Дар поверженного врага

Пролог

Так тихо… И совсем темно. Разум окутан темнотой, настолько глубокой, что ни единый луч памяти не пробивает вязкий мрак. Он разлит, словно деготь, оплетая тело тонкими, но удивительно прочными нитями.
Но я слышу запах. Теплой, горячей крови и живого, бьющегося сердца. Он щекочет ноздри и будоражит холодное тело, заставляя меня начать движение. Плавно, медленно и едва слышно.
Охотник, выслеживающий добычу.
Темный дар, медленно поднимающийся из сокрытых глубин разума.

Гарри проснулся, словно от толчка. Шрам жгло, но он мало обращал на это внимания – саднящее чувство стало давно привычным. Хуже было другое – чужеродные ощущения, преследующие его во снах, усилились. Юный волшебник плохо помнил, что именно ему являлось во времена, когда над разумом преобладает подсознание, но металлический запах крови и заманчивый неравномерный стук чьего-то сердца все еще витали вокруг сонного Поттера.
– Эй, Гарри! – тихо шепнули сбоку, но даже этого хватило, чтобы парень подпрыгнул на кровати, резко оборачиваясь в сторону неожиданного звука.
Все чувства были на пределе. Каждый шорох, каждое едва слышное шевеление эхом отдавалось в гудящей голове.
Рыжая макушка Рона торчала из-под одеяла, а сонные, мутные глаза с недовольством и удивлением глядели на друга.
– Чего не спишь?
– Сон плохой приснился, – почти не солгал Мальчик-Который-Выжил, отвернулся и заворочался, устраиваясь поудобнее.
Руки будто онемели. Когда он пальцем надавил на ладонь, то ему на мгновение показалось, что под подушечкой расползлось темное пятно, словно чешуйки пробежали по бледной коже.
Сморгнул – и видение исчезло. Гарри закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая бьющееся сердце, и провалился во тьму без сновидений.
Наутро ничего не напоминало о вчерашнем реальном кошмаре. Поттер сидел за столом в зале и клевал носом над наполненной тарелкой – глаза слипались, а мышцы лица сводило зевотой.
– Только не говори мне, что ты всю ночь учил, – лукаво шепнули над ухом, и на скамью рядом присела Гермиона.
– Не скажу, – покладисто отозвался Гарри, вызвав улыбку на лице подруги.
– Рон, – обратилась она к рыжему, увлеченно поглощавшему завтрак, – ты, как всегда, ведешь себя, будто боров на выпасе. Неужели нельзя есть немного аккуратнее?
– А что? – удивился Уизли и недовольно нахмурился – придирки Гермионы выводили его из себя.
Гарри закатил глаза и поспешил встать из-за стола – начинающаяся перепалка не могла улучшить и без того паршивого настроения.
Проходя мимо длинных столов, Поттер чувствовал, как окружающие то перешептываются, то просто бросают на него опасливые взгляды. Проклятая Скитер! Расписала его в таких красках, что теперь его просто-напросто сторонятся. Конечно, он же неуравновешен, он может представлять опасность… А эти шепотки за спиной… Многие годы Мальчик-Который-Выжил терпел все, что выпадало на его долю: презрение, ненависть, восторженное почитание. Но сейчас, после смерти Диггори, будто что-то сломалось в душе; стержень, дающий силы и уверенность в себе, в завтрашнем дне и в том, что друзья всегда будут рядом. Душевные силы надломились, подставляя исцарапанное сердце жестоким лучам всеобщего осуждения.
Гарри бы даже не удивился, если бы все эти люди, что обсуждают его за спиной, во всеуслышание заявили, что это он убил Седрика. Наверное, ему было бы все равно. После того, как он увидел его родителей, сцена смерти пуффендуйца раз за разом проникала в его сны, становясь лишь страшнее и заставляя его просыпаться посреди ночи.
Холодная ярость поднялась из глубины, будто морское чудовище на миг показало жуткий оскал из непроглядной бездны. Гарри и не заметил, как в задумчивости добрел до оранжерей профессора Стебль и уже несколько минут стоит рядом с невысоким кустиком, усыпанном забавными темно-красными ягодами, окаймленными желтыми кружевами семян. Вот только происходило с растением что-то неладное: под пристальным взглядом Гарри ветки куста будто покрывались серым налетом – с них начинала сыпаться каменная крошка, листья покрывались трещинками, а узорчатые семена со странным глухим стуком опадали на землю.
– Гарри, куда ты… – Гермиона подошла сзади и коснулась плеча друга. – пропал…
И осеклась, изумленно оглядывая метаморфозы, происходящие с растением.
– Он окаменел! – неверяще выдохнула она, обходя куст и рассматривая покореженные ветки. – Что ты сделал?
И Грейнджер подозрительно уставилась на Поттера.
– Я ничего не делал, – буркнул Гарри, а сердце грозилось вот-вот выпрыгнуть из груди.


Из глубин на свет

Преподавателя по Защите от Темных искусств у них опять не было, поэтому часы, отведенные под эти занятия, ученики проводили так, как им было угодно. Неразлучная троица договорилась встретиться у Хагрида.
Гарри пришел раньше Рона и Гермионы. В хижину заходить не стал, так как слышал низкие голоса, доносившиеся оттуда, и решил не нарушать царящей идиллии.
Сидя на большом плоском камне возле самой границы Запретного леса, юный волшебник вертел в руках подобранную по пути небольшую веточку, неторопливо очищая ее от тонкой коры. Подобное занятие здорово помогало сосредоточиться, поэтому мысли Гарри текли неторопливо и размеренно.
С ним что-то происходит. Что-то совсем ему не понятное, но, как он успел выяснить, весьма опасное для окружающих. Иногда ему казалось, что кровь, текущая по жилам, будто остывает, но только лишь для того, чтобы вспыхнуть, словно пламя, и обжигающим потоком пронестись по венам, провоцируя стихийные выбросы магии. В его возрасте волшебники уже должны уметь контролировать свои силы, и до недавнего времени Гарри вполне успешно с этим справлялся.
Тайком от друзей Гарри начал экспериментировать с заклятиями. И пришел к выводу, что боевые заклинания, и раньше выходившие у него весьма удачно, сейчас стали не в пример опаснее и действеннее. Все это наталкивало на мысль, что резервы магии у него выросли – он сталь значительно сильнее. Но не проясняло самого насущного вопроса – почему и откуда?
Встреча с Воландемортом и смерть Седрика подкосили его. Он каждый миг думал о том, что ему просто нужно было стать сильнее, чем он есть, и, возможно, тогда он смог бы уберечь попавшего вместе с ним в западню Диггори.
И теперь его желание воплощалось в жизнь. Именно сейчас, когда он все чаще и чаще об этом задумывался. Возможно, эта сила просто дремала где-то глубоко внутри него, а драматические события стали лишь катализатором?
Знакомо скрипнула дверь хижины, и на пороге показалась высокая фигура мадам Максим. Гарри чуть пригнул голову, надеясь, что она его не заметит, но переживал он напрасно – дама была всецело поглощена разговором с Хагридом. Что-то сказала ему, улыбнувшись, и неспешно двинулась в сторону Хогвартса.
Поттер дождался, пока массивный силуэт исчезнет из поля зрения, и направился к хижине. Клык с громким лаем выскочил из распахнутой двери и закрутился вокруг парня, неистово размахивая хвостом.
– Гарри! – обрадовался Хагрид и чуть посторонился, жестом приглашая войти.
– А еще и мы! – раздался возглас сзади, и в дом влетели запыхавшиеся Рон и Гермиона.
– Он опять таскал куски, – негодующе сообщила Грейнджер, сверкнув глазами в сторону рыжего друга.
Уизли смущенно опустил глаза, украдкой отряхивая крошки с жилетки. Гарри улыбнулся – друзья совсем не желали меняться, и это придавало сил.
Он просто смотрел на них и понимал, что вот она – основа его жизни. Крепкие плечи, на которые всегда можно опереться. Они не предадут и не бросят – они всегда будут рядом.
Хагрид что-то радостно говорил, и его голос раскатистым громом гулял по дому. Он, как всегда, не удержался и вновь проболтался про какое-то секретное задание Дамблдора – наивный и открытый, словно большой ребенок. Разве место таким в этом мире, где вновь воцаряется боль, смерть и жестокость?
– Хагрид, – Гарри тронул его за рукав и жестом остановил, дождавшись, когда Гермиона и Рон, вновь переругиваясь, покинут хижину, – скажи, ты не знаешь…
И запнулся, не зная, как все это объяснить. Гигант смотрел на него внимательно, а в глубине темных глаз на мгновение мелькнула обеспокоенность и тревога.
Как объяснить ему? Сказать, что он будто покрывается чешуей и заставляет живое каменеть под его взглядом? Что боевые заклятия становятся все сильнее, превращая его в ходячее оружие? Что по ночам он чувствует, как нечто чужеродное требовательно стучится в опутанный сном разум и медленно отравляет его тело?
– Что, Гарри? – не выдержал Хагрид.
– Нет, ничего, – и парень выскочил в распахнутую дверь, избегая возникшей неловкой ситуации.
Лесничий был, может, и не самым сообразительным, что чувствовать тех, кто особенно ему дорог, умел отлично. И он давно заметил странные изменения, происходящие в Поттере. Мальчик стал замкнутым, недоверчивым и странноватым – хотя таким уж он был точно всегда. Сначала Хагрид списал это на трагический случай с Седриком – Гарри всегда пытался брать на себя слишком много, даже тогда, когда ноша, взваленная на плечи, могла просто раздавить его. Вот и сейчас он винил себя в смерти Диггори, хотя его ошибки здесь не было – коварный план и злобное сердце сделали свое дело. Но в зеленых глазах парня Хагрид стал замечать нечто… иное, настолько чужое и холодное, что на мгновения, когда желтоватые искры проскакивали по радужке, ему становилось страшно до дрожи в коленях.
И он сделал то, что было в его силах. Обратился к Дамблдору. Профессор внимательно выслушал обеспокоенного лесничего, поглаживая окладистую бороду, и пообещал во все разобраться. Но время шло, а Гарри менялся все сильнее. И сегодня, когда мальчик с таким отчаянием вцепился в его рукав, пытаясь что-то сказать, Хагрид понял – ждать больше нельзя.
Гарри сидел в гостиной Гриффиндора возле камина и задумчиво смотрел на огонь. Яркие язычки пламени с непередаваемым удовольствием вгрызались в поленья, ловко перескакивали с места на место, оставляя после себя красно-оранжевые тлеющие угольки. Это зрелище успокаивало. Руки до сих пор подрагивали после происшествия, случившегося совсем недавно.

– Эй, Поттер! – знакомый до боли голос.
Малфой стоит недалеко от меня, небрежно прислонившись к колонне. Светлые глаза, как и всегда, полны презрения, тонкие губы чуть искривлены – я привык его таким видеть. Казалось, что эмоции слизеринца сузились только до двух: снисходительное пренебрежение и страх в том случае, если объект издевательств все-таки дает сдачи.
– Мне интересно, Золотой мальчик, – он говорит в своей манере – лениво растягивая слова, чуть задерживая гласные, и внимательно следит за моей реакцией. – Когда они уже увидят, насколько ты беспомощен?
Мерзавец. Что бы ни говорила Гермиона, которая приходит в ярость лишь от одного вида Малфоя, а Драко умен. Чертовски умен, а уж на слабые места противников у него просто поразительный нюх.
– Вокруг тебя гибнут люди, – он продолжает издеваться, чуть запрокинув голову назад и глядя в потолок, будто мой ответ ему не интересен, – а ты раз за разом выходишь живым из переделок, в которые они попали по твоей вине. Может, именно ими ты расплачиваешься за свое везение?
Укол – отступление – вновь удар. Он действует, как опытный фехтовальщик – исследует тебя, запоминает твои слабости, а потом безжалостно бьет по ним.
– Убирайся, – тихо говорю я, а в голос прорываются шипящие звуки.
И снова это ощущение присутствия чужеродного разума. Только сейчас он дружелюбен. О да, он просто хочет защитить меня. Защитить от того, перед кем я сейчас беспомощен, потому что он не применяет грубую силу – он действует, используя филигранную мощь слов.
– Эй, Поттер, ты в порядке? – я с удивлением слышу странные интонации в его голосе.
Изумление, недоверие и… беспокойство? Не за свою шкуру, а за мое состояние.
Только это спасает его от удара, который наносит мое внезапно появившееся второе «я». Разминувшись с лицом Малфоя буквально на несколько дюймов, странная, но от этого не менее страшная магия врезается в колонну за его спиной – и древний камень покрывается сначала сеткой трещин, а потом теряет свой цвет, быстро покрываясь сероватым налетом. Как тот куст возле оранжерей профессора Стебль. Мгновение – и исполин, поддерживающий свод замка, трещит по всей длине и раскалывается надвое, осыпая нас обломками.
– Чудовище! – шипит Малфой и, тряхнув головой, исчезает за поворотом.
Отовсюду уже спешат преподаватели, раздаются обеспокоенные голоса; мигает глазами-плошками миссис Норрис, кошка Филча.
А я стою на месте, ощущая, как немеют руки. Удар, нанесенный по давнему врагу, преследовал одну цель.
Убить.

