1. После победы: Год первый. Хогвартс

Глава Глава 1

Глава 1.

Гарри с отчаянием посмотрел на Рона с Гермионой. Выглядели те ужасно, если честно. Неужели все эти взрослые, неглупые люди не понимают, что они всего лишь дети, которые мало того, что пережили ужасное потрясение, так ещё и просто-напросто устали. Гарри казалось, что он не спал по меньшей мере неделю. Он чувствовал себя отупевшим. Заметив странный взгляд МакГонагалл, Гарри вяло подумал, что, наверное, выглядит со стороны полным идиотом. Он сосредоточился на том, что говорила ему мадам Помфри.
- Мне надо знать, что у вас болит, Поттер, - видимо уже не первый раз повторяла целительница, отчётливо проговаривая каждое слово. – Вам нужна помощь. Не могу же я лечить вас вслепую.
Гарри беспомощно посмотрел на Гермиону, надеясь на её помощь. Странно, голова работала на удивление ясно, но снаружи он оставался безучастным ко всему. Чем, спрашивается, ему может помочь Гермиона? Однако, его глаза почему-то смотрели на неё, Гермиона умная, она догадается, что Гарри сейчас не чувствует ничего, кроме усталости. Ему бы только немного поспать. Но, судя по всему, Гермиона находилась в похожем состоянии.
- Поппи, я думаю, что Поттеру нужно сначала отдохнуть, - решительно вмешалась МакГонагалл, кладя руку на плечо Гарри. – Мне кажется, у них шок, у всех троих. Сейчас вы ничего от них не добьётесь.
Мадам Помфри поджала губы:
- Тогда я дам им умиротворяющий бальзам, но спать они должны в больничном крыле.
- Нет, - Гарри не сразу понял, что этот странный, хриплый, лишённый всяких эмоций голос принадлежит ему.
- О чём вы, Поттер? – голос профессора МакГонагалл напротив был непривычно мягким, почти ласковым. – Что «нет»?
Гарри почувствовал, что не вынесет больше и пяти минут объяснений. Он просто хотел спать в своей спальне. Ничего больше. Неужели так сложно это понять?
- Вообще-то да, Поттер, - уже в своей обычной манере ответила МакГонагалл, и Гарри попытался сообразить, говорил ли он вслух. – Я тоже немного знакома с окклюменицей.
Это слово вызвало в душе Гарри какое-то странное чувство, которому он не смог сразу дать названия. Понял только, что чувство неприятное. Но думать об этом сейчас не хотелось, хотелось спать.
- Я провожу вас в вашу спальню, - профессор МакГонагалл уже подталкивала его к выходу из больничного крыла. – Только не вздумайте падать, Поттер, иначе мне придётся отлеветировать вас в башню Гриффиндора.
- Я провожу его, профессор, - Гарри слышал голос Рона как будто издалека, но это определённо был голос Рона. Просто друг говорил теперь как-то по-другому, но анализировать ничего не хотелось. – Нам с Гермионой тоже надо отдохнуть.
- Хорошо, мистер Уизли, - МакГонагалл несколько нерешительно смотрела на них, чуть сдвинув брови.
Гарри вдруг подумал, что она наверное тоже дико устала, только вот она не имеет права на отдых, в отличие от него. В нём шевельнулось что-то похожее на сочувствие и желание помочь, быть чем-то полезным, но оно испарилось быстрее пролетающего мимо снитча.
Гарри вдруг понял, что уже не стоит в больничном крыле перед скрывающей за напускной строгостью растерянность мадам Помфри, а идёт по знакомому коридору, и кто-то крепко держит его за локоть. Гарри медленно повернул голову вправо и увидел совсем рядом бледное лицо Рона с ярко выступающими на нём веснушками. Одной рукой друг поддерживал его, другой – Гермиону. Гарри хотел сказать спасибо, он даже чуть шевельнул губами, но голос не слушался. Рон на ходу повернулся к нему, и Гарри подумал, что у него очень уж странно блестят глаза. Ему тоже надо поспать.
Наверное, прошло достаточно времени, но для Гарри оно пролетело как один миг. Просто они уже оказались в мужской спальне, Гарри уже лежал на кровати, а Рон стягивал с него кроссовки.
- Я сам, - он хотел сказать это в полный голос, но сил хватило только на едва слышный шёпот, и Рон никак на него не отреагировал. Может не услышал, а может просто не посчитал нужным спорить.
Гарри не хотелось думать, но какая-то мысль не давала ему покоя. Он попытался сосредоточить на ней всё своё внимание, но смысл всё время ускользал от него. Наконец, он скорее догадался, чем понял.
- Гермиона, - тихо сказал Гарри. – Где она?
- Спит, - голос Рона звучал так, будто он был сильно простужен. – Я отвёл её в женскую спальню.
Гарри успел только подумать, что Рон устал ничуть не меньше, чем они с Гермионой, однако, он нашёл в себе силы сначала помочь им. Надо бы поблагодарить его за всё. С этой мыслью Гарри провалился в сон, похожий скорее на обморок. Он не видел, что Рон далеко не сразу лёг в свою постель и заснул совсем не так легко.




Писала под песню The Fray - Be Still

Это мой первый фик. До этого никогда ничего не писала и даже не думала об этом. Первая глава имеет скорее вводный характер, но она была необходима, чтобы просто начать, дальше, надеюсь, будет интереснее.
Спасибо за внимание всем прочитавшим!)

Глава Глава 2

Глава 2

Гарри проснулся как-то сразу, словно кто-то схватил его за грудки и вырвал из сна. Просто открыл глаза и уставился прямо перед собой. Несколько секунд он просто лежал, стараясь ни о чём не думать, стараясь отсрочить боль, которая, он знал это, неминуемо придёт. Уткнувшись носом в бархатистую ткань полога, Гарри закрыл глаза, и память тут же услужливо воскресила перед ним самые ужасающие картинки прошедшей битвы. Словно наяву, так реальны были воспоминания, Гарри видел лежащих рядом Люпина и Тонкс, широко открытые, но уже ничего не видящие глаза Колина Криви, застывшую улыбку Фреда на пепельно-бледном лице… В ушах зазвучал страшный крик Перси, которого он теперь не забудет до самой смерти.
Гарри резко сел. Сердце колотилось где-то в горле, дыхание сбилось. В груди словно переворачивалось что-то большое и шипастое, и каждый шип при каждом обороте, видимо, считал своим долгом задеть сердце. Наверное, нужно всё-таки показаться мадам Помфри, может у него и правда есть какие-то повреждения. Не может же душевная боль быть такой физической?
Странно, а ведь в его представлении победа над Волан-де-Мортом была совсем не такой. Ему представлялись смеющиеся от счастья люди, жизням которых больше ничто не угрожало. В его воображении все его друзья праздновали, веселились и радовались жизни. Правда, когда он представлял это, идя по лесу в окружении родных и близких призраков навстречу смерти, его самого не было в толпе победителей. Он не думал о том, как будет жить сам. И сейчас, впервые за долгое время, Гарри не знал, что ему делать. Такой растерянности он не чувствовал даже тогда, когда они бесцельно бродили в поисках недосягаемых крестражей. Тогда у него была хотя бы размытая и далёкая тень цели, сейчас – ничего.
Гарри откинул полог, ожидая увидеть спавшего на своей кровати Рона. Но соседняя кровать, хотя и смятая, уже была пуста. И это в какой-то степени даже радовало. Пока что внутри у Гарри царил полнейший хаос, он не знал, о чём говорить с друзьями. Лучше всего было бы забаррикадироваться в спальне и отсидеться здесь хотя бы несколько дней в одиночестве, но на это он не имел морального права. Он нужен слишком многим. Гарри вздохнул. Это никогда не закончится. Его будут спрашивать о каждой мельчайшей подробности снова и снова, просить повторить, восхищаться, поздравлять и хлопать по плечу, жать руки и обнимать. И никто, никто не сможет понять, как это тяжело – победить.
Желудок напомнил громким урчанием, что Гарри не ел, по всей видимости, очень долго. Но спуститься в Большой зал... Сейчас... Ни за что! Да и вряд ли его уже привели в порядок, кто сейчас вообще думал о еде? Может, только Рон. Кстати, где он? Очень может быть, что Уизли уже вернулись в Нору, прихватив с собой Гермиону. Хотя нет, вряд ли его оставили бы сейчас совсем одного. Правда, сложно быть одному в этом огромном замке, полном людей, жаждущих пообщаться с тобой. Но нужно что-то поесть, иначе пользы от него всё равно никакой. И тут Гарри осенило. До того, как на него напало странное оцепенение, он обдумывал вполне здравую мысль позвать Кикимера и попросить принести хотя бы пару бутербродов. С лёгким чувством стыда Гарри подумал, что даже не удосужился проверить, всё ли в порядке с эльфом.
- Кикимер, - негромко позвал он, - ты мне нужен.
Эльф появился с характерным громким хлопком и тут же кинулся к Гарри, обхватил его колени и, громко рыдая, забормотал без остановки:
- Хозяин Гарри наконец-то проснулся, Кикимер несколько раз приходил проведать его, но хозяин всё спал и спал. Кикимер подумал, что хозяин, наверное, проснётся очень голодным. У Кикимера всё готово, только прикажите. Кикимер так волновался за хозяина. У старого Кикимера чуть сердце не разорвалось, когда он услышал, что хозяин Гарри мёртв. Кикимер…
- Стоп, Кикимер, погоди, - Гарри положил руку на сморщенную бугристую макушку старого эльфа. Несмотря на то, что он несколько обалдел от такого потока слов после полной тишины спальни, он был очень тронут неподдельной, горячей привязанностью Кикимера. – Мне очень приятно, правда, и я очень рад, что с тобой тоже всё хорошо. Я видел, что эльфы участвовали в битве.
Кикимер испуганно поднял на него глаза.
- Надеюсь, хозяин Гарри не сердится, что Кикимер действовал, не получив приказа? – проскрежетал он.
- Нет, конечно нет! – Гарри замотал головой. – Я очень ценю … ээээ… тот вклад, который вы внесли и…
- Если хозяин Гарри сейчас не поест, у Кикимера есть все шансы всё-таки остаться бесхозным эльфом, - раздался голос от двери.
Рон стоял, прислонившись к косяку и сложив руки на груди. Что-то в его внешности не понравилось Гарри, друг снова почему-то показался ему чужим и далёким. Но Кикимер уже залопотал с новой силой:
- Конечно, какой Кикимер глупый, стоит и болтает с хозяином, когда хозяин чуть живой, еле на ногах держится, а бледный какой! Так и в обморок от голода недолго упасть. Но Кикимер знает, что любит хозяин Гарри, сейчас Кикимер принесёт ему завтрак и…
- Захвати побольше еды, ладно? – остановил его Рон. – Мы с Гермионой тоже присоединимся, если ты не против.
Рон вопросительно смотрел на Гарри, и тот тут же отрицательно покачал головой. Конечно, ему нужны друзья, он обязательно найдёт слова, а если нет, то они просто помолчат вместе с ним. С кем ещё ему быть в такую минуту, как не с двумя самыми близкими, самыми родными людьми на свете? Ему бы только повидать Джинни, убедиться, что с ней всё более менее в порядке. Хоть бы издалека посмотреть на неё.
- Я тогда спущусь, позову Гермиону, она ждёт в гостиной, - Рон вышел, а Гарри только беспомощно посмотрел ему вслед.
Было в Роне что-то новое, незнакомое и странно чужое. Но, с другой стороны, кто сейчас будет вести себя как ни в чём ни бывало? Он, наверное, сам тоже изменился, просто не успел ещё за собой этого заметить. А как там Гермиона? Она всё-таки девушка, она более эмоциональная, всегда переживала всё острее, чем они двое. Какого сейчас ей? В эту секунду дверь открылась, и Гермиона с порога бросилась Гарри на шею.
- Ты в порядке? Я так волновалась! Я уже хотела идти к мадам Помфри, спрашивать, нормально ли это, что ты так долго спишь, но Рон меня отговорил. Тем более, что мы нашли в справочнике среди побочных действий умиротворяющего бальзама сильную сонливость, а на фоне усталости и стресса оно вообще могло превратиться в мощнейшее снотворное.
Гермиона была Гермионой. И это успокаивало, придавало сил и уверенности. Хоть что-то уже абсолютно точно останется таким, как прежде. Хотя некоторое её сходство с Кикимером немного волновало Гарри в том плане, что ещё одно такое объятие, ещё одна такая тирада - и магический мир всё-таки лишится своего героя. Но Гермиона уже отпустила его и устроилась на кровати Рона с таким видом, как будто этот порыв лишил её последних сил. По взволнованному взгляду, которым окинул её похудевшую фигурку Рон, Гарри понял, что так оно и было.
- Какой сейчас день? – спросил он, просто чтобы что-то спросить.
- Третье мая, - слабо улыбнулась Гермиона. – Ты не так уж и долго спал, часов восемнадцать всего, не больше, потому что…
К счастью, её прервал хлопок, возвестивший о прибытии Кикимера, а значит – и завтрака. У Гарри даже голова закружилась от запаха свежего хлеба, и он шагнул к подносу, заставленному большими и маленькими тарелочками, мисочками, чашками и чайниками.
- Никогда не ела ничего вкуснее, - простонала Гермиона, откусывая чуть ли не половину булочки, обильно намазанной маслом. – Спасибо огромное, Кикимер.
Кикимер поклонился ей чуть ли не до земли, с обожанием поглядывая не неё своими большими, подернутыми плёнкой глазами. Гарри вдруг вспомнилось, как Кикимер называл Гермиону грязнокровкой и приходил в ярость, когда она дотрагивалась до него. Сложно было поверить, что это один и тот же эльф.
- Кикимер, ты что, ранен? – голос Рона прозвучал по-настоящему обеспокоенно. Он даже отложил свой сэндвич, склонившись над эльфом.
- Ранен? – переспросил Гарри, с тревогой глядя, как Кикимер испуганно натягивает свою чистую, но всё равно выглядевшую убого наволочку на левое плечо.
- Это ничего, хозяин Гарри, - пробормотал он, - это просто царапина. Хозяин не должен прерывать свой завтрак из-за старого Кикимера, хозяину нужно поесть, с Кикимером не случится ничего страшного.
- Но, Кикимер, - Гермиона мягко смотрела на эльфа, - почему ты не пошёл в больничное крыло? Ведь профессор МакГонагалл сказала всем раненым обязательно прийти и обработать раны.
Кикимер растерянно посмотрел на неё:
- Но Кикимер же всего лишь эльф, кто бы стал обрабатывать его раны?
- Мадам Помфри стала бы! – горячо воскликнул Гарри. – Кто угодно помог бы тебе! Почему ты не пришёл ко мне?
- Он был с нами, когда я вёл тебя в спальню, - тихо вставил Рон. – Помогал затопить камин и раздеть тебя. Но ни слова не сказал про свою рану.
Гарри попытался вспомнить, видел ли он Кикимера, но чёткие воспоминания о вчерашнем дне заканчивались на разговоре с МакГонагалл в больничном крыле.
- Кикимер, - строго сказал он, - ты не должен так пренебрежительно относиться к себе. Пойди сейчас же в больничное крыло и попроси мадам Помфри перевязать тебе плечо. А потом возвращайся, я хочу сказать тебе кое-что.
Одинокая слеза скатилась по морщинистой щеке эльфа, потом он поклонился и исчез.
Гарри повернулся к Рону с Гермионой. Теперь ему нужно было задать им несколько вопросов.
- Вы уже были внизу? – спросил он, в глубине души надеясь, что оба сейчас ответят отрицательно. Но Гермиона нерешительно кивнула, метнув быстрый взгляд на Рона, но лицо друга было непроницаемо.
- Знаете новости?
Гарри мог и не объяснять, что он имеет в виду. В данный момент его могло волновать только одно. Вчера силы оставили его ещё до того, как был составлен полный перечень убитых и раненых.
Рон медленно кивнул и, в свою очередь, посмотрел на Гермиону, но та покачала головой с таким видом, как будто с трудом сдерживала слёзы. Скорее всего, так оно и было. Гарри машинально отметил про себя, что эти двое отлично понимают друг друга, обходясь даже без слов. Или уже успели обговорить, как действовать в случае, если он заведёт такой разговор. Но сейчас речь не о том.
- Всего мы потеряли пятьдесят человек.
Мы потеряли пятьдесят человек. Гарри закрыл глаза. Пятьдесят человек. Пятьдесят человек вчера отдали свои жизни за то, чтобы жить могли они. Пятьдесят человек. Пять десятков, десять раз по пять. Как ни повторяй, а это просто неимоверно много. И как Рон сказал это! Именно мы потеряли пятьдесят человек. И это тот человек, раньше спрашивавший, есть ли в свежем «Ежедневном пророке» знакомые покойники.
Гарри снова посмотрел на Рона. Можно до бесконечности оттягивать этот момент, но рано или поздно спросить придётся.
- Кто? – голос прозвучал хрипло, но Гарри это сейчас не волновало. На кровати тихо всхлипнула Гермиона, и у него всё похолодело внутри.
- Больше погибло мракоборцев, но и среди наших тоже есть потери, - Рон смотрел на него с сочувствием. Сейчас, вот сейчас он скажет, назовёт первое имя. Гарри до боли сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
- Терри Бут.
Первый удар. Гарри с болью вспомнил, что именно Терри начал кричать в Большом зале о том, что они ограбили Гринготтс, за что и поплатился. Кто же рассказал ему об этом? Может быть, Невилл? Терри, который ходил на занятия ОД… Как он радовался, когда у него наконец получилось вызвать телесного патронуса... А Гарри и забыл, какую форму он у него принимал.
- Про Крэбба ты знаешь.
Гарри кивнул. Кто-то мог бы назвать его психом, но ему было по-человечески жаль Крэбба. Никому не пожелаешь такой смерти.
- Из наших однокурсников всё. Колин Криви.
Это имя не стало неожиданностью. Хотя боль от этого не уменьшилась ни на йоту. Колин, которого Гарри не замечал все эти годы, с которым разговаривал только из вежливости, от которого всегда спешил отвязаться побыстрее. Колин, который был настолько верен ему, что пробрался в школу и принял участие в битве. Колин, который погиб за него. Которому уже не скажешь спасибо.
- Остальных ты знаешь, - глухо закончил Рон.
Остальные – это Фред, Люпин и Тонкс. Такие близкие, такие родные… Гарри отвернулся. Несмотря на то, что он видел их тела, поверить в то, что их больше нет, он не мог. Фред не мог погибнуть просто от какого-то взрыва. Не мог, не должен был, но погиб. А ведь на долю секунды, вспомнил Гарри, он подумал, что потерял Рона. Он не знал, откуда взялось тогда это чувство, но, судя по взгляду, его тогда разделила с ним Гермиона. В её глазах была боль человека, теряющего смысл жизни. Даже тогда они скорее допускали, что погиб Рон, чем Фред. Гарри вообще не опасался за близнецов. Не боялся за них. Они были такими сильными, вдвойне внимательными, ведь за противником всегда следила не одна, а две пары глаз. Они были одним целым, но когда Фред погиб, Джорджа рядом не было. Не надо было им разлучаться, запоздало подумал Гарри.
Думать о Люпине он не мог. Его смерть означала для Гарри гораздо больше, чем потеря близкого человека. С его уходом прервалась, потерялась последняя связь с родителями, о которых ещё нужно было столько всего спросить. Особенно сейчас, когда он узнал, что Снейп…
- Ещё много раненых, почти всех забрали в Мунго, - сказала Гермиона, и её тихий голос показался Гарри барабанным боем. Новые потрясения, новые потери. Ведь, это он знал точно, не от всех ран можно оправиться. Он с трудом нашёл в себе силы поднять глаза на Гермиону и тут же испугался выражению её лица.
- Сёстры Патил. У Падмы серьёзное ранение головы, а Парвати пока без сознания, хотя видимых повреждений нет. Целители подозревают какое-то проклятие, но пока не выяснили какое. Но в целом, прямой угрозы для жизни нет.
Гарри с трудом перевёл дыхание. Раз прямой угрозы нет, значит надо надеяться на лучшее, они обязательно поправятся. С ними всё будет хорошо.
- Лаванда… - Гермиона осеклась и взглянула на Рона, но тот отвёл взгляд.
Кажется последний раз он видел Лаванду… Гарри похолодел и почувствовал, как по спине потекла струйка ледяного пота.
- Сивый, - Рон с трудом сглотнул. – Гермиона отбросила его и спасла Лаванде жизнь, но… Он укусил её. Она теперь тоже…
Рон неопределённо махнул рукой, но Гарри прекрасно понял, что он имел в виду. Лаванда стала оборотнем. Ужасно. В отличие от ран сестёр Патил, это не лечится. Лаванда обречена теперь на полную горестей и лишений жизнь. Гарри вспомнил заштопанный костюм Римуса и его потёртый чемодан, и его передёрнуло от жалости. После войны многое должно измениться, люди должны стать терпимее. Если повезёт, Лаванда сохранит школьных друзей, не останется одна. Гарри мысленно поклялся, что всегда будет помогать ей всем, чем только сможет.
- Эрни и Ханна. То же проклятие, которым ранил меня Долохов в Министерстве два года назад, только серьёзнее. В тот раз заклинание было невербальным.
- Майкл Корнер. Целители боятся, что он может лишиться ноги.
- Кэти Бэлл. Множественные переломы, но её обещали быстро поставить на ноги.
- Демельза Робинс. Кажется, она в коме. Никто так и не понял, как она оказалась в замке, кто сообщил ей о битве. Шансов почти нет, но целители делают всё, что могут.
Рон и Гермиона по очереди называли раненых, но Гарри уже не находил в себе сил кивать. Столько людей пострадало! После каждой знакомой фамилии у него сжималось сердце. Каждый из этих людей был по-своему дорог ему, занимал определённое место в его жизни. Вот Демельза, например: сколько голов она забила, сколько тренировок они провели вместе, сколько радости разделили. А теперь шансов почти нет.
- Полумна.
Гарри повернул голову так резко, что шее стало больно.
- Полумна? Что с ней? – в его голосе отчётливо слышалась паника, но ему было всё равно. Только не Полумна, пожалуйста, только не она. Он не перенесёт, если эта храбрая девочка, такая странная, но такая добрая, погибнет.
- Она вроде была в порядке, - начала Гермиона, но Гарри перебил её:
- Да, это же она дала мне возможность скрыться под мантией и подойти к вам. Когда мы пошли в кабинет Дамблдора, помните?
- С ней всё и было в порядке до поры до времени, - продолжил Рон. – Она помогала раненым, а потом вдруг упала как подкошенная. Невилл подбежал к ней, а она лежит без сознания. В Мунго сказали, что это скорее физическое истощение, чем травма. Полумна, конечно, сильнее, чем кажется на первый взгляд, но она всё-таки не железная.
Гарри почувствовал облегчение. Ничего серьёзного с Полумной не случилось.
- А как Невилл? Ему сильно досталось?
- Почти не пострадал, - откликнулась Гермиона. – Так, несколько лёгких ран, царапины и ожоги. Мадам Помфри заверила, что справится сама.
Гарри отошёл к окну. Горло сдавило железным обручем, было трудно дышать, голова раскалывалась от пережитого только что волнения. А сколько ещё предстоит! Нужно обязательно поехать в Мунго, проведать друзей, поддержать их. За спиной раздался нерешительный и какой-то совсем несчастный голос Рона.
- Гарри, ты только не волнуйся, но Джинни тоже в Мунго.
Гарри даже повернуться не успел. Он почувствовал только, что ноги стали мягкими и дрожащими, как желе, и попытался вцепиться в подоконник. Сердце остановилось. Вот в чём дело. Вот почему у Рона такой странный вид, вот почему ему как будто тяжело смотреть другу в глаза. Уже опускаясь на каменный пол, Гарри почувствовал, как его подхватили две пары рук. Прямо перед собой, в нескольких дюймах, он увидел белое лицо Гермионы с шевелящимися губами. Она что-то говорила, но он не слышал ни слова, в ушах стучало, а перед глазами поплыла красная дымка.
Вдруг что-то с силой ударило Гарри по щеке, и всего его до краёв заполнил пронзительный голос Гермионы:
- С ней всё нормально, Гарри! Она почти в порядке! Слышишь меня?!
Силы медленно возвращались к нему, хотя его по-прежнему трясло. Мокрая футболка прилипла к спине, влажные ладони скользили по холодному полу.
- Почему тогда она в Мунго? – спросил он через долгих полминуты. – Она же не…
Голос сорвался.
- У неё тоже в основном синяки и ссадины, ну и ещё шок, конечно, - быстро ответил Рон. – Но мама настояла, чтобы её забрали в Мунго. У неё началось что-то вроде паранойи что ли. У мамы, я имею в виду. Но целители не нашли ничего серьёзного, и завтра Джинни уже выпишут.
Дыхание постепенно восстанавливалось, но внутри ещё всё дрожало от пережитого только что ужаса.
- Не мог сказать поаккуратнее? - донёсся до него еле слышный шёпот Гермионы, и Гарри повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рон виновато развёл руками.
- Кто-нибудь бы да сказал, лучше уж я, - пробормотал он, и Гарри мысленно с ним согласился. Одно дело практически упасть в обморок в своей спальне, где это видели только лучшие друзья, и совсем другое – в Большом зале перед десятками людей. И дело было совсем не в смущении. Просто Рон с Гермионой не потащили его тут же к мадам Помфри, не начали причитать и звать на помощь, а помогли ему прийти в себя. Они не станут мешать ему поехать в Мунго, не будут настаивать, чтобы он сначала прошёл полное обследование у мадам Помфри.
Гарри сделал над собой усилие и встал. Хватит сидеть в спальне, прячась как улитка в своей раковине. Пора выйти к людям, которые в нём нуждаются.


Представляю вашему вниманию чудесные рисунки, выполненные mrs_cocaine к некоторым главам. Рисунки просто потрясающие, не пожалейте времени, чтобы посмотреть их. Они в полной мере отражают всё то, что я пыталась передать словами.

http://www.imageup.ru/img284/1788322/fik.jpg

Глава 3

Замок оказался не настолько разрушен, как представлялось Гарри. В основном пострадала территория, прилегающая к входу, коридор второго этажа был почти полностью разрушен, превратившись в руины, так что Гарри, Рону и Гермионе пришлось идти в обход. Но, в общем и целом, подумал Гарри, на восстановление уйдёт не так уж и много времени. Он стал размышлять, кто именно возьмётся за ремонт замка: сами профессора или есть какие-то специалисты по восстановлению зданий? Он усиленно выдумывал названия несуществующих департаментов, лишь бы только не представлять себе, кто был ранен, а возможно и убит, за очередным поворотом. Непривычная тишина, царившая в замке, навевала тоску и уныние. Почему-то было страшно повысить голос, как будто он мог потревожить кого-нибудь, разбудить, помешать. И вдруг Гарри понял, чего ему так не хватает, почему эта галерея, по которой он проходил каждый день по нескольку раз, поражает его своей пустотой.
- Портреты! – негромко воскликнул он, оборачиваясь к Рону и Гермионе. – Они пустые!
- Все сейчас собрались в Большом зале, - пожала плечами Гермиона. – Там первыми узнают последние новости, там принимаются все решения. Думаю, портреты хотят быть в курсе всех событий.
Гарри несколько растерялся, услышав слово «все». Он-то думал, что сейчас ему предстоит встретиться только с профессорами, Кингсли ну и парой-тройкой друзей, дожидавшихся его пробуждения.
- В основном ведь все уже разъехались, да? – спросил он делано безразличным голосом, чтобы вопрос прозвучал с интонацией вежливого интереса.
Но это ему, видимо, не совсем удалось, потому что уголки рта Рона чуть приподнялись, впервые за этот день, когда он ответил:
- Да нет, совсем наоборот, почти все ещё здесь. Увезли только раненых, с ними, конечно, поехали родственники. Гермиона права, все хотят знать последние новости.
Гарри кивнул. Если замок всё ещё полон людей, ему нужно как можно быстрее отправляться в Мунго. Он ещё слишком слаб для расспросов, не готов рассказывать полностью всю историю. Если бы это было возможно, он предпочёл бы написать подробнейший отчёт и отправить его Кингсли с совой, только бы не сидеть напротив него и не говорить, говорить, говорить. Не хотелось, чтобы кто-то видел его лицо в этот момент.
Рон с Гермионой всё время отставали. Обернувшись, Гарри успел заметить гримасу боли на лице Гермионы, которую та тут же попыталась скрыть за слабым подобием улыбки. Только сейчас он отметил, что Рон постоянно держится рядом, готовый в любой момент подхватить Гермиону в случае чего. Гарри почувствовал, как в душу опять закрался страх.
- Что с тобой, Гермиона? – спросил он, делая шаг по направлению к друзьям. – У тебя что-то болит? Ты ранена?
Та в ответ покачала головой и, предостерегающе взглянув на Рона, сказала:
- Я в порядке, Гарри. Просто нога немного побаливает, подвернула вчера, наверное, и не заметила.
Гарри нахмурился. Гермиона никогда не умела врать. Может нога-то у неё и правда болит, только она точно знает почему, как бы ни пыталась скрыть от него это. Рон явно был в курсе и, судя по его недовольному лицу, поведения Гермионы не одобрял.
- Так что с твоей ногой? – вопрос прозвучал даже несколько угрожающе, но на Гермиону, это не произвело ни малейшего впечатления.
- Я же сказала, что не знаю, - она гордо прошла мимо, чуть прихрамывая, и Рон двинулся за ней, держась в шаге позади.
Гарри попытался задержать друга, но тот только помотал головой и послал ему выразительный взгляд. Кажется, это означало: «Потом, когда останемся одни». Что за отвратительная привычка всё от него скрывать, с раздражением подумал Гарри, забывая, как много сам не договаривал друзьям. Но ругаться и выяснять отношения сейчас не было смысла: они уже подошли к дверям Большого зала. К восстановленным дверям, отметил Гарри с удивлением. Насколько он помнил, одна створка высокой двери была вообще выбита, а вторая болталась на одной петле, угрожая придавить собой любого, кому не посчастливится пройти под ней в неподходящий момент. Рон распахнул перед ними двери, и Гарри зажмурился, прикрыв ладонью глаза от ярко светившего солнца, пробивавшегося сквозь длинные стрельчатые окна.
Первой к Гарри подбежала миссис Уизли. Сдавив его в объятиях так, что хрустнули рёбра, она разрыдалась, сотрясаясь всем телом. Гарри молчал и только поглаживал её по спине, надеясь, что этим выражает всю свою любовь, всю свою признательность и всё своё сочувствие. Наконец, миссис Уизли отступила на шаг и, отстранив его на расстояние вытянутой руки, критически вгляделась в его лицо, всё ещё всхлипывая.
- Ты плохо выглядишь, милый, - прерывающимся голосом сказала она. – Ты выспался? Поел чего-нибудь? Ничего не болит?
Но ответить Гарри не успел, вокруг них уже собралась толпа. Он только пробормотал:«Я в порядке, миссис Уизли, не волнуйтесь», как его уже снова обнимали, снова плакали, хлопали по плечу и поздравляли. В общем, всё было так, как и представлял себе Гарри. Чего он и боялся.
- Рада, что вы в порядке, Поттер, - раздался привычно строгий голос МакГонагалл, и Гарри поднял на неё глаза. Профессор выглядела так, как будто ничего особенного и не произошло: тугой пучок на затылке, привычная изумрудная мантия и квадратные очки. Ни следа вчерашней неопрятности. Гарри с восхищением подумал, что Хогвартс в надёжных руках.
- Вас желает видеть временно исполняющий обязанности Министра магии, Поттер, - деловито объявила МакГонагалл. – Пойдёмте.
- Кто? – тупо переспросил Гарри. Ему почему-то вспомнилась беседа со Скримджером, когда тот пытался переманить его на сторону Министерства.
- Мистер Бруствер, временно исполняющий обязанности Министра магии, - терпеливо объяснила МакГонагалл с таким видом, как будто Гарри спросил у неё, как пользоваться волшебной палочкой. – Ему необходимо выяснить некоторые детали, чтобы сделать ряд официальных заявлений для прессы.
- Меня не волнует пресса, - заявил Гарри. – Профессор, я бы хотел сначала навестить друзей в больничном крыле, потом отправиться в Мунго, а уже потом давать всякие интервью.
МакГонагалл вздохнула:
- Я всё прекрасно понимаю, Поттер, но люди по всей Англии желают знать, что именно произошло вчера. Правда ли, что на этот раз Волан-де-Морт умер окончательно, могут ли они действительно чувствовать себя в безопасности.
- Простите, профессор, - Гарри упрямо покачал головой, - я не буду ни с кем говорить, пусть даже и с Кингсли, пока не удостоверюсь, что близкие мне люди в порядке. Извинитесь за меня перед исполняющим обязанности Министра магии, пожалуйста.
Может быть, это ему показалось, но в глазах МакГонагалл на секунду мелькнуло одобрение.
- Хорошо, Поттер, - наконец сказала она. – Отправляйтесь туда, куда вам нужно, а потом сразу назад. Кстати, чары временно сняты для удобства, и теперь вы можете трансгрессировать с территории Хогвартса.
Эта новость приятно удивила. Гарри совсем не хотелось тащиться через всю территорию к опушке Запретного леса, чтобы оттуда трансгрессировать в Мунго. К тому же, у Гермионы болит нога, а она в любом случае отправится с ними. Да и подниматься в больничное крыло пешком не было никакой охоты.
- Вы со мной к мадам Помфри? – спросил Гарри друзей, и дождавшись ответного кивка, трансгрессировал.
Подождав перед входом Рона с Гермионой, Гарри тихо постучал в дверь и приготовился к обороне. И точно, как только мадам Помфри увидела, кто к ней пожаловал, она, как коршун на добычу, накинулась на Гарри и потащила его к свободной кровати в углу, не обращая никакого внимания на его протесты.
- Ведь сказано же было явиться сразу после того, как проснётесь, Поттер, - выговаривала она. – У меня и так дел по горло, не могу же я ещё бегать по всему замку, чтобы поймать вас. Вы кстати тоже нуждаетесь в осмотре, мистер Уизли, и вас я не осматривала, мисс Грейнджер.
- Извините, мадам Помфри, - Гарри вежливо, но твёрдо отстранил медсестру, - но мы очень спешим. С нами всё в порядке, честное слово. Мы бы хотели только навестить друзей, а потом меня ждёт временно исполняющий обязанности Министра магии для дачи некоторых объяснений, необходимых ему, чтобы сделать ряд официальных заявлений.
Гарри почти слово в слово повторил то, что сказала ему МакГонагалл, и это подействовало. Мадам Помфри только рукой махнула и скрылась в своём кабинете, бормоча что-то о том, что эти политики готовы детей уморить, только бы сделать какое-нибудь заявление. Рон поднял вверх большой палец и огляделся вокруг. Все кровати были, кажется, пусты.
- Мадам Помфри, - позвала Гермиона, приближаясь к приоткрытой двери кабинета, откуда доносилось негромкое бряцанье стекла. – Извините, но где все? Здесь же никого нет.
- Ах да, - целительница высунула в щель руку с палочкой и пробормотала несколько слов.
В ту же минуту маскировочные чары спали, и палата полностью преобразилась. Пустые за секунду до этого кровати пропали из виду, заслонённые ширмами. Гарри с грустью заметил, что свободна была всего одна кровать в углу, на которую мадам Помфри пыталась уложить его. Целительница прижала палец к губам, строго сдвинув брови, и на цыпочках прошла в свой кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Друзья в растерянности переглянулись.
- Наверное, она думает, что мы пришли к кому-то конкретному и знаем, где его кровать, - прошептала Гермиона.
Очевидно, так оно и было, но беспокоить мадам Помфри снова Гарри не решился: она могла и не посмотреть, что они герои войны, и просто-напросто выставить их за дверь. Вообще-то ситуация складывалась донельзя лучше, если бы не одно но. Гарри отдавал себе отчёт в том, что пришёл сюда только для того, чтобы повидать Невилла, и с радостью бы избежал общения со всеми остальными. И дело не в том, что ему было на них наплевать. Просто были друзья, а были другие люди: приятели, товарищи, просто знакомые. Невилл был его другом, и Гарри было необходимо лично убедиться, что он в порядке. Хотя, по большому счёту, переживать было особо не о чем, ведь всех, кто нуждался в серьёзной медицинской помощи, давно забрали в Мунго. Гарри скорее руководило желание повидать человека, который, может быть,чуть лучше, чем другие, понимал, что значит окончание этой войны.
Но найти Невилла, не потревожив при этом остальных, не было никакой возможности. Не могут же они заглядывать за каждую ширму, в самом деле. Гарри вздохнул и негромко позвал:
- Эй, ребята, кто тут не спит?
И тут же вся палата пришла в движение: отодвигались ширмы, скрипели кровати, с них с радостными криками спрыгивали забинтованные люди. Здесь были Симус и Дин, Энтони Голдстейн и Сьюзен Боунс, Алисия и Анджелина. Гарри был рад видеть их всех живыми и почти здоровыми, но его глаза искали Невилла. И не находили.
- Это было ужасно с твоей стороны, Гарри, - говорила тем временем Анджелина. – Я в тот момент подумала, что у нас больше нет надежды.
Гарри, прослушавший половину фразы, догадался, что речь шла о его драматическом появлении в школьном дворе на руках у Хагрида. Но что он мог сказать? Так было нужно? Я не специально? Я не хотел? Это и так все знают. Отделавшись неопределённым движением плеча, Гарри посмотрел на стоявшую чуть в стороне Гермиону. И как раз вовремя посмотрел, потому что та с абсолютно белым лицом присела на ближайшую кровать, закусив бескровную губу. Рон подбежал к ней на секунду раньше и тут же обнял за плечи.
- Всё закончилось, - зашептал он так тихо, что слышать его мог только склонившийся к ним Гарри. – Это прошло, слышишь? Перестань вспоминать.
Гермиона кивнула, не отрывая взгляда от лица Гарри. Румянец постепенно вновь окрасил её щёки, и она даже встала. Рон поддерживал её и выглядел при этом обеспокоенным. Гарри всё это очень не нравилось, но он решил, что с Гермионой разберётся позже. По крайней мере, она на ногах, и кажется невредимой. Успокаивало ещё и то, что Рон явно в курсе дела, а он-то уж точно не допустил бы, чтобы с Гермионой случилось что-то плохое.
- Ты не знаешь, где Невилл? – обратился Гарри к Симусу, сидевшему на своей кровати с забинтованной головой. – Я думал, он здесь.
- Невилл отправился в Мунго ещё сегодня с утра, - отозвался Дин, плюхнувшись рядом с другом, но осторожно придерживая при этом левую руку – По-моему, все ещё спали.
- Сам отправился, или его отправили? – нахмурившись, уточнил Рон.
- Сам. Трансгрессировал, - Дин, кажется, понял их беспокойство. – Он шепнул мне, что хочет проведать Джинни и Полумну.
- Мы тоже собираемся это сделать, - немедленно сказал Гарри, про себя подумав, что, возможно, Невилл поторопился навестить не только друзей. Ему есть к кому пойти в Мунго.
- Передавайте всем привет от нас, - попросила Алисия, откидывая за спину длинные каштановые волосы. Если бы не забинтованные кисти рук, она бы выглядела абсолютно не пострадавшей.
Пожав всем на прощание руки, друзья покинули больничное крыло. Гарри сразу же обратился к Гермионе:
- Уверена, что тебе не нужно здесь остаться?
- Нет, - Гермиона холодно посмотрела на него в ответ. – Я знаю, что делаю, и со мной всё в порядке.
- Видел я, в каком ты порядке! – Гарри начинал не на шутку злиться. – Ты чуть в обморок не упала на ровном месте, скажешь нет?
- Я с вами, и это не обсуждается! – запальчиво воскликнула Гермиона. – Я, между прочим, тоже хочу проведать Джинни и Полумну, и Невилл мне не менее дорог, чем вам двоим!
- Но, Гермиона, если ты и правда чувствуешь себя не очень хорошо, просто скажи. Что тут такого? Может быть, достаточно только намазать чем-нибудь твою ногу и…
- Оставь её в покое, Гарри, - вмешался Рон. – С ней правда всё нормально.
Гарри замолчал. Как-то неуместно было бы спорить сейчас, учитывая обновившийся в последнее время характер отношений Рона и Гермионы, и, если Рон говорит, что всё в порядке, значит остаётся только поверить ему и ждать, пока кто-нибудь соизволит всё объяснить. Ладно, не маленькие, сами разберутся, а ему сейчас просто жизненно необходимо увидеть Джинни. Почему-то же её всё-таки забрали в Мунго. Значит, вполне возможно, что не было у миссис Уизли никакой паранойи, если мадам Помфри посчитала нужным обратиться к более квалифицированному специалисту.
Вторая трансгрессия далась гораздо сложнее первой. Всё-таки после всего, что он пережил за последний год, требовался более продолжительный отдых, в том числе и моральный. А то упадёт он в один прекрасный момент, как Полумна, и придётся ему тоже лежать в больничной палате с физическим и нервным истощением. И не он один, кстати. Рон, крепко державший Гермиону за руку, из чего Гарри сделал вывод, что она не смогла трансгрессировать самостоятельно, был белее бумаги. Ему однозначно надо прийти в себя. Что-то не давало Гарри покоя, чем-то поведение Рона не понравилось ему с самого начала. Он мысленно дал себе обещание во всём разобраться, как только выпадет свободная минутка, но мысли его уже перескочили вперёд. Где искать Джинни?
Хорошенькая пухленькая волшебница, сидевшая за столом с табличкой «Справка", вскинула голову, как только они подошли, и протараторила:
- Здравствуйте, чем я могу вам по…
Она так и осталась сидеть с раскрытым ртом, вид у неё при этом был до крайности глупый.
- Добрый день, - Гермиона взяла на себя инициативу, - вы не подскажете, где мы могли бы найти раненых, привезённых к вам после битвы?
Девушка перевела на неё не менее благоговейный взгляд и, немного придя в себя, пролепетала:
- А кого именно вы ищете?
- Всех, - вмешался Гарри, не дав Гермионе ответить. – Абсолютно всех, кого к вам привезли.
Ему нужен был доступ во все палаты, даже если они находятся на разных этажах.
- Но, понимаете, - пухлое лицо волшебницы покраснело от волнения, - не ко всем в палату пускают, целители говорят…
- Извините, Бриджит, - вступил в разговор Рон, демонстративно поддев пальцем карточку с именем девушки, стоявшую на столе, - но вы знаете, кто перед вами стоит?
И он ткнул пальцем в Гарри. Бриджит кивнула.
- Вы правда думаете, что ему куда-то нельзя пройти?
Гарри подумал, что всё это бесполезно. Пока она не перестанет смотреть на них, как баран на новые ворота, ничего они от неё не добьются.
- Гарри! Рон! Гермиона! – раздался удивлённый и радостный голос откуда-то справа. Через широкий холл к ним бежал Невилл.
- Вас что, не пропускают? – он резко затормозил перед Бриджит, чем привёл её в ещё большее замешательство, хотя Гарри думал, что дальше уж некуда. – Вот распоряжение временно исполняющего обязанности Министра магии Кингсли Бруствера.
Пока девушка ошалело читала бумагу, написанную рукой Кингсли, Невилл быстро отвечал на вопросы друзей. Он заглянул к Джинни и Полумне с самого утра, а потом всё время был у родителей. Теперь ему нужно домой, он переживает за бабушку. Участвовать в битве, и это в её-то возрасте! Гарри только поражался фонтанирующей энергии Невилла. Договорившись встретиться позднее в Хогвартсе и узнав, что всех раненых разместили на пятом этаже, ребята снова вернулись к столу информации.
Бриджит уже, кажется, немного пришла в себя и, протянув Гарри документ, объяснила, как подняться на пятый этаж.
- Неужели с нами теперь всегда будут так разговаривать? – немного испуганно спросил Рон, пока они ехали в лифте. – Я чувствовал себя ужасно неловко.
- Оборотная сторона славы, - вздохнула Гермиона. – Обычное явление. Не нам удивляться, ведь последние семь лет мы провели рядом с Гарри.
Гарри поймал быстрый взгляд Рона, выражавший … что? Он не успел этого понять, потому что дверцы лифта открылись, и друзья буквально приросли к полу. Из коридора раздался новый страшный крик, и Гарри, не раздумывая, не оглядываясь, бросился на него. Потому что никогда в своей жизни, за все годы их знакомства он не слышал, чтобы Джинни так кричала. С палочкой в руке Гарри нёсся по коридору и думал о том, что доступ в больницу стал слишком лёгким, что сюда, по сути, мог попасть кто угодно, что есть огромное количество человек, кто хотел бы ему отомстить… Больше всего на свете он боялся опоздать, но крики не утихали, а значит, Джинни ещё была жива. Он никак не мог разобрать, что она кричит, то ли из-за свистящего в ушах воздуха, то ли из-за эха, гулявшего в больничных стенах.
Добежав до поворота, Гарри в отчаянии остановился. Он стоял в другом вестибюле, из которого уходили ещё два коридора. Сзади, не успев затормозить, на него налетел Рон с широко открытыми от ужаса глазами.
- Что… Куда? – он задыхался, в панике глядя по сторонам.
- Нет! Нет! Нет! – раздался новый истошный крик, и Гарри рванул в левый коридор. В самом его конце метались какие-то неясные тени, там определённо сражались несколько человек. Слыша за спиной тяжёлое дыхание Рона, Гарри бежал, забыв об усталости, молясь всем известным ему богам, чтобы не было слишком поздно.
- Пустите меня!!!!
Открывшаяся их глазам картина на секунду пригвоздила друзей к месту. Трое целителей пытались и не могли справиться с Джинни, рвущейся из их рук. Гарри никогда не видел её в таком состоянии и надеялся, что больше и не увидит никогда. Её длинные рыжие волосы растрепались и закрывали половину лица, больничная пижама была протёрта на коленях, как будто её долго волокли по полу. Она отчаянно лягалась, кусалась и царапалась, пытаясь вырваться, и даже не заметила появления Гарри и Рона.
- Что случилось? – заорал Рон, вцепившись в ближайшего к нему целителя. – Немедленно отпустите её!
Целитель стряхнул его руку и вполне спокойно ответил:
- Вы разве не видите? У неё истерика, её нужно успокоить.
Гарри юркнул под рукой второго целителя, невысокого толстячка в очках, и схватил Джинни за руку, которую она только что выдернула у длинного худого паренька, скорее санитара, чем целителя.
- Джинни! Джинни, это я! Успокойся!
Но она не реагировала.
- Отойдите! – крикнул Гарри целителям. – Вы делаете ей больно!
- Отпустите! – угрожающе прорычал Рон, поднимая палочку, и тут подоспела отставшая и перепуганная до полусмерти Гермиона.
- Гарри, ты должен поговорить с ней! – крикнула она, мгновенно оценив обстановку. – Тебя она может послушать.
Наплевав на всё, Гарри с силой оттолкнул худого парня, насколько это было возможно, оттеснил в сторону толстяка и, обхватив Джинни за талию, потянул её на себя, стараясь вырвать из рук третьего, самого сильного целителя. Но тот не отпускал. Перед глазами Гарри вдруг прошла красная пелена, и на секунду он перестал осознавать свои поступки. Потом уже Рон рассказал, что его удар был настолько сильным, что довольно высокий и плотный мужчина отлетел чуть ли не на метр и упал бы, если бы его не поддержал толстяк. Никогда раньше Гарри не испытывал такой ярости. Он готов был защищать Джинни до последней капли крови и драться со всяким, кто попробовал бы ему помешать.
Прижав Джинни к стене, Гарри пытался заглянуть ей в глаза, но она так брыкалась, что это было практически невозможно.
- Джинни, это же я, - умолял он, - посмотри на меня!
И вдруг всё закончилось. Гарри почувствовал, как рука, вцепившаяся ему в рукав, разжалась, и Джинни медленно подняла голову. Несколько секунд она всматривалась ему в лицо, тяжело дыша, потом не то со всхлипом, не то со стоном уткнулась ему в грудь и непременно упала бы, если бы он не держал её так крепко. Гарри подхватил её на руки, с болью отметив, что она ужасно лёгкая, почти невесомая, и отрывисто спросил:
- Куда можно её отнести?
- За мной, пожалуйста, - толстячок засеменил вперёд по коридору, и Гарри зашагал следом, прижимая к себе Джинни, которая теперь тихо плакала.
- Что с ней произошло? – за спиной раздался тихий голос Рона.
- Это всё из-за другой девочки, - так же тихо ответил другой голос, наверное, целителя, которого Гарри ударил. – Демельзы Робинс. Мисс Уизли с самого утра не отходила от неё, отвлеклась только, когда к ней пришёл молодой человек, но и то ненадолго. Мы с самого начала говорили, что шансов почти нет, но мисс Уизли и слышать ничего не хотела. Твердила только, что Демельза обязательно поправится, и они с ней ещё сыграют в квиддич. Десять минут назад мисс Робинс скончалась, результат вы видели.
Гарри споткнулся. Значит, Демельзы больше нет. Он сделал глубокий вдох и вошёл в палату, указанную ему толстяком. Следом зашли Рон с Гермионой. Осторожно опустив Джинни на постель и разжав её руки, судорожно цеплявшиеся за его шею, Гарри отступил к друзьям, предоставляя целителям делать свою работу. Рон выглядел потрясённым, он несколько секунд смотрел Гарри в глаза, не находя слов. Это была ещё одна общая потеря. Гермиона тихо всхлипывала, глядя, как целители заставляют безучастную ко всему Джинни пить одно зелье за другим.
Гарри вдруг почувствовал дурноту. Последние пятнадцать минут он действовал на чистейшем адреналине, и теперь силы его покинули. Страшное напряжение сменилось чувством полного опустошения, в голове звенело, ноги дрожали. Ему хотелось завыть в полный голос, но он не мог себе этого позволить в больнице, полной тяжело раненых людей. Гарри с трудом придвинул к кровати Джинни тяжёлое кресло, в котором обычно сидели посетители, и упал в него. Взяв за руку Джинни, он поднял глаза на друзей.
- Я останусь с ней, пока она не проснётся.
Рон кивнул и потянул Гермиону за руку.
- Мы вернёмся в Хогвартс. Надо сказать маме. И Гермионе нужно отдохнуть.
- Отдохните оба, я пришлю вам патронуса, когда освобожусь, - предложил Гарри, усилием воли вытаскивая себя из состояния полной прострации, в которое он опять медленно, но верно погружался. Он не услышал ответа друзей, но через минуту, показавшейся ему вечностью, когда он поднял голову, их в палате уже не было.

Серия рисунков mrs_cocaine к этой главе:

http://www.imageup.ru/img262/1793159/fik-2.jpg
http://www.imageup.ru/img209/1794245/fik-2-2.jpg
http://www.imageup.ru/img228/1809735/fik-2-3.jpg


Глава 4

Сквозь сон Гарри услышал какой-то шум и резко вскинул голову, рука с палочкой машинально вытянулась в сторону двери. Он чуть передвинулся, закрывая Джинни собой. Острая боль пронзила шею, волнами разливаясь вниз по спине. Он тихо зашипел сквозь зубы, стараясь не разбудить Джинни, и осторожно откинулся на спинку кресла. В дверях стояла испуганная миссис Уизли с подносом полным еды, у её ног в луже молока валялись осколки разбитого молочника. Видимо, звук бьющегося фарфора и разбудил Гарри.
- Прости меня, дорогой, я такая неуклюжая, - дрожащим голосом попросила миссис Уизли. – Я не хотела тебя будить.
- Это вы меня простите за то, что напугал, - Гарри осторожно покрутил затёкшей от неудобной позы шеей и с наслаждением вытянул вперёд ноги. – На людей уже бросаюсь.
- Никто тебя в этом не винит, - миссис Уизли осторожно пристроила поднос на прикроватную тумбочку. – Станешь тут нервным. Ты столько всего пережил. Все мы.
Она с грустью посмотрела на спящую дочь, осторожно провела ладонью по её волосам и тяжело вздохнула. Повисла неловкая пауза. Гарри понимал, что должен сказать какие-то слова, принести свои соболезнования, но язык точно отяжелел и не хотел слушаться. Да и что, собственно, мог он сказать в утешение? Если смерть Фреда стала страшнейшим ударом для него, если он не знал, как жить дальше, как может существовать мир, когда Фреда не стало, что должны сейчас испытывать Уизли? Рон на себя не похож, выглядит так, будто никогда больше не засмеётся. У Джинни нервный срыв. Миссис Уизли постарела лет на десять. Молчание становилось неприличным, и Гарри спросил, стараясь не смотреть Молли в глаза:
- Как… как там Джордж? Где он?
У миссис Уизли задрожали губы. Она поправила мантию, несколько раз глубоко вздохнула и, наконец, выдавила:
- Он… он в шоке, конечно. Пока не понимает, что произошло. С ним постоянно находится Перси. Или Чарли. Или Билл. Мы боимся оставлять его одного.
Гарри кивнул, чувствуя, как железный обруч снова сдавил горло. За что, за что этой замечательной семье, не сделавшей за всю свою жизнь никому ничего плохого, выпали эти страдания? Почему Джордж лишился близнеца? Почему именно Фред, главный шутник Хогвартса со времён мародёров, лежит сейчас, холодный и безразличный ко всему, с тенью былой улыбки на губах? Думать об этом было невыносимо.
- Я боюсь, что он никогда не оправится, Гарри, - как-то жалобно пролепетала миссис Уизли, наверное, ожидая какой-то поддержки от него. – Не сможет с этим жить.
- Мы поможем ему, всегда будем помогать, - беспомощно пообещал Гарри. – Чтобы он не чувствовал себя одиноким.
Он говорил и сам понимал, что всё это ложь. Никто и ничто никогда не заменит Джорджу потерянного близнеца, его второй половины, его второго я. Про них по отдельности-то даже и не говорили никогда. С самого их знакомства Гарри постоянно слышал «Фред с Джорджем натворили», «Фред с Джорджем придумали», «Фред и Джордж изобрели». Никто никогда не говорил: «Надо поговорить с Джорджем», потому что один Джордж просто не существовал. А теперь придётся привыкать.
- А где мистер Уизли? – Гарри не нашёл ничего лучше, чем немного отвлечь Молли от мыслей о сыне.
- Он помогает Кингсли, - она утёрла слёзы и потянулась к подносу. – У Министерства сейчас много работы, у нового Министерства, я имею в виду. Нужно обеспечить охрану пойманных Пожирателей, издать кучу распоряжений, ликвидировать массу нежелательных для маглов последствий. В общем, работы много, некогда сидеть на месте.
Гарри заметил, что она постоянно переставляла продукты с подноса на тумбочку и обратно, причём делала это, кажется, неосознанно, и это ему не понравилось. Как бы миссис Уизли не оказалась в соседней с Джинни палате с тем же диагнозом. Хотя, скорее всего, все они будут ещё долгие годы лечить расшатанные в конец нервы, это неизбежно после того, что происходило с ними в течение последних нескольких лет.
- Вы не знаете, где Рон с Гермионой? - Гарри подумал, что пора, пожалуй, навестить остальных и возвращаться в замок. Нехорошо заставлять Кингсли ждать и сидеть без ответа на многочисленные вопросы. В конце концов, он не виноват, что у Гарри сложилось несколько предвзятое мнение о Министрах магии.
- Они вернулись вчера ближе к вечеру, рассказали, что случилось с Джинни, - миссис Уизли снова погладила дочь по голове. – Потом Рон отвёл Гермиону отдохнуть, она что-то неважно выглядела, я даже хотела её отправить в Больничное крыло, но она сказала, что ей просто нужно поспать. Рон был с Джорджем и Перси до глубокой ночи. Я никак не могла заставить его отдохнуть.
Гарри почувствовал, как внутри снова зашевелился червячок тревоги. Похоже, друзья стараются держать себя в руках ради него, наплевав на себя. После разговора с Кингсли нужно обязательно выяснить, что происходит с Гермионой, и поговорить с Роном.
- Они ждут патронуса от тебя, говорят, вы хотели навестить Полумну и остальных.
- Да, - Гарри кивнул. – Обязательно навестим. Думаю, прямо сейчас и отправлю им патронуса. Если Джинни проснётся, пока меня не будет, вы, пожалуйста, отправьте кого-нибудь за мной, хорошо?
Миссис Уизли рассеянно кивнула, но у Гарри не было ощущения, что она услышала и поняла его, потому что в этот момент Джинни несколько раз тяжело вздохнула и перевернулась на спину. Они затаили дыхание, но она всё ещё спала, хотя уже не так спокойно и крепко.
Чтобы отправить патронуса, Гарри вышел в коридор. Ему не хотелось, чтобы миссис Уизли наблюдала за ним, вызывающим в памяти счастливые воспоминания, когда на сердце у неё такое горе. К тому же, в глубине души он совсем не был уверен, что ему удастся вызвать телесного патронуса да ещё и отправить с ним сообщение. Он не мог думать ни о чём радостном, потому что просто-напросто ничего хорошего и радужного в будущем не видел. Как они смогут полноценно жить после такой страшной трагедии? Гарри поднял палочку, стараясь вызвать в памяти счастливые дни, проведённые им с Джинни на шестом курсе, но вместо патронуса появилась лишь лёгкая серебристая дымка и только. Он не мог выкинуть из головы, что такая счастливая и здоровая Джинни из его воспоминаний лежит сейчас за стенкой, абсолютно разбитая морально, и неизвестно, сможет ли она когда-нибудь вернуться и стать прежней. Гарри подумал о квиддиче, но перед его мысленным взором тут же пролетела к воротам слизеринцев Демельза Робинс. Он не мог думать о родителях, у него больше не было Сириуса. Даже тот счастливый момент, когда он узнал о рождении Тедди, не сработал, потому что он видел как наяву лежавшие рядом тела Римуса и Тонкс и понимал, что этот ребёнок остался сиротой.
В конец отчаявшись, Гарри хотел уже спуститься вниз и спросить у кого-нибудь, где можно раздобыть сову. И тут он вспомнил слова Полумны, один раз уже помогшие ему вызвать патронуса даже в более критической ситуации: тогда они находились на поле битвы, окружённые дементорами. «Мы ещё здесь. Битва продолжается». Они живы. Да, они потеряли столько дорогих людей, но сколько осталось в живых! Гарри с ужасом подумал, что мог потерять Рона или Гермиону. Он мог потерять Джинни. И вдруг сознание того, что она лежит за стенкой, живая, наполнило его чувством такого безграничного счастья, какое он уже и не надеялся испытать. Из его палочки вырвался серебристый олень, на секунду замер, глядя Гарри в глаза, и легко прошёл сквозь стену, отправившись в Хогвартс.
Несколько потрясённый только что пережитыми эмоциями он толкнул дверь в палату Джинни и сразу же услышал её голос, в котором отчётливо звучала паника:
- Где Гарри? Где он?
- Он вышел на секунду, сейчас вернётся, дорогая, - пыталась успокоить дочь миссис Уизли, но Джинни в страшном волнении приподнялась на локтях, вытянув шею в сторону двери. Её зрачки расширились, когда она увидела поспешно вошедшего Гарри.
- Я здесь, Джинни. Что случилось? – спросил он, с огорчением замечая лихорадочный румянец, окрасивший её щёки.
В ответ она только молча протянула ему руку, прерывисто дыша. Гарри шагнул вперёд и взял её маленькую, дрожащую ладошку. Джинни судорожно вздохнула и откинулась обратно на подушку.
- Ты жив, - выдохнула она.
Миссис Уизли нахмурилась, и Гарри понял, о чём она подумала. Он и сам немного напугался такого вопроса, ведь Джинни видела, что он жив, она присутствовала при его схватке с Волан-де-Мортом, видела его после неё, следила за ним взглядом, пока он выслушивал благодарности и поздравления. А теперь она как будто не помнила этого.
- Конечно, я жив, - Гарри старался говорить спокойно, чтобы не напугать её. – Ты ведь помнишь, как закончилась битва, правда?
Он замолчал, осознав, что говорит с ней таким тоном, каким обычно говорят с душевнобольными. Джинни чуть заметно усмехнулась:
- Помню. Просто мне приснился сон, мне приснилось, как Хагрид нёс тебя на руках, только ты так и не ожил.
Гарри легонько погладил её руку, чувствуя нежность к ней. Он не хотел, чтобы она страдала из-за него, но в глубине души ему было безумно приятно, что мысль о его смерти так страшит её.
- Сон был настолько реальным, что я немного засомневалась, - Джинни нахмурилась и покачала головой, избавляясь от неприятных ощущений. – Мама, прости, что я так расклеилась. Но я обещаю, я быстро встану на ноги. Со мной уже всё в порядке.
Лицо миссис Уизли на секунду приняло прежнее строгое выражение:
- Ты останешься здесь столько, сколько скажут целители, и ни минутой меньше. Вчера ты совсем не была в порядке.
Джинни помрачнела и опустила глаза.
- Это Демельза. Я так надеялась, что она выживет, я была в этом уверена. Как будто только с её смертью я осознала…
Она задохнулась, и Гарри понял, что она думает о Фреде. Конечно, не смерть Демельзы произвела на неё такое гнетущее впечатление, он и раньше это понимал. Они хорошо ладили, обе были охотниками в команде по квиддичу, но вне квиддичного поля общались мало, насколько знал Гарри. Демельза училась на курс младше Джинни, поэтому их можно было назвать скорее близкими приятельницами, чем подругами. У Джинни вообще не очень-то сложились отношения с девчонками с её курса, вспомнил Гарри. Почти все ей завидовали – шутка ли! – пользуется популярностью у мальчишек, играет в квиддич, ещё и с Гарри Поттером встречается. Со всего курса Джинни по-настоящему дружила только с Полумной, которой зависть была не знакома в принципе.
И, конечно, был Колин Криви. Они сошлись ещё на первом курсе, но, как когда-то в шутку предполагал Рон, не создали фан-клуб Гарри Поттера, просто он стал для них общим интересом, как объяснила как-то со смехом сама Джинни. Мало кто тогда воспринимал их всерьёз, считая, что детки просто хотят подружиться со знаменитостью. А детки выросли, и одна искренно полюбила Гарри за то, кем он являлся на самом деле, а не за его славу, а второй за него умер. Гарри знал, что никогда не сможет избавиться от чувства вины перед Колином: он никогда не воспринимал его как близкого человека, считая надоедливым и докучливым, и не заметил, как обрёл в его лице искреннего друга и соратника.
В дверь тихонько постучали, и Гарри пошёл открывать, давая миссис Уизли время обнять дочь. За порогом стояли Рон и Гермиона. Выглядели они уже получше, но у Гермионы всё равно были страшные круги под глазами, а Рон так и оставался пепельно-бледным. Пока друзья радостно приветствовали Джинни, Гарри отозвал в сторону миссис Уизли.
- Я думаю, было бы правильнее забрать Джинни отсюда, - тихо сказал он и торопливо объяснил, заметив, что миссис Уизли уже открыла рот, чтобы возразить: - Здесь у неё слишком много свободного времени. Слишком много времени, чтобы думать, понимаете? Лучше ей быть со всеми, мы будем разговаривать с ней, отвлекать. Как вы считаете?
- Признаться, я уже ругаю себя последними словами, что отправила её сюда, - миссис Уизли виновато склонила голову. – Но я думала, здесь она будет в безопасности, под наблюдением целителей, мне ведь нужно было всё время смотреть за Джорджем. Я должна была подумать, что ей здесь станет только хуже.
- Вы не могли предвидеть, что Джинни пойдёт в палату к Демельзе, - Гарри устало покачал головой. – Это была случайность. Но сейчас ей лучше быть с нами, мы должны держаться вместе.
Миссис Уизли, наконец, кивнула. Через час, после долгих разговоров с целителями, после споров и уговоров, довольная Джинни, уже переодетая в свою мантию на радость Гарри, которого больничная пижама приводила в уныние, стояла вместе со всеми перед дверью палаты, где, как узнали Рон с Гермионой, лежала Полумна. Миссис Уизли вернулась в Хогвартс, наказав им троим глаз не спускать с Джинни и чуть что - сразу звать целителей, на что сама Джинни только раздражённо закатила глаза. Гарри же подумал, что это разумный совет, учитывая, что произошло с ней вчера.
К огромной радости друзей, когда они вошли, Полумна уже стояла в своей обычной одежде перед тумбочкой и собирала в объёмистую сумку имеющие только для неё смысл предметы. Джинни и Гермиона бросились к ней и крепко обняли, уронив при этом с тумбочки лирный корень, который Гарри сразу узнал.
- Ты тоже не останешься в больнице, Полумна? – радостно спросила Джинни. – Это отлично, а то мне было совестно оставлять тебя тут совсем одну.
- О, ничего страшного, - ответила Полумна в свойственной ей манере. – Но это очень мило с твоей стороны. Конечно, здесь неплохо, и все целители очень хорошие, но мне не нравится, когда есть столько времени для разных мыслей.
Гарри вздрогнул. Полумна почти слово в слово повторила его собственную фразу, сказанную им недавно миссис Уизли.
- Мы вчера видели Невилла, - сказал Рон. – Он сказал, что заходил к тебе.
- Да, - Полумна чуть улыбнулась, - заходил. Он очень беспокоится за всех нас, но стесняется, когда ему об этом говоришь.
Полумна была в своём репертуаре, подумал Гарри. И как же здорово, что хоть кто-то остался таким же, каким был до войны. Он с нежностью смотрел на неё, вспоминая, сколько раз она, пусть даже неосознанно, помогала ему и придавала сил.
- Я видел рисунки у тебя в комнате, - сказал Гарри. – Это очень красиво. Ты сама рисовала?
Полумна кивнула, не сводя с него своих странных выпуклых глаз.
- Почему мне показалось, что они дышат? – этот вопрос и правда занимал его какое-то время, но он давно не вспоминал о нём. – Это какая-то магия?
- О нет, - Полумна задумчиво улыбнулась. – Никакой магии там нет. Наверное, у меня так хорошо получилось потому, что ваши лица много для меня значат.
Гарри почувствовал комок в горле. Как другие могли не замечать, сколько доброты, нерастраченной любви и чистоты было в этой девочке? Как могли издеваться над ней, прятать её вещи?
- Полумна, - сдавленным голосом начал Гарри, - ты даже не представляешь себе, как много… как я рад, что ты… что с тобой…
Он не мог говорить, поэтому просто шагнул вперёд и крепко её обнял, а, когда отпустил, с удивлением увидел, что Рон, который всё равно считал Полумну немного чокнутой, даже восхищаясь ей в глубине души, тоже обнимает её, искренне тронутый её словами. И тут случилась одна из самых странных и трогательных вещей за последние дни. Полумна, которая с философским спокойствием относилась к травле однокурсников, которая никогда не жаловалась и для всех находила оправдание, которая не сломалась, находясь в плену, и в подвале Малфоев выглядела такой же безмятежной, как на балу у Слизнорта, которая без раздумий отправилась в Министерство спасать незнакомого ей человека только потому, что он был дорог Гарри, и ни разу там не проявила слабость, которая посреди кровопролитной битвы нашла в себе силы вызвать светлые чувства не только в своей душе, но и в душе Гарри, вдруг заплакала. Ни горе, ни боль, ни страдания не смогли вызвать у неё слёзы, на это оказалась способна лишь искренняя любовь её друзей и осознание себя нужной, необходимой.
Гарри не находил слов. Он посмотрел на Рона, который смущённо переминался с ноги на ногу, не отрывая глаз от носков своих кроссовок. Гермиона и Джинни вытирали слёзы. Прошло несколько минут прежде, чем Полумна взяла себя в руки и улыбнулась такой искренней, счастливой улыбкой, какуй Гарри никогда у неё не видел. Этот разговор бальзамом пролился на души друзей, напомнив им о том, что в мире осталось ещё много прекрасного, несмотря на всё, что они потеряли. Гарри подумал, что у Волан-де-Морта не было ни единого шанса победить.
Но впереди оставалось самое трудное: нужно было навестить сестёр Патил, Эрни и Ханну, Кэти и Майкла. И Лаванду. Всё шло довольно неплохо: Парвати уже пришла в себя, и они с Падмой быстро шли на поправку, Эрни и Ханна пока не могли ходить, но чувствовали себя гораздо лучше, благодаря усилиям целителей, Кэти они застали в последний момент, её уже выписали, ногу Майкла удалось спасти, его состояние стремительно улучшалось. Перед дверью Лаванды ребята остановились. Лицо Рона приняло зеленоватый оттенок, Гермиона сильно побледнела.
- Ты уверена, что тебе так уж необходимо идти с нами? – заботливо спросил Гарри, глядя на Джинни. – Ты ещё слишком слаба для этого.
- Со мной всё нормально, - упрямо заявила Джинни, и никто не стал с ней спорить.
Оттягивать неизбежное не было никакого смысла, и Гарри решительно постучал.
- Войдите, - раздалось из-за двери.
Палата Лаванды ничем не отличалась от других палат, если не считать свёрнутой кольцами тяжёлой цепи под кроватью. Сама Лаванда лежала, отвернувшись к стене, и даже головы не повернула, чтобы взглянуть на вошедших.
- Привет, - неуверенно поздоровался Гарри, оглядываясь на Рона в поисках поддержки, но друг, казалось, находился в полуобморочном состоянии, и рассчитывать на его помощь было бесполезно.
Спина Лаванды напряглась, но она не ответила.
- Мы пришли навестить тебя, - Гарри приблизился к кровати, не решаясь обойти её, чтобы заглянуть однокурснице в лицо.
Никакой реакции.
- Я хотел сказать, что благодарен тебе, - Гарри с трудом подбирал слова. – За то, что ты осталась в школе, что сражалась вместе со всеми. Это было очень храбро с твоей стороны.
Лаванда не шевелилась, но Гарри слышал её прерывистое дыхание и понимал, что она не спит. Он беспомощно оглянулся на Гермиону, но та только развела руками и покачала головой.
- Я сам поговорю с ней, вы идите, - вдруг негромко попросил Рон, и Лаванда вздрогнула.
Пробормотав на прощание подбадривающие слова, они гуськом вышли в коридор, и Рон плотно закрыл за ними дверь. Никто не проронил ни слова. Говорить было нечего. То, что случилось с Лавандой, было ужасно, и никто, никакая сила не способна была это изменить. Ей придётся всегда, до конца своих дней жить, раз в месяц утрачивая человеческий облик. По лицам Гермионы и Джинни Гарри понял, что они думают о том же самом.
Рона не было минут сорок. Он вышел из палаты с непроницаемым лицом и наотрез отказался что-либо рассказывать, отделываясь односложными ответами. Друзьям удалось узнать только, что у Рона получилось немного разговорить Лаванду, что ей очень тяжело, что она не думает или старается пока не думать о будущем, и другие незначительные детали.
Вернувшись в Хогвартс, Гарри первым делом отправился искать Кингсли, но того в замке уже не оказалось. Перси передал его просьбу связаться с ним в письменном виде, так как Гарри, вероятно, очень устал и ему наверняка не хочется рассказывать такую длинную историю. Это было очень тактично со стороны будущего Министра магии, и Гарри, вздохнувший с облегчением при вести, что разговор, которого он так страшился, не состоится, подумал, что он, в конце концов, сможет сотрудничать с новым Министерством. К вечеру вернулся уставший до потери пульса мистер Уизли с посеревшим лицом и ввалившимися глазами, и на семейном совете семьи Уизли было решено отправиться в Нору. Билл и Флер также приняли решение временно вернуться к родителям, чтобы не разлучаться в трудную для семьи минуту. Гарри с жалостью смотрел на безучастного ко всему Джорджа. Миссис Уизли была права: он находился в глубоком шоке и ещё явно не осознавал, что произошло.
Слабые попытки Гарри и Гермионы отказаться от поездки в Нору и остаться в Хогвартсе, не увенчались успехом, миссис Уизли и слышать ничего не желала. Она не может бросить их на произвол судьбы, заявила она, как будто, оставшись в замке, они рисковали умереть с голоду или ещё что похуже. Гарри попытался было напомнить, что у него есть свой дом на площади Гримо, но этим только подлил масла в огонь и после слов Рона: «Слушайте, кончайте дурить» сдался окончательно. Ему не хотелось быть лишним в их семейном горе. Хотя семья Уизли давно стала для него родной, он не знал их отношения к тому, что в такую минуту в их доме будут находиться два совершенно чужих человека. Но все очень настойчиво звали их, и Гарри решил отбросить неуместные сомнения. Гермиона, по всей видимости, испытывала что-то похожее. Попрощавшись с деловито руководившей процессом предварительной расчистки замка и отказавшейся от любой помощи профессором МакГонагалл, все Уизли, Гарри и Гермиона трансгрессировали в Нору.

Нова работа от mrs_cocaine:

http://www.imageup.ru/img228/1810209/fik-4.jpg

Глава 5

Нора была в довольно плачевном состоянии. Билл отправил семью к тётушке Мюриэль сразу после Рождества, и с тех пор дом пустовал. Миссис Уизли горестно взирала на своё хозяйство, но, будучи по натуре человеком деятельным, с порога начала уборку. Она взмахивала палочкой направо и налево и бормотала незнакомые Гарри заклинания. Судя по заинтересованным взглядам, которые бросала на Молли Гермиона, она тоже слышала их в первый раз. Минут через десять паутина, свисавшая с люстры и украшавшая углы, была уничтожена, пол подметён и вымыт, пыль стёрта, стёкла засверкали, и пропал затхлый запах, который бывает в долго непроветриваемых нежилых помещениях.
- Давайте, мы поможем, миссис Уизли, - предложила Гермиона. – Если мы разделимся, а вы скажете нам нужные заклинания, то мы управимся гораздо быстрее.
- Спасибо, дорогая, замечательная идея, - миссис Уизли потрепала Гермиону по плечу. – Я бы пока занялась ужином, вы все, наверное, ужасно голодные.
Пока она этого не сказала, Гарри голода не чувствовал, но его желудок, видимо, живший своей жизнью, вдруг издал звук, который сам Гарри охарактеризовал бы как рёв умирающего кита.
- Кажется, кто-то давно не ел, - попытался пошутить Билл и взглянул на Джорджа, как будто ожидая, что брат поддержит его шутку. Но Джордж безучастно смотрел в окно и, казалось, не слышал ни слова.
- Я останусь на первом этаже, - наконец нарушила гнетущее молчание Джинни. – Заодно и свою комнату в порядок приведу.
- Я пойду на второй, - предложила Флер, и Гарри в первый раз заметил, что её акцент уже не так чувствуется. - А ты, Гермиона, займись верхним этажом, договорились?
Гермиона кивнула. На верхнем этаже была только комната Рона, где они втроём могли беспрепятственно поговорить. К тому же, и все в доме знали это, из всех присутствующих здесь женщин Гермиона была наименее опытной во всём, что казалось хозяйства.
Гарри поднимался по знакомой лестнице со странным чувством. Он никак не мог поверить, что всё это происходит на самом деле, что они в Норе, что могут ничего не опасаться, никуда не спешить. Он так давно ушёл отсюда, а сейчас ему казалось, что это случилось только вчера, что он вот-вот проснётся, и весь этот кошмар исчезнет.
Когда они зашли в комнату Рона, то даже её хозяин, не самый чистоплотный человек на свете, испустил потрясённый вздох. Комната выглядела ужасно. Некогда оранжевые стены побледнели, выцвели на солнце, как сначала показалось Гарри, но, присмотревшись получше, он понял, что они так выглядят из-за толстого слоя пыли. Паутины здесь было, наверное, больше, чем во всех остальных комнатах вместе взятых.
- Иногда мне кажется, что пауки как собаки, - глубокомысленно сказал Рон, глядя на особенно роскошно сплетённую паутину в одном из углов. – В смысле, как будто они чувствуют страх и приползают на него.
Гарри оставалось только согласиться, пока Гермиона осторожно водила палочкой, не отрываясь от справочника для хороших хозяек, который она благоразумно прихватила из гостиной. Медленно, гораздо медленнее, чем у миссис Уизли, комната приобретала более менее нормальный вид. Особой трудностью для Гермионы оказались окна. С первой попытки она просто-напросто разбила стекло, жутко покраснела и под изумлённым взглядом Рона быстро прошептала:
- Репаро.
- Да не волнуйся ты так, Гермиона, - подбодрил её Рон. – Даже если разобьёшь, не жалко. Без стёкол даже прохладнее спать.
- Особенно зимой, - скептически заметила задетая за живое Гермиона, не привыкшая к тому, что у неё не получалось какое-то заклинание с первого раза.
Со второй попытки окна всё-таки помылись. Гарри оглядел принявшую привычный вид комнату и вздохнул. На него нашло странное сентиментальное чувство, как будто он через много лет встретился с родным человеком, которого уже не чаял увидеть. Или, может быть, что-то подобное испытывает человек, вернувшийся домой. Но его мыслям помешал страшный грохот этажом ниже и громкий голос Перси. Переглянувшись, друзья поспешили вниз и у двери в комнату близнецов натолкнулись на испуганных мистера и миссис Уизли.
- Перестань, Джордж! – растерянно говорил Перси, пока Джордж методично переворачивал ящик за ящиком, безжалостно уничтожая свои последние разработки и изобретения. То, что оставалось целым, он подбирал и с силой швырял об стену.
- Дорогой, что ты делаешь? – дрожащим голосом спросила миссис Уизли. – Зачем ты всё ломаешь?
- Мне это всё равно не нужно, - это были первые слова, которые Гарри услышал от Джорджа, и он никогда бы не узнал его голос, если бы не видел собственными глазами, как шевелились его губы.
- А как же ваш… твой магазин, сынок? – по щекам миссис Уизли текли слёзы.
Джордж бросился на свою кровать и с головой зарылся в одеяло. Из-за двери раздался судорожный вздох, но, когда Гарри выглянул в коридор, то увидел только напряжённую спину Джинни, быстрыми шагами, почти бегом, шедшей к лестнице. Она никогда не любила, чтобы кто-то видел её слёзы.
Все беспомощно стояли вокруг кровати, на которой лежал Джордж, не зная, что делать, чем можно помочь такому горю. Миссис Уизли постоянно утирала слёзы, её глаза покраснели, нос распух. На прекрасном лице Флер застыло выражение сострадания, и она незаметно придвинулась поближе к Биллу. Гарри с болью заметил, что мистер Уизли похудел ещё больше, а его рыжие волосы, и так не слишком густые, как будто выцвели, и теперь их казалось ещё меньше. Чарли положил свою мозолистую ладонь на плечо Джорджа, но тот никак на это не отреагировал. Перси снял очки и отошёл к окну. Гарри испытывал к нему особенно острое чувство жалости: только помириться с семьёй, только вновь обрести брата, чтобы тут же его потерять. Честно говоря, вряд ли кто-нибудь мог заподозрить, что Перси так привязан к близнецам, судя по его обычному поведению, он был бы счастлив избавиться от них. Хотя, его сложно было в этом винить. Гарри вспомнил, как близнецы смеялись над его значком старосты школы и расшифровали буквы «СШ» как «серьёзная шишка». Он даже улыбнулся было, но в ту же секунду почувствовал уже знакомую боль в груди, в сердце. В том кусочке сердца, который занимал Фред.
В конце концов, Джорджа решили оставить в покое. Миссис Уизли нерешительно объявила, что ужин готов, но энтузиазма никто не проявил. Все были очень подавлены этой сценой, и ели, скорее, чтобы просто чем-то заняться. Джордж к ужину не вышел, с ним остался Перси, которого потом сменил Чарли. Гарри понимал, что Уизли боятся оставлять Джорджа одного. Сидевшая напротив за столом Джинни несколько раз подносила руку к глазам, ковыряя вилкой в тарелке, но Гарри видел, что она почти ничего не съела. Да и никому кусок не лез в горло, даже Рон с трудом осилил свою порцию, лишь бы не расстраивать маму лишний раз. Она и так несколько раз грустно сказала, что Джордж, кажется, так ещё ничего и не съел. Никому не нужно было объяснять, с какого момента.
В этот вечер все рано разошлись по своим комнатам, говорить никому не хотелось. Всем было одинаково плохо, а помочь друг другу они всё равно были не в силах. Перси уступил свою комнату Биллу и Флер, а сам пока переехал к Джорджу, Чарли отправился спать в их с Биллом старую спальню. Только Гарри, Рон, Гермиона и Джинни, пожелав мистеру и миссис Уизли спокойной ночи на пороге их спальни, поднялись в комнату Рона.
Несколько минут все молчали, сидя по двое на кроватях. Гермиона бесцельно листала журнал, приглядевшись, Гарри понял, что это старый выпуск комиксов «Патрик Пигс, Помешанный Простец». В нормальном состоянии Гермиона бы никогда его даже в руки не взяла. Рон ковырял микроскопическую дырочку в своём потрёпанном оранжевом покрывале, пока она постепенно не превратилась в довольно большую прореху. Джинни с интересом рассматривала плакаты «Пушек Педдл», как будто видела их в первый раз. Как будто это не она смеялась над Роном, заявляя, что брат болеет за неудачников.
- Гермиона, а как твоя нога? – внезапно вспомнил Гарри и тут же устыдился своей невнимательности. Не нашёл времени спросить раньше. Правда, зато есть повод нарушить молчание.
- А что с твоей ногой? – Джинни удивлённо подняла брови.
- Уже всё нормально, она почти прошла, - Гермиона медленно закрыла комиксы и нерешительно посмотрела на Рона.
- А я сразу считал, что надо всё рассказать Гарри, - безапелляционно заметил тот.
Гарри приготовился наконец-то услышать правдивую историю и почувствовал, как гулко застучало сердце. Он не перенесёт, если с Гермионой случилось что-то серьёзное.
- В общем и целом, всё вышло из-за моей же собственной неуклюжести, - начала она, глядя на свои сцепленные в замок руки, сложенные на коленях. – Я просто оступилась и упала, и это всё сейчас очень глупо звучит. На самом деле, это пустяк, Гарри, который и в голову-то брать нечего. По идее, такое может случиться абсолютно с каждым и…
- Короче, ночью она споткнулась и скатилась с лестницы, ведущей в женскую спальню, - вмешался Рон, не выдержав медленного и пока не особо существенного рассказа Гермионы. – Я её уже внизу поймал, но она подвернула ногу, а пойти к мадам Помфри я её так и не уговорил. Видите ли, Гермионе стыдно было рассказывать, как именно она получила травму. Ещё и взяла с меня слово, что я тебе ничего не расскажу.
- Ночью? – переспросил мало что понявший Гарри. – А куда ты пошла ночью, Гермиона? Зачем тебе понадобилось спускаться в гостиную?
- И как там оказался ты, Рон? – добавила Джинни. – Что ты делал ночью в гостиной?
Рон и Гермиона переглянулись.
- Кто начнёт? – спросил Рон.
- Видимо, я, - вздохнула Гермиона. У неё был вид человека, которому предстоит признаться в чём-то нехорошем. – Дело было так: вы с Роном, ну точнее Рон, конечно, отвели меня в спальню, потом ушли, а я легла спать. Но уснуть сразу не смогла, хотя думала, что это будет очень легко, всё-таки я очень устала. А потом… - она поёжилась, - мне в голову полезли всякие мысли. Страшные мысли. Я этого не хотела, но ничего не могла сделать. Я вспоминала все самые ужасные моменты, которые мы пережили, но потом всё-таки уснула, наверное. И все эти моменты стали мне сниться.
Гарри краем глаза заметил, как вздрогнула Джинни, и посмотрел на неё. Она сидела на его кровати, глядя на Гермиону с жадным вниманием человека, который отлично понимает, о чём идёт речь.
- Я снова была в Годриковой впадине, на нас снова нападала змея, я снова видела, как Рон… - Гермиона осеклась, и Гарри понял, что она хотела сказать "как Рон бросил нас", но вовремя вспомнила, что Джинни ничего не знает. – Как Рона расщепило. Я видела Фреда. А потом, в самом конце, я снова стояла на школьном дворе и смотрела, как Хагрид несёт на руках твоё тело. Я слышала, как Волан-де-Морт объявляет, что ты мёртв.
Гарри почувствовал, как по спине побежали мурашки. До этого момента он не задумывался, что по-настоящему пережили его друзья, увидев его на руках у Хагрида. Он представил, как видит Хагрида, только на руках у него Рон, и Рон мёртв. Гарри передёрнуло от ужаса. Вряд ли он бы смог пережить это.
- И что было дальше, Гермиона? – тихо спросил он.
- Я проснулась. – Гермиона вздохнула. – Я понимаю, Гарри, что вела себя до ужаса нелогично, правда. Но на какой-то момент мне показалось, что я могла, понимаешь, ну перепутать что ли, сон с явью. Я помнила, что ты оказался жив, помнила, как ты победил Волан-де-Морта, но в глубине души я начала бояться, что мне это могло присниться. Я вдруг подумала, что могла упасть в обморок, и подсознание могло придумать за меня альтернативную концовку, будучи не в силах смириться с твоей смертью. Знаю, это безумие! Но ощущение было таким сильным, что я не могла лежать там одна и думать. Я побежала в вашу спальню и, как изящно выразился Рон, скатилась с лестницы. Хотя сама я описала бы это скорее словом шлёпнулась. Вот и всё.
Гарри, мягко говоря, был слегка ошарашен. Кто бы мог ожидать такого от рациональной Гермионы? Испугаться сна, точнее, испугаться, что это мог быть не сон! Он бы в жизни не поверил, если бы это не рассказала только что сама Гермиона.
- А ты, Рон? – снова спросила Джинни. – Ты как оказался в гостиной? Разве ты не спал?
- Спал, - нехотя продолжил рассказ Рон. – Но всё было точно так же, как у Гермионы. Те же мысли, те же сны, только я после каждого просыпался и подолгу просто лежал, чтобы немного успокоиться. И вот я лежу и слышу далёкие крики, очень далёкие, но по голосу, вроде, узнаю Гермиону. У меня даже волосы на голове дыбом встали, это было так похоже на… Подвал Малфоев, в общем. Ну, я и побежал проверять, конечно.
- Ты кричала? – Гарри на секунду показалось, что его разыгрывают. Гермиона бежала и кричала, потому что ей приснился плохой сон?
- Поэтому я и не хотела тебе говорить, - несколько уязвлённо пробормотала Гермиона. – Это всё сейчас выглядит ужасно по-дурацки.
- Ни капельки, - прошептала Джинни, и Гарри вспомнил её пробуждение сегодня утром в палате Святого Мунго. Ей ведь приснилось то же самое, и она тоже спросонок была в полном ужасе. Наверное, девушки острее реагируют на такие вещи.
- А я даже не проснулся, - Гарри виновато посмотрел на Гермиону. – Хорош друг, ничего не скажешь.
- Ты устал гораздо сильнее, чем мы, - покачал головой Рон.
Несколько секунд все молчали.
- А что это ты говорил про подвал Малфоев, Рон? – поинтересовалась Джинни.
- Это длинная история, - быстро ответила Гермиона, - и явно не стоит рассказывать её на ночь, учитывая, что нет никаких гарантий, что ночь будет спокойной.
- А мне вот за две ночи ничего не приснилось, - Гарри почувствовал себя виноватым. – Это странно, правда?
- Радовался бы, - бросил Рон, вставая с кровати и доставая с верхней полки довольно увесистый томик. Гарри с Гермионой одновременно вытянули шеи и хором удивлённо воскликнули:
- «История Хогвартса»?
- Не знала, что у тебя есть, - добавила Джинни.
- Это Гермиона мне подарила на прошлый день рождения, - Рон слегка смутился. – И правда интересно, Гарри, зря мы смеялись.
Гермиона смотрела на него с нескрываемой радостью:
- Не думала, что ты будешь её читать, если честно.
- Я уже давно прочитал, сейчас перечитываю, - Рон положил книгу на тумбочку возле своей кровати. – Это на случай, если я проснусь ночью. Чтобы отвлечься.
- Послушайте, - Гарри вдруг осенило, - а где Кикимер? Я же отправил его к мадам Помфри на перевязку и попросил сразу же вернуться назад.
Гермиона заметно обеспокоилась и стала выдвигать миллион предположений о причинах его задержки.
- Просто позови его, - посоветовал Рон.
Гарри так и сделал. Представший перед ним эльф выглядел очень странно: одетый в свою привычную наволочку, с перевязанным плечом, Кикимер так таращил глаза, как будто его только что выдернули из полной темноты, и он отвык от света.
- Хозяин Гарри, - Кикимер бросился к Гарри, умоляюще сложив руки на груди, - Кикимер ослушался вашего приказа, простите Кикимера. Но Кикимер ничего не мог поделать, хозяин Гарри отправил Кикимера к очень плохой женщине. Она очень злая, хозяин Гарри. Кикимер попросил только перевязать плечо, как приказал хозяин Гарри, а она заставила Кикимера выпить какое-то горькое зелье, сказала, что это нужно для перевязки. Кикимер выпил, и больше не мог думать. Кикимер ничего не помнит больше, но он не хотел нарушать приказа хозяина. Но хозяин всё равно должен наказать Кикимера, потому что…
- Кикимер, замолчи! – Гарри поднял вверх ладонь, стараясь прервать поток бессвязных объяснений эльфа. – Мадам Помфри дала тебе какое-то зелье?
- Да, дала, хозяин Гарри, эта плохая женщина…
- Отвечай только на мои вопросы, пожалуйста, - Гарри попытался облечь приказ в как можно более мягкую форму. – А потом ты заснул?
- Да, хозяин Гарри.
Гермиона поморщилась, словно такое обращение уже набило ей оскомину.
- Мадам Помфри дала тебе сонное зелье, дурачок, - объяснил Рон. – Наверное, она посчитала, что тебе нужно отдохнуть.
Кикимер молчал, ведь Гарри не задавал ему никакого вопроса.
- Так, Кикимер, - Гарри присел перед эльфом на корточки, - выслушай меня сейчас внимательно, хорошо?
- Конечно, хозяин Гарри, - немедленно отозвался эльф.
- Я хочу, чтобы ты отправился на Площадь Гримо, - Гермиона, Рон и Джинни с одинаковым изумлением посмотрели на него, - хочу, чтобы ты сделал его пригодным для жизни, хорошо? Я собираюсь скоро переехать туда.
- Конечно, хозяин Гарри, - у эльфа чуть глаза не вылезли из орбит от восторга. – Кикимер всё сделает в лучшем виде!
- Спасибо, Кикимер. Только не забывай спать и есть, пожалуйста, я не очень спешу, понял? – посчитал нужным добавить Гарри, вспомнив чрезмерное усердие, с которым за его поручения обычно брался Добби.
- Кикимер всё понял, хозяин Гарри, - эльф даже приплясывал на месте от радости. – Кикимер будет ждать хозяина Гарри дома.
- Не знала, что вы подружились с этим старым уродцем, - негромко сказала Джинни, когда эльф с громким хлопком растворился в воздухе.
- Не надо так о Кикимере, - обиженно вмешалась Гермиона. – Благодаря ему мы смогли какое-то время отсидеться на Площади Гримо и не умереть с голоду. Он хороший, вот узнаешь его получше…
- Ладно, ладно, - Джинни подняла руки вверх в знак поражения. – Просто последнее, что я от него слышала, это: «Мерзкая осквернительница крови, недостойная даже счищать грязь с туфелек моей госпожи». Сама понимаешь, Гермиона, мне не очень-то есть, за что любить его.
- Может быть, попробуем поспать? – неуверенно предложил Рон. – Завтра будет трудный день.
Гарри содрогнулся. На завтра были назначены похороны павших. Он старался не думать об этом, и все обходили эту тему стороной, но факт оставался фактом. Завтра они должны будут проститься с Фредом, Римусом, Тонкс, Колином, Демельзой, Терри и ещё четырьмя десятками погибших. Завтра они окончательно осознают, что их всех больше нет. Гарри вдруг понял, что сегодня уснуть моментально вряд ли получится, всё-таки он уже более менее пришёл в себя, а значит, ему грозит то же, через что уже прошли все остальные – у него сейчас появится слишком много лишнего времени, чтобы думать. Наверное, все они почувствовали в этот момент одинаковый страх, который отражался в глазах, прорывался в лёгкой дрожи рук, выглядывал из-за плеча, не позволяя дышать спокойно.
- Спокойной ночи, - еле слышно прошептала Гермиона, а Джинни только затравлено посмотрела на Гарри, направившись к двери. Им завладело непреодолимое желание обнять её, прижать к себе и всю ночь сидеть рядом с ней, охраняя её сон, отпугивая своим присутствием любые кошмары. Но это было невозможно. Несмотря на всё, что было между ними раньше, несмотря на чувства, которые Гарри по-прежнему испытывал к Джинни, между ними словно появилась стена, не позволявшая ему быть с ней таким же, как на шестом курсе.
- Давай договоримся, не можешь заснуть – занимаешься тихонько своим делом и не будишь другого? – предложил Рон. Гарри кивнул в знак согласия.
Воспользоваться предложением Рона ему пришлось уже через полчаса, которых Гарри оказалось достаточно, чтобы признать своё полное поражение. Ночная пробежка Гермионы с громкими криками уже не казалась ему настолько нелепой.
К утру подробное письмо Кингсли с пересказом всех важнейших событий было написано. «История Хогвартса» тоже не долго пылилась на полочке. Сто семьдесят шесть страниц за ночь, если речь шла не об экзамене, были, наверное, личным рекордом Рональда Уизли.


Глава Глава 6

Следующее утро выдалось на редкость тёплым и солнечным. Погода словно издевалась над людьми, которые готовились сегодня проводить в последний путь родных и близких, друзей и товарищей. Для такого события больше подошла бы пасмурная, дождливая погода, солнце же делало предстоявшую церемонию ещё ужаснее. Ведь ни Фред, ни Люпин, ни Тонкс, ни Колин - никто из них уже никогда не увидит голубого неба над головой, никогда не прищурит глаза, заслонившись ладонью от палящего солнца.
Завтрак прошёл в полном унынии. Гарри готов был отдать очень многое, чтобы всё поскорее закончилось, если уж не было никакой возможности что-то изменить. Все Уизли выглядели просто ужасно, по всей видимости, этой ночью уснуть не удалось никому. У Джинни под глазами залегли фиолетовые тени, особенно заметные на её бледной коже. Миссис Уизли казалась вдвое тоньше и втрое старше, чем была хотя бы ещё вчера вечером, у мистера Уизли был вид человека, который плохо понимает, что происходит вокруг него. Но внимание всех в первую очередь было, конечно, приковано к Джорджу. Он спустился вниз практически под конвоем Перси, который буквально за руку втащил его на кухню и посадил за стол. Всем хотелось сделать что-нибудь для осиротевшего близнеца: Флер ласково поздоровалась с ним, чуть коснувшись его руки, Билл налил брату чашку крепкого кофе, Чарли пододвинул ему тарелку с гренками. Мистер и миссис Уизли, кажется, боялись чем-либо выказать сыну своё сочувствие, чтобы не ранить его этим ещё больше. На лице появившейся позже всех Гермионы были отчётливо видны следы недавно высохших слёз, и Гарри спросил себя: вызвано ли это предстоящим событием или ей снова всю ночь снились кошмары?
Завтрак прошёл ещё более бездарно, чем вчерашний ужин. Сегодня уже никто даже не пытался делать вид, что ест. Гарри чувствовал, что его вывернет наизнанку, если он хотя бы откусит кусочек тоста. Когда сидеть за столом в гробовом молчании стало уже совсем невыносимо, тишину вдруг нарушил лёгкий, почти невесомый стук. Все, как по команде, повернули головы к окну.
- Сова? – удивлённо спросил Рон, поднимая стекло. – От кого бы это?
Гарри увидел большой герб Министерства и внутренне сжался. По привычке он всё ещё не ожидал от власти ничего хорошего.
- Гарри, это тебе, - Рон передал Гарри тоненький конверт, и все машинально перевели на него взгляд, хотя особого удивления никто не выказал.
Гарри медленно и очень нехотя разорвал тонкий пергамент и прочитал:

«Доброе утро, Гарри!
Надеюсь, ты нормально себя чувствуешь. Только что получил твой отчёт, большое спасибо. Я его пока не читал, но, судя по толщине, ты всё описал достаточно подробно. У меня есть предложение к тебе, Рону и Гермионе. Боюсь, что вас начнёт осаждать пресса, стоит вам только выйти за порог, а вы вряд ли этого хотите. Я посчитал правильным устроить что-то вроде магловской пресс-конференции и собрать на ней представителей всех печатных изданий. Таким образом, станет возможно раз и навсегда ответить на все интересующие их вопросы и попросить оставить вас в покое. Это всё, что я могу для вас сделать. Если вы согласны, то пресс-конференция состоится завтра, о времени сообщу позднее. Увидимся на церемонии, там и сообщи мне, пожалуйста, о своём решении.
С уважением,
Кингсли Бруствер, временно исполняющий обязанности Министра магии.
P.S. Прими мои соболезнования и передай Уизли, что я очень сожалею».
Гарри поднял голову и поймал напряжённый взгляд Рона.
- Кингсли предлагает устроить пресс-конференцию. Собрать представителей всех газет и журналов одновременно, чтобы они задали нам все свои вопросы, - объяснил он, увидев недоуменное выражение на лицах всех Уизли. – Он считает, что это лучше, чем если нас будут постоянно подкарауливать на улице и приставать с просьбой о интервью. И я с ним согласен.
- Нас? – тоненько спросила Гермиона. – Кому он это предлагает?
- Нам троим, - Гарри отдал ей письмо. – Это действительно разумно. Лучше уж потерпеть один раз, чем вечно бояться выйти из дома.
Рон безразлично кивнул. Гермиона подняла полные слёз глаза от письма и посмотрела на Гарри. Он понял, что она снова мысленно вернулась к предстоявшей церемонии прощания, прочитав о соболезнованиях Кингсли. Гарри был не в силах передать их Уизли, надеясь, что Кингсли сам сможет подойти и сказать нужные слова.
- Нам пора, - тихо проговорил мистер Уизли, вставая из-за стола. – Уже половина десятого, нужно собираться.
Гарри непроизвольно вздрогнул, теперь ему уже наоборот хотелось оттянуть страшный момент. Он почувствовал, как вспотели ладони, и подумал, что в его жизни не было более страшного утра, считая все дни, которые они провели в погоне за крестражами. Гермиону била крупная дрожь, и она крепко обхватила себя руками, поднимаясь по лестнице, чтобы переодеться. Оказавшись в своей спальне, Гарри с Роном синхронно посмотрели друг на друга и тут же отвели взгляд, словно обжегшись. На их кроватях уже лежали выстиранные и выглаженные чёрные парадные мантии, и Гарри поразился, как чётко действовала миссис Уизли даже в такой момент. Он почти натянул мантию, как вдруг заметил, что Рон так и застыл посреди комнаты, с ужасом глядя на свой парадный костюм.
- Что с тобой? – обеспокоенно спросил Гарри. – Всё в порядке?
Рон перевёл на него основательно покрасневшие глаза и покачал головой:
- Нет, не в порядке. Эту мантию мне подарили Фред с Джорджем, купили, наверное, на те деньги, которые ты им отдал после Турнира Трёх Волшебников. По крайней мере, я так думал. Я никогда у них не спрашивал.
Лицо Рона скривилось, и он быстро отвернулся от Гарри. Выждав несколько секунд и дав тем самым Рону время прийти в себя, Гарри приблизился и осторожно положил руку другу на плечо.
- Извини, - хрипло сказал Рон. – Я что-то совсем не могу больше держать себя в руках. Для мамы ещё стараюсь, но я уже на пределе.
- Я всё понимаю, - Гарри с трудом сглотнул, подумав, что ему тоже вряд ли удастся сдержать слёзы, когда он увидит их. Увидит их тела. – Я буду рядом.
Это было всё, чем он мог помочь Рону, всё, чем мог его поддержать. Они спустились вниз одними из первых, в гостиной сидели только мистер Уизли и Чарли. Оба молча кивнули.
Рон прочистил горло:
- Как мы попадём… туда?
Гарри отметил, что не он один пытался всеми силами обойти стороной слова «похороны», «кладбище», страшась произнести их вслух.
- Трансгрессируем, - тусклым голосом ответил мистер Уизли. – Кингсли только что прислал нужные ориентиры.
Он протянул им кусочек картона, при ближайшем рассмотрении оказавшийся фотографией, на которой была изображена небольшая рощица с геометрически правильной круглой опушкой посередине, расположенной как бы внутри рощицы и со всех сторон окружённой деревьями. Крохотные листочки на деревьях слегка колыхались, повинуясь порывам невидимого ветерка. Гарри почувствовал комок в горле. Такое красивое место.
Наконец, все собрались, не хватало только Перси и Джорджа.
- Я схожу, проверю, что у них там, - пробормотал Билл, зашагав вверх по лестнице. Его не было достаточно долго, но, в конце концов, все трое спустились, причём Перси выглядел слегка потрёпанным.
- Мы его еле успокоили, - шепнул Билл на ухо Чарли, стоявшему рядом с Гарри. – Нам стоит ожидать сцены, надо как-то подготовить маму.
Гарри содрогнулся. Ему стало страшно при мысли, что сейчас должно было твориться у Джорджа в душе. А что с ним станет, когда он увидит тело Фреда? Джордж всё ещё не осознавал до конца, что именно произошло, как подозревал Гарри. Никто из них не осознавал.
- Джинни, ты пойдёшь с Биллом или Чарли, тебе нельзя трансгрессировать одной, - суетливо распоряжалась миссис Уизли. – Все посмотрели фотографию? Если вдруг попадёте куда-то не туда, пришлите патронуса, хорошо? Гермиона, дорогая, ты не замёрзла?
Гермиону и правда трясло так, что можно было подумать, что ей холодно. Гарри даже показалось, что он слышит, как у неё стучат зубы. Джинни была настолько бледной, что это казалось неестественным.
- Давайте по очереди, - не унималась миссис Уизли. – Билл, Флер, вы первые.
Гарри так пытался оттянуть страшный момент, что опомнился только тогда, когда остался наедине с четой Уизли.
- Гарри, дорогой, мы сразу за тобой, - нервно сказала миссис Уизли, она была как-то чересчур уж возбуждена, её всегда чёткие и деловитые движения стали нервными и угловатыми.
Гарри крутанулся на месте, и в следующую секунду яркий солнечный свет ударил ему прямо в глаза. До него донёсся тихий голос Рона, и он почти наощупь добрался до друзей, стоявших чуть в стороне. Наконец, его глаза привыкли к свету, и он смог осмотреться. Сердце Гарри замерло, как ему показалось, на целую минуту, а потом забилось как сумасшедшее. Полянка выглядела точно так же, как на фотографии, только посередине была возведена большая трибуна, а позади неё прямо в воздухе висело множество больших портретов. Прямо на Гарри, лукаво улыбаясь, смотрел Фред, рядом с ним в полный рост стоял, устремив на толпу серьёзный, чуть грустный взгляд, Люпин, а по правую руку от него – Тонкс с ярко-малиновыми волосами, всегда напоминавшими Гарри жвачку. Они были тут, все, кто погиб в битве за Хогвартс. Гарри нашёл портрет Колина, который выглядел на фотографии особенно юным, почти ребёнком. Демельза была одета в форму для квиддича и держала в руках квоффл. А сколько ещё было незнакомых лиц, и у каждого из этих людей был кто-то, кто их любил.
Гарри оглянулся на Уизли. Они стояли, тесно сжавшись, как будто поддерживая друг друга. По щекам миссис Уизли ручьями текли слёзы, мистер Уизли обнимал её за плечи, костяшки пальцев у него побелели. Флер и Джинни тихо всхлипывали, цепляясь за Билла и Чарли. У Чарли был такой вид, как будто его чем-то тяжёлым ударили по голове. Перси, кажется, тратил все силы на то, чтобы удержать Джорджа, рвавшегося подойти поближе к портрету брата-близнеца. Гермиона, как и Гарри, осматривала остальные портреты и собравшихся проститься с погибшими людей, прижав руку к груди и крепко сжимая дадонь Рона, лицо которого приобрело какой-то землистый оттенок.
Глаза Гермионы вдруг расширились, и её взгляд метнулся к Гарри. Она неопределённо махнула рукой в сторону портретов, и, куда она показывала, Гарри замер. Прямо под портретом Тонкс стояла статная женщина. Из-за её плеча виднелась головка ребёнка. Тёмные волосы женщины, струившиеся по спине, на секунду опять напомнили Гарри Беллатрису, но он моментально поборол это неприятное чувство. Больше он никогда в жизни не перепутает Андромеду Тонкс с её безумной сестрой.
- Здравствуйте, миссис Тонкс, - тихо поздоровался Гарри, неслышно приблизившись к ней.
Она обернулась и смерила его долгим взглядом чёрных, как у её сестры, глаз. Только в этих глазах разливались невыносимая боль и всепоглощающее горе, неведомые Беллатрисе. Малыш Тедди тоже повернул головку, и Гарри вздрогнул: с лица ребёнка на него смотрели проницательные глаза Римуса Люпина.
- Здравствуйте, Гарри, - тихо произнесла Андромеда. – Я ожидала встретить вас здесь.
Гарри кивнул, собираясь с силами перед тем, что он должен был ей сказать.
- Миссис Тонкс, - он сделал над собой неимоверное усилие, чтобы голос перестал дрожать, - я не могу передать, как мне жаль, я… Тонкс, то есть, я хочу сказать, Нимфадора… она была моим другом, и я ужасно сожалею… Я так не хотел, чтобы она … особенно сейчас, когда они с Римусом поженились, когда у них только что родился ребёнок, когда всё было так хорошо...
Он замолчал, задыхаясь и чувствуя себя полным идиотом, неспособным договорить связно ни одной фразы. Но она, кажется, поняла его. Андромеда Тонкс задумчиво смотрела куда-то вдаль.
- Я была против, когда она объявила мне про Римуса, сам понимаешь. Это не тот муж, которого бы мы хотели для своей дочери, хотя я не могу сказать о нём ничего плохого как о человеке. Но оборотень… Я так за неё боялась, я боялась, что она будет несчастна.
Гарри молчал. Что он мог возразить? Что Люпин был замечательным человеком? Но она и сама этого не отрицала. Наверное, он бы тоже пришёл в ужас, если бы его дочь влюбилась в оборотня.
- Но потом он ушёл, бросил её беременную, - продолжила Андромеда, и тут уж Гарри не стерпел.
- Его мучили страшные угрызения совести, - воскликнул он чуть более горячо, чем хотел сам. – Я видел его после этого. Он буквально был в отчаянии, боялся, что Тедди унаследует его… болезнь. Хотя тогда я первый осудил его, теперь…
- А меня наоборот именно это расположило к нему, - Андромеда чуть улыбнулась. – Я достаточно неплохо разбираюсь в людях и сразу поняла, почему он так поступил. Я поняла, что он и вправду любит мою дочь. И если Нимфадора тоже его любит, а в этом я не сомневалась, то ничего не оставалось, как одобрить их брак. Мы с Тедом побоялись, что без Римуса Нимфадора будет несчастнее, чем с ним.
- Ваш муж… мне тоже очень жаль, - пробормотал Гарри. – Я слышал по радио, когда мы ещё… отсутствовали.
Она не стала ничего спрашивать, только нежно покачала немного раскапризничавшегося Тедди. Редкие волосики малыша внезапно стали тёмно-бордовыми.
- Он немного рассержен, что ему уделяют мало внимания, - объяснила Андромеда. – Я не могу отказать ему в этом, хотя рискую здорово его избаловать. Просто больше у него всё равно никого нет.
- Я не знаю, говорила ли вам То… Нимфадора, - Гарри встрепенулся, - но они с Римусом просили меня быть крёстным Тедди, и я, конечно, согласился.
- Да, Нимфадора мне говорила, - Андромеда чуть удивилась. – Но ты ещё так молод, я не думала, что ты захочешь…
- Что? – у Гарри даже голос сел от потрясения. – Я не захочу? Миссис Тонкс, Римус был мне почти что отцом после смерти Сириуса, Тонкс для меня не менее дорога, и я бы бросил их сына? Тем более, я сам вырос без семьи и прекрасно знаю, что это такое.
Андромеда молча протянула ему руку в знак примирения.
- Прости меня, - в её голосе слышалось искреннее раскаяние. – Прости, что могла так плохо о тебе подумать. Двери нашего дома всегда открыты для тебя.
Гарри почему-то показалось, что переход на ты в обращении к нему со стороны Андромеды был чуть ли не комплиментом. Почему-то не верилось, глядя на эту гордую женщину, что на свете живёт много людей, которым она говорит ты.
- Я знаю, что значил для тебя Сириус, - вдруг тихо произнесла миссис Тонкс, и Гарри вздрогнул, только сейчас вспомнив, как сам Сириус называл Андромеду своей любимой кузиной. – Он много значил и для меня. Он был единственным из всей семьи, кто поддержал меня, когда я вышла за Теда.
Гарри кивнул, не зная, что сказать и чуть повернул голову в сторону, глядя на Уизли. Когда на глаза ему попалась плачущая миссис Уизли, он невольно отметил, как не похожа она сейчас на ту женщину, которая так легко и быстро расправилась с Беллатрисой, А ведь ту не могли одолеть многие до неё. И вдруг он понял, кого именно убила Молли.
- Миссис Тонкс, - начал он в ужасе от мысли, что она может возненавидеть миссис Уизли за это, - я…
Но она прервала его лёгким движением руки:
- Зови меня Андромедой. – И тихо добавила, заметив его поражённый взгляд: - Я хочу хоть от кого-то слышать своё имя.
- Андромеда, - несколько смущённо начал Гарри, не представляя, как он сейчас спросит, что собирался. – Беллатриса… Она была вашей сестрой…
- У меня давно нет сестры с таким именем, - холодно и почти спокойно заметила миссис Тонкс. – Я ещё допускаю призрачную возможность как-то наладить отношения с Нарциссой, если теперь вдруг представится удобный случай. Но Беллатриса… Я скажу ужасную вещь, Гарри, но если бы она выжила, я бы прикончила её сейчас своими собственными руками.
Наверное, на его лице был написан ужас, потому что вокруг рта у неё залегли скорбные складки, но она твёрдо закончила:
- Я не могу называть сестрой женщину, которая убила мою дочь.
У Гарри было такое чувство, как будто у него под ногами разорвалась бомба. Он не знал, кто именно убил Тонкс и Римуса, но почему-то даже не предполагал, что это могла сделать Беллатриса. Всё-таки Тонкс приходилась ей родной племянницей…
- Я бы вас не обвинил, Андромеда, - жёстко сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Никто бы не смог.
Внезапно их прервала громкая музыка, от которой у Гарри засосало под ложечкой. Начинается…
На трибуну медленно поднялся Кингсли и мрачно оглядел притихшую толпу. Гарри жестом предложил Андромеде присоединиться к семье Уизли, но та только отрицательно покачала головой, застыв в немом ожидании. Гарри почти бегом вернулся на своё место и встал рядом с Гермионой.
- Ты как? – шёпотом спросила она, дотрагиваясь до его плеча.
- Нормально, держусь, - тихо ответил он, чувствуя, как дрожит её рука. – Соберись. Мы нужны им сейчас.
Гермиона кивнула и сжала зубы, упрямо выставив вперёд подбородок.
- Друзья! - разнёсся над поляной глубокий голос Кингсли. – Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить память павших в битве за Хогвартс, в финальной, решающей битве, в битве, от которой зависело всё. К нашему общему прискорбию, должен сообщить, что в этой битве погибло пятьдесят четыре человека, в том числе, несколько школьников. Хотя мы не делаем разделения сегодня, потому что все они, все пятьдесят четыре, герои. Все они получат посмертно Орден Мерлина Первой степени. Но сейчас я хочу сказать родным и близким погибших: ничто и никогда не восполнит в ваших сердцах пустоту, образовавшуюся после их потери. Нам сегодня остаётся только одно – сделать так, чтобы их смерть не оказалась напрасной, достичь того светлого будущего, за которое они погибли. Я клянусь, от имени Министерства магии, что сделаю всё, что только может быть в человеческих силах, для преодоления тех ужасных последствий, которые стали результатом чудовищных деяний Волан-де-Морта и его приспешников. Каждый из пятидесяти четырёх погибших в битве внёс свой вклад в общее дело великой победы, их имена никогда не будут забыты. Мы этого не позволим.
Кингсли сглотнул и обернулся к кому-то, стоявшему за трибуной, где собравшиеся не могли его видеть.
- А сейчас, - Кингсли продолжил, и по его лицу Гарри понял, что вот оно, момент настал, - а сейчас пришло время проститься с нашими дорогими героями. Держитесь, друзья.
Толпа замерла в ожидании. И тут Гарри почувствовал, как мороз пробежал у него по коже: из-за трибуны прямо по воздуху медленно плыли пятьдесят четыре белых гроба, убранных белыми цветами. Раздался общий вздох, послышались рыдания и истерические крики. Миссис Уизли побледнела ещё больше, хотя минуту назад Гарри готов был поклясться, что это просто невозможно. Ногти Гермионы с силой вонзились в его ладонь, но он не почувствовал боли. Гробы подлетали к портретам и зависали перед ними.
- Маркус Олден, - прогремел голос Кингсли, и Гарри понял, что он будет называть каждое имя. – Аврор, сорок восемь лет. Осталась вдова и трое детей.
Гарри увидел, как к гробу, спотыкаясь, пошла худенькая женщина в чёрной мантии, прижимая к лицу платок. За ней медленно брели два юноши, поддерживая с обеих сторон девушку. Вероятно, это и были дети погибшего.
- Колин Криви, - Гарри почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Как сквозь сон он видел, как рыдает над телом брата Деннис Криви, и понимал, что всё это слишком жестоко, чтобы быть правдой, что Гермиона права, они действительно все могут спать и видеть один большой коллективный кошмар. Ну не может быть такого, не должно быть, чтобы дети погибали, пусть даже и во имя великой победы. Гарри впал в странное полубессознательное состояние: он вроде бы видел всё, что происходило вокруг, но ровным счётом ничего не слышал, погрузившись в свои мысли.
- Фред Уизли, - Гарри показалось, что это имя, произнесённое голосом Кингсли, прогремело прямо у него в голове. Медленно, очень медленно он двинулся, повинуясь руке Гермионы, которая тянула его вперёд, и только на середине пути понял, что сейчас он увидит Фреда. В последний раз. Гарри захотелось совсем по-детски закрыть руками уши и бежать, бежать подальше отсюда, сохранить в голове образ живого и смеющегося Фреда. Но он не мог. Он был должен отдать эту дань признания и памяти Фреду, который всегда был на его стороне, который смешил его даже в такие минуты, когда, казалось бы, засмеяться было просто невозможно. Который должен был прожить долгую и счастливую жизнь, придумывая всё новые и новые товары для своего магазина. Который должен был наложить заклятие оцепенения на миссис Уизли в день своей свадьбы, чтобы она не разводила лишней суеты. Ничего этого у него уже никогда не будет.
Впереди раздался потрясённый и какой-то отчаянный стон: Джордж увидел в гробу своего близнеца. Наверное, он до последней минуты надеялся и верил, что произошла чудовищная ошибка, что Фред не может быть мёртв, потому что сейчас Джордж выглядел как человек, из-под ног которого выбили почву. Постояв несколько секунд, с ужасом глядя на свою точную копию, спокойно лежавшую в гробу, Джордж как подкошенный рухнул на колени. Пару раз он попытался подняться, но сил не хватало, а Перси сам был слишком потрясён, чтобы догадаться помочь брату. Гарри осторожно подошёл и поверх головы застывшей перед гробом Джинни взглянул в лицо Фреда. Он всё ещё слегка улыбался. Если бы не мертвенная бледность, можно было подумать, что он просто спит. Но он не спал. Он был мёртв. Гарри почувствовал такой спазм в груди, что ему на секунду показалось, что он сейчас задохнётся. И в ту же секунду по щекам потекли горячие, обжигающие слёзы, которые он и не пытался скрыть. В таких слезах не было ничего стыдного.
С другой стороны, поддерживаемый Биллом и Чарли, шатаясь, подошёл обезумевший от горя Джордж. Он медленно обвёл взглядом всю семью и вдруг, с силой рванувшись из рук братьев, бросился грудью на гроб своего близнеца, обхватив его руками и содрогаясь от рыданий. Гермиона отвернулась, не в силах вынести эту сцену, её плечи судорожно дрожали. Рон остановившимся взглядом смотрел на близнецов, в последний раз оказавшихся вместе. Его глаза были сухими, но в их глубине было что-то такое, что делало их из голубых почти чёрными, и Гарри подумал, что лучше бы он плакал. Такое горе нельзя переживать внутри.
Он едва успел подхватить упавшую как-то без предупреждения, не издав ни единого звука, Джинни. Машинально взмахнув палочкой, он уложил её на возникшую кушетку и присел рядом, слегка поглаживая её по спине, не понимая, что она сейчас ничего не чувствует. Мистер и миссис Уизли с почерневшими от горя лицами беспомощно плакали, глядя на своих сыновей, одного мёртвого, а второго – сошедшего с ума от горя. Миссис Уизли опасно раскачивалась из стороны в сторону. Флер, в ужасе прижала ладонь ко рту, глядя на качавшийся из стороны в сторону гроб, который Джордж никак не хотел отпустить. Не в силах выносить эту сцену ни секундой дольше, Гарри оставил бесчувственную Джинни на попечение Гермионы и зашагал в сторону других портретов. Но отовсюду до него доносились только рыдания, всхлипывания и крики. Он видел много смутно знакомых лиц, но понять, кто это был не мог и не хотел, пока шёл к портрету последнего из мародёров, к портрету, под которым в гробу лежал Римус Люпин.
Гарри судорожно вздохнул, и слёзы потекли с новой силой. Он не мог поверить, не хотел, но ему ничего больше не оставалось. Последняя ниточка, связывавшая его с родителям, прервалась. Ушёл замечательный человек, человек, который искренне любил Гарри, заботился о нём, берёг его. Римус Люпин совсем недолго был счастлив за всю свою жизнь: в школе, где он обрёл верных друзей, и во время второй войны, когда он обрёл любовь. Гарри прекрасно знал, что Люпин сам себя приговорил к одиночеству, что он не считал для себя возможным иметь жену и детей. И вот у него появляется молодая, прекрасная, любящая жена, у них рождается сын. Но Люпин никогда не увидит, как он растёт. Он умер именно в тот момент, когда у него были все шансы быть счастливым до конца своих дней. От несправедливости этой мысли у Гарри зазвенело в ушах, и он зажал их руками, согнувшись чуть ли не пополам. Он вспомнил, каким счастливым выглядел Римус, ввалившись к Биллу в коттедж «Ракушка» с вестью о рождении сына, как он сиял, с какой нежностью смотрел на фотографии маленького Тедди. Гарри медленно опустился на колени и зарыдал, уткнувшись лицом в пахнувшую свежей травой землю. Он не мог успокоиться, колотя по земле кулаками, чувствуя, как от рыданий уже саднит в горле.
Вдруг сзади его обняли чьи-то мягкие руки, и, обернувшись, Гарри увидел опухшее от слёз лицо Андромеды Тонкс.
- Плачь, - прошептала она, - плачь. Он заслужил эти слёзы.
Тедди, волосы которого стали опасного алого цвета, настороженно смотрел на Гарри, готовясь в любую секунду разреветься. Андромеда медленно встала, и сквозь пелену застилавших глаза слёз, Гарри увидел, как она подняла Тедди повыше. Он никогда в своей жизни не видел ничего более трогательного и более страшного одновременно, чем ребёнок, серьёзно глядевший на своего мёртвого отца и не знавший, что он видит его последний раз в своей только ещё начавшейся жизни. Новый приступ рыданий подкатил к горлу, и Гарри нескоро оправился от него. На дрожащих ногах, он приблизился к самому гробу и посмотрел последний раз в лицо верного друга, так многому научившего его за их недолгое знакомство. Потом он медленно наклонился и почтительно поцеловал Люпина в ледяной лоб.
Гарри знал, что снова сломается, если позволит себе обернуться, поэтому он шёл как можно быстрее к гробу Тонкс, пока ещё у него были силы. Она лежала, непривычно спокойная и тихая, с обычными каштановыми волосами. Гарри отчаянно замотал головой, но слёзы всё равно текли и текли, как будто внутри у него открылся кранчик, и все слёзы, не выплаканные им за эти долгие годы потерь, теперь устремились наружу. Он не знал, сколько он простоял, вглядываясь в восковое лицо Тонкс, но, в конце концов, ему нужно было двигаться дальше.
Вдалеке сверкнули на солнце длинные рыжие волосы, и Гарри узнал Джинни. Он медленно двинулся в её сторону и остановился перед гробом Демельзы Робинс. Джинни что-то тихо говорила её родителям, и слёзы медленно текли по её покрасневшему лицу. Гарри посмотрел на такую замечательную охотницу, вспомнил, как ветер всегда трепал её длинные волосы, когда она неслась к воротам противника с квоффлом в руках. Она не должна была погибать. Никто из них не должен был.
Около гроба Колина Гарри задержался дольше. Сначала, когда он только подошёл, на него с рыданиями налетел Деннис и, крепко обняв, уткнулся ему в плечо. Гарри не мог ничего сказать и только похлопал парнишку по спине, с трудом сдерживая себя, чтобы не начать просить прощения у всей семьи Колина.
- Вы, наверное, и есть Гарри Поттер? – хриплым от обуревавших его эмоций спросил коренастый плотный мистер Криви, протягивая руку, которую Гарри крепко и, как он надеялся, сочувственно пожал.
- Колин столько рассказывал о вас, - прошептала миссис Криви, цепляясь за рукав мужа, как утопающий за соломинку.
- Он тебя так любил, - голос Денниса прерывался, - он всегда стоял за тебя горой. Я так боялся, что он выкинет что-то подобное.
- Мы слышали столько хорошего о вас, мистер Поттер. Колин всегда вами восхищался.
Эти слова вонзались в сердце Гарри, как острые шипы. Родители Колина не понимали, что Гарри никогда даже не вспоминал про Колина Криви, никогда не думал о нём, не считал своим другом. Он не заслужил таких слов. Но Гарри не посмел их разочаровать, хотя в глубине души и понимал, что только прикрывается этой причиной. На самом же деле, он ужасно не хотел признаваться, самому себе в первую очередь, как несправедливо мало времени и внимания он уделял Колину. И эта вина останется с ним на всю жизнь, потому что Колин мёртв и уже никогда не сможет его простить. Хотя, как подозревал Гарри, Колин бы с удовольствием простил его, искренне удивившись, за что, собственно, у него вообще просят прощения. Он никогда не требовал к себе особого внимания.
- Итак, пришло время проститься с павшими, - снова разнёсся над полянкой голос Кингсли. – Примите ещё раз мои самые искренние соболезнования, многие из этих людей были моими друзьями. Я снова повторю, что нами будет сделано всё, чтобы их имена никогда не были забыты.
Гарри пробрался назад к Уизли и увидел жуткую картину: Билл, Перси и Чарли втроём держали вырывавшегося с молчаливым упорством Джорджа. Артур поддерживал почти висевшую на нём миссис Уизли. Флер гладила Молли по плечу, захлёбываясь рыданиями. Рон и Гермиона стояли чуть в стороне, и на лице Рона застыло страшное выражение, какого Гарри никогда не видел у него раньше. Гермиона крепко сжимала его ладонь и периодически что-то шептала ему на ухо, утирая слёзы. Гарри скорее почувствовал, чем услышал, что сзади подошла Джинни, и обернулся к ней. Несмотря на опухшее, покрасневшее лицо, она была очень красива, и Гарри ощутил щемящую нежность в груди к этой смелой и сильной девушке, сейчас выглядевшей абсолютно разбитой.
Гарри в последний раз посмотрел на Фреда, и вдруг гробы исчезли в языках яркого пламени. Что-то подобное они уже видели на похоронах Дамблдора, успел подумать Гарри, а полянка уже была усеяна ровными рядами белых мраморных плит с высеченными на них именами. И тут раздался страшный, полный муки и отчаяния, протяжный крик:
- Неееееееееееееет!!!! Фред! Нет! Нет! Нет!
Гермиона в ужасе зажала уши, и Гарри чуть не последовал её примеру. Так может кричать только человек, потерявший смысл жизни, у которого больше не осталось надежды. В душе Гарри шевельнулось нехорошее предчувствие, но он постарался прогнать его, ужаснувшись своим мыслям. Отвернувшись от бившегося в рыданиях Джорджа, которого теперь уже пыталась удержать вся семья в полном составе, Гарри вдруг увидел стоявшую чуть поодаль Анджелину Джонсон. Ведь их с Фредом связывало нечто большее, чем дружба, по крайней мере, пока близнецы ещё учились в школе. Гарри никогда не интересовался личной жизнью Фреда, но сейчас, глядя на ужас и горе на лице Анджелины, подумал о том, как много он не знал о близких ему людях.
Сквозь толпу к нему пробился Кингсли с измождённым, испещрённым ранними морщинами лицом.
- Здравствуй, Гарри, - они пожали друг другу руки. – Ужасный день, поистине ужасный.
Гарри кивнул, не находя слов, чтобы ответить. Ему казалось, что так плохо ему не было даже во время самой битвы.
- Что ты думаешь о моём утреннем предложении? Вы согласны?
- Наверное, - хотя сейчас Гарри уже не был уверен в том, что Рон, Гермиона, да и он сам смогут выдержать такое напряжение второй день подряд. Ведь журналисты никогда не отличались особой тактичностью, а значит, можно ожидать самых неловких и опасных вопросов.
- Мне нужен точный ответ, Гарри, прости, что приходится давить на тебя, - мягко, но настойчиво упорствовал Кингсли. – Нужно, чтобы в утреннем «Пророке» опубликовали хотя бы часть информации, если мы всё-таки решимся на пресс-конференцию, а значит, времени уже очень мало.
- Мало? – тупо переспросил Гарри. Почти сутки казались ему довольно продолжительным сроком.
- Сейчас пять часов вечера, завтрашний выпуск отдадут в печать часов в одиннадцать, так что, да, маловато, - задумчиво ответил Кингсли, посмотрев на часы.
Пять часов вечера! А Гарри казалось, что прошло всего пару часов с тех пор, как они покинули Нору. Тогда действительно, ответ нужно давать сейчас, и Гарри решился:
- Да, Кингсли, пусть будет пресс-конференция, мы согласны.
В конце концов, если Рон и Гермиона не захотят, они могут и не пойти, так что ничего страшного не случится.
- Очень хорошо, - в голосе Кингсли появились деловые нотки. – Тогда отправляйтесь домой, подготовьте короткие речи, ну о чём вы считаете важным сказать, что необходимо знать людям. Конференция будет завтра в три часа дня в здании Министерства.
Он оглянулся на Уизли, остановил взгляд на обезумевшем от горя Джордже, еле слышно прошептал: «Бедный парень» и растворился в воздухе. Гарри медленно пошёл к стоявшим неподалёку Джинни и Гермионе, которые всё равно мало чем могли сейчас помочь остальным. Через несколько минут, под громкие рыдания миссис Уизли, Джорджа всё-таки обездвижили и переправили в Нору, где Перси трясущимися руками влил брату в рот успокоительное, а затем снотворное и остался сидеть на полу возле его кровати, уронив голову на руки. В этот вечер миссис Уизли об ужине так и не вспомнила.

Глава 7

Весь вечер после похорон Гарри, Рон и Гермиона провели наверху в комнате Рона, обсуждая завтрашнюю пресс-конференцию. Всем им хотелось немного отвлечься от ужасных событий этого дня, поэтому они преувеличенно увлечённо гадали, какие вопросы им могут задать и как они будут на них отвечать. На самом деле, Гарри это мало волновало, но он не хотел, чтобы Рон снова и снова переживал в памяти страшные моменты похорон его брата.
- Может, позовём сюда Джинни? – спросил Гарри, когда в разговоре возникла логическая пауза. – Она, наверное, сидит у себя в комнате совсем одна.
- Конечно, - заволновалась Гермиона. – Как эгоистично с нашей стороны! Ты сходишь за ней, Гарри?
Гарри кинул взгляд на Рона, вспомнив, что случилось в последний раз, когда он зашёл в комнату Джинни в свой прошлый день рождения, но друг был явно погружен в свои мысли и возражать совсем не собирался. Гарри старался спускаться как можно тише, но лестница безжалостно скрипела под ногами, заставляя его каждый раз виновато втягивать голову в плечи. Мимо комнаты близнецов, как её всё ещё мысленно называл Гарри, он прошёл на цыпочках, как вор, залезший в чужой дом. Добравшись, наконец, до первого этажа он вздохнул свободнее: оставалось только пройти через столовую, свернуть направо от кухни и постучать в дверь комнаты Джинни. Тут уж он никого не должен был потревожить. Гарри был уже на середине гостиной, когда его остановило чувство чужого присутствия, хорошо развившееся у него за последнее время. В комнате кто-то был. Стараясь оставаться спокойным, Гарри медленно повернулся и тут же вздохнул с облегчением: в кресле в углу с книгой на коленях сидела Джинни. Она никак не отреагировала на появление Гарри, и, подождав пару секунд, он понял, что она его просто не видит.
- Привет, - тихонько сказал Гарри, пытаясь не напугать её, но Джинни всё равно подпрыгнула, и в её руке тут же появилась палочка.
Наверное, все они после войны так и останутся параноиками, пора признать, что с нервами необходимо что-то делать, думал Гарри, глядя на кончик палочки, направленный ему прямо в грудь.
- Прости, - Джинни опустила руку и наклонилась поднять упавшую книгу, а заодно – скрыть предательский румянец стыда. – Я задумалась и не заметила тебя.
- Это ты меня прости, я не хотел тебя пугать, - Гарри вдруг тоже почувствовал смущение. Не считая некоторого времени в Мунго, которое Джинни всё равно проспала, они ещё не оставались наедине с… всё с той же сцены в её комнате на его прошлый день рождения. Воспоминания ещё были так живы в нём, что Гарри устыдился сам себя: думать о поцелуях в момент, когда Джинни сама не своя от горя, когда они совсем недавно вернулись с похорон.
- Мы тут подумали, - быстро сказал он, глядя на книгу у неё в руках, - может тебе подняться к нам? А то сидишь тут совсем одна.
Джинни удивлённо вскинула брови:
- А разве я не помешаю вам? Я думала, вы хотите поговорить без свидетелей.
На долю секунды Гарри показалось, что в её словах были издёвка и укор, но он почти сразу же понял, что ошибается. Его затопила мощная волна раскаяния: они втроём слишком часто оставляли Джинни в стороне, слишком часто она чувствовала себя лишней. Даже на шестом курсе, когда они были вместе, Гарри не рассказал ей и малой толики того, что было известно Рону и Гермионе. Почему он этого не сделал? Наверное, хотел защитить Джинни от правды, не хотел отнимать у неё надежду на скорую победу. Ведь, честно говоря, какие у них были шансы? Практически нулевые, нужно быть честным. Он никогда не хотел, чтобы Джинни узнала заранее, сколько опасностей, бед и поражений ожидало их в прошлом году. Один-единственный раз он проговорился, когда в шутку спросил, уж не думает ли миссис Уизли, что кто-то другой убьёт Волан-де-Морта, пока он готовит пирожки с мясом, и сразу же увидел реакцию Джинни. Нет, он должен был беречь её от жуткой правды, ведь она и так догадывалась, только молчала, боясь получить подтверждение своим страхам.
- Ты не помешаешь, Джинни, - Гарри старался говорить мягко, - у нас нет никаких тайн от тебя.
- Дело не в тайнах, - она вздохнула. – Вы втроём общаетесь как бы на другом уровне, на одной волне. Вы говорите о каких-то вещах, о которых я не имею никакого представления. Вы понимаете друг друга с полуслова, а мне постоянно приходится переспрашивать. Я не хочу доставлять вам эти неудобства, вот и всё.
Гарри ногой пододвинул к себе розовый пуфик, на который миссис Уизли обычно по вечерам клала ноги, занимаясь вязанием и слушая песни Селестины Уорлок, и сел на него, устроившись прямо напротив Джинни. Он был полон решимости посвятить её во всё, во что она захочет, прямо сейчас, не откладывая этого больше ни на секунду. Ему было безразлично, что Рон с Гермионой ждут их наверху, что Рон снова может подумать что-то не то, что они ещё не продумали официальную версию, которую будут рассказывать завтра на пресс-конференции. Потому что ведь нельзя же рассказывать о крестражах, это исключено. О них мало кто знает, и хвала Мерлину. Новый Волан-де-Морт никому не нужен, а он непременно найдётся, пусть и не сейчас, но найдётся.
- Сейчас я тебе всё расскажу, - тихо сказал Гарри, - всё, чего ты не знаешь, хорошо? А потом ты расскажешь мне, что происходило в Хогвартсе, ладно?
Джинни кивнула, не сводя с него напряжённого и слегка недоверчивого взгляда. Гарри говорил долго, ему пришлось начать издалека: с пророчества, с истории Снейпа, с проникновения в Министерство и дальше по порядку. Он немного заколебался, рассказывать ли об уходе Рона или нет, но в конце концов рассказал. Всё так всё. Джинни не осудила брата, только задумчиво кивнула и продолжила внимательно слушать. Когда Гарри дошёл до серебряной лани, опустив подробности их с Гермионой мытарств, наполненных, кроме Годриковой Впадины, только терзаниями и тоской по Рону, Джинни странно дёрнулась и уже открыла было рот, но в последний момент сдержалась. Гарри объяснил, что лань была патронусом его матери, и точная её копия стала патронусом Снейпа, потому что он любил Лили всю свою жизнь.
- Лань – патронус Снейпа? – странным голосом спросила Джинни.
- Да, - Гарри почувствовал, что она что-то знает, что-то слышала уже о серебряной лани. – А что?
- Сразу после Рождества, как-то под вечер, когда все были дома, в гостиной появился чей-то патронус, - она посмотрела Гарри прямо в глаза. – Это была серебряная лань. Мы сначала очень напугались, но она только неподвижно висела в воздухе, а потом раздался шёпот. Мы так и не поняли, чей это был голос, но он сказал: «Вы все в опасности, они знают, что Рональд ушёл с Гарри Поттером, они будут мстить». Потом лань исчезла. И поэтому я не вернулась в школу, поэтому Билл перевёз нас всех к тётушке Мюриэль. Мы ни о чём не догадывались, и наверняка меня бы тоже забрали, как Полумну. Но нас предупредили. Получается, это был Снейп…
Гарри был потрясён. Он знал, что Снейп поклялся Дамблдору защищать его, Гарри, стараясь тем самым искупить свою вину, свою ужасную ошибку. Стараясь ради Лили. Да, Гарри знал, что Снейп назначал достаточно мягкие наказания, знал, что он много сделал для студентов, как выяснилось теперь. Но чтобы вот так предупреждать? Ведь Полумну забрали, Невиллу пришлось скрываться в Выручай-комнате, а его бабушка просто-напросто сбежала, и ни к кому из них Снейп не посылал патронуса, рискуя быть раскрытым. Понимание пришло из ниоткуда. Просто Гарри вдруг осознал, почему Снейп так поступил, понял, что именно он сделал, и со стоном согнулся пополам, прижав ладони к лицу, не в силах вынести чувства такого раскаяния, какого он ещё никогда не испытывал в своей жизни.
- Гарри? – Джинни испуганно приподнялась со своего кресла. – Что случилось?
- Всё в порядке, - он медленно разогнулся и посмотрел в её встревоженное лицо. – Просто… просто я никогда не избавлюсь от чувства вины перед ним, я ему стольким обязан, а теперь ещё и ты говоришь… Я обязан этому человеку всем.
- Но, если бы не он, Волан-де-Морт никогда не узнал бы о пророчестве, и ничего бы этого не было, - осторожно напомнила Джинни.
- Он и так был слишком жестоко наказан за свою ошибку, - Гарри в волнении встал. – Ты хоть представляешь себе, что значит жить и знать, что ты собственными руками убил любимого человека? Каждое утро просыпаться с этой мыслью и думать об этом перед тем, как уснуть? Как можно вынести такую жизнь? А он выносил. И знаешь почему? Ради меня, чтобы защищать меня, каждый день защищать. И каждый день терпеть моё неуважение, мою ненависть, слушать мои глупые обвинения. Он сделал гораздо больше, чем я думал.
Джинни смотрела растерянно, она явно не понимала, что такого было в её рассказе, что именно понял из него Гарри. И он замолчал, потому что это была опасная тема. Тема, на которую он не мог и не должен был говорить сегодня. Но Джинни смотрела вопросительно, и он поддался соблазну.
- Снейп знал, что мы с тобой встречаемся, правильно? Вся школа знала. А вот о нашем расставании его вряд ли кто-то проинформировал, понимаешь? Он думал, что мы всё ещё вместе, он думал, что спасает тебя для меня. Он сохранял для меня малейшую надежду, он хотел, чтобы мне было за кого умереть. А, может быть, ты ему напоминала мою мать, плюсом ко всему. Теперь понимаешь?
Джинни смотрела на него широко открытыми глазами и молчала. Гарри понимал, что тема болезненная, но в глубине души теплилась надежда, что, возможно, ещё не поздно, что ещё можно всё вернуть, что она по-прежнему хочет быть с ним. Но Джинни только задумчиво сказала:
- Значит, вся наша семья тоже обязана Снейпу. Надо рассказать всем, как ты считаешь?
Гарри кивнул. Несколько минут оба молчали, потом Гарри вспомнил, что так и не закончил рассказ.
Джинни вздрогнула, когда он добрался до момента истины: момента, когда он узнал, что существовало восемь крестражей и что восьмым крестражем был он сам. Он даже рассказал ей, как проходил мимо под мантией-невидимкой, как видел её, склонившуюся над раненой девочкой.
- Почему ты не позвал меня? – её голос дрожал. – Почему не сказал?
Гарри усмехнулся:
- А что бы было, если бы сказал? Вы бы отпустили меня? Помахали бы вслед платочками?
- Нет, - Джинни встала. – Я бы наложила на тебя парализующее заклятие и отлеветировала бы в замок. Потом мы бы заперли тебя где-нибудь и стали бы искать решение.
- Вот поэтому и не сказал, - Гарри смотрел на неё, ничуть не сомневаясь, что именно так бы всё и было. – Джинни, другого выхода не было, пойми это. Я должен был умереть. И я умер. Но Дамблдор оставил мне шанс, мизерный, но он-то меня в конце концов и спас.
- А ты знал, когда шёл туда, знал… - Джинни заколебалась.
- Знал ли я, что выживу? Нет, представления не имел. Я понял только, что мне принадлежат два дара смерти из трёх, но палочка-то была у Волан-де-Морта.
- И ты даже не попрощался? – глаза Джинни были полны затаённой боли. – Просто ушёл умирать и всё?
Он мог бы сказать ей, что она, её губы, её волосы стали его последним воспоминанием, но промолчал. Джинни отошла к окну.
- А потом тебя принёс Хагрид, - глухо сказала она. – И я до самой смерти не забуду этого момента. Я буду видеть его в кошмарах каждую ночь.
Гарри до боли захотелось подойти к ней, прижать к себе, дать выплакаться на его груди, но он снова сдержался. Он потерял такое право, когда сделал выбор между любовью к ней и долгом, и он сделал бы такой же выбор снова. Потому что по большому счёту никакого выбора у него и не было. Но факт оставался фактом: он оставил Джинни, а она, как проговорился Рон, на куски разваливалась. Теперь она пришла в себя, и он должен отойти, дать ей свободу, позволить жить собственной жизнью. Что останется без неё в его будущем, он старался не думать.
- Не думай об этом, Джинни, просто не думай, - посоветовал он, сам отлично понимая, каким глупым и бесполезным был такой совет, и не зная точно кому он его даёт: ей или себе.
- Не думать? – она резко обернулась, и Гарри снова увидел у неё тот самый взгляд, словно проникающий ему в самую душу, как тогда, когда он поцеловал её в первый раз после победы Гриффиндора. – Ты думаешь, это от меня хоть каплю зависит? Я только что потеряла брата, с трудом смогла сдержаться и продолжать сражаться, когда узнала, что умер ты! Ты хоть понимаешь, что я чувствовала в тот момент?
Гарри осторожно кивнул, опасаясь, как бы она снова чего доброго не впала в истерику. Он совершенно не знал, что надо делать в таких ситуациях, только если дать пощёчину. Но не мог же он в самом деле ударить Джинни!
- Ты киваешь? – она воинственно наступала на него, всё повышая голос. – Что ты можешь понять? Ты никогда не оказывался на моём месте! Помнишь, ты спросил меня на похоронах Дамблдора, как я думаю, что бы ты чувствовал, если бы это были мои похороны? Так вот, ты только предположил, а я почувствовала на собственной шкуре.
Гарри со вновь вспыхнувшей надеждой подумал, что, возможно, не всё потеряно, раз она так говорит, но Джинни уже отвернулась. Несколько минут она смотрела на тёмный сад, потом вернулась к своему креслу и уселась в него, подвернув под себя ногу.
- Ты, кажется, хотел узнать, что происходило в Хогвартсе? Тогда слушай.
И он слушал, чувствуя, как волосы шевелятся на голове от ужаса. То, что рассказывала Джинни, не могло происходить в Хогвартсе. Но происходило, и он собственными глазами видел жертв режима Кэрроу. Гарри боялся представить, что должны были переживать друзья в школе, когда гордость и верность, верность ему в первую очередь, не позволяли молчать, но каждое слово грозило новым наказанием. Кэрроу не скупились на заклятие Круциатус, насколько он знал.
- А ты? Тебя когда-нибудь так наказывали? – со страхом спросил Гарри, когда Джинни описала героическую попытку Майкла Корнера помочь несчастным первокурсникам и последовавшее за этим ужасное наказание.
- Да, - Джинни кивнула. – Два раза.
Гарри застыл, до боли стиснув кулаки. Представить её, такую хрупкую, такую нежную под пытками было выше его сил, но слишком богатое воображение уже подсовывало ему красочные и очень правдоподобные иллюстрации. Если бы он только знал, если бы он мог знать, то бросил бы к чертям поиски крестражей, в конце концов, Рон с Гермионой были в курсе всего и смогли бы найти их и уничтожить, и сломя голову кинулся бы в Хогвартс. С мстительной радостью он подумал, что всё-таки успел услышать крик боли из уст Алекто Кэрроу. Но если бы он знал…
- Не бери в голову, Гарри, - Джинни легко дотронулась до его руки. – Это было давно, теперь уже всё в порядке.
Он мог бы ответить ей сейчас её же словами: «Ты думаешь, это от меня хоть каплю зависит?», но смолчал. Шансов уснуть в эту ночь и так было мало, а теперь они испарились в конец.
- Я наверное попробую поспать, - Джинни встала. – Увидимся утром?
- Хочешь пойти с нами на пресс-конференцию? – Гарри спросил это, не подумав, без особой надежды, что она согласится. Но Джинни, к его удивлению, кивнула.
- Всё лучше, чем дома сидеть, - пробормотала она и, пожелав ему спокойной ночи, скрылась в своей комнате.
Гарри поднимался в комнату Рона с чувством неясной тревоги, ему казалось, что сейчас Рон прочитает ему очередную нотацию об обманутых ожиданиях Джинни. Но Рон этого не сделал. Когда Гарри зашёл, друг сразу приложил палец к губам и указал на спавшую в кресле в страшно неудобной позе Гермиону.
- Не хочу будить её, пока она спокойно спит, - шёпотом пояснил Рон. Гарри согласно кивнул и, неслышно раздевшись, нырнул под одеяло. Он был даже рад, что поговорить не получится, ему было о чём подумать после разговора с Джинни. И в первую очередь о том, что пора прекращать предаваться мечтам, как счастливы они могут быть в будущем. Совместного будущего у них нет и быть не может. Джинни очень ясно дала это понять. Придётся довольствоваться дружескими отношениями и ничем не выдавать бушевавших внутри чувств. Это выбор Джинни, она имеет на него полное право после всего, через что ей пришлось пройти по его милости. Он больше не будет портить ей жизнь, ни за что на свете.
Сон не шёл. Гарри ворочался с боку на бок, периодически бросая взгляд на сидевшего неподвижно Рона, боявшегося, что Гермиона может во сне упасть с кресла. Наверное, стоило подумать о завтрашней пресс-конференции, Кингсли просил приготовить небольшое заявление. Но мозг упорно прокручивал события сегодняшнего дня, не давая Гарри ни секунды отдыха. Перед его мысленным взором пролетали в гробах Фред, Люпин, Тонкс, Колин, Демельза, потом гробы улетели высоко в небо, и он грустно проводил их взглядом. Вдруг он оказался в подвале дома Малфоев, связанный, беспомощный. Сверху доносились душераздирающие крики, только теперь не Рон, а он сам дёргался, стараясь освободиться из державших его пут, потому что не Гермиона, а Джинни кричала где-то наверху. Потому что это её пытала Беллатриса.
Гарри проснулся в холодном поту и тут же услышал истерические всхлипывания в темноте.
- Джинни? – испуганно спросил он, хватая палочку и зажигая свет, но это оказалась Гермиона.
Она сидела на кровати Рона, уткнувшись носом ему в плечо, и рыдала, не в силах успокоиться. Её пальцы судорожно цеплялись за оранжевую ткань пижамы, а Рон осторожно поглаживал её по спине, шепча что-то ей на ухо.
- Что случилось? – спросил Гарри, садясь в своей постели. Хотя он уже и так знал ответ.
- Сны, - коротко ответил Рон, поворачивая к нему голову.
- Мне приснилось, что он убил вас, обоих, - прорыдала Гермиона. – Уууубиииил.
Гарри вздохнул. Они ничем не могли помочь друг другу, и это убивало. Через какое-то время всхлипывания Гермионы стали постепенно стихать, и Гарри снова задремал. В этот раз он оказался в Хогвартсе, как будто в роли призрака или воспоминания: он видел и слышал всё, но его никто не замечал. Он спустился за крадущейся Джинни в подвалы неподалёку от кабинета зельеварения, вслед за ней скользнул за чуть скрипнувшую тяжёлую дверь и устремился к слабо шевелящимся, сбившимся в кучку малышам, сидевшим в углу на холодном каменном полу. Он беспомощно смотрел, как Джинни осторожно помогает им подняться и одного за другим выводит в коридор, как откуда ни возьмись появляются Кэрроу, как Джинни с громким криком падает на пол и корчится от невыносимой боли…
Он очнулся от сильного тычка в плечо и резко сел, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя после только что увиденной им картины. Гарри прекрасно знал, что Джинни сейчас спит внизу, в своей комнате, в полной безопасности, но всё же с трудом подавил неразумное желание пойти и самолично убедиться, что она в порядке. Рон, разбудивший его, прошлёпал обратно в свою постель.
- Спасибо, - буркнул Гарри.
- Всегда пожалуйста, - мрачно отозвался Рон.

***

Утро не принесло никакого облегчения, скорее наоборот: никто не знал, куда себя деть. Мистер Уизли, получивший от Кингсли бессрочный отпуск на восстановление моральных и физических сил, выдержал ровно до десяти часов утра, потом махнул рукой и отправился в Министерство, заявив, что так и с ума сойти недолго, если просто бесцельно слоняться по дому. Билл отправился в Гринготтс, разгребать ту кучу драконьего помёта, по его выражению, в которой находились пришедшие в упадок дела банка. Гарри подозревал, что их варварское бегство внесло сюда свою лепту, но спрашивать не решался. Миссис Уизли и Флер большую часть времени проводили на кухне, поднимаясь наверх, только чтобы проверить, достаточно ли чистые шторы в комнатах или хватает ли цветов в комнате Чарли. Гарри понимал, что эти занятия не несут в себе никакой смысловой нагрузки, миссис Уизли придумывала их, чтобы не сидеть сложа руки. Чарли и Перси безвылазно находились в комнате Джорджа, откуда периодически доносились грохот и громкие крики, но никто, включая миссис Уизли, не решался туда заходить, предпочитая не усугублять ситуацию.
Сам Гарри, Рон, Гермиона и всё-таки присоединившаяся к ним Джинни с жуткими синими кругами под глазами всё утро провели за обсуждением предстоявшей пресс-конференции. Договорившись ни словом не упоминать о крестражах, друзья пришли к выводу, что лучше всего ссылаться на запрет на разглашение некоторой информации со стороны Министерства. Это должно повлиять на журналистов и направить их любопытство на министерских чиновников с Кингсли во главе, а уж они-то умели держать язык за зубами.
В полдень прилетела сова с письмом от Кингсли, который советовал Гарри взять с собой на пресс-конференцию Перси, имевшего большой опыт во всём, что касалось официальной работы с прессой. Сам Перси откликнулся на это предложение довольно безрадостно, отговорившись тем, что его положение в Министерстве сейчас довольно шаткое и что он никак не может оставить Джорджа одного. Но тут вмешалась миссис Уизли, заявившая, что это шанс восстановиться на работе и что Перси ни в коем случае не должен его упускать. К тому же, Чарли клятвенно заверил его, что приглядит за Джорджем, и Перси, наконец, сдался.
В половине третьего все были готовы к отправлению. Гарри немного нервничал, но не из-за предстоявших вопросов журналистов, а из-за самого Министерства. Всё-таки последние воспоминания об этом месте были не из приятных. Оказалось, он опасался зря. Министерство полностью изменилось, и невозможно было не признать, что работа была проделана поистине колоссальная, ещё и в такие короткие сроки. Оказавшись в атриуме, даже Перси раскрыл рот от удивления. Исчез ужасный монумент с маглами, так нервировавший Гермиону, но и старой скульптуры, венчавшей фонтан Магического Братства и тоже бывшей у Гермионы не в почёте из-за раболепного выражения на лице у домового эльфа, больше не было. Вместо них в самом центре зала бил огромный заколдованный фонтан в виде большой буквы «V». Победа*, как догадался Гарри. Помещение стало светлее и за счёт этого теперь казалось просторнее. Но особо осматриваться у них не было времени, так как к ним почти в ту же минуту торопливо подошла одетая в строгую форму министерского работника симпатичная девушка с короткими каштановыми кудряшками и очень официальным голосом спросила:
- Мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Грейнджер, если я не ошибаюсь? Моё имя Одри Хэрмитэдж, я являюсь помощником Министра по связям с общественностью. Следуйте за мной, временно исполняющий обязанности Министра магии мистер Бруствер ожидает вас.
Кажется, эта тирада произвела впечатление даже на Перси, и все они послушно пошли за стучащей каблучками мисс Хэрмитэдж к хорошо знакомым уже лифтам.
- Пресс-конференция пройдёт в секторе борьбы с неправомерным использованием магии, у них есть большой зал, как раз то, что нам нужно, - информировала их Одри, пока они поднимались на лифте на второй уровень. – Обещались быть журналисты из тридцати четырёх печатных изданий, - не унималась она, даже когда они шли по коридору, в конце которого их ожидал Кингсли.
- Готовы, ребята? – спросил Кингсли, пожав им руки. – Тогда начнём. Джинни, тебе лучше сесть где-нибудь с краю, чтобы потом было проще уйти.
Он открыл высокие двери, и они оказались в просторном зале, заполненном галдящими людьми. Стоило им переступить порог, как со всех сторон засверкали вспышки фотокамер, раздались приветственные крики и пожелания. Гарри быстро прошёл к импровизированной трибуне и уселся за стол напротив карточки со своим именем. По обе стороны от него сели Рон и Гермиона, Перси и Одри сидели по краям.
- У вас есть ровно час, чтобы задать все интересующие вас вопросы, - деловито начала Одри. – Начнём. Пожалуйста, молодой человек во втором ряду.
- Хью Томпсон, журнал «Трансфигурация сегодня», - представился первый журналист, и Гарри перевёл на него взгляд в ожидании вопроса. – Мистер Поттер, расскажите нам в общих чертах нечто такое, о чём умолчали сегодняшние газеты.
Пролистав свежий выпуск «Ежедневного пророка», Гарри убедился, что Кингсли выдал в печать очень сокращённую, до предела сжатую версию изложенных им в письме событий. «Пророк» избегал любых подробностей и всего лишь вводил читателей в курс дела. И Гарри совсем не хотелось ничего менять.
- Эээ… я хотел бы сказать о нескольких людях, без которых эта победа стала бы невозможной, и чьи заслуги могут быть незаслуженно забыты, - несколько нерешительно начал Гарри. – Наверняка многие уже знают, что Северус Снейп, последний директор Хогвартса, был нашим шпионом в стане Пожирателей, о чём не знал никто, кроме Альбуса Дамблдора. Я считаю, что следует сделать достоянием общественности подвиг этого человека. Все нужные доказательства его преданности были предоставлены Министерству, - поспешно добавил он, опережая возможные поросы.
- Я также хотел бы добиться, и уверен, что добьюсь, реабилитации моего крёстного отца Сириуса Блэка. Он не совершал тех преступлений, в которых его обвиняли, и был осуждён несправедливо. Я намерен восстановить его доброе имя.
В зале раздались взволнованные вздохи, которые были моментально подавлены въедливым голосом Одри: «Прошу тишины!» Гарри понимал, что говорит несколько бессвязно, но сосредоточился в основном на том, чтобы никого не забыть. Он рассказал в общих чертах, опустив вопрос с крестражами, историю Регулуса, описал неоценимый вклад, внесённый в общее дело Грюмом, отдал дань памяти Добби, расписав, сколько раз эльф приходил к нему на помощь в трудную минуту. Наконец, у него закончились слова, и он с облегчением замолчал.
- Следующий вопрос, - раздался голос Одри.
- Дороти Вирер, журнал «Ведьмин досуг». Мисс Грейнджер, нашим читательницам было бы интересно узнать подробности вашего путешествия в обществе двух юношей, - дерзко объявила девушка в кричащей красной мантии. – Расскажите же нам, с какими трудностями вам пришлось столкнуться?
- К сожалению, мы не отвечаем на вопросы, прямо не касающиеся цели нашего похода, а также на вопросы о личной жизни, - Гермиона вежливо улыбалась, но Гарри видел, что она рассержена. – Они пришли, чтобы узнать что? – сердито прошептала Гермиона ему на ухо. – Лишний раз убеждаюсь, что среди журналистов нормальных людей нет.
- Алан Маркоби, «Ежедневный пророк». Мистер Уизли, расскажите нам о свойствах делюминатора, оставленного вам в наследство Альбусом Дамблдором. Насколько мне известно, это одно из его собственных изобретений?
- Да, - коротко ответил Рон, явно не собиравшийся вдаваться в подробности. – Он предназначен для включения и выключения света без использования волшебной палочки.
- И всё? – не отставал Маркоби. – Вы считаете, что Дамблдор изобрёл его только для этого?
- Очевидно, да, - голос Рона был холоден, но это не остудило пыла журналиста:
- И вы не нашли в нём никаких иных свойств?
- Пока что нет.
- Следующий вопрос! – вмешалась Одри, оборвав уже снова открывавшего рот Алана Маркоби.
- Кристин Крейн, журнал «Придира», - Гарри выпрямился в кресле, этой журналистке он ответит как можно более подробно. – Мистер Поттер, как вы считаете, теперь, когда война позади, не могли бы вы стать лицом нашей экспедиции, посвящённой поискам морщерогих кизляков? Или хотя бы не могли бы вы повлиять на Министерство, чтобы оно помогло нам с финансированием?
Рядом судорожно пил воду Рон, стараясь спрятать лицо за стаканом, неестественно тихо и неподвижно сидела Гермиона, а Гарри не знал смеяться ему или плакать. В конце концов, он сделал над собой усилие и ответил только ради Полумны:
- Это очень лестное предложение, в другое время, я думаю, я бы обязательно согласился. Но, боюсь, сейчас это вряд ли возможно. Под "сейчас" я понимаю следующие лет пятнадцать, - поспешно добавил он. – Но ещё раз спасибо, это большая честь.
Гарри на секунду встретился взглядом с Джинни, и она улыбнулась ему почти как раньше. Собственно, судя по вопросам, он начал понимать, что мало кого интересует подлинная история победы над Волан-де-Мортом. Журналисты, в надежде, что всё и так прояснится, гнались за сенсациями, пытаясь копаться в их личной жизни. Зря они вообще на это согласились.
- Последний вопрос, - словно в ответ на его мысли строго сказала Одри, и Гарри услышал знакомый голос, который ненавидел всей душой.
- Рита Скитер, специальный корреспондент «Ежедневного пророка». Мисс Грейнджер, меня уже несколько лет интересует, почему вы выбрали мистера Уизли, а не мистера Поттера объектом своих воздыханий? Поделитесь с нами секретами вашего рыжего друга. Он невероятно галантен? Хорошо поёт? Великолепен в…
- Как я уже сказала, - прервала её Гермиона, повысив голос, чтобы заглушить конец фразы Риты, - мы не отвечаем на вопросы, касающиеся личной жизни.
Гарри перегнулся через покрасневшего, скорее от гнева, чем от смущения Рона и зашептал на ухо Перси:
- Её нужно выгнать отсюда, это она писала всякую чушь про меня, когда мы были на четвёртом курсе. Она снова напишет кучу гадостей, которые только потреплют нам всем нервы.
Перси вспыхнул. Гарри знал, что он сейчас вспоминает своё письмо, написанное им самим Рону на пятом курсе. Он ожидал, что Перси позовёт охрану или, на крайний случай, подаст знак Одри, но тот вскочил и ринулся на Риту Скитер, громогласно требуя, чтобы она покинула зал. Рита встала и как ни в чём ни бывало, сохраняя достоинство и ровную осанку, прошествовала к двери, но на пороге обернулась:
- Но всё же, мисс Грейнджер, вы подтверждаете, что остановили свой выбор на Рональде Уизли?
Перси с грохотом захлопнул дверь перед её носом.
- Да! – раздражённо выпалила Гермиона, и смущённо посмотрела на Рона. Тот в ответ крепко сжал её ладонь. Гарри видел, что друг был счастлив настолько, насколько позволяли момент и ситуация.
- Пресс-конференция окончена, всем спасибо за внимание, - бойко оттарабанила Одри, вскакивая на ноги, и увлекая ребят за собой в ближайшую к ним дверь.
- Что за болваны! – воскликнула она, когда вспышки и крики остались позади. – Столько всего случилось, а им и спросить-то нечего!
Гарри был с ней полностью согласен. Непонятно, на чём собираются строить свои статьи представители тридцати четырёх печатных изданий, присутствовавших на конференции. Очевидно, на его речи в самом начале. Ну и ладно, так даже лучше, пусть пишут о людях, заслуживших минутку памяти. Дождавшись присоединившуюся к ним Джинни, они трансгрессировали назад в Нору.
- Ну, как всё прошло? – спросила запыхавшаяся миссис Уизли, прибежавшая при виде их из сада.
Пока Рон кратко описывал маме провалившуюся пресс-конференцию, Перси уже поднялся в комнату Джорджа, а Джинни и Гермиона сняли мантии и устроились на диванчике, что-то обсуждая.
- Что вы собираетесь делать теперь? – Гарри очнулся от этого вопроса миссис Уизли и изумлённо посмотрел на неё. До него только сейчас дошло, что вот и всё, всё закончилось, войны больше нет, он свободен и может делать всё, что пожелает. Но проблема была как раз в том, что он не знал, чего желает.
- Ну, я собираюсь отправиться в Австралию, - решительно заявила Гермиона. – Я должна вернуть родителей домой и вернуть им их настоящие воспоминания. Только… - она слегка заколебалась, - мне немного страшновато. Я бы очень хотела, чтобы вы были рядом.
Она посмотрела сначала на Рона, потом на Гарри, ожидая их ответа. Почему-то Гарри думал, что миссис Уизли воспротивится этой идее, но всё вышло совсем наоборот.
- Конечно, Рон, поддержи Гермиону, тем более, много времени у тебя это не займёт, - сказала она, и Рон сразу же согласно кивнул.
- А ты, Гарри? – спросила вмиг просиявшая Гермиона. – Что ты скажешь?
Он не был против поездки в Австралию, и совсем уж не был против помочь Гермионе, но как оставить Джинни? Гарри посмотрел на неё, но встретил в ответ только печальный, полный понимания взгляд. Этого он стерпеть уже не мог.
- Если только мы возьмём с собой Джинни, - просяще сказал он, глядя на миссис Уизли. – Неправильно будет отставлять её здесь одну, когда все в доме так заняты.
- Но ей всего шестнадцать, дорогой, она ещё не может трансгрессировать, - растерянно попыталась возразить миссис Уизли.
- А мы и не будем трансгрессировать, - заявила Гермиона. – Мы полетим на самолёте!

* От английского «victory» - победа.


Новая иллюстрация от mrs_cocaine, посвящённая ночному разговору Гарри и Джинни)
http://www.imageup.ru/img252/1814703/fik-7.jpg

Глава 8

- На этой магловской консервной банке? – Рон недоверчиво смотрел на Гермиону. – Скажи, что ты пошутила!
- И не подумаю. Это самый быстрый способ добраться до Австралии, - покачала головой Гермиона. – А мне, знаешь ли, хочется увидеть родителей как можно скорее.
- Самый быстрый способ попасть в Австралию – это трансгрессия, - Гарри видел, что Рон не намерен сдаваться, но его это в какой-то степени даже радовало: ему не нравилось то мрачное оцепенение, в которое впал друг после похорон.
- Ну, во-первых, трансгрессировать на такие большие расстояния нельзя, - Гермиона явно начинала сердиться, и на какой-то очень счастливый момент Гарри показалось, что она сейчас отправит Рона в библиотеку. – Это запрещено в целях обеспечения безопасности. Тебя может расщепить, ты можешь потерять концентрацию где-нибудь над океаном и мало ли что ещё.
- А самолёт может упасть, - Рона передёрнуло. – Я вообще не понимаю, как именно они летают.
Гермиона уже открыла рот, и Гарри мог бы поклясться, что она собиралась объяснить Рону, как именно летают самолёты, но её перебила Джинни:
- Но ведь маглы же на них летают. К тому же, у нас всегда будет время, чтобы трансгрессировать, пока самолёт будет падать.
Рон бросил на Джинни крайне уязвлённый взгляд, видимо, он рассчитывал на поддержку сестры. Гарри даже немного забавляло недоверие Рона к магловским изобретениям. Интересно, он поверит, если сказать, что любой магл пришёл бы в ужас, если бы узнал, что волшебники летают на мётлах?
- Только ради тебя, Гермиона, - прервал его мысли до крайности недовольный голос Рона. – И под твою ответственность.
- Вот и отлично, - Гермиона, кажется, нисколько и не сомневалась в победе. – Тогда я сегодня же позабочусь о билетах, и, при хорошем раскладе, завтра мы уже сможем улететь.
Рассеянно переставлявшая с полки на полку книги по домоводству миссис Уизли вдруг тихо спросила:
- А это не опасно? Вам не опасно лететь куда-то сейчас?
- Что ты имеешь в виду, мам? – Джинни испуганно взглянула на Рона, и Гарри её понял: миссис Уизли выглядела как человек, абсолютно не понявший ни слова из спора Рона и Гермионы по поводу самолёта. Хотя, он не стал бы слишком уж беспокоиться, учитывая всё случившееся. Никто ведь и не ожидал, что все они оправятся так быстро.
- Всего лишь то, дорогая, что вы четверо стали слишком известны, и это мне очень не нравится, - миссис Уизли обвела их озабоченным взглядом. – Слишком много людей хотело бы вам отомстить.
Гарри непонимающе посмотрел на Гермиону. Она ответила не менее растерянным взглядом, но тут вмешался Рон:
- Да бросьте, только не говорите, что думали, будто всех Пожирателей поймали.
- Вообще-то именно так мы и думали, - пробормотал потрясённый Гарри. Мысль о разгуливающих на свободе Пожирателях как-то не приходила ему в голову. Волан-де-Морта больше нет, война закончилась, конец опасностям, конец волнениям. Как оказалось, он немного поторопился с выводами.
- И кто, например, остался на свободе? – тихо спросила Гермиона. Она выглядела не столько напуганной, сколько уставшей. Гарри понимал её: всё должно было закончиться со смертью Волан-де-Морта.
- Руквуд, например, - Рон буквально выплюнул это имя, никогда ещё в его голосе не звучало столько ненависти. – Сбежал, сволочь, и никто даже не заметил. Авроры, называется.
Гарри попытался вспомнить, когда он в последний раз видел Августа Руквуда, и пришёл к выводу, что, по всей видимости, сразу после смерти Фреда. Кажется, это за ним побежал Перси. Кажется… Гарри замер. Кажется, Руквуд единственный из Пожирателей находился достаточно близко от того места, где погиб Фред. Погиб от мощного взрыва, явно вызванного заклятием. Заклятием, пущенным кем-то из Пожирателей. Из Пожирателей поблизости был только Руквуд. В голове у Гарри щёлкнуло, и всё сразу встало на свои места. Это из-за Руквуда погиб Фред, это по его вине вся семья Уизли, а вместе с ними и Гарри с Гермионой, теперь погружены в пучину гори и отчаяния, из которой нет и не может быть выхода. Это из-за него, по его вине. Внутри у Гарри всё клокотало от ненависти. Он поднял голову и встретил внимательный взгляд Рона. Долгие годы дружбы не прошли даром, они давно уже понимали друг друга без слов. Рон наверняка знал, что крутилось у Гарри в голове, и слегка кивнул. Наверное, они с братьями уже обсуждали, кто мог быть виновником смерти Фреда, и пришли к однозначному выводу. Гарри всего секунду смотрел в глаза Рона, пока тот не отвёл взгляд, но всё же успел заметить, что они снова были почти чёрными, как на похоронах Фреда.
Гарри не сразу понял, что пока они с Роном вели свой бессловесный разговор, Гермиона пыталась убедить миссис Уизли, что, наоборот, если всё так, если некоторые Пожиратели ещё на свободе, то всем им было бы даже лучше оказаться как можно дальше от Англии. Убедить миссис Уизли у них так и не получилось, она твёрдо решила дождаться мужа и посоветоваться с ним, но Гермионе удалось настоять на необходимости решить вопрос с билетами уже сегодня, чтобы, в случае, если мистер Уизли одобрит поездку, они могли вылететь как можно быстрее.
- Я думаю, что мне стоит трансгрессировать в аэропорт самой, потому что ни у кого из вас всё равно нет опыта полётов на самолёте, - предложила Гермиона. – А вы пока можете собрать вещи. На всякий случай, - быстро добавила она, взглянув на миссис Уизли.
- Мне стоит пойти с тобой, - быстро предложил Гарри, пользуясь этой возможностью как поводом хотя бы ненадолго оставить Уизли наедине с их горем. – Миссис Уизли права: нам не стоит сейчас ходить куда-то поодиночке.
Он послал Гермионе выразительный взгляд, стараясь предупредить возможные возражения с её стороны. Потому что, шутки шутками, но он действительно не хотел, чтобы она разгуливала где-то одна. Гермиона либо поняла его намерения, либо просто не возражала против его компании, потому что и не подумала начать спорить. Рон и Джинни же, со своей стороны, не изъявили никакого желания отправиться вместе с ними, что только утвердило Гарри в его предположении, что им всё-таки хотелось остаться одним, без посторонних. А, хотя Гарри и Гермиона и были им почти что родными, всё же в какой-то степени они всё ещё оставались посторонними, когда дело касалось семейного горя.
Через полчаса, выслушав все наставления миссис Уизли и пообещав Рону и Джинни, что они будут предельно осторожны, Гарри и Гермиона трансгрессировали, взявшись за руки. Гарри никогда не бывал в Хитроу, Дурсли не потерпели бы его присутствия ещё и на отдыхе. Поэтому сейчас Гарри с удивлением взирал на небольшой ангар, возле которого они с Гермионой очутились. Он представлял себе международный аэропорт как-то по-другому, как минимум - во много раз больше и многолюднее. Хотя, может быть это вход для волшебников, незаметный для маглов, кто его знает. Гарри повернулся к Гермионе, намереваясь выяснить у неё всё, что его интересовало, но слова замерли у него на губах. По щекам Гермионы тихо текли слёзы, и вообще, она выглядела так, как будто собиралась упасть в обморок.
- Гермиона, - Гарри испуганно схватил её за плечи, - что случилось? Что с тобой?
Она только помотала головой и закрыла лицо руками, медленно опускаясь на землю, вся её фигура была выражением абсолютного и полного отчаяния. Гарри упал на колени рядом с ней и попытался отнять её руки от лица, посмотреть ей в глаза. Но Гермиона только тихо плакала. Это не было истерикой, но что-то в этих слезах пугало Гарри. Как будто у неё не оставалось больше надежды, как будто она сдалась, как будто они и не побеждали вовсе. Никогда раньше Гарри не видел Гермиону такой, в самые трудные моменты именно она оставалась полна надежды и оптимизма, именно она находила выход из любой ситуации. Так она не плакала даже после ухода Рона. Так она не плакала никогда.
- Гермиона, - Гарри совсем отчаялся успокоить её, - пожалуйста, скажи, что случилось, иначе я сейчас сойду с ума.
Она судорожно вздохнула и, наконец, посмотрела на него. Гарри вздрогнул: взгляд Гермионы выдавал не только невероятную безнадёжность, но и огромную, всепоглощающую усталость.
- Я больше не могу, Гарри, - прошептала Гермиона, - это слишком для меня. Я не могу так жить, я не хочу бояться ночей, не хочу просыпаться каждый раз в ужасе от того, что не знаю, приснились ли мне все эти кошмары или нет. Я держу себя в руках только ради Рона, ради его семьи, потому что им и так во много раз хуже, чем мне, им не нужно видеть ещё и мои страхи. Но я больше не могу.
Гарри погладил её по спине и крепко обнял вместо ответа. Он ничем не мог ей помочь, такие травмы может исцелить только время, если их вообще можно исцелить. А он и не замечал, в каком состоянии находится Гермиона, не нашёл времени заметить.
- Мы переживём это, - тихо пообещал он, отметив, что голос звучит не слишком уверенно. – Мы победили, чтобы жить, мы должны быть счастливы назло всем.
Гермиона мягко отстранилась и заглянула ему в глаза.
- Я вижу твой взгляд, Гарри. Ты совершенно не думаешь того, что только что сказал, правда? – она грустно улыбнулась. – Ты никогда не сможешь пережить эту войну, как и Рон, Джинни, я - никто из нас. Это останется с нами навсегда. Можно только научиться находить радости в настоящем и стараться смириться с прошлым.
- Но у нас есть радости в настоящем, - Гарри вспомнил, как пытался вызвать патронуса в больнице Святого Мунго. – Я, например, думаю, что всё могло быть хуже, когда мне становится совсем плохо, что я мог потерять Рона или тебя, или Джинни… В такие моменты я чувствую себя почти счастливым.
Гермиона задумчиво кивнула:
- Да, я тоже чувствую себя счастливой по утрам, когда понимаю, что это был всего лишь кошмар, что и Рон, и ты живы. Но потом я всегда, каждый раз, вспоминаю, что Фреда больше нет. Я не знаю, Гарри, как они будут жить без него. Джордж не переживёт, ты же видишь, он не может справиться. Перси и Чарли не смогут вечно сидеть с ним, они не смогут следить за ним каждую секунду. Когда-нибудь он…
Гарри с ужасом смотрел на неё.
- Нет, Гермиона, что ты говоришь? – он даже вскочил на ноги, стараясь убежать от мыслей, завертевшихся у него в голове после страшного предположения Гермионы. – Джордж оправится. Настолько, насколько это возможно. Он никогда не причинит такого горя своей семье, и не думай даже.
Гермиона смотрела на него почти что с состраданием, но возражать не стала. «Она ошибается, - твёрдо решил для себя Гарри. – Иногда даже Гермиона может ошибаться». Но в глубине души он чувствовал ужас и знал, что не сможет теперь избавиться от страха за Джорджа. Лучше бы Гермиона этого не говорила. Но он тут же устыдился своих мыслей: с кем ещё она могла поделиться этим грузом? Понятно, что Рону такие вещи говорить не следовало, оставался только он.
- Ладно, - Гермиона тоже поднялась и отряхнула джинсы, - нужно идти за билетами. Мне необходимо улететь завтра, иначе я сойду с ума. В крайнем случае, я могу и сбежать. Миссис Уизли не может остановить меня, я совершеннолетняя.
- И меня тоже, - добавил Гарри. – И Рона. Так что не переживай, скоро ты увидишь родителей.
- Они ведь не могли найти их в Австралии, правда? – тихо спросила Гермиона, старательно глядя в сторону.
- Конечно, нет! - воскликнул Гарри, которому только сейчас пришла в голову мысль, что она всё равно беспокоилась за родителей, несмотря даже на то, что отправила их в Австралию. – Как они могли догадаться, интересно, что твоих родителей нужно искать именно там?
Гермиона кивнула и вытерла остатки слёз с лица.
- Идём, нам нужно вон туда, - она указала куда-то за спину Гарри, и он обернулся. Как можно было не заметить такое огромное сооружение? Это так и осталось для него загадкой. С другой стороны, не так уж и много было у него времени, чтобы оглядываться по сторонам.
Хитроу произвёл на Гарри огромное впечатление. Пробираясь вслед за Гермионой через толпу людей с чемоданами, хаотично сновавших в разных направлениях, он крутил головой, стараясь не упустить ни одной детали. Внезапно ему в голову пришла одна мысль, и он схватил Гермиону за локоть:
- Подожди, - ему пришлось почти кричать, так здесь было шумно. – Надо поговорить.
Она кивнула и, оглядевшись, указала на небольшую кофейню, где можно было найти свободный столик.
- Что такое? – спросила Гермиона, когда они уселись в мягкие и довольно удобные кресла и заказали по чашке кофе.
- Как мы можем лететь, если у нас нет документов? – тихо спросил Гарри, перегибаясь к ней через столик. Гермиона приложила палец к губам, пережидая, пока официантка поставит перед ними две дымящиеся чашки с кофе.
- Оглохни, - Гермиона незаметно убрала палочку и посмотрела на Гарри. – Что касается документов, тут можешь не волноваться. Наше Министерство заключило договор с правительством маглов, в соответствии с которым волшебники могут беспрепятственно путешествовать без виз, загранпаспортов и так далее. В Хитроу есть специальный человек, который всем этим занимается, мистер Гоббельс. Я познакомилась с ним, когда мы с родителями летали во Францию, очень милый пожилой мужчина. Надеюсь, он и сейчас здесь работает.
- А что именно он делает? Как вообще это устроено? – поинтересовался Гарри. – А то, мне кажется, слишком много человек посвящено в тайну существования магического мира.
- На самом деле, не так уж много, - Гермиона сделала глоток из своей чашки и брезгливо поморщилась. – Кофе отвратительный. Я думаю, что всю правду знает исключительно Премьер-министр маглов, а как уж он там всё это устраивает, это его дело. Но я лично подозреваю, что на билетах ставится соответствующая пометка, которую знают все без исключения работники. То есть, например, стюардесса, видя такую отметку, просто пропускает человека, не спрашивая у него ничего, кроме билета. Может быть, они думают, что мы шпионы, не знаю, но факт в том, что проблем никаких нет.
- Наверное, Министерство неплохо за это платит, - усмехнулся Гарри. – Не думаю, что маглы такие бескорыстные.
- Да, я тоже думаю, что мы платим за это неплохие деньги, - улыбнулась в ответ Гермиона. – Ещё и билеты покупаем, тоже прибыль.
И тут Гарри осенило:
- Гермиона, а как мы купим билеты? Они ведь наверняка стоят кучу денег, у меня с собой столько нет.
Гермиона даже рот открыла от удивления. Секунду она смотрела на Гарри, а потом разразилась каким-то резким, нервным смехом.
- Это же надо! - отсмеявшись, простонала она. – Я даже и не подумала про деньги. А стоило бы, прежде чем звать с собой Рона и Джинни.
Гарри промолчал. Оба они понимали, что Уизли не могли позволить себе покупку таких дорогих билетов. В который уже раз Гарри подумал, что он с удовольствием разделил бы свои деньги с мистером и миссис Уизли, особенно теперь, когда они так пострадали, из-за него в том числе. Он жил у них каждый год, а они никогда не брали с него ни кната, это ведь тоже как-то неправильно. Но стоило ему только заикнуться про деньги, как миссис Уизли убегала, махая на него руками, а на лице мистера Уизли появлялось обиженное выражение.
- Слушай, - Гарри пришла в голову замечательная мысль, - ведь вряд ли Рон с Джинни знают о таких тонкостях, правда? То есть, я хочу сказать, мы можем не упоминать, что вообще покупали билеты.
- Не знаю, - в голосе Гермионы слышалось сомнение. – Рано или поздно они узнают правду.
- Какая разница, если они уже с нами слетают? – горячо настаивал Гарри. – Гермиона, мы должны их немного отвлечь, согласись. Мне не нравится состояние Рона, он пугает меня. А Джинни? Ты видела, какая она бледная? Эта поездка пойдёт им только на пользу.
- Ладно, - сдалась Гермиона. – Но эта ложь будет на твоей совести.
- Договорились, - Гарри победно откинулся на спинку кресла и сделал большой глоток уже остывшего кофе. Действительно, редкостная гадость.
- Только, Гарри, - чуть смущённо добавила Гермиона, вертя в руках салфетку, - у меня сейчас вряд ли хватит денег. Ничего, если я отдам тебе свою часть позже, когда родители вернутся?
- Какую твою часть? – не понял Гарри.
- Ну, мы же собираемся купить билеты Рону и Джинни, правильно? Так вот, свою половину я смогу внести чуть позже, потому что…
- Стоп! - Гарри прервал её нетерпеливым жестом. – Мы ничего покупать не собираемся. – Он выделил слово "мы", и Гермиона удивлённо посмотрела на него. – Билеты нам всем собираюсь купить я.
- Что? Это невозможно, Гарри, - взволнованно затараторила Гермиона. – Я не могу… Это слишком дорого, чтобы… Тем более, это мои родители, ты вообще не должен…
- А по чьей милости твои родители оказались в Австралии? – устало спросил Гарри. – Если бы ты не пошла со мной, вы бы спрятались где-нибудь все вместе, и сейчас тебе не пришлось бы искать их на другом конце света.
- Ты не можешь постоянно винить себя во всех грехах, Гарри, - сердито заявила Гермиона. – Какое отношение к тебе имеет моё решение? – она ткнула себя пальцем в грудь. – Я могла не идти с тобой, но решила иначе, и поэтому мне пришлось спрятать родителей. А если уж мы тут говорим о вине, то я склонна винить во всём Волан-де-Морта, а не тебя.
Гарри оценил её попытку пошутить, но уверенность в собственной правоте не покидала его. Да, Гермиона права, билеты обойдутся ему в кругленькую сумму, но он определённо может себе позволить такие траты. Зачем ему столько денег? У него есть дом, у него вообще всё есть, на жизнь ему точно хватит. Раньше он связывал некоторые надежды с Джинни, мечтал о совместном будущем с ней. Но теперь, когда она дала понять, что их отношения в прошлом, теперь ему не нужны деньги. Много ли ему одному придётся тратить?
- Гарри, у тебя слишком обострённое чувство вины, - мягко произнесла Гермиона, ласково глядя на него. – Не надо так себя мучить, ты ни в чём не виноват.
Гарри не видел смысла продолжать этот спор, тем более, что он смотрел на вещи несколько под другим углом, чем Гермиона. Он принял твёрдое решение и не собирался от него отступать.
- Я у тебя в долгу в любом случае, - заявил он. – Ты бросила всё ради меня, ради помощи мне… Ты рисковала своей жизнью.
- Это разные вещи, - Гермиона упрямо нахмурилась.
- Разные, - Гарри посмотрел ей прямо в глаза. – Ты абсолютно права. Это разные вещи. И то, что сделала для меня ты, настолько бесценно, что я не смогу отплатить тебе несчастными билетами в Австралию. Я вообще никогда и ничем не смогу тебе отплатить.
- Я и не хочу, чтобы ты мне платил за что-то, - Гермиона вспыхнула. – Если ты думаешь, что я пошла с тобой только потому, что…
- Я так не думаю, Гермиона, - Гарри примирительно сжал её ладонь. – Я просто хочу купить эти билеты сам, хорошо? Пожалуйста, мне это будет очень приятно.
Гермиона смотрела на него как на душевнобольного. Ещё чуть-чуть и она бы наверное пощупала его лоб, но что-то во взгляде Гарри её остановило. После нескольких секунд внутренней борьбы она, наконец, сдалась и кивнула. Гарри удовлетворённо вздохнул.
- Тогда жди меня здесь, - предложил он, вставая. – Я только наведаюсь в Гринготтс. Думаю, через полчаса я уже вернусь. Только никуда не уходи, хорошо? Будь здесь.
- Ладно, - Гермиона вытащила из сумки толстый блокнот и,заметив удивлённый взгляд Гарри, чуть смущённо объяснила: - Здесь вся информация, которую я внушила родителям. Я хочу проверить, что ничего не перепутала.
Гарри всё ещё улыбался, когда трансгрессировал в Косой переулок. Как здесь всё изменилось! Гарри сначала даже не понял, почему улочка была настолько забита людьми, одетыми в парадные мантии, почему люди громко переговаривались и улыбались друг другу. И только через несколько минут до него дошло, что магический мир праздновал победу. Победу, вкуса которой он так и не почувствовал. Но было приятно видеть радостные лица и в глубине души знать, что все они сейчас счастливы во многом благодаря ему. Это немного притупляло то чувство невосполнимой утраты, которое поселилось в душе Гарри с самого дня победы.
Все магазины в Косом переулке снова были открыты, витрины ломились яркими товарами. Гарри отметил, что лавка Оливандера снова работает, но не испытал особого желания видеть старого мастера волшебных палочек. Он довольно быстро продвигался в направлении Гринготтса, когда увидел магазин «Всевозможные волшебные вредилки». Только этот магазин был закрыт, и у Гарри не было никакой уверенности, что когда-нибудь его откроют вновь. А когда-то ведь всё было наоборот: среди наглухо заколоченных дверей только магазин близнецов выделялся живостью и клокотал радостью и свободой, привлекая толпы посетителей. Гарри постарался пройти мимо их витрины как можно скорее.
Гринготтс выглядел как раньше. На удивление, все следы их грандиозного побега на спине дракона были ликвидированы, по крайней мере, на первый взгляд. Однако, атмосфера внутри банка очень изменилась. И всегда-то не особо дружелюбные гоблины теперь смотрели на Гарри с откровенной неприязнью. Он даже в какой-то момент подумал, что они откажутся провожать его к сейфу. Но гоблины были профессионалами своего дела и не мешали работу с личными чувствами, так что через пятнадцать минут Гарри выходил из банка, провожаемый враждебными взглядами, но зато с увесистым мешочком денег в кармане.
Протолкавшись через не собиравшуюся уменьшаться толпу маглов в Хитроу, Гарри, наконец, добрался до того кафе, в котором оставил Гермиону, и остановился как вкопанный. За их столиком сидела воркующая парочка, а Гермионы нигде не было видно. Чувствуя зарождающееся где-то внутри волнение, Гарри подошёл к ним.
- Простите, - ему пришлось несколько раз кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание влюблённых, - вы не знаете, куда делась девушка, сидевшая за этим столиком до вас? Я оставил её здесь полчаса назад, и она обещала дождаться меня.
- Нет, приятель, - отозвался парень, хотя у Гарри создалось впечатление, что он не совсем понял его вопрос, занятый своей спутницей. – Когда мы подошли, столик пустовал.
Гарри кивнул и постарался успокоиться, прокручивая в голове возможные варианты развития событий. Почему он сразу должен думать, что с Гермионой случилось что-то плохое? Может быть, она просто ушла в уборную, или ей надоело сидеть здесь одной, и она решила прогуляться. Почему бы и нет? Но против всех этих версий говорило то, что Гермиона обещала его дождаться именно здесь. К тому же, у них не было никаких средств связи, поэтому она вряд ли ушла бы, зная, что Гарри не сможет её найти.
- Извините, - он обратился к пробегавшему мимо официанту, - где я могу найти девушку, обслуживающую этот столик?
- Какие-то проблемы? – сразу насторожился парень. – Она уже сменилась, я теперь вместо неё. Если у вас к ней какие-то претензии, то приходите завтра.
Гарри покачал головой и отошёл к стене, где его меньше толкали спешившие на посадку маглы. Что-то случилось. Но что? Что могло случиться в таком людном месте? Ведь, если бы Гермиона сопротивлялась, кто-нибудь бы непременно заметил. Гарри и сам понимал, что лукавит. Он мог сейчас же назвать множество способов, позволявших отвлечь внимание маглов. И как он мог оставить её одну после того, что узнал сегодня? Когда некоторые Пожиратели ещё разгуливают на свободе, когда о полной безопасности не могло быть и речи... Гарри с силой провёл ладонью по лицу. Не время впадать в панику, он должен внимательно осмотреть всё вокруг. Может быть, Гермиона по каким-то соображениям пересела и сейчас ждёт его где-нибудь неподалёку?
Гарри медленно обошёл весь огромный зал, внимательно приглядываясь ко всем девушкам с тёмными волосами, но так и не нашёл Гермиону. Держать себя в руках получалось всё хуже, кажется, на него начали обращать внимание маглы. Наверное, у него был безумный взгляд, или, может быть, он был слишком бледен, Гарри не задумывался над этим, все его мысли были заняты исчезновением Гермионы.
Он не переживёт, если с ней что-то случилось. Не переживёт, потому что, что бы там не говорила Гермиона про обострённое чувство вины, сейчас это будет его вина. Он не должен был оставлять её одну, он обещал Рону, что с ним она будет в безопасности. Гарри вздрогнул. Что он скажет Рону? Как посмотрит ему в глаза и нанесёт смертельный удар? Как они переживут это? Гарри был уверен, что никак. Чувство собственной беспомощности просто убивало, но он абсолютно не представлял, что может сделать.
«Внимание, потерялся ребёнок, мальчик, пять лет, зовут Джон. Одет в голубую рубашку и джинсы. Джон, твои мама и папа ждут тебя у магазина с леденцами».
Гарри вскинул голову. Он может тоже дать объявление и, тем самым, привлечь внимание Гермионы. Он начал ожесточённо проталкиваться в сторону стойки информации, сочиняя в уме текст, как вдруг на его плечо легла тяжёлая ладонь, буквально пригвоздив его к месту. Гарри медленно обернулся, готовясь к самому худшему и понимая, что не успеет даже выхватить палочку.


Глава Глава 9

Перед ним стоял пожилой мужчина лет шестидесяти на вид, но ещё довольно крепкий и сильный, чтобы представлять опасность. Гарри абсолютно точно не знал его, такую внешность не так просто забыть: через всё лицо мужчины проходил страшный шрам, соединявший правый висок и левый уголок губы.
- Мистер Поттер, если я не ошибаюсь? – неожиданно спросил он, пристально вглядываясь в Гарри. Его взгляд метнулся к шраму в виде молнии.
- Кто вы? – Гарри постарался вложить в голос как можно больше уверенности в себе и своих силах. – Что вам от меня нужно?
- Извините, я не хотел вас пугать, - мужчина, наконец, снял руку с его плеча, и Гарри тут же отступил на шаг назад. – Моё имя Гоббельс, Алан Гоббельс, я работаю здесь, помогаю волшебникам организовывать авиаперелёты.
Гарри удивлённо уставился на него.
- Я о вас слышал от своей подруги, - решился он на отчаянную попытку. – Она как-то летала с родителями во Францию и познакомилась с вами.
- Вы говорите о мисс Грейнджер? – лицо мистера Гоббельса расплылось в широкой улыбке и от этого стало ещё уродливей. – Да, очень милая девушка, я её отлично помню.
- А сегодня вы её здесь не видели? – Гарри смотрел на него с надеждой. Может быть он что-то знает, может, он даже видел Гермиону?
- Лично не видел, но я знаю, что она где-то здесь, - ответ прозвучал довольно загадочно, и Гарри пришло в голову, что возможно мистер Гоббельс несколько не в себе.
- Как это, вы знаете, что она где-то здесь? – осторожно спросил он, на всякий случай нащупывая палочку в кармане и крепко сжимая её в ладони.
- У меня есть свои источники, - мистер Гоббельс подмигнул Гарри и, поманив его за собой, двинулся куда-то в сторону помещений для персонала аэропорта. Поколебавшись несколько секунд, Гарри нерешительно двинулся следом, от всей души надеясь, что этот странный человек сможет пролить свет на таинственное исчезновение Гермионы. Они зашли в маленькую комнатку, освещённую только небольшой лампой, стоявшей на письменном столе. Из-за неяркого света все предметы, находившиеся в комнате, отбрасывали причудливые тени на стены и потолок, отчего комната казалась наполненной странными существами.
- Не очень-то Министерство заботится о своих сотрудниках, а? – спросил мистер Гоббельс, усаживаясь на обычную деревянную кровать и указывая Гарри на единственный целый стул. Ещё пара стояла в углу с разным количеством ножек, перекосившись и угрожая в любую минуту упасть. – На самом деле, не думайте о них хуже, чем они есть. Надо отдать им должное, министерские сотрудники предлагали мне нормальную люстру, но я сам настоял на этой лампе. Проблемы с глазами, видите ли.
Гарри сидел на краешке стула и ошеломлённо слушал своего нового знакомого. Все его мысли были заняты только Гермионой, и он всё ещё не мог решить, стоит ли доверять этому человеку.
- Здорово вы разделались с этим Тёмным Лордом, - внезапно заявил мистер Гоббельс. – Я, честно признаться, ставил на него. Меня вообще всё это мало волновало, я сижу тут себе и сижу, и никто меня не трогает. Родных и друзей у меня нет, бояться мне было не за кого. Но я всё же рад, что вы победили.
Гарри кивнул, не зная, как реагировать на подобные заявления. Его не переставало мучить подозрение, что он просто-напросто теряет время, разговаривая с этим выжившим из ума стариком.
- Послушайте, - Гарри встал и сделал шаг по направлению к двери, - я бы с удовольствием поболтал с вами в любое другое время, но сейчас я должен найти Гермиону. Она странным образом исчезла, и я очень переживаю за неё. Поэтому, если вы ничем не можете мне помочь, я, пожалуй, пойду.
Мистер Гоббельс внимательно посмотрел на него, и лицо его приняло деловое выражение.
- Возможно, я могу помочь вам, мистер Поттер, - он прошаркал к своему столу и склонился над развёрнутым на нём свитком пергамента. – Если я сквиб, это ещё ни о чём не говорит. И у меня есть свои источники.
Гарри не думал, что сможет получить здесь какую-то информацию, но у него не было никакого плана, он не знал, что делать дальше, и от беспомощности решил выслушать старика.
- Хм, я думаю, у вас нет поводов для беспокойства, мистер Поттер, - мистер Гоббельс поднял на него глаза, и Гарри непроизвольно дёрнулся к нему навстречу. – Мисс Грейнджер находится в здании аэропорта, неподалёку от стойки информации.
- Откуда вы… - Гарри боялся поверить ему, боялся обмануться.
- Это своеобразная карта, - мистер Гоббельс указал на пергамент, - на которой показываются все волшебники, находящиеся в здании аэропорта. Я выпросил её в Министерстве, уж больно мне было скучно. А тамошним специалистам было раз плюнуть создать её.
Гарри был поражён. Никогда до этого момента он не слышал о каких бы то ни было аналогах карты мародёров. Оказывается, они существовали. Глупо было думать, что отец с друзьями додумались до чего-то такого, что было бы загадкой для изобретателей Министерства. Сделав пару шагов, он склонился над картой и отчётливо увидел точку возле стойки информации, над которой было написано «Гермиона Грейнджер». Вторая точка, обозначавшая его самого, находилась почти в противоположном конце зала рядом с точкой Алана Гоббельса.
- Спасибо, мистер Гоббельс, - Гарри ринулся к двери, - я пойду, найду её. Но мы ещё вернёмся к вам.
Он не услышал ответа старика, практически вылетев за дверь. Никогда в жизни Гарри не испытывал такого раздражения, такой злости на ни в чём не повинных людей, как сейчас, когда вынужден был прокладывать себе дорогу, стараясь никого не задеть и не сбить с ног. Народу, как назло, стало, кажется, только больше, и передвигались толпы людей ещё более хаотично. Путь до стойки информации занял у него минут пять от силы, но для Гарри они тянулись целую вечность. Ему было жизненно необходимо найти Гермиону, убедиться, что она цела, что она в безопасности, что ей ничто и никто не угрожает.
И вдруг Гарри просто её увидел. Гермиона стояла у стойки информации, мило беседуя с девушкой, находившейся за этой стойкой, и держа за руку маленького мальчика в голубой рубашке. Гарри двинулся к ней, чувствуя, как трясутся превратившиеся в желе от облегчения ноги.
- Гарри! – воскликнула заметившая его Гермиона. – Я боялась, что ты меня не найдёшь! Просто я встретила этого мальчика, его зовут Джон, он потерялся и не мог найти своих… Что с тобой? Почему ты такой бледный?
Гарри молча смотрел на неё, разрываясь между двумя желаниями: обнять её и немедленно придушить. Что он уже только не передумал по её милости, а она - надо же! - помогает потерявшемуся ребёнку!
- Я думал, что с тобой что-то случилось, - пробормотал Гарри, устало опускаясь на корточки около стойки и оказываясь практически на одном уровне с лицом Джона. – Привет, - машинально поздоровался он с заплаканным ребёнком.
- Ох, извини, Гарри, - Гермиона положила руку ему на плечо. – Я как-то не подумала, что ты будешь волноваться. Тем более, мне казалось, что прошло ещё только минут пятнадцать, как ты ушёл.
- Ладно, - Гарри встал, - ты же не виновата, что я медленно превращаюсь в параноика. Надо что-то с собой делать, иначе скоро мне везде будут мерещиться опасности.
Они сдали Джона на руки его родителям, выслушали длинную благодарственную речь и, наконец, отправились за билетами. Остаток их путешествия прошёл более менее спокойно. Гермиона явно чувствовала себя виноватой и обращалась с Гарри как с незаслуженно обиженным ребёнком. Наверное, поэтому она и не стала спорить, когда мистер Гоббельс объявил им, что билеты без пересадок будут стоить дороже, но зато они окажутся в Австралии на несколько часов раньше, а Гарри принял решение эти билеты купить. В самом деле, какая разница? Зато Гермиона быстрее увидит родителей.
Не сговариваясь, они решили ничего не рассказывать об этом инциденте Рону. Тем более, он вроде бы несколько ожил, когда мистер Уизли подтвердил слова Гермионы о том, что быть вне Англии для них сейчас будет даже безопаснее. Гарри не мог понять, радует ли Рона предстоящая поездка или скорее волнует, но ему определённо нравилось, что друг отбросил привычное для себя в последние дни состояние хандры и апатии. Ему в голову даже пришло, что, возможно, было бы лучше отправить их в Австралию вдвоём с Гермионой, но он тут же решил, что если бы это входило в намерения последней, она бы точно нашла способ это устроить.
Вылет у них был довольно ранний, поэтому разошлись они в тот вечер задолго до полуночи. Гермиона была настолько взвинчена, что боялась совсем не заснуть, намереваясь поспать завтра в самолёте. Это вызвало громкое неудовольствие Рона, который заявил, что во время полёта они должны быть начеку, чтобы не пропустить момент, когда им нужно будет трансгрессировать.
- Вряд ли ты сможешь бодрствовать двадцать два часа, - покачала головой Гермиона. – Так что даже выкинь это из головы.
На Рона было жалко смотреть. Его глаза почти что вылезли из орбит, когда он услышал о продолжительности их полёта, а на лице появилось такое по-детски испуганное выражение, что Гарри с трудом сдержал смех.
- Как можно лететь так долго? – Рон обернулся за поддержкой к Джинни, но та только плечами пожала в ответ, предпочитая полностью довериться Гермионе. – Нет, ты только подумай, такая железная махина не может лететь столько времени! Она же абсолютно точно упадёт, Гермиона!
- Можно подумать, что завтра будет первый в истории авиации перелёт Лондон-Сидней, Рон, - ощетинилась Гермиона. – Спи спокойно, я гарантирую тебе, что мы долетим благополучно.
Но это не успокоило Рона. Гарри долго не мог заснуть и слышал, как Рон ворочался и едва слышно бормотал что-то. Гарри даже показалось, что несколько раз он явно расслышал слово «трансгрессия». Радовало одно: Рон настолько переживал о завтрашней поездке, что, кажется, немного отвлёкся от своих ежедневных кошмаров. Правда ненадолго, в чём Гарри убедился довольно скоро, вставая среди ночи, чтобы разбудить Рона, который так сучил во сне ногами, что его простыня скаталась в трубочку где-то в районе его же поясницы.
Назвать эту ночь более спокойной, чем предыдущие, Гарри не мог, но некоторые отличия всё же были: каждый раз, просыпаясь от очередного кошмара, он тут же напоминал себе, что завтра их ждёт поездка в Австралию, и его мысли вольно или невольно переключались на неё. Утром он вспомнил, что ему даже приснился один-единственный нормальный сон, в котором никто не умирал от ударившего в грудь зелёного луча, никого не пытали, в нём не было криков и стонов сотен людей, никого не мучили и уж тем более не хоронили. Гарри проснулся с ощущением такого безмятежного покоя и счастья, какого не испытывал, как ему казалось, уже несколько лет.
Ему снилось, что они вчетвером уже в Австралии, снилось, как они медленно бредут по пляжу, наслаждаясь теплом и солнечным светом, таким редким для Англии. На Гермионе и Джинни были длинные цветные сарафаны с красиво развивающимися от лёгкого бриза длинными воздушными подолами. Солнечные блики купались в рыжих волосах Джинни, уложенных красивыми крупными волнами, она весело смеялась, чуть откидывая голову назад. Во сне Гарри держал её за руку и чувствовал, как её тонкие пальчики доверчиво сжимают его ладонь. Глаза Рона снова были небесно-голубого цвета, с его лица исчезло жестокое выражение, так пугавшее Гарри временами. Не осталось и следа от мрачного настроения, в котором он пребывал наяву. Рон широко улыбался, глядя счастливыми глазами на обнимавшую его за талию Гермиону и целовал её в макушку, достающую как раз ему до подбородка. Гарри ощущал невероятную лёгкость во всём теле. Он не думал о погибших друзьях, не вспоминал обо всех ужасах минувшей битвы. Всё, что он знал, это то, что война, наконец, закончилась, что он теперь свободен и может распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению.
Переход от сна к яви был слишком резким, и Гарри оказался к нему совсем не готов. Он малодушно закрыл глаза, мечтая снова заснуть и оказаться на чудесном пляже. Его грызла мысль, что на самом деле такая беззаботная прогулка им не светит ещё как минимум несколько месяцев. А может и никогда. Ведь и сами они изменились. Они не смогут забыть войну, воспоминания будут вечно жить в глубине их душ. Гарри не сомневался, что все счастливые моменты его жизни будут всегда окрашены чувством вины перед теми, кого уже нет с ними. Волан-де-Морт не смог победить, но многие, очень многие потерпели поражение в этой войне. Гарри, например, не мог назвать никого из своих знакомых, кто бы чувствовал себя победителем.
Завтрак прошёл в сильно напряжённой обстановке. Гермиона жутко нервничала, с нетерпением дожидаясь момента, когда они уже, наконец, отправятся в аэропорт, и рассеянно теребила кусочек тоста с апельсиновым джемом. Рон выглядел примерно так же, как перед своим первым матчем по квиддичу. Зато Джинни была более менее спокойна, и только тёмно-синие тени под глазами выдавали, что она провела почти бессонную ночь. Гарри очень хотелось, чтобы миссис Уизли села и прекратила хлопотать, давая им миллионы ненужных и невыполнимых советов. К его радости, Чарли мягко намекнул матери, что, во-первых, благополучное завершение полёта зависит исключительно от пилота, но уж точно не от пассажиров, а, во-вторых, неплохо было бы постараться заставить Джорджа наконец поесть. Миссис Уизли тут же переключилась на эту задачу и развила бурную деятельность, поминутно советуясь с Чарли, как бы лучше впихнуть в Джорджа пару тостов.
Наконец, все приготовления к отъезду были закончены, Гермиона несколько раз проверила, взяла ли она билеты, и, попрощавшись с расстроенной миссис Уизли, все блестящие планы которой были безжалостно разрушены Джорджем, отказавшимся проглотить и кусочек, они трансгрессировали к тому же самому ангару, который Гарри вчера ошибочно принял за аэропорт. Сегодня он сам удивился собственной недальновидности, потому что казалось абсолютно логичным трансгрессировать куда-то, где магглы не могли их видеть. Им нужно было зайти к мистеру Гоббельсу, чтобы он проставил на их билетах соответствующие отметки, и Гарри в очередной раз поразился догадливости Гермионы. По всей видимости, вся эта система работала именно так, как она предположила.
Рон и Джинни с любопытством и восторгом оглядывались вокруг, пока они пробирались к каморке Алана Гоббельса.
- И что, все эти магглы собираются куда-то лететь на самолёте? – шёпотом спросил Рон, и Гарри утвердительно кивнул, благоразумно умолчав о том, что половина присутствовавших скорее всего в итоге окажется провожающими. Рон несколько повеселел, рассудив, что если бы подобные перелёты были так опасны, как он предполагал, то вряд ли магглы были бы настолько глупы, чтобы так бесстрашно рисковать жизнью.
Гарри и сам плохо себе представлял, как это они сядут в самолёт и полетят. Но он испытывал скорее любопытство и желание испытать что-то новое в то время, как Рон откровенно трусил. Хотя, вряд ли можно было его в этом винить: он никогда не сталкивался с миров маглов. Гарри вспомнил, как рассердилась миссис Уизли, когда узнала, что мистер Уизли позволил целителю наложить швы на его рану. На причудливую страсть Артура к магловским изобретениям в семье смотрели как на что-то немного нелепое, но вполне безобидное, пока он не пытался проверить действие чего-нибудь на себе. Неудивительно, что Рон, знавший про маниакальный интерес отца к вопросу о том, как именно летают самолёты, склонен был относиться к авиаперелётам как к чему-то странному, не свойственному для волшебников.
Всю процедуру посадки Гарри не знал, плакать ему или смеяться. Рон шарахался от всех работников аэропорта, так что Гермионе пришлось во всеуслышание объявить, что Рон страдает от сильнейшего нервного расстройства. Проходя через рамку металлоискателя, Рон забыл выложить из кармана делюминатор, с которым теперь никогда не расставался, и, естественно, был остановлен сотрудниками для прохождения дополнительного досмотра. Гарри согнулся почти пополам от хохота, когда увидел взгляды, которые бросал на них Рон. Создавалось ощущение, что он принимал мученическую смерть и теперь прощался с ними без помощи слов. Гермиона только закатила глаза, но по лёгкому подёргиванию её губ Гарри понял, что и она с трудом сдерживает улыбку.
- Если меня кто-то спросит, не мой ли это родственник, я даже думать не буду, просто отрекусь от него, - пробормотала стоявшая рядом с Гарри Джинни, и он с радостью отметил, что это первая шутка, которую он слышит от неё за долгое время. Эта поездка уже себя окупила.
К счастью для Рона, больше никаких проблем не возникло, и через полчаса они благополучно зашли в самолёт. Гермиона протянула билеты улыбающейся стюардессе.
- У вас два билета в десятом ряду, места A и B, и два места в девятнадцатом, места E и F. Приятного полёта.
- Мы что, будем не вместе сидеть? – осведомился Рон, идя по узкому проходу вслед за Гермионой.
- Ну, все вместе мы бы и не могли сидеть, - ответила Гермиона, не поворачивая головы, но Гарри заметил её основательно покрасневшее ухо. – В ряду всего три места, как видишь. Лучше уж сидеть по двое, чем втроём, но зато кто-то бы остался один.
- Интересно, кто бы это был? – как бы между прочим спросила Джинни, и Гарри стало как-то неуютно. Он снова, в который уже раз, почувствовал себя виноватым перед ней.
- Пойдём, Джинни, - сказал он. - Давай сядем в девятнадцатом ряду.
Гермиона кивнула ему и слегка улыбнулась. Если бы они покупали билеты не вместе, Гарри бы точно подумал, что она приложила руку к их выбору, так удачно всё складывалось. Провести бок о бок с Джинни двадцать два часа, что могло быть лучше?
- Держись, Рон, - бросил Гарри Рону напоследок и с улыбкой поймал затравленный взгляд друга. – Всё будет хорошо.
Гарри пропустил Джинни к иллюминатору, а сам занял место посередине. Между ними повисла какая-то неловкая тишина, прерываемая только вежливыми вопросами и стандартными фразами. Гарри с горечью вспомнил, как раньше они могли часами болтать о всяких пустяках, находя общие и интересные обоим темы для разговора абсолютно на ровном месте. Как всё изменилось теперь! «Тебе некого винить, ты сам оставил её», - прозвучал у Гарри в голове въедливый и донельзя противный голос.
- Дамы и господа, приветствуем вас на борту нашего самолёта, следующего по маршруту Лондон-Сидней, - наполнил салон голос пилота, и Джинни подпрыгнула от неожиданности, непроизвольно подавшись в сторону Гарри. – Просим вас пристегнуть ремни безопасности и приготовиться к взлёту.
Место рядом с Гарри так и осталось пустым, и это его обрадовало. Так они могли разговаривать более свободно, если Джинни вообще захочет вести с ним беседу конечно.
- Не желаете взять леденец? – раздался над ухом у Гарри приятный женский голос, и, подняв голову, он увидел стоявшую рядом миловидную стюардессу, не ту, которая встречала их у входа. Её вопрос заставил Гарри вспомнить о Дамблдоре с его неуёмной любовью к сладостям, и он слегка улыбнулся. Они с Джинни скромно взяли по конфетке с подноса, и тут самолёт задрожал.
Гарри видел взлетающий самолёт только по телевизору в бесконечных фильмах, которые тоннами смотрел Дадли в последнее время. Но этой информации ему хватило, чтобы понять, что сейчас им необходимо будет как следует разогнаться, а потом самолёт начнёт набирать высоту. Собственно, ничего страшного он во взлёте так и не увидел. Ему слегка заложило уши, но так бывало и при полёте на метле. Сидевшая рядом Джинни, кажется, тоже не спешила ударяться в панику, буквально прилипнув носом к иллюминатору. Гарри было интересно узнать, как там Рон, но вставать пока было нельзя, и оставалось только надеяться, что Гермионе удалось его образумить.
- Давай я положу твою сумку на свободное место, если хочешь, - предложил Гарри, касаясь руки Джинни, и та наконец оторвалась от иллюминатора.
- Спасибо, - она подала ему свою сумку, и Гарри поразился её тяжести. И что только девчонки умудряются туда запихать?
Разговор не клеился, и Гарри просто изнывал от неловкости, ругая себя последними словами. Время шло, Джинни безучастно, уже без прежнего интереса, смотрела на проплывавшие мимо облака, а он всё молчал и молчал. Гарри уже всерьёз подумывал притвориться спящим, когда Джинни тихо ахнула и порывисто повернулась к нему.
- Смотри, какая красота! – она схватила его за руку и потянула на себя, заставляя перегнуться через подлокотник своего кресла.
Гарри почувствовал, как что-то перевернулось у него в животе, а по руке, прямо от того места, где его коснулась Джинни, побежали толпы мурашек. Он не сразу понял, что именно она хотела ему показать, этому немало мешало лёгкое головокружение, вызванное таким знакомым цветочным ароматом. Но, взглянув, наконец, в иллюминатор, он потрясённо выдохнул. В облаках, ещё недавно плотной стеной окружавших самолёт, появился просвет, сквозь который протягивало свои яркие лучи солнце, придавая белоснежной, пушистой массе золотистый оттенок. Картина и правда была прекрасная, но Гарри не мог уделить ей максимум своего внимания, занятый мыслями о волосах Джинни, касавшихся его щеки.
- Это просто чудесно, правда? – она повернулась так резко, что Гарри не успел бы отстраниться, даже если бы сильно захотел. Их разделяло всего несколько дюймов, и на долю секунды Гарри овладело абсолютно сумасшедшее желание прижаться губами к её губам, но он моментально взял себя в руки.
- Чудесно, - пробормотал Гарри, отодвигаясь на более безопасное расстояние. – Ты права, очень красиво.
Ему хотелось добавить, что она казалась ему гораздо красивее солнца, но он не осмелился. Он потерял право говорить ей такие слова. И это право непременно получит кто-то другой. Эта мысль была с ним постоянно, каждую минуту, с тех пор, как он понял, что у него будет дальнейшая жизнь. Хотя, сначала ему казалось, что всё как-то исправится, вернётся, станет прежним. Но человеку свойственно ошибаться.
Через несколько часов полёта Гарри почувствовал себя утомлённым. У него жутко затекли ноги, болела спина, и ныла шея. Они с Джинни периодически пробовали поспать, но в такой неудобной, скрюченной позе это представлялось почти невозможным. Гарри не захватил с собой ничего, что могло бы послужить хоть каким-то развлечением, кроме волшебных шахмат, и теперь поражался сам себе: как, интересно, он собирался играть в них на глазах у маглов? Джинни листала купленный в аэропорту журнал, иногда зачитывая вслух наиболее забавные, на её взгляд, места статей. Гарри заметил, что она чувствует себя с ним гораздо более свободно и непринуждённо, чем он. Может, это потому что она не испытывает вину при каждом взгляде на него?
Когда они пробыли в воздухе пятнадцать часов, Гарри уже казалось, что ещё чуть-чуть - и он просто взвоет. Собственные ноги казались ему налитыми свинцом, он с трудом мог ими шевелить. Не помогали уже даже периодические прогулки до Рона с Гермионой. Когда Гарри подошёл к ним в последний раз, то увидел следующую картину: Гермиона мирно спала, положив голову Рону на плечо, а он одной рукой крепко прижимал её к себе в то время, как другой поддерживал свою голову, издавая тихие гортанные звуки. Гарри подумал, что присутствие Гермионы действует на Рона благотворно даже во сне: если бы рядом с ним сейчас сидел кто-то другой, вряд ли ему довелось бы поспать из-за оглушительного храпа, а тут, смотрите-ка, только лёгкое сопение. Пожилая женщина, сидевшая на соседнем с Гермионой месте, с умилением смотрела на безмятежно спавшую парочку, и Гарри вдруг испытал острый укол зависти. Сам он сейчас и мечтать не мог о подобных отношениях с Джинни. Нет, не так. Сам он больше и мечтать не мог о подобных отношениях с Джинни.
Когда он вернулся на своё место, Джинни встретила его усталым взглядом.
- Меня выматывает этот полёт, - пожаловалась она, когда Гарри уселся рядом с ней, с трудом сдержав стон от пронзившей спину боли. – Я бы поспала, но у меня не получается заснуть сидя.
- Положи голову мне на плечо, - неожиданно для самого себя ляпнул Гарри. – Или закинь ноги мне на колени.
Джинни с сомнением посмотрела на него:
-А как же ты? Ты ведь тоже устал.
- Пока что не очень, - моментально солгал Гарри. – Спать вот пока вообще не хочется.
Джинни смотрела на него ещё несколько секунд, потом, пожав плечами, придвинулась к Гарри так близко, что их руки оказались прижатыми друг к другу, и положила голову ему на плечо. Гарри не почувствовал никакой тяжести. Наоборот, им овладело странное ощущение, как будто он был кусочком пазла, и к нему только что присоединили подходящую деталь, с которой он благополучно составил единое целое. Только сейчас, когда он чувствовал, что Джинни спит, дышит, совсем близко от него, он до конца осознал, что значит для него эта девушка. Он хотел, чтобы так было всегда, каждый день, а не по случайному стечению обстоятельств из-за усталости Джинни. Она должна быть рядом с ним всю жизнь, это же так очевидно. Неужели он сломал всё, что когда-то соединяло их? Неужели её чувства исчезли безвозвратно? Как, как он сможет отпустить её, как сможет смотреть на её жизнь с другим? Что у него есть ещё в этом мире? Рон и Гермиона когда-нибудь поженятся, создадут свою семью, а он навсегда останется дядей Гарри для их детей. И это самое лучшее, на что он мог рассчитывать без Джинни.
Гарри не знал, сколько времени он просидел так, предаваясь своим невесёлым мыслям, не шевелясь из страха потревожить сон Джинни. Он осознавал только, что уже не чувствует плеча, что спина и шея затекли ещё больше, но ни за что на свете он бы не согласился разбудить её. Джинни проснулась сама. Проснулась резко, сильно вздрогнув, и с тревогой заглянула Гарри в глаза.
- Плохой сон? – сочувственно спросил он, пытаясь незаметно для неё размять плечо и морщась от боли.
- Неприятный, - Джинни поёжилась и внимательно посмотрела на него. – Больно, да? Надо было разбудить меня.
- Ничего страшного, - Гарри улыбнулся, подумав, что такая боль – это слишком малая плата за возможность побыть рядом с Джинни, хотя бы со спящей. – Надеюсь, мы скоро уже прилетим.
Но приземлились они не так уж и скоро. В другое время Гарри бы посмеялся над едва ковылявшими людьми, пытавшимися попутно сделать парочку гимнастических упражнений, если бы сам не был одним из них.
- Странно, что мои ноги разучились ходить всего за какие-то жалкие двадцать два часа, - буркнул Рон, сгибая правую ногу и резко выбрасывая её вперёд.
- Это скоро пройдёт, - пообещала Гермиона, осторожно поворачивая голову из стороны в сторону и поудобнее перехватывая сумку.
- Будем надеяться, что ты права, Гермиона, - откликнулся Рон, наклоняясь, чтобы отобрать у неё сумку. Гарри отметил, что, несмотря на боль во всём теле, друг пребывает в явно приподнятом настроении.
- Что теперь? – спросила Джинни, собирая волосы в высокий хвост, чтобы их не трепал ветер. – Где мы будем искать твоих родителей, Гермиона?
- У меня есть их адрес, - ответила та. – Рон, достань у меня из сумки синий блокнот, пожалуйста. Да не этот, другой. Синий, Рон, я же сказала синий! Да это же книга, ты что не видишь? А я прошу блокнот!
- Ты бы ещё всю свою библиотеку с собой захватила, - огрызнулся Рон, наконец выуживая из сумки уже знакомый Гарри пухлый блокнот.
- Я не виновата в том, что ты не можешь отличить синий блокнот от голубого, - не осталась в долгу Гермиона, быстро листая страницы. Гарри успел заметить длинные колонки цифр и целые страницы, исписанные аккуратным гермиониным почерком.
- Что это, если не секрет? – полюбопытствовал он.
- Где? – нахмурилась Гермиона. – А, это я собирала необходимую информацию. Не могла же я отправить родителей неизвестно куда! Я сравнивала цены и условия во Франции и Австралии, но Франция показалась мне неподходящей из-за её близости к Англии, поэтому я остановилась на Сиднее. Мне пришлось даже обманом получить информацию о балансе родительского счёта. Мама говорила мне по секрету, что они копят эти деньги для меня, чтобы у меня были средства начать самостоятельную жизнь после окончания Хогвартса, - добавила она, увидев, что Рон и Гарри вытаращили глаза. – Так что, можно сказать, что я потратила свои же собственные деньги, правда?
- Ладно, никто тебя не осуждает, - быстро ответил Рон. – Как будто у тебя был выбор.
Гермиона благодарно улыбнулась и продолжила:
- В общем и целом, я нашла небольшой домик, который хозяева решили сдавать на неопределённое время, в районе Рокс.* Это почти что центр Сиднея, и мне показалось, что атмосфера там здорово похожа на Англию. И я внушила родителям, что они всю жизнь только и ждали такого шанса.
- То есть, нам нужно только поймать такси и назвать нужный адрес? – осведомился Гарри.
Гермиона кивнула, и они отправились на поиски свободной машины. Она нашлась довольно быстро благодаря Джинни, которая ослепительно улыбнулась молодому человеку, уже загрузившему в багажник свои вещи, но галантно уступившему машину девушке, возможно, в надежде на то, что она не будет возражать против его компании. Так что он был немного обескуражен, увидев, что девушка-то, оказывается, вовсе и не одна. Гарри с трудом подавил в себе раздражение. Даже если бы Джинни сейчас бросилась в объятия этого незнакомца, он был бы не вправе вмешиваться или осуждать её поведение. Но одно дело разум, а совсем другое – чувства. Гарри ничего не мог с собой поделать. И успокоился только тогда, когда убедился, что сама Джинни не придала этому эпизоду никакого значения.
Ехали они недолго, минут тридцать от силы, но к концу поездки Гарри уже ужасно завидовал Рону, усевшемуся на переднем сиденье. Гермиона, сильно переживавшая перед встречей с родителями, мало того, что тараторила без остановки, так ещё и пыталась увидеть всё, мимо чего они проезжали. Для этого она выглядывала в окно не только со своей стороны, но и с противоположной, для чего каждый раз перегибалась через Гарри, её пушистые волосы лезли ему в нос, и он беспрестанно чихал.
- Гермиона, ты не могла бы угомониться? – не выдержал он наконец. – Ты всё равно не доедешь быстрее такси.
- Извини, - Гермиона откинулась на спинку сиденья и сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. – Я что-то жутко нервничаю. Вдруг что-нибудь пойдёт не так, и я не смогу найти родителей?
- Не смеши меня, - Рон повернулся к ней. – Напомни-ка мне, когда у тебя в последний раз что-то не получалось?
- Ты просто не понимаешь, насколько это сложно, - взвилась Гермиона. – Между прочим, чтобы использовать это…
Гарри вовремя толкнул её локтем в бок и указал глазами на водителя, которому незачем было знать о заклинаниях и о волшебниках в принципе. Гермиона бросила на него виноватый взгляд и молча отвернулась к окну.
- Приехали, - объявил таксист, останавливая машину перед небольшим симпатичным домиком с разбитыми под окнами клумбами.
Гермиону затрясло. Она остановилась на дорожке перед крыльцом и нерешительно оглянулась на друзей.
- А если их нет дома? Они ведь могут быть на работе, - предположила она.
- Мы этого не узнаем, пока не позвоним, так? – и Рон уверенно двинулся к двери. – Давай, не бойся.
Он нажал на кнопку звонка. Гермиона судорожно вздохнула и, вытерев пот со лба, встала на крыльце рядом с Роном в ожидании, когда кто-нибудь откроет дверь. Несколько мгновений ничего не происходило, потом негромко щёлкнул замок, и на пороге появилась миссис Грейнджер. Она ничуть не изменилась с тех пор, как Гарри видел её в последний раз, и выглядела вполне довольной жизнью. Гермиона жутко побледнела и бросилась бы к матери, но Рон крепко держал её за локоть, опасаясь именно такой реакции.
- Добрый день, молодые люди, чем я могу вам помочь? – чуть удивлённо спросила миссис Грейнджер. Или, вернее, пока что миссис Уилкинс.
Гермиона открыла рот, но не смогла выдавить ни слова и только смотрела на мать глазами, полными слёз.
- Моя подруга ищет своих родственников, - Рон решил взять инициативу в свои руки. – Нам дали этот адрес, но предупредили, что они, кажется, сдали этот дом.
- Да, - миссис Уилкинс пошире открыла дверь и сделала приглашающий жест. – Входите, я позову мужа. У него есть адрес хозяев дома.
Всё складывалось просто замечательно. Оставалось только дождаться мистера Грейнджера, чтобы разом вернуть им с женой их воспоминания. Гермиона, всё ещё не произнёсшая ни слова, беззвучно шевелила губами, повторяя нужное заклинание, как решил Гарри.
- Ей надо успокоиться, - шепнула Джинни на ухо Гарри. – Такие заклинания требуют максимальной концентрации.
Гарри кивнул в ответ. Наверняка Гермиона это и сама прекрасно знает и сейчас возьмёт себя в руки.
- А кто-нибудь другой мог бы вернуть память твоим родителям? – как бы невзначай спросил Рон.
Гермиона кивнула, продолжая напряжённо смотреть в одну точку.
- Только это очень сложно, - сказала она. – Тот, кому пришлось бы это делать, должен был бы хорошо меня знать. И вообще, это очень не простое заклинание. Мне пришлось тренироваться почти месяц, прежде чем у меня получилось. Помнишь, я писала тебе?
Рон кивнул, и Гарри подумал, что вот уже у них появляются темы для разговора, о которых он не имеет ни малейшего представления. Ну что же, это вполне нормально, ему стоит привыкнуть.
Где-то в глубине дома хлопнула дверь, и друзья услышали звук шагов, приближавшихся к гостиной, где они сидели в напряжённом ожидании. Наконец, дверь открылась, и в комнату вошёл мистер Грейнджер. Следом его жена внесла поднос с чайником, чашками и корзинкой печенья.
- Добрый день, - мистер Грейнджер окинул их внимательным взглядом. – Жена сказала мне, что кто-то из вас ищет наших хозяев, не так ли?
- Да, - Гермиона сделала шаг вперёд и достала палочку, направив её отцу в грудь. Она произнесла заклинание так тихо, что Гарри не смог расслышать, как оно звучит.
- Прошу прощения, мисс, но что вы делаете? – поинтересовался мистер Грейнджер, наблюдавший за действиями Гермионы с вежливым любопытством.
Гермиона с ужасом посмотрела на свою палочку, потом на отца и снова на палочку.
- Не получилось, - в отчаянии прошептала она, не вытирая заструившихся по лицу слёз.

*Рокс – исторический район Сиднея.

Глава Глава Глава 10

На секунду Гарри растерялся. Он никак не ожидал, что Гермиона может настолько расклеиться, и не продумал вариант действий в случае её неудачи. Мистер и миссис Грейнджер не выглядели напуганными, но по тому, как отец Гермионы нахмурил брови, Гарри понял, что их вторжение начинают здесь считать глупым розыгрышем. Конечно, не случится ничего страшного, если их сейчас просто выставят за дверь, всегда можно будет подкараулить мистера и миссис Грейнджер на улице, но для Гермионы это будет лишним огорчением, от которого Гарри предпочёл бы её уберечь.
- Извините, пожалуйста, - Рон обнял рыдающую Гермиону за плечи. – Моя подруга, она, знаете, немного не в себе, - он понизил голос до шёпота, виновато взглянув на мистера Грейнджера. – Пережила сильнейшее нервное потрясение, семейная драма. Она иногда воображает себя феей, но… эээ… целители говорят, что это должно скоро пройти.
Гарри показалось, что Рону не поверили, но миссис Грейнджер всё же встала и налила Гермионе стакан воды, сочувственно глядя на дочь.
- Что будем делать? – почти не разжимая губ, спросила Джинни. – Уходим?
Гарри пожал плечами в ответ. Он действительно не знал, как им стоит поступить в такой ситуации, потому что всеми их действиями изначально руководила Гермиона, и Гарри с удовольствием уступил ей право лидерства. Сейчас его не оставляло чувство, что он должен был как-то поучаствовать в разработке плана, а не взваливать всё на хрупкие плечи Гермионы.
- Я думаю, вам лучше уйти, - спокойно предложил мистер Грейнджер. – Или давайте вызовем скорую? Мне кажется, нахождение в этом доме только нервирует вашу подругу.
- Нет! – воскликнула Гермиона, протягивая руки к отцу. – Пожалуйста, выслушайте меня!
- Успокойся! - Рон схватил её в охапку и подтолкнул в сторону Гарри. – Выведи её отсюда. Я сам всё объясню.
Гарри плохо себе представлял, как именно он собирался всё объяснять, но надеялся, что Рон сообразит промолчать о волшебниках. Иначе их путешествие может легко окончиться психушкой. Гермиона упиралась, пока Гарри тащил её в холл, стараясь выскользнуть из его рук и вернуться к родителям.
- Гермиона, всё будет хорошо, - спешившая рядом Джинни попыталась воззвать к голосу её разума. – Твоим родителям так или иначе вернут воспоминания, ты же это понимаешь? Всё будет нормально.
- Я хочу быть с ними, - упрямо твердила Гермиона. – Что Рон им скажет?
- Я не знаю, но уверен, что он что-нибудь придумает, - постарался успокоить её Гарри, сам немного переживавший по этому поводу. – В крайнем случае, пока уйдём и попытаем удачи позднее, когда ты придёшь в себя.
- Я почему-то так и думала, что у меня не получится, - через несколько минут жалобно сказала Гермиона. – Я так этого боялась.
- Это конечно неприятно, но не смертельно, - Джинни похлопала её по руке. – И у тебя иногда может что-то не получиться, что тут такого?
Гермиона уже открыла рот, чтобы возразить, но тут из-за двери раздался голос Рона:
- Гермиона!
Она вскочила с диванчика, на который её усадил Гарри, и ринулась обратно в гостиную. Джинни тревожно посмотрела ей вслед.
- Ты же не думаешь, что Рон мог… - начала она, но тут её брат быстро вышел, захлопнув за собой дверь гостиной и привалившись к ней спиной. С него ручьями лил пот, лицо посерело и осунулось.
- Что случилось? – испугался Гарри. – Что ты сделал?
Из-за двери тем временем доносились громкий плач Гермионы и взволнованные голоса её родителей, но слов разобрать было нельзя. Джинни помогла Рону добрести до того же диванчика, с которого только что вскочила Гермиона, и села рядом, держа его за руку.
- Что произошло, Рон?- мягко спросила она. – Мистер и миссис Грейнджер в порядке?
- Да, всё нормально, - Рон устало провёл рукой по лбу. – Я вернул им воспоминания.
Гарри показалось, что он ослышался. Насколько он понял из скупых объяснений Гермионы, заклинание было крайне сложным. Ей самой потребовался почти месяц, чтобы овладеть им! Представлялось несколько странным, что Рону удалось применить его с первого раза.
- Гермиона подробно описывала в письме, как именно это работает, - наверное, Рон заметил удивление на лице друга, потому что обращался в первую очередь к нему. – А ещё я много читал про это заклинание на Рождество. Нашёл несколько книг у Билла, ликвидаторы заклятий иногда используют его, если нужно изменить воспоминания маглов, ставших ненужными свидетелями колдовства.
Гарри кивнул, переглянувшись с Джинни.
- Это и правда очень сложно, сложнее, чем я думал, - продолжил Рон. – Мне пришлось напрячь все силы, чтобы достичь нужного уровня концентрации. К тому же, я знал, что у меня будет только один шанс. И мне было очень страшно брать на себя такую ответственность, я много читал про побочные действия неправильного применения этого заклинания. Но главное, что всё прошло благополучно.
Гарри был впечатлён. Мало того, что Рон не растерялся и взял бразды правления в свои руки, так ещё и смог применить сложнейшее ментальное заклинание, даже не известное Гарри. Кажется, друг здорово изменился.
Внезапно дверь в гостиную резко открылась и оттуда вылетела заплаканная, но счастливая Гермиона. Не останавливаясь, она бросилась к привставшему Рону и, подпрыгнув, повисла у него на шее.
- Спасибо! – захлёбываясь бормотала она, целуя покрасневшего, но очень довольного Рона в щёку. – Спасибо тебе! Не знаю, что бы я без тебя делала!
Гарри видел, что друг едва держится на ногах, но не стал прерывать Гермиону. В конце концов, не так уж высоко им падать. Тем более, что Гермиона неплохо владеет элементарными санитарными заклинаниями. Джинни смотрела на эту парочку с лёгкой улыбкой, но Гарри заметил в глубине её глаз что-то очень похожее на его собственные, спрятанные глубоко внутри чувства. Словно она тоже попрощалась с возможностью обрести такое же счастье. Словно предчувствовала, что ей никогда не придётся вот так же броситься на шею парню, зная, что он непременно обнимет в ответ. Словно в шестнадцать лет для неё захлопнулась дверь в романтическую часть жизни, оставив её в мире, где нет места любви. В мире, где ей предстоит всегда быть в одиночестве среди толпы родных и друзей.
- Гарри, Джинни, пойдёмте, - вывел его из задумчивости громкий, весёлый голос Гермионы. – Родители хотят поздороваться с вами.
Мистер и миссис Грейнджер с ошеломлённым видом сидели на диване, держа в руках чашки с остывшим чаем. Друзей дочери они встретили приветливо и даже радостно, но и во время самой оживлённой беседы они нет-нет да и посматривали, удивлённо и недоверчиво, на Гермиону. Вряд ли они спокойно восприняли новость, что, оказывается, они сменили страну проживания, но не помнят об этом. Но и рассерженными они не выглядели. Наверняка такие сообщения не усваиваются так быстро.
Гермиона тем временем очень кратко описывала родителям их злоключения, намеренно опуская леденящие душу подробности и преуменьшая грозившие им опасности.
- Если всё было настолько легко, как ты говоришь, зачем же было отправлять нас в Австралию, дорогая? – мягко поинтересовался мистер Грейнджер.
- Я не говорю, что это было безопасно, папа, - Гермиона слегка покраснела и взглянула на мать в поисках поддержки. – Это была настоящая война, и мы потеряли в ней многих дорогих людей. Просто я не хочу, чтобы вы волновались теперь, когда всё закончилось, когда со мной уже всё в порядке.
Вечером, накормленные сытным ужином, Гарри, Рон и Джинни отправились прогуляться, оставив Гермиону наедине с родителями. Им было что обсудить. Наверняка мистера и миссис Грейнджер интересовала чисто практическая сторона вопроса: что стало с их домом в Англии, когда можно будет туда вернуться, что намерена теперь делать Гермиона. Гарри был уверен, что ей предстоит ещё довольно неприятный разговор по поводу истраченных денег и беспардонного вмешательства в родительские мозги. Но это мелочи по сравнению с тем, что могло случиться с мистером и миссис Грейнджер, если бы они остались в Англии.
Рон предложил пойти на пляж, и мысли Гарри потекли в другом направлении. Ему вспомнился недавний сон, и он украдкой бросил взгляд на Джинни. Разница была колоссальная: одетая в удобные джинсы и свободную клетчатую рубашку с собранными в хвост волосами Джинни, устало бредущая у самой кромки воды, совсем не была похожа на ту счастливую, смеющуюся девушку из сна. Но даже сейчас, утомлённая и заспанная, Джинни была потрясающе красива. Гарри попытался высчитать, когда они последний раз полноценно спали, но быстро запутался из-за множества пересечённых ими часовых поясов. В голове снова начал клубиться непроницаемый туман, смешивавший мысли, как в ночь после битвы. Надо было всё-таки поспать в самолёте.
Они прогуляли всего около часа и вернулись в таком ужасном состоянии, что миссис Грейнджер только руками всплеснула и сразу же отправила их спать. Гарри с наслаждением вытянулся на свежих хрустящих простынях и моментально провалился в глубокий сон, не успев даже пожелать Рону спокойной ночи.
Он шёл по лесу, огибая неглубокие канавки и отводя царапавшие лицо ветки. Воздух пах прелой листвой, и, подняв глаза, Гарри увидел голые деревья, навевавшие на него уныние. Во сне он испытывал острое чувство тревоги. Гарри пошёл быстрее, потом побежал, стараясь успеть, но куда? Внезапно он выбежал на полянку, и окружавший его пейзаж сменился. С ужасом он обнаружил, что стоит на кладбище, где похоронены герои войны, перед надгробием Люпина с засохшими на нём цветами. Неподалёку послышался тихий женский плач, и, оглядевшись, Гарри увидел Джинни. Она стояла на коленях у могилы Фреда, одетая во всё чёрное, и касалась мраморного белого камня руками. Подойдя поближе, Гарри хотел позвать Джинни, помочь ей подняться, он уже протянул к ней руки, как вдруг из-за деревьев выскочила тёмная фигура. Чей-то голос выкрикнул заклинание, сверкнул зелёный луч, и Джинни беззвучно упала на руки не успевшего ничего сделать Гарри. Он заглянул в её широко открытые, остановившиеся глаза и закричал от пронзившей всё его существо боли.
- Гарри! – кто-то звал его, но голос доносился словно издалека, как будто сквозь слой ваты. – Гарри, проснись! Да проснись же!
Тело Джинни стало растворяться у него в руках, и Гарри забился, пытаясь поймать её, удержать рядом. Чьи-то руки вцепились в него железной хваткой и попытались оттащить от того места, где только что – он же видел! – лежала Джинни с разметавшимися длинными волосами. Гарри отчаянно вырывался, но никак не мог освободиться.
- Чёрт возьми, Гарри, проснись! – оглушительно рявкнул знакомый голос прямо ему в ухо. – Это сон!
В этом было что-то разумное, но слишком уж реально выглядела мёртвая Джинни. Гарри всё ещё ощущал тяжесть её тела в своих руках. Внезапно что-то сильно ударило его по щеке, а затем по лицу потекло что-то мокрое, обжигая леденящим холодом. Гарри открыл глаза и тут же зажмурился от резкого света, чувствуя неимоверное облегчение. Это был сон, всего лишь очередной сон.
- Что случилось? – услышал он приглушённый, взволнованный голос и, слегка приоткрыв глаза, увидел заглянувшую в комнату миссис Грейнджер, накинувшую просторный халат поверх пижамы.
- Ничего страшного, просто плохой сон, - раздался голос Рона у Гарри над головой. Этот голос и выдернул его из кошмара. Рон стоял совсем близко, держа в опущенной руке палочку, на кончике которой горел огонёк, слишком близко к глазам Гарри, практически ослепляя его. Рон был в одних пижамных штанах, его лицо в неярком свете казалось мертвенно-бледным, а, может, и было таким на самом деле. Похоже, Гарри своими воплями перебудил весь дом, зрелище, наверное, было не из приятных. Он потянул одеяло, намереваясь закутаться в него по самый подбородок в надежде согреться и остановить противную мелкую дрожь в руках и коленях. Одеяло не поддалось, и, подняв голову, Гарри увидел силуэты двух человек, сидевших у него в ногах по обе стороны кровати.
- Мам, ты иди спать, - заговорил один из них голосом Гермионы, направляясь в сторону двери. – С нами иногда теперь бывает такое, это последствия того, что нам пришлось пережить, сама понимаешь.
Гарри был благодарен ей за упоминание того, что проблема кошмаров была для них общей, а то он чувствовал себя крайне неловко. Этакая кисейная барышня, падающая в обморок при виде мыши и визжащая от ужаса из-за приснившегося сна. Внезапно он ощутил лёгкое, почти невесомое прикосновение к своей руке и вздрогнул от неожиданности.
- Прости, - виновато прошептала Джинни, - я не хотела тебя пугать.
Они стали слишком часто говорить друг другу эту фразу, подумал Гарри. Нужно будет попросить Гермиону сварить умиротворяющий бальзам, нервы что-то окончательно расшатались.
- Ты как? – спросила Джинни, озабоченно глядя на него. Её длинные волосы свесились, касаясь его подушки и закрывая его лицо от внимательного взгляда Рона.
- Нормально, - прохрипел Гарри, понимая, как неправдоподобно звучит его ответ. – Плохой сон.
Наверное, ему так плохо, потому что он никак не мог проснуться из-за чрезмерной усталости после длинного перелёта. Обычно Рону хватало несильного тычка в плечо, чтобы разбудить его, а сегодня он его, кажется, долго и основательно тряс, а потом вынужден был даже облить водой. И всё это время сознание Гарри находилось где-то между сном и явью, разрываясь между ужасом и надеждой. И сон был настолько ярким, настолько реальным! Если бы он не видел Джинни прямо перед собой, то сейчас бы однозначно бросился проверять, находится ли она в своей постели или нет. И ему плевать, что это было бы глупо, как сам он думал, слушая рассказ Гермионы про первую ночь после победы, проведённую в Хогвартсе, когда она свалилась с лестницы.
Гарри медленно сел, и Джинни чуть отстранилась.
- Куда это ты собрался? – поинтересовалась она, и её тон ужасно напомнил Гарри миссис Уизли. – Тебе нужно отдохнуть, ты и спал-то всего ничего, около четырёх часов.
- Нет, - Гарри свесил ноги с кровати, гадая, не подогнутся ли колени, если он сейчас встанет. – Я сегодня больше спать не буду, лучше посижу внизу, почитаю книгу. Я не вынесу ещё одного подобного кошмара, - упрямо добавил он, пресекая все возможные аргументы в пользу сна.
- Ты можешь побыть в гостиной, - неуверенно предложила Гермиона, бросая на Рона растерянный взгляд. – Но я всё-таки считаю, что тебе нужно поспать, ведь завтра нам лететь назад, а в самолёте ты…
- Ладно, он не маленький, сам может решить, - перебил её Рон, натягивая футболку. – Давай, я провожу тебя вниз.
Гарри хотел было отказаться, но его всё ещё так трясло, что он решил не строить из себя героя, и благодарно опёрся о плечо Рона.
- Спокойной ночи, - пожелал он расстроенным Гермионе и Джинни, искренне надеясь, что его вопли не послужат для них лишним поводом для плохих сновидений.
Рон довёл его до мягкого дивана, стоявшего напротив телевизора, достал какую-то книгу с полки, Гарри машинально отметил, что это были «Три мушкетёра», заботливо укрыл друга одеялом и плюхнулся в кресло напротив.
- Ну давай, рассказывай, - Рон смотрел на Гарри сочувственным, понимающим взглядом. На какое-то мгновение Гарри даже показалось, что он действительно может поделиться с ним недавно пережитым ужасом, но он вовремя вспомнил, что Джинни всё же была сестрой Рона. Да и ни к чему подкидывать тому сюжет для нового кошмара, Гарри и так каждую ночь исправно будил друга, помогая вынырнуть из пучины горя и отчаяния. Но никогда не спрашивал, что именно тому снилось.
- Нет, - Гарри помотал головой, - не хочу. Слишком жутко, чтобы говорить об этом вслух.
Рон не стал настаивать и поднялся, чтобы вернуться в спальню.
- Это был только сон, не думай о нём, - посоветовал он, закрывая дверь с другой стороны, и Гарри, наконец, смог остаться наедине со своими мыслями.
Это была очень длинная ночь. Несколько раз он начинал засыпать, но тут же вскакивал и начинал быстро ходить по комнате, прогоняя дремоту, боясь снова увидеть смерть или мучения Джинни. Гарри пробовал читать, но не мог сосредоточиться, и его взгляд бездумно скользил по строкам, но он не понимал ни слова. В голову не лезло ничего, кроме страшных картинок, ещё более приукрашенных благодаря богатому воображению. Гарри чувствовал себя жутко одиноко в спящем доме, и в какой-то момент, дойдя до высшей степени отчаяния, он даже мысленно посетовал на судьбу, которая дала ему шанс остаться в живых. Для чего? Стоила ли игра свеч? Так ли ему повезло выжить в этой войне, как казалось раньше?
В ту же секунду Гарри устыдился своих мыслей. Он вспомнил о погибших друзьях, каждый из которых с радостью бы поменялся с ним местами, каждый из которых хотел жить. Любой из них, останься он в живых, ценил бы жизнь как великий дар, а не сидел бы в одиночестве в пустой гостиной с книгой на коленях и не предавался бы подобным мыслям. Гарри просто ненавидел себя в этот момент за своё нелепое, ему самому не понятное уныние, в которое он впал из-за сна, простого, пусть и ужасного, сна. Пусть бы лучше вместо него выжил Фред, пусть бы Уизли, не заслужившие такого удара судьбы, оплакали его, Гарри, и стали жить дальше. Фред не должен был умирать в отличие от Гарри, которому это было предначертано самим провидением.
Эти мысли убивали его, душили, наваливаясь со всех сторон, от них не было никакого спасения. Человек ещё не придумал способа убежать от самого себя. Гарри отбивался от своего сознания до полного изнеможения, и сам не заметил, как забылся тяжёлым, тревожным сном, уронив голову на руку. Очки врезались ему в переносицу, но он не чувствовал боли, бродя по разрушенному Хогвартсу и вглядываясь в знакомые, навсегда застывшие, побелевшие лица его защитников.
Они так и стояли у него перед глазами, когда он проснулся. Они проплывали перед его внутренним взором, когда он помогал мистеру Грейнджеру упаковывать книги в коробки. Они окружали его, пока он ездил в аэропорт за билетами по просьбе Гермионы. Они смотрели на него из зеркал, стёкол, даже луж, смотрели грустно, с немым укором, как ему казалось, за его вчерашние мысли. День прошёл для Гарри как в тумане, лица мертвецов заслоняли от него солнечный свет, и, усаживаясь на своё место в самолёте, он подумал, что провёл этот день за пределами мира живых.
Обратный полёт прошёл так же мирно с тем только отличием, что Гарри его практически полностью проспал. Всё-таки усталость дала о себе знать, и через много часов полёта, разлепив глаза, он обнаружил себя спящим на плече у Джинни, читавшей книгу, предусмотрительно прихваченную ей из дома Грейнджеров. Гарри заглянул в неё и с удивлением обнаружил, что это «Три мушкетёра», к которым сам он за всю ночь, можно сказать, и не притронулся.
- Интересно? – шёпотом спросил он, стараясь не разбудить спавшего на соседнем кресле Рона, закинувшего назад голову и периодически громко всхрапывавшего.
Джинни кивнула, закрывая книгу.
- Не думала, что маглы могут так интересно писать, - задумчиво сказала она. – Ведь вот, пожалуйста, никакого волшебства, а оторваться невозможно. Всё-таки они гораздо умнее, чем мы, волшебники, о них думаем. Даже лучшие из нас, - с улыбкой добавила она.
Когда они добрались до Норы, Гарри уже и не пытался разобраться в разнице во времени, в часовых поясах и так далее. Он только понимал, что чувствует себя как-то странно, как будто пара дней его жизни прошли то ли слишком быстро, то ли, наоборот, слишком медленно. Даже тут он ощущал какую-то путаницу и не мог определиться. По слегка обалдевшему лицу Рона, тупо смотревшего на свои часы, Гарри понял, что не одинок.
Миссис Уизли встретила родителей Гермионы очень радушно, она даже ожила на некоторое время, хлопоча вокруг гостей. Но Рон сразу же спросил о Джордже, и её лицо снова приняло печальное выражение. Джордж так и не выходил из своей комнаты, отказываясь есть и тая на глазах. Если так пойдёт и дальше, придётся отправить его в Мунго, как посетовала миссис Уизли. Наверное, Гермиона успела посвятить родителей в некоторые подробности произошедшего, потому что миссис Грейнджер дрожащим от переполнявших её чувств голосом принесла миссис Уизли свои глубочайшие соболезнования и попросила прощения за то, что они врываются к ним в такой момент. Миссис Уизли смахнула слёзы и мужественно заявила, что родители их дорогой Гермионы для них не чужие люди и что иначе просто и быть не могло. Гермиона при этих словах зарделась как маков цвет от удовольствия.
Вечером миссис Уизли даже устроила что-то вроде приветственного ужина для мистера и миссис Грейнджер, хотя последние изо всех сил упрашивали её не беспокоиться. В общем и целом, день прошёл для Гарри скомкано, сумбурно и чересчур быстро. Уже в десять он почувствовал, что сейчас просто свалится со стула и заснёт прямо на полу. Хотя по сути он ничего такого и не делал, просто сидел в самолёте, это вымотало его. Скорее даже морально, чем физически, но важен был результат: Гарри чувствовал себя разбитым. Извинившись перед всеми, он поднялся в их с Роном спальню и, не раздеваясь, рухнул на кровать.
Утро принесло с собой облегчение. Во-первых, Гарри не приснилось ничего ужасного, или память наконец-то проявила милосердие и великодушно не запечатлела ночные видения. А, во-вторых, в голове у него наконец-то прояснилось. Пытаясь вспомнить события последних дней, Гарри обнаружил, что воспоминания крайне обрывочны, перескакивают с одного момента на другой без какой-то логической связи. Он вообще не был уверен, что ему приснилось, а что было на самом деле. Особенно путано он вспоминал про ночь, проведённую в гостиной родителей Гермионы наедине со своими бредовыми мыслями. Зато кошмар, в котором он в очередной раз видел смерть Джинни, словно записался на пластинку, спрятанную где-то в мозгу, и теперь мог при желании проигрываться сколько угодно раз и с какого угодно момента. Если же отбросить эти неприятные провалы в памяти, связанные, по глубокому убеждению Гарри, с чрезмерным физическим и моральным напряжениям, то чувствовал он себя вполне сносно.
После завтрака Гермиона объявила, что она должна вернуться домой вместе с родителями. И хотя это было всего лишь естественно, для Гарри её слова прозвучали дико, так он привык, что Гермиона всегда находилась рядом. Он совсем не подумал, что ей захочется провести некоторое время с родителями. Взгляд Рона потух, когда он услышал эту новость, но он постарался взять себя в руки, всячески поддерживая Гермиону в её решении.
Так и получилось, что ровно через неделю после окончания битвы за Хогвартс их неразлучное трио временно распалось. Гермиона уехала, оставив в Норе совсем приунывшего Рона, бесцельно шатавшегося по дому и постоянно чувствовавшего себя лишним Гарри и погрузившуюся в свои переживания Джинни. Вчерашняя поездка в Австралию казалась им теперь ярким пятном, выгодно разбавившим серую обыденность тоскливых дней. Гарри чувствовал, что необходимо себя чем-то занять, если он не хочет тихо свихнуться от безделья и безрадостных мыслей. Но, сколько он ни ломал себе голову, ни одно более менее достойное занятие не приходило ему на ум. С каждой минутой он замечал новые и новые изменения в ком-нибудь из Уизли. И изменения эти отнюдь не обладали положительной динамикой. Тучи сгущались над Норой и её обитателями.

Глава Глава 11

Остаток мая не принёс с собой ничего нового. Мистер Уизли всё так же каждое утро уходил на работу, где выматывал себя до полного изнеможения. Нарочно, как подозревал Гарри. Миссис Уизли постоянно что-то мыла, скоблила или чистила, причём почти всё время вручную. Нора уже сверкала сверху донизу, в доме не было ни одного уголка, оставшегося без внимания тряпки или швабры. Джинни сначала пыталась помочь матери, но очень быстро поняла, что той не нужна помощь: чем больше у неё будет работы, тем меньше останется времени на слёзы. А миссис Уизли плакала каждую свободную минуту. Гарри много раз заставал её сидевшей в гостиной с бессильно опущенной на руки головой, вздрагивавшей от беззвучных рыданий. У него просто сердце разрывалось, глядя на неё, но он ни разу не осмелился подойти и как-то утешить её, сказать какие-то слова. Он малодушно пугался её слёз и бесшумно уходил, так и оставаясь незамеченным.
Перси сильно похудел, из-за чего его глаза, прятавшиеся за стёклами старых роговых очков, казались неправдоподобно большими. Он постоянно зевал и засыпал за столом во время ужина, отчаянно не высыпаясь по ночам. Он всё ещё ночевал в бывшей комнате близнецов. Сначала он стелил себе постель прямо на полу, чтобы Джордж, если ему вздумалось бы куда-то пойти, обязательно наступил на него. Убедить Перси перелечь на кровать Фреда не могли ни уговоры миссис Уизли, ни ругань Джорджа, который видимо чувствовал себя арестантом, находившимся под вечным наблюдением, ни собственная, постоянно нывшая спина. Рон как-то поделился с Гарри своими соображениями по этому поводу, сказав, что дело вовсе не в том, что это кровать Фреда, просто Перси боится, что Джордж захочет ночью незаметно выбраться из дома. И Гарри склонен был с ним согласиться. Перси постоянно пребывал в состоянии панического страха, что Джордж может что-то с собой сделать. Когда ему приходилось ненадолго оставлять брата одного или даже в компании Чарли, чтобы элементарно поесть, Перси с феерической скоростью заглатывал еду и мчался обратно наверх. Его никакими силами нельзя было выгнать на работу, не помогли даже угрозы миссис Уизли, что в Министерстве скоро не останется ни одной вакансии.
Гарри уже не так сильно опасался за Джорджа. Несмотря на страшнейшее потрясение, близнец ни разу не пытался наложить на себя руки или как-то себе навредить. А если бы хотел, то всё равно нашёл бы возможность. Джордж просто отказывался выходить из своей комнаты и почти ничего не ел. Один раз был правда эпизод, приведший Перси в ужас. Гарри с Роном, поднимаясь к себе в комнату после обеда, услышали из ванной комнаты звон разбитого стекла. Тут же появился абсолютно обезумевший Перси, громко требовавший от Джорджа, который находился внутри, открыть дверь. Судя по его виду, Перси был готов её выломать, если бы это понадобилось. Но через мгновение Джордж невозмутимо открыл дверь и, не сказав никому ни слова, прошествовал в свою комнату, только на полу в ванной остались лежать осколки разбитого зеркала. Перси потом целый день обшаривал кровать Джорджа в поисках припасённого осколка и подозрительно поглядывал на брата, шёпотом уверяя всех и каждого, кроме матери, что остриём можно легко перерезать себе вены. Но в суицидальных наклонностях Джордж замечен так и не был.
В конце концов, Билл нашёл где-то заклинание, действовавшее на манер будильника, и научил Перси им пользоваться. Теперь тот наконец-то перелёг на кровать Фреда и даже мог спокойно спать по ночам. Но стоило Джорджу пошевелиться, даже просто повернуться во сне на другой бок или почесать нос, как в голове у Перси раздавался громкий звон, и он моментально вскакивал проверить, что делает брат. Выглядеть от этого лучше он не стал, и круги под глазами, как их называют, у него доходили почти до середины щёк. В самом конце мая, однако, в Норе нежданно-негаданно появился Кингсли собственной персоной и лично попросил Перси выйти на работу в качестве помощника Министра. Кингсли говорил о значительном опыте Перси как министерского работника, напоминал, что необходимо продолжить работу, чтобы не прервался стаж. Но Гарри сильно подозревал, что мистер Уизли просто попросил Кингсли как-то повлиять на сына. И тому это удалось. Перси согласился вернуться к работе, взяв с Чарли, который пока не собирался обратно в Румынию, клятвенное обещание не отходить от Джорджа ни на шаг.
Для Чарли это было не так уж и сложно. Он писал какую-то огромную работу, посвящённую драконам, поэтому мог часами не вставать из-за стола в комнате Джорджа, заодно одним глазом наблюдая за братом. Гарри смотрел на него почти с завистью: Чарли было чем занять свой мозг. Рон же с Гарри просто шатались по дому и саду, иногда выбрасывая забредавших туда гномов, но в целом абсолютно не зная, чем себя занять. Правда, они каждый день встречались с Гермионой где-нибудь в Лондоне и подолгу гуляли, не сговариваясь обходя стороной Косой переулок из страха быть узнанными. Но Гарри обычно быстро возвращался в Нору, оставляя друзей наедине и ссылаясь на разные несуществующие причины. Бывало и так, что с ними отправлялась Джинни, и они гуляли вчетвером. В такие моменты Гарри казалось, что между ними всё было по-старому, но невозможность взять Джинни за руку отрезвляла его как ведро холодной воды, вылитое на голову.
Рон оживлялся только тогда, когда Гермиона была рядом. Всё остальное время он проводил, как ни странно, за книгами, читая всё, что попадалось ему под руку. Литературой, особенно учебной, его снабжала Гермиона, давая множество советов, и каждый раз при встрече спрашивала о его впечатлениях. Правда, очень осторожно и ненавязчиво, чтобы не спугнуть у него этот внезапно проснувшийся интерес к чтению. Рон стал совсем мало спать, кошмары, мучившие его и раньше, становились со временем всё более невыносимыми, и Гарри уже приходилось будить его по три-четыре раза за ночь. Часто Рон просто сидел, уставившись в одну точку пустым взглядом, и не реагировал на Гарри, пока тот несколько раз, достаточно громко, не называл его по имени. В такие моменты Гарри становилось страшно. Рон всё больше погружался в свои мрачные мысли, и его лицо принимало ожесточённое, даже жестокое выражение. Гарри решил, что если он не найдёт способ воздействовать на Рона, если тот не начнёт приходить в себя, то придётся всё рассказать Гермионе и спросить её совета.
Хотя, не хотелось бы взваливать на неё ещё и это лишнее огорчение. Гермиона конечно не жаловалась, но по её похудевшей фигурке и побледневшему лицу было видно, что и она переживает не лучшие дни своей жизни. Несколько раз Гарри замечал, как она незаметно глотает какие-то таблетки, и пришёл к выводу, что родители решили помочь дочери по-своему, положившись на магловскую медицину. Иногда он и сам подумывал посетить психотерапевта, например. Дядя Вернон частенько захаживал к одному и после таких визитов какое-то время бывал даже не таким вредным, как обычно. Но Гарри быстро отмёл эту возможность: психотерапевту пришлось бы рассказать всю правду, чтобы он смог как-то помочь, а это было нереально.
Его волновала ещё и Джинни. От её былой весёлости и оживлённости не осталось и следа, она почти никогда не улыбалась, совсем перестала шутить. Даже её огненно-рыжие волосы как-то потускнели. Она стала безразличной ко всему, и, сидя неподвижно с открытой на коленях книгой и глядя прямо перед собой, становилась очень похожа на Рона. Гарри понимал, что все Уизли прячут в душе незаживающую, кровоточащую рану с ужасными, рваными краями. Но если миссис Уизли только горевала по сыну, не задумываясь ни о чём другом, то её дети лелеяли в душе мечты о мести. Не проходило и дня, чтобы Рон не вспоминал Руквуда. Если при этом присутствовали Джинни, Перси или Чарли, то их лица тут же принимали суровое выражение, и Гарри видел, что они не только хотят, но и будут мстить, если им только представится такая возможность. Только Джордж никогда не произносил имени Руквуда. Он вообще говорил мало, даже не всегда отвечал, когда к нему обращались.
В середине мая в Нору нагрянула старая команда Гарри по квиддичу. И Ли, и Анджелина, и Алисия регулярно писали Джорджу, но ни разу не получили ответа. Гарри даже не был уверен, что их письма были прочитаны. Та же участь постигала все послания Оливера и Кэти. Поздоровавшись с Гарри и Роном, Ли посетовал, что все они чувствуют себя виноватыми перед Джорджем, потому что бросили его одного в трудный для него момент. Анджелина вошла нерешительно, оглядываясь по сторонам с затравленным выражением. Гарри вспомнил, как Джинни недавно рассказывала ему, что, оказывается, Фреда и Анджелину связывали серьёзные отношения, тянувшиеся ещё со времён учёбы близнецов в Хогвартсе, и в душе посочувствовал девушке. Она выглядела плохо, он не смог подобрать другого слова. Её шоколадная кожа посерела, пепельная бледность не сходила с лица, а волосы, которые Анджелина обожала укладывать в самые замысловатые причёски, теперь были просто скручены в обыкновенный пучок на затылке.
Джордж встретил друзей без особого энтузиазма, в первый момент он даже не смог скрыть своего неудовольствия. Заранее предупреждённые, они ни слова не говорили о Фреде, но беседа никак не клеилась, потому что каждый внутренне терзался, глядя на осиротевшего близнеца, и не мог придумать ни одной более менее удачной фразы. Анджелина опасно покачнулась, увидев Джорджа, но сумела взять себя в руки. Гарри только сейчас понял, как ей больно увидеть живую копию Фреда, с которым ей пришлось попрощаться навсегда.
Визит ребят не продлился и часа. Джордж просто объявил, что устал и хотел бы отдохнуть, и они сразу же направились к выходу, бросая друг на друга виноватые взгляды. Миссис Уизли сильно огорчилась из-за нежелания Джорджа общаться с друзьями. Она долго проплакала после их ухода, жалуясь, что сын, наверное, решил прожить всю жизнь в одиночестве. Джинни мягко возразила, что рано требовать от него возвращения к нормальной жизни, ведь прошло ещё не так много времени, и мысли миссис Уизли плавно переключились на Фреда, из-за чего она прорыдала ещё добрых два часа.
Единственной отдушиной для Гарри, кроме встреч с Гермионой, стал дом Андромеды Тонкс. После возвращения из Австралии он написал ей, прося позволения заглянуть, чтобы проведать Тедди. Андромеда пригласила его на чай, и Гарри провёл полдня в магазине детских товаров, ломая голову над подарком для крестника. В конце концов, не придумав ничего лучше, он накупил всевозможных игрушек, решив при встрече спросить у Андромеды, что нужно будет купить в следующий раз. Встреча прошла отлично. Гарри искренне хотел стать для Тедди родным и близким человеком и с неподдельным интересом выспрашивал у Андромеды малейшие подробности, касающиеся воспитания детей. Он выяснил, что Тедди пока что не нужны игрушки, книжки или уж тем более детская метла, которую Гарри чуть не прикупил в придачу к уже выбранным подаркам. Правда, получалось, что он вообще не должен был пока ничего покупать крестнику. Гарри решил, что не случится ничего страшного, если некоторые предметы полежат какое-то время, дожидаясь, пока малыш чуть-чуть подрастёт. Не мог же он приходить к ребёнку с пустыми руками! Во время своего второго посещения он даже осмелился подержать Тедди, и приятная тяжесть подвижного детского тельца в его руках произвела на него грандиозное впечатление. Он мысленно поклялся себе, сделать всё, чтобы этот ребёнок был счастлив настолько, насколько это возможно в его положении.
Люпин не оставил сыну никакого наследства, кроме небольшой стопки книг, посвящённых тёмным искусствам и способам борьбы с ними. Андромеда, жившая с мужем весьма скромно, теперь, наверное, должна была экономить и отказывать себе во всём, чтобы обеспечивать внука. Гарри не решился спросить, как обстоят её финансовые дела, и предложить свою помощь. Он прекрасно понимал, что она никогда не согласится принять её. Проще всего было самому покупать Тедди всё необходимое, и Гарри осторожно выяснил нужный размер одежды. К тому же, он хотел убедиться, что Тедди не испытает муки, выпавшие на долю его отца, который столько лет не мог найти работу и жил практически впроголодь. Гарри завёл ещё один сейф в Гринготтсе, куда распорядился перенести приличную сумму денег, которая должна была лежать там нетронутой до совершеннолетия Тедди.
Это на какое-то время отвлекло Гарри от хандры, наваливавшейся на него в Норе, создав иллюзию бурной деятельности. Но, разобравшись с финансовой стороной вопроса, делать ему снова стало нечего. От скуки он даже наведался на Площадь Гримо, где Кикимер навёл идеальную чистоту, но только для того, чтобы ещё раз осознать всю невозможность одинокой и изолированной жизни здесь. Тем более, миссис Уизли заявила, что никуда его не отпустит, как ему только в голову пришло такое? Жить одному! Большей чуши она в жизни не слышала. Гарри не стал настаивать. Он и сам понимал, что вряд ли такая жизнь отразится на нём благоприятно. Всё-таки он ненавидел этот дом, теперь свой дом, как ему приходилось напоминать себе время от времени, и не представлял, что когда-нибудь сможет быть счастлив в нём.
Дни тянулись невыносимо медленно, не принося с собой ничего нового. Гарри написал Кингсли с просьбой сделать всё необходимое для реабилитации Сириуса и освещения роли Регулуса в борьбе с Волан-де-Мортом. Он также выяснил, где можно заказать портрет Снейпа для директорского кабинета в Хогвартсе, считая, что тот заслужил быть там, где ему и положено - в одном ряду с Дамблдором и другими. Гарри был уверен, что профессор МакГонагалл, ставшая теперь новым директором, ни в коей мере не станет возражать против водворения портрета в её кабинет. Но мастер, занимающийся изготовлением живых портретов, предупредил, что подобная работа займёт довольно длительный период времени, и Гарри снова не оставалось ничего, кроме как ждать. Он ещё пару раз напоминал Кингсли о своей просьбе, но тот сейчас был занят подготовкой к предстоящим выборам Министра магии и просил подождать, пока он получит официальные полномочия. Ждать, ждать, ждать. Это слово слышалось со всех сторон.
Гарри уже не знал, куда себя девать, когда вечером тридцать первого мая вернувшийся с работы раньше обычного мистер Уизли попросил его выйти в сад для серьёзного разговора. У Артура был озабоченный вид, и у Гарри сжалось сердце. Неужели случилось что-то ещё?
- Завтра состоится суд над Малфоями, - негромко сказал мистер Уизли, когда они отошли на приличное расстояние от дома. – Всех остальных Пожирателей приговорили к пожизненному заключению в Азкабане, но с ними не всё так очевидно. По решению Визенгамота приговор им будет вынесен завтра в рамках отдельного судебного заседания. Я подумал, что, возможно, ты захочешь присутствовать на нём в качестве свидетеля.
Гарри с трудом переварил услышанное. Со дня битвы за Хогвартс он ни разу не вспоминал о Малфоях, не интересуясь их судьбой. Но сейчас он почувствовал, что мистер Уизли прав, он просто обязан присутствовать на этом заседании, обязан рассказать о вкладе Нарциссы в общее дело победы. Да и Драко, по большому счёту, не заслуживал Азкабана.
- А где они были всё это время? – спросил он у мистера Уизли.
- Люциус и Драко были отправлены в Азкабан как Пожиратели смерти, Нарциссу оставили в поместье, запретив покидать Англию, так как у неё нет метки, - мистер Уизли снял очки и устало потёр переносицу. – Люциус, конечно, гад и подонок, но я видел его во время финальной битвы: он наплевал на все свои убеждения, наплевал на хозяина, его интересовала только жизнь сына. Я не могу относиться к нему так же, как к остальным Пожирателям, в конце концов, я и сам отец. Ни в ком другом я не видел ничего человеческого, а Люциуса ещё можно спасти. К тому же, я не знаю, что конкретно мы можем ему вменить. Я лично не в состоянии назвать ни одного человека, пострадавшего непосредственно от его руки.
Гарри молчал, не зная, как относиться к подобному заявлению. По его мнению, мистер Малфой должен был отправиться в тюрьму и провести там остаток своей жизни. Но в словах мистера Уизли был смысл, и Гарри впервые задумался, в чём именно он может обвинить Малфоев, кроме сочувствия идеям Волан-де-Морта. При ближайшем рассмотрении получалось, что и Люциус, и Драко больше говорили, чем делали. Правда, была ещё битва в Министерстве, но и тогда Люциус не смог никому навредить. Одно было для Гарри ясно: он должен завтра присутствовать на суде, причём со стороны защиты.
К его огромному удивлению, Рон поддержал его решение, правда сам идти в суд отказался. Весь вечер Гарри продумывал все возможные аргументы, которые могли бы абсолютно убедить судей в необходимости смягчения наказания для Нарциссы и Драко. В итоге он решил, что правды будет достаточно, факты всё скажут сами за себя.
На следующее утро, спустившись вниз после череды сменяющих друг друга бесконечных кошмаров, Гарри чувствовал себя почти как перед дисциплинарным слушанием после атаки дементоров. Они с мистером Уизли точно так же отправились в Министерство, только в этот раз с ними был Перси, который провёл особенно беспокойную ночь. Джордж никак не мог заснуть и постоянно ворочался, не давая брату и шанса задремать. Про заклинание будильника он ничего не знал и чувствовал себя абсолютно свободно, не подозревая о причиняемых Перси неудобствах.
Перед дверьми, ведущими в зал суда, Гарри на секунду остановился, сделав несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Возможно, многие осудят его за то, что он собирался сделать, но он твёрдо считал это своим долгом. Хватит им искалеченных судеб. Он хорошо усвоил на примере Снейпа, что человек может искупить своим поведением любую ошибку и что каждый заслуживает права на второй шанс.
От прежнего аристократического блеска не осталось и следа, и сейчас, после месяца в Азкабане, Люциус Малфой выглядел своей собственной бледной тенью. Его длинные светлые волосы висели беспорядочными, спутанными прядями, скрывая почти половину лица, многодневная щетина придавала его некогда холёному лицу неопрятный вид. Чем-то в этот момент, сидя на скамье подсудимых, он напомнил Гарри Сириуса. Нарциссу ввели в зал через другую дверь, откуда-то из внутренних помещений Министерства, и проводили не к мужу, а на место напротив. Люциус вскинул голову, и всего лишь на мгновение его глаза сверкнули. Гарри никогда ещё не видел у человека такого красноречивого взгляда. Он заметил, как первая, невольная радость медленно сменяется раскаянием, как Люциус ищет что-то в лице жены и не находит, как медленно теряет надежду, как уныло опускаются его плечи.
Драко ввели последним. При его появлении Люциус чуть привстал, нерешительно протянул сыну руку, хотел коснуться его плеча, заглянуть в глаза, но не решился. Нарцисса осталась абсолютно неподвижной, но Гарри заметил, какой напряжённой стала её поза. Драко выглядел ужасно, ещё хуже, чем отец. Черты его лица заострились, светлые волосы отросли и стали какого-то невзрачного, мышиного цвета, он смотрел на сложенные на коленях руки, не смея поднять глаза на судей, и только слабо улыбнулся матери, постаравшись вложить в эту улыбку как можно больше надежды.
Гарри не особо прислушивался к длинным речам, произносимым разными министерскими работниками. Главное – узнать, в чём конкретно обвиняют Малфоев. Как и предполагал мистер Уизли, суду нечего было им вменить, кроме самых общих обвинений: пособничество Волан-де-Морту, ношение чёрной метки, притеснение маглорождённых волшебников, поддержка тиранического режима и всё в этом духе. Кингсли вызывал множество свидетелей, но и они не могли добавить ничего существенного к уже прозвучавшим обвинениям.
- Слово предоставляется свидетелю защиты мистеру Гарри Поттеру, - наконец прозвучал бесстрастный голос Кингсли, и Гарри на негнущихся ногах двинулся по проходу, чтобы занять своё место перед лицом суда. Вслед ему доносился удивлённый шёпот, в устремлённых на него взглядах он читал упрёк, но упорно шёл вперёд, стараясь незаметно вытереть потные ладони о джинсы.
Как только прозвучало имя Гарри, Драко поднял голову, и их глаза встретились. На его лице было написано изумление и недоверие. Он смотрел на шедшего Гарри с таким выражением, словно ждал от него какого-то подвоха.
- Расскажите нам, что вам известно такого об обвиняемых, мистер Поттер, - официально обратился к нему Кингсли, - что помогло бы суду прийти к решению о смягчении наказания.
Гарри несколько раз кивнул. Заготовленная заранее речь вылетела у него из головы, и на долю секунды он растерялся, но тут же взял себя в руки. Какая разница, что подумают о его поступке все эти люди? Он должен, обязан поступить так, как подсказывает ему совесть. И Гарри начал рассказ. Он подробно описал события, происходившие на шестом курсе, когда Драко Малфою было поручено убить Дамблдора. Он постарался максимально правдиво, ничего не искажая и не приукрашивая, обрисовать перед судом сцену, свидетелем которой он стал в ночь убийства Дамблдора.
- Драко Малфой уже опускал палочку, когда появились другие Пожиратели, - уверенно закончил Гарри, глядя преимущественно на Кингсли.
- Считаете ли вы, что Драко Малфой был способен убить Альбуса Дамблдора? – спросил сидевший справа от Кингсли сухонький волшебник со строгим выражением лица.
- Нет, я так не считаю, - Гарри посмотрел ему прямо в глаза. – Мне было предельно ясно, что он действует, опасаясь за судьбу своих родителей, жизнь которых зависела от выполнения им этой миссии.
Волшебник удовлетворённо кивнул и что-то записал себе в блокнот.
- Но это ещё не всё, - и Гарри описал сцену их появления в поместье Малфоев, когда Драко не проявил никакого энтузиазма в опознании его самого, Рона и Гермионы. – Мы проучились вместе шесть лет, Драко просто не мог не узнать нас, но тем не менее, он сделал вид, что не уверен, мы это или нет. Я считаю, что это была слабая, но всё же попытка оказать нам помощь, - Гарри произнёс это почти что с вызовом, но никто и не спешил с ним спорить.
- Что вы можете сказать по поводу миссис Малфой? – спросил Кингсли, когда с Драко было покончено.
И Гарри пришлось описывать сцену в лесу, избегая лишних подробностей о Дарах смерти, но давая слушателям как можно более полную картину произошедшего.
- Нарцисса Малфой солгала в лицо Волан-де-Морту, сказав, что я мёртв, в благодарность за информацию о её сыне, - негромко произнёс Гарри, снова подпадая под впечатление от мужественного поступка этой женщины. Второй раз за свою жизнь он убеждался, что нет на свете ничего сильнее материнской любви. Позади раздался потрясённый вздох, и, обернувшись, Гарри увидел непередаваемое выражение на лице Драко, неотрывно смотревшего на мать.
В зале несколько минут было шумно: судьи обсуждали только что услышанную информацию, вытягивая шеи, чтобы лучше видеть золотистый затылок Нарциссы.
- Прошу тишины, - Кингсли поднял ладонь, и все разговоры моментально стихли. – Мистер Поттер, я думаю, никто не станет спорить, что вы как герой волшебного мира, как победитель Волан-де-Морта имеете право на особое мнение, которое должно быть учтено судом при вынесении решения. Какое наказание вы бы назначили обвиняемым, всем троим, если бы это было в вашей компетенции?
Гарри несколько раз моргнул. Все взгляды были устремлены только на него, было так тихо, что все наверняка слышали стук его сердца. Кингсли недвусмысленно дал понять, что судьба Малфоев в его руках, суд пойдёт ему навстречу, слишком значимой фигурой он стал. Но взять на себя такую ответственность!.. Гарри понадобилось несколько минут, чтобы окончательно решиться.
- Я бы полностью освободил от ответственности Нарциссу Малфой, - наконец заговорил он, - учитывая тот вклад, который она внесла в победу над Волан-де-Мортом, и тот факт, что миссис Малфой никогда не принадлежала к числу Пожирателей смерти. Я также освободил бы и Драко Малфоя, - Гарри заговорил быстрее, боясь, что его могут прервать, - так как считаю, что у него не было выбора. Любой на его месте поступил бы так же, любой стал бы защищать собственную семью. К тому же, он не участвовал в финальной битве, как, собственно, и его родители.
Повисло молчание, во время которого Гарри собирался с силами для последней фразы.
- Возможно, это не совсем правильно, но я освободил бы и Люциуса Малфоя, несмотря на многочисленные обвинения, предъявленные ему судом. Он безусловно заслужил наказания, но, по моему мнению, жизнь наказала его гораздо сильнее, чем это когда-либо удалось бы суду. – Гарри обвёл взглядом всех членов Визенгамота, стараясь вложить в свои слова всю силу только что появившегося у него убеждения в своей правоте. – Он всегда будет жить с сознанием того, что по его вине его жена и сын были отвергнуты обществом, что по его вине они пережили столько кошмаров, по его вине у его сына никогда не будет того блестящего будущего, на которое он мог бы рассчитывать. По его вине на имени Малфоев останется несмываемое пятно. Он будет каждый день смотреть в глаза своим родным и знать, что никогда ничем не сможет заслужить их прощение. Вы считаете, что Азкабан хуже? Я так не думаю.
В зале стояла абсолютная тишина. Гарри не знал, откуда шли эти слова, но чувствовал, что говорит правильные вещи.
- На церемонии прощания с павшими вы, мистер Бруствер, сказали, что сделаете всё, чтобы мир, ради которого они погибли, стал лучше, - Гарри в упор посмотрел на Кингсли. – Люциус Малфой не потерян для общества. Я уверен, что человек, способный на любовь хотя бы к своей семье, а проявление этой любви мы видели во время финальной битвы, не безнадёжен, его ещё можно спасти. Я предлагаю не идти по проторенной дорожке репрессий, а начать новую эру, эру милосердия и всепрощения.
Голос Гарри зазвенел от едва сдерживаемых чувств. С трудом проглотив комок в горле, он направился к своему месту, задаваясь вопросом, что это было сейчас. Неужели он и вправду говорил все те высокопарные слова, отзвук которых ещё витал в воздухе? В голове была странная пустота.
Гарри очнулся от заданного Кингсли вопроса:
- Кто считает, что обвиняемые, все трое, должны быть оправданы, прошу вас поднять руки вверх.
Гарри уже когда-то видел это: множество волшебников и волшебниц поднимали руки. Он пробовал посчитать их, но быстро сбился. Но рук было много, гораздо больше половины.
- Обвиняемые оправданы, но Люциус Малфой обязан заплатить в казну штраф в размере десяти тысяч галеонов и впредь вести законопослушный образ жизни под страхом пожизненного заключения в Азкабане, - Кингсли поднялся. – На этом заседание прошу считать закрытым.
Гарри вздохнул с облегчением и направился к выходу. Перед тем, как покинуть зал суда, он обернулся и бросил последний взгляд на Малфоев. Люциус нерешительно подошёл к жене, и Нарцисса как-то устало и безнадёжно обняла его, обеими руками прижав к груди его голову. Для Гарри оставалось загадкой, как могла эта женщина, не лишённая мужества, ума и красоты, любить такое ничтожество, но в жизни встречается всякое. Подошедший к родителям Драко тоже обнял мать и повернулся к отцу. На секунду Гарри показалось, что он сейчас ударит Люциуса, но этого не произошло. Медленно, очень медленно Драко протянул руку, и мистер Малфой несколько даже раболепно пожал её, а потом, чуть осмелев, крепко обнял сына. Гарри отвернулся на секунду, чтобы ответить на чьё-то приветствие, а когда вновь взглянул в центр зала, Малфои уже шли к противоположному выходу. На пороге Драко обернулся и его глаза нашли Гарри. Несколько секунд он просто смотрел на него, затем едва заметно кивнул и быстро вышел. Хлопнула дверь, и Гарри остался один в опустевшем зале.

Глава Глава 12

После суда Гарри нет-нет да и посещали мысли, что он мог совершить чудовищную ошибку. Ведь, если когда-нибудь Люциус Малфой снова будет замечен в использовании тёмной магии, все сразу вспомнят, как Гарри заступился за него перед Визенгамотом.
- Перестань, Гарри, - не выдержал наконец Рон, выслушав опасения друга в сотый раз. – В конце концов, решение принимал не ты, а судьи. Вот с них и будет спрос в случае чего.
Гарри не стал спорить, хотя в душе и не согласился. Но Рон в последнее время стал жутко нервным, раздражался по пустякам и мрачнел день ото дня. Дошло до того, что Гарри, проснувшись в очередной раз посреди ночи, услышал громкое бормотание Рона, который беспокойно метался на своей постели. Пока что не было признаков того, что снившийся ему сон уже перешёл ту невидимую грань, которая отделяет сновидение от кошмара. Гарри лежал, закинув руки за голову, и невидящими глазами смотрел в потолок, неясно белевший в тусклом лунном свете. Чем больше проходило времени, тем больше он привыкал к своим снам, они уже не пугали его с прежней силой. Нужно было просто переждать какое-то время, прежде чем заснуть снова. Он уже медленно погружался в ленивую дремоту, когда Рон забормотал громче, голос его приобретал совсем не типичную для сна ясность и осмысленность.
- Авада Кедавра! - услышал Гарри и резко сел, пристально вглядываясь в темноту, но не было никаких признаков того, что Рон проснулся. Значит, ему снилось что-то, какая-то ситуация, в которой он посчитал возможным применить самое страшное из непростительных заклятий. Хотя лично для себя Гарри такой ситуации не представлял, слишком страшным, слишком ужасным было для него именно это заклинание, неразрывно связанное в его голове со смертью родителей.
В другой раз, это было где-то в середине июня, Гарри испугался ещё больше. За несколько дней до этого он уже заметил, что происходит нечто необычное, что-то, известное только мистеру и миссис Уизли и тщательно скрываемое ими от детей. Миссис Уизли места себе не находила, пока муж не приходил с работы, и каждый день бросала все дела и бежала к нему, как только он входил. При этом они обменивались многозначительными взглядами, и миссис Уизли обычно тяжело вздыхала и едва заметно качала головой. Но в тот день Гарри, проходя мимо гостиной, где миссис Уизли занималась перестановкой мебели, вдруг увидел, что она, как это уже было когда-то, везде носит с собой часы, стрелки которых показывали местонахождение её домочадцев. Гарри почувствовал непреодолимое желание взглянуть на циферблат. Ему это удалось во время обеда, когда он вышел под предлогом грязных рук и незаметно пробрался в кухню, где, как он подозревал, миссис Уизли временно оставила часы. И он не ошибся. Стрелка мистера Уизли указывала на смертельную опасность. Гарри почувствовал, как холодок пробежал у него вдоль позвоночника: что-то происходит, что-то нехорошее, о чём ему не считают нужным сообщать. Первой его мыслью, невольно пришедшей на ум, было возрождение Волан-де-Морта, но он тут же отмёл её. Это невозможно. Он умер, напомнил себе Гарри, все видели его тело. Но тогда что, что могло случиться?
И тут его осенило: оставшиеся на свободе Пожиратели, ну конечно! Вот чем занимается Министерство, как он сразу не догадался? Хотя странно, что они были вынуждены прибегнуть к помощи Артура, ведь он никогда не был аврором, а Орден Феникса, насколько было известно Гарри, прекратил своё существование сразу же после победы. Может быть, он ошибается, и мистер Уизли занимается сейчас совсем не поимкой беглых Пожирателей? Но в глубине души Гарри был уверен в правильности своей догадки. И тут же его охватила неистовая жажда действий. Почему ему не сообщили? Разве он не имеет права помочь? Но пока что ему ничего не оставалось, только успокоиться, дождаться мистера Уизли и попытаться выяснить всю правду.
И правда всплыла, хотя Гарри не приложил ни малейшего усилия, чтобы добиться её. Мистер Уизли вернулся домой поздно в тот вечер, когда уже не один Гарри заметил, что с миссис Уизли происходит что-то неладное. Джинни несколько раз спрашивала у матери, как она себя чувствует, обеспокоенная её неестественной бледностью и болезненной живостью. Рон тоже выглядел взволнованным. Он постоянно бросал взгляды на дверь, ожидая отца, и Гарри уже заподозрил, что друг знает больше, чем можно было предположить. Но момент возвращения мистера Уизли Рон пропустил, отправившись в свою комнату за шахматами, в которые ему предложил сыграть Чарли. Как назло, именно в этот вечер Джордж наконец-то внял уговорам Перси и согласился спуститься вечером в гостиную и посидеть вместе со всеми.
По тому, как именно мистер Уизли вошёл в дом, было понятно, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Его мантия выглядела так, будто ему пришлось проползти добрую милю на животе по очень пыльной дороге, в некоторых местах зияли дыры, обожжённые края которых выдавали их волшебное происхождение. Его очки, и всегда-то сидевшие немного криво, теперь сползли почти на кончик носа, но мистер Уизли этого словно не замечал. Гарри заметил, что в оправе не было стёкол. Лицо Артура было перемазано чем-то чёрным, из рассечённой брови тонкой струйкой текла кровь.
На секунду все остолбенели, потом Джинни бросилась к отцу.
- Папа! – её голос звенел от волнения. – Ты ранен? Что случилось?
К ним уже спешила миссис Уизли с настойкой бадьяна и палочкой, её губы и руки тряслись. Мистер Уизли позволил усадить себя в кресло, сделал слабую попытку помочь Чарли высвободить свою руку из испорченной мантии, которую тот пытался с него снять, но только обессиленно откинулся назад. Он всё ещё не сказал ни слова и только растерянно моргал, обводя взглядом всех находящихся в гостиной. Наконец, его глаза остановились на Джордже. Мистер Уизли судорожно вздохнул и вдруг закрыл лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Гарри даже почудилось, что он слышал слабый стон. Джинни прижала руку ко рту, как будто пыталась сдержать рвущийся из горла крик. Миссис Уизли заплакала, опускаясь на колени перед мужем.
- Что, дорогой? – шептала она, гладя его по плечам. – Что случилось?
- Мы не смогли поймать его, - мистер Уизли отнял руки от лица и посмотрел на жену воспалёнными, сухими глазами. – Мы взяли Трэверса и Мальсибера, но Руквуд снова ускользнул.
Послышался страшный грохот, заставивший всех подпрыгнуть от неожиданности. Гарри обернулся. В дверях с застывшим лицом стоял Рон, его руки были вытянуты вперёд, как будто он всё ещё держал коробку с шахматами, рассыпавшимися у его ног.
- Что? – севшим голосом переспросил он, дикими глазами глядя на отца. – Ты знал, где находится Руквуд, и ничего нам не сказал?
- Рон! – предупреждающе произнёс Перси, указывая глазами на Джорджа, напряжённо прислушивавшегося к разговору.
- А почему кто-то должен был вам говорить? – рассердилась миссис Уизли. – Это не ваше дело, и вообще…
- О, правда? – в голосе Рона послышались безжалостные нотки. – Ты действительно считаешь, что это не моё дело, знать, что человека, который убил моего родного брата, хотя бы ищут?
Джордж при этих словах смертельно побледнел, и Перси, бросив на Рона испепеляющий взгляд, зашептал что-то брату на ухо. У Джорджа при этом был такой вид, как будто он ничего не слышал или слышал, но не понимал.
- Естественно, его ищут, - рассеянно пробормотал мистер Уизли. - Но он слишком хитёр, чтобы попасться в руки авроров.
- Значит, авроров недостаточно, - отчеканил Рон. – Им-то что? Он для них всего лишь один из Пожирателей, ничего больше. Вот если бы он попался мне, то я бы…
И он сделал жуткий жест, как будто сворачивал кому-то шею. Гарри поёжился. Такого Рона он ещё не видел. Одно дело, участвовать в битве, защищать свою жизнь, и совсем другое – хладнокровно вынашивать план мести. Гарри пришёл к выводу, что не мешало бы посоветоваться с Гермионой. В данной ситуации её влияние могло бы сыграть решающую роль в увещеваниях, к которым Рон и прислушиваться не будет, если за дело возьмётся Гарри.
- Прекрати, Рон! – не на шутку рассердилась миссис Уизли. – Чтобы я больше от тебя даже не слышала таких разговоров!
- Услышишь! И не раз! – ощетинился Рон: сбрасывая руку Чарли, схватившего его за плечо в бесплодной попытке утихомирить его порыв.
Кончилось всё вполне предсказуемо: миссис Уизли разрыдалась, мистер Уизли бросился её успокаивать, и все постарались побыстрее разойтись по своим комнатам.
- Какой же ты придурок, Рон, - прошептала Джинни, закрывая за собой дверь. Гарри успел только заметить, что она расстроена и очень-очень зла на брата.
У Рона был виноватый, но по-ослиному упрямый вид, и Гарри счёл за лучшее ничего не говорить ему, пока он в таком состоянии. Они посидели некоторое время в молчании и легли спать, так и не сказав друг другу ни слова. Гарри долго лежал без сна. Миссис Уизли могла, конечно, рассердиться и расстроиться, но вряд ли она понимала, насколько серьёзно был настроен Рон. Если раньше Гарри думал, что встретившись с Руквудом, Рон бросится в драку, запустит в Пожирателя каким-нибудь малоприятным заклятием, постарается связать его и проследит, чтобы его отправили в Азкабан, то теперь он начал опасаться, что у друга в голове появились совсем другие мысли, совсем другие намерения.
Рон вообще сильно изменился в последнее время, но Гарри только сегодня понял, насколько. Он ругал себя последними словами, что не начал бить тревогу раньше, что позволил злу прокрасться в душу Рона настолько глубоко, что оно уже оставило свой отпечаток. Он должен был уже давно поговорить с Гермионой. Ничего, ещё не поздно, ещё можно всё исправить, и завтра же нужно этим заняться. Гермиона обязательно что-нибудь придумает, ей всегда лучше удавались душеспасительные беседы. С этой мыслью Гарри провалился в тяжёлый, наполненный неясными тёмными фигурами сон.
Утром за завтраком миссис Уизли вела себя с Роном так, будто вчера ничего особенного не случилось, и Гарри видел, что другу это принесло огромное облегчение. А вот Джинни брату ничего не простила, судя по испепеляющим взглядам, которыми она провожала каждое его движение. Гарри искренне не понимал, как Рон ещё не подавился: взгляд Джинни просто убивал наповал. Джордж к завтраку снова не спустился, а расстроенный, лохматый Перси пожаловался, что близнец снова всю ночь ворочался и, кажется, совсем не спал. Перси всё ещё не снимал заклинания, просыпаясь от каждого движения Джорджа.
- Чем собираешься сегодня заняться? – как бы невзначай спросил Гарри, перегибаясь через стол за маслёнкой и не глядя на Рона. – Встречаешься с Гермионой?
Рон кивнул, дожёвывая тост с джемом.
- Во второй половине дня, - наконец, ответил он. – Она говорила, что хочет сегодня с утра помочь маме с уборкой. А у тебя какие планы?
Как-то очень быстро так сложилось, что Гарри стал откровенно лишним. Нет, этого никто не говорил и даже не показывал, и Гарри ни разу не заметил, чтобы Рон или Гермиона были недовольны из-за его присутствия, но сам он ощущал себя пятым колесом в телеге. Это проявлялось вот в такие моменты, как сейчас, например. Рон не посчитал даже нужным позвать его с собой, хотя наверняка бы не стал возражать, если бы Гарри захотел отправиться на прогулку вместе с ними. Нельзя сказать, что его это задевало, в конце концов, он сам не желал для друзей ничего лучшего, просто в последнее время он чувствовал себя всё более и более одиноким. Джинни отдалялась от него всё больше и больше, не присоединяясь к их с Роном беседам по вечерам и предпочитая проводить время в компании кого-нибудь из других братьев. Она часто наведывалась в коттедж «Ракушка» к Биллу и Флер, с которой они в последнее время по-настоящему подружились.
- Я хотел навестить Тедди, - ответил Гарри, встряхнувшись и отогнав не вовремя одолевшие его мысли. – Давненько не был у них.
Рон ничего не ответил, и беседа затухла сама собой. Гарри почувствовал на себе взгляд и, подняв голову, встретился глазами с Джинни, которая, чуть прищурившись, наблюдала за ним. Гарри вспомнил, с какой проницательностью она всегда отличала правду от лжи, и предпочёл побыстрее подняться в их с Роном комнату. Пока он собирался, якобы к Тедди, Рон лениво следил за ним, растянувшись на своей кровати и бесцельно щёлкая делюминатором, хотя в комнате не было ни одного источника света, кроме солнечного.
- Ну, ладно, - Гарри посмотрел на него, - я пошёл. Встретимся вечером?
Рон равнодушно кивнул в ответ. Гарри понимал, что проследить, куда именно он трансгрессирует, невозможно, но всё-таки ушёл достаточно далеко от Норы пешком, испытывая лёгкое чувство вины за свой обман. Ему всё ещё было немного не по себе, когда он звонил в дверь небольшого домика Грейнджеров, который ни капли не пострадал за время, пока его хозяева мирно жили в Австралии. Дверь ему открыла миссис Грейнджер, с забранными в пучок волосами и державшая в одной руке резиновые перчатки.
- О, доброе утро, Гарри, - поприветствовала она друга дочери. – Что-то ты давно к нам не заглядывал. Проходи, пожалуйста. Гермиона наверху, но я её сейчас позову. Хочешь чая с печеньем? Или может чего-нибудь посущественнее?
- Нет, спасибо большое, - Гарри чуть улыбнулся. – Вы же знаете миссис Уизли, из её дома невозможно выйти голодным.
Миссис Грейнджер весело рассмеялась и пошла за Гермионой. Гарри впервые остался один в гостиной Грейнджеров. Он огляделся вокруг. Комната дышала уютом и покоем, которого в последнее время стало немного не хватать Норе. Весёленькие занавески на окнах отлично гармонировали с ковром и диванными подушками, и оставалось только похвалить вкус миссис Грейнджер. На каминной полке стояли многочисленные рамки с фотографиями, и Гарри подошёл поближе, разглядывая их. В основном на фотографиях была запечатлена Гермиона в разной степени взрослости: маленькая Гермиона, утонувшая в огромном кресле с книгой в руках, Гермиона с мистером Грейнджером, оба держат в руках удочки и весело смеются, очень серьёзная Гермиона, одетая в школьную форму, с двумя косичками и в очках. Гарри никогда не видел Гермиону с такой причёской и не знал, что она носила очки в детстве. Она никогда не рассказывала. Это была другая жизнь, другая девочка, которая исчезла без следа, поступив в Хогвартс. На секунду Гарри задумался, какой бы стала Гермиона, если бы не была волшебницей. Ей бы абсолютно точно не пришлось проходить через все ужасы войны, она могла бы всегда смеяться так же весело, как на фотографии, она была бы безоблачно счастлива. Гарри не смог вспомнить, когда Гермиона смеялась в последний раз. А сейчас он ещё добавит ей тревог.
- Гарри! – раздался голос за его спиной, и он обернулся навстречу встревоженной Гермионе. – У вас ничего не случилось?
- Нет, всё хорошо, - Гарри поспешил успокоить её. – Просто я хотел поговорить с тобой. Ты не могла бы уделить мне несколько минут?
- Да, конечно, - Гермиона села в то же самое кресло, в котором сидела на фотографии, только уже не теряясь в нём, и подвернула одну ногу под себя. Этот жест тоже удивил Гарри, Гермиона никогда раньше так не делала, но выглядела так, как будто для неё это было привычно. Наверное, она позволяла себе так сидеть исключительно дома. – О чём ты хотел поговорить?
- О Роне, - Гарри опустился на диванчик напротив и посмотрел в тут же принявшее обеспокоенное выражение лицо Гермионы. – Ты не замечала в последнее время, что он как-то изменился?
- Мы все изменились, Гарри, - мягко ответила Гермиона. – И Рон тоже. Он стал взрослее, но так и должно быть. В конце концов, он понёс самую тяжёлую потерю в этой войне из нас троих. Я ни в коем случае не хочу сказать, что тебе было так уж легко после смерти Римуса, но всё же Фред был родным братом Рона, это немножко разные вещи.
Гарри не собирался с ней спорить, к тому же, она несомненно была права. Он раздумывал, как бы объяснить свои довольно туманные ощущения по поводу изменившегося поведения Рона.
- Он ожесточился, - нерешительно начал он. – Да, я понимаю, что это нормально. Но Рон, как мне кажется, не может думать ни о чём другом, кроме Руквуда.
И Гарри кратко рассказал Гермионе о развернувшейся вчера сцене. Он немного помедлил, но потом всё же решил, что она должна знать всю правду, и упомянул также и прозвучавшее в темноте спальни непростительное заклятие. Гермиона побледнела и тревожно сдвинула брови, но ничего не сказала, обдумывая что-то.
- Рон всегда отличался некоторой кровожадностью на словах, ты не находишь? – наконец, спросила она. – Это всегда меня немножко пугало. Но ведь на деле, Гарри, он никогда не совершал ничего по-настоящему плохого или жестокого, правда? Он даже поддержал твоё решение защитить Малфоев! Я не ожидала от него такого.
У неё был почти умоляющий тон, и Гарри на несколько секунд заколебался. Ему так не хотелось доставлять ей лишнее беспокойство! Он мог сказать, что ему показалось, что все они сейчас не в себе, что всё образуется, и Рон станет прежним. Но в глубине души его терзал смутный страх: а если нет? Если они сейчас упустят момент, когда ещё можно было что-то сделать?
- Нет, Гермиона, - слова давались Гарри как никогда тяжело, - с Роном что-то действительно не так. Иногда у него бывает такой взгляд… Иногда он действительно пугает меня. Я боюсь, - он перевёл дыхание, - боюсь, что он каким-то образом выяснит, где прячется Руквуд, и убьёт его.
Гермиона смотрела на него с нескрываемым ужасом. Но Гарри казалось, что она всё ещё не понимает всю серьёзность ситуации.
- Пойми, Гермиона, я наблюдал за ним, - Гарри встал и в глубоком волнении зашагал по комнате. А что если ему не удастся объяснить ей, насколько всё серьёзно? Гермиона следила за ним взглядом, вжавшись в спинку своего кресла. – С тобой он другой. Когда ты рядом, он ведёт себя как обычно. Но в Норе, особенно по вечерам… - Гарри поёжился. – Он просто сидит и смотрит в одну точку. Не реагирует ни на что, даже когда я его зову. А потом поднимает голову, и глаза у него почти чёрные. Это… это жутко.
Гермиона молчала. Она всё ещё не выглядела до конца убеждённой, но Гарри показалось, что она просто всеми силами пыталась скрыться от правды. Он понимал, что для неё поверить ему сейчас значит забыть о нормальной жизни ещё на какое-то время. Отказаться от надежды прийти в себя.
- Я могу поговорить с ним, - наконец сказала Гермиона. – Могу как-нибудь завести разговор о Руквуде и посмотреть на его реакцию. Но я уверена, что ты немного преувеличиваешь, Гарри. То есть, ты, конечно, и правда так думаешь, но ведь ты тоже ещё не в порядке, правда? У тебя тоже проблемы с нервами, как и у всех нас. Тебе могло показаться просто потому, что у тебя сейчас состояние повышенной тревожности, только и всего.
Гарри смотрел на неё с раздражением. Их с Роном всегда бесила манера Гермионы разговаривать с ними как с двумя несмышлёнышами, сыпать умными фразами и выглядеть при этом донельзя довольной собой. Конечно, в глубине души он понимал, что она делает это не специально, просто это была Гермиона, и она нравилась им с Роном именно такой. Но иногда, в такие моменты, как сейчас, её привычка подвергать всё тщательному анализу безмерно бесила.
- Вспомни шестой курс, - Гарри старался говорить спокойно. – Ты говорила точно то же самое, когда я доказывал тебе с пеной у рта, что Малфой – Пожиратель смерти. И что итоге? Я ведь оказался прав.
- Да, - мягко согласилась Гермиона. – В тот раз ты был прав, и я уже много раз говорила тебе, что должна была поверить, должна была учесть все доказательства. Но, Гарри, ты столько лет обвинял Снейпа во всех грехах, а в итоге выяснилось, что глубоко ошибался. – Наверное, на его лице было написано что-то страшное, потому что она поморщилась и тут же поспешила добавить: - Я ни в коем случае не ставлю это тебе в вину, не думай! Снейп сам вёл себя так, что никто и подумать не мог…
- Ладно, - Гарри перебил её, устало потирая лоб и машинально касаясь пальцами шрама. – Просто поговори с ним, хорошо?
Гермиона кивнула и посмотрела ему прямо в глаза.
- Как ты?
Гарри знал, что она прекрасно понимает, как он. Но в то же время Гермиона задала этот вопрос не для проформы, а потому, что искренне переживала за него.
- Стараюсь жить, - просто ответил Гарри с грустной улыбкой. – Мне кажется, уже даже стало чуть легче. А как с твоими кошмарами?
Гермиону передёрнуло, и Гарри понимающе хмыкнул.
- Ладно, я ещё должен навестить Тедди, - заявил он, направляясь к двери. – Да, и не говори Рону, что я здесь был. Вообще ему ничего не говори, хорошо?
Гермиона пообещала, и Гарри трансгрессировал к дому Андромеды. Визит занял у него чуть больше времени, чем он предполагал, и в Нору он вернулся уже ближе к вечеру.
- К вам с Роном прилетела сова из Министерства, - встретила его на пороге миссис Уизли, и Гарри, поблагодарив её, поднялся в свою комнату. На его подушке лежал тонкий конверт с печатью Министерства, и, взяв его в руки, Гарри вдруг почувствовал, что устал от официальных посланий. Почему его не могут просто оставить в покое? Он своё дело сделал, теперь он хочет просто жить, быть обычным человеком. Поколебавшись пару секунд, Гарри вскрыл конверт и тут же узнал размашистый почерк Кингсли. Уже действующий Министр магии сообщал Гарри, что завтра состоится официальная церемония награждения героев войны, и его приглашают в Министерство для получения Ордена Мерлина первой степени.
Это было ужасно. Снова стоять под вспышками фотокамер, снова выслушивать слова благодарности, снова вспоминать и вспоминать… Но и не прийти он не мог: не хотелось бы, чтобы люди подумали, что он не ценит оказываемого ему внимания. Ладно, это будет последняя официальная церемония, пообещал себе Гарри, решив непременно поговорить по этому поводу с Кингсли, а потом он наконец-то будет жить спокойно. По крайней мере он будет не один: Гарри был уверен, что и Рон с Гермионой получили подобные письма.
Рон вернулся в приподнятом настроении, как с ним всегда бывало после встреч с Гермионой, и с интересом взял в руки своё письмо. Но по мере того, как он читал послание, лицо его делалось всё бледнее и бледнее, а руки затряслись так, что под конец ему с трудом удавалось удержать пергамент в руках. Он затравленно взглянул на Гарри и тут же отвёл глаза, пробормотав что-то невразумительное.
- Что случилось? – спросил Гарри, начиная думать, что в письме Рона могла содержаться какая-то другая информация. – Что там?
Рон протянул ему свой кусок пергамента, и отвернулся к окну. Гарри пробежал глазами по строчкам и в недоумении посмотрел другу в спину. Письма были абсолютно идентичными, если не считать имени адресата, и было совершенно не понятно, что именно могло так напугать или расстроить Рона.
- Что такого ужасного ты тут прочитал? – недоуменно спросил Гарри.
- Нет, ничего, - быстро ответил Рон. – Просто надоели уже эти церемонии, сил нет. И на кой чёрт мне этот Орден Мерлина любой степени? И без него прекрасно проживу.
Гарри пожал плечами. Он видел, что Рон чего-то не договаривает, у него всегда краснели уши, когда он врал. Но настаивать не было смысла. В конце концов, это личное дело Рона, и если бы он хотел, то обязательно бы поделился с Гарри. Оставалось надеяться, что Гермионе удалось что-нибудь выяснить.
Миссис Уизли не выразила никаких особенных эмоций, узнав, что сыну вручат Орден Мерлина, хотя когда-то, не так уж и давно, она плакала от счастья только потому, что Рона назначили старостой. Что ж, у всех произошла кардинальная переоценка ценностей. Утром, накормив их завтраком, она только пожелала им с Роном удачи, но так и не выразила ни малейшей радости. Джинни, кстати, тоже не выглядела впечатлённой. Гарри подумал, что, наверное, не стоило Министерству раньше раздавать такие награды направо и налево, тогда бы люди больше радовались, получая их.
К его великому изумлению, церемония оказалась закрытой: на неё не пропустили ни одного постороннего человека, тем более – ни одного представителя прессы. Были только работники Министерства, разные официальные лица, половину из которых Гарри даже не знал. Он заметил Перси, стоявшего рядом с девушкой, которая была с ними на неудавшейся пресс-конференции. Одри, вспомнил Гарри, её зовут Одри.
Не успел Кингсли произнести и половины торжественной речи, как сидевший между Гарри и Гермионой Рон вдруг резко вскочил и, извинившись, бросился к выходу. Повисла небольшая пауза, потом Кингсли невозмутимо продолжил говорить, но Гарри уже не слышал ни слова. Всё, о чём он мог думать - это странное поведение Рона. Судя по взгляду Гермионы, не отрывавшемуся от двери, она слышала ровно столько же.
- Орден Мерлина первой степени вручается Гарри Поттеру, спасителю волшебного мира и победителю Волан-де-Морта, - торжественно провозгласил Кингсли, и Гарри пошёл к нему, чувствуя на себе одобрительные, тёплые и благодарные взгляды. Кингсли крепко пожал ему руку и вручил коробочку с Орденом.
- Орден Мерлина первой степени вручается Рональду Уизли, - продолжил Кингсли, - за верную и бескорыстную дружбу, храбрую борьбу и беспримерную стойкость перед лицом многочисленных опасностей.
Гарри смотрел на Кингсли, не зная, что и думать. Рон так и не вернулся, никто не знал, куда он ушёл и почему.
- Мистер Уизли временно отсутствует, - сказал Кингсли, в его тоне слышалось лёгкое удивление. – Орден Мерлина за него вручается его брату Перси Уизли.
Перси, не менее растерянный, чем сам Гарри, пробрался к Кингсли, и забрал награду младшего брата, тут же уронив коробочку с Орденом на пол. Кто-то громко хмыкнул, и, обернувшись, Гарри поймал насмешливый взгляд Одри. Она по-товарищески подмигнула ему и подняла вверх большой палец. Гарри выдавил в ответ жалкое подобие улыбки.
Гермиона за своим Орденом шла как деревянная кукла: от волнения у неё подгибались ноги. Но волновалась она отнюдь не из-за награды, её так же, как и Гарри беспокоило таинственное исчезновение и ничем не объяснимое отсутствие Рона.
Гарри успокаивал себя тем, что, возможно, Рону просто стало плохо, и он посчитал правильным вернуться домой. Но вчерашняя реакция друга на письмо Кингсли наводила на мысли, что здесь была какая-то загадка, которую ни Гарри, ни даже Гермиона были не в силах разгадать. Их волнение только усилилось, когда, вернувшись в Нору, они обнаружили, что дома Рон не появлялся.
- Но куда он мог пойти? – прошептала Гермиона, запуская руки в волосы. – Что могло произойти?
Гарри, которому в голову приходили самые безумные мысли (например, что Рон так мастерски овладел искусством легилименции в тайне от всех, что смог прочесть мысли Кингсли по поводу местонахождения Руквуда, и теперь отправился мстить), только растерянно пожал плечами.
- Может, проверим «Ракушку»? – предложил Гарри, ему казалось, что лучше делать что угодно, чем ждать, и Гермиона с надеждой ухватилась за это предложение.
Но Флер и оказавшийся дома Билл ничего не слышали о Роне. Билл внимательно выслушал сбивчивый рассказ Гарри о странной реакции Рона на письмо и его сегодняшнем побеге с церемонии награждения, и в его глазах промелькнула искра понимания.
- Я могу ошибаться, - медленно сказал он, - но, мне кажется, всё дело в той ошибке, которую он совершил, покинув вас перед Рождеством.
- Но как это может быть связано? – Гарри ошеломлённо помотал головой. Они никогда об этом не вспоминали, Гарри никогда и не думал упрекать Рона, не пользовался его уходом как способом задеть друга.
Гермиона, как всегда, сообразила быстрее.
- Он считает, что не заслуживает Ордена? – тихо и как-то жалобно спросила она, и Билл кивнул в ответ.
- Не подумайте, что я говорю это только потому, что он мой брат, - он опустился в кресло и задумчиво подёргал себя за серьгу в виде изящного полумесяца, - но я правда никогда не видел человека, который раскаивался бы в каком-то своём поступке больше, чем Рон. Вы просто его не видели тогда. Я всерьёз боялся за его рассудок, в таком отчаянии он находился.
Гермиона тихо всхлипнула. Гарри подумал, что она, наверное, вспомнила возвращение Рона и холодный приём, который ему оказала.
- Первую неделю он даже не ел, - Билл посмотрел на Гарри с Гермионой, словно проверяя, поняли ли они масштаб трагедии: Рон, и не ел! – Потом он немного пришёл в себя, но думал только о вас, о том, как вы там. Я никогда не забуду, с каким лицом он слушал новости, как вздрагивал, когда слышал твоё имя, Гарри. Мне кажется, если бы он узнал, что вас поймали, то умер бы на месте. Каждый раз за обедом он вспоминал какую-то рыбу, из-за которой он обидел тебя, Гермиона, не знаю, как там было дело, боялся спросить.
У Гермионы задрожали губы, и она подняла глаза к потолку, как будто боялась, что не сможет сдержать слёз. Гарри вспомнил этот случай. Гермиона тогда и правда отвратительно приготовила какую-то рыбу, кажется, щуку, и Рон высказал своё неудовольствие.
- Он всё время спрашивал про Закон Элементарной Трансфигурации Гэмпа и об исключениях из него, я уже устал повторять эту информацию, - продолжил Билл остановившемся взглядом глядя на висевшую на стене картину. Он настолько погрузился в воспоминания, что не замечал ничего вокруг. – В общем, выглядел он как помешанный. И вёл себя так же. Его грызло чувство вины, подтачивало изнутри. Он не мог себя простить и говорил, что никогда не сможет. Что поступил как последний подонок, что он ничем не лучше Питера Петтигрю.
Этого Гарри снести уже не мог. Как Рон мог сравнить себя с Петтигрю? Ведь то, что он их оставил, не шло ни в какое сравнение с преступлением Хвоста, это было прямо-таки мелочью.
- Ничего непоправимого Рон не сделал, - заявил Гарри, вставая. – Тем более, мы с Гермионой простили его, о чём тут ещё говорить?
- А ты представь себя на его месте, - мрачно предложил Билл. – Представь, что бы ты чувствовал. Я Рона не оправдываю, но считаю, что он искупил свою вину за то время, которое провёл здесь, у нас с Флер. Он ужасно мучился, поверьте мне. Не мог отвлечься, не мог спать. Я никогда не видел, чтобы Рон столько читал за всю его жизнь. Особенно плохо было в сочельник, я думал, он просто не выдержит. А потом он услышал твой голос Гермиона, - Билл взглянул на неё, и было что-то доброе и даже немножко одобрительное в этом взгляде. Гермиона покраснела и низко опустила голову. – Тогда я окончательно поверил, что у него крыша поехала. Правда, шарик света меня быстро убедил в обратном, да и делюминатор всё-таки изобрёл Дамблдор, мало ли что? Он же всегда всё знал наперёд, может и тут как-то угадал. Так что вот, думаю, дело в этом. Рон не может простить себя.
- Но мы, мы-то его простили! – воскликнула Гермиона, оборачиваясь к Гарри. – Ведь простили, правда?
- Конечно, - вполне искренне поддержал её Гарри. – Мы наверное зря не говорили с ним на эту тему.
- Да нет, - Билл покачал головой. – Какая разница, если он сам себя простить не может? Тут остаётся только ждать, ничего больше.
Гарри мысленно с ним согласился. Но только где искать Рона? Но на этот вопрос Билл не мог дать ответа, даже если бы очень сильно захотел.
Рон вернулся сам, глубокой ночью, когда все уже с ума сходили от беспокойства. Миссис Уизли, напоенную снотворным, которое ей обманом подсунул бледный мистер Уизли, уложили спать. Чарли и Перси изо всех сил пытались успокоить Джорджа, который тоже начал немного волноваться, и это было первым доказательством того, что для него ещё осталась надежда, остался смысл жизни, пока рядом с ним находятся люди, которые его любят и которых любит он. Джинни сидела рядом с вытирающей слёзы Гермионой, обнимая её за плечи и не говоря ни слова. Гарри как-то машинально подумал, что ни из-за кого другого Гермиона не пролила столько слёз, только из-за Рона.
Он не знал, что делать. Не мог представить, куда мог отправиться Рон. Где он мог быть сейчас. Но в глубине души Гарри верил, что с Роном не могло ничего случиться, что вот-вот дверь откроется, и он войдёт, уставший, голодный, злой, и всё будет хорошо. Всё познаётся в сравнении: только сейчас Гарри понял, как хорошо всё было утром, ещё до того, как они отправились в Министерство.
Около двух часов ночи дверь просто открылась, и Рон буквально ввалился домой, растянувшись прямо у порога. От него за версту разило огневиски. Гермиона разрыдалась в голос и бросилась поднимать его, но её опередили Перси и Чарли. Гарри заметил, с каким облегчением вздохнула Джинни, и ему показалось, что он увидел блеснувшие в её глазах слёзы. Когда Рона раздели и накрыли одеялом, Гарри проводил домой всё ещё плакавшую Гермиону, а потом долго сидел один в тёмной гостиной, размышляя о своей чёрствости, безалаберности и тупости. Как можно было не догадаться, что Рона будет мучать совесть? Это же так очевидно! Хотя, даже Гермиона не думала, что всё может оказаться настолько серьёзным. Гарри совсем неважно спал в эту ночь из-за оглушительного храпа Рона, но сегодня этот храп доставлял ему искреннее удовольствие: Рон дома, с ним всё хорошо.
Следующий день запомнился Рону надолго, потому что такого похмелья он ещё наверняка не испытывал никогда в своей жизни, а разъярённая миссис Уизли отказалась сварить ему антипохмельное зелье. Рон сносил все страдания молча, с мученическим видом, но Гарри видел, что друг панически боится того момента, когда ему придётся отвечать на вопросы друзей. Вернувшаяся с утра Гермиона правда настояла на том, что в таком состоянии Рона трогать не нужно, и предложила отложить беседу до лучших времён. Гарри согласился, он и сам страшился этого разговора.
Может быть, Рон специально тянул время, а, может, ему и впрямь было так плохо, но он провалялся в постели до самого вечера. Гермиона решила не дожидаться его и трансгрессировала домой, строго-настрого запретив Гарри заводить с Роном какие бы то ни было разговоры без неё. Гарри пообещал, отметив про себя, что только рад отложить эту пренеприятнейшую беседу на неопределённый срок. Рон спустился в гостиную около пяти часов вечера с крайне виноватым видом. Он робко извинился перед всеми за доставленное беспокойство, но наотрез отказался что-либо объяснять. Миссис Уизли не сдалась бы так просто, но тут раздался громкий стук со стороны окна. Гарри поспешно поднял стекло, и в гостиную влетели три красивые совы, одна из них до боли напомнила Гарри Буклю, и сердце его болезненно сжалось. И именно эта сова подлетела к нему, протягивая лапку с привязанным к ней письмом. Оглянувшись, Гарри увидел, что вторая сова принесла письмо для Рона, а третья – для Джинни. Это было странно, потому что Кингсли ничего не говорил о предстоящих событиях, в которых они должны бы были участвовать. Гарри опустил глаза на своё письмо и почувствовал, как сердце пропустило удар. На письме красовалась эмблема Хогвартса.
Трясущимися пальцами Гарри открыл конверт и впился взглядом в текст, написанный такими знакомыми зелёными чернилами, но незнакомым почерком.
«Уважаемый мистер Поттер!
Извещаю Вас, что руководством Хогвартса принято решение предложить всем студентам, не закончившим образование, пройти повторно прошлогодний курс в связи с известными событиями. Так как Вы пропустили седьмой курс обучения и не сдали ЖАБА, предлагаем Вам завершить образование в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. О своём решении просьба проинформировать до конца завтрашнего дня.
Искренне Ваша
профессор П. Стебль,
заместитель директора школы».
Гарри поднял голову, чувствуя, как от возбуждения пылают щёки, и увидел устремлённый на него не менее потрясённый взгляд Рона.

Глава 13

Вернуться в Хогвартс! У Гарри даже голова закружилась, и на какую-то долю секунды перед ним промелькнул яркий образ Большого зала, таким, каким он был до битвы. Снова учиться, делать домашние задания, ходить в Хогсмид по выходным. Играть в квиддич! Он даже не рассчитывал на такую возможность.
- Что это вам там снова прислали? – поинтересовалась миссис Уизли, заглядывая в письмо Рона. – Закончить образование? Как это замечательно! У вас будет возможность сдать экзамены и получить хорошую работу, просто чудесно!
Миссис Уизли действительно подумала, что они могут вернуться, и Гарри почувствовал лёгкий укол совести из-за того, что они вынуждены будут сейчас разочаровать её. Рон растерянно переводил взгляд с улыбающейся матери на письмо и явно не знал, что сказать. Гарри присел на стул, всё ещё сжимая в руке хрустящий пергамент, и вдруг увидел отошедшую в самый дальний угол Джинни. У неё был такой вид, будто она испытывала сильнейшую боль, но изо всех пыталась не расплакаться. Гарри уже привстал, чтобы подойти к ней, когда в гостиную влетела ещё больше, чем обычно растрёпанная Гермиона с сияющими глазами и пылающими щеками.
- Вы тоже получили их, да? – радостно спросила она, вырывая из рук Рона его письмо и быстро пробегая глазами по строчкам. – Хогвартс! Вы только представьте, что мы вернёмся туда! Сдадим ЖАБА, я и мечтать об этом не смела!
На один только миг Гарри передалась её радость, и он почувствовал внутри крохотный пузырёк восторга. Но он тут же взял себя в руки: с Хогвартсом покончено, ему нет смысла возвращаться туда, он этого не хочет.
- Подожди, Гермиона, - тем временем растерянно говорил Рон, - не так быстро. Я не уверен, что хочу вернуться в школу, по крайней мере, сейчас.
Лицо Гермионы вытянулось, она хватала ртом воздух, не в силах сказать что-то более менее вразумительное. Наверное, у неё в голове не укладывалось, как человек может добровольно отказаться от возможности получить хорошее образование. То, что Гермиона предложение примет, не подлежало ни малейшему сомнению, и Гарри с интересом ждал окончательного решения Рона. С учётом его настроения в последнее время, с учётом всех пугавших Гарри моментов, было бы даже хорошо, если бы Рон отправился в школу, где бы он проводил максимум времени в компании Гермионы. За это время авроры поймают Руквуда, он отправится в Азкабан, и Рон забудет про свои грандиозные планы мести.
Для себя же Гарри такой возможности не рассматривал. Он пережил слишком многое, чтобы снова спокойно сидеть за школьной партой и ничего не делать. Он не может позволить себе этот беспечный год отдыха и развлечений. У него найдутся дела поважнее. Гарри впервые задумался, чем он будет заниматься теперь, когда получил контроль над собственной жизнью. Когда-то он собирался стать аврором. В принципе, такая работа и сейчас ещё привлекала его, но аврором он стать не мог. У него нет нужного образования, тут Гермиона права, и от мечты о хорошей работе нужно отказаться. Гарри подозревал, что Кингсли взял бы его в аврорат и без ЖАБА, но он сам этого не хотел. Ему и так надоело, что столько лет его считали любимчиком Дамблдора, неприкосновенной персоной только потому, что он – Гарри Поттер, Мальчик, который выжил. Если сейчас он станет аврором, обязательно найдутся люди, которые за его спиной будут многозначительно переглядываться и говорить: «Это же Гарри Поттер. Разве ему нужно образование, как простым смертным?» Он этого не хотел. Но и другой работы для себя не представлял. Что ещё он умеет, чего хочет?
Гарри понял, что он инстинктивно избегал этих вопросов, боялся их, потому что никто не мог помочь ему с этим выбором, никто не знал на них ответов, кроме него самого. Одно ясно точно: без ЖАБА он никогда не получит работу в Министерстве. Единственный знакомый Гарри человек, у которого не было образования - это Хагрид, но его работу вряд ли можно было назвать привлекательной. Хотя Хагриду она нравилась, несмотря ни на что. Но для того, чтобы копаться в земле и разводить флоббер-червей, нужно обладать особым складом характера и любить животных, чего Гарри за собой не особо-то замечал. То есть, он всегда с удовольствием возился с Буклей, был по-своему привязан к Клювокрылу, но не представлял своего будущего, связанного с подобной работой. Можно было посоветоваться с мистером Уизли, скорее всего он может дать какой-то дельный совет. Гарри охватила грусть: рядом с ним больше не было никого, с кем можно было бы обсудить такой важный вопрос, не было Сириуса, теперь не стало и Люпина.
- Ты не можешь остаться без образования, Рон, - Гермиона уже минут пять безостановочно приводила доводы, которые говорили бы в пользу поездки в Хогвартс. – Это просто невозможно. Подумай о своём будущем. Ты что, хочешь быть как Хагрид?
Гарри мысленно улыбнулся. Гермиона всегда мастерски находила самые убедительные аргументы из всех возможных. Но в этот раз они не произвели на Рона никакого впечатления.
- Я могу помогать Джорджу в его магазине, - уверенно заявил он. – И для этого мне не придётся сдавать никаких экзаменов.
- А если когда-нибудь тебе это надоест? – не сдавалась Гермиона. – Потом тебе уже никто не даст такого шанса. Хотя бы на всякий случай, ты должен сдать ЖАБА.
- Послушай, Гермиона, это ты можешь сдать парочку ЖАБА и не заметить, а для меня это месяцы напряжённой работы и стресс для всего организма, - мрачно пошутил Рон, но Гарри заметил, что друг начинает колебаться.
В качестве тяжёлой артиллерии в бой вступила молчавшая до этого миссис Уизли:
- Гермиона абсолютно права, Рон. Когда-нибудь ты вспомнишь её слова и будешь глубоко раскаиваться, что в своё время к ним не прислушался. С твоими способностями ты мог бы многого добиться, заработать много денег.
Рон покраснел, но ничего не ответил, в сотый раз перечитывая письмо. Гарри ждал. Сейчас друг, наконец, решится и даст окончательный ответ. Джинни подошла к Гермионе и встала рядом, будто прося поддержки, и Гермиона немного сочувственно обняла её за плечи. Гарри показалось это странным, но он удержался и ничего не стал спрашивать. В конце концов, переживания Джинни, которыми она не хотела с ним делиться, больше не должны были его касаться. Кажется, Джинни не выражала особого желания быть его другом, значит, и ему не стоит навязываться. Наверное, её можно было понять: он её бросил, оставил одну в такое трудное и страшное время, неудивительно, что она ему этого не простила.
Рон наконец поднял голову, и Гарри с облегчением заметил, что его глаза просветлели, и вообще, он выглядел как человек, сбросивший с себя тяжелейший груз.
- Ладно, я поеду, - немного робко заявил Рон. – Но учти, Гермиона, что это просто для проформы. Мне ЖАБА не нужны по большому счёту, как-нибудь и без них проживу. Просто не хочется терять год, я уже устал от этого безделья.
Гермиона в полном восторге бросилась ему на шею, нисколько не стесняясь миссис Уизли. Хотя, Гарри должен был это признать, Рон с Гермионой вели себя вполне благоразумно и ещё ни разу не напомнили ему Билла с Флер. Хотя, и так оно скорее всего и было, это наверняка была заслуга Гермионы, если вспомнить, как вёл себя Рон, встречаясь с Лавандой. За всё то время, которое они провели вместе, гуляя или сидя в кафе, Рон с Гермионой ни разу не поцеловались или не сделали ничего такого, чтобы Гарри испытал желание отвернуться или оставить их одних. Они даже за руки не держались, хотя по их изменившимся отношениям было заметно, что без Гарри дело у них явно шло на лад. Иногда Рон, забываясь, заправлял Гермионе за ухо выбившийся локон или приобнимал её за талию, когда в непосредственной близости от них проезжала машина, чего раньше себе не позволял.
- А ты, Гарри? – Гермиона оторвалась от Рона и повернула к нему сияющее лицо. – Ты ведь тоже поедешь?
Гарри постарался придать своему лицу как можно более скорбное и виноватое выражение и отрицательно покачал головой.
- Нет, я думаю, что с учёбой покончено, - делая вид, что ещё раздумывает, ответил он. – Не могу представить, что вернусь в школу.
Гермиона с надеждой посмотрела на Джинни, но та увлечённо рассматривала эмблему Хогвартса на своём конверте, словно видела её в первый раз, и проигнорировала взгляд Гермионы.
- Гарри, - миссис Уизли приблизилась к нему и положила обе руки ему на плечи, пытаясь заглянуть в глаза, - не принимай скоропалительных решений. Поверь, ты сейчас действительно не понимаешь, от чего отказываешься. Я уверена, что Кингсли возьмёт тебя на работу, не требуя никакого образования, никаких ЖАБА, но ведь ты не знаешь, как сложится твоя дальнейшая жизнь. Очень может быть, что ты будешь вспоминать сегодняшний день как день, в который ты совершил самую большую ошибку в своей жизни.
Гарри подумал, что самую большую ошибку в своей жизни он уже совершил в день похорон Дамблдора, когда окончательно расстался с Джинни, а не попросил её дождаться его. Хотя, он тогда совсем не был уверен, что выживет, и очень боялся, что Джинни может из-за него пострадать. Нет, он нисколько не сомневался в правильности своего решения, никогда. Но сейчас… Когда война закончилась, когда Джинни была так близко, когда сам он остался жив, когда они могли бы быть вместе, Гарри начал думать, что всё же ошибся. Хотя, может быть, не было никакой разницы, может быть, у Джинни в любом случае пропали бы чувства к нему. Ей всего шестнадцать лет, ей могло всего лишь показаться, что она любит его по-настоящему. Но в глубине души Гарри в это не верил. Нет, всё дело в том, что он её бросил и больше ни в чём. Рон прав: Джинни не игрушка, пора уже это понять и, наконец, перестать мечтать о несбыточном.
- Я не вернусь в Хогвартс и точка, - это прозвучало даже немного грубо, но, в конце концов, это его и только его решение. Он не маленький мальчик, и может сам решать, как ему быть, правильно?
- Гарри, - Рон очень серьёзно смотрел на него, - подумай ещё раз. Что ты собираешься делать? Действительно попросишь Кингсли взять тебя на работу?
- Я ещё не решил, - Гарри направился в сторону двери, намереваясь закончить этот бессмысленный разговор. – Но в Хогвартс я не поеду.
Гарри лежал на своей кровати, уставившись в потолок, и чувствовал себя глубоко несчастным. Скоро все друзья уедут в школу, и он останется совершенно один. Ну, как один, он переедет в свой дом на Площади Гримо и будет коротать дни в компании Кикимера. Гарри усмехнулся. Грандиозное будущее его ждёт, ничего не скажешь. Скорее всего он всё-таки попросится на работу в аврорат, может, его и возьмут для начала каким-нибудь стажёром. Нужно ловить оставшихся на свободе Пожирателей, это раз. В работе авроров Министерство нуждалось постоянно, значит, и ему найдут какое-нибудь занятие, это два. В деньгах он особенно не заинтересован, на жизнь ему хватит. Косые взгляды других сотрудников Министерства он как-нибудь переживёт, ничего, ему не впервой.
А Рон с Гермионой и Джинни тем временем сдадут ЖАБА, будут делать карьеру, иногда выкраивая время для встреч с ним. Джинни наверняка быстро найдёт ему замену, какого-нибудь достойного парня, который не будет ставить спасение мира выше их отношений, не бросит её ради какой-то грандиозной цели. И правильно, такой парень ей и нужен. Что бы ждало её с ним, если на секунду допустить, что Джинни бы его простила? Вечные миссии, поимка тёмных магов, опасности? Разве такой жизни, полной тревог и волнений, она заслуживает? Совсем нет, и Гарри это знал. Но он никак не мог прогнать неприятное чувство, что всё же ему стоило бы поговорить с ней, попытаться её вернуть.
Через несколько минут в спальню вошёл Рон и уселся писать ответ в Хогвартс. Он несколько раз бросал на Гарри робкий взгляд, но ничего не говорил, и Гарри подумал, что, наверное, Гермиона попросила его провести разъяснительную беседу на тему важности образования.
- Расслабься, - Гарри повернулся на бок, опершись на руку, и посмотрел на Рона. – Я всё равно не поеду, можешь не уговаривать.
- Но почему нет? – Рон отложил перо и развернулся к Гарри. – Тебе ведь действительно нечем заняться. Тем более, какая возможность отдохнуть от всего этого.
И Рон неопределённо взмахнул рукой. Гарри его понял, но всё же не согласился. Ехать в школу не казалось ему выходом. Там он постоянно будет окружён восторженными школьниками, которые будут нестерпимо напоминать ему Колина Криви, ещё и автографы будут просить, не приведи Мерлин. Нет, всё, школа – это пройденный этап, тут нет никаких сомнений.
- Всё бы было почти как раньше, - тихо произнёс Рон. – Совсем не так, конечно, но мы бы были все вместе. И Джинни…
Гарри вздрогнул и уставился на сильно покрасневшего и смущённого Рона.
- Что Джинни? – нетерпеливо спросил он, сверля друга взглядом. – Что ты хотел сказать?
- Ну… - Рон теперь внимательно рассматривал ногти на своей правой руке, - я просто подумал, что, может быть, ты захотел бы провести с ней немного времени. Это не моё дело, конечно, но вы оба ходите как в воду опущенные, и мне кажется, что вам, возможно, стоило бы поговорить.
Это было что-то новенькое! Гарри раньше не мог себе и представить ситуации, когда бы Рон одобрил отношения Джинни с кем бы то ни было, включая самого Гарри. Да, Гермиона явно положительно на него влияет.
- Слушай, Рон, - Гарри сел на постели, по-турецки скрестив ноги, - Джинни не хочет больше быть со мной. Она ясно и однозначно дала мне это понять. Она не простила меня за то, что я оставил её. И она права. Я ужасно с ней поступил, и это целиком и полностью моя вина.
Рон удивлённо вытаращил глаза.
- Ты уверен, что понял её правильно? – нерешительно спросил он через несколько секунд. – Мне просто кажется, что она всё ещё…
Гарри резко вскочил, не позволяя надежде вкрасться себе в душу. Потом будет только больнее разочаровываться.
- Рон, я прошу тебя, - перебил он друга, - давай просто закроем эту тему. Между нами с Джинни всё кончено, и тут уже ничего не поделаешь, мне очень жаль.
Рон огорчённо кивнул и вернулся к своему письму, а Гарри снова улёгся на кровать. Его и так сильно пошатнувшееся душевное равновесие, приобретённое с огромным трудом, теперь рушилось на глазах. И надо было Рону заводить этот разговор! Почему он сказал, что, возможно, Джинни всё ещё… всё ещё… Гарри боялся даже подумать об этом, потому что как только он это произнесёт, даже мысленно, тут же вернутся загнанные в самый угол сознания надежды и мечты, а этого он допустить не мог.
- Ты идёшь вниз? – спросил Рон, запечатывая конверт. – Мама сказала, скоро будем ужинать.
Гарри кивнул, стараясь вести себя так, будто его мир вовсе и не переворачивался. Он в порядке, у него всё хорошо.
- Написал? – нетерпеливым вопросом встретила Рона Гермиона. – Давай, я отправлю письмо.
Рон молча протянул ей конверт и, подтверждая догадку Гарри, едва заметно качнул головой. Гермиона явно расстроилась и повернулась к Гарри.
- Ты уверен, что не передумаешь? – осторожно спросила она. – Ещё не поздно написать ответ.
- Нет, - Гарри взял лежавшую на столе газету, делая вид, что заинтересовался какой-то статьёй. – Всё в порядке, Гермиона, не переживайте за меня.
- Ладно, - потухшим голосом произнесла Гермиона, и её плечи поникли. – Тогда осталось только дождаться письма Джинни, и всё будет готово.
Гарри вздрогнул, но сделал вид, что порезался газетной страницей, и тут же засунул палец в рот, избегая внимательного взгляда Рона. Да что они, издеваются над ним что ли, в конце концов? Он и так каждую секунду, прошедшую с момента получения этого несчастного письма, помнил, что скоро Джинни уедет в Хогвартс, где много парней, у которых она всегда пользовалась огромной популярностью, что у неё будет своя жизнь, в которой не останется для него места. Можно и не напоминать ему об этом каждые пять минут.
- Вот, держи, Гермиона, - раздался бесцветный голос Джинни, и Гарри непроизвольно повернул голову в её сторону. – Написала.
Гермиона молча взяла у неё запечатанный конверт, снова сочувственно потрепав Джинни по плечу, и жестом подозвала к себе сов, терпеливо дожидавшихся ответа, попивая воду из поилки Сычика. Гарри следил за Джинни, устало опустившейся в кресло, не понимая, что с ней произошло. Она выглядела как человек, только что потерявший последнюю опору в жизни. Её потухший взгляд был устремлён в пустой камин, одной рукой она теребила рыжую прядь, другой – подпирала голову. Вся её поза говорила об отчаянии, и Гарри уже начал думать, что случилось что-то, о чём он не знает, когда Джинни вдруг повернула голову в его сторону, и он заглянул ей в глаза.
Ощущение, которое он при этом испытал, можно было сравнить разве что с использованием портала: его будто что-то подцепило и рвануло за собой, закружив в воздухе. Джинни смотрела на него с безграничной грустью, но одновременно и с полным пониманием. Гарри почему-то пришло в голову, что она прощается с ним, и по всему его телу побежали мурашки. Неужели она могла так расстроиться из-за него, из-за его отказа ехать в Хогвартс? Неужели Рон не ошибся, и она всё ещё… Но тогда... Как должны выглядеть для Джинни его действия? Если в прошлый раз он оставил её ради спасения мира, то сейчас он просто не хочет поехать в школу, чтобы провести с ней побольше времени, выбирает какую-то эфемерную работу, которую ему ещё никто не дал, так? Получается, что так. Но всё это только при условии, что она всё ещё… Гарри вдруг показались неважными все его доводы против возвращения в Хогвартс. Если Рон не ошибся, если есть хоть малейший шанс, он его использует. Должен использовать. Очень может быть, что он совершит ошибку, но сейчас для Гарри не было ничего важнее, чем проверить реакцию Джинни.
- Погоди, Гермиона, я тоже напишу, - он произнёс эти слова, глядя Джинни прямо в глаза.
- Напишешь что? – в голосе Гермионы надежда мешалась с недоверием, она так и застыла с протянутой к сове рукой.
- Согласие, - объявил Гарри, впиваясь взглядом в бледное лицо Джинни.
Несколько секунд она сидела абсолютно неподвижно, не отрываясь глядя на него, потом медленно выпрямилась. Её волнение выдавал только яркий румянец, в мгновение ока появившийся на щеках. Джинни сделала глубокий вдох, ещё один, как будто ей не хватало дыхания, потом внимательно посмотрела на Гарри, и он увидел, как тоскливое выражение медленно уходит из её взгляда, как её глаза ярко загораются, подобно двум светлым фонарикам, как губы растягиваются сначала в робкой и неуверенной, а потом в широкой и счастливой улыбке. Словно не было этих дней отчуждения, словно это только привиделось ему в одном из его ночных кошмаров, потому что в кресле напротив сидела его Джинни и улыбалась той улыбкой, которую он запомнил ещё с шестого курса, улыбкой из прошлой, счастливой жизни. Вдруг Гарри понял, почему её глаза сияли так ярко: они были полны слёз. Одна маленькая, кристальная слезинка сорвалась с ресниц и покатилась по щеке, но Джинни не стала её вытирать, может быть, просто не заметила. Между ними на мгновение восстановилось прежнее взаимопонимание, и Гарри вдруг осознал, что она счастлива не просто потому, что он едет в школу, для неё его решение значило гораздо больше. Она поняла, что наконец-то он выбрал её, что наконец-то поставил свои чувства к ней превыше всего.
Их молчаливый диалог прервал Рон, радостно хлопнувший Гарри по плечу и вызвавшийся сбегать за пергаментом, пером и чернилами. Через десять минут согласие было написано, и три совы вылетели в широко открытое окно, устремившись к Хогвартсу.
На следующий же день им прислали списки необходимых учебников, билеты на поезд и кое-что ещё. К великой радости и гордости Гермионы, её назначили одной из двух старост школы, с чем её немного напыщенно и высокопарно поздравил Перси. Гарри тоже ждал сюрприз: из его конверта ему на ладонь выпал значок капитана команды по квиддичу. Он долго рассматривал его, опасаясь поднять глаза и пытаясь проглотить комок в горле. Только сейчас он по-настоящему понял, как сильно скучал по Хогвартсу, как безумно хотел туда вернуться. А ведь чуть не упустил такую возможность.
Миссис Уизли заявила, что они уже достаточно взрослые, чтобы сходить в Косой переулок самостоятельно, и одним солнечным утром, примерно через неделю после получения писем, Гарри, Рон, Гермиона и Джинни отправились за покупками. Гарри хотел спросить у Рона, как обстоят у его родителей дела с финансами, которые наверняка истощились за время войны, но так и не решился, побоявшись оскорбить друга. Однако, он дал себе обещание, купить что-нибудь, хотя бы ингредиенты для зелий, на всех сразу и предложить рассчитаться позднее в надежде, что это как-нибудь забудется. Насколько всё было бы проще, если бы Джинни по-прежнему была его девушкой! Хотя, Гарри сомневался, что она согласилась бы пользоваться его деньгами, но, по крайней мере, он имел бы право делать ей подарки.
Рону нужна была новая палочка, так как свою он потерял во время бегства из поместья Малфоев и до сих пор пользовался палочкой Питера Петтигрю, которая ему абсолютно не подходила. Гермиона не смогла заставить себя использовать палочку Беллатрисы ни секунды дольше, чем это было необходимо, и ещё в конце мая приобрела у Оливандера, вернувшегося к работе, новую. Гарри очень не хотелось встречаться с Оливандером, хотя никаких негативных эмоций он к нему и не питал. Всё же он предложил разделиться, и в итоге Рон с Гермионой отправились за палочкой, а Гарри с Джинни решили заглянуть в «Волшебный зверинец», чтобы купить ему новую сову. Гарри чувствовал себя предателем по отношению к Букле, но ничего не мог поделать: сова была ему необходима для получения и отправления почты, так как он собирался часто писать Андромеде. Джинни с присущей ей чуткостью предложила ему купить красивую сову бурого цвета, которая была совершенно не похожа на Буклю, и Гарри согласился. Собственно, он бы согласился, даже если бы она предложила ему купить соплохвоста.
Когда со всеми остальными покупками было покончено, и оставалось только заглянуть во «Флориш и Блоттс», Гарри уже окончательно поверил, что он действительно едет в школу. Гермиона в приятном волнении, которое всегда охватывало её, если поблизости было много книг, распахнула дверь в книжный магазин и, войдя внутрь, обернулась к друзьям, чтобы что-то сказать, но тут же натолкнулась на высокого человека, стоявшего спиной ко входу.
- Ой, извините, пожалуйста, - начала Гермиона, обращаясь к машинально повернувшемуся человеку. – Я не хотела…
Слова замерли у неё на губах: перед ними с охапкой учебников в руках стоял Драко Малфой.


Глава 14

В первую минуту никто из них не мог произнести ни слова, слишком уж неожиданной оказалась встреча. Гарри машинально отметил, что Малфой похудел ещё больше и выглядел едва ли не более измождённым, чем на суде. Его худые, побелевшие пальцы конвульсивно сжимали прижатые к груди книги, и Гарри с изумлением прочитал на корешке одной из них «Стандартная книга заклинаний. Часть седьмая». Неужели Малфой собирается вернуться в школу? Это предположение было настолько безумным, что Гарри с трудом сдержался, чтобы не покачать головой. Малфой, бывший Пожиратель смерти, в Хогвартсе? Это невозможно. Мелькнуло воспоминание: «Я предлагаю начать новую эру, эру милосердия и всепрощения». Где он слышал эти слова? Да ведь он сам их и сказал на суде, вспомнил Гарри и с лёгким стыдом подумал, что сам же первый не допустил для Малфоя возможности всего лишь завершить образование. А, собственно, почему бы и нет?
Но люди… Вряд ли кто-то простит Малфою все его прегрешения и станет общаться с ним как ни в чём ни бывало. Гарри внутренне поёжился: уж он-то знал, что значит быть отверженным. Только у него всегда были Рон и Гермиона, вся семья Уизли, Невилл, Полумна, а кто есть у Малфоя? Нельзя не признать, что с его стороны требовалась немалая смелость, чтобы рискнуть поехать в школу.
Молчание затянулось, оно висело в воздухе, такое плотное и осязаемое, принося с собой чувство страшной растерянности и неловкости. Каждый боялся что-то сказать, потому что эти слова стали бы первыми после довольно важных событий и поэтому заложили бы основу для их дальнейшего общения в какой бы то ни было форме. Гарри не мог представить, что они и впредь будут перекидываться оскорблениями и издёвками, это казалось глупым и невозможным. Всё-таки Драко не хотел выдавать их Беллатрисе, когда они оказались в поместье Малфоев, Гарри понимал, что ни он, ни Нарцисса тогда уже не поддерживали Волан-де-Морта, мечтая только, чтобы всё это закончилось. Но и просто поздороваться они, кажется, тоже не могли. Небрежно бросить «привет» и пройти мимо, как будто так было всегда?
- Драко, ты готов? Отец ждёт нас уже… - раздался знакомый голос, но уже без намёка на былую надменность, и к ужасу Гарри из-за ближайшей книжной полки появилась Нарцисса Малфой.
Она остановилась как вкопанная, застыв с протянутой к плечу сына рукой. Гарри отметил, что несмотря на все неурядицы, свалившиеся в последнее время на её семью, Нарцисса выглядела безупречно: светлые волосы были уложены в замысловатый пучок на затылке, две завитые пряди красиво обрамляли лицо, струящаяся светло-фиолетовая мантия подчёркивала точёную фигуру. Её глаза чуть расширились, когда она окинула взглядом стоявших перед ней ребят, в остальном же она осталась невозмутимой и ничем не выдала своего волнения. Если она вообще была взволнована.
Гермиона обернулась и умоляюще посмотрела на Гарри, словно прося его предпринять что-то, но перед тем маячила напряжённая спина Рона, почти скрывавшая его от глаз Малфоев, и он не хотел начинать разговор, находясь в подобной позиции.
- Добрый день, - Нарцисса произнесла это таким светским и отрепетировано любезным тоном, что на какую-то долю секунды Гарри даже обманулся: ему показалось, что она и впрямь не имеет ничего против вот такой случайной встречи в книжном магазине.
- Здравствуйте, - выдавил из себя Гарри, выступая чуть вперёд. Рон с удовольствием уступил ему своё место, инстинктивно становясь поближе к Гермионе и одновременно закрывая собой Джинни, как будто опасался нападения. Гарри видел, что это не укрылось от Малфоя, но такой знакомой пренебрежительной усмешки не последовало, как будто Драко полагал, что такой жест теперь в порядке вещей.
- Вы тоже решили вернуться в школу? – вежливо поинтересовалась Нарцисса, и Гарри внезапно задался вопросом, как же нужно воспитывать детей в чистокровных семьях, чтобы, даже разговаривая с неприятелями, они выглядели максимально вежливо и подчёркнуто дружелюбно. Ведь и Сириусу наверняка пытались привить подобные манеры. И Драко тоже. Но вряд ли можно было сказать, что их родителям это удалось в полной мере.
- Да, - тоненьким голосом ответила Гермиона, и Нарцисса перевела на неё вежливый взгляд. Она никогда не смотрела на Гермиону так: без брезгливости, презрения и пренебрежения, как будто она и не человек вовсе, а только досадная ошибка природы. – Хотелось бы сдать ЖАБА.
Во взгляде Драко тоже не было и следа былой неприязни, но до невозмутимости и сдержанности своей матери ему было очень и очень далеко. Гарри почти физически ощущал исходившие от него неуверенность и даже страх, страх перед ними, перед тем, как они могли себя с ним повести.
Нарцисса кивнула с лёгкой улыбкой и снова перевела взгляд на Гарри:
- Ну что же, мы, пожалуй, пойдём, да, Драко? До встречи, мистер Поттер, мисс Грейнджер, мистер Уизли, мисс Уизли.
Они попрощались нестройным хором, с трудом удерживаясь от того, чтобы не переглянуться. Такая манера общения была для Гарри непривычна. Он не мог смотреть в лицо человека, к которому относился плохо, и мило с ним разговаривать, будто они лучшие друзья. Хотя, поведение Нарциссы нельзя было назвать притворством, скорее, это была вежливость, принятая среди представителей чистокровных семей. Гарри представил, как это должно было всегда раздражать Сириуса с его-то характером.
Малфои уже вышли из магазина, когда Гарри в голову пришла одна мысль.
- Подождите меня, я сейчас, - бросил он и, не отвечая на удивлённые вопросы, бросился догонять Нарциссу.
- Миссис Малфой! – выкрикнул он, заметив её изящную фигуру в светло-фиолетовой мантии на другой стороне улицы и опасаясь, что она может трансгрессировать, а тогда возможность поговорить будет потеряна.
Она изумлённо посмотрела на него, и Гарри запоздало подумал, что вряд ли такая манера общения принята в высшем волшебном обществе, но ему было наплевать.
- Что-то случилось, мистер Поттер? – чуть приподняв тонкие брови, спросила она, когда он, запыхавшись, затормозил перед ними с Драко, стараясь отдышаться.
- Нет, всё в порядке, - Гарри пытался перенять у неё манеру светского, безразличного разговора, но, наверное, у него был не подходящий для этого вид: волосы после пробежки наверняка стояли дыбом, очки сбились на сторону, и Гарри быстро их поправил. – Я только хотел спросить вас о вашей… сестре.
Нарцисса вздрогнула и внимательно посмотрела на него, не произнеся ни слова.
- Об Андромеде, - уточнил Гарри, и Нарцисса чуть расслабилась, хотя, казалось, удивилась ещё больше. – Мне просто интересно… То есть, я хотел бы узнать… Не изменилось ли ваше отношение к ней ввиду последних… ммм… событий?
Нарцисса молчала так долго, что Драко тревожно взглянул на неё, но не смог ничего прочесть по лицу матери.
- Я… - Нарцисса замялась на секунду, - я, возможно, могла бы пересмотреть наши отношения с Андромедой, но… я совсем не уверена, что этого хочет она.
- Андромеда говорила, что у вас есть шанс помириться, - настойчиво сказал Гарри, - она ни в чём вас не винит. Именно вас.
Он специально выделил последние слова, чтобы она ни в коем случае не подумала, что Андромеда будет счастлива, если сестра вдруг вздумает прийти в компании мужа или сына.
- Я слышала, что она потеряла мужа и… дочь? – Нарцисса опустила голову, и Гарри показалось, что ледяная броня её самообладания дала лёгкую трещинку.
- Да, это так, - подтвердил он. – Вы когда-нибудь видели То… Нимфадору?
- Нет, - Нарцисса покачала головой. – Я только слышала, как её описывала Белла. Знаю, что она обладала способностями метаморфа.
- Вы знали, что она вышла замуж за Римуса Люпина? Знали, что у них родился сын? – Гарри понимал, что не имеет никакого права задавать ей все эти вопросы, но, отвечая на них, миссис Малфой выглядела куда более искренней и человечной, чем раньше.
- Да, Белла ужасно злилась, - тихо произнесла Нарцисса. – Она не могла простить Нимфадоре брака с оборотнем.
- Ну, она ей отомстила сполна , - сухо бросил Гарри, не считая нужным особо заботиться о её сестринских чувствах к Беллатрисе.
- Что вы имеете в виду? – растерянно спросила Нарцисса, заглядывая Гарри в глаза взглядом, полным страха.
Драко сделал странное движение в его сторону, как будто собирался броситься на него, и Гарри успел понять, что Драко либо знал правду, либо только что догадался о ней и пытался уберечь мать от жестокого удара, когда произносил:
- О, всего лишь то, что Беллатриса убила её.
Нарцисса была так неподвижна, что её можно было принять за статую. Гарри даже показалось, что она не дышала. Она не знала, понял он, она ничего не знала. Так и не проронивший ни слова Драко обнял мать за плечи, и Нарцисса не выдержала. С её губ сорвался не то вздох, не то всхлип, и она закрыла лицо руками.
- Нет, нет, Белла не могла, - услышал Гарри её бормотание, - она не могла так поступить.
Но она поверила, это было видно. Иначе, что бы стоило ей обвинить его во лжи, бросить ему в лицо любое оскорбление, заступиться за сестру. Нарцисса знала Беллатрису, знала, на что та способна, и ни на секунду не усомнилась, что так всё и было.
- Андромеда всегда будет ненавидеть её, - простонала Нарцисса, почти повисая на Драко, который перехватил все свёртки в одну руку и старался успокоить мать. Гарри молча забрал у него связку с книгами, и Малфой бросил на него почти что благодарный взгляд.
Нарцисса быстро взяла себя в руки, и вспышка прекратилась так же резко и неожиданно, как и началась. Она просто выпрямилась, достала палочку, произнесла какое-то заклинание, и все следы слёз тут же исчезли с её лица.
- Прошу простить мне эту слабость, - голос Нарциссы звучал совершенно спокойно, и если бы Гарри только что не видел собственными глазами, как она рыдала, то никогда бы в это не поверил. – Я сама мать, я знаю, что такое страх потерять своего ребёнка, но не могу даже представить, что должен чувствовать человек, который это испытал на себе. Я не представляю, что чувствует сейчас Андромеда. Ведь она живёт с осознанием того, что её дочь убита руками её же сестры, родной сестры, с которой они вместе росли, делились секретами… Как она могла!
Гарри вздрогнул. Он не ожидал, что эта философская тирада закончится таким звериным, отчаянным криком.
- Это же была её родная племянница! Такая же, как Драко… - Нарцисса лихорадочно сжала руку сына. – Значит, она могла бы точно так же убить моего сына, не посчитавшись с голосом крови, не посчитавшись с моими чувствами?
Гарри подумал, что могла бы. И убила бы, если бы её обожаемый Тёмный Лорд ей это приказал. Малфой поглаживал мать по спине, глядя себе под ноги. Он молчал словно воды в рот набрал, и Гарри уже готов был предположить, что он онемел. Или, может быть, он находился под действием Силенцио. Хотя, его мать рядом, она бы не позволила никому так поступить с её сыном, если только не наложила заклинание сама, чтобы Драко не наболтал лишнего… Размышления Гарри прервал снова спокойный голос Нарциссы:
- Мне лучше отправиться домой. У меня в последнее время огромные проблемы с нервами. Всего хорошего, мистер Поттер. И спасибо.
Гарри кивнул. Ей не требовалось объяснять, за что именно она его благодарит, это было ясно без слов. Хотя бы за возможность сегодняшней встречи, за возможность идти рядом с сыном, держать его за руку, говорить с ним. Если он вообще разговаривает, конечно.
- Увидимся в школе, - Драко произнёс эти слова так тихо, что Гарри вполне мог бы подумать, что ему послышалось, но он видел, как шевелились губы Малфоя, ошибки быть не могло. Было несколько непривычно слышать эту фразу без обязательного «Поттер» в конце, произнесённого фирменным тоном Малфоя, но в общем и целом, это был прогресс, если взять в расчёт предыдущие полчаса, за которые Драко не произнёс ни слова. И это явно была заявка если и не на дружбу, то на более менее нормальное общение. И Гарри не имел ничего против.
- Увидимся, - кивнул он и пошёл обратно к книжной лавке, надеясь, что друзья ещё не начали волноваться по поводу его долгого отсутствия.
Хотя, если бы начали, то их разговор с Нарциссой был бы обязательно прерван Роном с палочкой наготове, это уж как пить дать. У Гермионы бы хватило такта не прерывать разговора, Джинни бы и вовсе вмешиваться не стала, а вот Рон в таких ситуациях всегда вёл себя как слон в посудной лавке. Один прошлый день рождения чего стоил: Джинни, её комната, поцелуй и… Рон. Гарри улыбнулся своим воспоминаниям. Если раньше этот момент казался ему достаточно грустным, ведь Рон испортил такой романтичный момент, то теперь он причислял его к самым счастливым минутам своей жизни. Тогда Джинни ещё любила его…
Друзья действительно начали проявлять признаки беспокойства, и Рон действительно уже порывался отправиться на поиски Гарри, но его остановила Гермиона, интуитивно почувствовавшая, что разговор наверняка носит несколько личный характер, раз Гарри не завёл его при всех. И хотя все трое чуть не лопались от любопытства, ему не задали ни одного вопроса, за что он был очень благодарен. У него не было полной уверенности, что Нарцисса попытается установить контакт с сестрой, но в глубине души всё же жила надежда, что в это нелёгкое для обеих время сёстры смогут снова обрести друг друга. Особенно он хотел бы этого для Андромеды, ведь у неё не осталось никого из близких, кроме малыша Тедди.
- Малфой какой-то странный, вам не показалось? – спросил Рон, бросая на Гарри быстрый взгляд, когда они уже двигались по садовой дорожке в Нору. – Тихий такой.
- Ну, Рон, он пережил много такого, о чём и подумать страшно, - задумчиво ответила Гермиона. – Такие события меняют людей. К тому же, знаете, ещё в поместье Малфоев мне показалось, что если бы у него была такая возможность, если бы его родителям ничего не угрожало, он перешёл бы на нашу сторону.
- Да, - включился в разговор Гарри, - мне тоже так показалось. Он явно жалел, что нас поймали и даже пытался помочь.
Повисла тишина, нарушаемая только звуком их шагов. Гарри с опозданием подумал, что вот опять они обсуждают что-то, чего до конца не может понять Джинни. И никогда не сможет, даже если сто раз выслушает самый подробный рассказ.
- Когда Беллатриса меня… пытала, - Гермиона очень быстро, почти неразборчиво, проговорила эти слова, и испуганно покосилась на Рона, который моментально напрягся. – Малфой… он… ну, в общем, по тому, как он всегда относился ко мне, я думала, что ему было бы приятно посмотреть на такое, но нет. Знаете, он отворачивался… Один раз мне даже показалось, что он вот-вот что-то скажет…
- Ты преувеличиваешь, Гермиона, - не выдержал Рон. – Конечно, Малфой не хотел сделать ничего подобного, если ты имеешь в виду, что он хотел за тебя заступиться. Этот хорёк просто не способен на такой самоотверженный поступок.
- Может быть и так, - как-то слишком уж быстро согласилась Гермиона, начиная понимать, что испортила Рону настроение напоминаем о пытках. – Ты наверное прав, потому что я не могу ясно вспомнить даже, где именно стоял Малфой из-за…
Рон остановился так резко, что Гарри не успел среагировать. Он впечатался другу в спину и выронил свёрток с книгами, одна из них уголком упала в грязь.
- Предупреждать же надо! – рассерженно начал Гарри, слегка толкая Рона в плечо. – Что ты…
Рон его не слышал. Он смотрел только на Гермиону и даже не заметил, что Гарри налетел на него. Судя по ужасному выражению, появившемуся на его лице, Рон сейчас заново переживал ту страшную сцену в подвале Малфоев, когда они наиболее остро чувствовали свою беспомощность, слыша крики Гермионы и понимая, что ничего не могут сделать.
- Рон? – голос Гермионы звучал испуганно, она робко положила ладонь Рону на плечо. – Не надо. Извини, что я заставила тебя вспомнить.
Она насильно заставила Рона опустить голову, чтобы иметь возможность заглянуть ему в глаза. Вот, то, о чём Гарри и говорил, глаза почти чёрного цвета.
- Как будто я хоть на секунду могу об этом забыть, - Рон говорил так, будто ему что-то сильно сжимало горло, и Гарри подумал, что так оно и есть: Рон находился в стальных тисках ненависти, несвойственной его натуре, и это медленно уничтожало его изнутри. Такая ненависть обязательно должна найти выход, и Гарри опасался, что если Рону вдруг удастся встретиться с Руквудом или кем-то другим из Пожирателей, то он сполна отомстит им за всё. Даже за то, к чему они лично не имели никакого отношения.
- Что это вы там стоите? – крикнула появившаяся на крыльце миссис Уизли. – Заходите в дом, сейчас будем ужинать.
Гарри услышал лёгкий вздох облегчения, и перед ним к дому прошествовала Джинни, немного раздражённая, как ему не показалось. Ну что же, он виноват, они все виноваты, не стоило обсуждать это при Джинни. Но ничего не поделаешь, и этот случай не станет последним. Ошибка уже сделана, напомнил себе Гарри. Хотя, он и сейчас был уверен, что поступил правильно, не взяв Джинни в поход за крестражами. По крайней мере, она жива и здорова, а как бы закончился поход для неё, никто не может сказать.
Мистер Уизли был уже дома и сидел в своём любимом кресле-качалке, рассеянно глядя в горящий камин. При виде вернувшихся ребят он немного оживился и стал расспрашивать, как они провели день и кого встретили в Косом переулке. Почему-то никто не захотел говорить о Малфоях, так что разговор иссяк достаточно быстро. Рон поднялся в комнату Джорджа в надежде немного поднять брату настроение рассказами о том, как много людей осаждают его закрытый магазин. Хотя Гарри считал, что это опасная тема, которой, возможно, пока что не стоило бы касаться, он оставил свои соображения при себе. Рон вернулся довольно скоро, и по его обескураженному виду Гарри догадался, что Джордж не проявил ни малейшего энтузиазма при этой чудесной новости.
- А где Перси? – спросил Рон, плюхаясь в соседнее с отцом кресло. Обычно мистер Уизли и Перси возвращались с работы вместе, и Перси тут же поднимался в комнату Джорджа, чтобы хотя бы ненадолго сменить Чарли. Необходимость в охране Джорджа от самого себя уже отпала, но постоянно находиться при нём вошло у Перси и Чарли в привычку, которой они всё ещё неукоснительно придерживались. Единственное, Перси наконец-то избавился от своего заклинания и теперь спокойно спал всю ночь. Изменения были налицо: страшные круги под глазами почти пропали, а кожа, которая приобрела у него какой-то зеленоватый цвет, снова вернулась в нормальное состояние.
- Он сказал, что ему нужно задержаться, - ответил мистер Уизли, потягиваясь и зевая. – Наверное, не успел что-то доделать.
Миссис Уизли как раз вошла в гостиную, чтобы объявить, что ужин готов, когда в комнату через окно влетел серебристый шар света, при ближайшем рассмотрении оказавшийся патронусом, в котором Гарри сразу узнал принадлежащую Кингсли рысь.
- Артур, - раздался в гостиной голос Министра, - как и обещал: сообщение подтверждено. Через двадцать минут на месте. Подумай ещё раз как следует.
Мистер Уизли привстал, с него слетела всякая сонливость, и Гарри поразился тому, каким жёстким вдруг стало его всегда довольно добродушное лицо.
- Артур, что это значит? – со страхом спросила ничего не понявшая миссис Уизли. – О чём он говорит?
- Ни о чём серьёзном, Молли, - мистер Уизли смотрел на жену пронзительным взглядом, как будто пытаясь передать ей какую-то мысль на расстоянии. Гарри даже показалось, что он едва заметно кивнул головой, и миссис Уизли сразу побледнела.
- Папа, это как-то касается Руквуда? – очень спокойно спросил Рон, но от его голоса у Гарри мурашки пробежали по телу. Только не сегодня, когда Рон и так в плохом настроении, когда он и так озлоблен до предела, пожалуйста, только не сегодня.
- Нет, не касается, - ответил мистер Уизли, надевая мантию, которую ему подала миссис Уизли. – Но, даже если бы это и касалось Руквуда, это ни в коей мере не касалось бы тебя.
В этот раз Рон промолчал. Мистер Уизли направился к двери, но на пороге обернулся и пристально взглянул на жену.
- Артур, не ходи! – вырвалось у миссис Уизли, и она бросилась к мужу, крепко вцепившись ему в рукав. – Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится! Я просто не переживу!
- Мама, что происходит? – спросила напуганная Джинни, в то время, как мистер Уизли мягко, но настойчиво пытался разжать пальцы жены, железной хваткой сжимавшие рукав его мантии.
- Молли, возьми себя в руки, - бормотал он, - ради детей… Я должен, ты же знаешь, что должен…
- Ради детей, ради меня, останься дома, - уже рыдала миссис Уизли, и Гарри окончательно убедился, что речь идёт о беглых Пожирателях. Он обменялся тревожным взглядом с Гермионой, побледневшей и крохотными приставными шажками придвигавшейся поближе к Рону.
- Молли, ну перестань, я тебя прошу, - мистер Уизли без всякой надежды взглянул на Гарри, видимо, ожидая от того какой-то помощи, но Гарри и пальцем не шевельнул: он был целиком и полностью на стороне миссис Уизли. Нечего Артуру там делать, пусть о Пожирателях заботятся авроры. – Молли, отпусти меня, пожалуйста, - и мистер Уизли попытался оттолкнуть жену, но та только с плачем повисла у него на шее, перекрывая от него выход из дома своим телом.
- Папа, пожалуйста, не ходи, - просила и Джинни. – Останься с нами, я тебя прошу.
Гарри никогда не слышал у Джинни такого умоляющего голоса. На месте мистера Уизли он бы моментально сдался, услышав просящие нотки в её тоне.
- Я всё равно уйду, Молли, и ты это прекрасно знаешь, мы с тобой это тысячу раз обсуждали! – мистер Уизли начинал сердиться. – Поэтому перестань плакать и отпусти меня. Я тебе обещаю, что не буду принимать ни в чём участия, я только прослежу, чтобы…
Он осёкся и взглянул на Рона, стоявшего совершенно неподвижно с окаменевшим лицом, глядя на отца бездонными чёрными глазами. Мистер Уизли вздрогнул под его взглядом. Наконец, ему удалось разжать руки миссис Уизли, и она отступила на шаг назад, спрятав руки за спину.
- Прости меня, Артур, - вытирая слёзы, решительно сказала она. – Я не должна была устраивать такой сцены, мне очень жаль. Конечно, ты иди, я и слова больше не скажу. Только будь осторожен, ладно? Обещаешь?
Мистер Уизли только кивал, идя по дорожке в окружении родных, в ответ на все просьбы Джинни, иногда бросая несколько обеспокоенный взгляд на неестественно спокойного Рона. Гарри был уверен, что Рон обязательно попробует уговорить отца взять его с собой, он никак не ожидал, что друг так легко откажется от всех своих планов мщения. Идущая рядом с Гарри Гермиона тоже выглядела обескураженной и не спускала с Рона напряжённого взгляда, ожидая взрыва.
- Всё, мои дорогие, - мистер Уизли остановился в конце дорожки и решительно посмотрел на жену, - я пошёл. Не беспокойтесь обо мне, пожалуйста, я скоро вернусь.
Миссис Уизли кивнула. Нижняя губа у неё задрожала, но она сжала зубы и не позволила себе снова расплакаться. Лицо Джинни выражало тревогу и страх, но она постаралась улыбнуться, чтобы поддержать отца в его решении. Рон стоял рядом, не сводя с мистера Уизли внимательного взгляда и сложив руки на груди. Гарри подумал, что, возможно, он всё-таки ошибся, и Гермиона снова оказалась права: Рон не так уж и изменился, просто битва и смерть брата наложили отпечаток на его характер. Может быть, он и не думает больше о мести…
Мистер Уизли сделал шаг назад, поднял руку и помахал всем на прощание, а потом крутанулся на месте, трансгрессируя в ему одному известное место. И тут произошло несколько вещей сразу: очертания фигуры мистера Уизли стали расплывчатыми, и в ту же секунду Рон резко прыгнул вперёд, вцепившись обеими руками в мантию отца, послышался громкий хлопок, и оба исчезли.
- НЕЕЕЕЕЕЕЕТ! – раздался страшный крик Гермионы.


