Глава 1. Шоколадные лягушки
Это не AU и не OOC, так как мы доподлинно не знаем, что из себя представляют Нотт, Вейн и иже с ними, а также, что конкретно происходило, пока наша Фантастическая Тройка гонялась по лесам за хоркруксами. ИМХО.
Некстати заболевшему автору всегда приятно узнать ваше мнение.
________________________________
Так странно было снова ехать в Хогвартс, будто ничего и не произошло. Ничего не изменилось: все те же мягкие сиденья купе, знакомые урбанистические виды Лондона за окном, потом зеленые поля, горы Шотландии, поросшие вереском…
Ромильда Вейн прекрасно понимала, что после смерти Дамблдора Хогвартс перестал был оплотом надежности и безопасности. Поэтому в поезде гриффиндорка не увидела многих знакомых с младших курсов: родители боялись отправлять детей в Школу. С ней тоже так было: мать отказывалась разговаривать с дочерью, после того, как та заявила о своем желании вернуться в Хогвартс. Малышка Бэкки, пятилетняя сестра Ромильды, почему-то горько плакала, словно сестру отправляют на войну («Черт возьми, так и есть!»), карие глаза Эллисон Вейн метали молнии, зато отец, Джеральд, веско заявил: «Глупо из-за этих непонятных игр оставаться недоучкой».
Отец Ромильды работал Главным Целителем в Святого Мунго.
И от этого у Ромильды было еще больше проблем, помимо разваливающегося на глазах Хогвартса, Пожирателей, и скорого шестнадцатилетия.
Хотя чувствовала себя гриффиндорка на все сорок шесть.
Теперь же она сидела в купе вместе со своими однокурсниками, Юаном Аберкромби, который был мелковат для своих шестнадцати, Викки Фробишер, которая состоит во всех возможных клубах Хогвартса, и Найджелом Волпертом, рыжим, как Уизли, партнером по АД.*
Даже компания не изменилась, вот только не было веселых разговоров о квиддиче, ярых обсуждений любимых и нелюбимых профессоров, игр во взрывающиеся карты… Ничего этого не было.
Ромильда все еще переваривала скандал с матерью на прошлых выходных, поэтому хмуро пялилась в туман за окном и ни с кем не разговаривала. Викки читала «Квиддич на века», сканируя каждую строчку своими прищуренными синими глазами, хотя это уже было бессмысленно. Тогда, на третьем курсе, когда гриффиндорка пробовалась на позицию вратаря, великий Гарри Поттер отдал предпочтение своему бездарному другу, хотя Викки (Ромильда была абсолютно объективна в оценке) намного лучше держалась на метле. Ну, по крайней мере, Викки не особо расстроилась. Ведь она сама сказала, что если тренировка совпадет с заседанием Клуба Ворожбы, то она выберет клуб. И вообще, из-за своей активной общественной деятельности не сможет должного внимания уделять тренировкам.
Да и какой квиддич для третьекурсницы, это же смешно!..
Иногда Викки напоминала Ромильде Грейнджер. Это, почему-то, бесило, хотя гриффиндорка ничегошеньки не имела против Гермионы. Фробишер даже выбрали старостой факультета.
Викки Фробишер –
чистокровная ведьма.
Ромильду все в последнее время бесило. Девушке от самой себя было тошно.
Юан, маленький и тоненький (издалека его вообще можно было принять за девчонку), сидел, обхватив руками колени и сомкнув веки. Лицо у него тоже было девчачье: длинные ресницы, огромные серо-голубые глаза, высокие скулы, тонкие бледно-розовые губы… Ко всему прочему, он был еще и кудрявый.
Найджел рисовал в толстой тетради. Ромильда иногда бросала на него косые взгляды: мальчишка изменился. Теперь его вечно торчащие в разные стороны рыжие патлы были аккуратно причесаны, он умел не только связать два слова, но еще и поддержать разговор, да и вообще, он был весьма милым. И кажется, нравился Ромильде. Немного. Как однокурсник. Как друг.
Знакомые пейзажи за окном сменялись с завидным постоянством. Кажется, за эти пять лет Ромильда успела запомнить каждое дерево, которое попадалось на их пути.
- Как думаете, Поттер убьет Сами-Знаете-Кого?
Такой вопиюще нетактичный вопрос мог задать только Найджел. Он вообще отличался особой прямотой. Несмотря на то, что все гриффиндорцы были такими, даже на их фоне парню удавалось выделяться. Найджел был прямым ну просто как доска.
Викки подняла глаза от книги на мгновение, лишь для того, чтобы одарить друга фирменным с прищуром взглядом, в котором ясно читалось «твои-вопросы-как-всегда-в-тему». Потом она снова вернулась к чтению, но не преминула заметить:
- Этого от него все и ждут, Найджел. Если не он, то никто.
Викки была искренне убеждена в предназначении Избранного и в том, что он обязательно победит Темного Лорда.
- Признай, тебе просто нравится Поттер, - прозвучал спокойный, даже какой-то неземной голос Юана.
- Ой, ты не спишь? – съязвила Викки.
Ромильду всегда забавляли эти их перебранки, но сейчас она не хотела наблюдать за ними.
- Я выйду, поищу тележку со сладостями. Вам что-нибудь купить?
Юан меланхолично покачал головой, не открывая глаз. Викки попросила пирожок с тыквой («Гадость!» – подумала Ромильда), а Найджел, который все еще собирал карточки с волшебниками, попросил шоколадных лягушек, наивно полагая, что ему попадется Гарри Поттер.
Волперт, вообще-то, был его фанатом.
Им всем нужно было во что-то верить в такие нелегкие времена. И Мальчик-Который-Выжил предоставил всем эту уникальную возможность. Если бы он только знал, покидая Хогвартс, какая армия, свято веровавших в него людей, остается в замке…
- Ладно. Потом деньги отдадите.
Ромильда вышла из купе.
На самом деле, девушке меньше всего хотелось искать тележку. Да и каждый из друзей гриффиндорки знал, что тележка вскоре появится, нужно просто подождать.
Просто Ромильда не хотела ни с кем разговаривать и не хотела никого слушать.
В коридоре девушка прислонилась лбом к холодному стеклу.
Может, нужно было послушать маму и остаться дома? Еще чего. Прятаться под крылышком у родителей в то время, как борются ее друзья? Да, еще год назад, узнав о такой опасности, Ромильда не по-гриффиндорски малодушно отсиделась бы дома. Но…что-то изменилось. Да, Вейн была хитрюгой, временами несносной и тщеславной,самоуверенной и назойливой, но она все-таки была гриффиндоркой.
Гриффиндоркой, как не крути.
И это было главным аргументом в ее споре с матерью.
И это сыгралы, как ни странно, не последнюю роль.
- Страдаешь от одиночества, Вейн?..
Ромильда резко обернулась. Неподалеку стоял Блейз Забини, вальяжно опершись о дверь пустующего купе, скрестив руки на груди.
Раньше гриффиндорка только обрадовалась от осознания того факта, что кто-то из семикурсников (а тем более, Забини!) знает ее фамилию. Но сейчас она не почувствовала ничего, кроме раздражения.
Змей. Слизеринский змей. Все они там змеи.
Ромильда равнодушно отвернулась. Гриффиндорка могла бы съязвить, уж она-то никогда за словом в карман не лезла…но зачем? Слизеринцы – они же без пяти минут Пожиратели. Глупо зарываться с кем-нибудь из них, а уж тем более, с Забини. Все прекрасно знали о положении его семьи в обществе. И что б там кто не говорил о якобы нейтралитете, которого придерживались Забини, Ромильда была твердо уверенна, что это ложь. В этой войне нельзя было придерживаться нейтралитета.
Гриффиндорка не любила людей, от которых не знала, чего ожидать. А Забини к ним как раз принадлежал.
Блейз, тем не менее, никуда не уходил.
- Могу его скрасить, - нахально улыбнулся слизеринец, оглядев девушку с ног до головы. – Ты красивая, Вейн.
Это Ромильда и без него знала. Ну, красивой она себя никогда не называла, даже в самых откровенных мечтах, но привлекательной – несомненно, да. Своей гордостью она считала копну черных, как вороново крыло, волос, которые завивались мелкими колечками. Ее волосам завидовали все девушки Хогвартса, но они скорее повесились бы на своих шарфах, чем признали это.
- Нет, спасибо, - ее голос был полон яда, но Забини это, похоже, только позабавило.
