Глава IЛондон, 1716 год
Моросил дождь, ластился к земле белёсый туман. Звонко отдавался по мощённой камнями дороге цокот копыт. Карета, запряжённая парой породистых гнедых коней, величаво возвышающаяся над дорожной сыростью и окружающей серостью, свидетельствовала о достатке хозяев и об их желании похвастаться своим богатством перед каждым встречным. Окна были плотно закрыты занавесками, и увидеть пассажиров не представлялось возможным. Кучер хмуро поглядывал на заляпанное темными тучами небо и твердой рукой подгонял коней; ехали на север.
Карета с широкой дороги свернула на улочку, потом на ещё одну, и ещё - благо, эти улицы не были узки настолько, чтобы не дать ей проходу. Пробираясь сквозь паутины Лондона, карета двигалась вперёд, покачиваясь на дорожных неровностях. Когда кони наконец вынесли её на мостовую, кучер хмуро встретил взглядом ещё один конный экипаж, двигающийся в том же направлении - куда менее роскошный, ничем не украшенный и точно уступающий первому в выборе лошадей. Кучер с козел второй кареты, щекастый мужичонка, добродушно улыбнулся и кивнул в знак приветствия, не опуская поводьев; ему ответом был всё тот же хмурый взгляд, яростный хлёст кнута и ржание коней.
Они ехали так довольно долго – богатая карета впереди и та, что беднее, чуть поодаль. Мостовая уже скрылась из виду, и ориентировались теперь лишь по утоптанной широкой тропинке, выводящей за северную черту города. Дождь перестал моросить, забрезжило робкое, негреющее солнце, очерчивающее холмы вдали. Стремительно удалялись от Лондона, устремляясь вперёд – в сизую дымку, а чуть погодя стали взбираться наверх, на ближайший и не слишком высокий холм. Мирно поскрипывали колёса, шелестела под ними трава.
Вдруг лошади неистово заржали.
Обе кареты в мгновение исчезли в тумане, как будто и не было их никогда.
~***~
Холм Вепря, с какой стороны ни глянь, был отлично защищён от маглов сильнейшими чарами. На изваянии почти на самой вершине холма – высокой каменной глыбе с вырезанными рунами - играло солнце, туман рассеивался.
Богатая карета остановилась, почти сразу же открылась дверь, и на воздух вышел высокий сухопарый мужчина; кучер спрыгнул с козел.
- Леди Маджента, прошу вас, - произнёс мужчина, чуть наклоняясь и подавая руку.
Её приняла молоденькая девушка. Одета она была в магловское платье из зелёной муаровой парчи с тяжёлым кринолином. Придерживая оный, девушка аккуратно ступила на ступеньку кареты маленькой ножкой в изящной туфельке с небольшим каблуком, а оттуда - на душистую траву.
- Леди Прунелла… - тихо и почтительно продолжал мужчина, помогая выйти ещё одной барышне в наряде из бархата.
- Спасибо, Блишвик, - ответила та.
Наконец из кареты вышел щегольски одетый молодой человек, поигрывающий резной тростью с крупным изумрудом. Четыре человека, включая двух дам в кринолинах – очевидно, карета была куда просторнее внутри, чем казалась. Очевидно, тут не обошлось без Заклятия Незримого Расширения.
- Пройдёмте же?.. – спросил Блишвик у молодого человека, на что тот ему ответил коротким кивком.
- Добрый день, мистер Блэк! Добрый день, мисс и мисс Блэк! Добрый день, мистер Блишвик! – звонко обратился к ним кто-то, а именно слезший с козел второй кареты добродушный мужичонка.
Вокруг него собрались три девушки и двое юношей, и о, какой резкий контраст они составляли с Блэками! Маджента с густыми чёрными кудрями, убранными в высокую модную причёску и с тяжёлым фамильным медальоном на шее, Прунелла с изумрудными серьгами и кольцами, молодой человек с тростью и родовым перстнем-печаткой… Да и их надменность, полуулыбки, горделивая осанка и умение держать себя - всё свидетельствовало о полнейшем разделении на классы и не соответствии с дружелюбным мужчиной и с, по всей видимости, его семьёй.
- Добрый, мистер Хеспер, - наконец отозвался мистер Блэк.