Глава 15


Гарри казалось, что он проваливается в один из своих кошмаров, в котором страшно кричит Гермиона, рыдает навзрыд миссис Уизли, где на лице у Джинни появляется смесь страха и отчаяния… Он машинально схватил за руку рванувшуюся вперёд Гермиону, боясь, что и она исчезнет точно так же, как это сделал Рон. Гарри с трудом представлял, что произошло минуту назад на его глазах. Рон выглядел совсем спокойным, даже каким-то покорным, а потом вдруг просто исчез, ушёл один навстречу неведомой опасности, оставив их всех позади с чувством липкого ужаса, разливающимся по телу. Никогда раньше Гарри в такой ситуации не оказывался. Это он, а не Рон рисковал своей жизнью, пока друзья переживали за него, это он, а не Рон подвергался всевозможным опасностям, он, а не Рон тысячу раз мог умереть. И это Рон, Гермиона и Джинни, а не он испытывали каждый раз такие же муки страха и всепоглощающей тревоги, какие владели им сейчас.
Гермиона вырвала у него свою руку и медленно, чуть покачиваясь, как сомнамбула, пошла к тому месту, где ещё секунду назад стоял мистер Уизли. Дойдя до этого клочка земли, она как будто убедилась, что Рона действительно нет, и резко обернулась к Гарри.
- Мы должны его найти, - голос Гермионы звенел от волнения и едва сдерживаемых слёз. – Нужно его найти. Пожалуйста, Гарри…
Гарри беспомощно смотрел на неё, понимая, что она ждёт от него какой-то инициативы, ждёт, что он снова возьмёт всё на себя. Но он не знал, что делать, не знал, где искать Рона, и представления не имел, что можно предпринять. Только мистер Уизли знал, куда он направился, невольно прихватив с собой Рона, и только он один мог бы назвать Гарри и Гермионе точный адрес для трансгрессии.
- Что случилось? – раздался испуганный голос Чарли, и, обернувшись, Гарри увидел его, бегущего по дорожке от дома. – Что произошло? Почему мама плачет?
Пока Джинни сбивчиво объясняла брату, что случилось, сочувственно поглаживая мать по спине, Гарри неуверенно приблизился к Гермионе, сверлившей его требовательным взглядом.
- Мы должны что-то сделать, - лихорадочно зашептала она, вцепившись ему в локоть. – Гарри, пожалуйста, иначе будет поздно.
- Успокойся, Гермиона, - Гарри подумал, что она, возможно, несколько драматизирует. – Рон там всё-таки не один. Мало того, что с ним мистер Уизли, так там наверняка ещё целая толпа авроров.
- Какая разница! – Гермиона чуть повысила голос, и Гарри сделал страшные глаза, обернувшись к миссис Уизли, которая теперь висела на шее у Чарли, орошая его плечо слезами и сотрясаясь всем телом.
- Может быть, дело совсем в другом, может это даже никак не связано с Руквудом, - предположил Чарли, глядя на Джинни, но та только бессильно пожала плечами.
- Связано, - прорыдала вдруг миссис Уизли, чуть отстраняясь от сына. – Артур говорил мне, что взял с Кингсли слово, что ему обязательно сообщат, если его найдут. А вчера Артур говорил, что у Кингсли появились сведения, и если они подтвердятся, если адрес окажется правильным, то Кингсли сообщит.
- Гарри! – Гермиона дёрнула его за руку с такой силой, что Гарри пошатнулся. – Гарри, миссис Уизли наверняка знает этот адрес!
Скорее всего, она была права, но Гарри не мог представить себе ситуацию, в которой бы Молли назвала его им. Ни за что на свете, она скорее умрёт, чем позволит им отправиться туда. Это он и объяснил Гермионе.
- Но мы расскажем ей всё, она поймёт, как это важно, - твёрдо заявила Гермиона. – На крайний случай, есть средства выяснить адрес без помощи миссис Уизли, точнее - против её воли.
- Гермиона! – Гарри с ужасом посмотрел на неё. – Ты же не имеешь в виду, что могла бы использовать…
- Я использую что угодно, Гарри! – из глаз Гермионы брызнули слёзы. – Ты вообще понимаешь, чем это кончится, если Рон найдёт Руквуда? Представляешь себе, что он сделает?
- Ну… - Гарри замялся, не зная, стоит ли говорить ей правду. Он уже трижды проклял свой язык за то, что поделился с ней своими опасениями и подозрениями. – Скорее всего, как я считаю, он может применить к нему Круциатус или…
- Я тебя умоляю! – Гермиона раздражённо вытерла слёзы. – Мы оба прекрасно понимаем, что в планы Рона входит отомстить Руквуду. Возможно, сначала это и будет Круциатус, но чем это закончится?
- Рон не станет никого убивать, - Гарри и сам понимал, что в его голосе нет должной уверенности, и Гермиона тоже это чувствует, но в глубине души он действительно не мог представить Рона, применяющего к кому-то убивающее заклятие. Хотя, он был не в лучшем расположении духа, и его глаза совсем не понравились Гарри…
- Он убьёт его, - устало произнесла Гермиона, проводя рукой по лбу. – Он его убьёт.
Гарри промолчал, не зная, что ей ответить. Очень может быть, что и убьёт, если кто-нибудь из авроров не доберётся до Руквуда раньше.
- Кто кого убьёт? – раздался сзади громкий голос, и Гарри подпрыгнул от неожиданности.
- Кто кого убьёт, я спрашиваю? – требовательно повторила неслышно подошедшая Джинни, и Гарри несколько робко обернулся к ней, стараясь выиграть время. Посвящать в свои подозрения относительно Рона ещё и Джинни никак не входило в его планы.
- Рон убьёт Руквуда, - не глядя на них, ответила Гермиона, и Гарри разъярённо посмотрел на неё. Неужели так сложно было что-нибудь придумать или хотя бы промолчать? Кажется, Гермиона потеряла способность соображать, все её мысли сейчас были заняты исключительно Роном и его планами мести.
Джинни побледнела, но не выглядела чересчур потрясённой.
- Я слышала, как они обсуждали такую возможность, - тихо сказала она.
- Кто они? – встрепенулся Гарри.
- Рон, Перси и Чарли, - Джинни опасливо обернулась на мать. – Они говорили, что убили бы его, если бы представилась такая возможность. И я их прекрасно понимаю! – с вызовом добавила она, заметив, как Гермиона покачала головой.
- Ты ничего не понимаешь! – напустилась на неё Гермиона. – И не смей говорить такие вещи!
Глаза Джинни зло сверкнули, и она процедила сквозь зубы:
- Может, я и не такая умная, как ты, Гермиона, но некоторые вещи я понимаю куда лучше тебя. Ты, - Джинни с обвиняющим видом ткнула пальцем в грудь Гермионы, заставив ту растерянно попятиться, - не знаешь, что значит потерять брата, ты не знаешь, каково это – чувствовать страшную боль постоянно, каждую секунду, каждый миг, ты не можешь представить, это чувство, когда убийца твоего брата, человек, который отнял у тебя всё, разрушил твою жизнь, разгуливает на свободе, а ты ничего, абсолютно ничего не можешь сделать.
Гермиона бросила испуганный взгляд на Гарри, но тот и сам был шокирован тирадой Джинни. Какая же она скрытная, всё держит в себе, никогда не жалуется, не делится своими переживаниями. Конечно, Гарри понимал, что Джинни тоскует по Фреду, но чтобы так…
- Гарри ведь рассказал тебе про крестражи? – спросила Гермиона, словно решившись на что-то и в упор глядя на Джинни.
Джинни недоуменно кивнула, явно не понимая, к чему клонит Гермиона. Гарри и сам не понимал.
- В одной из книг, которые я позаимствовала из кабинета Дамблдора, -
глухо сказала Гермиона, - говорилось о душе, о том, какую роль она играет в жизни человека. Чтобы создать крестраж, нужно разорвать, расколоть душу, и это меняет человека, если его ещё можно так назвать. Понимаешь, о чём я, Гарри?
Тот только ошалело покачал головой, начиная бояться за психику Гермионы. Похоже, она заговаривается, ей всё ещё кажется, что они ищут крестражи и занимаются проблемой их уничтожения.
- Подумай, Гарри, вспомни, - глаза Гермионы лихорадочно блестели. – Вспомни.
Гарри беспомощно посмотрел на Джинни, не в силах вынести безумного вида Гермионы, и та ответила ему похожим взглядом.
- Гермиона, - голос Джинн и слегка дрожал, когда она приблизилась к подруге, - тебе нужно успокоиться, отдохнуть. Пойдём в дом, ладно?
И Джинни обняла Гермиону за плечи, но та скинула её руку, пристально глядя на Гарри.
- Убийство, Гарри, убийство разрывает душу!
Слова Гермионы прозвучали подобно грому, и Гарри почувствовал, как подкашиваются ноги. Как он мог забыть? Как. Он. Мог. Это. Забыть? Что же теперь делать, что делать? Нельзя допустить, чтобы Рон, чтобы он… Гарри был в таком ужасе, что с трудом расслышал, как Джинни спросила:
- Но ведь не всякое убийство разрывает душу, Гермиона?
- Нет, не всякое, - Гермиона говорила почти спокойно, и только сильно дрожавшая рука, когда она заправила за ухо выбившуюся прядь, выдала её состояние. – Если убийство совершается на войне или по необходимости, например, когда Снейп убил Дамблдора по его же просьбе, то никаких последствий не будет, но при одном условии: человек не должен получать от убийства удовольствия. В противном случае, душа разорвётся, потому что такие поступки противны человеческой природе.
- Но это же странно, Гермиона, - задумчиво сказала Джинни. – Почему тогда у Беллатрисы не было крестражей? Почему она умерла? Она ведь умерла?
- Конечно, - Гермиона кивнула, и её лицо приняло такой вид, как когда она объясняла что-то интересное Гарри и Рону, что-то, вычитанное в одной из её огромных и заумных книг. – Чтобы создать крестраж, нужно совершить определённые действия. В частности, произнести определённое заклинание. Нет, я уверена, что Рон его не знает, - быстро произнесла она, увидев, что Джинни испуганно открывает рот, чтобы что-то спросить. – В той книге было написано, что это единственный источник, рассказывающий об изготовлении крестража. И тот я сожгла.
- Ты сожгла книгу? – вопрос вырвался у Гарри непроизвольно, настолько меняющей мировоззрение показалась ему мысль о Гермионе, сжигающей книгу.
- Да, я взяла на себя такую смелость, - холодно откликнулась она. – Я посчитала, что никому от этого не будет хуже. Но позволь мне продолжить. Конечно, сам по себе разрыв души крестража не создаёт, однако, и тут есть свои последствия. Взять хотя бы ту же Беллатрису. Много в ней оставалось человеческого, как по-вашему? А всё потому, что её душа была разрушена.
- Можно поближе к нашей ситуации, Гермиона? – не выдержал Гарри. Время, они теряют время.
- Рон хочет совершить убийство, он хочет убить Руквуда, - скороговоркой произнесла Гермиона. – Это его желание, и, если он это сделает, его душа разорвётся.
- А это можно как-то исправить? – с надеждой спросила Джинни.
- Да, - Гермиона махнула рукой в сторону Гарри. – Раскаяться, как Гарри и говорил Волан-де-Морту, но это невыносимо больно, насколько я знаю. И там было написано, что в истории не было практически ни одного случая, когда бы убийца действительно, по-настоящему раскаивался в содеянном.
- Нужно идти за ним, - подытожил Гарри, и Гермиона активно закивала в ответ. – Я попробую выяснить адрес у миссис Уизли.
- Мама его знает? – удивилась Джинни, идя рядом с Гарри.
- Есть у меня такое подозрение, - пробормотала в ответ Гермиона, лицо которой приняло решительное и даже жёсткое выражение в ожидании решительной битвы с миссис Уизли.
- Успокойся, мама, - говорил Чарли, поглаживая так и висевшую на нём мать по голове. – С Роном всё будет хорошо, я это знаю. Он уже избежал гораздо более серьёзных опасностей, выкрутится и на этот раз.
Чуть в стороне Гарри заметил сильно побледневшего Джорджа, который спустился вслед за Чарли, услышав рыдания матери, и теперь, страшно взволнованный, стоял неподалёку от миссис Уизли и теребил в руках свою волшебную палочку. Гарри машинально отметил, что Джорджа может привести в чувство только тревога за тех, кто ему дорог: в первый раз он очнулся, когда Рон пропал в день вручения Ордена Мерлина, второй – сейчас, когда Рон ушёл с мистером Уизли.
- Миссис Уизли, - раздался слева от него голос Гермионы, - скажите, пожалуйста, вы знаете, куда именно отправился мистер Уизли? Вы знаете точный адрес?
- Нет, - на долю секунду быстрее, чем это положено рыдающей женщине, отозвалась миссис Уизли и, наконец, выпустила Чарли. – Я ничего не знаю, Артур мне ничего не рассказывал.
- Это очень важно, миссис Уизли, - вставил Гарри. – От этого зависит жизнь Рона.
Молли всхлипнула, но снова ответила:
- Я ничегошеньки не знаю. Но, даже если бы и знала, то ни за что на свете не сказала бы об этом вам.
Гермиона закатила глаза и повернулась к Гарри, сверля его настойчивым взглядом.
- Мы просто теряем время, - выразительно проговорила она, многозначительно подняв брови, но Гарри отрицательно покачал головой, предупреждая возможные действия с её стороны.
- Миссис Уизли, - он решил действовать и говорить максимально убедительно, так как намерение Гермионы вырвать знания из головы Молли силой приводила его в ужас, - пожалуйста, мы должны узнать этот адрес. Вы просто не понимаете…
- Я прекрасно понимаю, что вы двое снова собираетесь рисковать своими жизнями, поэтому ничего вам не скажу! – истерически выкрикнула миссис Уизли.
- Почему это двое? – вызывающе спросила Джинни, угрюмо, но непреклонно глядя на мать. – Я тоже пойду.
- Погоди, Джинни, - Гарри постарался сказать это максимально мягко, стараясь предупредить бурю, но она уже была в самом разгаре.
- Джиневра Уизли! – загремела миссис Уизли, грозно надвигаясь на дочь. – Ты никуда не пойдёшь! Об этом не может быть и речи, тебе всего шестнадцать, и я…
- Какая разница, сколько мне лет? – завопила Джинни, ничуть не испуганная атакой матери. – Как будто судьба Рона перестаёт меня волновать, раз мне всего шестнадцать, и я не могу помочь спасти его.
- Там есть авроры, специалисты получше вас троих, которые не оставят Рона в беде! – Гарри не верил, что миссис Уизли привела этот аргумент искренне. Скорее, она надеялась тем самым уговорить их, а может – и саму себя.
Это было глупо с её стороны. Хотя, вспомнил Гарри, она ничего не знала ни о крестражах, ни о воздействии убийства на душу человека. И вряд ли стоило ей сейчас что-то объяснять, в противном случае, чтобы получить адрес, им пришлось бы мчаться в Мунго и приводить миссис Уизли в более менее нормальное состояние.
- Миссис Уизли, - Гарри решил зайти с другой стороны, - я даю вам честное слово, что мы даже не подумаем искать встречи с кем-то из Пожирателей, мы только найдём Рона и вернём его домой, пока он не натворил дел. Он… всё действительно может кончиться для него очень плачевно.
Молли заколебалась на мгновение, как показалось Гарри, но он тут же понял, как сильно ошибся, когда она заговорила.
- Я не позволю вам рисковать своими жизнями снова, никогда! – миссис Уизли говорила твёрдо, это явно было её окончательным решением. – Вы получите этот адрес только через мой труп!
- Хорошо, - голос Гермионы звучал неестественно спокойно, она даже улыбнулась дрожащими, непослушными губами. – Только потом не говорите, что вас не предупреждали, не плачьте, когда потеряете ещё и Рона.
- Гермиона! – воскликнул Гарри, с ужасом глядя на подругу. Да, она была права, когда говорила, что всех их изменила война. Она сама не стала исключением: раньше в ней не было этой жёсткости, этой решительности и беспощадности, даже когда дело касалось чьей-то жизни. Теперь это появилось.
- О чём ты говоришь, Гермиона? – пролепетала перепугавшаяся миссис Уизли, робко взглядывая на девушку. – Почему я должна его потерять? Там же Артур, там авроры…
- Я не могу сказать вам всего, - перебила её Гермиона, - есть вещи, о которых говорить не стоит. Но одно ясно точно: Рону грозит серьёзнейшая опасность, и дело не в Пожирателях, дело в нём самом.
- Это правда, мама, - тихо сказала стоящая рядом с Гарри Джинни, и миссис Уизли перевела растерянный и испуганный взгляд на дочь.
- Я не могу отправить вас туда, это невозможно, - прошептала она, затравленно глядя на Чарли и ожидая от него поддержки, но тот только сосредоточенно переводил взгляд с Гарри на Гермиону и обратно. – Что сказали бы твои родители, Гермиона? Как я могу рисковать вами?
Но в её голосе уже не было уверенности в собственной правоте, и Гарри решил, что самое время привести последний, решающий аргумент, который бы, однако, не сказал ей слишком многого о сути дела.
- Вы никогда не задумывались, откуда берутся такие люди, как Беллатриса? Или сам Волан-де-Морт? – тихо спросил он, стараясь придать своим словам как можно больший вес. Миссис Уизли смертельно побледнела и пошатнулась, Чарли пришлось схватить её за локоть, иначе она вряд ли устояла бы на ногах. – Я не могу сказать вам всего, но Рона нужно срочно спасать от него самого, и это нужно делать сейчас, немедленно.
Миссис Уизли стояла, поражённая ужасом, расширившимися глазами вглядываясь в лицо Гарри. Она посмотрела на дочь, но не смогла выдержать её взгляда и сдалась, обмякнув в руках Чарли.
- Поместье Микобер на границе Суффолка и Норфолка, - еле слышно прошептала она. – Заброшенное поместье…
- Отлично, - Гермиона повернулась к Гарри, её лицо покраснело от волнения. – Мы вряд ли сразу попадём точно туда, куда нужно, но ничего, там сориентируемся на месте, да?
Гарри кивнул, проверяя свою волшебную палочку.
- С кем пойду я? – спросила Джинни, прикасаясь к рукаву Гарри, и в её глазах он прочёл огромный страх снова остаться в стороне. Но как бы важно ему не было, чтобы Джинни не чувствовала себя одинокой, это абсолютно не означало, что она должна была теперь рисковать своей жизнью. Об этом даже речи быть не могло!
- Ты остаёшься, Джинни, - твёрдо сказал Гарри, не глядя на неё.
- Ничего подобного! – Джинни ощетинилась, приготовившись к битве. – Я ни за что не останусь!
- Я сказал, ты остаёшься! – Гарри постарался вложить в свой взгляд как можно больше твёрдости, но, кажется, не очень-то её впечатлил.
- Ты сказал? – глаза Джинни опасно сузились. – А кто ты такой, чтобы указывать мне? Ты мой брат, может быть? Или отец? Или нет, может, ты мой муж? Нет? Тогда с чего ты взял, что у тебя есть право говорить мне, что делать?
Гарри совсем растерялся, он никак не ожидал подобной тирады. В общем-то, вполне справедливо, но всё же, всё же… Невозможно представить, что придётся взять её с собой.
- Пусть идёт, Гарри, - нетерпеливо предложила Гермиона, - у неё опыта не меньше, чем у нас.
Гарри хотел уже огрызнуться, но подумал, что это абсолютно бесполезно. Если даже он откажет Джинни в помощи, она трансгрессирует в паре с Гермионой. Не было никакого смысла с ними спорить.
- Я пойду с вами, - Чарли решительно закатал рукава, выступая на шаг вперёд. Миссис Уизли полулежала в наколдованном им кресле, возле неё на корточках сидел почти ставший прежним Джордж.
- Нет, - Гермиона покачала головой, - ты не должен оставлять их одних. Джордж тоже слышал адрес, у него тоже может возникнуть какой-нибудь безумный план. Останься, иначе Перси никогда тебя не простит.
Гарри прекрасно понял, что именно делала Гермиона: она не хотела, чтобы кто-нибудь из братьев Уизли встретился с Руквудом.
Чарли сдался, и они приготовились к трансгрессии.
- Я обещаю, всё будет хорошо, - робко сказал Гарри, обращаясь к миссис Уизли, но, кажется, она его не услышала. Кинув последний взгляд на Нору, Гарри крепко взял Джинни за руку, другую руку протянул Гермионе, и они трансгрессировали.
Первое, что пришло Гарри на ум, когда они оказались на месте: в таком доме не может и никогда не могло произойти ничего хорошего. Огромный особняк, сложенный из тёмного камня, одиноко стоял посреди леса, отравляя вполне безобидный пейзаж своим зловещим видом. Начинало темнеть, и в сумерках дом представлял собой довольно устрашающее зрелище.
- Надо же, с первого раза попали, - удивлённо произнесла Гермиона, с тревогой рассматривая дом. – Как-то очень тихо, вам не кажется?
- Очень тихо, - согласился Гарри. – Может, всё-таки ошиблись?
- Нет, - Гермиона покачала головой, - мы на месте, ошибки быть не может.
- Но как мы найдём Рона? – растерянно спросила Джинни. – Как мы вообще кого-нибудь тут найдём?
- Пожиратели прячутся в доме, так? – начала рассуждать Гермиона. – Значит, авроры должны быть где-то снаружи, правильно? Либо уже внутри, но тогда странно, почему мы не слышим шума битвы?
- Возможно, на доме заклятие? – предположил Гарри, вспомнив, как они сами защищали палатку от вторжения неожиданных гостей.
- Может быть, - пробормотала явно не убеждённая Гермиона.
- Давайте попробуем войти внутрь, - предложила Джинни. – Нет смысла стоять на улице и гадать, что происходит в доме.
Предложение было разумным, но Гарри терзало подозрение, что они совершают ошибку. Не может вокруг быть так тихо, если внутри дома идёт жестокая схватка. А вдруг своим вторжением они испортят аврорам тщательно подготовленную операцию?
- Вряд ли это хорошая идея, - с сомнением в голосе проговорила Гермиона, пристально вглядываясь в дом. – Что-то мне это не нравится. Мне кажется, Рона здесь нет. Может, всё уже закончилось?
- Вряд ли, - Гарри прислонился к ближайшему дереву. – Слишком мало времени прошло. Да и следов битвы я что-то не вижу.
Джинни слишком уж высунулась из-за деревьев, и Гарри рывком втащил её обратно за густые кусты, надёжно скрывавшие их от возможных взглядов из окон дома.
- Не надо так меня дёргать, - сердито попросила Джинни, отодвигаясь от него.
- Тогда не высовывайся, - раздражённо откликнулся Гарри. Ему становилось понятно, что сражаться бок о бок с Джинни будет неимоверно тяжело: он будет постоянно следить, чтобы с ней ничего не случилось, и может попасть под чьё-нибудь заклятие.
- Дом огромный, - Гермиона не обратила никакого внимания на их перепалку. – Как мы их найдём?
Видимо, ей владела сейчас только одна навязчивая идея: найти Рона. Гарри её понимал. Но он и сам не знал, как именно лучше действовать. Они не представляли, что там, внутри дома, в каком он состоянии, как расположены комнаты, есть ли второй выход.
- Давайте сначала обойдём дом, - предложил он. – Может быть что-нибудь заметим с той стороны.
Предложение было принято, но обход дома не дал никакого результата: вокруг по-прежнему царила тишина, нарушаемая только щебетанием птиц, дом стоял всё такой же безмолвный и грозный, плана так и не было.
- Надо заходить, - упорно гнула свою линию Джинни. – Что толку слоняться по лесу?
- Нам нужен план, - в сотый раз повторил Гарри.
- Как мы найдём их внутри? – в очередной раз спросила Гермиона.
- А вот вас найти было совсем нетрудно! – раздался хриплый голос откуда-то сзади, и Гарри быстро обернулся, выхватывая палочку. Как оказалось, недостаточно быстро.
- Петрификус Тоталус! – выкрикнул тот же голос, и Гарри упал как подкошенный, ткнувшись носом в траву. Он не видел, кто напал на них, не мог пошевелить ни одним мускулом. По ещё дважды прозвучавшему заклинанию, произнесённому другими голосами, он понял, что ни Джинни, ни Гермиона тоже не успели среагировать. Кто-то ткнул Гарри ногой, он почувствовал, как его переворачивают на спину и приготовился к самому худшему. Его ожидания оправдались: перед ним стояли Рудольфус Лестрейндж, Август Руквуд и Торфинн Роули.


Глава 16

Гарри очнулся в полной темноте и в первую секунду даже не понял, где находится. Но резкая боль во всём теле быстро освежила его память, и Гарри резко сел, покачнувшись от пронзившей голову слепящей боли. То, что он был ещё жив, не могло конечно не радовать, хотя и было странно.
- Джинни! Гермиона! – громким шёпотом позвал он, но ему никто не ответил.
Гарри поднялся на ноги с какого-то матраса, брошенного прямо на пол, и медленно, держась за холодную каменную стену, стал двигаться по комнате. Вскоре его пальцы нащупали тяжёлую кованую дверь с огромным кольцом вместо ручки. Он потянул за кольцо, но дверь не поддалась. Значит, он заперт. Но с какой целью? Почему они не убили его? Неужели по старой памяти, когда Волан-де-Морт хотел расправиться с ним сам, и все Пожиратели знали об этом? Или они не захотели убивать его быстро, предпочитая сначала насладиться пытками? Но все эти вопросы перекрывал один, зато самый важный: где Джинни и Гермиона? Что с ними? Живы ли они?
Обойдя всю комнату несколько раз, но не найдя ни окна, ни другой двери, ни любого другого отверстия, через которое можно было бы выбраться наружу, Гарри вернулся к своему матрасу и опустился на него. Одна за другой на него накатывали огромные волны паники, с которой всё труднее и труднее было справляться. Как можно было быть таким идиотом? Как можно было потащить с собой Гермиону и Джинни? Джинни…
Самым непонятным во всей этой ситуации для Гарри было странное отсутствие около дома авроров и Рона. Куда он тогда делся? Или, может быть, есть другие Пожиратели, и их-то и ловят сейчас авроры, а миссис Уизли просто перепутала адрес? Но нет, он же собственными глазами видел Руквуда и остальных… Чувствуя, как раскалывается голова, и понимая, что не вынесет неизвестности, Гарри снова поднялся, подошёл к двери и заколотил по ней кулаками.
- Эй, выпустите меня отсюда! – заорал он и приложил ухо к двери. Сначала до него не доносилось ни звука, потом вдалеке он различил неясный шум шагов, которые приближались к его двери. С сильно колотящимся сердцем Гарри отступил назад и прижался спиной к противоположной стене. Он ждал.
Наконец, с жутким скрежетом дверь отворилась, и на пороге показался силуэт человека, освещенный светом свечи, которую тот держал в руке. Для глаз Гарри, столько времени находившегося в темноте, этот свет показался ослепительнее солнечного, из глаз хлынули слёзы, но он заставил себя держать их широко открытыми, пристально вглядываясь в своего тюремщика.
- Чего тебе, Поттер? – прохрипел тот же голос, который произнёс заклинание, сразившее Гарри, и тот понял, что перед ним стоит Рудольфус Лестрейндж.
- Где мои спутницы? – резко спросил Гарри, стараясь, чтобы голос прозвучал уверенно и даже вызывающе. – Что с ними?
Рудольфус хрипло расхохотался, и от этого смеха у Гарри волосы на голове встали дыбом. Если они только посмели тронуть их, если только они им что-то сделали, он убьёт их сам, без всякой магии, разорвёт на мелкие кусочки собственными руками. И да, он получит от этого огромное удовольствие.
- Я спросил, где они? – Гарри сделал шаг по направлению к двери, отлично понимая, как нелепо он должен выглядеть: без палочки, надвигающийся на Пожирателя, внутри трясущийся от страха, но не за себя, а за других, за тех, чья жизнь для него намного дороже собственной…
- Гостят в других комнатах нашего замка, - отсмеявшись, просипел Лестрейндж. – Пока им ещё ничего не сделали.
Гарри почувствовал такое облегчение, что едва удержался на ногах. Он поверил Рудольфусу, потому что и сам был пока что цел и невредим, а значит, была надежда, что ещё не всё потеряно, что у Пожирателей есть на них какие-то планы.
- Что вам от нас нужно? – спросил Гарри, вглядываясь в белевшее в темноте лицо Лестрейнджа. – Почему вы нас не убили?
- А ты, я гляжу, против? – снова хмыкнул Рудольфус, и Гарри вдруг понял, что он мертвецки пьян. – Мы это моментально исправим, ты только попроси.
Гарри проигнорировал этот выпад и решил, что самым лучшим сейчас было бы не спорить с Пожирателем. Незачем настраивать его против себя ещё больше, пока он не выяснил, где именно находятся Джинни и Гермиона, пока он не убедился, что они живы…
- Чего вы хотите? – повторил Гарри.
- Вы – заложники, - ответил Рудольфус, приближаясь к Гарри и поднимая свечу на один уровень с его лицом. – Мы хотим обменять вас на свободу.
Гарри почувствовал, как моментально вспотели ладони. Кингсли никогда на это не пойдёт, он не оставит на свободе троих Пожирателей, это слишком опасно. Но, с другой стороны, пожертвует ли он жизнью Гарри, опасаясь реакции общественности? Это вряд ли. А жизнью Гермионы? А жизнью Джинни? И каждый раз Гарри отвечал себе, что нет, ни за что. Хотя, возможно, это ему только кажется, и Кингсли поставит общественную безопасность выше жизней трёх героев войны. И трудно было бы поспорить с таким решением, если бы речь шла только о его жизни, о жизни Гарри… Гермиона и Джинни должны выбраться отсюда живыми и невредимыми, они должны жить.
- Оставьте только меня, - твёрдо предложил Гарри. – За их жизни вам ничего не дадут, герой магического мира – это я. Моей жизни хватит на свободу вам троим, я гарантирую. Отпустите их, и я обещаю, что помогу вам. Иначе, я скорее умру, чем вы получите свободу.
Рудольфус слушал его, тупо моргая осоловевшими глазками, и Гарри с раздражением подумал, что бесполезно разговаривать с ним сейчас, когда он вылакал, должно быть, целое ведро огневиски.
- Нет, - наконец медленно ответил Пожиратель. – Мы оставим вас всех троих. Око за око.
Они не согласятся, понял Гарри, нужно требовать что-то другое.
- Хорошо, - сказал он. – Но моя помощь вам всё равно не повредит, к моим словам прислушиваются. Вы знаете, что именно я просил за Малфоев, и они остались на свободе?
Рудольфус кивнул.
- Так вот, я готов вступиться за вас, - Гарри беззастенчиво лгал, но о последствиях своей лжи не думал. Ему было необходимо увидеть Джинни и Гермиону, иначе он не перенесёт томительного ожидания. – Есть только одно условие: я хочу, чтобы мы были заперты в одной комнате. Втроём.
Рудольфус гадко захихикал.
- Я тебя понимаю, - и он закивал головой с таким многозначительным видом, что Гарри испытал сильнейшее желание броситься на него, разбить в кровь эту ухмыляющуюся рожу, забить его насмерть, не используя при этом магию.
- Отлично, что понимаете, - сжав зубы, процедил он в ответ, напоминая себе, что речь идёт, возможно, о жизнях Джинни и Гермионы. – И как решите?
Лестрейндж задумался, видимо, взвешивая все за и против. Гарри молился, чтобы он не решил посоветоваться с остальными, потому что те наверняка откажут. Гарри бы отказал, будь он на их месте. Одна надежда была на алкоголь, который только что не лился из ушей Рудольфуса.
- Ладно, - наконец произнёс Пожиратель, и Гарри с трудом сдержал громкий вздох облегчения. – Сейчас приведу их. Но только без шуток, Поттер! Ты за нас заступишься перед новым Министром. Пусть он позволит нам уехать из Англии, понял?
- Да, - кивнул Гарри, глядя ему прямо в глаза и стараясь, чтобы его взгляд был максимально честным. Он надеялся, что Лестрейндж не обладал выдающимися навыками в области легилименции. Хотя, судя по его виду, он ни в какой области не обладал особыми знаниями и навыками.
Гарри казалось, что прошли тысячелетия, пока дверь не открылась снова, и Рудольфус показался на пороге, ведя перед собой Гермиону и Джинни. Гарри затаил дыхание, вцепившись в шершавую стену, чтобы не кинуться к ним.
- Смотри мне, без шуток! – ещё раз повторил Лестрейндж и втолкнул девушек в комнату. Гарри подождал, пока захлопнется дверь и бросился к ним.
- С вами всё хорошо? Они ничего вам не сделали? – прерывающимся от волнения голосом спрашивал он, нащупывая руку Джинни и поворачивая её к себе лицом, стараясь заглянуть ей в глаза в кромешной темноте.
- Со мной всё хорошо, - дрожащим голосом ответила Джинни, и Гарри повернулся к Гермионе, точнее – в ту сторону, где должна была находиться Гермиона.
Через несколько минут, когда все трое чуть успокоились, убедившись, что пока им не было причинено никакого вреда, Гарри рассказал о планах Пожирателей.
- Кингсли никогда не пойдёт на это, - прошептала Гермиона, дословно повторяя мысли Гарри. – И будет прав. Их нельзя оставлять на свободе.
Гарри был с ней полностью согласен, но для него их жизни были куда дороже, чем спокойствие всего магического сообщества. И он найдёт способ их спасти, обязательно найдёт.
- Простите меня, - Гарри покачала головой в темноте, забыв, что они не могут его видеть. – Это из-за меня мы оказались здесь. Я должен был быть внимательнее.
- Перестань, - голос Джинни звучал почти раздражённо. – Нельзя винить себя во всех грехах. Ты не мог знать, что так получится.
- Но я должен был… - начал Гарри, и тут где-то снаружи раздался оглушительный взрыв. Пол покачнулся под ногами, и Гарри с трудом успел подхватить пошатнувшуюся Гермиону.
- Что это было? – пролепетала она, выпрямляясь и прикасаясь к руке Гарри ледяными пальцами.
- Я не знаю, - Гарри подошёл к двери и прижался к ней ухом, в надежде что-нибудь расслышать, но там стояла мёртвая тишина, и он бросил эту затею.
Но вскоре они получили ответы на все свои вопросы, услышав громовой голос Кингсли, разнёсшийся по всему дому:
- С вами говорит Министр Магии, Кингсли Бруствер. Лестрейндж, Руквуд, Роули, мы знаем, что вы внутри. Сдавайтесь, не усложняйте своего и без того незавидного положения. Дом окружён, нас во много раз больше. Вам не победить. Сдавайтесь, и вам это зачтётся при вынесении приговора.
- Чёрта с два! – заорал в ответ другой голос, и Гарри, вздрогнув от ненависти, узнал Руквуда. – У нас есть кое-что для вас, Министр!
Гарри замер. Сейчас, вот сейчас он скажет. И вдруг его пронзила острая, как игла, мысль: а чего ради Кингсли должен поверить, что Гарри, Гермиона и Джинни находятся здесь? Значит, их должны будут вывести из комнаты, чтобы доказать свои слова, и у них будет шанс оценить обстановку.
- У нас в заложниках ваш герой Поттер, грязнокровка Грейнджер и девчонка Уизли! – снова проорал Руквуд. – Хотите, чтобы они выжили, а, Министр?
Повисло молчание. Гарри ждал, что ответит Кингсли.
- Прекратите бесполезные провокации, - наконец сказал Министр, и голос его прозвучал спокойно. Но Гарри, хорошо знавший Кингсли, уловил в его голосе нотку волнения и даже страха.
- Если мистер Уизли там, - прошептала Гермиона, - он сейчас отправит домой патронуса и узнает, что нас там действительно нет.
Это было разумно. Правда, предположение Гермионы в пух и прах разбивало все надежды Гарри выбраться из этой проклятой комнаты. Хотя, Кингсли слишком умён, чтобы не проверить всё миллион раз, он наверняка потребует, чтобы ему показали заложников. Это было единственной надеждой, иначе им никогда не выбраться из этой комнаты самостоятельно.
- Я вам не верю, - снова заговорил Кингсли после непродолжительной паузы, но что-то в его изменившемся голосе заставило Гарри подумать, что Гермиона права, они отправили патронуса в Нору и теперь знают, что Пожиратели не шутят. – Если у вас действительно есть заложники, покажите их нам. В противном случае, мы сейчас же начинаем штурм.
- Если вы начнёте штурм, - Гарри различил третий голос, по всей видимости, принадлежавший Роули, - мы их тут же убьём.
Гарри не представлял себе, как они могут выбраться, ему казалось, что выхода нет. Всё будет зависеть от решения Кингсли, но даже если Пожирателям пообещают свободу, нет никакой гарантии, что они выполнят своё обещание и оставят их в живых.
- Покажите нам заложников, - повторил Кингсли, - иначе все переговоры бессмысленны.
Гарри почувствовал, как стоявшая рядом Гермиона нащупала в темноте его руку и крепко её сжала. Решалась их судьба. Странно, но Гарри совсем не чувствовал страха за себя, он как будто знал, что умрёт. Он так давно смирился с этой мыслью, что она уже перестала пугать его, как когда-то. Он и выжил-то по чистой случайности, надо признать. Гарри вдруг отчётливо осознал, что никогда и не мог представить себе дальнейшую жизнь после победы. Просто её не было, для него её не было, и где-то глубоко в душе он всегда знал правду. Ему не выйти отсюда живым. Но он должен сделать всё, чтобы спасти Джинни и Гермиону.
Внезапно за дверью послышались шаги, и судя по топоту, идущих было двое. Гарри встал прямо перед Джинни, на всякий случай прикрывая её собой, и приготовился дать отпор, если это понадобится. Мысли о том, что он ничто против палочек со своими голыми кулаками, он отогнал в самый дальний уголок сознания, готовясь подороже продать свою жизнь. Он слышал прерывистое дыхание Гермионы, обжигавшее ему шею, и чуть обернувшись к ней, прошептал так тихо, чтобы не слышала Джинни:
- Если представится возможность, бегите, ясно? Постарайтесь спастись.
Гермиона не успела ничего ответить: скрипнула дверь и на пороге показались Руквуд и Роули.
- На выход! – скомандовал Руквуд, играясь своей палочкой. – Быстро!
Гарри шагнул вперёд, потянув за собой Джинни и кивая Гермионе, но Роули остановил его:
- Нет! Ты остаёшься, нам нужны только девчонки.
Гарри почувствовал обжигающий холод, прокатившийся вдоль по позвоночнику. Он понял: они хотели оставить его как свой главный козырь, и, в случае чего, показательно расправиться с Джинни и Гермионой на глазах у Кингсли и авроров. Он не мог этого допустить.
- Нет! – Гарри рванул Гермиону, вышедшую чуть вперёд, за руку, заставляя тоже переместиться себе за спину. – Мы пойдём только вместе. Я могу поговорить с Министром, я обещал Лестрейнджу и сдержу своё обещание.
Пожиратели переглянулись.
- Вы всегда успеете снова запереть меня, - примирительно добавил Гарри, чувствуя, как колотится сердце. Только бы они согласились, только бы они согласились…
- Ладно, - наконец решил Руквуд, - выматывайтесь все.
Гарри медленно двинулся к выходу, всё ещё опасаясь, что Пожиратель может передумать, и стремясь поэтому покинуть комнату первым. Они оказались в длинном тёмном коридоре, ведущем куда-то в глубь дома, но у Гарри не было времени осмотреться. Он быстро спускался вниз по лестнице, сверля взглядом худую спину Руквуда и периодически оглядываясь для того, чтобы поймать обеспокоенный взгляд Гермионы и мимолётно улыбнуться Джинни. Судя по тому, как долго они шли, Гарри сделал вывод, что дом просто огромный. По крайней мере, они спустились уже на пару этажей вниз и теперь шли по длинному коридору к освещённой комнате в конце него. Несколько раз, когда они спускались по особенно крутым и полуразвалившимся лестницам, Гарри приходила в голову мысль толкнуть Руквуда и понадеяться, что тот свернёт себе шею при приземлении, но он гнал такие мысли. Джинни и Гермиона находились под прицелом палочки Роули, и где-то в доме всё ещё находился Лестрейндж, Гарри не имел права так рисковать.
Их путешествие по старому дому закончилось в огромной, слабо освещённой зале, где, по всей видимости, когда-то устраивались приёмы, судя по местами сохранившемуся, но уже полусгнившему паркету и остаткам некогда роскошных портьер на длинных, от пола до потолка, окнах. Возле одного такого окна с палочкой в руках стоял Лестрейндж, прячась за обломками массивной колонны, которые он с этой целью подтащил к окну. Гарри вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит на улице перед домом, но ему это не удалось. Кажется, они находились как минимум на втором этаже, если он не ошибся в своих расчётах.
Руквуд сделал им знак остановиться и осторожно приблизился к Рудольфусу, выглядывая наружу. Роули остался стоять на месте, переводя палочку с Гермионы на Джинни и обратно, чем причинял Гарри почти физическую боль. Он предпочёл бы, чтобы кончик палочки всегда указывал на него. Слишком хорошо он знал, как легко и быстро обрывается человеческая жизнь: взмах палочкой, два слова, короткая, яркая вспышка и человек, который был тебе бесконечно дорог, лежит на земле, глядя в небо остекленевшими, застывшими глазами. Он не сможет пережить чувства пустоты и страшной утраты вновь, это он знал точно.
Медленно, сантиметр за сантиметром, Гарри продвигался влево, чтобы встать между Джинни и направленной на неё палочкой Роули. Пока что всё шло гладко, тем более, что Роули отвлёкся, прислушиваясь к словам Руквуда, обращённым к Кингсли и остальным:
- Заложники здесь, рядом со мной. Сейчас мы подведём их к окну, чтобы вы убедились, что им пока что не причинили никакого вреда, а потом вы примете все наши условия, Министр.
- Покажите заложников, - приказал Кингсли.
Гарри шёл к окну со смесью надежды и страха. Он боялся, что Кингсли ничем не сможет им помочь, что во время операции может кто-нибудь пострадать, что виной этому будет снова он, Гарри… Но все эти мысли улетучились без следа, когда он выглянул в окно. Он рассчитал правильно, и зала действительно находилась на втором этаже, поэтому стоявшие внизу перед домом люди казались гораздо меньше и беспомощнее, чем хотелось бы Гарри. Прямо перед окном стояли трое, запрокинув головы вверх и вглядываясь в слабо освещённое окно с жадным нетерпением: Кингсли, мистер Уизли и Рон. Даже в темноте ночи, когда свет источала только наполовину скрытая за тучами луна, Гарри смог разглядеть, как побелело лицо Рона, когда он увидел их, стоящих рядом с Пожирателями. Гарри перевёл взгляд на Кингсли и внутренне сжался от стыда: даже на таком расстоянии он сумел прочитать в его глазах укор и разочарование. Из-за него теперь сорвётся операция, потому что он понял по взгляду Министра, что в беде их конечно же не оставят. А они с Гермионой ещё заподозрили, что Кингсли способен принести их в жертву общественной безопасности. Гарри просто плавился от стыда, надеясь, что каждый, стоящий сейчас внизу, ругает его последними словами. Так ему, заслужил!
Внезапно Рон резко отвернулся и зашагал прочь от дома, пока не скрылся за деревьями. Гарри чуть повернул голову и посмотрел на удивлённую и немного испуганную Гермиону. Видимо, та тоже пришла к выводу, что Рон может предпринять что-нибудь неразумное и крайне опасное. Но Гарри не успел подумать о поведении Рона как следует, потому что снова заговорил Кингсли.
- Вы должны отпустить заложников, а потом я готов обсудить вопрос вашей свободы.
Лестрейндж хрипло рассмеялся из своего укрытия и пробормотал несколько проклятий в адрес Кингсли.
- Нет, Министр, - вкрадчиво ответил Руквуд, не обратив на своего товарища ни малейшего внимания. – Всё будет совсем не так. Сначала мы получим свободу и только потом отпустим заложников. Мы хотим покинуть Англию и готовы оставить заложников на границе, скажем, в Дувре. Видите ли, мы намереваемся путешествовать магловским транспортом.
Гарри видел, что он врёт. Чего ради стал бы он рассказывать Кингсли, на чём именно они собираются уехать из Англии? Ещё бы билет показал, чтобы их было легче найти! Неужели он думают, что Кингсли купится на такие обещания?
- Сожалею, но вы отпустите заложников раньше, - спокойно проговорил Кингсли, его усиленный заклинанием голос внушал Гарри спокойствие и уверенность. – В противном случае, переговоры даже не начнутся.
- Даже так? – насмешливо спросил Руквуд и резко обернулся к Роули. – Ну-ка, возьми девчонку и покажи им, что с ними будет, если Министр не станет посговорчивее.
Гарри оказался перед попятившейся Джинни на секунду раньше, чем Роули смог дотянуться до неё. Он и сам знал, что без палочки его сложно назвать защитником, но готов был умереть, лишь бы никто не посмел прикоснуться к Джинни.
- Убери свои руки! – грозно прорычал Гарри, приготовившись драться, если это потребуется. – Покажи на мне, если надо.
- Убери его с дороги! – прохрипел Лестрейндж, делая нетерпеливый жест рукой.
- Круцио! – спокойно сказал Роули, направляя палочку прямо Гарри в грудь, и тот упал, чувствуя, как каждая клеточка разрывается от невыносимой боли. Но и в этом состоянии Гарри постоянно, каждую секунду помнил о Джинни, помнил, что ей угрожает какая-то неведомая опасность. Он сделал даже героическую попытку приподняться, но почувствовал, как трещат рёбра и снова упал на пол. Краем уха он слышал, как что-то кричала Гермиона, как Джинни умоляла Роули прекратить эту пытку, но боль всё не уходила. Когда Гарри уже почти потерял сознание, Роули наконец опустил палочку. Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, и тут вскрикнула Джинни.
Гарри вскочил, тут же забыв про боль, и от увиденной картины у него помутилось в глазах. Джинни стояла на самом краю паркета, часть которого исчезла, провалилась, видимо, управляемая каким-то механизмом, а Роули, злобно ухмыляясь, подталкивал её вперёд.
- Там внизу железные прутья, заострённые на концах, - спокойно проинформировал Руквуд. – Не знаю, кто был хозяином этого дома, но человек это был милейший, сразу видно. Стоит девчонке упасть и один из этих прутьев войдёт в её тело, как нож в масло. Или сразу несколько, как повезёт.
Гарри тяжело дышал, не смея приблизиться к Роули из страха, что он толкнёт Джинни вниз.
- Позвольте мне поговорить с Министром, - заплетающимся от ужаса языком проговорил он, обращаясь к Руквуду, который, кажется, был тут главным, но не сводя глаз с Джинни. – Я обещал попросить дать вам свободу.
- Точно, он обещал, - Лестрейндж льстиво закивал, приближаясь к Руквуду. – Пусть поговорит, Люциуса ведь освободили.
Руквуд задумчиво посмотрел на Гарри, продолжая подкидывать свою палочку и крутить её худыми пальцами. Он явно что-то взвешивал в уме, переводя взгляд с балансирующей на краю Джинни на умирающего от волнения Гарри.
- Ладно, - буркнул он, приближаясь к Гарри и тыкая палочкой тому в грудь, - говори. Но только помни, одно твоё неосторожное слово, и она, - и он махнул рукой в сторону Джинни, - полетит вниз. Я думаю, вас двоих нам с лихвой хватит в качестве заложников.
Гарри энергично закивал головой, показывая, что он всё очень хорошо понял, и Руквуд произнёс: «Сонорус!», направив на него свою палочку.
- Кингсли, это я, - торопливо заговорил Гарри, слыша, как его голос эхом отдаётся где-то в высоте потолка. – Они не шутят, Джинни в страшной опасности, пожалуйста, не тяните с ответом. Сделайте что-нибудь.
Наверное, никогда в жизни его голос ещё не звучал так жалко, но Гарри было всё равно. Для него сейчас ничто не имело значения, только бы Роули отпустил Джинни, только бы она снова оказалась рядом. Никогда до этой минуты Гарри не испытывал такого страха за жизнь другого человека. Да, когда-то давно, ему показалось, что это было несколько десятилетий назад, он мчался в Лондон на спине фестрала на помощь Сириусу, умирая от тревоги за крёстного, но это было не то. Да, он ужасно переживал за Рона, Гермиону, всех Уизли во время битвы за Хогвартс, но и это было не похоже на то чувство, которое он испытывал сейчас. Тогда его страх потерять Джинни был немного абстрактным, кроме одной секунды, когда он увидел её сражающейся с Беллатрисой, но, в общем и целом, он её не видел и мог себя уговорить, что она находится в относительной безопасности. Но сейчас, сейчас она стояла в нескольких шагах от него, бледная и испуганная, и всего лишь несколько дюймов отделяли её от неминуемой гибели. А он ничего не мог сделать, совсем ничего. Только умолять Кингсли придумать что-нибудь, усложняя тому задачу, выдавая своё полное и беспросветное отчаяние.
- Отпустите девочку! – в голове Кингсли впервые отчётливо прозвучала сильная эмоция, и это была ярость. – Немедленно отпустите её, иначе, клянусь, я камня на камне здесь не оставлю!
Руквуд лениво кивнул Роули, вопросительно поднявшему брови, и тот с силой оттолкнул Джинни от себя. Гарри рванулся вперёд и подхватил её, не давая ей упасть на пол. Его всё ещё трясло от пережитой боли и парализующего страха, но ледяная рука, сжимавшая сердце, разжалась, позволяя сделать глубокий вдох.
- Девчонка в безопасности! – крикнул Руквуд. – Пора обсудить наши условия, Министр,
Гарри перестал слушать их разговор, сосредоточив всё своё внимание на Джинни. Её била крупная дрожь, но она не произнесла ни слова, только кивнула Гарри и Гермионе, которая тревожно наблюдала за разворачивающейся картиной из самого дальнего угла, куда ей приказал встать Роули. Поймав взгляд Гарри, Гермиона на мгновение сделала большие глаза, привлекая его внимание, и едва заметно повела головой в сторону единственного комода, стоявшего у противоположной от окна стены. Гарри медленно, стараясь выглядеть естественно, посмотрел в ту сторону и вздрогнул от радости: на обшарпанном комоде лежали их волшебные палочки. Если бы только можно было добраться до них!
Джинни постепенно успокаивалась, и Гарри незаметно показал ей на комод. На всякий случай, вдруг у неё появится возможность получить назад свою палочку. Если бы у неё была палочка, насколько более спокойно чувствовал бы себя Гарри. Она смогла бы постоять за себя, в этом он не сомневался.
Руквуд шагал вдоль окна, возбуждённо жестикулируя и ожесточённо торгуясь с Кингсли, который снова обрёл привычное Гарри самообладание. Судя по обрывкам фраз, которые он улавливал и которые оставались у него в сознании, Гарри понял только, что ни к какому согласию стороны пока не пришли. С одной стороны, его это устраивало, потому что он пытался придумать план, постепенно придвигаясь всё ближе и ближе к заветному комоду.
Руквуд как раз отошёл к дальнему окну, выходившему не на площадку перед домом, а в лес, когда раздался оглушительный звон разбитого стекла, и что-то огромное влетело в комнату, сбив Руквуда с ног. Гарри не стал рассматривать, что это было. Не теряя ни секунды, он бросился вперёд и схватил все три волшебные палочки, направил их на оцепеневшего от неожиданности Роули и завопил:
- Остолбеней!
Пожиратель безвольно повалился на пол недалеко от того места, где ещё недавно зияла страшная дыра, в которую он едва не столкнул Джинни. Гарри пропустил момент, когда пол снова приобрёл первоначальный вид, и так и не понял, как работает этот адский механизм.
Пронзительно закричала Гермиона, и, обернувшись, Гарри увидел поднимающегося с пола Рона, лицо и руки которого были покрыты кровью. Рядом валялась его метла, при помощи которой он и влетел в окно. Рон тяжело дышал, прижимая одну руку к груди, а другую вытянув вперёд с нацеленной в грудь Руквуда палочкой. Гарри быстро кинул Гермионе и Джинни их палочки, и приготовился защищаться. Он занял позицию в самом углу, закрыв собой Джинни, несмотря на все её протесты. Рудольфус замер у своего окна, раскрыв рот и явно не зная, что предпринять. Гарри старался уследить за всеми сразу, но пока что никто не предпринимал активных действий.
Внезапно Руквуд расхохотался.
- Ты всерьёз думал, что сможешь победить нас в одиночку? – насмешливо спросил он, кружа вокруг Рона, как волк, почуявший добычу.
- Нет, я так не думал, - тихо ответил Рон, не спуская с него глаз, в которых горел дикий, неугасимый огонь. – Мне нужен только ты.
Гарри не узнавал друга. Рон даже не посмотрел в его сторону, не бросился к Гермионе, как можно было ожидать, не убедился, что Джинни в порядке. Как будто, его никто и ничто не интересовали, кроме Руквуда, кроме его мести… Как будто? Или так оно и было?
Гарри не успел развить свою мысль, потому что Рон вдруг атаковал.
- Остолбеней! – выкрикнул он, но Руквуд легко увернулся от красного луча, продолжая тихо смеяться, скаля гнилые зубы.
И тут же в битву вступил Рудольфус, отвлекая внимание остальных от занятого Роном Руквуда. Куда только девался пьяный, никчёмный человек, каким совсем недавно видел его Гарри. Битвы и сражения были настоящим призванием Рудольфуса, судя по его отлаженным, отточенным движениям. Он почти не размахивал палочкой, еле шевеля кистью и тихо, почти шёпотом произнося заклинания. Гарри впервые видел такую технику, но она ему ужасно не понравилась: он никак не мог перейти в наступление, у него хватало времени только на то, чтобы ставить щит за щитом, защищая себя и Джинни от летящих в них заклятий. Быстро пришедший в себя Роули поспешил на помощь Лестрейнджу, отвлекая на себя внимание Гермионы.
Гарри уже потерял счёт поставленным щитам, успевая иногда бросить быстрый взгляд на сражающихся Рона и Гермиону. Джинни никак не могла прицелиться из-за его плеча и постоянно твердила, чтобы он отошёл чуть в сторону, но Гарри был непоколебим как скала и не сдвинулся ни на миллиметр с самого начала битвы. Самым важным для него было защитить Джинни, поэтому он и не переходил в наступление, ожидая, что с минуты на минуту в комнате появится Кингсли с толпой авроров, и они смогут уйти. У Гарри абсолютно пропало былое желание поучаствовать в поимке беглых Пожирателей, сейчас он мечтал только о том, как они выберутся отсюда и окажутся в Норе.
- Экспеллиармус! – услышал Гарри громкий и торжествующий голос Рона и успел увидеть, как палочка вырвалась из рук Руквуда и плавно подлетела к Рону. На секунду все в комнате остановились, понимая, что наступил решающий, поворотный момент, от которого будет зависеть всё.
Рон поднял палочку, его глаза сверкали.
- Рон! – закричала Гермиона, отступая всё дальше в другой конец комнаты, куда её постепенно оттеснял Роули. – Не надо!
Гарри показалось, что Рон её не услышал. Он вообще ничего и никого не слышал, с мрачным торжеством глядя на Руквуда.
- Левикорпус! – медленно произнёс Рон, и Гарри показалось, что он ослышался, но Руквуда тут же перевернуло вверх тормашками, и он, отчаянно ругаясь, завис над полом. Рон медленно подошёл к нему и что-то сказал, но Гарри не расслышал, что именно, снова отбиваясь от бросающего заклинание за заклинанием Рудольфуса.
Он едва отбил летящий прямо в него зелёный луч, как вдруг раздался страшный взрыв из дальней части комнаты, и где-то там же вскрикнула Гермиона. И тут же за спиной у Гарри страшно закричала Джинни.
Гарри и Рон обернулись синхронно. Как раз, чтобы увидеть, как пол проваливается под ногами Гермионы, и она летит вниз. Прямо на железные прутья с заострёнными концами, успел вспомнить Гарри.


Глава 17

Рудольфус метнул ещё одну Аваду, и Гарри стоило огромного труда сосредоточиться на защитных заклинаниях. Одной рукой он крепко держал почти обезумевшую от ужаса Джинни, которая изо всех сил пыталась оттолкнуть его и броситься на помощь Гермионе. Гарри краем глаза успел заметить, что, когда пол рухнул, Гермиона стояла очень близко к краю пролома, и это в какой-то мере спасло её от неминуемой гибели: она успела ухватиться за остатки паркета и теперь висела, держась на руках, а к ней издевательски медленно приближался Роули. На какую-то секунду Гарри показалось, что Рон просто отвернётся и продолжит заниматься Руквудом, но он ошибся.
Рон выкрикнул: «Петрификус Тоталус!» и Роули, как подкошенный, упал лицом вниз. Гарри с ненавистью понадеялся, что он сломал себе нос. Рон потерял концентрацию, переключившись на Роули, и Руквуд с грохотом рухнул на пол, тут же вскочив на ноги и заметавшись в поисках своей палочки. Рон не обращал на него ни малейшего внимания. Он молнией метнулся к зияющей дыре в полу и одним рывком втянул обратно в комнату почти теряющую сознание Гермиону, оттащив её как можно дальше от пролома. Рон ужасно трясло, Гарри даже с такого расстояния видел, как дрожат его руки, когда он лихорадочно гладил Гермиону по волосам, оттесняя её всё дальше к стене.
Гарри потом и сам никак не мог понять, почему ослабил внимание, почему не подумал о последствиях, когда поворачивался приободрить Джинни. Лестрейндж, оставшийся в одиночестве против четырёх противников, внезапно сменил жертву и обратил свою палочку на стоявших в стороне и в данный момент абсолютно беззащитных Рона и Гермиону.
- Рон! – заорал Гарри, прицеливаясь в Рудольфуса, но тот уже выкрикнул: «Экспеллиармус!», и обе палочки, его собственная и Руквуда, вылетели из руки Рона. Он растерянно обернулся, закрывая собой Гермиону точно так же, как Гарри поступил с Джинни, и тут же ему в грудь ударил странный серебристый луч, какого Гарри ещё никогда не видел в своей жизни.
- Протего! – крикнула опоздавшая на секунду Гермиона.
Одним прыжком оказавшийся рядом с Рудольфусом и поймавший свою палочку Руквуд, который и использовал это странное заклинание, дьявольски расхохотался, напомнив своим безумным видом Беллатрису. Гарри готов был убить его в этот момент, выместив на Пожирателе всю ту злость, которую он испытывал к себе, к своей несообразительности, своей невнимательности. Он ничего не сделал, чтобы предотвратить это.
Рон слегка пошатнулся, но устоял на ногах, с удивлённым видом оглянувшись на Гермиону, и в эту секунду в комнату ворвались Кингсли, мистер Уизли и авроры, много авроров. Через минуту всё было кончено: Пожирателей скрутили, отобрали у них палочки и приковали каждого к одному из мракоборцев. Джинни бросилась в объятия мистера Уизли, и Гарри, оставив её с отцом, быстро пересёк комнату, направляясь к стоявшему с ошеломлённым видом Рону и тормошащей его Гермионе.
- Вы как? – спросил Гарри, встряхивая Рона за плечи. – Что это было за заклинание?
- Я не знаю! – Гермиона в панике посмотрела на него. – Я никогда не слышала ни о чём подобном. Но никаких видимых повреждений нет. Как ты себя чувствуешь, Рон?
- Нормально, - голос Рона звучал немного отрешённо, но Гарри объяснил это тем, что взгляд друга был прикован к Руквуду, пытавшемуся сохранить независимый вид, пока его приковывали к аврору огромного роста со свирепым выражением лица.
Внезапно прямо перед Роном возник Кингсли. Таким Гарри ещё никогда его не видел. Министра трясло от ярости, его губы дрожали так сильно, что он с трудом мог говорить, лицо посерело.
- Мальчишка! – загремел он, глядя на стоявшего перед ним Рона. – Что ты себе позволяешь? Решил поиграть в героя? Ты понимаешь, чем всё могло закончиться?
Рон стоял перед ним, выпрямившись, и его глаза были почти что на уровне глаз Кингсли, так он был высок. Он не ответил ни слова, как будто даже не понял, о чём идёт речь. На секунду Гарри показалось, что Кингсли сейчас ударит Рона, но Министр ограничился тем, что нервно протянул тому ладонь, которую Рон чуть удивлённо пожал всё с тем же странным видом. Гарри отвернулся всего на секунду, послав злорадную усмешку Рудольфусу, который выкрикнул в ответ какое-то проклятие, как вдруг снова закричала Гермиона. Как же не вовремя он сегодня отворачивается.
Рон рухнул внезапно, без всякого предупреждения, и если бы не успевший подхватить его Кингсли, растянулся бы на полу. Кингсли осторожно положил Рона на пол и крикнул кому-то из авроров:
- Целителя сюда! Срочно!
Гермиона упала на колени возле Рона, схватила его левую руку и стала щупать пульс, потом прижалась ухом к его груди и закрыла глаза.
- Пульс очень слабый, - дрожащим шёпотом сказала она, глядя на Гарри. – Это наверняка из-за того заклинания.
Гарри быстро описал Кингсли, что именно произошло, и тот поспешил догнать уже уводившего Руквуда из комнаты аврора, чтобы выяснить, какое заклинание применил Пожиратель.
- Что случилось? – с тревогой спросил примчавшийся мистер Уизли, за ним по пятам следовала Джинни. – Что с ним?
Гарри второй раз рассказал всю историю, и мистер Уизли растерянно уставился на него.
- Серебристый луч? Ты уверен, Гарри? – очки Артура сбились на сторону, но он не замечал этого. – Я никогда о таком не слышал.
Появившийся рядом молодой целитель в аккуратном халате с чемоданчиком в руках опустился на колени рядом с Роном напротив Гермионы. Он быстро и деловито осмотрел Рона, бормоча себе под нос:
- Видимых повреждений нет, несколько несерьёзных царапин, пульс слабый, дыхание не затруднено.
Он достал из своего чемоданчика какой-то странный предмет, похожий на делюминатор, и несколько раз щёлкнул им, поднося к разным частям тела Рона.
- Внутренних кровотечений нет, органы не повреждены, сердце и лёгкие работают нормально.
Гермиона следила за ним широко открытыми глазами, и при каждой новой фразе целителя всё больше и больше бледнела.
- Вы отец? – строго спросил он, оборачиваясь к застывшему за его спиной мистеру Уизли.
Тот испуганно кивнул в ответ.
- Я бы сказал, что он просто в обмороке, так как никаких повреждений я не нахожу, но пульс слабеет с каждой секундой, а это очень и очень плохо.
- Вы можете сделать что-нибудь? – всхлипнула Гермиона, прижимая к груди безжизненную руку Рона.
- Нет, по крайней мере, здесь не могу, - спокойно отозвался целитель. – Его нужно отправить в Мунго, там есть специальное оборудование, есть специалисты по редким заклятьям…
- Тогда чего вы ждёте? – сердито спросила Джинни. – Отправляйте!
- Понимаете, в чём дело, - целитель перевёл на неё задумчивый взгляд. Он говорил так медленно, так растягивал слова, что Гарри захотелось ударить его или сильно потрясти, чтобы слова вылетали из него побыстрее. – Ему нельзя трансгрессировать, портал тоже не подходит, это, видите ли, большой стресс для организма, и в таком состоянии он может его не перенести.
- Что же делать? – в отчаянии спросил мистер Уизли.
Целитель пожал плечами и начал подробнейшим образом объяснять несчастному Артуру все последствия, которым мог подвергнуться Рон в результате трансгрессии.
- Всё ясно, - заявила вскочившая на ноги Гермиона и бросилась к стоявшему в дверях Кингсли. Министр внимательно выслушал её, кивнул и тут же начал раздавать какие-то распоряжения. Гермиона вернулась и, бросив на целителя, уничижительный взгляд громко заявила:
- Не думала, что в Мунго берут на работу таких идиотов! По-моему, пора проводить реформу здравоохранения, чтобы избавить людей от таких… целителей, если так можно выразиться.
Целитель умолк на полуслове, жутко покраснев, и раздражённо ретировался в другой конец комнаты.
- Толку от него, - буркнула Гермиона. – Всё равно ничего не сказал.
- Что делать, Гермиона? – Джинни смотрела на неё умоляюще. – Как перевезти Рона в Мунго?
Гарри, сам ломавший голову над этим вопросом и так и не придумавший никакого варианта, тоже с надеждой посмотрел на взявшую себя в руки Гермиону.
- Я спросила Кингсли, он сказал, что здесь неподалёку проходит дорога, достаточно оживлённая, - Гермиона снова нащупала пульс Рона и со страхом посмотрела на его бескровное лицо. – Главное, дотащить Рона до дороги. Там мы поймаем машину и попросим отвезти нас в Лондон.
- Но что мы объясним магглам? – растерянно спросил мистер Уизли.
- Скажем, что у Рона диабет, а он забыл поставить укол, - быстро ответила Гермиона, и Гарри, в который уже раз, восхитился, как быстро и чётко соображает Гермиона даже в такой момент. Вряд ли мистер Уизли или Джинни знали что-нибудь о диабете, но оба воздержались от вопросов, учитывая серьёзность ситуации – Нам обязательно помогут, я уверена.
К ним подошли шестеро авроров, осторожно переложили Рона на заранее растянутую мантию и понесли к выходу под предводительством Кингсли.
- Руквуд отказывается говорить, что за заклинание он применил, - тихо сказал Министр мистеру Уизли, и Гарри чуть замедлил шаг, чтобы расслышать продолжение фразы. – Но не волнуйся, Артур, я обо всём распорядился. Как только его доставят в Министерство, то сразу же заставят выпить сыворотку правду, и он обо всём расскажет.
Гарри покачал головой. Время, сколько им нужно времени, а есть ли оно у Рона?
Поход через лес в лучах только что проснувшегося солнца почти не сохранился у Гарри в памяти. Сказалось длительное волнение, в котором он пребывал всё это время, страх, который он испытывал за жизни Джинни и Гермионы, ужас от состояния Рона, и Гарри брёл как в тумане, одолеваемый мрачными мыслями. Ему казалось, что авроры идут слишком медленно, хотя, ускорь они шаг, и Гарри бы уже не смог поспеть за ними, что Рон уже умер, и теперь они идут к маленькой полянке в лесу, чтобы положить его рядом с Фредом, что они идут уже несколько часов и ходят по кругу.
- Гарри! – дёрнул его кто-то за руку. – Гарри, осторожно, дерево!
Он с трудом поднял голову и сфокусировал взгляд на Джинни, которая с тревогой смотрела на него.
- Что с тобой? Тебе плохо? – он видел, как шевелятся её губы, слышал её слова, даже понимал, что она обращается к нему, но почему-то не отвечал.
- Гарри! – Джинни потрясла его за плечи, в её голосе зазвучали панические нотки. – Гарри, скажи что-нибудь!
Ему не нравилось, что Джинни волнуется, она не должна волноваться, только не из-за него. Но его глупый язык жил своей жизнью и никак не хотел произнести ни слова. Гарри хотел ободряюще улыбнуться, но губы тоже не слушались. Собственно, всё, что он мог, это идти, идти вслед за удаляющимися всё дальше аврорами, уносящими тело Рона туда, где Гарри уже не сможет догнать его, если не пойдёт быстрее, а быстрее идти он не мог, и из этого замкнутого круга не было выхода. Вот если бы придумать что-то, если бы он только мог их догнать, тогда с Роном всё было бы хорошо, он не знал, почему, но это точно было бы так.
- Гарри! – Джинни заплакала, беспомощно оглядываясь по сторонам, но, похоже, они здорово отстали. – Гарри, пожалуйста…
Внутри зашевелилось неприятное чувство. Джинни плачет, Джинни плохо, ей нужна его помощь, а он стоит тут, как чурбан, и просто смотрит на её страдания. Чудовищным усилием воли Гарри стряхнул с себя оцепенение и чуть слышно прошептал:
- Джинни, не плачь, всё будет хорошо…
Она вскрикнула от радости и бросилась ему на шею. Это было настолько неожиданно, и Гарри был так слаб, что не смог устоять на ногах, падая на землю и увлекая за собой Джинни. К счастью для него, они приземлились на росший под деревом мох.
- Ох, прости, Гарри, - Джинни поспешно вскочила. – Я не хотела… Вставай.
Она помогла ему встать, и Гарри почувствовал, что такая встряска пошла ему на пользу: он очнулся, клубы мутного тумана постепенно уплывали из его сознания, и он наконец-то смог мыслить разумно. Рон ещё жив, напомнил он себе, время ещё есть, нужно торопиться. И они побежали, не разбирая дороги, продираясь сквозь кусты, не отводя царапающих лицо веток, словно от их скорости зависела жизнь Рона. Когда Гарри уже совсем задыхался, а Джинни висела у него на руке, хватая ртом воздух, они наконец-то выскочили на дорогу и неподалёку увидели остановившуюся машину, небольшой фургон, в который авроры аккуратно укладывали Рона.
- Гарри! Джинни! – закричала Гермиона. – Где вы были? Идите скорее, мы едем!
Гарри помог Джинни залезть в кузов, где она уселась рядом с бледным и растерянным мистером Уизли, и запрыгнул внутрь сам, заняв место рядом с Гермионой, не выпускающей ладонь Рона из рук.
- Как он? – тихо спросил её Гарри, вглядываясь в абсолютно белое лицо Рона.
- Очень слабый пульс, - так же шёпотом ответила Гермиона. – Я едва могу его нащупать.
Гарри ободряюще положил руку ей на плечо:
- Всё будет хорошо, слышишь? Он обязательно поправится.
Гермиона быстро посмотрела на него, и Гарри прочитал в её взгляде отчаяние и страх. Но он не мог позволить себе подумать о том, что будет, если они не успеют, иначе его снова охватил бы тот же непроницаемый туман, от которого он не мог избавиться, как бы ни старался.
Водитель-маггл ехал так быстро, как будто понимал всю серьёзность положения Рона. Хотя, вспомнил Гарри, диабет у магглов считался опасной болезнью. Когда ему было восемь или девять лет, одна из подруг тёти Петуньи, пришедшая к ним на чай, вдруг почувствовала себя настолько плохо, что перепугавшаяся тётя Петунья вызвала ей скорую. Потом она объясняла Дадли, что у неё, Гарри забыл, как звали ту подругу, был диабет и что она должна была каждый день ставить уколы, а в тот день забыла. Так что водитель должен понимать, как опасно положение Рона. В эту минуту Гарри готов был отдать всё, чтобы у Рона был всего лишь диабет. Ведь не было никакой гарантии, что целители смогут помочь ему. Пока что никто не узнал, что за заклятие применил Руквуд и каких последствий стоит ожидать.
Они въехали в Лондон, когда солнце уже практически взошло. К счастью, поместье Микобер, которое Гарри ещё долго будет видеть в кошмарах, находилось не очень далеко от Лондона. Рон слабел с каждой секундой, его кожа приобрела опасную прозрачность, и Гермионе приходилось теперь подолгу прижиматься ухом к его груди, чтобы услышать тихое и медленное биение сердца.
Наконец, водитель остановился у невидимого для него входа в Больницу Святого Мунго, и мистер Уизли, махнув на всё рукой, применил к обеспокоенному магглу Конфундус, после чего тот тут же уехал, искренне убеждённый, что с Роном всё хорошо и что именно он помог спасти его. В другое время Гарри почувствовал бы вину перед этим добрым и отзывчивым человеком, но сейчас он не мог думать ни о ком и ни о чём. В его голове крутилась одна единственная фраза: только бы успеть, только бы успеть.
Мистер Уизли отлеветировал Рона прямо в просторный холл, где к ним тут же подбежало несколько явно предупреждённых заранее целителей, среди которых Гарри заметил того толстяка в очках, который старался привести в себя Джинни после смерти Демельзы. Гермиона побежала вслед за целителями, которые, тихо и деловито переговариваясь, положили Рона на каталку и повезли в сторону лифтов. Мистер Уизли по приглашению одного из целителей прошёл в его кабинет, чтобы заполнить необходимые документы. Гарри с Джинни остались в одиночестве. Джинни сильно дрожала, обхватив себя руками и беспомощно оглядываясь по сторонам.
- Тебе холодно? – заботливо спросил Гарри, но она покачала головой. – Может, тебе тоже стоит показаться целителям?
- Я в порядке, - Джинни нетерпеливо отмахнулась. – Нужно узнать, куда увезли Рона, и пойти туда. Не стоит оставлять Гермиону одну, она и так натерпелась сегодня.
Гарри был с ней согласен, но они не решились побеспокоить целителя, что-то объяснявшего растерянному мистеру Уизли. В конце концов, Гермиона пока держит себя в руках, и она с Роном на случай если… Гарри в ужасе затряс головой, не обращая внимания на изумлённый взгляд Джинни. На случай, если он вдруг придёт в себя, именно это он и хотел подумать, ничего больше!
Громко хлопнула дверь, и в холл буквально влетела миссис Уизли, за которой бежал Чарли, умоляя мать успокоиться. Молли налетела на Джинни и стиснула её в объятьях с такой силой, что Гарри показалось, что он слышал хруст костей.
- Мама, ты меня задушишь, - пропищала Джинни, стараясь вырваться.
Миссис Уизли, рыдая, с таким же энтузиазмом набросилась на Гарри, но Чарли вовремя перехватил её, пытаясь объяснить, что ребята наверняка жутко устали и едва на ногах держатся. Он был недалёк от истины. К огромному удивлению Гарри, вслед за Чарли в больницу вошёл Джордж, за которым по пятам следовал Перси, а за ним – Одри, девушка, помогавшая в устройстве пресс-конференции. Гарри не успел даже удивиться, потому что миссис Уизли начала жадно выспрашивать у него все подробности ранения Рона. Джордж с нескрываемым ужасом взглядывал на Гарри каждый раз, когда слышал имя Руквуда, но не произносил ни слова. Перси сильно трясло, он без остановки шагал перед Гарри, пока у того не зарябило в глазах. Одри уверенно сделала шаг вперёд, взяла Перси за руку и усадила на стоявшую неподалёку скамейку, сама присела рядом и стала успокаивающе поглаживать его по плечу. В другое время Гарри бы очень удивился, но все его мысли были по-прежнему заняты Роном, о состоянии которого у них всё ещё не было никаких вестей.
Наконец, из кабинета целителя появился едва переставляющий ноги мистер Уизли.
- Артур! – закричала миссис Уизли и бросилась бы к мужу, если бы её снова не перехватил Чарли. – Ну что? Что тебе сказали?
- Кингсли прислал сообщение, - тихо ответил мистер Уизли, стараясь ни с кем не встречаться глазами. – Руквуда заставили выпить сыворотку правды, и он рассказал, что узнал это заклинание от какого-то иностранца, который однажды заглядывал на собрание Пожирателей. Руквуд не смог вспомнить, какой он был национальности, но он искренне убеждён, что Волан-де-Морт говорил что-то о союзнике из Африки. Так вот, этот африканец показал им несколько заклинаний, которые можно было бы применить к врагам, и это одно из них. Руквуд никогда его раньше не использовал, но знал, каковы будут последствия.
Мистер Уизли с трудом сглотнул и сцепил руки в замок, странно вытянув их вперёд. Гарри почувствовал, как сжалось сердце: ничего хорошего он не ждал, так не рассказывают приятные новости.
-В общем, это заклинание, я не буду его называть, это всё равно вам ничего не скажет, было создано африканскими колдунами несколько столетий назад. Они смешали обычную боевую магию с магией Вуду, и получилась просто адская смесь, нужно сказать. Руквуд и сам хорошенько не помнит, как должно было подействовать заклинание, но говорит, что у него всё получилось правильно.
- Артур, ты можешь говорить быстрее? – завопила миссис Уизли. – Что с Роном?
Мистер Уизли прочистил горло и робко взглянул на жену:
- Молли, ты только не волнуйся, пожалуйста. – По мнению Гарри, после такого вступления волноваться обычно начинали даже те, кто сначала даже не думал тревожиться. Миссис Уизли просто позеленела и схватилась за сердце. – Целитель сказал, что они сталкиваются с таким заклинанием впервые, поэтому не будут делать никаких прогнозов. Сейчас Рон находится в крайне тяжёлом, но стабильном состоянии, пульс больше не замедляется, а это уже хорошо. Целитель предложил мне ввести его в состояние искусственной комы на время, уверив меня, что это самое лучшее решение на данный момент, и я согласился. Он пообещал мне, что они безотлагательно будут искать способы помочь Рону, так что пока что нет никаких оснований предполагать, что он… Короче, я думаю, что мы можем надеяться на лучшее.
Снова хлопнула дверь и в холл с безумным видом ворвался Билл, за которым едва поспевала бледная и растрёпанная Флер.
- Я только что узнал, - выдохнул Билл, подбегая к ним и машинально обнимая мать. – Что… Как вы опять попали в такую передрягу?
Гарри понимал, что вопрос адресован в первую очередь ему, но был не в силах рассказывать эту историю в тысячный раз. Он сполз по стене на пол, предоставив Джинни кратко обрисовать события минувшей ночи. Билл слушал сестру с изумлением, иногда бросая взгляды на Гарри, который сидел на корточках с закрытыми глазами и думал, думал, думал…
- Африканское заклинание? – Билл в задумчивости запустил руку в свои длинные волосы, которые миссис Уизли так и не удалось остричь, хотя она всё ещё не теряла надежды. – Знаете, а ведь я могу посоветоваться со своими африканскими знакомыми, может быть, они что-то знают.
Гарри и забыл, что Билл долгое время прожил в Египте. В его душе робко вспыхнул огонёк надежды. Мистер Уизли торопливо пересказал Биллу всё, что сам только что узнал от целителя, и Билл заторопился обратно домой, чтобы связаться со своими африканскими знакомыми. На вопрос, как он это сделает, Билл пробормотал, что у ликвидаторов есть свои средства, и поспешно покинул больницу.
Когда прошло несколько часов сводящего с ума ожидания, спустилась бледная и осунувшаяся Гермиона, сообщившая, что Рона ввели в состояние искусственной комы. По её мнению, целители абсолютно не представляли себе, что делать дальше, и она всерьёз подумывала поискать какую-нибудь информацию в библиотеке, но весть о том, что Билл прямо сейчас советуется с людьми, которые действительно могут что-то знать, заставила её временно отложить своё намерение.
Гарри плохо воспринимал действительность. Ушедший было туман вернулся вновь, заслоняя собой все мысли и чувства. Гарри неудержимо хотелось спать, он не мог бороться с этим желанием… Он чувствовал, как его тащит куда-то, но уже ничего не видел…
- Как ты могла назвать им адрес? – Гарри показалось, что ему это снится, так неожиданно близко и отчётливо прозвучал тихий голос мистера Уизли. – Ведь я же говорил тебе, насколько это секретно, Молли.
- Я сама не понимаю, как это произошло, - громко всхлипнула миссис Уизли. – Гарри и Гермиона сказали, что это необходимо для спасения Рона, что ему угрожает какая-то опасность, о которой они не могут рассказать. Артур, я так боялась за Рона, я так боялась, что совсем не могла думать…. Я даже не смогла удержать Джинни…
И миссис Уизли зарыдала. Гарри чуть приоткрыл глаза, начиная понимать, что, кажется, это не сон. Он лежал на двух стульях, положив руку под голову, чуть в отдалении от остальных, но абсолютно не помнил, как оказался здесь и когда успел заснуть. Не так уж и удивительно, если учесть, какая у него выдалась ночка. Гарри поднял голову, но так и не увидел чету Уизли. По всей видимости, они специально зашли за угол, чтобы поговорить без свидетелей, не рассчитывая, что Гарри неожиданно проснётся. Он как раз ломал голову, стоит ли ему просигнализировать о своём пробуждении, когда миссис Уизли спросила прерывающимся голосом:
- Но почему ты не отправил Рона домой? Почему взял его с собой? И как ребята успели оказаться в этом доме раньше вас?
Эти вопросы интересовали и самого Гарри. Стыдясь своего бесчестного поступка, он всё же решил повременить и не так быстро оповещать о том, что уже не спит.
- Он так просил меня, - голос мистера Уизли звучал виновато. – Говорил, что не собирается вступать в драку, если она начнётся, что просто хочет убедиться, что Руквуда поймают. Я и не думал, что у него на уме может быть что-то другое. И наверняка не было до той минуты, пока он не узнал, что Пожиратели поймали Гарри, Гермиону и Джинни. Рон чуть с ума не сошёл, никак не мог поверить, но ты подтвердила, что они знали адрес.
Миссис Уизли снова громко всхлипнула, и Гарри услышал странный звук, как будто она со всей силы ударила себя рукой по лбу. Он не так уж винил Молли в том, что она назвала им адрес: они воспользовались её состоянием, надавили на неё, почти что принудили. Ей ничего не оставалось делать. А Джинни он и сам не смог остановить, так что виноват ничуть не меньше.
- Я даже не представлял себе, что Рон такое выкинет, - голос мистера Уизли звучал потрясённо. – Ты только представь: влететь в окно на метле! А если бы Пожиратели убили ребят? Такой риск! Кингсли был в полном шоке.
- Но почему вы пришли так поздно? – снова спросила миссис Уизли.
- Потому что я сначала трансгрессировал в Министерство, - мистер Уизли говорил очень медленно, сказывалась усталость и чудовищное волнение. – Кингсли хотел, чтобы мы ещё раз произвели разведку на местности, потом мы накладывали антитрансгрессионные чары на дом, чтобы Пожиратели не смогли скрыться. Это заняло много времени, сама понимаешь. Ну, а когда мы наконец выступили открыто, те нам предъявили заложников.
- Если бы я знала, - снова зарыдала миссис Уизли, - я бы никогда не сказала им адрес. А теперь Рон умирает, и это моя вина!
Гарри вздрогнул. Рон умирает? Неужели его состояние ухудшилось? Он тихо соскользнул со стульев и направился в сторону остальных Уизли, среди которых заметил растрёпанную макушку Гермионы. Она сидела на полу, подвернув под себя ногу и прислонившись головой к холодной белой стене, и такая поза была настолько не характерна для аккуратной Гермионы, что Гарри даже немного испугался. Не могло же всё быть настолько плохо?
- Гермиона, - тихо позвал он, проверяя, не спит ли она. Гермиона тут же открыла красные, воспалённые глаза и уставилась на него.
- Ты в порядке? – с сомнением спросил Гарри, не понимая, видит она его или нет.
Гермиона чуть кивнула и устало опустила голову.
- Долго я спал? – Гарри уселся рядом с ней, отыскивая глазами Джинни, которая обнаружилась спящей, положив голову на колени Флер. – Есть какие-то новости?
- Где-то час. Нет. – Гермиона говорила отрывисто, словно не желала тратить лишнюю энергию на разговоры. Гарри подумал, что так она может дойти до нервного истощения и неплохо было бы показать её целителям, но в эту минуту в конце длинного коридора, в который они свернули, чтобы не толпиться в холле, это он ещё помнил, показалась высокая фигура Билла. Тут же всё пришло в движение: Гермиона резко вскочила, Джинни открыла глаза, Флер поспешила навстречу мужу, из-за угла показались мистер и миссис Уизли, откуда ни возьмись появились Чарли, Джордж, Перси и, к немалому удивлению Гарри, всё ещё не ушедшая домой Одри. В коридоре яблоку негде было упасть.
Гарри пристально вглядывался в лицо подходившего быстрым шагом Билла, стараясь прочесть правду прежде, чем он скажет хоть слово, но Билл выглядел абсолютно невозмутимым.
- Ну что? – не выдержала миссис Уизли, складывая руки, как будто собиралась молиться.
- Ничего точного я пока не узнал, - спокойно заговорил Билл, но Гарри видел, что это спокойствие напускное, просто он не хочет пугать мать. – Единственное, такие заклинания очень опасны, и нужен хороший специалист по магии Вуду, чтобы попытаться найти способ лечения. Но меня обнадёжили: мой знакомый сказал, что для Африки это вполне обычное дело, и там целители уже набили себе на этом руку. Так что, в самом крайнем случае, мы всегда сможем пригласить целителя из Египта, у моего знакомого есть там связи.
Гарри был разочарован. Ничего конкретного, никакой точной информации. Знакомый Билла был их единственной надеждой, но ниточка, казалось, оборвалась. Почему-то Гарри не верил, что какой-то целитель из Африки согласится приехать и помочь Рону.
- Я бы хотел зайти к целителю Рона, - как бы невзначай заметил Билл, отводя глаза, - получить более полную информацию о его состоянии. Может быть удастся получить консультацию на расстоянии.
Гарри увидел, как сузились глаза Гермиона, когда она кинула недоверчивый взгляд на Билла. Похоже, не ему одному показалось, что Билл сказал далеко не всю правду. К тому же, Гарри только сейчас об этом подумал, мистер Уизли сумел уйти от разговора о том, о каких именно последствиях своего заклинания говорил сам Руквуд. Всё это было очень подозрительно, но больше всего Гарри пугало, что мистер Уизли и Билл не хотели рассказывать им нечто явно очень важное, что-то такое, что могло бы их напугать, отнять последнюю надежду.
Мистер Уизли пошёл с Биллом, чтобы поприсутствовать при его разговоре с целителем. При этом он убедительно просил миссис Уизли с ними не ходить, чтобы не пугаться ещё больше, так как целитель, по его словам, говорил жутко заумными фразами, так, что самому мистеру Уизли становилось не по себе. Гарри как раз ломал себе голову, как бы узнать, о чём они будут говорить на самом деле, когда его вдруг осторожно поманил к себе Джордж, доставая из кармана что-то подозрительно похожее на Удлинители ушей.


Глава 18

- Куда это вы направляетесь? – подозрительно спросила миссис Уизли, созерцая компанию, состоящую из Гарри, Гермионы, Джинни и Джорджа, медленно идущих в том же направлении, в котором буквально пару минут назад скрылись мистер Уизли и Билл.
- В буфет, - Джинни выглядела настолько невинно, что Гарри с трудом удержался, чтобы не покачать головой. Вот и отличи тут: врёт она или нет. Кто бы мог заподозрить этого рыжеволосого ангелочка во лжи? Наверное, только тот, кто никогда не видел, как этот ангелочек применяет Летучемышиный сглаз.
Миссис Уизли оглядела их с ног до головы, причём больше всего внимания досталось как раз рыжеволосому ангелочку. Миссис Уизли не занималась самообманом и знала свою дочь. Она несколько робко взглянула на Джорджа, но не задала ни единого вопроса, хотя раньше обязательно вывернула бы его карманы. Но теперь Джордж пользовался привилегиями и беспрепятственно пронёс Удлинители ушей под бдительным оком матери. Хотя Гарри сильно подозревал, что миссис Уизли сошла бы с ума от радости, узнав, что Джордж снова решился пользоваться их с Фредом совместным изобретением.
Им пришлось проверить несколько кабинетов прежде, чем Гарри наконец уловил тихий голос мистера Уизли:
- … правы, целитель. Знакомый моего сына из Египта подтвердил вашу догадку.
- То есть, это действительно Тайдбом? – видимо, этот густой бас с нотками неподдельного интереса и даже восхищения принадлежал целителю Рона.
- По всей видимости, да, - в голосе Билла напротив совсем не было энтузиазма. – По крайней мере, мой приятель опознал его по моему описанию. А он серьёзно изучает тёмные искусства и способы борьбы с ними, я могу положиться на его мнение.
- Расскажите поподробнее, что именно сказал ваш приятель, - Гарри с раздражением подумал, что целитель, наверное, потирает свои жирные ручонки от удовольствия, совсем не считаясь с тем, что для родных Рона его состояние не представляет ни малейшего научного интереса. Почему-то ему казалось, что человек, обладающий таким голосом, непременно должен быть маленьким и очень толстым.
Послышался шум отодвигаемого стула, и голос Билла стал слышаться то тише, то громче, из чего Гарри сделал вывод, что тот расхаживает по кабинету.
- Заклинание Тайдбом было изобретено около пяти сотен лет назад неизвестным колдуном. Оно действует по принципу бомбы замедленного действия.
- Так, так, так, - Гарри мог поклясться, что слышал скрип пера. – Не могли бы вы рассказать чуть подробнее, я хотел бы по возможности изучить его наиболее полно.
Гермиона раздражённо цокнула языком, и Джинни сделала большие глаза, призывая к тишине. Но Гарри вполне понимал Гермиону: его тоже бесило, что для целителя Рон был как будто интересным случаем, а не живым человеком. Вот такие целители и приносят людей в жертву науке, можно не сомневаться.
- После того, как в человека попадает серебристый луч, он как бы проходит сквозь кожу и остаётся внутри, - голос Билла звучал не слишком дружелюбно. – Через несколько минут он застывает, образуя твёрдую кристаллообразную массу, и человек теряет сознание. Никаких видимых повреждений нет. Только через несколько минут в том месте, куда ударил луч, появляется характерный шрам, и это тоже один из признаков данного заклинания.
- Прекрасно! – воскликнул целитель, и Гарри подумал, что сейчас Джинни не стала бы останавливать Гермиону, даже если бы та с грохотом ворвалась в кабинет и оглушила целителя, судя по взгляду, который она метнула на дверь. – В нашем случае, по рассказам очевидцев, всё так и было, не так ли?
- Так и было, - подтвердил мистер Уизли.
- Замечательно, просто чудесно! Мы на верном пути!
Гарри знал этот взгляд Джинни. И он совсем не завидовал тому, на кого такой взгляд был направлен. В последний раз, когда её карие глаза приобретали подобный стальной блеск, она врезалась в комментаторскую трибуну и разнесла её в щепки, отомстив Захарии Смиту за его мерзкие комментарии.
- Дальше возможны два варианта событий, - продолжал Билл, и по звуку его голоса Гарри догадался, что он цедит слова сквозь зубы. – Пульс слабеет, и человек тихо умирает, так и не придя в себя. Или пульс слабеет, но человека успевают довезти до больницы, как было с Роном.
- Рональду ужасно повезло, позвольте заметить, - вставил целитель. Как будто кто-то в этом сомневался. – Коварство этого заклятия в том, что оно настолько ослабляет организм, что не может быть и речи о трансгрессии или портале, а ведь это, как известно, самые быстрые способы передвижения.
- Да, да, всё это так, - перебил эту любопытнейшую лекцию о магическом транспорте Билл. – Рону повезло, его успели доставить в больницу. Теперь можно не опасаться за его жизнь.
Гермиона облегчённо выдохнула, сползая вниз по стене и закрывая глаза. Джинни неуверенно улыбнулась Джорджу, и тот, впервые со дня битвы за Хогвартс, ответил ей едва заметной ухмылкой. Гарри чувствовал себя так, как будто с его души только что сняли огромную тяжесть. Что бы там ни было, он не потеряет Рона.
- Зелье уже готово, - неожиданно деловитым голосом заявил целитель. – После нашей беседы я немедленно распоряжусь, чтобы его дали Рональду.
- Благодарю, - с достоинством отозвался Билл. – Самое сложное дальше. Мой приятель сказал, что он знает способ обезвредить заклятие, но представления не знает, как ликвидировать его последствия.
Гермиона открыла глаза и, нахмурившись, стала внимательно вслушиваться в разговор. С лица Джинни медленно сползла улыбка.
- То есть, грубо говоря, вы хотите сказать, что он придёт в себя, мы его выпишем, но… - целитель замолчал.
- Да, этот кристаллик так и останется у него в груди, - мрачно подтвердил Билл. Раздалось удивлённое восклицание мистера Уизли. – Его невозможно растворить никаким зельем, нет никакого рассасывающего заклинания, в Африке, по крайней мере, на родине заклятья, не знают способа избавиться от него.
- И что будет с Роном? – дрожащим голосом спросил мистер Уизли. – Чем опасен этот кристаллик?
Билл молчал так долго, что Гарри успел уже напридумывать кучу самых невообразимых кошмаров, ожидающих Рона в дальнейшем. Но, взглянув на Гермиону, он убедился, что фантазия у неё была куда богаче: Гермиона так сильно сжала свой Удлинитель, что шнурок телесного цвета лопнул. В её глазах плескался ничем не прикрытый ужас, она ожесточённо кусала нижнюю губу, и Гарри даже заметил, на ней следы крови.
- Бомба замедленного действия, помните? – тихо спросил Билл, и Гарри похолодел. – Заклинание пока не закончено, Руквуд осуществил только первую его часть. Не забывайте, что здесь замешана магия Вуду. В любой момент любой человек, знающий о кристаллике, может завершить действие.
- Как именно? И что случится? – жадно спросил мистер Уизли. Гарри беззвучно молился, чтобы Билл сказал что-нибудь такое, с чем все они смогли бы жить. Гермиона, похоже, была близка к обмороку, Джордж страшно побледнел. Только Джинни будто превратилась в бесчувственный камень, уставившись в одну точку и внимательно прислушиваясь к разговору. Но Гарри видел, какие усилия она прилагала, чтобы выглядеть бесстрастной. Было что-то пугающее в самой глубине её глаз, что-то, кричавшее только одно слово – слишком. Слишком много боли, слишком страшно, слишком тяжело выдержать, слишком, для неё это слишком… Гарри знал, что Джинни держит всё в себе до тех пор, пока может руководить своими действиями, а потом просто ломается. Так было на похоронах Фреда: она стояла, ничем не выдавая, что находится на грани, а потом просто беззвучно упала. Она не выдержит потери ещё одного брата, просто не выдержит, понял Гарри. Как бы они не ссорились с Роном, как бы Джинни на него не сердилась, он по-прежнему оставался её братом, которого она любила и отчаянно боялась потерять.
- Кристаллик взорвётся, - тихо сказал Билл. Эти слова разорвались у Гарри в голове с оглушительным грохотом, на некоторое время перекрыв собой все другие звуки. Видимо, Гермиона вскрикнула или всхлипнула, потому что, Гарри как-то машинально это отметил, быстро прикрыла рот ладонью, со страхом глядя на приложившего дрожащий палец к губам Джорджа. Джинни непроизвольно, конечно непроизвольно, вцепилась Гарри в руку.
- Кристаллик взорвётся – как эхо повторил целитель. – Но, если я правильно помню, должны быть соблюдены некоторые условия, чтобы заклинание в итоге подействовало?
- Да, - Билл, казалось бы, несколько воспрянул духом. – Заклинание может завершить любой человек, необязательно Руквуд, владеющий этим заклинанием. Однако, он должен хотя бы раз увидеть Рона в живую. Не на фотографии, не в чьих-то воспоминаниях, а именно сам, своими глазами. Значит, во-первых, он должен держать в голове образ Рона таким, каким он его видел. Во-вторых, он должен произнести магическую формулу на языке одного из африканских племён и произвести определённую комбинацию взмахов волшебной палочкой.
Гарри быстро соображал. Звучало это конечно жутко, но если хорошенько всё взвесить, то получалось не так уж и страшно. Ну сколько волшебников удовлетворяли бы всем названным Биллом условиям? Гарри был уверен, что немного.
- Шансы очень не велики, - подтвердил его догадки целитель. – Думаю, вы можете спать спокойно, с Рональдом всё будет хорошо. Только не распространяйтесь особо о том, что с ним произошло, и всё обойдётся. Я со своей стороны клянусь, что сказанное здесь не выйдет из этого кабинета.
Гарри вопросительно взглянул на Гермиону, и та кивнула вынимая из уха свой удлинитель. Они отошли подальше от кабинета, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Джинни всё ещё держала Гарри за руку, и он боялся даже пошевелить пальцами, чтобы не спугнуть её. Наконец, завернув за очередной угол, Гермиона не выдержала:
- Это ужасно! Это просто ужасно!
Она упала на ближайший диванчик и уткнулась носом в коленки. Джинни высвободила свою ладонь и направилась к Гермионе. Гарри, сразу же почувствовавший себя одиноким и покинутым, постарался подавить в себе все эгоистические эмоции, напоминая себе вновь и вновь, что Гермионе сейчас нужна поддержка.
- Успокойся, Гермиона, - Гарри присел на диванчик рядом с ней и обнял её за плечи в то время, как Джинни опустилась перед ней на корточки. У Гарри мелькнула мимолётная мысль, что вообще-то Джинни и Джордж нуждаются в не меньшем, если не в большем сочувствии, но он не задержался на ней. – Ты же слышала, что сказал целитель: шансы набрести на такого волшебника, который мог бы завершить заклинание, очень малы.
- Но они есть! – Гермиона резко выпрямилась и откинула упавшие на лицо волосы. – Гарри, я не переживу, если с ним что-нибудь случится! Просто не смогу!
Она впервые в открытую говорила о своей любви к Рону. То есть, как раз о любви она не сказала ни слова, но как ещё можно было истолковать её слова? На самом деле, все вокруг прекрасно понимали, какие чувства питали друг к другу Рон и Гермиона, но Гарри сильно сомневался, что сами они обсуждали свои отношения. Всё было настолько очевидно, настолько правильно и закономерно, что Гарри иногда представлял себе, как Рон с Гермионой однажды просто возьмут и поженятся, так и не обсудив своих отношений.
- С ним всё будет хорошо, Гермиона, - упрямо повторил Гарри. – Давай рассуждать логически, ладно?
Эти слова подействовали на Гермиону отрезвляюще. Логические рассуждения всегда были её коньком.
- Сколько человек в мире знают об этом заклинании, если даже ты, Гермиона, никогда о нём не слышала? – спросил Гарри.
- Или сколько человек в мире захотят его завершить? – присоединилась Джинни.
- Вы не оттуда начинаете, - внезапно вставил Джордж, от которого уже по привычке никто не ждал реплики. – Нужно спрашивать, сколько людей вообще знают, что у Рона в груди есть этот кристаллик.
Несколько секунд все смотрели на Джорджа, раскрыв рты, хотя Гарри и постарался захлопнуть свой как можно быстрее, считая, что такая реакция может только негативно сказаться на проявившем хоть какое-то желание поучаствовать в общей беседе близнеце. Потом Гермиона с силой хлопнула себя по лбу.
- Ну конечно! – воскликнула она. – Джордж абсолютно прав! О кристаллике знают только Руквуд, Роули и Лестрейндж, не считая нас, конечно, но я думаю, что нас можно не считать, мы ведь не собираемся причинять Рону вред, правда?
Все синхронно кивнули.
- А Пожирателей теперь отправят в Азкабан до конца жизни, это точно, - продолжала развивать свою мысль Гермиона. – Палочки у них уже отобрали, а Билл сказал, что необходимо совершить определённую комбинацию взмахов, помните?
Все снова кивнули, и хотя каждый из них уже давно сам пришёл к тому же выводу, ни у кого не хватило духа прервать Гермиону.
- Получается, о том, что Рон ранен, знают всего трое Пожирателей, которые, это вполне вероятно, захотели бы навредить Рону при первой возможности, но все трое лишены возможности что-либо сделать, так? – Гермиона уже даже не делала пауз, чтобы дождаться хотя бы формального кивка, она говорила скорее сама с собой. – Какие ещё есть варианты?
- У Рона теперь останется шрам, - напомнила Джинни, - и, чисто теоретически, если кто-то знает об этом заклинании и увидит этот шрам, то будет в курсе. Но, как сказал Гарри, если уж даже ты ничего не слышала о заклятии Тайдбом, то Рон вряд ли встретит того, кто слышал.
Гермиона слабо улыбнулась.
- Я предлагаю ничего не говорить маме, - снова вступил в разговор Джордж. – Это нам с вами доводы Гермионы кажутся логичными, а мама найдёт кучу возражений и будет каждую секунду волноваться.
Все согласились, но Гарри подумал, что, несмотря на все аргументы, и они все будут каждую секунду волноваться за Рона. Ведь по большому счёту, жизнь Рона теперь всегда будет в опасности. Вдруг Пожиратели сумеют сбежать? Вдруг они знают о заклятии куда больше, чем египетский приятель Билла? Руквуд превратил жизнь семьи Уизли в ад, убив Фреда, но этого ему показалось мало, и он подкинул дровишек в костёр боли и отчаяния, в котором заживо горели в первую очередь мистер и миссис Уизли. Но Гарри скорее дал бы себя на куски разрезать, чем решился бы сейчас поделиться своими соображениями с остальными. Пусть только он один будет параноиком, пусть остальные спят более менее спокойно, пока он будет вставать по ночам, чтобы проверить, дышит ли Рон. Гарри содрогнулся, представив, какая жизнь его ждёт. Но всё это ничто по сравнению с тем, что Рон мог умереть. В эту минуту они могли бы рыдать над его бездыханным телом. Как мелко по сравнению с этим выглядит жалкий кристаллик у него в груди!
Миссис Уизли встретила их всё с тем же подозрительным видом.
- Где это вы были так долго? – спросила она.
- В буфете была жуткая очередь, - невозмутимо соврала Джинни, и Гарри снова подумал, как мастерски она умеет лгать в лицо людям, когда это нужно.
Гарри не мог винить миссис Уизли в излишней опеке, потому что у неё действительно были все поводы волноваться, не выкинут ли они ещё что-нибудь. Плюс ко всему, как случайно узнал Гарри, миссис Уизли грызло чувство вины за то, что она назвала им адрес. Она считала себя виноватой в ранении Рона. Это вполне естественно, что теперь она, как курица-наседка, желала собрать всех своих цыплят поближе, чтобы они были на виду.
Мистер Уизли и Билл подошли даже раньше, но по их лицам ни в коем случае нельзя было догадаться, о чём они только что говорили в кабинете целителя. Гарри заинтересовался, в курсе ли Флер, но она выглядела как обычно: ослепительно красивая, немного осунувшаяся от усталости, с заплетёнными в замысловатую косу длинными белокурыми волосами. Флер внимательно наблюдала за мужем, и по её взгляду Гарри понял, что Билл её ни во что не посвятил.
Остаток дня они так и провели в коридоре больницы, периодически заглядывая в палату Рона, который по-прежнему лежал, безучастный ко всему окружающему. Целители забегали к нему в палату, что-то измеряли, что-то записывали, тихо переговаривались, доводя этим миссис Уизли до тихого ужаса. В конце концов, часов около шести в палату зашёл маленький, жутко худой человечек с огромными ушами и, обращаясь к мистеру Уизли, спросил:
- Ну что, будем просыпаться?
Гарри едва себя не выдал, услышав знакомый густой бас из уст такого хилого человечка, когда обернулся к Джинни в надежде обменяться с ней улыбками. Но Джинни предостерегающе подняла брови, и Гарри вовремя опомнился. Хотя, скорее всего, никто бы не удивился, если бы им показался смешным такой нелепый контраст голоса и внешности.
Гермиона ужасно нервничала, сидя в кресле рядом с кроватью Рона. Она то брала его ладонь, то осторожно клала её обратно на кровать, то передвигала кресло поближе к кровати, то подальше, чтобы лучше видеть лицо Рона. Миссис Уизли при этом не выражала ни малейшего удивления или тем более неудовольствия, видя Гермиону рядом с Роном, куда ближе, чем стояла сама. Гарри подумал, что миссис Уизли уже давно приняла Гермиону в качестве будущей невестки, наверняка Молли поняла всё гораздо раньше, чем сам Рон. И, если сравнить с тем, как миссис Уизли реагировала на Флер в своё время, Гермионе очень и очень повезло.
Целитель, Гарри так и не узнал его имени, осторожно приподнял голову Рона и влил в его полуоткрытый рот зелье насыщенного тёмно-зелёного цвета. Все затаили дыхание. Сначала ничего не происходило, и Гарри уже начал бояться, что зелье не подействовало, но, взглянув на абсолютно спокойное лицо целителя, немного успокоился. Кажется, коротышка считал, что всё идёт по плану.
Вдруг Рон громко вздохнул, Гермиона при этом чуть не свалилась с кресла, так она рванулась вперёд, и его ресницы затрепетали. Миссис Уизли склонилась над сыном, затаив дыхание. Рон крепко зажмурился, и, наконец, разлепил глаза, уставившись на толпу людей, стоящих у его кровати. Не самое приятное пробуждение, подумал Гарри.
- Привет, - сиплым голосом пробормотал Рон. – Что вы так на меня смотрите?
Гермиона тихо всхлипнула, и он немедленно перевёл на неё взгляд. Видимо, вид сидящей у его постели Гермионы быстро привёл Рона в себя, и он сообразил, что что-то не так. Их взаимные чувства были, конечно, очевидны, но не настолько, чтобы Гермиона сидела по утрам у его постели, дожидаясь, пока он соизволит проснуться.
- Где я?- Рон приподнялся на локте, оглядывая голые белые стены больничной палаты. – Это что, Мунго?
- Ты ничего не помнишь? – всплеснула руками миссис Уизли, в ужасе оборачиваясь к целителю.
- Потеря памяти не могла стать побочным эффектом, - проинформировал её коротышка. – Либо он ещё не совсем очнулся, либо, возможно, ударился головой. Хотя, когда мы проверяли, никаких повреждений не нашли.
- Да всё я помню, - запротестовал Рон. – Кроме того, почему оказался в Мунго.
- Ты и не можешь этого помнить, - Гермиона ласково погладила его по плечу. – Тебя привезли сюда без сознания.
Когда Рон выслушал всю историю, на его лице появилось задумчивое выражение. Гарри понял, что друг заподозрил отца в том, что тот чего-то не договаривает, но пока что решил воздержаться от расспросов. Они с Гермионой как-то упустили из виду один важный вопрос: стоит ли Рону знать всю правду? Гарри, со своей стороны, считал, что стоит, это было необходимо для его же безопасности. Рон должен будет теперь соблюдать осторожность. Ему нельзя никому рассказывать о полученной травме, нельзя снимать футболку в публичных местах, чтобы никто не заметил приметного шрама. Хотя, вроде бы Рон раньше не был уличён в привычке раздеваться где попало.
К вечеру Рона выписали, поддавшись на мольбы миссис Уизли, клятвенно заверявшей всех и каждого, что она лично не позволит Рону встать с постели целую неделю. Робкие возражения коротышки, что достаточно будет всего пары дней, не оказали на неё никакого эффекта, и Рон застонал, уговаривая мать оставить его в Мунго. Целители тщательно осмотрели Рона и пришли к выводу, что он абсолютно здоров, но Гарри заметил, как коротышка бросил многозначительный взгляд на мистера Уизли и указал глазами на Рона, как будто напоминая о недавнем разговоре в кабинете.
Их возвращение в Нору со стороны, наверное, выглядело несколько комично. Впереди, как полководец, торопливо семенила миссис Уизли, стремившаяся первой зайти в дом, чтобы командовать всеми оттуда, за ней шёл громко протестующий Рон, которого поддерживали с двух сторон Билл и Чарли. Мистер Уизли и Перси следовали за ними с такими напряжёнными лицами, словно готовились в любой момент броситься на помощь и подхватить Рона, который был просто вне себя от бешенства.
- Я не инвалид, оставьте меня в покое! – заорал он наконец, вырываясь из рук Чарли и угрожающе глядя на мать. – Целитель сказал два дня, мама! И я пролежу ровно два дня, даже не думай, что я позволю тебе…
- Рон, не волнуйся так, пожалуйста, - миссис Уизли и правда разговаривала с ним как с душевнобольным или тяжело больным человеком, подумал Гарри. Конечно, Рона это раздражало.
- Не кричи так, - Гермиона уверенно взяла Рона за руку и потянула в дом. – Твоя мама просто очень волновалась за тебя.
Гермиона всегда умела одной фразой заставить человека устыдиться самого себя, вот и сейчас Рон уже бросал на мать виноватые взгляды, пока шёл по дорожке к дому. Он безропотно улёгся в постель и даже не сказал ни слова, когда миссис Уизли робко притащила ему тёплое одеяло, несмотря на то, что в комнате было невыносимо душно. Правда, его терпение снова подверглось огромному испытанию во время обеда, который миссис Уизли принесла ему на подносе прямо в постель, заявив при этом, что Рону пока не следует есть тяжёлую пищу и стоит ограничиться бульончиком. Этого Рон стерпеть не мог, и потребовалось вмешательство Гермионы, убедившей миссис Уизли, что организм после комы требует дополнительной поддержки в виде нескольких куриных ножек. Гарри же всегда думал, что, напротив, в коме организм не затрачивает никаких усилий, которые должны затем вознаграждаться сытной едой.
Это были тяжёлые два дня для Рона. Если при Гермионе он ещё вёл себя более менее прилично, то, как только она уходила домой, начинал спорить с матерью по любому поводу, выплёскивая накопившееся за день раздражение. Кончилось всё тем, что к ним в комнату никто не решался зайти, кроме миссис Уизли, опасаясь вызвать неудовольствие Рона, который вспыхивал при каждом удобном случае. То ему казалось, что Перси слишком сочувственно на него посмотрел, то обычный вопрос Билла, как прошёл его день, показался Рону издёвкой, то принёсший ему в постель шахматы Чарли был заподозрен в нелепом предположении, что Рон сам-то уж конечно не мог бы пойти и принести всё, что ему нужно.
Самую правильную позицию выбрала Джинни, не обращавшая на Рона ровно никакого внимания. Правда к концу своего временного заключения Рон громко объявил Гарри, что не думал дожить до такого дня, когда бы родной сестре стало на него наплевать. Но Джинни с достоинством проигнорировала и этот выпад, продолжая болтать с Гарри о всяких пустяках, и если в ранении Рона можно было вообще найти положительные моменты, то для Гарри таким моментом стало сближение с Джинни. По крайней мере, она вполне мирно с ним разговаривала и даже иногда улыбалась его шуткам, а это уже было немалым достижением. Однако, Гарри не мог считать это своей заслугой, потому что он ровным счётом ничего не сделал. Он скорее признавал безграничное великодушие Джинни, которая нашла в себе силы относиться к нему как к другу после всего, что он ей сделал.
Несколько дней после того, как постельный режим Рона закончился, миссис Уизли под разными предлогами, которые, однако, никого не обманывали, не позволяла Рону удаляться от дома дальше, чем на сто метров.
Никакие силы, никакие ругательства Рона не могли заставить Молли выпустить сына из-под своего неусыпного надзора. Однако, её планы были нарушены ничего не подозревающим Невиллом, приславшим ребятам приглашения на свой день рождения. Рон заявил, что он просто обязан лично выбрать другу подарок, и нет, он ни в коем случае не может доверить такой ответственный выбор ни Гермионе, ни Джинни, ни уж тем более Гарри. В конце концов, миссис Уизли безнадёжно махнула рукой и позволила ребятам отправиться в Косой переулок.
Гарри ни разу ничего не дарил Невиллу. Обычно он просто посылал ему поздравительную открытку и наутро получал в ответ почти такую же, благо Невилл родился тридцатого июля, за один день до Гарри. Опасно родился, надо сказать, учитывая пророчество.
Но проблема была в том, что ни у кого, кроме Джинни, не было никаких идей, касающихся подарка Невиллу. Гарри с неудовольствием заметил, что Джинни знает Невилла гораздо лучше, чем он или Рон, хотя это они спали с ним на соседних кроватях в течение последних шести лет. Раньше он не задумывался, насколько сближают людей пережитые вместе опасности, не проецируя это соображение на себя, Рона и Гермиону. Джинни говорила о Невилле с неподдельной любовью и подкупающей нежностью, и Гарри стоило немалых усилий задушить в себе поднимающего голову змея ревности. Во-первых, Джинни – свободная девушка и может влюбляться в кого угодно по своему усмотрению. Гарри должен только порадоваться, если она решит отдать своё сердце такому замечательному человеку, как Невилл. Ну, хотя бы попытаться. А, во-вторых, почему это он сразу думает, что Джинни питает к Невиллу какие-то романтические чувства? Что, разве он сам не может в таком же тоне говорить о Гермионе? Не может с таким же вниманием и старанием выбирать ей подарок ко дню рождения? Более того, он так и делает, так что у него нет никаких причин для беспокойства. Их вообще не должно быть, потому что он должен перестать думать о Джинни в принципе!
Пожираемый своими невесёлыми мыслями, Гарри в конце концов купил Невиллу огромную книгу, с пугающим названием «Редкие волшебные растения и с чем их едят», завернул её в красивую обёртку и вздохнул с облегчением. Несмотря на все свои уверения в ждущей его ответственной миссии выбора подарка для дорого друга, Рон куда больше внимания уделял новейшей модели «Молнии» и громко восхищался её скоростными качествами, пытаясь заинтересовать Гарри, которого, однако, волновали совсем другие мысли. В итоге Рон предложил Гермионе купить один подарок на двоих, и Гарри, забывшись, чуть не подмигнул ухмыльнувшейся Джинни. Приятно обрадованная Гермиона, сияющая широкой улыбкой, немедленно согласилась и увлеклась выбором огромной открытки, где, как она объяснила, причём не один раз, должно было поместиться не только её поздравление, но и поздравление Рона. Они купили Невиллу очень красивые перчатки из драконьей кожи, которые ему несомненно пригодятся, учитывая его слабость ко всяким растительным уродцам, как выразился Рон.
Джинни долго перебирала разные варианты и, наконец, остановилась на красивой парадной мантии, выбранной по ей одной известным критериям. Гарри чуть не возмутился, что одежда – это несколько личный подарок, но вовремя прикусил язык. Пусть хоть трусы дарит, не его это дело. Гермиона с интересом спросила, почему Джинни купила именно эту мантию, схваченную на груди несколькими крупными стежками, но та ушла от ответа, и Гарри решил, что здесь и правда замешано что-то личное. Плюс ко всему, Джинни попросила мадам Малкин пришить к мантии крохотную фигурку слоника, которую она прикупила в соседней лавке, для себя, как думал Гарри. Всё это очень и очень его нервировало, но он старался вести себя как ни в чём ни бывало, оживлённо поддерживая шутки повеселевшего Рона.
И только в спальне, лёжа без сна, он долго задавал себе вопрос: не поняла ли Джинни с присущей, видимо, всем девушкам мудростью во всём, что касалось отношений с парнями, что гораздо лучше иметь возле себя надёжного, честного и доброго человека, чем вечно страдать из-за всеми признанного героя? И кто бы смог обвинить её, если она в итоге пришла к такому выводу? Гарри мрачно подумал, что лично у него не поднялась бы рука. Он заснул под утро и всю ночь видел себя, искусственно улыбающегося, на свадьбе Джинни и Невилла.


Глава 19

Именно тогда, в те несколько дней, остававшихся до дня рождения Невилла, Гарри впервые задумался о тех муках, которые может испытывать только влюблённый человек. Невилл, милый, добрый, хороший, преданный Невилл в принципе не мог вызывать у Гарри антипатию, слишком много было пройдено вместе. Но всё равно, где-то глубоко в душе, кололо неприятное чувство, что Джинни слишком яркая, слишком красивая для Невилла… Что она могла бы найти себе кого-нибудь получше… На этом месте Гарри обычно себя обрывал, потому что этим «кем-то получше» в итоге всегда оказывался он сам, несмотря на все его попытки относиться к Джинни как к другу. Кто, интересно, сказал, что для него Джинни не слишком яркая и красивая? Чем это он настолько лучше Невилла? Уж не начал ли он считать себя выше других, потому что спас магический мир? Не стал ли он слишком заносчивым, не примерил ли на себя роль Героя?
Гарри постоянно терзался какими-то неприятными мыслями. Если он не думал о своей пустой и одинокой без Джинни жизни, то тут же начинал мучиться угрызениями совести из-за своих прошлых жестоких нападок на Снейпа. В конце концов, у него обычно получалось убедить себя, что он ничего не знал, не мог знать, а Снейп сам вёл себя с ним просто отвратительно. Вполне естественно, что Гарри возненавидел его. Но как только ему удавалось успокоить свою совесть на этот счёт, у него перед глазами всплывало улыбающееся лицо Колина Криви или преданные глаза Добби, которые погибли. Погибли из-за него. Может быть, он и не виноват в их смерти, но в некотором пренебрежении по отношению к ним, особенно к Колину, ещё как виноват. Гарри постоянно мучила мысль, что если бы только он мог повернуть время вспять, то фотографировался бы с Колином каждый раз, когда бы тот ни попросил.
Едва успевали утихнуть последние капли сожаления по поводу своего ужасного поведения, как Гарри уже начинал беспокоиться: а что, если он всегда был таким чёрствым, таким высокомерным, что если теперь это только усугубится, и он заболеет так называемой «звёздной болезнью»? Вот, он уже начинает думать, что он лучше, достойнее Невилла! Гарри пытался бороться с собой, старался гнать нелепые, безумные мысли. Как только порыв самобичевания проходил, и он убеждался, что просто накручивает себя, возвращался страх за Рона, от которого не было никакого спасения, который постоянно жил у него внутри. Гарри не спал ночами, постоянно неслышно подходя к кровати Рона и вслушиваясь в его дыхание. Как назло, друг стал дышать абсолютно беззвучно, и Гарри безумно нервировала непривычная без храпа Рона тишина спальни.
Слишком много мыслей. Слишком много страхов. Слишком много воспоминаний. Гари казалось, что он мечется в огненной клетке, пытаясь выломать прутья, чтобы освободиться, но каждый раз только обжигая руки и отступая. Так плохо он не чувствовал себя даже после битвы, тогда его мысли хотя бы были сосредоточены на одном, тогда он мог понять, что с ним происходит. Сейчас же, Гарри осознавал это в минуты просветления, он мучился абсолютно без всякой причины. Точнее причины-то как раз были, но всё было совсем не так страшно, как ему казалось в минуты отчаяния. Ну кому будет лучше, если все они будут постоянно следить за Роном встревоженными взглядами, ожидая, что он в любую минуту может упасть замертво? Зачем терзать себя этой нелепой ревностью, для которой, возможно, нет даже никаких оснований? Скорее всего, нет. Он очень надеялся, что нет. И всё начиналось заново.
В глубине души Гарри знал, что всё это происходит с ним исключительно из-за Джинни. Если бы она была рядом, если бы он мог поделиться с ней своими страхами, которые она могла рассеять одной своей улыбкой… Но Джинни по-прежнему держалась от него на приличном расстоянии, хотя теперь вела себя гораздо дружелюбнее, и иногда Гарри готов был поблагодарить Пожирателей за то, что те взяли их в плен. Если бы только с Роном всё обошлось, он бы совсем перестал их винить… Гарри понимал, насколько неразумны, насколько глупы такие мысли, но абсолютно ничего не мог с собой поделать. Он мог сколько угодно убеждать себя, что теперь, когда война закончилась, он может жить свободной жизнью. Что впереди его ждёт блестящее будущее. Что его интересует работа в Аврорате. Что он едет в Хогвартс, чтобы получить образование. Но всё это было ложью.
Он ничего не хотел, ни на что не надеялся, ничем не интересовался без Джинни. Ему не нужна была жизнь, не нужно было будущее без неё. Конечно, Гарри ни разу не задумывался о суициде, такая мысль даже не приходила ему в голову. Нет, он будет жить, будет бороться ради друзей, ради Джинни. Ни одна живая душа не узнает, какие муки он вынужден терпеть каждый божий день, наблюдая, как Джинни медленно уходит всё дальше, как она начинает свою жизнь, в которой для него нет и никогда не будет того места, на которое он рассчитывал когда-то. Он всегда будет ей верным другом, всегда поможет и оградит от всех опасностей.
Только теперь, познав все муки чудовищной ревности, Гарри смог вполне оценить великую жертву Снейпа. Как он должно быть ненавидел Джеймса! Конечно, стоит взять в расчёт тяжёлый, в какой-то мере даже отвратительный характер самого Снейпа, но Гарри вынужден был признать, что отец вёл себя с будущим профессором зельеварения не так чтобы очень мило. Теперь-то он понимал куда больше: Джеймс наверняка знал, видел, каким взглядом Снейп всегда смотрел на Лили, и справедливо негодовал, как мог этот сальноволосый ботаник надеяться на что-то. Даже теперь, зная, каким храбрым и отважным человеком был Снейп, Гарри считал, что он никогда не был достоин Лили. Он отказывался думать, что под её чутким руководством Снейп мог пойти совсем по другой дороге. Снейп не был и никогда не стал бы достоин его матери. Точка. Думать иначе значило бы предать память об отце, принизить его роль в жизни Лили, в жизни Гарри.
Но все эти размышления шли фоном, мелькали где-то на втором плане, пока всё внимание Гарри было уделено Джинни. Дело было вовсе не в Невилле, как он подозревал. Ведь на шестом курсе, когда он только начал осознавать свои чувства к Джинни, она встречалась с Дином Томасом, но Гарри никогда не чувствовал такого всепоглощающего отчаяния. Да, Дин его ужасно раздражал без всякой причины. Да, ему иногда хотелось ударить его. Да, он считал, что Джинни могла бы найти кого-нибудь получше. Но никогда, никогда раньше он не поджаривался на таком медленном огне, ожидая дня рождения Невилла, где всё должно было встать на свои места. Почему-то Гарри был в этом уверен. Но его не отпускало предчувствие, что после Невилла найдётся другой, воображаемый или реальный, претендент на сердце Джинни, и эта пытка никогда не прекратится.
Хотя иногда Гарри думал, что самое страшное, самое тяжёлое – это та неизвестность, в которой он находился. Несмотря на все свои подозрения, все страхи и беспросветное отчаяние, где-то глубоко в душе всё ещё теплилась абсолютно безумная, ни на чём не основанная надежда, что Джинни всё ещё… Чёрт бы побрал Рона, который внушил ему такие мысли! Но всё же, всё же… Рон знает Джинни гораздо лучше, Рон сказал, что она на куски разваливалась после их расставания, а Гарри и не подозревал об этом, видя её спокойное лицо и весёлую улыбку. Рон и теперь мог заметить что-то, не доступное взгляду Гарри.
Несколько раз он почти решался посоветоваться с Гермионой, но что-то его останавливало. Это было не смущение, совсем нет. Гарри прекрасно знал, что может поделиться с Гермионой абсолютно всем, что она искренне за него переживает и обязательно поможет. Но Гермиона была целиком и полностью занята Роном и только Роном. Всего за несколько дней она просмотрела такое количество книг, что Гарри на мгновение стало дурно, когда он увидел эту огромную стопку фолиантов, аккуратно сложенную прямо на полу в углу комнаты Гермионы. Такой вандализм, а, по её понятиям, положить книгу на пол значило практически то же самое, что порвать её, был не присущ Гермионе. Однако, всё быстро объяснилось, когда Гарри увидел заваленный книгами стол, не закрывающийся от книг шкаф, прогнувшийся под тяжестью книг подоконник и стоявшую на полу книжную полку, которая веса книг, по всей видимости, не выдержала. Но ни в одном из этих толстых, пыльных томов, которые Гермиона брала в библиотеке и неизвестно каким образом доносила до дома, не было даже упоминания о том, как можно было избавиться от кристаллика. Рон, пару дней назад узнавший правду и отнёсшийся к ней с философским спокойствием, выслушав пламенные заверения Гермионы о полной безопасности его положения, теперь жутко ругался, видя её покрасневшие от бессонных ночей и постоянного чтения глаза.
- Гермиона, вот скажи мне, зачем так над собой издеваться, если этот кристаллик абсолютно безвреден? – спросил Рон, когда накануне дня рождения Невилла Гермиона устало плюхнулась на его кровать, потерев глаза руками. Гарри с Роном как раз играли в шахматы, когда она вошла, и Гарри с удовольствием воспользовался поводом бросить игру, избежав тем самым третьего подряд поражения.
- Сегодня пришлось прочитать побольше, - не слыша его, задумчиво сказала Гермиона, уставившись прямо перед собой и нервно стиснув руки. – Завтра день рождения Невилла, послезавтра – твой, Гарри, так что целых два дня я не смогу ничего прочитать.
- Гермиона! – Рон повысил голос и с силой разжал её руки. – Ты пугаешь меня!
Она с трудом сфокусировала на нём взгляд и слегка улыбнулась.
- Не волнуйся, Рон, я всё равно что-нибудь найду, - ласково сказала Гермиона, прикасаясь к его волосам. Это был, пожалуй, первый на памяти Гарри случай, когда ему захотелось выйти из комнаты. Но друзья его вовсе не раздражали, он даже не мог им завидовать. Всё, что он чувствовал, можно было описать как лёгкую, чуть стесняющую грудь боль, но боль в какой-то мере смешанную с радостью.
- Если кто-то из нас и волнуется, то это ты, Гермиона, - возразил Рон, видимо, решивший высказать всё до конца. – Со мной всё будет хорошо, ты сама это сказала. Мы же продумали все возможные варианты, нет почти никаких шансов, что кристаллик когда-нибудь взорвётся.
- Вот именно, почти никаких! - с жаром начала Гермиона, но Рон поднял ладонь, заставив её замолчать. Гарри с удивлением обнаружил, что похоже, совсем не обязательно, что Гермиона будет лидером в этой паре.
- Это касается меня и только меня, - Рон говорил спокойно, но с лёгким нажимом. – И я хочу, чтобы ты прекратила себя истязать. Способа нет, смирись уже с этим.
Гермиона молчала, насупившись и бросая отчаянные взгляды на Гарри. Гарри не откликнулся на призыв поддержать её, считая, что Рон абсолютно прав. Билл ещё несколько раз разговаривал со своим египетским приятелем, который консультировался у нескольких африканских специалистов по тёмной магии, и теперь они знали наверняка, что кристаллик не мог быть удалён. Со стороны Гермионы, при всём её уме, было несколько самонадеянно считать, что она сможет найти решение, до которого не додумались куда более подкованные в этом вопросе люди. Гарри было её просто жаль, он не хотел, чтобы она просиживала сутки напролёт в поисках несуществующего лекарства, не хотел снова видеть её такой измождённой.
- Хорошо, я перестану искать, - после длительного молчания согласилась Гермиона, хотя Гарри видел по её упрямому взгляду, что она решила просто слегка умерить свой энтузиазм. – Только ты пообещаешь, что выслушаешь меня, ладно?
- Ну что ещё? – Рон раздражённо поднялся и теперь смотрел сверху вниз на сидящую на кровати Гермиону. – Чего я ещё не знаю? Надо молчать об этом заклинании? Нельзя никому показывать шрам? Я знаю, всё понял ещё с первого раза.
Гермиона съёжилась, но всё же не отступилась.
- Я не об этом, - она тоже встала, хотя это и не помешало Рону по-прежнему смотреть на неё сверху вниз. – Я просто подумала, а что если…
Гермиона заколебалась, и Гарри с удивлением заметил, что она сильно взволнована. Рон с подозрением смотрел на неё, сложив руки на груди.
- Волшебники могут не учитывать одну простую вещь, - пролепетала Гермиона. – Заклинания или зелья может и не быть, вполне возможно, что они и не ошибаются, но…
Она снова остановилась, нерешительно глядя на Рона, который сурово сдвинул брови, уже явно не ожидая ничего хорошего. Честно говоря, Гарри уже и сам начал понимать, что Гермиона не просто так медлит, что она побаивается реакции Рона.
- В общем, насколько я поняла, - наконец, решившись, затараторила Гермиона, - этот кристаллик, он цельный. Он ничем не связан ни с одним органом, это просто как маленький камушек в груди. Так вот, если магическая медицина бессильна, почему бы не попробовать, - она набрала в грудь побольше воздуха, - воспользоваться маггловскими средствами?
- Какими, например? – с опаской спросил Рон, и Гарри уже без труда предугадал реакцию друга на следующую фразу Гермионы. Ему стало понятно, к чему она клонит.
- Ну, магглы… они… - Гермиона с опаской посмотрела Рону в лицо и тут же отвела взгляд. – Есть один способ… он не такой уж плохой… Кристаллик можно вырезать.
Рон смотрел на неё как на умалишённую. Гарри едва сдержал улыбку, когда друг повернулся к нему с таким ошеломлённым видом, будто Гермиона только что предложила отрубить ему руку.
- Нет, ты слышал? – Рон даже головой потряс, недоверчиво глядя на понурившуюся Гермиону. – Вырезать?!
- Это вполне себе обычная операция, - дрожащим голосом отозвалась несчастная Гермиона. – Мне в детстве вырезали аппендикс, и ничего, вот она я, живая.
- Это сумасшествие, - Рон всё ещё не пришёл в себя. – Резать живого человека!
- Но это же происходит под наркозом, - защищалась Гермиона, уже почувствовавшая, что её надеждам не суждено было сбыться. – Ты просто заснёшь, а когда проснёшься – всё уже будет кончено.
Рон так решительно затряс головой, что чуть не вывихнул себе шею.
- Даже говорить не о чем, Гермиона, - непререкаемым тоном заявил он, и Гермиона со вздохом сдалась.
Гарри подумал, что идея-то была неплохой, но все Уизли, кроме, пожалуй, мистера Уизли, относились к маггловской медицине, мягко говоря, с сильным предубеждением. Ни о каком доверии к хирургам не могло идти и речи. Гари вспомнил, как ругалась на мужа миссис Уизли, когда тот согласился испробовать на себе маггловские швы. Рон никогда не согласится на это, можно даже не рассчитывать. Хотя это и было бы решением всех проблем.
Миссис Уизли, всё ещё пребывавшая в блаженном неведении, теперь гораздо чаще находилась в спокойном, даже несколько умиротворённом настроении. Видимо, страх потерять ещё одного сына оказался настолько велик, что, получив его назад целым и, по её сведениям, невредимым, она почувствовала себя гораздо счастливее. Нельзя было сказать, что боль от потери Фреда исчезла - конечно нет! – она даже не слишком притупилась, но миссис Уизли с ясностью осознала, что ей есть ради кого жить. Теперь ужины проходили в более оптимистичной обстановке, и даже Джордж почти каждый день спускался вниз.
- Гарри, дорогой, я хотела попросить тебя написать миссис Тонкс самому, - вдруг сказала миссис Уизли посреди ужина, и Гарри заметил, как Джинни резко подняла голову, а Гермиона чуть не выронила стакан с тыквенным соком.
- Но я и так часто пишу ей, - растерянно ответил он, наблюдая, как Рон всеми возможными способами пытается привлечь к себе внимание матери. – Я не совсем вас понимаю.
- О! – миссис Уизли наконец обратила внимание на странное поведение ребят и покраснела. – Какая я глупая! Ну конечно же ты ей пишешь. Не сомневайся, дорогой, я никогда и не думала, что ты можешь несерьёзно подойти к своим обязанностям крёстного отца, когда у самого у тебя был пример Сириуса перед глазами.
Гарри оценил эту маленькую ложь. Миссис Уизли вряд ли могла считать Сириуса таким уж ответственным человеком, но отдавала должное его заботе о Гарри. После смерти крёстного Люпин однажды сказал ему, что никогда в своей жизни не видел Сириуса таким серьёзным и ответственным, как когда речь шла о безопасности и благополучии Гарри. И он всегда хранил в памяти эти слова.
Однако, вопрос оставался открытым: за его спиной что-то происходило, а он представления не имел, что именно. Гарри не мог подозревать, что друзья замышляют что-то плохое, но тем не менее был слегка обескуражен. И Джинни в курсе…
- Ммм… значит, вы уже всё купили к школе? – робко спросила миссис Уизли, пытаясь сделать вид, что поддерживает оживлённую беседу. Лучше бы она этого не делала. Молли не умела врать и сейчас в каждом её слове слышалась фальшь. К тому же, она уже миллион раз задавала им этот вопрос.
- Ладно, давайте ему скажем, - Гермиона отодвинула свою тарелку и вопросительно посмотрела на Джинни и Рона. – Что думаете?
- Вообще-то я всё ещё здесь, - напомнил о себе Гарри, но никто не обратил на него ни малейшего внимания.
- Ох, простите меня, - миссис Уизли виновато переводила взгляд с Гермионы на Джинни. – Я такая болтушка, мне нельзя доверять секреты.
- Эй, да что происходит? – Гарри начал не на шутку сердиться. Почему они ведут себя так, будто его здесь нет? Почему решают, говорить ему что-то или нет в его присутствии?
- Я сразу считал, что нужно было всё ему рассказать, - буркнул Рон, засовывая в рот почти целую картофелину. Гарри готов был взвыть от бешенства.
- Рон прав, - спокойно заметила Джинни. – Не думаю, что Гарри сказал бы нам спасибо.
- Да что происходит? – Гарри с силой ударил кулаком по столу, и все удивлённо повернулись к нему. Пожалуй, он немного перестарался, потому что миссис Уизли выглядела слегка испуганной, Гермиона быстро отодвинула от него стакан с тыквенным соком, а Рон подавился своей картофелиной. Одна Джинни преспокойненько накладывала себе салат, не удостоив Гарри даже взглядом.
- В общем, недавно у нас появилась идея… - с опаской начала Гермиона, взглядывая на Рона, - что было бы неплохо устроить тебе сюрприз. Мы пригласили на твой день рождения всех наших друзей, миссис Уизли согласилась всё приготовить. Но никто из нас не знал адреса Андромеды, а красть твои письма, чтобы узнать его было не лучшей идеей, правда? Поэтому мы хотели как-нибудь ненавязчиво намекнуть тебе, чтобы ты её пригласил, но не догадался о вечеринке.
- О вечеринке? – переспросил совсем обескураженный Гарри. – Спасибо, конечно, но я не уверен… Не думаю, что сейчас самое время… И, миссис Уизли, я ни в коем случае не хотел обременять вас…
- Какие пустяки, милый! – миссис Уизли бодро потрепала его по плечу. – Мне это только в радость.
Гарри чувствовал себя последней свиньёй. Надо же было быть таким кретином! Мало того, что он ни о чём не догадался, так ещё и накричал на всех. А ведь было много поводов задуматься: несколько раз он замечал, как Рон с Гермионой резко умолкают при его появлении, но не придавал этому значения, считая, что они могут говорить о чём-то личном. Он видел, как Джинни однажды незаметно спрятала под стол какое-то письмо, когда он зашёл в гостиную, но, ослеплённый ревностью, подумал, что это может быть письмо Невиллу или кому-то другому, о ком он даже ещё не знает. Конечно, он прекрасно знал, что друзья купили ему подарки. Пару дней назад они все по очереди куда-то исчезали, ссылаясь на неотложные дела, и Гарри догадался, что дело было в его дне рождения. Но вечеринка… Такое ему даже в голову не могло прийти.
- Спасибо, - смущённо пробормотал он, не поднимая головы от цветочка на скатерти. – И простите меня.
- Перестань, Гарри, - с видимым облегчением в голосе отозвалась Гермиона. – Нам действительно хотелось устроить для тебя настоящий праздник. И мы это сделаем, несмотря на то, что ты уже в курсе дела.
Гарри поднял голову и встретился взглядом с Джинни. Она ласково улыбалась ему через стол, и на мгновение Гарри показалось, что её участие в подготовке к вечеринке могло означать нечто большее, чем… Но он быстро оборвал сам себя. Это просто дружеская помощь, она же не враг ему, она хорошо к нему относится, может, даже любит его, как брата… Гарри передёрнуло от такой мысли. Интересно, что она ему подарит? Хотя, какая разница? Всё равно её подарок, чем бы он ни был, понравится ему больше остальных. Гарри вспомнил, как она поздравила его год назад, и почувствовал, как кровь прилила к щекам. Хорошо, что среди друзей нет ни одного хорошего легилимента.
Он на удивление быстро уснул в этот вечер, хотя ещё утром ему казалось, что ночь перед великим днём, когда он выяснит суть отношений Невилла и Джинни, будет бессонной. Но почему-то обращённая к нему улыбка Джинн вселила в него безотчётную надежду на… Но Гарри боялся продолжить. Он отчаянно трусил, стыдясь своего малодушия, но был не в силах что-то изменить. Если завтра Джинни с Невиллом недвусмысленно продемонстрируют свои отношения, он просто сойдёт с ума. Такой пытки ему не выдержать, извините. Гораздо милосерднее было бы применить к нему Круциатус.
Тридцатое июля выдалось жарким и солнечным, и Гарри искренне наделся, что чудесная погода не станет сегодня свидетельницей крушения его жизни. Нет, правда, просто не верится, что в такой день может случиться что-то плохое. Только не с ним. Только не сегодня.
Никто из них ни разу не был в гостях у Невилла. Однако, найти дом Августы Долгопупс оказалось ничуть не сложнее, чем дом Лавгудов, так он выделялся среди соседних особняков. Гарри впервые подумал, что наверняка Долгопупсы были весьма стеснены в средствах, когда увидел скромную, если не сказать скудную обстановку гостиной. Ему очень не хотелось думать, что миссис Долгопупс была вынуждена продавать мебель, чтобы прокормить себя и внука, но всё говорило именно об этом. Из мебели в гостиной были только большой длинный стол с двенадцатью стульями вокруг него, красивый, но сильно потрёпанный диванчик, пара кресел и маленький столик. Гарри пока не видел остальные комнаты, но начал опасаться, что и они находятся не в лучшем состоянии.
Невилл выглядел… хорошо. Гарри не смог подобрать другого слова. Они давно не виделись, и теперь Гарри отметил, что у Невилла нет тёмных кругов под глазами, у него нормальный, розовый цвет лица, не имеющий ничего общего с тем пепельно-серым оттенком, который приобрела кожа Рона, стоявшего рядом с ним. Невилл говорил и смеялся как человек с лёгким сердцем. А почему, собственно, он должен чувствовать себя иначе? Невилл вёл себя как герой во время учёбы в Хогвартсе, он проявил себя как настоящий лидер, стараясь воссоздать Отряд Дамблдора, он выполнил свой долг на все сто процентов. Гарри хотелось спросить, видит ли Невилл кошмары по ночам? Вспоминает ли он те ужасы, через которые ему пришлось пройти? Винит ли себя в чьей-то смерти? Но он не решился омрачать такой день своими пессимистическими вопросами.
Невилл безумно обрадовался подаренной Гарри книге, он долго тряс другу руку и явно с трудом удерживался, чтобы не прочитать хотя бы пару страниц. Не меньший восторг вызвали и перчатки из драконьей кожи, выбранные Роном и Гермионой. Точнее, Гермионой конечно же, но об этом Невиллу было совсем не обязательно знать. Невилл посмеялся, взяв в руки чудовищных размеров открытку и заявив, что ему в жизни никто не писал так много пожеланий. Гермиона порозовела от удовольствия и украдкой взглянула на Рона. Гарри показалось, что больше радости ей доставила даже не похвала Невилла, а сама открытка, их общая с Роном открытка. И Гарри её понимал. На секунду он представил, как они с Джинни вместе выбирают кому-то подарок, смеются, веселятся… Ему пришлось крепко зажмуриться, чтобы прогнать из сознания непрошенные, но такие желанные картинки.
Джинни дарила свой подарок последней. Гарри внимательно следил за ней с момента их прихода и пока что не увидел ничего особо утешительного. Войдя в дом и вежливо поздоровавшись с миссис Долгопупс, Джинни радостно бросилась Невиллу на шею, и их объятья – или это только показалось Гарри? – продлились буквально на секунду дольше, чем нужно. Но и потом Джинни не отошла от Невилла, она стояла рядом, иногда прикасаясь к его руке и обмениваясь с ним лёгкими, ничего не значащими, а оттого ещё более подозрительными улыбками. Более того, миссис Долгопупс, проходя мимо Джинни на кухню, чтобы проверить готовность праздничного обеда, внезапно остановилась и ласково погладила Джинни по голове, после чего быстро ретировалась, и Гарри даже показалось, что она украдкой вытерла глаза платком. В глазах Джинни тоже блеснули слёзы, и Невилл, смеясь, приобнял её за плечи.
Гарри с трудом мог это выносить. Но, наконец, Джинни протянула Невиллу красиво упакованный свёрток, и тот, весело переговариваясь с только что прибывшими Симусом и Дином, немедленно его распаковал. Невилл развернул мантию, и последовавшая за этим тишина оглушила Гарри. Он оглянулся на Рона и Гермиону, проверяя, не оглох ли он, но по их растерянным лицам понял, что со слухом у него всё в порядке. Невилл так долго рассматривал подарок, что Гарри даже немного забеспокоился. Несмотря ни на что, он испугался, что Джинни не угадала с выбором и теперь непременно расстроится. Вдруг с порога раздался громкий возглас удивления, и Невилл опустил мантию, которую до этого держал на расстоянии вытянутой руки от лица. Гарри с удивлением заметил, что мантия выглядит не совсем так, какой её купила Джинни: к ней был пришит немного нелепый кармашек с левой стороны, но такой маленький, что туда не влезла бы ни палочка, ни что-то другое. Маленький слоник, которого купила Джинни, красовался прямо над этим кармашком.
Гарри почувствовал, как сжалось сердце. Это не просто так, это что-то значит. Не зря Невилл с таким странным выражением смотрит на Джинни, не зря миссис Долгопупс приложила руку к груди и с грустной улыбкой не спускает глаз с мантии. Во всём этом есть какой-то тайный смысл, понятный только Джинни, Невиллу и миссис Долгопупс. Гарри немного обнадёживало, что миссис Долгопупс явно была в курсе событий. Не могло же всё зайти так далеко, что Невилл посвятил бабушку в свои отношения с Джинни?
Внезапно Невилл сделал два быстрых шага по направлению к Джинни и крепко её обнял, уткнувшись лицом ей в плечо.
- Спасибо, - еле слышно прошептал он, и Джинни, погладив его по голове, улыбнулась.
- На здоровье, - она чуть отстранила Невилла от себя и игриво щёлкнула его по носу. – Носи на здоровье. И не забудь, для чего конкретно я тебе её подарила.
Гарри отвернулся. Нет, это уже слишком. Он не может, просто не может выносить эту пытку. Его отвлёк приход Полумны, которая принесла Невиллу какой-то странный овальный предмет, ужасно похожий на магический кристалл. Невилл вежливо поблагодарил и обнял Полумну. Гарри поймал насмешливый взгляд Рона и усмехнулся: друг тоже понял, что Невилл представления не имеет, что это такое. Он не мог думать о таких мелочах, как подарок Полумны, хотя саму Полумну был ужасно рад видеть. Она тоже посвежела, немного поправилась с их последней встречи, но это ей даже шло, учитывая, какой тощей она была, когда они встретились в подвале дома Малфоев.
- Как поживаешь, Гарри? – спросила Полумна, оказавшись в тоже же углу, где Гарри коротал время за бокалом сливочного пива, хмуро наблюдая за Джинни. Она не веселилась, не смеялась во весь голос, но всё равно была душой компании, около неё постоянно равно толпились люди. В гостиной, по подсчётам Гарри, собралась добрая половина их курса. Видимо, последний год, который Гарри, Рон и Гермиона провели вне Хогвартса, сильно сблизил ребят.
- Всё хорошо, - солгал Гарри, глядя в её удивительно светлые глаза. – Как ты?
- О, у нас с папой всё в порядке, - задумчиво ответила Полумна. – Папа почти что отремонтировал дом, скоро не останется никаких следов взрыва.
Гарри кивнул, не зная, что на это сказать. Ведь взрыв произошёл во многом по их вине. Но Полумна выглядела настолько безмятежно, что глупая мысль, будто она может его в чём-то винить, улетучилась без следа.
- Я очень жду возвращения в школу, - всё так же задумчиво проговорила Полумна, снимая с плеча Гарри невидимую пушинку. А может это бы какой-нибудь неведомый наргл, кто знает? – Я была так рада, когда Джинни написала мне, что вы тоже решили поехать.
Гарри кисло улыбнулся, наблюдая, как Невилл снова приобнял Джинни за плечи, и оба они слушали довольно эмоциональный рассказ Ханны Аббот, которая так размахивала руками, что была похожа на ветряную мельницу.
- Ханна очень милая, правда? – тихо спросила Полумна, проследив за его взглядом. – Такая добрая, немного нервная, но добрая. Она всегда мне нравилась.
Гарри кивнул, не особо вслушиваясь в её слова. Его так мало сейчас волновала Ханна Аббот.
- Невилл очень повзрослел, ты не находишь? – не замолкала Полумна.
- Да, я согласен, - пробормотал Гарри, до конца не осознав, с чем он соглашается.
Внезапно Полумна мягко, почти невесомо дотронулась до его руки, и Гарри вздрогнул от неожиданности.
- Не надо так себя терзать, - Полумна смотрела так, будто заглянула Гарри в душу, и он почувствовал, как по спине побежали мурашки. – Разве ты ничего не видишь?
Гарри непонимающе посмотрел на неё и покачал головой. Она указала на стоявших Невилла, Джинни и Ханну, но Гарри всё равно не понял, что она хотела этим сказать. Разве что… Разве что, взаимная симпатия Джинни и Невилла уже настолько бросалась всем в глаза?
- Гарри, - Полумна улыбнулась ему так, как никогда не улыбалась раньше, - какой же ты глупенький.
С этими словами она отошла от него своей танцующей походкой, а Гарри остался стоять в полном ошеломлении, с открытым ртом глядя ей вслед. Ну и что она хотела этим сказать? Что тут всё ясно и глупо себя терзать? Но, зная Полумну, невозможно было ожидать от неё такого полного отсутствия понимания и чуткости. Но тогда Гарри приходил на ум только один вариант: между Невиллом и Джинни нет ничего, кроме дружбы, а он ведёт себя как дурак, выставляя себя на посмешище. Второй вариант ему нравился гораздо больше.
Праздник прошёл на ура, и Гарри мог только мечтать, чтобы завтра его гостям было хотя бы в половину так же весело. Но для этого ему пришлось бы стать Невиллом. День рождения Гарри пройдёт в совсем другой обстановке, в тихом кругу самых близких людей. По крайней мере, Гарри так думал, но день рождения превзошёл все его самые смелые ожидания.


Глава 20

Гарри ждал свой день рождения с какой-то смутной надеждой. Он и сам не мог объяснить странное чувство, с которым он думал о предстоящей вечеринке, как её назвала Гермиона, но в двух словах мог бы описать его как радостное волнение. Что-то похожее он испытывал накануне квиддичного матча, когда, с одной стороны, был уверен в победе, но с другой – всегда оставался шанс потерпеть поражение, не дающий расслабиться. Если бы кто-нибудь спросил его тогда, с чем именно связаны его надежды, что заставляет его сердце замирать от радостного предвкушения, то вряд ли получил бы разумный ответ. Гарри слегка напоминал себе профессора Трелони с её вечными предчувствиями, но отделаться от странного ощущения не мог. В глубине души он отдавал себе отчёт, что это как-то связано с Джинни, но не хотел слишком много думать, опасаясь потерять это чудесное чувство, приходящее на смену самому глубокому отчаянию и всякий раз выводящее его из беспросветной тьмы к ослепительному свету.
Проснувшись утром, Гарри не сразу открыл глаза. Почему-то он был уверен, что Рон уже не спит, и дело было даже не в тишине, наполнявшей спальню. Просто у Гарри было стойкое ощущение, что на него кто-то смотрит, он прямо чувствовал, как чей-то взгляд прожигает дырку у него в затылке. Он скорее догадался, чем услышал, что кто-то, неслышно ступая, подошёл к его кровати, почувствовал, как этот кто-то осторожно наклонился и… нежно, почти невесомо прикоснулся к его волосам. Гарри замер. Первым его желанием было немедленно повернуться, чтобы проверить, а вдруг это была… Но нет, это невозможно, он бы почувствовал, если бы это была она. Хотя, сердце стучало так громко, что тот, кто стоял рядом, кем бы он ни был, наверняка слышал его удары. Чьи-то пальцы прикоснулись к его щеке, и Гарри вздрогнул так сильно, что едва не подпрыгнул на кровати. В ту же секунду раздался хлопок, и, резко обернувшись, Гарри увидел только абсолютно пустую комнату.
Ругая себя последними словами за трусость и нерешительность, Гарри торопливо одевался в надежде как можно быстрее спуститься вниз и выяснить, кто из девушек находился в доме. У него не было никаких сомнений, что рука, прикоснувшаяся к его щеке, была женской. Он и сам не знал, почему так бурно отреагировал на столь невинный жест. Просто, когда тёплые пальцы дотронулись до его кожи, его пронзило странное, незнакомое чувство, будто на долю секунды он научился читать чужие мысли. Точнее, даже не мысли, а эмоции… Столько боли, столько тоски и отчаяния было в этих нежных пальцах, что Гарри оказался не в состоянии выносить их прикосновение. И только один человек, как он считал, как он надеялся, мог испытывать по отношению к нему такие чувства.
Он буквально скатился вниз по лестнице и влетел в гостиную, наверное, с несколько безумным видом, если учесть немного испуганный взгляд, который на него бросила сидевшая в кресле Гермиона с тяжёлой книгой на коленях.
- Гарри? – она с тревогой посмотрела на него, закрывая книгу. – Ты в порядке?
- Да, - Гарри лихорадочно оглядывался по сторонам, оказавшись перед сложнейшей дилеммой: продолжать вести себя как полный идиот и врываться во все комнаты Норы, прикрываясь, например, приснившимся кошмаром, или не усугублять ситуацию и спокойно усесться в кресло. Он выбрал второй вариант, и с тихим стоном рухнул на диван напротив Гермионы.
- Ты не знаешь… - Гарри на секунду заколебался, - не знаешь, где Джинни?
Судя по сочувственному выражению, появившемуся на лице Гермионы, она как раз и списала его поведение на очередной кошмар, после которого они частенько спешили удостовериться, что друг с другом всё в порядке. В последнее время правда они снились всё реже и реже.
- Кажется, она на кухне, они с Флер помогают миссис Уизли с завтраком, - Гермиона слегка покраснела, и Гарри не нужно было спрашивать, чтобы догадаться о причине. Просто Гермиона больше всего на свете не любила, когда у неё что-то не получалось, а приготовление пищи в число её талантов явно не входило. Гарри заметил, что миссис Уизли каждый раз находила убедительный предлог отстранить Гермиону от помощи на кухне, изобретая тысячу причин, лишь бы не обидеть девушку. Одним из её последних шедевров фантазии стало предположение, что Гермиона слишком умна, чтобы стать обычной домохозяйкой, и что совсем не обязательно уметь хорошо готовить, чтобы отлично вести домашнее хозяйство. Рон при этих словах заметно встревожился, вызвав у Гарри неконтролируемый взрыв хохота, который он смог подавить только с огромным трудом.
- А кто ещё дома? – Гарри очень надеялся, что задал этот вопрос бесстрастным тоном. По крайней мере, он прилагал для этого массу усилий.
- Да все, - Гермиона пожала плечами. – Сегодня же суббота.
Гарри кивнул и откинулся на спинку дивана. Всё-таки это была Джинни, больше некому. Он почувствовал, как бешено заколотилось сердце, а по коже побежали целые табуны мурашек. Острая, пьянящая радость заполнила всё его существо, и Гарри с трудом удержался от безрассудного желания схватить Гермиону в охапку и закружиться вместе с ней по комнате.
- Ой, Гарри, с днём рождения! – воскликнула Гермиона, широко улыбаясь ему. – Ты так неожиданно появился, я даже забыла тебя поздравить.
Гарри крепко обнял её. Странное дело, они никогда не говорили друг другу ни слова о своих чувствах, хотя и очень много значили друг для друга. У Гарри, не знавшего своей семьи, потому что назвать семьёй Дурслей у него язык не поворачивался, не было никого ближе Рона и Гермионы. Нет, конечно, семью Уизли и особенно Джинни он считал родными, но всё же именно Рон и Гермиона заполнили существовавшую у него внутри пустоту. У Гарри никогда не было друзей, у него вообще никого не было до встречи с ними, и он никогда не забудет то чудесное чувство, которое он испытал впервые в своей жизни, осознав, что кому-то небезразлично, что с ним случится. Он был кому-то нужен, кто-то любил его, беспокоился о нём. Гарри всегда с ужасом вспоминал момент, когда он понял, что значит волноваться за кого-то, бояться кого-то потерять. Это случилось, когда он увидел лежавшую в больничном крыле Гермиону после встречи с василиском. Тогда он понял, что дружба приносит с собой не только радости, но и страхи, она много даёт ему, но и многого требует от него в ответ. Но он ни за что бы не отказался от этого счастья – иметь друзей, за которых готов умереть и которые готовы умереть за него.
Крепче прижав к себе Гермиону, Гарри думал, что сильнее он не мог бы любить даже собственную сестру. Да Гермиона и была его сестрой! Какое значение имеет общая кровь, когда люди совершенно не обращают на неё внимания? Когда тётя может убить племянницу? Когда мать может вычеркнуть из жизни сына? Всё это проносилось у Гарри в голове, пока он благодарил судьбу, что Гермиона здесь, с ним, что она пережила все опасности, что с ней ничего не случилось, что он может вот так обнять её.
- Какое счастье, что ты жив, - прошептала Гермиона, и Гарри, чуть отстранившись, успел заметить, как она быстро вытерла глаза. Они никогда раньше не говорили этого друг другу…
- Я люблю тебя, - просто сказал Гарри, зная, что она поймёт его правильно. На самом деле, он вообще никогда раньше не произносил этих слов. И, Мерлин, это оказалось приятно! Как здорово, что можно просто сказать человеку о своих чувствах, не стесняясь, не боясь, что тебя оттолкнут.
- Я тоже люблю тебя, Гарри, - Гермиона растроганно улыбнулась ему. – Ты даже не представляешь, как сильно.
А ведь у неё тоже не так уж много близких людей, подумал вдруг Гарри. Родители и… всё. Кроме родителей есть только они с Роном, та же семья Уизли, Невилл, Полумна. Почему он не задумывался об этом раньше? Гарри вспомнил, какой была Гермиона на первом курсе и улыбнулся. Неудивительно, что у неё не было друзей. А если бы не история с троллем, то она могла так и остаться одна на всё время учёбы в Хогвартсе. Гарри не мог себе представить Гермиону, подружившуюся с Лавандой и Парвати, для этого она была слишком умной, у неё были совсем другие интересы. Нет, Гермиона бы осталась одна, это как пить дать.
- Надеюсь, Рон нас не слышит, - пошутил Гарри, с деланым испугом оглядываясь на дверь. Гермиона засмеялась.
- Перестань, Гарри, не подумает же он… - начала она, но вдруг замолчала. Гарри понял, что в комнату вошёл Рон ещё до того, как повернулся и поймал немного напряжённый взгляд друга. Если судить по его виду, то Рон как раз подумал. И ещё как подумал. Гарри вдруг почувствовал, как его начинает разбирать смех. Ну почему в жизни всегда так получается? Рон конечно же не мог зайти ни раньше, ни позже, и теперь они с Гермионой оказались в несколько двусмысленном положении, стоя в обнимку посреди комнаты.
- Доброе утро, - неестественно радостно поздоровался Рон. – А что это вы тут делаете?
Гарри оценил, насколько взросло он отреагировал на представившуюся его взору картину. Видимо, Рон хорошо запомнил слова, сказанные Гарри после того, как он уничтожил медальон, и твёрдо в них поверил, однако сейчас, застав их обнимающимися в пустой комнате, старые страхи снова зашевелились где-то глубоко внутри.
- Я поздравила Гарри с днём рождения, - бодро, но немного смущённо ответила Гермиона. – И мы… обнялись.
- А, - только и сказал Рон, слегка нахмурившись. Он перевёл взгляд на Гарри: - С днём рождения!
- Спасибо, - Гарри протянул другу руку, которую Рон крепко пожал, продолжая сверлить его взглядом. – Если хочешь, я и тебя могу обнять.
Гермиона тихонько прыснула, Рон кривовато улыбнулся. Гарри не знал, смеяться ему или плакать: ну разве можно быть таким ревнивым человеком? Что, собственно, произошло такого, от чего Рона могло так перекосить? Ну, обнял Гарри его девушку, ну, сказал, что любит её, но ведь девушка Рона по совместительству является ещё и подругой Гарри, не нужно забывать.
- Ладно, - Рон мотнул головой. – Я просто зашёл узнать, не скучаешь ли ты тут, Гермиона.
В его голосе так явственно прозвучал упрёк, что Гермиона расстроенно покачала головой. Гарри, чувствовавший себя виновником всего произошедшего и распираемый желанием видеть всех вокруг такими же счастливыми, каким был сам, спокойно взглянул Рону в глаза.
- Давай поговорим об этом один раз, хорошо? И больше не будем возвращаться к этому вопросу, - Гарри был абсолютно уверен, что Рону нужен этот разговор. Интересно, может кто-то ночью влил ему в рот немного Феликса Фелициса? Откуда он знает, что поступает правильно? Да какая разница? Главное – повиноваться велению так вовремя проснувшейся интуиции.
Рон немного удивлённо кивнул, бросив быстрый взгляд на Гермиону. Конечно, лучше было бы обсудить всё без неё, но раз уж такое дело… Ничего, пусть послушает.
- Я тебе уже говорил однажды, какие отношения связывают меня с Гермионой, помнишь? – глаза Гермионы при этих словах вспыхнули любопытством, но она нашла в себе силы промолчать. – Так вот, с того момента ничего не изменилось.
Рон снова кивнул. Гарри видел, что другу некомфортно, но чувствовал, что должен сказать всё до конца, иначе этот застарелый страх всегда будет отравлять жизнь Рону.
- Гермиона – моя сестра, - Гарри ласково взглянул на неё. – И, сам понимаешь, я её очень люблю. Поэтому я буду иногда обнимать её, я всегда буду за неё волноваться, переживать. И всё это совсем не значит, что тебе стоит что-то подозревать.
Уголки губ Рона медленно поползли вверх. Гарри мог поклясться, что видел, как в самой глубине его голубых глаз мелькнула мрачная тень, пометалась немного и растворилась. В этот раз – насовсем.
- И тебя я, между прочим, тоже слишком люблю и слишком уважаю, чтобы уводить твою девушку у тебя же из под носа, - Гарри произнёс эти слова шутливым тоном, хлопая Рона по спине, и только когда они уже прозвучали, понял, что впервые кто-то назвал Гермиону девушкой Рона. На долю секунды мелькнул страх: а не поторопил ли он события? Вдруг они ещё не успели обсудить статус своих отношений? Но Гермиона только улыбалась, обнимая Рона и чмокая его в щёку, а сам Рон выглядел одновременно смущённым и очень-очень счастливым.
Гарри был настолько переполнен радостью, что боялся просто лопнуть, разорваться от неё. Честно говоря, он и не подозревал, что способен быть таким счастливым после всего случившегося. Хватило всего лишь подозрения, что Джинни могла прийти в его комнату, чтобы посмотреть на него спящего, а какая с ним произошла перемена! Гарри крепко зажмурился, взъерошивая и без того торчавшие в разные стороны волосы. Он с великим трудом сдерживал слёзы радости. Мерлин, как глупо!
Рон вернулся в сад, где они с братьями и мистером Уизли, вооружившись палочками, устанавливали тот самый шатёр, который Гарри уже видел на свадьбе Билла и Флер. Совсем скоро Гарри понял, что Уизли готовили настоящий банкет, если судить по масштабам приготовления к «вечеринке». Гермиона предусмотрительно умолчала о её размерах, иначе он воспротивился бы ещё вчера. Хотя… Гарри посмотрел на непривычно оживлённого Джорджа, на расслабившегося и даже немного помолодевшего Перси, которого Гарри в последний раз видел в подобном настроении, когда Гриффиндор выиграл Кубок по квиддичу на третьем курсе. Чарли что-то оживлённо обсуждал с Биллом, и оба громко хохотали. Мистер Уизли добродушно усмехался, стоя чуть в стороне и с удовольствием глядя на сыновей. Им было это нужно, понял Гарри. Конечно, всё было бы по-другому, будь жив Фред… Но с самого дня его смерти никто из Уизли не улыбался так часто, а в Норе не звучал такой громкий смех. Они просто отвлеклись, взяли паузу. Иногда даже самая страшная боль берёт выходной, и это даёт её жертвам возможность выжить.
Гарри успел мельком увидеть Флер, которая быстро поздравила его и с громким визгом: «Билл, не смотри на меня, я жутко растрёпанная!» юркнула обратно в кухню. Миссис Уизли прибежала, как только услышала, что Гарри уже встал, и долго душила его в объятьях, смеясь сквозь слёзы.
- Все подарки получишь вечером, дорогой, - миссис Уизли с опаской взглянула на стоявшую неподалёку Гермиону. – Я и так проболталась о сюрпризе, больше не буду нарушать правила.
В общем, это было очень счастливое утро, выгодно отличающееся от череды однообразно мрачных и тоскливых дней. Правда, часа через два Гарри начало беспокоить столь длительное отсутствие Джинни. Он собрался уже пойти на кухню и попросить миссис Уизли прекратить готовить. В конце концов, он мог бы заказать еду из ресторана, почему кто-то должен был работать с самого утра, чтобы у него получился хороший день рождения? Он уже поднялся с кресла, где они уютно устроились с Роном, Гермионой и даже изредка вставлявшим пару фраз в общую беседу Джорджем, когда в окно влетела незнакомая сова.
- Принимай поздравления! – весело крикнул Чарли, просовывая голову в окно, и Гарри, улыбаясь, стал отвязывать от лапки совы довольно объёмистый конверт.
- От кого это? – лениво поинтересовался Рон, стараясь незаметно от Гермионы ногой затолкать её огромную книгу под кресло. Гарри задался вопросом, во что Гермиона превратит Рона, когда узнает о таком варварском обращении с книгой.
Он опустил глаза на конверт и на секунду замер. Гарри совершенно не думал о Дурслях всё это время. То есть, пару раз он вяло интересовался, вернулись ли они домой или не наведывались ли Пожиратели на Тисовую улицу, но не утруждал себя расспросами и уж тем более не думал проверить это самостоятельно. Он искренне считал, что с Дурслями у него покончено. Он больше не обязан был возвращаться в их дом, их не связывают никакие родственные чувства, и, несмотря даже на неуклюжую попытку Дадли примириться с ним при прощании, Гарри по-прежнему считал, что они только рады были от него избавиться. В его планы не входило навязывать им своё присутствие.
Но вот теперь он держал в руках конверт, на котором в графе «Адресант» было чёрным по белому написано: «Мистер и миссис Вернон Дурсль, Дадли Дурсль». Гарри поднял растерянный взгляд на друзей.
- Это от Дурслей, - он помахал конвертом. – Тяжёлый. Тяжелее всех подарков, которые они мне дарили за всю мою жизнь.
- Ты же собираешься его открывать? – поинтересовалась Гермиона.
Гарри кивнул. Его разбирало любопытство: что такого Дурсли напихали в конверт, что его так раздуло? На ощупь это было похоже на плотную, спрессованную бумагу. Может, они прислали ему блокнот? Гарри осторожно разорвал конверт, и из него выпал исписанный аккуратным почерком листок бумаги, плавно спланировав ему под ноги. Но Гарри не обратил на него никакого внимания, с лёгким трепетом глядя на толстенькую стопку старых, немного выцветших фотографий у себя в руках.
- Что там у тебя? – Рон вытянул шею, пытаясь разглядеть присланный Дурслями подарок. – Что это?
Гарри наконец наклонился подобрать письмо и посмотрел на друзей.
- Я хочу прочитать это один, хорошо? – спросил он, надеясь, что они не обидятся. – Они прислали какие-то фотографии.
- Конечно, Гарри, это вполне естественное желание, - быстро ответила Гермиона, с силой пиная по ноге уже открывшего рот Рона.
- Да, поднимайся в нашу комнату, - добавил Рон, обиженно потирая ногу и косясь на Гермиону.
Гарри подавил улыбку и быстро вышел из гостиной. Он почти бегом взбежал по лестнице, ощущая тяжесть фотографий в правой руке. Он и сам не знал, почему пришёл в такое волнение, но что-то ему подсказывало, что на этот раз Дурсли прислали ему что-то действительно важное, действительно стоящее.
Отложив фотографии, обёрнутые в толстую почтовую бумагу, подальше, чтобы не поддаться искушению и не посмотреть их немедленно, Гарри плюхнулся на свою кровать и развернул само письмо. Он узнал почерк тёти Петуньи ещё по надписям на конверте, а теперь убедился, что и всё письмо, впрочем, довольно короткое, было написано её рукой.
«Дорогой Гарри!
Поздравляем тебя с днём рождения! В этот радостный день мы хотим пожелать тебе здоровья, счастья и всего наилучшего. Передаём тебе привет и надеемся на встречу.
Твои тётя, дядя и кузен.
P.S. Гарри, я посылаю тебе фотографии, мне кажется, тебе будет приятно получить их. Я очень рада, что с тобой всё хорошо. Ты не мог бы заглянуть к нам на чай, когда тебе будет удобно?»
Постскриптум был написан немного корявым почерком, и Гарри предположил, что тётя Петунья писала его впопыхах, наверняка, пока не видел дядя Вернон. Он отложил письмо, впервые испытывая к Дурслям что-то похожее на родственные чувства и потянулся за фотографиями.
Их оказалось меньше, чем ему показалось сначала. Просто напечатаны они были на очень плотной бумаге, многие из них были ещё чёрно-белые, но на первой же из них в улыбающемся беззубым ртом младенце Гарри безошибочно узнал свою мать. И она была на каждой фотографии, везде Гарри цеплялся взглядом за знакомые глаза, улыбку или выражение лица. Он рассматривал маленькую Лили, доверчиво цеплявшуюся за руку отца и закинувшую голову, чтобы взглянуть на мать, державшую на руках другого ребёнка, тётю Петунью. Гарри никогда не видел своих бабушку и дедушку, если не считать нескольких ночей на первом курсе, которые он провёл возле зеркала Еиналеж. Он мог проследить все этапы взросления Лили: постепенно хорошенький младенец превращался в очаровательную малышку, с длинными, кажущимися на чёрно-белом снимке тёмными волосами. И почти везде на фото рядом с ней была сестра.
Последние, более поздние фотографии оказались цветными. На одной из них уже взрослая Лили, наверное, это был курс шестой или даже седьмой, стояла на берегу моря и задумчиво смотрела вдаль. Гарри поразился тому взрослому выражению, которое застыло на лице матери: как будто в тот момент она смотрела в будущее, столько затаённой тоски было в её глазах. На другой, Гарри даже вздрогнул от неожиданности, Лили, счастливая, улыбающаяся, сидела на скамейке в окружении четверых парней. Джеймс был сильно похож на барана, такое недоуменное выражение застыло на его лице. Гарри подумал, что отец вряд ли мог поверить в своё счастье, сидя на скамейке рядом со своей обожаемой Лили. Сириус, лениво улыбающийся с фотографии, был точно таким, каким его запомнил Гарри по воспоминаниям Снейпа. Он несколько секунд смотрел в добрые, слегка прищуренные глаза Люпина, а потом быстро отложил фотографию в сторону, не желая портить себе настроение созерцанием счастливого Хвоста. На последней фотографии несколько повзрослевший Джеймс сидел на диване, с гордым и невероятно счастливым видом обнимая за плечи Лили, державшую на руках младенца. Гарри судорожно вздохнул. Он и не думал, что тётя Петунья столько лет хранила такие фотографии. Это был настоящий подарок ко дню рождению, и Гарри, думая о Дурслях, особенно о тёте Петунье, уже не был настолько категоричен. Почему бы и не заглянуть как-нибудь к ним на чай?
Гарри встряхнулся. Пора было возвращаться к друзьям, он и так уже просидел в комнате слишком долго. Аккуратно положив фотографии и письмо под подушку, намереваясь ещё раз пересмотреть их перед сном, Гарри пошёл вниз. Ещё час назад он посмеялся бы над человеком, который бы сказал ему, что он будет радоваться письму от Дурслей.
Гарри был на первом этаже и уже собирался свернуть в небольшой коридорчик перед гостиной, как вдруг услышал тихий голос, позвавший его по имени. Он резко обернулся и увидел, что дверь в комнату Джинни была чуть приоткрыта.
- Ты не мог бы зайти на минуточку? – попросила Джинни, нерешительно глядя на него.
Гарри испытал сильнейшее чувство дежавю. Это уже было однажды, он даже точно знал, когда именно. Год назад, комната Джинни, поцелуй. Неужели… Но нет, она просто ещё не успела поздравить его, дело, конечно, в этом.
Джинни пропустила его в комнату и закрыла за ним дверь, повернувшись к нему лицом. Гарри оглянулся по сторонам: комната как будто совсем не изменилась, чего нельзя было сказать о них самих…
- С днём рождения, - тихо сказала Джинни, прижимаясь спиной к двери. Она смотрела куда угодно, но только не ему в глаза, и Гарри внезапно почувствовал себя ужасно неловко. Он молился, чтобы никому не взбрело в голову заглянуть сюда, пока они стоят друг напротив друга как два истукана. Гарри пытался найти в лице Джинни хотя бы малейший намёк на её утреннее присутствие в его комнате, но не обнаружил ровным счётом ничего подозрительного. Хотя, чего он, собственно, ожидал? Что у неё на лбу появится надпись: «Да, Гарри, это я погладила тебя по щеке сегодня утром»?
- Эээ… спасибо, - спохватился Гарри, когда молчание затянулось. – Очень приятно.
Джинни негромко хмыкнула и на секунду посмотрела на него, но тут же снова отвела взгляд. Гарри заметил, что она судорожно сжимает что-то в кулаке.
- Я не знала, что тебе подарить… - начала Джинни.
- Да ты и не должна была… - перебил её Гарри, и оба замолчали, потрясённо посмотрев друг на друга. Всё это уже было однажды, они уже говорили эти слова!
- Надо признать, мы не слишком оригинальны, - пошутила Джинни, робко улыбаясь. Гарри растянул губы в ответной улыбке, занятый мыслями о том, как чудесно звучит слово «мы», произнесённое её голосом. – В общем, у меня кое-что есть для тебя. Я не уверена, что тебе это понравится… не уверена, что тебе вообще это нужно, но…
Джинни замолчала, опустив голову, и Гарри испытал сильнейшее желание схватить её за плечи, заставить поднять голову и целовать до тех пор, пока она не поймёт наконец, что ему нужна она сама, а не какие-то подарки. Ему потребовалось огромное усилие воли, чтобы остаться на месте.
- С днём рождения, - с видом человека, решившегося на отчаянный поступок, Джинни протянула Гарри что-то маленькое и прозрачное, и он, стараясь не задеть её пальцев, сжал в ладони маленькую колбочку, заполненную до краёв светлой дымчатой субстанцией.
- Это… - Гарри недоверчиво посмотрел на неё.
- Мои воспоминания, да, - быстро проговорила Джинни, обходя его и направляясь к окну с таким видом, как будто в данный для неё не было ничего важнее, чем выглянуть в сад.
- Это нечестно! – слова вырвались прежде, чем Гарри успел их остановить.
- Нечестно? – удивлённо переспросила Джинни, в смятении проводя рукой по лбу. – Почему?
- У меня нет Омута памяти, - Гарри старался успокоиться и не выдать охвативших его чувств. Её воспоминания! – Я ведь не смогу их посмотреть.
Ему показалось, или Джинни прошептала что-то очень похожее на «Ну и хвала Мерлину»?
- Ты представляешь, насколько мне любопытно? – от отчаяния Гарри попытался воззвать к её совести, но Джинни только тихонько рассмеялась в ответ.
- Я думала, что любопытство – это скорее женский порок, - лукаво отозвалась она, постепенно становясь самой собой. – Я уверена, что ты найдёшь выход.
Гарри его уже нашёл. Завтра же с утра он отправится в Хогвартс и будет умолять профессора МакГонагалл позволить ему воспользоваться Омутом памяти в её кабинете.
- Только пообещай мне, - Джинни внимательно смотрела на него, словно прочитав его мысли, - что ты не станешь смотреть их до того, как мы вернёмся в школу, хорошо?
Гарри уже собрался спорить, когда наткнулся на её умоляющий взгляд.
- Да, конечно, обещаю, - язык жил какой-то своей, отдельной от мозга жизнью, потому что Гарри не хотел этого говорить, не хотел обещать. Но отступать было поздно. Целый месяц! Гарри мысленно застонал.
- Спасибо, - улыбнулась Джинни и, приблизившись, легко поцеловала его в щёку. Гарри словно огнём обожгло, и он с трудом заставил свою руку, которая тоже вдруг вышла из под контроля, висеть как висела, а не тянуться к руке Джинни. Это была тяжёлая борьба. На один ужасный момент Гарри показалось, что рука одержит победу, но в итоге он смог с гордостью констатировать своё подавляющее превосходство над противником.
Он не помнил, как вышел из комнаты Джинни и оказался в гостиной, всё ещё размышляя о только что выигранной битве с собственной рукой.
- Гарри, ты в порядке? – раздался взволнованный голос Гермионы, и он заставил себя сконцентрировать внимание на её вопросе.
- А, да, - Гарри опустился в кресло и осторожно прикоснулся к щеке в том месте, где её коснулись губы Джинни. – Дурсли, точнее тётя Петунья, прислала мне мамины детские фотографии.
На лицах Рона и Гермионы появилось понимающее выражение, и Гарри, воспользовавшись представившимся предлогом, быстро привёл в порядок свои мысли.
Остаток дня до вечера прошёл несколько сумбурно. В окна постоянно влетали совы, приносившие письма порой даже от незнакомых людей, желавших поздравить героя с праздником. Ближе к вечеру появился нагруженный тяжёлыми подносами Кикимер, потративший, наверное, целую неделю, чтобы приготовить всю эту еду. Миссис Уизли пришла в восторг, так как она, по какой-то неведомой Гарри причине, опасалась, что приготовленных ей блюд может не хватить на всех гостей. На его же взгляд, приготовленной ей едой можно было без проблем накормить целую армию.
Наконец, около семи вечера Гарри, переодевшийся по настоянию Гермионы в парадную мантию, в сопровождении ворчащего Рона, вполголоса бормочущего всё, что он думает о парадных мантиях в принципе и о бзике Гермионы в частности, спустился вниз, где его уже ждали прибывшие чуть пораньше Невилл и Полумна. По всей видимости, оба уже были в курсе установленных Гермионой правил и, поздравляя Гарри, даже не заикнулись о подарках. Постепенно гостиная наполнялась вновь прибывшими и скоро места стало существенно не хватать. Тогда все дружно переместились в шатёр, где уже были накрыты длинные столы, уставленные всевозможными блюдами. Принимая поздравления от Оливера Вуда, Гарри краем глаза заметил, как Рон попытался незаметно стащить пирожок со стола, но был пойман Гермионой на месте преступления и теперь стоял с виноватым видом, а Гермиона что-то долго и возмущённо шептала ему на ухо.
К удивлению Гарри, Андромеда быстро влилась в весёлую компанию и благосклонно взирала на всех и каждого, кто проявлял хотя бы малейший интерес к Тедди. Видимо, Гермиона не решилась диктовать Андромеде, как следует поступить с подарком, потому что та сразу же вручила Гарри небольшой, аккуратно завёрнутый свёрток. В нём, как ни странно, тоже оказались фотографии, только движущиеся. И с каждой на Гарри смотрел улыбающийся Сириус.
- Я очень его любила, - сказала Андромеда, грустно наблюдая за летающим на метле черноволосым мальчиком, весело машущим рукой кому-то, оставшемуся за кадром. Гарри не нашёл, что ей ответить.
В итоге получилось, что многие решили в этом году сделать ему нематериальные подарки. К двум пачкам фотографий вскоре добавился выпуск завтрашнего «Ежедневного пророка», полностью посвящённый Сириусу и его роли в Первой и Второй магических войнах. Гарри не мог описать словами, как много это значило для него, но Кингсли наверняка всё понял по его лицу. Невилл, Дин и Симус объединили усилия и подарили небольшой альбом, куда вклеили фотографии их однокурсников, а ниже каждый написал свои первые воспоминания о Гарри, важные для них моменты, связанные с ним, и свои пожелания на будущее. Работа была проделана огромная, и Гарри прекрасно понимал, что она заняла не один день. Пролистав пару страниц, он убедился, что этот альбом окажет ему неоценимую помощь в следующий раз, когда его начнут захлёстывать угрызения совести за совершённые ошибки.
Рон с Гермионой купили просто неимоверное количество книг, посвящённых воспитанию детей, к которым он несколько раз приценивался, но так ничего и не выбрал. Тедди был его излюбленной темой, он мог часами рассказывать о своих планах, связанных с его участием в качестве крёстного в воспитании мальчика, каждому, кто соглашался его слушать. Правда, такую ошибку все совершали всего один раз, и вскоре Гарри остался без собеседников. Гермиона давно советовала ему выбрать несколько стоящих книг, но Гарри никак не мог решить, по какому принципу производить разделение книг на стоящие и нестоящие. И вот теперь у него были, наверное, все книги для родителей, когда-либо напечатанные в волшебном мире. Более того, Гермиона явно наведалась в маггловский книжный, потому что некоторые названия, вроде «Как воспитать в ребёнке отвращение к компьютеру» или «Мой ребёнок – будущий врач», ясно свидетельствовали о своём совсем не магическом происхождении. Это был замечательный подарок. К тому же, и Гарри даже знал, кому принадлежала эта идея, друзья подарили ему толстую тетрадь, на обложке которой красовалась надпись «Тысяча поводов назвать тебя замечательным другом». Гарри пролистал тетрадь и убедился, что бисерный, каллиграфический почерк Гермионы часто сменяют небрежные каракули Рона. Друзья нашли тысячу сто четырнадцать поводов.
Если в этот момент что-то и могло добить Гарри, то можно было не сомневаться, что это будет подарок Полумны. Несмотря на опасения Гарри в том, что она вполне способна подарить ему годовой запас того «чудесного» чая, если это пойло можно было назвать чаем, которым их угощал Ксенофилиус, рассказывая о Дарах смерти, Полумна тоже протянула ему тетрадь. Точнее, это был самый обыкновенный альбом для рисования, но, открыв его, Гарри с трудом подавил потрясённый возглас. С первой страницы на него с лёгкой улыбкой сквозь свои очки-половинки внимательно смотрел Дамблдор. Люпин, Сириус, Тонкс, Фред, родители, Добби, Демельза, Колин, даже Букля – все они были здесь, улыбаясь ему со страниц альбома. Как и портреты в комнате Полумны, картинки не двигались, но казались живыми, и Гарри не мог сказать, что именно вызывало это ощущение. Он проглотил огромный комок в горле и со слезами на глазах обнял Полумну.
Всё это время Джинни стояла неподалёку, не сводя с него сияющего взгляда. Гарри смотрел на неё, и ему казалось, что она переживает то же, что и он, так менялось выражение её лица с каждым новым подарком. В конце концов, когда праздник закончился и гости разошлись по домам, Гарри смог наконец рассмотреть и прочитать всё, что ему подарили.
Все в Норе давно уже спали, когда он наконец прочитал сто четырнадцатый повод считать его замечательным другом, написанный рукой Рона. «Ты умеешь прощать друзьям их чудовищные ошибки. Спасибо». Гарри закрыл тетрадь и погасил свет. Никогда раньше он не чувствовал себя настолько нужным, настолько необходимым такому количеству людей. Никогда не испытывал чувства такой жгучей, бурлящей радости. Никогда не засыпал с ещё не высохшими на ресницах слезами счастья. Это был лучший день рождения в его жизни.


Глава 21


Хорошее настроение не покинуло Гарри и утром. Всю ночь он проспал спокойно и безмятежно, как младенец, и даже смутно помнил, что видел какой-то приятный сон, судя по оставленному им послевкусию. Рон ещё спал, лёжа на спине и закинув одну руку за голову. Его лицо, впервые за многие недели, было умиротворённым, и Гарри подумал, что вот уже несколько дней ему не приходится будить друга по ночам, вырывая из цепких лап очередного кошмара. Видимо, инцидент с Пожирателями возымел свой эффект, и какая-то шестерёнка в мозгах Рона встала на место: он успокоился, кажется, забыв свои планы зверской расправы с Руквудом. А ведь это случилось по чистой случайности. Если бы Гермиона не сорвалась тогда, отвлекая внимание Рона от Руквуда, неизвестно, чем бы всё закончилось для Пожирателя. Ничего нет сильнее любви, сказал бы Дамблдор, и Гарри склонен был в очередной раз с ним согласиться.
Он приподнял подушку и осторожно, стараясь не слишком шелестеть, достал фотографии, присланные тётей Петуньей. Гарри уже видел свою мать ребёнком в воспоминаниях Снейпа, но это не мешало ему с удивлением размышлять о том, чем заслужила эта маленькая чудесная девочка подобную судьбу? Почему это произошло именно с ней? Неужели её вина заключалась в том, что она слишком сильно любила? Гарри помотал головой. Нет смысла терзать себя подобными вопросами, исправить ничего нельзя, а вот испортить настроение с утра пораньше – проще простого. Гарри нашёл фотографию, на которой они были запечатлены все втроём, и вгляделся в своего отца. Вот, значит, какое лицо, какой взгляд бывают у человека, который добился всего, чего хотел в жизни? На долю секунды перед глазами у Гарри пробежала лёгкая рябь, и ему показалось, что это не отец, а он сам смотрит с фотографии, обнимая за плечи прекрасную рыжеволосую девушку с ребёнком на руках. Картинка была настолько завораживающей, что Гарри не сразу позволил себе вернуться в действительность.
Интересно, почему тётя Петунья хранила эти фотографии, если они были ей не нужны? Гарри ни разу не слышал от неё ни одного доброго слова о сестре, и ему сложно было представить, как тётка тихонько плачет, глядя на старые выцветшие карточки. Скорее всего, у неё просто рука не поднималась их выкинуть, не настолько бесчувственной она была, а теперь, когда представился удобный случай от них избавиться, она с удовольствием послала их Гарри. Ну что же, по крайней мере, она поступила так, чтобы сделать Гарри приятно, и это в какой-то степени было способно примирить его с Дурслями. В любом случае, он не может избегать их вечно, рано или поздно им придётся поговорить. Почему бы не сегодня?
Гарри быстро написал коротенькое письмо, пообещав тёте Петунье быть у них сегодня к чаю, и несколько нерешительно подозвал свою новую сову, которой всё ещё не дал имени. Конечно, не самый лучший вариант - начинать налаживать отношения с помощью совы, зная отношение дяди и тёти ко всему необычному. Но никакого другого способа связаться с Дурслями Гарри не видел. Тем более, они сами прислали ему письмо с совой. Кстати, интересно, где они её взяли?
- Да тише ты! – шикнул Гарри на ухнувшую от удовольствия сову, в очередной раз давая себе обещание придумать ей имя на досуге. Рон перевернулся на другой бок, но не проснулся, и Гарри вздохнул с облегчением.
Он решил спуститься вниз, надеясь найти в гостиной ещё какую-нибудь раннюю пташку. Говоря по правде, определённую раннюю пташку. Но его ожидания не оправдались, и Гарри расстроенно опустился в кресло. Он полистал одну из забытых вчера на столике книг, посвящённых воспитанию детей, вычитал, что для ребёнка очень важно, чтобы его с самого рождения окружало хотя бы несколько любящих человек, иначе он может вырасти асоциальным, и решил немедленно навестить Андромеду. Ещё не хватало, чтобы Тедди в будущем не умел общаться с людьми!
Гарри нацарапал Уизли записку, в которой просил не беспокоиться и обещал вернуться к ужину, забежал на кухню, захватил немного сыра с хлебом и, наскоро проглотив скудный завтрак, направился к калитке. Андромеда вчера сказала, что Тедди встаёт рано, часов в пять утра, поэтому Гарри абсолютно не боялся разбудить её своим ранним визитом. К тому же, Андромеда всегда была явно и вполне искренне рада ему, а Тедди уже вовсю тянулся к нему, предлагая, довольно настойчиво, взять его на ручки.
- Доброе утро, Гарри, - чуть удивлённо поздоровалась Андромеда, открыв ему дверь десять минут спустя. – Ты сегодня рано.
- Извините, если помешал, - смущённо пробормотал Гарри, делая шаг назад, но Андромеда замахала руками и буквально втолкнула его внутрь дома.
- Если тебе интересно, мы с Тедди встали сегодня без пятнадцати пять, - с улыбкой объявила она, устремляясь к кроватке, откуда доносился рассерженный рёв Тедди. – Я здесь, мой маленький. Посмотри, кто там пришёл к Тедди? Гарри?
Гарри скорчил крестнику смешную рожицу, и тот весело рассмеялся, доверчиво протянув к нему свои крошечные ручонки. Его тоненькие и пока довольно редкие волосики моментально приобрели ярко-зелёную окраску, что, как уже знал Гарри, означало, что в данный момент Тедди счастлив, весел и вообще доволен жизнью. Несколько минут Гарри дурачился с малышом, подкидывая его высоко над головой, а Тедди просто задыхался от смеха, пока Андромеда вышла на кухню. Они устроили такой шум и визг, что Гарри только с третьего раза расслышал вопрос вернувшейся Андромеды, завтракал ли он.
- Честно говоря, я бы не отказался от пары тостов, - Гарри вытер пот со лба, укладывая Тедди обратно в кроватку, откуда тут же послышался пронзительный недовольный визг. – Если это вас, конечно, не затруднит.
- Перестань, - Андромеда махнула рукой. – Я с удовольствием позавтракаю ещё раз, с тобой за компанию. Очень тоскливо, знаешь ли, сидеть за столом в одиночестве.
Гарри не знал, что ответить на это и поэтому спросил:
- А Тедди? Как быть с ним?
- Немножко полежит, ничего с ним не случится, - Андромеда сунула внуку в руки плюшевого зайчика. – Я и так избаловала его до невозможности, нужно же и воспитывать немного, не находишь?
Гарри проследил взглядом за зайчиком, вылетевшим из кроватки под сердитый вопль крестника, и поспешил кивнуть. Тяжело приходится Андромеде совсем одной. Гарри дал себе слово почаще заглядывать к ней, пока не закончилось лето. Потом он уедет в школу, и помочь ей будет совершенно некому.
- Как вы справляетесь? – поинтересовался он, вздрагивая от каждого нового взрыва плача, доносившегося из гостиной. – Когда вы отдыхаете?
Андромеда методично помешивала что-то в маленькой кастрюльке, стоявшей на плите.
- Мне это нужно, Гарри, - с грустной улыбкой сказала она, чуть поворачивая голову на очередной, особенно пронзительный, визг. – Я не знаю, что бы я делала без Тедди, чем бы занимала себя. Я бы уже давно сошла с ума.
Гарри подумал, что сойти с ума можно и с Тедди, причём довольно быстро, но вслух этого, разумеется, говорить не стал. Они вернулись в гостиную, и Андромеда взяла покрасневшего от напряжения внука на руки. Тедди смерил её обиженным взглядом, и у него смешно задрожала нижняя губка.
- Ой, как обидно, да, малыш? – сочувственно проворковала Андромеда, целуя внука в лобик. – Ну что ты раскричался? Бросили Тедди, да?
Через пару минут абсолютно счастливый Тедди, уже забывший об устроенном концерте, усиленно сосал молоко из бутылочки, уютно устроившись на руках у бабушки. Гарри всегда поражался молниеносным переменам его настроения.
- Я хотела пойти прогуляться с ним, - сказала Андромеда, баюкая Тедди. – Тут неподалёку есть небольшой лесок, где почти никогда никто не ходит. Если ты не занят, то я буду рада твоей компании.
Гарри поспешно согласился. Ему всё равно нужно было чем-то занять себя до пяти часов, и он пытался использовать малейшую возможность помочь Андромеде. Им пришлось силой нахлобучить на головку Тедди лёгкую хлопковую шапочку, скрывающую его волосики, которые в любой момент могли поменять цвет. Точнее, нахлобучивала её Андромеда, пока Гарри прыгал перед крестником, изображая не то зайца, не то обезьяну и чувствуя себя последним идиотом. Но чего не сделаешь, чтобы отвлечь ребёнка от отчаянной попытки стянуть только что надетую шапочку и затолкать её в рот.
Они прогуляли уже примерно часа два, из которых последние блаженные сорок минут Тедди спал, когда Андромеда вдруг спокойно сказала, глядя на Гарри:
- Знаешь, ко мне приходила Нарцисса.
Гарри вздрогнул и быстро взглянул на неё. Интересно, знает ли Андромеда о его роли в попытке примирить сестёр? Хотя, что такого он сделал? Намекнул Нарциссе, что сестра ничего не имеет против неё? Так нет никакой гарантии, что миссис Малфой не попытала бы счастья и без его подсказки.
- Да? – Гарри постарался изобразить радостное удивление. – И… эээ… как всё прошло?
- Тяжело, - всё так же спокойно ответила Андромеда, наклоняясь, чтобы поправить Тедди шапочку. Гарри с трудом удержался, чтобы не схватить её за руку: зачем трогать мирно спящего ребёнка, если этот ребёнок может снова, как это уже было час назад, устроить истерику из-за пролетевшей мимо птички, которую ему не позволили потрогать? – Мы так долго не разговаривали. Прошло слишком много лет.
Это прозвучало не слишком обнадеживающе. Хотя, Гарри попытался представить, как бы он сам встретился с человеком, пусть и когда-то родным, который не разговаривал с ним лет двадцать пять, не меньше. Они, наверное, стали совсем чужими друг другу, вряд ли что-то получится склеить теперь. Если бы Тонкс осталась жива, возможно, Андромеда была бы мягче настроена по отношению к сестре, а так…
- Мне очень жаль Нарциссу, - неожиданно вздохнула Андромеда. – Она всегда была общей любимицей, самая младшая, самая красивая… Она привыкла, что все любят её, все ей восхищаются. Она всегда получала то, что хотела, никто был не в силах ей отказать, даже Белла… Беллатриса.
Гарри опустил голову. Как же тяжело должно быть Андромеде! Она потеряла мужа, потеряла дочь, осталась совсем одна в целом свете, не считая Тедди, конечно, так ей ещё предстоит жить и знать, что её родная сестра убила её дочь. Гарри задумался: может ли Андромеда ненавидеть Беллатрису? Ненавидеть по-настоящему, горячо и страстно? Или всё-таки сестринские чувства находят для неё какое-то оправдание.
- Я никогда не смогу простить Беллатрисе то, что она сделала, - словно в ответ на его мысли, задумчиво произнесла Андромеда. – Я готова была принять её любой, даже всеми презираемой, всем ненавистной убийцей. Я защищала бы её от всего мира, если бы она попросила моей помощи. Я разругалась бы с каждым членом магического сообщества Британии, я уехала бы в другую страну, но поддержала бы Беллу. При одном только условии: если бы она по-настоящему раскаялась. Несмотря на все ужасные вещи, которые она делала, я всегда думала о ней как о маленькой девочке, которую насильно выдали замуж за человека, которого она боялась и ненавидела.
Гарри молчал. Он никогда не думал о Беллатрисе как о маленькой девочке, она представлялась ему безумной и жестокой ведьмой, которая заслужила смерти за все свои бесчеловечные поступки. И он не мог представить её раскаявшейся. Но, конечно, ему не понять чувства Андромеды, которая росла с ней в одном доме, которая делилась с ней секретами в ночной темноте спальни и помогала заплетать косы. Гарри покачал головой. Мерлин, как это всё безумно тяжело.
- Но теперь, - голос Андромеды окреп, - теперь я не могу назвать её моей сестрой. Я отреклась от неё в тот самый момент, когда узнала… Но я плохая мать, я малодушная женщина, у меня не хватает сил возненавидеть убийцу моей дочери. Я не могу проклясть её, не могу. И чувствую себя так, будто предаю этим Дору, память о ней.
- Ну что вы, - пробормотал Гарри. – Не думайте об этом. Вы не можете по-другому, всё-таки она была вашей сестрой.
- А вот Нарцисса, милая, нежная Нарцисса, сказала, что прокляла бы Беллу, если бы та причинила вред Драко, - Андромеда взглянула на него из-под опущенных ресниц. – Она так изменилась за эти годы, хотя и сохранила свою красоту.
Гарри понял, что Андромеда не ждёт от него ответных реплик, ей просто нужно выговориться, нужно, чтобы кто-то выслушал.
- Извини, Гарри, - Андромеда словно опомнилась, расправила плечи и снова стала самой собой: гордой, стойкой и выносливой женщиной, с которой случилось много плохого. – Я не должна была так много болтать, тебе совершенно не интересны наши семейные дела, я это прекрасно понимаю.
- Нет, нет, - Гарри поспешил возразить, но тут же осёкся из страха проявить неуместное любопытство. – То есть, я хочу сказать, что история вашей семьи очень… поучительная. И мне очень интересно слушать, правда.
Из этой неловкой ситуации ему помог выкрутиться Тедди, захныкавший из-за сползшей-таки на глаза шапочки. Андромеда склонилась над коляской, тихо напевая что-то, и Гарри успел привести мысли в порядок.
- Но вы собираетесь общаться с Нарциссой? – спросил он, когда Тедди вновь заснул, и они медленно пошли дальше по дорожке.
- Да, мы решили, что попробуем наладить отношения, - Андромеда смотрела вдаль, подставив лицо под лёгкий порыв летнего ветерка. – Только она и я, никого больше.
Гарри был с ней согласен. Ему претила мысль, что Люциус Малфой будет приходить в дом Андромеды, фальшиво сюсюкать с Тедди, лишь бы сделать жене приятное. Гарри не хотелось, чтобы малыш с самого раннего детства оказался в атмосфере лжи и притворства.
До самого ухода Гарри Андромеда больше не заговаривала о своих семейных делах, расспрашивая о жизни семьи Уизли. Гарри уже не опасался, что она могла затаить злобу против Молли, убившей её сестру, тем более, что вчера обе женщины общались очень душевно, явно не испытывая друг к другу антипатии. Андромеда с сочувствием слушала рассказ Гарри о страданиях всего семейства, но особенно её интересовал Джордж. Она не понимала, как и сам Гарри, что уж тут скрывать, как Джордж будет жить без Фреда. Андромеда даже предложила Гарри пригласить Джорджа к ней, чтобы он пообщался с Тедди. Гарри знал, успел прочитать в какой-то книжке, что маленькие дети – это просто кладезь положительных эмоций, и был уверен, что Джорджу это пойдёт на пользу. Но близнец отказывался выходить из дома. Максимум, на который он был способен – это побродить в сумерках по саду, а потом вернуться домой в крайне угнетённом настроении. Раз в неделю, по воскресеньям, Уизли в полном составе отправлялись на кладбище. Гарри обычно оставался дома или проводил время с Гермионой, давая возможность друзьям побыть наедине со своим горем. Так что шансов вытащить Джорджа в гости не было никаких.
Время, проведённое с Тедди, пронеслось незаметно. Гарри и глазом не успел моргнуть, как часы пробили без четверти пять.
- Мне уже пора, - он вскочил с пола, где они с Тедди лежали последние минут тридцать, занятые активной и довольно интересной игрой «Увернись от цепких пальчиков ползущего Тедди», и попытался пригладить волосы. Андромеда с явным сожалением отложила книгу и взяла заревевшего внука на руки.
- Тихо, мой хороший, тихо, - проговорила она, погладив Тедди по голове. – Гарри опаздывает к своим дяде и тёте, не может же он играть с тобой целый день.
Гарри слегка виновато взглянул на крестника. Ему постоянно казалось, что он уделяет ему мало времени, мало внимания, хотя он и навещал его через день, а иногда и чаще. Он постоянно думал, что Люпин так любил его самого, так заботился о нём, что он никогда не сможет расплатиться с ним, даже если усыновит Тедди. Гарри всегда очень дёргался, когда Тедди начинал плакать, и не мог понять, почему Андромеда была так спокойна, когда внук просто заходился от крика. Однажды она правда объяснила, что по сравнению с Дорой, Тедди – идеальный ребёнок, не доставляющий никаких хлопот. Гарри же, которому казалось, что более беспокойных детей просто не бывает, побоялся даже представить, как Андромеда справлялась с маленькой Тонкс.
Сопровождаемый громким плачем Тедди Гарри вышел из дома и медленно побрёл к калитке. Он надеялся продумать свой разговор с Дурслями заранее, но абсолютно забыл про них, возясь с крестником. Теперь ему было слегка неуютно. Гарри боялся, что после приветствий они будут сидеть друг напротив друга в неловком молчании, мечтая, чтобы эта встреча поскорее закончилась. Они расстались на более менее дружелюбной ноте, но это ещё ни о чём не говорило. Гарри задумался: по сути дела он не мог вспомнить ни одного случая, когда бы он вёл мирную или хотя бы просто продолжительную беседу с дядей Верноном или тётей Петуньей. Иногда ему приходилось что-то объяснять им, но в этом случае разговор носил ярко выраженный характер ссоры, когда обе стороны с трудом сдерживались, чтобы не нагрубить друг другу. О Дадли и говорить нечего. После нападения дементоров они не очень-то и пересекались: сначала Гарри был убит смертью Сириуса, а потом – занят планами поиска крестражей и попытками убедить Дурслей покинуть дом. Идея посетить родственников начинала казаться Гарри нелепой. Ничего хорошего не получится, не нужно было соглашаться на эту встречу.
Литтл Уингинг встретил Гарри привычной тишиной и покоем. Городок совершенно не изменился за год, навевая тоскливые воспоминания. Гарри шагал по Тисовой улице, приближаясь к дому, в котором он провёл десять несчастливых лет, пока не узнал, что принадлежит другому миру. Дом тоже совсем не изменился, ослепляя чисто вымытыми окнами и аккуратно подстриженной лужайкой перед входом. Гарри несколько секунд помедлил на пороге, потом нажал на звонок и постарался выдавить улыбку, которая говорила бы о его добрых чувствах по отношению к родственникам.
Дверь открылась практически мгновенно, словно Дурсли стояли за дверью, ожидая его звонка, и Гарри на секунду лишился дара речи. Тётя Петунья была одета в одно из своих тошнотворных розовых платьев в оборочках, которые вызывали у Гарри воспоминания об Амбридж. Дядя Вернон и значительно похудевший Дадли, несмотря на жару, втиснулись в смокинги, и Гарри с трудом подавил желание спросить, не ждут ли они кого-нибудь из компаньонов дяди Вернона к ужину. Но, как бы дико это ни было, родственники принарядились к встрече с ним. Странно было ощущать себя гостем, ещё и ожидаемым, на которого хотели произвести хорошее впечатление, в доме, где с тобой раньше обращались как с последним отрепьем.
- Эээ… привет, - неуверенно произнёс Гарри, пока Дурсли пялились на него как на диковинную зверушку. – Что-то не так?
- Добрый день, - пролепетала тётя Петунья, которая теперь была чуть ниже него ростом. – Проходи, пожалуйста.
Гарри был торжественно препровождён в гостиную, где стараниями тёти Петуньи был накрыт прямо-таки праздничный стол. Дадли смотрел на него с таким выражением, что Гарри в какой-то момент показалось, что кузен только и ждёт возможности предложить: «Позвольте взять ваш пиджак, мистер Поттер».
Гарри опустился на краешек кресла, чувствуя себя до крайности странно и неуютно. Лучше бы они просто сидели в полном молчании, не зная, что сказать друг другу, тогда бы можно было побыстрее распрощаться и вернуться в манящую своим уютом Нору. Теперь же ему придётся поужинать с Дурслями, иначе можно сразу забыть даже о жалком подобии нормальных отношений.
- Как жизнь, парень? – самую малость слишком жизнерадостно спросил дядя Вернон, усаживаясь напротив него за столом и пытаясь скрыть своё смущение за лёгким покашливанием.
- Всё хорошо, спасибо, - отозвался Гарри. – А у вас как дела? Гестия написала мне, что вы благополучно вернулись домой…
- Да, она говорила, - вступила в разговор тётя Петунья.
- Вы поддерживаете с ней отношения? – Гарри даже глаза выпучил от удивления.
- Да, - тётя Петунья залилась краской. – Она помогла нам послать тебе сову вчера.
Одной загадкой стало меньше. Гарри растерянно моргал, переводя взгляд с дяди на тётю. Неужели они поменяли своё отношение к магическому миру?
- Спасибо за поздравление, - нашёлся Гарри после довольно продолжительной паузы. – Мне было очень приятно получить…
- Какие пустяки! – громко выкрикнула тётя Петунья, не давая ему закончить фразу. Дадли от неожиданности пролил на себя сок, а мистер Дурсль с изумлением взглянул на жену. – Тут даже говорить не о чем.
Гарри понял, что его догадка оказалась правильной: тётя Петунья действительно послала фотографии тайком от мужа.
- Всё же я очень вам благодарен, - Гарри выразительно посмотрел на тётку, и та робко, едва приметно улыбнулась ему в ответ.
Снова повисла пауза. Дядя Вернон схватил бокал с красным вином и сделал несколько глотков. В полной тишине Гарри отчётливо слышал тиканье часов.
- Я рад, что с тобой всё в порядке! - выпалил Дадли и побагровел так, что Гарри всерьёз напугался, не хватит ли кузена удар.
- Спасибо, - Гарри постарался заставить свой голос звучать так, чтобы его ответ располагал к продолжению беседы. Похоже, это ему не до конца удалось, потому что Дадли выглядел как человек, исчерпавший весь свой словарный запас и бросивший последние попытки составить ещё одну фразу.
- Как дела у вас на работе, дядя Вернон? - мужественно спросил Гарри, поворачиваясь к мистеру Дурслю. – Я надеюсь, что у вас не возникло проблем из-за вашего длительного отсутствия?
- Нет, нет, всё в порядке, - пропыхтел дядя Вернон, отрезая себе внушительный кусок ветчины. – Ваши… то есть, я хочу сказать, Дедалус поговорил с кем-то из вашего… из Министерства магии. Не знаю уж как, но они как-то решили проблему. На работе все ведут себя так, будто это нормально, что меня не было почти год.
Гарри понимающе кивнул. Ничего себе, Министерство позаботилось даже о его родственниках, хотя он и не просил. Да он действительно стал крупной шишкой в магическом мире!
- Чем ты собираешься заниматься теперь, когда… - тётя Петунья заколебалась, - когда… его больше нет?
- Я собираюсь вернуться в школу вместе с остальными, - Гарри вдруг с облегчением почувствовал, что неловкость постепенно покидает их разговор. Дурсли были искренне заинтересованы в его планах. Такое ощущение, что все эти годы они копили в душе любопытство, не давая себе возможности расспрашивать его о волшебном мире, а теперь вдруг почему-то изменили своё мнение. В случае тёти Петуньи так оно и было.
- А потом? После школы? – дядя Вернон выглядел несколько обеспокоенным, и Гарри весело подумал, что он до сих пор побаивается, как бы племянник не сел ему на шею. – Чем занимаются такие, как… то есть, волшебники?
Гарри задумчиво пожевал отбивную, которая особенно удалась сегодня тёте Петунье.
- Много чем, - наконец ответил он, решив, что дядя Вернон достаточно помучился. – Я, например, собираюсь работать в одном из подразделений Министерства.
- В политики метишь, а? – попытался неуклюже пошутить дядя Вернон.
- Нет, политика это не для меня, - Гарри взглянул на тётю Петунью, которая прислушивалась к разговору, чуть приоткрыв рот. – Я скорее думаю о… правоохранительной работе. Ну, буду бороться с тёмными магами, защищать магический мир и так далее.
- Как твои родители, - тихо пробормотала тётя Петунья, глядя ему в глаза.
Гарри кивнул, надеясь, что дядя Вернон сейчас тоже вспоминает разговор, состоявшийся непосредственно перед тем, как он раздул тётушку Мардж перед третьим курсом. Тогда дядя Вернон назвал его родителей безработными, и, хотя Гарри в тот момент не знал и половины того, что знал сейчас, он был уверен, что это наглая ложь.
Остаток вечера прошёл более менее нормально, хотя беседа и прерывалась постоянными, довольно длительными паузами. Под конец тётя Петунья вынесла с кухни свой фирменный пудинг, живо напомнивший Гарри о Добби. Ему пришлось признать, что пудинг тёти Петуньи ничуть не уступал самым вкусным блюдам миссис Уизли, о чём он и сказал, в очередной раз находя повод прервать неловкую тишину.
- Спасибо, - тётя Петунья снова покраснела, словно он не пудинг похвалил, а только что присудил ей звание заслуженного повара Соединённого Королевства. – Рада, что тебе нравится.
Наконец, Гарри поднялся с намерением распрощаться с Дурслями, посчитав, что свой родственный долг он выполнил. Тётя Петунья тоже вскочила и несколько испуганно спросила:
- Ты не мог бы задержаться ещё на несколько минут? Я… я хотела бы поговорить с тобой.
Гарри кивнул, удивлённый её волнением, и опустился обратно в кресло. Дядя Вернон посмотрел на жену, потом перевёл взгляд на племянника и спросил:
- Нам выйти, дорогая?
- Да, если можно, - тётя Петунья ласково опустила руку на плечо вскочившего Дадли, задевшего стоявший рядом торшер. – Спасибо.
Гарри пожал руку дяде и кузену, обменявшись с ними обещаниями видеться почаще, которые, все трое это прекрасно понимали, были порождены скорее вежливостью, чем искренним желанием. Наконец, дверь в гостиную закрылась, и Гарри повернулся к нервно сжимающей руки тёте Петунье.
- Спасибо за фотографии, - без всяких предисловий сказал он, не боясь говорить в открытую теперь, когда дядя Вернон ушёл. – Это было очень мило с вашей стороны – прислать их.
- У меня есть ещё, - тихо ответила тётя Петунья, как-то устало глядя на него. – Я сделаю с них копии для себя и тоже отдам тебе.
- Спасибо, - Гарри немного растерялся. Тётка выглядела так, будто её что-то сильно угнетало, угнетало настолько, что она решилась на какой-то отчаянный поступок, посчитав его наименьшим злом.
- Я просто хотела сказать… - она тяжело дышала, перебирая пальцами оборки на своём платье, - хотела попросить у тебя прощения. За всё…
Гарри вытаращил глаза. Вот уж чего он ожидал меньше всего, так это извинений.
- Я знаю, теперь уже поздно, но всё-таки мы вели себя ужасно… - тётя Петунья выглядела так, как будто собиралась заплакать, и Гарри всерьёз начал рассматривать в качестве варианта спасения прыжок в открытое окно. До двери он добежать не успеет, тётка разрыдается раньше, а вот окно совсем близко, так что…
- Я понимаю, что ты никогда не сможешь нас простить, - всхлипнула тётя Петунья, и по её щеке покатилась одинокая слезинка, которую она нетерпеливо смахнула. – Никто бы не смог. Но мне правда очень, очень жаль, Гарри. Если бы можно было начать всё заново…
- Давайте не будем вспоминать об этом, - беспомощно предложил Гарри, но она в отчаянии покачала головой.
- Я не могу, - слёзы уже вовсю текли по её щекам. – Я постоянно думаю, что, если бы всё было наоборот, если бы что-то случилось со мной, Лили не поступила бы так с моим сыном.
Гарри промолчал. Это была правда, и оба это знали, не было никакого смысла пытаться её успокоить. Интересно, это Гестия с Дедалусом так повлияли на Дурслей? Или в тёте Петунье действительно проснулись совесть и родственные чувства? Гарри против собственной воли был тронут словами тётки.
- Я хотела попросить тебя, - тётя Петунья постаралась взять себя в руки, сделав несколько глубоких вдохов. – Не мог бы ты как-нибудь, когда тебе будет удобно, отвести меня на её могилу? Я ни разу там не была, даже не знаю, где её похоронили…
Гарри кивнул. Он не мог отказать ей, не имел права. Несмотря на все неприятные моменты, которые ей пришлось пережить из-за Петуньи, Лили любила сестру и хотела бы помириться с ней, Гарри был в этом уверен.
- Конечно, - ответил он, и его голос прозвучал мягче, чем он сам того хотел. – Давайте в эту субботу, если вы свободны?
Тётя Петунья кивнула, с благодарностью глядя на него. Гарри шёл к двери в растрёпанных чувствах. Он никак не ожидал, что встреча с Дурслями произведёт на него такое впечатление. Однако, нужно было признать, где-то в глубине души он был рад встрече с родственниками, даже с Дадли. Они остались единственным звеном, связующим его с матерью, они были единственными людьми, кого он знал с самого детства. Они просто были его ближайшими родственниками как ни крути. Сегодняшний разговор с Андромедой показал ему, что родственникам можно простить гораздо более ужасные вещи, чем те, в которых можно было обвинить Дурслей.
- Спасибо за ужин, тётя Петунья, - поблагодарил он, прощаясь с ней на пороге дома. – Всё было очень вкусно.
Она кивнула, внимательно глядя ему в лицо. Гарри уже собрался уходить, оставляя её стоять на крыльце, когда услышал тихий голос тёти:
- Ты очень вырос за этот год. И ещё больше стал похож на своего отца.
Он обернулся, но она уже захлопнула дверь.


Глава 22

Гарри нервировала предстоявшая в субботу встреча с тётей Петуньей. С одной стороны, он даже ждал её, понимая, что это шанс наладить отношения с единственной родственницей матери. С единственной родственницей, с которой он действительно хотел наладить отношения. Но, с другой – всё время придётся о чём-то с ней разговаривать. Гарри казалось, что он исчерпал все возможные темы для разговора, пока ужинал на Тисовой улице. Ему просто в голову не приходило, что ещё можно сказать.
Ещё его всё больше и больше волновала Андромеда. Ему казалось, что она не признаётся в смертельной усталости только из исключительной гордости, а сама тихо рыдает в подушку по ночам. Он стал заглядывать к ней каждый день и каждый раз при встрече внимательно вглядывался ей в лицо, пытаясь увидеть любые, пусть самые косвенные, следы слёз. Но, похоже, Андромеда не позволяла себе плакать даже наедине с собой, Гарри видел её слёзы только однажды, и это было на похоронах её дочери. Тедди становился капризнее день ото дня, устраивая невероятные истерики по любому поводу. Гарри ужасно пугался, когда крестник начинал вопить, особенно, если это случалось, когда он держал его на руках. Тедди был такой маленький и хрупкий, что всякий раз Гарри боялся, не сломал ли он ему что-нибудь. Первое время, теперь он вспоминал это со смехом, Гарри держал Тедди на вытянутых руках и боялся лишний раз пошевелиться, пока малыш лежал у него на коленях.
Но постепенно, накапливая опыт, Гарри чувствовал себя всё смелее и смелее. Он учился одевать Тедди, менять ему подгузники, пару раз даже помогал Андромеде его купать, кормил из бутылочки, баюкал и сидел неподвижно по целым часам, чтобы малыш не проснулся. Дошло до того, что однажды Андромеда даже рискнула оставить Гарри с Тедди на полчаса, отправившись в магазин за новой мантией. Правда, мантию она тогда так и не купила, перенервничав, что Гарри может не справиться, и вернулась домой, ничего не выбрав. Гарри, встретивший её с уверенным и независимым видом, никогда бы не признался, что пять минут назад отчаялся успокоить Тедди настолько, что чуть было не отправил патронуса миссис Уизли. В общем, крестник не давал Гарри скучать, и он чувствовал, что всё больше и больше привязывается к разноцветному малышу, как в шутку прозвал Тедди Рон.
Но больше всего Гарри волновался из-за предстоявшего дня рождения Джинни. Во-первых, он совершенно не представлял, что бы такое ей подарить. Понятно, что по сравнению с её воспоминаниями, хотя он их ещё и не видел, любой его подарок моментально обесценивался, и Гарри уже совсем сломал себе голову. Во-вторых, его волновали их вновь изменившиеся отношения. Джинни вела себя куда дружелюбнее после его дня рождения, и иногда ему даже начинало казаться, что у него есть шанс всё вернуть. Но он боялся слишком надеяться на это, напоминая себе, что ещё не видел, чему посвящены её воспоминания. В-третьих, Гарри не нравилось, что Гермиона решительно отвергла его блестящую идею устроить Джинни такую же шикарную вечеринку, какую устроили ему. Гермиона заявила, что Джинни это ни в коем случае не понравится, что она сейчас не в том настроении, чтобы праздновать, что она специально предупредила о своём отрицательном отношении к такого рода сюрпризам. Гарри сделал слабую попытку возразить, ссылаясь на свой ужас, когда он узнал о вечеринке, и восторг, когда она прошла. Но Гермиона была непреклонна, к тому же, её поддержал Рон, заявивший, что слышал, как Джинни объясняла матери о своём нежелании приглашать кого бы то ни было, кроме самых близких друзей. В итоге, насколько знал Гарри, она послала приглашения только Невиллу, Полумне, Анджелине и Ли Джордану.
Гарри уже несколько раз побывал в Косом переулке, но так и не смог выбрать Джинни ничего подходящего. Проблема была в том, что ему хотелось купить что-то особенное, что-то, что бы ей не просто понравилось, но и запомнилось, что бы выделилось из массы остальных подарков. Только что? Часа через два хождения по магазинам у Гарри начинала раскалываться голова, и он малодушно сбегал, ругая себя на все корки и давая себе слово, что в следующий раз он ни за что не уйдёт без замечательного подарка. Но время шло, до одиннадцатого оставалось не так много времени, а подарка всё не было, и Гарри уже начинал по-тихому паниковать. Самое обидное было то, что и Рон, и Гермиона уже давно что-то купили, но оба наотрез отказывались говорить, что именно, как будто боялись, что Гарри мог собезьянничать.
Гарри постоянно пребывал в состоянии глубочайшей задумчивости, перебирая в уме все возможные варианты, вспоминая, не упоминала ли Джинни что-то, что бы ей хотелось получить. Он теперь часто погружался в свои мысли настолько, что его приходилось окликать по нескольку раз прежде, чем он соображал, что обращаются к нему. Пару раз он ловил на себе обеспокоенный взгляд Гермионы, наверное, у него был слишком отсутствующий вид. Виновница же всех этих терзаний, казалось, ничего не замечала. Она вообще не говорила о своём дне рождения и прерывала всякого, кто хотя бы заикался о нём. Для Гарри такое поведение недолго оставалось загадкой: он и сам догадывался, что Джинни не хочет отмечать свой праздник без Фреда.
Тем временем наступила суббота, и Гарри проснулся пораньше, чтобы не опоздать на встречу с тётей Петуньей. Он специально назначил её утром, чтобы потом успеть ещё раз забежать в Косой переулок. Вдруг в этот раз повезёт? Было довольно непривычно переписываться с тётей Петуньей, ещё и с помощью совы. Гарри с улыбкой вспомнил, как на вопрос миссис Уизли, не Кингсли ли это снова зачем-то вызывает его в Министерство, он спокойно ответил, что это письмо тёти. Он никогда ещё не видел миссис Уизли настолько удивлённой, она даже выронила ложку, которой помешивала что-то в кастрюльке. Гарри знал, хотя Молли никогда не позволяла себе критиковать его родственников в его присутствии, что она относится к ним с большой антипатией. Что ж, возможно, когда-нибудь им всем придётся поменять мнение о Дурслях.
Гарри не захотел рассказывать, куда они собираются, чтобы лишний раз не тревожить незаживающую рану Уизли, поэтому во время завтрака постоянно ловил на себе любопытные взгляды Рона. Гарри вышел заранее, собираясь немного послоняться по маленьким, знакомым с детства улочкам, прилегающим к Тисовой улице, но это ему не удалось. Ещё издалека он увидел одинокую фигуру, стоявшую у калитки дома номер четыре, и без труда узнал в ней тётю Петунью. Тётка была одета во всё чёрное, и Гарри стало даже немного неудобно за свои джинсы и растянутую футболку салатового цвета. Хотя, это неважно, одежда ни в коей мере не отражает степень его тоски по родителям, ничего бы не изменилось, если бы он нацепил траурную мантию.
- Как…как мы доберёмся туда? – слабым голосом спросила тётя Петунья, когда они обменялись приветствиями.
- Я могу трансгрессировать и взять вас с собой, - ответил Гарри. – Вы понимаете, о чём я?
Она кивнула, судорожно сглотнув, и со страхом взглянула на него.
- Но я же не волшебница, разве можно? – Гарри заметил, что она нервно комкает в руках носовой платок.
- Да, трансгрессировать буду я, вам ничего не нужно делать, - у него появилось лёгкое сомнение в правильности своих действий. А что, если её расщепит по дороге? Но делать было нечего, иначе они будут добираться до Годриковой впадины чёрт знает сколько часов. Да и Гарри представления не имел, как можно это сделать, пользуясь маггловским транспортом. – Ну что, пошли?
Тётя Петунья кивнула и быстро засеменила обратно к дому, оставив Гарри в полном смятении. Но он быстро понял, в чём дело, когда тётка возникла на пороге с огромной охапкой лилий. Она подошла и, стараясь не смотреть ему в глаза, робко взяла племянника под руку.
- Держитесь крепче, - Гарри старался, чтобы его голос звучал бодро и уверенно. – Готовы? Сейчас будет немного неприятно, но это быстро пройдёт.
Тётя Петунья снова кивнула, трясясь с головы до кончиков пальцев. Как бы она в обморок не грохнулась чего доброго, потом хлопот не оберёшься. Гарри крепче сжал её локоть и трансгрессировал. Ему показалось, что прошло всего несколько секунд, да так оно и было, и вот они уже стоят на знакомой улочке, той самой, по которой они шли с Гермионой полгода назад. Но, взглянув на тётю Петунью, Гарри понял, что ошибался, посчитав трансгрессию хорошей идеей. У неё был такой вид, будто её сейчас стошнит, она схватилась за горло и согнулась в три погибели, стараясь отдышаться.
- Всё нормально? – спросил Гарри, чувствуя себя глупо. Как будто и так не видно, что ничего не нормально. Себя бы вспомнил после первой парной трансгрессии.
- Да, - выдавила тётя Петунья, и Гарри даже удивился её мужеству: надо же, она не только на ногах устояла, но ещё и нашла в себе силы выпрямиться. У неё уже даже колени не сильно тряслись, и она наконец-то отлепилась от Гарри, за которого цеплялась как утопающий за соломинку. – Как вы это выдерживаете?
- На самом деле, так плохо только в первый раз, - Гарри слегка улыбнулся. – Потом привыкаешь.
Судя по её виду, тётя Петунья явно не собиралась привыкать к трансгрессии. Она была неестественно бледна, но Гарри смутно догадывался, что дело не только в физической дурноте. Просто, оказавшись в непосредственной близости от могилы сестры, тётя Петунья старалась сохранить последние остатки самообладания.
Они медленно приближались к старому кладбищу, и тётя Петунья бледнела всё больше. Гарри заметил, что её пошатывает и попытался забрать у неё тяжёлые цветы, но тётка вцепилась в них мёртвой хваткой, и он оставил попытки. Гарри уверенно вёл её по проходу между надгробиями, как будто был здесь частым гостем. Он не остановился у могилы Игнотуса Певерелла, понимая, что тётя Петунья находится на грани нервного срыва. У него будет время вернуться сюда позже.
Он издалека заметил знакомый памятник из белого мрамора и направился прямо к нему, оглянувшись на тётю Петунью. Она не сразу поняла, что они приблизились к цели сегодняшнего путешествия, растерянно озираясь по сторонам. Гарри остановился перед могилой родителей и посмотрел на тётку. Она застыла, глядя прямо на памятник и шевеля губами, читая надписи на надгробии. Её глаза расширились до неестественных размеров, и она вдруг попятилась назад. Гарри не знал, что нужно говорить человеку, который много лет назад отрёкся от собственной сестры, а теперь, раскаявшись, впервые подходит к её могиле, и поэтому счёл за лучшее промолчать. У него мелькнула мысль, что нужно уйти и оставить тётю Петунью одну, но он побоялся, что ей может стать дурно.
Прошло несколько минут, в течение которых тётя Петунья не двигалась с места, прижимая к себе букет лилий, и Гарри уже начал думать, что она никогда не решится подойти ближе. Но вот она сделала маленький, неуверенный шажок вперёд, потом ещё один и ещё. Она долго смотрела на белый памятник, а потом вдруг медленно опустилась перед ним на колени, безжалостно сминая подол своего довольно красивого чёрного платья. Гарри отошёл чуть назад, прислонившись спиной к дереву и сложив руки на груди, стараясь согреться. Солнце светило по-прежнему ярко, было душно, но у него почему-то мороз пробежал по коже. Тётя Петунья нерешительно прикоснулась к надгробию, дрожащими пальцами обвела имя сестры, потом бессильно уронила руку и осторожно положила лилии на могилу.
- Ну, здравствуй, сестрёнка, - услышал Гарри её тихий шёпот, и было что-то такое в её голосе, отчего у него сжалось горло.
Тётя Петунья опустила голову, и он понял, что она плачет. Только без криков, как он опасался, а тихо, почти беззвучно, позволяя слезам свободно течь по щекам. Ему было бы легче, если бы она билась в истерике, потому что от её тихого, безутешного плача у него волосы зашевелились на голове. В её сгорбленной, полной невыносимой скорби фигуре было что-то страшное.
- Прости меня, прости меня, прости, - в исступлении шептала тётя Петунья, касаясь лбом холодного белого мрамора. – Прости меня за всё, если можешь, прости…
Гарри испытал сильнейшее желание поднять её и немедленно отправить домой. Он не мог выносить этого. Одно дело, когда Люпин или Сириус со светлой грустью говорили о родителях, обязательно вспоминая что-то приятное, а совсем другое – видеть такое ничем не прикрытое горе, заставляющее забыть о всех семейных разногласиях и просто обнять тётю, которая, похоже, только сейчас до конца осознала, что много лет назад потеряла сестру.
- Я была ужасной сестрой, - голос тёти Петуньи прерывался от рыданий, но она по-прежнему говорила очень тихо, Гарри с трудом мог её слышать. – Я сделала тебе столько плохого. Я ужасно обращалась с твоим сыном. Я знаю, мне нет прощенья, но мне так жаль, Лили, мне так жаль…
Гарри до крови закусил губу, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слёзы. Чёрт, до чего невыносимо!
- И ты прости меня, Джеймс, - вдруг прошептала тётя Петунья, и Гарри вздрогнул. Он почему-то никогда не думал, что тётка знала отца, она казалась ему стороной, представляющей Лили, в то время, как Сириус и Люпин были представителями отца. – Я никогда не пыталась понять тебя, никогда не пыталась наладить отношения… А теперь уже поздно… Если бы можно было вернуть всё назад…
Гарри не выдержал и молча отошёл, решив дождаться тётку у калитки. Ему было плохо, очень плохо, но в то же время он чувствовал в себе какое-то странное просветление. Ему было приятно горе тёти Петуньи, но совсем не потому, что ему нравилось смотреть на её мучения, просто это общая потеря их роднила, сближала по-настоящему. И Гарри точно знал, что мама была бы рада. Мама наверняка давно уже простила тётю Петунью.
Он прождал её довольно долго, и наконец она робко подошла к нему, отводя глаза. Гарри не знал, что сказать. Банальное «Пойдёмте?» прозвучало бы как-то бесчувственно. Сочувственное «Как вы?» было бы невпопад, он слышал и видел, как она.
- Спасибо, - язык сказал это сам, Гарри мог бы поклясться. Но в ту же секунду, когда это слово прозвучало в тишине церковного двора, он понял, что оно и было единственно правильным в данный момент. Тётя Петунья вдруг всхлипнула и обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь.
- Прости меня, прости, - как заведённая повторяла она, и растерянный Гарри осторожно погладил её по спине. Она никогда не обнимала его. Ни одного раза. Ни-ког-да. И вот, оказавшись в её объятьях, о чём он никогда не мечтал, это уж точно, Гарри вдруг почувствовал себя неожиданно… хорошо. Как будто это миссис Уизли обняла его. Он стоял, боясь пошевелиться, и осознавал всю важность семьи, всю крепость родственных связей, которые не так-то просто разорвать.
- Не плачьте, тётя Петунья, - почти ласково попросил он. – Я… я вас прощаю.
И он действительно имел это в виду. Раскаяние, настоящее, искреннее раскаяние способно было исцелить душу, разорванную своим хозяином на куски в поисках бессмертия, что уж тут говорить о слабой женщине, которая рыдала теперь на его груди. Гарри вдруг подумал, что у магглов всё абсолютно так же: раскаяние очищает, склеивает осколки разбитой души, но при этом человек испытывает невыносимую боль.
Тётя Петунья резко вскинула голову и уставилась на него полными слёз глазами.
- Ты прощаешь меня? – она смотрела на него недоверчиво, боясь поверить услышанным – и таким желанным! – словам. – Правда прощаешь?
Гарри кивнул, глядя ей прямо в глаза. Он понимал, что только что приобрёл ещё одного родного человека. Несмотря на то, что он жил с ней под одной крышей шестнадцать лет, приобрёл он её только сейчас. И это было… здорово. Гарри почувствовал, как по жилам разливается приятное тепло, и вдруг, не успев сдержаться, широко улыбнулся тёте. Она смотрела на него потрясённо, пытаясь в ответ растянуть в улыбке дрожащие губы.
Гарри проводил её до порога дома. К слову, вторую трансгрессию тётя Петунья перенесла куда лучше, чем первую, она даже почти не испугалась. На прощание она обняла его ещё раз и взяла с него слово прийти к ним на ужин на следующей неделе. Гарри был совсем не против, о чём ей и сказал, получив в ответ искреннюю, тёплую улыбку.
Гарри бы посмеялся над каждым, кто бы сказал ему, что когда-нибудь он будет выходить из дома номер четыре по Тисовой улице с ощущением счастья не от того, что он его наконец-то покидает, а потому, что собирается вернуться. Но это действительно было так. Он никак не мог избавиться от абсолютно идиотской, но счастливой улыбки, которая как будто прилипла к его лицу. Простив, по-настоящему простив тётю Петунью, он почувствовал такое облегчение, что даже удивился, как же он раньше не замечал такого груза на сердце? Только сейчас, когда эта тяжесть исчезла, Гарри смог оценить разницу. Он вдруг абсолютно ясно понял, что сейчас, именно сегодня, непременно купит Джинни потрясающий подарок. Сегодня был его день.
Косой переулок встретил его привычным гулом толпы куда-то вечно спешащих волшебников. Гарри остановился, прислушиваясь к себе, и уверенно повернул налево от «Дырявого котла», заглядывая в каждую витрину. Он понял, куда шёл, когда увидел огромную толпу перед одним из магазинов и остановился. Ну конечно! И как он раньше об этом не подумал? Что ещё может обрадовать Джинни так, как новая, современная метла? Гарри протиснулся к самой витрине, не обращая внимания на потрясённые возгласы и перешёптывания за спиной, и с одобрением уставился на выставленную там модель «Молнии». Метла ничем не отличалась от той, что ему подарил Сириус четыре года назад. Гарри толкнул дверь и вошёл в магазин.
- Добрый день, чем могу… Мерлинова борода! – раздался вежливый мужской голос, перешедший под конец фразы в потрясённый вопль, и Гарри засмеялся. Он и правда весело расхохотался над реакцией продавца на его скромную персону! Да что с ним сегодня такое?
- Здравствуйте, - сказал он, когда понял, что спортивного сложения парень, стоявший за прилавком, оказался не в состоянии сказать что-нибудь ещё и только открывал и закрывал рот, напоминая рыбу, выброшенную на берег. – Я хотел бы купить «Молнию».
- «Молнию»? – парень моментально пришёл в себя. – Но ведь у вас есть «Молния», это все знают. Вам её Сириус Блэк подарил, ваш крёстный. Об этом писали в «Пророке» недавно, я читал.
Гарри тоже читал и благодарил Кингсли. Министр не упустил ничего, что могло бы охарактеризовать Сириуса с хорошей стороны.
- Это не для меня, - кратко объяснил он. – Это в подарок.
- Понимаю, - парень тут же засуетился, доставая какие-то бумажки и подсовывая их Гарри. – Вот, распишитесь тут и вон там, мистер Поттер. Ага, и ещё вот тут. А, да, чуть не забыл, ещё около той галочки. Вот теперь всё, спасибо. Сейчас я вам метлу принесу.
Гарри ждал, облокотившись о прилавок и рассматривая аксессуары для мётел. Да, индустрия по производству товаров для квиддича должна просто процветать. Как можно удержаться и не купить всё?
- Дайте ещё, пожалуйста, набор по уходу за метлой, - попросил Гарри. – У вас были такие, в кожаных футлярах.
Парень моментально достал откуда-то из-под прилавка знакомый футляр и положил рядом с длинной коробкой, где лежала новенькая «Молния».
- И ещё можно вон ту насадку в виде гиппогрифа? – Гарри понимал, что пора остановиться, иначе в его сейфе не останется денег такими темпами, но ничего не мог с собой поделать. – И… вы не делаете гравировки на древке?
- Делаем, - счастливо объявил парень, наслаждаясь присутствием знаменитого и богатого клиента. – Вам чем? Можем золотом, серебром, медью…
- Золотом, - перебил его Гарри. – Выгравируйте, пожалуйста, имя.
Парень схватил кусок пергамента и выжидательно посмотрел на Гарри. Тот заколебался. А зачем он будет светить имя Джинни? Кто его знает, вдруг этот парень сейчас же побежит в редакцию «Ежедневного пророка» или ещё того хуже – к кому-то типа Риты Скитер, а завтра выйдет статья, посвящённая личной жизни национального героя?
- Хотя ладно, не нужно, - пошёл на попятную Гарри, решив попросить Гермиону помочь ему найти нужное заклинание. Парень разочарованно отбросил в сторону перо, и Гарри порадовался своему мудрому решению.
- Пожалуйста, мистер Поттер, - холоднее, чем раньше проговорил продавец, пододвигая к Гарри довольно объёмистые и наверняка очень тяжёлые коробки. Гарри заплатил за покупки, оставив в магазине чуть ли не столько же денег, как за все годы учёбы в Хогвартсе, и с трудом вышел на улицу, стараясь никого не задеть своей длинной коробкой.
Лучше всего было сейчас заглянуть на почту и оформить доставку, потому что спрятать коробки такой величины не представлялось возможным, и Джинни могла обнаружить свой подарок несколько раньше, чем нужно. Гарри так и поступил. Договорившись о доставке на одиннадцатое августа во второй половине дня, он вышел с почты с лёгким сердцем и зашагал по направлению к «Дырявому котлу». Гарри уже почти добрался до нужного здания, когда его взгляд упал на ярко подсвеченную витрину магазина мадам Малкин, и он замер на месте. В витрине было выставлено платье просто неземной красоты. От него захватывало дух. Оно было средней длины, цвета серебра, мерцающего на свету, довольно простое, но по какой-то неведомой Гарри причине оно притягивало взгляд. Он очень живо представил, как в нём будет выглядеть Джинни и со вздохом отправился искать Гермиону. Сам он точно сделал бы что-то не так, даже размер бы не угадал. А ведь нужны ещё туфли и что там ещё? Нет, в этих делах Гарри не разбирался, а Гермиона всё равно его не выдаст, можно не сомневаться.
Вечером Гарри лежал, с трудом разлепив глаза и пожелав вошедшему Рону доброй ночи, и чувствовал себя счастливым человеком. Он помирился с тётей, купил замечательные подарки Джинни, получил одобрение Гермионы, заявившей, что платье и правда потрясающее и что оно очень пойдёт Джинни с её яркими рыжими волосами. По её же настоянию Гарри купил красивые туфли на высоком каблуке, каких никогда не видел на Джинни, и маленькую сумочку, которую Гермиона назвала смешным словом «клатч». Он был уверен, что угадал с подарком. Последнее, что он видел перед тем, как провалиться в глубокий сон, был образ счастливой Джинни в его платье, которая смеялась и держала его за руку, а потом они улетели в ночь на её новой метле, ни разу не поспорив, кто будет ей управлять. Гарри не знал, не мог знать, что всю ночь он широко и счастливо улыбался во сне.


Глава 23

Одиннадцатое августа наконец наступило. Гораздо быстрее, чем ожидал Гарри. Он вскочил в шесть часов утра в ужасе от того, что абсолютно не продумал, как он будет дарить Джинни подарки и что будет при этом говорить. Нужно выглядеть дружелюбным, в меру милым, можно даже поцеловать её в щёчку, почему бы нет? Друзья же так делают. Главное – она не должна заметить его смущения, не должна догадаться, каких усилий ему стоило вообще выбрать ей подарок, не говоря уже о том, чтобы вручить его.
Гарри достал большую красивую коробку, в которую ещё вчера аккуратно сложил платье, туфли и… ну, эту маленькую сумочку, и поставил её на кровать. И что, вот так просто подойти к ней, протянуть коробку и сказать: «Это тебе?» А, ну и поздравить конечно, не забыть бы. Нет, ну это как-то слишком просто и слишком неловко. Гарри не представлял, как будет смотреть на распаковывающую подарок Джинни. Нет, лучше он уйдёт куда-нибудь! А вдруг ей не понравится? Мало ли, что там говорила Гермиона.
Кстати, о ней… Гарри вдруг пришла в голову блестящая мысль: а почему бы не попросить Гермиону занести подарок в комнату Джинни, пока той не будет в комнате? Самому заходить в её спальню ему казалось несколько неудобным, но это бы действительно решило все проблемы. В коробке лежала красивая открытка, куда Гарри вчера, высунув язык от усердия, как можно красивее переписал все свои пожелания, уничтожив при этом целую пачку пергамента, составляя послание. Она всё это прочитает, в при встрече уже можно будет просто сказать «С днём рождения!» Можно ещё добавить, что она уже прочитала все его пожелания, чтобы все остальные ни в коем случае не подумали, что он ограничился таким сухим поздравлением. И почему он не продумал всё заранее? Вот он всегда так: оставляет план действий на самый последний момент.
Рон выглядел настолько обычно, что Гарри готов был возмутиться. Как можно быть таким спокойным, когда у твоей сестры сегодня день рождения? Нужно столько всего ещё сделать, всё ведь должно быть просто идеально! Гарри уже почти достал из чемодана парадную мантию, когда увидел, как Рон натягивает не очень-то свежую рубашку в клеточку, и остановился. Наверное, мантия и впрямь будет чересчур. Лучше он оденет её вечером, а пока ограничится чистой рубашкой (куда он её засунул, когда миссис Уизли принесла им с Роном выстиранную одежду?) и обычными брюками, не джинсами. Джинсы – это всё-таки совсем не серьёзно. Гарри наконец нашёл белую рубашку на дне чемодана и с отчаянием уставился на неё. Сказать, что рубашка была мятая значило бы не сказать ничего. Она была жутко, отвратительно скомканная, и Гарри поразился собственной безалаберности. Не подготовить одежду с вечера, когда сегодня такой день! Только он мог так поступить.
- Ты не знаешь случайно какого-нибудь заклинания, чтобы погладить рубашку? – Гарри пытался задать этот вопрос безразличным тоном, но Рон почему-то всё равно посмотрел на него как-то странно.
- Пойди попроси маму или Джинни, я в таких вещах не разбираюсь, - Рон натянул второй носок и плюхнулся обратно на кровать, вытянув ноги. Гарри посетило подозрение, что носки были немного разные, по крайней мере, потому, что на правой ноге Рона красовался чёрный носок с хвосторогой, а на левой – тоже чёрный, но с крохотными оранжевыми буквами «ПП», обозначавшими, по всей видимости, «Пушки Педдл». И вообще, носок с хвосторогой явно принадлежал Гарри.
- Тебе не кажется, что ты оделся немного… небрежно? – это ведь тоже был вполне себе обычный вопрос. Нет, ну если друг и впрямь выглядел не слишком опрятно, не должен же был Гарри молчать?
- Да что с тобой такое? – Рон спустил ноги с кровати, пристально глядя на Гарри. – Ты какой-то странный.
Гарри постарался принять равнодушный вид, почесав нос, что ему показалось удачным способ скрыть смущение.
- Что ты имеешь в виду? По-моему, такой же как обычно.
К счастью, Рон ничего не успел ответить, прерванный громким стуком в дверь, от которого оба подскочили.
- Рон! Гарри! – раздался за дверью голос Гермионы. – Я захожу!
- Ну и чего так кричать? – пробормотал Рон, безуспешно пытаясь замаскировать свою радость за недовольным ворчанием. Гарри от всей души понадеялся, что притворяется гораздо лучше Рона, иначе всему дому уже давно стали известны его переживания.
- Ты сегодня рано, Гермиона, - сказал Гарри, ломая голову над тем, как бы попросить её оставить подарок в комнате Джинни и одновременно не выдать обуревавших его чувств.
- Многое нужно сделать, - отмахнулась Гермиона, критически глядя на рубашку Рона. – Рон, скажи мне, пожалуйста, это не та же самая рубашка, в которой ты ходишь уже неделю?
- Ну и кто тут странный? – не удержался Гарри, в душе благодаря Гермиону за оказанную, пусть и невольно, поддержку.
- Да что вы привязались к рубашке? – возмутился Рон. – Она почти чистая. Если вы про это крохотное пятнышко от соуса, то…
- Рон, это крохотное пятнышко видно за милю, - ехидно перебила его Гермиона. – Надеюсь, ты собираешься переодеться к вечеру? Твоя мама вчера как раз погладила твою парадную мантию.
Рон громко застонал.
- Ну почему я должен надевать парадную мантию? Я же у себя дома, какая разница, что на мне одето? – вопрошал он со страдальческим видом, оглядываясь на Гарри в поисках поддержки. Но Гарри был абсолютно согласен с Гермионой: только парадная мантия и точка.
- Ну и прекрасно! – вспылила Гермиона. – Ходи голым, мне всё равно. Но сегодня у твоей сестры день рождения, поэтому ты наденешь парадную мантию, даже если мне придётся заставить тебя это сделать!
И она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Гарри с трудом сдерживал смех, так Гермиона напомнила ему миссис Уизли, когда та точно так же предложила сыну ходить голым в ответ на его жалобы по поводу старой и вышедшей из моды парадной мантии для Святочного бала. Рон долго ещё бурчал что-то себе под нос, но Гарри его не слушал. Он мучительно обдумывал план дальнейших действий, опасаясь, что рассчитывать на Гермиону, когда она в плохом настроении, скорее всего не стоит.
Но вернувшаяся минут через десять Гермиона отнюдь не была в плохом настроении.
- Миссис Уизли просила передать, что от вас ей нужна только помощь в уборке комнат. Поэтому спускайтесь завтракать, а потом уберитесь тут. Я займусь гостиной, пока миссис Уизли, Джинни и Флер готовят а потом…
- Джинни готовит? – Гарри настолько удивился, что не успел даже принять безразличный вид. – Но разве она не должна… то есть, я хочу сказать, сегодня же её день рождения, она не должна ничего делать.
- А кто будет готовить? – сварливо спросила Гермиона. – Может быть, ты? Потому что я лично помочь ничем не могу, а двоих человек явно не хватит.
Повисла неловкая пауза, а потом Рон жизнерадостно заявил:
- Знаешь, мне кажется тебе не стоит так самокритично относиться к себе. Ты не так уж и плоха… Я имею в виду, что если ты немного попрактикуешься, то обязательно научишься, то есть разовьёшь свои способности и…
Он беспомощно умолк, сделав вид, что только сейчас обнаружил, в каком беспорядке разбросаны книги на столе, и бросившись расставлять их на полку. У Гермионы подозрительно задрожали губы, и Гарри испугался, что она сейчас заплачет, но Гермиона вдруг испустила странный писк и прикрыла рот руками.
- Ну что ты? Я же не хотел… - начал расстроенный Рон, но Гермиона замахала на него руками, падая на кровать Гарри и заходясь от смеха. Рон смотрел на неё с таким выражением, как будто она не засмеялась, а пришла в их спальню в обнимку с соплохвостом. Гарри вдруг почувствовал, как тают все его страхи. Всё пройдёт отлично, теперь он это знал. Рон тоже засмеялся, сначала неуверенно, потом всё громче и громче, и через минуту они уже хохотали все втроём.
- Разовью свои способности, - икая от смеха, выдавила Гермиона. – Какие… ик…способности? Я до сих пор не могу забыть ту щуку, которую приготовила… Она же была несъедобной… ик… Я вообще удивилась, как это ты съел такой большой кусок…
- Но это не помешало тебе обидеться, когда я тебя немножко покритиковал, - вытирая выступившие от смеха слёзы, с шутливым упрёком заметил Рон, и Гермиона снова расхохоталась, схватившись за живот.
- Ладно, кончайте ржать, - Гарри встал, с отчаянием глядя на свою рубашку. – Надо идти вниз.
Рон, всё ещё посмеиваясь, направился к двери. Гарри схватил за руку, проходившую мимо Гермиону.
- Можно тебя на минуточку? – спросил он, бросая вопрошающий взгляд на Рона, но тот только кивнул головой. Гарри в очередной раз порадовался, что ему хватило смелости поговорить с другом начистоту. С тех пор он ни разу не замечал и намёка на ревность со стороны Рона, даже когда они с Гермионой подолгу оставались наедине, особенно по воскресеньям, пока Уизли навещали могилу Фреда.
- Что случилось, Гарри? – спросила наконец отдышавшаяся Гермиона.
- Ты не знаешь какого-нибудь заклинания, чтобы погладить рубашку? Слишком уж она у меня мятая, - в разговоре с Гермионой Гарри и не думал притворяться. Во-первых, она слишком проницательная и быстро бы раскусила его враньё, а, во-вторых, она всё равно всё поймёт, когда он попросит её занести подарок в комнату Джинни.
Гермиона взмахнула палочкой, и Гарри с удовольствием посмотрел на выглаженную рубашку. Ну вот, совсем другой вид!
- Спасибо, - поблагодарил он. – Только у меня есть ещё одна просьба.
Гермиона выжидательно смотрела на него. Гарри передвинул коробку с подарком поближе к ней.
- Ты не могла бы занести это в комнату Джинни? Я не могу зайти сам, это как-то неудобно, - объяснил он, чувствуя себя неуютно под внимательным взглядом Гермионы. – А с глаза на глаз я дарить тоже не хочу…
Гермиона кивнула так понимающе, что Гарри захотелось тут же придумать какую-нибудь правдоподобную причину, объяснившую бы его просьбу, но удержался. Ладно, это же Гермиона, она скорее всего и так обо всём догадывается.
- Да, конечно, - Гермиона не стала задавать вопросы, что только укрепило уверенность Гарри в её осведомленности обо всех его амурных переживаниях. – Прямо сейчас и занесу, пока она на кухне.
Гарри проводил её взглядом и, глубоко вздохнув несколько раз, пошёл следом. Он стоял перед непростой дилеммой: зайти и поздравить Джинни немедленно или дождаться, пока она сама выйдет в гостиную? Вдруг Джинни не захочет, чтобы он видел её растрёпанной, с пятнами муки на носу? Она же не знает, что ему глубоко без разницы, как она выглядит, для него она всегда самая красивая, пусть хоть мешок на себя нацепит. Гарри покачал головой. Вот это его занесло! Да Джинни и не думает об этом. Если только… Так всё, хватит!
Ему не пришлось ломать себе голову дальше, потому что Джинни уже была в гостиной, когда он спустился, и в этот момент как раз обнимала Рона, который похлопал её, довольно крепко, по спине, вызвав у Гарри желание напомнить другу, что это всё-таки его сестра, а не брат. Гермиона появилась в гостиной на несколько секунд раньше, чем он, и тоже опередила его, бросившись Джинни на шею и щебеча многочисленные пожелания. Джинни весело улыбалась, откидывая с лица длинные волосы, и Гарри застыл посреди гостиной, залюбовавшись ей.
- Рон, твоя мама просила, чтобы ты отодвинул стол на кухне, - сказала вдруг Гермиона. – А я и забыла совсем.
Рон кивнул, и оба вышли из комнаты. Гарри, пять минут назад не представлявший себе, как будет действовать, подошёл к Джинни и молча её обнял. Несколько секунд она не шевелилась, потом он почувствовал её руки на своей спине.
- С днём рождения, - тихо сказал Гарри, чуть отстраняясь, но продолжая держать её за талию. Она кивнула и посмотрела ему прямо в глаза. – В твоей комнате стоит подарок, я попросил Гермиону занести. Все пожелания в открытке.
Гарри и сам понимал, что говорит сухо, но был рад, что сумел сказать хоть что-то. Это уже было достижением.
- Спасибо, - просто сказала Джинни и вдруг лукаво улыбнулась. – Я пойду посмотрю, если ты не против.
Гарри засмеялся и выпустил её, испытывая одновременно острую, пульсирующую радость и неуёмное смущение. Сейчас она откроет коробку и увидит платье. Гарри вдруг вспомнил свою реакцию на купленную Джинни мантию в подарок Невиллу. Он же первый посчитал, что одежда – это несколько личный подарок, а сам не нашёл ничего лучше, чем купить платье. Мантия и платье – тут и сравнивать нечего! Почему он подумал об этом только сейчас? Джинни ведь и обидеться может. Гарри в панике заметался по комнате. Платье казалось ему всё более и более оскорбительным. Выглядит, как подачка: тебе же всё равно нечего надеть, так что вот, на тебе. Ужасно, ужасно! Какой же он идиот! Хотя, Гермиона бы обязательно сказала, если бы что-то было не так. Эта мысль немного успокоила Гарри. Почему Джинни нет так долго?
Она появилась на пороге гостиной с очень странным выражением лица, и у Гарри душа ушла в пятки. Он уже приготовился на коленях вымаливать прощение, когда Джинни вдруг бегом преодолела разделяющие их несколько ярдов и бросилась ему на шею. Гарри, не ожидавший такой реакции, едва устоял на ногах, но моментально обнял Джинни в ответ.
- Спасибо, - прошептала Джинни куда-то ему в шею, и от её тёплого дыхания у Гарри по спине побежали мурашки. – Я видела это платье, но даже мечтать о нём не смела.
Если бы он мог вздохнуть незаметно, он бы это сделал, такой камень свалился с души. Ей понравилось! Она не обиделась!
- Не за что, - ответил Гарри, поворачивая голову, чтобы выполнить своё намерение и поцеловать её в щёку, но в этот момент Джинни, собиравшаяся, видимо, сделать то же самое, порывисто отстранилась от него, и их лица оказались всего в каких-то нескольких дюймах друг от друга. Гарри затаил дыхание. Мелькнула быстрая как молния мысль поцеловать её, не задумываясь о последствиях…
- Нет, Гарри, ты представляешь… - раздался с порога громкий голос Рона, и он ввалился в гостиную собственной персоной с красным от возмущения лицом.
Джинни опомнилась первой и сделала плавный шаг назад, опустив голову так, что волосы упали ей на лицо. Гарри немедленно задался вопросом, уж не покраснела ли она? Но Джинни уже снова спокойно смотрела ему в лицо прямым, открытым взглядом. Рон так и замер с открытым ртом, переводя взгляд с сестры на друга.
- Эээ… я вообще-то хотел только… - он бормотал что-то бессвязное и пятился к двери, имея при этом весьма глупый вид, как показалось раздражённому Гарри. – Я палочку оставил на кухне, извините!
И с этими словами Рон испарился, сверкнув напоследок торчавшей из заднего кармана волшебной палочкой. Джинни хихикнула и весело взглянула на Гарри. Как будто ничего не было! Гарри выдавил улыбку в ответ. У него, например, всё ещё отчаянно колотилось сердце, а ей хоть бы что! Неужели она не почувствовала напряжения, возникшего между ними? Да быть того не может!
Этот эпизод дал ему пищу для размышлений на целый день. Он постоянно вызывал в памяти лицо Джинни, оказавшееся так близко от его лица, видел как наяву её веснушки, длинные золотистые ресницы, тёплые карие глаза… Нет, между ними определённо что-то проскочило, и она не может этого отрицать! Но Джинни и не думала отрицать, она вообще о нём больше не думала, судя по её бесстрастному виду. Гарри неверяще следил за ней глазами, но она ни разу не посмотрела на него дольше, чем это было необходимо, чтобы ответить на какую-нибудь его реплику.
Так всё и продолжалось, пока с работы не вернулись мистер Уизли, Перси и Билл, сразу отправившиеся переодеваться в парадные мантии по настоятельной просьбе Гермионы. Чарли и Джордж, уже переодевшиеся, обменялись несколько злорадными улыбками, когда Билл незаметно состроил гримасу, застёгивая свою мантию. Гарри с Роном тоже поднялись в свою комнату, где Гермиона заботливо разложила их мантии на кроватях.
- Как будто мы сами их не нашли бы, - буркнул Рон, глядя на свою мантию со смесью обречённости и отвращения. – Всё равно не понимаю, зачем одевать их дома. Если бы мы пошли куда-то, тогда ещё ладно, а дома и так бы сошло.
Гарри молча застёгивал свою мантию. Рон всё равно не ждал от него ответа, ему просто хотелось поворчать. Гарри знал, что Рон не осмелился бы снова высказать свои претензии Гермионе после её утренней реакции. Они ещё ни разу не поругались после битвы, с удивлением подумал Гарри. Это их личный рекорд, наверное.
Первым прибыл Невилл, Джинни ещё даже не было в гостиной. Гарри немного опасался, что он придёт в той самой мантии, которую она подарила ему, или принесёт ей что-то, косвенно касающееся этой мантии. Но ничего подобного Невилл не сделал. Он радостно улыбался друзьям, демонстрируя всем и каждому симпатичного карликового пушистика вместо пропавшего Арнольда. Гарри знал, что пушистик Джинни куда-то подевался прошлой осенью, и она очень переживала, считая, что кто-то специально его похитил. Вряд ли это было кому-то нужно, думал Гарри. Скорее всего, он куда-то свалился, если вспомнить любопытный нрав Арнольда. А вообще, Гарри был уверен, что в один прекрасный день пушистик стал бы обедом для Живоглота, всё к этому шло.
- Я заказал его во Франции, - радостно рассказывал Невилл. – Джинни говорила, что не хочет заводить никого, кто был бы похож на Арнольда, поэтому я специально просил прислать французский вид. Они его не так давно вывели, но, видите, как он отличается?
На взгляд Гарри, этот комок пуха отличался от Арнольда разве что цветом, больше он никакой разницы не видел. И какой в них смысл? Они же совершенно бесполезные. Но если Джинни нравится, то вопросов нет.
- Привет, Невилл! – раздался голос Джинни, и Гарри обернулся. Она одела его платье, и это была единственная связная мысль, которая мелькнула у него в мозгу прежде, чем он погрузился в какое-то отупение. Джинни выглядела просто потрясающе: серебристое платье красиво мерцало в искусственно приглушённом свете гостиной, подчёркивая тоненькую и изящную фигурку Джинни. Она не стала делать с волосами ничего особенного, только уложила их красивыми локонами, и они действительно создавали великолепный контраст с платьем. Джинни определённо шли каблуки. Гарри не знал, как это могло быть, но они ей шли.
- Что? – настороженно спросила Джинни, чуть нахмурив брови и переводя взгляд поочерёдно на каждого из присутствующих. – Почему вы все молчите?
Миссис Уизли быстро смахнула слезу и поспешила заключить дочь в объятья. Мистер Уизли сиял от гордости, напоминая начищенный до блеска чайник, и Гарри его понимал.
- Потому что ты просто сразила нас всех своей красотой, сестрёнка, - ласково ответил Билл, целуя Джинни в щёку и стараясь не помять ей причёску. Привык, наверное, имея в жёнах Флер, отстранённо подумал Гарри. Он заметил, что красота Флер чуть потускнела, когда в гостиной появилась Джинни, а ведь в ней, Гарри тоже испытал прилив настоящей гордости, не было ни одной капли крови вейлы.
- О, ты великолепно выглядишь, Джинни, - раздался с порога как всегда немного потусторонний голос Полумны. – Я всегда говорила, что в Хогвартсе нет никого красивее тебя.
Полумна подарила Джинни очень красивый старинный гребень, сказав, что в нём заключена древняя магия кунсов (Гермиона при этом поморщилась, как от зубной боли) и что она придаёт волосам невероятный блеск. Гарри, опасавшийся, что подарок может оказаться не таким уж и безобидным, помня о взорвавшемся в доме Лавгудов роге взрывопотама, подумал про себя, что волосы Джинни блестят и без всяких кунсов.
Анджелина и Ли прибыли последними, к огромной радости голодного Рона, который остался без обеда, занимаясь уборкой. Народу было много, но, в конце концов, все уместились за огромным столом, который Рон-таки притащил из кухни. Гарри, который так и не понял, почему друг не использовал заклинание левитации, пришёл к выводу, что Рон таким образом надеялся не получить других поручений, и был почти уверен, что угадал правильно.
Официальная часть с поздравлениями и тостами быстро закончилась, и Джинни предложила потанцевать. Воодушевившийся после сытного ужина и выпитого сливочного пива Рон одним движением палочки отодвинул стол к стене, вызвав у Гарри улыбку. Джинни включила радио, настроив танцевальную станцию, и гостиная наполнилась громкой музыкой. Гарри, не особо разбиравшийся во всех этих группах, всё же уловил знакомые нотки и понял, что играла группа «Ведуньи». Через пару минут все уже танцевали, постоянно задевая друг друга и заливаясь хохотом. Гарри, который слишком много съел и теперь боялся лишний раз резко пошевелиться, с улыбкой наблюдал за друзьями.
Песня сменяла песню, но никто не уставал. Наоборот – веселье было в самом разгаре, когда заиграла тихая и лиричная композиция, заставившая всех остановиться на секунду. Гарри видел, как Рон с улыбкой обнял Гермиону за талию, а та прижалась к его груди, как Анджелина робко взглянула на Джорджа, и тот, поймав её взгляд, вдруг протянул ей руку, как Ли и Полумна медленно кружились по комнате, взявшись за руки, у Ли при этом был довольно забавный вид. Гарри посмотрел на Джинни через комнату. Он должен пригласить её потанцевать, нужно взять себя в руки и просто подойти. Но его опередил Невилл. Джинни бросила на Гарри быстрый взгляд и с улыбкой обняла Невилла, что-то тихо говоря ему на ухо.
Гарри быстро сменил курс, сделав вид, что направлялся к сидевшему неподалёку Перси. И кого он только хотел этим обмануть?
- Отличный день, не находишь? – спросил Перси, слегка раскачиваясь в такт музыке.
Гарри кивнул, исподлобья наблюдая за Невиллом, который, по его мнению, слишком крепко прижал к себе Джинни. И кто только пишет такие длинные песни? Его тревожило ещё и долгое отсутствие второй части его подарка. Неужели на почте что-то перепутали?
Остаток вечера Гарри провёл, танцуя по очереди с Гермионой, Полумной, Анджелиной, даже с миссис Уизли, но так и не решился пригласить Джинни. Почему-то ему казалось, что все обязательно догадаются о его чувствах, стоит ему пригласить её на танец. С другой стороны, это становилось даже не совсем вежливым – приглашать на танец всех, кроме именинницы.
В один момент Гарри заметил, как Джинни тихо выскользнула из комнаты, а через пару секунд негромко хлопнула входная дверь. Он выждал несколько минут, но она не возвращалась. Нет, он ничуть не волновался, он просто хотел проверить, где она, вот и всё. Абсолютно обычное желание. Гарри постарался, не привлекая внимания, пробраться к выходу, но это ему не удалось. Сначала его поймал мистер Уизли, потребовавший прямо сейчас объяснить ему, как летают самолёты, но его спасла находившаяся поблизости Гермиона, взявшая этот разговор на себя. Потом он с трудом отвязался от впавшего в меланхолическое настроение Перси, которому вдруг стало очень важно покаяться в своих прошлых прегрешениях именно перед Гарри. Гарри, понадеявшись, что утром, на трезвую голову, Перси этого не вспомнит, просто сбежал.
Джинни стояла совсем рядом с крыльцом, обхватив себя руками и глядя на звёзды. Гарри замер, не зная, стоит ли подходить к ней, но она обернулась, услышав его шаги.
- Привет, - это было первое, что пришло ему на ум.
- Привет, - с улыбкой отозвалась она, по всей видимости, не испытывая дискомфорта от его присутствия.
- Почему ты не на празднике? – Гарри заметил, что она слегка дрожит, и стал быстро расстёгивать свою мантию. Он накинул её на плечи Джинни, и она удивлённо обернулась к нему. На каблуках она была почти одного с ним роста.
- Спасибо, - поблагодарила она, стягивая мантию на груди. – Я вышла немного подышать, там слишком душно.
Несколько минут они стояли молча: Джинни по-прежнему смотрела на звёзды, Гарри – на неё. Она была просто потрясающе красива, и он задавал себе только один-единственный вопрос: как он вообще мог решить, что такая девушка захочет быть с ним? Если бы ещё Джинни интересовало, что он Избранный, он бы понял, но это её точно не интересовало. А кем он был сам по себе? Серенькой посредственностью, не больше.
- Я думаю, он был бы рад, - вдруг сказала Джинни, не глядя на него. – Он всегда радовался, когда люди веселятся.
Гарри прекрасно понимал, о ком она говорит. Фред действительно был бы рад, он много сил и времени потратил на то, чтобы люди смеялись даже в самые тёмные времена.
- Если бы он был здесь, всё бы было по-другому, - Джинни говорила, обращаясь скорее к себе, чем к Гарри, и он не стал отвечать, только легонько погладил её по плечу.
Джинни обернулась к нему, и Гарри увидел своё отражение в её глазах. Джинни положила руку ему на плечо и тихо сказала:
- Спасибо тебе за всё, Гарри.
Гарри кивнул, не совсем понимая, о чём она говорит, полностью растворяясь в восхитительном ощущении, которое дарило ему её прикосновение. Он чувствовал себя магнитом, который был не в силах сопротивляться своей природе и неумолимо притягивался к своей второй половинке. Гарри даже сам не сразу понял, что приближается к Джинни, как загипнотизированный глядя на её губы. Он уже почти коснулся их, когда дверь с оглушительным грохотом распахнулась, и на пороге показался взъерошенный Рон, уставившийся на них с непередаваемым выражением. В другой момент Гарри бы засмеялся, когда Рон почему-то на цыпочках вернулся в дом и тихонько прикрыл за собой дверь. Момент снова был упущен.
Джинни несколько скованно предложила вернуться в гостиную, и Гарри уныло поплёлся за ней, призывая все возможные проклятия на голову Рона. Он совсем забыл о заказанной доставке, поэтому был удивлён наравне со всеми, когда в открытое окно влетели шесть сов, неся огромную удлинённую коробку, перевязанную красной ленточкой. За ними влетела седьмая сова, к лапке которой была привязана коробочка поменьше.
Джинни, удивлённо пожимавшая плечами на все расспросы, осторожно отвязала подарки от лапок сов, которые тут же улетели, как будто испугавшись, что их нагрузят ещё какой-нибудь тяжестью. Гарри отошёл в самый дальний угол и приготовился ждать. Джинни вдруг всплеснула руками и быстро прижала обе ладони ко рту. Она обвела комнату потрясённым взглядом и медленно, с трепетом, достала из коробки новенькую «Молнию». Раздались возгласы остальных Уизли, но Гарри смотрел только на Джинни. Она рассматривала метлу, не обращая ни на кого внимания, а потом её лицо вдруг посуровело. Она обернулась, безошибочно находя взглядом Гарри, и направилась к нему, неся «Молнию» перед собой.
- Гарри, ты не должен был дарить мне метлу, - строго сказала она, и Гарри задался вопросом, не положил ли продавец в коробку карточку с именем дарителя.
- Почему ты думаешь, что это я? – попытался слабо защититься Гарри, но Джинни только посмотрела на него, прищурившись, но ничего не ответила.
- Я знаю, сколько она стоит, и ты не должен был покупать её, - снова сказала она, и Гарри почувствовал что-то, похожее на обиду. Могла бы просто сказать спасибо! Он вообще-то рассчитывал немного на другую реакцию.
Наверное, она прочла что-то по его лицу, потому что её взгляд смягчился, и она снова положила ладонь Гарри на плечо.
- Не думай, что мне неприятно, - мягко попросила она. – Ты же знаешь, как я мечтала об этой метле. Но, Гарри, пойми, ты не должен делать мне такие дорогие подарки, это… неправильно.
Гарри был с ней абсолютно не согласен, но счёл за лучшее промолчать.
- Ладно, больше не буду, - он улыбнулся Джинни, которая всё ещё немного напряжённо смотрела на него, но он видел, как в её глазах уже разгорается огонёк восторга. Он однозначно угадал с подарком.
Вечер закончился тем, что они решили немедленно поиграть в квиддич, несмотря на то, что никто не видел ничего дальше своего носа. Гарри чуть со смеху не помер, когда Рон всё-таки уговорил упирающуюся Гермиону сесть на метлу, и та с громким визгом вцепилась в него, требуя немедленно поставить её на землю. В конце концов, не выдержал даже Джордж, взмыв к звёздному небу на своей старенькой метле и посадив перед собой Анджелину. Жизнь всё-таки брала своё, с облегчением подумал Гарри. Они выживут.


Глава 24


После дня рождения Джинни время просто остановилось. Дни ползли так медленно, что, временами Гарри хотелось просто взвыть от нетерпения. Мало того, что он соскучился по урокам и домашним заданиям, так ещё и единственный известный ему Омут памяти находился в Хогвартсе. Колбочка с воспоминаниями Джинни, завёрнутая в толстый свитер и спрятанная на самом дне чемодана, неотступно преследовала его, маяча перед его мысленным взором. Гарри несколько раз готов был бросить всё, наплевать на своё обещание и рвануть в Хогвартс, но ему не хотелось обманывать Джинни. В конце концов, она не заставляла его ничего обещать, это было его решение. Пусть даже мозг в его принятии и не участвовал, это только его проблемы.
Гарри просто изнывал от безделья. Он проводил у Андромеды всё больше и больше времени, иногда начиная подозревать, что жутко ей надоел. Однако, она ни разу не дала ему понять, что он зачастил, каждый раз радуясь его приходу. Гермиона как-то сказала ему, что Андромеда, скорее всего, ждёт его каждый день как манны небесной, чудовищно уставая с Тедди. Гарри, который после нескольких часов, проведённых с крестником, просто с ног валился от усталости, готов был ей поверить.
Андромеда часто просила его приводить с собой друзей, и пару раз Гарри удалось уговорить Рона и Джинни составить ему компанию. Всё прошло отлично. Джинни, которая отлично ладила со всеми, стоило ей этого захотеть, очень понравилась Андромеде и быстро нашла подход к Тедди. Уже к концу дня малыш доверчиво тянул к ней ручки, а, когда они собрались уходить, громко расплакался, отчего Джинни так расстроилась, что сама с трудом сдержала слёзы. Гарри радовался, что Гермиона с ними не пошла, потому что ей совсем не обязательно было видеть, как Рон обращался с Тедди. Мало того, что он испуганно шарахался от каждого крика малыша, так ещё и едва не сбежал, когда Джинни, кружившаяся с Тедди по комнате, предложила брату подержать его. Гарри был даже рад, что друг отказался: то, что Тедди непременно бы упал, было только вопросом времени. Рон спокойнее реагировал на детёныша дракона на первом курсе, чем на Тедди, заставляя Андромеду от души смеяться.
Гарри ужасно обрадовался, когда узнал, что Кингсли назначил Тедди приличную ежемесячную пенсию как сыну героев магического мира. Правда, Гарри по-прежнему считал, что пенсия пенсией, а счёт в банке Тедди совсем не повредит. Тем более, Билл, который был в курсе дела, недавно сказал Гарри, что до тех пор, пока Тедди исполнится семнадцать, сумма, положенная на его счёт, здорово увеличится за счёт капающих процентов. Миссис Уизли как-то вскользь упомянула, что Кингсли предлагал материальную поддержку и их семье, но Артур отказался, посчитав, что другие семьи нуждаются в этих деньгах больше. Гарри не понимал этого: Уизли нужны были деньги, отчаянно нужны были. Он даже подумывал осторожно положить деньги на их счёт, но побаивался, что Билл непременно узнает о его махинациях.
Правда, Кингсли всё-таки нашёл способ помочь друзьям. Незадолго до дня рождения Джинни мистер Уизли радостно объявил, что ему повысили зарплату, а через пару дней то же самое произошло с Перси. Билл тоже использовал любую возможность помочь родителям, которые наотрез отказывались брать у сына деньги, ссылаясь на то, что он теперь человек женатый и деньги ему нужны ничуть не меньше. Гарри, которого постоянно терзали мысли о том, что для семьи Уизли он – лишний рот, который нужно кормить, один раз пошёл ва-банк и заявил миссис Уизли, что, если она не позволит ему хотя бы покупать в дом продукты, он переедет на Площадь Гримо. Закончилось всё слезами Молли, причитавшей, что она никогда не ожидала от Гарри такого, что не думала, будто он может так плохо думать об их семье, и смущением самого Гарри, который под конец её тирады уже чувствовал себя неблагодарной свиньёй и понятия не имел, как она сумела так вывернуть ситуацию. В конце концов, он стал просто потихоньку покупать продукты, каждый раз трясясь от страха быть пойманным миссис Уизли на месте преступления.
Чем ближе было первое сентября, тем глубже Гермиона зарывалась в учебники, постоянно твердя, что совершенно ничего не помнит, и вызывая у Гарри неприятное чувство. Если уж Гермиона ничего не помнит, то он вообще окажется в числе отстающих, никаких сомнений. Рон, тоже выглядевший в такие моменты чуть обеспокоенным, однако, не смог заставить себя усесться за учебники летом, о чём и заявил однажды расстроившейся Гермионе, которая осторожно и ненавязчиво, но довольно регулярно пыталась доказать им необходимость периодического повторения пройденного материала. Гарри признавал её абсолютную правоту, но не хотел тратить время на учёбу, которой у него и так будет в избытке в следующие десять месяцев.
Он гораздо приятнее проводил время в компании Джинни, соревнуясь с ней в мастерстве полётов на метле. Гарри вынужден был признать, что финт Вронского Джинни удавался ничуть не хуже, чем ему самому или Краму, что она прекрасно умела маневрировать, обладала отличной реакцией, чувствовала метлу и много чего ещё. Квиддич был призванием Джинни, думал Гарри, с гордостью наблюдая, как легко она выходила из пике, на секунду разминувшись с землёй. Правда, в первые несколько дней Гарри испытывал самый настоящий ужас, наблюдая, как Джинни на всей скорости несётся вниз, рискуя превратиться в лепёшку. Пару раз он даже разозлился на себя за то, что вообще подарил ей метлу. Покалечится ещё, вон какая безголовая.
Джинни и правда нравилось рисковать. Выполняя некоторые особо опасные трюки, она лукаво взглядывала на него, и Гарри стоило немало усилий скрывать свой страх за неё. После её дня рождения в их отношения вкралось что-то неуловимо нежное, хотя больше между ними не возникало напряжённых моментов, которые мог бы испортить Рон. Кстати, последний ни слова не сказал Гарри, хотя тот и ждал обязательной в таких случаях нотации от друга по поводу разбитого сердца Джинни и её обманутых надежд. Это вселяло в Гарри надежду, что, возможно, теперь, когда Рон наконец-то объяснился с Гермионой, почему-то в голове у Гарри при этой мысли постоянно звучало слово «заполучил», он не будет так уж против возобновления отношений сестры и лучшего друга. Хотя, Гарри не был уверен, что стал бы спрашивать разрешения, для него имело важность только мнение Джинни.
До школы оставалось всего ничего, когда однажды утром в Нору вдруг явился Ли Джордан. Джордж, уже не так нехотя, спустился вниз и даже перекинулся несколькими довольно унылым фразами, которые теперь считались у него шутками, со школьным другом. Обсудив последние новости, касавшиеся проводимых Кингсли реформ в области социальной жизни магического населения, Ли вдруг внимательно посмотрел на Джорджа и будничным тоном заявил:
- А меня с работы уволили.
- Как же так? – Гарри растерянно уставился на него. – Ты же потрясающе ведёшь репортажи, чего ещё нужно для работы на радио?
- Это ты у моего бывшего начальника спроси, - Ли сверкнул белозубой улыбкой и снова покосился на Джорджа, который с отрешенным видом грыз печенье. – Я вот особо до причин докапываться не имею никакого желания, меня больше волнует сейчас, где я буду брать деньги на жизнь.
- Вообще-то, твой начальник должен был объяснить тебе причину увольнения, - заявила Гермиона, отрываясь от очередного тома учебника по трансфигурации. – То есть, ничем не мотивированное увольнение, не законно. Ты можешь его оспорить.
- Да брось, Гермиона, - Ли только рукой махнул. – Какой в этом смысл? Чтобы все будущие работодатели знали, какой я скандальный работник?
- Что значит, какой смысл? – Гермиона возмущённо взглянула на него. – Существуют законы, написанные не просто так. Они регулируют какую-то сферу жизни, в данном случае – трудовые правоотношения. Если работодатель обязан чем-то мотивировать твоё увольнение, то пусть он это сделает. В противном случае, я не понимаю, зачем вообще нужны законы.
- Неужели так сложно будет придумать причину, по которой он меня уволил? – Ли смотрел на Гермиону с улыбкой на губах. – Очнись, Гермиона, у меня нет никаких шансов что-то кому-то доказать.
- Вот! – Гермиона обвиняюще ткнула в него пальцем. – Вот почему законы и не работают! Потому что такие, как ты, неправосознательные люди не желают их использовать. Нужно отстаивать свои права, каждый имеет для этого возможность. В частности, ты мог бы…
- У меня есть одна идея, - раздался вдруг голос Джорджа, и Гермиона моментально замолчала, как будто кто-то с силой пихнул её под столом, например. Гарри готов был поклясться, что видел, как дёрнулась нога Рона, и это случилось как раз тогда, когда заговорил Джордж.
- Что ты там придумал? – Ли задал вопрос безразличным тоном, но по тому, как заблестели его глаза, Гарри понял, что, кажется, у него изначально был какой-то план. – Давай, выкладывай.
- Наш магазин… - Джордж говорил с трудом, он буквально заставлял себя выдавливать слова. – Он стоит пустой, но мама права, он должен работать… Я сам никогда не смогу… Но ты можешь заняться им, если хочешь…
- Нет, старик, так дело не пойдёт, - спокойно откликнулся Ли. – Это ваше детище, я ничего там не знаю, ещё испорчу что-нибудь.
Гарри расстроено посмотрел на него. Неужели не этого он добивался? Неужели не понимает, как это важно, что Джордж смог заговорить о магазине?
- Что там можно испортить? – в глазах Джорджа мелькнула и погасла искорка интереса. – Там всё проще простого: продаёшь товар, получаешь деньги, платишь налоги. Периодически составляешь отчёты, ну, ещё, проводишь всякие рекламные акции, заключаешь договоры с нужными людьми…
- Стоп! – Ли поднял ладонь. – Достаточно. Мне в жизни в этом не разобраться.
- Не строй из себя дурака, - запальчиво выпалил Джордж. – Тут нет ничего сложного, я уверен, ты быстро втянешься.
- Никогда у меня не получится, - гнул свою линию Ли. – У меня не хватит на это мозгов.
- Слушай, мы всё-таки учились вместе, - Джордж горячился всё больше и больше, - и что-то я не замечал, что ты был глупее, чем я или Фред. Между прочим, ты сдавал ЖАБА, а мы нет. Что скажешь?
Все затаили дыхание. Джордж впервые произнёс имя Фреда вот так просто, без надрыва, словно и не заметил, как оно вырвалось. Гарри уже абсолютно уверился в том, что разговор был заранее спланирован Ли, который явно преследовал какую-то определённую цель.
- Хорошо, я соглашусь, но при одном условии, - Ли в упор посмотрел на друга, готовясь к решающей фазе спора. – Ты покажешь мне, как всё это делается, скажем, в течение месяца, а потом я возьму всё на себя. Идёт?
Джордж только моргал, глядя на него. Рон наклонился вперёд с таким видом, будто смотрел особо захватывающий квиддичный матч, а команда, на которую он поставил все свои деньги, вдруг начала проигрывать.
- Я не могу туда вернуться, - наконец, безнадёжно прошептал Джордж. – Там наша квартира…
- Кстати, второе условие, - прокомментировал его реплику Ли. – Мы с тобой будем жить именно в этой квартире, пока ты меня обучаешь.
- Ты не слышал меня? – Джордж сердился, и это было здорово – видеть его настолько… живым. – Я же сказал, что не могу вернуться. Там мне всё будет напоминать о…
- Очнись, старик, - сочувственно протянул Ли. – Тебе собственное отражение и то всегда будет напоминать о Фреде, и что теперь? Не смотреться в зеркало?
Это было слегка грубовато, но, видя реакцию Джорджа, Гарри начал подумывать, что, возможно, так и стоило себя вести. Все жалели Джорджа, боялись потревожить его лишний раз, причинить боль… Но ведь Ли прав, ему не нужно никакого напоминания о Фреде, он и так помнит о своей невосполнимой утрате каждую секунду. Может быть, Джорджу как раз и нужна жёсткая встряска, которая заставила бы его посмотреть правде в глаза и не шарахаться от первой возможности вернуться к нормальной жизни.
- Ты не понимаешь, о чём говоришь, - прошептал Джордж, отвернувшись к окну.
- Правда? – в голосе Ли прозвучали злые нотки. – Я не хочу умалять твоих страданий, я действительно не могу чувствовать того же, но тем не менее, Фред был моим лучшим другом в течение семи лет. Мне тоже плохо без него, я тоже не знаю, как жить дальше.
- Это другое, - снова прошептал Джордж ещё тише, чем в первый раз. Он как-то странно съёжился на стуле, стараясь скрыться от жестоких слов друга.
- Другое, - Ли не стал спорить. – Но суть в том, что мне плохо без него. Очень плохо. Иногда просто выть хочется. Только, чем это кому-то поможет, если я запрусь у себя в комнате и заброшу дело, которому Фред посвятил большую часть своей жизни?
Джордж вздрогнул, но ничего не ответил, и Гарри это показалось хорошим знаком. Он поймал потрясённый взгляд ставших просто огромными глаз Гермионы, сидевшей в своём кресле тихо, как мышка. Кажется, у Ли начало что-то получаться.
- Ты и вправду думаешь, что должен забросить магазин? – Ли вцепился в Джорджа, как клещ, и явно не собирался упускать свою добычу. – Не хочешь, чтобы он работал и процветал в память о Фреде?
Джордж спрятал лицо в ладонях.
- Ты должен ему это, Джордж, - безжалостно продолжал осаду Ли. – Ты не можешь спрятать голову в песок, как страус. Я тебе не позволю это сделать. Я и так дал тебе достаточно времени, но больше я не намерен ждать ни минуты. Тебе всё равно придётся согласиться, иначе я от тебя не отстану.
- Оставь меня в покое, - глухо пробормотал Джордж, по-прежнему пряча лицо.
- И не надейся, приятель, - Ли поудобнее уселся в кресле и вытянул ноги. – Я останусь здесь до тех пор, пока ты не согласишься на моё предложение. Тем более, идти мне всё равно некуда, квартиру мне снимали за счёт радиостанции, так что я теперь бездомный. Могу только вернуться к родителям, но тогда мне придётся попрощаться с Лондоном.
- Я дам тебе ключи от магазина, живи, сколько хочешь, - отбивался Джордж, но Гарри видел, что он практически сдался. – Я сойду с ума, если вернусь туда.
- Ты сойдёшь с ума, если останешься здесь, - возразил Ли. – Нельзя ничего не делать, пойми это. Тебе действительно станет легче, когда у твоего мозга появится хоть какая-то тема для размышлений. Анджелине помогло.
Джордж поднял голову и отнял ладони от лица.
- Как она? – он спросил это так тихо, что Гарри скорее прочитал эти слова у него по губам.
- Плохо, - лаконично ответил Ли. – Но она хотя бы старается жить. Говорит, не хочет делать смерть Фреда напрасной.
- Я не делаю его… не делаю напрасной! – взвился Джордж. – Не смей так говорить!
- Делаешь! – Ли тоже повысил голос. – Именно этим ты и занимаешься! Фред погиб, чтобы мы могли жить! Чтобы ты мог жить! А ты отказываешься от жизни! Что, по-твоему, ты делаешь, как не обесцениваешь его жертву?
- Тебе легко говорить! – заорал Джордж, вскакивая с кресла и не обращая внимания на прибежавших с кухни миссис Уизли и Джинни. – Ты не чувствуешься себя так, будто от тебя оторвали огромный кусок! Ты не видишь каждую ночь, как он умирает! Ты не знаешь, что значит потерять своё второе я! Ты не имеешь никакого права сидеть тут и делать вид, будто что-то понимаешь, потому что ты не понимаешь ни-че-го! Никто не понимает, ясно? Я не могу так жить! Не хочу!
- Заткнись и послушай меня, - Ли тоже встал и теперь стоял прямо перед Джорджем, который, казалось, готов был ударить старого друга. – Ты прямо сейчас поднимешь свою задницу, соберёшь свои вещи и пойдёшь со мной. Ты вернёшься в магазин, ты будешь работать, ты придумаешь ещё множество разных новинок, ясно? И не смей со мной спорить, потому что это бесполезно, понял?
- Кто ты такой, чтобы мне указывать? – очень устало спросил Джордж, без сил падая назад на свой стул. – Я без тебя разберусь, как мне жить.
- Разберёшься, - согласился Ли. - Но только тогда, когда начнёшь жить. Пока что ты просто целыми днями валяешься на кровати, в чём тут разбираться?
- Уйди, Ли, будь другом, - пробормотал Джордж, закрывая глаза рукой.
- И не подумаю, - Ли подошёл к нему и положил руку ему на плечо. – Я тебе друг, поэтому не могу уйти. Ты должен жить дальше, это твоя прямая обязанность.
- А если я не хочу? – спросил Джордж, и миссис Уизли зажала рот уголком фартука, в немом ужасе уставившись на него.
- Значит, ты слабак! – бросил Ли. – Подумай, что сказал бы тебе Фред!
Повисла долгая пауза, во время которой Джордж неотрывно смотрел на Ли, Ли сверлил взглядом Джорджа, Гарри пытался без слов сказать Гермионе, что, кажется, у Ли что-то получилось, Рон свирепо мигал Гарри, чтобы он не привлекал к себе внимание Джорджа своим кривлянием, а Джинни переводила взгляд с одного на второго и готовилась разразиться нервным смехом.
- Будь я проклят, если знаю, что делаю, - наконец, выдохнул Джордж. – Но учти, Ли, что моя смерть будет на твоей совести, в случае чего.
Ли почти ничем не выдал своего торжества, только глаза его победно сверкнули. Гарри хотелось вскочить и протанцевать по гостиной танец команчей перед битвой, но он с огромным трудом заставил себя смирно сидеть на своём месте. Рон наклонился вперёд и быстро чмокнул Гермиону, пытаясь выдать такую вольность за переизбыток чувств. Миссис Уизли убежала обратно на кухню, зажимая рот рукой.
- Вот и славненько, - пробормотал Ли, потирая руки. – Тогда ты иди, собирай вещи, а я вернусь часа через два, идёт?
Джордж мрачно кивнул и сразу же поднялся в свою комнату, давая остальным шанс выразить свою радость. Джинни повисла на шее у Ли, и Гарри даже испытал ощутимый укол ревности, когда она поцеловала его в щёку, потом в другую, потом снова в первую. Хватило бы и одного поцелуя, все и так поняли, что она рада. Рон кружился по комнате, увлекая за собой Гермиону, которая изо всех сил пыталась не уронить свой учебник, а вернувшаяся миссис Уизли со слезами на глазах рассказывала Гарри, как она счастлива, что Джордж наконец-то внял чьим-то увещеваниям. Ли стал героем дня, хотя сам он совсем не считал, что сделал что-то особенное.
Когда Ли и Джордж трансгрессировали в Косой переулок, Гарри почувствовал одновременно радость и грусть. По растерянному лицу Рона он понял, что друг испытывает примерно то же самое. Так привычно было видеть Джорджа дома, знать, что с ним всё в порядке. А теперь он будет жить в Лондоне, под присмотром одного Ли… Хотя, Гарри считал, что Джордж не решится сделать с собой что-нибудь, побоявшись, что родители этого просто не переживут. Иначе даже самый пристальный надзор со стороны Перси не смог бы ему помешать. Кстати, вернувшийся домой Перси пришёл в самый настоящий ужас, узнав, что Джордж решил вернуться в магазин. Он порывался немедленно вернуть брата домой, и только строгий запрет со стороны миссис Уизли смог ему помешать.
Чарли, уже давно поговаривавший о возвращении в Румынию, буквально на следующий же день начал собирать чемоданы, спеша вернуться к своим драконам. Гарри видел, с какой грустью миссис Уизли наблюдает за разлетающимися из родного гнезда птенцами, и задавался вопросом, что она будет делать, когда они уедут в школу? В Норе останется один Перси, который теперь, когда больше не нужно было следить за Джорджем, вероятно, будет снова работать сутками, и иногда будут заглядывать Билл с Флер. Гарри всерьёз подумывал поговорить с Андромедой и подкинуть ей идею сблизиться с миссис Уизли, избавляясь тем самым и от собственного одиночества тоже.
Гарри ещё раз виделся с тётей Петуньей, отужинав у них в такой же праздничной обстановке, как и в первый раз. Честно говоря, его это немного напрягало: чувство было такое, будто он не к родственникам перекусить заскочил, а попал на парадный приём при дворе королевы. Ему гораздо больше понравилось общаться наедине с тётей Петуньей. Оно так и выходило, потому что Дадли почти всё время молчал и только внимательно прислушивался к разговору, а дядя Вернон и вовсе ушёл смотреть футбол. Но тётя Петунья вела себя куда более сдержанно, и её изменившееся отношение к племяннику проскальзывало только в тёплом взгляде, которым она на него смотрела. Гарри испытывал чувство острой неловкости: как будто они должны прятаться от кого-то, как будто кто-то мог их осудить. Но под конец вечера он начал понимать, что, возможно, был не так уж и далёк от истины. Дядя Вернон, вернувшийся в гостиную после окончания матча, начал недвусмысленно намекать Гарри, что его визит несколько затянулся. Когда тётя Петунья посоветовала ему идти спать в ответ на его реплику о том, что на следующий день ему предстоял ранний подъём, дядя Вернон жутко побагровел и ушёл, громко хлопнув дверью.
Однако, к огромному удивлению Гарри, ни тётя Петунья, ни Дадли нисколько не озаботились подобным поведение главы семейства, и Гарри тут же получил предложение прийти на чай в следующие выходные, последние выходные перед отправлением в школу, которые дядя Вернон собирался провести у своей сестры, которая снова что-то подхватила. «От собак своих, не иначе», - язвительно заметила тётя Петунья, вызвав у Гарри приступ неудержимого хохота.
Что-то явно происходило в семье Дурслей, и Гарри намеревался выяснить, что именно. Ему совсем не хотелось, чтобы тётя и дядя ссорились из-за его присутствия в доме. По правде говоря, он предпочёл бы встречаться с одной тётей Петуньей на нейтральной территории и не мозолить глаза дяде Вернону. Стоило обсудить это во время следующего визита.
Но мысли о родственниках моментально вылетели у Гарри из головы, когда он вернулся в Нору. Обеспокоенная Гермиона шёпотом сообщила ему, что у Рона слегка поднялась температура и покраснел серебристый шрам, оставленный Руквудом.
- Я перерыла все книги, но ни в одной не нашла никакой информации, - тревожно сказала она. – Хотя целитель говорит, что это может быть просто реакцией организма на инородное тело внутри. Он предполагает, что так будет случаться время от времени и что это не причинит Рону никакого вреда.
Гарри очень надеялся, что так оно и есть. Но у них не было никаких гарантий, и он снова убедился, что теперь им предстоит вздрагивать каждый раз, когда Рон чихнёт. Это было невыносимо, и об этом невозможно было не думать. Гарри просто не мог поверить, что средства от этого несчастного кристаллика не было. Его не могло не быть.


Глава 25

На следующее утро температура у Рона спала, и краснота прошла, однако, никуда не делось обжигающее чувство тревоги за друга. Гермиона приостановила подготовку к школе и снова углубилась в чтение книг, где встречались описания редких тёмных заклинаний, виновато заявив Гарри, что не должна была сдаваться так скоро. Билл, ещё раз связавшийся со своим приятелем, снова повторил, что средства нет, но, при соблюдении несложных мер безопасности, опасаться нечего. Гарри был с этим в корне не согласен. Интересно, как можно не беспокоиться, когда твой лучший друг ходит с бомбой замедленного действия в груди? Он присоединился к Гермионе, пролистывая огромные, тяжёлые тома, содержавшие порой такую информацию, что у Гарри волосы на голове становились дыбом.
- Почему бы не уничтожить все эти книги? – спросил он один раз, отрываясь от особенно ужасной главы и чувствуя лёгкую тошноту. – Если никто об этом не прочитает, то и использовать не сможет.
Гермиона, задумчиво накручивавшая на палец прядь волос, подняла на Гарри отсутствующий взгляд и нетерпеливо ответила:
- Если так рассуждать, можно все книги уничтожить. Когда человек хочет причинить зло, он его причинит, не сомневайся, независимо от того, найдет он нужную ему информацию или нет.
Гарри не стал с ней спорить. Очевидно, даже такие книги в глазах Гермионы были священным источником знаний, и она считала кощунственной саму мысль об их уничтожении. С другой стороны, Гарри не мог не признать её правоту: всему, что она знала, Гермиона научилась именно благодаря книгам, а знала она поразительно много.
- Может, стоит просто съездить в Африку? – безнадёжно спросил Гарри ещё пару часов спустя, снимая очки и устало прикрывая глаза, в которых уже рябило от огромного количества букв. – Так мы ничего не найдём.
- И в Африке мы ничего не найдём, - Гермиона откинулась на спинку кресла, позволяя себе короткий отдых. – Помнишь, Билл сказал, что этот его друг занимается изучением тёмных искусств? Но даже он, живя в Египте, ничего особенно полезного не нашёл об этом чёртовом заклинании.
Гермиона ругалась редко, и Гарри понял, насколько она зла и взволнована, как убивает её невозможность что-то сделать.
- И почему я не могу уговорить Рона просто вырезать этот кристаллик? – вопрос был риторический, и Гарри решил не отвечать.
- Может, потому что Рон не хочет, чтобы его зарезали, как свинью? – раздался за спиной у Гарри сердитый голос Рона. – Какая-то нелепая смерть, не находишь?
- Ну, вот почему, спрашивается, ты должен умереть? – без особой надежды спросила Гермиона. – Миллионам маглов ежедневно делают различные операции, а процент смертности очень и очень мал.
- У маглов организм по-другому устроен, - буркнул Рон, устраиваясь в кресле рядом с Гарри. – Они и не к такому привыкли.
Гермиона только глаза закатила, явно не испытывая особого желания продолжать этот спор в тысячный раз. Рон взял одну из уже просмотренных Гарри книг, полистал её и брезгливо поморщился.
- Зачем вы это читаете? – спросил он, бросая книгу обратно на стол под недовольным взглядом Гермионы.
- О, даже не знаю, - резко ответила она. – Может быть, потому, что не хотим, чтобы наш друг погиб?
- Со мной всё будет в порядке, перестаньте суетиться, - Рон даже покраснел от раздражения. – Никто не знает про это заклинание. Бросьте маяться дурью.
- Позволь нам самим разобраться, чем заниматься, а чем – нет, - огрызнулась Гермиона. – Если тебя так уж это бесит, можешь уйти, никто тебя не держит.
Рон вышел, громко хлопнув дверью.
- Почему его так это злит? – недоуменно спросил Гарри, проводив Рона взглядом.
- Потому что ему кажется, что он в полной безопасности, - вздохнула Гермиона. – Не хочу, конечно, нагнетать, но он не должен чувствовать себя так беспечно.
- А злится-то он почему? – у Гарри это просто в голове не укладывалось: ведь Рон должен радоваться, что друзья пытаются найти какое-то средство, которое бы его спасло. – Ему же лучше будет.
- Мне кажется, он просто не хочет об этом думать. – Гермиона потёрла переносицу и посмотрела в окно. – Почему-то он решил, что если про это просто забыть, то ничего не случится. Но ведь нужно быть реалистами, нужно смотреть правде в глаза и искать средство.
- А если его и правда нет? – осторожно спросил Гарри. – Что тогда?
- А я верю, что его нет, - спокойно сказала Гермиона, переводя на него взгляд. – Но мы можем найти что-то полезное, что даст нам больше информации. Возможно, мы найдём что-то ещё не известное целителям.
- Да ну, перестань, Гермиона, - Гарри нетерпеливо захлопнул книгу. – Ты, конечно, умная и всё такое, но этой проблемой наверняка занимались настоящие профессионалы, куда нам до них? Тогда Рон прав, нет никакого смысла маяться дурью.
- Но мы хотя бы пытаемся, - слабо запротестовала Гермиона.
- Это только видимость, а на самом деле, мы не продвинулись ни на йоту. Какой смысл портить зрение и читать про все эти ужасы? Тебе что, кошмары давно не снились? – Гарри быстро сгрёб все книги в одну огромную стопку и потянул Гермиону из комнаты.
- На самом деле, уже гораздо лучше, - осторожно сказала Гермиона. – Это я про кошмары. Может быть, конечно, я просто к ним привыкла, но они стали не так уж и пугать меня. То есть, теперь я даже во сне осознаю, что сплю, что на самом деле всё уже закончилось. Так гораздо легче.
Гарри был с ней абсолютно согласен. Его сны оставляли за собой любое чувство: тоску, разочарование, грусть, боль, что угодно, но уже не пугали с прежней силой. Он перестал просыпаться по ночам с сильно бьющимся сердцем, едва сдерживая крик ужаса. Рон, кстати, тоже стал спать спокойнее, у Джинни пропали чёрные круги под глазами. Гарри готов был признать, что кризис миновал.
Оставалось дождаться, как там Джордж. Домой он не возвращался, и это радовало. Гарри не знал, как именно Ли удаётся удерживать его в магазине, куда Джордж панически боялся возвращаться. Наверное, в конце концов, он привыкнет жить без Фреда, иначе никак. Гарри не верил, что Джорджу когда-нибудь станет легче, но со временем боль должна была хоть немного притупиться.
Тем временем наступила последняя суббота августа, и Гарри отправился попрощаться с Дурслями. Точнее, с тётей Петуньей и Дадли, так как, он очень на это надеялся, дядя Вернон уехал в пропахший псиной дом тётушки Мардж. Тётя Петунья открыла ему дверь в обычной одежде, без оборок и бантиков, Дадли тоже был одет в джины и футболку, и Гарри поразился, как сильно он похудел. Без дяди Вернона был куда лучше, и Гарри уже готов был признать, что Дадли не такой идиот, каким казался ему всегда, когда тётя Петунья вдруг заявила, что ей нужно срочно выйти в магазин, потому что у неё не получился пудинг, и она должна купить торт. Как бы Гарри ни пытался её убедить, что он великолепнейшим образом обойдётся шоколадным печеньем, которого она напекла, наверное, целую тонну, тётя Петунья оставалась непреклонной. Гарри совсем не улыбалось оставаться с Дадли наедине, но больше ничего не оставалось.
- Как жизнь, Дадли? – поинтересовался он, когда за тётей Петуньей захлопнулась дверь.
- Нормально, - пробормотал кузен, разглядывая свою чашку так, будто видел её первый раз в жизни.
Гарри молчал. В конце концов, зачем он будет делать вид, что ему интересно разговаривать с Дадли? Его лично тишина нисколько не напрягала, ему было о чём подумать. Дадли так и сидел, не поднимая головы, только изредка взглядывая на Гарри исподлобья. Создавалось ощущение, что он немного побаивался кузена. Интересно, что там нарассказывали Дурслям Гестия и Дедалус?
- Ты правда просил, чтобы нас спрятали, пока тебя не будет? – вдруг спросил Дадли, продолжая пялиться на свою чашку.
- Очевидно, да, раз вас всё-таки спрятали, - чуть насмешливо ответил Гарри, гадая, о чём думает кузен.
- Почему? – Дадли поднял глаза и уставился на Гарри, чуть приоткрыв рот, что придавало его лицу наиглупейший вид.
- Что «почему»? – уточнил Гарри, раздражённо подумав, что не стоит общаться с дураками, если не хочешь опуститься до их уровня.
- Почему ты хотел, чтобы нас спрятали? – у Дадли в голове явно крутилась какая-то мысль, которую он не мог выразить и пытался подобраться к ней издалека.
- Я же объяснял ещё тогда, - Гарри совсем не понимал, к чему клонит кузен. – Волан-де-Морт мог посчитать, что было бы неплохо взять вас в заложники и ждать, пока я приду сдаваться. Он любил играть на слабостях людей.
- И ты бы пришёл? – взгляд Дадли приобрёл неведомую доселе пытливость.
Гарри заколебался. Этот вопрос представлял для него сложность ещё год назад. С одной стороны, он не мог обречь своих единственных родственников на верную смерть, с другой – нельзя же было жертвовать судьбой всего волшебного мира ради трёх довольно противных маглов. Да нет, пришёл бы, конечно, что бы ему оставалось? И речь шла совсем не о любви к родственникам, просто его совесть не выдержала бы, если бы Дурсли погибли по его вине, из-за него. Волан-де-Морт этого не знал. Он наверняка был уверен, что Гарри питает сентиментальную привязанность к своим маггловским родственникам. Он всегда пытался сыграть на любви Гарри к кому-нибудь, доказывая тем самым, что любовь – главная слабость человека. Он не понимал, и никогда бы не понял, что Гарри бросался на помощь дорогим ему людям совсем не из слабости, что любовь была его величайшей силой. Точнее, его способность любить. Уж это-то Дамблдор сумел прочно вбить ему в голову, но только сейчас Гарри до конца понял подлинный смысл этой фразы. Пока человеку есть ради кого жертвовать всем, пока он любит кого-то настолько сильно, что готов пойти на что угодно ради его спасения, он живёт полной жизнью. Нет ничего страшнее, чем проснуться однажды и понять, что нет на свете ни одного человека, за которого ты переживаешь, который переживает за тебя.
Гарри не был уверен, что стоит пытаться объяснить это Дадли. Вряд ли мозг кузена развит настолько, чтобы понять, о чём идёт речь.
- Пришёл бы, Дадли, поэтому и просил спрятать вас, - устало сказал Гарри. – Неужели непонятно?
Дадли ничего не ответил, только пялился на Гарри, поразительно осмысленным для него взглядом.
- Знаешь, чего я так и не смог понять? – тихо спросил он, и Гарри с трудом удержался, чтобы не спросить, неужели есть что-то, что Дадли понял. Он сдержался и вопросительно посмотрел на кузена.
- Почему ты готов был умереть за нас, когда мы… мы… - Дадли ужасно покраснел и снова отвёл взгляд, но всё же нашёл в себе силы закончить. – Когда мы так ужасно обращались с тобой.
Гарри опешил. Какой странный вопрос!
- Вот я бы позволил тебе умереть, - ещё тише добавил Дадли, сплетая и расплетая пальцы.
- Мы с тобой совсем разные люди, - Гарри пожал плечами.
Дадли кивнул.
- Хотел бы я быть похожим на тебя.
Гарри был уверен, что ему это послышалось. Дадли Дурсль никогда, никогда не произнёс бы таких слов. Но кузен поднял голову и насколько мог смело встретил его взгляд.
- Что с тобой, Дадли? – Гарри не смог сдержаться, слова вылетели раньше, чем он успел подумать. – Что вам наговорили Гестия и Дедалус?
Дадли, которому уже некуда было краснеть за неимением более ярких оттенков красного, резко побледнел и пробормотал.
- Это началось раньше, ещё до них.
- Что началось? – Гарри ошалело помотал головой. Он разговаривает с Дадли! Никогда бы не поверил.
- Ну… я начал думать, - пристыжено пробормотал Дадли, и Гарри снова с трудом проглотил очередную шутку. – Мне стало стыдно за себя и за родителей.
Сказать, что Гарри был шокирован подобным признанием, было ничего не сказать. Он был поражён до глубины души, потрясён, ошарашен, можно сколько угодно подбирать синонимы, но это всё равно не помогло бы выразить степень его изумления.
- Когда на нас с тобой напали… эти, как их… дементоры? – Дадли смотрел вопросительно, и Гарри машинально кивнул. – Ты тогда меня спас, а я подумал… подумал, что это ты что-то со мной сделал…
- Ничего, - на автомате сказал Гарри. – Ты же не мог видеть дементоров, и, поверь мне, не много потерял.
Дадли слегка улыбнулся и перевёл крайне заинтересованный взгляд на сахарницу.
- Кстати, - Гарри, наконец, задал давно вызывающий у него любопытство вопрос, - а что ты видел, когда рядом были дементоры? Обычно они вызывают самые худшие воспоминания, и мне всегда было интересно, что…
Дадли громко хмыкнул, и Гарри осёкся от неожиданности.
- Что мог увидеть такой маменькин сынок, как я? – улыбаясь во весь рот, спросил он, и Гарри с восторгом почувствовал, что искренне улыбается в ответ, впервые чувствуя, что они с кузеном понимают друг друга.
- В общем-то, да, - не стал он кривить душой, и Дадли кивнул, словно признавая справедливость такой характеристики.
- Я не видел ничего особо страшного, - задумчиво сказал он. – Я всегда думал, что самые страшные моменты в моей жизни связаны с тобой. Но, оказалось, что ничего подобного.
Гарри с изумлением отметил, что Дадли говорит… нормально, как все люди. Он же никогда не мог и двух слов связать!
- Я как будто увидел себя со стороны, сначала в детстве, потом в средней школе, - Дадли говорил спокойно, в его голосе не было никаких эмоций, но Гарри видел, как побелели костяшки его крепко стиснутых пальцев. – Я вспоминал все ужасные поступки, которые я совершил и которые тогда не казались мне ужасными. А потом, это было страшнее всего, я увидел себя совсем взрослым. Наверное, это было будущее, - Дадли поёжился, как от порыва ледяного ветра. – Я стоял на могиле родителей и плакал. Я не знаю, как я это понял, но как будто это я был виноват в их смерти. И я точно знал, что, кроме них, у меня никого больше нет. Что я никому не нужен, что все шарахаются от меня. Я почему-то знал, что недавно вышел из тюрьмы. Это было… очень страшно.
Гарри ему верил. Наверное, это и правда очень жутко. Ничего себе! Он впервые слышал о таком действии дементоров. Таком… положительном? Кажется, да.
- Я потом долго думал, что стоит вести себя по-другому, но боялся, что надо мной начнут смеяться друзья, - Дадли, видимо, решил сказать всё до конца, и Гарри не хотел его останавливать. – Пока к нам не пришёл твой директор, помнишь, он ещё сказал нам, что твой крёстный погиб. Я тогда думал только о том, что ты даже не рассказал нам. И, знаешь, я понял, почему ты молчал. Ты ведь знал, что не дождёшься от нас сочувствия, да?
Гарри кивнул, отказываясь верить, что это не сон.
- Получается, ты был в такой ситуации, в какой я видел себя в этих видениях, или как их назвать? Тебе не с кем было даже поделиться своим горем. Тогда я, даю тебе слово, хотел написать тебе в школу, но не знал, как это сделать. А, когда летом ты вернулся, то только и разговоров было о том, где нас спрятать, и я опять не успел ничего сказать.
- Да нет, ты сказал больше, чем думаешь, когда прощался со мной, - перебил его Гарри, и Дадли благодарно улыбнулся.
- А вот уже потом были Гестия и Дедалус. Они нам рассказали о тебе всё.
Гарри при этих словах почувствовал себя неуютно. Не очень-то это приятно, когда малознакомые люди знают о тебе всё. Когда каждый человек знает о тебе всё.
- Как это дядя Вернон согласился слушать? – насмешливо поинтересовался он.
- А он и не соглашался, - в голосе Дадли отчётливо прозвучала нотка осуждения. – Он обычно сразу выходил из комнаты, стоило Гестии только назвать твоё имя. А вот маме было интересно, она сама задавала много вопросов. Потом мы с ней однажды поговорили и поняли, что думаем одинаково. Мама очень переживала, что так ужасно обращалась с тобой, и её мучили угрызения совести из-за её сестры, твоей мамы.
Гарри понимающе кивнул. Об этом он и сам уже догадался.
- Папа очень сердился, что мама стала часто плакать, он говорил, что твоя мать, это его слова, не мои, не заслуживает её слёз. А мама начинала кричать на него и говорить, что он ничего не понимает и что он тоже во многом виноват. Один раз у них был ужасный скандал. Мама просто взбесилась, когда папа назвал твоего отца бездельником и тунеядцем, жившим на родительские денежки. Он ещё добавил, что твоя мать сделала хорошую партию, тут ничего не скажешь. Мама ужасно кричала на него, я жутко перепугался. Ты же знаешь, мама никогда особо не спорила с папой, если только совсем редко.
Гарри почувствовал себя китайским болванчиком, когда снова кивнул.
- Ну вот, - Дадли набрал побольше воздуха. – А тогда она кричала, что папа не смеет больше оскорблять её семью, что она этого больше не потерпит, что она заставит его уважать её родственников. Папа пытался возразить, что Джеймс Поттер ни в коей мере не является её родственником, а мама заявила: «Ещё как является, он мой зять!» Я думал, папу тогда удар хватит. Гестии не было, она куда-то ушла, а Дедалус, услышав, что делается, закрылся в одной из комнат. Папа требовал, чтобы мама пришла в себя и перестала нести чушь, а мама ответила, что она столько лет слушала, как чушь нёс он, и попросила папу заткнуться. Папа потребовал, чтобы я сказал маме, что она не права, но я-то был на её стороне. Папа никогда так на меня не смотрел, прямо как на тебя, - Дадли виновато улыбнулся, и Гарри снова не сдержал ответной улыбки. – Они ругались несколько дней. Но, в конце концов, мама победила. Тёте Мардж теперь нельзя приезжать к нам, если она не пообещает с уважением относиться к твоим родителям. Тётушка заявила, что мама, должно быть, сошла с ума, и благосклонно пообещала дождаться извинений. Вот, всё ещё ждёт.
Гарри расхохотался в голос. Молодец, тётя Петунья! Так ей и надо, тётушке Мардж, этой чокнутой собачнице. Будет знать, как оскорблять хороших людей. Дверь вдруг открылась и на пороге показалась тётя Петунья, на лице которой было написано радостное изумление.
- Я смотрю, вы нашли общий язык, - восторженно сказала она, и Гарри, который всё ещё захлёбывался от смеха, поднял вверх большой палец в знак одобрения.
- Я рассказывал Гарри, как ты запретила тётушке Мардж приезжать к нам, - объяснил Дадли, поворачиваясь к матери, и тётя Петунья покраснела.
- Ну зачем ты, Гарри это абсолютно не интересно, - пролепетала она, на что Гарри, чуть не задохнувшийся от смеха, отчаянно замотал головой.
Общее веселье утихло ещё не скоро, потому что тётя Петунья вдруг заявила, что много раз представляла, как подсыпает этому ужасному бульдогу тётушки Мардж, Злыдню, отраву, чтобы он прекратил, наконец, облизывать её тарелки. У Гарри начался новый приступ смеха, а Дадли даже подавился от неожиданности чаем, услышав такое из уст любимой мамочки.
Когда они успокоились, тётя Петунья вдруг спросила:
- Гарри, если я лезу не в своё дело, ты скажи сразу, ладно? Но мне очень интересно, правда, что твоя девушка очень похожа на Лили?
Гарри не знал, как реагировать на этот вопрос. Он понял, что речь шла о Джинни, но почему Гестия не рассказала, что они расстались? Хотя, с другой стороны, откуда ей было знать такие подробности? Наверное, никто не знал об этом. Но, в конце концов, он решил, что в вопросе нет ничего такого, и ответил:
- Если вы про внешность, то мне так не кажется. Просто у Джинни тоже рыжие волосы и веснушки.
- Она же сестра твоего друга, да? – поинтересовалась тётя Петунья, и на её лице не было того особенного выражения, с которым она всегда выслушивала местные сплетни от соседки.
- Да, она сестра Рона, - подтвердил Гарри. – Только она моя бывшая девушка, мы расстались год назад.
- Какая жалость! – воскликнула тётя Петунья. – Это было бы очень мило, если бы ты женился на рыжеволосой девушке.
Гарри и сам так думал в глубине души, но решил не озвучивать своих мыслей. Было странно сидеть и обсуждать с тётей Петуньей и Дадли свои отношения с Джинни или рассказывать им о друзьях. Оказывается, Гестия даже успела им рассказать, как много людей погибло в финальной битве.
- Тот мальчик, Фред, - тихо сказала тётя Петунья, - это тоже был брат Рона, да?
Гарри кивнул.
- Они близнецы: Фред и Джордж.
- Я их помню, - проговорил Дадли. – Это же кто-то из них подсунул мне ту жуткую конфету?
- Это был Фред, - с трудом сдерживая смех, ответил Гарри.
- Такой молодой, а погиб, - прошептал Дадли, и Гарри резко расхотелось смеяться. – Я ненамного младше, но никогда не задумывался ни о чём серьёзнее телевизионных передач.
- Дадли у нас многое переосмыслил в последнее время, - с нескрываемой гордостью объяснила тётя Петунья, и Гарри подумал, что это был первый на его памяти случай, когда ей действительно было, чем гордиться. – Он теперь много читает. Правда, правда, - добавила она, заметив изумлённый взгляд Гарри. – Пытается наверстать упущенное. Такой взрослый стал, серьёзный.
Звучало обнадёживающе. Пожалуй, из Дадли ещё мог вырасти неплохой человек. Вот Рон удивится.
Когда Гарри собрался уходить, прощаясь с родственниками до Рождества, тётя Петунья вдруг спросила:
- А как бы мы могли писать тебе письма? Если ты, конечно, не против.
- Я буду писать вам сам, а вы можете присылать ответ с моей совой, она будет ждать, - предложил он, снова вспоминая, что так и не придумал сове имя. Неужели это так сложно?
- Договорились, - просияла тётя Петунья. – И, Гарри, если тебе вдруг нужны деньги…
Гари замахал руками.
- Я унаследовал все деньги отца, и Сириус оставил мне всё своё состояние, не беспокойтесь, - сказал он. – С голоду точно не умру.
Он поцеловал тётю Петунью в худую щёку, крепко пожал руку Дадли и вышел за дверь, чувствуя себя просто замечательно. Как же это приятно – общаться с родственниками и знать, что ты им действительно нравишься! С друзьями, вне всякого сомнения, тоже, но тут было совсем другое чувство. Гарри раньше никогда его не знал.
До Хогвартса оставался всего один день, и Гарри хотел посвятить всё воскресенье сборам, чтобы в понедельник утром не метаться по дому, как обезумевшая обезьяна, в поисках неизвестно где оставленных мантий и носков, на ходу дожевывая тост. Но его надеждам не суждено было сбыться: Джинни предложила ему поиграть в квиддич, и ей каким-то неведомым образом удалось уговорить Гермиону сесть на метлу. От такой возможности грех было отказываться, и Гарри с Роном, притворно вздыхая, что их оторвали от такого важного дела, как упаковывание вещей, поплелись на лужайку за домом.
Годы шли, но ничего не менялось, и Гермиона по-прежнему совершенно не умела играть в квиддич. Гарри просто поражался, почему она, такая сообразительная, совершенно не могла взять в толк, как следует управлять метлой? Джинни когда-то давно предположила, что необходимо чувствовать свою метлу, чтобы хорошо летать, и Гарри был склонен с ней согласиться. Сама Джинни выглядела великолепно на своей новенькой «Молнии», и Гарри с удовольствием ожидал отборочных испытаний, на которых она покажет себя во всей красе. Больше никто и никогда не посмеет думать, что она попала в команду благодаря своей дружбе с Гарри. Только такой идиот, как Захария Смит, мог предположить подобное.
В итоге, Гарри вспомнил про неупакованный чемодан только вечером, но на ужин пришли Билл и Флёр, и ему показалось неудобным подниматься наверх, когда они пришли специально, чтобы попрощаться с ними. Рон предложил собрать чемодан перед сном и не ложиться, пока они не упакуют все вещи до последнего носка. Это был хороший план, и он наверняка бы сработал, если бы Перси не пришло в голову заявить, что он легко обыграет Рона в шахматы. Конечно, Рон не мог не принять вызов, и шахматные баталии продолжались до поздней ночи и закончились, когда оба игрока чуть не передрались, потому что никак не могли сойтись в счёте. Рон с пеной у рта доказывал, что обходит Перси на две победы, а Перси кричал, что, если он не ошибается, он только что вырвался вперёд. Разрядила обстановку засобиравшаяся домой Гермиона, у которой, Гарри в этом не сомневался, чемодан наверняка уже давно был уложен.
Гарри напомнил Рону об их гениальном плане, когда они поднялись в комнату.
- Слушай, - Рон уверенно плюхнулся на свою постель, - ну что там нам надо собрать? Так, пару мантий бросить. Это мы и утром успеем. Встанем пораньше, и дело с концом.
В глубине души Гарри терзали смутные сомнения, но он просто с ног валился от усталости и решил, что, действительно, неужели они не встанут на жалкие тридцать минут пораньше? Конечно, встанут, однозначно. Гарри заснул с счастливой мыслью о том, что следующую ночь они уже проведут в Хогвартсе.


Глава 26


Если вы должны что-то сделать, а утром вам рано вставать, никогда, слышите, никогда не надейтесь, что встанете пораньше и быстренько всё доделаете. Потому что, если только вы не обладаете железной силой воли, ничего у вас не выйдет. Когда утром ваш мозг будет выбирать между лишними пятью минутами сна и завершением даже самого важного дела в мире, он выберет сон. А самое важное дело покажется ему спросонок ничего не значащим пустяком. Самое смешное, что Гарри это прекрасно знал. Поэтому для него оставалось загадкой, как он мог вчера вечером купиться на предложение Рона. Потому что, и это было вполне предсказуемо, пораньше они не встали.
Когда зазвонил будильник, Гарри подумал, что полчаса – это слишком много для одного маленького чемоданчика. Рон прав, пару мантий можно забросить в чемодан и за пять минут. И зачем только они поставили этот будильник? Рон, к слову, только перевернулся на другой бок и продолжил сладко посапывать. И вторая мудрость, которую познал этим утром Гарри: ничто, поверьте, ничто не бодрит с утра сильнее, чем фраза, произнесённая громким голосом очень рассерженной миссис Уизли:
- Вы опаздываете в школу!
Гарри никогда в жизни не двигался с такой скоростью. Когда он смотрел на ругавшегося вполголоса Рона, пытавшегося достать из-под кровати нужный ему носок, Гарри так и подмывало рассказать другу о посетивших его с утра философских мыслях. Но, почему-то, он был абсолютно уверен, что тот сейчас не сможет оценить всю их глубину. Гарри мучительно пытался вспомнить заклинание, которое однажды на его глазах применила Тонкс, помогая ему собирать чемодан. Тогда все вещи, пусть и неаккуратной кучей, но моментально оказались внутри. Но о какой аккуратности могла идти речь, если до выхода из дома у них оставалось ровно десять минут? А Гарри в это время только ещё приступил к упаковке метлы и другой экипировки для квиддича. Рон тем временем, отчаянно чертыхаясь и изобретая всё новые и новые ругательства, пытался загнать в клетку не вовремя разыгравшегося Сычика.
Наконец, со сборами было покончено, хотя у Гарри осталось стойкое ощущение, что он забыл взять что-то крайне важное. Рон, пыхтя, как паровоз, стащил свой чемодан на первый этаж и тут же бросился обратно наверх, вспомнив, что оставил на тумбочке около кровати всего-то лишь такой не нужный для волшебника предмет, как волшебная палочка. Когда он вернулся и схватил чемодан, клетка с Сычиком свалилась от его рывка и тут же, к огромной радости совёнка, открылась. Гарри был уверен, что миссис Уизли сейчас наложит на Рона какое-нибудь пренеприятное заклятие, чтобы проучить сына-засоню, так рассерженно она выглядела. В конце концов, Рону пришлось оглушить Сычика, который визжал как потерпевший, нарезая круги по комнате, и запихнуть его маленькое, бесчувственное тельце обратно в клетку.
Их спасло только то, что теперь все, кроме Джинни, могли сразу трансгрессировать на вокзал, в противном случае, они ни за что на свете не успели бы на поезд. Миссис Уизли, которая жутко нервничала из-за парной трансгрессии, опасаясь, что кого-нибудь может расщепить, конечно, предпочла бы добираться до вокзала более долгим, зато более безопасным способом, но у них уже не оставалось выбора. Мистер Уизли крепко взял Джинни за руку и трансгрессировал, оставив её чемодан на попечение миссис Уизли по настоянию последней. Почему-то она посчитала, что парная трансгрессия становится безопасней без чемодана.
Оказавшись на вокзале Кингс-Кросс, Гарри испытал странное чувство. На секунду ему показалось, что всё это происходит не на самом деле, а всего лишь снится ему, но он мотнул головой, прогоняя неприятное ощущение. Они беспрепятственно попали на платформу девять и три четверти, и у них даже оставалось целых пять минут до отправления поезда. Гарри сразу увидел сгоравшую от нетерпения Гермиону, которая стояла неподалёку от прохода на платформу и обеспокоенно крутила головой по сторонам.
- Ну наконец-то! – с облегчением воскликнула она, всплеснув руками, и посмотрела на часы. – Я уже думала, вы опоздаете.
- И опоздали бы, - пробормотала миссис Уизли, - если бы я их не разбудила.
Гарри с Роном затащили вещи в одно из пустовавших купе в самом хвосте поезда и вернулись, чтобы попрощаться с мистером и миссис Уизли. Миссис Уизли заливалась слезами, крепко обнимая дочь.
- Перестань, мама, - ласково говорила Джинни, поглаживая мать по спине – С нами всё будет хорошо, в Хогвартсе теперь снова безопасно.
- Я знаю, - миссис Уизли шумно высморкалась в протянутый мужем клетчатый носовой платок и смущённо огляделась по сторонам. – Просто я буду так скучать. Дома будет так пусто без вас.
Гарри подумал, что она права. Чарли уже был в Румынии, они уехали, дома остался один Перси, а его сложно считать приятной компанией. Несмотря на все старания Перси загладить свою вину перед семьёй, у Гарри осталось предубеждение против него. Он и так-то любил Перси меньше всех остальных Уизли, а после ухода того в стан прихлебателей Министерства Гарри вообще не был уверен, что хочет иметь с ним что-то общее.
- Пообещай мне, что хорошо сдашь экзамены, - сказала миссис Уизли, крепко обнимая Рона, для чего ей пришлось встать на цыпочки, а ему – согнуться в три погибели. – Это так важно для твоего будущего, помни об этом.
Рон неопределённо кивнул головой, но, видя, что мать не отступает, недовольно буркнул:
- Я постараюсь.
- Удачи, Гермиона, - Молли поцеловала её в щёку и ласково потрепала по щеке. – Присматривай там за Роном, не дай ему завалить ЖАБА.
Раньше миссис Уизли никогда не просила Гермиону присматривать за Роном, и Гарри заинтересовался, понимает ли миссис Уизли, в каких отношениях состоят Рон с Гермионой. Скорее всего, понимает, она же не слепая. Гарри всё ещё задавался этим вопросом, когда миссис Уизли стиснула его в объятиях и не отпускала, пока не раздался оглушительный гудок готового к отправке паровоза.
- Молли, поезд сейчас тронется, - мистер Уизли мягко отстранил жену, подтолкнув Гарри в сторону вагона. – Удачи вам в новом учебном году.
Гарри вскочил на подножку последним, когда поезд уже тронулся с места, и чуть не свалился обратно на перрон, в последний момент успев схватиться за поручень.
- Мы ещё только в поезд сели, а ты уже чуть не попал в переплёт? – насмешливо спросил Рон, хватая друга за плечо и рывком подтягивая к себе. – Тебе не говорили, что вывалиться из поезда это не самое лучшее начало путешествия?
- Очень смешно, Рон, - укоризненно сказала Гермиона, придерживая для них дверь купе. – Давайте быстрее, а то мне уже скоро нужно проводить собрание для старост факультетов.
- А кто у нас второй староста школы? – полюбопытствовала Джинни, устраиваясь у окна и выпуская из миниатюрной клетки своего нового пушистика. – Побегай немного, Пикси.
- Эрни МакМиллан, - откликнулась Гермиона, с сомнением переводя взгляд с беззаботного пушистика на оживившегося Живоглота. – Джинни, ты уверена, что это хорошая идея…
- Интересно, - перебил её Рон, - сколько ещё слизеринцев осмелится вернуться в школу? По крайней мере, одного мы знаем точно.
Гарри пожал плечами. Не то, чтобы его это очень уж волновало, но ему хотелось бы знать, с кем придётся столкнуться через несколько часов. С другой стороны, какая разница, кто из них вернётся, если Кингсли ясно дал понять, что больше не потерпит войны факультетов. Это вряд ли вписывалось в грандиозные планы Министра по построению светлого будущего.
Гарри устроился на сиденье рядом с Джинни, оставив, однако, приличное расстояние между ними, чтобы не нарушать её личного пространства. Рон, напротив, просто приклеился к Гермионе, постоянно прикасаясь к ней под различными, никого не обманывающими предлогами, которые ему самому, по всей видимости, казались мастерски замаскированными. Гермиона смущённо улыбалась, но Гарри видел, что она просто на седьмом небе от счастья. Видимо, покинув Нору, где ему приходилось вести себя сдержанно на глазах у родных, Рон, наконец, решил дать волю своим чувствам. Гарри был рад за друзей, его больше не терзало чувство зависти, пусть даже он и не мог так же положить голову Джинни на плечо, зарывшись лицом ей в волосы. Ничего, не так давно у него появилось ощущение, что ждать ему осталось не так уж долго.
Они недолго наслаждались уединением, чего и стоило ожидать. Каждый считал своим долгом заглянуть к ним в купе и поздороваться. Гарри уже сделал вывод о том, что весь их курс в полном составе принял решение вернуться в школу, за исключением, по понятным причинам, Лаванды, когда дверь купе открылась в очередной раз, и на пороге показались те двое, кого Гарри так хотел увидеть всё утро. Было у него такое чувство, что они должны быть все вместе, возвращаясь в школу.
- Привет, - радостно поздоровалась Полумна, усаживаясь рядом с Гарри, которому пришлось подвинуться, и теперь их с Джинни разделяло всего несколько дюймов. – Мы вам не помешаем?
Невилл уселся на сиденье к Рону и Гермионе, причём Рон воспользовался возможностью и придвинулся ещё ближе к Гермионе.
- Конечно, не помешаете, - тепло ответил Гарри, с нежностью глядя на Полумну, которая уже доставала из сумки свежий номер «Придиры», на который, кстати, Гарри летом оформил подписку. Правда, Полумне совсем не обязательно было знать, что он так и не прочитал ни одного номера.– Не стоило даже спрашивать.
- Ну, знаешь, Рон у нас никогда не отличался особой сдержанностью, - задумчиво сказала Полумна. – Вдруг он мечтал провести время с Гермионой, а тут мы, как снег на голову.
Гарри крепко сжал губы, чтобы не расхохотаться. Гермиона подозрительно низко склонила голову, искоса глядя на слегка смущённого Рона, который явно не знал, что ответить. Вот умела Полумна попасть в точку!
- Ну, я же и так провожу время с Гермионой, верно? – нашёлся, наконец, Рон, обнимая Гермиону за плечи. – Кончайте ржать!
Гарри, Джинни и Невилл хохотали в голос. Полумна, с таким видом, будто не имела никакого отношения к этому веселью, углубилась в очередную фантастическую статью «Придиры», перевернув предварительно журнал вверх тормашками.
- Не отличался… особой… сдержанностью, - выдавила Джинни, вытирая слёзы. – Ты, наверное, хотела сказать, Полумна, что Рон всегда был законченным психом?
- Но это было бы невежливо, - серьёзно ответила Полумна, отрываясь от своего журнала. – Я бы так никогда не сказала.
Теперь не выдержала даже Гермиона, присоединившись к громкому хохоту и уткнувшись Рону в плечо. Несколько секунд у Рона было такое лицо, будто он всерьёз обдумывал план дальнейших действий: принять независимый вид и проигнорировать смеющихся друзей или засмеяться вместе с ними. В конце концов, он не выдержал и прыснул.
- Да ладно вам, я не так уж и плох, - заявил он сквозь смех.
- Нет, конечно, нет, - горячо заверила его Полумна. – Твоя несдержанность ничуть не мешает тебе быть одним из самых замечательных людей, которых я знаю.
- Эээ… спасибо, Полумна, - пробормотал покрасневший теперь от другого, приятного смущения Рон.
Повисла пауза. Гарри медленно обвёл взглядом всех, сидевших в купе. Вот они, самые дорогие, самые любимые люди, живые, здоровые, весёлые. Какое счастье, что их не отняли у него! Гарри почувствовал комок в горле, и перевёл взгляд на лежавшие на коленях руки. Кажется, все испытывали примерно то же самое, судя по тому, как Гермиона размягчённым взглядом обводила купе, Рон исподлобья косился на неё, сжимая её ладонь, Джинни придвинулась чуть ближе к Гарри и ласково улыбнулась Невиллу.
- Я как будто у себя в комнате, - мечтательно пробормотала Полумна. – Только сейчас даже лучше.
Гарри потребовалась пара секунд, чтобы понять, что она имела в виду. Лица всех, кто сидел сейчас в купе, были нарисованы на потолке её комнаты и соединены миллионом золотистых слов «друзья».
- Я так рад, что мы все вместе, - тихо сказал Гарри, надеясь, что этой коротенькой фразы хватит, чтобы выразить обуревавшие его чувства.
- А я рад, что ты сидишь сейчас напротив меня, - Невилл смотрел Гарри прямо в глаза. – На какой-то момент я успел подумать, что этого никогда больше не случится.
Джинни резко подняла руку, словно заслоняясь от чего-то, и умоляюще взглянула на Невилла. Гарри почти коснулся её руки, когда повернулся, чтобы ободряюще ей улыбнуться. Гермиона слегка побледнела и теснее прижалась к помрачневшему Рону. Гарри был потрясён такой реакцией друзей. В конце концов, прошло почти четыре месяца с того дня, а им до сих пор так страшно вспоминать о нём. Наверное, чтобы их понять, нужно оказаться на их месте, чего, Гарри искренне надеялся на это, никогда не произойдёт.
- Тебе не понять этого, - будто прочитала его мысли Полумна, внимательно сверля его взглядом своих светлых глаз. – Ты бы не понял, даже если бы увидел нас тогда, хотя, даже хорошо, что ты не видел, это было страшно. Это можно только почувствовать.
Джинни закашлялась, отвернувшись к окну и притворившись ужасно заинтересованной в разглядывании пролетавших мимо лугов и лесов. У Гарри мелькнула какая-то смутная мысль, касавшаяся маленькой колбочки с серебристой субстанцией внутри, лежавшей на самом дне его чемодана.
- Я вот лично чувствовала себя так, будто рядом оказалась сотня дементоров, - буднично добавила Полумна и вернулась к своему журналу.
Гарри не знал, что сказать. Извиняться было как-то глупо, никто не винил его в этом вынужденном притворстве. Наверное, тут уже ничего не поделать, что было, то было.
- Давайте не будем говорить об этом, - наконец, решительно сказал Гарри. – Мне очень жаль, что пришлось так поступить, но у меня не было другого выхода. Если бы я мог, я бы придумал что-то другое. Хотя, у меня особо и времени-то не было, чтобы подумать. Так что я предлагаю закрыть эту тему. Не вспоминайте, хорошо? Я жив, со мной всё хорошо.
Все смотрели на него с большим сомнением на лицах, и Гарри вспомнились слова Джинни «ты думаешь, это от меня хоть каплю зависит?» Да, к сожалению, ещё никто не научился управлять своими снами.
Время шло, и они успели же обсудить огромное количество тем, начиная от размышлений о том, сильно ли изменится жизнь в Хогвартсе, и заканчивая догадками, кто теперь займёт место преподавателя Защиты от тёмных искусств. Гарри основательно проголодался и уже начал жалеть, что Джинни сидит так близко. Будет неловко, если у него сейчас громко заурчит в животе. Наконец, к его огромной радости, появилась всё та же пожилая волшебница, развозившая на той же самой тележке сладости. Гарри накупил просто огромную кучу разных конфет, шоколадных лягушек, тыквенного печенья, лакричных тянучек и прочей ерунды, которую сложно было назвать полноценной едой. Хотя, через десять минут, когда они прикончили уже почти половину всех сладостей, сваленных на сиденье Рона и Гермионы в одну большую кучу, независимо от того, кто их купил, Гарри мог бы поспорить с любым, кто бы ему заявил, что сладкое это не еда. Голод оно утоляло просто на ура.
- Пожалуй, мне пора, - заявила Гермиона около часа спустя, посмотрев на часы. – Как-то нехорошо было бы опоздать на первое же собрание.
Рон недовольно поморщился, пытаясь убрать с прохода длинные ноги и давая Гермионе место, чтобы пройти к двери.
- Не старайся, Рон, - улыбнулась Гермиона, - всё равно не получится. Я как-нибудь пройду.
Она встала, стараясь не наступить Рону на кроссовки, двинулась вперёд, но потом обернулась и, наклонившись, быстро чмокнула его в губы. Рон прилагал массу усилий, чтобы его лицо оставалось непроницаемым, но его хватило ровно до того момента, пока за Гермионой не захлопнулась дверь. А потом его лицо расплылось в широкой, счастливой улыбке, которая придавала ему несколько глуповатый вид. Все влюблённые всегда выглядят глуповато, глубокомысленно решил Гарри, забывая причислить к разряду влюблённых себя. Хотя, объективно, он-то уж точно не подходит под эту характеристику, он, вроде бы, никаких глупых поступков не совершал и не совершает.
Гермионы не было довольно долго. Солнце уже начало медленно опускаться за горизонт, когда Невилл вдруг вспомнил, что они с Полумной оставили вещи в другом купе.
- Лучше сходить за ними сейчас, - предложил он. – Во-первых, нужно переодеться в мантии, а, во-вторых, незачем потом создавать давку, когда все пойдут к выходу.
Полумна согласилась, и они с Невиллом отправились за своими чемоданами. После их ухода Рон несколько минут молча пялился в окно, иногда взглядывая на часы, и, наконец, заявил:
- Что-то Гермионы давно нет, не находите? Я пойду, поищу её, мало ли, что могло случиться.
Гарри очень хотелось спросить, что именно, но он быстро вспомнил, сколько раз он оказывался в неприятных ситуациях по дороге в Хогвартс, и промолчал. К тому же, они и правда не знали, кто из слизеринцев решил вернуться в школу, а с их стороны можно было ожидать любой пакости.
Дверь купе захлопнулась с громким стуком, и Гарри вдруг осознал, что они с Джинни остались наедине. У него моментально вспотели ладони, он тут же вспомнил её день рождения и испорченные Роном чудесные моменты. Может быть, вот он – его шанс, может, сейчас нужно что-то предпринять? И сидят они так близко… Гарри робко повернулся к Джинни, но она не смотрела на него, с интересом разглядывая ноготь большого пальца на правой руке.
- Скоро уже приедем, - фраза была довольно глупой, Гарри осознавал это. Но нужно же с чего-то начать разговор!
- Ага, - откликнулась Джинни, так и не пошевелившись.
Гарри помолчал пару минут, потом предпринял ещё одну героическую попытку завязать разговор:
- Здорово всё-таки, что мы возвращаемся в школу, да?
И почему он вообще решил, что это заставит Джинни вступить с ним в оживлённую беседу? Особенно, если учесть, что они обсудили, как это здорово, минут двадцать назад. Кажется, Джинни взглянула на него с жалостью. Чёрт! Только этого не хватало.
- Да, Гарри, это просто чудесно, - чуть насмешливо произнесла Джинни, избегая его взгляда.
- Сегодня первое сентября! – вдруг выпалил Гарри, не успев подумать, но это его и спасло, потому что Джинни явно начала проявлять к разговору интерес.
- Да, я помню, - ответила она, чуть приметно вздрогнув.
- Сегодня я имею полное право воспользоваться Омутом памяти и посмотреть твои воспоминания, помнишь? – Гарри надеялся, что это прозвучало не слишком резко. Как будто, он ей угрожает, как будто опасается, что она возьмёт свои слова назад.
- Да, всё верно, - Джинни сглотнула и, наконец, посмотрела ему прямо в глаза. – Я боюсь этого момента.
- Почему? – спросил Гарри, чувствуя, как пересыхает в горле.
- Боюсь… последствий, - Джинни неопределённо взмахнула рукой. – Твоей реакции.
Гарри задумался. Может, в воспоминаниях совсем не то, на что он рассчитывал, на что надеялся всё это время? Может, там, напротив, что-то для него не приятное? С другой стороны, она всё-таки подарила их ему на день рождения. Гарри в конец распереживался.
- Может быть, после того, как ты их посмотришь, мы больше не будем друзьями, - прошептала Джинни, откидываясь на спинку сиденья.
- Перестань, не говори так! - Гарри повысил голос от неожиданности. – Что бы там ни было, ты – один из самых близких мне людей на этом свете, и ничто, слышишь, ничто не сможет это изменить.
- Только эта надежда меня и утешает, - тихо сказала Джинни, и Гарри вспомнил эти слова. Она уже говорила их, он их уже слышал, и это было прямо перед тем, как она его поцеловала…
Гарри потянулся к ней неосознанно. У него было такое ощущение, что мозг перестал работать, бросив его на произвол судьбы наедине с чувствами. Он с трепетом дотронулся кончиками пальцев до шелковистых волос Джинни, в глубине души опасаясь, что она может отстраниться. Но Джинни сидела неподвижно, глядя на него широко раскрытыми глазами. Гарри придвинулся ближе и осторожно, едва касаясь, провёл указательным пальцем по её щеке. Джинни вздрогнула, но снова не двинулась с места, и Гарри осторожно коснулся её щеки губами. Он уже целовал её, поздравляя с днём рождения, но тогда всё было по-другому. Тогда это был тёплый дружеский поцелуй, не имевший ничего общего с тем, что происходило сейчас. Сейчас было такое ощущение, будто его прилично шарахнуло током. Гарри почувствовал, как Джинни несмело положила руки ему на плечи, как они затем двинулись дальше, заставляя Гарри придвинуться ещё ближе, совсем вплотную. Гарри видел её губы совсем близко, он бы в любом случае не смог сдерживать себя дольше. Джинни закрыла глаза, и Гарри почти коснулся её губ, когда дверь купе с грохотом отлетела в сторону.
Гарри отпрянул от Джинни так резко, что она даже не сразу успела разжать руки. Он поправил очки и обернулся, стараясь скрыть ту ненависть, которую у него вызвал нежданный посетитель. Не стоило большого труда угадать, кто это был. Гарри задавался только одним вопросом: у Рона где-то в голове срабатывает радарчик или что? Как он чувствует, что, вот, именно в этот момент его сестра собирается поцеловаться с парнем?
- Я… - Рон смотрел на них виновато, - я… зашёл просто… там… Гермиона просила, в общем…
- Что просила Гермиона? – спросила Джинни, и Гарри отметил, что её голос чуть дрожал.
- Просила, чтобы мы переоделись в школьные мантии, - убито закончил Рон, покосившись на молчавшего Гарри. – Вот.
Гарри кивнул и достал свой чемодан, открывая его так, чтобы Джинни не увидела, в каком беспорядке туда свалены его вещи. Мантия, как назло, лежала в самом низу, и о чём он только думал, когда вещи собирал? Может быть, о том, почему он такой безответственный и не собрал вещи раньше? Или, как бы не опоздать в школу? Или о маленькой колбочке, заботливо завёрнутой сначала в носки, потом в толстый свитер? Чёрт его знает, о чём он думал, но точно не о школьной мантии.
Гарри был не в состоянии остановить поток бессвязных мыслей, роившихся в его голове. Как он ни пытался, он не мог заставить себя мыслить связно. Виной тому, конечно, был только что испорченный Роном счастливый момент между ним и Джинни. Хотя, кое-что всё равно прояснилось: Джинни настроена не так уж и против поцелуя с ним. Это могло означать как всё для него, так и ровным счётом ничего.
Остаток путешествия прошёл в напряжённой атмосфере. Рон, пытаясь загладить свою вину, всё время отпускал глупые шуточки, надеясь, что Гарри или Джинни засмеются, но они сидели, застыв в молчаливом ожидании, и никак на него не реагировали. Вернувшаяся Гермиона удивлённо подняла брови и, видимо, пришла к ошибочному выводу, что Гарри с Джинни поругались, потому что вдруг нашла миллион тем для разговора, в которых ни Гарри, ни Джинни не участвовали, но чувствовали себя при это комфортно. Если в данной ситуации речь вообще могла идти о комфорте. Невилл молчал, углубившись в свои мысли, а Полумна переводила задумчивый взгляд с Джинни на Гарри и обратно и явно о чём-то размышляла, иногда чуть покачивая головой и улыбаясь.
Гарри ужасно обрадовался, когда поезд, наконец, подкатил к станции. Это позволяло ему молчать, вытаскивая чемоданы из купе, и не выглядеть при этом обиженным Ромео. Гарри нёс клетку со своей совой и думал, что снова не придумал для неё имени. И почему он такой недисциплинированный? Ничего не может сделать вовремя.
- Первокурсники! Все сюда! – раздался такой знакомый голос, и все с одинаковыми радостными улыбками повернулись к возвышавшемуся над всеми на три головы Хагриду. – Привет всей компании! Рад вас видеть, очень рад!
- Привет, Хагрид, - Гарри тепло улыбнулся старому другу и пожал его огромную ладонь. – Как жизнь?
- Гораздо лучше, чем раньше, - прогудел Хагрид, ухватывая за мантию первокурсника, который так на них засмотрелся, что чуть не прошёл мимо. – Подожди чуток, куда это ты собрался один, малыш? В последнее время, было очень много работы, сам понимаешь. Всё было поломано, разрушено, всё нужно было чинить.
- И как там… всё? – этот вопрос волновал Гарри всю дорогу. Он жутко боялся, что Хогвартс сохранит отпечаток страшных событий, имевших место в его стенах, и это отравит его радость от возвращения в школу.
- Всё нормально, - Хагрид даже немного удивился. – Ты же не думаешь, что профессор МакГонагалл позволила бы вам учиться в развалине?
- Нет, конечно, нет, - с облегчением вздохнул Гарри. – Ладно, я пойду к каретам.
Хагрид кивнул и перевёл добрый взгляд на первокурсников, не все из которых, кажется, замечали доброту, светившуюся в глазах лесничего, судя по ужасу, с которым они взирали на него. Гарри побежал догонять друзей, которые ушли вперёд, чтобы занять карету. Он не сразу понял, почему они стоят перед пустой каретой, словно парализованные каким-то сильным чувством. Собственно, догадаться о причине такого состояния оказалось несложно, когда он увидел, куда обращены все взгляды. Рон, Гермиона и Джинни, открыв рты, смотрели на фестралов.
Гарри и забыл, что раньше они никогда их не видели, и сейчас в груди больно кольнуло: и не должны были видеть, это было неправильно. В конце концов, все они были всего лишь детьми, которых суровая действительность заставила повзрослеть гораздо раньше срока.
- Они… они красивые, - прошептала Гермиона, глядя на Гарри полными слёз глазами. – Но я многое бы отдала, чтобы их не видеть.
Джинни согласно кивнула и, тряхнув головой, первая залезла в карету.
- А кто… кого… - заикаясь, начал Рон, поворачиваясь к Гермионе и указывая на фестралов.
- Много кого, Рон. Мы видели немало смертей, - вздохнула та.
- А ты? – Рон обернулся к сестре, в его глазах светилась надежда, что Джинни сейчас назовёт одно-два имени и на этом остановится.
- Не помню, - мрачно ответила Джинни, не оправдав его надежд. – Но, даже если забыть о битве, я была с Демельзой, когда она… когда её не стало.
Гарри сжал зубы. За что? За что им всё это? Чем заслужила такую судьбу милая, добрая, талантливая девочка Демельза Робинс?
Они молчали всю дорогу, и каждый вспоминал тех, кто уже не мог вернуться в Хогвартс. И у каждого была своя, незаживающая рана. И даже не одна. Гарри, например, так и не смог решить для себя, чья смерть была для него самой тяжёлой: Фреда или Люпина? Потому что они оба были для него близкими, дорогими людьми, и без обоих он чувствовал себя потерянным и опустошённым. Да, не так он представлял себе дорогу в Хогвартс.
Гарри осмотрелся по сторонам. Ничего себе, как быстро они добрались! Ещё один поворот, и они увидят замок. Этот момент многое должен был определить в их будущем: Гарри боялся, что школа будет служить для них вечным напоминанием о войне со всеми её ужасами. Карета подпрыгнула на очередной кочке, немного покачнулась на повороте, и Гарри обмер. Вдали, в полной темноте, возвышался величественный замок, окна которого призывно горели, обещая тепло и уют. Гарри с трудом отвёл взгляд от потрясающего зрелища. Да, пожалуй, в своей жизни он не видел ничего красивее Хогвартса. Если только лицо Джинни, которая сидела рядом и расширившимися от восторга глазами смотрела на их школу, которая навсегда останется для них вторым домом, понял Гарри, какие бы ужасы не пришлось им пережить когда-то в её стенах.


Глава 27

Большой зал напомнил Гарри… Большой зал Хогвартса, как это ни странно. Он совершенно не был похож на то место, где четыре месяца назад оказывали первую помощь раненым защитникам школы. Ничто не напоминало о том, как посередине зала лежали тела тех, кто пал в этой борьбе, оплакиваемый родными и друзьями. Большой зал сейчас вызывал исключительно воспоминания обо всех счастливых минутах, которые у Гарри были связаны именно с ним. Вон там, прямо на том же месте, где сейчас, стояла та же самая высокая табуретка, на которой лежала ничуть не изменившаяся Распределяющая шляпа, отправившая Гарри на Гриффиндор. А вот здесь он сидел в свой самый первый вечер в школе, а рядом так же был Рон, только совсем маленький, наверное, вполовину меньше ростом, чем сейчас. А на том месте, где виднелась знакомая остроконечная шляпа профессора МакГонагалл, конечно же стоял, сияя приветственной улыбкой и глядя на взволнованную толпу учеников, профессор Дамблдор. Вон там всегда сидел Снейп. Профессор Снейп, мысленно поправил сам себя Гарри.
В зале стоял лёгкий шум, вызванный гулом тысячи голосов. Все спешили поделиться впечатлениями и воспоминаниями с соседями, нагибались вперёд, обращаясь к тем, кто сидел напротив. Гарри внимательно оглядел свой стол, постоянно отвечая на многочисленные приветствия, и сделал вывод, что вернулись, кажется, все. По крайней мере, он видел множество знакомых лиц. Ещё по пути в Большой зал на него налетели с приветствиями Кут и Пикс, и Гарри был от души рад видеть своих старых товарищей по квидиччной команде. Честное слово, даже лицо Ромильды Вейн, которая, как обычно, посылала ему томные взгляды, сегодня его умиляло.
Полны были и столы Когтеврана и Пуффендуя, за которыми царило особенное оживление. Гарри с радостью отметил, что Полумна не сидела одна, как это бывало раньше, а увлечённо что-то обсуждала с сидевшими рядом девочками, которые смотрели на неё с нескрываемым восторгом и даже почтением. Гарри с трудом сдержал улыбку, заметив за столом Пуффендуя Эрни МакМилана, который неимоверно напоминал ему Перси, так же выпячивая грудь вперёд, чтобы все окружающие видели его значок старосты школы.
Только за одним столом было ощутимо меньше народу, только за ним царила почти мертвенная тишина, и это вполне предсказуемо был стол Слизерина. Гарри с облегчением заметил, что с его курса вернулись только двое: Малфой и Дафна Гринграсс. Оба сидели чуть в стороне, к ним присоединилась только одна девочка, явно младше их обоих, с длинными белокурыми волосами. Гарри никогда особо не интересовался родственными связями слизеринцев, но у него почему-то сложилось чёткое представление, что она была младшей сестрой Дафны. В общем и целом, он ничего плохого сказать про Гринграсс не мог. Она почти никогда не вмешивалась в перепалки между Гарри и слизеринцами, предпочитая оставаться в стороне.
Гарри не успел как следует разглядеть Малфоя, отметил только, что тот ни разу не поднял глаза от стола, односложно, почти не разжимая губ, отвечая на реплики Гринграсс, когда двери Большого зала открылись и профессор Стебль ввела стройную колонну первокурсников. Гарри аплодировал вместе с остальными, думая при этом, как же повезло этим детям, что им исполнилось одиннадцать только в этом году. Он только сейчас понял, что первокурсников теперь окажется в два раза больше, так как прошлый год считать за полноценный учебный было ни в коем случае нельзя. Гермиона успела шепнуть им, что очень немногие захотели вернуться в Хогвартс, так как родители не смогли пересилить в себе страх, что в школе их дети снова подвергнутся различного рода издевательствам. Что ж, их вполне можно было понять.
Гарри ожидал церемонии распределения, так было всегда, каждый год его учёбы здесь, но профессор МакГонагалл вдруг сделала профессору Стебль знак рукой и встала из-за стола. В зале тут же наступила гробовая тишина.
- Всем добрый вечер, - начала профессор МакГонагалл, и Гарри с изумлением понял, что она ужасно волнуется. – Перед традиционной церемонией распределения, я хотела бы сказать пару слов. Как новый директор Хогвартса, я приветствую всех студентов и желаю всем вам продуктивного и счастливого учебного года. Этот год будет достаточно необычным для всех нас. Как вы знаете, события, имевшие место в прошлом году в этих стенах, - ноздри профессора МакГонагалл угрожающе раздулись, - не позволили студентам обучаться… полноценно. Поэтому, всем придётся пройти прошлогодний курс повторно, что ставит нас в несколько затруднительное положение. В этом году у нас будет два первых курса, которые мы решили объединить в один. Это сделает невозможной саму идею сдвоенных уроков, но, вероятно, в данный момент это и к лучшему.
Гарри не совсем понял, что она имела в виду, но не решился отвлекать вопросами Гермиону, которая с жадностью впитывала каждое слово профессора МакГонагалл.
- У меня есть несколько просьб ко всем студентам без исключения, - МакГонагалл тяжело опёрлась о стол, и Гарри понял, о чём она будет говорить ещё до того, как услышал её слова. – Во-первых, я прошу, нет, я требую забыть о многолетней, даже многовековой вражде между факультетами. Особенно это касается Гриффиндора и Слизерина. Прошу простить мне мою прямоту, но я буду говорить откровенно. Я не потерплю больше никаких военных действий любого масштаба. Нами было принято решение, что за любую попытку посеять межфакультетскую рознь виновные будут немедленно исключены из школы. Ни один факультет не лучше и не хуже любого другого, важность имеют только студенты, которые и создают его репутацию. Но из-за нескольких человек ни в коем случае нельзя превратно судить обо всех остальных. Всегда помните, что Северус Снейп учился на Слизерине, а Питер Петтигрю – на Гриффиндоре.
По залу прокатился удивлённый ропот. Гарри был абсолютно согласен с каждым её словом. Ведь и правда, у непосвящённых людей могло сложиться впечатление, что на Гриффиндоре учатся только трусы и предатели, если бы они услышали историю Петтигрю. Конечно, многовековую вражду между факультетами не удастся побороть за несколько недель, пусть сперва шаткий мир зиждется хотя бы на страхе быть исключёнными из школы.
- Во-вторых, - профессор МакГонагалл подняла руку, призывая к тишине, - как вы все знаете, в школу вернулись некоторые из бывших последователей Волан-де-Морта. – Зал зашёлся в общем вздохе ужаса, но МакГонагалл неумолимо продолжила свою речь, и Гарри только поразился её мужеству. – Я напоминаю всем и каждому, что все мы не безгрешны, что все имеют право на ошибку. Наше дело – помочь раз оступившимся, но, попрошу заметить, раскаявшимся. Мы не должны уподобляться извергам и добивать морально уничтоженных людей. Министр магии просил меня передать вам, что теперь, после победы, мы будем строить новый мир, где не будет места злу и горю. А это значит, что мы ни в коем случае не будем припоминать людям их прошлые грехи. Что было, то было. Я не позволю никому, пусть вы даже и герой магического мира, пусть вы участвовали в сотне битв, пусть вы совершили много хороших, добрых поступков в прошлом, причинять какой-либо вред студентам, скажем так, ранее бывшим в противоположном лагере. Теперь все вы снова студенты Хогвартса, все вы равны в моих глазах, и я буду справедливо и беспристрастно судить о ваших поступках. То же самое будут делать и все остальные преподаватели. Чтобы вы не сомневались, - профессор МакГонагалл сняла очки и посмотрела на сидевших, затаив дыхание, студентов, - стоит, пожалуй, упомянуть, что мы не пригласили бы в Хогвартс людей, которые до сих пор поддерживают идеи Волан-де-Морта, хотя таких почти и не осталось.
На протяжении этой длинной речи взгляды всех присутствующих были устремлены на Малфоя, и Гарри почти пожалел его: уж кому, как не ему знать, насколько это ужасно – быть объектом всеобщего внимания. Нужно отдать должное Малфою, несмотря на смертельную бледность, его лицо не выражало ничего, кроме вежливого, спокойного внимания.
- И, в-третьих, - устало сказала МакГонагалл, снова нацепив очки, - в этом зале сейчас находится множество героев магического мира. Причём не только среди преподавателей, но и среди студентов. Каждый из них прошёл через множество опасностей, потерял много близких людей, каждый по-своему пострадал. Поэтому я категорически запрещаю кому бы то ни было задавать им любые вопросы, способные причинить дискомфорт. Я не говорю, что мы не должны вспоминать о войне, напротив, это наш долг – сохранить память о ней и обо всех павших и передать её следующим поколениям. Но я не позволю заставлять страдать людей, которым страданий и так хватит с лихвой до конца жизни. Поэтому оставьте своё любопытство при себе, если не хотите подвергнуться самому строгому наказанию. А теперь перейдём к церемонии.
Профессор Стебль развернула длинный свиток пергамента и подняла с табурета шляпу.
- Бриджтаун, Малкольм, - назвала она первое имя, и крохотный мальчик на трясущихся ногах двинулся вперёд. Гарри невольно задался вопросом, неужели он тоже был таким маленьким, таким худеньким и напуганным? Наверняка был.
- Когтевран! – выкрикнула шляпа, едва коснувшись волос мальчика, и когтевранцы неистово зааплодировали, вскочив на ноги.
- Гроудж, Кэтрин.
- Слизерин!
По изумлённым лицам слизеринцев Гарри понял, что Гроуджи явно не относились к чистокровным семьям, более того, похоже, что Кэтрин была маглорождённой, с таким недоверием смотрели на неё её новые однокурсники. Маглорождённая на Слизерине? Гарри поёжился. Ох, как он ей не завидовал…
- Кроунси, Элизабет.
- Гриффиндор!
Гарри громко захлопал в ладоши, задаваясь вопросом, один ли он заметил недоумение на лицах слизеринцев. Но все были слишком заняты разворачивавшейся на их глазах церемонией. Гарри, который очень устал и хотел есть, был бы совсем не против, если бы список первокурсников в этом году был не таким длинным. В конце концов, ничего особо захватывающего в процедуре распределения не было.
- Зодак, Майкл.
- Пуффендуй!
Гарри с тихой радостью осознал, что Майкл был в списке последним, и перевёл вопросительный взгляд в сторону преподавательского стола.
- Ну что же, - снова поднялась профессор МакГонагалл, - поздравляю всех с зачислением на факультеты! С этой минуты вы стали их полноправными членами. Надеюсь, что здесь вы обретёте настоящих друзей и научитесь многому, чего не умели раньше. Я прошу старост не забывать о своих обязанностях и по мере сил помогать первокурсникам.
Гермиона ободряюще улыбнулась Элизабет Кроунси, которая сидела неподалёку от неё, такая маленькая, что Гарри сначала показалось, что её ноги не достают до пола. Элизабет робко улыбнулась в ответ, залившись при этом краской и покосившись на Гарри.
- Мне осталось только ознакомить вас с некоторыми изменениями, касающимися преподавательского состава. Несмотря на то, что я теперь директор школы, я по-прежнему буду преподавать Трансфигурацию. Далее, познакомьтесь с новым преподавателем по Защите от тёмных искусств профессором Симоном Сайпресом. Профессор Сайпрес закончил школу Шармбатон и представил замечательные рекомендации, поэтому прошу не сомневаться в его компетенции, несмотря на его молодость.
Гарри, не отрываясь, смотрел на профессора Сайпреса и не чувствовал ничего, кроме разочарования. Молодость профессора была настолько очевидна, что просто бросалась в глаза. Он выглядел всего на пару лет старше самого Гарри. Вряд ли он обладал грандиозными знаниями, а уж про опыт и говорить нечего. И как МакГонагалл могла взять его на работу? Молодой человек за преподавательским столом встал и несколько смущённо помахал рукой. Гарри увидел, как с глупыми улыбочками начали переглядываться девчонки, и только сейчас отметил, что Симон Сайпрес был красив. Его длинные тёмные волосы, изящно завиваясь, ложились на высокий воротник парадной мантии, обрамляя чуть бледное лицо с утончёнными чертами. Когда-то в детстве Гарри так представлял себе французских аристократов, прочитав подаренную кем-то Дадли и так ни разу им и не открытую книгу «Три мушкетёра». К тому же, профессор Сайпрес был высок и, насколько мог судить Гарри, отлично сложен. Он украдкой взглянул на Джинни, но в её глазах читалось лишь вполне понятное в таких случаях любопытство, не более.
- Ну что же, а теперь я хочу пожелать всем приятного аппетита, - провозгласила профессор МакГонагалл. – Начинаем праздничный пир!
Гарри тут же забыл про профессора Сайпреса и накинулся на пирог с почками, едва сдерживая стоны удовольствия. Как же он скучал по стряпне хогвартских эльфов! Рон тоже не терял времени на разговоры, мудро решив, что длинную речь МакГонагалл и нового преподавателя он обсудить всегда успеет, а вот ужин продолжаться вечно точно не будет.
Гарри уже готов был лопнуть от обжорства, когда профессор МакГонагалл, наконец, пожелала всем спокойной ночи. Если бы пир не закончился, он бы точно впихнул в себя ещё одну порцию ревеневого пудинга, даже если бы это грозило ему быстрой и неминуемой смертью.
- Вы идите, - сказал Гарри Рону и Гермионе, с некоторым трудом поднимаясь на ноги и стараясь избегать взгляда Джинни. – Мне нужно кое-что спросить у МакГонагалл. Встретимся в гостиной, ладно?
Рон и Гермиона кивнули, обменявшись заинтересованными взглядами, а Джинни, резко развернувшись, почти бегом бросилась вон из Большого зала. Гарри сильно встревожила её реакция, но тем больше было причин увидеть её воспоминания как можно быстрее. Он с некоторым затруднениями протолкался сквозь поток направлявшихся к выходу из зала студентов, пожав при этом сотни рук, и, наконец, добрался до стола преподавателей.
- Добрый вечер, Поттер, - поприветствовала его МакГонагалл в своей обычной манере, и если бы Гарри знал её чуть хуже, то никогда бы не догадался, что на самом деле она очень рада его видеть. – Вы что-то хотели?
- Здравствуйте, профессор - Гарри решил не откладывать дел в долгий ящик. – Я хотел спросить, вернее, попросить вас кое о чём.
- Ну, так просите, Поттер, я ужасно устала и хочу спать, - немного сварливо заявила МакГонагалл, подозрительно глядя на него сквозь стёкла очков.
- Вы не разрешите мне воспользоваться Омутом памяти в кабинете… в вашем кабинете? – Гарри замер в ожидании ответа.
- Когда? – немного удивлённо уточнила МакГонагалл.
- Ну, если это возможно, то сейчас, - Гарри было неловко настаивать, но он искренне боялся умереть от нетерпения.
- Это настолько срочно? – профессор МакГонагалл устало откинулась на спинку кресла, и Гарри только сейчас заметил, как сильно она постарела.
- Эээ… нет, не очень, - через силу соврал он. – Это может немного подождать.
- Скажем, до завтра? – предложила МакГонагалл, и её губы чуть дёрнулись в улыбке, когда она увидела выражение робкого восторга на лице Гарри. – Приходите в мой кабинет после занятий, Поттер. Я как раз собиралась обсудить кое-что с профессором Стебль и смогу освободить вам кабинет часа на два. Этого хватит?
- Думаю, должно хватить, - Гарри благодарно посмотрел на неё. – Спасибо огромное.
- Идите спать, Поттер, завтра рано вставать, - вздохнула профессор МакГонагалл, и Гарри уже сделал пару шагов к выходу, но обернулся вновь.
- Это была замечательная речь, профессор, - широко улыбнулся он.
- Я польщена вашей оценкой, Поттер, - Гарри мог бы поклясться, что она слегка покраснела. Он улыбался всю дорогу до башни Гриффиндора.
Никто ещё не спал, когда Гарри вошёл в общую гостиную, назвав Полной Даме пароль («Победа») и выслушав её словесные излияния, которые она наверняка готовила всё лето.
- Что думаешь по поводу этого Сайпреса, Гарри? – крикнул ему Симус через всю комнату. – Я как раз говорил, что он слишком молод, чтобы учить нас.
Гарри двинулся к однокурсникам, но вдруг заметил, как отшатнулась при его приближении Джинни, недоверчиво глядя на него. Несколько секунд на её лице были написаны потрясение и шок, потом она быстро сделала несколько вдохов, как будто ей не хватало воздуха и схватилась рукой за спинку кресла, возле которого стояла. Гарри рванулся к ней, но его опередила Гермиона, заставившая Джинни сесть в кресло.
- Что с тобой? – тревожно спросила она, заглядывая подруге в лицо. – Тебе плохо?
- Нет, нет, - взгляд Джинни блуждал по комнате, она сделала слабую попытку приподняться. – Сейчас всё пройдёт, не обращайте внимания.
- Я позову мадам Помфри, - Рон решительно направился к выходу, но Джинни, уже совсем пришедшая в себя, категорически запретила ему покидать гостиную под угрозой применения своего фирменного Летучемышиного сглаза.
- Я же сказала, что со мной всё в порядке! - со злостью рявкнула она, сверля брата упрямым взглядом.
- Джинни, Рон прав, если тебя что-то беспокоит… - встрял Гарри, с беспокойством взирающий на неё из-за диванчика, к которому успел подойти.
- Ой, всё, Гарри! – почти истерично выкрикнула Джинни, бросаясь к лестнице, ведущей в спальни девочек. – Я иду спать. Всем спокойной ночи.
После её ухода все ошарашено молчали, недоуменно переглядываясь.
- Что я такого сказал? – расстроено спросил Гарри.
- Дело не в тебе, - попыталась успокоить его Гермиона. – Просто сегодня у всех был тяжёлый день, нервы не выдержали, наверное.
Гарри кивнул, абсолютно не убеждённый её доводами. Как-то не похоже на Джинни. Она всегда умела держать себя в руках.
- Кстати, где ты был? – спросил Рон, усаживаясь обратно на своё место рядом с Гермионой и всё ещё глядя вслед Джинни. – О чём ты хотел поговорить с МакГонагалл?
- Да так, есть одно дельце, - начал объяснять Гарри, устраиваясь на диване. – Чёрт! Что это?
- Это Пикси, - еле сдерживая душивший её смех при виде лица Гарри выдавила Гермиона. – Думаю, ты не поднимешь Джинни настроение, если раздавишь её пушистика.
- И что с ним делать? – Гарри озадаченно уставился на комок пуха. – Джинни ушла, а его куда?
- Возьму к себе в спальню и буду надеяться, что Живоглот его не сожрёт за одну ночь, - пожала плечами Гермиона, поглаживая кота, который не сводил жёлтых глаз с Пикси, и Гарри посетило сильное подозрение, что пушистику недолго осталось жить. – Что ты там говорил про МакГонагалл?
- Сегодня не получилось, - уклончиво ответил Гарри, - но она пообещала, что я могу прийти к ней завтра после занятий.
За его спиной раздался громкий возглас удивления, и, резко обернувшись, Гарри увидел вернувшуюся Джинни, которая смотрела на него широко открытыми глазами, в которых плескалось радостное удивление вперемежку с облегчением.
- Ты не был у МакГонагалл? – настойчиво спросила она, и Гарри покачал головой, чуть нахмурив брови.
- Завтра после занятий, - повторил он, и Джинни улыбнулась.
- Я забыла Пикси, - объявила она, забирая пушистика под разочарованным взглядом Живоглота. – Вот теперь всем спокойной ночи.
- И что это было? – недоуменно спросил Рон, глядя на Гарри, после того, как Джинни вышла. – Что происходит?
Гермиона едва заметно, но, кажется, довольно сильно ткнула его локтем в бок, и у Гарри появилось такое чувство, что Гермиона знает куда больше, чем он думал.
- Я, пожалуй, тоже пойду спать, - сказал Гарри, поднимаясь. – Кто со мной?
Симус, Дин и Невилл решили присоединиться к нему, а Рон, слегка покраснев, заявил небрежным тоном, что он бы пока остался внизу, почитал что-нибудь, а то что-то спать не хочется. Дин послал Симусу многозначительную улыбку, и оба стали подниматься по лестнице в спальню. До Гарри долетел их громкий смех.
- Удачно вам почитать, - серьёзно пожелал он Рону с Гермионой и, ловко увернувшись от брошенной в него Роном подушки, бросился в спальню.
- Они наконец-то объяснились? – заинтересованно спросил Симус, когда Гарри, всё ещё улыбаясь, вошёл в спальню.
- Что-то вроде того, - кивнул он.
- Давно пора, - вставил Дин, доставая из чемодана пижаму.
- Это точно, - добавил Невилл, расставляя на своей прикроватной тумбочке крохотные горшочки с землёй.
- Что это там у тебя, Невилл? – поинтересовался Гарри, с наслаждением вытягиваясь на кровати и чувствуя, что глаза против его воли начинают слипаться.
- Это? – Невилл любовно взглянул на горшочки. – Это очень редкие растения из Венесуэлы. Профессор Стебль обещала мне достать семена ещё на пятом курсе, но ей это удалось только две недели назад. Мы с ней хотим поставить один эксперимент…
Гарри не услышал, что за эксперимент хотели поставить Невилл и профессор Стебль, провалившись в глубокий сон. Хорошо, что он не пошёл смотреть воспоминания Джинни в таком состоянии, а не то точно упустил бы что-нибудь очень важное. Последней мыслью, посетившей Гарри перед тем, как сознание отключилось, стало ехидное предположение, что Рон с Гермионой, наверное, уже прочитали добрую сотню страниц. Он так и не узнал, во сколько Рон поднялся в спальню в тот вечер. Ничего, друзья заслужили, наконец, немного времени, чтобы побыть наедине.