- Маленькая, упрямая гриффиндорка, - его голос прозвучал очень близко, обжигая дыханием ухо. Ромильда инстинктивно отпрянула. Вот дерьмо!
- Эй, Забини, - окликнул слизеринца кто-то. – Хватит малявок клеить, еще и с Гриффиндора, - в голосе юноши было столько…пренебрежения…
Это был Нотт. Теодор Нотт, собственной персоной. Конечно, Ромильда его знала. Этот слизеринский засранец был слишком красив, чтобы его не знать, и баснословно богат. По нему сохла половина девушек Хогвартса. Ромильда же не находила в нем ничего особенного, разве что, кроме смазливой мордашки.
Но сейчас девушка была очень благодарна Нотту: он появился очень вовремя. Правда, тон, с которым юноша говорил о гриффиндорке… Словно, ее не было рядом. Говорил, как о вещи.
«Слизеринские ублюдки», - с ненавистью подумала Ромильда, отступая назад.
- Ладно, - нехотя отозвался Забини и нагло подмигнул гриффиндорке. Теодор же скользнул по ней равнодушным взглядом так же, как бы, к примеру, он смотрел на стену.
Ромильда круто развернулась, скрывая пылающие щеки, и, даже не поблагодарив своего спасителя, бросилась к своему купе.
Шоколадных лягушек она, кстати, так и не купила.
***
Теодор Нотт редко задумывался о своем будущем. Оно казалось юноше далеким и призрачным, словно оазис в пустыне, абсолютно за гранью его восприятия. Будущее абсолютно не волновало слизеринца, ибо оно было предопределено: что еще могло ожидать богатого наследника, если не спокойная, беспечная, отчасти даже скучная жизнь в шикарном родовом поместье с кучей прислуги, готовой выполнить любую, даже сумасшедшую просьбу, порой самый идиотский приказ? Такое будущее уже было уготовано Теодору, и он не имел ничего против. Он принимал это как должное. Так было всегда. Так жили его отец, дед, прадед… Так будет жить он. Юноша не подозревал, что можно как-то по-другому. Что большинство людей живет, терпя лишения, страдая от болезней и нищеты...
Теодор Нотт был аристократом, представителем древнего магического рода, его кровь была чиста, как слеза младенца. И он знал только один вариант развития событий в его обеспеченном будущем. Дано было только одно: счастливая, размеренная жизнь.
Внешность Тео открывала сотни дверей, предоставляла миллион возможностей!.. Десятки девушек мечтали запустить пальцы в эти густые, с глянцевым каштановым блеском волосы, тонули в невероятных зеленых глазах, сходили с ума от белозубой лукавой улыбки... Он был красив, той неправдоподобной вызывающей красотой, всегда подтянутый, в начищенных до блеска туфлях...
всегда идеален. Но ни с одной девушкой у него не было длительных отношений. Ведь Нотт...он не думал о будущем.
И, тем более, слизеринец не задумывался о Войне. Юноша был уверен, что его это никак не заденет до того времени, пока он не примет Метку.
Был уверен до тех пор, пока не увидел в коридоре плачущую Ромильду Вейн.
Тео плохо знал гриффиндорку, а по правде сказать, не знал вообще. Просто слышал, что есть такая...на каком она там курсе? Третьем?.. Четвертом? Она сидела на подоконнике в темном коридоре, где не горело ни одного факела и темнота была густой-густой, как смола, и тихо плакала. С такой болью и отчаянием, что у Теодора невольно сжалось сердце.
Такого поворота событий он точно не ожидал.
***
Ромильда Вейн, в отличии от Нотта, частенько задумывалась о будущем. Оно было диаметрально противоположно будущему Теодора - зыбкое, призрачное, непонятное, неспокойное...
страшное. Ромильде было безумно страшно. Она стала так бояться будущего, когда началась Война. А может, и раньше. Когда все говорили о возвращении Волдеморта, после сплетен об Отделе тайн и всего, что там произошло... Ей было страшно,когда Драко Малфой впустил в Хогвартс Пожирателей, когда был убит Дамблдор... И, не смотря ни на что, Ромильда вернулась, чтобы доучиться. Продолжая бояться особенно сильно после того, как их покинули Гарри, Рон, Гермиона... Последняя всегда была для Ромильды образчиком храбрости и самоотверженности, ведь Гермиона была магглорожденной, поэтому всегда поддавалась нападкам со стороны чистокровных. Вейн же была полукровкой, но и это не давало совершенно никаких гарантий безопасности и тем более, уверенности в завтрашнем дне. Тоже ведь…не чистая кровь.
Ромильда боялась за эту троицу, боялась за каждого грффиндорца в частности. Но больше всего боялась не за себя, нет!.. Она боялась за свою семью: за маму, папу и пятилетнюю сестренку Ребекку.
Вряд ли судьба полукровки Вейн будет счастливее, чем судьба магглорожденных. Хотя, полукровность - это же вина родителей, а не ребенка... Ромильда не виновата в том, что когда-то ее отец, Джеральд Вейн, полюбил магглорожденную ведьму Элисон Мейхью, мать Ромильды и малышки Бэкки.
Ромильда ни о чем не жалела. И самое главное, она ни в чем не винила своих родителей. У нее была прекрасная семья… И главное - девушка была волшебницей. Чем не чудо? Но теперь жизнь и здоровье членов семьи были под угрозой, и поэтому Ромильда дико, до безумия боялась, так боялась, до крови на губах. Этот страх стал неотъемлемой частью ее жизни, девушка просыпалась с ним и ложилась спать снова с ним.
Но девушка отнюдь не была трусихой, ведь она гриффиндорка! А это многое значило. Вон, Лонгботтом с виду тоже не очень храбр, но он гриффиндорец, и никто не подвергает сомнению тот факт, что он смел и безрассуден.
И Ромильда пыталась быть храброй. Даже тогда, когда на первом в этом году занятии по ЗОТИ Амикус Кэрроу всячески оскорблял гриффиндорку и ее магглорожденных друзей.
- Сэр, - Ромильда попыталась быть храброй, хотя тугой комок нервов внутри вибрировал, причиняя чуть ли не физическую боль. - То, что мы не чистокровные волшебники, еще не значит, что магия неподвластна…
Закончить мысль у гриффиндорки не получилось.
Кэрроу в мгновение ока оказался возле Ромильды и схватил ее за горло, приподняв над полом. Он был чертовски, ужасно, неправдоподобно силен.
Кто бы мог подумать.
Пожиратель что-то шипел ей в лицо, что-то об исключительности чистокровных, о том, что магглы а также их отпрыски - отребье, низший сорт... Но Ромильда плохо его слышала. В глазах темнело, уши словно заполнили ватой, мозг отключался, сосредоточеный только на двух руках, сомкнутых у нее на шее. Гриффиндорка находилась в предобморочном состоянии, но с ее губ не сорвалось ни одного слова, только слабые всхлипы. Она изо всех сил старалась быть отважной. Это было необходимо ей. Всем им.
Словно сквозь стену слышался злой, ехидный смех слизеринцев. У Ромильды в тот момент сил не было даже на ненависть. Девушка отстраненно подумала, что Кэрроу ее сейчас просто убьет…
Скорее бы…
Пожиратель прожигал гриффиндорку насквозь своими ледяными голубыми глазами. Сквозь вату в ушах доносилось «…предназначены…служить чистокровным…отбросы…прислуга…»
Ромильда не смогла вздохнуть с облегчением даже когда Амикус разомкнул руки, и она упала на холодный каменный пол. Гриффиндорка лежала еще минуты две, пытаясь восстановить дыхание и отстраненно думая о том, что на шее наверняка останутся синяки. Когда Ромильда наконец пришла в себя, в классе царила гробовая тишина. И слизеринцы не смеялись. Класс замер в ужасе глядя на распластавшуюся на полу Вейн. Даже Кэрроу молчал, похабно скалясь и наблюдая за гриффиндоркой. Ромильда лежала с закрытыми глазами, судорожно хватая ртом воздух. Наконец, глубоко вдохнула и поднялась с земли, не потрудившись даже отряхнуться.
- Надеюсь, я научил вас правилам хорошего тона, мисс Вейн, - ехидно осклабился Амикус.
- Да, профессор,- слабо ответила девушка, глядя куда-то сквозь Пожирателя. Меньше всего хотелось смотреть в эти жестокие колючие неживые глаза.