Кивнула Маджента, и уголки её губ поползли вверх; Прунелла повела подбородком. Мистер Блишвик же до посинения сжал губы.
- Итак, пойдёмте же, - сказал он.
Улыбка сползла с лица мистера Хеспера, и он стал выглядеть, как побитый пёс.
- Как ваши дела, мистер Хеспер? – чуть жеманно спросила Маджента, раскинув руки по юбке, не двигаясь с места.
Мистер Хеспер её жеманности или не заметил, или просто не обратил внимания, мигом повеселев и надув щёки.
- О, мисс Блэк, весьма неплохо!.. Ваши?
- Просто превосходно, мистер Хеспер, - ответил за неё молодой человек, - Быть может, любезная сестрица, мы двинемся дальше?
- Быть может, - равнодушно ответила она.
С жгучей завистью смотрела на разодетых Блэков из-за плеча мистера Хеспера девушка, лет семнадцати на вид: как галантно пропустил вперёд сестёр юноша, и сам, а за ним и Блишвик, шагнул сквозь глыбу и… исчез.
Они оказались под холмом. Куполом над головою нависала земля, стояли высеченные из тёмного переливающегося камня колонны. Застывшая подземная красная глина, почва и коричневый грунт смотрели на них удивительными изваяниями со стен – известными чародеями, мифическими созданиями. Здесь были ещё люди – они стояли рядом с пухлым волшебником, который распределял и усаживал их в открытые кареты.
Раньше Маджента была уверена, что их никто не везет. Раньше – до тринадцати лет, когда у неё на глазах не задохнулась тётушка Стиноя Блэк. А после появились причудливые жилистые существа, кожа да кости. И крылья.
Фестралы.
- Беорегард! Мисс Маджента, мисс Прунелла! Мистер Блишвик. Отрадно видеть вас, - приветствовал их Алиот Малфой, стоявший рядом со своей сестрой Руэллой и братом Септимусом.
Когда они подошли, Алиот поцеловал руки девушкам, в то время как Беорегард кланялся его сестре. Маджента присела перед Малфоем в реверансе:
- Не ожидала увидеть вас здесь сегодня.
- Отчего же? – улыбнулся Алиот. – Всего лишь провожаю милую сестру и дорогого брата. Нет, леди, увы, сам с вами не последую, хотя, признаться, хочется.
- Пять лет.
- Именно, уже как… Вы со свитой? – произнёс он полушёпотом, граничащим со смехом.
- Простите, сударь? – нахмурилась Маджента, а оглянувшись, увидела лишь появившихся Хесперов. - Да, занимательная вышла история, как нам невольно пришлось соседствовать с магловскими выродками.
Они приветствовали друг друга достаточно помпезно – все, включая мистера Блишвика. Лишь когда все необходимые слова были произнесены, а реверансы сделаны, Алиот и Борегар занялись непринуждённой беседою, а Руэлла Малфой чуть в сторону отвела Мадженту.
- Я рада видеть вас, любезная, - сказала она.
- Взаимно, - ответила Блэк, оглядывая можно даже сказать, что подругу – высокую бледную девушку с волосами, как растопленная платина, и в наряде не менее роскошном, чем у неё.
Древнейшие и благороднейшие.
- Отчего же Роузи Хеспер не сводит глаз с вашего брата? - бледные губы Руэллы искривились.
Маджента бросила короткий взгляд на передвинувшееся к противоположной стене семейство и на высокую девушку в видавшем виды потрёпанном платье, с гривой кудрявых каштановых волос.
- Вы сами знаете, отчего это возможно. Признаться, у меня и вовсе складывается впечатление, что им по душе следить за нами.
- Какая… мерзость.
- Не отрицаю. Они окончательно утратили чувство такта и забыли свое место, когда мистера Хеспера повысили в Министерстве.
- Отец и Алиот говорили, что не так уж сильно его и повысили, но это определённо послужило их раскрепощению. Не удивлюсь, если они станут настолько наглы, что попробуют… породниться.
Маджента скрыла нос и губы под веером и засмеялась:
- Будьте покойны, Руэлла, до этого они дойдут не скоро.
- Вы думаете? – Малфой гордо повела подбородком. – Так отчего же Роузи Хеспер глаз не сводит с вашего брата?..