Первый шаг

— Гарри Поттер, — голос, раздавшийся с картины, висевшей на стене, вырвал его из омута воспоминаний, — пройдите к директору.
Парень вздохнул, запуская руку в темные волосы и растерянно их теребя, потом неохотно поднялся с нагретого места.
— Гарри! — в общую гостиную влетела Гермиона. — Гарри, я кое-что нашла!
Глаза Грейнджер возбужденно блестели — к груди она прижимала книгу; волосы растрепаны, а на щеках играет румянец — девушка казалась очень довольной.
Но стоило ей столкнуться взглядом с Гарри, как она вдруг осеклась и сделал шаг назад, обеспокоенно осматривая друга.
— С тобой все в порядке? — тихо спросила она, одной рукой приглаживая волосы.
— Да, — бросил Гарри и сам удивился равнодушию, проскользнувшему в голосе. — Скоро вернусь.
И он вышел из гостиной Гриффиндора, оставив недоумевающую девушку за спиной.
Пустые коридоры гулко разносили эхо шагов. Парень неспешно шел, не оглядываясь по сторонам и глядя себе под ноги. Казалось, что стоит ему поднять взгляд — и обязательно случится неизбежное. То, чему он не может помешать.
Отзвуки дробного перестука каблуков ботинок метались под сводчатыми потолками. Цветовая гамма в одно мгновение слегка изменилась — мир померк, краски погасли, оставляя лишь черно-белую палитру, но и она была насыщенной. Казалось, глаза видят в необычном спектре, однако полутемные помещения будто стали освещены — каждая деталь, каждый штрих был виден отчетливо, словно под потолком светили яркие люминесцентные лампы. Гарри несколько раз сморгнул, но ничего не изменилось — все по-прежнему оставалось раскрашено в серые оттенки. Поттер остановился и замотал головой, стараясь прогнать навязчивое видение — свет померк, и окружающее вновь приобрело цвета. Плотно сжав губы и стиснув кулаки, парень поднялся по винтовой лестнице и толкнул тяжелую дверь.
Знакомый кабинет был не очень хорошо освещен. Тусклое сияние распространялось от практически неподвижно сидящего феникса, приветствовавшего гриффиндорца коротким возгласом.
— А, Гарри, — улыбнулся профессор Дамблдор, — проходи.
Директор по своему обыкновению стоял возле стеллажа с книгами, держа в руках тяжелый фолиант. Книга ласково заурчала, когда он провел длинным тонким пальцем по массивному корешку, и захлопнулась.
— Вы хотели о чем-то поговорить, профессор? — У Поттера начинала болеть голова.
Виски словно сдавило раскаленными обручами; в глазах потемнело, а в затылок будто застучали крохотные, но настойчивые молоточки. Он подавил желание сейчас же развернуться и уйти — казалось, что тогда медленная пытка прекратится.
— Не я, — приподнял бровь Дамблдор, усаживаясь в кресло, — а ты.
— Простите, — Гарри нахмурился, — я не совсем понимаю.
— У тебя нет поводов для беспокойства? — осведомился профессор, скрещивая пальцы и пристально глядя на стоящего перед ним парня. — И ты ничего не хочешь мне рассказать?
Изменения были видны невооруженным глазом. Тонкие черты лица слегка заострились, придавая ему хищное выражение; обычно зеленые глаза отсвечивали чужеродной и холодной желтизной. Движения из угловатых, характерных для подростка, стали плавнее, тягучее и очень сильно напоминали змеиные. Даже сама манера речи претерпела существенные изменения: голос стал осторожным, вкрадчивым; в нем добавилось шипящих звуков.
— Я… — Гарри запнулся. — Да, профессор.
И почувствовал, как немеют губы, а бешено стучащее сердце будто сжала когтистая рука — незваный гость, свившийся в теле и дожидающийся своего часа, не желал, чтоб о нем говорили, и теперь всячески пытался пресечь попытки вытащить его естество вовне.
Перед глазами все поплыло, и сознание ускользнуло прочь, отдавая его на растерзание стремительно нахлынувшей тьме.

***

— … не фарфоровый, — голоса доносились будто сквозь плотное покрывало, однако этот тон парень узнал сразу, несмотря на спутанность и туманность сознания.
Чужак в душе озлобленно зашевелился, ощущая угрозу, и рука сама выстрелила вверх, вцепляясь в тонкое бледное запястье с зажатой в кулаке склянкой.
— Вот, пожалуйста, — сквозь зубы процедил Снейп, всматриваясь в мутные глаза лежащего прямо на полу парня. — Поттер, я вам не девушка, не надо за меня так хвататься.
В спокойном и холодном голосе проскользнули нотки раздражения. Профессор вздохнул, видя, что Гарри не собирается его отпускать, и молча начал разжимать словно сведенные судорогой пальцы на своем запястье.
Удалось ему это далеко не сразу. Поттер никак не мог придти в себя, а его зрачки чуть дрожали, то вытягиваясь в вертикальные щелочки, то вновь принимая нормальную форму. Когда насильно влитое зелье начало потихоньку действовать, его глаза стали принимать осмысленное выражение, а хватка ослабела. Снейп выдернул руку и отошел в сторону, потирая пострадавшее место — на бледной коже отчетливо были видны следы пальцев.
— Всегда считал, что вас, Поттер, нужно изолировать от нормальных людей, — бросил профессор и стремительно вышел из кабинета, оставив в руках Дамблдора небольшой изящный фиал с тягуче перекатывающейся там янтарной жидкостью.
— Не надо на меня так смотреть, Гарри, — укоризненно посмотрел на поднимающегося с пола парня директор.
Поттер только тихонько фыркнул, отряхивая брюки. Видимо, лежал он не так долго, как ему показалось — спина не успела онеметь. Он просверлил взглядом дверь, за которой скрылся профессор Снейп и мстительно подумал, что стоило ему руку сломать, а потом списать все на помутнение сознания. Вопросов о том, как мог подросток так запросто одной рукой переломить кость взрослому мужчине, не возникало. Гарри просто знал — в тот момент мог.
Однако сейчас чужеродное присутствие практически не ощущалось, лишь изредка дуновением инородных мыслей проносясь в голове.
— Продолжим разговор, Гарри? — поинтересовался Дамблдор, наблюдая за Золотым мальчиком. — Расскажи мне все, что считаешь нужным.
Поттер вздохнул и вкратце поведал директору о снах, преследующих его каждую ночь, о возросшей магической силе и о неконтролируемом даре, с которым он не может совладать. На протяжении всего рассказа его не покидало ощущение, что Дамблдор прекрасно знает, о чем ему рассказывает ученик, но по какой-то причине хочет, чтобы тот выворачивался наизнанку. В душе на мгновение вспыхнула и тут же погасла злость.
— Так я и думал, — удовлетворенно покивал профессор, подтвердив догадки Гарри. — Есть соображения, откуда это все появилось и как все это произошло?
Поттер молча помотал головой. Он устал, как ни странно, был голоден и хотел спать. Несмотря на то, что решение возникшей проблемы требовало как можно более решительных действий, сейчас ему внезапно расхотелось об этом думать.
— …совсем не слушаешь, — донеслась до него недовольная речь директора.
Гарри задумался и пропустил мимо ушей все, что ему говорил профессор.
— Держи, — Дамблдор протянул ему небольшой листок, на котором каллиграфическим почерком было выведено несколько строк. — Найдешь эту книгу — возможно, найдешь решение своей проблемы. Но знай, это потребует от тебя решительности и храбрости, и твоя жизнь сильно изменится в зависимости от того, какое решение ты примешь. Можешь идти.
Поттер сощурился: Даниель Горпс «Об обмене Душ». Пожал плечами, задумчиво кивнул и направился к выходу.
— Ах, постой, совсем забыл, — окликнул у самой двери его Дамблдор. — Это тебе от профессора Снейпа.
Гарри, уже потянувшийся за необычным фиалом, вздрогнул и отдернул руку: с профессора зельеварения станется его отравить и глазом не моргнуть. Но под укоризненным взглядом из-под полумесяцев очков он покорно принял склянку.
— Всего две капли в день, Гарри, не больше, — предостерег его директор. — Это на время оградит тебя от разрушительного влияния полученного дара, но не заблокирует его насовсем. Кроме того, если ты в самые кратчайшие сроки не сможешь разрешить сложившуюся ситуацию — зелье перестанет действовать, и даже такой талантливый мастер, как Снейп, не сможет тебе ничем помочь.
У Гарри были свои мысли на этот счет. Буркнув себе под нос, что Снейп талантлив только в нападках на него и его друзей, он поспешно удалился из кабинета.
Дамблдор тяжело вздохнул и, покачав головой, вновь погрузился в чтение.

Дневник Огюстуса Эйджера

Когда Гарри вернулся, было уже поздно, и в гостиной Гриффиндора сидели только двое: Рон, который дремал, уронив голову на грудь, и Гермиона, осторожно листавшая какую-то книгу. Заслышав шаги, она вскинулась, увидела друга и, улыбнувшись, ткнула в бок сопящего Уизли.
– Нельзя ли было как-нибудь понежнее? – недовольно пробормотал он, сонно хлопая глазами и двигаясь в сторону, чтобы дать Гарри сесть.
Гермиона поджала губы и недовольно качнула головой. Потом торопливо зашелестела страницами книги, видимо, выискивая нужные строки.
– Ты говорила, что что-то нашла? – поинтересовался Гарри, предпочтя сначала узнать, что может рассказать подруга, а потом уже поделиться тем, что сказал ему Дамблдор.
– Да, – девушка закивала головой и закусила губу.
Она всегда так делала, когда волновалась или собиралась поведать нечто очень важное.
– Когда с тобой начали твориться странные вещи, я перепугалась, – начала она. – Но сначала дальше изменения поведения не заходило, и я успокоилась. А потом увидела то, что ты сделал с тем кустом возле оранжерей профессора Стебль. И сразу поняла, что уже читала про подобное.
– Давай ближе к делу, – нетерпеливо перебил ее Рон, азартно заглядывая через плечо.
Грейнджер шутливо ткнула его ладонью в лоб, заставив сесть обратно на диван.
– Одно время я тщательно изучала закономерности возникновения и развития магического дара: почему в семье маглов рождается ребенок с даром? Или же наоборот: у потомственных волшебников на свет появляется совершенно лишенный сил младенец. Исследований по этой теме, как ни странно, достаточно мало, и однажды я забрела в Запретную секцию…
– Гермиона, Запретная секция на то и Запретная, чтоб такие любопытные, как ты, не могли туда попасть ни случайно, ни специально, – ехидно заметил Уизли, вальяжно развалившись на диване.
– Рон, меня знают в библиотеке, – недовольно оборвала его девушка. – И, будучи в курсе моей тяги к знаниям, позволяют намного больше, чем таким безнадежным, как ты!
Рыжий обиженно насупился. Гарри коснулся плеча подруги, предлагая продолжать и не отвлекаться на внешние раздражители в виде скептически настроенного Уизли.
– Тогда я подумала, что это просто мемуары спятившего мага, но только лишь до того момента, как поняла, кто автор, – и она показала книгу, что до этого держала в руках.
Больше это походило на тетрадь в плотном кожаном переплете, вытертом и исцарапанном, будто кто-то в приступе безумия водил по темной обложке тупым ножом.
– Это дневник одного великого волшебника – Огюстуса Эйджера, – девушка улыбнулась, надеясь, что это имя хоть что-то скажет ее бестолковым друзьям. – Боже, да вы вообще хоть что-нибудь по истории магии помните?
Гарри нахмурился. Что-то в имени его смущало; слышалось что-то знакомое…
– Эйджер… – он перекатил звуки во рту, словно горошины, и его озарило, – это переводится, как «змея» с одного из языков!
– Ты уверен? – усомнился Рон, после того, как Гермиона гневно на него прикрикнула, внимательно прислушивающийся к разговору.
– Абсолютно, – безапелляционно заявил Поттер.
– Это неудивительно, – фыркнула Грейнджер. – Он тоже был змееязыким волшебником. Его магический резерв был просто поразительным: в свое время он считался лучшим боевым магом.
«Сегодня я снова испытывал себя на прочность. Мой друг, небезызвестный Август Лиорне, испробовал на мне все известные заклинания обездвиживания и парализации. К нашему несказанному удивлению, ни одно из них не подействовало должным образом: эффект был ниже в несколько раз. В моменты непосредственного воздействия чар на тело мне казалось, что моя кожа уплотняется и будто бы отталкивает враждебную магию. Завтра мы попробуем более серьезные заклинания, связанные с физическим уроном. Надеюсь, все пройдет гладко».
Гермиона, прочитав отрывок, многозначительно замолчала.
– Ух ты, – восхитился Рон. – Гарри, может, испробуем?
И он воодушевленно вытащил палочку.
– Рон! – в один голос возмутились Поттер и Грейнджер.
Уизли расстроенно спрятал палочку и со скучающим видом подпер рукой щеку.
«Опытным путем я выяснил, что мой резерв вырос почти в два раза – боевые заклинания действуют дольше и наносят больший урон, нежели раньше. Однако появились и первые проблемы, связанные, безусловно, с этим даром: участились стихийные выбросы магии, которые даже я, волшебник с огромным опытом, не в силах контролировать. Я становлюсь опасен для окружающих. Средства, подавляющего эти всплески, я пока еще не нашел. И если не смогу этого сделать в ближайшее время, то боюсь представить, чем все может закончиться».
– Как и у тебя, Гарри, – тихо сказала Гермиона, поднимая глаза от пожелтевших страниц.
Поттер только согласно кивнул, однако совпадений было маловато для того, чтобы делать однозначные выводы.
Девушка, прищурившись, глянула на парней, вздохнула и продолжила:
«Сегодня произошла ужасная трагедия. Я повздорил с Катиссой Оферне, напарницей Августа. Мне сложно предположить, что же случилось, но одно могу сказать точно: пострадала она из-за меня. В одно мгновение мне почудилось, будто мое тело действует отлично от моей воли и не подчиняется велениям разума: стихийный всплеск превратил ее в окаменевшую статую. Конечно, меня в этом винить не стали, списав все на сбой в действии защитных чар – мы в тот момент находились рядом с Хранилищем редких книг. Однако я твердо уверен: нечто, завладевшее мною в тот момент, жаждало причинить как можно больше вреда и действовало в обход моего контроля личности».
– Гарри, случалось что-либо подобное? – Гермиона была чрезвычайно серьезна, и на мгновение парню показалось, что она опасается ответа.
Поттер несколько секунд колебался, раздумывая, стоит ли рассказывать друзьям о произошедшем, а потом с усилием кивнул головой.
– Я сегодня столкнулся с Малфоем в коридоре, – пояснил он, глядя на изумленные лица Рона и Гермионы. – Он, как всегда, вывел меня из себя… И случилось то же самое, о чем сейчас прочитала Гермиона, с той лишь разницей, что я промахнулся.
– Как жаль, – расстроился Рон. – Белобрысый хорек в виде статуи… Я бы поставил его в нашей гостиной и метал бы дротики.
Уизли мечтательно запрокинул голову и расплылся в улыбке.
– Как ты можешь так говорить! – в сердцах бросила Гермиона. – Малфой мерзавец, но не настолько, чтобы желать ему смерти, тем более, настолько ужасной!
– Почему ты его защищаешь? – возмутился Рон, раздраженно вскочив с дивана. – Он ненавидит тебя и постоянно оскорбляет! По мне, так это было бы заслуженным наказанием!
– Ты спятил, – тихо сказала Грейнджер, сверкнув глазами. – С каких это пор наказанием за издевательства стала смерть?
– Так, ребята, прекратите! – вклинился Гарри, видя, что Рон вот-вот закусит удила, и тогда грандиозного скандала не избежать.
И они снова будут неделю дуться друг на друга, перетягивая Поттера на себя, как одеяло.
– Значит, рухнувшая сегодня колонна возле Большого Зала – твоих рук дело? – Гермиона охотно переключилась на другую тему, а Уизли сел, недовольно посверкивая темными глазами в сторону девушки.
– Да, – отвел глаза Гарри. – Малфою повезло. Просто чудом. Впрочем, ему все сходит с рук. Странно только, почему удача присматривает за ним.
Гермиона промолчала, поглаживая страницы дневника, потом вновь склонилась над ним.
«Он преследует меня в моих снах. Мне не помогают никакие зелья – ничто не может заставить его замолчать. Этот шепот, эта вторая личность, которая находится внутри моего сознания, – все это сводит с ума. Я перестаю различать, где реальность, а где вымысел, и только дневник пока спасает от провалов в памяти, которые участились и мучают меня».
– Это ужасно, – прошептала девушка и взглянула на Гарри.
Парень сидел, упершись локтями в колени, и задумчиво смотрел в огонь. Золотистые отблески пламени, гуляющие по лицу, придавали его чертам какую-то особенную мягкость, и Гермиона почувствовала, как слегка разжимает когти страх за друга, который в последнее время стал совсем чужим: холодным, равнодушным и пугающе спокойным.
«Две недели назад произошел первый приступ – по ощущениям, тело будто охватил огонь. Я чувствовал себя в эпицентре обжигающего вихря, в который превратилась моя кровь, и потом я начал слабеть – силы утекали, как вода сквозь песок. А сегодня… Сегодня я потерял все. Это пламя выжгло мой дар. Как иронично – сильнейший боевой волшебник своего времени в единое мгновение стал лишенцем. Что может быть хуже для того, кто не мыслит своей жизни без магии? Судьба насмешлива, а Удача – лжива и непостоянна».
– На этом дневник обрывается, – закончила Грейнджер и закрыла исписанную аккуратным почерком тетрадь. – Огюстус Эйджер исчез – позже выяснилось, что он удалился в свое имение и жил, как отшельник, а когда его нашли – на полу была только горстка пепла. Что произошло, так никто и не узнал.
Несколько минут в гостиной царило молчание. Троица обдумывала все услышанное: каждый пытался найти в этой истории зацепку.
– Пусть все это и совпадает, – откинулся на спинку дивана Гарри. – Но нигде нет самого главного – причины. События, которое объединяло бы нас, и от которого можно было бы оттолкнуться в решении этой головоломки.
– Есть, – Гермиона встала и потянулась, разминая затекшие мышцы. – Огюстус Эйджер, как и ты, Гарри, убил василиска.
– Проклятье! – ахнул Рон. – Ну конечно, все сходится! Невосприимчивость к атакующей магии, смертельный взгляд… Все это свойственно той поганой змеюке!
– И что же произошло, когда я убил его? – Гарри отрицательно мотнул головой, стараясь понять, каким образом все это можно связать. – И почему проявилось только сейчас?
– Возможно, когда василиск погибает, часть его возможностей передается к победителю, таким образом, создавая нечто вроде отсроченного проклятия, – Гермиона была деловита и сосредоточена. – Василиск убивает того, кто прикончил его, позже, с помощью выжигания сначала дара, а потом сжигая носителя в прямом смысле! Вот почему в имении Эйджера нашли только горсть пепла!
– И как такие твари на земле вообще появиться могли? – буркнул Рон, обеспокоенно глядя на Поттера.
– Гарри, у нас мало времени, мы должны найти хоть что-то, что поможет тебе избавиться от этого проклятия, – девушка заметалась по гостиной. – Что сказал Дамблдор?
– Дал вот это, – протянул парень Гермионе листок.
– «Об обмене Душ»? – вчиталась она и удивленно вскинула брови. – И как нам поможет эта сказка?
– Погоди, – нахмурился Гарри, – почему сказка?
– Потому что я читала ее. Я видела эту книгу в букинистической лавке в Косом переулке и пролистала, но там нет ничего, кроме…
Грейнджер замерла, прижав руки к щекам.
– Ничего, кроме…? – подбодрил ее Рон.
– Обряд, Гарри! Там описан обряд, с помощью которого можно погасить проклятие и избавиться от частицы разума василиска! – девушка была в абсолютном восторге: глаза светились от счастья.
Она была уверена, что они нашли выход.
– Рон, ты можешь попросить родителей купить эту книгу? – поинтересовался Гарри, сжав в руках фиал, который ему дал профессор Снейп.
– Да, я завтра же им напишу, – закивал Уизли вихрастой головой.
В ту ночь Гарри впервые спал спокойно – усыпленный зельем василиск свил тяжелые кольца на самой грани сознания, словно хищник, затаившийся в ожидании смертельной оплошности жертвы.