- Чудесно, - ухмыльнулся он. - Тогда продолжим наш урок.
Ромильда не проронила ни звука за все время занятия, девушке страстно хотелось слиться со стеной, чтобы не было сочувственных вороватых взглядов однокурсников, чтобы слизеринцы так нахально не усмехались, чтобы Кэрроу не видел ее...
Первое занятие по ЗОТИ в этом учебном году оказалось для Ромильды настоящей пыткой.
Дальше...не будет лучше. Точно нет. Это ведь я, полукровка Вейн...
Ее снедали мрачные мысли на протяжении всего дня. Больше всего убивало то, что приходилось делать вид, будто тебя вовсе не задевают комментарии по поводу крови, что недавнее происшествие на уроке - пустяк, такое случается, это нормально...
И главное, об этом никому нельзя было рассказать. Даже МакГонагалл, своему декану. Особенно пока Снейп директор.
Гриффиндорка ужаснулась мысли, внезапно пришедшей в голову: а ведь в тот момент, когда Кэрроу душил ее, девушке
действительно хотелось умереть.
На ужине Ромильде не удалось съесть ничегошеньки. Аппетита как не бывало, и девушка с грустью смотрела на сочный стейк и салат, заправленый оливковым маслом. Грифиндорка обхватила руками стакан с яблочным соком и с ненавистью посмотрела на слизеринцев. Забини, Малфой, Паркинсон, Гринграсс, Булстроуд, Нотт... Они смеялись. Им было весело, ни капельки не обидно, не больно...их не хватали за шею, пытаясь задушить... И у них нет синяков.
Чистая кровь. Чистая. А у нее грязная. на половину магглянская. И ничто этого не изменит.
До отбоя Ромильда сидела в темном коридоре на третьем этаже, смотрела в черное ночное небо и плакала. От обиды, злости и унижения. Студенты ее факультета уже лежали в своих кроватях, а гриффиндорка рыдала, спрятав лицо в ладонях.
И меньше всего ей хотелось, чтобы ее в таком состоянии нашел слизеринец Теодор Нотт.
***
По правде сказать, Тео было плевать на слезы всяких гриффиндорок. Но девушка рыдала с таким отчаянием и безысходностью, что слизеринец невольно поежился: создавалось впечатление, что она больше никогда не испытает радости в своей жизни.
Нотт не смог пройти мимо. Непонятно для себя самого, почему. Первый раз в своей жизни.
Несомненно, юноша узнал ее. Та же копна непослушных, черных, как вороново крыло волос. Это же вчера он оттянул Блейза от этой гриффиндорки. Как там ее… Вонн? Вайн?
Теодор медленно подошел к девушке.
- Вейн?.. – да, точно. Он вспомнил, как Блейз называл фамилию гриффиндорки, рассказывая в их купе, что у «этой маленькой гриффиндорки Вейн потрясные ножки».
- Чего тебе, Нотт? - ответила вопросом Ромильда, но не зло, а очень устало. - Пришел посмотреть, как страдают враги? – голос гриффиндорки дрожал. Девушка слишком поздно заметила, что Теодор, расширившимися от ужаса глазами смотрит на ее шею. С опозданием подняла ворот мантии.
Чертыхнулась сквозь зубы.
- Кто...кто это сделал?
- Да какая тебе разница, Нотт? - взвилась Ромильда, но под настойчивым взглядом парня сдалась: - Кэрроу.
Теодор не сказал ни слова, только выдохнул тяжело. Ну, конечно… Кэрроу, дружок его отца-Пожирателя.
Ромильда не могла понять такого интереса к своей персоне. Ведь еще вчера Нотт посмотрел на нее так, словно она была тараканом на стене. Мерзкое ощущение. А тут вдруг интересуется ее синяками.
- Я полукровка, Нотт, - добавила гриффиндорка, стараясь не смотреть на юношу. Она, почему-то, не могла выдерживать его пристального взгляда. - В этом все дело. - Ромильда уже успокоилась, но слезы продолжали литься и она вытирала их тыльной стороной ладони. В какой-то момент ей стало стыдно, что она так позорно ревет перед слизеринцем, но в следующий момент ее захлестнула волна безразличия: девушке действительно было все равно.
Теодор сел на подоконник рядом с Ромильдой и достал из кармана белоснежный накрахмаленный платок с фамильным гербом.
- Держи, - он протянул его девушке. - Только не плачь больше, ладно? - Теодор поморщился: он никогда не умел утешать людей, а особенно плачущих девушек. Слизеринцу и не приходилось никогда… Но Вейн, как ни странно, слабо улыбнулась на это его корявое утешение и взяла платок:
- Не ожидала от тебя, Нотт, но спасибо, - девушка вытерла слезы и негромко высморкалась: - Прости. Надеюсь,твое аристократическое самолюбие не было задето? - она снова улыбнулась, и Нотт усмехнулся в ответ. Ты смотри, а ей палец в рот не клади…
Ромильда снова вытерла опухшее от слез лицо и встала с подоконика. Медленным шагом направилась в гриффиндорскую башню. Теодор пожал плечами и последовал примеру девушки. Но Ромильда его вдруг окликнула:
- Эй, Нотт?!
Парень резко обернулся.
- Спокойной ночи.
- И тебе, Вейн, спокойной ночи.
___________________________________
* Все персонажи фика канонные (см. ГарриПоттерВики. Категория:Гриффиндорцы), кроме Найджела, который фигурирует только в фильмах. Пришлось и его втянуть в эту игру за неимением достаточного количества второстепенных персонажей.
Возражения, конечно же, принимаются.
Глава 2. Снова АрмияСпасибо Синди и Йоджи, которые написали мне много приятных слов! Порадовали очень, благодарю!:)
___________________________________
Храбрый может умереть лишь однажды, трус же умирает целую жизнь. (c) Горацио Нельсон
Утро не принесло Ромильде облегчения. Кто бы там что ни говорил про «утро вечера мудренее», гриффиндорка была искренне уверенна, что это наглое вранье и провокация. Утро никак не было мудренее вечера. Пусть ночь вскрывала твои страхи и будоражила воображение своими монстрами, утро же сталкивало с суровой действительностью, просто впечатывало тебя носом, будто в стену. Хуже было то, что ночные монстры ненастоящие, а вот утренняя реальность – всамделишная до скрежета зубов. И мама Ромильды, сделавшая эту поговорку чуть ли не своим жизненным кредо, была не права. Чтобы решить проблему, не обязательно ложиться спать, надеясь, что она разрешиться сама по себе. Гриффиндорка считала, что проблему нужно решать сразу, а не любовно укладываться с ней в постель, надеясь на снисхождение Вселенной, и копить эти проблемы, словно безумный коллекционер.
Сейчас Ромильду беспокоило две проблемы. Первая в лице Пожирателя Амикуса Кэрроу (хотя, неизвестно еще, что принесет общение с ее сестрицей Алекто на близжайшем Маггловедении), потому что девушка боялась его до дрожи в коленках, и эта проблема, к сожалению, оставалась не разрешимой, проспи ты хоть месяц. Оставалось только ждать, пока вернется Гарри Поттер и вышвырнет этих подонков, оскверняющих стены замка.
Вторая, куда легче и вполне разрешимая: что надеть, чтобы скрыть эти отвратительные синяки на шее? Эти огромные кроваво-синие пятна? А что будет дальше, когда они обретут неповторимый желтый оттенок?
Скрыть синяки ни косметикой, ни магией почему-то не получилось. Обращаться к мадам Помфри девушка не решилась: не хотелось навлечь на женщину неприятностей. А в том, что Кэрроу вполне способен их обеспечить, Ромильда не сомневалась.
Девушка уже полчаса стояла перед шкафом, перебирая свои многочисленные блузки.
Обмотаться шарфом? Прекрасная идея, особенно в такую жару, ага.
Да к драклам все! Ромильду захлестнула волна дикого раздражения. Пусть видят все, это ведь полученные знания! Знаниями ведь нужно гордиться, тем более, такими, черт бы их побрал!..
Гриффиндорка надела кипенно-белую рубашку, которая выставляла шею девушки в выгодном свете, завязала форменный галстук и натянула юбку. Волосы решила не связывать. Может, хоть как-то оживят ее мертвенно-бледный, несчастный вид. Жуть какая. Смотреть на себя в зеркало сегодня было особенно противно.