- Если Джон Хеспер глуп настолько, что думает, что выдаст свою девицу за наследника рода Блэков, то ему место лишь в лазарете Парацельса, - раздражённо ответила Маджента.
Она отвела взгляд от девушки и внезапно наткнулась на одинокую фигуру младшей сестры, стоявшей в отдалении от не менее одинокого Септимуса и беседующих юношей и Блишвика, и лицо её исказилось.
– Мерлин великий, Салазар могучий!.. Прунелла, подойти ближе, не стой так близко к разговаривающим мужчинам.
А Прунелла Блэк, сжав губы, выглядела в высшей степени оскорблённой: Руэлла Малфой удостоила её лишь дежурными фразами и не предложила влиться в их дружеский с Маджентой разговор! Она подошла к барышням ближе и просто слушала их звонкое щебетание.
А потом пришло время садиться в карету.
Обиженная Прунелла сдержано попрощалась с мистером Блишвиком, покраснела, когда Алиот Малфой дотронулся губами до её руки, молча приняла от брата помощь, чтобы подняться наверх, и угрюмо наблюдала, как прощался Малфой с Маджентой. Та играла ямочками на щеках, легонько дрожали длинные ресницы, лился сладкий голос – и что же? Занять место в карете помог ей Алиот.
И в это сентябрьское утро Прунелла поняла, что стала не любить сестру, наигранную, кокетливую, распущенную, ещё больше. Расправив тяжёлую магловскую юбку, она ждала, пока место в карете займут Беорегард и Септимус.
Тогда они тронулись.
Прунелла смотрела на удивительные фигуры из земли, покуда они ехали по проходу под холмом. Гидра поигрывала самоцветами, по плащу исполинского Мерлина стекало жидкое серебро звёзд…
- …Турнир Трёх Волшебников... - уловила она обрывок слов Септимуса.
- Что? – дёрнулась Прунелла. – Турнир?
Повисла пауза. Беорегард ухмыльнулся, Маджента повела плечами и прикрыла глаза, а Руэлла спросила, отбросив наконец напыщенное «вы»:
- Неужели ты ничего не знаешь?
- Мне никто ничего не говорил.
- Беорегард?.. – вдохнула Руэлла.
- Да, мне сообщил отец, в равной степени, как и вам, мисс Малфой.
- Почему ты мне ничего не сказал? – заскрежетала зубами Прунелла.
- Я никому ничего говорил, но, как видишь, Маджента в курсе событий.
Маджента самодовольно улыбнулась, а Прунелла почувствовала, как горячие слёзы подступили к глазам.
Маджента, Маджента, Маджента. Разница в возрасте была всего год, но отчего-то все всегда превозносили именно её. Разве Прунелла в свои пятнадцать лет не была начитанна, не знала языков, не перечила родителям?..
Она отвернулась.
- Я более чем уверена, что профессор Эверард устраивает Турнир в этом году не столько, чтобы доказать преданность Дурмстрангу или Шарбатону… - высокопарно начала Руэлла.
- …сколько затем, чтобы успокоить готовые взбунтоваться древние роды, - ухмыляясь, тихо закончила старшая Блэк.
Беорегард одобрительно кивнул ей.
Они ехали под землёй очень долго. Затекла спина, закололо в обтянутой жёстким корсажем груди. Одни мифические существа сменяли другие, третьи… Карета покачивалась мерно, отдалённо доносились непонятные обрывки разговоров едущих где-то позади Хесперов и тех, кто впереди, но сил продолжать свою беседу почти не было.
Час, второй, третий.
Мерлин великий, от шелеста колёс уже гудит голова.
Четвёртый.
И даже Маджента обессилела и откинулась назад.
Пятый.
Спина грозилась раскрошиться на тысячи крохотных кусочков, а карета всё ехала вперед, и ехала, ехала, ехала...
Внезапно – свет и большая арка, а по бокам по две фигуры – мужские и женские. Основатели. Фестралы вывезли карету на открытую местность. Небо – в тёмно-лиловых пятнах, чуть дрожала чёрная водная гладь тысячелетнего озера, мерно ветром дышал лес…
- Профессор Марвуд, - произнёс Беорегард приветственно, когда экипаж остановился. Он спрыгнул и поклонился – правда, с некоторым трудом, - невысокому дородному волшебнику, встречающему студентов.