Ожидание

Последующие два дня прошли для Гарри как в тумане. Наверное, именно так себя чувствуют магглы, которые принимают запрещенные психотропные препараты. Для него, после того, как он вошел в волшебный мир, они стали совсем непонятны. Для того, чтобы увидеть чудеса, не обязательно травить себя медленной смертью… Кто знает, может, они не видят его мира только потому, что не хотят его видеть?
А сейчас он уподобился им. Ощущение присутствия огромной силы, которое давал дар василиска, стало для него наркотиком. Слишком часто он чувствовал себя бессильным, слабым, неспособным защитить тех, кто рядом с ним. И пусть даже этот дар был смертельным до проведения обряда – ему было все равно. На краткое время он мог дать отпор Тьме, и это затмевало все остальное. Были мгновения, когда, сжимая в руках фиал со снадобьем, он сомневался, стоит ли принимать зелье, но пока здравый рассудок преобладал над чувством необходимости ощущения силы, кипящей в крови.
К тому же между Гермионой и Роном явно происходило что-то неладное. Они практически не разговаривали, а если и перекидывались словом, то это были короткие, ничего не значащие общие фразы. Будто чужие. Будто и не было тех испытаний, что им уже пришлось пережить вместе. К счастью, ни один из них не пытался перетянуть Гарри на свою сторону, как это обычно бывает, если ссорятся друзья. Но, тем не менее, такое положение дел совершенно не устраивало Поттера.
– Рон, в чем дело? – осведомился он, когда Уизли достаточно резко ответил Гермионе на какой-то простой вопрос, и девушка, опустив голову, молча покинула гостиную Гриффиндора, не дожидаясь друзей, хотя у них сейчас должен быть общий урок зельеварения.
– А что такое? – деланно удивился друг, пряча глаза.
– Не прикидывайся, – это начинало раздражать, а в такие моменты в душе начинал ворочаться усыпленный василиск, и в глазах мелькали желтые искры.
Как бы страшно это не выглядело, свои результаты все же давало. Рон искоса поглядел на Гарри и тряхнул рыжей челкой.
– Она не имеет ни капли гордости, – презрительно заявил он. – В прошлом году она врезала этому скользкому хорьку в нос, а недавно – говорила с ним!
– У тебя все с головой в порядке? – Гарри был удивлен. – Какая разница, говорила ли она с Малфоем или нет? Может, они в очередной раз сцепились – это сейчас часто бывает. Или ты подслушивал?
– Нет, – буркнул Рон, подхватывая сумку. – Мне просто не нравится, что она якшается с этим типом.
– Ты спятил, – убедился Гарри, направляясь за другом.
Предстоял очередной тяжелый час в компании профессора Снейпа.
К вящему удивлению Поттера, уроки зельеварения проходили поразительно гладко. Никаких придирок со стороны профессора Снейпа не звучало: он только недовольно поджимал губы, когда у Рона или Гарри в очередной раз что-то не получалось. И парень даже подумал, что иметь опасный для окружающих дар – не так уж и плохо. По крайней мере, некоторых сдерживает только прямая угроза их здоровью или жизни.
Гермиона, радостно улыбнулась, увидев Гарри, но ее улыбка тут же увяла, стоило только войти Рону. Она бросила несколько фраз Поттеру и поспешно отошла в сторону, примостившись за соседним столом.
– Гермиона, – поймал он ее после урока, – да что с вами происходит? У Рона разыгралась паранойя, а ты-то что? Я никогда раньше не замечал за тобой страданий по пустякам.
– По пустякам? – внезапно взвилась девушка. – Это называется – пустяки?! Это не Уизли ли тебе так сказал?
Она никогда не называла друга по фамилии, но сейчас выплюнула ее, словно боялась запачкать губы произнесением этих букв.
– Тише, тише, – попытался успокоить ее Гарри. – Я тебя очень прошу, объясни мне, что произошло.
Грейнджер подозрительно посмотрела на него, помялась, словно решаясь на то, что выходит за рамки обычного. Оглянулась по сторонам и сбивчиво зашептала.
– Я была в библиотеке, как и всегда, – она растерянно провела рукой по волосам. – Писала доклад по трансфигурации, когда ко мне подошел Др… Малфой.
Гарри вздрогнул. Он был уверен, что Рон все преувеличивает, но эта оговорка Гермионы заставила парня насторожиться.
– Я потребовала, чтоб он проваливал, пригрозив проклясть, но он только улыбнулся… Не так, как обычно. И попросил помочь, – Гермиона сама была удивлена тем, что говорит. – Гарри, он не назвал меня ни грязнокровкой, не оскорбил, он просто, как нормальный человек, попросил помочь!
Поттер удивленно вскинул брови. Малфой и нормальный – это никак не вязалось с тем, к чему привык Гарри.
– Вопрос был пустяковый – на пару предложений. И я объяснила ему. Он поблагодарил и отошел, – у Гермионы на глаза навернулись слезы. – Сначала я подумала, что это очередная его шутка, и была готова к тому, что сейчас он притащит дружков и начнет насмехаться, но он просто собрал тетради и ушел. А потом Рон…
И девушка отвернулась, пряча слезы. Гарри ободряюще погладил ее по чуть вздрагивающим плечам, размышляя над тем, что понадобилось Малфою от Гермионы. В то, что Драко в считанные дни мог измениться, он не верил: осознание собственного иллюзорного превосходства въелось, казалось, в саму плоть этого чистокровного волшебника. Но если он смог сдержать себя, сдержать презрение к происхождению Гермионы – значит, на кон поставлено что-то очень важное для него.
– Не расстраивайся, – тихо сказал он, заставляя девушку убрать руки от лица. – Поговори с Роном, я уверен, он все поймет.
Грейнджер кивнула, вытерла мокрые глаза и, прижав к груди учебники, убежала.
«Предательница», – незамедлительно прошелестело в голове.
Это было настолько неожиданно, что Гарри вздрогнул и заозирался, пытаясь понять, кто произнес эту фразу.
«Спуталась с врагом», – смешок сочился ехидством.
Поттер сжал виски пальцами. Головная боль пульсировала в затылке, с каждым мгновением становясь все сильнее; перед глазами заколыхалась темная пелена, мешающая смотреть; тело отяжелело, и Гарри казалось, что сознание уступает контроль над самим собой кому-то иному.
«И она понесет наказание», – кровожадно заявил шипящий голос.
В душе вспыхнула жажда. Он снова слышал сквозь ставшие будто пергаментными стены; видел тепло, исходящее от столь беспечных и оттого беззащитных людей, которые находились совсем рядом – стоило только протянуть руку…
Поттер трясущимися руками зашарил по сумке. С каждым мгновением его состояние ухудшалось. Еще немного, и он просто потеряет сознание.
Фиал отозвался на прикосновение обжигающим холодом. Парень откупорил склянку, едва не расколотив изящную крышечку, торопливо отмерил две капли прямо на язык и обессилено прислонился к стене, сползая вниз.
В висках набатом стучала кровь, и Гарри не сразу расслышал, что кто-то пытается с ним разговаривать.
– Эй, Поттер? – нет, ему просто определенно сегодня везло. – Ты не мог бы выбрать немного другое место для того, чтобы сдохнуть?
Малфой стоял над ним, глядя сверху вниз и сложив руки на груди. Светлые волосы растрепаны, вопреки его обычаю гладко зализывать их назад; в светлых глазах мелькает что-то совсем непривычное для Гарри.
– Я буду рад, если ты откинешь копыта, но умоляю, Поттер! Если у тебя есть совесть, – а она есть, я знаю, иногда из ушей хлещет, – сделай это возле кабинета Дамблдора – пусть этот старый маразматик почувствует себя виноватым в твоей кончине. Как тебе идея, а?
– Ты ублюдок, Малфой, – сообщил Поттер, с трудом поднимаясь с пола.
Его ощутимо потряхивало, шатало из стороны в сторону, но мало-помалу сознание прояснялось; дышать стало легче, а жажда смертей, тисками сдавливающая грудь, практически исчезла.
– Мерлиновы штаны! Да неужели ты это понял? – издевательски протянул Драко. – Тебя проводить? А то ты сам не дойдешь – тебя так шатает, что того и гляди свалишься.
– Куда проводить? – Гарри показалось, что он попал в какое-то иное измерение, или же Малфоя кто-то очень крепко приложил дубиной по темечку.
– К кабинету директора, – хохотнул Драко, и все встало на свои места.
Мерзавец по своему обыкновению просто издевался.
– Пошел ты, – буркнул парень, безнадежно махнув рукой на давнего врага, и, держась за стенку, отправился в долгий путь до гостиной Гриффиндора.
Когда он, наконец, добрался до цели, то чувствовал себя вполне прилично. Вот только вытянувшиеся лица Гермионы и Рона, склонившихся над каким-то листком, не сулили ничего хорошего.
– Что это? – поинтересовался он, заглядывая друзьям через плечо.
– Ой, – испугалась Гермиона. – Гарри, не надо так подкрадываться!
– Мне пришло письмо, – сообщил Рон, помахивая пергаментом.
– Книга? Они нашли книгу? – у Поттера аж перехватило дыхание.
– Они нашли ту лавку, – протянул рыжий и смущенно опустил глаза. – Но книгу купили днем раньше.
– Что? – изумлению Гарри не было предела.
Кому мог понадобиться сборник дурных сказок?
– Рон, кто купил эту книгу? – Поттер едва подавил желание схватить друга за грудки.
Уизли покосился на поджавшую губы Гермиону.
– Малфой-старший, – тихо произнес он.

Союзник или враг?