Схватила сумку, до отказа набитую книгами, и спустилась в гостиную, решив подождать друзей здесь.
В кармане мантии Ромильда нащупала клочок мягкой ткани. Мордред и Моргана, это был не сон!.. Девушка покрылась густым румянцем, глядя на витиеватую «Н» в центре фамильного ноттовского герба. Она действительно абсолютно позорно ревела перед этим смазливым слизеринским ублюдком, рассказала о том, кто наставил ей синяков в первый же день, да еще и приняла от этого змея утешение в виде платка!..
Она однозначно была не в себе.
Платок, кстати, был белоснежно-чистым, заботливо накрахмаленным эльфами Хогвартса, спасибо им, но девушка помнила, как совсем не изящно высморкалась в него, игнорируя присутствие аристократа. Ромильда хихикнула, хотя смешного было мало. Платок нужно срочно отдать. Благодарить не обязательно.
Ладно, за завтраком.
Друзей ждать передумала. Дорогу до Большого Зала найдут сами.
***
Теодор всегда с содроганием ждал писем из дома. Особенно начиная с пятого курса, когда отца посадили в Азкабан после происшествий в Отделе Тайн. Тогда он, пятнадцатилетний подросток, на долгие месяцы остался совсем один. Мать умерла еще когда он был маленьким. Теодор плохо помнил ее лицо, но отец говорил, что она была невероятно красива.
Пока Нотт-старший сидел в Азкабане, Тео помогли Малфои. Люциус, тогда чудом избежавший тюрьмы, всегда придерживался принципа, по которому чистокровные семьи обязаны помогать друг другу. Малфой нашел для поместья Ноттов управляющего – надежного человека, молчаливого пожилого волшебника. Большую часть времени Теодор проводил в Малфой-мэноре, но стать с Драко лучшими друзьями ему так и не удалось. Малфой-младший, несомненно, был умен, но слишком кичился своим происхождением, не умел отвечать за свои поступки, предпочитая прятаться за спиной влиятельного папаши. Теодор же был часто лишен слишком многого, и не мог позволить себе такую роскошь. Поэтому относился к Драко с легким пренебрежением.
Нотт вообще всегда был отшельником, лишь создавая видимость, что принадлежит к сливкам Слизерина Малфой-Забини-Паркинсон-Гринграсс-Нотт. Одиночество больше привлекало его: юноша привык полагаться только на самого себя.
Да и к небезызвестному Поттеру, в отличие от слизеринской элиты, Тео относился индифферентно. Он вообще не понимал, из-за чего весь сыр-бор, и Метку согласился принять только потому, что отец грозился лишить наследства. Его, кстати, освободили через несколько месяцев – после того, как Волдеморт завладел Министерством.
Именно поэтому Теодор с опаской смотрел на пролетающих над головой сов, надеясь не увидеть бурого семейного филина с письмом от Уильяма Нотта, содержание которого слизеринцу заведомо не нравилось.
- Эй, Нотт, чего такой напряженный? – фамильярность Забини всегда поражала Тео до глубины души, но за шесть лет он кое-как привык.
Блейз уселся возле однокурсника и с аппетитом волка набросился на еду. Тео вернулся к своему прежнему занятию: тревожному ожиданию совы из дома.
Худшие опасения подтвердились: филин по имени Лоренс уже нес ему конверт. Теодор быстро просмотрел письмо из дома: размашистый отцовский почерк царапал глаза.
«Здравствуй Теодор!
Надеюсь, учебный год начался хорошо. Темный Лорд пока не торопится с новобранцами, так что принятие Метки придется отложить на неопределенный срок. В любом случае, я тебе сообщу. Хорошо подготовься к этому событию.
Отец».
Слизеринец не смог сдержать облегченного вздоха: на самом деле, он ужасно боялся Принятия.
Впервые Теодор обрадовался письму из дома.
***
Конечно же, друзья на нее не обиделись. Только Найджел буркнул под нос, но так, чтобы Ромильда услышала, что у нее в последнее время расшалились нервы, скоро на людей будет бросаться.
О, гриффиндорка с удовольствием бросилась бы на Кэрроу, жаль только, что не до такой степени нервы у нее расшалились. Хотелось сказать друзьям, что их никто не душил, но промолчала. Год начался и без того до безумия уныло.
Ромильда судорожно сжимала в кармане платок, пока Викки с Джеком Слоупером с четвертого курса обсуждала последний разгромный матч Британской сборной по квиддичу с Германской сборной. Юан молча поглощал еду, то и дело глядя, как Вейн нервно кусает нижнюю губу. Шестикурсник Колин Криви не сводил с Ромильды глаз: парень был в нее по уши влюблен, об этом знало чуть ли не полшколы, но гриффиндорка не отвечала взаимностью на его чувства.
Ромильда не обращала внимания на горе-влюбленного, выжидала подходящего момента, хотя знала: со слизеринцами подходящего момента не настанет. Нужно было действовать решительно.
Гриффиндорка встала со своего места и направилась к столу ненавистного факультета. Нотт как раз что-то лениво обсуждал с Малфоем, то и дело, бросая на всех флегматичные взгляды.
Юан, Викки и Найджел только недоуменно переглянулись. Большинство гриффиндорцев с интересом уставилось на бледную, но сосредоточенную Ромильду, шагающую к слизеринцам.
Взъерошенный вид девушки привлек внимание почти всех, кроме Теодора.
- Я должна кое-что тебе отдать, Нотт, - скороговоркой выпалила она, и слизеринец (наконец-то!) поднял на Ромильду свои гнусные светло-зеленые глаза. – Твой платок, - продолжила она, не дождавшись ответной реплики.
Некоторые слизеринцы захохотали, другие заинтересовано прислушивались к разговору.
- Платок? – Нотт недоуменно переглянулся с однокурсниками, затем снова уставился на Ромильду. – Я не понимаю,
о чем ты.
Слизеринец лгал. Его взгляд ясно давал девушке понять, что он прекрасно понимает,
о чем речь.
Теодор против своей воли опустил глаза на багрово-синие пятна на шее девушки. Он не знал, почему смотрит туда.
- Вейн, я думал, ты более изобретательна в том, как привлечь внимание парня, - послышался ехидный малфоевский голос.
Теодор наблюдал, как гриффиндорка восхитительно заалела. Но Ромильда даже не обернулась на комментарий Драко. Она достала из кармана платок.
- Не узнаешь герб? – холодно осведомилась девушка, и Нотт абсолютно нахально покачал головой. Да как он смеет!.. Выпендривается перед своими чистокровными дружками? –
Тогда посмотри поближе, кретин! – Ромильда швырнула платок просто Теодору в лицо и круто развернулась на каблуках, взметнув черной волной своих длинных кудрявых волос. – Придурок, - ругалась она сквозь зубы, пока шла к дверям Большого Зала. – Слизеринский козел!..
Завтрак ее так и остался нетронутым.
***
Через час Теодор благополучно забыл об утреннем происшествии. У слизеринца проблем хватало и без этой гриффиндорки. И хоть отец сообщил об отсрочке Принятия, это не означало, что Темный Лорд не может резко поменять своего мнения и тут же пожелать наградить Меткой новобранцев. Люциус Малфой называл их «свежей кровью», Тео же говорил про себя «пушечное мясо». На самом деле, юноша плохо представлял себе эту «пушку», но много раз слышал это маггловское выражение. А так же прекрасно понимал, что оно означало.
В случае чего, их первыми пустят в расход, жалеть никто не будет. Надо будет схватить палочку и ринуться в бой за идею превосходства чистокровных волшебников, за высшее благо, за Темного Лорда…
Тео знал, какие они, эти «новобранцы». Сумасшедшие, злые, не знающие жалости, им нечего терять! Они ослеплены своей значительностью, осознанием того, что Лорд выбрал их для этой исключительной миссии…
Драко Малфой был точно таким же в прошлом году. Правда, после провала задания, после того, как он не смог убить Дамблдора, Малфой-младший поумерил свой пыл. Теперь он предпочитал не высовываться лишний раз, прекрасно понимая, что внимание Темного Лорда не сулит ничего хорошего.
Но Драко был таким же помешанным на чистокровности фанатиком. Он бросался направо и налево «грязнокровками», «грязнокровными выродками», «магглянским отребьем»…
Или Малфой просто притворялся? Теодор никак не мог раскусить Драко, и это слизеринца откровенно бесило.