- Приветствую вас, Блэк, - ответил профессор, и, взмахнув палочкой, что-то пометил в парящем перед ним пергаменте.
Тем временем Беорегард помог выйти из кареты сначала Руэлле Малфой, потом Мадженте Блэк, а после – Прунелле. И после всех сошёл Септимус. Когда произнесены были приветствия с их стороны, только что прибывшие студенты двинулись вперёд, где возвышался в предвечерней дымке замок.
Хогвартс – школа чародейства и волшебства.
~***~Глава II...мы, Конфедерация магов, постановляем: во всяческих межшкольных спортивных соревнованиях, показных магических дуэлях и чемпионатах право принимать участие имеют исключительно студенты мужского пола от тринадцати лет и старше... Да будет так, и слово сиё подкреплено одобрением каждого из нас...
Пакт «О турнирах», 1699 год
~***~
Музыка, величественная, громкая, таинственная, разливалась в галереях. В воздухе летали зажжённые свечи, переговаривались друг с другом приведения, держа в прозрачных руках бокалы с вином – некогда, несомненно, невероятно хорошим, а ныне с островками плесени в бурой жиже.
Призрак леди Беренджер, в девичестве Ле Мерзанпон, одетый, как подобало фрейлине Марии Стюарт, чванно скользил тяжёлыми туфлями с пряжкой по гладкой поверхности пола. Она отлично знала, что происходило в этом коридоре – за маленькими дверками оказывались маленькие комнатки, в которых студентки переодевались в школьные мантии. Конечно, рядом был точно такой же коридор для юношей, но, Мерлин великий, леди Беренджер никогда бы там не посмела появиться.
- Mademoiselle, ну и вкус же у вас на одежду! – недовольно бросила она и качнула головой так, что огромный воротник её опасливо заколыхался.
Слова эти были обращены к Роузи Хеспер, переодевавшейся вместе со своими младшими сёстрами в комнатке, через закрытую дверь которой прошла леди. Она указывала на магловское платье.
– Абсолютнейшая д’гянь, вы уж п’гостить. Да и ваше одеяние… И ваше, mademoiselle … Великая Кандида!
Приведение картинно всплеснуло руками и удалилось, оставив позади покрасневших от смущения, стыда и обиды девиц Хеспер. И тогда, сетуя на отсутствие вкуса у нынешней молодёжи, леди Беренджер наведалась к Мадженте Блэк. Та была одна в комнате, украшенной лепниной и зеркалом в резной позолоченной оправе, если, конечно, не считать пучеглазой домовой эльфийки.
- Charment*, mademoiselle! – на призрачных губах появилась улыбка. – Вы п’госто п’гелесть! Лебьодушка!
Можно сказать, они друг друга стоили. Приведение, родом из Франции, при жизни волею судьбы и дипломатических взглядов родителей выданное замуж за чопорного английского лорда и привыкшее оценивать всех исключительно по их туалетам, и хорошо одевающаяся самовлюблённая девушка из древнего чистокровного рода.
- Туже, Дотти, - зашипела Маджента, держась за поручень у зеркала – пучеглазая эльфийка затягивала ей корсет. Но, увидев леди Беренджер, она вымученно улыбнулась: - Я скучала по вам, любезная madame.
Тем временем «madame», стараясь не расплескать содержимое бокала, внимательно смотрела на вывешенную Дотти новую школьную мантию и одобрительно кивала головой.
- Те де’гэвеньские создания абсолютно не хотеть хо'гошо выглядеть, - шумно выдохнула она. – Это кошма’г.
- О каких деревенских… ах!..
- Не болтайте, нет, нет, лучше де’гитесь. Куд’гявые и высокие Гесперы.
Наконец, корсет был затянут изрядно, и почтительно попискивающая Дотти помогла хозяйке надеть мантию с иголочки. За всеми действами с видом знатока наблюдала леди Беренджер, то и дело что-то лопоча на французском.