– Проклятый хорек! – разъяренно шипел Рон. – Как он догадался обо всем?
– Он учится на Слизерене, – рассудительно заметила Гермиона, сцепляя дрожащие пальцы рук, – как и все его предки. Может, он сразу понял, что с тобой происходит, Гарри?
– Вполне возможно, – Поттер обхватил голову руками. – А если и не знал о том, что произошло в Тайной комнате, хотя я в этом очень сомневаюсь, то, скорее всего, после того, как василиск напал на него тогда, в коридоре, расколов колонну, понял ситуацию.
На душе скребли кошки. Неужели придется искать другой способ избавиться от проклятия? Опять идти к Дамблдору, который последнее время упорно избегает его? Снадобье Снейпа постепенно переставало действовать, и Гарри по ночам начинал ощущать василиска. Сны были еще мутными, неоформленными, но достаточно понятными для того, чтобы понять – его враг вновь поднимает голову, ощущая слабину своего носителя.
– Гермиона, о чем он спрашивал тебя тогда, в библиотеке? – сосредоточился парень на насущной проблеме.
Краем глаза он заметил, как вновь насупился Рон, бросая гневные взгляды на девушку.
– О жгучей антеннице и заунывнике, – Грейнджер нахмурилась, вспоминая.
– Эти растения так просто не достанешь, – сообщил Уизли. – Антенница так вообще запрещена.
– Потому что часто используется в зельях, подавляющих волю не хуже «Империо», а заунывник – в зелье сопротивления магии – одном из самых сложных в приготовлении, к тому же найти ее практически невозможно, – подхватила Гермиона.
– И зачем ему они понадобились? – удивился Гарри, пытаясь связать все воедино.
Рон с Гермионой переглянулись и дружно пожали плечами.
В душе волной поднимался тяжелый гнев. Поттер с силой сжал подлокотники кресла, стараясь успокоиться, однако для этого требовалось что-то посерьезнее, нежели вымещение злости на предметах мебелировки.
– Гарри, – из раздумий его вырвал испуганный голос девушки.
Он поднял голову и увидел, что друзья осторожно отошли от него на несколько шагов.
– Что такое? – мрачно поинтересовался он.
– Вокруг тебя воздух дрожит, – сообщил ему Рон и с опаской отодвинулся еще дальше.
Парень глубоко вдохнул, стараясь унять бешено стучащее сердце.
– Думаю, нам не стоит гадать, – резко вскочил он со своего места и рванул к выходу из гостиной. Ярость бурлила в нем, как полноводная река в слишком тесных берегах, и требовала выхода. – Спросим у Малфоя, что ему нужно!
Слизеринца они нашли в коридоре недалеко от гостиной факультета Драко. Гарри первым заметил светлые волосы, мелькнувшие в арочном проеме, и бросился вперед – если тот зайдет в свою гостиную, выудить его оттуда будет очень сложно.
– Малфой! – рявкнул Поттер, выворачивая из-за колонны, и слизеринец обернулся.
– Вы только посмотрите, – насмешливо протянул он, обращаясь к Крэбу и Гойлу – непременным спутникам Малфоя, – Золотой мальчик и его подпевалы.
– Заткнись, – посоветовал оскалившийся Рон.
– Идите, – неожиданно кивнул Драко своим подлизам, и те, переглядываясь, удалились. – Ты, Уизли, следил бы за своим языком. А то я могу подумать, что ты давно слизняками не плевался.
– «Экспульсо»! – завопил выведенный из себя рыжий, выхватывая палочку.
Последнее время Рон воспринимал любое оскорбление, взгляд или смешок в свою сторону, гораздо ближе к сердцу, чем обычно. А уж к Малфою он проникся поистине поразительной ненавистью – один вид его вызывал у парня бешенство.
Скорее всего, слизеринец этого и ожидал – он незамедлительно выставил Щитовые чары, но в ответ нападать не спешил, ехидно косясь на тяжело дышащего Рона. Гермиона вытащила палочку, но вела себя как-то непривычно неуверенно, словно сомневалась в правильности своих действий.
Гарри прикрыл глаза и позволил гневу хлынуть наружу.
– Хватит! – рыкнул он, и волна стихийной магии, поднявшийся изнутри, рванулась во внешний мир, сбивая с ног тех, кто стоял рядом.
– Какая прелесть, – буркнул ничуть не удивленный Малфой. – Слезь с меня, женщина!
Последнее относилось уже к Гермионе, которую отшвырнуло прямо на светловолосого парня. Слегка оглушенная девушка медлила, а слизеринец, к искреннему удивлению Гарри, не спешил вскочить на ноги, тем самым добавив синяков ненавистной грязнокровке.
Когда Поттер помог Грейнджер встать с придавленного парня, Малфой поднялся, отряхнул мантию и, убирая палочку, заметил:
– Тебе осталось совсем недолго. Василиск сильнее тебя.
На мгновение воцарилось молчание, прерываемое только хриплым дыханием еще не остывшего от вспышки собственного гнева Рона.
– Значит, ты все знал, – тихо произнесла Гермиона, поморщилась и прижала ладошку к скуле – на бледной коже алела тонкая царапина.
– Да, – не стал отпираться Драко. – Вы считаете меня полным идиотом, я знаю. Впрочем, мне это только на руку: как только недооценишь противника – ты проиграл. Не так ли, Поттер? Кому, как не тебе, об этом знать?
Гарри нахмурился. Проклятый слизеринец вновь напоминал ему о Седрике, зная, насколько болезненно он воспринимает подобное.
«Придушить бы ублюдка», – пронеслось в голове, но Поттер поспешно затолкал подобные мысли подальше. Видимо, змеюка уже прочно утвердилась в его разуме, пытаясь перетянуть его на свою сторону, заставить совершить поступок, который поселит Тьму в его душе, заставит потерять смысл собственного существования. И тогда он победит.
– Книгу, – резко сказал он, требовательно глядя в серые глаза.
– Ты веришь, что она тебе поможет? – удивленно вскинул светлую бровь Малфой. – Успех этого обряда, на который ты так надеешься, практически равен нулю.
– Но Дамблдор… – робко начала Гермиона.
– Значит, он солгал, – уверенные слова Драко хлестнули не хуже плети. – Он всегда был двуличен – обман за обманом, одна маска за другой. Вы глупы и слепы, если не видите этого. Или же просто не желаете признавать очевидного.
– А твой отец – Пожиратель Смерти! – Рон снова начал заводиться, и Гермиона успокаивающе положила руку ему на плечо.
– По крайней мере, мы не притворяемся, – пожал плечами слизеринец, которого слова Уизли, казалось, ничуть не задели.
– Оставь его, Рон, – Гарри хотелось сплюнуть.
Пытаться переупрямить этого парня, который готов костьми лечь, лишь бы Поттеру было хуже, стало глупой идеей. Как и вся эта затея с книгой, которая была сейчас жизненно необходима, но слова Малфоя уже заронили зерно сомнения.
– Василиск сожрет тебя, – Драко ухмыльнулся, но в серых глазах не было ни презрения, ни ненависти, ни злости.
Только тоска по чему-то, совсем ему самому непонятному; грызущее чувство, поселившееся где-то в самом уголке души и старательно спрятанное не только от других, но и от самого себя.
Гермиона недоуменно смотрела на светловолосого парня: мир плавно переворачивался с ног на голову. Девушка совершенно никак не могла объяснить столь внезапные перемены, настигшие высокомерного волшебника.
Гарри развернулся, понимая, что дальнейший разговор бесполезен.
– Этот обряд не спасет тебя от проклятия, Поттер, – слова были брошены холодно и равнодушно, заставляя Гарри замереть на месте и медленно повернуться. – Василиск так просто не отпускает свою жертву. У тебя всего два исхода: либо мгновенная смерть, либо частица разума василиска признает тебя достойным и растворится в твоей личности.
Малфой был собран и серьезен. Поттер с возрастающим изумлением смотрел на своего давнего врага – человек, стоящий сейчас перед ним, был ему незнаком. Неужели все то, что знал он, было искусной маской, мастерской игрой теней и человеческих чувств?
– Ты недостаточно жесток, – Драко склонил голову набок, и глаза насмешливо блеснули. – Тебе не совладать с той тварью, что свила тенета внутри тебя. Этого противника нельзя убить заклинанием. Он – часть тебя. Ты умрешь в любом случае.
– Почему ты так в этом уверен? – слова слизеринца не несли в себе насмешки, не были глумливы – он просто ставил Гарри перед фактом.
– Ты думаешь, что один оказывался в такой ситуации? – Драко скрестил руки на груди. – Нет, были волшебники, которые жили с уверенностью, что повергли этого врага. До тех самых пор, пока не рассыпались пеплом.
– Отдай нам книгу, – потребовала внимательно прислушивающаяся к разговору Гермиона.
Парень задумчиво перевел взгляд на девушку.
– И что я буду с этого иметь? – поинтересовался он, делано незаинтересованно прислонился к колонне, оценивающе оглядывая Грейнджер.
– Я не прокляну тебя, – угрожающе надвинулся на него Рон.
Драко бросил безразличный взгляд на Уизли и ехидно усмехнулся.
– Ты, рыжий, не можешь совладать даже с простейшими заклинаниями, все время надеясь на свою безотказную подружку, – презрительно протянул он и фыркнул.
– Ах, ты… – задохнулся Рон, и все грозилось снова перейти в драку.
– Прекрати! – дернула его за руку Гермиона.
– Ты защищаешь его! – обвинительно ткнул парень палочкой в грудь девушке.
– Просто она умнее тебя, – подал голос с удовольствием наблюдавший за сценой слизеринец, подливая масла в огонь.
– У него есть то, что нужно нам, – Гарри успокаивающе хлопнул друга по плечу. – Чего ты хочешь?
Драко, с любопытством наблюдающий за склокой, перевел взгляд на Поттера, приблизившегося практически в упор.
– Участвовать в обряде. Я хочу посмотреть. Чисто в научных целях, конечно же, – заявил Малфой, хитро прищурив азартно блеснувшие глаза.