Нотт не любил людей, от которых не знал, чего ожидать. А Драко Малфой как раз к ним относился.
О Ромильде Вейн Теодор вспомнил только на последнем на сегодняшний день уроке – ЗОТИ с Амикусом Кэрроу. Занятие даже почтила его сестра Алекто.
Кэрроу всегда вызывали у Нотта отвращение, эти их похабные усмешки, колючие голубые глаза… А с определенного момента, после того, как наткнулся в коридоре на плачущую гриффиндорку Вейн, после того, как увидел на нежной тонкой шее девушки эти ужасные синяки…
Но подобные мысли быстро сменились привычным для Теодора безразличием. Гриффиндорцы – они и в Африке гриффиндорцы. Никогда не умели держать язык за зубами.
Кстати, он так до сих пор и не узнал, на каком Вейн курсе.
***
- Поговорить надо, - перед уроком Трансфигурации Ромильду схватил за руку Колин. Юноша отвел гриффиндорку в укромный угол, где их не могли заметить или услышать пробегающие мимо студенты.
- Колин, если ты о наших с тобой отношениях, то я… - недовольно начала девушка, но Криви, досадливо поморщившись, перебил ее:
- Ладно, с этим как-нибудь потом разберемся. Я о другом. Нужно собрать Армию Дамблдора.
В мозгу Ромильды что-то щелкнуло. Ну конечно! Если они хотят выжить в замке, то им необходимо бороться. И как она сразу не подумала об Армии…
Девушка взглянула на Колина. Его русые волосы отросли почти до плеч, и теперь он постоянно откидывал их назад небрежным движением. Только сейчас Ромильда заметила на руке юноши наспех завязанный бинт.
- Колин, что с тобой?..
- Ах, это… - снова досадливо поморщился гриффиндорец. – Ты не должна была увидеть... Это Кэрроу. Сегодня на Маггловедении сестренка заставила меня писать Заколдованным пером.
Ромильда осторожно сняла повязку и закрыла рот рукой, чтобы сдержать рвущийся наружу вскрик. На левом предплечье юноши, там, где у Пожирателей Смерти обычно находится Метка, было словно выцарапано кровавое слово «Выродок».
Гриффиндорка смотрела на руку Колина расширившимися от ужаса глазами, и юноша убрал ее, наспех прикрыв окровавленным бинтом.
- И это я еще на ЗОТИ не был, - горько усмехнулся гриффиндорец. – Я ведь из-за этого и хочу собрать Армию…
- Слушай, Колин, может, поручить это дело кому-нибудь из семикурсников? – предложила Ромильда. Она слишком хорошо понимала, что у ребят со старшего курса будет куда побольше опыта. Она это с прошлого раза помнила.
Колин и Ромильда единогласно сошлись на Невилле Лонгботтоме. Он, как никто другой, знал толк в Непростительных. Особенно в «Круциатусе».
Невилла Вейн пообещала взять на себя.
Гриффиндорка смотрела на Криви, с каким энтузиазмом он говорил об Армии, какими серьезными в тот момент были его миндалевидные синие глаза… Колин прекрасно сознавал, что ему будет доставаться - магглорожденный, как-никак. Выродок.
Когда же он успел повзрослеть? Они все?..
Ромильда решила не откладывать дело в долгий ящик и поймала Невилла сразу после ужина. В своем темно-зеленом полосатом свитере крупной вязки гриффиндорец больше напоминал школьного учителя, нежели предводителя Армии. Но он остался единственный, кто мог бы справиться с этим. Гарри, Гермиона и Рон ушли. Никто до сих пор не знал, почему, но все были убеждены, что это «сверхсекретное задание Дамблдора, связанное с Сами-Знаете-Кем».
- Эээ… Невилл? – неуверенно начала девушка. – Можно поговорить с тобой?
Ромильда никогда толком не общалась с юношей, дальше «привет, как дела»-«пока» не заходило… Но девушке всегда нравился этот добродушный, медлительный парень, было в нем что-то такое, что вселяло уверенность в завтрашнем дне. Словно гриффиндорец был гарантом спокойствия и безопасности.
Ромильда усмехнулась своим мыслям, на секунду забыв, что Невилл стоит перед ней, изучая прямым, чуть удивленным взглядом.
Гриффиндорка оглянулась: ученики в спешке покидали Большой Зал, стремясь быстрее укрыться в своих гостиных и провести остаток вечера за игрой в Плюй-камни или волшебные шахматы.
- Нужно найти укромное место, чтобы нас не могли подслушать.
- Туалет Миртл? – молниеносно предложил парень, усмехнувшись: лицо Ромильды вытянулось от удивления. Она, наверное, не ожидала такого предложения. Но в следующую секунду лицо девушки озарила радостная улыбка.
- Отличная идея! Пойдем!
Еще никогда гриффиндорка не чувствовала себя так спокойно.
Чаще всего в присутствии парней она превращалась в хихикающее, хлопающее ресницами и очаровательно улыбающееся существо, наверное, это уже стало своеобразной защитой. Ромильда довольно редко «выключала» свое кокетство. Ведь проще притвориться глупой и поверхностной, чем пустить кого-либо в душу… Не хотелось страдать, Ромильда не была к этому готова.
Но с Невиллом не нужно было жеманничать и притворствовать. От него веяло таким спокойствием и дружелюбием, что хотелось быть собой. Просто Ромильдой Вейн, сообразительной, талантливой ведьмой, любящей Зелья и своих друзей. Волшебницей, которая больше всего на свете желала уберечь дорогих ей людей от опасности.
В туалете, как ни странно, было тихо. Невилл с опаской открыл дверь, словно боялся, что Плакса Миртл вылетит из какой-нибудь кабинки и начнет завывать и жаловаться на свою…эээ…не-совсем-жизнь(??). Но нет. Призрака девочки не было, а может, она просто пряталась.
- Отлично, ее нет.
Ромильда улыбнулась, отворачиваясь от Невилла, чтобы он не увидел эту улыбку – сделала вид, что рассматривает интерьер туалета, словно, интереснее и не было ничего.
- Вейн? – позвал ее парень. – Все в порядке?
Да лучше не бывает. Колин с перебинтованной рукой, у самой гриффиндорки – синяки на шее, Снейп – директор Хогвартса, а Пожиратели учат детей Темной Магии и жестокости. Ничего не забыла?..
- Нормально, Невилл, - махнула Ромильда рукой. Ну, не посвящать же Лонгботтома в свои тягостные размышления?
Гриффиндорец смотрел на нее странным взглядом из-под бровей, но не спрашивал, что происходит, и не торопил девушку.
Ромильда сцепила пальцы в замок.
- Нужно собрать Армию Дамблдора, и… Ты лучше всех подходишь на роль лидера.
Щелк! Лицо Невилла тут же изменилось. Возможно, из-за того огонька, который зажегся в его глазах. Взгляд был полон решимости, вот он, гриффиндорец, готовый стоять до конца ради своих друзей.
- Я и не надеялся на то, что это возможно, - признался парень. Ромильда не удивилась. Он боится. Они все боятся.
Страх, страх, страх. Царапает горло даже тогда, когда бояться-то и нечего.
Хотя…нет. Они боятся все время и всего.
Они боятся друг за друга.
- Алекто Кэрроу послала в меня какую-то темномагическую дрянь, вызывающую очень реальные галлюцинации, - Невилл болезненно поморщился, словно переживал все это снова, - после того, как я отказался применить Круцио к магглорожденной третьекурснице. Я думал, это никогда не кончится.
Ромильде вдруг захотелось зажать руками уши.
Обожебожебожебоже! Младшекурсников начали использовать в качестве учебного материала. В качестве груш для битья.
- Зато Забини сделал это с легкостью, - зачем-то сказал Невилл, - будто каждое утро проделывает это после обязательных водных процедур, - юноша горько усмехнулся, и гриффиндорку передернуло. Вспомнила, как Блейз смотрел на нее тогда, в поезде, пожирая глазами. Конечно, она не интересовала парня. Однозначно, нет. Ему просто захотелось развлечься, новых ощущений. Мерзкий, ублюдочный слизеринец. Он пытал девочку, применял к ней Круцио. Ублюдок.
- Я уже говорила тебе, что ненавижу слизеринцев?..