Глава 28

Утром Гарри проснулся с чувством, будто сегодня Рождество. Ему потребовалось долгих десять секунд, чтобы осознать, откуда взялась такая нелепая мысль в начале сентября: сегодня он, наконец, посмотрит воспоминания Джинни!
- Вставай, Рон, завтрак проспишь, - Гарри бросил в Рона скомканной пижамной футболкой, но друг только что-то недовольно промычал и натянул на голову одеяло. – Я сказал, вставай!
- Слушай, будь другом, отвали, а? – недовольно пробурчал Рон из-под одеяла. – Не хочу я есть, лучше встану попозже.
- Знаю я твоё «попозже», - Гарри чувствовал себя сварливой супругой, но выбора у него не было: если сейчас Рона не поднять, он непременно проспит занятия. – Тебя Гермиона ждёт внизу.
Эта маленькая ложь подействовала, хотя, Гарри быстро успокоил свою совесть тем, что Гермиона действительно ждёт их где-то внизу, поэтому он практически сказал правду. Рон высунулся из-под одеяла, почесал всклокоченную рыжую макушку и, глядя на Гарри, как на врага народа, начал медленно, очень медленно опускать с кровати правую ногу. Так медленно, что со стороны могло показаться, будто он продолжает лежать неподвижно.
- Хватит спать! – Гарри рывком стянул с друга одеяло, и Рону не осталось ничего другого, кроме как встать. – Все уже ушли, мы одни остались.
- Ну и что? – недовольно спросил Рон. – Что они, всё съедят что ли?
- Тебе не кажется, что проспать занятия в первый же учебный день – это плохая идея? – поинтересовался Гарри, завязывая галстук перед зеркалом.
- Знаешь, - Рон торжественно посмотрел на него, прыгая на одной ноге, стараясь снять с себя пижамные штаны, почему-то он всегда снимал и одевал их стоя, - иногда ты бываешь до ужаса похож на Гермиону.
- Учитывая твоё к ней отношение, приму это за комплимент, - отпарировал Гарри. – Кстати, о Гермионе, как вы вчера почитали?
- Не суй свой нос не в своё дело, - Рону, видимо, казалось, что он выглядел гордо и независимо, стоя в одних оранжевых трусах и с зубной щёткой во рту. – Я же не допрашиваю тебя.
- Конечно, зачем тебе, если ты можешь зайти и сам посмотреть, да? – не удержался Гарри, и Рон замолчал, сделав вид, что не услышал.
Конечно, Гарри не собирался выпытывать подробности его ночных посиделок с Гермионой в общей гостиной, это было просто-напросто нетактично, особенно – по отношению к Гермионе. Но и упустить случай подколоть друга Гарри не мог. Он прекрасно понимал, что дело ни в коем случае не зашло дальше довольно невинных поцелуев, он слишком хорошо знал Гермиону. Однако, Рон просто обязан был почувствовать себя в шкуре самого Гарри, которого он подозревал во всех смертных грехах, стоило им с Джинни чуть задержаться в гостиной после отбоя. Пару раз Рон даже неожиданно спускался вниз, демонстративно закрывая рукой глаза, словно опасаясь увидеть что-то непристойное. Гарри всегда поражался великолепной выдержке Джинни, потому что сам был в шаге от того, чтобы наколдовать Рону уши-локаторы, чтобы он мог слышать всё происходившее в гостиной прямо из спальни и не утруждал себя лишней беготнёй по лестнице.
- И вообще, - вдруг сурово добавил Рон, - будь повежливее. Мы всё-таки о Гермионе тут говорим.
Гарри опешил. Это Рон ещё будет учить его вежливости?
- Ты прекрасно знаешь, как я к ней отношусь, чтобы сделать что-то… ну, что-то такое…
- Ясно, - Гарри почти что рассердился. – А я, значит, по-твоему, к Джинни относился так, средненько, поэтому от меня можно было ожидать, что я сделаю что-то такое, да?
- Нет, - Рон ткнул в него зубной щёткой. – Ты не смешивай. Джинни – моя сестра, и я просто обязан был её контролировать.
- Но ты допускал, что твой контроль может понадобиться, так? – не отступал Гарри.
- Давай закроем эту тему, - отрезал Рон, слегка краснея. – Вы с Джинни расстались, всё в прошлом, к чему сейчас это обсуждать?
Он смотрел на Гарри как-то странно. Выжидательно. Словно надеялся, что Гарри сейчас опровергнет слова «всё в прошлом».
- Пойдём уже завтракать, - предложил Гарри, отворачиваясь. Может быть, всё и в прошлом, а может – нет. Точный ответ он получит уже сегодня, а пока лучше промолчит.
- Что вы так долго копаетесь? – спросила Гермиона, когда они подошли к своему столу.
- И тебе доброе утро, - ухмыльнулся Рон, целуя её в щёку.
- Кто-то никак не мог проснуться, - правдиво ответил Гарри, и Гермиона чуть улыбнулась.
- Вот, держите, нам уже принесли расписания, - она протянула им по плотному кусочку картона, и Гарри, взяв свой, с интересом уставился на предстоявшие сегодня уроки.
- Трансфигурация и зельеварение до обеда, - бормотал Рон, - заклинания и защита – после. Жить можно, тем более, нет сдвоенных занятий.
- Вообще-то, кое-что изменилось, - опасливо глядя на них, сказала Гермиона. – Слизеринцев, считайте, нет, поэтому их двоих просто прикрепили к нам. Они всегда будут заниматься с нами. А когтевранцы будут заниматься вместе с пуффендуйцами.
- Постоянно? – изумлённо переспросил Рон. – Разве так можно? Мы же на разных факультетах!
- А что оставалось делать? – вопросом на вопрос ответила Гермиона. – Их всего двое, не будут же для них отдельно преподавать, правда?
- Но почему именно с нами-то надо совмещать? – не унимался Рон, не забывая при этом уминать жареные сосиски.
- Потому что МакГонагалл ждёт от нас большего, чем от других факультетов, - сказал Гарри прежде, чем Гермиона успела открыть рот. – Всё-таки она наш декан, она надеется на нас, хочет, чтобы мы показали пример остальным.
- Она больше не наш декан, Гарри, - расстроено покачала головой Гермиона. – Она и так совмещает должность директора с преподаванием, оставаться нашим деканом было бы для неё слишком. Подумай, сколько ей лет.
- А кто тогда наш декан? – Рон выглядел обескураженным. – МакГонагалл была деканом ещё у мамы с папой, это так странно…
- Новый декан Гриффиндора – профессор Сайпрес, - тихо сказала Гермиона, бросая взгляд на преподавательский стол.
- Кто? – Рон подавился сосиской. – Этот молокосос?
- Тише! – шикнул Гарри, опережая гневно нахмурившуюся Гермиону. – Что вы орёте как потерпевшие?
- И вообще, нам нужно идти, не то опоздаем, - заявила Гермиона, поднимаясь на ноги. – Я лично не хочу выглядеть последней соней.
Рон с сожалением оставил недоеденную сосиску и покорно двинулся вслед за Гермионой. Гарри видел, как он попытался забрать у неё тяжёлую сумку с учебниками, но Гермиона её не отдала. Рон вообще очень изменился: ещё год назад он стеснялся демонстрировать свои чувства к Гермионе даже перед Гарри, а сейчас ему было наплевать на мнение целой школы. Несомненно, война сильно меняет людей. Гарри огляделся, пытаясь отыскать взглядом Джинни, но её в зале определённо не было. Наверное, она уже ушла на занятия. Ничего, они ещё успеют поговорить во время обеда.
Гарри зашёл в кабинет трансфигурации и остановился на пороге. Представлялось само собой разумеющимся, что Рон и Гермиона теперь всегда будут сидеть вместе. Это означало, что Гарри нужно было искать себе соседа. Он огляделся по сторонам и вдруг заметил одиноко сидевшую Парвати Патил. Место рядом с ней пустовало, напоминая об отсутствующей Лаванде.
- Привет, - поздоровался Гарри, подходя к её парте. – Не возражаешь, если я сяду с тобой?
Парвати подняла голову, и Гарри заметил, что её глаза блестели от слёз.
- Нет, что ты, садись, пожалуйста, - торопливо сказала она, убирая со стула свою сумку.
- Что-то случилось? – участливо спросил Гарри, хотя в глубине души знал причину её состояния.
- Лаванда, - просто ответила Парвати, и, хотя она говорила совсем не громко, головы всех присутствующих повернулись к ней. – Я скучаю по ней.
- Как она? – Гарри ничего не знал о Лаванде с того дня в Мунго, когда она согласилась разговаривать с одним только Роном.
- Я не знаю, - слёзы так и хлынули у Парвати из глаз, она не успевала вытирать их. – Она не отвечает на мои письма.
- И на мои, - добавил Симус. – Я писал ей всё лето.
- Я отправлял ей сладости, но она тоже ничего не ответила, - вступил в разговор Дин, и Гарри почувствовал обжигающий стыд: а он ни разу не потрудился написать Лаванде. А ведь давал себе обещание поддерживать её по мере сил! И что в итоге? Всё лето промучился от любви к Джинни, а о Лаванде даже и не вспомнил. Гарри украдкой взглянул на Рона с Гермионой. У Гермионы вид был виноватый, а у Рона – отсутствующий.
К огромному облегчению Гарри, в этот момент в класс вошла профессор МакГонагалл, а за ней – Малфой и Дафна Гринграсс. Оба сели на самую заднюю парту, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
- Доброе утро, - поздоровалась профессор МакГонагалл. – Что с вами, мисс Патил?
- Извините, профессор, - Парвати безуспешно пыталась остановить слёзы. – Я сейчас успокоюсь.
- Может, вам стоит заглянуть к мадам Помфри? – заботливо поинтересовалась МакГонагалл. – Профессор Слизнорт вчера как раз сварил целый котёл Умиротворяющего бальзама.
Парвати, всхлипывая, вышла из класса.
- Это всё из-за Лаванды, - тихо сказал Симус, и лицо профессора МакГонагалл тут же омрачилось.
- Понимаю, - только и сказала она. – То, что случилось с мисс Браун, по-настоящему ужасно.
- Простите, профессор, - вдруг раздался голос с задней парты, и Гарри с изумлением увидел, как Дафна Гринграсс, чувствуя себя вполне комфортно в классе, полном гриффиндорцев, подняла руку. – Разрешите спросить, что случилось с Лавандой Браун? В списках погибших её не было, насколько я помню.
- Мне очень жаль, мисс Гринграсс, - сухо ответила профессор МакГонагалл, - но вчера, я кажется, ясно дала понять, что не желаю слышать вопросы подобного свойства. Неуместное любопытство в данном случае…
- Нет, что вы! – Дафна порозовела от волнения. – Это ни в коем случае не любопытство. Просто нам предстоит теперь учиться вместе с ребятами, и мы хотели бы, насколько это возможно, конечно, наладить с ними контакт. Мне искренне жаль Лаванду, хотя я и не очень хорошо её знала и представления не имею, что с ней произошло. Но я очень надеюсь, что она жива.
Лицо МакГонагалл чуть смягчилось после этой тирады. Гарри с удивлением отметил, что Дафна не притворялась. В принципе, он готов был ей поверить, потому что и правда не мог припомнить ни одного случая, когда бы она сделала или сказала что-то плохое в адрес гриффиндорцев. В адрес вообще кого бы то ни было. И он оценил, как она ловко ввернула в свою тираду слово «мы», как будто Малфой был с ней согласен, как будто он тоже хотел наладить с ними контакт.
- Если это можно назвать жизнью после того, что Сивый с ней сделал, - выплюнул Симус, и Малфой резко вскинул голову.
Гарри смотрел на него, поэтому успел заметить мелькнувший в его глазах ужас, сменившийся жалостью, но Малфой быстро взял себя в руки, и его лицо снова стало непроницаемым.
- Мистер Финниган, придержите язык! – возмущённо воскликнула МакГонагалл. – Если мисс Браун не посчитала нужным посвятить всех окружающих в свои проблемы, не стоит делать это за неё.
- Извините, - пробормотал Симус.
В этот момент в класс вернулась Парвати, и Гарри явственно услышал, как Дафна тихо шепнула: «Мне так жаль», когда та проходила мимо их парты. Она сделала это не на показ, не выпячивала своё сочувствие, а просто поддержала Парвати, и Гарри задался вопросом, как Гринграсс вообще оказалась на Слизерине. Как она там выжила? Если только она не была потрясающей актрисой, конечно, и не разыгрывала сейчас спектакль, чтобы втереться в доверие к МакГонагалл.
- Ну что же, начнём урок, - профессор МакГонагалл уселась за свой стол. – Пришло время для самого интересного. Как я вам и обещала, на седьмом курсе мы будем проходить способы трансфигурации человека. Сегодняшнее занятие - вводное. Кто-нибудь может мне сказать, чем отличается трансфигурация человека от анимагии?
Вверх взметнулась рука Гермионы, и Гарри почти умилился такому знакомому жесту. Он бы, пожалуй, почувствовал себя неуютно, если бы Гермиона не смогла ответить на вопрос преподавателя.
- Мисс Грейнджер? – в голосе МакГонагалл прозвучали сентиментальные нотки, и Гарри понял, что она тоже скучала по ответам Гермионы.
- Трансфигурация человека означает временное его превращение или превращение какой-либо из частей его тела в любой предмет, одушевлённый или неодушевлённый, - на одном дыхании выпалила Гермиона. - Анимаги же превращаются исключительно в одно и то же животное, которое и является их анимагической формой и часто отражает многие черты их характера. Более того, трансфигурацией можно заниматься свободно, а каждый анимаг должен быть зарегистрирован. Хотя, это правило не всегда соблюдается, что является грубейшим нарушением.
МакГонагалл блеснула очками в сторону Гарри, но сказала, обращаясь к Гермионе:
- Великолепно, мисс Грейнджер. Десять баллов Гриффиндору.
Гермиона просияла, поймав одобрительный взгляд Рона, и Гарри, в который уже раз, порадовался за друзей. Двух более подходивших друг другу людей он не знал, несмотря на их вечные перепалки. Им судьбой было предназначено быть вместе, это было так очевидно ещё курса с четвёртого, если не раньше.
- Отлично, - продолжила тем временем МакГонагалл. – Теперь я попрошу вас открыть учебники и прочесть первую главу «Теоретические основы трансфигурации человека» и законспектировать наиболее важную информацию. Можете приступать.
Через десять минут, продираясь через сложнейшие магические формулы, Гарри подумал, что, в конце концов, он не так уж и скучал по учёбе, как ему казалось. К тому же, в конце занятия МакГонагалл задала им тонну домашнего задания: нужно было прочесть к следующему уроку две книги дополнительно и написать эссе на тему «Техника безопасности при трансфигурации человека и наиболее часто встречающиеся ошибки при её использовании» на два свитка.
Не отличился добротой в первый учебный день и профессор Слизнорт, заставив их в целях повторения пройденного материала сварить любое зелье по выбору из программы прошлого года. Гарри чуть не сломал себе мозг, пытаясь вспомнить хоть какие-то рекомендации Снейпа по приготовлению Напитка живой смерти, но так и не справился с этой труднейшей задачей. Слишком многое произошло с тех пор, когда он в последний раз держал в руках учебник Принца-полукровки.
- Слабовато, Гарри, слабовато, - уныло произнёс Слизнорт в конце занятия, заглядывая в его котёл. – Вам многое нужно повторить перед экзаменами, мой мальчик.
Гарри был с ним полностью согласен, хотя, по крайней мере, он не взорвал очередной котёл, как Симус, и не пролил на себя полбанки лягушачьей икры, как Рон, и теперь не пытался с помощью заклинания незаметно очистить мантию, пока не заметила Гермиона. Непонятно, на что Рон рассчитывал без её помощи, конечно, но он явно старался справиться своими силами. Гарри наблюдал за его бесплодными попытками, но думал о своём: скоро обед, на котором он обязательно увидит Джинни. А потом, совсем скоро, уже через несколько часов, он отправится в директорский кабинет и посмотрит, что она подарила ему.
Но его планам не суждено было сбыться: Джинни на обеде так и не появилась. Гарри уже начал немного волноваться за неё, вспомнив, как странно она вела себя вчера вечером, когда к нему подошла Полумна и опустилась на скамейку между ним и Дином.
- Джинни ищешь? – поинтересовалась она, и Гарри кивнул, не видя никакого смысла скрывать очевидное. – Она забежала только взять пару тостов и сразу ушла. Выглядела взволнованной, кстати. Ты не знаешь, с чего бы это?
Гарри ничего не понимал. Неужели она так боялась своих воспоминаний, что старалась избегать его? Да что же там такое могло быть?
- Кажется, догадываюсь, - улыбнулся Гарри. – Думаю, что сегодня мы всё решим.
- Удачи, - шепнула Полумна, поднимаясь со скамьи. – Я буду держать за вас кулачки.
Гарри тепло посмотрел ей вслед, когда она танцующей походкой подошла к столу Пуффендуя и начала что-то оживлённо обсуждать с Ханной Аббот. Интересно, его чувства настолько очевидны, или дело в сверхъестественной проницательности Полумны. Хотя, и Гермиона, кажется, в курсе дела. И Рон как-то подозрительно себя ведёт. Гарри отогнал эти мысли. Может быть, со стороны он выглядит немного смешно, но что поделаешь? Хотелось бы ему, чтобы поступки Джинни были хотя бы вполовину так понятны, как его собственные.
Заклинания прошли спокойно: Флитвик был в своём репертуаре. Гарри сумел с первой попытки заставить Рона протанцевать по комнате и заработал на двоих с Гермионой двадцать баллов. Это заклинание было ему немного знакомо, его применили к Невиллу в Отделе Тайн на пятом курсе, хотя сам Гарри никогда раньше его не использовал. Вообще-то он подозревал, что они немного поднаторели в магии во время своих скитаний по всей Британии. Его догадку подтвердил Рон парой минутами спустя, когда Гарри, чувствуя себя полным кретином, вдруг протанцевал по классу что-то очень похожее на танго.
- Фините, - выдавил задыхающийся от смеха Рон, и Гарри от неожиданности растянулся на полу, потеряв равновесие.
- Слушай, может ну его, этот аврорат? – серьёзным тоном спросил его Рон, когда они шли к кабинету Защиты от тёмных искусств.
- В каком смысле? – Гарри с удивлением взглянул на друга.
- Я просто подумал, что будет обидно, если в тебе пропадёт великий танцор, - всё тем же тоном задумчиво ответил Рон, и Гермиона тихо прыснула.
- Гениальная шутка, - Гарри покачал головой. – А тебе можно прямиком идти в цирковое училище, будешь детишек смешить.
- Куда? – насторожился Рон, но Гарри наотрез отказался объяснять ему, что такое цирк, злорадно наблюдая за попытками друга вытянуть нужную информацию из Гермионы.
Профессор Сайпрес уже был в кабинете, когда они вошли. Выглядел он точно так же, как на вчерашнем ужине, только сменил парадную мантию на повседневную. Вблизи он казался совсем мальчиком.
- И всё-таки он мне не нравится, - едва слышно шепнул Рон, низко наклоняясь над партой, чтобы его не мог слышать никто посторонний.
- Тише ты! – шикнула на него Гермиона, бросая быстрый взгляд на профессора, но тот сидел, уставившись в одну точку, и явно не слышал ни слова. – Когда ты уже перестанешь судить о людях по внешности?
- Дело не в его внешности, Гермиона, - едва слышно ответил Рон. – Посмотри, какой он молодой. Думаешь, он много умеет? С таким же успехом можно было нанять Гарри, никакой разницы бы не было, не находишь?
- Рон, прошу тебя, тише, - Гермиона умоляюще смотрела на Рона. – Не хватало ещё сразу же испортить отношения с новым преподавателем.
- Добрый день, - вдруг заговорил профессор Сайпрес, и все замерли, потрясённые звуками его голоса. Да, такого красивого, глубокого баритона Гарри не слышал ещё никогда в своей жизни. Заметив восхищённый взгляд Гермионы, Рон презрительно фыркнул и демонстративно отодвинулся от неё, сложив руки на груди. – Давайте начнём наше занятие. Я знаю, насколько отрывочно и бессистемно вам преподавалась Защита от тёмных искусств. Ознакомился я также и с деятельностью подпольной организации под названием «Отряд Дамблдора», конечно, в той мере, насколько это было возможно из третьих рук.
Гарри, Рон и Гермиона обменялись изумлёнными взглядами.
- Я придерживаюсь того мнения, что вам уже бесполезно и нецелесообразно пытаться что-то нагнать, мы всё равно не успеем. Поэтому я предлагаю вам следующий план занятий: теорию вы полностью изучаете самостоятельно, так как я не вижу никакого смысла заниматься чтением учебников на уроке, а на занятиях мы с вами будем отрабатывать именно технику ведения боя. То есть, грубо говоря, создадим импровизированный дуэльный клуб. Вы со мной должны согласиться после того, что недавно пережили, в конечном счёте, нет ничего важнее умения сражаться в контактном бою.
Гарри поймал себя на том, что непроизвольно кивает головой, соглашаясь с профессором Сайпресом.
- Что ты теперь скажешь, Рон? – язвительно прошептала Гермиона.
- Скажу, что сначала нужно посмотреть на него в бою, - высокомерно заявил Рон.
- Предлагаю вам сегодня разбиться на пары по вашему усмотрению, потом буду выбирать противников сам. Несколько правил, пока мы не начали. Мы будем применять опасные заклинания, поэтому жизненно важно, чтобы вы поняли одну вещь. Опасные заклинания не смертельны, если применять их с умом, поэтому, если все будут соблюдать несложные правила безопасности, никто не пострадает серьёзнее, чем хотелось бы. Мы не будем использовать заклинания вроде Сектумсепры, последствия от которой очень и очень сложно ликвидировать.
Гарри почувствовал, как его лицо и шея медленно заливаются краской. Он был на сто процентов уверен, что сидевший где-то сзади Малфой сейчас тоже вспоминает тот же самый случай, только без этого ужасающего чувства стыда.
- Если вы научитесь ставить хороший блок, то сможете, если понадобится, поставить его и против той же Сектумсепры, - невозмутимо продолжил профессор Сайпрес. – Я прекрасно понимаю, что мистеру Поттеру, например, нечему учиться у меня, но тренировка никому ещё никогда не вредила. Кстати, я никого не буду принуждать к подобному формату занятий. Если вы не хотите участвовать в дуэлях, это ваше право. Я понимаю, что кто-то из вас хочет стать целителем, например, и вам это просто не нужно. Начнём?
Гарри переглянулся с Невиллом, и оба согласно кивнули. Гермиона ужасно нервничала, беззвучно проговаривая про себя все знакомые ей заклинания, что, кажется, довольно сильно беспокоило Рона.
- Извините, но мне бы не хотелось, чтобы вы сражались на дуэли с мисс Грейнджер, - профессор Сайпрес смотрел на Рона спокойным взглядом, но в его голосе появились настойчивые нотки.
- Почему это? – не очень-то вежливо осведомился Рон, игнорируя предостерегающие взгляды Гермионы.
- Потому что вы ни за что на свете не пошлёте в неё ни одного опасного заклятия, дуэль между вами поэтому будет бессмысленной, - не повышая голоса пояснил Сайпрес, и Гарри в очередной раз поразился тому, как много ему известно о них. Интересно, откуда?
Рон без лишних слов оглянулся по сторонам, и, в конце концов, встал напротив Симуса, а Гермионе в партнёры достался Дин.
- Кто хочет начать? – вежливо поинтересовался профессор Сайпрес и, видя, что никто не выражает особого желания стать первыми подопытными кроликами, предложил сам: - Мистер Поттер, мистер Долгопупс, может, вы?
Гарри совсем не улыбалось запускать в Невилла заклинание за заклинанием на глазах у всего класса, но отказываться было как-то неловко.
- Только, - остановил их Сайпрес, когда оба уже заняли боевую позицию в разных концах класса, - не старайтесь пощадить друг друга. Не используйте ничего запрещённого, и всё будет хорошо. На самый крайний случай я смогу оказать необходимую медицинскую помощь самостоятельно. Но вы должны уметь сражаться даже против друзей, потому что никто не знает, что произойдёт с вами завтра, и останутся ли ваши сегодняшние друзья таковыми через неделю.
Гарри вздрогнул, и его мысли непроизвольно устремились к Питеру Петтигрю. Да, в чём-то Сайпрес был однозначно прав.
- Начинайте, - скомандовал профессор, и его лицо из бесстрастно-задумчивого моментально преобразилось в сосредоточенно-внимательное.
- Левикорпус! – машинально выкрикнул Гарри, но Невилл легко отбил его выпад.
- Протего! – Невилл несомненно многому научился за то время, которое провёл в осаждённом Кэрроу Хогвартсе: Гарри с трудом успел увернуться.
- Петрификус Тоталус! – Гарри подумывал о том, чтобы попробовать невербальные заклятия, но не знал, будет ли это честно.
- Протего! – Невилл только защищался, не спеша переходить в нападение, и Гарри вдруг осознал, что один произносит заклинание за заклинанием. Он растерянно опустил палочку и уставился на Невилла. Значило ли это, что Невилл лучше, порядочнее его, потому что не смог заставить себя напасть на Гарри?
- В чём дело? – осведомился Сайпрес.
Гарри молчал.
- Это сложно, профессор, - спокойно объяснил Невилл. – Мы с Гарри друзья, мы не можем сражаться.
- Вы все тут друзья, - неумолимо заметил Сайпрес. – Если так рассуждать, то мы не устроим ни одной дуэли.
Никто ему не ответил. Гарри его идея уже не казалась такой блестящей. Он не сможет воспринимать друзей как потенциальных противников и возможных врагов в будущем.
- Послушайте, - в голосе профессора Сайпреса не было никаких эмоций. – Я знаю, что вы можете и умеете сражаться против врагов, я видел многих из вас в битве. Но иногда очень важно уметь направить палочку на друга, это может спасти вашу жизнь или жизнь другого человека. Если на вас нападёт друг психологически важно уметь противостоять ему, использовать заклинание против некогда близкого человека.
Гарри слушал его почти с ужасом. Что он несёт? Да как можно так жить, вечно подозревая всех и каждого в том, что в один прекрасный момент они его предадут? Так же и с ума сойти недолго.
- Поверьте, лучше быть готовыми к такому повороту событий, - тихо добавил Сайпрес, и Гарри не стерпел.
- А я всегда считал, что лучше доверять своим друзьям, - громко сказал он.
Сайпрес повернулся и посмотрел на него долгим, задумчивым взглядом. Гарри думал, что он рассердится, но профессор только проговорил:
- Я думал, что как раз вы, мистер Поттер, сможете понять меня лучше, чем кто бы то ни было другой.
- Почему это? – растерянно спросил Гарри. Неужели Сайпрес думал, что он настолько недоверчив?
- Потому что вы знали Сириуса Блэка, знали, каким человеком он был, - совершенно неожиданно заявил Сайпрес, и Гарри даже вздрогнул от неожиданности.
- Причём тут Сириус? – спросил он.
- Неужели вы не поняли, из-за чего он пострадал? Почему оказался в Азкабане? – профессор вдруг постарел лет на пятнадцать, и теперь уже никто, даже Рон, не назвал бы его слишком молодым.
- Не из-за чего, а из-за кого, - поправил его Гарри. – Петтигрю предал моих родителей, а потом и Сириуса.
- Это понятно, - кивнул Сайпрес. – Но почему Сириус не убил Петтигрю сразу же, как только нашёл? Вы никогда не задумывались об этом?
- Потому что Сириус никогда не был убийцей, - воинственно заявил Гарри.
- Но, согласитесь, если бы на месте Петтигрю был кто-нибудь из Пожирателей, рука Сириуса не дрогнула бы в тот день, - мрачно сказал Сайпрес. – Он был вне себя от горя и ярости, но даже это не помогло ему убить бывшего друга, понимаете?
Гарри только рот открыл от удивления. Такая мысль никогда не приходила ему в голову и, уж тем более, он не пытался расспросить Сириуса, понимая, насколько неприятны для него подобные воспоминания. Просто он решил для себя, что Сириус не успел ничего сделать, что Петтигрю оказался хитрее, чем он ожидал, вот и всё. Но, даже если Сайпрес прав, разве можно винить Сириуса в том, что у него не поднялась рука на старого друга? Гарри попытался представить, что Рон предал его, причинил ему ужасную боль, внутренне содрогаясь от ужаса. И что, неужели он смог бы убить бывшего лучшего друга? Да ни за что на свете! Не смог бы он, это бы убило его самого, понял Гарри. Он бы не смог жить дальше.
- Поймите меня правильно, - заговорил всё это время наблюдавший за ним профессор Сайпрес. – Я не хочу заставить вас с недоверием относиться к друзьям, это ни в коем случае не входит в мои планы. Но мне бы хотелось, чтобы вы смогли сломать психологический барьер, чтобы в случае необходимости применили магию против близких людей. Я не говорю об убийстве, ни коем случае. Может быть, хотя я искренне надеюсь, что этот день никогда не настанет, кто-то из вас поблагодарит меня за этот урок.
У Гарри осталось тягостное чувство от этого занятия.
- В чём-то профессор Сайпрес, конечно, прав, - задумчиво сказала Гермиона, пока они брели по направлению к башне Гриффиндора.
Рон промолчал, а Гарри подумал, что прав, несомненно прав, но как тяжело стало от его правоты.
- Сами подумайте, - не отступалась Гермиона, - если бы Сириус смог тогда хотя бы обездвижить Петтигрю…
- Он не собирался его обездвиживать, он шёл конкретно убить его, он сам мне говорил, - перебил её Гарри.
- А, по-моему, то, что Сириус не смог этого сделать, говорит скорее в его пользу, - заявил Рон. – Значит, он был настоящим человеком и другом.
- Ага, и посмотри, что с ним стало, - с грустным сарказмом ответила Гермиона. – Лучше бы он был не таким хорошим другом, зато остался бы на свободе.
- Тогда это был бы не Сириус, - тихо заметил Гарри, и Рон с Гермионой тут же замолчали.
- Я пошёл к МакГонагалл, - сказал Гарри десятью минутами позже, крепко зажав в кулаке флакончик с воспоминаниями Джинни. – Вернусь часа через два.
- Что это у тебя там? – поинтересовался Рон, но Гарри быстро сунул руку в карман. Гермиона, которая стояла ближе, кажется, успела увидеть, что именно он спрятал, и теперь смотрела на Гарри как-то странно, даже чуть взволнованно.
- Удачи, Гарри, - тихо пробормотала она, закусив губу. – Пожалуйста, только не будь идиотом.
- Что ты имеешь в виду? – удивлённо спросил Гарри. Нет, кажется, Гермиона подумала что-то не то, это точно.
- Объясню, когда ты вернёшься, - отмахнулась Гермиона. – Я пойду, проверю, как там Джинни, что-то она мне не понравилась сегодня утром.
- Ты её видела? – встрепенулся Рон, но Гарри вышел из комнаты раньше, чем Гермиона успела ответить. В другое время он бы обязательно дослушал, но сейчас, похоже, никто, кроме него, не знал точно, что происходит с Джинни. Да и он по сути дела знал не слишком много, вернее, пока вообще ничего.
Профессор МакГонагалл всё приготовила к его приходу: посередине кабинета стоял Омут памяти. Сама директор была готова к выходу, собирая какие-то бумаги со стола.
- Значит, как договаривались, Гарри, - сказала она, переходя на более неофициальный тон, - я вернусь через два часа. Если уйдёте раньше, то, пожалуйста, просто закройте дверь.
- Хорошо, профессор, - пробормотал Гарри, хотя её слова не дошли до его сознания, в таком взвинченном состоянии он был. – Спасибо.
- Пожалуйста, - и МакГонагалл закрыла за собой дверь.
Гарри на подгибающихся ногах приблизился к Омуту памяти. Сейчас, когда цель была так близка, он вдруг начал испытывать самый настоящий страх, и нетерпение сменилось нерешительностью. А вдруг то, что он сейчас увидит, разобьёт ему сердце? Не зря ведь Джинни так боится, он её никогда не видел такой напуганной. Но он не мог отступить, потому что чувство неизвестности – это самое неприятное чувство в мире: совершенно не понятно, как себя вести и что делать, когда не знаешь точно, что происходит. Гарри сделал глубокий вдох и решительно откупорил колбочку, одним быстрым движением выливая её содержимое в Омут памяти. Он не дал себе времени на сомнения, резко наклонился и в буквальном смысле с головой погрузился в воспоминания Джинни.


Глава 29

- Мамочка, расскажи мне про Гарри Поттера, - попросила маленькая рыжеволосая девочка, лежавшая в постели, по подбородок укрывшись одеялом.
Гарри почувствовал, как его губы непроизвольно растягиваются в широкой улыбке умиления. Джинни здесь было лет пять, не больше.
- Сколько можно, дорогая? – слегка нетерпеливо спросила сидевшая в кресле возле кровати миссис Уизли, опуская на колени вязание, в котором безошибочно угадывался один из её фирменных свитеров. – Ты слышала эту историю сотни раз. Не понимаю, чем она тебе так нравится?
- Гарри Поттер – герой, - мечтательно сказала Джинни. – Вот бы когда-нибудь познакомиться с ним!
Миссис Уизли чуть улыбнулась, но промолчала.
- Он, наверное, очень сильный волшебник, да?
- Он обычный мальчик, дорогая, - вздохнула Молли. – Бедный мальчик, остаться сиротой в таком раннем возрасте…
- Он герой! – упорствовала Джинни, упрямо выставляя вперёд подбородок. – Никому не удавалось победить Того-кого-нельзя-называть! А он смог!
- Не кричи, пожалуйста, твоему отцу завтра рано вставать на работу…
Воспоминание сменилось. Джинни, нетерпеливо подпрыгивая, бежала рядом с братьями и матерью по вокзалу Кингс-Кросс. Гарри наблюдал со стороны, как к ним подходит маленький, хрупкий черноволосый мальчик, как Джинни совершенно не обращает на него никакого внимания, и в какое неописуемое волнение она приходит, когда узнаёт, что это и был Гарри Поттер.
- Он такой обычный, правда, мама? – задумчиво спросила Джинни, стараясь не отстать от матери, которая быстрыми шагами пересекала улицу, внимательно глядя вокруг.
- Кто? – рассеянно переспросила Молли, пытаясь определить, в какую сторону им следует двигаться.
- Гарри Поттер, - Джинни оглянулась на витрину огромного магазина игрушек и не заметила, как мать бросила на неё сердитый взгляд.
- А каким он должен быть по-твоему? Обычный маленький мальчик.
- Нет, не обычный, не обычный! – упёрлась Джинни. – Вот увидишь, он совершит ещё что-нибудь! Он всегда должен попадать в приключения.
- А тебе не жалко его? – сурово спросила миссис Уизли, заметив вдалеке «Дырявый котёл».
- Он же герой, такая уж у него судьба, - глубокомысленно заявила Джинни.
И вот она уже сидит на кухне Норы, забравшись с ногами на стул и обняв колени руками.
- Мама, Гарри ведь спас мне жизнь, правда? – задумчиво спросила Джинни, глядя, как мать готовит ужин.
- Да, дорогая, безусловно, - с глубокой благодарностью в голосе ответила Молли, поворачиваясь к дочери.
- Видишь, я же говорила, что он герой, - не так уж и уверенно протянула Джинни.
- Что за глупости, Джинни! – миссис Уизли уперла руки в бока. – Конечно, это был самый настоящий геройский поступок с его стороны, но он спасал тебя не потому что он герой. Он не мог бросить тебя на произвол судьбы, потому что ты – сестра его друга.
- Может быть, - Джинни спустила ноги на пол и поднялась из-за стола. – Но тот, кто совершает геройские поступки в любом случае герой.
Джинни стояла на гриффиндорской трибуне рядом с Невиллом и смотрел на мечущиеся по небу фигурки в спортивной форме. С такого расстояния сложно было разглядеть лица игроков, но не узнать фигуру Вуда, зависшего перед своими кольцами, было невозможно. Судя по форме, Гриффиндор играл с Пуффендуем.
Гарри понял, какой именно матч предложила ему вспомнить Джинни за секунду до того, как увидел дементора. Люди на трибунах завопили на разные голоса, показывая пальцами на маленькую одинокую фигурку в небе, к которой приближалась огромная чёрная махина. Гарри почувствовал, как у него мурашки побежали по спине: он точно, до последнего слова, помнил всё, что звучало у него в ушах в тот момент. Странно, ему казалось, что он потерял сознание гораздо быстрее.
И вот он сорвался с метлы и тряпичной куклой полетел на землю. Да, высоковато, конечно. Гарри услышал пронзительный крик Гермионы, Рон завопил что-то нечленораздельное, Невилл закрыл лицо руками. На преподавательской трибуне Снейп вскочил с места, поднимая палочку, и на секунду Гарри увидел ужас, мелькнувший в его глазах, но на поле уже выбежал Дамблдор. Падение тряпичной куклы, Гарри не мог поверить, что это был он, замедлилось, и она почти мягко шлёпнулась о землю. И только в этот момент Джинни выдохнула. Выдохнула со всхлипом, даже с хрипом. Гарри видел, как резко она побелела, он не знал, что краска может сбегать с лица так быстро. Видел, как она приложила руку к левой стороне груди, как чуть наклонилась вперёд. Широко раскрытые глаза не отрывались от тряпичной куклы. Только для неё это не тряпичная кукла, понял Гарри. Для неё это даже больше не герой магического мира Гарри Поттер. Для неё теперь это просто Гарри.
Джинни всё ещё тяжело дышала, когда трибуны почти опустели.
- Ты идёшь, Джинни? – нерешительно спросил Колин Криви, возбуждённо взъерошивая себе волосы. – Я хочу зайти в Больничное крыло, узнать, как там Гарри.
- Нет, - голос Джинни сорвался, и ей пришлось прокашляться. – Нет, Колин, иди один, мне нужно… сделать кое-что.
Гарри вместе с ней проводил взглядом последних школьников, и вдруг Джинни сорвалась с места. Если бы Гарри не мог проходить сквозь трибуны, он вряд ли смог бы её догнать, так быстро она бежала. Джинни явно не разбирала дороги, пробираясь сквозь кусты, не замечая тычков и царапин. Она остановилась только на берегу озера, тяжело дыша и дико озираясь по сторонам. Гарри на секунду даже напугался, что она может залезть в воду в таком состоянии, а ведь погода стояла отнюдь не тёплая. Но Джинни вдруг упала на землю, сильно стукнувшись коленями, и зарыдала, уткнувшись лбом в холодную землю.
Гарри стоял как вкопанный, не зная, что и думать. Что с ней произошло? Почему она бьётся в истерике? Нет, понятно, что она испугалась за него, но ведь Гермиона не рыдает на берегу озера, а сидит в Больничном крыле возле его кровати. Джинни успокоилась нескоро, и, когда она подняла голову, Гарри увидел, что она напугана. Она хмурила брови, закусывала губу, тёрла лоб, но не могла понять, что с ней произошло. Гарри осознавал, что она сама не ожидала от себя подобного. И он почувствовал зарождавшуюся где-то глубоко внутри радость.
Следующее воспоминание: Большой зал, Кубок огня и Дамблдор, произносящий его имя.
- Нет! – отчётливо вскрикнула Джинни, поднося ладонь ко рту, но её голос потонул в общем удивлённом гуле. Она смотрела на Гарри, и на её лице медленно появлялось выражение всепоглощающей тревоги.
Сцена поменялась, теперь Гарри стоял в общей гостиной Гриффиндора. Было, по всей видимости раннее утро, потому что кроме Джинни и Ромильды Вейн в гостиной никого не было. Джинни лежала на животе прямо на полу и выписывала что-то из толстенной книги.
- Быстрее бы уже начались испытания! – воскликнула Ромильда Вейн, расчёсывающая волосы, глядя в карманное зеркало. – Надеюсь, они будут опасными, а то неинтересно будет смотреть.
- Думай, что говоришь! – огрызнулась Джинни, отрываясь от своего конспекта. – Тебе-то просто смотреть, а кому-то участвовать вообще-то.
- Ну и что? – пожала плечами Ромильда. – Они сами бросили своё имя в Кубок, хотели, чтобы их выбрали, вот пусть теперь и участвуют.
- Гарри вот не хотел, - сердито заявила Джинни. – Но участвовать ему придётся.
- И ты ему веришь? – насмешливо спросила Ромильда, поворачиваясь к ней. – Веришь, что он не бросал своё имя в Кубок?
- Да, верю! – отрезала Джинни, угрожающе глядя на однокурсницу. Гарри знал эти злые искорки в её глазах. Будь Ромильда поумнее, давно бы уже прекратила этот спор.
- Ну и наивная же ты! - ехидно хихикнула Ромильда вместо этого. – Ему просто показалось, что его слава может угаснуть, вот и всё. Все об этом знают.
- Ты хотела сказать, все идиоты об этом знают? – переспросила Джинни, поднимаясь на ноги и сжимая руки в кулаки.
- Ой, да брось ты строить из себя защитницу, - протянула ничуть не испуганная Ромильда. – Если ты влюблена в Гарри, это ещё не значит, что…
Она не успела договорить. А Гарри и не знал, что Джинни уже на третьем курсе владела Летучемышиным сглазом.
Картинка сменилась, и Гарри увидел себя, сражающимся с Хвосторогой. Ничего себе, да она же просто огромная! Джинни, сидевшая рядом, выглядела так, будто не спала неделю и при этом ещё специально читала в очень тёмном помещении, так покраснели её лихорадочно блестевшие глаза. Хотя выражение её лица было абсолютно спокойным. Но Гарри, прекрасно знавший её, заметил, что она лишь нечеловеческим усилием воли заставляет себя сидеть неподвижно. Он видел, как напрягались мышцы на её шее каждый раз, когда на поле он чудом избегал встречи с огненной струёй или шипастым хвостом.
Следующее воспоминание началось куда более мирно: Джинни сидела в общей гостиной и листала «Ежедневный пророк». Гарри встал за её спиной и вдруг заметил, как она вздрогнула, едва не выронив газету. Он наклонился и прочёл заголовок статьи. Ну конечно. Кто бы сомневался. Джинни наткнулась на «Разбитое сердце Гарри Поттера». Она прочитала статью, и бросила быстрый взгляд на сидевших в углу Гарри, Рона и Гермиону. И надо же, чтобы именно в этот момент Гермиона потянулась вперёд и убрала что-то у него из волос. Гарри видел, что она сделала это совершенно машинально, не прекращая вдохновенно что-то говорить. Наверняка убеждает его заняться загадкой яйца для второго испытания. Но со стороны это могло показаться чем-то большим, гораздо большим. Гарри по себе знал, как много можно найти всего в одном жесте.
Джинни не заплакала, она только осторожно сложила газету и с глубокой болью взглянула на Гарри, прежде чем заняться уроками.
Следующим воспоминанием стал вечер после Святочного бала, как понял Гарри, увидев рыдающую в гостиной Гермиону, на которой всё ещё была красивая голубая мантия.
- Гермиона? – Джинни бросилась к подруге. – Что случилось?
- Это Рон, это всё Рон, - прорыдала Гермиона, утыкаясь Джинни в плечо. – Он всегда всё портит!
Джинни поглаживала Гермиону по голове.
- Что он сделал? – она аккуратно отвела растрепавшиеся волосы от лица Гермионы. Гарри видел, что она удивлена.
- Он такой… такой… беспардонный, - всхлипнула Гермиона, пытаясь успокоиться. – Такой противный…
- Это ты мне рассказываешь? – прищурилась Джинни, и у Гермионы невольно вырвался смешок. - Я с ним всю жизнь живу.
- Прости, не стоило жаловаться тебе на твоего же брата, - Гермиона вытерла остатки слёз с лица. – Как ты провела время?
- Отлично, - Джинни изобразила счастливую улыбку, но Гарри видел, что она притворяется. Если он не ошибался, кажется, он весь Святочный бал пялился на Чжоу, так что, если Джинни наблюдала за ним, она получила мало удовольствия от вечера.
- Джинни, - Гермиона слегка заколебалась, - что с тобой происходит в последнее время? Ты какая-то странная.
Джинни отвернулась, и Гарри, заглянувший ей в лицо, увидел, как в её глазах блеснули слёзы.
- Всё хорошо, я просто устала, - солгала она, но не так-то просто было провести Гермиону.
- Послушай, я знаю, что тебе нравится Гарри, - мягко сказала она, и Джинни закрыла лицо руками.
- Вся школа, кажется, в курсе, - глухо пробормотала она.
- Джинни, ты не должна из-за него отказываться от собственной жизни, - всё так же мягко, почти ласково продолжала Гермиона. – Я видела, как ты сегодня вела себя с Невиллом. Ты ему нравишься.
- Он очень милый, но… - Джинни замялась.
- Но он не Гарри, - закончила за неё Гермиона.
Джинни кивнула, как-то обречённо вздохнув.
- Гермиона, - она зажмурилась, - это правда, то, что написала в «Пророке» Рита Скитер?
Гермиона разразилась смехом.
- Конечно, нет! Джинни, ну что ты! – она потянулась вперёд и обняла подругу. – Это полная ерунда!
Джинни глубоко вздохнула.
- Хотя, какая разница, кто ему нравится, - мрачно сказала она. – Всё равно это буду не я.
- Мне кажется, сейчас ему нравится Чжоу Чанг, - Гермиона смотрела сочувственно. – Но это ещё ничего не значит! – поспешно добавила она, заметив несчастный взгляд Джинни. – Честно говоря, я сначала думала, что это у тебя не всерьёз. Мне казалось, ты скорее восхищаешься им как героем, чем как обычным парнем.
- Так и было, - тихо ответила Джинни, и Гарри затаил дыхание. – Я думала, что влюблена в него, пока не влюбилась по-настоящему. Я даже не заметила, как это случилось. – Гермиона грустно и понимающе кивнула. – Я поняла, что что-то не так, когда он упал с метлы в прошлом году, у меня что-то как будто оборвалось вот здесь. – Джинни прижала руку к тому месту, где находилось сердце. - Не сразу правда, но поняла.
- Может быть, ты ещё встретишь другого парня, - примирительно сказала Гермиона. – Потом будешь вместе с Гарри смеяться над своей влюблённостью.
- Я не хочу никого встречать, - буркнула Джинни, отворачиваясь к камину.
- Слушай, - Гермиона села, подвернув под себя ногу, и Гарри удивлённо поднял брови. Значит, она позволяла себе так сидеть в Хогвартсе, просто он ни разу при этом не присутствовал. – Я скажу тебе правду, хорошо? А ты уже сама делай выводы. Сейчас ты для Гарри – младшая сестрёнка Рона. Он готов защищать тебя, поддерживать, помогать во всём. Он может умереть за тебя, если потребуется. Но ещё раз, всё это только потому, что ты сестра Рона. Он не видит в тебе личности.
Лицо Джинни исказилось, и Гарри понял, что именно этого она и боялась. Неправда, он видел в ней личность! Всегда видел. Но Гарри и сам понимал, что лукавит. До пятого курса она и рта не раскрывала в его присутствии, у него вообще не было о ней никакого представления.
- Но это исправимо, - утешительно добавила Гермиона, погладив Джинни по руке. – Начни вести себя по-другому, будь сама собой. Перестань обращать на него внимание, живи своей жизнью. Попробуй начать встречаться с кем-нибудь. Делай вид, что тебе без разницы, рядом он или нет.
Джинни кивала как китайский болванчик, но Гарри видел, что она ни в коей мере не согласна с Гермионой.
- Почему тогда ты сама не ведёшь себя так? – вдруг спросила Джинни. – Почему не делаешь вид, что тебе безразлично, а сидишь здесь и плачешь?
- О чём это ты? – с опаской спросила Гермиона, и Гарри увидел предательский румянец на её щеках.
- Да так, об одном очень беспардонном человеке, - сострила Джинни, вставая на ноги. – Спасибо за советы, Гермиона. И не плачь больше.
Гарри не хотел, чтобы она уходила, его ужасно интересовал их разговор с Гермионой. Кажется, Гермиона была единственной, кому Джинни доверилась, это был единственный шанс услышать о её чувствах из её же уст. Но от него здесь ничего не зависело, и он обнаружил себя, стоящим на трибуне рядом с умирающей от страха Джинни. Гарри бросил взгляд в ту сторону, куда неотрывно смотрели глаза всех собравшихся на трибуне, и почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. Третье испытание. Лабиринт.
Прошло не так много времени, и посреди поля внезапно появился странный клубок из сплетённых тел. Гарри сам-то не сразу понял, что это вернулся он сам, вцепившись в тело Седрика, поэтому не удивился, когда Джинни бросилась вперёд с абсолютно безумным видом, стараясь поверх голов стоявших впереди людей рассмотреть происходящее на поле.
- Он жив? – истошно закричала она, не обращаясь ни к кому конкретному. – Он жив?
Вокруг раздавались громкие крики ужаса, кто-то истерически всхлипывал. Гермиона схватила Джинни за руку, и та обернулась к ней, задыхаясь от ужаса.
- Он жив, - дрожащими губами прошептала Гермиона и указала вперёд, туда, где зажав рот руками стояла профессор Стебль. – Седрик…
И без всякого предупреждения Гарри оказался на Площади Гримо, в комнате, которую, видимо, занимали Гермиона и Джинни, пока жили там. Гермиона сидела на своей кровати и медленно, будто через силу, рассказывала о событиях той ночи, когда вернулся Волан-де-Морт. Джинни свернулась клубочком прямо на полу и с ужасом смотрела на подругу, прижимая руку к груди. Гермиона заговорила о том, как Хвост взял кровь Гарри для возрождения своего хозяина, и по лицу Джинни потекли слёзы. Она всё больше и больше сжималась, слушая, через что пришлось пройти Гарри в ту ночь.
- Из палочки появились тени тех, кого он убил, - прошептала Гермиона, с трудом сглотнув и облизав пересохшие губы. – Седрик, Берта Джоркинс, какой-то старик и… родители Гарри.
Джинни закрыла лицо руками и уткнулась лбом в пыльный ковёр. Гарри слышал её приглушённые рыдания. Она плакала так, будто чувствовала физическую боль. Может быть, так оно и было.
- За что это ему? За что? – прорыдала Джинни, и у Гермионы задрожали губы. – Почему именно он?
Гарри забыл, что он не может дотронуться до неё и протянул к ней руку, но Джинни вдруг растворилась, и он оказался в тёмной комнате, которая показалась ему смутно знакомой.
- Петрификус Тоталус! – выкрикнула Джинни, и Пожиратель повалился на пол, не успев поставить блок. – Рон! Нужно найти Гарри и остальных!
Рон только глупо хихикал, пытаясь поймать летающие по всей комнате ошмётки чего-то белого.
- Не трогай больше ничего! – рявкнула Джинни, направляясь к нему. – Пойдём! Гарри! Мы должны найти его, слышишь? Рон, ему нужна наша помощь!
Но тут дверь открылась, и в комнату ворвался ещё один человек в маске. Он с разбегу прыгнул на Джинни, но та успела отскочить назад. Пожиратель схватил её за лодыжку.
Вынырнувшая откуда-то Полумна запустила в него мирно проплывавшим мимо Плутоном, предварительно уменьшив его, и в ту же секунду Джинни рванулась из державших её рук. Послышался жуткий хруст, а затем раздался душераздирающий крик. Джинни рухнула на пол, схватившись за ногу, Полумна бросилась к ней.
- Ты должна найти Гарри, - как в бреду повторяла Джинни. – Где Гарри? Найди его, ему нужна помощь!
Полумна что-то ответила ей, но Гарри не мог расслышать слов из-за страшного грохота где-то по соседству. Он видел, как Полумна помогла Джинни встать на ноги, как она схватила Рона за локоть и потащила их обоих к двери. Гарри знал, что с Джинни всё будет хорошо, потому что это были всего лишь её воспоминания, но ничего не мог с собой поделать, и сердце колотилось как сумасшедшее от страха.
- Что смешного? – Джинни, разъярённо сверкая глазами, наступала на растерянного Дина Томаса. – Я спрашиваю, что тебя так рассмешило?
- Ну, немного забавно, когда ловец выбывает из строя, потому что вратарь, отобравший биту у загонщика, посылает ему в голову бладжер, знаешь ли, - Дин явно старался обернуть всё в шутку. – Особенно, когда все трое – игроки одной команды.
- Не вижу ничего смешного! – Джинни не собиралась так скоро прощать Дина. – Гарри мог погибнуть!
- Да прекрати, Кут и Пикс его поймали, - Дин в свою очередь начинал сердиться. – Ничего же не произошло.
- А могло произойти! А ты даже не попытался помочь Гарри! – Джинни обвиняюще тыкала в Дина пальцем. Гарри подумал, что она несправедлива. Если он помнил правильно, в тот момент Дин находился на другом конце поля и в любом случае не успел бы ничего сделать.
- Зато ты забыла обо всём на свете, я видел! – заорал Дин. – Даже квоффл бросила!
- И что? – Джинни холодно подняла брови, но Гарри видел, что она слегка растерялась.
- А то, что тебе лучше пойти к Гарри и начать встречаться с ним! – выпалил Дин.
- Спасибо за совет, - улыбнулась Джинни, направляясь к выходу из гостиной. – Очень может быть, что я так и сделаю.
Они снова оказались в гостиной, только теперь Джинни сидела с Гермионой в самом углу. Они близко наклонились друг к другу и говорили очень тихо, так что Гарри пришлось буквально приклеиться к ним, если он хотел что-то расслышать.
- Я вижу, как он смотрит на тебя, - говорила Гермиона. – Он очень заинтересовался, когда я упомянула, что ты поссорилась с Дином, хотя и пытался всеми силами скрыть это. Всё точно, Джинни, это просто очевидно. Неужели ты сама ничего не замечаешь?
- Ну, не знаю, - с сомнением в голосе протянула Джинни. – Мне лично не кажется, что что-то изменилось. Просто мы теперь стали друзьями, вот и всё. Теперь я для него не сестра Рона, а друг.
- Можешь думать, как хочешь, - Гермиона покачала головой. – Только мне со стороны видно лучше.
И Гарри оказался в общей гостиной, полной ликующих людей. Он смотрел, как открывается портрет, как входит он сам и обалдело оглядывает толпу однокурсников. Видел, как он начинает счастливо улыбаться. И тут Джинни побежала к нему, выронив стакан со сливочным пивом. Тогда ему показалось, что у неё был решительный вид, теперь он видел, как ошибался. Джинни с трудом заставила себя пойти на этот отчаянный шаг, собрав в кулак все свои силы. Какое счастье, что он тогда не дал себе шанса подумать! Гарри смотрел на свой же поцелуй с Джинни и испытывал нелепую зависть к самому себе.
Он надеялся, что Джинни включит в воспоминания все их совместно проведённые минутки, но она, видимо, посчитала это излишним, потому что следующее, что увидел Гарри, была Нора. Джинни лежала на своей кровати, уставившись в стену.
- Джинни, милая, тебе нужно поесть, - расстроенно сказала стоявшая в дверях миссис Уизли.
- Не хочу, - голос Джинни был тусклым и каким-то пустым.
- Не надо так себя мучить, ты же знаешь, Гарри вынужден был…
- Оставь меня в покое! – закричала Джинни, ударив кулаком в стену, и миссис Уизли с испуганным лицом быстро захлопнула дверь.
Видимо, следующее воспоминание относилось к этому же дню, потому что Джинни была одета точно так же. Или она не трудилась переодеваться. Она сидела в саду, под яблоней, и задумчиво жевала сорванную травинку.
- Джинни, может пойдём, полетаем? – раздался неуверенный голос Рона, и он нерешительно вышел из-за кустов.
- Не хочу, - коротко сказала Джинни.
- Хочешь, можно…
- Я ничего не хочу, Рон, - голос Джинни звучал резко. – Вы можете просто оставить меня в покое?
Рон переминался с ноги на ногу, не зная, как поступать в таких ситуациях.
- Гарри просто боится за тебя, - выдавил он наконец, и Джинни вскочила на ноги, закрыв руками уши.
- Я не хочу ничего слышать! – закричала она и бросилась мимо остолбеневшего Рона обратно в дом.
Гарри оказался в тёмной гостиной Норы. Комната выглядела слегка разгромленной, кое-где валялись остатки сорванных праздничных гирлянд. Это было в день свадьбы Билла и Флер. В тот день Гарри, Рон и Гермиона вынуждены были уйти. Гарри видел стоявшую у окна Джинни, напряжённо вглядывавшуюся в темноту.
- Они не вернутся, - тихо сказал голос за её спиной, и Гарри увидел неслышно вошедшего в гостиную Люпина. – Они ушли.
Джинни замотала головой, изо всех сил стараясь удержать слёзы.
- Не так быстро, - прошептала она. – Не сейчас.
Люпин смотрел на неё с состраданием.
- Ты должна быть сильной ради него, - негромко сказал он, прежде чем закрыть за собой дверь. – Ты должна выжить.
Джинни прислонилась лбом к оконному стеклу и закрыла глаза.
Гарри видел её в школе, с ненавистью глядящей на Снейпа на директорском месте. Она непроизвольно дёрнулась, когда Снейп пообещал, что в самом скором времени Гарри Поттер будет пойман.
Воспоминания стали сменять одно другое с сумасшедшей скоростью. Гарри догадался, что Джинни не хотела, чтобы он заметил, насколько плохо им было в Хогвартсе. Вдруг он очутился в гостиной Гриффиндора и сразу же увидел их, сидевших, крепко обнявшись, прямо на полу. Невилл сидел с закрытыми глазами и крепко прижимал к себе Джинни, по его лицу струилась кровь.
- Я думала, они убьют тебя, - дрожащим голосом пролепетала Джинни, чуть отстраняясь от него. – Нужно обработать твои раны.
- Брось, - Невилл чуть улыбнулся. – Обработаешь в конце недели все сразу.
Джинни крепко зажмурилась, пытаясь удержать слёзы, но они всё равно потекли по её бледным щекам.
- Когда всё это кончится? – тоскливо и как-то безнадёжно спросила она, вытирая мокрые щёки тыльной стороной ладони. – Я так стараюсь быть сильной ради Гарри, но иногда мне кажется, что я сейчас просто упаду и умру на месте. Человек не может столько выдержать.
- Ты всё делаешь правильно. Гарри бы гордился тобой, - просто сказал Невилл, и одна эта фраза заставила Джинни выпрямиться и даже улыбнуться.
- И тобой, - ответила она, и Невилл шутливо поклонился.
Гарри снова был в общей гостиной, только народу здесь было куда больше. Джинни стояла, прижавшись к Невиллу, но гордо глядя в лицо Алекто Кэрроу.
- Ты будешь молить о смерти, когда директор назначит тебе наказание, - прошипела Кэрроу, и Гарри почувствовал такую ненависть, что у него потемнело в глазах. – Ты забудешь своё имя от боли, ты поняла меня? Забудешь мать родную, я тебе обещаю. Надеюсь, директор позволит мне лично наказать тебя, мерзкая…
- Достаточно, Алекто, - раздался знакомый голос, и, обернувшись, Гарри увидел стоявшего в дверях Снейпа. – Я сам накажу мисс Уизли, вы свободны.
Кэрроу хотела что-то возразить, она уже открыла свой рот, когда Снейп повторил с металлом в голосе:
- Я сказал, вы свободны.
Гарри хотел досмотреть эту сцену до конца, но он уже стоял в совершенно не знакомой комнате и слушал радиопередачу, в которой моментально узнал «Поттеровский дозор».
- Как сообщается из надёжного источника, - раздался громкий, взволнованный голос Ли Джордана, - вчера ночью с помощью заклятия Табу были выслежены и взяты в плен Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Рон Уизли.
Джинни покачнулась и схватилась за подоконник, чтобы не упасть.
- Нет! – выдохнула она и с ужасом повернулась к родителям, пребывавшем в не меньшем шоке. Гарри, машинально бросившийся к ней, увидел, как из её глаз исчезает жизнь, как они стекленеют и застывают, пугая своей неподвижностью.
- Однако, всё тот же источник передаёт информацию о побеге пленников в неизвестном направлении. Не могу сказать, насколько достоверно это сообщение, но хочу отметить…
Гарри не услышал окончания фразы Ли, потому что Джинни вдруг потеряла сознание, и воспоминание прервалось. Чёрт! И зачем только озвучивать такие вещи по радио! Только людей напугали, а на деле всё для них кончилось благополучно. Для них – это если не считать Добби.
- Я пойду с вами! - кричала Джинни на близнецов, крепко уцепившись за Джорджа. – Я сказала, что пойду, значит пойду!
- Но, Джинни, ты несовершеннолетняя, - растерянно говорил Фред, переглядываясь с братом. – Мама нас убьёт.
- Я трансгрессирую сама, если вы меня не возьмёте! – вопила Джинни, тряся Джорджа изо всех сил. – Меня обязательно расщепит, и это будет ваша вина! Что вы тогда скажете маме?
Джордж с Фредом обескуражено переглянулись.
- Мы не можем её взять, - покачал головой Джордж. – Мы не должны этого делать.
- Но она не оставила нам выбора, - уточнил Фред. – Придётся взять.
- Пойдёмте уже, - трясясь от волнения, предложила Джинни, и близнецы капитулировали. Гарри наблюдал, как они идут по длинному тоннелю, соединяющему бар Аберфорта и Выручай-комнату, видел, как дрожит Джинни, ожидая встречи с ним. И как она одаривает его сияющей улыбкой уверенной в себе девушки, как только заходит в комнату. Гарри действительно гордился ей в эту секунду.
Насколько ему хотелось знать, где она находится во время битвы, настолько же сейчас он с удовольствием отказался бы от этого зрелища. Он не мог видеть летящие в неё зелёные лучи. Мерлин, от этого она увернулась просто чудом! Гарри видел, как Джинни закричала, когда увидела тело Фреда, как она рыдала над неподвижными Люпином и Тонкс, как крутила головой, пытаясь отыскать взглядом его. А он тогда сбежал, смалодушничал, виновато подумал Гарри. Мог бы подумать, что был нужен ей в трудную минуту.
Гарри догадывался, каким будет следующее воспоминание. Полумна сказала, что лучше ему этого не видеть, но Гарри не мог ничего поделать, воспоминания выбирала Джинни, не он. Он пробирался вместе с Джинни к выходу из замка, бежал рядом, когда она, спотыкаясь, отталкивая всех, кто попадался ей на пути, пыталась рассмотреть, что происходит там, впереди. Гарри отдал бы многое, чтобы удержать её, не дать ей увидеть. Но она бы услышала, понял он, когда раздался громкий, торжествующий голос: «Гарри Поттер мёртв. Он был убит при попытке к бегству».
- Это бред! – закричал Рон, видя, как начали переглядываться бегущие рядом люди. – Он врёт!
Джинни было безразлично, пытался Гарри сбежать или нет, сейчас ей нужно было только убедиться, что он жив.
- Не может быть, - шептала дрожащая как осиновый лист Гермиона. – Этого не может быть…
Им оставалось пробежать совсем чуть-чуть, когда…
- НЕТ! – раздался впереди полный боли и отчаяния крик, и Гарри содрогнулся. В прошлый раз он не имел права обнаруживать себя, сейчас ему ничто и никто не мешал.
Рон, Гермиона и Джинни выбежали на открытое место почти одновременно.
- Нет! – Рон схватился обеими руками за голову, делая шаг назад.
- Нет! – закричала Гермиона, падая на колени и опираясь обеими руками о землю.
- Гарри! – Джинни бросилась вперёд, но Рон успел обхватить её за талию и потащил назад. – Гарри!
Она ничего и никого не видела. Гарри зашёл вперёд и теперь смотрел ей прямо в лицо. Для Джинни всё закончилось в тот момент, когда она увидела его тело. Ей стал безразличен исход этой битвы. Она больше не жила, её это больше не касалось. Пусть другие волнуются о том, как жить дальше, для Джинни Уизли никакого «дальше» просто не было. Её жизнь, её будущее мёртвым телом лежало у ног Волан-де-Морта. Она больше не вырывалась, и Рон отпустил её, иногда бросая на неё тревожные взгляды.
Джинни не слушала речь Волан-де-Морта. Она почти не отреагировала на выходку Невилла. Она всего лишь слабо дёрнулась, когда у него на голове загорелась шляпа. Для неё мир перестал существовать в тот миг, когда она второй выкрикнула его имя и не получила ответа. Джинни стояла совершенно неподвижно, и на одну страшную секунду Гарри предположил, что так выглядят люди, к которым применили поцелуй дементора. Её глаза не выражали ничего. В них не было даже боли. Ничего. Даже это слово выражает что-то. А в её глазах было пусто. Ноль.
И вдруг она стала двигаться. Гарри видел, как Джинни, мгновенно оценив обстановку, метнулась к Беллатрисе, и понял, что она не надеялась убить её. Она хотела достойно уйти. Уйти в сражении. Чтобы никто не мог сказать, что Джиневра Уизли сдалась. Гермиона и Полумна переглянулись и, придя к безмолвному согласию, присоединились к ней. Гарри почувствовал комок в горле от нахлынувшей на него массы чувств: тут были и ужас, и понимание, и безграничная благодарность…
- Протего! – раздался его громкий голос, и Джинни вскинула голову, дико озираясь по сторонам.
Гарри скинул мантию, и она увидела его. И тут Джинни Уизли, которая только что бесстрашно сражалась с Белатриссой, которую совсем не пугала перспектива умереть, которая нашла в себе силы для последнего, завершающего броска, безвольно опустилась на землю. Она не потеряла сознание, просто ноги отказались её держать. Рон одним рывком поднял её, и Джинни, вцепившись ему в руку с силой, заставлявшей Рона морщиться, с замиранием сердца слушала диалог Гарри и Волан-де-Морта. Гарри видел, как беззвучно шевелились её губы, и понимал, что она просит кого-то, он не знал кого, просит за него, просит, чтобы он жил, чтобы он просто мог жить.
Гарри с трепетом увидел, как тело, принадлежавшее некогда Волан-де-Морту, рухнуло на землю, и Джинни сорвалась с места. Она не успела добежать до него первой, ноги всё ещё плохо слушались, Рон и Гермиона опередили её. Но, когда она обняла его, Гарри почувствовал почти что ненависть к самому себе. В тот момент он не ощущал ровным счётом ничего. Она возвращалась к жизни, а он стоял, как болван. А потом ещё и ушёл, забрав с собой Рона и Гермиону. Ушёл, как будто Джинни для него ничего не значила, а она только следила за ним сияющим, недоверчивым взглядом.
Гарри чувствовал, что ещё чуть-чуть, и он не сможет больше сдержать слёз, но, оказалось, что самое главное ждало его впереди. Он стоял, наблюдая за рыдающей Джинни и успокаивающей её Гермионой.
- Всё кончено, Гермиона, - Джинни несколько раз ударила сжатым кулаком по подушке. – Он сказал, что Снейп спасал меня, потому что думал, что делает это для него. Понимаешь? Всё кончено!
- Нет, не понимаю, - спокойно ответила Гермиона, убирая с кровати Джинни тяжёлую книгу, чтобы та не ударилась об неё. – Гарри просто так выразился.
Джинни истерически засмеялась.
- Нет, хватит себя обманывать! Хватит! Ты сама говорила, что эта война многое в нём убила! Вот и те чувства, которые он ко мне испытывал, они умерли! Их больше нет! Пшик. Они испарились!
- Успокойся, Джинни, - Гермиона с силой тряхнула её за плечи. – Я знаю, что говорю. Такие чувства не пропадают, ясно тебе? И я вижу, что они не пропали, слышишь? Я не понимаю, что происходит с Гарри, но он только твердит, что это ты дала ему понять, что всё в прошлом.
- Я дала ему это понять? – от изумления Джинни даже рыдать перестала. – Но это же бред! Ты-то знаешь, Гермиона, что это невозможно!
- С вами двумя возможно всё, - буркнула Гермиона. – Ты же вот тоже поняла из каких-то его слов, что он не хочет быть с тобой.
- Нет, - Джинни потрясла головой. – Там другое. Он чётко сказал, что…
- Мне надоело это слушать! – Гермиона рассерженно вскочила с кровати и направилась к двери. – Я сделала всё, что могла. Мне себя упрекнуть не в чем. Если вы, два упрямых осла, хотите страдать, страдайте. Только я бы на твоём, Джинни, не упускала шанса быть счастливой. Подумай об этом. Гарри может и не сделать этого шага.
Гарри долго ещё наблюдал за Джинни, настроение которой менялось каждую минуту. Наконец, она вскочила, достала из комода чистую колбочку и начала нервно заталкивать туда свои воспоминания, не давая себе времени подумать. Гарри понял, что он видел только самые памятные моменты, которые первыми пришли ей на ум. А сколько осталось ещё такого, о чём он даже не догадывается!
Вдруг картинка снова сменилась, и Гарри увидел себя, сладко спящего в их с Роном комнате. Джинни стояла у порога, глядя на него полными слёз глазами. Гарри чётко уловил момент, когда его глупая копия из воспоминаний, наконец, проснулась. Что стоило ему повернуться? Джинни медленно двинулась вперёд, неслышно ступая, наклонилась над ним, хотела коснуться губами его щеки, из осторожности передумала и только погладила по волосам, смахнув пару слезинок. Уже отступая, Джинни всё же не удержалась и нежно провела пальцами по его щеке. Гарри из воспоминаний подпрыгнул и резко обернулся. Гарри настоящий вдруг увидел перед собой старый сарай, в котором Уизли хранили мётлы и разные садовые принадлежности. Так Джинни впервые в жизни трансгрессировала.
Гарри вырвался из воспоминаний и пару секунд тупо стоял посреди директорского кабинета.
- Добрый день, Гарри, - раздался голос Дамблдора, и Гарри повернулся к его портрету. – Надеюсь, ты не увидел там ничего плохого? У тебя очень странный вид.
- Я увидел там много плохого, профессор, - ответил Гарри. – Именно поэтому мне нужно спешить. Я не должен больше позволять этому плохому случаться.
Он выскочил из кабинета, не услышав, как Дамблдор жизнерадостно предложил Финеасу Найджелусу поспорить, что тут наверняка замешана девушка. Гарри мчался в башню Гриффиндора, не чуя под собой ног. На одном из поворотов он едва не сбил с ног возвращавшуюся к себе МакГонагалл.
- Спасибо, профессор! – крикнул он на бегу, не обращая внимания на её изумлённый взгляд.
Он ворвался в общую гостиную как на пожар. К его огромному разочарованию, Джинни там не оказалось. И как назло – ни Рона, ни Гермионы.
- Кто-нибудь видел Джинни Уизли? – в отчаянии крикнул он. Ему жизненно необходимо было поговорить с ней сейчас, обдумать всё он успеет потом.
- Кажется, она у себя в спальне, ей нездоровится, - испуганно глядя на него, пробормотала какая-то девочка, имени которой он не знал.
- Спасибо! – Гарри бросился к лестнице, ведущей в женские спальни. Его сейчас не остановило бы ничто, тем более – превратившаяся в горку лестница. Он взлетел по ней, даже не заметив отсутствия ступенек.
Гарри притормозил только перед дверью в спальню девочек шестого курса. Он сделал пару глубоких вдохов и постучал.
- Войдите, - раздался из комнаты голос Джинни, и Гарри толкнул дверь.
- Привет, - поздоровался он, пытаясь найти в лице Джинни признаки волнения, но она держала себя в руках.
- Привет, - взгляд слегка настороженный, но спокойный. – Ты посмотрел?
Гарри кивнул, и Джинни едва заметно вздрогнула.
- Я такой идиот, Джинни, - виновато сказал Гарри. – Мне почему-то казалось, что ты не захочешь быть со мной. Я не знал… Если бы я только знал…
Она смотрела на него широко открытыми глазами, но не говорила ни слова.
- Я должен был догадаться раньше, я… Ты такая замечательная! – Джинни страшно побледнела после этих слов, и до Гарри дошло, что она снова может понять его неправильно. – Нет, подожди, дослушай меня, ладно? Спасибо, что подарила мне их, это было… это было чудесно!
Он понимал, что говорит чушь, ерунду, совсем не то, что собирался. Нужно, чтобы она поняла, чтобы больше никогда не сомневалась. Гарри вдруг отчётливо понял, что должен сказать сейчас. Слова просились с языка, и он не стал их сдерживать.
- Я люблю тебя, Джинни.
Удивительно, как это оказалось легко! И почему он никогда раньше ей этого не говорил? Это ведь так правильно. Он видел, как она потрясённо выдохнула. Её глаза вдруг засияли, и на секунду она показалась Гарри словно сотканной из света, так преобразили её его слова. Они шагнули друг к другу одновременно, и вот уже Гарри крепко прижал её к груди, чувствуя, как её руки гладят его спину. Он мог смело назвать себя самым счастливым человеком на свете. Джинни подняла голову, и Гарри понял, что непременно умрёт, если не поцелует её прямо сейчас. И он поцеловал.
- Джинни, как ты… - раздался голос Рона с порога, и Джинни громко застонала, прижавшись лбом к плечу Гарри. Целую секунду все трое молчали, потом Рон с грохотом захлопнул дверь. Гарри не выдержал и начал смеяться первым, Джинни присоединилась к нему через пару секунд. За дверью тоже послышался громовой хохот, и Рон, просунувший голову в дверь, виновато пробормотал, задыхаясь от смеха:
- Слушайте, простите, я правда не специально…
- Катись отсюда, - беззлобно посоветовала Джинни, обвивая руками шею Гарри, и оба забыли о существовании Рона.


Глава 30

Гарри думал, что их с Джинни воссоединение произведёт фурор, но, когда они спустились в гостиную, тесно прижавшись друг к другу, никто и головы не повернул в их сторону. Похоже, все, кроме них самих, были уверены, что они будут вместе.
Одна Гермиона при их появлении вскочила с кресла и бросилась обнимать Джинни. Рон, на удивление, ни слова не сказал по поводу тридцатиминутного уединения сестры в одной комнате с парнем, а только крепко пожал Гарри руку, сияя довольной улыбкой.
- Я так рада, так рада! – Гермиона отстранила Джинни на расстояние вытянутой руки от себя, потом снова крепко обняла и повернулась к Гарри, прижав ладони к горящим щекам. – Наконец-то вы перестали валять дурака. Поздравляю!
Гарри притянул её к себе и очень тихо шепнул на ухо:
- Спасибо тебе за всё.
Гермиона внимательно посмотрела ему в глаза и, кажется, поняла, что он благодарит её не только за поздравления. Она растроганно поцеловала его в щёку и так же тихо ответила:
- Всегда пожалуйста.
На протяжении получаса они ни о чём не могли говорить, только обменивались восторженными замечаниями и строили грандиозные планы на будущее. Причём, говорили в основном Рон с Гермионой, а Гарри с Джинни только радостно кивали и вставляли короткие фразы типа «Отлично!», «Здорово!», «Потрясающая идея!», «Так и сделаем». Оба были настолько счастливы, что плохо воспринимали происходящее.
И только когда они уже в десятый раз обсудили заманчивую возможность вчетвером ходить в Хогсмид, Гермиона вдруг хлопнула себя ладонью по лбу.
- Я же должна сказать МакГонагалл, что заклинания, охраняющие женские спальни, не работают! – воскликнула она, вскакивая с кресла, в котором сидела вдвоём с Роном, закинув ноги ем на колени. – Я хотела только дождаться, когда вы выйдите.
- Да ладно тебе, Гермиона, - не особо рассчитывая на успех, протянул Рон, которому явно нравилось вот так сидеть с ней в одном кресле. – Ну не работают и не работают. Кому от этого плохо?
- Рон, существуют определённые правила, которые должны соблюдаться, - тоном старосты начала Гермиона, строго глядя на него. – В противном случае…
- Всё, всё, сдаюсь! – Рон преувеличенно испуганно выпучил глаза и вскинул руки вверх. Гермиона не смогла сдержать улыбки. – Но, если меня спросят, кто виноват в том, что профессора так внезапно вспомнили про защитные заклинания, я тебя сдам, Гермиона, ты уж прости.
- Ничего другого я от тебя и не ожидала, - фыркнула Гермиона, целуя довольного Рона в щёку и направляясь к выходу. – Ты настоящий друг.
- Эй! Какой я тебе друг? – Рон приподнялся в кресле, сделав обиженное лицо. – Ты ничего не перепутала?
- Ну вот, ты не хочешь со мной дружить, я так и знала, - притворно вздохнула Гермиона, смахивая несуществующую слезинку. – Ты всегда считал меня скучной заучкой и…
Она не договорила, с отчаянным визгом бросившись к выходу. Рон, не поленившись подняться с насиженного места, в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние, схватил брыкавшуюся Гермиону поперёк туловища, легко, словно пушинку, закинул её на плечо и потащил назад.
- Отпусти! Мне нужно к МакГонагалл! – Гермиона шутливо колотила Рона кулаками по спине, заливаясь смехом. – Ты уронишь меня!
- Пффф, - Рон поставил её на ноги. – Тебя уронишь, конечно, ты же просто ходячий кусок жира у меня.
У Гермионы текли слёзы от смеха, но она упорно пыталась вырваться из рук Рона.
- Могу отпустить за поцелуй, - предложил Рон, смешно складывая губы в трубочку.
- Может, я не хочу тебя целовать! – притворно возмутилась Гермиона, и Рон тут же надулся, разжав руки.
Гермиона быстро отбежала назад, потом посмотрела Рону в лицо, расхохоталась и бросилась ему на шею. Гарри видел, что друг притворялся, и не сильно удивился, когда Рон мгновенно сориентировался и прижался губами к губам Гермионы. И Гермиона не отстранилась. Это был их первый, на памяти Гарри, поцелуй на людях. Потому что тот, самый первый, можно было не считать. Тогда счастье было остро приправлено страхом потери.
Это был самый счастливый день после победы. Гарри никак не мог заставить себя оторваться от Джинни ни на секунду. Он понимал, что заработает наказание, если не сделает домашнее задание, но ему было всё равно. Джинни, кажется, тоже не могла думать ни о чём другом. Пока не пришла озадаченная Гермиона.
- Знаете, что сказала мне МакГонагалл? – спросила она, усаживаясь на прежнее место.
- Нет, расскажи, - Рон снова положил её ноги себе на колени.
- Она сказала, что заклинания работают, просто сегодня, когда она вернулась в свой кабинет от профессора Стебль, с ней заговорил Дамблдор и попросил на час сделать женские спальни доступными для мальчиков, - Гермиона обернулась к Гарри, словно подозревая его в сговоре с портретом Дамблдора.
- Я не просил его ни о чём подобном, - тот покачал головой. – Мне было как-то не до того.
- Это же Дамблдор, - заявил Рон. – Не удивлюсь, если он знает обо всём, что происходит в замке.
- Это всё, конечно, очень интересно, но мне кажется, мы забыли про домашнее задание, - Гермиона попыталась встать, но Рон мёртвой хваткой вцепился ей в ноги.
- Гермиона, это просто кощунственно с твоей стороны – говорить о домашнем задании в такой день, - и Рон торжественно указал на Гарри и Джинни. – Забудь про уроки.
- Не хочу вас расстраивать, - Гермиона насмешливо смотрела на Гарри. – Но если вы оба завтра заработаете наказания, то вообще не сможете проводить время вместе.
- Гермиона права, Гарри, - вздохнула Джинни, поднимаясь на ноги. – Но мы можем пойти в библиотеку все вместе.
Гермиону такая перспектива явно не обрадовала, но она проглотила все возражения, когда Рон, проходя мимо неё к лестнице в спальню мальчиков за сумкой, аккуратно заправил ей за ухо выбившуюся прядь. Гарри быстро поцеловал Джинни и поспешил вслед за другом, стараясь максимально сократить даже такую мимолётную разлуку.
- Я так понимаю, ты больше не против наших с Джинни отношений? – спросил Гарри, когда их уже нельзя было услышать из гостиной.
- Шутишь? – Рон удивлённо обернулся к нему. – На вас обоих смотреть было жалко. Пусть уж лучше так, я потерплю.
И он широко усмехнулся.
Гарри понял, что у него не получится сосредоточиться минут через пятнадцать нахождения в библиотеке, когда поймал себя на том, что всё это время он читал одну и ту же строчку, глупо улыбаясь и бросая взгляды на Джинни. У неё выдержки было больше: она упрямо смотрела прямо в учебник, но Гарри видел её отсутствующий взгляд, и по тому, как она мечтательно наматывала на палец рыжий локон, понял, что она не запомнила ни слова из прочитанного.
Не лучше обстояли дела и у Рона с Гермионой. То есть, у Гермионы-то всё было хорошо, если бы только Рон ежеминутно не задавал ей какой-нибудь вопрос. Причём делать это ему приходилось тихо, чтобы не привлекать внимания миссис Пинс, для чего он наклонялся к самому уху Гермионы и что-то шептал. Гермиона бросала на него очередной подозрительный взгляд, шёпотом объясняла непонятную фразу и возвращалась к своему учебнику. До следующего непонятного Рону места. Гарри уже начал подумывать, что Рон зря выставляет себя в глазах Гермионы полным тупицей, и тут Рон снова наклонился к ней для очередного вопроса.
Гермиона вздохнула, отложила перо, повернулась к Рону и вдруг быстро прижалась к его губам.
- Доволен? – деловито спросила она, и Рон только ошарашено кивнул в ответ. – Давай договоримся так: если ты успеешь написать эссе за следующие два часа, я разрешу тебе поцеловать меня ещё раз.
- Всего один? – возмутился Рон. – За два часа адского труда?
- Хорошо, два, - вздохнула Гермиона, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.
- Три и не меньше, - торговался Рон, но тут к их столу подошла рассерженная миссис Пинс, и им пришлось прервать свою интереснейшую беседу. Однако, гневная тирада библиотекарши не мешала Рону за её спиной показывать сидевшей с виноватым видом Гермионе три пальца.
Гарри оставалось только удивляться настолько изменившемуся поведению друзей. До него далеко не сразу дошло, что всё это время те просто старались не выставлять свои чувства напоказ, чтобы лишний раз ненароком не ранить его или Джинни. Это было очень мило с их стороны, Гарри понял это только теперь, когда осознал, как тяжело им было держать дистанцию.
Собственно, Гарри так и не увидел никакого смысла в посиделках в библиотеке лично для себя. Он не сделал ровным счётом ничего, и у него было стойкое подозрение, что Джинни тоже нечем было похвастаться, судя по тому, как резко она свернула свой пергамент, стоило только Гермионе заглянуть в него. Однако, Гарри ни в коем случае не стал бы отрицать, что Рон однозначно, едва ли не в первый раз в жизни, посидел в библиотеке не зря: эссе было написано, и даже Гермиона не нашла, к чему бы там можно было придраться. Ей бы мотивировать его подобным образом курса с пятого, глядишь, Рон бы в первые ученики школ выбился, подумал Гарри.
Вечером они все вчетвером отправились навестить Хагрида. Гарри и так ругал себя, что уделяет старому другу слишком мало времени. Летом он пару раз писал лесничему с предложением встретиться, но Хагрид отказывался, ссылаясь на хроническую занятость. Он не смог даже вырваться к Гарри на день рождения, и сейчас, оглядывая прилежащую к замку территорию и оценивая размеры проделанной работы, Гарри прекрасно его понимал.
- Привет! – Хагрид замахал им рукой из своего огорода. – Проходите, я сейчас приду, только полью тыквы.
Гарри много раз хотел предложить Хагриду свою помощь, потому что для него не было ничего проще, чем произнести пару заклинаний, и тыквы были бы политы. Но Гарри не хотел лишний раз напоминать Хагриду о его сломанной палочке, словно выставляя свои магические способности напоказ. А потом он решил, что Хагрид получает удовольствие от своего огорода, глядя с каким самозабвенным видом великан возится с какими-то растениями, которые профессор Стебль сурово назвала бесполезными.
Дом Хагрида была полностью отстроен заново, и Гарри, наконец, перестал бояться, что в один прекрасный момент крыша просто обвалится им на головы. Громко лаявший от радости Клык прыгал вокруг них, не зная, чем выразить свой восторг, пока не пришёл к выводу, что лучшим решением будет встать на задние лапы и подышать Рону в лицо.
- Фу, Хагрид, чем ты его только кормишь? – спросил Рон, когда Клык бросился к хозяину. – У него жутко пахнет изо рта.
- Ну, так он же собака, - мудро отозвался Хагрид, вытирая руки и оглядываясь в поисках чайника. – Не могу же я ему зубы чистить, верно?
- Вообще-то можешь, - вмешалась Гермиона. – Родители мне рассказывали, что на одной из последних стоматологических выставок были представлены товары для животных. Тем более, Клык уже старый, нужно заботиться о его здоровье.
- Всё это очень хорошо, - Хагрид потрепал Гермиону по плечу, и та с трудом успела подставить руку, чтобы не впечататься лицом в стол, - но я так считаю, не стоит вмешиваться в то, что создала природа.
- Ну, если так рассуждать… - начала Гермиона, но Рон быстро ткнул её локтем в бок.
Хагрид разлил чай и выставил на стол свои фирменные кексы, от которых все вежливо отказались, отговорившись тем, что наелись до отвала за ужином.
- Ну, как дела-то у вас? – спросил Хагрид, шумно прихлёбывая из своей чашечки размером с добрый тазик. – Сто лет ведь не виделись.
- Всё нормально, - улыбнулся Гарри, сжимая под столом ладонь Джинни. – А как ты?
- А я-то что? – Хагрид добродушно улыбнулся. – Вот, работал, помогал профессорам, чтобы вы, значит, приехали в Хогвартс, а не в какую-то развалину. Я так и сказал профессору МакГонагалл, и она со мной полностью согласилась. Кажется, получилось у нас, а?
Все дружно заверили его, что получилось. Они не соврали: замок ничем не отличался от самого себя до нападения Волан-де-Морта.
- Вы простите, если я не в своё дело лезу, - вдруг пробормотал Хагрид, ковыряя трещину в деревянном столе. – Только мне интересно, а спросить всё никак… Некогда было… Да и неловко как-то…
- Что такое? – Гарри переглянулся с Роном. – Хагрид, ты обо всём можешь нас спросить.
- Ну да, точно, - смущённо хмыкнул великан, исподлобья взглядывая на него. Но никакого вопроса не последовало.
- Хагрид, да что такое? – не выдержал Рон, тревожно глядя, как лесничий начинает смущённо улыбаться.
- Ну, тут дело какое? – пробормотал он. – Только не подумайте, что я любопытничаю, но… Это… Вот вы, Рон, с Гермионой-то теперь вроде как… Или я ошибся?
Гермиона покраснела как рак, но промолчала, предоставляя Рону право преподнести Хагриду эту новость. Гарри едва сдерживал смех, наблюдая, как Рон надувается от гордости, становясь ужасно похожим на Перси.
- Да, мы с Гермионой теперь вместе, - торжественно объявил он, обнимая счастливую Гермиону за плечи.
- А, ну да, я так и подумал, - Хагрид опустил глаза и вдруг громко шмыгнул носом. – Да, такие вот дела. Совсем большие стали…
- Хагрид, ну что ты? – Гермиона протянула руку и погладила Хагрида по плечу.
- Я же вас ещё маленькими помню, - всхлипнул великан, доставая из кармана огромный, сравнительно чистый платок похожий на скатерть. – Приходили, смешные такие, серьёзные, всё кого-то спасать собирались… А теперь вон какие дела…
- Ты за нас не рад, Хагрид? – спросил Рон, и лесничий вскинул голову.
- Кто не рад? Я? – от возмущения у него даже дар речи пропал. – Да я больше всех рад! Я ж ещё на третьем курсе всё понял, только боялся очень, что у тебя, Рон, ну, это… Смелости не хватит что ли. Только не обижайся.
Рон чуть покраснел, но молча признал справедливость замечания.
- Как же здорово, - не успокаивался Хагрид, потирая огромные ладони от удовольствия. – Поздравляю, ребята, поздравляю… Да… Дождался всё-таки… Вы это… такая замечательная пара.
Он вдруг посмотрел на Джинни и мгновенно умолк, бросив быстрый взгляд на улыбающегося Гарри.
- А… а вы двое? – робко спросил Хагрид, водя пальцем с Джинни на Гарри и обратно. – А то разбежались чего-то… Не пойми почему…
Гарри молча поднял вверх руку, демонстрируя их с Джинни сплетённые пальцы, и Хагрид издал победный вопль, от которого задрожали стены, а задремавший было Клык вскинул голову, с ужасом озираясь по сторонам.
- Какой счастливый день! – воскликнул Хагрид, вытирая крупные слёзы. – Я так рад, вы бы знали! У меня же никого нет, кроме вас… Вы, считай, моя семья да Грошик ещё… А его, вишь как, МакГонагалл порешила отправить обратно к великанам. Чтобы он, значит, рос с такими же, как он. Может, оно и правильно, да больно я по нему скучаю…
И Хагрид разрыдался, уткнувшись лицом в платок и сотрясаясь всем телом так, что домик заходил ходуном. Гермиона и Джинни с двух сторон уговаривали его успокоиться, гладили по плечам и спине, но Хагрид всё продолжал всхлипывать. Гарри с Роном переглянулись, не зная, как лучше поступить.
- Что-то я совсем расчувствовался тут, - нечётко пробормотал Хагрид, вытирая лицо. – Вы уж заходите ко мне почаще, если вам не трудно.
- Ну, конечно, будем заходить, Хагрид, - громко заверил его Гарри, и великан благодарно улыбнулся. – Мы по тебе очень скучали.
- А я-то по вам как! – по щекам Хагрида снова потекли слёзы, и Рон под столом больно пнул Гарри по ноге. – Спасибо профессору МакГонагалл, она меня пускала иногда в свой кабинет поговорить с профессором Дамблдором. Очень он, Гарри, тебя любил, всё о тебе только и спрашивал.
Гарри опустил голову. Ну да, любил, не поспоришь, конечно. Но рассказывать Хагриду все подробности того, через что Гарри пришлось пройти, потому что Дамблдор не отличался особым доверием к людям… Нет, этого делать не стоило.
- Хорошо, что профессор МакГонагалл не уволила Хагрида, - сказала Джинни, когда они возвращались в замок. Погода испортилась, подул холодный ветер, и она зябко повела плечами, давая тем самым Гарри повод прижать её к себе покрепче.
- Да, просто замечательно, - отозвался он. – Хагрид не пережил бы, если бы ему пришлось покинуть Хогвартс.
- Эй, Гарри, а когда будут отборочные испытания? – спросил Рон, оборачиваясь к ним. – Не против, если я попытаюсь снова попасть к тебе в команду?
- Не говори ерунды, - отмахнулся Гарри, радостно улыбаясь от перспективы скоро снова почувствовать, как ветер весело бьёт в лицо и свистит в ушах, ощутить внутри весёлое нервное возбуждение, азарт, сжать пальцами крохотный золотой мячик. – Я завтра поговорю с Сайпресом, но думаю, ничего не мешает провести их в субботу. Так что не забудь записаться, - улыбнулся он Джинни.
- Я не уверена, что собираюсь играть в этом году, - задумчиво сказала Джинни, и Гарри от неожиданности остановился.
- Что? – ему показалось, что он ослышался. – Как это ты не собираешься играть?
- Просто, - Джинни пожала плечами, слегка забавляясь его реакцией. – Мне… мне не хочется.
- Не хочется? – переспросил не менее удивлённый Рон, и Гарри перевёл на него взгляд. – Когда это тебе расхотелось, интересно мне знать?
Джинни опустила голову.
- Когда Демельзы не стало, - едва слышно ответила она. – Я, понимаете, я всё время разговаривала с ней, хотя целители и говорили, что она не слышит. И я обещала ей, что мы ещё вместе сыграем в квиддич. А теперь…
Она вздохнула, и Гарри обнял её, наконец-то выполняя своё давнее желание и стараясь собственным телом закрыть её от боли.
- Джинни, Демельза не захотела бы, чтобы Гриффиндор проиграл кубок из-за неё, - негромко сказала Гермиона. – Помнишь, как она всегда боролась за каждый мяч?
Джинни кивнула, кладя голову Гарри на грудь и закрывая глаза.
- Гермиона права, - поддержал подругу Гарри. – Если тебя не будет в команде, нам ни за что не победить.
- Откуда ты знаешь? – слабо улыбнулась Джинни, польщённая комплиментом. – Может быть, на младших курсах учатся куда более талантливые охотники, чем я?
- Ты не просто охотник, - Гарри настойчиво заглянул ей в глаза. – Ты ещё и моя единственная замена. Кто будет ловцом, если я вдруг не смогу выйти на поле?
- Нет уж, давай-ка вот без этого, - Джинни слегка нахмурилась. – Сам выйдешь.
Гарри молчал. Он чувствовал, что не имеет права уговаривать её, что, тут Гермиона права, квиддич не самая важная вещь на свете, и не стоит из-за него давить на Джинни.
- Наверное, Демельза и правда не захотела бы, чтобы я бросала играть, - негромко сказала Джинни пару минут спустя, и Гарри активно закивал. – Ты правда так думаешь?
- Да, - ответил Гарри, и это был честный ответ. Демельза Робинс всегда боролась за победу до последнего, не щадя собственных сил. Не пощадив даже собственной жизни.
- Хорошо, я запишусь, - Джинни улыбнулась, и Гарри поцеловал её в макушку, с удовольствием вдыхая такой родной цветочный аромат.
Гарри долго не мог заснуть в эту ночь. Во-первых, ему не хотелось, чтобы этот чудесный день заканчивался, поэтому он нарочно таращил глаза, вглядываясь в темноту, чтобы они не слипались от усталости. Как же всё-таки хорошо, что Джинни решилась сделать первый шаг навстречу! Гарри с ужасом подумал, что они могли так и остаться несчастными из-за его нерешительности. Хагрид сказал сегодня, что побаивался в этом смысле за Рона, но он даже не догадывался, как должен был беспокоиться за Гарри. Конечно, можно сколько угодно успокаивать себя мыслями о том, что когда-нибудь он бы непременно не выдержал и признался Джинни в своих чувствах, но, как хорошо теперь знал Гарри, этого могло никогда и не случиться. Хорошо, что у них есть Гермиона.
Гарри никак не мог перестать улыбаться. Он и так чувствовал себя сегодня умственно отсталым, потому что большую часть времени молчал и открывал рот только тогда, когда кто-нибудь с ним заговаривал. Джинни тоже была непривычно молчалива весь день, и Гарри подозревал, что она, точно так же, как и он, боялась расплескать наполнявшее её до краёв счастье.
Ему было о чём подумать, ведь он сразу рванул объясняться с Джинни и не дал себе времени осмыслить увиденные воспоминания. Он видел так много неожиданного в Омуте памяти. Например, он бы никогда не подумал, что Джинни может настолько переживать за него. Хотя, если представить себя на её месте, разве он вёл бы себя по-другому? Для Гарри стало настоящим потрясением воспоминание о собственной мнимой смерти. Полумна была права, ему не нужно было этого видеть. Теперь он никогда не забудет, как выглядит Джинни, потерявшая всякую надежду, до самой смерти не забудет её пустой взгляд.
Гарри прекрасно понял, что несколько ошибался на её счёт, думая о том, какая она стойкая. Джинни было всего шестнадцать, когда на неё свалилось столько страшного, столько плохого. Нет, конечно, она стойкая, мужественная, храбрая, никто не стал бы этого отрицать. Но ведь он всегда думал, что она редко плакала…
Гарри перевернулся на другой бок. Хорошо, что она показала ему свою слабую сторону, он никогда не узнал бы её такой в жизни. Гарри с гордостью вспомнил, как она старалась держать себя в руках, когда он был рядом, как делала всё, чтобы хотя бы малыми силами помочь ему, поддержать в трудную минуту. Она бы никогда не рассказала ему всего этого.
Гарри и сам не заметил, как заснул, предаваясь своим приятным мыслям, которые не оставили его даже во сне, судя по чудесному настроению, в котором он проснулся. Вчера вечером они с Джинни договорились встретиться в гостиной и вместе пойти на завтрак, и Гарри только чудом не забыл кое-как написанное домашнее задание, торопясь поскорее спуститься вниз.
Джинни появилась в гостиной через минуту, и Гарри едва не задохнулся от счастья при мысли, что эта красивая девушка с сияющими глазами и копной огненно-рыжих волос хочет быть не с кем-нибудь, а именно с ним. Джинни, которая уже более менее пришла в себя после вчерашнего дня, наполненного счастьем и осознанием этого счастья, весело чмокнула его в губы, и Гарри последовал за ней к выходу.
- Я сегодня немного опоздаю на обед, - предупредила Джинни, когда они уже подходили к Большому залу. – Собираюсь зайти к Сайпресу, записаться на отборочные испытания.
- Пойдём вместе, - предложил Гарри. – Я всё равно хотел обсудить с ним дату.
- Отлично, тогда встретимся у его кабинета?
Гарри кивнул, всё ещё не веря, что он может вот так запросто держать Джинни за руку, договариваться с ней о встрече, смотреть на неё, сколько ему хочется и даже целовать. Вот, например, он легко поцеловал её в висок, а она повернулась и одарила его такой улыбкой, что Гарри не удержался и поцеловал её в смеющиеся губы, не обращая внимания на толпы людей вокруг.
- Гарри, тут тебе что-то прислали, - тревожно сказала ему Гермиона вместо приветствия. – Не знаю, что это может быть, но это что-то большое и тяжёлое.
Гарри уставился на прямоугольный свёрток, лежавший на скамейке и запакованный в плотную бумагу, через которую ничего не было видно.
- Вот, к этому прилагалось письмо, - Гермиона протянула ему конверт, и Гарри начал его распечатывать.
- Только осторожнее, - напряжённым голосом предупредил Рон, и у Гарри в мозгу тут же зажглась тревожная лампочка. Действительно, чёрт его знает, что это такое.
«Мистер Поттер!
С удовольствием сообщаю Вам, что портрет закончен. Надеюсь, он доставлен Вам целым и невредимым.
С уважением,
Пигмалион Грант».
Гарри застыл с письмом в руках, растерянно глядя на свёрток. То есть, вот оно, сейчас он сможет поговорить со Снейпом?
- Всё в порядке, Гарри? – обеспокоено спросила Джинни, прикасаясь к его руке, и Гарри машинально улыбнулся ей.
_ - Да, всё хорошо. Это портрет Снейпа для директорского кабинета, - не понижая голоса сообщил он. – Я заказал его ещё летом.
Голоса за столом Гриффиндора стихли.
- Так странно, - заметил Симус. – Всю жизнь считал Снейпа моральным уродом, а он оказался героем, до которого всем нам далеко.
- Мне так стыдно, что я его ругала, - виновато сказала Парвати, косясь на портрет. – Хотя, преподаватель он был очень строгий.
Этот разговор мог бы продолжаться ещё очень долго, если бы к столу не подошёл профессор Сайпрес.
- Всем доброе утро, - поприветствовал он студентов. – Почему вы не торопитесь на занятия, позвольте спросить?
- Гарри прислали портрет профессора Снейпа для директорского кабинета, - несколько воинственно ответил Симус, будто боялся, что Сайпрес может оказаться против такого решения.
Профессор Сайпрес посмотрел на Гарри долгим взглядом, и Гарри на секунду показалось, что в его глазах мелькнула искра интереса.
- В таком случае, я думаю, мистеру Поттеру стоит сообщить об этом профессору МакГонагалл, - спокойно предложил он, делая приглашающий жест рукой. – Вам лучше сделать это прямо сейчас, пока директор не ушла на урок.
Гарри осторожно, стараясь не повредить упаковку, взял портрет и, махнув на прощание Джинни, Рону и Гермионе, пошёл между столами за профессором Сайпресом. Они уже почти дошли до преподавательского стола, когда Гарри поймал удивлённый и недоверчивый взгляд Малфоя, по-прежнему сидевшего за почти пустым концом стола в компании сестёр Гринграсс. Малфой почти сразу же отвёл взгляд.
- Что-то случилось, Поттер? – профессор МакГонагалл смотрела на него подозрительно. – У вас ещё какая-то просьба ко мне?
- Вообще-то, да, профессор, - Гарри с трудом сдержал улыбку. – Я заказал портрет профессора Снейпа для вашего кабинета.
МакГонагалл молчала, глядя на него сквозь стёкла очков, и Гарри не мог понять выражения её взгляда.
- Я понимаю, я должен был сначала посоветоваться с вами, - быстро добавил он. – Но ведь он всё-таки был настоящим директором, я хочу сказать, как выяснилось, он старался защитить учеников. Неужели он не достоин…
- Поттер, вы слышали, чтобы я сказала хоть слово против? – прервала его профессор МакГонагалл, поднимаясь из-за стола.
– Мисс Грейнджер, - обратилась она к Гермионе, с которой они столкнулись на выходе из Большого зала, - предупредите, пожалуйста, студентов, что я задержусь немного.
- Хорошо, профессор, - кивнула Гермиона, бросая на Гарри ободряющий взгляд.
Профессор Дамблдор приветствовал Гарри радостным возгласом.
- Гарри, мой мальчик, надеюсь, я угадал с маленьким подарком вчера, переданным, правда, руками профессора МакГонагалл? – весело осведомился он.
- Угадали, спасибо, профессор, - Гарри хмыкнул, стараясь не замечать подозрительного взгляда МакГонагалл.
- Открывайте его, Поттер, - отрывисто предложила директор. – У нас с вами сейчас трансфигурация как-никак.
Гарри с лёгким трепетом посмотрел на портрет. Он немного боялся встречи со Снейпом. Что он может сказать ему теперь? Простите, был не прав? Интересно, куда Снейп пошлёт его вместе с его извинениями? Но тянуть было некуда, и под внимательным взглядом МакГонагалл Гарри разорвал упаковочную бумагу, доставая большой портрет в красивой резной раме. К его великому облегчению, портрет был упакован ещё и в защитную плёнку, и это позволило Гарри ещё на несколько секунд отсрочить встречу со Снейпом.
Гарри аккуратно разорвал плёнку и едва не выронил портрет от неожиданности. Он, конечно, знал, что сейчас увидит Снейпа, но не был готов встретить пронзительный взгляд его чёрных глаз.
- Поттер, - выдавил Снейп, и Гарри подумал, что яда в голосе профессора не убавилось ни на йоту.


Глава 31

- Из каких моих слов, из какого моего поступка, вы, Поттер, сделали смелый вывод, что мечтой всей моей жизни было висеть на стене в резной рамке? – цедил Снейп, пока Гарри пытался осторожно прислонить портрет к стоявшей на столе бронзовой статуэтке в виде кошки.
МакГонагалл встала так, что Снейп не мог её видеть, и теперь внимательно следила за Гарри, нервно теребя в руках волшебную палочку. Гарри чувствовал себя донельзя странно. Нет, он не ожидал, что Снейп вдруг воспылает к нему любовью, что ударится в слёзы счастья при виде него, но думал, что ненависть профессора немного поутихнет. Как оказалось, ничуть не бывало. Самой странной в этой ситуации была реакция самого Гарри: он молчал, крепко сжав губы, давая Снейпу выговориться. Он не имел права отвечать ему резкостью на резкость да и, честно говоря, не имел никакого желания. Вся его ненависть к Снейпу испарилась без следа, оставив вместо себя только давящее чувство вины.
- Вы, Поттер, всегда считали себя чертовски проницательным, - продолжал тем временем Снейп, гневно сверкая глазами. – Вы всегда брали на себя слишком многое. Всегда думали, что вам всё позволено.
Гарри молчал, ожидая, когда профессору надоест ругаться. Хотя, даже хорошо, что у него оказалось время, чтобы собраться с мыслями, потому что в данный момент он не мог сформулировать ни одной, даже самой простой фразы. Он совершенно не знал, как вести себя со Снейпом, тем более, что тот ненавидел его с прежней силой.
- Что вы молчите, Поттер? – взбесился, наконец, Снейп. – Язык проглотили? Что-то я не помню, чтобы раньше вам требовалось какое-то поощрение.
Гарри прочистил горло, открыл рот, но слова не шли. Снейп презрительно скривил губы, глядя на его жалкие потуги выдавить из себя хоть какой-нибудь звук.
- Спасибо, - Гарри собирался произнести это громко и совершенно не понимал, почему с его губ срывался только едва слышный шёпот. – Спасибо за всё.
Снейп молчал.
- Я… я… мне очень стыдно за своё поведение в прошлом, - Гарри смотрел в пол, не смея поднять глаза на портрет. Слова давались ему как никогда тяжело, но он знал, что ему необходимо произнести их. Он должен высказаться, а Снейп должен это услышать. – Но я не знал, я никогда не предполагал…
- Замолчите.
Снейп выплюнул это слово с такой ненавистью, что Гарри даже изумлённо поднял голову.
- Ты считаешь, что я хоть на секунду старался ради тебя, глупый мальчишка? – почти прошипел Снейп, сжимая руки в кулаки. – Да мне всегда было плевать, слышишь? Я просто отдавал долг.
- Это не так важно, - упрямо возразил Гарри. – Благодаря вам я всё ещё жив. Важен результат, а не ваша мотивация, профессор.
- Если ты решил, что я отдал тебе свои воспоминания для того, чтобы ты сделал из меня героя, ты ещё глупее, чем я думал, - презрительно проговорил Снейп. – Мне нужно было, чтобы ты мне поверил, это было жизненно необходимо, если ты хотел покончить с Тёмным Лордом. Только поэтому, потому что у меня не было достаточно времени, ты увидел это.
- Северус, чего вы стыдитесь? – тихо спросила профессор МакГонагалл, вставая так, чтобы Снейп мог её видеть.
- Как это понимать, Поттер? – глаза Снейпа расширились от ярости. – Ты рассказал им? Рассказал всем?
Гарри с трудом подавил нелепое, детское желание убежать из кабинета и никогда больше не возвращаться сюда, чтобы не видеть этого взгляда.
- Северус, - МакГонагалл снова заговорила, снимая очки, - я хотела бы извиниться перед вами за всё, что когда-то говорила. Я должна была догадаться, должна была. Я не имела права сомневаться в словах профессора Дамблдора, но ваше поведение говорило о…
- Мне не нужны ваши извинения! – выкрикнул Снейп, почти теряя контроль над собой. – Я не хочу ничего слышать!
МакГонагалл попятилась от портрета, побледнев как полотно. Гарри испуганно сделал шаг по направлению к ней, опасаясь, как бы ей не стало плохо.
- Простите, Минерва, - голос Снейпа чуть смягчился. – Я не должен был повышать на вас голос. Я ни в чём вас не виню. И никогда не винил.
- Северус, - раздался голос Дамблдора, и все, включая Снейпа, вздрогнули, - рад вас видеть!
- Чего не могу сказать о себе, - буркнул Снейп, смахивая с лица чёрные как смоль волосы, которые Гарри в жизни не видел такими чистыми. – Я надеялся, что распрощался с этим миром навсегда.
- Но люди должны знать, - пробормотал Гарри, нерешительно посмотрев на портрет. – Неужели справедливо, если вас будут считать предателем?
- Ты ещё не понял, Поттер? – Снейп снова метнул на него полный ненависти взгляд. – Мне всё равно. Мне плевать.
- А мне нет! – Гарри впервые повысил голос. – Я не хочу, чтобы люди думали, будто я неблагодарный, не хочу, чтобы…
- Вы всегда думаете только о себе, Поттер! – перебил его Снейп, снова переходя на «вы». Это было несправедливо, но Гарри смолчал. – А меня забыли спросить, хочу ли этого я.
- Почему вы хотите, чтобы о вас думали хуже, чем вы есть на самом деле? – Гарри растерянно оглянулся на Дамблдора, но тот пристально смотрел на Снейпа и не обратил на Гарри ни малейшего внимания.
- Потому что… - Снейп заколебался, и Гарри впервые в жизни увидел у него такой потерянный взгляд. - Я не герой, понятно тебе? И никогда им не был. И не хочу им быть. Я не заслуживаю этого.
- Не заслуживаете? – непонимающе переспросил Гарри, чем навлёк на себя новый взрыв раздражения.
- Я виноват в том, что ты остался без родителей! – резко выпалил Снейп – Я рассказал Тёмному Лорду о пророчестве. Я всё равно что своими руками убил их.
- И этого я вам никогда не прощу, - кивнул Гарри, наконец, нащупывая почву под ногами. – Но вы не знали, что он подумает именно про моих родителей, верно?
- Какая разница? – Снейп смотрел на него, как на ненормального. – Он мог выбрать Долгопупсов, и я бы пальцем не шевельнул, чтобы остановить его.
- Я не оправдываю вас, - Гарри покачал головой. – Это было чудовищно. Но ведь вы же… вы раскаялись.
Гарри только сейчас заметил, что МакГонагалл тактично покинула кабинет, и заговорил смелее. Снейп долго молчал, кусая губы. В его взгляде уже не было ослепляющей ненависти, но он по-прежнему был недоволен и не скрывал этого.
- Я проясню этот момент, - Снейп говорил так, будто что-то сильно сжимало ему горло. – Если бы речь шла о ком-то другом, не о… ней, я бы даже не подумал колебаться. Я полностью поддерживал идеи Тёмного Лорда. Я отвернулся от него не из-за его методов, а из личной ненависти. Если бы он не убил её, не убил… Лили… - голос Снейпа ощутимо дрогнул, когда он произнёс имя его матери, и Гарри опустил глаза. – Я не мог простить ему этого…
- Неважно, каким путём вы пришли к раскаянию, Северус, - внушительно произнёс Дамблдор, на лице которого была написана грусть. – Я много раз говорил вам об этом. Только я, пожалуй, могу судить о степени вашего раскаяния, и я могу с уверенностью заявить, что через такую боль нельзя пройти, не потеряв частичку человечности. Вы совершили ужасную ошибку, и это едва не убило вас. Но я считаю, и, думаю, Гарри со мной согласится, могу заявить, что вы сделали всё, что было в ваших силах, чтобы искупить свою вину.
Гарри кивнул, понимая, что ему никогда не удалось бы высказать обуревавших его мыслей словами. Особенно, такими нужными и правильными словами.
- Как вы не можете понять, Альбус? – Снейп говорил очень тихо. – Я никогда и ничем не смог бы исправить того, что сделал.
- Я и не говорю об этом, - Дамблдор пристально смотрел на своего преемника сквозь очки-половинки. – Но раскаяние, настоящее, глубокое, искреннее раскаяние в какой-то мере искупает вину. Это всё, что может сделать человек, однажды совершивший страшную ошибку. Это всё, что может спасти его душу. Это всё, что спасло вашу, когда вы убили меня.
Снейп прикрыл глаза.
- И Гарри совершенно прав, что благодарит вас, - продолжал Дамблдор. – Без вас он бы ни за что не справился.
- Я благодарил вас не только за себя, - вставил молчавший во время этого диалога Гарри. – Я знаю, что вы отправили патронуса к Уизли, предупредили их о том, чтобы Джинни не возвращалась в школу. Вы назначали моим друзьям как можно более мягкие наказания, чтобы они не слишком пострадали. Я ценю это едва ли не больше, чем то, что вы сделали для меня.
- Вы правда так поступали, Северус? – восторженно спросил Дамблдор, и в его глазах мелькнула самая настоящая гордость. – Отрадно слышать!
- Поттер, почему бы вам не придержать свой язык? – рявкнул Снейп. – Кто дал вам право…
- Северус, Северус, - остановил его Дамблдор, - перестаньте! Гарри просто пытается поблагодарить вас.
- Я в этом не нуждаюсь! – отрезал Снейп, отворачиваясь от Гарри, насколько это было возможно в его положении. – Я никогда не хотел его благодарности.
- Гарри, пожалуй, тебе пора на урок, - мягко предложил Дамблдор, и Гарри тут же повернулся к двери, пользуясь представившейся возможностью. У него остался неприятный осадок от разговора со Снейпом. Нет, он и не думал, что это будет легко, он же всё-таки знал Снейпа. Но неужели он совсем не хотел почувствовать себя… нужным, необходимым, почитаемым? Неужели не понимал, что таким своим поведением только подчёркивает собственную бескорыстность, собственный героизм? Даже у Гарри в голове нет-нет да и мелькали мысли о том, что благодаря ему многие люди остались живы, семьи – целы, судьбы – не искалечены.
У Гарри жутко разболелась голова, и он с трудом мог сосредоточиться на занятиях. На переменах однокурсники окружали его плотным кольцом и требовали всё новых и новых подробностей его беседы со Снейпом, но Гарри не мог рассказывать. После того, как он узнал достаточно ясно выраженное мнение самого Снейпа по этому поводу, он не считал себя вправе передавать ребятам его слова. Гарри ограничился общими, ничего не значащими фразами.
Джинни сходила к Сайпресу без него, поэтому Гарри решил поговорить с новым деканом после занятий. Тем более, что Защита от тёмных искусств как раз стояла у гриффиндорцев последней.
- Сегодня я, как и обещал, сам разделю вас на пары, - сказал Сайпрес в самом начале занятия. – Мне нужно, чтобы вы научились посылать заклинания в хорошо знакомого человека. Может быть, даже дорогого для вас.
- У него навязчивая идея что ли? – недовольно прошептал Рон, наклоняясь к Гарри, но Гермиона всё равно услышала и послала ему негодующий взгляд.
- Похоже на то, - так же тихо сказал Гарри.
- В прошлый раз я поставил вас, мистер Поттер, в пару с мистером Долгопупсом, - спокойно продолжал тем временем Сайпрес, и Гарри задался вопросом, уж не услышал ли профессор их с Роном короткую беседу, - и из этого мало что получилось. Сегодня я намерен ещё более усложнить вам задачу: вы сразитесь с мистером Уизли. Под моим руководством, конечно.
Рон вытаращил глаза и повернулся к Гарри с таким видом, будто ему только что предложили поцеловать Арагога. Гарри ответил ему не менее потрясённым взглядом, но послушно встал с места. Рон тоже поднялся, и под тревожным взглядом Гермионы они двинулись каждый в свой конец класса.
- Я хочу, чтобы вы оба сейчас вспомнили такой момент, когда вам хотелось убить друг друга, - всё тем же ничего не выражающим тоном попросил Сайпрес, и Гарри впервые усомнился в психическом здоровье нового профессора. – И не говорите мне, что таких моментов не было. Даже самые лучшие друзья иногда ссорятся.
У Рона покраснели уши, и Гарри с точностью угадал, о чём думает друг: был только один случай за все эти годы, когда Гарри действительно направил на Рона палочку, и оба они сейчас вспоминали его. Хотя, у Рона с его гипертрофированной ревностью таких случаев могло быть и больше.
- Вспомните хорошенько, не торопитесь, - голос Сайпреса звучал вкрадчиво, и Гарри изо всех сил противился ноткам убеждения в его бархатном голосе. Он не хотел вспоминать, не хотел ворошить в душе прошлые обиды. – Вы должны уметь сражаться с кем угодно. Никогда не знаешь, в какой ситуации можешь оказаться. Никому нельзя доверять, ни на кого нельзя рассчитывать. Только в этом случае вы будете в безопасности.
Гарри нерешительно оглянулся на Гермиону. Это же ненормально! Не может нормальный человек так рассуждать.
- Простите, профессор, - Рон смотрел на профессора с вызовом, - но я соглашусь с Гарри: друзьям нужно доверять. Иначе, какой смысл в дружбе?
- Никакого. Дружба – это всего лишь одна из форм побега от одиночества, - холодно ответил Сайпрес, не глядя на Рона. Его лицо застыло и уже никому не показалось бы красивым в это мгновение.
«Что за бред?» - одними губами спросил Рон, пока профессор не смотрел на них, но Гарри только пожал плечами.
- Пора начинать, мы только теряем время на разговоры, - резко сказал Сайпрес, и в его голосе отчётливо послышалась какая-то сильная эмоция. – Мистер Поттер, нападайте!
Гарри поднял палочку и посмотрел в растерянное лицо Рона, приготовившегося защищаться. В другом конце класса Гермиона отвернулась, не в силах смотреть на их дуэль. Гарри изо всех сил пытался заставить себя послать в Рона какое-нибудь более менее безобидное заклятие, от которого тот точно сможет увернуться. Пауза затянулась, и в глазах Сайпреса появилось разочарование.
- Хорошо, - профессор повернулся к Рону. – Тогда вы, мистер Уизли.
Рон сглотнул и направил палочку Гарри в грудь. И снова повисла пауза.
- Представьте, что от этого зависит ваша жизнь, - вдруг приказал Сайпрес. – Или вы нападёте на мистера Поттера, или он убьёт вас.
Гарри вздрогнул. Да что происходит, в самом деле? Неужели профессор не понимает, через что они все прошли? Им нельзя представлять ничего подобного.
- Пусть убьёт! – Рон в ярости отшвырнул свою палочку и, тяжело дыша, уставился на Сайпреса. – Я не смогу поднять палочку на лучшего друга ни при каких обстоятельствах! Я скорее умру!
Гарри отстранённо подумал, что эти слова, такие пафосные, такие непривычные, когда их произносят почти детские губы, в их ситуации кажутся естественными. Вряд ли хотя бы один человек в этом классе усомнился, что Рон готов умереть, лишь бы не причинять вреда Гарри.
- Это очень благородно, - на Сайпреса выходка Рона не произвела никакого впечатления. – Хорошо, мистер Поттер, а если я сформулирую вопрос так: мистер Уизли угрожает убить самого дорогого для вас человека на свете. Вы поднимете на него палочку?
Гарри похолодел. Что говорит этот безумец? Что он такое… Но воображение уже подсовывало ему непрошенную картинку: Рон, не похожий на себя, с красными, безумными глазами, направляет палочку на Джинни, которая со слезами на глазах пытается воззвать к разуму брата. Гарри пришлось схватиться обеими руками за голову, чтобы отогнать страшное видение. Он не может даже подумать об этом. Рон или Джинни… Джинни или Рон… Нет, нет, никогда этого не случится, не стоит даже думать об этом!
- Я немедленно отправляюсь к профессору МакГонагалл! – раскрасневшаяся Гермиона вскочила со своего места. – Вы… вы не должны говорить таких вещей, профессор.
Сайпрес смотрел на неё вежливым, непроницаемым взглядом, и Гарри окончательно убедился, что этот человек не здоров.
- Вы заставляете нас думать о таких вещах… - Гермиона запнулась, не зная каким словом описать эти «вещи». – А мы ведь не так давно сами пережили все ужасы войны. Не могу сказать за всех, но лично я совсем недавно перестала видеть кошмары каждую ночь. И я не хочу, чтобы они вернулись.
- Как вы не понимаете? – профессор Сайпрес резко повернулся к ней, не успев взять себя в руки. – Бывают вещи и похуже! Вы сражались с врагами! С врагами!
У Гарри мурашки побежали по спине. В голосе Сайпреса слышалась неприкрытая боль, с профессора на секунду слетела маска, и под ней Гарри всего лишь на миг увидел глубоко раненого человека.
- Сейчас всё закончилось, но это не значит, что больше вам никогда в жизни не придётся сражаться, - Сайпрес устало опустился на стул, потирая лоб, на котором вдруг обозначились глубокие морщины.
В классе стояла такая тишина, что все вздрогнули, когда с задней парты вдруг раздался негромкий голос Дафны Гринграсс:
- Простите, профессор, можно мы с Драко попробуем?
Сайпрес кивнул с таким отсутствующим выражением лица, что Гарри усомнился, понял ли он вообще вопрос. Малфой был явно не готов упражняться в боевой магии на глазах гриффиндорцев да ещё и против своего единственного друга в этом замке. Но он только решительно сжал палочку в руке и направился в дальний конец класса. Дафна заняла позицию напротив и подняла палочку на уровень груди.
- Начинать? – спросила она, и Сайпрес кивнул.
- Петрификус Тоталус! – выкрикнул Малфой, но Дафна ловко поставила блок.
- Остолбеней! – красный луч пролетел в дюйме от головы Драко, который не успел ничего сделать.
- Левикорпус! – Дафна решительно наступала, и Гарри с изумлением смотрел на неё. А он-то думал, она нормальная!
Малфой отпрыгнул в сторону и завопил, выбрасывая палочку вперёд:
- Экспеллиармус! – палочка Дафны вылетела у неё из рук, и полетела к Малфою, который шарахнулся от неё с таким видом, будто боялся обжечься. Дафна спокойно, будто не они только что посылали друг в друга заклинания, подошла, потрепала Малфоя по плечу, поздравляя его с победой, подняла свою палочку, и оба двинулись к своему месту.
- Это не то, - устало произнёс Сайпрес, поднимаясь со своего места. – Это всё не то. Вы не можете сражаться друг с другом. Враг не станет оглушать вас, он попытается вас убить. Я понял, ничего не выйдет. Можете идти, я подумаю, как мы будем проводить занятия.
Гарри выходил из класса с ощущением, что он чего-то не понимает. Вряд ли МакГонагалл пригласила бы психа на должность преподавателя Защиты от тёмных искусств. Тем более, он француз, наверняка с него был двойной спрос. Хотя, говорит он чисто, почти без акцента.
- Гарри, ты же хотел спросить про отборочные! – вдруг вспомнил Рон, когда они уже дошли до конца коридора, и все заговорили сразу, надеясь, что с такого расстояния их уже не слышно.
- Точно! – Гарри хлопнул себя ладонью по лбу и неохотно повернул назад: ему совсем не хотелось снова встречаться с Сайпресом лицом к лицу. – Идите, не ждите меня.
Друзья помахали ему на прощанье, и Гарри двинулся к кабинету Сайпреса. Дверь была приоткрыта, и он не посчитал нужным стучать, о чём пожалел сразу же, как только зашёл. Профессор Сайпрес сидел, спрятав лицо в ладонях и опершись локтями о стол. Гарри попытался бесшумно выскользнуть обратно в коридор, но случайно наткнулся на предательски заскрипевшую дверь, и Сайпрес поднял голову.
- Вы что-то хотели, мистер Поттер? – ничуть не смутившись, спросил он, делая приглашающий жест рукой. – Проходите.
- Да, я хотел спросить по поводу отборочных испытаний, - промямлил Гарри, которому больше всего хотелось уйти. – Вы не были бы против, ели бы они состоялись, скажем, в эту субботу?
- В эту субботу? – переспросил Сайпрес, усиленно пытаясь сделать вид, что всерьёз обдумывает поставленный вопрос, но Гарри видел, что он всего-навсего пытается собраться с мыслями. – В эту субботу… Думаю, да, то есть, нет, я не был бы против.
У него так странно блестели глаза, что Гарри, наученный горьким опытом, сразу же заподозрил неладное.
- С вами всё в порядке, профессор? – громко спросил он, нащупывая в кармане мантии палочку и надеясь, что его было слышно в коридоре.
- Всё хорошо, спасибо, - как-то машинально отозвался Сайпрес, и Гарри вдруг задумался, сколько же ему лет, так он был похож на растерянного мальчишку. – Я понимаю, вы можете подумать, что я… - он замолчал, подбирая нужное слово.
«Псих», - про себя закончил Гарри.
- И правильно, никому нельзя доверять, нужно постоянно быть на стороже, - пробормотал Сайпрес. – Постоянная бдительность, как говорил один мой хороший знакомый.
Гарри замер. Один его хороший знакомый?
- Вы говорите об Аласторе Грюме? – осторожно спросил он, и взгляд Сайпреса тут же сфокусировался на нём.
- Простите, - голос профессора тут же приобрёл былую силу, - я забыл, с кем говорю. Значит, назначим отборочные испытания на субботу, так? В одиннадцать утра вас устроит? Я тогда сегодня забронирую поле.
Но Гарри уже и думать забыл о квиддиче.
- Откуда вы знали Грюма? – требовательно спросил он, в свою очередь, забывая, что говорит с преподавателем, являющимся по совместительству деканом его факультета.
- Мы встречались, - коротко ответил насторожившийся Сайпрес. – Мистер Поттер, я сказал лишнее. Прошу вас забыть об этой моей оплошности.
- Забыть? – Гарри только головой покачал. – Ну уж нет! Нам не очень-то везло на преподавателей Защиты от тёмных искусств, поэтому я не могу просто забыть. Вдруг вы не тот, за кого себя выдаёте?
Сайпрес чуть улыбнулся.
- Похвальная подозрительность, - одобрительно сказал он. – Но в данном случае излишняя.
- Где вы встречались с Грюмом? – Гарри чувствовал необходимость выяснить это. Слишком уж много знал этот французский профессор. Не только про студентов, но и про Сириуса, например. Кстати, о Сириусе…
- А моего крёстного, Сириуса Блэка, вы тоже знали? – Гарри чувствовал, что это уже допрос, но не мог остановиться. Хватит с него тайн. – Вы говорили о нём как о хорошем знакомом.
- Мы встречались, - снова сказал Сайпрес, поднимаясь из-за стола. – Мистер Поттер, я должен уже давно снять с Гриффиндора десять очков за непозволительную наглость, но не буду этого делать. Попрошу вас покинуть мой кабинет.
Гарри скрестил руки на груди.
- Я никуда не пойду, если только прямиком к профессору МакГонагалл, - заявил он, ничуть не устрашённый угрозой профессора снять очки с факультета. – Она непременно заинтересуется некоторыми подробностями вашей биографии.
- Профессор МакГонагалл знает обо мне всё, - Сайпрес говорил спокойно, но в его голосе зазвучал металл. – Она знает меня не первый год, она знала моих… И если вы, мистер Поттер, ещё хоть раз посмеете разговаривать со мной в подобном тоне, это будет иметь для вас весьма неприятные последствия.
На удивление, на Гарри произвела хорошее впечатление эта тирада. Он и правда перегнул палку со своими вопросами, да ещё и тон был выбран явно неверно.
- Простите, профессор, - Гарри старался, чтобы его голос звучал примиряюще. – Я не должен был говорить с вами в таком тоне.
- Всё в порядке, - Сайпрес смотрел устало. – Я делаю скидку на то, что утром вы пообщались с Северусом Снейпом.
- Только не говорите, что вы знали и Снейпа? – Гарри сказал это в шутку, не рассчитывая на ответ.
- Мы встречались, - в третий раз за сегодняшний день произнёс Сайпрес, и Гарри едва не взвыл от любопытства. Он с трудом сумел взять себя в руки и уже прикрывал за собой дверь, когда его догнал голос Сайпреса:
- Более того, мы с вами тоже уже встречались, мистер Поттер.
Гарри обернулся. Впервые на лице профессора мелькнула лёгкая тень улыбки, делавшей его ещё моложе.


Глава 32

- Где это мы с ним встречались, хотелось бы мне знать? – Гарри задумчиво потёр лоб. Он пересказал друзьям свой разговор с Сайпресом, и они уже несколько дней ломали головы, пытаясь припомнить, где могли его видеть.
- На самом деле, его лицо сразу показалось мне знакомым, - в очередной раз неуверенно сказала Гермиона, отвлекаясь от своего конспекта. – У меня хорошая зрительная память.
Это мало помогало. Гарри уже готов был спросить о Сайпресе у МакГонагалл, так он устал мучиться от любопытства.
- А у вас уроки тоже стали обычными? – Джинни сидела рядом с Гарри, поглаживая Пикси. – Я хочу сказать, что мы перестали устраивать дуэли.
- Да, у нас тоже, - Гарри следил за её пальцами, перебиравшими бирюзовый пух, от чего Пикси издавал довольное урчание. – Сайпрес хорошо знает предмет, он говорит как профессионал, но у него довольно странный стиль преподавания.
- Согласен, - Рон оторвался от сосредоточенного созерцания появляющихся из-под пера Гермионы строчек. – Он вряд ли чему-то научит нас такими темпами. По-моему, он просто псих.
- Не говори так, - Гермиона взглянула на него укоризненно. – Мне кажется, он пережил что-то нехорошее. Он ещё так молод, а говорит как очень опытный человек, никогда не улыбается и выглядит несчастным. Наверняка его жизнь была нелёгкой, это же очевидно.
- И ничего не очевидно, - ощетинился Рон. – Вот тебе, Гермиона, лишь бы кого-нибудь защищать. Не эльфы, так Сайпрес. Нормально он выглядит, просто странный.
Гарри готов был рассмеяться. Интересно, у Рона это в крови? Или когда-нибудь наступит такой день, в который Рон спокойно отнесётся к высказываниям Гермионы, даже вполне безобидным, о другом человеке мужского пола.
- А я согласна с Гермионой, - Джинни удобно прислонилась спиной к плечу Гарри. – Мне тоже кажется, что он несчастный. Он ведь очень красивый, но какой-то потухший.
Ничего себе, вот это заявочки! Что значит «очень красивый»?
- Ладно, хватит говорить о Сайпресе, - Гарри быстро сменил тему, стараясь не обращать внимания на то, как резко прозвучали его слова. – Завтра отборочные. Наконец-то у нас будет команда, и можно будет приступить к тренировкам. Я ужасно соскучился по квиддичу.
Гарри знал, что на отборочные испытания записался чуть ли не весь факультет, кроме первокурсников, но не питал особых иллюзий по поводу того, что хотя бы половина из записавшихся действительно умела играть. Нет, ребята просто хотели немного пообщаться с ним в неформальной обстановке, только и всего.
- Надеюсь, мы найдём ещё двух охотников, - Рон выглядел обеспокоенным. – У нас была такая сильная команда.
- Ну, я думаю, Дин за год не разучился играть, - заметила Джинни. – Я с ним разговаривала, он хочет попробовать.
Гарри недовольно насупился. С Дином она разговаривала, ты посмотри на неё. А ему не сказала, конечно, зачем? Хотя, он и сам предполагал, что одним из новых охотников станет, по всей видимости, Дин. А другим – Симус. Снова его обвинят в том, что он берёт в команду исключительно друзей, но что он мог поделать, если его друзья и правда потрясающе летали?
- Это всё очень хорошо, но вы не собираетесь заняться домашним заданием? – поинтересовалась Гермиона.
- Что? – Рон смотрел на неё почти с ужасом. – Гермиона, сегодня же пятница! Пятница! До понедельника ещё два дня, понимаешь? С чего бы нам делать уроки сегодня?
- А с того, что завтрашний день, считай, пропадает, - Гермиона метнула на Гарри такой осуждающий взгляд, будто квиддич был его личным изобретением. – Остаётся одно воскресенье, которое мы хотели провести в Хогсмиде.
- Ну вот, вернёмся, и я всё сделаю, - заверил её Рон, хотя даже Гарри понимал, что за один вечер им ни за что не успеть выполнить все задания.
- Ну уж нет! – Гермиона раздражённо отбросила перо в сторону. – В таком случае, мы никуда не пойдём.
- Не стоит решать за всех, - возразил Гарри, который всю неделю мечтал о выходном с Джинни.
Гермиона бросила полный надежды взгляд на Джинни, но та только пожала плечами, изобразив на лице что-то отдалённо смахивающее на виноватое выражение.
- Значит, я никуда не пойду, если Рон не сделает хотя бы часть домашнего задания! – Гермиона откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.
- Это нечестно! – Рон покраснел от злости. – Почему ты вечно заставляешь меня учиться? Я сам могу прекрасно разобраться, что мне делать, как и когда.
- Прекрасно, - Гермиона холодно подняла брови. – Слова больше не скажу, разбирайся сам.
Она встала, неторопливо собрала учебники, перья, скатала конспект в аккуратный свиток и молча направилась к себе в спальню.
- Слушай, ну чего ты в самом деле? – Рон расстроено смотрел ей вслед. – Я же не хотел тебя обидеть!
Гермиона даже не обернулась, и Рон бросил умоляющий взгляд на Гарри. А он-то чем ему поможет?
- Гермиона, Рон не хотел тебя обидеть! – крикнул Гарри, не в силах смотреть на расстроенное лицо друга. Она никак не отреагировала и спустя пару мгновений скрылась из виду.
- Ну и что мне теперь делать? – Рон выглядел настолько беспомощно, что даже Джинни не рискнула пошутить, хотя Гарри и видел, какого труда ей это стоило.
- Тебе стоит извиниться, - вместо этого посоветовала она. – И сделать хотя бы часть домашнего задания.
- Мне что теперь, всё время придётся учиться? – в голосе Рона было столько тоски, что Гарри и вправду на секунду пожалел его. Хотя, в учёбе нет ничего ужасного, Рону это даже пойдёт на пользу.
- Ну, у тебя есть два варианта, - глубокомысленно сказала Джинни, кладя голову Гарри на колени и глядя на него снизу вверх с лёгкой улыбкой. – Ты можешь расстаться с Гермионой.
- Что? – у Рона даже голос сел от потрясения. – Что значит расстаться? Думаешь вообще, что говоришь?
- Я так понимаю, такой вариант тебя не устраивает? – откровенно забавляясь, уточнила Джинни, и Гарри слегка приподнял колени, давая ей тем самым понять, что не стоит перегибать палку.
- Это вообще не вариант! – прорычал Рон, грозно глядя на сестру.
- Тогда тебе ничего не остаётся, только принять Гермиону такой, какая она есть, - Джинни говорила серьёзно, и Гарри всецело признал её правоту. – Либо попробовать заставить её измениться, если, конечно…
- Но я не хочу, чтобы она менялась! – Рон рассердился не на шутку. – Что за глупости ты говоришь?
- Тогда иди делать уроки, - поддразнила его Джинни, бросая на Гарри смеющийся взгляд.
- На самом деле, я тоже считаю, что ничего другого тебе не остаётся, - подтвердил Гарри, пытаясь удержать широкую ухмылку.
- Ну и ладно, - запальчиво произнёс Рон. – Ну и хорошо. Значит, сделаю я это несчастное домашнее задание. А ты оставайся неучем, раз тебе не повезло с девушкой так, как мне.
С этими словами Рон с видом оскорблённого достоинства отправился в спальню за учебниками. Гарри подождал, пока он скроется из глаз и с деланной строгостью взглянул на Джинни.
- Ну? И что это было? – он старался придать лицу сердитое выражение, но Джинни ничуть не испугалась, устроившись поудобнее на его коленях и вытянув ноги на спинку дивана.
- А что такое? – невозмутимо спросила она, глядя на Гарри невероятно честными глазами, в которых плясали чертенята.
- Зачем ты говоришь о расставании, когда стоило бы помочь брату помириться с Гермионой? – Гарри сделал вид, что у него зачесался нос, прикрыв под этим предлогом рукой улыбающиеся губы.
- Чтобы до него дошло, наконец, - Джинни потянулась и сделала попытку встать, но Гарри с силой надавил ей на плечо, не позволив даже поднять голову. – Гермиона ведь и правда не изменится, а он сказал, что и не хочет, чтобы она менялась. Что ему остаётся, по-твоему? Если бы я не заставила его понять, то ничего, мы бы слушали его нытьё каждый день.
- Ну, тут ты права - Гарри попытался подумать над этим вопросом всерьёз. – Как ты и сказала: он может только пойти на уступки.
- И он пойдёт, - улыбнулась Джинни. – И это очень мило с его стороны, ты так не думаешь?
- Думаю, - машинально кивнул Гарри, словно зачарованный глядя в её смеющиеся глаза.
- О чём? – лукаво спросила Джинни, чуть приподнимая брови и бросая на Гарри взгляд, полный нежности.
- О тебе, - честно ответил он, наклоняя голову и легко касаясь её губ. Джинни обняла его руками за шею, не давая отстраниться, и заглянула ему в глаза.
- И что ты обо мне думаешь, позволь спросить? – она игриво щёлкнула его по носу и весело рассмеялась, когда Гарри от неожиданности зажмурился. – Если это не секрет, конечно.
- От тебя у меня секретов нет, - Гарри ласково провёл рукой по её волосам. – Я думаю, какая ты красивая.
Джинни не смутилась, не покраснела, не начала смущённо хихикать, что он особенно в ней ценил. Она только посмотрела на него долгим взглядом, а потом поцеловала, перебирая пальцами его волосы, от чего у Гарри по спине побежали мурашки. Она ещё ни разу не говорила ему, что любит, но разве это было важно после того, что он увидел в Омуте памяти? Конечно, ему было бы безумно приятно услышать слова любви непосредственно от неё самой, но Гарри не беспокоился по этому поводу. В конце концов, слова почти ничего не значат, главное, что у него есть уверенность в ней, в её любви. Гарри абсолютно точно знал, что Джинни его любит, и это знание наполняло всё его существо счастьем. Он засыпал и просыпался с мыслью о том, что нужен Джинни, что она думает о нём, любит его. В общем, он жил полной жизнью, почти забыв о войне. Почти, но не совсем.
Гермиона выдерживала характер: она не выходила из своей спальни, пропустив даже ужин. Рон, корпевший над домашним заданием и игнорировавший все насмешки, которыми его щедро осыпали Симус и Дин, с надеждой взглядывал на лестницу, ведущую в женскую спальню, каждый раз, когда на ней слышались шаги. Но всякий раз разочарованно вздыхал и снова склонялся над конспектом. Гарри мог бы посмеяться вместе с ребятами, но ему почему-то не хотелось. На самом деле, тут было мало смешного. Зная Рона, стоило только удивиться его усидчивости. Гарри мысленно улыбался, думая, как обрадуется Гермиона, когда узнает, на какой отчаянный шаг решился Рон: сделать уроки в пятницу, подумать только!
- Джинни, ты не занесла бы это Гермионе? – спросил Рон после ужина, когда они втроём возвращались в башню Гриффиндора, протягивая сестре что-то завёрнутое в салфетку.

Джинни понятливо кивнула, сочувственно взглянув на брата, и потрепала его по плечу, прежде чем выйти из гостиной, унося с собой бутерброды.
- Как ты думаешь, - спросил Рон вечером, когда они уже ложились спать, так тихо, чтобы никто, кроме Гарри не мог его слышать, - она меня простит? Я сделал почти всё, только эссе написать осталось по трансфигурации.
Гарри изумлённо уставился на него. Ничего себе, вот это скорость! Ему даже стало немного не по себе. Раньше они с Роном всегда всё делали вместе, и Гарри никогда не переживал, что может оказаться среди отстающих в одиночестве. Сознание того, что друг ещё тоже ничего не сделал, что ты будешь не один, всегда придавало уверенности. Кажется, придётся привыкать к новому положению вещей.
- Конечно, - уверенно сказал Гарри, - даже не переживай.
- Завтра отборочные, - убитым голосом пробормотал Рон. – Не может же она не прийти, правда?
- Она придёт, Рон, - Гарри слегка встревожился. Не хватало ещё, чтобы Рон расклеился и не смог взять ни одного мяча. – Гермиона знает, как много это для тебя значит.
- Ну да, - не очень уверенно протянул Рон.
Гарри улёгся в постель и закрыл глаза. Завтра, уже завтра у него будет команда! Он снова будет тренироваться, и рядом будет Джинни! Что может быть лучше?
- Гермиона никогда не любила квиддич, - Гарри уже почти заснул, когда до него донёсся тихий голос Рона.
- Слушай, спи! - громко прошептал Гарри в ответ. – Завтра заснёшь перед кольцами, и придётся мне искать другого вратаря.
Рон ничего не ответил.
На завтрак Гермиона не пришла, и на Рона было жалко смотреть.
- Она себя хорошо чувствует? – в пятый раз за утро спросил он Джинни, когда они вышли из замка и медленно направились к квиддичному полю.
- Вполне, - Джинни, которая с утра успела наведаться в спальню Гермионы, страдальчески закатила глаза. – Она просто немного на тебя сердится.
- И как, по её мнению, я смогу извиниться, если она не выходит из своей спальни, а я не могу туда попасть? – горестно вопрошал Рон, который уже попытал счастья и пару раз скатился с горки, в которую неизменно превращалась лестница в женские спальни.
- Ну, мы можем подумать об этом после отборочных, - предложил Гарри, которого куда больше волновала готовность Рона защищать кольца. В конце концов, не станет же Гермиона сердиться вечно!
- Может быть, она ждёт, что я пропущу отборочные? – встрепенулся Рон. – Что я буду ждать в гостиной?
- Ничего подобного! – хором воскликнули Гарри и Джинни, с опаской переглядываясь.
- Слушай, не дури, я тебя очень прошу, - Гарри схватил остановившегося Рона за плечо. – Гермиона ничего подобного не хочет, поверь мне.
Это не подействовало. Настроение Рона ухудшалось с каждой секундой. Гарри намеренно оставил испытания вратарей на самый последний момент, надеясь, что Гермиона сменит гнев на милость. Он только что пожал руки Куту и Пиксу, которые вновь проявили себя как талантливые загонщики, когда кто-то сзади тронул его за плечо.
- Слушай, Гарри, не сердись, - виновато проговорил Рон, глядя себе под ноги, - но я пойду назад в замок.
- Но ты не успеешь вернуться вовремя! – завопил Гарри, вцепившись в метлу Рона. – Ты пропустишь испытания!
- Я не так уж и уверен, что вообще хочу играть, - промямлил Рон, пытаясь вырваться. – Слушай, я всё равно ни о чём думать не могу, честное слово. Надо было вчера и эссе написать и отправить всё это Гермионе с Сычиком, как думаешь?
- Рада слышать, что тебе осталось только эссе, - послышался голос Гермионы, и Рон резко обернулся, не смея поверить своему счастью. Гарри с улыбкой отошёл на пару шагов, стараясь не привлекать к себе внимания.
- Так, претенденты на место охотника, поделитесь, пожалуйста, на группы по пять человек! – скомандовал он. – Начинаем!
Гарри старался не отвлекаться от испытаний, но краем глаза всё равно следил за Роном и Гермионой. Их голоса едва доносились до него, и Гарри с трудом подавил безумное желание попросить всех заткнуться.
- Гермиона, прости меня, - говорил Рон. – Я сделал всё домашнее задание, только эссе по трансфигурации осталось. Но я успею написать его сегодня или завтра, честное слово,
Гермиона молчала, и Гарри чуть повернул голову в их сторону. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гермиона привстала на цыпочки и молча обвила руками шею Рона. Правда, ей всё равно не удалось бы дотянуться до его губ, если бы Рон не наклонил голову. А Рон, конечно же, её наклонил.
- Удачи тебе, - тихо пожелала Гермиона, ноги которой практически оторвались от земли. – Я в тебя верю.
Рон сиял, как новенький галеон, и Гарри попытался сделать вид, что его улыбка была вызвана удачным броском третьекурсницы Дженнифер Бёрг. На самом деле, он пока не видел никого, кто хотя бы приблизительно мог бы заменить Демельзу. Дин летал хорошо, его броски отличались удивительной меткостью, но он был предсказуем до зубовного скрежета. Вратари противников тоже не промах, они такие броски разгадывают на раз-два. Правда, Дин хотя бы не выглядел так, будто видел метлу в первый раз. Ну что же, Гарри был готов к тому, что большинство претендентов ни на что на самом деле и не претендуют.
Симус его разочаровал. Мало того, что он смог забить всего два гола, так ещё и уронил квоффл, когда Джинни отдала ему самый что ни на есть лёгкий пас. Симус мог обижаться, сколько ему было угодно, но Гарри не мог взять его в команду. Одна Джинни, даже при активном содействии Дина, ничего сделать не сможет, это попросту невозможно. Им нужен был третий охотник, который бы стал завершающим звеном в связке. Гарри в очередной раз пожалел, что Демельзы больше нет: она вне всякого сомнения сегодня заняла бы полагающееся ей место.
Удача пришла в последней группе, когда Гарри уже ни на что особо не надеялся. Деннис Криви, играючи преодолев Кута и Пикса, которые изображали из себя соперников, принял от Джинни сложнейший пас и одним движением послал квоффл в центральное кольцо.
- Отлично, Деннис! – восторженно завопил Гарри. – Давайте-ка ещё раз! Дин, начинай!
Гарри всеми фибрами души надеялся, что это была не случайность. Если Деннис покажет ещё что-нибудь хотя бы на половину такое эффектное, место в команде ему обеспечено. Гарри постарался вспомнить, пробовался ли Деннис два года назад, но так и не смог.
Деннис показал себя блестяще. Он так легко маневрировал, что, Гарри был в этом уверен, мог составить конкуренцию Джинни. Конечно, до неё всем было далеко, но хорошие, полноценные тренировки могли совершить настоящее чудо.
- Когда ты научился так потрясающе летать, Деннис? – спросил Гарри, когда все приземлились, и он пожал руки поочерёдно троим новым охотникам.
- Этим летом, - чуть напряжённо отозвался Деннис. – Я уезжал за город, к бабушке и дедушке, там, недалеко от их дома, есть маленький лесок. Там никогда не ходят маглы, там нет тропинок, зато в глубине леса есть небольшая полянка. Отличное место для тренировок.
Гарри не было нужды спрашивать, что понесло в этот лес самого Денниса, почему он чувствовал потребность сбегать ото всех этим летом. Джинни опустила голову. Гарри знал, как много значили для неё эти отборочные. С одной стороны, она безумно хотела играть, квиддич был у неё в крови, с другой – она всё время, каждую секунду помнила о Демельзе и о данном ей обещании, которое оказалась физически не в состоянии сдержать. Это угнетало Джинни. Она мучилась угрызениями совести, потому что, по какой-то причине, вбила себе в голову, что с её стороны было бесчувственным продолжать играть, когда Демельза умерла.
Оставались только вратари. Рон выглядел просто отлично, как будто прекрасно проспал всю ночь, хотя Гарри подозревал, что друг практически не смыкал глаз. Это была их с Гермионой первая ссора в новом статусе, и Рон, кажется, смертельно испугался, что Гермиона может с ним расстаться. Но сейчас, когда он понял, что самое страшное наказание его благополучно миновало, Рон расслабился. Гарри по опыту знал, что друг никогда не играл лучше, чем когда совершенно не думал о квиддиче.
Так вышло и в этот раз. Казалось, Рон просто не мог совершить ошибки. Он с чутьём гончей бросался к нужному кольцу ровно в ту секунду, когда это было необходимо, и успевал взять любой, даже практически безнадёжный мяч. Никто из других претендентов не смог показать ничего подобного, и Гарри с лёгким сердцем объявил, что Рон в команде.
В гостиной Гриффиндора их ждала небольшая вечеринка. Гарри и Рон в сопровождении Невилла, Дина, ничуть не обидевшегося Симуса и наконец-то улыбающегося Денниса отправились на кухню и взяли столько еды, сколько смогли унести. Краем глаза Гарри заметил в углу Винки, но у него не возникло желания вступать с ней в разговор.
Они уже почти всё съели, когда Гермиона встала, подняв стакан с тыквенным соком, явно намереваясь сказать тост. Гарри смотрел на неё с удивлением. Никогда раньше она не испытывала особого желания поучаствовать в таких вечеринках, предпочитая ограничиваться в своей любви к квиддичу присутствием на стадионе во время матчей.
- Тихо! Тихо! – закричал развеселившийся Дин. – Слово старостам!
Гермиона улыбнулась и оглядела всех сидевших в гостиной.
- Я хотела бы сказать пару слов, - смущённо произнесла она, оглядываясь на Рона за поддержкой. – Я не самый большой поклонник квиддича, но, думаю, в этом году ситуация несколько изменилась. Никогда раньше в нашей команде не играли одновременно мой лучший друг, моя лучшая подруга и мой парень. – Рон раздулся от гордости от этих слов. – Квиддич много значит для них троих, и я не могу оставаться в стороне. Даю честное слово, что готова помочь в учёбе любому члену команды, если вы, в свою очередь, пообещаете выкладываться на поле на все сто процентов.
Ответом ей послужил нестройный хор одобрительных голосов и громкие аплодисменты. Гермиона села на место и наклонилась к уху сидевшего со счастливой улыбкой на лице Рону. Она прошептала пару слов, и улыбка увяла на его губах, а лицо удивлённо вытянулось.
- Что сказала тебе Гермиона? – полюбопытствовал Гарри, когда она отвернулась поболтать с Невиллом.
- Что ко мне её слова не относились, - тихо ответил Рон и, не выдержав, громко хмыкнул. Гарри тоже не смог сдержать смех. Джинни присоединилась к ним, когда, узнав в чём дело, разразилась громким хохотом, вытирая слёзы от смеха. Гермиона изо всех старалась сохранить серьёзное, даже строгое, выражение лица, но ей это удавалось ровно до того момента, пока Рон беспомощно не замахал на неё руками, пытаясь что-то сказать.
- Что? – сквозь смех переспросила Гермиона, когда Рон, отчаявшись выговорить более менее связную фразу, согнулся пополам. – Я тебя не понимаю.
- Я сказал, что ты хитрюга, - простонал Рон, с обожанием глядя на неё. – Здорово придумано: вслух пообещать помогать всем членам команды, а потом тихонько предупредить меня, чтобы я даже не рассчитывал на помощь.
Гермиона не знала, как реагировать на эту фразу, но, заглянув Рону в глаза и убедившись, что он ничуть не сердится, широко улыбнулась. Гарри сидел на диване, сжимая в одной руке стакан с тыквенным соком, а другой – крепко обнимая прижавшуюся к нему Джинни, и чувствовал себя на вершине блаженства. Неужели ему и правда казалось, что он никогда больше не будет счастлив? А ведь завтра они ещё и в Хогсмид идут!
И завтра наступило. Погода, словно хотевшая внести свой вклад в день, обещавший много веселья, была просто великолепной. Солнце светило так ярко, будто сейчас была середина июля, но уж точно никак не сентябрь, лёгкий, приятный ветерок прекрасно освежал, разгоняя жару, и Джинни с Гермионой надели красивые платья вместо мантий. Гарри вспомнился сон, приснившийся ему накануне поездки в Австралию: сейчас всё было ужасно на него похоже. Только вот моря поблизости не наблюдалось, но главное - Рон обнимал за плечи Гермиону, а Гарри сжимал руку Джинни.
- В «Три метлы» или в «Кабанью голову»? – спросил Рон, когда они шли по главной улице Хогсмида, болтая обо всём на свете и заглядывая в каждую витрину.
- А почему ты так сразу исключил кафе мадам Паддифут? – в шутку спросила Джинни.
- Фу, ужасное место! – хором воскликнули Гарри, Рон и Гермиона.
- А ты-то там когда была? – подозрительно спросил Рон слегка покрасневшую Гермиону. – И с кем?
Гарри попытался обратить внимание друга на «Сладкое королевство», но тот только отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.
- На шестом курсе с Маклаггеном, - Гермиона произнесла это безразличным тоном, но её с головой выдавали пылающие щёки. – И это было ужасно, Рон, можешь мне поверить.
Рон ещё несколько секунд сверлил её мрачным взглядом, потом сделал глубокий вздох и кивнул. Гермиона явно удивилась, что отделалась так легко и быстро, но, понятное дело, не стала уточнять, почему Рон так спокоен, тем более, что Джинни снова спросила:
- Ну, так куда пойдём?
- Давайте в «Три метлы»? – предложил Гарри. – Там хотя бы обстановка повеселее.
Они заказали сливочного пива, тыквенных пирожных и других сладостей, намереваясь съесть столько, сколько влезет. Учитывая, что с ними был Рон, влезть в них могло очень и очень много.
Гарри уже не помнил, когда смеялся так много в один день. Смех разбирал их сегодня по любому, даже самому пустячному поводу. Рон подавился пирожным, и Джинни от неожиданности пролила сливочное пиво. Причём, поставить стакан она не успела, а вот сообразить, что сейчас испачкает платье, ей оказалось вполне по силам, и она умудрилась увернуться, пролив всё на Гарри. Они смеялись так, что чуть не задохнулись. Когда дело дошло до бобов «Берти Боттс», Гермиона вдруг вспомнила, что её отец умеет подкидывать виноградинки и ловить их ртом. Естественно, все тут же захотели попробовать, причём каждая попытка сопровождалась взрывами такого смеха, что «Три метлы» ходуном ходили. Гарри смеялся как ненормальный, когда Рон в очередной раз не смог поймать конфетку и остался сидеть с широко раскрытым ртом и очень глупым видом.
- И это твой вратарь, Гарри, - выдавила Джинни, пытаясь успокоиться. – На твоём месте я бы десять раз подумала.
- Гарри знает, что делает, - самодовольно отозвался Рон, чем вызвал новый приступ неудержимого хохота.
- Посмотрите, это там Невилл? – вдруг спросил Рон минут сорок спустя, указывая в сторону входа. – С кем это он?
- Это Ханна Аббот? – Гарри рассматривал спину девочки со светлыми волосами, заплетёнными в две косички, с которой сидел Невилл, расположившись в другом конце кафе.
- Давайте позовём его, - предложил Рон и завопил: - Эй, Не…
Джинни с силой ударила его по спине, и Рон едва не стукнулся носом об стол.
- Что ты делаешь, по-твоему? – сердито спросил он.
- Что за привычка у тебя вечно всем мешать? – не менее сердито ответила вопросом на вопрос Джинни.
- Будем справедливыми, Джинни, - встрял Гарри, - очень может быть, что он привык мешать только нам.
Гермиона хихикнула и потрепала по плечу надувшегося Рона.
- И чем я, спрашивается, помешаю Невиллу, если позову его к нам? – уточнил он, принимая вид глубоко оскорблённого, причём незаслуженно, человека.
Джинни закатила глаза и покачала головой, предоставляя объясняться со своим непонятливым братцем Гермионе.
- Рон, ну как ты не понимаешь, - начала та, поглаживая его по плечу. – Когда парень идёт куда-то с девушкой, он вряд ли хочет, чтобы их кто-то отвлекал. Вот тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь вмешался, когда мы с тобой сидели в том маленьком кафе в Лондоне?
Рон решительно покачал головой. Видимо, это означало, что не понравилось бы. Гарри подумал, что, наверное, Гермиона вспомнила их первый совместный поход в кафе после победы, когда Гарри тактично старался оставлять их наедине.
- Но мы же с тобой… - не очень вразумительно пробормотал он. – А это Невилл с Ханной.
Джинни выразительно посмотрела на него, и через несколько долгих секунд до Рона, наконец, дошло.
- Ты хочешь сказать…? – он с изумлением воззрился на Невилла. – Серьёзно?
- Абсолютно, - кивнула Джинни, выуживая со дна вазочки с остатками мороженого кусочек клубники. – Поэтому я тебя очень прошу, не мешай им.
Гарри тоже был слегка удивлён, однако, ему не хотелось выглядеть так же, как Рон, и он сделал вид, что эта новость не произвела на него ровным счётом никакого впечатления. Если бы он знал раньше, что Невиллу нравится Ханна, он бы не мучил себя летом нелепыми подозрениями. А ведь Полумна пыталась намекнуть ему, вспомнил Гарри, а он и не понял. Всё-таки девчонки и правда куда более проницательны, когда речь идёт о чувствах.
Они просидели в кафе уже целую вечность, когда Джинни вдруг вскочила и с радостным восклицанием бросилась к кому-то. Гарри обернулся и остолбенел от удивления: Джинни висела на шее у Джорджа, а рядом стоял улыбающийся Ли.
- Джордж? – Рон тоже устремился к брату, крепко пожав ему руку. – Что ты здесь делаешь?
Джордж выглядел гораздо лучше, чем раньше. Он даже слегка поправился с тех пор, когда Гарри видел его в последний раз, и из его взгляда пропало так пугавшее Перси пустое, мёртвое выражение. Конечно, он не выглядел особенно счастливым, но и кое-какие положительные сдвиги были налицо.
- Мы с Ли подумали, что, возможно, было бы целесообразно всё-таки купить «Зонко» теперь, когда вас снова отпускают в Хогсмид, - ответил Джордж, отводя глаза. – Мы собирались это сделать, но потом…
- Да, да, потом Дамблдор запретил нам выходить с территории замка, - поспешно вставила Гермиона, не давая Джорджу времени, чтобы осознать, как много изменилось с тех пор. – Как дела в магазине? Надеюсь, продажи растут?
- Ты даже не представляешь себе, насколько, Гермиона, - чуть оживился Джордж. – Дела идут просто отлично. Ли очень сильно мне помогает, - добавил он, и все взглянули на Ли с глубокой благодарностью.
- Недавно заходил Билл, - быстро сказал тот, чувствуя себя смущённым под столькими взглядами. – Подкинул отличную идейку: сказал, что Джордж вполне мог бы открыть филиал магазина где-нибудь за границей. Во Франции, например.
- Замечательная идея! – воскликнул Гарри, стараясь, чтобы в его голосе было побольше энтузиазма. – Действительно, почему бы не порадовать французских детей тоже?
Джордж пообещал подумать над этим заманчивым предложением, и вскоре они с Ли отправились по своим делам, предоставив ребятам шанс обсудить прогресс, которого удалось добиться Ли в отношении Джорджа.
- Ли был прав, - тихо сказала Джинни. – Дома Джордж совсем затух бы. Не стоило столько жалеть его.
- Да, оказывается, Джорджу необходима была встряска, - грустно кивнула Гермиона. – А мы наоборот старались быть с ним помягче.
- Главное, что сейчас всё более менее нормально, - твёрдо заявил Рон. – Я уверен, что он выкарабкается.
Гарри промолчал. Появление Джорджа снова напомнило ему, что далеко не все могут позволить себе вот так сидеть в кафе, поедать тыквенные пирожные и смеяться до упаду.
Остаток дня прошёл куда более спокойно. Гермиона предложила немного прогуляться, и они долго бродили по узеньким улочкам Хогсмида, обсуждая свои планы на будущее. Рон уже не был так категоричен в своём решении пожертвовать карьерой аврора в пользу работы в магазине Джорджа, решив, что тому будет полезней побольше времени провести в компании Ли. Гермиона всерьёз думала о работе, которая позволила бы ей бороться за права эльфов и других народов, из поколения в поколение угнетаемых волшебниками. Для Гарри всё было ясно с самого начала, а Джинни предпочла отмолчаться, заявив, что ещё не думала о том, чем бы ей хотелось заниматься после Хогвартса.
Они уже собирались вернуться в школу, свернув в боковую улочку, чтобы сократить путь, когда дверь одного из домов, мимо которых они проходили, резко открылась, и на пороге возник бледный до невозможности профессор Сайпрес. Он осторожно прикрыл за собой дверь и устало прислонился к ней спиной, закрыв глаза. Гермиона испуганно схватила Рона за руку и растерянно оглянулась на Гарри. Было, чего испугаться: профессор выглядел, как человек, убитый горем наповал. По его бледному лицу градом катился пот, руки тряслись, а сам он так тяжело дышал, будто только что пробежал несколько километров.
Гарри сделал друзьям знак осторожно развернуться и пойти назад, но они не успели. Наверное, Сайпрес почувствовал, что кто-то смотрит на него, потому что резко открыл глаза, и Гарри практически отшатнулся от плескавшихся в них ужаса и боли. Повисла напряжённая пауза.
- Здравствуйте, профессор, - пролепетала, наконец, Гермиона. – А мы вот… гуляем…
- Добрый день, - Сайпрес, кажется, взял себя в руки, нацепив на лицо маску безразличия. – Гуляйте, только не забывайте о домашних заданиях.
Он повернулся и твёрдой походкой пошёл в сторону школы. Гарри проводил его взглядом, отметив, как неестественно прямо он держит спину.
- И что это было? – спросил он, оглядываясь на друзей.
- Ничего такого, во что нам следовало бы вмешиваться, - уверенно заявила Гермиона. – У человека явно что-то случилось, не стоит лезть не в своё дело.
- Да, пожалуй, ты была права, Гермиона, - протянул Рон. – Похоже, он и правда не очень счастливый человек.
- Интересно, что это за дом? – задумчиво спросила Джинни. - Здесь нет ни магазина, ни кафе.
- Наверное, он заходил к кому-то из знакомых, - предположил Гарри, сгорая от любопытства. Он бы непременно постучал в дверь и попытался выяснить, к кому приходил Сайпрес, но под суровым взглядом Гермионы не решался этого сделать. – Ладно, пойдёмте в школу. Кому-то ещё домашнее задание делать.
- А кому-то только написать эссе, - пробормотала Гермиона, делая вид, что сказала это просто так, но самодовольный тон несколько испортил всю картину.
- Наверное, в следующий раз я тоже сделаю уроки заранее, - вздохнула Джинни. – Сегодня у меня совершенно не рабочее настроение.
И Гарри со вздохом признал, что отныне ему придётся учиться в режиме Гермионы.


Глава 33

Жизнь текла своим чередом. Гарри ходил на занятия, делал домашние задания и проводил каждую свободную минутку с Джинни. Наконец-то начались тренировки, которые Гарри проводил трижды в неделю, и он снова ощутил всю прелесть игры в квиддич. Команда подобралась отличная: Деннис быстро сработался с Джинни, Кут и Пикс без промаха посылали бладжеры точно в цель, Рон легко брал мячи, пропуская их только тогда, когда отвлекался на Гермиону, посещавшую практически все тренировки. Иногда она сидела, уткнувшись в учебник и поднимая глаза всего пару раз за час, но всегда заверяла Рона, что он был просто великолепен. И у Гарри пропала лёгкая тревога за друга: Рон больше не страдал от неуверенности в себе.
Занятия по Защите от тёмных искусств становились всё более и более интересными, но Гарри по-прежнему находил в работе Сайпреса множество недостатков. Возможно, так происходило, потому что он сравнивал его с Люпином, которому проигрывали решительно все. Однако, новый профессор начинал вызывать у Гарри что-то вроде симпатии, особенно, после памятной встречи в Хогсмиде, когда с Сайпреса на несколько мгновений слетела его напускная холодность. Тогда он выглядел действительно убитым, и Гарри ужасно хотелось узнать тайну профессора.
Гарри активно переписывался с Андромедой, чтобы быть в куре всего происходящего в жизни Тедди. Ему доставляло ни с чем не сравнимую радость узнавать, что малыш научился махать ручкой при прощании и целовать бабушку по её просьбе. Гарри действительно скучал по крестнику, по его довольному бормотанию, по тому, как он протягивал ручки каждый раз, когда видел Гарри. Он очень боялся, что малыш может забыть его. Ведь он ещё такой маленький, а Гарри сможет повидаться с ним только на Рождество.
Пару дней назад он отправил письмо тёте Петунье и теперь ожидал ответа, каждое утро вскидывая голову за завтраком, когда в Большой зал влетали совы. Но Демельза пока что не возвращалась.
После первой тренировки, когда они с Джинни возвращались в замок, разговор снова зашёл о погибшей охотнице, и Джинни в который уже раз посетовала, что не может забыть, какой живой, какой яркой была Демельза при жизни, как сильно она любила квиддич, как мечтала попасть в настоящую команду после школы. Гарри не знал, что сказать, и тогда ему в голову закралась одна идея.
- Слушай, я всё ещё не придумал имя своей сове. Как думаешь, может, назвать её Демельзой?
Джинни медленно подняла голову и изумлённо посмотрела на него.
- Это будет данью памяти, - торопливо объяснил Гарри. – И Демельза снова будет летать.
И Джинни кивнула, смахнув одинокую слезинку. Гарри был рад, что смог хотя бы немного помочь Джинни исполнить её обещание, данное умирающей Демельзе, которого та наверняка не слышала. С тех пор сова всегда напоминала ему о его погибшей охотнице. Погибшей за победу. За него. В представлении Гарри Демельза навсегда осталась юной, смеющейся, жизнерадостной девушкой в спортивной мантии с длинными, развевающимися на ветру волосами.
За неделю до дня рождения Гермионы Рон попросил Гарри задержаться в спальне перед завтраком.
- Слушай, у меня есть к тебе одна просьба, - Рон замялся. – В общем, я хотел одолжить у тебя денег.
- Без проблем, - Гарри полез в чемодан, где держал мешочек с галеонами. – Сколько?
Рон переминался с ноги на ногу и молчал, бросая на Гарри неуверенные взгляды.
- Сколько тебе нужно? – удивлённо спросил Гарри ещё раз.
- Мне неудобно просить, - промямлил Рон. – Мне много нужно. Скажем… галеонов семьдесят?
- Без проблем, - повторил Гарри, стараясь скрыть изумление. – Только у меня столько нет. Я напишу в Гринготтс, если тебе не срочно.
- Ну, мне в эти выходные нужно, - Рон просто изнывал от неловкости. – Потом меня не отпустят в Хогсмид.
- Я сейчас же напишу в банк, - пообещал Гарри. – Они должны прислать деньги сегодня-завтра.
- Спасибо, - пробормотал Рон, сильно покраснев. – Я бы не стал просить, правда, но…
- Перестань! – оборвал его Гарри, почему-то чувствуя себя виноватым в том, что Рону пришлось просить у него в долг. – Ты и так никогда не брал у меня денег.
- Я бы и сейчас не взял! - выпалил Рон. – Но мне нужно заплатить за подарок Гермионе. Я его заказал на прошлых выходных в Хогсмиде.
- Ого! Что ты такое заказал, если тебе для этого нужно семьдесят галеонов? – Гарри попытался в уме прикинуть возможные варианты.
- Это украшение, - смущённо объявил Рон, отводя глаза.
- Украшение? - Гарри пытался отогнать пришедшую ему в голову глупую мысль. Нет, это невозможно, о чём он только думает?
- Ну да, - Рон почесал нос, и Гарри непроизвольно проследил за его рукой, машинально отметив, что чего-то не хватает. – Что-то вроде подвески. Их на шее носят, - пояснил он, увидев отсутствующий взгляд Гарри.
- Да, я знаю, - до Гарри, наконец, дошло. – Рон, а где твои часы?
Рон покраснел до кончиков ушей и быстро наклонился завязать и так завязанные шнурки на ботинке.
- Я их заложил, - глухо ответил он, не поднимая головы.
- Зачем? – Гарри не хотел лезть не в своё дело, но поведение Рона его беспокоило. Почему он так заволновался?
- Ну, во-первых, я хочу устроить Гермионе вечеринку в Хогсмиде, - Рон взял себя в руки и с вызовом взглянул на Гарри. – Для этого тоже нужны деньги, не находишь?
- Ладно, извини, - Гарри покачал головой. – Я не должен был спрашивать, это не моё дело.
- Вообще-то твоё, - криво усмехнулся Рон. – Ты всё-таки одалживаешь мне эти деньги.
Гарри махнул рукой и направился к выходу, но Рон схватил его за локоть, вынуждая повернуться к нему лицом.
- Только, Гарри, - сказал он как никогда серьёзно, - я собираюсь отдать тебе всё до последнего кната, понял? Поэтому предупреждаю сразу, что ты не отвертишься, ясно?
- Ладно, - покладисто ответил Гарри, думая, что до того момента, когда Рон будет в состоянии отдать ему долг, это может как-нибудь забыться. – Как скажешь.
- Я действительно имею это в виду, - с нажимом добавил Рон, не обратив никакого внимания на полные искренности заверения друга. – Это должен быть мой подарок Гермионе, и я должен заплатить за него.
В этом Рон был прав, Гарри не мог поспорить. Если он смотрит на это с такой точки зрения, тогда придётся и правда взять с него эти деньги. Гарри однозначно тоже захотел бы отдать любое количество галеонов, если бы одалживал их у кого-то на подарок Джинни.
Сам Гарри исполнил своё давнее желание и предложил Джинни купить Гермионе общий подарок, за который намеревался заплатить сам, несмотря на любые возражения Джинни. Они уже обошли все магазинчики Хогсмида, но так ничего и не выбрали, и пару дней назад Джинни предложила написать во «Флориш и Блоттс», откуда им прислали подробнейший каталог всех доступных для покупки книг. Ни Гарри, ни Джинни не могли с уверенностью сказать, что именно могло заинтересовать Гермиону, и пока что остановили свой выбор на собрании сочинений Нитрасимуса Клавински. Десять томов, посвящённых «наиболее редко используемым, но интереснейшим заклятиям», как было написано в аннотации, должны были прийтись Гермионе по вкусу.
- Как думаешь, может, стоит уже заказать эти книги и перестать ломать себе голову? – шёпотом спросила Джинни, когда они вместе с Роном и Гермионой шли на ужин в Большой зал.
- Согласен, - ответил Гарри, почти не разжимая губ и делая вид, что смотрит в другую от Джинни сторону. – Завтра закажу.
Ужин уже подходи к концу, и Гарри готов был вернуться в гостиную, чтобы заняться уроками. Всё-таки он вынужден был признать, что делать домашнее задание заранее было не таким уж и нелогичным. Внезапно его внимание привлёк лёгкий переполох за столом преподавателей. Профессор МакГонагалл что-то взволнованно шептала на ухо профессору Сайпресу, а тот слушал её молча, изредка кивая головой и косясь на МакГонагалл со странным выражением. Профессор Трелони, которая сегодня почему-то посчитала нужным спуститься из своего кабинета, кажется, плакала.
- Гермиона, тебе не кажется, что там что-то происходит? – спросил Гарри, указывая на преподавательский стол.
- Кажется, - негромко отозвалась она, стараясь выглядеть не слишком заинтересованной. – Но, опять же, Гарри, это нас мало касается.
Она была права, но Гарри ничего не мог поделать: в каждом странном жесте или взгляде ему чудилась новая опасность, которую от него скрывают. Он продолжал краешком глаза следить за МакГонагалл, которая куда-то поспешно вышла. Рядом Рон вытянул шею, став ужасно похожим на жирафа, и следил за МакГонагалл, пока та не скрылась за дверью.
- Да что с вами такое? – сердито спросила Джинни, обмениваясь с Гермионой понимающими взглядами. – Не можете не совать нос не в своё дело?
- Просто интересно, - пробормотал Гарри, устыдившись своего поведения. Действительно, как любопытная девчонка, чуть шею себе не свернул. Правда, не они одни заметили необычное оживление за преподавательским столом: по всему залу слышались приглушённые голоса, студенты бросали взгляды на дверь, за которой только что скрылась профессор МакГонагалл, и никто не спешил уходить.
МакГонагалл вернулась неожиданно. По её взволнованному лицу Гарри понял, что стряслось что-то необычное, из ряда вон выходящее, но, кажется, не плохое. Проходя мимо них, профессор чуть замедлила шаг и негромко сказала:
- Думаю, в гостиной вас всех ждёт большой сюрприз.
Её взгляд ненадолго задержался на Роне, и Гарри с удивлением заметил на лице МакГонагалл непривычно мягкое, доброе выражение. Она чуть кивнула Рону с таким видом, будто он только что совершил невесть что, и быстрым шагом двинулась по направлению к вставшему из-за стола Сайпресу.
- Что происходит? – несколько напряжённо спросила Джинни, в упор глядя на Рона, с лица которого исчезли всякие намёки на любопытство. Он сильно побледнел и по какой-то причине виновато смотрел на Гермиону.
- Да, я хотела бы задать тот же вопрос, - заявила последняя. – Рон, ты хорошо себя чувствуешь?
- Вполне, - Рон прочистил горло. – Пойдёмте в гостиную? Или вам неинтересно, что там за сюрприз нас ждёт?
- Ещё как интересно, - Симус с энтузиазмом вскочил на ноги. – Лично я отправляюсь туда прямо сейчас.
Гриффиндорцы зашумели, и толкаясь, направились к выходу из Большого зала. Гарри улучил мгновение, когда ни Гермиона, ни Джинни не могли его слышать, и тихо спросил Рона:
- Ты, похоже, что-то знаешь об этом сюрпризе?
- Догадываюсь, - после довольно длинной паузы кивнул Рон, машинально подхватывая чуть не упавшую первокурсницу, которую сильно толкнул мальчик со Слизерина. – Эй, поосторожнее!
- Ох, что вас ждёт внутри! – воскликнула Полная Дама, когда первые ряды гриффиндорцев оказались в поле её видимости. – Идите уж так, не буду я спрашивать пароль.
Гарри, стараясь никого не толкать, пробирался к входу, крепко сжимая ладонь Джинни. Повисшая чуть впереди тишина на мгновение поразила его, но он тут же заработал локтями в два раза активнее, пробиваясь вперёд. Гостиную огласил громкий вздох, когда Гарри, наконец, поверх голов всех собравшихся смог разглядеть сюрприз. Посередине гостиной, ужасно испуганная, стояла Лаванда Браун.
В первое мгновение все замерли, не в силах так быстро осмыслить происходящее. Гарри увидел потрясённое лицо Парвати, которая смотрела на подругу так, будто видела призрака, и на секунду он даже подумал, что… Но все его предположения рассыпались в прах, когда Парвати с оглушительным визгом бросилась вперёд и стиснула Лаванду в объятьях с такой силой, что чуть не повалила ту на пол.
- Ты здесь! Ты здесь! – рыдала Парвати, крепко прижимая к себе подругу. – Почему ты мне не отвечала? Я уже столько всего передумала Почему ты молчишь, Лаванда?
Лаванда плакала. Негромко так, почти не заметно. Слёзы просто струились по её щекам, когда она попыталась что-то сказать Парвати, но голос её не слушался. Она практически улыбнулась, когда на неё налетели Симус, Дин и Невилл, осыпавшие её градом приветствий, поздравлений и объятий. Гарри чувствовал, что должен подойти, должен сказать что-то, что-то сделать, но Лаванда вдруг посмотрела куда-то поверх его плеча, и, обернувшись, Гарри увидел стоявшего за его спиной Рона.
Лаванда мягко высвободилась из обнимавших её рук и направилась в их сторону. Она подошла совсем близко, и молчать дальше было невежливо.
- Привет, Лаванда! – поздоровался Гарри, стараясь вложить в голос как можно больше сердечности. – Я так рад тебя видеть! Все очень волновались за тебя.
- Спасибо, - кивнула Лаванда, снова переводя взгляд на Рона. – Можно тебя на секундочку?
Рон бросил быстрый взгляд на Гермиону, но кивнул, растянув губы в преувеличенно жизнерадостной улыбке. Несмотря на все опасения Гарри, Лаванда не стала уводить Рона из комнаты, наоборот – она вытащила его в самый центр гостиной и повернулась к однокурсникам.
- Всем привет, - робко сказала она, поочерёдно оглядывая всех присутствующих. – Я хотела бы сказать спасибо за такой тёплый приём, я побаивалась, что вы можете не захотеть меня видеть теперь…
Конец фразы заглушили протестующие выкрики, которые Гарри поддерживал. Было бы слишком жестоко отвернуться от Лаванды теперь, когда у неё и так мало хорошего осталось в жизни. Тем более, так никогда не поступили бы те, кто знал Люпина.
- Дайте мне сказать, пожалуйста, - попросила Лаванда. – Мне очень тяжело говорить, но я должна. Потому что, если я не расскажу вам, никто не расскажет, а это неправильно. Все должны знать, Рон.
- Лаванда, не надо… - попытался прервать её Рон. – Послушай, ну кому это интересно?
- Мне, например, - тихо произнесла Гермиона, очень странно глядя на Рона. – Говори, Лаванда.
- Прости, Рон, это всё, что я могу… чем я могу…- Лаванда сделала глубокий вздох. – Вы спрашиваете, почему я не отвечала на письма, где я была всё это время. Так вот, я пыталась приспособиться к… ну, вы понимаете, - она жутко покраснела, и Гарри с болью подумал, что в её…болезни не было ничего стыдного. – В общем, сначала, когда я только поняла, что со мной произошло, я вообще хотела умереть, но потом ко мне в больницу пришли вы, - Лаванда посмотрела на Гарри, Гермиону и Джинни, недоуменно переглядывавшихся в ожидании продолжения. – И Рон… он много чего сказал мне тогда. После его ухода я много думала и поняла, что, возможно, он прав, и когда-нибудь я смогу смириться…
Гермиона резко выдохнула, и Гарри быстро взглянул на неё. Он не смог понять, что именно выражал её взгляд, устремлённый исключительно на Рона, но, кажется, в нём не было ни ревности, ни обиды.
- Я не буду рассказывать всего, - продолжала Лаванда. – Скажу только, что если бы не Рон, я бы никогда не оправилась в такие короткие сроки.
- Лаванда… - снова попытался прервать её красный как рак Рон, но Лаванда жестом заставила его замолчать.
- Он предложил мне каждое полнолуние отправляться к его брату, Биллу, - с глубокой благодарностью в голосе произнесла она, и Джинни вздрогнула от неожиданности. – Рядом с его домом есть что-то вроде бункера, Билл специально устроил его для профессора Люпина, на случай, если тому не удавалось достать необходимое зелье. Билл и Флер позволили мне проводить там каждое полнолуние, а потом – гостить у них, пока мне не становилось лучше. Там я чувствовала себя…нормальной, - грустно добавила Лаванда. – Дома все смотрели на меня так, будто я могла броситься на них или сделать что-нибудь и того хуже…
Сказать, что Гарри был потрясён, значило бы ничего не сказать. Он и подумать не мог… Рон ничего не говорил, даже не намекал, и Билл ни словом не обмолвился, что в его доме периодически живёт бывшая девушка его младшего брата. Джинни смотрела на Рона недоверчиво, словно не ожидая от него подобной доброты, периодически бросая встревоженный взгляд на Гермиону, которая замерла рядом с ней. Она не шевелилась, почти не дышала, следя глазами за Роном. Гарри очень надеялся, что она не найдёт в поведении Рона поводов для ревности, хотя, ситуация, конечно, складывалась необычная. Но, в любом случае, Рон поступил по-человечески, он ведь мог просто забыть про Лаванду, и никто не стал бы его осуждать.
- А ещё Рон каждый месяц доставал для меня аконитовое зелье, - добавила Лаванда. – Если его выпить, то почти…совсем и не больно даже. В общем, вот, я хотела, чтобы вы знали. Спасибо тебе большое, Рон. Если бы не ты, я бы никогда не вернулась в школу.
Рон кивнул и направился к тому месту, где застыла Гермиона. Он выдавил из себя пару ничего не значащих слов в ответ на одобрительные реплики однокурсников, но его взгляд был прикован к Гермионе.
- Прости меня, - тихо сказал он, останавливаясь перед ней. – Я должен был тебе рассказать, я знаю.
Гермиона молчала так долго, изучая его лицо, что Гарри почувствовал, как у него вспотели ладони. Если они сейчас снова поссорятся, Рон будет выбит из колеи, а совсем скоро первый матч с Пуффендуем… Хотя, важнее всего, что друзья снова будут страдать, а они как никто другой заслужили счастья.
Гермиона вдруг шагнула вперёд, обняла Рона за талию и прижалась к его груди. Джинни улыбнулась Гарри и потянула его подальше от застывшей парочки.
- Я так тобой горжусь, - успел услышать Гарри тихий шёпот Гермионы.
- Как думаешь, где Рон брал аконитовое зелье? – спросила Джинни, когда они удобно расположились вдвоём в одном кресле. – Оно ведь жутко дорогое.
Перед мысленным взором Гарри проплыли часы Рона. Кстати, если так подумать, из их комнаты пропало довольно много вещей, которые, как предполагал Гарри, Рон просто куда-то засунул, стараясь привести комнату в более менее пристойное состояние перед приходом Гермионы. Оказывается, всё было немного не так…
- Не знаю, - солгал он, посчитав, что правду может открыть только сам Рон. – Надо будет у него спросить.
Джинн чуть прищурилась, но кивнула, положив голову Гарри на плечо.
- Значит, заказываем тот набор книг? – её голос прозвучал сонно, и Гарри заглянул ей в лицо.
- Да ты же спишь, Джинни, - ласково сказал он, делая попытку встать с кресла. – Иди, не мучайся.
- Я бы с огромным удовольствием оставила всё, как есть, - пробормотала Джинни, целуя его в щёку. – Но, боюсь, новорожденная сдержанность Рона не выдержит такого удара. Даже если он будет спать в соседнем кресле, то сумеет нафантазировать такое, что нам с тобой и не снилось.
По поводу снов Гарри мог бы возразить ей, но не стал.
Возвращение Лаванды стало главной темой для обсуждения на все выходные. Профессора приходили поздороваться и обещали быть снисходительными к ней в первое время в виду её долгого отсутствия. Профессор Трелони разрыдалась при виде Лаванды и громко заявила, сморкаясь в платок, как тяжело ей было жить с сознанием того, что именно так всё и случится. Она ведь всегда так любила Лаванду и не хотела портить ей жизнь страшным пророчеством. Гарри отметил, что, кажется, во взгляде Лаванды, обращённом на любимую учительницу, появилось немного скепсиса.
Даже профессор Сайпрес отнёсся к Лаванде на удивление мягко, пообещав уладить все проблемы, какие только могут у неё возникнуть. Гарри никогда не слышал такого тепла в его голосе по отношению к кому-либо другому. Конечно, в глубине души все жалели Лаванду, но Сайпрес не зарекомендовал себя как человек, подверженный таким чувствам, как сострадание и жалость. Хотя, может быть, всё дело был в том, что Гарри совершенно не знал нового профессора как человека, это всё объясняло.
День рождения Гермионы выпадал на четверг, и Рон по секрету сообщил Гарри и Джинни, что хочет устроить вечеринку в субботу в Хогсмиде и что уже даже отправил сову мадам Розмерте с просьбой подготовить всё необходимое. Он также попросил Джинни отвлечь Гермиону чем-нибудь, пока они с Гарри забрали бы её подарок от ювелира. Гарри не терпелось посмотреть на эту неведомую подвеску, которая стоила как слиток чистого золота.
- Надеюсь, тебе понравится, - взволнованно говорил Рон, когда они быстрыми шагами двигались к ювелирной лавке, оставив девочек в магазине одежды, куда Гермиону затащила Джинни, заявив, что ей просто необходима новая парадная мантия. – Я так боюсь не угадать, всё-таки у Гермионы такой хороший вкус.
- Нашёл, с кем советоваться, - буркнул Гарри. – У меня со вкусом всё точно так же, как и у тебя, если верить Гермионе. Когда я покупал Джинни то платье на день рождения, и мы подбирали к нему туфли, Гермиона сказала, чтобы я никогда не вздумал покупать одежду самостоятельно. Тебе надо было взять с собой Джинни.
- Ага, а ты бы попросил Гермиону помочь тебе подобрать парадную мантию, да? – хохотнул Рон. – Интересно было бы на это посмотреть.
- Нет, конечно, - фыркнул Гарри, - я бы придумал что-нибудь другое.
На вкус Гарри, подвеска превосходила всякие ожидания. Правда, ювелир именовал её словом «кулон», которое Рон тут же взял на вооружение, посчитав более солидным. Это была маленькая выдра из белого золота с изумрудными глазками, которая, опять же по словам ювелира, могла предупреждать свою владелицу об опасности. Рон потом объяснил Гарри, что при создании кулона была задействована древняя и очень сильная защитная магия, связывающая золотую выдру с патронусом Гермионы. Оказывается, Рону пришлось сообщить мастеру некоторые подробности, касающиеся внешности и характера Гермионы, зато кулон получился просто чудесный. Гарри был уверен, что Гермиона будет в восторге.
Джинни, которой Рон показал кулон уже в замке, пока Гермиона была в библиотеке, тоже пришла в полный восторг от подарка и заявила, что Рон её очень и очень удивил своей изобретательностью. В воскресенье утром пришла огромная посылка из «Флориш и Блоттс», которую с трудом несли десять сов. Гарри постарался унести книги как можно быстрее, но у него осталось стойкое впечатление, что Гермиона всё-таки догадалась о содержимом свёртка. Точнее, приблизительно догадалась, как успокоила Гарри Джинни, ведь она не могла знать наверняка, какие именно книги они ей подарят. К тому же, продавец в письме заверил Гарри, что эти книги не переиздавались с тысяча девятьсот первого года, и их практически нигде невозможно было достать. Гермионе должно было понравиться.
Наконец, девятнадцатое сентября наступило. В это утро Рон одевался тщательнее обычного. Накануне он даже спросил у Джинни заклинание, чтобы погладить свою школьную мантию, чем немало позабавил Гарри, которому никак не приходило в голову, что в день рождения Джинни он выглядел ещё глупее. Рон хотя бы не привязывался к нему, заставляя одеть одинаковые носки.
Заранее посовещавшись, они приняли решение, что подарят Гермионе подарки непосредственно в день её рождения, а вечеринка будет просто вечеринкой, где подарки ей будут дарить остальные друзья. Джинни тактично намекнула Гарри, что они не должны мешать Рону, когда он будет преподносить Гермионе кулон, но Рон сам попросил их присутствовать при этом знаменательном событии. Гарри подозревал, что друг отчаянно боялся непредсказуемой реакции Гермионы и надеялся, что присутствие друзей придаст ему смелости.
Гермиона спустилась в гостиную в то же время, что и обычно. Во всей её внешности не было ничего, что выдавало бы, какой сегодня день, если не считать весёлого блеска карих глаз. Рон встретил её у лестницы и нежно поцеловал, прошептав что-то ей на ухо, отчего Гермиона зарделась и ласково провела ладонью по щеке Рона.
- С днём рождения! – Джинни крепко обняла Гермиону, поцеловав её никак не меньше ста раз, по подсчётам Гарри. – Желаю тебе всего-всего-всего!
- С днём рождения! – Гарри тоже обнял Гермиону, немного покачал её из стороны в сторону и отступил назад. – Ну что, будем дарить подарки?
- Ой, можно и потом, совершенно не обязательно прямо сейчас, - затараторила Гермиона, но её никто не слушал.
- Акцио подарок Гермионы! – приказал Гарри, и через полминуты в гостиную влетела внушительная подарочная коробка, которая плавно опустилась на пол прямо у ног Гермионы. – Это от нас с Джинни! – гордо заявил Гарри, ощущая себя счастливым от того, что они с Джинни могут подарить общей подруге один подарок на двоих. Потому что они пара, а пара может дарить один подарок, это вполне естественно, они ведь одно целое.
От этих приятнейших размышлений Гарри отвлёк радостный возглас Гермионы.
- Где вы их взяли? – потрясённо спрашивала она, глядя попеременно то на Гарри, то на Джинни. – Я читала про эту серию, но никогда не видела ни одной книги. Они, вроде как, больше не издаются, если я не ошибаюсь. А эти совсем новенькие.
- Недавно было переиздание, - улыбаясь от радости за доставленное ей счастье, ответил Гарри. – Мы с Джинни успели заказать тебе один экземпляр.
- Спасибо! – Гермиона порывисто обняла Гарри, потом чмокнула в щёку Джинни и прижала ладони к пылающим щекам. – Это же просто клад! Самое настоящее сокровище!
- Я бы не торопилась с выводами, - лукаво улыбнувшись, посоветовала Джинни. – Ты ещё не видела подарка Рона. Поверь мне, по сравнению с ним наши книжки покажутся тебе ничего не значащими свитками пергамента.
На лице Гермионы промелькнуло недоверчивое выражение, но тут же исчезло, когда она заглянула Рону в глаза. Наверное, она заметила что-то в глубине его голубых глаз, отчего улыбка моментально исчезла с её губ, и Гермиона заволновалась. Это был первый подарок на день рождения, который она должна была получить не от своего лучшего друга, а от своего парня – Рона Уизли. Гарри её понимал: этот момент запомнится на всю жизнь.
Рон нервничал. Он явно не знал, что сказать, куда деть руки, куда смотреть. Гермиона ждала, закусив губу, и следила за метаниями Рона по гостиной. Наконец, он решился, быстро подошёл к ней и достал из кармана маленькую бархатную коробочку, которую и протянул Гермионе. Она взяла её чуть дрожащими пальцами и, помедлив пару секунд, открыла.
Сначала Гарри испугался, что кулон ей просто не понравился, так долго молчала Гермиона. Он нерешительно взглянул на Джинни и с удивлением обнаружил, что она растроганно улыбается. Наверное, он совсем ничего не понимал в чувствах девушек, потому что ему лично казалось, что сейчас не было абсолютно никаких причин для улыбок.
Гермиона подняла на Рона глаза, полные слёз, и постаралась улыбнуться дрожащими губами.
- Не нравится? – испуганно спросил Рон, и Гарри с облегчением понял, что, по крайней мере, он не одинок в своих, похоже, абсолютно неверных суждениях.
- Рон, - прошептала Гермиона, тихонько всхлипнув, - она просто прекрасна.
Гарри показалось, что Рон чуть не рухнул на пол от облегчения, когда Гермиона бросилась ему на шею.
- Спасибо, - Гермиона зажмурилась, прижимаясь к Рону как можно крепче. – Ты даже не представляешь, как мне приятно, как я рада… Она такая красивая… У меня просто слов нет…
Минут через десять, когда Гермиона успокоилась, Рон объяснил ей свойства, которыми обладал кулон, чем вызвал новый взрыв восторга с её стороны.
- Поможешь застегнуть? – Гермиона робко взглянула на Рона, поворачиваясь к нему спиной, и тот только кивнул в ответ, с трепетной нежностью убирая волосы у неё с шеи. Джинни, словно невзначай, потянула Гарри к выходу из гостиной, оставляя влюблённую парочку наедине.
Это был очень счастливый день для Рона, потому что Гермиона, потрясённая его подарком до глубины души, никогда раньше не вела себя с ним так ласково. Она даже слова не сказала, когда Рон робко предложил оставить домашнее задание на потом, только придвинулась к нему ближе на диване, поглаживая пальцами спящую на груди выдру. Джинни объяснила Гарри, что он вряд ли понимает, какие чувства испытывает Гермиона, получившая такой подарок, и он заволновался, что в своё время не догадался купить что-то подобное ей.
- Гарри, я была просто на седьмом небе от счастья, когда ты подарил мне платье, - ласково сказала Джинни, видимо, угадав его опасения. – И это я ещё не говорю о «Молнии». Просто мы с Гермионой очень разные.
Нет, Гарри никогда не сможет понять всех этих тонкостей, можно даже не пытаться.


Глава 34

Приближался октябрь, и Гарри чувствовал лихорадочное нетерпение. До квиддича оставалась всего неделя, когда в команде начались проблемы. Дин, считавший, что Джинни необоснованно игнорирует его на поле, всё чаще ходил хмурый и недовольный.
- Я не буду летать по полю как полный идиот, если мне не отдают ни одного паса! – заявил он как-то после особенно удачной, на взгляд Гарри, тренировки. Правда, действительно, Дин в ней практически не участвовал. Но для этого были свои основания: Джинни настолько сработалась с Деннисом, что Гарри готов был заподозрить их в сговоре против Дина. Нет, нельзя сказать, чтобы его что-то не устраивало, потому что количество голов от устранения одного из охотников не уменьшилось. Дин же играл настолько ровно, настолько предсказуемо и как-то скучно, что Рон брал его мячи практически не глядя в его сторону.
- Слушай, это же получается не специально, - Гарри попытался придать голосу побольше убедительности. – Просто так совпадает. Тебе нужно быть поактивнее.
- Да ладно тебе, Гарри, - Дин выглядел разозлённым. – Ты прекрасно понимаешь, что Джинни делает это нарочно.
- Что именно Джинни делает нарочно? – переспросил Гарри, чувствуя, как внутри закипает гнев.
- Специально не даёт мне играть, - Дин раздражённо отшвырнул в сторону школьную метлу, на которой летал за неимением своей.
- Зачем ей это, интересно мне знать? – Гарри холодно поднял брови, старательно складывая свою мантию и стараясь не смотреть на Дина.
- Ты издеваешься? – Дин сверкнул на него глазами. – Никогда не слышал о вражде между бывшими?
- Что за бред? – Гарри даже поморщился. – Джинни нормально к тебе относится. Тем более, ей-то на что обижаться? Она сама тебя бросила.
Сказал - и тут же пожалел, но было уже поздно. На щеках у Дина заиграли желваки, он крепко сжал кулаки и в упор уставился на Гарри.
- Вы наверняка мило обсуждаете, как мне не повезло, да? – поинтересовался он чуть дрожащим от ярости голосом.
- Да нет, ты знаешь, нам есть чем заняться, - парировал Гарри, неосознанно стараясь причинить Дину боль. – Так что нам некогда вспоминать о тебе.
Дин выбросил кулак вперёд так резко, что Гарри успел увернуться лишь в самый последний момент. Он тут же повернулся, настороженно глядя на Дина, но не торопясь нападать. Неужели они устроят магловскую драку в раздевалке из-за Джинни? Это же просто смешно, честное слово, им нечего делить, Дин должен был ещё давно понять, что проиграл. На самом деле, он даже не участвовал в борьбе.
Но Дин считал иначе. Он внезапно прыгнул вперёд, сбил Гарри с ног, и они покатились по полу, нанося друг другу удар за ударом. Наконец, Гарри удалось вырваться, и он моментально вскочил, чувствуя, как распухает губа. У Дина из носа текла кровь, а под глазом угрожающей синевой медленно наливался кровоподтёк.
- Ты с ума сошёл? – Гарри очумело покрутил головой. – Зачем мы дерёмся? Нам нечего делить. Если ты считаешь, что Джинни намеренно не даёт тебе прикоснуться к квоффлу, я спрошу у неё об этом, хорошо?
Дин так и остался лежать на полу, тяжело дыша и угрюмо глядя на Гарри. Он ничего не ответил, и Гарри, шагнув вперёд, протянул ему руку, намереваясь помочь однокурснику подняться. Дин секунду смотрел на его протянутую ладонь, потом демонстративно отвернулся и встал сам.
- Как всё просто, да, Гарри? – язвительно спросил он, рукавом стирая с лица кровь. – Ты поговоришь с Джинни, и вопрос исчерпан.
- А разве нет? – Гарри почувствовал, как начинает болеть голова. – Что ты хочешь от меня?
Дин молчал, сверля его яростным и одновременно тоскливым взглядом. Его поникшие плечи совершенно не нравились Гарри, в душе зашевелилось нехорошее чувство, но он твёрдо решил ничего не спрашивать, чтобы конфликт закончился как можно быстрее.
- По-твоему, мне легко смотреть, как вы с Джинни… - Дин махнул рукой, отворачиваясь к своему шкафчику. – Ладно, забудь.
Гарри оторопел. Так вот оно что! А он и не предполагал, что у Дина могли остаться какие-то чувства к Джинни. Хотя, а у кого бы их не осталось?
- Слушай, не буду говорить, что мне жаль, - Гарри больше всего на свете хотел оказаться в гостиной Гриффиндора, рядом с Джинни, и чтобы этой сцены никогда не было. – Мне не жаль, что Джинни выбрала меня. Но я правда не думал, что у тебя всё так серьёзно.
Дин хмыкнул, но так и не повернулся к нему. Гарри уже собирался уйти, когда тот бросил ему в спину:
- По-моему, ты поступил подло.
- Подло? – Гарри был настолько удивлён, что даже не успел рассердиться. – В чём, спрашивается? Я не отбивал у тебя Джинни. Вы расстались.
- Интересно, из-за кого? – прошипел Дин, глядя на Гарри почти что с ненавистью. – Я всегда подозревал, что Джинни неравнодушна к тебе, всегда!
- И я в этом виноват? – Гарри пожал плечами. – Слушай, ты и правда не можешь ничего предъявить мне…
- Ничего не могу предъявить? – заорал Дин, наступая на Гарри. – По-твоему, это правильно – поцеловать девушку друга на глазах этого самого друга?
- Бывшую девушку. Вы расстались, - упрямо повторил Гарри. – Я ничего не делал, пока вы были вместе.
- Мы и раньше ссорились! – Дин зашагал из угла в угол. – Если бы ты не поцеловал её, мы бы помирились, как всегда.
- Слушай, - Гарри надоел весь этот цирк, - когда это мы были такими близкими друзьями, как ты говоришь? Мы всегда были приятелями, не отрицай. Если бы дело касалось Рона, то тут, согласен, я не должен бы был целовать его пусть и бывшую девушку. Но с тобой меня не связывает такая дружба. И всё-таки я не вижу ничего подлого, вы не были вместе.
- Вот как? – тихо переспросил Дин.
- Ты всегда дружил с Симусом, - Гарри почувствовал себя немного неловко. Не мог же Дин считать их лучшими друзьями? – Если бы это он поцеловал Джинни, я бы ещё тебя понял.
- Симус бы так не поступил, - отрезал Дин.
- Ну а я поступил! – Гарри потерял терпение. – Почему я не должен был? Я люблю Джинни, она любит меня, что нам мешает?
Дин вздрогнул, но ничего не сказал, внимательно глядя на Гарри.
- Когда-нибудь ты её всё равно бросишь, - едко заявил он вдруг. – Когда найдёшь себе девушку, соответствующую твоему статусу героя.
- Что ты сказал? – у Гарри потемнело в глазах. Даже не потемнело, а словно красная пелена проплыла. В эту секунду он готов был ударить Дина чем-нибудь тяжёлым по голове, и ему только с огромным трудом удалось сдержаться. – Не смей так говорить, понял?
Дин усмехнулся.
- А то что? – нагло спросил он, складывая руки на груди. – Ударишь меня ещё раз?
- Как будто я начал эту магловскую драку! – запальчиво выкрикнул Гарри, и Дин вдруг отшатнулся, как от удара.
- А я почти маггл, - тихо сказал он, глядя на Гарри так, будто увидел его в первый раз. – Я из семьи магглов, забыл? Я могу начать драться на кулаках, не используя палочку. Ты не можешь так унизиться, а я вполне.
- Что? – Гарри показалось, что он ослышался. Такое могли сказать Малфою, не ему. – О чём ты говоришь?
- Я давно заметил, что ты изменился, - бросил Дин, открывая дверь. – И далеко не в лучшую сторону.
Гарри остался стоять в раздевалке, тупо уставившись на захлопнувшуюся дверь. Он же совсем не это имел в виду! Как будто он упрекал Дина в его немагическом происхождении, чушь какая! Просто Дин его не так понял. Но в глубине души уже начало скрестись чувство вины. Видимо, он вёл себя как-то не так, если Дину могло показаться… Хотя, Дин обижен и расстроен из-за Джинни, он ненавидит Гарри, не может быть объективным. Гарри вспомнил взгляд, который кинул на него Дин перед тем, как закрыть дверь: в нём была настоящая глубокая обида пополам с разочарованием.
- Гарри! Что с твоим лицом? – Джинни привстала с кресла, тревожно глядя на него, и Гарри мысленно выругался. Занятый мыслями о Дине, он совсем забыл, что хотел сходить к мадам Помфри за настойкой бадьяна. Он так не хотел, чтобы Джинни узнала об этой отвратительной сцене!
- Да так, пустяки, - попытался он увернуться от ответа, но Джинни сложила руки на груди и чуть наклонила голову к правому плечу. – Джинни, правда, ничего страшного. Так, поцапался кое с кем.
- Не с Дином случайно? – подозрительно спросила Джинни, и Гарри вспыхнул от раздражения. Неужели у Дина хватило наглости рассказать обо всём Джинни? Наверняка он всё приукрасил.
- С Дином, - кивнул Гарри, стараясь принять независимый и безразличный вид. – Его вечно что-то не устраивает. Зачем только я взял его в команду?
- Гарри, - Джинни смотрела на него очень серьёзно, - что произошло?
Он не хотел рассказывать ей. И дело было даже не в нежелании, чтобы Джинни узнала о чувствах Дина. Гарри чувствовал себя виноватым. Дин сказал, что он изменился, а ведь со стороны всегда виднее. А что если он и правда стал вести себя как герой? Что если он даже не замечает этого за собой?
- Сначала Дин обвинил тебя в том, что ты специально не пасуешь ему, потому что он твой бывший парень, - нерешительно начал он, отходя подальше от навостривших уши первокурсников.
- Что? – Джинни широко раскрыла глаза. – Но это же бред! Я делаю так, как лучше для команды! Всегда! И если я не уверена, что Дин сможет забить, я пасую Деннису, вот и всё.
- Я знаю, - Гарри устало опустился в кресло, а Джинни устроилась напротив на маленьком пуфике. Гарри неприятно кольнуло, что она не села рядом, как они привыкли сидеть, тесно прижавшись друг к другу, а предпочла соблюсти дистанцию. – Я так ему и сказал.
Когда Гарри закончил рассказ, постаравшись ничего не пропустить и ни в чём себя не оправдать, Джинни слегка нахмурилась.
- Я чувствую себя ужасно, - Гарри откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза. – И как я только мог сказать ему такое?
- Но ты же не имел в виду ничего плохого, - убеждённо заявила Джинни, наконец, присаживаясь на подлокотник его кресла и обнимая его за шею. – Не обращай на него внимания, он просто злится на меня. А ты попал под горячую руку.
Гарри кивнул, так и не открыв глаз. Ему было невыносимо приятно ощущать руки Джинни на своей коже, слышать успокаивающие нотки в её голосе. Когда она была рядом, чувство вины отступало.
- На самом деле, я знаю Дина, - задумчиво сказала Джинни, - и я уверена, что ему сейчас даже хуже, чем тебе. Он и сам понимает, что несправедливо обошёлся с тобой. Он хорошо к тебе относится и в глубине души знает, что ты ни в чём не виноват, но… - она замялась, и Гарри приоткрыл один глаз как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джинни чуть улыбнулась. – Просто иногда бывает сложно держать себя в руках, когда ревнуешь кого-то.
Гарри поспешно кивнул. Уж кому, как не ему было знать об этом! Вспомнить только, как он испытывал не такие уж и дружеские чувства к ни в чём не повинному Невиллу!
- Я уверена, Дин извинится, - Джинни наклонилась и поцеловала Гарри в макушку.
- Я тоже извинюсь, - кивнул Гарри. – Я действительно не имел в виду его происхождение. Ты же знаешь, я в жизни бы не сказал ничего подобного. Я не Малфой.
- Кстати, о нём, - Джинни чуть отстранилась и заглянула Гарри в глаза. – Тебе не кажется, что уж кто-кто, а Малфой изменился больше всех?
- Ну, знаешь, странно бы было, если бы жизнь ничему его не научила, - Гарри криво улыбнулся, глядя, как Джинни таким естественным жестом откидывает длинные волосы, упавшие ей на лицо. – Может быть, тут сказывается влияние Дафны Гринграсс, кстати. Никогда бы не подумал, что на Слизерине могут учиться такие нормальные люди.
- Кажется, тут пахнет межфакультетской враждой? – раздался громкий голос, и в соседнее кресло со всего размаху плюхнулся Рон, бросив на пол свою метлу. Гарри с удивлением обнаружил, что друг, ушедший со стадиона на добрых полчаса раньше него самого, только сейчас добрался до гостиной. Хотя, они ведь ушли вместе с Гермионой, мало ли, может, погулять ходили.
- Рон! – Джинни метнулась к брату. – Немедленно встань!
- Что такое? – Рон и не подумал пошевелиться, отбиваясь от Джинни, которая схватила его за руку и попыталась вытряхнуть из кресла. – Я устал между прочим, а кресло не было занято, я видел.
- Там Пикси! – не своим голосом завопила Джинни, чуть не плача. – Ты раздавил его!
Рон подпрыгнул, как ужаленный, и с ужасом уставился на кресло. Гарри, привставший было, чтобы обнять Джинни, осторожно опустился назад, стараясь сдержать отчаянно рвущийся из горла смех.
- Что здесь происходит? – спросила подошедшая Гермиона, с удивлением переводя взгляд с готовой расплакаться Джинни на крутившегося вокруг своей оси Рона, пытавшегося рассмотреть свою пятую точку, как будто подозревая, что пушистика могло немного расплющить. Гарри чуть не разорвало от сдерживаемого смеха, но он постарался взять себя в руки ради Джинни.
- Джинни, не волнуйся, на Пикси, кажется, сижу я, - выдавил он, и Джинни резко обернулась к нему. – Я даже не заметил, как он… пришёл, видимо, пока мы с тобой разговаривали, и пригрелся у меня под боком, - Гарри выудил вполне себе довольного жизнью пушистика и протянул его хозяйке.
Джинни прижала к груди комок пуха, что-то нежно нашёптывая ему куда-то в районе головы, потому что ушей у этого недоразумения, как между собой называли Пикси Гарри и Рон, не было. Всё-таки оставалось загадкой, как Джинни, такая рациональная, презирающая все девчачьи уловки и ухищрения, не понимающая, как можно убиваться из-за порванной мантии, могла со всей страстью любить обычный комок пуха, даже не обладающий мозгом.
- Никто не хочет извиниться? – уточнил Рон, снова усаживаясь в кресло, только на этот раз предварительно внимательно его оглядывая. – Например, тот, кто незаслуженно обидел брата?
- А я тебя не обижала, - невозмутимо отозвалась Джинни, усаживаясь Гарри на колени. Гарри до сих пор непроизвольно взглядывал на Рона в таких случаях: никак не мог привыкнуть, что друг нормально реагирует на подобное поведение.
- Ага, обвиняют тут неизвестно в чём, - буркнул Рон, покосившись на сестру, прижавшуюся к Гарри и баюкающую абсолютно счастливого Пикси. На секунду Гарри подумал, что вот оно, терпение Рона, наконец, истощилось, но Рон только протянул руку и нерешительно обнял Гермиону за талию. Гарри пришлось наклонить голову, чтобы скрыть предательскую улыбку.
Гермиона, по инерции сделавшая шаг поближе к креслу Рона, повинуясь его руке на своей талии, рассеянно взглянула на него сверху вниз, но ничего не сказала. Судя по её виду, она о чём-то напряжённо размышляла.
- Гарри, как ты думаешь, стоит рассказать профессору МакГонагалл, как мы встретили профессора Сайпреса в Хогсмиде? – вдруг ни с того ни с сего спросила она, переводя на него сосредоточенный взгляд.
Гарри от неожиданности выпрямился в кресле, и Джинни чуть не свалилась на пол.
- Почему ты спрашиваешь? – он покрепче прижал Джинни к себе, снова откидываясь на спинку кресла. – И почему тебя это забеспокоило именно сейчас?
Гермиона потёрла лоб и, словно в нерешительности, взглянула на Рона. Рон улыбнулся ей в ответ, чуть крепче прижимая её к своему креслу.
- Может быть, ты уступишь Гермионе место? – лукаво поинтересовалась Джинни, делая вид, что искренне возмущена поведением брата.
- Не надо, - поспешно отозвалась Гермиона, не давая Рону открыть рот, чтобы высказать сестре всё, что он о ней думает. – Рон устал на тренировке.
- Не то слово, - притворно вздохнул Рон, делая страдальческое выражение лица. – Но я не буду сидеть, если ты стоишь.
Это был большой риск, потому что неподалёку от Гермионы стоял пуфик, и ничто не мешало ей сесть на него. Однако, Рону повезло: Гермиона, несомненно, занятая своими мыслями, недолго думая, уселась ему на колени, деловито расправив мантию.
- Я сейчас была у него в кабинете, - заговорила она, обращаясь в первую очередь к Гарри. – У Сайпреса. И знаете, он всё-таки странный, иногда он меня даже пугает.
- Что случилось-то? – нетерпеливо спросил Рон, покрепче сжимая руки.
- Да в общем-то ничего, - Гермиона покачала головой. – Просто, помните, как он выглядел тогда в Хогсмиде? Сегодня было ещё хуже.
Гарри почувствовал знакомое волнение. Совсем рядом была тайна, которую непременно нужно было разгадать, и они наконец-то этим займутся, если уж даже Гермиона признала, что Сайпрес и правда ведёт себя странно.
- А почему ты думаешь, что МакГонагалл нужно об этом знать? – уточнил он.
- Не потому, почему подумал ты, - чуть усмехнулась Гермиона, и Гарри почувствовал лёгкое смущение. – Я не подозреваю профессора Сайпреса ни в чём… плохом. Я просто подумала, что, возможно, ему нужна помощь?
- Гермиона! – Рон закатил глаза, утыкаясь лбом ей в спину.
- Ну что? – Гермиона беспомощно улыбнулась в ответ, поворачиваясь к Рону. – Мне кажется, что Сайпрес немножко… не в себе. Возможно, МакГонагалл не замечает пока что всех странностей в его поведении, и я подумала, что лишним не будет, если я ей об этом расскажу. Некоторые психические расстройства лечатся на ранней стадии, поэтому чем скорее мы…
- Ну что ты с ней будешь делать? – спросил Рон, всплеснув одной рукой. Второй он по-прежнему крепко обнимал Гермиону. – Ну, пойди и расскажи всё, облегчи свою совесть.
- Но, Гермиона, почему ты не думаешь, что у человека просто что-то могло случиться? – поинтересовалась Джинни.
- Именно так я и думаю, но всё равно считаю, что нелишним будет посоветоваться с МакГонагалл, - Гарри знал это упрямое выражение, так часто появлявшееся на лице Гермионы, но именно сейчас был с ней полностью согласен.
Он не считал Сайпреса Пожирателем или кем-нибудь похуже, в глубине души он почему-то не верил, что профессор замышляет что-то плохое. Нет, ничего подобного. Просто его грызло любопытство. Особенно с тех пор, как Сайпрес упомянул, что он встречался с Сириусом и с самим Гарри.
- Ты хочешь пойти прямо сейчас? – спросил Гарри, игнорируя свирепо мигавшего ему из-за спины Гермионы Рона, явно не желавшего, чтобы она поднималась или вообще двигалась.
- Думаю, да, - Гермиона попыталась встать, и, когда у неё это не получилось, очень строгим голосом произнесла: - Рон!
Рон разжал руки и, искренне огорчённый, потянулся к лежавшему на столе свежему номеру «Ежедневного пророка».
- Если хочешь, можешь пойти со мной, - гораздо мягче предложила Гермиона, и газета тут же полетела на пол, а Рон радостно вскочил.
Гарри покачал головой, глядя вслед друзьям, и с улыбкой посмотрел на Джинни.
- Они такие забавные, да? – спросила она, осторожно перекладывая уснувшего Пикси на освободившееся кресло, и Гарри подумал, что она и не думает учиться на своих ошибках. Когда-нибудь Рон Пикси всё-таки раздавит, и это будет не его вина.
- Очень, - подтвердил Гарри, целуя вернувшуюся Джинни в висок. – Чем хочешь заняться в выходные?
- Хотелось бы навестить Джорджа, - отозвалась она. – К выходным они с Ли уже наверняка обоснуются в «Зонко».
- Отличная идея.
До возвращения Рона с Гермионой Гарри честно занимался домашним заданием, но, честное слово, когда у тебя на коленях сидит любимая девушка и читает учебник по трансфигурации, невозможно сосредоточиться! Единственное, что хоть как-то мотивировало Гарри не сдаваться, было невероятное самообладание Джинни. Она вела себя так, будто сидела в обычном кресле, где не было Гарри, и читала учебник с поразительным вниманием, методично переворачивая страницы.
Наконец, портрет открылся, и в дверном проёме показалось недовольное лицо Рона. Гарри сразу понял, что МакГонагалл ничего не стала им рассказывать, как он и подозревал, в принципе.
- Профессор МакГонагалл вежливо посоветовала нам не совать нос не в своё дело, - сообщил Рон, подходя к ним поближе и с опаской глядя на безмятежно спавшего в кресле Пикси.
- Зато я убедилась, что она в курсе всего происходящего, и теперь моя совесть спокойна, - удовлетворённо заявила Гермиона, опускаясь на пуфик. Рон, кряхтя, устроился на полу у её ног. – МакГонагалл заверила меня, что она в курсе всего, что происходило в жизни профессора Сайпреса, и её нисколько не удивляет его поведение. Наоборот, она сказала, что он один из самых мужественных людей, которых она знает.
- То есть, скорее всего, у него была очень несчастливая жизнь, как мы и предполагали, - заключила Джинни. – Не подумайте, что я чересчур любопытна, но мне бы очень хотелось узнать его историю.
- Мне тоже, - кивнул Гарри. – Особенно ту её часть, которая касается Сириуса.
Внезапно, портрет снова открылся, и профессор Сайпрес собственной персоной возник на пороге общей гостиной.
- Всем здравствуйте, - вежливо поздоровался он, и Гарри сразу понял, о чём говорила Гермиона: в глазах профессора затаилась такая невыносимая боль, какой Гарри никогда не видел ни у одного человека. За исключением, быть может, Снейпа, рыдавшего в кабинете Дамблдора после смерти Лили. – Кто-нибудь видел мистера Томаса?
- Он у себя в спальне, - нерешительно отозвался Гарри, вставая, так как никто другой по какой-то причине не решился открыть рот. Хотя, в этом не было ничего удивительного, таким отчаянием веяло от нового декана. – Я могу позвать его, профессор.
- Да, пожалуйста, мистер Поттер, - Сайпрес кивнул ему, и на секунду в его глазах промелькнуло что-то тёплое, дружелюбное. Гарри показалось, что профессор просто-напросто отвык от вежливого, участливого отношения к себе, и сейчас был приятно удивлён любезностью со стороны Гарри.
Дин лежал на своей кровати, задёрнув полог, и Гарри пришлось несколько раз кашлянуть, прежде чем Дин выглянул из своего убежища. Увидев Гарри, он несколько растерялся, но постарался вести себя так, будто ничего особенного между ними не случилось. Гарри заметил огромный синяк у него под глазом и почувствовал лёгкий стыд.
- Тебя хочет видеть профессор Сайпрес, он ждёт в гостиной, - Гарри старался говорить как обычно, но, на его собственный взгляд, голос звучал слишком уж сердечно.
- Это что, по поводу драки? – спросил Дин, свешивая ноги с кровати и поправляя галстук.
- Только не говори, что думал, будто я ещё и наябедничать на тебя могу! – не сдержался Гарри, и в его голосе прозвучала непритворная горечь. Когда это случилось? Когда он так ужасно успел себя зарекомендовать?
- Слушай, ты не бери в голову всё, что я тебе наговорил, - неуверенно попросил Дин, опуская голову. – Я на самом деле так не думаю, просто вышел из себя.
Гарри молча протянул ему руку, и Дин с облегчением её пожал.
Сайпрес так и не сел до самого их появления и сразу же шагнул навстречу Дину.
- Мистер Томас, полчаса назад в школе побывал человек из Министерства, из Аврората, - спокойно произнёс он, глядя на растерявшегося Дина. – Вам просили передать эти бумаги.
Дин машинально взял протянутые ему Сайпресом толстенький пакет и конверт и в недоумении уставился на них.
- Что это такое? – изумлённо спросил он.
- Представления не имею, - В застывшем взгляде Сайпреса наконец промелькнула озабоченность. – Если хотите, можете прочитать прямо сейчас, и, если у вас появятся вопросы, я передам их директору, а она, в свою очередь, свяжется с Министерством.
Дин ошарашено кивнул и снова посмотрел на запечатанный пакет и конверт в своих руках. Все студенты столпились вокруг, и Сайпресу пришлось несколько раз напомнить всем, что в бумагах, скорее всего, содержится конфиденциальная информация. В конце концов, Дина усадили в кресло в самом углу гостиной, и Симус быстро разогнал наиболее любопытных студентов.
Дин поколебался несколько секунд, потом аккуратно разорвал пакет и достал из него несколько плотных листов пергамента. Сначала он просто читал, при этом на его лице не было ничего, кроме безграничного удивления. Потом он так неожиданно вскинул голову, что Гарри вздрогнул. Взгляд Дина на секунду задержался на Симусе, и он снова с жадностью вгляделся в текст. Пергамент сильно дрожал в его руке.
- Всё в порядке, мистер Томас? – спросил Сайпрес, и Гарри с удивлением заметил, что профессор задал вопрос не для проформы, что он и впрямь встревожен и готов помочь.
- Да… то есть, нет… не совсем… - пробормотал Дин, поднимаясь на ноги. – Я бы хотел прочесть это один. Это личное.
- Но всё в порядке? Вы уверены? – Сайпрес настойчиво заглянул Дину в лицо, положив ладонь ему на плечо.
Дин кивнул, стараясь ни на кого не смотреть, и побежал вверх по лестнице в свою спальню. Симус помедлил только пару секунд и бросился вслед за другом.
- Что там может быть? – тихо спросила Гермиона, ни к кому не обращаясь.
- Что угодно, - пожал плечами Гарри. – Дин долго скрывался в прошлом году, мало ли что могло произойти.
- Если вдруг что-то понадобится, - негромко сказал профессор Сайпрес, направляясь к двери, - я в своём кабинете. Обязательно приходите, хорошо?
Гарри проводил профессора изумлённым взглядом. Когда это произошло? Когда Сайпрес успел превратиться в заботливого декана? И ведь, кажется, он не притворяется, кажется, он и правда переживает за них.
Дина не было долго, почти два часа. Всем нужно было делать домашнее задание, но ни Гарри, ни Рон, ни Невилл не решились подняться в спальню. Почему-то все трое чувствовали, что Дину нужно побыть одному, максимум - наедине с лучшим другом. Сколько Гарри ни ломал себе голову, ему на ум не приходил ни один приемлемый вариант. Ну что там может быть, в этих бумага? Что могло произвести на Дина, маглорождённого, такое сильное впечатление? Что вообще Министерство, а уж тем более Аврорат, мог ему сообщить?
Дин не спустился к ужину, поэтому Гарри увидел его только поздно ночью, когда они уже просто с ног валились от усталости и понадеялись, что Дин давно спит. Но он не спал. Он сидел на полу рядом со своей кроватью, всё ещё держа в руках листы пергамента. Симус с таким видом, будто у него совершенно не осталось сил, прислонился затылком к холодной стене.
- Что случилось? – нарушил тишину громкий, потрясённый голос Рона, и Дин медленно повернул голову в их сторону. Сначала Гарри показалось, что Дин сейчас снова раскричится, может, даже бросится на них с кулаками, но тот только встал, и, шатаясь, двинулся в их сторону.
- Это письмо, - Дин говорил очень медленно, словно выталкивая из себя слова, - от главы Аврората. – Он потряс у Рона перед носом пергаментом. – Знаешь, что он пишет?
Рон помотал головой и нерешительно взглянул на Гарри.
- Он пишет, что сейчас, когда Волан-де-Морта больше нет, они рассекретили архивы, - Дин как-то растерянно улыбнулся и положил руки Рону на плечи. – И знаешь, что они там нашли? Досье Арчибальда Томаса, аврора. Моего отца.
Гарри моргнул раз, другой, третий, прежде чем до него дошёл смысл сказанного.
- То есть, Дин, ты полукровка? – восторженно спросил Невилл. – Но это ведь… это ведь хорошо!
- Это хорошо, - Дин кивнул, потом ещё раз, потом вдруг разразился громким смехом.
- Что с ним? – Рон испуганно взглянул на вставшего Симуса, но тот только головой помотал и с силой ударил смеявшегося Дина по щеке. Смех оборвался.
- А ещё в письме сказано, что Арчибальд Томас погиб в Первой магической войне, - спокойно, как будто это не он только что умирал от смеха, продолжил Дин, и Гарри почувствовал, как у него болезненно сжалось сердце. – А до этого успел попросить защищать его семью: жену и маленького сына. Меня.
Все молчали. Гарри прекрасно помнил, как давным-давно Дин рассказывал, что отец бросил его мать, с каким презрением говорил о нём. А теперь оказывается, что он предпочёл прослыть подонком в глазах сына, зато спас жизнь ему и его матери.
- Я же всю жизнь его ненавидел, - жалобно протянул Дин. – Маленький ещё мечтал, как когда-нибудь найду его и плюну ему в лицо. Я его кроме как козлом и не называл никак.
Гарри попытался представить, как бы он себя чувствовал на месте Дина, но не смог. Наверное, это и впрямь ужасно.
- Я должен написать об этом маме? – спросил Дин, озираясь по сторонам в поисках поддержки.
- Да, - Гарри произнёс это неожиданно для себя самого. – Твой отец заслужил это.
Дин кивнул и быстро вышел из спальни, прижимая к груди уже порядком помятый пергамент, не обратив никакого внимания на запрет выходить из спальни после отбоя.
- Ни у кого в чемодане не завалялось бутылочки огневиски? – нарушил тишину Симус. – Мне нужно выпить.
Невилл смущённо кашлянул, посмотрел на Гарри, потом на Симуса, потом снова на Гарри и неуверенно произнёс:
- Огневиски у меня, конечно, нет, но есть сок праволуции. Его можно пить, я знаю.
- Что такое праволуция? – подозрительно спросил Рон.
- Растение такое, - пояснил Невилл. – Его сок обладает антисептическими свойствами, но иногда его пьют вместо алкоголя. Правда, он очень горький, но зато сразу ударяет в голову.
- Давай, - Симус протянул руку, и Невилл полез в свой чемодан, зазвенев колбочками.
- Ты уверен? – Гарри Невиллу доверял, но пить сок какого-то неизвестного растения было уже чересчур, по его мнению.
- Слушай, я больше трёх часов провёл здесь с Дином, - Симус поёжился. – Это было по-настоящему ужасно. Морально тяжело. Мне нужно снять стресс.
Гарри спорить не стал.
- Может, Дину стоит заглянуть в Больничное крыло? Ему бы не помешал Умиротворяющий бальзам, - только предложил он.
- Не надо, - Симус выронил пустую колбу и схватился за горло. – Какая гадость! Невилл, у тебя есть ещё?
- Сколько угодно, - Невилл растерянно кивнул. – Только много его пить нельзя, голова будет страшно болеть утром.
- Да что ты? – хмыкнул Симус, откупоривая вторую колбочку. – Оставьте Дину пару-тройку, ему хватит.
Утром Гарри понял, что когда Невилл говорил, что голова будет болеть страшно, он ничуть не преувеличивал. С Гриффиндора сняли пятьдесят очков за массовый прогул мальчиков седьмого курса, и только заступничество профессора Сайпреса, которому после долгих уговоров Дин всё же рассказал о содержании письма, позволило им избежать ещё и наказания Хотя МакГонагалл не отказала себе в удовольствии и отчитала их по полной программе. И только потом Гарри с Роном почти ползком добрались до Больничного крыла, и сердитая мадам Помфри влила в них сильнейшее обезболивающее. Мало им было бед, так ещё и Гермиона ужасно на них рассердилась и не разговаривала с ними ровно неделю. Очень может быть, что она бы не смягчилась так быстро, если бы не пришло время для первого матча между Гриффиндором и Пуффендуем.


Глава 35

Приближающегося матча ждали все. Гриффиндорцы и пуффендуйцы вспоминали старые кричалки, придумывали новые, рисовали плакаты и пребывали в постоянном нервном возбуждении. Обе команды тренировались с утра до ночи, пока, наконец, МакГонагалл не запретила деканам бронировать поле из-за постоянных жалоб преподавателей на снижение успеваемости.
- Я, конечно, люблю квиддич, мистер Поттер, - возмущённо сказала она, когда Гарри решил лично попросить её разрешить команде тренироваться в ночное время. Для сна достаточно и шести часов, а остальное время можно провести на поле. Пуффендуйцы не успеют попросить о том же, и у Гриффиндора будет преимущество. – Но вы должны понять, что он ни в коем случае не должен мешать учёбе. Матч уже в эту субботу, несколько лишних тренировок ничего не решат.
- У Пуффендуя очень сильная команда, - объяснил Гарри. – Я был у них на тренировке, они и правда очень хорошо готовы, мы должны быть сильнее.
- Мистер Поттер, а почему вы считаете, что я должна болеть за Гриффиндор больше, чем за Пуффендуй? – спросила МакГонагалл, поджимая губы, но в её глазах блеснула улыбка.
- Но как… - Гарри даже дар речи потерял от неожиданности. – Профессор, вы же не могли…
- Я теперь директор, Поттер, - немного сварливо отозвалась МакГонагалл, - я не могу любить один факультет больше всех остальных.
Гарри почувствовал себя разочарованным. Он никогда бы не подумал, что МакГонагалл может поставить Гриффиндор в один ряд с остальными, что директорское кресло заставит её забыть о своей любви к родному факультету.
- Поттер! - окликнула его МакГонагалл, когда он отошёл от неё на несколько шагов, и Гарри обернулся.
Она осмотрелась по сторонам и быстро отогнула воротник. Всего на секунду, но Гарри успел заметить надёжно спрятанную у самого сердца красно-золотую розетку. Нет, ничто не заставит МакГонагалл меньше любить Гриффиндор, понял он. Может быть, она и довольно хорошо делает вид, что одинаково относится ко всем факультетам, но теперь Гарри знал, как отчаянно она будет болеть за них в субботу.
К счастью, все члены команды одинаково сильно хотели победить, в противном случае Гарри бы уже обязательно убили со всеми его наставлениями и нотациями. И как он только мог сердиться на Вуда когда-то? Ведь так важно донести до каждого члена команды свою мысль!
- Гарри, отстань! – твёрдо заявила Джинни, когда в пятницу утром за завтраком он начал снова, раз в пятнадцатый, излагать ей продуманную стратегию. – Я всё поняла и не меньше твоего хочу победить.
- Но эта мысль пришла мне в голову только сегодня ночью! – Гарри обернулся к Рону за поддержкой, но тот зажал уши. – Да что вы, в конце концов!
- Уже поздно что-либо менять, - Джинни примиряюще похлопала его по плечу. – Мы и так отлично готовы, всё будет хорошо.
Гарри и сам знал, что команда находилась в отличной форме, но это ничуть не успокоило его в субботу утром, когда, встав в пять утра, он вдруг с ужасом подумал, что будет, если они проиграют Пуффендую. Первый матч сезона должен был послужить основой для всех остальных, стать фундаментом будущих побед. Гарри поклялся себе поймать снитч как можно быстрее.
- Погода отличная, - робко заметила Гермиона за завтраком, накладывая Рону на тарелку гору гренков. – Ешьте побольше, вам понадобятся силы.
Рон, который куда меньше, чем раньше нервничал по поводу матча, с аппетитом принялся за свой завтрак. Гарри и хотел бы последовать его примеру, но не мог, хотя и знал, что нужно заставить себя проглотить что-нибудь.
- Гарри, - он почувствовал, как Джинни взяла его за руку, - поешь немного.
- Я не хочу, - улыбнулся он, но Джинни упрямо взяла его тарелку и вывалила на неё чуть ли не половину бекона, со стоявшего на столе блюда. – Джинни, правда, у меня нет аппетита.
- Ты что, волнуешься, что мы можем проиграть? – Джинни говорила очень тихо, чтобы никто не мог её услышать. – Это абсолютно исключено. Гарри, у нас ещё никогда не было такой сильной команды со времён Вуда! Мы просто не можем проиграть.
Гарри кивнул, почувствовав прилив уверенности. И правда, что это он разнервничался, в самом деле?
- Я тебе обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы… - глаза Джинни сверкнули, и Гарри залюбовался ей в эту минуту. – Если понадобится, я зубами выгрызу эту победу для тебя.
Гарри поцеловал её, чувствуя, как пропадают остатки неуверенности. С такой командой они не могут проиграть.
Небо было на удивление ясным для начала октября, ни одного облачка. Было довольно прохладно, и Гарри настоял, чтобы все одели под спортивные мантии тёплые свитера, а Джинни ещё и собственноручно повязал на шею лёгкий шарфик. Она раздражённо закатила глаза, но ничего не сказала. Гарри знал, что только его волнение по поводу матча помешало ей проявить характер, но всё равно был доволен.
- Удачи вам! – пожелала бледная Гермиона, заразившаяся царившим в раздевалке волнением. – Я знаю, вы победите!
Она быстро чмокнула в щёку Гарри и Джинни, потом повернулась к Рону и одарила его долгим, нежным поцелуем. Лицо Рона раскраснелось. Гарри видел, что другу не терпится броситься в бой.
- Вы всё знаете, - негромко сказал Гарри, когда за Гермионой закрылась дверь. – Это очень важный матч. Что я могу сказать? Постарайтесь сделать всё возможное. Мы победим!
В ответ ему раздались воодушевлённые выкрики, и вся команда во главе с Гарри вышла на поле.
- Поприветствуем команду Гриффиндора! – разнёсся над полем громкий голос, и, взглянув на трибуну, Гарри увидел в комментаторском кресле Симуса. – Это несколько обновлённый состав, как видите. В этом году вы можете лицезреть в команде в качестве охотников Дина Томаса и Денниса Криви. Ну что же, посмотрим, насколько они оправдают выбор капитана.
Симус будет стараться быть объективным, понял Гарри. Это и правильно, но вряд ли ему удастся превзойти комментарии Ли.
- На поле появляется команда Пуффендуя, - продолжал Симус. – Это совершенно новый состав. В этом году капитаном стала Эмма Киттеридж, самый опытный игрок команды.
Гарри присмотрелся, и увидел худенькую девочку в жёлтой мантии с капитанской повязкой на руке. Он помнил её. Она была загонщиком Пуффендуя, когда сам он был ещё на пятом курсе. Кажется, она училась на одном курсе с Джинни. Несмотря на свой довольно хилый вид, Эмма очень сильно била по бладжерам.
- Охотники - Алекс Боунс, Дерек Бэйли и Ханна Аббот, вратарь – Дик Стоун, загонщики – Эмма Киттеридж и Патрик Коулсон, ловец – Анджела Фицуильям.
Кажется, Ханна была самой старшей среди пуффендуйцев. Для Гарри вообще стало сюрпризом её попадание в команду, насколько он помнил, Ханна никогда до этого не пробовалась. Но он уже убедился, что она довольно неплохо выглядит на поле. До Джинни ей, конечно, было далеко, но нельзя было отрицать, что у Ханны были все шансы забить сегодня пару-тройку голов. Больше Гарри никого не знал. Пуффендуй действительно максимально обновил команду. Эмма, видимо, посчитала, что прилив свежей крови может положительно отразиться на их шансы получить кубок в этом году. Единственное, как считал Гарри, она не учла, что на стороне Гриффиндора всегда останется опыт, который не позволит новичкам, пусть даже и самым одарённым, сегодня выиграть.
- Команды, приготовиться! – выкрикнула мадам Трюк, поднося к губам свисток. – Как всегда, я жду от вас честной и красивой игры! Начали!
Гарри с силой оттолкнулся ногами от земли и резко взмыл в воздух, чувствуя, как ветер свистит в ушах и треплет мантию. Рядом на такой же скорости неслась к небу Джинни, её длинные рыжие волосы развевались за спиной.
Игра началась с яростной атаки Пуффендуя, однако, быстро закончившейся, когда Деннис ловко перехватил квоффл, который Алекс Боунс, кажется, это был младший брат Сьюзен, отправил Дереку Бэйли. Деннис молнией пролетел мимо Гарри, направляясь к воротам Пуффендуя, ловко увернулся от посланного в него Эммой Киттеридж бладжера и забил первый гол.
- Новый охотник Гриффиндора Деннис Криви открывает счёт: десять –ноль в пользу Гриффиндора! – завопил в микрофон Симус, в его голосе отчётливо слышалась радость, и Гарри с улыбкой оглянулся на него. Симус быстро сел в своё кресло и постарался придать лицу невозмутимое выражение, но это ему не удалось, и Гарри понял, что ни один истинный поклонник квиддича не может быть объективным настолько, чтобы не радоваться успехам своей любимой команды.
Следующий мяч с лёгкостью забила Джинни, и Гарри почувствовал гордость за неё, следя за грациозностью её движений, когда она стрелой неслась к кольцам соперника, с ловкостью уворачиваясь от всех встречающихся препятствий. «Молния» слушалась Джинни, кажется, по велению мысли.
Первый мяч в кольца Гриффиндора послал Дерек Бэйли, но Рон, едва не свалившись с метлы, успел самыми кончиками пальцев перенаправить его Дину. Гарри облетал поле круг за кругом, лихорадочно вглядываясь в пространство перед собой, но снитч ещё ни разу не появлялся. Анджелу Фицуильям он не боялся. Девочка летала хорошо, но ей не хватало самого важного – скорости.
- Гриффиндор ведёт со счётом девяносто – двадцать! – громко объявил Симус минут через двадцать, и Гарри почувствовал удовлетворение. Всё-таки он хорошо подготовил команду.
Внезапно у левого кольца, перед которым маячил Рон, что-то блеснуло, и Гарри сорвался с места с сильно забившимся сердцем. Он увидел снитч и уже не выпускал его из виду, краем глаза заметив, как справа к нему приближается Анджела Фицуильям. Гарри не позволил себе взглянуть на неё, боясь упустить снитч. Когда до крохотного золотого мячика оставалось несколько футов, и Гарри уже вытянул вперёд руку с растопыренными пальцами, из-за его плеча внезапно появилась Анджела и маленьким вихрем пронеслась мимо. Гарри прибавил скорости, пытаясь оправиться от удивления. Как она смогла приблизиться к нему на своём стареньком «Нимбусе»? Видимо, и правда здорово летает.
Трибуны ревели, и Гарри внезапно понял, что, упусти он сейчас снитч, и его славе непревзойдённого ловца наступит конец. Проиграть девчонке-второкурснице! Но нет, это невозможно, он не может допустить этого.
Снитч внезапно рванулся к земле, и Гарри устремился за ним, спикировав так резко, что его чуть не перевернуло в воздухе. К его огромному удивлению, Анджела так же бесстрашно неслась вниз и, кажется, не собиралась сдаваться. Симус что-то вопил в микрофон, но Гарри не мог разобрать ни слова из-за свистевшего в ушах ветра. До земли оставалось совсем немного, когда Гарри, отчаянно рванувшись вперёд, схватил снитч и крепко сжал его в ладони. Раздался оглушительный вопль, вырвавшийся одновременно из сотни глоток, но Гарри не успел почувствовать восторг победы, пытаясь выйти из пике.
В какую-то долю секунды он успел осознать, что это ему не удастся. Не в этот раз. Он был слишком низко, и ему просто-напросто не хватало высоты, чтобы выровнять метлу.
- Чёрт, Гарри, тормози! – заорал Рон откуда-то сверху, но было уже поздно. Хотя Гарри удалось немного сбросить скорость, всё же сила удара была такова, что на несколько секунд он, видимо, потерял сознание.
- Отойдите, отойдите! – было первое, что он услышал, когда пришёл в себя, и над ним склонилась белая как полотно МакГонагалл. – Поттер, вы живы?
Гарри хотел ответить, но язык его не слушался, и он издал только какой-то нечленораздельный звук.
- Сейчас, потерпите немного, мадам Помфри уже бежит, - кажется, МакГонагалл погладила его по плечу.
- Гарри… - раздался с другой стороны отчаянный шёпот, и он узнал Джинни. – Как же так?
Он хотел повернуть к ней голову, но с удивлением обнаружил, что не может шевельнуться. Гарри почувствовал ужас. Его что, парализовало?
- Поттер, вы меня слышите? – раздался над самым его ухом требовательный голос мадам Помфри, и Гарри снова попытался открыть рот.
- Вы не можете говорить? – Гарри снова издал мычание, покачать головой он не мог. – А шевелиться можете? Моргните, если да.
Гарри вытаращил на неё глаза, и лицо медсестры приняло озабоченное выражение.
- Похоже, он повредил позвоночник, - озабоченно сказала мадам Помфри, обращаясь к МакГонагалл. – Его лучше не трогать.
- Но вы же сможете… - Гарри узнал дрожащий голос Гермионы, - сможете…
- Разумеется, смогу, моя милая, - рассеянно пробормотала мадам Помфри, и Гарри, вздохнув с облегчением, увидел, как она достаёт палочку. – Будет больно, Поттер. Но вам очень повезло: ещё бы чуть сильнее, и я бы не справилась.
Гарри почувствовал, как чья-то рука сжала его плечо, и безошибочно угадал Джинни. Рука довольно сильно дрожала. Мадам Помфри начала бормотать какие-то заклинания, и Гарри ощутил, как всё его тело, каждую косточку, пронзила сильнейшая боль. Он с трудом подавил стон, не желая расстраивать Джинни ещё больше. Не так больно, как Круциатус, конечно, но приятного мало. Наконец, пытка закончилась, и Гарри выдохнул.
- Пошевелите пальцами, Поттер, - приказала мадам Помфри.
Гарри пошевелил, поднял руку, потом покрутил головой, заметив, какая толпа собралась вокруг него. Слева, прямо на земле, сидела бледная Джинни, всё ещё державшая его за плечо, рядом стояли Рон с Гермионой.
- Всё нормально, - хрипло выдавил Гарри. – Спасибо большое.
- Ох, Поттер, - вздохнула мадам Помфри, - как же мне надоело вас лечить, если бы вы знали.
- Я больше не буду, - Гарри улыбнулся ей, взглянув на Джинни, но та резко поднялась на ноги и зашагала куда-то в сторону. Гарри смотрел, как она поднимает брошенную в спешке метлу, закидывает её на плечо и быстрыми шагами направляется в сторону раздевалки.
- Как ты себя чувствуешь? – Гермиона смотрела на него озабоченно.
- Почему ты не затормозил? – спросил Рон, поддерживая осторожно приподнявшегося Гарри и помогая ему встать.
- Не успел, - Гарри быстро оглядел всех собравшихся. – Со мной всё нормально, не волнуйтесь.
Он повернулся и, слегка покачиваясь, побежал в раздевалку вслед за Джинни. Она уже успела стянуть с себя спортивную мантию и теперь ожесточённо запихивала её в сумку, оставшись в одном свитере красивого тёмно-зелёного цвета.
- Эй, всё нормально? – тихо спросил Гарри, прикрывая за собой дверь.
Джинни даже не обернулась, чуть не вырвав на сумке молнию.
- Ты чего? – Гарри подошёл и взял её за плечи, но она вырвалась и отступила на шаг назад. – Что такое?
- Да ничего! – зло выпалила Джинни. – Подумаешь, мой парень чуть не разбился ко всем чертям, всего-то!
- Со мной уже всё нормально, - Гарри крутанулся на месте, показывая, что не испытывает никакого дискомфорта. О том, что всё его тело болело так, будто по нему стадо кентавров пробежалось, ей знать было необязательно. – Видишь?
- Ну и хорошо! – Джинни попыталась оттолкнуть его, взвалив сумку себе на плечо. – Пусти меня!
- Да что такое, в самом деле? – Гарри силой отобрал у неё тяжёлую сумку и поставил её на ближайшую скамейку. – Почему ты злишься на меня?
- Ты прикидываешься? – Джинни резко откинула волосы с лица. – Тебе не хватило приключений или что? Ещё погеройствовать решил?
- Что? – Гарри уставился на неё. – Я снитч ловил вообще-то!
- Ты чуть не разбился! – закричала Джинни, наступая на него и тыча пальцем ему в грудь. – Ты! Чуть! Не разбился! Ты вообще думаешь своей головой, когда что-то делаешь?
- Я ловил снитч! – Гарри рассердился. – Мне казалось, ты понимаешь, как для нас важна эта победа. Ты-то должна понимать!
- И что теперь, убиться надо было ради этой победы? – Джинни была по-настоящему разъярена. – Ну не поймал бы ты этот снитч, что бы случилось?
- Его могла поймать эта Анджела! – выпалил Гарри. – Ты видела, как она летает?
- Ну и поймала бы она этот несчастный снитч, дальше что? – Джинни трясло от ярости, она с трудом держала себя в руках. – Зачем тебе понадобилось калечиться?
- Ты слушаешь меня? – Гарри был очень зол. Она ничего не понимает! – Мы могли проиграть!
- Это всего лишь игра! – отчаянно закричала Джинни так громко, что Гарри всерьёз напугался, как бы крыша не рухнула. – Игра, понимаешь? Ничего такого, из-за чего стоило бы калечиться!
- Со мной всё нормально! – заорал Гарри, подпрыгивая на месте. – Я в порядке! Ничего не случилось!
- А могло случиться! – выкрикнула Джинни и махнула рукой. – Я иду в замок.
- Ну и прекрасно, - Гарри отошёл от двери. – Иди. Я остаюсь, подожду Рона.
Джинни вышла за дверь, и Гарри тут же почувствовал себя одиноким. Он так и не понял, из-за чего они поссорились, но точно знал, что прав. Джинни не должна была так реагировать. В конце концов, они в одной лодке, она хотела выиграть не меньше, чем он. Подумаешь, ну упал он, ну немножко потерял сознание, ну повредил позвоночник…
Гарри почувствовал себя последней свиньёй. Он вспомнил воспоминания Джинни, вспомнил, как сильно она всегда переживала за него, вспомнил, как пообещал себе, что больше ей не придётся бояться за него. И что получилось? Он на огромной скорости врезался в землю, потерял сознание, его на некоторое время парализовало. Это он называет «не о чем волноваться»?
- Вы поругались? – с порога спросил Рон, влетая в раздевалку, за ним зашла расстроенная Гермиона.
Гарри кивнул, опускаясь на скамейку и вытягивая отчаянно нывшие ноги. Видимо, придётся зайти к мадам Помфри и попросить немного обезболивающего.
- Гарри, Джинни очень испугалась, - тихо сказала Гермиона. – Очень.
- Я знаю, - буркнул Гарри, закрывая глаза. – Я не подумал об этом.
- Ох уж этот квиддич, - вздохнула Гермиона и уселась рядом с ним. – Ну, зачем ты так рисковал?
- Я хотел поймать снитч, - упрямо повторил Гарри, не желая признаваться, что побоялся проиграть девчонке.
- Поймал, - широко улыбнулся Рон, протягивая Гарри ладонь, которую тот с радостью пожал. Хоть кто-то его понимает! – Но мог бы и не ловить лучше, раз чуть не убился.
Гарри выдернул ладонь из руки Рона и поднялся на ноги.
- Гарри, пойми, мы все хотели, чтобы Гриффиндор победил, - начала Гермиона, - но зачем же было…
- Я знаю, - перебил её Гарри. – Я понимаю, что не должен был так рисковать, но в тот момент я был уверен, что успею выйти из пике.
- Какое там, до земли было футов пять! – Рон махнул рукой. – Я думал, всё, крышка.
- Ты забыл, как мне везёт? – попытался пошутить Гарри, но тут же понял, что шутка не удалась. – Всё, не надо, я понял!
Гермиона нахмурилась, но приход остальной команды не дал ей возможности начать новый виток нотаций.
- Победа! – Дин вскинул руку вверх. – Но только, Гарри, всё-таки в следующий раз…
Гарри громко застонал, уткнувшись лицом в грязную мантию.
- Ага, это было ужасно! – тоненько пробормотал Деннис, усаживаясь напротив Гарри. – Я чуть со страху не умер.
- Простите! – Гарри поднялся. – Не подумал я, не до того было.
- В следующий раз бери с собой на игру мозг, - посоветовал Рон, стаскивая с себя свитер и берясь за ворот футболки, и у Гарри, пока он смотрел на него, мелькнула какая-то мысль. – А то в следующий раз может и не повезти.
- Не снимай! – заорал Гарри, а Гермиона, подскочив к Рону, рванула его футболку вниз с такой силой, что Рон от удивления разжал пальцы.
- Вы чего? – удивлённо спросил Кут, уставившись на них. В раздевалке повисла тишина.
- Холодно, - ляпнул Гарри первое, что пришло на ум. – Замёрзнешь.
Всю дорогу до замка Рон молчал, периодически бросая на Гермиону виноватые взгляды.
- Я забыл, - понурив голову, признал он, когда они почти дошли до портрета.
- Не забывай больше, - сердито отозвался Гарри. – Не шутки всё-таки.
Гермиона назвала пароль, и все трое зашли в гостиную.
- Чем займёмся? – спросил Рон, стараясь вложить побольше жизнерадостности в голос. – Домашним заданием?
Гермиона не смягчилась.
- Завтра Хогсмид, а на понедельник много делать, - не успокаивался Рон. – Надо бы эссе по зельям написать, как думаешь?
Гермиона бросила на него мрачный взгляд.
- Напиши, - коротко сказала она, отворачиваясь, чтобы позвать Живоглота.
- Гермиона, ну что ты сердишься? Я же не специально, я просто забыл, - пробормотал Рон.
- Да потому что вы надоели! Оба! – воскликнула Гермиона так неожиданно, что Рон чуть не свалился с пуфика, на котором сидел. – Один с метлы падает, чтобы поймать снитч, другой ни о чём не думает вообще!
Гарри с Роном переглянулись и молчаливо признали её правоту.
- Ладно, правда, извини, Гермиона, - твёрдо сказал Рон, подходя к ней. – Мы оба должны быть осмотрительнее, согласен.
Гермиона, всё ещё недовольная, кивнула и развернула своё почти дописанное эссе.
- Никто не видел Джинни? – неуверенно спросил Гарри, но Рон только головой помотал.
- Зная чудесный характер моей маленькой сестрёнки, - лукаво сказал он, - тебе ещё месяц придётся извиняться.
- Не говори ерунды, - отмахнулся Гарри. – Джинни просто испугалась. Завтра всё будет нормально.
- Просто испугалась? – переспросил Рон, оглядываясь на Гермиону. – Она на ходу с метлы спрыгнула!
- Ну, сильно испугалась, - исправился Гарри, чувствуя себя ещё более виноватым. – Завтра она перестанет дуться.
Но, когда Джинни так и не появилась в гостиной, а на улице уже начало темнеть, его уверенность начала испаряться. Джинни умела выдержать характер, это было известно всем.
- Так, ладно, я пошёл, - Гарри поднялся с кресла, захлопнув так и не пригодившийся учебник по трансфигурации. – Я придумал, что делать.
- Что? – насторожилась Гермиона. – Надеюсь, ничего такого, что…
- Гермиона, не начинай! – отрезал Гарри. – Я должен помириться с Джинни.
- Значит, ничего хорошего, - Гермиона тяжело вздохнула. Гарри видел, что она борется сама с собой. – Ну ладно, будем считать, что я ничего не знаю.
- Спасибо, - Гарри быстро поцеловал её в макушку и направился к выходу из гостиной, прихватив с собой метлу.
Он вышел из замка совершенно спокойно, до отбоя ещё было время, и пока что он не нарушил ни одного правила. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, Гарри оседлал метлу и взмыл в небо. Он старался лететь так, чтобы его нельзя было заметить из окон замка, но быстро махнул рукой на конспирацию. Ну, накажут и накажут, ничего не поделаешь.
Гарри довольно быстро нашёл нужное ему окно и, осторожно приблизившись к нему, тихо постучал в стекло. Через пару мгновений он увидел удивлённое лицо Джинни, которая сначала смерила его изумлённым взглядом, потом хотела отойти от окна, но не удержалась и улыбнулась. Гарри сделал ей знак открыть окно, и Джинни, поколебавшись пару секунд, исполнила его просьбу.
- Не налетался сегодня? – спросила она, но Гарри видел, что она уже простила его. – Не удалось свернуть шею, почему бы ещё разок не попробовать, да?
- Я больше не буду так рисковать, обещаю, - торопливо заверил её Гарри. – Прости, Джинни, я должен был подумать, что ты испугаешься.
Джинни улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй.
- Слушай, как думаешь, - Гарри неуверенно взглянул на неё, - если я залезу через окно, защитные чары всё равно сработают?
- Давай только не будем проверять, - Джинни погрозила ему пальцем. – Неизвестно, во что может превратиться подоконник, если ты дотронешься до него.
- Тогда, может быть, ты спустишься в гостиную? – предложил Гарри, делая вид, что собирается подлететь поближе, и Джинни замахала на него руками.
- Ладно, ладно, иду.
Рон был явно удивлён той скоростью, с какой Гарри получил прощение.
На следующий день они с самого утра отправились в Хогсмид. Джордж и Ли уже вовсю обосновались в «Зонко» и как раз громко о чём-то спорили, когда ребята прошли в заднюю комнату за торговым залом.
- Это исключено, приятель, - говорил Ли. – Совершенно исключено.
- Но это же единственный выход! – горячился Джордж. – Какой тогда смысл был вообще покупать этот магазин?
- В чём дело? – осведомился Рон, привлекая к себе внимание брата. – О чём спорите?
- Ли не хочет оставаться здесь за главного, - пояснил Джордж. – А у меня нет времени искать продавца.
- А кто будет помогать тебе, если Ли останется? – тревожно спросила Джинни, и Гарри понял, что настоящим вопросом было: «А кто будет следить за тобой, если Ли останется?»
- Я и один справлюсь, - отрезал Джордж, и Гарри не очень понравилась та настойчивость, с которой он пытался избавиться от друга. Очень может быть, что Джордж и правда беспокоился за свой бизнес, но вдруг нет?
- Спроси кого-нибудь из местных, - предложил Рон. – Наверняка кому-нибудь нужна работа.
- Мне не нужен человек с улицы, - Джордж покачал головой. – Я не могу доверить магазин неизвестно кому. Не хватало ещё, чтобы меня обворовали.
- Кто кого обворовал? – раздался с порога новый голос, и все повернули головы к только что вошедшей Анджелине.
- Пока что никто никого, - Джордж поцеловал её в щёку, и Гарри показалось, что он очень рад её видеть. – Что ты делаешь в Хогсмиде?
- Я хотела зайти в твой магазин в Косом переулке, но там было закрыто, и я подумала, что вы с Ли отправились сюда, - Анджелина робко улыбнулась Джорджу. – Я хотела тебя попросить кое о чём.
- Мы подождём на улице, - предложила Гермиона, потянув Рона за руку, но Анджелина замахала руками.
- Нет, нет, не уходите! – воскликнула она. – Ничего секретного. Просто, дело в том, что я потеряла работу. Сразу после победы я и думать не могла, чтобы вернуться на прежнее место, а теперь туда уже взяли новую сотрудницу.
- А где ты работала? – поинтересовалась Джинни.
- В Мунго, - Анджелина теребила прядь волос, выбившихся из всё такого же скучного пучка на затылке. – Младшим помощником целителя. Но сейчас мне объяснили, что я уже многое забыла, и мне нужно начинать сначала. Я так не хочу.
Джордж смотрел на неё вопросительно.
- Я подумала, не могу ли я помочь тебе? – неуверенно продолжила Анджелина. – Вы как раз открываете этот магазин, может, я поработаю тут немного, пока не найду ничего другого?
- Конечно! – с радостью воскликнул Джордж. – Отлично, тебе я могу доверять.
- Погодите, - Ли поднял ладонь. – Если уж на то пошло, то давайте лучше наоборот: я остаюсь здесь, а Анджелина будет помогать тебе в Косом переулке?
- Почему? – удивлённо спросил Джордж.
- Ей есть где жить, вечером она будет уходить домой, - спокойно пояснил Ли. – Мне неудобно стеснять тебя. А здесь я буду сам себе хозяин.
- Ты меня нисколько не стесняешь, - возразил Джордж. – Но если для тебя так лучше, то, конечно, давай так и сделаем. Ты не против, Анджелина?
Анджелина покачала головой, немного смущённо взглянув на Джорджа. Гарри увидел озадаченное выражение на лице Джинни, заметил, как они с Гермионой переглянулись, и снова почувствовал, как что-то ускользнуло от него. Но, раз он не понимает чего-то, предельно ясного девчонкам, значит дело снова в чувствах, наверное. И на этот раз Гарри был практически уверен, что и сам догадывается, что тут происходит.
- Зайдём в «Кабанью голову»? – спросила Джинни. – Мы там ещё ни разу не были.
Гарри кивнул. Аберфорт встретил их со всей возможной приветливостью, на какую только был способен. Особенно ярко это выражалось в том, что он поставил перед ними сравнительно чистые стаканы.
Они выпили по стакану сливочного пива и уже собирались идти в «Сладкое королевство», за мороженым, которого нестерпимо захотелось Рону, когда к ним приблизился мужчина средних лет с двумя рюмками в руках.
- Здравствуйте, мистер Поттер, - поздоровался он, и Гарри попытался вспомнить, откуда он может его знать. – Вы меня не знаете, не трудитесь. Я работаю в Министерстве, и моя жена, она не волшебница, понимаете… Из-за этого нас чуть не убили, мы с трудом успели скрыться. У нас ещё есть сын, он тоже, к сожалению, не унаследовал мои магические способности. Так вот, к чему это я, если бы не вы, мистер Поттер, нам до конца жизни пришлось бы скрываться.
Гарри растерянно посмотрел на Гермиону.
- Если бы не я? – осторожно переспросил он.
- Да, да, если бы не вы! – мужчина восторженно закивал головой. – Вы спасли нам жизнь!
- Эээ… Но как? – уточнил Гарри. – Я вас даже не знаю.
- Вы победили Волан-де-Морта! – торжественно воскликнул мужчина, и все головы повернулись в их сторону. – И поэтому моя семья смогла вернуться домой. Я всем обязан вам, мистер Поттер!
- Спасибо, - пробормотал Гарри, неприятно ужаленный воспоминаниями о войне. – Спасибо за добрые слова.
- Выпейте со мной, мистер Поттер! - мужчина торжественно протянул Гарри одну из рюмок. – Чтобы я мог рассказать моему сыну, что выпил за победу с самим Гарри Поттером.
- Что это? – подозрительно спросил Рон, глядя, как Гарри берёт у незнакомца рюмку.
- Это огневиски, - вежливо пояснил мужчина.
- Извините, но мне нельзя пить огневиски, - Гарри поставил рюмку на стол. – В школе это запрещено.
- Один глоточек! – мужчина умоляюще сложил руки на груди. – Не откажите мне в такой чести, я вас прошу.
Гермиона едва заметно повела головой из стороны в сторону, и Гарри чуть кивнул в ответ.
- За победу! – громко сказал он, вставая и поднимая рюмку.
- За спасителя магического мира! – в полном восторге добавил мужчина и, чокнувшись с Гарри, одним движением опрокинул в себя рюмку. Гарри притворился, что пьёт, но на самом деле не сделал ни глотка, стараясь не сильно прикасаться губами к краю рюмки, но и не слишком быстро отрываясь от неё, чтобы мужчина ни о чём не догадался. В нос ему ударил резкий запах огневиски.
Уже на обратном пути Гермиона вдруг сказала:
- Вот ещё одно последствие войны: мы никогда не научимся снова доверять людям. Ведь вот этот мужчина, - она махнула рукой назад, - хотел всего лишь поблагодарить тебя за то, что после твоей победы его семья смогла вернуться домой. Но, только честно, каждый из вас ведь заподозрил его в чём-то нехорошем?
Все кивнули.
- Мы никогда не избавимся от этого, - печально повторила Гермиона.


Глава 36

В понедельник утром Гарри почувствовал себя странно. Он открыл глаза и уже собирался встать, когда обнаружил, что комната немного кружится перед ним. Ощущение было не из приятных. К тому же, оно не прошло, даже когда Гарри крепко зажмурился, наоборот – с закрытыми глазами ему показалось, что он куда-то летит.
- Хватит валяться, - раздался громкий голос Рона у Гарри над ухом. – На трансфигурацию опоздаешь.
- Сейчас, - Гарри не хотелось признаваться, что у него головокружение. – Буквально минуту.
Рон вдруг внимательно вгляделся ему в лицо.
- Ты себя хорошо чувствуешь? – озабоченно спросил он. – Ты очень бледный.
- Наверное, это со сна, - вывернулся Гарри, усилием воли заставляя себя принять вертикальное положение. Комната опасно закачалась, но он постарался не обращать на это внимания. – Давай, одевайся.
Рон бросил на него ещё один полный подозрения взгляд и стал натягивать мантию. Гарри сделал несколько неуверенных шагов и покачнулся, тут же попытавшись скрыть свою слабость, но Рон в одно мгновение оказался рядом.
- Что такое? – требовательно спросил он, протягивая руку, но Гарри упрямо попятился, не давая другу дотронуться до себя. – Тебя шатает.
- Это со сна, - снова повторил Гарри, с трудом сглатывая и стараясь незаметно вытереть вспотевшие ладони о пижамные штаны. – Я слишком резко проснулся. У тебя так не бывает?
Рон отрицательно покачал головой, окинув его с ног до головы взволнованным взглядом.
- Может, тебе в Больничное крыло заглянуть? – неуверенно предложил он и поспешно добавил, заметив, что Гарри, нахмурившись, открывает рот: - Может, это последствия падения с метлы?
Это как-то не приходило Гарри в голову, и он тут же решил, что Рон, несомненно, прав. Мадам Помфри могла, конечно, подлатать его, не сломал же он позвоночник всё-таки, иначе вряд ли смог бы ходить в тот же день, но удар всё-таки был довольно сильный. Вполне может быть, что голова у него кружится как раз поэтому. Очень логично.
- Может быть, - согласился Гарри и тут же понял, что выдал себя с головой. – То есть, вряд ли. Потому что со мной такое иногда случается.
- Что-то никогда не замечал, - отрезал Рон, протягивая ему мантию. – Давай, собирайся, пойдём к мадам Помфри.
- Никуда я не пойду, - разозлился Гарри, выхватывая свою мантию и пытаясь натянуть её прямо поверх пижамы. – Не надо решать за меня.
- Ты так собираешься идти? – Рон смотрел на него озадаченно, даже не улыбнулся, хотя наверняка Гарри выглядел очень глупо.
Гарри выругался. Ну вот почему Рон так смотрит, как будто он невесть что сделал? Просто по рассеянности забыл снять пижаму, что такого? Не надо было его отвлекать всякими неуместными разговорами.
К счастью, вскоре в голове прояснилось, и вниз Гарри уже спускался как ни в чём ни бывало, и даже Рон успокоился. Гарри немного опасался, как бы друг не проболтался Гермионе или, ещё хуже - Джинни. Тогда уж ему точно не избежать похода в Больничное крыло, это как пить дать.
На Трансфигурации МакГонагалл была строга, почти как раньше. Она сурово заявила, что такими темпами только у нескольких человек получится сдать ЖАБА, остальные могут и не рассчитывать.
- Я нисколько не сомневаюсь, что мисс Грейнджер, например, не провалится, - выговаривала МакГонагалл, обводя класс укоризненным взглядом из-под очков. – Но все остальные… Результаты последнего эссе меня разочаровали.
Гарри покосился на свою оценку и украдкой вздохнул. Это эссе они писали неделю назад, и, в отличие от Рона, Гарри не написал его заранее, отложив на потом. В итоге: несколько часов напряжённой ночной работы на гудящую голову и «удовлетворительно». Рон получил «выше ожидаемого».
- Я ужасно недовольна вашими оценками, - МакГонагалл опустилась на стул и покачала головой. – О чём вы только думаете? Трансфигурация требуется практически везде, вы же не найдёте работу.
Гарри незаметно оглядел виновато ёрзавших сокурсников. Интересно, у кого-нибудь ещё есть «удовлетворительно»?
- Единственное, что меня радует, это основательно выросшее прилежание мистера Уизли, - МакГонагалл благосклонно взглянула на Рона, у которого тут же покраснели кончики ушей. – Мистера Малфоя и мисс Гринграсс мне тоже не за что ругать, но все остальные?
В её словах Гарри послышался намёк на то, что они не должны учиться хуже слизеринцев, но он тут же отбросил эту мысль. МакГонагалл, которая пообещала отчислить всякого, кто станет зачинщиком межфакультетской розни, не стала бы сейчас играть на многовековой вражде между Гриффиндором и Слизерином.
- Совсем скоро, после рождественских каникул, будут проведены пробные экзамены, потому что к этому времени мы пройдём всю школьную программу, - продолжила МакГонагалл, и Гермиона встрепенулась. Похоже, только она одна была скорее довольна перспективой проверить свои знания заранее. Гарри, например, совсем не улыбалось за несколько месяцев до экзамена обнаружить, что он ничего не знает. – Дальше мы будем заниматься исключительно повторением. И каждый будет индивидуально работать со мной над своими слабыми местами.
Повисла унылая тишина, в течение которой каждый пытался припомнить свои слабые места, и по мере такого припоминания головы склонялись всё ниже и ниже, а на лицах появлялось затравленное выражение.
- Я никогда не говорила, что Трансфигурация – это легко, - напомнила МакГонагалл, вставая. – Но, при должном усердии, каждый из вас имеет все шансы получить самый высокий балл на экзамене. Времени ещё больше, чем достаточно.
Наверное, Гарри в жизни так не старался на уроках Трансфигурации, как в этот день, и вознаграждением ему стало превращение собственной руки в шпагу всего лишь с третьей попытки. Правда, его шпага не отличалась таким же изяществом, как рапира Гермионы, но зато и не была завязана узлом и покрыта человеческой кожей, как у Симуса. Рон каким-то образом ухитрился наколдовать себе длинный гарпун и растерянно смотрел на него, пока покатывавшаяся со смеху Гермиона не вернула его руке прежний вид. Правда, Гарри показалось, что объяснения Гермионы по поводу назначения гарпуна Рон принял за шутку.
Речь МакГонагалл по поводу экзаменов произвела на Гарри такое впечатление, что он дал себе слово относиться к учёбе серьёзнее. В конце концов, как он неустанно повторял себе, разве в прошлом году, долгими бессонными ночами лёжа в палатке, он не готов был всё отдать, лишь бы оказаться в школе и делать домашние задания? А теперь, когда всё стало хорошо, можно об учёбе забыть? Как бы ни так! Гарри дождаться не мог окончания занятий, у него просто руки чесались побыстрее начать новое эссе по Трансфигурации. В этот раз он пойдёт прямиком в библиотеку и напишет столько, сколько успеет за неделю.
Профессор Сайпрес был непривычно возбуждён, когда они после обеда вошли в класс Защиты от тёмных искусств.
- Добрый день, проходите, пожалуйста, - торопливо приветствовал студентов Сайпрес. – Сегодня у нас с вами будет очень насыщенное занятие.
Гарри с любопытством огляделся вокруг, но не увидел ничего необычного. Ученики, тихо переговариваясь, занимали свои места.
- Начинаем, - объявил Сайпрес и вышел в небольшую комнатку за кабинетом, которую когда-то занимал Люпин.
- Интересно, что там у него? – спросил Рон, вытягивая шею в надежде на пару секунд раньше увидеть, что там такое припас профессор.
- Что-то интересное, наверное, - взволнованно пробормотала Гермиона, тоже не отрывая взгляда от двери.
Но Сайпрес появился с пустыми руками и только нерешительно обвёл взглядом класс, а потом медленно опустился на своё место за столом. Повисла пауза. Ученики удивлённо переглядывались, а Сайпрес, кажется, полностью погрузился в свои мысли. Вдруг он сильно вздрогнул, и его взгляд остановился на Гарри.
- Как я сказал вам на прошлой неделе, - медленно, очень медленно начал профессор, - в течение месяца я собирал информацию о ваших знаниях. Теперь у меня сложилась полная картинка, и я пришёл к выводу, что вам почти ничему не нужно учиться, только если каким-то мелочам, но это можно сделать в индивидуальном порядке. В выходные я посоветовался с директором, и она со мной согласилась, что в таком случае следует переходить непосредственно к повторению.
Гарри почувствовал лёгкую опустошённость внутри, Что, всё? Он знает все нужные для экзамена заклинания?
- Я отлично осведомлен о стиле преподавания всех моих предшественников и хочу сказать, что мне лично ближе всего тот порядок, который существовал при профессоре Люпине, - помолчав немного, добавил Сайпрес, и Гарри почувствовал прилив симпатии к нему. – Поэтому я решил взять на себя смелость устроить вам что-то вроде полосы препятствий, как на третьем курсе. Что скажете?
В ответ раздался одобрительный гул. Люпин всегда пользовался популярностью среди учеников, несмотря даже на то, что его тайна стала достоянием общественности. Мнение о нём ребят нисколько не изменилось.
- Отлично, - Сайпрес поднял руку, и на его лице даже появилось некоторое подобие улыбки. – Но есть одна проблема.
Голоса моментально смолкли.
- В экзаменационную программу в обязательном порядке войдут боггарты, - очень тихо сказал профессор, и Гарри даже не сразу понял, почему боггарты должны стать для них проблемой. Он не догадался даже тогда, когда Гермиона в страхе оглянулась на них с Роном. Даже когда вскрикнула и закрыла лицо руками Лаванда. Когда смертельно побледнел Малфой. – Это может стать причиной вашего провала.
И тут до Гарри, наконец, дошло. Его боггарт больше никогда не примет обличие дементора. Никогда. Гарри давно уже понял, что есть вещи куда похуже самого страха. Куда страшнее. Это страх за вполне конкретных людей. Страх за их жизнь. Гарри знал, чего он теперь боится больше всего на свете, и на секунду он представил, какую форму примет его боггарт. По исказившемуся лицу Рона он понял, что друг сделал то же самое.
- Но, профессор, - слегка дрожащим голосом обратилась к Сайпресу Дафна Гринграсс, и тот взглянул на неё, - ведь после войны наши боггарты, они… они изменились…
Сайпрес кивнул.
- Наверняка мы увидим страшные вещи, - тихо закончила Дафна.
- Наверняка, - повторил Сайпрес, отводя взгляд в сторону. – Но вы должны быть готовы к этому. Экзаменационная комиссия не сделает скидку на ваше военное прошлое.
Гарри послышалось осуждение в его голосе, и он с удивлением заметил, что Сайпрес как-то незаметно, как-то плавно и постепенно стал для них скорее старшим другом, наставником, чем преподавателем. Ни один преподаватель на памяти Гарри не позволял себе критиковать правила принятия экзаменов. Если бы только Сайпрес повёл себя так с самого начала! Если бы не было тех уроков, когда он говорил такие страшные вещи…
- В общем, я принял решение, что именно с боггарта мы и начнём, - решительно объявил Сайпрес. – Я нашёл одного, так что мы можем начать прямо сейчас.
Класс замер в тихом ужасе.
- Я всё понимаю, - негромко сказал Сайпрес, оглядывая побледневших студентов. – Поверьте мне, я понимаю. И не меньше вашего боюсь входить в эту комнату. – Он махнул рукой на дверь у себя за спиной. – Я предлагаю вам заходить туда по одному, если вы не хотите, чтобы остальные увидели вашего боггарта.
Гарри вздохнул с облегчением. По крайней мере, если он не справится, об этом никто не узнает.
- На самом деле, это не так уж и страшно, - неуверенно проговорил Сайпрес. – Главное, что вы знаете: это всего лишь боггарт. Кто начнёт?
Ответом ему послужила гробовая тишина. Гарри низко опустил голову, надеясь, что, если он не будет смотреть на Сайпреса, тот не вызовет его.
- Давайте, вам всё равно придётся это сделать, - голос Сайпреса звучал устало. – Представьте, если боггарт попадётся вам на экзамене?
Гарри поёжился. Не хотелось бы.
- Ладно, - Симус резко поднялся на ноги. – Перед смертью не надышишься.
Дин проводил друга взглядом, полным уважения и неприкрытой жалости.
- Если вас не будет дольше минуты, я зайду внутрь, - напоследок предупредил Сайпрес, когда Симус уже взялся за ручку двери. – Главное, помните, вы все в одинаковых условиях. Никто вас не осудит, никто не посмеётся. Все вы увидите что-то похожее, одинаково страшное… Всё-таки сейчас вы в кругу друзей, которым можете доверять, - добавил он, и Гарри вскинул голову.
Сайпрес смотрел ему прямо в глаза.
Секунда – и Симус скрылся за дверью. Гарри чувствовал, как сильно бьётся сердце, как в висках пульсирует кровь. Ему казалось, что прошло уже гораздо больше минуты, куда больше. Но Сайпрес, не отрывавший взгляда от часов, пока что не двигался с места, а значит, это просто время потекло медленнее.
Наконец, когда Сайпрес уже поднялся на ноги, дверь резко распахнулась, и на пороге показался неестественно спокойный Симус с широко раскрытыми, остановившимися глазами. Гарри заметил крупные капли пота на его лице.
- Мистер Финниган? – Сайпрес озабоченно положил руку Симусу на плечо. – Всё в порядке? У меня есть Умиротворяющий бальзам.
Симус отрицательно покачал головой и прошёл к своему месту. Он медленно опустился на стул и вперил взгляд в парту, даже не посмотрев на склонившегося к нему Дина.
- Я не пойду, - почти истерически прошептала Гермиона, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в край парты. – Я не смогу.
- Тихо! – Рон схватил её за руку, вынуждая повернуться к нему лицом. – Это всего лишь боггарт, это всё будет не по-настоящему.
Но для Гермионы это имело мало значения.
- Во сне это тоже всегда было не по-настоящему, - ответила она, и Рон не нашёл других аргументов.
- Если вы не хотите, я не буду никого заставлять, - наверное, Сайпрес их услышал или просто догадался. – Это нужно вам самим. Если вы откажетесь от задания на экзамене, на приличную оценку можете не рассчитывать.
Это несколько отрезвило Гермиону, и она с ужасом, но в то же время и с покорностью посмотрела на дверь, к которой, дрожа как осиновый лист, приближалась Парвати.
Она вылетела из комнаты через пятнадцать секунд, теперь Гарри тоже следил по часам, и с громким визгом бросилась вон из класса. Сайпрес в три прыжка догнал её у самой двери и, осторожно придерживая ей голову, заставил выпить немного Умиротворяющего бальзама.
- У меня не получилось, - немного придя в себя, объяснила Парвати. – Я не смогла.
- Ничего страшного, - в голосе Сайпреса были успокаивающие, тёплые нотки. – Это только первый раз, время ещё есть.
Гарри чувствовал себя последним трусом, но пропускал сокурсников одного за другим, а сам так и не двинулся с места. Он всерьёз подумывал рискнуть своей хорошей оценкой и забыть об этом проклятом боггарте, но не мог позволить себе отступить на глазах у друзей.
Малфой вышел из кабинета с таким выражением лица, что сидевшая ближе всех к двери Лаванда в ужасе отшатнулась. Наверное, в это мгновение, хотя Малфой этого и не понял, он не выделялся из толпы испуганных гриффиндорцев, в этот момент он как бы стал одним из них. Каждый понимал, что именно Малфой видел такие вещи, которые даже не снились многим из них. И, если раньше у него не было ни малейшего шанса стать своим для гриффиндорцев, именно в эту секунду никто не вспоминал, что он бывший Пожиратель.
- Мистер Уизли? – голос Сайпреса звучал вопросительно, и Рон кивнул, поднимаясь на ноги и роняя палочку. Он двинулся к кабинету широким шагом с видом человека, решившего побыстрее покончить с неприятным делом, от которого всё равно некуда было деться. Рон прекрасно понимал, что сейчас увидит совсем не паука, Гарри был уверен в этом.
Тридцать секунд. Тридцать долгих секунд Рон находился внутри. Тридцать секунд Гарри чувствовал его страх, ужас и отчаяние. Тридцать секунд Гермиона под партой с такой силой сжимала ему руку, что её ногти впились ему в кожу, оставив глубокие отметины. Тридцать секунд – и Рон вышел.
Первое, что он сделал – это впился взглядом в Гермиону, потом перевёл не менее жадный взгляд на Гарри. Нетрудно было догадаться, чем стал его боггарт.
- Не ходи, - твёрдо сказал Рон, кладя ладонь Гермионе на плечо и не давая ей встать.
- Но как… - она растерянно смотрела на него, страдальчески сдвинув брови, и Гарри отвернулся не в силах вынести этой картины. – Если на экзамене попадётся…
- Тогда и будешь переживать, - отрезал Рон. – Нечего тебе там делать.
Сайпрес не прерывал их, делая вид, что пишет что-то, но Гарри видел, что его перо не касалось пергамента.
- Я должна пойти, Рон, - Гермиону трясло, но её голос звучал довольно твёрдо. – Я не хочу быть единственной, кто отказался.
Гарри усмехнулся про себя. Ну, и как он может позволить себе струсить, когда друзья даже мысли не допускают, что он может отказаться от встречи с боггартом?
- Хотел бы я посмотреть на того, кто назовёт тебя трусихой! – Рон повысил голос и грозным взглядом обвёл класс. Его глаза непроизвольно задержались на Малфое по старой памяти. – Тебе уж, кажется, незачем доказывать свою храбрость.
- Я должна пойти, Рон, - Гермиона мягко убрала его руку и посмотрела ему прямо в глаза. – Я не могу так рисковать. Защита от тёмных искусств – один из ключевых экзаменов, я должна его сдать.
- Но… - беспомощно начал Рон и замолчал. Гарри понял, что друг сдался. Если бы только дело не касалось учёбы, у него бы были все шансы переубедить Гермиону.
- Я пошла, - и Гермиона, высоко подняв голову, двинулась к маленькой дверце.
- Я зайду через минуту, - пообещал Сайпрес, глядя на неё с уважением. – Или вы всегда можете выйти раньше.
Гермиона благодарно кивнула ему и, послав мимолётный взгляд Рону, скрылась из глаз. Гарри ужасно нервничал. Что испытывал Рон, он не хотел даже представлять. Если бы туда сейчас зашла Джинни…
Рон мерил шагами расстояние между партой и стеной и каждый раз, проходя мимо, наклонялся, чтобы посмотреть время на часах Гарри. Оставалось всего двадцать секунд, но Гермиона не появлялась. Вдруг из-за двери отчётливо послышались рыдания, и Рон рванулся вперёд. Сайпрес опередил его ровно настолько, чтобы успеть захлопнуть дверь прямо перед его носом. Рон в ярости ударил в дверь кулаками и вне себя повернулся к Гарри.
- Зачем она пошла? – с отчаянием спросил он. – Я же говорил ей… Я знал, что она не вынесет!
- Успокойся! – Гарри с силой сдавил плечо Рона, хотя у него самого сильно дрожали руки. – Профессор Сайпрес поможет.
Но, когда открылась дверь, все с удивлением увидели, что это Гермиона помогает Сайпресу. Он брёл как слепой, глядя прямо перед собой остекленевшими глазами, а Гермиона осторожно поддерживала его под руку. Она была белее бумаги, в глазах застыли ужас и сострадание.
- Я в порядке, - вдруг отсутствующим голосом сказал Сайпрес, отстраняя Гермиону. – Спасибо, мисс Грейнджер. Думаю, вам стоит попробовать ещё раз, но позже. Умиротворяющего бальзаму?
Гермиона не стала геройствовать и просто кивнула. Сайпрес налил ей зелье в маленький стаканчик, помедлил немного и налил второй. Для себя. Гарри видел, как все старались отвести взгляд, чтобы не смущать профессора, но Сайпресу было совершенно всё равно.
Гермиона неверными шагами двинулась в их сторону, и Рон подскочил к ней, обняв за плечи и что-то зашептав на ухо. Гарри подумал, что Гермионе очень повезло: если бы не состояние Сайпреса она бы зациклилась на своём боггарте и не отошла бы так быстро. Но, зная её сострадательную натуру, Гарри прекрасно мог себе представить, как развивалась ситуация, и то, что помощь понадобилась кому-то другому, Гермиону прямо-таки спасло.
- Мистер Поттер? – глаза Сайпреса ввалились, он выглядел спокойным, но больным. – Вы пойдёте?
Гарри кивнул. Он знал, что никто не засмеётся, никто его не осудит, но отступить не мог. В первую очередь, он сам осудил бы себя. Подходя к двери, он примерно представлял, что его ждёт, но реальность оказалась куда страшнее воображения. Посреди маленькой комнатки лежала гора трупов. Гарри отступил к стене, безвольно уронив руку с зажатой в кулаке палочкой, глядя в остановившиеся глаза Рона. Он не мог пошевелить ни одним мускулом, только переводил взгляд с неподвижного Рона на Гермиону с растерзанным горлом. Здесь были все Уизли, Невилл, Полумна. Гарри вскрикнул, увидев крохотную ручку, торчавшую из-под груды тел, и с трудом заставил себя стоять на месте, напоминая себе, что Тедди сейчас дома, что ему ничто не угрожает.
Джинни он увидел последней. Она лежала чуть в стороне, такая бледная и спокойная, что это пугало куда больше окровавленной фигуры миссис Уизли. Гарри непроизвольно сделал шаг по направлению к ней, опустился на колени, чувствуя, как холодеет всё внутри. Вот чего он никогда не смог бы пережить.
Дверь резко распахнулась, и на пороге показался совершенно белый Сайпрес с поднятой палочкой.
- Отойдите, мистер Поттер! – приказал он, и Гарри увидел, как у профессора конвульсивно дёрнулся правый уголок рта. Он не выдержит вида своего боггарта второй раз. Гарри отрицательно покачал головой и поднялся на ноги, стараясь не смотреть на Джинни.
- Всё в порядке, профессор, - сказал он таким тоном, каким разговаривал с Тедди, и Сайпрес растерянно взглянул на него. – Я справлюсь.
Гарри обернулся, стараясь придумать какой-нибудь повод для смеха, но его просто не было. Это не паук, которому можно вообразить колёсики на лапах. За его спиной Сайпрес сделал шаг вперёд, и Гарри вдруг засмеялся. Громко, надрывно, с нотками истерики. Ничего не поменялось, они всё так же лежали посреди комнаты, но дышать стало легче.
- Ридикулус! – выдавил Гарри сквозь смех, раздался громкий хлопок и тела исчезли. Боггарт исчез.
- Но как… - Гарри повернулся к Сайпресу. – Профессор, но ведь я не смог придумать ничего смешного, почему он…
- Главное оружие против боггарта – это смех, - негромко сказал Сайпрес, до боли напомнив Гарри Люпина. – Можно представлять себе что-то смешное, чтобы облегчить себе задачу: так проще рассмеяться. Вы пошли по более трудному пути, мистер Поттер, вы смогли найти в себе силы засмеяться в лицо своему страху.
Гарри не стал объяснять, что это удалось ему исключительно ради спасения самого профессора, побоявшись оскорбить Сайпреса.
- Вы видели моего боггарта, - вместо этого сказал он, и профессор осторожно кивнул. – Что тут можно было придумать?
- Ничего, - Сайпрес кивнул на дверь. – Пора возвращаться. Я уверен, ваши друзья с ума сходят от беспокойства.
И это было правдой. У Гермионы на щеках отчётливо виднелись следы ногтей, Рон при виде него вздохнул с таким облегчением, как будто Гарри не с боггартом сражался, а, по меньшей мере, с хвосторогой.
- Всё нормально, – он ободряюще потрепал Гермиону по плечу и кивнул Рону. – Со мной всё хорошо.
- Вы большие молодцы, - у Сайпреса был такой вид, будто он пытался улыбнуться, но не мог. – Я… я по-настоящему горжусь всеми вами. Всеми, - он специально выделил это слово, и Гарри обернулся на слизеринцев. В глазах Дафны блеснули слёзы, когда она с благодарностью взглянула на профессора. Малфой выглядел потрясённым, и Гарри вдруг подумал, слышал ли тот вообще когда-нибудь в своей жизни такие слова. Вряд ли.
- Кошмар, - выдавил Рон, когда они возвращались в башню Гриффиндора. – Ужас какой-то. Весёлая ночка теперь обеспечена.
- Это точно, - поддержала его Гермиона, всё ещё ужасно бледная. – Но когда-нибудь мы должны были пройти через это.
Гарри молчал и думал, что им с Гермионой рассуждать проще: им обоим пришлось думать о Сайпресе, а Рон справился своими силами.
- Гермиона. – вспомнил вдруг Гарри, поворачиваясь к ней, - ты же видела боггарта Сайпреса?
Гермиона кивнула и тут же отвела взгляд.
- Я не могу рассказать Гарри, - смущённо, но очень твёрдо сказала она. – Это тайна профессора Сайпреса.
Гарри не посмел настаивать, полностью признавая её правоту. До самого вечера в гостиной Гриффиндора царила непривычная тишина: семикурсники сбились в тесную кучку в углу и погрузились в дружное молчание, которое было пропитано взаимопониманием. Джинни, которая уже всё знала, ни на шаг не отходила от Гарри и даже ни разу не подшутила над Роном. Наоборот, неслыханное дело, она, проходя мимо, как бы невзначай наклонилась и крепко обняла брата. Всё остальное время она была рядом с Гарри, наполняя его душу покоем, исцеляющим растревоженное сердце.
Вечером Гермиона вдруг обнаружила, что совсем забыла про собрание старост, которое закончилось уже часа два назад, и ужасно расстроилась. Ей показалось невероятно важным немедленно пойти к МакГонагалл и объяснить своё отсутствие. Бросив взгляд на уснувшего в кресле Рон, Гермиона на цыпочках стала пробираться к выходу из гостиной.
- Иди с ней, Гарри, - настойчивым шёпотом вдруг сказала Джинни, толкая его локтем. – Не стоит ей ходить одной сегодня.
- А ты? – Гарри быстро поднялся.
- Я останусь, вдруг мой братец соизволит проснуться, - Джинни посмотрела на Рона почти что с нежностью и улыбнулась Гарри.
Он догнал Гермиону уже за поворотом и сразу же увидел облегчение и радость на её лице, как только она обернулась.
- Спасибо, - Гермиона благодарно сжала его ладонь, и Гарри устыдился, что находится здесь по подсказке Джинни, а не по собственной догадке. – Я постараюсь побыстрее. Нужно всё-таки успеть до отбоя.
Гарри слонялся по полутёмным коридорам и старался думать о квиддиче, о домашнем задании, о Джинни, о чём угодно, но только не о сегодняшнем уроке Защиты от тёмных искусств. Внезапно он представил себе Сайпреса, сидящего в полном одиночестве в тёмном кабинете наедине со своими невесёлыми мыслями, и с трудом подавил нелепое желание навестить профессора.
Гарри свернул в очередной коридор и замер на месте: буквально на расстоянии вытянутой руки от него в одной из ниш стоял Малфой и яростно тряс за плечи маленького мальчика. Гарри уже шагнул вперёд, намереваясь вступиться за ребёнка, когда услышал негромкий, полный ярости голос Малфоя.
- … своей головой? Ты не слышал, что сказала директор первого сентября? Из школы вылететь захотел?
- Мой папа говорит, что я не должен водиться с грязнокровками! – тоненько выкрикнул мальчик, стараясь освободиться, но Малфой только поудобнее перехватил его и снова встряхнул. Гарри замер, надеясь, что Малфой не догадается обернуться.
- Если я ещё раз услышу от тебя это слово, клянусь, ты больше никогда не сможешь ничего сказать, ты понял? – голос был похож скорее на шипение, и Гарри не смог винить мальчишку, когда тот испуганно сжался. Правда, спасать невинного ребёнка Гарри резко расхотелось. – Ты не представляешь, что творишь.
- Но мой папа… - снова начал мальчик, и Малфой тряхнул его так сильно, что остаток фразы превратился в сплошное икание.
- Твой папа – идиот! – уже в полный голос сказал он. – Я тебе ещё раз повторяю: если я снова услышу это слово, то…
- Драко? – раздался у Гарри за спиной удивлённый голос, и Малфой резко обернулся.
К ним быстрыми шагами приближалась младшая сестра Дафны Гринграсс Астория. Её белокурые волосы были заплетены в аккуратную косу, а на груди в неярком свете факелов блестел значок старосты.
- Что здесь происходит? – она остановилась в двух шагах от застывшего Малфоя. – Драко, отпусти его.
К огромному удивлению Гарри, Малфой моментально разжал пальцы, и мальчишка тут же отскочил на шаг назад, спрятавшись за Асторию.
- Что произошло, Майкл? – мягко спросила она, наклоняясь к мальчику, и Гарри задался вопросом: заметила она его или была настолько поглощена развернувшейся перед ней сценой, что просто прошла мимо? – За что Драко рассердился на тебя?
Малфой молчал, засунув руки в карманы и с презрением глядя на мальчика. Гарри отошёл чуть вправо, спрятавшись за углом.
- Я… я назвал одну девчонку с Когтеврана грязнокровкой, - с вызовом отозвался Майкл, как будто ожидая, что Астория одобрит его поведение. – А Драко стал меня трясти, хотя мой папа говорит, что Драко сам…
- Достаточно, Майкл! – громко, но мягко перебила его Астория. – Драко совершенно прав, мы не употребляем такие ужасные ругательства. Разве ты не знаешь, какая страшная война закончилась несколько месяцев назад из-за этого слова?
- Из-за этого слова? – с удивлением спросил мальчик.
- Твой папа не объяснил тебе? – с лёгкой улыбкой спросила Астория. – Думаю, тебе следует узнать об этом побольше. Я накажу тебя сама и ничего не скажу директору или профессору Слизнорту, но ты должен пообещать мне, что больше никогда не произнесёшь этого слова, договорились?
Майкл угрюмо кивнул, уставившись в пол. На месте Гринграсс, Гарри не очень-то поверил бы ему.
- Ты будешь ровно неделю читать те книги, которые я буду тебе давать, - мягко продолжила Астория, потрепав мальчишку по голове. – Это не сильно ужасно, правда?
По страдальческому выражению, появившемуся на лице Майкла, Гарри понял, что для него это было довольно жестоким наказанием.
- Теперь иди в гостиную, - Астория подтолкнула мальчика в противоположную от Гарри сторону и повернулась к Малфою. – Драко, я понимаю, что ты хотел как лучше, но грубой силой и запугиванием ты ничего не добьёшься.
- Я вышел из себя, извини, - Гарри показалось, что он ослышался. Малфой извинился! Извинился! – Больше этого не повторится.
- Спасибо, - Астория прикоснулась к рукаву его мантии, и Гарри заметил неприкрытое восхищение на лице Малфоя. Внезапно тот поднял глаза и заметил Гарри. Последовавшая за этим немая сцена стала самой красноречивой в жизни Гарри. Он понимал, что Малфой отдал бы всё на свете, только бы Гарри сейчас здесь не было. С другой стороны, впервые в своей жизни он совершил как раз тот поступок, которого вполне можно было ожидать от самого Гарри, впервые в жизни они полностью понимали друг друга. Малфой закусил губу и отвёл взгляд. Гарри чувствовал себя ужасно глупо, понимая, что, будь на месте Малфоя кто угодно другой, он бы уже сто раз извинился и ушёл. Но извиняться перед Малфоем… Хотя, чем он хуже остальных? Такой же человек. Пока в голове у Гарри пролетали все эти мысли, Малфой явно пришёл к какому-то решению и сделал крохотный шаг вперёд, оставляя за спиной застывшую в удивлении Асторию. Он уже готов был что-то сказать, когда…
- Почему ты тут стоишь? – раздался сзади голос Гермионы, и она вдруг появилась рядом.
Астория и Малфой синхронно вздрогнули.
- Здравствуй, Астория, - растерянно поздоровалась Гермиона, стараясь не смотреть на Малфоя, который при её появлении как-то сжался.
- Привет, Гермиона, - Астория дружелюбно улыбнулась. – Ты хотела спросить про новые правила патрулирования коридоров?
- Нет, спасибо, я уже была у профессора МакГонагалл, - Гермиона тоже улыбнулась, вполне искренне. – Я искала Гарри.
- Ладно, тогда доброй ночи, - Астория взяла Драко под руку и увлекла вперёд по коридору.
- Доброй ночи, - тихо пробормотала Гермиона и повернулась к Гарри. – Что здесь произошло?
Гарри кратко описал ей только что увиденную сцену. Гермиона задумалась.
- Знаешь, честно говоря, я не очень удивлена, - наконец, сказала она. – Я сразу отметила Асторию, ещё на первом собрании в поезде. Она такая светлая, такая добрая… И ведь Дафна, она тоже очень хорошая, правда?
- Но Малфой, Гермиона, - напомнил Гарри. – Он… может такое быть, что он…
- Ты имеешь в виду, что ему нравится Астория? – Гермиона тихонько прыснула. – Ну конечно, она ему нравится, это же невооружённым взглядом видно.
Гарри почувствовал прилив гордости за свою прозорливость.
- Он её не заслуживает, - не очень-то уверенно сказал он, поворачивая назад к башне Гриффиндора.
- А мне кажется, ей суждено стать его ангелом-хранителем, - тихо возразила Гермиона. – Если только он использует свой шанс, то сможет стать неплохим человеком рядом с ней. А она поможет ему пережить его прошлое. Он ведь тоже ей очень нравится. – Гермиона чуть улыбнулась, поймав изумлённый взгляд Гарри. – Не удивляйся. Такое часто встречается. Противоположности притягиваются. К тому же, у Астории есть все шансы помочь Малфою стать другим человеком, помочь ему измениться.
- Наверное, ты права, она, кажется, очень хорошая. Даже странно, что она на Слизерине, - протянул Гарри, снова возвращаясь мыслями к декану Гриффиндора . – Как думаешь, может, нам стоит зайти к профессору Сайпресу?
- Зачем? – Гермиона подозрительно посмотрела на него. – Что ты опять придумал?
- Да ничего, - Гарри очень старался, чтобы его голос звучал невинно и непринуждённо. – Просто он неважно выглядел после нашего урока, и я подумал, что, возможно, стоило бы проверить, как он там.
Гермиона чуть нахмурилась, закусив губу.
- Нет, Гарри, не думаю, что он обрадуется нашему вторжению, - наконец, решительно сказала она.
- Почему ты так думаешь? – Гарри не сильно надеялся на ответ, но вопрос вырвался сам, помимо его воли.
- Потому что он может подумать… - Гермиона замялась, и Гарри взглянул на неё с удивлением. – Понимаешь, профессор Сайпрес не просил меня ничего не рассказывать о его боггарте, я сама поняла, что не стоит этого делать. А теперь, если мы придём к нему, он может подумать, что я всё рассказала тебе.
- Ну и что? Ты же говорила, что он не просил… - начал Гарри, но Гермиона сердито перебила его.
- А то, Гарри, что это бестактно! – она резко повернулась к нему. – Иногда мне кажется, что вы с Роном вообще ничего не знаете о том, что этично, а что нет.
Гарри пожал плечами. Вообще-то с её стороны было неправильно сравнивать его с Роном. Всё-таки Гарри никогда не вёл себя так, как Рон, у того некоторая бестактность была прямо-таки в крови. Хотя, Рон вряд ли сейчас собрался бы идти к Сайпресу.
- Ладно, ты права, - они остановились перед портретом Полной Дамы, и Гарри примиряюще улыбнулся Гермионе. – Не будем больше говорить об этом.
Гермиона недоверчиво хмыкнула в ответ.
- Патронус, - она назвала пароль и обернулась к Гарри. – Посмотрим, насколько тебя хватит.
И с этими словами она скрылась в проходе, не дожидаясь ответа Гарри.


Глава 37



Скорее всего, Гарри не выдержал бы так долго и снова начал бы задавать Гермионе наводящие вопросы о боггарте Сайпреса, если бы не странная слабость и головокружения, нападавшие на него время от времени. Обычно это начиналось по утрам, и Гарри даже начал склоняться к мнению, что Рон, наверное, был прав: это действительно могло быть последствием падения с метлы. Возможно, мадам Помфри не заметила какие-то повреждения, которые теперь давали о себе знать.
С одной стороны, Гарри понимал, что лучшим решением бы стал поход в Больничное крыло, с другой – ему меньше всего хотелось идти туда. Он надеялся, что головокружения пройдут сами собой, и никто об этом так и не узнает. Хотя, ему в голову приходило, что дело неладно. Особенно, когда он начал уставать на тренировках по квиддичу. То есть, уставал-то он всегда, но это была приятная усталость. Теперь же, когда Рон в приподнятом настроении садился за домашнее задание, Гарри принимал душ и с трудом доползал до своего любимого кресла в углу общей гостиной, чувствуя себя совершенно измотанным.
Гарри уже несколько раз замечал странные взгляды, которые время от времени бросала на него Джинни, но старался убедить себя в том, что она ни о чём не могла догадаться. Для этого он слишком хорошо маскировался. Но к концу октября ситуация ухудшилась: к слабости и головокружениям добавилась ещё и тошнота. Гарри машинально ходил на занятия, делал домашние задания, за которые получал довольно посредственные оценки, и совершенно не замечал ничего вокруг, полностью сосредоточившись на том, чтобы вести себя как обычно. Гарри силой впихивал в себя еду, но горло сжималось, и каждый раз он со страхом ожидал, что друзья догадаются о его состоянии. Так и случилось.
Была последняя неделя октября. Гарри решил пропустить тренировку, сославшись на недописанное эссе. Джинни с Роном обменялись озабоченными взглядами, но Гарри сделал вид, что ничего не заметил, помахал им на прощание и уже собирался подняться в спальню, когда его перехватила Гермиона. Гарри, несколько отупевшему от головокружения, не пришло в голову никакой достойной отговорки, и он, обречённо прихватив свою сумку, поплёлся вслед за Гермионой в библиотеку.
- Гарри, ты в порядке? – голос Гермионы доносился будто бы сквозь толстый слой ваты, и Гарри с трудом поднял голову от своего эссе по зельям, которое он якобы писал.
- Всё нормально, - голос звучал хрипло, во рту пересохло, и Гарри с трудом сглотнул. – Просто не выспался.
Гермиона смерила его подозрительным взглядом, и Гарри понадеялся, что она не заметила капель пота у него на лбу. На самом деле, он бы уже давно обратился к мадам Помфри, если бы эта слабость не проходила так же неожиданно и бесследно, как и появлялась. Это давало надежду на её полное исчезновение в самом скором времени.
Усмирить тревогу Джинни оказалось не так легко. Через пару дней, после следующей тренировки, которую Гарри смог посетить, они прогуливались по берегу Чёрного озера, когда он почувствовал приближение знакомых симптомов.
- Может, пойдём назад? – предложил он, стараясь выглядеть беззаботным. – Что-то прохладно, не хочу, чтобы ты замёрзла.
Джинни уставилась на него, подозрительно прищурившись, и Гарри почувствовал, как ёкнуло сердце.
- Вообще-то очень тепло, - отозвалась она, демонстрируя расстёгнутую мантию, и Гарри только сейчас обнаружил, что завернулся в свою чуть ли не по уши, но всё равно периодически ёжился от холода. – Что с тобой происходит в последнее время?
- А что со мной происходит? – Гарри вложил в голос столько удивления, сколько позволили чёрные мушки, замелькавшие перед глазами. Если он сейчас не сядет, есть большая вероятность, что Джинни о чём-то догадается, увидев, как он рухнет без сознания.
- Не притворяйся, что не понимаешь меня! – Джинни явно сердилась, но Гарри знал, что это от тревоги за него. Нет, он очень это ценил, но только бы она не заводила сейчас этого разговора. – Все заметили, что ты стал каким-то не таким. Рон говорит, что ты странно ведёшь себя по утрам, как будто не хочешь вставать.
Гарри про себя назвал Рона всеми известными ему нехорошими словами. А ещё друг называется!
- Гермиона считает, что ты выглядишь больным, - продолжила Джинни, нервно меряя шагами расстояние между двумя ивами, свешивавшим свои ветви до самой воды. – Она говорит, что ты слишком бледный, и я с ней абсолютно согласна. Иногда у тебя бывает такой вид, будто ты сейчас потеряешь сознание.
Гарри, все силы которого уходили просто на то, чтобы удержаться на ногах, старался сделать вид, что совершенно не понимает, о чём говорит Джинни.
- Почему тебя трясёт? – Джинни схватила его ледяную ладонь и сжала её в руках. – Гарри, на улице тепло. Почему тебе так холодно?
Гарри почувствовал, как от её рук пошло тепло и с трудом подавил желание попросить Джинни обнять его, чтобы он мог хоть немного согреться.
- Я не знаю, может быть, простыл на тренировке, - Гарри всеми силами старался выкрутиться, но с каждой секундой надежда на то, что Джинни ему поверит, ускользала всё дальше. – Всё-таки уже прохладно, чтобы летать, а я не надевал свитер.
- Ты надевал свитер, он всё ещё на тебе, - Джинни покачала головой, расстроено глядя на него. – Гарри, что происходит? Почему ты врёшь мне по каким-то мелочам?
Происходило что-то очень плохое. Гарри это понимал, но ничего не мог поделать. Если он сейчас потеряет концентрацию, то просто рухнет к ногам Джинни. Будет ещё хуже, если его вывернет наизнанку прямо при ней. Но, если он срочно чего-нибудь не придумает, Джинни может обидеться.
- Джинни, со мной правда всё нормально, - Гарри и сам понимал, что голос звучит слабовато. Может быть, это ему так только казалось, потому что в ушах нестерпимо звенело? – Сегодня я себя и правда не очень хорошо чувствую, наверное, продуло немного.
- Тогда пойдём к мадам Помфри, - предложила Джинни. – Она даст тебе Бодроперцового зелья.
- Да нет, не хочется, - если мадам Помфри увидит его в таком виде, вряд ли он в ближайшее время покинет Больничное крыло. – Зачем беспокоить её по пустякам?
- Мадам Помфри предпочитает, чтобы её беспокоили по пустякам, лишь бы никто не болел, - Джинни настойчиво потянула его за руку в сторону замка.
Гарри вдруг почувствовал себя так плохо, что даже забыл о своей маскировке и согнулся пополам, едва устояв на ногах.
- Гарри? – он чувствовал, как Джинни пыталась поднять его, как она старалась заглянуть ему в лицо. – Что с тобой? Тебе плохо? Гарри, скажи что-нибудь!
Гарри очень хотел ей ответить, но не мог. Так плохо он себя никогда ещё не чувствовал. Он не мог даже сказать, что именно его беспокоило. Он не чувствовал боли, была только слабость, ужасная, выворачивающая наизнанку тошнота и сводящее с ума головокружение. На долю секунды Гарри показалось, что он умирает, потому что хуже просто быть не могло.
- Гарри! – Джинни, кажется, уселась прямо на землю и положила его голову себе на колени. Гарри даже не заметил, когда упал. У него промелькнула мимолётная мысль, что Джинни не должна сидеть на холодной земле, но он не смог сосредоточиться на ней. – Кто-нибудь, помогите!
Это Джинни кричит? Почему он так плохо слышит её, она ведь сидит совсем рядом.
- Экспекто патронум!
Гарри умудрился чуть приоткрыть глаза и увидел, как грациозная серебристая лошадь поскакала в сторону замка. Он даже успел почувствовать слабую гордость за Джинни, а потом голову пронзила страшная, разрывающая изнутри боль. Наверное, он кричал, потому что отчётливо слышал какие-то громкие звуки, но не мог понять их природу.
И вдруг всё закончилось. Просто прекратилось, как будто ничего и не было. Гарри открыл глаза. Он лежал на берегу Чёрного озера, почти у самых его ног плескалась вода. Гарри чуть приподнял голову и увидел испуганно глядящую на него Джинни с растрёпанными волосами. Она была без мантии, в сбившемся набок галстуке. Гарри осторожно встал, мягко отведя её руку, когда она попыталась его удержать, и обнаружил, что она укрыла его своей мантией, чтобы ему не было так холодно.
- Джинни, ты же замёрзла! – Гарри быстро накинул мантию ей на плечи, чувствуя себя как никогда хорошо. В нём просто бурлила энергия! – Зачем ты сняла мантию?
- Тебя так трясло, - Джинни поёжилась, но Гарри не понял: от холода или от ужаса при воспоминании о произошедшем. – Что это было?
- Не знаю, - Гарри пожал плечами. – Какая разница? Сейчас-то уже всё в порядке.
- Я отправила патронуса Гермионе, - Джинни осторожно дотронулась до его плеча. – Она сейчас приведёт сюда мадам Помфри.
- Зачем? Я в порядке, - Гарри вздохнул полной грудью, не испытывая ни малейшего дискомфорта. – Пойдём в замок, тебе нужно погреться.
Джинни всё ещё смотрела на него так, будто боялась, что он мог снова упасть. Гарри же испытывал ни с чем не сравнимую радость от осознания того, что он мог просто идти, не чувствуя усталости и головокружения.
В холле они столкнулись с мадам Помфри, которая почти бегом направлялась к выходу из замка. За ней по пятам спешили взволнованные Рон с Гермионой.
- Мистер Поттер, что с вами произошло? – медсестра деловито вытащила из кармана мантии свой чудесный приборчик, направляясь к Гарри. – Где болит?
- Со мной всё в порядке, - Гарри попятился от неё. – Просто небольшая слабость.
- Небольшая слабость? – Гермиона растерянно посмотрела на Джинни. – Твой патронус сказал, что Гарри практически потерял сознание.
- Ты смогла передать сообщение с патронусом? – восхитился Гарри, но Джинни только нетерпеливо отмахнулась от него. – Это же потрясающий уровень магии!
- Так всё и было, Гермиона, - Джинни повернулась к Рону. – Если он не согласится, чтобы мадам Помфри его осмотрела, держи его, хорошо?
- Эй! – Гарри помахал ладонью у неё перед лицом. – Я вообще-то здесь!
- Хватит валять дурака, Гарри! - сердито заявил Рон. – С тобой что-то происходит, мы уже давно заметили.
- Вот и надо было уже давно идти ко мне, - мадам Помфри и не заметила попыток Гарри увернуться от её приборчика. Ловким движением, выработавшимся за годы практики, она приставила его Гарри к груди и замерла, прислушиваясь к мерному гудению.
- Странно, но вроде бы всё в порядке, - задумчиво пробормотала она. – Что конкретно вас беспокоило мистер Поттер?
- Он держался за голову, - выпалила Джинни, и Гарри укоризненно посмотрел на неё. Развели шумиху! Именно этого он и боялся.
Мадам Помфри приставила свою жужжалку ему к виску и сосредоточенно сдвинула брови.
- Нет, всё в порядке, - наконец, заявила она, с беспокойством взглянув на Гарри. – Думаю, вам стоит отправиться в Больницу Святого…
- Зачем? – перебил её Гарри. – Вы же сами сказали, что со мной всё в порядке.
- Мистер Поттер, - мадам Помфри рассерженно ткнула пальцем ему в грудь, - вы совершенно безалаберно относитесь к своему здоровью! В Мунго вы можете пройти всестороннее обследование, какое здесь произвести просто невозможно. И у них есть специалисты во всех областях медицины.
- Я вполне доверяю вам, - твёрдо сказал Гарри. – Мне достаточно того, что вы сказали.
- Я благодарна вам за столь высокое обо мне мнение, мистер Поттер, - мадам Помфри, кажется, ничуть не смягчилась, - но вынуждена настаивать. Если вы откажетесь отправиться в больницу, я пойду прямиком к директору, так и знайте.
Гарри застонал. МакГонагалл конечно же отправит его в Мунго, можно даже не сомневаться. Если он откажется, ей хватит решительности наложить на него Цепенящее заклятие и лично отлеветировать его в больницу.
- Гарри, ну что тебе стоит пройти это обследование? – мягко спросила Джинни. – Честное слово, ты споришь дольше, чем оно продлится.
Гарри молчал, начиная осознавать, что, кажется, у него не оставалось другого выхода.
- Пожалуйста, ради меня, - тихо добавила Джинни, и Гарри сдался. Всё, что угодно, только бы она не нервничала.
- Хорошо, - недовольно буркнул он. – Но только после Хэллоуина, ладно?
- Но… - начала мадам Помфри, с надеждой глядя на Джинни, но та согласно кивнула.
- Хорошо, но первого ноября вы с самого утра отправляетесь в Мунго, - решительно сказала она. – Не надейтесь, что я забуду или передумаю.
Гарри старательно помотал головой. Может быть, за все оставшиеся дни больше не случится ничего подобного, и все решат, что не стоит беспокоиться.
- Очень хорошо, - сказала мадам Помфри, всем своим видом показывая, что ничего хорошего она как раз не видит. – Хотя я по-прежнему считаю, что, когда дело касается здоровья, тянуть не следует.
В принципе, Гарри был с ней совершенно согласен. Но он так хорошо себя чувствовал, просто поверить было невозможно, что всего полчаса назад он сознание терял от слабости и боли. У Гарри было такое чувство, будто он заново родился.
Следующим утром он проснулся в превосходном расположении духа. Ни следа усталости или слабости, голова тоже не кружилась. Рон, настороженно смотревший на него через зеркало в полной уверенности, что Гарри этого не замечает, выдохнул с облегчением, когда Гарри, впервые за несколько недель, легко поднялся с кровати и, насвистывая себе под нос мотивчик последней кричалки, которую сочинили болельщики Гриффиндора, начал одеваться.
- Доброе утро, - Гермиона тревожно смотрела, как Гарри усаживается на скамейку и накладывает себе на тарелку гору бекона. – Рада, что у тебя, наконец, появился аппетит.
Джинни сделала большие глаза, как будто слова Гермионы могли этот аппетит спугнуть. Ничего подобного, у Гарри было такое чувство, словно он не ел целый месяц. Несомненно, это было полное выздоровление. Вчера перед сном он поразмыслил немного и пришёл к выводу, что, по всей видимости, вчера с ним случилось то, что целители привыкли называть кризисом. А теперь он в полном порядке, что бы там с ним ни было раньше.
Профессор МакГонагалл начала урок с гневной тирады, как это теперь часто случалось.
- Не понимаю, о чём вы только думаете? – выговаривала она, поочерёдно взглядывая на учеников сквозь стёкла очков. – Вам дали шанс получить достойное образование, а вы им совершенно не хотите пользоваться. Это прямо-таки чёрная неблагодарность с вашей стороны. Если это не нужно вам, то и я совершенно не буду переживать, не хватало ещё мне свои нервы тратить.
Гарри пристыжено опустил голову. Он прекрасно знал, что всё сказанное в первую очередь касалось его. Ему нечем было похвастаться последние недели три, несмотря на данное себе обещание больше внимания уделять трансфигурации. Он бы непременно его сдержал, но как раз в то время начались странные приступы слабости, которые отнимали у него все силы. Но не стоит больше вспоминать об этом, всё прошло.
- Я не собираюсь уговаривать вас учиться, - продолжала МакГонагалл, опускаясь в кресло. – Но не рассчитывайте на высокие оценки на экзамене, вам их не видать как своих ушей. Разумеется, это ни в коей мере не относится к мисс Грейнджер. А вот всем остальным нужно поднапрячься, если их хоть немного беспокоит собственное будущее.
Гарри тут же решил, что сегодня непременно поразит МакГонагалл своими достижениями, но его мечтам не суждено было сбыться. Темой этого занятия оказалась трансфигурация человека целиком, если можно было так выразиться. До этого они учились превращать одну из своих частей тела, чаще всего руку, в какой-нибудь предмет, но никогда раньше Гарри не получал задание самому превратиться во что-нибудь по своему выбору.
- Выбирайте для начала что-нибудь попроще, - советовала МакГонагалл, - например, стул или стол. Старайтесь избегать мелких деталей, это гораздо сложнее.
- Может быть, кресло, профессор? – спросил Гарри, вспомнив профессора Слизнорта.
- Отличная идея, мистер Поттер, - МакГонагалл взглянула на него благосклонно. – Рада, что в вас снова проснулся интерес к моим занятиям.
Гарри погрузился в чтение учебника, стараясь усвоить главный принцип трансфигурации человеческого тела. С самого утра он чувствовал такой подъём в душе, что был совершенно уверен в успехе. Правда, он никак не рассчитывал, что задание будет настолько сложным. Даже Гермиона выглядела несколько озадаченной.
До конца урока Гарри только-только продрался сквозь половину главы, испещрённой сложнейшими магическими формулами. Оглядевшись, он увидел, что его однокурсники, если и обогнали его, то ненамного. По ошарашенному лицу Симуса было видно, с каким трудом он держит глаза открытыми, Дин высоко поднял брови, иногда недоверчиво и безнадёжно покачивая головой, натыкаясь на особенно сложное место. Рон несколько раз сердито отодвигал учебник на край парты, но одного взгляда Гермионы хватало, чтобы он, тяжело вздыхая, снова углублялся в чтение. Гермиона, единственная, кто на этом уроке приступил к практике, тоже не добилась особенно выдающихся результатов: несколько попыток стать письменным столом ни к чему не привели, если не считать, что большой палец на правой руке у неё приобрёл явное сходство с деревяшкой.
- Надеюсь, что никто из вас не вздумает экспериментировать самостоятельно, - на прощание сказала МакГонагалл. – Это очень опасно. Я хочу только, чтобы вы ещё раз внимательно прочитали эту главу и составили её подробный конспект. Если вы разберётесь в теории к следующему уроку, уже будет хорошо.
- Как думаете, нам хватит времени до экзамена, чтобы научиться превращаться во что-нибудь? – обеспокоенно спросила Гермиона, пока они шли к кабинету профессора Флитвика. – Ведь экзаменатор не будет спрашивать, во что мы умеем превращаться, он просто даст задание.
- Конечно, успеем, - успокоил её Рон. – Все успевают, иначе трансфигурацию человека не оставили бы на последний год, как считаешь?
- Вообще-то, к твоему сведению, очень мало человек каждый год сдают трансфигурацию на по-настоящему высокий балл.
- Который ты твёрдо намерена получить, - с улыбкой закончил Рон.
- Именно, - Гермиона нетерпеливо тряхнула головой. – Мы должны взять от этого года всё возможное.
Рон незаметно от неё закатил глаза и тихонько шепнул Гарри:
- Я уже и так взял от этого года больше, чем от всех предыдущих вместе взятых. В жизни столько не учился.
Профессор Флитвик, как и всегда, пребывал в приподнятом настроении. Его экзамен, за редчайшим исключением, все сдавали довольно хорошо, и он мог не переживать.
- Сегодня мы с вами будем проходить очень простое, но очень и очень нужное заклинание, - пропищал крохотный профессор, оглядывая класс. – Это заклинание поиска. Если вы что-то или кого-то потеряли и никак не можете найти, то это заклинание вам обязательно пригодится.
- Но ведь мы всегда можем использовать Акцио, - сказал Симус, поднимая руку. – Зачем нам знать ещё одно заклинание, профессор?
- Это очень хороший вопрос, мистер Финниган, - улыбнулся Флитвик. – Кто-нибудь может объяснить разницу между заклинанием поиска и обычным Акцио?
Совершенно предсказуемо вверх взметнулась руку Гермионы.
- Действие Акцио имеет территориальные пределы, - уверенно начала Гермиона. – То есть, вы можете использовать его, когда уверены, что нужный вам предмет находится где-то поблизости. Расстояние может быть довольно большим, но оно всё-таки ограничено.
Гарри вспомнил, как во время схватки с Хвосторогой он использовал как раз Акцио, чтобы призвать к себе «Молнию». Тогда расстояние было очень даже приличным.
- Но если вы не знаете, где предмет находится в принципе, то Акцио вам не сможет помочь. Например, вы ищете что-то, находящееся в другом городе. Это первое отличие. Дальше, с помощью Акцио вы можете призвать предмет, а заклинание поиска только ищет его, но не сдвигает при этом с места. Таким образом, вы можете найти дом, но не можете призвать его к себе. И то же самое касается человека. С помощью заклинания поиска вы можете найти человека, Акцио здесь совершенно бесполезно.
- Совершенно верно, мисс Грейнджер, десять баллов Гриффиндору! – Флитвик от восторга чуть не свалился со своей стопки книг. – Акцио действительно в первую очередь используется для того, чтобы призвать предмет, а не просто найти. Для обычного поиска следует использовать заклинание поиска, чем мы с вами сегодня и будем заниматься.
Гарри довольно быстро удалось найти спрятанную профессором на одной из полок, заставленных книгами, шоколадную лягушку, которую довольный Флитвик и отдал ему в качестве награды. Если бы только все предметы давались так же легко, как Заклинания! Но это было бы слишком просто. Гарри тут же подумал, что должен быть доволен уже тем, что у него нет проблем с Заклинаниями и Защитой от тёмных искусств, этим и то не многие могли похвастаться.
Профессор Сайпрес по-прежнему повторял с ними пройденный материал. Многие до сих пор не справились с боггартами и каждый урок начинался с чьей-нибудь новой попытки. Сегодня на встречу с боггартом, уже в четвёртый раз, трясясь с головы до ног, пошла Лаванда. Она ещё ни разу не провела наедине со своим страхом больше тридцати секунд, вылетая из комнатки с громкими рыданиями. В последний раз только Рону удалось достучаться до неё и заставить сделать несколько глотков Умиротворяющего бальзама. Сайпрес даже нерешительно предложил Лаванде больше не пробовать, понадеявшись на то, что на экзамене боггарты обойдут её стороной.
Гарри не представлял, во что мог превратиться боггарт Лаванды. Вспоминая Люпина, он сначала было подумал, что, возможно, Лаванда тоже боится полнолуния, но быстро отбросил эту мысль. Вряд ли вид полной луны наполнял её сердце таким ужасом, что она бросалась вон из комнаты.
- Мисс Браун, вы уверены? – в третий раз спросил Сайпрес, не давая Лаванде открыть дверь. – Может быть, вам не нужно этого делать?
- Я попробую, профессор, - негромко отозвалась Лаванда, опуская голову. – В конце концов, у меня и так будет немного шансом найти нормальную работу, если я ещё и экзамены плохо сдам, я не знаю, что со мной будет.
Повисла тишина, пропитанная сочувствием. Парвати быстро вытерла глаза, чтобы Лаванда не увидела её слёз. Сайпрес молчал, закусив губу и нахмурив брови. Гермиона, едва сдерживая слёзы, оглянулась на Рона, и Гарри прочитал вину в её взгляде.
- На самом деле, теперь всё будет по-другому, - громко заявил Невилл. – Новый министр не позволит, чтобы ты умирала с голоду только потому, что пострадала во время защиты Хогвартса.
Лаванда подняла голову и благодарно улыбнулась Невиллу. Гарри вдруг подумал, что она наверняка уже сто раз пожалела о своём решении остаться в замке в ночь битвы. Но она осталась и пострадала. Из-за него.
- Мы не бросим тебя на произвол судьбы, Лаванда, - Симус обвёл класс воинственным взглядом, как будто ожидая, что кто-то может возразить. – У тебя есть друзья, ты никогда не будешь одна.
Лаванда улыбнулась ему и вдруг резко распахнула дверь в кабинет, шагнув внутрь. Профессор Сайпрес словно и не заметил. Он долгим взглядом смотрел на Симуса, и Гарри показалось, что с губ профессора едва не сорвался смешок. Но это не было насмешкой, совсем нет. Судя по выражению его лица, Сайпрес испытывал что-то вроде сожаления. Но о чём он сожалел в этот момент, глядя на Симуса?
Лаванда вышла через сорок пять секунд, бледная, дрожащая, но улыбающаяся победной улыбкой.
- У меня получилось, - она посмотрела на Сайпреса, и тот ласково кивнул ей в ответ, глядя на неё со смесью сострадания и уважения.
Лаванда направилась к своему месту, уселась за парту и вдруг порывисто и очень крепко обняла чуть не упавшую от неожиданности со стула Парвати. Гарри, наблюдавший за ней, увидел, как Лаванда осторожно покосилась на Рона и тут же отвела взгляд.
Сайпрес медленно двинулся к своему столу, стараясь не поворачиваться к классу лицом. Гермиона толкнула Гарри локтем в бок и, когда он вопросительно взглянул на неё, кивнула на Сайпреса. Тот тяжело опустился на стул и сцепил руки в замок, положив их перед собой на стол.
- Так, - сказал он, не поднимая глаз, и замолчал.
Гарри не был специалистом в области всяких чувств, но сейчас даже он понял, что в душе у профессора бушует самая настоящая буря. Сайпрес сделал несколько глубоких вдохов, по-прежнему не расцепляя крепко стиснутых рук, и поднял голову. Гарри вдруг поразился его молодости. У профессора сейчас был совершенно мальчишеский вид. В чёрной мантии, так похожей на школьную форму, его можно было легко принять за их однокурсника. Бледное лицо в обрамлении тёмных, чуть волнистых волос было удивительно юным, особенно в такие моменты, как сейчас, когда на нём появлялась такая смесь горя и надежды. Мальчишка, настоящий мальчишка. Только очень несчастный.
- Я подумал, что сегодня мы с вами снова немного займёмся боевой магией, - наконец, сказал Сайпрес, стараясь принять бесстрастный вид. В последнее время это удавалось ему всё реже и реже. Пару раз Гарри готов был поклясться, что профессор с трудом сдерживал улыбку. – Мы больше не будем учиться сражаться, мы будем просто отрабатывать заклинания, - быстро добавил профессор, заметив растерянные взгляды учеников. – Вы будете выходить по двое и по очереди тренировать друг на друге заклинания.
Гарри кивнул. Это было совсем как во времена ОД.
Никаких проблем не возникало ровно до того момента, пока Сайпрес, оглядев класс, не назвал два имени.
- Мистер Поттер, мистер Малфой, вы следующие.
Нет, Гарри не испытывал по отношению к Малфою никаких отрицательных чувств, но и сражаться с ним, пусть и ради тренировки, у него не было ни малейшего желания. Судя по виду Малфоя, тот испытывал похожие чувства.
- Так, пожалуй, начнём с простого, - предложил Сайпрес. – Попытайтесь обезоружить противника. Вы можете использовать только два заклинания: Экспеллиармус и Протего. Можно невербально. Начинайте.
Гарри не успел сосредоточиться, когда Малфой, не произнеся ни звука, взмахнул палочкой.
- Протего! – завопил Гарри, крепче сжимая дёрнувшуюся в руках палочку. Малфоя отбросило на пару шагов назад, таким мощным получилось заклинание, но он сумел устоять на ногах.
- Экспеллиармус! – Гарри решил, что попрактиковаться в невербальных заклинаниях он всегда успеет, сейчас важнее было обезоружить Малфоя.
Тот молча поставил щит, не прикладывая для этого практически никаких усилий. Гарри видел, как Малфой снова поднимает палочку, видел, как шевелятся его губы, на этот раз всё-таки произнося какое-то заклятие, а потом мир вокруг исчез, и Гарри провалился во тьму.


Глава 38

Глава 38

Гарри открыл глаза, и его тут же затопило мощнейшее чувство дежавю. Он слишком хорошо помнил это место, чтобы не узнать его с первого же взгляда. Видимо, от судьбы всё-таки не уйдёшь. В противном случае он вряд ли снова оказался бы на «вокзале Кингс-Кросс». Что ж, по всей видимости, пришла пора - как это тогда выразился Дамблдор – «сесть в поезд»?
Гарри глубоко вздохнул и медленно побрёл вперёд, вглядываясь в белоснежное пространство впереди. Интересно, кто-нибудь придёт встретить его? И чего не нужно делать, чтобы не превратиться в призрака? Эта перспектива пугала Гарри больше всего, и он бы сейчас не отказался от чьего-нибудь совета.
Гарри увидел скамейку, на которой они с Дамблдором разговаривали полгода назад, и пошёл быстрее. Может быть, ему нужно просто ждать возле неё, чтобы кто-нибудь пришёл за ним? Не может же он бесконечно блуждать здесь, не имея ни малейшего представления, куда двигаться дальше.
Гарри старался максимально оттянуть этот момент, но ему всё же пришлось подумать о том, что произошло. Он умер. И в этот раз по-настоящему, потому что воскрешающий камень больше не принадлежал ему, брошенный где-то посреди Запретного леса. Если только здесь не работал тот же принцип, что и в отношении Бузинной палочки, которая по-прежнему признавала своим хозяином Гарри, хоть он и не пользовался ей. Но что-то ему подсказывало, что с камнем это не действовало. Скорее всего, когда он не вернулся за ним, это было воспринято как его добровольный отказ от пользования Дарами смерти.
Так или иначе, а надеяться на то, что удастся избежать смерти и в этот раз, пожалуй, не стоило. Слишком больно будет разочаровываться. Хотя, на самом деле, Гарри всем своим существом чувствовал разъедающую душу несправедливость. Почему именно сейчас, когда он только-только начал чувствовать себя счастливым, возможно, впервые за всю свою жизнь? Почему не во время битвы, когда он готов был умереть, когда он пошёл на смерть, чтобы могли жить те, кто ему дорог? Пока он не успел представить себе всю свою дальнейшую жизнь рядом с Джинни? Почему именно теперь?
Гарри опустился на скамейку. Получается, он рухнул прямо посреди урока… Прямо на глазах у Рона и Гермионы… Если не ради него самого, то хотя бы ради них зачем было забирать его так? Неужели они должны были заново пережить ужас потери лучшего друга? Гарри сокрушённо покачал головой. После просмотра воспоминаний Джинни он понял, что друзья никогда не смогли бы быть счастливы, если бы он тогда погиб. Да, им удалось бы по кусочкам собрать свою жизнь. Да, они бы пережили эту потерю. Да, они создали бы семью, жили бы долго и, насколько это было бы возможно, счастливо, но никогда бы не оправились. Слишком много они пережили вместе, слишком много их связывало. Честное слово, Гарри был рад, что остался тогда жив. Но после того, как он увидел убитые, опустошённые лица друзей, услышал их страшные крики, он гораздо больше был благодарен судьбе за них: за то, что им не пришлось жить без него и каждую минуту испытывать боль от потери дорогого человека. Он слишком хорошо знал, насколько разрушающей она могла быть.
Гарри резко поднялся на ноги, стараясь убежать от приближающейся мысли, приближающегося имени. Он не мог думать о ней, не имел права. Потом, он подумает потом, может быть, даже сможет увидеть её, чем-то помочь, облегчить её страдания. Она переживёт, должна пережить, иначе всё, ради чего он боролся, станет бессмысленным.
Гарри быстро зашагал вперёд, не имея совершенно никакого представления о том, куда направляется. Сейчас для него ничто не имело значения, только бы убежать от самого себя. Мысли Гарри перескочили на последнее, что он видел, прежде чем оказаться здесь: беззвучно шевелящиеся губы Драко Малфоя и его расширяющиеся от шока серые глаза. Гарри горько усмехнулся. Пожалуй, это не то, что он хотел бы видеть в момент своей смерти. Однако, даже интересно, неужели это Малфой убил его на глазах у всего класса с профессором Сайпресом во главе? Хотя, что-то не очень похоже, если подумать. Если бы он использовал убивающее заклятие, почему бы он так удивился, когда Гарри вдруг упал замертво? А тот шок, от которого расширились глаза Малфоя, больше всего был похож на удивление.
Гарри помотал головой. Нет, нужно идти быстрее, ему не хотелось вечность разгуливать по Хогвартсу в компании Почти Безголового Ника. А этим дело и кончится, если он не пошевелится. Но куда он должен идти, в конце концов? Хоть бы какой-нибудь указатель поставили, в самом деле. Гарри огляделся ещё раз и вдруг увидел впереди что-то тёмное, сильно выделяющееся на белоснежном фоне. Он готов был поклясться, что ещё минуту назад там ничего не было. Гарри ускорил шаги, потом побежал, опасаясь, что этот предмет мог исчезнуть так же неожиданно, как и появился.
Это оказалась дверь, обычная деревянная дверь. Гарри остановился, глядя на неё во все глаза. Кажется, кое-что прояснилось: ему нужно просто-напросто пройти сквозь неё, и он окажется в том месте, куда отправляются все, кто умер. Как просто… Почему тогда некоторые не решаются пройти в дверь, предпочитая вечную жизнь бесплотного духа? Может быть, там, за этой дверью его ждёт что-то страшное? Настолько ужасное, что он побоится шагнуть за порог? Но так или иначе, а тянуть не было никакого смысла. Гарри шагнул ближе, протянул руку и почти коснулся пальцами резной дверной ручки, когда дверь вдруг распахнулась сама. От неожиданности Гарри сделал несколько шагов назад и уставился на открывшуюся его взору картину. Перед ним, насколько хватало глаз, расстилался зелёный луг с кое-где виднеющимися маленькими домиками. Травинки слегка клонились к земле, повинуясь дуновению лёгкого и наверняка тёплого ветерка, который не долетал до Гарри.
Картина была настолько чарующей, что на несколько секунд Гарри потерял способность соображать и только переводил восторженный взгляд с одного домика на другой. Всё выглядело именно так, какой в детстве он представлял себе сказочную страну, когда подслушивал под дверью детские сказки, которые тётя Петунья пыталась читать Дадли. «Было бы здорово жить здесь», - пронеслось у Гарри в голове, и он сделал шаг к двери.
Внезапно мимо него будто пролетел маленький торнадо, едва не сбив его с ног. Гарри отскочил, вглядываясь в пронёсшегося мимо человека, который подскочил к двери и резко захлопнул её. Он медленно обернулся, и Гарри буквально потерял дар речи, не смея поверить своим глазам.
- И думать не смей! – рявкнул очень рассерженный и до боли знакомый голос, выведший Гарри из оцепенения.
Это была не галлюцинация. Вот он стоит перед ним, высокий и красивый, каким Гарри никогда его раньше не видел. Из его взгляда ушло затравленное выражение, преждевременные морщины разгладились, и он снова стал самим собой, таким, каким и должен был его узнать Гарри.
- Сириус? – голос прозвучал слабо, сказалось потрясение от неожиданной встречи с крёстным, затмившей даже прелесть скрывшегося за дверью пейзажа.
- Он самый, - Сириус шагнул вперёд и крепко обнял Гарри, несколько раз крепко хлопнув его по спине. – Не могу сказать, что рад тебя здесь видеть.
Гарри судорожно вцепился в рукав его светлой рубашки, опасаясь, что Сириус может раствориться, исчезнуть, бросив Гарри на произвол судьбы.
- Что, не живётся тебе спокойно? – голос крёстного звучал шутливо, но в то же время в нём сквозило неподдельное беспокойство. – Зачем расстраиваешь родителей?
- Но… я… - Гарри хватал ртом воздух, всё ещё не оправившись от потрясения. – Я же не специально!
Это прозвучало настолько по-детски, что Сириус отрывисто расхохотался своим похожим на лай смехом.
- Сириус, а они тоже где-то здесь? – робко спросил Гарри, и крёстный тут же перестал смеяться и кивнул.
- Скоро будут, - негромко сказал он. – А пока расскажи-ка мне, во что ты вляпался на этот раз?
- Представления не имею, - заверил его Гарри. – Я, наверное, просто заболел.
И он кратко пересказал Сириусу события последнего месяца. Крёстный всё больше хмурился по мере его рассказа. Когда Гарри добрался до того места, как он практически потерял сознание, до полусмерти напугав Джинни, Сириус встал, открыл дверь, протянул руку и сорвал травинку, тут же засунув её в рот.
- Вы живёте там? – спросил Гарри, снова заворожено глядя на чудесный пейзаж, выглядывая из-за плеча крёстного.
- Да, там и живём, - восторженно подтвердил Сириус, махнув рукой куда-то вперёд. – Я сначала думал, что мне нужен отдельный дом, но Джеймс и Лили и слышать об этом не захотели. Так что живём все вместе. Здесь очень здорово, куда лучше…
Сириус резко замолчал, проследив за затуманенным взглядом Гарри, и быстро захлопнул дверь.
- Эй! – Гарри сердито оглянулся на него. – Не закрывай!
- Гарри, тебе туда нельзя, - тихо, но твёрдо сказал Сириус. – Рано тебе ещё.
- Почему рано? – Гарри плохо соображал, растворяясь в единственном желании – снова увидеть ярко-зелёную траву и милые домики. – Я же здесь… значит… в самый раз…
- Гарри! – Сириус резко встряхнул его за плечи. – А ну прекрати!
- Нет, почему? – Гарри попытался вырваться. Его нестерпимо манила к себе эта закрытая дверь. – Пусти меня!
Сириус вцепился в него крепче и потащил назад, но Гарри был сильнее. Он знал, что у него хватит сил справиться с крёстным, чувствовал это.
- Гарри, я не смогу удержать тебя! – в голосе Сириуса отчётливо прозвучал страх. – Остановись!
Почему он должен останавливаться? Если он шагнёт за порог, они будут вместе. Почему Сириус не хочет пускать его туда, к родителям?
- Гарри! – Сириус внезапно вырос прямо перед ним, упершись обеими руками ему в грудь. – Выслушай меня! Просто выслушай, хорошо?
Гарри заставил себя остановиться, угрюмо уставившись на крёстного.
- Ты не должен идти туда, - Сириус слегка задыхался. – Тебе ещё рано. Ты должен вернуться назад.
- Я умер, Сириус, - напомнил ему Гарри. – Мне больше некуда идти.
- В том-то и дело, что нет, - Сириус улыбнулся ему широкой, счастливой улыбкой. – У тебя есть возможность вернуться.
- Снова? – почти с разочарованием спросил Гарри, наконец, переводя на него взгляд. – А если я не хочу?
- Что значит «не хочу»? – повысил голос Сириус. – У тебя там только всё начало налаживаться, а ты не хочешь? Ты о друзьях-то подумал?
- Я всегда о них думал, может быть, сейчас я могу подумать о себе? – Гарри всерьёз начинал сердиться.
- Да что с тобой? – Сириус смотрел на него так, будто видел в первый раз. – Перестань немедленно!
Гарри и сам не заметил, как снова двинулся вперёд. Эта дверь манила его к себе, притягивала, словно магнит. Он легко стряхнул руку Сириуса со своего плеча, сделал два быстрых шага и уже взялся за ручку, когда на его руку легла чья-то маленькая, нежная ладонь.
- Гарри, - раздался тихий голос за его спиной, и Гарри медленно обернулся, чувствуя, как неистово заколотилось сердце.
Он сразу узнал этот голос, который всегда жил в глубине его души. Он слышал его в глубоком младенчестве, тихий и ласковый, весёлый и добрый. Он слышал его при приближении дементоров, испуганный и полный страдания, умоляющий и зовущий. Он просто не мог не узнать его.
Лили стояла совсем близко, и Гарри, машинально отметивший, что, наверное, уже давно стал выше неё, молча смотрел на её прекрасное лицо и густые рыжие волосы, оттенок которых был на несколько тонов темнее, чем у Джинни.
- Мама, - прошептал он, как когда-то на первом курсе, и она точно так же улыбнулась. Только тогда, подняв руку, он коснулся холодного стекла зеркала, а теперь его дрожащие пальцы нерешительно дотронулись до её плеча, словно не веря, что Лили была настоящей.
- Гарри, - снова произнесла она, и он только сейчас заметил, что по её щекам, несмотря на улыбку, текут слёзы.
- Не плачь, мама, - беспомощно попросил Гарри, впервые осознавая, как больно видеть слёзы матери. – Пожалуйста, не плачь, всё хорошо.
Она молча протянула к нему руки, и Гарри на негнущихся ногах шагнул вперёд и обнял её, зарывшись лицом в её густые волосы. В это же мгновение исчезло всё: дверь с чудесным лугом, оставшийся где-то позади Сириус, прошлая жизнь. Была только мама, крепко прижавшая его к своей груди, гладившая его по голове, смеявшаяся и плакавшая одновременно. Гарри никогда не испытывал ничего подобного в своей жизни. Была миссис Уизли, обнимавшая его почти как мать, была тётя Петунья, кровная родственница, но никогда не было такого, что он испытывал сейчас. Мама как будто забрала всё плохое, что с ним случилось за долгие восемнадцать лет. Медленно уходила боль, уходили пережитые страдания. Она нежно провела рукой по его щеке, и испарились плохие воспоминания. Гарри только сейчас, когда она исчезла, понял, какая тяжесть давила до этого на сердце.
- Такой взрослый, - шептала Лили, - такой мужественный, так похож на папу… Я так горжусь тобой, мой дорогой… Я так люблю тебя… Прости, что меня не было рядом с тобой все эти годы…
- Спасибо, что у меня были все эти годы, мама, - тихо ответил Гарри, осторожно беря её руку и снова прикладывая к щеке. – Я… я не хотел бы, чтобы ты жертвовала собой ради меня.
Лили рассмеялась звонким, серебристым смехом.
- Гарри, ну о какой жертве может идти речь? Любая мать поступила бы так же. До чего ты похож на своего папу! – сквозь смех сказала она, вытирая слёзы. – До твоего рождения он тоже совершенно не понимал, что значит быть родителем.
- А после моего рождения? – поинтересовался Гарри, с наслаждением прислушиваясь к звуку её смеха.
- А после твоего рождения превратился в законченного параноика, бегавшего по дому с воплями, что ты задыхаешься, когда ты первый раз засмеялся, - улыбнулась Лили.
- Но как можно перепутать? – в недоумении спросил Гарри, но Лили только развела руками, и оба расхохотались.
- И не стыдно вам смеяться над отцом? – послышался сзади немного смущённый голос, и Гарри обернулся.
Он и правда был ужасно похож на отца, особенно сейчас, когда у Джеймса был такой растерянный вид.
- Ты мне новый мотоцикл должен, Сохатый, - вставил вдруг стоявший чуть в стороне Сириус, явно пытаясь разрядить обстановку.
- Это с какой это радости? – Лили шутливо упёрла руки в бока, сверкающими от радости глазами глядя на Сириуса.
- Я вашего сына только что от верной смерти спас, - заявил тот, принимая картинную позу и указывая на дверь.
- Два мотоцикла, - серьёзно сказала Лили, подходя к нему и кладя руку ему на плечо. – Ты знаешь, как я тебе благодарна.
Гарри слышал это одним ухом, но не мог оторвать взгляд от отца.
- Здравствуй, Гарри, - Джеймс нервным движением поправил очки и нерешительно протянул сыну руку, которую Гарри тут же крепко пожал.
Джеймс странно посмотрел на их сжатые руки и вдруг резко дёрнул Гарри на себя, заключив его в крепкие мужские объятия. И снова – Гарри никогда не испытывал ничего подобного. Это было даже не похоже на то, что он ощущал, когда его обняла мама. Совсем другое чувство, но какое потрясающее! Гарри не мог пожаловаться, что никогда раньше не чувствовал себя любимым и нужным, рядом с ним с одиннадцати лет были люди, подарившие ему свою привязанность, всё это так. Но любимым и нужным настолько… Нет, такого он не испытывал никогда раньше. Даже Джинни, даже с ней всё было по-другому.
- Прости нас за всё, Гарри, - сдавленным голосом пробормотал Джеймс, отпуская его.
- Нет, нет, это вы простите меня, - заторопился Гарри. – Я так часто рисковал своей жизнью, а ведь вы с мамой умерли, чтобы я мог жить. Это было так ужасно с моей стороны, простите.
- Ну что ты, Гарри, - Джеймс чуть улыбнулся, оглянувшись на Сириуса. – Если бы ты вёл себя по-другому, ты не был бы моим сыном и крестником Бродяги.
- К сожалению, это правда, - Лили вздохнула с притворным сожалением, и Гарри с восторгом заметил, как они с Джеймсом обменялись взглядами полными любви и нежности.
- Вот ещё, к сожалению, - пробурчал Сириус, насупившись, чем вызвал у Гарри приступ неудержимого смеха.
- Но, Гарри, Сириус прав, - через некоторое время сказала Лили. - Тебе нельзя идти с нами туда, - она махнула на дверь. – Ты должен вернуться.
Гарри изумлённо уставился на неё.
- Но почему? Нам же так хорошо вместе, разве нет? Мы могли бы жить в одном доме, ты только подумай!
- Я больше всего на свете хотела бы этого для себя, - Лили грустно улыбнулась. - Но только не для тебя.
- Но я хочу этого! – возбуждённо воскликнул Гарри, не заметив, как Джеймс и Сириус обменялись настороженными взглядами.
- Ты не понимаешь, о чём говоришь, - настойчиво сказала Лили, сжимая ладонь Гарри. – Ты ещё столько всего не успел увидеть. Ты ведь ещё и не жил совсем.
- Вы были совсем чуть-чуть старше меня, когда… - Гарри осёкся.
- Да, только мы с мамой успели пожениться, и у нас родился ты, - внушительно произнёс Джеймс, и Гарри подумал, как здорово бы было, если бы отец вот так отчитывал его за всякие пакости, которые он мог бы совершать в детстве. Это был такой родительский, отцовский тон. – А ты ещё даже школу не закончил.
- Только не говорите, что мне нужны результаты ЖАБА, чтобы пройти в эту дверь! – шутливо воскликнул Гарри, и Сириус снова расхохотался, откинув голову назад.
- Бродяга, кончай ржать! – Джеймс толкнул его локтем с такой силой, что Сириус тут же согнулся пополам, издавая какие-то булькающие звуки. – Объясни ему лучше, что я прав.
- Сам и объясни, твой же сын, - отдышавшись, парировал Сириус. – Я и так нетипично много для себя занимался воспитательной работой. Что ты так смотришь на меня, Лили? Я же сказал «для себя нетипично много»! Для себя!
- Послушай меня, Гарри, - Лили мягко провела рукой по его волосам, наверняка стоявшим дыбом на макушке, - ты должен сейчас же вернуться назад.
- Но как? – Гарри попытался оттянуть момент. – Почему я могу вернуться? Я же потерял воскрешающий камень.
- Дело не в камне, вообще не в Дарах смерти, - пояснил Джеймс, глядя ему прямо в глаза. – Просто ты не умер, вот и всё.
- Как это не умер? – переспросил Гарри, оглядываясь по сторонам. – Почему тогда я здесь?
- Нет, то есть ты вроде как умер, но на самом деле ещё жив, - тут же поправился Джеймс под насмешливым взглядом Сириуса.
- Сохатый никогда не был силён в выражении своих мыслей, - подмигнув Гарри, заявил тот.
- Сириус! – Лили послала ему предостерегающий взгляд. – Гарри, ты сейчас находишься в таком состоянии, которое магглы называют клинической смертью.
- Ясно, - ошарашено ответил Гарри. – И что?
- А то, что ты можешь вернуться назад! – заявил Джеймс. – Это зависит только от тебя!
- Но… - Гарри обвёл взглядом всех троих. – Мне и здесь нравится.
- Нет, Гарри, это невозможно, - Сириус мгновенно стал серьёзным. – Ты возвращаешься и точка.
Гарри думал, что сейчас отец скажет Сириусу, чтобы тот не лез не своё дело, но Джеймс только согласно кивнул, глядя на сына.
- Послушайте, - Гарри казалось очень важным объяснить им, - я правда не хочу возвращаться. Я был там достаточно долго, гораздо дольше, чем с вами. Теперь я хочу быть здесь.
- Гарри, у нас нет сил удержать тебя! – со страхом воскликнула Лили. – Мы можем только уговорить тебя, не задержать. Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого!
Гарри вспомнил, с какой лёгкостью он сбросил с себя руку Сириуса, и мысленно признал мамину правоту.
- Я хорошо всё обдумал и решил остаться здесь, - мягко, но твёрдо заявил он, и Лили беспомощно обернулась за помощью к Джеймсу.
- Нет, это исключено, - заявил тот, нахмурив брови. – Мне наплевать на всякие там правила, я сумею удержать его. Бродяга, ты со мной?
- Спрашиваешь, - угрюмо откликнулся Сириус, засучив рукава.
- Но почему вы не хотите… - начал Гарри, но Лили перебила его.
- Потому что сюда ты всегда успеешь! – горячо воскликнула она. – И потом ты уже не сможешь вернуться, у тебя не будет выбора.
- Но если я сам выбираю остаться здесь? – робко спросил Гарри.
- Гарри, как ты не понимаешь? – Джеймс нервно заходил взад и вперёд перед ним. – Мы с мамой хотим, чтобы ты прожил долгую, полноценную жизнь. Ты не можешь отказаться от всего, что у тебя есть!
- Но у меня ничего нет, - возразил Гарри и тут же прикусил язык, устыдившись самого себя.
Он только что отбросил в сторону Рона, Гермиону, Джинни, всех Уизли, Тедди… Даже не подумал о них. Но, правда, может же он когда-то подумать и о себе?
- Ничего нет? – очень тихо переспросила мама. – А твои друзья?
- Да, Рон и Гермиона, они… - виновато забормотал Гарри.
- Они столько помогали тебе, - Джеймс смотрел на него укоризненно. – Они отличные ребята. Они не заслужили такого.
- А про Джинни ты подумал? – строго спросил Сириус. – Мне всегда нравилась эта девчушка, не смей обижать её.
- Слушайте, я никого не хочу обижать, - Гарри совсем растерялся. – Но если мне хочется остаться здесь?
- Но почему? – Джеймс нетерпеливо всплеснул руками. – Ты ещё вернёшься сюда. Надеюсь, что не очень скоро, правда.
- Джеймс, думаю, дело в нас, - Лили покачала головой. – Гарри, милый, мы всегда были и будем рядом с тобой. Просто ты временно не сможешь обнять нас, вот и всё. Но ты же вернёшься.
- Но мне так хорошо здесь, с вами, - Гарри не хотел сдаваться, несмотря на все мамины просьбы он оставался непоколебим. – Мне никогда в жизни не было так хорошо.
- Потому что у тебя ещё и не было этой самой жизни, - отрезал Сириус. – Когда-нибудь ты вспомнишь этот разговор и сам над собой посмеёшься.
Гарри смотрел на него с сомнением. Лучше, чем сейчас? Не может такого быть. К тому же, не Сириусу говорить с ним о прелестях жизни. Где он-то сам успел их вкусить? В Азкабане? Гарри прекрасно понимал, что сам-то крёстный ни за что бы не вернулся, если бы у него была возможность выбирать.
- Ты бы тоже не вернулся, - вслух сказал он, и в его голосе проскользнула нотка осуждения.
- Если бы в тот момент, когда я умер, у меня был выбор, я бы вернулся, - Сириус чуть побледнел. – Уж у меня-то точно мало было радостей в жизни, но я бы ни за что не бросил тебя по собственной воле. – Он помолчал и тихо добавил: - Я ведь слышал, как ты звал меня тогда, но ничего не мог сделать.
Гарри кивнул, признавая победу Сириуса в этом вопросе, но проникновенная речь крёстного не поколебала его уверенности в правильности принятого решимости.
- Подумайте только, сколько человек погибло из-за меня одного, - начал Гарри, стараясь говорить как можно более убедительно. – Нет, мама, я всё говорю правильно, дослушай меня. Может быть, мне суждено, наконец, умереть, чтобы никто больше не пострадал из-за меня?
- А, может, всем этим людям было суждено оказаться здесь, чтобы отговорить тебя от неверного шага? – раздался сзади спокойный голос, и Гарри, прежде чем обернуться, успел увидеть улыбки на лицах родителей и Сириуса.
- Римус, - Гарри шагнул к Люпину, выглядевшему гораздо моложе, чем в жизни, и остановился. Они были здесь, все, кто был дорог Гарри, кто погиб, оставив след в его душе. Они пришли, чтобы спасти его.
- Здорово, Гарри! – Тонкс бросилась вперёд и крепко обняла его, чмокнув в щёку. – Спасибо тебе за Тедди, огромное спасибо!
- Да, Гарри, ты даже не представляешь, как многим мы тебе обязаны за нашего сына, - добавил Люпин, протягивая Гарри руку. – Какое счастье, что мы назначили тебя его крёстным.
Гарри не знал, что сказать. Они говорили так, будто он собирался вернуться к Тедди. Но он не собирался.
- Как дела, парень? – Грозный Глаз подошёл к ним твёрдой поступью, и Гарри с удивлением обнаружил, что с трудом узнаёт его без волшебного глаза. – Гляжу, ты не сильно-то стараешься следовать моим советам, а?
- Что? – Гарри вертел головой направо и налево, замечая всё новые и новые лица. – Я же не хотел…
- Привет, Гарри! – Фред протолкнулся к нему и восторженно затряс его руку. Гарри молча смотрел на него, не зная, что сказать. – Как жизнь? Как там все наши?
- Скучают по тебе, - Гарри впервые за этот день почувствовал комок в горле. – Особенно Джордж, мы с трудом его вытащили.
- Да, я знаю, - Фред нахмурился. – Скажи ему, чтобы не раскисал, хорошо? Он наоборот должен делать вдвое больше пакостей теперь, когда остался один. Пусть живёт за двоих, так и передай ему.
- Я не хочу назад, - пролепетал Гарри, но его, кажется, никто не слушал.
- Гарри! Передай Джинни, что она ничего не должна мне! – просила Демельза, сияя радостной улыбкой. – Я ничуть не сержусь на неё, пусть даже не переживает. И поздравляю тебя с победой в первом матче сезона! Команда просто блеск!
- Нам всем очень тебя не хватает, - Гарри протянул руку и погладил Демельзу по плечу. – Правда, и дня не проходит, чтобы мы не вспомнили тебя.
- Я знаю, - Демельза растроганно улыбнулась. – Я могу это чувствовать.
- Спасибо, что взял Денниса в команду, Гарри, - Колин оказался рядом так неожиданно, что Гарри вздрогнул. – Ему стало гораздо лучше, чем было летом.
- Колин… - Гарри не знал, что сказать сокурснику. – Слушай, мне так жаль… Ты не должен был оставаться в замке.
- Перестань, - Колин отмахнулся. – Мне приятно думать, что, возможно, я чем-то помог вам победить. Вдруг я остановил как раз того Пожирателя, который убил бы тебя или Рона, или Гермиону. Или Джинни.
Гарри почувствовал, как сжалось горло.
- Но ты не должен был жертвовать своей жизнью ради кого-то.
- Зачем же тогда нужны друзья? – Колин светло улыбнулся ему, и у Гарри ёкнуло сердце.
- Мистер Поттер? – вперёд выступил высокий чернокожий мужчина с умными, глубоко посаженными глазами. – Мы с вами не знакомы, извините. Моё имя Арчибальд Томас. Я бы хотел попросить вас передать моему сыну, Дину, чтобы он не мучил себя понапрасну. Я нисколько на него не в обиде за все те слова, которые он говорил. Он не мог иначе, он же не знал.
- Хорошо, я передам, обязательно передам, - слова вырвались у него прежде, чем он успел подумать. – То есть, извините, но…
Но его со всех сторон окружили люди, что-то говорившие ему, хлопавшие его по плечу.
- Тебе пора идти, сынок, - Лили приблизилась совсем не слышно, и Гарри чуть вздрогнул, когда она легко провела рукой по его щеке. – Не стоит испытывать судьбу.
- Мама, пожалуйста, не прогоняй меня, - Гарри старался говорить так тихо, чтобы слышала только она. – Я хочу остаться с вами.
- Нет, мой мальчик, это невозможно, мы не можем допустить этого, - грустно ответила Лили. – Я никогда не смогла бы чувствовать себя и вполовину такой спокойной, как сейчас, если бы позволила тебе совершить такую ошибку.
Гарри оглянулся на отца и Сириуса, но они стояли, загородив спинами дверь и посылая ему печальные, но в то же время решительные взгляды.
- Если я захочу пройти, вы не сможете удержать меня, - упрямо проговорил Гарри, поочерёдно оглядывая знакомые лица. – Ты сама сказала, мама.
- Да, - кивнула Лили, - у нас нет такой власти. Мы не можем помешать кому-то войти к нам, это правда. Но мы можем говорить, можем убеждать. И я не знаю, что ещё я могу сказать, чтобы ты, наконец, пришёл в себя.
- Я осознаю всё, что делаю, - горячо возразил Гарри. – И я действительно хочу остаться.
- Ты ничего не осознаёшь! – резко возразил Сириус. – Ты хочешь сказать, что понимаешь, каково сейчас Рону или Гермионе? Ты знаешь, что чувствует сейчас Джинни? – И когда Гарри покачал головой, он продолжал со всё возрастающим пылом: - А я знаю. Потому что я могу видеть их. Я могу слышать их голоса, а ты не можешь.
Все согласно закивали головами, глядя куда-то поверх головы Гарри. Он оглянулся, но ничего не увидел.
- Мерлин, бедняжка Джинни, - прошептал Фред, бросая на Гарри почти осуждающий взгляд. – Ты не можешь так поступить с ней!
- Да и Рону с Гермионой не лучше, - подлил масла в огонь Сириус. – Скажи-ка, ты часто видел Рона плачущим?
Он спросил это тихо, Гарри был уверен, что никто не слышал голоса крёстного, кроме него самого. Часто ли он видел, как Рон плакал? Нет, совсем не часто. Можно сказать, всего пару раз: когда Гермиону пытали, когда умер Фред…
- Невилл и Полумна тоже там, - добавил Джеймс, не уточняя, что он имеет в виду, говоря «там». – Не удивляйся, мы знаем всех твоих друзей.
- Не поступай так с теми, кто тебя любит, сынок, - Лили положила руку ему на плечо. – Ты будешь жалеть об этом, я знаю.
Гарри практически сдался, но природное упрямство даже сейчас не позволяло ему уступить сразу.
- Я уверен, что они поняли бы меня, - голос звучал не слишком уверенно, но Гарри ничего не мог поделать.
- Конечно, они поймут, - подтвердил Люпин. – Только облегчит ли это их боль?
- Вы всегда были эгоистом, Поттер, - раздался новый голос, и из-за спин стоявших полукругом людей вышел Северус Снейп. Гарри не узнал бы его, если бы столкнулся с ним на улице, так изменилось лицо Снейпа. – Никогда не думали ни о ком, кроме себя.
Гарри был уверен, что Сириус не удержится от едкого замечания, но крёстный молчал, уставившись себе под ноги. Джеймс обнял Лили за плечи, но тоже не произнёс ни слова.
- Вы говорите, что вам жаль всех людей, которые погибли из-за вас, - продолжал Снейп, сверля его тяжёлым взглядом. – И что вы делаете? Малодушно обесцениваете их жертву. Всё правильно, это вполне в вашем характере.
- Я возвращаюсь, - мрачно сказал Гарри, поворачиваясь к родителям, и те ответили ему довольными улыбками. Он понизил голос и спросил, обращаясь преимущественно к маме: - А вы общаетесь с ним здесь?
- Нет, - Лили с трудом улыбнулась. – Слишком много произошло по его вине. Но и слишком многое произошло благодаря ему.
Джеймс кивнул, сосредоточенно разглядывая ногти на своей правой руке.
- Как бы прискорбно это ни было, даже я не могу не признать, что мы многим обязаны Нюнчику, - добавил Сириус, не заботясь о том, что Снейп мог его слышать.
- Сириус, прошу тебя, - Лили снова повернулась к Гарри. – У нас впереди много времени, Гарри, всё может измениться. Главное, что мы с папой простили Северуса.
- Ну, не все тут такие добренькие, - не сдержался Сириус, и Гарри, не удержавшись, хмыкнул.
- Иди, Гарри, тебе нужно идти, - торопил его Джеймс, подталкивая прочь от двери.
Гарри последний раз оглянулся на толпу дорогих людей, махавших ему на прощание, и пошёл в ту сторону, где осталась памятная скамейка.
- Поторопись, дорогой, - Лили тревожно оглядывалась по сторонам. – И не мучай себя понапрасну всякими ненужными мыслями. Не вини себя ни в чём.
Гарри кивал, стараясь наглядеться на них.
- Поцелуй Тедди от нас, когда увидишь его в следующий раз, - торопливо попросила Тонкс, с тоской глядя на него. – Расскажи ему, как мы с Римусом любим его.
- Скажи, что мы никогда не оставили бы его, если бы это зависело от нас, - добавил Люпин, и Гарри кивнул им в ответ.
- Не вздумай упустить Кубок школы, - шёпотом вставил Джеймс, подталкивая Гарри локтем в бок. – Это твой последний шанс, потом школы не будет и…
- Джеймс! – строго сказала Лили, и Гарри с улыбкой увидел, как моментально замолчал отец. Чем-то в этот момент родители напомнили ему Рона с Гермионой.
- Хорошо сдай экзамены, - вмешался Сириус, хлопнув Гарри по спине. – А что? Я же хочу, чтобы он стал аврором, а туда берут только лучших.
- До свиданья, Гарри, - Лили торопливо обняла его, поцеловав раз двадцать. – Береги себя, пожалуйста, я очень тебя прошу.
- Постарайся сделать так, чтобы мы ещё долго тебя здесь не увидели, - Джеймс обнял его одной рукой за плечи. – Мы подождём, мы терпеливые.
- Не скучай, Гарри, - Сириус снова хлопнул его по спине, стараясь за весёлой улыбкой скрыть грусть расставания.
- Удачи тебе, и ещё раз спасибо, - Люпин пожал ему руку и быстро отступил назад.
Внезапно откуда-то подул сильный ветер, и у Гарри зарябило в глазах. Он уже почти ничего не видел, когда вдруг почувствовал мамины тёплые руки, обвившиеся вокруг его шеи, и услышал её голос, шепнувший ему в самое ухо:
- И скажи Петунье, что я прощаю её.
В следующий момент Гарри оторвало от земли, и он перестал осознавать, где находится. Потом он вдруг понял, что лежит, и у него жутко чешется правая пятка. Гарри хотел поднять руку, но не смог, совершенно не понятно, почему. С одной стороны, ему было лень открывать глаза, с другой – пятка чесалась нестерпимо. Гарри попытался осторожно открыть один глаз, но ничего не произошло. Стараясь не паниковать, он сосредоточился на любом доступном ему движении. Но такого движения не нашлось. Гарри не мог позвать на помощь, не знал, где находится, не мог даже открыть глаза. И ради этого он вернулся? Гарри показалось, что окружавшая его со всех сторон темнота насмехается над ним. Его бы затрясло, если бы он мог двигаться, но и в этом ему было отказано, и всё, что он мог чувствовать, это холодное, всепоглощающее отчаяние.