Нет, Маджента Блэк отнюдь не была писаной красавицей: белокожая, черноволосая, нос с горбинкой и выпирающие скулы. Но отчего-то её кавалеры себе в этом отсчёта не отдавали. И дело было вовсе не в фамильном древе, а исключительно в собственном обаянии, хороших платьях, дорогих украшениях и, конечно, кокетливом взгляде и полнейшей уверенности в себе. У неё не было множества подруг, вернее, их были жалкие единицы, но всё же жизнь её ей нравилась достаточно. Сейчас Маджента с практически идеальным V-силуэтом, одетая в мантию из чёрного муслина, отроченную зелёным цветом, застёгивала фамильный медальон и надевала изумрудные серьги, принимая похвалу от леди Беренджер. И то было бальзамом на тщеславную душу. Дотти заколдовала магловское платье, и оно запарило по воздуху; эльфийка, поклонившись, исчезла с лёгким хлопком.
- И всё же мне всегда н’гавилось, что эльфы и вещи п’гибывали 'ганьше студентов, - сказала леди Беренджер.
«До чего же я хорошенькая», - тем временем думала Маджента, притоптывая перед длинным зеркалом чёрными туфельками без каблуков.
Она и приведение вышли из комнатушки, и обе сразу же услыхали возглас Эвелин Розье:
- Маджента, дорогая!.. Леди Беренджер!
Кудрявая белокурая девушка в слизеринской мантии подошла к ним и взяла Блэк за руки.
- Право, я очень рада тебя видеть, - сказала она.
Маджента всегда считала Эвелин слишком мягкой для Слизерина, однако никогда ничего не имела против неё – чопорной Руэллы хватало с лихвой.
- Мерлин… а с Блэк Полумёртвая якшается… распущенная, век покою от неё нет… - донёсся обрывок злобного шипения Роузи Хеспер, обращённый к её подруге Стефании Хайт.
Увы, она не рассчитала ни тона, ни расстояния.
- Да, якшается, де’ги вас Ме’гвин Злобный! – взвизгнула леди Беренджер, резко метнувшись к вжавшимся в стену пуффендуйкам седьмого курса. – Неотёсанные де’гевенщины! Г’гязнок’говки!
И достопочтенная дама с размаху выплеснула на мантию Роузи заплесневелое протухшее вино и исчезла в ближайшей стене. Повисла пауза. Роузи, как рыба, вытащенная из воды, глубоко втягивала ртом воздух. Побелевшая Стефания Хейт, ещё и не думавшая отходить от пронзительного оглушающего визга приведения, стояла на месте, хлопая глазами. И тут захихикала Эвелин Розье.
- Я
всегда любила леди Беренджер, - едко ухмыльнулась Маджента и, проходя с Розье мимо застывших девушек, бросила через плечо, абсолютно не по этикету: – И она всегда действительно любила меня.
Дрожащими руками Роузи вцепилась в подержанную и уже испорченную мантию.
- Магия… вывести… - захрипела она, обращаясь к Стефании, а Маджента и Эвелин продолжили свой путь по коридору.
Когда к ним присоединились Блэк-младшая и Малфой, волшебницы направились в Большую Залу, чинно переговариваясь.
Огромные дубовые двери были открыты. У входа стояли Беорегард и Септимус, уже переодевшиеся в мантии, а чуть поодаль от них – юноши с Когтеврана. Вскоре слизеринцы уже заняли положенные им места на обитых зелёным стульях за длинным столом и стали дожидаться начала церемонии.
Потолок, отображающий вечернее небо, был тёмен. Лиловые тучи растворялись во мгле, появлялось очертание луны.
- Кто это? – легонько задела Маджента ладонью плечо брата, указывая на незнакомого высокого волшебника, сидящего за преподавательским столом.
- О, любезная сестрица, я думаю, это человек нашего
уважаемого министра, - полушёпотом ответил Беорегард.
Она сморщилась:
- Он отвратительно рыж.
- Не более отвратительно, нежели Его достопочтенство Каммингс Гудьир.
- Министр, кажется мне, настолько рыжим не был никогда. На его портрете…
- Выцветший он, - хмыкнул Беорегард. – Поверьте мне, наш министр просто отвратителен, и иного объяснения быть не может. Нет, и седина его нынешняя отнюдь не благородна.
- Аккуратнее со словами, брат мой, - бросила Маджента.
Юноша приблизился губами к её уху и шепнул таинственно, так, чтобы ни единая душа кроме неё его не слышала:
- За моими словами, сестрица, мощь древних родов. Вам не понять, юная пташка, но это только пока. Вы
уже часть этой игры.