Разгром в библиотеке

В библиотеке было малолюдно и очень тихо, впрочем, как и обычно. В воздухе витал запах, который всегда так любила Гермиона: старого пергамента, кожаных переплетов и чернил, которыми тайные знания были нанесены на пожелтевшую от времени бумагу.
Они устроились за самым дальним столом, возле стеллажей с книгами по истории магии. Рон нервничал и злился, Гарри же сидел спокойно, что-то безотчетно черкая на пергаменте пером.
– Ну и где? – в который раз спросил Уизли и оглянулся. – Я так и знал, что этот хорек нас подведет!
– Успокойся, – одернул его Поттер, неодобрительно поглядев на друга. – Он опаздывает всего на десять минут. Это не повод для паники.
– Гарри, это же Малфой! Ему предать кого-то – как вдохнуть! – Рон подался вперед и выдернул листок из-под руки Гарри. – Что это?
– Не знаю, – удивленно посмотрел на него Поттер.
Среди бессмысленных линий четко вырисовывался необычный знак: двенадцатиконечная звезда с темным кругом в центре, от которого расходилось четыре луча, загибающихся в изображение глаза.
– Художествами занимаемся? – раздался насмешливый голос совсем рядом.
Уизли подпрыгнул от неожиданности и уставился на неслышно подошедшего Драко.
– Что, не рад меня видеть? – осведомился слизеринец, усаживаясь рядом с Гермионой, напротив Гарри и Рона. – Я, можно сказать, ваши задницы спасаю, а ты прожигаешь меня взглядом, будто я подкрался сзади с дубиной. Поттер, хорошо, что ты не дал Уизли прикончить василиска. Иначе бы этот герой оставил от меня только кучку пепла, – с этими словами Малфой положил на стол книгу, которую до сих пор держал в руках.
Рон насупился, но ничего не сказал: в глазах мелькнула уверенность, что однажды он сотворит это с ненавистным выскочкой и без помощи силы василиска.
Книга была старая, в потертом кожаном переплете, с золотым тиснением на обложке и металлическими уголками. Гермиона сразу же вцепилась в нее, игнорируя ехидный взгляд, брошенный на нее Малфоем. Никто и не возражал: девушка была уже знакома с содержимым книги и могла быстро найти искомое. Драко, конечно, тоже, но по его лицу было видно, что он и так делает большое одолжение гриффиндорцам одним своим присутствием, поэтому услужливо открыть сборник сказок на нужной странице считал недопустимой роскошью.
– Драко? – удивленно раздался тихий голос.
Гарри обернулся. Недалеко от них стоял Теодор Нотт – один из немногих, кого Малфой, насколько было известно Поттеру, считал своим другом и общался на равных, без постоянного презрительного взгляда и демонстрации собственного превосходства.
– Да? – Драко быстро бросил взгляд на своего сокурсника: было заметно, что он немного занервничал.
– Можно тебя на минутку? – так же тихо поинтересовался Нотт, чуть прищурив глаза.
– Сейчас вернусь, – буркнул Малфой и встал, с грохотом отодвинув стул, чем вызвал несколько возмущенных взглядов в свою сторону от потревоженных неожиданным резким звуком занимающихся студентов.
Нотт терпеливо дождался, когда друг подойдет к нему, и два слизеринца отошли на порядочное расстояние от стола, за которым сидела неразлучная троица; так, чтобы не было слышно того, что начал втолковывать Малфою Теодор.
– Гарри, – горячо зашептал Рон, быстро оглянулся на своего врага и сжал кулаки, – он отдал нам книгу, может, стоит от него избавиться?
– Рон, – возмутилась Гермиона, – это же совершенно бесчестно! Мы пообещали ему!
– Он точно так же поступил бы с нами при первой же возможности, – мрачно посмотрел рыжий на подругу. – Чести у него – что у крысы!
– Тем не менее, свое обещание он выполнил, – вмешался Гарри. – Я знаю, ты его терпеть не можешь, как и все мы, но я не собираюсь опускаться до его уровня.
Гермиона, не отрываясь от чтения, кивнула, соглашаясь с другом.
– Мы не знаем его планов, – не сдавался Рон. – А вдруг он опять лжет? Вдруг он хочет, чтоб ты погиб во время проведения обряда?
– Знаешь, Уизли, – холодно бросил подошедший Малфой и скрестил руки на груди; по-видимому, последнюю фразу Рона он расслышал очень хорошо. – Кажется, ты совсем свихнулся в обществе своих братьев-близнецов – тебе везде чудятся заговоры.
– Знаешь, Малфой, – передразнил рыжий парень, вскидывая глаза, – кажется, твоя мамаша не смогла выродить больше одного, и теперь ты завидуешь тем, у кого есть, с кем пообщаться.
– Рон! – ахнула Гермиона.
Гарри не узнавал своего друга. Уизли всегда был веселым и добродушным, иногда вспыльчивым, но никогда за ним не наблюдалось той злобы, что сквозила в каждом слове и движении парня. Создавалось впечатление, что его отношение к слизеринцу – не результат их четырехлетней вражды, а нечто более серьезное: Рон вел себя так, будто защищал собственную территорию, на которую посягнул чужак.
– А за это я тебе глотку вырву! – прошипел разом поменявшийся в лице Драко и схватился за палочку, полный уверенности привести угрозу в исполнение.
Рон приглашающе оскалился и поднялся с места.
– Прекратите! – в голосе Гермионы зазвучала сталь. – Все выяснения отношений оставьте на потом! После того, как снимем с Гарри проклятие, хоть на клочки друг друга разорвите!
Малфой поколебался, резким, нервным движением спрятал палочку, смерил угрожающим взглядом напряженного Рона и опустился на свой стул.
– Итак, – начала девушка и все еще гневно скосилась на раздраженных парней, – нам нужно будет вернуться в Тайную комнату. Во-первых, обряд желательно проводить как можно ближе к месту, где был убит василиск – слава Мерлину, это в нашем случае совершено не затруднительно; во-вторых, нам нужна часть змеи – клык вполне подойдет.
– Будем посещать достопримечательности, связанные с героическими деяниями Поттера? – осведомился Драко, откинулся на спинку стула и взъерошил тщательно прилизанные волосы, словно в волнении.
Гермиона бросила на него укоризненный взгляд. Малфой закатил глаза и поднял руки в знак капитуляции. Тут даже Гарри не удержался и улыбнулся: выглядели они очень забавно.
– И кстати, – девушка замялась, не зная, как обратиться к слизеринцу, – ты ведь не зря спрашивал об антеннице и заунывнике?
– Не зря, – не стал отпираться Драко. – Они входят в состав зелья, которое необходимо для того, чтобы выпустить силу василиска наружу.
– Но нам же надо, наоборот, запечатать ее? – Рон, казалось, смирился с присутствием Малфоя.
– Не совсем, – покачал тот головой. – Поттер должен справиться с даром василиска, когда он будет в полной своей силе. Только тогда возможна победа. В противном случае эта змеюка никогда не признает его своим хозяином и прикончит сразу же.
– Корень мандрагоры, листья алихоции, тертый рог двурога, жало брюховертки… – Гермиона внимательно читала перечень необходимых ингредиентов. – Такой сложный рецепт… Я не знаю, смогу ли справиться с ним.
– Грейнджер, – с преувеличенной тревогой посмотрел на нее светловолосый, – ты здорова? Ты признаешь, что не можешь что-то сделать?
– В отличие от тебя – да, – парировала девушка.
Рон ехидно хмыкнул.
– Все ингредиенты можно достать без проблем, – заключила Гермиона. – Кроме все тех же антенницы и заунывника.
– Это я беру на себя, – неожиданно предложил Драко, взглянув на Уизли с некоторым превосходством.
– Ограбишь торговца на черном рынке? – осведомился Рон и поджал губы.
– Нет, – оскалился в ответ Малфой. – Попрошу у профессора Снейпа.
– Так он тебе и даст запрещенное растение, – усомнилась девушка.
– Будь уверена, – ухмыльнулся Драко. – Эй, Поттер, мы тут твою судьбу решаем, хоть слово сказал бы, что ли.
Гарри, в тот самый момент, когда Гермиона читала список, почувствовал, как слипаются глаза. Тело отказалось повиноваться – его неудержимо потянуло в сон. Сознание прощально вильнуло лисьим хвостом и провалилось в темноту.
– Гарри? – обеспокоенно коснулась его руки Гермиона, и Поттер поднял низко опущенную голову.
– Ох, ты ж… – только и успел придушенно сказать Рон, прежде чем завалиться назад, когда Гарри, резко поднявшись с места, с нечеловеческой силой оттолкнул от себя тяжелый стол, за которым они сидели, и смел Драко и Гермиону на пол вместе со стульями.
Несколько человек, находившихся на момент произошедшего в библиотеке, испуганно завопили и стремглав бросились к выходу.
Было чего бояться – Гарри был окутан дрожащей дымкой природной магии, отталкивающей любые заклятия: когда Гермиона махнула палочкой и произнесла усыпляющее заклинание, чары отразились и срикошетили, попав в стеллаж с книгами. Тяжелая махина дрогнула, покачнулась и завалилась вперед. С полок посыпались фолианты, с грохотом падая на пол: несколько с силой ударили скорчившуюся девушку по спине, и она болезненно вскрикнула.
Рон лежал вниз лицом, неловко подвернул под себя руку – одна из книг ударила его в голову, и парень просто потерял сознание.
– Гарри! – отчаянно выкрикнула девушка и выскочила прямо перед другом.
Парень перевел на нее взгляд, и она в ужасе отшатнулась. Глаза Гарри были ярко-желтые, с вертикальным, вытянутым в узкую щелочку зрачком.
– Назад, дура! – дернул ее за руку Малфой, оттаскивая за поваленный стеллаж.
Волна стихийной магии пронеслась совсем рядом с Гермионой, опалив волосы. Со свистом врезалась в стену, покрывая ее сеткой трещин.
– Это уже не Поттер, – сообщил Драко и выставил Щитовые чары, когда следующий стеллаж накренился и осыпал их градом книг. – Это василиск. Честно говоря, о таком я не знал и не слышал раньше. Видимо, у твоего дружка все не как у людей.
Полки рухнули вниз, поднимая вверх тучу пыли; глухо шлепались на пол старинные фолианты; мялся и рвался хрупкий пергамент; в паре шагов вспыхнуло несколько страниц.
– Что же делать? – едва не расплакалась Гермиона.
– Думай, Грейнджер! – рявкнул на нее Малфой, скривился, помедлив, но все же защитил лежащего без сознания Рона от осколков окаменевших под взглядом разъяренного василиска досок.
– Чары на него не действуют, – затараторила девушка и зажмурилась. – Мешает защита. Но…
Она подхватила одну из книг и с силой швырнула в Гарри-василиска. Предмет без проблем пролетел сквозь защитный барьер и ударил существо по руке. Шипение, раздавшееся следом, сделало бы честь целому клубку змей. По импровизированному укрытию хлестнула новая волна магии.
– Физические объекты способны преодолевать преграду, – удовлетворенно сказала она и благодарно кивнула прикрывавшему ее Драко.
– Отлично, – оскалился слизеринец. – Готовь палочку. Отвлеки его.
Гермиона недоуменно посмотрела на союзника, но не успела ничего спросить, как парень выскочил из-за укрытия, прикрывшись чарами, и метнулся к Гарри.
Замах – и кулак Малфоя с силой врезался в челюсть Поттера. Голова гриффиндорца безвольно мотнулась, и он начал заваливаться назад. Защитная дымка недовольно дрогнула и рассеялась.
– «Слипиум»! – выкрикнула Грейнджер, вновь применяя усыпляющие чары, а потом резко переводя палочку на слизеринца – василиск мазнул пристальным взглядом по оторопевшему парню, и защита, которую едва успела выставить Гермиона, заискрила, прогибаясь под натиском темной магии.
Глаза Поттера блеснули и вернулись к нормальному состоянию. Гарри рухнул на пол и потерял сознание.
– Всегда хотел это сделать, – довольно сообщил Драко и скривился от боли в рассаженных костяшках.
– Малфой? – изумленно донеслось от двери, и парень с девушкой обернулись, безотчетно шагнув назад.
У входа в библиотеку столпился весь преподавательский состав. Снейп вскинул брови, рассматривая запыленного, растрепанного ученика своего факультета, а потом нахмурился – его взгляд не обещал Малфою ничего хорошего. Сзади догорал том редкого издания какого-то фолианта; библиотека – гордость Хогвартса, – превратилась в руины.
– Что здесь произошло? – осведомился профессор Дамблдор и взмахнул палочкой.
Полчаса разбирательств, угроз, обещаний исключения и скорой смерти от Северуса Снейпа показались четверке целой вечностью. Дамблдор, укоризненно смотревший на покаянно опустивших головы учеников из-под очков-половинок, хмыкнул что-то в седую бороду, и, назначив наказания, отпустил по своим комнатам.
Растерянный, все еще с трудом передвигающийся Гарри и Рон, поддерживающий друга, ушли чуть вперед, а Гермиона, прихрамывающая из-за неудачно ударившей ее в колено книги, отстала.
– Эй, Грейнджер!
Девушка обернулась. Малфой стоял возле лестницы, которая вела в крыло Слизерина. Внешний вид его был плачевен: брюки порваны, мантия испачкана и обуглена; волосы вздыбленные, растрепанные и наполовину закрывают лицо; на скуле расплывается синяк, явно от одной из книг с рухнувшего на него стеллажа. И только в глазах мелькает то, что Гермиона никогда не видела в стальной глубине – безудержное веселье.
– Спасибо, – парень отвернулся и, прихрамывая, направился вверх по лестнице.
Грейнджер неожиданно для себя улыбнулась, провела рукой по волосам и последовала за скрывшимися за поворотом коридора друзьями.

Наказания и поблажки

– Это отвратительно, – Гермиона с гримасой омерзения на лице отставила отчищенный котел в сторону.
– Тебе должно быть это привычно, – насмешливо фыркнул Малфой и раздраженно пнул целую гору медных сосудов, над которыми им предстояло трудиться.
Наказание за разгром в библиотеке последовало незамедлительно. К искреннему ужасу Гарри и Гермионы искупать свои деструкторские наклонности им предстояло под руководством профессора Северуса Снейпа – хуже и быть не могло. Малфой, которого тоже прижали к стенке и в приказном порядке отправили отбывать наказание там же, сначала обрадовался, но после пары подзатыльников от разъяренного декана Слизерина сник и только досадливо шипел себе под нос.
Рону повезло. На момент прибытия преподавателей на шум, испуганные вопли учеников и запах гари, рыжий парень плашмя лежал на полу, присыпанный каменной крошкой и книгами, поэтому ему удалось избежать возмездия возмущенных кощунством профессоров.
Гарри печально заглянул в котел. Толстый слой зеленоватой слизи покрывал некогда блестящие стенки; парень ковырнул его пальцем в перчатке, и за рукой потянулся мерзкая склизкая ниточка. О запахе даже говорить не приходилось. Гермиона то бледнела, то зеленела, и Гарри было ее искренне жаль: девушка знала, какие заклятия могли бы им помочь справиться с этой напастью, но предусмотрительный Снейп отобрал у всех троих палочки, таким образом заставляя провинившихся работать руками.
– Кто-то обещал достать антенницу и заунывник, – ехидно напомнил Поттер скривившемуся Малфою, который смотрел на котел, как на воплощенное мировое зло. – Только теперь я сомневаюсь, что Снейп даст тебе хоть что-то, кроме тумаков.
– Ты невыносим, Поттер, – закатил глаза Драко и злобно зыркнул на темноволосого парня. – Впрочем, тебе привычно вот это, – он с непередаваемым выражением лица ткнул на груду того, что им предстояло отчистить.
– Это ты у нас такой изнеженный, Малфой, – подала голос Гермиона, раздраженно подхватила котел за дугу ручки, слегка качнула, и он, разбрызгивая разжиженную слизь, покатился на слизеринца.
Драко с воплем омерзения подскочил со стула и спешно убрался с пути катящегося оружия массового поражения. Котел с грохотом врезался в кучу таких же; вонь, заполнившая кабинет, стала просто невыносимой, и все трое со слезящимися от отвратительного запаха глазами выскочили за дверь.
– Так-так-так, – холодно раздалось совсем рядом.
Профессор Снейп неодобрительно глядел на жадно вдыхающих относительно свежий воздух учеников.
– Сбегаем, не выполнив задания? – осведомился он, вскидывая черные брови.
– Мы… э-э-э… – замялся Малфой, и профессор зельеварения повернулся к нему. – Там…
– Неженки, – словно сплюнул Снейп и потянул крючковатым носом воздух. – Вон отсюда.
Гарри, Гермиона и Драко переглянулись и спешно сбежали, пока профессор не передумал.
– Ладно, – вынужденно признал Гарри. – Ты нас спас.
Драко самодовольно усмехнулся. Если бы его не было рядом, Снейп бы уж точно загнал гриффиндорцев обратно в покинутую аудиторию и заставил бы доделывать даже наполовину не выполненное задание.
– Что теперь нам делать с ингредиентами? – поинтересовалась Гермиона, когда они дошли до развилки: справа – крыло Слизерина, слева – Гриффиндора.
– Я знаю пароль от кладовой Снейпа, – сообщил Малфой. – Но если он заметит, что у него вновь кто-то таскает составляющие зелий, тем более, такие редкие… Одной сывороткой правды от него не отделаешься.
– А у нас есть выбор? – осведомился Гарри, с содроганием представляя себе, что с ними сделает профессор в случае неудачи.
– Есть, – осклабился Драко. – Дать тебе отбросить копыта, Поттер.
– Я тебя ненавижу, Малфой, – доверительно сообщил Гарри блондину. – И даже если я умру, то доставать буду тебя всю свою оставшуюся вечность.
– Уже боюсь, – добродушно хохотнул слизеринец.
– Может, мы вернемся к делу? – Гермиона нетерпеливо притопнула ногой. – Гарри, ты можешь пойти к Дамблдору. Ведь это он сказал тебе про книгу.
– Так он и будет тебе помогать, – внезапно озлобился Малфой. – Этот старикан всегда только себе на уме; могу поспорить, что у него на тебя далеко идущие планы.
– Прекрати! – резко отозвался Гарри. – Не тебе осуждать Дамблдора!
Малфой только пренебрежительно фыркнул и махнул на них рукой.
– Как знаешь, Поттер, – язвительно сообщил он. – Только когда маразматик отправит тебя к праотцам, преследуя только ему известные цели, то не заявляйся ко мне для того, чтобы постенать и пожаловаться на несправедливость.
– Катись уже, – беззлобно бросил Гарри слизеринцу.