Глава 39

Гарри бы непременно сошёл с ума от невозможности сделать хоть что-то, если бы, прислушавшись, не различил слабое, но всё же довольно отчётливое тиканье. Если есть часы, то где-то рядом должны быть и люди. Рано или поздно он услышит ещё что-нибудь, что поможет ему хотя бы примерно определить своё местоположение.
Гарри и сам не замечал, как проваливался в глубокий сон, больше похожий на беспамятство. Просыпаясь, он каждый раз с безумной надеждой пытался открыть глаза, но его по-прежнему окружала темнота. В какой-то момент он всерьёз испугался, что ослеп. Потом пришёл к верному в общем-то выводу, что его парализовало. Может быть, мадам Помфри не заметила трещину в его позвоночнике, а позвоночник не выдержал нагрузки и всё-таки сломался? Другого объяснения Гарри не находил, как ни старался. С другой стороны, это по-прежнему не объясняло, где он находился и почему вокруг царила такая мёртвая тишина, нарушаемая только тиканьем часов.
Гарри прислушивался к себе, но не мог понять, как именно он себя чувствует. Он себя вообще не чувствовал, не знал, где ноги, где руки, а где голова. Совершенно никаких ощущений. Похоже, не осталось ничего, кроме слуха. Стараясь отогнать накатывавшее отчаяние, Гарри думал о Джинни, вспоминал пролетевшие как один день два счастливых месяца, когда она была рядом.
Внезапно, вдалеке послышался какой-то шум, и Гарри с жадностью прислушался. Шаги, это определённо были шаги. Кто-то приближался к нему. Возможно, сейчас что-то прояснится.
Чуть скрипнула открывшаяся дверь, и Гарри услышал негромкий голос:
- Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.
Так, кажется, кто-то двигает кресло. Ну да, вот кто-то сел. Тяжёлый вздох.
- Я вас оставлю, - в голосе прозвучало что-то похожее на сострадание. – Если состояние мистера Поттера изменится, непременно позовите кого-нибудь из целителей, вы помните?
Целители? Кажется, кое-что прояснилось. По всей видимости, он в Мунго. Уже что-то.
Дверь с грохотом захлопнулась, и снова повисла гнетущая тишина. Но нет, сейчас что-то изменилось. Гарри остро чувствовал чьё-то присутствие.
- Здравствуй, Гарри, - голос прозвучал почти у самого его уха, и Гарри вздохнул бы с огромным облегчением, если бы только мог. Потому что этот добрый, мягкий голос принадлежал миссис Уизли. А если она рядом, значит, с ним не может случиться ничего плохого.
- Извини, что меня не было целых четыре дня, я что-то разболелась, - продолжила Молли. – Но Артур и Перси ведь заходили к тебе? Заходили, они каждый день заходят. И Джордж забегал.
Гарри опешил. Значит, он здесь не первый день? Сколько же времени прошло, пока он разговаривал с родителями?
- Гарри, ну почему ты не приходишь в себя? – кажется, миссис Уизли плакала. – Уже столько времени прошло.
Сколько? Сколько времени прошло?
- Целители говорят, что совершенно не представляют, чем можно тебе помочь, что теперь всё зависит от тебя, от твоей воли к жизни. Но ты поправишься, я знаю, ты такой сильный.
Гарри растерялся. Вообще-то он ожидал, что ему помогут.
- Ох, что это я опять? – миссис Уизли громко высморкалась. – Мне ведь сказали говорить о чём-то радостном, а я тут распустилась, как курица.
Гарри она совсем не казалась курицей.
- Вчера забегал Билл, - неестественно радостным голосом начала миссис Уизли. – Говорит, они с Флер никак не могут договориться, где провести Рождество. Флер хочет поехать во Францию, навестить родителей, а Билл её отговаривает. Он этого, конечно, не сказал, но я так думаю, он не хочет оставлять нас в это Рождество. Оно будет первое без… Опять я не то говорю! Насчёт Франции: а я считаю, это хорошая идея. Билл, конечно, держится лучше нас всех, всё-таки он старший, должен поддерживать всех остальных. Но Флер мне говорила по секрету, что Биллу гораздо тяжелее, чем он пытается показать. Пусть уж лучше поедут, сменят обстановку. Да и нехорошо это: все праздники с нами отмечают, а мистер и миссис Делакур как будто и не родственники вовсе.
Гарри внимательно вслушивался в её болтовню. Ему и правда было интересно, потому что проблемы семьи Уизли давно уже стали его проблемами. К тому же, миссис Уизли не помешает такая терапия. Если она думает, что он вряд ли её слышит, то не будет смущаться, а ей полезно было выговориться.
- Кстати, - миссис Уизли улыбнулась, и Гарри, хотя и не мог её видеть, понял это, - Артур выяснил, наконец, что происходит с Перси. Оказывается, ничего особо секретного-то и не было. Достаточно было просто спросить самого Перси напрямую. Он себе девушку нашёл. Они на работе познакомились. Её зовут Одри, и Перси, кажется, здорово в неё влюблён. Он теперь по утрам куда дольше собирается, даже очки сменил, говорит, что те были слишком старомодными.
Миссис Уизли тихонько хихикнула. Гарри бы рассмеялся в полный голос, если бы мог.
- Переживает, бедный. Говорит, она такая яркая, такая красивая. Не может понять, как она могла из всех парней выбрать его. А чем, спрашивается, он хуже других? Красивый, умный мальчик. Далеко пойдёт, все это говорят. Почему бы ей и не влюбиться? Я её ещё правда не видела, но Артур говорит, что девушка очень миленькая.
Уж не та ли это Одри? Гарри не мог вспомнить её фамилию, но хорошо представлял себе её лицо и кудряшки. Действительно, очень странно, если она вдруг обратила внимание на Перси. Хотя, она ведь уже давно крутилась где-то рядом. Гарри вспомнил, как видел её в больнице после их вылазки, в результате которой Рон обзавёлся этим проклятым кристалликом. Тогда его, правда, мало удивило её присутствие. Не до того было.
- Я предложила Перси пригласить её к нам на ужин, но он жутко засмущался. Говорит, ещё не готов знакомить её с родителями. Смешно, право слово. Как будто его кто-то заставит жениться на ней, если он пригласит её в гости, а мне ведь интересно, я же мать. Я сразу могу понять, подходит моему сыну девушка или нет.
Гарри припомнил реакцию миссис Уизли на Флер и усмехнулся про себя.
- Иногда ведь всё бывает так очевидно. Например, Рон с Гермионой. Главное, Рон искренне считал, что никто не замечает его влюблённости, наивный. Не знаю, как все остальные, а я давным-давно поняла, откуда ветер дует. И, честно говоря, лучшего и желать нечего. Гермиона – чудесная девочка, такая добрая, умная, славная. Я её уже давно считаю второй дочерью. Джинни вот с тобой тоже повезло. Только настрадается она, конечно, никуда от этого не денешься.
Гарри насторожился. Почему это сразу настрадается?
- Такой уж ты человек, Гарри, - в голосе миссис Уизли не было упрёка, и Гарри немного расслабился. – Обязательно куда-нибудь влипнешь. И ведь сам не хочешь, но всё равно, как что происходит, ты всегда оказываешься рядом. Вот, лежишь теперь тут… Джинни, бедняжка, все глаза выплакала. Я её как увидела в воскресенье, сама едва слёзы удержала. Может быть, и правда нужно было забрать её из школы, пусть бы лучше тут сидела, со мной. Ей как-то спокойнее, когда она рядом с тобой. Гермиона говорит, всё равно толку от учёбы сейчас мало. Джинни только с ума сходит, всё письма мне строчит. А что я ей напишу? Стараюсь сделать вид, что тебе стало лучше, но она наверняка понимает, что к чему. Не приведи Мерлин узнает, что целители больше ничего сделать не могут, не знаю, что с ней будет. Уж ты-то Джинни знаешь, она тут всё разнесёт.
Гарри мысленно с ней согласился. Значит, Джинни здесь бывает. По выходным, когда можно отлучиться из школы. Это замечательно. Осталось только узнать, какой сегодня день недели и сколько осталось ждать.
- Заболталась я совсем, - миссис Уизли, наверное, поднялась, потому что Гарри услышал, как она отодвинула кресло. – Нужно ужин готовить. Скоро уже Артур придёт. Не скучай, милый, до завтра.
Гарри снова остался один. Итак, что удалось узнать? Он в Мунго, целители не знают, что делать, улучшений нет. Но они же не знают, что он может слышать. Раньше не мог, видимо. Он бы запомнил, если бы слышал Джинни. В общем и целом, он не знал ничего. Что случилось? Малфой виноват в том, что он здесь, или нет? Сколько времени прошло? Что с ним вообще такое?
Гарри проваливался в забытье и снова выныривал на поверхность, возвращаясь всё к тем же мыслям. Уже ушёл мистер Уизли, потом - забежавший на несколько минут Перси, а Гарри всё лежал и думал. Он не узнал от них ничего нового, совершенно ничего. Мистер Уизли рассказывал о работе, перечислял самые забавные и интересные, на его взгляд, случаи, хвалил Кингсли. Перси о работе говорил мало. Он, не называя имени, рассказывал о своей девушке. Советовался сам с собой, просто рассуждал вслух. Гарри постарался запомнить как можно больше, чтобы потом, в будущем, никогда не говорить ничего подобного Джинни. Все фразы, которые репетировал Перси, были просто ужасны!
Гарри не мог уследить за сменой дней: он не знал, как долго он спал, не представлял, день сейчас или ночь. Поэтому в следующий раз, будь то через один день или через пять, он пришёл в себя и сразу уловил чей-то тихий голос, доносившийся словно бы издалека.
- … так и сказала. Вернон не может понять меня. Но я совершенно не обязана перед ним отчитываться. Ты мой племянник, я и так слишком долго пренебрегала твои воспитанием, и за это не могу себя простить. Это я ему тоже сказала. Хорошо, что Дадли полностью меня поддерживает. Он хотел пойти сегодня со мной, но я его не взяла. Молли говорит, что … Как вы это называете, трансгрессировать? Так вот, втроём это делать куда опаснее, тем более, что мы - магглы. Я решила не рисковать. Всё-таки Дадли, он… эээ… чуть крупнее, чем полагалось бы. Но он и сам очень озабочен своим весом, постоянно ходит в тренажёрный зал, занимается. Я в воскресенье была в церкви, давно туда не заглядывала… Помолилась за тебя, за твоё выздоровление… Я так испугалась, когда мне сообщили, что ты чуть не умер. Но я всё-таки плохая женщина, потому что в первую очередь я подумала, что ещё не успела загладить вину перед тобой. Это так дурно с моей стороны, я знаю.
Гарри так не считал. По его мнению, желание загладить свою вину перед ним как раз и доказывало, что тёте Петунье небезразлично, что с ним будет. А ещё ей небезразлично было, что будет с ней, когда она встретится с сестрой, это тоже радовало. Гарри подумал, что всё-таки тётя Петунья раскаялась по-настоящему, иначе мама бы не простила её.
- Привет, Гарри, - Гарри совершенно не заметил, когда голос тёти Петуньи сменился на голос Рона. Вряд ли они пришли вместе. Наверное, он снова долго спал. – Знаешь, мне кажется, ты лучше выглядишь, честно. Не такой бледный что ли. Как-то непривычно видеть тебя без очков. Ты не против, если я их на тебя надену?
Гарри вдруг резко почувствовал прикосновение холодного металла к своей переносице. Он почувствовал! Он чувствовал, чувствовал, чувствовал! Какое непередаваемое ощущение! А он уже и забыл, как это здорово, осознавать, где у тебя переносица.
- Вот, так как-то привычнее, - голос Рона зазвучал чуть пободрее. – Надеюсь, ты скоро придёшь в себя. Я больше не могу уже, я каждую секунду боюсь, что нам сообщат что-то плохое… У меня каждый раз сердце замирает, когда в Большой зал за завтраком влетают совы. А мне паниковать нельзя. Не знаю, что будет, если ещё и я перестану держаться… У нас же всегда Гермиона была самой спокойной, это она всегда твердила, что всё будет хорошо, а теперь вот всё, кончилась её выдержка. Но кто-то же должен это твердить, правильно? Вот и приходится мне, больше-то некому. Джинни вообще почти не разговаривает, всё только ждёт. Мне иногда страшно за неё становится… И за Гермиону…
Гарри затаил дыхание. Ну давай, расскажи поподробнее, расскажи, как они там!
- Ты представляешь, Гермиона уже два раза получала за домашнюю работу «Слабо» и, по-моему, совсем не расстроилась, - Гарри представил, как Рон покачал головой. – Совершенно об учёбе не думает, не может сосредоточиться. А кто может, спрашивается? МакГонагалл нас даже не ругает, никто не ругает. Смысла-то всё равно нет никакого, пока ты не очнёшься…
Послышался скрип кресла, и голос Рона стал звучать гораздо ближе.
- Слушай, ты должен меня слышать! Целители говорят, что тебе лучше рассказывать о чём-то хорошем, но я не согласен. Они же не знают тебя так, как я. Тебе лучше давить на совесть. Если ты узнаешь, как нам всем плохо, то наверняка заставишь себя подняться. Так вот, слушай, пока никто не зашёл: всё очень и очень плохо.
Только бы никто не зашёл, только бы никто не зашёл! Гарри до ужаса хотел знать правду, он должен был её знать.
- Ещё чуть-чуть и что-нибудь случится, я это чувствую. Кто-нибудь сорвётся, слышишь? Это слишком уже, чересчур. Мы только-только начали отходить, а тут на тебе! Сначала все, конечно, за тебя испугались, особенно страшной была та ночь, когда ты чуть не умер. Но потом-то все были уверены, что теперь ты придёшь в себя. А тут эта кома.
Ну наконец-то! Кома.
- Все ждут, но сил уже нет. У меня у самого уже пару раз возникали совершенно безумные желания… Я боюсь за Джинни. Она хотела, чтобы мама забрала её из школы, хотела всё время сидеть тут, с тобой. Я так думаю, мама её потому и не взяла: в школе для неё куда безопаснее. Всё-таки рядом постоянно кто-то есть.
Гарри почувствовал, как в страхе забилось сердце. Да нет, Джинни не способна совершить никакую непростительную глупость. С ней всё будет хорошо, Рон просто специально пугает его.
- Ты просто себе не представляешь, что тут у нас происходит, - Рон как будто услышал его мысли. – Такого отчаяния я что-то не припомню. То есть, когда была война, там всё было ясно, жив человек или нет. А с тобой всё по-другому: по идее, ты можешь умереть в любой момент. Но, опять же, очнуться ты тоже можешь в любой момент. И эта неизвестность, она убивает.
Рон помолчал немного.
- Нет, слушай, Гарри, ты должен прийти в себя. Я не знаю, что с нами будет, если… Ты извини, что я такой эгоист, мне как-то неловко даже, как будто я хочу, чтобы ты выздоровел, только ради себя. Нет, не думай так! Но такие мысли возникают время от времени… Лежишь себе, не можешь уснуть, а мысли так и лезут. И ладно бы хорошие, так нет же! Гермиона теперь спит только со снотворным, говорит, боится сама себя. Джинни вообще не спит, кажется… Так вот, это я к чему… Я что-то не уверен, что мы справились бы, если бы вдруг ты… Нет, не буду говорить!
Гарри не помнил, чтобы раньше когда-нибудь голос Рона так дрожал от сдерживаемых эмоций.
- Давай, приходи в себя, слышишь? Мне уже идти надо, там Гермиона ждёт. И Джинни. Давай, Гарри, хватит валяться.
Рон тихонько ткнул его в плечо, и Гарри с трепетом прислушался к своим ощущениям. Мерлин, какое же это счастье – чувствовать!
- Гарри… - это Гермиона, её голос. – Конечно же, Рон специально это сказал, ты выглядишь так же, как и раньше. Я знала, но всё-таки понадеялась.
Гарри почувствовал, как она коснулась губами его щеки.
- Как же больно видеть тебя здесь, ты бы знал. Я стараюсь не думать об этом, но всё-таки разве это справедливо? Ты не должен был оказаться здесь. Ты этого ничем не заслужил. Знаешь, я начинаю думать, что Рон прав: если тебе всё ещё не помогли наши весёлые рассказы, которые отнимали у нас все силы, то, возможно, пришла пора для шоковой терапии. Это, безусловно, очень опасно, но я не вижу другого выхода. Это ещё и довольно разумно, не находишь? Рон прав: целители не знают тебя так, как знаем мы. Они не догадываются, что самым действенным было бы надавить на тебя именно со стороны твоей совести, сыграть на твоём чувстве вины. Если тебе станет нас жаль, если ты узнаешь, как мы мучаемся, если ты напугаешься за нас, возможно, ты будешь активнее бороться, как ты думаешь?
Гарри не знал, правы они или нет, но ведь ему действительно становилось лучше прямо на глазах.
- Нам запретили рассказывать тебе это, но мне всё равно. Они не знают, чем тебе помочь, пусть хотя бы не мешают. – Гермиона явно на что-то решилась. – Когда ты упал, все подумали, что Малфой что-то тебе сделал. Рон даже успел ударить его, но Малфой, по-моему, даже не заметил. Я сразу поняла по его потрясённому виду, что он ни при чём, но была слишком напугана, чтобы остановить Рона. Профессор Сайпрес сразу бросился к тебе, послал за мадам Помфри. Он пытался сам что-то сделать, произносил какие-то заклинания, я о таких даже не слышала, а мадам Помфри потом сказала, что, возможно, именно благодаря этим заклинаниям тебя удалось вытащить.
- Я очень боялась, что Джинни узнает всё от кого-нибудь другого, - чуть помолчав, продолжила Гермиона. – Мы с Роном пытались её перехватить, но не успели. Мы встретили её в коридоре, ведущем в Больничное крыло. Она была такой спокойной, я страшно испугалась. Рон сначала, кажется, подумал, что с ней всё хорошо, но ты же его знаешь, он плохо разбирается в таких вещах. В общем, это было неестественное спокойствие. Тебя почти сразу забрали в Мунго, мадам Помфри сказала, что случай слишком серьёзный. МакГонагалл нас сразу с тобой отпустила, даже не подумала возражать. Она и сама хотела с нами поехать, но мадам Помфри ей категорически запретила, сказала, что ей, в её возрасте, это совершенно ни к чему.
Гермиона перевела дух.
- А потом было самое страшное. Вышел целитель и сказал, что ты умираешь. Я плохо помню, что происходило дальше. Кажется, я кричала на него, даже пыталась ударить, не помню. Я почему-то решила в тот момент, что это он, целитель, виноват, что он не захотел помочь тебе, не захотел что-то сделать. Я стала соображать, когда услышала, как кричит Джинни, я должна была собраться ради неё. Она просила, чтобы её пустили к тебе, кричала, что ты почувствуешь, что она рядом. Но её не пускали. Целитель сказал, что ей не нужно этого видеть. Я потом только вспомнила, что это он старался успокоить Джинни, когда умерла Демельза, он, наверное, запомнил её. К тому времени там уже были все Уизли, мы все пытались уговорить целителя пустить к тебе Джинни. Я почему-то понимала, что это необходимо. В первую очередь для самой Джинни. Но нет, её не пускали. Она выбила дверь, Гарри. Ногой. Представляешь? Не открыла, нет, именно выбила. Дверь слетела с петель. И потом уже никто не пытался выгнать Джинни из палаты.
Стало больно, где-то в груди заболело. Опять он стал причиной страданий Джинни. Он так этого не хочет, но раз за разом причиняет ей боль.
- Мы остались за дверью. Когда Джинни уже была там, с тобой, я не могла больше держать себя в руках. У меня была самая настоящая истерика, впервые в жизни. Никогда раньше мне не было так страшно, и я совершенно ничем не могла тебе помочь, это просто убивало. Но знаешь, когда мне стало ещё хуже? – Голос Гермионы задрожал. – Целитель вышел снова, и я по его лицу сразу догадалась, что он сейчас скажет. Он сказал нам, что у тебя остановилось сердце, что они ничего не смогли сделать. Я вообще ничего не почувствовала. Не поняла. Не смогла поверить. Даже когда уже поняли все вокруг, я не могла поверить, что тебя больше нет. Это было слишком ужасно. А потом… - Гарри знал, что она вытирает слёзы, - потом Рон вдруг пошёл куда-то. Я побежала за ним. Я ничего не понимала, я была как во сне. Он не слышал меня, хотя, мне кажется, я кричала так громко, что стены дрожали. Он дошёл до первого поворота, свернул в какой-то коридор и вдруг сполз по стене, - Гермиона всхлипнула и надолго, как показалось Гарри, замолчала, пытаясь подавить рыдания. – Он так плакал, Гарри… Совершенно безутешно. Ему было так больно. И в тот момент, только в тот момент я всё поняла. Я должна была помочь ему справиться, пережить этот момент, но у меня не хватило сил. Мы просто рыдали там, обнявшись, пока кто-то не закричал, что ты жив. Рон поднял голову, и, я никогда не смогу забыть этого, в его глазах очень медленно появилась, даже не радость, благодарность.
Гермиона снова тихонько всхлипнула.
- А Джинни… Она всё это время была рядом с тобой, держала тебя за руку, звала… Даже когда ей сказали, что твоё сердце не бьётся, когда целители уже перестали пытаться реанимировать тебя, она не проронила ни слезинки, только звала тебя. Один из целителей потом тихонько сказал нам, они между собой решили, что это Джинни вытянула тебя назад. А вот потом, когда ты задышал, с ней случилась истерика. Её пришлось тоже в больнице оставить. Хотя, мы все там остались, по-моему, две или три ночи там ночевали, пока не убедились, что твоё состояние стабильно.
Гарри было холодно. И холод шёл как будто изнутри. Он начал медленно осознавать, как сильно он виноват перед ними. Его сердце остановилось в тот момент, когда он заявил маме, что намерен остаться с ними. А Джинни в это время просила его не уходить, звала его, переживая самый настоящий кошмар. Гарри хотелось стукнуть себя по голове чем-нибудь тяжёлым. Он всё лето терзался угрызениями совести за то, что после шестого курса оставил Джинни, хотя понимал, что в целом поступил правильно. Но он оставил её не тогда, а в тот момент, когда решил, что она переживёт его смерть, когда решил последовать своим эгоистическим желаниям. Как он сможет загладить такую вину? Сколько месяцев, лет, десятилетий понадобится ему теперь?
- Гарри, если ты меня слышишь, - Гермиона коснулась пальцами его щеки, - пожалуйста, пожалуйста, не сдавайся, борись, хорошо? Подумай о нас, подумай, что будет с нами.
И Гарри думал. Но если бы он ещё знал, что нужно делать! Он готов был терпеть любую боль, готов был сделать всё, что угодно, лишь бы просто открыть глаза и сказать, что с ним всё в порядке.
- Гарри, это я.
Джинни… Вина перед ней была почти осязаема. Странно, что она не замечает, как он внутренне корчится от стыда за самого себя. Хотя, да, как он мог забыть, он же не может двигаться.
- Я не знаю, что делать, - Джинни взяла его за руку. – Я не могу больше ждать. Я схожу с ума.
Какой у неё странный голос. Она говорит как-то механически. Гарри постарался научиться чувствовать свои веки. Ведь, вот, он понимает, что Джинни держит его левую ладонь, даже понимает, что она легко поглаживает её. Почему бы не попытаться ощутить свои глаза? Вдруг получится их открыть?
- А если ты никогда не очнёшься? – голос Джинни то отдалялся, то приближался, как будто она раскачивалась в кресле. – Я не волнуюсь за себя, нет. Мы все как-нибудь переживём. Не знаю, как, но жил ведь профессор Снейп, когда твоей мамы не стало. Но как же ты? Ты ведь и не жил ещё.
Она говорила точно так же, как мама. И папа. И Сириус говорил что-то подобное.
- Ты заслужил долгую, счастливую жизнь, а что получил взамен? Ты спас столько жизней, а теперь никто не может спасти твою? Это ужасно несправедливо. Я постоянно думаю об этом. Может быть, я слишком много думаю о себе и слишком мало о тебе? Нет, Гарри, слушай, ты только очнись, а там мне уже всё равно. Ну, хочешь, я отпущу тебя? Можешь снова встречаться с Чжоу, с кем хочешь. Правда, я буду счастлива, лишь бы ты был жив. Вот слушай, если ты очнёшься и если это будет необходимо, я клянусь, я сразу уйду, исчезну, ты меня никогда больше не увидишь. Если для того, чтобы ты жил, нужно сделать всего лишь такую малость, то я готова. Я сделаю всё, что угодно. Я не просто так это говорю, я сделаю.
И Гарри знал, что это правда. Джинни говорила вполне искренне, но ничто из услышанного им за всё то время, прошедшее с того момента, как он очнулся, не пугало его так сильно, как её слова. Джинни говорила как помешанная, говорила лихорадочно. Слова наскакивали одно на другое, сталкивались, она говорила нечётко, проглатывала окончания. И что это за разговоры такие, куда это она исчезнет? Какая Чжоу?
Гарри бросил бесплодные попытки как-нибудь повлиять на свои глаза и переключил всё внимание на руку, которую сжимала в свои ладонях Джинни. Если он сможет шевельнуть пальцами, она поймёт, что он всё слышит.
- Я не должна говорить с тобой о плохом, - голос Джинни вдруг зазвучал нормально, как обычно, но Гарри понимал, какого усилия воли ей стоил этот тон. – Хочешь, лучше вспомним, как мы с тобой гуляли у озера? Первый раз после того, как ты посмотрел мои воспоминания, помнишь? Ты сказал, что ни к кому раньше не чувствовал того, что чувствуешь ко мне. Ты снова сказал, что любишь меня. Я теперь всегда вспоминаю этот вечер, когда вызываю патронуса.
Гарри хотел бы застонать от бессилия. Он должен шевельнуть рукой! Пальцами! Хотя бы одним пальцем!
- И, знаешь, ты видел так мало в Омуте памяти, я просто не смогла бы показать тебе всё. Тот матч, после которого ты меня поцеловал, он стал самым сложным для меня. Я знала, как сильно ты хочешь, чтобы твоя команда победила. Я знала, что победа зависит от меня. И я должна была победить. Почему-то мне казалось, что если я сумею поймать снитч, ты это оценишь, ты поймёшь, как много ты для меня значишь. Но я старалась не ради твоей благодарности, я знала, что могу доставить тебе радость. Мне было достаточно и этого. Или как я могла показать тебе все те страшные месяцы, когда вы с Роном и Гермионой бродили неизвестно где? Это невозможно.
- Джинни, милая, тебе пора, - раздался издалека тихий голос миссис Уизли, и Джинни дёрнулась, выронив руку Гарри.
- Я останусь здесь, - твёрдо сказала она. – Я вернусь в школу завтра.
- Но, дорогая, ты уверена, что профессор МакГонагалл позволила тебе отлучиться на два дня?
- Мне всё равно, - Гарри почувствовал лёгкое прикосновение её губ к своим. – Доброй ночи, Гарри.
Но Гарри не собирался спать этой ночью. Он больше не позволит своему сознанию отключиться, пока он сам этого не захочет. В конце концов, он просто обязан сделать что-то, иначе, Рон прав, случится что-то страшное. Такие нервные потрясения даром не проходят.
Гарри не знал, сколько часов прошло в постоянном напряжении воли, когда дверь снова открылась, и комнату снова наполнил голос Джинни.
- Я всю ночь не могла заснуть, Гарри, - она снова взяла его руку, и Гарри почувствовал прилив сил. – Знаешь, что мучает меня больше всего? Тогда, на озере, ты сказал, что любишь меня, а я промолчала. Я знаю, что ты ждал ответа, но я испугалась. Это очень важные слова для меня, я в жизни не говорила их ни одному парню. Потому что я никогда никого не любила, кроме тебя. Всегда был только ты, всегда, Гарри.
Гарри почувствовал, как по руке, не укрытой одеялом, побежали мурашки. Может быть, Джинни заметит?
- Если бы ты умер той ночью, я бы никогда не простила себе своего нелепого страха. Правда, нашла чего бояться. Гораздо страшнее, если я так и не успею тебе этого сказать. Я люблю тебя, Гарри.
Никакого усилия воли не потребовалось. Ничего не потребовалось, кроме этих её слов. Гарри открыл глаза. Он совершенно не понял, как сделал это, но он видел. Без очков всё расплывалось, даже оцепеневшая в своём кресле Джинни, но не настолько, чтобы он не мог различить черты её лица.
- Гарри? – голос Джинни дрожал, она хватала ртом воздух. – Я сейчас…
Гарри не понял, почему она вдруг вскочила и бросилась к двери. Свет нестерпимо резал ему глаза, но он боялся закрыть их снова даже на секунду. Внезапно, прямо перед ним замаячило незнакомое лицо.
- Мистер Поттер, вы меня слышите? – настойчиво спросил громкий голос.
Гарри таращил на него глаза, но не был уверен, что готов разговаривать. Точнее, он боялся попробовать. Боялся разочароваться.
- Гарри, - Джинни стояла где-то левее, и Гарри слегка повернул голову в её сторону, только потом осознав, что шевелится. Но сейчас это уже не было так важно. Гораздо важнее, что Джинни ужасно похудела.
- Привет, - голос звучал еле слышно, но звучал, и всё остальное не имело значения.
Джинни зажала рот рукой.
- Мистер Поттер, пожалуйста, вам вредно напрягаться, - целитель, а это, по всей видимости, был он, попытался отвлечь внимание Гарри на себя. Ага, сейчас же, не будет он напрягаться! Да что они знают вообще?
- Джинни, я в порядке, - говорить было трудно, но возможно.
- Гарри, пожалуйста, не разговаривай пока, - Джинни вцепилась в его одеяло с такой силой, что побелели костяшки. – Подожди немного, поговорим потом.
- Почему? – Гарри поморщился от сильной боли в спине. А он её и не чувствовал раньше. – Я в порядке.
- Я сейчас дам ему снотворного, он слишком резко пришёл в себя, - пробормотал целитель, и Джинни кивнула.
- Что? Нет, - предполагалось, что это будет сказано громко и уверенно, а не хрипло и шёпотом. – Я не хочу спать.
- Гарри, я буду рядом, - Джинни поднесла к его губам маленькую колбочку, и Гарри послушно сделал несколько глотков.
- Я всегда буду рядом, - донеслось до него, но он уже проваливался в сон и ничего не успел ответить.


Глава 40


Гарри открыл глаза и обнаружил, что лежит, практически уткнувшись носом в белую стену. Он прислушался к своим ощущениям. Вроде ничего не болит, в голове значительно прояснилось, даже чувствуется некоторый прилив сил. Гарри с опаской пошевелил пальцами на правой ноге, потом осторожно вытащил руку из-под одеяла и несколько раз сжал и разжал пальцы. Кажется, всё вернулось на круги своя. Гарри облегченно вздохнул, осторожно, стараясь не совершать резких движений, перевернулся на другой бок и сразу же увидел Джинни.
Она спала в страшно неудобной позе, скрючившись в кресле и уронив голову на руку. Гарри тихонько выдохнул от изумления, глядя на неё. Нет, он конечно же ожидал, что она будет где-то поблизости, но вот её худоба вчера не так сильно бросилась ему в глаза, как должна была. От Джинни осталась где-то половина, если не меньше. Гарри со страхом заметил, как выпирают косточки на её хрупком запястье. Она что, месяц не ела? Но он же не мог пролежать тут целый месяц! С другой стороны, за неделю люди тоже так не меняются.
Гарри с тревогой вгляделся в лицо Джинни. Её кожа была настолько бледной, что казалась прозрачной, отчего веснушки становились только ярче. Под глазами залегли страшные круги размером с чайные блюдца, и Гарри вспомнил слова Рона о том, что Джинни совсем не спит. Её волосы свесились с лица так, что Гарри увидел, как на виске отчаянно бьётся голубая жилка. Джинни спала беспокойно. Свободной рукой она крепко вцепилась в подлокотник кресла, не ослабив хватку даже во сне, её губы периодически нервно подёргивались, и Гарри сильно подозревал, что ей снова снится что-то неприятное. Мерлин, только бы её снова не начали мучить кошмары!
У Гарри защемило сердце. Ему так хотелось защищать её, оберегать от забот, он так мечтал, чтобы она была счастлива… А что получилось вместо всего этого? Вот она спит в кресле в Больнице Святого Мунго возле кровати своего чуть не умершего в очередной раз парня. Гарри сокрушённо покачал головой. Ну почему всё всегда получается не так, как ему хотелось бы? Ему было по-настоящему больно видеть Джинни такой. Без разницы, как она выглядела, для Гарри всё равно никого красивее на свете не было, но такие изменения не происходят с человеком просто так. Это не может быть полезно. Гарри представил, как сильно нужно было переживать, чтобы так похудеть. Ему в голову закралась ужасно неприятная мысль, которую он всеми силами пытался отогнать, но она упорно возвращалась и билась у него в голове, привлекая к себе внимание. Не слишком ли эгоистично с его стороны поддаваться своей любви и встречаться с Джинни, если эта его любовь не приносит ей ничего, кроме страданий. Гарри потряс головой. Нет, абсурд. Она была счастлива с ним, он точно знал. Просто сейчас такой период, но ведь он же не виноват.
Джинни всхлипнула во сне, и Гарри уже потянулся к ней, но она вдруг широко раскрыла глаза, в которых застыл страх. Джинни резко выпрямилась в кресле, глядя на него с недоверием.
- Гарри? – её голос сорвался, и Джинни нервно прочистила горло. – Нужно позвать целителя. Как ты себя чувствуешь? Ещё надо сообщить маме, Рону и Гермионе. У тебя ничего не болит?
Джинни сорвалась с места и зачем-то подскочила к столику, на котором стояла ваза с огромным букетом полевых цветов.
- Я в порядке, - Гарри настороженно наблюдал, как она передвинула вазу на несколько дюймов левее, потом резким движением задёрнула занавески, отошла на несколько шагов, но всё-таки вернулась и раздёрнула их назад. – Что ты делаешь?
- Ничего, - Джинни быстро прошла к двери. – Я схожу за целителем.
- Погоди, - Гарри чуть приподнялся на локте, и Джинни тут же подскочила к нему, толкнув его обратно на подушку. – Они снова не дадут нам поговорить.
- Может быть, тебе и правда пока не стоит разговаривать, - буркнула Джинни, опускаясь в кресло, и Гарри с облегчением заметил, что она постепенно становится прежней. Видимо, бурная деятельность была призвана скрыть её волнение.
- Я сойду с ума, если не задам несколько вопросов! – воскликнул Гарри и тут же понизил голос, когда она нервно оглянулась на дверь.
- Ладно, - Джинни чуть улыбнулась немного дрожащими губами. – Задавай свои вопросы.
- Сколько я уже здесь? – Гарри впился в неё взглядом, поэтому от него не ускользнуло, как она чуть вздрогнула.
- Завтра будет ровно три недели, - голос Джинни звучал почти спокойно. Она успела взять себя в руки.
- Три… - Гарри замолчал, слишком потрясённый, чтобы что-то сказать. – Это что получается, сейчас уже конец ноября?
- Ну да, - кивнула Джинни. – Тебя привезли сюда тридцатого октября, а сегодня девятнадцатое ноября.
Гарри молчал. Три недели! Тогда понятно, как Джинни умудрилась так похудеть. Ещё неизвестно, как выглядит он сам.
- Хочешь знать что-то ещё? – Джинни снова направилась к двери, намереваясь позвать целителя.
- Что со мной было? – выпалил Гарри первое, что пришло в голову.
Джинни молчала.
- Они не знают, Гарри, не смогли понять, - она грустно покачала головой. – Ни что с тобой было, ни от чего это могло случиться.
- Но это не Малфой? – уточнил Гарри, чувствуя странное облегчение.
- Нет, - Джинни снова покачала головой. – Это что-то другое.
Она вышла в коридор, и Гарри постарался быстро привести мысли в порядок. Он успеет подумать обо всём потом, сейчас нужно сосредоточиться на тех вопросах, которые он должен задать целителю.
- Доброе утро, мистер Поттер! – целитель влетел в палату с каким-то приспособлением наготове, и Гарри внутренне поморщился. Сейчас начнётся! – Как вы себя чувствуете? Где болит?
- Здравствуйте, - Гарри решил вести себя предельно вежливо. – А где Джинни?
- Мисс Уизли пошла сообщить вашим друзьям, что вы наконец-то проснулись, - бодро проговорил целитель, тыча своим приборчиком Гарри в лицо.
- Они здесь? – удивление оказалось сильнее раздражения, и Гарри даже сдержался и не оттолкнул тихо жужжащую коробочку, маячившую перед его носом.
- Ещё бы, - целитель, наконец, догадался убрать её, но только для того, чтобы тут же приставить другое приспособление Гарри к груди. – Они ещё вчера вернулись, когда узнали, что вы пришли в себя, а потом остались ночевать здесь.
Гарри кивнул. Вполне похоже на его друзей. В душе медленно расцветало приятное, согревающее чувство.
- Так где болит, мистер Поттер? – снова спросил целитель, деловито записывая что-то в большой блокнот.
- Нигде, - Гарри внимательно прислушался к своим ощущениям. – Скажите, что это могло быть?
- Представления не имею, - жизнерадостно отозвался целитель. – Поэтому-то ваш случай так интересен.
Гарри незаметно для него закатил глаза.
- Хотя бы приблизительно? – с надеждой спросил он, уже особо ни на что не надеясь.
Целитель пожал плечами, продолжая что-то записывать.
- Я недавно упал с метлы, - рискнул рассказать Гарри, - повредил позвоночник, и примерно через несколько дней после этого появились первые симптомы.
- Какие именно симптомы? – целитель наконец-то проявил что-то вроде заинтересованности. – Ваши друзья, конечно, рассказали, но мне хотелось бы послушать вас.
- У меня стала кружиться голова, временами накатывала слабость, а потом стало ещё и тошнить, - честно перечислил Гарри.
- Мисс Уизли также упоминала, что один раз вы потеряли сознание, и у вас сильно болела голова, - целитель полистал свой блокнот и нашёл нужное место. – Это было как раз накануне того дня, когда вас привезли сюда, правильно?
- Да, но это было всего лишь один раз, - уточнил Гарри. – И сразу после того, как я пришёл в себя, мне стало лучше. Я отлично себя чувствовал.
- Так иногда бывает, - рассеянно кивнул целитель.
- Так что, это может быть из-за падения с метлы? – про себя Гарри молился, чтобы целитель дал положительный ответ.
- Нет, не думаю, - отозвался тот, не глядя на Гарри. – С вашим позвоночником всё в полном порядке, мы проверили это первым делом.
Гарри приуныл. Было бы куда спокойнее знать причину всего этого кошмара.
- Но вы же меня выпишите? – с замиранием сердца спросил он, приготовившись к долгой борьбе.
- Когда вы полностью восстановитесь, то пожалуйста, - целитель всё ещё изучал свои записи и не заметил победной улыбки, которой Гарри не успел сдержать. – Если снова что-то и произойдёт, то нет никакой разницы, здесь вы будете или нет.
- А что, снова может что-то случиться? – Гарри в первую очередь подумал о Джинни.
- Не исключено, - целитель захлопнул свой блокнот. – Ну что же, мистер Поттер, на первый взгляд вы совершенно здоровы. Завтра мы проведём ряд анализов, а пока можете пообщаться с друзьями.
- Спасибо, - Гарри приподнялся на локте, но целитель отрицательно покачал головой и для острастки ещё и строго погрозил пальцем, и Гарри не стал рисковать, опасаясь, как бы он не передумал пускать к нему Рона с Гермионой.
- Всё-таки постарайтесь сильно не напрягаться, - целитель распахнул дверь и выглянул в коридор. – Что бы там с вами ни было, а после комы лучше какое-то время соблюдать постельный режим.
Но Гарри его уже не слышал: в дверном проёме появилась долговязая фигура Рона, из-за плеча которого виднелись непослушные волосы Гермионы.
- Гарри! - миссис Уизли оттолкнула их обоих и бросилась к его кровати, вызвав недовольный взгляд целителя. – Хвала Мерлину, ты очнулся! Мой дорогой мальчик, как же я за тебя боялась!
- Осторожнее, миссис Уизли, мистер Поттер ещё слишком слаб, - предостерегающе сказал целитель, и Гарри не сдержался.
- Со мной всё нормально! – возмущённо заявил он, пытаясь приподняться, но миссис Уизли мёртвой хваткой вцепилась ему в плечо.
- Нет, Гарри, лежи, - забормотала она. – Не вздумай вставать, пока немного не окрепнешь!
- Я себя хорошо чувствую, - попытался снова возразить Гарри, но его совершенно никто не слушал.
Миссис Уизли наклонилась к нему и осторожно, как будто он был фарфоровым, обняла, поцеловав в макушку.
- Гарри, как же ты нас напугал! – вздохнула она, вытирая слёзы, и Гарри что-то виновато пробормотал в ответ. – Вы пока пообщайтесь, ладно? Я вас оставлю, мне нужно отправить сову твоим тёте с дядей, Артуру, Биллу, Джорджу… В общем, дел много.
Миссис Уизли вышла, закрыв за собой дверь, вместе с ней ушёл целитель, ещё раз предупредив всех вести себя потише, и Гарри наконец-то остался наедине с друзьями.
- Привет, Гарри, - Рон никогда раньше так не смотрел на него. Гарри даже смутился немного от его взгляда, столько в нём было неприкрытой любви. Как-то между парнями не принято говорить о своих чувствах друг к другу. Рон и не стал говорить, но взгляд, по всей видимости, он контролировать не мог. На самом деле, Гарри и сам испытывал к Рону чувство, которое нельзя было назвать обычной привязанностью, это была самая настоящая братская любовь. Просто… Как-то страшновато становилось от того, что Рон не посчитал нужным, даже не постеснялся скрыть свои чувства. Видимо, друг успел пройти все круги ада, дожидаясь новостей о его состоянии. – Ну и напугал же ты нас!
- Не то слово, - пискнула Гермиона, осторожно целуя Гарри в щёку. Она выглядела ненамного лучше Джинни, отметил Гарри. Да и Рон здорово осунулся. – Ох, Гарри, как же хорошо, что ты очнулся! Мы чуть не умерли от волнения.
- Да, я знаю, - Гарри виновато отвёл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джинни обессилено опирается рукой о тумбочку. – Джинни, иди сюда, садись, - ласково позвал Гарри, стараясь выдать свою просьбу за желание быть поближе к ней. Он прекрасно знал, что Джинни не любит обнаруживать свою слабость.
- Ну, что думаешь по поводу всего этого? – осторожно спросил Рон, усаживаясь в кресло, пока Гермиона и Джинни устраивались по обе стороны от Гарри на его кровати.
- А что я могу думать? – Гарри пожал плечами. – Я спросил у целителя по поводу падения с метлы, он сказал, это не могло стать причиной.
Никто не выказал особого удивления, из чего Гарри заключил, что этот вопрос целителю уже задали все по разу.
- И это не Малфой, - добавил он, и тут же увидел, как у Рона покраснели уши. – Так что совершенно не обязательно было его бить.
Повисло молчание, в течение которого каждый пытался осмыслить сказанное.
- Ты что… ты… - Гермиона вдруг начала заикаться, - ты всё слышал?
Гарри кивнул.
- А что он там слышал? – хмуро спросил Рон, недовольно покосившись на неё.
- Я просто попыталась последовать твоему совету, - Гермиона говорила примирительным тоном, - и рассказала Гарри, что происходило, когда он потерял сознание.
- Ясно, - тон Рона не предвещал ничего хорошего, но он явно всеми силами пытался сдержаться. – Но ты не думай, Гарри, сначала все погрешили на Малфоя. Профессор Сайпрес спросил его, какое заклинание он использовал, Малфой ответил, что это был обычный Экспеллиармус и что он совершенно не понимает, почему ты так отреагировал на него.
- А потом профессор Сайпрес использовал Приори Инкантатем, - добавила Гермиона, - и слова Малфоя подтвердились.
- А как Малфой отреагировал на то, что ты его ударил? – с любопытством спросил Гарри, и Рон поморщился.
- Да никак, он и не заметил, - Рон пожал плечами. – Он стоял как истукан и смотрел на тебя. Потом только щёку потёр.
- И что, на этом дело кончилось? – неверяще спросил Гарри, игнорируя знаки, которые подавала ему Гермиона.
- Не совсем, - Рон раздражённо поднялся и отошёл к окну. – Потом Гермиона заставила меня извиниться перед ним.
Гарри поджал губы, стараясь не выдать охватившее его веселье. Даже представить страшно, какие аргументы должна была привести Гермиона, чтобы заставить Рона извиниться перед Малфоем.
- Я хотела как лучше, - жалобно протянула Гермиона, глядя в напряжённую спину Рона. – К тому же, всё было не так страшно.
- Не так страшно? – Рон оглянулся на неё с ехидной улыбкой. – Ну конечно, это же не ты извинялась перед этим слизняком, тебе легко говорить.
- Я думал, ты изменил своё отношение к Малфою, - вставил Гарри, вспомнив, как Рон поддержал его решение помочь Малфоям избежать Азкабана.
- Нисколько, - Рон махнул рукой. – Просто по-человечески пожалел его, не больше. Общаться с ним я в любом случае не намеревался.
- И что, Малфой принял твои извинения? – Гарри старался говорить сочувственным тоном, избегая встречаться взглядом с Джинни, которая уже несколько раз предупреждающе похлопала его по руке, а теперь сидела, подозрительно низко склонив голову.
- Принял, - буркнул Рон, засовывая руки в карманы. – Может, закончим на этом?
- Ну, если ты настаиваешь, - Гарри наконец-то позволил себе улыбнуться. – Что ещё произошло, пока меня не было?
- Много чего, - Гермиона пожала плечами. – Все ужасно переживали, постоянно спрашивали о тебе.
- А как там команда? – Гарри посмотрел сначала на Джинни, потом на Рона. – У нас же… подождите… матч с Когтевраном!
- Гарри, какой матч? – Джинни смотрела на него как на сумасшедшего. – Его давно отменили.
- Как отменили? – Гарри уставился на неё. – Что значит отменили? Вы должны были играть!
- Нет, это просто невозможно, - раздражённо сказала Гермиона. – Ты о чём-то, кроме своего квиддича, думать можешь?
- Но… - Гарри смотрел на Рона, в поисках поддержки. – Это же очень важно. Если мы хотим получить Кубок школы, нам нужно…
- Да угомонись ты, Гарри, - Рон снова плюхнулся в кресло. – Матч не отменили в том смысле, в котором ты подумал, а перенесли. Заменили. Вместо нас в прошлую субботу играли Слизерин с Пуффендуем, а мы будем играть весной.
Гарри вздохнул с облегчением. Конечно, в такой момент квиддич должен был волновать его меньше всего, но это было чем-то таким привычным, таким жизненным, что от одних только разговоров Гарри чувствовал себя значительно лучше. Да и папа хотел бы, чтобы он выиграл Кубок школы…
- Слушайте, - Гарри решил, что сейчас самое время рассказать им о родителях, - когда я… умер, - всех передёрнуло от одного только воспоминания, - я снова оказался в том месте, где встретил Дамблдора.
В глазах Гермионы мелькнула моментальная догадка, и она прикрыла рукой грустно улыбающиеся губы.
- Я видел родителей и Сириуса, - Гарри тоже непроизвольно улыбнулся своим воспоминаниям. – Да я вообще всех видел.
Джинни при слове «всех» чуть изменилась в лице, а с лица Рона сбежала сочувственная улыбка.
- И как… - Джинни сглотнула, - как они там?
Гарри прекрасно понял, о ком она спросила в первую очередь.
- Он в порядке, - Гарри посмотрел на Джинни, которая кивнула и сделала глубокий вдох, потом перевёл взгляд на отвернувшегося Рона. – Скучает, конечно, но, знаете, они говорят, что им гораздо приятнее скучать по нас, чем видеть нас там.
- Это легко понять, - мягко сказала Гермиона, глядя на него влажными глазами.
- Он просил меня поговорить с Джорджем, передать ему кое-что, - пробормотал Гарри, и все понимающе кивнули.
- Не говори нам, - торопливо попросила Джинни. – Ты должен передать это сам.
- Кстати, тебе тоже просили кое-что передать, - Гарри взял её за руку.
- Мне? – Джинни удивилась. – Кто?
- Демельза, - Гарри постарался вложить в голос побольше нежности. Джинни смотрела на него со смесью страха и надежды. – Она сказала, что нисколько на тебя не сердится. Ты ни в чём перед ней не виновата. Она хочет, чтобы ты играла.
Джинни улыбнулась, растерянно заморгав.
- И она поздравила всех нас с победой в первом матче, - добавил Гарри, растрогавшись от нахлынувших воспоминаний.
- Как там Сириус? – прервала затянувшуюся паузу Гермиона.
- Ничуть не изменился, - Гарри усмехнулся. – Строго-настрого запретил мне обижать тебя, Джинни.
- Меня? – она удивлённо подняла брови. – Но ты меня и так не обижаешь.
Гарри благоразумно умолчал о своём решении остаться с родителями, решив, что это его и только его крест, его вина, которую он должен искупить и будет искупать долгие годы.
- Так или иначе, но он мне запретил делать это и в дальнейшем, - Гарри весело улыбнулся. – Сириус сказал, что ты всегда ему нравилась.
Джинни вздохнула.
- И он мне тоже, - она наклонилась к Гарри и убрала с его плеча пушинку. – Он был такой живой, несмотря ни на что.
- Родителям вы все очень нравитесь, - добавил Гарри, обводя друзей взглядом.
- И я? – робко спросила Джинни, почему-то глядя на него с лёгкой опаской.
- Конечно, о чём ты спрашиваешь? – удивился Гарри. – Тем более, ну кому ты можешь не понравиться?
- Ладно, тогда хорошо, - Джинни улыбнулась, но Гарри видел, что её что-то беспокоит.
- Гарри, - Гермиона отвлекла его внимание на себя, - Джинни имеет в виду… - Джинни быстро повернула голову в её сторону, но ничего не сказала, и Гермиона продолжила, - как относятся твои родители к тому, что вы с ней встречаетесь? Для любой девушки это важно.
- Я не спрашивал их, - Гарри растерялся, и тут же увидел огорчение на лице Джинни. – Но я уверен, что они только за, - быстро добавил он. – Когда Сириус сказал, что ты всегда ему нравилась, папа кивнул, а мама улыбнулась, так что вряд ли это означает, что они против наших с тобой отношений, правда?
Джинни смущённо улыбнулась и пожала плечами, но Гарри видел, что она успокоилась.
- Родители и к вам замечательно относятся, - добавил Гарри на всякий случай, взглянув по очереди на Рона и Гермиону. – Они там всё видят и всё знают.
Гермиона смущённо улыбнулась, а у Рона снов покраснели уши. Повисла новая пауза.
- Интересно, когда я смогу вернуться в школу? – полюбопытствовал Гарри, пытаясь перевернуть подушку прохладной стороной вверх.
- Какая тебе школа? – возмутилась Джинни, пока Рон отбирал у Гарри подушку и сам переворачивал её. – Ты только вчера пришёл в себя.
- Ну и что? – Гарри знал, что она права, но слишком уж он не любил больницы. – Я себя великолепно чувствую.
- До того, как упасть без сознания, ты тоже себя превосходно чувствовал, - тихо, как бы невзначай, вставила Гермиона, и Гарри бросил на неё сердитый взгляд.
- Нет, я не собираюсь уходить прямо завтра, - сварливо пробурчал он. – Просто хотелось бы знать хотя бы примерную дату возможной выписки.
- Хочешь, я спрошу у целителя о примерной дате? – Джинни погладила его по плечу, заглянув в глаза.
- Было бы очень мило с твоей стороны, - Гарри улыбнулся ей, чувствуя, как утихает раздражение.
Внезапно раздался тихий стук, и все, как по команде, повернули головы в сторону двери.
- Я открою, - Рон поднялся, махнув рукой привставшей с кровати Гермионе.
- Добрый день, - послышался тихий голос, от которого Гарри прямо-таки подпрыгнул на кровати к большому неудовольствию Джинни. – Как себя чувствует Гарри, Рональд? Нам можно войти?
- Конечно, пожалуйста, - Рон распахнул дверь, и в палату своей неторопливой походкой вошла Андромеда Тонкс, неся на руках вертевшегося Тедди, волосы которого приобрели насыщенный зелёный оттенок.
- Всем здравствуйте, - Андромеда окинула всех дружелюбным взглядом и приблизилась к кровати. – Как ты себя чувствуешь, Гарри?
- Нормально, спасибо, - Гарри глаз не мог оторвать от Тедди, который уставился на него, насупившись и явно собираясь разреветься. – Очень мило, что вы зашли, мне неловко, что…
- Прекрати, я тебя очень прошу, - прервала его Андромеда. – Мы с тобой всё-таки теперь почти родственники. К тому же, Тедди наверняка хочет повидаться со своим любимым крёстным, правда, малыш?
На взгляд Гарри, всё, чего сейчас хотел малыш, это открыть ротик и разразиться громким, отчаянным воплем. Он смешно выпятил дрожащую нижнюю губку и сморщился, когда Гарри протянул к нему руку.
- Тедди, это Гарри, помнишь? – ласково спросила Андромеда, усаживаясь в придвинутое Роном кресло. – Ты же любишь Гарри?
Гарри состроил крестнику смешную рожицу, в глубине души чувствуя лёгкую обиду. Неужели малыш забыл его так скоро? Тедди пару секунд хмуро смотрел на него и вдруг широко улыбнулся, смешно наморщив носик.
- Узнал, - улыбнулась Джинни, приближаясь к Тедди. – А меня ты помнишь, малыш?
Тедди молча протянул к ней ручки, и Джинни осторожно взяла его, прижав к груди. Гарри с улыбкой смотрел на неё, испытывая странное, но очень приятное чувство.
- Андромеда, вам что-нибудь нужно для Тедди? – вдруг вспомнил он, поворачиваясь к миссис Тонкс. – Я, оказывается, пролежал тут почти три недели и за всё это время ничего не присылал вам.
- Ты и не должен ничего присылать, Гарри, - в очередной раз заверила его Андромеда, а Гарри в очередной раз пропустил её слова мимо ушей. – Нам ничего не нужно.
- Я сейчас сам не могу ничего купить, к сожалению, - посетовал он. – Но если бы вы взяли деньги и сами купили бы Тедди что-нибудь от меня…
Андромеда решительно покачала головой.
- Нет, Гарри, я не возьму, - она смотрела чуть укоризненно. – Если ты хочешь покупать что-нибудь Тедди, то это, конечно, твоё право как крёстного. Но деньги я от тебя взять не могу.
Гарри кивнул. Она слишком гордая, это понятно, глупо было даже предлагать такое. Хотя, будь он на её месте, тоже не смог бы принять чужие деньги.
- Мы, наверное, пойдём, - негромко сказала Гермиона, вставая. – Посидим в буфете.
- Нет, что ты, дорогая, вам нет нужды уходить, - Андромеда ласково улыбнулась ей. – Мы с Гарри не говорим ни о чём таком, чего вам нельзя слышать.
Хлопнула дверь, и в палату быстрым шагом вошла миссис Уизли.
- Ох, Андромеда, здравствуйте, - радостно улыбнулась она. – Так мило с вашей стороны, что вы решили зайти.
Гарри вдруг обнаружил, что Молли ведёт себя так, будто это её сын только вчера лежал при смерти, будто это её сына пришли навестить, сделав ей тем самым приятно, будто она имеет полное право распоряжаться здесь всем и вся. И это было правильно. Гарри прекрасно знал, что стоит миссис Уизли сейчас попросить всех уйти и оставить его в покое, и никто не посмеет возразить, включая самого Гарри, все послушно попрощаются и разойдутся. Кроме, разумеется, Джинни. Её похоже никакая сила не удержит от него на расстоянии. Выбила дверь ногой, это же надо!
Но так или иначе, а Молли имела полное и заслуженное право командовать здесь столько, сколько пожелает. Гарри всегда понимал, что в каком-то смысле она заменила ему мать, он знал, как она всегда беспокоилась за него. Взять хотя бы её боггарта, которого он видел сто лет назад: она боялась смерти Гарри совершенно так же, как смерти собственных детей. И Гарри любил её. Он не испытывал никаких угрызений совести перед Лили, зная, что мама бы нисколько на него не обиделась. Ведь, в любом случае, она была одной-единственной для Гарри, а Молли находилась в его сердце на правах любимой мачехи. Наверняка Лили была рада, что рядом с её сыном была женщина, способная в какой-то степени заменить её.
Минут через пятнадцать Тедди вполне себе освоился и уже сам просился к Гарри на руки. Но никто не позволил Гарри подержать малыша, и Андромеда, в качестве компромисса, посадила Тедди Гарри на кровать, где малыш немедленно стянул с него очки и весело расхохотался.
- Гарри, наверное, нужно отдохнуть, - кажется, миссис Уизли произносила эту фразу уже в третий раз, и Андромеда, наконец, сумела оторвать ревущего Тедди от одеяла Гарри и, быстро попрощавшись со всеми и пожелав Гарри скорейшего выздоровления, вышла из палаты.
- Мы, наверное, тоже пойдём, - засобиралась Гермиона. – Мы с Роном вчера практически сбежали из школы, когда получили сову от Джинни, - объяснила она. – Мы не отпросились у профессора МакГонагалл, она была чем-то занята.
- А как вы тогда вышли из школы? – изумился Гарри. На его памяти они всегда путешествовали через камин МакГонагалл, не важно, что она теперь обосновалась в новом кабинете.
- Профессор Сайпрес разрешил нам воспользоваться его камином, - объяснил Рон, и Гарри отметил непривычно уважительный тон, в котором Рон говорил о новом декане. – И пообещал поговорить с МакГонагалл.
- Не думаю, что она будет сердиться, - миссис Уизли покачала головой. – Она присылала сову за новостями каждое утро и каждый вечер, она поймёт.
Гарри мысленно присвистнул. Приятно.
Когда Рон с Гермионой вышли, миссис Уизли вдруг смущённо кашлянула и нерешительно взглянула на Гарри.
- Что-то случилось, миссис Уизли? - озадаченно спросил он, оглядываясь на Джинни, удивлённое лицо которой говорило об её полнейшем неведении.
- Понимаешь, я не уверена, как ты отнесёшься к тому, что я сделала, - пробормотала миссис Уизли, нервно теребя край мантии. – Дело в том, ты только не сердись, Гарри, что я взяла на себя смелость… То есть, я ведь знала, что, кажется, ваши отношения несколько наладились, и я… - Она вздохнула и, решившись, выпалила: - Я пошла к твоим дяде и тёте, чтобы сообщить им о твоём состоянии.
Гарри пожал плечами.
- Я и не думал сердиться, - он чуть улыбнулся, когда миссис Уизли с облегчением опустилась в кресло. – Мы действительно стали общаться куда лучше, чем раньше. Особенно с тётей Петуньей.
- Да, она оказалась не совсем такой, как я думала, - кивнула миссис Уизли. – Она даже согласилась трансгрессировать сюда пару раз, чтобы навестить тебя.
- Да, я слышал, - Гарри заметил, как удивлённо вытянулось лицо миссис Уизли. – Я не с самого начала начал вас слышать, - торопливо добавил он, чтобы она не почувствовала себя неловко.
- Ладно, - Молли¸ махнула рукой. – Петунья сейчас здесь, ждёт внизу. Если ты хочешь, чтобы она поднялась…
- Да, - Гарри решил покончить со всеми гостями в один день. Да и невежливо было бы заставлять тётю Петунью ждать. – Я не имею ничего против.
- Я сейчас позову её, - миссис Уизли скрылась за дверью, и Гарри откинулся на подушку.
- Я тогда зайду позже, - предложила Джинни, поднимаясь с его кровати, и Гарри почувствовал лёгкую грусть. Ему совершенно не хотелось, чтобы она уходила.
- Если ты не против, я хотел бы познакомить тебя с тётей, - выпалил он, вспомнив слова Гермионы, что девушкам всегда важно нравиться родителям парня. Ну, в данном случае, они имели дело с тётей, но вдруг это распространяется на всех родственников?
- Я не против, - тихо отозвалась Джинни, глядя на него сверху вниз сияющими глазами. – Мне будет очень приятно познакомиться с твоей тётей.
Гарри кивнул, радуясь своей неизвестно откуда взявшейся прозорливости, и тут на пороге появилась бледная тётя Петунья.
- Здравствуй, Гарри, - она нерешительно взглянула на него, потом сделала два быстрых шага вперёд, остановилась, глядя на него, подумала немного и опустилась в кресло, с которого не так давно поднялась Андромеда. – Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, спасибо, - в сотый раз за сегодняшний день ответил Гарри, и тётя Петунья вдруг быстро наклонилась и поцеловала его в лоб.
- Я… - она сильно покраснела, - я очень переживала за тебя.
Гарри тоже немного смутился, но тут же вспомнил о Джинни, которая отошла в угол, стараясь стать по возможности незаметной. И ей это удалось: тётя Петунья её не заметила.
- Я хочу вас познакомить с моей девушкой, - Гарри чувствовал себя немного скованно. Мерлин, как это, оказывается, всё волнительно! – Тётя Петунья, это Джинни. Джинни – миссис Дурсль.
Джинни отлепилась от стены и сделала шаг навстречу повернувшейся Петунье, но вдруг застыла. Гарри не видел лица тёти Петуньи, но догадался, что она могла почувствовать, глядя на остановившуюся в шаге от неё красивую рыжеволосую девушку.
- Очень приятно, - надломленным голосом, наконец, поздоровалась тётя Петунья, протягивая Джинни руку, которую та с радостью пожала. – Извините, что я так уставилась на вас, но вы напомнили мне… одного человека.
- Всё-таки похожа? – тихо спросил Гарри, который даже сейчас, увидев маму вблизи, не находил сходства между ней и Джинни.
Тётя Петунья молча кивнула, внимательно глядя на смущённую Джинни.
- Дело даже не во внешности, - задумчиво сказала она. – Движения, взгляд, фигура – всё такое же. У Лили совершенно так же светились глаза.
Джинни молчала, явно не зная, что сказать, и Гарри откровенно залюбовался ей. Всё-таки, по всей видимости, гены много значат. Он не зря так похож на папу, им даже девушки нравятся одинаковые.
- Мне очень жаль, что я не могу познакомиться с миссис Поттер, - вдруг тихо сказала Джинни, и Гарри вздрогнул. Он никогда раньше не слышал, чтобы маму кто-то называл миссис Поттер. Это звучало так странно, но так… привычно. – Но вы её сестра, ближайшая родственница Гарри, и я очень ценю то, что встретила вас.
Гарри задавался только одним вопросом: для Джинни и впрямь так важно познакомиться с тётей Петуньей или ей движет обычная вежливость? Он никогда не мог угадать точно. Джинни умела выглядеть потрясающе искренней, когда хотела.
- Мне тоже очень приятно, Джинни, - робко сказала тётя Петунья и повернулась к Гарри. – Тебе очень повезло.
Глаза Джинни блеснули, и Гарри понял, что всё-таки это было для неё по-настоящему важно.
- Я тоже так думаю, - улыбнулся он, похлопав по кровати, чтобы Джинни села обратно. Она стояла слишком далеко.
- Обязательно бери с собой Джинни, когда пойдёшь к нам в следующий раз, - попросила тётя Петунья, прощаясь. – Ждём вас на Рождество.
Гарри усмехнулся. Наверное, только Джинни из всех людей на планете удалось бы втолковать тёте Петунье правила квиддича, и она это сделала. Да ещё с таким жаром, что та, кажется, действительно заинтересовалась и посоветовала Джинни стать писателем. Джинни даже пообещала подумать об этом, но тут-то Гарри точно знал, что она лукавит. Писательство не было делом Джиневры Уизли, это он знал точно. Не в её характере было сидеть и аккуратно выводить строчку за строчкой, теряя время, которое можно было бы с огромным удовольствием потратить на полёты на метле.
- Спокойной ночи, Гарри, - Джинни наклонилась и поцеловала его перед сном, и Гарри впервые за этот день преисполнился уверенности, что у него всё будет хорошо.






Глава 41

Выписали его, конечно, далеко не сразу. Целители, находясь в полном неведении обо всём, что касалось его таинственной болезни, тем не менее, хотели до конца исполнить свой долг. Гарри был совершенно уверен, что они провели все существующие исследования. В минуты раздражения он даже представлял, как целители сидят за круглым столом и вспоминают, что бы ещё такое можно сделать, как поздравляют того, кто вспомнил ещё не проведённый анализ, как смеются и хлопают победителя по плечу. С другой стороны, было приятно узнать, что он совершенно здоров. А все анализы и сложнейшие исследования однозначно говорили именно об этом.
- Лучше провериться, хуже не будет, - твердила миссис Уизли, почти всё время находившаяся рядом, когда Джинни, Рон и Гермиона по настоянию самого Гарри уже вернулись в школу.
И Гарри мог бы с ней согласиться, но, на его взгляд, проводить генетическую экспертизу с целью выявления каких-либо наследственных заболеваний было уже слишком. Вряд ли причина его комы крылась в болезни, от которой страдал его прапрапрапрадедушка, хотя целители в один голос уверяли его, что такое очень даже возможно.
Но все возражения так и оставались у него в голове. Он ни одного раза не позволил себе отказаться от очередного, совершенно безумного предложения целителей, ни разу даже не выказал своего неудовольствия. Слишком уж Джинни радовалась, узнавая результат очередного исследования. Пусть уж, он потерпит, зато она порадуется его лошадиному здоровью. Правда, самому Гарри становилось только тревожнее: если он здоров, то что это было?
Кажется, Гермиона думала примерно о том же, потому что в каждом письме, а писали они, все трое, каждый день, она осторожно задавала один и тот же вопрос: в чём же тогда причина его комы? Гарри пытался окольными путями вызнать это то у одного целителя, то у другого, но вразумительного ответа так ни разу и не получил. Оставалось только надеяться, что, как предположил Рон, возможно, его организм дал сбой из-за пережитых стрессов. Гарри был готов с ним согласиться, хотя целители отнеслись к этой теории довольно скептически. Но в последние несколько дней Гарри начал всерьёз подозревать, что ими движет уже не столько желание помочь, сколько спортивный интерес, и даже в голосе миссис Уизли временами сквозила неуверенность в своих словах, когда она хвалила целителей.
Вечером тридцатого ноября, когда Гарри, проводив миссис Уизли до первого этажа, читал учебник по Трансфигурации, присланный заботливой Гермионой, в палату вошёл целитель Смит, которого про себя Гарри называл Шефом. По всей видимости, чисто формально именно он считался его личным целителем, хотя в его обследовании и участвовала вся больница.
- Ну что, мистер Поттер, - бодро начал он, и Гарри отложил в сторону учебник, чувствуя, как быстро забилось сердце, - результаты последних анализов я бы назвал удовлетворительными.
- А что не так? – поинтересовался Гарри, надеясь, что они наконец-то напали на след неведомой болезни.
- Что не так? – непонимающе переспросил Шеф, быстро просматривая записи в своём блокноте. – Нет, всё в абсолютном порядке, все показатели в норме.
- Я просто подумал, что удовлетворительно это не хорошо, - Гарри попытался объяснить свою мысль, но быстро махнул на это рукой. – Ладно, и что теперь?
- Теперь? – целитель Смит поднял на него взгляд и несколько секунд покусал нижнюю губу. – А теперь мы вас, по всей видимости, выпишем.
- Правда? – совершенно непроизвольно вырвалось у Гарри, но он тут же попытался исправить ситуацию: - Не то, чтобы мне было тут так уж плохо, просто, понимаете…
- Я всё прекрасно понимаю, - целитель отложил в сторону блокнот и серьёзно посмотрел на Гарри. – Мистер Поттер, мы очень недовольны собой и своей работой. Я очень недоволен собой и своей работой. Мы не нашли абсолютно никаких причин для вашей комы. Более того, мы не нашли никаких вредных для вашего организма последствий, а это по меньшей мере странно.
Гарри молчал. Он и сам понимал, что с ним произошло что-то удивительное, не поддающееся исследованиям и от этого ещё более опасное.
- Мы проверили абсолютно все версии, даже самые абсурдные, - целитель устало покачал головой, и Гарри стало стыдно, что он, пусть и мысленно, ругал его, когда Шеф и его помощники, похоже, всё это время работали не покладая рук, стараясь помочь ему. – Естественно, мы начали с вашего позвоночника, проверили все органы на возможные последствия падения с метлы. Но нет, тут всё в порядке. Мы проверили вас на действие различных проклятий – снова ничего. Проработали версию с сильнодействующей порчей – не то. Честное слово, мы искали даже в магловской литературе!
Гарри покачал головой. Вот, никогда нельзя делать скоропалительных выводов о людях! Целитель Смит старался казаться беззаботным, чтобы не напугать Гарри, хотя, сейчас это было видно, он был довольно сильно озабочен складывающейся ситуацией.
- Конечно, учитывая ваше положение, - продолжил тем временем целитель, всё больше увлекаясь и постепенно забывая о Гарри, - мы проверили и возможность отравления. Но ни один из известных нам ядов не оказывает такого действия, хотя, безусловно, есть множество таких, которые не оставляют следов. Правда, компетентные целители всегда могут найти зацепку. Надеюсь, что могу называть себя компетентным.
Гарри в этом и не сомневался. Версия с отравлением даже не приходила ему в голову. Несмотря на шесть с лишним лет изучения Зельеварения, действие яда до сих пор представлялось ему чем-то, следующим сразу за принятием этого самого яда. Он же около месяца чувствовал себя плохо, но ничего особо страшного с ним не происходило.
- Так что я совершенно не знаю, что вам сказать, мистер Поттер, - устало закончил целитель Смит. – Мы вас, конечно, выпишем, но я не могу ни за что ручаться.
- Но больше со мной такого не произойдёт? – осторожно поинтересовался Гарри.
Целитель в ответ только развёл руками.
- Мы сделали всё, что могли, - виновато ответил он. – Если хотите, можете попробовать пройти обследование за границей, хотя, смею вас заверить, Больница Святого Мунго известна по всему миру как одна из самых…
- Я вам вполне доверяю, - торопливо перебил его Гарри. – Ладно, будем надеяться, что всё прошло. Может быть, это был какой-то сбой. Может быть, это стресс так сказался? Накопительный такой стресс? Много лет копился?
- Может быть, - ответил целитель Смит, но Гарри видел по его лицу, что эта версия им не рассматривалась. – Но так или иначе, вы должны будете соблюдать определённые меры предосторожности.
- Какие, например? – насторожился Гарри, начиная подозревать что-то нехорошее.
- Например, никаких тренировок, - строго ответил целитель и быстро поднял руку, когда Гарри в ужасе открыл рот. – Вы, пожалуйста, взвесьте всё прежде, чем возражать. На одной чаше весов ваша гипотетическая победа в школьном турнире, на другой – ваше здоровье.
- Не гипотетическая, а вполне реальная, - буркнул Гарри, признавая правоту целителя. Однако, это совершенно не означало, что он должен с ним соглашаться. – Понимаете, это мой образ жизни, и мой организм привык к таким нагрузкам.
- Дело не в нагрузках, - целитель посуровел. – Дело в том, что мы представления не имеем, от чего с вами произошёл данный приступ. И пока мы это не поймём, или пока не пройдёт достаточно времени, вы будете вести себя осторожнее.
- Хорошо, - Гарри легко далась эта ложь. В конце концов, это его жизнь, и никто, в том числе целитель, не будет диктовать ему, как её прожить.
- Замечательно. Рад, что мы нашли общий язык, - целитель чуть улыбнулся. – Я написал все рекомендации. – Он протянул Гарри исписанный мелким почерком лист пергамента, и Гарри, взглянув на первые несколько пунктов, решил, что рекомендации, скорее всего, быстро потеряются.
- Кстати, - сказал целитель, поднимаясь, и его глаза лукаво блеснули, - я отправил копию рекомендаций мисс Уизли.
Гарри упал на подушку и громко застонал. Мерлин, это же кошмар! Джинни не разрешит ему нарушить ни одной рекомендации, слишком напугана она была.
- Это необходимо для вашего здоровья, мистер Поттер, - напомнил целитель, закрывая дверь. – Завтра вы можете вернуться в школу.
- Спасибо за всё, - запоздало пробормотал Гарри в закрытую дверь.
Утром Гарри встал ни свет ни заря, сгорая от нетерпения поскорее снова оказаться в школе. Миссис Уизли, которая должна была проводить его в школу, несмотря на все протесты Гарри, появилась только через час. Получив последние наставления от целителей, половина из которых прошла у Гарри мимо ушей, они с миссис Уизли спустились в каминный зал.
- Через какой камин мы пойдём? – поинтересовался Гарри, едва не подпрыгивая от нетерпения.
- Профессор МакГонагалл настояла, чтобы через её, - ответила миссис Уизли, подавая Гарри ведёрко с летучим порохом. – Не ошибись, пожалуйста.
Гарри усмехнулся, вспомнив своё первое путешествие через камин. Надо же, каким наивным и несведущим он был всего несколько лет назад, и как всё изменилось теперь.
МакГонагалл встретила его, стоя посреди кабинета и нервно сжимая руки.
- Как вы себя чувствуете, Гарри? – взволнованно спросила она, как только он ступил на ковёр, стряхивая остатки пороха с плеч.
- Всё в порядке, спасибо, профессор, - Гарри улыбнулся ей. – Как новенький.
- Да уж, Поттер, - фыркнула МакГонагалл, возвращаясь к своей привычной манере разговора, - с вас как с гуся вода.
- Нет, не совсем, - пробормотал Гарри, чувствуя лёгкий стыд. – Я не хотел, чтобы так получилось…
Профессор МакГонагалл блеснула очками, окинув его страдальческим взглядом.
- Ох, Поттер, я даже не сомневаюсь, что вы не хотели, - вздохнула она. – Но, тем не менее, получилось так, как это всегда с вами бывает.
В камине вспыхнул огонь, и из яркого пламени на ковёр шагнула кашляющая миссис Уизли.
- Доброе утро, Минерва, - поздоровалась она. – Вот, Гарри доставлен.
Гарри слегка поморщился, но промолчал.
- Спасибо, Молли, - профессор МакГонагалл повернулась к Гарри. – Поттер, вы в состоянии самостоятельно добраться до гриффиндорской гостиной и снова не оказаться в больнице?
- Да, профессор, - Гарри прыснул. – Думаю, что в состоянии.
- Удачи, Гарри, - миссис Уизли поцеловала его в щёку. – Не забывай писать мне.
Гарри кивнул и направился к двери.
- И не опаздывайте на Трансфигурацию, Поттер, - добавила ему вслед профессор МакГонагалл, и, обернувшись, Гарри встретился с пронзительным взглядом Снейпа. Бывший профессор Зельеварения пару секунд смотрел на него, потом с привычно угрюмым видом отвернулся, и Гарри закрыл за собой дверь директорского кабинета.
Несколько секунд он размышлял над тем, вспоминал ли в этот момент Снейп об их недавней встрече, но эти мысли совершенно вылетели у него из головы, когда он увидел Джинни.
- Гарри! – она хотела броситься ему на шею, но в последний момент передумала.
- Привет! – Гарри шагнул вперёд, намереваясь обнять её, но Джинни отскочила назад. – В чём дело? Я не заразный.
- Не говори глупостей, - отмахнулась Джинни. – Просто пообещай, что не будешь поднимать меня.
Гарри любил приподнимать Джинни, когда они целовались. Хотя у них разница в росте не была такой колоссальной, как у Рона с Гермионой, тем не менее, Гарри вполне мог себе это позволить. Ему приятно было чувствовать, какая Джинни маленькая и хрупкая в его руках. Да и она, вроде бы, раньше никогда не жаловалась.
- Почему? – осторожно спросил Гарри, в недоумении глядя на неё, и Джинни торопливо достала из кармана какой-то листок.
- Вот, целитель Смит написал, что тебе нельзя поднимать тяжести, - процитировала она, указав пальцем на одну из строчек.
- Да брось, какая из тебя тяжесть, - Гарри двинулся к ней, всё ещё надеясь свести всё дело к шутке.
- Нет, даже не думай, - в голосе Джинни зазвучали металлические нотки, и Гарри отступил. Он всегда знал ту грань, за которую нельзя было переступать в перепалках с ней, если они не собирались ссориться по-настоящему. С Джинни станется не обнимать его пару месяцев для профилактики, характер у неё был не приведи Мерлин.
- Ладно, - проворчал Гарри. – Просто обнять тебя можно? Или целитель Смит мне и это запретил?
- Просто обнять можно, - Джинни обняла его за шею, и Гарри крепко прижал её к себе, борясь с соблазном всё-таки чуть приподнять её.
- Идём в гостиную? – спросила Джинни. – Рон и Гермиона уже, наверное, заждались.
Возвращение Гарри произвело настоящий фурор. Каждый считал своим долгом осведомиться о его самочувствии и долго трясти его руку, уверяя в самой искренней дружбе. Следующим номером программы было описание всех пережитых рассказчиком переживаний, пока Гарри был в больнице, и подробнейший пересказ всех версий, которые за всё это время возникли в уме его друзей и родных. На четвёртый раз Гарри не выдержал и просто-напросто сбежал от Эрни Макмиллана, отговорившись возможным опозданием на Трансфигурацию.
Рона и Гермиону они встретили в коридоре, ведущем в Башню Гриффиндора.
- Гарри! – воскликнула Гермиона и бросилась к нему, но в итоге ограничилась только лёгким поцелуем в щёку. Подошедший следом Рон слишком уж осторожно пожал ему руку, даже не присовокупив к этому хлопок по спине, ставший уже своеобразной традицией.
- Я чувствую себя хорошо, - отрапортовал Гарри, не дожидаясь вопросов, и Гермиона понимающе улыбнулась.
- Я захватил твою сумку, - сказал Рон, указав на лишний ремень на своём плече, и Гарри протянул руку. – Нет, мне не тяжело, я донесу.
- Ты издеваешься? – Гарри вспыхнул мгновенно. – Может, мне ещё носильщика нанять?
- В рекомендациях целителя Смита было прямо написано, что тебе нельзя поднимать тяжести, - заартачился Рон.
- Всё-таки, думаю, сумка с учебниками не входит в понятие «тяжести», Рон, - примиряюще сказала Гермиона, стараясь на корню погасить мини-ссору, и Рон нехотя отдал Гарри сумку.
- Отлично, - Гарри тут же закинул её на плечо. – Кажется, я здесь единственный не читал этих дурацких рекомендаций.
- Вот почему целитель прислал мне копию, - Джинни закатила глаза. – Идёмте завтракать?
Гарри воспринял это предложение с энтузиазмом. Несмотря на то, что он перекусил в больнице в ожидании миссис Уизли, всё же он не отказался бы от нескольких сосисок или ломтиков поджаренного бекона. Но самое главное – Джинни. Она так и не набрала обратно свой привычный вес, и Гарри пугала её болезненная худоба. Он принял решение во что бы то ни стало заставить её есть.
- Гарри! Рад тебя видеть, дружище! – радостно воскликнул Симус, и Гарри пожал им с Дином руки. – Ну и напугал же ты нас!
- Это точно, - Невилл приобнял Гарри за плечи. – Извини, что ни разу не зашёл. Я пытался отпроситься, но МакГонагалл сказала, что нечего превращать больницу в проходной двор.
- Ничего страшного, - ответил Гарри, чувствуя, как кто-то сзади обвивает его шею руками. Он обернулся и оказался лицом к лицу с Полумной, выпуклые глаза которой были полны слёз.
- Как я рада, что ты вернулся! – из её голоса на мгновение даже пропала всегдашняя потусторонность. – Я уже давно думала, что у тебя в голове слишком много мозгошмыгов. Я чувствую себя ужасно виноватой, что не успела предупредить тебя, это ведь может быть ужасно опасным.
- Ничего, Полумна, - Гарри изо всех сил старался говорить серьёзно. – Я уверен, что мои мозгошмыги ни в чём не виноваты.
- О, тогда хорошо, - радостно отозвалась Полумна, направляясь к выходу. – Увидимся позже, я должна отправить письмо папе.
Гарри опустился на скамью рядом с Джинни и обвел взглядом многочисленные блюда, стоявшие на столе. Его взгляд задержался на аппетитно поджаренном беконе.
- Джинни, что ты будешь? – спросил он, глядя, как она наливает себе чай.
- Ничего, не люблю есть с утра пораньше, - безразлично произнесла она, делая глоток из своей чашки.
- Нет, так не пойдёт, нужно есть, - Гарри нахмурился, взял её тарелку и положил в неё огромную порцию омлета и несколько сосисок.
- Нет, Гарри, спасибо, я не люблю есть по утрам, - повторила Джинни с лёгким раздражением в голосе.
- Рон, я сейчас лопну, - донеслось до Гарри с другой стороны стола, и, повернув голову, он увидел страдальческое лицо Гермионы. – Я не в состоянии столько съесть.
- А я сказал - ешь! - грозно проговорил Рон. – Худющая, как я не знаю кто.
- Так вот в чём дело? – Джинни с широкой улыбкой повернулась к Гарри, и он почувствовал себя неловко, как будто она застала его за чем-то нехорошим. – Ты тоже пытаешься меня откормить? Просто Рон занимался этим всю прошлую неделю.
- И ничего не смог сделать, - Рон виновато развёл руками, продолжая следить за несчастной Гермионой, силой впихивавшей в себя очередную сосиску. – Не повезло тебе, конечно, с моей сестрёнкой.
- Ещё как повезло, - возразил Гарри и потянулся к блюду с беконом.
- Я не буду есть бекон! - моментально ощетинилась Джинни, отбирая у него блюдо.
- Это для меня! – возмутился Гарри, беря вилку, но Джинни тут же выдернула тарелку прямо у него из-под носа. – Ты чего?
- В рекомендациях сказано, что тебе пока нельзя есть ничего жирного, - пояснила Джинни.
- Слушай, какая вообще связь между комой и беконом? – взбеленился Гарри, пытаясь дотянуться до блюда с беконом снова, но Джинни встала и переставила его на другой конец стола.
- Если целитель запретил, значит, связь наверняка есть, - убеждённо заявила Гермиона, незаметно от Рона перекладывая несколько гренков на соседнюю тарелку.
- Поешь омлета, - миролюбиво предложила Джинни. – Или чего-нибудь ещё.
- Но я хочу именно бекона! – Гарри просто кипел от возмущения.
- Ну а съешь гренков, - и Джинни щедрой рукой навалила ему на тарелку гренков, водрузив на вершину этой гренковой пирамиды внушительную порцию омлета.
- Ладно, - мгновенно сориентировался Гарри, - давай сделаем так: я ем только то, что мне можно, но ты за это ешь столько, сколько я скажу. В разумных пределах, конечно.
- Что ты торгуешься? – Джинни выглядела раздражённой. – Ты будешь соблюдать медицинские рекомендации даже в том случае, если я вообще ничего есть не буду.
- Ничего подобного, - Гарри оттолкнул тарелку. – Если ты собираешься вредить своему здоровью, то я буду делать то же самое.
- Чем я врежу своему здоровью? – Джинни повысила голос, и Гарри примиряюще сжал её руку.
- Слушай, помнишь, ты говорила об уступках? – спросил он, покосившись на занятых преувеличенно интересной беседой Рона с Гермионой.
Джинни осторожно кивнула.
- Давай на них и пойдём. Оба. Я готов, - и Гарри поднял вверх свободную правую руку.
Джинни несколько секунд молча смотрела на него, потом мягко высвободила свою руку, взяла вилку и принялась за свой омлет. Гарри, боясь спугнуть её, быстро расправился со своей горой гренков.
- Отлично придумано, - шепнул ему Рон, когда они уже выходили из Большого зала.
- Мистер Поттер! – раздался сзади негромкий оклик, и, обернувшись, Гарри увидел подходившего к ним профессора Сайпреса. – Вы не уделите мне пару минут?
- Да, конечно, профессор, - Гарри махнул друзьям, чтобы не ждали его, и отошёл с Сайпресом подальше от входа в Большой зал.
- Рад видеть вас в добром здравии, мистер Поттер, - чуть улыбнулся профессор. – Все за вас очень волновались.
- Да, это… - начал Гарри, но осёкся под пытливым взглядом профессора, которым тот окинул его с головы до ног.
- Мисс Уизли передала мне рекомендации вашего целителя, и я поговорил со всеми преподавателями. Никто не будет требовать от вас выполнения домашнего задания первую неделю. Ко мне можете вообще не приходить. Тренировать заклятия я вам не позволю, а теорию вы и без меня знаете, - продолжил Сайпрес, по-прежнему не сводя с Гарри внимательного взгляда, от которого тому становилось не по себе.
- Но, профессор, - Гарри растерянно провёл рукой по волосам, - совсем скоро пробные экзамены. Я же отстану ещё больше, если не буду заниматься.
- Уверен, мисс Грейнджер согласится вам помочь в случае чего, - Сайпрес криво усмехнулся. – Если только…
Гарри смотрел на него вопросительно.
- Если только вы не напишите заявление на имя директора, - Сайпрес вытащил из кармана сложенный вчетверо лист пергамента и перо и протянул их Гарри, - и не попросите её позволить вам заниматься в полную силу.
Гарри был совершенно уверен в бесполезности такого шага, но всё же машинально взял протянутый ему лист.
- Ой! – палец пронзила резкая боль, и пергамент полетел на пол.
- Что такое? – Сайпрес поднял пергамент и внимательно его осмотрел. – Извините, мистер Поттер, я вчера ходил в теплицы мадам Стебль, должно быть, зацепился за какое-то растение, и шип попал мне в карман, - он продемонстрировал Гарри маленькую колючку. – Ладно, тогда напишите заявление сами, если хотите, этот лист всё равно уже испачкан кровью.
Гарри смотрел вслед удаляющемуся профессору и чувствовал себя так, будто его только что обманули. Он готов был поклясться, что Сайпрес не просто знал о шипе, но и специально подложил его в пергамент. Но зачем? Гарри похолодел. Неужели профессору зачем-то понадобилась его кровь? Неужели это он что-то сделал с Гарри? Да нет, не может этого быть. Тем более, Гермиона говорила, что Сайпрес произносил какие-то заклинания, которые, может быть, Гарри и спасли. Заклинания, которых Гермиона не знает…
Гарри и не заметил, как дошёл до кабинета Трансфигурации.
- Видимо, с моей стороны было слишком самонадеянно думать, что вы доберётесь до моего кабинета вовремя и без происшествий, - отчитала его МакГонагалл, и Гарри только сейчас понял, что довольно прилично опоздал.
- Извините, профессор, меня задержал профессор Сайпрес, - Гарри сел на своё место, стараясь игнорировать тревожные взгляды, которые ему посылали Рон и Гермиона.
- В любом случае, я вам не позволю заниматься практически. - заметила МакГонагалл. - Но послушать теорию вам будет очень даже полезно.
Гарри кивал, но его мысли были целиком и полностью заняты Сайпресом и его махинациями.
- Что случилось? – громким шёпотом спросил Рон, когда МакГонагалл отвернулась.
- Потом, - шепнул в ответ Гарри, почти не разжимая губ и деля вид, что внимательно вчитывается в страницу учебника.
- Гарри, что такое? Что случилось? – затараторила Гермиона, как только они вышли из класса. – Ты себя хорошо чувствуешь?
- Может, дашь ему ответить? – поинтересовался Рон.
- Слушайте, - и Гарри рассказал им, что произошло. – Похоже, ему нужна была моя кровь, да?
Рон побледнел.
- Чёрт, мне сразу не понравился этот новый профессор! – он ударил кулаком в стену, и Гермиона испуганно вздрогнула, выныривая из своих мыслей.
- Конечно, он может быть ни в чём и не виноват, - добавил Гарри, понимая, что она сейчас начнёт защищать преподавателя. – Может быть, этот шип и правда случайно оказался у него в кармане. И к тому же, сколько он там крови получил?
- Вполне достаточно, - тихо сказала Гермиона. - Думаю, тебе стоит пойти к МакГонагалл и всё ей рассказать.
- Серьёзно? – изумился Гарри. – Ты так считаешь?
- Да, - Гермиона кивнула. – Это не шутки. А Сайпрес действительно ведёт себя очень странно. И слишком уж он много знает.
Гарри мысленно пожалел, что не догадался спросить у Сириуса, где тот познакомился с новым профессором.
- Давай, Гарри, идём к МакГонагалл, - Рон потянул его за руку, но Гарри остановился. – Ты чего?
- Я не хочу пока рассказывать всё МакГонагалл, - нерешительно сказал он, вспоминая несчастное лицо Сайпреса, и его постоянные попытки помочь им. – Мы уже достаточно обвиняли невиновных людей, может быть, хватит?
- Но, Гарри, - тревожно начала Гермиона, беря его правую руку и вглядываясь в крохотную, почти затянувшуюся уже ранку на большом пальце, - это может быть слишком опасно. В прошлый раз ты просто упал, и тебя с трудом удалось спасти. Ты можешь просто-напросто не успеть рассказать МакГонагалл.
- Я хочу проверить, что Сайпрес собирается делать, - упрямо заявил Гарри, игнорируя взгляд Рона, который смотрел на него, как на сумасшедшего. – Не верю, что он может причинить мне вред.
- А я верю! – воскликнул Рон. – Иди к МакГонагалл, Гарри, или я сам пойду.
- Нет, - Гарри твёрдо взглянул на друга. – Давайте подождём хотя бы несколько дней, хорошо? Может, волноваться-то и не из-за чего.
- А что скажет Джинни? – поинтересовалась Гермиона, и Гарри резко обернулся к ней.
- А ей совершенно необязательно об этом знать, - предостерегающе сказал он, буравя Гермиону недовольным взглядом. – Хватит ей нервничать.
- Она убьёт нас всех, когда узнает, - пробормотал Рон, недовольно соглашаясь молчать, но Гермиона не сдалась так просто.
- Гарри, ты же обещал Джинни, что больше она не будет лишней, - тихо сказала она.
- Она и не будет, - отрезал Гарри. – Просто мы не скажем ей об этом, чтобы она не волновалась. Это для её же блага.
Гермиона бессильно махнула рукой, и Гарри вздохнул свободнее.
- Только одно условие, - Рон придержал его за локоть, не давай войти в кабинет Зельеварения, - если почувствуешь себя плохо – сразу к МакГонагалл, договорились?
- Естественно, - Гарри кивнул. – Я себе не враг.
Но в кабинете Зельеварения Гарри пробыл недолго, никак не больше пяти минут. То есть, ровно столько, сколько понадобилось Слизнорту, чтобы вытолкать его за дверь.
- Нет, Гарри, ни в коем случае, - испуганно бормотал он, толкая Гарри своим объёмистым животом, и тому ничего не оставалось, кроме как отступать. – Надышитесь ещё вредными в вашем состоянии испарениями, не приведи Мерлин! Я не могу так рисковать.
- Но, профессор, - попытался в последний раз возразить Гарри, - я же не сдам экзамены.
- Сдадите, - заверил его Слизнорт. – Если понадобится, я дам вам парочку дополнительных уроков.
И с этими словами он захлопнул дверь прямо у Гарри перед носом. Гарри несколько секунд постоял перед закрытой дверью, потом направился к выходу из подземелий. Он уселся на ближайший подоконник, намереваясь дождаться Рона и Гермиону, и его мысли тут же вернулись к Сайпресу. Сейчас он уже не был так уверен, что профессор не причинит ему зла, слишком уж подозрительным было его поведение. Чем больше Гарри думал, тем тревожнее ему становилось. Вдруг в пальце сильно затокало, и он чуть не свалился с подоконника от неожиданности.
Считается это? Он чувствует себя странно, или это просто стандартные последствия от укола? Пока Гарри мысленно рассуждал об этом, ему показалось, что он начал тяжелее дышать. Он спрыгнул с подоконника и, не раздумывая, побежал к директорскому кабинету. Он не мог рисковать собой, не имел права, зная, какой вред он мог нанести Джинни.
Добежав до горгулий, Гарри вдруг вспомнил, что совершенно не знает пароля.
- Ммм… Дамблдор? – без всякой надежды наобум брякнул он.
- Нет, - правая горгулья медленно покачала головой и вдруг отъехала в сторону. – Проходите.
Гарри растерянно поставил ногу на первую ступеньку.
- Почему вы пропускаете меня? – изумлённо спросил он.
- Приказ директора, - проскрипела правая горгулья.
- Всегда пропускать Поттера без пароля, - добавила левая, и Гарри, пожав плечами, двинулся по лестнице наверх.
Он уже занёс руку, чтобы постучать в дверь, когда услышал негромкие голоса, доносящиеся из кабинета.
- У вас слишком богатое воображение, Сайпрес, - узнал Гарри ядовитый голос Снейпа и прислушался. – Этого просто не может быть.
- Но, Северус, - голос МакГонагалл звучал нерешительно, - Симон ведь провёл исследование, которое показало…
- Я не мог ошибиться! – перебил её голос Сайпреса, и Гарри поразился прозвучавшей в нём энергии. – Всё точно.
- А я вам ещё раз повторяю, - Снейп в раздражении повысил голос, - это невозможно. Об этом знают всего несколько человек на свете, и я ужасно жалею, что рассказал вам, Сайпрес.
- Может быть, вы должны были мне рассказать? – запальчиво спросил Сайпрес. – Может быть, так было суждено, чтобы сейчас я смог всё понять?
- Я не верю в судьбу, - отрезал Снейп.
- Северус, - снова заговорила МакГонагалл, - почему бы всё не проверить? Вреда от этого никакого, зато мы будем полностью уверены…
- Я и так полностью уверен, что Сайпрес ошибается, - перебил её Снейп.
- А я уверен, что прав! – в голосе Сайпреса послышалась почти злость. – Вы не можете отрицать, что всё совпадает с тем, о чём вы мне рассказывали!
- Вот именно, это совпадение, - отрубил Снейп. – Лучше бы вы занимались своими делами и не отнимали у меня время.
- Как будто вам есть чем заняться, - почти прошипел Сайпрес, и Гарри отпрыгнул от двери, так близко прозвучал его голос.
- Такое ощущение, что и вам заняться нечем, - парировал Снейп. – Прекратите совать свой длинный нос в то, чего вы не понимаете.
Гарри едва успел встать так, чтобы открывшаяся дверь закрыла его, когда из кабинета вылетел Сайпрес и бросился вниз по лестнице. Гарри успел увидеть упрямое, обиженное выражение на его лице и тут же передумал идти к МакГонагалл. Ну не мог Сайпрес причинить ему вред! Слишком он был похож на обиженного мальчишку, чтобы быть злодеем.
- Вы слишком многое позволяете ему, Минерва, - вновь раздался спокойный голос Снейпа, и Гарри снова прислушался.
- Северус, вы должны понимать… - начала МакГонагалл с лёгкой дрожью в голосе, но Снейп снова перебил её.
- Я понимаю, как вы относитесь к нему. Но жалость не лучшее чувство в данном случае, - почти мягко сказал он. – Этот ваш несчастный мальчик лезет в такие области магии, в которых совершенно ничего не понимает. Это может быть опасно.
- Симон всегда был очень способным, и я уверена, что он не сделает ничего плохого, - Гарри показалось, что МакГонагалл встала.
- Это может произойти случайно, - стоял на своём Снейп. – Он слишком глубоко копает.
- Северус, - вдруг странным голосом начала МакГонагалл, и Гарри максимально напряг слух, боясь пропустить хоть слово, - а если Симон прав? Подождите, не перебивайте меня! Если Симон всё-таки прав, вы могли бы, чисто теоретически, помочь?
Повисла длинная пауза.
- Интересно, как? – усмехнулся Снейп.
- Я не знаю, - пробормотала МакГонагалл. – Но вам же необязательно всё делать самому? Я имею в виду, что профессор Слизнорт, следуя вашим указаниям…
- Сомневаюсь, - Гарри представил, как губы Снейпа кривятся в презрительной улыбке. – Но попробовать можно.
- То есть, вы можете ответить положительно? – с надеждой спросила МакГонагалл.
- Да, - после новой паузы буркнул Снейп, и Гарри сбежал вниз по лестнице.
Кажется, он и так услышал больше, чем должен был. Гарри вернулся к своему подоконнику и вновь уселся на него. Он чувствовал, совершенно позабыв о причинах своего похода к МакГонагалл, как его прямо-таки распирает любопытство. Гарри и не заметил, как прошла токающая боль в пальце.





Глава 42

Глава 42

- Может быть, это вообще никак с тобой не связано? – наверное, в сотый раз предположила Гермиона.
Они сидели в гриффиндорской гостиной через неделю после того, как Гарри подслушал таинственный разговор, и делали домашнее задание.
- Может быть, - как всегда кивнул Гарри. – Но согласись, Гермиона, всё это очень подозрительно.
- И ничего не подозрительно, - вставил Рон. – МакГонагалл явно в курсе всего, ты сам говорил.
- Да, но что они обсуждали? – Гарри откинулся на спинку кресла, устало прикрыв глаза. Последняя неделя безделья совершенно вымотала его, и сейчас, с непривычки, он довольно сильно устал.
- Гарри, ну какая разница? – вздохнула Джинни, аккуратно сворачивая дописанное эссе по нумерологии. – Разве это как-то нас касается?
- А вдруг касается? – Гарри не собирался рассказывать Джинни о причинах, которые привели его к кабинету МакГонагалл, и поэтому им приходилось осторожничать.
- МакГонагалл в курсе, мы ей доверяем, говорить не о чем, - быстро построила логическую цепочку Гермиона. – Не лезь не в своё дело, Гарри, это лучшее, что ты можешь сделать.
- Но послушайте, - Гарри обвёл всех взглядом, - разве вам не кажется, что я должен поговорить с Сайпресом?
- Нет, - хором ответили все трое, глядя на него как на докучливого ребёнка.
- Или с МакГонагалл? – Гарри послал выразительный взгляд Гермионе, но та только закатила глаза.
- Нет, - Рон покачал головой, отбрасывая в сторону учебник по Зельеварению и с наслаждением вытягивая ноги.
После того, как Гарри рассказал друзьям о подслушанном разговоре, Рон и Гермиона по какой-то неведомой причине уверовали в то, что Сайпреса нельзя было заподозрить ни в чём плохом, и совершенно успокоились. И, хотя Гарри был абсолютно с ними согласен относительно Сайпреса, он никак не мог взять в толк, почему друзья так равнодушно отнеслись к так потрясшему его открытию. Под самым их носом творилось что-то серьёзное. Снейп сказал, что Сайпрес забрался в опасные сферы магии. МакГонагалл явно была сильно встревожена. И что, об этом не стоило говорить?
- Гарри, честное слово, лучше бы ты с таким рвением к экзаменам готовился, - Гермиона покачала головой, и Гарри насупился.
Вот уж что сейчас волновало его меньше всего. Да, конечно, он всегда мечтал жить спокойной жизнью, проводить время с Джинни, отдыхать, в конце концов. Но сейчас, он был совершенно в этом уверен, творилось что-то нехорошее, и он хотел быть в курсе событий. Всегда лучше встречать опасность во всеоружии. Неведение хорошо лишь в исключительных случаях, о чём в данной ситуации говорить не приходилось.
- Пробные экзамены будут сразу же после рождественских каникул, - гнула свою линию Гермиона. – У нас совсем мало времени, а у тебя голова забита непонятно чем.
Гарри махнул рукой. Конечно, она была права во всём, и он должен был волноваться больше всех из-за месяца пропущенных занятий, но, наверное, так уж он был устроен, что не мог пройти мимо даже самой малюсенькой тайночки.
- Гарри из тебя получится очень хороший аврор, - негромко сказала Джинни. – Немного чересчур увлечённый своей работой, если ты понимаешь, о чём я, но хороший.
- Правда? – Гарри обернулся к ней, польщённый комплиментом. – Ты так думаешь?
- Да, - Джинни кивнула, утыкаясь в свой учебник. – Если, конечно, ты сдашь экзамены.
Рон громко хмыкнул, и Гарри несильно ткнул его в бок.
- Всё, начинаем заниматься, - Гермиона строго взглянула на Рона, и тот нехотя потянулся за своей сумкой. – Следующий тайм-аут через час.
Пару дней назад Гермиона выработала специальную систему для домашних заданий и намеревалась воспользоваться ей и при подготовке к экзаменам. Заявив, что поскольку все они спортсмены и лучше поймут спортивный язык, она решила, что все они будут заниматься ровно час, а потом будет, Гермиона чуть улыбнулась, когда говорила это, двадцатиминутный тайм-аут. По её задумке, это должно было повысить их работоспособность. И задумка подействовала. Гарри прекрасно понимал, что это глупо, что она специально ввела спортивные термины, что от этого учёба не стала веселее, но не мог не согласиться, что успевать он стал гораздо больше. Целый час все четверо прилежно корпели над книгами, не открывая ртов, и было совершенно бесполезно пытаться завести с кем-то разговор. На этот случай Гермионой была разработана система разнообразных штрафов. Зато потом целых двадцать волшебных минут они болтали, смеялись и шутили, отбрасывая учебники в сторону. Именно в ожидании этих коротких двадцати минут Гарри и проводил неимоверно длинный час, коротая его то за написанием эссе, то за отработкой практических упражнений.
- Чем думаете заниматься в каникулы? – спросил Рон, когда час, наконец, закончился.
Гарри об этом ещё не думал. И, честно говоря, не хотел. Он был совершенно уверен, что это Рождество проведёт в полном одиночестве, если не считать Кикимера, на Площади Гримо. Он, конечно же, нанесёт визит в Нору, заглянет к Грейнджерам, пообедает с тётей Петуньей и дядей Верноном, завалит подарками Тедди, но большую часть времени придётся проводить, наслаждаясь исключительно собственным обществом.
- Ну, я думаю, что буду дома, с родителями, - тихо сказала Гермиона, покосившись на Рона. – Как обычно. Потом загляну к вам, конечно. Я ещё хотела вас пригласить к нам, родители будут рады.
Рон кивнул, чуть нахмурив брови, и повернулся к Гарри.
- А ты? – требовательно спросил он, бросая многозначительный взгляд на Джинни.
- У себя, - Гарри прочистил горло. – Кикимер уже наверняка успел прибраться … дома.
Это прозвучало неестественно. Не нужно было называть площадь Гримо домом.
- Дома? – Джинни вскинула брови. – С каких это пор ты стал считать это ужасное место своим домом?
- С тех самых, с которых он стал моим домом, - с нажимом ответил Гарри. – Другого у меня нет.
- Надеюсь, ты не рискнёшь повторить это при родителях, - Рон покачал головой. – Поверь мне, они страшно обидятся.
- Я не хочу никого обижать, - твёрдо заявил Гарри, рассчитывая покончить с этим раз и навсегда. – Я очень благодарен вашим родителям за то, что приняли меня как родного, но теперь было бы несколько навязчиво с моей стороны продолжать злоупотреблять их гостеприимством.
- Гарри, ну что за ерунда? – Джинни обняла его за шею, заглядывая в глаза. – Ну неужели ты думал, что мы позволим тебе остаться одному в первое Рождество после победы? Да в любое Рождество!
- Но… - Гарри пытался найти подходящие слова, но они куда-то исчезли из его головы, пока он смотрел в её ласковые глаза.
- Я всё равно уже написал маме, что ты приедешь, - будничным тоном добавил Рон. – Так что никуда ты не денешься.
- А что Билл? – Гарри перевёл на него взгляд, вспомнив, что рассказывала ему миссис Уизли, пока он лежал в коме. – Что они с Флер в итоге решили?
- Мама уговорила Билла поехать во Францию, - Джинни пожала плечами. – Наверное, она права. Ему было бы полезно сменить обстановку.
- Ещё бы Перси решил уехать куда-нибудь, - буркнул Рон. – Не хочу все рождественские каникулы слушать про то, насколько важны экзамены. Мне и так хватает…
Он осёкся, бросив испуганный взгляд на Гермиону.
- Чего тебе там хватает, Рон? – ангельским голосом спросила она, и Рон сглотнул.
- Хватает МакГонагалл, - попытался вывернуться он. – Она каждый день твердит про эти экзамены, они у меня уже в печёнках сидят.
- Ну да, - протянула Гермиона, опасно улыбнувшись. – МакГонагалл, значит.
- Ты сегодня прекрасно выглядишь, - бодро заявил Рон, заставив Джинни согнуться пополам от смеха.
- Спасибо, - у Гермионы дрожали губы, но она изо всех сил пыталась сделать вид, что ужасно сердится. – Могу особо и не стараться, похоже, раз тебе хватает … МакГонагалл.
- Чего? – Рон даже рот открыл от удивления, и Гермиона, не выдержав, громко расхохоталась, глядя на его озадаченную физиономию.
- Шутка, - с трудом выдавила она, вытирая слёзы.
- Да я понял, - Рон неуверенно хмыкнул и, ещё раз покосившись на Гермиону, продолжил: - Может быть, Перси решит, что он не может бросить свою работу даже на несколько дней?
- Да ладно, Рон, - вставил Гарри, тоже в глубине души надеявшийся, что Перси не будет всё время крутить рядом. – Скорее всего, Перси захочет проводить побольше времени со своей девушкой.
Повисла продолжительная пауза.
- Что? – непонимающе переспросил Рон. – Со своей девушкой?
- У Перси есть девушка? – Джинни закашлялась, пытаясь таким образом замаскировать смешок.
- Не знаю, - пошёл на попятный Гарри, сообразив, что случайно выдал друзьям тайну Перси, которую ему доверили, не рассчитывая, что он услышит.
- Ты же только что сказал это, - допытывался Рон. – Все слышали.
- Признавайся, Гарри, - Джинни улыбнулась, и Гарри сдался.
- Ладно, только не вздумайте сказать кому-нибудь, - он растерянно потёр лоб.
- О да, столько человек ведь только и мечтают узнать, есть ли у Перси Уизли девушка, - усмехнулась Гермиона, и Джинни расхохоталась в полный голос.
- Ну, так что там? – Рон толкнул его в бок, заставляя поторопиться.
- В общем, Перси, кажется, встречается с той девушкой, Одри, которая, помните, сопровождала нас на пресс-конференцию, - быстро сказал Гарри, как будто надеясь, что они не успеют понять смысла сказанного. – Вот и всё, что я знаю.
- Но она же симпатичная! – изумлённо воскликнула Джинни, и Рон поперхнулся от неожиданности.
- И что? – настороженно спросил он, покосившись на Гермиону. – Симпатичные девушки не встречаются с парнями что ли?
- Но не с Перси же, - Джинни покачала головой. – Может, ты что-то перепутал, Гарри?
- Нет, - Гарри было стыдно за свой длинный язык, но он уже ничего не мог поделать.
- Откуда ты вообще узнал? – Гермиона, как всегда, задавала вопросы по существу.
- Он мне много рассказывал о ней, когда приходил в больницу, - нехотя ответил Гарри. – Думал, что я не слышу, наверное. А я случайно проболтался.
- Класс! – Рон откинулся на спинку кресла. – Нужно сказать Фреду с Джорджем, вот они над ним по…
Он замолчал так резко, будто из него разом выпустили весь воздух. Гарри быстро обнял Джинни за плечи, Гермиона придвинулась к побледневшему как полотно Рону.
- Что я сказал? – растерянно спросил тот. – Я… я на секунду забыл…
Гермиона сочувственно погладила его по руке, потом придвинулась ещё ближе и крепко обняла, тихонько покачивая Рону из стороны в сторону, как маленького ребёнка.
- Они всегда смеялись над Перси, - натянуто улыбнулась Джинни. – Жалко, что Фред…
Она не смогла продолжить. Гарри прижал её к себе, поглаживая по волосам, и встретился с грустным взглядом Гермионы поверх головы Рона.
- Не надо было мне… - сокрушённо начал Гарри, но Джинни не дала ему договорить.
- Мы не можем вечно избегать любых упоминаний о Фреде, - тихо сказала она. – В конце концов, это было бы даже несправедливо по отношению к нему.
- Да, он заслужил, чтобы его помнили, - сипло добавил Рон, с силой закусив губу. – Наши двадцать минут кончились.
Весь следующий час Гарри радовался, что Гермиона придумала такой замечательный способ помолчать, не чувствуя себя при этом одиноким.
- Как насчёт Хогсмида в эти выходные? – через час спросил Рон своим обычным голосом, и Гарри выдохнул с облегчением.
- Не знаю, - задумчиво протянула Джинни. – Не уверена, что было бы правильно уводить Гарри из школы.
- Да, возможно, ты права, - согласно кивнула Гермиона. – Эти выходные лучше провести в замке.
- Эй, я всё ещё здесь! – Гарри помахал руками перед лицом Джинни. – И могу самостоятельно решить, чем заняться в выходные.
- Опасная фраза, - едва слышно шепнул наученный горьким опытом Рон, но Гарри не обратил на него внимания.
- Я знаю, - спокойно ответила Джинни. – Но, когда разговор заходит о твоём здоровье, ты становишься непонятливее Тедди, честное слово. Поэтому я, как взрослый, ответственный человек, в такие моменты беру руководство твоими действиями на себя.
- Нет, так не пойдёт, - Гарри и сам не понимал, почему он так заупрямился, ему не так уж и хотелось идти в Хогсмид. – Я давно не пил сливочного пива, что-то захотелось.
- Мы с Роном вполне можем прогуляться и принести вам всё, что вы захотите, - быстро предложила Гермиона, подмигнув Джинни.
- Вот видишь, Гарри, у моего братца намечается свидание, - Джинни говорила серьёзно, хотя её глаза подозрительно блестели. – Не будем рушить его счастье, как считаешь?
- Хогсмид большой, мы можем не ходить за ними всё время, - Гарри говорил это просто так, лишь бы что-то возразить, и Джинни это наверняка понимала.
- Я хочу остаться в замке, - она пошла ва-банк. – Ты что, бросишь меня тут одну?
- Ладно, остаёмся, - буркнул Гарри, в душе радуясь, что проведёт выходные в тёплой, уютной гостиной, а не на холодном, пронизывающем ветру. – Но только потому, что мне лень тащиться в Хогсмид по такому холоду.
- Гарри, а ты хорошо себя чувствуешь? – вдруг тревожно спросила Джинни, вглядываясь ему в лицо.
- Нормально, - осторожно ответил Гарри. – А что?
- Просто ты отказывался ходить в Хогсмид, когда плохо себя чувствовал, - пробормотала Джинни.
- Нет, всё в полном порядке, - Гарри улыбнулся ей. – Мне действительно лень. Да и холодно на улице, ну его, этот Хогсмид. Если хочешь, можем тут погулять. К Хагриду сходим.
- Хорошо, - кивнула всё ещё не успокоившаяся Джинни. – Но, если что-то снова случится, ты же мне скажешь, правда?
- Конечно, - Гарри солгал, не моргнув глазом. – Обязательно. Опасность лучше встречать во всеоружии.
В субботу, когда после завтрака Рон и Гермиона, попрощавшись, в радостном предвкушении отправились в Хогсмид, Гарри и Джинни медленно побрели в сторону гриффиндорской гостиной. Гарри оглянулся, последний раз махнул рукой Рону и тут же поймал пронзительный взгляд Джинни.
- Что? – немного смущённо спросил он, проводя рукой по волосам.
- Что не так? – подозрительно спросила Джинни, внимательно оглядывая его с ног до головы.
- Просто немного непривычно… - Гарри запнулся. – Мы трое всегда были вместе, а теперь… Нет, ты только не подумай, я безумно счастлив быть здесь, с тобой, но…
Джинни опустила голову. Гарри готов был откусить себе язык. Он мог бы поклясться, что она расстроилась, но, когда Джинни подняла голову, на её лице не было и следа недовольства.
- Да, я понимаю, - спокойно сказала она. – Это должно быть очень странно.
- Ну да, - Гарри вздохнул с облегчением и почувствовал себя гораздо свободнее. – Чувство почти такое же, как когда-то на третьем курсе. Но сейчас куда лучше, ведь ты со мной.
- Я никогда и не претендовала на роль четвёртого участника вашего трио, - Джинни чуть усмехнулась. – Совершенно ясно, что время для этого упущено безвозвратно.
- Ну что ты… - начал Гарри, но она перебила его.
- Нет, Гарри, не возражай, - Джинни взяла его за руку. – Я же не обижаюсь на это. Это вполне естественно. Вы просто привыкли всегда быть втроём.
- Мне кажется, ты идеально вписалась в нашу компанию, - Гарри пытался говорить шутливым тоном, но в глубине души чувствовал нешуточное беспокойство: столько усилий было приложено, чтобы Джинни не чувствовала себя лишней, и, выходит, всё было зря. – Нет, серьёзно, я уже не представляю, как это мы были без тебя.
- Я ценю твоё желание сделать мне приятное, - Джинни покачала головой. – Но, Гарри, вы можете даже не стараться особо, у вас не получается. И не получится.
- Что не получается? – Гарри нахмурился.
- Вы слишком много времени провели вместе, - повторила Джинни, усаживаясь на каменную скамейку в одном из коридоров, давая тем самым понять, что разговор довольно серьёзный. – Иногда вы замолкаете на полуслове и прекрасно понимаете друг друга при этом. А я не понимаю.
- Почему ты не переспрашиваешь? – Гарри ошеломлённо уставился на неё. А он и не замечал, что они так делали!
Джинни многозначительно посмотрела на него, и Гарри пришёл в ужас.
- Что, так часто? – он присел перед ней на корточки и взял её руки в свои. – Джинни, прости, мы правда не хотели…
- Знаю, - отмахнулась она. – Гарри, пойми, я нисколько не обижаюсь. Я знала, что так будет. И я приняла это как данность. С этим уже ничего не поделаешь.
Гарри покачала головой. Неужели ничего нельзя сделать?
- Я даже не удивлюсь, если ты первым делом бросишься рассказывать о чём-то Гермионе, а не мне, - Джинни снова усмехнулась, но в этот раз Гарри уловил затаённую горечь в её словах. – И не буду ревновать.
Гарри показалось, что он превратился в один большой комок вины. А ведь именно так он и сделал: побежал рассказывать Гермионе и Рону о Сайпресе и даже не подумал посвятить во всё Джинни. Да, он не хотел, чтобы она переживала. Да, он искренне беспокоился за неё. Да, он считал свою ложь ложью во спасение. Но это нисколько не умаляло его вины перед ней.
Гарри уже почти решился во всём признаться, когда Джинни вдруг поднялась на ноги.
- Идём, - она протянула ему руку, и Гарри крепко сжал её пальцы, задаваясь вопросом, что бы сказала Джинни, если бы узнала, о чём он думал. – Нам нужно одеться потеплее.
Гарри кивнул, всё ещё погруженный в свои невесёлые мысли.
- Гарри, - Джинни обняла его за шею и заглянула прямо в глаза, - не расстраивайся. Я говорила всё это, чтобы ты понял, что я не в обиде, и перестал терзать себя нелепым чувством вины.
Гарри натянуто улыбнулся, мимолётно поцеловал её, про себя благодаря Мерлина, что Джинни не обладает особыми навыками в легилименции. Знала бы она, за что он чувствовал себя виноватым!
- Хагрид уже, наверное, заждался, - с этими словами Джинни упорхнула вверх по лестнице к своей спальне.
Гарри медленно поплёлся к своей, на ходу размышляя о собственной испорченности. Что может быть хуже лжи любимой девушке? Да он самый настоящий негодяй! В спальне было пусто. Гарри видел, как Невилл, сияя от радости, выходил из Большого зала в компании Ханны Аббот, и был уверен, что они отправились в Хогсмид вместе. Дин и Симус собирались заглянуть в «Зонко», чтобы поболтать с Ли Джорданом. Кажется, Симус хотел посоветоваться с Ли по поводу комментирования матчей. Рон отлично проводил время в компании Гермионы. А Гарри сидел на своей кровати и мучился тяжкими мыслями.
Он достал из чемодана гриффиндорский шарф, медленно обмотал его вокруг шеи и потянулся за перчатками, когда его взгляд случайно упал на чемодан Рона. Видимо, тот торопился с утра и не до конца запихнул его под свою кровать, так что сейчас Гарри легко разглядел кусок пергамента, исписанного торопливым почерком Рона. Гарри выпрямился и помотал головой. Нехорошо читать чужие письма, а в том, что это было именно письмо, сомневаться не приходилось. Но это вышло совершенно случайно. Гарри просто машинально выхватил из письма удивившую его строчку.
Гарри уже собрался выйти из спальни, когда его мозг пронзила моментальная догадка. Он быстрым шагом подошёл к кровати Рона, резко выдвинул его чемодан, откинул крышку и вытащил письмо. Вместе с ним из чемодана появилось другое письмо в твёрдом, явно дорогом конверте, которое Гарри разглядывал несколько секунд, прежде чем открыть. С его стороны это было верхом непорядочности, но речь шла о довольно важной психологической проблеме Рона, которая, как искренне считал Гарри, была давно решена.
Письмо было от производителя шоколадных лягушек Густава О'Донелла. В самых изысканных выражениях тот спрашивал у Рона разрешения внести его изображение в коллекцию карточек "Знаменитые волшебники и волшебницы". Далее шла приписка, из которой следовало, что Гермиона получит точно такое же письмо, но чуть позже. Что касается, Гарри Поттера, то здесь у О'Донелла были большие планы, которые тот намеревался обсудить с Гарри через пару месяцев. Насколько понял Гарри, речь шла о некой рекламной компании, целью которой было повышение спроса на шоколадные лягушки в связи с появлением на карточках новых лиц.
Гарри развернул ответ Рона и углубился в чтение.
«Уважаемый мистер О'Донелл!
Благодарю Вас за оказанную мне честь, однако, я вынужден отказать Вам в Вашей просьбе по некоторым личным причинам. Это нисколько не означает, что мисс Грейнджер или мистер Поттер также ответят Вам отказом. Ещё раз спасибо за Ваше лестное предложение.
С уважением,
Рональд Уизли».
Гарри осторожно положил письмо на место, стараясь по возможности сделать это так, чтобы Рон ни о чём не догадался. Значит, не он один терзался муками совести. Рон так и не простил себе своего ухода, что бы Гарри с Гермионой себе ни думали по этому поводу. В противном случае, Гарри не видел никаких других причин для отказа Рона, который должен был до потолка прыгать от радости, получив подобное предложение. Правда, с недавнего времени друг, кажется, начал понимать нелюбовь Гарри к известности.
Гарри знал, что поступил плохо, прочитав письмо Рона, но это мало его трогало. Вот уж за что он не собирался испытывать чувство вины! Наоборот, хорошо, что он узнал о проблеме сейчас, когда ещё можно было всё исправить. Судя по дате, отправить письмо Рону помешала внезапная болезнь Гарри. Гарри твёрдо решил сегодня же поговорить с Гермионой, совершенно не отдавая себе отчёта в том, что даже не рассматривает кандидатуру Джинни в качестве возможного советника.
- Какой же ты… медленный! – Джинни поднялась с дивана, где она сидела в ожидании Гарри, лениво перелистывая забытый кем-то из учеников «Ежедневный пророк».
- Извини, - Гарри виновато взглянул на неё. – Я немного отвлёкся.
Джинни метнула на него быстрый взгляд, но вопросов задавать не стала, и Гарри только сейчас в полной мере осознал, насколько она была права в своих рассуждениях о сплочённости их трио, неспособного принять в свой состав на равных больше ни одного человека на свете.
- Ладно, идём, - Джинни направилась к выходу. – Мы и так уже здорово опоздали. И я даже знаю, на кого подумает Хагрид.
- Я возьму вину на себя, - великодушно предложил Гарри, следуя за ней к выходу из гостиной.
- Что значит возьмёшь? – Джинни возмущённо взглянула на него. – Ты и виноват вообще-то.
- Да ладно тебе, - Гарри рассмеялся, ничуть не смущённый ей обвинениями. – Ну, подзадержался немного, с кем не бывает.
- Может быть, с пунктуальными людьми? – лукаво предложила Джинни, на всякий случай отскакивая на несколько шагов назад.
Гарри молча сгрёб её в охапку и поцеловал, совершенно забыв об ожидающем их Хагриде, о профессорах, которые могли пройти по коридору, о Филче, который мог прочитать им целую нотацию относительно правил поведения в общественных местах. Была только Джинни, её губы, её руки и волосы. Гарри совершенно растворился в своих чувствах и позабыл обо всём на свете. Джинни пришла в себя первой.
- Мы же опаздываем, Гарри! – виновато воскликнула она, приглаживая волосы. – Хагрид наверняка вскипятил чайник и испёк кексы.
- Которые мы всё равно не будем есть, - закончил Гарри, стараясь выровнять дыхание, и Джинни рассмеялась.
- Чего это вы так долго? – добродушно спросил Хагрид, встречая их на пороге дома и стараясь ногой оттолкнуть пришедшего в полный восторг Клыка. – Фу, непослушная псина, кому сказал? Не мешайся под ногами!
- Как дела, Хагрид? – поинтересовалась Джинни, усаживаясь на лавку и освобождая место для Гарри. – Что новенького?
- Работаю по-тихоньку, - радостно откликнулся Хагрид, ставя на стол огромный чайник и не менее большие стаканы. – Вчера вон единорогов нашёл в лесу, даже удалось заманить одного жеребёнка поближе к опушке. – Хагрид потёр огромные руки. – Завтра на уроке покажу их ребятам, единороги всегда производят хорошее впечатление.
- Кто-нибудь в этом году готовится у тебя к ЖАБА? – спросил Гарри, всё ещё переживавший, что в своё время никто с их курса не выбрал предмет Хагрида.
- Нет, - Хагрид махнул рукой, пододвигая к Джинни блюдо с устрашающего вида кексами. – Да оно и понятно. Кто сейчас захочет зверюшками заниматься? Вам сейчас только бы аврорами стать, да… И правильно это. Животные, они ведь чувствуют всё, их любить надо. А я только одного такого ученика встречал за всю свою жизнь, кто искренне к ним привязан был.
- Кого? – спросил Гарри, заметив улыбку Джинни и догадываясь об ответе.
- Брата твоего, Джинни, конечно, - Хагрид с довольным видом погладил бороду. – Чарли Уизли, да. Отличный парень. Письмо мне недавно прислал, - Хагрид пошарил по карманам, но быстро бросил это бесполезное занятие. – Пишет, что у Норберты детёныши родились, да… Такое событие, а меня не было рядом.
Гарри постарался сочувственно кивнуть, избегая взгляда Джинни. Только Хагрид мог считать, что грозной драконихе было бы важно присутствие рядом человека, которого она видела от силы несколько дней на самом раннем этапе своей жизни.
- Поздравляю, Хагрид, - выдавила Джинни, и Гарри понял, что она с трудом сдерживает смех. – Это просто потрясающе!
- Спасибо, спасибо, - Хагрид едва не прослезился, тепло взглянув на Джинни. – Ну, а у вас как дела? Как учёба?
- Да вроде бы пока всё нормально, - откликнулся Гарри, и Хагрид взглянул на него своими похожими на жуков глазами.
- А ты-то как? – поинтересовался он. – Не будешь больше нас пугать?
- Нет, не собирался даже, - солгал Гарри, стараясь вложить в голос побольше уверенности. Хагриду и Джинни совершенно необязательно было знать о бессилии целителей и об отсутствии всяких гарантий.
- Да уж, надеюсь, - пробурчал Хагрид, делая огромный глоток из своего стакана и откусывая здоровенный кусок кекса. – Здорово ты всех напугал тогда, да.
Гарри молчал, не зная, что на это ответить.
- Я Сайпреса таким испуганным не видел с тех пор, как… - Хагрид осёкся, тревожно взглянув на Гарри. – Никогда, то есть, не видел его … хм… испуганным … таким…
- Хагрид, ты что, знал Сайпреса раньше? – Гарри почувствовал себя гончей, только что напавшей на след. – Откуда?
- Не говорил я этого, - попытался отговориться от собственных слов Хагрид. - Ты просто … это… неправильно меня понял, вот.
- Мне вообще тоже показалось, что ты имел в виду что-то другое, - поддержала Гарри Джинни, - Прозвучало так, будто вы давно знакомы.
- Нет, ерунда, - торопливо отозвался Хагрид, смахивая локтем парочку кексов к бурной радости Клыка. – Откуда бы мне его знать, он ведь даже не учился здесь.
- Вот и мне интересно, - не сдавался Гарри. – Ты что когда-то был во Франции?
- Нет, - коротко ответил Хагрид, видимо, решивший, что наиболее безопасным вариантом будет произносить как можно меньше слов.
- Гарри, - Джинни положила руку ему на плечо, - угомонись.
- Нет, почему? – Гарри возбуждённо уставился на неё. – Мне давно было интересно, откуда Сайпрес мог всех знать, а тут ещё оказывается, что и Хагрид был с ним знаком раньше. У кого ещё я могу спросить?
Но эта маленькая лесть не подействовала. Хагрид словно воды в рот набрал и молчал до самого конца визита, когда Джинни почти силой утащила упирающегося Гарри обратно в замок.
- Почему никто не хочет мне всё рассказать? – возмущался Гарри по пути в школу.
- Возможно, это совершенно не твоё дело? – осторожно осведомилась Джинни.
- Как будто мне не может быть просто любопытно! – запальчиво воскликнул Гарри, поворачиваясь к ней. – Неужели я не заслужил права быть в курсе событий?
- Гарри, да пойми ты,- Джинн устало вздохнула, - МакГонагалл просто хочет, чтобы ты пожил жизнью обычного человека, не вмешиваясь ни во что опасное. Ты и так снова едва избежал смерти.
- Да, ты права, - Гарри моментально сменил пластинку. – Возможно, мне стоит просто выбросить это из головы.
- Ну да, - недоверчиво протянула Джинни. - Выбросить. Конечно.
И она оказалась права в своих предположениях. Гарри с трудом дождался возвращения счастливых Рона и Гермионы, для проформы задал пару вопросов о Хогсмиде и сразу перешёл прямо к делу.
- Что такого, если Хагрид даже и знал Сайпреса раньше? – недоуменно спросил Рон. – Мы, кажется, уже выяснили, что он всех знал.
- Но не Хагрида же! – Гарри в волнении заходил по гостиной. – Он ведь даже не учился в Хогвартсе. Где они могли познакомиться?
- Мало ли где, - глубокомысленно обронил Рон, вытягивая ноги поближе к горящему камину. – Какое нам до этого дело?
- У меня такое чувство, что я всё время упускаю что-то важное, - Гарри опустился на пол у ног Джинни, и она успокаивающе положила ладонь ему на плечо. – Как будто ответ лежит на поверхности, но я каждый раз прохожу мимо него.
- Может быть, стоит поменьше об этом думать? – предложила Джинни, поглаживая его по плечу. – Так ответ найдётся сам собой.
- Не найдётся, - Гарри покачал головой. – А ты что думаешь, Гермиона?
Гермиона перевела на него отсутствующий взгляд и несколько раз медленно моргнула.
- Эй, ты с нами? – Рон помахал рукой перед её лицом.
- Я просто задумалась, - Гермиона рассеянно запустила руку в волосы. – Гарри, мне кажется, я знаю, где Сайпрес мог познакомиться со всеми.
- Ты шутишь? – Гарри привстал на колени, чтобы лучше видеть её лицо. – Где?
- По-моему, ответ очевиден, - Гермиона, наконец, сфокусировала взгляд на нём. – Орден Феникса.


Глава 43

- Что? – Гарри усиленно соображал. – Орден Феникса?
- Слушай, а ведь и правда, - Рон выпрямился в своём кресле, чуть прищурившись глядя на Гарри. – Все, кого знает Сайпрес, были в Ордене.
- А штаб-квартирой был дом на Площади Гримо, - добавила Джинни, начисто забыв о своём же собственном совете не лезть не в своё дело. – Ты же жил там, Гарри, и вы вполне могли с ним там встретиться.
- Я бы запомнил, - не слишком уверенно пробормотал Гарри, начиная понимать, что догадка Гермионы, скорее всего, верна.
- Я тебя умоляю, Гарри, - Гермиона бросила на него скептический взгляд. – Нас не пускали на собрания Ордена, мы всегда видели людей только мельком. Тем более, лично я не особо обращала внимание на незнакомцев. Если бы ты встретил Сайпреса в коридоре, ты бы его запомнил, хочешь сказать?
Гарри пожал плечами. Если бы они просто прошли мимо друг друга пару раз, то вряд ли.
- Но почему тогда он делает из этого такую тайну? – Рон наморщил лоб. – Почему он сразу не сказал Гарри, что был членом Ордена?
- Рон, это его личное дело, - Джинни покачала головой. – Почему он должен был рассказывать Гарри или кому бы то ни было другому об этом?
- Тем более, мы так и не знаем, что с ним произошло, - добавила Гермиона.
- Наверняка у него кто-то погиб, - в сотый раз предположил Рон. – Особенно теперь это становится весьма вероятным, если он и правда состоял в Ордене.
- В любом случае, он не обязан ни перед кем отчитываться, - твёрдо заявила Джинни, и Гермиона согласно кивнула. – Никому бы не понравилось, если бы малознакомый человек решил покопаться у него в душе.
- Да я и не собирался, - смущённо пробурчал Гарри. – Меня не очень интересует его личная жизнь, про Орден гораздо интереснее.
- Не забывай, это всего лишь предположение, - Рон глубокомысленно потёр лоб.
- У тебя есть другие варианты? – задиристо уточнила Гермиона, бросая на Рона недовольный взгляд.
- Пока нет, - невозмутимо отозвался тот. – Но я не исключаю их появления в самом ближайшем времени.
- Ты сейчас здорово похож на Перси, - скривилась Джинни, и Рон обиженно надулся.
- Послушайте, что я тут подумал - Гарри вклинился в их перебранку, грозившую перерасти в полноценную ссору.
- Что? – Гермиона всё ещё выглядела несколько оскорблённой недоверием, выказанным Роном её блестящей догадке, но всё же переключила своё внимание на Гарри.
- Что если Орден Феникса продолжает действовать? – тихо предположил тот, по очереди оглядывая друзей.
- Орден был распущен на следующий день после победы, - покачала головой Джинни. – Кингсли объявил о прекращении его существования.
- Да, но что если это было сделано только для отвода глаз? – Гарри не собирался сдаваться так быстро. – Иначе, как ещё вы можете объяснить подслушанный мной разговор?
Гермиона бросила на него многозначительный взгляд, и Гарри сделал страшные глаза, покосившись на Джинни.
- Да они могли говорить о чём угодно! – воскликнул Рон. – Столько тем на свете.
- Но все они были членами Ордена, - Гарри взволнованно взлохматил волосы, не замечая немного насмешливого взгляда, брошенного на него Джинни. – Вдруг они продолжают чем-то заниматься?
- Чем, например? – поинтересовалась Гермиона. – Орден был создан Дамблдором для борьбы с Волан-де-Мортом. Теперь он мёртв, и Орден больше не нужен.
- Может быть, мы просто не всё знаем? – у Гарри даже холодок пробежал по позвоночнику, когда он представил, что втайне от него продолжается борьба со злом.
- Да ну тебя, Гарри! – внезапно разозлилась Джинни. – Тебе как будто хочется, чтобы случилось что-то плохое.
- Да нет же, - попытался возразить Гарри, но Джинни с сердитым видом уткнулась в учебник по Трансфигурации.
- У меня тоже сложилось такое впечатление, - поддержала Джинни Гермиона. – Мне вот с лихвой хватило наших приключений, я просто хочу жить нормальной жизнью.
- Точно, приятель, - Рон укоризненно покачал головой. – Остынь уже.
Гарри вздохнул. Конечно, они несомненно были правы, и он тоже совершенно не хотел снова ввязываться в очередную авантюру. Но сидеть в неведении, когда у него под носом происходит какая-то чертовщина, он тоже не мог. В конце концов, он собирался стать аврором, он должен быть заинтересован в борьбе со злом.
- Ладно, - наконец, сказал Гарри, - я не буду ни во что лезть. Но Сайпреса про Орден я непременно спрошу.
Джинни громко застонала, уронив голову на руки, Гермиона и Рон переглянулись, и Гарри с лёгкой обидой заметил, что таким же точно взглядом всегда обменивался с Роном он сам, когда Гермиона снова начинала вести себя совершенно по-гермионски.
- Просто спрошу, - Гарри поднял руки вверх. – Он просто ответит и всё, больше никаких вопросов, обещаю.
- Не давай невыполнимых обещаний, - буркнула Джинни, поднимая голову. – Вот почему ты не можешь жить, как это делают все нормальные люди?
- Но ведь именно поэтому я так тебе и нравлюсь, - улыбнулся Гарри, и Джинни прыснула, потянулась к нему и чмокнула в щёку.
- И как только у тебя получилось приручить мою сестрицу? – шутливо спросил Рон. – Помнится, Дину не так везло в своё время.
- Заткнись, Рон! – ощетинилась Джинни, метнув на брата угрожающий взгляд.
- Так, всё, хватит болтать! – Гермиона громко хлопнула в ладоши, и все испуганно подпрыгнули. – Пора делать домашнее задание.
- Последний вопрос! – Гарри поднял руку, как на уроке, умоляюще глядя на неё.
- Что ещё? – тяжело вздохнула Гермиона.
- Как ты думаешь, как Сайпрес попал в Орден? – торопливо выпалил Гарри. – То есть, он же учился во Франции. И вообще, он слишком молод, чтобы…
- Я не имею ни малейшего представления! – отчеканила Гермиона. – Возможно, это как-то связано с МакГонагалл, раз уж мы выяснили, что она принимает особое участие в его судьбе.
- Если она назвала его несчастным мальчиком, это ещё не значит, что она принимает участие в его судьбе, - вставил Рон.
- Это как посмотреть, - тут же откликнулся Гарри. – Помните, я вам рассказывал, как он сказал мне, что МакГонагалл знает его не первый год?
- Если он действительно был в Ордене, то она знает его уже года три, - резонно возразила Джинни. – Вот и получается, что МакГонагалл знает его не первый год.
- Нет, он ещё сказал: «Она знала моих…», - Гарри сделал многозначительную паузу. – Напрашивается слово «родителей», не находите?
- Домашнее задание! – напомнила Гермиона. – Хватит уже переливать из пустого в порожнее. Всё равно мы ничего не знаем наверняка.
Гарри послушно уткнулся в толстенный справочник, пытаясь выяснить, с чем нужно смешать корень календулы, чтобы получить настойку от кашля, но мысли его блуждали далеко от зелий. Он непременно должен поговорить с Сайпресом, иначе он завалит экзамены. Неуёмное любопытство сожрёт его изнутри. Он должен знать, кто такой этот новый профессор. Гарри и сам не знал, почему Сайпрес так запал ему в голову. В конце концов, Рон прав: в этой войне погибло слишком много людей, каждому было кого оплакать. Но почему тогда у Гарри было предчувствие, что Сайпрес не просто посторонний человек в его жизни? Почему не оставляло чувство симпатии к профессору? Даже когда Гарри подозревал его в чём-то нехорошем, мозг раз за разом пытался найти аргументы в его оправдание.
- Гарри, я к тебе обращаюсь! – прозвучало над самым его ухом, и Гарри едва не подпрыгнул. Он медленно повернулся к Джинни, делая вид, что с головой погрузился в чтение справочника.
- А? Что? – рассеянно спросил он. – Прости, я зачитался.
Джинни хмыкнула и указала на справочник, лежащий на его коленях. Гарри опустил глаза и только сейчас обнаружил, что всё это время держал его вверх ногами.
- Наверное, много интересного нашёл, да, Гарри? – ехидно поинтересовалась Гермиона, и Рон отвратительно захихикал.
- Вам-то что за дело? – угрюмо спросил Гарри, закрывая книгу и складывая руки на груди. – Не хочу и не читаю.
- Не читаешь – не сдаёшь экзамены, - продолжила Гермиона, с деланным безразличием пожав плечами, и Гарри взорвался.
- Да что вы привязались ко мне с этими экзаменами, до которых ещё чёрт знает сколько времени? – громко спросил он, и Рон моментально перестал улыбаться, а на лице Гермионы появилось испуганное выражение. – На свете есть много вещей поважнее экзаменов и оценок, если ты не знала, Гермиона. – Гермиона закусила губу. – А ты, вместо того, чтобы ржать, - Гарри повернулся к Рону, - вспомнил бы лучше, сколько раз я был прав, когда вы мне не верили. – Рон поёрзал в своём кресле, но ничего не сказал. – То вы пугаетесь, когда со мной случается что-то плохое, то не хотите разобраться в происходящем.
- При чём тут это? – быстро спросила Джинни, и в её глазах мелькнуло мимолётное подозрение.
- А при том! – Гарри был слишком зол, чтобы вспомнить о причинах, по которым он старался уберечь Джинни от правды. – Я почти уверен, что речь тогда шла о моей болезни, но никто не хочет меня слушать! Как будто Сайпрес просто так взял мою кровь!
- Сайпрес взял твою кровь? – очень спокойным голосом спросила Джинни, и Гермиона, вздрогнув, перевела на неё взгляд.
Её тон моментально остудил гнев Гарри, и он в отчаянии прикусил себе язык. Но было уже поздно. С лица Джинни медленно сбежала краска.
- Когда это произошло? – всё так же спокойно спросила она, отмахнувшись от подсевшей к ней Гермионы, как от назойливой мухи.
- Джинни, послушай… - виновато начал Гарри, но она пронзила его взглядом, полным ярости и, кажется, презрения, и голос тут же перестал его слушаться.
- Я тебе всё расскажу, Джинни, - быстро заговорила Гермиона. – Не сердись, Гарри просто не хотел, чтобы ты снова волновалась.
И она быстро пересказала Джинни произошедшую между Гарри и Сайпресом сцену.
- Напомните мне, почему МакГонагалл ещё не в курсе? – спросила Джинни, изобразив на лице живейшую заинтересованность.
- Потому что я уверен, что МакГонагалл обо всём знает от самого Сайпреса, - ответил Гарри, стараясь, чтобы голос звучал доброжелательно.
- Ах, ну да, конечно! - Джинни щёлкнула пальцами. – Какая я глупая!
- Джинни… - обеспокоенно начала Гермиона, но та подняла руку, заставив её замолчать.
- Замечательно! – Джинни торжественно оглядела виновато понурившуюся троицу. – Значит, снова тайны. Как это мило с вашей стороны!
- Джинни, прости меня, пожалуйста, - Гарри попытался взять её за руку, но она резко выдернула свою ладонь. – Я, правда, не хотел, чтобы ты волновалась, ты и так здорово похудела. И вообще, ты столько перенесла из-за меня, что…
- Что ты решил добить меня предательством? – с болью спросила Джинни, и Гарри показалось, что в её глазах блеснули слёзы.
- Предательством? – растерянно переспросил он. – Нет, Джинни, о чём ты…
- Ты обещал больше никогда ничего от меня не скрывать, - она покачала головой. – Обещал не лгать мне.
- Я и не хотел, клянусь! – Гарри вдруг испугался, такая обречённость прозвучала в её голосе. – Я сделал это только ради тебя, поверь!
Джинни рассмеялась, откинув голову назад, и Рон метнул встревоженный взгляд на Гермиону.
- Джинни, я прошу тебя, - начала та, пытаясь заглянуть Джинни в глаза, - выслушай нас…
- У меня нет претензий ни к тебе, ни к Рону, - спокойно произнесла Джинни, поднимаясь. – Я вас ни в чём не виню. Ни один из вас не обещал рассказывать мне всё.
- Куда ты идёшь? – Гарри тоже вскочил на ноги, загородив ей путь к выходу из гостиной.
- К себе в спальню, - Джинни даже не взглянула на него.
- Но… - Гарри беспомощно посмотрел на Рона, но друг только развёл руками. – Джинни, давай поговорим.
- Нам не о чем разговаривать, - холодно откликнулась Джинни. – Я сказала всё, что хотела.
- Но я сказал не всё! – воскликнул Гарри, снова хватая её за руку.
- Не трогай меня! – Джинни почти с отвращением отпрянула от него. – Не смей ко мне прикасаться!
Гарри окаменел, глядя в её злые глаза, ни капли не напоминавшие ему о таком привычном, ласковом взгляде.
- Не вздумай больше приближаться ко мне! – напоследок выпалила Джинни и, схватив свою сумку, бросилась к лестнице, ведущей в женские спальни.
Гарри одним прыжком пересёк разделявшее их расстояние и снова загородил ей дорогу.
- И что это должно означать? – сердце колотилось где-то в горле, он с трудом мог дышать. Происходило что-то ужасное, что-то неправильное и страшное, что-то, чему он уже не мог помешать.
- А сам как думаешь? – Джинни больше не трудилась скрывать презрение. – Догадаешься?
- Ты что, бросаешь меня? – осведомился Гарри и сам поразился тому, как спокойно прозвучал его голос. В голове стало странно пусто.
- Молодец, десять баллов Гриффиндору! - насмешливо сказала Джинни и попыталась обойти его. Гарри схватил её за руку чуть повыше локтя и потащил к выходу из гостиной. Он не обращал внимания на её ругательства, пинки и удары, которыми она щедро осыпала его, на привставшего со своего кресла бледного Рона, на прикрывшую рукой рот Гермиону. Всё, что сейчас имело значение – это оказаться наедине с Джинни и заставить её понять всю чудовищность совершаемой ей ошибки.
- Отпусти меня! – завопила разъярённая Джинни, когда они уже оказались в коридоре, и умудрилась-таки вытащить свою палочку. – Мне больно!
Гарри тут же разжал руку, и Джинни немедленно отскочила к противоположной стене, направив палочку ему в грудь.
- Ну, давай, - Гарри развёл руки в стороны, - я не буду защищаться.
- Дай мне пройти, - палочка дрожала в руке Джинни, и это было единственное, что выдавало её состояние.
- Нет.
Гарри скрестил руки на груди, глядя на неё. Какая-то часть сознания прекрасно понимала, что он ведёт себя неправильно. Он – виноватая сторона. Он должен просить прощения. А он злится. Он совершенно неправильно злится на ни в чём не повинную Джинни.
- Лучше не нарывайся, - предупредила Джинни, делая шаг вперёд, но Гарри снова встал у неё на пути.
- И что ты сделаешь? – до чего же издевательский, холодный тон! И ведь он совершенно не хочет ранить её больше, совсем наоборот.
- Лучше тебе не проверять, - ей голос дрогнул в первый раз, и Гарри не выдержал, вся напускная холодность слетела с него, как шелуха.
- Джинни, пожалуйста, давай поговорим спокойно, не совершай ошибки, - попросил он, делая глубокий вдох.
- Нет, - она покачала головой, и такая решимость прозвучала в её голосе, что Гарри вздрогнул. – Я не хочу.
- Ты же говорила, что прекрасно поймёшь, если я побегу со своей проблемой к Гермионе, а не к тебе? – кажется, снова пора сбавлять обороты, что это он разорался. Гарри знал ответ: ему было страшно. Он отчётливо чувствовал, что теряет её.
- Да, я бы поняла! – Джинни почти потеряла контроль над собой. – Но ты не пришёл ко мне и во вторую очередь! И в третью! Ты вообще ничего мне не рассказал.
- Я же уже сказал, - Гарри снова перешёл на мягкий, примиряющий тон, - я пытался поберечь твои нервы.
- Поберёг? – нехорошо усмехнулась Джинни. – Ты просто-напросто солгал мне, и ты это знаешь.
- Это была ложь во спасение, - попытался возразить Гарри, на которого вдруг нашло странное безразличие.
- Она была такой ровно до того момента, когда я узнала правду, - Джинни сделала несколько шагов по направлению к гостиной, и в этот раз Гарри не стал её останавливать. Зачем, если она даже не хочет его услышать? Что ещё он может ей сказать?
Джинни уже почти подошла к портрету, когда Гарри вдруг словно проснулся.
- Ты же говорила, что любишь меня, - надтреснутым голосом произнёс он ей в спину, и Джинни резко остановилась.
- Ты тоже так говорил, - не поворачиваясь, ответила она так тихо, что Гарри с трудом мог её слышать.
- Я и сейчас могу это сказать, - Гарри подошёл к ней с вновь вспыхнувшей надеждой и легко положил руку ей на плечо.
В этот раз Джинни не отстранилась. Несколько секунд она стояла неподвижно, потом медленно повернулась и взглянула ему в лицо. Гарри нежно улыбнулся ей и потянулся к её губам, но Джинни мягко отстранилась.
- А я нет, - тихо, с трудом выдавила она и бросилась к портрету.
Гарри так и остался стоять с поднятой рукой посреди коридора, не в силах шевельнуться. Вот и всё. Почему-то он сразу поверил, что Джинни больше не любит его, слишком он боялся, что когда-нибудь это случится. Не так уж и просто терпеть рядом с собой Избранного с кучей тараканов в голове, когда-то это должно было произойти. Даже лучше, что у Джинни открылись глаза именно сейчас, пока они не успели зайти слишком далеко.
- Гарри? – он и не заметил, как Рон появился рядом. – Что случилось?
Гарри медленно перевёл на него взгляд, с трудом вникая в смысл вопроса.
- Ничего, - просто ответил он. – Если не считать того, что твоя сестра только что меня бросила.
- Я так и подумал, - пробормотал Рон, подходя ближе. – Слушай, она отойдёт, я уверен. Сейчас переспит эту ночь со своими мыслями, а завтра вы помиритесь.
- Нет, - Гарри покачал головой. Рон не понимает. – Ничего уже не будет.
- Да брось ты, - Рон неуверенно хлопнул его по плечу. – Все иногда ссорятся, посмотри хоть на нас с Гермионой. Помнишь, что она мне устроила перед отборочными?
Гарри никак не отреагировал, и Рон замолчал.
- Я знаю свою сестру, - через пару минут уверенно сказал он. – Она тебя простит, вот увидишь.
Гарри засмеялся.
- Она простит, - он кивнул, направляясь в противоположную от гостиной сторону. – Только это уже не так важно.
- Что? – Рон пошёл за ним. – Что ты там бормочешь?
- Я говорю, что нет никакой разницы, - громко сказал Гарри, надеясь, что Рону надоест спрашивать, и он просто уйдёт.
- Почему? – голос Рона звучал недоуменно. – Что произошло?
- Твоя сестра меня бросила, - раздражённо бросил Гарри через плечо, ускоряя шаг. – Может быть, ты оставишь меня в покое?
- Куда ты идёшь? – Рон схватил его за руку и развернул лицом к себе. – Что произошло, Гарри? Что тебе сказала Джинни?
- Ничего особенного, - он не собирался посвящать Рона в подробности своего разговора с Джинни, это было слишком личным. – Просто дала понять, что больше не хочет иметь со мной ничего общего.
- Она же это не серьёзно! – уверенно заявил Рон, вздохнув с облегчением. – Поговорите завтра.
- Отстань от меня, Рон, - Гарри стряхнул его руки и снова зашагал по коридору. Он и сам не знал, куда направлялся, но совершенно чётко осознавал, что хочет побыть один.
- Ты можешь просто объяснить, что произошло? – завопил Рон. – Сначала Джинни влетает в гостиную в совершенно невменяемом состоянии, теперь ты строишь из себя неизвестно кого. Я имею право знать, в конце концов, я её брат!
- Это не твоё дело, - отрезал Гарри.
- Ещё как моё, - Рон угрожающе сдвинул брови. – Ты мне, конечно, друг, но даже тебе я не позволю причинять боль моей сестре.
- Ты что думаешь, я её ударил? – Гарри даже остановился от потрясения. – Что я сделал ей что-то?
- Нет, - Рон смотрел на него, как на чокнутого. - Ничего подобного я не думаю. Причинить боль можно и по-другому.
- Поверь мне, не ей сейчас хуже всего, - Гарри снял очки и устало потёр глаза. – Не я её бросил.
- Да перестань ты это повторять! – сердито воскликнул Рон. – Мы ведь оба понимаем, что завтра, ну послезавтра, всё станет, как прежде.
- В том-то и дело, - Гарри грустно взглянул на него, - ты не понимаешь. Ты ничего не понимаешь, Рон. Всё кончено.
Рон нахмурился, но в этот раз не стал возражать или удерживать Гарри, и тот почти бегом устремился к выходу из замка. Гарри не лгал, он знал, что всё кончено. Слишком много боли, слишком много разочарования было во взгляде Джинни. Кто-то может сказать, что любовь не проходит так сразу, но Гарри знал, что иногда такое случается. А, может, у Джинни просто-напросто открылись глаза, и она, наконец, поняла, что он совсем не тот человек, за которого она его принимала.
На улице шёл снег, и Гарри быстро вымок насквозь в своём тонком джемпере. Но он не замечал холода, наплевав на рекомендации целителя не перемерзать какое-то время. Что они знают, эти целители? Смогут они починить разбитое сердце? Гарри опустился на землю на берегу озера, невидящим взглядом уставившись куда-то за горизонт. Он готов был просидеть здесь столько, сколько потребуется для того, чтобы превратиться в ледяную скульптуру. Пусть, он всё равно ничего не чувствует внутри, всё замёрзло.
Внезапно чьи-то руки заботливо укутали его в тёплую мантию и обмотали шарф вокруг шеи. Даже не поворачиваясь, Гарри понял, что это была Гермиона.
- Я посижу рядом, ты не возражаешь? – тихо спросила она, и Гарри помотал головой.
- Ты совсем замёрз, - Гермиона взяла его ледяную руку в свои и крепко сжала. – Может быть, стоит вернуться в замок? Ты всегда сможешь найти свободный класс, если захочешь побыть один.
Гарри дёрнул плечом, и Гермиона не стала настаивать.
- Я знаю, что произошло, - снова начала она несколько минут спустя. – Я знаю, что Джинни не шутила.
Гарри медленно повернул голову в её сторону, чувствуя, как сердце ухнуло куда-то вниз. Значит, он всё понял правильно.
- Но это совершенно не значит, что у тебя больше нет шансов, - Гермиона говорила с ним мягко, как с расстроенным ребёнком. – Джинни сама не знает, что творит. Она одумается.
Гарри только усмехнулся уголками озябших губ. Нет, она тоже ничего не поняла.
- Гарри, я знаю, что говорю, - Гермиона заговорила настойчивее. – Да, сейчас Джинни кажется, что всё кончено, что она больше не может быть с тобой, но это скоро пройдёт. Она просто зла на тебя, и, согласись, её можно понять. Но она любит тебя, Гарри, и никуда не сможет от этого деться.
- В том-то и дело, - Гарри встал, сверху вниз глядя на растерявшуюся Гермиону. – Она больше не любит меня.
- Это она тебе так сказала? – Гермиона вскочила, отбрасывая волосы с лица. – Гарри, это всё глупости! Она может говорить что угодно, но любовь не может пройти просто так.
- А если никакой любви и не было? – поинтересовался Гарри, рассматривая кончик своего шарфа.
- Как это не было? – очень тихо переспросила Гермиона, впервые засомневавшись в своих словах. – Это Джинни так сказала?
Гарри неопределённо пожал плечами. Да всё равно, что сказала!
- Это всё твои домыслы! – отрезала Гермиона. – Сейчас по Джинни не скажешь, что ей всё равно. Из-за того, на кого тебе всё равно, так не переживают.
- Это просто разочарование, - обронил Гарри, поворачивая к замку.
- Может, ты перестанешь строить из себя великого страдальца и прислушаешься к тому, что я говорю? – Гермиона явно начинала сердиться. – Не делай поспешных выводов, подожди немного и попробуй поговорить с Джинни.
- Она ясно дала понять, что нам не о чем разговаривать, - Гарри понимал, что упрямится, что обязательно попробует поговорить с Джинни, но сейчас ему до ужаса хотелось, чтобы кто-то, кроме него, осознал всю глубину развернувшейся трагедии.
- Неужели ты не понимаешь, что она чувствует себя униженной? – недоверчиво спросила Гермиона.
- Я никогда её не унижал, - Гарри даже оскорбился от подобного предположения. – Никогда.
- Ты унизил её своей ложью, - тихо сказала Гермиона. – Ты заставил её почувствовать себя лишней и ненужной, недостойной твоего доверия. Как будто, она, твоя девушка, в последнюю очередь должна узнавать о грозившей тебе опасности.
- Это же не так, - Гарри бессильно махнул рукой. – Ты же понимаешь, что я просто хотел уберечь её от новых волнений?
- Понимаю, Гарри, - вздохнула Гермиона. – Но ты ей пообещал, пойми. Для Джинни сейчас всё выглядит очень просто, она не хочет понимать тебя. И, в какой-то степени, она права. Гарри, она и так всегда чувствовала себя лишней с нами!
Гарри молчал. Что он мог сказать? Он и сам знал это. Но, в самом деле, что он мог поделать, если так сложилось, и Джинни не была рядом с ним с самого начала? Она правильно сказала недавно, что время уже упущено. К чему тогда сейчас всё это?
- Гермиона, скажи мне, только честно, - Гарри повернулся к ней, пытливо вглядываясь ей в лицо, - это действительно так важно, или Джинни просто нашла предлог расстаться со мной?
- Ты правда такой глупый или притворяешься? – вырвалось у Гермионы. – Как тебе в голову это могло прийти?
- Но это не причина для расставания! – выкрикнул Гарри, чувствуя, как трещит по швам с таким трудом обретённое самообладание.
- Это ты так считаешь! – в тон ему ответила Гермиона. – Мы, девушки, считаем по-другому.
- Так, может быть, и причина в вас? – едко спросил Гарри, перенося на Гермиону всю свою злость.
- Может быть, не стоит винить меня во всех грехах? – холодно поинтересовалась Гермиона. – Если ты хочешь поссориться, то это очень легко устроить. Я начинаю думать, что зря пришла сюда. Ты не так уж и расстроен, как я вижу. Скорее, ты зол, потому что пострадало твоё самолюбие. В таком случае, Джинни повезло, что у неё открылись глаза так скоро.
С этими словами Гермиона быстрыми шагами направилась назад к замку, а Гарри остался стоять в полном одиночестве посреди школьного двора в промокшей насквозь мантии. Он медленно задрал голову, подставляя лицо под очередной порыв ледяного ветра и чувствуя, как снежинки крохотными иголочками колют щёки. Слова Гермионы отрезвили его. Он и правда думал совершенно не о том. Он не имел никакого права сердиться на Джинни. Он не должен был чувствовать себя пострадавшей стороной. Он и только он был виноват в случившемся, и не стоило перекладывать ответственность за свои поступки на чужие плечи.
Гарри вернулся в замок, на ходу стягивая промокший до нитки шарф. И тут из бокового коридора ему навстречу вышел Дин Томас.
- Не самый приятный вечер для прогулки, а? – сочувственно спросил он, и Гарри вдруг в очередной раз вспомнил, что так и не передал Дину послание от отца. Всё как-то не было подходящего момента.
- Ты что-то хотел? – Гарри очень надеялся, что вопрос прозвучал вежливо.
- В общем, да, - Дин посмотрел ему прямо в глаза. – Вы с Джинни расстались, так?
Гарри едва зубами не заскрежетал от ярости. Какое право имеет кто-то лезть в его личную жизнь? Ладно ещё Рон с Гермионой, но Дин?
- Не твоё дело, - почти прорычал Гарри, но на Дина это не произвело совершенно никакого впечатления.
- Не кипятись, - несколько снисходительно попросил он. – Я просто посчитал своим долгом поставить тебя в известность, что, следуя твоей же собственной логике, теперь я могу снова попытаться ухаживать за Джинни, и это не будет считаться подлостью.
Гарри не знал, что возразить. Он действительно говорил нечто подобное, но тогда ситуация была совершенно противоположная, и логика казалась как нельзя более правильной. Теперь же Гарри вдруг осознал, как он ошибался, но менять что-либо было уже слишком поздно.
- Так что без обид, - Дин ушёл, и Гарри в один момент понял, какая пропасть теперь ляжет между ними с Джинни, если он не придумает способа спасти положение.
Как он сможет находиться рядом с ней и оставаться равнодушным? Как он будет смотреть на её отношения с другим? Как будет поздравлять её, когда она пригласит его на свадьбу? Гарри передёрнуло. Нет, он должен всё исправить, и он это сделает. В конце концов, Гермиона права, Джинни должна осознать масштаб своей ошибки. Гарри обязательно попробует всё исправить, но позже, когда она в полной мере почувствует всю тяжесть их нового положения. Тогда у него будет куда больше шансов заслужить её прощение.


Глава 44

Следующее утро не принесло с собой ничего, кроме головной боли. Гарри всю ночь проворочался с боку на бок, прометавшись между надеждой и отчаянием. Пару раз он порывался встать, взять метлу и снова попробовать помириться с Джинни через окно её спальни, но почему-то он был уверен, что в этот раз Джинни не оценит его порыва. Уже под утро, когда небо окрасилось в розоватый цвет, Гарри встал окончательно и уселся писать Джинни длиннющее письмо. Если она не хочет слушать его, то, может быть, хотя бы письмо прочитает. Слова не шли, и, промучившись около получаса и испортив несколько свитков пергамента, Гарри с раздражением отбросил перо. Нет, это несерьёзно, такие вопросы решают с глазу на глаз.
В глубине души он всё-таки не мог поверить, что Джинни смогла так легко отбросить в сторону всё, что существовало между ними. Нельзя в один момент перестать чувствовать что-то к человеку, даже если этот человек и подвёл тебя. По крайней мере, обойтись без боли не получится. Чувства будут умирать долго и болезненно, и Гарри надеялся, что успеет их реанимировать прежде, чем они перестанут дышать. Хотя, презрение в глазах Джинни, преследовавшее его каждую секунду, говорило совсем о другом. Гарри поёжился, растирая затёкшую шею. Как будто она в один момент разочаровалась в нём.
Но, так или иначе, а Гарри не мог пустить всё на самотёк, это было бы слишком опасно в данной ситуации. Главное – заставить Джинни выслушать. Зная её строптивый характер, Гарри очень опасался, что эта задача окажется невыполнимой. Может быть, попросить Гермиону поговорить с Джинни? Она сможет объяснить, какие цели преследовал Гарри, скрывая от Джинни ситуацию с Сайпресом, как он волновался за неё, как пытался уберечь от новых треволнений. Но нет, нельзя, это его и только его вина, и он должен сам загладить её.
- Доброе утро, - Рон оторвал от подушки лохматую голову и, прищурившись, уставился на уже полностью одетого Гарри. – Ты что, совсем не спал?
Гарри отрицательно помотал головой, помассировав пальцами токающие виски. Рон спустил ноги с кровати и сочувственно посмотрел на него.
- Да не переживай ты так, - не очень уверенно посоветовал он. – Всё образуется. По-другому и быть не может.
- Что-то ты так не думал, когда поссорился с Гермионой, - огрызнулся Гарри, не желая выслушивать заверения окружающих в незначительности их с Джинни ссоры.
- Ну, должен же я что-то сказать, - Рон развёл руками. – И не сравнивай даже. Мы с Гермионой – это просто чудо какое-то, а вы с Джинни – это судьба.
- Что значит «чудо какое-то»? – удивлённо переспросил Гарри, уставившись на него. А у них с Джинни что, разве не чудо?
- Ну… - У Рона покраснели уши, и он нагнулся, чтобы завязать шнурки. И спрятать пылающее лицо. – Это же очевидно, Гарри, разве нет? У меня никогда не было ни малейшего шанса, что Гермиона выберет именно меня. Рядом всегда был ты, Избранный. Виктор Крам явно просил её стать его девушкой. И тут я.
- Что за ерунда? – громко спросил Гарри, внезапно вспомнив про найденное в чемодане у Рона письмо.
- Это не ерунда, - Рон, всё ещё красный, серьёзно смотрел на него. – Я никогда и подумать не мог, что Гермиона захочет быть с таким, как я. Во мне же ничего такого нет.
- Рон… - попытался перебить его Гарри, но тот его словно не слышал.
- Поэтому неудивительно, что я тогда задёргался, - продолжил он, глядя в одну точку над головой Гарри. – Я так боялся, что настанет такой момент, когда Гермиона осознает, какую ошибку она совершила, и вот он настал. По крайней мере, так мне тогда показалось. А у вас с Джинни всё по-другому.
- Откуда у тебя такие мысли? – ошарашено спросил Гарри, прекрасно догадываясь в глубине души, откуда они взялись. – Почему ты так неуверен в себе? Ты же герой магического мира. У тебя есть Орден Мерлина Первой степени.
- Про Гермиону можно сказать всё то же самое, - понуро ответил Рон. – Только она ещё умнее меня в разы, гораздо большего добьётся в жизни. И ещё она куда привлекательнее.
- Я, конечно, не могу сказать точно, всё-таки я не девчонка, - Гарри с трудом сдерживал улыбку, удивляясь собственному веселью, - но, на мой взгляд, ты очень даже ничего.
Рон прыснул и немного повеселел.
- Ты брось такие мысли, - посоветовал Гарри. – Для Гермионы ты особенный, самый лучший.
- Как это возможно? – Рон недоверчиво покачал головой. – Ты посмотри на меня!
- Почему ты не видишь собственных достоинств? – Гарри даже задохнулся от такой несправедливости. Как так получилось, что именно Рон из всех людей должен терзаться чувством собственной неполноценности, когда такие люди, как Малфой, например, его никогда раньше не испытывали?
- Гарри, я прекрасно понимаю, что ты отличный друг, - Рон смотрел ему прямо в глаза, - ты никогда не упрекнёшь меня. Но я-то знаю, сколько раз я вас подводил.
- Нет, это просто ужас какой-то! – Гарри схватился за голову. – Рон, да если бы не ты…
- Чего вы орёте? – недовольно спросил Симус сиплым голосом, накрывая голову подушкой. – Не спится – валите отсюда.
- Прости, - Гарри указал Рону на дверь, и они тихо вышли из спальни.
- Не будем продолжать этот разговор, - твёрдо заявил Рон, когда они оказались в гостиной. – Просто не говори ничего.
Гарри готов был возразить, но решил, что куда правильнее будет подключить к процессу убеждения Рона в собственной исключительности Гермиону. Или вообще оставить это дело ей на откуп.
- Лучше расскажи, что ты собираешься делать? – поинтересовался Рон. – Джинни вряд ли подойдёт к тебе первая.
- Да, я знаю, - заверил его Гарри. – Конечно, я собираюсь извиниться ещё раз, сколько понадобится раз. В конце концов, я действительно виноват перед ней.
- Не надо было тебе вообще обещать ей всё рассказывать, - пробормотал Рон. – Ты же всё равно никогда не смог бы выполнить такое обещание.
- Я думал, что смогу, - Гарри сокрушённо покачал головой. – Я вообще не думал, что она когда-нибудь узнает об этой несчастной крови.
- Но ты же всё-таки соврал ей, Гарри, - Рон постарался сказать это мягко, но всё равно в его словах Гарри послышался укор. Который он заслужил, как ни крути.
- Я не знаю, как быть, Рон, - он потёр лоб, по привычке коснувшись пальцами шрама. – Я не хочу, чтобы Джинни переживала всякий раз, когда будет происходить что-то странное.
- То есть, ты даже не сомневаешься, что это странное обязательно будет происходить? – Рон спросил это в шутку, но глубоко в его глазах пряталась тревога.
- Ну, я всё-таки собираюсь стать аврором, - Гарри пожал плечами. – Не мётлы продавать буду как-никак.
- Нам бы сначала экзамены сдать, - пробурчал Рон, лицо которого приняло озабоченное выражение. – Слушай, ты только не раскисай перед пробными, ладно? Возьми себя в руки.
- Да, я постараюсь, - отмахнулся Гарри, уносясь мыслями к Джинни.
В гостиной начали появляться первые ученики. Гарри не мог отвести взгляд от лестницы в женские спальни, выглядывая рыжие волосы Джинни, но та ещё и не думала появляться. Зато Гермиона спустилась довольно скоро, опасливо взглянула на Гарри и медленно направилась в их с Роном сторону.
- Доброе утро, мальчики, - она села рядом с Роном и пытливо взглянула на Гарри. – Как спалось?
- Не очень-то, - буркнул Рон, целуя её в щёку. – Сама понимаешь.
- Ну да, - Гермиона вздохнула. Повисла долгая пауза. Каждый понимал, что в данный момент говорить им, кроме как о Джинни и её решении, решительно не о чем. Но и лезть Гарри под шкуру никому не хотелось, тем более, что он свою ошибку осознал и признал.
- Ты говорила с ней? – Гарри смотрел на свои переплетённые пальцы, не решаясь взглянуть на Гермиону.
- Говорила, - ему совершенно не понравилось, как прозвучал её голос. – Вчера вечером говорила. И только что.
- Ну и? – не выдержал Рон, когда Гермиона замолчала. – Ты можешь говорить нормально?
- Могу, - Гермиона кивнула с несчастным видом. – В общем, Джинни стоит на своём.
Гарри кивнул. В принципе, он и не ожидал, что всего лишь одна ночь заставит её передумать. Даже если она уже успела пожалеть о своём решении, это совершенно не означало, что Джинни теперь пойдёт на попятный. Это было совершенно не в её характере.
- Я поговорю с ней, - голос звучал чуть хрипло, и Гарри прочистил горло. – Конечно, я поговорю. Я попытаюсь снова ей всё объяснить.
- Гарри… - Гермиона пересела к нему и взяла его за руку. – Послушай меня, хорошо? Я, конечно, не уверена, но… Джинни настроена серьёзно, и она… - Гермиона замялась под грозным взглядом Гарри. – В общем, дело в том, что… Я хочу, чтобы ты… Просто…
- Ты так и будешь мямлить? – рявкнул Рон, и Гермиона вздрогнула.
- Что ты хочешь сказать? – сердито спросил Гарри. – Что мне не нужно разговаривать с ней?
- Нет, что ты, конечно же нужно! – Гермиона вскочила на ноги. – Я хочу, чтобы ты просто был готов… Гарри, я не хочу, чтобы тебе было больно!
- А ей? Ей разве не больно? – Гарри почувствовал, как задрожали руки. Гермиона должна была упомянуть и Джинни тоже, ведь, как-никак, они были подругами.
- Больно, - Гермиона заломила руки. – Но она уверяет, что ей больно просто потому, что она жутко разочарована, что разрушились все её надежды.
- А, - только и сказал Гарри, опуская голову. Ясно. Значит, Джинни пытается сделать вид, что никаких чувств к нему у неё больше нет. Именно сделать вид, он старался в это верить.
- Доброе утро! – раздался бодрый голос сзади, от которого Гарри едва не свалился с дивана. Джинни стояла за его спиной и выглядела… ослепительно.
- Встретимся в Большом зале, - быстро проговорила Гермиона, и они с Роном испарились со скоростью звука.
- Привет, - Гарри встал, чувствуя, как внезапно затряслись колени. – Нам нужно поговорить.
- Да, я как раз собиралась, - Джинни уселась на диван, откинув за спину копну блестящих волос. – Кто начнёт?
- Я, - Гарри остановился перед ней, не зная, куда деть руки. – Джинни, выслушай меня, хорошо? Я знаю, что поступил с тобой как последний негодяй. Я дал тебе обещание и не сдержал его. Я унизил тебя этим, хотя и не хотел. Я заставил тебя почувствовать себя… Как будто я не доверяю тебе, не хочу делиться с тобой своими переживаниями. Но это не так.
Джинни смотрела на него с вежливым любопытством, но ни разу не кивнула головой в знак согласия.
- И за всё это я прошу у тебя прощения, - Гарри хотел было взять её за руку, но что-то в её взгляде остановило его. – Джинни, я клянусь, ты последний человек на свете, которого я хотел бы обидеть. Я дорожу нашими отношениями как ничем другим на этом свете, поверь мне. И я очень боюсь тебя потерять. – Голос пресёкся, и Гарри сделал вынужденную паузу. – Джинни, я не знаю, как я буду жить без тебя. И это не громкие слова, нет. У меня… у меня ведь не так много близких людей на этом свете.
В глазах Джинни мелькнула растерянность, но она быстро взяла себя в руки. Гарри поморщился. Прозвучало это как самый настоящий шантаж, а он совершенно не имел этого в виду.
- Пожалуйста, я прошу тебя всего лишь подумать ещё раз и дать нам шанс, - Гарри всё-таки взял её за руку, и Джинни не отняла её. – Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю.
- Гарри… - Джинни медленно поднялась и отошла к окну. – Теперь послушай меня ты, ладно? Дело не только в тебе. То есть, да, конечно, ты виноват, ты обманул меня. Но, возможно, я тоже виновата в чём-то, раз ты не посчитал нужным поделиться со мной чем-то по-настоящему важным.
Гарри сделал шаг в её сторону, собираясь возразить, но Джинни подняла руку.
- Нет, я не перебивала тебя, - запротестовала она, и Гарри промолчал. – У нас не так много времени, а мне хотелось бы покончить с этим сейчас. Я тебя простила, не переживай. Не вини себя, такой уж ты, и с этим уже ничего не поделаешь. И такая я, и это тоже уже не изменить. И я не могу быть с человеком, если это унижает меня. А это происходит, Гарри, часто. И не по твоей вине. И будет происходить в дальнейшем, потому что я не из тех девушек, которых нужно оберегать, над которыми нужно трястись, которых нужно защищать от всего. Я достаточно сильная, и в большинстве случаев я могу справиться с проблемой самостоятельно. Я не истеричка какая-нибудь, как ты, возможно, уже успел заметить. Я не упала бы в обморок, если бы ты рассказал мне о том, как Сайпрес взял твою кровь. И каждый раз, когда ты будешь защищать меня от чего-нибудь, как тебе будет казаться, я буду чувствовать себя униженной.
Гарри смотрел на неё, и ему казалось, что земля уходит у него из-под ног.
- Я по-прежнему люблю тебя, но как друга, - Джинни произнесла это безо всяких колебаний, совершенно спокойно. – Мы будем продолжать общаться, потому что ты – это огромная часть моей жизни, и мне было бы плохо без тебя. Просто нам нужно смириться с тем фактом, что мы не созданы друг для друга, и двигаться дальше.
Гарри молчал. Сказать, что он был потрясён, значило бы ничего не сказать. Раздавлен. Растоптан. Уничтожен. Джинни говорила серьёзно. Без капли сомнения. Окончательно.
- Всё в порядке? – Джинни заглянула ему в глаза, и Гарри с последней безумной надеждой вгляделся в них. – Ты согласен?
Карие глаза Джинни были полны искренней тревоги, искреннего участия и… сочувствия. Гарри не мог этого вынести. Ещё немного – и он увидит жалость на её лице. Мерлин, только не это!
- Да, конечно, - Гарри улыбнулся ей деревянными губами. – Договорились. Идём на завтрак?
- Да, - Джинни вздохнула. Кажется, с облегчением. – Я рада, что ты так легко это принял. Хорошо, что мы взрослые люди, правда? Хорошо, что мы приняли это решение сейчас, пока не стало слишком поздно. Так мы сможем избежать лишней боли и не потерять друг друга.
Гарри кивал и думал только о том, как он будет сдирать с лица эту идиотскую улыбку. Они шли по коридору в сторону Большого зала, и Джинни беспечно болтала обо всём на свете. Как будто время повернулось вспять, как будто он снова оказался на пятом курсе, когда Джинни стала его другом, как будто с тех пор между ними ничего не изменилось. Гарри изо всех сил сжимал кулаки, стараясь сдержать необузданную ярость, бушевавшую внутри. Он даже не до конца понимал, на кого он злится: на себя, на Джинни, на мир, полный несправедливостей. Всё, что заставляло его сдерживаться – это желание не потерять лицо, не выглядеть перед Джинни жалким брошенным парнем, совершенно разбитым её словами. Хотя, неужели же она не понимает, что творится у него внутри? Правда, Гарри никогда и подумать не мог, что расставание с ним дастся Джинни так легко и просто, почему же тогда она должна абсолютно точно знать, что происходит у него в душе?
Когда они вдвоём появились в Большом зале, все головы моментально повернулись в их сторону, и Гарри почувствовал глухое раздражение. Он снова стал главным поводом для школьных сплетен, и снова эти сплетни были далеко не самого приятного характера. Он плёлся за Джинни к тому месту, где сидели Рон и Гермиона, и кожей чувствовал направленные на него взгляды.
- Я слышала, что Уизли бросила Поттера из-за того высокого шестикурсника с Когтеврана…
- Бред, это он её бросил…
- Я сама слышала, как Ромильда Вейн говорила, что Поттер просто не смог больше обманывать Уизли и решил в открытую встречаться с ней…
- Но они и так встречались в открытую!
- Да не с Уизли, с Ромильдой!
Гарри слышал громкий шёпот, который никто не считал даже нужным скрывать, и изо всех сил старался не запустить в кого-нибудь парочкой заклинаний. Джинни наверняка слышала всё то же самое, но вряд ли реагировала так же. В конце концов, в действительности это она бросила его, спасителя магического мира, почему бы ей не чувствовать себя вполне комфортно?
Рон и Гермиона смотрели на них с надеждой. Гарри поймал вопросительный взгляд Гермионы и едва заметно покачал головой. С лица Гермионы сбежала краска, и она расстроено обернулась к Рону.
- Привет, - выдавил тот, когда Джинни уселась на скамью рядом с ним, пока Гарри занимал место рядом с Гермионой.
- Здоровались уже, - Джинни безмятежно намазывала масло на аппетитно пахнущую булочку.
- Так вы… вы… - Гермиона бросила нерешительный взгляд на Гарри, гипнотизировавшего свой стакан с соком, и снова повернулась к Джинни. – Вы поговорили?
- Да, - Джинни улыбнулась, отбросив с лица волосы, и Гарри машинально проследил за её движением. Он так его любил. – Поговорили. Я так рада, что мы с Гарри смогли всё решить и при этом остаться друзьями.
- Друзьями? – Рон подавился гренком и во все глаза уставился на неё. Джинни кивнула, глядя на брата огромными невинными глазами, и Рон повернулся за объяснениями к Гарри.
- Ну да, друзьями, Рон, - Гарри казалось, что внутри него сейчас что-то лопнет, такие усилия он прилагал, чтобы вести себя так же, как Джинни. – Что тебя удивляет?
- Ну, вообще-то… - сердито начал Рон и резко замолчал. У Гарри создалось сильнейшее ощущение, что Гермиона неслабо пнула того по ноге под столом.
- Ладно, здорово, что всё закончилось более или менее хорошо, - Гермиона натянуто улыбнулась. – Гарри, если ты поел, то нам лучше идти на Трансфигурацию, МакГонагалл будет сердиться, если мы снова опоздаем.
Гарри взглянул на неё с благодарностью. Хотя Гермиона прекрасно видела, что он не проглотил ни крошки, она не стала акцентировать на этом внимание и нашла способ увести его отсюда.
- Увидимся, - Джинни безразлично махнула рукой, о чём-то весело болтая с парнем со своего курса, и Гарри с силой сжал зубы, проходя мимо него.
- Эй, ты как? - обеспокоенно спросил Рон, когда они свернули в пустой коридор, и никто больше не мог их слышать.
- Нормально, - процедил Гарри, с силой распахивая дверь в кабинет Трансфигурации. – Переживу как-нибудь.
Он уселся один за самую дальнюю парту, демонстративно уткнувшись в учебник и отказываясь разговаривать с кем бы то ни было под тем предлогом, что повторяет пройденный материал. Периодически оглядывая класс, он замечал, как шушукаются Рон с Гермионой, почти прижавшись друг к другу, и это тоже вызывало в нём злость. Весь урок он провёл в подобном состоянии, и даже МакГонагалл, почувствовав что-то, не стала его трогать.
- Гарри, послушай, - Гермиона догнала его по дороге к Сайпресу, и это был первый раз после завтрака, когда она решилась заговорить с ним, - не держи всё в себе. Давай поговорим.
- Не хочу, - отрезал Гарри, ускоряя шаг.
- Но тебе это нужно, иначе ты просто взорвёшься, - настаивала Гермиона, почти переходя на бег, чтобы не отстать от него.
- С чего бы мне взрываться? – огрызнулся Гарри, не глядя на неё. – У меня всё хорошо.
- Перестань повторять это! – Гермиона рассерженно схватила его за плечо, вынуждая повернуться к ней лицом. – Мы оба знаем, что это неправда.
- А что ещё я должен говорить? – заорал на неё Гарри, не заботясь, что кто-нибудь мог его услышать. – Что мне плохо? Что я сейчас готов с Астрономической башни спрыгнуть? Что я непременно убью кого-нибудь сегодня?
- Да, - Гермиона, напротив, говорила спокойно и тихо. – Именно это тебе и нужно сказать.
- Не хочу, - Гарри стряхнул её руку и снова пошёл по коридору.
- Гарри, нет ничего стыдного в тех чувствах, которые ты сейчас испытываешь, - Гермиона никак не хотела отстать, и Гарри мысленно выругался. – Я же знаю, как сильно ты любишь Джинни.
Этого он вынести уже не смог. Резко обернувшись к Гермионе, Гарри практически прошипел:
- Не смей больше никогда говорить об этом, поняла?
Гермиона обиженно закусила губу, но решила всё-таки сделать скидку на состояние Гарри и только мягко кивнула.
- Хорошо, не буду, - сказала она. – Не сердись на меня, пожалуйста, я просто хочу помочь тебе.
- Как ты можешь мне помочь? – Гарри скривил губы в презрительной усмешке, не осознавая, что скопировал манеру Малфоя. – Ты ничего не понимаешь. Ты представления не имеешь, что я сейчас чувствую.
Ему хотелось сделать ей больно, хотелось, чтобы она испытала хотя бы малую толику той разрушительной ярости, что бушевала внутри него.
- Вообще-то, имею, - во взгляде Гермионы промелькнул холодок. – Не стоит думать, что тебе не повезло больше всех, Гарри. Не ты один испытываешь подобную боль, поверь мне.
- Я не испытываю никакой боли, - Гарри и сам понимал, что не сможет обмануть её подобными заявлениями, но ничего не мог поделать со своим упрямством.
- Гарри, я всё понимаю! – воскликнула доведённая до белого каления Гермиона. – Я чувствовала то же самое, когда Рон встречался с Лавандой!
Эти слова несколько остудили его злость на ни в чём не повинную Гермиону. Действительно, как он мог забыть? Если она прошла через такую же боль, то нехорошо с его стороны было бросать ей в лицо такие слова.
- Но сейчас-то вы вместе, - бросил он, не желая признавать свою ошибку.
- Мы тоже не застрахованы от расставания, - в голосе Гермионы прозвучала неподдельная грусть. – Когда-нибудь Рону надоест терпеть меня, и он…
Гарри громко застонал, и Гермиона испуганно замолчала.
- Как вы мне оба надоели со своими надуманными проблемами! – воскликнул он и почти бегом устремился к кабинету Сайпреса, оставив Гермиону в растерянности стоять посреди коридора.
Урок ещё не начался, но Сайпрес уже сидел за своим столом и что-то писал. В любой другой день Гарри подождал бы более удобного случая, но сегодня ему нужно было как-то отвлечься, и он решительно направился к профессору.
- Добрый день, мистер Поттер, - Сайпрес поднял голову от своего пергамента и аккуратно накрыл написанное какой-то книгой. – Вы хотели что-то спросить?
- Да, - Гарри кивнул, тяжело дыша и не потрудившись даже поздороваться. – Скажите, профессор, вы были членом Ордена Феникса?
Сайпрес смерил его спокойным взглядом, потом медленно поднялся из-за стола и, обойдя его, остановился прямо перед Гарри.
- Да, - последовал негромкий ответ.
Гарри опешил. Он не был готов к тому, что Сайпрес вот так просто ответит на его вопрос. Скорее он ждал вспышки раздражения, негодования, он хотел нарваться на ссору, получить наказание.
- И… - Гарри замялся, не зная, что спросить дальше. – Это там вы познакомились со всеми?
- Да, - снова ответил Сайпрес, разглядывая Гарри с непонятным выражением.
- Как вы там оказались? – Гарри стало неуютно под его взглядом. – Я имею в виду, как вы узнали про Орден?
- Скажем так, меня туда пригласили, - лицо Сайпреса напряглось, и он, наконец, отвёл взгляд.
- Кто? – это уже превращалось в допрос, и Гарри ждал резкого ответа, но Сайпрес просто отвернулся от него и вернулся за свой стол.
- Я спрашиваю, кто вас пригласил в Орден? – Гарри повысил голос, и в глазах Сайпреса полыхнул долго подавляемый гнев.
- Я, кажется, уже однажды предупреждал вас, чтобы вы не смели разговаривать со мной в подобном тоне, - ровным голосом сказал он, снова поднимаясь на ноги. – Покиньте класс.
- И не подумаю, - Гарри демонстративно уселся за первую парту, громко хлопнув учебником по столу.
- Гарри, ты с ума сошёл? – послышался сзади потрясённый голос Рона, и, обернувшись, Гарри увидел нескольких однокурсников, столпившихся в дверях.
- Мистер Поттер, не нарывайтесь на неприятности, - Сайпрес изо всех сил пытался погасить конфликт. – Выйдите из класса.
- Нет! – Гарри чувствовал странную лёгкость во всём теле, ему хотелось неудержимо расхохотаться прямо в лицо профессору. – И не подумаю.
Сайпрес медленно достал палочку и посмотрел Гарри прямо в глаза.
- Я никому не позволяю разговаривать со мной в таком тоне, - тихо сказал он. – Даже спасителю магического мира.
Гарри всё-таки расхохотался и вдруг почувствовал, как ноги отрываются от земли.
- Вам нельзя применять магию к ученику! – закричала Гермиона. – Вас уволят!
- Ничего страшного, - вежливо отозвался Сайпрес, отлеветировав Гарри за дверь. – Сходите в Больничное крыло, мистер Поттер, попросите у мадам Помфри Умиротворяющего бальзама.
Гарри, приземлившийся в коридоре на пятую точку, ошарашено смотрел на захлопнувшуюся перед его носом дверь. С ним никто и никогда не смел поступать подобным образом. Отлеветировать за дверь как нашкодившего котёнка! Но в глубине души он чувствовал уважение к Сайпресу, не побоявшемуся защитить себя от несправедливых нападок Гарри. Конечно, Гарри понимал, что перегнул палку, но, с другой стороны, зато он целых несколько минут не вспоминал о Джинни, а это уже что-то.
Гарри поднялся и медленно поплёлся по коридору, совершенно не представляя, куда именно он идёт. Тугой комок, образовавшийся в груди с самого разговора с Джинни, наконец, развязался, и злость ушла, оставив после себя только ноющую боль. Гарри прижал руку к гулко бьющемуся сердцу и ускорил шаг. На него начинало накатывать чувство вины. Он накричал на Гермиону, безо всяких причин поругался с Сайпресом, выставил себя на посмешище перед однокурсниками, и всё ради чего? Разве от этого ему стало легче? Нисколько, даже наоборот: он мог бы обойтись и без этого давящего чувства вины.
Гарри вышел на улицу, так никого и не встретив, и медленно направился к озеру, к тому самому месту, где накануне его нашла Гермиона. Холод сразу же пробрал его до костей, тоненькая школьная мантия совершенно не защищала от пронизывающего ветра, но Гарри было всё равно. Он долго смотрел на покрытое льдом озеро, а перед его мысленным взором пролетали картинки из прошлой, счастливой жизни. Он видел Джинни, приподнявшую полы мантии, по колено в воде, видел, как она оборачивается к нему с ослепительной улыбкой, как резко наклоняется, и мелкие брызги летят ему прямо в лицо. Он видел, как Джинни собирает букет из опавших листьев, как поднимает голову и, чуть прищурившись, смотрит на него, а солнце играет бликами в её золотисто-рыжих волосах.
Гарри очнулся и обнаружил на своём лице счастливую, но грустную улыбку.
- Ты снова здесь, Гарри, - раздался позади него негромкий голос Гермионы. – И снова без мантии.
Гарри обернулся к ней. Гермиона стояла в нескольких шагах от него, держа под мышкой его мантию, и нерешительно улыбалась.
- Слушай, извини, что накричал на тебя, - Гарри шагнул к ней, забирая мантию, и Гермиона вздохнула с облегчением, обнаружив, что он пришёл в себя. – Я не хотел.
- Я знаю, - Гермиона постелила на землю ещё одну мантию, по длине очень подходившую Рону, и уселась на неё, сделав приглашающий жест рукой. Гарри опустился на землю рядом с ней.
Они несколько минут просидели в молчании. Гарри кутался в тёплую мантию, пытаясь согреться, а Гермиона подставляла лицо холодному ветру, трепавшему её непослушные волосы.
- Где твоя шапка? – спросил Гарри, с трудом поборов желание завернуться в свою мантию с головой.
- Вот она, - Гермиона достала из сумки тёплую вязаную шапочку красного цвета и натянула её на голову. – А вот твоя.
Гарри с благодарностью надел свою шапку, чувствуя, как моментально отогреваются озябшие уши. И снова несколько минут оба молчали.
- Ты знаешь, я хотел поговорить с тобой о Роне, - вдруг вспомнил Гарри. Ему не хотелось снова думать о Джинни и их расставании.
- А что не так с Роном? – Гермиона удивлённо подняла брови.
- У него проблемы, - и Гарри кратко рассказал Гермионе о найденном письме. – К тому же, он жутко боится, что ты можешь в любой момент понять, какой он никчёмный и бросить его, - добавил он в конце, пока Гермиона пыталась переварить информацию.
- Что? – она недоверчиво посмотрела на Гарри. – Это он так сказал?
Гарри кивнул.
- Мне кажется, его всё ещё мучает то, что он оставил нас тогда, - Гарри вздохнул. – Я думал, у него это давно прошло.
- Я тоже, - Гермиона начала накручивать на палец прядь волос. – Но почему он боится, что я могу его бросить?
- И тебя это удивляет? – Гарри впервые за этот день улыбнулся по-настоящему. – А кто сегодня заявил, что когда-нибудь Рону надоест тебя терпеть?
Гермиона расхохоталась.
- Так вот что ты имел в виду! – сквозь смех выдавила она. – А я думала, только я переживаю по этому поводу.
- Ну да, конечно, только ты, - хмыкнул Гарри. – Почему вы вообще должны переживать из-за этого, когда вы так любите друг друга?
Гермиона покраснела и опустила глаза.
- Что? – Гарри смотрел на неё с недоумением. – В чём дело?
- А почему ты решил, что мы любим друг друга? – Гермиона методично расправляла свою мантию, не поднимая глаз.
- Но это же очевидно, разве нет? – Гарри смотрел на неё с опаской. Рон не переживёт этого.
- Ну, кому как, - Гермиона оставила в покое мантию и начала лепить маленький снежок, обеими руками загребая снег. – Я вот, например, совершенно не в курсе, что там испытывает Рон.
- Он что, не говорил тебе? – изумился Гарри, наконец, начиная понимать, в чём дело.
- Мы вообще не говорили об этом, - Гермиона выбросила снежок, и теперь ковыряла крохотную дырочку в своей перчатке.
- Как же так? – Гарри смотрел на неё с изумлением. – Ведь из-за этого вы всё ещё сомневаетесь друг в друге.
- Может быть, - Гермиона подняла на него глаза. – Но Рон молчит, а я никогда в жизни не заведу подобного разговора.
Гарри пожал плечами, пообещав себе при первом же удобном случае намекнуть на необходимость такого разговора Рону.
- И не вздумай рассказать об этом Рону! – Гермиона словно подслушала его мысли. – Я поделилась с тобой как с другом, которому я доверяю.
- И не собирался, - буркнул Гарри, но Гермиона только недоверчиво улыбнулась в ответ.
- Я не хочу, чтобы Рона заставили сказать мне это, - объяснила она. – Пусть он сам придёт к этому. Ведь когда-нибудь он к этому придёт?
- Конечно. – Гарри ободряюще улыбнулся ей. – Но это же Рон. Возможно, тебе придётся подождать.
- Ничего, - Гермиона поднялась на ноги, стряхнув снег с мантии. – Идём в замок? Я жутко замёрзла.
Гарри кивнул, снова возвращаясь мыслями к Джинни. Он пока что не был готов видеть её.
- А по поводу Рона и его чувства вины, - как ни в чём ни бывало продолжила Гермиона, пока они шли к школе, - я что-нибудь придумаю. Не переживай.
Гарри был рад, что она решила взять это на себя. Всё-таки ему было о чём беспокоиться и без страдающего от угрызений совести Рона.
- Знаешь, Гарри, - тихо сказала Гермиона, когда они остановились перед портретом Полной Дамы, - мне стало куда легче, когда я поделилась с тобой своими переживаниями.
Она назвала пароль и скрылась в проходе. Гарри грустно усмехнулся, глядя ей вслед. Хорошая попытка, Гермиона. Но он пока не готов. Возможно, когда-нибудь он придёт к этому, но не сейчас.


Глава 45

До каникул оставалась ровно неделя, и Гарри вдруг с ясностью осознал, что не может поехать в Нору. Да, они с Джинни якобы сохранили дружеские отношения. Да, все ожидали от него именно этого, он должен был поехать к Уизли. Но он не мог. Жить с Джинни в одном доме, видеть её двадцать четыре часа в сутки и не иметь возможности обнять её… Это было выше его сил. В школе он хотя бы мог иногда отвлекаться на что-нибудь.
Всё то время, которое прошло с их расставания, Гарри прилагал поистине титанические усилия, чтобы держать себя в руках. Его буквально разрывало на части от злости, когда Джинни разговаривала с каким-нибудь парнем. Он готов был рвать и метать, но ему приходилось только улыбаться и делать вид, что всё в порядке. Рон и Гермиона выдумывали миллион поводов, которые держали бы Гарри подальше от общей гостиной, но, находясь в замкнутом помещении, пусть и огромном, они с Джинни просто не могли не пересекаться.
- Гарри, она просто издевается над тобой, - каждый день повторял Рон. – Будь готов к тому, что сейчас она закрутит с первым парнем, который подвернётся ей под руку.
Рон не знал про Дина, а вот Гарри помнил про него и его предупреждение ежесекундно. Но время шло, а Дин не спешил активизироваться. В один из вечеров Гарри не выдержал и сам завёл с ним разговор о Джинни.
- Ничего не вышло, Гарри, - грустно ответил Дин на все его вопросы. – Джинни дала мне от ворот поворот. Сказала, что глупо надеяться, что у нас ничего не получится.
- Ясно, - Гарри старался сделать вид, что он искренне огорчён за приятеля, но внутри у него всё ликовало.
Он был совершенно уверен, что это хороший знак. Джинни не спешила сжигать мосты, а значит – у него всё ещё оставался шанс. Так Гарри думал вплоть до минувшей субботы, которую Джинни провела в Хогсмиде с Ричардом Нортоном, шестикурсником с Когтеврана.
- Я больше не могу! – Гарри со всей силы грохнул об стол тяжеленным учебником по Зельеварению для одарённых студентов, который ему зачем-то подсунула Гермиона. – Меня разорвёт, если я не поговорю с кем-нибудь!
- Наконец-то! – Гермиона сложила взятые книги в аккуратную стопку на краю стола, опасливо оглядываясь, чтобы заранее заметить мадам Пинс. – Только давайте уйдём отсюда, здесь не так уж и удобно разговаривать.
Рон с готовностью побросал в сумку свои письменные принадлежности, и друзья отправились в общую гостиную.
- Гермиона, давай, скажи мне, что всё это значит? – потребовал Гарри, когда они уселись на свои любимые места в углу гостиной. – Сначала Джинни отказывается идти на свидание с Дином, и я считаю это хорошим знаком. А теперь этот Нортон!
- Что именно тебе не понятно? – уточнила Гермиона, поглаживая запрыгнувшего к ней на колени Живоглота.
- Разве она отказала Дину не потому, что у меня оставался шанс? – Гарри впился взглядом в расстроенное лицо Гермионы.
- По-моему, она отказала Дину просто потому, что он ей не нравится, - тихо ответила та.
- А Нортон? Нортон ей нравится? – Гарри даже не пытался скрыть прозвучавшее в голосе отчаяние.
- Боюсь, что да, - Гермиона наклонила голову, пряча от Гарри глаза. – Она… она была очень взволнована, когда Ричард пригласил её.
Гарри молчал. Так больно и обидно ему не было даже в тот момент, когда Джинни его бросила. Тогда она хотя бы была одна, и он не представлял её, целующейся с другим парнем. Чем, собственно, он занимался в данную секунду.
- До этого я не мог поверить до конца, что она серьёзно, - прошептал он, закрывая лицо руками и откидываясь на спинку кресла.
Всё это время он тратил все силы на то, чтобы выглядеть беззаботным и довольным своим положением. Каждый раз, когда Джинни была рядом, Гарри из кожи вон лез, отпуская шуточки по поводу и без, смеялся до упаду, рассказывал бесконечные байки и анекдоты всем, кто готов был его слушать. И каждый раз он совершенно без сил падал на свою постель, как только оказывался в спальне, чувствуя себя, словно выжатый лимон. Почему-то ему казалось жизненно важным не дать Джинни догадаться, через что он проходил по её милости. В последнее время в нём даже проснулась нешуточная злость на неё, заставившая позабыть о собственной вине. Злость просуществовала ровно до того момента, пока он не узнал, что Джинни отправилась в Хогсмид вместе с Нортоном.
- Гарри, послушай, - Гермиона положила ладонь ему на плечо, но Гарри так и не отнял рук от лица, - мне кажется, что тебе стоит попробовать двигаться дальше. Если вам с Джинни суждено быть вместе, то вы пройдёте через все препятствия, если нет – тебе не нужно забывать о собственной жизни.
- Тебе легко говорить, Гермиона, - простонал Гарри, слишком разбитый, чтобы рассердиться по-настоящему, - у тебя есть Рон. А что делать мне?
Гарри не помнил случая, когда бы он позволял себе подобную слабость. Он чуть не плакал, совершенно не зная, что ему теперь делать.
- Гарри, может тебе поступить так же? – вдруг спросил Рон.
- Как? – Гарри согнулся почти пополам, стараясь унять так и не прошедшую ни на минуту ноющую боль в груди.
- Ну, как Джинни, - Рон немного замялся. – Начни встречаться с кем-нибудь. Так ты сможешь хотя бы проверить, как она к тебе по-настоящему относится.
Гарри выпрямился как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гермиона резко прищурилась, глядя на Рона.
- Не хочу, - пробормотал он. – Не хочу ни с кем встречаться.
- Так это же для дела, - пытался урезонить его Рон. – Эйлин Ротенберг, например, с шестого курса никому ещё ни разу не отказала. Хороший вариант.
- Что? – Гермиона сидела как громом поражённая. – Что ты сказал?
- Я слышал, как Симус недавно говорил это Дину, - быстро объяснил побледневший Рон. – Ты не думай, я эту Эйлин в глаза не видел!
- Я не о том, - нетерпеливо отмахнулась Гермиона. – Как ты можешь советовать Гарри что-то подобное? Ты же его друг!
- Поэтому и могу, что друг! – воскликнул Рон, стараясь оправдаться в глазах Гермионы. – Ты девушка, Гермиона, и не всё можешь понять. Иногда только парень лучше знает, как помочь другу. Ты же сама сказала, что Гарри нужно отвлечься, так?
- Рон, но не таким же способом! – Гермиона раскраснелась от возмущения. – Вот, значит, какие у тебя методы!
- Нет у меня никаких методов! – испугался Рон. – Это я просто Гарри посоветовал, раз уж у него такая ситуация.
- Рон, Джинни – твоя сестра! – возмущению Гермионы не было предела. – И ты можешь так с ней поступить?
- Причём тут Джинни вообще? – недоуменно спросил Рон. – Она сама бросила Гарри, что же ему теперь монахом заделаться?
- Неплохая идея, - попытался пошутить Гарри. – Куда лучше, чем предыдущая.
- Гарри, не делай ничего такого, что потом может губительно сказаться на ваших с Джинни отношениях, - настойчиво сказала Гермиона.
- Нет у нас никаких отношений, - буркнул Гарри, протирая очки. – И не будет. Но я не собираюсь ни с кем встречаться просто потому, что не хочу.
- Хотя бы так, - едва слышно прошептала Гермиона, ещё раз недовольно покосившись на Рона.
Джинни вернулась только под вечер, счастливая, с раскрасневшимся от радостного волнения лицом и красиво уложенными волосами. Гарри поймал себя на мысли, что готов сейчас броситься к ней и умолять её вернуться к нему. Но он не мог себе этого позволить, если хотел и дальше жить в согласии с собой и не потерять самоуважения.
- Как прошло свидание? – вместо этого небрежно поинтересовался он, когда Джинни плюхнулась в кресло напротив, со стоном наслаждения стаскивая с ног сапоги на высоких каблуках. Гарри раньше их не видел. Гермиона метнула на него быстрый взгляд, и Гарри понял, что был недостаточно безразличен.
- Отлично! – Джинни взглянула на него своими сияющими глазами, и Гарри почувствовал, как желудок свернулся в тугой, холодный, склизкий узел. Раньше с таким видом она говорила только о нём. – Ричард такой милый, такой умный и интересный. Мы говорили обо всём на свете и даже не заметили, как пролетело столько времени.
- Здорово! – Гарри с трудом поднялся с дивана на мягких и непослушных от напряжения ногах. – Я бы с радостью послушал ещё, но у меня ещё не дописано эссе по Трансфигурации, нужно идти.
- О, конечно, - Джинни, кажется, и не заметила его ухода.
- Надеюсь, ты с ним не целовалась? – раздался за его спиной грозный голос Рона, и Гарри споткнулся. Он хотел услышать ответ Джинни и боялся его.
- Не твоё дело! – раздражённо воскликнула Джинни, и у Гарри появилось настойчивое желание заткнуть уши, но он заставил себя слушать, максимально замедлив шаг. – Что-то я не замечала никакой опеки с твоей стороны, когда я встречалась с Гарри!
- Ты всё в одну кучу-то не мешай, - холодно отозвался Рон. – То был Гарри, дело особенное. А всяких там Ричардов я терпеть не намерен.
Гарри почувствовал такую благодарность к Рону, что у него даже в груди защемило. Всё-таки повезло ему с лучшим другом, лучшего и желать нечего. За одни эти слова можно было простить Рону все его мелкие недостатки.
- Так, ну вот что, - Гарри подумал, что Джинни наверняка вскочила на ноги, но проверять побоялся, - ты не будешь читать мне нотаций, ясно тебе? Я совершеннолетняя и буду делать то, что захочу.
- Ничего мне не ясно, - Рон, наверное, тоже поднялся, потому что Гарри явственно услышал тихое, предупреждающее «Рон» от Гермионы. – Ты моя сестра, и я вообще-то за тебя отвечаю.
- Ответчик нашёлся! – Джинни расхохоталась. – Ну, целовалась я с Ричардом. Дальше что?
Гарри резко выдохнул и ускорил шаг. Он больше ни секунды не мог оставаться в гостиной. Быстрее в спальню, где можно укрыться от посторонних глаз.
- Рон, оставь её в покое! – закричала Гермиона, но Гарри сделал над собой усилие и не стал оборачиваться. Если Рон наколдует Джинни на лбу какую-нибудь неприличную надпись, он будет только рад.
Гарри как подкошенный рухнул на свою кровать и, не раздеваясь, с головой завернулся в одеяло. Ему ведь даже обвинить Джинни было не в чем! И это бесило больше всего. Если он сейчас пойдёт и начнёт высказывать ей своё недовольство, она вполне резонно может спросить, почему он лезет не в своё дело. Она ничего ему не должна. Она может встречаться с кем пожелает. Но тогда почему, если он всё это так хорошо понимает, его просто душит злость на Джинни? Почему одна мысль о ней вызывает у него непреодолимое желание пойти к ней, накричать, сделать ей так же больно? Что там Рон говорил о той девчонке? Но Гарри даже не смог вспомнить её имя.
Когда Рон поднялся в спальню, Гарри сделал вид, что уже спит. Он слышал, как друг тихо подошёл к его кровати, чувствовал, как тот осторожно стянул с него ботинки. Гарри было нестерпимо стыдно, что Рону приходится делать это, но он ужасно не хотел ни с кем разговаривать. Наконец, Рон улёгся и погасил свет, и Гарри смог открыть глаза только для того, чтобы уставиться в темноту. Темнота. Это всё, что он видел перед собой.
- Это последняя неделя занятий перед пробными экзаменами, - строго сказала МакГонагалл на Трансфигурации. – В следующий раз мы с вами встретимся уже непосредственно на их сдаче. Я прекрасно понимаю, что Рождество – это святое, но тем не менее надеюсь, что каждый из вас понимает всю важность предстоящих экзаменов и постарается уделить хотя бы какое-то время от каникул на подготовку к ним.
Гарри кивал и думал, что на Площади Гримо у него будет даже слишком много времени для подготовки. К тому же, ему нужно будет чем-то забить себе голову, чтобы ежесекундно не думать о Джинни и этом Нортоне.
То же самое говорили все другие профессора, кроме Сайпреса.
- Ничего не повторяйте в каникулы, - заявил тот на уроке Защиты от тёмных искусств. – Если вы начнёте повторять, то задействуете только краткосрочную память тогда, как нам нужно выявить ваши глубинные знания. Пусть результаты будут чуть ниже, зато вы будете знать, на что обратить внимание при подготовке к настоящим экзаменам.
- Но, профессор, ведь эти оценки очень важны, - растерянно произнесла шокированная Гермиона. – Разве не лучше, чтобы они были как можно более высокими?
- Эти пробные экзамены – это простая формальность, - чуть улыбнулся Сайпрес. – Это нужно скорее нам, учителям, чтобы знать, где у вас пробелы и что подтянуть до настоящих экзаменов.
- Отлично, - прошептал Рон на ухо Гарри. – Вот бы все профессора рассуждали так же.
Гарри в ответ изобразил жалкое подобие улыбки. Ему было совершенно всё равно. Его давно уже перестало интересовать что бы то ни было, кроме Джинни, даже тайны профессора Сайпреса потеряли свою привлекательность.
Всю последнюю неделю перед каникулами он почти не видел Джинни: сразу после занятий она уносилась в библиотеку, где они с этим Нортоном вместе готовили домашнее задание. Гарри его по-настоящему ненавидел. Иногда он наталкивался на них где-нибудь в коридоре и только усилием воли заставлял себя улыбаться, жать этому мерзкому Нортону руку и идти дальше, делая вид, что ему всё равно. В такие моменты Гарри хотелось выхватить палочку и послать в Нортона что-то, напоминающее Круцио. Гарри был совершенно уверен, что ему доставила бы удовольствие фигура извивающегося и визжащего от боли Нортона на полу у его ног. Но он только улыбался.
Накануне отправки домой Гарри решил поговорить с Роном.
- Слушай, я не думаю, что это хорошая идея – поехать к вам на каникулы, - пробормотал он, отводя взгляд. – Ну, сам подумай, как мы с Джинни будем общаться?
- Как сейчас, - Рон пожал плечами. – У вас неплохо получается.
- Неплохо, ага, - Гарри язвительно усмехнулся. – Мне иногда кажется, я просто умру от перенапряжения.
- Ну, и что ты хочешь этим сказать? – Рон нахмурился. – Что поедешь на Гримо?
- Ну да, - Гарри беспомощно развёл руками. – Я мог бы попроситься к Дурслям, но провести каникулы в компании дяди Вернона не кажется мне лучшим решением проблемы.
- Нет, ты едешь в Нору и точка, - отрезал Рон. – Ты с ума сошёл! Провести все каникулы в одиночестве!
- Нет, я обязательно к вам загляну, - заверил его Гарри. – Но жить у вас постоянно… Когда Джинни всегда будет находиться максимум за стенкой… Нет, я за себя не отвечаю!
- Ну и не отвечай! – Рон выпалил это с какой-то отчаянной решимостью. – Может быть, тебе удастся всё вернуть.
- Рон, ты же первый убил бы меня, если бы я что-то себе позволил по отношению к Джинни, - Гарри покачал головой.
- Так это когда было, - усмехнулся Рон, кладя руку ему на плечо. – Слушай, когда я всё хорошенько взвесил, то понял, что мне будет гораздо легче отдать сестру лучшему другу, чем какому-нибудь … Нортону!
Обоих передёрнуло.
- Нет, это не вариант, - Гарри не позволил себе почувствовать надежду. – Я не могу поехать, извини.
- Гермиона! – закричал Рон, и Гарри подпрыгнул в своём кресле от неожиданности.
- Что ты так орёшь? – сердито спросил он, но к ним уже спешила взволнованная Гермиона.
- Что случилось? – спросила она, затормозив у кресла Рона. – Пожар?
- Хуже, - Рон ткнул в Гарри пальцем. – Он отказывается ехать в Нору.
- Сколько тебе? Пять? – раздражённо спросил Гарри. – Что ты ябедничаешь?
- Гарри, но ты же не можешь… - начала Гермиона, но Гарри перебил её.
- Слушай, мне гораздо лучше будет, если я проведу Рождество в одиночестве, чем… - попытался объяснить он, но Гермиона тоже не дала ему договорить.
- Если хочешь, можешь поехать ко мне, - задумчиво предложила она. – Я уверена, что родители не будут против.
Гарри проследил за несколько обеспокоенным взглядом Рона.
- Нет, спасибо, Гермиона, - ему совершенно не хотелось превращать каникулы Рона в сплошную нервотрёпку. – Я уж как-нибудь перебьюсь.
- Но это же ужасно грустно – провести Рождество в одиночестве! – в голосе Гермионы прозвучал неподдельный страх.
- Кто собрался проводить Рождество в одиночестве? – послышался голос Джинни, и она легко опустилась на подлокотник кресла, в котором сидел Гарри. Он с трудом заставил свою руку лежать неподвижно, хотя чувствовал, как напряглись мышцы от близости Джинни.
- Догадайся, - буркнул Рон, и Гарри послышался упрёк в его голосе.
- Гарри? – Джинни изумлённо опустила на него взгляд. – Но почему? Ты что, с ума сошёл?
- Я просто подумал, что было бы несколько неловко сейчас ехать к твоим родителям, - промямлил Гарри, ненавидя себя за свою нерешительность. Он мог просто заявить ей, что у него изменились планы, и он нашёл себе компанию на Рождество, но нет, от неожиданности он выложил ей правду. Ну, почти правду.
- Что за глупости? – Джинни хлопнула его по руке, и Гарри внутренне содрогнулся. – Как будто родители перестали тебя любить из-за того, что мы расстались. Да и мне будет не очень комфортно, знаешь ли, если из-за меня ты проведёшь Рождество наедине с Кикимером.
- Тебя это вообще не должно волновать, - ляпнул Гарри и тут же пожалел об этом. – Я имею в виду, тебе есть о чём и ком волноваться, - быстро поправился он, когда брови Джинни удивлённо поползли вверх.
- Я не имею привычки бросать старых друзей ради новых, - отрезала она, и Гарри вдруг посетило странное чувство. Он пригляделся к ней повнимательнее, но так и не понял, что именно привлекло его внимание.
- Ладно, я поеду, - сдался он раньше, чем успел подумать. В конце концов, когда он вообще мог отказать Джинни?
- Вот и отлично, - прощебетала Джинни, поднимаясь на ноги и направляясь в сторону выхода. – Я как раз собиралась пригласить Ричарда на ужин, а Рон не так уж чтобы сильно к нему расположен.
- Я же убью его, - беспомощно сказал Гарри, посмотрев на Гермиону, но та внимательным взглядом провожала Джинни, озадаченно нахмурив брови. – Что ты так смотришь?
- Мне показалось… - Гермиона замолчала. – Нет, ничего. Держи себя в руках, Гарри. Ты же не хочешь потерять лицо?
На следующий день, попрощавшись с Гермионой и оставив её наедине с Роном, Гарри в одиночестве отправился к кабинету Сайпреса, откуда они должны были трансгрессировать в Нору. Он уже почти дошёл, оставался всего один поворот, когда Гарри без всякого предупреждения наткнулся на две фигуры в тёмной нише.
- Пусти! – прошипел голос, в котором Гарри безошибочно угадал Джинни.
Он ринулся вперёд и с яростью, копившейся неделями, отбросил от неё Нортона с такой силой, что тот распластался на полу. Гарри выхватил палочку и загородил собой Джинни.
- Гарри, ты чего? – Ричард ошарашено поднялся с пола, не спуская глаз с палочки в его руке.
- Не слышал, она сказала, чтобы ты её отпустил, - Гарри вдруг осознал, насколько не похож его поступок на то, как должен был бы отреагировать друг.
- Гарри, всё нормально, - странным голосом сказала Джинни за его спиной и осторожно положила руку ему на плечо. – Мы с Ричардом немного повздорили, но не было совершенно никакой нужды…
Гарри скинул её руку и, не оборачиваясь, зашагал к кабинету Сайпреса. Его душил гнев. Зачем, зачем он это сделал? Понадеялся, что Джинни оценит его рыцарство и упадёт в объятия своего спасителя? Они просто повздорили, надо же.
- Мистер Поттер? – несколько удивлённо приветствовал его Сайпрес, и Гарри только сейчас осознал, что, пожалуй, слишком уж резко открыл дверь. – С вами всё в порядке?
- Абсолютно, - заверил его Гарри.
После памятной сцены, устроенной Гарри, в их с Сайпресом отношения закрался некоторый холодок, который, правда, как подозревал сам Гарри, исходил скорее от него самого, чем от профессора.
- Пока ваши друзья не подошли, - взгляд Сайпреса внезапно посуровел, - я должен попросить вас кое о чём.
- Да? – Гарри попытался сосредоточиться на нём и выкинуть из головы только что произошедшую отвратительную сцену.
- Обещайте, что непременно напишите мне, если вдруг почувствуете себя странно, - попросил Сайпрес, серьёзно глядя на Гарри.
- Что? – Гарри тупо уставился на него в ответ. – Зачем? И почему вам?
- Как вы всегда много вопросов задаёте, мистер Поттер! – вздохнул Сайпрес. – Просто напишите и всё.
- Ладно, - Гарри безразлично пожал плечами, отдавая себе отчёт в том, что вряд ли станет писать малознакомому человеку. Как это должно выглядеть, по мнению Сайпреса? Дорогой профессор Сайпрес, поздравляю вас с Рождеством и сообщаю, что сегодня утром у меня было странное ощущение в животе после того, как вчера за ужином я немного переел? Что за бред!
- Счастливого Рождества, мистер Поттер, - Сайпрес внезапно положил ладонь Гарри на плечо, и тот моментально вспомнил, как всего несколько минут назад в том же самом месте его касалась ладошка Джинни. Боль пронзила Гарри почти что насквозь, и он с трудом устоял на ногах.
- Что с вами, мистер Поттер? – Сайпрес подхватил его, и, подняв голову, Гарри успел заметить исказившееся лицо профессора.
- Всё нормально, извините, - пробормотал Гарри, отводя его руки. – Минутная слабость.
- Ничего похожего на… - уточнил Сайпрес, встревожено разглядывая Гарри и прижимая руку к груди. Гарри с недоумением покачал головой, спрашивая себя, почему профессор так испугался.
- Ну что, Гарри, готов? – раздался с порога голос Рона. – Здравствуйте, профессор.
- Добрый день, - Сайпрес отошёл к камину и поманил их за собой. – А где мисс Уизли?
- Я здесь, - Джинни почти вбежала в кабинет, и Гарри отметил её растрепанные волосы.
- Счастливого Рождества! – пожелал Сайпрес, и Рон исчез в языках пламени.
- И вам счастливого Рождества, профессор! – весело крикнула Джинни, в свою очередь отправляясь в Нору.
- Не забудьте, о чём я вас просил, мистер Поттер, - было последнее, что услышал Гарри перед тем, исчезнуть в темноте дымохода. Пока он летел, перед его глазами так и стоял Сайпрес, бессильно падающий на стул.
- Гарри! – миссис Уизли повисла у него на шее, продолжая лепетать что-то радостное, и Гарри машинально обнял её в ответ. Впервые в жизни он был не рад оказаться в доме у семьи Уизли, впервые они казались ему чужими, все, кроме Рона.
- Что с тобой, дорогой? – Молли внимательно вгляделась ему в лицо. – Ты изменился.
- Да, Гарри, - мистер Уизли пожал ему руку, - что-то в тебе не так.
- Ты стал жёстче, - негромко проговорил поднявшийся с дивана Джордж, которого Гарри даже не заметил. – Что-то жёсткое появилось в лице.
- Правда? – поразилась Джинни и заглянула Гарри в лицо. Он с трудом сдержал желание отодвинуть ей с дороги и уйти в их с Роном спальню. – А я и не замечала.
- Посмотрела? – не сдержался, наконец, Гарри, чувствуя себя музейным экспонатом под её взглядом, и отошёл в дальний угол гостиной поздороваться с Перси.
- Что произошло, дорогая? Вы поссорились? – услышал он тихий шёпот миссис Уизли, но не повернул головы, делая вид, что здорово заинтересован последними министерскими новостями, которые щедро вываливал Перси.
- Что? – почти в полный голос воскликнула Молли, и Гарри с силой сжал зубы. Даже Перси удивлённо замолчал. – Но что случилось?
Нет, до чего же унизительно! Гарри закрыл глаза, стараясь побороть вспышку неконтролируемой ярости, а когда открыл их вновь, поймал на себе полный жалости взгляд Перси. Это и стало последней каплей. Гарри молча развернулся и вышел из дома, громко хлопнув дверью. Ему было плевать, что Уизли ничем не заслужили подобного отношения, что, злясь на Джинни, он обижает ни в чём не повинную миссис Уизли, что он портит всем праздник. Он просто больше не мог там находиться.
- Гарри, постой! – Рон догнал его почти сразу, наверное, побоявшись, что он трансгрессирует. – Куда ты идёшь?
- Не знаю, - процедил Гарри, не желая сейчас разговаривать даже с Роном.
- Пойдём лучше в комнату, запрёмся там и напьёмся до чёртиков, - предложил Рон с мужеством отчаяния, прекрасно зная, что потом устроит ему миссис Уизли, когда их дебош обнаружится.
Гарри отрицательно помотал головой.
- Ты на Площадь Гримо? – Рон никак не отставал, шагая рядом, чтобы успеть вцепиться в Гарри, если бы тот вдруг вздумал трансгрессировать.
Гарри снова покачал головой. В таком состоянии на Гримо он вообще сдохнет от тоски.
- А куда?
Да отстанет Рон когда-нибудь?
- Иди к Гермионе, ладно?
Гарри остановился как вкопанный и медленно повернулся к растерявшемуся Рону. Последнее предложение друга вызвало в душе Гарри настоящую бурю. Мерлин, как же нужно ему было сейчас получить доказательство того, что кому-то на этом свете он по-настоящему нужен! Рон готов был пожертвовать собственным спокойствием, возможно, в глубине души он даже опасался, что между Гарри и Гермионой что-то могло произойти, Мерлин его знает, этого Рона. И всё равно, он готов был пойти на что угодно, лишь бы помочь Гарри.
- Пойдём назад, - спокойно сказал Гарри, запирая все чувства, кроме ослепительной благодарности, на замок. – Я извинюсь перед всеми и постараюсь загладить свою вину.
- Что? Нет, если ты хочешь… - Рон даже не сразу поверил ему. – Отлично! Мама здорово расстроилась.
- Я не хотел, - искренне сказал Гарри. Действительно, Молли ни в чём не была виновата перед ним.
- Я знаю, - Рон кривовато улыбнулся ему, и они вместе зашли в дом.
К великому облегчению Гарри, никто не стал приставать к нему с вопросами, а миссис Уизли только отмахнулась от его извинений и отправила их с Роном в их комнату. На Джинни Гарри старался не смотреть. Одно он понял совершенно точно: это будут тяжёлые каникулы.


Глава 46

- Думаю, пора отправляться за подарками, - бодро объявил Рон утром за два дня до Рождества, когда они с Гарри чистили зубы. – Дальше тянуть уже некуда.
- Ага, - без особого энтузиазма отозвался Гарри, которому, по большому счёту, было без разницы, чем заниматься, лишь бы оказаться подальше от Норы и Джинни. – Ты уже придумал, что подаришь Гермионе?
- Ещё нет, - Рон озадаченно нахмурился. В последнее время он несколько неловко себя чувствовал, когда разговор заходил о Гермионе, и Гарри сильно подозревал, что друг боялся ранить его чувства. Но Гарри был бы последней свиньёй, если бы из-за неурядиц в своей личной жизни портил жизнь лучшим друзьям.
- Но хоть какие-нибудь соображения у тебя есть? – Гарри решил проявить побольше заинтересованности.
- Нет, - Рон качнул головой, явно не желая поддерживать разговор.
- Как же так? – Гарри взялся за дело всерьёз. Хватит ныть и раскисать, Рон так много сделал для него в последние несколько дней, возможно, ему требуется помощь. – Помнится, о подарке на день рождения ты позаботился заранее.
- Потому что это какая-никакая защита, - пробубнил Рон, уткнувшись в полотенце. – Я хотел, чтобы выдра защищала её. А вообще, мне тогда крупно повезло, что я случайно наткнулся на этого мастера, а то у меня тоже не было никаких идей.
- А как у тебя с финансами? – тактично поинтересовался Гарри, готовый предложить другу любую посильную помощь и в этой области тоже.
- Всё в порядке, - у Рона чуть покраснели уши. – Я начал откладывать деньги два месяца назад.
- Рон, брось переживать по этому поводу, - Гарри всегда чувствовал себя неловко, когда разговор заходил о деньгах. – Гермионе совершенно всё равно, сколько у тебя денег. – Когда Рон так ничего и не ответил, Гарри пустил в ход тяжёлую артиллерию. – Посмотри на меня. У меня денег куры не клюют, но девушка всё равно меня бросила. И какой прок от моих денег?
Рон промолчал, но Гарри показалось, что он чуть приободрился.
- Куда это вы собрались? – поинтересовалась миссис Уизли за завтраком.
- В Косой переулок, за подарками, - с полным ртом проговорил Рон.
- О, здорово, мне тоже надо закупиться! – воскликнула Джинни, и у Гарри ёкнуло сердце. Он никак не рассчитывал провести весь день бок о бок с ней!
- Нет, мы идём вдвоём, - сурово отрубил Рон. – И точка.
- Почему это? – обиженно спросила Джинни, поворачиваясь в сторону Гарри, но тот героическим усилием воли заставил себя смотреть в свою тарелку. – Мне тоже нужно купить подарки.
- Ну, пойди с кем-нибудь из подруг, - отрезал Рон. – Напиши Гермионе. Мы с Гарри никого не собираемся с собой брать.
- Пффф, подумаешь, - презрительно фыркнула Джинни. – Значит, я пойду сама по себе.
- Никуда ты не пойдёшь! – Рон с такой силой опустил вилку о тарелку, что звон наверняка был слышен даже на улице.
Гарри молчал. Он знал, что должен был поступиться своими чувствами и позволить Джинни пойти вместе с ними, но не мог перебороть себя. Если она пойдёт с ними, для него день превратится в бесконечную пытку. К тому же, ему придётся всё время слушать ругань Рона и Джинни, которые в последнее время собачились по любому поводу. Гарри прекрасно понимал, что причиной их вечных ссор был он сам, но ничего не мог с этим поделать. Рон злился на Джинни, и никакие увещевания Гарри не могли убедить его, что сестра вольна распоряжаться своим сердцем по своему усмотрению. Рон продолжал считать, что Джинни предала Гарри, и не мог простить её за это.
- С чего ты взял, что можешь указывать мне, что делать? – голос Джинни звучал по-настоящему зло, но Рон и не думал сдаваться.
- Мне без разницы, что ты будешь делать, но брать тебя с собой я не намерен, - он встал из-за стола. – Идём, Гарри.
- Подожди-ка минуточку! – Джинни вылетела в коридор вслед за братом. – Косой переулок не твоя собственность. Туда может пойти кто угодно, например, я, и никто, включая тебя, не сможет мне запретить.
- Ты зачем это делаешь? – спросил бледный от ярости Рон, поворачивая к ней перекошенное лицо, пока Гарри, как сомнамбула, пытался завязать шарф. – Ты нарочно издеваешься?
- О чём это ты? – в голосе Джинни поубавилось спеси, но она по-прежнему пыталась натянуть тёплую мантию, чтобы отправиться вместе с ними.
- Ты прекрасно понимаешь, о чём, - прошипел Рон. – Оставь нас в покое!
- Слушай-ка, ты…
- Джинни, ты остаёшься дома! – миссис Уизли стояла в дверях кухни, с грозным видом сложив руки на груди. – Немедленно сними мантию.
Гарри ожидал взрыва, но Джинни, взглянув матери в лицо, вдруг послушно сняла мантию и тихо скрылась в своей комнате.
- Удачно вам купить подарки, мальчики, - спокойно пожелала им миссис Уизли на прощание и, как ни в чём ни бывало, отправилась мыть посуду.
- Рон, тебе не кажется, что ты слишком суров к Джинни? – робко спросил Гарри всё ещё сердитого Рона, когда они медленно прохаживались по Косому переулку, заглядывая в витрины магазинов.
- Нет, не кажется, - Рон мгновенно ощетинился. – Только не вздумай защищать её, Гарри. Моя сестра превратилась в бездушное чудовище, и ты сам это знаешь.
- Ну, она здорово изменилась, - признал Гарри. – Но мне очень неприятно, что я стал причиной ваших ссор.
- Как ты любишь всё перетягивать на себя, - покачал головой Рон. – Причина наших ссор не ты, а поведение Джинни. Пока она будет так вести себя, я не намерен нормально с ней разговаривать.
- Рон, пойми, она просто двигается дальше, - попытался объяснить другу Гарри, которому каждое собственное слово причиняло почти физическую боль. – Она ничего мне не должна, и то, что я не могу спокойно на это реагировать, это мои и только мои проблемы.
- Гарри, да ты шутишь! – воскликнул Рон, резко остановившись и не замечая людей, толкавших их со всех сторон. – Неужели ты не видишь, что она просто издевается над тобой?
- Издевается надо мной? – тупо повторил Гарри, уставившись на Рона. – Да нет, она не может…
- Но она это делает, - жёстко отрубил Рон. – Все это заметили. Мама ужасно сердится на Джинни из-за этого, а отец даже грозился отправить её на Рождество к тётушке Мюриэль, я сам слышал.
- Что? – Гарри казалось, что все слова Рона звучали просто абсурдно. Как будто речь шла не о Джинни, а о ком-то другом. Джинни издевается над ним? Джинни намеренно пытается сделать ему больно? Нет, ерунда. Конечно, сложно было не заметить, насколько изменилась Джинни за последние несколько недель, но так или иначе, а она не стала бы так бездушно причинять Гарри боль. Тем более, что она не упускала случая сделать акцент на их крепкой и нерушимой дружбе.
- Мама даже проверяла, нет ли на ней какого-нибудь сглаза, - продолжал Рон тем временем. – Её же не узнать, сам видишь. Ведёт себя как последняя стерва.
Гарри хотел возразить, но передумал. В принципе, Рон был совершенно прав. Та, Джинни, за которой он наблюдал в течение всего этого времени, была совершенно другим человеком, совершенно другой девушкой, которая ни при каких обстоятельствах не смогла бы понравиться Гарри. Но всё равно это была Джинни.
- Ладно, оставим Джинни в покое, - предложил Рон, видя, что Гарри не спешит поддерживать разговор. – Надо уже всерьёз подумать о подарках. Ты ещё вообще ничего не купил?
Гарри отрицательно помотал головой, и Рон сразу же почувствовал себя не таким одиноким. Всё-таки очень приятно, когда твой друг находится точно в такой же проблемной ситуации, как и ты.
- Как думаешь, Гермионе понравится? – спросил Рон часа через два, когда они от отчаяния зашли в ювелирный магазин, и продавец посоветовал Рону купить крохотную диадему.
- Нет, - решительно ответил Гарри к огромному неудовольствию продавца. – Гермиона не станет такое носить.
- Вот и я так думаю, - поспешил добавить Рон, возвращая продавцу коробочку с диадемой. – Может быть, купить ей ещё один кулон?
- Куда ей? – Гарри уселся на диванчик для посетителей, вытянув гудящие ноги. – Солить она их будет что ли? Тем более, ты сам хотел, чтобы выдру она носила постоянно.
- Тоже верно, - пробормотал Рон, перебираясь к следующей витрине. – А это у вас что?
- Это помолвочные кольца, - слегка нетерпеливо ответил продавец, и Рона как ветром сдуло от витрины.
- Пошли отсюда, - сердито буркнул Рон, подходя к Гарри. – Даже купить нечего.
Продавец мудро сделал вид, что не расслышал его слов.
- И куда теперь? – поинтересовался уже почти всё купивший Гарри. – Не так уж и много магазинов осталось.
- Я совершенно не знаю, что ей подарить, - Рон в отчаянии оглядывался по сторонам. – Книгу? Но ей наверняка все подарят книги, а я хочу, чтобы мой подарок был особенным.
Гарри молчаливо признал его правоту. Сам он уже обзавёлся увесистым томиком, вдоль и поперёк испещрённым какими-то длиннющими руническими надписями. В общем, налицо были все признаки того, что Гермионе подарок понравится.
- Что ещё? – терзался одним и тем же вопросом несчастный Рон. – Помоги мне, Гарри!
- Если даже ты ничего не можешь придумать, - протянул Гарри, - куда уж мне.
Рон застонал, не обращая ни малейшего внимания на оглядывавшихся ему вслед людей.
- Я не смогу найти подарок! – страдальчески объявил он, и Гарри, несмотря на все свои грустные мысли, очень захотелось расхохотаться.
- Сможешь, куда ты денешься, - успокоил он друга. – Сейчас мы что-нибудь придумаем.
Но прошло ещё два часа, а они так ничего и не придумали.
- Что мне делать? – в сотый раз спросил Рон, в глазах которого появился какой-то безумный блеск.
- Но раньше ты же покупал ей подарки, - Гарри казалось, что он сейчас просто упадёт и умрёт прямо посреди улицы от неимоверной усталости. Мало того, что они уже навернули добрый десяток кругов по Косому переулку, так он ещё, в отличие от Рона, который купил всем довольно мелкие подарки и рассовал их по карманам, таскал тяжеленные пакеты.
- Раньше всё было по-другому, - отмахнулся Рон. – Она же не была моей девушкой.
- Но она же была самой собой, - мудро возразил Гарри. Рон его даже не услышал.
- Подари ей духи, - предложил Гарри, когда они в сотый раз проходили мимо небольшого магазинчика «Ароматы на любой вкус».
- Нет, - отмахнулся Рон. – Духи я ей уже дарил.
- Новую сумку?
- Она только недавно в красках расписывала мне все достоинства своей.
- Вечное перо?
- Это же Рождество, Гарри, вот ещё выдумал!
- Парадную мантию?
- Ты забыл, что Гермиона сказала нам с тобой про наш вкус?
- Платье?
- То же самое. Плюс, я в любом случае не угадаю с размером.
- Кошелёк?
- У неё есть.
- Нового кота?
- Ты издеваешься?
- Всё, я больше не могу! – Гарри рухнул на ближайшую лавочку, чувствуя, что находился по магазинам на всю жизнь вперёд. – Ты так всё равно ничего не купишь.
Рон уселся рядом, достал свой потрёпанный кошелёк, увидев который Гарри ещё раз порадовался удачно придуманному подарку для друга, и пересчитал свою наличность.
- Двенадцать галеонов, - вздохнул он.
- Вполне себе прилично, - подбодрил его Гарри. – Можно купить классный подарок.
- Да, ещё бы его найти, - тяжело вздохнул Рон и закрыл глаза, откинувшись на спинку скамьи.
- Слушай, а ты её любишь? – вдруг спросил Гарри, повинуясь внезапному порыву, и Рон резко выпрямился.
- Почему ты спросил? – нервно осведомился он.
- Просто, - Гарри пожал плечами, забавляясь волнению друга. – Извини, если напугал.
Рон тряхнул головой.
- Не напугал, - пробормотал он. – Просто неожиданно.
- Не будешь отвечать? – уточнил Гарри, искоса глядя на Рона.
- Нет, - надулся Рон, и Гарри не стал настаивать.
- Мерлин, а сам как думаешь? – не выдержал Рон минут через пять, и Гарри улыбнулся.
- Тогда поднимай свою задницу со скамейки и иди покупать подарок любимой девушке! – скомандовал он, и Рон послушно вскочил.
- А ты? – спросил он.
- А я тебя здесь подожду, - хитро усмехнулся Гарри.
- Слушай, а ты собираешься что-нибудь покупать Джинни? – вдруг нерешительно спросил Рон, и Гарри перестал улыбаться. Он задавался этим вопросом весь день и в итоге пришёл к выводу, что должен купить ей что-нибудь нейтральное, что-то, что он мог бы подарить тому же Рону, например. Но что? Мантию «Холихедских гарпий»? Но как бы Джинни ни любила эту команду, Гарри с трудом представлял её, нацепившей на себя нечто подобное.
- Ну да, собираюсь что-нибудь поискать, - негромко сказал он, выныривая из своих мыслей. – Но пока слабо представляю, что именно.
- Тогда идём, - победно улыбнулся Рон, и Гарри начал собирать свои пакеты.
Людей в Косом переулке становилось всё меньше и меньше, некоторые магазины уже закрылись, а Рон всё продолжал бесцельно переходить от одной витрины к другой. Гарри, не чувствуя собственных ног, плёлся следом, уже не надеясь найти что-нибудь стоящее.
- Гарри, прости, я не должен заставлять тебя ходить со мной, - пробормотал Рон, когда прямо перед их носом на двери очередного магазинчика сувениров появилась табличка «Закрыто».
- Всё нормально, - Гарри уже едва мог ворочать языком. И как только девчонки выдерживают эти походы по магазинам и даже любят их? Магазины убивают. Морально, по крайней мере. – Я ещё так и не решил, как быть с Джинни.
- Вообще не представляю, что ты можешь ей купить, - Рон покачал головой. – Может, ну её? Она всё равно не заслужила подарка.
- Перестань, - отмахнулся Гарри. – Она всё-таки не такая блестящая актриса, чтобы так здорово притворяться. Ей просто действительно всё равно. – И вдруг его осенило. – Слушай, а почему бы тебе не сводить Гермиону в театр?
- В театр? – скривился Рон.
- Ну да, - Гарри казалось, что идея просто гениальна. К тому же, Гермионе наверняка понравится. – Если поторопимся, может кассы ещё работают. Я, правда, не очень знаю, что там магглы смотрят, но какая разница?
- Ты шутишь!- Рон смотрел на него недоверчиво. – Какой же это подарок?
- А что? – Гарри поставил свои пакеты на пол. – Сам подумай, мало того, что вы вместе сходите куда-то, так ты ещё покажешь себя очень культурным человеком. Девчонкам это важно.
- Правда? – Рон начал колебаться. – Думаешь, Гермиона любит театр?
- Да все девчонки любят, - Гарри пожал плечами. – По крайней мере, ей будет приятно, что ты пригласил её. Это как-то определяет серьёзность твоих намерений.
- Что? – Рон выглядел совершенно сбитым с толку. – Каким образом?
- Я точно не знаю, - Гарри не знал, откуда это всё берётся в его голове, но почему-то чувствовал, что прав. – Но театр куда серьёзнее кино. И дороже.
- Кино – это маггловские движущиеся картинки? – уточнил Рон, блеснув познаниями в культуре магглов. – Это же куда интереснее театра.
- Это для тебя, - не согласился Гарри. – Слушай, Рон, это хороший подарок, Гермионе понравится, я уверен.
- Ну ладно, - Рон сдался. – Я плохо в этом разбираюсь. Надеюсь, ты прав.
- Конечно, я прав, - Гарри вздохнул с неимоверным облегчением. – Давай, нам лучше поторопиться.
- Подожди, а как же твой подарок Джинни? – Рон остановился и посмотрел на него.
- Я завтра что-нибудь придумаю, - отмахнулся Гарри. – Сегодня всё равно сил никаких нет.
- А ты знаешь какие-нибудь маггловские театры? – уточнил Рон, когда Косой переулок остался позади.
- Нет, - Гарри покрутил головой по сторонам. – Дурсли не из тех, кто ходит по театрам, и, в любом случае, меня бы они туда не взяли. Давай спросим у того мужчины?
- Как ты собираешься спрашивать? – прошипел Рон ему в спину, но Гарри знал, что делал.
- Простите, сэр, - обратился он к дородному мужчине в аккуратном котелке с зонтом-тростью в руках, - вы не подскажете, как пройти к Королевскому театру*?
В прошлом году, когда они охотились за крестражами, в одном из домов, куда они залезли в поисках еды, на столе лежала какая-то маггловская газета. Гарри тогда машинально взял её и прочёл несколько заголовков, чтобы просто удостовериться, что у людей продолжает идти обычная жизнь, пока волшебный мир находился в состоянии войны. Новость о каком-то премьерном спектакле почему-то прочно засела у него в голове и вот, надо же, пригодилась.
- Вам лучше ехать на метро, - вежливо объяснил мужчина. – Отсюда не так уж и далеко, несколько остановок.
Гарри кивал, запоминая, пока Рон толкал его в бок, пытаясь выразить какую-то ему одному известную мысль.
- Ну что тебе? – раздражённо спросил Гарри, когда они, поблагодарив мужчину, пошли к ближайшей станции метро.
- Я не поеду на метро, - Рон выглядел несколько испуганным. – Это же поезда, которые ходят под землёй?
- Десять баллов Гриффиндору, - буркнул Гарри. – Почему ты не поедешь?
- Потому что это ненормально, - взволнованно отозвался Рон. – Как можно затолкать поезд под землю?
Гарри благоразумно не стал рассказывать Рону об устройстве лондонского метро.
- Слушай, ты летал на самолёте, - вместо этого сказал он. – Страшнее всё равно не будет. А в жизни всё надо попробовать.
Рон сдался довольно быстро, всё-таки он тоже здорово устал за этот день.
- А ты уверен, что этих денег хватит? – Рон достал фунты, на которые они благоразумно обменяли галеоны. – Сколько стоят билеты?
- Представления не имею, - Гарри был спокоен, потому что, пока Рон не видел, тоже поменял деньги и намеревался добавить другу недостающую сумму в случае чего.
- Может, ты купишь билеты? – попросил Рон, когда после действительно очень короткой дороги они снова выходили на улицу. К слову, Рон перенёс поездку со всем присущим ему достоинством. – Я боюсь ляпнуть что-нибудь не то.
Гарри пожал плечами и, оставив Рону пакеты и взяв у него деньги, зашёл в здание театра.
- Здравствуйте, - он заглянул в окошко кассы.
- Добрый вечер, молодой человек, чем я могу вам помочь? – спросила его благообразная старушка со старомодной причёской, сидевшая по другую сторону окошка.
- Я хотел бы приобрести билеты, - Гарри почему-то несколько оробел, отвечая. Чем-то она здорово напомнила ему МакГонагалл.
- На какой спектакль? – уточнила старушка, взирая на него более благосклонно.
- А какой вы могли бы посоветовать, чтобы пойти с девушкой? – ловко вывернулся Гарри.
- Конечно же «Ромео и Джульетта»**, - не задумавшись ни на секунду, ответила кассирша, мечтательно прикрывая глаза. – Не знаю ни одной девушки, которой бы не понравился этот спектакль.
- Отлично, - обрадовался Гарри. – А когда будет ближайший спектакль?
- Двадцать восьмого декабря, - старушка заглянула в какие-то бумаги. – Хотя, вас это не должно интересовать, потому что билетов всё равно уже нет.
- Ладно, а когда будет следующий? – обескуражено спросил Гарри.
- В конце января, насколько я помню, - пробормотала кассирша, снова зашуршав бумагами.
- Нет, это слишком поздно, - разочарованно прервал её Гарри. – А на какие спектакли есть билеты во время рождественских каникул?
- Молодой человек, - старушка строго взглянула на него, - вообще-то, билеты были раскуплены ещё несколько месяцев назад, к вашему сведению. Это же Рождество!
- Какая жалость! – расстроился Гарри. – Что же мне теперь делать?
- Ну, - кассирша чуть смягчилась, видя его искреннее разочарование, - если кто-то не заберёт забронированные билеты, то, возможно, вы успеете их выкупить. Подходите в день спектакля, за час, я посмотрю, что можно будет сделать.
- А сейчас вы не можете посмотреть? – настойчиво попросил Гарри, в голове которого созрел план. Ему было нестерпимо стыдно, но на что не пойдёшь ради друзей? – Вдруг кто-то уже отказался?
- Это очень маловероятно, - важно заметила старушка, но всё-таки достала из стола толстую папку. – Нет, как я и думала, никто не отказывался. Вы не особо надейтесь на это, молодой человек. Возможно, будут свободны только места в вип-ложе, если на них никого не пригласят, в Рождество у нас всегда много приглашённых влиятельных лиц. Скажу вам по секрету, очень может быть, что мы пошлём эти приглашения королеве, вот так вот***.
- А вы не могли бы посмотреть места в этой ложе? Мне просто интересно, – медовым голосом попросил Гарри и, когда старушка недовольно склонилась над какой-то схемой, тихо прошептал: - Конфундус!
- Знаете, это очень странно, но есть два свободных билета, - растерянно пробормотала кассирша. – Ещё вчера их не было. Очень странно.
- Отлично! – Гарри изобразил удивление и радость. – Сколько они стоят?
- Эти билеты не продаются, - заявила старушка, зыркнув на него с презрением. – По традиции нашего театра, в Рождество билеты в вип-ложу предоставляются почётным гостям исключительно на безвозмездной основе.
- Хорошо, - Гарри тяжело вздохнул. Как же сложно! – Не могли бы вы предоставить их Рональду Уизли?
- Я не могу принимать такие решения, - старушка покачала головой. –
Это решение принимает начальство, а я только вписываю нужное имя. Они наверняка найдут, кому их послать.
- Конфундус! – снова осторожно прошептал Гарри, и кассирша расплылась в широкой улыбке.
- Ну конечно, о чём может идти речь! – радостно воскликнула она. – Как вы сказали?
- Рональду Уизли, на две персоны, - быстро вставил Гарри, запирая совесть на замок. В конце концов, у всех этих почётных гостей хватит денег, чтобы купить себе билет.
- Пожалуйста, - старушка вписала в красивый пригласительный имя Рона витиеватым почерком с кучей завитушек. – Будем очень рады видеть вас в нашем театре.
- Спасибо, - поблагодарил её Гарри. – До свидания.
- Всего хорошего.
- Ну что? – встретил его взволнованным вопросом замёрзший Рон.
- Всё в порядке, - успокоил его Гарри, протягивая пригласительный и деньги. – Подарок готов.
- А деньги зачем? – подозрительно спросил Рон. – Гарри, ты что, сам купил билеты?
- Ничего подобного! – вполне искренне возмутился Гарри. – У них там перед Рождеством какая-то акция, они раздают билеты в вип-ложу бесплатно.
- Да ну? – Рон продолжал недоверчиво смотреть на него.
- Ну да, - Гарри было не в чем себя упрекнуть. – Один, ну ладно, два маленьких Конфундуса, и театр с радостью предоставил два места тебе.
- Здорово! – восхитился Рон. – Я бы не додумался.
- Я подумал, что королева Елизавета переживёт без «Ромео и Джульетты», - виновато добавил Гарри.
- Без кого? – Рон непонимающе смотрел на него.
- Это спектакль так называется, - пояснил Гарри. – Маггловская великая история любви.
- Отлично, - Рон довольно улыбнулся, и Гарри мысленно усмехнулся. Вот сюрприз ждёт его в конце спектакля! – А это ничего, что подарок нисколько мне не стоил?
- Ну, во-первых, Гермиона может об это и не узнать, - резонно заметил Гарри. – А, во-вторых, у тебя теперь осталось достаточно денег, чтобы забронировать столик в каком-нибудь дорогом ресторане.
- Точно! – Рон победно вскинул кулак в воздух. – Ты гений, Гарри! Спасибо!
- Всегда пожалуйста, - улыбнулся Гарри, думая, что это такая малость по сравнению с тем, что сделал для него Рон. – А вот я Джинни так ничего и не купил.
- Я тебе завтра помогу, - мужественно пообещал Рон.
- Что это вы так долго? – миссис Уизли выскочила в коридор, как только они зашли в дом.
- Да просто, подарки долго выбирали, - Рон пожал плечами. – А что?
- Нет, ничего, - Молли быстро отвернулась от них. – Я просто начала думать, не случилось ли чего.
Гарри стало как-то неуютно. А ведь миссис Уизли явно переживает не из-за того, из-за чего должна была бы. Она до сих пор не в курсе про кристаллик, она ничего не знает о болезни Гарри, которая может вернуться в любой момент.
- Перестань, мам, - говорил в это время Рон. – Ну что с нами могло случиться?
- С вами-то? – усмехнулась Молли. – Да что угодно!
- Что там Джинни? – поинтересовался Рон, покосившись на Гарри. – Ходила за подарками?
- Нет, - миссис Уизли поджала губы. – Целый день сидит в своей комнате.
- Ну и пусть сидит, - едва слышно пробормотал Рон.
- Ужинать будете? – поинтересовалась Молли, направляясь в сторону кухни. – Проголодались, наверное?
- Я готов съесть слона! – вполне искренне заявил Рон, снимая тёплую куртку, по карманам которой были распиханы подарки. – Только вот куртку в комнату занесу.
- Давай я, - предложил Гарри. – Мне всё равно свои пакеты уносить.
- Спасибо, - Рон протянул ему куртку и скрылся в кухне.
Гарри пошёл в сторону лестницы, на ходу припоминая, что и кому он купил. Вдруг из-за двери Джинни ему послышался какой-то шёпот. Он остановился и прислушался, но было тихо. Дверь отворилась так внезапно, что он не успел отпрыгнуть, и теперь Джинни удивлённо взирала на него, согнувшегося в три погибели возле её двери.
- Гарри? – она подняла брови. – Ты чего здесь?
- Мне показалось, что у тебя там кто-то разговаривал, - Гарри не знал, куда деваться от смущения. Хвала Мерлину, в коридоре было темно, и Джинни не могла видеть его вспыхнувшее лицо.
- Никто не разговаривал, - кажется, Джинни сказала это чуть быстрее, чем следовало бы. – Я одна.
- Ну ладно, - Гарри не намерен был вмешиваться, она уже и так могла подумать невесть что. – Мне могло показаться.
- Ничего, - Джинни улыбнулась, и Гарри словно ножом по сердцу полоснуло. – Как сходили?
- Нормально, всё купили, - солгал Гарри. Почему-то ему не хотелось признаваться, что ей он ещё ничего не купил. Ещё подумает, что она как-то выделяется из всех его друзей. – А ты как провела день?
- Скучно, - Джинни махнула рукой. – Слушай, я хотела сказать, что не должна была приставать к вам сегодня утром.
- Ничего, - только и сказал Гарри, невольно отмечая, что она не извиняется, только признаёт собственную неправоту. – Мы должны были взять тебя с собой, не понимаю, почему Рон…
Он запнулся под её взглядом.
- Не понимаешь? – как-то странно спросила она и вдруг почти бегом скрылась в гостиной, оставив ошарашенного Гарри одного в полутёмном коридоре.
- Что это было? – спросил он сам себя, медленно поднимаясь в их с Роном комнату.
Снова что-то показалось ему подозрительным, неправильным в поведении Джинни. И снова он так и не смог понять, что именно. Гарри забеспокоился. У него снова промелькнула совершенно бредовая мысль, что это ненастоящая Джинни, не может она так вести себя. Может быть, этот Нортон её приворожил? Гарри покачал головой. Нет, просто он ищет лазейки, которые позволили бы им с Джинни вернуть их отношения. Не будет этого, она этого не хочет.
- Ты чего там застрял? – спросил Рон, доедавший уже вторую порцию картофельного пюре с сосисками. – Заблудился?
- Нет, - Гарри опустился на своё место, оглядывая стол. – Прятал кое-что.
Рон подмигнул ему и снова занялся поеданием очередной сосиски, а Гарри сидел и задавался вопросом, куда подевалась Джинни. Ответ на его вопрос принёс с собой вошедший Джордж, стряхивавший снежинки с волос.
- Почему Джинни сидит в саду одна и без мантии? – спросил он, целуя в щёку миссис Уизли и пожимая руку отцу. – Вы что, выгнали её?
- Никто её не выгонял, - буркнул Рон, но Гарри успел заметить тревогу на его лице.
- Ох, с ней с самого утра происходит что-то странное, - вздохнула Молли, направляясь к двери. – Пойду поговорю с ней.
Гарри уткнулся в свою тарелку, но аппетит совершенно пропал. Что это? Это он как-то расстроил Джинни? Или она переживает абсолютно по другому поводу?
- Она сейчас в таком возрасте, гормоны бушуют, - глубокомысленно заметил Перси, поправляя очки. – Это нормально.
- Ну да, ты же уже трёх дочерей воспитал, всё знаешь, - язвительно откликнулся Рон. Гарри видел, что друг встревожен не на шутку. Наверняка переживает, что с утра был так груб.
- Рон, я просто иногда читаю… - завёлся Перси, но его, к счастью, прервало возвращение озадаченной миссис Уизли, за которой шла удивлённая Джинни.
- И с чего вы взяли, что со мной что-то не так? – спросила она, обводя взглядом сидевших за столом. – Я просто вышла подышать свежим воздухом.
- Точно? – спросил Рон, подозрительно глядя на неё.
- Ой, а тебя это интересует, да? – Джинни подбоченилась и презрительно глянула на брата. – Можешь даже не стараться делать вид, что тебе важно что-либо, происходящее в моей жизни.
- Отлично, - тут же ощетинился Рон. – Больше не буду.
- Не ссорьтесь, - расстроено попросила миссис Уизли, и оба замолчали.
- Ты поел, Гарри? – Рон поднялся. – Тогда идём, нам есть что обсудить.
- Спасибо, миссис Уизли, всё было очень вкусно, - поблагодарил Гарри и пошёл вслед за Роном.
На пороге он резко обернулся, как будто кто-то толкнул его в спину. Джинни провожала его совершенно отчаянным взглядом. Гарри забыл, как дышать. Он чуть не бросился к ней, забыв о присутствии всех остальных Уизли, но Джинни вдруг широко улыбнулась, и наваждение прошло. Гарри вышел из кухни. На душе было очень не спокойно.

* Один из известнейших лондонских театров, расположенный в районе Ковент-Гарден.
** Я никогда не была в этом театре и представления не имею о его репертуаре в 1998 году, поэтому очень может быть, что «Ромео и Джульетту» там не ставили.
*** Все эти факты про вип-ложу и предоставление бесплатных билетов, а также приглашение туда королевы являются плодом моей фантазии.


Глава 47

- Мне нужно отправить билеты Гермионе с Сычиком? – поинтересовался Рон на следующее утро, когда они отправились в Хогсмид для разнообразия.
- Почему? – рассеянно переспросил Гарри, разглядывая красивый вязаный шарф с оленями.
- Или только один её билет? – не унимался Рон, и Гарри со вздохом отложил шарф.
- Только не один билет, не вздумай, - предостерёг он друга. – Она может подумать, что ты купил один билет для неё.
- Тогда, значит, пошлю оба? – уточнил Рон, показывая Гарри большой веер, который, если верить описанию, сам обмахивал свою владелицу, зависнув на уровне её лица.
- Как хочешь, - Гарри покачал головой, отметая веер в качестве подарка. – Но я бы на твоём месте просто отправил ей открытку и написал бы в ней, что её ждёт сюрприз, вот и всё.
- Это будет выглядеть, как будто я забыл купить подарок, - запротестовал Рон. – Я бы так и подумал на её месте.
- А так будет не очень интересно, - Гарри в раздражении откинул в сторону перчатки, которые невозможно было потерять, потому что они имели способность узнавать своего хозяина и всюду ползать за ним. – Кстати, ты решил, в какой ресторан вы пойдёте?
- Нет, - Рон вынырнул из-за очередного стеллажа. – Даже не знаю. Я никогда не был в маггловских ресторанах.
- Я тоже, - сознался Гарри. – Может быть, посоветоваться с кем-нибудь?
- С кем, например? С Гермионой? – насмешливо уточнил Рон.
- Нет, конечно, нет, - Гарри наклонился, чтобы получше рассмотреть настольный светильник в виде огромного, немного косого снитча. – Если бы эта штука была сделана более качественно, я бы её купил.
- Купи так, - великодушно предложил Рон, - и прекрати переживать. Джинни и этого-то не заслужила от тебя.
- Давай сразу закроем эту тему, - отрезал Гарри. – Не хочу снова слушать, как ты говоришь гадости о собственной сестре.
- Знаешь что? – Рон натянул на голову смешную шапку с надписью «Меня может поймать только настоящий ловец». – Фу, что за гадость? Неужели это кто-то купит?
- Квиддичный фанат и шутник в одном флаконе? – предположил Гарри, делая Рону жест, чтобы тот двигался к выходу. – Здесь мы ничего не купим.
- Слушай, а что ты собирался ей подарить? – вдруг спросил Рон. – То есть, я имею в виду, если бы вы не… Если бы вы всё ещё…
- Я не успел придумать, - мрачно отозвался Гарри, надевая перчатки и оглядываясь в поисках магазина поприличнее. – И почему только с этими подарками всегда такие проблемы?
- Может быть, потому, что кто-то слишком много сомневается? – невинно спросил Рон, и Гарри даже остановился от такой наглости.
- И кто бы это мог быть? – язвительно спросил он, выразительно глядя на Рона.
- У всех так, Гарри, - мудро изрёк Рон, открывая шоколадную лягушку. Гарри на секунду задержал на ней взгляд, но всё же решил оставить воспитательную беседу с Роном Гермионе.
Они заглянули в «Зонко», быстро поздоровались с Ли, но поговорить не получилось: слишком много людей желали приобрести забавные и необычные подарки, и Ли не мог ни на секунду отойти от прилавка.
- Может, выпьем по сливочному пиву? – спросил Рон, когда они проходили мимо «Трёх мётел», но Гарри решительно помотал головой.
- Нет, иначе это снова растянется на целый день, - отрезал он. – Мне бы только увидеть что-нибудь подходящее, уже неважно, что это будет и сколько это будет стоить. Рождество уже завтра, а я…
Он замер с открытым ртом посреди улицы, и Рон даже не сразу понял, что друг отстал.
- Эй, ты чего там? – Рон обернулся, наконец, обнаружив, что Гарри рядом с ним нет. – Ты почему там стоишь?
Гарри не ответил, молча уставившись в витрину справа от себя.
- На что ты там смотришь? – Рон приблизился к нему и вдруг тоже замолчал. – Нет, Гарри, даже не думай!
- Я должен купить это, Рон, - прошептал Гарри. – Ты не понимаешь, это… Это прямо создано для Джинни.
- Посмотри на цену! – Рон оттащил его от витрины. – Ты не можешь тратить на неё столько денег, когда вы даже не вместе!
- Я могу тратить столько денег, сколько захочу, - заверил Рона Гарри. – И я непременно куплю Джинни этот…
- Нет, не купишь! – Рон злился, но Гарри было всё равно. – Да это себя не уважать, Гарри! Она отвратительно ведёт себя с тобой.
- Ну и что? – Гарри не считал, что Джинни ведёт себя отвратительно. Она вела себя как свободная девушка и не делала ничего плохого, ничего, на что не имела бы права. – Я всё равно не могу больше ходить, я устал, у меня уже голова кругом идёт.
- Просто ничего ей не дари, - кипятился Рон. – Она вот наверняка не озаботилась подарком для тебя!
- Это не имеет значения, - Гарри покачал головой. – Я просто хочу сделать ей приятно.
- Она всё равно его не возьмёт, - торжествующе выпалил Рон, и Гарри вынужден был мысленно признать его правоту. Но попытаться-то стоило!
И Гарри, не слушая Рона, вошёл в магазин. Над головой тихо звякнул колокольчик, и откуда-то из задней комнаты тут же появился пожилой продавец, на ходу натягивая фирменную мантию.
- Добрый день, молодые люди, - приветливо улыбнулся он. – Чем могу помочь?
- Здравствуйте! – Гарри оглянулся на витрину. – Я хотел бы приобрести тот браслет, который у вас выставлен.
- Браслет? – почему-то переспросил продавец. – Очень хорошо.
Он быстро прошёл к витрине и вскоре вернулся с ослепительно сияющим браслетом. Гарри снова залюбовался им, абсолютно уверившись в правильности своего решения. Браслет был выполнен в форме свернувшейся клубочком львицы, её голова почти соприкасалась с передними лапами, а в глазах ярко сверкали крупные рубины.
- Браслет платиновый, - пояснил продавец. – Украшен рубинами.
- Почему он так сверкает? – спросил Рон, придирчиво рассматривая львицу, надеясь найти какой-нибудь изъян.
- Это магия, - продавец таинственно улыбнулся. – Этот браслет – единственный в своём роде, больше вы нигде не найдёте ничего подобного. У него даже есть название – «Огненная страсть».
- Ух ты! – только и произнёс Гарри. – А почему он так называется?
- А кому вы его собираетесь подарить? – вопросом на вопрос ответил продавец, хитро взглянув на Гарри.
- Подруге, - Гарри отвёл взгляд. – Хорошей подруге.
- В таком случае, вам вряд ли пригодятся его свойства, - несколько разочаровано заметил продавец. – Если бы вы подарили его девушке, которая была бы от вас без ума, то увидели бы, на что способна эта львица.
- Я его беру! – выпалил Гарри, в глубине души надеясь, что ему удастся выведать с помощью браслета чувства Джинни. – А что произойдёт… я хочу сказать, произошло бы, если бы…
- О, нечто чудесное, нечто чудесное, - продавец закатил глаза. – Поверьте мне, вы бы всё поняли сразу.
- А у вас есть подарочная упаковка? – поинтересовался заинтригованный Гарри, не обращая внимания на недовольного Рона. – Заверните, пожалуйста.
- С вас пятьдесят галеонов, - сказал продавец, завязав причудливый бантик на небольшой коробочке. – Спасибо за покупку, приходите к нам ещё.
- Ты с ума сошёл? – поинтересовался Рон, когда они вышли на улицу, и Гарри с удовольствием вдохнул морозный воздух, наслаждаясь свободой. – Какого чёрта ты потратил столько денег на какой-то дурацкий браслет, который даже…
- Ты слышал, что сказал продавец? – нетерпеливо перебил его Гарри. – Рон, я до конца жизни буду мучиться подозрениями, что Джинни всё-таки испытывала что-то ко мне, понимаешь? А так я смогу узнать наверняка.
- Да не возьмёт она этот браслет, - слабо возразил Рон, но в его голосе поубавилось уверенности.
- Пусть хотя бы потрогает, - пожелал Гарри. – Или померяет.

***
- Мальчики, чего бы вы хотели в качестве рождественского ужина? – поинтересовалась миссис Уизли, когда они вернулись в Нору и надёжно спрятали браслет.
- О, не беспокойтесь, миссис Уизли, - попросил Гарри. – Что бы вы ни приготовили, это будет потрясающе вкусно.
- Ох, спасибо, дорогой, - Молли польщено улыбнулась. – Тогда, надеюсь, традиционный рождественский ужин вас не смутит?
- Нет, нисколечко, - Рон мечтательно прикрыл глаза, предвкушая завтрашний вечер. – А кто у нас будет на Рождество?
- Конечно, все мы, - заверила его миссис Уизли, - кроме Билла и Флер, разумеется. Я хотела пригласить Андромеду, но она сказала, что Тедди ещё слишком мал для подобных походов в гости.
- Да, наверное, она права, - улыбнулся Гарри, представив, в какой бедлам превратился бы ужин, присутствуй на нём Тедди. – Я потом обязательно к ним загляну.
- Ты, кажется, ещё обещал поужинать у твоих тёти с дядей? – вежливо осведомилась миссис Уизли, и Гарри заметил, что её голос явно стал звучать мягче, когда она говорила о Дурслях.
- Да, тётя Петунья приглашала нас с Джинни, - Гарри попытался произнести эту фразу безразличным голосом, но он очень подозревал, что миссис Уизли его моментально раскусила, судя по прищуренному взгляду. – Но теперь, когда мы с Джинни… больше не… Я имею в виду, наверное, Джинни теперь не захочет…
- Чего я не захочу? – в гостиную вошла Джинни, держа в руках какой-то конверт.
- Нет, ничего, - быстро ответил Гарри, бросая выразительный взгляд на миссис Уизли, но Молли его не увидела. Или сделала вид, что не увидела.
- Пойти с Гарри к его дяде с тётей, - невинно пояснила она, глядя на дочь с лёгким неодобрением.
- Почему бы мне не захотеть? – Джинни удивлённо вскинула брови. – Я обещала твоей тёте, Гарри. И вообще, не вижу никаких причин, из-за которых я могла бы отказаться.
- Ну… здорово! – Гарри надеялся, что его улыбка не выглядела приклеенной. – Тогда всё отлично.
- Я должна ответить на письмо, - Джинни помахала конвертом, и Гарри непроизвольно попытался прочесть имя отправителя. – Это от… - она запнулась, и, всего лишь на мгновение, бросила быстрый взгляд на Гарри. – Это от Невилла.
Гарри усмехнулся. Да, конечно, это от Невилла. Именно так. Никаких сомнений. Только вот Невилла, скорее всего, зовут Ричард. Кажется, кто-то донёс до Джинни простую, но важную мысль: Гарри больно слышать про Ричарда. Только это могло заставить её соврать. Ну что же, по крайней мере, он был прав: Джинни никогда не стала бы намеренно издеваться над ним, она просто не осознавала, какую боль причиняла ему своими разговорами о Ричарде.
- Так что мне всё-таки делать с Гермионой? – спросил Рон, когда они остались одни.
- В каком смысле? – уточнил занятый своими мыслями Гарри.
- В подарочном смысле. Что я должен ей отправить? – Рон плюхнулся в кресло, беря со столика «Ежедневный пророк» и бегло его просматривая. – Ого, Кингсли сделал неплохое рождественское пожертвование Больнице Святого Мунго от имени Министерства!
- Я бы послал Гермионе открытку, - стоял на своём Гарри, пропустив мимо ушей благородный поступок министра. – Напиши, что двадцать восьмого её ждёт сюрприз. И чтобы она оделась нарядно.
- А она не догадается? – поинтересовался Рон.
- Как? – Гарри взял кочергу и пошевелил почти затухшие в камине угли. В комнате становилось прохладно. – Поверь мне, Гермиона меньше всего ждёт, что подарком ей станет поход в маггловский театр.
- И ресторан, - добавил Рон и вдруг вскочил. – Мерлиновы кальсоны, Гарри!
- Что такое? – у Гарри вдруг появилось ощущение, что они упустили нечто важное.
- Ресторан! – они выкрикнули это слово хором и тут же бросились одеваться.
- Вот же баран! - ругал себя Рон, застёгивая куртку. – Нет, какой же я кретин!
- Да погоди ты, - пропыхтел Гарри, обматывая шею толстенным шарфом. – Сейчас всё решим.
- Как? – Рон посмотрел на него с отчаянием. – Наверняка всё тоже будет занято.
- Конфундусом больше, Конфундусом меньше, какая разница? – философски поинтересовался Гарри, пожимая плечами, и Рон прыснул.
- А как мы найдём ресторан? – снова заволновался он, когда они трансгрессировали на тихую лондонскую улочку. – Мне нужен хороший!
- Найдём хороший, - успокоил его Гарри. – Вообще, проще всего было бы трансгрессировать в Литтл Уингинг и спросить у Дурслей, но мне не очень хочется сейчас видеть дядю Вернона.
- У кого ещё можно спросить? – Рон с надеждой оглянулся по сторонам, словно надеясь, что какой-нибудь прохожий внезапно посоветует ему хороший ресторан.
- Вспомнил! – Гарри хлопнул себя по лбу. – Гермиона как-то рассказывала, как они с папой проходили мимо отеля «Риц», когда она была ещё маленькой, и она попросилась зайти внутрь, в ресторан. У её родителей тогда были проблемы с деньгами. И тогда папа пообещал ей, что здесь они отметят её совершеннолетие, потому что это очень серьёзное заведение.
- Она наверняка ждала, - грустно сказал Рон. – А почему я не слышал этой истории?
- Не знаю, тебя не было рядом, когда она рассказывала, - Гарри пожал плечами с деланным безразличием. – По-моему, это было во время одной из ваших тренировок, когда мне играть запретили.
- Тогда ясно, - кивнул Рон, и Гарри поздравил себя с удачным выходом из ситуации. На самом деле, эту историю Гермиона рассказала ему в один из вечеров, которые они с ней коротали вдвоём в палатке. – Как нам найти этот «Риц»?
- Спросим кого-нибудь, - пожал плечами Гарри. – Только давай выйдем на более оживлённую улицу, мне кажется, здесь никто не ходит.
Они прошли по заметённой снегом дорожке мимо маленьких, двухэтажных домиков, прятавшихся в самом центре Лондона от шума большого города на этой тихой улице. Занавешенные приветливыми шторами окошки как будто наблюдали за ними, пока они шагали мимо, загребая снег ногами. Гарри почувствовал, как промокли тонкие ботинки.
- Здесь довольно мило, - сказал Рон, оглянувшись. – Очень даже ничего.
- Ага, - Гарри было не до окружающих пейзажей. Он начал замерзать.
Пара минут – и они вышли на широкую улицу, по которой в обе стороны сновали люди. Пикадилли, прочёл Гарри на указателе, и только ещё раз удивился непредсказуемости Лондона: минуту назад до них не доносилось ни звука, а теперь мимо неслись машины, проходили прямо-таки толпы людей, все смеялись, разговаривали, и шум стоял просто невообразимый.
- Давай, спроси кого-нибудь, - Рон подтолкнул Гарри локтем, но тот только улыбнулся в ответ.
- Не надо. Это судьба, - Гарри показал на большое здание прямо через дорогу, на котором красовалась огромная вывеска «Ritz Hotel».
- Ничего себе! – потрясённо выдохнул Рон. – Гарри, ты уверен, что у меня хватит на это денег?
- Мы можем попросить посмотреть меню, - не очень уверенно проговорил Гарри. – Делай вид, что тебе плевать на цены, ты просто ищешь идеальное место, чтобы поужинать со своей девушкой, понял?
- Ладно, постараюсь, - буркнул разом присмиревший Рон.
Один дорогой ресторан, один вышколенный метрдотель, одно просмотренное меню, две улыбки, два согласных кивка, один малюсенький Конфундус, и один столик возле панорамного окна был забронирован на имя Рона.
- Ух ты! – Рон ошарашено помотал головой, когда они снова оказались на улице. – Вот это да! Вот это ресторан, я понимаю.
- Да, очень красивый, - согласился Гарри, который, к своему стыду, не мог думать ни о чём другом, кроме как о камине в Норе, возле которого так тепло и уютно сидеть. Снег не попадает в глаза и не залепляет очки, не кажется, что ноги стоят в тазиках с ледяной водой, нет ощущения, что от холода сейчас отвалятся пальцы рук.
- А это ничего, что мы пойдём в ресторан ночью? – вдруг обеспокоенно спросил Рон, растирая замёрзшие щёки. – Ну и мороз!
- Я думаю, ничего, - Гарри удивлённо взглянул на него. – А что?
- Просто, - быстро ответил Рон, старательно разглядывая попадавшиеся на пути витрины.
- Что тебя беспокоит? – не отставал Гарри. Если у него всё не заладилось, пусть уж хотя бы у Рона с Гермионой всё будет хорошо. Должен же он стать дядей Гарри для чьих-то детей, в конце концов!
- Я понимаю, что Гермиона совершеннолетняя, - пробубнил Рон, так и не глядя на Гарри. – Даже по маггловским меркам, верно? Но… Всё равно, мне немного неловко…
- Да о чём ты говоришь? – не выдержал Гарри. – Объясни нормально.
- Что подумают её родители? – выпалил Рон, закусывая губу. – Вдруг им это покажется подозрительно?
- Рон, вы идёте в театр, а потом в ресторан, - Гарри изо всех сил сдерживал смех. – Поверь мне, Грейнджеры достаточно хорошо знают свою дочь, чтобы в чём-то её заподозрить.
- Но меня-то они так хорошо не знают, - буркнул совершенно не успокоенный Рон. – Не хватало только, чтобы они меня невзлюбили.
- Если ты правда переживаешь по этому поводу, то просто спроси разрешения у её родителей, - Гарри покачал головой, поражаясь тому, какие мысли только ни приходят Рону в голову. – Когда зайдёшь за ней.
- Куда зайду? – не понял Рон.
- К ней домой, - терпеливо пояснил Гарри. – Когда вы пойдёте в театр.
- Зачем я пойду к ней домой? – Рон нахмурился. – Меня не приглашали.
- Рон, это простая вежливость! – Гарри начал немного раздражаться. – Не в кино же идёте. К тому же, вечером. Тебе стоит зайти за ней.
- Ну ладно, хорошо, если так нужно, - Рон пожал плечами. – Надо же, какие сложности!
- То, что ты не боишься показаться на глаза её родителям, тоже много значит, - продолжал Гарри, чувствуя себя гуру отношений. – Можешь пообещать её родителям, что вернёшь Гермиону в целости и сохранности ближе к утру. Можешь даже сказать им, куда вы идёте, но так, чтобы Гермиона не услышала.
- Гарри, откуда ты всё это знаешь? – Рон выглядел несколько перегруженным полученной информацией.
- Когда Дадли чуть вырос, и его перестали интересовать мультики, - Гарри усмехнулся, - он перешёл на подростковые комедии. Не могу сказать, что я тоже это смотрел, просто мне часто приходилось быть в гостиной, а у меня были глаза. Но дело не в этом. Так вот, там очень часто показывали, как парень с девушкой собирались на выпускной, и парень всегда за девушкой заходил. Знаешь, такая стандартная сцена: парень сидит с её родителями на диване, а девушка спускается по лестнице в красивом платье.
- Ясно, - только и сказал Рон, которому, кажется, это описание понравилось. Хвала Мерлину, он не боялся родителей Гермионы! – Так и сделаю, ты прав. Пусть мистер и миссис Грейнджер видят, что для меня Гермиона очень важна.
- Отлично, - Гарри улыбнулся, сворачивая на ту же тихую улочку. – Трансгрессируем? У меня сейчас ноги отвалятся.
- Да, я тоже здорово замёрз, - согласился Рон, и через мгновение они уже стояли перед дверью Норы.

***

- Куда вас опять носило? – поинтересовалась миссис Уизли, когда они с громкими возгласами наслаждения уселись в кресла, пододвинув их вплотную к камину. – Замёрзли?
- Это мягко сказано, - отозвался Гарри, стуча зубами. – Просто кошмар какой-то.
- О чём ты только думал, Рон? – в гостиной откуда ни возьмись появилась рассерженная Джинни. – Гарри же нельзя перемерзать, целитель отдельно написал про это.
- Я забыл, - Рон виновато взглянул на Гарри. – Принести тебе одеяло?
- Перестань, - Гарри отмахнулся, немного шокированный тем, что Джинни по-прежнему беспокоится о его здоровье. Хотя, что в этом странного? Гермиона тоже беспокоится.
- Конечно, принести, Рон, - вмешалась миссис Уизли. – А я пока сделаю вам горячий шоколад. Не хватало только заболеть на Рождество!
- Миссис Уизли, не беспокойтесь, - Гарри уже начал согреваться. – Всё в полном порядке.
- Никакого беспокойства, дорогой, - улыбнулась Молли, скрываясь на кухне.
- Рон, пока ты сходишь за одеялом… - начала Джинни, но только махнула рукой. – Ладно, принесу сама.
- Джинни, правда, не стоит… - Гарри остановился, потому что она и не подумала выслушать его, а просто вышла из гостиной, взметнув длинными волосами.
- Сколько заботы, - буркнул Рон, но Гарри видел, что друг ужасно доволен тем, как сложилась ситуация. Похоже, даже гнев на Джинни и её поведение немного поутих.
- Вот, держи, - Джинни вернулась со сложенным одеялом под мышкой и протянула его Гарри. – Укутайся хорошенько.
- Спасибо, - Гарри улыбнулся и получил ослепительную улыбку в ответ. Он завернулся в одеяло и вдруг замер. Одеяло пахло его любимым цветочным ароматом, и, на секунду прикрыв глаза, Гарри представил, что это Джинни обняла его, стараясь отогреть его замёрзшие руки. Именно это она и сделала. Она принесла ему своё одеяло. Гарри и сам не знал, почему его так поразил её поступок. Как будто, отдав своё одеяло, она дала ему надежду. Гарри стало так хорошо и спокойно, как не было уже очень давно, с того самого момента, когда Джинни рассталась с ним.
- А вот и шоколад! – радостно провозгласила миссис Уизли, внося на подносе две огромные, аппетитно дымившиеся чашки. Гарри с благодарностью взял свою, отхлебнул немного потрясающе вкусного напитка и вдруг почувствовал себя… дома.
Нора всегда была ему домом, но никогда раньше он не ощущал этого так остро. Он всегда чувствовал, что здесь ему рады, что здесь его любят, но никогда так отчётливо. Всегда оставалась лёгкая неловкость. Гарри сидел, завёрнутый в одеяло Джинни, медленно потягивал горячий шоколад, рядом устроился взъерошенный Рон с широкой, довольной улыбкой на лице, на диван, совсем рядом, уселась Джинни, глядевшая на него с искренней приязнью, миссис Уизли заботливо подкинула ещё одно полено в ярко горевший камин и ушла на кухню, чтобы приготовить ужин. И именно в этот момент Гарри почувствовал, что он может смириться с Ричардом Нортоном.
Если у них с Джинни не получилось, это не значит, что она должна отказаться от собственного счастья. Гарри всегда твердил себе об этом, но впервые по-настоящему в это поверил. Он справится. Он действительно сможет это вынести ради таких вот моментов. Он сможет заходить к ним на чай, приносить подарки их детям, и Джинни будет смотреть на него таким же спокойным, умиротворённым взглядом. Она будет обнимать его, целовать в щёку как любимого друга. Он по-прежнему нужен ей, просто в другом качестве. Жалость к себе ушла, растворилась, и Гарри впервые смог открыто посмотреть Джинни в глаза, не испытывая при этом горечи.
Она немного растерялась, заметив его счастливую улыбку, но ничего не сказала. Гарри совершенно ясно понимал, что любит её, что в его чувствах ничего не изменилось, но теперь ему казалось, что он сможет не обращать на это внимание. Он любит Джинни. Они не могут быть вместе. И это данность. Нужно просто принять это и жить дальше. Оказывается, он всё ещё мог чувствовать себя счастливым, что бы ему ни казалось раньше.
Гарри согрелся и с сожалением вернул Джинни одеяло, но перелом в его душе никуда не делся. Гарри с удовольствием предвкушал завтрашний праздничный ужин, ему больше не казалось, что Рождество пройдёт уныло. Каждый может быть счастлив настолько, насколько он сам этого захочет, понял Гарри. Всё дело в отношении к жизни. Не стоит жалеть себя и думать, что жизнь кончена, нужно приспособиться к тем условиям, которые предоставлены тебе судьбой, и научиться быть счастливым в любом случае, научиться находить счастье в мелочах.
Гарри настолько увлёкся своими мыслями, что даже не сразу услышал, как Рон зовёт его по имени.
- А? Что? – он резко повернулся к другу.
- Ты что, уснул? – поинтересовался Рон. – Что это у тебя с лицом?
- А что такое? – Гарри провёл ладонью по лицу, как обычно непроизвольно коснувшись пальцами шрама.
- Почему ты улыбаешься? – голос Рона звучал почти подозрительно.
- Просто, - Гарри пожал плечами, чувствуя пузырьки восторга внутри. – Настроение хорошее.
- Отлично, - искренне обрадовался Рон, которому наверняка надоело слушать нытьё друга, как бы сильно он ни старался его поддержать.
- Мам? – раздался голос из холла, и в гостиную быстрыми шагами вошёл Джордж. – Где мама?
- На кухне, - ответил Рон, приподнимаясь из своего кресла. – Что-то случилось?
- Нет, ничего, - Джордж помотал головой. – Мне просто надо спросить у неё кое-что.
- Что случилось, Джордж? – миссис Уизли появилась так неожиданно, что все вздрогнули.
- Всё в порядке, я просто хотел спросить… - Джордж выглядел немного смущённым.
- Спрашивай, конечно, - Молли выглядела несколько обеспокоенной.
- Я понимаю, что это первое Рождество и… - Джордж сглотнул, - и все хотят побыть семьёй, но…
Гарри впервые после этих слов не почувствовал себя лишним. По жилам разлилось тепло, ничего общего не имеющее с горящим камином. Когда Джордж говорил «семьёй», он автоматически включил в это понятие и его, Гарри. Это было так очевидно, так просто и потому – так здорово.
- Родители Ли живут довольно далеко от Лондона, - продолжил тем временем Джордж, - и он решил не ездить к ним, чтобы не закрывать магазин в каникулы. Мне не хотелось бы, чтобы он встречал Рождество в одиночестве.
- О чём может идти речь? – воскликнула миссис Уизли. – Конечно, зови его к нам! Это же ваш… твой лучший друг.
Пару секунд все подавленно молчали.
- И… - Джордж сел на диван и опустил взгляд на свои сложенные на коленях руки. – И ещё: то же самое с Анджелиной…
- Джордж, ну что ты как маленький! – миссис Уизли потрепала сына по голове. – Это твой дом, ты можешь звать кого хочешь.
- Здорово, - Джордж слабо улыбнулся, но пока что это было всё, на что он был способен. – Надо их пригласить. Я скоро вернусь.

***

- Мерлин, я так соскучился по Гермионе, - пожаловался Рон, глядя на Гарри, когда они ложились спать. – Такое ощущение, что я её год не видел.
- Почему вы с ней не встречаетесь, кстати? – поинтересовался Гарри, которому только сейчас пришло в голову, что Рон действительно ни разу не видел Гермиону на каникулах.
- Гермиона… она… - Рон замялся. – Ну, она испытывает вину перед родителями. Говорит, что и так проводила с ними очень мало времени все эти годы, а потом вообще отправила их в Австралию.
- Вообще, да, она права, - признал Гарри, вспомнив, как на пятом курсе Гермиона прервала свой отпуск с родителями и появилась на Гримо.
- Ну да, права, я понимаю, - согласился Рон, заворачиваясь в одеяло. – Но я всё равно скучаю.
- Ничего, скоро уже увидитесь, - посулил Гарри. – Да ещё в какой обстановке!
- Да, - протянул Рон, наверняка вспоминая великолепие «Рица».
- Это будет просто волшебно, - Гарри изо всех сил старался сделать другу приятно. – Я в этом нисколько не сомневаюсь.
- Но мне точно хватит денег? – Рон взволнованно приподнялся на локте.
- Абсолютно, - заверил его Гарри. – К тому же, ты говорил, что тётушка Мюриэль всегда присылает деньги.
- Верно, - Рон чуть успокоился. – Но всё равно я буду переживать.
- Рон, ты всегда можешь… - начал Гарри, но друг перебил его.
- Я уже должен тебе семьдесят галеонов. Даже не обсуждается, - отрезал Рон. – Я намекнул родителям, что они могут ничего мне не покупать, лучше тоже дать немного денег, но мама не приветствует такие подарки. Она всегда говорила, что Мюриэль просто не хочет тратить на нас время.
- Тебе хватит в любом случае. Гермиона же не закажет себе гору еды, - Гарри улыбнулся, представляя, как тактичная Гермиона выберет самые дешёвые блюда. Одно блюдо.
- Слушай, Гарри, - Гарри не мог видеть лица Рона в темноте, но ему показалось, что друг смущён, - это ничего, что я брошу тебя на весь вечер и ночь?
- Прекрати, - Гарри улыбнулся, снова чувствуя себя нужным. – Я подозреваю, что именно в этот день мы с Джинни пойдём к Дурслям, мне кажется, тётя Петунья как раз говорила что-то о двадцать восьмом.
- Было бы здорово, - обрадовался Рон. – Не совсем представляю, как вы пойдёте, конечно.
- Нормально, - Гарри пожал плечами. – По-дружески. Джинни с тётей Петуньей поладили, всё должно пройти хорошо.
- Меньше всего я волнуюсь за тётю Петунью, - пробормотал Рон, и Гарри расхохотался.
- Всё будет хорошо, Рон, - заверил он друга. – Я больше не переживаю.
- Не переживаешь? – в голосе Рона послышалась тревога. – Как это, не переживаешь?
- Я знаю, что Джинни меня любит, пусть и как друга, и, знаешь, это уже очень здорово, - Гарри понимал, что Рон вряд ли сможет уловить его мысль. – Я смирился, наверное, и мне стало гораздо легче.
- Смирился? – Рон явно был разочарован. – То есть, ты готов отдать Джинни этому Нортону?
- От меня всё равно ничего не зависит, - попытался объяснить Гарри. – Она уже ушла к нему. Моё дело – реакция. И я, наконец-то, смог взять себя в руки. Что в этом плохого?
- Да нет, ничего, - буркнул Рон. – Я даже рад, что ты не страдаешь больше. Но…
- Что? – Гарри лежал на спине и вглядывался в белевший потолок.
- Я так надеялся, что вы ещё будете вместе, - голос Рона больше напоминал шёпот.
- Я был бы счастливее всех, если бы это случилось, - Гарри помотал головой. – Но я решил довольствоваться тем, что есть.
- Ну ладно, - Рон сдался. – Дело твоё, хозяйское. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - Гарри перевернулся на бок и скоро заснул с ясным осознанием того, что за его спиной только что захлопнулась тяжёлая, массивная дверь. Что огромный кусок его жизни остался в прошлом. Что с этого дня всё будет по-другому.


Глава 48

Гарри никогда не понимал, почему женщины ждут праздники так же нетерпеливо, как и мужчины. Ведь, на самом деле, любой праздник для женщины с самого утра превращается в настоящий кошмар. Это мужчина может ничем себя не беспокоить и преспокойненько читать газету, лёжа на диване. Ему не нужно убирать, готовить, накрывать на стол, помогать всем, смотреть за детьми, следить, чтобы ничего не пригорело, потом ещё успеть красиво одеться и сделать причёску, и при всём при этом не заставлять никого ждать. Это всё женские заботы, в которые мужчине вмешиваться не положено. Так вот, вопрос: как можно ждать Рождество, зная, что оно превратится в каторгу?
Правда, миссис Уизли не выглядела несчастной или хотя бы недовольной своей участью. Но Гарри решил, что она просто относится к типу очень хозяйственных женщин, возможно, ей это даже доставляет удовольствие. Джинни вот, конечно, никогда не жаловалась и не ныла, а молча и быстро помогала матери, но Гарри прекрасно знал, что это не приносит ей особой радости. Джинни легко бы нашла миллион куда более интересных занятий, но она не могла себе этого позволить просто потому, что ей довелось родиться девушкой. Гарри всегда считал, что это единственная вещь, с которой Джинни оказалась в состоянии смириться, даже не пытаясь что-либо изменить. Исстари так сложилось, что мужчина в семье – это охотник, добытчик, а женщина – хранительница домашнего очага, и этому правилу Джинни была намерена неукоснительно следовать.
И была ещё Гермиона. Гарри никогда не считал практически полное отсутствие хозяйственности недостатком Гермионы. Такой уж она уродилась. К тому же, у Гермионы были совершенно другие способности, полностью затмевающие собой неумение готовить. Гермиона, конечно, способна была заниматься домашним хозяйством, но только в случае крайней необходимости. Она просто не видела смысла тратить на это своё время, когда можно было бы, например, почитать книгу.
Гарри хорошо помнил, как размышлял об этом, когда в свою очередь дежурил ночью возле палатки. Это было в памятный день, когда Рон обвинил Гермиону в том, что она не может доставать еду прямо из воздуха. В конце концов, Рону ничего не остаётся, только смириться, что его девушка совершенно не принадлежит к хозяйственному типу. Гарри очень гордился изобретённой классификацией, в которую включил всех хорошо знакомых женщин. Кстати, тётя Петунья тогда тоже удостоилась звания хозяйственной женщины, как ни крути. Объективно рассуждая, следовало признать, что работа по дому доставляла ей в своё время не меньшее удовольствие, чем подглядывание за соседями.
Вот и сегодня с утра миссис Уизли носилась по дому, как юла, успевая сделать миллион дел в минуту и находясь при этом в приподнятом настроении, а Джинни делала всё молча и сосредоточенно, иногда позволяя себе скорчить раздражённую гримаску. Гарри так и подмывало трансгрессировать к дому Грейнджеров, чтобы проверить свою теорию и застать Гермиону за книгой. Мистер Уизли дремал в кресле, уронив газету на колени, Перси куда-то пропал к удовольствию практически всех обитателей дома, Джордж с Ли и Анджелиной пошли прогуляться, а Гарри с Роном с самого утра засели играть в шахматы.
- Может, поможем чем-нибудь? – спросил Гарри, проиграв очередную партию. Его уже давно перестали уязвлять шахматные поражения, Рон был мастер своего дела, и тут совершенно ничего нельзя было поделать. К тому же, Гарри шахматы недолюбливал с памятной шахматной баталии в конце первого курса. И к жестокой манере игры в волшебные шахматы Гарри так и не привык.
- Чем? Я готовить не умею, - отозвался Рон, снова расставляя фигуры на доске.
«А тебе бы не помешало», - подумал Гарри, снова вспоминая свою теорию.
- Мы могли бы украсить дом, - предложил он, оглядывая загромождённую мебелью гостиную, которая выглядела совершенно не празднично, а очень даже обыденно.
- Да ну, - отмахнулся Рон. – Ещё получится некрасиво, выслушивай потом.
- Как хочешь, - Гарри поднялся. – А я попробую.
- Тебе что, заняться нечем? – Рон откинулся на спинку кресла, лениво поигрывая палочкой.
- Вообще-то, да, нечем, - Гарри только головой покачал. Хотя, раньше ему, кажется, тоже не было скучно.
- Миссис Уизли, вы не будете возражать, если я немного украшу гостиную? – Гарри просунул голову в кухню и с трудом разглядел Молли за клубами густого пара.
- Что? Ох, ну конечно же нет, Гарри, - пробормотала она, помешивая что-то в огромной кастрюле. – Было бы очень мило с твоей стороны.
- А что именно нужно сделать? – Гарри тоже не хотелось ударить в грязь лицом, чтобы все обнаружили у него полное отсутствие вкуса.
- Ох, дорогой, я сейчас немного занята, ты бы спросил у Джинни, она знает, - Молли бросилась к столу и начала нарезать картошку аккуратными, ровными кольцами.
- Хорошо, - Гарри закрыл дверь и только сейчас понял, насколько жарко было в кухне. По сравнению с коридором воздух там был прямо-таки раскалённым.
Хотя, на первый взгляд, всё осталось по-прежнему в их отношениях с Джинни, изменилось что-то в самом Гарри. Если ещё несколько дней назад он пришёл бы в ужас от перспективы обратиться к Джинни с целью задать ей несколько вопросов наедине, то теперь это не вызывало у него никаких особых эмоций. В конце концов, Джинни не кусается, проблема всё это время была в восприятии Гарри, и теперь он с ясностью это видел.
- Джинни, у тебя есть минутка? – Гарри постучал в дверь её комнаты, стараясь говорить погромче. Из гостиной выглянул порядком удивлённый Рон и тут же поспешил скрыться, тихо прикрыв дверь. Гарри усмехнулся. Друг только что доказал, что умеет учиться на своих ошибках.
- Да, конечно, - Джинни чуть приоткрыла дверь, и Гарри заметил краешек плохо спрятанного под кроватью спортивного журнала. – Что такое?
- Твоя мама сказала, спросить тебя, как украсить гостиную, - пояснил Гарри. – Я хотел бы немного помочь.
- Украсить? – Джинни взглянула на него с сомнением. – Ты уверен, что… Ладно, сейчас покажу, конечно. Украшений у нас почти нет, мама обычно просто колдует.
- В принципе, я тоже могу попробовать, - предложил Гарри, и Джинни, не сдержавшись, фыркнула. – Что?
- Нет, ничего, - она изо всех сил старалась не расхохотаться. – Просто, ты уверен, что знаешь, что именно нужно сделать?
- Не совсем, - Гарри тоже улыбнулся. Он и правда не знал, с чего начать. – Рождественский венок на дверь?
- Безусловно, - Джинни серьёзно кивнула. – Большой, красивый рождественский венок.
- Ты ведь издеваешься? – уточнил Гарри, и Джинни расхохоталась в голос.
- Что случилось? – из кухни выскочила растрёпанная миссис Уизли.
- Ничего, - Гарри указал на смеющуюся Джинни. – Просто разговариваем.
- Мне показалось, что кто-то плачет, - пояснила Молли. – Джинни, над чем ты смеёшься?
- Просто, - выдавила Джинни. – Пытаюсь представить, во что превратится дом, после того, как Гарри его украсит.
- Да ладно вам, - Гарри почувствовал себя несколько уязвлённым. – У меня не настолько плохой вкус.
- Нет, конечно, дорогой, - миссис Уизли старалась скрыть улыбку, посылая Джинни предостерегающие взгляды, но Гарри видел, как у неё дрожали губы. – Я этого совершенно не думаю. Ты вполне можешь справиться, и, я уверена, это будет очень красиво.
- Спасибо, - горячо поблагодарил Гарри, бросая взгляд на покрасневшую от смеха Джинни. – Хоть кто-то в меня верит.
- Но… - миссис Уизли несколько замялась, - если ты сейчас свободна, Джинни, то ты могла бы проконтро… я хочу сказать, помочь Гарри. А то он весь день на это потратит.
- Понятно, - Гарри стало даже смешно. – В меня не верит никто.
- Нет, почему, - Молли направилась обратно на кухню. – Мне просто не хочется, чтобы ты устал.
- Ну да, - прошептала Джинни и снова расхохоталась.
- Ладно, - Гарри пытался выглядеть как человек, чьё чувство собственного достоинства совершенно не было задето. – С чего начнём?
Он не чувствовал никакого дискомфорта, находясь рядом с Джинни и собираясь провести с ней следующие пару часов практически наедине.
- С рождественского венка на дверь? – Джинни хитро сверкнула глазами, и Гарри, согласно кивнув, направился к выходу.
- А ты куда? – поинтересовался он, открывая дверь, когда Джинни последовала за ним.
- Мама же просила меня… помочь, - Джинни выглядела донельзя серьёзной, и только плясавшие в глазах чёртики выдавали её с головой.
- Ладно, - Гарри пожал плечами. – Хорошо. С другой стороны, я даже рад. Ты сможешь сразу по достоинству оценить мой вкус и мою изобретательность, и… Эй, ты куда без мантии?
- Да мы же на пару минут, - отмахнулась Джинни, и Гарри быстро отдёрнул руку от своей куртки.
- Да, но мантию лучше всё равно одеть, - строго сказал он. – Там очень холодно.
- Тогда ты тоже не вздумай выйти без куртки, - Джинни сняла с крючка тёплую мантию мистера Уизли, висевшую ближе всего к ней, и протянула её Гарри. – Надень.
- Ладно, хорошо, - Гарри сделал вид, что недоволен, но просто не хочет спорить. Хотя, ему совершенно не хотелось мёрзнуть. Он-то знал, что пары минут ему вряд ли хватит. – Шапка? Шарф?
- На себя посмотри, - Джинни показала ему язык и снова открыла дверь.
- Я в шапке! – возмущённо воскликнул Гарри, быстро вытащив из рукава куртки свою шапку и натянув её на голову.
Джинни обернулась, пару секунд ошарашено смотрела на него, а потом, согнувшись пополам, рухнула на пол, странно вздрагивая.
- Эй, ты чего? – Гарри с ухнувшим куда-то вниз сердцем бросился к ней, стараясь её поднять. – Джинни, что такое? Что с тобой?
Она не отвечала, продолжая трястись и прижимая руки к лицу.
- Джинни? – Гарри в отчаянии оглянулся, подумывая позвать на помощь. – Ну скажи что-нибудь!
Ответом ему послужил странный приглушённый писк. Гарри пригляделся повнимательнее и вдруг понял, что Джинни, кажется, умирает от смеха.
- Ты что, смеёшься? – сердито спросил он, едва не сползая по стене от облегчения. – С ума сошла, так пугать?
- Я не виновата, - простонала Джинни, с трудом заставляя себя остановиться, но, при первом же взгляде на Гарри, начался новый приступ хохота.
- Некрасиво смеяться над человеком и не объяснять, почему, - укорил её Гарри, хотя он уже и сам начинал улыбаться.
- Гарри, - Джинни вытерла выступившие от смеха слёзы и постаралась говорить серьёзно, - я, конечно, всё понимаю, но, честное слово, не стоит настолько отчаиваться.
- О чём ты? – Гарри непонимающе уставился на неё.
- Ты очень привлекательный парень, и ты обязательно встретишь девушку, которая тебя полюбит, - Джинни закрыла глаза и сделала пару глубоких вздохов, стараясь успокоиться. – Тебе не нужны для этого такие глупые приманки. К тому же, это выглядит, как женская вещь, если честно.
- Что? – Гарри смотрел на неё как на ненормальную. – Джинни, ты себя хорошо чувствуешь?
Джинни уже чуть не рыдала от смеха. Она пыталась что-то сказать, тыкая в Гарри пальцем, но ей не удавалось выдавить ничего более или менее членораздельного. В конце концов, она просто повернула Гарри к зеркалу. Оттуда на него смотрело его совершенно обалдевшее отражение в шапке с громкой надписью «Меня может поймать только настоящий ловец».
- Очень смешно, - буркнул Гарри, срывая шапку с головы. – Рон! – завопил он. – Рон, иди сюда!
- Что? – Рон выглянул из гостиной, переводя недоумевающий взгляд со скорчившейся на полу Джинни, которая не могла перестать смеяться, на разозлённого Гарри. – Вы чего тут?
- Скажи мне, пожалуйста, откуда в моей куртке взялось это? – Гарри потряс у Рона перед лицом шапкой, и тот тут же сделал невинное лицо, что, однако, никого не смогло бы обмануть.
- Не думал, что ты её купишь, - Рон нахмурился, но всё равно не смог подавить непроизвольной улыбки. Джинни громко взвизгнула от смеха. – Мне сразу показалось, что это немного чересчур.
- Прекрати, Рон, - задыхающимся голосом попросила Джинни. – Я сейчас умру, не могу больше смеяться.
- Где моя шапка? – спросил Гарри, сжав зубы.
Помирающий от смеха Рон вытащил из рукава своей куртки чёрную шапку и протянул её Гарри. Тот сперва внимательно оглядел её со всех сторон, опасаясь нового подвоха, потом в молчании, которое самому Гарри казалось гордым и независимым, натянул свою шапку, бросив в Рона его маленький подарок.
- Ну что, идём? – буркнул Гарри, делая вид, что он здорово рассердился. Джинни кивнула, стараясь выровнять дыхание.
- Вы куда? – поинтересовался Рон, заботливо убирая шапку в карман джинсов, и Гарри посетило сильное подозрение, что он не останется единственной жертвой этого вязаного монстра.
- Украшать дверь, - не оборачиваясь, бросил Гарри. – Хочешь с нами?
- Нет, спасибо, - Рон быстренько ретировался в гостиную.
- Джинни, ты без шапки, - строго заметил Гарри, и Джинни нетерпеливо нацепила свою, хотя Гарри по-прежнему был уверен, что шапку нужно носить для тепла, а не для красоты, а эту бесполезную тряпочку, которую Джинни по какой-то только ей одной известной причине называла шапкой, стоило бы выкинуть.
- Ну, давай, действуй, - Джинни указала на дверь и отступила на несколько шагов назад.
Через полчаса Гарри уже был абсолютно уверен, что это был последний раз, когда он попытался помочь женщинам. Лучше этим не заниматься, честное слово. Во-первых, они достанут тебя миллионами совершенно бесполезных советов, во-вторых, ты скорее поседеешь от старости, чем сделаешь так, как бы им понравилось, а, в-третьих, уверив тебя, что всё просто замечательно, они всё равно пойдут переделывать всё по-своему.
- Ну, и чем тебе не понравился мой венок? – поинтересовался Гарри, когда Джинни одним взмахом своей палочки уничтожила его работу, на месте которой тут же появился милый, аккуратный и, главное, очень красивый рождественский венок.
- Он был слегка куцый, - объявила Джинни, избавляясь от мантии. – И мне не понравился цвет шариков.
- Жёлтый – очень красивый цвет! – возмутился Гарри, стряхивая снег со своей шапки и пряча её в карман.
- Очень, - кивнула Джинни, - но мне не нравится. Да и красные шарики смотрятся гораздо лучше на фоне зелёных веток. Контрастнее.
Гарри пожал плечами. В принципе, она была права, и её венок понравился ему куда больше. Но не признаваться же в этом!
- Хочешь украсить гостиную? – мило поинтересовалась Джинни.
- А смысл? – Гарри всё-таки улыбнулся, и она снова повела палочкой, выпуская нарядные, разноцветные, переливающиеся всеми цветами радуги гирлянды, красивыми завитушками, повисшие на занавесках, люстре и многочисленных шкафах.
- Неплохо, - небрежно сказал Гарри, и Джинни, сделав вид, что ужасно польщена, чуть поклонилась.
- Можешь сказать маме, что это ты, - милостиво разрешила она, направляясь в свою комнату.
- Нет, что ты, я не могу присвоить себе твою славу, - великодушно отказался Гарри.
- Есть ещё вопросы, почему я никогда не помогаю им? – поинтересовался читавший что-то в кресле у камина Рон.
- Нет, - Гарри уселся в соседнее кресло, по старой привычке проверив его на отсутствие спящего Пикси. – Что это ты читаешь? Учебник?
Рон слегка смутился.
- Я пообещал Гермионе заниматься каждый день, - промямлил он, закрывая учебник по Трансфигурации.
- В этом нет ничего стыдного, - Гарри покачал головой. – Зато ты хорошо сдашь экзамены, а я буду помогать Хагриду.
Рон неуверенно рассмеялся, но учебник обратно так и не взял, мудро решив, что уже достаточно позанимался на сегодня.
***

- Ты уже все подарки упаковал? – поинтересовался Рон, когда они переодевались к ужину.
- Да, всё упаковал, завтра отправлю, - отрапортовал Гарри, стараясь хотя бы немного пригладить волосы. – А ты?
- Только что закончил подписывать открытку Гермионе, утром отправлю Сыча, - Рон удовлетворённо рассматривал своё отражение в зеркале. – Нормально, я же дома, в конце концов. Рубашка чистая, брюки чистые, придраться не к чему.
Гарри усмехнулся, намочив расчёску и попытавшись зачесать непослушно торчавшие волосы на одну сторону.
- Бесполезно, - констатировал он через несколько секунд, отбросив расчёску. – Я сделал всё, что мог.
- Кстати, Гарри, если Гермиона на меня обидится за отсутствие подарка, ты будешь сам ей всё объяснять, - будничным тоном заметил Рон, когда они уже спускались по лестнице.
- Ладно, - отмахнулся Гарри, совершенно уверенный, что Гермиона не подумает ничего подобного. – Ты написал, чтобы она оделась понаряднее?
- Да, - Рон наморщил лоб. – Я написал: «Стиль одежды – парадный» и в скобочках добавил, что мы можем натолкнуться на магглов. Ну, чтобы она мантию парадную не одела.
- Парадный, - хмыкнул Гарри. – Как официально.
- Сам говорил, что это серьёзные заведения, - смутился Рон.
- Да всё в порядке, - Гарри толкнул дверь в гостиную и остановился на пороге. Джинни стояла возле наряженной рождественской ели и разговаривала с Анджелиной Джонсон. Джинни надела то самое платье, которое Гарри подарил ей на день рождения, и выглядела в нём по-прежнему ослепительно. Анджелина, кстати, тоже больше не казалась измученной и уставшей. Наконец-то на её голове появилась одна из её фирменных замысловатых причёсок, вместо унылого пучка.
- Ну, иди, что ты встал, - толкнул его Рон, и Гарри опомнился, посторонившись и пропуская друга. – Всем привет!
- Здравствуй, Рон! – улыбнулась Анджелина. – Как дела? Как учёба?
- Ничего, спасибо, - откликнулся Рон, покосившись на накрытый стол, весь заставленный одуряющее пахнущими блюдами. – Как ты поживаешь?
- Бывало и лучше, конечно, - лицо Анджелины немного напряглось, но она продолжала улыбаться. – Но сейчас уже гораздо лучше, спасибо Джорджу. Он меня прямо-таки вытащил.
- Привет, - Гарри, наконец, обрёл дар речи. – Рад тебя видеть.
- Я тоже, - Анджелина подмигнула ему. – Слышала, что ты набрал отличную команду в этом году?
- Да, превосходную, - с жаром подтвердил Гарри. – Уверен, что Кубок будет наш.
- Постарайтесь уж, - Анджелина снова повернулась к Рону. – Как Гермиона?
Гарри мысленно сделал отметку: вот, ещё одна вещь. Теперь люди, встречая их с Роном, всегда будут спрашивать о Гермионе у Рона, и это вполне логично. Но немного обидно. Что, Гермиона разве перестала быть его, Гарри, другом?
- Гермиона мало изменилась, - Рон закатил глаза, но это никого не обмануло. – Учится как проклятая. И я вместе с ней.
- Ничего, это пойдёт тебе на пользу, экзамены на носу, - успокоила его Анджелина и снова перевела взгляд на Гарри. – А вы как? Я имею в виду, вы с Джинни. А то молчите стоите оба.
Гарри бросил несколько смущённый взгляд на Джинни, предоставляя ей право объяснить характер их отношений.
- Мы расстались, Анджелина, - спокойно заявила та, не испытывая ни малейшего дискомфорта. – Ещё в начале декабря.
- Да вы что? – Анджелина бросила быстрый взгляд на Гарри. – Но вы… вы нормально общаетесь? Я имею в виду, мирно расстались?
- Да, - Гарри пожал плечами, - вполне. Мы решили остаться друзьями. Всё-таки мы много значим друг для друга.
Краем глаза он видел, что Джинни повернула голову в его сторону, но не ответил на её взгляд. Если он сказал что-то неправильно, то она успеет объяснить ему это и позже.
- Джинни встречается с другим парнем, - брякнул Рон с таким видом, будто ожидал, что Анджелина сейчас осудит Джинни.
- С кем? – Анджелина только чуть удивлённо приподняла брови. – Из Хогвартса?
- Да, - Джинни выглядела совсем чуточку раздосадованной. – Ричард Нортон. Не думаю, что ты его знаешь. Он с моего курса, но когтевранец.
- Да, что-то не припомню, - покачала головой Анджелина.
- Ричард придёт на ужин? – вдруг спросил Гарри, решив, что именно поэтому она надела это платье.
- Нет, - Джинни удивилась. – Конечно, нет. Мы ещё слишком мало встречаемся, чтобы приглашать его домой.
- Можно его вообще не приглашать, - пробормотал Рон.
- Тебе он не нравится? – поинтересовалась Анджелина.
- Совершенно, - Рон оживился, обнаружив, что кому-то интересно его мнение. – По-моему, он просто слизняк какой-то и…
- Рон… - Гарри повернулся к другу с намерением попросить его не ругаться хотя бы в Сочельник, но его опередила Джинни.
- Рон просто немного обижен на меня из-за Гарри, - спокойно пояснила она Анджелине. – Но ничего, это пройдёт.
- Да, я понимаю, - кивнула Анджелина. – Главное, чтобы Ричард нравился тебе.
- Ты права, это главное, - отрешённо отозвалась Джинни и отошла к окну, не желая продолжать этот разговор.
- А где Ли и Джордж? – спросил Рон, усаживаясь на диван поближе к столу. – Где все? Я немного голоден, знаете ли.
Он едва успел договорить, как двери гостиной снова открылись, и в комнату весёлой толпой вошли все Уизли вместе с Ли.
- За стол, за стол! – суетилась миссис Уизли. – А не то всё остынет!
Рона дважды просить не пришлось.

***

В целом праздник прошёл гораздо лучше, чем ожидал Гарри. Миссис Уизли заплакала только однажды, когда назвала сидевшего рядом с Анджелиной Джорджа Фредом. Мистер Уизли нервно поправил очки, Перси одним глотком осушил свой бокал с огневиски, Анджелина обошла вокруг стола и крепко обняла миссис Уизли. Джордж застывшим взглядом уставился в свою тарелку, не реагируя на реплики Ли. Рон заёрзал, переводя взгляд с одного члена семьи на другого, а Гарри не знал, куда деваться от охватившего его чувства потери. Джинни закусила губу и вдруг встала, предложив тост за Фреда, который сейчас наверняка с ними, даже если они его и не видят.
Остаток ужина, когда все немного успокоились и взяли себя в руки, прошёл спокойнее. Даже Перси не приставал ни к кому со своими скучными историями. Ли много шутил, и, в конце концов, даже Джордж пару раз улыбнулся своей настоящей улыбкой, чего не случалось ни разу после победы. Гарри заметил, что Анджелина часто кидала взгляды на Джорджа, а иногда и откровенно на него засматривалась, застывая с вилкой, поднесённой ко рту. Один раз Гарри перехватил прищуренный взгляд Джинни, направленный на Анджелину, и невольно подумал, а нет ли тут чего-то, что, возможно, помогло Джорджу и Анджелине немного прийти в себя. Ведь когда-то его уже посещали подобные подозрения.
Джинни вела себя куда тише, чем днём. Она практически не смеялась, как будто исчерпала лимит смеха после той истории с глупой шапкой. Скорее, Гарри сказал бы, что она постоянно думала о чём-то, возможно, не особо приятном, если судить по выражению её лица и взгляду. С другой стороны, Гарри делал скидку на то, что это было первое Рождество без Фреда, которого Джинни очень любила.
После очень плотного ужина, по крайней мере, как показалось Гарри, все разбрелись по разным углам. Миссис Уизли включила радио и из динамиков полилась поистине волшебная мелодия без слов, что было куда лучше вездесущей Селестины Уорлок.
- Стоило Флер один раз уехать, и Селестина больше не поёт на Рождество, - заметила Джинни. – Готова поспорить, в следующем году мы только её слушать и будем.
- Не знаю, мама её любит, но эта музыка нравится мне куда больше, - Рон прикрыл глаза, тихонько покачиваясь в такт мелодии. – Очень красиво.
Гарри молчал. Его охватило странное чувство. Многие бы сказали, что они проводят Рождество донельзя скучно, может быть, так оно и было. Но он ни за что на свете не променял бы этот домашний уют в окружении близких людей на шумные и суетливые посиделки с толпой поверхностно знакомых товарищей, даже если бы у них был ящик огневиски, и вечер закончился бы приключениями. Об этом может мечтать только человек, выросший в хорошей, крепкой семье, в атмосфере тепла, заботы и любви. Гарри, никогда не отмечавший Рождества в подобной обстановке до встречи с Уизли, не мог себе представить ничего лучше. Он многое бы отдал, чтобы все эти люди, даже Перси, каждое Рождество до конца его жизни были рядом.
Джинни уже несколько минут смотрела в горевший камин, рассеянно теребя диванную подушку, Гарри наблюдал за ней, чуть скосив глаза. Для него не осталось незамеченным, что Джинни впадала в подобное меланхолическое состояние каждый раз, когда её взгляд задерживался на Анджелине. Джордж, Ли и Анджелина обосновались в противоположном конце гостиной, откуда доносились их негромкие голоса. По некоторым долетевшим до него фразам, Гарри понял, что речь идёт о магазине. Наверное, в Рождество Джорджу проще было думать о делах.
Внезапно раздался стук в окно, и мистер Уизли впустил в комнату миниатюрную сову бурого цвета, которая уселась на подоконник и грациозно протянула ему лапку.
- Перси, это тебе, - несколько удивлённо пробормотал Артур, протягивая сыну конверт.
- Это… это… - Перси залился ярким румянцем и поправил очки, сползшие почти на кончик носа, - это из Министерства.
- Из Министерства, ну конечно, - прошептал Рон, и Джинни криво улыбнулась, хотя Гарри видел, что её мысли по-прежнему витают где-то далеко от Перси с его неумелой маскировкой.
- Может быть, кто-то хочет потанцевать? – громко спросила миссис Уизли, когда из динамиков полилась следующая медленная мелодия. – Только скажите, столы отодвинуть недолго.
- Мы справимся и сами, миссис Уизли, - заверил её Ли. – Не стоит беспокоиться. – Он взмахнул палочкой, и в центре гостиной тут же образовалось свободное пространство. – Мисс Джонсон, позвольте пригласить вас на танец.
Анджелина чуть улыбнулась ему, встала, бросила взгляд на Джорджа через плечо, который следил за ними с несколько странным выражением, и закружилась с Ли в танце, напоминающем вальс. Джордж так внимательно следил за ними, будто был судьёй на конкурсе бальных танцев.
- Я сейчас вернусь, - с этими словами Джинни выскользнула из гостиной.
Гарри проводил её взглядом. Она вышла как раз в ту секунду, когда он пришёл к выводу, что вполне может пригласить её на танец. По-дружески. Что в этом такого? Как будто она смогла прочесть его мысли.
- Ты чего такой грустный? – спросил Рон, наблюдая за тем, как Перси сосредоточенно строчит ответ на письмо «из Министерства», заканчивая, кажется, второй свиток.
- Я не грустный, - искренне ответил Гарри. – Мне очень хорошо.
- Как-то умиротворённо себя чувствуешь, да? – спросил Рон, и Гарри кивнул. – Но мне лично немного не хватает Гермионы.
Гарри снова кивнул. А ему не хватало Джинни. Даже притом, что она была рядом. Ему всё равно её не хватало. Но это чувство не шло ни в какое сравнение с тем отчаянием, которое он испытывал всё это время. Кстати, о Джинни. Что-то долго её нет. Гарри не хотелось бы думать, что она отправилась по примеру Перси писать письмо Нортону.
- Я пойду, переоденусь, - сказал он, показывая на пятно от соуса у себя на рубашке. – Сижу как свинья.
- Да расслабься ты, - посоветовал Рон. – Кому какое дело?
- Мне есть дело, - Гарри встал. – Сейчас вернусь.
В глубине души Гарри конечно же хотелось натолкнуться на Джинни в полутёмном коридоре. Он и сам не знал, для чего. Возможно, чтобы убедиться, что она не пишет Нортону у себя в комнате. Но он дошёл до их с Роном комнаты, так никого и не встретив.
Гарри через голову стянул рубашку и склонился над своим чемоданом в поисках ещё чего-нибудь подходящего и более или менее чистого. В этот момент в дверь постучали.
- Войдите! – не оборачиваясь, крикнул Гарри, недоумевая, с чего это Рону вздумалось стучаться.
Дверь открылась, но Рон не сказал ни слова, и Гарри удивлённо обернулся. На пороге, со странным выражением лица, стояла Джинни.
- Привет, - глупо сказал Гарри, но больше ничего не пришло ему в голову. Он осознавал только, что стоит перед ней без рубашки, что они одни в его спальне и что, зайди сюда кто-нибудь, их уединение будет понято не совсем правильно. И ещё Гарри несколько волновало состояние его пресса после стольких пропущенных тренировок.
- Привет, - Джинни так и стояла на пороге, часто моргая и постоянно переводя взгляд с одного предмета на другой. Гарри думал, что ему стоило бы одеться, но не мог заставить себя снова начать копаться в чемодане. То, что можно накинуть обратно только что снятую рубашку, просто не приходило ему в голову.
- Ты… - Гарри прочистил горло, - ты что-то хотела?
Прозвучало немного грубо, как будто он надеялся побыстрее выставить её из комнаты.
- Нет, - Джинни покачала головой, и Гарри изумлённо уставился на неё.
- Тогда… - он старался говорить мягко, чтобы ей не показалось, что она досаждает ему, - тогда, почему ты здесь?
Джинни беспомощно пожала плечами и сделала маленький, робкий шажок вперёд. Теперь она стояла в комнате и при желании могла закрыть за собой дверь. Что она и сделала. Гарри сглотнул и уставился на свои ботинки. Он совершенно не представлял, что ей было нужно, но прямо-таки чувствовал повисшее в комнате напряжение. И самое неприятное – это напряжение повисло из-за него, это он снова потерял контроль над собой и своими чувствами.
- Сегодня Рождество, - прошептала Джинни, и Гарри почему-то показалось, что она хочет поговорить о Фреде. – И я почему-то чувствую себя страшно одинокой.
- Это из-за Фреда? – сочувственно спросил Гарри, раздумывая, что он будет делать, если она начнёт плакать. Будет нормально, если он её обнимет, учитывая, что он без рубашки, а она в одном лёгком платье?
- Нет, это другое, - Джинни посмотрела ему прямо в глаза. – Как будто я одна.
- Тебе хотелось бы, чтобы Ричард был сейчас здесь, с тобой? – ляпнул Гарри, надеясь, что она снова ответит отрицательно.
Джинни немного побледнела, но промолчала, и Гарри расценил это молчание как согласие.
- Ты же сама сказала, что вы ещё слишком мало встречаетесь, - попытался успокоить её Гарри. – Всё ещё впереди.
- Ты думаешь, мы когда-нибудь могли бы встретить Рождество вместе? – спросила Джинни, пристально глядя на него.
- Почему нет? – Гарри говорил чересчур жизнерадостно и сам это чувствовал, но ничего не мог с собой поделать. – Ричарду ты нравишься, это видно невооружённым взглядом. Если ты тоже этого хочешь, то всё возможно.
- Я спрашивала не о Ричарде, - голос Джинни звучал еле слышно. Она опустила голову.
- А о ком… - Гарри чувствовал себя так, будто его чем-то тяжёлым ударили по голове. – Ты имеешь в виду… Но мы сейчас встречаем Рождество вместе.
Чёрт бы побрал этого Рона! «Она уже взрослая, почему бы ей не выпить стаканчик огневиски»! И что теперь делать? Завтра утром Джинни будет ужасно неловко за этот разговор, и их только что налаженное общение снова окажется под угрозой прекращения.
- Ты понял, о чём я, - Джинни вдруг вскинула голову. – Ты не хочешь отвечать. Это ничего. Это правильно.
Джинни резко развернулась и бросилась к двери. Гарри собирался дать ей уйти. Он определённо намеревался сделать именно это. Поэтому для него было вдвойне странным обнаружить себя совсем рядом с ней.
- Джинни, погоди! – Гарри схватил её за плечи и повернул к себе лицом. – Не обижайся, я просто правда растерялся и не сразу понял…
- Это ничего, - повторила она. – Я не должна была спрашивать.
- Нет, ты можешь спросить, только… - Гарри набрал побольше воздуха. – Только я не совсем понимаю, к чему такие вопросы?
- Забудь, Гарри, - Джинни чуть улыбнулась, но глаза так и остались грустными. – Сегодня Рождество, я чувствую себя странно, и мне в голову приходят странные мысли.
Гарри кивнул, и она снова повернулась к двери.
- А что ты имела в виду? – выпалил Гарри. – Мы могли бы встретить Рождество вместе, если бы всё ещё встречались? Или мы могли бы встретить Рождество вместе и сейчас, но теоретически?
- Что? – Джинни наморщила лоб, стараясь уследить за его мыслью. – Гарри, просто забудь.
- Да, конечно, - Гарри подошёл к своей кровати и сел на неё, недоумевая, почему его чемодан выдвинут и открыт. Он совершенно забыл, чем занимался, когда вошла Джинни.
Джинни не ушла. Постояв возле двери спиной к нему, она снова медленно повернулась.
- Тебе, значит, нравится Ричард? – настойчиво спросила она.
- Да, он хороший парень, - наверное, он сказал это слишком быстро, потому что её лицо немного вытянулось.
- О, тогда хорошо, - Джинни снова собралась уходить.
- А что? Он тебе разонравился? – уточнил Гарри, намереваясь пошутить. Но, кажется, в голосе слишком отчётливо прозвучала надежда.
Джинни молчала, глядя на него. Гарри начинал чувствовать себя не в своей тарелке под её взглядом и снова вспомнил, что на нём нет рубахи. Лучше бы она уже ушла.
- Джинни, я не понимаю, честное слово, что… - горячо начал он, непонятно зачем взяв в руки учебник по Зельеварению, оставленный Роном на столе.
- Я люблю Ричарда! – громко выкрикнула Джинни, почему-то глядя на него почти со злостью. – Люблю!
Внутри что-то взорвалось, и достигнутое с таким трудом умиротворение разлетелось на куски. Гарри со всей силы запустил учебником в стену. Он проследил взглядом, как книга впечаталась в стену, отскочила от неё и грудой измятых листов грохнулась на пол. В голове стало странно пусто, только эхом раздавался голос Джинни: «Я люблю Ричарда!»
- Гарри… - Джинни обняла его за талию, неслышно подойдя со спины, и Гарри с удивлением обнаружил, что стоит, обеими руками опершись о подоконник и прижавшись пылающим лбом к ледяному стеклу. – Гарри…
Он действовал, как во сне, не отдавая себе отчёта ни в одном движении. Тело и голова словно отделились друг от друга, и сигналы, подаваемые мозгом, не доходили до рук, которые крепко прижали Джинни к себе. Гарри даже не успел заметить, когда он повернулся. Между ними не осталось пространства, не осталось воздуха, ничего не осталось, кроме тонкой ткани платья. Гарри почувствовал, как руки Джинни двигаются вверх по его спине и отклонился чуть назад, чтобы заглянуть ей в лицо.
Джинни была напугана. Но почему-то именно это и придало Гарри смелости. К чёрту всё, он не будет сейчас позволять себе думать! Гарри резко наклонил голову и поцеловал Джинни в полуоткрытые губы. Она не оттолкнула его, замерев в его руках. Несколько секунд, несколько ударов сердца, и Гарри почувствовал, как её губы чуть шевельнулись. Какая-то часть его мозга, которая ещё могла соображать, возликовала, и Гарри запустил руки Джинни в волосы. Он не осознавал этого, но они медленно шли. Наверное, он бы так этого и не понял, если бы вдруг не почувствовал, что летит в пустоту и тут же не упал на спину на собственную кровать, всё ещё крепко прижимая Джинни к себе.
Падение ошеломило их обоих. Несколько секунд они смотрели друг на друга, тяжело дыша, и Гарри даже сумел уловить момент, когда глаза Джинни начали медленно наполняться ужасом. Он и сам пришёл в себя и понял, что натворил, но всё ещё надеялся, что Джинни скажет нужные слова, когда их поцелуй прервётся, и всё как-нибудь закончится хорошо.
Вместо этого Джинни вскочила на ноги, поспешно пригладив волосы, и отступила к двери. Гарри продолжал лежать на кровати, наблюдая за ней. Наваждение прошло, и парализующее чувство вины начало медленно наполнять его сердце. Накинулся на неё, как идиот. Она просто подошла поддержать его, когда поняла, что причинила ему боль. Он не имел никакого права так поступать с ней. Он просто подонок после этого. Она никогда, никогда не сможет простить ему этого. Они никогда уже не смогут быть друзьями, потому что она будет всегда опасаться, что он снова может утратить контроль.
- Мне не стоило столько пить, - наконец, выдавила Джинни, открывая дверь. – Это произошло потому что… Просто мне не надо было пить.
Она выскочила за дверь, а Гарри так и остался лежать, уставившись на дверь.


Глава 49

Гарри не помнил, как заснул. Сил на то, чтобы спуститься вниз, не было. Он не хотел сидеть в гостиной и делать вид, что ничего не случилось. Гарри не так уж и много выпил, но мысли отчего-то путались, мешались, и временами он проваливался в странную дремоту, больше похожую на бред. Он уловил момент, когда Рон вернулся в спальню, погасил свет и, видимо, улёгся спать. Но Гарри не спал. В голове мелькали обрывки каких-то фраз, произносимые различными голосами, и это немного пугало. Однако, пугало как-то издалека, не так уж и сильно.
Хуже было то, что Гарри никак не мог заснуть. Или ему это только казалось, непонятно. Он просто моргнул, но, когда открыл глаза, в спальню пробивались робкие лучи проснувшегося солнца. Гарри приподнялся на локтях, чувствуя неимоверное облегчение от того, что в голове наконец-то прояснилось. Наверное, так чувствует себя человек, поправляющийся после тяжёлой болезни. Но облегчение длилось недолго: мысли Гарри тут же вновь вернулись к Джинни.
То, что произошло между ними вчера, не было только его ошибкой, и Гарри это понимал. Но какое это могло иметь значение, если их общая ошибка, скорее всего, лишила их обоих возможности оставаться друзьями? Джинни никогда не простит этого. Не ему не простит, себе. Её гордость не сможет этого вынести, ведь, как ни крути, а она сама пришла в его комнату, и один Мерлин знает, чего она хотела на самом деле. Но как же это всё-таки произошло? Ведь она сказала, что любит Ричарда. Гарри зажмурился, пытаясь восстановить в памяти свои поступки.
Это оказалось куда сложнее, чем он ожидал. Он помнил обжигающую ярость на неё, на Ричарда, на весь мир, помнил прикосновение ледяного стекла к своему лбу, помнил тёплые руки Джинни у себя на спине… И после этого был провал. С чего он взял, что её жест, совершенно дружеский, имеющий целью просто поддержать его, немного извиняющийся, представлял собой приглашение к поцелую? Гарри тяжело вздохнул. Он не был пострадавшей стороной, он хотел этого поцелуя, он не смог сдержать себя, но как не винить Джинни? Сколько она там выпила? Ведь Рон никогда в жизни не налил бы ей много, тем более, мистер и миссис Уизли были рядом. Неужели алкоголь заставил её совершенно перестать думать? Неужели Джинни не понимала, что приходить в комнату к парню, который её любит, говорить ему о своей любви к другому, а потом обнимать его это не самое лучшее, что она могла сделать?
Гарри покачал головой. Нет, в этой ситуации он не мог винить только себя. По крайней мере, они виноваты поровну. Да, он первый поцеловал её, но, с другой стороны, он не звал Джинни в свою комнату и не обнимал её. В конце концов, ему не десять лет, и она должна была это понимать. Он был без рубашки, а у неё были очень тёплые и нежные руки, он тоже немного выпил, он её любит. Чего ещё она ожидала? Возможно, ему стоило бы лучше держать себя в руках, но он не железный.
Гарри осторожно, стараясь не шуметь, встал и посмотрел на спящего Рона. Хорошо ему, его не мучают подобные мысли. Возле кровати Гарри заметил довольно большую горку подарков, но открывать их прямо сейчас настроения не было. Лучше дождаться Рона, друг обладал счастливой способностью заражать своей радостью всех окружающих. Гарри подошёл к окну и осторожно приоткрыл его, с наслаждением вдыхая морозный воздух. Это несколько освежило его и заставило задуматься о вопросах насущных.
Неважно, кто виноват, неважно, кто первый сделал шаг навстречу, неважно, кто больше выпил, это уже в прошлом. Всё, что сейчас имело значение – как именно они с Джинни будут теперь выстраивать своё общение? Сделают вид, что ничего не было? Поговорят об этом? Перестанут замечать друг друга? Гарри предпочёл бы поговорить. Он не видел ничего зазорного в том, чтобы извиниться за себя, он же пришёл к выводу, что половина вины лежала на нём.
- Неважно! – Гарри сказал это вслух и тут же прикрыл себе рот рукой, с опаской взглянув на посапывавшего Рона.
Гарри закрыл окно и уже собирался задёрнуть занавески, когда ему показалось, что в саду кто-то есть. Да, определённо, кто-то только что прошёл мимо яблони, задев ветки. Гарри пригляделся. Так и есть, по едва видневшимся тропинкам скользила чья-то тень. Гарри взял свою палочку и бесшумно выскользнул из комнаты. Он не хотел никого будить, потому что сложилась бы довольно неловкая ситуация, если бы в саду сейчас обнаружился , например, Джордж.
Гарри завернулся в свою мантию и вышел из дома. Было не так холодно, как накануне, но мороз всё равно тут же пробрал до костей, и Гарри поёжился. Он обошёл дом и осторожно взглянул на сад. Ни малейшего движения. Но он же видел чью-то фигуру среди деревьев. Гарри двинулся вперёд, держа палочку наготове. Он свернул на тропинку между высокими яблонями, стараясь ступать как можно тише, но снег тихо поскрипывал под ногами, обутыми в тапочки.
- Гарри? – раздался удивлённый голос сзади, и Гарри с трудом подавил рвущийся из груди крик. Честное слово, надо же иногда немного думать!
- Никогда так не делай! – сердито воскликнул он, опуская палочку, направленную в грудь стоявшей с широко раскрытыми глазами Джинни. – Я мог сейчас сделать тебе что-нибудь.
- Ничего, ты же не специально, - пробормотала та, и Гарри машинально отметил, что она даже сейчас не сказала дежурного «извини».
Ситуация вышла неприятная, но она помогла им обоим избежать неловкой встречи после вчерашнего поцелуя.
- Что ты тут делаешь? – спросила Джинни, смахивая снежинки с волос.
- Увидел из окна, что в саду кто-то есть, - буркнул Гарри, у которого всё ещё сильно колотилось сердце от пережитого испуга. – Решил проверить.
- Ну конечно, - пробормотала Джинни. – Кто бы сомневался.
- А ты чего тут бродишь? – кажется, это прозвучало немного грубо, но Джинни только поморщилась.
- Я у себя дома, - прохладно ответила она. – Что, не имею права погулять по собственному саду?
- Извини, - Гарри покачал головой. – Я не это имел в виду.
- Мне не спится, - просто ответила Джинни и вдруг нахмурилась. – Гарри, ты почему в тапочках?
- Потому что я спешил, - Гарри переминался с ноги на ногу, стараясь согреться. – А теперь я иду в дом.
- Я тоже, - кивнула Джинни. – Скоро уже все встанут.
Они шли в полном молчании. Гарри с горечью думал, что так теперь будет всегда. Они своими руками разрушили всё, что удалось сохранить с таким огромным трудом.
- Не хочешь поговорить? – спросила Джинни, когда Гарри уже поставил ногу на первую ступеньку лестницы. – О… о том, что случилось вчера.
- Да, не мешало было, - Гарри самому не нравился взятый им тон. Какой-то презрительный, безразличный. Он не мог винить Джинни, когда она нахмурилась.
- Я считаю, что мы должны просто-напросто забыть о том, что вчера произошло, - выпалила она. – Это ничего не значило, просто мы немного забылись и вспомнили прошлое.
- Согласен, - кивнул Гарри, изо всех сил стараясь сдержать глухое раздражение.
- Это ни в коем случае не должно помешать нашей дружбе, - голос Джинни как будто дрогнул на мгновение. – Я, например, отношусь к тебе по-прежнему.
- Я тоже, - Гарри говорил всё тем же ровным, безразличным голосом и с немалым удовольствием видел, что её это задевает. Желание извиняться за свою часть вины испарилось без следа. Если для неё это ничего не значило, почему он должен придавать этому поцелую какое-то значение?
- Значит, всё в порядке? – поинтересовалась Джинни, испытующе глядя на него.
- Вполне, - Гарри поднялся. – Не переживай, это совершенно ничего не значило. Мы немного выпили, это тоже стоит взять в расчёт.
- Да, - Джинни тоже встала, сцепив руки в замок. – Это ерунда.
- С каждым может случиться, - подтвердил Гарри, интуитивно чувствуя, что делает Джинни неприятно. Но это даже доставляло ему удовольствие. – Я пойду немного посплю, если ты не возражаешь.
- Да, я тоже, - её голос прозвучал немного растерянно, но Гарри даже не обернулся.
Хватит! Сколько она будет издеваться над ним, чувствовать собственное превосходство? Расстались? И всё, не нужно больше приходить к нему! Ей всё равно? Ну и чудесно! Ему тоже наплевать. Злость просто душила. Гарри улёгся на кровать, положив руки под голову и уставившись в потолок. Нет, ничего как прежде уже не будет. Они только что отняли у себя шанс остаться друзьями. Ну и ладно! Не такая уж и потеря. Он прекрасно обойдётся и без неё, без её дружбы. У него есть Гермиона, есть Полумна. Что ему, дружить не с кем?
Гарри закрыл глаза, стараясь уснуть, но перед глазами стояло бледное лицо Джинни в обрамлении чуть растрёпанных рыжих волос. Он явно причинил ей боль. Ну и что? Почему это должно его заботить? Если она ждала, что он будет страдать после этого поцелуя, то зачем же было говорить, что это ничего не значило? Чтобы сделать ему побольнее? Нет уж, хватит! Пусть хоть немного побудет в его шкуре. Но гнев медленно уходил, и, как бы Гарри ни пытался растравить себя, вспоминая все малоприятные поступки Джинни, чувство вины уже начало поднимать голову.

***
- Ничего себе! – его разбудил громкий голос Рона. – Гарри, вставай!
Гарри перевернулся на другой бок, стараясь вспомнить, когда он умудрился заснуть, и увидел сидевшего среди всевозможных свёртков Рон.
- И тебе доброе утро, - Гарри зевнул. – Что там у тебя?
- Посмотри, что подарили мне родители! – Рон возбуждённо потряс перед собой какой-то бумажкой.
- Что это? – спросил Гарри, поправляя очки.
- Они открыли мне счёт в Гринготтсе! – выпалил Рон. – У меня теперь есть собственная ячейка, представляешь? Там даже деньги есть!
- Здорово! – искренне порадовался Гарри, вспомнив, какое счастье испытал он сам, когда Хагрид показал ему его ячейку. Очень приятно осознавать, что у тебя есть деньги. Пусть пока их положили мистер и миссис Уизли, но, тем не менее, это были деньги. Рон пока не имел возможности зарабатывать самостоятельно, поэтому Гарри не видел здесь ничего стыдного.
- Представляешь, мама даже не связала мне свитер в этом году, - немного растерянно сказал Рон, ещё раз заглядывая в свёрток, подписанный рукой миссис Уизли.
- Я думал, ты не был в восторге от свитеров, - заметил Гарри, выуживая из своей горки подарок от четы Уизли. Как он и думал, воодушевление Рона моментально передалось ему.
- Да, но это была как… не знаю, маленькая традиция, - Рон пожал плечами. – Ладно, так или иначе, времена меняются, я уже взрослый.
- Вот именно, - кивнул Гарри, разглядывая красивый овальный футляр. – Интересно, что это такое?
- Так открой, - посоветовал Рон, вытягивая шею, и Гарри осторожно открыл футляр.
- Ух ты! - только и сказал он, заворожено глядя на элегантные очки, лежавшие на специальной подушечке. Оправа была выполнена из какого-то металла, очень смахивающего на золото. Гарри тут же снял свои старые очки и нацепил на нос подарок. – Ну как?
- Отлично! – похвалил Рон. – Тебе идёт.
Гарри слез с кровати и направился к зеркалу. По форме очки не слишком отличались от тех, что он носил прежде: они тоже были круглые, может, чуть-чуть побольше, но не настолько существенно, чтобы это бросалось в глаза. Однако, Гарри только теперь это понял, оправа тоже много значит, потому что в этих очках он выглядел очень… взросло.
- Мне нравится, - протянул Гарри, поворачивая голову из стороны в сторону. – Просто здорово.
- Давай, открывай дальше, - поторопил его Рон, разрывая подарочную упаковку на самой большой коробке. – Это от Билла и Флер.
В коробке оказалось несколько свёртков: от Билла и Флер и отдельно от месье и мадам Делакур.
- Это что, духи? – Рон разглядывал пузырёк причудливой формы.
- Не духи, - поправил Гарри. – У мужчин это называется туалетная вода. Или одеколон.
- Лучше одеколон, - Рон выпучил глаза. – Ладно, понюхаем.
Гарри следил за выражением его лица. Рон выглядел настолько сосредоточенным, будто сдавал экзамен по Зельеварению и должен был по запаху определить, какое перед ним зелье.
- Ничего особенного, - наконец, пожал он плечами. – Невкусно.
- Дай понюхать, - Гарри спрыгнул со своей кровати и подошёл к нему. Рон протянул ему пузырёк. – Нет, почему, приятный запах.
- Женские пахнут куда вкуснее, - не согласился Рон, и Гарри признал его правоту.
- И шоколад, конечно, - удовлетворённо улыбнулся Рон, доставая из коробки гору шоколадок в пёстрых обёртках. – Очень неплохо. А у тебя что?
Гарри покопался в своих подарках и нашёл большой свёрток от Билла и Флер.
- Тоже шоколад, - он покрутил над головой своими шоколадками. – И тоже одеколон.
- Ну-ка, понюхаем твой, - оживился Рон.
Пару секунд оба сосредоточенно принюхивались, а потом синхронно пожали плечами.
- Может, мы чего-то не понимаем? – озадаченно спросил Рон, возвращаясь к своей кровати. – Ладно, попробуем попользоваться, да?
- Ага, - кивнул Гарри, осторожно пшикнув из своего пузырька себе на шею. – Как думаешь, хватит?
- Для первого раза достаточно, - важно отозвался Рон, повторяя действие Гарри.
- Чей теперь открываем? – поинтересовался Гарри. – Давай от Гермионы?
- Нет, давай какой-нибудь другой, - робко предложил Рон.
- Почему? – изумился Гарри. – Если хочешь, можешь не показывать мне.
- Да нет, не в том дело, - понурился Рон. – Я просто боюсь, что она прислала что-то такое, по сравнению с чем мой подарок покажется жалким.
- Рон, твой подарок не может показаться жалким, - заверил его Гарри. – Это отличный подарок.
- Мало ли, - покачал головой так и не убеждённый Рон. – Ну ладно, всё равно уже ничего нельзя изменить.
Он взял в руки небольшую коробочку, подписанную Гермионой, и осторожно содрал с неё упаковку. Гарри старался не сильно пялиться, но ему было безумно интересно. К тому же, толика неуверенности Рона всё-таки передалась ему, это же он посоветовал Рону театр.
- Ну, открывай, - поторопил он друга, и Рон, бросив на него быстрый взгляд, поднял крышечку.
Несколько секунд он молчал, уставившись внутрь со странным выражением.
- Что там? – не выдержал не на шутку встревоженный Гарри.
Рон сглотнул и поднял на него глаза. Гарри немного даже напугался, такой у него был взгляд.
- Смотри, - чуть ли не с благоговением прошептал он, протягивая Гарри коробочку.
Гарри взял из рук Рона его подарок и тоже остолбенел. Это была Гермиона, что ещё можно было сказать. В коробочке даже не лежал, а скорее плавал шар, пульсирующий голубым светом. Выглядело это очень красиво, но Гарри сразу почувствовал, что это больше, чем просто шар.
- Ты думаешь, это портал? – немного севшим голосом спросил Рон, забирая коробочку назад. Он двигался осторожно, как человек, боявшийся расплескать полную чашку воды.
- Нет, вряд ли, - Гарри задумчиво покачал головой. – Вряд ли создание портала без разрешения стало бы хорошей идеей, правда?
- Нет, это не такой портал, - Рон пошарил в тумбочке и вынул из ящика делюминатор. – Точно такой же шар перенёс меня к вам, когда я…
- Помню, - прервал его Гарри. – Тогда, может быть, тебе стоит трансгрессировать?
Рон осторожно прикоснулся к шару пальцем и вдруг с громким возгласом выронил коробочку и отпрыгнул в сторону. Шар плавно вылетел из коробки и завис посреди комнаты. Однако, больше ничего не происходило.
- Что делать? – поинтересовался Рон, оглянувшись на Гарри, но тот только пожал плечами. – Гермиона явно имела что-то в виду, присылая это.
Шар растворился, и на его месте вдруг появился голубоватый полупрозрачный экран. Рон от неожиданности плюхнулся на свою кровать, чуть приоткрыв рот.
- Что… что… - только и смог выдавить он, тыкая пальцем в экран.
Гарри начал понимать. Кажется, шар среагировал на имя Гермионы.
- Тихо, - шикнул он на Рона. – Смотри.
Но смотреть было не на что, экран неярко мерцал, но ничего не происходило.
- Может быть, мне выйти? – вдруг сообразил Гарри, приподнимаясь, но Рон замахал руками.
- Нет, Гермиона бы обязательно предупредила, если бы…
Его прервал чей-то тоненький, довольно писклявый голос.
- Эй, пустая башка!
Рон чуть с кровати не свалился, во все глаза уставившись на маленького рыжего паренька, только что швырнувшего в тролля куском трубы. Гарри закусил губу, стараясь не рассмеяться, так забавно выглядел взрослый Рон, ошарашено наблюдавший за своими действиями семилетней давности.
Картинки менялись, и Гарри уже совершенно расхотелось смеяться. Рон молчал. Гермионе удалось собрать воедино все моменты, в которых Рон выглядел настоящим другом и даже героем. Более того, у неё каким-то образом получилось показать ему эти воспоминания без Омута памяти на манер магловского фильма.
Гарри смотрел, как Рон жертвует собой в памятной шахматной партии, как Рон направляет на Малфоя свою сломанную палочку в защиту Гермионы, как Рон обещает Гермионе помочь с защитой Клювокрыла, как Рон перелистывает страницу за страницей в огромных томах, пытаясь найти какое-нибудь стоящее заклинание, которое бы помогло Гарри продержаться под водой целый час.
Воспоминания сменяли одно другое, и Гарри с особой ясностью осознавал, как много значил Рон в их трио. Понимала это и Гермиона. Кажется, единственным человеком, у которого были какие-то сомнения на этот счёт, был сам Рон. Гарри наблюдал, как Рон отправляется в Министерство спасать Сириуса, как он пожимает плечами, глядя на застывших посреди гостиной Гарри и Джинни, так и не разжавших обнимавших друг друга рук, как Рон без вопросов соглашается участвовать в операции «Семь Поттеров».
Когда пошли картинки времён их скитаний, Гарри испытал сильнейшее желание покинуть комнату и оставить Рона одного. Но, судя по остановившемуся взгляду друга, тот совершенно забыл про Гарри, глядя на самого себя со странным выражением. Гермиона обошла вниманием все не красящие Рона подробности, оставив только те моменты, когда он проявлял себя хорошо. И это было правильно. Это и был настоящий Рон.
На экране Рон только что, совершенно забыв про болтавшегося вверх тормашками Руквуда, бросился спасать Гермиону. Экран погас. Повисло молчание. Гарри не знал, что сказать. Шарик медленно подплыл к Рону, и тот осторожно уложил его обратно в коробочку.
- Как Гермиона это сделала? – поинтересовался Гарри, стараясь сконцентрировать своё внимание не на только что увиденных воспоминаниях.
- Не знаю, - Рон прочистил горло, стараясь не смотреть на Гарри. – Это не совсем честно.
- Что именно? – уточнил Гарри.
- Она выбрала только самые хорошие моменты, - Рон быстро потёр правый глаз. – А были и плохие.
- И что? – Гарри пожал плечами. – У всех они были. Вспомни, сколько раз я был неправ.
- Ты никогда не предавал нас, - прошептал Рон. – Не подставлял.
- Я ушёл в лес, не попрощавшись с вами, - тихо ответил Гарри. – И совсем недавно, когда я видел родителей, я не хотел возвращаться к вам.
Рон вытаращил глаза, но упрямо потряс головой.
- Это другое, - пробормотал он.
- Да что ты? – усмехнулся Гарри. – А мне вот кажется, что хуже я просто не мог с вами поступить. И мне очень стыдно за это.
- Прекрати, - Рон махнул рукой. – Ты сам себе это выдумал.
- А ты? – тихо спросил Гарри, и Рон осёкся.
Снова повисло молчание.
- Гарри, я вас подвёл, я тебя подвёл, - Рон схватился за голову. – Ты вообще представляешь ситуацию, когда бы ты или Гермиона поступили бы так же?
- Зачем ты сравниваешь? – Гарри в нетерпении вскочил с кровати и взволнованно забегал перед Роном. – Мы все разные, у всех свои недостатки. Но это не делает нас плохими людьми. Мы все совершаем ошибки.
- Всё равно, Гарри, - Рон крутил головой, стараясь уследить за ним. – Ты никогда не подвергал наши жизни опасности.
- Что? – Гарри смотрел на него как на ненормального. – Кто потащил вас в Министерство на пятом курсе? Из-за кого вы пошли за крестражами? Кто несколько месяцев назад притащил Гермиону и Джинни в логово Пожирателей?
- Ты с ума сошёл? – закричал Рон, поднимаясь на ноги. – Причём тут ты? Ты что, хотел всего этого? Ты спасал нас всех!
- Это неважно! – заорал Гарри. – Как ты не понимаешь? Я всё равно что сам убил всех этих людей!
- Тебе нужно лечиться! – Рон хватил кулаком по столу. – Ты несёшь полный бред!
- А ты? – Гарри остановился и, тяжело дыша, уставился на Рона, обвиняюще тыча в него пальцем. – Ты что несёшь?
- Чёрт, Гарри! – Рон даже покраснел от злости. – Что ты сравниваешь? Я правда виноват перед вами, а у тебя просто какой-то синдром я не знаю чего.
- А ничего, что мы с Гермионой тебя не считаем виноватым? – устало спросил Гарри. – Мы тебя простили.
Рон молчал, глупо открывая и закрывая рот. Слов у него явно не было.
- Прекрати считать себя подонком, ладно? – попросил Гарри, положив руку Рону на плечо. – Без тебя было очень плохо, это я знаю точно. Без тебя ничего бы не было. Ты мне как брат, у меня никого нет ближе тебя и Гермионы, - Гарри не стал упоминать Джинни, не зная характера их отношений на данный момент. – Я не хочу, чтобы ты мучился угрызениями совести, когда ты так много сделал для нас.
Рон хлопнул его по плечу, поджав губы, и отвернулся. Гарри уселся на свою кровать, беря в руки свой подарок от Гермионы. Это оказался маленький альбом, очень похожий на тот, в котором магглы хранят фотографии. Гарри открыл его и остолбенел: альбом действительно был заполнен фотографиями. Причём такими, которые, Гарри был в этом абсолютно уверен, просто не могли быть сделаны. Вот, например, эта, где они трое сидят в палатке. Кто, спрашивается, мог их сфотографировать в этот момент? Или вон та, где они весело смеются, явно отмечая какое-то событие в общей гостиной. Гарри бы обязательно запомнил, если бы кто-то сфотографировал их в этот момент.
- Что там у тебя? – уже своим, нормальным голосом спросил Рон, подходя к нему и заглядывая через плечо. – Это же… Но как…
- Я не знаю, - Гарри покачал головой. – Это же Гермиона.
- Она просто волшебница, - с непередаваемым выражением пробормотал Рон и поднял с пола небольшой свёрток, подавая его Гарри. – Давай открой этот, от Джинни.
Гарри медленно закрыл альбом и взял из рук Рона свёрток. Это могло быть что угодно, никак нельзя было заранее угадать, что внутри. Рон тактично удалился и теперь пытался рассмотреть, что там делает Гарри, со своей кровати. Гарри надорвал подарочную упаковку. Джинни подарила ему складную модель миниатюрного квиддичного поля. Это был довольно полезный и нужный подарок, потому что раньше Гарри объяснял команде стратегические ходы, гоняя маленьких игроков над обычной картой. Это не всегда было наглядно, теперь будет гораздо удобнее.
Но всё-таки, как бы Гарри ни старался, он не мог найти в подарке никакого скрытого смысла. Это был подарок от хорошего друга, от верного товарища по команде, от кого угодно, но только не от любящей девушки. Хотя, если бы они всё ещё были вместе, и Джинни бы подарила ему эту модель, Гарри был бы вполне счастлив. Но сейчас, когда важен был каждый знак, когда каждый предмет нёс в себе тайный смысл, Джинни не захотела подать ему сигнал. И это, наверное, и правда означало конец.
- Ну что, спускаемся? – спросил Рон, когда они разобрались с остальными подарками.
- Да, очень хочется есть, - солгал Гарри, убирая присланный Невиллом пузырёк с настойкой растопырника. «На всякий случай», как было написано в поздравительной открытке.
- Гарри, дорогой, спасибо тебе огромное, - миссис Уизли бросилась ему на шею. – Ты не должен был тратить столько денег.
- Ну что вы, - Гарри смутился. – Это же подарок всей вашей семье, а вас много.
- Стол замечательный, - кивнул мистер Уизли, пожимая ему руку. – Спасибо. Честно говоря, наш уже давно стоило выбросить.
- Нет, это я не к тому… - начал Гарри, но его перебил голос Джинни.
- Гарри, можно тебя на секундочку? – негромко позвала она.
- Да, конечно, - Гарри пошёл за ней в коридор, слыша, как за его спиной преувеличенно увлечённо заговорила миссис Уизли. – Что такое?
- Я не могу взять это, - Джинни протянула ему коробочку, в которую был упакован браслет.
- Почему? – поинтересовался Гарри, стараясь оттянуть время. – Тебе не понравилось?
- Дело не в этом, - Джинни говорила спокойно, но по блеску её глаз Гарри видел, что внутри у неё бушует буря. – Я не могу принять от тебя такой дорогой подарок. Это было бы невежливо.
- Ты открывала коробочку? – Гарри ухватился за эту тему. – И что произошло?
- Ничего, - Джинни чуть удивлённо пожала плечами. – Открыла, посмотрела и закрыла.
- Ты не одевала его? – Гарри задал этот вопрос совершенно небрежным тоном, поэтому он с удивлением отметил, что во взгляде Джинни появилась настороженность.
- Нет, - отрезала она, впихнув коробочку Гарри в руки. – Я не увидела в этом никакого смысла. И можно тебя попросить? – она дождалась слабого кивка Гарри. – Пожалуйста, не ставь меня больше в подобное неловкое положение.
- Я не хотел, - пробубнил Гарри, не поднимая глаз.
- Вот больше так и не делай, - Джинни обошла его и скрылась в гостиной.
Гарри медленно прошёл в холл и затолкал коробочку с браслетом в карман своей мантии. Что ж, Джинни от подарка отказалась, что означает, если верить его собственной теории, что никакого желания возобновлять с ним отношения у неё нет. Ничего нового, конечно, но всё же Гарри чувствовал себя несколько опустошённым.
- Гарри? – в холл выглянул Рон. – Всё нормально? Вы что, снова поссорились?
- Нет, - Гарри качнул головой. – Джинни просто вернула браслет.
- А я говорил тебе… - начал Рон, но быстро замолчал, взглянув Гарри в глаза. – Ничего, я думаю, ты сможешь его сдать.
- Да, наверное, - Гарри пожал плечами. – Идём завтракать.

***

После завтрака Рон умчался на встречу с Гермионой, предварительно поклявшись Гарри не портить ей сюрприз и даже не заикаться о подарках. Гарри отправился поздравить Андромеду и Тедди.
- Гарри! Проходи, пожалуйста, - радостно приветствовала его Андромеда, широко распахнув дверь. – Счастливого Рождества!
- Счастливого Рождества! – отозвался Гарри, протягивая ей испечённый миссис Уизли пирог и свою коробку с той самой мантией, которую Андромеда так и не успела купить, решив, что на зиму она ей всё равно ни к чему.
- Ох, Гарри, это так мило с твоей стороны, - Андромеда вдруг поцеловала его в щёку, и он отметил, что она явно чем-то взволнованна. Радостно взволнованна. – Я надеюсь, ты не будешь чувствовать себя некомфортно, у меня тут гости.
- Что вы, нет, конечно, - заверил её Гарри, проходя в гостиную, откуда доносился весёлый лепет Тедди. На пороге он остановился как вкопанный: посреди гостиной стоял Драко Малфой и с совершенно ошалелым лицом держал Тедди, который пытался приладить ему на голову свою крошечную праздничную шляпку. Рядом стояла улыбающаяся Нарцисса. Гарри с трудом подавил неприятное чувство. Захотел бы Люпин, чтобы его ребёнка держал на руках Драко Малфой? Ответ пришёл сам собой: Люпин был слишком добрым, чтобы отказать кому-либо в шансе начать всё с начала.
- Здравствуйте, - выдавил Гарри, и Малфой едва не выронил Тедди. Нарцисса рванулась к нему, но тот крепко прижал ребёнка к груди, и почему-то этот его жест и испуганное выражение лица заставили Гарри испытать чуть ли не прилив расположения к Малфою.
- Мистер Поттер! – Нарцисса повернулась к нему, сияя улыбкой. – Рада вас видеть. Счастливого Рождества!
- Счастливого Рождества! – машинально отозвался Гарри, всё ещё глядя на Малфоя с Тедди на руках.
- Привет, - еле слышно сказал тот, оглядываясь вокруг, словно в поисках места, куда бы можно было положить Тедди.
- Давай, я возьму, - Гарри протянул руки к малышу, и тот вдруг издал громкий радостный визг, узнав крёстного. Нарцисса и вернувшаяся в комнату Андромеда дружно рассмеялись, а у Драко был такой вид, будто он только что оглох. Что, кстати, вполне могло быть правдой.
Малфой осторожно протянул Гарри малыша, и Тедди тут же ухватил крёстного за шею, забормотав что-то.
- Привет, малыш, - Гарри чмокнул Тедди в щёку, и тот вдруг повернулся и прижался к его щеке широко открытым ртом. – Вы видели? – Гарри забыл, что здесь были Нарцисса и Драко, в такой восторг он пришёл. – Он поцеловал меня! Тедди поцеловал меня!
- Да, он научился пару недель назад, - с лёгкой улыбкой подтвердила Андромеда. – Тедди, посмотри, сколько подарков принёс тебе Гарри.
Через несколько минут Нарцисса начала прощаться. Она подошла к Гарри, который так и сидел с Тедди на руках, и осторожно поцеловала крохотную ручку. Тедди в ответ залился радостным хохотом. Малфой стоял в отдалении, не смея приблизиться, и Гарри вдруг стало его жаль. Неужели он так и будет теперь робеть в присутствии Гарри?
- Тедди, помаши своему дяде ручкой, - громко сказал Гарри, и у Малфоя даже глаза расширились от удивления. – Скажи: «Пока, Драко».
Гарри потряс ладошкой Тедди, и Малфой быстро подошёл к ним.
- Пока, Тедди, - он осторожно пожал ручку малыша, который смотрел на него с серьёзным видом, пуская пузыри. – Пока… Гарри.
Гарри пожал протянутую ему ладонь, пытаясь вспомнить, называл ли его Драко когда-нибудь по имени. Кажется, нет.
- Пока, Драко, - пробормотал он, встретив благодарный взгляд слизеринца. – Увидимся в школе.
Нарцисса странно улыбнулась Гарри, и вышла из гостиной, положив руку сыну на плечо.
- Гарри, надеюсь, я не доставила тебе неудобства? – спросила Андромеда, вернувшись в гостиную. – Нарцисса – моя сестра, но ты-то совершенно не должен был…
- Всё в порядке, - прервал её Гарри. – Это же ваш дом. Я не знал, что Мал… Драко тоже бывает у вас.
- Нарцисса сегодня привела его впервые, - усмехнулась Андромеда. – Я слишком бесхребетная. В следующий раз я, должно быть, позволю ей притащить Люциуса.
- Нет! – вырвалось у Гарри, и он инстинктивно прижал Тедди к себе. – То есть… нет, я ничего не хотел сказать, это ваше право, но…
- Ты прав, Гарри, - Андромеда чуть улыбнулась. – Тут я должна быть стойкой. Люциусу нечего делать в этом доме.
Гарри поспешил сменить тему, и всё оставшееся время они разговаривали о Тедди, изредка переходя на самого Гарри. Под вечер Гарри уходил, нагруженный печеньем и пирожными, которые Андромеда испекла для Уизли, стараясь оторвать от себя орущего Тедди.
- Ничего, с нами такое случается, - бодро заметила Андромеда, стараясь удержать извивающегося внука. – Приходи ещё, Гарри.
Гарри пообещал заглянуть к ним перед возвращением в школу и трансгрессировал в Нору, где его ждала вернувшаяся от Дурслей Демельза. Как и предполагал Гарри, Дурсли приглашали их с Джинни на обед двадцать восьмого декабря к шести часам. Гарри вздохнул. Это будет тяжёлый обед.


Глава 50

Двадцать восьмое декабря настало. Кто-то ждал его с нетерпением, как Рон, например. Кто-то мечтал, чтобы оно никогда не наступило, как Гарри и, как он подозревал в душе, Джинни. Так или иначе, оно наступило. Накануне Гарри, к счастью, подумал о том, что Рону совершенно не в чем идти, и заставил друга взять напрокат смокинг и туфли.
С самого утра Рон кругами ходил вокруг своей кровати, на которой лежал отпаренный и отглаженный миссис Уизли смокинг.
- Как я в этом пойду? – Рон перевёл на Гарри встревоженный взгляд. – Я в жизни не носил ничего подобного.
- Это ничем не отличается от обычных брюк и пиджака, - в сотый раз заверил его Гарри, все мысли которого были заняты исключительно собственными проблемами. – Кстати, ты бы уже начинал собираться. Некрасиво опаздывать.
- Да, сейчас, - Рон уселся прямо на пол возле своей кровати. – Чёрт, Гарри, я так боюсь всё испортить!
- Как? – Гарри опустился на пол рядом с Роном, усилием воли отогнав зависшую перед глазами картинку их ссоры с Джинни на глазах у Дурслей. – Всё будет хорошо, вот увидишь.
- Я не знаю, - Рон помотал головой. – Это, понимаешь, будто первое свидание. То есть, мы ходили гулять и сидели в кафе, всё это уже было. Но тут… Во-первых, это вечер, даже ночь. Во-вторых, ты сам сказал, что театр показывает серьёзность намерений.
- Я говорил так? – Гарри попробовал пойти на попятный. – На самом деле, откуда я могу это знать? Это только мои предположения.
- Но они, скорее всего, правильные, - Рон медленно поднялся. – Гарри, вот у меня нет ни малейшего сомнения, что я ляпну что-нибудь невпопад. Или сделаю. В общем, найду способ всё испортить.
- А тебе не приходило в голову, что, даже если ты ляпнешь что-нибудь, ничего не изменится? – поинтересовался Гарри.
- В каком смысле? – Рон повернулся к нему, держа в руках чёрную бабочку.
- Ну, - Гарри старался скрыть улыбку, - мне кажется, Гермиона немного представляет себе, с кем встречается.
- Что ты хочешь сказать? – Рон наморщил лоб, и Гарри тяжело вздохнул.
- Гермиона знает тебя, - пояснил он. – Она знает все твои недостатки, знает, что ты можешь ляпнуть что-нибудь невпопад. Но она всё равно хочет быть с тобой.
Кажется, это немного успокоило Рона. Но ненадолго.
- Слушай, а эта штука меня не задушит? – он с сомнением разглядывал бабочку. – Она не выглядит такой уж удобной.
- Если задушит, ты станешь её первой жертвой, - Гарри достал из чемодана тёмно-синий пиджак, купленный ещё летом, перед первым походом к Дурслям. – Давай, надо одеваться уже.
Рон, кряхтя, влез в брюки и с изумлением уставился на свои ноги.
- Гарри, они какие-то странные! – воскликнул он пару минут спустя. – Смотри, они как будто долго лежали, сложенные пополам.
- Так и должно быть, - успокоил его Гарри. – Это стрелка.
- Где? – Рон почему-то уставился в окно.
- Кто? – Гарри чувствовал себя донельзя глупо. Разговор глухого с тупым, честное слово!
- Стрелка, - Рон тоже начал раздражаться. – Где Стрелка?
- У тебя на брюках, - Гарри показал пальцами на ноги Рона, и тот с недоумением оглядел себя.
- Ты про эту полоску? – наконец, дошло до него.
- Да, - коротко бросил Гарри. – Ты, кажется, про неё и спрашивал.
- Да, я просто подумал про нашу… - Рон осёкся и махнул рукой. Гарри прыснул.
- Ты подумал про вашу сову? – трясясь от смеха, выдавил он. – Это же надо быть таким…
- Заткнись, - посоветовал Рон, но его губы тоже непроизвольно растянулись в широкой улыбке. – Ты не видишь мой второй носок?
- Нет, - Гарри уставился на него как на сумасшедшего. – Рон, я тебя умоляю, не надевай белые носки!
- А что? – Рон так и замер, балансируя на одной ноге с белым носком в руке. – Они чистые.
- Чёрный смокинг и белые носки? – Гарри душил смех. – Так нельзя.
- Мерлин тебя побери, ты раньше-то не мог сказать? – Рон отбросил в сторону белый носок и полез в шкаф. – Где я тебе сейчас найду два одинаковых чёрных?
- Может быть, здесь? – Гарри взял с его кровати пару выстиранных чёрных носков и покрутил ими у Рона перед лицом.
- Хвала Мерлину! – Рон быстро натянул носки и уставился на туфли с острыми носами. – Гарри, как я смогу ходить в этом?
Гарри проследил за полным отчаяния взглядом друга.
- Как все магглы ходят, - ответил он, снова поворачиваясь к зеркалу и принимаясь безжалостно драть волосы расчёской. – Немного надавит, конечно, с непривычки, но в целом всё будет нормально.
Рон, поморщившись, зашнуровал туфли и походил по комнате.
- Я же в них замёрзну, - заныл он. – Лучше бы я надел свои ботинки.
- Ага, давай, посмеши людей, - хмыкнул Гарри. – Не позорь Гермиону, я тебя очень прошу. Ты не особо будешь гулять по улицам, вы же трансгрессируете сразу к театру, потом – к ресторану. Не успеешь ты замёрзнуть.
Рон насупился и принялся сосредоточенно застёгивать рубашку.
- Гарри! – позвал он через минуту, и Гарри застонал.
- Что ещё? Что теперь не так? – он повернулся к Рону, уже совершенно готовый отправляться к Дурслям.
- У меня на рубашке лишняя пуговица, - Рон продемонстрировал ему неровные края. – И вообще, она какая-то кривая.
- Ты неправильно застегнул, - Гарри терпеливо показал на саму верхнюю пуговку. – Там была ещё одна петля, чуть выше.
Рон молча исправил ошибку.
- Гарри! – снова позвал он почти плаксивым голосом. Гарри притворился, что бьётся головой об стену. – Я не умею это завязывать!
Гарри обернулся и увидел беспомощно повисшую в руках Рона бабочку.
- Я тоже, - растерянно признался он. – В жизни её не носил.
- И что теперь делать? – Рон побледнел. – Мерлин, я не смогу завязать её, мне придётся идти без неё, и Гермионе будет за меня стыдно!
- Прекрати! – прервал его Гарри. – Мы сейчас что-нибудь придумаем. В самом крайнем случае, пойдёшь без неё, это не страшно.
Ситуация осложнилась, когда выяснилось, что ни миссис Уизли, ни Джинни помочь не могут. Обе видели бабочку так близко впервые в жизни. Мистер Уизли предложил завязать её обычным бантиком, как шнурки, что мало помогло.
- Давай я попробую, - предложил выглянувший из своей комнаты Перси. – Я однажды носил такую.
- Ты носил такую? – с настоящим ужасом спросил Рон, и Гарри пришлось срочно выйти из комнаты, чтобы не расхохотаться.
Он подошёл к зеркалу напоследок, проверил причёску, в очередной раз признав своё поражение, потому что волосы на затылке снова торчали во все стороны, как будто Гарри и не потратил полчаса на то, чтобы пригладить их.
- Всё, где пиджак? – спросил влетевший в комнату Рон. – Посмотри, нормально завязано?
- Нормально, - Гарри представления не имел, как должно быть, но выглядела бабочка неплохо. – Всё, удачи тебе. Билеты не забыл?
Рон вытаращился на него, а потом бросился к столу и вынул из ящика конверт с билетами.
- Нет, ну какой же я идиот! – покачал он головой.
- Ты просто волнуешься, - Гарри великодушно защитил Рона от самого себя.
- Не то слово! – с жаром подтвердил Рон. – Как я выгляжу?
Гарри внимательно оглядел его. Смокинг сидел на Роне идеально. При его росте и телосложении ничего лучше просто придумать было нельзя.
- Очень хорошо, - Гарри улыбнулся. – Очень взросло и серьёзно.
Рон приосанился.
- Отлично! – он кивнул. – Спасибо за помощь.
- Всегда пожалуйста, - пробормотал Гарри, провожая его взглядом. Мерлин, как же интересно было бы посмотреть на реакцию Гермионы!
Но и ему уже пора было спускаться, нехорошо заставлять Джинни ждать. Когда они с Роном просили её помочь с бабочкой, она была уже почти готова. Гарри кубарем скатился по лестнице и влетел в гостиную. Джинни удивлённо вскинула брови при его эффектном появлении и отложила в сторону журнал.
- Извини, я опоздал, - выпалил Гарри. – Твой братец меня чуть с ума не свёл.
- Я так и поняла, - Джинни улыбнулась и встала, расправляя складки на симпатичном, чуть строгом платье. – Ну что, нам пора?
Гарри кивнул, и они молча вышли из Норы. Гарри протянул руку, и Джинни крепко ухватилась за неё. Она не надела перчаток, и Гарри с трепетом ощутил прикосновение её тёплых пальцев к своей ладони. Не давая себе времени на то, чтобы предаваться сожалениям и ностальгическим воспоминаниям, Гарри крутанулся на месте, и через несколько мгновений они с Джинни уже стояли на безлюдной окраине Литтл Уингинга.
- Здесь довольно мило, - Джинни оглянулась вокруг. – Всё такое маленькое.
- Да, - согласился Гарри, бросая взгляд на узкие улочки, на которых прошло его детство. – Пойдём, нам ещё прилично нужно пройти. Ближе трансгрессировать было опасно: слишком там тихо, кто-то из соседей мог услышать.
- Ты говорил, что одна из твоих соседей состояла в Ордене Феникса? – поинтересовалась Джинни, пока они шагали по заснеженной дороге, которую из-за праздников никто не удосужился почистить.
- Да, миссис Фигг, - Гарри улыбнулся, когда перед ним всплыли скучные часы, которые он вынужден был проводить в её пропахшем кошками доме. – Очень милая старушка, хотя было время, когда я бы не поверил, что скажу про неё что-то подобное.
- Может быть, я смогу угадать, какой из этих домов принадлежит твоим дяде с тётей? – предложила Джинни, когда Гарри заметил, что они только что свернули на Тисовую улицу. – Ты так много описывал дом, что я уверена, это будет не так уж сложно.
- Сомневаюсь, что у тебя получится, - улыбнулся Гарри. – Дома слишком похожи друг на друга.
- Я всё-таки попробую, - Джинни сосредоточенно уставилась на ближайший дом.
Гарри нравился тот тон, который они использовали в своей беседе. Хороший, дружеский, вежливый тон. Так действительно могут разговаривать друзья, между которыми нет никаких нерешённых вопросов.
- Вот этот? – Джинни указала на дом злейшего врага дяди Вернона, которому мистер Дурсль так и не простил победу в конкурсе на лучший газон в городе пять лет назад.
- Нет, - Гарри рассмеялся. – Тётя Петунья умерла бы на месте, если бы у неё на участке стояла такая ужасная скамейка.
- Тогда вон тот, - Джинни показала на соседний с Дурслями коттедж. – Очень аккуратный, я бы даже сказала, слишком.
- Нет, исключено, - Гарри помотал головой. – Посмотри на эти занавески, они же просто чудовищны. Какого ты плохого мнения о вкусе моей тёти!
Джинни хихикнула.
- Ладно, сдаюсь, - она подняла руки вверх. – Давай, покажи мне их дом.
Гарри указал на дом номер четыре, в котором он провёл самые несчастливые годы своей жизни. Подумать страшно, как бы сложилась его жизнь, не окажись он волшебником! Гарри содрогнулся.
- Ну, в принципе, я не слишком ошиблась, - Джинни пожала плечами. – Все дома здесь одинаковые. У магглов нет никакой фантазии.
- На самом деле, дядя Вернон много раз сетовал, что он не имеет права выстроить дом, не одобрив его проект заранее в мэрии, - справедливости ради заметил Гарри. – Видимо, руководство города считает, что однообразие – залог красоты.
- Неверно считает, - покачала головой Джинни. – Ну что, заходим?
- Погоди минутку, - Гарри чуть замялся. – Ты не сильно замёрзла?
- Пока что вообще не замёрзла, - Джинни взглянула на него с лёгким подозрением. – А что?
- Я только хотел спросить, как… - слова подбирались с огромным трудом, так неловко было говорить с ней об этом, - какую причину… в общем, как мы объясним, что больше не встречаемся?
- Так и скажем? – осторожно предложила Джинни. – Мы больше не встречаемся, мы расстались, решили остаться друзьями.
- Хорошо, но это будешь говорить ты, - быстро попросил Гарри. – Если вдруг зайдёт об этом разговор, ты и скажешь, что мы больше не вместе.
- Это нечестно! – Джинни возмущённо взглянула на него. – Ты мужчина, это дом твоих родственников, ты и должен сообщить им.
- Но это ты решила, что нам нужно расстаться, - тихо возразил Гарри. – Ответственность за это решение лежит на тебе.
Джинни чуть побледнела.
- Да, ты прав, - согласилась она. – Я сама всё объясню, если понадобится.
Гарри выдавил улыбку. Он не был в восторге от своей последней фразы, прозвучавшей как упрёк. Он вовсе не намерен был пугать Джинни такими громкими словами, как ответственность, это вышло случайно, помимо его воли. Хотя, по сути дела, он прав. Она приняла это решение, она и несёт за него ответственность, пусть осознает это хорошенько.
- Вообще, необязательно говорить им, что мы расстались, - вдруг нерешительно пробормотала Джинни, и Гарри изумлённо уставился на неё. – Если ты не против, конечно. Просто, мы и правда будем выглядеть немного нелепо, если скажем, что больше не вместе. Возможно, твоя тётя не пригласила бы меня, если бы знала.
- Да, можно не говорить, - небрежно бросил Гарри, хотя внутри у него всё дрожало от волнения. Что это? Неужели она начинает жалеть о своём решении? – Ты понравилась тёте Петунье, мне кажется, она расстроится.
- К тому же, - Джинни убрала невидимую пылинку со своей куртки, - нам не придётся особо притворяться. Я имею в виду, мы в любом случае не стали бы целоваться при них, правда?
- Да, конечно, - машинально согласился Гарри, впавший в ступор от одного только слова «целоваться». В памяти тут же всплыла рождественская ночь. Интересно, как далеко они могли бы зайти, не опомнись Джинни вовремя? Гарри быстро прогнал подобные мысли.
- Пойдём, мы уже немного опаздываем, - это прозвучало чуть резче, чем следовало бы, и Гарри не мог винить Джинни, когда она возмущённо выдохнула, явно намереваясь ответить. К счастью, Гарри успел позвонить, и за дверью отчётливо послышались шаги.
- Привет, Гарри! – распахнувший дверь Дадли радостно протянул ему руку. – С Рождеством!
- И тебя с Рождеством, Большой Дэ! – Гарри изумлённо уставился на кузена. – Хотя, ты теперь не такой уж и большой.
- Тренировки и диета, - Дадли вздохнул и вдруг застыл с открытым ртом, посмотрев Гарри за спину. – Эээ… это… ну…
Это было всё, что сумел выдавить Дадли, увидев Джинни. Гарри не смог подавить усмешки.
- Я вас не познакомил, - с ухмылкой сказал он. – Дадли, это Джинни, моя девушка. Джинни – мой кузен Дадли.
- Очень приятно! – Джинни сверкнула ослепительной улыбкой и протянула Дадли руку. – Гарри столько рассказывал о тебе.
- Ммм… - Дадли осторожно пожал ладонь Джинни. – Ясно. То есть… мама тоже о тебе много говорила.
- Очень мило с её стороны, - Джинни тряхнула головой, и её рыжие локоны блестящим водопадом рассыпались по плечам. Если до этого Дадли ещё был способен выдавить пару слов, то теперь его речевой аппарат пришёл в полную негодность.
- Дадли, что же ты держишь Гарри с Джинни в холле? – тётя Петунья выглянула из гостиной. – Проходите, не стесняйтесь.
- С Рождеством, тётя Петунья! – Гарри, уже почти привычно, поцеловал её в подставленную щёку, а она крепко обняла его в ответ. – Надеюсь, вы получили мой… наш подарок?
- О да, я в полном восторге! – воскликнула тётя Петунья, но тут же понизила голос, с опаской взглянув на дверь в гостиную. – Но Вернон… ты же его знаешь.
- Да уж, - Гарри улыбнулся. – Надеюсь, я не слишком разозлил его?
- Нет, что ты, - тётя Петунья потрепала его по плечу. – У нас теперь всё немного по-другому. Здравствуй, Джинни!
- Здравствуйте, миссис Дурсль! – Джинни тоже поцеловала тётю Петунью в худую щёку. – С Рождеством! И вот, возьмите, пожалуйста, это мама передала вам от нашей семьи.
- Спасибо, спасибо, но не стоило беспокоиться, - смущённо пробормотала тётя Петунья, беря из рук Джинни огромный пирог и свёрток с печеньем. – И прошу тебя, называй меня тётей Петуньей.
Джинни бросила быстрый, чуть виноватый взгляд на Гарри, но всё же кивнула. Гарри её прекрасно понял: тётя Петунья предложила это исключительно потому, что считала Джинни его девушкой.
- Проходите в гостиную, стол уже накрыт, - тётя Петунья распахнула дверь, и Гарри сразу же увидел массивную фигуру вскочившего с дивана дяди Вернона.
- Может быть, вам чем-то помочь? – вежливо поинтересовалась Джинни.
- Нет, что ты, ничего не нужно, - испугалась тётя Петунья. – Всё уже готово.
- С Рождеством, дядя Вернон! – Гарри постарался вложить в голос побольше радости. – Давно не виделись.
- Да, - дядя Вернон протянул ему жирную, потную ладонь, - давненько. – Особого сожаления Гарри в его голосе не заметил. – С Рождеством, парень!
- Познакомься, Вернон, это Джинни, девушка Гарри, - тётя Петунья чуть подтолкнула Джинни вперёд, и Гарри с изумлением отметил, что она как будто хвастается ей.
- Очень приятно, - пробурчал в усы дядя Вернон, протягивая Джинни ладонь и тут же отдёргивая её. – Очень, очень приятно.
Он, конечно, не раскрыл рот, как Дадли, но Гарри видел, что Джинни произвела на него впечатление.
- Я тоже рада с вами познакомиться, - прощебетала Джинни, хлопая ресницами. – Мне давно хотелось познакомиться с человеком, заменившем Гарри отца. Знаете, это очень важно, ведь фундамент закладывается в детстве и…
- Джинни, всё остынет, - одёрнул её Гарри, не зная, смеяться ему или плакать. Дядя Вернон багрово покраснел и, схватив со стола салфетку, вытер потный лоб.
- Да, садитесь, - засуетилась тётя Петунья. – Кому курицы?
Некоторое время все молча жевали, прерываясь только для того, чтобы похвалить кулинарные способности тёти Петуньи. Наконец, Гарри начал чувствовать себя сытым.
- Как у вас дела? – спросил он, откладывая вилку. – Как ваша работа, дядя Вернон?
- Хм, неплохо, неплохо, - дядя Вернон только что прикончил пятую куриную ножку и явно пришёл в гораздо лучшее расположение духа. – В начале декабря мы заключили очень выгодный контракт, знаешь ли, и теперь у меня есть все основания надеяться, что моя фирма выйдет в лидеры среди британских продавцов дрелей.
- Вы не могли бы объяснить мне поподробнее, для чего именно вы используете дрель? – поинтересовалась Джинни, и Гарри, взглянув на неё, не нашёл на её лице и капли притворства.
- Ну… это такой инструмент… - начал путано объяснять дядя Вернон, - который позволяет сделать массу вещей. Например, повесить картину или…
- Правильно я понимаю, что с помощью дрели можно делать дырки в стенах? – Джинни отщипнула кусочек пирожка с мясом и положила его в рот с самым невинным видом. – Простите, что я задаю такие дурацкие вопросы, но я в жизни не видела дрель. В моём представлении, это что-то поистине волшебное.
Лицо дяди Вернона налилось кровью, но он сумел взять себя в руки.
- На самом деле, здесь нет ничего необычного, - он закашлялся и сделал огромный глоток шампанского. – Берёте дрель, сверлите дырку в стене, вставляете туда гвоздь и вешаете картину.
- Ух ты, как здорово, правда, Гарри? – Джинни повернулась к нему, и Гарри отчётливо увидел знакомый озорной огонёк в её глазах. – Куда интереснее, чем просто произнести заклинание!
- Да, действительно, интереснее, - Гарри старался дать ей понять, что не стоит злить дядю Вернона, но тот, кажется, и не думал злиться.
- Что же, мы тоже кое на что годимся, - важно выдал он, и Гарри пришлось быстро скрыть улыбающиеся губы за салфеткой.
- Ещё бы, - подтвердила Джинни, подозрительно долго отпивая глоток шампанского из своего бокала. – Дадли, а чем ты занимаешься?
Дадли тут же подавился салатом. Гарри заметил, что кузен героически ограничился одной куриной ножкой.
- Дадли учится в колледже, в Лондоне, - с гордостью ответила за кашляющего сына тётя Петунья. – Будет экономистом.
- Мам, я ещё не решил точно, - недовольно прервал её Дадли. – Время ещё есть.
- А чем тебе по-настоящему хочется заниматься? – не отставала Джинни, и Гарри осторожно толкнул её ногой под столом, не ожидая от её вопросов ничего хорошего.
- Честно говоря, я даже не знаю, - Дадли жутко покраснел. – Я никогда не любил учиться. Вот, пару лет я стал нормально заниматься, читать.
- Это нормально, - успокоила его Джинни. – Мой брат Рон начал по-настоящему учиться только в этом году, а ему ведь сдавать экзамены.
- Да, мама тоже так говорит, - Дадли взглянул на неё с благодарностью. – Мне нравится экономика, но я мало что в ней понимаю. Не думаю, что у меня получится.
- Побольше веры в себя! – дядя Вернон хлопнул сына по спине. – Такого смышленого парня ещё свет не видывал.
- Хватит, пап! – рявкнул Дадли. – Как будто Гарри не знает, каким идиотом я был.
Гарри не успел сдержаться и хрюкнул от смеха, чем, к счастью, немного разрядил обстановку. Когда все закончили смеяться, Джинни снова приступила к своим ехидным вопросам.
- Мистер Дурсль, Гарри говорил мне, что вы не слишком любите всё волшебное, - дядя Вернон при этом чуть со стула не свалился. – Но, может быть, это потому, что вы не видели ничего по-настоящему полезного или красивого?
- И нисколько не жалею об этом, - поспешно уверил её дядя Вернон. – Мне хватило этого… Гарри. Он в детстве чего только не вытворял.
- Да, я слышала об этом, - Джинни весело рассмеялась. – Интересно, что вы думали, будто можно вытравить из него волшебство, заперев его в комнате или оставив без еды.
Повисла неловкая пауза. Гарри просто сгорал от стыда. Выглядело всё так, будто он только и делал, что жаловался всем вокруг на Дурслей. Дядя Вернон так надулся, что стал похож на огромную, жирную лягушку, щёки тёти Петуньи окрасил ярко-алый румянец. Одна Джинни, как ни в чём ни бывало, взяла с тарелки печенье и начала с аппетитом его грызть.
- Гарри, ты больше не был в больнице? – нашлась тётя Петунья, резко сменив тему. – Стало понятно, что с тобой было?
- Нет, я больше к ним не обращался, - Гарри с радостью ухватился за эту возможность выйти из неловкого положения. – Я чувствую себя хорошо, меня ничего не беспокоит, так что я не вижу особого смысла снова идти в больницу.
- Да, но всё же хотелось бы знать, что с тобой было, - расстроено пробормотала тётя Петунья.
- Да, ты тогда здорово всех напугал, - вдруг встрял в разговор дядя Вернон. – Петунья сама не своя ходила.
Гарри едва мог поверить своим ушам. Ему внезапно показалось, что дядя Вернон пытается реабилитироваться в глазах Джинни.
- Я не специально, - кратко ответил Гарри.
- Я хотела спросить, - Джинни вдруг повернулась к тёте Петунье, - у вас нет фотографий маленького Гарри? Мне так интересно посмотреть, каким он был в детстве. Наверняка очень милым.
Гарри толкнул её посильнее, но Джинни будто бы и не заметила.
- О, я даже не знаю, - тётя Петунья жутко смутилась. – Нужно поискать, может быть…
- Я не любил фотографироваться, - Гарри попытался спасти положение. – Я помню, что одно время даже боялся фотоаппарата.
- Какая жалость! – откликнулась Джинни.
- Но пара фотографий у меня точно найдётся, - заверила её тётя Петунья, и Гарри поражённо уставился на неё. – Я покажу после ужина.
- Джинни, - вдруг вступил в разговор дядя Вернон, - если я не ошибаюсь, это твой отце однажды появился из нашего камина и взорвал его?
- Да, это был мой папа, - Джинни звонко расхохоталась. – Вы отплатили ему за камин, когда бросили в него вазой.
- Тогда меня куда больше пугали всякие вол… волшебные штуки, - через силу выговорил дядя Вернон.
- Да, - протянул Гарри, вспоминая эту сцену. Слово «пугали» отражало лишь тысячную долю того, что испытывал дядя Вернон к «волшебным штукам».
- А кем ты собираешься стать, когда закончишь свою школу? – поинтересовался вдруг дядя Вернон, и Гарри с удивлением отметил, что тот, кажется, всё ещё волнуется, не сядет ли племянник ему на шею.
- Я решил стать аврором, - ответил Гарри и тут же пояснил. – Это люди, сражающиеся с тёмными волшебниками. Что-то вроде полиции, но авроры берутся не за все дела, а только за те, где фигурируют тёмные волшебники.
- Собираешься бороться со злом, а? – спросил дядя Вернон, и в его вопросе Гарри послышалась насмешка.
- Это всё, что я умею, - прохладно ответил Гарри.
- Это очень мужественно с твоей стороны, - поспешила заверить его тётя Петунья. – А ты чем хочешь заниматься, Джинни?
Гарри навострил уши. Джинни ещё ни разу не ответила на этот вопрос, отговариваясь тем, что у неё впереди ещё целых полтора года, чтобы решить это.
- Я подумываю о спортивной карьере, - серьёзно ответила Джинни, и Гарри не смог понять, шутит она или нет. – Помните, я рассказывала вам о квиддиче? – Тётя Петунья кивнула. – Мне кажется, я готова посвятить жизнь именно этому.
- А как же семья? – тётя Петунья бросила взгляд на Гарри. – Спорт отнимает очень много времени и сил.
- Да, - Джинни согласно кивнула. – Но мне всего восемнадцать, мне ещё рано думать о семье.
- А, - только и сказала тётя Петунья и больше не возвращалась к этому вопросу.
После ужина Гарри с Джинни пересели на диван, а Дурсли устроились в креслах. Тётя Петунья прикатила из кухни столик с чайником и чашками, а Джинни прихватила со стола вазочку с печеньем. Гарри вообще заметил, что она чувствовала себя как дома, никого не стесняясь и не заботясь о производимом впечатлении. Это и понятно: какая ей теперь разница, что подумают о ней родственники Гарри, если она больше не встречается с самим Гарри?
Около восьми вечера дядя Вернон поднялся и заявил, что ему пора, если он хочет успеть на поезд. Оказалось, что сегодня он уезжал навестить тётушку Мардж, всё ещё находившуюся в опале, и Дадли ехал вместе с ним. Гарри испытал немалое облегчение, услышав об этом. Дядя Вернон, не смотря ни на что, продолжал его нервировать.
- Ну вот, теперь можете вздохнуть свободнее, - тётя Петунья подмигнула им, как только за дядей Верноном закрылась дверь. – Вернон старался изо всех сил, но это мало помогло, надо сказать.
- Нет, нет, всё было хорошо, - поспешил заверить её Гарри. – Я просто поверить не могу, что дядя Вернон так изменился.
- Ему пришлось, - тётя Петунья чуть усмехнулась. – Он остался в полном одиночестве, Дадли отказывался с ним разговаривать, я вечно читала нотации. Вернон пошёл на сделку со своими убеждениями, выбрав семью. Это делает ему честь, не правда ли?
Последняя фраза прозвучала почти умоляюще, и Гарри поспешил заверить тётю Петунью, что он даже и не подозревал, что в дяде Верноне столько мужества.
- Я хотела бы сказать, что мне стыдно за своё поведение за ужином, - вдруг сказала молчавшая до сих пор Джинни. – Сама не знаю, что на меня нашло. Просто мне очень жаль Гарри, и я…
- Не извиняйся, - остановила её тётя Петунья, и Гарри отметил про себя, что Джинни и не подумала бы. – Я могу понять тебя. И, хотя Вернон мой муж, и мне немного неприятно слышать нелестное мнение о нём, я не могу отрицать, что мы оба заслужили порицания.
- Я не хотела задеть вас, - попыталась объяснить Джинни, но тётя Петунья замахала руками.
- Забудь об этом, - настойчиво попросила она. – Мы оба заслужили это. Ты не сказала ни одного несправедливого слова.
Джинни сдалась, но Гарри прекрасно видел, насколько некомфортно она себя чувствовала. Остаток вечера прошёл в куда более приятной обстановке. Тётя Петунья принесла альбомчик, куда были вклеены детские фотографии Дадли, на некоторых из них попадался и Гарри, и Джинни с неподдельным интересом уселась рассматривать их.
- Джинни, ты не будешь возражать, если мы с Гарри поговорим на кухне? – чуть смущённо спросила тётя Петунья.
- Ну что вы, - рассеянно произнесла та, поднося альбомчик к глазам, чтобы рассмотреть фотографию получше.
- Что-то случилось, тётя Петунья? – обеспокоенно спросил Гарри, как только она прикрыла дверь.
- Это я у тебя хотела спросить, - ответила та, усаживаясь на стул. – Ты ведёшь себя очень странно по отношению к Джинни. Не так, как в прошлый раз, когда мы познакомились.
- Да нет, всё в полном порядке, - попытался заверить её Гарри. – Ничего не изменилось.
- Раньше ты смотрел на неё иначе, - тётя Петунья задумчиво теребила салфетку. – И она тоже.
- Даже не знаю, - Гарри улыбнулся деревянными губами. – А что не так с нашим взглядами?
- В тебе появилась какая-то жёсткость по отношению к ней, - быстро выдала тётя Петунья, и Гарри вынужден был признать, что годы слежки за соседями не прошли даром. – А она как будто чувствует себя перед тобой виноватой.
- Честно говоря, я не понимаю, о чём вы, - легко соврал Гарри. – У нас всё хорошо, мы не ссорились, если вы об этом. Мы относимся друг к другу так же, как и раньше.
- В этом я ни капли не сомневаюсь, - тётя Петунья кивнула. – Но я подозревала ссору.
- Возможно, я просто немного сердился на Джинни за её вопросы, - нашёлся Гарри, и тётя Петунья сразу успокоилась.
- Не злись на неё, Гарри, - попросила она. – Просто Джинни стало обидно за тебя, она же всё-таки твоя девушка.
- Да, - Гарри поправил очки. – Наверное, так и есть.
- Вернёмся в гостиную? – тётя Петунья встала, и Гарри, наконец, решился.
- Я хотел сказать вам кое-что, - промямлил он. – Точнее, передать.
- Передать? Мне? От кого? – глаза тёти Петуньи расширились от удивления.
- Нужно было ещё давно это сделать, но я никак не решался, - продолжил Гарри. – В общем, не знаю, рассказывали ли вам об этом, но я какое-то время был в состоянии клинической смерти перед комой. – Тётя Петунья поёжилась и кивнула. – Так вот, когда я… умер, то попал… на ту сторону и встретился с родителями.
Со стола с грохотом упала чашка, когда тётя Петунья сбила её локтем, дёрнувшись так сильно, будто её ударили. Краска сбежала с её лица, но она ни проронила ни звука.
- Так вот, - продолжил Гарри, смущённо почесав нос, - мама просила передать вам, что она вас прощает.
- Что? – выдохнула тётя Петунья. – Она что?
- Она прощает вас, - повторил Гарри. – Дословно: «Скажи Петунье, что я прощаю её».
Тётя Петунья покачнулась и схватилась за край стола. По её щекам двумя ручейками потекли слёзы.
- Я пойду к Джинни, - пробормотал Гарри и выскочил из кухни, оставив тётю Петунью наедине со своими мыслями.


