Лесная историяПервая часть написана по заявке на Hunger Games Drabble Fest:
Учить Пита охотиться - "Как думаешь, от его шума поблизости еще остались звери?", "Забери у него лук, пока все целы!"
***
Честное слово, знала бы я, чем всё это кончится – ни за что бы не пошла на поводу у Мелларка и не взяла его с собой в лес. А Гейл тоже хорош! Мог бы и заткнуться.
- Как думаешь, от его шума поблизости ещё остались звери? – он обращается ко мне нарочито громко, кивая в сторону Пита, тщетно пытающегося оттереть смолу с куртки.
- Если и остались, то разбежались от твоих воплей, Хоторн, - в тон ему отвечает сын пекаря. Вскоре до него доходит, что все действия по спасению новой куртки не имеют смысла и, чертыхаясь, Мелларк бросает это дело и бредёт следом.
Я проклинаю их обоих: Пита за дурацкую идею увязаться за нами на охоту, а Гейла за то, что он ещё больше всё портит.
- Конец твоей куртке - мама не отстирает, - продолжает глумиться Хоторн, а у Пита уже лицо полыхает от злости.
Моё терпение подходит к концу.
- Ай! – брюнет потирает плечо, по которому пришёлся мой удар, - Скажи, что я не прав, Кискисс! Зачем он с деревьями обнимался?
- Я не обнимался!
- В лес новые вещи не надевают, - сухо подытоживаю я, и на пару минут воцаряется тишина.
Чудесные мгновения! Наслаждаться долго не приходится – вручаю Питу лук и учу его стрелять по мишеням. Гейл ржёт, как потерпевший:
- Забери у него лук, пока все целы!
Тут, как по заказу, Пит мажет прямо в сторону Хоторна. Стрела просвистела в нескольких сантиметрах от его бедра.
- Я же предупреждал!
Пит злобно хихикает.
- Ох, как ты грациозно подпрыгнул, Хоторн! Как газель.
- Считай, я тебя не слышал, хлебопечка.
- А сам не хочешь пострелять? Покажи мастер-класс. А то сдаётся мне, что мажешь ты тоже превосходно.
- С чего такие выводы, Мелларк? – Гейл ещё улыбается, но я чувствую, что ему уже не до шуток. А ещё я чувствую, что скоро сама их всех перестреляю, если не заткнутся.
- Отец у тебя белок не берёт, - это правда.
Гейл пожимает плечами, прицеливается и… промахивается. Мелларк так доволен, что почти хлопает в ладоши.
- Заткнись, - шипит Гейл.
- Рад вступить в твой клуб криворуких, Хоторн, - Пит в шутку отдаёт ему честь, и тут я не выдерживаю - начинаю давиться от смеха. Мелларк при моей поддержке заливается ещё громче. А Гейл с минуту постоял в удивлении, но потом присоединился.
Если подумать, то всё не так уж и плохо. Вернёмся домой с пустыми руками, но зато, надорвав животы от смеха.
На обратном пути я уже не обращаю внимания на их препирательства.
- Какого чёрта ты так топаешь, Мелларк? Надеешься, что дикие кабаны примут тебя за своего и прибегут побрататься?
- А ты их подстрелишь, Хоторн. Если не промажешь, как обычно.
Дураки.
На Луговине перед тем, как попрощаться, Гейл, не глядя в сторону Пита, спрашивает:
- Ты завтра с нами, Мелларк?
Пит улыбается, наблюдая за моим вытянувшимся лицом.
- Приглашаешь?
- Отличная шутка.
Хлебная историяНичему меня жизнь не учит. Наблюдая за тем, как довольный Мелларк напевает что-то себе под нос, вытаскивая из многочисленных шкафчиков ингредиенты для наших будущих свершений, я с трудом стараюсь вспомнить, как и почему согласилась на это.
А началось всё с той истории, которую мы между собой прозвали
«лесной». Неуклюжему младшему сыну пекаря, неспособному и комара прихлопнуть – Хоторн уверял меня в том, что сам видел, как Мелларк за километр обходит липкие ленты для поимки мух, тщетно стараясь сдержать слёзы сочувствия, приспичило отправиться со мной и Гейлом в лес. Последний тогда чуть не умер со смеху. Пит, конечно, отыгрался, но лёгкую обиду всё же затаил и ждал момента отомстить моему товарищу.