Они договорились встретиться в четверг, то есть послезавтра. День на подготовку, на сбор людей, информации, изобретение нового средства связи. Теперь каждый магглорожденный или полукровный волшебник автоматически превращался в потенциального члена АД. Только Ромильда не знала, как обезопасить младшекурсников, раз уж на то пошло, старшие смогут за себя постоять, ну а малыши? Не учить же детей Темной Магии?
Голова раскалывалась, словно перезревший орех. Все только начиналось, а Ромильде уже хотелось забиться в тихий, темный уголок и переждать там, спрятаться от катаклизмов, которые наверняка надвигались на них. Может, найти Найджела и накричать на него за что-нибудь пустяковое, например, за то, что он частенько списывает у девушки домашнее задание, или вытянуть Викки из заседания Клуба Любителей Гербалогии и поговорить о том, как же сильно ее беспокоит происходящее, или прийти в гостиную и смотреть, как Юан упражняется в Трансфигурации – с легкостью превращая чернильницу в ежика и наоборот. Аберкромби вообще был очень талантлив, МакГонагалл была от него в восторге, хотя у этой строгой преподавательницы никогда не было любимчиков. Гриффиндорка почему-то вспомнила Гермиону Грейнджер. Вот уж кого любили все учителя.
Ромильда отвергла все эти варианты: ни один не подходил, потому что ее внезапная ярость и злость на весь мир, которая толкала на безумства, резко сменилась абсолютным безразличием. Чистым, неподдельным безразличием.
Девушка посмотрела на часы: до отбоя было еще куча времени. Все, в Башню Гриффиндора она поднимется только тогда, когда придет время спать, чтобы не отвечать ни на какие вопросы, чтобы проигнорировать удивленный взгляд Найджела, который ОБЯЗАТЕЛЬНО вспомнит Ромильде ту глупую ситуацию с Ноттом, он же у нас сначала говорит, потом думает, чтобы сразу лечь в кровать, закрыть полог и не слушать рассуждения Викки о несправедливости политики, применяемой к нечистокровным волшебникам…
Ноги будто жили своей жизнью, плюя на желания хозяйки, они несли Ромильду на Астрономическую Башню.
Да, наверное, это правильно. Подышать свежим воздухом и немного привести голову в порядок.
Гриффиндорка поднялась по крутой винтовой лестнице и поднялась на залитую лунным светом площадку. Сразу дохнуло холодом, несмотря на довольно жаркие дни, сентябрьские ночи напоминали о том, что пришла очень: промозглый ветер, залезающий под шарфы и свитера, воздух, который пах безысходностью…
Ромильда услышала движение возле стены и выругалась сквозь зубы – кажется, побыть в одиночестве не получиться: на ступеньках в темноте уже кто-то сидел.
Глава 3. Смешанные чувстваМузыкальная тема главы - Hurts "Blind"*
___________________________
So if you see me on the street
Turn away or walk on by...
Hurts - Blind
Разумеется, его потревожили. Нарушили его святейшее одиночество.
Густой волной накатило раздражение. Почему в этой проклятой Школе нет ни единого чертового угла, в котором можно было бы найти уединение, которого Тео так жаждал в последнее время?!
Его все время кто-нибудь находил. Находил плут Блейз, который трещал без умолку, находил Драко, которого тянуло на философию, находила Панси, трепала его по волосам, смеялась и убегала, находила Дафна, прижималась всем телом, окутывала запахом земляники…
Теодор ненавидел землянику. У юноши на нее была аллергия, равно как и на клубнику.
Почему всем что-то от него было нужно?!.
Услышав возню на лестнице, Теодор повернулся в ту сторону, чтобы посмотреть на незваного гостя. К огромному удивлению юноши, на залитую лунным светом площадку робко вышла гриффиндорка с необычной фамилией и шикарными волосами цвета воронова крыла, которые завивались мелкими колечками.
Тео почему-то запомнил, что она приглянулась Блейзу.
У Забини, несомненно, был хороший вкус на девушек, и чудесное милое личико Вейн служило тому подтверждением.
Теодор тряхнул головой, разом избавляясь от дурных мыслей. Тоже мне, засмотрелся на гриффиндорку.
Стоп, он…
что?
Впрочем, додумать адекватный ответ и сочинить себе приличное оправдание юноше не удалось. Потому что в следующий момент Вейн, смерив Теодора равнодушным взглядом, прошла вперед до ограждения, за которым, как говорится, только вечность.
Ну, если проще, подошла к самому краю, ограниченному железными перилами, села, свесила ноги, держась руками за ограждение.
И все это в абсолютном молчании. Даже шагов не было слышно: Вейн двигалась бесшумно.
Юноше почему-то стало немного не по себе, и следующие пять минут он провел в попытках докопаться до правды. Девчонка повела себя странно. Увидев слизеринца, промолчала. А как же многолетняя вражда? Эй, это же гриффиндорцы, они не могут спокойно пройти мимо представителя змеиного факультета? Почему же Вейн окатила его волной ледяного безразличия?
Тео редко задумывался о гриффиндорцах, как о личностях, но даже если такое случалось, с особым извращенным удовольствием следил за своими мыслями. В данный момент он позволил себе размышлять о Вейн, до сих пор неизвестной, так, будто она была подопытным зверьком, а сам Тео был исследователем, пристально наблюдавшим за ним.
Теодор впился взглядом в ее спину.
Черные локоны свободно рассыпались по спине, доставая до поясницы. Несколько минут слизеринец наблюдал, как прохладный осенний ветер играет с волосами девушки, подбрасывая их вверх, подхватывая, поднимая и позволяя свободно упасть, трепля их… Лез волосами девушке в лицо, и она постоянно откидывала их назад, заправляла за уши… Тео видел: борьба со стихией была тщетной, но гриффиндорка упрямилась, продолжая раз за разом поправлять волосы. Слизеринец невольно улыбнулся, хотя это мимолетное непроизвольное движение губ трудно было назвать улыбкой.
Теодор так редко это делал, что все время забывал тонкости процесса, и ему приходилось учиться заново.
Вейн перебила его размышления, внезапно материализовавшись на Астрономической Башне. Теперь у Тео появился новый объект, поэтому юноша исследовал гриффиндорку, пользуясь выгодным положением: юноша сидел по диагонали, почти у нее за спиной.
Девушка была хрупкой и маленькой, и больше походила на взъерошенного воробья, чем на роковую красотку, способную завладеть сердцем ловеласа Блейза Забини.
Забини… чертов паяц, думает, что ему удастся избежать Метки.
Тео презрительно фыркнул.
Почувствовал, что мысли о гриффиндорке Вейн – имя которой он так и не удосужился узнать, да и на кой оно было ему нужно? – ускользают. Вернулся к своим размышлениям о девушке. Хм, столько внимания к ее персоне… Прям, подопытный кролик, ей-богу. Сам от себя не ожидал.
Сладковатый цветочный аромат, исходивший от девушки, приятно щекотал ноздри, играл теплыми ванильными нотками. Теодор вдохнул его поглубже, стараясь запомнить этот запах. Неясно, почему, но ему захотелось.
В следующий миг слизеринец возблагодарил Мерлина и небеса за свое сумасшедшее самообладание: Вейн Тео не привлекала. Худенькая черноволосая гриффиндорка определенно была не в его вкусе. Так что, можно было спокойно сидеть и пялиться на спину девушки, не опасаясь за ее поруганное достоинство и свою репутацию. Теодор хмыкнул: он не считал себя излишне циничным. А даже если и так, то для него это вовсе не недостаток.
К удивлению слизеринца, присутствие Вейн не напрягало. Он ведь хотел сначала разозлиться, послать девушку к черту, хотя они даже не говорили никогда толком. Ему не было за что злиться на нее. Ну, оказалась не в том месте, не в то время. С кем не бывает? Но ситуацию усугубляло то, что она –гриффиндорка. Учеба на Слизерине сделала свое дело: Тео, несмотря на занимаемую им позицию нейтралитета, хронически не переваривал гриффиндорцев.
Так было правильно. Это была слизеринская традиция.
Нотт был аристократом.
Аристократы всегда почитают традиции.
Теодор не сразу понял, что к нему обращаются. Голос Вейн долетал до него словно сквозь вату, и девушке пришлось повторить свой вопрос, чтобы до слизеринца наконец дошло.
- Кэрроу ведь тоже учились на Слизерине?
Хотя Тео ошибся. Это не был вопрос.