Все желающие могут прочесть мини о походе в театр Рона и Гермионы, который называется "Моя душа в твоих глазах". Его нужно читать именно после этой гдавы и до 51-ой.
Пока он находится на модерации, прочесть его можно, перейдя по этой ссылке:
http://www.hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?l=0&fid=81930

Глава 51

Уважаемые читатели, прошу обратить внимание, что эта глава писалась в соавторстве с JoaoMoutinho! Спасибо ему огромное за свежие и очень интересные мысли, которые он внёс в этот фанфик!

Гарри собирался дождаться Рона. Он даже честно взял учебник по Трансфигурации и прочёл пару глав, не уяснив, правда, ни слова. Он и сам не заметил, как заснул. Его разбудил настырный солнечный зайчик, прыгающий по его лицу. Со сна Гарри попытался несколько раз отмахнуться. Наконец, не выдержав и выбрав из двух зол меньшее, Гарри разлепил глаза и тут же всё понял. Вчера он просто-напросто забыл задёрнуть занавески, а Рон, по всей видимости, в темноте этого не заметил. Кстати, о нём.
Гарри перевернулся на другой бок и тут же упёрся взглядом в спавшего с полуоткрытым ртом на своей кровати Рона, по лицу которого блуждала блаженная улыбка. Друг даже не потрудился снять смокинг и расправить кровать. Гарри приподнялся на локте и запустил в Рона подушкой.
- Что? Куда? – Рон подпрыгнул чуть ли не до потолка, выбрасывая вперёд руку с палочкой раньше, чем открыл глаза.
- Расслабься, - немного натянуто хохотнул Гарри, которому, однако, совсем не было весело при виде палочки в руке Рона. Интересно, они когда-нибудь перестанут бояться каждого шороха? – Это я.
- Чёрт, Гарри! – Рон со стоном плюхнулся обратно на кровать. – У меня чуть сердце не остановилось.
- Больше не буду, - пообещал Гарри. – Давай, рассказывай, как всё прошло.
Рон дотянулся до своей тумбочки и поднёс к глазам часы.
- Мерлин, семь утра! – он метнул на Гарри убийственный взгляд. – Сам не спишь, хоть бы людям не мешал. Я вернулся только в три.
- Пять часов – вполне достаточно, - Гарри пожал плечами, по-турецки усаживаясь на кровати. – Я сейчас умру от любопытства.
- Ты как девчонка, честное слово, - пробубнил Рон, но на его лице появилась лёгкая смущённая улыбка. – Ну, в целом, всё прошло очень даже хорошо.
- В целом? – переспросил Гарри, которому послышалось что-то неуверенное в этой фразе друга. – А что, были моменты, когда что-то шло не так?
- Вот именно, - Рон тоже сел на кровати. – И угадай, кто виноват?
- Ты? – понимающе ухмыльнулся Гарри, совершенно уверенный в своей правоте.
- Ты! – Рон обвиняюще ткнул в него пальцем.
Гарри даже дар речи потерял на несколько секунд.
- Меня с вами не было, если ты не заметил, - осторожно напомнил он Рону. – Как я мог сделать что-то…
- Ты посоветовал мне театр и ресторан, - пояснил Рон с таким видом, будто это всё объясняло.
- И? – Гарри нетерпеливо поправил очки, пытаясь понять, в чём заключалась его вина.
- Во-первых, ты не предупреждал, что «Ромео и Джульетта» - это трагедия, - Рон демонстративно загнул один палец. – Поэтому я был совершенно не готов к тому, что Гермиона будет плакать.
- А что плохого в том, что она плакала? – Гарри удивлённо вскинул брови. – По-моему, это нормально.
- Да, но я тоже чувствовал себя несколько не в своей тарелке, - буркнул Рон, потирая шею.
- О, прости, - Гарри хмыкнул. – В следующий раз я обязательно скажу, чтобы ты взял с собой платочек.
- Ой, отвали! – Рон поднялся на ноги, оглядывая свои безнадёжно смятые брюки. – Чёрт, надеюсь, мама сможет что-нибудь с этим сделать.
- Почему ты не переоделся? – поинтересовался Гарри.
- Как-то не до того было, - отмахнулся Рон и тут же добавил, увидев заинтересованное выражение на лице Гарри: - Погоди, пойдём по порядку. У меня ещё есть к тебе претензии.
- Что ещё? – за насмешливым тоном Гарри пытался скрыть искреннюю озабоченность. Честное слово, расстроить Гермиону он хотел в последнюю очередь!
- Ну, это касается ресторана, - промямлил Рон, разглядывая ногти на правой руке, и Гарри нахмурился. – Там вышло не очень удобно.
- Тебе не хватило денег? – мягко спросил Гарри, понимая, насколько это должно было ранить друга.
- Нет, с этим всё в порядке, - кажется, Рон покраснел. – Если говорить точнее, то это было ещё до ресторана.
- Что «это»? – Гарри встревожился по-настоящему. – Говори быстрее, а?
Рон молчал, и у Гарри появилось сильнейшее желание взять друга за плечи и потрясти, чтобы слова выскакивали из него быстрее.
- Ну… - наконец, выдавил из себя Рон и снова замолчал. Гарри едва не взвыл от нетерпения. – Ну, в общем… Как получилось… Смотри…
- Может, напишешь? – злобно поинтересовался Гарри.
- Что? А, нет, всё в порядке, - Рон поднял на него отсутствующий взгляд. – Короче, я не сказал Гермионе, куда мы идём после театра, а просто привёл её к отелю и всё.
- И? – Гарри непонимающе смотрел на друга. Ну, вот как, как здесь-то можно было сделать что-то не так?
- И Гермиона подумала не о том, о чём нужно, - с несчастным видом пояснил Рон. Гарри только недоверчиво головой покачал.
- Ты правда думаешь, что эта фраза всё мне сейчас объяснила? – с издёвкой поинтересовался он.
- Я вот тоже сначала не понял, - невесело усмехнулся Рон. – Наверное, у нас мозги по-разному устроены.
- Что надо понять-то? – Гарри был действительно очень зол.
- Ну, сам прикинь, - Рон поднял на него серьёзный взгляд, - что может подумать девушка, если ты показываешь ей на отель и говоришь: «Ну, вот мы и пришли»?
Гарри уловил, что здесь было что-то не так, но главная мысль всё время ускользала от него. Что может подумать девушка? Ресторан её не устроил что ли? Стоп, она же не знает про ресторан, то есть, на первый взгляд, для неё это просто отель…
- Мерлин… - прошептал Гарри. – Вот мы два идиота!
- Ну, ты не обобщай, - Рон не слишком весело посмотрел на него. – Идея-то твоя.
- А исполнение твоё, - не остался в долгу Гарри. – Надо было сразу сказать, что это ресторан.
- Я вообще не успел, - Рон возмущённо заходил по комнате. – Она сразу же начала плакать!
- Плакать? – Гарри страдальчески скривился. – Чёрт, ну что за день!
- Ага, - Рон, казалось, не заметил последнего замечания Гарри. – Я довольно долго не мог понять, что вообще происходит. Она пыталась от меня убежать.
Гарри ошеломлённо покачал головой.
- Ты не виноват, - пробормотал он. – Я бы всё так же сделал. Но у меня даже в мыслях не было…
- У меня тоже! – поспешно заверил его Рон. – Хвала Мерлину, мне удалось ей всё объяснить.
- И что? – с опаской поинтересовался Гарри. – Как потом всё прошло?
- Очень хорошо, - у Рона запылали уши, и он опустил голову, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.
- И это всё? – недоверчиво спросил Гарри. – Очень хорошо?
- Это немного… как бы это сказать… - Рон замялся. – Это личное, Гарри.
Гарри кивнул, но не оставил попыток выведать побольше. Он и сам не понимал, почему его обуяло такое любопытство. Такое ощущение, что, оставшись без Джинни, он пытался довольствоваться радостью, которую доставляли ему отношения лучших друзей.
- Сказал ей, что любишь её? – небрежно поинтересовался Гарри, направляясь в ванную с зубной щёткой в руке.
- Что-то вроде того, - смущённо буркнул Рон.
- Что-то вроде того? – Гарри остановился. – Сказал или нет?
- Прямо «я тебя люблю» не говорил, - признался Рон, избегая встречаться с Гарри взглядом. – Но я дал ей это понять.
- А ты уверен, что она поняла? – взволнованно спросил Гарри, представляя все самые нелепые фразы, которые только мог выдумать Рон.
- Абсолютно, - лицо Рона осветила широкая счастливая улыбка. – В противном случае, разве бы она мне ответила?
- Она ответила? – Гарри тоже заулыбался. – Поздравляю!
- Ага, спасибо, - Рон прочистил горло, явно не зная, куда девать руки. – До сих пор поверить не могу!
Гарри закатил глаза, и друг рассмеялся.
- Но почему не «я тебя люблю»? – спросил он.
- Не знаю, - Рон покачал головой. – Как-то не идут эти слова.
- Да ты просто боишься, - поддразнил Гарри, выдавливая зубную пасту и снова выглядывая на Рона.
- Ничего я не боюсь, - возразил тот с гораздо меньшим пылом, чем ожидал Гарри, зато с куда большей искренностью. – Просто это такие слова, я их ещё никогда никому не говорил.
- Ты ещё никогда никого и не любил, - резонно заметил Гарри.
- Тоже верно, - усмехнулся Рон. – Скажу. Когда придёт время.
- Как мы заговорили! – улыбнулся Гарри. – То есть, всё прошло просто замечательно? Если отбросить в сторону парочку мелких неприятностей?
- Ну да, - Рон вздохнул. – Правда, я сильно подозреваю, что большую часть времени я выглядел и вёл себя как полный придурок.
- Это почему? – снова насторожился Гарри.
- Ну, я так волновался, ты себе представить не можешь! – воскликнул Рон, и Гарри мысленно с ним не согласился.
- Всё было нормально, - успокоил он друга. – Я больше, чем уверен.
- А как прошёл ваш с Джинни ужин у твоих дяди с тётей? – вдруг спросил Рон. – Судя по твоим словам про вчерашний день, не очень?
- Отвратительно! – с жаром воскликнул Гарри. – Хуже просто и быть не могло!
- Я думал, ваши отношения начали налаживаться, - сочувственно вздохнул Рон.
- Нет, дело не в Дурслях, - заверил его Гарри. – Они вели себя вполне прилично, даже дядя Вернон. Ну, большую часть времени.
- Тогда… - в глазах Рона промелькнуло понимание. – Ясно. Моя милая сестрёнка.
- Не понимаю, что на неё нашло, - Гарри расстроено покачал головой. – Она как с цепи сорвалась. Бросалась на дядю Вернона.
- Бросалась? – потрясённо выдохнул Рон.
- В переносном смысле, - успокоил его Гарри. – Такое ощущение, что она всеми силами пыталась напомнить им, как плохо они со мной обходились всё это время и…
Гарри осёкся. Только сейчас, когда он произнёс это вслух, до него начал доходить истинный смысл поведения Джинни.
- Погоди-ка минутку… - Рон наморщил лоб. – Но ведь это же… хорошо! Разве нет?
- Кажется, - потрясённо пробормотал Гарри.
- Если бы ей было всё равно, она бы так себя не вела, - уверенно заявил Рон. – Сам подумай.
- Да, наверное, - Гарри тряхнул головой. – С другой стороны, это вполне может ничего и не значить.
- Ну да, - протянул Рон с многозначительной улыбкой.

***

За завтраком Джинни выглядела виноватой. Она сидела тихо, как мышка, и только односложно отвечала на вопросы родных. На Гарри она не смотрела, и ему только однажды удалось поймать её неуверенный взгляд. Гарри ободряюще улыбнулся ей в ответ, но она уже снова опустила глаза.
- Какие у вас планы? – спросила миссис Уизли после завтрака, когда Джордж ушёл в свой магазин, а Перси испарился в неизвестном направлении.
- Я встречаюсь с Гермионой, - отозвался Рон, проглядывая спортивную колонку в «Ежедневном пророке».
- Я собирался заглянуть на Гримо, - нехотя сказал Гарри. – Нужно поздравить Кикимера. Да и вообще, я давненько там не был.
- Надеюсь, дорогой, ты не думаешь, что мы позволим тебе когда-нибудь жить там в одиночестве? – миссис Уизли неодобрительно поджала губы.
- Почему же в одиночестве? – Гарри постарался перевести всё в шутку и не заметил взгляда, который бросила на него Джинни из другого конца комнаты. – Там есть Кикимер.
- Это несерьёзно! – возмущённо воскликнула Молли. – Исключено!
- Но, миссис Уизли, я не могу вечно жить у вас в доме, - резонно заметил Гарри. – А когда Рон съедет? Мне всё равно придётся перебираться к себе.
Рон поперхнулся, но миссис Уизли не обратила на него никакого внимания.
- Вот когда Рон соберётся съезжать, тогда и поговорим, - безапелляционно заявила она.
- Ладно тебе, мам, - вдруг вмешался Рон. – Вдруг Гарри встретит девушку, которой понравится этот ужасный дом? Ты и тогда его не отпустишь?
Гарри постарался ничем не выдать охватившего его изумления. Миссис Уизли бросила быстрый взгляд на невозмутимо листавшую журнал Джинни.
- О! – только и сказала она. – Тогда, конечно, я не стала бы настаивать. Но разве Гарри уже встретил кого-то?
- Что за вопросы, мама? – громко возмутился Рон, делая Гарри знак молчать. – Никому не нравится, когда лезут в их личную жизнь.
- Извини меня, Гарри, - совсем смутилась миссис Уизли.
- Нет, нет, всё в порядке, - поспешил заверить её Гарри.
Джинни бросила журнал на стол и со скучающим видом уставилась в окно.
- Кстати, я наконец-то перевезу на Гримо ненужное барахло! – с преувеличенным энтузиазмом добавил Гарри. – Правда, мне понадобится помощь.
- Я вообще не могу, - Рон замахал руками. – Мне уже и так пора собираться, если я не хочу опоздать.
- Я могу помочь тебе, Га… - жизнерадостно начал мистер Уизли, но вдруг резко замолчал. У Гарри появилось сильное подозрение, что это как-то было связано с тем, что миссис Уизли странно дёрнулась, а мистер Уизли потёр бок.
- Я же говорила, что ты будешь мне нужен, Артур! – возмущённо воскликнула Молли. – Вечно ты ничего не слышишь!
- О, прошу прощения, - мистер Уизли покраснел. – Я и правда что-то не припомню, чтобы…
- Так или иначе, - миссис Уизли повысила голос, - но Гарри нужна помощь. Джинни, дорогая, ты не могла бы помочь хотя бы с парой коробок?
Гарри вздохнул. Нет, он ничего не имел против того, чтобы Джинни пошла с ним. Правда, ему очень хотелось бы, чтобы она сама предложила ему помощь, по собственному желанию.
- Да, конечно, - Джинни равнодушно пожала плечами. – Я подожду здесь, хорошо?
Гарри кивнул, и они с Роном поднялись к себе в комнату.
- А какое барахло тебе нужно перевозить? – поинтересовался Рон. – У тебя же всего один чемодан.
- Да, только есть заклятие незримого расширения, - хмыкнул Гарри, выуживая из чемодана стопку учебников за пятый курс.
- У тебя оно получается? – с некоторой тревогой спросил Рон.
- Нет, - хохотнул Гарри. – Я ещё летом попросил Гермиону помочь. Как ты думал, куда делись все мои вещи?
- Да, точно, - пробормотал Рон. – Почему бы тебе просто не выбросить эти учебники?
- Видел бы ты лицо Гермионы, когда я это сказал, - рассмеялся Гарри. – Я всерьёз боялся, что она напустит на меня своих знаменитых птичек.
- Это моя прерогатива, - улыбнулся Рон. – Ладно, Гарри, я пошёл.
Он направился к двери, но на пороге вдруг остановился.
- Слушай, совсем забыл сказать, - Рон несколько замялся. – Этот одеколон, который нам прислали Билл и Флер, он здорово действует на девушек, ты знаешь?
- В каком смысле? – уточнил Гарри, отрываясь от своего чемодана.
- Ну, он определённо понравился Гермионе, - лукаво усмехнулся Рон. – Так что попробуй, хуже не будет.
- Вот ещё, - фыркнул Гарри, делая вид, что его совершенно не заинтересовала эта информация.
Но, как только Рон вышел за дверь, он схватил флакон с одеколоном и щедро облился им, искренне полагая, что количество имеет определяющее значение. Оглянувшись напоследок, чтобы проверить, не забыл ли он чего, Гарри вдруг задержал взгляд на футляре с браслетом, так и лежавшем на прикроватной тумбочке. Тяжело вздохнув, Гарри запихал футляр в одну из коробок с книгами и ненужной одеждой и спустился в гостиную, отлеветировав туда коробки.
Джинни поднялась с кресла при его появлении.
- Чем помочь? – вежливо спросила она, избегая его взгляда.
- Возьми, пожалуйста, эту коробку, если тебе не сложно, - так же вежливо попросил Гарри, чувствуя, как фальшиво и натянуто звучат их фразы. – Мне просто не взять их все разом.
- Да, конечно, - Джинни подняла одну из коробок, в которую Гарри не слишком аккуратно покидал старые рубашки.
- Не тяжело? – взволнованно поинтересовался он, и Джинни презрительно фыркнула. – Тогда идём.
Они трансгрессировали сразу на крыльцо дома номер двенадцать, как они это делали с Роном и Гермионой, скрываясь от Пожирателей.
- Хозяин Гарри! – заверещал Кикимер, бросаясь к ним, как только Гарри закрыл за собой дверь. – Хозяин Гарри пришёл навестить старого Кикимера!
- С рождеством, Кикимер! – Гарри похлопал эльфа по лысой макушке. – Я принёс тебе подарок.
- У Кикимера тоже есть подарок для хозяина, - заявил эльф, пустив восторженную слезу.
- Сначала мой, - Гарри ногой пододвинул к Кикимеру коробку, которую несла Джинни. – Это всё твоё.
Пару секунд Кикимер стоял молча, уставившись на старые рубашки, потом всё его лицо сморщилось ещё больше, чем обычно, и он громко зарыдал, не вытирая текущих по щекам слёз.
- Хозяин хочет избавиться от старого Кикимера! – провыл он, обнимая Гарри за колени. – Кикимер не угодил хозяину!
- Нет, нет, всё не так, - быстро заверил его Гарри. – Выслушай меня, Кикимер! Я ни в коем случае не хочу выгонять тебя, слышишь? Я просто хочу, чтобы ты был свободным эльфом, вот и всё. Не смей становиться на колени! Если ты хочешь, ты можешь остаться, но только как свободный эльф!
- Зачем Кикимеру свобода? – простонал несчастный Кикимер, цепляясь скрюченными пальцами за куртку Гарри. – Хозяин, пожалуйста, не прогоняйте Кикимера, он этого не переживёт!
- Да кто тебя прогоняет? – Гарри растерянно оглянулся на застывшую с сочувственным выражением лица Джинни. – Я просто хочу, чтобы ты не чувствовал себя рабом, вот и всё.
Но Кикимер был не в состоянии уяснить ни слова из того, что говорил ему Гарри. Он продолжал горько рыдать, размазывая по щекам слёзы.
- Кикимер, послушай меня, - Джинни шагнула вперёд и вдруг опустилась на корточки перед эльфом. – Гарри не хотел тебя обидеть. Просто, ты сам понимаешь, твой хозяин – герой магического мира. – Кикимер с гордостью кивнул, даже забыв на секунду о своём несчастье. – Ты должен понимать, что твой хозяин хочет, чтобы его эльф выглядел хорошо. Поэтому он даёт тебе свою одежду, чисто символически!
Кикимер недоверчиво уставился на неё.
- И Кикимеру не придётся уйти, если он возьмёт одежду? – проскрежетал он, бросая на Гарри робкий взгляд.
- Нет, в том-то и дело! – поспешил заверить его Гарри, бросая на Джинни взгляд, полный благодарности. – Формально ты будешь считаться свободным, но ты по-прежнему будешь жить здесь.
- И убирать? И готовить? И прислуживать хозяину Гарри? – уточнил Кикимер, всё ещё иногда всхлипывая.
- Если захочешь, - немного поколебавшись, разрешил Гарри. – Кстати, тебе необязательно будет называть меня хозяином… - У Кикимера снова задрожали губы. – Ладно, ладно, если хочешь!
- Тогда Кикимер возьмёт одежду, - решил, наконец, эльф. – Хозяин Гарри не обманет старого Кикимера, хозяин Гарри – честный человек.
Гарри сделал Джинни большие глаза и поманил её на второй этаж.
- Это кошмар! – заявил он. – Предлагаешь эльфу свободу, а он рыдает.
- Так уж они устроены, - пожала плечами Джинни. – Гермиона бы гордилась тобой.
Гарри смущённо улыбнулся и стал выгружать старые учебники, расставляя их на полки, давно освобождённые от не слишком приятной литературы, которую не пожалела даже Гермиона. За его спиной Джинни вдруг резко втянула в себя воздух, и Гарри моментально обернулся, выхватывая палочку. Она стояла, держа в руках бархатный футляр с браслетом.
- Я решил, что ему лучше побыть здесь, раз тебе он не нужен, - пояснил Гарри, стараясь, чтобы голос звучал обыденно.
- Гарри, я… - Джинни подняла на него глаза, полные сожаления, - я не хотела тебя обидеть, правда. Но это очень дорогой подарок, я не могу его принять. Ты не должен был его покупать.
Гарри мысленно признал её правоту.
- Но тебе он понравился? – уточнил он, и Джинни восторженно кивнула.
- Кому он может не понравиться? – она осторожно открыла футляр и любовно оглядела лежавший внутри браслет. – Он прекрасен.
- Почему бы тебе тогда… - нерешительно начал Гарри, но Джинни резко покачала головой.
- Нет, это было бы неправильно, - твёрдо сказала она и погладила свернувшуюся калачиком львицу.
В ту же секунду Гарри был вынужден закрыть глаза рукой, чтобы не ослепнуть. В голове трепещущей птицей пролетела мысль, что браслет может быть опасен, что он мог причинить Джинни вред.
- Джинни? – испуганно позвал он, стараясь разглядеть что-либо за ослепительно стеной света. – Джинни?
Она не отвечала. Гарри лихорадочно соображал. Он не мог применить заклятие, так как оно могло попасть в Джинни. Но что делать? Свет исчез так же неожиданно, как и появился, и Гарри увидел посреди комнаты тоненькую фигурку Джинни, которая держала на руках что-то маленькое, завёрнутое в какие-то тряпки.
- Джинни, ты в порядке? – встревожено спросил Гарри, бросившись к ней, и она медленно подняла голову.
Гарри остановился, как вкопанный, глядя в её широко распахнутые глаза с дрожащими на ресницах слезами. Такого лица он не видел у неё никогда, и было даже сложно сказать, что именно она испытывала в этот момент. Её губы дрожали, лицо побледнело, и, приглядевшись, Гарри заметил, что её сильно трясёт.
- Что случилось? – спросил Гарри, чувствуя, как холодеет внутри. – Что с тобой было?
Джинни молча протянула к нему руки, и Гарри только сейчас опустил взгляд на свёрток у неё в руках. Свёрток шевелился. Гарри на подкашивающихся ногах двинулся вперёд. Дыхание перехватило. Комната поплыла перед глазами. Из свёртка на него смотрел очаровательный младенец.
- Это ребёнок, - тупо выдавил Гарри, переводя расфокусированный взгляд на Джинни, и та всхлипнула. – Это же ребёнок. Откуда он взялся?
- Я не знаю, - голос Джинни дрожал, ей с трудом удавалось говорить. – Я просто вдруг почувствовала тепло в груди, а потом был тот свет. А потом…
Она не договорила, и Гарри её понимал.
- Но это же настоящий ребёнок, - снова повторил он. – Что мы будем с ним делать?
- Он ненастоящий, - выдохнула Джинни, глотая слёзы.
- Ненастоящий? – переспросил Гарри, который не мог понять, что принесла эта мысль: радость или разочарование. – Но… как тогда…
- Это браслет, - Джинни тяжело дышала. – Это всё браслет.
- Что? – Гарри сжал руками голову, стараясь успокоиться. – Я не понимаю… Почему ты плачешь? Не бойся, мы придумаем, как всё исправить.
- Гарри, неужели ты не видишь? – Джинни развернула ребёнка лицом к нему. – Посмотри…
Гарри вгляделся в лицо младенца. Он чувствовал, что упускает что-то важное, но был слишком потрясён, чтобы хорошо соображать.
- Привет, - машинально пробормотал он, и ребёнок вдруг улыбнулся ему, став невероятно похожим на… Джинни.
Гарри показалось, что его ударили под дых. На голове у младенца пробивался мягкий редкий рыжий пушок. На Гарри смотрели его собственные ярко-зелёные глаза.
- Мерлин… - выдохнул Гарри, с трудом удерживаясь на ногах. – Это же…
Джинни с такой силой закусила губу, что Гарри увидел выступившую на бледной коже кровь.
- Как… - он всё ещё не мог опомниться, - как это возможно?
- Это браслет, - снова повторила Джинни, прижимая ребёнка к груди. – Это какая-то магия…
Гарри наклонился и поднял браслет, видимо, выпавший из рук Джинни, когда появился свет, и внимательно оглядел его.
- Продавец предупреждал меня, что он обладает некоторыми свойствами, но не говорил, какими именно, - пробормотал Гарри, протягивая Джинни браслет, но та отшатнулась.
- Я не хочу больше его трогать! – почти в истерике выкрикнула она.
- Всё в порядке, - Гарри пытался взять себя в руки, но внутри у него тоже всё дрожало. Кто-то же должен был оставаться спокойным и сильным! – Просто возьми его.
Джинни трясло с головы до ног. Её взгляд метался с Гарри, на ребёнка, потом на браслет и снова на ребёнка. Наконец, она протянула дрожащую руку и прикоснулась к голове львицы. Гарри браслет не выпустил, и теперь он понял, о каком тепле говорила Джинни. В груди как будто разлилось что-то горячее, отчего стало невыносимо приятно. И свет не так уж и слепил. Он мог видеть Джинни, затравленно озирающуюся по сторонам. Когда свет погас, Гарри увидел, что ребёнок исчез.
Джинни рухнула на колени, хватая ртом воздух, и Гарри медленно опустился на пол рядом с ней. В груди что-то с треском разрывалось, рвалось на части, причиняя сильную боль, и Гарри почему-то был уверен, что это как-то связано с детским личиком, озарённым улыбкой, которое так и стояло у него перед глазами. Джинни била крупная дрожь, но она молчала, и Гарри осторожно положил руку ей на плечо.
Джинни порывисто обернулась к нему и так замерла, глядя ему в глаза. Гарри не знал, что делать. Он не понимал, почему она в таком состоянии. Она напугана, это очевидно, ей плохо, тоже понятно. Но почему? И почему так плохо ему самому?
- Джинни… - прошептал он, чувствуя физическую потребность прямо сейчас обнять её, прижать к себе, успокоить её и успокоиться самому. И она как будто поняла это, бросившись ему на шею. Гарри гладил её по вздрагивающим плечам, по худенькой спине, по растрепавшимся волосам, и пытался проглотить комок в горле. Мерлин, откуда это чувство невыносимой потери, если Джинни здесь, рядом с ним?
Джинни плакала долго, Гарри показалось, что это продолжалось несколько часов. Но, в конце концов, она подняла голову и пытливо взглянула ему в глаза. Гарри постарался ободряюще ей улыбнуться, каким-то невероятным образом понимая, что они чувствуют одну и ту же боль.
- Это был… - Джинни не смогла договорить, до боли сжав руку Гарри, и тот поспешил кивнуть.
- Да, - голос прозвучал сипло. – Это был… наш ребёнок.
- Каким бы он мог быть, - простонала Джинни, закрывая лицо руками.
- Эй! – Гарри с силой отнял её руки от лица и убрал с мокрых щёк пряди рыжих волос. – Почему ты так плачешь? Ребёнок… он был ненастоящий.
- Я знаю, - Джинни глубоко вздохнула. – Он был такой красивый, правда?
- Очень, - Гарри вдруг неожиданно для себя улыбнулся. – Как думаешь, это был мальчик?
- Мне кажется, девочка, - покачала головой Джинни. – Такая красивая…
Оба замолчали, погружённые в одинаковые мысли.
- Я пойду, - Джинни вдруг поднялась на ноги. – Мне нужно побыть одной.
Гарри хотел было возразить, но передумал. Она действительно была потрясена до глубины души, ей нужно было время, чтобы прийти в себя.
- Ладно, - кивнул Гарри. – А я прогуляюсь. Мне нужно подышать свежим воздухом.
Они молча разошлись, выйдя из дома, и побрели каждый в свою сторону. Гарри несколько раз оглядывался, пока Джинни не скрылась из глаз. Он не знал, куда шёл. Собственно, это было не настолько важно. Куда важнее было разобраться в собственных чувствах. Гарри не мог понять, почему вид младенца вызвал в нём целую бурю эмоций. Да, он был милый, даже очень. Да, это было неожиданно. Да, это был как будто их с Джинни ребёнок. Да, он был ненастоящий. И тут Гарри осенило, что именно это и было больнее всего. Это был ненастоящий ребёнок. Ребёнок, потенциальные родители которого не могли быть вместе. Гарри не заметил, как остановился. Он нашёл причину своей боли.
Он всегда мало думал о своём будущем. Он никогда по-настоящему не рассчитывал, что оно у него будет. Он не ждал подарков от жизни. И ему ещё никогда не казалось большей несправедливостью то, что он не заслужил простого человеческого счастья. Что он сделал не так? Гарри покачал головой. Конечно, он знал ответ. Слишком много людей погибло по его вине. Слишком много человеческих жизней оборвалось во имя его победы. И за это ему придётся платить. Почему, например, Люпин и Тонкс не получили шанса воспитать своего ребёнка, а он, Гарри, должен вкусить все радости отцовства? Нет, это справедливо, не более того. Он должен радоваться уже тому, что получил шанс хотя бы увидеть, каким красивым мог бы быть их с Джинни ребёнок.
Гарри брёл по заснеженному Лондону, не замечая ничего вокруг. Люди толкали его, извинялись, провожали взглядами, но он этого не видел. В висках стучало, расстёгнутая куртка нисколько не грела, Гарри представления не имел, где оставил свою шапку, но всё это не имело никакого значения: перед глазами стояла Джинни с ребёнком на руках. Неужели на неё это не произвело точно такого же впечатления? Неужели она не захотела, чтобы когда-нибудь так случилось в реальной жизни? Гарри наклонился и захватил пригоршню чистого снега, растерев им пылающее лицо. Такое ощущение, что он напялил куртку в разгар лета. Или ему только кажется, что на улице жарко?
Гарри остановился и огляделся по сторонам. Идти дальше не имело никакого смысла, он уже и так плохо представлял, в какой части Лондона он находится. Но о возвращении в Нору страшно было даже подумать, и Гарри со вздохом медленно поплёлся дальше, загребая ботинками снег. Вдалеке показалась лавочка, похожая скорее на большой сугроб, и Гарри решил просто посидеть в тишине. Дорога, по которой он шёл, выглядела довольно безлюдной, поэтому был шанс, что его никто не потревожит.
Гарри не потрудился даже убрать снег с лавочки, нисколько не заботясь о том, что джинсы промокнут через пару минут. Такие мелочи потеряли для него всякое значение. С того места, где он сидел, открывался чудесный вид на самый центр города, но ничего не видел, тупо уставившись на Биг-Бен. Даже с такого расстояния он прекрасно видел, что стрелки часов показывают ровно три часа дня, а это значило то, что они с Джинни ушли из Норы пять часов назад. Наверняка миссис Уизли уже страшно волнуется. Гарри вяло подумал, что не стоило отпускать Джинни одну, но эта мысль быстро испарилась. Если его чему-то и научило их расставание, так это тому, что Джинни может сама о себе позаботиться. Она будет в порядке. В некоторых случаях она гораздо сильнее его.
Краем глаза Гарри вдруг заметил какое-то движение слева от себя и повернулся как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как сидевший на той же лавочке темноволосый молодой человек протягивает ему небольшой пакетик.
- Может вам пакетик дать? – спросил он, и Гарри непонимающе уставился на него. Откуда он вообще взялся? Гарри мог бы поклясться, что лавочка была пуста.
- Что? – переспросил он, переводя взгляд с незнакомца на пакетик в его руке.
- Выглядите так, будто вас сейчас стошнит, - пояснил незнакомец.
- Со мной всё в порядке, спасибо, - Гарри старался говорить вежливо. Ему показалось, что парень был либо пьян, либо слегка не в себе. Серьёзно, кто просто так привязывается к людям на улице?
- Всё в порядке? – ехидно спросил незнакомец, убирая пакетик обратно в карман. – Интересно, а как вы выглядите, когда не в порядке? Становитесь прозрачным?
Гарри с изумлением уставился на непрошенного собеседника. Мерлин, сколько слов в минуту! В таком состоянии Гарри было действительно трудно уследить за его речью.
- Простите, но я не хочу разговаривать, - Гарри предпринял ещё одну попытку отвязаться от назойливого соседа по скамейке.
- А я вот не против поговорить, - жизнерадостно выдал парень, и Гарри беззвучно застонал. – Если вы мне откажете, то радости это вам не придаст. А вот меня разочарует. А поговорим – и вам, и мне хорошо будет.
- И почему это мне должно стать хорошо? – Гарри спросил это машинально. Так сильно ему хотелось найти какое-то утешение, пусть и в этом странном молодом человеке.
- А почему нет? – парень пожал плечами. – Вы же меня не знаете. А я вот вас знаю. И по вашему виду можно сказать, что вас что-то сильно беспокоит.
В голове у Гарри прозвучал довольно громкий тревожный звоночек. Откуда это он его знает? Что-то было в словах этого парня, что напомнило Гарри о Сайпресе.
- Кто вы такой? – довольно требовательно спросил Гарри, нащупывая палочку во внутреннем кармане куртки. – И что вам нужно?
- Я Кайл. Кайл Найт, - незнакомец протянул Гарри ладонь, но тот проигнорировал этот жест, и парень опустил руку. – Мне нужно разбавить своё жалкое существование общением с хорошими людьми. Вы же хороший человек, мистер Поттер?
Гарри смотрел на чуть ухмыляющееся лицо Кайла Найта, если это было его настоящее имя, конечно, и задавался только одним вопросом: почему этот парень решил разбавить своё жалкое существование общением именно с ним? И почему он выглядит таким довольным, глядя на Гарри? Что это за вопросы и неуместные усмешки?
- Вы что, волшебник? – резко спросил Гарри, по-прежнему крепко сжимая палочку.
- Вполне возможно, - безразлично кивнул Кайл и тут же добавил, наверное, заметив, как в изумлении расширились глаза Гарри: - Да шучу я. Да, волшебник. Просто давно не практиковался.
- Давно не практиковались? – переспросил Гарри, полагая, что ослышался. Недавно закончилась война, если он не практиковался, то…
- Да, - Кайл чуть улыбнулся. – Понимаю, к чему вы клоните. Война меня, к счастью, не особо затронула. Но это не столь важно. Я много прочитал о вас за это лето. – Гарри не сдержался и презрительно фыркнул. – Наверняка вам не особо льстит такое внимание прессы, - Кайл пожал плечами. – Но и их можно понять – должны же они как-то кормиться, не так ли? Кстати, если не секрет, где вы были столь долгое время?
Гарри ошеломлённо покрутил головой и уставился на собеседника как на умалишённого.
- Вы правда считаете, что я вам отвечу? – поинтересовался он. – Совершенно незнакомому человеку, который, к тому же, слегка смахивает на сумасшедшего?
Гарри очень надеялся, что Кайл сейчас обидится и уйдёт, но этого не произошло.
- Если бы я был сумасшедшим, я бы вас вряд ли узнал, - философски заметил он. – А почему бы вам мне не рассказать? Если бы я был Пожирателем Смерти, - Гарри конвульсивно сжал палочку, - то говорил бы сейчас с трупом. Мне вот всегда казалось, что рассказать что-то своим друзьям и знакомым зачастую сложнее, чем незнакомцу. Всё-таки с ними ещё видеться почти каждый день, а из уст всякое может вылететь, знаете ли.
Гарри машинально отметил про себя странную речь Кайла, но его мозг зацепился за нечто совершенно другое. Кем бы ни был этот Кайл Найт, он был прав. Если он попытается рассказать всё Рону или Гермионе, они ужасно всполошатся, но совершенно точно ничем не смогут помочь. Он уже слышал от них фразы «Не вини себя» и «Ты тут совершенно ни причём». Они не помогли.
- Что вам от меня нужно? – Гарри и сам понимал, что отбивается слишком вяло. Ему нужно просто встать и уйти. – Неужели непонятно, что я не хочу с вами разговаривать?
- Ну, если я вам так противен, - Кайл снова усмехнулся, - представьте, что меня нет. И говорите. Поверьте, вам станет легче, если вы скажете, что у вас на душе.
Гарри вдруг почувствовал непреодолимое желание вывалить на этого странного парня все свои горькие мысли, все обиды и сожаления, но он взял себя в руки. Нет, это совершенно лишнее.
- Я же сказал, что со мной всё в порядке! – голос сорвался, и Гарри сам прекрасно понял, насколько жалкой выглядит его ложь. – Что вы ко мне привязались?
- Потому что вижу, что с вами далеко не всё в порядке, - Кайл, напротив, говорил совершенно спокойно, даже безмятежно. – Всё равно больше не к кому привязаться: как видите, тут никого нет.
- Действительно, говорить с вами повезло только мне, - грубо бросил Гарри и тут же пожалел о своих словах, когда увидел лицо Кайла.
- Могу сказать то же самое и в ваш адрес, - тихо ответил тот. – Правда, уже без сарказма.
Гарри затопило мощное чувство вины. Всё говорило о том, что этот человек и правда просто пытался помочь, а, в таком случае, он ничем не заслужил подобного отношения.
- Извините, - примиряюще сказал Гарри, - я не хотел вас обидеть. Вы правы, со мной не всё в порядке, и мне бы хотелось побыть одному.
Любой другой человек на месте Кайла должен бы был встать и уйти. Но этого не произошло, и Гарри даже не мог с уверенностью сказать, пожалел он об этом или нет. Разговор отвлекал от тяжёлых мыслей.
- Хотелось бы побыть одному и продолжить морально разлагаться, - заметил Кайл, и Гарри вынужден был с кривой усмешкой признать его правоту. – Нельзя хранить всё в себе. Учёные говорят, что это вредно.
- Какие учёные? – от неожиданности переспросил Гарри, так по-обыденному это прозвучало. – О чём вы вообще говорите?
- Ну, знаете, люди такие есть на свете, изучают что-то, предположения выдвигают, - Кайл попытался на пальцах показать, как это происходит, но быстро бросил эту затею. – Я говорю о том, что вам необходимо высказаться. И не со своими близкими. Уверен, есть что-то такое, что вы вряд ли бы сейчас обсудили, к примеру, с мистером Рональдом Уизли. Он же ваш друг, да?
Гарри вдруг снова стало не по себе. А что, если он сейчас ненароком выдаст этому человеку что-то такое, о чём стоило бы умолчать? Очень странно, что он появился тут именно в тот момент, когда Гарри чувствовал себя до крайности уязвимым.
- Знаете, - Гарри попытался осторожно увести разговор чуть в сторону, - очень странно разговаривать с человеком, который знает о тебе так много, а сам ты видишь его в первый раз. Но я могу вас уверить, с Роном я могу обсудить всё на свете, - добавил Гарри, которого вдруг посетила мысль, что это может быть репортёр. Не стоит подавать им идею, что у них с Роном имеются проблемы с доверием.
- У меня не такая интересная жизнь, чтобы о ней что-либо рассказывать, - ловко ушёл от расспросов Кайл. – Так если вы можете обсудить с ним все проблемы, почему вы сидите тут и разговариваете со мной?
Гарри вдруг стало смешно.
- Потому что не могу отвязаться от вас? – с улыбкой, предполагающей, что это шутка, спросил он. – Нет, серьёзно, я же сказал, я просто хотел побыть один. Рон бы меня понял и не стал бы ничего спрашивать, пока бы я сам не захотел.
- А вы уверены, что когда-нибудь захотели бы? – проницательно спросил Кайл, и Гарри снова насупился. Слишком уж проницательно. – Рональд – ваш друг, он вряд ли вас тронет или ещё что-то. А иногда полезно дать подзатыльник, знаете ли. – Гарри вытаращил глаза, и Кайл добавил: - В нашем случае – словесный.
- Что? – Гарри казалось, что он слегка упустил нить разговора. Плюс, подозрения о репортёрском трюке становились всё сильнее. – По вашему, дружеская поддержка заключается в том, чтобы давать друг другу подзатыльники, пусть и словесные?
- Подзатыльник нужен для того, чтобы эту беседу начать, - покачал головой Кайл. – И, поверьте мне, в дружеских беседах подобные проблемы не поднимаются.
В этом он тоже был прав. Гарри не представлял себе ситуацию, в которой бы Рон стал докапываться до сути проблемы, если бы Гарри не захотел её обсуждать.
- Но мы с вами не друзья, - наконец, проговорил он, стараясь отогнать идею поделиться проблемами с незнакомцем куда-нибудь подальше. – Я вообще первый раз в жизни вас вижу. Зачем нам вообще начинать какую-то беседу? – Гарри понимал, что выдаёт себя с головой. – То есть, я не верю, что вы так просто, совершенно бескорыстно, хотите мне помочь разобраться в себе.
Правда – лучшая политика. Посмотрим, что он ответит на это.
- Понимаете, - Кайл вздохнул, - я, скажем так, провожу не самую насыщенную жизнь. Мне надо иногда чем-то себя занимать. Я мог бы над вами поиздеваться, но решил с вами поговорить о вас. Мне почему-то очень хочется вам помочь.
Это прозвучало довольно искренне, и Гарри заколебался.
- Почему вы так уверены, что мне вообще нужна помощь? – довольно растерянно спросил он, понимая, какой глупый вопрос задаёт.
- Я, наверное, был не прав, - вдруг ни с того ни с сего пошёл на попятную Кайл. – Вам не нужна помощь. Вы ведь в ней никогда не нуждались и всегда действовали в одиночку.
Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы раскусить сарказм.
- Нет, это не так, - искренне ответил он. – Мне всегда помогали, если вы читаете газеты, то должны это знать. Я просто не понимаю, чего вы хотите от меня сейчас: я просто сижу на лавочке и никого не трогаю. – Гарри даже поморщился, так жалко это прозвучало. – О какой помощи вы говорите?
- Психологической, - последовал твёрдый ответ. – Качественной. Бесплатной.
Почему-то Гарри это разозлило.
- С чего вы взяли, что можете оказать такую помощь? – с трудом сдерживая раздражение, поинтересовался он. – Вы сами сказали, война вас не коснулась, вы не знаете, что это такое, вы представления не имеете о последствиях.
Мысль о том, что Кайл отсиживался где-то всю войну просто не давала Гарри покоя. Кто он, это парень? На чьей стороне он был хотя бы в своих мыслях?
- Я бывал в таких местах, что война показалась бы вам сходкой друзей, решивших поиграть в войнушку, - негромко и абсолютно спокойно сказал Кайл. – А последствия всегда одни, и они возникают не только после войны.
- Да? – Гарри затрясло от ярости. – Если вы так в этом уверены, то вы, наверное, тоже испытываете невыносимую боль, потому что ваши друзья погибли из-за вас? Потому что хотели вам помочь? Защитить вас?
Он и сам не заметил, когда гнев застлал все другие чувства, и он начал говорить о своих проблемах с совершенно незнакомым человеком. Но что-то и правда поменялось: Гарри начал чувствовать себя лучше.
- Ммм, нет… - задумчиво, но всё так же спокойно произнёс Кайл, сделав вид, что не заметил прокола Гарри. – У меня другая ситуация, но сейчас не об этом. Возникает несколько вопросов. Вы уверены, что они погибли из-за вас? У них не было больше никаких причин сражаться, кроме как спасать задницу какого-то подростка? – Гарри не удержался и громко хмыкнул. – У них не было семей, друзей? Они не хотели жить в свободном мире? Безусловно, я уверен, вы были их главные оружием. При этом они вас очень любили. Но у них и без вас было за что сражаться. Вы сейчас скажете, что я не прав. А я спрошу: кто из погибших погиб именно из-за вас? Бросился на заклятие, которое летело в вас? Судя по прочитанному, вы производите впечатление скромного человека, но в данной ситуации вы ведёте себя как законченный эгоист. Что не есть хорошо, мистер Поттер.
Гарри долго молчал, ошеломлённый этой тирадой. Странное дело, что-то подобное он слышал и раньше, но никогда не верил, что это говорили ему всерьёз. Он всегда был уверен, что друзья просто пытались поддержать его. Но ведь ему, Кайлу, это совершенно незачем делать, если только он просто не сказал то, что думал.
- Но… Если бы я пошёл к нему раньше, тогда, в лесу, многие остались бы живы… - упрямо пробормотал Гарри, которому хотелось, чтобы его успокоили до конца. – И, к тому же, моя мать. Она заслонила меня собой от летящего в меня заклятия.
- О да, благородный Том Реддл не тронул бы всех тех, кто вас защищал, - с издёвкой протянул Кайл. – Да и вашу мать он бы после вашего убийства сочувственно погладил по головке и удалился. Бред, не находите?
Гарри находил. Правда, впервые в жизни находил. Но упрямство было сильнее его.
- Вы не понимаете… - он и сам не знал, что собирается сказать. – Мне всё равно, что могло бы случиться, а могло и не случиться. Эти люди погибли, потому что пытались помочь мне!
Но он и сам уже в это не верил. Они сражались за победу и просто оказались по одну сторону баррикад с ним.
- Уверены? – мягко переспросил Кайл. – Слышали о мастере волшебных палочек Грегоровиче? Он, вроде как, не особо пытался вам помочь. Во всяком случае, замешан во всей этой истории не был. А магглы? Они тоже пытались вам помочь? Нет. Чего же тогда они умерли?
- Потому что Волан-де-Морт был законченным психом, помешавшимся на идее о господстве над магическим миром, - Гарри услышал свой уверенный голос словно бы издалека. На него медленно опускалось осознание того, что, возможно, он не всегда будет мучиться от непереносимого чувства вины.
- Ну вот, мы и разобрались, - Кайл явно был доволен собой, и Гарри искренне улыбнулся ему.
- Вы правы, - он кивнул, прислушиваясь к себе. – Но всё равно, я не могу до конца избавиться от чувства вины. Сириус, мой крёстный, он точно погиб из-за меня.
- Мне ничего о его смерти неизвестно, так что судить не возьмусь, Кайл покачал головой. - У всех случаются ошибки. В любом случае, можно дойти до того, что виновата мать Реддла: ведь она его родила. Все это из разряда "Кто убил? Пуля, выстрел, пистолет или стрелявший?" Вам просто надо перестать чувствовать себя виноватым во всех бедах. Мертвым это уже не поможет, а вот на вас серьезно скажется. Знаете, негативные эмоции могут стать причиной образования раковых опухолей.
Гарри покрутил головой, не до конца понимая, как Кайлу удалось так перескочить с одного предмета на другой. Но в целом он был прав, и это стоило признать.
- У нас неплохая медицина, - отшутился Гарри и встал, протянув Кайлу руку. – Спасибо. Вы действительно помогли мне. Я уже давно не чувствовал себя настолько легко.
- Обращайтесь, - ухмыльнулся Кайл, и Гарри, оглянувшись по сторонам, трансгрессировал в Нору. Теперь он знал, что делать.


Прошу обратить внимание, что Кайл Найт принадлежит воображению JoaoMoutinho!)


Глава 52

Гарри несколько секунд смотрел на призывно горевшие окна Норы, потом свернул в заметенный снегом сад и медленно побрёл по протоптанной дорожке. Мысли после разговора с Кайлом крутились исключительно возле своего избавления от разрушающего чувства вины. Гарри полной грудью вдохнул морозный воздух, только сейчас обнаружив, что страшно замёрз. Он застегнул куртку, пошарил по карманам, но шапка так и не нашлась, наверное, забыл на Гримо. Решив, что лишние пять минут не причинят ему особого вреда, Гарри свернул вглубь сада, так, чтобы его не было видно из дома. Интересно, кто протоптал эту тропинку?
Гарри прислонился к голому стволу старой яблони и задумался, глядя сквозь редкие ветви на небо, где уже начали появляться первые звёзды. Теперь всё будет по-другому. Хотя Гарри уже несколько раз так думал, но только сейчас он совершенно ясно начал осознавать, что изменения действительно неизбежны. Раньше все его поступки, все действия, вся его жизнь были подчинены неугасающему чувству вины. Он не мог и шагу ступить, чтобы в глубине души не почувствовать лёгкий укол совести за то, что у него вообще есть возможность этот шаг сделать, а у кого-то такой возможности уже никогда не будет. Из-за него.
Теперь Гарри чувствовал себя человеком, выздоравливающим после долгой и тяжёлой болезни, выздоравливающим обновлённым. Рон, Гермиона, Джинни, Невилл, Полумна, много кто ещё из близких друзей не раз уже говорили ему все те слова, которые он услышал от Кайла, и никогда они не приносили желанного облегчения, ни на секунду не заставляли задуматься об их правильности. Наверное, в глубине души Гарри всегда подозревал, что друзья говорят неискренне, просто чтобы его успокоить, просто из желания помочь. Кайлу Найту совершенно незачем было щадить чувства Гарри. Они видели друг друга в первый и последний раз в жизни, почему бы он стал врать? Сколько бы Гарри ни думал, он не мог представить себе, какую выводу Кайл мог извлечь из полученных сведений. Да и что, собственно, он такого выведал? Похоже, Кайл просто-напросто сказал то, что действительно думал. И в его словах была непрошибаемая логика.
И это подводило Гарри к важному решению. Он сам не отдавал себе отчёта, почему так быстро и легко принял решение Джинни о расставании. Он не задумывался раньше, почему в какой-то степени считал, что Джинни поступила правильно. И только теперь, когда с души пропала огромная, пригибающая к земле тяжесть, Гарри в полной мере осознал, что не считал себя достойным счастья, не считал, что заслужил его. Как-то логично было бы, если бы спаситель магического мира прожил не очень счастливую жизнь, если вспомнить, сколько людей из-за него погибло. Но, как чётко доказал ему Кайл, он не мог и не должен был отвечать за действия другого человека, за действия Волан-де-Морта. Он никого не просил воевать. Он ни разу не спрятался за чью-то спину. Он не хотел ничьей смерти, искренне не хотел. Так почему же тогда он должен наказывать себя за вину, которой не существовало? Гарри отлепился от яблони и твёрдым шагом направился к дому.
На звук хлопнувшей двери из гостиной выскочил Рон.
- Где ты был? – взволнованно спросил он, окидывая Гарри пытливым взглядом. – И почему ты весь в снегу?
- Я гулял, - Гарри нетерпеливо встряхнул куртку. – Джинни вернулась?
- Уже давно, - Рон пожал плечами. – Она ведёт себя странно, мама волновалась за тебя и прислала мне патронуса.
- Я что, не имею права просто погулять? – возмутился Гарри, которому совершенно не нужны были сейчас препятствия в виде взволнованной семьи Уизли в полном составе.
- Мог бы просто предупредить, - раздался голос Гермионы, и Гарри мысленно застонал. Сейчас они вдвоём устроят ему допрос с пристрастием, когда ему так необходимо срочно увидеть Джинни.
- Так, поговорим позже, хорошо? – твёрдо попросил он, отодвигая Гермиону с дороги. – Я сейчас немного занят.
- Чем это ты занят? – подозрительно поинтересовался Рон, приобнимая слегка напуганную Гермиону за плечи. – Что происходит?
- Позже, - Гарри быстро прошёл через гостиную, кивнув сидевшим с несколько ошеломлённым видом мистеру и миссис Уизли. Рон и Гермиона, оба с растерянным видом, шли за ним.
Гарри, не останавливаясь, дошёл до двери в комнату Джинни и громко постучал. Ответа не последовало, но это сейчас не могло стать препятствием, и Гарри, не слушая слабых возражений Гермионы и предупреждающих возгласов Рона, открыл дверь. Внутри было темно, но он мог видеть силуэт сидевшей на кровати спиной к двери Джинни. Гарри закрыл за собой дверь прямо перед носом у Рона. Джинни не пошевелилась.
- Оглохни! – приказал Гарри, указав палочкой на дверь, и Джинни медленно повернула голову.
- Как ты? – заботливо поинтересовался Гарри, зажигая свет. Джинни прищурила глаза.
- Нормально, - её голос звучал простужено. Или как голос человека, который долго просидел в молчании. – Где ты был?
- Гулял, - неопределённо ответил Гарри, обходя кровать и становясь прямо перед ней. – Нам нужно поговорить.
Джинни смотрела на него снизу вверх, но не шевелилась и не произносила ни слова. Кажется, по ней всё это ударило куда сильнее.
- Нужно поговорить о… о том, что произошло, - снова заговорил Гарри, когда понял, что она не ответит. – Нам это необходимо.
Джинни едва заметно кивнула, продолжая внимательно смотреть на него.
- Я могу говорить только за себя, - Гарри провёл рукой по лбу, коснувшись шрама, - но для меня много значило увидеть этого ребёнка.
- Для меня тоже, - тихо сказала Джинни, стискивая руки.
- И мне совсем не улыбается, что я больше никогда его не увижу, - Гарри выпалил это быстрее, пока не прошёл момент.
На это Джинни ничего не ответила, только сглотнула.
- Когда я покупал браслет, продавец сказал мне, что я обязательно пойму, если девушка, которой я его подарю, любит меня, - Гарри понимал, что говорит немного бессвязно, что перескакивает с одного на другое, но это было всё, на что он был способен в этот момент.
Джинни закусила губу, но ничего не ответила.
- Я знаю, что ты меня любишь, - Гарри произнёс это почти воинственно. – Я тоже тебя люблю. Я поступил с тобой неправильно, согласен. Но не настолько критично, чтобы из-за этого стоило бы ломать наши жизни. Я уже просил у тебя прощения. Теперь могу только ещё раз пообещать, что больше такого не повторится.
Джинни резко поднялась на ноги, и Гарри от неожиданности покачнулся. Но она так и не произнесла ни звука, просто смотрела на него тем пронзительным взглядом, от которого у Гарри всегда начинало быстрее биться сердце.
- У меня тоже есть гордость, - Гарри покачал головой, - и я говорю это в последний раз. Если ты сейчас отвечаешь нет, то это будет твоим окончательным решением, Джинни. Но сегодня ты видела, чего ты лишаешь нас обоих, так что подумай ещё раз.
- Что именно я должна решить? – тихо спросила Джинни, гордо вскидывая голову, и у Гарри ёкнуло сердце. У него появилось неприятное чувство, что он мог ошибиться.
- Ты хочешь быть со мной? – он постарался вложить в голос как можно больше твёрдости.
Потекли томительные секунды ожидания. Джинни кусала губы, глядя в пол. Гарри ждал, чувствуя себя всё более и более униженным. Неужели ей нужно столько времени, чтобы решить?
- Да, - вдруг сказала Джинни, поднимая голову, и Гарри заглянул в её лихорадочно блестевшие глаза. - Да.
Гарри затаил дыхание, не в силах сразу поверить в её согласие.
- Но мне тоже нужно тебе кое-что сказать, - тут же добавила Джинни, и Гарри снова насторожился. – Я тоже виновата перед тобой. Я не должна была копить в себе обиду, ничего тебе не говоря. Я не понимала, что мы никак не сможем решить проблемы, если не поговорим о них. И это моя вина. И за это я прошу прощения.
Гарри показалось, что он ослышался. На его памяти Джинни никогда не признавала свою вину и не извинялась. Она могла сказать дежурную фразу, например, «мне очень жаль». Она могла сказать «прости», наступив кому-нибудь на ногу. Но вот так искренне, по-настоящему она просила прощения в первый раз.
- Давай договоримся, что всегда будем говорить друг с другом, если возникнут проблемы, хорошо? – предложил Гарри, беря Джинни за руку, и она кивнула.
- В этом расставании не было никакого смысла, - тихо-тихо, так, что Гарри едва расслышал, произнесла Джинни, поднимая голову и обнимая Гарри руками за шею. По спине растеклось знакомое тепло.
- Давай считать, что оно пошло нам на пользу, - предложил Гарри, в упор глядя на её губы. – Помогло лучше понять друг друга.
Джинни приподнялась на цыпочки и нежно прикоснулась к его губам, ещё красноречивее прося прощения за все доставленные ему страдания. Гарри поцеловал её в ответ, чувствуя, как оживает всё внутри.
- А как же Ричард? – спросил Гарри несколько минут спустя, когда они уже сидели на кровати Джинни, и она крепко держала его за руку.
- Мы никогда не встречались, Гарри, - пробормотала Джинни, опуская голову. – Он просто за мной ухаживал.
- Но ты же говорила… - Гарри взял её за подбородок, вынуждая посмотреть на него. – Ты же всем рассказывала, какой он замечательный.
- Он ужасен! – горячо заверила его Джинни. – И я с ним не целовалась.
Гарри удивлённо вскинул брови.
- Я сказала это специально, - призналась Джинни, заметив его взгляд. – Я знала, что ты услышишь.
В душе зашевелилось какое-то неприятное чувство, которому Гарри пока что не мог дать названия.
- Он попробовал поцеловать меня на прощание, но ты же сам его отбросил, - добавила Джинни, придвигаясь ближе к нему.
- Получается, Рон был прав? – с горечью спросил Гарри. – Ты действительно пыталась сделать мне больно?
- Нет! – выкрикнула Джинни, отбрасывая за спину волосы. – То есть, я, конечно, понимала, что тебе неприятно. Но мне было ещё хуже, сам подумай!
- Интересно, почему это? – холодно спросил Гарри, высвобождая свою ладонь. Он встал и засунул руки в карманы. Тепло в груди медленно растворялось.
- Ты считал, что от тебя ничего не зависит, - запинаясь от волнения, начала объяснять Джинни, тоже поднимаясь на ноги. – Ты думал, что я приняла окончательное решение. Но я-то знала, что стоило тебе просто обнять меня, и я бы не выдержала. Я ведь так сильно тебя люблю, Гарри!
Гарри только усилием воли заставил свои руки остаться в карманах. Он ей верил, и, после этих её слов, всё остальное потеряло значение. Можно просто забыть об этом. Но какая-то упрямая частичка его самого жаждала выслушать объяснения Джинни до конца.
- Мне приходилось бороться с самой собой, - пояснила Джинни. – Знаешь, как это сложно? Поэтому я пыталась отрезать себе пути к отступлению. Сделать так, чтобы ты сам больше никогда не захотел быть со мной.
Это прозвучало дико, но в какой-то мере Гарри такую логику понял.
- Особенно плохо было дома, когда ты постоянно был рядом, - пробормотала Джинни. – Ещё нельзя было, чтобы кто-нибудь заметил мои переживания. Тогда всё выглядело бы просто моим капризом.
- Никто ничего не заметил, - заверил её Гарри, и голос, помимо его воли, прозвучал укоризненно.
- Потому что я каждый раз перед выходом из комнаты накладывала косметические заклятия! – запальчиво воскликнула Джинни. – Чтобы никто не заметил, что я плакала.
Гарри покачал головой, не зная, что на это ответить. Ему было грустно.
- Я сделала всё, что в моих силах, - Джинни безвольно уронила руки и тяжело вздохнула. – Но в сочельник я не смогла… Это было сильнее меня.
- Да, что произошло в сочельник? – уточнил Гарри, с отчаянием чувствуя, как она отдаляется от него. И на этот раз – по его вине. Он сам вдруг почувствовал какую-то нелепую обиду на Джинни, и это вставало между ними.
- Я поговорила с Анджелиной, - призналась Джинни, отходя к окну и поворачиваясь к нему спиной. – Она рассказала мне кое-что. Кое-что о них с Фредом.
Гарри поборол сильнейшее желание броситься к ней и обнять, чтобы ей стало легче, но глупая гордость снова удержала его на месте.
- Пока вы скрывались, Фред часто принимал участие в «Поттеровском дозоре», ты знаешь, - Джинни говорила тихо, и Гарри пришлось сделать несколько шагов в её сторону. – И вообще, они с Джорджем всегда лезли в самое пекло, мама с ума сходила из-за этого. А вот Анджелине Фред не позволял ни в чём участвовать, они часто ссорились, потому что она тоже хотела помочь.
Гарри почувствовал, как по спине побежали мурашки. Почему-то он сразу понял, что история будет не из приятных.
- Незадолго до того, как вы появились в Хогвартсе, они очень крупно поругались, - Джинни говорила монотонным, безэмоциональным голосом, но Гарри прекрасно знал, что так она пытается скрыть свои чувства. – В тот день Фред, Джордж, Ли и Анджелина встречались с остальными, с теми, кто тоже хотел поучаствовать в передаче, и на них неожиданно напали Пожиратели. Фред сказал Анджелине немедленно трансгрессировать к тётушке Мюриэль, она знала адрес, но Анджелина не послушалась, потому что не могла бросить друзей. И Фред ужасно разозлился, он заявил ей, что всё кончено, что он не хочет, чтобы она умирала из-за своих чувств к нему.
Гарри вздохнул. Он практически всегда видел Фреда в благоприятном расположении духа, поэтому ему сложно было представить его по-настоящему сходящим с ума от беспокойства за другого человека. Хотя, вне всякого сомнения, Фред переживал ничуть не меньше остальных.
- Они так и не помирились, когда наши монеты вдруг нагрелись, - Джинни говорила всё тише и тише. – И Анджелина, конечно, тут же рванула в Хогвартс. Она знала, что Фред непременно там будет. К тому же, она не хотела оставаться в стороне. Она сказала, что Фред был страшно зол, увидев её, но он совершенно ничего не мог поделать, ведь они расстались. Потом началось сражение, и Анджелина потеряла его из виду. Они встретились ещё только один раз. Анджелина и Алисия сражались вдвоём против четверых, и силы, конечно, были явно не равны, когда в конце коридора появился Фред. Анджелина сказала мне, что почему-то у неё в голове в этот момент была одна-единственная мысль: «Почему он без Джорджа?». В общем, Фред оглушил двух Пожирателей, один убежал, а последнего достала Алисия.
Джинни замолчала. Гарри видел, как быстро-быстро поднимались и опускались её плечи.
- Анджелина не может простить себе, что не задержала Фреда тогда, - после довольно продолжительной паузы продолжила Джинни. – Он увидел Перси и поспешил к нему на помощь, и это, по всей видимости, было за несколько минут до… - её голос сорвался.
Гарри молчал. Он пока что не понял, к чему она рассказывает это.
- Фред убежал на помощь Перси, но до этого он быстро поцеловал Анджелину, - закончила Джинни, опершись обеими руками о подоконник. – И Анджелина сказала мне, что этот поцелуй – это всё, что заставило её жить дальше, когда Фреда не стало. Этим он как бы дал ей понять, что по-прежнему любит её, что она ему нужна. Если бы не это, я только повторяю слова Анджелины, она бы сбросилась с Астрономической башни в ту же секунду, как увидела его тело, потому что не смогла бы жить, зная, что Фред умер, так и не простив её.
Гарри поморщился. У него под носом столько времени существовала такая любовь, а он даже не удосужился заметить.
- И в сочельник я подумала… - Джинни резко обернулась к нему, и Гарри временно выбросил из головы мысли об Анджелине и Фреде, - я подумала, что целители так и не выяснили, что с тобой было, а значит, они не могут дать гарантию, что ничего подобного не случится вновь. И если… - она перевела дыхание, - если… я бы не смогла…
Гарри, наконец, шагнул вперёд и прижал её к своей груди. Плевать на всё, что было, это не должно разрушать то, что есть. Джинни судорожно вцепилась в его рубашку, и Гарри тихонько покачал её из стороны в сторону, понимая, насколько тяжело ей было переступить через свою гордость и рассказать всё это.
- Этот браслет, - донёсся до Гарри приглушённый голос Джинни, - его делал кто-то очень мудрый. Иначе, откуда бы он знал, что именно вид нашего ребёнка произведёт на меня подобное впечатление?
Гарри пожал плечами, мысленно посылая миллион благодарностей создателю браслета.
- Теперь-то ты просто не можешь его не принять, - с улыбкой произнёс он, и Джинни рассмеялась.
- Хитрюга, - ласково заявила она и поцеловала Гарри в уголок губ. – Но больше не вздумай покупать ничего, что стоило бы дороже…
- Стой, ты уже распоряжаешься моими деньгами? – перебил её Гарри, и, он мог бы в этом поклясться, Джинни слегка покраснела.
- Нет, и не думала даже, - слегка натянуто парировала она. – Но я серьёзно, Гарри, незачем транжирить деньги на дорогие подарки, ясно?
- Как скажешь, - согласился Гарри, целуя её в висок.
- Может быть, нам стоит выйти? – спросила вдруг Джинни, чуть отстраняясь. – Там наверняка уже все нервничают.
Гарри неохотно кивнул. Он бы предпочёл остаться здесь с ней на неопределённое время, но в её словах была крупица здравого смысла. Джинни открыла дверь, и они в обнимку вышли из комнаты, чтобы сразу же натолкнуться на стоявшего с грозным видом Рона, прислонившегося к косяку и сложившего руки на груди.
- Ты почему тут стоишь? – от неожиданности спросил Гарри, и Джинни сдавленно хихикнула.
- Чтобы сразу же посмотреть в твои бесстыжие глаза, как только ты выйдешь, - строго начал Рон, но его взгляд тут же метнулся на руку Гарри, вольготно лежавшую на талии Джинни. – Я как старший брат…
Рон замолчал, вопросительно глядя то на Гарри, то на Джинни с безмолвной надеждой.
- Рон, хватит уже тут стоять, - из гостиной вышла улыбающаяся Гермиона. – Ты же сам говорил, что будешь только рад, если... О, привет!
- Привет, Гермиона, - Джинни весело помахала ей свободной рукой, второй продолжая обнимать Гарри за талию. – Как жизнь?
- Хорошо, спасибо, - лицо Гермионы выражало ровно то же самое, что и лицо Рона. – А вы, ребята… вы, я смотрю…
- Мы помирились, - подтвердил Гарри, и Гермиона восторженно взвизгнула, а Рон от радости так хлопнул Гарри по спине, что мог бы посоревноваться с Хагридом.
- Я знала, я так и знала, - приплясывая, повторяла Гермиона, и Джинни расхохоталась в голос.
- Что здесь за шум? – поинтересовался взявшийся неизвестно откуда Перси.
- Гарри и Джинни помирились! – объявил Рон с таким видом, будто Перси всю сознательную жизнь только и ждал этой новости.
- О, поздравляю, - Перси затряс Гарри руку с таким энтузиазмом, что его новые очки сползли на самый кончик носа.
- Мне вот что интересно, - громко сказала Джинни, оглядывая всех смеющимся взглядом, - почему все поздравляют Гарри? А я что, просто так тут стою?
- Гарри был пострадавшей стороной, - Рон пожал плечами. – К тому же, если Гарри тебя простил, это совершенно не означает, что я больше не сержусь.
- Ой, Рон, прекрати, - Гермиона толкнула его в плечо. – Тебе-то что обижаться?
- Дружеская солидарность, - важно сказали Рон и Перси хором, и все просто покатились от смеха. Рон, правда, смеялся натянуто, бросая опасливые взгляды на Перси.
Новость о счастливом воссоединении Гарри и Джинни все восприняли на ура. Миссис Уизли всплакнула от счастья, заявив, что ей невыносимо было каждый день видеть их несчастные лица. Мистер Уизли чуть смущённо пожал Гарри руку, хотя Гарри всегда был уверен, что это он сам должен смущаться, общаясь с отцом своей девушки. Даже Джордж отпустил несколько шуточек по поводу того, что, если бы Волан-де-Морт знал Джинни поближе, он бы не предпринимал попыток убить Гарри, предоставив это дело профессионалу. Миссис Уизли, не терпевшая ни малейшего упоминания о Волан-де-Морте в своём доме, побоялась сделать Джорджу замечание.
Гермиона, пожелавшая до конца разделить радость этого дня с друзьями, решила остаться ночевать в Норе, и Рон собственноручно отлеветировал для неё кровать из комнаты Чарли, как они всегда делали в таких случаях. У Гарри в голове засела одна идея, которую лично он находил просто гениальной, но для её воплощения в жизнь ему была необходима помощь Рона.
- Слушай, надо поговорить, - Гарри поймал Рона за локоть, когда тот выходил из кухни, нагруженный бутылочками со сливочным пивом. – У меня тут есть одна идейка…
- Какая? – сразу же заинтересовался Рон, составив бутылочки на полу у их ног.
- Сегодня такой день, сам понимаешь, - издалека начал Гарри. – Нам с Джинни нужно ещё о многом поговорить, но как-то неудобно сейчас было бы закрыться в комнате, не находишь?
Рон кивнул, признавая правоту Гарри.
- К тому же, Гермиона тоже остаётся, - Гарри точно знал, за какую ниточку стоило тянуть. – Так вот, не было бы лучше, если бы на сегодняшнюю ночь мы с Гермионой поменялись кроватями?
Рон пару секунд смотрел на него, явно не до конца осознавая смысла только что прозвучавшей фразы. Гарри даже удалось уловить тот самый момент, когда в голове у друга щёлкнуло, и всё встало на свои места.
- Нет, Гарри, я, конечно, стал терпеливее, - качая головой, начал Рон, - но ведь не настолько же, чтобы…
- Кровати-то раздельные, - попытался урезонить его Гарри.
- Не смеши меня, долго их сдвинуть что ли? – скептически скривился Рон.
- Да ладно тебе, что в этом такого? – Гарри испытывал одновременно раздражение и покорность. Ни у кого другого на этом свете он не стал бы спрашивать разрешения. – Мы просто поговорим.
- Что мешает вам поговорить днём? – сдвинул брови Рон. – Ладно я, Гарри, но если мама узнает…
- Она не узнает, мы рано утром поменяемся обратно, - быстро заверил его Гарри. – Давай так, если Гермиона не будет против, то так и сделаем, ладно?
- Идёт! – решился, наконец, Рон. – Только, Гарри…
- Я тебя умоляю! – Гарри вскинул две руки вверх, чувствуя себя героем плохой комедии. – Слушай, у меня есть целый дом, так что если мы с Джинни чего и захотим, ты никогда об этом не узнаешь.
Рон насупился, но ничего не ответил, отправившись на поиски Гермионы. Гермиона неожиданно благосклонно отнеслась к идее Гарри, настояв только на том, чтобы её не будили раньше, чем это будет необходимо. Джинни во всю эту затею посвятили в последнюю очередь, и она, как и предполагал Гарри, только обрадовалась возможности спокойно поговорить.
- Спокойной ночи, - пожелала всем Гермиона, и они с Джинни направились в свою комнату, демонстративно поцеловав Рона и Гарри. Гарри всё время казалось, что миссис Уизли что-то подозревает, а Рон часто нервно передёргивал плечами.
- Если нас поймают, нам конец, - периодически шептал он на ухо Гарри.
- Мне кажется, ты Волан-де-Морта так не боялся, как свою маму, - хмыкнул Гарри, и Рон кивнул, сделав большие глаза.
- Она просто никогда на тебя не кричала, - с достоинством ответил он. – Если она узнает о твоей идее, ты очень рискуешь увидеть её в гневе.
- Рон, никто ничего не узнает, если ты не будешь постоянно шептать, - одними губами произнёс Гарри, бросая осторожные взгляды по сторонам. Ему казалось, что он понимает, как чувствует себя человек, собирающийся ограбить банк. Ой, что это он, через ограбление банка он уже проходил, и так страшно ему точно не было.
- А если кто-нибудь заглянет к нам в комнату? – никак не мог успокоиться Рон.
- Слушай, сколько я тут живу, кроме Гермионы и Джинни никто к нам не заглядывает, - огрызнулся уставший от нытья Рона Гарри. Неуверенность в успехе затеи друга чудесным образом увеличивала волнение Гарри, и скоро его непременно должны были выдать трясущиеся колени.
- Всё, идём, - Гарри решительно поднялся, представляя, что этим он как бы одним движением сдирает пластырь с болячки. – Перед смертью не надышишься.
- Ага, - только и выдохнул Рон, на деревянных ногах бредя за Гарри к выходу из гостиной.
- Спокойной ночи, - нестройным хором пробормотали они, и Гарри мысленно чертыхнулся. Как девочки-первоклассницы, честное слово! Что страшного случится, если даже миссис Уизли обнаружит их хитроумную рокировку? Ничего ведь не должно произойти, и Гарри всегда сможет искренне её в этом заверить. Хотя, если бы всё было так просто, вряд ли Рон трясся бы как осиновый лист. Всё-таки он лучше знает свою мать.
- Ну, давай, иди, - шепнул Рон, когда они просидели в комнате минут пять для отвода глаз. – Я всё ещё думаю, что проще было бы трансгрессировать.
- Нет, могут услышать, - покачал головой Гарри. – Я пошёл, жди Гермиону.
Рон отсалютовал ему вслед, словно Гарри отправлялся на смерть, и растянулся на своей кровати. Гарри на цыпочках спускался по лестнице, стараясь двигаться как можно тише. Конечно, он всегда сможет сказать, что захотел пить и поэтому решил спуститься на кухню, в этом не было ничего подозрительного, но лучше бы его никто не заметил. Гарри тенью пронёсся по коридору и осторожно поскрёбся в дверь комнаты Джинни. Дверь тут же бесшумно отворилась, и Гарри проскользнул внутрь, прижавшись спиной к стене и чувствуя, как колотится сердце.
- Всё нормально? – деловито поинтересовалась Гермиона. – Тебя никто не видел?
- Нет, - Гарри помотал головой в темноте. – Удачи.
Гермиона махнула рукой и, предварительно выглянув в коридор, скрылась за поворотом.
- Если в течение пяти минут мы не услышим маминых воплей, значит, всё прошло хорошо, - прошептала Джинни в темноте, и Гарри двинулся на её голос, вытянув вперёд руки.
Он сделал ровно два шага и со страшным грохотом полетел на пол, зацепившись ногами за что-то, чего ещё днём здесь не было.
- Гарри, ты в порядке? – послышался взволнованный голос Джинни. – Люмос!
- Всё просто замечательно, - бодро отозвался Гарри, продолжая лежать на полу лицом вниз. – Что это было?
- Твоя кровать, - придушенным голосом объяснила Джинни. – Тебе не больно?
- Нет, абсолютно, - Гарри поднялся, потирая голову. – Если вскочит шишка, скажу, что Рон побил меня во сне.
- Да, это будет куда лучше правды, - усмехнулась Джинни, усаживаясь на свою кровать.
- А что, ваша мама действительно меня убьёт, если всё обнаружится? – поинтересовался Гарри, растягиваясь на своей кровати поверх одеяла.
- Скажем так, - задумчиво начала Джинни, - всё, что ты пережил до этого, покажется тебе весёлыми каникулами.
- Ясно, я пошёл, - пошутил Гарри, поднимаясь и направляясь к двери. Палочка Джинни потухла, и Гарри вдруг почувствовал её руки на своей спине. Он быстро обернулся и в темноте безошибочно нашёл её губы. Сегодня днём они почти не целовались, слишком много времени ушло на объяснения, и этот поцелуй стал для Гарри глотком воды посреди жаркой пустыни. Он приподнял Джинни и крепче прижал к себе, а она вдруг без всякого предупреждения обхватила его ногами за талию. Раньше она так никогда не делала, и от неожиданности Гарри чуть не разжал руки.
Джинни оторвалась от его губ, но позы не изменила, продолжая крепко обнимать Гарри за шею. Даже в кромешной темноте Гарри мог видеть её сияющие глаза.
- Если ты возьмёшь своё одеяло, то я, так уж и быть, пущу тебя к себе, - лукаво прошептала Джинни ему в губы, и Гарри потянулся за новым поцелуем.
- Почему я должен взять одеяло? – пробормотал он, целуя Джинни в щёку, а потом зарываясь лицом в её душистые волосы.
- Это наше спасение, если кто-нибудь всё-таки зайдёт, - Джинни прошептала это, намеренно касаясь губами его уха, и Гарри, сделав пару шагов, опустился вместе с ней на её кровать. Он понимал, что всё происходящее нельзя назвать разговором, но оправдывал себя тем, что пока ничего предосудительного он всё же не сделал. Правда, контролировать себя было очень сложно, особенно учитывая то, что Джинни скорее мешала, чем помогала.
- Чем от тебя сегодня пахнет? – Джинни уткнулась носом ему в шею, и Гарри поёжился от невероятно приятного ощущения. – Просто невероятный запах!
- Билл и Флер подарили мне одеколон на Рождество, - небрежно пояснил Гарри. – Вот, решил начать пользоваться.
- Правильное решение, - едва слышно прошептала Джинни и прижалась губами к его шее. Гарри словно пронзил электрический разряд. В следующую секунду он осознал, что Джинни уже лежит на спине на своей кровати, а он сам нависает над ней сверху. И он представления не имел, как это могло получиться.
- Так, - Гарри заставил себя встать, - мне нужен воздух.
Джинни приподнялась на локтях, провожая его взглядом.
- Я обещал Рону, что ничего не случится, - Гарри прижался пылающим лбом к холодному стеклу. За спиной фыркнула Джинни.
- Ну, ничего и не случится, мы просто целуемся, - наивно сказала она, и Гарри рассмеялся.
- Тебе легко говорить, - заметил он. – Я вот за себя не ручаюсь.
Джинни немного помолчала, потом встала и подошла к Гарри, усевшись на подоконник.
- Перестань всё время думать о Роне, - попросила она. – Ты думаешь, мой святой братец сейчас сладко спит, целомудренно поцеловав Гермиону в лоб?
- Нет, не совсем так, - улыбнулся Гарри. – Но и ничего… такого они тоже не делают. Джинни, тебе этого не понять. Ты сестра моего лучшего друга, это так сложно объяснить. Существуют определённые правила…
- Ой, ладно, ладно, - отмахнулась Джинни. – Бери своё одеяло от греха подальше, и пойдём спать.
Это была лучшая ночь в жизни Гарри. Джинни давно уже уснула, когда они обговорили всё на свете, а он так и лежал, чувствуя её дыхание на своей шее и понимая, что будет самым счастливым человеком на свете, если сможет засыпать так каждый день. Гарри ждал, пока Джинни перевернётся на другой бок, чтобы осторожно, не разбудив её, завести будильник. Он даже не заметил, как всего лишь на секундочку закрыл глаза и провалился в глубокий, спокойный сон. Так и не заведённый будильник тихо тикал на тумбочке.







Глава 53

Гарри не сразу понял, что его разбудило. Он просто открыл глаза и тут же широко и счастливо улыбнулся. Джинни тихо дышала, уткнувшись лицом ему в грудь, её длинные рыжие волосы разметались по подушке. Гарри глубоко вдохнул и вдруг замер, остро почувствовав чьё-то присутствие. Медленно, очень медленно, стараясь не разбудить Джинни, он перевернулся на спину и почувствовал, как волосы зашевелись на голове от ужаса.
- Мне хотелось бы услышать какое-то объяснение тому, что здесь происходит, юная леди, - очень спокойно сказала миссис Уизли, и, повернув голову, Гарри успел увидеть, как глаза Джинни широко открылись и как в них моментально появился настоящий страх.
- Миссис Уизли, это не то, что вы подумали, - пробормотал Гарри, быстро выбираясь из-под одеяла. – Мы просто заснули вчера вместе, но, честное слово, у меня даже в мыслях ничего не было…
Это была почти что правда, и Гарри было совершенно не стыдно за свои слова.
- Гарри, я тебя ни в чём не виню, - заверила его миссис Уизли, - у меня есть разговор только к Джинни.
- Но… - Гарри тупо уставился на неё. – Это была моя идея, Джинни ни в чём не виновата.
- А у Джинни есть язык? – строго поинтересовалась миссис Уизли. – Она могла сказать тебе «нет»?
- А почему я должна была говорить «нет»? – Джинни тоже поднялась и теперь стояла напротив матери, упрямо выставив вперёд подбородок. – Я совершеннолетняя, я могу делать всё, что захочу.
- Пока ты живёшь в нашем с отцом доме, ты будешь вести себя прилично! – выкрикнула миссис Уизли, наступая на дочь. Джинни не сдвинулась с места, сложив руки на груди. Гарри испытывал сильнейшее желание нырнуть обратно в постель и с головой зарыться в одеяла. – Разве мы так тебя воспитывали? Как ты будешь смотреть отцу в глаза?
- Я не сделала ничего, чего должна бы была стыдиться! – запальчиво ответила Джинни. – Ты же видела, что мы оба были в пижамах, и у нас даже были разные одеяла.
- Если ты называешь это пижамой… - миссис Уизли красноречивым взглядом окинула коротенькие шортики и обтягивающую майку Джинни. – В любом случае, такое поведение неприемлемо. Как теперь, по-твоему, Гарри должен относиться к тебе?
Это была первая фраза, которая Джинни задела по-настоящему, Гарри видел, как резко она побледнела.
- Миссис Уизли, - торопливо вмешался он, - моё отношение к Джинни ни в коем случае не поменяется. Это ведь была моя идея, я это предложил. И мы действительно просто разговаривали. Мы только вчера помирились, и нам так не хотелось расставаться.
Миссис Уизли поджала губы, но ничего не сказала.
- Странно слышать это от тебя, мама, - выпалила вдруг Джинни, - учитывая, что ты сама вообще сбежала с папой и вышла за него замуж.
- Какое ты имеешь право судить меня? – задохнулась миссис Уизли, схватившись за сердце. – Не думала, что доживу до такого дня, когда меня начнёт осуждать собственная дочь.
- Я тебя не осуждаю, - голос Джинни звучал виновато, она явно сбавила обороты. – Я просто хочу, чтобы ты вспомнила, какой сама была в семнадцать лет.
- Мы с твоим папой поженились, если ты не заметила, - сухо бросила миссис Уизли, направляясь к двери. – И я не дала ему ни одного повода думать обо мне плохо.
- Но Гарри не думает обо мне плохо! – это прозвучало почти со страхом, и Гарри поспешил шагнуть к Джинни и взять её за руку.
- Конечно, не думаю, - искренне заверил он её. – Как я могу?
Миссис Уизли громко хмыкнула, и Джинни, раздражённо зашипев, отошла к окну.
- Послушайте, миссис Уизли, - Гарри решил, что он и должен всё разрулить, поскольку идея, так или иначе, а всё-таки принадлежала ему, - мне очень и очень стыдно, но я всё равно не вижу ничего страшного в том, что мы переночевали с Джинни в одной комнате.
- Очень может быть, что ты и не видишь, - согласилась миссис Уизли, разговаривая с Гарри куда более мягким тоном. – Это Джинни должна думать о своей репутации.
- Мама, о какой репутации? – простонала Джинни. – Все эти понятия уже давно устарели.
- Может быть, о них просто перестали говорить во всеуслышание, но это не отменяет их значимости, - с достоинством ответила миссис Уизли, открывая дверь. – Артур, можно тебя на секундочку?
Гарри почувствовал, как похолодели ладони. Мерлин, Рон был прав, когда боялся свою мать в гневе.
- Ты можешь идти, Гарри, - кивнула ему миссис Уизли. – Тебе совсем не обязательно выслушивать это. Я хочу, чтобы Артур поговорил с Джинни.
Джинни не произнесла ни слова, только чуть повернула голову в его сторону, и Гарри моментально принял решение.
- Нет, я останусь, - он уселся обратно на кровать. – В конце концов, я считаю себя куда более виноватым.
- Как хочешь, - миссис Уизли пожала плечами, и тут в комнату зашёл мистер Уизли, приветливым взглядом окинувший всех собравшихся.
- Доброе утро! – бодро сказал он, и Гарри даже стало жалко его хорошего настроения. – Что случилось, Молли, дорогая?
- Как ты думаешь, Артур, что я обнаружила сейчас, зайдя в комнату нашей дочери? – немного театральным тоном спросила миссис Уизли, уперев руки в бока.
- Не знаю, - с лица мистера Уизли медленно сбежала улыбка, когда он заметил воинственную позу жены. – Что?
- Не что, а кого, если уж на то пошло, - буркнула Джинни, и Гарри невольно восхитился её мужеству.
- Гарри! – провозгласила миссис Уизли. – Захожу, а они спят себе как ни в чём не бывало. На одной кровати, Артур!
Мистер Уизли явно смутился.
- Джинни, как это нехорошо с твоей стороны, - пробормотал он, избегая сурового взгляда миссис Уизли, но в то же время стараясь не смотреть на дочь. – Мы не так тебя воспитывали и…
- Мистер Уизли, послушайте, - не выдержал Гарри, - это была моя идея, значит, и вина лежит на мне. Мне очень стыдно, и я прошу у вас прощения. Больше это не повторится.
Джинни громко цокнула языком за его спиной, за что тут же удостоилась разъярённого взгляда миссис Уизли.
- Я стерпела оскорбления в свой адрес, - почти прошипела она, - но не уважать отца я тебе не позволю.
- Молли, Молли, не волнуйся, - попросил мистер Уизли, осторожно поглаживая жену по плечу с явным испугом. – Джинни не хотела никого обидеть, я уверен.
- Ты ещё её защищаешь? – тут же взвилась миссис Уизли, поворачиваясь к мужу, и Гарри не удивился, заметив, как съёжился Артур. – В твоём доме происходит Мерлин знает что, а ты…
- Да ничего не происходит! – завопила доведённая до белого каления Джинни. – И вообще, если вы будете так себя вести, я уйду из дома! Я совершеннолетняя, в конце концов!
- Иди! – закричала в ответ миссис Уизли. – Интересно будет посмотреть, куда ты пойдёшь! Не думаю, что Билл и Флер будет так уж счастливы.
- А причём тут Билл и Флер? – Джинни хищно улыбнулась. – У Гарри есть дом, мы можем прекрасно жить там.
Повисла долгая пауза. Гарри не знал, как реагировать на подобное заявление. Если он сейчас согласится с этими словами, то навлечёт на себя гнев четы Уизли, если скажет, что это невозможно - Джинни его никогда не простит. И Гарри мудро промолчал, сделав вид, что внимательно рассматривает корешки книг, стоявших на полке.
- Очень хорошо, - наконец, выдохнула миссис Уизли. – Делай, что хочешь. Только потом не плачь, когда Гарри бросит тебя и женится на другой, скромной девушке!
- Не будет такого! – вдруг громко, а главное – неожиданно для себя, выдал Гарри, поворачиваясь лицом к мистеру и миссис Уизли. – Не говорите так с Джинни, пожалуйста.
Миссис Уизли изумлённо хлопала глазами, а мистер Уизли даже очки снял от удивления. Гарри это не остановило. Он почему-то чувствовал, что не только должен, но и имеет право защитить Джинни.
- Если вы переживаете, что моё отношение к Джинни может измениться из-за подобной ерунды, то я могу вас заверить, что этого не случится, - произнёс Гарри. – И мне неприятно слушать такие слова в её адрес.
Джинни смотрела на него в полной прострации, и Гарри только сейчас подумал, что он, наверное, зря взял такой тон. Но уже было поздно что-либо менять.
- Гарри, когда у тебя будет дочь… - начала миссис Уизли, делая примиряющий жест рукой, но Гарри её перебил.
- Тогда я пойму, что это такое, вы правы, - отрезал он. – Но я и сейчас понимаю, что Джинни не заслужила таких слов, совершенно не заслужила.
- Подождите-ка секунду, - вдруг нахмурилась миссис Уизли. – Если ты, Гарри, здесь, то, получается, Гермиона…
Она пулей выскочила в коридор, и Гарри даже содрогнулся от раздавшегося в ту же секунду яростного вопля:
- Рональд Билиус Уизли!
- Если Рон уже выпрыгнул в окно, я лично не смогу обвинить его в трусости, - пробормотала Джинни, тоже выходя в коридор.
Мистер Уизли тихо хихикнул, но тут же сделал строгое лицо, с опаской покосившись на дверь. Миссис Уизли стояла на первой ступеньке лестницы в позе борца сумо и, задрав голову, смотрела наверх. С верхних этажей не доносилось ни звука. Потом Гарри явственно различил чьи-то поспешные шаги. Он бросил быстрый взгляд на Джинни, тоже чувствовавшую себя очень не уютно.
- Мам? – послышался взволнованный голос Перси. – Что случилось?
Гарри вздохнул с облегчением. Пусть и на несколько минут, но экзекуция откладывалась.
- Всё в порядке, Перси, - сурово отозвалась миссис Уизли в ожидании скорой и неминуемой расправы над младшим сыном. – Это твой брат кое-что натворил.
- А, тогда ладно, - как-то поспешно пробормотал лохматый и босой Перси. – Я тогда вернусь в свою комнату. Мне… мне нужно работать.
Гарри с удивлением проследил взглядом за покрасневшим Перси, заторопившимся обратно к себе в комнату. Странно, ему показалось, что тому было, что скрывать.
- Рональд, иди сюда! – снова закричала миссис Уизли, и Гарри поёжился. – Немедленно!
Наконец, наверху хлопнула дверь, и лестница заскрипела под весом Рона.
- Доброе утро, мамочка! – Гарри даже поморщился от жалости, так нелепо, а главное – бесполезно, прозвучал заискивающий голос Рона. – Что случилось?
- А это я у тебя хочу спросить, - зловеще произнесла миссис Уизли, и Рон быстро вытер выступивший на лбу пот. – Скажи мне, когда это я разрешала вам с Джинни вести себя в моём доме, как… - она замолчала, подбирая слово.
- Что случилось-то? – Рон всё ещё пытался изобразить невинное неведение.
- Где Гермиона? – почти ласково спросила миссис Уизли, и Рон побледнел ещё сильнее, хотя Гарри и так был уверен, что друг сейчас хлопнется в обморок, таким бескровным было его лицо.
- Гермиона? – непослушными губами переспросил Рон. – Она… она же… ну, у Джинни, наверное, в комнате.
Его взгляд быстро метнулся сначала к Джинни, потом – к стоявшему рядом Гарри, и плечи Рона бессильно поникли.
- Странно, что-то Гермиона стала страшно похожа на Гарри, - язвительно отрезала миссис Уизли. – Ну, не хочешь мне ничего объяснить?
Рон громко сглотнул, переминаясь с ноги на ногу. Теперь его лицо залила краска, и он опустил голову, не в силах вынести прожигающего насквозь обвиняющего взгляда матери.
- Миссис Уизли, простите нас, пожалуйста! – по лестнице быстро сбежала Гермиона с лихорадочным блеском в глазах. – Это моя вина.
- Гермиона, дорогая, - миссис Уизли ласково погладила её по плечу, - не нужно защищать Рона. Я прекрасно знаю, кто виноват.
- Я? – с надеждой спросил Гарри, делая шаг вперёд. – Это моя идея, я уже говорил?
- Раз пять, - едва слышно прошептала Джинни, и мистер Уизли поспешно толкнул её в бок.
- Гарри, я не могу обвинить ни тебя, ни Гермиону, - мягко объяснила миссис Уизли, - потому что я вас не воспитывала. К тому же, кто я такая, чтобы читать вам обоим нотации? А вот Рона и Джинни мы с Артуром учили совсем другому, и я совершенно не понимаю, как они оба могли так поступить.
- Как поступить-то? – пробурчал всё ещё красный до корней волос Рон. – Мы просто спали, ничего больше.
- Это в любом случае неприлично! – напустилась на него миссис Уизли. – Ты подумал о репутации Гермионы? – Джинни уже открыла рот, и Гарри пришлось с силой сжать её руку. – Как я теперь буду смотреть в глаза её родителям?
- Я уверена, мама с папой всё поймут… - начала Гермиона, но тут же нахмурилась. – То есть, они, конечно, тоже не будут довольны моим поведением, но ведь, Рон уже сказал, ничего не было…
Она покраснела почти до слёз, но это ничуть не умалило гнева миссис Уизли на собственных детей.
- Вы оба будете наказаны до конца каникул! – объявила она. – Я запрещаю вам выходить из дома, понятно? Тебе, Рон, нужно готовиться к экзаменам, - Гермиона даже в такой момент не удержалась от согласного кивка, - а ты, Джинни, можешь помогать мне по хозяйству.
- Ты не можешь наказывать нас! – разозлился Рон. – Мы оба совершеннолетние! С Джинни вообще какой спрос? Она только что с Гарри помирилась, им, конечно, хотелось поговорить.
Гарри всё ещё размышлял о том, какими дружными становятся все дети Уизли перед гневом матери, а миссис Уизли уже возмущённо набрала в грудь побольше воздуха, готовясь к новой гневной тираде.
- Как ты мог так поступить, Рональд? – с новой силой набросилась она на бедного Рона, который, судя по его выражению лица, вообще не понимал, зачем открыл рот. – Джинни – твоя сестра! Ты должен оберегать её, защищать. Ты должен был запретить ей…
- Серьёзно? – ощетинился Рон. – Давай, попробуй запрети ей что-нибудь.
- Может быть, хватит? – робко предложил мистер Уизли, но тут же умолк под грозным взглядом жены и отступил к стене.
- Я очень в вас разочарована, очень, - покачала головой миссис Уизли, и её тихая грусть подействовала на всех гораздо хуже громких криков.
- Ладно, мам, мы поступили неправильно, - признала Джинни. – Мы больше так не будем.
- Да, мама, прости, - поддержал её Рон.
Гарри с Гермионой растерянно переглянулись.
- Знаете что? – Гарри решил расставить всё по своим местам. – Это нечестно. Тогда уж мы виноваты все вчетвером.
- Я же сказала, Гарри… - снова начала миссис Уизли, но Гарри её перебил.
- Да, я слышал, - он поправил очки, несколько смущённый теми словами, которые собирался сказать. – Только я не согласен. Как это вы меня не воспитывали? А кто же меня тогда воспитывал, если не вы? Хотя бы своим примером, вы уже так многому меня научили. Поэтому я виноват ничуть не меньше, даже больше, потому что, как ни крути, идея всё-таки была моя.
- Я виновата больше всех, - добавила Гермиона, не поднимая головы. – Я всегда удерживала Гарри и Рона от неправильных решений, потому что… ну, потому что они не всегда действовали разумно. Я и вчера должна была возразить. Но я так обрадовалась, что Гарри с Джинни помирились… К тому же, мы ведь столько месяцев прожили втроём в палатке, - вдруг добавила Гермиона, - что моё отношение к совместным ночёвкам несколько изменилось.
Судя по виду миссис Уизли, эта мысль не приходила ей в голову. Она ещё раз обвела всех четверых уже одинаково строгим взглядом и, наконец, кивнула.
- Ладно, хватит с вас, - проворчала она. – Я, конечно, злюсь, но, надеюсь, больше я ничего подобного не увижу.
- Конечно, не увидишь, - поспешил заверить её Рон, и миссис Уизли бросила на него подозрительный взгляд.
- Завтракать? – радостно предложил мистер Уизли, и миссис Уизли заторопилась на кухню.
- Гарри, ты же обещал завести будильник! – набросилась на него Гермиона, когда они остались одни. – Один, один-единственный раз попросила что-то сделать, решила положиться на тебя! Ничего вам доверить нельзя! Всё нужно делать самой!
- Простите, я уснул, - оправдывался Гарри. – Сам не понимаю, как это произошло.
- Мерлин, какой позор! – Гермиона прижала ладони к пылающим щекам. – Как думаете, нам поверили, когда мы говорили, что ничего не было?
- Наверное, - пожал плечами Гарри, которого это, собственно, не так уж и волновало. Скорее всего, поверили, иначе они не отделались бы так относительно легко и довольно быстро, если вспомнить, как долго может кричать миссис Уизли.
- Ты так говоришь, - насупился Рон, - как будто это что-то такое ужасное, что…
- Нет, я не об этом, - Гермиона в отчаянии заломила руки. – Но не в доме же твоих родителей! Это было бы просто ужасно с моей стороны.
- Ой, да ладно тебе, Гермиона, - поморщилась уже совершенно успокоившаяся Джинни. Она и так оставалась самой спокойной из всех. – Что тут такого? Мама должна понимать, что нам не по пять лет.
Гарри радовало, что она не реагировала, как Гермиона. А вот Рона что-то как будто не устроило.
- Что значит «что тут такого»? – строго поинтересовался он, сверля Джинни тяжёлым взглядом. – Очень даже «что такого»! Мама в чём-то права, ты слишком несерьёзно относишься к этому.
- В любом случае, вам с мамой уже поздно о чём-либо волноваться, - безмятежно заметила Джинни, направляясь в сторону кухни, и Гарри поперхнулся воздухом.
- Что? – Рон просто позеленел, совершенно безумными глазам глядя на Гарри. – Ты же обещал мне!..
- Рон, Джинни пошутила! – выкрикнул Гарри, упираясь рукой Рону в грудь. – Ничего не было, клянусь!
Джинни громко расхохоталась, откинув голову назад, и Рон тихо выругался.
- Но ты постепенно привыкай к этой мысли, - посоветовала она Рону, открывая дверь, и тому не осталось ничего, кроме как скрежетать зубами в бессильной ярости.
Завтрак прошёл в не самой приятной атмосфере. Миссис Уизли просидела молча, обращаясь только к мужу и Перси и практически полностью игнорируя ребят. Мистер Уизли, напротив, болтал без умолку обо всякой ерунде, но никто не решался поддержать беседу из страха вызвать неудовольствие миссис Уизли.
- Перси, передай мне, пожалуйста, тост, - попросила Джинни как ни в чём ни бывало, и Перси протянул ей тарелку с поджаренным хлебом. Рон тоже робко взял себе пару тостов, покосившись на мать. Гарри с трудом удержался от смеха. Как будто миссис Уизли стала бы морить их голодом.
- Что вы сделали? – шёпотом спросил Перси, когда после завтрака мистер Уизли отправился по каким-то министерским делам, а миссис Уизли осталась убирать на кухне. – За что мама так на вас зла?
- Мы переночевали по парам, - спокойно ответила Джинни, лениво листая рождественский номер «Придиры», который сегодня утром принесла сова на имя Гарри.
- По парам, то есть… - Перси указал пальцами сначала на Рона с Гермионой, потом на Гарри с Джинни. – Но…
- Не вздумай читать нам нотации, - предупредила Джинни, выглядывая из-за журнала.
- Я и не собирался, - недовольно засопел Перси. – Хотя, по большому счёту, не могу сказать, что я доволен твоим поведением. Ты всегда была слишком…
- Отвяжись, Перси! – с угрозой в голосе произнесла Джинни, откидывая журнал в сторону. – Сам-то ты прямо примерный мальчик, да?
Перси жутко стушевался, пробормотал что-то нечленораздельное, вскочил и вихрем вылетел из гостиной.
- Что это с ним? – удивлённо спросил Рон.
- Да так, - насмешливым голосом ответила Джинни, взглядывая на часы. – Чем займёмся?
- Думаю, не стоит сегодня злить вашу маму, - быстро вставила Гермиона.
- Ты имеешь в виду, не надо злить её ещё больше? – уточнил Рон. – Наверное, ты права, а то она нас с Джинни просто убьёт.
- Я предлагаю действительно заняться подготовкой к экзаменам, - с воодушевлением предложила Гермиона, и Рон моментально притворился мёртвым, уткнувшись головой в диванную подушку и замерев так. – Я и так уже сбилась со своего графика. Я вчера должна была повторить сто страниц по Трансфигурации, пятьдесят по Зельеварению и отработать несколько заклинаний, а теперь придётся…
- Гермиона, избавь нас от этого, я тебя очень прошу, - Рон снова принял вертикальное положение. – Готовиться к экзаменам уже само по себе плохо, и ты совершенно не добавляешь энтузиазма, когда рассказываешь про свои планы.
- Вообще-то, у тебя есть почти такой же план, по которому ты занимаешься, - Гермиона холодно подняла брови, и у Рона испуганно забегали глаза.
- Да, конечно, есть, - пробормотал он, и Гарри показалось, что друг прямо в этот момент пытался вспомнить, куда мог его засунуть.
- Ты же готовишься к экзаменам, Рон? – прямо-таки менторским тоном уточнила Гермиона.
- Готовится, каждый день, - вступился за друга Гарри. – Я сам видел.
- Что значит «видел»? – Гермиона воинственно повернулась к нему, и Гарри прикусил язык, но было поздно. – Ты, между прочим, должен готовиться в два раза усерднее, ты пропустил целый месяц занятий. Тебе будет куда сложнее, чем нам, и…
- Получил? – тихо поинтересовалась Джинни, и все трое прыснули.
- Очень хорошо! – обиделась Гермиона. – Я могу вообще ничего не говорить, но, когда ты, Рон, будешь искать себе работу, я не буду слушать твои жалобы, ясно?
- Ладно, ладно, - Рон поднял вверх обе руки, почувствовав, что запахло ссорой. – Я согласен, мы должны сегодня весь день посвятить подготовке.
Гарри сделал вид, что он ужасно увлёкся какой-то статьёй в «Придире», заглянув в журнал через плечо Джинни, и ничего не слышал.
- Гарри? – непререкаемым тоном позвала его Гермиона.
- Что? – Гарри ответил ей открытым, честным взглядом, но это не обмануло проницательную Гермиону.
- Ты, конечно, с нами? – сурово осведомилась она, чуть прищурив глаза.
- Знаешь, Гермиона, я бы с огромным удовольствием, - Гарри бы непременно себе поверил на её месте, так искренне звучал его голос, - экзамены ведь невероятно важны для моего будущего. Но мне кажется, что как-то неудобно оставлять Джинни одну на целый день.
- Нет-нет, ничего страшного, - быстро вставила Джинни, не дав Гермионе и рта раскрыть. – Экзамены ведь так важны для твоего будущего, я всё понимаю.
Гарри обиженно смотрел на неё, в шоке от её предательства, пока Рон довольно и злорадно ухмылялся за спиной Гермионы.
- Что? – Джинни очень точно скопировала его искренний тон. – Я никогда себе не прощу, если из-за меня тебя не возьмут в Аврорат.
- Ладно, - обиженно протянул Гарри. – Но потом не жалуйся, что тебе скучно.
- Не буду, - усмехнулась Джинни. – Я пойду в гости к Невиллу.
Хотя Гарри к Невиллу уже давно не ревновал, ему в любом случае не слишком понравилась эта идея. Как-то нечестно, что ему придётся весь день корпеть над учебниками, когда она будет развлекаться. Особенно, если учесть, что они только вчера помирились. Ему вот хотелось проводить с ней каждую секунду. Хотя, они уже допроводились, конечно.
- Но мы ведь только что решили не злить маму сегодня, - недовольно напомнил Рон, и Гарри согласно кивнул.
- Если она узнает, что вы собрались заниматься, то будет только рада, если я уйду, - парировала Джинни. – Мама и так считает, что я мешаю вам готовиться к экзаменам.
- Всё, хватит болтать! – Гермиона хлопнула в ладоши и поднялась с кресла. – Я сейчас трансгрессирую домой за учебниками и вернусь.
Рон вызвался помочь ей, и они вдвоём вышли из дома, оставив Гарри и Джинни наедине.
- У меня есть один вопрос, - Джинни опёрлась локтем о спинку дивана, сев вполоборота к Гарри. – Что это ты там обещал моему дорогому братцу, интересно мне знать?
Гарри чуть смутился, моментально поняв, о чём идёт речь.
- Ну, ты же знаешь Рона, - попытался отшутиться он. – Он взял с меня клятву, что я не причиню вреда твоей репутации.
- Если верить моей маме, то моя репутация уже сильно подмочена, - Джинни картинно закрыла лицо руками.
- Ерунда, - заверил её Гарри, отнимая её руки от лица. – Я-то так не считаю.
- Нет, серьёзно, Гарри, - Джинни выпрямилась, - с каких это пор наши отношения стали касаться Рона?
- Я же уже говорил тебе, - напомнил Гарри, - что это очень сложно объяснить. Рон – мой лучший друг, ты – его сестра. Тебе не понять этих нюансов. Рон немного ревнует тебя.
- Это звучит просто отвратительно, - Джинни наморщила нос. – Мне вот безразлично, с кем он спит и спит ли вообще.
- Наверное, сестринской ревности не существует, - пожал плечами Гарри.
- Наверное, - согласилась Джинни.
Оба помолчали, думая о своём. Гарри готов был признать, что в словах Джинни была доля правды, он не должен был всё время действовать с оглядкой на Рона. Но ведь и он, Гарри, был по-своему прав. Нельзя не считаться с чувствами лучшего друга. Рон и так стал гораздо терпеливее, почти не нудит, когда они с Джинни целуются у него на глазах. Гарри вспомнил, какое неприятное чувство испытывал сам, когда видел Гермиону с Маклагенном. Это не было ревностью в полном смысле этого слова, потому что он никогда не любил Гермиону в романтическом смысле, но Гарри однозначно понимал, что испытывал некоторую потребность защищать и оберегать её. Теперь, когда Рон и Гермиона перестали валять дурака и стали встречаться, это чувство исчезло. И Гарри даже понимал, почему. Маклагген никогда не имел серьёзных намерений по отношению к Гермионе, это было видно невооружённым взглядом, и Гарри, как парень, прекрасно это понимал. Поэтому-то и появлялось иногда непреодолимое желание начистить Маклаггену физиономию, чтобы не вздумал позволить себе чего-нибудь лишнего. Возможно, тут была немного замешана и личная неприязнь, но самую чуточку.
Джинни этого явно не понимала, и Гарри, анализируя её вопрос, невольно задумался, не считает ли она, что они уже готовы… Конечно, спросить напрямую было невозможно, хотя, похоже, Джинни отнеслась бы к такому разговору вполне нормально. Как бы глупо это ни звучало, разговора побаивался сам Гарри. Наученный горьким опытом, он опасался как бы Джинни не оскорбилась, не затаила бы в душе обиду, и это не вылилось бы позже в новое расставание.
- Что ты думаешь делать с домом Сириуса? – вдруг спросила Джинни, и Гарри совершенно растерялся, не понимая, к чему она задала этот вопрос.
- Ничего, - ответил он, делая вид, что размышляет. - Я об этом пока особо не думал.
- Как ты думаешь, ты сможешь там жить? – Джинни внимательно смотрела на него.
- Нет, думаю, что не смогу, - честно признался Гарри. – Хотя Кикимер и привёл его в приличное состояние, хотя мы и жили там какое-то время, скрываясь от Пожирателей, я всегда чувствовал себя там угнетённым. Слишком уж Сириус ненавидел этот дом, не смогу я жить там и представлять, как он сидел там целыми днями, совсем один…
- Да, не самое приятное место, - Джинни сочувственно погладила его по руке. – Поэтому я и спрашиваю, что ты будешь делать с домом? Оставишь или продашь?
Гарри задумался. Он впервые вставал перед подобным выбором. Хотя он давно уже знал, что жить в доме не будет, идея о его продаже ни разу не приходила ему в голову.
- А это не будет, не знаю, неуважением к памяти Сириуса? – неуверенно спросил он, и Джинни закатила глаза.
- Я тебя умоляю, когда Сириуса заботило, что будет с его семейным гнёздышком? – она широко улыбнулась. – Помнишь, как безжалостно он выбрасывал всё, что попадалось ему под руку, когда мы помогали убираться в доме?
Гарри тоже кивнул, выуживая из памяти эти довольно счастливые воспоминания.
- Тогда, наверное, продам, - решился он. – Надеюсь, это не убьёт Кикимера.
- Он переживёт, - пожала плечами Джинни. – К своему хозяину он должен быть привязан сильнее, чем к дому.
Гарри молча переваривал только что принятое решение. Продать дом на Площади Гримо! Это было правильно, но неожиданно трудно. Каким бы неприятным ни был этот дом, с ним была связана целая эпоха.
- А где ты будешь жить, если продашь дом? – снова полюбопытствовала Джинни. – Ты не подумай, я тебя не выгоняю. Я просто тебя знаю, ты всё равно не захочешь жить здесь после окончания школы.
Гарри улыбнулся её проницательности.
- Совершенно не представляю, - покачал он головой. – Куплю что-нибудь другое.
- «Что-нибудь другое» - передразнила его Джинни. – Ты что, не знаешь, где хочешь жить? Не задумывался, как должен выглядеть твой идеальный дом?
- Как-то всё не до того было, - признался Гарри, улыбаясь. – Но, как мне кажется, идеальный дом должен быть похож на Нору.
- Ты так говоришь потому, что здесь ты себя комфортно чувствуешь, - охладила его пыл Джинни. – А сам дом просто ужасен.
- Я не знаю, Джинни, - Гарри сдался. – Я не могу представить свой будущий дом. Мне нужно его увидеть собственными глазами. Может, я вообще решу купить квартиру в городе.
- Ты хочешь жить в городе? – удивлённо спросила Джинни. – Там же шумно, грязно, куча народа.
- Нет, не хочу, - Гарри вообще сказал про квартиру просто так. – Я точно знаю, что хочу дом. Большой, светлый дом.
- Да, за городом как-то приятнее, - согласилась Джинни, кладя голову ему на плечо, и Гарри вдруг неожиданно представил, как они точно так же сидят вдвоём на скамейке перед симпатичным домом. Это была очень уютная картинка.
- Наверное, стоит выставить дом на продажу уже сейчас, - тихо сказал Гарри. – Очень может быть, что на него никто и не позарится.
- Кто-нибудь да позарится, - уверила его Джинни. – На особняк чистокровной семьи, ещё и такой древней, как Блэки, по-любому найдётся покупатель.
- Как вообще это происходит? – Гарри повернул голову и поцеловал её в макушку. – Как продаются дома?
- Представления не имею, - Джинни, как кошка, потёрлась о его плечо. – Спроси у папы.
- Спрошу, когда он вернётся, - согласился Гарри.
Только он успел это договорить, как в холле громко хлопнула дверь, и в гостиную влетел бледный как смерть мистер Уизли в расстёгнутой мантии.
- Молли! – закричал он, не замечая Гарри и Джинни. – Молли, иди сюда!
- Папа? – Джинни вскочила на ноги. – Что случилось?
- Артур? – в гостиную быстро вошла миссис Уизли, с испугом глядя на мужа. – Что?
- Дорогая, ты только не волнуйся, - сбивчиво начал мистер Уизли, и миссис Уизли упала в ближайшее кресло, схватившись за сердце, - полчаса назад в магазине Джорджа произошёл взрыв.
Гарри не заметил, как встал. Мерлин, нет, нет, нет! Джинни прикрыла рукой задрожавшие вдруг губы.
- Он жив? – еле шевеля губами, прошептала миссис Уизли.
- Да, да! – выкрикнул мистер Уизли, бросаясь к жене. – Они оба живы: и Джордж, и Анджелина. Но оба в Мунго. Сильная взрывная волна… обоих контузило… незначительные повреждения…
- Мама! – в гостиную влетел Перси с распечатанным письмом в руке. – В магазине Джорджа был взрыв!
- Да, мы уже знаем, - Джинни беспомощно оглянулась на Гарри. – От чего произошёл взрыв, папа? Это уже известно?
- Да, - кивнул мистер Уизли, и Гарри понял, что худшее впереди. – Взрыв произошёл по магическим причинам. Кто-то устроил его специально.


Глава 54

Гарри показалось, что в тот момент миссис Уизли не волновало ничего, кроме состояния Джорджа. А вот сам он, чуть успокоившись, когда мистер Уизли уже дважды поклялся, что жизни Джорджа ничто не угрожает, первым делом задумался о том, кому понадобилось взрывать магазин. Джинни, стоявшая рядом, с ожесточением кусала бескровные губы, так крепко вцепившись в руку Гарри, что на коже наверняка потом останутся отпечатки.
- Как, как это могло произойти? – в совершеннейшем шоке вопрошал Перси, потрясая своим письмом и обводя всех присутствующих абсолютно безумным взглядом.
- Мы должны немедленно отправляться в Мунго! – глотая слёзы в полной истерике периодически выкрикивала миссис Уизли, и мистер Уизли каждый раз терпеливо отвечал ей, что Джорджу дали сильное снотворное, и до вечера он наверняка проспит.
В разгар этого кошмара вернулись Рон с Гермионой со стопками учебников.
- Что случилось? – испуганно выкрикнул Рон, влетая в гостиную с таким видом, как будто за ним гнались. Наверное, рыдания миссис Уизли были слышны не только из холла, но даже с улицы.
- Кто-то взорвал магазин Джорджа, - дрожащим голосом пояснила Джинни.
Раздался грохот. Это Гермиона выронила свои учебники, некоторые из них, довольно тяжёлые, упали прямо ей на ноги, но она не заметила. Рон же, напротив, свою стопку аккуратно положил на стол и даже методично поправил книги, чтобы они лежали ровно. Гарри знал это его спокойствие. Друг был на пределе.
- И? – тихо спросил Рон, поднимая глаза на Гарри. Тот прочёл в них готовность услышать самое худшее и постарался ободряюще улыбнуться. Вышло неважно, а, может, Рон был не в состоянии разобрать этот жест, и жалкая улыбка показалась ему приговором, но он вдруг пошатнулся и схватился за горло.
- Он жив, Рон, Джордж жив! – Джинни оказалась возле брата в мгновение ока и, поддерживая его под локоть, усадила на ближайшее кресло. – Они с Анджелиной отделались незначительными повреждениями, нам так повезло!
Рон молча смотрел на неё, и Гарри видел, как у него на скулах заходили желваки. Гермиона медленно опустилась на пол, прямо на том месте, где стояла, и Гарри поспешил поднять её. Да, наверное, стоило сообщить им поосторожнее. Гарри запоздало вспомнил, как отреагировал он сам, когда Рон объявил ему в день после битвы, что Джинни отправили в Мунго.
- Как… - голос Рона сорвался, и он несколько секунд помолчал. – Какая сволочь…
- Пока неизвестно, - мрачно отозвался Перси. – Но сам Джозеф Стивенс, глава Аврората, пообещал, что это дело так не оставят. Джордж и Анджелина – герои войны, никто не смеет нападать на них.
- Но кто-то посмел, - тихо сказал Гарри, и все повернулись к нему.
- За что? – выдохнула Гермиона, закрывая лицо руками.
- Всех Пожирателей, вроде, отловили, - непонимающе пробормотал Рон. – Кто?
Наверное, этот вопрос занимал сейчас всех. Кроме…
- Мы должны быть рядом, когда он проснётся! – настаивала миссис Уизли, размазывая по лицу слёзы, и мистер Уизли, наконец, сдался. Все, естественно, засобирались в больницу, каждому хотелось лично убедиться что Джордж и Анджелина в порядке.
- А кто прислал тебе письмо? – мимоходом спросил Гарри, пока они с Перси и Роном сидели в гостиной в ожидании остальных.
- Коллега по работе, - чуть покраснев, ответил Перси, непроизвольно засунув руку в карман, где, как предположил Гарри, лежало письмо. – У него отец работает в Аврорате.
Чего-то Перси не договаривал, но Гарри не стал спрашивать. Сейчас было не до того. Мистер и миссис Уизли спустились последними, и вся компания сразу же отправилась на улицу и, разбившись на пары, все трансгрессировали в Мунго. Перси пары не нашлось, и ему пришлось трансгрессировать в одиночку.
Пока они шли по длинному коридору первого этажа к палате, в которой лежал Джордж, Гарри с мрачным сожалением думал, как часто в последнее время им приходилось бывать в Мунго. Это же неправильно. Но жизнь редко бывает такой, как хотелось бы людям, и, наверное, выход был только один – смириться и жить в надежде, что в будущем ситуация переменится в лучшую сторону.
В коридоре, возле двух палат, в которых лежали Джордж и Анджелина, собрался, наверное, весь Аврорат в полном составе. Сам Джозеф Стивенс выступил вперёд, завидев мистера и миссис Уизли, выразил им свои сожаления по поводу случившегося и пообещал обеспечить Джорджу самую лучшую охрану.
- Мы непременно разберёмся в этом деле, - сурово произнёс он. – Никто не смеет взрывать магазины и оставаться безнаказанным.
- Что вам уже удалось выяснить? – спросил мистер Уизли. – Кто-то ещё пострадал?
- Нет, к счастью, по какой-то причине в тот момент в магазине не было никого, кроме мистера Уизли и мисс Джонсон, но и они находились в подсобке, - отрапортовал мистер Стивенс. – Мы как раз ждём, когда кто-то из них проснётся и окажется в состоянии отвечать на наши вопросы.
- Я не позволю беспокоить моего сына, пока он полностью не поправится! – возмущённо воскликнула миссис Уизли, но муж твёрдо отстранил её от мистера Стивенса.
- Это необходимо для безопасности Джорджа, дорогая, - настойчиво произнёс он. – Нужно убедиться, что преступник не совершит второго покушения.
- Скажите, у мистера Уизли были враги? – поинтересовался мистер Стивенс, оглядывая всех стоявших перед палатой. – Он с кем-нибудь ссорился в последнее время?
- Насколько мы знаем, нет, - растерянно ответил мистер Уизли, и все синхронно кивнули. – Но в последнее время Джордж жил в квартире над магазином, мы его не так часто видели. Может быть, он чего-то нам не рассказал.
- Скажите, мистер Стивенс, - Гарри наконец-то получил возможность задать мучивший его вопрос, - вы считаете, что этот взрыв никак не связан с… войной?
- Мы прорабатываем все версии, мистер Поттер, - серьёзно ответил аврор. – Но пока что для подобных подозрений нет никаких оснований. Все Пожиратели смерти, все до одного, кроме Люциуса и Драко Малфоев, либо мертвы, либо сидят в Азкабане. Конечно, у Волан-де-Морта были не такие явные сторонники, но пока что никаких указаний на месть с этой стороны нет. Да и потом, почему именно Джордж Уизли? Логичнее было бы мстить вам, мистер Поттер.
Гарри признал правоту аврора. Но, если не война, то что, что могло послужить причиной? Неужели Джордж перешёл кому-то дорогу в бизнесе?
- Мне будет важно получить любую информацию, например, касающуюся работы мистера Уизли, - добавил мистер Стивенс, доставая блокнот. – Не будем терять время.
- Как они? – раздался полный паники голос, и, выглянув из-за толпы авроров, Гарри увидел бегущего по коридору с безумным видом Ли Джордана. – Они живы?
- Да, угрозы для жизни нет, - быстро ответил Рон, пожимая руку Ли, в полуобморочном состоянии сползающему по стене на пол.
- Мерлин, я думал, я умру, - выдохнул тот, закрывая глаза, но через секунду он снова был на ногах. – Мистер Стивенс, вы должны найти этого поддонка, чтобы я мог разорвать его голыми руками.
- Мы сделаем для этого всё возможное, - сухо кивнул аврор. – Вы близкий друг мистера Уизли, я так понимаю?
- И Анджелины тоже, - кивнул Ли. – Я ещё и их коллега по работе.
- Замечательно, - оживился Стивенс. – Значит, вы можете рассказать нам о работе мистера Уизли.
Ли с готовностью кивнул.
- Скажите, - Стивенс приготовился писать, подложив под блокнот твёрдую папку, - в последнее время мистер Уизли или мисс Джонсон не ссорились с кем-либо?
- Как будто нет, - задумался Ли. – То есть, я не знаю, считается ли это…
- Любая информация может оказаться важной, - приободрил его мистер Стивенс.
- В прошлое воскресенье мы с Джорджем и Анджелиной были в одном баре в Хогсмиде, - начал Ли. – И там к Анджелине привязался какой-то пьяный придурок. Ну, мы с Джорджем его и выкинули на улицу.
- Вы знаете его имя? – последовал вопрос, и Ли пожал плечами.
- Нет, как-то не спросили, - растерянно ответил он. – Хотя, кажется, он представлялся Анджелине. Но мы с Джорджем действовали на равных, так что с таким же успехом он мог бы затаить злобу и на меня.
- Вы не представляете, какими мелкими и незначительными, да что там, просто абсурдными, бывают иногда мотивы страшных преступлений, - мрачно сказал стоявший рядом пожилой аврор. – Эта информация может оказаться по-настоящему важной.
- А как насчёт партнёров по бизнесу? – спросил Стивенс, закончив записывать ответ Ли. – Может быть, мистер Уизли обманул какого-нибудь поставщика, не заплатил ему деньги? Не взял у него товар? Может быть, наоборот, сам не поставил то, что обещал? Перешёл кому-то дорогу? Может быть, были замешаны большие деньги?
Ли немного растерялся от такого разнообразия возможностей.
- Нет, - наконец, твёрдо ответил он. – Принцип работы Джорджа – честность. Он никогда бы никого намеренно не подставил. Знаете, Джордж может… мог бы показаться легкомысленным, но только в том, что не касается бизнеса.
- Очень хорошо, - произнёс мистер Стивенс, отнюдь не выглядевший разочарованным таким ответом. – Честных-то чаще всего и не любят. Подумайте, что необычного было последнее время в работе мистера Уизли? Что могло спровоцировать подобную злость?
Ли кусал губы, честно стараясь что-нибудь вспомнить, но, Гарри это видел, ему ничего не приходило в голову.
- Если говорить о недавних изменениях, то, может быть, вы знаете, Джордж купил магазин «Зонко» в Хогсмиде, - выдавил Ли. – Но бывший хозяин не должен был затаить злобу, Джордж не заставлял его продавать магазин, он просто предложил хорошие деньги. И, после того, как Джордж купил «Зонко», я стал работать там, потому что Джордж взял на работу Анджелину.
Стивенс без устали строчил в блокноте, и Гарри, украдкой следивший за ним, поразился тому профессионализму, с которым глава Аврората подходил к расследованию этого преступления. Надо же, до каких мелочей нужно докапываться, чтобы выяснить истинную причину какого-либо события!
- Ещё недавно Флер, это жена Билла, старшего брата Джорджа, - пояснил Ли, и Стивенс чуть нахмурился, пытаясь разобраться в родственных связях семьи Уизли, - предложила помочь с открытием филиала магазина во Франции. Джорджу очень нравилась эта идея, он собирался ближе к лету поехать во Францию и заняться этим. Но пока что дальше проектов и пары писем дело не шло. И об этом мало кто знал.
- А сам мистер Уизли не рассказывал чего-нибудь в последнее время? – снова вступил в разговор пожилой аврор. – Может быть, он странно себя вёл? Что-то скрывал, чтобы никого не беспокоить?
- Знаете, Джордж теперь часто ведёт себя немного странно, - понуро сказал Ли. – Но это ведь вполне естественно в его положении, правда?
Авроры сочувственно покивали, а по щекам миссис Уизли снова потекли слёзы.
- Так, а мисс Джонсон, может быть, покушение было совершенно на неё? – сменил тему Стивенс. – Бывший парень? Ревнивый поклонник, которому не нравилось, что она стала работать с мистером Уизли?
- Анджелина встречалась с Фредом, - с несчастным видом сказал Ли, засовывая руки в карманы. Гарри ещё по школе помнил, что Ли всегда так делал, когда чувствовал себя неуютно. – После него – ни с кем. Фред её ни у кого не уводил, они довольно давно встречались, давно нравились друг другу.
- А во время войны? – наконец, спросил Стивенс. – Мистер Уизли или мисс Джонсон могли нажить себе врагов?
- Могли, - сразу же кивнул Ли. – Мы старались никого не убивать, но и на нашем счету есть несколько Пожирателей в Азкабане. А у них ведь есть родственники, друзья какие-нибудь… К тому же, мы вели подпольную деятельность, пока Гарри занимался своими делами. Радиопередача «Поттеровский дозор», может, вы слышали?
- Непочатый край работы, - сказал пожилой аврор, обращаясь к Стивенсу.
- Мы проработаем каждую версию, - непреклонным тоном заметил тот. – Этого нельзя так оставлять. Я не позволю.
Гарри смотрел на него с восхищением. Почему-то хотелось поверить этому высокому, сильному человеку. Он действительно сделает всё, что в его силах, чтобы не позволить.
- Прошу прощения, - дверь палаты Джорджа вдруг распахнулась, и на пороге показался очень рассерженный целитель с огромными усами, напомнивший Гарри Слизнорта, - вы не могли бы разговаривать потише? Вы уже разбудили мистера Уизли.
- Как он? – всполошилась миссис Уизли. – Можно мы зайдём к нему?
- Можно, - смилостивился целитель, - только ведите себя тихо, мистеру Уизли нужен покой.
Организованной толпой они вошли в палату, и Гарри со стеснённым сердцем подошёл к кровати, на которой лежал Джордж с повязкой на голове.
- Привет, - слабым голосом произнёс он, пока миссис Уизли осыпала его поцелуями, заодно орошая слезами. – Как Анджелина? Они не врут мне?
- С ней всё в порядке, мистер Уизли, повторяю вам в третий раз, - терпеливо повторил целитель, глядя в какой-то приборчик вынутый из кармана. – У неё точно такая же контузия, как у вас. Плюс, несколько ссадин и ушибов.
- Ещё пострадавшие есть? – Джордж перевёл взгляд на отца, и мистер Уизли быстро помотал головой. – Хвала Мерлину!
- Как так вышло, что в магазине никого не было? – спросил молчавший до этого Рон. – У вас же всегда толпится народ.
- Нам неожиданно на день раньше доставили материал из Мексики, - Джордж закашлялся. – Пришлось закрыть магазин на технический перерыв и пойти в подсобку распаковывать коробки.
- Это-то вас и спасло, - тихо пробормотал подошедший Стивенс, и Гарри чуть повернул голову в сторону, чтобы лучше слышать разговор авроров. – Хотя, Ник, если преступник хотел только напугать мистера Уизли, то, возможно, товар пришёл на день раньше не просто так. Надо проверить.
Пожилой аврор, а, по всей видимости, именно он и был Ником, согласно кивнул, Гарри видел его отражение в висевшем на противоположной стене зеркале.
- Неужели я что-то не доработал? – вдруг почти с отчаянием спросил Джордж, и Стивенс, как гончая, учуявшая след, устремился вперёд.
- Что вы имеете в виду, мистер Уизли? – вкрадчиво спросил он.
- Что-то взорвалось, значит, я недостаточно проверил какое-то изобретение, - пояснил Джордж. – Наверное, мне не стоит больше этим заниматься.
- Вы считаете, что взорваться мог один из ваших шуточных товаров? – уточнил Стивенс, делая знак Нику, чтобы он не записывал.
- Кто вы такой? – вместо ответа спросил Джордж.
Стивенс несколько удивился, но виду не подал. Гарри мог его понять: в первые две недели после победы «Ежедневный пророк» так и лопался от его фотографий и заметок, посвящённых его биографии. Прошлый глава Аврората, Гавейн Робардс, в своё время отказался сотрудничать с Пожирателями, и те, по всей видимости, наложили на него Империус. Робардса видели во время финальной битвы, он сражался на стороне Волан-де-Морта, но как только Тёмный Лорд пал, Робардс немедленно бросился в Министерство, объясняя своё поведение Империусом. В «Пророке» потом была большая статья, оправдывающая Робардса. Кингсли лично присутствовал при его допросе с использованием сыворотки правды и лично заверил магическое сообщество в том, что Робардс говорил искренне, что его вины во всём произошедшем нет. Однако, Робардс всё равно подал в отставку, не считая себя достойным поста не только главы Аврората, но даже и рядового аврора. И Гарри его понимал. И тогда на его место пришёл Джозеф Стивенс, много лет проработавший в Аврорате и проявивший себя настоящим специалистом и непримиримым поборником тёмных сил. Но всё дело было в том, что читать газеты Джордж начал лишь осенью, до этого его мало интересовал окружающий мир.
- Моё имя Джозеф Стивенс, - представился аврор. – Я глава Аврората. Я буду лично следить за расследованием этого дела.
- Я честно скажу, что вам лучще всего проверить, - Джордж тяжело вздохнул. – Неделю назад в продажу поступили усовершенствованные фейерверки. Мы с Ли добавили ещё несколько фигур, залпов стало больше и…
- Мистер Уизли, ваши изобретения не причём, - остановил его Стивенс. – Кто-то намеренно взорвал ваш магазин неизвестным заклинанием.
Стоявшая рядом с Гарри Гермиона резко повернула голову в сторону аврора, как будто его последняя фраза навела её на какую-то мысль.
- Хотите сказать, кто-то пытался меня убить? – недоверчиво спросил Джордж, бросая быстрый взгляд на родителей. – Ерунда какая!
- Или вас, или мисс Джонсон, - кивнул Стивенс. – Ерунда ерундой, но первым делом мы просканировали предполагаемое место взрыва, и наши радары зафиксировали на этом месте мощный выброс магии примерно в момент взрыва.
- И кому я так понадобился? – попытался пошутить потрясённый Джордж.
- Это мы и хотим выяснить, - кивнул Стивенс. – С вашей помощью, мистер Уизли. Если вы не возражаете, я попросил бы всех покинуть палату. Я хотел бы поговорить с мистером Уизли без свидетелей.
- Называйте меня Джорджем, - попросил Джордж, устало откидываясь на подушку и через силу улыбаясь матери.
- Мисс Джонсон тоже проснулась, - проинформировала их молоденькая целительница, как только они вышли в коридор. – Если вы хотите её навестить, то можете войти. Только не все сразу.
- Ребята, вы идите первыми, - предложил мистер Уизли. – Всё-таки вы лучше знаете Анджелину, чем мы.
Гарри такой вариант вполне устраивал, ему хотелось переговорить с Анджелиной с глазу на глаз.
- Гарри, я тебя умоляю, только не вздумай приставать к ней с вопросами, - прошептала ему на ухо Джинни, словно прочитав его мысли.
- Я и не собирался, - несколько резко буркнул он в ответ.
- Знаю я это «не собирался», - хмыкнула Джинни, когда они уже входили в палату.
Анджелина выглядела хуже Джорджа. Её шоколадная кожа приобрела пепельный оттенок, на лице было несколько багровых кровоподтёков, голова была замотала бинтом, с правой стороны, у виска, пропитавшимся кровью.
- Как Джордж? – было первое, что спросила Анджелина, завидев их.
- Нормально, - заверила её Джинни. – Недавно проснулся, чувствует себя вполне сносно. А ты?
- Не могу похвастаться тем же, - простонала Анджелина. – У меня всё болит. Я, кажется, сломала два ребра и палец на ноге, меня напоили Костеростом, и он ещё действует.
- Тебе нужно отвлечься, - Гарри вспомнил, как ему самому на втором курсе растили кости в руке. – Расскажи, как всё произошло?
Джинни бросила на него убийственный взгляд, но Гарри его проигнорировал. Ничего такого он не спросил, а такой вопрос был вполне естественен в данной ситуации.
- Пришёл какой-то материал из Мексики, - морщась, начала Анджелина, - который Джордж ждал только завтра. Он немного рассердился, что магазин придётся ненадолго закрыть, потому что одному ему было не справиться, коробок было много. Я закрыла дверь, повесила табличку «Технический перерыв» и спустилась в подсобку к Джорджу. Он уже вскрыл несколько коробок, а меня просил отмечать по квитанции, всё ли прошло. Я закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и стала писать. А потом раздался страшный грохот, и мне показалось, что меня что-то со всей спины толкнуло в спину. Я даже успела подумать, что кто- то резко распахнул дверь. Последнее, что я помню – это Джордж, пытавшийся меня поймать. Я, видимо, летела по воздуху, правда, и он тоже, я видела, что у него ноги оторвались от земли. А потом я врезалась головой во что-то твёрдое и больше ничего не помню.
- Как же повезло, что вы были в подсобке, - дрожащими губами прошептала Гермиона.
- И хорошо, что магазин был закрыт, - добавил Рон. – Не то обязательно были бы жертвы.
- Что это взорвалось? – спросила вдруг Анджелина, и Джинни, быстро обернувшись к Гарри, едва заметно качнула головой.
- Не знаем, - поспешила ответить Гермиона. – Но к тебе, наверное, скоро придёт мистер Стивенс, он скажет, какие версии они рассматривают.
- Стивенс? – Анджелина резко вскинула брови и тут же скривилась от боли. – Значит, этим занимается Аврорат?
От необходимости отвечать их избавил сам глава Аврората, появившийся в дверях, и ребята, пожелав Анджелине скорейшего выздоровления, покинули палату.
- Джорджу снова дали снотворное, - сказал ожидающий их в коридоре мистер Уизли. – У него разболелась голова. Теперь он проспит до утра.
- Где мама? – спросила Джинни.
- Разговаривает с целителем, - Перси махнул рукой на одну из дверей.
По всей видимости, целителю удалось почти успокоить миссис Уизли, потому что вышла она из кабинета куда более собранной, чем была с того самого момента, когда мистер Уизли сообщил ей о взрыве. Они решили вернуться в Нору, потому что ни Джордж, ни Анджелина сейчас в них не нуждались, к тому же, все чувствовали себя морально измотанными.
Нора встретила их успокаивающей тишиной, и Гарри с трудом мог поверить, что только сегодня утром миссис Уизли кричала на них за неприличное поведение. Казалось, что это было ужасно давно и бесконечно мелко по сравнению с тем, что случилось потом.
- Эй! Есть кто-нибудь? – вдруг раздался громкий голос из гостиной, и Гарри быстро выхватил палочку.
- Это Чарли! – воскликнула миссис Уизли, устремляясь вперёд. Мистер Уизли поспешил за ней.
Войдя в гостиную, Гарри сразу же увидел в камине голову взволнованного Чарли.
- Где вас носило? – возмущённо воскликнул тот. – Как Джордж?
- Всё нормально, ему страшно повезло, отделался контузией, - быстро заговорила миссис Уизли.
- Хвала Мерлину! – Чарли на секунду прикрыл глаза. – Мне сказали только, что его магазин взорвали, но о судьбе Джорджа никто ничего не знал. И, как нарочно, ни вас, ни Билла не было дома.
- Билл и Флер уехали на Рождество во Францию, - напомнил мистер Уизли.
- Точно, - согласился Чарли. – Чёрт, у меня всё на свете из головы вылетело!
- Вылетит тут, - буркнул Рон. – Идёмте в мою комнату?
Они вчетвером поднялись наверх и без сил попадали на кровати.
- А мне только показалось, что всё начало налаживаться, - пожаловалась Гермиона.
- Может быть, это всё-таки случайность? – с надеждой спросила Джинни, но Гарри нутром чувствовал, что этот взрыв был кем-то заранее спланирован, хотя и решил не говорить этого вслух.
- Я всё-таки думаю, что это месть за что-то, случившееся во время битвы, - пробормотал он, сбрасывая ботинки и поудобнее устраиваясь на кровати.
- Согласен, - поддержал его Рон. – Джордж никогда не делал никому ничего по-настоящему плохого. Филч что ли ему мстит?
- Слышал, что сказал тот аврор, который был вместе со Стивенсом? – напомнила Гермиона. – Иногда преступления совершаются по абсурдным мотивам. Может быть, этот человек просто не в себе? Например, он купил в магазине Джорджа Блевательный батончик, а потом не мог остановить рвоту. А теперь решил отомстить.
- Гермиона, это полная чушь! – недоверчиво глядя на неё, воскликнул Рон. – Никто не станет взрывать магазин из-за такой ерунды.
- Это для тебя ерунда, а в его воспалённом сознании могла выстроиться целая цепочка, - не согласилась Гермиона. – Конечно, я так не считаю, но всё может быть.
- Мне кажется, тут дело серьёзнее, - тихо сказала Джинни. – Хотя, Джордж ведь никого не убивал во время битвы. Может, всё-таки бизнес?
- Может быть, - Гарри покривил душой, глядя в её измученное лицо.
- Послушайте, - странным голосом начала Гермиона, - это наверняка просто совпадение, но всё же мне пришла в голову одна мысль.
- Какая? – Гарри почувствовал, как заколотилось сердце. Догадки Гермионы очень часто в итоге оказывались верными.
- Когда Стивенс сказал, что их радары засекли мощный выброс магии, - немного волнуясь, начала Гермиона, и Гарри вспомнил, как резко она взглянула на главу Аврората в палате Джорджа, - то есть, что кто-то применил заклинание, я подумала… Раз он не назвал это заклинание, значит, они либо его не знают, либо знают, но не хотят говорить, верно?
Все кивнули.
- Это вам ничего не напоминает? – почти шёпотом спросила Гермиона.
Рон нахмурился, но Гарри видел, что друг, точно так же, как и он сам, не понимает, к чему клонит Гермиона.
- Ты не могла бы объяснить подоступнее? – поинтересовалась Джинни.
- Помните, ваши родители пытались выяснить, какое заклинание применил Руквуд? – Гермиона закусила губу. – В Министерстве ответили, что это разновидность взрывающего заклятия, его более мощная, тёмная разновидность. И заклятие так и не назвали.
- Ты думаешь… - Гарри даже привстал от изумления. Рон выпучил глаза.
- Я не знаю наверняка, - напомнила Гермиона. – Но ситуации очень похожи, правда?
- Но Руквуд в Азкабане, - напомнила Джинни, переводя взгляд с Гермионы на Гарри и обратно.
- Не один Руквуд мог знать это заклинание, - Рон покачал головой. – Похоже, Волан-де-Морт неплохо обучал своих слуг тёмной магии.
- Но все Пожиратели в Азкабане или мертвы, - упрямо продолжила Джинни.
- Не все, - весомо сказал Рон.
- Ты думаешь, Люциус стал бы так рисковать? – с сомнением спросил Гарри. – Он слишком труслив для этого.
- Есть ещё Драко, - пожал плечами Рон, но даже в его голосе не было уверенности.
- Ты сам понимаешь, что это бред, - Гарри пожал плечами. – Малфои всё ещё в себя прийти не могут от счастья, что вышли сухими из воды. Тем более, Люциуса предупредили, что за любое нарушение закона он окажется в Азкабане до конца жизни.
- Схватили не только всех Пожирателей, - добавила Гермиона, пропустив мимо ушей разговор о Малфоях, - но и тех, кто Волан-де-Морта поддерживал, просто меток у них не было. Например, ту же Амбридж.
На лицах Рона и Джинни Гарри увидел отражение собственной мстительной улыбки.
- Кто-то так хорошо затаился? Остался вне подозрения? – уточнил Рон. – И теперь мстит?
- Как вариант, - кивнула Гермиона.
- Но почему Джорджу? – Джинни взмахнула руками. – Я никак не могу понять, кому он так насолил?
- Или Анджелине, - напомнил Гарри. – Хотя, с ней та же самая ситуация.
- С натяжкой можно предположить, что кто-то хотел достать Ли, - вдруг сказал Рон. – Он мог не знать, что Ли теперь работает в «Зонко».
- Кстати, идея «Поттеровского дозора» полностью принадлежала Ли, - вставила Джинни. – Пожирателей должна была жутко злить эта передача.
- Нет, - Гарри отмёл эту версию. – Ли уже довольно давно работает в «Зонко», это не могло остаться для преступника незамеченным.
Гермиона запустила руку в волосы, как делала всегда, когда ей приходила в голову какая-то идея.
- Может быть, мы зря привязались к идее, что кто-то хотел отомстить Джорджу? – с отсутствующим видом спросила она. – Может, стоит учитывать элемент случайности?
- То есть? – чуть раздражённо уточнил Рон.
- Если кто-то хотел просто заявить о себе, то что могло быть лучше, чем взорвать полный детишек магазин? – вопросом на вопрос ответила Гермиона, повернувшись к нему. – Чтобы показать серьёзность своих заявлений.
- Ты имеешь в виду… - Гарри похолодел при этой мысли.
- Да, - кивнула Гермиона, глядя ему прямо в глаза.
- Что ты имеешь в виду? – недовольно спросила Джинни. Гарри снова забыл, что это они трое научились понимать друг друга без слов, а вот Джинни это пока что не было доступно.
- Я хочу сказать, - Гермиона и сама смутилась, обнаружив свой промах, - что если кто-то хотел дать понять Министерству… Если кто-то таким образом сделал заявление…
Гарри понял, что она не могла произнести это вслух. Слишком многое это меняло. Слишком страшно от этого становилось.
- Я не понимаю, - отрезала Джинни, сдвинув брови.
- Гермиона полагает, что таким образом кто-то мог попытаться… - Рон осёкся, и Гарри смирился с мыслью, что объяснять всё Джинни придётся ему.
- Волан-де-Морта больше нет, - издалека начал Гарри, и Джинни повернулась к нему, сердито сверкая глазами. – Место главного тёмного мага освободилось. Если кто-то хочет его занять, то, как предположила Гермиона, он не мог бы сделать ничего более устрашающего, чем взорвать полный детишек магазин. И тогда, получается, Джордж пострадал просто потому, что подвернулся под руку.
Повисло гнетущее молчание. Гарри провёл ладонью по лицу. Это была всего лишь версия, но и она, как любя другая, имела право на существование.
- Но тогда… - Джинни подняла на него огромные, расширившиеся от ужаса глаза. – Новая война?
Гарри встал и подбросил пару поленьев в почти затухший камин, надеясь согреться. Хотя, он слишком хорошо знал этот холод, от которого не было спасенья. Он рождался в душе.



Глава 55

Конечно, несколько дней каникул, остававшихся после взрыва, ни о какой учёбе не могло идти и речи. Джорджа и Анджелину выписали из больницы через пару дней, к счастью, повреждения действительно оказались несерьёзными, но спокойствия это не добавило. Миссис Уизли, уверовавшая, что кто-то объявил охоту на Джорджа, не отпускала его от себя ни на шаг. В связи с этим на второй день после выписки в Норе разгорелся самый настоящий скандал.
- Мы с Анджелиной хотим вернуться в магазин, - объявил Джордж за завтраком, намазывая тост джемом. – Взрыв и так принесёт нам немалые убытки, поэтому лучше не устраивать себе дополнительных каникул.
- Ты, должно быть, с ума сошёл, Джордж! – воскликнула миссис Уизли, роняя ложку. – Кто это тебя, спрашивается, отпустит обратно в магазин?
- А кто это может меня не пустить? – сразу ощетинился Джордж.
- Мы с отцом! – миссис Уизли со всей силы сжала свою кружку, Гарри видел, как у неё побелели костяшки пальцев. – А если преступник на этом не успокоится?
- Тогда меня вряд ли что-то спасёт, - отрезал Джордж. – Пока его не найдут, ты так и будешь трястись от каждого шороха? Если он сильно захочет, он меня всё равно достанет.
Миссис Уизли побледнела как полотно.
- Джордж, не нужно так разговаривать с матерью, - строго сказал мистер Уизли, поправив очки. – Ты же знаешь, как сильно мы переживаем за тебя.
- Я понимаю, папа, - Джордж сбавил тон, - но я уже взрослый, самостоятельный человек, у которого есть работа. Я не могу просто взять и закрыть магазин.
- Как будто там есть, что закрывать, - буркнул Перси, единственный, кто побывал в Косом переулке по долгу службы и видел, в каком состоянии находился магазин. – Было бы о чём спорить.
- О чём ты? – резко повернулся к нему Джордж, а сидевшая рядом с ним Анджелина медленно опустила так и не донесённую до рта вилку.
- Ну, взрыв был довольно сильный, - у Перси забегали глаза за стёклами очков. – Магазин придётся восстанавливать, Джордж.
На Джорджа жалко было смотреть. Он сидел как громом поражённый и дикими глазами смотрел на Перси. За столом повисла гробовая тишина.
- Да нет, там всё не так серьёзно, - наконец, выдавил Джордж, пытаясь улыбнуться, - на пару дней работы. Ты преувеличиваешь, Перси, ты это любишь. Некоторый ремонт, я понимаю, необходим, но само здание, оно же…
- От него почти ничего не осталось, - тихо сказал Перси, не находя в себе сил взглянуть на брата. – Единственное, что почти уцелело – подсобка, в которой были вы с Анджелиной.
Джордж как-то странно вскинул руку, словно хотел заслониться от правды, и Перси резко замолчал. Джинни кусала губы, с сочувствием глядя на Джорджа, миссис Уизли осторожно потрепала его по плечу. Рон взволнованно посмотрел на Гарри через стол, и Гарри понял этот взгляд. Магазин – это то, что спасло Джорджа, то, что помогло ему пережить самое страшное время после потери Фреда. Он всё ещё до конца не оправился, он никогда не оправится до конца, поэтому магазин был ему жизненно необходим.
- Есть ведь ещё «Зонко», - нерешительно сказал мистер Уизли. – И Ли сказал, ты хотел открывать магазин во Франции. Можно поговорить с Флер…
- Не надо, - тихо сказал Джордж. – Не говорите ничего.
Он резко поднялся и вышел из кухни, осторожно прикрыв за собой дверь. Никто не решился последовать за ним. Анджелина сидела, низко опустив голову. Джинни кусала губы.
- Как вы думаете, - миссис Уизли всхлипнула, вытирая мокрые глаза, - он справится?
- Ну конечно, Молли! – гораздо более уверенным голосом, чем он мог себе позволить, воскликнул мистер Уизли. – В конце концов, магазин в любом случае можно отстроить заново.
- Дело не в этом, - нерешительно проговорила Анджелина, с мукой глядя на миссис Уизли. – Джордж неоднократно говорил мне, что магазин – это всё, что осталось у него от Фреда, это вообще всё, что Фред оставил после себя. Если магазина больше нет, если его придётся полностью отстраивать заново, это уже не будет больше магазином Фреда и Джорджа, это будет магазин одного Джорджа…
Гарри откинулся на спинку стула, чувствуя самую настоящую ненависть к неизвестному преступнику. Конечно, было само по себе ужасно, что Джордж и Анджелина могли погибнуть, но когда их уже выписали, когда их жизням больше ничего не угрожало, было невыносимо тяжело получить ещё одно последствие взрыва, заново разрушившее жизнь Джорджа. Миссис Уизли тихо плакала, закрыв лицо руками.
- А что будет с тобой, Анджелина? - спросила вдруг Джинни, и Гарри показалось, что она задала этот вопрос просто для того, чтобы не молчать. – Я имею в виду, ты будешь снимать квартиру?
- Нет, не думаю, что это мне по средствам, - скованно отозвалась Анджелина. – Я попробую спросить Алисию, может быть, она сумеет помочь мне с временной работой. Если нет, то мне придётся на время вернуться к родителям.
- Почему бы тебе не поработать с Ли в «Зонко»? – спросил Рон, до этого молчавший с самым несчастным видом.
- Магазинчик слишком маленький, - Анджелина покачала головой. – Там ни к чему два продавца.
- Но Джорджу наверняка понадобится помощь, когда он будет восстанавливать магазин, - резонно заметил Гарри.
- И я бы обязательно ему помогла, - кивнула Анджелина, - но тогда он будет настаивать на том, чтобы я продолжала получить зарплату. А это совершенно невозможно, каким бы я тогда была другом?
- А где живут твои родители? – спросил Перси.
- Четыре года назад они вернулись в Гану, - ответила Анджелина. – Там они родились и познакомились, там родилась я. Мы переехали в Лондон, когда мне было четыре, потому что папе предложили работу.
- Но… - Рон растерянно взглянул на неё, - Гана ведь так далеко...
Анджелина грустно кивнула.
- Тебе не придётся никуда уезжать, - голосом, в котором всё ещё звенели слёзы, сказала миссис Уизли, промокая глаза кухонным полотенцем. – Что это ты выдумала? Неужели мы не поможем? Ты можешь жить у нас, даже переживать не из-за чего.
- Что вы, миссис Уизли, - испугалась Анджелина, - я не могу. У вас и так столько забот, ещё я вам тут буду…
- Ребята через несколько дней уедут в Хогвартс, - перебила её миссис Уизли. – Дома останется только Перси, ну и теперь ещё Джордж. Так что ты совершенно никого не стеснишь.
Анджелина смотрела на неё с восторгом и благодарностью.
- Спасибо, - прошептала она, улыбаясь широкой, счастливой улыбкой, какой Гарри не видел у неё ни разу после победы. – Я так хочу помочь Джорджу.
Слова миссис Уизли напомнили Гарри о скором возвращении в школу, и где-то глубоко в груди зазвенел тревожный звоночек. Экзамены были всё ближе, а готовность к ним Гарри так и оставалась близкой к нулю. Конечно, всегда можно оправдать свою лень куда более важными событиями, это безусловно, но в глубине души Гарри знал, что им с Роном ничто не мешало бы читать учебники, было бы желание. Даже когда Джордж ещё оставался в Мунго и когда они с Роном возвращались домой после того, как навещали их с Анджелиной, никому и в голову не приходило повторить пройденный материал. Нет, они всегда находили более интересные занятия. Когда им надоедало в сотый раз обсуждать всевозможные версии произошедшего, Рон доставал шахматы, и они играли до глубокой ночи. И здесь Гарри не мог найти себе оправдания, как ни старался, потому что шахматы он не любил и пользовался ими лишь как прикрытием, создающим видимость его занятости.
Даже когда Рон отправлялся встречаться с Гермионой, Гарри не использовал своё свободное время для подготовки. Он либо проводил его с Джинни, либо отправлялся навестить Тедди, но учебник в руки так ни разу и не взял.
- Гарри, как ты будешь сдавать экзамены? – поинтересовалась Джинни накануне возвращения в Хогвартс. – Ты же совсем не готовился.
- Это же пробные экзамены, до настоящих-то я ещё успею подготовиться, - Гарри пожал плечами с деланным безразличием, хотя в душе он совершенно не чувствовал себя таким уж уверенным.
- Гермиона меня убьёт, - Джинни мрачно покачала головой. – Она скажет, что я должна была повлиять на тебя. И я действительно могла это сделать.
- Не льсти себе, - пошутил Гарри. – Кто это сказал, что я бы тебя послушался?
Джинни скептически приподняла одну бровь, и Гарри, не выдержав, рассмеялся, быстро поцеловав её в губы. Послушался бы, куда бы он делся, и оба они об этом знали. Хотя Гарри ни за что на свете не произнёс бы эту фразу вслух.
Джордж с Анджелиной теперь целыми днями пропадали по делам, возвращаясь только под вечер, и миссис Уизли не могла себе места найти от беспокойства. Наверное, мистер Уизли поговорил с Кингсли, потому что Джорджу дали целый отряд авроров для охраны, и его это невероятно бесило. Настолько сильно, что Гарри в глубине души заподозрил, что Джордж не так уж и обеспокоен вопросом собственной безопасности.
- Это же не только для тебя, ещё и для Анджелины, - как-то сказал Гарри, когда Джордж в очередной раз начал жаловаться на повышенное внимание к своей персоне. – Она, возможно, тоже рискует, находясь рядом с тобой.
Джордж бросил быстрый взгляд на разговаривавшую с Джинни Анджелину и больше за весь вечер не сказал ни слова. Гарри не услышал от него ни одной жалобы на авроров до самого отъезда в Хогвартс.
Ремонт магазина продвигался быстро, но это уже и впрямь был совсем другой магазин. Гарри не мог сказать точно, изменилось ли что-то на самом деле или он просто ожидал этих изменений, но ему казалось, что всё стало другим. Как будто из магазина пропало что-то важное, что-то, принадлежавшее Фреду… Гарри видел, каким тоскливым взглядом Джордж окидывал свой магазин. Теперь – совершенно свой...
Абсолютно неожиданно на две недели раньше вернулись Билл и Флер, которым было решено ничего не сообщать, чтобы не волновать их и не портить им праздник, тем более, что всё обошлось. Но новости доходили и до Франции, пусть и с некоторым опозданием. Билл был невероятно рассержен на родных за то, что те оставили его в неведении. Он устроил родителям самую настоящую головомойку, взяв с них слово, что это было в первый и последний раз, и миссис Уизли пришлось пообещать, что больше она никогда не будет пытаться уберечь Билла от правды. Гарри никогда раньше не замечал, насколько Джинни похожа на Билла.
С Гермионой он виделся редко, она практически сутками училась, чтобы компенсировать те дни, когда она, по понятным причинам, к учебникам не прикасалась. В какой-то момент Гарри начал отдавать себе отчёт, что он скучает по школе, по жёсткому распорядку дня, по занятиям. Его начало выматывать вечное отлынивание от учёбы, которое он больше не мог и не хотел оправдывать. Гарри даже взялся за Трансфигурацию, рассудив, что МакГонагалл в гневе страшнее всего, но что он мог сделать за один жалкий день?
- Гарри, Рон, вы не могли бы спуститься вниз? – миссис Уизли заглянула в их комнату, когда Гарри уже собирался ложиться спать. Вставать завтра нужно было рано, чтобы успеть прибыть в Хогвартс до начала занятий. – Пришёл мистер Стивенс, он хочет поговорить с вами.
Гарри переглянулся с Роном. Это вообще нормально, что глава Аврората сам пришёл к ним, а не вызвал их в Министерство? Видимо, Рон думал примерно в этом же направлении, потому что спросил, криво усмехнувшись:
- Нас они подозревают что ли?
- Не говори ерунды! – сердито шикнула на него миссис Уизли, пока они спускались по лестнице на первый этаж. – У него есть пара вопросов.
- Добрый вечер, - Стивенс встал с дивана при их появлении, и Гарри, пожимая ему руку, непроизвольно отметил землистый цвет лица и огромные круги у него под глазами. – Я бы хотел побеседовать с вами. Прошу прощения, что отнимаю у вас время, вы, наверное, собираете вещи в школу, - Гарри кивнул, надеясь, что выглядит при этом как человек, уже упаковавший чемодан, - но больше возможности встретиться уже не будет. Сейчас дождёмся мисс Грейнджер и…
- Как, вы и Гермиону вызвали? – поразился Рон, широко открывая глаза.
- Безусловно, - кивнул Стивенс. – Мне нужно поговорить со всеми вами.
Хлопнула дверь, и в гостиную торопливо вошла Гермиона.
- Прошу прощения, что заставила вас ждать, - вежливо сказала она и села рядом с Роном. Гарри, заметивший, что остался стоять в полном одиночестве, тоже опустился на ближайший пуфик, который стоял почти впритык к креслу, в котором сидела недоумевающая Джинни.
- Замечательно, все в сборе, - Стивенс достал из портфеля лист бумаги и взглянул на него. – Миссис Уизли, я попросил бы вас оставить нас одних.
Миссис Уизли суетливо вскочила и быстрыми шагами просеменила за дверь, не сказав ни слова.
- Так, не буду отнимать у вас много времени, - Стивенс медленно обвёл взглядом всех четверых. – То, что я сейчас скажу, не должно выходить за пределы этой комнаты, это понятно?
Все кивнули. Гарри нахмурился. Хорошие, лёгкие беседы так не начинаются.
- Мы делаем всё возможное, чтобы найти преступника, мы собрали воспоминания многих людей, которые в тот день были в Косом переулке, но так и не нашли ничего подозрительного, - Стивенс потёр лоб рукой. – Одно могу сказать точно, мистер Уизли, Джордж, был выбран жертвой неспроста.
- Почему? – вырвалось у Гарри, и аврор повернул к нему голову.
- Потому что вчера я побеседовал с мистером Биллом Уизли, который сообщил мне несколько фактов, исключающих элемент случайности, - довольно таинственно объявил Стивенс. – А в совпадения я не верю.
- И что это должно означать? – резко поинтересовался Рон. – Что рассказал вам Билл? Его даже в Англии не было в момент взрыва.
- Не думаю, что вам следует это знать, - парировал Стивенс. – В интересах следствия эту информацию я оставлю при себе.
В глазах Джинни появился металлический блеск, Рон скорчил недовольную гримасу, а Гарри уже открыл рот, чтобы возразить, но всех их опередила Гермиона.
- О чём тогда вы хотели поговорить с нами? – спросила она, сверля Стивенса пристальным взглядом.
- У нас появились основания подозревать, что мистер и мисс Уизли могут быть в опасности, - негромко сказал Стивенс, посмотрев сначала на Рона, потом на Джинни.
Гарри похолодел.
- Почему вы так решили, позвольте узнать? – чуть напряжённо поинтересовалась Гермиона.
- Поверьте мне на слово, мисс Грейнджер, - устало ответил Стивенс. – Поэтому я хотел поговорить с вами со всеми, поскольку мне известно, что вас связывает близкая дружба. Вы должны быть бдительными, замечать любую странную деталь, которая в обычных обстоятельствах могла бы показаться вам незначительной. Мы не знаем, с какой стороны им грозит опасность, а это делает её предотвращение в разы сложнее.
Джинни посмотрела на Гарри с улыбкой, которая, по всей видимости, должна была его приободрить, но на деле только заставила внутренне сжаться от ужаса. Джинни и Рону грозит опасность, а им даже не говорят, почему авроры так решили!
- Но, вы не знаете… - начала Гермиона, страшно волнуясь. – Мы должны понять, откуда у вас такие подозрения, потому что есть некоторые вещи, о которых знаем только мы…
Гарри видел, как вдруг задрожали её пальцы. Гермиона явно думала о чём-то, приводившем её почти в ужас.
- Что вы имеете в виду, мисс Грейнджер? – жёстко спросил Стивенс, подавшись вперёд. – Если вы что-то знаете, вы должны немедленно всё мне рассказать, чтобы мы могли что-то сделать.
- Вы не понимаете… - Гермиона бессильно взглянула на Гарри, но тот совершенно не понимал, о чём шла речь. – Я не могу вам рассказать, это опасно.
- Это вы не понимаете! – Стивенс стукнул кулаком по столику, отозвавшемуся на удар жалобным звоном. – Я здесь не в игрушки играю, мисс Грейнджер, и я был уверен, что вы, как никто другой, должны это знать.
- Но я дала Непреложный обет, я действительно не могу рассказать вам, - Гермиона опустила глаза.
Рон выронил палочку, которую до этого крутил в пальцах, и в ужасе уставился на Гермиону, открывая и закрывая рот. Гарри тоже перепугался, но, взглянув на скептическое выражение, появившееся на лице Джинни, немного успокоился.
- Мисс Грейнджер, я немного разбираюсь в психологии, - Стивенс, кажется, Гермионе тоже не поверил. – Лучше вам всё мне рассказать. Представьте, как бы вы себя чувствовали, если бы что-то случилось.
- Но мы все в курсе, - нервно сказала чуть покрасневшая Гермиона, и до Гарри, наконец, дошло, о чём шла речь. – Просто чем меньше людей об этом знают, тем лучше.
Рон быстро повернул к ней голову, и Гарри понял, что и друг тоже уловил мысль Гермионы. Джинни чуть толкнула Гарри в плечо и качнула головой из стороны в сторону, когда он обернулся.
- Просто скажите, - Гермиона чуть замялась, - эта опасность, она исходит не из Азкабана?
- Из Азкабана? – Стивенс был настолько изумлён, что даже не успел вовремя подавить свои эмоции. – Нет, это исключено. Но почему вы спрашиваете?
- Нет, тогда всё в порядке, - Гермиона вздохнула с облегчением, откидываясь на спинку дивана и улыбаясь Рону. – Что вы хотели ещё сказать?
- Откуда Рону и Джинни угрожает опасность? – Гарри сцепил руки в замок, качнувшись к аврору на своём пуфике. – От кого? Не лучше ли нам знать, чтобы быть готовыми?
- Это верная позиция, мистер Поттер, - одобрительно кивнул Стивенс. – Но всё же я предпочёл бы ничего вам не говорить. Мы уже связались с профессором МакГонагалл и проинформировали её, что мистеру и мисс Уизли нельзя посещать Хогсмид и вообще выходить за территорию школы.
- Что? – громко переспросил Рон. – Это ещё почему?
- Ради вашей же безопасности, мистер Уизли, - Стивенс сочувственно покачал головой.
- Подождите, - Гермиона нахмурилась, явно что-то обдумывая. – Я, конечно, могу только догадываться, что именно вам сказал Билл, но, если я догадываюсь правильно, возможно, вы не на самом верном пути.
- Что вы имеете в виду? – Гарри нравилось, что Стивенс воспринимал их всерьёз, почти как равных.
- Как насчёт Гарри? – спросила Гермиона, и боковым зрением Гарри заметил, как Джинни медленно выпрямилась в кресле.
- А что такое? – Стивенс окинул Гарри внимательным взглядом.
- Вы наверняка слышали, что с ним недавно случилось? – Гермиона бросила на Гарри виноватый взгляд, но он вовсе на неё и не сердился. Если её мысль как-то связана с любым возможным способом обезопасить Джинни и Рона, он готов был рассказать всё, что знал. Стивенс кивнул, не сводя с Гермионы внимательного взгляда чёрных глаз. – И, знаете, я недавно подумала, что это было не просто так. То есть, целители же так и не смогли установить причину случившегося, и я подумала, что, если кто-то пытался убить Гарри?
- И тогда покушение на мистера Уизли становится одним из преступлений в одной цепочке? – закончил за неё Стивенс. – Почему вы так думаете?
- Гарри и Джордж – довольно близки, - начала перечислять Гермиона. – Они оба – участвовали в войне на одной стороне. Если вдруг нам мстит кто-то из оставшихся в живых последователей Волан-де-Морта, то…
- Но это ничего не меняет, - перебил её Стивенс. – Кроме одного: теперь я настаиваю, чтобы и вы с мистером Поттером были осторожнее.
Гермиона стушевалась.
- Есть ещё кое-что, - сказала она через несколько секунд, оглядываясь на Гарри с таким видом, будто заранее извинялась перед ним. – В этом году у нас в школе появился новый преподаватель.
- Симон Сайпрес, - кивнул Стивенс со странным выражением. – Да, я в курсе.
- Так вот, - Гермиона слегка удивилась, - недавно он обманом взял у Гарри его кровь.
- Симон взял вашу кровь, мистер Поттер? – недоверчиво уточнил Стивенс. – Каким образом?
- Он протянул мне сложенный свиток пергамента, - пояснил не слишком довольный Гарри, - а когда я его взял, то укололся вложенным туда шипом. И я уверен, что профессор Сайпрес точно знал, что так будет.
- Это очень странно, - Стивенс в недоумении сдвинул брови. – Я не понимаю, зачем Симону это могло понадобиться.
- Вы знаете профессора Сайпреса? – как бы невзначай поинтересовалась Гермиона.
- Да, я его неплохо знаю, - уклончиво ответил Стивенс. – Я обязательно с ним свяжусь и выясню, с какой целью…
- Нет, не надо! – воскликнул Гарри, которого привела в ужас мысль, что Сайпрес подумает, что он на него нажаловался. – Это какая-нибудь ерунда, я уверен!
- Хорошо, я с этим разберусь, - Стивенс сделал пометку у себя в блокноте и поднялся на ноги. – Но вы меня поняли?
- Да, - за всех ответил Рон сильно недовольным голосом, чем вызвал у Стивенса лёгкое подобие улыбки.
- Надеюсь, больше нам не придётся встречаться, - он открыл дверь и направился в холл. Из кухни тут же выскочила миссис Уизли, попытавшаяся предложить Стивенсу что-то из еды, но тот вежливо и твёрдо отказался.
- Что он от вас хотел? – тихо спросил мистер Уизли, пока миссис Уизли что-то говорила аврору на пороге.
- Мы не должны никому рассказывать, - ответила Джинни.
- Правильно, - согласно кивнул мистер Уизли. – Маме мы ничего не скажем, но я должен знать.
- Артур! – позвала его миссис Уизли, и мистер Уизли быстро вышел.
- Почему он не сказал это один раз, но всем вместе? – вдруг спросил Перси. – Ведь, я так понимаю, он всем сказал одно и то же?
- Не пытайся, Перси, - усмехнулся Рон. – Мы не расскажем.
- Да я и не пытался, - смутился Перси, вдруг уставившись в одну точку, куда-то поверх головы Гарри. Гарри обернулся и увидел сидевшую на подоконнике красивую бурую сову. – Это ко мне.
Перси быстро открыл окно, отвязал от лапки совы письмо и, ни на кого не глядя, поднялся к себе в комнату. Рон состроил Гарри ленивую гримасу, но Гарри видел, что друг не в том настроении, чтобы шутить.
- Предлагаю пойти к Биллу и всё выяснить, - вдруг выдала Джинни. – Причём быстро, пока мама не видит.
- Нас попросили быть осторожными, - укоризненно напомнила Гермиона, но Рон отмахнулся.
- Пойдём через камин, - уверенно заявил он. – Это совершенно безопасно.
Гермионе нечего было возразить на это, и она, потоптавшись на месте для приличия, с неодобрительным лицом поплелась за всеми в гостиную.
Билл встретил их весьма прохладно, если не сказать больше. Во-первых, когда Гарри, шедший вторым, сразу за Роном, шагнул из камина, Билл только-только опускал палочку, направленную младшему брату в грудь. Во-вторых, на его покрытом шрамами лице застыло выражение зверя, почуявшего опасность для своей семьи.
- Билл? – раздался за спиной у Гарри удивлённый голос Джинни. – Ты чего?
- Простите, - Билл отбросил палочку и виновато улыбнулся. – Это на всякий случай.
Рон смотрел на брата подозрительно. Появившаяся последней Гермиона моментально оценила обстановку.
- С вами ведь тоже что-то случилось, да? – негромко спросила она, поворачиваясь к вошедшей Флер. – Поэтому мистер Стивенс сказал, что взрыв в магазине Джорджа это не случайность?
Для Гарри всё сразу встало на свои места. И как он сразу не догадался? Действительно, если с Биллом тоже произошло что-то странное, может, даже опасное, то он бы непременно рассказал об этом Стивенсу. Только вот, неужели что-то случилось с ними во Франции?
- Да, был один неприятный инцидент, - мрачно признал Билл, и Гарри только сейчас, когда Билл обессилено рухнул в кресло, увидел, насколько вымотанным тот выглядел. А ведь по задумке миссис Уизли они с Флер должны были во Франции отдохнуть.
- Неприятный? – фыркнула Флер. – Скажи уж правду, мы чуть не погибли.
- Что? – потрясённо выдохнул Рон, опускаясь на диван напротив брата. Джинни жутко побледнела.
- Когда это случилось? – встревожено спросила Гермиона.
- Когда мы приехали, - отозвался Билл, кладя голову на спинку кресла и закрывая глаза. – Мы же сразу бросились в Нору, чтобы повидать Джорджа, домой не заходили. Потом, вечером уже трансгрессировали сюда, вон на тот пригорок, - Билл махнул рукой на окно, из которого открывался вид на живописные холмы. – Мы всегда так делаем, когда не торопимся, чтобы немного прогуляться. И я всё ещё, по привычке, проверяю дом, прежде, чем войти в него. Ну, знаете, пока шла война, всего можно было ожидать, - пояснил он в ответ на удивлённый взгляд Рона. – Суть в том, что я засёк магический след, я как Ликвидатор заклятий на таких делах собаку съел, такие заклятия часто стояли перед входом в какой-нибудь древний храм или пирамиду. То есть, ты ступаешь ногой на порог дома, и тут пол под тобой взрывается, ну а тебя разрывает на куски.
- И такое заклятие стояло у вас? – с ужасом спросила Джинни, и Билл кивнул.
- Причём поставили его давно, ещё до Рождества, - добавил он. – Этот кто-то явно не знал, что мы уехали из страны.
- Кошмар, - только и сказал Гарри. – Миссис Уизли знает?
- Мерлин упаси, - пробормотала Флер, на лице которой застыло серьёзное, сосредоточенное выражение. – Конечно, рано или поздно придётся рассказать, но мы упросили мистера Уизли пока что скрыть это от неё.
- Да, скажем позже, - добавил Билл. – Мама бы не перенесла, если бы узнала. Только не сейчас, не сразу после Джорджа.
- Значит, тоже взрывающее заклятие? – спросила вдруг Гермиона. – Знакомое?
- Да, - кивнул Билл, внимательно глядя на неё. – Обычное заклинание Редукто, довольно мощное, но ничего особенного. Под отлагательным условием.
- Что это значит? – спросил Рон.
- Значит, что сработает оно только при наступлении какого-либо определённого условия, - машинально ответила Гермиона.
- Верно, - кивнул Билл. – В нашем случае оно сработало бы, когда кто-то наступил бы на крыльцо.
- Ужас, - прошептала Джинни, поёжившись.
- Это наверняка был один и тот же человек, - тихо сказала Флер.
- А у Джорджа тоже было это… - Рон помахал руками, - условие?
- Нет, - тут же вскинулся Билл. – Там взрыв произошёл непосредственно в момент произношения заклятия. Я спрашивал у Стивенса.
- Но, так или иначе, а ситуации похожи, - резюмировала Гермиона.
Все помолчали.
- Нужно предупредить Чарли, - вдруг сказала Джинни. – Может быть, он тоже в опасности.
- Уже, - кивнул Билл, снова закрывая глаза. Флер присела на подлокотник его кресла и нежно погладила мужа по плечу. – Я сразу же связался с Чарли и Перси. А с вами попросил отдельно поговорить Стивенса, а то знаю я вас.
- А что мы, маленькие что ли? – оскорбился Рон. – Всё понимаем.
- Это хорошо, - серьёзно сказал Билл. – Но всё же написать напрямую МакГонагалл, чтобы вам официально запретили покидать территорию школы, было неплохой идеей, а?
- Это что, ты придумал? – возмутилась Джинни.
- Конечно, я, - подтвердил явно довольный собой Билл.
- Ну, спасибо тебе, - проворчал Рон. – Теперь, когда все будут ходить в Хогсмид, мы четверо будем тухнуть в замке.
- И потухнете, - повысил голос Билл. – Рон, ты издеваешься? Да если это понадобится, я вас под замок посажу, лишь бы больше ничего не случилось.
Он резко встал и подошёл к окну.
- Может быть, я не говорю об этом, но кто-то же должен был сохранять присутствие духа, - он покачал головой, засунув руки в карманы. – Почему-то вы считаете, что я легко пережил потерю Фреда, что мне всё равно, что случилось с Джорджем, вы мне даже не сообщили.
- Да нет же, Билл, всё не так, - Джинни приблизилась к брату. – Мы просто не хотели портить вам отдых.
- Да какой к чёрту отдых! – взорвался Билл. – Мой брат чуть не погиб, о каком чёртовом отдыхе может идти речь? Что вы все, с ума посходили что ли?
- Мы не думали… - начала Джинни несчастным голосом, но Билл только рукой махнул.
- Я иду спать, - резко сказал он, направляясь к двери. – Я, к вашему сведению, не спал ни минуты с тех пор, как вернулся, всё боялся, вдруг ночью что-нибудь случится.
Он ушёл, и Гарри виновато взглянул на Флер. Рон и Гермиона стояли рядом, чувствуя себя явно не в своей тарелке, Джинни так и замерла у окна.
- Он на пределе, - тихо сказала Флер, которая как будто стала меньше ростом, как только Билл вышел. Гарри только через пару минут понял, в чём было дело: при муже Флер держала спину идеально прямо, а расслабиться себе позволила только тогда, когда он не мог её видеть.
- Он всегда так себя ведёт… - начал Рон, но Флер только головой покачала.
- Он самый старший, он должен всех поддерживать, - грустно сказала она, и в её прекрасных глазах блеснули слёзы. – Вы и не подозреваете, как тяжело он пережил смерть Фреда, всё ещё переживает. Видели бы вы его, когда он прочёл о взрыве в магазине, - Флер с силой прижала ладони к щекам. – Я думала, его удар хватит. В заметке совершенно ничего не было написано по поводу состояния Джорджа, а про Анджелину вообще не было ни словечка.
- Мы надеялись, что до Франции эти новости не дойдут, - убито прошептала Джинни.
- Я понимаю, что вы хотели, как лучше, - кивнула Флер, - но Биллу от этого не было легче. Я так боялась, когда мы трансгрессировали.
- Что? – Гермиона рот открыла от изумления. – Вы трансгрессировали из Франции? За один раз?
- Да, - Флер поёжилась. – Это было очень страшно и очень тяжело физически.
- Но вас же могло… - Гермиона даже задохнулась от ужаса при одной только мысли о том, что могло случиться.
- Могло, - Флер невесело улыбнулась. – Билл не хотел брать меня с собой, но я бы сошла с ума, если бы отпустила его одного. Он сильнее, чем вы думаете, но и ему бывает тяжело.
- Мерлин, я себя отвратительно чувствую, - пробормотал Рон. – Почему мы раньше об этом не подумали?
- Что тут думать? – Джинни презрительно пожала плечами, но Гарри видел, что это презрение было адресовано в первую очередь ей самой. – Что, мы не догадывались, что Билл тоже любил Фреда? Не знали, что ему тяжело? Знали и догадывались, но были заняты собой, своими страданиями. – Она горько усмехнулась. – Какие же мы отвратительные эгоисты! А ведь Билл-то находил в себе силы поддерживать нас и старался выглядеть нормально, чтобы хоть как-то поддержать маму.
- Я рада, что вы это поняли, - мягко улыбнувшись, сказала Флер. – А теперь я пойду к Биллу, если вы не возражаете.
- Да, да, мы уже уходим, - Рон направился к двери, взяв Гермиону за руку.
- Что? Куда это вы направляетесь? – Флер сердито уставилась на них. – Вы посмотрите на них, а! Вам только что сказали быть осторожнее, а вы не придумали ничего лучшего, чем трансгрессировать на ночь глядя?
- Но… - Рон закатил глаза.
- Нечего мне тут глаза закатывать! – прикрикнула Флер, и Джинни из-за её спины состроила Гарри смешную рожицу, выражавшую, правда, одобрение. – Только через камин! Да мне Билл голову оторвёт, если я вас выпущу!
- Какого лысого Мерлина она на меня орёт? – было первое, что выпалил Рон, вывалившись из камина в гостиной Норы и отряхнувшись от остатков пороха.
- Такого, Рон, что по-другому вы не понимаете! – запальчиво ответила Гермиона.
- Ты сама-то тоже шла к двери! – напустился на неё Рон, размахивая руками.
- Я пошла за тобой! – сердито выкрикнула Гермиона, - потому что я тебе доверяю! Делай выводы.
С этими словами Гермиона раздражённо крутанулась на месте и трансгрессировала прямо из гостиной, чего раньше себе не позволяла.
- Пришли патронуса, когда доберёшься! – потребовал ей вслед Рон, но Гарри не был уверен, что она услышала.
- Ты чего возмущаешься? – вмешалась Джинни, грозно глядя на брата и уперев руки в бока. – Не понимаешь что ли, что Флер о тебе же беспокоится, чугунная твоя башка?
- А орать-то зачем? – не сдавался Рон, но Гарри видел, что это было из чистого упрямства.
- Да потому что она напугана, Рон! – воскликнула Джинни. – Мерлин, бедная Гермиона! Как она тебя терпит?
- Да ладно тебе, Джинни, - вступился за друга Гарри. – Рон же тоже ничего страшного не сделал, чтобы так переживать. Я уверен, даже если бы мы трансгрессировали от дома, с нами бы ничего не случилось.
- Я поторопилась жалеть Гермиону, - бросила Джинни, направляясь в свою комнату. – И, пожалуйста, соберите вещи, чтобы завтра никого не задерживать.
- Да когда такое было? – возмутился Рон ей в спину, и Гарри фыркнул. – Подумаешь, один раз проспали.
- Ладно, кого мы обманываем? – Гарри пошёл вверх по лестнице. – Давай хотя бы один раз соберёмся заранее.
- Зачем нарушать такую хорошую традицию? – постарался увернуться от сбора вещей Рон, но Гарри был непреклонен.
- Нет, ты посмотри, какая противная! – вдруг выпалил Рон, отрываясь от сортировки учебников, неаккуратной горой громоздившихся на его столе. – Сложно ей что ли прислать патронуса?
- Пошли своего, - посоветовал Гарри, пытаясь отыскать второй носок из пары, подаренной ему Добби. Эти носки он хранил как память об эльфе. – Куда я мог его засунуть?
- Не буду я, - возмутился Рон. – Она специально не присылает, ждёт, чтобы я это сделал. Хочет, чтобы я поволновался.
- Ничего подобного Гермиона не хочет, - рассеянно пробормотал Гарри. – Ты просто поздно крикнул ей о патронусе, она не слышала.
- Всё она слышала, - буркнул Рон, раздражённо закрывая чемодан. – Всё, давай уже спать.
Они погасили свет и легли, но Гарри довольно долго не мог заснуть, глядя в окно. На душе было тревожно. Он не сразу осознал, что не слышит привычного храпа Рона. Но этому вскоре нашлось объяснение. Гарри молча улыбнулся, когда за окно скользнул серебристый Джек-Рассел-терьер, направляясь к дому Грейнджеров.



Глава 56

- Всё взяли? Если что-то забыли, не волнуйтесь, мы пришлём, - без умолку говорила миссис Уизли, когда следующим утром Гарри, Рон и Джинни выстроились в гостиной перед камином. – И зачем только вы тащили все вещи с собой?
- Мам, ну ты же уже сто раз спрашивала, - Рон утомлённо потёр переносицу. – У нас экзамены, нам нужны были учебники, чтобы повторять.
- Ах, ну да, ну да, - рассеянно откликнулась миссис Уизли, глядя на Рона, но явно думая о своём. – Всё, вы прямо сейчас должны идти?
- Да, мама, - Джинни мягко погладила мать по плечу. – Мы не хотим опоздать на уроки в первый же день.
- Им действительно пора, Молли, - мистер Уизли обнял Джинни и поцеловал её в макушку, чего на памяти Гарри никогда раньше не делал. – Будьте осторожнее.
- Вы тоже, - растерянно пробормотала Джинни, и Гарри только сейчас заметил, как у неё дрожали руки. – Пообещайте, что с вами всё будет хорошо!
- Всё будет отлично, - с фальшивой жизнерадостностью откликнулся Джордж. – Не переживай.
- Значит, договорились, - напоследок уточнил Рон, нерешительно потоптавшись перед камином, но так и не взяв Летучего пороху, - вы будете писать нам каждый день?
- Каждый день, - согласно кивнула миссис Уизли, стискивая его в объятиях и целуя в обе щеки. И снова, впервые на памяти Гарри, Рон не отстранился, не покраснел, не попросил мать отпустить его, а крепко обнял её в ответ.
- Пишите про всех, - добавила Джинни, - и про Билла, и про Чарли, и про Перси, и про Джорджа с Анджелиной, хорошо?
- Да, конечно, - кивнул мистер Уизли. – Обещаем.
- Клянусь, если я хоть раз не получу письма, я найду способ сбежать из школы, - тихо пробормотал Рон, и Гарри взволнованно взглянул на него, такой страх прозвучал в словах друга.
- И думать не смей! – рявкнула миссис Уизли, сердито вытирая слёзы. – Вот ещё что, я и забыла совсем… Поклянитесь мне, все трое, что вы ни в коем случае не станете делать глупостей, если… если вдруг…
- Мама! – крикнула Джинни со злым, даже разъярённым выражением лица. – Прекрати!
- Нет, пообещайте! – гнула своё миссис Уизли. – И ещё: если с папой и со мной что-нибудь случится, дайте мне слово, вы все, что будете жить дальше, не будете никому мстить и…
- Мама! – это выкрикнули уже все дети Уизли, и Гарри в глубине души был с ними полностью солидарен. Это прощание и так было довольно тяжёлым, даже без этих слов миссис Уизли. Только сегодня утром Гарри вдруг с сокрушительной ясностью осознал, что, не приведи Мерлин, конечно, но он мог видеть мистера и миссис Уизли в последний раз. Или Джорджа. Или Перси. Или Билла с Флер, их они тоже могли больше не увидеть.
- Гарри! – миссис Уизли мёртвой хваткой вцепилась руками в его школьную мантию, сминая её на плечах. – Гарри, пообещай мне, что в этот раз ты не будешь ни во что вмешиваться, что бы ни происходило, хорошо?
- Да, конечно, обещаю, - пробормотал растерянный Гарри, мечтавший, с одной стороны, чтобы это затянувшееся прощание быстрее закончилось, с другой – чтобы оно длилось как можно дольше.
- Пожалуйста, проследи, чтобы с Роном и Джинни всё было хорошо, - попросил его мистер Уизли, крепко пожимая ему руку. – И вы с Гермионой тоже на рожон не лезьте.
- Конечно, - Гарри серьёзно кивнул, как никогда раньше искренне собираясь сдержать обещание. – Вы же знаете, что я скорее умру, чем позволю, чтобы с ними случилось что-то плохое.
- Нет, не надо таких жертв, - покачал головой мистер Уизли, снимая очки и не глядя на Гарри. – Ты же знаешь, как много… что ты значишь… кем ты стал… и всегда был для нас…
Гарри сглотнул и поспешил кивнуть, стараясь избавить мистера Уизли от необходимости заканчивать это предложение. Он всё это знал, всегда знал, но его здорово пугал тот факт, что мистер Уизли решил вдруг высказать это вслух.
- Идите уже! – скривился Джордж, но было видно невооружённым взглядом, что и он чувствовал себя не в своей тарелке. – Хватит лить слёзы, всё будет хорошо.
- Да, да, нам и правда нужно идти, - заторопилась Джинни. – Мы опаздываем.
- До встречи! – Гарри обвёл взглядом стоявших, тесно прижавшись друг к другу, мистера и миссис Уизли, пытавшегося скрыть за насмешкой волнение Джорджа, выглядывавшего из-за его плеча Перси, и его охватило странное, почти причиняющее боль чувство неминуемой потери. Гарри с силой зажмурился, тряхнул головой и поскорее назвал координаты камина профессора Сайпреса.
Полёт через каминную сеть показался ему как никогда долгим, он успел передумать кучу мыслей, пока, наконец, не почувствовал, что снова твёрдо стоит на ногах.
- Доброе утро, мистер Поттер! – услышал Гарри голос Сайпреса и осторожно открыл глаза. – Рад видеть вас в добром здравии.
- Здравствуйте, про… - Гарри поперхнулся, взглянув на Сайпреса, и замер, так и не выйдя из камина.
- Я бы на вашем месте там не стоял, - слегка улыбнулся Сайпрес, явно прекрасно понявший причину замешательства Гарри. – Сейчас здесь будут мистер и мисс Уизли, и вы столкнётесь.
Гарри поспешно выбрался из камина и стал отряхивать мантию, иногда бросая на Сайпреса короткий, изумлённый взгляд.
- Что-то не так, мистер Поттер? – уточнил Сайпрес, откладывая в сторону перо и отодвигая пергамент, на котором писал что-то, когда появился Гарри. – Вас что-то беспокоит?
- Нет, всё в порядке, - торопливо ответил Гарри, но всё-таки не удержался: - Что с вами случилось, профессор?
Сайпрес выглядел просто ужасно. Его кожа приобрела пугающую, прозрачную бледность, и чёрные, лихорадочно блестевшие глаза теперь ещё больше выделялись на белом, осунувшемся лице. Под глазами Сайпреса появились такие страшные багровые синяки, будто он не спал по меньшей мере месяц. Гарри обратил внимание и на его похудевшие руки с жутко выступающими, набухшими венами.
- Я немного прихворнул, - беззаботно ответил Сайпрес, явно забавляясь реакцией Гарри. – Но сейчас со мной уже всё в порядке.
- Немножко? – вырвалось у Гарри, и он тут же прикусил язык. Не слишком-то вежливо говорить человеку, что он настолько отвратительно выглядит. Кстати, куда это, интересно, запропастились Рон и Джинни? Наверное, улучили минутку поговорить с родителями наедине.
- А как вы себя чувствовали в каникулы, мистер Поттер? – проигнорировав последнюю реплику Гарри, спросил Сайпрес, внимательно глядя на него.
- Отлично, - Гарри пожал плечами.
- Замечательно, - Сайпрес удовлетворённо вздохнул. – Но, как вы понимаете, моя просьба остаётся в силе: если вы почувствуете хотя бы лёгкую слабость, то непременно мне сообщите, правда?
- Я… - начал Гарри, но, посмотрев в измождённое лицо Сайпреса, просто кивнул. – Хорошо.
- Здравствуйте, профессор, - раздался за спиной у Гарри голос Рона, и Сайпрес тут же переключил своё внимание на него.
- Доброе утро, профессор! – Джинни появилась практически сразу же за Роном. – Надеюсь, мы не опоздали?
По вытянувшимся лицам друзей Гарри видел, что и на них произвела впечатление разительная перемена во внешности профессора.
- Пока нет, но вы близки к этому, - Сайпрес встал из-за стола и вдруг пошатнулся. Гарри непроизвольно сделал движение в его сторону, словно хотел поддержать его. – Я в порядке, мистер Поттер, не переживайте. Это остаточное, после моей болезни.
За спиной Сайпреса Рон взглядом спросил Гарри, что происходит, но Гарри только пожал плечами, указав глазами на профессора.
- Как он похудел, - едва слышно прошептала Джинни, пока они втроём шли по коридору в сторону гостиной Гриффиндора. – Что с ним случилось?
- Не знаю, - Гарри покачал головой. – Я спрашивал, но он только сказал, что немножко прихворнул.
- Немножко? – Рон выразительно поднял брови, и Гарри фыркнул, представив, как пять минут назад сам задал этот вопрос с таким же выражением лица.
- Наконец-то! – раздался громкий голос, и все трое, как по команде, обернулись. По коридору к ним бежала Гермиона, расстёгнутая мантия развевалась у неё за спиной.
- Привет! – радостно махнул ей Рон, и Гермиона, не останавливаясь, бросилась ему на шею. Рон приподнял её над полом и что-то зашептал на ухо. Гарри и Джинни отвернулись. На лице Джинни Гарри видел отражение всех своих чувств: растерянность, недоумение, понимание, горечь, злость и, наконец, ужас.
- Так теперь будет всегда? – тихо спросила Джинни, не глядя на Гарри, и тот прекрасно понял, что она имела в виду.
- Не всегда, пока его не поймают, - ответил Гарри, обнимая Джинни за плечи и прижимая её к себе. «А до тех пор мы каждое утро будем встречаться с такой радостью, будто не виделись месяц», - мысленно добавил он.
Гермиона оторвалась от Рона и повернула сияющее лицо к Гарри и Джинни. И, хотя они не виделись каких-то два дня, Гарри был до того рад видеть её целой и невредимой, что у него в груди появился огромный, тяжёлый комок.
- Привет, - хрипло выговорил он, прочистив горло, и Гермиона молча, слова им были не нужны, обняла его. Гарри даже зажмурился, он и не осознавал, как сильно переживал всё то время, пока не видел Гермиону.
- Неужели и до меня дошла очередь? – шутливо спросила Джинни, в свою очередь, обнимая Гермиону, и та смущённо улыбнулась в ответ. – Я понимаю, правда, ничего страшного.
- Мы опоздаем! – вскрикнула вдруг Гермиона, быстро застёгивая мантию, и Гарри вдруг понял, как она волновалась, ожидая их в гостиной. Он ясно представил, как она вышагивает из угла в угол, здороваясь с прибывающими однокурсниками и задаваясь только одним вопросом: они просто опаздывают, или снова что-то случилось? Он должен был сразу понять это, увидев Гермиону в расстёгнутой мантии. Она никогда себе этого не позволяла.
- Увидимся за обедом, не ждите меня, - быстро проговорила Джинни, торопливо поцеловав Гарри. Он смотрел ей вслед, пока она бежала по коридору и её длинные рыжие волосы развевались за спиной, и вдруг снова ощутил это ужасное чувство скорой, неминуемой потери. Ему было физически нестерпимо видеть, как она убегала от него, с каждым шагом увеличивая расстояние между ними.
- Гарри, ты чего? – Рон схватил его за руку, и Гарри только в этот момент осознал, что двигался, шагал по коридору за Джинни. – Куда ты?
- Я… - Гарри проводил взглядом скрывшуюся за поворотом Джинни и вдруг почувствовал, что паникует. – Я только прослежу, что с Джинни всё хорошо.
- Гарри… - начала напуганная Гермиона, но он уже не слушал. Развернувшись и оставив за спиной растерянных друзей, Гарри бросился бежать по коридору.
Он нагнал её у самого входа в гостиную Гриффиндора.
- Джинни, погоди! – Гарри схватил её за руку, и она испуганно обернулась к нему.
- Ты чего? – Джинни нахмурилась, вглядываясь в его несчастное, наверняка бледное лицо. – Что случилось?
Гарри просто смотрел на неё, тяжело дыша, и не знал, что ответить. Если он скажет правду, Джинни заподозрит, что он стал законченным параноиком. Или и того хуже: снова взбрыкнёт, обвинив его в излишней опеке. Но Гарри нутром чувствовал нависшую над Джинни опасность и ничего не мог с собой поделать. Может быть, утреннее прощание с Уизли так повлияло на него, но сейчас Гарри не способен был отпустить Джинни и на шаг от себя.
- Гарри? – Джинни перепугалась не на шутку. – Что?
Наверное, у него был совершенно безумный вид, Гарри представлял, как выглядит со стороны: растрёпанный, в расстёгнутой, сбившейся мантии, с развязанным галстуком, с чемоданом в руке. И почему он не догадался бросить чемодан?
- Я просто решил тебя проводить, - нашёлся Гарри, и Джинни подозрительно прищурилась. – Ладно, ладно, - Гарри поспешно поднял обе руки вверх, решив сказать правду. – Я с самого утра не могу отделаться от чувства, что что-то может случиться, не знаю, почему…
Джинни молчала. Она смотрела на него, не произнося ни слова, так долго, что Гарри успел уже придумать несколько различных вариантов развития событий, но ни один из них и близко не был похож на то, что случилось в действительности. Джинни обвила руками шею Гарри и прижалась к его груди.
- Что такое? – растроганно спросил Гарри, поглаживая её по спине. – Что ты?
- Я боюсь, - тихо отозвалась Джинни, пряча от него лицо. – Я очень боюсь.
- Я тоже, - признался Гарри. – Очень.
Они стояли так, не замечая никого вокруг, пока совсем рядом не раздался знакомый голос.
- Вы разве не собираетесь на уроки?
- Полумна! – радостно вскрикнула Джинни и, оторвавшись от Гарри, бросилась на шею подруге.
- Я слышала про магазин Джорджа, - тихо сказала Полумна, разглядывая Джинни светлыми, выпуклыми глазами. – Мне очень жаль. Магазин наверняка много значил для него. Ну, вы знаете, как память.
Гарри в очередной раз поразился проницательности Полумны.
- Больше ничего не случилось? – Полумна перевела взгляд на него. – Где Рон и Гермиона?
- Всё хорошо, - заверил её Гарри.
«Пока», - промелькнула у него в голове совершенно непроизвольная мысль. Гарри вздрогнул.
- Но почему вы тогда стояли посреди коридора в такой позе? – не отставала Полумна. Гарри не замечал за ней раньше подобной настойчивости.
- А ты что здесь делаешь? – вдруг спросила Джинни. – Ты шла к Невиллу?
- Нет, я шла к тебе, - спокойно покачала головой Полумна, оглядывая Джинни с головы до ног. – И я рада, что встретила тебя.
- А что? – Джинни начала волноваться. – Что-то случилось?
У Гарри сжалось сердце. Неужели что-то успело случиться за те полчаса, прошедшие с того момента, когда они покинули Нору?
- Нет, насколько я могу судить, - флегматично ответила Полумна. – О, здравствуй, Дин. Как каникулы?
- Гарри, я пойду, мне нужно взять учебники, - Джинни вопросительно взглянула на него, и Гарри неохотно кивнул. – Можешь подождать меня в гостиной.
Гарри пожал руку Дину, и они вместе направились в общую гостиную.
- Полумна, заходи тоже, подождём Джинни вместе, - предложил Гарри, и Дин, словно почувствовав, что он лишний, пробормотав что-то, побежал вверх по лестнице, ведущей в мужскую спальню. – Как твои каникулы?
- О, ты знаешь, очень даже хорошо, - радостно откликнулась Полумна. – Мы с папой нарядили куст тирзунии, получилось очень красиво.
- Куст чего? – переспросил Гарри скорее машинально. Его мало интересовала болтовня Полумны, все его мысли были заняты только собственным ощущением тревоги, грозившей вот-вот перерасти в панику.
- Тирзунии, - спокойно повторила Полумна таким тоном, как будто это не она говорила какую-то ерунду, а Гарри не понимал самых очевидных вещей. – Тирзунию украшали, празднуя Рождество, в глубокой древности. Папа считает, что нужно чтить древние обычаи и традиции, и я с ним…
- Полумна, - перебил её Гарри, вдруг резко поднимаясь с места от снедавшей его тревоги, - зачем ты искала Джинни?
- Мне сегодня приснился плохой сон, - из взгляда Полумны моментально исчезло обычное чуть потустороннее выражение, она неуловимо выпрямилась в кресле. – Совсем плохой. Джинни… она была в страшной опасности. Я не очень верю в вещие сны, но мне почему-то было неспокойно, и…
Она осеклась. Гарри выронил палочку, до этого крепко зажатую в кулаке. Пальцы просто разжались, он ничего не смог сделать. Горячая, ослепительная волна паники затопила его и накрыла с головой. Он тоже не верил в вещие сны, он не верил в пророчества, хотя одно из них на мелкие кусочки разбило всю его жизнь, он не верил в предчувствия и предзнаменования, но душившая его с самого утра тревога должна была что-то значить. Гарри рванулся к лестнице, ведущей в женские спальни, и замер, потрясённый чувством совершенного бессилия. Если он побежит к МакГонагалл, то потеряет драгоценное время, которого у него не было, Гарри чувствовал это. Но по-другому, без разрешения директора, ему не попасть в женскую спальню.
- Полумна! – обернувшись к ней, с таим отчаянием крикнул Гарри, что все в гостиной замолчали.
И Полумна побежала. Она не задала ни одного вопроса, не стала ничего говорить, она просто бросилась вверх по лестнице с такой скоростью, будто от этого зависела её собственная жизнь. Хотя, Гарри это знал, если бы Полумна пыталась спастись сама, она бы бежала медленнее.
- Гарри, что происходит? – Невилл появился из ниоткуда, и Гарри обернулся к нему в порыве слепящей радости. Так нужен, так необходим ему был сейчас рядом близкий человек.
- Я не знаю, - прошептал он, чувствуя, как буквально подкашиваются ноги. – Я боюсь за Джинни, я так боюсь…
- Что случилось с Джинни? – высоким голосом воскликнул Невилл, и все головы повернулись в их сторону. Гарри было совершенно наплевать.
- Я не знаю, - снова, как заведённый, повторил он. – Я не знаю. Мне просто страшно. И Полумне приснился плохой сон…
Гарри ожидал, что Невилл рассмеётся ему в лицо, он даже неосознанно ждал этого, надеясь, что крупица здравого смысла поможет ему прийти в себя. Но Невилл даже не улыбнулся. Он только продолжал сверлить Гарри пристальным, тяжёлым взглядом, от которого по спине у Гарри побежали мурашки.
- Полумне снился плохой сон, - Невилл выделил эти слова, и Гарри почувствовал, как похолодели ладони, - когда вас троих поймали. В прошлом году, вы были в поместье Малфоев. Она рассказывала мне, Полумна. Говорила, что ей снилось, будто бы она разговаривает с тобой, Роном и Гермионой в том самом подвале, где её держали. Она так испугалась, что вас поймали, что даже проснулась. А вас и правда скоро привели.
Гарри со стоном закрыл лицо руками.
- Почему они так долго? – прохрипел он, чувствуя, как рвётся из груди сердце. Ничего не могло быть хуже этого липкого страха, когда ты ничего, совершенно ничего не можешь сделать, и тебе остаётся только ждать. Ждать и надеяться.
Гарри доверял Полумне. Он знал, если в спальне Джинни поджидал Пожиратель, Полумна без колебаний закрыла бы Джинни своим телом. Но она не была всесильной. И в этот момент, когда Гарри ждал, закрыв глаза, не слыша обращённых к нему слов Невилла, там, наверху, Полумна, напрягая все свои силы, боролась за жизнь Джинни. Гарри не представлял, откуда взялась в нём эта уверенность, но он совершенно точно знал, что именно так всё и было. И чем больше времени проходило, тем страшнее ему становилось, хотя он всегда считал, что у всего, даже у страха, бывает свой предел. Предела у страха не было, и, более того, не было ничего хуже, чем проверить это на своей шкуре.
- Гарри! – пронзительный голос Джинни пробился к нему сквозь ватный кокон ужаса, отделивший его от всего мира. – Гарри!
Он не понял, как оказался у подножия лестницы, как сумел дотянуться до Джинни, когда она ещё была на третьей или четвёртой ступеньке, откуда в нём появилась такая сила, что он сумел притянуть её к себе и даже не пошатнуться. Всё, что он понимал, что чувствовал каждой клеточкой своего тела – это то, что она жива, она рядом, и теперь он не позволит никому в этом мире причинить ей вред.
- Гарри… письмо… - Джинни задыхалась, и Гарри, отпустив её, вгляделся в её побледневшее лицо.
- Какое письмо? – его голос прозвучал совершенно спокойно, будто это не он пару минут назад в совершеннейшем отчаянии метался по гостиной. – Где Полумна?
- Она шла за мной, - Джинни в страхе обернулась на лестницу. – Она же не могла… Нет! Полумна!
Гарри не позволил ей броситься обратно в спальню.
- Пусти меня! – закричала Джинни, и из её глаз брызнули злые, нетерпеливые слёзы. – Полумна может вскрыть это письмо, и тогда…
- Что за письмо? – вмешался Невилл, и Гарри даже в такой момент поразился металлу, прозвучавшему в его голосе. – Джинни, быстро, что в этом письме?
- Я не знаю, - Джинни смахнула с щеки одинокую слезинку и повернулась к Гарри. – У меня на подушке лежал большой праздничный конверт, я подумала, что кто-то прислал рождественское поздравление прямо в Хогвартс. Я его успела немного вскрыть, - Гарри дёрнулся, как от удара, - но меня что-то остановило. От него как будто шла слабая вибрация, мне это не понравилось. Я решила взять конверт с собой, чтобы показать тебе.
По лестнице медленно спустилась бледная до синевы Полумна, и Джинни согнулась пополам от облегчения, прервав свой рассказ. Полумна кивнула на все вопросы, хотя Гарри показалось, что она всё равно не поняла, о чём её спрашивали, и Джинни продолжила.
- Я положила конверт на кровать и стала собирать нужные учебники, - она всё ещё тяжело дышала. – Потом мне показалось, что я краем глаза заметила какое-то движение. Я обернулась и успела заметить, как из письма выплывает какой-то голубой туман. Он полз ко мне, этот туман, и тут появилась Полумна. Я не знаю, как она это сделала, но туман как-то сжался, и мне удалось проскочить к двери. А потом Полумна велела мне убираться, прямо так и сказала.
Гарри и Невилл как по команде посмотрели на стоявшую с подавленным видом Полумну. Сложно было поверить, что она могла приказать кому-то убираться.
- Что это было, Полумна? – обратился к ней Гарри, и она перевела на него какой-то жалкий, затравленный взгляд.
- Это был Растворяющий газ, Растворитель, я так его называю, - тихо ответила она и вдруг заплакала, усевшись на последней ступеньке лестницы.
- Ну что ты? – Джинни крепко обняла её, поглаживая по спутанным светлым волосам. – Всё ведь обошлось, я жива, всё хорошо.
Полумна только мотала головой, уткнувшись лицом Джинни в плечо. Гарри никогда не видел её в подобном отчаянии.
- Расскажи подробнее, Полумна, - мягко попросил Невилл, и она, всхлипнув ещё пару раз, отстранилась от Джинни.
- Этот Растворитель в прямом смысле растворяет всё, до чего дотронется, - тихо объяснила Полумна. – Совсем растворяет, даже следа не остаётся. Например, был человек – и нет его.
Гарри содрогнулся от пробравшего его до костей ужаса и машинально шагнул ближе к Джинни.
- Есть один вид пергамента, нечувствительный к Растворителю, из него и был сделан конверт, - продолжила Полумна. – Его ещё можно уничтожить, я случайно знала нужное заклинание.
- То есть, его там больше нет? – уточнил Гарри.
Полумна покачала головой.
- Так же, как и кровати Джинни, - прошептала она, и Гарри снова вздрогнул.
- Но откуда? – только и спросил Невилл. – Откуда ты знаешь о таких вещах?
Лицо Полумны скривилось. Она явно делала над собой страшное усилие, стараясь не заплакать, но слёзы всё же снова потекли по её бледным щекам.
- Что такое? – Джинни расстроено смотрела на неё. – Почему ты плачешь?
Полумна медленно, очень медленно подняла голову и с невероятной мукой в голосе сказала, глядя только на Джинни, обращаясь только к ней:
- Потому что Растворитель изобрёл мой отец, и никто в целом мире, кроме меня, больше не знает о нём.
Повисла пауза. Гарри пытался переварить полученную информацию. Получается, Ксенофилиус как-то причастен ко всему этому? Да нет, это же бред! За что ему мстить семье Уизли?
- Полумна, я уверена, твой отец здесь ни при чём, - твёрдо заявила Джинни, бросая на Гарри предупреждающий взгляд. – Это абсолютно ясно каждому…
- Но не мне, - перебила её Полумна. – Никто, слышите, никто не знал о Растворителе! Только папа мог рассказать кому-то. А ещё – дать пергамент.
- Я уверен, есть какое-то объяснение всему этому, - нерешительно пробормотал Невилл.
- Нет, - Полумна встала с торжественным видом. – Не нужно, Невилл. Мой отец уже однажды предавал Гарри.
- Это не в счёт, Полумна, - быстро вставил Гарри. – Он думал, что спасает тебя.
- Но я говорила ему, что готова умереть за своих друзей, - просто сказала Полумна. – Он должен был принять мой выбор.
Гарри не был с ней согласен, но сейчас было не время для споров. Нужно было идти к МакГонагалл. И тут в гостиную буквально ворвались Рон с Гермионой.
- Гарри! – Гермиона схватилась за грудь и тут же начала разъярённо наступать на него. – Мы думали, что что-то случилось, поэтому ты опоздал на урок! А ты тут прохлаждаешься! Невилл, и ты тоже… Джинни, от тебя я не ожидала, честное слово… Привет, Полумна… А что это вы все такие…
Голос Гермионы постепенно терял силу и, наконец, затих совсем.
- Что случилось? – напряжённо спросил Рон, глядя Гарри в глаза, и тот подумал, как часто, как невообразимо часто ему приходится в последнее время задавать и слышать этот вопрос.
- Кто-то пытался меня убить, - будничным тоном сказала Джинни, и Рон мгновенно позеленел. Гермиона медленно прикрыла рот рукой.
- Как? – было всё, что смог выдавить Рон. – Как?
Джинни быстро повторила историю с Растворителем, и у Рона сделался такой вид, будто его сейчас вывернет наизнанку.
- А ты ведь почувствовал, Гарри, - прошептала потрясённая Гермиона. – Поэтому ты побежал за Джинни?
Гарри молча кивнул.
- Нужно сообщить профессору МакГонагалл, - напомнил Невилл, но тут директор собственной персоной появилась в гостиной Гриффиндора.
- Нет, я, конечно, всё понимаю, - грозно начала она, возмущённо раздувая ноздри, - вы давно не виделись, вам хочется поговорить. Но это же нужно иметь такую наглость, чтобы просто-напросто прогулять первый же урок после каникул да ещё и тот, который ведёт директор школы! Это непростительная, вопиющая наглость. Вот уж от вас я этого не ожидала, мисс Грейнджер!
Ответом ей послужила тишина. Каждый косился на друзей, взглядом спрашивая, кто начнёт. Никому не хотелось вносить смуту в шаткие мир и покой, в которых существовал послевоенный Хогвартс.
- Что случилось? – спросила вдруг МакГонагалл совершенно другим голосом. – Мистер Поттер, на вас лица нет! Мисс Лавгуд, почему вы здесь?
- У нас здесь проблемы, профессор, - угрюмо проговорил Рон, выступая вперёд, и Гарри вздохнул с облегчением.
Рон кратко обрисовал сложившуюся ситуацию, упомянув также и не известные ещё общественности события, произошедшие в коттедже «Ракушка». Чем дальше он говорил, тем больше бледнела МакГонагалл.
- Этот Растворитель, он… - Рон осёкся, бросив испуганный взгляд на Полумну, но та, уже вполне владея собой, кивнула ему.
- Этот Растворитель… - Рон всё равно заколебался на мгновение, - его изобрёл мистер Лавгуд. И Полумна утверждает, что о нём никто не мог знать, кроме них двоих.
- Я сейчас же сообщу в Министерство, - дрожащим голосом проговорила МакГонагалл. – Это… Это очень благородно с вашей стороны, мисс Лавгуд.
Полумна конвульсивно дёрнулась, и Гарри осторожно погладил её по руке. Она бросила на него благодарный и одновременно безмерно виноватый взгляд.
Через полчаса об уроках забыли абсолютно все. Школа наполнилась аврорами, проверяющими каждый уголок, все студенты, взволнованно переговариваясь, толпились в коридорах. Однако, Гарри заметил некоторую перемену: если раньше он видел в глазах окружающих жадное любопытство, то сейчас взгляды школьников были полны страха и сочувствия.
Профессор Сайпрес, примчавшийся сразу же, как только услышал от МакГонагалл жуткую новость, увёл всю компанию к себе в кабинет, подальше от развернувшейся суматохи.
- Кто мог это прислать? – в сотый раз спросил Гарри, уставившись невидящим взором в окно. Его всё ещё трясло при одной только мысли, что могло случиться, не подоспей Полумна вовремя.
- Я не могу себе представить, что мистер Лавгуд захотел бы причинить вред Джинни, - нерешительно взглянув на Полумну, тихо сказала Гермиона. – Он не плохой человек, в нём нет зла. Да и зачем ему это делать? Зачем ему убивать лучшую подругу своей дочери?
Полумна, казалось, её не слышала, разглядывая свои руки с крупными, местами обгрызенными ногтями.
- Кому же это вы так насолили? – вдруг тихо спросил Сайпрес, обращаясь к Рону. Тот вздрогнул. – То есть, нет, конечно же, я понимаю, как много могло случиться во время войны, но всё же…
- Почему именно Уизли? – проницательно закончила Гермиона, и Сайпрес, поколебавшись всего лишь мгновение, кивнул.
- Как его поймать? – Гарри грызла только одна мысль. – Он ведь даже не оставляет следов.
- Следы остаются всегда, - не согласился Сайпрес. – Вопрос в том, как их обнаружить.
- Вы же преподаёте Защиту от тёмных искусств! – вдруг зло выпалил Рон. – Так пойдите и помогите аврорам! Вдруг вы знаете что-то, что может помочь?
- Рон! – шикнула на него Гермиона, но Сайпрес не обиделся.
- Авроры знают всё не хуже, а даже лучше меня, - спокойно сказал он. – Если бы я мог чем-то помочь, не сомневайтесь, я бы это сделал.
Рон сердито отвернулся от него.
- Интересно, МакГонагалл уже сообщила родителям? – поинтересовалась Джинни, ни к кому особо не обращаясь, но ответил ей опять-таки Сайпрес.
- Директор приняла решение сначала сообщить вашему брату, Биллу, - сказал он. – Он уже сам решит, как лучше поступить. Однако, думаю, учитывая серьёзность ситуации, он непременно сообщит вашим родителям, мисс Уизли.
- Билл расскажет, - согласно кивнула Джинни. – Он считает, что лучше сказать правду, чем оставлять человека в блаженном неведении.
Гарри хотел было напомнить, что Билл упорно молчал об опасности притаившегося в груди у Рона кристаллика, и ни одна сила в мире не смогла бы заставить его рассказать обо всём матери. Но он вовремя вспомнил, что про кристаллик лучше молчать.
- Да, это правильно, - пробормотал Сайпрес, подходя к окну и выглядывая на улицу. – Нет, сообщить Биллу – это мудрое решение. Он очень не плохо знаком с некоторыми областями тёмных искусств, Ликвидатор заклятий как-никак.
Гарри бросил удивлённый взгляд на Рона. Сайпрес снова поражал всех своей потрясающей осведомленностью. Хотя, ладно, Билл был заметной фигурой в волшебном мире. Хороших Ликвидаторов заклятий было не так уж и много, а Билл, вне всякого сомнения, входил в их число.
- К тому же, он очень осторожен, - продолжал тем временем Сайпрес, всё ещё глядя во двор замка, по которому взад и вперёд сновали авроры и специалисты по выявлению проклятий. – Если бы не его осторожность, их с Флер уже не было бы в живых.
Гермиона вдруг нахмурилась, озадаченно буравя взглядом спину профессора. Джинни бросила на Гарри быстрый, будто предупреждающий взгляд.
- Простите, профессор, - Гермиона поднялась на ноги, и Гарри с изумлением заметил, как она незаметно достала палочку из внутреннего кармана мантии. Сайпрес обернулся к ней с вежливым ожиданием на лице. – Откуда вы знаете, что и Билл и Флер чуть тоже не стали жертвами? Этого не было в газетах.
Сайпрес пару секунд смотрел на неё с невозмутимым выражением, на его лице не дрогнул ни один мускул. За это время палочки успели достать и все остальные.
- Мне по секрету сказала профессор МакГонагалл, - наконец, вежливо ответил Сайпрес, делая вид, что не заметил готовых послать в него заклятий палочек.
Гермиона заметно расслабилась, чуть смущённо убирая свою обратно в карман, и тут в кабинете появилась МакГонагалл.
- Так, все идите за мной, - приказала она, оглядывая по очереди бледные, напуганные лица ребят. – С вами хочет поговорить мистер Стивенс. К тому же, прибыли ваши родители, Джинни.
Джинни обречённо кивнула, морально готовясь выслушать очередную истерику миссис Уизли.
- Простите, профессор, - Рон привлёк к себе внимание МакГонагалл, когда они все шли за ней по одному из коридоров, - я хотел бы вас попросить об одной вещи.
- Да, мистер Уизли? - МакГонагалл строго взглянула на него сквозь стёкла очков.
- Вы не могли бы больше никому не рассказывать о покушении на Билла и Флер? – спросил Рон, и Гарри услышал нотку осуждения в его голосе. – Мистер Стивенс сказал, что об этом никому не нужно знать.
- А кому я рассказала? – воинственно уточнила МакГонагалл. – Я не хуже вашего понимаю всю опасность ситуации, мистер Уизли, и умею держать язык за зубами. Я никому не говорила.
- А… - Рон оглянулся на изумлённую Гермиону, - а профессор Сайпрес?
- Вы плохо слышите, мистер Уизли? – сердито осведомилась МакГонагалл. – Я же ясно сказала: никому.


Глава 57

Миссис Уизли была в ужасе.
- Если даже в Хогвартсе они не могут быть в безопасности, - как заведённая повторяла она, вытирая слёзы, - то что же нам делать?
- Успокойся, Молли! – не выдержала, наконец, МакГонагалл, которая тоже выглядела довольно мрачно. – Я же уже объясняла тебе, что письмо пришло ещё до Рождества, тогда ещё не было распоряжения Министерства об усиленной охране. Теперь всю почту предварительно будут просматривать, можешь не сомневаться.
Миссис Уизли эти слова совершенно не успокоили, и Гарри легко мог её понять. Он и сам не представлял, что теперь делать, как защитить Джинни и Рона, если кто-то поставил перед собой чёткую цель – уничтожить их. Гарри в очередной раз содрогнулся при мысли, какую же нужно испытывать ненависть к человеку, чтобы попытаться стереть его с лица земли в прямом смысле этого слова, чтобы от него не осталось даже тела…
- Гарри, мы должны сказать им о Сайпресе, - шепнула Гермиона, стоявшая за его спиной, но Гарри решительно покачал головой. – Ты с ума сошёл?
Может быть, даже, наверное, сошёл, но Гарри почему-то не верил, что Сайпрес мог бы причинить Джинни вред. К тому же, несмотря на все странности, мистер Стивенс знал Сайпреса довольно близко, раз называл его Симоном, а это говорило о многом. Глава Аврората тоже не идиот, если бы Сайпрес был опасен, он бы совершенно по-другому отнёсся к сообщению о том, что Сайпрес взял кровь Гарри. Если Стивенс на это не отреагировал, значит, о Сайпресе в роли подозреваемого можно было забыть. Если только не начать подозревать и Стивенса заодно.
- Вы не оставили бы нас на пару минут наедине с вашими родителями, - вдруг обратился к ним Стивенс. – Я хотел бы сказать им несколько слов.
- Что-то ещё случилось? – испуганно спросил Рон, но Билл с вымученной улыбкой покачал головой. – Почему тогда мы не можем остаться? Нас это тоже касается!
- Рональд! – рявкнул на него мистер Уизли, и Рон моментально замолчал. Отец проявлял характер редко, но все дети Уизли прекрасно знали, что в гневе Артур мог легко дать жене фору.
Гуськом они вышли из кабинета МакГонагалл и спустились по винтовой лестнице в коридор.
- Оглохни! – решительно сказала Гермиона, направив палочку на лестницу, и обернулась к Гарри. – Почему ты не хочешь рассказать о Сайпресе?
- Потому что не думаю, что он как-то замешан во всём этом, - удивлённо ответил Гарри. – Стивенс его знает, сама же слышала.
- Стивенс может многого не знать! – запальчиво выкрикнула Гермиона. – Если ты не скажешь, я скажу.
- Всегда просто обвинить человека без всяких доказательств, - укорил её Гарри, и Рон как-то странно посмотрел на него.
- Ой, да что ты? – Гермиона сложила руки на груди. – И это говоришь мне ты? Когда тебе нужны были доказательства, чтобы обвинять Снейпа во всех грехах?
- Гермиона, это низко! – рассерженно вмешалась Джинни.
- Пусть говорит! – Гарри остановил её резким движением руки. – Что ещё ты можешь сказать, Гермиона?
- Я много чего могла бы тебе сказать, - Гермиона сжала руки в кулаки, - но не буду.
- Нет, почему? – Гарри чувствовал такую злость, такую ярость, что хотел поругаться с ней. – Давай, говори, нехорошо утаивать свои мысли от лучшего друга.
- Я просто не понимаю, почему ты такой идиот! – вдруг пронзительно выкрикнула Гермиона. – Почему ты готов защищать всех на свете, даже когда тебя никто не просит, а когда нужно всего лишь рассказать аврорам о странном поведении совсем не знакомого тебе человека, чтобы спасти близких тебе людей, ты упрямишься, как последний осёл?
- Потому что, в отличие от тебя, я вынес некоторый урок из истории со Снейпом, - чем больше горячилась Гермиона, тем спокойнее становился Гарри, хотя внутри у него всё клокотало от ярости. – Я больше никогда не буду никого голословно обвинять, чтобы не мучиться потом жуткими угрызениями совести. Ты ведь ничего об этом не знаешь!
Последнюю фразу он почти выплюнул ей в лицо.
- Эй, вы чего? – громко спросил Рон, пытаясь встать между ними, но Гермиона с силой оттолкнула его в сторону.
- Ничего не знаю? – завопила она. – Я ничего не знаю? Конечно, куда мне, я ведь не Избранная, у меня всё по-другому устроено! Я не могу чувствовать свою вину, меня не мучают угрызения совести!
- Конечно, не мучают! – заорал в ответ Гарри. – Иначе ты вела бы себя совершенно по-другому!
- Просто я не такая эгоистка, чтобы грузить всех вокруг своими проблемами! – голос Гермионы звучал всё пронзительнее и пронзительнее. – Мне не станет легче, если я буду постоянно ныть, как мне жаль, что столько людей погибло из-за меня! Мне не станет легче, если я перестану жить нормальной жизнью и буду только упиваться своими страданиями! Мне не станет легче, если я заставлю Рона мучиться вместе со мной! Мне не станет легче, если…
- Замолчите! – так громко выкрикнула Полумна, зажимая уши руками, что Гермиона осеклась на полуслове, тяжело дыша, как после быстрой пробежки.
Гарри резко отвернулся ото всех и засунул руки в карманы. Слова Гермионы причинили боль, и ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь это понял.
- Ну вот, - расстроено пробормотала Джинни у него за спиной, и повисла глубокая тишина. Гарри очень хотелось сейчас увидеть лицо Гермионы, но он ни за что бы не повернулся. Как будто внутри что-то сломалось, как будто Гермиона забрала у него что-то необходимое, жизненно важное…
- Как это глупо! – дрожащим голосом вдруг сказала Полумна. – Зачем вы ругаетесь?
Гарри сжал зубы. Он не хотел ругаться, это Гермиона начала. Если она не в состоянии контролировать себя, если она так нервничает, то это не повод срывать своё раздражение на нём. К тому же, уж кто-кто, а он-то испугался больше всех, всё-таки Джинни была его любимой девушкой.
- Почему сейчас? – продолжала спрашивать Полумна, и в её голосе зазвенели слёзы. – Сейчас вы все в опасности, вы должны держаться вместе… Если завтра случится что-то ещё, как вы оба будете жить?
Гарри понимал, что она обращается в первую очередь к нему и к Гермионе, но по-прежнему упрямо сверлил взглядом стену. Ничего не случится, Стивенс этого больше не допустит. Но воображение уже заработало вовсю, и Гарри представил себе Гермиону, такую бледную, такую спокойную, лежавшую на кровати в Больничном крыле… Представил, как плачущая мадам Помфри качает головой, представил, как кричит Рон…
Гарри обернулся ровно в тот момент, когда Гермиона бросилась ему на шею.
- Прости, прости, прости… - захлёбываясь слезами, бормотала она, и Гарри крепко обнял её в ответ, моментально забывая о своей глупой обиде.
- Ты меня тоже прости, Гермиона, - шепнул он. – Я такой идиот. Конечно, нужно рассказать о Сайпресе.
Гермиона посмотрела ему в лицо и тихо сказала:
- Просто, ты же понимаешь, если он замешан в этом, Рон и Джинни никогда не будут в безопасности.
Гарри кивнул, хотя до этого такая мысль не приходила ему в голову.
- Сейчас всё расскажем, - решительно сказал он, чувствуя неразумную злость на Сайпреса. Из-за него он чуть не разругался с Гермионой! Хотя, в глубине души Гарри отдавал себе отчёт, что винить в этом он должен никак не Сайпреса, а себя.
- Джордж, Билл, Джинни… - прошептала Гермиона, поднимая на Гарри полные страха глаза. – Следующим может стать Рон…
Гарри отчаянно замотал головой.
- Больше ничего не случится! – он постарался вложить в свои слова побольше уверенности. – Стивенс этого не допустит.
- Стивенс не знает, что делать, - угрюмо вставила Джинни. – Он в полной растерянности.
- Неправда, - насупился Рон. – Он выглядит довольно спокойным.
- Ох, Рон, ты совершенно ничего не понимаешь…
- Хватит! – раздельно сказал Гарри, и все замолчали. – Похоже, сегодня нам лучше молчать.
- А я ещё из-за экзаменов переживала, - тихо сказала Гермиона пять минут спустя, и Гарри усмехнулся. Он вообще не вспоминал про экзамены, они совершенно вылетели у него из головы. Хотя, вряд ли кто-то освободит его от завтрашней Трансфигурации, которую он не сдаст. Не нужно быть Трелони, чтобы предсказать это.
- Чёрт, экзамены! – вырвалось у Рона с таким непередаваемым выражением, что даже Гермиона не сдержала улыбки.
- Они же пробные, - попыталась успокоить их Джинни. – Они ничего не значат.
- Мне без разницы, я готова получить по всем «Слабо», - отмахнулась Гермиона, - лишь бы…
Она не договорила, но этого и не требовалось. Все они думали примерно одинаково.
- Ребята, поднимитесь, пожалуйста! – раздался сверху громкий голос мистера Уизли, и они послушно потянулись обратно в кабинет.
- Папа! – вскрикнула Полумна, заходя в кабинет, и Гарри проследил за её взглядом. У камина с самым несчастным видом стоял Ксенофилиус Лавгуд. Увидев дочь, он странно дёрнулся и робко протянул к ней руки. На долю секунды Гарри поверил, что Полумна сейчас бросится к нему. Но она только посмотрела на него и отвернулась, спрятав исказившееся от боли лицо на груди у Джинни.
- Так, значит, - Стивенс смущённо кашлянул, - мистер Лавгуд всё нам рассказал.
Гарри перевёл на него взгляд. Полумна перестала всхлипывать и замерла, видимо, всё ещё питая безумную надежду, что это как-то объяснится, что её отец сумеет оправдаться.
- Дело было так: в прошлом году, когда вас похитили, мисс Лавгуд, - официальным, ничего не выражающим тоном начал он, - к вашему отцу частенько наведывались Пожиратели, стремясь выяснить полезную для себя информацию. Мистер Лавгуд сказал, что в какой-то момент они поняли, что вытянули из него всё, что могли, и начали терять интерес. И тогда мистер Лавгуд, пытаясь заинтересовать их, предложил им свои изобретения. Он надеялся, что это поможет ему вернуть вас, мисс Лавгуд. Пожиратели забрали всё, что он им предложил, в том числе и все бумаги, касающиеся Растворяющего газа.
- А кто именно? – спросил Гарри. – Кто из Пожирателей?
- Руквуд… я всё отдал Руквуду… - слабо пробормотал Ксенофилиус, и Гарри кожей ощутил горящий взгляд Гермионы.
- Мистер Стивенс, - Гарри поёжился от того ужаса, который прозвучал в её голосе, - вы уверены, что Руквуд не получил возможность как-то сноситься с внешним миром?
- Вполне, мисс Грейнджер, - чуть удивлённо отозвался Стивенс. – Это же Азкабан, в конце концов.
- Да, но… - Гермиона явно думала о чём-то своём, - ведь дементоров больше нет, тюремщиками работают люди. Вдруг кто-то из них помогает Пожирателям?
- Это исключено, - коротко сказал Стивенс. Гарри заметил, что теория Гермионы ему очень не понравилась.
- Мистер Стивенс, это очень важно, - не успокаивалась Гермиона, и Гарри её прекрасно понимал: если Руквуд получил возможность передавать информацию на волю, то жизнь Рона висела на волоске, - это вопрос жизни и смерти. Я вас очень прошу, проверьте Руквуда. У него есть основания мстить семье Уизли.
- Мисс Грейнджер, я вам объясняю ещё раз: Руквуд находится в Азкабане, с ним никто не разговаривает, он не может никаким образом передать информацию на волю, - голос Стивенса прозвучал почти рассерженно. – Но я всё проверю, хотя мне и не нравится, что вы чего-то недоговариваете.
Гермиона чуть смутилась, но по-прежнему выглядела воинственно. Джинни кусала губы, поглядывая на Рона.
- Подождите-ка, - встрепенулась миссис Уизли, - о чём это вы недоговариваете? Что за вопрос жизни и смерти?
Мистер Уизли испуганно помотал головой, обводя взглядом всю компанию. Билл недовольно нахмурился.
- Ничего такого, Молли, я уверен, - пробормотал Артур, но жена проигнорировала его.
- Гермиона, почему ты так сказала? – не успокаивалась она, и Гермиона в панике оглянулась кругом.
- Руквуд поклялся отомстить мне, - вдруг выпалил Рон, выступая вперёд. – Летом. Он же пытался убить меня, но его успели остановить. Вот мы и подумали, а не нашёл ли он способ…
- Ис-клю-че-но! – громко повторил Стивенс, сердито засовывая в свой портфель какие-то бумаги.
- Но вы не можете отрицать, что версию с Пожирателями необходимо прорабатывать после того, что рассказал мистер Лавгуд, не так ли? – уточнил Гарри, и Стивенс недовольно покосился на него.
- Разумеется, мистер Поттер, - прохладно кивнул он.
Гермиона бросила на Гарри настойчивый взгляд, и он вдруг спохватился.
- Есть ещё кое-что… - Гарри сказал это уже в спину Стивенсу, и тот резко обернулся с хмурым, недовольным лицом. – Это касается профессора Сайпреса.
МакГонагалл сделала странное движение, будто хотела прервать Гарри, но в последний момент передумала. Снейп со стены бросил на неё насмешливый взгляд.
- Да, мистер Поттер? – Стивенс чуть приподнял брови, и Гарри показалось, что тот заранее не верит ни одному его слову.
- Профессор Сайпрес откуда-то знает про покушение на Билла и Флер, - Гарри бросил нерешительный взгляд на Билла. – Хотя ему никто об этом не говорил.
- Я ему сказал, - Стивенс засунул обратно в карман вынутую было записную книжку.
- Вы? – вырвалось у Гермионы. – Но…
- Я тоже ему писал, - вставил Билл, и Гарри увидел, что у Рона буквально челюсть отвисла от удивления.
- Ты-то откуда знаешь Сайпреса? – подозрительно спросил он, сверля взглядом старшего брата, и Джинни согласно кивнула, присоединяясь к вопросу.
- Билл, - негромко сказала МакГонагалл, и Билл взглянул на неё. – Не забывайте.
- Да, я помню, - рассеянно проговорил он. – Профессор Сайпрес учился в Шармбатоне в одно время с Флер, они всегда довольно близко общались.
Гарри растерянно покачал головой. Как-то всё странно с этим Сайпресом. Слишком хорошо его все знают, он чуть ли не лучшим другом для всех оказался, но тогда совершенно не понятно, почему никогда раньше Гарри о нём ничего не слышал. Никто и никогда раньше не упоминал его имени.
- Слушайте, что-то здесь не так! – громко произнёс Рон, оглядывая всех по очереди. – Вы все тоже чего-то явно не договариваете.
- Какая поразительная проницательность, Уизли, - презрительно бросил Снейп, и Рон повернулся к портрету, прищурив глаза. Но он не успел ничего сказать, его опередил Дамблдор.
- Северус, - укоризненно заметил он, поворачивая голову в сторону портрета Снейпа, и Гарри невольно задался вопросом, могут ли портреты видеть друг друга, когда поворачивают голову, - не стоит вмешиваться в то, что вас не касается. Разве что… вы хотите чем-то помочь?
Снейп закатил глаза, явно давая понять всем своим видом, что уж такого желания у него точно нет. Рон отвернулся от него с потемневшими от гнева глазами, но всё же он сумел взять себя в руки и ничего не ответил бывшему профессору Зельеварения.
- Больше вам нечего мне сказать? – поинтересовался Стивенс. – В таком случае, разрешите откланяться, у меня много работы.
Он вышел, и в кабинете все сразу вздохнули свободнее.
- По-моему, они ничего не делают! – с возмущением выпалила миссис Уизли. – Джинни уже могла быть мертва.
- На самом деле, я точно не знаю, куда деваются объекты, растворённые… - начал было Ксенофилиус, но тут же замолчал под взглядом Полумны, вжал голову в плечи и отошёл в самый дальний угол.
- Будь справедливой, мама, - Билл покачал головой, - первым, по всей видимости, должно было случиться покушение на меня, потом на Джинни и только потом на Джорджа.
Гермиона чуть прищурилась, и Гарри поймал её взгляд, в котором мелькнула какая-то догадка.
- И что теперь делать? – миссис Уизли, кажется, был глубоко безразличен порядок, в котором могли погибнуть её дети. – Что нам делать?
- Вам нужно вернуться домой, мам, - Джинни погладила мать по плечу. – Нору хорошо охраняют, там с вами не должно ничего случиться.
- Папа и Перси пусть ходят на работу через камин, - добавил Рон. – А авроры будут охранять дом снаружи.
- Биллу тоже нужна охрана, - Джинни взглянула на брата, но Билл покачал головой.
- Пусть только кто-нибудь попробует сунуться, - хищно сказал он, и его покрытое шрамами лицо на мгновение стало по-настоящему страшным. – Я тоже знаю парочку заклинаний, которые вряд ли кому-то понравятся. Кстати, всегда предупреждайте меня, если соберетёсь ко мне в гости.
- Перси постоянно где-то пропадает после работы, - пожаловалась миссис Уизли. – Джордж и Анджелина скоро переедут обратно в магазин. Чарли вообще один в своей Румынии.
- И он-то, скорее всего, как раз в безопасности, - заметил мистер Уизли. – Пусть там и остаётся, так даже лучше.
- За Джорджем и Анджелиной ходит целая армия авроров, - попытался успокоить мать Рон. – Только сумасшедший может напасть на них сейчас.
- А Перси такая задница, что с ним никто не захочет связываться, - пошутила Джинни, но никто не засмеялся.
- Молли, я обещаю, что с Роном и Джинни ничего не случится, - МакГонагалл сурово сдвинула брови. – Я лично позабочусь об этом, ты же знаешь.
- Профессор, можно я перееду в спальню Джинни? – спросила вдруг Гермиона. – Или она в мою? Так всем будет спокойнее.
- Да, это хорошая мысль, разумеется, - пробормотала МакГонагалл, рассеянно взглянув на Гермиону. – Идите, после обеда занятия никто не отменял. Профессор Сайпрес будет вас ждать.
Они снова попрощались с мистером и миссис Уизли, махнули Биллу, стоявшему с угрюмым видом у окна, и направились к выходу.
- Полумна… - раздался слабый, дрожащий голос Ксенофилиуса Лавгуда, и он сделал шаг по направлению к дочери, но Полумна, даже не оглянувшись, вышла из кабинета. Джинни удивлённо посмотрела ей вслед, и Гарри понял этот взгляд: никто из них и не подозревал, что Полумна может быть такой жёсткой.
- В гостиную? – спросил Рон, пока они брели по коридору, и Гермиона пожала плечами. – Или можно заглянуть к Хагриду.
- Ради всего святого, Рон, не выходи ты из замка! – вскрикнула Гермиона, оборачиваясь к нему. – Ты можешь хотя бы пару дней никуда не ходить?
- Да, да, конечно, это я так… - испуганно закивал Рон. – Просто предложил.
- А ты не предлагай, - сердито бросила Джинни, обнимая Гермиону за плечи. – Надеюсь, этого урода поймают до того, как начнутся тренировки, а то…
- Какие к чёрту тренировки? – взорвался Гарри. – Ты у меня теперь вообще из замка не выйдешь! Гермиона права. Даже в окно не выглядывай, поняла?
И Джинни промолчала, не стала спорить, хотя, Гарри точно знал, что она не была с ним согласна. Он оценил её уступку, но подозревал, что ему придётся расплатиться за неё позднее.
- Похоже, эти двое нам теперь жизни не дадут, - тихо пробормотал Рон, и Джинни, усмехнувшись, кивнула. Гермиона бросила на Рона сердитый взгляд, но ничего не сказала.
- Ладно, ребята, я пойду к себе, - бесцветным голосом проговорила Полумна и свернула в коридор, ведущий к гостиной Когтеврана.
- Мы должны были сказать ей что-нибудь, - Гермиона проводила её расстроенным взглядом. – Как-то поддержать.
- Нет, - возразила Джинни. – Я знаю Полумну, сейчас ей нужно побыть одной.
- Я не ожидал, что она может быть такой… - Рон запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово.
- Недоброй? – подсказал Гарри. – Тем более, по отношению к собственному отцу. Она ведь так его любит.
- Она его обожает, - поправила его Джинни. – Но она всё ещё до конца не простила его за то, что он тогда пытался выдать вас Пожирателям.
- Как она не понимает, что он делал всё возможное, чтобы вернуть её? – Гермиона покачала головой. – Кто смог бы его осудить?
- А Полумна осудила, - тихо сказала Джинни. – Она редко бывает такой откровенной, я всего пару раз слышала от неё подобные слова. Летом мы с ней гуляли, и она как-то мимоходом заметила, что не разговаривает с отцом. Я, конечно, спросила, почему. И вот тогда она объяснила, что он должен был принять её выбор и лучше позволить ей умереть, чем предавать её друзей.
Гарри покачал головой. Никогда, никогда родители не смогут уважить подобный выбор собственных детей, и никто, включая этих детей, не имеет никакого морального права осуждать их.
- Полумна таким будничным тоном говорила это… - Джинни замолчала, погрузившись в воспоминания. – Сказала, что отец пытался возражать, пытался доказать, что её подруга – это я, а вы трое так, приятели. Тогда Полумна показала ему на потолок в своей комнате и попросила хорошенько запомнить наши лица. Сказала мне, что готова умереть за любого из нас, и отец не имеет права мешать ей. Сказала – и с невозмутимым видом принялась за своё мороженое, - закончила Джинни с нервным смешком.
Гарри прикрыл глаза. Рон выглядел потрясённым, наверное, не предполагал, что настолько дорог Полумне. Гермиона сморгнула непрошенную слезинку.
- Мы поговорим с ней позже, - сказала она. – В конце концов, всё это случилось уже давно. Никого нельзя дважды судить за один и тот же проступок.
- Не уверена, что Полумна сможет когда-нибудь до конца простить отца, - протянула Джинни. – Она ненавидит предателей.
Они в молчании дошли до гостиной, где их встретил взволнованный Невилл. Он сразу же обнял Джинни за плечи, и таким естественным был этот жест, что Гарри с изумлением обнаружил, что даже не сразу заметил это.
- Ну что, как там Лавгуд? – спросил Невилл. – Рассказывал кому-то о Растворителе?
Гермиона быстро пересказала всё, случившееся в кабинете МакГонагалл, и Невилл нахмурился.
- Что за… - он покачал головой. – Что происходит? Я думал, всё закончилось, теперь мы сможем жить спокойно.
Гарри с каким-то умилением смотрел на Невилла. Его до глубины души тронуло, как тот приписал себе все возникшие у них проблемы, как вызвался разделить с ними все трудности. Хотя, чему тут удивляться? Их судьбы были навсегда связаны войной, такая дружбы не исчезает со временем. Дружба, прошедшая через миллионы опасностей, всегда становится чем-то большим, чем простая привязанность друг к другу.
- Всё будет хорошо, - твёрдо сказал Рон, сверкнув глазами. Ему очень хотелось убедить в этом хотя бы самого себя. – Это закончится, его поймают.
- Кстати, о нём, - Гермиона подняла голову, и Гарри снова увидел, как в её глазах проносятся миллионы мыслей. – Во-первых, почему мы всегда говорим «он»? Может, это она?
- Он, потому что преступник, - Джинни пожала плечами. – Но ты права, может быть, и она, преступница.
- Это раз, - подвела черту под этим вопросом Гермиона. – Во-вторых, есть у меня большое подозрение, что это действительно не Руквуд.
- Почему ты так уверена? – быстро спросил Гарри, в глубине души надеявшийся, что у Гермионы есть очень весомые причины говорить подобным образом. Если это не Руквуд, можно не бояться, что Рон в любую секунду рухнет мёртвым.
- Я не уверена, - Гермиона подчёркнула эти слова. – Но вот что я думаю: о том, что Билл и Флер уедут во Францию мало кто знал, правильно? Поэтому заклинание и провисело на их пороге так долго. Но! – Гермиона подняла палец вверх. – Человек, учившийся в Хогвартсе, не мог не знать, что каникулы у нас начинаются за несколько дней до Рождества. Какой смысл был присылать Растворитель, если Джинни всё равно не могла получить его сразу же?
- Это логично, - Рон с обожанием взглянул на Гермиону. – Если только преступнику было не всё равно, когда именно кто умрёт.
- Да, именно поэтому я не уверена до конца, что это не Руквуд, - вздохнула Гермиона. – То есть, по сути, заклинания под отлагательным условием… они… ну, есть много разновидностей…
Невилл непонимающе сдвинул брови, и Гарри запоздало вспомнил, что он ничего не знает о кристаллике.
- Мы ведь уже встречались с одним из них в прошлом, - многозначительно сказала Гермиона, в упор глядя на Рона, и тот непроизвольно потёр грудь. – Несколько похоже, не находите?
Гарри откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Мерлин, когда же он перестанет ощущать этот липкий, отвратительный страх, с которым совершенно невозможно жить?
- Нужно было спросить Билла, говорили ли они Сайпресу, что едут на Рождество во Францию, - сказала вдруг Джинни, и Гермиона хлопнула себя ладонью по лбу.
- Можно ему написать, - пожал плечами Рон. – Но они почему-то не подозревают его. Никто не подозревает. Это тоже странно.
- Просто все что-то про него знают, неужели не понятно? – раздражённо ответила Гермиона. – Как Дамблдор всегда знал, что Снейп любил маму Гарри.
- Почему нельзя нам рассказать? – Гарри покачал головой. – Чтобы и мы знали. Всем было бы спокойнее.
- По той же причине, я думаю, - пожала плечами Гермиона. – Сайпрес не хочет, наверное.
- Нам уже скоро на урок к нему, - Рон посмотрел на часы. – Давайте собираться?
Гарри совсем не улыбалось оставлять Джинни одну, но что он мог поделать? Ходить за ней хвостом, смешить народ, вызывать её раздражение? С ней ничего не может случиться в Хогвартсе, теперь – ничего.
- Зачем вообще нужен этот один учебный день перед экзаменами? – недовольно спросил Рон, пока они плелись к кабинету Защиты от тёмных искусств. - Вот Флитвик не стал нас отвлекать.
- Потому что у Флитвика никогда не бывает плохих оценок на экзамене, - машинально ответила Гермиона. – К тому же, это будет не урок, а скорее консультация перед экзаменом.
Профессор Сайпрес подтвердил её слова в самом начале урока.
- Я готов ответить на все ваши вопросы, - устало проговорил он, не поднимаясь из-за стола, как делал обычно. – Если кому-то что-то непонятно, лучше спросить сейчас.
Гарри оглянулся, но никто не поднял руки.
- Отлично, если все так в себе уверены, может быть, проведём блиц-опрос? – Сайпрес чуть улыбнулся выражению испуга, появившемуся на многих лицах.
- Отличная идея, - прошептала разволновавшаяся Гермиона, блестящими глазами взглянув сперва на Рона, потом на Гарри. – Как раз проверим свои знания.
Рон неискренне улыбнулся ей в ответ, но улыбка тут же исчезла с его лица, как только Гермиона отвернулась.
- У меня есть вопрос, профессор.
Гарри обернулся. Дафна Гринграсс тянула руку вверх. Сидевший рядом Малфой не успел отвести взгляд, которым он сверлил Гарри.
- Я вас слушаю, мисс Гринграсс, - Сайпрес перевёл на неё спокойный взгляд.
- Я хотела бы спросить, что за заклинание использовал преступник, взорвав магазин Джорджа Уизли? – решительно спросила Дафна. Рон подпрыгнул и едва не свернул себе шею, резко оглянувшись на неё. Гарри и Гермиона обменялись удивлёнными взглядами.
- Я читала в газете о взрыве, - Дафна бросила виноватый взгляд в сторону Рона. – И мне стало интересно, почему в статье было лишь описание заклятия?
- Думаю, этот вопрос стоило бы задать тому репортёру, который написал эту статью, - уклончиво ответил Сайпрес. – Я не могу знать, почему он не употребил название заклятия.
- Но вы знаете, что это за заклятие? – не успокаивалась Дафна. – Вы с ним встречались раньше?
Сайпрес долго молчал, вежливо глядя на неё, потом медленно кивнул.
- Да, встречался, - его голос прозвучал немного странно, и Гарри почувствовал, как что-то неприятное шевельнулось в груди.
Малфой вздрогнул и внимательно посмотрел на Сайпреса.
- Что происходит? – громко и довольно угрожающе спросил Рон, переводя взгляд с Дафны на Малфоя, потом на Сайпреса и снова на Дафну.
- Это не самое распространённое заклятие, - пояснил Сайпрес всё с тем же спокойным выражением лица. – Скорее всего, потому, что оно было не так уж и давно изобретено.
- Вы знаете, кто его изобрёл? – Малфой подался вперёд, в упор глядя на профессора. – Знаете?
- Знаю, - кивнул Сайпрес, и впервые на его лице начали появляться признаки волнения.
- И вы знаете, что случилось с этим человеком? – настойчиво спросил Малфой.
Сайпрес сглотнул. Он откинул назад волосы, и Гарри заметил, что на виске у него быстро-быстро билась голубая жилка.
- Он мёртв, - Сайпрес тяжёлым взглядом смотрел на Малфоя.
- Вы уверены? – Малфой, кажется, боялся в это поверить. – Уверены?
Сайпрес резко встал, и таким безумным был его взгляд, что Гермиона схватила Рона за руку. Малфой тоже медленно поднялся на ноги. Он жутко побледнел, но продолжал с надеждой смотреть на Сайпреса.
- Я… - Сайпрес вдруг пошатнулся. Лаванда тихонько вскрикнула. – Я… был на его похоронах…
- Профессор, вам плохо? – Дин вскочил с места, но Сайпрес остановил его движением руки.
- Я в порядке, - пробормотал он. – Но… урок лучше прервать… Простите.
Гарри был потрясён. Откуда у Малфоя и Сайпреса мог взяться общий знакомый? Особенно такой, который явно приводил Малфоя в ужас. Да и у Сайпреса вызывал какие-то неоднозначные эмоции.
- Ну и что это было? – прошептал Рон, сгребая свои вещи с парты. – И после этого мы не должны его подозревать?
Гарри вдруг выронил учебник и схватился за горло, ему на секунду показалось, что он не может дышать.
- Гарри? – Гермиона опустилась на колени, и он понял, что, по всей видимости, упал на стул. – Что с тобой?
Гарри дышал, боясь заговорить, чтобы отвратительное ощущение не вернулось. Он почувствовал руки Рона у себя на плечах и понял, что это друг усадил его на стул. Гарри поднял голову и встретился с пристальным взглядом Сайпреса. Чёрные глаза профессора прожигали насквозь, но он молчал.
- Всё нормально, - осторожно сказал Гарри, прислушиваясь к себе. – Просто стало трудно дышать. Переволновался, наверное.
- Идите, - вдруг приказал Сайпрес, и Гермиона испуганно обернулась к нему. Красивый баритон профессора вдруг исчез, превратившись в подобие карканья. – Возвращайтесь в гостиную.
Рон всё ещё страховал Гарри, когда тот осторожно встал со стула и направился к двери. На пороге, закрывая дверь, Гарри обернулся и увидел, как Сайпрес сгибается пополам, как будто что-то болело у него внутри. Гарри закрыл дверь, оставляя Сайпреса наедине с его болью. Он сам так хотел.
- Гермиона, - позвал Гарри, когда они отошли от кабинета на приличное расстояние, и она тут же повернулась к нему с испуганным лицом. – Может быть такое, что мне как-то передались чувства Сайпреса?
- Что? – Рон даже остановился от неожиданности.
- Что ты имеешь в виду? – оторопело спросила Гермиона. – В каком смысле передались?
- Ну… - Гарри заколебался, не зная, как объяснить охватившее его ощущение. – Видели, ему стало плохо? Так вот, мне кажется, что я каким-то образом почувствовал то же самое за минуту до него.
- С чего ты это взял? – Рон недоверчиво смотрел на него.
- Он как будто тоже не мог дышать, - неуверенно ответил Гарри. – Я не знаю, как объяснить, я просто знаю, что так и есть… Я словно почувствовал связь с ним.
- Связь? – страшным шёпотом уточнила побелевшая Гермиона.
- Нет, это не то, что ты подумала, - поспешил успокоить её Гарри. – Это другое.
- Гарри, ты пугаешь меня, - Рон помотал головой. – Что за чертовщина опять с тобой происходит?
- Если бы я знал, - огрызнулся Гарри, продолжая идти по коридору. Он знал, что Рон и Гермиона сейчас переглядываются за его спиной.
- Не говорить Джинни? – спросил вдруг Рон, и Гарри обернулся через плечо.
- Нет, ни в коем случае не нужно ничего скрывать от неё, - покачал он головой.
- Но, Гарри, - Гермиона всегда говорила таким тоном, когда пыталась воззвать к голосу чьего-нибудь разума, - ты ведь даже не знаешь, что произошло. Ты ведь допускаешь, что тебе могло просто показаться?
- Конечно, - согласился Гарри, хотя в глубине души он точно знал, что прав. – Но, тем не менее, это странно.
- А это ощущение, оно не похоже на… - Гермиона осеклась и со страхом взглянула на Рона, ища у него поддержки.
- Нет, - поспешил заверить её Гарри. – В прошлый раз ничего подобного не было, не переживай. Тогда были только тошнота и слабость
Гермиона не выглядела успокоенной.
- Но что это за связь? – отсутствующе пробормотала она, запуская руки в волосы.
- Я не знаю, - Гарри устало потёр виски. – Почему это всегда происходит с нами?
- Без понятия, - Рон нахмурился и забрал у Гермионы сумку, которая грозила в любой момент соскользнуть с её плеча. – Надеюсь, всё скоро закончится.
- И почему я не могу просто начистоту поговорить с Сайпресом? – ни к кому особо не обращаясь, спросил Гарри. – Если все ему так доверяют, то почему я не могу задать ему пару вопросов?
- Он не ответит тебе, - урезонил его Рон.
- Малфою же ответил, - сварливо возразил Гарри. – Сам слышал.
- Проще, по-моему, спросить у Малфоя, о ком они говорили, - заметил Рон.
- Так он тебе и скажет, - усмехнулся Гарри.
- Но ведь ты сам говорил, что ваши с ним отношения начали налаживаться, - с выражением гадливости на лице передразнил его Рон.
- Перестань, я совсем не так…
- Слушайте! – Гермиона вдруг резко остановилась, и Рон, не успев сориентироваться, налетел на неё. – Мне пришла в голову одна мысль.
- Ну? – поторопил её Гарри.
Гермиона набрала в грудь побольше воздуха и чуть вызывающе взглянула на Гарри:
- Мне кажется, Сайпрес был когда-то сторонником Волан-де-Морта.



Глава 58

- Что? – Гарри тупо смотрел на Гермиону. – Ты хочешь сказать, что Сайпрес – бывший Пожиратель?
- Нет, не совсем… - начала Гермиона, но её сердито перебил Рон.
- Не сходи с ума! – он нахмурился. – Именно поэтому, по-твоему, его все так защищают, да? Потому что он помогал Волан-де-Морту? И мой брат общается с ним именно поэтому? И МакГонагалл? И Стивенс ему доверяет?
- Рон, я не хотела сказать… - растерянно пробормотала Гермиона, но Гарри остановил её, подняв ладонь вверх.
- Давайте пойдём в гостиную и всё обсудим там, - настойчиво попросил он. – Я не хочу, чтобы Джинни лишний раз подумала, будто мы что-то от неё скрываем.
- Потом перескажем ей всё, - отмахнулся Рон, снова поворачиваясь к Гермионе, но в этот раз Гарри был неумолим.
- Потерпи до гостиной, - твёрдо сказал он и потянул Гермиону вперёд по коридору. – Не говори пока ничего, хорошо?
Гермиона согласно кивнула, обернувшись на плетущегося сзади с самым недовольным видом Рона. Путь до башни Гриффиндора показался всем троим как никогда длинным, и Рон не считал нужным скрывать своё нетерпение, так что Гарри и Гермионе пришлось всю дорогу слушать его раздражённое бормотание по поводу неуместной деликатности по отношению к его сестре, которая даже не требует этого. Гарри только усмехался про себя, прекрасно понимая, что Джинни ничего не требует, это верно, однако, в глубине души ей очень хочется стать частью их компании на равных основаниях, и, если он может это устроить, почему бы этого не сделать?
- Джинни, можно тебя на минуточку? – негромко позвал Гарри, когда они прошли сквозь портрет, и Джинни моментально прервала свою беседу с какой-то девочкой, Гарри не знал её имени.
- Что случилось? – встревожено спросила Джинни, вглядываясь в их лица: Гарри был спокоен, Гермиону просто разрывало от нетерпения, а Рон недовольно хмурился. Наверное, они представляли собой смешную картинку, но Джинни не засмеялась.
- Гермионе тут пришла в голову одна мысль… - начал объяснять Гарри.
- Гениальная мысль! – с торжественной, но довольно злой иронией вставил Рон, и Гермиона поморщилась.
- Так вот, - Гарри сделал вид, что не заметил этой неуместной ремарки, - Гермиона считает, что Сайпрес мог быть сторонником Волан-де-Морта.
Джинни широко раскрыла глаза и перевела взгляд на Гермиону.
- Но как тогда объяснить, что Билл поддерживает с ним отношения? – спросила она, и в её голосе не было того, недовольства, которое прозвучало у Рона, хотя, вне всякого сомнения, её идея Гермионы тоже не привела в восторг.
- Вот именно! – выпалил Рон, складывая руки на груди и насмешливо глядя на Гермиону.
- Сядь, - недовольно попросил друга Гарри. – Никто не обвиняет Билла в том, что он поддерживает связь с бывшим Пожирателем. Ты не даёшь Гермионе и слова сказать. Подожди пару минут, и она объяснит тебе свою мысль.
- Спасибо, Гарри! – Гермиона взглянула на него с благодарностью. – Я просто подумала вдруг, что его история здорово смахивает на историю Снейпа, разве нет?
- Нет! – быстро ответил Рон, так быстро, что, Гарри был уверен, он даже не успел подумать, а ответил просто так, из вредности.
- Я не совсем понимаю, Гермиона, - Джинни озадаченно нахмурилась. – То есть, да, что-то похожее есть. Например, даже то, что нас снова просят слепо доверять человеку, который кажется нам подозрительным.
Гермиона, которая всё ещё уязвлённо смотрела на Рона, кивнула головой.
- И это тоже, - согласилась она, опускаясь в кресло по соседству с тем, в котором сидели Гарри и Джинни. Рон сделал шаг в сторону и встал прямо перед ней, всем своим видом выражая неодобрение. Гермиона, видимо, приняла решение не обращать на него ни малейшего внимания.
- Ладно, - Гарри покрепче обнял Джинни, - рассказывай по порядку.
- Я давно ещё начала подозревать это, - начала Гермиона, стараясь не смотреть на Рона. – Слишком уж странные мысли он высказывал на занятиях, помните? Что мы сражались с врагами, а для этого много ума не надо, что мы должны уметь поднять палочку против друзей… Я ещё тогда заподозрила, что он, наверное, сам столкнулся с этим когда-то.
- И причём тут Волан-де-Морт? – фыркнул Рон, но ему никто не ответил.
- То, что он взял кровь у тебя, Гарри, тот разговор, который ты подслушал… - Гермиона покачала головой. – Я не говорю, что Сайпрес был сторонником Волан-де-Морта по собственной воле. МакГонагалл ясно дала понять, что знает о Сайпресе буквально всё, и она защищает его так, будто он её родной сын. Но, ведь такое может быть, Сайпрес мог действовать под Империусом на стороне Пожирателей.
Гарри закусил губу. Такой вариант никогда не приходил ему в голову.
- Тогда это объясняет его убитое состояние, - добавила Гермиона. – Его убивает собственная совесть. Мы ведь не знаем, что заставил его делать Волан-де-Морт.
- Ты так говоришь, как будто именно так всё и было, - язвительно заметил Рон, но уверенности в его голосе поубавилось.
- Это может быть правдой, - медленно сказала Джинни. – Может быть, его заставили убить кого-то из близких?
Гермиона бросила на Джинни быстрый, испуганный взгляд, но ничего не сказала.
- Но это не объясняет его теорию о необходимости быть готовыми сражаться с друзьями, - Гарри потёр лоб. – Может быть, всё было наоборот? Его другу приказали убить Сайпреса под Империусом? И Сайпресу пришлось для спасения собственной жизни сражаться с другом?
- Нет, Гарри, я так не думаю, - отмела его версию Гермиона. – Сайпрес не такой человек. Я почему-то думаю, что он бы скорее умер, чем убил бы собственного друга.
- Но, когда Рон сказал то же самое на одном из первых занятий, - вспомнил Гарри, - мне показалось, что Сайпрес нашёл это довольно глупым.
- Мне так не показалось, - возразила Гермиона. Рон с виноватым видом опустился на пуфик и бросил осторожный взгляд на Гермиону.
- В любом случае, - подвела итог Джинни, - это не объясняет, почему вокруг Сайпреса образовалось столько тайн. И ведь он же был членом Ордена Феникса.
- Был, - невозмутимо подтвердила Гермиона. – И что? Помните Стерджиса Подмора? Он тоже входил в Орден, именно поэтому Пожиратели и наложили на него Империус, потому что он мог быть им полезен.
- Или… - Гарри вдруг осёкся, не уверенный до конца, что сейчас не скажет полный бред, - может быть, он тоже был двойным агентом?
Гермиона нахмурилась, обдумывая такую версию.
- Просто Снейп странно относится к Сайпресу, - поспешил объяснить свою мысль Гарри. – С иронией, конечно, куда же без этого, но я почти уверен, что в глубине души он его уважает.
Рон громко фыркнул, но Гарри пропустил это мимо ушей.
- И, сами подумайте, Снейп рассказал Сайпресу о чём-то, о каком-то заклинании или ещё о чём, о котором даже МакГонагалл не знает, - Гарри нетерпеливо заёрзал в кресле. – Где и когда мог состояться такой разговор?
- На одном из собраний Ордена, - тут же предложила Гермиона. – После собрания. На каком-нибудь дежурстве.
Гарри пожал плечами, признавая её правоту.
- Нет, версия хорошая, - приободрила его Гермиона. – Могло быть и так. Тогда ведь получается, что он, так или иначе, какое-то время был сторонником Волан-де-Морта, хотя и не по-настоящему.
- Давайте по порядку? – предложила Джинни. – Что мы знаем о Сайпресе?
- Он учился в Шармбатоне в одно время с Флер, - повторила слова Билла Гермиона. – На самом деле, я думаю, у них с Флер не такая уж и большая разница в возрасте.
- Но, в любом случае, когда Флер участвовала в Турнире, она была на седьмом курсе, - заметил Гарри. – Значит, к тому времени Сайпрес уже окончил школу.
- И чем он занимался после школы? – поинтересовался Рон, заинтересовавшийся в разговоре настолько, что даже забывший о своём скептическом настрое.
- А вот этого мы не знаем, - ответила Гермиона, довольная, что Рон перестал её цеплять.
- Давайте рассуждать логически, - предложила Джинни. – Сайпрес был в Ордене Феникса, теперь он стал преподавателем Защиты от тёмных искусств. О чём это говорит?
- О том, что он обладает незаурядными магическими способностями, - быстро уловила её мысль Гермиона.
- Плюс, - согласно кивнула Джинни, - он мог продолжить своё образование во Франции или Англии, иначе, где бы ещё он столькому научился?
- Это совсем не обязательно, - вставил Рон. – Гарри вот нигде дополнительно не учился, но его и в Орден принять можно, и преподавателем он легко может стать.
Гарри отмахнулся от похвалы, но в глубине души, с присущей ему скромностью и объективностью, признал правоту друга.
- Снейп учился где-то после школы? – спросил он.
- Не думаю, что он успел, - покачала головой Гермиона. – Сначала он примкнул к Пожирателям, потом Дамблдор сразу же взял его преподавать в Хогвартсе. Он просто был страшно талантливым.
- Ты думаешь, Сайпрес тоже? – уточнила Джинни. – Хотя, почему бы нет? Он мог заниматься сам в свободное время. Это возможно.
- Однако, мы так и не знаем, что он делал после школы, - заметил Гарри после непродолжительного молчания. – Хорошо бы знать, сколько ему лет, тогда можно было бы высчитать, где был в это время Волан-де-Морт.
- Ну, сколько ему может быть? – Гермиона пожала плечами. – Он очень молодой. Плюс, если они всегда довольно близко общались с Флер, значит, он ненамного старше, на пару-тройку лет, я думаю.
- Ладно, будем считать так, - Гарри задумался. – Получается, он окончил школу за два-три года до Турнира, так?
Все кивнули.
- Волан-де-Морт ещё не возродился к тому времени, - пробормотал Рон. – Чем тогда Сайпрес занимался?
- А вы не думаете… - Джинни вытаращила глаза, - не думаете, что Хвост был слишком глуп, чтобы возродить Волан-де-Морта самостоятельно?
- Вот ты хватила! - изумлённо посмотрел на неё Рон. – А Сайпрес, по-твоему, был на тот момент достаточно сведущ в настолько тёмной магии?
- Хвост действовал не самостоятельно, - напомнил друзьям Гарри, вспоминая свой давнишний сон. – Волан-де-Морт мог общаться с ним, хотя у него и не было тогда своего тела. Он наверняка руководил всеми действиями Хвоста.
- Значит, мы не можем узнать, чем занимался Сайпрес после школы? – уточнила Джинни.
- Я не вижу никакого способа, - пожал плечами Рон. – Если только не попытаться расспросить его самого.
- Ладно, с какого момента он снова появляется? – Гермиона обвела всех задумчивым взглядом.
- Ну, он был в Ордене, - протянул Гарри. – Орден созвали после Турнира.
- Не факт, что Сайпрес вступил в Орден немедленно, - покачала головой Джинни. – Мы знаем только, что он был его членом.
- Может быть, и не совсем немедленно, но довольно быстро, - заметил Гарри. – Иначе, он бы не успел познакомиться с Сириусом.
- Точно! – воскликнул Рон.
- И что нам это даёт? – Гермиона подняла брови и сама же ответила на свой вопрос: - Ни-че-го.
- А как он попал в Орден? – спросила вдруг Джинни.
- Кто-то пригласил его? – предположил Гарри. – Может быть, Флер?
- Флер сама не сразу узнала про Орден, - Гермиона покачала головой. – Ей рассказал Билл, но это было не сразу.
- Да, она говорила, что узнала про Орден уже после сражения в Отделе Тайн, - вставила Джинни. – Билл рассказал ей, когда она приняла его предложение выйти за него замуж.
- Но Сириус к тому моменту уже был… - Гарри сглотнул. – Значит, Сайпрес узнал об Ордене от кого-то другого.
- От МакГонагалл? – предположила Гермиона. – Она как будто говорила, что знает всё о жизни Сайпреса. Откуда бы? Может, она знала его раньше?
- Раньше он был во Франции, - напомнил Рон.
- Но у него не французская фамилия, - заметила Джинни.
- Зато имя французское, - Гермиона пожала плечами. – Это ни о чём не говорит. Может быть, фамилия сохранилась ещё с давних времён.
- Интересно, что заставило его покинуть Францию? – пробормотал Гарри. – Или кто?
- Не думаю, что у нас есть шанс узнать это, - Гермиона покачала головой. – Все держат в секрете обстоятельства жизни Сайпреса.
- Слушайте, мы забыли ещё одну важную деталь! – Гарри даже подскочил в своём кресле, и Джинни чуть не свалилась на пол, со смехом обхватив его за шею.
- Какую? – нетерпеливо спросил Рон, подавшись вперёд.
- Стивенс сказал Сайпресу, что на Билла и Флер планировалось нападение. Почему? – Гарри с торжеством откинулся на спинку кресла, хотя было глупо радоваться ещё одной загадке.
- Потому что Сайпрес дружит с Флер? – предположила Джинни.
- Нет, - не согласилась Гермиона. – Стивенс нам-то ничего не рассказывает, а уж какому-то незнакомцу он бы точно не выдал такие важные сведения.
- Тогда почему? – Гарри выжидательно смотрел на Гермиону.
- Может, он хотел посоветоваться с ним? – не совсем уверенно предположила та.
- Стивенс? Посоветоваться с Сайпресом? – Рон смотрел на неё как на ненормальную. – Какого чёрта тогда не поменять их местами? Пусть Сайпрес и возглавляет Аврорат.
- Не в том смысле, - Гермиона покачала головой. – Слышали, Сайпрес лично знал того человека, который изобрёл это взрывающее заклятие. Что, если Стивенс знает об этом знакомстве?
- Ты снова это к тому, что Сайпрес был на стороне Пожирателей? – уточнил Рон, но в его голосе уже не было прежнего раздражения.
- Да, - Гермиона кивнула. – Правда, это действительно не объясняет, почему Флер не прекратила общаться с ним.
- Слушайте, - Гарри выпрямился, - это заклятие изобрёл Снейп.
- Что? – хором воскликнули Гермиона и Джинни, а Рон чуть не упал со своего пуфика.
- С чего ты взял? – уточнила взволнованная Гермиона.
- Мне всё время не давали покоя отношения Снейпа и Сайпреса, - Гарри сжал виски руками. – Это безумие, я знаю, Снейп любил мою маму, но…
- Нет, Гарри! – потрясённо выкрикнула Гермиона. – Это невозможно!
- Откуда ты знаешь? – Гарри усмехнулся. – Ты же не следила за Снейпом.
- Вы о чём? – Рон ошарашено переводил взгляд с Гарри на Гермиону и обратно. – Что-то я не понимаю.
- Гарри думает, что Сайпрес может быть сыном Снейпа, - пояснила Гермиона, и Рон так и остался сидеть с раскрытым ртом.
- Да ну, Гарри, глупости, - отмахнулась Джинни. – У них слишком маленькая разница в возрасте. Сколько было Снейпу?
- Тридцать восемь, как и моим родителям, - ответил Гарри.
- Значит, чтобы твоя теория оказалась верной… - Гермиона наморщила лоб. – Нет, ерунда получается. Снейпу должно было быть шестнадцать-семнадцать лет.
- И что? – Гарри пожал плечами. – Вспомните, как раз в это время мама перестала с ним общаться, он был в отчаянии.
- Ты шутишь? – Рон брезгливо скривился и вдруг страшно напомнил Гарри Сириуса. – Кто бы согласился?
- Нет, Гарри, - подвела итог этому обсуждению Гермиона. – Это полный бред.
- Не понимаю, почему? – рассердился Гарри. – Снейп часто рассказывал кому-то о редчайших заклинаниях? И он явно… как бы это сказать… жалеет Сайпреса что ли.
- Что-то я не заметила особой жалости в его словах, если ты всё правильно нам пересказал, - Гермиона положила ногу на ногу. – Нет, Гарри, ерунда.
- Ладно, но ведь Снейп изобретал заклинания, - упрямо продолжил Гарри. – Он изобрёл Сектумсепру ещё в школе, вы только подумайте! Это же потрясающий уровень магии! Он вполне может быть автором этого взрывающего заклятия.
- Но Малфой бы знал об этом, - возразил Рон. – Он бы знал, что заклятие изобрёл Снейп.
- Малфой знает автора, - Гермиона повернулась к нему. – Я так поняла, что знает. Он пытался выяснить, в курсе ли Сайпрес.
- Но это и доказывает, что это не Снейп, - победно заявил Рон.
- Почему это? – ощетинился Гарри.
- Потому что Малфой боялся этого человека, - блеснул проницательностью Рон. – А Снейпа он не боялся.
- Согласна, - Гермиона кивнула, с одобрением взглянув на Рона. – По-моему, Малфой не знал, что случилось с этим человеком, и пытался выяснить это у Сайпреса.
- В смысле, вы думаете, что Малфой заподозрил его? – быстро спросила Джинни. – Что это тот человек стоит за этими покушениями?
- Похоже на то, - согласился Рон.
- Но Сайпрес сказал, что был на его похоронах, - гнул свою линию Гарри. – Зачем бы он пошёл на похороны врага? Это был близкий ему человек. Например, это мог быть…
- Гарри, ну что ты пристал? – воскликнула Гермиона. – У тебя уже вошло в привычку всегда и во всём винить Снейпа!
- Ничего подобного… - попытался возразить Гарри, но его перебил Рон.
- Сайпрес мог пойти на похороны, чтобы убедиться, что тот человек действительно умер, - предположил он. – Видели, как боялся Малфой? Может быть, он был настоящим чудовищем, и Сайпрес хотел лично убедиться, что он мёртв?
- Возможно, - задумчиво сказала Гермиона.
- Это значит не ерунда? – сердито спросил Гарри, в упор глядя на неё. – Вы видели, какое впечатление упоминание об этом человеке произвело на Сайпреса? И это точно был не страх, что бы вы тут ни говорили.
- Это был не страх, - согласилась Гермиона. – Но эмоция была довольно сильная.
- Ладно, хватит гадать, - Гарри устало потёр переносицу. – Ничего мы не знаем. Снова вопрос доверия.
- И как мы поступим? – поинтересовался Рон.
- Я верю МакГонагалл, - твёрдо сказала Гермиона. – Я считаю, что, несмотря на любое прошлое, сейчас Сайпрес на нашей стороне, и ничего, кроме любопытства, не мешает нам закрыть эту тему.
- Я тоже предпочитаю верить, что он с нами, - буркнул Рон. – Иначе придётся пересматривать своё отношение ко многим людям, знаете ли.
- Гарри? – Джинни соскользнула с его колен и теперь стояла прямо перед ним, склонившись, чтобы заглянуть ему в лицо. – Что с тобой?
- А что? – Гарри с искренним изумлением посмотрел на неё. – Всё со мной нормально.
- Ты бледный, - Джинни коснулась пальцами его щеки. – И мне не нравится, как у тебя блестят глаза.
- Ну, я здорово переволновался сегодня, - Гарри пожал плечами. – После урока Сайпреса у меня вообще дыхание перехватило.
- В каком смысле? – Джинни отступила на шаг, делая вид, что так ей лучше видно лицо Гарри, но от того не ускользнуло, как у неё вдруг мелко задрожали руки.
- Ну, я думаю, это что-то нервное, - Гарри с деланным безразличием пожал плечами. – Хотя, было довольно странное ощущение…
- Какое? – Джинни откинула со лба прядь волос, стараясь казаться спокойной.
- Гарри сказал что-то про связь, которую он вдруг почувствовал между собой и Сайпресом, - вмешался Рон, и Гарри метнул на него гневный взгляд. Как будто он и сам не собирался рассказать Джинни всю праву.
- Что значит «связь»? – выражение лица Джинни стало точно таким же, как и у Гермионы, когда она вспомнила, чем уже обернулась одна связь в жизни Гарри.
- Ну, не связь, - пояснил он, успокаивающе похлопав Джинни по руке. – Не знаю, как это объяснить, правда. Мне показалось, что я почувствовал ровно то же самое, что и Сайпрес, только за секунду до него.
Джинни смотрела на него огромными, полными ужаса глазами и не говорила ни слова.
- Он взял твою кровь, Гарри, - напомнил Рон. – И он очень талантливый волшебник. Всякое возможно.
- Но мы же только что пришли к выводу, что доверяем МакГонагалл, а значит – и Сайпресу, - Гарри обвёл друзей укоризненным взглядом.
- Но ты не говорил об этой «связи»! – воскликнула Джинни. – Может, стоит сказать МакГонагалл?
- Нет, ни за что, - Гарри резко встал. – Она снова упрячет меня в Мунго.
- И хорошо, - не отставала Джинни. – Пусть обследуют тебя снова, может, в этот раз поймут больше.
- Это совершенно лишнее, у меня завтра экзамены начинаются, - отмахнулся Гарри. – Да и зачем? Со мной всё в полном порядке. Это просто нервы.
- В прошлый раз ты тоже говорил, что с тобой всё в порядке! – Джинни топнула ногой, и Рон постарался осторожно покинуть свой пуфик, чтобы не оказаться в районе назревающих боевых действий. – Ты немедленно пойдёшь к МакГонагалл!
- Никуда я не пойду! – Гарри в ответ тоже повысил голос, хотя и старался держать себя в руках, памятуя о недавних событиях. – Если будет что-то серьёзное, тогда я скажу, а так…
- Или ты идёшь к МакГонагалл, - Джинни в ярости сверкнула глазами, - или…
- Или что? – Гарри понимал, что только хуже провоцирует её, но не мог побороть собственное упрямство.
- Или я найду способ выбраться из замка! – торжествующе закончила Джинни.
Гарри молчал, хватая ртом воздух. От возмущения у него слова не шли с языка.
- Попробуй только! – Рон схватил Джинни за локоть и развернул лицом к себе. – Подумай о маме!
- А ты подумай о Гарри! – Джинни вырвалась из рук брата и махнула рукой в сторону так и не пришедшего ещё в себя от её наглости Гарри. – Он снова дождётся, пока…
- Джинни, угомонись, - Гермиона легонько погладила её по плечу. – Я была там, это длилось всего пару секунд. И, к тому же, Гарри прав, это очень похоже не невроз. Ну, с магглами это случается, когда они перенервничают, короче, - пояснила она в ответ на недоумевающие взгляды Джинни и Рона.
- Гермиона, ты же понимаешь… - начала Джинни, но Гермиона перебила её.
- Я всё понимаю, Джинни, можешь мне поверить, - угрюмо заявила она. – И я первая буду настаивать на госпитализации Гарри, если для этого будут какие-то причины. Но пока что действительно рано поднимать панику.
- Дай мне хоть экзамены сдать, - буркнул Гарри, надеясь, что эта фраза хотя бы отдалённо смахивала на компромисс.
- Ладно, - Джинни сдвинула брови. – Но если это повторится, и ты об этом умолчишь, пеняй на себя.
- Джинни, нет совершенно никакой связи между… - Гарри снова вспыхнул, но Рон сильно ткнул его локтем под рёбра, и он задохнулся, что помогло избежать очередного скандала.
- Кстати, об экзаменах, - вставила Гермиона, надеясь отвлечь Гарри от последних слов Джинни, - как считаете, вы готовы к завтрашней Трансфигурации?
- Я сделал всё, что мог, - искренне заверил её Рон. – В жизни столько не готовился к экзаменам. Если я не сдам, значит, я просто безнадёжен.
- А ты, Гарри? – повернулась к нему неугомонная Гермиона, и Гарри мысленно застонал.
- Ну, сама понимаешь, у меня было не так уж много времени, - заюлил он, надеясь отвязаться от этого неприятного разговора. – Это же не так важно, главное – хорошо сдать ЖАБА, правда?
Гермиона уже открыла рот, чтобы отчитать его, но не успела. Портрет отъехал в сторону, и в гостиную торопливо вошла профессор МакГонагалл. Гарри почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз и отчаянно забилось в желудке. Что могло привести директора сюда?
- Мистер Поттер! – МакГонагалл махнула ему рукой, и Гарри почти бегом устремился к ней.
- Что-то ещё случилось, профессор? – спросил он, стараясь, чтобы его не услышал никто из однокурсников.
- Не волнуйтесь, никто из семьи Уизли не пострадал, - сразу же успокоила его МакГонагалл, но лицо её не просветлело при этих словах. – Это касается профессора Сайпреса…
Гарри с трудом поборол желание обернуться на друзей.
- Он очень плохо себя почувствовал сегодня, его пришлось отправить в Больничное крыло, - расстроено произнесла МакГонагалл. – Мадам Помфри настаивала на том, чтобы переправить его в Мунго, но он слишком сильно беспокоился при этих словах.
- И? – Гарри выжидательно смотрел на неё. – Почему вы мне об этом рассказываете, профессор?
- Потому что он постоянно зовёт вас, - МакГонагалл понизила голос почти до едва слышного шёпота. – Он в бреду, но он постоянно повторяет ваше имя.
- Это странно, - Гарри не нашёлся, что ещё сказать. – Мне пойти к нему?
- Если вас не затруднит, - МакГонагалл поджала губы, всем своим видом давая понять, как должен поступить Гарри.
- Нет, конечно, я готов, - Гарри махнул встревоженным друзьям и быстрыми шагами последовал за МакГонагалл.
Но к Сайпресу их не пустили. Мадам Помфри, несмотря на все увещевания МакГонагалл, собственным телом загородила вход в Больничное крыло и заявила, что пациент непременно умрёт при виде Гарри, слишком сильным будет нервное потрясение.
- Но, Поппи, как же, - поражённо пробормотала МакГонагалл, - ведь он зовёт Гарри.
- Именно поэтому не нужно Поттеру заходить, - стояла на своём мадам Помфри. – Это просто бред, ничего больше.
- Может быть, он хочет что-то сказать? – неуверенно предположил Гарри. – Может, ему станет спокойнее, если я войду.
- Я не уверена, что это безопасно, - строго отозвалась мадам Помфри. – Временами на профессора Сайпреса нападают припадки буйства.
МакГонагалл болезненно поморщилась при этих словах.
- Ладно, Поттер, можете идти обратно, - наконец, решила она, доставая палочку. – Я проведаю профессора сама.
Гарри в полной растерянности вернулся в гостиную.
- Что хотела от тебя МакГонагалл? – встретил его нетерпеливым вопросом Рон. – Случилось что-то ещё?
- Нет, всё в порядке, - Гарри опустился обратно в своё кресло, и Джинни тут же снова уселась к нему на колени, совершенно забыв о недавней ссоре. – Сайпрес загремел в Больничное крыло.
- И что хотела МакГонагалл? – повторила вопрос Рона Гермиона.
- Хотела, чтобы я зашёл к нему, - Гарри пожал плечами. – А мадам Помфри не пустила, сказала, что это у него просто бред, поэтому он зовёт меня.
- А он тебя звал? – Рон вскинул голову. – Зачем?
- Откуда я знаю? – Гарри устало прикрыл глаза. – Говорю же, мадам Помфри меня не пустила.
- И правильно, - Джинни нежно погладила его по волосам. – Вдруг Сайпрес заразный.
- Да ничего он не заразный, - неуверенно возразила Гермиона. – Он сразу выглядел нездоровым, наверное, теперь просто стало ещё хуже.
- Не знаю я, - Гарри чувствовал себя как выжатый лимон. День начался просто чудовищно, Джинни чуть не погибла, он сам чуть не умер от страха, ну не мог он ещё и о Сайпресе беспокоиться. Хотя, где-то глубоко внутри Гарри предпочёл бы, чтобы с профессором всё было хорошо.
- Никто не хочет повторить Трансфигурацию? – робко спросила Гермиона, но ответом ей послужило ледяное молчание. Рона вдруг ужасно заинтересовала потёртая плюшевая обивка красного кресла, в котором он сидел. – Мальчики, завтра вам будет стыдно, когда вы не сможете вспомнить ответа на самый простейший вопрос.
- Мне не будет, - вымученно улыбнулся Гарри, и в тот момент он ещё правда верил в это.
Но на следующий день, когда пророчество Гермионы сбылось в полной мере, Гарри ощутил злость на себя. Он мог обманывать кого угодно рассказами о том, что у него совершенно не было времени на подготовку, но только не себя. Ведь Рон же нашёл такое время, хотя это в его семье, не в семье Гарри, произошла череда неудачных покушений.
Гарри застопорился ещё на первом вопросе. Нет, не так уж и сложно всё это было, и в общих чертах он ответ знал, но точные магические формулы из головы вылетели. Конечно, нужно было что-то повторить, Гермиона была абсолютно права. Гарри украдкой оглянулся по сторонам. Гермиона, как и всегда впрочем, с сумасшедшей скоростью строчила ответы, низко склонившись над своим пергаментом. Рон, а вот это было редкостью, тоже писал довольно быстро и почти не поднимал головы. Гарри обвёл взглядом однокурсников, и в животе появилось неприятное чувство. Похоже, его отметка будет самой низкой на всём курсе такими-то темпами.
Гарри с радостью обнаружил, что может с лёгкостью ответить на двадцать пятый вопрос: «Опишите основные принципы трансфигурации человека». К его счастью, это было темой самого первого занятия, когда Гарри ещё был полон сил и желания учиться. Но этот вопрос так и остался единственным удачным, и несколько строчек ответа сиротливо выделялись на чистом, нетронутом пергаменте.
Самое обидное, что Гарри мог легко применить любое из этих заклинаний на практике. Пусть результат не был бы таким же блестящим, как у Гермионы, например, но всё же куда проще превратить ворона в чайник, чем вспомнить магическую формулу превращения. Гермиона удовлетворённо вздохнула и позволила себе пять секунд отдохнуть, а потом снова придвинула к себе пергамент с ответами и начала внимательно перечитывать написанное. Рон бросил на неё быстрый взгляд и оглянулся на Гарри, закатив глаза. Гарри в ответ тоже скорчил рожу, но его не оставляло неприятное ощущение, что в этот раз Рон не составит ему компанию в обсуждении возможных неправильных ответов.
То же самое повторилось и на Зельеварении. Котёл Гарри, конечно, не взорвал, но чёрная жижа, бурлящая на самом дне, была мало похожа на заданное противоядие, описанное в учебнике как «светло-голубая субстанция, напоминающая по консистенции воду».
- Гарри, мой мальчик, не уверен, что это зелье заслуживает положительной оценки, - Слизнорт заглянул в котёл Гарри и скорбно поджал губы. – Вам необходимо много практиковаться. Если хотите, я всегда к вашим услугам.
- Спасибо, профессор, но я просто не готовился, - пробормотал Гарри и тут же устыдился сам себя. Наверняка все, кто его слышал, подумали, что он надеется на поблажку со стороны Слизнорта. – Я буду практиковаться, обещаю.
- Да, да, - Слизнорт покачал головой, зачерпывая сваренную Гарри чёрную жижу и осторожно её нюхая. – Мерлин, какая вонь! Что же это вы такое добавили?
Гарри пожал плечами. Честно говоря, зелья всегда были его слабым местом, чего тут скрывать. Но для Аврората это не имеет никакого значения, вот уж кто не будет делать Гарри поблажек.
Два единственных экзамена, за которые Гарри не было стыдно – это Заклинания и Защита от тёмных искусств. Не было ничего проще, чем описывать движения палочки при произнесении знакомого заклинания. С Защитой всё было ещё проще. Собрание учебников, которое ему подарили на пятом курсе Сириус и Люпин, сослужило свою службу, и Гарри с лёгкостью приводил в пример такие заклинания, которые наверняка не знали его сокурсники, кроме, возможно, Гермионы. В общем и целом, Гарри был уверен, что не провалился.
- Неужели всё? – выдохнула Гермиона, падая в кресло, после того, как они вернулись в гостиную, сдав исписанные свитки пергамента всё ещё бледному, но уже чуть окрепшему Сайпресу.
- Свобода! – Рон рухнул в соседнее кресло и вытянул ноги к ярко горящему камину. – Мерлин, как же я устал.
Гарри был с ним согласен. Экзамены тянулись целую неделю, которую он практически не спал. После Трансфигурации он старался хоть как-то подготовиться к следующим экзаменам, правда, его не оставляло чувство, что это не приносило ему ничего, кроме вреда. Знаний не прибавлялось, а во время экзамена Гарри нестерпимо клонило в сон, и он не мог думать ни о чём, кроме своей кровати в мужской спальне.
- Поздравляю! – искренне поздравила их Джинни. – Теперь можете отдохнуть.
- Да, целых два дня, - мечтательно закрыла глаза Гермиона.
- Почему два? – Рон смотрел на неё с ужасом. – А что у нас через два дня?
- Понедельник, - спокойно ответила Гермиона, не открывая глаз. – Занятия.
- Ну, это не экзамены, так что ладно, - у Рона словно гора свалилась с плеч.
- Нет, это непосредственная подготовка к ним, - Гермиона напряглась. – Нам придётся очень серьёзно заниматься, если мы хотим сдать ЖАБА на высокие оценки.
- Не мы, а ты, - поправил её Рон. – Мне практически всё равно, что я получу.
- Почему это? – Гермиона выглядела потрясённой, у неё, наверное, в голове не укладывалось, как можно с таким безразличием относиться к своему будущему.
- Потому что для Аврората мне всё равно не хватит, - Рон сказал это безразличным тоном, но Гарри-то знал, как сильно другу хотелось стать аврором. – А Джордж меня возьмёт в напарники в любом случае.
- Не нужно сдаваться раньше времени, - мягко проговорила Гермиона. – Если ты захочешь, то сможешь сдать экзамены ничуть не хуже меня. – Рон недоверчиво хмыкнул. – Именно так, Рон! Главное – заниматься.
- Что с тобой, Гарри? – прервал их громкий голос Джинни, и Гарри словно в тумане увидел перед собой её встревоженное лицо.
Он слабо повёл головой, попытался поднять руку, но она тут же упала обратно на подлокотник кресла.
- Гарри!
- Кто-нибудь, позовите мадам Помфри!
- Гарри, ты меня слышишь?
Голоса Гермионы, Рона и Джинни доносились до Гарри как через слой ваты. Ему хотелось бы ответить друзьям, успокоить их. Ничего особенного с ним не случилось. Просто минутная слабость.
- Скажи что-нибудь, Гарри! – умоляла Гермиона с белым лицом и страшно дёргающимися губами.
- Пожалуйста, пожалуйста… - повторяла Джинни, вцепившись в его руку.
Гарри не хотел в это верить, он гнал прочь все мысли, но глупо было не посмотреть правде в лицо, когда эта правда стояла прямо перед глазами. Он был в порядке. Пока. Эта знакомая слабость убивала не сразу. У него было ещё немного времени, чтобы попрощаться с друзьями, и он был намерен его использовать. Только бы быстрее кончился этот приступ, и он всё им объяснит. Да, будет тяжело, будет много слёз, но, по крайней мере, он скажет всё, что хотел, сможет попрощаться. Это гораздо лучше, чем в прошлый раз. И с этой мыслью Гарри закрыл глаза, пережидая тошнотворную слабость.








Глава 59

Гарри только показалось, что он просто пережидал минуту слабости. Когда он открыл глаза, то вместо гостиной Гриффиндора увидел ненавистные белые стены палаты в больнице Святого Мунго.
- Гарри?.. – раздался робкий тихий голос откуда-то слева, и Гарри осторожно повернул голову.
Рон смотрел на него со страхом, его глубоко запавшие голубые глаза сейчас казались мутными. Гарри кивнул ему, облизав пересохшие губы, и вдруг заметил, что Рон обнимает одной рукой заснувшую Гермиону, которая положила голову ему на плечо, но даже во сне убитое выражение не исчезло с её лица. Гарри аккуратно приподнялся на локтях, и Рон тут же издал предупреждающий шипящий звук. Даже такой мелочи было достаточно, чтобы Гермиона вздрогнула и проснулась.
- Гарри… - выдохнула она, вскакивая на ноги, но Гарри всё продолжал оглядываться по сторонам, стараясь отыскать взглядом Джинни. И вдруг она появилась, словно из ниоткуда, просто выросла прямо из воздуха.
- Почему вы меня не разбудили? – Джинни отбросила назад спутанные волосы и села к Гарри на кровать, заставив его лечь обратно на подушку. – Как ты себя чувствуешь?
Гарри прислушался к себе. Вроде нормально. Никаких неприятных ощущений. Но он знал, что ничего не кончилось, болезнь вернётся и доделает своё дело. И совершенно непонятно, сколько времени у него осталось.
- Пока нормально, - хрипло выдавил он, решив сразу отбросить всё притворство. – Послушайте меня пару минут, хорошо?
Гермиона нервно взглянула на Рона и интуитивно придвинулась поближе к нему. Рон с лихорадочным блеском в глазах внимательно смотрел на Гарри. Джинни, иссиня-бледная, с искусанными в кровь губами делала всё, что было в её силах, чтобы казаться спокойной. Гарри медленно переводил взгляд с одного дорогого лица на другое, собирая в кулак всё своё мужество и готовясь совершить самый жестокий поступок в своей жизни. Но это было нужно, даже необходимо. Пусть им будет больно сейчас, но они смогут двигаться дальше, смогут пережить
- Мне нужно вернуться в Хогвартс, - слова слетали с губ медленно, Гарри буквально выталкивал их.
- Что? – по всей видимости, Гермиона ждала от него чего угодно, только не этого.
- Ты совсем спятил? – лицо Рона пошло малиновыми пятнами. Наверное, он сжал кулаки, потому что Гермиона вдруг ойкнула и выдернула у него свою ладонь.
Джинни молчала. Гарри подумал, что она боится открыть рот, боится, что не сдержится.
- Сколько я здесь? – спросил он, выпрастывая руки из-под одеяла.
- Тебе стало плохо вчера, - тоненьким голосом пробормотала Гермиона. – Профессор МакГонагалл сразу же отправила тебя сюда.
- И что? Я был без сознания всё это время? – Гарри всё ещё рассматривал свои руки, из которых, казалось, ушла вся сила.
- Нет, не без сознания, - Рон покачал головой. – Они дали тебе снотворное. Сказали, что у тебя крайняя степень истощения.
- Истощения? – изумлённо переспросил Гарри. Особенно удивительно было это слышать после того, обеда, которым он угостился незадолго до того, как потерять сознание.
- Гермиона думает, может быть, это экзамены так тебя вымотали? – с безумной надеждой спросил Рон, и Гарри досадливо поморщился. Друзья не верили, старались не верить. Джинни молчала.
- Нет, дело не в этом, - он решил одним махом разрушить все их надежды, так будет лучше. – Это вернулась старая болезнь.
Гермиона задрожала, но Гарри видел по её глазам, что в глубине души она в этом и не сомневалась. Рон низко склонил голову, пряча от Гарри лицо. Джинни молчала, и это начинало угнетать Гарри.
- Послушайте, - Гарри с трудом сел, и рука Джинни, удерживавшая его в горизонтальном положении, бессильно упала, - мы должны поговорить. Вы должны кое-что понять.
- На самом деле, целители уже проводят всевозможные анализы, - вдруг почти выкрикнула Гермиона. – Они совсем недавно получили какие-то рецепты, очень редкие, и хотят проверить, не помогут ли они. И вообще, они должны докопаться до правды, просто обязаны! В конце концов, это же их работа и…
- Гермиона! – Гарри поднял руку, и она замолчала на полуслове, тяжело дыша. Рон взглянул на неё с нескрываемой тревогой. – Не перебивайте меня, пожалуйста, мне тяжело говорить и без этого.
Он набрал в грудь побольше воздуха и уже открыл рот, когда натолкнулся на тяжёлый взгляд Джинни, который уничтожил всю его решимость.
- Ну что ты? – Гарри потянулся к ней, на секунду забыв, что решил держать дистанцию, облегчая тем самым для них, хотя бы в такой мере, скорую разлуку. – Не смотри так, Джинни, ты пугаешь меня.
Джинни молчала.
- Что ты хотел сказать? – поторопил его Рон, нетерпеливо поёрзав на стуле.
- Мне необходимо вернуться в Хогвартс, - Гарри отвернулся от Джинни, снова собирая волю в кулак. – Я этого хочу. И я сейчас объясню.
Он снова облизал губы, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Пришёл момент, когда он был обязан рассказать друзьям всю правду, которую они заслужили. Хватит им получать ужасные нервные потрясения по его милости. На этот раз, по крайней мере, он сделает всё, чтобы облегчить им этот окончательный удар судьбы.
- Хогвартс – это мой дом, - голос немного дрогнул, но Гарри упрямо продолжил говорить, уставившись на свои сцепленные пальцы. – Я люблю это место и… - он поднял голову, стараясь улыбнуться непослушными губами.
Джинни вскочила на ноги, глядя на него огромными, дикими глазами. Её грудь быстро вздымалась, она хватала ртом воздух, но по-прежнему не произносила ни звука.
- Я умираю! – выпалил Гарри, испугавшись, что струсит, и в ту же секунду вся палата пришла в движение.
- Не говори так! Не говори! – истерически восклицала Гермиона, бестолково поправляя его одеяло, просто, чтобы чем-то занять руки. – Всё будет хорошо, я знаю, ты поправишься…
Рон огромными шагами ходил по палате, обзывая Гарри всеми известными ему словами и периодически яростно проводя рукой по глазам. Гарри следил за ним затравленным взглядом, лишь бы не смотреть на Джинни. Она молчала, стоя посреди палаты всё с тем же ужасным выражением лица, которое, как надеялся Гарри, больше никогда в жизни на нём не появится.
- Вы должны меня дослушать, - почти умоляюще попросил Гарри. – Это важно. Я… я точно знаю, что это конец. Нет, подождите! Я чувствую это, я всегда это чувствовал. И я… я не хочу уходить, не попрощавшись. Я… уже видел однажды, что с вами было и не хочу, чтобы… Я хочу, чтобы вам было легче!
- Да ты совсем свихнулся? – вдруг взревел Рон. – Ты чего себя хоронишь раньше времени? Тебя вылечат, ясно тебе это или нет?
- Рон… - начал было Гарри, стараясь быть терпеливым. Он знал, что так будет, он знал это.
- Он прав, Гарри! – Гермиона ломала руки. – Что ты такое говоришь? Всегда нужно надеяться, всегда! Тем более, у тебя не такое плохое состояние, чтобы…
- Гермиона, не нужно, - мягко прервал её Гарри. – Я не боюсь смерти. Я видел, как там всё, и я встречусь со столькими дорогими людьми… Мне страшно за вас.
Джинни странно дёрнулась в его сторону, как будто собиралась ударить, и Гарри бы её понял. Но порыв прошёл, и она снова застыла в своём неестественном молчании, которое уже начинало по-настоящему беспокоить Гарри.
- Я хочу попрощаться со всеми, - тихо продолжил он, стараясь тоном смягчить ужас своих слов. – Мне нужно составить завещание.
- Нет, - Гермиона мотала головой с какой-то безумной улыбкой. – Нет.
- Всё обойдётся, - повторял Рон, у которого в глазах появилось растерянное выражение испуганного ребёнка, который не знает, что делать со своим страхом.
- Не обойдётся, - твёрдо отмёл их слова Гарри. – Не надейтесь на это, будет только хуже.
Лицо Джинни по цвету слилось с белоснежными стенами палаты, она судорожно кусала чуть подёргивающиеся губы. И молчала.
- Обещайте, что поможете мне, - попросил Гарри, переводя взгляд с Рона на Гермиону. – Кого мне ещё просить, если не вас?
- Всё, что угодно, Гарри, только не это, - Гермиона закрыла лицо руками и упала на стул. Рон яростно мотал головой.
- Пожалуйста, - Гарри снял очки. – Я не найду покоя, оставив вас в таком состоянии.
Гермиона зарыдала, сотрясаясь всем телом, и Рон машинально положил руку ей на плечо. Джинни вдруг распрямила спину и гордо подняла голову, глядя куда-то поверх головы Гарри, и от этого зрелища у него волосы зашевелились на голове. Почему она молчит?
- Мы с вами должны поговорить, сказать друг другу всё, чего никогда не говорили, чтобы потом не мучиться от этого, - Гарри старался говорить ровным голосом. – Тогда вам будет легче.
- Легче? – смех Рона больше напоминал хриплое карканье. Он махнул рукой и отошёл к окну. – Ты сошёл с ума.
- Подожди, Гарри, подожди, - бормотала Гермиона, захлёбываясь слезами. – Подожди немного. Есть же ещё время, а вдруг…
- Не будет никакого вдруг, Гермиона! – Гарри нетерпеливо приподнялся. – Не надейся на это, ладно? Не делай себе больнее. Считай, я уже умер.
Гермиона в ужасе замахала руками, а Рон вдруг со всей силы долбанул кулаком в стену возле окна. По подбородку Джинни потекла тоненькая струйка крови.
- Скажи что-нибудь! – взмолился Гарри, глядя на неё. – Меня убивает твоё молчание!
Джинни сфокусировала на нём безумный взгляд и, будто очнувшись, поднесла руку к прокушенной губе.
- Джинни, пожалуйста! – Гарри чувствовал, что его просто разорвёт, если она ничего не скажет.
Джинни развернулась и пошла к двери, по-прежнему прямо держа спину, но слегка запинаясь. На пороге она обернулась и окинула Гарри взглядом, полным такой нечеловеческой боли, что он внутренне содрогнулся.
- Не в Хогвартс, - у неё пресёкся голос, и она судорожно кашлянула. – В Нору.
Хлопнула дверь, и Гарри откинулся на подушку, пытаясь переварить услышанное. Джинни, кажется, смирилась, как он и хотел. Почему тогда у него так пусто внутри?
- Я пойду за ней, - пробормотал Рон, направляясь вслед за сестрой. – Не нравится она мне…
Гермиона вздрогнула, когда дверь хлопнула второй раз, и подняла на Гарри опухшие глаза.
- Гарри… - начала она ломким голосом, но тот отчаянно замахал на неё.
- Не говори ничего, я прошу тебя! – попросил он, лихорадочно подбирая нужные слова. – Сначала я.
Гермиона тихо всхлипывала, не в силах спорить с ним сейчас.
- Я так давно тебя знаю, - Гарри с умилением вспомнил маленькую девочку с копной густых непослушных каштановых волос, - и я так счастлив, что всё это время рядом со мной была именно ты.
- Замолчи! – Гермиона заткнула уши руками. – Не надо, Гарри, не надо!
- Ты должна выслушать! – Гарри повысил голос и, дотянувшись, схватил её за правую руку. – Обещай мне одну вещь, хорошо?
- Не буду я тебе ничего обещать! – в истерике выкрикнула Гермиона, пытаясь вырваться.
- Нет, обещай! – Гарри устал, но всё же напряг последние силы, чтобы удержать её. – Обещай, что никогда не оставишь Рона одного. Обещай, что никогда не будешь ссориться с ним из-за ерунды. Обещай, что будешь поддерживать его.
- Не буду! Не буду! – Гермиона, наконец, вырвалась и заметалась по палате, натыкаясь на стулья. – Ты же никогда не сдавался, Гарри! Почему теперь?
Гарри промолчал. Она просто не знала, как часто он сдавался, когда дело шло только о его жизни.
- Борись, Гарри! – Гермиона приняла его молчание за неуверенность и буквально вцепилась в него. – Пожалуйста, не сдавайся! Настрой – это половина победы.
- Я бы с радостью, Гермиона, - Гарри расстроено покачал головой, - но ты и сама знаешь, что надежды нет.
- Надежда есть всегда, - Гермиона отчаянно всхлипнула. – В любой момент целители могут понять причину твоей болезни и тогда…
- А могут и не понять, - прервал её Гарри. – И так оно и будет, вот увидишь. Но, если даже ты права, что ж, я буду счастливее всех, поверь.
- Поэтому давай подождём, - Гермиона выглядела такой радостной, будто целители уже нашли этот несуществующий способ вылечить его.
- Нет, наоборот, лучше попрощаться на всякий случай, - возразил Гарри, с трудом сдержав нелепую в данной ситуации улыбку. – Хуже не будет.
Гермиона снова отшатнулась.
- Я понимаю, это страшно, - Гарри сжал голову руками, - но я не хочу знать, что вы будете мучиться угрызениями совести за что-то, чего вы не сделали. Я слишком хорошо знаю это чувство, вам это не нужно.
- Нам нужен ты, Гарри, - выдохнула Гермиона, стоя максимально далеко от него, как будто это могло ему помешать говорить.
- Обещай мне ещё одну вещь, - Гарри был как никогда серьёзен, - проследи за Джинни. У неё нет подруг, кроме тебя и Полумны. Помогите ей. Ради меня.
Гермиона вдруг вся как-то сникла. Она вцепилась одной рукой в подоконник, другой схватилась за горло и уставилась на Гарри с таким покорным ужасом, что ему стало страшно. Страшно за них, за тех, кого он скоро оставит в подобном состоянии.
- Обещаешь? – всё-таки спросил он, чувствуя себя самым безжалостным человеком на земле.
Гермиона открыла рот, но не смогла выдавить ни звука и только обречённо кивнула, не вытирая текущих по лицу слёз.
- Это просто на всякий случай, чтобы ты не волновался, - прошептала она. – С тобой всё будет хорошо.
Гарри не стал её разуверять. Возможно, он ошибся, и они никогда не смогут смириться, но всё же это прощание принесёт им пользу, он был в этом уверен.
- Я очень сильно тебя люблю, Гермиона, - Гарри заставил себя посмотреть ей прямо в глаза. – Ты всегда была мне сестрой.
- Гарри! – простонала Гермиона с невыносимой мукой в голосе, бросаясь к нему и крепко обнимая его за шею. – Ты будешь жить!
Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник всклокоченный Рон, ошарашено оглядывающийся по сторонам.
- Гермиона, иди к Джинни, я тебя прошу, - наконец, выдал он, опускаясь на стул и оглядываясь с таким видом, будто вокруг всё рушилось. – Она разнесла полбольницы, я ничего не мог сделать.
- Где она? – хором спросили Гарри и Гермиона, и последняя моментально вскочила с кровати, направляясь к двери.
- Там, в коридоре, - Рон неопределённо махнул рукой куда-то направо, закрывая глаза. – Осторожнее только, она сейчас вроде как не в себе.
Гермиона быстрым шагом вышла из палаты, осторожно прикрыв за собой дверь и бросив на Рона взгляд, полный сочувствия.
- Слушай, пообещай мне одну вещь, - начал Гарри, и Рон подался вперёд, чуть прищурив глаза. – Никогда не обижай Гермиону, ладно?
Рон моргнул, и тут же его лицо приняло необычайно злое выражение.
- Не начинай даже, - угрожающе предупредил он, поднимаясь. – Я не стану тебе ничего обещать. Я вообще уйду, если ты не перестанешь.
- Но это лучше для тебя… - начал было Гарри, но Рон поднялся и рывком распахнул дверь, явно намереваясь исполнить своё обещание и покинуть палату. – Вспомни, свои первые мысли, когда ты думал, что я умер!
Рон замер на пороге.
- Помнишь? – Гарри чувствовал себя как выжатый лимон. Он хотел спать. – Это можно исправить, если мы поговорим.
Рон осторожно прикрыл дверь, но по-прежнему стоял спиной к Гарри.
- Просто скажи всё, что когда-то хотел и не сказал, - тихо добавил Гарри.
- Ты понимаешь, что это самое изощрённое издевательство, которое ты только мог придумать? – будничным тоном спросил Рон, поворачиваясь, и Гарри поразило выражение, застывшее в его словно заледеневших глазах.
- Я не издеваюсь, Рон, - сейчас было не время выяснять отношения, сил оставалось всё меньше, а ему ещё столько всего нужно было сделать. – Ты сам это прекрасно знаешь. Ладно Гермиона, ладно Джинни, но ты-то должен понимать, что так будет лучше.
- Лучше? – Рон зло усмехнулся, скривив губы, и Гарри почему-то вспомнил о Малфое. – Пойди, скажи это Джинни. Скажи, что ты делаешь ей лучше своими разговорами.
- Что она там делает? – с беспокойством спросил Гарри.
- Громит всё, до чего может дотянуться, - проинформировал его Рон. – Её сейчас снова накачают успокоительным и запрут в соседней палате.
- Джинни сильная, - уверенно сказал Гарри, пытаясь в первую очередь убедить в этом самого себя. – Она переживёт, справится.
Рон хмыкнул и недоверчиво покачал головой, в упор глядя на Гарри злым, испуганным взглядом.
- Я уверен, что справится, - Гарри пересилил себя и снова приподнялся на локтях. – Спасибо, что был рядом все эти годы. Благодаря тебе у меня появилась семья, Рон.
Рон не знал, куда деться от растерянности. Он, как прежде Гермиона, метался из угла в угол, сжимая и разжимая кулаки, борясь с желанием схватить с прикроватной тумбочки лампу и запустить ей в Гарри, чтобы тот, наконец, замолчал и начал надеяться на лучшее.
- Я не обвиняю тебя в том, что ты тогда ушёл, - тихо добавил Гарри, и Рон остановился, прижавшись лбом к холодной стене и закрыв глаза. – Это всё медальон, не ты. Лучшего друга и пожелать нельзя.
- Да перестань ты! – заорал Рон, резко поворачиваясь к нему. – Заткнись! Это же просто невыносимо! Тебе столько раз везло, повезёт и на этот раз!
- Как раз наоборот, - Гарри грустно улыбнулся, - у везения есть предел. Похоже, на этот раз мне никто не поможет.
Их снова прервала хлопнувшая дверь. Джинни влетела в палату как на пожар, за ней по пятам спешила перепуганная сверх всякой меры Гермиона.
- Собирайся, что ты лежишь? – резко спросила Джинни. – Хотел уйти из больницы, уходи. Кингсли присылает за тобой министерскую машину.
- А целители? – недоверчиво спросил Рон. – Они что, так просто его отпускают?
Гермиона посмотрела на него долгим, полным отчаяния взглядом, и Гарри мысленно усмехнулся. Целители не знали, что делать, он был прав. Почему бы и не отпустить его? Какая разница, где умирать?
- Просто подпишешь бумажку и можешь быть свободен, - отрезала Джинни, сгребая вещи Гарри в свою сумку. Ему совершенно не нравились её резкие, суетливые движения.
- Джинни… - робко начала Гермиона, но та не обратила на неё ровным счётом никакого внимания.
- Мама с папой сейчас будут, - как будто её никто не прерывал, добавила Джинни, оглядывая палату нетерпеливым взглядом. – Кажется, ничего не забыла. Что ты лежишь? Собирайся!
- Потише, потише, что это вы так шумите? – никто из них не заметил, как в палату неслышно вошёл высокий человек в белом халате. Гарри раньше его не видел. – Мистер Поттер, правильно ли я понимаю, что вы решили покинуть больницу?
- Правильно, мистер… - Гарри вопросительно взглянул на собеседника.
- Бёркинсон, - целитель протянул ему ладонь. – Я главный целитель больницы Святого Мунго.
Гарри удивлённо уставился на него. Почему-то ему казалось, что главный целитель должен быть постарше.
- Поймите меня правильно, мистер Поттер, я скажу вам всё как есть, - мистер Бёркинсон на секунду замялся. – Мы действительно не знаем, что с вами происходит. Пока. Но это совершенно не означает, что мы опустили руки или сдались. Мы, целители, всегда боремся до последнего.
- Я знаю, - кивнул Гарри, не желая обижать целителя.
- Поэтому, если вдруг вы решили отправиться домой, потеряв всякую надежду на выздоровление, то я посоветую вам остаться, - мистер Бёркинсон смотрел на Гарри открытым, честным взглядом. – Я уверен, что мы найдём способ.
- Я вам верю, - Гарри старался выражаться крайне вежливо. – Только я подожду этого способа дома, хорошо?
- Это лишь усложнит нам задачу… - начал было целитель, но Гарри его перебил, отбрасывая всякую щепетильность. Голова начинала кружиться.
- Я подпишу всё, что нужно, - быстро сказал он. – Я хочу домой.
Мистер Бёркинсон с минуту смотрел на него грустным, задумчивым взглядом, потом тяжело кивнул и протянул Гарри плотный лист пергамента и перо. Гарри, почти не глядя, подмахнул значившийся там текст и без сил откинулся на подушки.
- Я уверен, что в больнице вы проживёте дольше, - тихо сказал мистер Бёркинсон, наклонив голову.
- На пару дней? – Гарри покачал головой. – Продлевать агонию?
- А вдруг именно этих двух дней нам и не хватит, чтобы найти способ? – целитель цепко ухватился за наметившийся, как ему показалось, шанс удержать Гарри в больнице.
- Я еду домой, - наверное, прозвучавший в его голосе, пусть и слабоватом, металл убедил-таки целителя в окончательности его решения.
- Вы понимаете, что в таком случае мы снимаем с себя всякую ответственность? – мистер Бёркинсон обернулся на пороге. – Скажу откровенно, у вас нет никаких шансов выжить без посторонней помощи.
- Я знаю, - Гарри кивнул, краем глаза заметив, как Гермиона зажала рот рукой.
- Подумайте ещё раз, мистер Поттер, - глаза у целителя были грустные. – Вы всё-таки герой магического мира, вы нужны многим людям.
Гарри промолчал, и он вышел из палаты, покачивая головой.
- Это самоубийство, то, что ты делаешь! – выпалил Рон, как только за целителем закрылась дверь.
- Рон, всё равно, где я буду находиться, я всё равно умру, - постарался донести до него простую мысль Гарри. – А умирать в больнице я не хочу.
- Собирайся! – снова повторила Джинни. Гарри никак не мог понять, почему она была в такой ярости, на кого злилась: на него или на целителей?
В холле их уже ждали мистер и миссис Уизли с испуганными, потерянными лицами, хмурый Билл и Джордж, стоявший позади всех с таким лицом, будто он только и ждал, что кто-нибудь сейчас крикнет: «Розыгрыш!»
- Гарри, дорогой… - трясущимися губами произнесла миссис Уизли, но Гарри медленно повёл головой из стороны в сторону, и она замолчала.
- Мы не можем позволить тебе… - Артур взглянул на жену, но Гарри прервал и его.
- Я совершеннолетний, я сам решаю, как поступать, - слова прозвучали немного резко, и Гарри тут же добавил: - Я не хочу умирать в больнице.
Миссис Уизли зарыдала, бросившись вперёд и прижавшись к его груди. Билл начал ковырять несуществующую дырочку в стене, а Джордж скривился, словно проглотил лимон.
- Я хотел вернуться в Хогвартс, чтобы вам не было так… - Гарри замялся, пытаясь подобрать подходящее слово.
- Ты едешь в Нору, - спокойно сказала Джинни. – И точка.
Гарри пожал плечами, давая тем самым понять, что не хочет спорить с ней.
- Конечно, в Нору, - пролепетала миссис Уизли, прикладывая к глазам насквозь промокший клетчатый носовой платок. – Это твой дом.
В общем и целом, это всё было настолько ужасно, что Гарри всерьёз усомнился в правильности своего решения попрощаться. Возможно, так тяжело им не было бы, даже если бы их потом всю жизнь мучила некоторая недосказанность. А так, он как будто растянул для них миг потери.
В Норе их встретил бледный Перси, который должен был быть на работе. Гарри оценил его желание быть рядом в такой момент, хотя, по большому счёту, ему было всё равно. Флер, готовившая спальню Рона к возвращению Гарри, украдкой вытирала глаза, стараясь улыбаться и выглядеть так, будто не происходило ничего трагического. Анджелина, по всей видимости, эту затею бросила сразу же, как увидела Гарри, и постаралась незаметно выскользнуть из комнаты, прикрывая рукой трясущиеся губы.
- В постель, в постель! – суетилась миссис Уизли, когда Рон и Билл осторожно вели Гарри по лестнице, поддерживая его с двух сторон. Гарри не сопротивлялся. Он готов был делать что угодно, лишь бы после того, как всё закончится, ни у кого не осталось чувства, будто они сделали недостаточно, будто могли спасти его, но не спасли.
Гарри послушно улёгся на кровать, позволил закутать себя в несколько одеял, хотя ему совсем не было холодно, покорно пил чай, который постоянно наливала ему миссис Уизли, улыбался всем и старался казаться довольным жизнью. Но ему нужно было попросить их кое о чём, откладывать было опасно.
- Мистер Уизли, - Гарри обратился к Артуру в основном для того, чтобы не смотреть в этот момент ни на кого другого, - я хотел бы составить завещание. Что для этого нужно сделать?
Повисла мёртвая тишина. Артур снял очки и долго тёр стёкла, не решаясь поднять глаза на Гарри.
- Просто составь, - дрожащим голосом сказал Перси, когда стало понятно, что мистер Уизли не ответит. – Запечатай. И всё.
Гарри кивнул и оглянулся в поисках пергамента и чернил.
- Можно я поговорю с Гарри? – вдруг попросила Джинни высоким голосом, от которого все вздрогнули. – Наедине.
Суетливо натыкаясь друг на друга, все поспешно вышли из комнаты. Гарри лежал, натянув одеяло до кончика носа, в ожидании бури, но Джинни была практически спокойна.
- Что ты хотела сказать? – не выдержав её молчания, начал Гарри.
- Я позволила тебе говорить о смерти, - размеренно заговорила Джинни, - позволила уйти из больницы, отказаться от лечения. Я даже не буду против того, чтобы ты составил завещание. Но это совсем не значит, что я смирилась, понятно? Целители продолжают искать причину твоей болезни, а мы сделаем всё, чтобы ты дожил до этого момента, даже если ты каждый день будешь прощаться с нами.
- Джинни, нет, ты должна… - Гарри откинул одеяло, намереваясь встать, чтобы встряхнуть её за плечи. Джинни не понимала. Не верила. А так важно было, чтобы она поверила!
- Я ничего тебе не должна! – Джинни мягко толкнула его обратно на подушку. – Ты всегда так быстро сдаёшься, когда дело идёт о твоей жизни. Как будто тебе нечего тут терять. Как будто тебе не терпится нас бросить.
- Всё совсем не так, - вот уж чего Гарри не ожидал. – Я просто уже проходил через это, я знаю, что меня не ждёт ничего страшного или плохого. А вас ждёт. Поэтому я стараюсь думать только о вас.
- Да не помогут твои душеспасительные разговоры! – закричала Джинни, вцепившись обеими руками себе в волосы. – Как ты не понимаешь?
- Сейчас не помогут, - не сдавался Гарри. – Но потом вам будет легче, если мы попрощаемся.
- Ты понимаешь, что ты говоришь? – Джинни уронила руки и уставилась на него в полном изумлении. – Ты не можешь по-настоящему верить в это.
Но Гарри верил.
- Представь себя на моём месте, - предложила Джинни. – Представь, что это я умираю, что это я прощаюсь с тобой, что это я прошу тебя смириться.
Гарри зажмурился, не желая представлять, но голос Джинни рождал в голове совершенно не нужные, довольно живые картинки.
- Что бы ты делал? – спросила Джинни. – Только честно.
- Я бы не смирился, - честно ответил Гарри. – Но я и от вас этого не жду. Вы поймёте, что это было к лучшему не сейчас, а через какое-то время. Пойми, Джинни, не у всех есть возможность попрощаться.
- Я не попрощалась с Фредом, - отрезала Джинни. – Но, даже если бы у меня была такая возможность, мне бы сейчас не было легче.
- Это ты так думаешь, - возразил Гарри, хотя в глубине его души впервые появилось беспокойство.
- Гарри, я не могу тебя потерять, - просто сказала Джинни. Без слёз, без криков, просто сказала, но так твёрдо и с такой уверенностью, что у Гарри мурашки по спине побежали. Он осознал, что она говорила правду. Не может.
- Ты справишься, - голос звучал неуверенно, он бы и сам себе не поверил. – Ты будешь жить дальше.
- Конечно, буду, - кивнула Джинни. – Ну и что это будет за жизнь?
- Обычная такая жизнь? – осторожно предположил Гарри. – Встретишь кого-нибудь, выйдешь замуж…
Джинни расхохоталась.
- Ты правда в это веришь? – почти с жалостью спросила она. – Да я никогда не смогла бы тебя забыть. Этого ты хочешь? Разрушить мою жизнь?
- Я хочу? – взвился Гарри. – Кто сказал, что я хочу умирать? Я просто этого не боюсь, но уж точно не хочу.
- Тогда борись! – Джинни склонилась к нему и обеими руками обхватила его лицо. – Обещай мне, что будешь бороться до последнего!
- Обещаю, - пробормотал Гарри. Он, конечно, и сам собирался использовать любой подвернувшийся шанс остаться в живых. – Я так тебя люблю.
- Я тоже люблю тебя, - Джинни наклонилась, быстро поцеловала его в губы и выбежала из комнаты. Гарри почувствовал что-то солёное на своих губах и понял, почему Джинни ушла так поспешно.
Он устал. Он очень устал физически, слабость постепенно возвращалась. К горлу подкатывала тошнота. Всё было так же, как и в первый раз. Он вымотался морально. Всё-таки тяжело было прощаться с самыми дорогими людьми.
Через некоторое время все стали друг за другом возвращаться в комнату. Джинни вошла последней и встала, прислонившись спиной к двери. Гарри не заметил на её лице никаких следов недавних слёз.
- Мне нужно перо, пергамент и чернила, - попросил он, зная, что Джинни исполнит его просьбу. – Я хочу увидеть тётю Петунью и Дадли, Тедди и Андромеду, Невилла, Полумну, Кикимера. Всех, кто захочет меня повидать.
Джинни кивала, но на её лице так и застыло упрямое выражение.
- Ладно, если ты хочешь, - наконец, сказала она и снова вышла из комнаты.

***

Следующие несколько дней пролетели чередой коротких встреч. Гарри выслушивал отчаянные заверения, что с ним всё будет хорошо, и кивал, несмотря на то, что с каждой минутой ему становилось всё хуже. В Нору постоянно прилетали совы, которых, как он подозревал, слали в Мунго с отчётами о его состоянии. Но, судя по лицам всех Уизли и неотлучно находившейся в Норе Гермионы, ничего утешительного целители в ответ не писали.
Тётя Петунья, примчавшаяся сразу же, как только узнала о состоянии племянника, притащила с собой магловского врача, потребовав, чтобы он осмотрел Гарри. В этом её горячо поддержала не только Гермиона, но и, к огромному удивлению Гарри, миссис Уизли, на дух не переносившая магловскую медицину. Врач не нашёл никаких причин для беспокойства и выразил искреннее удивление, что такой здоровый молодой человек валяется в постели. Мистер Уизли вызвал человека из Министерства, который изменил врачу память и отправил его домой. Это дало Гарри понять, что ситуация была совсем безнадёжной.
В конце концов, тётя Петунья поселилась в Норе по настоянию миссис Уизли, а Дадли каждое утро трансгрессировал в Нору с помощью Рона. В любое другое время Гарри было бы любопытно узнать, как Рон поладил с его кузеном, но сейчас подобные вопросы казались неуместными.
Андромеда тоже каждый день приходила проведать его и приносила Тедди, который уже резво ползал и даже пытался встать на ножки. Гарри с удовольствием смотрел на крестника, жалея только о том, что тот, скорее всего, не сможет запомнить лица своего крёстного.
- Я оставил Тедди неплохую сумму, - как-то сказал он Андромеде. – Если вдруг понадобится ещё, то просто скажите Рону.
Андромеда отшатнулась от него с таким ужасом, как будто он протянул ей погладить гремучую змею.
- Что ты, Гарри! - пробормотала она, побледнев как полотно. - Тедди не нужны деньги. Ему нужен его крёстный.
Глаза защипало, и Гарри пришлось сделать вид, что он закашлялся.
Он составил завещание ещё в первый вечер в Норе. Ему не хотелось много писать, тем более, никто из друзей всё равно бы не оценил этого. Он оставил довольно приличную сумму Тедди, которой до его совершеннолетия должна была распоряжаться Андромеда, прибавив её к тем деньгам, которые уже лежали в ячейке Гринготтса на имя крестника. Он завещал оставшиеся деньги Артуру Уизли, прекрасно зная, что оставляя их ему, тем самым обеспечивает всю семью Уизли. Дом на площади Гримо он завещал Рону вместе с Кикимером, пусть распоряжается по своему усмотрению. Пусть продаёт, не жалко. А, может быть, Рон решит оставить дом себе, и тогда у мрачного особняка начнётся совсем другая жизнь. Гермиона сумеет внести частичку света в этот мёртвый дом.
Саму Гермиону Гарри в завещании не упомянул совсем, как, впрочем, и Джинни. Он знал, что нет более верного способа ранить их чувства. Рон – это была необходимость, куда-то же он должен был деть дом Сириуса. Мелкие личные вещи Гарри распределил между друзьями на память о нём, но в завещание это вносить не стал, просто составив список, который потом также собирался передать Рону. Завещание было надёжно спрятано в тумбочку, и Гарри почувствовал себя спокойнее. По крайней мере, у друзей не будет шанса не принять от него завещанное, не захотят же они оскорбить его память.
Из Хогвартса прибыла целая делегация во главе с МакГонагалл. Гарри стоически вынес слёзы однокурсниц, растерянные взгляды сокурсников, но тихого отчаяния Полумны и совершенно убитого взгляда Невилла перенести не мог. Именно обняв Полумну, Гарри дал волю слезам, которые сдерживал всё это время. Он плакал не о себе, не о своей почти и не начавшейся жизни, а о тех, кого он оставляет в таком состоянии. Впервые в жизни в душе Гарри совершенно не было места эгоизму.
Профессор МакГонагалл, как и Джинни, как Рон и Гермиона, отказывалась верить, что это конец. Она говорила с Гарри так, будто у него впереди ещё много времени, сурово хмурилась, как только Гарри пытался поблагодарить её за всё, и вышла, не попрощавшись, заявив, что будет ждать его возвращения в школу. Между прочим, она обронила, что профессор Сайпрес тоже хотел навестить Гарри, но снова слёг, от нервного потрясения, как сказала мадам Помфри. Но Гарри больше не интересовал Сайпрес, ему было совершенно всё равно, будь профессор хоть вторым воплощением Волан-де-Морта.
Ровно через неделю после приезда в Нору Гарри лежал вечером в окружении друзей и чувствовал себя гораздо лучше, чем в предыдущие дни. Гермиона с удовольствием отметила, что у него на щеках появился слабый румянец. Гарри оглядывал просветлевшие лица родных людей, окружавших его, и радовался их робкой, наивной радости. Он ни на секунду не забывал, что в жизни не чувствовал себя лучше, чем тем утром, когда потерял сознание на уроке у Сайпреса.
- Я написала целителям, что тебе лучше, с минуты на минуту должен прийти ответ, - радостно заметила миссис Уизли. – Может быть, они скажут что-нибудь новое.
- Может быть, - согласился Гарри, не желавший расстраивать её. Джинни неотступно следила за ним внимательным взглядом воспалённых от бессонных ночей глаз.
В окно постучали, и миссис Уизли с радостным возгласом бросилась растворять окно. И в этот момент свет померк в глазах Гарри. Он непроизвольно протянул руку в сторону Джинни, испытывая непреодолимое желание взглянуть на неё ещё один, последний раз.
- Гарри! Гарри! Посмотри на меня! – раздался её голос совсем близко, и Гарри, сквозь пелену, застлавшую ему глаза, увидел её искажённое от ужаса, но по-прежнему прекрасное бледное лицо с широко раскрытыми, полными слёз глазами. Время словно остановилось на секунду, и Гарри почувствовал себя счастливым, потому что последним, что он видел в своей жизни, было любимое лицо.
Но темнота всё же победила. Лицо Джинни исчезло, и, проваливаясь во тьму, Гарри вдруг услышал громкий знакомый голос, отчаянно прокричавший только одно слово:
- Молли!


Глава 60

Было очень тихо. Гарри не сразу осознал, что в голове вот уже несколько секунд билась это мысль. Очень тихо. Странно, что он вообще был ещё способен думать, но мозг уже заработал в полную силу. Почему он не оказался на вокзале? Ведь он явно пришёл в себя, иначе, как бы он мог думать. И почему вокруг такая мёртвая тишина? Хотя, вот это-то как раз понятно. Именно потому, что она мёртвая. А он сам?
Гарри прислушался к себе. Билось ли у него сердце в прошлый раз? Он не помнил. А было бы неплохо знать, потому что сейчас он чувствовал ровные, мерные удары, посылающие кровь по всему его телу. Он что, снова умудрился выкарабкаться? Отсрочить неизбежное ещё на пару дней? Или случилось что-то ещё, и он попал не в то место? А вдруг… Сердце застучало быстрее. Нет, это невозможно, он же не боялся смерти, не стал бы пытаться обмануть её. Да и призраки наверняка видят окружающий их мир и что-то слышат, иначе непонятно, как у них получается общаться с людьми.
Может быть, просто пошевелиться? Открыть глаза, например? Эта мысль пришла откуда-то извне, Гарри даже поразился, что не подумал об этом раньше. Действительно, глаза-то у него закрыты, что он хочет увидеть. Гарри почувствовал, как чуть вздрогнули ресницы, и заставил себя остановиться. А вдруг он ничего не увидит? Вдруг вокруг окажется только чёрная, непроницаемая, липкая темнота? И ни звука, ни малейшего шороха… Гарри со злостью оборвал себя. Неизвестность хуже. К тому же, хоть глаза у него и закрыты, определить, что какой-то свет всё-таки есть, не так уж сложно: ощущение было такое, словно в глаза ему кто-то светил слабым фонариком. Совсем так же, как если бы он лежал в своей постели, а в глаза ему били первые лучи пробивающегося солнца из незанавешенного окна.
Гарри открыл глаза. Он лежал в своей кровати в комнате Рона, оклеенной выцветшими оранжевыми обоями. Из незанавешенного окна робко светило восходящее солнце. Несколько секунд Гарри тупо пялился в окно, размышляя, не стал ли он в итоге призраком, который отказался… ммм… сесть в поезд, упирался руками и ногами и всё-таки вытребовал своё право остаться в Норе. Потом он осторожно повернулся на другой бок и тут же встретился с насмешливым взглядом Северуса Снейпа.
А вот это уже плохо. Потому что совершенно необъяснимо. Гарри потребовалось секунд пять, чтобы понять, в чём дело. Портрет стоял на большом стуле совсем рядом с кроватью, а Снейп презрительно щурился, всем своим видом показывая, что задавать вопросы не стоит. Но когда Гарри это волновало?
- Профессор? – голос сорвался, и Гарри откашлялся. – Что происходит?
- Ничего особенного, Поттер, - Снейп сверкнул чёрными глазами. – Вы, как и обычно, устроили показательное выступление, чтобы все крутились вокруг вас.
- Что? – Гарри хотел было возмутиться, но вовремя спохватился, что сейчас куда важнее узнать побольше. – Где все? Почему вы здесь? Что вообще со мной было?
Снейп поморщился и закатил глаза, явно не собираясь отвечать.
- Где Рон? – снова спросил Гарри, только сейчас заметив несмятую кровать друга. – Где все?
- Вы же не можете не понимать, как вы надоедливы и настырны? – вопросом на вопрос отозвался Снейп.
Гарри в раздражении покачал головой и откинулся на подушку. Кто в здравом уме оставил возле его кровати этот портрет? Если он ещё и не умер, то Снейп его добьёт в самое ближайшее время, можно не сомневаться.
- Все спят, - бросил Снейп, когда прошло столько времени, что Гарри уже и не помышлял рассчитывать на ответ. – Вы устроили настоящий переполох, Поттер.
- Либо объясняйте нормально, либо молчите, - огрызнулся Гарри, который начисто забыл все причины, по которым начал немного уважать Снейпа.
- Придержите свой язык, Поттер! – взвился Снейп, и Гарри вдруг стало смешно. Как всё-таки нелепо ругаться с портретом.
Наверное, голос Снейпа прозвучал неуместно громко в утренней тишине, потому что буквально через пару минут дверь осторожно приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Рона.
- Гарри! – почему-то шёпотом воскликнул он и тут же открыл дверь пошире.
- Привет! – Гарри чуть приподнялся ему навстречу. – Может, ты мне объяснишь, что происходит?
- А что, Снейп не… - Гарри показалось, что Рон вообще плохо соображал, что говорил в тот момент, с такой лихорадочной торопливостью тот подошёл к кровати и с таким настойчивым вниманием впился взглядом в лицо Гарри.
- Не помню, когда это я позволил вам называть меня просто по фамилии, Уизли, - с мрачной злобой буркнул Снейп, и Рон растерянно оглянулся на портрет.
- То есть, да, профессор, конечно, - пробормотал он. – Как ты себя чувствуешь?
Гарри пожал плечами. Вроде бы нормально. Но это ни о чём не говорит, он уже проходил через это.
- Всё с ним нормально, я же уже сказал! – Гарри никак не мог понять, почему Снейп был в такой ярости. – Я требую, чтобы меня немедленно вернули обратно в Хогвартс!
- Совсем скоро вы туда вернётесь, профессор Снейп, - Джинни вошла так тихо, что все, включая Снейпа, чуть вздрогнули. – Но Гарри должен о многом услышать именно от вас.
- Что я должен услышать? – подал голос Гарри, чувствовавший себя довольно необычно. Именно он всегда обладал наибольшим объёмом информации, именно он, а не кто-то другой, рассказывал друзьям о различных событиях, о которых те не имели ни малейшего представления. Сейчас же, похоже, всё было ровным счётом наоборот.
- Как ты себя чувствуешь? – вместо того, чтобы ответить уточнила Джинни, присаживаясь на кровать к Гарри и убирая у него со лба непослушную прядь волос.
- Вроде бы хорошо, - Гарри осторожничал. Не стоит давать оснований для ложных надежд. – Но это не значит, что…
- Значит, - спокойно прервала его Джинни, и Гарри внимательно посмотрел на неё. Что-то изменилось в её облике с того момента, когда он видел её в прошлый раз. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что именно. Взгляд. Из него исчезло затравленное, испуганное выражение, пропало ожидание неминуемой беды. На смену им пришла спокойная, радостная, даже счастливая уверенность в своём будущем. Их будущем.
- Я чего-то не знаю? – Гарри огляделся. В комнате уже давно собрались все Уизли, Гермиона и, к огромному удивлению Гарри, МакГонагалл, но он ничего и никого не замечал, занятый созерцанием Джинни.
- Очень многого, - кивнула широко улыбнувшаяся ему Гермиона. Наверное, ничто не убедило бы его в полной безопасности для своей жизни больше, чем то, что Гермиона не бросилась ему на шею, как только вошла в комнату. – Мы сами ещё не до конца осознали половину из того, что рассказала нам профессор МакГонагалл. И профессор Снейп, конечно.
Гарри бросил быстрый взгляд на хмурого Снейпа, который выглядел на этом празднике жизни голодным стервятником, так не вязался его вид с той радостью, которая царила в комнате. Хотя, Гарри отметил это в ту же секунду, МакГонагалл тоже явно что-то тяготило.
- Кто будет рассказывать? – поинтересовалась Джинни, поворачиваясь к своему семейству, но так и не выпуская руки Гарри. – Может быть, Гермиона?
- Да, у Гермионы получится разложить всё по полочкам, - ввернул Рон.
Гермиона польщено зарделась и приблизилась к кровати.
- Это довольно долгая и странная история, Гарри, - начала она. – Тебе далеко не всё в ней понравится, но всё закончилось куда лучше, чем можно было ожидать.
- Начинай, пожалуйста, - Гарри всеми силами старался усмирить своё нетерпение, но слишком уж непривычно было находиться в полном неведении.
- Честно говоря, я тоже не совсем понимаю, с чего стоит начать, - Гермиона закусила губу и ненадолго задумалась.
- Начните с начала, - раздражённо посоветовал Снейп, складывая руки на груди. – Не ошибётесь.
- Тогда рассказывайте вы, профессор, - Гермиона взглянула на Снейпа с робостью, но Гарри вдруг с удивлением отметил, что и в отношении окружающих к Снейпу что-то изменилось. – Начало за вами.
Снейп смотрел на неё с такой злостью, что, казалось, его сейчас просто разорвёт, но Гермиона не отводила взгляд.
- Пожалуйста, профессор Снейп, - тихо добавила Джинни, и Гарри поразился странному выражению, проскользнувшему по нарисованному лицу. – Никто не расскажет лучше вас.
- Очень коротко, - отрывисто бросил Снейп, не глядя на Джинни, но Гарри почему-то не сомневался, что именно её слова заставили его заговорить. – Три года назад у меня состоялся один разговор с Сайпресом.
- Три года назад? – вырвалось у Гарри. – Но как… Где вы с ним познакомились? В Ордене?
- Я не скажу больше ни слова, если вы не закроете свой рот, Поттер, - прошипел Снейп, бледнея от ярости.
- Он больше не будет перебивать, - вставил Рон, который тоже, кажется, совершенно не испытывал былого страха перед Снейпом.
- Три года назад этот самонадеянный мальчишка посчитал себя способным на нечто такое, что и мокрого места от него не оставило бы, не подоспей я вовремя.
Гарри чувствовал почти физическую потребность задать вопрос, но всё же удержался из опасения, что Снейп выполнит свою угрозу и замолчит.
- Я тогда попытался объяснить ему, насколько опасны его действия и как они могут отразиться на окружающих, - бесцветным голосом продолжал Снейп тем временем. – Я имел неосторожность сказать лишнее. Сайпрес уцепился за мои слова и вынудил рассказать больше. Я полагал, что у него хватит здравого смысла никогда не использовать полученные сведения на практике и вообще не вспоминать об этом разговоре.
- Я ничего не понимаю! – выпалил Гарри, обращаясь в первую очередь к Джинни.
- Почему-то я не удивлён, - пробормотал Снейп, и – невероятно! – Рон криво усмехнулся. С каких пор Снейп превратился в доброго дядюшку, чьё ворчание только смешит окружающих?
- Думаю, можно уже перейти к некоторым подробностям, Северус, - МакГонагалл говорила таким голосом, будто у неё был заложен нос.
- Сайпрес о разговоре помнил, - Снейп её будто не слышал. – В общих чертах: речь шла об одном очень редком зелье, которое было изначально изобретено индейскими шаманами. Никто никогда не занимался изучением таких сомнительных отраслей Зельеварения. А я немного занимался. Это зелье - неважно, как оно называется, Поттер! – славилось тем, что убивало, совершенно не оставляя следов. Я предполагаю, что некоторые шаманы-шарлатаны, используя это зелье, убеждали индейцев в своей связи с богами. Есть человек, шаман посчитал его провинившимся в чём-то, предрёк его смерть, а человек через какое-то время и правда умер.
Гарри ошарашено покачал головой. Он начал догадываться, к чему Снейп рассказывает об этом.
- Как я уже сказал, зелье не оставляло следов, определить причину недуга человека, на которого оно воздействовало, не представлялось возможным, идеальное убийство, - Снейп произнёс это почти с благоговением.
- Но я не представляю, кто мог бы… - пробормотал Гарри, глядя поочередно то на Рона, то на Гермиону. Рон чуть приподнял брови, а Гермиона шепнула:
- Мы представляем.
- Ещё одной особенностью зелья является его невероятно сильное действие, - Снейп сделал вид, что не заметил попытки Гарри направить разговор немного в другое русло. – Необязательно было что-то пить. Вполне достаточно понюхать его, либо капнуть зельем на кожу. Всё, дело сделано. Человек – труп, никаких сомнений.
- Тот мужчина в Хогсмиде, - просто сказала Джинни. – Помнишь?
Гарри напряг память, но никакого мужчину так и не вспомнил.
- Который очень настойчиво просил тебя выпить с ним за победу, - Гермиона присела на его кровать с другой стороны. – Я ещё подала тебе знак не пить.
Гарри словно озарило.
- Но я ведь и не пил! – возмущённо воскликнул он, и Рон громко хмыкнул.
- Вы слушаете, что я вам говорю, Поттер? – ледяным голосом осведомился Снейп. – Достаточно просто понюхать, вдохнуть пары.
- Да, я притворился, что делаю глоток, - вспомнил Гарри. – Даже губы намочил, кажется.
- И на следующий день впервые почувствовали себя плохо, - Снейп не спрашивал, он знал. – А потом какое-то время всё было хорошо. А потом обострение. А потом снова хорошо. А потом смерть.
- Но я жив, - нерешительно сказал Гарри. – Почему?
Он уже догадывался, что если Снейп немного изучал это зелье, то наверняка уделил сколько-то времени и противоядию.
- Благодарите Сайпреса, - бросил Снейп, и МакГонагалл сделала странное движение, словно хотела отвернуться, но в последнюю секунду передумала. – Он узнал симптомы, о которых я ему рассказывал. И пришёл ко мне.
- Но вы ему не поверили, - закончил за него Гарри. – Я слышал… слышал ваш разговор… - неловко ответил он на удивлённый взгляд МакГонагалл. – Это вышло случайно, я не стал слушать особенно долго…
- Вы слышали всего лишь один разговор, - небрежно отмахнулся Снейп, - а Сайпрес приходил почти каждый день, пытаясь узнать у меня что-нибудь о противоядии. Но, по некоторым причинам, я не собирался ему ничего рассказывать, поэтому он ничего не добился.
- А зачем он взял мою кровь? – спросил Гарри. – Чтобы убедиться, что я действительно отравлен?
- Нет, это невозможно! – Снейп снова разозлился. – Я же сказал вам, Поттер, зелье нельзя обнаружить! Можно его узнать по симптомам, и то с огромным трудом.
- Тогда зачем? – тупо переспросил Гарри, ища поддержки у Рона, но друг отвёл глаза.
- Потому что вы с Сайпресом ужасно похожи, - совершенно непоследовательно ответил Снейп. – Оба любите брать на себя инициативу, когда вас об этом никто не просит, не задумываясь, что кому-то потом придётся расхлёбывать кашу, которую вы заварили.
Гарри молча проглотил эту тираду, боясь рассердить Снейпа. В глубине души он даже, впервые в жизни, готов был признать правоту Снейпа. Ну, частичную. Что-то похожее на правду в его словах точно было.
- Сайпрес был уверен, что не ошибается. Как оказалось, небезосновательно, - недовольно буркнул Снейп. – И этот… он не придумал ничего лучшего, чем действовать в собственной безответственной манере.
- Можно подумать, что у него был выбор, Северус! – не выдержала МакГонагалл. – Вы ему не верили, не воспринимали всерьёз, а я ничего не знала.
- Всегда можно найти более или менее разумный выход, - заметил на эту отповедь Снейп. – Сайпрес же решил поиграть в героя. Он взял вашу кровь и произнёс древнее и очень опасное заклятие, которое боялись использовать люди и постарше него. Это Заклятие обмена жизненными силами. Один неправильный шаг, неверный взмах палочкой – и связанные невидимой нитью два человека лежат мёртвые.
- Он что сделал? – переспросил Гарри, начиная сомневаться в собственной адекватности.
- Заклинание сработало, что удивительно, - невозмутимо продолжал Снейп. – И Сайпрес стал в прямом смысле слова подкармливать вас своими жизненными силами. Вы всё время были у него на виду, и, если ему казалось, что вы выглядите бледнее обычного, он передавал вам часть своих сил.
Гарри был так потрясён, что даже говорить не мог. Сайпрес делал это? Но в глубине души он уже верил Снейпу. Что-то подобное он ощущал на подсознательном уровне, разве нет? Вот почему Сайпрес с такой настойчивостью просил его написать ему, если в каникулы он вдруг почувствует себя плохо…
- Вы протянули на удивление долго, но это вполне объяснимо теперь, когда всё выяснилось, - Снейп немного утратил свой высокомерный вид, покосившись на стоявшую с каменным лицом МакГонагалл. – Зелью приходилось убивать как будто двоих человек разом. Не так давно, перед экзаменами, заклятие стало выходить из-под контроля.
- Выходить из-под контроля? – Гермиона казалась изумлённой. – Но как это возможно?
- Это очень древнее и очень опасное заклинание, как я уже говорил, - с неудовольствием повторил Снейп. – Оно вышло из-под контроля и начало действовать самостоятельно. В какой-то момент Сайпрес начал чувствовать состояние Поттера на расстоянии и мог отдавать ему силы, даже не видя его. Вы должны были умереть ровно перед экзаменами, но Сайпрес отдал вам почти всё. Зелье отступило, но сам Сайпрес оказался в больнице. Мадам Помфри естественно даже не поняла, отчего он находился в подобном истощённом состоянии.
- Вот зачем он звал меня… - Гарри повернулся к МакГонагалл, и у той вдруг задрожали губы. По спине у Гарри пробежал холодок.
- Но он справился, - в голосе Снейпа и правда прозвучало что-то отдалённо напоминающее одобрение. – Вот только одна загвоздка: можно отсрочить действие зелья, но нельзя его предотвратить.
- Всё это время Симон… профессор Сайпрес пытался убедить профессора Снейпа и меня, что он знает о причине вашей болезни, - МакГонагалл достала большой клетчатый платок и трубно высморкалась. – Но ему никто не поверил, и он вынужден был действовать самостоятельно.
- Почему вы не поверили ему? – Гарри в упор смотрел на Снейпа. – Вы знаете больше, чем он, вы опытнее. Почему вы не поверили?
- Потому что это казалось слишком невероятным, - Снейп нахмурился, но не опустил взгляд. – Людей, которые знают об этом зелье, можно пересчитать по пальцам одной руки.
- Но ведь симптомы… - начала Гермиона и тут же замолчала, когда Снейп нетерпеливо взмахнул рукой.
- Естественно, я всё просчитал, - бросил он, ни на кого не глядя. – Но вмешательство Сайпреса туда, куда его не просили, всё спутало. Если бы Поттеру снова стало плохо именно тогда, когда это должно было случиться, я бы готов был поверить. Но Сайпрес не сказал, что он передаёт Поттеру свои силы, и именно это поддерживает в нём жизнь. Сроки прошли, Поттер спокойно жил, и я убедился в своей правоте.
- Как же всё выяснилось? – робко поинтересовался Гарри, оттягивая тот момент, когда ему не останется ничего, кроме как спросить, где Сайпрес.
- Вы слегли, - коротко ответил Снейп, - и Сайпрес прибежал ко мне. Он выглядел совершенно безумным.
- Я подумала, что он сходит с ума, - всхлипнула МакГонагалл, и миссис Уизли сочувственно погладила её по плечу.
- Он назвал мне точную дату вашей предполагаемой смерти, - Снейп скривился, - и предупредил, что к этому дню противоядие должно быть готово. Но даже тогда, когда он знал, что ему придётся отдать все свои силы, чтобы поддержать ваши, он не сказал мне, что использовал заклятие.
- И вы ему не поверили? – обречённо поинтересовался Гарри.
- Нет, - Снейп медленно покачал головой. – Но попросил профессора Слизнорта сварить противоядие.
Повисла тишина.
- Почему? – Гарри потёр лоб. – Если вы не поверили, то почему тогда…
- Потому что хотел предусмотреть подобную возможность! – рявкнул Снейп. – Противоядие варится двое суток, у меня не оставалось времени на раздумья.
Джинни тихонько погладила Гарри по плечу, и он взглянул на неё.
- Ты не понимаешь? – тихим шёпотом спросила она, и Гарри вдруг осенило. Снейп, даже после смерти, продолжал охранять его жизнь, чтобы не обесценивать жертву Лили.
- Видимо, Сайпрес почувствовал тот момент, когда вас стали покидать последние силы, - Снейп либо не заметил слов Джинни, либо предпочёл их не заметить. – Он прислал патронуса в кабинет директора, который сказал всего несколько слов: « Поттер, заклятие Обмена, противоядие, сейчас».
- Он знал, что Северус поймёт, - МакГонагалл пришлось снять очки, чтобы удобнее было вытирать катившиеся по щекам слёзы.
- И вы поняли? – Гарри понимал, что вопрос глупый, но всеми силами тянул время. Снейп даже не удостоил его ответом.
- Противоядие было готово, так что я всё рассказал профессору МакГонагалл, - Снейп так решительно сомкнул губы, словно решился больше не произносить ни слова.
Гарри вдруг понял, чей голос он слышал прежде, чем провалиться в забытье. По всей видимости, профессор МакГонагалл была сильно напугана. Либо его сознание уже отказывалось в тот момент воспринимать что бы то ни было и не распознавало голосов.
- И что теперь? – осторожно спросил Гарри, оглядывая всех собравшихся.
- Ты здоров, - Джинни склонилась и крепко прижалась к его груди. Гарри машинально обнял её одной рукой в ответ.
- А… - он сглотнул, - а профессор Сайпрес?
МакГонагалл громко всхлипнула и покачала головой. Гарри похолодел. Неужели снова? Неужели опять это чувство вины перед тем, кто отдал за него свою жизнь?
- Он сейчас в больнице Святого Мунго, - хладнокровно проинформировал его Снейп. – В состоянии, близком к коме.
- Но с ним всё будет хорошо? – уточнил Гарри, страшась услышать ответ. – Он поправится?
- Никто не знает, Гарри, - тихо сказала Гермиона, отводя взгляд, когда стало понятно, что МакГонагалл не в состоянии говорить, а Снейп просто молчит. Возможно, из чистого упрямства. – Он отдал слишком много сил, почти всё.
- Но целители что-то делают? – Гарри привстал на кровати, и Джинни чуть отодвинулась. – Надеюсь, они не говорят, что не понимают причин и…
- Делают, Гарри, - кивнула Гермиона, - но этого мало.
- Что ты хочешь сказать? – Гарри посмотрел на Билла, который всегда умел внести необходимую разговору ясность.
- Целители уверяют, что нужна воля к жизни, желание жить, чтобы поправиться, - медленно сказал тот. – А у Симона их нет.
- Как это нет? – Гарри недоверчиво потряс головой. – Почему?
Билл пожал плечами и взглянул на МакГонагалл. Стоявшая рядом с ним Флер отвернулась, стараясь скрыть слёзы.
- Есть некоторые вещи, в которые не стоит совать свой нос, Поттер, - отрезал Снейп, но Гарри не обратил на него никакого внимания.
- Но нужно же что-нибудь делать! – Гарри откинул одеяло и спустил ноги с кровати. Никто не сказал на это ни слова, видимо, он и вправду был совершенно здоров.
- Да, но что? – неуверенно спросил переминавшийся с ноги на ногу Рон. – Если бы знать, что могло помочь.
- А эта связь между нами, - Гарри повернулся к Снейпу, - она ещё существует?
- Несомненно, - кивнул Снейп, с подозрением глядя на Гарри. – Она может быть разорвана лишь по желанию самого Сайпреса. Либо разорвётся сама с его смертью.
Миссис Уизли быстро наколдовала стакан воды и подала его МакГонагалл, которая в полуобморочном состоянии опустилась в кресло.
- А связь двусторонняя? – уточнил Гарри. – Могу я поделиться с ним своими силами, как делал он?
- Можете, - подтвердил Снейп, насмешливо кривя губы. – Но вам придётся отдать почти всё, и тогда вы окажетесь на месте Сайпреса.
Гарри жестом остановил готового заговорить Рона, отмахнулся от шагнувшей вперёд Гермионы и снов присел на кровать возле Джинни.
- Я не могу принять такой жертвы, - пояснил он, обращаясь только к ней. – Почему, чтобы я жил, он должен умереть? Чем я лучше?
- Гарри… - Джинни покачала головой, но больше ничего не сказала.
- Это мой выбор, - с нажимом добавил Гарри. – К тому же, если я правильно понимаю, теперь яд обезврежен, так что я окажусь в том же положении, что и Сайпрес сейчас. Но у меня-то есть желание жить, я обязательно выкарабкаюсь.
- Вы, Поттер, обладаете просто поразительным эгоизмом, - почти с ненавистью процедил Снейп.
- Эгоизмом? – миссис Уизли даже покраснела от гнева. – Гарри готов погибнуть, чтобы спасти жизнь другому человеку!
- А этого другого человека кто-то спросил, хочет ли он, чтобы его спасали? – уточнил Снейп. – Нет, есть только Поттер с его выбором. А как же выбор Сайпреса? Он ведь тоже его сделал.
- О чём вы говорите, профессор? – Гарри непонимающе нахмурился. – Я просто не готов принять такую жертву, вот и всё. Это моё право.
- Ваше право, ваш выбор, - Снейп поморщился. – Кроме вашей драгоценной персоны вас больше ничего не интересует, правда, Поттер?
- Это не так! – Гарри начинал горячиться. – Я не хочу жить и знать, что кому-то для этого пришлось умереть!
- А Сайпрес, возможно, не хочет жить и знать, что он мог бы вас спасти, но не сделал этого, - Снейп напротив говорил всё тише и тише. – Почему ваше желание вы ставите выше?
- Потому что… - Гарри растерянно замялся. – Потому что я хочу поступить правильно.
- Правильно – это по-вашему, да, Поттер? – ехидно уточнил Снейп.
- Нет, это просто правильно, - Гарри начинал осознавать, что в словах Снейпа могла быть крупица правды, но упрямо не хотел думать об этом.
- Не бывает одной правды для всех, Гарри, - пробормотала Гермиона. – Профессор Сайпрес тоже сделал свой выбор, профессор Снейп прав.
- Но… - Гарри повернулся к сидевшей с обессиленным видом МакГонагалл. – Как же…
- Не обесценивайте его жертвы, Гарри, - с трудом проговорила она. – Симон знал, на что шёл. Мне больно это говорить, но он действительно сам сделал этот выбор.
Гарри медленно огляделся. Все, даже Флер, согласно кивали, слушая слова МакГонагалл.
- Но ведь нельзя просто позволить ему умереть, - почти жалобно протянул Гарри. – Это же просто чудовищно, вы не понимаете…
- Попробуйте поговорить с ним, - предложила МакГонагалл, и в её глазах вдруг блеснула тщательно подавляемая надежда. – Попробуйте вытащить его. Если у вас не получится, ни у кого не получится.
- Из-за связи? – неуверенно спросил Гарри.
- Нет, не думаю, - МакГонагалл с трудом встала, покачав головой на предложенную ей Артуром руку. – Для того, чтобы спасти вам жизнь, Симон снова смог вызвать патронуса. Настоящего, телесного патронуса, который сумел передать сообщение. Значит, он ещё мог бы… Значит, что-то в вас заставило его оценить вашу жизнь выше своей собственной. Что-то затронуло его настолько, что он снова начал действовать…
- Профессор, вы не могли бы рассказать… - начал было Гарри, но МакГонагалл резко перебила его.
- Нет, не могла бы, Поттер!
Рон яростно чесал нос, и Гарри был уверен, что друг пытался таким образом скрыть неуместную в данный момент улыбку.
- Я… тогда я, пожалуй, отправлюсь в Мунго? – Гарри и сам не знал, у кого именно он спрашивает разрешения и с какой целью.
МакГонагалл кивнула, в последний раз промокнув глаза промокшим насквозь платком, и направилась к двери.
- Я должна вернуться в Хогвартс, я и так непозволительно долго отсутствовала, - своим обычным сухим тоном сказала она, распрямляя плечи. – Сообщите мне, если будут какие-либо изменения.
- Гарри, милый, ты наверняка ужасно голоден, - засуетилась миссис Уизли, как только за МакГонагалл захлопнулась дверь. – Я сейчас принесу тебе чего-нибудь.
- Не стоит, миссис Уизли, пожалуйста, я… - но Гарри уже видел, что процесс запущен. – Ладно, я пущусь через пару минут.
Когда в комнате не осталось никого, кроме Джинни, Рона и Гермионы, Гарри, наконец, позволили себе вздохнуть свободно.
- Слушайте, я не рисуюсь, я и правда не хочу, чтобы… - Гарри устало потёр лицо, усаживаясь на кровать.
- Избавьте меня от этого, Поттер, я вас умоляю! – Снейп выглядел так, будто готовился упасть в обморок от омерзения. Гермиона подпрыгнула на месте, успев, как и все остальные впрочем, совершенно позабыть о портрете.
- Профессор, мы совершенно не подумали… - начал было Рон, растерянно разводя руками. – Профессор МакГонагалл, должно быть, торопилась…
Его лепет прервал звук открывающейся двери, и на пороге появилась МакГонагалл собственной персоной.
- Северус, я прошу прощения, я… - извиняющимся тоном начала она, подходя к стулу и приподнимая портрет.
- Ничего страшного, Минерва, - ответил Снейп таким тоном, что, случись эта ситуация немного в другое время, Гарри бы расхохотался от души. Профессора Снейпа забыли на стуле, кто бы мог предположить подобное?
- Было бы смешно, если бы не было так грустно, - со смущённой улыбкой заметил Рон, бросая опасливый взгляд на Гермиону, но та ничего не замечала, погрузившись в свои размышления.
- Я пойду с тобой в Мунго, - тоном, не терпящим возражений, заявила Джинни. – Не знаю, как именно, но я уверена, что ты сможешь как-то повлиять на Сайпреса.
- Почему ты так думаешь? – поинтересовался Гарри, далеко не настолько уверенный в собственных возможностях.
- Он привязан к тебе, - пожала плечами Джинни. – Иначе не стал бы жертвовать собой.
- Джинни права, - вмешалась Гермиона. – Поговори с ним, Гарри. Вдруг он всё слышит, как ты тогда?
- Но что я ему скажу? – Гарри схватился за голову. – Вы же понимаете, если он так и не придёт в себя, я всю жизнь буду думать, что был недостаточно убедителен.
- Скажи ему… - Гермиона на секунду заколебалась, - скажи, что он нам нужен. Скажи, что профессор МакГонагалл не справится, если он умрёт, что студенты будут очень по нему скучать. Скажи, что гриффиндорцы очень к нему привязались.
- И что будет, если он это скажет? – Рон смотрел на Гермиону как на ненормальную.
- Я надеюсь, что это заставит Сайпреса бороться, - смутилась Гермиона. – Ещё скажи, как бы ты хотел поблагодарить его лично за спасение твоей жизни.
- Ладно, - Гарри пожал плечами, - скажу. Но ты уверена, Гермиона?
- Конечно, нет! – Гермиона уязвлённо отвернулась. – Просто попробуй.
Джинни внимательно смотрела на неё, чуть прищурившись, и Гарри отметил про себя, что ей, по всей видимости, тоже показалось необычным поведение Гермионы. Как будто она что-то знала, но не хотела рассказывать.
- Надо собираться, - Гарри огляделся в поисках своей одежды, ему не терпелось снять с себя пижаму, которая теперь всегда будет напоминать ему о прощании, пусть и оказавшемся ненужным, с друзьями. Наверное, стоит её просто сжечь.
Но выйти из Норы им удалось далеко не сразу. Сначала миссис Уизли долго и настойчиво вталкивала в него как можно больше еды, чтобы поддержать силы, потом так же долго уговаривала одеться потеплее, что в её понимании означало надеть на себя всю одежду, какая у него только была на манер капусты.
- Еле вырвались, - выдохнул Рон, когда дверь родного дома захлопнулась у него за спиной. – Иногда мама бывает немного…
- Она просто заботится о нас, - прервала его Джинни. – Ты выглядел не лучше, когда пытался заставить Гермиону съесть ту огроменную гору картошки вчера ночью.
Гарри прыснул.
- Она почти сутки ничего не ела! – возмутился Рон. – Нельзя же так над собой издеваться.
Гермиона только рукой махнула, старательно пряча довольную улыбку.
В Мунго их встретили как старых знакомых, и Гарри в очередной раз испытал дискомфорт от такого близкого знакомства с медициной.
- Мистер Сайпрес чувствует себя, наверное, хорошо, - говорил пожилой целитель, пока они шли по коридору к нужной палате. – Я подозреваю, что он вообще никак себя не чувствует, и ему это нравится. Поэтому подсознательно он и не хочет выныривать из этого состояния.
- Это вполне возможно, - едва слышно шепнула Гермиона за спиной у Гарри.
- Я не знаю, что вам нужно сделать, чтобы вызвать в его мозгу хотя бы искру какой-нибудь эмоции, - целитель остановился перед дверью палаты. – Возможно, могла бы помочь шоковая терапия, но я совершенно не знаю, что именно должен делать. Видите ли, мне нужно что-то знать о пациенте, чтобы…
- Можно я войду? – не совсем вежливо оборвал его Гарри. Они и так потеряли слишком много времени.
- Да, конечно, пожалуйста, - целитель нисколько не обиделся, а только открыл перед ними дверь палаты. – Советую вам не заходить к нему всем вместе. Это всё равно бесполезно.
- Мы подождём тебя здесь, Гарри, - Джинни чуть подтолкнула его вперёд, и Гарри вошёл в палату, глядя на лежащую на кровати неподвижную фигуру Сайпреса.