***

– Снейп вас так рано отпустил? – изумился Рон, сидевший в гостиной и бездумно глядящий на огонь в камине.
– Все-таки иметь ручного Малфоя под боком не так уж и плохо, – пожал плечами Гарри, плюхаясь рядом с другом.
Гермиона хихикнула и пристроилась с другой стороны. Рон, собравшийся было возмущаться, замолчал, стиснутый с обеих сторон.
– Интересно, что же ему все-таки надо? – задумчиво вопросил Уизли в потолок.
– Мне кажется, что ему просто скучно, – вдруг тихо предположила Гермиона. – Мы его нападки уже давно всерьез не воспринимаем: последнее серьезное столкновение было у кабинета Снейпа, когда он с Гарри подрался, а в больничное крыло попали мы с Крэббом. А теперь он мается от безделья.
– Пока нам это на руку – ничего не имею против, – сообщил Поттер и откинулся назад, закрывая глаза.
Его неудержимо клонило в сон – день получился насыщенным.
Рон что-то неразборчиво пробурчал себе под нос, резко встал и с недовольным лицом отправился в спальню.
– Да что с ним такое? – удивилась Гермиона. – Он сам не свой с тех пор, как…
– Как мы начали общаться с Малфоем, – закончил за нее Гарри, скинул ботинки и поджал под себя ноги.
Девушка немного помедлила и последовала его примеру.
– Ревнует? – недоверчиво осведомилась она, подтянула к себе сумку и достала книгу «Об Обмене Душ».
Раскрыла на нужной странице и вновь внимательно вчиталась в строчки.
Гарри видел, что она очень сильно за него переживает. Страх в его собственной душе, появившийся на недолгое время после того, как он понял, что ему грозит, давно уже исчез, не оставив после себя и воспоминаний. Сам парень относился к сложившейся ситуации с каким-то философским спокойствием: после всего, что ему пришлось пережить в этом году, какое-то жалкое проклятие давно поверженного врага не могло заставить его паниковать. Единственное, что вызывало серьезное беспокойство – те самые моменты, когда василиск захватывал контроль над его телом. Впрочем, как показала практика, друзья, да и враги, вполне успешно справились и с этим.
Он искоса взглянул на Гермиону. Мягкий свет пламени камина отбрасывал на ее волосы золотистые отблески, и они переливались, обрамляя миловидное лицо. Как ни странно, он только сейчас смог взглянуть на нее под другим углом. До этого она была ему просто другом, близким, незаменимым, но он никогда не видел в ней девушку. Никогда не смотрел на нее так, как на Чжоу.
А теперь он незаметно для себя залюбовался ею. Она почувствовала его взгляд и подняла голову, улыбнулась и немного удивленно изогнула красивую бровь.
Гарри улыбнулся в ответ и мотнул головой, стараясь избавиться от наваждения.
– Ай! – Гермиона вздрогнула и отшатнулась.
Возле нее вилась небольшая бумажная птица, которая пребольно ударила ее вполне твердым клювом в открытую шею. Гарри ловким движением прирожденного ловца перехватил вредительницу и открыл послание.
«В двенадцать часов возле кладовой. Или ты решил идти к старому хрычу?»
– Что там? – заинтересованно подалась вперед девушка и заглянула Поттеру через плечо.
Он почувствовал, что сердце как-то заполошно дрогнуло, и с удивлением прислушался к себе. Ему нравилось чувствовать ее так близко. Живую, теплую, какую-то… родную. Ладони вспотели, и он спешно отодвинулся, стараясь не обращать внимания на недоуменный взгляд Гермионы.
– Малфой, – коротко ответил Гарри сиплым, словно от волнения, голосом.
– Нет, вы определенно издеваетесь! – неслышно подошедший Рон появился аккурат к очередному упоминанию о ненавистном слизеринце. – Это что, тема года? Почему, как я не подойду, вы все время говорите о нем?
– Сядь, – дернула его на диван Гермиона, а сама подвинулась ближе к Гарри.
От ее прикосновений у него пересохло в горле, но разорвать дистанцию, не вызвав удивленных вопросов, он не мог, поэтому стойко переносил выкрутасы собственного тела, так внезапно начавшего реагировать на подругу. Василиск взбесился, что ли?
– Это не мы постоянно о нем говорим, – укорила тем временем Грейнджер Рона. – Это ты почему-то так неадекватно на него реагируешь.
Уизли не успел даже вскинуться в возмущении, как листок, присланный Драко, вдруг вырвался из рук Гарри, безошибочно выделил из них троих Рона, подлетел к самому его лицу и ослепительно вспыхнул, живо напомнив опыты Симуса Финнигана, и, по обыкновению его же исходов, опалил рыжему брови, заставив с воплем подскочить с дивана.
– Да, он определенно не любит его больше, чем тебя, Гарри, – так, чтобы не услышал разъяренный Рон, призывающий всевозможные кары на голову проклятого Малфоя, тихо произнесла Гермиона.
– Не думаю, что стоит брать его на сегодняшнюю ночную прогулку, – так же шепотом согласился Гарри, с сочувствием наблюдая за потрясающим кулаками Уизли.

Крадущиеся в ночи

Была уже почти полночь, когда Гарри и Гермиона закутались в плащ-невидимку и тихонько выскользнули из гостиной Гриффиндора. Полная Дама что-то сонно и недовольно произнесла им вслед и захрапела с утроенной силой.
– Как был неуклюжим, так и остался! – зашипела девушка, когда Гарри в третий раз наступил ей на ногу.
– Ну, знаешь ли! – возмутился парень. – Это тебе не танцы!
– Тихо ты, – шикнула девушка и прислушалась. – Надо спешить. У Филча поразительный нюх на тех, кто шляется по коридорам ночью.
– Не у него, а у миссис Норрис, – уточнил Гарри, но все же поспешил вперед, стараясь отвлечься от дразнящих прикосновений подруги.
Получалось это из рук вон плохо, потому что уместиться вдвоем под мантией-невидимкой можно было только тесно прижавшись друг к другу.
Впрочем, как оказалось, коридоры по ночам не так уж и безлюдны. Они дважды напарывались на парочки, которые, забившись в уголок, были настолько заняты друг другом, что не услышали ни шороха одежды, ни удивленно-негодующего шипения Гермионы, который раздался в тишине подобно набатному колоколу. Гарри подумал, что даже в какой-то мере завидует им. И воображение тут же услужливо подсунуло ему такую картину, от которой резко вспотели ладони, и он тряхнул головой так сильно, что очки едва не свалились у него с носа.
– Чего ты дергаешься? – удивилась Гермиона, оборачиваясь.
– Н-ничего, – тихо ответил Гарри и опустил взгляд, стараясь не смотреть на ее губы.
Зависть к парочкам быстро прошла, когда совсем рядом с ними вспыхнул свет на конце волшебной палочки, и их вниманию представилась очаровательная картина: разъяренный Снейп в пижаме. Он даже не стал разговаривать с нарушителями порядка – просто взял учеников за ухо и отправился, судя по всему, к деканам факультета, откуда были студенты, разгуливающие ночью по замку.
Гарри с Гермионой прижались к стене и старались не дышать, а когда профессор со своими жертвами исчезли из виду, они с опаской огляделись по сторонам и поспешили вперед, пока не приключилось еще что-нибудь.
Этим надеждам не суждено было сбыться. Разговор на повышенных тонах, происходящий за дверью одной из аудиторий, привлек их внимание. Природное любопытство, достигшее за годы ночных диверсий просто огромных размеров, вынудило их замереть возле деревянной створки, внимательно прислушиваясь к происходящему.
– Вы должны ему помочь! – этот голос друзья узнали сразу.
Профессор МакГонагалл была чем-то очень недовольна: сталь сквозила в каждом слове.
– Минерва, вы знаете, что он должен сам справиться с напастью, – мягко возразили женщине, и Гарри с Гермионой переглянулись.
Собеседником декана факультета Гриффиндора был никто иной, как директор Дамблдор.
– Мальчик и так натерпелся в своей жизни, и уж тем более в этом году! – женщина негодовала; было слышно, что голос звенит от гнева. – А теперь еще и это проклятье! Да его когда-нибудь оставят в покое?
– Нет, – коротко ответил Альбус. – Гарри Поттер обречен на такую жизнь до тех пор, пока его злейший враг не будет повержен. А он сейчас набрал силу и стал опасен как никогда. И если Гарри сможет справиться с проклятьем василиска, превратив его в дар, то станет значительное сильнее, сможет многое противопоставить Волдеморту кроме того, что у него уже есть.
– Но он связался с Малфоем! – возмущенно сообщила профессор, и из кабинета послышался частый перестук каблуков: МакГонагалл заметалась по комнате, словно загнанный лев по клетке. – Это не закончится ничем хорошим!
– Ошибаешься, – хмыкнул Дамблдор. – Гарри и его друзья – истинные гриффиндорцы. У них есть те качества, которые отличают тех, кто поступает туда: смелость, отвага, любящие сердца и способность пожертвовать собой ради блага других. Но это не всегда может помочь. Иногда требуется действовать совершенно иными способами. Драко же умен, хитер и изворотлив – его помощь пригодиться Гарри, если они оба смогут преодолеть общую непрязнь. Эти мальчики могут стать друзьями и многому научить друг друга, ты еще увидишь это, Минерва.
– Дамблдор! – ахнула женщина. Послышался глухой стук, будто что-то упало на пол. – Так вы все это подстроили? Старший Малфой – Пожиратель Смерти! И Драко непременно расскажет обо всем, что узнает, ему! И Гарри вновь будет в огромной опасности!
– Ты забываешь одну вещь, – мягко возразил директор. – У Малфоя-младшего есть не только качества, присущие отцу, но и то, что вложила в него мать. А материнская любовь, как известно, творит чудеса.
– Мне бы вашу уверенность, профессор! – МакГонагалл бросила это в сердцах, развернулась на каблуках и вылетела из аудитории.
Темно-зеленая мантия развевалась за спиной, словно крылья летучей мыши. Гарри с Гермионой едва успели отскочить в сторону, чтоб не быть обнаруженными. Вслед за деканом Гриффиндора показался профессор Дамблдор. Неодобрительно посмотрел вслед Минерве, вздохнул, закинул в рот конфетку и неторопливо пошел по направлению к собственному кабинету.
– Вот так поворот, – ошеломленно прошептала Гермиона. – Значит, Дамблдор действительно все это придумал?
– Давай мы подумаем об этом чуть позже? – попросил Гарри. – Сейчас мы должны закончить начатое. Малфой наверняка уже у кладовой, а я бы не хотел, чтобы он знал, что у меня есть мантия-невидимка.
Ему очень не понравилось то, чему он стал невольным свидетелем. Вновь за него планируют его жизнь, не спрашивая, согласен ли он на предопределенную ему судьбу.
Когда до кладовой оставалось совсем недалеко, друзья убрали мантию-невидимку, и Гермиона наложила на себя и Гарри чары «Хамелеона». По знакомому дрожанию воздуха около заветных дверей они поняли, что Драко поступил точно так же.
– Ну наконец-то, – раздраженно прошипел слизеринец, проявляясь на фоне каменной стены. – Вы чего так долго? Не терпится быть пойманными?
– Нас… задержали, – Гермиона бросила быстрый взгляд на Поттера, и тот согласно кивнул.
Малфой задумчиво прищурился, потом равнодушно пожал плечами, поднял палочку и что-то тихо прошептал. По двери пробежала рябь, словно круги на озере, и замок с едва слышным щелчком открылся. Вход в святая святых профессора Снейпа был открыт.
Помещение, в котором они оказались, было совсем небольшим – они с трудом смогли там уместиться втроем. Зато на высоту двух человеческих ростов тянулись стеллажи, заставленные различными ингредиентами для зелий. И жуткого, и совершенно безобидного вида, но их было такое огромное количество, что Гермиона ахнула.
– И как нам найти среди всего этого нужное? – с тоской глядя на полки, поинтересовалась она.
– Стручки антенницы беспрерывно стучат, так что их отыскать будет легче, чем заунывник, – сообщил Гарри и пододвинул к себе лестницу. – Я наверх, а вы поищите внизу.
Примерно с четверть часа в кладовой царило молчание, прерываемое только редким стуком стекла, когда кто-то переставлял ингредиенты с места на место. Потом к нему прибавилось тихое шипение: Малфой то и дело выглядывал в коридор, нервничал и беспрерывно ругался.
Когда с его стороны воцарилось полнейшее молчание, Гарри даже обеспокоился, не случилось ли чего. Как показало дальнейшее, переживал он не зря.
– Эй, Грейнджер, – привычное растягивание гласных и хитрый голос сопроводило уже привычное позвякивание, – смотри – совсем как твои!
Гермиона, на свою беду, сразу обернулась, и Малфой сунул ей под нос небольшую баночку, в которой плескались и бешено вращались чьи-то глаза. Девушка, не ожидавшая такого подвоха, придушенно взвизгнула, отшатнулась и задела ногой лестницу, на которой стоял Гарри. Парень, ощутив, как опасно закачалась под ним неустойчивая конструкция, руками вцепился в стеллажи – стеклянное содержимое полок трагично зазвенело.
Перед глазами Гарри разом пронеслась вся жизнь: если он сейчас упадет, то она закончится самым позорным образом – разъяренный Снейп просто четвертует всех троих и не посмотрит на свою лояльность к Малфою.
Гермиона подумала, судя по обреченному выражению лица, о том же самом, потеряла равновесие, почувствовала, что падает, и зажмурилась. Для нее стало полной неожиданностью, что ее ловко, но достаточно резко подхватили, прижали к себе спиной и закрыли рот, из которого был уже готов исторгнуться вопль, рукой.
– Да тихо ты! – прошипел поймавший ее Драко. – Это же всего лишь глаза! По-моему, потрошить рогатых жаб – гораздо хуже.
Он расширенными глазами наблюдал за опасно раскачивающимся на лестнице гриффиндорцем.
– Поттер, только не падай, – умоляюще протянул он.
О том, что сделает с ним декан Слизерина, даже думать не хотелось. Но, ко всеобщему облегчению, Гарри удачно восстановил равновесие, и все дружно перевели дух.
И только тогда Гермиона поняла, что до сих пор прижимается к Драко, а его рука по-хозяйски лежит у нее на талии. Но хуже всего было то, что ей было приятно чувствовать его так близко: руки чуть подрагивали, дыхание участилось.
Она вывернулась из его объятий, мазнув по лицу волосам, и выскочила в коридор.
– Грейнджер! – шепотом возопил слизеринец. – Приведи свое гнездо на голове в порядок и не тыкай мне им в лицо!
– Скотина! – мстительно зашипела девушка, напоминая взбесившуюся кошку.
– Я нашел! – возвестил Гарри, подхватил необходимое и спустился вниз.
Мрачно поглядел на раскрасневшуюся Гермиону, перевел взгляд на растрепанного Драко и хмуро погрозил ему кулаком. Малфой недоуменно вскинул брови вверх; губы искривились, словно в привычной презрительной гримасе… А потом слизеринец расхохотался. Почти до слез, давясь смехом и стараясь смеяться не слишком громко. Гермиона сморщила нос, будто собиралась чихнуть, и рассмеялась вслед за ним, выплескивая напряжение.
Гарри удивленно переводил взгляд с одного на другого, чувствуя, как начинает свербить где-то в области груди, и неожиданно для себя самого присоединился ко всеобщему веселью.