Собственно, сегодня и настал его звёздный час. Добродушный Мелларк, хитренько сверкая глазами, пригласил нас с Гейлом себе в гости. Я даже лук выронила от удивления, но затем поняла, что всё это неспроста.
Ой, неспроста... Хоторн же был обделён женской интуицией и не заметил подвоха.
Задобрив нас сахарным печеньем и горячим шоколадом, Пит спровоцировал Гейла на спор «Что сложнее: охотиться или печь хлеб?». Ловушка захлопнулась, Хоторн попался.
Я сдерживала смех, глядя на то, как мой товарищ пытался справиться неловкими пальцами с завязками фартука. Красный от стыда и гнева, Гейл сыпал проклятьями.
- На кой чёрт мне твой слюнявчик, Мелларк?
Тут открылся новый талант Пита – умение сохранить «покер фейс» в подобной ситуации ничем другим, кроме как даром свыше не назовёшь.
- Это фартук, Хоторн. Запачкаешь одежду, мама не отстирает. – глумился сын пекаря.
- Да пошёл ты!
Пит всё же решил помочь Гейлу и, остановившись у него за спиной, старательно завязал фартук на два узла. Выглядела эта картина как-то мило и по-семейному, но Хоторн этого оценить, увы, не мог. Зато не оставил без внимания колпак повара, который Мелларк неожиданно нацепил ему на голову.
- Не зли меня, хлебопечка! – рявкнул Гейл, швырнув колпак на пол.
Пит приготовил для нас исходные компоненты, раздал задания и засёк время. Ровно полтора часа на то, чтобы приготовить что-нибудь съедобное. Передо мной лежит рецепт сырных лепёшек, а Гейлу предстоит трудиться над ржано-пшеничным хлебом. Мелларк же взял на себя тяжёлую миссию издеваться и хихикать.
Для меня предусмотрены поблажки. Правильно, я ведь ни в чём не виновата! Пока Гейл занят просеиванием муки, Пит помогает мне гасить соду лимонным соком.
Прошёл час. По кухне разливается аппетитный аромат сырных лепёшек. Переворачивая их на сковороде деревянной лопаточкой, я искоса наблюдаю за другом. Припорошенный мукой, вспотевший и злой, Гейл месит руками серое тесто. Его опара не поднялась, хотя Хоторн прождал сорок минут. Решив, что так и надо, он бухнул ржаной муки от души, а потом, немного подумав, добавил ещё и пшеничной.
Пит, красный от сдерживаемого смеха, со всей серьёзностью наблюдает за потугами моего друга, но молчит. Гейл изредка бросает на нас гневные взгляды и тихо ругается. А я жарю лепёшки.
Проходит ещё полчаса. Пит жуёт мой (ну, почти мой) кулинарный изыск, наблюдая за тем, как Хоторн достаёт из духовки противень со своим ржано-пшеничным хлебом. Гейл, конечно, не забыл пару раз обжечь пальцы и пополнил наш с Мелларком словарный запас вдвое.
- Ну, как бы… вот. – Я ожидаю, чего угодно, но только не того, что происходит далее. Согнувшись пополам, Хоторн громко хохочет, стуча большой ладонью по деревянному столу. Вместо пышного поджаристого хлеба на противне какая-то тёмно-серая подошва. – Ты победил, хлебопечка.
Мы ещё долго смеёмся, а Пит даже смахивает слезу, пока убираем последствия кулинарного поединка.
Мелларк демонстрирует широту своей души, разрешая каждому забрать то, что у него получилось, домой.
Для проигравшего придумано наказание – пройтись по родному дистрикту в полюбившемся колпаке.
Я чуть не рыдаю от смеха, наблюдая за тем, как Гейл бережно прижимает к груди бумажный пакет со своей непропечённой подошвой и нахлобучивает на голову «корону позора».
- Эй, Мелларк! Идёшь завтра с нами в лес? Я научу тебя метать ножи.
О нет.
Пит соглашается и ещё долго машет нам рукой на прощание. Когда он уходит домой, Хоторн выбрасывает свой «хлеб» в первую попавшуюся урну.
Спортивная история- Ну всё, с меня довольно! – я швырнула нож в траву, оставив попытки освободить дохлого кролика из стального захвата ловушки Гейла.
Парни, наверное, впервые за день, а, может, даже за неделю вспомнили о моём существовании, по крайней мере, на их ошарашенных лицах читалось именно это.
Нет, правда.