Глава 61

В палате царил приглушённый полумрак, отчего Гарри сразу ощутил некую толику мрачной торжественности, как будто и правда входил в палату к умирающему. Сайпрес лежал совершенно неподвижно, вытянув руки поверх одеяла. Гарри несколько секунд вглядывался ему в лицо. Кожа казалась очень тонкой и была совершенно белого цвета, хотя, возможно, такая видимость создавалась из-за плохого освещения. Но нет, торчащие косточки на исхудавших запястьях говорили скорее за версию о крайней степени истощения.
Гарри осторожно присел на краешек стоявшего сбоку от кровати кресла и опёрся локтями о колени, по-прежнему не отрываясь глядя на Сайпреса. Сейчас, когда он лежал так тихо, что с трудом можно было уловить дыхание, его молодость была как никогда заметна. Сколько ему? Двадцать два? Двадцать три? Ещё меньше? Длинные тёмные волосы были аккуратно расчёсаны и откинуты назад чьей-то заботливой рукой. Гарри представил, как какая-нибудь пожилая целительница, утирая слёзы, каждое утро приходит, чтобы причесать Сайпреса и просто погладить его по голове. Интересно, к нему вообще кто-нибудь заходил, кроме МакГонагалл?
Что-то неуловимо изменилось в лице Сайпреса, Гарри отметил это сразу же, как вошёл. И только сейчас, приглядевшись повнимательнее, он наконец-то понял, что именно: черты лица профессора были отмечены печатью какого-то неземного покоя. Да, он практически всегда держал себя в руках, но даже в минуты самого уверенного спокойствия его выдавали глаза. В них всегда было что-то застывшее, неживое, страшное, а сейчас, когда глаза были закрыты, Сайпрес выглядел расслабленным и по-настоящему счастливым. Не зря целитель сказал, что ему нравится ничего не чувствовать.
- Здравствуйте, профессор Сайпрес, - почему-то шёпотом сказал Гарри, чувствуя себя донельзя глупо. Нет никаких гарантий, что Сайпрес его слышит. С другой стороны, такая вероятность всё-таки существует, а значит стоит попытаться.
- Это Гарри, - Гарри заставил себя говорить громче и бодрее, - Гарри Поттер. Я пришёл, чтобы…
Гарри заколебался. Чтобы что? Сказать спасибо? Поблагодарить за то, что вы отдали свою жизнь за меня?
- Чтобы… сказать… - Гарри сглотнул и откинулся на спинку кресла, раздражённо покачав головой.
Как это глупо! Человек лежит здесь из-за своего желания помочь ему, а он сидит и слова из себя выдавить не может, чурбан бесчувственный!
- Вы не должны были делать этого, профессор, - слова вырвались прежде, чем Гарри успел удержать их. – Вы не должны были рисковать собой. Это я, а не вы, должен сейчас лежать здесь.
Было странно разговаривать с человеком, который не мог ответить, даже если бы очень захотел. Но, в какой-то степени, гораздо проще. Можно сказать всё, что угодно, как будто в комнате никого нет. Мысль о том, что Сайпрес может всё слышать, быстро отошла на второй план.
- Я вам, конечно, очень благодарен, - Гарри встал и в волнении заходил взад и вперёд перед кроватью, - но всё-таки вы не должны были так поступать. Профессор Снейп обозвал меня эгоистом, потому что я не принимаю вашего выбора, но он всё-таки не совсем прав. Ведь именно мне жить с мыслью о том, что вам пришлось заплатить за мою жизнь своей. Если вы по какой-то причине не хотели жить, вы всегда могли найти способ уйти на своих условиях, но вы этого не сделали. Значит, вы с таким же успехом могли бы жить и дальше, не приди вам в голову мысль спасти меня. Почему теперь я не могу сделать что-нибудь в ответ? Я могу использовать установленную вами связь и…
Гарри резко замолчал и поспешно шагнул к кровати. Может быть, ему это только показалось, но он готов был поклясться, что Сайпрес едва заметно вздрогнул, хотя ничто в его лице не изменилось.
- Я не хочу обесценивать вашу жертву, - Гарри говорил медленно, склонившись над неподвижной фигурой в надежде разглядеть ещё какие-нибудь признаки жизни. – Я очень ценю то, что вы сделали, правда. Но я не хочу, чтобы вы умирали из-за меня. Я знаю, что это такое – жить с таким бременем, я не так давно начал приходить в себя, ваша смерть разрушит все мои старания. Мерлин, как эгоистично это звучит!
Гарри закрыл лицо руками. Не то, он говорит совсем не то. Разве это советовала ему говорить Гермиона? Пока что он скорее объясняет Сайпресу, почему тот поступил неправильно, не посоветовавшись с Гарри.
- Вы должны жить, профессор, - слова не шли, в горле пересохло, и очень хотелось пить, но Гарри мужественно продолжал, стараясь не пропустить никакого признака, что его слова доходят до своей конечной цели. – Вы должны жить не потому, что меня будет мучить совесть, а ради себя самого. Вы же ещё так молоды, вас ждёт много всего и… - Гарри отчётливо увидел, как у Сайпреса дёрнулся правый уголок рта, и заговорил быстрее: - Вы можете достичь таких высот, даже профессор Снейп так считает. Гриффиндор не может остаться без декана. И профессору МакГонагалл опять придётся искать нового преподавателя по Защите от тёмных искусств. А все уже так привыкли к вам.
Сайпрес не подавал признаков жизни.
- Честное слово, я сам слышал, как часто в общей гостиной говорили о вас, только хорошее.
Это была почти правда. Несмотря на все странности своего нового декана, гриффиндорцы всё же любили его, за его искреннюю заинтересованность в их жизнях и проблемах. Гарри слышал множество историй, как Сайпрес успокаивал девочку-первокурсницу, которая боялась спать в темноте, ожидая, что в Хогвартс в любое время могут нагрянуть новые Пожиратели во главе с возродившимся Волан-де-Мортом. Гермиона рассказывала, что Сайпрес несколько раз отпускал без наказания мальчишек, которых встречал в коридорах после отбоя. Одну девочку с курса Джинни он лично поил чаем в своём кабинете, когда у неё умерла любимая сова, а потом попросил Хагрида устроить умершей птице пышные похороны. Он вступился за первокурсника со Слизерина, когда его обижали второкурсники с Когтеврана, узнав, что тот приходится дальним родственником кому-то из Пожирателей. Он всегда был по-настоящему озабочен, когда у кого-то из гриффиндорцев были неприятности. Вот только к квиддичу он был потрясающе равнодушен, и это всегда очень расстраивало Гарри и разочаровывало Джинни, которая в остальном находила своего декана почти идеальным.
Нередко Гарри краем уха слышал, как девчонки шёпотом обсуждали выдающуюся внешность Сайпреса, как отпускали комментарии ему вслед и бросали томные взгляды, когда он проходил мимо. Вряд ли Сайпрес что-то замечал, а Гарри не считал уместным сейчас упоминать об этом. О таком можно было бы рассказать Рону и забавляться его смущением, но не профессору же, пусть он и не намного старше. Это было бы несколько неуместно, да и Сайпрес вряд ли бы оценил. Джинни как-то сказала, что все эти девчонки вздыхают совершенно зря, ни у одной из них нет ни малейшего шанса.
- Мы все так привязались к вам, - Гарри зачем-то пошёл к двери, на полдороге остановился, вернулся, подвинул кресло, сел в него, снова встал и только в этот момент осознал, как сильно он взволнован. В какой-то момент советы Гермионы перестали казаться ему надуманными, слова приобрели совершенно новый смысл и стали для самого Гарри звучать куда искреннее, чем раньше. – Я уже не могу представить Хогвартс без вас.
Гарри вдруг невыносимо захотелось, чтобы Сайпрес ответил ему. Он вспомнил глубокий, бархатистый баритон профессора и ужаснулся при мысли, что никогда больше его не услышит. Сколькому Сайпрес ещё сможет научить их, особенно это важно перед экзаменом, особенно это важно вдруг оказалось для Гарри, который никогда не думал, что у него могут быть проблемы с Защитой. Их, конечно, и не будет, но ведь впереди его ждёт ещё и обучение на аврора, а Сайпрес, как выяснилось, знает много таких вещей, которые могли бы действительно пригодиться им с Роном в будущем, если всё получится, если они смогут достойно сдать экзамены, если их возьмут в Аврорат, если…
Гарри помотал головой. Было что-то ещё. Сайпрес был ему нужен не только для учёбы. Была ещё какая-то тайна, скрывавшаяся в его прошлом, которую Гарри очень и очень хотел узнать. Но неужели только поэтому? Что-то не складывалось, картинка никак не хотела становиться цельной. Гарри уселся в кресло и с силой потёр глаза.
- Вы не понимаете, как сильно все переживают за вас, - Гарри устало закрыл лицо руками, и голос стал звучать глухо. – Все, все ждут вас в школе, все были в полном шоке, когда узнали, что вы пожертвовали собой ради меня. Я думал… мне почему-то казалось, что мы с вами могли бы стать друзьями, когда я закончу школу.
На самом деле, Гарри не помнил, чтобы когда-то ему в голову приходило нечто подобное, но теперь это оказалось правдой. Он действительно хотел бы, чтобы Сайпрес стал его другом. В конце концов, почему бы и нет?
- Я надеялся, что когда-нибудь настанет такой момент, когда я смогу задать вам некоторые вопросы не как ученик учителю, а как товарищ товарищу, и вы мне ответите. Про Сириуса, например.
Ничего не получалось, Сайпрес продолжал лежать тихо, без единого признака жизни, и Гарри пришлось наклониться совсем низко, чтобы уловить его едва слышное дыхание. Кажется, оно даже стало ещё слабее.
- Профессор МакГонагалл почему-то считает, что именно мои слова могут что-то для вас значить, - Гарри боролся с подступающим отчаянием. – Не знаю, почему, но она сама мне сказала. Что я делаю не так?
В дверь тихонько постучали, и Гарри машинально открыл, не успев даже задуматься о том, кто бы это мог быть. На пороге стояла несколько смущённая Гермиона.
- Гарри, можно… можно я тоже скажу кое-что профессору Сайпресу? – робко спросила она. – Буквально секундочку.
- Конечно, говори, мне же не жалко, - Гарри посторонился, пропуская её. – У меня всё равно ничего не получается. Только два раза мне показалось, что он…
- Ты тоже ни на что не реагировал, - перебила его Гермиона, - а потом просто открыл глаза.
Гарри пожал плечами. Он будет рад больше всех, но почему-то в такой исход не верилось.
- Ты не мог бы выйти на минутку? – Гермиона опустилась в кресло, страдальчески поморщившись, когда вблизи увидела лицо Сайпреса. – Я чувствую себя немного неловко, правда.
Гарри её понимал. Он чувствовал себя немного неловко даже наедине с собой, свидетели ему были точно не нужны. Правда, было чертовски интересно, что там придумала Гермиона, а то, что она что-то придумала, было ясно как день.
- Ну что? – встретил его нетерпеливым вопросом Рон, и Гарри с трудом подавил вспышку раздражения.
- Ничего, - грубо отрезал он. – А ты чего ждал, что Сайпрес уже сегодня вернётся в Хогвартс?
- Нет, не ждал, - Рон не слишком удивился такой реакции, наверное, вспомнил все вопросы, которые задавали ему самому, когда он выходил из палаты Гарри. – Ну вдруг, не зря же МакГонагалл послала именно тебя.
- Кстати, почему бы это? – спросила молчавшая до сих пор Джинни. – То есть, очевидно, что МакГонагалл знает Сайпреса гораздо дольше, даже любит его. Флер знакома с ним с самого детства. Но все надеются на тебя, хотя ты и знаешь его всего несколько месяцев. Это по меньшей мере странно.
- Я тоже об этом думал, - признался Гарри. – Что там говорила МакГонагалл про патронуса?
- Что для спасения твоей жизни Сайпрес смог вызвать патронуса? – наморщив лоб, попытался припомнить Рон. – Или как-то так.
- Ещё она сказала, что он снова начал действовать, - задумчиво добавила Джинни. – И это прозвучало так, будто он раньше был очень деятельным, а потом изменился.
- Но мне не показалось, что Сайпрес был каким-то вялым, - Гарри непонимающе покачал головой. – Что значит, снова начал действовать? Он так много работал, все же говорят, что в итоге он неплохо учит Защите, особенно первокурсников.
- Наверное, МакГонагалл имела в виду что-то другое, - согласно кивнула Джинни. – Только вот что?
- Как будто так сложно всё нам рассказать, - буркнул Рон. – Такое ощущение, что все вокруг в курсе, кроме нас. И что там делает Гермиона?
- У неё есть какой-то план, - Гарри пожал плечами. – Мне сразу показалось, что она чего-то нам не договаривает.
- Чего-то? – Джинни удивлённо приподняла брови. – Вы серьёзно не догадываетесь, чего?
- А ты догадываешься? – Рон подозрительно смотрел на сестру.
- Конечно, - Джинни с лёгким превосходством вернула ему взгляд. – Гермиона видела боггарта Сайпреса, неужели не помните?
Гарри уставился на Рона, на лице которого отражалось его собственное недоумение. И как они могли об этом забыть?
- Столько всего произошло после этого, - пробормотал Гарри, прокручивая в голове события прошлых месяцев. – Я уже и думать забыл.
- Гермиона нам всё равно не скажет, - уверенно заявил Рон. – Ни за что на свете.
- Точно, - подтвердила Джинни. – Но она-то что-то знает, может, у неё получится подобрать нужные слова.
Дверь в палату осторожно открылась, и Гермиона с усталым видом, ссутулив плечи, вышла в коридор.
- Ну что? – спросил Рон, и Гарри раздражённо закатил глаза. Наверное, отучить друга от этой идиотской привычки не удастся.
- Ничего, - Гермиона откинула волосы со лба, и Гарри невольно отметил, как она осунулась за эти десять минут. – Я сказала всё, что хотела.
Джинни вовремя наступила Гарри на ногу. Он начисто успел забыть, что они только что пришли к выводу, что расспрашивать Гермиону совершенно бесполезно, и уже успел открыть рот для первого вопроса. Пришлось притвориться, что он просто решил зевнуть.
- Ты идёшь назад, Гарри? – повернулась к нему Гермиона. – Или на сегодня хватит?
- Я вообще не хочу уходить, пока… - Гарри запнулся, - пока что-то не решится.
- Что, и ночевать здесь будешь? – осведомился Рон.
- Ночевать уйду на Гримо, - отмахнулся Гарри. – Уверен, Кикимер будет счастлив.
- Это точно хорошая идея? – уточнила Джинни, пристально глядя на него. – Маме точно не понравится, что ты не вернёшься домой.
- Я же не просто так, - убеждённо ответил Гарри. – Я очень боюсь пропустить момент, когда Сайпрес придёт в себя. Ну, или когда он…
Продолжить не хватило духу. Но этого и не требовалось, все прекрасно понимали, какой второй исход был единственно возможным.
- Ладно, - Джинни обняла Гарри за шею. – Тогда мы, наверное, пойдём. Нет никакого смысла просто сидеть в коридоре.
- Если что, присылай патронуса, хорошо? – Гермиона серьёзно взглянула на него. – Если даже просто станет скучно или тяжело, ладно?
- Да, конечно, - легко соврал Гарри, точно зная, что ни за что не пришлёт патронуса, если случится что-то плохое. Лучше он скажет им сам. Потом. Чуть позже. Когда поймёт, как он будет это переживать.
Ребята ушли, и Гарри вернулся в палату. Дело близилось к ночи, и здесь стало гораздо темнее. Теперь Гарри с трудом мог разглядеть черты лица Сайпреса, и это было плохо. Если профессор вдруг откроет глаза, Гарри может этого не заметить. Но зажечь свет он почему-то не решался, было чувство, как будто он может кого-то потревожить. И ещё более странное – как будто Сайпрес этого не хочет. Может быть, так работает связь?
За несколько часов, прошедших до десяти часов вечера, Гарри перепробовал всё, на что только хватило смекалки. Он пытался вспомнить собственные ощущения, когда он лежал в коме и слушал обращённые к нему речи. Что тогда подействовало больше всего? Угрызения совести, страх за друзей, признание Джинни… Но он-то совершенно ничего не знал о Сайпресе и мог действовать исключительно наощупь. Гарри уже успел поделиться с профессором своими мыслями по поводу его благороднейшего и храбрейшего поступка, рассказать Сайпресу о собственных переживаниях, о моментах, когда ему тоже не хотелось жить, когда действительность давила настолько сильно, что смерть казалась единственным избавлением от всего этого. Объяснил, что не сможет пережить смерти ещё одного человека по своей вине. А вина была: ведь он мог использовать связь и поменяться местами с Сайпресом.
Потом Гарри резко сменил тему и начал болтать о всякой всячине. Он рассказал профессору обо всех своих приключениях, начиная с первого года обучения, вспомнил кучу смешных моментов, провёл подробнейший анализ своей жизни с точки зрения присутствия в ней Рона, Гермионы и Джинни, надеясь тем самым доказать Сайпресу, что до тех пор, пока на свете есть люди, которым ты нужен, всегда можно найти выход. Ничего не происходило. Либо это было совершенно не то, что хотел бы услышать Сайпрес, либо он просто-напросто ничего не слышал.
Гарри неимоверно устал. Нет, с одной стороны, он неплохо выговорился, но с другой – с каждым сказанным словом, оставалось всё меньше того, что он мог бы ещё придумать. Он отошёл к окну, откинул тяжёлую портьеру и прижался лбом к холодному стеклу, задаваясь сейчас единственным бессмысленным вопросом: настоящие это окна или наколдованные, учитывая, что заснеженный пейзаж за окном мало напоминал Лондон. Скорее, это была какая-то сельская местность, и это наталкивало на мысль, что кто-то здорово постарался, чтобы наколдовать это.
За спиной тихо скрипнула половица, и Гарри медленно поднял голову. В палате по-прежнему было темно, и внезапный посетитель мог легко не заметить его, скрытого портьерой. Осторожно повернувшись, Гарри чуть выглянул из-за своего укрытия, но смог разглядеть лишь неясную тень, осторожно приближавшуюся к кровати Сайпреса. Гарри осторожно достал палочку.
В тишине палаты раздался приглушённый вздох, и Гарри пригляделся повнимательнее, надеясь, что это профессор МакГонагалл. Но нет, директор была куда выше и всегда держала осанку, вошедшая же женщина, а фигура была несомненно женской, куда больше напоминала миссис Уизли. Гарри прислушался, но женщина больше не издавала ни звука. Только бы она не зажгла свет, только бы не зажгла свет. Но это и не входило в планы посетительницы. Гарри понял это в тот же момент, когда услышал её дрожащий от слёз голос.
- Ну, здравствуй, Симон…
Последовавшая за этим череда вздохов и всхлипов дала Гарри время всё обдумать. Одно было ясно точно: эта женщина знала Сайпреса достаточно хорошо, чтобы называть его просто по имени. Да и её приветствие прозвучало так, будто они привыкли видеться часто, но в последнее время им это не удавалось.
- Вот, значит, как всё закончится? – тихо спросила женщина, сумев, наконец, более или менее взять себя в руки. – Ты нашёл способ уйти так, чтобы это было не зря?
Гарри почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове, столько обречённости и какой-то непонятной гордости было в этих словах.
- Прости меня, Симон. И Джона тоже прости. Всё, что мы наговорили тебе тогда… мы ведь на самом деле ничего этого не думаем, ни я, ни он… Просто, пойми, как нам сейчас тяжело… Это не оправдание, я знаю, прости меня ещё раз. Тебе ведь, наверное, куда хуже, чем нам, если это вообще возможно…
Гарри в темноте закрыл глаза и взмолился, чтобы женщина объяснила уже, о чём она говорит. По всей видимости, о чём-то настолько понятном им обоим, что это не нужно было произносить вслух.
- Ты должен бороться, Симон, - кажется, женщина погладила Сайпреса по голове, или Гарри это только показалось в темноте. – Я понимаю, что ты был слишком сильным, слишком стойким, чтобы просто выпить яду, ты нашёл куда более благородный и честный способ распрощаться с жизнью. Но это не выход. Ты ещё так молод, ты столько всего не успел сделать, не успел испытать. Сейчас тебе кажется, что твоя жизнь кончена, но это не так.
Гарри затаил дыхание. Он не знал, что произошло в жизни Сайпреса, но эти слова, обращённые к нему, находили отклик и в душе Гарри. Он, к счастью, уже прошёл ту стадию, о которой сейчас говорила женщина, но всё ещё прекрасно помнил, какого это – чувствовать нечто подобное.
- Я не буду тебя обманывать, Симон, время ничего не лечит. Тебе всегда будет больно, это никогда не пройдёт до конца. Но ты смиришься, рано или поздно ты смиришься. Ты всё равно ничего не мог сделать, ты ни в чём не виноват, ты не должен теперь терзать себя. Но не забывай, пожалуйста, только не забывай…
Послышались приглушённые рыдания, и Гарри вдруг ощутил себя не в своей тарелке. Нужно было сразу объявить о своём присутствии, о чём он только думал? Может быть, эта женщина смогла бы пролить свет на тайну Сайпреса?
- Ты должен бороться, Симон, ты знаешь это. Кто ещё у нас с Джоном останется?
Может быть, это его мать? Может быть, они сильно поссорились? Может быть, Сайпрес сделал что-то ужасное? Гарри казалось, что его голова сейчас просто разорвётся от такого количества мыслей.
- Я приду к тебе ещё, завтра. И Джон придёт, он очень переживает из-за своих слов, очень. Ты тогда появился так неожиданно, и всё рухнуло, всё, чего нам с таким трудом удалось достичь. Мы просто не успели подумать, не успели взять себя в руки. На самом деле, мы никогда не винили тебя, мы знали, кого нужно винить… Ты пострадал не меньше нас, нам нужно было держаться вместе, поддерживать друг друга, а мы бросили тебя. Когда мы встретимся… с ней, - Гарри услышал судорожный вздох, - что она нам скажет? Я пойму, если она и видеть нас не захочет… Мы, наверное, уже ничем не сможем искупить свою вину…
Это было невыносимо. Гарри разрывался от жалости к этой женщине, хотя представления не имел, что там у неё случилось, кем она приходится Сайпресу, и о чём она вообще говорила всё это время. Но такое неподдельное, искреннее и безудержное горе не могло не вызвать самого горячего сочувствия. Любопытство тоже никуда не делось, как ни крути.
- До свидания, Симон, мой мальчик, - теперь Гарри отчётливо видел, как женщина склонилась над Сайпресом и поцеловала его в лоб долгим, материнским поцелуем. – Пожалуйста, живи…
Хлопнула дверь, и Гарри, наконец, решился выйти из своего укрытия. Он направился было к двери, намереваясь выглянуть в коридор, хотя и был уверен, что слышал этот голос первый раз в жизни, но быстро передумал из страха выдать себя. И вдруг до него донёсся приглушённый вздох со стороны кровати.
- Люмос, - прошептал Гарри, поднимая дрожащую руку с палочкой. Мягкий, приглушённый свет залил палату, и Гарри медленно, на немного дрожащих ногах, приблизился к кровати.
Сайпрес так и лежал с закрытыми глазами, но на его лице больше не было и следа былого покоя. Это вообще было уже не лицо, а маска страдания, такого ужасного, что Гарри чуть не выронил палочку.
- Профессор? – громко позвал он. – Профессор Сайпрес? Вы меня слышите?
Руки Сайпреса конвульсивно дёрнулись, и у Гарри невольно вырвался возглас удивления.
- Профессор? Вы меня слышите? – Гарри впился взглядом в лицо Сайпреса и заметил, как шевелятся глазные яблоки под закрытыми веками. Зрелище было ужасным. – Пошевелите пальцами, если слышите меня.
Прошло долгих несколько секунд, и Сайпрес, наконец, шевельнул указательным пальцем на правой руке. Гарри непроизвольно сделал несколько шагов назад, потом повернулся и бросился к двери.
- Кто-нибудь! – закричал он, не заботясь о том, что может разбудить других пациентов. – Кто-нибудь! Профессор Сайпрес приходит в себя!
Целители появились как по мановению волшебной палочки, причём в таком количестве, что Гарри с большим трудом втиснулся обратно в палату.
- Мистер Сайпрес, если вам больно, пошевелите пальцами! – громко и раздельно попросил один из целителей, водя над Сайпресом взад и вперёд каким-то мерно жужжащим приборчиком. – У вас что-нибудь болит? Вы можете пошевелить пальцами? Так, прекрасно, можете. Что-нибудь болит? Нет, не болит? Вы себя нормально чувствуете? Отлично, просто замечательно. Ну-ка, попробуйте открыть глаза. Так, не торопитесь, не напрягайтесь очень уж. Осторожнее, осторожнее, вот так. У вас почти получилось! Ещё одно маленькое усилие… Великий Мерлин!
Прозвучавший в словах целителя ужас заставил Гарри рвануться вперёд. С неизвестно откуда взявшейся силой он проложил себе путь к самой кровати Сайпреса и вдруг оказался совсем рядом с потрясённо застывшим целителем, неотрывно глядящим на Сайпреса с выражением самого настоящего ужаса на лице.
- Кто-нибудь, снотворное, быстрее, - севшим голосом потребовал один из целителей, стоявших чуть сзади. – Человек не может выносить… такого…
Гарри отшатнулся. Да, уже было такое, что выражение лица или взгляд Сайпреса пугали его, но не настолько. В чёрных глазах профессора застыло такое страдание, лицо так исказилось, что на него в прямом смысле слова невозможно было долго смотреть. Теперь понятно, почему ему нравилось ничего не чувствовать, никому бы не понравилось. Возможно, милосерднее было просто оставить его в покое, возможно, Снейп был прав, призывая оставить Сайпреса с его выбором.
- Что вы ему сказали? – кто-то схватил Гарри за плечо и сильно потряс. - Что такого вы ему сказали?
- Я… ничего, - Гарри растерянно перевёл взгляд на задавшего вопрос целителя. – Это не я… это та женщина…
- Какая женщина? – последовал требовательный вопрос, но Гарри смог только пожать плечами в ответ.
- Он здесь ни причём, - послышался едва слышный голос, в котором только с огромным трудом можно было узнать богатый баритон Сайпреса. – Это не он…
- Мистер Сайпрес?
- Профессор!
Все заговорили разом, и Гарри с трудом подавил желание оглушить всех целителей, одного за другим. Когда очнулся он сам, ему не был нужен никто из них, хотелось увидеть знакомые лица, услышать родные голоса, почувствовать прикосновения рук друзей. Профессиональные вопросы, может быть, и были нужны, но чуть позже, не в самый первый момент.
- Я чувствую себя нормально, просто слабость, это пройдёт, - Сайпресу, кажется, удалось взять себя в руки, хотя в глазах всё равно ещё плескалось что-то такое страшное, что Гарри опасался за рассудок профессора. – Оставьте меня, пожалуйста, на несколько минут наедине с мистером Поттером.
- Но…
- Это невозможно!
- Вам необходим покой…
- Вы ещё слишком слабы…
- Единственное, что может принести мне покой – это разговор с мистером Поттером, - тихо, но твёрдо прервал все взволнованные восклицания Сайпрес. – Я вынужден настаивать.
Целители толпой направились к выходу, на ходу переговариваясь, и Гарри удалось уловить некоторые обрывки фраз, из которых стало понятно отношение целителей к таким своенравным пациентам. Когда дверь захлопнулась, и в палате не осталось никого, кроме Гарри, Сайпрес с трудом приподнялся на локтях.
- Профессор, вам, наверное, ещё нельзя вставать! – воскликнул Гарри, совершенно позабыв, как бесили его самого подобные замечания.
- Я здоров, мистер Поттер, у меня просто нет сил, но и они скоро вернутся, - Сайпрес принял более или менее сидячее положение и на секунду закрыл глаза. – Теперь я скоро пойду на поправку.
- Я хотел… я хотел сказать вам спасибо, - Гарри отвёл взгляд, чувствуя себя донельзя неловко. – Вы чуть не умерли из-за меня, и я…
- Я слышал всё, что вы говорили, - перебил его Сайпрес, - можете не повторять. И вам не за что меня благодарить, вы меня ни о чём не просили.
- Не просил, - кивнул Гарри. – Но я жив только благодаря вам.
- Вы забываете о профессоре Снейпе, который, по всей видимости, всё-таки сварил противоядие. – уголки губ Сайпреса чуть приподнялись, но это было мало похоже на улыбку из-за выражения лица.
- Да, конечно, он тоже… - спохватился Гарри. – Но именно вы поняли, что со мной произошло, если бы не вы, меня бы уже не было.
- Профессор Снейп догадался бы и без моей помощи, - не согласился Сайпрес. – Просто он не проводил с вами столько времени.
- Так или иначе, но я обязан вам жизнью, - упрямо стоял на своём Гарри. – И я…
- Только не надо говорить, что при случае вы отплатите мне тем же, - Сайпрес поднял худую руку, словно пытаясь закрыться от слов Гарри, но рука бессильно упала обратно на постель. – Я сам так решил, и я сделал это вовсе не ради вашей благодарности.
- Почему вы вообще так поступили? – спросил Гарри. – Вы ведь совсем мало меня знаете.
- Я знаю вас лучше, чем вы думаете, - Сайпрес закашлялся, но покачал головой, когда Гарри протянул ему стакан воды. – Я так много слышал о вас от разных людей. И я имел возможность наблюдать за вами со стороны, пусть и не очень долго, но всё же.
- Когда вы были в Ордене? – спросил Гарри, стараясь казаться равнодушным.
- Да, - кивнул Сайпрес. – Когда вы жили на Площади Гримо.
Задавать вопросы было опасно, в любой момент профессор мог отказаться отвечать на них. Но удержаться было выше сил Гарри.
- Ладно, допустим, вы знаете меня лучше, чем я думаю, - упрямо повторил он. – Почему вы решили пожертвовать из-за меня жизнью.
- Потому что ваша жизнь нужна многим людям, - просто ответил Сайпрес. – Потому что у вас есть люди, которые вас любят. Потому что вам есть ради кого жить.
- А вам? – вопрос вырвался прежде, чем Гарри успел подумать. Он прикусил язык, но было уже поздно.
- А у меня никого нет, - от ответа Сайпреса повеяло могильным холодом.
- Но… - Гарри растерянно показал пальцем куда-то себе за спину, - эта женщина, которая была здесь сейчас…
Сайпрес молчал.
- Я был здесь, извините, я всё слышал, - быстро заговорил Гарри. – Она сказала, что вы нужны ей и… Джону. Я не знаю, кто они, но вы явно им нужны.
- Нет, не нужен, - спокойно перебил его Сайпрес. – И не нужно меня жалеть, я этого не хочу. Я просто понимаю, что не нужен.
- Но она же сказала… - Гарри переминался с ноги на ногу. – Это было так искренне, я поверил…
- Она и говорила искренне, но… это сложно, - Сайпрес снова закрыл глаза. Гарри заметил, как его пальцы конвульсивно сжали одеяло.
- Профессор МакГонагалл! – выпалил Гарри. – Она ужасно переживает за вас.
- Знаю, - кивнул Сайпрес. – Профессор МакГонагалл очень давно меня знает.
- Ну вот, вы ей нужны, - обрадовался Гарри, которому очень хотелось доказать Сайпресу, что тот не одинок. – Вы нужны нам всем, вы очень хороший учитель.
- Мистер Поттер, представьте, что в вашей жизни не появились бы мистер Уизли и мисс Грейнджер, - Сайпрес взглянул на него слегка утомлённо, но, кажется, присутствие Гарри его пока что не тяготило. – Вы бы чувствовали, что вы кому-то нужны?
Гарри открыл было рот, но воображение уже заработало в полную силу. Если бы не Рон, он никогда не познакомился бы с семьёй Уизли, наверное, он не узнал бы Джинни настолько хорошо. Без Гермионы у него никогда не было бы сестры. Да и кто бы его вытаскивал из постоянных переделок? Его бы уже миллион раз исключили. Или убили бы. Но это всё потом, а какого бы ему было? Наверное, он нашёл бы других друзей, но где гарантии, что эти мифические друзья стали бы для него хотя бы приблизительно такими же родными, как Рон и Гермиона?
- Вы поняли, о чём я, - Сайпрес снова лёг, бессильно вытянув руки. – Есть разница между тем, когда ты кому-то нравишься и кому-то нужен.
- Я понимаю, - согласился Гарри. – Но я не всё сказал, вам, что хотел. Я, например, хотел бы с вами дружить, по-настоящему. И после школы тоже, особенно после школы. Профессор Дамблдор говорил мне, что когда один волшебник спасает жизнь другому, между ними устанавливается магическая связь. А между вами и мной она вдвойне крепче, потому что есть ещё одна связь, которую установили вы сами.
- Я её разорву, как только буду в состоянии держать палочку, - пообещал Сайпрес, внимательно глядя на Гарри.
- Это уже ничего не изменит, - Гарри покачал головой. – Я не знаю, почему так произошло, но я как будто стал лучше понимать вас, честное слово.
- Я расскажу вам о Сириусе всё, что знаю, - вдруг пообещал Сайпрес. – И обо всех остальных тоже. Но позже.
- Когда? – быстро спросил Гарри, стараясь не показать своего ликования.
- Когда вы закончите школу, - Сайпрес усмехнулся, заметив разочарованное выражение на лице Гарри. – Раньше не могу. Я должен держать дистанцию, я всё-таки преподаватель.
- Ладно, - Гарри попытался сделать вид, что его это мало задевает. – А о себе вы расскажете?
- А вам это действительно интересно? – Сайпрес скептически поднял брови. – Не любопытно, а именно интересно?
- Да, - без колебаний ответил Гарри. – Может быть, я смогу чем-то помочь.
- Нет, не сможете, - тут же развеял его надежды Сайпрес. – Но я расскажу.
- Договорились, - Гарри поднялся и протянул Сайпресу ладонь. Профессор медленно, с видимым усилием, поднял руку и слабо пожал её. – Я не знаю, кто эта женщина, но она говорила правильные вещи. Мы сможем помочь вам начать жизнь заново, это, похоже, единственное, что вам остаётся.
- Похоже, - повторил Сайпрес, задумчиво глядя Гарри прямо в глаза. – Вы твёрдо решили стать аврором, мистер Поттер?
- Совершенно, - чуть удивлённо кивнул Гарри. – И Рон тоже. А что?
- Нет, ничего, - Сайпрес сделал глубокий вздох. – Просто, кажется, я знаю, что мне делать


Глава 62

Возвращение в школу было поистине триумфальным. Кажется, весь Хогвартс собрался у кабинета МакГонагалл, чтобы поприветствовать Гарри и Сайпреса. И если Гарри был готов к восторженным крикам и толпе радостно кричащих людей, то для Сайпреса это явно стало сюрпризом. Он чуть смущённо отвечал на обращённые к нему приветствия, а когда красная как рак первокурсница преподнесла ему поздравительную открытку, профессор буквально потерял дар речи, уставившись на открытку с таким видом, как будто ему в жизни никто ничего не дарил. Гарри проследил взглядом за девочкой, которая бросилась к стоявшей неподалёку Джинни и уткнулась лицом ей в живот. Джинни поймала его взгляд и слегка улыбнулась.
Она, Рон и Гермиона вернулись в школу ещё вчера, сославшись на какие-то невероятно срочные дела, и теперь Гарри их понял. Они хотели подготовиться к возвращению Гарри и Сайпреса. Особенно Сайпреса. Гарри конечно же рассказал им в подробностях обо всём, что слышал в палате профессора, и друзья, кажется, сделали свои выводы. И, судя по всему, тактика поведения была выбрана правильно, потому что улыбка Сайпреса становилась с каждой секундой всё шире и искреннее.
- Вы молодцы, - шепнул Гарри стоявшей рядом Гермионе, и та взглянула на него радостно блестевшими глазами. – Спасибо.
- Это, конечно, всё очень хорошо, - наконец, произнесла долго молчавшая МакГонагалл, сняв очки и промокнув глаза своим клетчатым платком, - но я вынуждена напомнить вам, что скоро начнётся первый урок. Если вы не хотите опоздать на завтрак, то лучше прямо сейчас отправиться в Большой зал. К сведению семикурсников, на вашем месте я бы особенно поторопилась.
- Не может быть! – взвизгнула Гермиона, побледнев как полотно. – Идёмте быстрее!
- Что? – взволнованно спросил Рон, пробираясь вслед за Гермионой к коридору, ведущему в Большой зал. – Ты можешь объяснить, что случилось?
- Результаты экзаменов! – бросила Гермиона, ныряя в боковой коридор, о котором не знала, наверное, добрая половина студентов. И правильно, не у всех же была Карта мародёров.
- Ты думаешь? – Гарри схватил Джинни за руку, чтобы её не оттеснили от него. В тайном коридоре людей было куда меньше, но всё же они были. Видимо, год в школе под пристальным наблюдением Кэрроу заставил студентов искать возможные пути к отступлению.
- Что ещё это может быть? – вопросом на вопрос ответила Гермиона, даже не повернув головы в его сторону. – Давно уже пора.
- Не понимаю, почему мы тогда так спешим, - пробормотал Рон себе под нос, сделав всё возможное, чтобы Гермиона его не услышала. – Мне вот совершенно не интересно.
Гарри усмехнулся. Друг лукавил. Конечно, он не жаждал узнать результаты так, как Гермиона, но, в любом случае, ему было интересно. Гарри судил по себе. Он нисколько не сомневался, что завалил половину предметов, но всё же было довольно любопытно узнать наверняка.
Они влетели в Большой зал как на пожар, уселись за свой стол и ещё добрых четверть часа ожидали, пока придёт профессор МакГонагалл со стопкой листов пергамента. Гарри за это время чуть не свихнулся от Гермионы, которая принялась вспоминать вопросы, на которые она могла дать не совсем точные ответы. По вытянувшемуся лицу Рона Гарри понял, что друг, так же, как и он сам, собственно, начал опасаться, что его ответы были не неточными, а совершенно не правильными.
Когда МакГонагалл дошла до них, Гермиона уже совсем извелась. Она трясущимися руками схватила свой листок и уткнулась в него, ничего и никого не замечая вокруг. Рон изо всех сил старался сохранить лицо, поэтому брал свой лист с выражением восхитительного равнодушия, которому Гарри мог только позавидовать. Сам он был несколько встревожен, потому что оснований сомневаться в хороших результатов у него было куда больше, чем у Рона.
- Ну как? – спросила Джинни, когда поняла, что сам Гарри ничего не скажет. – Можно посмотреть?
Гарри с деланным безразличием протянул ей листок, на котором аккуратным столбиком были перечислены его оценки. Рон чуть повернул голову в их сторону, вытянул шею, бросил быстрый, опасливый взгляд на Гарри, но ничего не спросил.
- Как у тебя? – Гарри и сам понимал, что друзья уже наверняка догадались о его оценках. – Какие успехи?
- Да, вроде бы, нормально, - Рон неуверенно пожал плечами, покосившись на всё ещё молчавшую Гермиону. – Я думал, с Зельеварением всё будет куда хуже. Да и Трансфигурацией я доволен.
Рон специально говорил чуть громче, чем требовалось, стараясь, вероятно, привлечь внимание Гермионы, но та даже не подняла головы.
- Гермиона? – наконец, не выдержал Рон, кладя руку ей на плечо. – Что там у тебя?
- Всё хорошо, - бесцветным голосом ответила Гермиона, скатывая свой листок в плотную трубочку и берясь за вилку. – Всё в порядке.
- Ну да, - хмыкнул Рон, - конечно, в порядке. Именно поэтому ты размешиваешь сок вилкой?
- Я что? – Гермиона перевела на него отсутствующий взгляд и резко выдернула вилку из стакана с тыквенным соком. – Я просто… задумалась.
- Я вижу, - Рон осторожно улыбнулся. – Что там у тебя?
- Я завалила Нумерологию и Древние руны, - с несчастным видом призналась Гермиона. – У меня совсем не было времени, чтобы подготовиться к ним. Я так нервничала из-за всего, что тогда случилось, я просто…
- Успокойся! – Рон всем корпусом повернулся к ней и взял обеими руками за плечи. – Эти оценки совершенно ничего не значат, на них никто даже смотреть не будет. К тому же, ну что там у тебя? Снова все превосходно и одна выше ожидаемого?
- Две, - прошептала Гермиона, ещё ниже опуская голову и стараясь ни с кем не встречаться взглядом. – Я знаю, глупо расстраиваться, но я же знаю, что могу сдать лучше.
- Две? – странным голосом переспросил Рон, почему-то быстро пряча свои оценки в карман мантии. – Ну, и правда глупо расстраиваться. Ты же знаешь, что это только потому, что ты не так хорошо готовилась, как обычно.
- Ну да, - Гермиона взяла себя в руки. - А у тебя как?
- Да нормально, - Рон махнул рукой, поскорее наливая себе чаю. – Гарри, а ты чего молчишь?
- А что говорить? – Гарри пожал плечами. – Всё сдал, но не так хорошо, как хотелось бы.
- Да уж, - Джинни вернула ему листок и покачала головой. – Тебе нужно будет серьёзно заниматься, если ты хочешь стать аврором.
- Я знаю, - кивнул Гарри, наваливая себе на тарелку гору бекона. – Но я готов, я даже хочу учиться.
- Но всё-таки, какие у вас оценки? – забеспокоилась Гермиона. – Я же вам сказала.
- Нет, ты не сказала, - возразил Рон. – Мы же не знаем, по каким предметам у тебя выше ожидаемого.
- Нумерология и Древние руны, - холодно ответила Гермиона, раздражённо отбрасывая вилку. – Я не понимаю, почему ваши оценки вдруг стали тайной?
- Ничего не тайной, - защищался Рон, бросая затравленные взгляды по сторонам. – Я же говорю, что всё нормально, в этот раз я был готов куда лучше, чем обычно. И всё это только благодаря тебе, Гермиона.
Гермиона, прищурившись, смотрела на него очень подозрительным взглядом, и Гарри стало даже интересно, почему Рон с таким упорством не хочет озвучивать свои оценки. Боится он что ли, что все старания Гермионы пошли прахом? Не хочет, чтобы она подумала, что он глупый? Так ведь Гермиона неплохо осведомлена об его умственных способностях.
- Ребята, как оценки? – Невилл перегнулся через стол, возбуждённо сверкая глазами. – У меня целых три превосходно, представляете? По Травологии, Защите от тёмных искусств и Заклинаниям. Честно говоря, я даже не ожидал.
- Поздравляю, Невилл! – широко улыбнулась ему Джинни. – Ты просто молодец!
- Спасибо, - Невилл тоже сиял улыбкой. – Рон, Гарри, как у вас? Гермиону не спрашиваю, и так всё понятно.
Гермиона уже открыла было рот, чтобы поведать печальную историю о своих двух выше ожидаемого, но вовремя вспомнила, что всё ещё не узнала оценок Рона и Гарри.
- Да, мне вот тоже очень интересно, - она повернулась к Рону и смерила его таким взглядом, что Гарри не смог обвинить друга в трусости, когда тот слегка поёжился. Хорошо, что Джинни куда проще относится к оценкам.
- Да всё нормально, - отмахнулся Рон, стараясь подать Невиллу знак не спрашивать сейчас.
- У меня превосходно только по Защите от тёмных искусств и Заклинаниям, - Гарри решил, что стыдиться ему нечего, учитывая все обстоятельства, предшествующие экзаменам. – По Трансфигурации выше ожидаемого, по Зельеварению – удовлетворительно.
- Даже удовлетворительно? – на лице у Гермионы появилось сильно озабоченное выражение. – Тебе нужно много заниматься, авроры должны хорошо знать основы Зельеварения, уметь сварить противоядие от всех основных ядов и…
- Я знаю, Гермиона! – нетерпеливо прервал её Гарри. – И я собираюсь подтянуть свои знания по всем предметам, правда.
- Хорошо, - пробормотала совсем не успокоенная Гермиона. – Ну а ты, Рон? Где твой листок?
- Да я его куда-то засунул, - Рон с самым честным видом начал оглядываться по сторонам, даже под скамью заглянул, доказывая тем самым своё неуёмное рвение найти-таки свой листок с оценками. – Самому интересно, где бы он мог быть. Джинни, ты не видела?
- В кармане смотрел? – невинно спросила Джинни, подмигивая Гарри, который чуть чай не выплюнул от смеха.
- Рон? – строгим тоном спросила Гермиона, рассерженно сверкая глазами.
- Ой, и правда, в кармане, - Рон бросил злой взгляд на Джинни, достал из кармана смятый листок и нерешительно протянул его Гермионе.
Она быстро пробежала глазами оценки, вскинула голову, изумлённо уставилась на Рона, потом снова, внимательнее, посмотрела на оценки.
- И почему ты не хотел показывать? – казалось, удивлению Гермионы не было предела. – Я уже подумала, что всё совсем плохо, но ведь оценки очень хорошие, Рон.
- Ну-ка, дай мне, - Гарри потянулся за листом. – Ничего себе! Всего две выше ожидаемого!
- А остальные? – недоверчиво уточнила Джинни.
- Я смотрю, вы так в меня верили, - проворчал Рон, откусывая половину сосиски.
- Я совсем не удивлена, - мягко пояснила Гермиона, у которой явно улучшилось настроение. – Просто ты так не хотел говорить, что я подумала…
- Да, почему ты не хотел говорить? – поинтересовался Гарри, наблюдая за мрачно жующим Роном.
- Ну, просто, боялся тебя расстроить, Гермиона, - Рон резко отодвинул от себя тарелку с видом человека, которому испортили аппетит.
- Расстроить меня? – Гермиона непонимающе уставилась на него. – Я не ожидала, что ты сдашь все предметы на превосходно, Рон. Не потому, что ты не можешь, просто это был тяжёлый период для всех нас, особенно для твоей семьи, ты не успел подготовиться так, как следовало бы, поэтому…
- Гермиона, я в жизни не был готов лучше, - перебил её Рон. – Это мой потолок.
- Вовсе нет, - горячилась Гермиона. – Зачем ты принижаешь свои способности?
- Я ничего не принижаю, просто говорю, как есть, - Рон попытался подняться из-за стола, но Гермиона удержала его за руку.
- Нет, погоди! Почему ты думал, что я расстроюсь? Невозможно, чтобы из-за твоих оценок, они очень хорошие.
- Просто я не ожидал, что мы сдадим экзамены одинаково, - Рон бросил на неё виноватый взгляд с высоты своего роста.
- А что в этом плохого? – Гермиона тоже поднялась, от неожиданности даже выпустив руку Рона.
Гарри повернулся к Джинни и непонимающе пожал плечами. За разговором Рона и Гермионы следил уже весь гриффиндорский стол, даже сидевшие неподалёку когтевранцы примолкли и исподтишка бросали на них любопытные взгляды. Ссоры Рона и Гермионы давно обрели в школе известную славу, но никто ещё не видел их ругающимися как пару. Одна Полумна безмятежно улыбнулась Гарри и помахала им с Джинни рукой, направившись в их сторону.
- Привет, Полумна, - нарочито громко воскликнул Гарри. – Как твои оценки?
- Очень даже хорошо, - задумчиво отозвалась Полумна. – Я ожидала гораздо худших результатов. Особенно спасибо Хагриду, он поставил мне превосходно и пообещал написать хорошую рекомендацию в Академию.
- В Академию? – переспросила Джинни.
- Ты изучаешь Уход за магическими существами? – в этот же момент вырвалось у Гарри.
- Конечно, - Полумна смотрела на него своими выпуклыми глазами, - что может быть интереснее?
- И много вас там? – уточнил Гарри, чувствуя, как начинают гореть уши.
- Не очень, - покачала головой Полумна, и редиски в её ушах начали мерно раскачиваться в такт движениям. – Я одна.
Гарри отвернулся. Ему стало невыносимо жаль Хагрида, вкладывавшего всю душу в свои занятия. Он не заслужил такого, совсем не заслужил. Тем более, от кого? От своих же собственных друзей. Нужно было всё равно выбрать его предмет ещё на шестом курсе, о чём они трое только думали?
- Из-за чего они ругаются? – Полумна указала на стоявших рядом Рона и Гермиону, которые продолжали что-то горячо обсуждать.
- Я не понимаю тебя, Рон, - Гермиона раскраснелась. – Раньше твои оценки были куда хуже, но ты не боялся сказать мне правду. Что изменилось теперь?
- Ничего, - отнекивался Рон, оглядывая зал в поисках какого-нибудь избавления.
- А как ты сдал? – вдруг вмешалась Полумна, и Гарри смущённо кашлянул. Даже у него хватило такта не вмешиваться в перепалку этих двоих.
- У него все превосходно и только две выше ожидаемого! – гордо объявила Гермиона, невыносимо напоминая в этот момент миссис Уизли, когда та рассказывала всем и каждому, кто согласен был её слушать, как же замечательно, что её Ронни назначили старостой.
- А у тебя, наверное, все превосходно? – невинно спросила Полумна, и Гарри поймал подозрительный взгляд, который на неё кинула Джинни.
- Нет, я… - Гермиона замялась. – Ну, в общем, у меня тоже две выше ожидаемого, но это вполне объяснимо, я была не очень хорошо готова.
Рон опустил голову, стараясь скрыть несколько печальную улыбку, и у Гарри в мозгу мелькнула быстрая, как молния, догадка.
- Ладно, мне пора на урок, - объявила Полумна и, проходя мимо Рона, похлопала его по руке. – Гермиона никогда не расстроилась бы из-за этого.
Рон проводил её ошарашенным взглядом, потом повернулся к Гермионе и виновато развёл руками.
- Что? – изумлённо переспросила та. – Из-за чего бы я не расстроилась?
- Рон, ты серьёзно? – Джинни смотрела на брата как на сумасшедшего, оставалось только пальцем у виска покрутить для полноты картины.
Гарри только головой покачал, хотя в глубине души он мог понять Рона. Гермиона всегда очень ревниво относилась к хорошим оценкам других, для неё важно было быть лучшей во всём, неудивительно, что Рон не захотел рассказывать ей о своих оценках.
- Не может быть, - потерянно прошептала Гермиона, отступая на шаг назад, и на лице Рона тут же появилось крайне испуганное выражение. – Я что, такой ужасный человек, что ты мог подумать, будто я…
- Да нет же! – выкрикнул Рон. – Просто всем вокруг известно, что у нас совершенно разные уровни знаний, поэтому очень странно, что я сдал так же хорошо, как и ты. Но со стороны-то могло показаться, что это ты сдала так же плохо, как я, и я…
- Да какая разница? – растерянно спросила Гермиона. – Неужели ты мог допустить, что я не порадуюсь за тебя? Что я буду чувствовать себя уязвлённой?
- Нет, - очень неуверенно соврал Рон, и Гермиона тут же закрыла лицо руками. – Гермиона, перестань! Ну, я дурак, прости меня, пожалуйста.
Гарри бросил на Рона сочувственный взгляд. Похоже, если что-то и могло обидеть Гермиону, то это было как раз оно. Джинни рядом только качала головой, удивлённо вскинув брови.
- Гермиона, ну извини меня, - Рон усадил Гермиону на скамью, сам опустился перед ней на корточки и попытался отнять её руки от лица. – Я не должен был даже подозревать такое, я знаю, но… Ты всегда сдавала экзамены лучше всех, и ты так радовалась этому. Я не хотел, чтобы ты думала, что экзамены так легко сдать, что это смог сделать даже я, причём ничуть не хуже тебя. Это как будто обесценило бы все твои старания.
- Рон, ну что ты говоришь? – простонала Гермиона и, наконец, посмотрела на него сухими, но основательно покрасневшими глазами. – Я что, всегда вела себя, как последняя идиотка, когда дело касалось оценок?
Рон замялся всего на секунду, а потом они с Гарри и Джинни хором ответили:
- Нет!
- Понятно, - тяжело вздохнула Гермиона, опуская руки на колени. Рон тут же схватил её ладонь и крепко сжал обеими руками. – Я это заслужила.
- Нет, не заслужила, - Рон яростно замотал головой. – И такого тупого парня ты тоже не заслужила.
- Ты такой же тупой, как и я, - немного истерически хихикнула Гермиона, демонстрируя два листочка с оценками. – Слушай, Рон, я была бы рада, даже если бы ты сдал экзамены лучше меня, правда.
На лице Рона всего лишь на миг, но мелькнуло недоверие, но этого вполне хватило, и Гарри приготовился к новому витку выяснения отношений. Столы уже начали пустеть. Студенты поняли, что как таковых разборок не будет, что на этот раз дело разрешится вполне мирным путём, и отправились по своим делам. К тому же, скоро уже должен был начаться первый урок.
- Я говорю правду, - настаивала Гермиона. – Я никогда не смогла бы завидовать тебе, или быть недовольной твоему успеху, любому, или соперничать с тобой на экзаменах, или…
- Я знаю, знаю, - бормотал расстроенный Рон, пожалевший, что вообще заварил такую кашу.
- То есть, я расстроилась бы, если бы… если бы… - Гермиона обвела взглядом пустеющий зал, - если бы Невилл сдал экзамены так же, как я. Не буду этого скрывать, мне было бы неприятно где-то в глубине души. Но это же ты, Рон!
- Прости меня, я идиот, - Рон притянул её к себе и крепко обнял, поглаживая по спине.
- Нет, всё в порядке, - Гермиона положила голову ему на плечо. – Я и правда расстроилась бы, будь на твоём месте кто угодно другой.
- Даже я? – не утерпел Гарри и тут же получил ощутимый тычок локтем от Джинни.
- Я не знаю, - честно призналась Гермиона. – Наверное, нет. За тебя я бы радовалась. Но помнишь, на шестом курсе, когда ты пользовался подсказками из учебника Принца-полукровки, меня бесило, что твои оценки лучше моих.
- Но это и вправду было незаслуженно, - улыбнулся Гарри. – Тут тебя винить не в чем.
- Но настоящий друг, наверное, не стал бы вести себя так, как я, - покачала головой Гермиона. – Для меня оценки всегда очень много значили, чересчур много, я знаю. Но я ничего не могу с собой поделать.
- И не надо ничего с собой делать, - заверил её Рон. – Ты нравишься нам именно такой, какая ты есть. Подумай сама, мы же всё равно подружились с тобой, разве нет? А если бы ты была другой, то неизвестно, как бы ещё там всё сложилось.
- Да, и Рон влюбился именно в тебя, в такую, какая ты есть - лукаво вставила Джинни, и теперь настала уже очередь Гарри пинать её под столом по ноге.
Рон покраснел, как помидор, и уставился на свои ботинки. Гермиона нервно поправила волосы и быстро оглянулась по сторонам.
- Мы же опаздываем! – с огромным облегчением воскликнула она. – Нам пора на урок!
- Вы идите, я сейчас, - сказал Гарри, когда они на секунду остановились в дверях, прощаясь с Джинни.
- Что? – подозрительно спросила та, когда Рон и Гермиона скрылись за углом. – Я никаких претензий к тебе из-за твоих оценок не имею.
- Ещё бы ты их имела, - прыснул Гарри. – Я о другом.
- О чём? – Джинни внимательно смотрела на него.
- Ты зачем ставишь Рона в неловкое положение? – Гарри постарался, чтобы его голос звучал построже. – Разве это правильно с твоей стороны?
- А что я сделала? – Джинни невинно захлопала длинными ресницами, и Гарри с огромным трудом подавил душивший его смех.
- Ты же не знаешь, может, они с Гермионой ещё не говорили о чувствах, а тут ты, - Гарри попытался придать голосу побольше укоризненных ноток.
- Ну вот, может, хоть поговорят, - отмахнулась Джинни. – Серьёзно, Гарри, ты думаешь, их чувства ещё хоть для кого-то являются тайной за семью печатями?
Гарри уже открыл было рот, чтобы напомнить ей, как они сами сомневались в чувствах друг друга всё лето, хотя все вокруг тоже считали, что они просто валяют дурака, но решил не напоминать Джинни об этих не самых счастливых днях.
- Хотя, да, ты прав, - вдруг изменившимся голосом добавила Джинни, и Гарри вдруг с ясностью осознал, что она подумала сейчас о том же самом периоде в их жизни. – Но всё равно, ничего страшного не случилось.
Гарри пожал плечами. Страшного ничего, она права. Если бы летом кто-нибудь сказал ему, что у него есть надежда на взаимность со стороны Джинни, это уж явно не расстроило бы его. Собственно, Рон и сказал, разве нет? Иначе Гарри мог бы и не поехать в Хогвартс.
- Ладно, я пойду на урок, - Джинни быстро поцеловала его в щёку. – Профессор Слизнорт меня, конечно, любит, но всё же наглеть не стоит.
- Да, я тоже, - Гарри отдал ей тяжёлую сумку, которую захватил со скамьи. И чего она только туда напихала, кирпичей что ли? – Джинни, зачем ты носишь с собой столько всего?
- Там всё нужное, - отрезала Джинни, вешая сумку на плечо. – Ничего лишнего.
- Ясно, - улыбнулся Гарри, не бравший ни одного лишнего свитка пергамента, если для этого не было никакой необходимости. – Увидимся на обеде.
Он вошёл в класс одновременно с Сайпресом, появившимся из своего кабинета, и быстро сел за парту рядом с Невиллом.
- Всем доброе утро, - довольно бодро начал Сайпрес, и Гарри непроизвольно задался вопросом, догадывается ли кто-нибудь, каким был профессор буквально за несколько дней до этого. – Очень рад всех вас видеть.
Класс ответил ему одобрительным гулом.
- Начнём, пожалуй, с результатов вашего экзамена и с планов на второе полугодие, - Сайпрес покопался на своё столе и достал свиток пергамента, с обеих сторон исписанный мелким почерком. – Что я могу сказать? В целом неплохо, очень даже хорошо. Ничего другого я от вас и не ожидал. Конечно, я не говорю, что вам не к чему стремиться, нет предела совершенству, но, тем не менее, промежуточные результаты меня очень порадовали.
Гарри оглядел довольные похвалой лица однокурсников, и его взгляд непроизвольно остановился на Малфое, который с отсутствующим видом водил пером по лежащему перед ним пергаменту. Сидевшая рядом с ним Дафна Гринграсс, напротив, не сводила глаз с Сайпреса.
- Профессор, можно вопрос? – Симус поднял руку, и Сайпрес кивнул ему. – У меня вроде бы никогда не было проблем с боевыми заклинаниями, и балл по письменным вопросам, которые их касались, у меня довольно высокий.
- Да, я вижу, - подтвердил Сайпрес, бросая мимолётный взгляд на лежащий перед ним свиток.
- Но практическую часть я всё равно, что завалил, - растерянно пожаловался Симус. – Мне попалось самое примитивное Петрификус тоталус, но у меня ничего не вышло. Почему?
Ученики заговорили все разом. Каждый посчитал проблему знакомой и спешил поделиться своими впечатлениями. Сайпрес обвёл класс быстрым взглядом и отодвинул пергамент на край стола.
- Мне кажется, что я понимаю, в чём проблема, - тихо начал он, и все моментально утихли. – Я так понимаю, причина у всех одна и та же – страшные воспоминания.
В классе повисла гробовая тишина.
- Почти половина семикурсников не смогла вызвать патронуса, и меня это нисколько не удивляет, - Сайпрес посмотрел на Гарри и продолжил: - Мне и самому это не так давно удалось, впервые после победы. Были проблемы с боггартами. – Лаванда сильно вздрогнула, придвинулась поближе к Парвати, и та обняла подругу за плечи. – И были индивидуальные проблемы у каждого из вас. Почти у каждого. Дело в памяти и ассоциациях, я почти уверен.
Гарри оглядел задумчивые, напряжённые лица друзей. Невилл рядом с ним судорожно теребил своё перо, рискуя каждую секунду переломить его пополам
- Например, вы, мистер Финниган, - Сайпрес мягко посмотрел на Симуса. – Когда вы в последний раз применяли Петрификус тоталус?
- Я не помню, - ответил Симус, чуть побледнев. Слишком быстро, чтобы это могло оказаться правдой.
Сайпрес молчал, продолжая смотреть на него понимающим взглядом. Симус не смог долго выдерживать зрительный контакт и опустил голову.
- Мисс Патил, - Сайпрес повернулся к Парвати, - почему у вас вызвало проблемы обычное разоруживающее заклинание?
- Я … просто… - Парвати широко раскрыла глаза, как будто видела что-то, доступное только ей, - я не достаточно сосредоточилась…
- Проблема есть, - подытожил Сайпрес, усаживаясь на край стола и поигрывая своей палочкой. – Остаётся решить, собираемся ли мы её решать?
- Что вы имеете в виду, сэр? – осторожно поинтересовался Дин.
- Думаю, все прекрасно поняли, что у каждого остались ужасные воспоминания из прошлого, которые вы всё ещё боитесь принять и отпустить, - Сайпрес смотрел поверх голов учеников в одну точку над дверью. – Есть два варианта: оставить всё, как есть, или попытаться справиться с ними.
Ответом ему послужило гробовое молчание.
- Если вы решите оставить всё в том виде, в каком оно существует сейчас, я не могу дать никаких гарантий, что к экзаменам что-то поменяется, - Сайпрес по-прежнему ни к кому не обращался. – Дело в том, что экзамен – это в любом случае стресс. Получается, что вам и так непросто использовать то или иное заклинание, так ещё и нервы подводят, а для подсознания ситуации, наверное, совсем похожи.
- И как можно это исправить, профессор? – задала волновавший всех вопрос Дафна Гринграсс, чуть подавшись вперёд.
- Точно ответить я не могу, - покачал головой Сайпрес. – Я не так уж долго изучал психологию, но кое-какие знания у меня всё-таки есть. Думаю, здесь всё так же, как было с боггартами. Правда, по всей видимости, мы сделали недостаточно, раз проблемы всё-таки возникали.
- Это не ваша вина, профессор, - быстро вставила Лаванда, которую трясло с головы до ног. – Вы не виноваты, что я такая трусиха.
- Не вы одна не справились с боггартом, мисс Браун, не стоит себя недооценивать - мягко возразил Сайпрес. – По всей видимости, я не учёл, что в стрессовой ситуации обычных тренировок может и не хватить.
- Я не совсем понимаю, профессор, - Гарри внимательно смотрел на Сайпреса, - что именно вы предлагаете?
- Для решения проблемы, я так полагаю? – уточнил Сайпрес. – Бороться со своими страхами и воспоминаниями.
- Как? – подал голос Малфой, и Гарри поднял брови, столько отчаяния прозвучало в голосе слизеринца.
Сайпрес помолчал несколько секунд.
- Один человек, один очень мудрый и храбрый человек, говорил мне, что всегда нужно смотреть в лицо своему страху, иначе его невозможно будет победить, - медленно проговорил он, разглядывая свою палочку. Гарри почувствовал, как начали гореть щёки, хотя, он даже не понял, почему. – И я не вижу лучшего способа в данном случае.
- И как именно можно это сделать? – уточнил Симус, отбросивший всякое притворство. – Просто, мы ведь и так пытались, столько времени прошло уже, и я думал, что всё в порядке. Я ведь даже не вспоминал о том случае до экзамена, не думал об этом, а на экзамене всё так живо представилось, и я не смог ничего сделать.
- Волнение сделало своё дело, - повторил Сайпрес. – Наверное, вашему подсознанию ситуации показались похожими.
- Ладно, и как это побороть? – настаивал Симус, упрямо сдвинув брови.
- У меня есть одна идея, но мне потребуется на это разрешение профессора МакГонагалл, - задумчиво сказал Сайпрес. – Есть одно заклинание, позволяющее визуализировать воспоминания из Омута памяти.
Гарри и Рон синхронно посмотрели на Гермиону, вспомнив её рождественские подарки.
- Если профессор МакГонагалл позволит, мы с вами смогли бы попытаться пережить заново тревожащие вас воспоминания, но вы бы проходили через это не одни, - Сайпрес прошёлся туда и обратно перед своим столом. – К тому же, такой метод позволил бы вам понаблюдать за своими действиями со стороны, что тоже довольно полезно. Такую тактику иногда используют в учебных центрах авроров.
Гарри встрепенулся и посмотрел на Рона. Друг ответил ему многозначительным взглядом.
- Конечно, напоминаю, что вы всегда можете отказаться, - добавил Сайпрес. – Это не часть учебного процесса, поэтому участвовать в этом вы будете исключительно по желанию. Более того, вы сможете выбирать, будут ли при этом присутствовать ваши однокурсники или нет.
- Хорошая идея, - громко сказал Гарри, оглядывая класс. – Действительно, это может помочь.
- Я не уверена, что это хорошая идея – заново пережить самые ужасные моменты битвы, - с сомнением покачала головой Гермиона. – Если нам страшно даже вспоминать о них, что будет, когда мы увидим это снова?
- У тебя всё в порядке с экзаменом, к тебе это вообще не относится, - встревожено напомнил Рон.
- Нет, почему, у меня есть к себе пара вопросов, - потупилась Гермиона, стараясь ни на кого не смотреть.
- У вас будет время всё для себя решить, - успокоил всех Сайпрес. – Давайте договоримся вернуться к этому ровно через неделю, не раньше, За это время каждый сможет всё решить для себя.

***

- Довольно странная идея, - покачала головой Джинни, когда за обедом Гарри с Роном, возбуждённо перебивая друг друга, рассказали ей о предложении Сайпреса. – То есть, вы только-только пришли в себя, вам совсем недавно перестали сниться кошмары каждую ночь, и вы собираетесь снова всё это пережить?
- Если о проблеме забыли, это совсем не значит, что проблемы больше нет, - глубокомысленно вставила Гермиона, раскрывая новенький учебник по Нумерологии и пытаясь подпереть его стаканом с тыквенным соком.
- Может, она и есть, но сейчас не слишком-то мешает вам жить, - не сдавалась Джинни, ища поддержки в лице Гарри. Но он не мог ей её дать.
- На самом деле, Гермиона права, - несколько виновато сказал он, и Джинни раздраженно тряхнула головой. – Я бы хотел посмотреть, как именно я действовал в той или иной ситуации, всё ли возможное я сделал и…
- Вот именно! – выпалила Джинни. – Ты обязательно найдёшь миллион новых поводов винить себя во всех смертных грехах. Каждый из вас найдёт.
- Ты бы не согласилась? – уточнил Гарри.
- Нет, - Джинни покачала головой. – И не потому, что я боюсь. Воспоминания не могут быть страшнее самих событий, это уже наше прошлое. Просто я почти пришла в себя, нужно двигаться дальше и не ворошить то, что уже…
- Пришла в себя, говоришь? – странно усмехнулась Гермиона. – И что, с тобой не бывает такого, что ты обрываешь себя, вспоминая что-то? Не заставляешь себя начать думать о чём-то другом? Не вскакиваешь и не начинаешь бесцельно ходить по комнате, лишь бы убежать от своих собственных мыслей?
Джинни заметно напряглась, но ничего не ответила.
- Я знаю, что с тобой такое случается, - с нажимом произнесла Гермиона. – И знаю, почему это происходит со всеми нами.
- И почему? – спросил Рон, не отрываясь глядя на неё.
- Именно потому, что мы не решаемся обдумать всё один раз как следует, не пугаясь своих мыслей, - грустно сказала Гермиона. – Бережём свой покой.
Гарри вынужден был признать её правоту. Не раз случалось, что ему приходилось говорить себе: «Совсем не обязательно снова думать об этом. Сейчас уже всё хорошо. Всё кончилось. Не нужно мучить себя». И мысли отступали. Но не исчезали. Они продолжали жить где-то в глубине его мозга, появляясь всегда в самый неподходящий момент, смущая сознание и портя настроение. Очень может быть, что Гермиона права, даже похоже на то. Если бы он хотя бы раз позволил себе вспомнить всё, возможно, он смог бы принять всё, что случилось, признать своё бессилие изменить что-либо и отпустить прошлое.
- Я соглашусь, - произнёс Гарри, ни на кого не глядя. – Ещё не решил, как, но всё-таки это будет полезно.
- И я так думаю, - кивнула Гермиона.
- И я, - подтвердил Рон, нахмурив брови.
- Сумасшедшие, - Джинни покачала головой, но не добавила ни слова, только внимательно посмотрела на Гарри и налила ему ещё тыквенного сока из стоящего рядом кувшина. – И когда вы планируете начать?
- Если МакГонагалл одобрит этот план, то в понедельник, - ответил Гарри, практически не сомневаясь, что все однокурсники примут такое же решение, как и они трое. – Это как сеансы психотерапевта, только коллективные, потому что воспоминания общие.
- Сеансы чего? – недоуменно спросил Рон.
- Это такой маггловский доктор, - чуть замявшись, пояснила Гермиона. - Я была на приёме у одного, когда мы с родителями вернулись из Австралии.
- Что? – Рон повернулся к ней как ужаленный. – Почему ты ничего не сказала?
- А зачем? – Гермиона пожала плечами. – Я кричала по ночам, родители были сильно напуганы, я не стала с ними спорить. К тому же, лекарства, которые он мне прописал, немного помогали.
- Ты ещё и лекарства пила? – взвился Рон, а Гарри вспомнил, как замечал пару раз, что Гермиона глотала таблетки, думая, что её никто не видит.
- Всё в порядке, Рон, - отрезала Гермиона. – Я уже давно ничего не пью.
Рон не выглядел успокоенным, но замолчал, решив не ссориться лишний раз из-за того, что было давным-давно.
- Ладно, - подытожила Джинни. – В конце концов, может быть, идея и правда не так плоха, как кажется на первый взгляд.
В глубине души Гарри тоже на это надеялся.




Глава 63

В понедельник за завтраком Гарри заметил, что практически все семикурсники украдкой бросают взгляды на преподавательский стол. Гарри и сам не удержался от искушения. Профессор МакГонагалл сидела, поджав губы, явно чем-то очень не довольная, из чего Гермиона тут же сделала вывод, что идея Сайпреса пришлась ей очень не по душе. Сам Сайпрес выглядел несколько озабоченным. Гарри заметил, как он пару раз надолго замирал, уставившись в свою пустую тарелку и кусая губы. Один раз он поднял голову так резко, что Гарри не успел отвести взгляд. Пару секунд они смотрели друг на друга, потом Сайпрес чуть кивнул, выдавив кривоватую улыбку.
- МакГонагалл согласилась! – выпалил Гарри, и Рон с Гермионой тут же замолчали, так и не обсудив до конца эссе, которое писали все выходные для профессора Слизнорта.
- С чего ты взял? – уточнил Рон, искоса взглядывая на моментально помрачневшую Джинни.
- Это … это хорошо? – реплика Гермионы была скорее похожа на вопрос, и Джинни громко фыркнула.
- На самом деле, это совсем не так плохо, как ты думаешь, Джинни, - укоризненно заметил Гарри. – Это даже полезно. Может быть, это нам поможет.
- Разве я что-то сказала? – Джинни с самым невозмутимым видом наливала себе сок. – Я не сильна в таких вопросах.
- Но тебе не нравится эта идея, - уверенно заметил Гарри. Всю неделю Джинни явно раздражалась при любом упоминании Сайпреса и его «гениальной», по её выражению, мысли. Она ничего не говорила в открытую, но, как и сейчас, ясно давала понять своё отношение к возвращению, пусть и мысленному, в битву.
- Какое это имеет значение? – уточнила Джинни, отщипывая кусочек булочки. – Если я скажу, что не в восторге от всего этого, ты откажешься участвовать?
- Нет, - честно признался Гарри, нахмурив брови в ожидании ссоры.
- Зачем тогда это обсуждать? – Джинни холодно улыбнулась.
- Это твоё мнение, и ты имеешь на него право, - буркнул Гарри, которому хотелось получить от неё немного больше поддержки.
- Спасибо! – Джинни издевательски поклонилась ему. – Я думаю, нам не стоит говорить об этом.
- Ты могла бы объяснить, что тебе не нравится, - мягко предложила Гермиона, взгляд которой нервно перемещался с Гарри на Джинни и обратно. – Может быть, твои аргументы окажутся довольно убедительными.
Рон, не поднимая глаз, ковырял вилкой свой омлет.
- Ты прекрасно знаешь все мои аргументы, Гермиона, - спокойно заявила Джинни. – Я уверена, что ты и сама думала об этом, иначе и быть не может. И все вы думали. Просто вы все слишком упрямы. Или не хотите, чтобы кто-то подумал, будто вы испугались.
- О чём ты говоришь? – несколько резче, чем следовало, спросил Гарри и тут же добавил, заметив, как Джинни вздёрнула брови: - Я ничего не понимаю.
- Вы только недавно пришли в себя, - Джинни обвела всех троих мрачным взглядом. – И почему? Потому что всем нам было, о чём беспокоиться, кроме наших воспоминаний. Сейчас, когда всё снова стало более или менее хорошо, где гарантия, что все наши мысли не вернутся?
- А что, ты снова… - Гарри встрепенулся, но Джинни подняла ладонь, заставив его замолчать.
- Я имею в виду, что сейчас вы посмотрите на это со стороны, увидите что-то такое, чего раньше не замечали… - Джинни покачала головой. – А потом Гермиона снова начнёт глотать таблетки, а Гарри с Роном – будить друг друга посреди ночи.
Гарри не сразу нашёл, что ответить. Да, такой вариант был вполне возможен. С другой стороны, Сайпрес тоже по-своему прав: пока ты не взглянул своему страху в глаза, нет никаких шансов избавиться от него.
- Ни у одного из вас не было проблем со сдачей экзамена, - добавила Джинни. – Их и не будет. Зачем вам снова себя мучить?
Гермиона беспомощно развела руками, обратившись за поддержкой к Рону.
- Просто нам это нужно, - не слишком уверенно заметил тот. – Лучше один раз вспомнить всё и отпустить ситуацию.
- А вы её отпустите? – недоверчиво скривилась Джинни. – Что, правда? Вот так просто, возьмёте и отпустите?
- Ладно, я признаю, что идея может оказаться и не самой лучшей, - сдался Гарри. – Но, подумай, Джинни, что будет, если всё получится? Что, если мы убедимся, каждый из нас убедится, что вины, которая так мучает нас, на самом деле нет и быть не может?
- Её и так нет и быть не может! – Джинни нетерпеливо стукнула кулаком по столу, и Невилл бросил на неё удивлённый взгляд через стол. – Как будто кто-то вас в чём-то обвиняет, кроме вас самих.
- Как будто ты не занимаешься тем же самым, - передразнил её Рон, скопировав интонацию сестры. – Ты вообще чувствовала себя виноватой просто за то, что можешь играть в квиддич, а Демельза нет.
Джинни вскочила, схватила свою сумку, повернулась к Рону, чтобы что-то сказать, но передумала и быстрым шагом направились к выходу, взметнув длинными волосами.
- Ну ты и придурок! - прошипел Гарри, толкая Рона в плечо, и бросился вслед за Джинни.
- Правда, Рон… - услышал он за спиной недовольный голос Гермионы, но дослушать не успел.
- Джинни, погоди! – он догнал её уже на лестнице и схватил за руку, вынудив остановиться. – Не расстраивайся, пожалуйста. Рон не хотел задеть тебя.
- Правда? – холодно спросила Джинни. – Что-то не похоже.
- Нет, я не говорю, что он всё правильно сказал, - быстро улыбнулся Гарри, - но ты же знаешь своего брата.
Джинни закатила глаза и ничего не ответила.
- Я тебя понимаю, - тихо сказал Гарри, увлекая её в одну из ниш, расположенных в коридоре, подальше от чужих глаз. – Я, наверное, тоже не обрадовался бы, если бы это ты решила снова погулять по полю боя.
Джинни снова промолчала.
- Но я точно знаю, что это мне не повредит, правда, - Гарри осторожно заправил ей за ухо непослушный рыжий локон, и Джинни слегка улыбнулась, как если бы ей стало щекотно. – Обещаю, всё будет хорошо.
- Ладно, раз уж ты обещаешь, - Джинни вздохнула и обняла Гарри за талию, положив голову ему на грудь. – Но смотри, если что-то пойдёт не так, и ты снова превратишься в унылое привидение, я тебя брошу.
- Договорились, - засмеялся Гарри, целуя её. – Увидимся за обедом. И не переживай зря.
- Как Джинни? – первым делом спросила Гермиона, когда Гарри вошёл в класс.
- Нормально, - Гарри специально старался выглядеть серьёзней, чем был на самом деле, чтобы немного проучить Рона. – Мне удалось её успокоить. Хотя, сама понимаешь, напомнить ей про Демельзу было не лучшим способом…
- Чёрт, я не знаю, как я только мог ляпнуть такое! – расстроено прошептал Рон. – Это само вырвалось, я даже подумать не успел.
- Пора бы уже научиться сначала думать, - сурово сказал Гарри, доставая из сумки чистый свиток пергамента.
- Что случилось? – поинтересовался Невилл, усаживаясь рядом с Гарри. – Я видел, Джинни была чем-то расстроена за завтраком.
- Я бы тоже был расстроен, если бы у меня был такой братец, - буркнул Гарри, и Рон раздраженно дёрнул головой.
- Ясно, - Невилл смерил Рона насмешливым взглядом. – Ладно, не в первый раз.
- И не в последний, я думаю, - добавил Гарри.
- Всё, Гарри, достаточно, - тихо, но твёрдо сказала Гермиона, наклонившись к самому его уху, чтобы не слышал Рон, и Гарри замолчал, опасаясь перегнуть палку.
- Ну что, вы готовы? – Невилл быстро сменил тему. – Я все выходные пытался понять, что чувствую по этому поводу, но так ни к чему и не пришёл. Наверное, профессор Сайпрес прав, что-то произошло во время битвы. Иначе я не понимаю, как мог чуть не завалиться на самом элементарном Протего.
- Ты не смог поставить блок? – поразился Гарри. – Но ведь у тебя получались очень мощные Защитные чары! Ещё со времён ОД ты…
- Я знаю, - кивнул Невилл, водя пером по пергаменту. – Не понимаю, что произошло, но я не смог даже произнести заклинание как следует. Пришлось переждать пару минут. Я был уверен, что мне за это снизят оценку.
- Наверное, тут и правда что-то психологическое, - Гермиона покачала головой. – Не помнишь, во время битвы не было такого момента, когда…
- Нет! – отрезал Невилл. – Если бы помнил, вряд ли согласился бы переживать всё заново, как думаешь?
- Полегче, - пробормотал Рон, и тут в классе появился Сайпрес, перед которым медленно плыл такой знакомый Гарри Омут памяти из директорского кабинета.
- Доброе утро всем, - поздоровался профессор, оглядывая учеников. – Проходите, пожалуйста.
Гарри с удивлением следил, как в класс заходят когтевранцы и пуффендуйцы и рассаживаются за свободные парты.
- Что происходит? – удивлённо спросила Гермиона, ни к кому особо не обращаясь.
- Я посовещался с профессором МакГонагалл, и мы решили, что было бы целесообразнее объединить весь курс, - словно услышав её, пояснил Сайпрес. – Воспоминания у вас общие, нет никакого смысла разбивать вас на факультеты.
Гарри проследил за напряжённым взглядом Невилла, устремлённым на Ханну Аббот, которая подошла и села с ним рядом, и слегка улыбнулся. Было сейчас на лице Невилла что-то такое, что напомнило ему о Джинни.
- Так, - Сайпрес опёрся обеими руками о свой стол и обвёл взглядом притихших учеников. – Как мы всё это организуем? Есть какие-то идеи?
Никто не ответил, и Сайпрес слегка улыбнулся.
- Так я и думал, - он потёр переносицу. – Ладно, тогда у меня есть одно предложение. Мистер Долгопупс, вы не возражаете, если за основу мы возьмём ваши воспоминания? Вы присутствовали, кажется, при всех наиболее значимых событиях битвы, если я не ошибаюсь.
- Что значит, вы возьмёте за основу мои воспоминания? – уточнил Невилл, сдвигая брови.
- Это значит, не против ли вы поделиться воспоминаниями со своими однокурсниками? – терпеливо повторил Сайпрес. – Я их визуализирую, и мы сможем посмотреть их как будто на экране.
- Да, конечно, - после секундной паузы ответил Невилл, вставая. – Я не против.
Ханна следила за ним восхищённым взглядом, пока он твёрдой походкой шёл к Сайпресу. Невилл пару секунд стоял, просто глядя на Омут памяти, потом повернулся к Сайпресу.
- С какого момента? – отрывисто спросил он.
- Думаю, с того момента, когда непосредственно началась битва, - тихо ответил Сайпрес. – До этого были совсем другие проблемы, которые стоит решать не здесь и не сейчас.
Невилл кивнул и приложил кончик палочки к правому виску, закрыв глаза. Гарри с сильно бьющимся сердцем следил за тем, как мысли Невилла медленно, слегка клубясь, растворяются в Омуте. Наконец, Невилл опустил палочку, и вперёд выступил Сайпрес, пробормотав себе под нос несколько слов. Гермиона машинально кивнула, видимо, услышав что-то знакомое. Гарри уже видел нечто подобное прежде, поэтому сумел удержаться от удивлённых возгласов, наполнивших класс. Невысоко от пола завис полупрозрачный экран, на котором вдруг возник один из коридоров Хогвартса, по которому быстро шагали Невилл, профессор Стебль, Ханна и ещё несколько студентов. Все они были в наушниках, а в руках держали большие горшки.
- Мандрагоры,.. – как-то отстранённо сказал Невилл, возвращаясь на своё место.
Гарри, затаив дыхание, смотрел на те куски битвы, в которых ему, к сожалению или к счастью, не удалось поучаствовать. Мандрагоры не слишком-то помогли: Пожиратели довольно быстро поняли, в чём дело, и начали использовать заклинание Силенцио.
- В наушниках было очень плохо слышно, - дрожащим голосом пробормотала Ханна, оборачиваясь к Невиллу за поддержкой, когда на них из-за угла, явно совершенно неожиданно, выскочила добрая дюжина Пожирателей, но тот остановившимся взглядом смотрел прямо на экран.
Гарри порывисто вздохнул, когда профессор Стебль отбросила в сторону ставший совершенно бесполезным горшок со своей обожаемой мандрагорой, резко сдёрнула с головы наушники, откинула со лба седые волосы и бросилась в самую гущу битвы. Невилл почти в ту же секунду последовал за ней, отвлекая на себя внимание трёх ближайших Пожирателей в масках и в то же время стараясь постоянно видеть Ханну.
Гарри сцепил руки в замок и подался чуть вперёд. Мерлин, как же им повезло в ту ночь, всем тем, кто сидел сейчас за соседними партами! На экране то и дело сверкали ярко-зелёные вспышки, пролетавшие в каких-то миллиметрах от сражающихся школьников. Вот Невилл повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как низенький и толстый Пожиратель старательно прицеливается в спину ничего не замечающего Эрни Макмиллана, и ударил по нему Петрификусом Тоталусом. Вот Ханна с отчаянным визгом обрушила на голову поднимающегося с пола Пожирателя тяжеленный горшок с мандрагорой и бросилась по коридору вслед за Невиллом.
- Обратно в теплицы! – громовым голосом рявкнула профессор Стебль, нагоняя их на полпути. – Надевайте перчатки и берите столько ядовитой тентакулы, сколько сможете унести!
На лице Невилла мелькнула хищная улыбка, и он ускорил шаг. Гарри и не подозревал, как сложно было просто добраться до теплиц и остаться в живых.
- Эрни! – отчаянно закричала Ханна, когда голубоватый луч ударил прямо в грудь Эрни, и тот тяжело повалился на землю. Из-за угла выскочили трое Пожирателей и устремились прямо к ним.
- Бегите! – профессор Стебль сильно толкнула в грудь остановившегося было Невилла. – Отнесите Эрни в безопасное место!
Невилл колебался всего секунду, потом он и Джастин Финч-Флечли наклонились и, подняв бесчувственного Эрни, со всей возможной скоростью побежали к теплицам.
- Где Ханна? – тяжело отдуваясь, испуганно выкрикнул Невилл.
- Мерлин… - выдохнула обернувшаяся назад Падма Патил. – Она осталась с профессором Стебль!
Гарри вытянул шею, чтобы получше разглядеть, развернувшееся на заднем плане сражение. Профессор Стебль билась с совершенно не свойственной ей яростью, заклинания вырывались из её палочки в хаотичном на первый взгляд порядке, метко разя Пожирателей. Ханна, выбиваясь из сил, старалась прикрыть профессора со спины, ловко уворачиваясь от летевших в неё заклятий. Но вот одно всё-таки достигло цели, и Ханна с криком боли рухнула на траву, выронив палочку и схватившись за правую руку.
Невилл низко опустил голову, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, но продолжая исподтишка наблюдать за происходящим на экране. Гарри видел, как там, в воспоминаниях, Невилл резко отпустил ноги Эрни, и Джастин с трудом сумел уложить того на траву.
- Протего! – выкрикнул Невилл, направляя палочку на Ханну.
«Слишком далеко», - мысленно простонал Гарри, на секунду забывая, что Ханна, живая и здоровая, сидит в нескольких футах от него.
Ханна пыталась подняться с земли, но ноги не держали её, правая рука бессильно висела, а левой рукой она никак не могла нащупать свою палочку. Гарри видел, как один из Пожирателей медленно, словно выбирая заклинание, поднял палочку, направил её на Ханну, но вдруг как подкошенный рухнул на землю. На экране почти добежавший до Ханны Невилл резко вскинул голову вверх, и проследивший за его взглядом Гарри успел увидеть в окне бледное лицо Джинни, махнувшей Невиллу и скрывшейся в одном из коридоров замка.
- О, мы как раз были там, помнишь? – взволнованно зашептала Гермиона на ухо Гарри. – Мы тогда ещё попросили Джинни выйти из Выручай-комнаты.
- Я помню, - ответил Гарри, напряжённо вглядываясь в происходящее на экране.
Невилл помог Ханне подняться на ноги, быстро осмотрел её руку, потом наклонился и подобрал её палочку.
- Уходите отсюда! Сейчас же! – профессор Стебль соорудила что-то вроде стеклянной перегородки между ними и Пожирателями, и Невилл, воспользовавшись случаем, быстро повёл Ханну туда, где, по его расчётам, должны были остаться Джастин, Падма и бесчувственный Эрни. На полдороге ему пришлось подхватить Ханну на руки. Гарри заметил тоненькую струйку крови, стекавшую по запястью Ханны.
- Что будем делать? – прокричал Джастин, пригибаясь пониже, когда над его головой, совсем близко, пролетел очередной зелёный луч. – Нельзя здесь оставаться, нас убьют.
- Что делать с Эрни? – Падма в растерянности оглядывалась по сторонам. – Мы не можем его бросить, но и с нами он не в безопасности.
- Нужно спрятать его куда-нибудь, - решительно произнёс Невилл. – Куда-то, где его не найдут.
- Только быстрее, - нервно попросила Падма, крутившая головой по сторонам. – Я должна… мне нужно…
- Падма, с ней всё будет хорошо, - слабо проговорила Ханна, сидевшая на траве рядом с лежащим в беспамятстве Эрни. Падма отвернулась, стараясь скрыть слёзы.
- Давайте спрячем Эрни в одной из теплиц? – предложил Невилл, оглядывая товарищей. Никто не возразил, и Джастин осторожно приподнял Эрни за плечи.
Гарри смотрел, как друзья, постоянно пригибаясь к самой земле, едва передвигая ноги от усталости, тащат, наверное, совсем не лёгкого Эрни, заслоняя его собственными телами. Падма и Ханна, которая с каждой секундой становилась всё бледнее и бледнее, постоянно крутили головами по сторонам, защищая парней, у которых были заняты руки. Гарри заметил, как Ханна, на секунду опустив взгляд на свою руку, повела палочкой и на её запястье тут же появилась тугая повязка. Буквально через пару секунд белый бинт стал алым.
Путь до теплиц занял, должно быть, добрых полчаса. Один раз Невилл и Джастин были вынуждены положить Эрни на землю и вступить в бой с пятерыми Пожирателями, выскочившими совершенно из ниоткуда.
- Невилл! – закричала Ханна, расширившимися от ужаса глазами глядя куда-то ему за спину. Невилл резко обернулся, но недостаточно быстро, и подкравшийся сзади Пожиратель успел произнести какое-то заклинание. Невилла подбросило над землёй и, пролетев несколько метров, он со всей силы ударился спиной о стоявшую неподалёку деревянную бочку с каким-то растением.
- Ты успел поставить блок? – негромко спросил Гарри сидевшего рядом Невилла, но тот только головой покачал.
- Наверное, он просто не хотел сразу убивать, - хрипло шепнул он в ответ.
Ханна тихонько всхлипнула и закрыла рукой трясущиеся губы.
- Может, тебе стоит уйти? – взволнованно спросил Невилл, наклоняясь к ней, но она затрясла головой.
- Что… - начал Рон, непонимающе глядевший на них, и Гарри его понял. Все они остались живы, почему тогда Ханна… Ответ они получили сразу же.
Пожиратель медленно надвигался на Невилла, который хватал ртом воздух, выбитый при сильном ударе спиной о бочку. Гарри видел, как он конвульсивно шарит руками по сторонам, но палочка отлетела слишком далеко.
- Невилл! – снова закричала Ханна, рванувшись к нему. Она всего на секунду потеряла концентрацию, но этого оказалось достаточно для Родольфуса Лестрейнджа, с которого в пылу битвы слетела маска, и он с гадкой ухмылкой коротко взмахнул палочкой. Ханна упала, и у Невилла вырвался полустон-полурык, когда он, совершив нечеловеческое усилие, поднялся на ноги.
- Ханна! – ахнула Падма, опускаясь на колени рядом с упавшей подругой. – Очнись!
- Что он с ней сделал? – на щеке у Джастина красовался глубокий порез, кровь уже обильно залила его мантию. Он прицелился и со всей яростью, душившей его, зарядил по ближайшему Пожирателю Петрификусом Тоталусом. Тот тяжело рухнул на землю, и Джастин сразу же поспешил на помощь к Невиллу.
Падма попыталась приподнять Ханну, и та слабо застонала. Падма всплеснула руками и, смеясь и плача одновременно, поцеловала её в макушку.
Гарри зажмурился. Гермиона не вытирала катившихся по щекам слёз. Рон нервно передёргивал плечами. Гарри обернулся. Сайпрес стоял у самой последней парты, тяжело опершись на неё обеими руками, и мрачно смотрел на экран.
- Акцио, палочка Невилла! – прокричал Джастин, обеими руками толкая Пожирателя в спину, и зелёный луч, который должен был ударить прямо в Невилла, пролетел в дюйме над его головой. Джастин кинул Невиллу его палочку и тут же упал, обеими руками схватившись за грудь. Из уголка его рта потекла тонкая струйка крови, Джастин с ужасом смотрел прямо перед собой, и Гарри успел заметить момент, когда сознание покинуло его, хотя глаза так и остались открытыми. Выглядело это жутко. Если бы Джастин не сидел на две парты дальше, Гарри бы решил, что он умер.
- Странное заклятие, - тихо пробормотал Сайпрес где-то сзади.
- Джастин! – Падма, видимо, пришла к совершенно логичному выводу, увидев лицо Джастина. – Нет! Нет! Нет! Джастин! Нет!
-Не может быть… - выдохнул Невилл, и его руки бессильно упали.
- Падма… - прошелестел голос Ханны, которая пришла в себя от криков подруги. – Падма… что…
Падма рыдала, зажимая рот обеими руками. Лестрейндж что-то коротко крикнул оставшемуся невредимым второму Пожирателю, и тот согласно кивнул. На лице Рудольфуса снова появилась ненавистная Гарри ухмылка. Он готов был бить того по лицу так сильно и так долго, чтобы он захлебнулся в собственной крови. За всё зло, что он причинил, за всю боль, всю разрушающую ненависть, которую он вызвал…
- Ханна, ты можешь подняться? – Невилл встал так, чтобы закрыть собой всё ещё лежащую Ханну и склонившуюся над ней Падму. – Нужно уходить!
- Я помогу ей, - Падму трясло. Она с трудом говорила, так сильно у неё стучали зубы. Невилл согласно кивнул, не поворачивая головы, и сделал шаг назад. И в эту секунду Рудольфус ударил чем-то настолько сильным, что, не поставь Невилл не менее мощный блок, его бы просто-напросто сбило с ног. Заклинание отняло столько сил, что Невилл упал на колени, но палочку не опустил.
- Справа! – вырвалось у Гарри, и он тут же прикусил себе язык.
Пожиратели взяли количеством. Невилл не мог опустить палочку, иначе бы огненная струя, рвущаяся из палочки Рудольфуса, накрыла бы их с Падмой и Ханной с головой. Никто не мешал второму Пожирателю медленно заходить Невиллу за спину. Никто, кроме Падмы. Она среагировала на долю секунды позже, чем следовало.
- Сектумсепра! – рявкнул Пожиратель, и Гарри непроизвольно отшатнулся от экрана. Гермиона с шумом втянула в себя воздух и отвернулась. Парвати в ужасе вцепилась в руку сестры, побелев как полотно. Гарри видел и раньше, как работает это заклинание, но тут… Голова Падмы как будто взорвалась, и фонтан красных брызг с ног до головы покрыл Невилла и закричавшую от ужаса Ханну.
- С головой всегда так, - попыталась успокоить Парвати Падма, - крови всегда много, а рана пустяковая. Со мной всё хорошо.
Парвати смотрела на неё и не понимала ни слова.
- Уходи, Невилл! – выдавила Ханна, пытаясь приподняться, чтобы взглянуть на Падму. – Уходи, или тебя тоже убьют.
- Я тебя не брошу! – Невилл внимательно смотрел на Рудольфуса, он взмахнул палочкой, и Лестрейндж поднял свою, чтобы поставить блок. Но в последнюю секунду Невилл резко повернулся и завопил:
- Остолбеней!
Совершенно не готовый к такому Пожиратель, поразивший Падму, повалился на траву, и Гарри пожелал ему разбить лицо об острые камни, торчавшие из земли. Ханна подползла сначала к неподвижному Джастину, и Гарри увидел, как её лице озарилось мимолётной радостью. Наверное, она уловила дыхание. Потом, так же, ползком, Ханна добралась до лежавшей в луже крови Падмы, и снова, она с трудом сдержала радостный возглас, тут же постаравшись выдать его за стон отчаяния. Но никто не смотрел в её сторону.
- Остались только мы, стало быть, - прохрипел Рудольфус, заливаясь своим отвратительным смехом, и у Невилла от омерзения скривились губы. – Ну что ж, давай повеселимся, сынок.
- Не смей! – Невилл потерял контроль над собой. Он метал в Лестрейнджа одно заклинание за другим, но тот лениво отбивал их, практически не шевеля рукой. – Не смей называть меня сынком!
- О, тебя это задевает, не так ли, - Рудольфус снова расхохотался. – Но почему? Тебя вряд ли часто так называют. А знаешь, почему?
- Заткнись! – заорал Невилл, невольно делая резкое движение навстречу ему и открываясь. Рудольфус только этого и ждал.
- Невилл, я здесь! – раздался вдруг новый голос, и дёрнувшаяся было вперёд Ханна вскрикнула от радости. Терри Бут со всех ног бежал к ним, и Невилл машинально повернул голову на его голос.
- Авада Кедавра! – каркнул Лестрейндж, и дальше всё слилось воедино. Закричала Ханна, Невилл, как в замедленной съёмке начал поворачиваться в сторону Рудольфуса, и тут Терри прыгнул вперёд. Он бежал так быстро, что сила инерции позволила ему, врезавшись в Невилла, оттолкнуть того далеко назад.
- Петрификус тоталус! – взвизгнула Ханна, и Лестрейндж упал на спину, раскинув руки. Терри лежал на земле, совсем рядом с Ханной, и не шевелился.
- Терри! – Невилл поднялся на ноги и, хромая, бросился к нему с белым от ужаса лицом. – Терри!
Он схватил Терри за плечи и перевернул на спину. Гарри закрыл глаза не в силах смотреть в пустые, остекленевшие глаза Терри. Так вот как это случилось… Никто ему не рассказывал. Невилл сидел совершенно неподвижно, и только по стекавшей по его подбородку струйке из прокушенной насквозь губы Гарри сделал вывод, что это даётся другу с огромным трудом. Ханна выглядела так, будто сейчас грохнется в обморок.
- Джинни была права… - Гермиона с трудом шевелила губами, и Рон взял её за руку. – Нам не нужно было делать этого…
- Достаточно! – Сайпрес с испугом на лице неровным шагом направился к экрану, но Невилл остановил его.
- Я должен досмотреть, так будет только хуже.
- Что произошло? – на экране Ханна с перемазанным кровью лицом широко открытыми глазами смотрела на Терри. – Невилл, что произошло?
Невилл закрыл лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону, как от невыносимой боли.
- Невилл! – Ханна схватила его за плечи, попыталась отнять руки от лица. – Он же не… он же…
- Он мёртв! – голос Невилла прозвучал глухо. – В него попало Убивающее заклятие.
- Мерлин… - выдохнула Ханна, уронив руки на колени.
- Оно должно было попасть в меня! – Невилл со всей силы ударил кулаком о землю. – Он не должен был быть здесь!
Гарри почувствовал, как забилось сердце. Как же ему это знакомо!
- Невилл… - пролепетала напуганная до безумия Ханна, но Невилл продолжал изо всех сил молотить кулаками по земле.
- Он погиб из-за меня! Это я, я должен был умереть! Я!
Ханна вдруг с решительным видом схватила Невилла за руку.
- Эй! Эй! Посмотри на меня! – Невилл замер, тяжело дыша и глядя на неё, как на свою последнюю надежду. Ханна, со светлыми, растрепавшимися волосами и измазанным кровью лицом была похожа на раненного ангела. – Это не твоя вина. Терри… он знал, что делает. Он понимал, чем рискует. Он сделал свой выбор, понимаешь?
- Как мне теперь жить? – прошептал Невилл, и по его лицу заструились слёзы.
- За двоих, - Ханна с нежностью провела рукой по его щеке. – Живи так, чтобы Терри погиб не напрасно.
- Хватит, - спокойно сказал Сайпрес, взмахнув палочкой, и экран исчез.
В классе повисла гробовая тишина. Гарри боялся поднять голову и взглянуть на однокурсников, он не хотел сейчас видеть лица Невилла и Ханны. Он не был готов посмотреть на Рона и Гермиону.
- Можно я скажу кое-что, профессор? – раздался вдруг неуверенный голос откуда-то сзади, и Гарри узнал Дафну Гринграсс. Сайпрес напряженно кивнул.
Дафна вышла к доске и встала, сжав руки так, что побелели костяшки.
- Я… - она окинула класс беспомощным взглядом, - я хотела попросить прощения у всех у вас. Вы сражались. Вы дрались за наш мир, вы теряли друзей, вы умирали сами, но вы вставали и шли дальше. Вы проливали кровь за то, чтобы сегодня мои родители, моя сестра, я, чтобы мы могли вернуться домой, чтобы могли жить без страха, чтобы… - голос Дафны пресёкся, и она опустила голову. – А меня там не было. В ту ночь, в ночь вашей битвы, я мирно спала в домике на Лазурном берегу, который сняли родители, спасаясь от гнева Тёмного Лорда. Я должна была быть здесь, если бы не была такой трусихой.
Гарри украдкой огляделся кругом. Ни у кого на лице не было злости по отношению к Дафне, только беспредельная грусть.
- Я хочу сказать вам спасибо, - Дафна прижала руки к груди. – Спасибо за вашу победу. Спасибо за мир. Спасибо за всё.
Она медленно пошла по проходу к своей парте, за которой сидела одна. Малфой не пришёл, и Гарри не мог его винить за это. Внезапно из-за своей парты поднялся Эрни Макмиллан и со странным выражением на лице направился к Невиллу.
Невилл встал ему навстречу, и несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Потом Эрни шагнул вперёд и крепко обнял сначала Невилла, потом Ханну. То же самое повторилось с Джастином и Падмой. Никто из них при этом не произнёс ни слова.
- Невилл, - мягко произнёс Сайпрес, привлекая к себе внимание, - я не совсем понимаю, в чём твоя проблема. Тот блок, он был безупречен. Очень мощный, ты просто молодец, ты спас вас всех.
Невилл помотал головой, неотрывно глядя на свои сцепленные пальцы.
- Возможно, нам с тобой стоит поговорить наедине? – предложил Сайпрес.
- Нет, не стоит, - деревянным голосом откликнулся Невилл. – Я знаю, в чём дело.
- Мы не досмотрели до этого места? – понимающе уточнил Сайпрес.
- Досмотрели, - Невилл, наконец, поднял голову. Гермиона с понимающей улыбкой кивнула головой. Сайпрес на секунду нахмурился.
- Но после этого ты использовал Протего как минимум раз десять, - пробормотал он.
- О чём речь? – негромко уточнил Рон, но Гермиона только покачала головой, указав глазами на Невилла.
- Я, наверное, сам себя накрутил, уже потом, - тихо заговорил Невилл. – Тогда, когда я не успел закрыть Ханну, она бы погибла, если бы не Джинни. Я не смог защитить её. И мне никак не даёт покоя мысль, что могло произойти, если бы Джинни там не было.
- Во-первых, Джинни там была, - спокойно сказал Сайпрес, поигрывая палочкой. – А, во-вторых, вы же знаете про пределы. Существует определённое расстояние, дальше которого заклинание не сработает. Вы просто были слишком далеко друг от друга.
- Я знаю, - Невилл с отчаянием смотрел на профессора. – Это как с Терри. Я понимаю, что не виноват в его смерти, всегда понимаю это, но только не ночью…
Гарри содрогнулся.
- Ночью всегда всё кажется другим, - Сайпрес, кажется, говорил о чём-то своём, глядя поверх головы Невилла. – Я знаю, что ты чувствуешь.
- Ханна погибла бы, Терри погиб, и всё это связано со мной, - Невилл безнадежно махнул рукой. – Если бы меня вообще не было, всё могло бы сложиться по-другому.
- Что ты говоришь такое? – внезапно накинулась на него Ханна. – Да ты нас спас! Мы не ушли бы далеко без тебя! Ты спасал меня миллион раз за ту ночь! Это ты вывел нас оттуда! Это ты придумал, куда спрятать Эрни, Джастина и Падму! Это ты довёл меня до замка! Это ты не позволил себе отдохнуть ни секунды, когда наступил перерыв! Это ты…
Ханна бросилась Невиллу на шею, сотрясаясь от душивших её рыданий. Сайпрес слегка улыбнулся, деликатно отводя глаза. Гарри тоже постарался стать как можно более незаметным. За партой через проход, сжавшись в комочек, безутешно плакала Падма, а Парвати только поглаживала её по плечу, совершенно не зная, чем помочь сестре.
- Она дружила с Терри, - шепнула Парвати, заметив сочувственные взгляды Гарри, Рона и Гермионы. – Они были очень близки.
Гермиона что-то сказала, и Парвати бледно улыбнулась ей сквозь слёзы. Рон повернулся к Гарри.
- Ты как? – друг смотрел с опаской, и Гарри тяжело вздохнул. Наверное, он тоже чувствует себя окунувшимся в прошлую, давно минувшую жизнь. Гарри раньше и не представлял себе, насколько он привык задвигать воспоминания о битве на самый край памяти, как научился переключаться на более приятные воспоминания, чуть только мозг подсовывал ему жуткую картинку. Он почти сумел убедить себя, что всё это было только дурным сном.
- Как будто попал в старый кошмар, - Гарри привычно потёр шрам. – А ты? Не собираешься вскакивать ночью?
Шутка не удалась. Рон несколько секунд молча смотрел на него, потом отвернулся и обеими руками сжал виски.
- Мне почему-то стало казаться, что это было очень давно. И не по-настоящему. И не с нами.
Гарри кивал, соглашаясь с каждым словом друга.
- Как одна из глав учебника по Истории магии.
- Точно.
- Но это неправильно, - тихо сказала прислушивавшаяся к их разговору Гермиона. – Мы должны помнить.
- Ты хочешь помнить это? – Рон махнул рукой в ту сторону, где ещё совсем недавно висел экран. – Спасибо, я, пожалуй, обойдусь.
- Я только сейчас поняла, как опасно наше положение, - Гермиона нервно оттянула ворот мантии, как будто он слегка душил её. – Мы убедили себя, что проще не думать о битве, о смертях, что так мы сможем выжить. Но ведь когда-нибудь это всё к нам вернётся, тогда, когда мы будем меньше всего этого ожидать, и это нас сломает.
- О чём ты вообще говоришь? – Рон вытаращил на неё глаза и обернулся к Гарри за поддержкой. Но Гарри уже понял, что пыталась сказать им Гермиона.
- У меня так было, когда умерла бабушка, - быстро продолжила она, не обратив внимания на реплику Рона. – Я тогда устала плакать, поэтому старалась не вспоминать о бабушке совсем. И со временем я решила, что всё прошло, что теперь со мной всё хорошо. А через два года я столкнулась в магазине с женщиной, от которой пахло теми же самыми духами, которые обожала бабушка, и со мной случилась ужасная истерика, родителям даже пришлось везти меня в больницу.
Рон молчал, явно не зная, что сказать.
- Это вернётся, - устало закончила Гермиона. – Обязательно вернётся. И это будет слишком страшно, чтобы пережить и не сойти с ума.
- Мисс Грейнджер права, - согласился подошедший поближе Сайпрес. – Сейчас тяжело, но, возможно, лучше встретиться с воспоминаниями тогда, когда вы к этому готовы?
Никто ему не ответил. Гарри знал, чувствовал, что Гермиона права, но он слишком боялся смотреть дальше. Это было малодушие с его стороны, он отдавал себе в этом полный отчёт, но ему было достаточно сегодняшнего опыта. С него хватит. Джинни права, так и кошмары вернутся чего доброго.
- Я не уверен, - шепнул Рон, качая головой. – Дальше будет только хуже.
- Так и должно быть, - убежденно пробормотала Гермиона. – Нужно дождаться того момента, когда ты не сможешь сдерживаться и почувствуешь всё, понимаешь?
- А я смогу пережить этот момент? – Рон не шутил, и Гарри ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок.
- Сейчас больше шансов, - Гермиона чуть побледнела, но выглядела уверенной в своей правоте. – Мы все вместе, здесь каждый понимает твои чувства. Ты не знаешь, как сложится жизнь, правильно? Вдруг этот момент настанет, когда ты будешь совсем один? Как ты справишься тогда? А так скорее всего и случится, можешь мне поверить.
- У вас есть время, чтобы подумать, - подытожил Сайпрес. – Я склонен согласиться с мисс Грейнджер, но ни я, ни она не можем знать наверняка, как всё получится на деле. Решать вам.
До общей гостиной шли в молчании.
- Невилл, у тебя есть ещё та настойка чего-то там? – спросил Симус, с таким видом, как будто ему нужно было срочно забыться.
- Есть, - пробормотал Невилл. – Ты уверен?
- Не надо ему, - буркнул Дин, лицо которого всё ещё было какого-то пепельного оттенка. – Надо учиться обходиться без этого.
- Без чего? – ощетинился Симус.
- Надо и правда позволять себе думать и вспоминать, - пояснил Дин. – Не хочу, чтобы это потом обрушилось на меня в один момент.
Симус замолчал.
Джинни сидела в кресле у самой двери и сразу же встала, завидев их.
- Ну что? – одними губами спросила она, оглядывая их белые, убитые лица. Гарри покачал головой, ожидая, что сейчас Джинни прочитает ему лекцию на тему того, что нужно чаще прислушиваться к словам своей девушки. Но Джинни ничего подобного не сделала. Она только шагнула вперёд и крепко обняла его. И Гарри почувствовал, что на самую чуточку, но ему стало полегче.
Гарри мог представить себе, чего ему это стоило, но Симус больше не спрашивал о настойке. На удивление, ложиться спать было не страшно. Сон не мог оказаться страшнее реальности.
- Если что, по старой схеме, - пробормотал Рон, заворачиваясь в одеяло. – Спокойной ночи.
- Спокойной, - пожелал ему Гарри, скрываясь за балдахином и готовясь к худшему.
Но всю ночь он видел во сне Терри. Они говорили о квиддиче и ругали Амбридж. Гарри знал, что Терри погиб, что его больше нет, но они даже обсудили шансы Терри попасть в Министерство, если бы он всё ещё был жив. Гарри проснулся утром со странным ощущением. Это была грусть, но грусть светлая. Как будто ему дали шанс сказать невысказанное, сделать то, чего он не успел. На душе стало в какой-то степени спокойно, и Гарри в конце концов понял, что изменилось: он мог теперь свободно думать о Терри мог вспоминать его без чувства вины. Может быть, дело было в странной терапии Сайпреса, Гарри не знал. Он знал только одно – ему стало легче. Почему, это было уже вопросом второстепенным, не таким важным, не заслуживающим столько внимания. Случилось то, что, пожалуй, единственное могло помочь – Гарри запомнил Терри не восковой куклой, лежащей в гробу, а полным жизни парнем. Потому что таким он видел его последний раз сегодня ночью. Потому что всю ночь Терри улыбался.




Глава 64

Однако, не для всех эксперимент с воспоминаниями прошёл гладко. Утром Невилл отказался идти на завтрак.
- Я в порядке, - упрямо повторял он, натянув одеяло по самый подбородок и трясясь словно в лихорадке. – Просто неважно себя чувствую. Простыл, наверное.
- Невилл, это как-то связано… - прямо-таки менторским тоном начал Гарри, и на него тут же громко шикнул стоявший по другую сторону кровати Симус.
- Никак это ни с чем не связано, - Невилл чуть изменился в лице, Гарри заметил, что на лбу у него выступили крупные капли пота. – У меня здорово болит голова, вот и всё.
- Позвать мадам Помфри? – предложил Рон, но Невилл яростно отмахнулся.
- Просто дайте мне поспать! - взмолился он. – Я не выспался.
Их разговор прервал настойчивый стук в дверь.
- Мальчики, вы там уснули? – раздался громкий голос Гермионы. – Завтрак скоро закончится, и кто-то будет ходить голодным и злым до самого обеда.
- Мы сейчас спустимся! – крикнул в ответ Рон, делая вид, что намёк Гермионы не имеет к нему совершенно никакого отношения. – Невилл заболел!
Невилл закатил глаза, и Гарри его прекрасно понял. Если Гермиона встревожится, никому не удастся легко отделаться.
- Заболел? – голос Гермионы зазвучал серьёзно. – Позвать мадам Помфри?
- Не надо! – умоляюще выкрикнул Невилл. – Со мной всё нормально, я просто немного посплю, хорошо?
- Ну ладно, - подозрительно быстро сдалась Гермиона. – Тогда встретимся в Большом зале.
Рон машинально чуть повернул голову в сторону двери, прислушиваясь к затихающим шагам Гермионы на лестнице.
- Ты уверен? – Гарри переминался с ноги на ногу. Ситуация была кристально ясна: что-то с Невиллом происходит, что-то нехорошее, и это нехорошее явно связано со вчерашним киносеансом. – Если хочешь, я могу остаться здесь, с тобой, чтобы…
- Нет, спасибо, не стоит! – Невилл панически дёрнулся, испуганно глядя на Гарри. – Я всё равно буду спать, так что тебе совсем не обязательно…
- Да Мерлин тебя подери, Невилл! – взорвался вдруг Рон. – Дураку же понятно, что с тобой всё совсем не в порядке!
-Я. Просто. Хочу. Спать! - отчеканил Невилл, повышая и повышая голос. Последнее слово он почти выкрикнул.
Дин сзади дёрнул Гарри за мантию.
- Лучше нам и правда уйти, - шепнул он. – Пусть немного побудет один.
- Думаешь? – Гарри с сомнением перевёл взгляд на бледного как полотно Невилла. Дин в ответ только развёл руками.
- Ладно, - Рон рывком закинул за спину сумку с учебниками. – Но если что, ты дашь нам знать, договорились?
Невилл кивнул, правда, Гарри показалось, что он плохо понимал, о чём они говорят, просто ему хотелось побыстрее от них отделаться.
- Невилл, монета, фальшивый галеон, он при тебе? – раздельно спросил Гарри, и Невилл сфокусировал на нём взгляд. Он слабо кивнул и указал на прикроватную тумбочку.
- Здесь, в ящике, - голос Невилла звучал странно, и Гарри совершенно не хотелось оставлять его одного.
- Ты уверен, что…
- Пожалуйста, идите, - простонал Невилл, с головой накрываясь одеялом. – Хорошего дня.
- Выздоравливай, - участливо проговорил Симус и сделал большие глаза, проходя мимо Гарри.
- Ты идёшь? – шёпотом спросил Рон, когда за Дином и Симусом закрылась дверь, а Гарри так и не двинулся с места.
- Не знаю, - Гарри потёр лоб. Ему так не хотелось оставлять Невилла одного! Всё внутри восставало против этой идеи. – Ты иди, наверное, я немного задержусь.
- Гарри, не нужно лезть к нему, - укоризненно пробормотал Рон. – Невилл ясно дал понять, что не хочет ни с кем разговаривать.
- Я не буду, - Гарри принял решение. – Но ему может понадобиться помощь. И, я думаю, что знаю, как ему помочь.
Рон пару секунд серьёзно смотрел на него, потом медленно кивнул и вышел из спальни, тихо притворив за собой дверь. Гарри осторожно пробрался за свою кровать и присел на корточки, спрятавшись за спадающим до самого пола пологом. Он и сам не знал, чего боялся, но на душе скребли кошки, а он привык доверять своей интуиции. Ничего не случится, если он пропустит одно занятие по Трансфигурации. Правда, профессор МакГонагалл, разочарованная результатами его экзаменов, настойчиво просила его уделить Трансфигурации больше внимания, но ничего не поделаешь, на свете есть вещи и поважнее учёбы.
Дверь распахнулась так резко, что Гарри подпрыгнул от неожиданности, больно ударившись коленкой о ножку кровати. Джинни ворвалась в спальню маленьким рыжеволосым ураганом и сразу же бросилась к кровати Невилла, резко откинув одеяло.
- Что с тобой? – испуганно спросила она, как только увидела его бескровное, перевёрнутое лицо.
- Что ты здесь делаешь? – Невилл пытался тянуть время, натягивая одеяло обратно на голову. – Я что-то приболел, похоже…
- Невилл! – угрожающе произнесла Джинни, чудовищно напомнив Гарри миссис Уизли. Он не слишком удивился, когда Невилл громко вздохнул и сел на кровати, обхватив колени руками. Джинни так и стояла перед ним, сложив руки на груди.
- Мне плохо, понятно? – наверное, Невилл хотел произнести это с вызовом, но его голос прозвучал почти жалобно. – Я не спал всю ночь, а если и засыпал на минутку, то сразу же видел, как Терри падает, мёртвый… Или Падма… Или Ханна… И всё это из-за меня…
Джинни издала какой-то странный утробный рык.
- Как вы мне все надоели со своим нелепым чувством вины! – выпалила она, отходя к окну. – Скажи на милость, в чём тут твоя вина?
- Тебя там не было! – обозлился Невилл. – Ты ничего не знаешь об этом! Ты не представляешь, каково это! Это чувство вины, оно просто убивает…
- Я ничего не знаю об этом? – Джинни резко обернулась с искажённым от какого-то сильного внутреннего чувства лицом. – Если бы я не сказала Фреду, куда пошла Анджелина, он бы не оказался именно в том месте, где… Он мог бы остаться жив! Если бы я смогла удержать Тонкс тогда, она не встретилась бы с Беллатрисой! Если бы я могла что-то сделать для Демельзы, а не просто сидеть и смотреть, как она умирает!
Гарри прирос к полу. Ничего этого он не знал. Да, он догадывался, что Джинни всё ещё переживает из-за смерти Демельзы, что она всё ещё винит себя за что-то, но не особо обращал на это внимание, занятый своими, настоящими переживаниями. Эгоистичный придурок!
- Да ты с ума сошла! – Невилл поспешно выбрался из-под одеяла и босыми ногами прошлёпал по ледяному полу к тому месту, где, едва владея собой, стояла Джинни. – Это же просто безумие какое-то – обвинять себя во всех грехах!
- Почему тогда тебе это можно? – Джинни отступила от него на шаг, прижавшись спиной к подоконнику. – Почему это можно Гарри?
- Потому что мне есть, за что себя винить, - беспомощно старался убедить её Невилл. – А Гарри… Он просто такой, ты ничего с этим не поделаешь.
- Я так не хотела, чтобы вы это устраивали! – Джинни яростно затрясла головой. – Я знала, что так будет! Ты видел вчера лицо Гарри? Теперь посмотри на себя. Зачем, я спрашиваю, зачем вы так над собой издеваетесь?
- Должно было стать легче, - пробормотал Невилл, стискивая руки.
- И как, стало? – с безжалостным сарказмом спросила Джинни. Невилл опустил голову.
- Если хоть кому-то из нас стало, то это стоило того, - тихо пробормотал он. Джинни шагнула вперёд и порывисто обняла его.
- Ты слишком хороший, ты не заслужил всего этого, - прошептала она, кладя голову Невиллу на плечо. – Хочешь, я позову Ханну?
- Нет, не сейчас, не хочу, чтобы она видела меня таким, - испуганно пробормотал Невилл.
- Невилл, нет ничего стыдного… - начала было Джинни, но он перебил её.
- Ханна ещё не оправилась настолько, чтобы… Я поэтому и не хочу выходить отсюда, чтобы она не поняла, что со мной происходит, - Невилл снова сел на свою кровать и тяжело опёрся руками о колени. – Ты бы не могла посмотреть, как она?
Джинни молча кивнула, постояла немного с бессильно опущенными руками, потом медленно побрела к двери.
- Джинни, - негромко окликнул её Невилл, и она замерла, так и не повернувшись к нему, - ты должна что-то с этим делать.
Гарри нахмурился, почувствовав, как забилось сердце. Чего ещё он не знает?
- Слышишь меня? – Невилл повысил голос. – Так нельзя.
- Я справлюсь, - почти выдохнула Джинни. – Со мной всё будет хорошо.
- Ничего не будет! – Невилл сорвался с места, повернул Джинни лицом к себе, и Гарри даже рот открыл от удивления. Такой Джинни он никогда не видел: эти огромные, полные страдания глаза, бледная, почти прозрачная кожа, какое-то опустошение в выражении, полное бессилие во всех движениях. – Ты постоянно притворяешься, зажала себя в тисках и радуешься! Когда-нибудь ты сломаешься, и что случится тогда?
- Этого не будет! – Джинни выпрямилась, и у Гарри немного отлегло от сердца, это было уже больше на неё похоже. – Я не имею на это никакого морального права.
- Что ты несёшь? – Невилл схватился за голову. – А ты спрашивала Гарри, как для него будет лучше?
- Я сама знаю, как для него будет лучше, - отрезала Джинни, но Гарри уловил нотку неуверенности в её голосе.
- А ведь наверняка ты и мне даже сотой толики того, что тебя тревожит не рассказала, - Невилл укоризненно покачал головой. – Но ладно я, а вот Гарри ты должна…
- Я никому ничего не должна! – огрызнулась Джинни, снова становясь самой собой.
- Да что это за отношения у вас такие? – возмутился Невилл. – Если ты боишься ему и слово сказать, врёшь постоянно…
- Да, что это такое? – не выдержал Гарри, поднимаясь на затёкшие ноги. Невилл дёрнулся в сторону лежащей на тумбочке палочки. Джинни, напротив, замерла. Её лицо медленно залила мертвенная бледность.
- Что ты тут делаешь? – Невилл смущённо переводил взгляд с Гарри на Джинни. – Я думал, ты ушёл вместе со всеми.
- Я побоялся оставлять тебя одного, - Гарри смотрел только на Джинни. Она на мгновение сжалась под его строгим взглядом, но тут же снова гордо расправила плечи и вздёрнула подбородок. Гарри никогда ещё не любил её сильнее.
- Так ты всё слышал… - нерешительно начал Невилл, и Гарри тут же решил отложить долгий и серьёзный разговор с Джинни на потом.
- Я видел твои воспоминания, - спокойно обратился он к Невиллу. – Я был лишь сторонним наблюдателем, правильно? И могу тебе сказать, что я не нашёл ни одного момента, когда бы ты действовал неправильно. Ты молодец, Невилл.
- Как ты можешь говорить это? – Невилл скривился, как от невыносимой боли. – Терри погиб! Эрни, Падма, Джастин – всех их спасла чистая случайность! И всех их не уберёг я!
- А кто тебе сказал, что ты должен был их оберегать? – поинтересовался Гарри, стараясь подражать манере Кайла Найта. – Кто на тебя возложил эту обязанность?
Невилл открыл рот, потом закрыл его и уставился на Гарри, глупо хлопая глазами.
- Что, нечего сказать? – Гарри мысленно поздравил себя с победой. – Очень может быть, что они остались живы только благодаря тебе. Ты сделал всё, что мог, всё, что было в человеческих силах. Их… их просто было больше.
- А Ханна? – Невилл облизал пересохшие губы. – Ты понимаешь, что если бы не Джинни, она была бы мертва?
- Невилл, дело не в тебе! – Гарри сжал обеими руками виски. – Ты же прекрасно понимаешь, что дело в расстоянии! Даже волшебство имеет разумные пределы.
- Но если бы я бежал быстрее…
- Тогда почему ты не бежал быстрее? – рассердился Гарри.
- Потому что я не мог… Я и так был на пределе, я…
- Тогда в чём, в чём твоя вина? – Гарри встряхнул Невилла за плечи. – Ты физически не мог оказаться рядом с Ханной! Просто радуйся, что Джинни бала там, в нужном месте в нужное время.
- Я никогда не смогу рассчитаться с ней, - Невилл покачал головой.
- Отлично! – Джинни всплеснула руками. – Давай ещё считаться начнём! Ты уже рассчитался со мной, как ты выражаешься. Ты убил Нагайну, что скажешь?
- И как это связано с…
- Напрямую! – Джинни откинула волосы за спину. – Ты уничтожил последний крестраж, поэтому Гарри не пришлось лишний раз рисковать жизнью. Неизвестно, как бы всё закончилось, не достань ты меч и не отруби ей голову.
- Это разные вещи, - упрямо начал Невилл, но Гарри перебил его.
- Помнишь, что сказала тебе Ханна? Ты должен теперь жить за двоих, а что делаешь ты? Мучаешься напрасными угрызениями совести? Портишь жизнь и себе и Ханне? Думаешь, Терри умер ради этого?
Невилл медленно поднял голову.
- Ты прав, - только и сказал он, оглядываясь в поисках своей мантии. – Ты совершенно прав, Гарри. Я веду себя как последний слабак.
Гарри не сдержал торжествующей улыбки, которая тут же испарилась, как только он повернулся к Джинни.
- Я думаю, нам стоит поговорить, юная леди, - Гарри старался подражать тону миссис Уизли, и Джинни тихонько прыснула, разгадав его намерения. – Ничего смешного, между прочим. Подозреваю, что разговор будет не из приятных.
Гарри краем глаза заметил, как Невилл одними губами произнёс: «Извини», и Джинни исподтишка показала ему кулак. Гарри крепко взял Джинни за руку и, кивнув Невиллу на прощание, повёл её прочь из спальни, вниз по лестнице, из общей гостиной, мимо знакомых картин и портретов, дальше по коридору.
- Куда мы идём? – осведомилась Джинни минут через десять их блужданий по коридорам Хогвартса. – Ты собираешься меня убить и ищешь подходящее место, чтобы спрятать труп?
- Хуже, - свирепо пообещал Гарри, и Джинни сделала вид, что трясётся от страха.
- Вообще-то у меня сейчас занятия, - беззаботно напомнила Джинни, когда Гарри открыл одну из дверей, заглянул в крохотную подсобную комнатку, в которой было так пыльно, словно ей никто не пользовался по меньшей мере несколько веков. Может быть, так оно и было. Гарри за руку втащил Джинни в эту комнатушку и достал палочку.
- Люмос, - тихо сказал он, и неяркий свет осветил до невозможности грязные стены и свисающие с низкого потолка лохмы паутины.
- И что мы будем здесь делать? – невинно поинтересовалась Джинни, глаза которой ярко сверкали в полумраке.
- Сейчас узнаешь, - пообещал Гарри и негромко позвал: - Кикимер!
Раздался громкий хлопок и тут же всё пространство заполнил писклявый голосок эльфа.
- Хозяин Гарри! Кикимер так рад, что хозяин позвал Кикимера! Кикимер надеется, что у хозяина всё в порядке?
- Всё отлично, Кикимер, - заверил эльфа Гарри, с трудом поборов желание заткнуть уши. – У меня есть к тебе одна просьба.
- Всё, что угодно хозяину Гарри, - эльф прижал к груди крохотные ручки и весь затрепетал от счастья. – Кикимер всегда рад служить хозяину Гарри. И его друзьям.
Кикимер низко поклонился явно забавляющейся всем происходящим Джинни.
- Ты можешь взять нас с собой на Площадь Гримо? – спросил Гарри, и Джинни не удержалась от удивлённого возгласа.
- Нам нельзя покидать замок без разрешения профессора МакГонагалл, – напомнила она, глядя на Гарри с лёгким любопытством.
- Только не пытайся сделать вид, что тебя волнуют школьные правила, - отмахнулся Гарри, беря Кикимера за руку.
Джинни без разговоров схватила эльфа за вторую ладошку, раздался ещё один громкий хлопок, и в следующую секунду они уже стояли в гостиной дома на Площади Гримо.
- Спасибо, Кикимер, - пробормотал Гарри, недоверчиво оглядываясь вокруг.
- Ничего себе! – только и сказала Джинни.
Наверное, Кикимеру было очень скучно, потому что дом просто невозможно было узнать. Кажется, эльф даже умудрился отодрать мрачные деревянные панели, почти полностью закрывавшие стены в гостиной, и теперь стены украшали довольно милые, а, главное, светлые обои. Комната сразу стала казаться больше и как-то уютнее. Чистые занавески в цветочек даже придавали ей жилой вид.
- Здесь мило, не находишь? – шепнула Джинни, с недоумением оглядывающая стоящие на застеклённых полках книги. – Кикимер, откуда здесь всё это? Сомневаюсь, что твоя хозяйка забавлялась чтением маггловских книжек перед сном.
- Это книги хозяина Сириуса, - эльф боязливо покосился на Гарри. – Они лежали в ящиках в чулане. Когда хозяин Сириус сбежал из дома, хозяйка приказала Кикимеру выбросить из его комнаты всё, что только можно выбросить. Но хозяин Регулус уговорил Кикимера сложить все вещи в ящики и спрятать их в чулане. На случай, если хозяин Сириус захочет вернуться домой.
- Очень мило с его стороны, - заметила Джинни. – И с твоей тоже.
Кикимер поклонился так низко, что его длинный нос чиркнул об пол.
- Хозяин Гарри голоден? – эльф с раболепным обожанием взглянул на Гарри. – Кикимер приготовит хозяину отличный завтрак, хозяину нужно подождать всего пару секунд.
Гарри слышал вопрос эльфа, но он так глубоко задумался, разглядывая корешки книг и представляя себе Сириуса, читающего, например, «Айвенго», что не смог вспомнить о необходимости ответить.
- Спасибо, Кикимер, - Джинни повернулась к эльфу. – Мы не успели позавтракать, так что было бы здорово немного перекусить.
Эльф задрожал от радостного волнения и бросился на кухню со скоростью взбесившегося гиппогрифа.
- Ты так и будешь пялиться на книги? – Джинни уселась в огромное кресло, обивку которого украшали маленькие розовые цветочки. Интересно, Кикимер что, и обивку поменял? – Гарри, я к тебе обращаюсь.
- Нет никакого смысла начинать разговор, Кикимер сейчас вернётся с едой, - отмахнулся Гарри, продолжая оглядываться по сторонам. – Слушай, я просто не могу узнать это место!
- Может быть, не стоит торопиться и выставлять дом на продажу? – спросила Джинни, рассматривая ногти на левой руке.
Гарри повернулся к ней, и его взгляд вдруг зацепился за старинное, массивное зеркало, висящее на стене рядом с книжными полками. Зеркало было неприятным. Сириус как-то рассказывал, что иногда из него выглядывали какие-то жуткие фигуры, доводившие его в детстве до ужаса. Наверное, Кикимер просто не смог его снять.
- Торопиться, может, и не стоит, но продать дом всё равно нужно, - ответил Гарри, заново осознавая, что вот такие вот мелочи делают проживание в этом страшном доме невозможным. – Кикимер, ну куда же столько? Нас всего двое.
Эльф как будто ограбил ресторан. В мгновение ока огромный стол был весь заставлен тарелками и тарелочками, блюдами и блюдцами, кружками и стаканами. Гарри растерянно переводил взгляд с горы аппетитно дымившихся булочек на призывно сверкавший подрумяненными боками бекон, с кофейника, одуряющее пахнувшего свежим, только что сваренным кофе, на прозрачный, чуть запотевший графин с соком. Внезапно захотелось всего и сразу, хотя ещё пару минут назад Гарри готов был отложить трапезу и сперва обстоятельно переговорить с Джинни.
- Кикимер, где ты взял столько джема? – поинтересовалась Джинни, разглядывая особенно привлекательную баночку зелёного цвета, в которой, насколько Гарри мог судить, был джем из киви.
- Кикимер делает джем сам, - последовал ответ довольного эльфа. – Кикимеру совершенно нечем себя занять. Если хозяйка Джинни не возражает, Кикимер советует попробовать персиковый джем. Кикимеру кажется, что персиковый ему особенно удаётся.
- Называй меня просто Джинни, Кикимер, - попросила Джинни, - я всё-таки не твоя хозяйка.
«Пока», - почему-то вдруг пронеслось в голове у Гарри.
Через час, до отвала наевшись всего, на что только хватило фантазии у Кикимера, Гарри и Джинни, тяжело отдуваясь, с трудом взбирались по лестнице в комнату, которую прежде занимали Гарри с Роном.
- Посмотри-ка, в Лондоне почти весь снег растаял, - преувеличенно бодро воскликнула Джинни, выглянув в окно. – Даже и не скажешь, что сейчас зима.
- Садись, - Гарри махнул рукой на бывшую кровать Рона, а сам встал рядом, скрестив руки на груди. Джинни не тронулась с места.
- Что за судилище ты собрался тут устроить? – холодно спросила она, чуть прищурив глаза. Гарри всегда становилось немного неуютно от этого её взгляда. Но сдаваться он не собирался, только не в этот раз.
- Сядь, пожалуйста.
Несколько секунд Джинни сверлила его тяжёлым взглядом, потом с самым независимым видом плюхнулась на кровать и выжидательно уставилась на него.
- Так, - Гарри прошёлся из угла в угол, - я услышал кое-что для себя непонятное сегодня. И, что вполне естественно, как мне кажется, я хотел бы получить ответы на некоторые вопросы.
Джинни вопросительно подняла брови.
- Не притворяйся, что не понимаешь, - предупредил Гарри. – Почему я не знал, что ты считаешь себя виноватой в смерти Тонкс и Фреда?
Лицо Джинни застыло.
- О чём говорил Невилл? – снова спросил Гарри, когда стало понятно, что отвечать она не собирается. – Почему в один прекрасный момент ты сломаешься, как он считает? Что ты скрываешь от меня?
Джинни смотрела сквозь него.
- Чего мне лучше не знать? – настаивал Гарри. – Ты понимаешь, что я должен получить ответы?
- Получи, если должен, - дерзко ответила Джинни, закидывая ногу на ногу.
- Почему ты так со мной разговариваешь? – взбесился Гарри. – Это ты что-то скрываешь. Это ты врёшь на каждом шагу, если верить Невиллу. К тому же, я узнаю всё это совершенно случайно, не от тебя, а от другого человека. Ты считаешь, я должен нормально воспринять то, что ты отказываешься отвечать на мои вопросы?
Джинни встала, и Гарри приготовился к буре. Но она только медленно подошла к нему и обняла за шею, прильнув к нему всем телом. Против своей воли Гарри обнял её в ответ, хотя всё внутри него кричало о том, что это просто уловка с её стороны.
- Прости, - глухо пробормотала Джинни, уткнувшись носом ему в шею. – Я знаю, что виновата, но, пожалуйста, пожалуйста, Гарри, давай не будем говорить об этом сейчас. Когда-нибудь я расскажу тебе всё, но не сейчас.
Гарри мягко разжал её руки и отступил на шаг.
- Нет, Джинни, мы поговорим сейчас, - ласково, но твёрдо сказал он, осторожно усаживая её на кровать и устраиваясь рядом. – Мне совершенно не понравился твой взгляд, когда ты говорила с Невиллом.
Джинни было явно неуютно.
- Это просто последствия войны, ничего больше, - отбивалась она. – У всех есть какие-то проблемы, но это пройдёт.
- Я жду, - напомнил Гарри, игнорируя её слова, и Джинни, коротко взглянув на него, сдалась. Он понял это по тому, как вдруг опустились её плечи.
- Я не хотела говорить тебе, чтобы ты не переживал ещё и из-за меня, - с несчастным видом начала Джинни, - но и у меня есть поводы чувствовать себя виноватой. Помнишь, на Рождество Анджелина рассказывала, как они с Фредом встретились в последний раз?
Гарри кивнул, осторожно поглаживая её по руке.
- Но Анджелина не знает, как он там оказался, - Джинни смотрела куда-то поверх головы Гарри. – Вы зашли в Выручай-комнату, я немного побродила неподалёку, старалась помогать всем, чем могла. А потом увидела Фреда, Джорджа и Перси, они отбивались от целой толпы Пожирателей. Я побежала на помощь, и нам удалось общими силами отбиться от них. Я правда хотела потом вернуться, Гарри, честное слово, я знала, что ты будешь волноваться, если не найдёшь меня на том же самом месте. Но я не смогла. Фред страшно переживал из-за Анджелины, я слышала, как Джордж сказал ему, что всё будет в порядке, но Фред только отмахнулся. Я никогда его таким не видела, он совершенно не хотел говорить с Джорджем, такого раньше не случалось. Анджелина пробежала мимо меня буквально за несколько минут до этого, она крикнула только, что они хотят подняться повыше, я так и не поняла, зачем. И я сказала об этом Фреду. Он сразу же сорвался с места, даже не оглянулся на Джорджа. Джордж только рукой махнул, хотя мне показалось, что ему было непривычно стоять там в одиночестве. Перси почему-то помчался за Фредом, а я стала расспрашивать Джорджа, где мама и папа, Билл и Флер. Он ничего не знал и жутко переживал, я рассказала ему, что видела Рона. И всё, больше мы Фреда живым не видели.
Джинни не плакала, но её сухие, широко раскрытые глаза пугали Гарри куда больше, чем потоки слёз.
- И где здесь твоя вина? – мягко поинтересовался он.
- Если бы я не сказала ему… - Джинни закрыла глаза и прислонилась лбом к плечу Гарри.
- А теперь представь, что было бы, если бы ты не рассказала, а Фред бы всё равно погиб? – Гарри осторожно погладил её по голове. – Разве ты не винила бы себя за то, что Фред так и не успел помириться с Анджелиной?
- Это было бы ужасно! – Джинни резко отстранилась. – Анджелина сказала, что только их последний поцелуй давал ей силы жить первые несколько месяцев после…
- Вот видишь, - Гарри постарался изобразить некое подобие улыбки, но Джинни грустно покачала головой.
- Ты не понимаешь, если бы я ему не сказала, он не оказался бы там в момент взрыва и остался бы жив.
- Ты этого не знаешь, - твёрдо возразил Гарри, приподнимая её голову за подбородок. – Ты не знаешь, что было бы, верно?
Джинни вяло пожала плечами.
- А что было с Тонкс?
- Практически то же самое, - Джинни на секунду закрыла лицо руками. – Она к тому моменту ещё не нашла Люпина и была на грани истерики. Я пыталась остановить её, потому что ты же знаешь Тонкс, у неё всегда всё валилось из рук, а уж когда она была на нервах особенно. У неё был совершенно безумный вид, и я схватила её за край мантии. Она остановилась, посмотрела на меня, как будто не узнавая, а я ничего не сказала, понимаешь? Ничего!
- А почему ты промолчала? – уточнил Гарри, накручивая на палец прядь ярко-рыжих волос.
- Ты бы её видел, - прошептала Джинни. – Для Тонкс в тот момент ничего не существовало, ей было необходимо найти Люпина, я не смогла ничего сказать.
- Джинни, Тонкс была взрослой женщиной, матерью, она сама приняла решение оставить своего ребёнка и последовать за мужем, - твёрдо сказал Гарри. – Если уж она приняла такое решение, неужели ты правда думаешь, что ты смогла бы удержать её тогда?
Джинни растерянно покачала головой.
- Я как-то об этом не думала, - недоуменно произнесла она.
- Тебе совершенно незачем себя терзать, ты не сделала ничего плохого, - заверил её Гарри. – Ты ничем не могла помочь ни Фреду, ни Тонкс. Представь себя на их месте. – Джинни непонимающе взглянула на него. – А ты была на их месте. Помнишь, как ты уговаривала Фреда и Джорджа взять тебя с собой на битву? Если бы с тобой что-то случилось, они бы тоже считали виноватыми себя, правильно? Но могло тебя что-то остановить в тот момент?
Джинни уверенно помотала головой и глубоко вздохнула.
- Да, наверное, я не в силах была помешать ни одному, ни второму, - признала она. – Но очень тяжело представлять, что всё могло сложиться по-другому.
- Не нужно этого делать, - попросил её Гарри. – Такие мысли могут уничтожить тебя, поверь мне.
Джинни кивнула, и на её ресницах – наконец-то! – блеснули слёзы. Гарри мысленно вздохнул с облегчением. Это было слишком странно – вспоминать всё это и не плакать.
- Почему ты не рассказывала мне об этом раньше? – Гарри ласково провёл пальцами по её щеке.
- Потому что тебе было плохо и без меня, - Джинни вмиг посуровела. – Плюс, я не привыкла вешать свои проблемы на кого-то ещё.
- А я, значит, кто-то ещё? – Гарри почувствовал, как внутри закипает гнев. – Невилл у нас лучший друг, а я так, парень с улицы?
- Причём тут Невилл? – презрительно фыркнула Джинни. – Он просто был рядом, когда ты со мной едва разговаривал.
- Это я с тобой едва разговаривал? – от возмущения у Гарри даже дар речи пропал. – Вот это наглость! Это ты от меня пряталась!
- Какая теперь разница? – уточнила Джинни, поднимаясь с кровати и оставляя Гарри сидеть на ней в одиночестве.
- Большая разница, - он тоже вскочил на ноги. – Неужели ты думала, что я не захочу тебя выслушать?
- А зачем? – Джинни пожала плечами. – В тот момент мне хотелось рассказать всё человеку, которому, я точно знаю, было не всё равно.
Гарри только кивнул в ответ. А что ещё он мог сказать?
- В тот момент, Гарри, - с нажимом повторила Джинни. – Я не знала, как ты ко мне относишься в тот момент. Да и вы трое буквально на куски разваливались, я не собиралась добавлять тебе проблем.
- И ты решила, что лучше держать всё в себе, да? – ядовито спросил Гарри. – Гениальное решение!
- Какое есть, - парировала Джинни, снова принимая такой ненавистный Гарри надменный вид.
- А знаешь что? Невилл прав, это нездоровые отношения, когда ты не можешь ничем со мной поделиться, - подвёл черту Гарри. – Может быть, виноват я, я не спорю, может, я своим поведением даю тебе повод думать, будто тебе лучше молчать, я не знаю.
- Может, Невилл и прав, - эхом откликнулась Джинни.
- Ты действительно в какой-то степени врала мне, говоря, что всё в порядке, - добавил Гарри, указывая на неё пальцем.
- Не врала, а умалчивала, - поправила его Джинни. – Для твоего же блага.
- Ты меня бросила ровно за такой же проступок, - напомнил Гарри. – Какое лицемерие!
Джинни чуть покраснела, и Гарри с удовольствием подумал, что она наконец-то почувствовала себя уязвлённой.
- Так что, теперь ты бросаешь меня? – живо поинтересовалась она, снова гордо вскидывая подбородок.
Гарри не выдержал, быстро пересёк разделявшее их расстояние и поцеловал её. В первую секунду Джинни не ответила, только вцепилась ему в плечи, сминая так и не снятую школьную мантию, потом её губы чуть приоткрылись, и она запустила руки Гарри в волосы.
- Думаю, это означает «нет»? – уточнила она, отрываясь от Гарри и чуть откидывая голову назад.
- В отличие от тебя я собираюсь работать над нашими отношениями, а не выбрасывать их на помойку при первой же проблеме, - прошептал Гарри, прижимаясь губами к её виску. – Потому что я старше и умнее. А ещё потому, что я мужчина.
Джинни изо всех сил пыталась сдержать рвущийся из груди смех. Гарри шутливо погрозил ей пальцем, но это-то и стало последней каплей, и Джинни громко расхохоталась.
- Нет, вы только посмотрите на неё, - притворно вздохнул Гарри, обращаясь к воображаемой аудитории, - ну никакого уважения.
- Значит, мужчина меня прощает? – выдавила Джинни, вытирая выступившие от смеха слёзы.
Гарри кивнул с самым что ни на есть царственным видом, и Джинни снова прыснула.
- Спасибо, хозяин Гарри, - смешно пропищала она, изображая Кикимера, и добавила уже своим, нормальным голосом: – Не делай так больше, ты был похож на Малфоя.
Гарри скривился.
- Всё, проблема исчерпана? – поинтересовалась Джинни, заглядывая ему в глаза с искренне обеспокоенным видом.
- Почти, - ответил Гарри, взяв лицо Джинни в ладони. – Пообещай мне, что ты всегда будешь рассказывать мне обо всём, что тебя волнует. Обещай, что пойдёшь не к Невиллу, а ко мне. Обещай, что не будешь ничего от меня скрывать, чтобы уберечь меня от волнений. Обещай, что будешь делиться переживаниями, а не держать их в себе.
- А ты пообещаешь мне то же самое? – уточнила Джинни.
- Не торгуйся! – грозно приказал Гарри, понимая, что его власть над ней продлится ровно столько, сколько захочет сама Джинни, и пользуясь представившейся возможностью.
- Ладно, обещаю, - как бы нехотя буркнула Джинни, хотя Гарри видел, что она была довольна.
- Я тоже обещаю, - торжественно сказал он и чмокнул её в губы. – Вот и договорились.
- Возвращаемся? – спросила Джинни, выскальзывая из его рук.
- А что, я тебе уже так надоел? – обиделся Гарри. – Не можешь и пару часов провести со мной наедине?
- Ты даже не представляешь, как ты мне надоел, еле терплю, - Джинни театрально закатила глаза. – Просто было бы неплохо появиться хотя бы на послеобеденных занятиях. Я и так не представляю, как ты будешь объяснять моему братцу, что мы с тобой делали столько времени у тебя дома. Наедине.
- С нами был Кикимер, - пробормотал Гарри, представляя неприятный разговор с Роном. – А откуда все узнают, где мы были?
- Ну, я думала, ты расскажешь, - усмехнулась Джинни. – Честность – это же твоё второе имя.
- Ну да, придётся рассказать, наверное, - скривился Гарри. – Тем более, Рон всё равно рано или поздно выяснит, что тебя тоже утром на занятиях не было.
- А до какой поры мы будем отчитываться перед Роном о каждом нашем шаге? – недовольно поинтересовалась Джинни. – Мы же не лезем в их с Гермионой отношения.
- Гермиона всё-таки не моя сестра, - возразил Гарри. – Когда она пыталась встречаться с Маклаггеном, я тоже бесился как не знаю кто.
- Ты? – почему-то поразилась Джинни. – Почему?
- Ну, я отношусь к Гермионе как к сестре, - чуть смутился Гарри. – Я тогда очень хорошо понял Рона. Мне невыносимо было думать, что Маклагген может обидеть Гермиону, я прямо представлял, с каким удовольствием я буду его бить.
- Мерлин Великий, а я-то думала, что ты нормальный, - потрясённо сказала Джинни. – Оказывается, не одному Рону нужно лечиться.
- Это абсолютно естественное желание защищать дорогого тебе человека, - запротестовал Гарри. – Вам, девчонкам, этого не понять.
- Ладно, а сейчас, когда Гермиона наконец-то, - Джинни молитвенно сложила руки и закатила глаза, - наконец-то встречается с Роном, у тебя тоже есть такое чувство?
- Нет, - Гарри помотал головой. – Как бы тебе объяснить… Это же Рон. Я точно знаю, что он не причинит Гермионе вреда. Ну, сознательно, я имею в виду. – Джинни хихикнула. – Я точно знаю, как Рон относится к Гермионе. И я примерно догадывался, как относился к ней Маклагген.
- А Рон что, в чём-то тебя подозревает? – Джинни невинно захлопала ресницами. – Откуда такое недоверие?
- По себе судит, наверное, - буркнул Гарри, не замечая, что противоречит сам себе. – Давай и правда лучше вернёмся.
- Забавно, что это тебя смущают подобные разговоры, - лукаво улыбнулась Джинни.
- Ничего не смущают, - попытался отбиться Гарри. – Просто они несколько,,, эээ… неуместны сейчас.
- А что не так? – уточнила Джинни, словно бы невзначай откидываясь на кровати.
- Всё отлично, - пробормотал Гарри, зачем-то перестёгивая пуговицы на мантии. – Ну что, идём?
Джинни поднялась, поправила мантию и неторопливо направилась в его сторону.
- Тебе с поразительной лёгкостью удаётся заставить меня чувствовать себя неловко, - мирно сказала она, но за внешней лёгкостью Гарри почувствовал что-то куда более серьёзное.
- Джинни, слушай, я, наверное, ляпнул что-то не то, - извиняющимся тоном начал он, - но, может быть, ты права: я чувствую себя слегка не в своей тарелке.
- Из-за чего? – Джинни рассматривала его галстук с таким интересом, будто была коллекционером галстуков, а перед ней был редчайший экземпляр.
- Наверное, из-за Рона, - признался Гарри, и Джинни закатила глаза. – Тебе всего семнадцать, а по его ощущениям – все десять. Да он мне голову открутит и будет прав.
- Я совершеннолетняя, - напомнила Джинни.
- Без разницы, - вздохнул Гарри. – Ты ещё школу не закончила. Рон не поймёт меня.
- Но я ещё год буду учиться, когда вы уже выпуститесь, - запротестовала Джинни. – Я же не виновата, что пришлось учиться год повторно.
- Ну, что теперь поделаешь, - сказал Гарри, чтобы поддержать разговор.
- Как у Рона в голове связано окончание школы и… ммм…мой возраст? – непонимающе спросила Джинни.
- Я не знаю, - Гарри отбивался из последних сил. – Наверное, пока тебя можно назвать школьницей, ты считаешься маленькой. Так он думает, похоже. Рон.
- Рон? – прищурилась Джинни.
- Рон, - подтвердил Гарри.
- Ну ладно, - Джинни чуть улыбнулась. – Можешь передать Рону, что он очень уж правильный. Наверное, именно этим он так и нравится… Гермионе.
Гарри насупился, но у Джинни был такой лукавый вид, что через пару секунд оба уже хохотали до слёз.
- Шутки шутками, но Рон меня и правда сначала убьёт, а потом будет разбираться, если мы не успеем на обед, - Гарри посмотрел на часы. – Кикимер!
- Что угодно хозяину Гарри? – эльф появился как из-под земли, внушив Гарри неприятные подозрения, что он мог слышать их с Джинни разговор.
- Перенеси нас, пожалуйста, в ту же комнатку, ладно? – попросил Гарри, обнимая Джинни за плечи. – Нас вот-вот хватятся в школе.
- Как прикажет хозяин Гарри, - поклонился Кикимер, протягивая к ним обе руки. Хлопок – и они уже стоят в тесной комнатушке.
- Гарри? – придушенно позвала Джинни.
- Что?
- Ты стоишь на моей ноге.
- Ой, извини, я не специально. Больно?
- Ничего. С ластами тоже живут.
Попрощавшись с Кикимером и перешучиваясь, они побрели по коридору в сторону гриффиндорской гостиной, постоянно останавливаясь, чтобы обменяться поцелуем. Гарри как раз увлёк Джинни в очередную нишу, когда совсем рядом с ними кто-то демонстративно кашлянул. Джинни прикусила дрожащую нижнюю губу, стараясь не расхохотаться над выражением лица Гарри, для которого, кажется, ожил ночной кошмар. В двух шагах от них стоял бледный от ярости Рон, потрясая Картой мародёров.
- Я вас, пожалуй, оставлю, мальчики, - Джинни невинно потрепала Гарри по плечу. – Будьте умницами, не ссорьтесь.
Рон проводил сестру взглядом, не предвещающим ничего хорошего, и снова повернулся к Гарри, который пытался принять любой другой, пусть даже нахальный, лишь бы не виноватый вид. И почему только он всё время чувствует вину перед Роном, ведь он не сделал ничего плохого?
- Ну? – грозно спросил Рон, сдвигая брови. – И как это понимать?
- Я тебе сейчас всё объясню, - вставил Гарри, чувствуя себя героем плохой мелодрамы.
- Да, потрудись, пожалуйста, - Рон прислонился к стене и сложил руки на груди, перегородив Гарри дорогу. – С Невиллом он остался, как же.
- Я остался с Невиллом! – от возмущения Гарри повысил голос. – Если ты думаешь, что я планировал…
- Я ничего не хочу думать! – перебил его Рон. – Но факты говорят сами за себя: я смотрел на Карту добрых полчаса, но вас обоих нигде не было, а потом вы вдруг резко появились в этом коридоре и…
- И что это доказывает? – Гарри тянул время, стараясь подобрать нужные аргументы.
- На Карте нет только двух помещений: Тайной комнаты и Выручай-комнаты, но одна находится далеко отсюда, а вторая сгорела, - Рон потрясал Картой как вынутым из ножен мечом. – Получается, либо ты нашёл ещё одно подобное помещение, либо вас вообще в замке не было.
- Не было, - Гарри сразу решил не врать. – Я попросил Кикимера перенести нас на Площадь Гримо.
Рон так и застыл с открытым ртом. Наверное, где-то в глубине души он никогда и не подозревал Гарри в подобном вероломстве, и теперешнее признание друга стало для него настоящим ударом.
- Ты… да ты… - только и смог выдавить он, выпучив глаза.
- Слушай, угомонись, - Гарри устало опустился на выступающий из стены кусок камня. – За кого ты меня принимаешь, в конце концов?
Лицо Рон из зеленоватого медленно возвращалось к привычному человеческому оттенку.
- Нам просто нужно было поговорить, - пояснил Гарри.
- И, конечно, в нашей крохотной школе вы не смогли найти подходящего места? - едко уточнил Рон, уже явно подрастерявший свой пыл.
- Ну вот так мне захотелось, - Гарри развёл руками. – Всё, не приставай, я выдохся.
- Не приставай, - буркнул Рон, протягивая Гарри руку и помогая подняться с камня. – Идём обедать, а то все жутко интересуются, куда это ты делся. Гермиона уже миллион вариантов изобрела.
Несколько минут они шли в молчании, потом Гарри всё-таки не выдержал.
- Знаешь, почему я не лезу в твои отношения с Гермионой? – спросил он, повернув голову в сторону Рона.
- Ну? – насторожился тот.
- Потому что я точно знаю, ты не сделаешь ей ничего плохого, - твёрдо произнёс Гарри, и Рон заметно расслабился. – Я ведь тоже отношусь к ней как к родной сестре. Так что, если ты её обидишь, я не посмотрю, что ты мой лучший друг, и начищу тебе рожу.
- Мерлин, как это глупо звучит! – засмеялся Рон, утрачивая последние остатки серьёзности.
- Да что ты говоришь? – ехидно ввернул Гарри.
Как только они вошли в Большой зал, все головы сразу повернулись в их сторону. Гермиона встретила Гарри лучезарной и чуть насмешливой улыбкой, из чего он заключил, что Джинни уже во всё её посвятила.
- Здорово, что всё закончилось хорошо, - тихо, так, чтобы слышали только они трое, сказала Джинни, когда все перестали обращать на Гарри внимание. – Мне кажется, малыш вряд ли стал бы любить своего дядюшку, когда узнал бы, что он убил его папочку.
И под ошарашенным взглядом Гарри она погладила себя по животу.
Рон подавился сосиской, и Джинни, совершенно довольная собой, убежала из Большого зала. Гермиона смеялась, закрыв лицо руками, а Гарри обречённо хлопал по спине задыхающегося, но всё равно пытающегося что-то крикнуть вслед сестре Рона. День, начавшийся так угнетающе, неожиданно стал самым весёлым за последние несколько недель. По крайней мере, Гарри не мог вспомнить, когда в последний раз он столько смеялся.







Глава 65

Дорогие читатели! Эта глава не должна была выйти сегодня, и она должна была быть куда грустнее, потому что это должны были быть воспоминания Парвати, но, прочитав, один из отзывов, я передумала) Буквально минуту назад моя догадка подтвердилась, поэтому я дописываю это вступление)
Итак, дорогая King Weasley! От всей души поздравляю вас с ДНЁМ РОЖДЕНИЯ! Желаю вам всего только самого-самого лучшего и светлого: счастья, здоровья, исполнения всех желаний и планов! И, это особенно, желаю вам непременно встретить своего Рона, если только вы уже его не встретили! Спасибо вам большое, что вы всегда были со мной, с самого-самого начала, спасибо за ваши регулярные и безумно забавные отзывы!
Ещё раз с Днём рождения!!! Ура! Ура! Ура!

Сайпрес события не торопил, внимательно приглядываясь к ученикам седьмого курса. На памяти Гарри декан ещё никогда так часто не посещал гриффиндорскую гостиную, как после урока с воспоминаниями Невилла. Сайпрес пытался перекинуться хотя бы парой слов с каждым, кто присутствовал на том занятии, изучая их лица с таким напряжённым выражением, что оно почти граничило со страхом.
- Представь, какую ответственность он на себя взял, - пожала плечами Гермиона, когда Гарри поделился с друзьями своими наблюдениями. – Если с кем-то из нас что-то случится, виноват будет он.
- Он же хочет, как лучше, - не слишком уверенно пробормотал Рон.
- Невиллу стало лучше? – язвительно уточнила Джинни, но за злым сарказмом скрывалась глубокая тревога. Все, как по команде, повернули головы в ту сторону, где совершенно один, обложившись учебниками, сидел Невилл. Всю неделю, после памятной сцены в спальне, он держался так, будто ничего особенного не произошло. Он посещал занятия, исправно появлялся в Большом зале, послушно жевал всё, что только ему предлагали переглядывающиеся однокурсники, улыбался испуганной Ханне, ни разу не замешкался с ответом, когда к нему обращались. Но это никого не обманывало. Что-то происходило с Невиллом, что-то, не доступное пониманию остальных. Иногда, когда Гарри пытался вовлечь его в беседу и Невилл, на первый взгляд, с энтузиазмом в неё вступал, Гарри перехватывал полный тревоги взгляд Джинни. Рон и Гермиона переглядывались всё чаще и чаще, Сайпрес с каждым днём бледнел всё больше и больше, а Невилл медленно погружался в себя.
Его выдавал взгляд. Гарри никогда не замечал за Невиллом подобного: тот смотрел на Гарри, но, казалось, не видел его. Ощущение было наистраннейшим. И, определённо, это чувствовали все.
- Эй, Невилл! – позвал Рон вечером в четверг, когда они готовились ко сну. – Ты не мог бы помочь мне с одним вопросом в эссе по зельям? Тут о целебных свойствах одного растения.
Невилл, не выразив ни малейшего удивления от того, что друзья, все как один, стали обращаться к нему за помощью в учёбе, с готовностью подошёл к Рону и сел на кровать рядом с ним. Дин и Симус заговорили чуть громче, обсуждая предстоящий День Святого Валентина, а Гарри решил немедленно уложить все свои вещи в чемодан заново.
- Вот этот абзац лучше убери, - спокойно советовал Невилл, просмотрев эссе Рона. – Это довольно спорная точка зрения, и, если ты не хочешь, конечно, углубляться в теорию, лучше об этом умолчать.
Гарри поднял голову как раз вовремя, чтобы заметить недоуменное выражение на лице Рона. Тот сдвинул брови, глядя на Невилла с непониманием, а потом осторожно повернул голову и бросил быстрый взгляд через плечо. Невилл, казалось, ничего не заметил. Гарри выругался сквозь зубы. И у него не раз появлялось противное ощущение, что Невилл, глядя на него, на самом деле разговаривает с кем-то, стоящим за его спиной.
В другой раз Гермиона, отчаявшись как-то расшевелить Невилла, решительно заговорила о минувшем уроке Защиты от тёмных искусств.
- Думаю, профессор Сайпрес больше не позволит нам смотреть воспоминания, - она с восхитительным спокойствием обвела взглядом всю собравшуюся компанию. – Я что-то не замечаю никакого положительного эффекта.
- Нет, почему, - не согласился с ней Невилл, не проявляя ни малейших признаков беспокойства. – По-моему, многим из нас стало гораздо легче.
Повисла длинная и очень не уютная пауза, а потом Невилл задумчиво добавил:
- Так здорово ничего не чувствовать.
И в первый раз по его лицу пробежала лёгкая гримаса, как от боли, а в глазах на секунду появилось осмысленное выражение. Но тут же всё вернулось в прежнее состояние, как успокаивается вода, потревоженная брошенным камнем.
- Мне это не нравится! – в тот же вечер заявила Джинни, наклоняясь вперёд и понижая голос, чтобы никто, кроме Гарри, Рона и Гермионы, её не слышал. – Вы поняли, что он сказал? Ненормально ничего не чувствовать!
- Я согласна, - Гермиона расстроено покачала головой. – Но что мы можем сделать?
- Полумна говорит, что такое случается, когда мозгошмыг застревает в голове и не может найти выход наружу, - выдала Джинни, и никто не засмеялся. – Она говорит, это довольно опасно, человек может сойти с ума.
- Я знаю, что Сайпрес ходил к мадам Помфри, - негромко заметил Гарри. – И ему здорово от неё влетело за эту идею.
- Но… - Рон неуверенно оглядел друзей, - ведь в каком-то смысле это сработало. Я имею в виду… разве вы не чувствуете себя лучше?
- Отчасти, - медленно ответила Гермиона, прислушиваясь к себе. – Но мы не можем позволить себе ничего подобного! Нельзя лечить одних и убивать других.
- Мне кажется, нам нужно как-то встряхнуть Невилла, - предложила Джинни, кусая губы. – Есть какие-то идеи?
Все дружно помотали головами.
- А у меня есть одна, - Джинни выглядела как человек, готовящийся прыгнуть с парашютом. – Не знаю, правда, согласится ли Ханна…
- О чём это ты? – Гарри всем корпусом развернулся к ней.
- Я предлагаю создать такую ситуацию, которая заставит Невилла очнуться и почувствовать хоть что-то, - Джинни обернулась за поддержкой к Гермионе, но та только сосредоточенно смотрела на неё, чуть нахмурив брови. – Например, сделать вид, что Ханне угрожает опасность. Чтобы Ханна оказалась в опасности на глазах у Невилла.
- Ты в своём уме? – набросился на сестру Рон. – Хочешь, чтобы Невилла совсем удар хватил? Бредовая идея!
Гарри был с ним целиком и полностью согласен.
- Это может сработать, - неожиданно объявила Гермиона, откладывая в сторону учебник. – Но это и правда очень опасно, Джинни.
- Я знаю, - Джинни грустно улыбнулась. – Я готова взять всю ответственность на себя.
- Нет, - Гарри решительно покачал головой. – Ты ничего на себя брать не будешь. Если мы решаем действовать таким образом, как ты предлагаешь, то и отвечать будем все вместе.
- Справедливо, - деловито подтвердила Гермиона. – Остаётся поговорить с Ханной.
- А все уверены, что именно Ханна – это тот человек, который… - Рон не договорил, и все трое повернулись к Джинни, которая, пожалуй, знала Невилла лучше их всех.
- Ханна – тот человек, - твёрдо сказала Джинни. – Можете мне поверить.
К огромному удивлению Гарри, Ханна согласилась на их затею сразу же, Джинни едва успела закончить свою мысль.
- Нужно что-то делать, - с непривычной решительностью заявила Ханна. – С Невиллом происходит что-то очень не хорошее.
Оставалось решить, как именно лучше действовать.
- Может, я сделаю вид, что кто-то напал на Ханну, скрываясь под мантией-неведимкой? – предложил Гарри, но Гермиона скептически поджала губы.
- Ты всерьёз считаешь, что в Хогвартс сейчас так легко попасть, пусть и под мантией-неведимкой? – насмешливо уточнила она.
- Как будто Невилл будет думать именно об этом, - уязвлённо буркнул Гарри.
- Нужно что-то понагляднее, - Джинни задумчиво наматывала на палец прядь волос. – Что-то типа яда, например.
- Ну ты хватила! – Рон вытаращил глаза. – Мы же встряхнуть Невилла хотели, а не заставить его покончить с собой.
- Не думаю, что идея хорошая, - поддержала Рона Гермиона. – Это слишком рискованно. Если что-то случится, и мы не успеем дать Ханне противоядие, что тогда? Да и яд, его нужно ещё сварить, а на это потребуется слишком много времени. И…
- Да успокойтесь вы! – перебила её Джинни. – Никто не собирается травить Ханну по-настоящему. Нужно только сделать так, чтобы Невилл в это поверил.
- Мне кажется, у меня не получится изобразить это очень уж натурально, - смущённо пробормотала Ханна. – Я не умею притворяться, Невилл сразу догадается.
- А есть что-то такое, что бы действовало как та штука, которую выпила эта девчонка, Джульетта? – вдруг спросил Рон, обращаясь к Гермионе, и та вдруг просияла.
- Рон, ты гений! – она быстро чмокнула очень довольного собой Рона в щёку. – Ну конечно!
- И о чём вы говорите? – Джинни удивлённо подняла брови. – Какая девчонка?
- В общем, нужно найти такое зелье, которое погрузит Ханну в такой глубокий сон, что она будет как мёртвая, - коротко пояснила Гермиона. – Потом действие зелья закончится, и Ханна очнётся.
- А Невилл за это время тихо скончается, - покачал головой Гарри. Идея ему не нравилась. Если бы с ним кто-то поступил подобным образом…
- У нас нет выхода, - пробормотала Гермиона, бросая на Ханну вопросительный взгляд. – Что думаешь?
- Да, наверное, - Ханна не выглядела такой уж уверенной.
- Погодите! – Джинни вдруг вскочила на ноги. – Напишу-ка я Джорджу. Кажется, он говорил о новой линии продукции, которую они с Ли и Анджелиной разрабатывали к Хэллоуину, но потом решили не выпускать в продажу, посчитав фокусы слишком жестокими.
- Для нас, значит, будет в самый раз, - подытожил Рон. – Даже интересно, что они там навыдумывали, если в продажу побоялись пускать.
Гарри откинулся на спинку кресла и придвинул к себе конспект особенно сложного параграфа из учебника по Трансфигурации. Эти формулы просто сводили его с ума! Давало о себе знать и беспокойство за Невилла. Идея Джинни ему категорически не нравилась, но, с другой стороны, что-то делать всё-таки нужно, нельзя позволить Невиллу сойти с ума от собственных мыслей. У Гарри невыносимо разболелась голова, и он с чистой совестью решил всерьёз заняться Трансфигурацией завтра.
Джинни негромко спросила Рона, доставая из сумки свиток пергамента и чернила:
- Что это за девчонка, о которой ты говорил?
Рон чуть приосанился и ответил с невыносимым превосходством:
- Ты не поймёшь, это из одной пьесы, на которую мы с Гермионой недавно ходили.
- Театрал нашёлся, тоже мне, - фыркнула Джинни, и Гарри принял решение обязательно сводить Джинни в театр на пасхальных каникулах.

Джордж ответил на следующий же день. Если раньше он забросал бы сестру вопросами и шутливыми предположениями, то сейчас всего лишь прислал крохотную колбочку с каким-то зельем и подробную инструкцию по его использованию. После прочтения письма настроение у Джинни заметно испортилось.
- Это действительно чересчур, - решительно заявила она, продемонстрировав всем колбочку с ярко-алой жидкостью. – Мы не можем так поступить с Невиллом.
- Может, посвятишь нас в подробности? – попросил Рон, вытягивая шею и пытаясь заглянуть в письмо через плечо Джинни.
- Если Ханна выпьет это зелье, то ровно через минуту у неё пойдёт кровь из носа, потом из ушей, а закончится всё вполне правдоподобным фонтанчиком крови из горла, - будничным тоном пояснила Джинни. – То есть, ничего симулировать не придётся, Ханна будет биться в настоящих конвульсиях. Другое дело, что на самом деле она не будет чувствовать никакого дискомфорта, это Джордж как-то продумал.
- Но зрелище будет слишком жутким, - поморщилась Гермиона. – Вряд ли это то, что мы хотели бы…
- В самый раз, - Ханна выхватила колбочку из руки Джинни и поднесла её поближе к горящему камину. – Похоже на кровь.
- А как скоро прекращается действие этого адского зелья? – поинтересовался Гарри.
- Через пять минут, - Джинни заглянула в письмо. – И ещё Джордж советует вылить содержимое в бокал с соком, потому что зелье страшно горькое.
- Оно же абсолютно безопасное, правда? – Рон выглядел далеко не таким уверенным, каким хотел бы казаться. – То есть, Джордж же наверняка его проверил?
- Наверняка, - подтвердила Джинни. – Я написала, что это нужно мне самой. Ты же не думаешь, что он стал бы рисковать моей жизнью?
Рон расслабился, а вот Гермиона по-прежнему не выглядела убеждённой. Она выразительно посмотрела на Гарри, и тот кивнул. Да, это слишком, но что поделаешь?
- Тогда сегодня за ужином? – предложила Ханна, зажав колбочку в кулаке.
- Да, не будем тянуть, - согласилась Джинни. – Приходи за наш стол, скажи, что это какое-то лекарство от нервов, которое тебе только что прислали, демонстративно вылей его в стакан с соком, а потом мы будем ждать.
Ханна кивала в ответ.
- Ещё не поздно продумать другой вариант, - у Гарри всё ещё была слабая надежда, что им не придётся подвергать Невилла такому ужасному потрясению.
- Нет, давайте придерживаться первоначального плана, - запротестовала Ханна. – Я слишком боюсь за Невилла, чтобы медлить.
- Но если… - Гермиона сглотнула, - если с ним что-то случится? Ведь это мы будем виноваты.
- Если мы увидим, что Невилл пришёл в себя, мы сразу же скажем ему, что это розыгрыш, - Джинни чуть заколебалась. – У нас нет выбора.
- Выбор есть всегда, - глубокомысленно заметил Рон, поигрывая своим пером.
- Тогда предложи ещё вариант, - потребовала Ханна, и Рон предпочёл внимательно перечитать письмо Джорджа.
- Один вопрос, - Гермиона обвела взглядом всю компанию, - вы понимаете, что в Большом зале будет толпа учеников, плюс ещё все преподаватели? Представляете, какая паника начнётся?
- Но у нас в любом случае не получится предупредить всех, - растерянно сказал Рон.
- Этого делать и нельзя, - заметила Джинни. – Реакция на приступ Ханны должна быть натуральной. Невилл наверняка что-то заподозрит, если все продолжат есть, пока Ханна будет кататься по полу, обливаясь кровью.
- Но это слишком жестоко! – воскликнула шокированная Гермиона. – Мы можем довести МакГонагалл до инфаркта.
- Действительно, - поддержал её Гарри. – Нельзя поступать так с людьми, которые и так видели много ужасного в недалёком прошлом.
- Ладно, ваши предложения? – сдалась Джинни. – Нам всё равно придётся пожертвовать чьим-то душевным равновесием.
- Приходи в нашу гостиную, - предложила Ханне Гермиона. – Ты и так часто заглядываешь к нам в последнее время, это никому не покажется странным.
- Мы с Гарри можем сходить на кухню и попросить у эльфов еды, - озарило Рона. – Как будто мы просто хотим отметить… да что угодно!
- Можно даже и не отмечать, - вставил Гарри. – Мы и просто так можем посидеть. Все решат, что мы специально это делаем, чтобы немного развлечь Невилла, и опять же ничего не заподозрят.
- Отлично, - подытожила Джинни. – Тогда уже пора идти на кухню. А мы с Гермионой и Ханной пока всё приготовим в гостиной и позовём ребят.
Гарри с Роном поднялись одновременно. Обернувшись через плечо, Гарри заметил, что Гермиона смотрит им в след с таким выражением, как будто хочет что-то сказать. Но она отвернулась, и Гарри понял, что бедного Невилла больше ничто не отделяет от ужасного потрясения.
- Что-то не нравится мне это, - пробормотал Гарри, и Рон покосился на него. – Как бы нам не сделать только хуже.
- Это да, - согласился Рон, сосредоточенно щекоча грушу на знакомой картине. – Как думаешь, МакГонагалл нас не убьёт, когда узнает?
- Если всё пройдёт хорошо, она не узнает, - Гарри молитвенно сложил руки. – Очень надеюсь, что так и будет. Я не хочу объяснять бабушке Невилла, почему её внук поседел в таком раннем возрасте.
Рон сдавленно хмыкнул, но тут же снова стал серьёзным.
Они набрали столько еды, сколько смогли унести. Гарри умудрился ещё и отлеветировать в гостиную огромный запотевший графин с тыквенным соком, а Рон, бормоча проклятия и стараясь не уронить зажатую между щекой и плечом коробку с пирожными – поднос со стаканами.
В гостиной их встретил дружный смех. Наверное, они и правда представляли собой довольно комическую картину, но Гарри было не до смеха. Судя по ощущениям, с минуты на минуту он должен был выронить всю дорогу выскальзывавшую упаковку печенья. Джинни забрала её за секунду до неминуемого падения, и Гарри со стоном наслаждения размял затекшие до невозможности пальцы.
- Мальчики, вы как будто неделю не ели, честное слово, - хихикнула Парвати. – Гермиона говорила о чаепитии, а не о фуршете.
- Мы не жадные, - буркнул вспотевший от напряжения Рон, вертевший головой из стороны в сторону, пытаясь вернуть шее чувствительность. – А вы неплохо тут потрудились.
Гарри только сейчас заметил, что посередине гостиной стоял большой круглый стол, раньше занимавший почётное место у окна. Ученики его не особо любили: зимой у окна сидеть было холодно, а летом – морально тяжело. К тому же, по виду стол был примерно ровесником Хогвартса, и у Гарри всегда было стойкое чувство, что его дряхлые ножки могут просто-напросто не выдержать, если он положит на столешницу слишком тяжёлый учебник. Но сейчас, величаво красуясь посреди гостиной, стол имел вполне себе пристойный и, главное, надёжный вид.
Джинни уже расставляла тарелки и стаканы, а Гермиона водрузила прямо посередине стола графин с соком.
- Прошу к столу! – наконец, радостно пригласила она, бросив взгляд загнанного в угол мышонка на Гарри, Рона и Джинни.
- Я сяду рядом с Ханной, чтобы быть возле Невилла, - едва слышно шепнула Джинни, удерживая Гарри за руку. Гарри не возражал. Рон и Гермиона уселись напротив, обмениваясь многозначительными взглядами. Ханна едва заметно кивнула на беззвучный вопрос Гермионы и, как бы невзначай, поставила рядом со своим стаканом крохотный пузырёк.
- Кому налить сока? – громко спросила Джинни, толкая Гарри локтем в бок, и тот послушно стал разливать сок по стаканам. Ханна спокойно открутила пробку и вылила содержимое пузырька себе в стакан. Невилл, занятый сосредоточенным созерцанием стоявшей перед ним тарелки, ничего не заметил.
- Добрый вечер! – внезапно раздался от двери чуть удивлённый голос профессора Сайпреса, и Гарри почувствовал неимоверное облегчение. Теперь их план сорвётся, и у них появится время придумать что-то более безопасное. – Что это за посиделки?
- Извините, профессор, - вскочила Гермиона, поспешно подходя к декану и понижая голос, - мы просто решили немного пообщаться за стаканчиком сока. Знаете, расслабиться после напряжённой учебной недели.
Сайпрес, чуть прищурившись, обвёл взглядом притихшую компанию, а потом вдруг весело спросил:
- А если я к вам присоединюсь, я не испорчу вам веселья?
Гермиона заколебалась всего на долю секунды, а потом преувеличенно радостно ответила:
- Нет, что вы! С огромным удовольствием. Ребята, подвиньтесь.
Гарри переместился на бывшее место Джинни, Джинни что-то шептала на ухо Ханне, пока они переставляли посуду. Гарри искренне надеялся, что безумный план только что был отменён.
- Ну что же, - Сайпрес поднял свой стакан с тыквенным соком, - позвольте мне сказать тост. За вас! Я очень рад, что мне довелось познакомиться со всеми вами.
В ответ послышался одобрительный и даже чуть растроганный гул довольных и ничего не подозревающих гриффиндорцев. Гарри краем глаза заметил, что Ханна лишь поднесла свой стакан к губам, но пить не стала. Джинни отставила свой стакан в сторону, поймала взгляд Гарри и расстроено пожала плечами. Рон широко улыбнулся Гарри через стол и положил руку на спинку кресла Гермионы. Гарри и не замечал, что до этого сидел, вытянувшись в струнку.
- Я хотел бы задать вам один вопрос, - снова заговорил вдруг Сайпрес. – Стоит ли ещё экспериментировать с воспоминаниями? Я лично пришёл к выводу, что на этом мы с вами и закончим.
- Нет, подождите! – заволновался Дин, почему-то бросая странный взгляд на Гарри. – Мне просто необходимо показать свои воспоминания. Я бы очень этого хотел.
- Я не совсем уверен… - заколебался Сайпрес, и тут события стали разворачиваться очень быстро. Гарри вдруг почувствовал, как Джинни странно дёрнулась, и в следующий момент, когда он обернулся, она уже падала на каменный пол. Как сквозь толстый слой ваты Гарри услышал испуганный вскрик Гермионы, но он видел только Джинни, лежащую на полу с закрытыми глазами, бледную, с разметавшимися длинными волосами. Гарри в ужасе опустился на колени рядом с ней, попытался дрожащей рукой нащупать пульс, но так и не понял: был ли это пульс Джинни или это у него так стучало в ушах.
- Что… - с другой стороны со всей силы ударился коленями об пол Рон, беспомощно глядя на Джинни.
- Отойдите, Гарри! – Сайпрес резко оттолкнул Гарри, доставая палочку и наводя её на Джинни. Гарри рванулся вперёд и взял Джинни за руку, стараясь согреть её ледяную ладонь. Рядом с Роном опустилась белая как снег Гермиона.
- Джинни! – раздался неестественно тонкий голос Невилла, и он рванул к выходу. – Я позову мадам Помфри!
Но Гарри смотрел только на Сайпреса, отчаянно веря в его силу. Ведь спас же он его самого, причём не один раз! Профессор закрыл глаза, и только по чуть трепещущим ресницам и судорожным подёргиваниям губ, Гарри понимал, что Сайпрес не отдыхает, а применяет сейчас мощнейшие невербальные заклинания.
- Что с ней?
- Что случилось?
- Мерлин, помоги…
Гарри ничего и никого не слышал. Он с жадным нетерпением вглядывался в лицо Джинни, ожидая, когда на нём появятся признаки жизни, такой безграничной была его вера в Сайпреса. Но вместо этого из уголка рта Джинни вдруг потекла тоненькая струйка крови, потом она сделала судорожный вздох и затихла, так и не открыв глаза.
- Нет! – почти выкрикнул Сайпрес, роняя палочку и медленно опускаясь на пол, и Гарри отчаянно замотал головой.
Портрет отъехал в сторону, пропуская растрёпанную мадам Помфри с палочкой наготове. За ней в гостиную влетел запыхавшийся Невилл с медицинским чемоданчиком в руке. Замыкала процессию бледная как смерть профессор МакГонагалл.
- Разойдитесь! – рявкнула мадам Помфри, бросаясь к Джинни. Увидев её лицо, медсестра на секунду остановилась, но, быстро взяв себя в руки, опустилась рядом с Джинни на колени и принялась проделывать сложнейшие движения палочкой. Сайпрес неподвижно сидел на полу, и, взглянув на его застывшее, словно маска, лицо, профессор МакГонагалл закрыла рукой трясущиеся губы. Рон, проследивший за этим её движением, позеленел и с ужасом посмотрел на Гарри.
- Всё будет хорошо! – Гарри по-прежнему сжимал в своей руке холодную ладошку Джинни, но он и мысли не мог допустить, что…
- Гарри…
Гарри сбросил с плеча чью-то руку. Кажется, это была Гермиона.
- Всё будет хорошо! – упрямо повторил он.
- Мерлин, Гарри, она… - Невилл задыхался, схватившись рукой за горло.
- Нет! – Гарри было так важно убедить всех, что с Джинни всё в порядке, что это какая-то чудовищная ошибка, что сейчас – вот сейчас! – мадам Помфри или профессор Сайпрес вспомнит нужное заклинание, и Джинни сразу же откроет глаза, и всё будет хорошо и…
- Гарри… - Гарри не узнал голос Рона. Друг хватал ртом воздух и смотрел на него с таким глубоким отчаянием, какого Гарри. пожалуй, никогда у него не видел.
- Нет, Рон, ты не понимаешь! – Гарри хотелось смеяться. – Всё будет хорошо, слышишь? Сейчас, смотри, сейчас…
Ханна зачем-то переставляла стаканы на столе, и этот звон отвлекал Гарри.
- Гарри, пойдёмте, - мадам Помфри попыталась поднять его, но Гарри мёртвой хваткой вцепился в Джинни.
- Нет! Нет! Я должен быть рядом, когда она очнётся! – Гарри оглядел склонившиеся вокруг белые, полные ужаса и сострадания лица, и ему вдруг вспомнился давний кошмар. Ведь он так же сидел, держа в руках неестественно тяжёлое тело Джинни, кто-то так же пытался его оторвать от неё, а потом она просто растворялась, и Гарри знал, что она мертва. И вдруг накатило осознание. Исчез звук, исчезло зрение, запахи, сам воздух… Была только неподвижно лежавшая у него не коленях Джинни и ещё чьи-то руки, пытавшиеся оттащить его назад.
- НЕТ! – мощнейшим, нечеловеческим усилием воли Гарри удалось вынырнуть из этого состояния. – Не трогайте меня!
Рон сидел, закрыв лицо ладонями. Гарри видел, как вздрагивают его плечи. Гермиона плакала, не вытирая струившихся по лицу слёз. А рядом, совсем близко стоял Невилл, прежний Невилл, из глаз которого без следа исчезло стеклянное выражение, и теперь они были полны самого настоящего страдания.
- Что могло произойти? Что? Что? – шептал он, оглядываясь вокруг.
- Мистер Поттер… Гарри… - МакГонагалл пыталась дрожащими руками повернуть его к себе, но Гарри раз за разом грубо отталкивал её.
- Отойдите все! – Гарри вытащил палочку. Наверное, вид у него был безумный, потому что все, кроме Рона, Гермионы, Невилла и Сайпреса, попятились назад. – Она не… Нужно ещё подождать, иногда бывает, что… Я же очнулся!
- Прошло минут пятнадцать, Гарри, - мёртвым голосом сказал Сайпрес, бросив быстрый взгляд на часы. – Так не бывает.
Гарри не верил. Он бы знал, что Джинни больше нет, он бы чувствовал это, эту сводящую с ума пустоту, как во сне. Но после того, как прошёл первый страх от воспоминаний, Гарри снова почувствовал уверенность, что рано или поздно, но Джинни откроет глаза и улыбнётся ему.
- Гарри, мне кажется… - Ханна вдруг оттолкнула в сторону Сайпреса, привлекая к себе внимание Гарри. – Гарри, ты слышишь меня? Джинни, кажется, выпила мой сок, ты понимаешь?
Рон вскинул голову и уставился на Ханну с выражением безумной надежды на лице. Гермиона вскочила на ноги и рванулась к столу, принявшись, как безумная, нюхать то один, то второй стакан.
- Что происходит? – медленно поинтересовался Сайпрес.
Гарри мог только дышать, не говорить.
- Я выпила свой сок семь минут назад! – возбуждённо продолжала Ханна. – И ничего не происходит, вы видите! Наверное, мы перепутали стаканы, когда переставляли их!
- Но это не похоже на то, что описывал Джордж, - Рон трясущимися руками достал из кармана основательно помятое письмо и впился в него взглядом. – Фонтаны крови, сильная дрожь, хрипение… ничего этого ведь не было…
- Но это единственное объяснение! – Гермиона выхватила у Рона письмо. – Нужно немедленно связаться с Джорджем!
- Да что происходит? – заорал вдруг Невилл, и все вздрогнули. Гарри смутно понимал, в чём дело, но это никак не меняло его состояния ни в ту, ни в другую сторону. Он и так знал, что с Джинни всё будет хорошо. Другой вопрос - когда?
- Долго объяснять, - отмахнулась Гермиона. – Рон, посылай патронуса в магазин!
Гарри, который неотрывно наблюдал за Джинни, первый заметил, как у неё слегка затрепетали ресницы, и от неожиданности выпустил её руку. Наверное, на его лице отразилось такое вселенское облегчение, что Гермиона тут же замолчала, выронив письмо, и оно плавно спланировало на пол. Джинни вдруг глубоко вздохнула и открыла глаза.
- Мерлин Великий! – с чувством произнёс потрясённый Невилл, отступая на шаг назад. Рон совершил абсолютно невероятный прыжок на четвереньках, как собака, с того места, где сидел, прямо к Джинни. За спиной Гарри Сайпрес едва успел подхватить профессора МакГонагалл, у которой вдруг отказали ноги.
Джинни поймала взгляд Гарри и вдруг возмущённо произнесла:
- Я убью Джорджа! Я его просто убью! Задушу!
И Гарри начал смеяться. Впоследствии он всегда считал, что за всю жизнь переживал множество различных состояний, но мало какие из них могли сравниться по своей противности с истерикой. Ему было совершенно не смешно, но он ничего не мог с собой поделать, сгибаясь пополам от хохота и напоминая самому себе Беллатрису. Внезапно что-то с силой врезалось ему в щёку, и смех замер сам собой.
- Всё, успокойтесь, Гарри, - внушительно произнёс Сайпрес, и Гарри понял, что профессор только что ударил его. – С Джинни всё хорошо.
- Но Джорджа я всё равно убью, - немного испуганно добавила уже поднявшаяся на ноги Джинни.
- Ничего подобного, - заявил Рон, трясущейся рукой проводя по лицу, - я доберусь до него раньше.
- А теперь объясните мне, что здесь только что произошло, - строго потребовал Сайпрес. – И за что вы собираетесь убить Джорджа?
Гермиона растерянно посмотрела на Ханну, и та едва заметно кивнула в знак согласия. Пока Гермиона тихим голосом озвучивала их «гениальный» план, Гарри мог думать только об одном: как, как в здравом уме можно было додуматься до такого? Судя по всему, сомнения в их душевном здравии посетили и МакГонагалл с Сайпресом, которые переглянулись с абсолютно одинаковым выражением на лицах.
- Мисс Грейнджер, я не знаю, что сказать, у меня слов нет, - наконец, медленно начала МакГонагалл, раздувая ноздри, и Гарри приготовился к буре. – Уж от кого я совершенно не ожидала подобной глупости, так это от вас. Вы хотя бы понимаете, какому стрессу собирались подвергнуть мистера Долгопупса?
- Да! – вырвалось у Гарри с нервным смешком, и все повернули головы в его сторону. – Теперь да.
- Вы все будете наказаны! – отчеканила МакГонагалл, сжимая губы в тоненькую линию. – Я лично займусь этим, можете не сомневаться. И минус двести очков с Гриффиндора!
- Что? – задохнулась Гермиона, наверное, вспоминая похожую ситуацию на первом курсе. – Пожалуйста, профессор, только не так!
- Раньше нужно было думать, мисс Грейнджер! – рявкнула взбешённая МакГонагалл. – Вы подвергли всех нас ужасному испытанию, вы заслужили наказание.
- Но это случайность, профессор! – пыталась объяснить несчастная Гермиона.
- Но изначальная ваша задумка мне известна, - МакГонагалл бросила на Гарри разочарованный взгляд. – Вы эгоистично не хотели говорить своим однокурсникам о готовящемся представлении…
- Говорите что угодно, но чего там точно не было, так это эгоизма! – выкрикнул оскорблённый до глубины души Рон. – Мы всё это затеяли только ради Невилла!
- Ситуацию мистера Долгопупса нужно было предоставить профессионалам! – вставила возмущённая мадам Помфри. – Неужели вы думаете, мы бы оставили его без необходимой помощи?
- И минус пятьдесят очков с Пуффендуя, мисс Аббот! – грозно добавила МакГонагалл.
- Идёмте, Минерва, вам необходима хорошая порция Умиротворяющего бальзама, - с тревогой глядя на директора, настойчиво сказала мадам Помфри, увлекая МакГонагалл к выходу из гостиной.
Когда за ними закрылась дверь, Сайпрес обвёл всех виновных непривычно суровым взглядом.
- Сказать, что я разочарован всеми вами, значило бы ничего не сказать, - медленно проговорил он. – Я прекрасно понимаю, что вы собирались сделать, но шоковая терапия должна применяться исключительно к тому человеку, который в ней нуждается. Под пристальным наблюдением специалистов. Вы же втянули в это всех своих однокурсников, преподавателей, директора, в конце концов.
- Мы и сами пострадали, - огрызнулся всё ещё бледный Рон. – Больше вас всех, между прочим!
- Можете винить в этом только себя, - холодно парировал Сайпрес. – Единственное, что хорошо, мистер Долгопупс несомненно пришёл в себя.
Невилл выглядел слегка ошарашенным свалившейся на него информацией. И, кажется, здорово рассерженным.
- Я, пожалуй, оставлю вас, - всё так же холодно продолжил Сайпрес. – Подумайте, что вы наделали.
Дверь за ним закрылась, и Гарри оглядел стоявших в молчании однокурсников. Никто не сказал им ни слова, все просто разошлись, предоставив компании изобретателей гениальных идей оставаться один на один с просыпающимся чувством вины.
- Всё равно, им не хуже, чем нам, - упрямо заявил Рон несколько минут спустя, когда Невилл, крепко взяв Ханну за локоть, вывел её из гостиной. – Мы ведь тоже не поняли, что произошло, так что все были на равных.
- Но профессор Сайпрес прав, - заметила притихшая Гермиона, - это мы заварили эту кашу. Всё нам же и вернулось по принципу бумеранга.
- Если бы все симптомы были в точности такими, как их описал Джордж, вы бы сразу всё поняли, - Джинни упрямо выставила вперёд подбородок. – Он мог бы и посерьёзнее отнестись к моей просьбе, как считаете?
- Согласен, - поддержал сестру Рон. – Прислал какое-то фуфло!
- Скорее всего, дело в недостатке тестовых испытаний, - почти машинально произнесла Гермиона.
- Плевать, - отрезал Рон. – Вот только дождусь каникул – и первым делом намылю Джорджу шею.
- Что тогда делать мне? – раздался вдруг негромкий голос Невилла. – У меня сейчас тоже просто руки чешутся.
- Невилл, послушай, - Джинни живо обернулась к нему, - мы просто хотели тебе помочь! Способ, может, и не самый удачный, согласна…
- Не самый удачный? – издевательски переспросил Невилл, и Джинни чуть стушевалась.
- Совсем не удачный, ладно, - перехватила инициативу Гермиона. – Но мы просто не могли больше ничего придумать, понимаешь? Нас ужасно пугал твой вид, честное слово, Невилл, мы бы никогда…
- Знаете, что я думаю? – беззлобно спросил Невилл, и Гарри с Роном синхронно помотали головами. – Вам четверым просто не хватает проблем, к которым вы так привыкли. Вам, видимо, скучно жить. Вам нужна капелька страдания, хотя бы самая крохотная, и вы пытаетесь создать её искусственно.
- Что ты несёшь? – ошарашено покрутил головой Рон. – Что он несёт?
Но Гермиона не ответила, погружённая в свои мысли.
- Думай, что хочешь, Невилл, - решительно произнесла, кажется, слегка оскорблённая Джинни. – Но я просто хотела тебе помочь. Я думала, мы друзья, и ты бы сделал то же самое для меня.
- Мы и есть друзья, - голос Невилла значительно потеплел, - но, поверь мне, я бы нашёл другой способ, а не попытался окончательно искалечить твою психику.
- Всё же обошлось, Ханна не пострадала, - уже несколько виновато произнесла Джинни, оглядываясь на Гарри.
- Как будто мне было легко потерять тебя, - Невилл осуждающе покачал головой и скрылся на лестнице, ведущей в мужские спальни.
- Дааа… - протянул Рон, когда стало понятно, что никто не заговорит первым.
- Что «дааа»? – зло передразнила его Гермиона. – А кто, интересно, вылез со своей Джульеттой?
- Но… - Рон от возмущения мог только беззвучно открывать и закрывать рот. – Ты же сама сказала, что это было гениально!
- Сказала, сказала, - проворчала Гермиона, лихорадочно придумывая аргументы. – Просто других идей не было, а Ханна ухватилась за эту, и я не хотела её разочаровывать.
Гермиона резко повернулась и гордо удалилась в свою спальню, взметнув напоследок волосами. Рон только глаза выпучил и повернулся к Гарри с таким видом, как будто его хорошенько огрели по голове.
- Нет, ты это слышал? – очумело спросил он, и Джинни слабо усмехнулась, глядя на его растерянное лицо.
- По-моему, нам лучше разойтись, - предложила она. – Все вместе мы представляем ощутимую угрозу для окружающих.
- Не смешно, - буркнул Гарри, крепко обнимая её и наслаждаясь теплом её кожи. – Надеюсь, мне сегодня удастся поспать.
- Со мной всё хорошо, - напомнила Джинни, заглядывая ему в глаза. – Я не хотела так тебя пугать, честное слово.
Гарри выдавил улыбку и поцеловал её в чуть приоткрытые губы. Джинни направилась к своей спальне, напоследок потрепав его по волосам.
- С другой стороны, - остановилась она на пороге спальни, - теперь ты знаешь, что чувствовала я в аналогичной ситуации. Ужасно, не правда ли?
И, мило улыбнувшись и послав Гарри воздушный поцелуй, Джинни закрыла дверь перед носом открывшего рот Гарри.



Глава Глава 66

Из-за снятых МакГонагалл баллов не расстроился, кажется, никто, кроме Гермионы. Ребята гораздо больше сердились из-за пережитого потрясения. Как бы странно это ни было, в обиде не был один Невилл, сразу же высказавший им в лицо всё, что он думает о их «гениальной» идее. Утром Симус демонстративно не разговаривал ни с Гарри, ни с Роном, постаравшись одеться как можно скорее. Это очень напомнило Гарри их с Симусом ссору в начале пятого курса.
- Чего Симус-то на нас взъелся? – озвучил мысли Гарри явно чувствовавший себя не в своей тарелке Рон. – Я бы ещё понял, если бы это был Невилл.
- А кто тебе сказал, что я не взъелся? – пробурчал Невилл, завязывая галстук перед зеркалом. – Чёрт, ну вот зачем я его вчера вообще развязал?
- Я никогда не развязываю, - поддержал разговор Дин, - просто оставляю петлю, а потом её затягиваю. Мне мама сразу кладёт парочку уже завязанных галстуков в чемодан.
- Так я умею завязывать галстуки, вы чего молчали, - поразился Гарри. – Я как-то видел вырезку из газеты со схемами, там было несколько видов завязывания галстука. Мой дядя всегда брал эту бумажку с собой, когда ехал в командировку.
Дин сделал вид, что не услышал, быстро покидав в сумку необходимые учебники и направившись к двери.
- Серьёзно? – обозлился Гарри. – Дин, мы сто раз уже извинились, мы не хотели, чтобы так вышло, мы…
- Это вообще была случайность, мы же уже даже отменили план, - добавил Рон.
- О, правда? – Дин резко обернулся. – Я смотрю, вы вообще усиленно обдумываете свои действия.
Кровь бросилась Гарри в голову, но он постарался взять себя в руки, чтобы не усугубить и так уже до предела накалившуюся ситуацию.
- Мы просто хотели помочь Невиллу, и, если ты не заметил, у нас получилось, - голос прозвучал чуточку слишком вежливо, чтобы Дин поверил в то спокойствие, на которое претендовал Гарри.
- Невиллу помогли, не спорю, - Дин усмехнулся. – А как быть с остальными?
- О чём ты? – непонимающе нахмурился Рон.
- Вы обесценили всё, что сделал для нас профессор Сайпрес, - безжалостно отрубил Дин. – Вы как будто вернули тот кошмар, когда люди просто падали замертво вокруг нас.
- Но всё ведь обошлось, - промямлил Рон, опуская руки вдоль туловища. – Не говори так, Дин, никто так не думает.
- Ну, не знаю, - Дин пожал плечами. – Я вот сегодня не то чтобы очень хорошо спал.
- Слушай…
- Погоди, Рон! – Гарри прервал друга взмахом руки. – Дело ведь не в этом, правда, Дин?
- В чём «не в этом»? – во взгляде Дина появился вызов.
- Если бы всё получилось так, как мы задумывали, ты и в половину не был бы так напуган, - Гарри был просто на сто процентов уверен в правильности своей догадки. – Если бы на месте Джинни вчера оказалась Ханна.
- Ты не слышишь меня…
- Нет, это ты не слышишь! – Гарри повысил голос. – Не говори мне, что плохо спал бы, боясь во сне снова увидеть Ханну мёртвой.
Дин побледнел.
- Что тут происходит? – медленно спросил Невилл, переводя взгляд с окаменевшего на пороге Дина на торжествующего Гарри.
- Ребята, было бы здорово, если бы вы посвятили нас с Невиллом…
- И что с того? – тихо спросил Дин, очень серьёзно глядя на Гарри. – Что ты мне сделаешь? Что я сам могу с собой поделать?
Гарри молча смотрел через комнату на человека, который, кажется, действительно любил Джинни почти так же, как он сам. Почти, но вряд ли так же. Вчера Дин прошёл через ад. Ведь у Гарри в глубине души всегда было чувство, что с Джинни всё должно быть хорошо. Что, если у Дина такого чувства не было?
- Это вышло случайно, - повторил Гарри, медленно приближаясь к Дину. – Я и сам чуть не умер от страха, ты же понимаешь.
Дин тяжело вздохнул и кивнул.
- Извини, что так вышло, - Гарри протянул ему ладонь, и Дин без колебаний пожал её. – И спасибо, что всё-таки не ненавидишь меня.
Дин кривовато усмехнулся и вышел, а Гарри повернулся к молчавшим всё это время Рону и Невиллу.
- Это нужно понимать так, что Дин всё ещё… - неуверенно начал Рон, и Гарри кивнул. – Бедняга!
- Ты не виноват, Гарри, - Невилл хлопнул его по плечу, проходя мимо. – Джинни любит тебя, и ты ни в чём не виноват перед Дином. Он понимает это.
- Невилл, а ты сам? – Рон, подозрительно прищурившись, смотрел на Невилла. – Раз уж у нас тут утро признаний, то могу сказать, что мне всегда казалось, что и ты…
- Мне правда очень нравится Ханна, - Невилл чуть покраснел. – Джинни – мой лучший друг, хотя когда-то давно я и был в неё чуточку влюблён. А на первом курсе мне вообще нравилась Гермиона.
- Вот и поговорили, - пробормотал Гарри, чувствуя, что сейчас начнёт смеяться как ненормальный. – Давайте на этом закончим.
- Давайте, - поспешно согласился чуть насторожившийся Рон. – Мы вообще-то на завтрак опаздываем.
- Если что-то и способно заставить Рона забыть о своей ревности, то это, вне всякого сомнения, запах жареного бекона, - прошептал Гарри на ухо Невиллу, и оба тихо прыснули.
- Я не глухой, - натянуто улыбнулся Рон и отвернулся, но Гарри видел, что друг слегка хмурится.
В гостиной их ждали непривычно тихая Джинни и сидевшая с ужасно виноватым видом Гермиона.
- Как ты себя чувствуешь, Невилл? – Гермиона вскочила со своего кресла так резко, что оно даже чуть отъехало назад, смяв пёстрый коврик. – Ты нормально спал? Кошмары не снились? А сейчас как самочувствие?
- Ничего, что рядом вообще-то стоит твой парень, переживший даже большее потрясение? – обиженно протянул Рон, но Гермиона не обратила на него никакого внимания.
- Если Невиллу стало только хуже, то нам и правда нет прощения, - пришибленно пояснила Джинни, и Гарри поспешил обнять её. – Я сейчас видела Дина, - шепнула она ему на ухо. – Мне так неловко перед ним.
- Мне тоже, - тихо отозвался Гарри. – Но что мы можем сделать? Такова жизнь.
- Он ведь обязательно встретит кого-то, правда? – Джинни чуть отстранилась от Гарри. – Не нужно мне было вообще начинать с ним встречаться. Я чувствую себя страшно виноватой перед ним.
- Перестань, - Гарри пригладил её чуть растрепавшиеся волосы, и Джинни нетерпеливо убрала непослушные пряди за уши. – Ты ни в чём не виновата. Это нормально, что тебе неудобно перед ним.
- Что-то я не замечала, чтобы тебе было неудобно перед Ромильдой, - язвительно заметила Джинни.
- Ну ты и сравнила! – фыркнул Гарри. – Ромильда цеплялась ко мне просто потому, что ей смертельно хотелось быть девушкой Избранного.
- Кто знает, - пожала плечами Джинни. – Что это с Роном?
Гарри обернулся и с трудом удержался от улыбки: Рон стоял в нескольких шагах от Гермионы, демонстративно скрестив руки на груди и широко расставив ноги. Его взгляд, как, наверное, казалось самому Рону, выражал высокомерное пренебрежение ко всему происходящему. На деле же было невооружённым взглядом видно, что он попросту ревнует.
- Мы ведь правда хотели как лучше, - в сотый раз говорила тем временем Гермиона, умоляюще глядя на уже чуть утомлённого Невилла. – Ты же понимаешь, что если бы хоть кто-то из нас представлял, как…
- Я понимаю, Гермиона, - не выдержал Невилл. – Давайте пойдём завтракать, пожалуйста, я жутко голоден.
- Невилл только что рассказал нам, что на первом курсе ему нравилась Гермиона, - давясь от смеха, шепнул Гарри, и Джинни сделала большие глаза.
- Вот самоубийца, - пробормотала она, закусывая губу и глядя на брата со смесью сочувствия и недоверия. – Неужели Рон и правда может начать ревновать Гермиону к Невиллу?
Гарри только широким жестом указал на объект их тихого разговора, пополам сгибаясь от смеха. Рон, не оглядываясь, широкими шагами шёл к выходу из гостиной, ничего не подозревающая Гермиона так и семенила рядом с Невиллом, который уже явно мечтал о спасении, судя по его виду.
- О, я как раз хотела тебе показать кое-что! – Гермиона, наконец, повернулась к Рону. – Рон, погоди, я достану книгу из сумки.
- Из какой сумки? – холодно поинтересовался Рон, оглядываясь через плечо.
- Из моей, - Гермиона только сейчас заметила на плече Рона только один ремешок. – Я просто думала, что ты захватил мою сумку. Ты же всегда так делаешь.
- Не думал, что это всё ещё моя обязанность, - ледяным тоном отрезал Рон, и Гермиона остановилась от неожиданности.
- Обязанность? – переспросила она таким тоном, что Рон споткнулся и повернулся к ней, порядком подрастеряв свою воинственность.
- Ну да, - буркнул он, стараясь вернуть себе уверенность. – Я думал, Невилл захватит твою сумку, раз уж ты так на него набросилась.
- Когда я набрасывалась на Невилла? – поражённо переспросила Гермиона, переводя напряжённый взгляд на Гарри в поисках объяснений, но тот только плечами пожал. Вряд ли ему стоило вмешиваться в разборки Рона и Гермионы, это ещё никогда хорошо не заканчивалось, ни разу.
- Рон? – Невилл говорил с Роном тоном, каким обычно говорят с помешанными. – Что происходит?
- Ничего особенного, - Рон засунул руки в карманы и свысока взглянул на Гермиону. – Просто когда твоя девушка даже не смотрит на тебя, а бросается задавать миллион вопросов другому парню, явно волнуясь за него куда больше, появляются определённые вопросы.
- Рон, не дури, - встряла Джинни. – Ты просто смешон.
- Всё нормально. Ничего нового, - спокойно остановила её Гермиона. – Я вернусь за своей сумкой, вы идите. Я вас догоню.
- Давай я… - Гарри повернулся в сторону гостиной, но Гермиона схватила его за локоть.
- Я сама, - жёстко повторила она, и Гарри, заглянув ей в глаза, понял, что Гермиона очень и очень рассержена.
Рон неуверенно топтался на месте.
- Догони её, - толкнула его Джинни. – Не нарывайся на неприятности.
- И не подумаю, - Рон словно очнулся. – По-твоему, это нормально? Она даже не поздоровалась со мной!
- Слушай, ей здорово влетело от Парвати и Лаванды, она не спала почти всю ночь, опасаясь, как бы наша терапия не повредила Невиллу, как бы кто-то не заработал нервный срыв от пережитого стресса, - Рон шагал так быстро, что Джинни приходилось почти бежать рядом. – Она просто хотела убедиться, что у неё не появилось нового повода чувствовать себя виноватой, уж извини.
- Ты тоже волновалась за Невилла? – сквозь сжатые зубы спросил Рон.
- Конечно! - Джинни взглянула на него почти возмущённо. – Ты такой странный, честное слово!
- Почему тогда ты не наплевала на Гарри и не повисла на шее у Невилла? – Рон резко остановился и, вздёрнув брови, вперил в Джинни холодный взгляд.
- Гермиона не висла у меня на шее, - поправил его Невилл, но на него никто не обратил ровным счётом никакого внимания. – Она всего лишь задала мне пару вопросов.
- Потому что я знаю Невилла гораздо лучше, - спокойно ответила Джинни. – Мне достаточно было просто увидеть его, чтобы понять, что всё в порядке.
- Не занимайся ерундой, Рон, - добавил Гарри. – У тебя и так уже крупные проблемы.
- А почему это у меня всегда крупные проблемы? – заартачился Рон. – Почему я всегда не прав, а Гермиона всегда права? Сейчас виновата она, так что это у неё крупные проблемы.
- Вы же ещё ни разу не ссорились после… - Гарри запнулся. Было не самым удачным решением напоминать Рону о его триумфальном возвращении в палатку.
- Заметь, не я дал повод, - Рон уселся на скамейку и придвинул к себе блюдо с беконом.
- А кто? – уточнила Джинни, наливая чай сначала Гарри, потом себе. – По-моему, Гермиона даже не сразу заметила, что вы с ней поссорились.
- Так, может, это не мне не хватает чуткости? – Рон раздражённо отбросил вилку.
- Зачем ты заговорил о каких-то обязанностях? – Гарри укоризненно покачал головой. – Мне кажется, это было хуже всего.
- Я просто не так выразился, - Рон сразу присмирел, нервно оглянувшись на вход в Большой зал.
- Повторяю, у тебя крупные проблемы.
- Нашёл, когда доводить Гермиону, - недовольно буркнула Джинни. – Вам сейчас и так идти к Сайпресу.
- А что, сегодня снова смотрим воспоминания? – встрепенулся Гарри. – Я думал, что эксперимент прикроют после того, что случилось с Невиллом.
- Ничего со мной не случалось, - Невилл невозмутимо намазывал джем на тост. – Я просто некоторое время пребывал в размышлениях, вот и всё.
Джинни поджала губы, но ничего не сказала.
- Что это ты не ешь, Рон? – уточнила она, бросая на брата лукавый взгляд.
- Не хочу, - огрызнулся Рон, поднимаясь на ноги. – Весь аппетит пропал из-за Гермионы.
Гарри чмокнул Джинни в щёку и побежал догонять друга.
- Я не понимаю тебя, - примирительно сказал он, когда они шагали по коридору к кабинету Сайпреса. – Ведь ты и правда сам придумал причину для ссоры. Почему тебе не живётся спокойно?
- Я не делал ничего такого, что могло бы обидеть Гермиону, - отрезал Рон. – В этот раз действительно виновата она, Гарри.
- Да, ты всего лишь дал ей понять, что носишь её сумку исключительно в силу того, что обязан это делать, - усмехнулся Гарри, насмешливо покачав головой.
- В какой-то степени, это и есть моя обязанность, - попытался защититься Рон. – Я мужчина, я должен помогать девушке носить её тяжёлую сумку. С этой точки зрения, это моя обязанность.
- Неплохо, - одобрил Гарри. – Для меня сгодится, а вот для Гермионы придумай что-нибудь получше.
- Не преувеличивай, не так уж она и рассержена, - Рон искоса бросил на Гарри испуганный взгляд. – Она вполне себе спокойно отреагировала.
- Вот наивный, - вздохнул Гарри. – Не вини меня потом, я сделал всё, что мог.
Рон уселся за парту, где они обычно сидели втроём, и ссутулил спину.
- Думаешь, мои дела очень плохи? – скривился он.
- Я бы сказал, они катастрофически плохи, - искренне ответил Гарри. – Вот скажи мне, ты и правда ревнуешь Гермиону к Невиллу? Не можешь же ты быть таким идиотом?
Рон насупился и ничего не ответил.
- Да ладно? – Гарри расхохотался, но быстро замолчал, когда Рон метнул на него серьёзный взгляд. – Это же глупо.
- Почему? - Рон говорил очень тихо. – Чем, спрашивается, Невилл хуже меня? Что сделал Невилл, ты хоть понимаешь? Он возглавлял движение сопротивления здесь, внутри школы. Он на какое-то время как будто стал тобой. Со мной этого никогда не случалось. Он уничтожил крестраж, убив Нагайну. Он преодолел свой страх и открыто выступил против Волан-де-Морта. А что сделал я?
Гарри на секунду опешил.
- Да дело-то ведь в общем-то не в том, что сделал Невилл и что сделал ты, - медленно начал он, и Рон опустил голову. – Дело в том, кто нужен самой Гермионе. А ей нужен ты и только ты. И так было всегда. И будет.
- Не всегда, - Рон поднял голову, на его губах блуждала горькая кривая усмешка. – Гарри, я бросил вас. Я знаю, что вы оба меня простили, знаю. Но вы всегда будете об этом помнить. Как и я.
- Все совершают ошибки, Рон, - не выдержал Гарри.
- Вот и Гермиона однажды поймёт свою, - Рон отвернулся и уставился в окно. – Я не полный идиот, Гарри, я всё понимаю. Когда-нибудь она сравнит меня с кем-то, да хоть бы с тем же Невиллом, и поймёт, что во мне нет ничего особенного.
- Ну, если ты будешь так себя вести и дальше, то непременно поймёт, - Гарри по-настоящему разозлился. – Да что с тобой сегодня? Откуда этот нелепый пессимизм?
- Это реализм, - Рон покачал головой. – Она уже, понимаешь, уже проявляет куда больше интереса к чувствам Невилла, чем к моим. Ведь я вчера несколько минут думал, что потерял сестру, а она даже не…
- Ну и меня она ни о чём не спросила! – выпалил Гарри. – Я вообще-то тоже чуть не свихнулся, и ничего, я не устраиваю истерик по этому поводу.
- Потому что это не твоя девушка так повела себя, - упрямился Рон.
- Ты невыносим! – Гарри с силой швырнул учебник на парту. – Ты кого угодно с ума сведёшь!
Рон только плечами пожал, и тут в кабинете появился Сайпрес с плывущим перед ним Омутом памяти.
- И где Гермиона? – спросил перегнувшийся к ним через свою парту Невилл. Ханна бросила на Гарри вопросительный взгляд, но спрашивать ничего не стала.
- Не знаю, - Гарри многозначительно посмотрел на Рона. – Может быть, немного опаздывает?
Невилл выразительно поднял брови, но промолчал.
- Доброе утро всем! – поздоровался Сайпрес. – Входите, мисс Грейнджер, ничего страшного.
Рон подпрыгнул, как ужаленный, и резко повернулся к двери. Гермиона быстро прошла между рядами, даже не взглянув в их сторону, и села рядом с Невиллом, дружелюбно кивнув чуть удивившейся Ханне. Рон медленно наливался гневом. Гарри видел, как у него покраснели сначала уши, потом лицо и даже шея.
- Видал? – с ледяным спокойствием спросил он, поворачиваясь к Гарри.
- А ты ждал, что она на шею тебе бросится? – шепнул в ответ Гарри.
- Итак, с большим трудом, но мне удалось убедить профессора МакГонагалл, что эксперимент-таки принёс положительные результаты, - негромко начал Сайпрес. – Поэтому сегодня мы, я надеюсь, получим возможность посмотреть ещё чьи-нибудь воспоминания. Есть желающие?
Повисла длиннющая пауза, потом вверх взметнулась чуть дрожащая рука Парвати.
- Мисс Патил, - кажется, Сайпрес немного удивился, - вы уверены?
Парвати нерешительно кивнула, не глядя на Сайпреса.
- Нет, это очень хорошо, очень, - Сайпрес покосился на Дина. – Просто я ожидал, что мистер Томас проявит инициативу, судя по тому энтузиазму, с которым он убеждал меня не прекращать эксперимент.
Гарри и Рон обменялись удивлёнными взглядами.
- Ты собираешься показывать свои воспоминания? – шёпотом поинтересовался Рон, и Гарри энергично затряс головой. – То же самое.
- Как можно вообще хотеть пережить это ещё раз? – Гарри старался говорить как можно тише, наблюдая, как Парвати медленно выуживает воспоминание за воспоминанием и осторожно погружает их в Омут памяти под пристальным взглядом Сайпреса. – Тем более, на глазах у всех.
- Ну что же, прошу тишины, - Сайпреса взмахнул палочкой и посреди класса повис уже знакомый дымчатый экран. – Мисс Патил, напоминаю, что вы можете в любую минуту остановить просмотр, не забывайте.
Парвати кивнула, возвращаясь на своё место. Гарри заметил, как Лаванда крепко сжала её ладонь под партой.
- Начинаем, - Сайпрес передвинулся чуть левее, чтобы никому не закрывать экран, и тут же класс наполнился грохотом и криками. Перед глазами Гарри замелькали сотни бегущих в самых разных направлениях учеников. Было совершенно не понятно, какой это момент битвы, где в этот момент находилась Парвати и куда она направлялась. Наконец, Гарри чуть приноровился к постоянно мелькающей картинке и увидел стоявших у стены бледную до синевы Парвати, Падму и Лаванду.
- Это слишком опасно! – прокричала Парвати, стараясь перекрыть голосом грохот лат промчавшегося мимо всадника, в котором Гарри с удивлением узнал коня, точно такого же, на котором сидел Рон во время памятной игры в шахматы на первом курсе. – Подумай о маме с папой!
- Мы не можем просто уйти! – Падма вырвалась, и рука Парвати бессильно повисла в воздухе. – Если боишься – уходи.
- Я не оставлю тебя одну, - Парвати обречённо покачала головой. – И я не боюсь битвы, Падма, я хочу помочь Гарри и остальным. Но ещё больше я хочу увести отсюда тебя.
- Не надо меня опекать! – огрызнулась Падма, постоянно крутившая головой по сторонам.
- Я старше, поэтому…
- На три минуты, Парвати! Это просто смешно!
- Не ссорьтесь, пожалуйста, - умоляюще пробормотала Лаванда, и Гарри с ужасом и жалостью заметил, какая пропасть лежит между прежней Лавандой и нынешней. Раньше у Лаванды не было такого загнанного, испуганного, потерянного взгляда.
- Я боюсь за тебя, ты не понимаешь всего! – Парвати в ярости топнула ногой. – Это не игра, ты можешь погибнуть!
- Я знаю, - Падма вдруг крепко обняла сестру. – Слушай, вон идёт профессор Стебль, я помогу ей, я слышала, как Невилл говорил что-то о мандрагорах и других растениях, способных причинить вред Пожирателям.
- Куда ты? – Парвати рванулась вслед за Падмой. – Нам нельзя разделяться!
- Нам нужно разделиться, - обернулась Падма и уже на бегу крикнула: - Иначе ты только и будешь делать, что за мной следить, а это опасно!
- Парвати, она в чём-то права, - Лаванда деловито засучила рукава изрядно потрёпанной мантии. – Ты не можешь остановить её, она приняла решение.
- Я с ума сойду, если не буду знать, что с ней! – Парвати, наконец, потеряла сестру из виду и повернулась к Лаванде. – Ладно, ничего не поделаешь. Что будем делать?
- Для начала, нужно найти кого-нибудь из наших, - предложила Лаванда. – Например, Симуса и Дина. Ты их не видела?
Парвати отрицательно покачала головой.
- Лаванда! Парвати!
Гарри вздрогнул так сильно, что случайно толкнул парту, и учебник Рона соскользнул на пол. Так больно, но как здорово было снова слышать голос Люпина…
- Профессор Люпин! – Лаванда просияла от радости, и даже на губах Парвати появилась слабая улыбка.
- Уходите отсюда! – нетерпеливо махнул им Люпин, выглядывая в ближайшее окно. – Они начнут штурм именно с этой стороны. Здесь слишком опасно.
- Мы остались, чтобы сражаться, - возразила Лаванда. – Мы хотим помочь.
- Ваша помощь пригодится в другом месте, - Люпин подтолкнул Парвати вперёд по коридору. – Идите к лестнице, там собрались ребята, у них есть какой-то план.
Вокруг Люпина стояли какие-то люди, много людей, и Гарри вспомнил, что Кингсли поделил всех защитников замка на отряды. Во главе одного из них и стоял Люпин.
- Удачи вам, профессор! – пожелала Лаванда, и они с Парвати побежали к лестнице. Люпин долго смотрел им вслед с выражением непередаваемой горечи на лице, а потом повернулся к высокому молодому человеку с короткими чёрными волосами, в котором Гарри с изумлением узнал Сайпреса. Он покосился на Рона, но, кажется, друг ничего не заметил, продолжая следить за Лавандой и Парвати. Сайпрес быстро окинул внимательным взглядом притихший класс, и его глаза на секунду встретились с глазами Гарри.
- Симус! – раздался громкий голос Лаванды из прошлого, и Гарри перевёл взгляд на экран, где у подножия одной из лестниц толпились его однокурсники. – Что вы собираетесь делать?
- Нас не взяли ни в один из передовых отрядов, - с обидой отозвался Симус, озираясь по сторонам. – Сказали держаться подальше от основной заварушки, не лезть на рожон.
- Как всегда, - усмехнулся Дин, засунув руки глубоко в карманы. – Вообще, совет неплохой, особенно для тех, у кого нет палочки.
- У тебя нет палочки? – в унисон спросили Парвати и Лаванда, и Симус расхохотался, но Гарри показалось, что в его смехе была крохотная нотка истерики. Наверное, он бы и сам был не в восторге, если бы Рон собрался сражаться с Пожирателями без волшебной палочки.
- Но, Дин, как же ты будешь… - Парвати беспомощно замолчала, а Дин только плечами пожал.
- Неужели нет ни одной лишней палочки? – Лаванда испуганно прижала ладони к щекам. – Это же просто безумие!
- Ладно, что-нибудь…
Слова Дина заглушил громкий вопль ужаса, вырвавшийся, по ощущениям, у половины замка разом.
- Они прорываются! Прорываются! – мимо на крейсерской скорости промчался Захария Смит. – Западная галерея разрушена… Стена обвалилась… Они привели с собой великанов…
- Разве Захария не эвакуировался в первых рядах? – удивился Гарри, вспомнив, как пуффендуец расталкивал первокурсников, стараясь побыстрее удрать из замка. Смит в школу так и не вернулся, Гарри слышал, что его семья куда-то уехала из Англии.
- Он пытался, - с усмешкой наклонившись поближе к Гарри, шепнул сидевший сзади Эрни, - но я за шкирку протащил его за собой пару этажей и только потом отпустил. Хотел, чтобы этот трус хотя бы немного понюхал пороху.
Губы Рона сложились в издевательскую улыбку. Гарри не чувствовал ничего, кроме презрения к Смиту. Неудивительно, что тот не рискнул вернуться в школу.
На экране Дин и Симус переглянулись с одинаковым выражением азарта на лице.
- Девчонки с нами? – уточнил Симус, подбадривающе подмигивая побелевшей Лаванде.
- С вами, - Парвати достала свою палочку.
- Будем держаться вместе, - добавил Симус почти просительно. – Нужно добыть для Дина новую палочку.
- Дин, старайся держаться сзади, - Лаванда мужественно встала перед Дином, но тот ловко увернулся.
- Нет уж, лучше я буду смотреть по сторонам, не закрывайте мне обзор.
- Не глупи, Дин, - попросила вдруг взявшаяся из ниоткуда Полумна, впервые на памяти Гарри подрастерявшая свой потусторонний вид. – Тебя убьют без палочки.
Дин всё ещё что-то бормотал, когда раздался оглушительный хлопок, и пол под ногами вздрогнул. В конце коридора показались какие-то фигуры, замелькали вспышки, и ребята на пару секунд растерялись. Потом раздался ещё один взрыв, гораздо сильнее первого, и Парвати отбросило назад, с силой впечатав спиной в стену. Она рухнула на пол, и со стоном схватилась за шею.
- Ты в порядке? – рядом присел Дин, постаравшийся осторожно приподнять Парвати и не причинить ей при этом лишней боли. Из рассечённой брови по его лицу стекала струйка крови. – Идти сможешь?
- Да, - Парвати с трудом покрутила головой. – Где Лаванда? Лаванда!
- Они с Симусом скатились на пару пролётов ниже, - Дин осторожно заглянул в развороченный лестничный пролёт. – Но оба, вроде, были в порядке, я видел, как они побежали.
- А где Полумна? – Парвати прислонилась спиной к стене, стараясь выровнять сбитое от сильного удара дыхание.
- Не знаю, - Дин кусал губы. – Я не смог найти её, но надеюсь, что она жива. Ну что, идём?
Парвати кивнула, и они медленно побрели по коридору. Дин подволакивал ногу, а Парвати шла, держась одной рукой за стену. Им оставалось всего несколько футов до другой, ещё целой лестницы, когда из-за угла на них налетели две высокие фигуры в плащах.
- Авада Кедавра!
Дин с силой оттолкнул от себя Парвати, которая, не удержавшись на ногах, повалилась на пол и с внезапной энергией откатилась в сторону. Наверное, от шока боль отступила на второй план. Гарри видел, как Парвати расширившимися от ужаса глазами смотрела на приближающегося к ней Пожирателя в маске. Второй медленно подбирался к лежащему совершенно неподвижно Дину.
- Ну что, навоевались? – с издёвкой спросил Парвати Пожиратель, и Гарри с ненавистью узнал голос Макнейера.
- Этот, кажется, дохлый, - прохрипел второй, пихая Дина ногой. Сидевшая за первой партой Лаванда не смогла сдержать короткого, болезненного вскрика. Она задрожала, и Парвати склонилась к ней, обняв её за плечи. Гарри с трудом сглотнул. Он тоже узнал голос Сивого.
На экране Парвати вдруг вспыхнула и резко повернулась к лежащему Дину. В одну секунду на её лице промелькнула целая череда различных эмоций: ужас, недоверие, надежда, страх, отчаяние и, наконец, безудержная ярость.
- Петрификус Тоталус! – крикнула она так неожиданно, что Сивый, не успевший даже отскочить, мешком рухнул на землю. Гарри испытал сильнейшее желание вдруг оказаться там и добить оборотня на месте.
- Остолбеней! – снова выкрикнула Парвати, направляя палочку на Макнейера, но тот ловко поставил щит.
- А ты не промах, я смотрю, - злобно усмехнулся он, отступая к стене. – Поднимайся! Давай устроим дуэль, что скажешь? Спешить нам некуда, я не так уж и рвусь возвращаться в битву, здесь гораздо безопаснее. Лучше развлечёмся.
Парвати встала на ноги. Гарри видел, что каждое движение причиняет ей сильную боль. Он испытывал одновременно жуткую жалость и непередаваемое восхищение.
- Экспеллиармус!
Макнейер лениво поставил щит.
- Остолбеней!
Макнейер и пальцем не шевельнул, только чуть приподнял палочку.
- Бомбардо!
Макнейер резко отскочил от пробитой заклинанием стены и со злостью сорвал с лица маску.
- А ты цыпочка не промах, - он нагло смотрел на Парвати, и Гарри почувствовал, как внутри него закипает гнев. – Даже немного жалко будет тебя убивать, честное слово, но ничего не поделаешь.
Парвати держала палочку наготове, прижавшись спиной к стене.
- Не пойму, как так вышло? – Макнейер задумчиво поскрёб затылок. Вид у него при этом был совсем как у Грохха, отметил Гарри. – Могу поклясться, что это тебе минут десять назад оторвало голову во дворе перед замком.
Парвати пошатнулась, схватившись рукой за горло. В один момент из её взгляда пропала вся злость на Пожирателя, а рука с палочкой бессильно опустилась.
Сидевшая на две парты правее Падма с болью во взгляде обернулась к сестре, но та с неприкрытой ненавистью смотрела на Макнейера на экране.
- Ладно, неважно, - пробормотал тот, явно озадаченный состоянием Парвати. – Круцио!
Парвати, реакция которой была сильно заторможена страшным шоком, не успела среагировать. Послышался ужасный крик, и Гарри испытал сильнейшее желание заткнуть уши. В ту же секунду Дин, лежавший прямо у ног Макнейера, схватил Пожирателя за ногу и резко дёрнул на себя. Макнейер, не ожидавший ничего подобного, с трудом сумел удержать равновесие, но палочку опустил, и Парвати перекатилась на спину, хватая ртом воздух. Из её глаз ручьями текли слёзы, но Гарри не был уверен от какой боли: моральной или физической.
- Сивый же сказал, что ты сдох! – в ярости выплюнул Макнейер, направляя палочку на Дина.
- По-моему, Сивый слишком туп, чтобы делать такие выводы, - раздался новый насмешливый и до боли знакомый голос, и появившийся из-за ближайшего гобелена Фред быстро метнул в Макнейера каким-то заклятием. Пожиратель молча рухнул к его ногам.
У Гарри захватило дух. На него накатило чувство такой болезненной, почти осязаемой горечи, что он был вынужден практически лечь грудью на парту, как будто это могло уменьшить боль. Не верилось, до сих пор не верилось, что Фреда, такого живого, такого весёлого, даже в разгар битвы сохранявшего своё чувство юмора, больше нет и никогда не будет…
Рон судорожно втянул в себя воздух. Страшно было представить, что должен был испытывать он, если даже Гарри из последних сил сдерживал нахлынувшие эмоции. Гарри видел, как сидевшая рядом с Невиллом Гермиона резко повернула голову в сторону Рона, и в её глазах не было ничего, кроме тревоги и сочувствия. Убедившись, что Рон более или менее владеет собой, Гермиона посмотрела на экран, и Гарри заметил, как её губы сложились в непередаваемо грустную улыбку.
- Ты в порядке? – Дин сразу бросился к Парвати, которая так и лежала на полу, не находя в себе сил подняться. Фред быстро наклонился и подобрал выпавшую из руки Макнейера палочку.
- Нужно уходить, - негромко сказал он, озираясь по сторонам. – Мы можем пройти по этому коридору, и я запечатаю вход. Не хочется, чтобы им воспользовались Пожиратели, правда? Конечно, о нём мало кто знает, но тем не менее. Джордж занимается тем же самым. Всё-таки вряд ли кто-то знает о потайных ходах больше, чем мы. Если только Гарри…
- Ты слышал, что он сказал? – шёпотом спросила Парвати у склонившегося к ней Дина. Она не могла думать ни о чём другом. – Ты слышал?
- Это ещё ничего не значит, - попытался убедить её Дин. – Мало ли, что он сказал. Ты не знаешь наверняка. С Падмой всё будет хорошо.
- Я недавно видел Падму, - вмешался Фред, сразу становясь серьёзным, и Парвати вскочила на ноги. – Минут тридцать назад. Она была с Невиллом, кажется.
Парвати сглотнула.
- А что случилось? – Фред прищурился, изучая бледное лицо смотревшей на него с безумной надеждой Парвати, но та только отвернулась и закрыла глаза.
- Макнейер сказал, что видел, как Парвати оторвало голову десять минут назад, - тихо пояснил ему Дин, и Фред, до которого пару секунд доходил смысл сказанного, в ужасе отшатнулся, бросив испуганный взгляд на Парвати. – Но это же ещё не значит…
- Нет, конечно, нет, - Фред с силой потёр лоб. – Идёмте, быстро!
- Дай мне палочку Макнейера, - попросил Дин, осторожно беря Парвати за плечи и направляя её к проходу. – У меня нет.
- У тебя нет палочки? – изумился Фред. – Ну ты даёшь! Держи. Рисковый ты, однако, парень, Дин.
Дин с видимым облегчением сжал в ладони гладкую деревянную палочку.
- Моя была куда легче, - ни к кому особо не обращаясь, пробормотал он.
- Иди вперёд, хорошо? – попросил Фред. – Разведай обстановку.
Дин бросил быстрый взгляд на Парвати и торопливо зашагал по узкому проходу.
- Эй, - Фред осторожно положил руку на плечо безучастной ко всему Парвати, - не надо отчаиваться, слышишь? Прислушайся к себе. Вы же близнецы, между вами существует очень сильная связь. Ты бы почувствовала, если бы с Падмой что-то случилось, поверь мне.
- У меня сильно болит голова, - слабо всхлипнула Парвати. – Я думала, это от взрыва, я тогда здорово ударилась. Но теперь…
- Нет, дело не только в этом, - Фред, постоянно сбиваясь, заговорил быстрее. – Когда Джорджу оторвало ухо, я не был рядом с ним. Но мне вдруг стало так дурно, просто так, на ровном месте. Как приступ сильного головокружения и слабости. Это тут же прошло, но ощущение было ужасным. Просто было очень плохо, и я не мог понять, почему, но жутко испугался. Было очень тревожно, отвратительно ощущение. Ты чувствовала что-то подобное?
Рон остановившимся взглядом смотрел на экран, ловя каждое слово, каждое движение брата.
- Нет, - Парвати смотрела на Фреда с надеждой. – Может, он соврал?
- Может быть, - Фред вздохнул с облегчением, отводя в сторону ещё один гобелен. – Дин, идите куда-нибудь вниз, здесь слишком опасно.
Дин кивнул, схватил Парвати за руку, и они побежали вниз по лестнице. На бегу Парвати обернулась. Фред провожал её сочувственным взглядом, но быстро нацепил на лицо улыбку и махнул рукой. Гарри вдруг понял, что Фред остался стоять совсем не далеко от того места, где через некоторое время раздастся роковой взрыв…
- А ведь он врал, - тихо сказал Рон, когда Фред скрылся из виду. – Я всегда умел различать, когда они с Джорджем врут, даже мама не догадывалась.
- Врал о чём? – уточнил Гарри. Гермиона через ряд с напряжением прислушивалась к их слишком тихому разговору.
- Ничего он не почувствовал, когда Джорджу оторвало ухо, - пояснил Рон. – Они ещё в детстве провели опыт: закрылись в разных комнатах и резали разные части тела, чтобы проверить, почувствует ли второй.
- И что? – с любопытством спросил Гарри.
- И ничего, - усмехнулся Рон. – Ни один ни разу не угадал. Фред искренне уверял, что у него жутко свело ногу, наверное, Джордж порезал свою, а Джордж просто уколол указательный палец. Мама им потом устроила эксперименты, месяц посуду мыли без всякой магии.
- Он просто пытался успокоить Парвати, - заключил Гарри, и Рон кивнул. Хотя, кто знает, может быть, в минуту настоящей, а не выдуманной опасности, какая-то связь между близнецами всё-таки проявилась.
- Куда мы идём? – сквозь грохот прокричала более или менее пришедшая в себя Парвати, которой слова Фреда вернули надежду. Дин быстро пригнулся, и над его головой, совсем низко, пролетел зелёный луч.
- Не знаю! – крикнул он в ответ. – Наверное, на первый этаж. Нужно найти ещё кого-нибудь, вдвоём слишком опасно!
- Где Лаванда и Симус? – спросила Парвати, но Дин её не услышал, слишком занятый своими мыслями. – Дин, осторожно!
Дин отреагировал мгновенно. Он снова толкнул Парвати на пол и выкрикнул:
- Протего!
Щит спас их обоих от парочки оглушающих заклятий, пущенных с разных сторон.
- Не вставай! – рявкнул Дин, когда Парвати попыталась приподняться. – Придётся ползти. Давай, остался всего один этаж.
- Эта лестница должна менять направление, - вспомнила Парвати, вцепившись обеими руками в перила у самого основания лестницы.
- Не думаю, что это ещё работает, - Дин с сомнением посмотрел на груды камней, тут и там лежащие на ступеньках. – Пошли, быстро!
Пригибаясь и уворачиваясь, наугад бросая заклинание за заклинанием, они влетели в просторный коридор очередного этажа и тут же натолкнулись на двух Пожирателей.
- Авада Кедавра! – крикнул Трэверс, и Парвати быстро присела на корточки. – Круцио!
- Петрификус Тоталус! – Дин направил палочку в грудь Долохову, но тот блокировал его заклятие.
Гарри видел, как в конце коридора профессор Слизнорт с поразительным проворством сражался сразу с двумя Пожирателями, успевая ещё помогать ближайшим к нему ученикам. Мимо пробежала Алисия Спиннет в местами прожжённой мантии, со спутанными, обгоревшими волосами.
- Мы где-то здесь в мантии-невидимке, - прошептал Рон на ухо Гарри. – Сейчас Пивз нас обнаружит.
И в ту же секунду раздался крик:
- Здесь невидимка!
Трэверс машинально проследил взглядом за жестом напарника, и в эту секунду Дин вдруг сменил противника и ударил Трэверса Оглушающим заклятием. Долохов, несколько опешивший от неожиданности, поднял палочку, с яростью глядя на Дина.
- Петрификус Тоталус! – крикнула Парвати, и Долохов упал, закатив глаза и смачно приложившись затылком о каменную скамейку.
В классе раздались злорадные смешки.
- Кто-нибудь видел Лаванду? – закричала Парвати, но ей никто не ответил. – Дин, куда теперь?
Но Дин уже сражался с очередным Пожирателем, стараясь отвлечь его внимание от Сьюзен Боунс, которая выглядела так, будто готовилась в любой момент упасть в обморок. Парвати постояла пару секунд, оглядываясь по сторонам, потом что-то привлекло её внимание в конце коридора, и она побежала туда, уворачиваясь от мелькавших то тут, то там заклятий. Гарри не сразу понял, почему длинные волосы Парвати развевались с такой силой, пока не увидел, что коридор кончался огромной дырой в стене. Коридор превратился в длинную трубу, в которой завывал ветер, добавляя драматичности и без того не самой здоровой атмосфере замка. Очевидно, одно из заклятий оказалось таким мощным, что стена просто рухнула. Парвати осторожно спустилась вниз по обломкам, составляющим вполне себе пригодную лестницу, и осторожно огляделась кругом, спрятавшись за обломком колонны.
Во дворе сражение шло уже не так активно. Наверное, большинство защитников замка успели укрыться в школе, а Пожиратели пытались прорвать их оборону. Всё-таки важным стратегическим объектом был именно Хогвартс. Во дворе же было почти тихо, и, если бы не постоянный грохот и валяющиеся тут и там обломки, можно было подумать, что это обычная, ничем не примечательная ночь, и Парвати просто вышла погулять. Но кроме шума битвы против этого предположения говорили ещё и тела убитых и раненных, лежащие повсюду.
Гарри видел, как Парвати, выглянувшая было из своего укрытия, закрыла рот рукой, пытаясь сдержать рвущийся из горла крик. Совсем рядом, стоило ей руку протянуть, и она могла бы дотронуться до неё, лежало тело женщины. Её лица не было видно, Гарри рассмотрел только короткие каштановые волосы. Он не сразу понял, почему похолодели руки, почему по всему телу вдруг побежали мурашки, а в глазах потемнело. Сидевшая рядом с Невиллом Гермиона закрыла лицо руками, и Рон с тревогой непроизвольно дёрнулся в её сторону.
- Кто это? – тихо спросил он, поворачиваясь к Гарри, и в его глазах тот прочёл свою собственную ужасную, ещё не до конца сформировавшуюся догадку. Ответ пришёл в ту же секунду.
- Дора! – почему-то громко, надрывно закричал Сайпрес, и Гарри с изумлением посмотрел на профессора. Сайпрес стоял, бледный и растерянный, глядя на экран, и было совершенно не похоже, что это с его губ только что сорвался такой ужасный вопль.
Гарри проследил за его помертвевшим взглядом и остолбенел от изумления: на экране Парвати расширившимися глазами следила за тем, как Сайпрес в разорванной на плече мантии подбежал к лежавшей на траве Тонкс и упал подле неё на колени, отбросив в сторону свою палочку.
- Нет, Дора, нет! – повторял он, вцепившись в свои тогда ещё короткие волосы. – Пожалуйста, нет!
Он осторожно перевернул Тонкс на спину, и Гарри увидел её белое, застывшее лицо. Гермиона громко всхлипнула. Рон отвернулся, закусив губу. А Гарри всё смотрел, хотя понимал, что теперь это лицо будет долго преследовать его во сне. Шок был так силён, что он даже не сразу осознал, что это профессор Сайпрес стоял сейчас на коленях возле Тонкс, вцепившись ей в плечи, вглядываясь в её лицо с таким выражением, будто от того, откроет она глаза или нет, зависела его жизнь.
- Дора, как же так? – Сайпрес, наконец, убедился, что она мертва и бессильно опустился на землю. – Мерлин Великий, что мне делать?
Заливавшаяся слезами Гермиона не ответила на вопросительный взгляд Гарри, она даже головы не поворачивала в их с Роном сторону и, кажется, была совершенно безразлична к появлению на экране Сайпреса.
- Мисс Патил… - начал профессор, поднимая палочку с явным намерением остановить просмотр воспоминаний, но тут откуда-то из глубины Омута памяти раздался новый голос, мужской, заставивший Сайпреса пошатнуться.
- Симон! Симон! Хвала Мерлину!
Гарри ужасно хотелось, чтобы Парвати обернулась. Ему было жутко любопытно увидеть лицо этого человека, который, кажется, находился как раз за её спиной. И Парвати начала поворачиваться, судя по меняющемуся углу обзора. Гарри непроизвольно вытянул шею, стараясь опередить воспоминания и увидеть лицо этого человека раньше самой Парвати. И вдруг экран погас, хотя, Гарри мог бы поклясться, Сайпрес был к этому не причастен, он всё ещё стоял неподвижно, потрясённый каким-то сильным чувством.
- Что произошло? – громко спросил Дин, нарушая повисшую тишину, и весь класс настороженно загудел, бросая подозрительные взгляды на спину так и не двигавшегося Сайпреса.
- Я не знаю. Я очнулась уже в Мунго, - коротко отозвалась Парвати, и Сайпрес медленно повернулся к ней. – Простите, профессор, я понимаю, что нарушила ваше личное пространство, но я имею право знать, что это был за человек и что он со мной сделал.
- Я клянусь, мисс Патил, я не знал, что вы были там, - прошептал Сайпрес почти с ужасом. – Я вас не видел, клянусь! Я не знал… Иначе я бы помог, иначе я понял бы гораздо раньше, что происходит, иначе…
- Кто это был? – спросил Гарри, и Сайпрес бросил на него затравленный взгляд. – И что произошло дальше?
- И что он со мной сделал? – добавила Парвати.
- Я не знаю, - пробормотал Сайпрес, - заклятия не было слышно. Он… он не произнёс его вслух, а определить невербальное заклятие можно только путём проведения тщательного анализа, особенно, если заклятие редкое…
- Кто этот человек? – с нажимом повторил Гарри, и взгляд Сайпреса вдруг посуровел.
- Я не думаю, что вам стоит продолжать разговор со мной в таком тоне, мистер Поттер, - холодно произнёс он, беря себя в руки. – Я не обязан отвечать на ваши вопросы. По крайней мере, сейчас, - выразительно добавил он. – Я знал этого человека, сейчас он мёртв. Это всё, что я могу вам сказать.
- Извините, профессор, - признал свою вину Гарри, кивая головой в знак того, что он понял намёк. Мысленно он задавался только одним вопросом, не тот ли это человек, о котором Сайпрес уже говорил однажды, отвечая на вопрос Малфоя? Не на его ли похоронах он был?
- На сегодня, пожалуй, достаточно, - Сайпрес бледно улыбнулся и дрожащей рукой откинул со лба длинные волосы. – Обдумайте увиденное, встретимся на следующей неделе. Я зайду в гостиную вечером.
- Обдумаем, можете не сомневаться, - прошептал ему в спину Рон и повернулся к Гарри. – Что думаешь? Честно, Гарри, если бы он так не пытался тебя спасти, я бы поверил, что он был на стороне Пожирателей.
- Нет, он был в Ордене, - так же тихо отозвался Гарри. – Помнишь, Лаванда и Парвати встретили Люпина? Я видел там Сайпреса, он сражался на нашей стороне.
- Как думаешь, почему он так отреагировал на… на Тонкс? – Рон сглотнул и покосился в сторону Гермионы. За минуту до этого Гарри заметил, как Гермиона украдкой бросила встревоженный взгляд на Рона и медленно направилась к двери.
- Я не знаю, - Гарри с силой сжал виски. – Представления не имею. У меня даже никаких догадок нет.
- А я вот тут подумал, - Рон смущённо почесал переносицу, - а он не мог… ну, как бы… любить Тонкс что ли?
Гарри уставился на него в полном изумлении.
- Как это? – тупо спросил он. – Как это любить?
- Ты же видел это? – Рон неуверенно махнул в сторону пропавшего экрана. – А теперь он ходит с таким видом, будто мир рухнул. Что, если он любил Тонкс, а она умерла?
- Но… - Гарри старался мыслить разумно, чтобы сохранить рассудок, - он не мог не знать, что Тонкс замужем за Люпином.
- И что? – Рон выпучил глаза. – Любить-то он её мог в любом случае.
Вот уж какая идея никогда не приходила Гарри в голову. Догадка Рона могла оказаться вполне верной, иначе как ещё объяснить тот ужас, который испытал Сайпрес, увидев Тонкс?
- Гарри… - Рон выглядел совсем уж несчастным, - я не знаю, почему, но… Я первым делом подумал, что… может быть… вдруг Сайпрес как-то причастен к смерти Люпина?
Гарри выронил учебник, который уже пару минут безуспешно пытался засунуть в сумку.
- Что? – выдохнул он, чувствуя, что его голова сейчас просто взорвётся.
- Ну, если он и правда любил Тонкс, - быстро и немного испуганно заговорил Рон, - то вполне мог воспользоваться возможностью устранить соперника.
- Люпина убил Долохов, - пробормотал Гарри. – Мне сказал это…
Но он так и не смог вспомнить, кто именно ему это сказал.
- Всё может быть, Гарри, - глубокомысленно заявил Рон.
- Но почему тогда МакГонагалл так жалеет Сайпреса? – Гарри наконец-то нашёл достойный аргумент. – Вряд ли она относилась бы с таким сочувствием к человеку, который пытался отбить жену у Люпина. Мало того, что она его уважала, так ещё не забывай, что Люпин впервые в жизни был счастлив. Нет, нет, тут что-то другое.
- Наверное, ты прав, - согласился Рон. – Я об этом как-то не подумал.
- Ты вообще сам-то как? – Гарри внимательно всмотрелся в бледное лицо друга. – Было ужасно тяжело… ну, ты знаешь…
Рон мрачно кивнул.
- Но всё равно здорово, - с несчастным видом добавил он. – Странное ощущение…
Они в полном молчании дошли до гостиной. Гарри слышал, как Рон машинально назвал Полной Даме пароль, они так же на автомате дошли до своих любимых кресел в углу, уселись каждый в своё и замерли в глубоком молчании. Гарри вяло подумал, что Гермиона, наверное, обижена на Рона не на шутку, если даже не потрудилась узнать, как тот себя чувствует.
- Знаешь что? – Рон стряхнул с себя оцепенение. – Я, пожалуй, поговорю с Гермионой.
- Молодец, - одобрил Гарри. – Хорошее решение. Слушай, а где все?
- Пошли на обед? – предположил Рон и тут же предвосхитил вопрос Гарри: - Нет, я что-то не голоден.
- Ладно, иди искать Гермиону, - Гарри откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Я не вынесу, если вы не будете сегодня разговаривать. Меня и так это всегда угнетает, но сегодня особенно.
- Я не говорил, что мы начнём разговаривать, - поправил его Рон, и что-то новое прозвучало в его голосе, что заставило Гарри моментально распахнуть глаза. – Я просто объясню, что именно меня не устроило в её поведении.
- Зачем? – Гарри всплеснул руками. – Неужели тебе не хочется просто помириться?
- Хочется, - Рон на секунду заколебался. – Но, ты же сам видишь, что со мной происходит. Она должна понимать, что иногда её поведение выбивает меня из колеи.
- Да что она такого сделала-то, ты можешь мне объяснить? – завопил Гарри, вскакивая на ноги. Ему невыносимо было думать, что из-за собственной глупости Рон будет мучить Гермиону и мучиться сам. Может быть, это было эгоистично, но Гарри хотелось чувствовать себя спокойно.
- Она заставила меня почувствовать себя ненужным, - Рон покраснел. – Ты просто никогда не испытывал этого, иначе понял бы меня.
- Я не испытывал? – взвился Гарри. – Твоя сестра продемонстрировала мне всю мою никчемность в рождественские каникулы, если ты не помнишь!
- Мерлин, нашёл, кого сравнивать! – возмутился Рон. – Ни у кого в здравом уме не хватит мозгов сомневаться в отношении Джинни к тебе.
- Я только что хотел сказать то же самое про Гермиону, - парировал Гарри, но Рон покачал головой.
- Нет, тут другое, - грустно произнёс он. – Иногда я бываю по-настоящему счастлив, правда. Например, когда мы ходили с ней в театр. В тот вечер я был уверен, что нравлюсь ей, это было непередаваемо… Но иногда, как сейчас, она становится такой холодной, такой безразличной… Я не знаю, чего ожидать в следующий момент. В любое утро она может просто заявить мне, что её чувства прошли, и предложить мне быть просто друзьями. Такое возможно, Гарри, что бы ты ни говорил.
- Ок, возможно, - Гарри чувствовал, что может сорваться в любую секунду, непробиваемость Рона просто сводила его с ума. – Но и ты можешь проснуться завтра утром и понять, что Гермиона тебе не нужна.
- Невозможно, - безапелляционно заявил Рон.
- У неё точно так же.
- Да нет же, Гарри…
- Что ты хочешь от меня? – заорал Гарри так громко, что Рон от неожиданности даже попятился. – Я не понимаю, почему тебе так нравится выдумывать проблемы, которых в природе не существует, и страдать из-за них! Может, ты так отвлекаешься, не знаю, может, тебе нравится всё время переживать из-за чего-то, может, тебе скучно жить спокойно. Но ты не думаешь о Гермионе, совершенно не думаешь. Ты эгоист, ясно тебе? Гермионе не нужны эти переживания, она просто хочет быть с тобой. Точка. А ты ведёшь себя как неуверенный в себе мальчишка, и я не понимаю почему!
- Конечно, ты не понимаешь! – рявкнул Рон, краснея от гнева. – Тебе и не понять, как можно быть не уверенным в себе, да? Как это такое возможно, что я могу кому-то не нравиться? Я ведь Избранный, кто от меня откажется?
- Я никогда не говорил этого! – возмущённо прервал его Гарри, стараясь немного остыть и не ударить Рона. Кулаки просто чесались.
- Не говорил, но в глубине души ты, видимо, так и думаешь, раз не можешь понять меня! – Рон, напротив, горячился всё больше и больше. – Если завтра Гермиона вдруг бросит меня, что я буду делать?
- Даже если вдруг в какой-то невероятной, абсурдной ситуации такое и случится, - Гарри сжал голову руками, - хотя я не представляю себе, что ты должен для этого сделать, то… Ты будешь просто жить дальше, Рон.
- Что? – голос Рона упал до шёпота. – Жить дальше? Раньше, может быть. Но теперь, когда я уже узнал, как это – верить в то, что Гермиона испытывает ко мне что-то… Я не смогу.
- Значит, ты просто слабак, - жёстко отрезал Гарри. – Разнылся из-за какой-то ерунды, из-за проблемы, которой даже нет. Ну почему ты так ведёшь себя, Рон? Так и правда можно любую девушку оттолкнуть, честное слово.
- Почему? Ты правда не понимаешь? – Рон вдруг со всей силы ударил кулаком в стену, и Гарри ошарашенно заметил, как на разбитых костяшках друга выступили капли крови. – Потому что я люблю её! Ясно? Я люблю её так сильно, что даже сейчас, когда я только что видел своего мёртвого брата, я всё равно думал о ней! Даже в ту секунду, понимаешь? И я чувствую себя последним подонком из-за этого! Но мне всё равно, потому что я люблю Гермиону! Всё, чего я хочу от жизни в данный момент – это чтобы она всегда была рядом! И я смертельно боюсь, что этого может не случиться, потому что я не заслуживаю её и…
- Рон.
Гарри редко видел на лице Рона такую растерянность. Тихий голос Гермионы заставил его замереть с открытым ртом. Из разбитой руки на пол капала кровь.
Гарри медленно обернулся, не зная, как себя вести. Гермиона приближалась к ним со стороны портрета со странным выражением на лице. Она подошла прямо к Рону, взяла его за руку и внимательно осмотрела кровоточащие ранки.
- Просто кожу содрал, ничего страшного, - резюмировала она, поднимая глаза на всё такого же обалдевшего от неожиданности Рона. – Через пару дней заживёт.
Гарри медленно, дюйм за дюймом, продвигался в сторону лестницы, надеясь исчезнуть в спальне так незаметно, как это только возможно. Но он не успел.
- Гарри, - Гермиона спокойно повернулась к нему, и он снова не смог понять, что именно отражалось в её блестящих глазах, - задержись на пару минут. Пожалуйста.
Рон выглядел как человек, готовящийся взойти на эшафот. «Слишком много потрясений для двух дней», - пронеслось в голове у Гарри.
- Рон, - Гермиона снова перестала обращать внимание на Гарри, - я слышала почти всё, что ты сказал. Я не хотела, но ты так громко кричал, что у меня не оставалось выбора. Я стояла в коридоре и не знала, что мне делать.
Рон кивнул, хотя у Гарри создалось впечатление, что друг мало что осознал из слов Гермионы. Он и сам не до конца понял, зачем ей понадобилось такое длинное вступление. Если только… если только Гермиона просто-напросто не знала, что именно ей нужно сказать в данный момент.
- Мне очень жаль, если ты чувствовал себя именно так, как ты описывал Гарри, - голос Гермионы чуть дрогнул. – Я не знала этого. Наверное, я и правда вела себя просто ужасно, если… - Рон сделал протестующий жест, но довольно вялый, на взгляд Гарри. – Ладно, это уже всё равно в прошлом, это нельзя изменить. Но будущее мы изменить можем, правда?
Рон неуверенно кивнул, явно ещё не понимая, к чему клонит Гермиона.
- Ты сказал, что… - Гарри не мог видеть лица Гермионы, но мог представить, как она покраснела в этот момент, - в общем, ты знаешь, что ты сказал, и я… И я была так счастлива… Ты даже не представляешь себе, как это было… И сейчас есть. Правда.
Гарри закатил глаза. Мерлин, почему на Гермиону-то именно сейчас напало какое-то проклятие косноязычия? Интересно, Рон хоть понял, что всё в порядке? Мда, чтобы получить ответ, достаточно было взглянуть в лицо Рона…
- Гермиона, я… - хрипло начал он, то опуская, то поднимая глаза, - я хочу извиниться за то, что так вёл себя утром, потому что я…
- Не надо! – Гермиона приложила ладонь к его губам, и Рон замер, нерешительно подняв руку и коснувшись её пальцев. Гарри снова начал приводить в исполнение свой план по незаметному исчезновению.
- Я попросила Гарри остаться, чтобы ты не думал, что то, что я говорю тебе, когда мы одни, я говорю просто так, просто, потому что, не знаю… - Гермиона явно запуталась в своих же собственных словах, но мужественно продолжила: - Если бы сейчас здесь был кто-то ещё, то я бы всё равно сказала это, и это чистая правда: мне в жизни никто не нравился, кроме тебя.
- Даже Крам? – было первое, что спросил Рон после довольно продолжительной паузы, и у Гарри, уже почти добравшегося до лестницы, появилось непреодолимое желание вернуться и хорошенько врезать Рону.
- Даже Крам, - по голосу было слышно, что Гермиона улыбалась. – Конечно, мне ужасно льстило, что он пригласил на бал именно меня, но если бы меня пригласил ты, я бы пошла с тобой. И вообще, я пошла с ним только для того, чтобы ты увидел, что Крам, которым ты так восхищался, посчитал меня довольно симпатичной.
- Идиот, - буркнул Рон. – Я вот считаю тебя красивой.
- Мне никто не нужен, кроме тебя, - шепнула Гермиона, становясь на цыпочки и закидывая руки Рону на плечи. Гарри, убедившийся, что про него благополучно забыли, стремглав помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и молясь, чтобы никому сейчас не взбрело в голову зайти в гостиную. Хотя, не было никакой гарантии, что хоть чьё-то вторжение сейчас было бы замечено этими двумя. Гарри тихо прикрыл дверь в свою спальню, растянулся на своей кровати и уставился в потолок. Предполагал ли он, глядя воспоминания Парвати, что всего лишь через какой-то час он будет пялиться в потолок с такой широченной улыбкой на лице? Нет, не предполагал. Несмотря на все ужасы, жившие в их памяти, в их жизнях оставалось ещё много такого, что заставляло сердце биться сильнее. Было много такого, что давало счастье и радость жизни. Это Волан-де-Морт не смог отнять у них, это останется с ними навсегда. И ради этого стоило жить.

P.S. Глава немного задержалась, но зато она значительно больше обычных, по крайней мере, я это почувствовала в полной мере)))) Теперь глав точно не будет до Нового года) Зато 31 будет глава, посвящённая Дню Святого Валентина, и мини про Рона с Гермионой, который теперь, раз уж я слегка поторопила события, мне не терпится написать)))

Глава 67

Глава 67

Даже если бы Рон специально выбирал момент для своего невольного признания, он не смог бы угадать точнее. До Дня Святого Валентина оставалась ровно неделя, и весь замок, казалось, сошёл с ума. Гарри постоянно натыкался на целующиеся парочки, куда бы он ни пошёл. В полутёмных нишах, за гобеленами, в пустых классах, за любым из поворотов длинных коридоров, в подсобке профессора Слизнорта между колбами с заспиртованными лягушками, возле хижины Хагрида, на последнем ряду стадионной трибуны – везде слышались приглушённые голоса, шепчущие слова любви.
Преподаватели методично снимали баллы с факультетов за неподобающее поведение, но это никого не смущало и уж точно не думало останавливать.
- Минус двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Катрони! - громко рявкнула МакГонагалл за завтраком, и Гарри чудом умудрился не облиться обжигающим чаем. – Минус двадцать баллов с Пуффендуя, мисс Стокетт!
Только что спокойно целовавшаяся у всех на виду парочка разбежалась по своим столам.
- Сколько им, лет по тринадцать? – осведомился Рон, провожая неодобрительным взглядом ничуть не смущённого Рикардо Катрони. Гарри несколько раз присутствовал при взбучках, которые устраивала пареньку Гермиона, постоянно жаловавшаяся на его скверный характер. Насколько знал Гарри, Катрони был представителем довольно богатой и родовитой семьи итальянских волшебников, которые уже несколько веков никоим образом не были связаны с Хогвартсом. Рикардо же почему-то отправили учиться именно сюда. Гермионе иногда приходилось по нескольку раз за вечер делать ему замечания, напоминая, что остальные ученики занимаются. Катрони мешал не специально. Наверное, итальянцы привыкли быть такими эмоциональными, думал Гарри, вспоминая дядю Вернона, на дух не переносившего своих итальянских поставщиков. После каждой встречи с ними он всегда возвращался с головной болью и расстроенными нервами.
- Катрони четырнадцать, - суховато подтвердила Гермиона, прищурив глаза и глядя на парня, который преспокойно намазывал булочку маслом, одновременно подмигивая второкурснице с Когтеврана. – А девочка, кажется, с третьего курса.
- В наше время такого не было, - Рон покачал головой, вызвав при этом дружный взрыв хохота той части стола, где сидели семикурсники.
- Ты говоришь так, будто тебе семьдесят, - заметил Симус, показывая Катрони большой палец. Смуглое лицо паренька расплылось в ослепительной белозубой улыбке.
- Не стоит поощрять его, Симус, - возмутилась Гермиона, со стуком поставив свой стакан с соком на стол. – Они ещё дети, Рон прав, они не должны вести себя подобным образом.
- Да что они такого сделали? – добродушно вступился Дин. – Подумаешь, поцеловались.
- Это, во-первых, некрасиво – выставлять личную жизнь напоказ, - отрезала Гермиона, и Гарри усмехнулся про себя. – Во-вторых, они слишком малы, чтобы вести себя подобным образом, особенно девочка. А, в-третьих, на этой неделе Катрони целуется уже, по-моему, с четвёртой девочкой. Это нормально по вашему мнению?
- Молодчина, - хохотнул Симус, но тут же стушевался под строгим взглядом Гермионы. – Да ладно тебе, дай детям порадоваться.
- Я не против, пусть радуются на здоровье, - щёки Гермионы опасно вспыхнули, и Рон бросил на неё чуть встревоженный взгляд, - но не стоит забывать о таких понятиях, как нравственность, например.
- Это был довольно невинный поцелуй, - закатил глаза Дин.
- Это ты так думаешь, - Гермиона напустилась на Дина. – А мне совершенно не нравится поведение Катрони в этом году. Я прекрасно помню его на втором курсе, он был таким милым, старательным, прилежным ребёнком, очень способным между прочим. Он единственный, кто постоянно спрашивал меня об учёбе, просил помочь ему с эссе или заклинанием. А что с ним стало теперь?
- Мальчик вырос, Гермиона, - Дин пожал плечами. – Плюс, не забывай, что он итальянец, а они куда… ммм… более продвинутые в некоторых вопросах, чем мы.
- Его отец – глава древнего магического итальянского рода, - внесла ясность Гермиона. – А мама у него испанка.
- Гремучая смесь, - глубокомысленно покивал Симус. – Но всё равно, Гермиона, ты ничего не сможешь сделать. Он же тоже не виноват, что девчонки липнут к нему со всех сторон.
Гермиона уже открыла рот, собираясь возмутиться, когда в разговор вмешался сидевший напротив Гарри и молчавший до этого Невилл.
- Не трогай ты его, Гермиона, - посоветовал он. – Поверь мне, у парня был очень тяжёлый год. Он имеет право немного расслабиться.
- О чём ты? – спросил Рон, оглядываясь на смеющегося во всё горло Катрони, которому, по всей видимости, было глубоко наплевать на мнение окружающих о себе.
- Ему здорово доставалось от Кэрроу, - негромко обронила Джинни, откладывая вилку и обнимая себя руками за плечи. Она всегда так делала, когда вспоминала о годе, проведённом в осаждённом Пожирателями Хогвартсе.
- Он тоже сопротивлялся? – совсем другим тоном спросила Гермиона, и Невилл грустно хмыкнул.
- Сопротивлялись все, можешь мне поверить, - он смотрел куда-то поверх головы Гермионы. – Но не все так отчаянно, как Рик.
- Не знал, что вы так близко знакомы, - удивился Гарри, услышав сокращённое «Рик» из уст Невилла.
- Мы довольно долго прожили вместе в Выручай-комнате, - пояснил Невилл. – Я всегда знал, что могу рассчитывать на Рика, если речь шла о самой опасной авантюре. Он был совершенно бесстрашным, даже бесшабашным.
- Наверное, только Невилл ещё осмеливался разговаривать с Кэрроу в таком тоне, - добавила Джинни, тоже бросая взгляд на Катрони, который теперь просматривал лежавшую перед ним газету. Приглядевшись повнимательнее, Гарри заметил чуть нахмуренные брови парнишки. Наверное, он читал о чём-то, что его встревожило.
- Я не умаляю его прошлых заслуг, - уже далеко не так воинственно произнесла Гермиона, оглядываясь за поддержкой на Рона. – Но это же не означает, что он теперь может вести себя, как…
- Гермиона, просто оставь его в покое, - попросил Невилл. – Не лезь к нему.
- Не понимаю, почему вы все его так защищаете? – вскинулась обиженная Гермиона. – Прикрываться прошлыми заслугами не самый лучший способ доказать свою состоятельность.
Рон как-то странно посмотрел на неё и быстро отвёл взгляд.
- Заслуги тут ни при чём, - Невилл чуть побледнел. – Вы не знаете всего.
- Так расскажите нам, - серьёзно попросил Гарри. – Я не хочу думать о человеке хуже, чем он есть на самом деле.
- Не думаю, что сейчас лучшее время, - постарался увильнуть Невилл. – Серьёзно, не стоит никому портить настроение перед большим праздником.
- О чём это ты? – насторожилась Джинни. Пристально глядя на Невилла. – Есть что-то, чего я не знаю?
Невилл заколебался. Он посмотрел сначала на Симуса, но тот отвёл взгляд, потом на Дина, который едва заметно повёл головой из стороны в сторону, и, наконец, тихо ответил:
- Ты знаешь всё.
- Но тогда я не понимаю… - Джинни нахмурилась. – Невилл, ты сейчас говоришь неправду.
- Правда, Джинни, сейчас не время, - Невилл резко поднялся на ноги, подхватывая свою сумку. – Поговорим потом.
- Я думала, что у нас нет тайн друг от друга, - прохладно отозвалась Джинни, и Невилл растерянно взглянул на неё.
- Это не тайна, - не выдержал Дин. – Просто… просто нет никакой необходимости рассказывать.
- Ладно, забыли, - Гермиона решительно откинула волосы за спину. – Но всё-таки я не вижу причин спускать Катрони с рук его отвратительное поведение.
Гарри видел, как, переглянувшись, закатили глаза Дин и Симус, и ему стало обидно за Гермиону. В этой ситуации он был целиком и полностью на её стороне.
- Не обижайтесь, хорошо? – осторожно попросил шедший рядом с Роном Дин. – Я… наверное, вы сможете всё сами увидеть… Это есть в тех воспоминаниях, которые я планировал показать в следующий раз у Сайпреса.
- Кстати, я не понял, почему ты хочешь что-то показывать, если ты всё время был с Парвати? – уточнил Гарри. – Мы уже почти всё видели.
- Почти, но не совсем, - Дин с тоской взглянул на него. – Поверь мне, я не хочу переживать это заново. Я делаю это для тебя. Наверное, тебе нужно это увидеть.
- Увидеть что? – Гарри почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок.
- Посмотришь, - Дин покачал головой. – Может, я, конечно, сильно ошибаюсь, но… Я бы хотел увидеть на твоём месте.
- У всех появилась просто отвратительная привычка говорить загадками, - буркнул недовольный Рон.
- А ты уверен, что это будет уместно перед праздником? – уточнила Гермиона. – Не подумай, я не из эгоистических соображений, просто, возможно, не стоит портить настроение всему курсу?
- Я подумал об этом, - спокойно отозвался Дин. – Почему, по-твоему, Гермиона, МакГонагалл изменила расписание, и занятие с Сайпресом у нас будет завтра?
- Это ты попросил? – изумилась Гермиона, и Дин кривовато ухмыльнулся.
- Зато у вас будет почти неделя, чтобы… прийти в себя, - виновато пояснил он. – Я сглупил, мне, наверное, стоило показать это в прошлый раз.
- Ладно, прекращай свои намёки, - обозлился Рон. – Завтра мы сами всё увидим.
Гарри совсем не был уверен, что он так уж хочет видеть воспоминания Дина, учитывая те меры предосторожности, которые тот посчитал необходимым предпринять. Наверное, там что-то по-настоящему ужасное.
- Дааа, - протянул Рон, как будто откликаясь на мысли Гарри. – Чувствую, неделька до праздника будет очень жизнерадостной.
- На самом деле, если сравнивать с прошлым годом… - Невилл покачал головой. – Мне и правда кажется, что это сумасшествие происходит потому, что люди отыгрываются за прошлый год.
- А как прошёл этот день в прошлом году? – поинтересовалась Гермиона.
- Замечательно, - Симус вытаращил глаза. – Кажется, именно четырнадцатого Алекто использовала против тебя то заклятие? Ну, от которого остался порез на всё лицо?
- Да, - легко подтвердил Невилл. – За то, что я сказал на уроке, как ненавижу её и её братца. А потом выступил ты, помнишь?
- Такое забудешь, как же, - нервно засмеялся Симус. – Я думал, мне крышка, когда она стала швырять меня по всей комнате.
Гарри поёжился.
- Да, у тебя лицо было на блин похоже, - добавил Невилл. – А Рик, помнишь, кажется, ведь именно четырнадцатого он умудрился сбежать в Хогсмид?
- Нет, это было тринадцатого, накануне, - поправил его Симус. – Четырнадцатого они это выяснили.
- Зачем он сбегал? – поинтересовалась Джинни, принимая скучающий вид, но это не обмануло Невиллу.
- Завтра, хорошо? – он осторожно прикоснулся к её плечу. – Думаю, что вы всё поймёте завтра.
- Да, но меня никто не приглашал на уроки семикурсников, - огрызнулась Джинни, раздражённо встряхнув головой.
- На самом деле, не думаю, что профессор Сайпрес станет возражать, если мы попросим позволить тебе поприсутствовать на уроке, - сказал Гарри, которого, правда, эта идея совсем не радовала.
- Отличная идея, Гарри! – встрепенулся Невилл. – Я могу прямо сегодня пойти к МакГонагалл и попросить разрешения, чтобы Джинни могла завтра быть со всеми нами.
- Спасибо, - смягчилась Джинни. – Это было бы очень мило с твоей стороны.
Они один за другим заходили в гриффиндорскую гостиную, когда Невилл прикоснулся к руке Гарри.
- Отойдём на минутку? – шёпотом спросил он. Джинни оглянулась на них, но сделала вид, что ничего не заметила.
- Что-то не так, Невилл? – уточнил Гарри, глядя на расстроенное лицо друга. – Что случилось?
- Я не уверен, что мы имеем право подвергать Джинни такому испытанию, - пробормотал Невилл, закусывая губу. – Это… это будет страшно тяжело для неё.
- О чём ты? – немного испуганно уточнил Гарри, - Что там будет, в воспоминаниях Дина?
- Дин видел, как ранили Демельзу Робинс, - понурился Невилл, стараясь не встречаться с Гарри взглядом. – Я вообще думал, что ты посмотришь и всё ей расскажешь, но мы ведь все решили, что лучше увидеть всё своими глазами и…
- Да, так лучше, - машинально отозвался Гарри. Но так было лучше ровно до того момента, пока увидеть всё своими глазами не должна была Джинни. – Хотя, я тоже не уверен, Невилл.
- Они были подругами, - Невилл беспомощно пожал плечами. – Как поступим?
Гарри совершенно не возмущало, что Невилл лезет не в своё дело. Потому что это было его дело. Джинни была его лучшей подругой, и это было нормально, что он пытался заботиться о ней.
- Не знаю, - честно признался Гарри. – Я не могу сказать, как будет лучше для самой Джинни. Она вообще знала? Знала, что Демельза участвовала в битве до того, как увидела…
- Дин говорит, что знала, - кивнул Невилл. – Я в подробности тоже не посвящён, не думай.
- Ладно, - решился Гарри, - давай, наверное, попробуем. Джинни сильная. Но она всё ещё почему-то винит себя в смерти Демельзы.
- Ладно, тогда я к МакГонагалл, - Невилл протянул Гарри свою сумку. – Брось на мою кровать, хорошо?

***
МакГонагалл разрешение дала. Правда, как рассказал всё ещё несколько напуганный Невилл, сначала у него было большое подозрение, что она испепелит его взглядом на месте. Джинни оживилась. Она, как казалось Гарри, совершенно не верила в успех этой операции и уже смирилась с отказом. Перспектива оказаться вместе со всеми, увидеть то же, что и остальные, убедиться, что метод и правда работает – всё это вместе взятое привели Джинни в состояние крайне непривычного для неё возбуждения. Гарри, забившись в любимый угол, молча наблюдал, как она весело болтает с Невиллом и Симусом, и задавался только одним вопросом: не совершают ли они с Невиллом непоправимой ошибки? Пару раз, перехватив встревоженный взгляд Невилла, направленный на Джинни, Гарри понял, что друга занимает та же мысль.
- Что с тобой, Гарри? – спросила, наконец, не выдержавшая его угрюмого молчания Гермиона, отложив в сторону перо и аккуратно скатав свиток с написанным эссе по Трансфигурации. Рон проследил за её движениями грустным взглядом и снова уткнулся в толстенный, довольно ветхий том, который вчера вечером притащил из библиотеки по настоянию Гермионы.
- Я переживаю из-за Джинни, - признался Гарри, понижая голос, и Рон с Гермионой склонились поближе к нему. – Знаете, о чём будет кусок воспоминаний Дина?
Оба отрицательно покачали головами, явно готовясь услышать что-то ужасное.
- Дин видел, как ранили Демельзу, - пояснил Гарри, и по отразившемуся на лицах друзей страху, когда оба синхронно взглянули на Джинни, понял, что его опасения не беспочвенны.
- Ты думаешь, что Джинни может стать хуже от этого? – осторожно уточнила Гермиона. – Но, Гарри, Джинни и Демельза никогда не были такими уж близкими подругами. Просто, когда Демельза умерла, у Джинни осталось чувство вины человека, который остался в живых. Которому повезло больше.
- То есть, ты считаешь, ничего не случится, если она завтра увидит, как… как это произошло? – Гарри видел, что Рон против завтрашнего присутствия Джинни на уроке. – Серьёзно, Гарри, я не уверен, что так уж необходимо заставлять Джинни…
- Заставлять? – Гарри усмехнулся. – Посмотрел бы я на того, кто бы рискнул заставить твою сестру что-то сделать.
- Мне кажется, если Джинни и чувствует себя виноватой, - медленно начала Гермиона, задумчиво глядя на кучку смеющихся первокурсников, - то ей очень даже не помешает взглянуть на ситуацию со стороны. То есть, сначала, конечно, она будет в ужасе, когда увидит, это естественная реакция. Но потом она придёт к выводу, что никакой её вины в произошедшем нет и быть не может.
- Надеюсь, - Гарри откинулся на спинку кресла и с силой провёл ладонями по лицу. – До чего я устал.
Он отнял руки от лица как раз вовремя, чтобы успеть заметить, как Рон и Гермиона обменялись насмерть перепуганными взглядами.
- Что? – Гарри моментально нашёл взглядом Джинни, но с ней всё было в порядке. – Что такое?
- Ты… - Гермиона запнулась. – Ты нормально себя чувствуешь?
- Вполне, а что? – Гарри уставился на неё, и только через несколько секунд до него дошло. – Да нет же, Гермиона, всё хорошо! Мне что теперь, и устать уже нельзя?
- Так и говори сразу, что просто устал, - проворчал Рон, стараясь скрыть свою тревогу за недовольным тоном.
- Я вроде так и сказал, - пожал плечами Гарри. – Хотя, на самом деле, вы правы. Мы слишком быстро успокоились, нужно быть настороже. И вообще, преступников так и не поймали, так что…
- Запретная тема! – хором воскликнули Рон и Гермиона, и Гарри тут же замолчал. Когда стало понятно, что Сайпрес поправится и что в этот раз всё снова обошлось, друзья сутки напролёт только и делали, что выдвигали различные версии, стараясь вычислить преступника. Но очень быстро дошло до того, что Рон перестал выпускать Гермиону даже на дорожку перед крыльцом Норы, чтобы она могла трансгрессировать домой, а Гарри хвостом ходил за Джинни, вызывая у неё глухое раздражение своей опекой. Правда, это нисколько не мешало ей кричать на него в полный голос, стоило ему отойти от калитки дальше чем на пару метров.
После разговора со Стивенсом чувству параноидального страха не осталось ничего другого, как начать увеличиваться в геометрической прогрессии. Когда боишься за кого-то, всегда хочется, чтобы кто-нибудь, кому ты доверяешь, сказал тебе, что всё будет хорошо. Это успокаивает. Но когда такой человек только подогревает твою тревогу и говорит, что ты относишься к ситуации недостаточно серьёзно… Это приводит в ужас. После того, как Рон, сидя на кровати после бессонной ночи, которую они провели в тяжёлой беседе на тему «Как бы защитить Гермиону и Джинни, чтобы они остались целы и невредимы, но при этом ещё и ничего не заметили?», выдвинул гениальную идею подлить Стивенсу в стакан сыворотку правды, Гарри понял, что дела совсем плохи.
В это же утро, проявив поразительное единодушие, все четверо договорились больше не разговаривать на тему взрывов, отравлений и неудавшихся попыток убийства кого бы то ни было из семьи Уизли. Всё, что только они могли обсудить, они обсудили на пятьдесят пять раз. Все версии, на какие только хватило их фантазии, выдвинули. Говорить больше было не о чем, а вот страху эти разговоры с каждым разом нагоняли всё больше. С тех пор, когда кто-то начинал предложение со слов: «Мне тут в голову пришла новая идея…» остальные трое хором кричали: «Запретная тема!». И говоривший замолкал, что сразу же наталкивало на мысль, что идея-то наверняка бредовая, и её автор даже понимает это. Потому что если бы идея была здравой, всегда можно было найти способ обойти запрет на подобного рода разговоры.
- Вы чего тут кричите? – весело поинтересовалась весёлая Джинни, плюхнувшись Гарри на коленки и крепко обняв его за шею.
- Гарри попытался нарушить табу, - Рон обвиняюще тыкнул в друга пальцем.
- Гарри! – Джинни строго посмотрела на него. – Не сейчас, пожалуйста.
- Да я ничего такого и не сказал, - попытался оправдаться Гарри, но его уже никто не слушал.
- А что ты такая радостная? – поинтересовался Рон, скептически разглядывая сестру. – Как будто завтра на праздник собираешься. Не хочу тебя расстраивать, но по собственному опыту могу сказать, что завтра ты будешь себя чувствовать просто ужасно.
- Поэтому я не хочу грустить в свой, возможно, последний счастливый вечер, - Джинни улыбнулась, но Гарри показалось, что это был тот случай, когда в шутке была только доля шутки. – На самом деле, я жутко нервничаю. Это так страшно – снова вернуться в битву.
- Может быть, тебе не стоит… - почти не надеясь на успех, начал Гарри, но Джинни приложила палец к его губам.
- Я не хочу снова быть в стороне, - серьёзно произнесла она. – Я должна знать, что это такое.
В её словах была крупица здравого смысла, и Гарри был вынужден без всякой охоты признать это. Всю ночь он пытался убедить себя, что всё пройдёт хорошо, что Джинни справится с тем, что увидит, что это даже будет полезно для неё в какой-то степени. Это мало помогало, и, проворочавшись с боку на бок несколько часов, Гарри, в конце концов, забылся тяжёлым, неспокойным сном, который не принёс с собой ни капли отдыха. Утром голова была тяжёлой, как чугунок.
От вчерашней весёлости Джинни не осталось и следа. Её бледность сначала даже испугала Гарри, но он постарался вспомнить, как чувствовал себя сам, отправляясь просматривать воспоминания в первый раз.
- Съешь что-нибудь, - настойчиво советовала Джинни Гермиона, но та только мотала головой, продолжая смотреть в свою пустую тарелку. – Нужно поесть.
- Если ты будешь так себя вести, ты никуда не пойдёшь, - довольно робко произнёс Рон, глядя на сестру с тревогой. Джинни никак не отреагировала, и Гарри тяжело вздохнул, послав Невиллу через стол многозначительный взгляд.
- Джинни, Рон прав, - Гарри ласково погладил её по плечу. – Если ты не поешь, если ты не начнёшь разговаривать с нами, я тоже, пожалуй, буду против того, чтобы ты…
- Вы просто не видели себя со стороны в первый раз, - пробормотала Джинни, бросая быстрый взгляд на Гарри. – К тому же, что вы пристали ко мне? Я что, бьюсь в истерике? Веду себя неадекватно? Что не так?
- Ты ведёшь себя по меньшей мере странно, - насупился Рон, которого, правда, чуть успокоила вернувшаяся было воинственность Джинни.
- Я просто думаю, готовлюсь, - Джинни встала и потянула за собой Гарри. – Идём в класс, нам нужно ещё поговорить с профессором Сайпресом.
Гарри послушно плёлся за ней по коридору, чувствуя, что ему очень не хочется идти на этот урок. Не хочется, чтобы Джинни туда шла.
- Пообещай мне, пожалуйста, одну вещь, - он чуть притормозил перед последним к кабинету Сайпреса кабинету, привлекая Джинни к себе.
- Смотри, чтобы МакГонагалл не сняла с нас баллы, - пошутила она, стараясь угадать, о чём он попросит. – Какую вещь я должна пообещать?
- Помни, что всё это уже случилось, - Гарри осторожно заправил ей за ухо выбившийся локон. – Это в прошлом. Мы выжили, мы вместе, и мы будем счастливы.
Джинни молчала, опустив голову, и Гарри, обхватив её лицо руками, заставил её посмотреть на себя.
- Эй, послушай, - он с нежностью вглядывался в её непередаваемо красивое лицо, в широко открытые и глядящие на него с таким доверием глаза, - просто послушай меня. Я знаю, я всё знаю. Но мы не в силах ничего изменить, понимаешь? У нас есть два варианта: жить в вечном сожалении, жить в прошлом, отказавшись от своих жизней, от своей любви. И тогда мы проиграем, а победят Пожиратели. Или мы можем принять всё случившееся, пережить, оплакать наши потери и продолжить любить погибших людей. Хранить их в нашей памяти, вспоминать их, рассказывать о них. Любить друг друга, быть счастливыми, несмотря ни на что. И тогда мы победим.
Так уже было с ним, вспомнил Гарри. На суде над Малфоями он произнёс довольно пылкую речь, которая оказалась поразительно к месту. И тогда, как и сейчас, слова приходили сами и так же самостоятельно срывались с его языка, а у него оставалось только ощущение, что все эти слова, они очень правильные.
- Когда ты успел стать таким мудрым? – Джинни смотрела на него с удивлением, уверенностью и… гордостью. Гарри даже дышать стало легче, когда он увидел этот взгляд.
- Недавно, - польщёно ухмыльнулся он, нежно проводя ладонью по её щеке и радуясь, что кожа Джинни снова приобретает привычный оттенок. Всё-таки эта мертвенная белизна приводила его почти в ужас. – Всё ждал случая продемонстрировать.
- Какой же ты скромный, - как-то даже растроганно прошептала Джинни и, обняв Гарри за шею, поцеловала его. Гарри ответил на поцелуй и полностью в нём растворился, забыв обо всём на свете. Всё, что было важно, необходимо – это Джинни, её губы и руки, запах её волос, тепло её кожи…
- Прошу прощения! – раздался сзади громкий, возмущённый голос, и Гарри почувствовал, как губы Джинни дрогнули в непроизвольной улыбке на его губах.
- Извините, - он и сам с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться, глядя в глаза профессора МакГонагалл. – Мы… мы случайно.
МакГонагалл фыркнула.
- Не понимаю, что происходит со всеми вами в этом году, - директор поправила мантию, чуть смявшуюся возле застёжки под горлом. – В этот раз я не буду снимать с вас баллы, Поттер, но имейте в виду, это в виде исключения.
- Спасибо, профессор, - Джинни широко улыбнулась МакГонагалл. – Мы больше так не будем.
- Я не настолько строга, - МакГонагалл поджала губы, и в её глазах, всего на секунду, мелькнули весёлые искорки. – Но почему это нужно делать на виду у всего замка? Надеюсь, мы поняли друг друга?
Гарри и Джинни кивнули, обменявшись быстрыми взглядами, и тут же расхохотались в голос.
- Хватит, хватит, - добродушно пожурила их МакГонагалл, но было видно, что и её немного забавляет эта ситуация. – Поттер, Уизли, перестаньте смеяться! Не с тем настроением вы идёте на сегодняшний урок.
Смех резко оборвался, как будто кто-то обрезал звук остро наточенным ножом. На лице Джинни появилось безгранично виноватое выражение, и МакГонагалл снова смягчилась.
- Поймите меня правильно, - директор положила руку на плечо понурившейся Джинни, - я буду рада больше всех, если в этих стенах будет снова звучать беззаботный смех, а не крики боли и ужаса, не рыдания и слова боевых заклинаний. Но сейчас вы переживёте довольно сильное потрясение, Джинни, и я хочу, чтобы вы были готовы к этому.
Джинни быстро закивала, и Гарри с сожалением заметил, что краска снова сбежала с её лица. Может быть, МакГонагалл и права, даже наверняка, но ему куда больше нравилась улыбка на лице Джинни.
- Это очень рискованный эксперимент, - продолжила тем временем МакГонагалл. – Если вы почувствуете, что это выше ваших сил, просто уходите. – Джинни уже открыла было рот, но директор подняла руку, предупреждая её слова. – Это не слабость и не трусость, Джинни, это всего лишь человечность.
- Утро мудрых мыслей, - пробормотал Гарри, глядя вслед удаляющейся МакГонагалл. – Она права, Джинни, она абсолютно права.
- Я в состоянии выдержать это, - тихо ответила Джинни. – Я была там, Гарри, была по-настоящему. Что такое воспоминания по сравнению с действительностью?
- Сейчас увидишь, - Гарри распахнул перед ней дверь в класс Сайпреса, и они вошли внутрь, сразу же заметив сидевших посреди класса Рона и Гермиону. – Сядем с ними?
Джинни заколебалась всего на секунду, потом кивнула, но Гарри этого было вполне достаточно.
- Или мы можем сесть отдельно, - как бы невзначай предложил он. – Например, вон за ту парту. – Гарри показал на самую дальнюю парту у окна, и Джинни с деланным безразличием кивнула в знак согласия. Невилл оглянулся на них и незаметно послал Гарри подбадривающий взгляд. Тот кивнул в ответ, оглядывая притихший, как это всегда бывало перед подобными уроками, класс. Дин сидел рядом с Симусом в очень напряжённой позе, и Гарри пару раз ловил на себе его настороженный и даже несколько извиняющийся взгляд.
- Начинаем? – тихо спросил Сайпрес, когда немного припоздавшие Ханна и Эрни закрыли за собой дверь и уселись каждый на своё место: Ханна - с Невиллом, а Эрни - со Сьюзен Боунс. В воздухе повис дымчатый экран, и Дин медленно пошёл между рядами, на ходу доставая волшебную палочку. Джинни под партой крепко сжала руку Гарри. Дин уже шёл назад, когда дверь тихо скрипнула, и весь класс, как по команде, обернулся, чтобы с изумлением уставиться на бледного Драко Малфоя. Пару секунд стояла мёртвая тишина, потом Дафна Гринграсс негромко и очень спокойно позвала:
- Иди сюда, Драко, садись. Ты как раз вовремя.
Малфой двинулся на её голос, стараясь держать спину идеально прямо. Гарри не мог не отметить, что Драко потребовалось проявить немалое мужество, чтобы прийти сюда сегодня. Сайпрес прочистил горло, и ученики переключили своё внимание на него, хотя изредка головы всё же поворачивались к той парте, где сидели Дафна и Драко. Гарри перехватил полный странного чувства взгляд Дина, когда тот только заметил Малфоя, потом его лицо стало непроницаемым.
- Все готовы? – уточнил Сайпрес, поднимая палочку, и ученики закивали, судорожно вздыхая и прижимаясь теснее друг к другу. – Начинаем.
В классе раздались крики и грохот, такой нестерпимый, что очень хотелось зажать ужас. С потолка сыпалась штукатурка, затрудняя видимость. Замок, казалось, трещал по швам. Дин на экране только что оттеснил к стене Сьюзен Боунс с остекленевшим взглядом и безвольным выражением лица и теперь сражался с её прежним противником, прикрывая собой безучастную ко всему Сьюзен.
- Кто-нибудь, помогите Сьюзен! – крикнул Дин, когда Пожиратель в маске попытался зайти сбоку, и Дину только чудом удалось поставить блок. Через пару секунд рядом возникла Алисия Спиннет, которую Гарри заметил ещё в воспоминаниях Парвати, и встала рядом с Дином, давая тому возможность перевести дух.
- Уведи её отсюда! – крикнул сражавшийся с двоими противниками разом Оливер Вуд, которого Гарри совершенно не помнил. – С ней что-то не так!
Алисия через плечо бросила быстрый взгляд на Сьюзен, которая так и стояла, тихонько раскачиваясь из стороны в сторону.
- У неё шок, я думаю! – прокричала Алисия в ответ, уворачиваясь от пущенного в неё оранжевого луча. – Прикройте нас!
Дин и Оливер, совершив какой-то совершенно безумный манёвр, встали спина к спине и продолжили сражаться каждый со своим Пожирателем. Второй противник Вуда, Гарри не мог узнать его в маске, увернулся от красного луча, который послал в него Дин, и бросился догонять Алисию и Сьюзен. Алисия обернулась, вскрикнула и толкнула Сьюзен в ближайшую нишу, занимая оборонительную позицию.
- Глупая девчонка! – прорычал Пожиратель, но Гарри не узнал его голоса. – Неужели ты думала убежать от меня? Я же обещал добраться до тебя.
Вуд что-то кричал, пытаясь перекрыть грохот, с которым рушились стены замка. Но он не мог двинуться, чтобы не оставить Дина лёгкой мишенью.
- Ты будешь умолять меня убить тебя, - Пожиратель с отвратительным смешком поднял палочку, и вдруг откуда-то сверху ему на голову свалился большой булыжник. Он странно хрюкнул и мешком упал к ногам опешившей Алисии. Она медленно подняла голову, но тут с верхней галереи спрыгнул какой-то человек, и Гарри даже вздрогнул от неожиданности. Алисия наугад метнула в него каким-то заклятием, но промахнулась.
- Не очень-то вежливо пытаться покалечить собственного спасителя, - прозвучал знакомый голос, и Гарри с изумлением узнал Рикардо Катрони, только очень грязного и оборванного, как будто парнишка неделю жил на улице.
- Кто ты такой? – почти выдохнула Алисия, с изумлением разглядывая мальчика. – Сколько тебе лет? Как ты попал сюда?
- Женщины, - вздохнул Катрони, закатывая глаза. – Всегда так много слов.
- Рик! – громко закричал Симус, и Гарри увидел, как вздрогнул от радости Дин. – Какого лысого Мерлина ты тут делаешь? Тебе же было сказано эвакуироваться, так или нет?
- И я рад тебя видеть, - на почерневшем от копоти и грязи лице парнишки блеснула белоснежная улыбка. – Чем помочь?
Гермиона посмотрела сперва на Невилла, потом на Симуса и как будто немного съёжилась на своём месте.
- Быстро уходи! – разозлился Симус. – Рик, это тебе не игра, понял? Тут и убить могут.
- Я знаю, - Катрони тут же стал серьёзным. – Это война.
- Детям не место на войне, - тихо сказала изумлённая Алисия, и Симус согласно кивнул.
- Может быть, - легко согласился Катрони, - но моё место здесь.
Гарри почувствовал уважение к парнишке. Ему нравилась его абсолютная безбашенность, она напоминала ему о Сириусе.
Пока Симус пререкался с Катрони, Вуд успел уложить своего Пожирателя на обе лопатки, а потом они с Дином играюче расправились с оставшимся в одиночестве противником.
- Ты в порядке, Симус? – Дин подбежал к другу. – Где Лаванда?
- Там был взрыв, нас разбросало в разные стороны, - Симус с горечью махнул рукой. – А Парвати?
- Только что была где-то здесь, - Дин со страхом оглядел лежащие на полу тела. – Я отвлёкся всего на несколько минут, а она куда-то делась.
Парвати обернулась и послала Дину извиняющийся взгляд, тот чуть напряжённо улыбнулся в ответ.
- Знаешь, она могла пойти на улицу, искать Падму, - на экране Дин переминался с ноги на ногу. – Один из Пожирателей, кажется, видел, как Падму… ранили.
- Ранили? – глухо переспросил Симус, страдальчески сдвигая брови.
- Надеюсь, да, - Дин отвёл взгляд. – Наверное, нам стоит пойти за ней, да?
- Да, пожалуй, - Симус посуровел и обернулся к прислонившемуся к стене Катрони. – Рик, уходи отсюда! Спрячься где-нибудь, понял?
- Что? – Катрони издевательски приложил ладонь к уху. – Извини, Симус, ты что-то сказал?
- А ну прекрати! – рявкнул Симус. – Это опасно.
- Я не хуже тебя это понимаю, - Катрони отлепился от стены и вплотную подошёл к Симусу. Парнишке пришлось задрать голову, чтобы смотреть в лицо старшему товарищу. – Это и моя война тоже, что бы там ни думал мой отец. Я учусь в этой школе. Все мои друзья здесь. Я тоже хочу помочь Гарри и вам всем. И я могу помочь. Вы с Невиллом многому научили меня, я могу постоять за себя.
- Ты будешь только путаться под ногами, - отрезал подошедший Вуд. – Кто-нибудь обязательно пострадает из-за тебя.
- Не надо меня опекать! – взъерепенился Катрони. – За собой следите!
Рон наклонился и что-то шепнул на ухо Гермионе, и та с сомнением покачала головой.
- Мы не можем указывать ему, что делать, - пожал плечами Дин из воспоминаний, а настоящий Дин при этом низко склонил голову.
- Делай, что хочешь, Рик, - махнул рукой сдавшийся Симус, - но пеняй на себя, если что-то случится.
- Ок, - Катрони засучил рукава и совершенно спокойно последовал за старшими товарищами вперёд по коридору.
- В тринадцать лет я тоже не верила, что есть смерть, - тихо пробормотала Джинни. – Я знала о её существовании, но не представляла, что она может случиться со мной или с кем-то из моих близких.
- Я верил, что она есть, - с болью ответил Гарри. – Я видел её.
Джинни сжала его руку под партой.
- Вот так же и Колин, наверное… - она не договорила, но Гарри и так прекрасно её понял.
Тем временем на экране ребята беспрепятственно добрались до выхода на улицу, и Симус, подняв руку, чтобы все остановились, осторожно выглянул из-за угла.
- Кажется, чисто, - шепнул он, и тут же все подскочили от неожиданности. Раздался страшный грохот, и Гарри на секунду показалось, что замок сейчас просто рухнет им на головы. Но этого не произошло: обвалился только выходивший на хижину Хагрида фасад, и ребята отделались всего лишь лёгким испугом. Катрони пару раз чихнул, не вовремя высунувшись из укрытия и наглотавшись пыли.
- Тихо! – Вуд замер, прислушиваясь к отдалённым крикам. – Там кто-то есть.
Симус, прищурившись, проследил за указательным жестом Оливера и обернулся к Дину.
- А Парвати? – спросил тот, и Симус беспомощно развёл руками.
- Мы всё равно не знаем, где её искать, - убеждающее произнёс он.
- Извини, Парвати, - громким шёпотом попросил Симус, обернувшись к Парвати.
- Ничего, - та улыбнулась в ответ. – Мне кажется, к этому времени я уже всё равно была без сознания.
- Да, это очень утешает, - буркнул Дин, нервно сжимая и разжимая кулаки. Гарри никак не мог взять в толк, почему он так нервничал.
- Может, нам стоит разделиться? – предложил Вуд. – Мы пойдём вперёд и поможем там. – Он снова указал рукой в ту сторону, откуда доносились звуки битвы. – А вы двое попробуете найти Парвати?
- Не будем разделяться, - запротестовал Симус. – Лучше держаться всем вместе, так больше шансов уцелеть.
- Может, уже пойдём? – Катрони нетерпеливо подкидывал палочку.
Они медленно двинулись вдоль стены, постоянно оглядываясь по сторонам и стараясь держаться как можно ближе к замку. Вуд шёл первым. Он не успел даже поднять палочку, когда на него откуда-то сверху навалился Пожиратель в маске. Они покатились по траве. Каждый старался прижать противника к земле и вырвать у него из рук палочку. Дин, Симус и Катрони вскинули свои, но никто не осмелился произнести заклинание, опасаясь попасть в Оливера. Наконец, Вуду удалось резко откатиться чуть в сторону и вскочить на ноги, и в ту же секунду прозвучало сразу несколько заклинаний. Пожиратель раскинул руки и остался лежать на траве. Но и Вуд рухнул на землю, вздрогнул несколько раз и затих.
- Оливер! – Симус подскочил к нему и легонько потряс за плечи. – Эй, Оливер!
Дин присел рядом и нерешительно прикоснулся к запястью Вуда.
- Пульс есть, - с облегчением выпалил он. – Давайте оттащим его куда-нибудь в укромное место.
Симус подхватил Вуда за плечи, и они с Дином согнувшись в три погибели отволокли бесчувственного Оливера к самой стене, уложив так, чтобы его не было видно из-за нагромождения камней, ещё недавно бывших частью стены замка.
- Надеюсь, здесь он будет в безопасности, - Симус с опаской задрал голову вверх. – Не упало бы сюда ещё что-нибудь.
- Или кто-нибудь, - вставил Катрони.
- По-твоему, это смешно? – Дин резко обернулся к нему.
- Нисколько, - парнишку было нелегко смутить.
- Идёмте дальше, - сердито прервал их Симус. – Там кому-то определённо нужна помощь.
Шум впереди становился всё громче.
- Рик, постарайся не лезть на рожон, - негромко предупредил Симус, но Катрони сделал вид, что не услышал его. – Удачи.
Они резко выскочили из-за угла и сразу же попали в самую гущу схватки. Гарри даже немного растерялся от обилия сверкающих вспышек, выкриков и мельтешивших перед глазами людей. Он узнал Полумну, длинные волосы которой развевались, когда она уворачивалась от летящего в неё заклинания. Бок о бок с ней с ожесточением метал заклинания в Роули Чарли Уизли, но Пожиратель с издевательским смехом ставил блок за блоком, не спеша нападать.
Рон выпрямился, увидев на экране брата, а Джинн чуть сильнее сжала руку Гарри. Хотя все знали, что с Чарли всё хорошо, сердце Гарри тоже чуть-чуть дрогнуло, как и при виде Полумны.
- Эй! – Дин махнул рукой, отвлекая противника Полумны на себя. – Не стыдно драться с девчонкой?
- Рада тебя видеть, Дин, - улыбнулась Полумна, продолжая внимательно следить за слегка опешившим от такой наглости Пожирателем. – Ты не ранен?
- Я в порядке, - Дин бросил в Пожирателя заклинание-подножку, но немного промахнулся. – Ты?
- Ни царапины, - Полумна на секунду остановилась, уставившись на что-то за спиной Дина. – Откуда она здесь?
- Что? – Дин боялся обернуться и пропустить заклинание, но возглас Полумны его явно взволновал. – Кто там?
- Твою мать! – где-то сбоку заорал Симус, и Гарри непроизвольно вытянул шею, как будто он мог увидеть что-то, если даже Дин, которому принадлежали воспоминания, этого ещё не видел. Воздух раскололся от страшного крика.
- Да что… - Дин в отчаянии крутанулся на месте, пытаясь найти взглядом Симуса, и на секунду остолбенел. Пожиратель, воспользовавшись его минутной слабостью, быстро метнул в него каким-то заклинанием, и Полумне только чудом удалось поставить блок и прикрыть Дина.
Гарри показалось, что происходящие дальше действия Дин видел как в замедленной съёмке. В классе послышались возгласы ужаса. Рикардо Катрони вдруг выронил палочку, схватился обеими руками за голову и закричал так страшно, что его крик на секунду пригвоздил всех к месту. Потом, всё так же обхватив голову, он взлетел над землёй на несколько метров, повинуясь движению палочки Роули. Гарри вспомнил, как примерно так же зависла над землёй Кэти Белл, прикоснувшись к проклятому ожерелью.
Противник Дина и Полумны, тут же позабыв о них, метнулся к Роули, стараясь прикрыть товарища, на которого тут же направились все палочки. Но пробиться через мощный блок никто не смог. Пожиратель резким движением сдёрнул с лица маску, и Гарри с ненавистью узнал Яксли. Тот тяжело дышал, видимо, блок отнимал у него много сил.
Катрони продолжал кричать, извиваясь в воздухе всем телом. Полумна в ужасе закрыла лицо руками. Симус и Дин метались внизу, стараясь пробить защиту Яксли и добраться до Роули. Гарри со страхом заметил, как сквозь сжатые пальцы Катрони начали просачиваться тоненькие струйки крови. Наверное, у него кровь пошла носом. Куда делся Чарли Гарри заметить не успел.
И вдруг раздался новый голос, прозвучавший даже громче вопля Катрони.
- Риииииииик!
Джинни судорожно втянула в себя воздух, и Гарри постарался обуздать свои чувства, чтобы суметь поддержать её сейчас. Началось.
Со стороны замка со всех ног бежала Демельза Робинс в расстёгнутой мантии, на ходу вскидывая палочку. Она метнула в Яксли несколько простеньких заклинаний, которые, конечно, мало помогли. Демельза остановилась всего на секунду, подняла голову вверх, посмотрела на сорвавшего от крика голос Катрони и вдруг рванулась вперёд.
- Демельза! – отчаянно завопил Дин, бросаясь за ней, когда стало понятно, что она не собирается останавливаться. Глаза Яксли расширились от изумления. Он поднял палочку и направил её в грудь бегущей прямо на него Демельзе.
- Протего! – заорал Дин, и Щитовые чары позволили Демельзе пробежать ещё несколько шагов. Роули всего на секунду обернулся, но этого оказалось достаточно, чтобы Катрони с высоты нескольких метров упал на землю. Послышался отвратительный хруст.
- Стой! – закричал Симус, вцепившись в мантию Дина и пытаясь удержать рвавшегося за Демельзой друга. – Куда?
- Демельза! – Дин оттолкнул Симуса, но было уже поздно: Демельза со всего размаху врезалась в остолбеневшего Яксли, и оба упали на землю.
- Протего! – хором выкрикнули Симус и Дин, но было поздно. Роули, оставивший бесчувственного Катрони в покое, в упор ударил Демельзу каким-то заклинанием, и она больше не встала.
- Петрификус Тоталус! – Дину, наконец, удалось попасть в Яксли, и Пожиратель, попытавшийся было привстать, снова распластался на земле. Роули, бросив быстрый взгляд на товарища, начал быстро отступать, но далеко ему уйти не удалось: Симус, в ярости метавший в него заклинание за заклинанием, всё-таки умудрился попасть ему в грудь мощнейшим заклятием Остолбеней, и Роули, вытянув руки вдоль туловища, упал лицом вниз.
- Демельза! – Дин бросился к лежавшей девочке и осторожно перевернул её на спину. – Симус, она не дышит!
Симус, присевший рядом с тихо стонущим Катрони, резко обернулся. На его лице было написано отчаяние.
- Что делать? – в отчаянии спросил он, и тут откуда ни возьмись появилась Полумна. Гарри как-то не заметил, куда она делась во время страшной сцены, и сейчас, увидев её белое лицо, заподозрил, что после битвы Полумна потеряла сознание не в первый раз.
- Нужно сделать ей искусственное дыхание! – воскликнула она, подбегая к Дину. – Давай, ну же!
Дин в полной растерянности наклонился над Демельзой, но тут с галереи второго этажа на траву упали два тела. Симус, оказавшийся совсем рядом с местом падения, повернулся недостаточно быстро и в следующую секунду уже летел по воздуху, затормозив затылком об острые камни, торчавшие из развалин замка. Трава вокруг его головы быстро окрасилась в красный цвет. Дин рванулся к другу, но присутствие Полумны и беспомощной Демельзы пригвоздило его к месту.
- Дин, Полумна, уходите, сейчас же! – прозвучал знакомый голос, и Гарри до крови закусил губу. Окровавленный Люпин с трудом поднялся на ноги, вставая так, чтобы закрыть собой ребят. – Забирайте девочку и уходите!
- Чёрта с два они уйдут! – хрипло выпалил Долохов, вставая на одно колено. – Отсюда никто живым не…
- Я сказал, бегите! – рявкнул Люпин, и Полумна послушно вскочила на ноги, обернувшись на лежавшую Демельзу. Долохов вдруг перекатился на несколько футов левее и странно повёл палочкой из стороны в сторону. Люпин прыгнул в ту же сторону, на ходу постаравшись поставить блок, чтобы прикрыть ребят. Заклинания столкнулись в воздухе, не известный Гарри голубой луч срикошетил и попал в землю, почти под ноги Полумне. Раздался взрыв.
Гарри заворожено следил за траекторией, которую описало тело Демельзы, за разметавшимися в воздухе волосами Полумны, за упавшим на спину Дином. Люпин оценил обстановку в одно мгновение. Пока Долохов вставал, он быстро направил палочку на Дина, и тот, успев только перекатиться на бок, замер, вперив в Люпина испуганный взгляд. Гарри узнал действие Цепенящего заклятия.
- Всё, остались только ты и я, - злорадствующим голосом сказал Долохов. – Не уберёг ты детишек, Люпин, не уберёг…
По лицу Люпина пробежала быстрая судорога, но он тут же взял себя в руки.
- Какая тяжесть ляжет на твою совесть… - Долохов с притворным сочувствием покачал головой. – Хотя, погодите-ка, какая тяжесть, если через пару минут ты будешь мёртв?
Люпин молчал, подняв палочку и глядя в глаза своему противнику. Гарри никогда не видел в его взгляде такой неприкрытой ненависти. Дин вдруг резко закрыл лицо руками, и Гарри непроизвольно перевёл взгляд на экран, на его неестественно застывшее лицо. И отшатнулся, испугав Джинни. В глазах Дина плескался ни с чем не сравнимый ужас, но он не мог шевельнуть и пальцем.
- Круцио! – раздался безумный крик, и ничего не успевший понять Люпин рухнул на землю. Гарри сжался, ожидая услышать крик, но Люпин молчал. Он выглядел не менее оцепеневшим, чем Дин, хотя заклятие явно действовало. Наверное, именно его молчание раззадорило приближавшуюся Беллатрису, потому что она сняла заклятие, на миг обернувшись к недовольному Долохову и послав ему отвратительно счастливую улыбку. Люпин медленно, очень медленно поднялся на ноги.
- Не хочешь новость, а, оборотень? – весело спросила Беллатриса, поигрывая палочкой. – Знаешь, где я сейчас была?
- Я слышал, как ты выспрашивал всех и каждого, не видел ли кто Беллу и твою ненаглядную жёнушку, - вступил в игру догадавшийся обо всём Долохов. – Не туда ли ты так быстро бежал?
Люпин смотрел на обоих невидящим, затуманенным болью, гораздо сильнее боли физической, взглядом.
- Я убила её! – торжественно объявила Беллатриса и расхохоталась своим безумным смехом. – Убила! Вы такие жалкие, такие слабые со своей любовью! Стоило мне только намекнуть, что ты мёртв, как она буквально сама бросилась под моё заклятие.
- Ты лжёшь! – отчеканил Люпин страшным, мёртвым голосом.
- Лгу? – Беллатриса чуть не захлебнулась смехом. – Лгу? Можешь сходить и посмотреть, я оставила её тело валяться в грязи, где ей самое место. А теперь я убью тебя. А потом, знаешь, чем я займусь потом, когда вы все сдохнете, как собаки? Я найду вашего маленького гадёныша, позор всего нашего рода, и убью его. И пусть моя драгоценная сестрица только попробует помешать мне, я…
Второй раз на памяти Гарри в лице Люпина отчётливо проступили волчьи черты. Он забыл про палочку и бросился на Беллатрису, как будто намеревался вцепиться зубами ей в горло. Гарри затрясло от ненависти. Наверное, это было заметно, потому что Сайпрес бросил на него быстрый, встревоженный взгляд. Джинни до боли, до хруста костей сжала его руку. Гарри чувствовал, как изящный цветочек на её кольце впечатался ему в кожу, но он не чувствовал боли.
- Авада Кедавра! – Долохов произнёс заклинание почти лениво, и Люпин со всего размаху рухнул на землю, чуть-чуть не добежав до Беллатрисы. – И когда только тебе надоест играться с ними, Белла?
- Кто тебя просил? – Беллатриса в ярости топнула ногой, обиженно надув губы, как маленькая девочка, у которой отобрали игрушку.
Гарри откинулся на спинку стула, хватая ртом воздух. Перед глазами всё поплыло, в ушах зашумела кровь.
На экране во весь рост поднялся Дин и с помощью заклятия Левитации заставил груду булыжников подняться над землёй и рухнуть на открывших рты от удивления Пожирателей. Гарри было мало этого. Он хотел оказаться там, взять самый тяжёлый камень и бить Беллатрису по лицу до тех пор, пока оно не превратится в кашу. А потом проделать то же самое с Долоховым.
Ноги отказались держать Дина, и он упал на колени, на секунду уткнувшись лицом в траву перед собой. Гарри, глаза которого обжигали слёзы, не смог не отметить мужество Дина, который, закусив губу так сильно, что по подбородку потекла тонкая струйка крови, на коленях пополз к Люпину.
- Профессор… - без всякой надежды позвал он. Цепенящее заклятие не могло сняться само… Гарри отвернулся, не в силах смотреть в лицо Люпина. Его трясло. В ушах звучал голос Беллатрисы, угрожающей убить Тедди. Маленького, беззащитного, хрупкого, не сделавшего никому ничего плохого, оставшегося сиротой Тедди. Может быть, это было что-то вроде отцовского инстинкта, но Гарри никогда раньше не чувствовал такой потребности, такой необходимости защитить другого человека. Даже Джинни, даже Рона и Гермиону… Тут было по-другому. Никто не причинит вреда этому ребёнку. А тот, кто попытается сделать это, ответит за свои действия.
На экране Дин обессилено растянулся рядом с лежащей в беспамятстве Полумной и, закрыв голову руками и уткнувшись лицом в траву, страшно зарыдал.
Экран погас. Профессор Сайпрес опустил палочку. Симус крепко сжал плечо дрожащего с ног до головы Дина. На Гарри обернулся пепельно-бледный Рон. Спрятала заплаканное лицо Гермиона. Драко Малфой поднялся из-за своей парты и молча, ни на кого не взглянув, покинул класс. Гарри встал, блуждающим взглядом окинул притихших учеников и, слегка пошатываясь, тоже направился к двери. Никто не сказал ему ни слова.
Холодный воздух приятно охладил пылающее лицо, и Гарри машинально повернулся в ту сторону, откуда дул свежий ветер. У окна, отворив настежь одну створку и высунув голову на улицу, стоял Малфой, обеими руками облокотившись об подоконник. Наверное, он почувствовал взгляд Гарри, потому что вдруг вздрогнул, обернулся и встретился с ним взглядом. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Гарри по-прежнему трясло, но его не заботило, подумает ли Малфой, что это от холода или от едва сдерживаемых рыданий.
- Мне… мне жаль, - севшим голосом с трудом проговорил Малфой, и Гарри до боли сжал зубы. Он поверил ему. В глазах Малфоя отражался самый настоящий ужас. Только сейчас Гарри понял, что тот тоже пережил немалое потрясение, увидев на экране свою безумную тётку. Кто знает, какие чувства он к ней испытывал? – Это… это были родители Тедди…
Гарри кивнул, судорожно пытаясь вздохнуть.
- Мне жаль, - повторил Малфой, с трудом заставляя себя говорить. Большего он из себя выжать не мог, но этого было достаточно.
Дверь с грохотом распахнулась, и в коридор буквально вылетела Джинни, сразу же остановившаяся, заметив замерших друг напротив друга парней. Малфой резко развернулся и быстро зашагал по коридору, засунув руки в карманы мантии.
- Что случилось? – поинтересовался показавшийся на пороге Рон. – Он ничего не…
- Всё в порядке, - оборвал его Гарри. Ему не хотелось посвящать друзей в подробности состоявшегося только что разговора, если это можно было так назвать. Соболезнования Малфоя, возможно, впервые высказанные им в жизни, предназначались ему и только ему. Ну, и ещё Тедди.
В этот вечер в общей гостиной царила мёртвая тишина. Семикурсники сидели, собравшись все вместе перед камином, и смотрели на колеблющееся пламя камина. Младшие ребята, которые не знали, что именно произошло, хотя некоторые слухи всё же начали распространяться, не смели громко разговаривать или смеяться. Горе и скорбь буквально витали в воздухе. Незадолго до полуночи к ним заглянул профессор Сайпрес, пару минут молча посмотрел на своих учеников, потом сел в ближайшее кресло и присоединился к угрюмому, но немного торжественному молчанию.
Гарри старался не думать о том, что он увидел. Он уже успел понять, что Пожирателям удалось одолеть Люпина только потому, что он был раздавлен осознанием того, что Тонкс мертва. В какой-то степени, Беллатриса была права: Люпина убила его любовь. Но вот только выводы они делали кардинально противоположные. Любовь была не слабостью, любовь была силой Люпина. Она была той силой, которая помогла ему подняться на ноги, когда надежда покинула его. Она была той силой, за которую он не побоялся умереть. Она была той силой, за которую стоило умереть. Она была той силой, которая оставила неизгладимый след в душах сидевших сейчас в молчании возле камина ребят. Той силой, которая никогда не позволит им забыть своего бывшего профессора Защиты от тёмных искусств.
Сайпрес вышел куда-то ненадолго, и вернулся с большой бутылкой огневиски. Ученики без всякого удивления брали стаканы от своего декана. Сайпрес немного подержал свой, оглядев повёрнутые к нему грустные, торжественно-мрачные лица, и одним глотком проглотил обжигающую внутренности жидкость. Все последовали его примеру. Никто не произнёс ни слова, но Гарри знал, о ком думал каждый в этот момент. О Люпине и Тонкс, о Демельзе и Катрони, история которых, по всей видимости, закончилась, не успев как следует начаться. О любви и жертве. О жизни и смерти.
Наконец, поднялся Дин, не выдержав повисшего в гостиной напряжения.
- Я… - начал он и тут же осёкся. У него дрогнули губы. – Я очень уважал профессора Люпина, и я… Я виноват.
Раздались протестующие возгласы, но Дин дёрнул головой, и все затихли.
- Я не смог защитить Рика, я позволил погибнуть Демельзе, я лежал как чурбан и смотрел, как убивают профессора Люпина, - Дин закусил дрожащую губу, его голос пресёкся. Несколько секунд он молчал, стараясь справиться со своими чувствами, и все ждали, проявляя уважение к его горю. – Я виноват, - наконец, снова повторил он. – Я не смог уберечь многих людей. И я прошу у них прощения. Я прошу прощения у вас всех. Я знаю, сколько горя причинили вам их смерти.
Гермиона тихо плакала, уткнувшись Рону в плечо, а тот растеряно поглаживал её по непослушным волосам.
- Но я хотел сказать ещё, - Дин стал чуть выше ростом, - что они отдали свои жизни, чтобы мы жили светлым будущим, а не страшным прошлым. И я предлагаю сделать так, чтобы их жертвы не были напрасными. Я никогда не смогу избавиться от чувства вины, но я никогда ничего не смогу с ним поделать. Значит, я буду просто жить и стараться искупить свою вину. Это всё, что мы в состоянии сделать. Это всё, что нам остаётся. И я… я всегда буду помнить профессора Люпина и Демельзу, и Колина, и Фреда, и всех, кто погиб. Я буду рассказывать о них своим детям, чтобы память о них передавалась дальше. Я обещаю.
Глаза Дина сверкнули, когда он произнёс последнее слово, и Джинни поднялась на ноги. Она медленно подошла к Дину и крепко обняла его, что-то прошептав ему на ухо. Гарри не почувствовал ревности, он знал, что сейчас поддержка Джинни нужнее Дину. И лицо Дина просветлело, когда он улыбнулся в ответ на улыбку Джинни. Через гостиную деревянной походкой прошёл Рикардо Катрони и, ни на кого не взглянув, поднялся в свою спальню. Гарри нисколько не сомневался, что он всё слышал.

***
Неделя выдалась совсем не праздничной. Но, Гарри мог это заметить, ужас, поначалу разрушающий, становился всё больше и больше похожим на тихую, безысходную грусть. Ученики больше не закрывались в спальнях и не сидели, уткнувшись взглядом в одну точку, а обменивались мыслями, делились друг с другом мучавшими их воспоминаниями. Младшие курсы смотрели на семикурсников снизу вверх, не смея задавать вопросы, но чувствуя, что происходит что-то грандиозное. А происходил переворот в сознании, переворот в душах, в жизненных установках. После воспоминаний Дина, отразивших события прошлого, люди почему-то начали смотреть в будущее.
День Святого Валентина, бывший главным событием месяца и отошедший вдруг на второй план, вдруг оказался совсем близко, и Гарри с Роном, как и все, занятые совсем другими мыслями, очнулись только тогда, когда уже было поздно что-то придумывать. Озарение снизошло на них как-то внезапно, и спуск с небес на землю, от возвышенного к не менее возвышенному, но всё же более земному, был весьма чувствительным.
- Я забыл про День Святого Валентина, - в десятый раз повторил Рон в пятницу после того, как, спустившись в Большой зал на завтрак, они увидели миллионы сердец самого разного размера, спускающихся с потолка. – Что теперь делать?
Гарри в ответ пожал плечами. Последние два часа после уроков они сидели в пустом классе и пытались придумать выход из создавшейся ситуации.
- Гермиона наверняка не обидится, - попытался убедить себя Рон. – Она же тоже последнее время думала только о воспоминаниях Дина. И Джинни всё поймёт, я уверен. Главное ведь, как мы к ним относимся, а не то, подарим мы им подарки или нет.
- Согласен, - отозвался Гарри, сжав виски руками. – Но всё-таки, скажи мне, как, как мы могли забыть, а? Невилл вон не забыл.
Невилл, всеми правдами и неправдами выбивший из профессора МакГонагалл разрешение посетить Хогсмид среди недели, задействовав при этом даже свою бабушку, которая написала директору письмо, притащил из деревни какой-то огромный свёрток, завёрнутый в розовую шелестящую бумагу. Он наотрез отказался сказать, что там внутри, отговариваясь тем, что это слишком личное, но присутствие в спальне подарка действовало на остальных довольно удручающе. Именно поэтому Гарри с Роном предпочли запереться в пустом классе, где огромный праздничный свёрток не мозолил им глаза.
- С другой стороны, что мы могли поделать? – чуть оживился Рон. – Нас всё равно никто не отпустил бы в Хогсмид. Стивенс ещё не снял свой запрет.
- Это не аргумент, - Гарри покачал головой. – Мы могли заказать подарки по почте. Но не заказали, потому что забыли.
- А знаешь, почему так получилось? – рассерженно спросил Рон. – Потому что в последнее время, куда бы мы ни пошли, все сразу замолкают и не смеют при нас обсуждать ничего более или менее радостного, как будто мы своим видом портим им праздник.
- Наверное, так и было, - машинально отозвался Гарри, запуская пальцы в волосы в безнадёжной попытке что-нибудь придумать.
- Нет, ну поцеловался бы кто-то у нас на глазах, я не знаю! – никак не мог успокоиться Рон.
- Заткнись и думай, - посоветовал ему Гарри. – У нас нет времени.
- Экспресс-заказ? – предложил Рон, ложась на три стула разом.
- Поздно, ещё ведь что-то выбрать надо, - отмёл предложение Гарри.
- Тоже верно, - согласился Рон. – Ммм, подарок своими руками?
- Очень смешно, учитывая, откуда у тебя руки растут.
- Эй! На себя посмотри!
- А я и не спорю. Думай, Рон.
- Поющая открытка? – едва сдерживая смех, предложил Рон, приоткрыв один глаз и глядя на Гарри.
- Ага, и Джинни меня убьёт.
- Ничего, ради такого дела и умереть не жалко.
- Ну и вперёд, а мне не хочется.
Рон уже открыл рот, но Гарри стукнул кулаком по столу.
- Хватит тут упражняться в остроумии! Ты понимаешь, что мы в шаге от катастрофы?
Рон тяжело вздохнул и вмиг посерьёзнел.
- Должен быть выход, - пробормотал он. – Что обычно делают магглы в этот день?
- Откуда мне знать? – Гарри пожал плечами. – Дурсли этот праздник не отмечают, считают его непрактичным. А так… ну, в рестораны ходят.
- Нам нельзя.
- Свидания устраивают.
- Нам нельзя выходить, - повторил Рон, но Гарри вдруг осенило, и он вскочил на ноги.
- Свидание! Точно!
- Что? – Рон резко сел, с надеждой глядя на друга. – Говори, что придумал.
- Мы можем устроить Джинни и Гермионе свидания! – ликовал Гарри. – Ничуть не хуже похода в Хогсмид.
- Как? – Рон сразу же стал практичным. – Где? Что будем делать?
- Не знаю, - Гарри несколько сник. – Но что-то сделать надо.
- Гениально, - Рон закатил глаза. – Но идея ничего. А как будем делать, вместе что ли?
- Нууу… - Гарри чуть замялся, - вообще это как-то глупо – вместе. Ты так не считаешь?
- Как тебе сказать… - Рон чуть нахмурился. – Смотря что ты надумаешь делать.
- А что вообще можно сделать?
- Что-то, что им понравится…
- Что приведёт в восторг! Понравится – это слишком слабо.
- А что приведёт их в восторг? На собственную библиотеку у меня пока нет денег, а так я даже и не знаю…
- Ну почему сразу библиотеку? Гермиона – девушка, твоя любимая девушка, значит, ты можешь сделать её счастливой каким-нибудь нематериальным способом. Что? Не смотри на меня так, я вообще ни на что не намекаю.
Рон только рукой на него махнул.
- Ты вот, например, совсем недавно сказал ей, что любишь её, так?
- Так, - кивнул Рон, слегка покраснев. – То есть, не совсем ей, но в общем и целом…
- Неважно, - перебил Гарри. – Скажи ещё раз. Подробнее. И теперь уже прямо ей. И как-нибудь красиво. И…
- И это подарок? – скривился Рон. – Получится, как будто я жмот, сэкономивший на подарке.
- Ну включи фантазию, - Гарри помахал рукой в воздухе. – Сделай что-нибудь фееричное.
- Вот и сделай, - огрызнулся Рон. – Я с удовольствием посмотрю.
- И сделаю.
- И сделай.
- И сделаю.
- И сделай.
- Может, хватит? – Гарри стало смешно. – Вот здорово будет, если мы тут сейчас переругаемся. Устроим девчонкам праздник, ничего не скажешь.
- А почему только мы переживаем, вообще? – спросил вдруг Рон.
- В каком смысле?
- Ну, они тоже могут нам что-нибудь устроить.
- Боюсь, что они подарят подарки, - поморщился Гарри. – А мы будем выглядеть, как я не знаю кто.
Рон со стоном откинулся обратно на поставленные в ряд стулья.
- Гарри?
- Что?
- Я не знаю, что делать, честно.
- Погоди отчаиваться, мы что-нибудь придумаем.
- Вот и думай, а я выдохся.
- И придумаю.
- И придумай.
- И придумаю.
- И при…
Рона прервал оглушительный хлопок и посреди класса вдруг появился таращивший глаза Кикимер, сразу бросившийся обнимать колени Гарри.
- Хозяин Гарри! – восторженно пропищал эльф. – Кикимер пришёл, чтобы спросить, что делать с почтой?
- С какой почтой? – непонимающе переспросил Гарри, похлопав эльфа по лысой макушке.
- С почтой, которую приносят совы для хозяина, - пояснил Кикимер, смешно потряхивая ушами. – Кикимер уже не знает, куда складывать конверты.
- Ох, даже не знаю, - Гарри провёл рукой по лбу. – Давай я позже решу, ладно? Сейчас есть дела поважнее. Относи все конверты в любую свободную комнату, хорошо?
- Как прикажет хозяин Гарри, - Кикимер поклонился, заодно протерев немного пыльный левый ботинок, и Гарри отдёрнул ногу.
- Перестань, Кикимер, не нужно чистить мне обувь.
- Кикимер больше не будет, - испугался эльф. – Кикимер не хотел обидеть хозяина Гарри.
- Кикимер никого не обидел, - Гарри сфокусировал взгляд на Роне, который так и лежал, вытянувшись на своих стульях и не подавая признаков жизни. – Кикимер просто гений!
Рон открыл глаза.
- Рон, вставай! – Гарри хлопнул друга по плечу, и тот нехотя принял вертикальное положение. – Кикимер может перенести нас в любое место, стоит нам только захотеть.
- Не в любое, - осторожно вставил эльф. – Есть пределы, на которые распространяется магия домовых эльфов…
- Ты прямо как Гермиона, - фыркнул Рон. – Идея хорошая, Гарри, но нам нельзя нигде появляться, забыл?
- Даже в моём собственном доме? – лукаво улыбнулся Гарри, и Рот открыл рот от удивления. – Можно устроить целую вечеринку.
- Когда? – Рон посмотрел на часы. – У нас времени нет.
Гарри повернулся к эльфу.
- Кикимер, ты успеешь украсить дом до завтрашнего вечера? Ну, всяких сердечек там повесить, гирлянд праздничных, не знаю.
- К Валентинову дню? – деловито уточнил эльф, приподнимая уши в предвкушении приказа обожаемого хозяина. – Кикимер успеет, хозяин Гарри. Кикимер и ужин приготовит. И ещё что-нибудь сделает, всё, что угодно хозяину.
- Ну и отлично! – Гарри хлопнул в ладоши. – Тогда отправляйся украшать дом. Особенно гостиную на первом этаже. И комнату, где жили Гермиона и Джинни, понял?
- Кикимер всё понял, хозяин, - с этими словами Кикимер с громким хлопком растворился в воздухе.
- И что мы будем там делать? – поинтересовался Рон. – В шахматы играть?
- Да ну, шахматы, - Гарри достал из сумки перо, пергамент и чернила. – Держи.
- Спасибо, - Рон положил письменные принадлежности на парту перед собой. – А зачем?
- Пиши Джорджу, - скомандовал Гарри. – Спрашивай, остались ещё у него фейерверки на заказ.
- По-моему, он ими больше не занимается, - Рон наморщил лоб. – Там что-то с поставщиком не так, процент повысился что ли.
- Да я не про то! – нетерпеливо пояснил Гарри. – Я про фейерверки, которые принимают любую форму, какую ты пожелаешь. Ну которыми ещё писать можно, понял?
- Ааа, - глаза Рона сверкнули, - вот ты про что! Так там делов-то на пару минут, только заклинание произнести. Сделает в лучшем виде.
- Проси побольше, - подсказал Гарри. – Устроим представление.
Рон быстро набросал записку Джорджу и отдал её вновь вызванному Кикимеру, которому было велено немедленно передать её по адресу и только потом заниматься украшением дома и приготовлением праздничной еды.
- И это весь наш сюрприз? – уточнил Рон. – Маловато.
- Нет, ну ты можешь и сам подумать для разнообразия, - предложил Гарри. – Могу даже Кикимера одолжить.
- Я подумаю, - кивнул Рон, приняв задумчивый вид. – Всё-таки я считаю, что в какой-то момент нам нужно разделиться.
- Согласен, - Гарри присел на краешек парты. – Если не возражаешь, мы с Джинни останемся на Площади Гримо.
- Не возражаю, - не слишком довольно буркнул Рон. – А мы с Гермионой… - он прищурился, - а мы можем… Я знаю, что мы будем делать. Только мне нужно написать Джорджу ещё одно письмо. Хотя, нет, лучше Биллу.
- Может, расскажешь уже о своей гениальной идее? – полюбопытствовал Гарри. – Потому что количество мест, куда нам разрешено ходить, крайне ограничено.
- Это полностью безопасно, - уверил его Рон. – Я ручаюсь.
Конечно, Гарри совершенно не нравилась идея, что Рон с Гермионой потащатся куда-то, пусть даже и в безопасное место, ночью, одни, но желание побыть с Джинни наедине всё-таки пересилило. К тому же, Рон ни за что не станет рисковать безопасностью Гермионы, он наверняка знает, что делает.
Большого труда стоило удержаться и не проболтаться девчонкам о планируемом мероприятии. Вечером в пятницу, когда они вчетвером делали домашнее задание, чтобы освободить выходные, в стекло постучала сова, и Рон бросился открывать окно с такой скоростью, что Джинни и Гермиона с усмешкой переглянулись. Рон прочёл письмо с самым бесстрастным выражением лица и даже не взглянул на Гарри. Наверное, пришёл ответ от Джорджа или Билла.
Поздно вечером, когда Гарри уже ложился спать, в мужской спальне с оглушительным хлопком появился шатающийся от усталости Кикимер.
- Мерлин вислоухий! – воскликнул испуганный Симус. – Предупреждать же надо, честное слово!
- Извини, - бросил ему Гарри, перенося всё своё внимание на эльфа. – Ну что, Кикимер, как дела?
- Кикимер почти всё сделал, хозяин Гарри, - радостно заверил его Кикимер. – Осталось только несколько деталей, но это завтра. И приготовить ещё нужно. Но тоже завтра, чтобы всё было свежее.
- Ты молодчина, Кикимер! – восторженно и благодарно воскликнул Гарри, и эльф чуть с кровати не свалился от счастья. – Спасибо!
- Хозяин Гарри не должен благодарить Кикимера… - начал было эльф, и Рон закатил глаза.
- Слушай, Кикимер, - торопливо сказал Гарри, услышав приглушённый смешок с кровати Симуса, - иди домой и хорошенько отдохни, понял? Это приказ.
- Спасибо, хозяин Гарри! – эльф попытался поклониться, но Гарри удержал его за плечо. – У Кикимера самый добрый хозяин на свете, любой эльф может только мечтать о таком хозяине.
- Спокойной ночи, Кикимер! – чуть повысил голос Гарри, и эльф моментально испарился.
- Куда это вы завтра собрались? – поинтересовался Невилл, приподнимая голову с подушки.
- А вот! – таинственно проговорил Рон, заворачиваясь в одеяло. – Слушай, Гарри, а где Кикимер берёт деньги?
- Я оставил ему довольно приличную сумму на содержание дома, ещё летом, - тихо ответил Гарри, - когда думал, что скоро туда перееду. Он мало что потратил из тех денег, так что сейчас они оказались как раз кстати.
- И как я узнаю, сколько я тебе должен? – насупился Рон.
- Слушай, перестань постоянно считаться! – возмутился Гарри, чувствуя себя до крайности неловко. – Я всё равно считал эти деньги потраченными.
- Но они не были потрачены, - возразил Рон.
- Ты мне ничего не должен, - отрезал Гарри. – Я много лет жил в твоём доме, и вы никогда с меня ни копейки не брали. Это я в долгу перед тобой и твоей семьёй.
- Ты же понимаешь, как это оскорбительно, правда? – будничным тоном поинтересовался Рон. – Как будто мы приглашали тебя, чтобы ты нам заплатил.
- Ты прекрасно знаешь, что никто так не думает, но и факт остаётся фактом, - примирительно сказал Гарри. – У нас вся жизнь впереди. Сочтёмся.
Рон молчал. Гарри прекрасно понимал его чувства. Ему бы тоже было неуютно, но ведь не деньги же он ему предлагает, а всего лишь отметить праздник. Не чужие же они люди, в конце концов.
- Спасибо, - прошептал Рон, когда Гарри уже проваливался в сон.

***
Джинни и Гермиона, конечно, ни слова не сказали, но было видно, что обе были несколько обескуражены молчанием ребят. Гарри с Роном специально договорились до обеда ничего не говорить им о свидании, чтобы эффект оказался оглушительнее. Всё-таки обоих беспокоило отсутствие какого-то материального подарка, поэтому сегодняшний вечер должен был пройти максимально приятно для девчонок.
- А мы не перегнём палку? – шёпотом спросил Рон, наблюдая, как Невилл, наконец, преподнёс Ханне за завтраком свой подарок, и Ханна покраснела до корней волос. – Чёрт, не стала открывать! Я умру от любопытства.
- Не перегнём, - Гарри тоже разочарованно сгорбился на лавочке. – Мне кажется, этот праздник – это же чистая формальность. Умные девчонки это понимают.
- Ага, понимают, - ухмыльнулся Рон. – Но им всё равно приятно, когда их поздравляют, правда?
- Спорить не буду, - Гарри случайно взглянул за стол Слизерина и удивлённо поднял брови: Драко Малфой на глазах у всех преподнёс Астории Гринграсс огромную корзину белых роз, и та, со сверкающими от счастья глазами и широкой улыбкой, приняла её, застенчиво поцеловав Малфоя в щёку.
- Чёрт, даже Малфой… - Рон не договорил, проследив за взглядом Гарри. - Давай скажем им сейчас, Гарри?
- Не суетись, - прошептал Гарри, почти не разжимая губ, когда рядом с ним уселась Джинни, которая вела себя как ни в чём ни бывало и явно не собиралась биться в истерике из-за отсутствия подарка.
До обеда в гостиной Гриффиндора было самое настоящее столпотворение. Кто-то постоянно выходил и заходил, не обращая внимания на упрёки уставшей сверх всякой меры Полной Дамы. Девчонки, собираясь в маленькие кучки, шушукались и хихикали по углам, обсуждая, кто кому и что подарил, кто кому и что сказал, кто на кого посмотрел и как и много других совершенно не интересных и бессмысленных, на взгляд Гарри, вещей. Симус и Дин ушли в Хогсмид с Парвати и Лавандой, скорее по-дружески, просто, чтобы не сидеть в переполненной гостиной. После завтрака Гарри заметил, как Рик Катрони незаметно проскользнул по лестнице в свою спальню, и больше его в этот день никто не видел.
- Ну что, пойдёмте на обед? – предложила, наконец, Гермиона. – Я не могу больше выносить этот гвалт.
- Пусть детки радуются, - снисходительно пожала плечами Джинни, но всё же поднялась со своего кресла. – Что-то я проголодалась.
Гарри и Рон переглянулись и синхронно кивнули друг другу.
- Только вы не ешьте много, хорошо? – делая вид, что ищет кого-то попросил Гарри, и Рон поджал губы, стараясь не расхохотаться. Да, не лучшая фраза, он и сам это знал.
- Тебе жалко для нас с Гермионой еды? – прищурившись, уточнила Джинни. – Серьёзно, Гарри?
- Или, может быть, ты так тактично намекаешь нам с Джинни, что мы толстые? – добавила Гермиона, уперев руки в бока. Такое мог бы предположить только полный идиот или совершенно слепой человек, но Гарри основательно струхнул. Кто их знает, этих девчонок, с их пунктиками?
- Я совсем не это имел в виду, - робко возразил он под насмешливым взглядом Рона. – Это я к тому, что…
- Да всё понятно! – Джинни резко отвернулась, отбросив волосы за спину. – Вот уж спасибо!
- И не говори, - поддержала её Гермиона. – Ещё друг называется!
- Да вы чего? – жалобно протянул Гарри, глядя им вслед. Рон с силой постучал костяшками пальцев себя по лбу, и тут у порога раздался просто истерический хохот. Гарри совсем ошалел, когда увидел, как Джинни и Гермиона, цепляясь друг за друга, чтобы не упасть, покатываются со смеху.
- Что тут вообще происходит? – осведомился он у не менее озадаченного Рона. – Кто-то из нас сошёл с ума?
- Ой, не могу… - простонала Гермиона, вытирая слёзы, и снова расхохоталась.
- Видел бы ты своё лицо, Гарри, - добавила Джинни, делая глубокий вдох и стараясь успокоиться. – Мерлин, как же вас легко обмануть!
- Ну просто очень смешно! – буркнул Гарри, но и его губы уже разъезжались в широкой улыбке.
- Я тут подумал, - начал Рон, когда они уже перестали смеяться и двинулись по коридору в сторону Большого зала, - а как выживают парни, у которых девушки серьёзно себя так ведут?
- Не знаю! – с искренним ужасом отозвался Гарри.
- Ну, вообще-то, будь мы не такими сообразительными, - встряла Джинни, - то и у нас был бы повод обидеться на твою фразу, Гарри.
- Да, хорошо, что мы уже давно обо всём догадались, - поддакнула Гермиона.
- О чём это вы там догадались? – подозрительно уточнил Рон.
- Ну, что вы готовите нам какой-то сюрприз, - пояснила Джинни, забавляясь их разочарованным видом.
- Только вот нам же нельзя выходить из замка, - напомнила Гермиона. – Или думаете рискнуть один разочек?
- Мы всё продумали, - успокоил её Рон. – Вот и делай им сюрпризы, Гарри!
- Зато мы постараемся много не есть, - поддела его Джинни, и все четверо снова расхохотались.
На Площадь Гримо ещё вчера было решено отправиться, когда начнёт темнеть. Зимой темнело достаточно рано, поэтому уже через пару часов после обеда Гарри предложил по-тихоньку собираться. К счастью, ни Гермиона, ни Джинни не стали долго возиться и спустились в гостиную минут через двадцать, совершенно готовые к празднику. На взгляд Гарри, им и не нужно было ничего делать, обе и так были очень красивы. Он буквально глаз не мог оторвать от Джинни, которая в своём светло-зелёном обтягивающем свитере и обычных джинсах выглядела как девушка с обложки модного журнала. Гарри с удовольствием отметил, что она не стала собирать волосы в хвост, а позволила им свободно разметаться по спине.
- Давайте сначала зайдём по дороге кое-куда, - предложил Гарри, и все направились в ближайший пустой класс.
- Хорошее место для вечеринки, - шутливо оценила их старания Гермиона.
- Имей терпение, - попросил Гарри и негромко позвал: - Кикимер!
Эльф появился в ту же секунду и низко поклонился всем четверым. Гарри специально заранее попросил его не болтать без умолку, как он привык, а быть чуть посдержаннее.
- Кажется, я знаю… - Джинни осеклась и радостно улыбнулась Гарри. – А мне ведь это даже в голову не пришло!
- Значит, сюрприз удался, - Гарри не удержался и быстро чмокнул её. – Сначала мы с Джинни?
- Да, давайте, - кивнул Рон, и Гарри взял Кикимера за протянутую ручонку. Хлопок! – и они уже стоят в коридоре его дома на Площади Гримо.
- Кикимер, а почему не в гостиную? – удивился Гарри. – Коридор не самое приятное место в этом доме.
- Подождите пока здесь, хозяин Гарри, - попросил Кикимер, хитро блеснув подслеповатыми глазами. – Я сейчас вернусь с друзьями хозяина, и вы все вместе пойдёте в гостиную.
- Ладно, как скажешь, - согласился Гарри, догадавшись, что эльф пытался добиться большего эффекта.
- Что вы задумали? – с любопытством спросила Джинни, пытаясь заглянуть за угол, но Гарри удержал её за руку. От необходимости отвечать его избавило появление Рона, Гермионы и Кикимера. Рон, так же, как и Гарри до него, явно опешил, оказавшись в коридоре.
- Идёмте, хозяин Гарри, идёмте, - пропищал довольный собой Кикимер и засеменил вперёд по коридору. Гарри оглянулся на остальных, пожал плечами и пошёл по тёмному коридору за эльфом, крепко сжимая руку Джинни. Перед закрытыми дверями гостиной Кикимер на секунду замер, а потом широко распахнул перед ними обе створки, и Гарри шагнул в комнату.
У него захватило дух. Гостиная преобразилась до неузнаваемости. Посреди комнаты стоял огромный стол, заставленный различными блюдами, с двух сторон от него с потолка свисали огромные тёмно-красные сердца. Стены, потолок, даже пол светились ровным приглушённым розоватым светом и в этом тусклом свете Гарри с изумлением увидел, что вся комната заставлена цветами, розами. Рядом тихо присвистнул Рон. Белые, красные, бордовые, жёлтые, какого-то невероятного оранжевого оттенка розы стояли в огромных вазах по углам комнаты, несколько ваз красовалось на столе, вокруг стола, на каминной полке. Роз было столько, что Гарри заподозрил, что Кикимер оставил без цветов весь Лондон, если не всю Британию.
Картину дополняли два огромных старинных канделябра с горящими свечами, стоявшие на столе и дававшие дополнительный свет. Казалось бы, ничего особенного, но это было очень красиво. Джинни и Гермиона молчали. Гарри покосился на Джинни, стараясь выяснить произведённое впечатление. Джинни широко открытыми глазами оглядывала обстановку. Если бы было посветлее, Гарри мог бы поклясться, что у неё пылали щёки. Джинни повернула голову в его сторону, и даже отсутствие света не помешало Гарри увидеть, как блестят её глаза.
- Это… - Гермиона только головой покачала, не находя слов. – Просто…
- Ну что, прошу к столу! – Рон широким жестом пригласил всех вперёд. Гарри попытался вспомнить, видел ли он раньше этот стол и красивые кресла в стиле эпохи Возрождения, но отвлёкся на потрясающе выглядевшие блюда. Кикимер превзошёл сам себя. Чего тут только не было, но как необычно всё было сервировано! С каждой тарелки на них смотрело маленькое или большое сердце, даже трогать было жалко.
Когда они, наконец, расселись и обменялись восторженными впечатлениями, вдруг полилась негромкая музыка. Гарри только сейчас увидел на тумбочке в углу огромный граммофон, а в дверях мелькнула крохотная фигурка Кикимера.
- Просто невероятно вкусно, - заметила Гермиона, пробуя приготовленную Кикимером в каком-то невероятном соусе курицу.
- В жизни не ел ничего вкуснее, - добавил Рон.
- Надеюсь, мама об этом не узнает, - пошутила Джинни, накладывая себе ещё салата.
Гарри вообще боялся, что ему не удастся выразить своё восхищение словами. Единственное, что его немного отвлекало от вкусовых ощущений – это нерешённый вопрос с продолжением банкета. Поедят они, а потом? На помощь ему пришёл Рон, который вдруг сказал:
- Ешь побольше, Гермиона, мы с тобой скоро уходим.
- То поменьше ешь, то побольше, - проворчала явно заинтересованная Гермиона. – Я сейчас уже просто лопну, но не попробовать вон то пирожное я тоже не могу.
Рон, которому уже и дышать-то было тяжело, судя по его виду, инициативу Гермионы поддержал и закусил напоследок парочкой пирожных.
- Они просто созданы друг для друга ты не находишь? – шепнула Джинни на ухо Гарри, и тот с улыбкой кивнул. Он всегда это находил.
- Спасибо большое, Гарри, - Рон поднялся из-за стола и протянул другу руку. – Кикимера я сейчас поблагодарю отдельно. Нам, пожалуй, пора.
- Всегда пожалуйста, - Гарри пожал протянутую ладонь. – Так и не скажешь, куда это вы направляетесь?
Рон только головой покачал.
- Потом расскажем, - уклончиво ответил он.
Когда они вышли, чтобы позвать Кикимера, Гарри повернулся к Джинни.
- Тебе нравится? – немного обеспокоенно спросил он.
- Шутишь? – Джинни с восторгом обвела взглядом комнату. – В жизни не видела ничего красивее.
Гарри бы с ней согласился, если бы прямо в эту минуту не смотрел на неё.
- Кстати, - Джинни вдруг слегка смутилась, - у меня есть для тебя подарок.
- Правда? – довольно глупо переспросил Гарри, не зная, что сказать. – Спасибо большое!
- Ты его ещё даже не видел, - упрекнула его Джинни и достала из кармана что-то маленькое, завёрнутое в бумагу. – Я уже давно попросила Флер прислать мне это. Надеюсь, тебе понравится.
Она немного нерешительно протянула крохотный свёрток Гарри, и тот аккуратно развернул его. У него на ладони лежал аккуратный золотой медальон в форме прямоугольника. Гарри осторожно повертел его, поднёс поближе к свету, но так и не сообразил, что это.
- Ммм, спасибо, - пробормотал он. – А что это такое?
- Это медальон, - Джинни сделала честные глаза, и Гарри завертел медальон ещё быстрее. – Обычный такой медальон.
- Тут явно какой-то подвох, - Гарри закусил губу, стараясь догадаться, что бы это могло быть. – Ну скажи!
- Нет никакого подвоха, - Джинни покачала головой, но в её глазах мелькали чёртики. – Я не так изобретательна в выборе подарков, как ты.
- Но мне в любом случае приятно получить его, - заверил её Гарри, сжимая медальон в кулаке. – Спасибо!
- На здоровье, - Джинни придвинулась совсем близко и поцеловала его. Гарри ответил на поцелуй, притянув её голову поближе к себе и всё ещё не выпуская медальон из рук.
- Я люблю тебя, - прошептал он, когда Джинни чуть отстранилась и посмотрела на него.
- Я тоже тебя люблю, - ответила она, и Гарри отшатнулся.
- Как… как… - Гарри открывал и закрывал рот, тыкал пальцем в улыбающуюся Джинни и ничего не мог понять. Он мог бы поклясться, что её губы не шевелились, но он же отчётливо слышал её ответ! Джинни, наконец, не выдержала и рассмеялась.
- Я тебя люблю! – громко повторил Гарри, впиваясь взглядом в её губы.
- Я тоже тебя люблю, Гарри, - ответила Джинни, только вот её губы были растянуты в улыбке, она никак не могла сказать этого.
- Ты не понял? – Джинни ласково погладила его по щеке, и до Гарри вдруг дошло.
- Медальон! – выпалил он, поднося медальон к глазам. С гладкой золотой поверхности на него смотрела улыбающаяся Джинни. – Здесь ты!
- Ты просто как ребёнок, Гарри! - Джинни ласково взъерошила ему волосы.
- Как ты это сделала? – Гарри с восторгом следил, как золотая Джинни подмигнула ему и начала медленно исчезать. – Как это работает?
- Как это делается, я не знаю, - покачала головой Джинни. – Это делал какой-то знакомый Флер, мне нужно было только ответить на несколько вопросов. Но такой эффект будет получаться всегда, когда ты будешь говорить, что любишь меня. Если только я сама не отвечу лично.
- Это просто невероятно! – Гарри прижал медальон к груди. – Ты даже не представляешь, как часто я буду использовать это, когда…
- Когда ты уже будешь в Аврорате, а я ещё в школе, - закончила за него Джинни. – Об этом я и подумала.
Музыка вдруг стала громче, и Гарри с изумлением узнал Фрэнка Синатру, которого очень не любил дядя Вернон, но в тайне обожала тётя Петунья.

«Strangers in the night exchanging glances
Wandering in the night
What were the chances we’d be sharing love
Before the night was through»*

- Разрешите пригласить вас на танец? - Гарри встал и слегка поклонился Джинни, и та с удовольствием приняла его руку. Они вышли на середину комнаты и, обнявшись, стали медленно покачиваться из стороны в сторону.
- Какая красивая песня, - прошептала Джинни, обвивая руками шею Гарри, и тот поцеловал её. – Откуда она здесь?
- Может быть, Сириус специально слушал маггловскую музыку, чтобы позлить свою матушку, - предположил Гарри. – У него было много маггловских книг.
- Может быть, - Джинни положила голову ему на грудь и замолчала. Гарри тоже не хотелось портить этот момент разговорами. Он покрепче прижал её к себе, и они замерли посреди комнаты.
Никогда раньше Гарри не чувствовал своей любви настолько ощутимо. Он просто растворялся в ней, как сахар в горячей воде, не оставляя следа на поверхности, но придавая воде сладкий вкус. Ничто в этот момент не имело для него значения, за исключением прижавшейся к нему Джинни. В этот момент Гарри понял, каким должен был быть его подарок. Он должен был сегодня, сейчас встать на одно колено и попросить Джинни стать его женой. Это был бы самый подходящий момент. Но у него не было кольца.
- О чём ты думаешь? – тихо спросила Джинни, откидываясь чуть назад, и в её карих глазах отразился тёплый свет, исходивший от стен.
- О тебе, - шепнул в ответ Гарри. – О нас.
Джинни, не отрываясь смотрела на него, и Гарри вдруг отбросил в сторону сомнения.
- Джинни, ты выйдешь за меня замуж?
Этого она не ожидала. Гарри увидел, как расширились её зрачки, как она чуть приоткрыла рот от удивления и сделала крохотный шажок назад.
- Конечно, не прямо сейчас, - быстро добавил он. – Я знаю, что тебе нужно сначала доучиться, а мне – немного встать на ноги. Но я хочу спросить уже сейчас.
Джинни несколько раз моргнула, но не произнесла ни слова.
- У меня, правда, нет кольца, извини, - начал торопливо оправдываться Гарри, - я не собирался спрашивать это сейчас, просто… Этот момент, он… Но я куплю тебе кольцо!
Губы Джинни дрогнули, и она улыбнулась ему совершенно новой, чарующей улыбкой. Гарри вдруг заметил, что по её щеке сползла крохотная, кристальная слезинка.
- Почему ты плачешь? – испугался он. – Если это из-за кольца, то я его куплю, клянусь! Я сделаю тебе нормальное предложение, я просто не готовился, но я…
- Гарри, - тихо прервала его Джинни, - заткнись.
Он уставился на неё, совершенно не понимая, что происходит у неё в голове.
- Мне не надо никакого кольца, мне вообще ничего не надо, - Джинни как-то лихорадочно гладила его по плечам, по груди, по лицу, - ты уже сказал всё, что я хотела услышать. И я… я… да…
- Да? – вырвалось у Гарри, и он почувствовал, как тысячи мурашек побежали по спине, по рукам, по шее. – Ты… ты согласна?
- Мерлин, Гарри, конечно, я согласна! – Джинни обняла его за шею, и Гарри, зажмурив глаза, закружил её по комнате.
- Я так тебя люблю, - прошептала она куда-то ему в шею, и Гарри стал целовать её губы, руки, лоб, щёки, нос, не зная, как выразить переполнявшее его счастье.
Они нескоро пришли в себя. Гарри всё ещё не мог поверить, что у него появилась невеста. Невеста – какое красивое и нежное слово! А он раньше и не замечал. Джинни – его невеста! Мерлин всемогущий, и почему он раньше не спросил её? Они могли бы быть такими счастливыми уже несколько месяцев! Война, потери, смерти – всё осталось где-то позади, как в плохом сне. А впереди его ждало сказочное будущее с Джинни. Жизнь представлялась Гарри наполненной только счастьем и радостью, и так оно и будет, раз Джинни всегда, ВСЕГДА будет рядом.
Может быть, Кикимер по его просьбе и украсил бывшую спальню Гермионы и Джинни, но спать сегодня никто не собирался. Они проговорили до утра, представляя себе свою будущую жизнь вместе, и уснули прямо на ковре перед камином, крепко обнявшись и прижавшись друг к другу. Если бы Гарри мог увидеть себя со стороны, то он непременно бы рассмеялся над своим выражением лица: счастливым, но совершенно обалдевшим. И, конечно, ему было бы приятно видеть лицо Джинни, с которого, даже во сне, не сходила широкая улыбка.

*Frank Sinatra «Strangers In The Night»

Кому интересно, как провели этот вечер Рон и Гермиона, представляю вашему вниманию мини про них, который называется "Почему Рон, а не Гарри?"


Мои дорогие, любимые читатели! Я всех вас поздравляю с Новым годом! Желаю вам быть всегда счастливыми, здоровыми и любимыми, желаю, чтобы ваши желания всегда исполнялись. Пусть в ваших жизнях всегда будет волшебство!!!
Я не выкладываю мини про Рона и Гермиону, потому что он ещё не готов до конца. Плюс, он всё равно не пройдёт модерацию как миниум до завтра, поэтому это будет моим посленовогодним подарком) И ещё я хочу извиниться за то, что не отвечаю на отзывы! Я обязательно отвечу, но сейчас у меня уже совсем нет времени! Спасибо вам за них!
С НОВЫМ ГОДОМ!!!