Но юноша поразился тому, что в голосе гриффиндорки не было никаких эмоций. Она говорила о людях, которые позволяли себе унижать и издеваться над ней абсолютно неэмоционально.
- Революционное наблюдение, Вейн, - лениво протянул Нотт. Ему, вообще-то, не хотелось отвечать. Но ситуация начинала забавлять слизеринца. Подобное общение было ему в новинку, а Тео всегда отличался тягой к чему-то новому, он любил разрушать стереотипы.
- Ромильда, - устало выдохнула девушка. Глухо и апатично. Словно старуха.
- Что?
- Меня зовут Ромильда.
Теперь гриффиндорка сидела вполоборота и не мигая смотрела прямо юноше в глаза. Своими невероятными темно-карими глазами, почти черными, эбеновыми,** с мерцающими искорками лунного света, отражающегося в них. Смотрела, будто все про него знала, словно заглядывая просто в душу.
На Тео еще никто никогда так не смотрел.
От этого взгляда хотелось выдать все сокровенные тайны, а потом пойти и сброситься с Астрономической башни. Потому что Теодор не выдержал бы такого удара по своему самолюбию.
Но в следующий миг Вейн моргнула, на секунду отвела взгляд, и наваждение спало. Но Теодор еще некоторое время не мог прийти в себя.
Хотел отмахнуться от ее имени, как от назойливой мухи. «А мне какое дело» уже вертелось на кончике языка, но сорваться не успело – слизеринец его проглотил. Не смог произнести. Потому что имя у девчонки было на редкость необычное и оттого еще прекраснее. И юноше точно было до него дело.
- На каком ты курсе, Вейн? – впрочем, Тео не назвал ее по имени: слишком уж интимной ему казалась подобная фамильярность.
Вопрос вырвался против воли. Хотя, зачем лгать самому себе? Слизеринцу действительно было интересно.
- На пятом, - откликнулась девушка, глядя сквозь него. Это раздражало. Она будто не воспринимала юношу всерьез. Так быть не должно, никто не смел так себя вести с ним.
Тео смотрел на гриффиндорку, создавалось впечатление, будто она ведет внутреннюю борьбу с собой.
Откуда же слизеринцу было знать, что Ромильда всего лишь пытается не терять присутствия духа и не стушеваться под испытывающим взглядом Теодора. Потому что, гриффиндорка прекрасно отдавала себе в этом отчет, Нотт был красив, и даже слишком. Настолько слишком, что у Ромильды дерло в горле. И это не то, чего девушка ожидала. Он был слизеринцем, а значит – врагом. А врагов положено ненавидеть. Но гриффиндорка почему-то не могла… Даже после того, как он по-кретински повелся с ней, когда девушка попыталась быть вежливой – поблагодарить и вернуть платок.
Это все походило на идиотизм крайней степени. Особенно то, что они сидели тут вдвоем, на Астрономической башне, и даже общались. Если можно назвать так эти пару неэмоциональных реплик.
Встали они почти одновременно и посмотрели друг на друга, Ромильда чуть удивленно, Теодор отстраненно, как всегда, но уже с некой долей интереса.
Вейн отряхнула юбку, а затем глубокомысленно изрекла:
- Ладно. Пожалуй, пора спать.
Девушка посмотрела на часы и негромко выругалась: время перевалило далеко за десять, а это значит, что, попадись она Филчу или его идиотской кошке, завхоз будет скор на расправу: поучаствовать в этом захотят и Кэрроу, уж тут Ромильда была уверенна. Кто из них захочет пропустить наказание нечистокровной волшебницы, оскверняющей землю, по которой ходят они, великие, чистокровные маги…
Увидев замешательство на лице девушки, Тео произнес:
- Знаешь, Вейн, я, пожалуй, тебя провожу, - сказал он это таким тоном, будто делал огромное одолжение, но самому юноше захотелось вырвать себе язык: что-то необъяснимое толкало Теодора на благородные поступки. Столько добрых дел за несколько суток – это слишком утомительно. – Будет легче отвертеться, если с тобой Староста, - он усмехнулся.
- Староста?..
Ах да, и как же она забыла, что Нотт – Староста Слизерина вместе с Паркинсон.
- Ага, а когда я завтра подойду, чтобы сказать «Спасибо», ты посмотришь на меня, как на идиотку и скажешь, что не понимаешь, о чем идет речь? – в голосе Ромильды звенели нотки обиды.
Да, иногда она бывала злопамятной. Девушка понимала, что это не по-гриффиндорски, но ничего не могла с собой поделать.
- А ты не подходи.
Теодор уже потом осознал, что не смог бы придумать ничего глупее, чем эта фраза. Но слово, как говориться, не воробей.
Да все не воробей, кроме воробья, вообще-то.
***
К руководству Армией Дамблдора присоединились Джинни Уизли и странная светловолосая рейвенкловка – Луна Лавгуд. Ромильда не имела ничего против этих двоих. Главное, чтобы они научили их элементарной защите от того темномагического дерьма - Ромильда много ругалась в последнее время - которому подвергался едва ли не каждый волшебник в замке.
Кроме, слизеринцев, конечно.
Ромильда с Колином переглянулись – он сидел возле дальней стены в Выручай-комнате – они не прогадали, выбрав Невилла лидером их маленькой Армии. И то, что гриффиндорец заручился поддержкой несомненно талантливой Джинни, давало хоть и призрачную, но надежду. Луна сохраняла отстраненно-дружелюбное выражение лица на протяжении всего собрания, но Ромильда позже поняла, как сильно может пригодиться ум рейвенкловки и ее нестандартный взгляд на многие вещи.
Вейн, конечно же, притащила своих друзей.
Хотя, «притащила» - это громко сказано. Как только гриффиндорка рассказала об этом Найджелу, Викки и Юану, они сразу же согласились. Найджел помнил еще те чудесные времена, когда Гарри Поттер, будучи на пятом курсе, научил их заклинанию «Патронус», чем сразу же восторженно поделился с компанией.
Викки ради такого дела даже решила уйти из Клуба Ворожбы. Но Клуб Любителей Гербалогии покинуть не смогла. Сказала, что Гербалогия пригодиться им больше, чем Ворожба, так как гриффиндорка с удовольствием могла бы поделиться своими знаниями. Лучше Викки в Школе Гербалогию знала, разве что, профессор Спраут. А Невиллу, у которого домашки по этому предмету списывал чуть ли не весь курс, девушка не собиралась уступать.
Юан, казалось, не до конца был уверен в правильности этой затеи, но глубокомысленно изрек, что ни за что не бросит своих друзей.
Они сидели в углу гриффиндорской гостиной, обсуждая свои планы так тихо, словно их могли подслушать. А даже если и так, то в этом не было ничего страшного – ни один гриффиндорец не пошел бы против них, Ромильда абсолютно в этом уверенна.
Она не была уверенна в рейвенкловцах, хаффлпафцах, и, тем более, в слизеринцах, но в гриффиндорцах сомневаться точно не могла.
Да что там говорить, почти весь Гриффиндор состоял в Армии Дамблдора. Кроме младшекурсников, конечно. Хотя магглорожденную третьекурсницу Натали МакДональд*** взять пришлось. Такого упорства и уверенности в своем выборе не было даже у некоторых старшекурсников.
Ромильда грустно усмехнулась: все потому, что именно ее пытали Круциатусом на том злосчастном уроке ЗОТИ. Именно поэтому Невилл согласился с тем, что Натали может участвовать в АД.
- Видишь, нас не пришлось долго уговаривать, - резюмировал Аберкромби, глядя на ребят.
- Они догадаются, что мы учимся на стороне, - озвучила Викки их общее опасение. Сидя на подоконнике, она задумчиво перебирала пальцами длинные светлые волосы, завязанные в конский хвост.
- Конечно, догадаются, - прямолинейно брякнул Найджел. – Но это наш единственный шанс не дать превратить себя в кукол для битья.
- Да уж, - незамедлительно подтвердил Юан, раскачиваясь на стуле. – Мне не улыбается применять к своим товарищам Непростительные или того похуже.
- Нам нужно достать книги по Темной Магии, - нерешительно произнесла Ромильда: ей до последнего не хотелось иметь дела с подобными вещами, но прятаться она не собиралась. Синяки на шее еще не скоро сойдут, а поэтому девушка должна найти способ, отомстить Кэрроу. – Только я не знаю, как, - вздохнула гриффиндорка.