Блэк удивлённо захлопала глазами, и первой мыслью её было спросить брата напрямик, что же такое он несёт. Однако подобное обращение с наследником было бы чудовищной дерзостью, и пока она придумывала нечто более обходительное, директор призвал всю Залу к молчанию. Беорегард, приложив палец к губам, легонько зашипел и, наслаждаясь произведённым эффектом, откинулся назад, не прекращая ухмыляться.
На счастье, Маджента была ещё слишком беспечна и юна, чтобы нагружать себя чем-то надолго. Она превосходно выглядела, на неё смотрели молодые люди, начинался новый учебный год в Хогвартсе. Что ещё нужно? Если Беорегарду вновь хочется покрасоваться, пусть красуется перед Прунеллой или же перед девкой Хеспер, но у неё, Мадженты, были совершенно другие планы, и настроение себе она портить не желала. В конце концов, Беорегард всегда любил подобный пафос.
Профессор Эверард - стареющий невысокий волшебник с землистым лицом, короткой чёрной чёлкой и извечным колпаком на макушке, ныне праздничным – из чёрного атласа с россыпью золотых звёзд, вышел вперёд. Он хлопнул в ладоши, развёл руки и выкрикнул приветствия.
- Да начнётся же Церемония Распределения, Хогвартс!
Появился табурет на высоких ножках и она – великая, могучая и дряхлая Распределяющая Шляпа, подобно рыбе или испуганной Роузи Хеспер разевающая рот. Гуськом вошли в Большую Залу абитуриенты, оглядываясь и вздыхая. И тут Шляпа начала петь:
-
Века, века тому назад,
Когда холмами были горы,
На жизни дивною просторы
Меня внесли… Века назад!..
Маджента вздохнула. Право, какая скука. И Беорегард – сущий хитрец, смотрит так, как будто завывания устаревшей вещи дамского туалета и вправду его интересуют. Интересно, где же всё-таки теперь леди Беренджер? Неужели она упустит момент покритиковать нынешний вид Шляпы?..
-
И лев, барсук, змея, орёл…
Мерлин великий, как нудно. За восемьсот лет могла бы уже и научиться хорошо петь. Хотя… она же Шляпа. Ей вообще не положено петь. Так отчего она поёт? Нет, первый раз было прилично, а вот дальнейшие года – абсолютнейшая д’гянь. Так и где же леди Беренджер?..
-
Века-а-а-а наза-а-а-ад…
Ах, и все теперь смотрят на эту рухлядь. Даже Калверли отвернулся, а в прошлом году всё твердил и твердил, как заведённая музыкальная шкатулка, что глаз отвести от Мадженты не может… И тут что-то пошло не так. По Зале пронёсся дикий женский визг. Блэк было подумала, что это возвращается призрак леди, однако ж нет и нет.
- Ужасно! Ужасно! – хрипя, выкрикивала профессор Сэйерс, прижимая ладони к ушам.
Она резко вскочила, и её стул с грохотом упал на пол. Директор и другие преподаватели потянулись было к ней, но она завизжала ещё пуще и, резко махнув одной рукой, вновь прижала её к уху. Но тут она выпрямилась и заговорила голосом глубоким, неземным, бездумно шатаясь, как на ветру:
–
И блеск, и слава зашумят в единый рог, бушует пламя - пламя жертвенных страстей. Над статуей из изумруда – рок, ползёт змея по горсточке костей…
А потом она зарыдала и упала на колени. Её тут же аккуратно поднял под руки декан Гриффиндора профессор Рочфорд и быстро, с каменным лицом, вынес из Залы.
По рядам студентов пронёсся ропот.
- Тихо! – резко крикнул профессор Эверард, грозно сведя кустистые брови. Добавил он уже тише, но глухо: – Не беспокойтесь, юные волшебники и волшебницы. Как известно всем нам, а теперь будет известно и нашим будущим первокурсникам, профессор Сэйерс – преподаватель Прорицаний, и она, конечно же, не лишена дара. Видения – не такое уж редкое явление в мире чародейства, вам нечего бояться. Скорее всего, профессор Сэйерс лишь вдохновилась замечательной песней нашей уважаемой Распределяющей Шляпы…
- Но мне не дали допеть! – в свою очередь взвизгнула Шляпа.