Глава 68

Ощущение было странным: Гарри вроде бы и спал, но даже во сне чувствовал себя непривычно. Во-первых, в лицо светило солнце, было довольно жарко. Его почти никогда не будило солнце, ну, или очень редко. Например, в Норе, когда Рон забывал задёрнуть занавески, но это бывало нечасто, потому что кровать Рона стояла куда ближе к окну, и солнечные лучи разбудили бы в первую очередь его самого. Свой комфорт Рон ценил, поэтому занавески почти всегда аккуратно задёргивались ещё с вечера.
Во-вторых, лежать было неудобно. На мягкий матрас это уж точно не походило. К тому же, что-то странно щекотало ему нос. И запах, пахло просто потрясающе. Гарри плохо соображал, ещё не до конца проснувшись, поэтому все эти странности далеко не сразу заставили его открыть глаза. А когда он их всё же открыл, то тут же упёрся взглядом в копну рыжих волос спящей рядом Джинни. Гарри замер. Воспоминания вернулись моментально, и его снова затопило пузырящееся чувство счастья. По волосам Джинни прыгали солнечные зайчики, похожие на крохотные язычки пламени, и он довольно долго наблюдал за их игрой, гадая, сможет ли ему когда-нибудь надоесть это зрелище.
Гарри только сейчас почувствовал, как сильно затекла правая рука, на которую Джинни положила голову вместо подушки, уткнувшись лицом ему в грудь. Было безумно приятно просыпаться рядом с ней, особенно сейчас, когда Гарри точно знал, что так будет всегда. Потому что Джинни ответила ему да, потому что они обязательно поженятся, потому что у них будет совершенно потрясающий домик где-нибудь за городом, потому что Джинни каждый вечер будет встречать его с работы, потому что они будут подолгу разговаривать зимними вечерами, укутавшись в тёплый плед, потому что…
Джинни пошевелилась во сне, и её движение отдалось острой болью в затёкшей руке Гарри.
- Доброе утро, - Джинни выгнулась, похожая на довольную кошечку, и подняла голову, одарив Гарри сияющей улыбкой.
- Как спалось? – Гарри поцеловал её в лоб, всё ещё опасаясь пошевелить рукой.
- Просто великолепно, - Джинни села и быстро пригладила волосы. – Мерлин, мои волосы, наверное, похожи на мочалку.
- Ну, мне явно стоит привыкнуть к этому, - пошутил Гарри, скрипнув зубами от боли, пронзившей руку, когда он осторожно её согнул. – Может быть, я даже когда-нибудь перестану пугаться.
Джинни довольно ощутимо хлопнула его ладонью по животу, и Гарри охнул от неожиданности.
- Поговори мне тут ещё, - буркнула она, делая вид, что жутко сердита. – Я ведь ещё сто раз подумаю, выходить ли мне замуж за такого грубияна. Наверняка найдётся парень, способный оценить мою красоту по достоинству. Вон, Дин, например…
- Ещё одно слово, и я оставлю тебя без завтрака, - предупредил её Гарри, нашаривая валявшиеся рядом очки. – Кстати, о завтраке…
Джинни вдруг хлопнула себя рукой по губам.
- Гарри, сколько времени? – испуганно спросила она, хватая его за руку и поднося её к глазам. – Мерлин! Мы же в школу опаздываем!
- Чёрт! – Гарри вскочил и бесцельно заметался по комнате. – Мы же забыли отправить Кикимера за Роном и Гермионой!
- Гермиона, наверное, места себе не находит, - Джинни лихорадочно натягивала снятые накануне тёплые сапоги. – Нам нужно ещё переодеться, нельзя же идти на занятия в таком виде.
- Кикимер! – громко позвал Гарри, и эльф в тот же момент вбежал в комнату, кланяясь на ходу. Но Гарри не успел даже рот открыть, как в соседней комнате раздался громкий хлопок.
- Гарри! Джинни! Мы проспали! – Гермиона влетела в комнату, забыв даже постучать, и это лучше всего другого дало Гарри понять, как сильно она обеспокоена. – Вы готовы?
Рон зашёл следом и прислонился к двери, сложив руки на груди и внимательно оглядывая комнату. Потом его взгляд остановился на Джинни, которая не обратила на него ни малейшего внимания, бормоча себе под нос какие-то заклинания, чтобы разгладить смятый свитер прямо на себе. Гарри поймал взгляд Рона и усмехнулся. Друг ухмыльнулся в ответ. Уж для кого как, а для них опоздания были делом привычным, не стоило так беспокоиться.
- Быстрее, надо что-то делать! – Гермиона и не думала беспокоиться. Она паниковала.
- Да ладно, ну опоздали и опоздали, - повернулась к ней Джинни. – У меня сейчас Зельеварение, Слизнорт меня простит, я уверена.
- А у нас – Сайпрес! – выпалила Гермиона. – Нам никак нельзя пропустить его занятие!
- Сегодня же смотрим последние воспоминания, - встрепенулся Гарри. – Давайте быстрее! Гермиона права, нельзя не появиться.
- А что, кто-то ещё не готов? – поинтересовался Рон, удовлетворённо рассматривая свою мятую рубаху.
- Вообще-то ты, - Гермиона бросила на него мимолётный взгляд. – Ты считаешь, что выглядишь прилично?
- Вполне, - Рон критически оглядел себя. – А что не так?
Гермиона только глаза закатила.
- Всё, пошли! – Гарри хлопнул в ладоши. – Давай, Кикимер, сначала Рон с Гермионой, потом мы.
- Мы уже совершенно точно не успеваем позавтракать, - сказала Джинни, когда с громким хлопком Кикимер, Рон и Гермиона растворились в воздухе. – Переодеться бы хоть успеть.
- Ничего, - отмахнулся Гарри. – Можно заскочить к Хагриду, перехватить чего-нибудь.
- Чего ты перехватишь у Хагрида? – засмеялась Джинни. – Мне нужен парень с зубами.
- Не парень, а жених, - поправил её Гарри. – Не забывай.
- Кстати, жених, - Джинни шутливо ткнула его кулаком в грудь, - мы собираемся говорить об этом Рону с Гермионой?
- А что? – Гари встревожено посмотрел на неё. – Ты не хочешь?
- Мне кажется, пока не стоит, - мягко сказала Джинни. – Давай немного подождём, хорошо?
- Почему мы не можем… - начал было Гарри, но тут вернулся Кикимер, и ему пришлось замолчать. Слова Джинни его обеспокоили и даже немного обидели. Ему не терпелось доискаться до причины подобной скромности, но, похоже, удастся ему это не так уж и скоро.
- Ну, быстрее же! – выкрикнула Гермиона, как только они оказались на опушке Запретного леса. – Чего вы там копаетесь?
- Да идём мы, - вздохнула Джинни. – Перестань дёргаться, Гермиона, ещё есть время.
- Всего двадцать минут до начала урока! – бросила Гермиона, почти бегом направляясь в сторону замка. – Давайте быстрее!
Она бежала чуть впереди всех остальных, поэтому и из-за деревьев выскочила первая. И тут же раздался громкий испуганный визг, от которого у Гарри волосы на затылке встали дыбом. Рон рванулся вперёд, на ходу доставая палочку, Гарри не отставал.
Гермиона стояла посреди тропинки, бледная как полотно, с прижатыми к щекам ладонями и широко раскрытыми от ужаса глазами.
- Что такое? – Рон схватил её за плечи. – Что случилось?
Гермиона слабо махнула рукой в сторону деревьев, и Гарри резко обернулся, но ничего подозрительного не заметил. Стоявшая рядом с ним Джинни, прищурившись, оглядывалась по сторонам.
- Скажи что-нибудь, пожалуйста, - Рон постарался взять себя в руки. – Ты очень нас напугала.
Гермиона, наконец, сфокусировала на нём растерянный взгляд и прижала одну руку к груди, стараясь успокоиться.
- Там стоял кто-то, - прошептала она, снова показывая на деревья по правую руку от них, - в плаще… в чёрном плаще с капюшоном. Как… как…
- Как Пожиратель? – быстро спросил Гарри, и Гермиона закивала, переведя на него испуганный взгляд.
- Это было так неожиданно, - пролепетала она. – Я так перепугалась.
- Куда он делся потом? – жёстко спросил Гарри, продолжая держать палочку наготове.
- Повернулся и исчез в лесу, - Гермиона поёжилась. - Кто это мог быть?
- А тебе не почудилось? – с надеждой спросила Джинни. – Может, свет так упал или ещё что?
Гермиона отрицательно помотала головой.
- Значит так… - начал было Гарри, но тут у него за спиной хрустнула ветка, и он резко обернулся, взмахнув палочкой.
- Чего это вы тут делаете? – взревел вылетевший из-за деревьев Хагрид, в ярости отбрасывая в сторону арбалет. – С ума посходили что ли?
- Мерлин, Хагрид! – Рон тихонько выругался сквозь зубы. – У меня сердце чуть не остановилось!
Ошалевший от радости Клык, негромко повизгивая, подпрыгнул и лизнул Рона прямо в нос, и тот, снова выругавшись, поспешно вытер лицо рукавом.
- Я спрашиваю, что вы тут забыли? – Хагрид так и не сменил гнев на милость. – Кто позволил вам шататься по лесу без спросу? Думаете, я не знаю, что вам запрещено выходить из замка без сопровождающих?
- Да мы же… - Гарри пристыжено опустил голову, понимая, что лесничий абсолютно прав. – Нас вот Кикимер…
- Нашёлся защитник, тоже мне! – рявкнул Хагрид так громко, что Кикимер даже уши к голове прижал от страха. – Да что он может против тех людей, которые магазин Джорджа взорвали, а?
- Эльфы обладают довольно сильными магическими навыками… - попыталась возразить немного пришедшая в себя Гермиона.
- Ты мне лекции-то читать брось! - огрызнулся Хагрид, с остервенением откидывая за плечо длинную бороду. – Твердишь им, твердишь, а они всё как дети малые.
Гарри, наверное, никогда не видел его таким сердитым.
- Послушай, Хагрид, - Рон быстро оглянулся по сторонам, - Гермиона сейчас видела здесь какого-то человека в чёрном плаще и капюшоне.
- ЧТО? – завопил Хагрид так громко, что ближайшие к ним деревья задрожали, а эхо разнесло его голос на многие мили кругом. – И вы всё ещё здесь ошиваетесь? Немедленно в замок!
- Погоди! – Гарри попытался вырваться из железной хватки Хагрида, тащившего его в сторону замка, но потерпел поражение. – Надо же его найти, а вдруг он опасен?
- Ты это… прекрати тут, - строго приказал Хагрид. – Не твоего ума это дело.
- Так ты знаешь, кто это мог быть? – поинтересовалась Джинни. Ей приходилось почти бежать, чтобы поспевать за огромными шагами Хагрида.
- Знать не знаю, - буркнул Хагрид, подталкивая свободной рукой Рона в спину. Наверное, ему самому казалось, что его безобидный тычок не причинит тому особого вреда, но Рон пролетел добрых несколько футов по воздуху и возмущённо обернулся к Хагриду, проворчав что-то себе под нос.
- Да ладно, Хагрид! – Гарри всё-таки удалось вывернуться и отскочить на шаг в сторону. – Перестань тащить меня, я и сам могу идти. Расскажи лучше, кто этот человек?
- Не твоё дело! – довольно грубо отрезал Хагрид. – И не вздумайте что-то вынюхивать, ясно?
- Просто скажи, кто это, - примирительно попросила Джинни. – Ты же знаешь Гарри, он всё равно не успокоится. Если ты нам скажешь, так будет даже безопаснее.
Хагрид нахмурился, обдумывая её слова.
- Ладно, - проворчал он, наконец, останавливаясь и оглядываясь по сторонам. – Потом расскажу, вы сейчас и так опаздываете. Где вас вообще носило?
- Мы были на Площади Гримо, - честно признался Гарри, - всё-таки праздник и…
- Чтобы я больше даже не слышал этого! – снова взвился Хагрид. – Нет ничего важнее вашей безопасности, это понятно? Никаких праздников, пока того психопата не поймают!
- Мы больше не будем, - дрожащим голосом пролепетала Гермиона, к которой всё ещё не вернулся нормальный цвет лица.
- Надеюсь, - буркнул Хагрид. – Профессор МакГонагалл теперь с вас глаз не спустит, это уж точно.
- Ты же не скажешь ей, Хагрид? – испугался Гарри. – Ты никогда нас не выдавал!
- А вот зря! – Хагрид махнул рукой. – Ладно, не скажу. Но если вы ещё раз попробуете…
- Не попробуем, честное слово! – быстро пообещал Гарри. – Ты абсолютно прав.
Хагрид, подозрительно прищурившись, покосился на него.
- Смотрите мне, - он погрозил им огромным пальцем и снова зашагал к замку.
- Ну, и кто это был, Хагрид? – через пару минут не выдержал Рон. – Тот человек в плаще?
- Представления не имею, - Хагрид помотал косматой головой. – Лица его я не видел.
- Значит, он уже появлялся в окрестностях замка? – быстро переспросил Гарри, чувствуя самый настоящий азарт. – Ты встречал его раньше?
- Встречал пару раз, - неохотно ответил Хагрид. – Он из лесу не выходит, сегодня ближе всего к замку подошёл. И всегда в плаще и капюшоне. Я в первый раз окликнул его, а он сразу исчез. Второй раз я пытался незаметно к нему подкрасться, но он меня услышал.
«И неудивительно», - подумал Гарри.
- Ты говорил о нём профессору МакГонагалл? – спросила Джинни, с тревогой посматривая на Гарри. Тот постарался придать своему лицу выражение вежливого интереса, но, наверное, ему это не совсем удалось.
- Говорил, а как же? – кивнул Хагрид. – Она хотела запретить мне в лес ходить, да только я не согласился. Человек этот не на меня охотится, сразу видно, ничего он мне не сделает.
- Ты думаешь, он охотится на кого-то? – уточнил Гарри, чувствуя, как быстрее забилось сердце.
- А что ему тут понадобилось? – Хагрид покачал головой. – Вынюхивает чего-то.
- Неужели это опять кто-то… - Рон не договорил, но Гарри прекрасно его понял. Страшно было представить, что это мог быть кто-то из той шайки, которая устроила охоту на семью Уизли.
- Пока мы этого точно не знаем, вам четверым лучше вообще носа из замка не показывать, - лицо Хагрида снова посуровело. – Ещё раз поймаю вас где-то – сразу всё МакГонагалл расскажу!
Они нестройным хором заверили Хагрида, что больше такого не случится, и понеслись в Гриффиндорскую гостиную, стараясь избегать особенно людных коридоров. Многие с удивлением оборачивались им вслед, но Гарри никого не замечал: его мысли были заняты таинственной фигурой в лесу.
- Всё, мы опоздали! – голосом, полным трагизма, воскликнула Гермиона, когда они ещё только сворачивали в коридор, ведущий к общей гостиной. – Переодевайтесь как можно быстрее!
- Может, уже не пойдём? – заикнулся было Рон, но Гермиона смерила его таким взглядом, что он первым из всех добежал до портрета Полной Дамы.
- Последние воспоминания, - напомнил Гарри, задохнувшийся от быстрого бега. – Надо пойти.
- А я не пойду на этот урок, - поддразнила Джинни, - лучше приведу себя в порядок.
В другое время Гермиона не преминула бы прочесть ей лекцию о пользе абсолютно любого урока, но сейчас ей было не до того. Гарри махнул Джинни, и они с Роном понеслись вверх по лестнице в свою спальню.
- Чёрт, куда я сунул галстук? – Рон перевернул все вещи в чемодане, заглянул за кресло, переворошил постель, но галстука так и не нашёл. – Гарри, ты не видел?
- Нет, - постарался произнести Гарри, который одновременно пытался почистить зубы, причесаться, застегнуть мантию и собрать учебники в сумку.
- А второй ботинок? – откуда-то из-под кровати уточнил Рон. – Правый.
- Мерлин, Рон, если бы ты не разбрасывал свои вещи…
- Я точно помню, что положил галстук в чемодан!
- А ботинок? Как можно потерять собственный ботинок?
- Заткнись, Гарри!
- Вы готовы? – раздался голос Гермионы из-за двери.
- Нет! – хором ответили Рон и Гарри и, переглянувшись, бросились в разные стороны. Гарри заглянул за кровать Невилла, на всякий случай потряс тяжёлые портьеры и даже открыл свой чемодан, а Рон с головой залез сначала под кровать Дина, потом – Симуса.
- Что вы делаете? – голос Гермионы прозвучал совсем близко, и Рон, попытавшись быстро принять вертикальное положение, приложился головой об кровать Симуса.
- Мерлин, Гермиона! – Рон со стоном потёр макушку. – Нельзя так подкрадываться к людям!
- Что вы делаете? – не обратив на него внимания, снова спросила Гермиона, сурово сдвигая брови при взгляде на часы.
- Галстук ищем, - нехотя признался Рон, всё ещё потирая голову и продолжая оглядываться по сторонам.
- И правый ботинок, - как бы про себя добавил Гарри, стараясь сдержать смех.
- Рон? – строго позвала Гермиона. – Ты опять разбросал свои вещи?
- Почему сразу опять? – Рон попытался перейти в нападение. – Просто не помню, куда…
- А кто, по-твоему, на прошлой неделе клялся, что домовые эльфы по ночам крадут его носки? – уточнила Гермиона. – Пока они не нашлись у тебя в пододеяльнике.
- Это была случайность! – отчеканил Рон и с головой зарылся в своё одеяло, махнув рукой на притворство и надеясь, что галстук тоже найдётся именно там.
- Мерлин, ну за что мне это? – Гермиона страдальчески закатила глаза и достала палочку. – Мне иногда кажется, что вас обоих обделили мозгами. Акцио галстук Рона!
- Ааааа! – заорал Рон и свалился с кровати. Гарри согнулся пополам от смеха, глядя, как галстук неторопливо выползает из левой штанины Рона.
- У меня чуть сердечный приступ не случился! – Рон тяжело дышал, выпучив глаза. – Я думал, змея!
Гермиона вытерла выступившие от смеха слёзы и снова произнесла:
- Акцио ботинок Рона!
Рон испуганно втянул голову в плечи, ожидая самого худшего, но сначала ничего не происходило. Гарри уже было подумал, что ботинок пропал безвозвратно, но вдруг что-то с силой врезалось в дверь спальни, заставив всех троих вздрогнуть. Гермиона открыла дверь и молча указала пальцем на валявшийся на полу ботинок. Рон, тоже молча, прошёл мимо неё и с гордым видом натянул ботинок на ногу, стараясь сохранить чувство собственного достоинства. У Гарри уже живот болел от смеха.
- Сами вы этого, конечно, сделать не могли? – ехидно спросила Гермиона и, покачав головой, вышла из спальни, громко хлопнув дверью напоследок.
- Ты готов уже? – спросил Гарри, делая глубокий вдох, чтобы остановить смех. – Мы уже на полчаса опоздали.
- Надо было просто не идти, - пробурчал Рон. – Ничего страшного бы не случилось.
- Я хочу посмотреть воспоминания, - возразил Гарри. – Это важно.
Рон, промямлив что-то нечленораздельное, наконец, схватил свою сумку, и они побежали догонять Гермиону. Она не стала их дожидаться, и, когда они ворвались в класс, Гермиона уже сидела за их партой.
- Что ж, в наших рядах прибыло, - прокомментировал их появление Сайпрес. – Потрудитесь объяснить причину своего опоздания.
- Мы проспали!
- У меня болел живот!
Они выпалили это разом и испуганно посмотрели друг на друга. Гермиона с тяжёлым вздохом покачала головой и отвернулась.
- Замечательно, - подытожил Сайпрес. – Двадцать баллов с Гриффиндора, и можете садиться.
- С тебя он тоже снял баллы? – поинтересовался Рон у сидевшей с видом оскорблённого достоинства Гермионы.
- Пять, - почти не разжимая губ, бросила та, всем своим видом показывая своё нежелание вступать в беседу.
Рон незаметно показал ей язык и перевёл взгляд на Сайпреса.
- Мы не могли начать без вас, мистер Поттер, - профессор в упор посмотрел на Гарри, - потому что эти воспоминания предназначены в первую очередь для вас.
Гарри удивленно уставился на Сайпреса.
- А чьи они? – осторожно поинтересовался он, в тайне надеясь, что профессор сейчас покажет свои.
- Мне передал их Майкл Корнер, - Сайпрес его надежд не оправдал. – Они принадлежат Чжоу Чанг.
Гермиона, забыв о своём решении держаться как можно более холодно, с изумлением взглянула на Гарри. Рон тоже выпучил глаза, но в его взгляде явно мелькнуло неодобрение. Гарри в ответ только развёл руками. Он уже сто лет ничего не слышал о Чжоу. Откуда ему было знать, почему она решила передать через Майкла свои воспоминания да ещё и подчеркнула, что они предназначены в первую очередь для Гарри?
- Пора начинать, если мы хотим просмотреть воспоминания сегодня, - негромко сказал Сайпрес, и посреди класса снова завис уже знакомый мерцающий экран.
Гарри, которому казалось, что он уже побывал в каждой части замка и видел все ключевые моменты битвы, был поражён, увидев в воспоминаниях Чжоу Большой зал. А ведь и правда, этого ещё никто не показывал, но интересно было бы узнать, что происходило там, пока за дверьми шла ожесточённая битва. Насколько знал Гарри, в Большой зал приводили раненных и приносили тела убитых. Он никогда не задумывался, кто, кроме мадам Помфри, находился там, чтобы помогать тем, кому ещё можно было помочь.
Послышался оглушительный взрыв, и Гарри увидел, как с потолка Большого зала, оказавшегося самым обычным каменным потолком без привычных чар, посыпалась штукатурка. Мадам Помфри решительным жестом поправила белую косынку, прикрывавшую голову, и двинулась к выходу из зала.
- Оставайтесь здесь! – строго велела она нескольким ученикам, столпившимся у дальней стены зала, среди которых Гарри заметил Чжоу и Майкла Корнера. – Расчистите помещение, сдвиньте столы, постарайтесь наложить защитные чары на окна.
- Куда вы идёте? – спросила Чжоу, отделившись от остальных и приближаясь к целительнице.
- Я должна убедиться, что никому там, - мадам Помфри махнула рукой на коридор за открытой дверью, - не нужна моя помощь.
- Уже? – вырвалось у Майкла. – Битва ещё только началась.
- Чтобы произнести заклятие, много времени не нужно, - скорбно ответила мадам Помфри и выскользнула за дверь, держа палочку наготове.
Оставшиеся ученики подавленно молчали, стараясь держаться ближе друг к другу. Гарри вдруг с удивлением заметил стоявшую чуть в стороне бабушку Невилла, с которой сам Невилл, сидевший за соседней партой, не сводил изумлённого взгляда.
- Не понимаю, почему мы должны прятаться здесь? – запальчиво, но довольно тихо спросила Чжоу, ни к кому отдельно не обращаясь. – Наши друзья будут сражаться, пока мы отсиживаемся в относительной безопасности.
- Мадам Помфри нужна наша помощь, - робко отозвалась светленькая девочка, в которой Гарри признал однокурсницу Джинни с Пуффендуя, - Она не справится одна.
- Мы будем сражаться, - твёрдо добавил Майкл, сжимая палочку. – Нам придётся выйти, чтобы отыскать раненных или…
Чжоу резко отвернулась от него, закусив губу.
- Перестань, - Майкл неуверенно положил руку ей на плечо. – Это тоже важно.
- Ты просто трус, вот и всё! – выплюнула Чжоу, сжимая кулаки в бессильной ярости. – Боишься нос отсюда высунуть, как…
- Остынь! – Майкл покраснел от злости. – Ты прекрасно знаешь, что я готов сражаться, я, кажется, не раз это доказывал. Но мы нужны здесь, Чжоу.
- Кто просил тебя решать за меня? – Чжоу быстро вытерла злые слёзы тыльной стороной ладони. – Я должна быть там, вместе со всеми.
- Ты должна быть здесь, рядом со мной, - Майкл покачал головой, отступая от неё на шаг. – Я не понимаю, почему ты не расстанешься со мной, если…
- Если что, Майкл? – Чжоу угрожающе нахмурилась.
- Если тебе всё ещё нужен Гарри, - тот отвернулся и уставился в глухую стену, пытаясь взять себя в руки.
Чжоу молчала, уронив руки вдоль туловища.
- Думаешь, я не понимаю, почему ты так рвёшься туда? – Майкл по-прежнему стоял к ней спиной.
- Перестаньте выяснять отношения! – возмутилась миссис Долгопупс, привлекая к себе всеобщее внимание. – Здесь всем нам работы хватит. И если вы думаете, что она будет лёгкой, эта работа, вы глубоко заблуждаетесь, можете мне поверить. Потом, когда всё это закончится, никто не сможет сказать, кому было проще: сражающимся за стенами этого зала или нам, помогающим раненным и принимающим тела убитых.
- По-моему, ответ очевиден, - буркнула Чжоу, резкими движениями собирая волосы в высокий хвост на затылке. Гарри не мог не отметить, что она по-прежнему была потрясающе красива, но это его больше нисколько не волновало.
- Ты так думаешь?
Невилл испуганно съёжился, услышав опасно ласковые нотки в голосе бабушки.
- А теперь подумай, моя дорогая, что мы будем сидеть здесь, ничего не зная о происходящем снаружи, лишь иногда совершая обходы в поисках раненных, - миссис Долгопупс говорила очень медленно, взвешивая каждое слово. – И каждый раз, когда будет открываться эта дверь, мы будем испытывать ни с чем не сравнимый ужас перед неизвестностью.
- Что вы хотите этим сказать? – осведомилась Чжоу, лицо которой вмиг приобрело какой-то сероватый оттенок.
- Только то, что в любой момент сюда могут принести кого-то, кто нам безмерно дорог, - миссис Долгопупс на секунду позволила себе сгорбиться, выдавая тем самым всю свою усталость и тревогу, но тут же снова горделиво расправила плечи. – Сможешь ты это выдержать? Сможешь идти дальше, если среди тел убитых увидишь кого-то, кто…
- Я вас поняла! – выкрикнула Чжоу, поднимая руку, как будто пытаясь защититься от жестоких слов старой женщины. – Но это только лишний раз доказывает, что куда проще было бы сражаться вместе со всеми.
- Ну так иди! – взорвался Майкл, поворачиваясь к ней лицом. – Уходи отсюда! Иди сражаться!
Чжоу машинально сделала несколько шагов по направлению к двери, потом обернулась.
- А как же ты? – совсем другим голосом спросила она Майкла.
- Только не делай вид, что тебя это интересует, - усмехнулся тот, стараясь не выдать охватившую его боль.
- Что происходит? – Гарри перегнулся через Рона и обратился к Гермионе, которая куда лучше понимала всякие такие штучки. – Зачем она хотела, чтобы мы это увидели?
- Пока не могу сказать с уверенностью, - задумчиво прошептала Гермиона, накручивая на палец прядь волос. – Я, конечно, кое о чём догадываюсь, но лучше подождать и посмотреть, что будет.
- Пойдём со мной, Майкл, - Чжоу выговорила это с трудом. – Ты не обязан оставаться здесь.
- Нет, обязан, - в голосе Майкла зазвучал металл. – И я не знаю, как ты можешь этого не понимать. Я не ожидал от тебя ничего подобного.
В его взгляде было столько разочарования, что Чжоу поёжилась, но упрямо продолжила гнуть свою линию.
- Там идёт сражение, - она махнула рукой себе за спину. – Как ты можешь думать обо мне плохо, если я готова рисковать собственной жизнью, чтобы…
- Ты дала слово помогать здесь! – отрезал Майкл. – Но ты иди, никто тебя не держит.
- Майкл, давай не будем ссориться, когда идёт битва, - голос Чжоу прозвучал почти жалобно. – Ты же всегда знал…
И вдруг дверь за её спиной с грохотом распахнулась, и мадам Помфри, тяжело дыша, втащила в комнату чьё-то бесчувственное тело.
- Здесь я пока справлюсь одна, - кратко заявила она. – Там требуется помощь. У главного входа в школу.
Чжоу расширившимися от ужаса глазами смотрела на лежавшего на полу высокого мужчину, лицо которого было залито кровью, а в груди зияла ужасная рваная рана.
- Чем я могу помочь, Поппи? – миссис Долгопупс деловито закатала рукава мантии и склонилась над раненным. Её лицо покрывала мертвенная бледность.
- Необходимо остановить кровь…
- Идём, - Майкл взял застывшую Чжоу за локоть и потащил её по коридору. – Ты же так хотела в битву.
Чжоу была напугана. Гарри, следивший за ней в её же собственных воспоминаниях, совершенно потерял нить происходящего. Зачем она это показывает? Это такой способ признаться ему в своих чувствах? На его взгляд, это было совершенно лишним.
Коридор раздваивался, и Майкл остановился, покрутив головой по сторонам. Наконец, он повернулся к Чжоу и с трудом выдавил:
- Постарайся выжить.
А потом исчез в правом коридоре.
- Майкл!
Чжоу дёрнулась было за ним, но сразу же остановилась, обернувшись на левый коридор. Она постояла пару секунд совершенно неподвижно, потом сделала несколько глубоких вдохов и решительно зашагала по коридору, двигаясь на далёкие пока звуки сражения. В конце коридора метались неясные тени и мелькали вспышки заклятий. Чжоу старалась держаться как можно ближе к стене, выставив перед собой палочку и шаг за шагом продвигаясь вперёд. Путь до конца коридора занял у неё минут пять, но этих пяти минут хватило, чтобы Гарри вспотел от напряжения.
Наконец, Чжоу осторожно выглянула из-за угла и тут же оказалась в самом эпицентре битвы. Гарри похолодел: в просторном холле, прямо перед распахнутыми настежь дверьми главного входа сражались спина к спине мистер и миссис Уизли. Чуть дальше мелькала ещё чья-то огненно-рыжая шевелюра. На лестнице, пробираясь к выходу, метала заклятие за заклятием Тонкс в расстёгнутой, местами порванной мантии.
Чжоу едва успела поставить щит, защищаясь от чьего-то срикошетившего заклятия, и, пригнувшись пониже, бросилась в дальний угол, где, наполовину заваленная обломками, лежала незнакомая Гарри молодая девушка с рассечённым лбом. Чжоу, на секунду убрав щит, заклинанием заставила обломки разлететься и склонилась над девушкой, на которой, как теперь ясно видел Гарри, была форменная мантия аврора.
- Эй! – Чжоу осторожно коснулась её плеча, и девушка слабо застонала. – Вы можете встать? Я отведу вас в лазарет.
Ресницы девушки затрепетали, и она открыла затуманенные болью глаза, взглянув на Чжоу долгим взглядом. Чжоу постаралась ободряюще ей улыбнуться, и тут прямо над её головой пролетел зелёный луч. Гарри видел, как затрепетали убранные в хвост волосы.
- Пригнись, - неожиданно твёрдым голосом приказала девушка, приподнимаясь на локтях и морщась, как от сильной боли. – Это я должна защищать тебя, а не наоборот.
- Но вам нужна помощь, - попыталась возразить Чжоу. – Вы ранены…
- Это пустяки, - девушка приложила ладонь к окровавленному лбу, - простая царапина. Я должна продолжить сражение.
- Точно? – Чжоу быстро оглянулась по сторонам и заметила склонившегося над темнокожим мужчиной Майкла.
- Абсолютно, - девушка тяжело опёрлась на её руку и встала на ноги, ловко блокировав посланный кем-то из Пожирателей красный луч. – Ты бы уходила отсюда.
- Не могу, - машинально пробормотала Чжоу. – Я помогаю мадам Помфри.
- Похвально, - девушка-аврор увернулась от очередного луча и, коротко взмахнув палочкой, обезоружила ближайшего Пожирателя в маске. – Но со мной всё хорошо, не беспокойся.
Чжоу кивнула и уже отвернулась, чтобы присоединиться к Майклу, когда девушка схватила её за руку.
- Как тебя зовут? – громко, стараясь перекричать шум битвы, крикнула она в самое ухо Чжоу.
- Чжоу Чанг, - они синхронно присели, и ещё один зелёный луч пролетел над их головами.
- Я Энни, - девушка на секунду сверкнула улыбкой. – Энни Донован. Спасибо тебе, Чжоу.
И Энни рванулась в самую гущу битвы, оставив Чжоу в полной растерянности стоять у стены. Резкий, болезненный крик привёл её в чувство, и она с ужасом прижала ладонь к губам, когда Майкл, выронив палочку, рухнул на каменный пол. Чжоу моментально отгородила его щитом от другой части коридора, оставив себя совершенно не защищённой, и, согнувшись почти пополам, бросилась к нему. Один раз Гарри показалось, что зелёный луч ничто не остановит, потому что Чжоу его совершенно не замечала, а все остальные были заняты своими собственными противниками, но Тонкс, извернувшись самым немыслимым образом, успела послать в Чжоу заклятие-подножку, и та растянулась на полу. Из разбитого носа закапала кровь.
- Чжоу? – испуганно позвал Майкл, видимо, не заметивший, кто именно послал в неё заклинание. – Ты в порядке?
- Да, - Чжоу вытерла лицо краем мантии и поползла к Майклу, стараясь не поднимать голову. – Что с тобой?
- Что-то с ногой, - глаза Майкла лихорадочно блестели на бледном лице. – Мне кажется, ни одной целой косточки не осталось.
Чжоу осторожно коснулась пальцами вывернутой под неестественным углом лодыжки Майкла, и тот взвыл от боли, заметавшись на полу.
- Тише, тише, - зашептала Чжоу, обхватывая его за шею и отгораживаясь щитом от хаотично летавших заклятий. – Я здесь, я с тобой.
- Нет, - хрипло прошептал Майкл, мягко отстраняя её руки, - ты должна помочь сначала ему.
И он указал на всё ещё лежавшего без сознания темнокожего аврора.
- А как же ты? – растерянно пробормотала Чжоу. – Не могу же я тебя бросить!
- Можешь, - насколько мог, твёрдо сказал Майкл, пытаясь улыбнуться. – Со мной всё будет хорошо, я просто полежу тут, никто на меня и внимания не обратит.
- Я вернусь за тобой, - Чжоу била крупная дрожь. – Я просто не смогу удержать сразу двоих.
- И не надо, - Майкл подтолкнул её к аврору. – Быстрее, Чжоу, ты наверняка нужна не только здесь.
И Чжоу вдруг наклонилась и быстро коснулась губами лба Майкла, а потом подхватила бесчувственного мужчину под мышки и, сгибаясь под тяжестью его тела, медленно поволокла его по коридору прочь от сражающихся противников. Майкл, насколько позволяла ему раненная нога, повернулся в её сторону и поставил щит, защищая её от заклинаний. По лицу Чжоу градом катились слёзы, но она ни разу не обернулась.
- Как она могла его бросить? – шёпотом возмутился Рон, поворачиваясь к Гарри, но тот не ответил. Возможно, для того, что сейчас делала Чжоу, требовалось куда больше мужества, чем казалось Рону.
Путь до Большого зала занял у Чжоу минут двадцать. Аврор пришёл в себя почти сразу же, как только они свернули в более или менее спокойный коридор, и постарался всеми силами облегчить для Чжоу непосильную ношу. Он пытался ковылять сам, но ему явно не хватало сил, и Чжоу приходилось выложиться на сто процентов, чтобы всё-таки добрести до Большого зала и сдать раненного на руки мадам Помфри.
Чжоу быстро огляделась, с ужасом заметив, как много стонущих людей лежало прямо на холодном полу. Но ещё больший ужас вызывали неподвижные фигуры в самом дальнем углу зала. Чжоу, дрожа с головы до ног, сделала пару шагов по направлению к ним, но вдруг отступила и в страхе бросилась обратно в тот коридор, где остался Майкл.
Гарри видел, как Чжоу порывисто вздохнула от облегчения, увидев Майкла, живого, хотя и страшно бледного, на том самом месте, где она его оставила. Она рванулась было к нему, но Майкл остановил её, крикнув:
- Помоги там, на улице!
Чжоу бросил на него растерянный взгляд, но послушно выскочила на улицу, задохнувшись от открывшейся её взгляду картины. Гарри с ненавистью сжал кулаки, заметив вдалеке знакомую фигуру Беллатрисы. Тонкс, видимо, уже не в первый раз, поднималась с земли, упрямо выставив вперёд подбородок. Её волосы были практически алого цвета, и Гарри понял, что это означало крайнюю степень ярости. Чжоу осторожно, шаг за шагом, подходила к ним, но всё ещё была слишком далеко, чтобы пущенное ей заклятие подействовало. Однако, Беллатриса заметила её куда раньше, чем на это рассчитывала сама Чжоу, и, лениво, почти не шевельнув кистью, метнула в неё оглушающее заклятие.
- Кажется, к тебе подоспела помощь, - Беллатриса залилась своим безумным, отвратительным смехом, и у Гарри как всегда волосы встали дыбом. – Но это тебе не поможет, можешь поверить мне на слово. Я не позволю тебе разгуливать везде со своим мужем-оборотнем! Моя драгоценная сестрица уже опозорила весь наш род, когда связалась с этим грязным магглом, твоим папашей. Хвала Мерлину, кто-то удосужился замарать об него руки! Но ты… твой поступок смывается только кровью.
- Что бы мы ни сделали, никто не позорит ваш драгоценный род больше тебя! – выкрикнула Тонкс, у которой от напряжения билась жилка на обнажённой шее, видневшейся в вырезе разорванной мантии.
- Оставь своё мнение при себе! – взвизгнула Беллатриса, метнув в Тонкс жёлтый луч, и та закричала, когда луч попал ей в руку. Чжоу резко выбросила вперёд руку и крикнула:
- Экспеллиармус!
Но Беллатриса только засмеялась, поставив блок одним неуловимым движением.
- Не мешайся, глупая девчонка, - бросила она, поведя палочкой сверху вниз, и Чжоу упала на колени, выронив палочку. Неимоверным усилием воли Тонкс заставила себя шагнуть в сторону и встать прямо перед Чжоу, закрывая её своим телом.
- Как же вы мне омерзительны со своим вечным желанием защищать, - сквозь зубы процедила Беллатриса, оскалив зубы в нечеловеческой усмешке. – Всё равно вы обе умрёте. – В её глазах вдруг мелькнула безумная радость. – Как уже умер твой драгоценный муженёк.
- Нет! – выдохнула Тонкс, отчаянно мотая головой. – Нет.
Беллатриса торжествующе расхохоталась, откинув голову чуть назад, и Тонкс воспользовалась этим, чтобы метнуть в неё Петрификус Тоталус. Но тщетно, казалось, Беллатриса была просто неуязвимой.
- Я видела, как он умер, видела своими собственными глазами, - продолжала она издеваться, и с каждым её словом силы покидали Тонкс. – Позор уже наполовину смыт. А когда я разделаюсь с тобой, то непременно доберусь до вашего отродья и…
В ту же секунду Тонкс превратилась в разъярённую львицу и, зарычав от ярости, бросилась в атаку. Беллатриса смеялась, легко уворачиваясь от заклятий, которые метали в неё Тонкс и Чжоу.
- Она говорила им одни и те же слова, - шепнула Гермиона, вытирая текущие по щекам слёзы. – Использовала один и тот же приём.
- Это ужасно, - Рон с несчастным видом взъерошил волосы. – Конечно, они оба потеряли контроль, это же так естественно.
Гарри молчал, он не мог найти подходящих слов. Перед его мысленным взором стояло исказившееся от ярости лицо Люпина, который, безоружный, за секунду до смерти так же бросился на врагов при одной только угрозе для жизни Тедди.
- Я устала, - вдруг громко объявила Беллатриса и тут же обрушила на Тонкс град заклятий, успевая при этом контролировать каждое движение Чжоу. Тонкс замешкалась всего лишь на долю секунду, но этого оказалось достаточно для Беллатрисы, и зелёный луч, проскользнув под рукой Тонкс, ударил её прямо в грудь. Чжоу вскрикнула, машинально подхватывая безжизненное тело Тонкс, и от неминуемой смерти её спасло только то, что Беллатриса в этот момент отвлеклась на громкий взрыв, донёсшийся со стороны замка. Она побежала туда, приплясывая от радости и совершенно позабыв о Чжоу.
Гарри закрыл глаза, слушая тихие всхлипывания Гермионы и шёпот Рона. Это было ужасно. Просто ужасно. Чжоу на экране осторожно уложила Тонкс на спину прямо на землю и несколько минут неподвижно постояла над ней, стараясь унять рыдания. Потом повернулась и побежала обратно в сторону главного входа, вытягивая шею и стараясь отыскать взглядом Майкла.
Он так и лежал на прежнем месте, отгородившись щитом от пролетавших мимо заклятий. Завидев Чжоу, он быстро убрал щит, позволяя ей приблизиться, и тут же поставил его снова. Чжоу наклонилась и попыталась приподнять Майкла, но силы изменили ей, и она упала на колени рядом, уткнувшись лицом ему в грудь и сотрясаясь от рыданий.
- Она убила её… - простонала она, сминая порванную мантию Майкла и не замечая, что каждое её движение причиняет ему боль. – Я должна вернуться за её телом…
- Позже, - взволнованно попросил Майкл. – Тебе нужен отдых.
- Я была там, понимаешь? – Чжоу резко подняла голову и уставилась на Майкла огромными перепуганными глазами. – Была и не смогла помочь.
- Ты сделала всё, что было в твоих силах, - попытался убедить её Майкл. – Чжоу, мы должны идти. Ты можешь помочь и другим людям, ты им нужна.
Чжоу снова наклонилась над ним и вдруг задохнулась от ужаса, взглянув на его ногу. Гарри почувствовал тошноту: из разорванной штанины Майкла выглядывало что-то, лишь отдалённо напоминающее ногу. Скорее это было похоже на кровавую кашу. Гарри отчётливо видел в открытой ране белеющие кости. Гермиона закрыла лицо руками и положила голову на парту.
- Я наложил обезболивающее заклятие, - пояснил Майкл, стараясь казаться беззаботным. – Ничего, заживёт.
Чжоу, которой каким-то чудом удалось взять себя в руки, осторожно приподняла его и попробовала протащить несколько футов, как делала это прежде, с темнокожим аврором. Но Майкл, как он ни старался сдержаться, всё-таки вскрикнул от боли, и Чжоу беспомощно уложила его обратно на пол.
- Нет, ты должна двигаться, - еле слышно выдавил Майкл. – Я потерплю.
- Я не могу, - прошептала Чжоу, сворачиваясь комочком на полу. – Я больше не могу, Майкл. Столько людей…
- Возьми себя в руки! – строго приказал Майкл, закусывая губу. – Ты не можешь позволить себе раскиснуть. Только не сейчас.
- Пусть это всё закончится, - Чжоу раскачивалась на полу, обхватив колени руками. Над её головой пролетали разноцветные лучи, щит Майкла слабел по мере того, как его покидали силы, но она ничего не замечала. – Я не могу больше видеть это.
- Ладно, - вдруг легко согласился Майкл. – Тогда уходи. Спрячься где-нибудь и жди конца битвы.
Чжоу медленно подняла голову и раздельно произнесла:
- Я не могу.
- Тогда сражайся. Делай выбор.
Лицо Чжоу на миг скривилось, потом она встала, превозмогая боль и усталость, и снова потащила Майкла по коридору, жмурясь каждый раз, когда с его губ срывался болезненный стон. До Большого зала Майкл не дотерпел, он потерял сознание в последнем коридоре, и Гарри, у которого уже голова начала кружиться от ужаса, понадеялся, что это принесло самому Майклу облегчение.
Мадам Помфри в шоке уставилась на то, что осталось от ноги Майкла, пока Чжоу лежала рядом с ним на полу, пытаясь прийти в себя. Вдруг чья-то тень упала ей на лицо и, открыв глаза, она увидела склонившуюся над ней миссис Долгопупс.
- Ты храбрая девочка, - прошептала бабушка Невилла, обтирая лицо Чжоу смоченной холодной водой губкой. – Ты сильная. Ты выдержишь.
Чжоу закрыла глаза, стараясь не думать о том, что только что видела, стараясь отрешиться от происходящего кошмара хотя бы на несколько минут. Вдруг дверь с оглушительным грохотом распахнулась, и на пороге возник бледный как полотно Невилл, на руках внёсший в зал Ханну.
- Невилл! – миссис Долгопупс выронил губку, на секунду потеряв самообладание. – Ты не ранен?
- Я в порядке, - Невилл осторожно опустил Ханну на ближайшую скамью и порывисто обнял бабушку. – Я должен идти, там остались раненные.
- Я с тобой, - Чжоу, слегка покачиваясь, поднялась на ноги и двинулась вслед за Невиллом.
- Ты уверена? – обеспокоенно спросил тот, но Чжоу только кивнула, не посчитав нужным тратить силы на слова. Они в молчании шли по коридору. Сражение, по всей видимости, медленно перетекало на верхние этажи замка, и на улицу они вышли почти беспрепятственно.
- Если нам так плохо, как себя должен сейчас чувствовать Гарри? – прошептал Невилл, и Чжоу вздрогнула. – Надо дать ему надежду.
- Он – это наша надежда, - пробормотала она.
- А ему на что надеяться? – грустно улыбнулся Невилл, и тут они наткнулись на тело Тонкс. Гарри предположил, что Сайпрес уже побывал здесь, потому что Тонкс теперь лежала на боку, а не так, как её оставила Чжоу.
- Нет! – Невилл зажал себе рот рукой, но не смог сдержать болезненного стона при виде её тела. – Как же так?
Чжоу устало опустилась на камень и вдруг испуганно подпрыгнула, оглянувшись назад.
- Невилл, здесь Падма или Парвати, я не могу понять! – она наклонилась к лежавшей без сознания близняшке. – Она жива, она дышит.
- Ты сможешь отлеветировать её к мадам Помфри? – спросил Невилл, щупая слабый пульс Парвати. – Пока это, кажется, безопасно.
Гарри, чувствуя полное опустошение, следил, как Чжоу и Невилл раз за разом выходили из Большого зала и возвращались с новой партией раненных или убитых. Через какое-то время они разделились, и Чжоу поднялась на шестой этаж, прочёсывая коридор за коридором в поисках тех, кому могла понадобиться помощь.
Вдруг Гарри вздрогнул: Чжоу вывернула в небольшой холл, куда выходили четыре ведущие в разные стороны лестницы, и тут же отскочила обратно за угол, увернувшись от пролетевшего мимо зелёного луча. Но не это взволновало Гарри. Он успел заметить среди сражавшихся Джинни. Чжоу осторожно выглянула из-за угла, и в этот момент бившаяся рядом с Джинни Флер упала, поражённая каким-то заклинанием. Джинни, позабывшая обо всём на свете, склонилась над ней, громко окликая её по имени, и тут высоченный Пожиратель резко взмахнул палочкой, мысленно произнеся какое-то заклятие. Чжоу бросилась вперёд как раз вовремя, чтобы закрыть Джинни собой, на то, чтобы сконцентрироваться для защитного заклинания, у неё не было времени. Голубой луч попал ей в спину, прямо под правую лопатку, и Чжоу повалилась прямо на Флер.
- Петрификус Тоталус! – крикнула Джинни, и Пожиратель, слишком удивлённый при виде взявшейся из ниоткуда Чжоу, рухнул на пол, сложив руки по швам. – Чжоу!
Джинни склонилась над ней, перевернула её на спину и убрала с лица растрепавшиеся чёрные волосы.
- Чжоу, ты слышишь меня? – она приложила ухо к её груди и резко выдохнула, услышав слабый стук сердца.
Гарри понимал, что Чжоу балансирует на грани сознания, иначе воспоминания непременно бы прервались.
- Иначе на что ему надеяться? – вдруг тихо, но очень отчётливо проговорила Чжоу, и в эту секунду экран погас. Последнее, что успел увидеть Гарри, было растерянное лицо Джинни.
_ - Ну вот, - прошептала Гермиона, - так и есть.
- Что? – повернулся к ней Гарри. У него ещё в голове не укладывалось увиденное.
- Чжоу дала тебе понять, что у неё нет никакой обиды или ревности по отношению к Джинни, - пояснила Гермиона. – Это если вкратце. Она больше не претендует на тебя.
- Да я и так был в этом уверен, - пробормотал Гарри и помотал головой, надеясь, что мысли перемешаются и сами встанут в нужном порядке.
- Всё равно, я ничего не понимаю, - Рон выглядел не менее ошеломлённым. – Зачем она это показала?
- Ну, неужели не понятно? – поразилась Гермиона. – Вы видели, как она вела себя вначале? Ей же просто стыдно! И она хотела наказать себя за своё поведение. А ещё, может быть, ей хотелось, чтобы все по достоинству оценили Майкла.
- Кстати, я и не думал, что он такой, - вставил Рон.
- Как будто ты хоть раз с ним общался, - закатила глаза Гермиона.
- Нет, ну он же на два года младше Чжоу, а вёл себя куда достойнее…
Гарри отключился от их спора, поискав глазами Сайпреса, но профессора нигде не было. Только не до конца прикрытая дверь в его личный маленький кабинет наводила на мысль, что Сайпрес укрылся именно там. Гарри осторожно поднялся из-за парты и тихо приблизился к этой двери, встав так, чтобы его спина скрывала узкую щель, образовавшуюся после того, как он слегка толкнул дверь, от любопытных взглядов.
Сайпрес сидел за своим столом, уронив голову на руки. Он не услышал тихонько скрипнувшую дверь или не захотел услышать. И Гарри не окликнул его, осторожно попятившись назад.
- Нужно спросить профессора Сайпреса, можем ли мы идти, - заявил Симус, направившись к двери кабинета, но Гарри перехватил его, положив руку ему на плечо.
- Не надо, - покачал он головой. – Думаю, мы можем идти.
- Это некрасиво, - возразил Симус. – Преподаватель нас не отпускал.
- Не надо, Симус, - с лёгкой угрозой в голосе произнёс Гарри, и Рон, быстро обернувшийся в его сторону, моментально оказался рядом, даже не понимая ещё толком, что случилось.
Гарри и сам был слегка удивлён своим поведением, но почему-то ему не хотелось, чтобы кто-то видел Сайпреса в подобном состоянии. Та связь, которая существовала между ними и которую Сайпрес порвал сразу же, как только у него хватило на это сил, вдруг снова дала о себе знать. Гарри готов был даже подраться, только бы не пускать никого в кабинет.
Но Симус драться не захотел.
- Как скажешь, - довольно мирно кивнул он и вышел из класса. Гарри перевёл взгляд на так и сидевшую на месте Гермиону, и та, слегка улыбнувшись, одобрительно кивнула ему в ответ.


Глава 69

Путь до общей гостиной троица проделала в молчании. Каждый погрузился в свои мысли, и Гарри так и подмывало спросить, думает ли кто-то ещё о том человеке в лесу. У самого портрета их нагнала Джинни.
- Ну что, как последние воспоминания? – поинтересовалась она, когда Гермиона и Рон уже по очереди нырнули в открывшийся за портретом проём.
- Да нормально, - сразу насторожился Гарри, гадая, слышала она уже что-то и, если да, то что именно. – На самом деле, уже гораздо легче смотреть, чем в первые разы. Всё равно плохо, конечно, страшно, но всё-таки легче.
Джинни кивнула, и они тоже вошли в гостиную. Рон и Гермиона уже уселись на их любимые места, которые никто никогда не занимал. Гарри не так давно заметил это и в душе оценил некое уважение со стороны гриффиндорцев: этот диванчик и два кресла в самом углу гостиной как будто были забронированы за их компанией.
- Чьи были воспоминания? – снова спросила Джинни, усаживаясь на их с Гарри диван и с наслаждением отбрасывая в сторону тяжёлую сумку.
Гермиона тут же уткнулась в свежий номер «Ежедневного пророка», который не успела просмотреть утром, Рон с явно преувеличенным интересом заглядывал ей через плечо. Гарри, наклонившись к ним, проследил за взглядом друга и страшно удивился, когда увидел, что с таким интересом Рон вчитывается в статью для садоводов, посвящённую десяти способам выращивания гигантских огурцов. Статья, безусловно, была интересная. Гарри успел прочесть первый способ и с удивлением узнал, что если поливать огурцы не обычной водой, а специально сваренным зельем, то они будут расти куда быстрее, а главное – куда больше обычных. Нельзя сказать, что эти знания были ему полезны, но, стоило признать, что они были куда безопаснее, чем предложенная Джинни тема для разговора.
- Эй, я с кем разговариваю? – Джинни с удивлением переводила взгляд с Гарри на Рона и Гермиону.
Гермиона со вздохом отложила газету, и взгляд Рона растерянно заметался по стене напротив. Гарри, чувствуя себя нашкодившим котёнком, хотя уж его-то вины во всей этой ситуации никак не было, довольно искусственно улыбнулся Джинни, но она только холодно изогнула в ответ правую бровь.
- Это были воспоминания Чжоу, - наконец, выдавил Гарри, стараясь придать голосу как можно большую небрежность, как будто его это нисколько не касалось.
- А, - только и сказала Джинни и откинулась на спинку дивана, со странным выражением глядя на Гарри. – И что она там показала?
- Она была с Тонкс, когда Беллатриса… - тонким голосом начала Гермиона, и Гарри бросил на неё быстрый благодарный взгляд.
- Да, - тут же подхватил он. – Чжоу знала, как много Тонкс значила для меня, и, наверное, решила, что я бы хотел знать, как… как это случилось.
- Очень проницательно с её стороны, - спокойно заметила Джинни, но Гарри показалось, что в её голосе прозвучали тщательно скрываемые нотки неодобрения.
- Ну да, - неловко пробормотал он, надеясь, что на этом тему воспоминаний Чжоу можно закрыть.
- И это всё, что Чжоу предпочла показать? – уточнила Джинни, ковыряя крохотную дырочку в обивке дивана.
- Не совсем, - признался Гарри. – Там были… ну, её личные переживания, наверное. Гермиона считает, что её мучает совесть, и таким способом она попыталась избавиться от чувства вины.
- От чувства вины за что? – Джинни вопросительно вскинула брови. – Что она не смогла спасти Тонкс? Ну, так мы и втроём не смогли одолеть Беллатрису, что тут удивительного?
- Не только за это, - вздохнула Гермиона, бросая осторожный взгляд на Гарри, чтобы убедиться, что он вряд ли выдавит из себя ещё хоть слово. – Там всё довольно сложно, я даже не знаю, как бы получше объяснить.
- А когда у Чжоу что-то было легко? – буркнул Рон себе под нос, и Гарри едва слышно хихикнул. Джинни даже не подумала улыбнуться. Она по-прежнему выжидательно сверлила взглядов Гермиону.
- Если очень коротко, то, я так понимаю, дело обстояло следующим образом, - на взгляд Гарри, Гермиона взяла очень правильный, деловитый и чуточку отстранённый, тон. – Когда Пожиратели напали на Хогвартс, мадам Помфри попросила какую-то часть ребят остаться, чтобы помогать ей с раненными. Чжоу, по всей видимости, в этот момент рядом не было, и Майкл внёс их имена в этот список. Чжоу ужасно это рассердило, она заявила, что хотела бы сражаться.
- Устроила истерику по этому поводу, я бы сказал, - вставил Рон, но Гермиона бросила на него строгий взгляд, и он умолк.
- Это долго объяснять, Джинни, - Гермиона устало потёрла виски кончиками пальцев. – Майкл обвинил Чжоу в том, что она так рвётся в бой, чтобы быть рядом с Гарри. Короче, насколько поняла я, Чжоу хотела показать, что она, наконец, поняла реальное положение вещей.
- И в чём оно, по её мнению, состоит? – тихо спросила Джинни, сплетая пальцы.
- В том, что не один Гарри достоин носить звание героя, - пояснила Гермиона, и Гарри с Роном с одинаковым выражением изумления на лицах уставились на неё.
- Это в какой момент Чжоу попыталась это показать? – уточнил Рон, оглядываясь на Гарри, но тот только плечами пожал.
- Ни в какой момент, Рон, - Гермиона только головой покачала. – Своими воспоминаниями целиком. Она как бы отдала должное всем, кто сражался, в лице Майкла.
- Что? – тупо переспросил Гарри.
- Что непонятного я сказала? – разозлилась Гермиона. – Ты же видел, как она разговаривала с Майклом вначале, и что случилось потом! Неужели я одна замечаю важные детали?
Гарри и Рон снова синхронно кивнули, и Джинни, наконец, улыбнулась.
- Прости меня, Гарри, но Чжоу ты нравился не просто так, - отрезала Гермиона, отбросив в сторону подробности. – Сначала Седрик - один из чемпионов Хогвартса, потом ты - Избранный. Не прослеживаешь тенденцию? А потом Майкл Корнер, являющийся, по сравнению с вами, никем. Но Чжоу к нему и не относилась всерьёз до самой битвы.
- Она так надеялась восстановить твои чувства к ней, - Джинни чуть презрительно скривилась. – Тогда в Выручай-комнате, помнишь? Когда она предложила проводить тебя в гостиную Когтеврана.
- Да какие там чувства… - пробормотал Гарри, в душе радуясь, что Джинни нормально разговаривает и ни в чём его не обвиняет.
- То есть, ты хочешь сказать, - Рон снова повернулся к Гермионе, - Чжоу вдруг поняла, что любит Майкла?
- Не любит, - покачала головой Гермиона. – Уважает. Она осознала, что среди неизвестных людей, о которых не пишут в газетах, есть не менее достойные люди, чем Гарри. Всё, что её привлекало в Гарри – это его статус Героя и его соответствующее поведение. Вот это она смогла понять, когда Майкл проявил ничуть не меньшее мужество.
- Вот, - Гарри посмотрел на Джинни, проверяя её реакцию, но ничего не смог прочесть по её лицу.
- Было ещё кое-что, - вдруг сказала она, пряча глаза. – Чжоу… она вроде как спасла меня…
- А, да, точно, видели, - перебил её Рон, и Гарри с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.
- Но теперь я понимаю, почему она так поступила, - задумчиво закончила Джинни. – Раньше мне всегда казалось, что она должна меня ненавидеть.
- Ладно, с этим разобрались, - Гермиона негромко хлопнула в ладоши, поставив тем самым точку в этом довольно неловком разговоре. – Есть вещи и поважнее, которые стоило бы обсудить.
- Человек в лесу! – Гарри выпрямился в кресле, почувствовав, как сердце забилось быстрее. – Нам просто необходимо выяснить, кто бы это мог быть.
- Нам ничего выяснять не нужно! – сердито перебила его Джинни. – Нам запрещено даже выходить из замка без сопровождающих, забыл?
- У меня есть мантия отца, так что при желании… - начал было Гарри, но Джинни вдруг довольно ощутимо заехала ему кулаком по плечу.
- Ты когда-нибудь угомонишься? – возмущённо спросила она, сверкнув глазами. – Это не твоё дело, это дело Министерства. Так что сиди и не высовывайся.
- Да, но через полгода я очень рассчитываю присоединиться к Аврорату, так что это станет и моим делом тоже, - примирительно сказал Гарри, потирая плечо.
- Вот через полгода и поговорим! – отрезала Джинни. – Если я только узнаю, что ты выходил из замка в своей мантии…
- Но в этом и вся прелесть мантии, - Гарри чуть повысил голос, - меня в ней никто не видит.
- Половина волшебного мира знает о твоей мантии, - вмешалась Гермиона. – Ты выдал себя, когда неожиданно воскрес из мёртвых и защитил миссис Уизли.
- Слушайте, - вдруг прервал их Рон, - Хагрид сказал, что тот человек в лесу просто бесследно исчезал, так? А что, если у него тоже была мантия-неведимка? Не такая, как у Гарри, конечно. Обычная.
- Проверить, не находится ли поблизости волшебник под мантией-неведимкой, довольно легко, - пожала плечами Гермиона. – Простое заклинание Гоменум Ревелио позволяет…
- Позволяет тебе, - Рон интонационно выделил последнее слово. – Но Хагрид не владеет магией на таком уровне, забыла?
Гермиона только глазами захлопала, уставившись на Рона.
- А что, это идея, - поддержал друга Гарри. – Другое дело, что Хагрид бы непременно заметил, как этот человек накидывает мантию.
- Если уж мы об этом говорим, необязательно иметь мантию, чтобы стать невидимым, - пожала плечами Гермиона. – Способов много.
- Меня как раз меньше всего волнует, каким именно образом этот человек пропадает, - Джинни вытянула ноги и положила их на стоявший рядом пуфик. – Гораздо важнее узнать, кто он вообще такой и что ему здесь нужно.
- Согласен, - Гарри откинулся на спинку кресла. – Но именно поэтому я и считаю, что нам просто необходимо…
- Я тебе ещё раз сказала…
- Перестаньте ссориться! – воскликнула Гермиона, умоляюще глядя на обоих. – Я согласна с Джинни, Гарри, нам не стоит в это вмешиваться.
- Да? Ты так считаешь? – Гарри уязвлённо дёрнулся в её сторону. – А ты, Рон? Неужели тебе не хочется поймать этих уродов, которые причинили твоей семье столько горя?
- Вообще-то, как раз поэтому и не хочется, - Рон чуть замялся и не сразу поднял глаза на Гарри. – Если я полезу на рожон, и со мной тоже что-нибудь случится, мама этого не переживёт. Она и так не знает про кристаллик.
Гарри опешил. Раньше Рон никогда не был столь благоразумен. Он никогда не оставлял Гарри одного. Поверить, что Рон просто струсил, Гарри не мог, но и по-другому объяснить его поведение не получалось.
- Когда ты уходил со мной на поиски крестражей, тебя это не слишком волновало, - холодно заметил он.
- Тогда была совершенно другая ситуация, - горячо заявил Рон. – Кроме тебя, никто не мог справиться с той задачей, а я не мог остаться дома и отпустить вас с Гермионой одних. А сейчас этим делом занимается Аврорат.
- Не сказать, чтобы слишком успешно, - буркнул Гарри, в душе признавая правоту Рона. – А если Министерство так и не найдёт их? Вы всю жизнь собираетесь прятаться?
- Не всю жизнь, - спокойно ответила Гермиона. – Но пока есть возможность побыть в школе, в полной безопасности, я не собираюсь рисковать зря. К тому же, мы ничего не можем сделать, Гарри. Ты же не собираешься сутками дежурить в Запретном лесу?
- Я ещё не думал о том, как это лучше всего устроить, - признался Гарри. – Надеялся, что вы мне поможете.
- Больше не надеешься? – мило поинтересовалась Джинни, и Гермиона фыркнула, прикрыв губы ладонью.
- Ну, а если мы случайно узнаем что-то новое? – не сдавался Гарри. – Или снова наткнёмся на него?
- Где, спрашивается, мы на него наткнёмся? – Гермиона сурово сдвинула брови. – Он появляется только в лесу, а нам в лес нельзя.
- Без сопровождающих нельзя! – Гарри торжествующе стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – А с Хагридом можно!
- Ты прикидываешься? – Джинни рассердилась не на шутку, и Гарри непроизвольно чуть вжал голову в плечи, но тут же опомнился и постарался придать своему лицу чуть вызывающее выражение. – Во-первых, Хагрид ясно дал понять, что в следующий раз он просто отведёт нас к МакГонагалл. Во-вторых, он никогда не подвергнет нас подобной опасности.
- А, в-третьих, Рон прав, - вмешалась Гермиона, - Хагрид не сможет нас защитить просто потому, что он не обладает необходимой магической подготовкой.
- Послушай, - Гарри попытался воззвать к голосу её разума, - эту необходимую подготовку прошли мы сами. К тому же, тот человек, он один, а нас будет трое… четверо!
Джинни сделала попытку привстать с дивана, и Гарри быстро сел рядом с ней, обняв её за плечи в знак извинения за свою оговорку.
- Гарри, меня очень тревожит, что ты считаешь себя непревзойдённым магом, - Гермиона взволнованно наклонилась вперёд. – Да, мы через многое прошли, да, мы много сражались. Но, вспомни, как часто нам просто-напросто везло!
- Я совсем не считаю… - смущённо начал Гарри, но она его не услышала.
- Это опасно, как ты не понимаешь! – Гермиона вскочила и начала ходить взад и вперёд перед диванчиком, на котором сидели Гарри и Джинни. Рон следил за ней взглядом, подперев рукой подбородок. – Ты слишком самоуверен, Гарри! Ты не готов пока что ловить тёмных магов.
Гарри уже возмущённо открыл рот, собираясь напомнить ей, через что ему пришлось пройти, но Гермиона только нетерпеливо взмахнула рукой.
- Я знаю, что ты совершил! Мне можешь не рассказывать. Но ведь авроры куда более опытны, чем ты, ты не можешь этого отрицать. Ты действовал по наитию, а они умеют разрабатывать стратегии, привыкли действовать по ситуации. Они командные игроки, в конце концов. Согласись, что у них куда больше шансов достичь успеха, чем у нас.
Гарри на секунду зажмурился от потока информации, который обрушила на него Гермиона. Джинни приподнялась и с шутливой благодарностью пожала Гермионе руку.
- Тебе никто не говорил, что не все люди способны воспринимать такое количество слов в минуту? – вежливо осведомился Рон, и Гермиона шутливо хлопнула его по руке.
- Я серьёзно, Гарри, - она снова вперила в Гарри встревоженный взгляд. – Пообещай, что не станешь впутываться в это дело.
- Ладно, ладно, обещаю! – Гарри поднял обе руки вверх. – Только я не понимаю, как вы можете с таким безразличием…
- Безразличие тут ни при чём, - перебила его Джинни, прижимаясь к нему покрепче, - дело в здравом смысле. Плюс, мы не хотим, чтобы ты снова пострадал.
- Но я же не собирался…
- Предлагаю просто закрыть эту тему, - встрял Рон. – Мы всё решили, а обсуждать тут нечего. Мы всё равно не догадаемся, кто там прячется в лесу.
- Но ведь этот человек явно что-то вынюхивает, - Гарри предпринял последнюю отчаянную попытку, но тут же махнул на всё рукой. Какой смысл спорить, если он этот спор уже заведомо проиграл?
- Кто тебе вообще сказал, что это человек? – проворчала Гермиона, и трое друзей уставились на неё в полном изумлении. Гарри почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок.
- Что ты хочешь сказать, Гермиона? – Джинни нервно улыбнулась и быстро облизала губы. – Кто ещё это может быть?
- Я откуда знаю? – сварливо буркнула Гермиона. – Я уже ничему не удивлюсь.
- На самом деле, это довольно разумно, - медленно произнёс Гарри. – Даже под мантией-неведимкой, Хагрид должен был его хотя бы услышать, правильно? Это же лес, неужели ни одна ветка не хрустнула, пока он убегал?
- А вот если он не ступал по земле… - закончил Рон, и все четверо поёжились.
- Мне на ум приходит только дементор, - прошептала Джинни, кутаясь в свою мантию. – Кингсли же прогнал их из Азкабана, не думаю, что они в восторге от этого.
- Не думаю, что это дементор, - покачала головой Гермиона. – У них не настолько развит интеллект, чтобы принимать самостоятельные решения. Они не смогли бы разработать план. И у нашего дементора должен был сработать рефлекс: он бы не убегал от Хагрида, а наоборот попытался бы приблизиться к нему, чтобы подкрепиться.
- Да и вообще, куда приятнее думать, что это человек, - присовокупил Рон, и Гарри был с ним полностью согласен.
- Одно понятно точно, - Джинни намотала на палец прядь рыжих волос, - этот человек, кем бы он ни был, наверняка связан с теми, кто объявил на нас охоту.
- Не факт, - возразила Гермиона. – Это может оказаться абсолютно новая фигура. Я не говорю, что это наш друг, - быстро добавила она, когда Гарри уже открыл рот, чтобы возразить. – Может быть, это ещё один враг, но нет никаких доказательств, что он действует заодно с теми. Мы даже не знаем наверняка, связано ли покушение на тебя, Гарри, с другими покушениями. Мы ничего не знаем.
Все помолчали пару минут, потом Рон потёр лоб и негромко спросил:
- Что мы будем делать, когда школа кончится? Они не могут вечно держать нас взаперти.
- Будем соблюдать осторожность, - Гермиона явно храбрилась, но её голос прозвучал на удивление естественно. – В конце концов, мистер Уизли и Перси каждый день ходят на работу, а Джордж с Анджелиной вернулись в магазин, и – хвала Мерлину! – пока всё достаточно спокойно.
- Может быть, больше ничего и не случится, - с надеждой добавила Джинни, упрямо выставляя вперёд подбородок.
- Так или иначе, но осенью мы с Роном уже будем работать в Аврорате, - подытожил Гарри, - и знать мы будем куда больше, чем сейчас.
Гермиона и Джинни обменялись понимающими взглядами, и Гарри с трудом подавил желание немедленно выяснить, в чём тут дело. Рон бросил на него недоуменный взгляд, и Гарри понял, что от друга тоже не ускользнуло странное поведение девчонок.
- Ладно, - Гермиона решительным движением достала из сумки учебник по Трансфигурации, и Рон мгновенно приуныл. – Поговорили и хватит. Надо и уроками заняться. У нас экзамены на носу.
- На носу? – Гарри засмеялся. – До них почти полгода, Гермиона.
- Если бы ты хорошенько подумал, то понял бы, какой объём материала нам предстоит усвоить, и заговорил бы по-другому, - сердито заявила Гермиона, ткнув пальцем Гарри в грудь. – Ты вообще должен заниматься вдвое усерднее всех остальных, ты сдал пробные экзамены чуть ли не хуже всех на курсе.
- У меня просто не было времени, чтобы подготовиться! – возмутился Гарри.
- Сейчас оно у тебя есть, но что-то я не заметила, чтобы ты использовал его по назначению, - язвительно парировала Гермиона. – Профессор МакГонагалл тебе ясно сказала, что Трансфигурации ты должен уделить особое внимание, например.
- Да и зелья ты варишь не идеально, - невозмутимо добавила Джинни. – Подумай, кому нужен такой аврор?
Гарри от возмущения только хватал ртом воздух, будучи не в состоянии произнести хоть слово. Он, по привычке, без слов, обратился за поддержкой к Рону, но друг, смущённо поёрзав, выдал:
- Вообще-то я с ними согласен, Гарри. Надо бы уже начать заниматься. Правда.
Такого предательства Гарри был вынести не в состоянии.
- Ладно, хорошо, заниматься так заниматься, - он довольно жестко отстранил Джинни и наклонился, чтобы достать из сумки чистый свиток пергамента. – Как скажете. Вы же все лучше знаете, что мне делать. Куда уж мне с моими-то мозгами.
- Гарри, да мы совсем не хотели… - начала было Джинни, но Гарри заметил пляшущих в её глазах чертиков и разозлился ещё больше.
- Не надо, - остановил он её. – Я вас понял. Я буду заниматься.
Гермиона сделала большие глаза, и открывший рот Рон попытался довольно неуклюже сделать вид, что собирался всего лишь зевнуть. Гарри, недовольно посапывая, склонился над пергаментом, с такой силой нажимая на перо, что в нескольких местах появились дырки. Несколько минут он писал в полном молчании, рукой прикрывая написанное от вытянувшей шею Гермионы.
- Гарри, а что ты делаешь? – наконец, не выдержала она.
- Составляю план занятий, - огрызнулся Гарри, пытаясь посчитать, сколько недель осталось до первого экзамена.
- Гарри… - он недовольно поднял на неё глаза и машинально взял протянутый Гермионой кусочек плотного картона. Это был уже готовый план занятий, примерно такой же, какой Гермиона выдала им с Роном на пятом курсе в преддверии СОВ.
- Отлично! Можно не тратить время на план и сразу… Мерлин, Гермиона!
Рон не сдержался и хихикнул в кулак, хотя и постарался тут же придать лицу сочувственное выражение.
- Ты что, убить меня хочешь? – Гарри потрясал своим планом перед носом у немного испуганной Гермионы. – По семь часов занятий в день? И это ещё не считая обычную учёбу! А квиддич? Скоро уже тренировки начнутся, об этом ты подумала?
- Да, если ты посмотришь внимательнее, с марта ты должен заниматься по четыре или пять часов в день, чтобы хватило времени на тренировки… - пролепетала Гермиона, но Гарри в своём возмущении её не услышал.
- А спать я когда буду? – он продолжал нападать на Гермиону. – А проводить время с Джинни?
- Я всё понимаю, Гарри, - Джинни успокаивающе погладила его по плечу. – Экзамены очень важны для твоего будущего, я не имею права…
- Я просто выброшу этот идиотский план! – Гарри вскочил с места и ринулся к горевшему камину.
- Ладно, - расстроено прошептала Гермиону, и Гарри резко остановился, заметив блеснувшие у неё в глазах слёзы. – Я просто посчитала, сколько времени тебе потребуется, чтобы усвоить весь материал постепенно, а не за пару дней до экзамена.
Гарри начал постепенно остывать, снова бросив взгляд на план и осознав, сколько времени, старания и искренней заботы вложила в его составление Гермиона.
- Я немного погорячился, - уже куда мягче сказал он, и на лице Гермионы появилась слабая, неуверенная улыбка. – Я, пожалуй, воспользуюсь твоим планом. В конце концов, я всегда могу на него просто ориентироваться. К тому же, я смотрю, ты всё расписала по темам, я бы сам точно поленился.
Улыбка Гермионы стала шире, она явно была польщена.
- Когда там я должен приступить? – Гарри поднёс расписание к глазам.
- В следующий понедельник, - радостно подсказала Гермиона.
- В следующий… - Гарри сделал глубокий вдох, пытаясь подавить новую волну раздражения. – Ну ладно, значит, в следующий понедельник.
Гермиона просияла.
- Я знал, что ты придёшь к этому решению, - Рон хлопнул его по плечу, и Гарри подозрительно покосился на него: в словах друга ему отчётливо послышался сарказм.
- Всё, хватит об учёбе! – Гарри ногой затолкал свою сумку поглубже под диван. – Хотя бы до следующего понедельник, - просительно добавил он, заметив, как Гермиона строго нахмурилась.
- Не хочешь немного прогуляться? – предложила вдруг Джинни, вставая и потягиваясь, как только что проснувшаяся кошечка. – Проветриться, прийти в себя, успокоить нервишки?
- Я с удовольствием, - Гарри с готовностью вскочил со своего дивана и взял Джинни за руку. – Не скучайте, ребята, мы скоро вернёмся.
Они уже сделали несколько шагов к выходу из гостиной, когда на их пути вырос Рон с сердитым лицом и сложенными на груди руками.
- Какие-то проблемы? – очень вежливо уточнил Гарри.
- Именно, - Рон щёлкнул пальцами. – Не припомнишь, минут двадцать назад кто-то обсуждал, что кому-то нельзя выходить из школы без сопровождающих? Кто же это был? – Рон картинно приложил палец ко лбу и наморщился, изображая напряженный мыслительный процесс и сильно напоминая при этом Гойла. – Ах, вспомнил, это же были мы!
- Очень смешно, - бросила Джинни, но Гарри видел, что она с трудом сдерживает смех. – Только кто говорил о выходе из замка? Мы что, и по коридорам ходить не можем?
- По коридорам можете, - Рон сбавил тон. – Но только по коридорам.
- Ты же понимаешь, что после твоих слов меня так и подмывает выйти на улицу? – уточнил Гарри, чуть крепче сжимая руку Джинни.
- Никуда ты не выйдешь, - усмехнулся Рон. – По крайней мере, не с Джинни. Её ты не станешь подвергать опасности.
- Рон, ты обладаешь потрясающей способностью добиваться своими словами совершенно противоположного результата, чем тот, на который ты рассчитывал изначально, - мило объявила брату Джинни и потащила Гарри к портрету. – Так и подмывает теперь прогуляться до квиддичного поля, например.
- Я тебе прогуляюсь, - строго заметил Гарри, умолчав, что и его обуревает то же самое желание.
Они вышли в коридор и молча побрели вперёд, держась за руки и думая каждый о своём.
- Я хотела с тобой поговорить, - первой нарушила молчание Джинни, и Гарри внутренне напрягся. Фраза была опасной.
- О чём? – с вежливым любопытством в голосе спросил Гарри.
Джинни подвела его к каменной скамье, стоявшей в одной из ниш и освещенной двумя факелами, торчащими из массивных подсвечников в форме саламандр.
- Я по поводу нашей помолвки, - последнее слово она произнесла смущённым шёпотом, и Гарри обдало холодом.
- И что по поводу нашей помолвки? – уточнил он, когда стало понятно, что Джинни ждёт от него какой-то реакции.
- Точнее, не о самой помолвке, а… - Джинни замялась. – Ну, я просто хотела попросить тебя, давай пока никому не будем об этом рассказывать, хорошо?
- Кстати, об этом, - Гарри всем корпусом повернулся в её сторону, стараясь не показать, насколько его задела её просьба. – Я ещё утром хотел спросить, почему ты не хочешь никому рассказывать?
- Есть ряд причин, - Джинни опустила голову и её длинные волосы, свесившись, закрыли от Гарри её лицо. – Просто пока рано говорить об этом, ты так не считаешь?
- Нет, - отрубил Гарри. – Я готов всем и каждому объявить, что ты согласилась выйти за меня замуж.
Джинни чуть порозовела от смущения и бросила на Гарри довольный взгляд из-под ресниц.
- А ты как будто стыдишься чего-то, - с обидой упрекнул её Гарри.
- Мерлин, Гарри! – выпалила Джинни. – И как только ты умудряешься делать подобные выводы? Просто, пойми меня правильно, пожалуйста, некрасиво будет, если мои родители узнают о нашей помолвке позже, чем половина Хогвартса, согласись.
- Согласен, - Гарри легко признал её правоту. – Только я не вижу здесь никакой проблемы. Я всё равно собирался написать мистеру Уизли и…
- Нет, не надо! – вырвалось у Джинни, и Гарри непонимающе уставился на неё.
- Ну, зачем говорить кому-то сейчас? – извиняющимся тоном спросила Джинни. – Понятно же, что свадьба состоится ещё очень не скоро и…
Она замолчала, заметив растерянное выражение, появившееся на лице Гарри.
- Очень не скоро? – очень спокойно переспросил он. – Насколько очень не скоро?
- Ну… - Джинни сглотнула, - давай посчитаем. – Она стала загибать пальцы. – Следующий год я буду учиться, так?
- Так, - Гарри кивнул. - До выпускного я и не собирался устраивать свадьбу. Но потом-то что нам мешает?
- Ну, смотри, - Джинни явно нервничала, - ты всего лишь год отучишься в Аврорате, правильно? Останется ещё два до того, как ты станешь аврором.
- Подожди, - Гарри помотал головой. – Какая связь между моей учёбой и нашей свадьбой?
- Прямой связи тут нет, - Джинни облизала пересохшие губы, - но всё вытекает одно из другого. Тебе нужно будет полностью сосредоточиться на своей карьере, я не хочу мешать тебе, ни в коем случае.
- Ты мне не мешаешь и никогда не будешь, - отмёл этот аргумент Гарри, хмурясь всё больше и больше.
- Ладно, но тогда подумай вот о чём, - Джинни начала горячиться, - нам всё равно негде жить. Дом на Площади Гримо тебе не нравится, мне тоже. Соответственно, нужно будет найти подходящее жильё. Пока я буду учиться, мы не сможем смотреть дома, правильно?
- Ладно, пусть ещё полгода мы подождём, пока не найдём дом, - сдался Гарри, - потом еще полгода на подготовку к свадьбе. Через год после твоего выпуска мы можем пожениться.
- Нет, - Джинни глубоко вздохнула. – Вряд ли.
- Я чего-то не знаю? – напрямую спросил Гарри, устав теряться в догадках, и, к его немалому удивлению, Джинни нерешительно кивнула.
- Это ещё не точно, - пробормотала она, прикасаясь к ладони Гарри, но он резко отдёрнул руку, не зная, что и думать. – Не сердись, пожалуйста, Гарри, я просто никак не могла найти подходящего времени, чтобы рассказать тебе.
- Рассказать мне о чём? – холодно спросил Гарри, непроизвольно копируя высокомерную манеру Малфоя.
- На Рождество я получила открытку от Гвеног Джонс, - с несчастным видом начала Джинни. – Конечно, я отправила ей поздравление в ответ. А потом, недели через две, от неё пришло письмо, в котором она обещала приехать на ближайший матч, как только начнётся сезон. Она написала, что если я не стала играть хуже, чем на пятом курсе, то она гарантирует мне место в «Холихедских гарпиях», как только я закончу школу.
Гарри ошеломлённо молчал, не находя подходящих слов. Это было великолепное предложение, и кто, если не он, мог оценить его по достоинству.
- Ты определённо стала играть лучше, чем на пятом курсе, - прочистив горло, бросил он, вставая и начиная мерить коридор широкими шагами.
- Ты ничего не скажешь? – поинтересовалась Джинни, поднимая на него глаза.
- Я ещё не слышал твоего решения, - парировал Гарри, в глубине души надеясь, что случится чудо и она отвергнет это потрясающее предложение.
- Ты знаешь моё решение, - очень тихо, почти неслышно, сказала Джинни.
- Я хочу услышать это от тебя, - Гарри остановился перед ней и беспомощно пожал плечами. – Я должен услышать, что ты готова променять меня, нашу свадьбу, на квиддич.
- Я никогда не скажу ничего подобного! – Джинни вскочила на ноги. – Кто говорит про променять? Я прошу тебя просто отложить всё на некоторое время, не больше.
- На некоторое время? – переспросил Гарри. – На сколько? На десять лет?
- Я не загадываю так далеко! – воскликнула Джинни. – Я знаю только, что очень хочу играть в квиддич, что хочу стать одной из «Гарпий». Вот и всё.
- А моей женой ты стать не хочешь? – Гарри только головой покачал, не в силах поверить в то, что это происходит на самом деле.
- Хочу! – Джинни даже руками всплеснула от нетерпения. – Просто не сразу, понимаешь? Я прошу только дать мне немного времени.
Гарри кусал губы. Он был страшно расстроен и ещё не решил, простил ли он Джинни за то, что она так долго умалчивала о существовании письма Гвеног Джонс.
- Я не понимаю только одного, - наконец, выдавил он, - почему мы не можем пожениться, если ты примешь предложение Гвеног? Одновременно, я имею в виду.
- А какой смысл жениться, если меня почти никогда не будет дома? – непонимающе пожала плечами Джинни, и Гарри задохнулся, когда до него дошёл смысл её слов.
Он даже не подумал, что быть частью команды означает следовать за своей командой повсюду, постоянно тренироваться и выходить на поле в разных точках Англии. И не только Англии.
- Замечательно, - Гарри сам не узнал свой голос. – Очень здорово. Молодец. Так и сделай.
- Гарри? – Джинни испуганно смотрела на него. – Почему ты так реагируешь?
- А как я должен я реагировать? – взорвался Гарри, и его голос гулко разнёсся по пустому коридору, эхом отражаясь от стен. – Я что, радоваться должен, что моя девушка меняет меня на квиддич? Что она предпочитает бросить меня и мотаться по свету чёрт знает сколько времени?
- А что ты хочешь, чтобы я делала? – закричала в ответ Джинни, краснея от злости. – Сидела дома? Ждала тебя с твоих заданий? Вязала тебе носки? Так вот, мой дорогой, очень жаль, что ты до сих пор не понял, что это совершенно не в моём характере. Я не слишком похожа на маму.
- Я заметил, - в ярости бросил Гарри. – Но я от тебя и не требовал, чтобы ты сидела дома. Работай, пожалуйста! Занимайся тем, что тебе нравится, мне не жалко! Только почему ты не можешь выбрать такое занятие, которое бы не мешало нашим отношениям?
- Нашим отношениям может помешать исключительно твоя реакция, - отрезала Джинни, скрещивая руки на груди.
- Как, будучи в здравом уме, можно было ожидать от меня другой реакции? – Гарри вцепился себе в волосы, случайно задев при этом очки, которые съехали на самый кончик носа.
- Перестань на меня орать! – разъярённо предупредила Джинни. – Держи себя в руках, в конце концов. Я не собираюсь поступать так, как хочешь ты. Это моя жизнь, и я намереваюсь прожить её без чьих бы то ни было подсказок.
Гарри смотрел на неё и не узнавал.
- Я не собираюсь диктовать тебе, что делать, - он тяжело дышал, но приложил неимоверные усилия, чтобы говорить спокойно. – Я прошу тебя только подумать ещё раз о том, что ты собираешься сделать. От твоего решения зависит наша дальнейшая жизнь, ты не можешь этого не понимать.
- Ты намекаешь, что, если я приму предложение Гвеног, ты меня бросишь? – опасно мягким голосом уточнила Джинни, побледнев как полотно, и Гарри, сгоряча, чуть было не ответил утвердительно, но вовремя прикусил язык, опасаясь обострить ситуацию ещё больше. – Так вот, если ты намерен настаивать на существовании подобного ультиматума, то я совершенно точно выберу квиддич. Я не собираюсь всю жизнь выбирать между тобой и своей жизнью под страхом неминуемого расставания.
- Почему ты разделяешь меня и свою жизнь? – Гарри стало по-настоящему больно. – Как будто я не занимаю в твоей жизни никакого места.
- Это не так, и ты это знаешь, - лицо Джинни смягчилось. Она глубоко вздохнула и опустилась обратно на скамью, устало потерев лицо ладонями.
- Давай поговорим спокойно, - Гарри присел рядом с ней и зажал коленями чуть дрожащие руки. – Объясни мне, почему ты не хочешь пойти мне навстречу и остаться со мной, здесь, рядом? Разве не этого мы оба всегда хотели?
- Потому что я хочу прожить свою собственную жизнь, - пояснила Джинни, глядя ему прямо в глаза. – Я не хочу быть женой Героя магического мира. Я не из тех женщин, которые всю жизнь молча следуют за великим мужчиной, благодарные за то, что их выбрали. Так могла бы жить Чжоу, не я.
Гарри прислонился затылком к холодной каменной стене, задаваясь одним вопросом: что произошло такого, отчего Джинни начала говорить подобные вещи? И когда это произошло? И почему он ничего не заметил раньше?
- Я хочу в этой жизни заниматься только одним – играть в квиддич, - тихо сказала Джинни. – И я не готова взять и отказаться от своей мечты, от единственного, в чём я хотела бы реализоваться в профессиональном плане.
- Ты рассуждаешь неправильно, - попытался объяснить ей Гарри. – Ты не берёшь в расчёт наши отношения. Чтобы их сохранить, мы должны идти на уступки, мы же это уже обсуждали.
- Я согласна, - кивнула Джинни. – Но почему ты вспоминаешь про эти уступки, только тогда, когда дело касается меня?
- В каком смысле? – удивился Гарри. – Я многое пересмотрел, если ты не заметила и…
- Ты советовался со мной, когда решил стать аврором? – только и спросила Джинни, и Гарри замер, выпучив глаза. – Ты узнавал, как я отношусь к этой идее?
- Я никогда не хотел быть никем другим, - Гарри казалось очевидной разница между двумя ситуациями. – Что ещё я могу делать?
- Аналогично, - Джинни пожала плечами. – Почему ты не можешь понять, что у меня ровно то же самое?
Гарри мотал головой, стараясь прийти в себя.
- Я не хочу, чтобы ты становился аврором, - вдруг с нажимом заговорила Джинни. – Я против того, чтобы ты всю жизнь рисковал своей жизнью. Я не испытываю особого восторга при мысли, сколько вечеров я буду ждать тебя дома, гадая вернёшься ты или нет.
- Но… - Гарри не мог найти нужных слов. – Почему ты не говорила об этом раньше?
- А смысл? – Джинни засмеялась, и Гарри мысленно признал, что, пожалуй, она права. Ему и в голову не приходило, что Джинни может быть против его карьеры аврора.
- Я не знаю, что сказать, - честно признался он.
- Скажи, что готов отказаться от своей мечты ради меня, - наклонившись вперёд, подсказала Джинни, и Гарри вздрогнул. – Скажи, что если я попрошу, ты не пойдешь в Аврорат.
Гарри неверяще смотрел на неё. Ему казалось, что мир вокруг рушится. Вся его дальнейшая жизнь, которую он успел себе нарисовать, медленно исчезала из его сознания.
- Давай, Гарри, - глаза Джинни лихорадочно блестели. – Скажи, что, если я попрошу, если я поставлю тебя перед выбором, ты выберешь меня.
Гарри на секунду закрыл глаза. Аврорат был его мечтой с четвёртого курса. Осознанной мечтой, подсознательно он всегда хотел бороться со злом. Он так долго к этому шёл. Он готовился. Он ждал. Отказаться от всех планов сейчас, когда осталось подождать всего ничего?
Но на другой чаше весов была Джинни. И вся его жизнь. Потому что он, в отличие от неё, свою жизнь от неё не отделял, она и была его жизнью. По крайней мере, её значительной частью. Снова остаться одному? Гарри поёжился. Ни летом, ни на Рождество, он не видел в своём будущем ничего хорошего, ничего светлого, потому что в нём не было Джинни. А Аврорат был. Гарри открыл глаза и увидел совсем близко бледное, испуганное лицо Джинни.
Слова вырвались прежде, чем он успел подумать ещё хотя бы пару секунд.
- Если ты попросишь, я откажусь от Аврората.
Гарри показалось, что из него выпустили весь воздух. Джинни вздрогнула так сильно, как будто он её ударил, и отшатнулась от него. Гарри был не в силах смотреть, как она произнесёт решающие, судьбоносные слова. У него зашумело в ушах, и он опустил голову, уставившись в каменный пол.
Прошла минута. Потом ещё одна. И ещё. Джинни молчала, и Гарри, не в силах больше выдержать ни секунды этого чудовищного напряжения, поднял на неё взгляд. По щеке Джинни катилась одинокая слезинка, но её лицо было совершенно спокойно. Гарри показалось, что она вообще эту слезинку не замечала.
- Если ты попросишь, я откажусь от Аврората, - с болезненным упрямством повторил он, глядя ей прямо в глаза.
Джинни вдруг протянула руку и с невыразимой нежностью погладила его по щеке. Её губы шевельнулись, и Гарри сжался в ожидании приговора.
- Спасибо, - выдохнула Джинни, обвивая его шею руками. – Спасибо, что сказал это.
Гарри машинально обнял её в ответ, ещё не понимая, что именно произошло. Джинни чуть отстранилась от него и внимательно посмотрела ему в глаза.
- Я не стану просить тебя отказаться от своей жизни, - и в этот момент Гарри, наконец, понял, что она имела в виду. – Я принимаю твой выбор. Прими и ты мой.
И Гарри кивнул, восхищаясь проявленной Джинни мудростью. Она не просто сумела убедить его в правильности своего поведения удачно подобранными аргументами, она сделала так, чтобы он пришёл к единственному верному выводу сам.
- Я очень тебя люблю, - прошептала Джинни, прижимаясь к его груди. – Я выйду за тебя замуж, я буду ждать тебя с заданий, я буду всеми силами помогать тебе, я обещаю. Я научусь даже вязать свитера и штопать носки. Ну, по крайней мере, постараюсь.
Гарри засмеялся и поцеловал её в макушку, чувствуя такое невероятное облегчение, о котором полчаса назад ещё и мечтать не мог. Всё в их жизни сложится так, как надо, то есть хорошо, правильно. Они будут очень счастливы. По-другому просто быть не может, особенно теперь, когда оба научились идти навстречу друг другу. Когда научились ценить то, что существовало между ними. Когда начали ставить это чувство превыше всего остального. Когда поняли, что на самом деле важно в этой жизни. И тогда пришло осознание, что аврор и игрок в квиддич, по большому счёту, составляют вполне гармоничную пару. Главное, чтобы игрок в квиддич мог вовремя остановиться, оглянуться вокруг и отдать последний пас новому игроку. Главное, чтобы аврор никогда не забывал о тех, кто ждёт его дома, жертвуя собственным спокойствием, но принимая и уважая его выбор. И тогда всё у них будет хорошо.


Глава 70

Остаток последней недели свободной и беззаботной жизни, как про себя думал Гарри, пролетел куда быстрее, чем ему хотелось. Он даже не успел как следует отдохнуть и набраться сил перед напряжённой работой, которую ему сулило составленное Гермионой расписание. К тому же, он собирался придумать какой-то способ проводить побольше времени с Джинни, но постоянно откладывал это на потом, и в итоге никакого плана у него в голове не сложилось.
Рон тоже старался нагуляться напоследок. Гарри, всё свободное время проводивший с Джинни, часто не мог сдержать смех, глядя на попытки Рона объяснить Гермионе, что они должны использовать свой шанс и нацеловаться на следующие полгода вперёд. На Гермиону это не производило никакого впечатления, она только однажды вполне справедливо заметила, что подготовка к экзаменам ни в коем случае не отдалит их друг от друга. Наоборот, это же чудесная возможность всё время быть вместе. Например, Рон же не каждый день ходил с ней в библиотеку, а теперь будет ходить каждый день, разве это не замечательно? И вообще, они же могут проверять друг у друга выученный материал, рассказывать друг другу отдельные темы и во всём друг другу помогать. Сложно было не рассмеяться, глядя на постепенно вытягивающееся лицо Рона.
А вот у Гарри и Джинни всё и правда было не так радужно. Конечно, Джинни могла ходить в библиотеку вместе с ними, но готовить свои уроки. Но, в общем и целом, она снова оказывалась лишней в их трио, хоть и не по вине Гарри. Правда, сама Джинни успокаивала его по этому поводу как могла, стараясь доказать пользу этого временного и вынужденного отдаления друг от друга. Особенно в свете открывающегося перед ними будущего. И Гарри даже готов бы был с ней согласиться, но было одно маленькое, зато очень существенное но: они с Джинни провели вместе слишком мало времени, чтобы делать какие-то перерывы. На это Джинни возразить было нечего, и она только беспомощно разводила руками и просила, чтобы Гарри сам придумал что-нибудь, потому что она не видит способа сдать экзамены, не готовясь к ним.
Гарри больше не поднимал тему их недавней ссоры, которая, казалось бы, закончилась полным примирением и взаимопониманием. Но потом, когда Гарри ложился спать, в голову начинали лезть донельзя назойливые и довольно противные мысли, отделаться от которых не было никакой возможности. Он снова и снова задавал себе один и тот же вопрос: неужели всё-таки, несмотря на всё, что она сказала, квиддич для Джинни был дороже него? Если она любит его так сильно, как говорит, неужели ей самой не захотелось отказаться от всего остального ради него? И если нет, а очевидно, что так оно и было, то любит ли она его по-настоящему?
В одну из ночей Гарри проворочался без сна несколько часов, периодически шумно вздыхая, пока, наконец, не разбудил Рона.
- Эй? – Рон, встрёпанный и не до конца проснувшийся, соскочил со своей кровати и в темноте склонился над Гарри. – Тебе плохо?
- Нет, - буркнул Гарри, каким-то необъяснимым образом перенеся часть обиды на Джинни на её ни в чём не повинного брата. – Иди спи.
- Тебе снова приснился кошмар? – не отставал встревоженный Рон.
- Я не спал, - помотал головой Гарри. – Я просто думаю.
- Думаешь? – переспросил Рон, стараясь подавить чудовищный зевок. – О чём ты таком думаешь? Твои вздохи мёртвого могут поднять.
- Да так, - туманно отозвался Гарри с видом оскорблённого достоинства. – Не думаю, что могу рассказать тебе.
- О том человеке? – Рон как-то моментально подобрался и стряхнул с себя остатки сна. – И что ты думаешь?
- Посмотрите-ка на него, - насмешливо фыркнул Гарри. – И это человек, заверявший меня, что ему совершенно не хочется совать нос в это дело.
- Ну и что? – Рон с досадой пожал плечами. – Это не означает, что мне не интересно, кто это был. Так что, какие мысли?
- Да я не о нём думал, - признался Гарри, усаживаясь на кровати и поёживаясь от холода. Рон нахмурился в темноте и, сделав Гарри знак немного подождать, метнулся к своей кровати за одеялом.
- Теперь рассказывай, - потребовал он, с ногами забираясь на кровать Гарри и натягивая на плечи одеяло. Гарри последовал его примеру, и они устроились друг напротив друга, наверняка со стороны смахивая на двух больших нахохлившихся пингвинов.
- Да так, - Гарри неопределённо мотнул головой. – Всякие мысли, знаешь… О будущем там, о работе, о Джинни…
- А что, о Джинни? – встрепенулся Рон.
- Да просто, как-то всё не так складывается, - Гарри только плечами пожал. – И я не могу понять, почему всё так.
Рон наклонился к нему, и Гарри заметил тревогу, почти что испуг, в глазах друга.
- О чём это ты? – с подозрением в голосе спросил тот. – Что складывается не так?
- Да всё, - с внезапно прорвавшимся отчаянием признался Гарри. – Совершенно всё. Совершенно не так.
Рон медленно выдохнул, потом скинул с себя одеяло и встал, не глядя на Гарри.
- Пойдём в гостиную, - твёрдо предложил он, потирая шею с видом человека, готовящегося к тяжёлому и ужасно неприятному разговору. – Там теплее. И говорить можно нормально, в полный голос.
Гарри кивнул, и они в молчании спустились по лестнице в тёмную гостиную, освещённую только ярко светившей в стрельчатые окна луной и едва тлевшими в камине угольками. Молчание так и продолжало висеть в воздухе, пока Гарри придвигал два кресла поближе к камину, а Рон, ловко орудуя кочергой и немного помогая себе заклинаниями, разжигал огонь в камине. Наконец, поводов для того, чтобы откладывать разговор и дальше не осталось, и Рон, с силой потерев лоб, посмотрел прямо на Гарри.
- Слушай, мы с тобой ведь можем говорить прямо? – решительно спросил он. – Ничего не утаивая? Только правду?
- Ну да, конечно, - осторожно отозвался Гарри, не понимая, к чему клонит Рон. – Как всегда.
- Тогда ты можешь мне рассказать, что не так у вас с Джинни, - предложил Рон, откидываясь на спинку своего кресла и немного понижая голос.
- Не уверен, - Гарри покачал головой, легонько постукивая по подлокотнику сжатым кулаком. – Джинни – твоя сестра, и это здорово осложняет ситуацию.
Рон несколько секунд смотрел Гарри прямо в глаза, потом отвёл взгляд и уставился в тёмное небо, краешек которого виднелся в окне. Гарри неловко поёрзал в своём кресле, чувствуя себя не в своей тарелке.
- Что-то произошло между вами в ту ночь на Площади Гримо? – спокойно поинтересовался Рон, так и не отрывая взгляда от окна.
- Да, - честно сказал Гарри и тут же заметил, как у Рона непроизвольно дёрнулась рука. – Но не то, о чём ты подумал, - поспешил добавить он.
- Тогда… - Рон заметно расслабился, но на его лице проступило ещё большее недоумение, - тогда я вообще ничего не понимаю.
- У меня просто появились сомнения... ммм… в крепости наших чувств, - Гарри поковырял дырочку в обивке кресла и только потом поднял голову, чтобы поймать довольно злой взгляд Рона.
Минуту они смотрели друг на друга, и всё это время Гарри пытался придумать способ как-то объяснить всё Рону, ничего ему при этом не рассказывая. Способ всё не находился, а Рон с каждой секундой мрачнел всё больше.
- Я, кажется, понял, - наконец, обронил он, с горечью покачав головой. – Ты, конечно, не виноват, ты же не специально, я уверен, но вряд ли Джинни станет от этого легче. Ты только не тяни, скажи ей сразу. Она ненавидит, когда её жалеют.
- Ага, - Гарри поправил очки, стараясь уловить смысл слов Рона. – Я обязательно ей всё скажу, только объясни, что именно.
- Хватит, Гарри, не надо, - сурово попросил Рон. – Я всё понял, я, конечно, сержусь, но стараюсь напоминать себе, что ты не виноват, что мы не можем контролировать свои чувства.
- Я окончательно запутался, - сообщил Гарри, которому вдруг стало смешно, таким серьёзным выглядел Рон. – Давай ты озвучишь свою догадку, а там посмотрим, хорошо?
- И выскажу, - Рон вскочил с кресла, сжимая кулаки в бессильной ярости, и на какую-то долю секунды Гарри показалось, что он сейчас ударит его. – Ты по какой-то причине вдруг понял, что твои чувства к Джинни… они не такие уж и сильные, да? Что ты не хочешь больше быть с ней, правильно? Но ты же у нас совестливый, ты не можешь так с ней поступить, поэтому ты…
- Притормози! – с изумлением воскликнул Гарри, поднимая руку, чтобы прервать этот поток яростных и таких несправедливых слов. – Даже близко ничего подобного нет!
Рон скептически поморщился, но всё же уселся на подлокотник своего кресла, скрестив руки на груди.
- Вообще-то, к твоему сведению, всё как раз наоборот, - пояснил ему Гарри. – Это я сомневаюсь в чувствах Джинни. Это я не уверен, что она хочет быть со мной.
- Ты серьёзно? – фыркнул Рон, с которого моментально слетела вся серьёзность. – Вот нашёл проблему, тоже мне!
- И нашёл, - упрямо гнул свою линию Гарри. – Ты не знаешь подробностей, иначе не говорил бы так.
- Ну так давай, просвети меня, - потребовал Рон, с ногами забираясь в кресло и протягивая руки к горящему камину, в котором весело потрескивали дрова, и Гарри, глядя на язычки пламени, вдруг вспомнил, как в этом самом камине появилась голова Сириуса…
- Знаешь, я что-то не уверен, что ты – тот человек, который может дать дельный совет, - усмехнулся Гарри.
Рон сперва надулся, но не выдержал и расплылся в широкой улыбке, признавая правоту Гарри.
- Но ты всё-таки расскажи, - попросил он, снова становясь серьёзным. – Совета я, может быть, и не дам, но выговариваться полезно. К тому же, это в моей сестре ты сомневаешься как-никак.
Гарри всё ещё колебался. Джинни его убьёт, это точно. Но, с другой стороны, разве он не имеет права поделиться своими сомнениями с лучшим другом? Раньше такой проблемы перед Гарри почти никогда не вставало, он просто рассказывал Рону и Гермионе обо всём, и дело с концом. Теперь он должен был уважать интересы и просьбы Джинни.
- Ну? – Рон выжидательно вскинул брови. – Ты же знаешь, я никому не скажу.
- Я сделал Джинни предложение! – выпалил Гарри, отбросив все сомнения. Ему была просто необходима помощь, Джинни должна была понять.
- Ты сделал что? – глаза Рона стали круглыми как галеоны.
- Предложение, - по слогам повторил Гарри, забавляясь растерянностью друга. – Ну, знаешь, это когда…
- Серьёзно? – перебил его Рон, резко наклоняясь вперёд. – И что? Что она ответила?
- Она согласилась, - Гарри не смог удержать широкую и довольно глуповатую, но зато безумно счастливую улыбку.
Рон тоже начал улыбаться, явно не зная, что сказать, и какое-то время они так и сидели друг напротив друга с одинаковыми идиотскими улыбками на лицах.
- То есть, ты скоро официально станешь моим… - Рон задумался, страдальчески наморщившись в бесплодных попытках проследить потенциальные родственные связи между собой и Гарри.
- Зятем? – без особой уверенности предположил Гарри. Ему казалось, что именно зятем тётя Петунья однажды назвала его отца. Хотя, вдруг отец приходился зятем тёте Петунье, потому что она была женщиной? Вдруг, имей Лили не сестру, а брата, Джеймс автоматически превратился бы в какого-нибудь шурина? Гарри никогда не был особо силён во всех этих родственных связях.
- Зятем? – переспросил Рон и кивнул. – Здорово!
- Ага, - глупо хихикнул Гарри, впервые глядя на их с Джинни союз с точки зрения родства со всей семьёй Уизли.
- Ты официально станешь нашим родственником, - в подтверждении его мыслей восторженно воскликнул Рон. – Мы, конечно, всегда тебя и считали ещё одним братом. Не Джинни, конечно, но мы… Мерлиновы кальсоны, как же здорово-то!
И Рон с силой хлопнул Гарри по спине. Гарри, заражённый восторгом друга, в ответ тоже довольно ощутимо огрел его по плечу, и Рон радостно засмеялся. А потом они просто обнялись, и каждый вложил в это объятие всю свою искреннюю радость, весь восторг и всю надежду на светлое, счастливое будущее.
- А почему вы ничего не сказали? – спросил вдруг Рон. – Мы с Гермионой, в общем-то, не чужие вам люди. А родители в курсе?
- Нет, - Гарри сразу приуныл, - в этом-то и проблема. Джинни попросила меня никому не рассказывать. А ещё она предложила отложить свадьбу до неопределённого времени.
- А почему? – Рон вытаращил глаза. – Что-то не похоже на мою сестру.
- А я о чём? – совсем расстроился Гарри. – Это ведь странно?
- Ну… - Рон замялся, с неуверенностью глядя на Гарри. – А она не объясняла, почему?
- Объяснила.
И Гарри поведал Рону всю историю целиком, предварительно взяв с друга слово никому не рассказывать.
- «Холихедские гарпии»? – было первое, что выпалил Рон, когда Гарри закончил. – Ничего себе!
- Это всё, что ты услышал? – уязвлённо поинтересовался Гарри.
- Нет, но… Это же «Гарпии», Гарри! И моя сестра будет там играть! Да они же в этом сезоне просто…
- Позовёшь меня, когда закончишь с квиддичем, ладно? – Гарри сделал вид, что собирается уйти, и Рон постарался взять себя в руки.
- Ну, в целом я проблему понял, - тоном опытного психоаналитика сказал он, и Гарри закатил глаза. – Но послушай, Гарри, Джинни ведь можно понять, правда? Это же «Гарпии»!
- Ты опять? – взорвался Гарри. – Я знаю, кто такие «Гарпии», я рад больше всех, что они пригласили Джинни, я горжусь ей. Только я не понимаю, почему это мешает ей выйти за меня замуж?
- А ты у неё спрашивал? – Рон зевнул и покосился на часы.
- Она сказала, что в этом нет никакого смысла, потому что её всё равно почти никогда не будет дома, - убитым тоном проговорил Гарри, и Рон издал сочувственный возглас.
- Понимаю, - добавил он, как-то сразу притихнув. – Вы же совсем редко будете видеться, да?
- И как ты только догадался? – огрызнулся Гарри.
- Но тогда и правда нет особого смысла жениться, - вдруг заявил Рон.
- И ты туда же? – взвыл Гарри. – Это у вас семейное что ли?
- Да ладно тебе, - Рон с тревогой посмотрел на него. – Но её и правда никогда не будет дома. Это будет как пародия на семейную жизнь.
- Ты правда так думаешь? – с подозрением уточнил Гарри. – Или просто пытаешься выгородить свою сестру?
- Правда так думаю, - слегка улыбнулся Рон. – В конце концов, годом раньше, годом позже… Какая разница?
- Я бы посмотрел на тебя, - буркнул Гарри, и лицо Рона моментально стало бордового оттенка. – Ладно, пошли спать, родственничек?
Рон прыснул, и они стали молча подниматься обратно в спальню. Уже на пороге Гарри положил руку другу на плечо и искренне сказал:
- Спасибо. Стало легче.
Рон кивнул, но ничего не сказал. А утром Гарри готов был его просто убить, когда сияющая от радости Гермиона бросилась Гарри на шею в Большом зале и дрожащим от переполнявших её эмоций голосом прошептала ему на ухо:
- Поздравляю!
- Спасибо, - пробормотал Гарри, перебирая в уме всевозможные способы убийства Рона. Такие, чтобы было побольше крови. – Вообще-то это был секрет.
- Да, я знаю, - кивнула Гермиона, отстраняясь и поправляя волосы. – Рон мне сказал.
- А Рон не упоминал, что я просил его вообще никому не говорить? – угрожающе двинувшись в сторону друга, рявкнул Гарри, и Рон поскорее отложил в сторону вилку.
- Я не мог не сказать Гермионе, - извиняющимся тоном пояснил он. – У нас нет тайн друг от друга.
- Да кто бы спорил, - Гарри со стоном рухнул на скамью рядом с Роном. – Но это же была моя тайна. Наша с Джинни.
- Но мы же никому не расскажем, - пожала плечами Гермиона. – Если только Хагриду… Представь, как он будет счастлив?
- Нет, Гермиона! – испугался Гарри. – Я тебя прошу, только не Хагриду. Вообще никому, обещай!
- Да я пошутила, - Гермиона успокаивающе похлопала Гарри по руке. – Ты же знаешь, что я никому не скажу.
- Смотри, ты же не хочешь моей смерти? – предупредил Гарри. – Джинни меня просто убьёт.
- За что я должна тебя убить? – раздался прямо у него над ухом громкий и очень сердитый голос Джинни.
- Эээ… Джинни! Привет! – Рон вскочил и бросился к Джинни с такой радостью, как будто она потерялась ещё в младенчестве и только теперь вернулась к нежно любившему её все эти годы брату. – Хочешь чаю? Давай я налью? Тосты? Джем?
- Отвяжись, Рон, - раздражённо попросила Джинни, и тот с облегчением плюхнулся на своё место, к великому возмущению Гарри посчитав, что его участие в этой истории на этом и заканчивается.
- Доброе утро, - гораздо естественнее приветствовала Джинни Гермиона, чуть пододвигаясь и делая приглашающий жест рукой, но Джинни её проигнорировала, в упор глядя на Гарри.
- Как… как спалось? – Гарри пришлось прочистить горло, когда голос предательски сорвался.
- Гарри? – ледяным тоном произнесла Джинни, и Рон болезненно поморщился, а потом даже одними губами произнёс: «Прости».
- Что такое? – Гарри изо всех сил тянул время.
- Если ты мне сейчас скажешь, что надевал свою мантию и полночи дежурил в Запретном лесу, я не знаю, что я с тобой сделаю, - пообещала Джинни. И она не шутила.
- Нет, клянусь, ничего подобного, - совершенно искренне произнёс Гарри.
- Тогда что ты натворил? – гнев Джинни чуть поутих. Видимо, его поход в Запретный лес занимал в её мыслях первое место среди его самых ужасных возможных проступков.
- Да ничего особенного, всё хорошо, - Гарри примирительно улыбнулся ей, делая знак, что лучше бы им поговорить потом, но тут Рон нарушил все его планы, бросившись обнимать Джинни всё с той же широкой улыбкой, что и накануне.
Джинни сделала большие глаза, снисходительно похлопав Рона по плечу.
- По какому поводу подобные нежности? – насмешливо, но чуть напряжённо поинтересовалась она, покосившись на Гарри.
- Не каждый день моя родная сестра обручается с моим лучшим другом, - громким шёпотом пояснил Рон, и Гарри зажмурился, радуясь только стоявшему в Большом зале гвалту, такому громкому, что кому-то из посторонних расслышать слова Рона вряд ли представлялось возможным.
Джинни медленно повернулась к Гарри, и тот, не удержавшись, малодушно и довольно-таки заискивающе улыбнулся ей.
- Я же просила, - укоризненно сказала Джинни, и Гарри выдохнул. Кажется, буря миновала.
- Я знаю, - он осторожно взял её за руку. – Извини. Я не удержался.
Гермиона с радостным смехом приобняла Джинни за плечи, и та, наконец, тоже улыбнулась, напоследок бросив на Гарри ещё один притворно сердитый взгляд.
- Ладно, в конце концов, тебя это тоже касается, - пробормотала она. – Но больше никому, пожалуйста, Гарри…
- Не буду, не буду, - Гарри шутливо поднял руки над головой. – Я вообще сказал только Рону, это он уже…
- Эй! – возмутилась Гермиона. – А я что, посторонняя?
- Нет, просто мне надо было с кем-то посоветоваться, а рядом оказался Рон, - быстро пояснил Гарри.
- О чём это тебе надо было посоветоваться? – спросила Джинни, наливая себе чай, и Гарри прикусил язык, но было уже поздно.
- О той ситуации с «Гарпиями», - понизив голос до едва слышного шёпота ответил Рон, и Гарри с силой пнул его ногой под столом.
- Я тебе больше в жизни ничего не расскажу!- с чувством пообещал он, а Гермиона, недовольно посмотрев на Рона, покачала головой.
- А я – тебе! – возмутилась Джинни. – Рассказала жениху, называется. Утром весь Хогвартс был в курсе.
- Не преувеличивай, - попросил Гарри. – Только твой брат и твоя лучшая подруга.
- Которые, кстати, очень за тебя рады, - быстро добавила Гермиона, и Джинни чуть улыбнулась.
- Почему бы не поделиться своей радостью с друзьями? – мягко спросил Гарри, и Джинни сдалась.
- Ладно, - она откусила от своего тоста, стараясь скрыть довольную улыбку. – Но это же ещё неточно. Может быть, Гвеног ещё и не возьмёт меня в команду.
- Ну да, конечно! – Рон насмешливо кивнул. – Она же не дура, упускать такого игрока.
- Спасибо, - хмыкнула Джинни. – Это, кажется, первый комплимент, который ты мне сделал за всю свою жизнь.
- Не преувеличивай, - Рон проглотил очередную сосиску и задумался. – Я делал тебе комплименты, я точно помню. Когда ты… ну… например…
- Например, никогда, - Джинни со смехом махнула рукой. – Всё нормально, Рон, у меня есть и другие братья.
- И пожалуйста, - пробурчал Рон, намазывая тост толстым слоем масла.

***

В Тот самый понедельник Гарри проснулся с тяжёлым чувством даже чуть раньше, чем было нужно. Он с ужасом представил себе несколько следующих месяцев, унылых, похожих друг на друга, заполненных учёбой, и содрогнулся. С другой стороны, лучше перетерпеть и уже сдать, наконец, эти экзамены, не создавая себе лишних проблем. При этой мысли стало чуть лучше, правда, ненадолго. Утешало только то, что все его однокурсники оказались сейчас в похожей ситуации. Многие, кстати, уже начали готовиться к экзаменам, о чём им по десять раз на дню напоминала Гермиона. Так что теперь Гарри обладал весьма ценными сведениями о количестве пройденных Симусом тем по Трансфигурации, но совершенно не понимал, для чего они ему, собственно, были нужны.
- Не спится? – раздался сонный голос справа, и Гарри, нацепив очки, увидел сидевшего на своей кровати Невилла.
- Доброе утро, - кисло поздоровался он, и Невилл понимающе улыбнулся.
- Что, вот и наступил первый день подготовки? – спросил он. – Гермиона счастлива, наверное.
- Первый день каторги это, - промычал Гарри, поленившийся расстегнуть лишнюю пуговицу на пижаме и теперь застрявший в вороте. – Чёрт, кто только это шьёт?
- Вы только посмотрите, Герой магического мира не может справиться с пижамой, - тихонько засмеялся Невилл. – Ту журналистку бы сюда, она бы сразу из этого раздула очередную грязную историю. Как там её фамилия?
- Рита Скитер, - Гарри выплюнул это имя почти что с ненавистью. – Я с ужасом жду того момента, когда она решит написать про личную жизнь героев войны. Поверь мне, рано или поздно это случится.
- Постараюсь подготовиться к этому, - улыбнулся Невилл. – Как-то не имею привычки выставлять личную жизнь напоказ.
- Как дела у вас с Ханной? – немного поколебавшись, спросил Гарри, и Невилл с изумлением взглянул на него.
- Нормально, вроде, - немного скованно отозвался он. – А что?
- Просто так, - засмеялся Гарри. – Расслабься. Я просто спросил. Мы же друзья, а друзья иногда интересуются личной жизнью друг друга.
- А, ну да, - всё ещё не до конца убеждённый, Невилл критическим взглядом оглядел свою мантию, пытаясь на глазок определить не слишком ли она мятая. – Точно.
Гарри отложил в сторону снова развязавшийся галстук и внимательно посмотрел на Невилла.
- А как вы вообще… - он замялся, - ну, как так вышло, что вы…
Невилл слегка покраснел и тоже убрал мантию в сторону, снова усевшись на свою кровать и с удивлением глядя на Гарри.
- Почему ты вдруг решил спросить? – поинтересовался он.
- Считай это обычным любопытством, - Гарри пожал плечами. Это любопытство в нём, правда, проснулось после неожиданной помолвки с Джинни и не вселяющего особого оптимизма разговора. Откуда-то появилось совершенно неразумное желание сравнивать свои отношения с отношениями окружающих.
- Ладно, если тебе правда интересно, - Невилл ещё раз окинул Гарри недоверчивым взглядом, и тот поспешил кивнуть, послав Невиллу подбадривающую улыбку. – Вообще, мы с Ханной всегда были хорошими приятелями, она тоже здорово увлекается Травологией. Мы частенько встречались после уроков, когда помогали профессору Стебль в теплицах, а потом всегда вместе возвращались в замок. Но ничего такого не было, мы просто общались. Ханна всегда дружила с Эрни, я даже думал, что они встречались.
Гарри ритмично кивал в такт словам Невилла.
- А потом, помнишь, на шестом курсе профессор Стебль забрала Ханну прямо с урока, потому что её маму нашли мёртвой? – Невилл с болью покачал головой, и Гарри вспомнил этот ужасный момент. Никто тогда даже не осмелился приблизиться к Ханне, никто не сказал ей ни слова в утешение. Да и что тут можно было сказать? Ничья поддержка в той ситуации помочь ей всё равно не могла. – Она тогда в школу так и не вернулась. Мы не настолько близко общались, чтобы я мог написать ей и принести свои соболезнования, но мне почему-то очень хотелось это сделать. Я не стал, конечно, побоялся, что это окажется неуместным. Потом я узнал, что Снейпа назначили новым директором Хогвартса, и школа стала обязательной, - лицо Невилла потемнело от этих неприятных воспоминаний. – Я не хотел ехать, но бабушка настояла. Сказала, что не стоит давать им повод себя убить. Я отправился в Косой переулок за учебниками и в одном из кафе вдруг увидел Ханну.
Гарри с удивлением следил за тем, как вдруг изменился Невилл. Черты его лица медленно разгладились и приобрели несвойственную в последнее время мягкость, глаза просветлели, а на губах появилась лёгкая, грустная улыбка.
- Она сидела совсем одна, такая несчастная, - Невилл провёл рукой по лбу, с отсутствующим видом глядя в пространство поверх правого плеча Гарри. – Я вдруг совершенно неожиданно для себя оказался в том кафе и подошёл к ней. Не могу сказать, что она была так уж рада меня видеть. По-моему, ей хотелось побыть одной, она отвечала односложно и почти на меня не смотрела. Наверное, в тот момент я понял, что она мне нравится, Гарри, - Невилл как-то беспомощно улыбнулся. – Я вспомнил, как весело она смеялась, когда я рассказывал ей что-нибудь, пока мы шли от теплиц обратно в замок, и мне показалось невыносимой мысль, что больше она так смеяться не будет.
- А тебе хотелось, чтобы она смеялась, да? – понимающе спросил Гарри, вспомнив собственные ощущения, которые охватывали его минувшим летом каждый раз, когда он видел бледное, осунувшееся лицо Джинни.
- Очень, - подтвердил Невилл. – Как-то стало понятно, что я на многое готов, только чтобы она улыбнулась. Но улыбаться ей было явно не с чего, сам понимаешь. И я вдруг нагло сел на свободное место, - он смущённо потёр шею и покачал головой, как будто сам не верил, что оказался способен на подобный поступок, - и попросил Ханну рассказать мне о её маме.
- И она рассказала? – поразился Гарри. Если бы после смерти Сириуса к нему подошёл кто-нибудь малознакомый и попросил рассказать ему о крёстном, Гарри послал бы его куда подальше с его участием и сочувствием, а, может быть, и двинул бы хорошенько, чтобы не лезли в душу и не бередили рану.
- Нет, конечно, нет, - Невилл грустно усмехнулся, подтвердив мысли Гарри. – Разве ты стал бы рассказывать на её месте? Никто бы не стал. Но ей нужно было выговориться, поделиться с кем-то. Я тогда прямо разозлился на Эрни. Где он был, когда его другу было так плохо? Почему не сидел на моём месте и не старался всеми силами вернуть Ханну к жизни? Но в глубине души меня даже радовало это обстоятельство, иначе я бы не зашёл в кафе и не завёл этот разговор.
- Довольно смелый поступок, - признал Гарри. Сам он женских слёз не выносил и совершенно не представлял, что нужно делать в ситуации, когда напротив тебя сидит девушка и плачет. Особенно часто его в подобное неловкое положение ставила Чжоу, даже вспоминать не хотелось. Правда, когда Гермиона днями напролёт рыдала после ухода Рона, было тоже несладко. Но с Гермионой было проще: он всегда мог подойти к ней, обнять, сесть рядом, как-то поддержать её. Это не было неловко, это было правильно, нормально. А Джинни плакала очень редко, хвала Мерлину.
- Да куда там, - Невилл только рукой махнул. – Терпеть не могу, когда девчонки плачут. Просто… она была такой одинокой и несчастной… В общем, я решил первый с ней поделиться и рассказал ей про родителей. Первый раз в жизни сам кому-то рассказал. Не обижайся, Гарри, но я был в ужасе, когда встретил вас тогда в больнице. Я не хотел, чтобы кто-то знал. И дело вовсе не в том, что я стыжусь родителей, как подумала бабушка, ничего подобного, я очень ими горжусь. Но мне совершенно не хотелось, чтобы меня жалели. Чтобы об этом говорили. Чтобы каждый знал.
- Я понимаю, - тихо сказал Гарри. – Я прекрасно знаю, что это такое, когда о событиях, причиняющих тебе боль, болтают на каждом углу.
- Да, точно, - сочувственно протянул Невилл, помолчал немного и продолжил свой рассказ: - И знаешь что, Гарри? Ей мне было не так уж и сложно рассказывать, потому что она понимала. Ты, наверное, тоже понимаешь, но Ханна – девочка, с ней как-то легче разговаривать. Было даже не так уж и сложно. А потом она тоже призналась, как сильно скучает по маме, как хочет отомстить за её смерть…
Гарри молча смотрел в окно. Наверное, у всего их поколения моменты, которые должны быть безоблачно счастливыми, будут приправлены грустью, болью и горем. Но, напомнил себе Гарри, этих моментов могло и вообще не быть, так что стоит быть благодарными судьбе за то, что есть.
- А потом всё как-то получилось само собой, - Невилл почесал затылок. – Когда подпускаешь человека слишком близко, когда делишься с ним чем-то очень важным, сокровенным, он автоматически становится близким, нужным, родным.
- Да, но, с другой стороны, это-то и опасно, - едва слышно пробормотал Гарри. – Нужно быть уверенным в этом человеке.
- Да, - согласился Невилл. – Но иногда стоит рискнуть, правда? Даже если этот риск потом обойдётся боком, без людей, которым можно доверять, очень плохо.
- Ну, у тебя всегда была Джинни, - Гарри улыбнулся, вспомнив свою нелепую ревность. – Мне кажется, вы с ней очень близки.
- Ага, - Невилл опасливо покосился на него. – Это сближает, то, что мы пережили вместе. Без Джинни и Полумны я бы не справился.
Разговор навеял на обоих печаль. Но, не преминул отметить Гарри, печаль эта была уже не такой давящей, как прежде. То есть, безусловно, было довольно грустно и тяжело вспоминать о событиях прошлого года, но теперь это было больше похоже на застарелую тоску, довольно сильную, но уже не разрушающую изнутри.
- Слушай, давно хотел спросить, - встрепенулся вдруг Гарри, и Невилл вопросительно поднял брови, - Джинни подарила тебе на день рождения мантию, довольно необычную, со слоником. Что это означало?
Невилл покраснел, и его губы растянулись в непроизвольной улыбке.
- Если это не секрет, конечно, - быстро добавил Гарри.
- Джинни не рассказывала? – Невилл изо всех сил старался побороть смущение, но Гарри видел, что на этот раз тут было что-то хорошее.
- Я не спрашивал, - пояснил он. – Да и, к тому же, ты же знаешь Джинни. Она бы ни за что мне не рассказала чужую тайну.
- Да там нет особой тайны, - засмеялся Невилл. – Просто как-то ночью мы не спали, сидели в Общей гостиной с Джинни и Полумной.
- Полумной? – удивился Гарри.
- Да, она часто оставалась ночевать у нас, - подтвердил Невилл. – У неё как-то не сложились отношения с однокурсниками, не все ведь могут принять её такой, какая она есть. Даже Гермионе потребовалось на это почти год. Это было, конечно, опасно, но мы уже привыкли, а втроем было веселее. И вот, сидели мы в гостиной и обсуждали планы на будущее. Ну, какие-нибудь пакости для Кэрроу, знаешь, - Невилл хищно улыбнулся. – А потом Полумна сказала, что больше не может выносить этого, что вокруг столько злости и жестокости, что лучше умереть, чем жить в таком мире. Что мы тоже становимся злыми. Она это так спокойно сказала, но стало очень страшно, - Невилл поёжился. – У меня даже волосы на голове зашевелились. И Джинни тоже испугалась, я видел. И мы сразу сменили тему, стали вспоминать что-нибудь хорошее, смешное. Джинни рассказала, как её мама всегда ругалась на близнецов, когда они творили что-нибудь в их стиле. Полумна вспомнила, как они с папой однажды ходили на рыбалку, и мистер Лавгуд свалился в речку, засмотревшись на птичку. А я… я вспомнил, одну историю, которую мне рассказывала бабушка однажды, когда я ещё был маленький.
Гарри ждал продолжения. Через две кровати от него громко всхрапнул Симус, и Невилл помолчал, чтобы удостовериться, что однокурсник спит.
- Бабушка не любит говорить о родителях, - Невилл понизил голос до едва различимого шёпота, и Гарри пришлось наклониться к нему поближе. – Она часто говорит, как героически они себя вели, но никогда не рассказывает никаких подробностей из их повседневной жизни. Если только очень редко. Так было и в день рождения моего отца лет десять назад. Дядя Элджи тогда здорово напоил её огневиски, бабушка даже всплакнула немножко. А потом они стали вспоминать, какой папа был в детстве, в школе, как он познакомился с мамой, как они полюбили друг друга… Я так понял, Гарри, что папа женился на маме против бабушкиной воли. Я точно не знаю, но предложение он маме сделал, когда бабушка уезжала погостить к своей подруге в Ирландию. Бабушка сказала, что это был позор, потому что папа купил себе совершенно неподходящую к случаю мантию с кармашками на груди, которая выглядела, мягко говоря, нелепо. Более того, он ещё и усугубил ситуацию, когда ему показалось, что мантия недостаточно нарядная, и он решил её приукрасить, пришив к ней крохотную фигурку слоника. Бабушка сказала, что чуть в обморок не упала, когда эту мантию увидела. Если уж собрался делать девушке предложение, так хотя бы потрудись не опозорить славное имя Долгопупсов, так она сказала. Откуда взялся этот слоник, она так и не уяснила до конца. Говорит, папа бормотал только, что маме нравятся слоники.
Гарри улыбнулся. История была забавная. Зная Невилла много лет, нетрудно было предположить, что его отец, выращенный той же самой миссис Долгопупс, наверняка был здорово похож на сына. Точнее, наоборот. Однако, стоило признать, что миссис Долгопупс умела воспитывать настоящих мужчин, какие бы смешные поступки они ни совершали в юности.
- После победы мы как-то встретились с Джинни в Косом переулке, - продолжил Невилл, - и я ей признался, что с Ханной у меня всё куда серьёзнее, чем я сам думал. Я осознал это во время битвы. Ну, и я сказал… сказал, что, пожалуй, готов жениться после того, как школа закончится. Вот Джинни и подарила мне эту мантию, сказала, чтобы я не вздумал нарушать традицию, - засмеялся Невилл. – И это было очень мило с её стороны. И бабушке было приятно.
Гарри поймал себя на том, что улыбается. Какая же Джинни всё-таки молодец! Он всё ещё улыбался, когда, неловко приподнял крышку своего чемодана, чтобы достать чистую пару носков, но не рассчитал силу, и она с грохотом опустилась на место. Гарри втянул голову в плечи, испуганно оглядев спальню. Невилл, подпрыгнувший было от неожиданности, только фыркнул в кулак. Симус перестал храпеть, но, кажется, не проснулся. Дин сонно пробормотал что-то, чуть приоткрыл глаза, но тут же провалился обратно в сон, и только Рон резко сел, ошалело оглядываясь по сторонам.
- Что взорвалось? – нечленораздельно спросил он, переводя взгляд с Гарри на Невилла. – Что случилось?
- Это я чемодан уронил, - виновато пояснил Гарри. – Спи.
Рон потянулся за часами.
- Чёрт бы тебя побрал, Гарри! – сердито выругался он. – Я мог бы ещё полчаса поспать!
- Ну так спи, кто тебе не даёт, - резонно возразил Гарри, и Рон запустил в него подушкой. Гарри увернулся, и подушка, пролетев над его головой, плюхнулась на ноги мирно посапывавшего Дина.
- Что такое? – Дин вскочил, похоже, раньше, чем проснулся, запутался в одеяле и со всего размаха шлёпнулся на каменный пол.
- Эй, ты живой? – осторожно позвал Рон, когда Дин так и продолжил лежать на полу.
- Кажется, да, - послышался, наконец, его приглушённый голос. – Только я, наверное, сломал себе пару рёбер. Что это было?
- Где? – выразил живейший интерес Рон, быстро подбирая с полу свою подушку. – Вроде бы ничего и не было. Да, Гарри?
- Ну не знаю, - с издёвкой протянул Гарри, игнорируя все предупреждающие знаки Рона. – Мне показалось, что над моей головой что-то пролетело…
- Дин, не лежи на полу, простынешь, - Невилл опустил руку на одеяло в том месте, где предположительно должно было находиться плечо Дина. – Тебе помочь?
- Невилл, убери руки! – рявкнул Дин, и его голова показалась с противоположной стороны. Невилл быстро отдёрнул ладонь, и Гарри с Роном согнулись от хохота.
- У вас совесть есть? – прохрипел всё-таки разбуженный Симус, протирая глаза. – Ну не спится вам, так хоть другим не мешайте.
- Извини, - простонал Гарри, вытирая выступившие под очками слёзы. – Просто Невилл тут…
Новый приступ хохота не дал ему договорить.
- Ну очень смешно, - буркнул красный как помидор Невилл. – Как дети малые, честное слово.
- Дин, ты почему на полу? – спросил Симус, свешиваясь с кровати и с любопытством глядя на друга.
- Жарко, - невозмутимо отозвался Дин, которому, наконец, удалось выползти из-под одеяла, и теперь он заправлял постель. – Дай, думаю, на пол перелягу.
- Хорошая идея, - согласился Симус, зевая. – Хотя, я что-то замёрз как не знаю кто. А эти двое чего ржут?
- Да кто их знает? – Дин пожал плечами. – Смех без причины…
- О да, совершенно без причины, - задыхаясь, выдавил Рон, упираясь ладонями в колени и пытаясь восстановить дыхание. – Всё, Гарри, хватит! Не к добру смеяться в такой день.
- А что сегодня за день? – уточнил Симус, хмуря брови. – Вроде, ничего плохого не случилось?
- Ну, это как посмотреть, - печально возразил Рон, и теперь была очередь Невилла смеяться.
- С сегодняшнего дня Рон и Гарри начинают подготовку к ЖАБА по плану Гермионы, - с толикой злорадства в голосе напомнил Дин, и Симус даже хрюкнул от смеха.
- Давайте, смейтесь, - не без обиды посоветовал Гарри. – Посмотрим, кто будет смеяться последним.
- И посмотрим, - парировал Симус. – Посмотрим, у кого хватит сил и желания смеяться в конце года.
- Посмотрим, у кого хватит сил и желания смеяться лет через десять, - завёлся Рон. – Когда мы с Гарри станем крутыми аврорами, будем зашибать большие деньги и жить на широкую ногу, а вы, ребята, будете себе локти кусать, что в своё время Гермиона не составила для вас план подготовки к экзаменам.
- Оставь это утешение себе на потом, Рон, - посоветовал Дин. – Вот стукнет тебе семьдесят, будешь ты сидеть в кресле-качалке и жалеть о бесцельно потраченной юности.
- Ничего не бесцельно, - лицо Рона пошло красными пятнами. – Я, может быть, лучше буду заниматься, чем обижу Гермиону.
- Ты смотри, а то будешь много заниматься и обидишь её как-нибудь по-другому, - Симус гаденько ухмыльнулся, и только молниеносная реакция помогла Гарри схватить бросившегося на Симуса Рона за край мантии.
- Эй, остынь! – Гарри перехватил Рона за плечо. – Это просто шутка.
- Я ему сейчас нос сломаю за такие шутки! – прорычал Рон, пытаясь вырваться. – Шути со мной, но не трогай Гермиону!
- Угомонись, - посоветовал Симус, зло сверкнув глазами. – Гарри же сказал, это просто шутка. Я мог бы и про Джинни пошутить, например, и Гарри нормально бы отреагировал.
- Не зарывайся, Симус, - предостерегающе сказал Гарри, чувствуя, что начинает сердиться. – Не перегибай палку.
- А что я такого сказал? Это же правда, всем известно, если будешь много учиться и меньше уделять внимание своей девушке, она пойдёт искать себе другого парня, потому что…
- Замолчи, Симус!
- Сам замолчи! Ты бы, Гарри, кстати, особенно поостерёгся. Все мы знаем, с какой лёгкостью Джинни меняет парней и…
Гарри, Рон и Невилл бросились к нему почти одновременно, но всё же опоздали: стоявший ближе всех к Симусу Дин, коротко размахнувшись, врезал лучшему другу в челюсть и быстро вышел из спальни, громко хлопнув дверью. После этого драться сразу расхотелось. Симус задумчиво потёр подбородок, коснувшись пальцами разбитой губы, а Гарри, Рон и Невилл немного потоптавшись на месте, снова разошлись каждый к своей кровати.
- Что-то я и правда перегнул, - тихо сказал Симус через несколько минут. – Простите, ребята. Не с той ноги встал, наверное.
Гарри коротко кивнул, хотя в глубине души он не был так уж уверен, что уже готов простить Симуса. Рон его извинения вообще проигнорировал, и только Невилл что-то пробормотал в ответ. Гарри связал это с тем, что Симус и Невилл гораздо больше времени провели вместе, вместе же прошли через множество опасностей, и это их сблизило. Наверное, Невилл привык к подобным высказываниям Симуса, у которого, как вдруг вспомнилось Гарри, вообще был тяжёлый характер.
- Что с ним происходит в последнее время? – тихонько пробормотал Невилл себе под нос, когда они спускались по лестнице, и Гарри пожал плечами. Ему было всё равно, что там творилось с Симусом, если тот ещё раз попробует открыть свой рот в сторону Джинни, ему точно не поздоровится.

***
- У Гермионы сегодня праздник! – торжественно объявила Джинни, едва завидев Гарри с Роном в лестничном проёме. – Вы приготовили подарки?
- Какой праздник? – Рон даже в лице изменился. Гарри тоже задумался, пытаясь припомнить, что именно связано у Гермионы с сегодняшней датой.
- Хватит, Джинни, - Гермиона чуть нахмурилась, но, приглядевшись, Гарри заметил, что у неё и правда ярче обычного блестят глаза. – Она просто издевается надо мной.
- И в чём это проявляется? – всё ещё немного напряжённо уточнил Рон, приобнимая Гермиону за плечи.
- Нет, почему издеваюсь? – Джинни весело сверкнула глазами, и Гарри невольно тоже начал улыбаться, когда до него дошло, о чём она говорит. – Признайся, Гермиона, что ты ждала этого дня с нетерпением. Я уверена, Рон и Гарри тоже его ждали. Правда, может быть, с чуточку другими чувствами.
- Ааа, - дошло, наконец, до Рона. – Я-то уж думал…
- Это не праздник, а первый день плодотворной работы, - вдохновенно произнесла Гермиона, и на её лице появилось то маниакальное выражение, которое Гарри не раз замечал у неё во время экзаменов. – С этого момента мы с вами начинаем совершенно другую жизнь. Забудьте на время обо всех развлечениях, вообще обо всём забудьте, сейчас для вас не должно быть ничего важнее экзаменов. Считайте это финальным рывком перед финишем. Тяжело сейчас – зато потом больше учиться не придётся.
Рон смотрел на Гарри глазами, полными страдания.
- Кому как, - буркнул Гарри, у которого окончательно испортилось настроение после этой тирады Гермионы. – Нам с Роном вообще-то ещё три года предстоит учиться в Аврорате.
- А, ну да, точно, - Гермиона бросила быстрый, едва уловимый взгляд на Джинни, и Гарри прищурился. – Ну хорошо, но это будет уже не школа, там всё будет ещё серьёзнее. И там с вами не будет меня.
Рон резко повернул голову в её сторону. Насколько знал Гарри, Гермиона ещё ни разу не высказывалась по поводу своей будущей работы, предпочитая отмалчиваться. Она только повторяла, что хочет заниматься чем-то по-настоящему важным. Гарри никогда не спрашивал друга об этом, но почему-то ему казалось, что Рон не был бы особенно счастлив, если бы Гермиона собралась в Аврорат.
- Да, действительно, - пробормотал Рон тем временем, и Гермиона снова бросила красноречивый взгляд на Джинни. – Идём на завтрак?
Пока девчонки шли впереди, что-то горячо обсуждая, Гарри шёпотом спросил у Рона:
- Ты когда-нибудь спрашивал, как Гермиона относится к тому, что ты собрался в Аврорат?
- Нет, - Рон чуть замедлил шаг, отставая от громко смеявшихся Джинни и Гермионы ещё больше. – А что?
- Нет, ничего, - Гарри сделал честные глаза. В глубине души у него рождалось подозрение, что Джинни была не единственной, кто относился к Аврорату без должного восторга. А, учитывая довольно затянувшееся молчание Гермионы по поводу её будущей профессии, Гарри начал понимать, что Рону, скорее всего, тоже предстоит разговор по поводу взаимных уступок. И, возможно, даже посерьёзнее, чем это было у них с Джинни. Оставалось только ждать и надеяться, что и Рон проявит недавно снизошедшую на Гарри мудрость. Иначе за отношения этой парочки было страшно.
- Ну, что вы там ковыряетесь? – окликнула их Гермиона от дверей Большого зала, и Рон поспешил к ней.
- Скажи мне честно, ему конец? – Гарри взял Джинни за руку, пока они шли по длинному проходу между столами.
- В каком смысле? – Джинни чуть отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо.
- Гермиона ведь против того, чтобы Рон шёл в Аврорат? – чувствуя себя невероятно проницательным спросил Гарри, и Джинни прищурилась.
- Ну, допустим, что так, - с нескрываемым подозрением в голосе согласилась она. – И что?
- И у неё наготове какой-то ультиматум? – Гарри, затаив дыхание, ждал ответа.
- Не уверена, что нам стоит лезть в их отношения, - коварно усмехнулась Джинни. – К тому же, я не собираюсь облегчать моему братцу жизнь.
Гарри только укоризненно покачал головой, и Джинни вмиг стала серьёзной.
- Не надо им мешать, Гарри, - с нажимом попросила она, крепче сжимая его пальцы. – Им необходимо учиться приходить к компромиссу. Я уверена, у них всё будет хорошо. Гермиона не допустит…
- А Рон? – перебил её Гарри, и Джинни не нашла, что ответить.
Последние крохи хорошего настроения, которые ещё мерцали в душе Гарри, погасли окончательно.






Глава 71

Мысли о Симусе и даже о будущих возможных проблемах Рона и Гермионы моментально вылетели у Гарри из головы, когда после уроков они вчетвером собрались в библиотеке. Гарри с Роном сели рядом за одну сторону длинного стола, обменявшись подавленными, даже немного обречёнными взглядами. Джинни устроилась на другом его конце, разложив свои учебники и иногда бросая на друзей лукавый взгляд из-под ресниц. Гарри никак не покидало ощущение, что в глубине души Джинни нарадоваться не могла, ведь у неё был ещё целый год до всего этого кошмара. С другой стороны, зато они отделаются сейчас. Ага, и отправятся в Аврорат, где, если верить рассказам, учёба в Хогвартсе будет казаться им просто раем.
Гермиона заняла место напротив них, но не села, а осталась стоять, опершись обеими руками о спинку стула.
- Если ты собираешься произнести праздничную речь, то не стоит, - предупредил её Рон, и Джинни хихикнула со своего конца стола. Гарри стоило огромных трудов не смотреть на неё.
- Это скорее напутственное слово, - возразила ничуть не смущённая холодным приёмом Гермиона. – Ну что, мальчики, объём работы, конечно, колоссальный, но мы справимся. Думаю, стоит начать с самого трудного, чтобы потом стало легче.
- Гениальная идея довести нас до умственного истощения в самый первый день, - буркнул Рон, обхватив голову обеими руками. Гарри тоскливо смотрел на огромную, чуть ли не с него ростом, стопку учебников, предусмотрительно подобранную Гермионой.
- Ничего, Рон, главное – начать, - Гермиона просто сияла как начищенный чайник. – Я по себе знаю, потом ты сразу втянешься. Тебе даже будет интересно.
- Вот это вряд ли, - Рон рывком подтащил к себе чистый свиток пергамента. – Давайте, чего уж там. Что у нас там сегодня по плану?
Гермиона сверилась со своим планом и быстро протараторила:
- Две вводные темы по Трансфигурации, одна по Зельеварению и отработка нескольких заклинаний по Защите от тёмных искусств.
Гарри застонал и опустил голову на стол, сильно приложившись лбом о прохладное дерево и чуть не разбив очки. Сейчас бы гулять с Джинни возле озера, наслаждаться последними, довольно тёплыми, зимними деньками… Но скорее МакГонагалл появится на своём уроке в розовом платье с оборочками, чем Гермиона сейчас отпустит его.
- Ты же понимаешь, что мы не успеем всё это за сегодня? – пытался объяснить тем временем Рон. – Я не хочу, чтобы ты питала ложные надежды.
- Это реально, Рон, - Гермиона яростно покачала головой, отчего её волосы растрепались ещё больше. – Мы же всё это уже знаем, понимаешь? Мы будем просто повторять и кое-где добавлять новую информацию.
- Если всё так здорово, какого Мерлина лысого мы тогда сидим тут за три месяца до экзаменов? – взвился Рон, стукнув кулаком по столу. На Гермиону, впрочем, это не произвело особого впечатления.
Из-за дальних полок высунулась грозная физиономия мадам Пинс, и Рон быстро прикрыл рот рукой. Хотя, Гарри не видел особой трагедии, ну, выгнала бы она их из библиотеки, и что с того?
- Объём работы просто огромный, как я уже сказала, - шёпотом напомнила Гермиона. – Мы же это уже много раз обсуждали, и, кажется, вы оба со мной согласились, что подготовку нужно начать как можно быстрее. Нам нужно столько всего повторить…
- Или выучить, - тихонько ввернула Джинни, не отрываясь от своего эссе по Трансфигурации.
- Что? – Гермиона рассеянно повернулась в её сторону.
- Я говорю, кому повторить, а кому выучить, - глядя на Гермиону своим фирменным честным взглядом пояснила Джинни, и Гарри усмехнулся.
- Нет здесь ничего такого, чего бы мы все не знали, - Гермиона упрямо насупилась. – Может, не все одинаково хорошо помнят отдельные темы, но в целом…
- Давайте уже начинать? – перебил её Гарри, которому надоела эта безнадёжная отсрочка.
- Ты прав, - Гермиона мигом уселась на свой стул и отделила от своей стопки три учебника. – Смотрите, система такая: каждый из нас берёт по учебнику, мы читаем первые две темы, конспектируем их, учим, а потом обсуждаем все вместе и задаём друг другу вопросы. Хорошо?
Гарри закатил глаза. Всё это напоминало ему первый класс маггловской школы. Но он послушно подтянул к себе огромный фолиант, такой ветхий, что из него то и дело грозило выпасть несколько страниц, что в глазах мадам Пинс было величайшим преступлением, и осторожно открыл первую тему.
- «Трансфигурация сквозь века. Цели и задачи Трансфигурации. Методология и принципы превращений», - вслух прочитал Рон. – Может, пропустим эту тему? Тут одна теория, она никому не нужна.
- Как это не нужна? – тут же возмутилась Гермиона. – Если ты не уяснишь с самого начала цели и принципы предмета, как, прости, ты будешь изучать следующие темы?
- Прекрасно? – осведомился Рон. – Столько лет жил без этой теории и замечательно себя чувствовал, не поверишь.
- Что-то я и не заметила, чтобы ты считался признанным мастером Трансфигурации, - Гермиона поджала губы.
- О, ну конечно, а я-то всё думал, что же мне мешает? – Рон хлопнул себя ладонью по лбу. – Оказывается, я просто не прочёл первую тему в учебнике! Где же ты раньше была, Гермиона?
- Заткнитесь вы, а? – хмуро вмешался Гарри. – Вот по чему я точно не скучал, так это по вашим вечным ссорам.
- Гарри прав, - Гермиона метнула на Рона строгий взгляд. – Не отвлекайся. Я ввожу строгие рамки: через два часа мы начинаем обсуждение. Время пошло.
- Какие к чёрту два часа? – Рон быстро перелистывал страницы своего учебника, стараясь найти конец первой темы. – Гермиона, тут почти пятьдесят страниц!
- Если ты будешь меньше болтать, то…
- Я сейчас уйду! – разъярился Гарри. – С вами всё равно невозможно сосредоточиться.
- А это ещё только первый день, - снова вставила Джинни и несколько раз многозначительно кашлянула, покачивая головой.
- Заткнись, Рон, - прошипела Гермиона. – Ты всем мешаешь.
- Я мешаю? – у Рона даже уши покраснели от злости. – А кто, спрашивается…
Гарри начал медленно поворачиваться в его сторону, и Рон замолк, но это не помешало ему бросать злобные взгляды на Гермиону, которая упорно его не замечала, погрузившись в свой учебник. Или делала вид, что не замечала.
Гарри был страшно зол. Настроение и так было не самое праздничное, впереди его ждали недели и месяцы напряжённой учёбы. Он старался не думать, как это долго – три месяца, девяносто дней. Иначе хотелось приложиться головой об стол ещё раз, но посильнее. Гарри ненавидел это состояние, когда нужно было начинать что-то учить. Гермиона права, потом-то втягиваешься, но вначале… вначале ненавидишь весь мир, хочется кому-нибудь врезать, на ком-то выместить злость. Появляются миллионы интересных и важных мыслей. Хочется сделать что-нибудь неожиданное и совершенно особенное. Например, сейчас Гарри испытывал острейшее желание убраться в своём чемодане. Серьёзно, там уже скопилось столько всякого мусора, что же он, свинья какая-нибудь в самом деле? А ещё он что-то давненько не писал Андромеде, уже несколько дней. Вот уж чем не стоит пренебрегать, так это своими обязанностями крёстного! И тёте Петунье можно написать за компанию.
- Гарри? – услышал он недовольный голос Гермионы и с неохотой вынырнул из своих размышлений.
- Извини, конечно, но прошло уже десять минут, а ты ни разу не перелистнул страницу, - Гермиона покачала головой. – И ты не конспектируешь.
- Я задумался, - буркнул Гарри, берясь за перо и кладя голову на согнутую в локте руку. – Всё, начинаю.
Он осторожно покосился в сторону Рона и увидел совершенно остекленевший взгляд друга, пытавшегося продраться через всю эту действительно совсем не нужную теоретическую белиберду. Джинни что-то тихонько напевала себе под нос, и Гарри подавил желание заткнуть уши.
«Испокон веков Трансфигурация была именной той наукой, которую все волшебники ставили выше всех других». Гарри готов был поспорить, что этой фразой начинался любой учебник, менялось только название науки. «Все великие волшебники признавали и признают значимость Трансфигурации как в повседневной жизни, так и для целей науки. Трансфигурация даётся далеко не всем, что естественно: лишь избранные способны овладеть этим проявлением высшей магии». Гарри перевернул книгу и изумлённо взглянул на обложку, стараясь отыскать имя автора. Гвендолин Фитцхаузер. Ничего себе, идейки! Гарри представил, как начинается новая магическая война между специалистами в Трансфигурации, Избранными, и всеми остальными, кому этот предмет не даётся, отбросами общества. Это ничуть не лучше заявлений о неполноценности магглорождённых. Бред какой.
Рядом с ним раздражённо вздохнул Рон и нацарапал на своём пергаменте пару слов. Гарри тоже взялся за перо и в нескольких словах перенёс возмутившёю его до глубины души теорию в свой свиток. Интересно будет посмотреть на реакцию Гермионы, ведь, получи эта теория признание, и она оказалась бы не в одном лагере с Гарри и Роном. Гарри усмехнулся про себя: ну хоть здесь он не Избранный, уже хорошо. Но как же мало всё это имело отношения к настоящей Трансфигурации! Вряд ли бредовые идеи Гвендолин Фитцхаузер пригодятся ему на экзамене.
Однако, пролистнув несколько страниц подобных рассуждений, причём так ловко, что Гермиона, кажется, ничего не заметила, Гарри, наконец, наткнулся на более или менее полезную информацию. Он как раз прилежно переписал последнюю из факультативных задач Трансфигурации, когда Рон слегка толкнул его локтем в бок. Гарри вопросительно взглянул на него. Рон указывал глазами на Гермиону, и в его взгляде Гарри уловил тревогу. Гермиона, склонившись совсем низко над своим пергаментом, строчила как сумасшедшая, едва глядя в книгу. Как будто она была на экзамене уже сейчас. Гарри нервно сглотнул. Кажется, им с Роном несладко придётся на обсуждении, которое, к слову, начнётся уже через один час двадцать минут. Чёрт!
Гарри быстро просмотрел следующие четыре страницы, полные, на его взгляд, одной воды. На принципах Трансфигурации он задержался подробнее, даже честно переписал все восемнадцать, но ничего не запомнил. Гарри тряхнул головой и просмотрел свои записи внимательнее, потом ещё раз и ещё. Не помогало: переходя к следующему принципу, он забывал суть предыдущего. Такое состояние было ему знакомо. К сожалению, даже слишком хорошо. У него не было необходимого для учёбы настроя, мозг почему-то отказывался воспринимать такую раннюю подготовку как настоящую. В голове то и дело мелькала шальная мысль, что до экзамена он ещё десять раз успеет всё выучить. Так ничего не выйдет. Нужно представить, что это последний шанс выучить эту тему, завтра экзамен, если не сейчас, то никогда… Не помогало.
Гарри поднял голову и поймал понимающий взгляд Джинни. Она слегка улыбнулась, но уже без насмешки и послала ему воздушный поцелуй, опасливо покосившись на Гермиону, но та не замечала ничего вокруг, полностью увлечённая разбором первой темы. Гарри искренне не понимал, как могло кого-то, хоть кого-нибудь, увлечь эта галиматья. Джинни потрясла сжатым кулаком и одними губами прошептала: «Держись!» Гарри изобразил мученическое выражение лица и мужественно кивнул в ответ, снова возвращаясь к своему учебнику. По ровному, чересчур мерному дыханию Рона можно было предположить, что он либо уснул с открытыми глазами, либо впал в транс.
И это ещё только первый час занятий, а Гарри уже хотелось повеситься. Он тёр лоб, несколько раз протирал очки краем мантии, крутил галстук, взъерошивал волосы, барабанил пальцами по столу, но всё-таки не мог сосредоточиться. В конце концов, после очередной бесплодной попытки запомнить подход к определению и классификации методологии Трансфигурации, предложенный французским волшебником Делакруа, Гарри сдался. Всё, с него хватит! Если даже Гермиона и права, то основную мысль он уловил, и этого достаточно. Правда, Гарри честно дописал конспект, он мог бы стать для него шпаргалкой, когда Гермиона приступит к тестированию.
- Время! – Гермиона тихонько хлопнула в ладоши, и Гарри почти застонал от облегчения. Хвала Мерлину! Сейчас она отругает его, и они перейдут ко второй теме. Там наверняка уже будет поинтереснее. Лучше уж формулы учить, чем запоминать никому не нужные точки зрения никому не известных волшебников.
- Я не успел, - объявил Рон, отбрасывая в сторону перо и разминая пальцы. – Мне ещё восемь страниц осталось.
- Ничего, - после короткой паузы выдавила Гермиона. – Ты и так проделал хорошую работу. Просто в следующий раз пиши чуть быстрее.
Рон уже открыл было рот, чтобы что-то возразить и тем самым положить начало новому спору, но Гарри быстро вставил:
- Давайте начинать! Времени совсем мало.
Он старался подражать обеспокоенному тону Гермионы, и, кажется, ему это удалось, потому что Гермиона моментально забыла про Рона и уткнулась в свои конспекты.
- Ладно, Гарри прав, - она резко вскинула голову и окинула прищуренным взглядом сначала Рона, потом Гарри. – Давайте сначала обсудим теорию «двухсекторной Трансфигурации». Кто что думает по этому поводу?
- Теорию чего? – уставился на неё Рон. – В моём учебнике этого не было!
- Ерунда! – рассердилась Гермиона. – Просто ты невнимательно читал. Это есть в каждом учебнике.
- Ну а в моём не было, точно тебе говорю, - Рон сопровождал каждое своё слово увесистым шлепком по учебнику, и Гермиона слегка вздрагивала. Гарри лихорадочно листал свой конспект, надеясь, что занятая спором Гермиона этого не заметит. Он точно писал про эту «двухсекторную теорию», но напрочь не помнил, что именно.
- Если я сейчас найду в твоём учебнике упоминание о «двухсекторной теории», Рон… - угрожающим тоном начала Гермиона, но Рон бесстрашно толкнул к ней свой учебник, который, несмотря на свой приличный вес, довольно легко проскользил по столу.
Гермиона быстро перелистала несколько страниц и вдруг с торжествующим видом ткнула пальцем в одну из строк.
- Ну вот, «двухсекторная Трансфигурация, по мнению некоторых авторов, относится…», «родоначальником теории является…» Здесь всё это есть!
- Ладно, значит, я просто пропустил, - пробубнил задетый за живое Рон. – Расскажи тогда сама, что это за теория, так быстрее будет.
- Пусть Гарри расскажет, - предложила Гермиона, и Гарри быстро поднял глаза от своего конспекта. – Давай, Гарри. Основные положения. Критика. Твоё мнение.
- Ну… - Гарри, успевший прочесть только несколько строк, беспомощно посмотрел на Рона, но тот только сочувственно пожал плечами. – Эта теория появилась ещё в XVIII веке, когда… эээ… этот… я забыл имя, Гермиона, это всего лишь имя.
- Это не всего лишь имя, Гарри, - в голосе Гермионы прозвучал металл. – Это родоначальник теории. Ты не можешь его не назвать.
- Ладно, я сейчас вспомню, - Гарри сжал пальцами виски. – Граф…
- Солисбери, - жестко припечатала Гермиона, когда стало понятно, что Гарри ничего не вспомнит. И правда, как можно вспомнить то, чего ты в принципе не знаешь?
- Точно! Спасибо, Гермиона, - Гарри сделал попытку улыбнуться ей, но выражение лица Гермионы нисколько не смягчилось. – Так вот, этот граф Солисбери, он был одним из самых выдающихся волшебников своего времени.
- Среди волшебников нет графов, - недоуменно покачал головой Рон.
- Он был полукровкой, - встрепенулась Гермиона. – Его мать была волшебницей, а отец – магглом. От него-то Солисбери и унаследовал титул.
- Откуда ты… - Рон оборвал сам себя и только головой покачал. Гарри показалось, что он не захотел слишком-то уж поощрять Гермиону.
- Продолжай, Гарри, - Гермиона слегка покраснела, но от своего намерения вывести невежество Гарри на чистую воду не отказалась.
- Ну, этот граф, выдающийся волшебник, в частности специализировался в Трансфигурации. То есть, я хотел сказать, был особенно одарён в этой области, - быстро поправился он, заметив, как Гермиона сдвинула брови. Он считал, что Трансфигурацию не оценивают в магическом сообществе и… - а дальше была пустота, потому что дальше он прочитать не успел.
- И? – с нажимом переспросила Гермиона.
- И что-то там он придумал, - Гарри опустил глаза, стараясь не смотреть на Гермиону.
- Что-то он там придумал? – опасно спокойным голосом уточнила Гермиона. – Хорошо.
- Ты куда? – Рон вскочил на ноги. – Гермиона?
Гермиона неаккуратно свернула свой пергамент и затолкала его в сумку, туда же отправились перья и не до конца закрытая чернильница. Она схватила несколько книг и повернулась к притихшим друзьям.
- Если вам это не надо, то не буду навязываться, - выпалила она и быстрым шагом вышла из библиотеки, прижимая к груди книги.
- Ну вы и молодцы, - после довольно продолжительной паузы внесла свою лепту Джинни. – Умеете доводить, конечно.
- Ты только не начинай ещё! – рявкнул Рон на сестру. В другое время он бы отхватил по полной за свой тон и от самой Джинни, и от Гарри, но сейчас им всем только и не хватало ещё одной ссоры.
- Что сидишь? – вздохнул Гарри. – Учи.
И Рон, серьёзно кивнув, углубился в чтение.

***

- Граф Солисбери предложил рассматривать Трансфигурацию как бы в двух аспектах: как волшебную науку и практическую магию, - легко цитировал Гарри через полчаса, стоя в общей гостиной перед креслом, в котором устроилась со своими учебниками Гермиона. – До него никто не пытался рассматривать отдельно теорию и практику Трансфигурации. Поэтому она так медленно развивалась: без изучения теории, без глубинного понимания действия заклинаний нельзя было изобрести ничего нового.
- Солисбери как раз изобрёл несколько новых заклинаний, разработал множество теоретических положений, - подхватил Рон. – Собственно, по его работам мы сегодня и учимся. На основе его работ Гэмп сформулировал свой закон об элементарной трансфигурации.
- Вот, - неловко закончил Гарри.
Гермиона старалась притвориться всё ещё обиженной, но Гарри уже видел, как она на самом деле довольна.
- Ладно, - пытаясь говорить как можно более холодно, проговорила Гермиона, подхватывая на руки появившегося вдруг откуда ни возьмись Живоглота. – А если я спрошу про базовые принципы Трансфигурации?
- Легко, - Рон щёлкнул пальцами и быстро выдал первые десять принципов, заученные наизусть. Гарри легко назвал оставшиеся восемь.
- Ну вот, можете же, когда хотите, - улыбнулась Гермиона. – Молодцы! Теперь, быстренько пройдёмся по методологии и можно переходить ко второй теме.
Гарри мысленно ужаснулся такой перспективе, но второй раз обижать Гермиону ему не хотелось, и после обсуждения всех известных Трансфигурации методов они с Роном покорно вернулись в библиотеку. Заметив вошедшую за ними Гермиону, Джинни издала тихое победное восклицание.
Вторая тема пошла быстрее. Во-первых, ни Рону, ни Гарри больше не улыбалось злить Гермиону, а, во-вторых, они как-то смирились с неизбежным. Никуда им не деться, придётся сдать эти экзамены.
- Гермиона, я не понимаю эту формулу! – взмолился Рон минут через сорок. – Я пытаюсь, правда, но не понимаю. Ты не могла бы объяснить мне это?
Рон ткнул пальцем на страницу своего учебника и Гарри наклонился, чтобы взглянуть, что вызвало у друга затруднения.
- О, и мне! – добавил он. Он сам бился над этой формулой уже чёрт знает сколько минут, но так и не понял, как следует высчитывать объём предмета, который он хотел бы трансфигурировать.
- Что там у вас? – Гермиона с трудом сфокусировала на них взгляд. – Объём? Сейчас, секунду.
Она окинула громоздившуюся над своей головой стопку книг и ловко вытянула один том примерно из середины.
- Вот, почитайте здесь, очень понятно написано, - рассеянно предложила она, снова утыкаясь в свой учебник.
- Почему бы тебе просто не объяснить нам? – миролюбиво спросил Рон, но предложенную книгу всё-таки открыл. – Так было бы быстрее.
- Вы лучше запомните, если поймёте сами, - наверное, в миллионный раз за все эти годы пробормотала Гермиона, и Гарри был вынужден мысленно с ней согласиться.
- Вроде понял, - Рон вздохнул с облегчением. – Да, на глазок бы вряд ли получилось. А я так надеялся…
- Ну да, на глазок, - прошептал Гарри. – Вон какие последствия, лучше высчитать.
- И не говори, - поддакнул Рон. – Как-то мы нечасто сталкивались с Трансфигурацией, ты не находишь?
- Нахожу, - согласился Гарри.
В библиотеку, о чём-то тихо переговариваясь, вошли Дин и Симус, видимо, уже помирившиеся. Симус осторожно кивнул Рону и Гарри, и те кивнули в ответ. Гарри отметил брошенный Дином на Джинни взгляд, полный тоски. Она не могла бы выглядеть лучше, даже если бы захотела: немного взъерошенные огненно-рыжие волосы, чуть сведённые брови, очаровательная складочка на лбу, немного надутые губы… Наверное, читала что-то сложное. Гарри оторвался от созерцания Джинни и снова перевёл взгляд на Симуса. Тот что-то выглядел неважно.
- Проверяем! – Гермиона взглянула на часы. – Ну как, разобрались с объёмом? Да? Вот и расскажите, как мы его измеряем.
- Ты бы бросила этот свой учительский тон, - нахмурился Рон. – Меня раздражает.
Джинни тихонько фыркнула в кулак, и Рон неодобрительно покосился на неё.
- Мало ли, меня, может, тоже многое раздражает? – моментально завелась Гермиона, и Гарри едва не взвыл от бессилия.
- Ну, так ты тоже высказывайся, кто тебе мешает? – вспыхнул в ответ Рон. – Я что, рот тебе затыкаю что ли?
- С тобой выскажись, - зло хохотнула Гермиона. – Выслушивай потом твои обиды.
- Мои обиды? – поразился Рон. – По-моему, это ты вечно обижаешься на всякую ерунду, разве нет?
- На всякую ерунду, Рон? – голос Гермионы начал повышаться, ничем хорошим это не грозило.
- Именно так! На ерунду!
- Слушай…
- ХВАТИТ! – рявкнул доведённый до бешенства Гарри, и все головы повернулись в их сторону. Мадам Пинс с возмущённым видом засеменила было к их столику, но Гарри издалека сделал ей знак, означающий, что он всё понял, просит прощения и больше так не будет.
- Прекратите! – яростно зашептал он слегка опешившим Рону и Гермионе. – Мерлин, и как я только раньше вас терпел? И ведь так долго держались, я уже понадеялся, что ваши ссоры остались в прошлом.
- Я бы с удовольствием, но Рон… - обиженно начала Гермиона.
- Как будто я это начинаю! – в это же время шёпотом воскликнул Рон.
- Замолчите оба! – угрожающе произнёс Гарри. – Если вы не прекратите, я клянусь, я закрою вас обоих в каком-нибудь классе, и ругайтесь сколько вашей душе угодно, но так, чтобы никто вас не слышал. Вы же кого угодно с ума свести можете! У меня уже нервный тик начинается из-за вас! Глаз дёргается, я чувствую!
- Закончил, дедуля? – со смехом спросила Джинни, когда он замолчал, исчерпав весь набранный в лёгкие воздух.
- Да, - со всем возможным в данной ситуации достоинством ответил Гарри и сделал вид, что вчитывается в очередной абзац. Несколько секунд стояла тишина, потом засмеялся Рон, за ним Гермиона и Джинни. Гарри держался изо всех сил, но ситуация была до того абсурдной, что и он в конце концов не выдержал. Доведённая до белого каления мадам Пинс всё-таки выгнала их в тот день из библиотеки.

***

Второй день мало чем отличался от первого. Правда, Рон и Гермиона старались вести себя лучше, по крайней мере, когда Гарри был рядом. Друзья немного втянулись в процесс методичного впихивания в себя материала, и дело пошло быстрее. Но менее тоскливо от этого не стало. Как назло, погода стояла просто чудесная, конец февраля был похож скорее на середину апреля. Мужественно высидевшая в библиотеке пару часов Джинни, наконец, сдалась и, бросив виноватый взгляд на Гарри, выскользнула за дверь. Гарри вздохнул. Наверняка она теперь пойдет на свежий воздух, будет наслаждаться свободой, не то что он… Вышедший из библиотеки буквально на десять минут позднее Дин отнюдь не улучшил его плохого настроения.
Прошла неделя одинаковых дней, и Гарри, ждавший начала тренировок как спасения, начал всерьёз опасаться, что может до них не дожить. Трансфигурация вкупе с Зельеварением составляли просто адскую смесь, мозг после которой просто кипел. Учитывая, что перед сном они еще умудрялись тренировать самые разные заклинания, было даже странно, что Гарри ещё не слёг с температурой. Его не оставляло ощущение, что голова и правда нагревается до опасной температуры и в любой момент просто лопнет от перегрева.
- Гермиона, а в мой день рождения я имею право ничего не учить? – робко поинтересовался Рон как-то за завтраком, наливая себе большущий стакан тыквенного сока.
- Но ты же не хотел отмечать его, - напомнила Гермиона, намазывая джем на поджаренный кусочек хлеба.
- Отмечать не буду, - кивнул Рон. – Но это же не отменяет того факта, что у меня праздник, верно?
- А что ты предлагаешь? – уточнила Гермиона. – Просто сидеть весь день в общей гостиной и ничего не делать?
- Почему? – Рон даже головой покачал. – Гермиона, как будто больше заняться нечем, честное слово.
- У человека день рождения, - Гарри смотрел на неё с укоризной. – Рон вот тебе устроил настоящий праздник.
Гермиона машинально погладила свернувшуюся калачиком у неё на груди выдру и слегка покраснела.
- Я совсем не имела в виду, что мы проигнорируем день рождения Рона, - быстро сказала она. – Конечно, нет. Просто он говорил, что не хочет отмечать, вот я и спросила…
- А почему, к слову? – Гарри повернулся к Рону. – Почему бы и не отметить?
- Нет, что-то не хочется, - Рон покачал головой, избегая взгляда Гарри. – Не в этом году.
Джинни выронила вилку и закусила губу.
- Но ведь ты же мне говорил, что Фред был бы только рад веселью! – широко раскрыв глаза выдавила она.
- В чём проблема? – хмуро спросил Рон, глядя в стол.
- Как я, по-твоему, должна себя сейчас чувствовать? – Джинни покраснела. – Как будто мне наплевать, да? Ты так считаешь?
- Джинни, что… - Гарри взял её за руку, но Джинни вырвала свою ладонь и обвиняюще ткнула в Рона пальцем.
- Это просто свинство, Рон!
- Слушай, никто не говорил ничего подобного.
- Но я знаю, что ты так думаешь! – Джинни вскочила на ноги. – И знаешь что? Мне без разницы, Рон! Можешь осуждать меня, дело твоё. Только… это никак не связано, ясно тебе? Я могу скучать по нему в сто раз сильнее тебя, но тем не менее отметить свой день рождения и даже получить от этого удовольствие.
- Да я же ни слова не сказал! – завопил бедный Рон, хватаясь за голову.
- Я скучаю по нему! – упрямо повторила Джинни. – Просто не считаю нужным выставлять это напоказ, как некоторые.
И она пружинистой походкой вышла из Большого зала.
- Женщины! – взвыл Рон, оглядываясь на Гарри. – Я не сказал ни слова, а она выдумала целую историю и успела обидеться!
- Я не совсем понял, что… - Гарри всё ещё растерянно смотрел вслед Джинни. Она не казалась ему обиженной, скорее расстроенной, может быть, ей было больно.
- Ну… - Гермиона рассеянно рвала салфетку на мелкие части, - видишь ли, Рон, это довольно сложно. Летом мы все убеждали Джинни, что она не должна отказываться от празднования своего дня рождения, даже если ей совсем не хочется его отмечать. Ты же и правда говорил, что Фред был бы только рад, если бы в доме появился хоть какой-то повод для веселья, помнишь? А теперь ты отказываешься праздновать свой день рождения, хотя прошёл уже почти год.
- И? – Рон пожал плечами. – Моё право.
- Да, но Джинни теперь кажется, что она недостаточно щепетильно отнеслась к этому вопросу, - вздохнула Гермиона. – Что она меньше уважает его память, чем ты.
- Не совсем понимаю, почему, - пробормотал Рон, - но вряд ли это так.
- Она переживала, что не имеет права веселиться, когда прошло так мало времени после его смерти, - припомнил Гарри. – Сильно переживала.
Рон промолчал, покрутив в руках свой кубок с соком.
- Но она же сама сказала, что это ничего не значит, - проговорил он наконец, ни к кому особо не обращаясь.
- Ей нужно как-то себя успокоить, - пожала плечами Гермиона.
- Пожалуй, пойду-ка я за ней, - Гарри выбрался из-за стола и повесил на плечо сумку. – Встретимся у Сайпреса.
Джинни он нашёл в подземелье, перед кабинетом Зельеварения. Она стояла, держа в руках открытый учебник, но глядя в одну точку.
- Эй, - Гарри осторожно обнял её за плечи. – Всё в порядке?
Джинни не отстранилась, но и не ответила.
- Посмотри на меня, - Гарри осторожно взял её за подбородок и повернул её голову к себе. Он боялся увидеть в её глазах слёзы, но Джинни не собиралась плакать. – Рон никогда не стал бы…
- Я знаю, Гарри, - она вздохнула и нетерпеливо убрала его руку. – Он не нарочно. И я не жалею, что отмечала тогда день рождения. Нам всем было просто необходимо немножко веселья.
- Вот именно, - поддакнул озадаченный Гарри. – Тогда что случилось?
Джинни пожала плечами.
- Я понимаю, ты скучаешь по нему, - попытался зайти с другой стороны Гарри. – Я тоже скучаю. До сих пор не могу поверить, что…
- Да, да, - прервала его Джинни. – Я знаю.
- Может быть, тебе стоит поговорить о нём? – осторожно предложил Гарри. – Вредно держать всё в себе.
- Со мной всё хорошо, - отчеканила Джинни. – Что ты ко мне пристал?
- Уверена? – Гарри сдался. Если Джинни не хотела говорить, расспрашивать было бесполезно, это он знал по опыту. – Я тогда пойду?
- Увидимся на обеде, - бросила Джинни и скрылась в кабинете Слизнорта, откуда тут же донёсся её радостный голос.
Гарри постоял немножко, переминаясь с ноги на ногу. Тут не надо быть Гермионой, чтобы понять, что что-то не так. Но что? А вот для этого уже надо быть Гермионой.
До начала занятий было ещё пятнадцать минут, и Гарри успел вызвать Гермиону на откровенный разговор.
- Ох, я не знаю, Гарри, - она беспомощно развела руками. – Джинни не любит делиться своими переживаниями.
- Но ты же догадываешься, с чем связана её сегодняшняя вспышка? – настаивал Гарри, упорно игнорируя Рона, вытягивавшего шею в бесплодных попытках что-нибудь подслушать.
- Если только примерно, - предупредила Гермиона. – Мне кажется, не очень хорошо, что Джинни копит всё в себе. Она ни с кем не говорила после смерти Фреда, а ей это нужно.
- А Рон? – вдруг спросил Гарри. – Рон говорил с тобой?
- Немного, - Гермиона отвела взгляд, недвусмысленно давая понять, что эту тему она развивать не намерена. – Джинни переживает смерть Фреда молча, и это плохо. В один прекрасный момент её прорвёт, и тогда дело может кончиться серьёзной истерикой.
- Но она не хочет разговаривать со мной, - Гарри стукнул кулаком по раскрытой ладони. – Не могу же я заставить её.
- Конечно, нет, - Гермиона серьёзно покачала головой. – Гарри, я сужу по себе, но Джинни гораздо сильнее. Может быть, её никогда не прорвёт, может быть, она переживёт всё это внутри и успокоится.
- Но я думал, что она уже… - пробормотал Гарри, поражаясь своей недогадливости.
- Уже пережила? – Гермиона грустно улыбнулась. – Ох, Гарри, Гарри…
- Не надо, сам знаю, - хмуро попросил Гарри и вошёл в класс.

***

Рон так и не собрался праздновать свой день рождения. Утром первого марта, этого свободного, благословенного дня, Гарри проснулся в приподнятом настроении. Несмотря на то, что всю субботу они провели в библиотеке, а потом ещё до поздней ночи сидели в гостиной, это воскресенье было у них свободным. Рон спал долго, и никто не стал будить его. Он заслужил этот отдых.
Гарри спустился в гостиную, где уже сидела с каким-то учебников в обнимку довольная чем-то Гермиона. Зевавшая без остановки Джинни свернулась калачиком в кресле и оттуда поприветствовала Гарри сонным взглядом.
- Ты чего такая? – встревожено спросил тот, усаживаясь на подлокотник её кресла.
- Дописывала эссе по Трансфигурации, - Джинни снова зевнула, спрятав лицо в ладонях. – Почти и не спала.
- Так поспала бы сейчас, - покачал головой Гарри. – Всё равно наш именинник ещё храпит себе спокойненько.
- Лучше пораньше лягу, - возразила Джинни.
- И будешь ходить весь день как амёба? – подколол Гарри.
Джинни медленно встала со своего кресла, откинула назад свои длинные волосы и несколько раз прошла туда-сюда перед Гарри.
- Значит, по-твоему, я похожа на амёбу? – изогнув одну бровь, уточнила она. – Вот как?
- Ага, - улыбнулся Гарри. – На самую красивую амёбу в истории.
- Комплимент, конечно, спорный, - Джинни плюхнулась назад в кресло, - но мне лень ругаться.
- Что ты подаришь Рону, Гермиона? – спросил Гарри, с любопытством оглядывая диван, на котором примостилась со своим учебником Гермиона.
- Что? – она подняла на него отсутствующий взгляд. – А, это немного личное, Гарри.
- О, - Гарри смущённо отвернулся. – Извини, я не подумал.
- Да ничего особенного, просто это не будет иметь для тебя особого смысла, - извиняющимся тоном проговорила Гермиона, и Гарри улыбнулся, пожав плечами, давая понять, что тема закрыта.
- Мы с Гарри заказали ему пригласительный на Чемпионат мира по квиддичу, - торжественно объявила Джинни с таким видом, будто это могло быть мечтой Гермионы, как будто та сейчас должна была завизжать от восторга.
- Рон будет очень рад, - только и сказала Гермиона. – Я и забыла, что в этом году будет Чемпионат. Точно, в прошлом году его, конечно, отменили. А где он будет?
- Во Франции, - ответил Гарри, мысленно уносясь в грядущее лето, к Эйфелевой башне и огромному, полному галдящих людей стадиону.
- Ух ты! – восхитилась Гермиона. – Люблю Францию. Может быть, я тоже поеду, посмотрим.
- Ты точно поедешь, - засмеялась Джинни. – Пригласительный на двоих.
- Серьёзно? – Гермиона подняла брови. – Но я не могу обещать, вдруг я к тому времени уже устроюсь на работу.
Джинни закатила глаза, но ничего не сказала.
- А у вас такой пригласительный есть? – поинтересовалась Гермиона.
- Конечно, их было не так уж и сложно достать, - кивнул Гарри, умолчав о том, какую сумму ему пришлось выложить за эти два пригласительных на четыре персоны. – У нас классные места.
- А на какой матч пригласительные? – не отставала Гермиона.
- Они открытые, - мечтательно улыбнулась Джинни. – Можешь посетить все матчи до единого. Что мы с Гарри и сделаем.
- Я нисколько не сомневаюсь, - улыбнулась Гермиона. – Рон, наверное, тоже.
- Что я тоже? – послышался сонный голос Рона с лестницы. – Косточки мне перемываете, да?
- Куда же без этого, - весело сказала Джинни. Разговор о квиддиче сотворил настоящее чудо, и с неё моментально слетели последние остатки сна. – С Днём рождения, дорогой брат! Расти большой и сильный, радуй маму и папу!
Она легко поцеловала Рона в щёку, и Гарри задался вопросом, не в первый ли раз он наблюдает такую картину. Как-то между Роном и Джинни не было настоящей близости, несмотря на их взаимную любовь друг к другу.
- С Днём рождения! – Гарри хлопнул Рона по плечу, потом приобнял за плечи и повернулся к Джинни. – Ну что, дарим?
Рон оживился.
- Запомни этот момент, Рон, - театрально заговорила Джинни. – В эту минуту ты поймёшь, как всю жизнь недооценивал нашу с Гарри любовь к тебе, неблагодарный. Это тот момент, с которого начнётся эпоха твоей признательности нам.
Гермиона расхохоталась. Рон от любопытства готов был, кажется, из собственной кожи выпрыгнуть.
- Ну, давайте уже, - не удержался он, - интересно же.
Гарри кивнул Джинни, и она картинным жестом вынула из-под свитера плотный белый конверт, сделала вид, что колеблется, но затем всё же протянула его Рону. Гарри прыснул, восторгаясь её артистическими способностями.
- Если там открытка, я не знаю, что я с вами сделаю, - пробурчал Рон, осторожно вскрывая конверт. Когда он вытащил пёстрый кусок картона, Гарри и Джинни затаили дыхание, и даже Гермиона уставилась на Рона с выжидательной улыбкой.
- Да ладно? – заорал Рон через несколько секунд. – Да вы прикалываетесь! Я не верю!
Гарри согнулся пополам от смеха.
- Нет, серьёзно? – Рон выглядел так, будто его кто-то шарахнул пыльным мешком по голове. – Предупреждаю, Гарри, если это шуточки моей любимой сестры, меня просто удар хватит, и это будет на твоей совести.
- Это правда, Рон, - рассмеялась Гермиона. – Я тебе гарантирую.
Рон несколько секунд пялился на неё, потом снова перевёл взгляд на простой кусочек картона, приведший его в такой восторг.
- Мерлин вислоухий! – было всё, что он смог выдавить, когда осознал, какое чудесное лето его ждёт. – На какой матч-то хоть? Надеюсь, на финал?
- На все, - коротко обронил Гарри, и Рон поперхнулся воздухом.
- На все? – его голос сел от переполнявших его эмоций. – На все матчи? То есть, прямо на все? Всех команд? Во всех городах?
Джинни, уже и так державшаяся за живот от смеха, повалилась на диван и задрыгала в воздухе ногами. Гарри очень хотелось к ней присоединиться, но выглядело бы это не слишком солидно.
- Чтоб тебя, Гарри! – Рон всё ещё не мог прийти в себя. – Это же какую кучу денег стоит?
- Мне сделали приличную скидку, - Гарри улыбнулся, но взглядом попросил Рона умолкнуть про деньги. – Не могли же мы с Джинни поехать без вас.
- На две персоны! – снова завопил Рон, ещё раз перечитав текст пригласительного. – Гермиона, на две персоны!
- Я уже упаковала чемоданы, - невозмутимо заявила та. – Я разве не говорила?
Рон бросился обнимать Гермиону, и Гарри с Джинни незаметно выскользнули из гостиной, оставив Гермиону дарить свой личный подарок.
- Отличная была идея, - сказала Джинни, беря Гарри за руку. – Я и сама-то жду Чемпионата как я не знаю чего. И в Париже мне всегда хотелось побывать.
- Мы всю Францию посмотрим, - пообещал Гарри. – Точного расписания ещё нет, но, говорят, оно появится со дня на день.
- Быстрее бы, - мечтательно вздохнула Джинни.
В Большом зале Рон появился ещё счастливее, чем раньше, хотя Гарри не думал, что такое возможно. Что же такое подарила ему Гермиона? Но он знал, что не спросит Рона. Если друг захочет, он расскажет сам.
- Слушайте, может, погуляем? – предложил сияющий Рон после завтрака. – Погода отличная, повод есть. Что скажете?
- Я только за, - Гарри обрадовался поводу размяться. За пару недель в библиотеке он чувствовал себя прямо-таки одеревеневшим. А ведь скоро тренировки, нужно набирать форму.
- Отличная идея, - Джинни тоже была полна энтузиазма. У Гермионы возражений не нашлось, и через полчаса все четверо уже шагали по дорожке к озеру, громко смеясь при воспоминании об ошарашенном лице Рона. Под их с Джинни любимой ивой Гарри остановился, и они с Роном расстелили предусмотрительно прихваченное из спальни одеяло. Джинни, сбегавшая на кухню, теперь быстро расставила бутылочки с соком, тарелки с пирожными и тосты. Гермиона взмахнула палочкой, и спадающие до самой воды ветви старой ивы вдруг оказались густо увиты праздничными лентами и фонариками.
- Очень красиво, - похвалил Рон, и Гарри вдруг вспомнился его прошлый день рождения и начитавшийся полезных книжек Рон.
- Я старалась, - Гермиона сделала книксен и плюхнулась на одеяло, устроившись поближе к Рону. Джинни тоже опустилась на землю, аккуратно расправив края мантии. Гарри примостился с краю, с блаженным вздохом вытянув ноги. Все четверо какое-то время молчали.
А потом все заговорили разом. Вспоминали самые смешные случаи, которые только происходили с ними за время их знакомства, передразнивали друг друга, припоминали неловкие ситуации, в которые попадал Рон, и смеялись, смеялись, смеялись.
Гарри лежал на спине, смотрел в ярко-голубое небо, чувствовал, как приятный ветерок обдувает его разгоряченное от долгого смеха лицо и чувствовал себя безоблачно счастливым. Он очень надеялся, что и остальным сейчас так же хорошо. В какой-то момент Джинни потянула его за руку, заявив, что она замёрзла и собирается вернуться в замок за ещё одним свитером, а Гарри должен её непременно сопровождать. Они ушли, оставив Рона с Гермионой наедине и отправились навестить Хагрида, обрадовавшегося их приходу чуть ли не до слёз.
Рон вернулся в спальню, когда уже было темно, счастливый, немного замёрзший, с застывшим в глазах мечтательным выражением. Он улыбнулся оставленному Гарри на тумбочке огромному пакету с кексами от Хагрида, проверил, не случилось ли чего с драгоценным пригласительным, немножко повозился в чемодане и, наконец, улёгся в постель.
- Гарри? – позвал он шёпотом через несколько минут.
- Что? – тихо откликнулся Гарри.
- Это был лучший день рождения в моей жизни, - признался Рон и отвернулся к стене переваривать ещё совсем свежие впечатления. Гарри улыбнулся в темноте. Здорово, что своим лучшим днём рождения Рон назвал первый день рождения после победы. Они почти выкарабкались. Осталось чуть-чуть.


Глава 72

После дня рождения Рона время потянулось чередой бесконечных, скучных, полных зубрёжки дней. Гарри уже с трудом верил, что когда-то наступит тот момент, когда вновь начнутся тренировки, но он, наконец, наступил. Как капитан Гарри имел право разрабатывать стратегию, чем он и занимался, несмотря на недовольное бормотание Гермионы, которой тут нечего было возразить. Плюс, обсуждение вопросов защиты и нападения позволяло ему проводить больше времени с Джинни. Иногда под предлогом обсуждения нового придуманного Джинни обхода противника им с Гарри удавалось улизнуть из замка и немного побродить вдвоём по берегу озера, взявшись за руки и болтая обо всём на свете.
Накануне первой тренировки Рон сиял как новенький галеон. Его хорошему настроению не вредили даже сумрачные взгляды, которые время от времени бросала на него Гермиона.
- А завтра в это же время я буду летать, - мечтательно прикрыв глаза, наверное, раз в двадцатый за вечер пробормотал Рон. – И никакой тебе учёбы, никакой Трансфигурации, никаких формул и рецептов.
Гарри не сумел сдержать широкую, довольную улыбку, отражение которой тут же засияло на лице сидевшей как обычно чуть в стороне Джинни. Гермиона нахмурилась и с ожесточением застрочила что-то на своём пергаменте с такой силой, что её обычно такая аккуратная писанина тут и там покрылась довольно заметными кляксами. Гарри невольно задумался, что ей, должно быть, нелегко быть единственной среди них, кто равнодушно относится к квиддичу. С другой стороны, никто в этом не виноват, никто не мешает Гермионе быть такой же одержимой, как и все остальные. Гарри вообще представить себе не мог, что их долгие беседы с размахиванием руками, на повышенных тонах, с использованием специальных терминов, могут кому-то казаться скучными. Но, определённо, Гермионе казались.
- На твоём месте, Рон, я бы переживала, что у тебя будет отнято столько времени от подготовки, - Гермиона резко придвинула к себе огромную стопку учебников, и лежавшая на самом верху стопки книга опасно закачалась у неё над головой. Гарри с Роном опасливо покосились на неё, но Гермиона, казалось, ничего не заметила. – Ещё столько всего нужно повторить, вы себе даже не представляете.
- Гермиона, мы в любом случае не сможем за несколько месяцев пройти весь школьный курс, - попытался урезонить её Рон. – Даже под твоим руководством, это невозможно. Поэтому я спокойно отношусь к тому, что чего-то я знать всё равно не буду.
- А если именно это что-то и попадётся тебе на экзамене? – Гермиона посмотрела на него, сузив глаза. Гарри тяжело вздохнул. Наверное, не стоит объяснять Гермионе, что их с Роном не приводит в ужас мысль о двух неотвеченных вопросах из ста?
- Я не рвусь получить высшие баллы, - Рон быстро взглянул на Гарри, как будто спрашивая, а не нужны ли им в самом деле эти высокие баллы, а не останутся ли они без места в учебном центре Аврората? Гарри неуверенно пожал плечами в ответ.
- На твоём месте я бы поднапряглась именно сейчас, Рон, - с безразличным видом сказала Гермиона, делая вид, что отыскивает что-то в справочнике толщиной с руку Гарри. – У тебя ещё никогда не было такого шанса сдать экзамены на действительно высокий балл.
Рон слегка покраснел от неожиданно перепавшей на его долю похвалы, но ничего не ответил, снова взявшись за перо. Гарри перехватил насмешливый взгляд Джинни, который та бросила на Гермиону поверх своего учебника Зельеварения. Гермиона в ответ многозначительно подняла брови. Гарри с подозрением смотрел на эту пантомиму, не ожидая от неё ничего особенно хорошего для Рона. Джинни, наконец, заметила на себе взгляд Гарри и тут же состроила свою самую невинную рожицу, которая, однако, нисколько не обманула Гарри.
******

В вечер первой тренировки Гарри чувствовал себя до крайности взвинченным. Острая, бурлящая радость сочеталась в его душе с тихой тоской: оставалось всего несколько матчей, и его квиддичная история будет закончена. Каждая тренировка, каждый бросок квоффла, каждый взмах крылышек снитча приближал тот момент, когда, как искренне и горячо надеялся Гарри, он поднимет над головой кубок школы, как когда-то сделал это рыдающий Вуд. А потом будет огромный праздник в гриффиндорской гостиной, эйфория на следующее утро, которая затянется на неделю, Гарри знал это точно, а потом… И на этом всё, квиддич закончится. Так что, несмотря на страшное нетерпение, на желание уже сегодня, сейчас сразиться в финальном матче с командой либо Слизерина, либо Когтеврана, другие варианты Гарри не рассматривал, в глубине души было и стремление оттянуть этот момент.
Было ещё довольно холодно, и члены команды зябко кутались в тёплые мантии, под которые все надели толстые свитера. Но на всех лицах, обращённых к нему, Гарри видел своё собственное возбуждение и нетерпение, жажду ощутить на лице дыхание ветра, сжать обеими руками древко метлы, посильнее оттолкнуться ногами от промёрзшей за зиму земли и взмыть в воздух, не думая ни о чём. Здорово вытянувшийся за последние месяцы Деннис Криви оживлённо обсуждал с Дином недавно разработанную Гарри стратегию, Джинни переминалась с ноги на ногу, нетерпеливо теребя собранные в высокий хвост волосы. Кут и Пикс обменивались шуточками и помахивали битами, разминая плечевые суставы. Рон стоял рядом с Гарри, уперев метлу в землю и, задрав голову, разглядывал возвышавшиеся над ними кольца.
- Давайте начинать! – Гарри хлопнул в ладоши. – У нас не так уж и много времени, чтобы набрать форму перед первым матчем. Пуффендуйцы в этом сезоне на удивление сильны, поэтому кто знает…
Его слова прервал мощнейший порыв ветра.
- Ладно, давайте сегодня просто немного разомнёмся, полетаем, вспомним, как играть, - уже не так уверенно продолжил Гарри, кутаясь в вязаный шарф и зябко поводя плечами. – Взлетаем, не будем терять время.
Синхронно, как по команде, семь фигур взмыли в воздух. Минут двадцать они просто кидали друг другу квоффл, пока Гарри не почувствовал, что начинает замерзать. Рядом громко чихнула Джинни.
- Всё, начинаем играть! – напрягая голос, чтобы перекричать завывания ветра, скомандовал Гарри. – Рон, к кольцам! Джинни, Дин, Деннис, разучиваем новую комбинацию. Джимми, Ричи, играете за соперников! Начинаем!
Рон стрелой метнулся к кольцам и завис перед центральным, крепко вцепившись обеими руками в метлу. Джинни что-то шепнула Деннису, потом склонилась к зависшему чуть ниже её Дину и, положив руку ему на плечо, быстро заговорила что-то.
«Так просто удобнее, она просто не хочет сорваться с метлы», - строго сказал себе Гарри, стараясь сделать вид, что он и не думал ревновать.
- Начали!
Дин молниеносным движением перекинул мяч Деннису над головой Джинни, и все трое рванулись вперёд. Деннис летел посередине, прижав к себе квоффл и ловко уворачиваясь от пытавшегося схватить его Кута. Джинни и Дин полетели каждый со своей стороны стадиона, постепенно приближаясь к кольцам. Рон, которого в новую стратегию не посвятили, чтобы он был готов отразить любую атаку соперника, неподвижно висел перед центральным кольцом, пока не догадываясь, кто совершит бросок. Чуть не долетая до центра поля, Дин резко вырвался вперёд, и Деннис устремился к нему, на ходу готовясь совершить бросок. Рон дёрнулся влево, смещаясь в сторону подлетавшего Дина, но Деннис вдруг, не оборачиваясь, перебросил мяч летевшей чуть в стороне и сзади Джинни, и та, в считанные секунды набрав скорость, метко послала квоффл в правое кольцо. Пальцы Рона скользнули в каком-то миллиметре от красного мяча, и Джинни издала победный клич. Рон выругался сквозь зубы.
- Отлично! – ликующе выкрикнул Гарри. – Просто здорово! Деннис, Джинни, вы точно всё рассчитали, молодцы! Теперь, поменяйтесь местами, вы должны уметь играть на любой позиции.
Минут через двадцать, когда все уже втянулись и были способны координировать свои действия самостоятельно, Гарри выпустил снитч и несколько раз подряд довольно легко поймал его. Конечно, во время настоящего матча всё будет сложнее, Гарри лучше кого бы то ни было другого знал это, но тренировка проходила так успешно, что это не могло не воодушевить. А как здорово было вырваться из тёмных, душных залов библиотеки, оторваться от огромных, неимоверно скучных учебников и летать, летать, летать, пока не перехватит дыхание! Правда, холод и довольно ощутимый ветер всё-таки давали о себе знать. Гарри с силой потёр замёрзший нос и в очередной раз выпустил снитч.
Он уже почти сомкнул пальцы на крохотном трепещущем мячике, когда за его спиной вскрикнул Деннис, а потом заорал Рон:
- Ты что творишь?
Гарри забыл о снитче и резко повернулся. Джинни, низко пригнувшись к метле, на страшной скорости неслась вниз почти в отвесном пике. Она вытянула вперёд руку, как будто готовилась схватить снитч. Но ведь снитч только что был под носом у Гарри, это невозможно. Да и зачем охотнице бросать квоффл и гнаться за чужим мячом? Гарри пригляделся и с трудом рассмотрел какой-то маленький предмет, падавший на землю. Его-то и пыталась поймать Джинни.
Гарри направил метлу в её сторону. С противоположного конца поля в ту же сторону нёсся Дин. Но Гарри прекрасно понимал, что ни один из них не успеет. Сердце забилось чаще, хотя он не пребывал в такой панике, как Рон. Джинни родилась с умением летать, это была её стихия, она наверняка знала, что делает. Но до земли уже оставалось совсем не много, и Гарри с силой сжал древко метлы. Ещё пара секунд, и она должна выходить из пике, иначе рукоятка её «Молнии» непременно зацепит землю, и Джинни не сможет удержаться на метле. Наверное, Джинни понимала это не хуже Гарри, потому что она вдруг отчаянно рванулась вперёд, пытаясь одной рукой выровнять метлу, а второй – всё-таки схватила тот таинственный предмет в нескольких футах над землёй. Но скорость была слишком велика, и даже у Гарри бы не хватило сил в таких условиях выровнять метлу одной рукой. Рукоятка «Молнии» с силой врезалась в землю, и Джинни бросило вперёд. Гарри в каком-то ступоре наблюдал, как её сжавшееся в комочек тело описывает красивую, плавную дугу, как она, на первый взгляд, мягко приземляется на землю, продолжая одной рукой прижимать что-то к груди, как поднимает голову и с тревогой смотрит на свою метлу.
Гарри и Дин подлетели к ней почти одновременно, но всё же Дину хватило такта зависнуть чуть в стороне, пока Гарри, чувствуя, как немеют руки от волнения, спрыгнул с метлы и бросился к Джинни. Сзади, на ходу бормоча ругательства, затормозил Рон, и они оба склонились над ней.
- Ты… - начал Гарри, со страхом глядя на неё, но не осмеливаясь прикоснуться, чтобы не причинить боли.
- Всё в порядке, - немного ошарашено потрясла головой Джинни и медленно поднялась на ноги, поддерживаемая с одной стороны Гарри, с другой – Роном. – Я успела сгруппироваться.
- Что ты себе вообще думала? – рявкнул перепуганный Рон. – Что ты там такое ловила?
Гарри в душе поддерживал Рона, хотя и старался ничем не показать своего раздражения. Он и сам не отличался особой осторожностью, но ругаться из-за этого не было особого смысла. Другой вопрос, что он всё же ловил снитч, потому что был ловцом, а вот что могла ловить охотница, он не имел ни малейшего представления.
- Вот, - Джинни разжала руку, и Гарри с недоумением уставился на дрожавшего у неё на ладони Пикси. Пушистик ещё никогда на памяти Гарри не терял свою сонную безмятежность, но сейчас его глаза, наверное, впервые за всю его жизнь, были полностью открыты и оказались совсем даже и не маленькими, а крохотное тельце тряслось так сильно, что даже на лице Рона отразилось что-то, отдалённо напоминающее жалость.
- Зачем ты взяла его с собой? – стараясь говорить как можно более непринуждённо, спросил Гарри.
- Я не брала, - фыркнула Джинни и нежно пригладила вставший дыбом лиловый мех. – Наверное, он залез ко мне в карман и заснул там, а потом выпал, когда я резко повернула метлу.
- Наверное, - только и сказал Гарри, заметив, как на щеках Рона заходили желваки. – Ты уверена, что всё в порядке?
- Пара синяков, конечно, будет, - Джинни успокаивающе похлопала его по руке. – Но меня больше беспокоит моя метла.
Рону явно стоило больших усилий промолчать и не выложить Джинни всё, что он о ней думал, Гарри видел, что друга прямо-таки распирало от желания рассказать, что, по его мнению, должно было случиться с Пикси. Гарри тоже не был счастлив от такого никому не нужного риска, но он прекрасно понимал, что Джинни не могла позволить пушистику превратиться в лиловую лепешку, размазанную по земле. При всей своей рациональности в Джинни всегда жила эта нелепая и совершенно не понятная любовь к абсолютно бесполезным карликовым пушистикам.
- Кажется, ничего страшного не случилось, - радостно объявила Джинни, проверяя балансировку метлы, и Гарри вдруг вспомнил, как в ночь после смерти Грюма он, чувствуя себя последним эгоистом, в такой момент, всё же попросил Билла и Люпина поискать его метлу, когда те отправились на поиски тела Грюма. Наверное, оба его прекрасно поняли: «Молния» была тем немногим, что связывало его с Сириусом. Но Гарри всё равно было за себя стыдно.
- Я думал, ты разобьёшься, - чуть дрожащим голосом проинформировал вдруг Деннис, и Джинни улыбнулась ему. – Чёрт, я тоже хочу так летать!
- Нет здесь ничего хорошего, Деннис, - буркнул Рон. – Так и шею сломать недолго.
- Всё, продолжаем тренировку! – потребовал Гарри. – И, Джинни, убери, пожалуйста, Пикси с глаз моих.
- Что девчонки находят в этих лохматых уродцах? – в полголоса спросил Рон, готовясь взлететь, и Гарри пожал плечами в ответ. Он и сам задавался этим вопросом.
Если не считать этот инцидент, тренировка прошла просто отлично. Гарри нисколько не сомневался, что их шансы в этом году получить Кубок школы довольно ощутимы. Команда была нацелена на результат, игроки подобрались действительно талантливые, и Гарри смотрел в квиддичное будущее со спокойной уверенностью человека, не сомневающегося в своих силах.
Несмотря на все заверения Джинни, пару дней после падения она ходила чуть прихрамывая, а её правую ногу и предплечье украшали огромные, устрашающего вида синяки. Сама Джинни только отмахивалась от предложений попросить у мадам Помфри какую-нибудь мазь, называла это производственной травмой и считала, что заплатила довольно маленькую цену за спасение жизни Пикси. Гарри ловил себя на мысли, что, если бы всё кончилось не так хорошо, он бы задушил пушистика собственными руками. Гермиона только головой покачала, когда Рон возмущённо описал ей случившееся, но ругать Джинни не стала. Тоже, наверное, как и Гарри, поняла, что это бесполезно. Если бы Джинни не была привязана к Пикси так сильно, Гарри не слишком бы возражал, если бы Живоглот в один прекрасный день решил им поужинать.


****

Тренировки стали необходимыми и желанными отдушинами, которые никто, даже Гермиона, не решался отнять у Гарри и Рона. Для Гарри это была ещё и возможность побыть с Джинни. В последнее время их общение сводилось к совместным посиделкам за столом в общем зале и нескольким редким словам и поцелуям, которыми они успевали обменяться в течение дня, по большей части – случайно встречаясь в коридорах школы. Гарри постоянно извинялся за отсутствие внимания с его стороны, и Джинни, кажется, всё понимала. Она с невероятным терпением и стойкостью переносила все трудности, и Гарри мог только восхищаться её выдержкой. Он не был уверен, что выдержал бы этот период подготовки, если бы Джинни устраивала ему сцены и требовала проводить с ней больше времени. Его особо и уговаривать не надо было бросить учёбу в режиме нон-стоп.
Рон, несмотря на то, что общался со своей девушкой по четырнадцать часов в сутки, становился день ото дня всё мрачнее и раздражительнее. Гарри был склонен винить в этом учёбу, он и за собой замечал новые, несколько тревожившие его привычки. Например, ложась спать, он стал перебирать в уме выученные за день формулы и законы, чего раньше за ним никогда не водилось. Иногда он мог вскочить и начать лихорадочно искать в учебнике нужную главу, чтобы проверить правильность формулы, совсем как Гермиона. Рон как-то пожаловался, что у него голова как будто стала тяжелее, и Гарри, хоть и посмеялся над другом, потом долго прислушивался к своим ощущениям, пока не понял, что имел в виду Рон. Это сильно смахивало на перенапряжение.
Гермиона отказывалась слушать их жалобы, ссылаясь на то, что в Аврорате будет ещё тяжелее. В это было сложно поверить. Гарри искренне считал, что, будь усваиваемый им материал хотя бы немного поинтереснее, дело шло бы и быстрее, и веселее. В Аврорате он будет изучать по-настоящему полезные материи, иногда даже опасные, что-то такое, доступ к чему посторонних строго запрещён. Это интриговало, это даже хотелось учить. Но пока что предстояло как следует повторить школьную программу.
Может быть, и в этом виновата была учёба, но чем ближе были пасхальные каникулы, тем тревожнее становилось на душе у Гарри. В этом году они не обещали избавления, наоборот, Гермиона часто повторяла с мечтательным выражением на лице, что они смогут заниматься повторением с утра до вечера. Рона каждый раз передёргивало при этих словах. Но дело было в другом, что-то другое, не учёба и приближавшиеся экзамены, тревожили Гарри. У него было нехорошее ощущение, что что-то происходило за стенами Хогвартса, что-то тёмное, нехорошее. Косвенное подтверждение этому находилось в письмах мистера и миссис Уизли, Билла и даже Джорджа.
Ни Рон, ни Джинни старались не вспоминать череду покушений на их семью, но Гарри видел, с каким нетерпением оба вскрывали письма от родных, с какой жадностью первым делом проверяли подпись. Один раз Гарри заметил, как побледнел Рон, обнаружив, что письмо, написанное рукой миссис Уизли, было подписано Артуром. Только по таким мелочам и можно было определить, что страх не ушёл, он лишь затаился на самой поверхности, готовый воспрянуть при малейшем толчке. По тому, как Рон иногда хмурил брови и нетерпеливо закусывал губу, Гарри понимал, что родители случайно роняли в письме какой-то намёк, который затем отказывались объяснять.
- Зачем нас будет встречать толпа авроров? – за неделю до каникул спросила Джинни, опуская на колени только что прочитанное письмо от мамы. – Я думала…
- Что-то они темнят, - Рон сумрачно покачал головой и откинулся на спинку дивана. Полчаса назад Гермиона сжалилась над ними, и они вернулись в гриффиндорскую гостиную, устроившись на своих любимых местах в углу. – Родители, Билл, даже Перси… Что-то происходит, но нам не хотят говорить.
Гермиона отложила в сторону учебник по Зельеварению, предварительно отметив страницу, и вытянулась в струнку.
- Не думаю, что происходит что-то серьёзное, - не слишком уверенно пробормотала она. – Это было бы в газетах.
- Скоро годовщина победы, - задумчиво почесав подбородок, выдавил Гарри. – Как бы не случилось чего-то…
- Ты хочешь сказать, что это было бы символично? – уточнила прижавшаяся к нему Джинни, и Гарри крепче сжал её плечо. – Устроить что-то в годовщину?
- Кто устроит? – не понял Рон. – Вы о чём?
- Те, кто в душе сочувствует идеям Волан-де-Морта, - шепнула Гермиона, поёжившись от этих слов. – Их наверняка осталось больше, чем мы думаем. Тот же Люциус Малфой, например. Ему нет места при новом режиме.
- Люциус Малфой не такой дурак, чтобы снова ввязаться в какую-то авантюру, - возразил Гарри, покачав головой. – Он и его семья уже в достаточной мере прочувствовали на себе все последствия выбора не той стороны.
- Ну хорошо, оставим его в покое, - легко согласилась Гермиона. – Но я уверена, довольно много приспешников Волан-де-Морта осталось на свободе. Кто-то же устраивал все эти… ну, вы знаете.
- Покушения на нашу семью? – нехорошо усмехнулся Рон. – На каникулах я обязательно выведаю у Билла всё, что ему известно. Отца спрашивать бесполезно, а вот Билл может что-то рассказать.
- У всех у нас двойные стандарты, - вдруг глубокомысленно изрекла Гермиона, и все повернулись к ней в немом изумлении. – Что? Я имею в виду, мы отказываемся понять мистера Уизли, который пытается защитить нас от информации, могущей причинить вред, а сами скрываем от миссис Уизли кристаллик в твоей груди, Рон.
- Потому что я не понимаю, зачем волновать маму, - твёрдо сказал Рон. – Она только будет переживать, а сделать всё равно ничего не сможет.
- Точно так же рассуждают твои родители и сейчас, когда не хотят говорить нам об опасности, - Гермиона примирительно взяла его за руку.
- Может, нам это только кажется? – без особой надежды спросила Джинни. – Просто Кингсли хочет обеспечить нашу безопасность по старой памяти, а мы уже выдумали целую историю.
- Не думаю, - не согласился Гарри. – Во-первых, мы сейчас говорим об этом первый раз, а впечатление у всех сложилось одинаковое. Во-вторых, если бы всё было спокойно, не было бы никакой необходимости в аврорах и служебных машинах на вокзале.
- Но наш домашний арест ещё не закончился, - напомнила Гермиона. – Нас всё ещё охраняют после того, что уже случилось. Может быть, Джинни права, и никаких новых обстоятельств нет?
- Я буду рад больше всех, если это так, - буркнул Гарри, сам прекрасно понимая, как мрачно и недоверчиво это прозвучало.
- Мне не нравится, что папа постоянно напоминает о бдительности, - пробормотал Рон после почти минутного молчания. – Он становится похожим на Грюма.
- И даже Билл серьёзнее, чем обычно, - вздохнув, добавила Джинни. – В последнем письме он просил меня не вскрывать почту от незнакомых людей.
- Да, и меня, - кивнул Рон, и Гарри только сейчас подумал, что раздражавшая его всё это время привычка Рона заглядывать ему через плечо, пока Гарри распечатывал конверт, оказалась вовсе даже и не любопытством.
- Как там Тедди? – сменила угнетавшую всех тему Гермиона. – Ещё не начал ходить?
- Нет, - губы Гарри сами собой растянулись в улыбке при мысли о крестнике. – Но уже сам стоит, если держится за что-нибудь.
- Нужно обязательно навестить Андромеду, пока будем дома, - твёрдо сказала Джинни. – Трансгрессировать они нам не могут запретить.
- Ты ещё не сдала экзамен, - напомнил ей Гарри. Хотя, все они понимали, что это была лишь формальность: Джинни могла трансгрессировать ничуть не хуже их.
- Ладно, так уж и быть, я возьму тебя за руку, - сострила Джинни и чмокнула Гарри в нос. – Я спать, всем до завтра.
Когда она ушла, все трое немного посидели, молча, слушая, как тихонько потрескивали дрова в камине.
- Это будет странно, да? – спросила вдруг Гермиона, вынырнув из своих мыслей. – Мы скоро закончим школу, окажемся предоставленными самим себе…
- И? – подозрительно поторопил её Рон.
- Никому уже не будет до нас никакого дела, - Гермиона вперила в него невидящий взгляд широко раскрытых глаз. – Я имею в виду, никто не будет проверять готовность твоей домашней работы. Если ты не будешь справляться, тебя просто уволят. Это немного пугает.
Гарри и Рон переглянулись.
- Мне это даже в голову не приходило, пока ты не сказала, - удивлённо произнёс Рон. – Я хотел только побыстрее закончить школу.
- Рон, ты собираешься в Аврорат! – Гермиона смотрела на него как на сумасшедшего. – Ты должен быть готов к тому, что тебя ждёт. Авроры – лучшие из лучших. И они упорно борются за право называться лучшими.
Гарри почувствовал лёгкий холодок в груди. Это было одновременно волнующе и пугающе, но ему захотелось стать таким – лучшим из лучших.
- Вы уверены, что готовы к этому? – тихо уточнила Гермиона, поглаживая запрыгнувшего к ней на колени Живоглота. – Может, стоит передумать, пока не…
- Абсолютно, - со спокойной уверенностью перебил её Гарри. – Это то, чего я всегда хотел.
Гермиона легко кивнула, и Гарри понял, что её атака была направлена не на него.
- А ты, Рон?
Только хорошо зная Гермиону, можно было разгадать, как много скрывалось за этим с виду простым вопросом.
- Да, уверен.
И только хорошо зная Рона, можно было заметить ту крохотную, мимолётную паузу, которую тот всё же сделал перед тем, как ответить.

********
- Мистер Поттер?
Гарри оглянулся. По коридору, слабо освещённому несколькими факелами, к нему шёл Сайпрес, чёрная мантия развевалась у него за спиной.
- Профессор? – Гарри чуть улыбнулся. Их с Сайпресом отношения, несмотря на всё, что случилось, оставались довольно странными. Гарри никак не мог понять, доверяет он профессору или нет. С одной стороны, он спас ему жизнь, он был членом Ордена Феникса, его знают, кажется, все, но с другой – что за тайна окружает его? Почему никто не соглашается говорить о его прошлом?
- Я слышал, вы завтра отправляетесь в Нору? – полуутвердительно спросил Сайпрес. - Не совершайте глупостей, хорошо?
Гарри уставился на профессора, чувствуя, как внутри начинает закипать раздражение.
- Что вы подразумеваете под глупостями, сэр? – уточнил он, стараясь, чтобы голос прозвучал ровно, ему не хотелось срывать раздражение на Сайпресе.
- Не делайте того, что вас попросят не делать, - в уголках губ Сайпреса мелькнула и тут же пропала скупая улыбка, но этого было достаточно, чтобы проходившая мимо младшекурсница споткнулась на ровном месте, а потом чуть не свернула себе шею, постоянно оборачиваясь на Гарри и Сайпреса.
- А попросят меня, видимо, сидеть дома? – Гарри задал вопрос для проформы, он уже знал ответ.
- Может быть, впервые за многие годы дело не в вас, мистер Поттер, - задумчиво произнёс Сайпрес и потёр лоб. – Не подвергайте опасности своих друзей.
- Что вы хотите этим сказать? – Гарри подозрительно прищурился. – Если вам что-то известно, вам следует…
- Если бы мне что-то было известно, - перебил его Сайпрес, - я бы сейчас находился не здесь.
Он развернулся и пошёл прочь, а Гарри так и остался стоять в одиночестве посреди коридора, чуть не ли не открыв рот от удивления. И как прикажете это понимать? А где бы он, спрашивается, был? Что за манера говорить загадками, в конце концов? Гарри потряс головой, стараясь не особо задумываться над этим. Сайпрес обещал, что после окончания школы он расскажет Гарри всё, и Гарри собирался напомнить ему об этом. Слишком много было связано с этим таинственным профессором, слишком многое нужно было у него спросить.
- Ты чего тут застыл? – Рон неожиданно хлопнул его по плечу, и Гарри чуть не подпрыгнул от неожиданности. – Чемодан собрал? Или опять утром будем народ смешить?
- Да собрал, собрал, - проворчал Гарри, поудобнее перехватывая сумку. – Что там брать-то, если мы из дома почти выходить не будем?
- Кстати, об этом, - Рон щёлкнул пальцами. – Я как раз думал, почему бы нам не прогуляться по маггловской части Лондона? Там меньше шансов напороться на волшебника и…
- Нет, - Гарри поднял вверх ладонь. – Обойдёмся без прогулок.
Что-то в разговоре с Сайпресом задело его, но он пока не мог чётко сформулировать, что именно.
- Ты не заболел? – вытаращился на него Рон. – Как-то не похоже на тебя, знаешь ли.
- Нет смысла подвергаться риску, - Гарри почесал нос, поправил очки, потом взглянул на Рона. – Что? Я серьёзно.
- Как хочешь, - протянул Рон с таким видом, будто ожидал от Гарри какого-то подвоха. – Найдём чем заняться и дома.
- Если даже мы не найдём, Гермиона нам поможет, - мрачно пошутил Гарри, и Рон кисло улыбнулся в ответ.
- Ну, она будет жить у родителей, так что утром и вечером мы будем предоставлены самим себе, - безрадостно произнёс Рон.
- А ты не думал пригласить её к вам? – Гарри остановился и прислонился спиной к холодному подоконнику. До начала следующего урока было ещё десять минут, а встречаться сейчас с Гермионой, которая наверняка начнёт расписывать планы на вечер, им с Роном не хотелось.
- Я приглашал, - Рон, которому это позволял рост, присел на подоконник рядом с Гарри. – Но Гермиона сказала, что хочет провести побольше времени с родителями.
- Ну, это нормально, - протянул Гарри, не совсем понимая, почему Рон говорит об этом с таким унылым видом.
- Вообще, да, я и сам знаю, - друг кивнул и нахмурился. – Но сейчас всё как-то по-другому.
- Что ты имеешь в виду? – Гарри повернул голову, чтобы лучше видеть лицо Рона. – Что там у вас по-другому?
- В этом году, когда мы… ну, когда мы стали встречаться, - Гарри заставил себя сохранять серьёзное выражение лица, хотя его ужасно тянуло рассмеяться. Рон всё ещё страшно смущался, когда говорил о своих отношениях с Гермионой. – Гермиона… она как-то отдалилась.
- Отдалилась? – переспросил поражённый Гарри. – Ты серьёзно?
- Ну да, - Рон потряс головой. – Не знаю, как лучше объяснить. В каком-то смысле мы, конечно, стали общаться ближе, чем раньше. Но с другой стороны, сам посуди Гарри, когда это ей было неудобно жить у моих родителей?
- Это она тебе сказала, что ей неудобно? – уточнил порядком озадаченный Гарри. – А почему?
- А вот этого она не объяснила, - усмехнулся Рон. – Но говорила она со своим фирменным видом. Ну, знаешь, как будто это любому идиоту понятно.
- Ну да, знаю, - хохотнул Гарри, уносясь мыслями к ним с Джинни. Он не собирался оспаривать превосходство Гермионы во всём, что касалось такта, поэтому теперь его здорово занимал вопрос: а удобно ли ему принимать приглашение Уизли и жить у них, несмотря на наличие собственного, немаленького дома?
Гарри решил обязательно поговорить с Гермионой по этому поводу, и такой шанс представился ему сразу после последнего урока, когда Рон настоял на необходимости отнести их с Гермионой сумки в гриффиндорскую гостиную, а на самом деле – чтобы оттянуть самый неприятный момент, когда надо было заставить себя начать читать очередной учебник.
- Рон сказал, что ты собираешься провести каникулы у родителей, - издалека начал Гарри, пока Гермиона раскладывала тщательно отобранные книги для сегодняшних занятий.
- Я слишком мало времени проводила с родителями все эти годы, - с виноватой ноткой в голосе отозвалась Гермиона. – Хочу хотя бы немного компенсировать это.
- Я понимаю, - поддакнул Гарри. – Но Рон ещё сказал, что тебе неудобно ехать в Нору…
Гермиона слегка покраснела.
- Почему так? – не сдавался Гарри.
- Просто… - Гермиона заколебалась, подбирая слова, - мы с Роном теперь встречаемся, и мне… Мне как-то неловко жить в его доме.
- Почему? – снова спросил Гарри, чувствуя, что окончательно запутывается. – Должно же быть наоборот, разве нет?
- Как видишь, - улыбнулась Гермиона и чуть скованно поправила застёжку на мантии.
- Ты не могла бы объяснить поподробнее? – пришлось попросить Гарри, когда стало понятно, что она не собирается углубляться в эту тему. – Я не любопытничаю, я просто думаю, может, и мне тоже…
- Ох, нет, Гарри! – от души засмеялась Гермиона. – Всё в порядке, даже не думай о Гримо!
- Почему? – Гарри казалось, что этот вопрос уже натёр ему язык.
- Во-первых, ты парень, - совершенно неожиданно выдала Гермиона, и Гарри изумлённо вздёрнул брови. Оказывается, тут ещё есть разделение по половому признаку, кто бы мог подумать! – Ты лучший друг Рона, ты всегда приезжал к ним, с самого начала. Это нормально и привычно, когда ты живёшь в Норе. Во-вторых, вы с Джинни решили пожениться, так что всё в порядке.
- По… то есть? – Гарри вытаращил на Гермиону глаза. – Какая тут вообще связь?
- Ну подумай сам, - Гермиона нетерпеливо закатила глаза. – Одно дело, когда вы живёте в одном доме без всяких намерений в будущем стать мужем и женой, и совсем другое, когда…
- Что за старомодные рассуждения? – изумился Гарри, который ожидал от Гермионы чего угодно, но не этого. – В жизни бы не поверил, что ты можешь переживать из-за такой ерунды!
- Это не ерунда, - Гермиона упрямо вздёрнула подбородок. – Мой папа, например, уже интересовался, как это у нынешней молодёжи всё так просто. Я совсем не хочу, чтобы и мистер Уизли подумал…
- Выкинь из головы, - перебил её Гарри. – Мистеру Уизли и дела нет до подобных вещей.
- Мне есть, - тихо возразила Гермиона. – Не приведи Мерлин, кто-нибудь подумает, что я пытаюсь вынудить Рона…
Она вдруг поперхнулась воздухом и поспешила схватить первую попавшуюся под руку книгу. Гарри сжалился над ней и не стал улыбаться слишком уж широко.
- Но ты же уже оставалась в Норе, - невинно напомнил он, почёсывая переносицу и стараясь не смотреть на Гермиону, чтобы не расхохотаться. – Даже не просто в Норе, а…
- Хватит! – полушутя-полусерьёзно шикнула на него Гермиона. – Именно после того случая я и подумала, что это слишком нагло и вообще – просто непозволительно.
- По-моему, нормально, учитывая, что мы втроём жили в одной палатке столько времени, - пожал плечами Гарри, возвращаясь к серьёзной части разговора. – Мистер и миссис Уизли всё понимают, Рон тоже, а до кого тебе ещё есть дело? Твой отец не подумает про тебя ничего плохого.
- Это неправильно, - гнула свою линию Гермиона, и Гарри понял, что это один из тех моментов, когда её невозможно было переубедить. – Это всё равно, как если бы он приехал на каникулы пожить к моим родителям, учитывая, что у него есть свой дом.
- Ты сейчас описала мою ситуацию, - заметил Гарри. – А сначала пыталась меня убедить, что раз я парень, мне так можно.
- Я же сказала, вы с Джинни скоро поженитесь, это другое, - повторила Гермиона. – Тут уже всё удобно.
- Так уж и скоро, - буркнул Гарри и тут же пожалел об этом, потому что на лице Гермионы появилось сильно озабоченное выражение. – К тому же, никто об этом не знает, кроме нас четверых.
- Ты не говорил об этом с Джинни? – уточнила Гермиона, стряхивая несуществующие пылинки с обложки лежавшей перед ней книги. – Не спрашивал, не поменяла ли она своего мнения?
- По поводу квиддича? – с сарказмом спросил Гарри. – Можно и не спрашивать.
- По поводу посвящения в ваши планы родителей, - покачала головой Гермиона.
- Как-то нет, - Гарри откинулся на спинку стула, стараясь всеми силами показать Гермионе, что ему комфортно. – Надо бы спросить ещё раз, ты права.
- Гарри, я знаю, что тебя тревожит эта ситуация, - уничтожила все его старания Гермиона.
- Немного, - притворяться было бессмысленно. – Но я не буду делать из этого трагедию. Я ведь ещё даже кольцо не купил, мне было бы стыдно перед мистером и миссис Уизли.
- Как будто кольцо – это самое главное, - фыркнула Гермиона. – Я уверена, что про него все бы вспомнили в самую последнюю очередь.
- Но всё-таки его надо купить, - твёрдо сказал Гарри. Это он уже точно для себя решил. – Всё должно быть правильно.
- Похвальное рвение, - легко пошутила Гермиона, но по её ободряющей улыбке Гарри видел, что она довольна его решением. – Покупай в магической лавке, чтобы оно само подогнало себя под размер пальца.
- Что сделало? – Гарри краем глаза заметил вошедшего в библиотеку Рона и непроизвольно понизил голос.
- Ты не угадаешь с размером, - тоже шёпотом, очень быстро проговорила Гермиона. – А волшебные кольца сами принимают нужную форму и подбирают размер.
- Спасибо, - Гарри дал себе задание просмотреть рекламный раздел в завтрашнем выпуске «Ежедневного пророка». – Ну что, начинаем?
- Я думал, вы уже половину нормы выполнили тут, - Рон плюхнулся на соседний с Гарри стул и подтянул к себе чистый лист пергамента. – А вы тут, похоже, лодырничали.
- А ты где был всё это время? – тут же встрепенулась Гермиона, делая Гарри едва заметный знак не говорить Рону о состоявшемся разговоре. – Тебя не было целую вечность!
- Если бы я тебя не знал, я бы подумал, что ты соскучилась, Гермиона, - ухмыльнулся Рон. – Но тебя волнует, что отвлекло меня от учёбы.
- В свете приближающихся экзаменов, да, - ничуть не смутилась Гермиона. – Тебе бы только повод найти.
Гарри, за эти недели уже заново привыкший к их перепалкам и убедившийся, что так будет всегда и с этим необходимо просто смириться, по привычке отключился от их голосов. Он машинально открыл учебник на указанной Гермионой странице и сделал вид, что погрузился в чтение, хотя все его мысли были поглощены Джинни и тем разговором, который, как убедился Гарри, должен был между ними состояться в самом ближайшем будущем. Наверное, завтра в поезде. Гарри и сам не понимал, почему так спешит. Может быть, дело было в этих покушениях, может, он боялся не успеть побыть счастливым?
Гарри осторожно потряс головой, стараясь отогнать неприятные мысли. Нет, он же не такой параноик, в самом деле? Тут было что-то другое. Ему хотелось, чтобы все знали о них с Джинни, чтобы на её пальце красовалось кольцо, большое такое, заметное, отпугивающее ненужных ухажеров. Это не было ревностью, нет. Скорее – собственническим чувством человека, который не собирается скрывать от мира свой выбор. Гарри абсолютно доверял Джинни, он не боялся, что она может передумать выходить за него замуж через год или два, просто хотелось как-то обозначить их отношения. И лучшего способа сделать это, чем попросить руки Джинни у мистера Уизли, Гарри не видел. По крайней мере, на данный момент.
Но Джинни просила ничего родителям не говорить. Гарри не хотелось ссориться с ней, он уважал её решения и просьбы, но в этот раз согласен с ними не был. И почему-то в глубине души Гарри считал, что сумеет убедить Джинни в правильности своего взгляда на данный вопрос.
- Гарри, ты забыл обмакнуть перо в чернила, - невзначай заметила Гермиона, и Гарри постарался сосредоточиться на учёбе.
Завтра в поезде. Обязательно.


Глава 73

Утро началось, как это всегда у них бывало, суматошно. Хотя, как считал Гарри, много вещей брать с собой не было никакого смысла, Гермиона считала по-другому. Она и мысли не допускала позволить Гарри и Рону взять один учебник по Трансфигурации на двоих, горячо доказывая им, что это страшно неудобно, что у них разная скорость усваиваемости материала, что с таким же успехом можно учебник не брать вообще, всё равно никакого смысла в такой учёбе не будет. Она бы ещё долго говорила, если бы раздражённый до предела Рон демонстративно не стащил с лестницы свой чемодан, доверху набитый книгами. Гарри проследил, как друг безжалостно позволил чемодану пересчитать дном каждую ступеньку, не обращая внимания на болезненные гримасы Гермионы. Мысль о каникулах совершенно перестала казаться привлекательной.
- Я просто сдохну, если она не даст мне отдохнуть, - простонал Рон, когда они выходили из замка в толпе радостно галдящих студентов. Гермиона унеслась вперёд, чтобы показать дорогу первокурсникам, и друзья могли разговаривать свободно.
- Терпи, Рон, - подбодрила брата Джинни и перехватила поудобнее клетку с Демельзой. – Гарри, пожалуйста, постарайся сделать так, чтобы в моём чемодане ничего не разбилось… Гермиона хочет как лучше. Ты очень здорово сдал экзамены, и, сам знаешь, в этом есть большая заслуга Гермионы.
- Как будто я спорю, - Рон пожал плечами, насколько ему это позволяли два огромных чемодана и две сумки, которые он умудрился как-то взвалить на плечо. – Просто, не понимаю, зачем она старается?
- То есть? – пропыхтел Гарри, мысленно пообещавший себе убить следующего человека, который наступит ему на ногу.
- Тут недавно выяснилось, что Гермиона не в восторге от моей идеи пойти в Аврорат, - угрюмо пояснил Рон, стараясь повернуть голову, чтобы взглянуть на Гарри. – Ты тогда спросил меня, не разговаривал ли я с ней по этому поводу, помнишь? Я и решил прояснить этот момент.
- И что? – спросил Гарри, напрягая все силы, чтобы чемодан Джинни не рухнул со ступенек на пол. – Что она сказала?
- Что не в восторге от моей идеи пойти в Аврорат, - повторил Рон.
- И дальше? – подтолкнула брата Джинни. – Что вы решили дальше?
- В смысле, что мы решили? – удивился Рон. – Я просто спросил её прямо, как она относится к этой затее, она ответила. Всё.
Гарри в изумлении посмотрела на Джинни, и она ответила ему не менее поражённым взглядом.
- Ладно, - попробовал зайти с другой стороны Гарри. – А для чего ты спрашивал её?
- Мне важно знать её мнение, - неуверенно пробормотал Рон, покосившись на Гарри.
- Ты его узнал, - вмешалась Джинни. – Это как-то повлияло на твоё решение?
- Нет, - после продолжительной паузы обронил Рон, и Гарри заметил, как у него запылало правое ухо.
- Тогда зачем…
- Просто спросил и всё! – огрызнулся Рон, со всего размаху войдя в косяк и заскрежетав зубами от боли. – Хотел узнать, куда она собирается пойти после школы, но она мне не сказала.
- Отлично, - протянула Джинни. – Отличные отношения, Рон. Я смотрю, вы всем друг с другом делитесь и во всём советуетесь.
- Смешно слышать это от тебя, - взвился Рон. – Ты-то сама Гарри рассказала о письме Гвеног?
Джинни с независимым видом отвернулась от него, и Гарри постарался задушить рождающийся в горле смех.
- К тому же, - продолжил Рон, почувствовав, что наступил на больную мозоль, - что ты, что Гарри, вы тоже не особо любите делиться своими переживаниями друг с другом. Так что не тебе меня учить.
- Всё сказал? – насмешливо поинтересовалась Джинни, и Рон раздражённо посмотрел на неё.
- Я просто поражаюсь вашей любви друг к другу, - буркнул Гарри. – Если вас не знать, можно подумать, вы друг друга ненавидите.
- Можно и знать, но считать так же, - вставила взявшаяся из ниоткуда Гермиона и попыталась забрать у Рона свою сумку.
- Куда? – запротестовал тот. – Возьми лучше сыча, он достал орать.
Гермиона осторожно взяла у Рона клетку с крохотным совёнком, и тот заверещал с новой силой так громко, что маленький мальчик, голова которого была как раз на уровне клетки, зажал уши руками.
- И чего так орать? – поморщился Рон. – Первый раз что ли?
- Глотик, ну а ты чего? – Гермиона поудобнее перехватила Живоглота, которого держала на руках. Кот посмотрел на неё умными глазами и несколько раз протяжно мяукнул. У Гарри от этого звука мурашки побежали по спине.
- Что-то он мне не нравится, - пробормотала Гермиона, задумчиво поглаживая густую рыжую шерсть. – Надо сносить его в лечебницу на каникулах.
- Кто бы тебя отпустил ещё, - хохотнул Рон. – Сейчас, дай только из замка выйти, и на нас сразу же налетит толпа авроров, какая там лечебница.
- Отлично, - Гермиона холодно подняла брови. – Значит, один из авроров может отнести туда Живоглота, раз уж мне нельзя. Я его даже предупрежу, чтобы он захватил перчатки.
Гарри и Джинни покатились от смеха, представив лицо того везунчика, на долю которого выпадет это непростое задание.
- Мистер Поттер? – сквозь смех и гвалт, звучавшие в холле, Гарри услышал низкий, уверенный голос. – Прошу сюда. Мисс Уизли, мистер Уизли, мисс Грейнджер.
Это был аврор. Гарри подавил вспыхнувшее было в груди раздражение. В конце концов, глупо было злиться на рядового сотрудника Аврората, решение принял не он, а Стивенс. Если не сам Кингсли.
- Моё имя Коул Джеймсон, - представился аврор. – Это Альфред Купер и Джонатан Вотерхаус. – Гарри проследил за его жестами и увидел двух сравнительно молодых людей, стоявших по обе стороны двустворчатых дверей. - Мы трое возглавляем группу авроров, выделенную для вашей защиты. По всем вопросам можете обращаться к кому-то из нас. Конечно, если ситуация экстренная, а никого из нас рядом нет, обращайтесь к кому угодно, кто будет ближе.
- Спасибо, - выдавил Гарри, подавив желание объяснить этому Коулу Джеймсону, что они и сами в состоянии постоять за себя, а выделение целой группы авроров для их защиты – это пустая формальность.
- Если вопросов нет, прошу, - аврор указал рукой на дверь и, не дожидаясь ответа, первый проследовал к дверям.
Гарри оглянулся на Рона, на лице которого застыло кислое выражение, и скорчил гримасу. Джинни раздражённо откинула назад волосы и пожала плечами, словно говоря: «Ничего не поделаешь, безопасность прежде всего». И только на лице Гермионы не отразилось никаких эмоций, все её силы уходили на то, чтобы удерживать извивающегося Живоглота и не выронить клетку с Сычиком.
- Да что с ними такое? – удивлённо спросил Гарри, вовремя подставляя ногу, чтобы клетка с Сычиком не грохнулась на пол. – Эй, успокойтесь!
Но Живоглот вдруг зашипел и вырвался из рук Гермионы, моментально затерявшись в толпе спешивших к выходу студентов.
- Глотик! – Гермиона хотела броситься вслед за котом, но Джинни вцепилась ей в локоть и удержала на месте. – Я должна вернуться за ним!
- Оставь его в покое, - посоветовал Рон. – Может, он нашёл себе подружку и теперь не хочет уезжать.
- Не похоже на него, - встревожено прошептала Гермиона, но всё-таки повернулась и понуро поплелась к выходу. Сыч так и продолжал верещать, и Рон пробормотал что-то о зажаренной на вертеле птичке.
Гарри за Живоглота не переживал. Иногда они не видели кота несколько дней подряд, и никто не имел ни малейшего представления, где он пропадал. К тому же, кот был странный. Мало того, что наполовину низзл, так ещё, если верить Гермионе, невероятно умный даже для этих существ. Но Гарри Живоглот нравился ещё с тех пор, как кот пытался спасти Сириуса.
- Всё в порядке? – к ним с вопросительным выражением на лице подошёл аврор, которого Джеймсон назвал Джонатаном Вотерхаусом.
- Да, просто мой кот… - Гермиона запнулась. – Ничего. Всё в порядке.
- С голоду он не умрёт, не переживай, - попытался успокоить её Рон. Его рыжие волосы липли ко лбу, и он безуспешно старался сдуть чёлку с глаз. Гермиона машинально откинула его волосы назад, и Рон послал ей благодарную улыбку.
- Как вы собираетесь охранять нас, когда мы сядем в карету? – поинтересовался Гарри, стараясь, чтобы его вопрос не прозвучал грубо.
- Полетим на мётлах, - невозмутимо отозвался Вотерхаус.
У Гарри едва чемоданы не выпали из рук, когда он увидел, какое количество авроров выделило Министерство для их охраны. Человек двадцать пять, не меньше. И это ещё только те, кого он сразу увидел. И все действительно держали в руках мётлы.
Рон тихо выругался сквозь зубы, бросил на Гарри многозначительный взгляд и первый полез в карету, чтобы затолкать чемоданы под сиденье. Запряжённый в карету фестрал дёрнул головой и тихонько фыркнул, когда подошедшая Полумна осторожно погладила его по морде.
- Я поеду с вами, если вы не возражаете? – поинтересовалась она, окидывая столпившихся вокруг авроров безмятежным взглядом своих выпуклых глаз. – С вами безопаснее.
Гарри даже не сразу понял, что она шутит. Он оглянулся и увидел Невилла, залезавшего в карету, в которой уже сидела Ханна, Эрни, Джастин и другие ребята с Пуффендуя. Невилл покосился на обступивших Гарри авроров и сделал большие глаза. Гарри усмехнулся в ответ.
- Мы проверили карету, - отрапортовал возникший прямо перед Гарри Коул Джеймсон. – Ехать в ней безопасно.
- А что вы думали там найти? – невинно поинтересовалась Джинни, и Гарри так и не понял, издевалась она или пыталась что-то выведать.
Джеймсон коротко взглянул на неё, но ничего не ответил.
- Как, по-вашему, кто-то мог узнать, в какую карету мы решим сесть? – Рон скривил губы, переглянувшись с Гарри. – Мы сами не знали.
- Мы проверили все кареты, мистер Уизли, - буднично проинформировал его Джеймсон. – Ваша безопасность – наша главная забота.
У Рона покраснели уши, он стушевался и пробормотал какие-то слова благодарности, не выдержав спокойного, чуть укоризненного взгляда аврора.
- Коул!
Гарри резко обернулся. От замка, в расстёгнутой мантии к ним спешил профессор Сайпрес. Гермиона чуть нахмурила брови, глядя, как губы Джеймсона растянулись в широкой улыбке. Аврор сделал два быстрых шага по направлению к Сайпресу, и, ко всеобщему удивлению, они вдруг крепко обнялись.
- Как ты? – Джеймсон участливо заглянул Сайпресу в лицо. – Преподавание хорошо на тебя влияет, я смотрю.
- Бывало и хуже, - лицо Сайпреса чуть напряглось, но в целом он явно чувствовал себя комфортно, только был чем-то взволнован. – Хотел поговорить с тобой. Есть минута?
Они отошли на такое расстояние от кареты, чтобы Гарри и компания не могли их слышать. Если бы не столпившиеся вокруг авроры, Гарри обязательно постарался бы подойти поближе, но подслушивать в открытую было неловко. Сайпрес быстро говорил что-то, и с каждым его словом на лице Джеймсона всё яснее проступало удивление, смешанное с удовольствием и пониманием. Гарри просто изнывал от любопытства. Наблюдавшую за ним Джинни вся эта ситуация явно забавляла.
Наконец, Джеймсон и Сайпрес пожали друг другу руки и вернулись к остальным.
- Хороших каникул, ребята, - пожелал профессор Сайпрес, неопределённо махнул рукой в сторону авроров и медленно пошёл обратно к замку.
- Он что, снова собирается провести каникулы в замке? – расстроено спросила Джинни, и Гарри пожал плечами.
- Такое ощущение, что он сильно болел, - заметил Рон. – Все его постоянно спрашивают, как он.
- Только давайте не будем снова обсуждать, что случилось с профессором Сайпресом, - взмолилась Гермиона. – Осталось подождать совсем чуть-чуть, и он сам всё расскажет.
- Никто и не собирался, - ответил несколько смущённый Рон, во второй раз, теперь последним, залезая в карету.
Карета, слегка покачиваясь из стороны в сторону, двигалась по направлению к Хогсмиду. Гарри старался смотреть прямо перед собой, на сидевшую напротив Гермиону, чтобы авроры не подумали, что он так уж сильно заинтересован в их действиях. На самом же деле, ему было страшно интересно наблюдать, как они общаются между собой жестами и обрывками фраз, ни на секунду не теряя бдительности при этом. Гарри вспомнил, как Гермиона доказывала ему, что авроры подготовлены к поимке тёмных магов куда лучше, чем они с Роном, потому что прошли обучение и умеют работать в команде. Сейчас он готов был признать её правоту.
Все молчали. Гарри чувствовал себя до крайности неуютно под внимательными взглядами авроров. Мало того, из всех карет, которые он только мог видеть, на него пялились студенты, совершенно не скрывая своего любопытства. Маленькая девочка с Пуффендуя, сидевшая в одной карете с Невиллом и Ханной, не сводила с того восхищённого взгляда, от чего Невилл всю дорогу забавно ёрзал на сиденье, и отворачивалась только для того, чтобы посмотреть на соседнюю карету. Джинни пару раз дружелюбно помахала ей рукой, и девчушка здорово краснела, подпрыгивала на месте и возвращала своё безраздельное внимание Невиллу.
- Как-то неприятно, - пробормотала Гермиона через полчаса молчания. – Лучше бы мы пошли через камин, как просила миссис Уизли.
- Но Стивенс сказал, всем надо привыкнуть к нынешнему раскладу, - почти не разжимая губ, отозвался Рон.
- Вряд ли я привыкну к толпе авроров, - буркнул Гарри, и Джинни легонько погладила его по раскрытой ладони.
- Я не про это, - Гермиона ещё понизила голос, и все, включая оторвавшуюся от своего журнала Полумну, которая, единственная, чувствовала себя вполне непринуждённо, склонились поближе. – Как думаете, мог Стивенс использовать нас… ну, в качестве приманки что ли?
- Что? – Гарри показалось, что он ослышался. Летевший с его стороны Джеймсон резко повернул голову в его сторону, и Гарри осёкся. – О чём ты говоришь?
Рон подозрительным взглядом окинул карету, потом летевших вокруг авроров, затем сузил глаза и уставился на Гермиону.
- Мы едем в открытой карете, - быстро зашептала Гермиона, - по открытой со всех сторон дороге, нас охраняет невероятное количество авроров, но посмотрите, возле кареты летят всего шестеро, остальные, видимо, следуют за нами в отдалении.
- И что? – поторопила её Джинни, с лёгким шипением вырывая свою ладонь из руки Гарри, который от волнения здорово сжал её.
- Они как будто приглашают напасть на нас сейчас, - Гермиона мрачно покачала головой и оглянулась по сторонам.
- Ты считаешь, Стивенс заодно с… - глаза Рона чуть не вылезли из орбит, и Гарри вполне разделял его чувства.
- Конечно, нет! – горячо возразила Гермиона. – Наоборот, я думаю, что Стивенс горит желанием поймать этих подонков, но уже не видит, как можно это сделать.
- Приманить на живца… - Гарри встревожено взъерошил волосы на затылке. – В этом есть смысл.
- Мама бы никогда не согласилась, - безапелляционным тоном заявила Джинни. – Это исключено.
- Кто бы ей сказал! – фыркнул Рон. – А вот отец с Биллом могли. Оба доверяют Кингсли, оба спят и видят, как бы поймать этих уродов и устранить опасность для семьи.
- Не стал бы никто так рисковать вами, - уверенно произнесла Гермиона. – Если это и правда план Стивенса, о нём никто не знает.
Гарри кусал нижнюю губу. План, конечно, хороший. Опасный, спору нет, но хороший. Если бы только тут не было Джинни…
- Здесь как-то… нехорошо, - вдруг, слегка поёжившись, сказала Полумна своим потусторонним голосом, и Гарри почувствовал, как забилось сердце. Интуиции Полумны он привык доверять.
- Что ты хочешь сказать? – Джинни наклонилась к ней и взяла Полумну за обе руки.
- О, я бы не смогла этого объяснить, - Полумна чуть нахмурилась, и из её взгляда на секунду пропало привычное отрешённое выражение. – Это ощущение похоже на то, как когда ты стоишь в тёмной комнате или сидишь спиной к открытой двери.
Рон скорчил недоумённую гримасу, но Гарри проигнорировал друга.
- Такое ощущение, что сзади кто-то есть? – уточнила Гермиона, взгляд которой заметался по сторонам. – Что кто-то смотрит на тебя?
- Да, - обрадовалась Полумна. – Что-то вроде этого. Мой папа всегда говорил, что в таком месте не самая лучшая аура, и лучше было бы уйти оттуда.
Гарри не интересовало, что говорит по этому поводу Ксенофилиус, но причин не доверять Полумне у него не было. Особенно после той истории с растворителем.
- Давайте рассуждать как взрослые люди, - призвала Гермиона, но Гарри видел по её взгляду, что и она не на шутку встревожена. – Я не очень верю в предчувствия, но Полумна уже не раз доказывала, что она может чувствовать некоторые вещи. Думаю, не стоит оставлять это без внимания, но пока рано сообщать о наших страхах окружающим.
- Всё равно никто не поверит, - пожала плечами не питавшая по этому поводу никаких иллюзий Джинни, и Гарри мысленно с ней согласился.
- А мы и правда сидим тут как на ладони… - Рон озабоченно посмотрел на Джинни, потом перевёл взгляд на Гермиону. – Может быть, девчонкам лучше сесть на пол?
- Ну конечно, придумал тоже, - засмеялась Джинни, оборачиваясь за поддержкой к Гарри, но ему идея Рона показалась неожиданно привлекательной. – Если на нас нападут, это ничем не поможет.
- А если у них есть маггловское оружие? – тихо спросила Гермиона, чуть побледнев. – Чтобы использовать его, им даже не нужно подходить близко к дороге.
Гарри стало совсем волнительно. Действительно, от пули авроры не помогут.
- Почему бы им не прикрыть нас щитом? – воинственно спросил Рон, бросая взгляд на летевшего с непроницаемым лицо Купера. – Как в ночь битвы за Хогвартс, тогда целый замок закрыли.
- Потому что мы двигаемся, - машинально ответила ему Гермиона.
- Ладно, тогда…
Но в эту секунду карета затормозила так резко, что Гарри, не удержавшись, слетел с сиденья и едва не растянулся на полу, успев, правда, подставить руки.
- Что за… - начал он, но тут со всех сторон послышались крики ужаса.
- Рон! – закричала вскочившая на ноги Гермиона, и Гарри с Джинни с двух сторон дёрнули её обратно на пол. – Где Рон?
- Я здесь! – донёсся чуть приглушённый голос Рона откуда-то из-под кареты. – Я выпал и отбил себе… Что происходит?
Авроры моментально взяли их карету в плотное кольцо, а Джеймсон даже забрался внутрь и молниеносно выхватил палочку, по виду - готовясь броситься под любое заклятие.
- Смотрите! – Полумна со страхом указала пальцем куда-то за спину Гарри, и все быстро обернулись.
На невысоком холме, чуть впереди по ходу движения карет, стояла чья-то неподвижная фигура в чёрном плаще и надвинутом на лицо капюшоне. Гарри почувствовал, как по спине побежали мурашки, и непроизвольно обхватил Джинни за плечи. Она не отстранилась.
- Рон? – шёпотом позвала Гермиона. – Иди сюда!
- Оставайтесь на месте, мистер Уизли! – непререкаемым тоном приказал Джеймсон. – Я сказал…
- Ага, сейчас же! – рявкнул Рон, голова которого появилась над бортиком кареты. Благодаря своему росту он легко перекинул себя внутрь и сразу же присел на корточки рядом с Гермионой. – Что происходит?
Джинни молча кивнула на неподвижную фигуру, и Рон выругался сквозь зубы.
- Какого дьявола… Кто это?
- Думаете, это может быть человек, которого мы видели тогда в лесу? – пролепетала напуганная Гермиона.
- Не имею ни малейшего представления, - отозвался Гарри. – Но вообще, похож.
Полумна прерывисто вздохнула и сжалась в комочек рядом с Джинни, и та ласково обняла подругу за плечи.
- Всё будет хорошо, - Джинни попыталась вложить в свой голос побольше уверенности.
- Я боюсь не за себя, - слабо улыбнулась Полумна и доверчиво прижалась лбом к её плечу. – Кто бы это ни был, он пришёл не за мной.
Всех передёрнуло, и даже Джеймсон бросил на Полумну странный взгляд.
- Почему вы ничего не делаете? – зло спросил Гарри. – Вон он стоит, ловите его!
- Смысл? – Джеймсон, похожий на напавшую на след гончую, пожал плечами. – Что помешает ему трансгрессировать, когда мы подлетим на досягаемое для заклятий расстояние? Лучше выждать и узнать, чего он хочет.
- Тогда пусть кто-нибудь трансгрессирует и заберёт с собой мою сестру и Гермиону! – потребовал Рон. – А я останусь, и мы посмотрим…
- Нет, Рон! – взвизгнула Гермиона, а Джинни упрямо выставила вперёд подбородок. – Мне вообще не грозит непосредственная опасность, я остаюсь. А вот Джинни…
- Пока никому не грозит непосредственная опасность, - Джинни выделила слово «непосредственная», – я никуда не пойду.
Гарри повернулся к ней, встретил вызывающий взгляд её карих глаз, в котором застыла железная решимость, и тяжело вздохнул, махнув рукой. Бесполезно.
- Пожалуйста, лучше вам лечь на пол, - предложил Джеймсон, уже особо не рассчитывая на согласие с их стороны. – Мои коллеги и я лично, мы несём ответственность за вашу безопасность…
Дальнейшие его слова заглушили новые вопли, и Гарри похолодел. Фигура по-прежнему не сдвинулась с места, но человек, всё-таки Гарри надеялся, что это человек, вдруг вытянул руку, явно указывая на что-то. На карету, в которой они сидели. Очень точно, ошибиться было невозможно. Гермиона резко втянула в себя воздух.
- Чего это он? – оторопело спросил Рон, бросая быстрый взгляд на Джеймсона. – Размахался тут руками…
- Даёт понять, кто его интересует, - аврор был совершенно не расположен шутить. Он взмахнул палочкой, и какая-то серебристая птица взмыла в воздух и моментально растворилась в воздухе, и буквально через несколько секунд с громким хлопком перед Гарри предстал мистер Стивенс.
- Доложить обстановку! – потребовал он, и Джеймсон несколькими короткими фразами обрисовал обстоятельства. Стивенс, не отрываясь, смотрел на застывшую с вытянутой рукой фигуру.
- Ну, вот мы и встретились, - Стивенс хищно усмехнулся. – Джеймсон, ваши соображения?
- Я готов, шеф, - Коул Джеймсон как-то сразу подобрался. – Купер и Вотерхаус, я уверен, тоже. И вообще, никто из ребят не откажется.
- Жертвы нам тоже не нужны, - охладил его пыл Стивенс, прищурившись, глядя в молодое, открытое лицо Джеймсона. – Идти на него в лоб нет смысла.
- Согласен, сэр, - кивнул Джеймсон. – Я могу попробовать трансгрессировать, и тогда весь вопрос будет решать скорость и…
- Это, может быть, наш единственный шанс, - покачал головой Стивенс. – Мы не можем полагаться на удачу.
- Тогда я мог бы подобраться к нему невидимым, - Джеймсон взглядом измерил расстояние между ними и человеком в плаще. – Только, сэр, что-то мне тут не нравится…
- Считаете, что это, - Стивенс махнул рукой в сторону резко выделяющегося на фоне неба силуэта, - стоит тут для отвода глаз?
Гарри украдкой оглянулся, но за его спиной столпились по меньшей мере две дюжины авроров, так что никто не смог бы незамеченным подобраться к ним со спины.
- Очень может быть, сэр.
- Но что-то вы можете сделать? – не утерпел Рон, не сводя глаз с вытянутой в их сторону руки.
- А что бы вы предложили, мистер Уизли? – вежливо поинтересовался Стивенс, и Гарри поразился его спокойствию.
- А если наложить на тот участок антитрансгрессионные чары? – робко поинтересовалась Гермиона. – Как на территории Хогвартса.
- Хорошая идея, мисс Грейнджер, - глава Аврората благосклонно взглянул на неё. – Вы случайно не собираетесь с осени пополнить наши ряды?
- Нет, - коротко ответил Рон. – И давайте уже действовать.
- Мы действуем, мистер Уизли, - заверил его Стивенс. – Я понимаю, вам невыносимо воочию увидеть угрозу для вашей семьи, но могу вас заверить, что мы прямо сейчас делаем всё возможное, чтобы…
Фигура вдруг начала двигаться. Не опуская руки, человек повернулся вправо, повёл ей из стороны в сторону, и сразу же послышались крики боли. Джинни вцепилась в руку Гарри, и тот поспешно встал перед ней, стараясь хотя бы своим телом отгородить её от опасности. Гермиона из-за всех сил пыталась оттащить Рон подальше и заставить сесть на пол кареты.
- Не может быть… - с лица Джеймсона сбежали остатки краски. – Сэр, он снимает дезиллюминационные чары…
Стивенс промолчал, но Гарри видел, как от потрясения расширились его зрачки.
- Он что-то делает! – уже громче выкрикнул Джеймсон. – Они не могут двигаться!
Теперь, когда чары были сняты, Гарри увидел авроров, застывших в самых разных позах на подступах к холму. Кто-то кричал, но никто не шевелился. Фигура тем временем повернулась влево и проделала то же самое, и снова раздались вопли, а Гарри увидел совсем не далеко превратившееся в маску ужаса лицо молодого аврора.
- Мистер Стивенс, сэр, - крикнул тот, и Гарри увидел, как от напряжения у него из носа потекла тонкая струйка крови, - я не могу пошевелиться! И меня как будто ножом режут!
- Но как же пределы? – потрясённо выдохнула Гермиона. – Ведь мы не можем его достать, как же тогда…
Стивенс вдруг схватил Джеймсона за локоть и толкнул в сторону Рона и Гермионы.
- Немедленно трансгрессируйте в Министерство! – рявкнул он. – Я не понимаю пока, что тут творится, но мы не имеем права так рисковать.
Джеймсон сориентировался мгновенно. Гарри успел только увидеть испуганное лицо Гермионы, с которого не сходило упрямое, недоверчивое выражение, и все трое исчезли. Потом кто-то резко схватил его за плечо, и Гарри почувствовал, как его знакомо рвануло в области живота.
- Джинни! – отчаянно вскрикнул он, взмахнув рукой, пытаясь найти ладонь Джинни, но перед глазами уже всё завертелось, и в следующую секунду Гарри обнаружил себя стоящим в незнакомом кабинете. Купер отпустил его, и Гарри с облегчением увидел, что другой рукой аврор схватил Джинни. В углу стояли Рон и Гермиона, на лицах которых была написана та же самая растерянность, которая царила в душе у Гарри.
- Мы должны вернуться, - Джеймсон запер кабинет на ключ изнутри и кивнул Куперу. – Оставайтесь здесь, пожалуйста, соблюдайте спокойствие, скоро вас выпустят.
И с этими словами оба исчезли.
- Не знал, что можно трансгрессировать в Министерстве, - выдавил Рон.
- Это Аврорат, - голос Гермионы заметно дрожал. – У них свои секреты.
- Что только что произошло? – громко спросил Гарри, стоя посреди кабинета и ни к кому особо не обращаясь. – Что это было?
- Ничего хорошего, - буркнула Джинни, устраиваясь в массивном кресле за столом. – Он нам угрожал. Или она. Или оно.
- Но он мог достать нас, - Гермиона непонимающе покачала головой. – Вы понимаете?
- Это плохо, я понимаю, - Рона мало волновали мелкие детали. – Я очень надеюсь, что они его поймают.
- Нет, послушайте! - Гермиона подняла руку вверх, привлекая к себе внимание. – Пределы! Их нельзя нарушить, никак. Это одно из базовых правил магии: если расстояние между волшебником и объектом, на который направлено применение волшебных сил, превышает установленные нормы, немного разные для разных заклятий, то волшебство не подействует.
- Да, но… - Гарри с силой потёр лоб. – Почему тогда у него подействовало? И как он смог снять чары, просто махнув рукой? И со стольких человек разом? Так бы даже Дамблдор не смог…
- В рукаве могла быть спрятана палочка, - отмахнулась Гермиона. – Меня куда больше волнуют пределы.
- Гермиона, давай ты не сейчас будешь заниматься этой теоретической чепухой! – взорвался Рон, но Джинни стукнула его кулаком по плечу.
- Ты тупой? Гермиона права, это самая важная проблема, - прорычала она. – Кто может обладать такой силой? Это же катастрофа, если самый сильный маг всех времён и народов охотится на нашу семью.
- Может, они его уже поймали, - Рон потёр плечо.
- Они его не поймают, - Гарри опустился в кресло, с которого за минуту до этого поднялась Джинни. Он готов был слепо доверять интуиции Полумны в вопросах плохих предчувствий, но и собственное шестое чувство его пока не слишком подводило. Ну, то есть, как… Бывало, конечно. Но сейчас Гарри знал, что не ошибается. У всего Аврората со Стивенсом во главе не хватит сил, чтобы поймать этого таинственного человека.
- Что я хочу сказать! – Гермиона повысила голос. – Если он мог нас достать, то почему не сделал этого?
Все трое ошарашено уставились на неё. До Гарри только сейчас дошло, что пыталась сказать Гермиона.
- Может, тут какой-то подвох? – Джинни нахмурилась, закусив губу. – Для устрашения?
- Это сработало, если так оно и есть, - Рон потёр грудь, и Гарри вдруг почувствовал леденящий душу страх за него. Этот кристаллик… Но Руквуд в Азкабане, он не мог… Страх начал перерастать в панику.
«Я не верю в предчувствия!» - мысленно сказал себе Гарри. Полумна может что-то чувствовать, но у него способностей к прорицаниям никогда не наблюдалось.
Но всё же, всё же… Если он может действовать на расстоянии…Если он как-то связан с Руквудом, если он узнает о кристаллике, Рон обречен… Гарри поморщился, стараясь отогнать навязчивые мысли, но те не отступали.
- Гермиона, как это возможно? – взмолился Гарри, надеясь, что та сейчас развеет его страхи. – Есть какое-то объяснение всем этим пределам и границам?
- Нет, - Гермиона выглядела уверенной в своих словах. – Это базовое правило, Гарри. Нерушимое. Ты не можешь нарушать пределы, это физически невозможно. И это не зависит от твоих способностей или таланта. Это как правило о том, что мёртвых не воскресить. Нет такого заклинания. Это невозможно.
- Вообще-то, есть Воскрешающий камень, - заметил Рон. – В него ты сначала тоже не верила.
- Его существование ни в коей мере не нарушает базового правила, - повернулась к нему Гермиона. – Воскрешающий камень на самом деле не воскрешает человека, а вызывает назад только его дух, бесплотную тень. Воскресить человека не способна ни одна сила в мире.
- Значит… - Джинни не решилась продолжить.
- Значит, мы имеем дело с чем-то чудовищным, - Гермиона мгновенно растеряла всю свою уверенность и обхватила себя руками за плечи. – Но тут что-то нечисто. Он не мог обойти предел. Не мог. Это невозможно.
- Но он его перешёл, мы сами видели, - Гарри поставил локти на стол, прямо на какие-то документы, в спешке оставленные хозяином кабинета, и обхватил руками голову. – Есть этому объяснение?
- Ещё раз повторяю, что нет, - лицо Гермионы страдальчески скривилось, как будто она собиралась заплакать.
- Этого не может быть! – Рон саданул кулаком по столу. – Если за моей семьёй охотится такой сильный маг, какого ещё не знала история, то какого чёрта он не убил Волан-де-Морта и не захватил власть в свои руки? И за что он мстит нам? Что мы могли ему сделать?
- А то, что он снял чары со стольких людей разом? – Гарри смотрел на Рона, но не видел его.
- Это заоблачный уровень магии, - Гермиона опустилась в кресло для посетителей и обреченно покачала головой. – Я не знаю, кто мог бы сравниться с этим. Разве что… да, возможно, Ганс Витфогель, но даже он…
- Кто это? – быстро спросила Джинни, и Гарри с Роном с надеждой уставились на Гермиону.
- Ганс Витфогель – австрийский маг, обладавший невероятными способностями, - пояснила Гермиона, глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом. – Он мог, в частности, наложить заклятие Империус на целый городок разом. Маленький городок, но всё-таки. Жил в семнадцатом веке. Нигде не учился. Утверждал, что каким-то образом перешёл грань человеческих возможностей после того, как в него попала молния. Его способности и правда превышали всё, что только известно истории до сегодняшнего дня, но современные исследователи склонны считать, что в случае Ганса Витфогеля мы имеем дело с аномалией. В каком-то смысле он был безумен, его мозг был устроен по-другому, и это позволило ему расширить свои возможности до нечеловеческого уровня. Есть даже теория, что он был кем-то вроде сверхчеловека, который по воле случая родился на несколько веков раньше своего времени. Как Леонардо да Винчи, например.
Гарри толкнул Рона, чтобы тот не задавал вопросов.
- И что случилось с этим Витфогелем? – уточнила Джинни, когда Гермиона замолчала.
- Умер в тридцать шесть лет, упав с лошади и сломав себе шею, - просто пояснила та.
- Вот так просто? – Гарри поднял брови. – Как-то странно всё это.
- Объяснения его возможностям нет по сей день, - Гермиона сфокусировала взгляд на нём. – Но многие волшебники пытались понять, о какой грани говорил Витфогель. Пока ответа нет.
- Или уже есть, - пробормотал Рон. – А что это за грань?
- Современники Витфогеля утверждали, что он говорил о грани как о чём-то реально существующем, - Гермиона наморщила лоб. – Он утверждал, что до этой грани может добраться любой маг, если только поставит перед собой такую цель. Эта грань, если ему верить, была похожа на прыжок с обрыва: вниз ты упасть можешь, но взлететь обратно уже не получится. И это меняет сознание, он сам это признавал. Его жена рассказывала, что иногда он запирался в комнате и никого к себе не пускал, опасаясь причинить вред.
- Я всё равно не понимаю, что он имел в виду, - Гарри с силой потёр глаза руками. – По-моему, это бред сумасшедшего.
- Я тоже была склонна так думать до сегодняшнего дня, - печально отозвалась Гермиона. – Но, если этот человек сумел преодолеть предел, то он перешёл такую грань. Он действует над магией.
- Как это? – Джинни озадаченно открыла рот. – Что значит «над магией»?
- Не подчиняется её законам, - Гермиона беспомощно развела руками. – Это невозможно, я знаю, но так было и с Витфогелем.
- Только что ты говорила, что это невозможно, что это какая-то ерунда, что пределы нарушить нельзя, что это базовый закон магии! – взорвался Гарри. – А теперь, оказывается, так было и с Витфогелем!
- Потому что это не доказано! – Гермиона вскочила на ноги. – Это было в семнадцатом веке, Гарри! И это… это ерунда какая-то! Всему есть объяснение, всему!
- Тогда объясни мне, что только что произошло? – Гарри тоже поднялся, и кресло со стуком упало на пол.
- Гарри, откуда она знает? – Джинни примирительно положила ладонь ему на плечо. – Что ты кричишь на Гермиону?
- Извини, - Гарри сразу же сбавил тон. – Я не хотел, я просто…
- Мы все напуганы, ничего, - мягко улыбнулась Гермиона. – Это было настоящим потрясением.
Рон монотонно кивал головой, погрузившись в свои мысли. Внезапно с громким хлопком в кабинете возник Стивенс.
- Всё в порядке? – деловито спросил он, но по его перевёрнутому лицу Гарри видел, что глава Аврората совершенно выбит из колеи. – Все целы?
- Вы поймали его? – сразу спросил Рон, проигнорировав вопрос. – Поймали? Никто не пострадал?
Стивенс только головой покачал.
- То, что сейчас произошло, не поддаётся никакому объяснению, - медленно проговорил он, поднимая кресло, опрокинутое Гарри, и усаживаясь в него. – Когда вы трансгрессировали, он никак не отреагировал на это. Но когда мы стали приближаться, он просто испарился, словно его там и не было. Никто серьёзно не пострадал, хотя мы пока не знаем, какое именно заклятие он применил к нашим сотрудникам до того, как исчез.
- Трансгрессировал? – быстро спросил Гарри. – Мантия-невидимка? Дезиллюминационные чары? Портал?
Стивенс покачал головой и поджал губы.
- Эльф-домовик? – немного смущённо предположил Рон, наверное, вспомнив, как они сами путешествовали с их помощью.
- Испарился, - повторил Стивенс, устало подпирая голову рукой. – Мы не смогли обнаружить магического следа.
Гарри перевёл взгляд на потрясённую Гермиону.
- Но ведь магия всегда оставляет след, - прошептала она, и Стивенс насмешливо покивал.
- Вот и мы так думали, - невесело усмехнулся он. – Следа там не было.
- Может быть, это была иллюзия? – с надеждой предположила Джинни. – Тогда она и правда просто растворилась в воздухе.
- Но мы бы засекли след, мисс Уизли, - как-то обречённо пробормотал Стивенс, откидываясь на спинку кресла. – Единственное предположение, которое у меня возникло, что эта фигура была каким-то произведением магглов.
- Голограмма? – оживилась Гермиона. – Я, конечно, не уверена, как это работает, но можно посмотреть…
- Только кто тогда снял чары с авроров? – уточнил Рон, и Гарри согласно кивнул.
- Это нам и предстоит выяснить, - к Стивенсу вернулась его привычная, деловитая манера разговора. – С минуты на минуту здесь будет мистер Уизли, и вместе с ним вы отправитесь в Нору через министерский камин. Оттуда мисс Грейнджер может трансгрессировать домой. Думаю, излишним будет упоминать, что вам не следует выходить из дома?
- Если бы он хотел причинить нам вред, его бы и сегодня ничего не остановило, - Гарри сказал это просто, чтобы хоть что-то сказать. Как-то он не привык безропотно прятаться от опасности.
- Вы считаете, что находитесь в безопасности? – с непроницаемым видом осведомился Стивенс. – Может и так, мистер Поттер. Всё же мы склоняемся к мысли, что под угрозой – семья Уизли. Но это всего лишь предположение. Учитывая, что вы были отравлены буквально несколько месяцев назад…
- Я знаю, я знаю, - Гарри перебил аврора. – Но вы не сможете охранять нас вечно.
Стивенс долго смотрел на него, потом открыл рот, но в этот момент кто-то забарабанил кулаками в дверь.
- Мистер Стивенс! – раздался громкий голос мистера Уизли. – Мистер Стивенс, откройте, пожалуйста.
Стивенс повернул ключ в двери, и в кабинет с безумным видом влетел Артур. За ним по пятам следовал бледный до синевы Перси.
- Все целы? – мистер Уизли вцепился в Джинни мёртвой хваткой, с ног до головы осмотрел Рона, Гарри и Гермиону и только потом немного расслабился. – Мерлин, как я напугался!
- В этот раз обошлось, - криво улыбнулся Стивенс, возвращаясь к столу, и мистер Уизли перевёл на него взгляд.
- Спасибо! – с чувством проговорил он, и Гарри заметил, как Стивенс поморщился, словно от зубной боли.
- Не думаю, что тут есть наша заслуга, - едва слышно пробормотал он, но Артур его не услышал.
- Нам нужно домой, мама там с ума сходит, - он за руку потащил Джинни к выходу, обернувшись через плечо. – Я могу зайти к вам завтра, Стивенс?
- Безусловно, - глава Аврората опустился в кресло, и у Гарри перед глазами так и стояла сгорбленная в кресле фигура этого сильного и смелого человека. А потом он сразу оказался в объятиях Флер, которую сменила рыдающая миссис Уизли. Билл с белым и злым лицом, на котором как никогда резко выделялись ужасные шрамы, стоял, прислонившись плечом к косяку. В дверях виднелась растерянная физиономия Джорджа.
- Родители будут счастливы принять всех нас, - возбужденно говорила Флер. – Они настаивают, чтобы мы все отправлялись во Францию немедленно.
- Давайте-ка поговорим спокойно, - предложил Билл, выходя на середину гостиной. – Во-первых, пока ничего страшного не случилось, чтобы так рыдать, мама. Во-вторых, есть у меня предположение в связи с последними событиями, что и не случится. Нас просто пугают.
- Почему ты так думаешь? – повернулся к нему Гарри.
- Потому что этот человек сегодня показал всем, на что он способен, - спокойно ответил Билл. – А мы все, хвала Мерлину, живы. Этот человек не стал бы взрывать магазин Джорджа или оставлять взрывающее заклятие у меня на крыльце. Он умеет стирать магические следы, он бы это сделал.
- Ты хочешь сказать, что это разные люди? – быстро уточнил Рон. – Что это кто-то новый?
- Нет, я думаю, нам дали понять, что мы можем жить, - мрачно буркнул Билл. – Но при этом, чтобы мы не забывали, что в любую секунду нашу семью могут стереть с лица земли.
- Это как-то нелогично, - дрожащими губами выговорила Гермиона. – Извини, Билл, но правда… Он не озвучил никаких требований, никак не объяснил свои действия. Что всё это значит?
- Может, это просто какой-то психопат? – с надеждой спросила Джинни. – Как этот Витфогель?
- Откуда ты… - Билл оборвал сам себя и покачал головой. – Я знаю не больше вас. Но в Аврорате ума не могут приложить, кто может нам мстить.
- Так что, нам нужно уезжать из страны? – Рон постарался вложить в голос побольше презрения, стараясь не смотреть на всё ещё всхлипывающую миссис Уизли. – Не уверен, что поступлю так.
- Если бы это могло гарантировать тебе безопасность, ты был бы уже на пути к Франции или Румынии, - непривычно жёстким тоном отрезал мистер Уизли. – Но, к сожалению, в Аврорате не уверены, что наш переезд решит проблему.
Внезапно в окно постучали, и все, как по команде, подпрыгнули на месте от неожиданности. На подоконнике сидела большая, красивая сова, державшая в клюве конверт с печатью Министерства.
- Артур, не открывай! – взвизгнула миссис Уизли. – Вдруг это они?
- Это почерк Стивенса, - мистер Уизли осторожно вскрыл конверт и несколько секунд читал, сосредоточенно наморщив лоб. – У них появилась зацепка. Посвящать нас в подробности он не собирается, но хотя бы удосужился сообщить, что дело сдвинулось с мёртвой точки.
- Поднимемся наверх? – негромко спросил Рон, когда мистер и миссис Уизли полностью погрузились в беседу с Биллом. – Обсудим, что да как.
До комнаты Рона шли в полном молчании, только скрип ступеней нарушал тишину. Но, когда за Гермионой, вошедшей последней, захлопнулась дверь, все заговорили разом.
- Стоп! – крикнула Джинни. – Тихо! Давайте по очереди?
- Можно я первый? – Гарри даже подпрыгнул от нетерпения. – Меня беспокоит эта история Гермионы о Витфогеле. Если мы имеем дело с чем-то подобным, то где был этот всесильный человек, пока был жив Волан-де-Морт? После победы прошло около полугода, когда произошло первое покушение, да?
- Около того, - согласно кивнула Гермиона, внимательно глядя на Гарри.
- Так вот, - Гарри воодушевляло её внимание. – Почему мы ничего не слышали о нём раньше? Он либо был на стороне Волан-де-Морта, либо на нашей, правильно? Но возникает такой вопрос: разве он не был сильнее Волан-де-Морта? Почему он не пытался убить его сам?
- Кто сказал, что он был против него? – возразила Джинни. – Это твои догадки.
- Всё равно, даже если он ему помогал, - поддержал Гарри Рон, - то мы бы заметили.
- Рон прав, - кивнула Гермиона. – Волан-де-Морт совершал страшные преступления, противные человеческой природе, но всё-таки вписывающиеся в законы магии.
- Какой-то кошмар, - вздохнула Джинни. – Я была уверена, что стоит Гарри победить Волан-де-Морта, и всё закончится.
Повисла тишина. Гарри тоже был в этом уверен. Мог ли он предположить, что появится кто-то, кого он будет ненавидеть почти так же?
- Так невозможно жить, в постоянном страхе, - глухо сказал Рон, глядя на свои сложенные на коленях руки. – Я так жить не хочу.
- И что ты предлагаешь? – взвилась Гермиона. – Пойти и повеситься?
- Нет, перестать прятаться, - Рон сжал кулаки. – Показать ему, что мне плевать на его угрозы.
- Не дури, - поморщился Гарри, которому идея идти навстречу верной смерти казалась просто бредовой.
- Я не буду прятаться как крыса, - Рон покраснел от злости. – Я не позволю загнать меня в угол. Если Билл прав, и этот урод просто нас пугает, то со мной ничего не случится.
- А если нет? – рассердилась Джинни. – Кому станет легче, если тебя убьют?
- Но мы должны дать отпор! – не сдавался Рон. – Должны показать, что он не победил!
- Ты придурок, Рон! – вдруг заплакала Гермиона. – Ты настоящий придурок!
Впервые на памяти Гарри Рон стоически вынес слёзы Гермионы и не отказался от своих слов.
- Я всё понимаю, я знаю, что это большой риск, - упрямо гнул он свою линию. – Но мы в любом случае скоро перестанем прятаться, какая разница, когда именно? Если он преследует нас уже несколько месяцев, то он наверняка готов немного подождать.
- Да что ты заладил? – Гарри вдруг напугался. Впервые в жизни они с Роном поменялись местами, и Гарри вдруг осознал, как это страшно, когда близкий человек собирается во что бы то ни стало рискнуть жизнью.
- Если ты выйдешь из дома, Рон, это будет конец нашим отношениям! – выкрикнула Гермиона, размазывая по щекам слёзы. – Так и знай!
Рон из красного медленно стал белым, но решимости в его взгляде не убавилось.
- Это моя семья, Гермиона, - тихо, но твёрдо и даже безжалостно произнёс он.
- Я знаю! – Гермиона энергично закивала головой. – И я никогда не поставила бы подобный ультиматум, если бы в твоих действиях действительно был смысл!
- В них есть смысл, - Рон покачал головой и присел на подоконник, сложив руки на груди. – Если я пройдусь по Косому переулку и со мной ничего не случится, это докажет, что мы можем не бояться.
- Это ничего не докажет, - зло сказала Джинни. – На тебя и так не покушались, может быть, ты и будешь в безопасности. Тогда такую прогулку стоит совершить мне и…
- Только через мой труп! – рявкнул доведённый до белого каления Гарри. – Герои нашлись, тоже мне!
- Ты смотри, как он заговорил! – холодно усмехнулась Джинни и снова повернулась к Рону. – Ну так как, дорогой братец? Я иду в Косой переулок, а ты остаёшься дома. По рукам?
Гарри даже затрясло от возмущения, но Гермиона вдруг тихонько толкнула его в бок локтем, и он вовремя прикусил язык, разгадав какую-то непонятную ему девчачью хитрость.
- Даже не обсуждается, - на белом лице Рона ярко проступили веснушки. – Тобой рисковать мы не будем.
- А чем я лучше тебя? – мило поинтересовалась Джинни. – Думаешь, маме будет легче похоронить тебя?
Гермиона всхлипнула и прикрыла рот рукой от ужаса. Рон сглотнул, но ничего не сказал.
- А на Гермиону вообще наплевать, да? – наступала Джинни. – Какая разница, что она этого не переживёт, правда? Зато ты докажешь, какой ты крутой. Главное, с пользой умрёшь, ничего не скажешь. Мы гордиться будем.
- Хватит, Джинни, - прошептала Гермиона, и Гарри был с ней солидарен. От слов Джинни у него волосы на голове вставали дыбом.
- Ничего не случится, - попытался слабо возразить Рон. – Я почти уверен.
- Что ж ты сразу не сказал! – Джинни так натурально всплеснула руками и рассмеялась, что Гарри пришлось напомнить себе, какая она хорошая актриса. – Тогда вопрос решён. – Она распахнула дверь. – Иди, мы даже переживать не будем. Ты же почти уверен, что ничего не случится, о чём ещё говорить. Купи мне новое перо, раз уж ты всё равно идёшь в Косой переулок, договорились?
- Джинни! – Гарри схватил её за руку, но Джинни вырвала ладонь и вдруг, резко замахнувшись, сильно ударила Рона по лицу.
- Джинни! – задохнулась Гермиона, обеими руками прикрывая рот. Рон пошатнулся от неожиданности и с изумлением приложил ладонь к покрасневшей щеке.
- Ведёшь себя как последняя свинья! – завопила Джинни, ткнув пальцем Рону в грудь. – Всем и так сейчас плохо, а ты тут лезешь со своими идиотскими предложениями! Ненавижу тебя! Ненавижу!
Рон только моргал, но был, кажется, не в силах ничего сказать. Гарри словно парализовало, он не чувствовал сил даже пошевелиться.
- Что тут у вас происходит? – дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась миссис Уизли, из-за плеча которой выглядывал встревоженный Джордж.
Джинни отвернулась так резко, что её длинные волосы взметнулись рыжим водопадом. Она отошла к окну и остановилась там спиной ко всем. Гарри видел, как вздымаются её плечи.
Никто не отвечал, и миссис Уизли со всё возрастающим подозрением сверлила спину Джинни.
- Что случилось? – попытался было Джордж, но Рон вдруг махнул рукой и вышел из комнаты. Гермиона постояла на месте несколько секунд, потом покосилась на Джинни и побежала вслед за Роном. Гарри прочистил горло, но Джинни никак на это не отреагировала.
- Что это с ним? – Джордж озадаченно переводил взгляд с двери на напряжённую спину Джинни. – Они что, опять поцапались?
Гарри неопределённо пожал плечами, всё ещё не отойдя от шока.
- Я хотела бы услышать объяснения, - железным тоном произнесла миссис Уизли, но Джинни и не подумала повернуться. – Я оставлю это до завтра, но вы мне всё расскажете.
С этими словами Молли удалилась. Джордж постоял ещё пару секунд, внимательно вглядываясь в лицо Гарри, потом пожал плечами и начал спускаться по лестнице. Гарри выждал минуту, а потом осторожно приблизился к Джинни.
- Эй, ты как? – он невесомо провёл рукой по её волосам, и Джинни медленно повернулась к нему. Такого злого лица Гарри, наверное, не видел у неё никогда в жизни.
- Ненавижу этого придурка! – прошипела она, сверкнув глазами. – Просто ненавижу!
- Рон хотел как лучше, - попытался защитить друга Гарри. – В какой-то степени я могу его понять…
- В какой-то степени? – Джинни резко рассмеялась. – Да ты сам такой же! Ещё бы тебе не понять.
Гарри открыл рот, собираясь возразить, но вспомнил несколько собственных решений и закрыл рот обратно. Она была права. Но только сегодня он увидел, как влияют подобные решения на окружающих.
- Надеюсь, он не пойдёт никуда теперь, - Гарри переминался с ноги на ногу, не зная, как вести себя сейчас с Джинни. – Гермиона ему не позволит.
- Я бы на месте Гермионы сейчас добавила ему хорошенько, - мстительно улыбнулась Джинни. – Или ноги вырвала бы, чтобы точно уже никуда не пошёл.
- Не перегибай палку! – строго сказал Гарри, надеясь, что его тон приведёт Джинни в чувство. – Он всё-таки твой брат.
- И по совместительству идиот! – отчеканила Джинни. – Как можно предлагать подобное, скажи мне? Мама не переживёт этого! Что с нами со всеми будет? С тобой? С Гермионой, в конце концов? Стоит оно того? Ему бы просто языком тренькнуть, покрасоваться, а что получится?
- Не говори так, - Гарри не мог позволить ей говорить о Роне в таком тоне. – Это же действительно смело – предложить такое.
- Ты так себя всё время успокаивал? – жестоко спросила Джинни. – Иногда смелость проявляется по-другому, Гарри, пора бы уже это понять. Иногда надо сломать себя, осмелиться пойти против себя, чтобы не причинить боли близким людям.
Гарри вздрогнул. Это была очень глубокая мысль, и он опасался, как бы за ней не скрывалось нечто большее, чем перепалка с Роном.
- Мне кажется, вам стоит помириться, - только и сказал он. – Вам обоим есть за что извиниться.
- Я не буду перед ним извиняться, - фыркнула Джинни. – Я бы снова ему заехала и опять нисколько бы об этом не пожалела.
Гарри только головой покачал и отправился вниз, искать Рона. Друг обнаружился в комнате Джорджа. Он сидел на свободной кровати, по-турецки сложив ноги и глядя в одну точку перед собой. Гермиона, неловко примостившаяся на соседней кровати, встретила Гарри радостным взглядом. Видимо, она уже исчерпала весь арсенал аргументов и теперь была рада подкреплению.
- Рон? – Гарри помахал рукой у друга перед носом. – Ты с нами?
- Не надо меня охранять, я никуда не пойду, - как-то устало проговорил Рон, и Гарри почувствовал, как у него гора свалилась с плеч, а сжимавший сердце ледяной кулак медленно разжался.
- Я не для этого здесь, - как можно более искренне постарался заверить друга Гарри. – Пойдём наверх, поговорите с Джинни, всё образуется…
Рон хмыкнул.
- Гарри прав, - тоненько добавила Гермиона. – Вы оба уже жалеет о своих словах, я уверена.
Гарри постарался убедить себя, что Джинни искренне раскаивается, но это ему не удалось.
- Оставьте меня в покое, а? – попросил Рон таким безразличным тоном, что Гарри поёжился.
- Гарри! – донёсся до них далёкий голос Билла с первого этажа. – Спустись, пожалуйста, к тебе пришли!
- Ко мне? – почему-то спросил Гарри у изумлённой Гермионы. – Ну ладно.
Рон, наконец, проявил некоторые признаки заинтересованности в происходящем и направился к лестнице вслед за Гарри, по пути несколько скованно улыбнувшись Гермионе.
Посреди гостиной стоял бледный как смерть профессор Сайпрес.
- Думаю, наш с вами разговор придётся перенести, мистер Поттер, - вместо приветствия заявил он, и Гарри споткнулся на ходу.
- Какой разговор? – уточнил он. – Тот, который должен был состояться после окончания школы?
- Именно его, - подтвердил Сайпрес, испытующе глядя на Гарри.
- И когда он теперь состоится, профессор? – язвительно уточнил Гарри, почему-то сразу решивший, что Сайпрес передумал посвящать его в свои секреты.
- Сейчас.
Сайпрес отошёл чуть в сторону, и Гарри увидел небольшой омут памяти с множеством колбочек, стоявших по краям.
- Здесь всё самое важное, - Сайпрес нахмурился, но выглядел он при этом решительно. – Обстоятельства складываются таким образом, что тянуть дальше становится опасным.
- Могу я тоже посмотреть? – вдруг спросил молчавший до этого Рон. – Это же как-то связано с покушениями на мою семью, да?
- Боюсь, что так, - подтвердил Сайпрес, закусывая губу. – Можете, мистер Уизли. И вы, мисс Грейнджер. Позовите ещё мисс Уизли.
- А остальные? – Гарри кивнул в сторону кухни, куда вышли все остальные Уизли.
- Только вы четверо из всех присутствующих не знаете, что со мной произошло, - как-то отстранённо пояснил Сайпрес. – Я бы не хотел, конечно, выставлять напоказ свою личную жизнь, но я вынужден это сделать. Я буду ждать на улице, в саду.
И с этими словами Сайпрес вышел из дома, осторожно прикрыв за собой дверь. Гарри непонимающе посмотрел сначала на Рона, потом на Гермиону и подавил нелепое желание расхохотаться. Слишком многое случилось за один жалкий день.
- Я схожу за Джинни, - наконец, вызвалась Гермиона, и Гарри с Роном остались вдвоём.
- Неужели он всё-таки причастен ко всему этому? – прошептал Рон, подходя к омуту памяти и подозрительно оглядывая одинаковые пузатые колбочки с белой субстанцией внутри.
- И что это тогда, по-твоему? – Гарри тоже склонился над омутом. – Явка с повинной? Ты же слышал, все это знают, значит, там нет ничего такого. Иначе кто-нибудь уже давно сообщил бы в Министерство.
- Ты прав, - согласился Рон, и тут вошли Джинни и Гермиона.
- Это всё так странно! - с порога заявила Джинни. – Но давайте уже посмотрим, что все так тщательно от нас скрывали.
- Согласен.
И Гарри осторожно, колбочка за колбочкой, вылил воспоминания Сайпреса в омут памяти.


Биографию Симона Сайпреса все желающие могут прочесть в фанфике "Страницы истлевшей жизни". Боюсь, что без этого события следующей главы покажутся довольно туманными.




Глава 74

Гарри шарахнулся от Омута памяти как от огня. Гермиона не удержалась на ногах и опустилась на пол, почему-то крепко сжав в пальцах штанину Рона. На бледном лице Джинни ярко проступили веснушки. Гарри встретил испуганный, растерянный и виноватый взгляд Рона и сразу понял, о чём думает друг: оба они сейчас вспоминали тот урок, когда Сайпрес пытался заставить их устроить дуэль.
- Это… - Гермиона так и не встала с пола, и Рон, наклонившись, одним рывком поставил её на ноги, поддерживая за талию. – Это…
- Кошмар… - выдохнула Джинни. – Это кошмар…
Гарри ещё не чувствовал в себе сил вступить в разговор. Видимо, Рон тоже.
- Как же он выжил? – по щекам Гермионы потекли слёзы, и Рон осторожно погладил её по плечу. – Я, конечно, представляла примерно, что случилось, но мне и в голову не приходило…
- Он действительно остался совсем один, - Джинни смотрела на Гарри широко раскрытыми от ужаса глазами. – Совсем. У него же вообще никого нет. Даже Люпин…
- Ужасно, как же это ужасно, - простонала Гермиона и вцепилась себе в волосы, согнувшись пополам, как от боли.
- Теперь понятно, да? – голос Рона звучал хрипло. Наверное, от продолжительного молчания. – Понятно, почему он такой, да?
- Нет, совершенно не понятно, - Джинни явно пребывала в глубоком шоке. – Я вообще не понимаю, как он находит в себе силы что-то делать. Учить нас, помогать нам, разговаривать вообще…
- Я бы умерла, я бы умерла… - повторяла Гермиона, цепляясь за Рона как утопающий за соломинку.
- Погодите, - Рон нахмурился. – Давайте вспомним, зачем он нам всё это показал, ладно? Это касается покушений.
- Да, да, конечно, - Гермиона изо всех сил пыталась взять себя в руки. – Теперь ясно, как тот человек смог нарушить пределы… Но это всё равно невероятно! Даже когда я видела это своими глазами, я не понимаю, как это возможно, это не укладывается у меня в голове…
- Думаешь, этот Жак правда умер? – Рон обеспокоенно смотрел на Гарри. – Или нет?
- Умер, - откликнулась Гермиона. – Ты же видел его лицо.
Она поёжилась.
- Так жаль его, - прошептала Джинни.
- Жаль кого? – Рон повернулся к ней так резко, что чуть не вывихнул шею. – Тебе жаль Жака? Серьёзно? Он же маньяк! Убийца!
- Вовсе нет! – ощетинилась Джинни. – Он был болен, и в этом он не виноват. Ты же видел, что с ним стало, когда он понял, что натворил?
- Ужасная смерть, - Гермиону начало мелко потряхивать.
- Надо позвать его сюда, - выдавил, наконец, Гарри. – Надо… что-то сказать.
- Ой, я не могу, не могу! – истерически взвизгнула Гермиона. – Не знаю, как смотреть ему в лицо. А мы ещё подозревали его в чём-то нехорошем. Как же стыдно!
- Гарри прав, - Джинни с силой провела ладонями по лицу. Румянец к ней так и не вернулся. – Невежливо молчать.
- Я позову его? – Рону явно не нравилась эта идея, Гарри видел, что друг многое отдал бы, чтобы не выходить сейчас из гостиной.
- Я сам, - Гарри остановил его взмахом руки. – Давайте постараемся взять себя в руки. Ещё многое осталось непонятным.
На самом деле, Гарри хотел использовать те несколько секунд, которые он шёл из гостиной к входной двери, чтобы побыть одному. Чтобы никто не мог видеть его лица. Все они были шокированы, но вряд ли так же, как он. Вряд ли на кого-то ещё история Сайпреса произвела подобное впечатление. Сириус был прав. Они и правда в чём-то были похожи.
Сириус… Гарри на секунду прикрыл глаза. Почему он никогда не спрашивал… Почему не говорил крёстному, как много тот для него сделал? Куда больше, чем можно было бы от него ожидать. Гарри знал, что Сириус прикладывался к бутылке, сидя один в пустом доме, но не думал, что на постоянной основе. Как много… Мерлин, как же много он пропустил. Получается, он вообще никогда не понимал дорогих ему людей до конца. Он вообще ничего никогда не понимал. Он не разбирается в людях. Совсем. Он знал Сириуса дольше, чем Сайпрес, но именно с Сайпресом, с чужим человеком, Сириус посчитал нужным поделиться своими переживаниями. Он ни разу не говорил Гарри, как сожалеет, что не прикончил Хвоста, когда нашёл его. Он никогда не признавался, что боится, как бы ни нанёс непоправимый урон репутации Джеймса в глазах Гарри. Он даже не заикался о том, что его жизнь, по сути, была всё равно кончена, что если бы не Гарри, он бы совершил какой-нибудь отчаянный поступок, который, скорее всего, стоил бы ему жизни.
Гарри прислонился лбом к стене, чувствуя, как холодная поверхность приятно освежает разгоряченную кожу. Про историю Сайпреса не хотелось даже думать, но выхода не было. Как-то это было связано с покушениями на Уизли, нужно было понять, как именно. И Гарри открыл дверь.
Сайпрес сидел на скамейке неподалёку от калитки, запрокинув голову назад и закрыв глаза, подставив лицо неожиданно тёплым лучам солнца. Гарри остановился в нескольких шагах, не решаясь окликнуть его. Он вдруг вспомнил маленького, чумазого, но такого безоблачно счастливого мальчика. И всё, что случилось с этим мальчиком потом.
- Профессор, - позвал Гарри, стараясь, чтобы голос звучал максимально спокойно и обычно. – Мы… мы закончили. То есть, мы посмотрели.
Сайпрес медленно поднял голову и перевёл взгляд на Гарри. В его чёрных глазах была пустота, и теперь стало понятно, откуда она взялась.
- Думаю, вы получили ответы на вопросы, откуда я всех знаю, - ничего не выражающим голосом проговорил Сайпрес. – Вернее, в основном знал.
Этот горький сарказм стал последней каплей, и нервы Гарри не выдержали.
- Мне… мне очень жаль, - запинаясь, выпалил он. – То, что с вами случилось, это ужасно, просто ужасно. И простите нас, мы…
- Только не это, Гарри! – Сайпрес резко поднялся на ноги и странно повёл рукой перед лицом, как будто отгоняя муху. – Мне не нужна ваша жалость. Дело сейчас не во мне. Я показал вам немного больше, чем нужно, чтобы вы видели, что мне можно доверять. Это всё.
- Но…
- Нет! – во взгляде Сайпреса появилась жёсткость. – Я сказал, не надо.
- А про Сириуса? – уточнил Гарри.
- А что про Сириуса? – выражение лица Сайпреса немного смягчилось. – У вас ещё остались вопросы?
- Вы показали всё? – Гарри отвёл взгляд. – Просто, я так понял, что это было вашей маленькой традицией и… А вы показали только несколько раз…
- Я показал всё, что было важно, - спокойно ответил Сайпрес, но почему-то отвёл взгляд.
- Было что-то ещё, да? – напирал Гарри. – Что?
- Он говорил о брате, - сдался Сайпрес. – Он, в конце концов, поверил мне, и это мучило его, хотя, он бы в жизни в этом не признался.
- Но, когда он мне рассказывал про Регулуса… - Гарри запнулся. – Сириус называл его Пожирателем. И говорил о нём не слишком… хорошо.
Сайпрес пожал плечами.
- Он тогда уже знал? – Гарри не собирался сдаваться.
- В этом весь Сириус, - Сайпрес развёл руками, и на его губах появилась кривоватая улыбка. – Он не хотел признавать, что ошибся. Для него было проще продолжать считать брата последним мерзавцем, чем признать свою ошибку. И это его тоже мучило, потому что в глубине души он знал, что был неправ.
- Но почему бы ему просто…
- Я не знаю, Гарри, - Сайпрес устало потёр переносицу. – Он был таким человеком. И это не делает его лучше или хуже. Он просто был таким. Он был упрямым, вспыльчивым, нетерпимым. Но он был очень хорошим человеком. Я встречал мало таких.
Гарри сглотнул, чувствуя горячую благодарность. Неприятное чувство по поводу странного поведения Сириуса улеглось. В конце концов, Регулус был его братом, и только Сириус мог решать, какие именно чувства к нему испытывать.
- Пойдёмте в дом? – Гарри нерешительно взглянул на Сайпреса. – Там все хотят… То есть, все ждут.
- Идёмте, - Сайпрес тяжело вздохнул. – Только, пожалуйста, я очень прошу, не нужно вашего сочувствия.
- Я понял, понял, - Гарри старался не смотреть ему в лицо, он нечасто чувствовал себя настолько неловко. – Но Гермиона и Джинни… Я не уверен…
Самообладанию Сайпреса можно было только удивляться. Он зашёл в гостиную с высоко поднятой головой, кивнул притихшим ребятам и сел в кресло, закинув ногу за ногу.
- Итак, - как ни в чём ни бывало начал он, - теперь вы всё знаете, и мы можем нормально поговорить.
- Что было потом? – внезапно спросила Джинни, глядя на Сайпреса таким взглядом, каким она смотрела раньше только на Гарри.
- Я не знаю, - Сайпрес напрягся, но старался говорить спокойно. – Я очнулся уже в больнице.
Никто не шевелился, и он тяжело вздохнул.
- Я очнулся в больнице, я был без сознания почти сутки, - монотонно начал он. – Я убедил целителей, что я в порядке. Мне было необходимо присутствовать на похоронах.
- И они вас отпустили? – недоверчиво уточнила Гермиона.
- Да, я вёл себя вполне нормально, - Сайпрес смотрел на свои сцепленные на коленях руки. – Наверное, снова включился защитный режим организма, и я ничего не чувствовал. Даже когда пришла профессор МакГонагалл, когда я узнал про Римуса, когда меня спросили, что произошло, когда я что-то соврал.
- Вы не сказали, как всё было на самом деле? – переспросил Гарри. – Почему?
- Что я должен был сказать? – Сайпрес взглянул на него как на сумасшедшего. – Про Жака знали единицы, буквально единицы. Я не хотел объяснять. Поэтому, когда меня спросили, кто убил… их… обоих…
- Вы сказали, что это были Пожиратели, - прошептала потрясённая Гермиона. – Я… я слышала имена Энни и Жака на церемонии прощания.
Сайпрес никак не отреагировал на эту ремарку.
- После всего, что он вам сделал, вы объявили его героем войны? неверяще спросил Рон, глядя на Сайпреса как умалишённого.
- Да, - без всяких эмоций подтвердил Сайпрес.
- Вы не имели права делать этого! – Рон в ярости сжал кулаки. – Вы не имели никакого права! Вы должны сказать Кингсли, всем!
- Я ничего не буду говорить, - Сайпрес по-прежнему не проявлял ни малейших признаков волнения.
- Значит, я скажу! – Рон покраснел от злости, и Гарри изумлённо взглянул на Гермиону, которая ответила ему таким же непонимающим взглядом, потом на Джинни. Лицо Джинни тоже пылало от возмущения, она всем своим видом выражала готовность оказать Рону всю необходимую поддержку.
- Нет, не скажете, - Сайпрес впервые взглянул Рону в лицо, и в его голосе прозвучали металлические нотки.
- Ещё как скажет! – выдавила Джинни. – Или я скажу.
- Да что с вами обоими такое? – воскликнула изумлённая Гермиона.
- Мой брат погиб на этой войне! – проревел Рон, теперь бледный от ярости. – Вот что! Фред погиб, и его объявили героем! Если героем объявят и этого убийцу, то… то пусть лучше Фреда вычеркнут из этого списка. Это не по-настоящему, это… Это просто оскорбительно!
- Рон… - Гарри чувствовал, что друг в чём-то прав, но сейчас было не самое лучшее время доказывать это.
- Как вы могли так поступить? – Джинни с силой сжала зубы, стараясь говорить хотя бы с видимой вежливостью.
- Это всё, что я мог для него сделать, - прошептал Сайпрес и резко поднялся на ноги. – Я думаю, сегодня нет смысла говорить. Я вернусь завтра, когда мы все успокоимся и…
- Нет уж! – Рон не собирался так легко сдаваться. – Вы сейчас же напишите Кингсли или…
- Жак останется в этом списке.
От изумления и злости Рон замолчал, тяжело дыша и глядя на Гарри широко открытыми глазами, как будто в поисках поддержки.
- Вы хотели, чтобы Жака помнили, да? – тихо спросила Гермиона, делая крохотный шажок по направлению к повернувшемуся к ним спиной Сайпресу. – Иначе не осталось бы почти никого, кто бы… Как будто его и не было.
Спина напряглась, но Сайпрес не издал ни звука.
- Вы что… - глаза Джинни стали огромными, - вы что, простили его?
- Что? – громовым голосом спросил Рон, помотав головой из стороны в сторону. – После всего, что он сделал?
- Рон, прошу тебя! – повернулась к нему Гермиона.
- Но это невозможно, - беспомощно пробормотал Рон, растерянно глядя на Гарри. – Просто невозможно.
- Не сразу, - Сайпрес прочистил горло. – Это сложно объяснить.
- Мы попытаемся понять, - мягко предложила Гермиона. – Пожалуйста.
- Когда я очнулся, - после долгой, напряжённой паузы начал Сайпрес, - я мало что понимал. Я знал, что их нет, но это ещё не укладывалось у меня в голове. Ко мне приходила профессор МакГонагалл, говорила, что будет церемония прощания, что я, наверное, захочу присутствовать. Все говорили со мной так, будто я потерял разом и невесту, и лучшего друга, и я… Я начал чувствовать, что так оно и есть. А потом… потом родители… родители…
- Энни, - шепнула Гермиона, словно помогая, и Сайпрес с благодарностью обернулся к ней. Гарри содрогнулся от его взгляда.
- Родители Энни… они были просто убиты, и я… я повёл себя очень неправильно. Они не поняли, почему я… - Сайпрес задыхался. – Я не мог чувствовать боль, просто не мог в тот момент. Если бы я её почувствовал, я бы просто умер на месте. И они… они решили, что мне всё равно. Они не захотели слушать меня. Они ведь тогда тоже думали, что её убил кто-то из Пожирателей.
Сайпрес снова опустился в кресло, как будто ноги его не держали.
- И я… - его лицо исказилось от сильной боли. – Я просто развернулся и ушёл.
- Вы не попрощались с Энни? – выдохнула Гермиона, прижимая руку к трясущимся губам.
- Я хотел вернуться, - Сайпреса затрясло. – Я почти подошёл, но я… я увидел её лицо и… Это было так ужасно, я почувствовал что-то такое страшное… Я не могу даже описать этого… И я не смог подойти ближе, коснуться её или… Я просто не вынес бы этого. Мне кажется, это и было…
Он резко остановился.
- В общем, мне нельзя было этого делать.
- А… а Жак? – спросила Джинни, чтобы хотя бы немного сменить тему.
- Я был там один, - Симон зажмурился. – И он лежал такой умиротворённый. Я смотрел на него и никак не мог поверить… Как ангел… Падший ангел. Его волосы снова отрасли, и он был как раньше. И я смотрел и смотрел и никак не мог заставить себя ненавидеть его. Я не мог вспомнить ничего, что случилось в ночь битвы. То есть, я знал, что произошло, но не мог думать об этом. Я помнил только всё хорошее, что было связано с ним, что он значил для меня, как много сделал, как любил меня, как был мне братом…
- Как это возможно? – Рон неверяще смотрел на Сайпреса. – Как?
- Гарри ведь много значит для вас, да? – Сайпрес смотрел прямо на него. – Много?
- Какое это имеет… - Рон покраснел. – Ну да, конечно. Очень много.
Гарри чувствовал себя страшно неловко.
- Представьте, что он, под воздействием частички души Волан-де-Морта, например, сошёл с ума, - Сайпрес не отводил взгляд, и Рон беспокойно заёрзал на своём месте. – И вот, будучи не в себе, он убил Гермиону.
Гарри видел, что Рон не хочет даже представлять такую картину.
- И что? Вы бы его возненавидели? Не простили бы его? – спросил Сайпрес, откинувшись на спинку кресла. – Никогда?
- Нет, - пробормотал Рон, ни на кого не глядя.
- Но ведь это был не он, - убеждал Сайпрес. – И представьте, что в самый последний момент он пришёл в себя, понял, что натворил и раскаялся.
- Раскаялся… - повторил Рон.
- Раскаялся настолько, что… - Сайпрес облизал губы. – Настолько, что это убило его. Он не смог жить с осознанием того, какую боль причинил вам. И умер.
Судя по его виду, Рона подташнивало.
- Ну, так как? – Сайпрес убрал падавшую на лоб чёлку. – Не простили бы?
Рон молчал.
- Лучшего друга? Всё равно, что брата? Который был с вами с одиннадцати лет? Который столько для вас сделал? Не простили бы, значит?
- Вы сейчас себя пытаетесь убедить? – резко спросила Джинни, которую, похоже, задело несчастное выражение, появившееся на лице Рона.
- В том числе, - пробормотал Сайпрес. – Потом, позже, когда мне пришлось вернуться в… домой… А там никого не было и… И я постоянно забывал… Я ждал, что она зайдёт. Обращался к ней, а её не было… И вещи, все её вещи были там, и я… И тогда я начал понимать, что она никогда не вернётся, не войдёт в комнату, не взъерошит мне волосы, что я никогда не прикоснусь к ней, что не увижу её улыбку, что…
Он замолчал.
- Вот тогда я ненавидел Жака.
- А потом? – прошептала Гермиона.
- А потом я больше не мог жить в той квартире, - Сайпрес устало прикрыл глаза. – Потом начала появляться боль и осознание. И профессор МакГонагалл забрала меня в Хогвартс. Я помогал восстанавливать замок, чтобы хоть что-то делать. И в какой-то момент я смог подумать про то, что произошло и… И это едва не убило меня.
- Почему? То есть, я имею в виду, вы уже и так поняли, что произошло, - сбивчиво заговорила Гермиона. – Что случилось потом?
- Потом я понял, что именно произошло, - Сайпрес положил руки на подлокотники кресла, и Гарри на секунду показалось, что тот сидит в кресле с цепями перед судьями Визенгамота. – С Жаком. Я убил его.
- Что?
- Почему?
- Потому что не понял, что с ним было, - Сайпрес сжал руками голову. – Когда Парвати показывала свои воспоминания, только тогда я понял до конца, насколько далеко у него всё зашло. Он же ничего ей не делал, он её даже не видел, её просто накрыло волной магии, которую он не мог больше сдерживать.
- И что бы изменилось, если бы вы видели? – осторожно спросил Гарри.
- Я мог бы спасти Энни, - Сайпрес уронил голову на руки. – Если бы я просто был внимательнее, если бы я с большим вниманием отнёсся к своему лучшему другу.
- Но вы не могли победить его, - пробормотал Рон.
- Мог, как вы не понимаете? – Сайпрес страшно побледнел. – Ему нужен был я. Я был единственным, что сдерживало его всегда, с самого детства. Даже тогда, вы видели, когда он не контролировал себя, со мной ничего не случилось, с Энни ничего не было. На каком-то уровне сознания он всё ещё понимал, что не может причинить нам вред. А потом он просто махнул рукой… Он не знал, что делает, понимаете?
- Да, было ясно, что он этого не хотел, сразу было ясно, - пролепетала испуганная Гермиона.
- Если бы я повёл себя по-другому, если бы я попытался убедить его, что всё будет хорошо, он бы успокоился, может, я смог бы вернуть его, - Сайпрес уже говорил сам с собой.
- Вы только что узнали, что он убил ваших родителей, - напомнила Джинни. – Вы не могли спокойно разговаривать с ним. Это нормально.
- Но я должен был подумать об Энни! – Сайпрес припечатал кулаком по деревянному подлокотнику кресла. – Но я никак не мог подумать… Я всё ещё доверял ему…
- Почему вы сказали, что вы убили его? – Гарри вдруг напрягся, ему в голову пришла довольно пугающая идея. – Вы ничего не делали, чтобы…
- Когда он пришёл в себя, - Сайпрес говорил с трудом, - я не сделал ничего, чтобы помочь ему. Наоборот, я говорил те слова, те фразы, которые, я это знал, которые убьют его. Я точно знал, что причинит ему наисильнейшую боль. И я убил его.
- Он умер сам, - отрезала Джинни. – Магия убила его, его собственная магия, как это и должно было когда-нибудь случиться.
- Я не смогу объяснить этого, - Сайпрес покачал головой. – Жак считал, что это с ним навсегда. Но в тот момент, я практически ощущал это, он снова был на этой границе, которую когда-то перешёл, и я мог вытащить его оттуда.
Повисла звенящая тишина. Было слышно, как на кухне грохотала посудой миссис Уизли.
- Но… - Гермиона изо всех сил пыталась подобрать аргумент поубедительнее. – Ведь обратной дороги нет, разве нет?
- Просто никто раньше её не находил, - Сайпрес смотрел на неё чёрными, непроницаемыми глазами, и Гарри вдруг стало неуютно. – Даже разделив душу на крестражи, можно собрать её обратно. Раскаявшись.
- Кто рассказал вам про крестражи? – Рон поднялся на ноги и потянулся за своей волшебной палочкой.
- Никто, - Сайпрес без толики волнения наблюдал за его движениями. – Я догадался сам. Жак рассказывал мне о них.
- Жак… - у Гермионы вдруг сел голос. – Он знал про крестражи?
- Он знал про всё, - в голосе Сайпреса всё ещё звучали отголоски гордости.
У Гарри перехватило дыхание, он вдруг понял, на что намекала Гермиона.
- Жак не создавал крестража, - устало добавил Сайпрес, видимо, разгадав их испуг по их лицам. – Он не хотел жить вечно. И он умер.
- Погодите, - Джинни сосредоточенно смотрела на Сайпреса, - то есть, Жак раскаялся, и это что, могло сделать его обычным?
- Я думаю, что могло, - Сайпрес снова обессилено откинулся на спинку кресла. – Я чувствовал это. Но я не протянул ему руку, а это и было бы его спасением.
- Но с чего вы это взяли? – Джинни обхватила себя руками, как будто ей было холодно.
- Потому что он вернулся из таких глубин, откуда уже не возвращаются, - Сайпрес закрыл глаза. – Потому что он был очень сильный. И Дамблдор считал так же.
- Что? – Гарри показалось, что он ослышался. – Откуда…
- Профессор МакГонагалл хотела, чтобы я поговорил с его портретом, а мне было всё равно, - Сайпрес посмотрел на Гарри и вдруг невесело усмехнулся. – Было что-то в вашем директоре, что располагало к нему, да? Хотелось ему довериться. Всё рассказать, поделиться. Я и рассказал.
Гарри вскинул брови. С одной стороны, возможно, стоило бы просветить Сайпреса на тему скрытности Дамблдора, которая принесла столько проблем. С другой – похоже портрет директора здорово помог, и не стоило всё рушить.
- Я тогда ещё не до конца понял, что чувствую по отношению к Жаку, - Сайпрес смотрел в стену поверх плеча Гарри. – И я обвинял его во всём, что случилось. Говорил, что он разрушил мою жизнь.
- Так и есть, - буркнул Рон, и Гермиона шикнула на него.
- Но Дамблдор сказал, что я несправедлив, - продолжал Сайпрес, пропустив реплику Рона мимо ушей. – Сказал, что я всегда знал о болезни Жака, всегда понимал, чем это грозит, но принимал это, потому что Жак был мне дорог. Значит, это был мой выбор. И я не имел права обвинять в чём-то Жака. Его просто победила темнота. И он был прав. Абсолютно во всём прав. Я немного потерял самообладание, что-то говорил насчёт того, что можно было бы и получше бороться с собой, чтобы не причинять столько горя дорогим тебе людям. И тогда Дамблдор сказал одну фразу, которую я никогда уже не смогу забыть. Он сказал: «Если бы все мы боролись со своей темнотой так же упорно, как это делал Жак, этот мир стал бы чуточку светлее».
Сайпрес сделал глубокий вдох.
- Жак сделал больше, чем было в человеческих силах, - закончил он. – Его вины в том, что случилось, нет. Если кто-то и виноват, так это я. Только я.
- Ерунда! – вырвалось у Гарри. – Вы не можете обвинять себя в том, что вам даже не было подвластно.
- Всё могло быть по-другому, Гарри, - Сайпрес устало махнул рукой. – Да, Жак бы умер, всё равно умер, но Энни осталась бы жива. И я смог бы жить. Или, если бы даже всё было так, как было, но я в последний момент мог бы…
Он осекся и закусил губу. Гермиона бросила на Гарри быстрый взгляд, но Гарри сейчас не заговорил бы с профессором даже под страхом смерти.
- Если бы я просто попытался его спасти, если бы я сказал что-нибудь, что облегчило бы ему… Да хотя бы не говорил всех тех ужасных вещей! – Сайпрес перевёл дыхание. – Даже если бы всё закончилось так же, но у меня бы не было этого страшного чувства, что я убил его… Я не могу перенести мысль, что он умер так… такой смертью… Чувствуя себя убийцей, зная, что разрушил мою жизнь, чувствуя, что я, единственный важный ему человек, ненавижу его… Это самое ужасное.
Сайпрес встал и отошёл к окну. Гарри смотрел на бледную, испуганную Джинни и мечтал, чтобы этого всего вообще не было. Он больше не хотел знать историю Сайпреса, готов был забыть всё, что произошло в последние несколько часов. Насколько легче была жизнь тогда, даже сразу после встречи с тем человеком на холме.
- Всё-таки вы любили Жака больше, чем Энни? – дрожащим голосом уточнила Гермиона, и Гарри поразился её мужеству.
- Конечно, нет! – Сайпрес обернулся к ней. – Если бы она была сейчас со мной, я бы смог справиться с этим. Но её нет, и я не вижу смысла в жизни. Его просто нет.
- Вы учите нас, следующие поколения, - воинственно заявила Джинни. – Это вам что, не смысл?
- Я делаю это, потому что профессор МакГонагалл попросила меня, - безразлично пояснил Сайпрес.
- Нет, - вдруг вмешался Гарри, припоминая всё, что он заметил за этот учебный год. – Вы говорите неправду. Я наблюдал за вами, и вы действительно погрузились в процесс обучения. Вам нравилось быть преподавателем и нашим деканом. И вам не всё равно, что бы вы ни говорили. Вы переживали, когда Дину пришло письмо. Вы поили чаем ту маленькую девочку, вы пытались помочь нам пережить войну, вы решились пережить свои самые страшные воспоминания, чтобы помочь нам… У вас была цель в жизни. И есть.
- Это не то, - Сайпрес бесстрастно откинул волосы со лба. – Если уж так и вышло, и я остался жив, то надо принести хоть какую-то пользу.
- Что значит, вы остались живы? – уточнила Гермиона. – Вы не были ранены…
- На моём счету четыре попытки суицида, - вежливо пояснил Сайпрес. – Ещё до начала учебного года, правда. И потом, когда я занял место Гарри. Но я всё-таки выжил.
- Вы пытались покончить с собой? – Джинни как будто злилась, но Гарри знал, что это была её обычная реакция, когда она чувствовала, что сейчас разревётся от какого-то сильного чувства. Она заменяла это чувство злостью. Сейчас этим чувством, по всей видимости, было сострадание.
- Да, - Сайпрес говорил так спокойно, как будто они обсуждали последние оценки за эссе. – Как видите, неудачно.
- Может быть, вернёмся к делу? – предложил Гарри, чувствуя, что больше не может выдержать отчаяния, наполнившего комнату. – Вы нам это показали, чтобы помочь найти того, кто устраивал покушения.
- Очевидно, что блокнот Жака попал не в те руки, - Сайпрес так же моментально отвлёкся от гнетущей темы и спокойно посмотрел на Гарри. – И я не знаю, что там есть, но что-то ужасное, раз Жак так беспокоился.
- И чем это нам поможет? – Рон нахмурился. – Наши шансы приблизиться к разгадке по-прежнему равны нулю.
- Нужно выяснить, где был Жак после своего исчезновения, с кем общался, где жил, - деловито заговорил Сайпрес. – Он явно каким-то образом был связан с Пожирателями.
- Это ещё почему? – Гарри чувствовал, как начинает болеть голова.
- Потому что Драко Малфой знал его, - пояснил Сайпрес. – И очень боялся. Боюсь, что это взрывающее заклятие изобрёл как раз Жак. И много чего ещё, чем пользовались Пожиратели. Кое-что я даже могу узнать.
- Господи! – вскрикнула вдруг Гермиона. – А Жак никогда не был в Африке?
- Мне кажется, был и там, пока путешествовал, - озадаченно проговорил Сайпрес, напрягая память. – Да, точно, помню. Он занимался какой-то гибридной формой магии: классической и магией вуду. Говорил ещё, что никого более жестокого, чем африканские маги, он ещё не встречал.
Гермиона повернулась к Рону, и тот попятился от неё.
- Это наш шанс! – Гермиона потянулась к футболке Рона. – Давай, сними её.
- Гермиона, может быть… - Джинни неуверенно тронула Гермиону за руку. – Мы не знаем, насколько…
- Вы хотите что-то спросить? – Сайпрес приблизился, и Гарри с трудом удержался, чтобы не оттащить Джинни подальше. – Жак почти никогда не делился со мной своими находками, это слишком тёмная и опасная магия.
- Но вдруг вы знаете… - Гермиона отчаялась бороться с Роном. – Вы не изучали случайно заклятия под отлагательным условием?
Сайпрес на секунду замер, внимательно посмотрел на Гермиону, потом перевёл взгляд на Рона, и в его чёрных глазах вдруг полыхнул ужас. Гарри почувствовал внутри липкий страх.
- Серебряная отметка на коже? – прошептал Сайпрес, сверля взглядом Рона. – Бомба замедленного действия?
Рон в ужасе уставился на него, потом поднял глаза на Гарри.
- Вы знаете, как это убрать? – в истерике выкрикнула Гермиона, закрывая Рона собой. Как будто это могло его спасти, если Сайпрес сейчас решит его убить.
- Знаю только, как активировать, - шёпот Сайпреса был еле слышен. – Кто это сделал?
- Руквуд, - выговорил Рон ненавистное имя. – Знаете, как убить меня, да?
Сайпрес молча смотрел на него, потом одним движением задрал футболку Рона и уставился на ярко выделяющуюся на коже яркую отметину. Гарри рванул его за плечо назад, не думая, что в этот момент он нападает на преподавателя.
- Я не причиню вреда, - Сайпрес обернулся к нему. – Я не враг. Я показал вам всё это, чтобы вы могли мне доверять.
- Я никому не доверяю, - Гарри тяжело дышал. – Не после всего, что случилось.
- Я понимаю, - Сайпрес поднял обе руки вверх. – Но я всё ещё знаю куда больше способов причинить вам вред, ладно? И не делаю этого.
- Откуда нам знать, что это не вы стояли там, на холме? – вдруг спросила Джинни, придвигаясь поближе к Гарри. – Вы единственный человек на свете, получается, кто так много знает про эти пределы.
- Жак никогда не говорил мне… Вы же видели…
- Воспоминания можно подкорректировать, - отрезал Гарри.
- На холме был тот человек, к кому в руки попал блокнот Жака!
- Откуда мне знать, что он не прислал его своему лучшему другу?
- Гарри, успокойся…
- Я спокоен, я просто хочу разобраться…
- Не кричи так, сейчас сюда прибежит мама и…
- Ты не понимаешь, Рон? Есть вещи пострашнее твоей мамы!
- Нет, если она узнает про этот кристаллик…
- Стоп!
Голос Гермионы прозвучал оглушительно громко. Все повернулись к ней.
- Давайте будем вести себя как взрослые, рассудительные люди, которыми мы все являемся, - предложила она, трясущимися пальцами заправив волосы за уши. – Профессор Сайпрес мог не приходить сюда и не показывать нам свои воспоминания, так? Особенно, если бы он был виновен во всех этих покушениях. Это совершенно не логично.
- Или очень хитро, - перебил Гарри. – Он учит тебя, Гермиона, он знает, что именно это ты и скажешь.
- Ему доверяют все, Гарри, - Гермиона резко обернулась к нему, и её волосы снова рассыпались по плечам. – Мистер Стивенс делится с ним информацией. Это о чём-то да говорит.
- Нет, если…
- Дай ей договорить, - попросила Джинни, сжимая пальцы Гарри.
- Дальше, профессор Сайпрес и правда может убить всех нас прямо здесь, - Гермиона неуверенно улыбнулась Сайпресу, но тот никак не отреагировал на это заявление. – Он мог сделать это миллион раз в школе. Он этого не сделал. Наоборот, он спас тебе жизнь, Гарри, хотя мог бы этого и не делать.
Гарри почувствовал стыд. Наверное, с его стороны было чёрной неблагодарностью накинуться на человека, который был готов пожертвовать собой ради него, но… Но страх за Рона просто жёг всё внутри, и с этим было сложно бороться. Что если они только что сами, своими собственными руками, отдали жизнь Рона в руки врага? Или ещё хуже – в руки безумца?
- Давайте предположим, что профессор Сайпрес прав, и кто-то действительно заполучил блокнот Жака, - продолжала тем временем Гермиона, всё больше и больше воодушевляясь. – Получается, этот кто-то знал Жака, если только это не чистой воды случайная находка, во что я категорически не верю. Вспоминая вопросы Малфоя, я думаю, что вы правы, профессор, Жак каким-то образом был связан с Пожирателями. Простите, но, возможно, он их консультировал, иначе откуда бы Руквуд узнал о таком редком заклятии?
- Пока всё довольно логично, - сосредоточенно вставила Джинни, бросая неуверенный взгляд на Гарри, но тот предпочел отмолчаться, не спуская глаз с Сайпреса.
- Идём дальше, - Гермиона благодарно улыбнулась Джинни. – Если предположить, что этот кто-то познакомился с Жаком на собраниях Пожирателей, то давайте подумаем, кто из них физически может быть человеком на холме?
Рон издал нечленораздельное мычание.
- На свободе остались только Малфои, - тихо подсказал Сайпрес. – Только они. Остальные мертвы или в Азкабане.
- Это может быть Люциус, - предположил Рон, но особой уверенности в его голосе Гарри не услышал. – Он всегда нас ненавидел.
- Сомневаюсь, - покачала головой Гермиона. – С чего бы ему мстить именно вам?
- Драко? – Джинни скривилась. – Точно нет.
- Совершенно точно нет, - Гарри и сам не знал, почему ему стало так мерзко от одной только мысли, что Драко мог… Перед глазами мелькнула картина: Малфой стоит посреди комнаты и неловко держит доверчиво прильнувшего к нему Тедди… - Исключено.
- Тогда идём дальше, - заключил Рон.
- Есть ещё Нарцисса Малфой, - негромко напомнил Сайпрес.
- Нет, - отмёл и этот вариант Гарри. – Она помогла нам. Она соврала в лицо Волан-де-Морту.
- Ради сына, я не отрицаю, - спокойно кивнул Сайпрес. – Но у неё хотя бы есть причины мстить вам.
Рон и Джинни уставились на него с одинаковым выражением недоумения на лице, и Гарри с трудом подавил неуместную в данный момент улыбку.
- Ваша мать убила её сестру, - как ни в чём ни бывало пояснил Сайпрес. – Поправьте меня, если я ошибаюсь.
- Да, но… - Гарри ошарашено смотрел на Гермиону в поисках поддержки. – Мне кажется, Нарцисса не была такой уж фанаткой Беллатрисы.
- Никто этого не знает, - пожал плечами Сайпрес.
- Да, Гарри, - тихо добавила Джинни. – Ты сам говорил, иногда, глядя на нас с Роном, тоже можно подумать, что мы друг друга ненавидим.
Рон пробурчал что-то неразборчивое, но уголки его губ приподнялись в некотором подобии улыбки.
- Нарцисса чудом сохранила то, что ей дороже всего – свою семью, - твёрдо сказал Гарри. – Она пытается наладить общение с Андромедой. Она по кусочкам собирает свою жизнь. Она не станет рисковать всем, чего ей удалось достичь, ради мести за сестру, которая с лёгкостью убила собственную племянницу.
- Нарцисса, наверное, даже никогда не видела Тонкс, - поморщившись, возразил Рон.
- Неважно, - Гарри покачал головой. – Когда она узнала, она сразу подумала, что на месте Тонкс мог оказаться Драко. Я сам ей сказал, я знаю.
- Значит, Малфои отпадают, - Сайпрес потёр лоб.
- Я не стал бы так легко вычёркивать Люциуса из списка подозреваемых, - с тихим упорством сказал Рон, и Джинни закатила глаза.
- Больше на свободе никого нет, - напомнил Сайпрес. – По крайней мере, тех, кого мы знаем. Вы понимаете, причина для мести может быть самой маленькой, совершенно не значительной, но для воспалённого сознания этого психопата…
- Мы точно уверены, что Жак мёртв? – довольно не к месту вставил Рон, и Гарри поморщился, заметив, как дрогнуло лицо Сайпреса.
- Рон! – хором воскликнули Гермиона и Джинни.
- Извините, - Рон побагровел. – Это было грубо. Неудачная шутка.
Сайпрес взял себя в руки и улыбнулся одними губами.
- У меня есть ещё одна мысль, - затараторила Гермиона, стараясь как можно быстрее заставить всех забыть о реплике Рона. – Если человек перешёл предел, что мешает ему трансгрессировать из камеры Азкабана?
- Что? – у Джинни отвисла челюсть.
- Это мысль, - медленно проговорил Сайпрес. – Железное алиби.
- Не думаю, что он не знает, как обойти антитрансгрессионные чары, - добавила польщённая Гермиона.
- Но у них нет палочек, - возразил Гарри.
- Палочка не всегда нужна, - Сайпрес отвёл взгляд. – Её отсутствие просто всё усложняет.
- Но тогда это может быть кто угодно, - прошептала Джинни. – Абсолютно кто угодно.
- И тут мы подходим к самому важному, - Сайпрес поднял руку, призывая всех к тишине, что было лишним, на взгляд Гарри: говорить и так никому не хотелось. – Мне кажется, мы ничего не можем с этим сделать.
- Мы? – Гарри вгляделся в лицо Сайпреса.
- Министерство, Аврорат, - тот неопределённо помахал рукой в воздухе. – Когда закончится учебный год, я вернусь к своей настоящей работе.
- Вы имеете в виду… - брови Гермионы удивлённо поползли вверх.
- Да, уже говорил с мистером Стивенсом, они готовы принять меня назад, - Сайпрес чуть смущённо улыбнулся. – Но вернёмся к главному. Итак, я считаю, что мы никак не можем защитить вас в сложившейся ситуации.
- То есть, нам просто сидеть и ждать, пока нас не перебьют, так? – Рон раздражённо дёрнул плечом.
- Согласитесь, если бы он хотел вас убить, он бы уже это сделал, - Сайпрес обвёл всех усталым взглядом. – Я считаю, он просто даёт знать, что вы в его руках. В его власти.
Гарри передёрнуло. Он больше никогда в жизни не хотел чувствовать себя ни в чьей власти.
- Если это действительно была демонстрация силы, - продолжал тем временем Сайпрес, - то пока вам ничего не грозит. У них несомненно есть какой-то план, но пока они не собираются никого убивать.
- У них? – Джинни посмотрела на Гарри с испугом. – Вы думаете, их несколько?
Сайпрес озадаченно уставился на Джинни.
- Не имею ни малейшего понятия, почему я сказал «у них», - наконец, выдавил он.
- Так, ну всё, с меня хватит! – взорвался Рон. – Мне одному кажется, что всё это хитро спланированная операция? Втереться в доверие, заставить пожалеть себя, а потом всадить нож в спину? Это ваш план?
На этот раз ни Гермиона, ни Джинни Рона не одёрнули. Сайпрес демонстративно медленно вынул из кармана мантии свою палочку и положил её на журнальный столик.
- Я повторяю, я вам не враг, - медленно, как будто с трудом, проговорил он. – Я хочу помочь. Это создаёт хотя бы видимость какой-то цели в моей жизни.
Никто ему не ответил, и Сайпрес побледнел ещё сильнее, чем обычно.
- Ладно, - он начал застёгивать мантию, и Гарри заметил, как сильно дрожат его пальцы. – Я сказал всё, что хотел. Я попробую помочь всем, чем смогу. Мне очень жаль, что мы… не поняли друг друга.
Гермиона умоляюще посмотрела на Рона, но тот ответил ей твёрдым, холодным взглядом. Гарри чувствовал, как его раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, Сайпрес спас ему жизнь, Сириус доверял ему, Дамблдор доверял ему, все доверяют ему, и он действительно хочет помочь. С другой – вот такие вот мелкие оговорки иногда могут посеять серьёзные сомнения в чьей-либо благонадёжности.
- Профессор, подождите, - Джинни шагнула вперёд, резко откинув волосы назад, и Гарри понял, что она приняла какое-то решение.
Сайпрес обернулся, уже положив ладонь на дверную ручку. В его глазах больше не было ничего, кроме страшной пустоты.
- Да, мисс Уизли? – он изобразил вежливое удивление, но лицо было так неподвижно, что больше напоминало маску, и впечатление всё это производило весьма неприятное.
- Вы же знаете, что Билл и Флер всегда будут рады, если вы навестите их лишний раз, правда? – Сайпрес замер, и Джинни неуверенно улыбнулась. – Профессор МакГонагалл, наверное, считает вас кем-то вроде сына. Или, может быть, внука. Вам ведь, получается, лет…
- Мне двадцать три, - казалось, Сайпрес и сам не понимал, зачем отвечает, словно это было сильнее его.
- Вам всего двадцать три, - повторила Джинни, болезненно поведя плечами. – Не намного больше, чем нам.
- Да, - тонким голосом зачем-то добавила Гермиона, и Рон повернулся к ней с довольно-таки угрожающим видом. – Не намного.
Сайпрес переводил взгляд с одной на другую и ждал.
- Я просто подумала, - Джинни набрала в грудь побольше воздуха, - Гарри, Рон и Гермиона скоро закончат школу, вы больше не будете преподавать и… Мы могли бы … подружиться.
Гарри поперхнулся воздухом. Нет, в глубине души он и сам чувствовал, что Сайпрес каким-то неведомым образом стал для него своим человеком. Может, всё дело было в этой связи между ними, потому что Сайпрес спас ему жизнь. Гарри и сам хотел сказать, что, если Сайпрес вернётся в Аврорат, они смогут получше узнать друг друга и, возможно, только возможно, подружиться. Когда-нибудь в будущем. Но это должен был сказать он, а не Джинни. Когда она это сказала, это прозвучало странно. Как намёк на что-то большее, как… На этом моменте Гарри заставил себя перестать думать о всякой ерунде.
- Отличная идея! – преувеличенно восторженно воскликнула Гермиона, когда пауза затянулась, и Рон разинул рот от удивления. – Это было бы просто чудесно!
- Просто чудесно? – повторил Гарри, и они с Роном переглянулись с одинаковым выражением на лице.
- Это, может быть, и было бы просто чудесно, - Сайпрес впервые за этот день по-настоящему улыбнулся, - но, мне кажется, ваши кавалеры меня убьют раньше, чем мы успеем… подружиться.
Джинни обернулась, вгляделась в мрачное лицо Гарри, который изо всех сил пытался сделать вид, что всё в совершенном порядке, потом перевела взгляд на Рона, который никаких усилий ни для чего не прилагал, и застонала.
- То есть, вот вы сейчас оба серьёзно? – неверяще спросила она. – Мерлин, ну почему? За что?
Гарри вдруг стало смешно. Он покосился на Рона в надежде, что они сейчас могут расхохотаться и свести всё дело к шутке и тем самым избежать довольно неловкой ситуации, но Рону было как угодно, но только не смешно.
- Естественно, когда мы с Джинни говорили всё это, - поспешно добавила Гермиона, - мы имели в виду, что подружимся мы все, все пятеро. Между собой. Ну, все будем дружить. Не только мы с Джинни и… То есть…
Она закусила губу и замолчала. И тут Гарри не выдержал и всё-таки начал смеяться, краем глаза заметив, как с неподдельным облегчением вздохнула Джинни. Рон тоже выдавил неубедительную улыбку, но по обеспокоенному взгляду Гермионы было видно, что она ожидает серьёзных проблем.
- И ведь взрослые люди, - покачал головой Сайпрес. – Войну прошли.
Но Гарри видел, что вот такое, лёгкое, шутливое общение доставляет ему массу удовольствия.
- В общем, - Сайпрес отпустил дверную ручку, - давайте так: доверяете вы мне или нет? Есть смысл в нашем разговоре?
- Да, - хором ответили Гарри, Гермиона и Джинни. Поколебавшись пару секунд, Рон соизволил величественно кивнуть.
- Тогда я буду держать вас в курсе всего, что мне удастся узнать от Коула, - пообещал Сайпрес. – И вы рассказывайте мне всё. Пока вы на каникулах, я попробую найти что-нибудь о той защите, которую ставил Жак, узнаю, как это работает, если это вообще возможно.
- Профессор, вы же не станете переходить эту границу, чтобы защитить нас? – испуганно спросила Гермиона.
- Если не будет никакого другого выхода… - начал было Сайпрес, но тут же осёкся. – Я всё равно не знаю, как. Так что нет, не стану. До встречи в школе.
И не дожидаясь ответа, он вышел из гостиной, тихо прикрыв за собой дверь. Повисло напряжённое молчание, потом Джинни не выдержала.
- Мне стыдно за вас обоих! – она яростно ткнула Гарри пальцем в грудь. – Вы вели себя как два неуверенных в себе подростка!
- Согласна, - вставила Гермиона, укоризненно покачав головой. – Это было невежливо и крайне…
- Правда? – огрызнулся Рон. – Зато предложить постороннему парню свою… дружбу на глазах у своих парней было верхом хороших манер, да?
- Постороннему парню? – переспросила Джинни, хлопая ресницами. – Рон, он наш преподаватель.
- Как ты верно заметила, это ненадолго, а потом…
- Ты на всю голову больной, или есть там какая-то здоровая часть?
- А это вообще-то и не моя идея, так что этот вопрос надо задать тебе!
- Один из тех моментов, когда не знаешь точно, какие отношения связывают брата и сестру, да? – негромко заметила Гермиона, приближаясь к Гарри.
- Вообще-то это было двусмысленно, и ты это знаешь!
- Согласен, - Гарри повернулся к Гермионе. – Что ты обо всём этом думаешь?
- Ты правда хочешь обсуждать это сейчас? – та многозначительно покосилась в сторону разыгрывающихся военных действий. – По-моему, мы должны быть начеку, пока эти двое не поубивали друг друга.
В эту же секунду комната озарилась от столкнувшихся в воздухе лучей, и Гарри бросился вперёд, расставив руки в сторону.
- Вы совсем спятили оба? – рявкнул он, прижимая Рона к стене и пытаясь отобрать у него палочку.
- Не лезь, Гарри! – выкрикнула Джинни. – Отпусти его, чтобы я могла…
- Чёрта с два! – вопил Рон. – Ты прекрасно знаешь, что я сильнее!
- Хочешь проверить? – Джинни хищно прищурилась, помахивая палочкой, и Рон рванулся из рук Гарри.
- А ну прекрати! – Гарри с силой оттолкнул друга от себя. – Если вы оба сейчас не заткнётесь, я отберу у вас у обоих палочки и запру вас в одной комнате. И тогда выясняйте отношения сколько душе угодно, но чтобы этого никто не видел.
- А ты чего раскомандовался? – требовательно спросила Джинни, тяжело дыша. – Это мой брат, и я имею полное право…
- А это моя сестра, и я имею полное право воспитывать её!
- … надрать ему… Что ты сказал? Воспитывать? Ты?
- ПРОТЕГО!
Гермиона разделила комнату пополам невидимым щитом, и Гарри сразу же отпустил Рона.
- Прекратите, оба! – потребовала Гермиона. – Вы не понимаете, что со стороны это выглядит глупо?
- Прекрасно! Становись на её сторону! – завопил Рон. – Вечно ты считаешь, что я неправ!
Он широкими шагами пересёк комнату и открыл дверь, явно собираясь выйти.
- Рон, я не…
Гермиона сделала шаг вперёд и вдруг остановилась, как будто наткнулась на свой собственный щит. В мозгу Гарри что-то зашевелилось, что-то, похожее на легчайшее чувство дежавю. И тут Рон обернулся. Растеряв весь свой пыл, он странным взглядом смотрел на Гермиону. Потом пошёл к ней, пока щит не вынудил его остановиться.
- Убери его, - напряжённым голосом сказал он, и Гермиона взмахнула палочкой.
Рон молча взял её за руку и потянул за собой из комнаты.
- И что это было? – протянула Джинни, непонимающе глядя на Гарри.
- Это было не самое приятное воспоминание, - пробормотал тот, провожая взглядом друзей. – Но надо сказать, что Рон явно вынес из той ситуации урок для себя.
Глаза Джинни округлились.
- Я не хотела… - виновато начала она, но Гарри покачал головой. – Не знаю, почему он так действует на меня. Иногда я действительно готова его убить. Ну ладно, причинить боль, стукнуть чем-нибудь тяжёлым. Дико бесит.
- Наверное, ты для него тоже не подарок, - усмехнулся Гарри.
- Не может быть, - безапелляционно заявила Джинни. – Я прелесть.
- Я попробую выдвинуть этот аргумент в твою защиту, когда Рон начнёт мне рассказывать, как ты его бесишь, - Гарри засмеялся и поцеловал Джинни в кончик носа. – Что?
- Что ты обо всём этом думаешь? – Джинни больше не смеялась, глядя на него широко открытыми глазами. – Как нам быть?
- Знаешь, я в чём-то согласен с Роном, - тихо сказал Гарри. – Я тоже чувствую желание пройтись по Косому переулку со связкой воздушных шариков, например, заметно так. И с триумфом вернуться домой. Но я боюсь, что дело в этот раз действительно не во мне.
- Со связкой воздушных шариков? – в глазах Джинни на секунду полыхнули искорки смеха. – Кто-то пытался отравить тебя тоже, не забывай.
- Может быть, кто-то знает, что я уже почти семья? – Гарри улыбнулся. – Кстати, наверное, сама семья должна об этом всё-таки узнать от нас.
- Пожалуйста, давай обсудим это чуть позже, - Джинни упёрлась ему кулаком в грудь. – Я серьёзно тебя спрашиваю, что нам делать?
- Я вижу два варианта, - Гарри сделал шаг назад и опёрся плечом о дверной косяк. – Вы можете дружно спрятаться. Сбежать из страны. Начать всё заново где-то в другом месте.
- Ты так говоришь это «вы», как будто… - напряглась Джинни, но Гарри остановил её взмахом руки.
- Раз уж ты пока не готова сделать меня членом своей семьи… - картинно вздохнул он.
- Гарри, ты в любом случае часть нашей семьи…
- Ладно, ладно, мы можем сбежать, - Гарри примирительно сжал её ладонь, но Джинни на пожатие не ответила. – Или мы можем ничего не делать.
- Совсем ничего? – Джинни прищурилась. – Это ты сейчас осознанно говоришь?
- Сама подумай, какой смысл? – Гарри взволнованно взъерошил себе волосы. – Сайпрес прав: если бы он хотел, он бы уже всех убил.
- Тогда чего он от нас хочет? – Джинни закусила губу. – Он же не предъявляет никаких требований, вообще ничего.
- Всё будет в порядке, - Гарри положил руки ей на плечи. – Никто не пострадает. Авроры делают всё возможное, мы сами будем вести себя осторожно. Вернёмся в школу, сдадим экзамены… Будем просто плыть по течению и смотреть, что произойдёт.
- Гарри, ты сейчас меня здорово пугаешь, - Джинни демонстративно потыкала его пальцем в плечо. – Лучше бы ты тоже собрался пройтись по Косому переулку, тогда я могла бы тоже тебе врезать, и всё бы стало снова нормально.
- Я проявляю здравый смысл и ответственность! – Гарри был возмущён до глубины души. – Тут-то что не так?
- Всё так, - Джинни всё ещё смотрела подозрительно. – Просто непривычно.
- Я хочу просто жить спокойной жизнью, - заверил её Гарри. – Не надо больше никаких приключений.
- Сказал будущий аврор, - с издёвкой пропела Джинни, играясь пуговицей на его рубашке.
- Я готов помогать попавшим в беду людям, но только чтобы это были незнакомые люди, - пояснил Гарри. – С моими близкими больше ничего не должно происходить. Хватит.
- Гарри! Гарри, сюда, быстрее!
Гарри вылетел за дверь так быстро, что его здорово занесло на повороте. Сзади бежала Джинни.
- Мам? Где он?
Гарри задрал голову и увидел бледное лицо Рона двумя лестничными пролётами выше.
- Давай быстрее! – закричал он, как только увидел Гарри. – Тут чей-то патронус с сообщением для тебя.
Гарри взбежал по лестнице через две ступеньки и, задыхаясь, влетел в их с Роном комнату. Сердце колотилось в груди, в ушах стучало, и это было не от бега. Гермиона сидела на кровати Рона, испуганно втянувшись в струнку, и не сводила глаз с пульсировавшего посреди комнаты шара света. Как только Гарри ворвался в комнату, шар медленно превратился в изящную лису.
- Гарри! – комнату наполнил непривычно громкий, взволнованный голос Андромеды. – Гарри! Мы в Больнице святого Мунго. Пожалуйста, если ты свободен, не мог бы ты прийти сюда? Пожалуйста!
Лиса исчезла, оставив после себя только лёгкую светящуюся дымку. Гарри застыл посреди комнаты, хватая ртом воздух.
- О Господи… - выдохнула Гермиона, и по её лицу медленно покатились слёзы.
- Что? – испуганно подскочил к ней Рон.
- Это что, всё было только чтобы отвлечь внимание от Тедди? – Джинни прижала руку к груди, с её лица стремительно сбегала краска.
- Не может быть… - Рон повернулся к Гарри с выражением ужаса на лице.
Гарри просто парализовало. Он слышал голоса друзей, видел их бледные, испуганные лица, но ничего не мог сделать. Время как будто замедлилось, в голове стоял странный звонкий писк, перед глазами замелькали чёрные мушки, ладони вспотели…
- Гарри!
Рон с силой встряхнул его за плечи.
- Нам надо в больницу, - ломким голосом пробормотала Гермиона, тыльной стороной ладони стирая слёзы с лица. – Мы не знаем, что произошло, мы не знаем…
- Идём, Гарри, идём, - Джинни схватила его за руку и потащила его вниз по лестнице, мимо застывших в страхе мистера и миссис Уизли, к входной двери, потом на улице.
Гарри глотнул свежего воздуха, бросил быстрый взгляд на Джинни и трансгрессировал. В голове было совершенно пусто, билась всего одна мысль: «Только не Тедди, только не он». Гарри прекрасно понимал, что это был страх в чистом виде, тот самый, которого он боялся на третьем курсе при виде дементора, чистый страх, лишающий способности соображать и действовать. Гарри так давно победил его, но сейчас страх вернулся, только стал ещё сильнее. Потому что бояться за кого-то гораздо страшнее, чем бояться за себя.
И снова стены больницы. Гарри почти физически ненавидел это место, но сейчас это не имело значения. Сейчас они только бежали по коридорам, едва не сбивая с ног всех, кто попадался им на пути.
Андромеда стояла, прислонившись спиной к стене, перед дверью одной из палат. Гарри почувствовал, как упало сердце, когда он увидел её. До этой минуты он ещё надеялся, что, возможно, что-то случилось с самой Андромедой, и она просто хотела, чтобы Гарри позаботился о Тедди.
- Что случилось? – вместо приветствия выпалил Гарри, схватившись за стену, чтобы не упасть. Сзади громко, как паровоз, пыхтел Рон, ладонь Джинни скользнула ему в руку, и Гарри на подсознательном уровне был им даже благодарен за поддержку.
- Тедди заболел, - Андромеда медленно повернула голову в его сторону, и в её чёрных глазах блеснули слёзы. – Сильно заболел. У него ужасный жар, он весь горит. Это… это моя вина. Я должна была обратиться к целителям ещё вчера. Но я думала, что он просто немного простыл.
- Что с ним? – Гарри почувствовал крошечную толику облегчения. По крайней мере, на них не напали. И Тедди был жив.
- Я не знаю, - Андромеда поднесла дрожащую руку ко рту. – Они не говорят мне. Пока не говорили.
Гарри без лишних разговоров дёрнул на себя дверь, но та была заперта изнутри.
- Эй! – он замолотил по двери кулаком. – Эй, откройте дверь!
Замок щёлкнул, дверь чуть приоткрылась и в образовавшуюся щель выглянула голова целителя в тонкой прозрачной маске, обхватывающей всю голову. Со стороны было похоже на аквариум, надетый ему на голову.
- Мистер Поттер? – спросил целитель, но дверь не открыл.
- Очевидно, мы с вами знакомы, но я вас не помню, - отрезал Гарри. – Что с Тедди?
- К сожалению, ещё рано делать какие-либо прогнозы, - забормотал целитель и начал медленно закрывать дверь. Гарри быстро вставил в щель ладонь. Оглянувшись через плечо, он увидел стоявшего совсем близко Рона, готового помочь, если Гарри решит открыть дверь силой. – Мы делаем всё возможное, мы…
- Я не сомневаюсь, что вы делаете всё возможное! – Гарри старался не кричать на весь коридор, но голос плохо слушался. – Но вы знаете, что это или нет?
- Я уже сказал, я не могу ставить диагноз, не получив предварительно…
- Знаете или нет?!
- Мы подозреваем драконью оспу, мистер Поттер, - испуганно признался целитель. – Поэтому, пожалуйста, отойдите от двери…
От неожиданности Гарри отступил назад, и его рука бессильно упала. Воспользовавшись этим, целитель быстро захлопнул дверь. Гарри медленно повернулся к застывшей в ужасе Андромеде.
- Насколько это опасно? – спросил он, стараясь не замечать, как Гермиона попятилась от него к противоположной стене. – Насколько…
- Мерлин помоги… - прошептала Андромеда, медленно съезжая по стене на пол. И это напугало Гарри больше всего остального.
- Так… - начал он, лишь бы не молчать, лишь бы создать видимость деятельности. – Мы должны сделать что-нибудь.
- Что? – беспомощно спросила Джинни.
- Я не знаю, - Гарри трясло. – Я не знаю. Но мы должны…
- Может, Сайпрес поможет? – вдруг предложил Рон. – Он знает много странных заклятий.
Гарри моментально отправил патронуса к профессору, молясь, чтобы тот появился здесь как можно быстрее.
- А пока… - стоять без дела было просто невыносимо. – А пока… Надо что-то сделать. Тедди маленький, значит, он должен переносить всё легче, чем взрослый, так?
Гарри видел, что Гермионе очень хотелось возразить, но сейчас она не решилась этого сделать.
- Да, это безусловно так, - заикаясь, пробормотала она, и было очевидно, что она врёт. Но Гарри сейчас важно было услышать любую ложь, любую, только бы не правду. – Я где-то читала это.
- У Мюриэль была драконья оспа, - вставил Рон, пытаясь улыбнуться. – А ей уже вон сколько лет ничего не делается.
- Гарри? – по коридору к ним бежал Сайпрес в той же самой мантии, в которой он был днём. Когда он приблизился, до Гарри отчётливо донёсся сильный запах огневиски. – Что стряслось?
- У Тедди скорее всего драконья оспа, - выпалил Гарри. – У вас нет никакого заклинания, о котором, возможно, не знают целители?
Сайпрес тупо смотрел на него, периодически медленно моргая.
- Что-нибудь? – Гарри в отчаянии схватился за голову. – Вы можете сделать что-нибудь?
Сайпрес тоже обхватил голову руками.
- Есть одно зелье, - его голос звучал глухо. – Жак изобрёл его. Оно почти наверняка убивает вирус, но его никогда не использовали. Но Жак говорил, что оно точно действует.
- Гарри, мы же не будем ставить эксперименты на Тедди! – воскликнула шокированная Андромеда. – В конце концов, пока ещё я его официальный опекун, и я не позволю…
- Надо сначала хотя бы выяснить, что с ним, - Сайпрес постучал в дверь, но в этот раз целитель ошибки не совершил и дверь не открыл. – Ладно.
Сайпрес коротко взмахнул палочкой, и дверная ручка осталась у него в ладони. Он медленно шагнул внутрь, Гарри рванулся следом, оглянувшись только на Андромеду.
- Что здесь происходит? – один из целителей уставился на них через свой аквариум. – Кто вас сюда пустил? Это может быть драконья оспа!
- Может быть? – мягко переспросил Сайпрес. – Или всё-таки драконья оспа?
- Вы целитель? – насторожилась другая пузыреобразная голова.
- Что-то вроде того, - легко соврал Сайпрес. – Позвольте, коллега, взглянуть, есть ли у ребёнка симптомы заболевания?
Гарри мог бы поклясться, что тут попахивало если и не Империусом, то чем-то очень и очень похожим, потому что целители вдруг дружно расступились, пропуская Сайпреса к высокому столу, стоявшему посреди комнаты. На столе, закутанный в тёплое одеяло, лежал Тедди. Гарри чуть не взвыл от отчаяния, увидев его бледное личико и закрытые глаза. Кожа Тедди была покрыта отвратительной на вид зеленовато-фиолетовой сыпью.
Сайпрес быстро шагнул вперёд и склонился над ним. Никто не шевелился, только тихо всхлипывала Андромеда. Гарри напряжённо наблюдал за лицом Сайпреса, поэтому сумел уловить тот момент, когда выражение неопределённости сменилось железной уверенностью.
- Противодкраконья сыворотка? – не оборачиваясь, спросил Сайпрес.
- Мы дали её в первую очередь, - нерешительно ответил один из целителей. – Она не сработала. Поэтому мы и думаем, что это может быть не…
- Ему нужно это зелье, - не дослушав его, Сайпрес обернулся к Гарри, и тот снова увидел перед собой растерянного мальчишку. – Оно ему нужно.
- Вы считаете, что иначе… - заплетающимся языком начала Андромеда, но Гарри бесцеремонно перебил её.
- Значит, его надо сварить!
- Я не помню рецепт, - Сайпрес с ужасом уставился на свои трясущиеся руки. – Жак говорил мне, но это было давно, и я просто не помню. Я знаю, что он записал рецепт в свой блокнот, сверху страницы, но ингредиенты… Я не помню.
- Вам придётся вспомнить! – Гарри был просто вне себя от страха и злости на весь мир. – Пожалуйста!
- Нам с вами надо вернуться в школу, - Сайпрес окинул взглядом притихших целителей. – У нас есть ещё время, его достаточно.
- Для чего? – Андромеда смотрела на Гарри как на помешанного. – Что вы собираетесь делать?
- Я могу помочь, - Сайпрес смотрел ей прямо в лицо. – Вы можете верить мне. Я на всё готов ради сына Римуса и Доры.
- Всё в порядке, Андромеда, Симон может помочь, - повторил Гарри, не замечая собственной фамильярности, и на лице Андромеды промелькнул отблеск надежды.
- Идёмте, Гарри, - Сайпрес потянул его за рукав из палаты. – Я должен вспомнить.
- Гарри, ну что? – бросилась к нему Гермиона, как только дверь палаты захлопнулась за спиной Сайпреса. – Как там Тедди?
- Он без сознания, - Гарри моргнул, потом повернулся к Сайпресу. – Что надо делать?
- Надо вернуться в школу, - если до этого Сайпрес и был пьян, то сейчас он выглядел максимально собранным и сосредоточенным. – Когда я вспомню рецепт, зелье нужно будет сварить. Надеюсь, профессор Слизнорт регулярно пополняет свои запасы.
- Но мы успеем? – Гарри машинально взглянул на часы. – Сколько у нас времени?
- Как минимум, сутки, - Сайпрес обернулся через плечо. – Мы успеем, Гарри. Но даже если нет, целители вполне могут справиться сами. Кстати, а вы уже болели драконьей оспой?
Гарри помотал головой.
- Тогда я, пожалуй, сварю целый котёл, - вздохнул Сайпрес. – Не хочется устроить эпидемию.


Глава 75

Присутствие Сайпреса немного успокаивало. В конце концов, он был так уверен, что вспомнит рецепт, почему Гарри должен был сомневаться в этом? И зелье обязательно поможет. Судя по тому, что они видели в Омуте памяти, Жак никогда не ошибался. Если это его зелье спасёт Тедди, Гарри даже пообещал себе уговорить Рона и Джинни оставить Жака в списках героев войны, они не смогут отказать ему.
Хогвартс встретил их тишиной. Гарри редко удавалось видеть замок таким пустым, разве что по ночам. Но сейчас это действовало угнетающе, ему даже хотелось, чтобы в коридорах были люди, сотни людей, чтобы они толкались, смеялись и окликали его по имени, отвлекая от жутких мыслей, бродивших в голове. Вместо этого он быстро шёл за Сайпресом по длинным, безмолвным коридорам, и каждый их шаг гулко отдавался от каменных стен. Они так никого и не встретили по пути до кабинета Защиты от тёмных искусств.
Сайпрес распахнул дверь и тут же бросился к своему столу, смахнул с него груду бумаг, достал из ящика чистый лист пергамента и сел на стул, придвинув к себе чернильницу. Гарри застыл в нерешительности в двух шагах от стола.
- Не мешайте мне несколько минут, мне надо сосредоточиться, - попросил Сайпрес и закрыл глаза, сжимая в тонких пальцах перо. – Я попробую вытащить воспоминания.
- Разве нельзя воспользоваться Омутом памяти? – нерешительно спросил Гарри. – Это не быстрее?
- Нет, Омут тут не поможет, - Сайпрес слегка нахмурился. – Я объясню позже. Мне нужна полная тишина.
Гарри замолчал и присел на первую парту, не сводя с Сайпреса напряжённого взгляда. Несколько минут ничего не происходило: профессор по-прежнему сидел неподвижно, с крепко зажмуренными глазами и сжимал в пальцах перо. Потом его рука дёрнулась, как будто непроизвольно, сама по себе, потянулась к чернильнице. Гарри затаил дыхание. Сайпрес обмакнул перо в чернила и начал медленно писать что-то, то и дело останавливаясь, и тогда перо оставляло на пергаменте только длинные черные линии. Лицо Сайпреса иногда подёргивалось, как от неожиданной боли, рука слегка дрожала. Гарри очень хотелось подойти поближе, рассмотреть, что написал профессор, но он боялся помешать ему. Оставалось только ждать.
Сайпрес написал ещё несколько слов, и перо вдруг выпало из его ослабевших пальцев. Он открыл пустые черные глаза, и что-то нехорошее шевельнулось в душе Гарри, но в ту минуту его волновал только Тедди.
- Ну что, получилось? – затаив дыхание, спросил он. – Вспомнили рецепт?
Сайпрес уставился на лежавший перед ним пергамент, несколько секунд разбирал собственные каракули, а потом вздохнул с неимоверным облегчением.
- Да, рецепт есть, - он быстро свернул пергамент в трубочку. – Теперь нам нужно к профессору Слизнорту. Идёмте.
- Он будет варить зелье? – спросил Гарри, когда они снова торопливо шли по коридорам, спускаясь к подземельям.
- Нет, варить буду я, - Сайпрес оглянулся через плечо. – Тут есть несколько нестандартных ингредиентов. Я точно знаю, что профессор Слизнорт не одобряет подобных методов. Даже побаивается их.
- Что за нестандартные ингредиенты? – Гарри почувствовал, как ёкнуло сердце. – Вы точно уверены, что это зелье безопасно?
- Абсолютно, - казалось, что Сайпрес слегка улыбается. – Не волнуйтесь, нам не понадобится ничего страшного, все ингредиенты найдутся в кабинете Слизнорта. Просто профессор несколько опасается использовать межличностную магию, так как она гораздо сильнее обычной, гораздо древнее.
- Что такое межличностная магия? – всё ещё с опаской уточнил Гарри.
- Магия, которая связывает людей между собой, - Сайпрес слегка замедлил шаг. – Защита, данная вам матерью. Непреложный обет. Заклятие обмена жизненными силами. Может, вы называете это как-то по-другому, но во Франции это межличностная магия.
- И что нам понадобится, чтобы сварить это зелье? – Гарри разрывался между недоверием и надеждой.
- Капля крови человека, который, не раздумывая ни секунды, отдаст жизнь за Тедди, - Сайпрес произнёс это совершенно спокойно. – В принципе, это может быть любой из нас, но я бы предложил себя.
- Это ещё почему? – возмутился Гарри. – Вы что, думаете, что я не готов умереть за Тедди?
- Не сомневаюсь, что готовы, - Сайпрес вдруг остановился. – Но у такой магии есть последствия, как вы, наверное, уже поняли. Если когда-то в будущем произойдёт что-то, и вы на секунду замешкаетесь, не броситесь на защиту Тедди, для него могут быть последствия.
- Так, ещё раз, пожалуйста, - Гарри затряс головой.
- Например, представьте, что в Тедди летит заклинание, и вы можете только оттолкнуть его, - терпеливо пояснил Сайпрес, - но при этом заклятие попадёт в вас. И вы этого не сделаете. Если Тедди выживет, капля вашей крови в его организме может начать чувствоваться. И это может плохо кончиться.
- Этого не случится, - Гарри нахмурился. – Я никогда бы не позволил ничему плохому случиться с Тедди.
- Я не думал ни о чём подобном, - Сайпрес немного укоризненно улыбнулся. – Но представьте, что такая ситуация случится через десять лет, когда у вас у самого будут дети. Пожертвовать собой тогда - это уже не просто причинить боль Джинни, Рону и Гермионе, это ещё и оставить своих детей без отца. Возможно, в опасности, учитывая вашу работу в Аврорате. Теперь понимаете, что заколебаться на секунду будет всего лишь естественно?
- Нет, - Гарри даже не дал себе времени подумать. – У меня отсутствует пространственное видение, или как это назвать. Я действую совершенно бездумно, правда. Я не смогу в решающий момент увидеть такую широкую перспективу.
- Это случится само собой, - настаивал Сайпрес. – Может случиться, я уверен.
- Я не задумываюсь о близких, когда рискую жизнью, - Гарри отвёл взгляд. – Я точно знаю. Так что вы возьмёте мою кровь.
- Вы просто не доверяете мне, правда? – будничным тоном уточнил Сайпрес. – В этом ведь причина?
- Нет, не в этом, - Гарри почти не пришлось покривить душой. – У меня создалось впечатление, что вы только и ищете, за кого бы умереть. Но и для вас в один день всё может измениться, и тогда вы тоже можете заколебаться. И вы способны на это куда скорее меня.
Сайпрес опустил голову, наверное, в душе признавая правоту Гарри. До кабинета Слизнорта они так и дошли в полном молчании. Кабинет был пуст, наверное, Слизнорт ушёл в Хогсмид и теперь потягивал медовуху, болтая с мадам Розмертой. Гарри это было даже на руку, но Сайпрес выглядел слегка смущённым.
- Мы можем оставить профессору Слизнорту записку, правда? – нерешительно спросил он, выдвигая из-под стола огромный, закопчённый котёл. – Хотя, я б предпочел сперва спросить его разрешения, а не просто так хозяйничать в его кабинете.
- Он не обидится, - махнул рукой Гарри. – Это вопрос жизни и смерти, профессор Слизнорт поймёт.
- Ну да, он поймёт, но это как-то… - Сайпрес замолчал. – Ладно, я приступаю.
Гарри уселся на край парты и скрестил руки на груди. Предлагать Сайпресу помощь было бесполезно: Гарри мог только помешать, а вот пользы от него точно не будет никакой. Зельеварение так и не стало его самой сильной стороной. Сайпрес же, напротив, действовал как поднаторевший в этом деле человек.
- Мы с Жаком варили много различных зелий, очень много, - с лёгкой улыбкой пояснил Сайпрес, когда Гарри с изумлением проследил за тем, как профессор ловко нарезал на мельчайшие кусочки засушенный корень какого-то растения.
- Всегда ненавидел зелья, - буркнул Гарри, чтобы не молчать.
- На самом деле, это очень интересно, вам просто с учителем изначально не повезло, - заметил Сайпрес, бросив на Гарри косой взгляд.
Ответить на это было нечего. Скорее всего, Сайпрес был прав, но Гарри не мог больше обсуждать, каким отвратительным преподавателем и мерзким человеком был Снейп. Теперь это было как-то неудобно. Невозможно.
- Это нормально – испытывать вину, - Сайпрес не смотрел на него, и Гарри был ему благодарен за это. – Профессор Снейп спас мне жизнь. Тогда для меня это ещё много значило, и я благодарен ему. Но нужно оставаться объективными: он был не самым приятным человеком. И он мало кого смог научить чему-то, только тех, кто изначально имел предрасположенность к Зельеварению. Он просто не должен был быть учителем, он был не на своём месте.
Гарри внимательно всмотрелся в лицо Сайпреса, на котором играли отсветы крохотных язычков пламени. Казалось, что профессор в какой-то момент забыл, что говорит о Снейпе.
- Вы не такой, - брякнул Гарри и тут же прикусил язык.
- Мы похожи больше, чем вы думаете, - Сайпрес медленно повернул голову в его сторону. – У нас у обоих никого нет. Мы оба потеряли смысл в жизни, но Снейп его потом обрёл вновь, хотя бы видимость. Мы оба стали учителями не по велению сердца. Мы оба не знаем, как обращаться с детьми.
- Но только Снейпа все боялись и ненавидели, - перебил его Гарри. – И вы правы, он мало кого смог научить чему-то. А вы очень хороший учитель, это все признают. Вас любят. Вы могли бы и остаться преподавать, вам это тоже приносит пользу.
- Я не могу, - Сайпрес теперь медленно помешивал зелье, периодически бросая взгляд на листок с рецептом. – Я должен вернуться в Аврорат.
- Вы никому ничего не должны, - возразил Гарри, отлепившись от парты и обходя котёл, чтобы лучше видеть лицо Сайпреса. – Мне кажется, вам даже безопаснее было бы остаться в школе. Работа аврора… она слишком нервная… Вы уверены, что…
- Что я не сойду с ума? – Сайпрес усмехнулся. – Нет, не уверен. Но не беспокойтесь, я принял меры, со мной не случится того, что произошло с Жаком. Я способен покончить с собой, когда придёт время.
У Гарри мороз прошёл по коже.
- Поймите меня правильно, я больше не жалею себя, - Сайпрес серьёзно посмотрел на него. – Я трезво смотрю на остатки своей жизни. У меня ни смысла, ни цели в жизни нет, мне не ради кого жить, не для чего. Никому нет до меня дела, как и мне, собственно. Зачем я живу? Для чего?
- Во-первых, вы не правы, - пробормотал Гарри. – Профессор МакГонагалл…
- Профессор МакГонагалл любит меня, я знаю, - Сайпрес нетерпеливо поморщился. – Но я ей никто, я сын её ученицы. Это не та любовь, Гарри. В глобальном смысле я никому не нужен.
- Всё может измениться, - предположил Гарри. – Вы не знаете, что ждёт вас в будущем.
- Ничего меня там не ждёт, - устало вздохнул Сайпрес, выливая в котёл тёмно-синюю жидкость из небольшой колбочки. – Я исчерпал свой лимит чувств. Я сам больше не рискну привязаться к кому-то.
- Но вы же привязались ко мне! – выпалил Гарри. – То есть, я так подумал, потому что… ну, потому что… вы спасли мне жизнь и… и помогаете…
Он умолк, чувствуя себя донельзя глупо.
- Я уже был к вам привязан, - Сайпрес покачал головой. – Я не мог не привязаться к вам, подружившись с Сириусом. Он говорил только про вас, всё время. А если нет, то это всегда был ваш отец. И через него я начал тоже беспокоиться за вас. А когда его не стало, я чувствовал себя ответственным за вас. Мы однажды говорили об этом с Римусом, он чувствовал то же самое. Я не мог поступить иначе. Сириус бы не простил меня, если бы я не попытался помочь. И вообще, мне даже в голову не приходило бросить вас на произвол судьбы.
- А сейчас? – не мог успокоиться Гарри. – Вы помогаете Тедди…
- Римус тоже был мне другом, - тихо ответил Сайпрес. – Дора была… была нашей подругой.
- Тогда вы можете и дальше оберегать его, - предложил Гарри. – А когда он вырастет, вы сможете рассказать ему о родителях.
Это, конечно, не цель, но тоже неплохо. Ему больше никто не расскажет этого, никто не знал Дору и Римуса настолько хорошо в тот период времени. А если вы останетесь преподавать, вы будете его учить.
- Я совершенно точно возвращаюсь в Аврорат, - в голосе Сайпреса звучала железная уверенность. – Это уже решено.
- Но почему? – Гарри взял со стола Слизнорта пузырек с какой-то жидкостью и теперь вертел его в пальцах.
- Оставьте это в покое, - приказал Сайпрес, но по его губам вновь скользнула лёгкая улыбка.
- А что это? – Гарри поднёс пузырёк к глазам. Жидкость была совершенно прозрачной и выглядела безобидно.
- Это безоаровый экстракт, - пояснил Сайпрес. – Профессор Слизнорт теперь всегда держит его неподалёку. А в ящике стола есть ещё коробочка с безоарами.
- Профессор Слизнорт боится, что кто-то может его отравить? – изумился Гарри. – Кому это нужно?
- Нет, профессор Слизнорт никак не может забыть, как безответственно вёл себя, когда Рон отравился медовухой, - пояснил Сайпрес. – С тех пор он всегда хранит всевозможные противоядия под рукой.
- Это он вам рассказал? – уточнил Гарри, осторожно возвращая пузырёк на место.
- Да, я тоже сначала подумал, что он боится за себя, - Сайпрес посмотрел на часы. – Так, пора брать вашу кровь.
Гарри подошёл к котлу и протянул руку с раскрытой ладонью Сайпресу, который уже держал в руке нож.
- Я продезинфицировал лезвие, - успокоил он, но Гарри только рукой махнул в ответ. – Вы ненормально наплевательски относитесь к своему здоровью, Гарри.
Сайпрес быстро сделал неглубокий разрез на ладони, и Гарри перевернул руку, сжав кулак. В зеленоватую жидкость, побулькивающую в котле, медленно упало несколько капель крови.
- Достаточно, - заверил Сайпрес, тут же продолживший мешать зелье. Он, не оборачиваясь, пробормотал что-то, и Гарри увидел, как моментально затянулась крохотная ранка на ладони.
- Вы можете вообще палочкой не пользоваться, да? – уважительно спросил он, повертев рукой перед глазами.
- Конечно, нет, - лица Сайпреса не было видно, но Гарри подумал, что тот закатил глаза. – Какие-то мелкие действия я могу совершать, не используя палочку. Но ничего глобального.
- Я знаю только Дамблдора, - попытался припомнить Гарри. – Больше это никому не под силу.
- На самом деле, многие способны на мелкую магию без палочки, - не согласился Сайпрес. – Особенно в моменты эмоционального напряжения. Это не повод для гордости.
- У меня один раз получилось, я вспомнил! – обрадовался Гарри. – Когда на меня и моего кузена напали дементоры перед пятым курсом. Я тогда выронил палочку, просто завопил «Люмос!», и она загорелась.
- Ну вот, видите, ничего особенного, - Сайпрес пожал плечами, ничуть не впечатлённый этой историей.
- Да, но вы можете больше, - Гарри почувствовал себя самую чуточку уязвлённым. – Вы… вы отбросили Жака…
- Гарри, в тот момент я едва сам не перешёл этот предел, что вы хотите! – Сайпрес резко повернул к нему побледневшее лицо. – Я боюсь, что если бы на месте Жака был другой человек, он вообще мог бы умереть. Это был выброс магии, я почти не имею к этому отношения.
Гарри замер на месте.
- Вы… вы знаете, как перейти этот предел? – уточнил он очень спокойным голосом, стараясь, чтобы это прозвучало как обычный вопрос любопытного человека. Для большей наглядности он даже начал внимательно рассматривать ногти на правой руке.
- Нет, не знаю, - Сайпреса, кажется, эти телодвижения не обманули, и он смотрел на Гарри с усмешкой, которую даже не посчитал нужным скрывать. – Мне кажется, это всё равно что сойти с ума. В тот момент я чувствовал себя так, как будто я могу сделать всё на свете. Хорошо, что мне не было до этого никакого дела, иначе я мог бы стать таким же, как Жак. Правда, это только мои догадки.
- Вы только не обижайтесь, я не имею ничего против вас, - решился Гарри. – Но ведь с вами что-то не так, правда? Вы это сами знаете.
- Знаю, - Сайпрес медленно вынул из котла деревянную ложку, которой он помешивал зелье, и накрыл котёл чугунной крышкой, взглянув на часы. – Знаю.
- И что именно не так? – не отставал Гарри.
- Что-то с головой не так, - Сайпрес почти хмыкнул. – Точнее не скажу.
- Может быть, вам стоит обратиться в Мунго? – нерешительно предложил Гарри. – Я не считаю вас сумасшедшим, но вдруг целители действительно могут помочь.
- Нет, я не хочу, - лицо Сайпреса скривилось. – Мне надоели больницы. Я их ненавижу.
- Я тоже! – выпалил Гарри, и оба рассмеялись. – Но вам же нужна помощь.
- Какие у вас двойные стандарты, Гарри, - с укором проговорил Сайпрес, присаживаясь на парту напротив, чтобы лучше видеть Гарри. – Когда помощь нужна вам, вы заявляете, что целители ничего не знают, и нет никакого смысла идти в больницу. А мне они, значит, точно смогут помочь. Вы уж определитесь, доверяете вы магической медицине или нет.
- Я доверяю медицине на все сто процентов, - вздохнул Гарри. – Я просто устал от её участия в моей жизни. Много плохого связано с Больницей святого Мунго.
- Я вас понимаю, правда, - сочувствующе кивнул Сайпрес. – Именно поэтому меня тоже не тянет туда возвращаться.
- Но если вы собираетесь вернуться в Аврорат, - Гарри чуть помедлил, - разве не стоило бы убедиться, что вы можете доверять самому себе?
- Я и так знаю, что могу, - Сайпрес нахмурился. – У меня бывают плохие моменты, но я в норме. Я не переходил предел. И я ещё не сошёл с ума.
- Вы что, не исключаете, что это когда-нибудь случится? – поразился Гарри.
- Я точно знаю, что это случится, - поправил его Сайпрес. – Я сам виноват в этом.
- Что это значит? – Гарри совершенно растерялся.
- Помните, вы спросили, не проще ли воспользоваться Омутом памяти, чтобы достать воспоминания? – Сайпрес чуть приподнял крышку, заглянул в котёл, кивнул головой и снова уселся на парту. – Так вот, со мной такого не выйдет, я поставил на свои воспоминания блок.
- Я не совсем понимаю…
- Есть такой приём в психологии, он называется «остановкой мысли», - начал объяснять Сайпрес. – Если вы думаете о чём-то, о чём думать не хотите, вы можете усилием воли заблокировать эту мысль. Совсем. Со временем, как только вы будете вспоминать об этом, ваш мозг будет автоматически переключаться на что-то другое. Это очень удобно, с одной стороны. С другой – этим нельзя увлекаться. Всё зависит от того, что за мысль вы пытаетесь блокировать. В моём случае я должен был однажды остановиться и всё-таки подумать, а я этого не сделал. И теперь уже я не могу снять блок без вмешательства, чего я, конечно, сознательно и не сделаю. И все эти мысли, подавляемые моим собственным сознанием, сведут меня с ума.
- Почему? – ошарашено переспросил Гарри.
- Потому что однажды у меня не хватит сил блокировать их все, они вырвутся на свободу, и я не смогу этого вынести, - совершенно спокойно сказал Сайпрес. – Там страшные вещи, Гарри.
- Тем более, может, вам нужна помощь целителей… - начал было Гарри, но Сайпрес его перебил.
- Я знаю, что она мне нужна, - он нахмурился. – Но я не собираюсь за ней обращаться. Я не хочу этой помощи. Процесс разблокировки мыслей предполагает и их обдумывание, осмысление, а это именно то, чего я всеми силами пытался избежать. Я предпочитаю однажды тихо сойти с ума, чем обдумать всё, что я держу где-то на задворках сознания.
- Это ужасно, - искренне сказал Гарри. – Как вы можете так жить?
- Сейчас стало попроще, - Сайпрес задумчиво посмотрел на часы. – Сейчас я должен выяснить, кто использует идеи Жака.
- Вы же не думаете, что это может быть он сам? – уточнил Гарри, затаив дыхание.
- Он мёртв, - Сайпрес прикрыл глаза. – Это абсолютно точно. Его нет. Кто-то нашёл его блокнот. И я должен помочь аврорам, Коулу.
- Почему он так стремится рискнуть своей жизнью? – Гарри вспомнил, как черноволосый аврор рвался добраться до фигуры на холме, как предлагал Стивенсу свои услуги так, что главе Аврората пришлось напомнить ему о ненужности человеческих жертв. Как он выражал явную готовность пожертвовать своей жизнью, защищая ребят.
- Коул чувствует какую-то мифическую вину, - вздохнул Сайпрес. – Мало того, что он считает себя каким-то образом ответственным за то, что его не было рядом со мной в решающий момент, так он ещё и переживает, что бросил меня после всего, что случилось.
- А он вас бросил? – Гарри почувствовал неприязнь к Коулу.
- Они с Тильдой почти что жили в моей квартире, потом пытались перевезти меня к себе, - Сайпрес отрицательно покачал головой. – Они буквально нянчились со мной. Потом навещали меня в Хогвартсе, пытались вытащить меня куда-нибудь в выходные, писали письма, которые я даже не читал… Много чего они делали, но я не принимал помощи, я их всеми силами отталкивал. И в какой-то момент они перестали стучаться головой о стену, и это было всего лишь разумно, ничего другого им не оставалось. А потом начались мои попытки покончить с собой, - Сайпрес сглотнул, - и Коул просто был вне себя от ужаса. Он приезжал и в больницу, и в Хогвартс, даже просился тоже взять его что-нибудь преподавать, но я упросил профессора МакГонагалл не соглашаться. Он сделал для меня даже больше, чем мне бы хотелось, ему не за что чувствовать себя виноватым. Но по какой-то причине он чувствует. И считает, что если поймает этого психа, то окажет лично мне огромную услугу. Он понимает, что я хочу во что бы то ни стало добраться до этого человека, который так похож на Жака.
- Он же не знает про блокнот? – быстро уточнил Гарри.
- Конечно, нет, - Сайпрес резко затряс головой, как будто одна лишь мысль приводила его в ужас. – Про блокнот, к счастью, никто не знает, кроме меня, вас, ну, и того человека, который его нашёл.
Гарри только моргал, не зная, что на это ответить.
- А ещё Коул так и не может отделаться от ужасного наследия, которое оставил ему отец, - грустно продолжил Сайпрес. – Поэтому он чувствует свою вину чуть ли не перед всем магическим миром. И это, похоже, навсегда останется с ним. А ещё есть Роберт, которого Коул не смог спасти, и теперь, по его мнению, на его совести ещё и смерть лучшего друга.
- И вы хотите…
- И я хочу быть рядом и не дать ему совершить ничего безрассудного, - тихо закончил Сайпрес. – Он… он единственный человек, который у меня остался из… из прошлой жизни…
- Вот видите? – с фальшивой жизнерадостностью воскликнул Гарри. – А вы говорили, что у вас никого нет!
- Это как у Сириуса, Гарри, - помолчав, прошептал Сайпрес. – У него тоже был Римус, но это не очень много для него меняло после смерти вашего отца. Это просто не совсем то, это другое… Это не тот человек… Я готов умереть за Коула, я желаю ему только счастья, я готов многое отдать за его благополучие, за Тильду, но это совсем не то…
Гарри опустил голову и задумался. Это как если бы у него отняли Рона, а вместо него остался бы Невилл… Да, Гарри тоже готов был на всё ради него, но ведь это же было бы совсем по-другому, Невилл никогда не смог бы стать для него тем же, чем был Рон…
- Как там с зельем? – вопрос прозвучал чуть резче, чем ему бы хотелось, но Гарри стремился сменить тему. – Нам нужно поторапливаться.
- Всё будет хорошо, - успокоил его Сайпрес. – Это сработает, Тедди выздоровеет.
- Я вам верю, - примиряюще кивнул Гарри. – Но я хочу, чтобы Тедди был здоров как можно скорее. Кстати, как вы собираетесь убедить целителей дать Тедди ваше зелье?
Сайпрес бросил на него многозначительный взгляд и ничего не сказал.
- Может быть, мы сначала попробуем какой-нибудь легальный способ… - начал было Гарри, но вспомнил, как сам обманом купил билеты в театр, чтобы помочь Рону, и замолчал.
- Я не собираюсь тратить время на уговоры, - отрезал Сайпрес. – Так гораздо проще. И не переживайте, я не использую Империус, это просто такой приём, позволяющий переключать внимание собеседника. Что-то вроде очень мощного Конфундуса. Я вас как-нибудь научу.
Он снова приподнял крышку, помешал зелье, сверился с рецептом и удовлетворённо сказал:
- Готово.
Больше они уже не откровенничали. Момент прошёл, и мыслями Гарри снова безраздельно завладел Тедди. Сайпрес тоже молчал, что-то сосредоточенно обдумывая. Обратный путь по коридорам Хогвартса они проделали в полном молчании, снова никого не встретив. Бросив взгляд на видневшуюся вдалеке хижину, над которой поднималась тоненькая струйка дыма, Гарри машинально пообещал себе обязательно навестить Хагрида сразу же после каникул.
В больнице царила всё такая же паника, и Гарри стало даже немного стыдно за своё спокойствие. На лицах Гермионы, Джинни и Андромеды были отчётливо видны следы слёз, Рон переминался с ноги на ногу и явно чувствовал себя до крайности неуютно в компании трёх плачущих женщин.
- Всё в порядке, у нас есть зелье, - постарался приободрить их Гарри. – Оно точно поможет, я обещаю.
- Я не понимаю, Гарри, - слабо возразила Андромеда. – Почему вы так доверяете малознакомому человеку?
- Это Симон Сайпрес, хороший друг вашей дочери, - отчеканил Гарри, который уже устал от этих колебаний окружающих: то они доверяют Сайпресу, то называют его малознакомым человеком. Хотя, надо быть справедливым, Андромеда никогда не говорила про Сайпреса, вообще. Может быть, она его просто не знает.
- Я… я знаю, - взгляд Андромеду метнулся в сторону Сайпреса, который усиленно делал вид, что ничего не слышит. – Но…
- У нас нет другого выбора, - Гарри покачал головой, стараясь говорить мягким, успокаивающим тоном. – Лекарство не помогло, мы должны сделать хоть что-нибудь.
- Это огромная ответственность, Гарри, - прошептала Гермиона, не сводя с него взгляда широко раскрытых, полных страха глаз. – Что ты будешь делать, если…
- Прошу вас, я бы никогда не дал Тедди ничего, что могло бы принести вред, - Сайпрес выглядел почти оскорблённым. – Я готов нести ответственность, я беру всё на себя. И я клянусь, это сработает. Жак никогда не ошибался.
Гарри видел, что Андромеде хочется возразить, но он не собирался больше терять времени. Вопрос, доверяет ли он Сайпресу, решился сам собой. Так сказать, на практике.
- Давайте не будем терять время, - Гарри постучал в дверь палаты, но никто не откликнулся. Сайпрес снова взмахнул палочкой, и Гарри вошёл в палату. Целители дружно обернулись на него с одинаково возмущёнными лицами, но Сайпрес снова что-то прошептал, и никакого комментария не последовало. Тедди, по-прежнему без сознания, так и лежал на высоком столе, но Гарри показалось, что отвратительная сыпь на его коже стала ещё ярче. Сайпрес склонился над ним, осторожно прикоснулся пальцами к крохотной щёчке, потом достал колбочку, наполненную зельем, и капнул несколько капель в приоткрытый рот ребёнка.
- Что вы делаете? – раздался сзади громкий, гневный голос, и Гарри чуть не сшиб стоявший рядом стул от неожиданности. Один из целителей, тот самый, который лечил Гарри, как-то там его звали, мотал головой из стороны в сторону, ошалело глядя на застывших на месте Гарри и Сайпреса.
- Мистер Поттер, что вы здесь делаете? – повторил свой вопрос целитель. – И что вы дали ребёнку?
Гарри покосился на Сайпреса, но тот был совершенно спокоен и не сводил глаз с Тедди.
- Вы осознаете, какой ужасной опасности подвергаетесь? – целитель готов был рвать и метать. – Я не хочу снова вас лечить!
- Вам и не придётся, - Сайпрес протянул Гарри пузырёк с зельем. – Действительно, Гарри, выпейте тоже. Мы же не хотим, чтобы и вы тоже разболелись.
- Но там же моя кровь, - шёпотом напомнил он Сайпресу, беря пузырёк и откручивая пробку. – А остальным тоже можно будет его пить?
- Можно, они же ещё не болеют, - тоже шёпотом откликнулся Сайпрес. – И я уверен, вы и ради всех остальных готовы пожертвовать жизнью. Может быть, кроме меня.
Гарри почувствовал себя страшно неловко и быстро сделал глоток, закашлявшись от неожиданно отвратительного вкуса зелья.
- Да, вкусным это зелье не назовёшь, - улыбнулся Сайпрес. – Хуже, пожалуй, только оборотное.
- Что здесь происходит? – страшным голосом потребовал объяснений целитель. – Что вы сделали с моими коллегами?
- Всё в порядке, мы просто вам помогли, - с максимальной вежливостью пояснил Сайпрес. – Мы уже уходим. Вы только, пожалуйста, ничего больше не давайте Тедди. Ему сейчас на глазах будет становиться лучше, не мешайте процессу. О, смотрите!
Гарри склонился над Тедди, чувствуя, как колотится сердце. Зелёно-фиолетовая сыпь на коже ребёнка начала стремительно бледнеть, как будто её кто-то стирал мокрым полотенцем. Тедди несколько раз глубоко вздохнул, потом захныкал и открыл глаза.
- Эй, привет, малыш, - Гарри склонился над ним, чтобы ребёнок увидел перед собой знакомое лицо. – Всё хорошо, Тедди, всё в порядке. Не плачь, всё уже кончилось.
Тедди несколько секунд смотрел на крёстного, кривя ротик, потом издал громкий недовольный писк и всё-таки разревелся, протягивая к Гарри маленькие ручки. Гарри без раздумий подхватил его на руки. За его спиной кто-то с силой заколотил в дверь, и Сайпрес, несмотря на уже довольно слабые возражения изумлённого целителя, впустил в палату обезумевшую от волнения Андромеду. Увидев внука в сознании, с почти исчезнувшими следами страшной болезни, она всплеснула руками и разрыдалась, почти вырвав Тедди из рук Гарри. Целитель махнул на всё рукой и опустился на свободную кровать, уставившись в одну точку на стене. Гарри даже стало его немного жаль.
- Ну что, я, пожалуй, пойду, - негромко произнёс Сайпрес, явно смущённый и не знающий, как себя вести. – Я рад, что Тедди стало лучше. До свидания.
Гарри открыл было рот, но Сайпрес уже выскочил за дверь, и сразу же всё в палате пришло в движение. Пришедшие в себя целители заговорили все хором, требуя объяснений, пытаясь растрясти впавшего в ступор коллегу и выгнать из палаты Гарри и Андромеду. Но все они замолкали, увидев личико Тедди.
- Мне кажется, мы как-то не по-человечески поступили, - не обращая ни на кого внимания, пробормотал Гарри, целуя ручку уже что-то весело лопотавшего Тедди. – Симон спас Тедди жизнь, а мы его даже не поблагодарили.
Сияющая от счастья Андромеда бросила взгляд на дверь, но желание побыть рядом с внуком пересилило в ней врождённую вежливость, и она только скорбно поджала губы.
- Я обязательно напишу ему, поблагодарю, но… - извиняющее сказала она, но Гарри отрицательно покачал головой. Он теперь куда лучше понимал Сайпреса и знал, как важно это для него будет.
- Это хороший друг Доры, - снова напомнил он. – Он сегодня спас жизнь Тедди. Неужели он не заслужил благодарности?
Андромеда покраснела. Она прижимала к себе Тедди, который начал играться её длинными старинными серьгами, единственным, что Андромеда позволила себе взять из родительского дома, когда сбежала с Тедом Тонксом.
- Я сбегаю за ним, хорошо? – настойчиво спросил Гарри и, не дожидаясь ответа, выскочил за дверь. Но Сайпрес ещё и не ушёл. Гарри послал полный горячей благодарности взгляд Джинни, которая почти что вцепилась в рукав Сайпреса и что-то быстро ему говорила. Рон и Гермиона стояли посреди коридора, преграждая профессору путь.
- Профессор, подождите, пожалуйста, - попросил Гарри. – Андромеда хотела вас поблагодарить. И я тоже.
- Оставьте, Гарри, - Сайпрес выглядел по-настоящему смущённым. – Я сделал это ради Доры и Римуса.
- Не имеет значения, - строго сказала Джинни. – К тому же, я не верю, что вы не помогли бы Тедди, если бы он не был их сыном.
- Пожалуйста, профессор, не уходите, - настаивал Гарри. – Может быть, пообедаем вместе?
- Родители будут очень рады, - вставила Джинни, и, поколебавшись долю секунды, Рон благосклонно кивнул.
- Я не уверен, что это удобно, - Сайпресу явно было некомфортно. – Спасибо вам за приглашение, но я вынужден отказаться.
- Но, профессор…
- Гарри, мне кажется, вы можете спокойно называть меня по имени, все вы, - перебив его, улыбнулся Сайпрес. – Не в школе, конечно. Не будем афишировать наши близкие дружеские отношения раньше времени.
Джинни прыснула, прикрыв рот рукой, и даже на губах Рона появилась неуверенная улыбка.
- Тем более, - ухватился за это предложение как за новый аргумент Гарри. – Мне кажется, наши близкие дружеские отношения вполне позволяют нам пообедать вместе.
- В следующий раз, Гарри, правда, - Сайпрес решительно покачал головой. – Не сегодня.
- Но…
- Не будем заставлять про… Симона делать то, что ему не хочется, - вступилась за Сайпреса Гермиона. – В следующий раз.
Сайпрес благодарно улыбнулся ей, помахал рукой и быстро зашагал по коридору к выходу.
- Неудобно получилось как-то, - насупилась Джинни, провожая взглядом его высокую фигуру. – Надо было всё-таки настоять.
- Мне кажется, мы ещё успеем не раз пообедать вместе, - Гарри обнял её, успокаивающе погладив по плечу. – Я сейчас очень хорошо понял, что я ему всё-таки доверяю. Я точно знаю, что мы станем друзьями, учитывая то, что он ещё и в Аврорат возвращается.
- Ладно, должен признать, даже я не имею ничего против, - сдался Рон. – Вроде, он нормальный. Странный, конечно, но нормальный.
- Его странности ему можно легко простить, - грустно сказала Гермиона. – Мне так хочется сделать для него что-нибудь. Чтобы он почувствовал себя нужным, любимым…
- Я прошу прощения! – повернулся к ней возмущённый Рон. – Любимым?
Джинни тихонько толкнула Гарри локтем в грудь, как будто предвкушая забавное зрелище. Гарри только головой покачал в ответ.
- Ну, я ничего такого не имела в виду, - отмахнулась Гермиона. – Всем нужно, чтобы его кто-то любил.
- Ну, и кто это собирается тут его любить? – не успокаивался Рон, покрасневший от возмущения.
- Ты, Рон, любишь своих друзей? – защищалась Гермиона. – А он станет нашим другом, так что все мы собираемся его любить.
- Я не уверен насчёт любить, - буркнул Рон, заметив насмешливый взгляд Гарри. – Это слишком сильное чувство.
- Я тебе уже всё сказала по поводу твоего эмоционального диапазона, Рон, - вздохнула Гермиона, и в её глазах мелькнул лукавый огонёк. – Я вот своих друзей очень сильно люблю. Знаешь, как я люблю Гарри? Очень сильно!
Джинни закусила губу, чтобы не рассмеяться, а Гарри внезапно почувствовал смущение. Лучше бы Гермиона этого не говорила. К тому же, это жестоко, учитывая, как Рон переживал по этому поводу не так уж и давно. Но Рон повёл себя неожиданно.
- Гарри я тоже люблю, но это же Гарри, ты не путай, - он погрозил пальцем перед носом у приятно поражённой Гермионы. – Мы его сколько лет знаем, мы через столько прошли, а Сайпрес нам пока что вообще чужой человек. Любить она его собралась!
- Мерлин подери, Рональд, неужели я вижу реакцию взрослого адекватного человека? – спросила Джинни, сделав большие глаза. – Ну, почти.
Рон не удостоил её ответом.
- Пойдёмте домой, а? – умоляюще попросил Гарри. – Это был просто адский день. Мне кажется, я умру, если немедленно не поем и не сяду куда-нибудь.
- Да, денёк и правда сумасшедший, - согласилась Гермиона, мгновенно становясь серьёзной. – Столько всего произошло.
Джинни обняла Гарри за талию, и все вчетвером они медленно побрели по коридору к выходу.
- Наверное, есть кое-что, что я должен тебе рассказать, - тихо сказал Гарри, чуть замедляя шаг и отставая от Рона и Гермионы.
Джинни вопросительно посмотрела на него.
- Это зелье, которое сварил Сайпрес, - Гарри и сам не понимал, почему решил рассказать об этом Джинни, - там нужна была моя кровь.
- Именно твоя? – удивилась Джинни. – В рецепте было написано «Кровь Гарри Поттера»?
- Нет, - засмеялся Гарри. – Сайпрес сказал, нужна кровь человека, который не будет колебаться ни секунды, если понадобится отдать свою жизнь за Тедди.
- И? – поторопила Джинни. – Что не так? Ты явно подходишь под описание.
- Да, я знаю, но… - Гарри заколебался. – Сайпрес заставил меня задуматься кое о чём.
- Гарри, ты начинаешь меня по-настоящему пугать, - серьёзно сказала Джинни.
- Он сказал, что мне так легко жертвовать собой сейчас, - попытался выразить свои чувства словами Гарри. – Пока у меня нет своих детей.
Джинни нахмурилась.
- А потом это будет иметь уже другое значение, - упрямо продолжил Гарри. – Это будет означать оставить детей без отца. И это ужасно. Я точно знаю, что это очень плохо для ребёнка.
- И ты боишься, что, если, не приведи Мерлин, возникнет такая ситуация, ты можешь заколебаться, да? – помогла ему Джинни.
- Да, - с огромным облегчением признал Гарри. – И тогда для Тедди могут быть последствия.
- Гарри, к моему огромному сожалению, ты не станешь колебаться, - вздохнула Джинни. – У тебя напрочь отключаются мозги, когда дело доходит до спасения чьей-то жизни, ты же вообще никогда ни о чём не думаешь. Я уверена, что ты даже не вспомнишь, что ты отец в тот момент, когда надо будет спасти Тедди.
- Как это я не вспомню, что я отец? – оскорбился Гарри. – Ты всерьёз считаешь, что я смогу забыть о собственных детях?
- В критический момент ты не будешь думать, как я уже сказала, вообще, ни о ком, - исправилась Джинни. – У тебя срабатывает какой-то инстинкт защитника, и ты бросаешься на помощь, вообще не задумываясь о последствиях. Это твоя особенность.
Гарри молчал, не решив точно, как стоит реагировать на это заявление.
- Я ненавижу эту особенность, - для усиления эффекта призналась Джинни. – Просто ненавижу. Я убить тебя готова за это.
Становилось всё интереснее и интереснее. Гарри уже даже не представлял, что можно на это ответить, как вдруг Джинни заставила его остановиться и обняла его за шею.
- Но эта особенность заставляет меня любить тебя ещё сильнее, - прошептала она. – Восхищаться тобой ещё больше. Такой уж ты есть. Если бы ты был другим, я могла бы и не влюбиться в тебя.
Обида улетучилась, и Гарри поцеловал Джинни в улыбающиеся губы.
- Вы чего там копаетесь? – издалека позвал Рон. – Кто-то там вроде есть хотел.
- Идём! – отмахнулась в ответ Джинни, но из объятий Гарри всё-таки выскользнула. – И правда, ты же, наверное, страшно голодный. Когда мы ели в последний раз?
- Не помню, - Гарри пожал плечами. – Но ничего, я могу подолгу ничего не есть, спасибо Дурслям. Готовили меня к суровому будущему.
- Не напоминай, - мрачно покачала головой Джинни. – Кстати, мы идём к ним в гости? Ты, вроде, говорил, что твоя тётя приглашала нас?
- Да, точно, - Гарри совершенно забыл о приглашении, присланном тётей Петуньей в последнем письме. – По-моему, это послезавтра.
- Ну ладно, пойдём, - милостиво согласилась Джинни. – Если нас отпустят, конечно.
- Джинни, какой смысл прятаться? – Гарри снова почувствовал липкий страх. – Этот человек, он очень чётко показал, на что способен. Он не собирается никого убивать, просто показал, что мы все в его власти.
- Я не хочу быть ни в чьей власти, - Джинни вздёрнула подбородок. – С этим надо что-то делать. Что думает Сайпрес?
- Не знаю, я не спрашивал, - растерялся Гарри. – Но что-то он явно думает, раз собрался возвращаться в Аврорат.
- Он же не считает, что может противостоять этому человеку? – вдруг спросила Джинни. – Он, конечно, очень сильный маг, но…
- Надеюсь, что у него нет такого в мыслях, - но в глубине души Гарри вдруг понял, что собирался сделать Сайпрес в случае крайней необходимости. – Надо поговорить с ним.
- Почему ты вдруг целиком и полностью доверился ему? – Джинни внимательно смотрела ему в глаза.
- Потому что никто другой не знал, как помочь Тедди, - Гарри медленно подбирал слова. – Не знаю, это было скорее инстинктивно. Во многом это из-за Сириуса. Ты же знаешь, ему мало кто нравился.
- Да, - Джинни грустно улыбнулась. – Не зря его анимагической формой была собака, они чувствуют людей.
- Не думаю, - Гарри потёр лоб. – Иначе он бы догадался раньше, кем был Хвост на самом деле.
- Они были друзьями, это ослепляет, - глубокомысленно изрекла Джинни. – Поэтому предательство друзей всегда так ранит: ты не ожидаешь подвоха.
- Ты так говоришь, как будто тебя друзья только и делали, что предавали, - немного нервно пошутил Гарри.
- К счастью, нет, я просто наблюдательная, - подмигнула Джинни. – Ну, наконец-то, сейчас уже трансгрессируем. До чего же огромная эта больница.
- Ага, огромная и противная, - поддакнул Гарри, с неприязнью окинув взглядом белые стены, от которых прямо-таки веяло унынием.
- Вы не можете побыстрее? – сердито спросил Рон. – Жрать хочется вообще-то.
- Рон, ну почему нельзя сказать «есть»? – вздохнула Гермиона, покачав головой.
- Потому что есть я хотел часа два назад, а сейчас я уже хочу именно жрать, - огрызнулся Рон.
- Ох, и тяжело тебе с ним будет, - сочувственно произнесла Джинни, переводя взгляд с насупившегося Рона на недовольную Гермиону. – Его только не покорми, и он сразу злой как собака. Ладно бы ещё просто дулся тихонько и бурчал что-нибудь себе под нос, так нет, он же на людей кидается.
Гарри тихонько потянул Джинни за рукав, наблюдая, как наливается кровью возмущённое лицо Рона.
- Я мужчина, к твоему сведению, и мне нужна еда, - едва сдерживаясь, отрезал Рон, и Гарри схватил Джинни за руку. Но рот он ей закрыть не мог.
- Наш папа тоже мужчина, но что-то я ни разу не видела, чтобы он становился злым, если долго не ел, - ехидно бросила она.
- Я не наш папа! – выплюнул Рон. – По-моему, это уже и так всем ясно. И не Билл. И не Чарли.
Перси миссис Уизли уже несколько лет никому в пример не приводила. Джинни закусила губу и бросила виноватый взгляд на Гермиону.
- Тебе и не надо быть никем, кроме себя, - с поддельной безмятежностью возразила та. – Ты мне понравился таким, какой уж есть.
- И каким же? – уточнил немного подостывший Рон.
- Грубым, вечно голодным, совершенно не чутким, отказывающимся взрослеть лентяем, - без запинки выпалила Гермиона, как будто репетировала эту фразу несколько месяцев, но тут же рассмеялась и обняла Рона за талию, прижавшись к его груди. И Рон не успел рассердиться.
- Не хочу, конечно, прерывать вашу идиллию, - кашлянула Джинни, привлекая к себе внимание, - но, может быть, всё-таки домой?
- Ну, мы не сиамские близнецы, - пожал плечами Гарри, покрепче сжимая ладонь Джинни, и трансгрессировал.
- И то верно, - хихикнула та, когда они оказались на пороге Норы. – Ммм, мама что-то вкусненькое приготовила, даже здесь пахнет.
У Гарри чуть сознание не помутилось от божественного запаха. Правда, когда он ел-то в последний раз?
- Предлагаю этих голубков не ждать, - он двинулся в сторону кухни. – Миссис Уизли, можно мы что-нибудь перекусим, пожалуйста, мы сейчас с голоду умрём.
- Ох, Гарри, милый, - растрёпанная миссис Уизли бросилась к плите с такой гримасой, как будто его слова причинили ей физическую боль. – Садитесь быстрее. Как там Тедди? Всё в порядке?
- У него была драконья оспа, - пояснил Гарри, устало опускаясь на скамью. – Но он уже в порядке.
- Мерлин всемогущий! – миссис Уизли всплеснула руками и выронила нож. – Вы же оба не болели драконьей оспой! И Рон не болел! И Гермиона, наверное! Вы хотя бы не заходили к нему?
- Я заходил, - признался Гарри и тут же добавил, увидев, как побелело лицо миссис Уизли. – Но всё будет хорошо, я выпил зелье для профилактики, я не заболею.
- Гарри, нет никакого зелья для профилактики драконьей оспы, о чём ты говоришь? – испугалась миссис Уизли, глядя на него так, как будто он метался в бреду.
- Официально его нет, но профессор Сайпрес сварил кое-что из своих запасов, и оно помогло Тедди, - устало пояснил Гарри, мечтая только о том, чтобы миссис Уизли перестала таращиться на него и вернулась к плите. – А я его для профилактики выпил, тоже помогает. И, на всякий случай, у Сайпреса есть ещё, целый котёл.
- Из своих запасов? – как эхо повторила миссис Уизли. – Из запасов его друга, Жака, наверное? Надеюсь, это безопасно.
- Он спас Тедди, миссис Уизли, и, пожалуйста, можно мне хотя бы тост, я сейчас умру, - взмолился Гарри, и Джинни тихонько хихикнула в кулак, попытавшись сделать вид, что чихнула.
- Ох, конечно, конечно, - миссис Уизли в мгновение ока накрыла на стол, и в тарелках тут же появились горы картошки и куриных ножек с аппетитной, поджаристой корочкой. У Гарри слюнки потекли от одного только вида. – А где Рон с Гермионой?
- Я здесь, - объявил Рон, быстрым шагом входя на кухню. – Я Гермиону провожал. Драные трусы Мерлина, какая вкуснотища у вас тут!
- Гермиона пошла домой? – изумилась Джинни, пока Гарри только пялился на Рона, не имея возможности разговаривать из-за набитого рта. – А с нами даже не попрощалась.
- Ну, завтра же увидимся, - отмахнулся Рон, впиваясь зубами в куриную ножку и закрывая глаза от удовольствия. – Мама, это очень вкусно.
- Просто вы голодные, - засмущалась миссис Уизли и замахала руками, когда все трое стали наперебой хвалить её еду. – Ладно, ладно, ешьте, не отвлекайтесь.
- А ты не будешь? – спросила Джинни. – Вы уже ужинали? И где папа? И Перси?
- Да, мы поужинали раньше, - миссис Уизли отвела взгляд. – Артуру и Перси пришлось вернуться в Министерство.
- Что-то случилось? – быстро спросил Гарри, едва не подавившись картофелиной.
- Ничего нового, насколько я знаю, - миссис Уизли поджала губы. – Мистер Стивенс вместе с Кингсли пытаются выработать какую-то тактику по вашей защите. И нашей, всей нашей семьи.
- Бред! – Рон с грохотом поставил на стол свой стакан с тыквенным соком. – Этот человек может сейчас быть на другом конце страны, щёлкнуть пальцами, и наш дом взлетит на воздух.
Миссис Уизли с ужасом оглянулась по сторонам, и Джинни с силой пнула Рона ногой под столом.
- Я это к тому, что он не причинит нам вреда, - постарался исправить ситуацию Рон. – Если бы хотел, то уже причинил. Он просто пугает.
- А как же взрывы и тот ужасный газ, который прислали Джинни? – набросилась на него миссис Уизли. – Как же отравление Гарри? Всех спасали чистые случайности!
- Может, это вообще был не он, - брякнула Джинни, и тут же повисла тишина. – Что? Что вы так смотрите?
- Точно! – Гарри хлопнул себя ладонью по лбу. – Это разные люди! Сейчас это просто очевидно. Тот, первый, пытался убить, это ясно. А этот просто нас пугает, демонстрирует силу. Нам нужно сказать об этом Стивенсу!
- Гарри, мне кажется, он и сам может догадаться, - охладила его пыл Джинни. – Он глава Аврората, он не тупой.
- Давайте мы опять не будем начинать гадать, - попросил Рон. – Мы уже на миллион раз всё обсудили, ничего нового мы всё равно не придумаем.
- А тот человек в лесу! – вспомнил Гарри. – Он тоже ничего нам не сделал, просто сбежал. Это он был сегодня на холме!
- Гарри, притормози, - Джинни сделала большие глаза. – С чего ты это взял? Оба были в мантиях с капюшонами, мы не видели их лиц.
- А чёрные мантии все одинаковые, - добавил Рон, заметив, что Гарри собирается даже это использовать в качестве аргумента.
- Не лезьте не в своё дело! – миссис Уизли обвела всех троих строгим взглядом. – Министерство справится без вас.
- Через несколько месяцев мы с Роном тоже будем работать в Министерстве, - напомнил Гарри.
- Вот и поговорим через несколько месяцев, - пообещала миссис Уизли. – И, кстати, вы будете не работать в Министерстве, а учиться. Вас не допустят ни к чему серьёзному. Войны, к счастью, больше нет, необходимость использовать детей в качестве пушечного мяса отпала.
- Скоро годовщина победы, - тихо пробормотала Джинни, глядя в свою тарелку, на которой, к неудовольствию Гарри, всё ещё громоздилась гора картошки. Всё-таки Джинни очень мало ела.
- Да, - у миссис Уизли задрожали губы, и Гарри испуганно стал подбирать безопасную тему для разговора.
- Кстати, к годовщине победы будет выпущена новая коллекция карточек, ну, этих, вкладышей в шоколадных лягушках, - он не нашёл ничего лучшего, чем вспомнить об этом. – Ну, в той серии «Великие волшебники и волшебницы». Ты, Рон, уже дал своё согласие?
- Согласие на что? – Джинни изумлённо повернулась к Рону. – Не может быть…
- Мне, Рону и Гермионе пришли письма с предложением внести нас в эту коллекцию, - выпалил Гарри, не обращая внимания на предупреждающие знаки, которые подавал ему через стол перепуганный Рон. Но своего Гарри добился – миссис Уизли радостно, даже восторженно, улыбалась, взирая на сына с настоящей гордостью.
- Рон, как это здорово! – воскликнула она, и уши Рона тут же стали бордовыми. – Ты вошёл в историю! Твоё имя навсегда останется знаменитым!
- Оно бы и так осталось вообще-то, - ввернул Гарри. – Он же кавалер Ордена Мерлина Первой степени.
Джинни теперь, прищурившись, смотрела прямо на Гарри. Рон делал то же самое, но в его взгляде читалась угроза.
- Так как, написал согласие? – не обращая внимания ни ту, ни на другого, вновь спросил Гарри.
- Нет, - сквозь зубы выдавил Рон. – И не собирался.
- Что?
- Почему?
- Да, Рон, почему? – Гарри откинулся на спинку стула. – Мне кажется, нам, всем троим, стоит согласиться. Это шоколадные лягушки всё-таки!
- О да, - пробурчал Рон.
- А что? – Гарри невинно захлопал глазами. – Дамблдор считал попадание в коллекцию чуть ли не величайшим своим достижением в жизни. Будь скромнее.
Рон хмыкнул, но он всё ещё был сердит, и Гарри это видел. Скорее всего, им предстоит не самый приятный разговор в спальне, но Гарри готов был потерпеть, только бы не дать Рону снова заняться самобичеванием и лишить себя заслуженной награды.
- Даже не рассказал! – никак не могла успокоиться миссис Уизли. – «Великие волшебники и волшебницы», это же надо!
- Вообще-то это правда здорово, Рон, - очень серьёзно сказала Джинни. Это был один из редких моментов, когда она имела в виду именно то, что говорила, и в её тоне не было слышно ни насмешки, ни сарказма. – Гарри, вы должны дать согласие. Будете потом детям показывать.
Рон ничего не ответил, но Гарри мысленно потирал руки: теперь у друга просто не будет шансов отказаться, если только он не захочет обсудить своё чувство вины со всем своим семейством. А Рон этого точно не хочет. Только Билл, Флер и Джинни знают, что произошло во время их скитаний.
- На годовщину победы планируется какое-то торжество, - тихо сказала миссис Уизли, немного помолчав. – Кингсли никому не говорит, что именно, но что-то точно будет. Просто, чтобы вы знали. И были готовы.
Гарри застонал, уронив голову на стол. Дерево отозвалось глухим стуком.
- Я не хочу в этом участвовать! – решительно заявил Рон. – Лягушки, ладно, чёрт с ними, но ни в какой церемонии я участвовать не намерен!
- Рон, твой статус обязывает тебя…
- Нет, миссис Уизли, тут я согласен с Роном, - возразил Гарри, поднимая голову. – Я тоже участвовать не буду.
- Но, Гарри, - она растерянно заморгала, - ты же национальный герой!
Гарри скривился. Его в прямом смысле коробило, когда его так называли.
- Я хочу просто немножко пожить спокойной, незаметной жизнью, - пояснил он. – И так-то не удаётся, а тут ещё торжество. И вообще, какой тут праздник? Если бы в этот день не погибло столько человек, если бы в этот день просто умер Волан-де-Морт, тогда я шёл бы в первых рядах среди праздновавших, но так… Нет уж, это без меня.
- Без всех нас, - мрачно добавила Джинни. – Мама, только не говори мне, что ты собиралась пойти!
- Конечно, нет, - всхлипнула миссис Уизли. – Разве мне будет до того? Но моего присутствия никто и не потребует.
- Я напишу Кингсли заранее, - решил Гарри. – Скажу, чтобы планировал всё без нас и чтобы не рассчитывал на наше присутствие.
- Тебе, наверное, надо произнести речь, - вдруг тихо сказала Джинни. – Этого все ждут.
- Речь? – ужаснулся Гарри, и даже Рон поёжился. – И что я скажу? Что мне жаль?
- Да что ты вечно извиняешься-то перед всеми? – вскинулась Джинни. – Ты мог бы сказать, какое это было трудное время, как тяжело нам было, и как здорово, что теперь всё закончилось. Что это было бы невозможно, победа была бы невозможна, без объединения усилий, без дружеской поддержки, без веры в светлое будущее, без желания победить. Ну, что-нибудь в этом духе.
- Вот ты и скажешь эту речь, - Гарри поднял вверх большой палец. – Не знал о твоих ораторских способностях.
Джинни шутливо ткнула его кулаком в плечо.
- Я, пожалуй, спать, - зевнул Рон. – Это был долгий день. Гарри, ты?
Джинни под столом тихонько коснулась его руки.
- Нет, я пока ещё не устал, - солгал он, хотя больше всего на свете ему сейчас хотелось опустить голову на мягкую, прохладную подушку, вытянуться во весь рост на своей божественно удобной кровати и проспать часов двенадцать подряд. – Ещё немножко посижу.
- Тогда уходите с кухни, я буду мыть посуду, - скомандовала миссис Уизли. – Нет, нет, мне не нужна никакая помощь, у вас и правда был сложный день. Идите уже.
- Ну ладно, спокойной ночи, - Рон обернулся к идущим позади Гарри и Джинни.
- Сладких снов, - откликнулась Джинни, открывая дверь в свою комнату.
- А вы… - Рон замер, занеся ногу над ступенькой. – Гарри, если мама опять вас поймает, мне кажется, она вас убьёт. Серьёзно.
- Да мы поболтаем немножко, и я приду спать к нам в спальню, - заверил его Гарри. – Я усвоил урок.
Джинни пробормотала что-то за его спиной, и Гарри погрозил ей пальцем, вытянув руку назад.
- Ну, смотрите, я вас предупредил, моя совесть чиста, - Рон затопал дальше по лестнице. – Я с вами в качестве соучастника в этот раз не пойду.
Гарри и Джинни изумлённо переглянулись.
- Рон? – позвала брата Джинни.
- Ну? – донёсся откуда-то сверху недовольный голос Рона.
- И ты даже ничего не скажешь Гарри? – уточнила Джинни, лукаво блеснув глазами в полумраке коридора.
- Я устал уже с вами, - пожаловался Рон, и лестница снова заскрипела под его весом. – Я решил об этом не думать. Дело ваше.
- Вот это поворот! – воскликнула Джинни. – Разрешение получено!
Гарри, задрав голову, заглянул в лестничный проём. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рон высунул руку в пролёт второго этажа и сделал в их сторону неприличный жест.