Викки подала единственный подходящий на тот момент вариант:
- Может, у Джинни и Невилла получиться поговорить с кем-нибудь из учителей? Например, с МакГонагалл.
- Согласен. Нас Кошка точно пошлет куда подальше, - заявил Найджел: в его карих глазах плясали бесята.
- Волперт! – втроем гаркнули гриффиндорцы: что за проявление неуважения к декану?..
- Ты невозможен, - покачала головой Викки.
- Я неотразим, - очаровательно улыбнулся гриффиндорец.
Ромильда очнулась от воспоминаний, только когда Викки щелкнула пальцами у девушки перед лицом.
- Эй, Ромми, - гриффиндорку покоробило от этого сокращения, но Фробишер была ее подругой, поэтому ей девушка могла простить все. Даже подобное издевательство над именем.
Но только ей.
Черт подери, ее даже мама так не называла! Эллисон вообще считала, что имя ее дочери не сокращается.
- Спустись с небес, - Викки нарочно не заметила, как скривилась Ромильда. Гриффиндорка прекрасно знала, что Вейн терпеть не может этого сокращения, но пользовалась своей безнаказанностью.
- Я много пропустила?
- Всего лишь то, что ни один волшебник теперь не может покинуть Школу без разрешения Министерства, - сообщила Викки, наклонившись к уху подруги. – А все магглорожденные должны пройти регистрацию в Комитете по делам грязнокровных выродков.
Ромильда поморщилась, словно от зубной боли. Какое унижение! Теперь ее друзей будут клеймить, как скот, присваивая порядковый номер? Например, ГВ-231 (аббревиатура от «Грязнокровный выродок»). Это же верх идиотизма.
- Кто глава Комитета, Викки? – спросила гриффиндорка.
- Амбридж, - незамедлительно ответила подруга, неотрывно глядя на вещавшего что-то Невилла.
Ромильда искренне ненавидела эту старуху, которая сильно подпортила им жизнь на третьем курсе.
- Кто бы сомневался, - пробормотала она.
Средство связи оставили проверенное – фальшивые галлеоны. Их производство легло на плечи Джинни Уизли, которая заверила, что люди, сдавшие их в прошлый раз, уже выпустились из Школы.
Ромильде, в принципе, было все равно. Она не думала, что кто-нибудь сможет их предать, учитывая обстановку в Хогвартсе. Впрочем, к тому времени они наверняка научаться защищаться.
После собрания Ромильда подошла к Невиллу, Джинни и Луне, которые, дожидаясь, пока волшебники покинут комнату, обсуждали что-то возле самодельного стенда с именами их врагов. Гриффиндорка скользнула по нему взглядом: Снейп, Кэрроу, добрая половина слизеринцев…
- Что-то случилось? – сразу спросила рыжеволосая девушка, когда Ромильда подошла к ним.
- Это собрание было вводным, вы ознакомили нас с необходимой информацией, - Вейн начала очень издалека, но ребята терпеливо слушали ее. – Это все правильно, только… Школьной программы будет недостаточно.
Невилл и Джинни нахмурились, выражение лица Луны не изменилось, но во взгляде появилась заинтересованность.
- Не хочу быть пессимисткой, но в какие-то моменты мне кажется, что мы обречены на провал, - объяснила свое недовольство Уизли.
Ромильда не хотела признаваться, но ей тоже так казалось. Довольно часто.
- Нам нужны книги по Темной Магии, ведь так? – догадалась рейвенкловка.
Ромильда облегченно вздохнула: ей не пришлось говорить об этом самой.
- Мы думали об этом, - с самым серьезным видом сообщил Невилл, - только нет никаких идей, как их достать.
- Может, попробовать поговорить с МакГонагалл? Неужели она нам не поможет? – в голосе Ромильды звучали нотки отчаяния. Она не верила в то, что декан бросит их в такое тяжелое время.
Лицо Джинни посветлело:
- Точно! Как же мы сразу об этом не подумали! Молодец, Вейн, - девушка посмотрела на гриффиндорку с одобрением. – А ты не такая пустышка, какой показалась мне сразу…
Обе девушки вспомнили ту неловкую историю, когда Ромильда, будучи увлеченной Гарри Поттером, спросила у Джинни о наличии татуировки на груди Избранного. Ромильда была уверенна, что у Гарри набит гиппогриф, но Джинни заверила, что там изображена венгерская хвосторога, чем привела Ромильду в неописуемый восторг.
Гриффиндорка смущенно улыбнулась в ответ, глядя на посмеивающуюся Уизли. Казалось, это было целую вечность назад. Сейчас девушка считала некоторые свои поступки таким ребячеством…
Невилл не заметил многозначительных взглядов, которыми обменялись девушки, он серьезно рассуждал о сотрудничестве с МакГонагалл.
- Через нее мы сможем связаться с Орденом.
- И с Гарри, - тонким голосом добавила Луна.
- И с Гарри, - улыбнувшись, согласился Невилл.
В тот момент Ромильда Вейн осознала, как сильно им не хватает Мальчика-Который-Выжил.
***
Да, она прислушалась к совету Нотта. За два дня, которые прошли с момента их нелепого разговора на Астрономической Башне, девушка ни разу к нему не подошла, и даже не смотрела на него, по крайней мере, пыталась.
Ох, ладно… Ромильда никогда не лгала себе.
Она смотрела на Теодора, но украдкой, сама не понимая, почему. Чем он привлек ее внимание. Надменный кретин, высокомерный сноб, разговаривающий с людьми так, словно большинство из них – ошибка мироздания, и…до неприличия красивый юноша.
Ромильда ни разу не заметила, чтобы Нотт над чем-то заливисто хохотал, или просто улыбался, широко, искренне, и девушка хотела понять, почему. Почему его лицо всегда сохраняет отстраненное выражение, словно ему опостылел весь мир?
«Слишком много мыслей о каком-то слизеринце, Вейн», - осадила себя девушка. Ее голова должна быть занята совсем другим.
Например, тем, что Деннис Криви попал в лазарет после тяжелого заклятия, которому подвергся на уроке Кэрроу. Колин сказал, что он застрянет там минимум на неделю, хотя Пожиратели запретили ученикам обращаться к Поммфри, а самой целительнице – лечить их. Но к счастью для студентов, женщина плевала на запреты и помогала им тайком.
Или тем, что Лаванда Браун нарвалась на Режущее заклинание: ее замечание на Маггловедении по поводу чистокровных волшебников не понравилось Алекто. Теперь некогда белоснежную кожу девушки украшал длинный глубокий порез, и еще несколько маленьких. Если раньше Лаванда обязательно закатила бы истерику, что ее идеальная кожа больше не будет такой идеально, то сейчас гриффиндорка только грустно усмехалась и говорила, что оставит шрам себе на память о мятежных временах. В Больничном крыле остаться отказалась, но мадам Поммфри взяла с девушки обещание каждый день менять повязку и приходить после ужина, чтобы выпить конскую дозу Обеззараживающего и Заживляющего зелий.
Интересно, как много времени пройдет, пока ученики действительно начнут убивать друг друга?..
____________________________________
*Посмотреть клип и послушать песню можно здесь:
http://www.youtube.com/watch?v=MIgaWx48U8A
**Эбеновый = черный (происходит от названия породы дерева. Эбеновое дерево - черное, иногда с прожилками коричневого, самая тяжелая и дорогая древесина).
***Этот персонаж получил свое имя в память о реальной девочке, которая написала письмо Джоан Роулинг. Натали была больна раком и боялась не дождаться выхода книги «Гарри Поттер и Кубок огня». Она очень хотела узнать, что же произойдёт с Гарри в новой книге и просила писательницу рассказать об этом. Джоан в это время не просматривала почту, поскольку заканчивала работу над книгой, поэтому ответ опоздал, и девочка умерла, так и не узнав, что произойдёт с Гарри. Джоан дала одной героине книги имя этой девочки и посетила её родителей, подарив им книгу с автографом. (Источник - ГарриПоттерВики).
Итак, собираем Дримкаст)
Думаю, Дейв Франко отлично подходит на роль Теодора Нотта. Полюбоваться на красавчика можно здесь:
http://www.kinopoisk.ru/picture/2112857/
И здесь.
http://www.kinopoisk.ru/picture/2112850/
И еще здесь, пожалуй.
http://www.kinopoisk.ru/picture/2112836/
Хотелось бы услышать ваше мнение.