Достали. Вот были же времена… С утра до вечера гоняли с Гейлом по лесу: ловили рыбу, подстреливали белок, птиц и кроликов, мастерили ловушки, перемывали все косточки Капитолию… Голубые глаза Пита сияли от восхищения, рисуя мой трёхсотый по счёту портрет, пальцы подрагивали и алели щёки, когда он вручал мне именинный торт собственного приготовления.
Были времена, да сплыли. Теперь мы по лесу без Мелларка не слоняемся, и без Гейла рисовать не учимся. У нас тут
броманс* – жестокий и беспощадный, как президент после бунта и миротворцы в День Труда.
А как всё начиналось! Как сейчас помню.
«Я сделаю из пекарского сыночка человека!» – обещал Гейл.
«Я научу Хоторна думать о прекрасном!» – вторил ему Пит.
Молодец, научил. Теперь у нас весь дистрикт усеян уродливыми карикатурами на старину Крея и его подчинённых. У миротворцев чрезвычайное положение – изловить гада и высечь прилюдно, чтобы неповадно было порочить лицо защитников народа.
А Гейлу что? Он анонимус, на которого внезапно снизошло творческое озарение, а добряха-милаха Пит подлил масла в огонь, подарив приятелю краски, что остались у него ещё со школьных времён.
И пошло дело, пошло. Как Крей не злился, приказа сверху на обыски домов так и не поступило. Президент ясно дал понять: пока его не рисуют – дело в норме.
Ага, как же. Капитолий не сразу строился, тут уже до революции рукой подать. Но Сноу не до этого - у него там, в столице, какая-то международная конвенция по защите прав детей, ему сейчас не до шедевров Хоторна.
Что до Мелларка, так тут вообще беда. Некогда чистенький, аккуратненький, в порочных связях не замешанный, младшенький пекарский сынок теперь вовсю отрывался за молодые годы, потраченные впустую: носился по лесу в грязных заправленных в ботинки штанах, как угорелый, разворовывал птичьи гнёзда, нещадно торговался с Сальной Сэй за каждое случайно подстреленное им животное, которое скорее подохло со смеху или от старости, чем благодаря охотничьим навыкам Мелларка. Плюс ко всему, незаметно для самого себя, Пит перенял у Гейла манеру отпускать плоские шуточки и высмеивать городских девчонок.
Всё бы ничего, только я оказалась лишней.
Вот и делай людям добро после этого. А шуму от них в лесу было столько, что все животные разом переехали в леса Дистрикта-11. Кто не успел свалить, попались в ловушки Гейла или стали жертвами
быстрого-резкого-как-Хеймитч-дерзкого Пита.
Сегодня у нас пятница, а в пятницу мы метаем ножи. Кто промажет три раза подряд, тот будет ремонтировать мой покосившийся сарай. В понедельник у нас соревнования по стрельбе из лука, во вторник мы рисуем птичек и миротворцев, в среду мастерим ловушки, а в четверг печем булочки. Ну как, мы… Хоторн и Мелларк, я прицепом. Кому такое понравится?
Вот и сегодня я, словно тень, брожу за парнями, борясь с желанием пустить по стреле в зад каждому.
Аж зудит.
Гейл растерянно смотрит на напарника и чешет затылок. Сейчас чего-нибудь скажет. Хоторн красноречив, как моя мать: десять слов за два часа – уже отлично. На случай важных переговоров у нас всегда есть Пит.
И морник, разумеется.
- Эй, Китнисс, ты чего? Мы же не нарочно… - но меня уже понесло в далёкие дали, прочь от враз растерявшихся парней.
Со злостью втаптывая землю ботинками, я помышляю о страшной женской мести.
***
На протяжении нескольких дней я отказываюсь выходить на улицу и тем более, охотиться. Но парни заходят за мной каждое утро в надежде, что я оттаю. Гейл нарисовал мой портрет и просунул сие чудо под дверь, подписав:
«С любовью для Китнисс». Вот уж спасибо, утешил.
Пит штурмовал мою непреступную крепость под названием гордость сладкой выпечкой и сырными булками.
Ха-ха. Шестнадцать лет сидела на шлаковской диете и ещё посижу.
Я бы разыгрывала обиду ещё долгое время, если бы всем жителям от двенадцати и до восемнадцати не было бы велено участвовать в ежегодных спринтерских забегах на школьном стадионе.
Надо, так надо.
Я достала пылившиеся доселе синие спортивные штаны, заплела косу «Рыбий хвост» ради такого случая и отправилась завоёвывать свою шоколадную медаль и грамоту.