- Довольно. Мы все, я думаю, оценили ваш талант, - профессор Эверард почтительно поклонился в сторону табурета. – А теперь приступим к самому Распределению!
И он снова хлопнул в ладоши, как будто ничего и не случалось. Тут же на помост вбежал прислужник-сквиб с длинным пергаментом, и с торжественной серьёзностью он стал зачитывать имена:
- Абель, Сайрас!
- Мерлин великий, Салазар могучий, - пискнула Прунелла. – Что это было?
- Видение, - сухо произнесла Малфой.
- Я поняла, - девушка обиженно закусила губу.
- О чём она пела в тот момент? Шляпа?
- Маджента, какая разница! Или ты очень хотела дослушать? – резко выпалила Прунелла.
- Нет. И если я спросила… - оскорбилась было старшая сестра, но Беорегард развел руки:
- Хватит, барышни. Успокойтесь.
И тогда Маджента хотела было последовать примеру Септимуса – невидящим взглядом следить за новичками, но дело это ей быстро наскучило, и она стала вежливо переговариваться с другими студентами, с теми, что сидели напротив, тактично игнорируя Джефферсона Калверли.
...Наконец, всё завершилось. Профессор Рочфорд вернулся в Залу, разумеется, без преподавателя Прорицаний, и директор вновь вышел вперёд. Правда, лишь для того, чтобы объявить о начале пира.
На золотых блюдах появились удивительные кушанья. Право, чего только не было подано на празднетстве в честь начала учебного года: и мясо под подливою, и запечённые в сыре овощи, и тыквенный пирог, хрустящие рулеты, жаренная на вертеле индейка, большая печёная рыба в укропе и помидорах… По этикету незамужние барышни не должны были на приёмах есть больше того, что могла бы склевать крохотная птичка, но Маджента твёрдо решила этим правилом ныне пренебречь. Впрочем, как и на большинстве пиров в Хогвартсе. Через некоторое время горячие блюда исчезли, и их место заняли пуддинги, торты и пирожные. Легко по воздуху скользил массивный чайник.
- П’гиятного аппетита, лебьодушка, - ласково сказала появившаяся леди Беренджер.
А у Мадженты, право, уже не было никакого аппетита, и она лишь бездумно ковыряла ложкой в изысканном кушанье. Да, Дотти постаралась на славу: корсет был затянут так, что, кажется, ещё немного еды - и ткань пошла бы по швам, обнажив китовый ус.
- Здравствуйте, madame, - ответила Маджента радостно, тут же перекинувшись на щебетание. - Знали бы вы, что сейчас здесь было...
И она с лёгким поддакиванием Эвелин Розье во всех красках описала припадок профессора Сэйерс.
- Ме'глин мой, - покачала головой леди Беренджер. - Я всегда знала, что эта девочка нено'гмальна.
Странно было выслушивать от приведения речи о нормальности, но Маджента на это особого внимания не обратила.
А тем временем пир шёл своим чередом. Когда были положены последние приборы, вмиг исчезла вся золотая посуда, и вновь вперёд вышел профессор Эверард.
- И сейчас я бы хотел сказать ещё пару слов... Несомненно, я от чистого сердца поздравляю всех студентов и преподавателей с началом нового учебного года. Было бы жутко беспечно не сказать о том, что этот год в действительности будет особенным для всех нас.
- Какая неожиданность, - самодовольно шепнул Беорегард.
- Ныне Общечародейский Спортивный Союз по договорённости с Министерством магии и представителями... некоторых иных стран избрали школу Хогвартс местом провидения Турнира Трёх Волшебников.
Он замолчал, явно давая время для аплодисментов, но по Зале разнеслись лишь вздохи удивления и радостные, в большинстве своём, возгласы.
- Делегации из Дурмстранга и Шарбатона прибудут к нам в начале октября. И сейчас я обращаюсь ко всем: сделайте так, чтобы иностранцы восхвалили гостеприимство Хогвартса...
- Явно удивлены не все, - тихо сказала Маджента брату.
- Но вы же не удивлены, дорогая сестрица, - певуче ответил он.
- Я - Блэк, - гордо ответила она. - Блэки, точно так же, как и Малфои, всегда держали руку на жилке всего мира чародейства.