Сомнения

Рон был не просто недоволен. Рон был в ярости, рвал и метал, оскорбленно плюясь в сторону притихшей Гермионы и мрачного Гарри. Утихомирить разошедшегося друга было задачей практически непосильной. Еще бы – наложить на него Сонные чары, а самим пойти таскать ингредиенты у проклятого Снейпа в компании белобрысого хорька? Простить товарищей за то, что он пропустил такое веселье, Рон не мог.
Малфой только насмешливо скалился, когда рыжий в Большом зале метал на него гневные и полные ненависти взгляды. Слизеринцу явно доставляло удовольствие доводить Уизли до белого каления, что выходило, надо признать, вполне успешно.
Гермиона постоянно недовольно хмурилась, переводила взгляд то на Драко, то на Рона, а иногда Гарри чувствовал ее пристальное внимание, прикованное к нему. Казалось, девушка над чем-то размышляла: взвешивала, сопоставляла и решала.
И Поттеру это очень не нравилось. Его раздражало, как она смотрела на Малфоя – задумчиво, оценивающе. Часто закусывала губу, как делала всегда, когда решала сложную задачу. Гарри каждый раз едва мог подавить в себе растущую злобу.
Он с трудом, но смог признаться самому себе в том, что теперь видит в Гермионе гораздо больше, чем просто друга. Это стало для него настоящим испытанием: слишком долго он видел в ней лишь подругу, совершенно не замечая в ней женщины, проявившей себя в этом году. И тем сложнее стало признать, что в непосредственной близости от нее парня прошибала дрожь. Ему хотелось прикоснуться к ней, дотронуться до казавшейся такой нежной кожи, смять податливые губы…
Он замотал головой, с ужасом понимая, что проклятое подсознание настойчиво пытается достучаться до разума и наставить его на путь истинный. А еще он видел, как Рон смотрит на Гермиону. Помнил, как бесился его друг, когда она пошла на бал с Крамом, резко и оскорбительно срезав рыжего в беседе на повышенных тонах. Гарри догадывался о причинах такого их поведения, но не хотел признавать это. Хотя бы сейчас.
Но если выбор Гермионы в сторону Рона станет для него ударом, от которого он, рано или поздно, сможет оправиться, то если она склониться в сторону однозначно проявляющего знаки внимания Малфоя – что само по себе повергало Поттера в глубочайший шок, – то с нанесенным оскорблением он вряд ли сможет смириться. И только сейчас Гарри понял, почему Уизли становился совершенно невменяемым, когда видел слизеринца.
А тот соображал куда быстрее Поттера и давно уже просек, что выводит из себя рыжего гриффиндорца. И вовсю этим пользовался. Гермиона, грязнокровка или нет, но она стала отличным средством для достижения единственной цели: довести ненавистных «львов» Хогвартса до бешенства. И, как вынужден был признать Гарри, выходило у него это просто отлично.
Рон предлагал избавиться от него. Снова. И Гарри даже было согласился, но Грейнджер указала им на короткую строчку, проскользнувшую в чертовой книге «Об Обмене Душ».
– Что это? – Рон недоуменно нахмурился, не понимая, к чему клонит Гермиона.
«Прежде чем начинать ритуал, следует очертить круг безопасности, иначе именуемый Дьявольским кругом», – снисходительно прочитала девушка и покосилась на друзей.
Заметив на их лицах отсутствие хотя бы малейшего понимания ситуации, закатила глаза и тяжело вздохнула.
– Это Темная магия, – как несмышленым первокурсникам объяснила она. – Ты, Рон, сможешь справиться с Темными Чарами, причем далеко не самыми слабыми?
Уизли гневно сверкнул глазами и сунул в рот кусочек плитки шоколада. Задумчиво прожевал и отрицательно мотнул головой. Гермиона перевела вопросительный взгляд на Гарри.
– Я учился защищаться от Темных Искусств, а не применять их, – буркнул Золотой мальчик и отвел глаза.
– В таком случае я думаю, вполне очевидно, зачем нам нужен Малфой, – победно прищурилась девушка.
Гарри показалось, что Грейнджер, всегда стремившаяся к достижению справедливости, просто не хочет поступать бесчестно даже с таким, как этот слизеринец. Такой вывод успокоил Поттера. Хотя бы на время.
Снейп обнаружил пропажу редких ингредиентов и перевернул вверх дном весь замок. Жуткой черной тенью метался по переходам, а лицо, страшное в гневе, еще долго будет сниться впечатлительным первокурсникам.
Безусловно, первое же подозрение пало на Гарри Поттера и его компанию, но доказательств у зловредного профессора не было совсем, поэтому вся троица смело смотрела в сверкающие бешенством черные глаза зельевара, ощущая, как невыразимое мстительное удовольствие переполняет душу.
Малфой долго ходил мрачным после того, как Снейп однажды вытащил его прямо с урока по уходу за магическими существами, хотя в другое время воспользовался бы любым способом, чтобы сбежать оттуда. Гарри даже начал было подозревать, что проницательный профессор понял, с чьей помощью им удалось пробраться в охраняемую чарами кладовую, но, видимо, дело было в другом, так как никаких репрессий за этим не последовало.
Странности в поведении Гермионы вскоре благополучно объяснились, пусть и не самым обычным способом. Девушка, по своему обыкновению, долго просиживала в библиотеке, прожигая взглядом и игнорируя любого, кто пытался помешать ее таинственным изысканиям. До тех пор, пока однажды не выловила беловолосого слизеринца в переплетении стеллажей.
– Стой! – грозно потребовала она, и Малфой озадаченно замер.
– Чего тебе надо, Грейнджер? – недружелюбно поинтересовался он, покосился на ее лежащую на поясе руку и отступил на шаг. – Убить меня решила?
– Нет, – немного растерялась Гермиона. – Я ж не ты. Иди сюда!
Приказной тон в голосе девчонки заставил слизеринца пораженно приоткрыть рот. Да как она смеет ему приказывать? Гнев, вспыхнувший в душе подобно пламени, не успел обжечь и вырваться оскорбительными словами наружу, охлажденный подозрениями, стоило только Малфою взглянуть в искрящиеся азартом глаза девушки.
– Э… – опасливо засомневался он. – Ты знаешь, я тут вспомнил, что… надо кое-что для сегодняшнего ритуала сделать.
Врать в экстремальных ситуациях ему никогда не удавалось, тем более, что Грейнджер знала порядок проведения ритуала едва ли не лучше его самого и уж точно помнила, что все приготовления подошли к концу. Поэтому когда она резко шагнула вперед, Драко даже не удивился, но откровенно струсил: он впервые не мог понять, что на уме у этой взбалмошной заучки.
Она схватила его за руку, останавливая, привстала на носки, ухватила его за шею, заставляя наклониться… Малфой почувствовал себя, как загнанный в угол зверь: ему очень хотелось огрызнуться и вырваться, но врожденная вежливость, вбитая в него матерью на уровне рефлексов, не позволила ему это сделать. За что и поплатился. Гермиона запустила ему руку в волосы и… резко дернула, вырывая клок.
– Ты дура?! – взвыл несчастный, отшатываясь от сумасшедшей, без сомнения, девушки.
По ощущениям он лишился не нескольких волосков, а, как минимум, половины скальпа.
– Я всегда знал, что гриффиндорцы психи, но не думал, что настолько! – продолжал разоряться он, пока девушка невозмутимо запаковывала трофеи в вытянутую колбочку с крышкой и прятала в свою сумку. – Верни обратно!
– И что ты с ними сделаешь? – насмешливо поинтересовалась Гермиона, и мстительная ухмылка озарила ее лицо. – Прирастишь обратно?
– Нет, сожгу, – буркнул, остывая, слизеринец. – А то с тебя станется наслать на меня проклятие.
– Это запросто, – радостно согласилась Гермиона, и Драко вновь начал закипать. – Но, вообще-то, будем считать, что мы в расчете за те глаза в кладовой Снейпа.
– Не поминай его имя всуе, – прошипел Малфой, оглядываясь. – Иначе потом костей не соберешь, если он услышит это!
– Не я же вскрыла дверь, – пожала плечами девушка и хитро прищурилась.
Малфой аж задохнулся от такой подставы. Вот она, хваленая преданность гриффиндорцев! Подставят и глазом не моргнут!
Пока слизеринец переводил дух, собираясь разразиться гневной тирадой, Грейнджер торопливо сгребла учебники в сумку, и только грива непослушных волос мотнулась за спиной, когда девушка выскочила из библиотеки, оставив Малфоя стоять в полнейшем недоумении.
– И зачем тебе его волосы? – осведомился Рон, брезгливо глядя на светлую прядку. – Ты его действительно проклясть решила?
В голосе Уизли промелькнула неподдельная радость.
– Делать мне больше нечего, – фыркнула Гермиона. – Просто он сам на себя не похож: это совсем не тот Малфой, которого мы все знали. Неспроста он нам помогает. Вдруг это кто-то, кто принял его облик с помощью Оборотного зелья?
– У тебя паранойя, – убежденно заявил Гарри и сочувственно посмотрел на подругу.
– После Барти Крауча станешь еще и не таким, – буркнула девушка и сверкнула глазами в сторону друзей. – Так или иначе, я предпочитаю перестраховаться.
– Как знаешь, – пожал плечами Поттер и уткнулся в эссе по трансфигурации.
Гермиона, пропадавшая где-то весь вечер, вернулась в гостиную совсем поздно, когда Рон и Гарри уже начали переживать: в двенадцать часов они договорились встретиться с Малфоем возле входа в Тайную комнату. Девушка была мрачной и явно чем-то недовольной.
– Какие результаты? – поинтересовался Рон.
Гермиона только кисло улыбнулась и разочарованно махнула рукой. Потом провела по волосам, глубоко вздохнула и спросила:
– Ну что, Гарри, ты готов?
– Готов, – медленно проговорил Поттер, и василиск в груди заинтересованно поднял голову.

Ритуал

– Вся компания в сборе, – ехидно поприветствовал Малфой троицу. – Ну что, Поттер, ты готов к великим свершениям?
– Катись к Мерлину, – буркнул в ответ Гарри.
Малфой только оскалился в ответ, зато из ближайшей к нему кабинки раздался громкий вопль. Гермиона вздрогнула и схватила Гарри за руку. Не то чтобы он был против, но то, каким взглядом пронзил его после этого Рон, совершенно ему не понравилось.
Причиной шума была Плакса Миртл. Увидев Поттера, она кокетливо всхлипнула и заморгала прозрачными глазами за толстыми стеклами очков.
– Привет, Миртл, – обреченно поздоровался Гарри.
– Привет, – обрадовалась до слез привидение. – Ты снова будешь пытаться умереть? Не слишком ли часто?
– У него это хобби, – фыркнул Малфой, и Рон до хруста сжал кулаки.
– Мое приглашение в силе, – доверительно сообщила Миртл Гарри. – Если ты погибнешь, приходи в мой туалет.
– И вы будете вместе рыдать на унитазе? – расхохотался слизеринец, не испытывающий ни малейшего пиетета перед смертью.
Привидение оскорбленно поглядела на него и разрыдалась. С воплем пронеслась под высоким потолком и со всплеском исчезла в фарфоровом изделии.
– Ты пользуешься популярностью, Поттер, – все еще хихикая, сообщил Малфой.
– Заткнись, – буркнул ему Рон и бросил на беловолосого парня взгляд, не сулящий ничего хорошего.
– С тобой, Уизли, я не разговаривал, – тон мгновенно изменился, став привычным: холодным, надменным и презрительным.
– Успокойтесь, – тихо попросил Гарри, и Грейнджер согласно кивнула. – Если вы продолжите грызться, как собаки над костью, то мы пойдем вдвоем с Гермионой. А вы делайте, что хотите.
Тут он, конечно, покривил душой. Вряд ли он возьмется за создание Дьявольского круга, не говоря уж о Гермионе. Но выслушивать постоянные склоки между Роном и Малфоем, особенно сейчас, когда внутри все дрожало от напряжения и, что уж греха таить, страха, было выше его сил. Руки слегка тряслись, а душу липкой паутиной захлестывали сомнения: одно дело сражаться с материальным врагом, которого, так или иначе, можно убить, а другое – с тем, что таится в самом тебе, такое же неотделимое, как и сама душа.
Тихое шипение на парселтанге – и массивные плиты разъехались в стороны, открывая проход в святая святых Салазара Слизерина – Тайную комнату.
– И как туда спускаться? – опешил Малфой и заглянул в темный зев вертикального тоннеля.
– Так и спускаться, – пожал плечами Рон, ехидно ухмыляясь. – На собственной царственной заднице.
– Уизли, – скептически посмотрел на него Драко, – если бы ты хоть немного соображал той кашей, что у тебя в черепушке, то вспомнил бы, что Слизерин – один из самых величайших волшебников тысячелетия. И ты действительно считаешь, что он так любил горки, что стал бы постоянно скатываться по грязной и склизкой трубе, чтобы попасть в комнату?
– Ты просто не хочешь признать, что у него, скорее всего, не все дома были, – парировал Рон, впрочем, уже не так уверенно. – Темная магия…
– Что ты о ней знаешь? – перебил его Малфой. – Кроме сказок и россказней тех, кому выгодно было ее запретить?
Разъяренное шипение прервало спорщиков, и они одновременно взглянули на Гарри. Его взгляд снова изменился: по зеленой радужке метались хищные желтые искры, но пока что Поттер держал себя в руках.
Необычные щелчки заставили всех отпрянуть от тоннеля. Видимо, еще несколько слов на парселтанге, произнесенных Гарри, задействовали скрытый механизм, и перед ними с едва слышным шорохом разворачивалась винтовая лестница, уводящая вглубь, к обиталищу василиска.
– Я же говорил, – самодовольно заметил слизеринец, и Гермионе нестерпимо захотелось приложить его чем-нибудь по голове.