Когда я появилась, неразлучная парочка олухов уже заняли свои места в шеренге мальчишек. Я отправилась к девочкам, гордо задрав подбородок. Ещё около часа мы заполняли анкеты, а потом стали строиться. Девчонки бежали отдельно от парней, миротворцы засекали время и следили за тем, чтобы никто не жульничал. Результаты вносились в специальный журнал. Победитель мог быть только один.
Выстрел, и я понеслась. У меня хорошие природные данные и опыт большой. А вы побегайте по лесу от какого-нибудь животного или, что ещё хуже, от разгневанного Хоторна с огромным ножом наперевес, как и случилось в нашу первую встречу, я на вас посмотрю. В общем, я дала такого знатного дёру, что уши стали замерзать, хотя на дворе стоял май. Голоса позади стихли.
Когда я пересекла условную линию, мои щёки пылали, сердце билось, как сумасшедшее и мне всё никак не удавалось сделать полноценный вдох. Миротворец поражённо замер, уставившись на меня с зажатым в руке секундомером. Тут и там слышалось моё имя.
- Вот это ты дала! – служитель закона вписал меня в первую строчку с рекордным показателем времени. Следующим к финишу приходит Гейл, а потом все остальные. В самом конце плетётся Пит.
- Ох, моё сердце! – стонет он, привалившись к трибуне. – Оно создано для любви, а не для лошадиных забегов.
Мэр пожимает мою дрожащую руку, надевает мне на шею шоколадную медаль и вручают красивую грамоту. Я так польщена, что даже улыбаюсь. Ещё полчаса мы слушаем речь о пользе спорта. Почему-то никто не упоминает о том, что
кушать для здоровья тоже полезно. Хотя бы иногда.
Гейл отдаёт мне свою медаль и весь обратный путь причитает о том, что такого стыда ему ещё не доводилось испытывать – проиграть девчонке. Пит помалкивает, очевидно, стыда в его жизни было достаточно.
Когда мы добираемся до моего дома, я окидываю беглым взглядом свои владения и замираю на месте. Из-за страшной обиды я и не приметила того, что сарай отремонтирован, огород вскопан, а загон для козы выстелен соломой.
- Хлебопечка хочет покрасить твой дом в какой-нибудь весёленький цвет, - смущённо обращается ко мне Гейл, - Что думаешь?
- Весёленький – это какой? – насторожено интересуюсь я.
- Ну, там оранжевый, - шаркнув ногой, вступает в разговор Пит, - Как небо во время заката, - но заметив моё выражение лица, добавляет, - Или голубой. А если хочешь, то можем и зелёным покрасить.
- Зелёный – это хорошо, - немного подумав, соглашаюсь я.
- Ты это.., - Гейл снова чешет затылок, с трудом подбирая слова, - Приходи завтра в лес.
- А то нам без тебя никак, - разводит руками Мелларк.
Я поочерёдно награждаю их тяжёлым взглядом, изображая раздумья, но потом машу рукой:
- Чёрт с вами! Не то совсем без меня пропадёте.
Остаток дня мы проводим у меня, рисуя друг друга, поедая выигранные медальки и запивая их травяным чаем.
***
С того момента, когда я впервые взяла Мелларка с собой в лес, прошло три месяца. Теперь он уже почти сносно стреляет, старается не топать и учится у Гейла мастерить ловушки. Хоторн наловчился изображать главу миротворцев на бумаге так похоже, что теперь карикатурные портреты старины Крея даже в подписи не нуждались.
Пятница была провозглашена
Днём Китнисс. Гейл притаскивал с собой отцовский ящик с инструментами, а Пит – испечённые накануне пирожки с капустой или с луком и яйцом. Я заваривала чай и раздавала команды. Теперь мальчишки соревновались между собой в быстроте вскапывания моих грядок и ремонте старого забора. А в конце дня мы отправлялись на Луговину поваляться на траве, объедаясь пирожками и смеясь до болей в животе.
Гейл, наконец, признал, что Мелларк метает ножи получше, чем он. Пит, в свою очередь, восхищался мастерством Хоторна в сооружении хитроумных ловушек. А мои успехи в забегах на короткие дистанции и командовании двумя несносными парнями даже не обсуждались.
Везде нужна женская рука.
КОНЕЦ.
*Броманс - тесные несексуальные отношения между двумя или более представителями мужского пола, форма гомосоциальной близости.