- Да, а так же и род, берущий своё начало в крови Салазара Слизерина, - важно кивнул Беорегард. - Но это было ещё до принятия
нашим уважаемым министром и прочими полукровками Статута о Секретности, как вам известно. А теперь мизинец на «жилку всего мира чародейства», как вы выразились, могут положить даже... Хесперы.
- Вы думаете, у них есть доступ к информации подобного рода? - шёпотом спросила Маджента, недоверчиво морща лоб.
- Не у них, так у других людей этого класса. А теперь давайте-ка послушаем Эверарда, сестрица, он иногда может говорить полезные вещи.
- ...и я надеюсь, что, Мерлин сохрани, обойдётся без дуэлей, судари. Пусть Хогвартс будет им вторым домом на этот год!.. И сейчас я передаю слово уважаемому мистеру Босуорту, представителю Министерства, судье Турнира и главе Департамента международного магического сотрудничества.
Зала ответила глухими овациями. Отвратительно рыжий человек, по мнению Мадженты, вышел вперёд, поклонился директору, который чуть доставал ему до плеча, откашлялся, и заговорил. Голос у него был сильный, чуть с хрипотцой.
- И в первую очередь я хочу предупредить всех вас, - сказал он и обвел сверкающими карими глазами помещение. - Ещё с 1699 года на участие в мероприятиях подобного рода рассматриваются исключительно юноши от тринадцати лет.
Многие разочарованно вздохнули. И, кажется, громче всех - Сорроу Хеспер, кудрявая четырнадцатилетняя девушка с Гриффиндора. Маджента раздражённо хмыкнула - деревенщина! Никогда не вела себя, как подобает истинной леди!
- Выбор чемпиона от школы будет проводиться независимым судьёй, веками хранящимся и оберегающимся всеми волшебниками. Он предстанет перед вами в день прибытия иностранных делегаций. Нет, его не подкупить, не обмануть, не разжалобить, а кара за попытку будет... жестокой.
- У него так смешно блестят веснушки! Ни дать, ни взять - рассерженный рыжий гном! - хихикнула Эвелин Розье.
- Задания будут трудны и порой смертельно опасны, и стоит множество раз подумать перед тем, как выдвинуть свою кандидатуру на участие. Министерство приложит все силы, чтобы сделать это мероприятие безопасным, но многое зависит и от вашего здравомыслия. Я буду тщательно следить за всем происходящим, чтобы не было никаких... нарушений.
- ...но всё же мы надеемся, что Турнир пойдёт на пользу взаимоотношениям с великими заморскими обителями Чародейства! - весело добавил профессор Эверард, своими словами будто мёдом разбавляя дёготь. - Спасибо, мистер Босуорт. А сейчас, юные волшебники и волшебницы, время отправиться по своим гостиным. Напоминаю, что выход в Запретный лес запрещён строжайше, прогулки по коридорам после отбоя - тоже. Запрещаются также и колдовство в коридорах, магические шалости, драки и внеурочные полёты на мётлах... Будьте аккуратнее с лестницами. Старосты, проведите первокурсников в их гостиные. Доброй ночи!
И он извечным жестом хлопнул в ладоши, оттараторив отлаженную речь. Студенты пришли в движение. В дверях Залы быстро столпился народ, и, стоя рядом с Септимусом, Эвелин и леди Беренджер, Маджента, оглянувшись назад, увидела, как не двигается с места мистер Босуорт, продолжая яростно сверкать глазами.
«
И страж стоял и день, и но-о-очь...»
- Га'гок кошма'г! - завопила леди Беренджер, когда через неё прошмыгнула Сорроу Хеспер.
У Мадженты не было сил даже снисходительно улыбнуться Джефферсону Калверли, так она устала. Спина готова была треснуть и раскрошиться, корсет необычайно давил на грудь, и при вдохе пронзительно кололо. Рассеяно попрощавшись с леди Беренджер, она, видя всё немного расплывчато, придерживаясь за плечо Септимуса Малфоя, спускалась по ступеням вниз.
Подземелья Слизерина дохнули на неё сыростью, холодом и древнем величием.
~***~
* очаровательно, фр.
Профессор Эверард на Гарри Поттер Вики: http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/%D0%AD%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%80%D0%B4