Под ногами, как и в прошлый раз, хрустели косточки птиц, мышей и других некрупных животных, плотным настилом покрывающих каменный пол. Но тогда, в тот день, когда Гарри снова встретился с Волдемортом, вернее, его воспоминанием, олицетворяющим то время, когда он был еще Томом Реддлом, Поттер без малейших сомнений бросился в темную бездну только потому, что в Тайной комнате была Джинни, чья жизнь висела на волоске. А теперь он снова добровольно оказался здесь, в сыром подземелье, обители гигантского чудовища, так коварно мстящего своему убийце. И сейчас ему хотелось плюнуть на все, развернуться и позорно сбежать, но он видел тот почти призрачный шанс, ради которого был готов на все.
Стать сильнее. Получить то, что можно без сомнений противопоставить Темному Лорду. Отомстить. За Седрика, за Берту Джоркинс, за старика-магла… за родителей.
И за самого себя.
Внутри глухо ворочался разбуженный василиск. И ему определенно нравился раздрай в душе у Гарри, нравилась глухая ярость, злоба, окутывающая светлую душу, замутняющая сознание.
Круглая металлическая дверь с изображениями змей, служивших своеобразным замком, с натужным скрипом отворилась, пропуская непрошенных посетителей внутрь. И на Гарри нахлынули воспоминания, от которых будто огонь пронесся по жилам – василиск тоже все помнил и сейчас приходил в бешенство, с усилием выдираясь наружу, пытаясь захватить контроль над телом ненавистного убийцы. И Гарри почувствовал, что времени у него осталось совсем немного: их приход сюда, на место смертельной битвы, спровоцировал чужака, засевшего в глубине души своего врага.
– Вот это да! – восхищенно выдохнул Малфой, во все глаза рассматривая гигантские головы змей, щеривших острые ядовитые клыки по сторонам прохода.
Гермиона ежилась от сырости и все ближе прижималась к Гарри. А Рон, в тот раз так и не дошедший до самой Тайной Комнаты, с удивлением оглядывался и недовольно хмурился.
Туша василиска все так же и валялась на мраморном полу, истлевшая до костей.
Слизеринец с восторгом подскочил к гигантскому скелету и что-то забурчал себе под нос, наклоняясь поближе. Зачем-то потрогал клыки василиска, чем вызвал глухое раздражение Рона, обошел змею вокруг, а потом решительно направился к площадке перед огромной головой, изображающей змееязыкого волшебника.
– Грейнджер! – позвал он.
Девушка тряхнула гривой непослушных волос и, придерживая сумку, поспешила помочь Малфою в подготовке круга.
Гарри, спрятав дрожащие руки под мантией, неподвижно стоял возле занятых делом друзей. Казалось, что он совсем спокоен, но Гермиона видела, что под поистине змеиной невозмутимостью скрыта тревога, метавшаяся в желто-зеленых глазах друга.
Пока Гермиона встряхивала и добавляла последние ингредиенты в зелье, Малфой, настороженно измеривший шагами широкую площадку, удовлетворенно кивнул головой каким-то своим мыслям и взмахнул палочкой.
На мраморном полу вспыхнули необычные, изломанные ядовито-голубые линии, постоянно перемещающиеся, словно живой клубок змей; вспыхнули, ослепляя, потом чуть угасли и сформировали уже виденную ранее фигуру.
Двенадцатиконечную звезду с темным кругом в центре, от которого расходилось четыре луча, загибающихся в изображение глаза.
Ту самую, которую бездумно нарисовал Гарри тогда, в библиотеке, перед первой серьезной атакой части души василиска.
– Стой! – коротко приказал Драко, заметив, как пораженный Рон сделал шаг в направлении круга. – Приблизишься – я тебя не буду потом в урну сметать.
– Темная магия, – скривился Уизли и опасливо отстранился. – Так я и знал, что от тебя можно подобного ожидать. Вся твоя семейка…
– Заткнись, – злобно прошипел Малфой не хуже змеи. – Закрой свой поганый рот, Уизли. Я бы многое мог сказать про твою семью предателей крови, но пока держу язык за зубами. Ты ни грамма не смыслишь в сущности Темного волшебства, поэтому не тебе делать такие выводы!
– Да, мой отец не был Пожирателем смерти, знаешь ли, – насмешливо фыркнул побледневший от гнева Рон.
– Темная магия существует сама по себе, – внезапно успокоился Драко, оставив без внимания выпад рыжего парня. – Вне зависимости от того, используют ее или нет. Как Тьма и Свет, тупая твоя башка. Не она развращает умы – это потерявшие себя волшебники обращаются к ней, надеясь найти величие и силу, и используют во зло. Точно так же, как и Светлое волшебство. И если ты не понимаешь этих простейших вещей, то мне не о чем с тобой говорить.
Гермиона молча прислушивалась к перепалке и с удивлением обнаружила, что слизеринец вполне трезво смотрел на вещи и правильно, с ее точки зрения, воспринимал положение вещей.
Она последний раз тряхнула зелье, которое приняло тот же цвет, что и Дьявольский круг на полу, засветилось потусторонним мертвенным светом. Девушка удовлетворенно кивнула: судя по описанию, она все сделала правильно. Она подошла к Гарри и отдала ему склянку.
– Будь осторожен, – так, чтобы слышал только он, напутствовала девушка. – Удачи тебе. Вернись, пожалуйста, тем… кто ты есть.
Гарри, до этого, казалось, не воспринимавший ее слов, сморгнул: взгляд стал осмысленным. Он благодарно сжал тонкие пальцы девушки, на мгновение задержался возле нее, а потом решительно шагнул к кругу.
– Сначала зелье, – предупредил Малфой, внимательно наблюдающий за Поттером.
Гарри кивнул, выдохнул и в один глоток опустошил фиал. Смесь оказалась обжигающе ледяной. Голова немного закружилась, и парня повело в сторону – внутри разгорался холодный пожар.
Слизеринец подхватил заклятого врага под локоть и аккуратно направил в защитный круг. Облегченно вздохнул, когда Поттер занял нужную позицию в центре, и отошел подальше, стараясь уберечься от того, к чему может привести этот ритуал.

Рискованная игра

Темнота. Вязкая и густая, словно патока. И ничего, кроме нее. Звуки глохнут, стоит им оторваться от предмета, умирают, не успев родиться. Кажется, что он ослеп. Просто перестал видеть — настолько непроглядна тьма, расстилающаяся перед глазами.
Гарри протянул руку, ожидая, что мрак с чавканьем сомкнется на кисти, но он дымкой прянул в стороны, огибая того, кто так долго ждал встречи со своим носителем.
Он видел его: черные, с зеленоваты отливом, растрепанные волосы, иглами торчащие в разные стороны; узкое, бледное лицо с тонкими губами; желтые, хищные глаза с вертикальным зрачком, с предвкушением изучающие долгожданного недруга.
Василиск чуть наклонил голову, и Гарри увидел, что от мочки слегка заостренного уха по шее бежит тонкая струйка чешуек и заканчивается на ключице, возле ворота расстегнутой зеленоватой рубашки.
— Здравствуй, Гарри, — чуть насмешливо шипит он, и долгое мгновение проходит прежде, чем Поттер понимает, что эта фраза произнесена на парселтанге. — Ты долго шел к этому. Пожалуй, слишком долго.
Парень растерян. Он ожидал яростной схватки с необычным врагом, но тот не проявляет никакой агрессии, лишь только смотрит на него немигающим, змеиным взглядом, забавно склонив голову к плечу.
Ждет ответа.
— Здравствуй, — тихо отвечает Гарри, принимая правила игры, придуманные не им. — Почему ты выглядишь…
— Как человек? — заканчивает василиск. — Не я придал себе форму. Так видишь меня ты.
Поттер вновь замолкает, не понимая, что ему делать дальше.
— Чего ты хочешь, Гарри? — неожиданно интересуется странный собеседник и в мгновение ока оказывается совсем рядом.
Лениво протягивает руку и касается шеи Поттера длинным когтистым пальцем; мягко проводит по податливой коже, и Гарри понимает, что не может и пошевелиться. Чуть надавливает, и из появившейся царапины скатывается капля крови.
Только сейчас Поттер осознает, что это — демонстрация силы. Он совершенно беспомощен перед жутким существом, заковавшим его в темноте собственного разума. Всего лишь одно движение — и Гарри Поттер исчезнет навсегда.
Василиск упивается осознанием собственного могущества и насмешливо скалится, обнажая длинные нечеловеческие клыки.
— Чего ты хочешь? — вновь четко произносит он.
Кажется, ответ для него очень важен.
— Силы, — тихо говорит Гарри, стараясь отвлечься от острого когтя возле уязвимой шеи.
— И власти? — хмурит тонкие брови собеседник, и болезненный нажим становится все сильнее.
— Нет, — коротко отвечает Поттер, и в змеиных глазах василиска вспыхивает искра интереса.
— Тогда зачем она тебе? — удивляется враг.
— Отомстить, — Гарри решает идти до конца, каким бы он ни был.
— Ты такой же, как он, — презрительно цедит василиск, и Поттер начинает задыхаться. — Как тот, кому заставил подчиняться мой хозяин. Отдал своего фамильяра захудалому и бессильному потомку, одержимому жаждой власти и бессмертия.
Тьма расцветилась злым огнем. Обжигающим, нестерпимо ярким пламенем, больно ужалившим незащищенную кожу.
— Чего ты хочешь? — вновь спросил василиск, видимо, что-то заметив в зеленых глазах жертвы.
— Я просто… хочу вернуться, — тихо сказал Гарри, услышав знакомый голос на самом краю сознания. — Вернуться к друзьям, к крестному, к… Гермионе.
Змей отступил в сторону, довольно улыбнулся и едва заметно поклонился. Протянул к Поттеру бледную ладонь, на которой лежал изумрудный камешек неправильной формы, словно изломанный неведомым варваром.
— Иди.

Когда Гарри застыл в самом центре Дьявольского круга, неподвижно уставившись в пространство перед собой, Гермиона до боли сжала кулаки, стараясь убедить себя, что ее друг сможет справиться со своим врагом, что вернется к ней… к ним.
Прошло несколько долгих минут, в которые девушка успела искусать себе губы до крови. Малфой лениво осматривал статуи, Рон просто стоял, прислонившись к змеиному языку одной из статуй и мрачно наблюдая за слизеринцем.
И Гермиона первая заметила, что в круге происходит что-то неладное. Линии защиты начали менять цвет, нагреваться, распространяя удушливый жар. Вокруг Гарри на мгновение появилась длинная плотная тень, помедлила и вспыхнула ярко, обжигающе, невыносимо жутко. Свилась в кольца, плотно опутывая неподвижную фигуру в пылающий кокон, и торжествующе зашипела.
— Гарри! — отчаянно крикнула девушка и бросилась вперед.
Она не задумывалась над тем, что это грозило ей смертью. Не задумывалась, что таким образом могла помешать ритуалу. Ею руководил только страх за жизнь друга… Нет, не друга. Давно уже не просто друга, но человека, за которого она готова отдать жизнь. И без которого она не мыслила себя. Сомнения исчезли в то самое мгновение, все остальное перестало быть существенным.
Она не добежала до смертоносной линии всего лишь пару метров, но огненная змея внезапно выпрямилась, как атакующая кобра, и выплюнула в сторону беззащитной девушки многометровую струю пламени. Дьявольский круг выплеснул голубым светом, гася обжигающую смерть, и хлестнул по воздуху белесой плетью, рассекшей пространство подобно отточенному клинку.
Гермиону перехватили и дернули назад. Девушка только тихо заскулила от боли в вывихнутой резким движением руке, почувствовала сильный толчок и полетела на пол.
Приземление было болезненным. Она разбила коленки до крови и ощутимо приложилась головой, из-за чего в глазах все плыло. Но она сумела различить сидящего рядом с ней слизеринца.
Лицо Драко было искажено гримасой боли; он рукой зажимал глубоко распоротое плечо — белая рубашка на рукаве пропитывалась кровью. Глядя на быстро расползающееся багровое пятно, Гермиона молчала, не в силах даже слова сказать.
— Сука! — едва выдавил он, сжимая зубы, чтоб не завыть в голос.
Грейнджер так и не поняла, к чему относилось это грубое высказывание: ко всей ситуации в целом или к ней конкретно. Подхватила палочку и поспешила на помощь шипящему проклятия Малфою.
— Тупая идиотка, — сообщил он ей, стоило только девушке заняться его раной. — Куда тебя понесло, слабоумная грязнокровка?
— Да как ты… — набрал воздуха в грудь бледный от пережитого испуга за подругу Рон.
В тот момент, когда девушка бросилась на помощь Гарри, с которым явно происходило что-то неладное, рыжий отвернулся, чтобы не смотреть на ненавистного слизеринца, который, нацепив на лицо самую непроницаемую из своих масок, расхаживал по Тайной комнате и всюду совал свой любопытный нос. Только когда сзади послышался вскрик и громкий хлопок, будто кнутом по воздуху стегнули, Уизли обернулся, увидев пугающую и совершенно неоднозначную картину. В первый момент он подумал, что Малфой ни с того, ни с сего напал на Гермиону — это было бы вполне в духе слизеринца, но спустя мгновение понял, что пострадавшая сторона в этой ситуации — явно не гриффиндорка, чью шкуру сейчас спас Драко.
— Помолчи! — коротко бросила Гермиона рыжему.
Малфой пристально посмотрел на нее.
— Прости, я не подумала, — виновато поглядела она на слизеринца, и тот подавился очередной непечатной тирадой.
— Ни на мгновение вас оставить нельзя, — со смешком послышалось сзади. — Что на этот раз случилось?
— Гарри! — взвизгнула Гермиона, бросаясь на шею Поттеру, который уже вышел из погасшего Дьявольского круга, живой и вполне здоровый.
Разве что дымился чуть-чуть.
— Про меня кто-нибудь помнит? — мрачно поинтересовался Драко без особой, впрочем, надежды.

Эпилог

— «Остолбеней»! — крикнула Гермиона, и парализующее заклятие со свистом метнулось к неподвижно стоящему посреди аудитории Гарри.
Парня отнесло назад, прямо на гору подушек, заботливо сложенных за спиной. Поттер опрокинулся назад, но почти сразу с кряхтением поднялся.
— Получилось! — восторженно обрадовалась девушка и прищурилась, соображая, какое еще заклятие можно опробовать на живом манекене.
— Может, мы немного отдохнем? — с надеждой поинтересовался Гарри и потер ноющую грудь.
Занимались они уже пару часов точно, в классе трансфигурации, с позволения профессора МакГонагалл. Гермиона решила опробовать новые возможности Гарри, которые ему любезно предоставил удовлетворенный результатом разговора василиск, растворившийся в личности Гарри.
Камень, отданный змеем парню, Поттер с помощью все той же Гермионы вставил в оправу и теперь носил на груди, не снимая. Некрупный изумруд предупреждал об опасности, чуял яды, мог обеспечить кратковременную защиту от физического воздействия.
На самого же Гарри теперь с трудом действовали простейшие атакующие заклятия; более сложные и сильные оказывали нужный эффект, но все равно теряли часть своей силы, проходя через защиту, оставленную василиском своему победителю — кожа на мгновение будто покрывалась прозрачной, почти незаметной невооруженным взглядом чешуей.
Все это было выяснено опытным путем. И теперь Гарри, основательно побитый и помятый, взмолился о пощаде, зная, что полная энтузиазма Гермиона не остановится сама.
— Интересно, что еще ты приобрел? — с любопытством глянула она на него.
— Выясним, — убежденно кивнул Гарри, — но попозже.
И спиной назад рухнул на подушки, раскинул руки в стороны и блаженно прищурился.
— А вдруг ты сможешь, как василиск, заставлять живое каменеть? — задумалась девушка и возбужденно забегала перед лежащим Гарри. — Но только так, что ты сможешь это контролировать.
— Нет, спасибо, — приоткрыл один глаз Поттер.
Непрерывное мельтешение перед глазами раздражало. Он чуть привстал, схватил в очередной раз пробегавшую мимо девушку за руку и дернул вниз. Гермиона взвизгнула и рухнула на подушки, все телом навалившись на Гарри. И он ничуть не был против.
— М… Гермиона… — замялся парень, глядя на подругу.
Грейнджер покраснела и попыталась было слезть с него, но он удержал ее на месте.
— Постой, — тихо попросил он, не зная, с чего начать. — Я…
С девушками у него не ладилось. Язык отказывался повиноваться, голос не слушался, да и вообще он всегда чувствовал себя полным идиотом в таких ситуациях. Вот и сейчас он смутился, не решаясь сказать ей то, о чем думал уже два дня.
— Так я и думала, — вдруг улыбнулась Гермиона, на щеках которой продолжал полыхать румянец. — Ты никогда не решишься мне сказать, так ведь?
Он изумленно посмотрел на нее и медленно кивнул головой, не отрывая взгляда от глаз девушки. Она смущенно убрала непослушную прядь за ухо и наклонилась вперед, касаясь его губ своими, теплыми, мягкими и такими родными.
И Гарри поверил, что он сможет справиться со всеми испытаниями, что выпадут на его долю.
Ради всех тех, без кого он не мыслит своей жизни.