Глава 76

Когда Гарри вернулся в спальню той ночью, Рон уже давно храпел. Пока они мчались в больницу, потом в Хогвартс и обратно, пока Гарри был в ужасе от болезни Тедди, пока они обсуждали нежелание Рона появляться на карточках из «Волшебных лягушек», пока они шептались с Джинни в тишине её спальни, этого чувства не было. Но теперь оно появилось, откуда ни возьмись, совершенно не званное, и навалилось на Гарри. Он со вздохом сел на свою кровать и уставился в темноту. Это была беспомощность.
Итак, кто-то дал им понять, что они находятся у него в кулаке. Этому человеку достаточно лишь сжать пальцы, и все люди, которых Гарри любил, будут мертвы. Или ещё хуже… И ничего нельзя было сделать, совершенно ничего. Гарри поёжился. Он ненавидел это больше всего – чувствовать себя беспомощным и ждать. Он всегда предпочитал действовать, пусть даже и бессмысленно, но это создавало видимость того, что он мог контролировать ситуацию. По большому счёту, он редко что-то контролировал. Скорее, действовал по обстоятельствам. Но раньше было не так, раньше они знали, откуда идёт опасность, знали, что есть способы противостоять ей, что есть мизерные шансы на победу. Раньше был Дамблдор, который в решающий момент всегда доставал из рукава помогавший выстоять козырь. Теперь Гарри мог полагаться только на Кингсли, но, всем это было очевидно, Министр магии не имел ни малейшего представления, что же делать дальше. И от этого было страшно. Может быть, Сайпрес чем-то поможет, но ненадёжный же он союзник, с такой-то психикой.
Гарри устало лёг, закинув руки за голову. Раздеться сил уже не было. Но и сон не шёл. Через некоторое время Гарри впал в одно из самых ненавистных состояний, когда ты вроде бы спишь, но продолжаешь думать о чём-то снова и снова, одна и та же мысль прокручивается в голове без остановки, не давая отвлечься, не позволяя переключиться на что-то другое, и постепенно грань между сном и явью стирается. Выход в этой ситуации всегда один: постараться вынырнуть из этого мутного забытья и не спать. Гарри собрал все силы в кулак и сел на кровати, с силой потерев глаза. В голове немного прояснилось, но неприятное чувство никак не проходило. Гарри с силой ущипнул себя за руку и свесил ноги с кровати. Чем так мучиться, лучше уж совсем не ложиться. Жуткое состояние, похоже на кому, о которой вспоминать не хотелось. Нужно было подумать о чём-то другом, приятном.
Но, видимо, в таком состоянии мысли в голову приходили априори препротивные. Годовщина победы… Конечно, магическое сообщество не могло проигнорировать День победы, Гарри это понимал, но для них, для всех них, это была годовщина битвы за Хогвартс. Никогда они не будут радоваться в этот день, это невозможно. И рассчитывать на их участие, даже присутствие… Кингсли должен понимать, насколько некомфортно, насколько ужасно это было бы для всех, кто принимал участие в сражении. Да ему самому должно быть не лучше, он тоже многих потерял. Гарри вдруг стало стыдно. Наверное, это эгоистично с его стороны. Сотни людей будут ждать от него речи, слов о погибших родственниках и друзьях, а он собирается трусливо спрятаться, лишь бы не ворошить в душе более или менее переставшие мучить воспоминания. Гарри знал, что ему хватит небольшого толчка, и весь ужас послевоенных дней вернётся. Конечно, он этого не хотел. Но имел ли он право остаться в стороне? Хотя, какая разница, он всё равно не станет в этом участвовать. Пусть его осуждают, если хотят, ему всё равно.
Наверное, родителям Колина было бы приятно услышать что-нибудь о своём сыне именно от Гарри… Он всегда был так предан, так мало требовал взамен. Или Демельза, её родители тоже… И все, все… Его слова что-то значат для людей… Интересно, как Кингсли собирается пригласить магглов на церемонию? Он не может не позвать тех же родителей Колина, это было бы… Ещё Люпин, кто-то должен сказать о нём… Это важно для Тедди, ему расскажут… Решится ли Сайпрес пойти? Гарри вот не решается… И вообще…
- Эй, Гарри, ты чего?
Громкий голос Рона вонзился в мозг, как острое сверло, и Гарри поморщился от сильной боли под левым глазом. Он с трудом разлепил глаза и с удивлением понял, что уже утро и, похоже, даже не раннее, потому что в каникулы Рон никогда не вставал раньше десяти.
- Что тебе? – простонал Гарри, осторожно снимая очки, оправа которых здорово врезалась в кожу.
- Ты чего не лёг нормально? – Рон смотрел подозрительно.
- Не думал, что засну, - Гарри помассировал кончиками пальцев кожу под глазами. – Чёрт, больно.
Рон хихикнул.
- У тебя вокруг глаз круги, - сообщил он. – Смешно выглядит.
- Рад, что повеселил тебя, - буркнул Гарри, распрямляя затёкшую спину. В голове шумело. – Сколько времени?
- Половина одиннадцатого, - Рон стянул с тумбочки свои часы и надел их на запястье. – Какие планы?
- Я подозреваю, что нас никуда не выпустят, - Гарри закинул ноги на кровать и с наслаждением пошевелил пальцами. – И ещё, боюсь, Гермиона вспомнит, что у нас скоро экзамены.
Рон на секунду зажмурился.
- Ну, вы там встали уже? – раздался из-за двери громкий голос Джинни. – Я захожу.
Гарри повернул голову в её сторону. Джинни выглядела отдохнувшей, и он порадовался, что семья Уизли отличается более крепкими нервами.
- Гарри, что у тебя с лицом? – Джинни вгляделась в него, потом заметила так и не разобранную кровать и помрачнела. – Ты не ложился?
- Что-то не спалось, - Гарри пожал плечами. – А потом заснул сидя.
- Ну и видок у тебя, конечно, - Джинни покачала головой. – И с волосами сделай что-нибудь.
- Вы что оба критикуете меня с утра пораньше? – обозлился Гарри.
- С утра пораньше? – фыркнула Джинни. – Я уже часа три как не сплю вообще-то, так что кому как. Гермиона уже полтора часа ждёт внизу.
- Гермиона здесь? – Рон подскочил как ужаленный. – Чёрт, Джинни, выйди, пожалуйста, мне надо переодеться.
- Я отвернусь, - Джинни уселась на кровать Гарри и попыталась пригладить ему волосы. Гарри со злорадством подумал, что его волосы и в лучшие времена не собирались лежать аккуратно, а теперь у Джинни просто не было шансов. Но её лёгкие прикосновения были приятны, и он не стал возражать.
- Наверное, их надо намочить, - она сдалась через несколько секунд.
- Слушай, с чего ты так озаботилась моим внешним видом? – поинтересовался Гарри, пока Рон скакал на одной ноге, пытаясь просунуть другую в штанину. По звуку это напоминало занимающегося гимнастикой слона.
- Ходи так, мне не жалко, но ты похож на ежа, - Джинни прислушалась. – Рон, от тебя столько шума, что мне прямо хочется оглянуться.
- Он просто не знает, что можно надевать штаны сидя, - пояснил Гарри, сдерживая усмешку. Рон всегда так переодевался, сколько его знал Гарри.
- Так быстрее, - огрызнулся Рон, натягивая футболку.
- И без разницы, что с потолка при этом штукатурка сыплется, - мирно добавила Джинни.
- Всё, я пошёл, счастливо оставаться, - Рон с восхитительной невозмутимостью проигнорировал её выпад и вышел, прикрыв за собой дверь.
- Гермиона решила напомнить нам, что скоро экзамены, да? – безнадёжно надеясь на лучшее, спросил Гарри.
- Что-то вроде того, - Джинни постаралась изобразить сочувствие. – Кингсли всё-таки считает, что нам лучше пока не высовываться, я слышала, как папа говорил маме. И Гермиона, видимо, пришла к этому же выводу.
- Но ведь мы все согласились, что нет никакой разницы…
- Я знаю, Гарри, но если так всем будет спокойнее, давай немножко посидим дома, - с нажимом попросила Джинни. – Куда ты так рвёшься пойти?
- Да никуда, просто, - пробурчал Гарри, зашнуровывая ботинки. – И так всё время дома сидим.
- Ну, ты-то уж сидишь, конечно, - Джинни закатила глаза. – В прошлом году обошёл чуть ли не всю Англию, в этом году слетал в Австралию, летом во Францию поедешь. Мало тебе?
- Далеко ещё до лета, - посетовал Гарри. – Ещё экзамены надо сдать.
- Что ты ноешь сегодня, а? – рассердилась Джинни. – Не с той ноги встал?
- Я не знаю, что делать с этой церемонией в честь победы! – выпалил Гарри, не успев подумать, и глаза Джинни чуть расширились.
- Мне казалось, ты уверен, что не хочешь идти, - спокойно напомнила она. – Ты довольно ясно выразился вчера. И Рон тоже.
- Я всё ещё не хочу, - кивнул Гарри, потом обречённо вздохнул. – Но это немного эгоистично с моей стороны, ты так не думаешь?
- Что ты имеешь в виду? – Джинни смотрела внимательно и очень серьёзно.
- Не будет это выглядеть, как будто мне всё равно на тех, кто погиб? – Гарри произнёс это почти шёпотом. – Как будто у меня не нашлось времени почтить их память?
- А почему ты заговорил про эгоизм сначала? – Джинни хмурилась, и Гарри стало неуютно под её взглядом. Ему померещилось в нём осуждение.
- Потому что я не хочу идти, чтобы не возвращаться в то время… Ну, ты понимаешь, - Гарри махнул рукой. – Короче, пекусь о собственном спокойствии. Эгоистично.
- Не думаю, что у кого-то язык повернётся обвинить тебя в эгоизме, - возразила Джинни, и Гарри слегка расслабился. – Ты пожертвовал собой ради магического мира, кому-то нужны другие доказательства?
- Я боюсь, что это неуважение к павшим, - Гарри опустил голову и стал смотреть на сцепленные на коленях руки. – Может быть, стоит пожертвовать своими чувствами ещё один раз и почтить их память? Я не уверен, что даже твои родители поймут…
Джинни молчала долго, потом заговорила с видимым трудом.
- Фред… - она перевела дыхание, - он… он всё знает, Гарри. Как и остальные. Ты сам говорил, помнишь? Не имеет никакого значения, придёшь ты на эту церемонию или нет. Главное то, что ты испытываешь внутри, а я знаю, что ты не забыл никого, ни одного человека. И никогда не забудешь. Ты не обязан выставлять свои чувства напоказ.
Гарри затопила волна благодарности.
- И потом, даже если бы это было эгоистично, - продолжила Джинни, - ты заслужил право на этот эгоизм. Ты заслужил нормальную жизнь. Если так будет лучше для тебя, мне наплевать, что про тебя подумают, мне наплевать, если Кингсли будет недоволен, ты просто не пойдёшь туда и всё. И не смей опять винить себя в чём-то. Это твоя жизнь, и ты сам принимаешь решения.
- Джинни, я просто подумал, что ведь Кингсли ничуть не легче, - Гарри беспомощно взглянул на неё. – Но он Министр магии, у него нет выбора, он обязан присутствовать. А мы все оставим его там совсем одного?
- Гарри, не нужно спасать Кингсли, я тебя умоляю! – Джинни закатила глаза. – Он знал, на что шёл. И мы оба тоже знаем, что ты не хочешь идти. Просто не ходи.
- А ты? Ты пойдёшь? – Гарри испытующе посмотрел на неё. Джинни его взгляда не выдержала.
- Пока не решила, - она уклонилась от ответа. – Я знаю, что мама не хочет. Папа с Биллом и Перси точно пойдут. Может быть, я тоже. Не знаю.
- Если ты пойдёшь, я с тобой, - решил Гарри.
- Нет, Гарри, не надо никаких жертв. Мне они точно не нужны, - Джинни положила руку ему на плечо. – Я буду не одна. Вы с Роном можете провести этот день где-нибудь в другом месте.
В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетел красный, как помидор, Рон. За ним с испуганным видом, но довольно решительным выражением лица вошла Гермиона.
- Гарри, знаешь что? – драматично начал Рон, и Гарри с Джинни синхронно перевели взгляд с Гермионы на него. – Она собирается идти на эту церемонию!
- Отлично, теперь ты будешь говорить обо мне «она»? – Гермиона холодно вскинула брови и сложила руки на груди, но Рон не обратил на неё внимания.
- Нет, ты представляешь? – он смотрел на Гарри. Наверное, ждал поддержки. Но Гарри молчал.
- Это право каждого, Рон, - тихо сказала Джинни, когда стало понятно, что Гарри комментировать ситуацию не собирается.
- Ничего подобного! – Рон просто взвился от возмущения. – Понятно же, что если она пойдёт, то придётся идти и мне! А я не хочу!
- Мне не нужна нянька, Рон! – Гермиона тоже начала закипать. – Я в состоянии побыть одна. Нет, я даже хочу побыть одна, ясно?
- Одна, в смысле без меня? – теперь Рон насторожился. – Это с чего бы?
- Есть личные вещи, которые я хочу пережить одна, наедине с собой, - отрезала Гермиона. – Так что ты никуда не идёшь, успокойся.
- Гермиона права, - вставила Джинни. – Я тоже иду, а Гарри нет.
- Что? – в унисон вырвалось у Гарри и Рона.
- И ты пойдёшь? – переспросил Рон, сверля сестру взглядом.
- Ты же пять минут назад сказала, что ещё не решила точно! – выпалил Гарри, который вдруг понял, насколько же праведным было возмущение Рона.
- Если Гермиона идёт, то и я пойду, - Джинни пожала плечами, и Гермиона улыбнулась в ответ.
- А как же та часть, где ты бы хотела побыть одна? – Рон обозлился на неё пуще прежнего. – Мне, значит, нельзя пойти, а Джинни можно?
- Рон, но ты же не хочешь идти!
- Зачем вы, мальчики, делаете из этого проблему?
- Прекратите, пожалуйста! – громко сказал Гарри, и все замолчали, наверное, почувствовав, как он напряжён. – Это не праздник, чтобы так бурно обсуждать, кто пойдёт, а кто нет.
- Гарри, мы и…
- Ты просто не всё знаешь, - Рон ткнул в него пальцем. – Папа сказал, что он вообще против церемонии, потому что у Министерства есть основания подозревать нападения или чего-то в этом роде.
- Какие основания? – Гарри моментально подобрался. – Нападения со стороны кого?
- Я ничего не знаю, папа отказывается говорить, - быстро пояснил Рон. – Но сам факт, да? Неизвестно, что может случиться, а они идти собрались.
Гарри уже открыл рот, но наткнулся на предостерегающий взгляд Джинни. С одной стороны, её раздражает излишняя опека с его стороны, она не хочет её. С другой – это не излишняя опека, это вполне реальные опасения.
- Если бы опасность была настолько реальна, - Гермиона словно подслушала его мысли, - Кингсли бы всё отменил. Он не стал бы рисковать.
- А что вообще намечается? – Гарри сделал героическую попытку не комментировать происходящее. Пока что. Долго он так, конечно, не протянет.
- Что-то масштабное, - буркнул Рон, пожав плечами. – Папа сказал, то Кингсли пришлось разговаривать с маггловским премьер-министром.
- Ничего себе, - только и сказал Гарри. – Наверное, будет много народу.
- Наверное, Гарри, - раздраженно бросила Джинни. Могла бы и отметить его феноменальную выдержку. Он вообще-то мог тоже, как и Рон, носиться по комнате, выпучив глаза, и орать. Но он же этого не делает. Опять же, пока что.
- Мне кажется, ещё очень рано это обсуждать, - попыталась погасить ссору на корню Гермиона. – Давайте поговорим ближе к делу? Мы даже не знаем, что Кингсли планирует устроить. Может быть, мы с Джинни ещё и не захотим пойти!
- Согласен, - твёрдо сообщил Гарри, бросая на Рона предупреждающий взгляд. – Давайте не будем ссориться в первый же день каникул. Можно провести время куда более приятным способом.
- Например, за подготовкой к экзаменам, - сдавленным голосом добавила Джинни, - которые, попрошу заметить, у вас уже всего через пару месяцев!
Рон сразу как-то сдулся и бросил затравленный взгляд на Гермиону.
- Ну, поскольку нам пока лучше не высовываться, то это вполне себе хороший способ с пользой провести время, - та пожала плечами, но Гарри мог бы поклясться, что видел скользнувшую по её губам улыбку. – Я, правда, чувствую себя полностью готовой, но повторение ещё никому не приносило вреда. Да и вам двоим есть, что подтянуть. Особенно тебе, Гарри. Меня всё ещё беспокоят твои знания по Зельеварению.
- Да, и меня, - снова ввернула Джинни, стараясь не засмеяться.
- Меня и самого они волнуют, должен признаться, - Гарри не хотел сейчас спорить. Он ещё даже не завтракал! - Надо бы позаниматься по максимуму, это последняя передышка перед экзаменами. А сейчас ещё и квиддич начнётся. Тоже время будет отнимать.
Гермиона смотрела на него широко открытыми глазами, но в её взгляде то и дело мелькало недоверие. У Рона просто отвисла челюсть. И только Джинни отчаянно кусала губы, явно разгадав его хитрость.
- Отлично, - Гермиона, наконец, отмерла. – Тогда завтракайте быстрее, и приступим.
- Да, нельзя терять ни минуты! – воскликнул Гарри, изображая крайнюю степень энтузиазма, но, видимо, перестарался, потому что Джинни всё-таки не выдержала и расхохоталась. Гермиона строго поджала губы и снова скрестила руки на груди, а Рон, кажется, выдохнул с облегчением.
- Не обижайся, Гермиона, - Гарри примиряюще потрепал её по плечу. – Я буду заниматься, правда. Я знаю, что мне это не помешает. Но ты всегда так серьёзно к этому относишься, я решил немного разрядить обстановку.
- Я не обижаюсь, - Гермиона передёрнула плечами и направилась к двери. – Завтракайте уже, мы с Джинни и так ждём вас ужасно долго.
Когда за девушками закрылась дверь, Рон со стоном опустился на свою кровать.
- Как будто ты не знал, что так будет, - усмехнулся Гарри.
- Знал, но я надеялся, что мы хотя бы иногда будем выходить из дома, - с мукой в голосе пояснил Рон. – Чёрт, этого урода можно убить только за то, что он обрёк нас на бесконечные страдания!
- Смотри на это по-другому, - посоветовал Гарри, пытаясь всё-таки как-то пригладить волосы. Вид и правда был диковатый. – Это наши последние школьные каникулы. Мы будем учиться ещё каких-то жалких два месяца, а потом всё.
- А в Аврорате мы, по-твоему, чем будем заниматься? – насмешливо уточнил Рон.
- Именно! – Гарри отбросил расчёску, это было бесполезно. – Ты потом будешь эти моменты вспоминать с такой ностальгией, поверь мне.
- Не уверен, - буркнул Рон. – Ну да ладно, придётся потерпеть. Деваться-то нам некуда.
- Вернёмся в школу – там уже и квиддич, - напомнил Гарри, ощущая прилив энергии от одной только мысли о предстоящем матче. – Мы не можем упустить кубок, ты же понимаешь, это наш последний год.
- Естественно! – Рон чуть воодушевился. – Я не переживу, если в последний год кубок попадёт в гостиную Слизерина. Нет уж!
- Нам, кстати, уже надо начинать тренироваться, надо донести это до Гермионы, - заметил Гарри. – Нам нужно свободное от учёбы время.
- Она понимает, Гарри, я уверен, - вступился за Гермиону Рон. – Ей это тоже немножечко важно, хотя она никогда этого и не признает.
Гермиона и правда понимала, потому что выделила им целых три вечера в неделю для тренировок. Гарри был этому безусловно рад, но ему хотелось большего, он бы тренировался каждый вечер, без выходных, в любую погоду. Чёрт, как же несправедливо он в своё время злился на Вуда за его неуёмный энтузиазм! Но до квиддича ещё нужно было дожить, а пока было не особо-то весело. Как назло, погода стояла просто великолепная для апреля, хотелось гулять, бродить по Косому переулку или даже по маггловской части Лондона, держать Джинни за руку, устроить пикник в Гайд-парке, сходить в театр, он давно собирался сводить Джинни куда-нибудь. Но им нужно было заниматься. Гермиона, конечно, была права: лучше потерпеть пару месяцев, чем потом всю жизнь расплачиваться за собственную лень. Джинни всё понимала и не жаловалась на отсутствие внимания. Лучше бы она немного поскандалила, тогда Гарри имел бы полное право заявить Гермионе, что учёба учёбой, это очень важно и дальше по списку, но Джинни важнее. Но нет, Джинни прекрасно обходилась без него и его внимания. По крайней мере, внешне.
Дни тянулись долго. Гарри каждое утро навещал Андромеду и совершенно выздоровевшего Тедди, это право не оспаривал никто, даже Гермиона. Малыш уже совсем забыл про свою болезнь, но в напоминание о ней у него на щеках остались крохотные, но довольно заметные шрамики. Андромеда уже перепробовала все мази и зелья, но ничего не помогало. Это было не смертельно, особенно учитывая, что Тедди был мальчиком, но хотелось бы избавиться от следов болезни. Гарри собирался поговорить об этом с Сайпресом.
Ужин у Дурслей, который был запланирован заранее, и никто не потрудился его отменить, начался не слишком приятно. Дядя Вернон разругался с тётушкой Мардж и не поехал к ней на Пасху, поэтому Гарри и Джинни пришлось терпеть его общество в течение почти целого вечера. Было совершенно очевидно, что тётя Петунья перед их приходом провела с мужем разъяснительную беседу и посоветовала как можно реже открывать рот, но дядя Вернон был способен высказать своё неодобрение множеством самых различных молчаливых способов. Он хмыкал, поджимал губы, неодобрительно качал головой, багровел, тянул себя то за один, то за другой ус, пока тётя Петунья не поинтересовалась, не хочет ли дядя Вернон съездить на рынок за продуктами. И, хотя дядя Вернон очень явно не хотел, его мнение уже не учитывалось.
- Совершенно не знаю, что с ним делать, - вздохнула тётя Петунья, когда за мужем закрылась дверь. – Это уже упрямство в чистом виде, Гарри, можешь мне поверить. Ему очень любопытно, он задаёт вопросы о вашей жизни, но всегда с таким видом, как будто он считает волшебство отвратительным, как и раньше. Ему нужно немного времени. В глубине души я вообще не верю, что тут можно что-то исправить.
- Не обижайтесь, но я переживу, если дядя Вернон никогда не переборет своего упрямства, - хмыкнул Гарри, и тётя Петунья, явно немного расстроившаяся, развела руками.
Чтобы разрядить обстановку, Джинни вдруг спросила Дадли, есть ли у него девушка, и Дадли залился краской под её лукавым взглядом.
- Почему нет, Дадли? – Джинни положила в рот виноградинку, и Гарри с лёгким раздражением заметил, как Дадли слегка отупевшим взглядом проследил за движением её руки. – Тебе никто не нравится?
Тётя Петунья вся превратилась в слух, даже немного от Гарри отвернулась. Видимо, для неё это была больная тема.
- Ну, так… - Дадли начал заикаться, и Гарри уже хотел сменить тему, когда кузен выдал: - Мне нравится одна девчонка в колледже, но она…
- Что она? – Джинни как будто и правда было интересно. Тётя Петунья и вовсе затаила дыхание. Гарри, похоже, был единственным человеком в комнате, который не питал ни малейшего интереса к личной жизни Дадли.
- Она слишком красивая! – выпалил Дадли и покраснел ещё сильнее. – И очень популярная, все парни хотели бы с ней встречаться.
- Ну и что? – Джинни пожала плечами. – Все девушки Хогвартса хотели встречаться с Гарри, но получила-то его я.
- Ну, уж не все, - пробормотал Гарри, почувствовавший себя каким-то трофеем. Получила она, как будто его мнение и желания вообще не учитывались.
- И кто не хотел? – Джинни картинно изогнула бровь. – Гермиона?
Гарри только рукой махнул.
- Ну, ты красивая, конечно, ты его получила, - брякнул вдруг Дадли и сразу же с его лица медленно начала сползать краска. – Ну, то есть… я хотел сказать…
- Всё нормально, - Джинни похлопала его по руке. – Спасибо. Ты должен сказать это ей, той девушке. Мы любим слышать комплименты.
- Не могу, - промямлил Дадли. – Мы с ней… ну типа… не знакомы.
- Ну, так подойди к ней, - улыбнулась Джинни, и тётя Петунья активно закивала. – В этом нет ничего такого.
- Ага! - хором сказали Дадли и Гарри с абсолютно одинаковой насмешливой интонацией, ошалело переглянулись, и все четверо расхохотались.
- А ты-то чего боялся? – непонимающе спросил Дадли. – Ты же там типа герой, в своей школе.
- Ну, я себя не считаю героем, - попытался объяснить Гарри. – И, кстати, единственный раз, когда я пытался пригласить девушку на бал, она мне как раз и отказала.
- Да ладно? – Дадли даже рот открыл. – А почему?
- Она уже согласилась пойти с другим, - пояснил Гарри, вспоминая неприятное чувство, охватившее его после отказа Чжоу. – Удар по самолюбию, конечно. И по уверенности в себе.
- Вот и я том же, - Дадли понурился. – Я даже представлять не хочу, что она мне ответит.
- Ты никогда этого не узнаешь, если так и не подойдёшь к ней, - немного резковато бросила Джинни, и у Гарри мелькнула мысль, уж не расстроилась ли она из-за упоминания Чжоу.
- Джинни права, - вставила тётя Петунья, делая вид, что рассматривает кружевную салфетку. – Просто подойди к ней. Я уверена, у вас обязательно найдётся общая тема для разговора. Вы всё-таки учитесь в одном колледже. К тому же, ты очень хорошо выглядишь и много читаешь в последнее время.
- Мама! – нетерпеливо перебил её Дадли, снова покраснев, и тётя Петунья тут же захлопнула рот.
- Твоя мама абсолютно права, зря ты так, - Джинни откинулась на спинку стула и смерила Дадли оценивающим взглядом. – Ну-ка, встань.
У Дадли даже уши запылали от смущения. Он неловко вылез из-за стола, одёрнул огромную футболку, явно ему большую, и встал перед Джинни, переминаясь с ноги на ногу. Она пару секунд смотрела на него оценивающим взглядом, потом выскользнула из-за стола и встала прямо перед Дадли. На его фоне она выглядела совсем крошечной. Гарри снова почувствовал раздражение. Господи, ну не станет же он ревновать к Дадли, в самом деле! Он же не Рон, в конце концов.
- Ты всегда так одеваешься? – придирчиво спросила Джинни. – И в колледже тоже?
- Ну, не прямо так, но что-то вроде этого, - Дадли с подозрением оглядел свою растянутую футболку и широкие джинсы. – Ну, это типа старая одежда. В колледж ношу новую, но тоже джинсы и футболки всегда.
- Попробуй сменить стиль, - Джинни отошла на пару шагов назад. – Мне кажется, тебе пойдёт какой-нибудь свитер. И какие-нибудь прямые брюки. Эта одежда тебя полнит.
- Да нет, это я просто ещё… - Дадли поспешил усесться обратно на своё место.
- Ты будь поувереннее в себе, - продолжала советовать Джинни. – Знаешь, я когда-то тоже рот боялась открыть в присутствии Гарри. И что? Он меня даже не замечал.
- Всё я замечал, - вставил Гарри, но Джинни только отмахнулась.
- Ничего он не замечал, я была всего лишь младшей сестрёнкой его лучшего друга, которая только пялилась на него, всё роняла и краснела, - со смехом возразила она.
- А Гестия нам рассказывала, что Гарри чуть не умер на втором курсе, когда спасал тебя из… эээ… секретной комнаты? – немного неуверенно спросил Дадли.
- Да, но просто потому, что я была…
- Джинни, перестань, пожалуйста! – не выдержал Гарри, который чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке.
- А что я такого сказала? – Джинни спокойно встретила его взгляд. – Мы оба знаем, что до шестого курса ты меня не замечал. Какая разница, что было раньше?
- Я тебя замечал, - Гарри и сам не знал, зачем ввязывается в этот спор. – Я просто сам этого не понимал.
- Без разницы, не придирайся к словам, - Джинни примирительно взяла его за руку. – Я просто хочу сказать, что Дадли надо быть самим собой, вот и всё.
- Я не сильно хочу быть самим собой, - выдал вдруг Дадли, и лицо тёти Петуньи болезненно исказилось. – Я себе не очень-то нравлюсь.
Джинни молчала. Гарри даже хотелось позлорадствовать, чтобы больше у неё не возникало желания ковыряться в переживаниях его кузена, но она вдруг чуть наклонилась вперёд и заговорила чуть тише.
- Ты не должен всё время думать о том, что было раньше. Это было раньше. Это прошло. Ты изменился, сейчас ты другой человек. Ты нашёл в себе силы взглянуть на себя со стороны и понять, что тебе нужно что-то делать. Мне не кажется, что все так могут.
- Но я… - Дадли бросил виноватый взгляд на Гарри, - я так вёл себя всегда… просто ужасно вёл…
- Всё нормально, Большой Дэ, - быстро сказал Гарри, пытаясь разрядить обстановку. – Все мы в детстве были идиотами.
- Видишь? Гарри тебя простил, - Джинни одобрительно посмотрела на Гарри. – Ты тоже должен простить себя и перестать думать о прошлом. Ты можешь стать лучше, всё в твоих руках.
- Ну, это как-то само вспоминается, - Дадли смотрел на свои ладони. У тёти Петуньи был такой вид, будто она собиралась расплакаться.
- На самом деле, я тебя очень хорошо понимаю, - Джинни тоже уставилась в свою тарелку. – Ты, наверное, знаешь, что мы все прошли через войну? Конечно, Гарри было тяжелее нас всех, но и мы тоже не в игрушки играли в Хогвартсе, знаешь ли. И я тоже часто вспоминаю какие-то моменты и думаю, что могла бы поступить по-другому. Может, тогда что-нибудь изменилось бы. А во время битвы за Хогвартс, кто его знает, если бы я была попроворнее, или если бы я оказалась в нужном месте чуть быстрее, может, кто-то из моих друзей не погиб бы…
Дадли потрясённо уставился на неё, открыв рот. На глаза тёти Петуньи всё-таки навернулись слёзы, она даже перестала разглядывать Дадли. А Гарри чувствовал себя уязвлённым. Почему-то наедине с ним Джинни не торопилась делиться своими переживаниями. А тут, пожалуйста, слушайте. Да ещё и с кем, с Дадли решила поделиться. Но это быстро прошло, и Гарри взял Джинни за руку, стараясь поддержать её своим присутствием рядом, напоминанием о том, что, как она сама сказала, это было в прошлом, не надо об этом думать.
- Да, мои проблемы какие-то мелкие по сравнению… - Дадли громко сглотнул. – Я что-то не подумал даже сравнить.
- И не надо сравнивать, - буркнул Гарри.
- Просто, это нормально – переживать, - Джинни устало пожала плечами. – Мой брат, Рон, тоже любит заниматься самоедством. На самом деле, он настоящий профессионал в этой сфере. Тебе бы с ним пообщаться, твои проблемы моментально бы растворились.
Дадли изобразил кривую усмешку. В гостиной повисла неловкая тишина. Джинни по-прежнему смотрела в стол. Гарри легонько сжал её пальцы. Недовольство недовольством, но она поделилась своими переживаниями, и теперь ей нужна была поддержка.
- Я слышала, что планируется большая церемония в годовщину победы, - вдруг сказала тётя Петунья, и Гарри изумлённо уставился на неё. – Я всё ещё переписываюсь с Гестией.
- Да, что-то планируется, - подтвердила Джинни. – Что-то масштабное, насколько мы знаем.
Снова повисло молчание.
- Это, вроде, праздник, но, наверное, никто ещё не готов праздновать, да? – очень тихо уточнила тётя Петунья.
- Это точно, - кивнул Гарри. Везде, везде всплывала эта церемония.
- Никто из тех, кто участвовал в такой войне, не будет отмечать день победы как праздник, - пробормотала Джинни. – Тем более, в нашем случае день победы совпал с днём, когда мы понесли самые большие потери.
- А вы собираетесь…
Но вопрос тёти Петуньи так и не прозвучал, потому что в этот момент с оглушительным грохотом распахнулась входная дверь, и в холл ввалился злой дядя Вернон, нагруженный покупками. Дадли поспешил взять у отца грозивший вывалиться пакет с морковью. Гарри предпочёл сделать вид, что допивает чай.
- Мы, пожалуй, пойдём, - Джинни встала и расправила подол легкомысленного платья в цветочек, которое, на взгляд Гарри, было ещё совершенно не по погоде, хотя апрель и стоял довольно тёплый. – Не хочу, чтобы мама лишний раз волновалась. Да и Гарри надо готовиться к экзаменам.
- Конечно, конечно, - засуетилась тётя Петунья. – Передавайте Молли большой привет от меня.
- Пока, - махнул Дадли, стоя на пороге гостиной. – И… ну, спасибо.
Джинни успела послать ему ослепительную улыбку перед тем, как Гарри захлопнул дверь.
- Ты прямо-таки заинтересована в личном счастье Дадли, - заметил он, пока они шли по дорожке.
- Почему не помочь человеку? – Джинни беззаботно пожала плечами. – Он старается, и ему сейчас важна поддержка. Я-то точно знаю.
Гарри вспомнил некоторые её разговоры с Гермионой, которые видел в Омуте памяти, и растерял всякое желание выяснять мотивы Джинни в отношении Дадли.
Больше ничего примечательного в каникулы не случилось. Они занимались, повторяли пройденный материал, и Гарри старался уделять как можно больше внимания Зельеварению. Прогресс, несомненно, был, даже Гермиона это подтверждала, и в глубине души Гарри всякий раз испытывал гордость за свою силу воли и усидчивость. Наконец-то у него появилась какая-никакая уверенность, что он нормально сдаст экзамены, даже Зельеварение.
Про нависшую над всеми опасность предпочитали не говорить. Думать – думали, это безусловно, но не говорили вслух, чтобы не впускать в дом страх, подкарауливавший в каждом тёмном углу, просыпавшийся после каждого громкого звука. Гарри с Роном по вечерам иногда обсуждали планы на будущее, стараясь говорить как можно тише. Но их разговоры всегда заходили в тупик: новой информации не появлялось, они ни на миллиметр не приблизились к решению загадки. Конечно, оба надеялись, что этого сумасшедшего поймают до того, как они окончат школу, но Рон не раз начинал мечтать вслух, что, если поймать его доведётся именно им, когда они начнут обучение в Аврорате. Гарри такой сценарий пришёлся бы по душе, но для всех было лучше, чтобы психа поймали как можно раньше.
Гарри пару раз за каникулы писал Сайпресу, но во второй раз тот в обратном письме дал понять, что до окончания школы такое общение не совсем уместно. Гарри и сам это понимал, но после всего, что они узнали про профессора, ему казалось просто невежливым бросить его в каникулы в полном одиночестве. К тому же, он спас Тедди.
И каждый день перед ним вставал призрак приближающейся церемонии. Гарри никуда не мог деться от этих мыслей. Как же всё-таки поступить? Остаться дома? Пойти? Что будет в итоге хуже? Гарри понимал, что этот день, годовщина битвы за Хогвартс, он упорно отказывался называть это победой, будет тяжёлым в любом случае. Если он пойдёт, то окажется в толпе плачущих людей, там будет много слёз. Ему придётся слушать речи, способные выжать слезу из камня, и держать себя в руках, потому что его слёз больше никто не увидит, это личное, это то, что не выставляют напоказ. Ему, наверное, придётся тоже что-то говорить, пожимать руки, выражать соболезнования. Опять.
Или он мог остаться дома. И тогда на него накинутся воспоминания, со всех сторон, теперь - даже не только его собственные… Он будет сидеть в звенящей тишине опустевшей Норы, прислушиваться, не рыдает ли на кухне миссис Уизли, и вспоминать, и гнать от себя мысли, и снова думать, и видеть их лица, и ощущать свою вину, тяжёлую, как будто обвивающую его за плечи. И сбежать будет некуда. И ещё рядом будет Рон, который будет думать о Фреде, и Гарри придётся как-то смотреть ему в лицо. Они, скорее всего, возьмут бутылку огневиски и напьются до беспамятства, а потом начнут говорить, делиться переживаниями, чтобы утром ничего не помнить… Да, они смогут пережить этот день, всего один день, а потом снова станет легче.
Но церемония, церемония… Гарри не мог отпустить Джинни и Гермиону одних, времена были очень уж неспокойные. Но пойти… Кингсли всё ещё не обращался к ним с официальным приглашением, и Гарри чувствовал себя в подвешенном состоянии. Лучше бы уже что-то окончательно решилось.
И оно решилось в первый же день после возвращения в школу.
- О Господи… - выдохнула Гермиона, открыв свежий номер «Ежедневного пророка», и Рон тут же склонился к её плечу. Гарри и Джинни, оба, затаив дыхание, вглядывались в лицо Гермионы, стараясь разгадать застывшее на нём выражение. Гарри ставил на то, что она была удивлена, даже поражена, но ничего плохого не случилось. Точно. Не такое лицо бывает у Гермионы, когда случается что-то плохое.
- Это, конечно, грандиозно, но… - Гермиона через стол посмотрела сначала на Гарри, потом на Джинни. – Я не уверена, что… Это… это…
- Да, - подтвердил Рон, и Джинни, не сдержавшись, фыркнула.
- Может, вы поделитесь? – уточнил Гарри, стараясь не выдать охватившего его раздражения. Он ненавидел ситуации, когда он владел меньшим объёмом информации, чем остальные.
Гермиона молча протянула ему газету. Гарри склонился над газетой, с удовольствием вдыхая свой любимый цветочный аромат, исходивший от волос Джинни.
- Ну и ничего себе! – было единственное, что он смог сказать, поняв, о чём идёт речь. – Да Кингсли, должно быть, с ума сошёл.
Джинни только с изумление рассматривала газетный разворот.
- Это ведь и правда опасно, - шёпотом посетовала Гермиона, и Рон бросил на неё многозначительный взгляд, словно хотел сказать: «Вот именно». – И потребовало столько усилий, представить страшно.
- Нет, это, конечно, здорово, - Джинни сглотнула и отвернулась, на секунду бросив взгляд на миниатюрную фотографию Фреда. – Представляете, Трафальгарская площадь, самое сердце маггловского Лондона… Есть в этом что-то бунтарское, да?
- Как они собираются это устроить? – покачал головой Рон. – А как же магглы?
- Думаю, скроют площадь на денёк, как скрывают Хогвартс, - Гермиона задумчиво потёрла переносицу. – Хотя, я думаю, магглы всё-таки что-то заметят. Ну, нельзя же скрыть от них часть их города. Но как они собираются пригласить родственников-магглов, интересно знать? Они не могут просто вычеркнуть из списка приглашённых родителей Колина Криви, никогда не поверю, что Кингсли способен поступить подобным образом. Наверное, есть какое-то решение.
- Конечно, есть. Маггловский Премьер-министр в курсе дела, он наверняка помогает, - напомнила Джинни. – Но всё равно, это как-то… это грандиозно, но…
Гарри понимал, что она хочет сказать, но тоже не представлял, как выразить это словами. Да, это будет грандиозно, с размахом, торжественно, но…
- Немного не хватает душевности, - раздался за его спиной голос Полумны, бесстрастно взиравшей на страницу из-за его плеча. – Наверняка всем хотелось бы вспомнить погибших друзей несколько по-другому, правда?
- Я согласен, - присоединился к разговору сидевший рядом с Роном Невилл. – Это их день, и мы должны говорить о них. Я не представляю, что мне захочется, перед целой площадью народа-то.
- Но нас ведь никто и не заставляет туда идти, - Полумна пожала плечами и обвела всех взглядом своих светлых глаз. – Мы находимся на месте событий, я всегда думала, что здесь и должна пройти наша церемония.
Разговоры за столом моментально стихли, и все уставились на Полумну с озадаченными выражениями на лицах. И Гарри вдруг почувствовал, как растворяется напряжение последних недель. Наконец-то это было правильно: они должны быть в Хогвартсе в этот день. Они должны быть здесь все вместе. Никто не поймёт их лучше друг друга.
- Мне кажется, это потрясающая идея, - первой отмерла Джинни. – Битва была здесь, в Хогвартсе. Здесь они погибли. Мы будем вспоминать здесь.
- Я поговорю с профессором МакГонагалл, - тихо проговорила Гермиона. – Я уверена, она не станет возражать. Это просто отличная идея.
- Молодчина, Полумна! – Дин ласково потрепал её по плечу. – Очень удачно придумала.
Гарри смотрел на просветлевшие лица друзей и знал, что все они чувствуют себя сейчас одинаково.
- Я ничего не придумывала, - Полумна слегка покраснела. – Это ведь так очевидно. Места лучше Хогвартса не найти. Мы все были здесь.
- Как мы это устроим? – спросил Гарри. Он с облегчением почувствовал, как тает чувство вины. Он не останется в стороне и почтит память павших, но сделает это в окружении близких людей, которые понимают и чувствуют то же самое.
- Я думаю, для начала стоит всё же обсудить идею с профессором МакГонагалл, чем я сейчас и займусь, - Гермиона тут же вскочила на ноги и умчалась к преподавательскому столу. Гарри, вытянув шею, наблюдал, как она что-то тихо сказала профессору МакГонагалл, и та медленно поставила свой кубок на стол, а потом поднялась и, обойдя стол, приблизилась к Гермионе.
Рон покачал головой, встретившись взглядом с Гарри. Даже с такого расстояния было видно недоумение, написанное на лице МакГонагалл. Она пару раз поправила очки и внимательно посмотрела на Гермиону, словно пытаясь убедиться, что с той всё в порядке. Гарри сник. Если МакГонагалл не даст им разрешения, он снова окажется перед нелёгким выбором. Он перевёл взгляд чуть правее и тут же наткнулся на стоявшего неподалёку от тихо переговаривавшихся МакГонагалл и Гермионы Сайпреса. Гарри начал выбираться из-за стола, стремясь прийти Гермионе на помощь, и в эту же секунду Сайпрес тоже шагнул вперёд.
- Профессор…
- Избавьте меня от повторения этой безумной идеи, Поттер! – сердито прервала его директор. – Я не понимаю… Министр устраивает грандиозную церемонию, чтобы память наших героев могли почтить все желающие. Чего вам не хватает?
- Душевности? – повторил Гарри аргумент Полумны. – Профессор, я не собираюсь идти на эту церемонию. Я не хочу, чтобы на меня пялились. Я не буду произносить никакую речь или делать что-то подобное. Все эти переживания, они же очень личные, как вы не понимаете?
- Я всё прекрасно понимаю, Гарри, - голос МакГонагалл смягчился. – И я бы с удовольствием пошла вам навстречу. Но я должна присутствовать на церемонии, и я уверена, что практически все преподаватели тоже захотят быть там. А оставить школьное мероприятие совершенно без присмотра преподавателей я не могу. Я понимаю, что на церемонию пошли бы не все, и в школе обязательно остались бы пара взрослых, но если речь идёт о чём-то масштабном, я не уверена…
- Я останусь, профессор, - невозмутимо предложил Сайпрес. – Я тоже не собираюсь на церемонию Министерства. Мне кажется, я справлюсь с мероприятием один. Не волнуйтесь.
МакГонагалл смерила его встревоженным взглядом.
- Я очень надеялась, что вы пойдёте со мной, Симон, - она поджала губы, но Гарри видел, что она вовсе не сердится. Это скорее был страх. Или неуверенность. Профессор МакГонагалл не хотела оставлять Сайпреса одного в этот день.
- Вам нет нужды присматривать за мной, профессор, - Сайпрес с горечью покачал головой. – К тому же, я уверен, тут за мной присмотрят не хуже. Вернее, мы присмотрим друг за другом. И да, Гарри, Рон, Гермиона и Джинни в курсе дела, я им всё рассказал, - добавил он, когда профессор МакГонагалл едва не уронила очки на пол.
- О, в таком случае… - МакГонагалл растерянно оглядела длинный стол, из-за которого за ней с напряжённым ожиданием наблюдали гриффиндорцы. – В таком случае, я даю своё разрешение, но только для совершеннолетних студентов.
- Что будут делать все остальные в этот день? – уточнила Гермиона, переминаясь с ноги на ногу. – Занятий не будет.
- Я подумаю, как всё это можно будет устроить, - МакГонагалл немного пожевала нижнюю губу. – Думаю, мы найдём решение, которое всех устроит. Естественно, все желающие отправятся на церемонию.
- Я понимаю, что всё это очень не вовремя, профессор, - тоненьким голосом сказала Гермиона, чуть покраснев. – Но это очень важно для всех нас.
- Какие тут могут быть разговоры, мисс Грейнджер? - МакГонагалл сверкнула глазами. – Я знаю, насколько это важно. И вы не должны делить свои переживания со всем населением магической Британии.
- Только… - Сайпрес смотрела через плечо Гарри на кого-то за гриффиндорским столом, - я не согласен, что прийти могут только совершеннолетние студенты.
- Несовершеннолетние…
- Несовершеннолетние тоже участвовали в битве, видели смерть и теряли друзей, - Сайпрес спокойно выдержал взгляд директора. – Я считаю, было бы неправильно не позвать их. Возраст ничего не определяет.
- Но…
- Профессор, Рикардо Катрони через две недели исполнится пятнадцать, но он принимал участие в битве и… и терял друзей, - тихо проговорила Гермиона.
МакГонагалл молчала. Она медленно перевела взгляд на гриффиндорский стол, и Гарри заметил, как увлажнились её глаза при виде черноволосой макушки Катрони.
- Мы не можем так поступить с ним, - добавила Гермиона, и МакГонагалл кивнула.
- Ну, вот и отлично, - Сайпрес чуть приподнял уголки губ. – Дайте мне знать, если понадобится помощь с организацией.
Гарри смотрел, как он шёл по проходу, вежливо отвечая на обращённые к нему вопросы гриффиндорцев. Отвернувшись, он сразу же наткнулся на пронизывающий взгляд МакГонагалл.
- Я так понимаю, Симон поделился с вами деталями своей биографии, - негромко произнесла она. Гарри и Гермиона кивнули. – Тогда не забывайте, что для него этот день будет означать годовщину смерти всех любимых людей.
Гермиона поёжилась. Гарри снова кивнул, не зная, что на это ответить.
- Возможно, действительно будет лучше, если вы присмотрите друг за другом, - МакГонагалл смерила их внимательным взглядом и отвернулась, вступив в оживлённую беседу с профессором Слизнортом.
- Как бы не получилась какая-нибудь… - Гарри замолчал. – Гермиона, ты уверена, что это хорошая идея? Мне перестало так казаться. Это будет страшно тяжело.
- Ну, выбор-то у нас не так уж и велик, - Гермиона развела руками. – Если не здесь, то остаётся церемония на Трафальгарской площади.
- Нет, это не вариант, - Гарри засунул сжатые кулаки в карманы мантии. – Здесь будет правильнее, я знаю это, но…
- Гарри, ты опять переживаешь за всех, кроме себя, - мягко укорила его Гермиона. – Все взрослые люди. Они сами решат, стоит ли им идти.
- Да, ты права, - Гарри выдавил кривую улыбку. – В этот день ведь ничего не изменится, да? Всё уже произошло.
- Просто символично, - прошептала Гермиона. – Мы будем вспоминать, хотим мы того или нет.
- Это так странно, - Гарри потёр лоб. – Это просто день.
- Ты сам знаешь, что нет, - покачала головой Гермиона и, не дождавшись ответа, направилась к поджидавшему её Рону.

***

Это был не просто день. Гарри понимал это, но полностью прочувствовал, только проснувшись утром, гораздо раньше, чем было нужно, с отчаянно колотящимся сердцем. С кровати напротив на него смотрел Рон, сидевший, подтянув колени к груди. Они не желали друг другу доброго утра, никто не торопился на завтрак, никто не надевал мантии, не заталкивал с лихорадочной поспешностью учебники в сумку, не приглаживал волосы и не завязывал галстук. Сегодня не было уроков. Они никуда не спешили.
В общей гостиной стояла непривычная и оттого мрачная тишина. Никто не переговаривался, не перебрасывался шуточками, не метался в поисках оставленного с вечера пергамента с недописанным эссе. Младшие ученики старались как можно незаметнее покинуть комнату, глядя на старших с опасением и сочувствием. На церемонию собиралась абсолютно вся школа, профессор МакГонагалл вчера сообщила им, что провести день в Хогвартсе решились от силы человек пятнадцать, чему Гарри был только рад. Перебрав по очереди несколько вариантов размещения их собрания, в конце концов, они остановились на гостиной Гриффиндора, потому что тринадцать из пятнадцати решивших остаться студентов были именно гриффиндорцами. Из гостей намечались только Полумна и Падма Патил, чувствовавшие себя среди гриффиндорцев как дома.
Гарри сидел на диване, провожал взглядом покидавших гостиную учеников, обнимал одной рукой притихшую Джинни и задавал себе вопрос: не сошли ли они все с ума, задумать такое? Ему совершенно не хотелось говорить. Он не представлял, что они сейчас усядутся в кружок и начнут вспоминать погибших друзей. Это было невозможно, просто из разряда фантастики. Никто не станет делиться своими переживаниями, идея была бредовая изначально.
Наконец, в гостиной не осталось никого, кроме тех, кто собирался присутствовать на альтернативной церемонии. В гостиной висело тяжёлое молчание. Полумна забралась с ногами в большое кресло и с отсутствующим видом кусала ноготь на большом пальце правой руки. Дин и Симус сидели по обе стороны от бледного Рика Катрони, как будто боялись, что тот сбежит. Невилл стоял у камина и смотрел на пляшущие языки пламени. Ханна решила отправиться на Трафальгарскую площадь, и Гарри так и не смог определить, рад Невилл этому обстоятельству или не очень. Рон с Гермионой сидели на диване напротив, и Гарри видел на лице Гермионы отражение собственных сомнений. Рону просто было ужасно не по себе.
Портрет открылся, впуская в гостиную нагруженного сверх всякой меры Сайпреса, за которым стройными рядами вышагивали домовые эльфы с подносами, заставленными едой, со стопками тарелок и устрашающими башнями из стаканов. Все замерли в полном изумлении.
- Хоть бы кто-то помог, - пропыхтел Сайпрес, выглядывая из-за бумажного пакета, в котором что-то характерно позвякивало. Невилл, стоявший ближе всех к выходу, поспешил на помощь, и по его округлившимся глазам, когда тот заглянул в пакет, Гарри понял, что не ошибся в своей догадке.
- Так, - Сайпрес достал палочку и деловито осмотрелся по сторонам. – Ну-ка, разойдитесь все.
Гарри поднялся с дивана и вместе с остальными отошёл к стене, оставляя центр гостиной в распоряжении Сайпреса. Профессор выглядел на удивление жизнерадостным, это было по меньшей мере странно, и Гарри, чуть приподняв брови, посмотрел на Джинни. Та в ответ только пожала плечами.
Сайпрес тем временем заставил огромный круглый стол встать посередине комнаты, а диваны и кресла трансфигурировал в удобные стулья с высокими спинками и мягкими сиденьями.
- Девушки, помогите, пожалуйста, - Сайпрес махнул в сторону столпившихся возле стола домовиков. – Не будем злоупотреблять желанием наших маленьких друзей помочь.
Гермиона первой откликнулась на его просьбу. Гарри подошёл к Рону, и они обменялись изумлёнными взглядами. Настроение в гостиной совершенно поменялось. То и дело слышался чей-то смех, все начали разговаривать, как будто готовились к чем-то радостному. Сайпрес весело поблёскивал глазами, и Гарри с упорством вглядывался в его лицо, стараясь уловить следы фальши. Кроме них четверых, кто был в курсе истории профессора, ещё двое не сводили с Сайпреса глаз. Невилл выглядел удивлённым и несколько озадаченным поведением декана. Гарри с самого утра видел, что Невилл чувствует себя не в своей тарелке и тоже задаётся вопросом, не зря ли они это придумали. Приподнятое настроение Сайпреса теперь действовало ему на нервы.
Полумна, опёршаяся спиной о стену и зябко кутавшаяся в тёплый розовый платок с блёстками, смотрела на Сайпреса по-другому: с тревогой и сочувствием. Если кто-то в этой комнате и мог почувствовать фальш в поведении профессора, это была она.
- Прошу к столу! – Сайпрес окинул взглядом притихшую компанию и широким жестом окинул стол. – Давайте, не стесняйтесь.
- По-вашему, мы тут праздновать собрались? – дрожащим от ярости голосом спросил Катрони, сверкнув чёрными глазами.
- Рик! – тут же одёрнул его Симус, но парень не обратил на него ни малейшего внимания.
- Конечно, нет, - Сайпрес чуть нахмурился. – Я нервничаю и веду себя немного неестественно, я думал, это понятно.
- Ни капельки, - Катрони упрямо смотрел в лицо Сайпреса. – Мы справимся тут и без вас.
- Я просто хочу помочь, - Сайпрес развёл руками. – Это будет очень тяжело.
- Что, правда? – бросил Катрони, с грохотом отодвинув стул и усевшись на него, закинув ногу за ногу.
Симус взирал на него, как смотрит разъярённый родитель на любимого ребёнка, только что поставившего его в крайне неловкое положение. Лицо Сайпреса медленно окаменело, и в душе Гарри зашевелилось возмущение.
- Ты считаешь, ты один пострадал? – вдруг резко бросила Джинни, и Гарри увидел, что её лицо покраснело от возмущения. – Может быть, тебе тут тяжелее всех?
Катрони молча смотрел на неё с непроницаемым выражением.
- Что молчишь? – не успокаивалась Джинни. – Ты представления не имеешь, через что прошли другие. Мы тут собрались поддержать друг друга и вспомнить наших друзей, если ты не знал. Если ты не в состоянии этого понять, то тебе не нужно было оставаться.
- Могу уйти, - Катрони встал, уронив стул и быстрым шагом направился к выходу из комнаты. Джинни смотрела ему вслед.
- Рик! – крикнул ему в спину Симус. – Не глупи!
Катрони и не подумал обернуться.
- Вы ничего не добьётесь таким поведением, мистер Катрони, - негромко обронил Сайпрес. – Вам не станет легче.
Катрони остановился, но не повернулся.
- Побудьте с нами, мы все тут друзья, - голос Сайпреса звучал на удивление мягко. – За вас просили у профессора МакГонагалл, думали, что вам хотелось бы присутствовать.
Катрони медленно повернулся. Это был уже совсем другой человек. Несчастный, раздавленный подросток.
- Простите, - выдавил он, поднимая свой стул и снова усаживаясь на него. Симус покровительственно положил ладонь ему на плечо. – Я тоже нервничаю.
- Я не хотела… - примирительно добавила Джинни с довольно-таки виноватым видом, и Катрони слегка кивнул ей.
- Садитесь, - Сайпрес уселся на ближайший стул и оглядел расставленные на столе блюда. – Я предлагаю для начала поесть. Я никого из вас не видел сегодня за завтраком.
- Не хочется есть, - пробормотал Дин, брезгливо глядя на куриную ножку. Даже Рон не горел энтузиазмом, хотя прямо у него под носом стоял огромный пирог с почками.
- Надо, иначе будет не очень приятно, - Сайпрес помахал в воздухе бутылкой огневиски. – Я не могу позволить вам пить на голодный желудок.
- Вы нам вообще не должны позволять пить, - с лёгким намёком на укор вставила Гермиона.
- Это правда, - Сайпрес слегка улыбнулся. – Но я подумал, что иначе вы не станете говорить. Один хороший человек показал мне, что нет ничего плохого в том, чтобы выговариваться под воздействием алкоголя. Это полезно, это позволяет расслабиться и сказать так много, как вам хочется. Главное, чтобы вы доверяли людям, которые находятся рядом с вами в этот момент. И не стоит заниматься этим на постоянной основе. Но сегодня случай особый, я думаю, вы со мной согласитесь.
Гарри был согласен. Когда-нибудь они научатся говорить без огневиски, но для этого нужно время. Сегодня иначе не получится. Он наблюдал, как Сайпрес разливает огневиски по стаканам, как морщится, поднеся свой стакан к губам, Гермиона, как быстро делает большой глоток алкоголя Джинни, как почти привычным движением опрокидывает свой кубок Невилл, как незаметно отодвигает нетронутый стакан Полумна… Всё-таки нужно было съесть чего-нибудь посущественнее…
- … потому что я не успел, понимаете? Просто потому что я не успел.
Гарри поморгал, а потом сфокусировался на Дине, сидевшем, обхватив голову руками.
- По крайней мере, это не из-за тебя, - Катрони был бледен как смерть. – По крайней мере, никто не жертвовал своей жизнью ради тебя.
- Ради меня жертвовали, - вырвалось у Гарри. – Ужасное чувство.
Он не понимал, говорили ли они все разом или по очереди. В ушах нестерпимо звенело, комната медленно вращалась перед глазами, и Гарри ухватился за край стола.
- Это был выбор того человека, который пошёл на такую жертву, - раздельно сказал Сайпрес. – Они свой выбор делали сами, вы не просили их.
- Я мог бы не оставаться в замке, - выдавил Катрони и скрипнул зубами. – Мне все говорили, чтобы я уходил, все. А мне не хотелось, чтобы меня посчитали трусом, не хотелось оставлять друзей и оставаться в стороне.
- Вполне понятное желание, - тихо пробормотала Гермиона.
- Да, только ради этого погибла Демельза! – голос Катрони зазвенел. На секунду Гарри показалось, что он сейчас расплачется, но Рик ещё держался.
- Ты не имел никакого представления, что так будет, - заплетающимся языков проговорил Симус. – Знал бы – не пришёл.
- Но ты предупреждал меня, что из-за меня кто-нибудь может пострадать.
Гарри знал это чувство.
- Демельза погибла, потому что пыталась спасти тебя, - безжалостно сказал он, перегибаясь через стол, чтобы заглянуть в глаза Катрони. – Она отдала за тебя свою жизнь.
Рик задохнулся. В гостиной висела мёртвая тишина.
- Если бы ты не вернулся в замок той ночью, Демельза была бы жива, и ты это знаешь.
- Гарри! – Джинни дёрнула его за рукав.
Глаза Катрони расширились до невероятных размеров, но он всё ещё не произнёс ни слова в своё оправдание.
- Если бы я в своё время чуть больше прислушивался к тому, что мне говорят, мой крёстный был бы жив, - Гарри смотрел только на мальчишку. – Он погиб из-за меня. Просто потому, что любил меня.
Лицо Катрони искривилось, подбородок задрожал.
- Но Сириус, мой крёстный, он не мог по-другому, он бы не простил себе… - Гарри помотал головой. – Демельза могла не приходить. Но она пришла. Не из-за тебя, а потому что сама так решила.
- Но почему? – голос Рика надломился. – Мы ведь только… Мы даже не говорили о своих чувствах… А если… если…
- Если что? – подтолкнул Гарри.
- Если это даже и не любовь была? – выпалил Катрони и со злостью вытер покатившиеся по лицу слёзы. – Тогда вообще всё напрасно.
- Даже если это была не любовь на всю жизнь, в тот момент ты значил для Демельзы достаточно, чтобы пожертвовать ради тебя жизнью, - твёрдо заявил Сайпрес, и Гарри с благодарностью перевёл на него взгляд, зайдя в своих рассуждениях в тупик. – Любовь тоже разная бывает.
- Я не могу с этим жить, - Катрони промокал глаза рукавом рубашки. – Всё катится к чертям собачьим. Всё не так. Это я должен был умереть, я чувствую. Меня не должно быть.
- Я считаю, это эгоизм, - Симус покачал головой. – Ты, Рик, сосредоточен на том, как тебе плохо из-за смерти Демельзы. А всё потому, что тебе стыдно жить дальше.
- И стыдно, да! – с вызовом отозвался Катрони. – И всегда будет стыдно. Я был влюблён в неё, очень сильно, я был уверен, что это навсегда. Но вот её нет, а я… я же живу. Если бы я её любил, я бы обязательно умер тоже.
- Не обязательно, - медленно сказал Сайпрес, глядя прямо перед собой. Гарри знал, о чём он думает.
- Ты не просил Демельзу умирать за тебя, - вступил в разговор Невилл. – Просто будь благодарен за то, что живёшь. И помни её.
- Но без неё плохо, - простонал Катрони и уронил голову на стол. Симус взял его кубок и поставил подальше, чтобы Рик не мог больше до него дотянуться.
- Я вот думаю, как много в наших чувствах эгоизма, - вдруг сказала Гермиона. – Мы большую часть времени думаем, как нам плохо без дорогих людей, и это неправильно.
Сайпрес внимательно посмотрел на неё, и Гермиона моментально стушевалась.
- Ничего подобного, - Джинни резко покачала головой. – Я не думаю, как плохо мне. Я скучаю по Фреду, до боли скучаю, но если бы он просто уехал, и я точно так же никогда бы его не увидела, я бы была просто счастлива. Потому что он бы тоже жил, у него была бы жизнь, понимаете?
- А так у него уже ничего не будет, - добавил Рон, глядя на свои сцепленные в замок руки. – Помните, на свадьбе Билла и Флер он говорил, что обездвижит маму, когда будет жениться сам? Я никак не могу перестать думать об этом. Не будет у него свадьбы. И детей. И мои дети уже не познакомятся с дядей Фредом. Никогда.
Джинни всхлипнула, и Гарри обнял её.
А Тедди никогда не узнает своих родителей. А Люпин никогда не насладится таким заслуженным, выстраданным счастьем. А Колин никогда не закончит школу.
- Но их объединяет то, что они все боролись за победу, за нас, - слегка дрожащим голосом проговорила Полумна. – Они умерли не просто так, не за что-то неосязаемое, а за нас. За то, чтобы мы могли спокойно ходить по улицам, чтобы могли вернуться в родную школу, чтобы могли жить, чтобы не боялись за будущее наших детей. Мы все готовы были умереть за это, вспомните. Просто нам повезло больше.
Гарри смотрел на неё и чувствовал, как развязывается тугой узел в груди. Он не мог заставить их убежать и спрятаться, они не были бы теми, кем были, если бы поступили так.
- Мне кажется, им бы не понравилось, что сегодня мы сидим и оплакиваем их, - продолжила Полумна. – Они сражались и умирали не для того, чтобы мы плакали. Мы помним их всегда, каждый день, не только в годовщину битвы за Хогвартс. Сегодня день, в который мы одержали победу, и я уверена, они хотели бы, чтобы мы радовались этому событию. И мы научимся, со временем. Может быть, не мы, а наши дети, но через пятьдесят, шестьдесят, семьдесят лет этот день будет праздником. Мы должны помнить и передать память дальше, это всё, что мы можем для них сделать. Я всегда так считала. Всё, что я могу сделать для своей мамы – это любить её и помнить, рассказать о ней своим детям, чтобы они тоже полюбили её. Больше ничего.
Гарри откинулся на спинку своего стула. Впервые перед ним раскрылся в полной мере этот долгий путь искупления и благодарности. Он должен будет рассказать Тедди о родителях, он должен будет рассказать собственным детям о Джеймсе и Лили, о Сириусе и Римусе, о Фреде, о стольких людях. Он должен на собственном примере доказать, что все они сражались и погибали не напрасно, что этот мир стоит того, чтобы за него умереть. Будет страшно, если однажды, оглянувшись по сторонам, он поймёт, что этот мир, эти люди, потерявшие представление о настоящих ценностях, забывшие о морали, о чести, совести, о таких словах как долг, мужество, честность и смелость, что эти люди, их мир не стоили стольких жертв. Но он, Гарри, может сделать всё от него зависящее, чтобы такого никогда не произошло. Даже поступки одного отдельного человека способны менять мир, поворачивать ход истории. И если всё, чем Гарри может отблагодарить погибших за него людей, - это жить и стараться сделать мир лучше, то это и будет его жизненным путём. Война осталась в прошлом, которое нельзя изменить, но можно изменить будущее, ради которого эта война затевалась. Бессмысленная жестокость войны только усугубится, если победившие откажутся принять великий дар павших – жизнь.
Гарри поднял голову, оторвавшись от своих размышлений. Он посмотрел на Рона, и друг кивнул в ответ, словно говоря: «Будем жить». Гарри казалось, что все его сокровенные мысли сейчас написаны у него на лице. Он поймал взгляд Сайпреса и чуть подался вперёд, требуя ответа на единственный интересующий его сейчас вопрос. Сайпрес, не мигая, смотрел на него несколько секунд, потом сделал глубокий вдох и медленно кивнул. По его щеке медленно поползла одинокая слезинка. Гарри откинулся на спинку стула, чувствуя себя так, будто только что родился заново.
Сайпрес только что без слов сказал: «Будем».


Глава 77

Глава посвящается Веронике, Любе и Диме, "обычным детям из Медведково, что полюбили мир Гарри Поттера"! Михаил Чураев, спасибо за вдохновляющую историю! Эта глава была дописана исключительно благодаря вашему отзыву!

За неделю до финального матча по квиддичу Гарри перестал нормально спать. Команда была готова идеально, они тренировались почти каждый день к огромному неудовольствию Гермионы, выработали несколько вариантов победной стратегии, каждый член команды мог в случае необходимости занять место товарища, они предусмотрели всё. Кроме жуткой нервозности самого Гарри. Раньше с ним такого никогда не было.
Он слишком хотел контролировать всё, что происходило на поле, он не хотел пропустить ни одного квоффла, летевшего в кольца Рона, ни одного взмаха битой, ни одного манёвра Джинни, Дина и Денниса. И, конечно, он не хотел упустить снитч. Но на него-то, в конце концов, и не хватало времени. Правда, Гарри не считал, что ему нужно очень уж тренироваться, он ещё никогда не упускал снитч, если это от него зависело. Наверное, стоило выпускать крылатый мячик на поле почаще. Наверняка стоило, но это мало меняло ситуацию. Вернее, ему так казалось. Пару недель назад Гарри начал замечать, что команда бросает на него странные взгляды, а Джинни и Рон постоянно переглядываются, но списал это на прогрессирующую из-за нервного напряжения паранойю. И вот, неделю назад, Джинни задержала его в раздевалке и напрямик спросила:
- Что с тобой происходит?
- Тренируюсь, стараюсь, как могу, - Гарри недоуменно пожал плечами. – Хочу выиграть.
- Тренируемся мы, Гарри, - Джинни сложила руки на груди и чуть прищурила глаза. – А ты только командуешь.
- Ну, я же капитан всё-таки, это моя работа, - Гарри постарался подавить неприятное чувство, вызванное её словами.
- А ещё ты ловец, - брови Джинни поползли вверх. – И твоя работа – ловить снитч. Мне кажется, ты об этом забыл.
- Я не…
Гарри осёкся. На последних трёх или четырёх тренировках он выпускал снитч буквально на несколько минут, а всё оставшееся время тот пылился в ящике. У него не оставалось времени на мячик, он пытался довести до совершенства работу каждого члена команды. Он же всегда сможет поймать снитч, он никогда ещё его не упускал по своей вине. Гарри не уставал напоминать себе об этом. Возможно, он делал это чуть чаще, чем следовало.
- Ты слишком переживаешь за нас, - Джинни покачала головой. – Мы сделаем свою часть работы, а ты сосредоточься на своей. Ты же никогда раньше не отвлекался. Что с тобой случилось?
Гарри опустил голову и уставился в пол. Он отвлекался и раньше, но всего лишь на несколько минут, после чего бросался высматривать снитч. Сейчас же он оборачивался на каждого пролетевшего мимо человека, неотрывно следил за квоффлом, пытался предугадать траекторию полёта бладжеров… Но он так хотел победить! Перед глазами промелькнули воодушевлённые лица отца и Сириуса, он услышал шёпот Джеймса: «Не вздумай упустить Кубок школы». Ему было необходимо получить этот кубок, он ещё никогда не чувствовал на себе такого давления из-за квиддича. Все так ждут от него победы, что будет, если они проиграют? Конечно, в случае чего, проиграют они Когтеврану, не Слизерину, но ведь проиграют же.
- Гарри, давай, соберись, - Джинни положила руки ему на плечи. – Я тоже нервничаю, все мы просто с ума сходим, но нужно сосредоточиться на одном – на победе. Мы готовы, мы не подведём, только поймай снитч.
- Гвеног приедет на игру? – спросил Гарри, всматриваясь в её серьёзное лицо, и Джинни моментально отвела взгляд.
- Да, она приедет, - помолчав пару секунд, ответила она.
Гарри кивнул. Ещё один повод победить. Хотя, даже если они проиграют, это не будет виной Джинни, Гвеног Джонс слишком опытна, чтобы не понимать этого.
- Давай, с завтрашнего дня занимайся снитчем, договорились? – Джинни потянула его из раздевалки. – Не отвлекайся. Мы уже всё усвоили, ты ничего нового всё равно не скажешь. Просто не обращай на нас внимания.
Гарри кивал. Он полностью признавал её правоту и был твёрдо намерен следовать её советам. Но на следующий день ничего не изменилось. Он просто физически не мог заставить себя летать вокруг стадиона и высматривать снитч. Вот Деннис великолепно обвёл обоих загонщиков и хитроумно закрутил мяч, направив его в противоположную от Рона сторону, и Гарри не удержался от восторженного возгласа. Джинни покосилась на него, но ничего не сказала. Вот Кут ловко послал бладжер прямо навстречу квоффлу, к которому летел Деннис, и, столкнувшись в воздухе, оба мяча изменили траекторию полёта. При этом квоффл отлетел прямо в руки Дина. Этот приём они отрабатывали дольше всего. Идеей Гарри вдохновился, вспомнив игру в бильярд, которую так любил смотреть по телевизору дядя Вернон. Это было невероятно скучно, но вот теперь пригодилось. Никто в Когтевране до этого точно не додумается.
- Здорово, Ричи! Молодец! – Гарри поднял вверх сжатый кулак. – Так держать!
Он тут же снова поймал укоризненный взгляд Джинни и быстро оглянулся. Снитча не было видно. Вообще, странно. Кажется, сегодня он ещё ни разу не видел свой мячик. Ладно, вот только ещё за этим маневром Дина и Денниса он проследит, а потом всё внимание уделит поискам снитча.
- Надеюсь, ты это ищешь? – раздался над ухом напряжённый голос Джинни. Гарри даже не заметил, как она подлетела. Он посмотрел вверх и оторопел. Джинни зависла чуть выше его головы слева, в правой руке она сжимала слабо трепыхавшийся снитч.
- Он летал почти вокруг твоей головы, Гарри, - Джинни разжала пальцы и полетела назад к кольцам.
После этого Гарри и перестал спать. Его терзал страх, что он так и не сможет сосредоточиться, что он подведёт команду, что они проиграют из-за него. Все его прошлые успехи будут моментально забыты, и он войдёт в историю Хогвартса как капитан, из-за которого команда проиграла самый важный матч.
Рон, который, видимо, был в курсе проблемы, изо всех сил старался проявить понимание, наверное, вспоминая, как прощал ему его промахи Гарри. Но в его взгляде всё чаще мелькало раздражение, и Гарри начал уходить от всех разговоров о своей рассеянности. Он даже подумывал посоветоваться с Гермионой, которая умела отрешиться от всего окружающего мира, если ей нужно было сосредоточиться на чём-то. От идеи он довольно быстро отказался. Гермиона даже не поймёт его, для неё естественно уделять своим занятиям всё внимание целиком.
Наверное, остальные члены команды тоже замечали странности в его поведении, но никто ничего не говорил. Гарри надеялся, что это из огромного доверия к нему, а не потому что Джинни или Рон попросили не давить на него. Он старался убедить себя, что финал Кубка школы по квиддичу, по своей сути, - это ерунда. Это не стоит таких эмоций. После всего, что они пережили, не станет же он переживать из-за какого-то Кубка школы, который, конечно, просто жизненно необходимо получить, но не терять же голову из-за этого. Гарри даже пытался пристыдить себя: совсем недавно была годовщина Победы, напомнившая о настоящих ценностях в жизни, а он не может заставить себя просто успокоиться и вести себя как профессионал, как капитан, как ловец, в конце концов. Но было в этом и что-то ещё. Годовщина победы поставила незримую точку, подвела черту, после неё было ощущение движения вперёд. А потом почему-то появились ещё две точки, а это уже многоточие. Как будто чего-то не хватало, чтобы выдохнуть, оглянуться в последний раз и закрыть за спиной дверь в прошлое, оставив лишь открытый дверной глазок. Гермиона считала, что так будет, пока они остаются в школе, где прошлое смотрит на них с каждой стены, выглядывает из-за каждого угла. И Гарри понял, что она права. Его воспоминания о Хогвартсе были навсегда отравлены войной. Но почему-то победа в Кубке школы виделась противоядием: если только он поднимет над головой кубок, если только они победят, он сможет оглядываться назад с улыбкой. И ради этого стоило бороться, отсюда и росли ноги у его нервозного состояния. Это была неожиданная и непредвиденная проблема, которой Гарри не мог ни с кем поделиться. Он и сам в глубине души осуждал себя, что волнуется из-за квиддича, когда многие всё ещё не пережили войну. Но сил ещё и на угрызения совести не осталось. Да и времени на то, чтобы взять себя в руки, уже не оставалось.
В ночь перед игрой Гарри так и не удалось уснуть. Он пролежал всю ночь, пялясь в темноту и слушая храп Рона. Он никогда раньше не мечтал, чтобы игру перенесли, чтобы матч не состоялся, но сейчас ему нужно было ещё немного времени, чтобы справиться с волнением, чтобы снова стать ловцом, а не сражённым паническим страхом поражения, погрязшим глубоко в своих психологических проблемах капитаном команды. Утром в ушах слегка шумело, и Гарри жутко боялся, как бы это не стало ещё одной помехой. Погода была великолепная, дул лёгкий, приятный ветерок, было тепло, но сегодня Гарри не радовало даже это. Если бы шёл дождь, он, наверное, почувствовал бы себя лучше.
- Так, Гарри, съешь что-нибудь, - потребовала Джинни после десятиминутного молчания, повисшего за столом Гриффиндора после появления капитана. Гарри видел себя в зеркале и понимал, что его серое, помятое, обеспокоенное лицо могло вселять что угодно, только не веру в победу.
- Я не хочу, правда, - он оттолкнул тарелку с тостами, и рука Джинни повисла в воздухе. – Слишком нервничаю.
Джинни и Гермиона переглянулись. Гарри опустил голову.
- Тоже никогда не могу есть перед матчем, - мужественно поддержал друга Рон, отодвигая тарелку. – Давай просто попьём чаю.
Гарри покачал головой. Горло сжималось от волнения так сильно, что он не был уверен, сможет ли сделать хотя бы глоток.
- Всё будет хорошо, Гарри, - Гермиона перегнулась через стол и погладила его по руке. – Вы великолепно готовы, вы обязательно победите.
Гарри попытался улыбнуться в ответ, но не преуспел в этом. Он не волновался, он боялся проиграть, боялся того, что будет чувствовать потом. Раньше у него всегда был шанс реабилитироваться, отыграться. По крайней мере, он так думал. Но сегодняшний матч для него последний. Если он его проиграет, то это так и останется. Несмотря на все прошлые победы он останется проигравшим. И подведёт стольких людей… И не вернёт свои воспоминания о школе, ставшей для него домом. Лучше бы он снова пропустил финал, как в прошлом году. Но Джинни сегодня должна играть на позиции охотника, Гвеног Джонс приедет специально, чтобы оценить, есть ли в игре Джинни прогресс.
Гарри повернул голову и взглянул на Джинни. Она была чуть бледнее обычного, иногда покусывала нижнюю губу, но это единственное и выдавало её волнение. Она собрала волосы в пучок на затылке, чтобы они не мешали, оставив свободными только несколько прядок. Гарри заправил одну из них ей за ухо, и Джинни мимолётно улыбнулась ему.
- Как тебе удаётся оставаться такой спокойной? – с искренним непониманием поинтересовался Гарри. – Для тебя эта игра важнее, чем для всех нас.
- Не уверена, - Джинни бросила на него многозначительный взгляд. – Я тоже нервничаю, можешь мне поверить. Я волнуюсь, но азарт сильнее волнения. Я знаю, что сегодня на стадионе я выложусь по полной, что сделаю всё от меня зависящее для победы. И получу огромное удовольствие от любимого дела. В идеале – получу вместе с командой Кубок школы и место в «Холихедских гарпиях».
- А если…
- Я просто собираюсь сделать всё, что зависит от меня, чтобы так и было! – твёрдо прервала его Джинни. – Это вообще всё, что я могу сделать, если подумать.
- Но если всё-таки…
- Значит, мы проиграем, - Джинни пожала плечами. – Это не конец света. Просто осознай, что это самый ужасный вариант из всех возможных, и успокойся.
- Но я не хочу проиграть! – выпалил обескураженный Гарри. Вуд всегда говорил, что нельзя даже произносить слово «поражение» в день игры.
- Тогда иди и выигрывай! – Джинни поцеловала его. – Я понимаю, что это значит для тебя. Наверное, только для тебя. Поэтому ты должен победить сегодня, - притянув к себе прошептала она ему на ухо, потом вскочила из-за стола и направилась к выходу из зала.
Гарри следил за ней, пока она не скрылась из виду, потом нашёл взгляд Рона и неуверенно улыбнулся ему. Рон ответил такой же робкой улыбкой, и Гарри посочувствовал ему: если друг чувствовал себя так же перед каждой игрой, удивительно, как он вообще заставлял себя выходить на поле.
- Ну, мальчики, вам пора, - Гермиона взглянула на часы. – Удачи! Я знаю, вы победите!
- Спасибо, - пробормотал Гарри, выбираясь из-за стола, пока Рон благодарил Гермиону несколько другим способом. После разговора с Джинни стало чуточку легче, но настолько незначительно, что это мало чувствовалось. К тому же, Гарри волновала необходимость сказать команде напутственное слово перед выходом на поле. Нельзя, чтобы другие заметили его неуверенность в победе, это может всё испортить. Задача капитана – вселить в команду уверенность, зарядить каждого человека на победу, а не заставить всех вокруг сомневаться в своих силах. Да, не этого он ожидал от своей последней игры, уж точно не этого.
Рон нагнал его уже почти у раздевалок.
- Ну что, капитан, готов? – вид у Рона был поувереннее, как это бывало всегда после «гермионотерапии», как про себя называл это Гарри.
- Да не особенно, - он остановился и посмотрел прямо в лицо друга. – Не могу отделаться от мысли, что будет, если мы проиграем.
Рон уже возмущённо открыл было рот, но, видимо, уловил что-то во взгляде Гарри и резко сменил тактику.
- Да ничего страшного, я думаю, - он с деланым безразличием пожал плечами. – Выиграем в следующем году.
- Мы с тобой уже ничего не выиграем. И Дин тоже, - напомнил Гарри, оглядывая стадион и заполняющиеся народом трибуны. Надо всеми возвышалась массивная фигура Хагрида с огромным флагом Гриффиндора.
- Джинни выиграет, какая разница? – носком ботинка Рон пнул камешек, подняв облачко пыли. – Гриффиндор же. Хотя, мне бы хотелось победить сегодня.
- Мне тоже! – горячо отозвался Гарри. – Я просто боюсь, а вдруг нет?
- Слушай, мы через такое проходили, - Рон криво усмехнулся, - что глупо бояться проиграть матч по квиддичу.
- Меня это и бесит, - Гарри покачал головой. – Мне даже стыдно, что я так распереживался из-за квиддича.
- Мне кажется, мы здорово готовы, - попытался убедить его Рон. – Уверен, мы победим. Ты только…
- Поймать снитч, да, я помню, - перебил его Гарри и зашагал дальше к раздевалкам.
Команда встретила его дружным воплем. Джинни уже переоделась, она теперь была единственной девушкой в команде. Кут и Пикс разминались, Дин и Деннис, склонившись над макетом поля, бормотали что-то, снова и снова отрабатывая изобретённые стратегии. Рон хлопнул Гарри по плечу и уселся на скамейку напротив, натягивая вратарские перчатки. Гарри обвёл взглядом обращённые к нему лица всех членов команды, его команды, и внезапно почувствовал себя неимоверно растроганным.
- Ну что, это финал, - негромко сказал он. – Мы молодцы, но мы можем быть ещё большими молодцами, если постараемся сегодня.
В памяти внезапно всплыл зелёный от волнения Вуд перед своей последней игрой. Как же им всем тогда хотелось, чтобы в свой последний год в Хогвартсе их капитан всё-таки получил Кубок школы!
- Это наш с Роном и Дином последний год в школе, - напомнил Гарри. – Я бы очень хотел уйти, зная, что Кубок будет стоять в кабинете нашего декана весь следующий год. И потом тоже, так как, я уверен, вы и без нас справитесь.
Но это всё было не то. Это не вдохновляло. Гарри посмотрел на Джинни и увидел её спокойную, уверенную улыбку.
- Я знаю, что каждый из вас выйдет сегодня на поле и сделает всё от него зависящее, чтобы победить, - Гарри снова обвёл взглядом всех по очереди. – И мы победим, я в вас верю. Мы просто не можем проиграть сегодня! У нас только одна цель – победа!
Гарри вскинул вверх кулак, и раздевалка взорвалась восторженными воплями. Проходя мимо, каждый хлопал его по плечу или спине, и Гарри старался улыбнуться каждому, но в глубине души сам он никакой уверенности так и не почувствовал.
- Прекрасная речь, - Джинни поцеловала его в щёку. – Я горжусь тобой, мой капитан.
Её слова приятно грели душу, но Гарри никак не мог побороть ощущение, что у него не будет шанса в случае чего всё исправить. Надо внушить себе, что ничего исправлять и не придётся. Они сейчас идут и побеждают. Или он прощается с Кубком школы. Навсегда. Нет, никакого или! Наскоро натянув спортивную форму, Гарри вышел на залитый солнечным светом стадион.
Он вместе со всеми поприветствовал когтевранцев, выслушал последние напутствия от мадам Трюк, оседлал «Молнию» и даже взмыл вместе с остальными в воздух, но ощущения, что игра началась, так и не появилось. Более того, он не почувствовал и привычной эйфории, которая всегда появлялась, стоило ему оказаться в воздухе. Гарри потряс головой, заставив себя оглядеться по сторонам в поисках снитча, нашёл взглядом ловца Когтеврана, неторопливо облетавшего поле, заметил отчаянный рывок Джинни в сторону колец противника и завис в воздухе, дожидаясь окончания атаки.
- Есть!
Гарри снова напомнил себе, что ему нужно делать свою часть работы – искать снитч. Но в этот момент охотник Когтеврана с силой налетел на всё ещё довольно хлипкого Кута, и тот чуть не свалился с метлы. Гарри развернул метлу и помчался на место событий.
- Штрафной удар, повторяю, мистер Андервуд! – надрывалась мадам Трюк. – Вы вполне могли затормозить, не стройте из себя дурачка!
- Гарри, проблемы нет, - тихий голос Джинни вернул его в реальность, и он бросил на неё испуганный взгляд. Джинни теперь выглядела по-настоящему обеспокоенной. Гарри сделал пару кругов над полем, изо всех сил стараясь не смотреть на квоффл, а искать свой мяч, но получалось плохо.
- Гриффиндор ведёт со счётом 80:60! – разнёсся над полем голос Симуса, и Гарри покачал головой. Маленький отрыв, совсем маленький. Вдруг вдалеке что-то сверкнуло, и Гарри рванул с места в одно время с ловцом Когтеврана, в воздухе они поравнялись и дальше полетели вместе, бросая друг на друга косые взгляды. Гарри был уверен, что видел именно снитч, и сердце бешено забилось в груди. Внезапно трибуны взревели, и Гарри непроизвольно оглянулся на лету. Деннис и Джинни разыграли одну из новых связок, и Деннис только что закинул очередной квоффл в кольца когтевранцев.
- Гарри!
Рон махал ему руками, пытаясь привлечь его внимание, и Гарри в ужасе обернулся. Мерлин, он же совершенно забыл о снитче! Ловец Когтеврана на всех парах нёсся на своей метле с вытянутой вперёд рукой. Гарри видел, что даже возможности «Молнии» уже не позволят догнать его. И вдруг между вытянутой рукой когтевранца и золотым мячиком пролетел метко пущенный Пиксом бладжер. Всего секунда колебания, но этого хватило, чтобы снитч ускользнул. Когтевранцы вопили на своей трибуны, все как один вскочив на ноги и обзывая Пикса на чём свет стоит, но тот только ухмылялся, закинув биту на плечо.
А дальше началось что-то невероятное. Джинни как будто забыла, что, кроме неё, на поле находятся ещё тринадцать человек. Она не обращала ни на кого внимания, лишь изредка пасуя квоффл Дину или Деннису, она казалась неуязвимой для бладжеров, она даже не оборачивалась на пытавшихся задержать её когтевранцев, даже на их вратаря, она просто забивала квоффл за квоффлом. У Гарри волосы на голове зашевелились от ужаса, когда Джинни просто чудом увернулась от летевшего ей прямо в голову бладжера.
- 140:100 в пользу Гриффиндора!
- 170:110 в пользу Гриффиндора!
- 230:140 в пользу Гриффиндора!
Трибуны ревели. Среди зрителей Гарри отыскал взглядом Гвеног Джонс, уже давно отложившую свой блокнот и теперь неотрывно следившую за Джинни напряжённым и, кажется, одобрительным взглядом. В следующую секунду Джинни пронеслась мимо, не удостоив его даже взглядом, и Гарри вдруг понял, что она делает. Она пыталась обеспечить победу команде даже в том случае, если Гарри не сможет поймать снитч. А ещё – показывала ему на своём примере, как можно отключиться от всего мира и заняться тем, чем должен.
Больше Гарри за игрой не следил. Он слушал счёт, радовался всё увеличивающемуся разрыву в нём в пользу Гриффиндора и непрерывно выискивал взглядом снитч. Когда счёт стал уже 270:160 в их пользу, он внезапно увидел вспышку над головой Рона и полетел к его кольцам, стараясь сделать вид, что никуда не торопится, но продолжая обшаривать взглядом пространство вокруг этого места. И вот он увидел снитч в нескольких футах от колец Гриффиндора и рванул с места, пригнувшись к метле так низко, что почти касался древка подбородком. Он не знал, где находится ловец Когтеврана, он о нём вообще не думал. Перед ним была цель, и к Гарри наконец-то вернулось привычное ощущение восторга и свободы от полёта. Он не слышал даже неистового вопля болельщиков, когда его пальцы сомкнулись вокруг крохотного золотого мячика.
Несколько секунд он неверяще смотрел на него, а потом вдруг подумал, что вот оно, это всё. Он выиграл матч, он выиграл Кубок школы, но это всё. Но грусть, которую он так ждал, не нахлынула. Наоборот, его вдруг наполнило чувство гордости за себя и за свою команду, потому что его последний матч закончился именно так. А ещё – Хогвартс теперь останется тем местом, где после огромного горя снова появилась радость.
Джинни налетела на него так неожиданно, что Гарри едва не свалился с метлы. Она обхватила его руками за шею и прижалась к его груди, закрыв ему всё лицо выбившимися из пучка волосами. Так, вместе, они и спустились на землю. Джинни не могла перестать смеяться от восторга, потом внимательно посмотрела на Гарри и снова обняла его, на этот раз – с каким-то новым чувством.
- Мне немножко грустно, - шепнула она ему на ухо, оторвавшись от него. – Это же наш с тобой последний совместный матч.
- Ничего, в следующем году я буду присутствовать в качестве болельщика, но я буду здесь, - пообещал Гарри.
Незаметно вокруг оказалась вся команда, сбежались восторженные болельщики. Гарри видел, как Рон закружил немного испуганную Гермиону, как Денниса, приплясывавшего от восторга, окружила стайка хлопающих глазами третьекурсниц, как Симус остервенело стучал по спине Дина, пока того по очереди обнимали Лаванда и Парвати.
- Джинни? – чей-то незнакомый голос отвлёк его от довольно редкого явления – широкой улыбки Сайпреса, которого неистово лупил по спине позабывший себя от восторга Хагрид. Гарри и не заметил, когда к ним успела подойти Гвеног Джонс.
- Привет! – Джинни пожала протянутую ей ладонь. – Познакомься, это Гарри.
- Кто, прости? – пошутила Гвеног, пожимая руку и ему. – Ты правда только что представила мне героя магического мира?
- Нет, - улыбнулась Джинни и посмотрела Гарри прямо в глаза. – Я представила тебе моего жениха.
- Поздравляю! – если Гвеног и была удивлена, то не подала виду. Гарри стоял как громом поражённый от радости и гордости и даже не удосужился поблагодарить её. – Тогда, Джинни, раз уж ты не предупредила меня, и я не подготовила подарок к вашей помолвке, придётся взять тебя в команду. Что скажешь?
Джинни молча смотрела на неё. Гарри готов был поклясться, что голос ей в этот момент изменил.
- Катарина Клементайн уже официально объявила, что уходит из команды после следующего сезона, ты как раз окончишь школу, и мы с радостью примем тебя в состав «Гарпий», - Гвеног улыбнулась. – Конечно, как ты понимаешь, сначала это будет позиция запасного игрока, но если я буду видеть то, что видела сегодня, долго ты на ней не задержишься. Ну так что, согласна?
- Да! – выпалила Джинни и едва заметно покосилась на Гарри. Он покрепче обнял её за плечи, чувствуя, как его распирает от гордости. – Спасибо, Гвеног!
- Отлично, тогда в самом скором времени я пришлю все документы, - Гвеног сверкнула улыбкой. – Отличная игра! И поздравляю!
- Значит, жених? – проводив её взглядом, Гарри обнял Джинни за талию. – Ты сказала об этом ей даже раньше родителей?
- Просто это был удобный случай, - Джинни чуть смущённо пожала плечами. – А что, ты на что-то жалуешься?
- Нет уж, - Гарри поцеловал её в кончик носа. - Продолжай называть меня женихом, я только за. Но мистеру и миссис Уизли я должен написать прямо сегодня вечером, иначе будет как-то неправильно.
- Эй, Джинни! – к ним подбежал всклокоченный Деннис. – Правду говорят, что Гвеног Джонс только что пригласила тебя в «Холихедские гарпии»?
- Я ничего не говорил, - Гарри вскинул обе руки вверх. – Я всё время был с тобой.
- Да об этом уже все говорят, - Деннис ещё сильнее взъерошил волосы, вдруг напомнив Гарри Джеймса. Только Деннис сделал это не нарочно, он даже не замечал щебетавших вокруг девчонок, он просто так выражал свою радость. – Так что, правда?
- Правда, - Джинни широко улыбнулась, не в силах больше скрывать свой восторг. – После школы меня примут в состав «Гарпий». Конечно, сначала запасным игроком, но Гвеног сказала…
- Ничего себе! – Деннис её не дослушал. – Дин, ты слышал? Гвеног Джонс только что предложила Джинни стать одной из «Гарпий!
- Что ж, ничего удивительного, - после непродолжительной паузы произнёс Дин, улыбнувшись Джинни. – Ты заслужила это как никто другой.
Он коротко посмотрел на Гарри, и тому показалось, что в карих глазах Дина блеснул отголосок его собственной гордости. Потом Дин повернулся к Парвати, и Гарри, наконец, позволил себе полностью прочувствовать восторг победы.
- Мистер Поттер! – усиленный магией голос профессора МакГонагалл разнёсся над стадионом, и все головы повернулись к преподавательской трибуне, возле которой появилось что-то вроде небольшого пьедестала. – Подойдите, пожалуйста, ко мне.
Гарри начал проталкиваться сквозь толпу, крепко сжимая ладонь Джинни, чтобы она не отстала от него в толчее. Им вслед кричали поздравления, но Гарри ничего не видел, кроме сухопарой фигуры МакГонагалл в остроконечной шляпе и сверкавшего Кубка в её руках. Подойдя совсем близко, Гарри смог разглядеть, что тонкие губы директора подрагивают от едва сдерживаемой гордой и счастливой улыбки.
- Итак, поздравляю от имени всей школы наших новых чемпионов – команду Гриффиндора! – голос МакГонагалл тоже немного дрожал, она никак не могла скрыть своей радости. Гарри краем глаза заметил, как недовольно переглядываются представители других факультетов, и усмехнулся. Профессор МакГонагалл навсегда останется гриффиндоркой, несмотря на все свои претензии на объективность.
Но все подобные мысли моментально вылетели из его головы, как только он прикоснулся к прохладному металлу кубка. Гарри почти благоговейно сжал его ручки, мельком увидел только что выбитую надпись «Чемпион 1999 года – сборная Гриффиндора», поймал сияющий, полный гордости взгляд Джинни, подождал пару секунд, чтобы растянуть момент, а потом резко вскинул кубок над головой. В тот же момент воздух сотряс оглушительный рёв гриффиндорцев. Гарри почувствовал, как содрогнулась импровизированная трибуна под натиском восторженных болельщиков. Он не заметил, когда ушла профессор МакГонагалл, и теперь с удивлением заметил её позади толпы, рядом с профессором Сайпресом.
Гарри даже не успел подумать, ему просто показалось правильным поступить именно так. Он окинул быстрым взглядом свою команду, отметил лёгкое недоумение Дениса, уловил, как непонимающе посмотрели друг на друга Пикс и Кут, но тут же понял, что поступает правильно, когда, чуть повернув голову вправо, увидел шагавших рядом Джинни и Рона. Налево он даже поворачиваться не стал, он просто знал, что там идёт Дин, как знал, что сейчас их догонит Гермиона и возьмёт Рона за руку, что следом двинутся Невилл, Симус, Парвати, Лаванда, Полумна. Бывают в жизни такие моменты, когда многим людям приходит в голову одна и та же мысль, и им даже не приходится её обсуждать. Наверное, это и означает, что поступок правильный, что так всё и должно быть.
Сайпрес, наклонившийся к профессору МакГонагалл, чтобы лучше слышать её за восторженными воплями, не сразу заметил приближавшуюся к нему делегацию. На долю секунды на его лице мелькнуло изумление, потом он встретился взглядом с Гарри, и в его чертах что-то неуловимо изменилось.
- Поздравляю, профессор! – Гарри остановился в шаге от Сайпреса и протянул ему кубок. – Ему теперь стоять в вашем кабинете.
Сайпрес протянул руки и бережно принял кубок. Он долго смотрел на выбитую на нём надпись, потом поднял голову, на его лице отчётливо читалась гордость за свой факультет.
- Спасибо, - едва слышно, так что уловить мог только Гарри, сказал он, а потом совсем по-мальчишески, широко и счастливо, улыбнулся и вскинул кубок над головой. Гриффиндорцы взревели с новой силой. Гарри заметил вытиравшего глаза огромной розеткой Хагрида, бормотавшего что-то себе под нос. Наверняка жалел, что Грошик этого не видел.
Сайпрес передал кубок стоявшей рядом Джинни, она поцеловала прохладный металл и тоже подняла его высоко над головой, глядя по сторонам сияющим взглядом, который так нравился Гарри. Стоя бок о бок, Гарри и Сайпрес наблюдали, как Джинни передала кубок Рону, как потом его почти выхватил старавшийся не разрыдаться Деннис, как Дин подозвал к себе улыбающегося всем лицом Рика Катрони и подал кубок ему. Как только его пальцы сжали ручки кубка, Катрони перестал улыбаться. Он обвёл ставшим вдруг робким взглядом толпившихся вокруг гриффиндорцев, потом задрал голову, посмотрел на ослепительно голубое небо и медленно поднял кубок перед собой, как будто показывая его кому-то.
- Демельза… - прошептала Джинни и тоже посмотрела в небо. Гарри осторожно вытер с её щеки слезинку.
«Папа, видишь?» – мысленно спросил он. – «И ты, Сириус? Мы сделали это!»
На затихшем вдруг стадионе тут и там люди поднимали глаза к небу, кто-то утирал слёзы, кто-то улыбался с отсутствующим видом, кто-то смущённо смотрел себе под ноги. Сайпрес вздохнул и крепко сжал губы. Посмотрел на Гарри и быстро отвёл взгляд Рон. Потёрла покрасневшие глаза Гермиона.
- Это так замечательно, правда? – негромко спросила оказавшаяся рядом Полумна. – Я имею в виду, что мы так понимаем друг друга, как будто все думаем одинаково.
Гарри кивнул, не зная, что ответить на это.
- Я думаю, они сейчас тоже радуются, - Полумна помахала рукой, глядя в небо. – И моя мама тоже, я знаю, она болела за Гриффиндор, как и я. Ты не чувствуешь их? У меня такое ощущение, что мама смотрит на меня и улыбается. Это очень приятно.
Гарри понимал, о чём она. Он тоже почти физически ощущал присутствие отца и Сириуса, практически чувствовал, как они хлопают его по спине, почти видел победно вскинувшую руку Демельзу, представлял спокойную, полную торжества улыбку Люпина, слышал ликующий голос Фреда… И это было здорово. В такие моменты они как будто возвращались назад.
- Похоже на какую-то церемонию, - пробормотала Джинни. – Это так искренне.
Гарри обнял её, зарылся лицом в её растрепавшиеся волосы. В горле стоял комок от переполнявших его эмоций, светлых эмоций. Джинни уткнулась носом ему в шею, и так они простояли довольно долго.
- Это наша последняя официальная игра вместе, - наконец, тихо сказала Джинни. – Мне будет этого не хватать.
- Мне тоже, - отозвался Гарри, целуя её в висок. – Но я буду тут в следующем году, я обязан присутствовать на твоём победном матче в качестве капитана сборной.
- Ты так уверен, что это буду я? – поддразнила Джинни, и Гарри многозначительно изогнул бровь. Джинни рассмеялась. – Ладно, ладно, я просто напрашивалась на комплимент, я тоже думаю, что это буду я.
- Эй, ребята! – Дин обхватил их обеими руками за плечи, вынудив расцепить объятия. – Пойдёмте в гостиную, будем праздновать! Закатим пирушку, какой эти стены ещё не видели! Но, конечно, всё в пределах разумного, профессор, - тут же добавил он, заметив подошедшую МакГонагалл.
- Ох, вот уж в чём я сомневаюсь, - неодобрительно поджала губы та. – Не забывайте, что до экзаменов осталось совсем не много времени, у вас всего несколько выходных, которые вы можете полностью посвятить учёбе. Занятия закончатся всего за неделю до экзаменов, но за неделю вы уже ничего не успеете.
- Вот именно! – с таким осуждающим видом подтвердила Гермиона, переводя взгляд с Рона на Гарри, как будто те совершенно не занимались.
- Сегодняшний день принадлежит квиддичу! – взбунтовался Симус. – Никаких экзаменов, никакой учёбы! Будем праздновать, это наш последний шанс!
Гермиона явно собиралась что-то возразить, но Рон с присущим ему тактом обхватил её за талию и почти потащил в сторону замка, по дороге что-то быстро и весело рассказывая. Гарри и Джинни шли следом, крепко прижавшись друг к другу, но молчали, стараясь запомнить этот момент. Гарри даже начал предвкушать, как будет описывать это всё их с Джинни детям и Тедди, которого он представлял живущим почти что с ними.
- Нужно будет купить фотоаппарат, - вдруг сказал он, и Джинни с любопытством заглянула ему в лицо. – Чтобы можно было навсегда запомнить такие вот моменты, как этот. И показывать потом… другим.
Джинни тихонько прыснула и поцеловала Гарри в щёку.
- Купим, обязательно, - пообещала она, пытаясь убрать в пучок лезшие в глаза волосы.
«Вот пойдём в Хогсмид и куплю», - решил Гарри.

***
Последние недели занятий пролетели на удивление быстро. Гарри постоянно с изумлением обнаруживал, что сегодня был последний урок Заклинаний или Зельеварения, а в другой день – Трансфигурации. На этом уроке профессор МакГонагалл попыталась сказать напутственную речь выпускникам, но так расчувствовалась, что расплакалась, шумно сморкаясь в клетчатый носовой платок. Выдержка совершенно изменила директору Хогвартса, и она потом ещё долго не могла успокоиться, так что мадам Помфри пришлось почти силой заставить профессора МакГонагалл выпить пузырёк Умиротворяющего бальзама.
Гарри было грустно, но он чувствовал также и лёгкое нетерпение. Школа закончится, а что будет дальше? Что-то новое, интересное и непривычное. Конечно, он понимал, что будет страшно скучать по Хогвартсу, но, во-первых, Джинни предстояло отучиться ещё год, и он нисколько не сомневался, что будет её навещать, а, во-вторых, хотелось чего-то другого, большей самостоятельности. Относительно отдохнув этот год и немного оправившись морально, Гарри чувствовал себя готовым сделать следующий шаг. Как-то ночью они разговорились на эту тему с Роном, и друг признался, что чувствует примерно то же самое. Гермиона же переживала куда больше.
- Мы каждый день узнаём что-то новое, - постоянно твердила она, - мы ежедневно развиваемся, у нас есть для этого всё необходимое время и возможности.
- А потом ты будешь работать и узнавать каждый день что-то новое в другом месте, - неизменно отвечал ей Рон. – Только ещё и пользу какую-то приносить.
- Я говорю о саморазвитии, Рон, - Гермиона нетерпеливо сдвигала брови. – Представь, что ты приходишь домой после рабочего дня, уставший и голодный. Захочешь ты брать в руки книгу, чтобы узнать что-то новое, или предпочтёшь просто посидеть на диване.
- Что мне, пятьдесят? – обижался Рон. – Сходить там можно куда-нибудь, погулять, посидеть где-нибудь, хорошо провести время…
- И где оно, по-твоему, саморазвитие? – ехидно уточняла Гермиона. – Ты собираешься стоять на месте?
Примерно на этом моменте Гарри не выдерживал и начинал демонстративно зевать, Рон бросал на него полный благодарности взгляд, а Гермиона раздражённо передёргивала плечами и утыкалась в книгу. Конечно, Гарри, а уж тем более Рон, прекрасно понимали, что для неё прощание со школой будет гораздо более грустным событием, чем для них двоих. Но Гарри даже не сомневался, что Гермиона умудрится выкроить время для саморазвития в любой ситуации. Да и вообще, этот вопрос не казался ему таким уж жизненно важным. Его волновали вопросы насущные.
Посовещавшись, Гарри и Джинни решили, что будет всё-таки правильнее поговорить с мистером и миссис Уизли с глазу на глаз, Гарри не хотел просить у Артура руки его дочери в письме. Да и как это написать? В любом случае, получалось страшно глупо. Плюс, Джинни хотела при этом разговоре присутствовать. Она только фыркала, когда Гарри пытался напомнить, что это вопрос должен решать жених с отцом невесты.
- Мы с тобой уже всё решили, зачем разыгрывать комедию? – пожимала она плечами. – Да и не те уже времена. Иногда ты бываешь жутко старомодным.
- Ты зато очень уж современная, - ворчал в ответ Гарри, вызывая у Джинни приступ смеха. – Ну и как мы будем говорить, по очереди?
- Просто сядем и скажем, что решили в будущем пожениться, - Джинни всё казалось очень простым. – Поставим родителей в известность. Ну, хочешь, ты скажи, я просто рядом посижу.
Гарри это очень не нравилось. Джинни могла так рассуждать, это были её родители. А он, как человек, собирающийся забрать у них единственную дочь, считал необходимым спросить на это разрешение.
- Гарри, родители прекрасно всё понимают, можешь не сомневаться, - Джинни тёрлась носом об его плечо, стараясь снять напряжение. – И они очень тебя любят, ты уже давно родственник. Наша свадьба, а уж тем более разговор с родителями – это просто вопрос времени.
И Гарри соглашался. В общем-то, в чём-то Джинни была права. Но за пару дней до первого экзамена, устной части Защиты от тёмных искусств, во время устроенного Гермионой получасового перерыва, Гарри и Джинни столкнулись с новой дилеммой. Они сбежали из замка и расположились под ветвями своего любимого бука, где когда-то Джеймс и Сириус издевались над Снейпом, Гарри сидел, предаваясь тоске по Сириусу, а потом приходил сюда с Джинни на шестом курсе.
- Мне пора подыскивать себе квартиру, - заметил Гарри, перебирая волосы Джинни, положившей голову ему на колени. Она тут же распахнула глаза и непонимающе уставилась на него.
- Это ещё зачем? – уточнила она и, когда Гарри не нашёлся с ответом, добавила: – Ты же понимаешь, что никто не хочет, чтобы ты уезжал?
- И я не хочу, - заверил её Гарри, - но не вижу другого выхода. Это будет неправильно и странно, если я останусь.
- И почему это будет «неправильно и странно»? – Джинни скорчила скучающую гримаску.
- Потому что мы объявим о нашей помолвке, это раз, - Гарри принялся загибать пальцы, стараясь не смотреть на Джинни и скептическое выражение, появившееся на её лице. – Потом, я уже взрослый, я могу и должен жить отдельно. Хватит уже напрягать твоих родителей.
- Никого ты…
- Погоди, - Гарри приложил указательный палец к её губам, заставив её замолчать. – Я почти уверен, что Рон тоже скоро уедет, а тогда это будет странно вдвойне, если я останусь.
- Рон-то куда собрался? – Джинни изогнула бровь. – Кто будет ему готовить? Стирать? Гладить? Или ты думаешь, что Гермиона…
- Нет, разговор шёл о том, что мы могли бы снимать квартиру вдвоём где-нибудь в Лондоне, поближе к Министерству, - пояснил Гарри. – Это и удобно, и привычно на первое время.
И ничего другого Рон не сможет себе позволить в это «первое время». Но этого Гарри вслух говорить не стал.
- А дом на Площади Гримо? – помолчав немного, спросила Джинни. – Точно решил, что продашь его?
- Точно, - кивнул Гарри. – Он никому никогда не нравился.
- Но там столько воспоминаний, - медленно протянула Джинни. – Тебе не будет жаль?
- Воспоминания навсегда останутся со мной, - Гарри улыбнулся ей сверху вниз. – А дом ужасный, и его надо продать. Если найдётся такой ненормальный, кому он понравится, конечно.
- Даже не сомневайся, - успокоила Джинни. – Фамильное гнёздышко Блэков! Улетит, как горячий пирожок, опомниться не успеешь.
- Хотелось бы верить, - Гарри откинул голову и прислонился затылком к шероховатому стволу бука. – Так что пора приступать к продаже и поискам.
- Ну, хоть до конца лета поживи дома, - попросила Джинни. – Мы потом и так целый год будем видеться Мерлин знает как редко.
- До конца лета поживу, - пообещал Гарри. – По крайней мере, часть лета точно. А там и Чемпионат мира, так что и вопроса с жильём не будет.
- Ох, этим всем тоже уже нужно заниматься, - Джинни закрыла лицо руками. – Надо уже приступать, а то будем ночевать на улице.
- Ночевать-то ладно, - Гарри покачал головой, - не впервой, палатку возьмём. А вот с билетами на самолёт нужно поторопиться, раскупят ведь.
- Мне кажется, Кингсли санкционирует создание порталов, - Джинни задумчиво покусывала травинку. – Я слышала, как Гермиона зачитывала статью из какого-то статута, так что скорее всего эта информация верная.
- Было бы просто замечательно! – с энтузиазмом воскликнул Гарри. – Тогда бы не было никаких проблем.
- Ага, а внутри страны ты как будешь перемещаться? – напомнила Джинни, прикрываясь рукой от палящего совершенно по-летнему солнца. – Матчи-то в разных городах будут. Через неделю как раз расписание вывесят, и можно будет приступать к продумыванию маршрута.
- Вот ты этим и займёшься, - Гарри легонько щёлкнул её по горевшему веснушками на солнце носу. – У нас вообще-то экзамены.
- Господи, всё приходится делать самой! – картинно вздохнула Джинни. – Ни на кого в наше время положиться нельзя.
Гарри засмеялся и поцеловал её. Джинни приподнялась и обняла его за шею, и Гарри почувствовал, как по спине под лёгкой рубашкой побежали мурашки. И вдруг…
- Ай! – вскрикнул он и полез в карман.
- Что такое? – поинтересовалась Джинни.
- Это всё Гермиона! - пропыхтел Гарри, доставая из кармана фальшивый галеон и тут же роняя его на траву, так нагрелась монета. – Наши полчаса закончились.
Джинни громко засмеялась, осторожно выуживая из травы монету обёрнутыми в подол мантии пальцами.
- Пойдём, тебе и правда нужно заниматься, - позвала она, легко поднимаясь на ноги и протягивая Гарри руку. – Да и мне тоже не помешает.
Хотя у неё экзамены начинались только через две недели, от скуки Джинни и Полумна часто занимались вместе с Гарри, Роном и Гермионой. Гарри такое положение вещей более чем устраивало. Правда, Гермиона частенько сердилась на него за то, что он отвлекается. Гарри ни разу не выдал Джинни, обычно садившуюся напротив и постоянно прикасавшуюся ногой к его ноге.

***

Экзамены прошли гораздо лучше, чем предполагал Гарри. То ли, спасибо Гермионе, он повторил всё, что требовалось, то ли полученный за последний год опыт многое ему дал, но во время экзаменов Гарри чувствовал себя спокойным, уверенным в себе и собранным. Его слегка волновала только практическая часть Зельеварения. Всё же Кровевосстанавливающее зелье должно было получиться чуть гуще, наверняка за это снизят балл. Хорошо ещё, что не попался какой-нибудь Уидосорос или Напиток живой смерти. Варить смертельно опасные зелья Гарри здорово опасался, наверное, сказывалось его отравление осенью.
Но, так или иначе, а теперь можно было выдохнуть свободно. Впереди был выпускной вечер, потом месяц на то, чтобы продать дом на Площади Гримо и найти квартиру в Лондоне, купить всё необходимое для поездки на Чемпионат мира и немного отдохнуть. Последние выходные в Хогсмиде прошли необычно: девчонки выбирали себе мантии для выпускного, а парни слонялись из бара в бар, болтали с Ли Джорданом, стоявшим на пороге Зонко, глазели по сторонам и просто старались убить время. К счастью, Гермиона и Джинни относились к той категории девушек, которые всегда точно знают, чего хотят, поэтому мантии были куплены в первом же магазине.
Когда они проходили по одной из узких улочек деревни, Гермиона прикоснулась к запястью Гарри и глазами указала ему куда-то в сторону. Он обернулся и успел увидеть стремительно вошедшего в одну из дверей двухэтажного дома Сайпреса с почти упрямым выражением на лице. Гарри кивнул Гермионе. Да, наверное, тут жили родители Энни. Сайпрес тоже прощался с Хогвартсом, но об этом пока мало кто знал.
Выпускной вечер наступил как-то очень быстро. Гарри думал, что у него будет время, чтобы просто послоняться по коридорам замка, собрать все те воспоминания, которые он хотел сохранить, он даже фотоаппарат купил и взял с Гермионы слово, что та поможет ему сварить Зелье для проявки фотографий. Правда, фотографии Хогвартса вполне можно было оставить обычными, шевелиться замок всё равно вряд ли стал бы. Гарри не успел попрощаться со школой, конец учёбы, одна из важнейших вех в его жизни, свалился на него неожиданно. Только вчера он готовился к экзаменам, гадал, придумает ли МакГонагалл что-нибудь особенное для их выпускного, а сегодня этот выпускной уже наступил.
- Так странно думать, что сегодня вечером мы выйдем из двери нашей спальни и больше уже никогда сюда не вернёмся, - проговорил притихший Рон, присев на свою кровать и проведя рукой по бордовому покрывалу.
Гарри обернулся к нему от зеркала, перед которым он старательно завязывал галстук.
- А ведь Гермиона предупреждала, что ты ещё будешь скучать по школе, - подколол друга он. – Честно говоря, я не ожидал, что это случится с тобой так скоро.
- Даже когда школа ещё толком не кончилась, - подхватил Невилл, приглаживая волосы.
- Да всё, школа кончилась, - серьёзно заметил Дин. – Надо принять этот факт и смириться.
- Не уверен, что буду так уж скучать по урокам, - Симус с сомнением оглядел гору сваленных возле кровати учебников, которые он так и не упаковал. – Они уже давненько стоят у меня поперёк горла, курса так с третьего.
- И что, не будешь скучать по всему этому? – Невилл неопределённо повёл руками по сторонам.
- Я буду скучать по людям, - ответил Симус. – Все скучают только по людям, мне мама всегда так говорила. Остальное производное.
- Неправда, - возразил Гарри, - я буду скучать по замку. Хогвартс стал для меня домом.
- Не по школе ты будешь скучать, - упрямо гнул свою линию Симус. – Что сделало это место твоим домом? Стены что ли? Или крыша над головой? Это всё внешние проявления.
Гарри задумался.
- Я прав, - усмехнулся Симус и попытался разгладить складку на мантии с помощью волшебной палочки. – Вот чёрт! Откуда она взялась?
- Вот и проверим, кто по чему будет скучать, - предложил Дин. – Мы-то с Гарри и Роном будем видеться почти каждый день, если всё получится.
Дин, как и говорил когда-то, собирался подавать документы в Аврорат.
- Всё ещё не могу поверить, что ты меня бросаешь, - Симус с обвинением ткнул пальцем в Дина.
- Как будто это я собираюсь вернуться в Ирландию! – возмутился Дин, но развивать тему не стал. Гарри знал, что дома у Симуса происходит что-то нехорошее. Вроде, его мать вышла замуж за неприятного человека, теперь они ждали ребёнка, и Симус принял решение быть рядом, чтобы в случае чего защитить мать и сестрёнку или братишку. Кем он собирался работать в Ирландии, Симус особо не распространялся.
- Вот и Невилл нас бросает, - перевёл разговор Рон. – Разбегаются друзья, как тараканы.
- Всего на пару лет! – успокоил его Невилл. – И я же буду приезжать в гости, вы не думайте. Да и вообще, может, ещё и не поступлю.
Невилл и Ханна собирались ехать в Бельгию, в Академию травологии и целительства.
- Всё равно, грустно всё это, - подвёл черту Дин. – Столько лет вместе, а теперь будем встречаться лишь изредка. И это в лучшем случае.
- А давайте пообещаем, что будем обязательно встречаться раз в год здесь, в Хогвартсе? – выпалил вдруг Гарри.
- В годовщину Победы? – понимающе спросил Невилл. – Я за! Прекрасная идея.
- Все за, это наш долг, - сурово кивнул Симус. – К чёрту официальные церемонии, мы можем лучше.
- Да, интересно будет встречаться, - согласился Рон. – Всё равно не со всеми будем видеться очень уж часто.
- Кто-то и вовсе исчезнет из нашей жизни навсегда, - напомнил Гарри, вспомнив о Чжоу. Последнее, что о ней слышали от Майкла Корнера, повергло всех в лёгкий шок. Чжоу вышла замуж за маггла и полностью отказалась от магии, решив жить обычной, спокойной жизнью. Гермиона тогда сказала, что, должно быть, всё это было немного слишком для неё, нервная система у Чжоу всегда была слабая. Пожалуй, никого особенно эта новость не задела, скорее удивила. Чжоу не приобрела в школе особенно близких друзей и поддерживала отношения только с Майклом.
- Ну что, пора? – Рон взглянул на часы. – Кажется, пора.
Гарри глубоко вздохнул и окинул спальню долгим прощальным взглядом. Они стояли каждый возле своей кровати, пятеро взрослых парней, прошедших через многое, испытавших боль, потери, горечь поражения и счастье победы, и старались не смотреть друг на друга. Потому что, после всего пережитого, было стыдно признаваться, что при мысли о прощании с этой спальней и всем, что с ней связано, к горлу подступают слёзы.
- Ну всё, идём, - чуть грубовато буркнул Симус, засунул руки в карманы мантии и, не оглянувшись, вышел из спальни. Подождав пару секунд и всё же помедлив у двери, вышел и Дин.
- А всё-таки грустно, - произнёс Невилл, неуверенно улыбаясь, потом нежно погладил прикроватную тумбочку, которая выглядела непривычно без какого-нибудь диковинного растения на ней, и тоже направился к выходу.
- Идём что ли? – через полминуты уточнил Рон глухим голосом, в котором Гарри легко распознал волнение.
- Идём, - Гарри подошёл к окну, бросил последний взгляд на открывающийся глазу пейзаж и, поддавшись порыву, задёрнул тяжёлые портьеры.
«Занавес», - пронеслось у него в голове.
Когда они спустились вниз, Гермиона и Джинни уже ждали их, обе в красивых мантиях, с уложенными волосами. У Гермионы глаза были красные.
- Все уже ушли, - сообщила Джинни. – Это хорошо, правда? Мы можем в последний раз побыть в нашей гостиной вчетвером.
- Уверена, это не последний раз, - тихонечко возразила Гермиона. – Мы всегда можем вернуться, уверена, никто нам не запретит.
- Мы только что изобрели традицию, - вспомнил Гарри. – Собираться каждый год в День Победы в Хогвартсе.
- Необычный вечер встреч выпускников, - невесело пошутила Джинни. – Но мне нравится.
- Мне кажется, приезжать будут все, - с надеждой в голосе предположил Рон. – Никто не забудет.
- Никто, - согласился Гарри. – Я поговорю с МакГонагалл насчёт придания этому мероприятию официальности.
- Нам пора, - Джинни поднялась на ноги и взяла Гарри за руку. – Вы же не хотите опоздать.
Гарри быстро оглядел гостиную, нашёл взглядом своё любимое кресло в углу, которое никто никогда не занимал, вспомнил, как сидел на полу у камина и беседовал с Сириусом, как бежал через гостиную и дальше, по лестнице вверх, в спальню Джинни, после просмотра подаренных ей воспоминаний.
- Идём, Гарри, - Джинни слегка потянула его за руку. – Ты не прощаешься, ты ещё вернёшься.
- Это всё равно будет по-другому, - по щекам Гермионы катились слёзы, Рон неуклюже поглаживал её по спине, но подобрать слов не мог. – Ты поймёшь это в следующем году, Джинни.
- Ладно, пойдёмте, - Гарри повернулся к выходу, стараясь не придавать всему происходящему такого уж большого значения. До Большого зала они дошли в молчании. Гарри надеялся, что никто не замечает, как он пялится чуть ли не на каждую статую, практически заглядывает в каждую нишу, стараясь припомнить, не в ней ли они с Джинни прятались от посторонних глаз. Он продолжал собирать свои воспоминания.
Большой зал выглядел до невозможности торжественно. Столы, всегда стоявшие вдоль зала, теперь представляли собой подкову, что позволяло представителям разных факультетов сидеть вместе. Преподавательский стол остался стоять на возвышении напротив, и Гарри обвёл взглядом сидевших за ним преподавателей. Хагрид, заметив его, радостно замахал рукой, и Гарри махнул в ответ.
Друзья легко нашли четыре свободных места и уселись, оглядываясь по сторонам. Высоко в импровизированном небе висели воздушные шары в виде звёзд и гирлянды, с каждой колонны свисал флаг Хогвартса, по стенам висели портреты директоров, которые ради такого случая перенесли из директорского кабинета. Гарри нашёл взглядом Дамблдора, так и лучившегося от радости, потом взглянул на Снейпа, который выглядел как человек, только что проглотивший слизняка, и усмехнулся.
- Дорогие выпускники! – разнёсся вдруг по залу усиленный магией голос профессора МакГонагалл. – Я поздравляю вас с этим знаменательнейшим событием – окончанием школы. Я хочу напомнить вам, что каждый из вас является нашей гордостью, в каждого было вложено много сил и стараний. Хогвартс никогда не закроет свои двери ни перед одним из вас, если только вы будете достойно носить имя выпускника нашей школы. Помните, в Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда её получит.
Раздались аплодисменты. Гарри тоже хлопал, чувствуя себя неловко. Такие речи не способствовали его решению относиться к ситуации менее серьёзно.
- Этот выпуск особенный, - продолжала тем временем МакГонагалл. – Это первый выпуск после Победы, и я особенно горда тем, что нам не пришлось пропускать год, что мы смогли совместными усилиями восстановить нашу родную школу, и первого сентября Хогвартс, как всегда, широко раскрыл для вас свои двери. Как будет раскрывать ещё много-много лет.
Она сделала глоток из стоявшего перед ней кубка, помолчала несколько мгновений, потом решительно продолжила:
- В этом году мы прощаемся не только с вами. Профессор Сайпрес принял решение покинуть преподавательскую стезю и вернуться к своему призванию. Для многих это может оказаться неожиданностью, но профессор Сайпрес – аврор. И теперь он решил вернуться в Аврорат, и нам остаётся только поддержать его в его выборе.
Со всех сторон снова раздались аплодисменты, и Сайпрес встал из-за стола, постоял несколько секунд, словно не зная, что делать, потом поклонился и сел назад. Гарри был уверен, что МакГонагалл предварительно обсудила эту часть своей речи с Сайпресом, поэтому раскрытие части его прошлой жизни не должно было стать для последнего неожиданностью.
- Мне нечего ещё добавить, - МакГонагалл обвела всех собравшихся непривычно мягким взглядом, - кроме того, что я горда тем, что учила каждого из вас, что все мы навсегда запомним вас, что вы всегда можете вернуться, если вам станет трудно. Вернуться за помощью, за советом, за отдыхом, за воспоминаниями.
Гермиона тихонько всхлипнула, и Гарри, на всякий случай, сжал под столом ладонь Джинни.
- А теперь – музыка! – объявила профессор МакГонагалл. – Танцуйте, веселитесь, наслаждайтесь последними минутами, проведёнными в этих стенах в качестве учеников.
Послышался звук отодвигаемых стульев, кто-то заплакал, кто-то пошёл прощаться со всеми, кто-то потянулся к появившейся на столах еде. Гарри подумал, что надо бы тоже обойти зал и попрощаться со всеми, но тут раздались первые аккорды какой-то незнакомой песни, и он непроизвольно прислушался.

And so we talked all night about the rest of our lives,
Where we’re gonna be when we turn 25.
I keep thinking times will never change,
Keep on thinking things will always be the same.
But when we leave this year we won’t be coming back,
No more hanging out cause we’re on a different track.
And if you got something that you need to say,
You better say it right now cause you don’t have another day,
Cause we’re moving on and we can’t slow down,
These memories are playing like a film without sound…*



Эти слова настолько попадали в настроение, настолько верно выражали то, что сейчас чувствовал Гарри, что он просто замер с открытым ртом.
- Кто это поёт? – спросил Рон, морща лоб. – Я никогда раньше не слышал этой песни.
- Это Vitamin C, - с удивлением произнесла Гермиона. – Это маггловская группа, моя мама их любит.
- Очень красивая песня, - задумчиво сказала Джинни, вслушиваясь в текст.

Will we think about tomorrow like we think about now?
Can we survive it out there?
Can we make it somehow?
I guess I thought that this would never end,
And suddenly it’s like we’re women and men.
Will the past be a shadow that will follow us ’round?
Will these memories fade when I leave this town?
I keep, I keep thinking that it’s not goodbye,
Keep on thinking it’s a time to fly.


Песня кончилась, на небольшую сцену выскочили «Ведуньи», но верное настроение она уже создала. И даже двигаясь в такт быстрой музыке, Гарри продолжал слышать заданные в песне вопросы. Это был праздник, он смеялся вместе со всеми, обнимал товарищей, хлопал их по спине, выслушивал сбивчивые слова признательности и благодарности, говорил такие же в ответ, улыбался, пожимал руки, выдержал объятия рыдающего Хагрида, отважился поцеловать в щёку порозовевшую профессора МакГонагалл, а в голове всё крутились слова «I keep thinking that it’s not goodbye, keep on thinking it’s a time to fly».
Как бы грустно это ни было, пришла пора расправить крылья и вылететь из родного гнезда. Гарри глубоко вздохнул и, наконец, принял для себя эту простую истину. И глубокой ночью, выходя из дверей Хогвартса, глядя, как закрываются за ними тяжёлые кованые ворота, он больше не чувствовал всепоглощающей грусти. Пришла пора двигаться дальше.

* Здесь и дальше цитируется песня "Graduation" группы Vitamin C. Я прошу прощения, за несоответствие, эта песня вышла только в 2000 году, а у нас 1999, но она так подходит для этого момента, что я пошла немного против достоверности.

Я прошу прощения у читателей за такой длинный перерыв! Спасибо большое всем, кто дождался продолжения! Я обязательно отвечу на отзывы в ближайшие дни! Я всё прочитала, спасибо вам огромное за поддержку и понимание!


Глава 78

Гарри даже не подозревал, что будет волноваться перед разговором с мистером и миссис Уизли. Во-первых, они наверняка не будут против, а, во-вторых, свадьбу они с Джинни собирались играть далеко не сразу же. Даже не после того, как она закончит школу. И вообще, это же хорошо, это радостное событие. И Гарри очень постарался, чтобы всё было правильно. Он же сделал предложение, обозначил серьёзность своих намерений, собрался сообщить всё родителям невесты. Ничего плохого они сказать не могли. В конце концов, это же здорово – знать, что дочь рано или поздно выйдет замуж за достойного человека. Нет, конечно, у него есть свои минусы, но, в целом, он достойный человек, который очень любит Джинни и обещает любить её до конца жизни. В общем, в глубине души Гарри был уверен, что мистер и миссис Уизли только обрадуются, но лёгкую нервозность всё-таки ощущал.
- Сегодня говорим? – спросила Джинни, глядя на него через зеркало. Гарри рассеянно следил за тем, как она равномерными движениями расчёсывает свои длинные волосы, и думал, что эту картину он будет наблюдать ещё много-много лет. Всю жизнь. От этого на душе становилось очень хорошо.
- Сегодня, - кивнул он. Они будут рады. Они его любят.
- Давай сразу после завтрака, пока папа не ушёл на работу, - предложила Джинни, скручивая волосы в высокий пучок на затылке.
- Распусти, - попросил Гарри. – Я люблю твои волосы.
- Жарко, знаешь ли, - пробурчала Джинни, но волосы распустила, и они огненной волной упали ей на спину. – Ох уж эти мужчины, настоящие деспоты… А мы ведь ещё даже не женаты!
- Действительно, я просто чудовище! - шутливо ужаснулся Гарри. – Волосы попросил распустить. Может, лучше вечером? Времени будет больше, сможем всё обсудить.
- Ну уж нет! – Джинни только что пальцем у виска не покрутила. – Ты ещё и так наслушаешься от мамы, можешь мне поверить. Пусть хоть папа на работу уйдёт.
- Ты же говорила, что это наше решение, и тебе без разницы, что о нём думают родители, - напомнил Гарри и с ухмылкой заметил, как Джинни скорчила смешную гримаску.
- Конечно, наше, - она с размаху плюхнулась на кровать так, что Гарри слегка подбросило. – Но это не значит, что родители, а точнее мама, не выскажут и своё мнение. Так что приготовься к бою.
- А я-то что? – искренне изумился Гарри. – Решение отложить свадьбу – твоё. Вот ты и борись. Я понаблюдаю со стороны.
-То есть, вот так, да? – Джинни картинно изогнула бровь. – И в болезни, и в здравии, значит? Поддержка и опора моя? Понаблюдаю со стороны?
Гарри чуть не задохнулся от смеха.
- А что ты хочешь? – наконец, выдавил он. – Ты же знаешь, что я бы женился на тебе сразу после окончания школы. Я ещё как-то понимаю твои аргументы, по крайней мере, честно пытаюсь. Но готов поспорить, твоя мама будет против такой длительной помолвки.
- Это я и без тебя знаю, - насупилась Джинни. – Ну, поддержи меня. Скажи, что ты тоже ещё не готов, что предпочитаешь подождать, а пока просто обозначил свои намерения.
- Ага, и прослыву несерьёзным и ненадёжным человеком, ты этого хочешь? – возмутился Гарри. – Нет уж, я скажу, как есть. Это и правда твоё решение, а я по-прежнему считаю, что пожениться можно и через год. Ничем твои постоянные отлучки нам не помешают.
- Ещё как помешают! – Джинни начала горячиться. – Что это за семья такая, если меня никогда не будет дома? Ну, что это такое? Пародия какая-то.
- Временные трудности, - Гарри пожал плечами и улёгся на кровать, сложив руки на животе и глядя в потолок.
- Ты же первый и начнёшь возмущаться потом, - Джинни наклонилась над ним, чтобы заглянуть ему в лицо. – Вот увидишь, начнёшь заводить разговоры, что пора бы мне уже оставить квиддич и вернуться домой. Скажешь, что хочешь полноценной семьи, детей и…
- Погоди, ты что, детей не хочешь? – Гарри даже приподнялся на локтях. – Ты точно дочь Молли Уизли?
- Конечно, хочу, - Джинни насмешливо закатила глаза. – Просто не прямо сейчас. Я сама ещё ребёнок.
Гарри расхохотался, откинув голову назад.
- Ты уж определись: то ты взрослая, то ребёнок, - отсмеявшись, попросил он.
- Когда мне удобно – я взрослая, - Джинни невозмутимо завивала кончики волос волшебной палочкой. – В остальное время я ещё ребёнок. Ну, ладно, не ребёнок, а слишком молода для... И дальше варианты.
- Я тоже ещё слишком молод для детей, - согласился Гарри, поднимаясь с постели и разглаживая рубашку. – Смотрю на Андромеду и понимаю, что пока точно не готов посвятить всего себя воспитанию ребёнка.
- Ну, во-первых, ребёнку обычно посвящают себя женщины, - насмешливо перебила Джинни. – Мужчины ходят на работу, напиваются с коллегами в барах по пятницам, общаются. А, во-вторых, ты не можешь определить своё отношение ко всему этому, пока у тебя нет своих детей. Тедди тебе не сын всё-таки, ты не отвечаешь за него.
- Я его крёстный отец, - Гарри выделил последнее слово. – Я несу ответственность за него. И это на всю жизнь.
- Да, но это чисто формально, - возразила Джинни. – Мы же оба понимаем, что у него есть Андромеда, которая и несёт на себе всю полноту ответственности. Ты помогаешь, потому что ты порядочный и потому что ты любил Римуса и Дору. Другой мог бы и не поинтересоваться судьбой крестника.
- Ладно, может, ты и права, - сдался Гарри и, помолчав пару секунд, уточнил: - Значит, вот как ты представляешь себе нашу семейную жизнь: ты сидишь дома с детьми, а я напиваюсь с коллегами в барах по пятницам?
- Я тебе напьюсь, - фыркнула Джинни. – Один раз придёшь домой пьяным – утром найдёшь свои вещи в чемодане за дверью. И это ещё я не говорю про то, что у меня будет целый арсенал скалок и сковородок для подобных случаев, чтобы достойно встречать тебя.
Гарри буквально лишился дара речи. Наверное, он выглядел совсем уж комично, потому что Джинни вдруг вся затряслась от едва сдерживаемого смеха.
- Я пошутила, Гарри, - выдавила она. – Я не собираюсь быть вечно контролирующей тебя женой. Я требую пространства для себя и готова предоставить его тебе.
- Пошли уже, пока мистер Уизли не ушёл на работу, - проворчал Гарри, направляясь к двери. – Пространства она требует.
Мистер Уизли ещё не ушёл, он сидел за столом в рабочей мантии и внимательно читал только что принесённый совой номер «Ежедневного пророка», прихлёбывая кофе из огромной кружки. Между его бровей залегла тревожная складка, и в любое другое утро Гарри спросил бы, что такого он вычитал в новостях. Но только не сегодня.
- Как вы рано! – удивилась миссис Уизли, поворачиваясь от плиты. – Садитесь. Что хотите на завтрак?
- Вообще-то мы хотели бы с вами поговорить, - Гарри почувствовал себя смущённым. Сколько бы он ни уговаривал себя, что всё будет хорошо, нервозность никак не хотела уходить. – С вами обоими.
Миссис Уизли с грохотом опустила в раковину грязную тарелку и начала суетливо вытирать руки полотенцем, переводя взгляд с Гарри на Джинни и обратно. Мистер Уизли опустил газету на колени и тоже смотрел на них, чуть прищурив глаза. Складка между бровей стала чуть глубже.
«Они как будто ожидают услышать что-то плохое», - с горечью подумал Гарри, усаживаясь напротив Артура рядом с Джинни. Миссис Уизли опустилась на скамью рядом с мужем.
- У нас есть для вас одна новость, - первой начала Джинни, и Гарри заметил, как расширились глаза миссис Уизли. Поймав вмиг посуровевший взгляд мистера Уизли, Гарри понял, что начало было неудачным. Крайне неудачным.
- Не совсем так, - попытался он исправить ситуацию. Краем глаза он видел, что Джинни повернулась и теперь смотрит на него. Они, конечно, договаривались, но теперь Гарри отчётливо видел, что прав был именно он. Конечно, потом ему придётся объясняться с Джинни, но сейчас он чувствовал, как нужно было поступить, а своей интуиции Гарри привык доверять. – Скорее, я хотел бы кое-что у вас попросить.
Теперь все взгляды были прикованы к нему, и Гарри почувствовал, как слегка вспотели ладони.
- Я… - он на секунду запнулся, - я хотел бы попросить у вас руки вашей дочери!
Повисла гробовая тишина, потом мистер и миссис Уизли переглянулись.
- Я знаю, это немного старомодно, - быстро добавил Гарри. – И простите, что я сначала поговорил с Джинни… И что это было ещё давно… И…
Джинни ткнула его кулаком в бедро, и Гарри замолчал.
- Мы очень рады, Гарри, - слегка надтреснутым голосом, наконец, проговорил мистер Уизли, снимая очки и протирая их краем мантии. – Мы с Молли будем только счастливы официально назвать тебя своим сыном. Спасибо, что спросили нас.
Миссис Уизли вдруг громко всхлипнула, вскочила из-за стола и бросилась к ним, смахнув по пути со стола сковороду с омлетом.
- Как я рада, как я рада! – приговаривала она, стиснув Гарри и Джинни в одном крепком объятии, так сильно, что они едва не столкнулись лбами. – Какой счастливый день!
Она бурно зарыдала, и Гарри почувствовал влагу на лбу, потом на щеке.
- Мама, ну прекрати, - попросила Джинни, с трудом высвобождаясь и поглаживая мать по руке. Гарри видел, что и она была растрогана. – Это же радость, не надо плакать.
- Спасибо, что спросили нас, - снова повторил мистер Уизли, и Джинни бросила на Гарри взгляд, означающий признание его правоты.
- Что у вас тут стряслось? – в кухню вдруг заглянул лохматый Рон, не успевший даже переодеть пижаму. – Мам, ты чего плачешь?
- Гарри только что попросил руки Джинни! – сияя от радости и гордости, объявила миссис Уизли и вытерла слёзы с улыбающегося лица.
- Ну и кизляки вы морщерогие! – выдал обидевшийся вдруг Рон. – Я вообще-то тоже хотел послушать!
- Ты-то тут при чём? – хохотнула Джинни, возвращаясь к своей обычной манере.
- Как это при чём? – совсем возмутился Рон. – Я твой брат, если ты не забыла. Я тоже хотел присутствовать при том, как мой лучший друг делает предложение моей единственной сестре. Один раз в жизни такое случается вообще-то.
- Ну, предложение Гарри сделал уже давно, и там ты тоже не присутствовал, - напомнила Джинни, чуть смягчившись, и даже похлопала Рона по плечу. – Тогда ты не возмущался.
- Тогда это ещё не было так официально, без одобрения родителей, - насупился Рон. Джинни уже открыла было рот, потом покосилась на сияющего как новенький галеон отца и заставила себя кивнуть.
- Кстати, - Гарри только и ждал этого момента, - это и сейчас как-то не до конца официально.
Все головы снова повернулись к нему.
- Я до сих пор не довёл всё до конца, - Гарри полез в карман, потом сделал глубокий вздох и опустился на одно колено посреди кухни, вытянув вперёд руку с открытой коробочкой, в которой поблёскивало кольцо с бриллиантом. У миссис Уизли опять вырвался всхлип, мистер Уизли привстал из-за стола и вытянул шею, чтобы лучше видеть, и даже Рон замер с открытым ртом.
- Джиневра Молли Уизли, - Гарри посмотрел прямо в широко раскрытые от изумления глаза Джинни, и его ни с того ни с сего вдруг разобрал смех, так непривычно звучало её полное имя, - ты согласна стать моей женой?
На секунду ему показалось, что сейчас Джинни рассердится на него. Он никому не говорил о кольце, кроме помогавшей его выбирать Гермионы. Даже Рон ничего не знал. И сейчас Гарри вдруг подумал, что Джинни может это не понравиться. Но она вдруг наклонилась и крепко обняла его за шею, потом тоже опустилась на колени, чтобы было удобнее.
- Это не ответ, - шепнул Гарри ей на ухо, и почувствовал, как она улыбнулась.
- Я согласна! – громко объявила Джинни, чуть отстраняясь от Гарри, и протянула вперёд левую руку. Гарри осторожно достал из коробочки кольцо и надел его на тонкий безымянный палец Джинни. Как и уверяла Гермиона, кольцо моментально скорректировало размер и теперь идеально сидело на пальце Джинни.
- Какое красивое! – восхищённо произнесла миссис Уизли и снова утёрла глаза.
- И огромное, - добавила Джинни, тоже рассматривая кольцо. – Но мне нравится. Чувствую, тут не обошлось без Гермионы, да?
Гарри чуть виновато кивнул.
- Что? – завопил Рон. – Она знала и ничего мне не сказала?
- Это я её попросил, - признался Гарри. – Она хотела. Я просто побоялся, что ты ненароком меня выдашь.
- Да когда это я тебя выдавал? – Рон даже покраснел от возумщения.
- А кто бросился обнимать меня посреди Большого зала, когда Гарри тебе обо всём рассказал по секрету? – ехидно напомнила Джинни.
- Так я же никому не… - казалось, Рон сейчас просто лопнет.
- Не поэтому, - громко перебил его Гарри. – Просто у тебя всё на лице написано.
- Вот так, значит? – Рон резко развернулся к двери. – Вот так обо мне лучший друг думает? Так мне тогда и в Аврорат нельзя, у меня же всё на лице написано! Куда уж мне!
- Я совсем этого не имел в виду! – крикнул ему в спину слегка опешивший от такой реакции Гарри, но Рон уже вышел из кухни, громко хлопнув дверью напоследок.
- Мне кажется, у него с возрастом усыхает мозг, - глубокомысленно проговорила Джинни, прислушиваясь к отдалённым шагам Рона по лестнице, и у Гарри вырвался смешок.
- Не говори ерунды! – миссис Уизли махнула на дочь рукой. – Просто он расстроился, что Гермиона ничего ему не сказала. Он не на вас обиделся.
- Мне пора на работу! – спохватился мистер Уизли и заторопился к двери, по пути поцеловав Джинни в макушку и пожав Гарри руку. – Как же здорово! Какое замечательное утро! И поздравляю!
В этот момент раздался громкий стук в окно. На подоконнике со стороны улицы сидела незнакомая бурая сова. Мистер Уизли, не дойдя до двери, резко свернул к окну и открыл одну створку. Сова, глухо ухнув, протянула ему лапку. Мистер Уизли наклонился пониже, потом повернулся к Гарри и настороженно произнёс:
- Это для тебя. От некого Эрика Стабборна. Ты знаешь такого?
Гарри отрицательно помотал головой и тоже подошёл к окну.
- Как думаете, не опасно это открывать? – напряженно спросила миссис Уизли, а Джинни быстро приблизилась к Гарри, выглядывая из-за его плеча. Мистер Уизли вынул палочку и пробормотал что-то неразборчивое. Его лицо чуть просветлело.
- Следов магии не видно, - заключил он. – Вроде, всё чисто, но всё-таки предлагаю быть осторожными.
Гарри согласно кивнул и начал аккуратно отвязывать конверт от лапки совы. Освободившаяся птица, однако, не улетела, а продолжила сидеть на окне, из чего выходило, что этот Эрик Стабборн хотел бы получить ответ. Осторожно распечатав конверт, Гарри быстро пробежал глазами по первым строчкам и расслабился.
- Это по поводу дома, он хочет посмотреть дом, - успокоил он всех, и мистер Уизли, наконец, ушёл на работу. – Спрашивает, не мог бы я показать им с женой дом на Площади Гримо сегодня во второй половине дня.
- У нас нет никаких особенных планов, - пожала плечами Джинни и вернулась за стол, принимаясь за омлет с помидорами.
- Тогда я напишу, что во второй половине дня буду готов показать им дом, - Гарри призвал к себе перо, чернильницу и прямо на том же листе пергамента нацарапал короткий ответ, запечатал письмо, привязал его к лапке совы и закрыл за ней окно.
- Ты точно уверен, милый, что хочешь избавиться от дома? – несмело спросила миссис Уизли. – Всё-таки это практически единственное, что осталось тебе от Сириуса и…
- Мама! – резко оборвала её Джинни. – Мы не будем снова начинать этот разговор.
Неделю назад, когда они только вернулись из Хогвартса, поделились всеми подробностями прошедших экзаменов и выпускного, Гарри с Роном решили, что стоит посвятить чету Уизли в свои планы. К которым, что было для Гарри вполне ожидаемо, отрицательно отнеслась миссис Уизли. Во-первых, она была категорически против того, чтобы они с Роном жили отдельно. Какой в этом смысл, если в их распоряжении практически целый дом? Зачем тратить деньги? Кто будет им готовить? Все робкие попытки Рона доказать, что он уже взрослый и хочет жить отдельно от родителей, только больше распаляли миссис Уизли. В конце концов, она начала с большой долей ехидства спрашивать, кто же будет стирать Рону носки и гладить мантии, чем здорово напомнила Гарри Джинни, а Рон разозлился и заявил, что в этом нет ничего сложного, и он запросто научится. Кончилось всё слезами миссис Уизли, которая заявила, что в жизни не думала, как мало значит всё то, что она делает, если этому можно «запросто научиться». Рон здорово смутился, и попытался было извиниться, но миссис Уизли ничего и слышать не хотела.
И тогда в разговор, на свою голову, вступил мистер Уизли, сказавший, что лично он не видит ничего плохого в том, чтобы мальчики жили отдельно. В тот же момент на него обрушилась вся ярость этого мира, выраженная миссис Уизли в коротких, точных фразах. Гарри тогда показалось, что он буквально видел, как зашевелились остатки волос на голове мистера Уизли. Когда Молли слегка успокоилась, столкнувшись с непоколебимой решимостью Гарри в данном вопросе и согласившись, что указывать она ни ему, ни даже Рону уже не может, возникло новое недопонимание.
Миссис Уизли никак не могла взять в толк, зачем бы это Гарри продавать дом на Площади Гримо. Да, мрачный. Да, неприятный. Да, конечно, жить в нём вряд ли кому-то захочется. Но ведь это память. Это родовое имение. Дом должен передаваться из поколения в поколение. Пусть он останется на чёрный день, продать всегда можно. И как же, ведь это единственное, что напоминает Гарри о Сириусе. Говорить, что помнить Сириуса, запертым в душном, тёмном доме, который он ненавидел всем сердцем, совершенно не хотелось, было абсолютно бесполезно. Миссис Уизли, признавая, что решение может принимать только Гарри как хозяин дома, однако, его не понимала и считала своим долгом заявлять об этом при каждом удобном случае. Рон как-то шёпотом, с опаской оглядываясь на дверь, заметил, что никогда не думал, насколько его мать кичится-таки чистотой крови. Не продавать дом только потому, что это семейный особняк! Ересь какая. Гарри понимал, что дело, конечно, не в этом. Просто и у миссис Уизли с этим домом было многое связано, но она вряд ли видела высокую худую фигуру с длинными грязными волосами каждый раз, когда смотрела в глубь длинного тёмного коридора.
Неделю назад Гарри наведался в особняк и поручил Кикимеру привести всё в порядок и постараться сделать дом максимально привлекательным, насколько это вообще было возможно. Перси помог ему с размещением объявления на предпоследней странице «Ежедневного пророка», и теперь Гарри получал пачки писем, больше половины из которых, правда, имели к продаже дома мало отношения. Людям скорее было любопытно встретиться с Гарри, прикоснуться к повседневному миру Героя. Такие письма было очень легко выделить среди остальных. В них всегда было много посторонних вопросов, заверений в преданности и благодарностей. В письме Эрика Стабборна ничего подобного не было.
- И всё-таки не могу привыкнуть к мысли, что этот дом перестанет быть твоим, - пробормотала Джинни, когда они трансгрессировали на верхнюю ступеньку крыльца. – Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это как-то неестественно. Как если бы Хагрид решил продать свою хижину, если ты понимаешь, о чём я.
- Ну так, с натяжкой, - невесело усмехнулся Гарри, закрывая за собой дверь и отвечая на приветствия Кикимера. Он посмотрел вглубь тёмного коридора, привычно прищурился, словно стараясь разглядеть фигуру Сириуса, вздохнул и снова вспомнил, почему решил продать этот дом.
Хотя, когда он сидел на кухне Норы, например, дом казался ему гораздо привлекательнее, чем был на самом деле. Издалека вспоминалось только хорошее. Живой Сириус, пусть и не самый счастливый, но живой, смех, долгие вечера, проведённые в окружении друзей на огромной кухне, счастливые глаза Джинни, когда он сделал ей предложение в первый раз, их ненастоящий ребёнок, примиривший их после Рождества… Все эти воспоминания хранились в стенах этого дома. В такие моменты Гарри с трудом удерживался от того, чтобы не попросить Перси убрать объявление из «Пророка», но здравый смысл всегда брал верх. Он не будет жить в этом доме, зачем ему пустовать, если на него найдётся покупатель?
- Это твоё решение, я ни на чём не настаиваю, - Джинни подошла к камину в гостиной и теперь чуть смущённо ковыряла старинный канделябр, - но, может быть, мама в чём-то права? Стоял бы он, этот дом… Продать всегда успеешь, в деньгах ты не нуждаешься… Память всё-таки.
- Нет, подожди, - Гарри подошёл к ней, вгляделся в её лицо и нахмурился. – Мы должны принимать такие решения вместе. Теперь-то уж точно.
- Нет, - Джинни чуть улыбнулась. – Этот дом лично твой, так что ты им и должен распоряжаться. Я тут ни при чём.
- Вдруг ты хочешь здесь жить, а мне не говоришь? – с лёгкой опаской уточнил Гарри, и Джинни прыснула.
- Вот чего нет, того нет, - она покачала головой. – Но мне почему-то этот дом жалко. Не знаю я, почему. Наверное, старею и делаюсь сентиментальной. Не знаю.
Гарри молчал. Почему-то он был уверен, что это ещё не конец.
- Просто… - Джинни окинула гостиную долгим взглядом. – Так много всего… И не только плохого, хорошего же тоже было много. И дом в последние годы служил добру, был штаб-квартирой Ордена… Ну, я не знаю. Мне его как-то жаль, сам дом. Никто его никогда не любил, а он в этом не виноват.
У Гарри чуть челюсть не отвалилась. Это было не совсем свойственно Джинни, не особо разумно для неё. Прямо как её привязанность к карликовым пушистикам.
- Не смотри на меня так, я сама не знаю, откуда это взялось, - Джинни даже слегка покраснела. – Но вот скажи честно, тебе ни капельки его не жалко?
- Жалко, - признался Гарри. – Но я стараюсь рассуждать практично, отбросив эмоции.
- А почему их, собственно, надо отбрасывать? – поинтересовалась Джинни. – Нам что, есть нечего?
Гарри расплылся в широкой улыбке.
- То есть, не нам, а тебе пока что, - поправилась Джинни и теперь уж точно покраснела.
Гарри не мог перестать улыбаться. Очень уж приятно было услышать от неё это «нам».
- В общем, решай сам, - Джинни резко оттолкнула от себя канделябр, и тот опасно качнулся на каминной полке, потом отошла к окну и, чуть приподняв портьеру, выглянула на улицу. – Я не буду вмешиваться.
- Да ты и не вмешиваешься, - Гарри расстроился. – Мы помолвлены, у нас теперь всё общее, и ты имеешь право голоса в таких вопросах.
- Мы пока не женаты, - напомнила Джинни. – И это всё твоё. Когда я начну вносить в семейный бюджет свою часть, тогда и будет у нас всё общее. Я не хочу быть…
Она не закончила фразу. Гарри смотрел на её затылок, полускрытый портьерой, и совершенно не представлял, что сказать в такой ситуации, как это исправить, как заставить Джинни почувствовать себя по-другому.
- Это из-за того, что я делаю тебе дорогие подарки? – наконец, спросил он.
- Нет, это в принципе, - Джинни дёрнула плечом и чуть повернулась к нему. – Я не хочу полностью зависеть от кого-то, даже от тебя. Я хочу чувствовать, что, в случае чего, смогу прокормить себя, что я не сижу у кого-то на шее, а вношу свою часть.
- Я понимаю, ты хочешь реализоваться в жизни, ты говорила, - начал Гарри, - но я не представляю ситуацию, в которой тебе придётся стараться «прокормить» себя.
- Их тысячи, Гарри, - Джинни закатила глаза. – Ты не можешь быть на сто процентов уверен в будущем, тебя в какой-то момент может не оказаться рядом. Что тогда?
- Если со мной что-нибудь случится, все деньги, абсолютно всё достанется тебе и, я надеюсь, детям, - непонимающе пробормотал Гарри. – Ты не будешь голодать.
- Я не об этом, Гарри, - Джинни подошла к нему и ласково потрепала его по плечу. – Мы с тобой ещё очень молоды. Да, мы решили пожениться, но свадьбу отложили. Всякое может случиться. Даже после свадьбы всякое может случиться.
- То есть, ты имеешь в виду, что подстраховываешься на случай, если я тебя брошу? – Гарри споткнулся на последнем слове.
- Ты не можешь гарантировать, что будешь любить меня до последнего вздоха, - мягко сказала Джинни. – Мы не отвечаем за своё сердце. Я тоже не могу ничего обещать.
- Как-то странно ты рассуждаешь, - Гарри было неприятно даже думать о таких вещах. – Мы ещё даже не поженились, а ты уже думаешь о разводе.
- Я о нём не думаю, - Джинни отрицательно покачала головой, - и я надеюсь, что ничего подобного с нами не случится. Но… Ну, посмотри на маму. Если вдруг папа сойдёт с ума и уйдёт от неё к другой женщине, на что мама будет жить?
- Билл…
- Да, конечно, Билл, Чарли, Перси, Джордж, Рон, я, в конце концов! – нетерпеливо перебила Джинни. – Мы не дадим ей умереть с голоду. Но представь на минуту, что нас бы у неё не было. Или был бы один Билл со своей собственной семьёй. И что? Мама никогда не работала по-настоящему, она посвятила себя дому, семье. Её теперь никуда не возьмут, у неё нет опыта. И чем она будет заниматься? Дом и так стоит пустой, Рон с осени уедет, Перси тоже недолго задержится, судя по всему, у них там всё серьёзно с этой девушкой. Что мама будет делать?
- Джинни, твой отец никогда… - попытался урезонить её Гарри, но Джинни только руками всплеснула.
- Это вопрос доверия, Гарри, - веско произнесла она. – Мама папе доверяет. И я доверяю тебе. Но маму я понять не могу. Папа же может не специально… Всякое в жизни бывает…
- Откуда у тебя в голове такие мысли? – изумлённо спросил Гарри. – Я бы ещё понял, если бы отец и правда вас бросил, это была бы травма… А так? Откуда это всё?
- Называй это феминизмом, если хочешь, - невесело усмехнулась Джинни. – Но я не хочу целиком и полностью зависеть от тебя. Я не хочу спрашивать разрешения, чтобы купить что-нибудь на твои деньги. Не хочу чувствовать себя приживалкой.
Гарри даже не сразу сумел подобрать слова для ответа. Он искренне не понимал, как Джинни могла чувствовать себя подобным образом.
- А ещё я не хочу, - чуть помолчав, продолжила Джинни, - чтобы какая-нибудь Рита Скитер однажды написала, что наша семья тебя специально окучивала долгие годы, что Рон с тобой дружил как раз с тем расчётом, чтобы ты потом женился на мне.
- Что за бред? – Гарри только за голову схватился.
- Ты думаешь, никто этого не скажет? – Джинни зло засмеялась. – Не будь наивным, Гарри.
- Да кому вообще есть до этого дело? – возмутился Гарри. – Это никого не касается.
- Людям только дай посмаковать сплетни, - Джинни закатила глаза.
- Послушай меня, - Гарри взял её руки в свои, - у меня довольно долгое время были деньги, я мог ни в чём себе не отказывать, я и сейчас не беспокоюсь за будущее, даже если мы оба не будем работать. Но всё это время у меня не было того, что куда дороже денег, - у меня не было семьи. Эти деньги – это всё, что у меня от них осталось. И я отдал бы всё до последнего кната, чтобы просто иметь семью.
Джинни сжала его пальцы.
- И сейчас, когда эта семья у меня есть… - Гарри чуть задохнулся, потом порывисто поднёс руку Джинни к губам и поцеловал каждый пальчик. – Я не хочу, чтобы у нас были какие-то проблемы из-за денег. Я бы их все отдал на благотворительность, но я хочу, чтобы у тебя и у наших детей было всё на свете, поэтому не сделал этого. Но я не позволю деньгам встать между нами.
- Гарри, я не имела в виду…
- Нет, теперь ты послушай меня, - Гарри не дал ей договорить. – Для меня эти деньги ничего не значат. Зато для меня всё на свете значишь ты. И я знаю, что ты любишь меня, а не мои деньги. Мне наплевать, что будут думать окружающие, пусть журналисты строчат свои статьи, мне всё равно. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Если тебе для этого нужна уверенность, что и ты вносишь что-то в семейный бюджет, то пусть будет так. Ты хочешь реализоваться в профессиональном плане? Хорошо. Но, ещё раз повторяю, мне самому эти деньги не особо нужны. Я сделал тебе предложение, ты сказала «да», и я тебе сейчас официально заявляю, что всё моё теперь и твоё. Хватит разделять, у нас всё общее. Я сделаю тебе ключ от ячейки в Гринготтсе, и ты можешь брать оттуда столько денег, сколько тебе захочется. И не надо спрашивать у меня разрешения, ради Бога. Вот это я и хотел сказать.
- Но я так не могу, - пробормотала Джинни.
- Ничего, привыкнешь, - Гарри улыбнулся и нежно провёл ладонью по её щеке. – Вот поедем во Францию, пройдёмся по магазинам, накупишь себе чего-нибудь.
- Я не могу тебе ничего дать взамен, поэтому… - Джинни упрямо вздёрнула подбородок, и Гарри, поморщившись, закрыл ей рот ладонью.
- Ты вообще меня слушала? – уточнил он. – Мне не надо ничего взамен, ты мне ничего не должна. Я же не виноват, что так устроен мир: мужчина добытчик, который кормит семью.
- Странно это всё, - еле слышно произнесла Джинни, не поднимая глаз.
- Я начинаю переживать, что это я виноват в том, что ты так себя чувствуешь, - уже не на шутку напрягся Гарри. – Что я делаю не так?
- Дело не в тебе, это я почему-то такая, - успокоила его Джинни. – Хочется мне немного независимости, самостоятельности. Вот угораздило тебя влюбиться в феминистку.
- Ты не феминистка, - засмеялся Гарри. – Ну, хочется и хочется, твоё право. Нет в этом ничего странного. Я уверен, Гермиона примерно так же рассуждает.
- Не примерно, а так же, - подтвердила его догадку Джинни. – Времена меняются, наверное. Раньше о таком не задумывались. Я как-то пыталась поделиться своими мыслями с мамой, она меня вообще не поняла.
- Главное, что мы с тобой друг друга поняли, - заключил Гарри. – Но, если я ещё раз услышу, что тебе неудобно или что ты там кем-то себя чувствуешь, я серьёзно рассержусь. Это понятно?
- Понятно, - буркнула Джинни. – Разошёлся тут.
- Ну потому что ты глупости какие-то говоришь, - Гарри поцеловал её в кончик носа, и в этот момент раздался звонок в дверь.
- А вот и Эрик Стабборн, - Джинни высвободилась из рук Гарри и пригладила волосы. – Ну что, домик, возможно, это твой новый хозяин.
Гарри промолчал, но про себя решил, что если мистер Стабборн дом не купит, то он его вообще продавать не будет. Пусть стоит, и правда жалко его.
- Хозяин Гарри, к вам мистер и миссис Стабборн, - скрипучим голосом объявил Кикимер, открывая дверь гостиной, и Гарри поморщился. Надо было открыть дверь самому и не чувствовать себя сейчас ленивым аристократом.
Мистеру Стабборну оказалось от силы лет двадцать. Это был высокий молодой человек, чуть выше Гарри, с тёмными волосами, которые он зачёсывал наверх, чёрными глазами в обрамлении густых ресниц и чёрной, примерно недельной щетиной. Его можно было бы назвать красивым, если бы не резкие черты лица, придающие выражению лица некоторую жёсткость. Одет он был в обычные джинсы и толстовку.
- Мистер Поттер, - Стабборн протянул Гарри ладонь, и Гарри пожал её. – Моя жена, Клементайн.
Миссис Стабборн была почти пепельной блондинкой с огромными голубыми глазами и пухлыми губами. Она тоже протянула Гарри ладонь с тонкими пальцами, унизанными кольцами с крупными камнями.
- Приятно познакомиться, - прощебетала она и повернулась к Джинни.
- Моя невеста, Джиневра Уизли, - поспешил представить её Гарри, и взгляд Клементайн Стабборн метнулся к кольцу на пальце Джинни.
- Мои поздравления, - Эрик Стабборн чуть улыбнулся и сразу стал выглядеть симпатичнее. – С чего мы можем начать?
- С чего вам удобнее, - Гарри пожал плечами. – Мы с Джинни можем подождать в гостиной, вы посмотрите вдвоём, если хотите. На все вопросы я готов ответить.
- Вы меня, конечно, извините, - вдруг нормальным, не светским тоном произнесла Клементайн, - но мы вряд ли купим этот дом. Он на меня навевает тоску. Очень уж тёмный.
- Ты уверена, милая? – на лице Эрика, обращённого к жене, была написана неподдельная нежность. – Тогда, я думаю, мы даже не будем отнимать у вас время. Прошу прощения за беспокойство.
- Да, вы нас извините, - Клементайн взглянула на Джинни. – Мы с Эриком только недавно поженились, сейчас мы ищем наш первый дом, и я хочу, чтобы всё было идеально.
- Я вас прекрасно понимаю, - откликнулась Джинни. – Мы с Гарри тоже в этом доме жить не хотим.
- Я так понимаю, он вам достался по наследству, мистер Поттер? – осведомился Эрик. – Я, вроде, читал что-то в газетах.
- Да, от моего крёстного, - подтвердил Гарри. – От Сириуса Блэка.
- Ну да, чего можно ожидать от фамильного гнёздышка Блэков, - пробормотал Эрик себе под нос. – Я говорил Клементайн, что дом Блэков ей не понравится, но она почему-то вбила себе в голову, что родовые дома должны быть очень уютными.
- Я думала, что люди пытаются сделать своё жилище максимально приятным для жизни, - попыталась оправдаться Клементайн, смущённо глядя на мужа. – Особенно, если в доме из поколения в поколение живёт одна семья.
- Это зависит от семьи, дорогая, - снова улыбнулся Эрик, беря жену под руку. – Насколько я слышал, Блэки были не самым приятным семейством.
- Вы не из Англии? – спросил Гарри, пока они шли по длинному коридору к входной двери. – У вас есть какой-то акцент.
- Нет, я жил в Черногории с самого детства, закончил Дурмстранг, - обернувшись к нему, рассказывал Эрик. – После окончания школы решил годик попутешествовать, начал с Лондона, познакомился с Клементайн и уже не смог уехать.
Он с любовью взглянул на жену.
- Уже скоро год с момента нашего знакомства, - улыбнулась Клементайн. – И четыре месяца со дня нашей свадьбы.
- Поздравляю! А ваша семья не была против вашего переезда, мистер Стабборн? – поинтересовалась Джинни, чтобы поддержать разговор.
- У меня нет семьи, - последовал спокойный ответ. – И называйте меня Эрик, прошу вас. У меня где-то есть отец, он присылает мне деньги, он же оплачивал моё проживание у совершенно посторонних людей с самого детства, но я его никогда не видел. Я надеюсь с сентября устроиться на работу и перестать брать у него деньги.
- Эрик хочет стать аврором, - с придыханием вставила Клементайн.
- Правда? – встрепенулся Гарри. – Я тоже подал документы в Аврорат.
- Здорово! – обрадовался Эрик. – Значит, есть возможность, что мы будем вместе работать. Очень надеюсь, что меня возьмут.
- Его точно возьмут, - заверила Клементайн, - у него превосходные баллы. И вообще, Эрик очень способный. Его точно возьмут.
- Гарри тоже точно возьмут, - Джинни чуть сузила глаза, в остальном нельзя было догадаться, что она чем-то недовольна. – Так что, в таком случае, вы точно будете вместе работать.
- Тогда я рад, что мы познакомились заранее, - Эрик сердечно пожал руку Гарри. – Приятно будет увидеть хоть одно знакомое лицо.
- Взаимно! До скорой встречи! - Гарри улыбнулся и закрыл за ними дверь. Пару секунд он стоял, не понимая, понравилась ему эта парочка или нет, потом повернулся к Джинни.
- Она мне не понравилась, - безапелляционно заявила та. – Он нормальный, а она вся какая-то неестественная.
- Да тоже нормальная, вроде, - Гарри пожал плечами, и брови Джинни медленно поползли вверх. – Ну, обычная, я имею в виду. Мне наоборот показалось, что это он странноватый. Выложил первым встречным историю своей жизни, рассказал о проблемах с отцом.
- Просто открытый человек, - настал черёд Джинни пожимать плечами. – Он выглядит немного устрашающе, когда не улыбается. Я себе в детстве так тёмных магов представляла.
- Ну да, внешность у него, конечно, не самая приятная, - согласился Гарри. – Хотя, если ему нормально побриться, мне кажется, будет лучше.
- Борода его заставляет выглядеть старше, - пояснила Джинни. – Мне показалось, что эта Клементайн его чуть постарше, вот он и отпустил бороду, чтобы выглядеть солиднее.
- Может, мне тоже стоит отпустить бороду? – подмигнул ей Гарри.
- Не надо! – Джинни сделала большие, испуганные глаза. – Ты и так выглядишь очень солидно. Худой только.
- Я не худой! – обиделся Гарри. – Я нормальный.
- Нормальный, но и чуть-чуть поправиться не помешает, - Джинни поцеловала его в щёку, забавляясь его возмущению. – А то теперь, когда ты объявляешь о нашей помолвке направо и налево, я не хочу, чтобы люди думали, будто я тебя не докармливаю.
- Опять люди? – спросил Гарри, грозно сдвигая брови.
- Я пошутила, - Джинни сделала вид, что испугалась. – Ну что, домой?
- Наверное, - отозвался Гарри, раздумывая, что бы ещё такое поручить Кикимеру, чтобы эльф не чувствовал себя ненужным.
Выходить из дома им больше не запрещали, непосредственной угрозы для жизни кого-то из Уизли в Министерстве не видели. На следующий день после выпуска из школы в Нору наведался мистер Стивенс и объявил, что никаких следов, никаких зацепок нет. Аврорат, конечно, готов был предоставить всю необходимую защиту на неопределённое время, хоть навсегда, но, как все прекрасно понимали, никаких гарантий это не давало. Однако, после двух месяцев тишины и спокойствия напряжение немного спало. Всё было хорошо, и была надежда, что всё будет хорошо и дальше. Конечно, миссис Уизли по-прежнему дёргалась, когда кто-то из семейства задерживался, но её часы, к счастью, больше не указывали на «смертельную опасность».
Гарри, Джинни, Рон и Гермиона уже несколько раз выбирались в Косой переулок навестить Джорджа, хотя в первый раз миссис Уизли закатила полномасштабную истерику по этому поводу и даже вызвала с работы мужа. Но мистер Уизли ребят поддержал, сказав, что охрана у них есть, сидеть в четырёх стенах вечно невозможно, и это уж точно никакая не защита, учитывая, что вытворял тот человек на холме. К тому же, Билл, Джордж, Перси и сам Артур каждый день ходят на работу, и, хвала Мерлину, ничего страшного с ними не случается. После долгих уговоров и увещеваний миссис Уизли, наконец, сдалась, пригрозив, правда, посвятить в некоторые подробности обстановки в волшебном мире мистера и миссис Грейнджер, чтобы не брать на себя всю полноту ответственности. Рон потом ещё долго заверял Гермиону, что его мама этого не сделает, но ему всё же пришлось пообещать поговорить с ней, на всякий случай. Гермиона от родителей многое скрывала, чтобы лишний раз не волновать их.
- Завтра займёмся билетами, да? – спросила Джинни, когда они с Гарри уже шли по дорожке к двери Норы. – Расписание будет с минуты на минуту.
- Да, завтра нужно обязательно всё купить, чтобы не остаться без билетов, - с энтузиазмом кивнул Гарри.
Перси ещё неделю назад по секрету сообщил им, что расписание матчей Чемпионата мира по квиддичу появится сегодня к вечеру и будет опубликовано в завтрашнем номере «Ежедневного пророка». Перси же пообещал добыть им расписание раньше, чтобы они успели до утра продумать наиболее оптимальный маршрут.
- Сколько это будет стоить, подумать страшно, - осторожно сказала Джинни, покосившись на Гарри и тут же добавила, заметив, как он начал поворачиваться к ней с угрожающим видом: - Хорошо, что мы можем себе это позволить, да?
Гарри не выдержал и рассмеялся.
- А ты быстро схватываешь, - он поцеловал Джинни, потом отстранился от неё, поражённый неожиданной мыслью, и уставился в пространство прямо перед собой.
- Гарри, ты чего? – Джинни помахала рукой у него перед глазами. – Мозгошмыга словил?
- Что-то типа того, - пробормотал Гарри. – Я кое-что забыл сделать. Ты можешь подождать меня немного?
- Конечно, - Джинни недоумевающе пожала плечами. – А куда ты собрался, если не секрет?
- Да никуда, просто с Роном надо поговорить, если он дома, - Гарри открыл дверь и с порога позвал: - Рон, ты тут?
Через несколько секунд из гостиной вынырнула долговязая фигура Рона.
- Ну? – недовольно спросил он, бросая взгляд через плечо, и Гарри усмехнулся, заметив у него за спиной Гермиону. – Чего тебе?
- Поговорить хотел, - уклончиво ответил Гарри. – Есть минутка?
- Ну есть, - Рон насторожился. – Что там у тебя?
- Поднимемся в комнату? – Гарри посмотрел на Джинни. – Девушки нас простят?
- Ничего не случилось? – уточнила обеспокоенная Гермиона, сдвинув брови и вглядываясь в лицо Гарри.
- Всё в полном порядке, - успокоил он её. – Просто нам нужно обсудить кое-какие мужские дела.
После этих слов не на шутку обеспокоился Рон.
- Пошли уже, - он быстро взбежал по лестнице и нетерпеливо прищёлкнул пальцами, глядя, как Гарри неторопливо поднимается по ступенькам. – Что за мужские дела?
Гарри плотно прикрыл за собой дверь и уселся на свою кровать. Его охватило смущение, как это всегда бывало, когда всплывала эта тема.
- Ты сядь, - попросил он Рона, и тот плюхнулся на кровать, сверля Гарри подозрительным взглядом. – Я ещё давно хотел поговорить, но что-то всё закрутилось, и я забыл.
- Это про вас с Джинни? – спросил Рон, страдальчески морщась.
- Нет, - Гарри покачал головой, с трудом сдержав непрошенную улыбку.
- Про нас с Гермионой? – уже не так уверенно уточнил Рон.
- Нет, - Гарри всё-таки хмыкнул. – А что про вас с Гермионой?
- Мало ли, - буркнул Рон, заметно расслабившись, но тут же широко раскрыл глаза: - Про человека на холме?
- Нет, вообще не о том, - Гарри сел по-турецки и сцепил пальцы в замок перед собой. – Я по поводу Чемпионата мира.
- Если ты собираешься сейчас сказать, что мой пригласительный – это подделка, я тебя убью, - полушутя-полусерьёзно перебил его Рон.
- Перси сегодня принесёт расписание, - проигнорировал его выпад Гарри, - и мы сядем планировать маршрут.
- Именно, - по взгляду Рона можно было предположить, что тот уже засомневался в адекватности друга. – К чему ты клонишь?
- Завтра поедем за билетами, - напомнил Гарри.
- Обязательно, - кивнул Рон, уже совершенно ничего не понимая.
- Ты сейчас только не начинай орать, - сразу предупредил Гарри. – Но у тебя есть деньги?
У Рона запылали уши. Он отвёл взгляд, уставившись на плакат «Пушек Педдл», потом всё-таки посмотрел Гарри прямо в глаза и с лёгким вызовом ответил:
- Есть.
- Ну и хорошо! – Гарри хлопнул ладонями по коленям, потом помолчал немного, размышляя, задавать ли следующий вопрос, но Рон его опередил.
- Я у Билла занял, - пояснил он. – Чтобы не у родителей.
- Почему ты у меня не спросил? – Гарри вдруг стало стыдно. – Я хотел предложить сам, правда, но я что-то забыл. Извини меня.
- Перестань, Гарри, - Рон совсем смутился и покраснел. – Ты не должен был…
- Вообще-то должен был, это же мы с Джинни прикупили тебе пригласительный, - напомнил Гарри. – И я сразу понимал, что ты пока себе не можешь позволить эту поездку. Вот если бы на следующий год…
- Ха, вряд ли я буду столько зарабатывать и на следующий год! – засмеялся Рон, замахав руками. – Мне долги ещё раздавать пару лет. А ты ещё за квартиру предложил платить сначала, так что я бы всё равно у тебя больше не взял.
- Ну, вообще-то, мы почти что родственники, - напомнил Гарри, расплываясь в улыбке. – Зять – это, считай, брат.
- А ведь правда! – Рон выпучил глаза и расхохотался. – Об этом я как-то не подумал.
- Нет, правда, - Гарри вмиг стал серьёзнее, - у меня с Джинни проблемы из-за этих несчастных денег, ещё ты тут считаешься вечно…
- А что с Джинни? – спросил Рон, понижая голос и бросая взгляд на закрытую дверь.
- Ей тоже всё неудобно, - покачал головой Гарри. – Всё подчёркивает, что это мои деньги, а она пока ничего в общий бюджет не вносит.
- Нуууу… - глубокомысленно протянул Рон. – Наверное, какой-то резон в этом есть, но она девчонка. По-моему, это нормально, если она… как там? … не вносит пока свою часть в общий бюджет.
- Вот и я говорю, - вздохнул Гарри. – И вообще, мне эти деньги не важны, а вы важны. Для меня это так просто и очевидно.
- Спасибо, конечно, - смутился Рон, - но ты просто не понимаешь, что это значит – быть бедным.
- Ладно тебе, я до одиннадцати лет больше фунта в руках не держал, - напомнил Гарри.
- Ну, ты маленький был, это не считается, - улыбнулся Рон. – И тебе всё возместилось, не находишь?
- Ну, по твоей собственной логике, тебе всё тоже возместится в один прекрасный день, - заключил Гарри.
- Быстрее бы он настал уже, конечно, - пробормотал Рон. – Ну что, всё? Решили?
- Не совсем, - Гарри снова заёрзал на своей кровати. – Ничего же не решили. Где будем останавливаться? Как жить будем: мы с тобой, а девчонки отдельно? Культурная программа?
- Вот вообще об этом не думал, - немного опешив, признался Рон, и повисла пауза. – Ну, мы сами и не можем решить ничего.
- Мы не решаем, мы советуемся, - поправил Гарри. – Потому что я не хочу узнать, что ты против, чтобы мы с Джинни жили в одном номере, когда мы этот номер уже забронируем.
- Мне кажется, Джинни будет не рада, когда узнает, что мы всё тут решили без неё, - заметил Рон. – Да и Гермиона тоже.
- Я правильно понимаю, что ты сейчас выразил готовность больше не лезть в наши отношения? – поразился Гарри.
Рон, надувшись, молчал.
- Или просто замаячила возможность пожить с Гермионой в одном номере? – блеснул проницательностью Гарри.
- Я не лезу – ты не лезешь, - отрезал Рон, складывая руки на груди.
- Когда я лез? – Гарри даже поперхнулся от возмущения. – По-моему, это не у меня привычка совать свой нос не в своё дело.
- Я уже давно не сую нос, - проигнорировал выпад Рон. – Всё равно вы сделаете по-своему.
- Ладно, ну и что в итоге? – сдался Гарри. – Сейчас начнём обсуждать вчетвером, без предварительного согласования?
- Тебе не кажется, что наше предварительное согласование потеряло смысл? – немного грустно спросил Рон. – Мы уже ничего сами решить не можем.
- Потому что мы уважаем своих девушек, - напомнил Гарри. – А они принимают решения с оглядкой на нас. Всё честно.
- Ага, с оглядкой, как же, - прошипел Рон, мгновенно мрачнея.
Когда пришла пора подавать документы, кому для приема на работу, кому – на учёбу, не обошлось без сюрпризов. Если Гарри, Рон и Дин, заранее договорившись встретиться в Министерстве, пришли на собеседование в Аврорат, Невилл улетел в Бельгию вместе с Ханной в свою Академию, Симус собрал вещи и вернулся в Ирландию, то многие однокурсники их по-настоящему удивили. Лаванда, на взгляд Гарри, вообще махнула на своё будущее рукой. На самом деле, сложно было её в этом винить. И, хотя теперь найти работу, даже будучи оборотнем, стало гораздо проще, она ничего не делала в этом направлении. Парвати заверяла всех, что самое лучшее сейчас – это дать Лаванде немного времени, что она ещё не приспособилась окончательно к своей новой жизни, что она просто не представляет, как строить будущее в таких условиях. Сама Парвати неожиданно решила попробовать стать Ликвидатором заклятий и теперь готовилась проходить обучение в Гринготтсе. Послушав комментарии Билла по этому поводу, Гарри решил, что, если вдруг не Аврорат, то и он последует за Парвати. Падма поступила в Обучающий центр при Больнице Святого Мунго. Эрни Макмиллан и Джастин Финч-Флетчли открыли на двоих ресторанчик в Косом переулке на месте старого кафе Флориана Фортескью. Гарри слышал, что семья Эрни была этим крайне недовольна. Собственно, как и его отношениями со Сьюзен Боунс, не чистокровной волшебницей, которая, пойдя по стопам своей тёти, Амелии Боунс, отправилась работать стажёром в Отдел магического правопорядка. Хотя Гарри никогда особенно близко не общался с Эрни, даже ему было видно невооружённым взглядом, что Эрни несколько откололся от своей семьи, явно не поддерживая некоторые их взгляды.
Но никто не удивил Гарри и особенно Рона больше, чем Гермиона, которая до последнего не распространялась о своих намерениях. Самая блестящая выпускница этого года и, возможно, одна из самых выдающихся студенток Хогвартса за всю его историю, которую с руками оторвал бы любой работодатель, внезапно заявила, что собирается заниматься… правами домовых эльфов. Рон минуты полторы тогда тупо пялился на Гермиону с открытым ртом, напоминая при этом горного тролля. Гарри сначала был уверен, что это шутка. Он считал, что Гермиона давно уже поняла, что эльфы, в целом, довольны своей судьбой, но, как оказалось, нет. Никакие уговоры не помогли: Гермиона только и твердила, что не может ничего с собой поделать, что она в глаза себе смотреть не сможет, если не попытается хоть как-то облегчить жизнь несчастным эльфам, что, кроме неё, их судьба никого не заботит и всё в таком духе. Гарри был изумлён до глубины души, он прекрасно понимал, что Рон этого поступка Гермионы не просто не одобрит, просто не поймёт. Но Рон, поморгав несколько секунд, наверное, чтобы убедиться в реальности происходящего, прочистил горло и робко заявил, что «это очень… эээ… благородно» со стороны Гермионы и что это уж точно «что-то стоящее». Наедине с Гарри Рон, правда, не стеснялся в выражениях и высказал другу всё, что он на самом деле думает о работе Гермионы. Последняя, к счастью, так об этом и не узнала, преспокойно подав документы в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними.
- В общем, как решим, так и решим? – Гарри оторвал Рона от невесёлых мыслей, и тот кивнул.
- Гарри! Рон! – снизу до них донёсся возбуждённый голос Джинни. – Перси пришёл!
Гарри с Роном переглянулись и, не сговариваясь, бросились вниз по лестнице, чуть не снося друг друга на поворотах. Они влетели в гостиную как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джинни, размахивающая над головой свитком пергамента, исписанным чётким, почти каллиграфическим почерком, повиснув у брата на шее, целует его сначала в одну, потом в другую щёку. Красный как помидор Перси, который не привык к таким нежностям в свой адрес, поправил очки и поспешил скрыться в своей комнате, смущённо отвечая на благодарственные возгласы Рона и Гарри.
- Давайте смотреть! – раскрасневшаяся от радостного волнения Джинни плюхнулась на диван и разгладила на коленях лист пергамента. – Первый матч, конечно, в Париже!
- Мы об этом и так догадывались, - кивнула Гермиона. – Так что билеты можно было спокойно брать.
- Теперь мы знаем наверняка, - возразил Гарри, усаживаясь рядом с Джинни и вглядываясь в названия городов. С другой стороны от сестры пристроился Рон. И только Гермиона сохраняла восхитительное спокойствие, сидя в кресле напротив.
- Получается, мы можем прилететь заранее, дня за три, - начала прикидывать Джинни, - чтобы успеть погулять по Парижу, всё посмотреть. Да?
- Даже чуть пораньше, - посоветовала Гермиона. – В самом Париже есть что посмотреть, а ещё нужно съездить в Версаль и Фонтенбло. И в Диснейленд. Вы наверняка захотите в Диснейленд.
Гарри и Рон, уже наслышанные о Диснейленде, активно закивали, и Гермиона с Джинни притворно закатили глаза.
- Тогда за неделю? – спросил Гарри. – Хватит нам недели?
- Думаю, хватит, - немного подумав, согласилась Гермиона. – Успеем всё основное посмотреть. И погулять тоже успеем.
- Что там дальше? – поторопил Рон, подпрыгивая на месте от нетерпения.
- Так, значит, первого августа церемония открытия и матч в Париже. Аргентина – Исландия, ого! – прочитала Джинни. – Потом третьего августа два матча в Туре: Норвегия – Конго и Япония – Италия. Тур – это где, Гермиона?
Гермиона взмахнула палочкой, и из её сумки вылетела сложенная вчетверо большая карта Франции, которую та неторопливо разложила на столе. Гарри готов был поклясться, что Гермиона специально не доставала её раньше, чтобы этот жест произвёл большее впечатление.
- Тур находится совсем не далеко от Парижа, - деловито заговорила последняя, указывая пальцем на точку на карте к юго-западу от французской столицы. – Часа полтора на поезде.
- Прекрасно, значит, можно будет выехать даже третьего рано утром, - обрадовался Гарри. – Если что-то не успеем посмотреть в Париже.
- Дальше? – снова спросил Рон, которого, похоже, такие детали не слишком-то волновали.
- Пятого августа, - Джинни выдержала короткую паузу и с апломбом заявила, - Россия – Шотландия и США – Малави. Это всё будет в Дижоне. И это первая игра, которая нас хотя бы косвенно касается, всё-таки Шотландия.
Джинни, Гарри и Рон тяжело вздохнули. Англия в этом Чемпионате не участвовала. Из-за установившегося в стране режима всем было не до квиддича, и сборная, посовещавшись, снялась с остававшихся отборочных матчей. А ведь так хорошо шли…
- Это уже подальше, - палец Гермионы двинулся от Тура на восток. – Но там всё не особо далеко, в принципе, страна небольшая.
- Седьмого августа – Уэльс – Германия! – Джинни издала победный клич, - и Болгария – Сенегал, в Тулузе. Тоже поболеем хотя бы за Уэльс.
- Это на юге, - Гермиона нахмурилась, - далековато. Ну, на юго-западе, можно сказать, но этот переезд будет подальше.
- Девятого августа – Франция – Португалия в Марселе, - Джинни быстро просмотрела пергамент ещё раз. – И это последний матч первого раунда.
- Марсель – это портовый город на юге, - указала Гермиона. – Тут есть хоть какая-то логика. А как они поступят дальше? Ведь результаты ещё не известны.
- Просто определены города, - пожала плечами Джинни. – Погодите, получается, больше всего очков у Аргентины, а меньше всего – у Исландии?
- Выходит, так, - Гарри внимательно просмотрел список стран. – На втором месте Норвегия? А вот это неожиданно.
- Думаю, в этом году чемпионами станут аргентинцы, - предсказал Рон. – У них сильная команда.
- У шотландцев тоже всё в порядке, - вскинулась Джинни. – И, если уж на то пошло, норвежцы не так просто идут вторыми по очкам.
- Какие там дальше города, Джинни? – перебила их явно скучающая от этих подробностей Гермиона.
- Дальше… - Джинни вернулась к созерцанию пергамента, - дальше тут двенадцатого августа значится Монпелье, потом четырнадцатого августа – Лион, шестнадцатого – Анси, восемнадцатого – Нант. И это, я так понимаю, четвертьфиналы.
- Ничего себе! – недовольно воскликнула Гермиона. – Анси – Нант! Это будет долгий переезд. Кто только составлял маршрут?
- Ничего, зато всю страну посмотрим, - успокоил её воодушевлённый Рон. – Это же здорово!
- Это здорово, но можно же было как-то по порядку… - прошептала Гермиона, понявшая, что она со своим возмущением осталась в стороне. – Потом куда?
- Полуфиналы: двадцать первого августа в Бордо и двадцать третьего августа в Лилле, - зачитала Джинни и вопросительно посмотрела на Гермиону.
- Мдааа, - протянула та, ведя пальцем по карте, Гарри следил, как с запада она двигалась на север, почти на берег Ла-Манша. – Но тут хоть понятно: финал наверняка будет в Париже.
- Матч за третье место – в Сен-Мало, - Джинни подняла палец вверх, призывая к вниманию. – И это у нас двадцать пятого августа. А двадцать девятого августа финал, дамы и господа, и, конечно, он состоится в Париже.
Гермиона откинулась на спинку своего кресла и оглядела оживлённые лица остальных.
- То есть, меня одну несколько беспокоит, что мы будем нарезать круги по стране совершенно без какой-либо логики? – растерянно уточнила она.
- Да! – хором ответили Гарри и Джинни, и оба насмешливо посмотрели на мудро промолчавшего Рона.
- Нужно ещё искать гостиницы, - Гермиона покачала головой. – Бронировать всё: номера, билеты на поезда, узнавать информацию о порталах.
- А давайте ничего бронировать не будем? – вдруг предложила Джинни, озорно блеснув глазами. – Пусть будет приключение.
- Уверяю тебя, ты поспишь одну ночь на улице, и эти приключения окажутся у тебя вот здесь, - Рон провёл ребром ладони себе по горлу. – Лучше уж придумать, где мы будем жить.
- На самом деле, я не думаю, что с жильём будут какие-то проблемы, - успокоила его Гермиона. – Во-первых, почти все города довольно большие, что-нибудь найдём, а, во-вторых, я уверена, что французское Министерство магии позаботится о том, чтобы все гости могли разместиться на ночлег где-нибудь в лесу. А палатка у нас, к счастью, есть.
- Тогда завтра покупаем билеты на… - Гарри склонился к плечу Джинни, - на двадцать пятое июля?
- Это же всего через восемь дней! – восторженно завопил Рон. – Совсем скоро!
- Невероятно скоро, - озабочено подтвердила Гермиона. – Столько нужно успеть сделать, это кошмар какой-то.
- Что, например? – не понял Гарри. – Ты по поездке имеешь в виду?
- И по ней тоже, - кивнула Гермиона, сосредоточенно высчитывая что-то. Финал двадцать девятого августа, значит, в Лондон мы вернёмся никак не раньше тридцатого, а мне первого сентября на работу.
- Ну, а нам с Гарри на учёбу, - пожал плечами Рон.
- А мне в Хогвартс, - добавила Джинни.
- И нам придётся готовиться к этому всему за два дня, - взволнованно пояснила Гермиона.
- К чему готовиться-то? – спросил Рон. – Как ты собираешься готовиться к работе?
- Почитаю статуты, нормативную базу в целом, немного изучу предмет, - вдохновенно принялась объяснять Гермиона. – Не могу же я прийти и заявить, что хочу бороться за права эльфов, ничего об этих правах и об истории их развития не зная.
- Ладно, принимается, - согласился Гарри, в глубине души сильно сомневаясь, что Гермиона ещё не изучила предмет. – А нам с Роном что делать? Джинни понятно, ей нужно будет успеть всё купить.
- Вам с Роном наверняка тоже нужно будет что-то купить, - заметила Гермиона. – И квартиру вы искать хотели.
- Ну теперь это уже явно откладывается на сентябрь, - Гарри взглянул на Рона. – И, кстати, я передумал продавать дом Сириуса, так что в самом крайнем случае поживём пока там.
- О, правда? – обрадовалась Джинни. – Передумал?
- Решил оставить его на чёрный день, - подмигнул ей Гарри.
- Давайте ближе к делу, - прервала их Гермиона. – Завтра мы покупаем билеты на самолёт, на двадцать пятое июля, так?
- Так, - за всех ответил Рон, и Гермиона что-то пометила в толстеньком блокноте, уже наполовину исписанном. – А что это у тебя такое?
- Это? – Гермиона чуть смутилась. – Я просто собираю материал. Ну, интересные места, как куда добраться, чтобы не ходить по экскурсиям. Я люблю гидов, но это всегда очень долго, не думаю, что для нас это лучший выход.
- Я лучше тебя послушаю, - ввернул Рон, и Гермиона польщённо зарделась.
- Во Франции очень много красивых мест, а их история – это просто сказка, - добавила она. – Думаю, нам будет интересно.
- А развлекаться мы будем? – уточнила Джинни. – Я имею в виду, кроме экскурсий. Отдыхать тоже нужно.
- Естественно, - в голосе Гермионы прозвучал едва заметный холодок. – По вечерам будем отдыхать и развлекаться. Да и Диснейленд скучным тоже не назовёшь. Подождите, не отвлекайте меня! Значит, билеты туда на двадцать пятое июля. Билеты обратно – на тридцатое августа. Всё правильно?
- Абсолютно, - Гарри бросил взгляд на карту Франции. – Послушай, Гермиона, а почему бы нам не трансгрессировать внутри страны? Зачем мы будем передвигаться на поездах?
- Во-первых, трансгрессия по картинке всегда довольна опасна ошибками, - пояснила Гермиона. – Если в своей стране это не страшно, ты всегда можешь трансгрессировать в другое, знакомое место, то в чужой стране с этим могут возникнуть проблемы. Во-вторых, трансгрессия отнимает много сил, сами знаете, а мы, вроде как, едем отдыхать. И не знаю, как вам, а мне за два прошлых года ужас как надоело постоянно трансгрессировать, хочу пожить, как все люди.
- Я бы тоже не отказалась спокойно передвигаться на поезде, - вступила в разговор Джинни. – Мне кажется, так можно полнее погрузиться в атмосферу другой страны, прочувствовать её.
- А кто-нибудь говорит на французском? – спросил Рон. – Или как мы будем?
- Я немного говорю, - Гермиона подняла руку, как будто отвечала на уроке. – Я уже была там несколько раз с мамой и папой, мы на лыжах катались.
- Да, я помню, - улыбнулся Рон. – Кстати…
- Нет! – безапелляционно перебила его Гермиона. – Никаких катаний на лыжах, Рон! Не хватало ещё, чтобы ты сломал себе шею.
- По-твоему, я не могу научиться что ли? – надулся Рон. – Ты же умеешь, вот и научишь меня.
- Умею – это немного громко сказано, - Гермиона слегка порозовела. – Вообще-то, катание на лыжах не входит в число моих любимых занятий. И не то, чтобы я особо умела кататься. Это папа у меня большой фанат, вот мы и ездили с мамой, чтобы сделать ему приятное. Но кататься мы обе не любим.
- Ну так сказали бы, не думаю, что твой папа заставлял бы вас, - пожала плечами Джинни.
- Конечно, нет, - улыбнулась Гермиона. – Но папа бы здорово расстроился. Ему всегда было очень приятно, когда мы ехали куда-то всей семьёй и разделяли увлечения.
- Наверное, он так же поддерживает увлечения твоей мамы? – поинтересовался Рон.
- Мама очень любит театр, и папа всегда ходит с ней, уверяя, что тоже от этого без ума, - Гермиона прыснула. – Но мама говорит, что он периодически засыпает прямо на спектакле.
- Может быть, просто не стоит заставлять друг друга? - задумчиво сказала Джинни. – Можно просто заниматься любимым делом в одиночестве, если твоей второй половинке что-то не нравится.
- Ох, повезло вам с Гарри, что вы оба любите квиддич, - засмеялась Гермиона. – На самом деле, это не очень здорово, если пара проводит досуг по отдельности. Но это лично моё мнение. По-моему, несложно заставить себя немного заинтересоваться увлечением дорогого тебе человека.
- То есть, Чемпионат мира… - грустно начал Рон, вопросительно глядя на Гермиону.
- Ты же знаешь, что я не особо увлекаюсь квиддичем, - Гермиона виновато развела руками. – Мне интересно, когда играет кто-то из вас, это да. А так, я могу посмотреть, конечно, но без фанатизма. То есть, красоты игры я не понимаю.
- А тебе не будет скучно? – немного испугался Рон. – Игр-то много. И неизвестно, как долго они будут идти.
- Ничего страшного, - Гермиона прикоснулась к его руке. – Вы с Гарри последние несколько месяцев так усердно готовились к экзаменам, хотя, я знаю, как вам было тяжело. Даже тяжелее, чем будет мне на ваших матчах.
Рон привстал и нежно поцеловал Гермиону в щёку, отчего та залилась нежным румянцем.
- Кстати, когда уже придут ваши оценки? – отводя взгляд от этой парочки, преувеличенно громко спросила Джинни, смеющимися глазами глядя на Гарри. – Вам ещё нужно успеть переправить ваши баллы в Министерство.
- Мне не нужно, - безмятежно отозвалась Гермиона. – У меня в отделе не такой уж и большой конкурс.
- Его, наверное, вообще нет, - буркнул вмиг помрачневший Рон.
- Но оценки придут со дня на день, - не обратив на него никакого внимания, продолжила Гермиона. – Я позавчера получила письмо от Сайпреса, он как раз сдавал дела декана Гриффиндора и спрашивал у МакГонагалл про оценки. Он возвращается в Аврорат в конце июля, значит, оценки должны прийти раньше.
- А чего это он тебе пишет? – сердито спросил Рон, угрожающе нахмурившись.
- Это я ему написала, - вздохнула Гермиона. – По школьным делам, я же была старостой школы. И заодно спросила об оценках.
- А почему ты мне не сказала, что писала ему? – не успокаивался Рон.
- А ничего, что я в течение года с ним постоянно общалась по этим вопросам? – ощетинилась Гермиона. – И писала ему не раз в каникулы. Но ты же никогда не интересовался моей деятельностью в качестве старосты, поэтому…
- И, похоже, зря, - чуть поутихнув, выдавил Рон. – И как вы друг к другу обращаетесь?
- Как раз в последнем письме профессор Сайпрес напомнил, что теперь мы можем свободно обращаться к нему по имени, - поколебавшись немного, призналась Гермиона. – Я пока что называла его профессором.
- Он на Чемпионат, значит, не поедет? – поинтересовалась Джинни.
- Видимо, нет, раз в конце июля он уже будет в Аврорате, - пожала плечами Гермиона. – Но он написал мне, куда можно сходить во Франции. Ну, знаете, не известные туристам места, только для местных.
- Очень любезно с его стороны, - язвительно ввернул Рон.
- Вообще-то да, - бросила Гермиона, даже не взглянув на него. – Кстати, он продолжает искать способы защитить твою семью, Рон.
- Почему ты раньше ничего не рассказала? – спросила Джинни, откровенно забавляясь при виде лица Рона, на котором смущение и стыд боролись с ревностью и недоверием.
- Потому что он пока ничего особенного не нашёл, - пояснила Гермиона. – Он просто дал понять, что не бросает поиски. И по поводу некоторых областей африканской магии он тоже пытается консультироваться.
- Ну ладно, ладно, - замахал руками Рон. – Проехали.
- Вот и проехали, - буднично подытожила Гермиона и начала сворачивать карту Франции. – Мне пора домой. Во сколько завтра поедем?
- Думаю, надо пораньше? – вопросительно взглянув на Рона, ответил Гарри. – Утром все будут знать расписание, и билеты могут разобрать.
- Не разберут, не у всех же открытый билет, - успокоила его Джинни, растягиваясь на диване и кладя ноги ему на колени. Она всё ещё сжимала в руке кусок пергамента с расписанием матчей.
- Но практически все болельщики полетят на Церемонию открытия, на матчи Шотландии и Уэльса и на финал, - напомнил Рон. – Помните статистику проданных в Англии билетов?
Пару недель назад в «Пророке» опубликовали такую статистику, чтобы выяснить, какие матчи интересуют британских магов больше всего. Результат получился вполне предсказуемый.
- Не сможем купить билеты – воспользуемся порталом, - отмахнулась Гермиона. – В любом случае, нам обеспечат возможность добраться до места назначения.
- Ну ладно, - успокоился Рон. – Да и не все же полетят за целую неделю.
- Вот именно! – подтвердила Гермиона. – Люди вообще-то работают.
- Ну и я скоро буду работать, - сразу же закусился Рон.
- А я ничего про тебя и не говорила, - опешила Гермиона. – Я пока тоже безработная, если ты не заметил.
- Вы чего опять цапаться начали по любому поводу? – спросила Джинни. – Так всё хорошо было, мы с Гарри уже выдохнули, а вы снова.
- Это Рон начинает, - обиделась Гермиона. – Его и спрашивай.
- Ничего я не начинаю, - завёлся Рон. – Я только за дело спрашиваю.
- За какое это «дело» ты спрашиваешь, интересно мне знать? – вспыхнула Гермиона, и Гарри только глаза закатил. Этих двоих нельзя было исправить.
- Идём, Джинни, - позвал он, поднимаясь на ноги. – Оставим их ругаться, если им это так уж нравится, а сами займёмся чем-нибудь более приятным.
- Абсолютно с вами согласна, - Джинни уцепилась за его руку и, обнявшись, они вышли из гостиной. – У них, видимо, такой стиль отношений. Нравится им ругаться.
- Мне не кажется, что Гермионе так уж нравится, - Гарри покачал головой. – Хотя, кто знает. Может, ей как раз необходимы такие эмоции.
- В общем, пусть сами разбираются, - решила Джинни. – А мы чем займёмся?
Гарри уселся на её кровать и побарабанил пальцами по покрывалу в цветочек. Потом вынул палочку.
- Акцио, путеводитель, - пробормотал он, и в раскрытое окно влетела уже несколько потрёпанная оранжевая книжечка в мягкой обложке.
- Что это такое? – с любопытством спросила Джинни, присаживаясь рядом и закидывая ноги Гарри на колени.
- Это путеводитель по Франции, - Гарри положил книжку ей на ноги и начал быстро листать странички, кое-где так и испещрённые пометками. – Не одна Гермиона готовилась к этой поездке.
- Я вижу, - Джинни выглядела одновременно удивлённой и позабавленной. – И что ты там напланировал? Мне уже стоит начинать бояться?
- Я просто поискал какие-то места, которые могли бы стать… ну знаешь, знаковыми для нас с тобой, - Гарри немного смущённо посмотрел ей в лицо. – Что-нибудь такое романтичное. Мы с тобой всё-таки помолвлены, так что нужно это как-то отметить.
- Очень хорошая идея, - Джинни улыбнулась. – И что ты придумал?
- Ты знаешь, я давно хотел сходить с тобой в театр, - признался Гарри. – Ты ни разу не была, и зимой, когда я посоветовал Рону купить билеты, я очень захотел, чтобы и мы тоже… А тут, - он потряс путеводителем, - тут я увидел Оперу Гарнье. Там так красиво, туда даже просто экскурсии водят, хотя театр действующий. Может быть, сходим? Это такое статусное место, туда билеты надо за полгода покупать. Как ты считаешь?
- А как же билеты за полгода? – спросила Джинни. – Ты только что сам сказал.
- Я читал, что там всегда есть дорогие билеты на какие-то совсем уж крутые места, так что купим, я надеюсь, - пояснил Гарри. – В первый же день этим и займёмся. Там рядом совсем есть большой универмаг, «Галлери Лафайет», как раз и платье тебе купим.
- Гарри, ты собрался все деньги потратить? – строго спросила Джинни. – Ты мне уже подарил платье, я его и надену.
- Нет, туда в таком нельзя, - не согласился Гарри. – Вернее, можно, там нет дресс-кода, но мне хочется, чтобы ты туда пришла в платье в пол. Как раньше было принято.
- Гарри, я не хочу идти никуда в платье в пол, - Джинни обняла его за шею и посмотрела ему прямо в глаза. – Пожалуйста. Платье в пол предполагает туфли на высоком каблуке, клатч, причёску, макияж, а это всё деньги и время. И это не особо-то удобно, ты знаешь.
- Но я подумал… - расстроился было Гарри, но тут же решил не давить на неё.
- У меня ещё будет возможность примерить платье в пол, - пообещала Джинни, блеснув глазами.
- Какая? – не понял Гарри, и она засмеялась, покачав головой.
- Наша свадьба, глупенький, - Джинни ласково поцеловала его. – На свадьбу я совершенно точно захочу классическое платье, пышное, в пол. Так что лучше потом его мне и купишь.
- Мне нельзя видеть твоё платье до свадьбы, - возразил Гарри. – Примета плохая.
- Кто сказал? – озадачилась Джинни. – Первый раз слышу.
- У магглов такая примета есть, - смутился Гарри.
- Значит, просто дашь мне денег, - прыснула Джинни. – Возьму Гермиону, и мы с ней всё купим. Устроим девичник.
- Это не девичник, - хмыкнул Гарри. – Девичник можешь устроить отдельно.
- А что, ты собираешься устраивать себе мальчишник? – лукаво спросила Джинни, подбоченившись и делая вид, что очень не довольна.
- Конечно! – с энтузиазмом подыграл Гарри. – Как же без него? Должен же я буду отметить конец свободной, беззаботной жизни.
- Действительно, бедняжка, - Джинни сочувственно погладила его по руке. – Нелегко тебе придётся.
- Да быстрее бы уже! - вырвалось у Гарри, и Джинни поперхнулась воздухом.
- Я ещё даже школу не закончила! – напомнила она, откашлявшись. – Дай мне немножко побездельничать.
- Договорились же уже, - признал своё поражение Гарри. – Но в Оперу идём всё равно?
- Если без платья и не слишком уж дорого, то идём, - кивнула Джинни и тут же добавила, заметив упрямый взгляд Гарри. – Общие же деньги, сам сказал, я должна участвовать в принятии решений. А я против столько тратить на платье, которое, возможно, надену один раз.
- Не знал, что ты такая жадная, - беззлобно поддел её Гарри.
- Не жадная, а рациональная, - поправила Джинни. – Мы ещё только начинаем взрослую жизнь, неразумно потратить все деньги в начале пути. А ты транжира.
- Я не транжира, просто хотел доставить тебе удовольствие, - оскорбился Гарри. – Но и в твоих словах есть логика. Правда, не думаю, что нам когда-нибудь придётся думать о деньгах, у нас их действительно много. Все деньги Поттеров и довольно внушительная часть наследства Блэков – это, знаешь ли, не шуточки.
- А сколько у те… у нас денег, если не секрет? – полюбопытствовала Джинни. – А то, может, я и правда жадничаю.
Гарри неторопливо взял перо с её прикроватной тумбочки и нацарапал довольно внушительную цифру на полях путеводителя.
- Сколько? – у Джинни даже зрачки расширились от потрясения. – Это столько сейчас осталось? После всего, что ты потратил?
- Ну да, - с трудом сдерживая смех, невозмутимо ответил Гарри. – Я же тебе говорил.
- Господи, я богата! – пошутила Джинни, но тут же стала серьёзной. – Знаешь, у этого есть и отрицательная сторона.
- Какая? – изумился Гарри. – Пока деньги мне ничего плохого не сделали.
- Не хочу, чтобы наши дети выросли похожими на Малфоя, - заявила Джинни и пояснила, видя полнейшее непонимание на лице Гарри. – Плохо, когда ребёнок растёт и ни в чём не знает отказа. Ещё хуже, когда он растёт и знает, что у него есть деньги и всегда будут, даже если он не будет работать. Это лишает цели в жизни. И не учит зарабатывать.
- Откуда ты всего этого понабралась? – после нескольких секунд звенящей тишины спросил Гарри, качая головой.
- Это Билл мне как-то сказал, - усмехнулась Джинни. – Рон всегда переживал, что у нас мало денег, ну и я его как-то поддержала. Ну, знаешь, что мне надоело носить подержанную одежду и учиться по чьим-то старым учебникам. Приятного-то и правда мало, хотя и не смертельно. И Билл нам прочитал лекцию, что зато мы вырастем и чего-то добьёмся в жизни. Сказал, что он всегда понимал, что ему придётся многого добиваться самому, потому что он самый старший, это раз, и ему придётся помогать родителям поднимать нас. А два – он тоже хочет детей и постарается обеспечить их всем необходимым. Но при этом он нам напомнил, что папа делает всё возможное, чтобы и нам было что есть, плюс, папа всегда настаивал, чтобы мама сидела дома. Просто нас у родителей и правда много. Но зато мы есть друг у другу, и это дороже денег.
- Почему Билла ты слушаешь, когда он говорит правильные вещи, а меня нет? – поинтересовался Гарри. – Я тебе тоже говорил, что наши отношения дороже денег.
- Я это поняла, - напомнила Джинни. – Более того, я всегда это подозревала в глубине души. Но с воспитанием детей надо будет подумать, в общем.
- Думаю, у нас есть ещё немного времени, чтобы выработать стратегию поведения, - поддразнил её Гарри, и Джинни хихикнула. – Потренируешься в этом году в стратегическом планировании, мой капитан.
- Значок ещё не пришёл, - напомнила Джинни. – Может быть, его получит Деннис.
- Нет, - с абсолютной уверенностью помотал головой Гарри, - его совершенно точно получишь ты.
- Эй, Гарри! – Рон забарабанил в дверь. – Там результаты экзаменов пришли!
Гарри подумал было, что бежать к двери как-то несолидно, но ноги сами понесли его в гостиную, где побледневшая Гермиона, которой не нужны были эти результаты вообще, трясущимися руками уже разворачивала свой пергамент. Рон свой от волнения чуть не порвал.
- Все «превосходно»! – взвизгнула Гермиона, прижимая оценки к груди. – Я сдала! Я сдала!
- Как будто кто-то в этом сомневался, - Рон одарил её сияющей улыбкой и, наконец, развернул свой пергамент. – Мерлин вислоухий!
- Что? Что там у тебя? – всполошилась Гермиона. – Ну что? Не молчи, Рон!
- Да что! – в раздражении бросил Рон, швырнув пергамент на стол. – Все «превосходно» и одна «выше ожидаемого» по Зельеварению! Одна, чёрт возьми! Лучше бы было две, не так обидно!
- Вот чёрт! – Гермиона прикрыла рот рукой. – Не расстраивайся, Рон, может быть, с «выше ожидаемого» тоже возьмут.
- Ага, возьмут, как же, - Рон плюхнулся в кресло и закусил большой палец. – И что теперь делать? Я даже не думал, куда ещё можно пойти.
- Похоже, вместе будем думать, - Гарри почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз. – У меня тоже «выше ожидаемого» по Зельеварению.
Рон уставился на него в полной прострации. Джинни и Гермиона переглянулись.
- Вас возьмут, - попыталась убедить их Джинни. – Это же всё равно очень высокие баллы. Они так никого не примут тогда.
- Может быть, у Дина все «превосходно», - слабо возразил Рон.
- Что-то я сомневаюсь, - покачала головой Гермиона. – Не зря же они проводят ещё внутреннее тестирование. Наверняка на его результаты они смотрят куда больше.
- Так а этих результатов мы вообще не знаем, - развёл руками Гарри. – Не представляю, что теперь делать.
- Отправлять им оценки и ждать, - твёрдо сказала Джинни, осторожно забирая у него из рук пергамент и расправляя его на столе. – Всё равно ничего другого и не остаётся. А через неделю мы улетаем во Францию.
- Джинни права, - вступила в разговор Гермиона. – Всё будет хорошо, это очень, очень высокие баллы.
- Но там нужны высшие, - напомнил Гарри. – Высшие, понимаете?
- Неужели вы считаете, что вам не зачтут былые заслуги? – попыталась урезонить их Джинни. – Они же и на прошлое своих потенциальных сотрудников смотрят. А вы войну прошли, так, на минуточку. Сражались с Пожирателями. Не могу поверить, что вы оба можете всерьёз считать, что вас не возьмут.
- Гарри, может, и возьмут… - Рон поднял ладони вверх, словно показывая, что с этим он нисколько не спорит.
- И тебя возьмут, - убеждала его Гермиона. – Ты скоро появишься на карточках из шоколадных лягушек! Тебя куда хочешь возьмут!
- Ну, если только поэтому, - Рон усмехнулся и поднялся на ноги. – Ладно, пошлём им оценки, чего тянуть.
На следующий день они без проблем купили билеты на самолёт, а через три дня пришёл конверт с поздравлениями из Министерства. Гарри и Рона приняли в Аврорат.


Глава 79

- Билеты?
- Взял, взял!
- Пригласительный на матчи?
- Гарри, отстань! Всё взял!
- Это не Хогвартс, тут мама не пришлёт.
- Я уже два раза проверил! Всё взял!
- Нет, а что ты орёшь? Лучше лишний раз проверить, чем…
- Я ПРОВЕРИЛ!
- Мама, пожалуйста, перестань плакать. Мы вообще-то едем отдыхать и развлекаться. И я обещаю, что присмотрю за Роном и Гарри. И Гермиона мне поможет. И…
- А блокнот? Где блокнот?
- У Гермионы, конечно. Ты думаешь, она бы его мне доверила?
- … и не забывайте мне писать!
- Пожалуйста, пишите, не волнуйте нас с мамой.
- Папа, и ты туда же!
- Рон! Конечно, мы будем писать, пап. Каждый день!
- Ну, если полу…
- Рон!
- Да что?! А вдруг правда не получится?
- Молли, ну, действительно, перестань плакать, ты их не на войну провожаешь.
…
- Ну пааапааааааа…
- Мама, не плачь, папа просто неудачно выразился.
- Миссис Уизли, всё будет хорошо, я обещаю. Гермиона не даст нам с Роном вляпаться куда-нибудь, а я, в свою очередь, присмотрю за Джинни, чтобы она…
- Я прошу прощения, а я-то почему обязательно должна куда-то вляпаться, по-твоему?
- Мы можем обсудить это позже?
- Всё! Нам нужно выходить, мы опоздаем на само… этот… самолёт!
- Всё, мама, мы тебе сразу же напишем, как только приземлимся. Перси, будь умницей, хотя бы ночевать домой приходи!
- До свидания, миссис Уизли, мистер Уизли! Не переживайте за нас!
- Ох, Гарри…
- Уходим! Мам, пока! Ну мааааааааааам, отпусти!
- Рон, осторожнее там.
- Билл, ну ты-то чего?
- Я сказал, Рон, аккуратнее там. Понял меня?
…
- А, понял. Без проблем.
- Не надо, не выходите, мы сразу трансгрессируем. Всё, пока! Пока!

***

- Почему мы никогда не можем спокойно собраться, как все нормальные люди?
- А кто тебе сказал, что мы нормальные? – Джинни лукаво взглянула на брата.
- Нормальные мы, - Гарри посмотрел на часы. - Всё, давайте трансгрессировать. Гермиона, наверное, уже заждалась.
- Да, давайте! – заторопился Рон. – Некрасиво опаздывать.
- Ну естественно, - Джинни закатила глаза. – Никак не могу поверить, что уже официально могу трансгрессировать сама!
- Ты всё равно можешь держать меня за руку, если хочешь, - предложил Гарри.
- Ещё успею, - Джинни поцеловала его в щёку. – Но сейчас я хочу попробовать сама. Это всё ещё немного волнительно.
- Если ты потеряешься, я тебя искать не буду, - предупредил Рон и, крутанувшись на месте, исчез вместе со своей сумкой.
- Именно на тебя-то я и рассчитывала, - в пустоту пробормотала Джинни и повернулась к Гарри. – Я знаю, что ты будешь меня искать, Гарри. Но я не собираюсь теряться, успокойся. Я хорошо сдала тест, и мы же уже несколько раз трансгрессировали с тобой. Всё было хорошо.
- А я ничего и не говорил, - быстро сориентировался Гарри, который, на самом деле, просто не успел ничего сказать. – Всего лишь хотел пожелать тебе удачи. Увидимся на месте.
И он трансгрессировал.
- Ты что, бросил её одну? – встретил его рассерженный голос Рона, и Гарри повернулся в его сторону. Рон стоял, всё ещё одной рукой обнимая Гермиону за плечи, и, сурово сдвинув брови, смотрел на Гарри.
- Да, - Гарри невозмутимо кивнул головой. – Джинни не нужна моя помощь, она справится сама.
И тут же поймал одобрительную полуулыбку Гермионы. Рон этого, наверное, не понимал, но Гермиона знала, что Гарри волнуется, знала, что он предпочёл бы остаться с Джинни. И точно так же хорошо знала, что Джинни не любила такой опеки, не любила чувствовать себя слабой и беспомощной. И Гарри, который всегда чувствовал себя немного неуверенно в такие моменты, всё-таки любому мужчине хочется чувствовать себя сильнее своей девушки, больше не переживал по этому поводу. Джинни была действительно сильной, она могла и умела преодолевать трудности, держать себя в руках, она не любила проявлять слабость, и всё же Гарри знал, что она нуждается в его поддержке. Хотя бы молчаливой, как сейчас. Уйдя, оставив её одну в момент трансгрессии, Гарри поддержал её своей верой в её силы. Другая девушка могла бы расстроиться, что её молодой человек так мало волнуется за неё, но не Джинни. Она знала, что, случись что, и Гарри примчится в долю секунды, но ей важна была его вера и готовность довериться её силам. А Гарри после того, как увидел её воспоминания, больше никогда не забывал, что Джинни просто не любит показывать свою слабость окружающим.
- А вот и я! – торжественно объявила Джинни, с громким хлопком появляясь из воздуха. – И моя сумка тоже в порядке.
- Я и не сомневался, - Гарри тепло улыбнулся ей, чувствуя, как отпускает лёгкое напряжение. – Ну что, нам пора?
- Да, пойдёмте, через полчаса откроют регистрацию на рейс, - заторопилась Гермиона. – Давайте подумаем, никто ничего не забыл? Билеты?
- Никто ничего не забыл, пойдёмте уже! – моментально завёлся Рон. – Я уже миллион раз проверял всё дома, Гарри просто высосал мне мозг своими вопросами. Я не буду больше ничего проверять!
- Конечно, лучше обнаружить, что ты забыл что-то важное, уже во Франции, да? – огрызнулась Гермиона. – Мы с Гарри как ответственные люди просто…
- Ну да, точно, я-то совершенно безответственный! – ощетинился Рон.
- Ой, ну начинается! – Джинни закатила глаза. – Идём, Гарри, дадим этим двоим насладиться своей вечной грызнёй.
- Рон, может быть, и наслаждается, но я… - возмущённо начала Гермиона, поворачиваясь к Джинни, но Рон взял её за руку, и она запнулась на полуслове.
- Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу ругаться с тобой, - тихо сказал он, и у него покраснели уши.
- Идём Гарри, дадим этим двоим насладиться своими вечными телячьими нежностями, - сквозь смех выдавила Джинни. – Они просто идеальны вместе. Не представляю, как бы их обоих терпел кто-то другой.
- Да я не помню, чтобы у Крама возникало какое-то недовольство, если честно, - возразил Гарри. – Он довольно долго надеялся, что у него есть шанс. Да и Лаванда Рона не собиралась бросать.
Джинни посмотрела на него странным взглядом, в котором прыгали бесенята.
- Я смотрю, тебе со мной тоже повезло, - наконец, резюмировала она. – Зануда ты знатный.
- Это я зануда? – рассмеялся Гарри. – Скажешь тоже.
- Я любя, - Джинни взяла его под руку. – Не переживай.
- Погоди, ты серьёзно? – Гарри с изумлением посмотрел на неё. – Я зануда? Правда?
- Мой любимый зануда, - Джинни, смеясь, чмокнула его в щёку. – Не переживай.
- А я смотрю, ты в великолепном настроении, - сварливо заметил Гарри, поудобнее перехватывая сумки.
- А почему бы и нет? – Джинни мечтательно прикрыла глаза. – Месяц квиддича и путешествий по Франции. Не в уныние же мне впадать.
- Кирпичи там что ли? – донёсся до них запыхавшийся голос Рона, и Гарри с Джинни синхронно обернулись. Рон, уже весь взмокший, тащил две сумки, и, если свою он просто закинул на плечо, то сумку Гермионы ему приходилось чуть ли не волочь за собой.
- Нет, не кирпичи, - с достоинством отозвалась Гермиона, стараясь не выглядеть такой виноватой.
Рон посмотрел сначала на Гарри, потом на Джинни, а потом все трое хором произнесли:
- Книги!
- У меня только один вопрос: зачем? – Рон смотрел на Гермиону даже без раздражения, только с искренним удивлением. – Зачем тебе книги, когда ты едешь во Францию, на Чемпионат мира по квиддичу, попрошу заметить!
- Я уже говорила, что хотела бы собрать немножко информации о предмете, - Гермиона слегка покраснела. – Не хочу прийти на работу и ничего не понимать.
- Немножко информации? – Рон красноречиво изогнул бровь, демонстративно приподнимая её сумку. – Нам же таскаться по всей стране, и ты не нашла ничего лучше, как…
- Ничего, Рон, зато к концу поездки накачаешь себе мускулы, - успокоила брата Джинни. – Думаю, это и был изначальный план Гермионы.
- У Рона всё в порядке с мускулами, - отмахнулась от неё Гермиона. – Я… прости, Рон, я как-то не подумала… Я сейчас что-нибудь придумаю.
- Да ничего не надо придумывать, всё в полном порядке, - вдруг заулыбался Рон. – Мне совсем даже и не тяжело. Не волнуйся.
Джинни, беззвучно хохоча, повернулась к Гарри и потащила его за собой.
- Они такие смешные, да? – прошептала она. – Я просто обожаю за ними наблюдать.
- Ты же знаешь, что ты часто ставишь Рона в неловкое положение, правда? – миролюбиво поинтересовался Гарри, с удовольствием глядя на её счастливое лицо.
- Конечно, знаю, - подтвердила Джинни. – Но никогда не перехожу границу. Я знаю, что можно сказать, чтобы это не принесло вреда. Я никогда не хочу навредить Рону.
- Странные у вас отношения, конечно, - Гарри покачал головой. – Мне всегда казалось, что, будь у меня брат, я бы с него пылинки сдувал, я бы так им дорожил.
- Ну, ты бы думал по-другому, если бы у тебя было шесть братьев, - пошутила Джинни и тут же добавила: - Это потому, что ты чувствовал себя очень одиноким, Гарри. Дадли – твой брат, так что он у тебя был, но я не помню за тобой особой любви к нему. Тебе просто хотелось иметь человека, которому ты был бы не безразличен.
- И я его получил, - Гарри глянул через плечо на всё ещё улыбающегося чему-то Рона.
- И ты его получил, - подтвердила Джинни, тоже бросая на Рона потеплевший взгляд. – Друга и брата в одном флаконе.
Оба немного помолчали, потом Джинни отвела взгляд и тихо сказала:
- Рон, конечно, временами бывает полным идиотом, и я часто готова его просто убить, но ведь он очень хороший человек, и даже я не могу это не признать. Он ведь пытается всё делать правильно, да? И, по определённым причинам, я не могу не ценить, как много он сделал для тебя.
- Это по каким же таким причинам? – поддразнил растроганный Гарри.
- Явно не по причине твоей умственной одарённости, - Джинни показала ему язык. – Ты только Рону не передавай, что я тут наговорила. Загордится ещё.
- Он догадывается, что ты его любишь, - Гарри пожал плечами, вытягивая шею и пытаясь разглядеть, сколько ещё идти до главного входа в аэропорт. Всё-таки этот Хитроу был просто огромен.
- Ну, а я догадываюсь, что он любит меня, - кивнула Джинни. – Это имманентная связь, мы даже с Перси тут ничего поделать не можем.
Гарри засмеялся.
- Ладно тебе, в последнее время он не так уж и плох, - стараясь быть объективным, сказал он.
- Да, эта Одри хорошо на него влияет, хотя я всё ещё никак не могу понять, что она в нём…
- Эй, вы нас не хотите подождать? – донёсся до них громкий голос Рона. – Куда вы так бежите?
- Хочется быстрее оказаться во Франции, - крикнула в ответ Джинни. – Я до дрожи в коленях хочу увидеть Эйфелеву башню.
- Рон, тебе помочь с сумкой? – спросил Гарри, разглядев крупные капли пота на лбу друга и вздувшиеся на предплечье мышцы.
- Нет, всё в полном порядке, - бодро, куда бодрее, чем выглядел, отозвался Рон. – К тому же, мы её скоро сдадим в багаж, как сказала Гермиона.
- А потом я использую заклятие незримого расширения и переложу большую часть к себе в сумочку, - Гермиона покачала головой. – Надо было ещё дома это сделать.
- Да не заморачивайся… - начал было Рон, но Гарри твёрдо перебил его.
- Отличная идея, Гермиона! – громко, перекрывая голос Рона сказал он. – Мы же постоянно будем переезжать с места на место, нет никакого смысла таскать такую тяжесть с собой.
- Да не тяжело совсем, - пропыхтел Рон. – И потяжелее видали.
- Стой, Рон, - Гермиона вдруг остановилась и вынула волшебную палочку. – Погоди.
- Что ещё? – Рон остановился и максимально аккуратно поставил сумку на землю, стараясь незаметно размять руки.
- Я хочу кое-что достать, пока мы не сдали вещи, - уклончиво пробормотала Гермиона, опускаясь на колени возле своей сумки и расстёгивая молнию. Гарри с ужасом наблюдал, как на свет Божий появлялись всё новые и новые книги, пока из них не образовалась довольно внушительная стопка.
- Ну и что ты делаешь? – поинтересовался Рон, лицо которого всё больше и больше вытягивалось. – Вспомнила, что забыла пару-тройку книжек?
Гермиона не удостоила его ответом. Она разделила книги на две ровные стопки, оглянулась по сторонам, потом поднялась на ноги и взмахнула волшебной палочкой.
- И что это было, позволь поинтересоваться? – вздохнул Рон. – Ты забыла протереть обложки тряпочкой?
Гермиона снова ничего не сказала, просто подняла свою сумку и протянула её Рону.
- Что ты делаешь? – уже нормальным голосом спросил он, беря назад сумку. – А книги?
- Я навела на них маскировочные чары, - спокойно пояснила Гермиона, - типа тех, которыми защищён от магглов Хогвартс. Они будут просто проходить мимо и думать, что это камни.
- Что-то я сейчас не понял, - Рон оглянулся на Гарри за поддержкой, - ты что, оставляешь здесь книги?
- Да, - кивнула Гермиона, убирая палочку.
- Не берёшь их с собой? – допытывался Рон.
- Очевидно, нет, если я оставляю их здесь, - с лёгким нетерпением в голосе отозвалась Гермиона. – Предлагаю поторопиться, регистрация откроется через десять минут.
- Только один вопрос: ты оставляешь книги на улице? – Рон, казалось, не мог поверить собственным ушам. – На улице? Книги? Где может пойти дождь? Или их может кто-нибудь увидеть?
- Да, Рон! – разозлилась Гермиона. – Именно это я и делаю! Я их защитила, как могла, ничего с ними не случится. На обратной дороге заберу.
Джинни поймала взгляд Гарри и улыбнулась ему, указав глазами на смущённую Гермиону.
- Почему? – Рон никак не мог прийти в себя. – Не могу поверить, что ты это сделала. Ты бы никогда так не поступила.
- Ну и прекрасно, - Гермиона повернулась к нему спиной. – Тогда ты оставайся тут теряться в догадках, а мы пойдём.
Гарри как раз смотрел на Гермиону, когда та бросила быстрый взгляд в его сторону, покраснела и отвернулась. Джинни, казалось, разрывалась между желанием расхохотаться и расплакаться от умиления. Шагов через пять Рон догнал Гермиону и повернул её к себе лицом.
- Ты оставила книги тут, чтобы мне не было тяжело? – испытующе спросил он, вглядываясь в её лицо. Гермиона с достоинством выдержала его взгляд. – Да или нет?
- Ну, да, - она гордо вскинула голову. – Подумала, что лучше уж так, чем ты надорвёшься. Ты столько ждал эту поездку, и я не хочу её испортить.
Руки Рона упали с её плеч. Он вглядывался в её лицо, как будто искал чего-то и не находил. Или не мог поверить во что-то. Гарри снова почувствовал себя до ужаса растроганным. Эти двое никогда не переставали его удивлять.
- Ты бросила книги на улице ради меня? – снова спросил Рон, и на его лице появилось такое выражение, что даже Гермиона заулыбалась.
- Рон, если ты ещё этого не понял, ты для меня куда дороже книг, - она протянула руку и ласково погладила его по щеке. – Неизмеримо дороже. Даже если я больше никогда их не увижу, мне всё равно.
Рон наклонился и очень осторожно, очень нежно поцеловал её. Гарри отвернулся, чтобы не подглядывать, и они с Джинни начали вполголоса обсуждать предстоящий полёт.
- Ох, мы же опаздываем! – воскликнула за их спинами Гермиона. – Всё, бежим быстрее!
Рон подхватил сумки и уверенной походкой направился к зданию аэропорта, сжимая в своей ладони руку Гермионы, которая постоянно поворачивалась к нему и что-то говорила, смеялась, в общем, выглядела дико счастливой. Гарри казалось, что Рон не особо её слушал. Он просто смотрел на её лицо, на её улыбки и впитывал в себя всю радость этого момента.
- Так хорошо, да? – промурлыкала Джинни на ухо Гарри. – Так здорово, что вот мы едем отдыхать вчетвером, такие счастливые. Мне кажется, меня сейчас просто разорвёт от умиления.
- Представляешь, Рон считал, что Гермионе дороже книги, - Гарри покачал головой. – И почему он так не уверен в себе после всего, что было?
- Ты не намного лучше, - укоризненно посмотрела на него Джинни. – Сколько раз ты попрекал меня, что мне квиддич дороже тебя, когда я собралась в «Гарпии»?
- Ну, я всё ещё считаю, что немного прав, - смутился Гарри. – Но мы же пришли к компромиссу, так что не стоит снова начинать этот разговор.
- Не стоит, не стоит, - Джинни сжала его ладонь. – Но ты мне дороже квиддича. Просто, чтобы ты знал.
- Спасибо, - только и сказал Гарри. – Сегодняшнее утро прямо располагает к признаниям, да?
- Это всё они, - Джинни махнула рукой на брата. – Я совсем размякла из-за их телячьих нежностей.
- Стареешь, - поддержал Гарри. – Скоро будешь лить слёзы на чужих свадьбах.
- Свадьбы и правда очень трогательные, - оборонительно возразила Джинни. –Красивые и трогательные.
- Я и не спорю, - Гарри остановился, чтобы поцеловать её. – Но наша побьёт все рекорды.
- Я и не сомневаюсь, - просияла улыбкой Джинни и добавила еле слышным шёпотом: - Мистер Транжира.

***

В этот раз Рон, будучи уже умудрённым опытом авиапассажиром, как, видимо, считал он сам, вёл себя вполне прилично. По мнению Гарри, всё было бы ещё лучше, если бы после каждого шага Рон не оборачивался на Гермиону с видом ленивого превосходства. Та терпела долго, очень долго, ровно до того момента, пока во время взлёта Рон не вцепился в подлокотники кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и не начал громким шёпотом уверять Гермиону, что самолёт как-то неправильно шумит. Джинни закатила глаза и отвернулась к иллюминатору, закусив губу то ли от смеха, то ли от раздражения.
- Не понимаю, чего он так переживает, - пробормотал Гарри. – Даже если самолёт начнёт падать, мы просто трансгрессируем. Всё равно свидетелей не останется.
- А ты циничен, - заметила Джинни, подняв брови. – Я скорее ожидала, что ты предложишь трансгрессировать с людьми, чтобы спасти как можно больше.
Гарри на секунду завис, глядя на неё. Ему и вправду не пришло в голову, что, в случае катастрофы, можно было попытаться спасти хотя бы сидящих ближе всего людей. Но это не значит, что ему не пришло бы это в голову, если бы действительно что-то случилось. Хотя…
- У нас и так будут проблемы с трансгрессией, - Гарри нахмурился. – Мы можем быть очень далеко от Англии, а трансгрессировать куда-то на территорию Франции мы не сможем, потому что мы никогда там не были и ничего представить не можем. Самим бы хватило сил. Я, в любом случае, буду держать тебя за руку, и в этой ситуации меня вряд ли будут волновать незнакомые люди.
- Нет уж, спасибо, - фыркнула Джинни. – Если что, я трансгрессирую сама и буду изо всех сил представлять Эйфелеву башню и Марсово поле, Гермиона мне показывала фотографии. Буду надеяться, что окажусь там. И, в таком случае, отдай-ка мне пригласительный, чтобы меня пустили на матчи.
- Нет, Джинни, давай договоримся, что в случае чего не будем разделяться! – перепугался Гарри. – Я же с ума сойду, если не буду знать…
- Расслабься ради Бога! – Джинни положила руку на его стиснувшую подлокотник кресла ладонь. – Как будто меня квиддич будет волновать.
- Я, конечно, люблю твоё чувство юмора, - Гарри натянуто и чуть смущённо улыбнулся, - но иногда ты переходишь всякие границы.
- Ой, не преувеличивай, - ослепительно улыбнулась Джинни, помолчала несколько секунд, но потом добавила: - Но пригласительный мне всё-таки отдай.
- Я тебя когда-нибудь задушу, - пообещал Гарри, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке.
Полёт прошёл очень быстро, почти незаметно, или Гарри просто сравнивал его с длиннющим перелётом до Австралии. Пока их покормили и напоили чаем, капитан уже объявил о снижении.
- Значит, мы уже где-то над Францией, - Джинни радостно сверкнула глазами. – Совсем скоро будет Париж.
И она уставилась в иллюминатор. Гарри склонился к ней и положил подбородок ей на плечо, чтобы лучше видеть. Но внизу ещё ничего нельзя было разглядеть. Тоненькими ниточками змеились автомагистрали, по котором проносились крошечные, со спичечную головку, машинки. Наверное, где-то там внизу ходили и люди, даже не предполагая, какими незаметными они казались сверху.
- Ой, вон он! – воскликнула Джинни и почти уткнулась носом в стекло иллюминатора. – Я вижу домики, много домиков, это наверняка Париж!
Гарри думал, что Париж больше, гораздо больше. Но, возможно, таким маленьким он казался только сверху.
- Что-то я башню не вижу, - он поправил очки и вгляделся повнимательнее. – Может, это ещё и не Париж вовсе.
- Может быть, - легко согласилась Джинни. – Нам всё-таки ещё двадцать минут лететь.
- Но всё равно красиво, - заметил Гарри, глядя на поля, раскинувшиеся внизу. – Зелёненькое всё такое.
- Я хочу посмотреть лавандовые поля в Провансе, - мечтательно сказала Джинни. – Гермиона говорит, там всё фиолетовое, и везде пахнет лавандой. Весь Прованс пахнет лавандой.
- Мы всё успеем посмотреть за месяц, - напомнил Гарри. – Ещё домой захочешь.
- Может быть, - Джинни с сомнением пожала плечами и снова уставилась в иллюминатор.
Эйфелеву башню они так и не увидели, наверное, она располагалась по другому борту самолёта. Но Гарри это настроения нисколько не испортило, успеют ещё, у них будет целая свободная неделя в Париже. Аэропорт Шарль-де-Голль не уступал Хитроу в размерах и многолюдности, так что Гарри с Роном даже не сразу пробились к стойке получения багажа. Наконец, когда они, изрядно потрёпанные, вернулись к тому месту, где договаривались встретиться с девушками, там обнаружилась одна Джинни.
- А где Гермиона? – моментально напрягся Рон.
- Она пошла искать такси, - чуть виновато ответила Джинни. – Я пыталась сказать ей, что не нужно разделяться, но она ответила, что тогда мы до вечера тут пробудем.
- И как мы теперь её найдём? – поинтересовался Гарри, пока Рон крутил головой по сторонам.
- Она сказала, чтобы мы ждали её вон у того выхода, - Джинни указала на огромные раздвижные стеклянные двери. – Так что предлагаю идти.
Конечно, у выхода Гермионы не оказалось.
- Ну, найти здесь такси явно нелегко, - неуверенно заметил Гарри, не понимая до конца, кого он пытается успокоить: Рона, Джинни или себя. Но тут и правда было столько людей, машин и автобусов, что вряд ли было возможно просто взять и найти такси. Наверняка Гермиона решила пройти чуть дальше, где было поменьше людей, она ведь уже бывала здесь и, возможно, знает какие-то хитрости.
- Часом больше, часом меньше, - буркнул Рон. – Лучше бы все вместе искали.
- Я тоже так сказала, - заверила его Джинни, искоса глядя на брата. – Но ты же знаешь Гермиону, если она считает, что так правильно, её ничто не остановит.
- Ладно, подождём немного, - с преувеличенной бодростью предложил Гарри. – Если через полчаса Гермиона не появится, то…
- Через полчаса? – уточнил Рон. По его лицу было прекрасно видно, что он бы забил тревогу уже сейчас.
- Посмотри на это, - Гарри обвёл рукой пространство перед ними. – Полчаса, не меньше.
- Ладно, а потом? – нервно спросила Джинни. – Что ты хотел сказать?
- А потом я пойду и попрошу дать объявление по громкой связи, - пояснил Гарри. – Я уже один раз собирался так сделать, когда мы с Гермионой ездили за билетами в Австралию.
- В каком смысле? – повернулся к нему Рон. – Она что, и там потерялась?
Гарри прикусил язык, запоздало вспомнив, что Рону об этом случае никто не рассказывал.
- Она не потерялась, она встретила мальчика, - начал Гарри, - ему было лет пять, и это он потерялся. И Гермиона повела его к работникам аэропорта. А мне ничего не сказала, я отошёл куда-то, не помню уже. В общем, я вернулся, а её нет. А тут как раз объявили, что потерялся мальчик, и я подумал, что могу тоже дать объявление, Гермиона услышит и придёт. Вот.
- Как ты мог тогда оставить её одну? – возмутился Рон. – Тогда же ещё даже не всех Пожирателей поймали! Вот так доверяй тебе!
- В банк я пошёл! – вспомнил Гарри. – Чтобы заплатить за билеты.
Рон поморщился и отвернулся. Гарри совсем растерялся. Ничего не скажешь, замечательно начинаются каникулы.
- Ну вот, прекрасная идея! – Джинни стиснула его ладонь. – Вот если Гермиона не откликнется на такое объявление, вот тогда будем волноваться. А пока просто подождём.
- Ты бы меня убил, если бы я куда-то отпустил Джинни, - вполголоса заметил Рон, не поворачиваясь к Гарри.
- Убил бы, - признал Гарри. – Собственными руками бы задушил. Так что ты имеешь полное право на меня злиться, я понимаю.
- И на меня, - добавила Джинни. – Надо было всё-таки её не пускать.
- Ладно, всё будет хорошо! – Гарри взял себя в руки. – Гермионы нет всего минут десять, а мы уже развели панику. Надо быть спокойнее.
Рон поджал губы и ничего на это не ответил, продолжая беспрестанно оглядываться по сторонам. Минут через пять напротив них затормозила жёлтая машина с шашечками, и из неё вышла явно довольная собой Гермиона.
- Такси подано! – громко объявила она и замахала им, чтобы они подходили. Вид у Гермионы был крайне довольный и даже гордый, и Гарри удержался от вертевшихся на языке комментариев. К тому же, у Гермионы есть Рон, она не останется в неведении относительно его чувств по поводу её длительного отсутствия.
- Ты вообще понимаешь, что так нельзя делать? – конечно же спросил Рон, как только такси тронулось с места. – Я вообще-то волновался.
- Меня не было пятнадцать минут, - спокойно отозвалась Гермиона, но в её голосе прозвучали металлические нотки. Ей явно не хотелось выяснять отношения в присутствии водителя.
- А куда мы едем? – быстро спросила Джинни, севшая рядом с водителем, чтобы самой первой увидеть Париж.
- Я предлагаю попробовать отель «Леброн», - тут же ответила Гермиона. – Он вообще-то небольшой, там скорее всего нет свободных номеров, но попробовать можно. Я была там с мамой и папой несколько лет назад, нам тогда он очень понравился.
- Надеюсь, он с видом на Эйфелеву башню? – повернулась к ней даже немного раскрасневшаяся от волнения Джинни.
- Нет, - Гермиона чуть смутилась. – Он совсем в другой части города. Отели в центре и с хорошим видом, они… ну, они очень дорогие, мы не могли себе их позволить.
- Ну и ничего, - сразу же сказала Джинни. – Никуда от нас эта башня не денется.
Но Гарри видел, что она разочарована.
- Зато он совсем близко от станции метро, - попыталась защитить свой выбор Гермиона. – И от Оперы совсем не далеко. И там буквально за углом есть совершенно чудесная кофейня, там невероятно вкусные круассаны.
- Вот это здорово! – оживился Рон. – Я бы попробовал французский круассан.
- Кто бы сомневался, - улыбнулась Джинни. – Нет, на самом деле, я тоже ужас как хочу попробовать что-нибудь французское!
- Мадам и месье Делакур постоянно что-нибудь присылают, ты уже пробовала большую часть, - улыбнулась явно немного забавлявшаяся восторженностью Джинни Гермиона.
- Это другое, - отмахнулась Джинни. – Я хочу попробовать что-нибудь французское во Франции!
- Конечно, это же совсем другое дело, - поддержал её Гарри, заметив немного ехидный взгляд уже открывшей рот Гермионы. – Ты не можешь прочувствовать другую страну, не побывав в ней.
- Это было действительно глубоко, Гарри, - Гермиона шутливо ткнула его в плечо. – Ох, я так рада, что вернулась сюда! Я безумно люблю Париж.
Темнокожий таксист вдруг повернулся и одарил Гермиону широкой белоснежной улыбкой, покивал головой и снова стал следить за дорогой.
- Что это было? – шёпотом спросил Рон, не спуская глаз с затылка таксиста.
- Французы очень любят, когда хвалят Францию, - вполголоса начала объяснять Гермиона. – А ещё они обожают, когда с ними разговаривают на французском. Просто млеют от этого.
- Ну, тут их порадовать можешь только ты, Гермиона, - усмехнулся Гарри. – Мой запас французских слов начинается с «бонжур» и заканчивается «мерси».
- Уже неплохо, - Гермиона изо всех сил старалась сделать своё знание французского чем-то непримечательным. – Я смогу попрактиковаться, тоже плюс. На всякий случай, я взяла разговорник. А во всех музеях есть аудиогиды на английском, так что не пропадём.
- Ой, я вижу город! – взвизгнула вдруг Джинни, показывая пальцем куда-то на ветровое стекло. – Ой, мамочки, Париж!
Таксист громко расхохотался и повернул голову в сторону Джинни:
- Mademoiselle, c’est votre premier fois a Paris?*
Гарри показалось, что тот произнёс одно длинное, непонятное слово. Он ничего не понял, кроме обращения и Парижа.
- Oui, mes amis n’etaient jamais a Paris**, - довольно резво отозвалась Гермиона, которая, видимо, всё прекрасно поняла. Рон уставился на неё со странным выражением, и у Гермионы моментально покраснели уши. – Что?
- Ничего, - Рон всё ещё странно смотрел на неё. – Просто…
- Что «просто»? – Гермиона уже начала сердиться.
- Ничего, - повторил Рон и, наконец, отвёл взгляд. Правда, не особенно надолго. – Ты так непривычно выглядишь, когда говоришь по-французски…
- Непривычно? – переспросила Гермиона. – Лицо у меня меняется что ли?
- Нет, - Рон уже совсем смутился. Джинни повернулась и бросила смеющийся взгляд на Гарри, который вжался в дверцу машины и теперь старался делать вид, что его в машине вообще нет.
- А что тогда? – требовательно наступала на Рона Гермиона. – Что во французском не так?
- Да я не говорил, что что-то не так, - отбивался Рон. – Мне наоборот понравилось. Ты… ну, очень милая, когда говоришь по-французски.
Гермиона пару секунд пыталась сделать вид, что она всего лишь удовлетворена ответом, потом её губы всё-таки разъехались в глуповатой улыбке, и Гарри заметил, как её рука скользнула в ладонь Рона.
- Вот, вот он… - благоговейно прошептала Джинни и буквально уткнулась носом в стекло. Гарри тоже, не отрываясь, смотрел в окно на мелькавшие мимо вначале маленькие и редкие, а потом большие и гармонично сочетающиеся друг с другом дома цвета мокрого асфальта. Все они были как две капли воды похожи один на другой: цветом, закруглёнными краями, покатыми крышами с маленькими мансардными окошками. Может быть, дело было в том, что Гарри так долго ждал этой поездки, может, он просто был рад новым впечатлениям, может, ему передалось волнение Джинни, он не мог сказать точно, но что-то как будто изменилось в воздухе, в самой атмосфере, как только они въехали на окраину Парижа. Гарри почувствовал невероятную радость, почти счастье просто от того, что находится здесь. Он смотрел на эти однообразные серые дома, на крохотные круглые столики, стоявшие на самом тротуаре, совсем близко к проезжей части, на беззаботно болтавших за этими столиками людей, потягивающих кофе из малюсеньких чашечек, смотрел на рекламные вывески, на витрины магазинов, на редкие деревья, на клумбы с цветами и чувствовал необъяснимую нежность к этому пока ещё совсем не знакомому городу. Ему хотелось только, чтобы Джинни сейчас сидела рядом с ним, чтобы они могли разделить этот волшебный момент знакомства с этим чудесным городом.
В этот момент Джинни, как будто подслушав его мысли, обернулась, сверкнула огромными, полными восторга глазами, а потом протянула ему руку, которую Гарри, повинуясь порыву быстро поднёс к губам. Это был волшебный город! Здесь они с Джинни думали и чувствовали совсем одинаково. Или, может быть, даже могли читать мысли друг друга.
- Что это? – вдруг негромко спросил Рон, указывая пальцем в окно со своей стороны, и Гермиона склонилась к нему, чтобы лучше видеть.
- Это базилика Сакрэ-Кёр, - с улыбкой узнавания ответила она. – Невероятно красивая церковь.
- Это там играет какой-то необычный орган? – спросила Джинни. – Про который ты рассказывала, Гермиона?
- Да, да, это там, - Гермиона мечтательно прикрыла глаза. – Не знаю, может быть, я была маленькой и впечатлительной, но он там и правда какой-то необычный. Может быть, обстановка располагает, но всё вместе, и музыка, и красота самого храма, я не знаю… Я просто сидела, и у меня текли слёзы. Это слишком красиво.
- Не знал, что можно так чувствовать красоту, - помолчав немного, чуть хрипло сказал Рон. – Я хочу туда сходить.
Гарри снова пришлось отвернуться. Что-то в этом городе точно было…
Джинни приникла лицом к щели между окном и подголовником своего сиденья, делая Гарри знаки наклониться к ней поближе.
- Это я такая ненормальная, или тут правда что-то по-другому? – чуть неуверенно спросила она, когда нос Гарри почти соприкоснулся с её носом. – Мне кажется, я сейчас начну рыдать от восторга как последняя истеричка.
- Ну, рыдать я, наверное, всё же не начну, - засмеялся Гарри, касаясь губами её лба, - но я тоже чувствую что-то. Здесь как будто вечное Рождество. Или… не знаю, как это объяснить… тут как будто…
- Волшебство в чистом виде, - шепнула Джинни, провожая взглядом Оперу Гарнье. – Здесь то волшебство, о котором так любил говорить Дамблдор. То, которое нельзя увидеть, только почувствовать.
- Ты права, - кивнул Гарри, чувствуя, как по рукам побежали мурашки. – Ты абсолютно права.
Они свернули на какую-то улочку, такую узкую, что Гарри боялся, как бы машина не задела зеркалами стены домов, потом немного попетляли и остановились у одного из домов, над дверями которого висела скромная вывеска «Hotel Lebron».
- Ну вот, - робко сказала Гермиона, когда они заплатили за такси и выслушали совершенно не понятную, но довольно искреннюю то ли приветственную, то ли напутственную речь от таксиста. – Ничего особенного, конечно, но у меня с этим отелем связаны очень хорошие воспоминания и…
- Да никто же ничего не сказал, - прервал её Рон. – По мне, так вполне себе хороший отель.
- Давайте тогда узнаем, есть ли у них номера, - просияла Гермиона. – Может быть, от нашего решения ничего и не зависит.
- Я вполне согласна жить где-нибудь в поле в палатке, - произнесла Джинни, оглядываясь по сторонам. – Мне вообще всё равно. Я же в Париже, Мерлин подери!
Они вошли внутрь, быстро огляделись, и Гермиона сразу же направилась к стойке портье. Им оказался молодой человек, что Гарри удивило: он как-то всегда представлял за стойкой в отеле девушку, не парня. Гермиона что-то быстро говорила ему, для верности постоянно показывая пальцами цифру два. Парень внимательно выслушал её, потом виновато улыбнулся, развёл руками и что-то залопотал в ответ.
- Я, конечно, французского не знаю, - протянул Рон, - но, по-моему, номеров у них нет.
Гарри был склонен с ним согласиться. Гермиона что-то сказала парню напоследок, потом повернулась и пошла назад к друзьям, на её лице застыло наполовину расстроенное, наполовину встревоженное выражение.
- Нет у них номеров? – спросил Рон, когда Гермиона присела на подлокотник его кресла. – Ну ничего, не расстраивайся, найдём мы, где переночевать.
- У них только один двухместный номер, - покачала головой Гермиона. – Наверное, найдём, просто я так рассчитывала, что мы остановимся именно здесь. У меня и правда с этим отелем много связано. Ну, ничего тут не поделаешь. Будем искать другое место.
Невооружённым взглядом было видно, что она расстроена. Гарри прикинул, он бы так расстроился, если бы отменили хотя бы один из матчей Чемпионата мира, а это что-то да значило. Он посмотрел на Рона, увидел, что друг уже буравит его серьёзным взглядом, чуть улыбнулся, а потом они с Роном синхронно кивнули друг другу.
- Послушай, Гермиона, - Рон поймал уже собиравшуюся было выйти Гермиону за руку, - я считаю, мы должны взять этот номер.
Повисла гробовая тишина. Гермиона и Джинни пялились на Рона, Гарри наблюдал со стороны.
- Но… мы же приехали все вместе, - пробормотала Гермиона, - нехорошо разделяться…
- Но мы же не сиамские близнецы, чтобы всё время быть вместе, - встрял Гарри. – Мы можем жить в разных отелях, но всё время проводить вместе. Расходиться только на ночь.
- Только на ночь… - как эхо, повторила Гермиона, продолжая во все глаза смотреть на Рона.
- Если ты не хочешь, то мы пойдём искать другой отель, - стушевался тот. – Просто у тебя с этим местом много связано, ты хотела бы жить здесь, я же вижу, вот я и подумал, что…
- Ну да, - не очень-то вразумительно отозвалась Гермиона и посмотрела на Джинни. – А ты что скажешь?
- Нууу… - протянула Джинни, как будто пытаясь что-то прочесть по лицу Гарри.
- Ну, а Джинни всё равно хотела отель с видом на Эйфелеву башню, - Гарри невозмутимо пожал плечам.
- Так что решайте сами, девчонки, - Рон уселся обратно в кресло и закинул ногу на ногу. – Как видите, мы готовы исполнить любой ваш каприз.
Гермиона негромко хмыкнула, потом они с Джинни переглянулись.
- Господи, я даже не подозревала, что я такая продажная, - притворно вздохнула Джинни и взяла Гарри за руку. – Не могу отказаться от Эйфелевой башни.
- Ну, вот и решили, - изо всех сил стараясь скрыть восторг, объявил Гарри.
- Вы, может, и решили, а Гермиона пока ничего не ответила, - осадил его Рон.
- Ну, а что мне остаётся ответить? – Гермиона развела руками, но Гарри видел, что это всё напускное.
- Нет уж, - засмеялся Рон. – Не надо делать вид, что тебя лишили права выбора. Я тебе сейчас говорю, что мы можем пойти искать другой отель.
- Но какой смысл, если Гарри и Джинни уже точно будут смотреть отель с видом на башню? – упрямилась Гермиона.
- И мы пойдём искать отель с видом на башню, - парировал Рон. – Найдём – и возьмём два номера: нам с Гарри и вам с Джинни.
Джинни хотела что-то сказать, но Гарри вовремя сжал её ладонь, она взглянула на него и промолчала. Гермиона тоже молчала, но её лицо, уши, шея медленно покрывались обжигающим румянцем. Гарри представил, какая борьба сейчас идёт у неё внутри, и загадал, что она выберет.
- Ну, я бы действительно хотела жить в этом отеле, - тоненьким голосом пробормотала Гермиона после довольно длительной паузы сказала Гермиона, пряча глаза, и Гарри похвалил себя за проницательность.
- Вот и славненько, - глаза Рона блеснули торжеством, но он моментально взял себя в руки и продолжил вести себя так, словно ничего не происходило. – Тогда пойдём и возьмём этот номер.
- А мы тогда поищем себе что-нибудь вечером, - предложила Джинни. – Чтобы сейчас времени не терять. Давайте, оформляйте всё, платите, закидывайте вещи в номер, и пойдёмте уже гулять! Мы же в Париже!
Рон с Гермионой двинулись к стойке, причём последняя была явно шокирована только что принятым решением, а Гарри повернулся к Джинни.
- Куда ты хочешь пойти? – спросил он, с улыбкой глядя, как она приплясывает от нетерпения.
- Хочу увидеть Эйфелеву башню, - выпалила Джинни. – И Нотр Дам. И Лувр. И вообще всё! И ещё хочу покататься на теплоходике по Сене. И сходить в Мулен Руж. И в Оперу.
Гарри никогда её такой не видел. Джинни несколько секунд изучала его лицо, потом вдруг покраснела и потупилась.
- Я веду себя как идиотка, да? – тихо спросила она, глядя в пол, и Гарри тут же взял её за руку.
- Да нет же, глупенькая, - ему казалось, что его сейчас просто разорвёт от нежности. – Ты такая счастливая… Я хочу, чтобы ты всегда была так счастлива.
Джинни поцеловала его.
- Вас ни на минуту нельзя оставить! – раздался у них за спиной смеющийся голос Рона.
- Ты опять за своё? – простонал Гарри, отрываясь от губ Джинни.
- Ну нет, Рон, ты не посмеешь испортить мне всё! – выпалила та. – Поверь мне, ты меня запомнишь, если только ты будешь так делать.
- Я пошутил, - Рон широко ухмылялся. Из них четверых только Гермиона была слегка напряжена, но по яркому румянцу на её щеках Гарри видел, что если она и взволнована, то приятно.
- Так! – Гарри хлопнул в ладоши. – Гермиона, давай, командуй, куда идём?
- Ходить будем рационально или как получится? – деловито уточнила та.
- Как получится, - хором ответили Гарри, Рон и Джинни.
- Ясно, - Гермиона сдержала улыбку. – Если бы вы ответили «рационально», я бы предложила начать с Монмартра, так как он тут ближе всего, но…
- Это там та белая церковь? – уточнил Рон. – Я не против, если что.
- Но если вы хотите, как получится, то идёмте на бульвар Осман, - покачала головой Гермиона, - а оттуда уже двинемся к центру.
- А Эйфелева башня? – снова спросила Джинни, когда они вышли на улицу. Было жарко, но не удушающе, а очень даже приятно.
- Куда уж без неё, - Гермиона тоже смотрела на Джинни с лёгким изумлением. – Лучший вид на Эйфелеву башню с площадки перед дворцом Трокадеро. Оттуда можно спуститься на Марсово поле и подойти к подножию самой башни, если мы хотим на неё подняться.
- Что значит, если мы хотим? – удивилась Джинни. – Конечно, мы хотим. Мы очень хотим.
- Трокадечто? – Рон потряс головой. – Гермиона, как ты умудряешься запоминать все эти названия?
- Поверь мне, через пару дней ты тоже начнёшь в них ориентироваться, - пообещала ему Гермиона. – А через месяц ещё и по-французски заговоришь.
- А вот это вряд ли, - испугался Рон. – Не нравится он мне. Противный какой-то язык, хрипишь как подавившаяся лягушка. И всё тебе ля да лё. Фу.
Гермиона пожала плечами и ничего на это не ответила.
- Вот тебе только он и идёт, - добавил Рон, сделав честные глаза. – Честно. Ты прямо милая, когда разговариваешь. Твой язык. Очень тебе подходит, потому что ты… утончённая. И красивая. Ты даже французский делаешь красивым. И…
- Остановись, Рон, - чуть не задохнулась от смеха Гермиона. – Господи, что ты несёшь!
- Я ей тут, понимаешь ли, комплименты делаю, - проворчал Рон, но в душе он явно был счастлив, что выкрутился из неприятной ситуации.
- Язык у тебя без костей, - шепнул Гарри. – Молчал бы больше, и проблем бы меньше было.
- Ой, оратор выискался тут, тоже мне, - буркнул в ответ Рон и засунул руки в карманы, потом подумал, догнал Гермиону и взял её за руку.
- Это мы сейчас где, Гермиона? – голова Джинни крутилась как на шарнирах. Гарри даже всерьёз начал волноваться, как бы она не повредила себе шейные позвонки. А волосы, они так и взлетали каждый раз, когда Джинни резко поворачивалась в другую сторону, огненной волной блестя на солнце. Гарри мог бы смотреть на это вечно.
- Почти вышли к Опере Гарнье, - Гермиона указала на один из домов. – Сейчас завернём за угол, и вы её увидите.
- Может быть, сейчас и купим билеты? – Гарри тронул Джинни за руку. – Или позже?
- Давай позже, - попросила Джинни. – Надо сегодня вечером немного подумать, как мы распределим время, потом уже и выделим свободный вечер на оперу.
- Ну хорошо, - согласился Гарри. – Как хочешь.
- А вот и она! – Гермиона с торжествующим видом остановилась, и Гарри поспешил тоже вывернуть из-за угла. Опера предстала перед ними во всей своей красе.
- Не театр, а дворец какой-то, - произнёс Рон. – Она какая-то слишком роскошная.
- Опера была развлечением исключительно для высшего света, - вдохновенно начала пояснять Гермиона. – Влиятельные семьи покупали ложи, не места, а сразу всю ложу, причём на целый театральный сезон. Они даже не всегда посещали спектакли, а если и посещали, то часто для того, чтобы просто поболтать со знакомыми и узнать последние новости. И прийти в ложу мог кто угодно. Это был скорее выход в свет, чем поход в театр.
- Зачем туда ходить, если не смотреть спектакль? – пожал плечами Рон. – Поболтать можно и просто на улице.
- Ну, Рон, - скривилась Гермиона, - как ты себе это представляешь? Собралась толпа аристократов, они расселись на лавочки и давай болтать?
- Развлечение для таких, как Малфой, короче, - понятливо кивнул Рон.
- Вообще-то, мы с Джинни собираемся сходить в оперу, - оскорбился Гарри. – Мы, значит, такие же, как Малфои?
- Вы – нет, - моментально возразил Рон и замолчал, потому что из этой ситуации выхода у него не было.
- Вот Гарри тебе только сказал, чтобы ты болтал поменьше, - невозмутимо заметила Джинни. – Но это же бесполезно, когда дело касается моего брата.
- Да ладно вам, откуда я знал? – попробовал защититься Рон. – Сейчас-то там всё по-другому, это же Гермиона о прошлом рассказывала.
- Может быть, сфотографируемся? – предложил Гарри, вспоминая про болтающийся на шее фотоаппарат. – Не зря же я его с собой тащил.
- Давайте! – обрадовалась Гермиона. – Сейчас я…
И она подошла к молодой девушке, стоявшей прямо напротив Оперы с мольбертом. Они перебросились несколькими фразами, потом девушка улыбнулась, закивала и пошла вместе с Гермионой к остальным.
- Это Клод, - представила девушку Гермиона. – Она художница, рисует Оперу в солнечный день. Вставайте, она согласилась нас сфотографировать.
- Очень мило с её стороны, - промурлыкала Джинни, обнимая Гарри за шею.
- Скажите «сыр», - с сильным акцентом проговорила Клод и широко улыбнулась. – Готово! Классная фотография!
- Спасибо! – Гарри забрал у неё фотоаппарат. – О, правда! Как здорово!
- Это всё свет, - пояснила Клод и помахала руками по направлению к зданию Оперы. – Так красиво.
- Спасибо! – повторила Гермиона. – Желаю удачи с вашей картиной.
- О, очень мило с вашей стороны, - улыбнулась Клод и тут же про них забыла, схватив свою кисть и с отсутствующим видом уставившись на Оперу.
- Ты так же выглядишь, когда читаешь, Гермиона, - заметил Рон, и, к удивлению Гарри, Гермиона польщённо зарделась. Джинни тихонько прыснула в кулак.
- А вот это универмаг Галери Лафайет, - Гермиона показала на роскошно украшенный дом с огромными витринами. – Он тоже скорее похож на музей. Цены там дикие, но приехать в Париж и не заглянуть сюда нельзя.
- Ну, давайте заглянем, раз уж мы здесь, - предложил Гарри. – Только ненадолго.
- Может, потом? – безнадежно попросил Рон. – И без нас с Гарри?
- Мы только посмотрим, не переживай, - успокоила его Гермиона. – Там красиво.
Они вошли в стеклянные двери, и Гарри потерял дар речи. Нет, он никогда не был поклонником больших магазинов. Скорее наоборот – они всегда нагоняли на него ужас. Но это был не магазин. Это было тоже похоже на театр: огромное круглое пространство посередине было окружено со всех сторон как будто теми же самыми ложами, о которых только что рассказывала Гермиона. Гарри задрал голову вверх и понял, что всю это красоту венчает полупрозрачный купол. А это уже больше было похоже на церковь. Храм моды, пронеслось у него в голове.
- Как в музее, - пробормотал Рон, тоже с изумлением оглядываясь по сторонам. – Не могу поверить, что тут и правда кто-то что-то покупает.
- У меня есть шейный платок отсюда, - улыбнулась Гермиона. – Нам с мамой очень хотелось что-нибудь купить и чтобы нам дали фирменный пакетик. Но цены тут и правда бешеные, так что папа купил нам по шёлковому платочку. И то вышло страшно дорого.
- Если тут всё столько стоит, вряд ли тут много покупают, - заметил Рон. – Джордж мне немного рассказывал, говорил, что в следующий раз лучше бы построил своё здание, чем платить за аренду чужого. Неужели у них аренда окупается?
- У кого? – засмеялась Гермиона. – У Шанель? Или у Диор? Или, может быть, ты думаешь, что Версаче не может себе позволить арендовать тут отдел?
- Кто? – ошарашено переспросил Рон. – Кто все эти люди?
- Известные маггловские дизайнеры, - пояснила Гермиона.
- Я что-то читала про это в каком-то журнале, - наконец, отмерла Джинни. – Была какая-то статья, сравнивали магическую и маггловскую моду. Кстати, маггловская иногда выглядела более странной, чем магическая.
- Бывает, - ответил Гарри, чтобы поддержать разговор. Он уже решил в глубине души, что заставит Джинни что-нибудь тут купить. Пусть какую-нибудь безделушку, но любой девушке, наверное, приятно купить что-нибудь в таком магазине. А ещё неплохо бы купить что-нибудь Гермионе, у неё уже совсем скоро день рождения. Но Гарри быстро отказался от этой затеи, не хватало только поставить Рона в неловкое положение.
- Ну, вроде бы посмотрели, - Рон оглянулся на Гарри за поддержкой. – Может быть, уже пойдём? Это всего лишь магазин.
- Да, да, идёмте, - Джинни как будто очнулась и потянула Гарри к двери. – Мы с Гермионой заглянем сюда без вас.
- Отличная идея, - воодушевился Рон. – Мы с Гарри найдём, чем заняться.
- Вообще-то, универмаг состоит из трёх частей, - пояснила Гермиона, придерживая дверь для идущих позади Рона и Гарри. – Сейчас мы были в женской части, есть ещё мужская и товары для дома. Вы с Гарри можете заглянуть в мужскую часть и примерить что-нибудь сногсшибательное.
- Это девчачье развлечение, - фыркнул Рон.
- Как хочешь, конечно, - притворно вздохнула Гермиона, - но я бы с удовольствием посмотрела на тебя в костюме Гуччи. Или Прада.
Рон покосился на неё, но ничего говорить не стал, а Гарри подумал, уж не купить ли ему себе такой костюм, чтобы пойти с Джинни в Оперу. Он взял только одни более или менее деловые брюки и белую рубашку, а пиджак у него и вовсе был один, к тому же синий.
- Куда двигаемся, Гермиона? – спросила Джинни, когда они немного отошли от Галери Лафайет.
- Прямо, - Гермиона пожала плечами. – Что хорошо в Париже, тут практически невозможно заблудиться: есть центральная ось от Триумфальной арки до Нотр Дама. А так всё очень логичное, параллельное и перпендикулярное.
- А сейчас мы куда идём? – спросил Гарри. – Что там с Эйфелевой башней?
- Сейчас мы выйдем к площади Согласия, - Гермиона наморщила лоб, - потом пройдём к Лувру через сад Тюильри. Оттуда – куда хотите. Можно к Эйфелевой башне. Можно к Нотр Даму. Можно в Люксембургский сад, потом в Пантеон.
- Нам с Гарри ещё нужно найти отель, - напомнила Джинни.
- А так как искать мы его будем где-то поблизости от Эйфелевой башни, то предлагаю к ней и пойти, - предложил Гарри. – По-моему, с неё и надо начинать. Разве нет?
- Тогда мы сделаем вот как, - воодушевилась Гермиона, - сейчас идём прямиком к Эйфелевой башне, гуляем там, поднимаемся на неё, ищем вам отель, потом можно поплавать на кораблике по Сене, а потом, когда стемнеет, вернуться к Башне и посмотреть, как она освещается. Как вам?
- Превосходно, - кивнул Рон. – Только предлагаю ещё включить в наши планы какое-то кафе.
- Да, я бы тоже перекусила, - вставила Джинни. – До смерти хочу круассан.
- Круассан надо есть на завтрак, - улыбнулась Гермиона. – Давайте поедим в типичном парижском кафе? На улице.
- Давайте! – подхватил Гарри. Ему ужасно нравились эти крошечные столики прямо на тротуаре, они почему-то выглядели донельзя уютно. – Мне вон то местечко нравится, с красными креслами.
- Выглядит не как самое дешёвое парижское кафе, - осторожно уточнила Гермиона. – Но, думаю, что нам стоит отметить свой первый день в Париже, правда?
Они устроились за крайним столиком, стулья стояли так близко друг к другу, что они то и дело стукались коленями, но это не раздражало, а скорее забавляло. Буквально через минуту к ним подскочил официант, молодой парень в белом фартуке, и поставил на столик перед ними запотевший графин с водой.
- Мы же ещё ничего не заказывали, - пробормотал Рон и уставился на Гермиону, но та слегка покачала головой и попросила меню.
- Во Франции вода бесплатная, - пояснила она, когда официант отошёл. – Она здесь чистая, французы пьют прямо из-под крана, поэтому нет смысла брать за неё деньги.
- Ничего себе! - удивилась Джинни. – Слушайте, а ведь это удобно.
- Ещё как, - подтвердила Гермиона. – Это Наполеон Бонапарт обязал всех владельцев трактиров бесплатно подавать стакан воды и кусок хлеба всем, кто к ним заходит. Французы всё ещё исполняют его завет.
- Кто такой Наполеон какой там? – уточнил Рон, и Джинни кивнула, тоже ожидая объяснений. Гарри, на самом деле, про Наполеона тоже мало что слышал. Знал только, что это французский император, и он много воевал.
- Это император Франции, - повторила его мысли Гермиона. – Французы к нему неоднозначно относятся: кто-то считает его великим человеком и гениальным стратегом, кто-то – психопатом с завышенной самооценкой и бесправным узурпатором.
- Что он сделал-то? – уточнил Рон. – Почему с ним так?
- Я не хочу сейчас углубляться в историю, Рон, - наверное, впервые на памяти Гарри Гермиона отказалась что-то объяснять. – К тому же, мы пойдём в Лувр, в другие музеи, в Фонтенбло поедем, я лучше там расскажу, непосредственно на месте событий.
Всё сразу встало на свои места.
- Что будем заказывать? – поинтересовалась Джинни, залпом осушив стакан ледяной воды. – Нормальная вода, не скажешь даже, что из-под крана.
- Заказывай, что хочешь, - посоветовал Гарри. – Попробуй что-нибудь интересное.
- Ещё бы понимать, что тут написано, - рассмеялась Джинни, глядя в меню с полным непониманием на лице. – Гермиона, переводи.
- Если вы хотите попробовать что-то из традиционной французской кухни, то попробуйте лягушачьи лапки, - мило посоветовала Гермиона, и лицо Рона скривилось. – А что, папа пробовал, сказал, что похоже на курицу.
- Нет уж, спасибо, - пробормотал Гарри. – Оставим бедных лягушек в покое.
- А фуагра? – спросила Джинни. – Тут она есть?
- Наверняка, - Гермиона неодобрительно поджала губы. – Но я не могу её есть, потому что знаю, как добывается такая гусиная печень.
- И как же? – поинтересовалась Джинни.
- Гуся специально раскармливают до ужасного состояния, чтобы печень была очень жирная, а потом… - начала Гермиона, но Рон её перебил.
- Ты хочешь мне совсем испортить аппетит? – уточнил он. – Я тоже хочу что-нибудь попробовать, так что оставим пока что в покое гусей с их печенью и лягушек с их лапами.
- А в гусях-то что такого? – удивилась Джинни. – Или тебе их жаль? Давай, Рон, подними вопрос о правах гусей. Отличная из вас пара выйдет: Гермиона будет эльфов защищать, ты – гусей.
Гарри засмеялся, Гермиона вежливо, но довольно прохладно улыбнулась, а Рон так и вовсе надулся.
- Попробуйте луковый суп, - наконец, придумала Гермиона. – Тоже французская кухня.
- А почему они такие гадости едят? – осведомился Рон. – Есть тут этот суп, который Флер любит?
- Буйябес? – Гермиона быстро проглядела меню. – Есть.
- Вот, я его буду, - решил Рон. – И ещё что-нибудь на закуску.
- Я не хочу суп, - покачала головой Джинни. – Это как-то неинтересно.
- Мне важно, чтобы было вкусно и сытно, - возразил Рон.
- Нам всем важно, чтобы тебе было вкусно и сытно, - негромко заметила Гермиона. – Мало кто любит тебя голодного, Рон.
- Ну, давай ещё какую-нибудь котлету, - согласился Рон. – Сама закажи что-нибудь, ты лучше в этом разбираешься.
- Как скажешь, - Гермиона подняла руку, подзывая официанта и начала быстро говорить ему что-то, иногда указывая пальцем на что-то в меню. – Гарри, Джинни, вы выбрали?
- Давай то же, что и Рону, - решил Гарри. – Можно без супа.
- А мне что-нибудь интересное, - попросила Джинни, и Гермиона закатила глаза.
- А потом вы меня обвините, если вам будет невкусно, да? – ехидно спросила она, когда официант отошёл с заказом.
- Естественно, - важно кивнул Рон. – Еда – это дело такое, тут надо уметь выбирать.
- Ох, посмотрите-ка на этого гурмана, - усмехнулся Гарри. – Это когда ты таким придирчивым стал?
- Я всегда любил вкусно поесть, - насупился Рон. – Мама вкусно готовит, в Хогвартсе эльфы тоже не промах, я всю жизнь питался вкусно.
Гермиона, опершаяся руками на стол и положившая на руки подбородок, бросила на него быстрый, немного грустный взгляд, и Гарри едва не рассмеялся. Да, другу довольно скоро придётся распрощаться со своей любовью к вкусной пище. Или ему придётся распрощаться с Гермионой, а на это он ни за что не пойдёт. Даже интересно, как они уживутся с этой проблемой.
- Что ты мне заказала? – спросила Джинни, и Гермиона отвлеклась от сосредоточенного созерцания Рона.
- Пасту карбонара, - ответила она и вытянула ноги под столиком, тут же наступив Гарри на кроссовок. – Ой, Гарри, извини! Ноги затекли, сил моих нет.
- Давай я уберу ноги под соседний стул, а ты вытягивай, - предложил Гарри, и Гермиона чуть не застонала от облегчения. – Ты бы, Рон, немного подвинулся, всем бы больше места было.
- Я не виноват, что у меня тут самые длинные ноги, - пожаловался Рон. – Самому неудобно.
Но, несмотря на некоторые неудобства, сидеть в таком кафе на открытом воздухе было очень приятно. Тут не было пыли, и, даже когда по улице проезжала машина, не стоило опасаться, что что-нибудь прилетит в тарелку. Официант принёс еду довольно скоро, и ловко расставил тарелки на крошечном столике. В какой-то момент Гарри показалось, что это просто невозможно, площадь поверхности столика просто не могла их вместить, но официант был опытный, и, в конце концов, всё уместилось.
- Это что, сырое яйцо? – Джинни смотрела в свою тарелку с сомнением на лице. – Гермиона, ты уверена, что можно есть сырое яйцо?
- Уверена, - Гермиона невозмутимо перемешивала свою карбонару. – Попробуй, это очень вкусно.
Рон уже вовсю наворачивал свой буйябес, а Гарри ловко отрезал кусок стейка и положил в рот. Мясо было невероятно нежное и очень вкусное. Гарри даже глаза на секунду прикрыл от удовольствия.
- Ошень фкуфно, - с полным ртом пробубнил Рон.
- А ну-ка не плюйся! – прикрикнула на него Джинни. – Прожуй, потом скажешь. Но да, вкусно.
- Рада, что вам понравилось, - Гермиона обрадовалась так, как будто сама готовила все эти блюда.
На десерт они закусили традиционным французским десертом – яблочным пирогом. Правда, Гарри не заметил особой разницы с английским яблочным пирогом, хотя и было вкусно. Когда официант в очередной раз забирал тарелки, Гарри отметил странный взгляд, каким тот окинул Джинни, щурившуюся на солнце, с абсолютно блаженным выражением на лице. Когда Гермиона попросила счёт, официант неожиданно вернулся с двумя вазочками мороженого и поставил их перед девушками, посмотрел на Джинни, улыбнулся и что-то сказал.
- Merci, - улыбнулась Гермиона и покосилась на Джинни. – Это нам за красивые глаза от этого милого молодого человека.
Джинни захлопала ресницами, состроила смущённую рожицу и улыбнулась официанту, делая вид, что не осмеливается поднять на него взгляд. Гарри негромко кашлянул.
- Это была шутка, - пояснила Джинни, похлопав его по руке. – Надо же было как-то ответить на комплимент.
- Могла бы сказать спасибо, как Гермиона, - буркнул Гарри, поворачиваясь к Рону за поддержкой и обнаруживая, что друг был абсолютно с ним не согласен.
- Можно было не улыбаться так уж широко, - сердито проговорил тот, буравя Гермиону тяжёлым взглядом. – Как будто мороженого никогда не ела.
Гермиона даже поперхнулась от неожиданности.
- По-твоему, я должна была послать его с этим мороженым куда подальше? – откашлявшись, уточнила она. – Повести себя крайне невежливо? Так?
Рон молчал, но его мнение было очевидно.
- Ему вообще Джинни понравилась, - усмехнулась Гермиона, - но он проявил вежливость и принёс мороженое и мне, за компанию.
- Ну, спасибо тебе, Гермиона, - еле слышно пробормотала Джинни.
Гарри решил вести себя как взрослый, уверенный в себе человек. Они помолвлены, они поженятся, что ему бояться какого-то незнакомого парня? Конечно, Джинни могла бы не строить ему глазки. И вообще, почему это она ему понравилась? Он же ничего о ней не знает. Разве Джинни может показаться интересным парень, купившийся на её внешность? Конечно, нет. Гарри, правда, тоже неплохо подкупала её внешность, но любил он её не за ангельское личико и красивые волосы. Нет, ему было важно и другое, куда важнее. А этот парень ничего не понимал, он не знает, какая Джинни на самом деле. Гарри поймал себя на мысли, что, наверное, если бы знал, то попытался отбить её у Гарри прямо сейчас.
- Гарри, ты планируешь моё убийство? – поинтересовалась Джинни. – У тебя очень страшное лицо.
- И как ты только догадалась? – мрачно ответил Гарри, но недовольство уже прошло. Всё-таки он был взрослым, адекватным человеком. Если уж даже Рон поворчал и успокоился, то и ему не стоит переживать. Хотя, конечно, чего Рону ворчать, это же не его девушка нравится всем подряд. Правда, его девушка нравилась Краму, тоже не подарок. На этом месте Гарри заставил себя остановиться.
- Ну что, двигаемся дальше? – спросила Гермиона, когда они расплатились. – Уже пять часов, вам ещё отель искать.
- Да не переживай ты, - пожала плечами Джинни. – Если не найдём, будем всю ночь гулять, это страшно романтично. Правда, Гарри?
Гарри кивнул, глупо улыбаясь. Надо будет в любом случае погулять ночью по Парижу. Может, это и романтично, конечно, но, главное – необычно. И наверняка красиво.
- Ага, а завтра будете оба ползать как сонные мухи, - Рон скептически изогнул бровь. – Нет уж, ищите отель.
- Давайте сначала до Эйфелевой башни доберемся, - предложила Гермиона, - а там уже будем думать.
- А как мы вообще будем искать отель? – поинтересовался Гарри, когда они снова зашагали по тротуару. – Просто заходить во все подряд и спрашивать, есть ли у них места?
- Думаю, можно зайти в один и, если у них не окажется номеров, попросить портье посоветовать другое место, - Гермиона задумчиво пожевала нижнюю губу и, протянув руку, подтянула Рона поближе к себе и подальше от проехавшей совсем близко машины.
Отсутствие ночлега не волновало, кажется, только Джинни, и Гарри собирался сделать так, чтобы это продолжалось как можно дольше, чтобы её вообще ничего не волновало. Он ещё никогда не видел её такой счастливой, просто восторженной, она наконец-то выглядела, как обычная восемнадцатилетняя девушка на каникулах, впервые посетившая Париж в компании друзей. Как будто не было никакой войны, никакой боли, никакого страха. Конечно, Гарри не питал особых иллюзий. Париж не мог залечить их раны навсегда, но Гарри был благодарен этому городу уже за то, что хотя бы этот день Джинни была безоглядно счастлива. Если будет нужно, они будут приезжать сюда каждый год.
Они шли довольно долго, часто останавливаясь и рассматривая то какой-нибудь дворец, то церковь, то девчонки прилипали к витрине магазина, то Рон с открытым ртом смотрел на какую-нибудь спортивную машину, то Гермиона утыкалась в свой блокнот, бормоча что-то себе под нос. Потом, на углу самой обычной улицы Гермиона вдруг остановилась и объявила:
- Сейчас мы повернем за угол и увидим Сену, мост Александра Третьего, а чуть дальше, справа, будет прекрасно видна Эйфелева башня.
Гарри взял Джинни за руку, и они сделали несколько шагов. Открывшаяся их взорам картина даже превзошла ожидания Гарри, а Джинни вообще только потрясенно выдохнула. Башня вживую выглядела куда массивнее, куда величественнее, чем на фотографиях в путеводителе Гермионы. Она была старой, очень старой и очень высокой. Гарри прикинул, что идти до неё ещё очень не близко, но, однако, башню было прекрасно видно из-за её огромных размеров. Он чуть повернул голову и снова поразился. Мост, обычный мост, предмет самой обыкновенной необходимости, надо же реку переходить, в Париже был произведением искусства. С четырех сторон этот мост обрамляли величественные золотые колонны, увенчанные какими-то крылатыми животными, наверное, лошадьми, Гарри не смог рассмотреть с такого расстояния.
- Это очень красиво, - первым нарушил молчание Рон. – Очень. Но, кстати, мне мост больше нравится.
Гарри готов был с ним согласиться, но Джинни всё ещё не отрывала взгляда от Эйфелевой башни, и он промолчал.
- Этот мост, кстати, сконструирован российскими архитекторами, - тут же вставила Гермиона. – Император Николай Второй построил его в знак дружбы между Россией и Францией и назвал в честь своего отца – императора Александра Третьего.
- Ничего такой мостик, - снова повторил Рон. – Неплохой знак дружбы.
- Да, а французы, в свою очередь построили точную копию этого моста в Санкт-Петербурге, столице Российской Империи на тот момент, - добавила Гермиона. – Кажется, он называется Троицкий, но я могу произнести это неправильно.
- Мы пойдём по нему? – спросил Гарри, предполагая, что им нужно попасть на другую сторону Сены.
- Да, конечно, - кивнула Гермиона. – Заодно покажу вам причалы, с которых отплывают кораблики. Это здесь, совсем близко.
Джинни всё ещё не произнесла ни слова, и Гарри постарался сделать так, чтобы они чуть-чуть отстали, позволив Гермионе продолжить свою лекцию по русско-французским отношениям конца девятнадцатого – начала двадцатого века исключительно для Рона.
- Чего ты молчишь? – спросил Гарри. – Вот она, твоя башня. Нравится?
Джинни кивнула, на пару секунд перевела взгляд на Гарри и снова уставилась на башню.
- Хоть скажи что-нибудь, - попросил Гарри. – Ты как-то притихла. Ты представляла её по-другому?
- Нет, не в этом дело, - Джинни, наконец, отмерла. – Это как… когда чего-то хочешь очень долго, а потом это вдруг случается. Тогда, после того, как ты впервые поцеловал меня, мы тоже сначала не хотели говорить, помнишь?
Гарри улыбнулся. Конечно, он помнил. Они тогда так стремились к тишине. Сразу же ушли из шумной гостиной, прочь из замка, к озеру. И, пока они шли по замку, они действительно не разговаривали, только держались за руки и иногда улыбались друг другу.
- Сейчас, конечно, по-другому, - Джинни тоже заулыбалась, - это всё-таки всего лишь башня, а не человек, которого я ждала чуть ли не половину жизни. Но принцип тот же.
Гарри вдруг остановился, как будто споткнулся. Он смотрел на Джинни и, наверное, впервые вдруг осознал смысл её слов. Она ждала его чуть ли не половину жизни. Она засыпала и просыпалась с мыслями о нём, когда сам он ещё и не думал о ней. Она наблюдала за ним издалека. Она знала его лучше, чем он думал. Она молча переживала за него за его спиной. Она находила в себе силы быть его другом. Как такое могло произойти, что единственная для него девушка на свете, любила его тоже? Любила его даже раньше, чем он её как следует разглядел. Откуда берутся такие совпадения? Как это происходит с людьми? Почему Рон и Гермиона полюбили не кого-то, а друг друга? Ведь могло случиться непоправимое, и Гермиона могла влюбиться в него, в Гарри. И что тогда делали бы они трое? Откуда она знала, в кого ей следует влюбиться? Кто вообще это знал?
- Гарри? – позвала его изумлённая Джинни и слегка сжала его руку. Гарри опустил взгляд на их переплетённые пальцы и вдруг понял, что это было предопределено много лет назад, возможно – задолго до их рождения. Так было задумано кем-то очень могущественным: сначала Гарри должен был пройти через страдания и боль, потери и разочарования, страх и даже смерть, чтобы потом, в самом конце, получить Джинни, обрести, наконец, дом. Вот зачем всё это было в его жизни. Чтобы сейчас, стоя на этом прекрасном мосту в самом сердце Парижа и сжимая ладонь Джинни, он мог в полной мере осознать, какой невероятный подарок получил. Он получил то, что, в конце концов, важнее всего на свете, что позволяет оставаться на плаву даже в самые тяжёлые времена, что может вызвать улыбку во мраке ночи, среди крови и ужасов решающей битвы, что может заставить отступить смерть, о чём так давно и с таким упорством твердил ему Дамблдор. Любовь… Он получил любовь.
- У тебя странное выражение лица, – Джинни, сузив глаза, смотрела на него. – О чём ты сейчас думал?
- О том, что я тебя люблю, - признался Гарри.
- Здорово, - уголки губ Джинни чуть дрогнули. – А почему с таким лицом?
- Потому что я почему-то только сейчас понял… вернее, впервые подумал, насколько это невероятно, - попытался путано объяснить Гарри.
- Насколько невероятно, что ты меня любишь? – брови Джинни поползи вверх. – Это так сложно?
- Да я не об этом, - Гарри не был уверен, что ему удастся выразить словами, что только что снизошло на него. – Я вдруг подумал… точнее, не вдруг, ты сказала, что ждала меня чуть ли не половину жизни, и вот я подумал, как так случается? Откуда такие совпадения? Понимаешь?
- Нет, - честно призналась Джинни. – Совсем не понимаю. А я этого не люблю.
- Чего именно? – уточнил Гарри, видя, что она искренне расстроена.
- Не люблю не понимать тебя, - Джинни закусила губу.
- Может, это полезно – иногда меня не понимать? – Гарри сразу же попытался свести всё к шутке. – Иначе я стану предсказуемым и быстро тебе надоем.
- Что ты всё-таки пытался сказать? – Джинни проигнорировала все его попытки.
- Ну, как так получается? – снова начал Гарри, заметив, как издалека им призывно машут Рон с Гермионой. – Это же очень маловероятно, правда, что из миллиардов людей ты встретишь именно того, кто тебе предназначен? Но ведь так получается и довольно часто. Вот я и подумал, что это не просто так, это было суждено.
- Вот ты о чём, - Джинни внимательно смотрела на него. – Я всегда думала иначе. Может быть, всё это чушь, и мы можем выбирать сами? Может быть, человек, который на самом деле предназначен мне, живёт где-нибудь в Китае и в эту самую минуту ждёт меня, но я встретила тебя, влюбилась в тебя и хочу быть с тобой. Так что, если этот неизвестный, но предназначенный мне китаец вдруг появится передо мной с воплем о том, что мы должны быть вместе, я просто покручу пальцем у виска.
- Нет, в том-то и дело, тебе предназначен я, - возразил Гарри. – Поэтому мы встретились и полюбили друг друга.
- Откуда ты это знаешь? – Джинни пожала плечами. – Может быть, и нет. Поэтому я предпочитаю думать, что такие решения принимаю я сама, а не кто-то за меня.
- А ты откуда знаешь? – начал горячиться Гарри. – А если ты не сможешь с этим бороться? Появится этот китаец, и ты меня бросишь. Поймёшь, что ничего подобного никогда не испытывала и так далее. Лучше уж считать, что мы с тобой предназначены друг другу.
- Я не знаю, кто кому предназначен, я знаю только, что я люблю именно тебя, - подвела черту Джинни. – И нужен мне именно ты. И, если я нарушила чьи-то планы на меня, прошу прощения. Пойдём уже, Рон сейчас из штанов выпрыгнет.
Гарри прыснул. Только Джинни могла закончить такой монументальный разговор на смешной ноте.
- Вы чего там закопались? – раздраженно спросил Рон, когда они догнали их с Гермионой. – Никак дела мировой важности решали?
- Естественно, - кивнула Джинни. – Странно, что ты сомневаешься.
- Всё в порядке? – Гермиона, чуть наклонив голову к левому плечу, смотрела на Гарри, и он в очередной раз поразился, как хорошо она его изучила.
- Всё хорошо, - Гарри искренне улыбнулся. – Просто пришла в голову странная мысль.
- Какая? – тут же встрял Рон, моментально загоревшись любопытством.
- Да просто Гарри подумал, как могло такое случиться, как тебе могло так повезти, что… - насмешливо начала Джинни, но тут же осеклась, и на её лице появилось растерянное выражение. – Извини, Рон, это личное.
- Как это личное? – рассердился Рон. – Там что-то про меня!
- Там не было ничего про тебя, - немного покривил душой Гарри. – Это тебя никак не касается.
- Мне это очень не нравится, - заявил Рон и, повернувшись, зашагал по направлению к Эйфелевой башне. – Идём, Гермиона, ну их, с их тайнами.
- Вон там магазин мороженого, пойду предложу ему зайти, - пробормотала Джинни. – Подобреет.
И она умчалась догонять брата. Гарри следил, как Рон сначала отвечал ей с неохотой, потом слегка улыбнулся, а потом они вдвоём скрылись в крошечном и явно очень старом магазине мороженого.
- Ты не хочешь мороженого? – Гарри повернулся к Гермионе и обнаружил, что она всё ещё с подозрением наблюдает за ним. – Что?
- Точно всё хорошо? – тихо спросила она. – Я не хочу лезть в ваши с Джинни дела, но у тебя очень странный вид.
- Честно, Гермиона, всё прекрасно, - постарался заверить её Гарри. – Просто на меня тут снизошло озарение, которое Джинни не показалось особенно гениальным. Не сошлись у нас мнения по этому вопросу.
- И ты расстроился, - констатировала Гермиона, глядя на него с лёгкой полуулыбкой.
- Ну, просто мы обычно всегда как-то совпадаем во взглядах, - принялся объяснять Гарри. – Нам нравятся одни и те же вещи, кажутся смешными одни и те же шутки, вкусы совпадают, взгляды на жизнь, а тут…
- Ты меня, конечно, извини, - Гермиона уже улыбалась вовсю, - но когда это у вас что-то так уж совпадало?
- То есть как? – Гарри изумленно вытаращился на неё.
- Нет, про чувство юмора, про общие увлечения я не спорю, - засмеялась Гермиона. – Но в каких-то глобальных вещах вы редко сходитесь, сам подумай. Тебе всегда хочется Джинни защищать, ей никогда не нужна защита. Ты пытаешься её оберегать от правды, просто замалчивая её, Джинни всегда предпочитает знать всё, как есть.
- Я так больше не делаю, - буркнул Гарри, ковыряя носком кроссовка тротуарную плитку.
- Ты считаешь, что вам нужно пожениться быстрее, Джинни хочет сначала поиграть в квиддич, - продолжила Гермиона. – Ты хочешь ловить темных магов и ежедневно рисковать своей жизнью, Джинни предпочла бы для тебя более безопасное занятие. Вы довольно во многом не совпадаете.
- Послушать тебя, так у нас сплошные противоречия, а никакая не идиллия, как мне казалось, - расстроился Гарри.
- А чем это плохо? – удивилась Гермиона, положив руку ему на плечо. – Вообще-то говорят, что противоположности притягиваются, ты знаешь? Хотя, вы с Джинни всё-таки больше похожи, если так подумать. Оба какие-то безбашенные, когда дело касается квиддича, например.
Гарри молчал, переваривая услышанное.
- Гарри, вы с Джинни не должны мыслить одинаково, так просто не бывает, - Гермиона заглянула ему в глаза. – Мне кажется, отношения в этом и заключаются, чтобы найти какой-то компромисс, научиться сосуществовать с любимым человеком. Иногда это очень сложно. Так и проверяется надёжность отношений: если у тебя не хватает сил бороться с собой ради любимого человека, то такие чувства, они просто не настоящие.
- Ты так говоришь, как будто сама готовишься к борьбе, - поддразнил Гарри, и Гермиона тут же отвернулась, устремив вмиг погрустневший взгляд на Эйфелеву башню. Джинни помахала Гарри через стекло магазинчика, и Гарри махнул в ответ.
- Я и готовлюсь, - тихо ответила Гермиона. – И очень надеюсь, что, когда Рон подойдёт к этой черте, он тоже выберет борьбу.
- К какой черте ты подошла? – перепугался Гарри. – У вас-то с Роном всё хорошо?
Только утром они выглядели такими счастливыми, а теперь Гермиона вдруг заговорила о какой-то черте и борьбе.
- Всё прекрасно, - Гермиона покачала головой. – Но, понимаешь, я не могу не думать о будущем. Рано или поздно мы столкнемся с непримиримыми противоречиями. И с этим нужно будет что-то делать. И Рон… ну, ты его знаешь, он не очень-то терпелив, он раздражительный…
- Ты должна догадываться, что в этом отношении ты тоже не подарок, - попытался пошутить Гарри, но Гермиона даже не улыбнулась.
- Вот именно, - серьёзно согласилась она. – Я тоже не очень-то терпеливо отношусь к недостаткам других. Ты же понимаешь, что всё это выльется в проблемы.
- Я не думаю, что… - начал было Гарри, но Гермиона не дослушала его.
- Сколько Рон вынесет без нормальной пищи? – задумчиво произнесла она. – Я пытаюсь научиться готовить, мама помогает мне, но и она уже опускает руки. У меня просто не получается всё это, весь этот уход за домом. Я не люблю этого, и это проблема, потому что Рон будет сравнивать меня со своей мамой или с Джинни. А потом он начнёт ходить ужинать домой, к маме, будет извиняться сначала, чтобы не обидеть меня, звать с собой, но мне будет слишком стыдно пойти, потом перестанет извиняться, а потом, в один прекрасный день, просто задумается, зачем ему такая девушка. И…
- Зачем ты вообще об этом думаешь? – остановил её Гарри. – Это всё, даже если это когда-нибудь произойдёт, будет не сейчас, а в неопределённом будущем. Зачем мучиться из-за того, что, возможно, ты сама себе выдумала?
- Я не выдумала, а выстроила логическую цепочку, - поправила Гермиона. – Всё это непременно случится рано или поздно. Не хочу обвинять Рона и выставлять себя святошей. Меня, в свою очередь, будут неимоверно раздражать разбросанные носки и другие предметы одежды. Или вот ещё, эта его манера отвлекать меня, когда я читаю. Я его иногда убить готова. Я тоже буду психовать. Я и за себя тоже переживаю, смогу ли я бороться?
- Главное, чтобы ты хотела бороться, - напомнил Гарри. – Нам же всем это предстоит. Наверное, вообще все на свете пары через это проходят.
- Да, главное, чтобы я хотела, - эхом отозвалась Гермиона.
Гарри немного помолчал, потом взял её за руку и заставил повернуться к себе лицом, краем глаза заметив, что Рон и Джинни выходят из магазина и направляются к пешеходному переходу.
- Знаешь, как я проверяю, хочу ли я бороться, готов ли я? – спросил он, и Гермиона помотала головой. – Я, правда, раньше не знал, что это борьба с моей стороны, мы с Джинни называем это уступками. Я просто представляю, что если я сейчас не начну решать проблемы, то у меня вообще их больше не будет. Только и Джинни у меня тоже больше не будет. Не знаю, что она делает, как справляется с моими решениями и поступками, но я представляю, что вот, я добился своего, настоял на своём и потерял её. И когда я представляю, как прихожу вечером домой, а там меня не ждёт Джинни, может, даже ждёт кто-то другой, на меня такая тоска накатывает. Или ещё я представляю, как находится кто-то другой для неё, кто готов пылинки с неё сдувать, не заставлять нервничать, принимать её решения, и она вдруг начинает понимать, что ей нужен вовсе не я. Это, знаешь ли, очень помогает.
- Я не хочу даже представлять жизнь без Рона, - прошептала Гермиона и помотала головой, как будто хотела выкинуть из мыслей даже саму идею. – Это так странно, да? Он так долго был рядом, почти всегда, что я просто не представляю, как смогу заполнить эту пустоту, если он когда-нибудь уйдёт.
- Значит, будешь бороться, - улыбнулся Гарри и подмигнул ей. – Не переживай. Я не спрашивал Рона, но уверен, он думает так же. Наслаждайся моментом.
- Что у вас тут за душещипательные беседы? – подозрительно спросил Рон, протягивая Гермионе огромный рожок, до краев заполненный розовым мороженым. – Взял тебе малиновое, нормально?
Гермионе пришлось взять рожок двумя руками, чтобы не уронить его. Она попробовала мороженое, а потом поцеловала Рона в щёку.
- Спасибо, очень вкусно, - Гермиона посмотрела на точно такой же здоровенный рожок у него в руке. – А у тебя что?
- Это называется плод страсти, нам так продавец сказал, - пояснил Рон, откусывая здоровенный кусок от своего желтовато-оранжевого мороженого. – Что-то знакомое, но никак не могу понять, что это.
- Это маракуйя, - засмеялась Гермиона. – Французы её так называют – фрюи дё ля пасьон***.
- А я тебе взяла шоколадное, как ты любишь, - Джинни вручила Гарри рожок поменьше. – И я оценила твои возможности более реально.
- Если я что, я доем и всё, - отозвался Рон. – Оно чертовски вкусное.
- Ничего ты не доешь, - возмутилась Гермиона. – Я и сама справлюсь.
- А у тебя что? – поинтересовался Гарри, откусывая от своего рожка и прикрывая глаза от удовольствия. Они с Гермионой обычно брали одно и то же: Гарри – шоколадное мороженое, Гермиона – малиновое. Ну, иногда она могла взять клубничное, если малинового, например, не было. Рон и Джинни наоборот любили экспериментировать. На взгляд Гарри, Джинни иногда составляла чудовищные вкусовые комбинации, даже Рон иногда смотрел на неё с сомнением.
- Сверху шарик мангового, - сообщила Джинни, - а внизу – мятное с шоколадом.
- Кошмар, да? – Рон покачал головой. – Просто ужасно.
- И ничего не ужасно, я же не разом их есть буду, а по очереди, - беззаботно отозвалась Джинни. – Давайте уже дойдём до башни.
Пока они шли, перекидываясь шутками по поводу мороженого, Гермиона не забывала рассказать им обо всём, что они видели перед собой. Пройдя мимо какого-то центра современного искусства, которого тут не было, когда Гермиона была в Париже с родителями, но про который она читала в путеводителе, они внезапно оказались на небольшой площадке, превращённой в небольшой рынок. Тут и там продавали всякую ерунду: солнечные очки, браслетики, бусы, колечки, поддельные часы, шейные платки. В общем, ничего стоящего, как решил для себя Гарри. Но не Джинни.
- Подержи, пожалуйста, - с этими словами она впихнула в руку Гарри недоеденное мороженое и ринулась к ближайшему прилавку и тут же склонилась над целым арсеналом разных дешёвых колечек.
- Я тоже пойду посмотрю, - заявила Гермиона, отдавая мороженое Рону, и более степенно двинулась к Джинни.
- Вот я одного не понимаю, - тихо произнёс Гарри и машинально откусил от рожка Джинни. – Мерлин, гадость какая! Как зубная паста.
- Чего не понимаешь? – Рон последовал его примеру и улыбнулся. – А у меня вкусненько.
- Почему в том магазине они ничего не смотрели, хотя там даже я не удержался бы, - пояснил Гарри. - А тут ты только посмотри на них.
- Там мы не очень-то много могли себе позволить, - Рон пожал плечами. – Да и там не посмотришь вот так близко. Там, наверное, даже трогать что-нибудь страшно.
- Гарри! – окликнула его Джинни, повернув в их сторону сияющее лицо. – Можно я куплю себе пару браслетов?
- Конечно, можно, - Гарри с улыбкой подошёл к ней. – Бери всё, что хочешь.
- Какой щедрый молодой человек! – на ломаном английском заметила пожилая продавщица и сверкнула золотым зубом. – Береги его, моя дорогая, таких сейчас мало.
- Я берегу, берегу, - заверила её Джинни. – Я бы тогда ещё очки взяла. И вот эти часики тоже довольно милые. Тебе нравятся?
- Нравятся, - кивнул Гарри. – Бери всё.
- Это такое транжирство, - Джинни смущённо улыбнулась. – Я потом так не буду делать.
- Перестань! – строго сказал Гарри, надеясь, что она вспоминает об их недавнем разговоре. – Мы приехали отдыхать и развлекаться, так что ни в чём себе не отказывай.
- А ты хочешь что-нибудь? – Рон тоже приблизился к ним, и Гарри отметил, что мороженого у него в руках уже не было.
Гермиона подняла на него взгляд.
- Ну, здесь всё такое миленькое, я даже не знаю, - пробормотала она, вешая назад круглую подвеску, в которой как будто было заключено звездное небо.
- Красивая, - заметил Рон, провожая взглядом подвеску. – Давай купим, тебе пойдёт.
- Нет, спасибо, - Гермиона улыбнулась и погладила свернувшуюся калачиком выдру на шее. – Я её никогда не снимаю, только на ночь, а утром надеваю снова, так что подвески мне ни к чему.
- Ну давай что-нибудь другое, - Рон наклонился над прилавком, потом ниже, ещё ниже и вдруг, протянув руку, взял что-то. – Вот, смотри, красота какая.
Гарри почувствовал, как Джинни толкнула его локтем в бок, и украдкой бросил взгляд на Рона. Он держал в руках изящное кольцо с цветочком, лепестки которого были ярко-голубого цвета и блестели на солнце. Кольцо и впрямь было красивое, но это же было кольцо. И Рон сейчас выглядел очень двусмысленно, протягивая Гермионе кольцо. Наверное, Гермиона тоже подумала об этом, потому что её лицо моментально стало почти бордового цвета.
- Что? – спросил Рон, кажется, единственный, кто ещё не понял всей неловкости ситуации. – Не нравится?
И вдруг за его спиной кто-то начал хлопать в ладоши. Раздались радостные крики, кто-то засвистел, и вокруг них вмиг собралась толпа. Гарри похолодел. Все эти люди подумали, что Рон делает Гермионе предложение.
- Что происходит? – испуганно спросил виновник всего переполоха. – Чего они?
- Рон, положи его назад, - одними губами прошептала Гермиона. – Положи его и возьми что-нибудь другое. Часы или платок.
- А что, тебе не нравится? – рассеянно повторил Рон, оглядываясь по сторонам и хмуря брови. – По-моему, очень милое колечко…
Гарри удалось поймать момент, когда друга шарахнуло осознанием. Зрачки Рона на мгновение расширилось, но он не сделал ничего из того, чего ожидал от него Гарри, памятуя, как зимой Рон шарахнулся от витрины с обручальными кольцами. Нет, в этот раз ничего подобного не было. Рон просто опустил голову и стал внимательно разглядывать кольцо, которое всё ещё крутил в пальцах. Гарри изумленно взглянул на Джинни, но та ответила ему не менее пораженным взглядом. Гермиона тем временем робко улыбнулась окружившим их людям, сделала какой-то неопределённый жест рукой, потом покосилась на Рона и снова повернулась к прилавку, стараясь сделать вид, что ничего особенного не происходит.
Гарри не отрывал взгляда от лица Рона. Тот почему-то хмурился, но продолжал смотреть на кольцо. Незабудка, вспомнил Гарри, вроде, так называется этот голубой цветок. На его взгляд, у Рона сейчас было только два выхода: либо положить кольцо назад и сделать вид, что ничего не было, либо опуститься на одно колено и сделать Гермионе предложение. Гарри вдруг понял, что какая-то часть него страстно желает, чтобы Рон выбрал второй вариант. Это было бы так здорово, просто замечательно! И как логично это подвело бы черту под всеми переживаниями Гермионы.
Но Рон нашёл третий вариант. Он, наконец, поднял голову и посмотрел на Гермиону. Если что-то и выдавало его волнение, то только напряжённый взгляд голубых глаз.
- Давай его всё-таки купим, - откашлявшись, сказал он. – Красивое же, ну.
- Дай я его хотя бы померяю, - попросила Гермиона и взяла кольцо с раскрытой ладони Рона. – Мой размер. И правда, очень красивое.
- Мы его берём, - сообщил Рон продавщице и полез за кошельком. – Ещё что-нибудь выбрала?
Гермиона молча покачала головой, быстро отложив плетеную сумочку, которую рассматривала последние пару минут. Рон взял сумочку, указал на неё продавщице и кивнул.
- Ну зачем? – прошептала Гермиона у него за спиной, и Гарри заметил, как она осторожно погладила незабудку. Совсем так же, как недавно гладила выдру.
- Я на секунду подумала… - шепнула Джинни, когда они двинулись дальше, расплатившись за покупки.
- Да, я тоже, - кивнул Гарри. Он чувствовал разочарование, и его беспокоило нетипичное поведение Рона. Друг шёл впереди, держал за руку Гермиону, даже смеялся над чем-то, но что-то выдавало напряжение даже в его походке. Гарри страшно хотелось остаться с ним сейчас наедине, но он не был уверен, что решится задать свои вопросы.
- Дамы и господа! – вдруг громко объявила Гермиона, уже совершенно пришедшая в себя и будто бы даже забывшая недавний инцидент. – Перед вами дворец Трокадеро! Я бы рассказала вам про него, но, думаю, что это может подождать. Эйфелева башня!
И вот она, во всей своей красе. Джинни быстро пробилась к самому парапету площадки и во все глаза уставилась на башню, потом перевела восхищённый взгляд на зеленую траву Марсова поля внизу, на работающие фонтаны, на снующих между ними людей. Потом подняла голову и посмотрела на самую верхушку башни.
- Поднимемся? – она повернулась к Гарри. – Давайте поднимемся!
- Обязательно, - успокоила её Гермиона. – Но, может, сначала сфотографируемся? Это лучшая смотровая площадка, если фотографироваться, то здесь.
- Всё время забываю про фотоаппарат! – спохватился Гарри. – Давайте, становитесь!
- А ты? – забеспокоилась Джинни. – Давайте кого-нибудь попросим, надо всем вместе.
- Вас сфотографировать? – тут же спросил стоявший неподалеку пожилой мужчина, судя по выговору – американец. – Давайте, я с удовольствием помогу.
- Спасибо! – Гарри протянул ему фотоаппарат. – Вы нас очень выручили.
- Пустяки, пустяки, - отмахнулся мужчина. – Готовы? Фотографирую. Прекрасно! Красавцы!
- Спасибо вам, - поблагодарила его Джинни, и Гарри заметил, что мужчина на долю секунды залюбовался ей. – Давайте, теперь вы становитесь с Гермионой, Рон. Потом нас щёлкнете.
Они сфотографировались, наверное, раз двадцать и до упаду посмеялись над Роном, который на фотографиях стоял как будто кол проглотил.
- Гарри, ещё сфотографируй меня вот так, - попросила Джинни и вдруг полезла на парапет.
- Джинни! – прикрикнул на неё Рон. – А ну слезай!
- Джинни, туда нельзя! – всполошилась и Гермиона, оглядываясь по сторонам. – Сейчас подойдёт полицейский.
Но Джинни их не слушала.
- Давай, Гарри! – крикнула она, принимая красивую позу. – Я не загораживаю башню?
Гарри было определённо плевать на башню, но он очень не хотел прослыть занудой, поэтому быстро сделал снимок и сразу же забросил фотоаппарат за спину, устремившись к Джинни.
- Давай-ка, слезай, - потребовал он, и Джинни со смехом наклонилась, обхватила его за шею, и Гарри осторожно снял её с парапета и поставил на землю. – Что у тебя за привычка такая? Везде тебе нужно залезть.
- Зато снимок классный получился, - Джинни уже схватила фотоаппарат и быстро просмотрела снимки. – Ну что, поднимаемся на башню?
- Нужно сначала взять билеты, - Гермиона указала на огромные, змееобразные очереди. – Тут четыре кассы, у подножия каждой опоры. Можно каждому занять место в одной очереди.
- Да ладно, что мы выиграем от этих десяти минут, - быстро сориентировался Гарри. – Давайте мы с Роном пойдём за билетами, а вы посидите где-нибудь и подождите нас.
- Точно? – спросила Гермиона. – Я бы и правда немного отдохнула.
- Пойдём посидим на травке, как все люди, - предложила Джинни, указав на Марсово поле, на траве которого и правда тут и там сидели и лежали люди.
- Прекрасно, мы вас найдём, - Гарри был уверен, что и Гермиона, и Джинни прекрасно поняли, что он собирался о чём-то поговорить с Роном. Как оказалось, это понял даже сам Рон.
- Чего тебе? – было первое, что тот спросил, как только они отошли на приличное расстояние от девушек.
- Ничего, за билетами идём, - Гарри сделал честные глаза, он ещё не был готов начать разговор. – У тебя всё в порядке?
Рон бесстрастно кивнул.
- Но что-то не так, я же вижу, - мягко настаивал Гарри. – Это из-за той ситуации, да?
- Из-за какой ситуации? – Рон явно тянул время, и Гарри бросился в омут, очертя голову.
- Из-за той ситуации с кольцом?
Рон молчал и смотрел вдаль поверх голов большинства людей. Гарри решил не давить на него. В конце концов, если Рон захочет, он поделится. Очереди были просто бешеные, Гарри прикинул в уме, что стоять тут придётся никак не меньше часа. Хорошо, что хотя бы Гермиона с Джинни сейчас сидят.
- Просто… - Рон начал говорить неожиданно, не глядя на Гарри. – Это было… это было…
- Неловко? - подсказал Гарри.
Рон покачал головой.
- Страшно?
Рон пожал плечами.
- А как? – Гарри начал подозревать, что ошибся и понял всё неправильно.
- Обидно, - наконец, выдавил Рон.
- Обидно? – повторил опешивший Гарри. – Обидно-то почему?
- Потому что… - Рон заколебался, - потому что я не мог этого сделать.
- Не мог сделать чего? – уточнил Гарри.
- Я не сразу понял, чего надо всем этим людям, у меня и в мыслях не было… - Рон покачал головой и закусил губу. В его глазах было почти страдание. – Я сначала, конечно, пришёл в ужас. В первую очередь, из-за того, что Гермиону поставил в такое положение. А потом… А потом мне так захотелось…
- Вон оно что… - выдохнул Гарри, всё ещё не до конца понимая всей трагедии ситуации.
- Да, - Рон тяжело вздохнул. – Помнишь, как ты говорил? Что в один момент чувствуешь, вот оно. Что не надо никакой подготовки, просто раз – и вот. Это был мой момент.
- Но почему тогда… - начал изумленный Гарри. – Почему?
- А что я могу предложить Гермионе? – Рон посмотрел на него почти зло. – Себя? Потрясающе просто!
- Ну, вообще-то я Джинни тоже себя предлагал, - Гарри нервно улыбнулся. – Что ты имеешь в виду?
- У меня нет денег, - Рон говорил отрывисто и загибал пальцы после каждой фразы, - мне негде жить, у меня нет работы, я даже не уверен, что смогу когда-нибудь взять на себя такую ответственность. И что? Надо было, по-твоему, поддаться порыву? Да Гермиона бы просто посмеялась надо мной!
- Точно бы не посмеялась, - отрезал Гарри. – Слушай, это всё имеет значение только для тебя, Гермиона об этом не думает.
- Ну конечно, - хмыкнул Рон. – Она не дурочка, ты знаешь.
- Я о том, что ей это не так важно, как тебе, - поправился Гарри. – Но я тебя понимаю. Если ты сам чувствовал бы себя неуютно, то тогда лучше подождать. Ты абсолютно прав.
- Я прав? – кажется, Рон был настолько поражен поддержкой Гарри, что даже забыл про свою недавнюю злость. – Ты серьёзно?
- Абсолютно, - кивнул Гарри, намеренный поддержать Рона в его решении до конца. – Очень взвешенно и по-взрослому.
- Да? – теперь Рон как будто сам начал сомневаться в своей правоте.
- Думаю, да, - подтвердил Гарри и попытался сформулировать более или менее связную мысль. – Если бы ты сейчас поддался порыву, то потом переживал бы, что Гермиона думает обо всех таких вещах, хотя это и не так. Но я тебя знаю, ты бы переживал. Лучше подождать, когда ты будешь твёрдо стоять на ногах, чтобы ты сам чувствовал себя уверенным.
- А если такого никогда не случится? – уточнил Рон. – Если у меня никогда не будет достаточно денег?
- Во-первых, аврорам неплохо платят, - напомнил Гарри, - а, во-вторых, если Гермиону не будет волновать твоё финансовое положение через пару-тройку лет, то и тебя это уже не должно будет волновать, не находишь?
- А если она будет зарабатывать больше меня? – ревниво уточнил Рон. – Что тогда?
- Джинни будет зарабатывать в разы больше меня, - Гарри пожал плечами. – И я не собираюсь переживать по этому поводу.
- Да, потому что у тебя изначально были деньги, - засмеялся Рон. – Не собирается он переживать. Посмотрел бы я на тебя.
- Я согласен, для мужчины это всегда неприятно, - сдался Гарри. – Но надо быть выше этого. Если выказывать свои переживания по этому поводу, то так ты подорвёшь свою мужественность сильнее.
- А что делать в такой ситуации? – поинтересовался Рон, чуть щурясь на солнце.
- Я бы вёл себя как ни в чём ни бывало, - Гарри на мгновение задумался. – Да, я бы хвастался женой и её зарплатой при каждом удобном случае. Вот бы я что делал. Вот что я, видимо, и буду делать.
- Ну, будем с тобой хвастаться вместе, судя по всему, - усмехнулся Рон.
- Да погоди ты, может Гермиона ещё и не будет зарабатывать больше тебя, - успокоил друга Гарри. – Она выбрала не самый престижный отдел, если ты не заметил.
- Я тебя умоляю, Гарри, - Рон скривился. – Ты же понимаешь, что она надолго там не задержится. А в Министерстве из-за неё передерутся, можешь мне поверить.
- Ну так и ты будешь не кем-то, а аврором, - напомнил Гарри. – Кто мне говорил, что это вроде как элита магического мира?
- Кто? – простодушно спросил Рон.
- Да ты! – Гарри засмеялся. – И вообще, ты кавалер Ордена Мерлина первой степени, герой магического мира, и твоя карточка скоро появится в серии «Великие волшебники и волшебницы». Уж точно не тебе бояться сделать предложение любимой девушке.
Рон надолго задумался.
- Нет, - наконец, сказал он. – Я уверен, будут и другие моменты, тоже правильные. Это ничего, что один я пропустил. Если даже ничего такого больше не будет, я спланирую всё сам. Но сегодня это было бы неправильно с моей стороны.
- Неправильно для кого? – уточнил Гарри.
- Для всех, - Рон был очень серьёзен, а главное – убежден в собственной правоте. – Сейчас у нас у всех и так непростой период, всё новое, нужно привыкать к новому статусу. Не хочу, чтобы у Гермионы всё смешалось в один клубок. Да и…
- Да и что? – подтолкнул Гарри. – Что ещё?
- По моим внутренним ощущениям, ещё рановато, - признался Рон. – Не готовы мы ещё. Гермиона бы подумала, что я не очень серьёзный.
- Я вот тоже твоей сестре предложение делал не так, как она того заслуживает, - вздохнул Гарри. – Поэтому потом ещё раз и повторил при всех. И с кольцом.
- Ну вот, я и буду учиться на твоих ошибках, - повеселел Рон. – Нет, я всё правильно сделал.
- А ты, значит, уже готов? – тихо спросил Гарри после минутной паузы. – Думал об этом?
- Ну да, после того, как узнал, что ты сделал Джинни предложение, - Рон слегка смутился. – Подумал, вдруг теперь и Гермиона ждёт от меня предложения. Думал, что эта мысль меня испугает, но что-то не испугала. Я, понимаешь, осознал, что это когда-нибудь произойдёт, если она согласится, конечно. Так что надо встать на ноги, а потом всё будет.
- Ты пугаешь меня своей серьёзностью, - Гарри хлопнул Рона по плечу. – Но ты молодец, сынок, я думал, с тобой будет хуже.
- Спасибо, дедуля, - Рон шутливо поклонился. – Я надеюсь, ты не собираешься пересказывать этот разговор Гермионе? Или Джинни?
- За кого ты меня принимаешь? – оскорбился Гарри. – Это только между нами.
- Спасибо, - кивнул Рон. – Вы отель-то успеете найти с такими очередями?
- Да успеем, я думаю, - Гарри посмотрел на часы. – Где-нибудь уж заночуем. Неожиданно получилось с отелями, да?
Рон пару секунд напряженно молчал, потом выдохнул и кивнул.
- Ну да, - он посмотрел Гарри в глаза и пожал плечами. – В конце концов, это папа должен был прочитать тебе лекцию, а не я. Это на его дочери ты собрался жениться, не на моей.
- Твой папа мне совершенно ничего такого не говорил, - успокоил его Гарри. – Правда, мне кажется, твои родители предполагали, что мы будем жить с тобой, а девчонки вместе.
- Вот боюсь, что и родители Гермионы думали так же, - Рон прикрыл глаза. – Ну да ничего, мы уже взрослые люди, да?
- А что ты у меня спрашиваешь? – Гарри засмеялся. – И вообще, давай не будем это обсуждать, ну неловко же, честное слово!
- Давай! – с энтузиазмом поддержал идею Рон. – Чёрт, мы продвинулись всего лишь на пару метров за всё это время.
- Это потому что там может находиться одновременно только определённое количество человек, - припомнил Гарри рассказы Гермионы. – Да, стоять нам долго.
- Может, ну его? – спросил Рон ещё через десять минут. – В следующий раз? Или вернёмся ночью, может, народу меньше станет.
- Да не станет, - проворчал Гарри, - ночью ещё красивее. Давай стой, Джинни хочет подняться наверх.
Рон пробубнил что-то себе под нос, и Гарри явственно расслышал слово «подкаблучник».
- Я попрошу не выражаться в мою сторону! – шутливо возмутился он. – Ты тоже кулаком по столу нечасто стучишь, я смотрю. Да что там, нечасто! Я бы сказал, никогда.
Через два часа они всё-таки поднялись на самый верх Эйфелевой башни, откуда перед ними, как на ладони, раскинулся Париж во всём своём великолепии, и Гарри моментально забыл о своей усталости и гудящих ногах. Никто из них не знал точно, сколько времени они простояли там, глядя вниз, на этот волшебный город, который за один день заставил их почувствовать и обдумать так много. Гарри был совершенно уверен, что вернётся сюда снова. Возможно, это будет их с Джинни свадебное путешествие. Да, это была хорошая идея. Он обязательно поделится ей с Джинни.
А пока им нужно было найти отель. И Гарри с сожалением отвернулся от протиравшегося до самого горизонта города. Пора было возвращаться на землю.

* Мадмуазель первый раз в Париже?
** Да, мои друзья никогда не были в Париже.
*** Маракуйя по-французски действительно называется fruit de la passion, «плод страсти», что для меня и по сей день остаётся загадкой. Наверное, французы считают, что у страсти вкус маракуйи.


Глава 80

Кстати, забыла сказать перед прошлой главой, что Чемпионат мира по квиддичу был проведен летом прошлого, 1998 года, сразу после победы над Волан-де-Мортом. Я перенесла его на год, хотя потом вернусь к обычному времяисчислению, так что между этим и следующим Чемпионатом мира будет три года. В прошлом году ребята бы просто никуда не поехали.

- Эй, Гарри, просыпайся! – Джинни потрясла его за плечо. – Приехали.
Гарри с трудом разлепил глаза и взглянул в окно только для того, чтобы увидеть там, как поезд медленно вползает в очередной пригород и направляется к вокзалу. На этот раз они приехали в Сен-Мало.
- Как-то мы быстро, - сиплым со сна голосом отозвался он и потянулся, не вставая с места, чтобы немного размять затекшие плечи.
- Конечно, быстро, - подтвердила Джинни и с трудом подавила чудовищный зевок. – Всего пятьдесят минут ехали.
Прямого поезда от Лилля до Сен-Мало не было, и им пришлось делать пересадку в Ренне, откуда и ехать-то было жалкие пятьдесят минут, страшно мало, чтобы выспаться по-человечески, но ничего поделать было нельзя.
Гарри кивнул и с мученическим видом поплёлся за чемоданами в багажный отсек поезда. По дороге он натолкнулся на взъерошенного Рона и понял, что друг эти пятьдесят минут тоже использовал вполне по назначению.
- Меня совершенно вымотали эти постоянные переезды, - пробормотал Рон и оглянулся по сторонам, не слышит ли Гермиона. – И экскурсии эти. У меня уже в голове всё перепуталось, я не помню, в каком городе мы что видели.
- Я тоже, - признался Гарри. – Ну, девчонки, вроде, не жалуются. И мы не будем.
- Вот я не уверен, - Рон прищурился. – Посмотри на Джинни.
Гарри обернулся. Джинни сидела на своём кресле боком, вытянув ноги в проход и сгорбив спину, смотрела в одну точку и точно не выглядела довольной. Ничего от той девушки, которая через весь город бежала к Эйфелевой башне с сияющими от счастья глазами.
- И Гермиона не лучше, - Рон кивнул на неё. Гермиона сидела, скрутив волосы в пучок на затылке и уткнувшись в свой блокнот, но Гарри видел по её застывшему взгляду, что она не читала. – Устали они.
- Так если мы все четверо устали и перестали получать удовольствие… - начал Гарри. – Давайте просто остановимся? Судя по её виду, уже даже Гермиона не будет против отменить все экскурсии к чертовой матери.
Они помолчали.
- Немного мы перегнули палку, да? – тихо спросил Рон.
- И не говори, - Гарри тяжело вздохнул. – Я даже не предполагал, что так устану. Я думал, мы же молодые, это наше лето, мы отдохнём, всё будет прекрасно. А сейчас я хочу только лечь где-нибудь и проспать суток двое. На одном месте. И чтобы в глаза не видеть эти поезда.
- Подписываюсь под каждым словом, - буркнул Рон. – Но теперь-то уже немного осталось.
- Отдохнули перед учёбой, ничего не скажешь, - Гарри дождался, пока пожилой француз снимет свою сумку с его чемодана, и крепко взялся за ручку. – С каждым городом он всё тяжелее.
- Это у тебя ещё магнитиков нет, - Рон многозначительно кивнул на свою сумку. – Гермиона покупает, чтобы повесить на холодильник.
- На чей? – уточнил Гарри, и Рон прыснул.
- На свой, на чей ещё. У нас холодильника нет.
- Нужно ещё купить всем подарки, - напомнил Гарри, внутренне содрогаясь при мысли, как они всё это потащат. В Марселе уже и так пришлось прикупить этот огромный чемодан, в который он и сам мог прекрасно поместиться.
- Гермиона сказала, в последний день в Париже купим, - Рон сосредоточенно нахмурил брови. – Главное, чтобы финал не затянулся на пару дней.
- Да ты знаешь, - Гарри чуть усмехнулся, - честно говоря, я готов вообще не идти на этот финал.
Рон понимающе хмыкнул. Финал выдался не самым интересным: Сенегал – Малави. Это было в каком-то роде сенсацией, полной неожиданностью, люди потеряли много денег на ставках, потому что почти никто не предполагал, что такое может случиться. Можно было, конечно, последить за красотой игры, но вот на результат было совершенно наплевать. Не то, что матч за третье место между Уэльсом и Норвегией. Аргентина, которой полмира прочило победу, продула в первом же матче Исландии, набравшей во время отборочных меньше всего очков, и это стало для всех полным шоком. Причём, даже для исландцев, если посмотреть на выражения их лиц. Счёт был невероятный – 10:150, а всё потому, что исландский ловец с непроизносимой фамилией поймал снитч на второй минуте матча, и аргентинцы успели забить только один гол. Это не помешало исландцам в конце концов проиграть Сенегалу, но такое поражение уже нельзя было назвать позорным.
Неприятно удивила их и сборная России, обыгравшая неплохо готовую команду Шотландии, на которую ставила Джинни. Гарри с некоторым раздражением заметил, что русские летали очень даже не плохо, и это был прогресс, потому что несколько лет назад, насколько он знал, они выбывали из соревнований ещё на этапе отборочных. По крайней мере, на чемпионатах их видно не было. В Англии же особого прогресса не наблюдалось. Да, во время последний отборочных команда выглядела неплохо, но, в основном, стоило признать, в этом была заслуга более слабых соперников. Дин Томас нередко выражал удивление по поводу слабости английской команды, он говорил, что в мире магглов англичане имеют свой вес, если говорить о футболе. Гарри тоже что-то слышал от дяди Вернона, когда ещё жил у Дурслей. Они с Дином всегда приходили к мнению, что дело в тренерском штабе, и нужно поменять главного тренера, только и всего. Гарри иногда даже в шутку думал, что Оливер Вуд смог бы подготовить сборную гораздо лучше. Произнёс бы перед ними парочку своих вдохновляющих речей, и дело в шляпе.
- Нет, я понял, если и ехать в путешествие, то в такое, которое предполагает два вида развлечений: подвижные и неподвижные, - продолжал рассуждать Рон. – Помнишь, как здорово было в Монпелье, когда девчонки пошли по магазинам, а мы – на пляж. Я готов был рыдать, когда нужно было уезжать оттуда.
- О да, - Гарри вспомнил эти чудесные мгновения, когда они с Роном, окунувшись в тёплое море, улеглись на пляже, на золотистом песочке, смотрели в голубое небо и молчали. Лень было даже разговаривать. А потом пришли Гермиона и Джинни и начали насмехаться над ними. Прозвучало там и что-то вроде «лежбища тюленей», и это было, конечно, очень смешно, но ведь пришлось встать и тащиться куда-то, Гарри уже даже не помнил, куда.
- А эти замки, - Рон закатил глаза. – Все перемешались.
- Кто перемешался? – спросила Гермиона, когда они подошли к ним. Некоторые пассажиры уже двинулись к выходу, и Джинни пересела на освободившееся место рядом с ней.
- Да замки, - Рон постарался теперь говорить это с юмором, чтобы Гермиона, которая проводила для них полноценные экскурсии, не обиделась. – Я, конечно, чётко запомнил Версаль, там сады были красивые, и мы катались на лодках. А из Долины Луары… Я даже и не знаю. Ну, Шамбор вот помню, мы там велосипеды эти ваши напрокат брали.
Гарри и Джинни синхронно прыснули.
- Поверь мне, Рон, все, кто был в Шамборе в одно время с нами, запомнили его навсегда, - Джинни потрепала брата по локтю. Выше она не дотягивалась, когда сидела.
- Подумаешь, ничего особенного, - Рон слегка покраснел, но тоже заулыбался. Сейчас ситуация выглядела действительно смешной, но тогда они, конечно, здорово перепугались. А Гарри предупреждал, что это только кажется, не так уж и легко кататься на велосипеде, но его же никто не послушал. Рон, который вообще-то катался первый раз, рисуясь перед Гермионой, отпустил руль, наехал на камешек и птичкой полетел в реку. Гермиона от испуга вывернула руль своего велосипеда, свалилась и разбила обе коленки. Гарри тоже не мог похвастаться грациозной остановкой, но он хотя бы устоял на ногах и бросился к речке, в которой воды оказалось по колено, и Рон всего лишь отбил себе всё, что мог, о лежавшие на дне камни.
- Разве больше вы ничего не запомнили? – Гермиона явно огорчилась. – У меня, конечно, тоже образы в голове немного перепутались, но названия и история…
Джинни за её спиной выразительно подняла брови, и у Гарри тут же отлегло от сердца: по крайней мере, он будет не один, кто эту историю забывал сразу же, выходя из очередного замка. В общем-то, ему и история магии никогда не нравилась, это Гермиона всегда с горящими глазами читала очередной огромный том.
- Нет, я ещё помню тот замок, где было много собак, - Рон наморщил лоб. – Но название…
- Шеверни, - кивнула Гермиона. – Я там маме семена тех красивых цветов купила.
- Ну да, - Рон сделал вид, что и этот факт он тоже помнил. – Ещё я помню тот замок, где умерла любовница короля.
Гарри усмехнулся. По его внутренним ощущениям, вся история Франции пестрела именами королей и их любовниц, поэтому Рон ситуацию не прояснил.
- Не любовница, а вдова, - поправила Гермиона. – Если ты, конечно, про Шенонсо.
- Я про тот, который наполовину стоит на воде, - пояснил Рон. – Ну да, наверное, вдова. Которая до смерти траур носила, белый. Вот, я про этот.
- Шенонсо, - повторила Гермиона, довольная, что Рон запомнил хотя бы это.
- А мне понравился замок в Блуа, - вставила Джинни. – Я про него читала в «Трёх мушкетёрах», в продолжении. Интересно было посмотреть.
- Где читала? – нахмурился Рон.
- Книга, маггловская, - пояснила Джинни. – Я брала у родителей Гермионы в Австралии ещё. А потом Гермиона сказала, что есть продолжение, ну я и его попросила. Интересная книга.
- Только исторические факты отражает неточно, - уточнила Гермиона. – А в целом неплохая.
- Ладно замки, у меня и города перепутались, - признался Гарри. – И голова уже совсем полная, я больше ничего нового не восприму. Поэтому я не пойду больше на экскурсии, Гермиона, ты уж меня извини. Ты очень интересно рассказываешь, правда, но я уже не могу воспринимать информацию.
Гермиона отреагировала странно: она чуть наклонила голову к левому плечу и посмотрела на Рона.
- Что? – у того сделалось очень подозрительное лицо.
- Ты тоже не хочешь больше экскурсий? – спросила Гермиона, не меняя позы.
- С чего ты взяла? – Рон мастерски уходил от ответа, тянул время, пытался понять, куда Гермиона клонит, понял Гарри.
- Я видела, как вы шептались в багажном отсеке, - губы Гермионы тронула слабая полуулыбка. – Я просто…
- Что? – допытывался Рон, с надеждой глядя на неё.
- Я просто видеть не могу этот свой блокнот и все эти путеводители! – выпалила Гермиона и тут же прикрыла рот рукой, как будто не могла поверить, что произнесла это.
Джинни победно выкинула правую руку вверх, а Рон бросился к Гермионе с объятьями.
- Я устала, как я не знаю кто, - засмеялась Гермиона. – Я предлагаю просто лежать на пляже и ничего не делать.
- Господи, какой прекрасный план! - простонал Гарри, чувствуя, как ежесекундно улучшается настроение. Даже накопленная за этот месяц усталость прошла.
- Единственное, - Гермиона подняла вверх указательный палец, - нужно съездить в Мон-Сен-Мишель. Без экскурсий, просто съездить, посмотреть. Там очень красиво, вам понравится.
- Да не вопрос, куда-нибудь съездим, - повеселела Джинни. – Просто уже бы действительно немного полежать. Финал только двадцать девятого, так что я не против остаться тут на три дня.
- Этот поезд когда-нибудь остановится? – ни к кому не обращаясь, спросил Гарри. – Мы ползём уже полчаса и всё никак не доедем.
- На пляж хочется? – подколола его Джинни.
- Просто хочется где-нибудь сесть и знать, что в ближайшее время не нужно никуда идти, - признался Гарри. – Я не думал, что это будет так утомительно, я был уверен, что это будет страшно весело, и мы будем вспоминать об этой поездке, как о приятном приключении.
- Ну, мы и будем вспоминать о ней именно так, - пожала плечами Гермиона. – Во-первых, мы отдохнём, вернёмся домой, окунемся в повседневную жизнь, и поездка покажется нам манной небесной. Во-вторых, приключений и так было предостаточно, даже не учитывая купания Рона в реке у Шамбора.
Все согласно закивали. Гарри вспомнил, как в Париже буквально на третий или четвёртый день после приезда они шли по Новому мосту, чтобы поглядеть на памятник Генриху IV, когда Гарри заметил нескольких детей, которые подходили к прохожим с какими-то бумажками. Гермиона вообще-то рассказывала им, что в Париже процветает воровство, особенно этим славятся кочующие по всему свету румыны, проще говоря – цыгане. Но в тот момент Гермиона с Роном шли чуть впереди, а Гарри с Джинни отстали. Когда к ним подошёл маленький мальчик с потрясающе честными глазами и начал жестами показывать, что они собирают деньги для помощи глухонемым людям, Гарри мельком увидел, как какой-то мужчина дал другому пареньку несколько монет. В тот момент из его головы улетучились все мысли, кроме одной: сейчас он не даст этому мальчику денег, и все окружающие подумают, что он, Гарри, последний жмот.
Мысль была очень глупая. Сейчас, по прошествии времени, он и сам это отчётливо осознавал, но тогда мнение окружающих, которые и внимания-то на происходящее не обращали, было крайне важно. Джинни его, кстати, тоже не остановила, и он так и не смог добиться от неё внятного ответа, почему. Деньги в карманах Гарри не носил, поэтому ему пришлось лезть в рюкзак. Но как только он его открыл, остальные дети окружили его галдящей толпой, замахали у него перед лицом своими бумажками, а потом Гарри успел только увидеть, как маленькие смуглые ручки залезают к нему в рюкзак, безошибочно находят карман, в который он засунул бумажные деньги, и вытаскивают почти все купюры.
Дальше они с Джинни как в замедленной съёмке посмотрели друг на друга, и Джинни, сорвавшись с места, бросилась догонять удиравших во все лопатки детей. Гарри рванулся за ней, наскоро закинув за спину рюкзак. Он слышал за спиной Рона с Гермионой, но не мог обернуться из страха потерять Джинни из виду. Он довольно быстро догнал её. Джинни схватила за шиворот парнишку с честными глазами, легонько трясла его и требовала назад деньги. Он вряд ли понимал её по-английски, но Джинни это не смущало, и, в конце концов, тот нехотя отдал изрядно измятую купюру, выкрикнув что-то напоследок. Джинни уже оглядывалась в поисках других детей, которые украли у Гарри деньги, но тут уже он сумел её остановить.
Подбежали испуганные Рон и Гермиона, и оба выдохнули с облегчением, узнав, что произошло. К ним подошёл полицейский и начал задавать вопросы. Гарри предпочёл бы махнуть на это рукой. Денег, конечно, украли прилично, но всё же не столько, чтобы так рисковать и бежать за воришками. Гермиона, помимо прочего, рассказывала, что они и ножиком пырнуть могут, прикрываясь своими бумажками. Но Гермиона решила, что это дело принципа, и французская полиция должна знать, что творится у них в городе. Отвечая на вопросы, она ещё не оправилась от пережитого испуга, и, когда полицейский спросил, какой национальности по виду были дети, она напрочь забыла слово «цыган» на французском, пару секунд стояла в полном ступоре, а потом начала делать какие-то неопределённые жесты руками и повторять: «Эсмеральда. Эсмеральда». Гарри, Рон и Джинни ничего не могли понять, а несчастный полицейский чуть не рыдал от смеха. И только потом смущённая Гермиона пояснила им, что так звали героиню книги «Собор Парижской Богоматери», которая была цыганкой.
Это было происшествие неприятное, но терпимое, особенно в свете того, что случилось в Нанте. Джинни, залезавшая на заборчик, чтобы сделать очередную фотографию, спрыгнула с него, неудачно приземлилась и повредила ногу. Сначала они даже боялись, что это перелом, но дело ограничилось вывихом, который Гермиона, в конце концов, успешно вылечила. Два раза они опаздывали на нужный поезд и один раз значительно опоздали на матч США – Малави. Один раз Рон оставил в тумбочке в отеле свою палочку, но, к счастью, они успели вернуться до того, как её нашла уборщица. В Марселе заблудился Гарри, отправившийся за ожерельем, которое они видели накануне, которое очень понравилось Джинни и которая его не купила. А, так как Марсель был городом портовым и преступность там была невероятно высокая, Джинни, Рон и Гермиона пребывали в состоянии, близком к истерике, когда он вернулся. Ну, да, его не было четыре часа, он заблудился в незнакомом городе, не зная языка, без возможности применять магию на глазах у магглов, но в итоге-то всё обошлось. Но приключений им хватило с лихвой. Хотя, Гарри по-прежнему считал, что это неизбежно, когда долго путешествуешь.
Нет, дело было совсем не в том, что их преследовали неудачи или что-то вроде этого. Ни одна из этих неприятностей не испортила им настроение надолго, для Гарри хуже всего было видеть боль на лице Джинни, но даже она скоро прошла. Это был очень и очень хороший, счастливый месяц, несмотря на усталость. Но, в конце концов, Гарри раньше никогда не покидал Англию, особенно так надолго. Он начал скучать по каким-то совершенно невероятным вещам, но в итоге понял, что просто хочет домой. Видимо, в Нору. К тому же, Гарри слегка устал бездельничать, и это его в себе раздражало. Он прекрасно знал, что пройдёт недели две учёбы, исчезнет налёт новизны, и ему страстно захочется снова оказаться во Франции. Он прямо видел себя, помешивающего какое-нибудь зелье в котле и мечтающего оказаться на маленькой винодельне в пригороде Тура, на которой они так продегустировали вина, что потом все четверо шли значительно заплетающимся шагом. А часа через два обнаружили себя вовсе не в отеле, куда вообще-то шли, а на набережной Луары, танцующими латинские танцы в шумной толпе французов. Гарри не умел танцевать латинские танцы, он вообще не был силён в танцах так же, как и Рон. Но почему-то в ту ночь их это не смутило. Вот по этому ощущению лёгкости он начнёт скучать, едва окажется в Англии.
А ещё, оказавшись так далеко от дома, Гарри стал куда чаще, чем прежде думать о событиях прошлого года. Нет, он никогда не забывал битву за Хогвартс, помнил про всех, кто погиб на пути к победе, они всегда были с ним, где-то на краю сознания. Но уже довольно давно он научился не думать об этом перед сном, он просто начинал лихорадочно перебирать события минувшего дня или думал о том, что будет завтра, лишь бы занять мысли. Получалось неплохо. А во Франции снова перестало работать. Он почему-то думал, что будет наоборот. Но каждый раз, глядя на новую достопримечательность, у него мелькала мысль, что Фред или Колин не увидят ничего подобного, что Тедди никогда не съездит никуда со своими родителями, что Сириус мог бы сейчас быть с ними, он бы наверняка захотел. Он не думал об этом постоянно, и эти мысли не доводили его до состояния отчаяния, как это бывало раньше, они теперь вызывали тихую и саднящую боль. Гарри смотрел на друзей и задавался вопросом, происходит ли с ними нечто подобное. Спрашивать он не хотел, чтобы не ворошить прошлое хотя бы на каникулах. Но каждый раз он задавал себе этот вопрос. Джинни задумалась о чём-то, глядя в мутные воды пруда в саду одного из замков. Может, она вспоминает Фреда? Гермиона замолчала на полуслове, провожая взглядом высокого, немного сутулого мужчину. Может, он напомнил ей Люпина? Рон зевнул утром и неразборчиво пробурчал, что не выспался. Может, он снова проснулся ночью от очередного кошмара? Гарри гадал, но спрашивать не решался.
- Наконец-то! – Джинни вскочила на ноги, поезд чуть дрогнул и, наконец, остановился. – Давайте быстренько найдём отель и сразу пойдём на пляж.
- Давайте вы найдёте отель, а мы сразу на пляж, - прошептал Рон, но так, чтобы его расслышал только Гарри.
Как только они вышли с вокзала, Гермиона решительно оглянулась по сторонам, потом вынула из сумки карту, покрутилась пару минут на месте и уверенно двинулась направо.
- Ты куда? – с любопытством спросил Рон.
- К морю, - как что-то само собой разумеющееся обронила Гермиона. – Будем искать отель поближе к пляжу.
- Прекрасная идея! – с энтузиазмом поддержала её Джинни.
Долго идти не пришлось. Сен-Мало оказался просто крохотным городишком, и Гарри всерьёз удивился, что кому-то пришло в голову проводить матч за третье место именно здесь. Хотя, во Франции вообще не было очень уж больших городов. Даже Париж нельзя было назвать огромным.
Они вышли сразу на набережную, остановились, облокотившись о парапет, и внизу под собой увидели городской пляж.
- Ничего себе, сколько людей, - поразился Рон. – Вторник же, почему никто не работает?
- Это те, кто не работает, видимо, и туристы, - Гермиона пожала плечами. – Ладно, место мы найдём, нам бы сначала отель выбрать.
И она оглянулась в поисках какой-нибудь вывески.
- Я думаю, не время быть очень уж притязательными, - пробормотала Джинни. – Я готова заселиться куда угодно, мне всё равно, где спать.
- Мне тоже, - согласился Гарри.
- Всем всё равно, - подытожил Рон, и Гермиона, снова пожав плечами, указала на трёхэтажный домик на противоположной стороне улицы.
- Вряд ли там есть что-то свободное, но давайте спросим, - предложила она.
В отеле девушка-портье что-то долго говорила Гермионе, чертила что-то в воздухе и кивала головой.
- Ну что там? – не выдержал наконец Рон.
- У них есть один номер, - Гермиона недовольно поморщилась, - из которого только что выехала семья. Номер трёхместный, но они предлагают поставить дополнительное кресло-кровать для четвертого человека. Правда, она говорит, что тогда там будет негде ходить.
- Ну, не знаю, как вы, а я и не собиралась гулять по номеру, - с сарказмом заметила Джинни. – Меня устраивает.
- И меня, - добавил Гарри, который предпочел бы, конечно, другой вариант, но перспектива хождения по городу в поисках отеля приводила его в уныние. Рон промолчал, глядя на Гермиону, но даже невооружённым взглядом было видно, что он расстроен.
Номер и правда был крошечный, но они уже не обращали внимания на такие мелочи. Наскоро переодевшись и бросив тяжёлые сумки, они рванули на пляж. За это время народу значительно поубавилось, наверное, потому что дело уже близилось к пяти часам вечера, поэтому ребята уютно устроились у самой стены, которая, поднимаясь прямо над их головами, превращалась в набережную. Совсем не далеко от берега, прямо в воде, стояла старинная небольшая крепость, которую использовали для того, чтобы следить, как бы к городу не подошло вражеское судно, объяснила Гермиона. К крепости можно было пройти по выступающим из воды камням.
- Давайте дойдём до неё, - с горящими глазами попросил Рон, и это напомнило Гарри, как друг вёл себя в Диснейленде. Как будто ему было три, ну ладно, от силы пять лет. Это было очень смешно, просто умереть со смеху можно было. И, что бы там ни утверждала Джинни, Гарри и близко ничего подобного не вытворял. Подумаешь, купил себе пиратскую шляпу, ну и что? Джинни и Гермиона тоже нацепили себе на голову ушки Микки-Мауса, и никто над ними не смеялся. Ну, и сфотографировался с этими гигантскими бурундуками, с Чипом и Дейлом, любой бы сфотографировался. Ну и, пожалуй, немного переел сладостей, но, с другой стороны, где ещё можно было такого поесть? По крайней мере, он не визжал на аттракционах, как девчонка. Он оказался умнее и на ту пушку сразу не полез, поглядев на лица людей, выходивших после окончания катания. Гермиона, кстати, тоже пыталась их отговорить, предупреждала, что там, внутри, будет мёртвая петля, но Рон и Джинни ничего не хотели слышать. Вот и вышли с сорванными голосами. Но если Джинни была сама не своя от прихлынувшего адреналина и восторга, то лицо Рона приобрело явный зеленоватый оттенок, и он даже не спорил, когда Джинни заявила, что он визжал громче всех.
Но до крепости они, конечно, дошли. Идти по острым камням было больно, и Гарри пожалел, что пошёл босиком. Наверное, ноги они все исцарапали в кровь. Джинн присела на край самого последнего камня и свесила с него ноги, болтая ими в воздухе.
- Отсюда, наверное, удобно прыгать в воду, как с вышки, - заметил Рон. – Там глубоко.
- Да, и наверняка там есть и другие камни, на которые ты благополучно приземлишься, - язвительно заметила Гермиона, щурясь на солнце.
- Ему не привыкать, - добавила Джинни и показала брату язык.
- Ну всё, до конца жизни будут вспоминать теперь, - в притворном раздражении закатил глаза Рон.
- Подожди, мы ещё расскажем про твой феерический полёт всем, кого знаем, - не унималась Джинни. – Я считаю, мы не имеем права лишать людей возможности посме… Ой!
- Что такое? – спросил Гарри, когда она быстро подтянула к себе ноги и уставилась на воду.
- Что-то дотронулось до моей ноги, - ответила Джинни. – И это, по-моему, была вода. Но только что её тут не было, она была гораздо ниже.
Гермиона вдруг подпрыгнула на месте и тоже уставилась на воду.
- Господи, какая же я дура! – вскрикнула она вдруг и хлопнула себя ладонью по лбу. – Прилив же! Быстро бежим обратно, иначе убьёмся об эти камни.
Гарри помог Джинни подняться на ноги, и они заторопились обратно к пляжу. Только теперь они заметили, что люди собираются и уходят, в воде уже никого не было, и уж точно никто, кроме них, не бежал по узкой полосе камней, постепенно уходящих под воду. Ногам было страшно больно, но останавливаться было нельзя.
- Нужно ещё успеть забрать вещи! – на ходу крикнула Гермиона, и Гарри понял, почему набережная в Сен-Мало была такой высокой: чтобы волны не перехлёстывали через неё!
- Давайте-ка побыстрее! – крикнул Рон, обернувшись назад. – Вода прибывает со страшной скоростью.
- Если поймём, что не успеваем, трансгрессируем, - довольно громко выпалил Гарри, не заботясь о том, услышат ли его стоявшие вдалеке и махавшие им руками люди.
- Куда? – поинтересовалась Джинни, крепко державшая его за руку.
- В наш номер, мы всё равно тут больше ничего не знаем, - предложил Рон.
- Магглы подумают, что нас смыло в море и начнут спасательную операцию! – прокричала Гермиона, перепрыгивая с камня на камень. – Это неудобно!
- Действительно! Давайте погибнем, чтобы никому не доставлять неприятностей! – с издёвкой отозвался Рон.
- Вы просто перебирайте ногами быстрее, и никто не погибнет! – огрызнулась Гермиона, и все сосредоточились на беге. Гарри уже слышал, как за спиной плещется вода. Ему не было особенно страшно, он знал, что в крайнем случае трансгрессирует. Ладонь Джинни он сжимал крепко, так что она будет с ним, Рон тоже не даст Гермионе долго геройствовать, если почувствует реальную опасность. Так что вся ситуация только щекотала ему нервы и была скорее приятной. Даже мысль о потере оставленных на пляже вещей не вызывала особой грусти. Меньше будет тащить, а ценного там ничего и нет.
Но они всё-таки успели. По пустынному пляжу Рон и Гарри неслись как две антилопы, удирающие от льва. Вода была очень близко, но они видели свои сиротливо оставленные в одиночестве вещи, и это придавало им сил. Джинни и Гермиона, поднявшись на набережную, теперь поддерживали их вместе с другими людьми, которые благоразумно ушли с пляжа заранее. Они схватили вещи, распихали их по сумкам и рванули назад ещё быстрее, чем раньше. Когда Гарри вскочил на первую ступеньку лестницы и начал подниматься на набережную, его всё-таки окатило сзади высокой волной, но это были пустяки, вода была совсем тёплая. Они пробрались к тому месту, где стояли Гермиона и Джинни, и все четверо расхохотались.
- Вот тебе и полежали на пляже, - выдавил Рон и снова зашёлся от смеха.
- Отдохнули, - вторил ему Гарри. – Я никогда в жизни ещё не бегал с такой скоростью. Главное, ну утонули бы вещи, и что? Там всё равно только шорты и майки.
- И моё кольцо, - вдруг побледнела Джинни и принялась рыться в сумке.
- И моя выдра! – Гермиона тоже отобрала сумку у Рона и запустила руку внутрь. Обе одновременно выдохнули.
- А вам не приходило в голову, что их могли запросто украсть? – спросил Гарри, пока Джинни надевала кольцо обратно на палец и любовалась его блеском в уже бледнеющих лучах солнца, а Рон помогал Гермионе застегнуть цепочку на шее.
- Не могли их украсть, - заявила последняя. – Я навела на наши вещи отвлекающие чары. Поэтому их никто и не забрал. Думаю, в противном случае кто-нибудь унёс бы их на набережную.
- Если бы я знал, что вы там такие важные вещи оставили, я бы бежал быстрее, - с лёгким укором заметил Рон. – Гермиона, не потеряй эту выдру, пожалуйста.
- Что ты, я и не собираюсь! – Гермиона положила руку на медальон, как будто оберегая свернувшегося у неё на шее зверька. – Это же твой подарок!
- Дело не в этом, - Рон был непривычно серьёзен. – Было бы, конечно, обидно, но я бы пережил. Я же говорил тебе, она сможет тебя защитить в случае чего. Я не уверен, что так получится сделать ещё раз.
- Почему? – насторожилась Гермиона.
- Ну… - замялся Рон, - тебе может это не понравиться, но не все волшебники этим занимаются. Это связано с твоим патронусом, мне пришлось немного рассказать о тебе. В общем, там использовалась магия, как Сайпрес её называет, межличностная.
- И кто этим занимался? – Гермиона озадаченно сдвинула брови.
- Один колдун в Лютном переулке, - признался Рон, и Гарри поперхнулся воздухом от неожиданности. – Но ты не волнуйся, ему можно доверять. Я потом медальон проверял много раз, чтобы он ничего лишнего не наложил. И Билла просил проверить. И рассказывал Сайпресу, что он сделал, и тот тоже сказал, что всё в порядке.
- А что именно тут есть? – Гермиона не выглядела испуганной, скорее изумлённой. Она по-прежнему привычным жестом поглаживала выдру по спинке.
- Ну, там и что-то типа щитовых чар стоит, как Фред и Джордж накладывали на предметы, - начал перечислять Рон. – Помнишь, перчатки, плащи? Потом там есть что-то, что сделает твоего патронуса сильнее. И есть ещё связь со мной, но только я знаю, как сделать так, чтобы она заработала. Это, кстати, было самое сложное.
- И как она работает? – уточнила Гермиона. – Тебе не кажется, что мне нужно знать?
- Там есть условия, - Рон нахмурился. – И я надеюсь, что нам никогда не придётся её опробовать. Она всё равно односторонняя: я смогу связаться с тобой, ты со мной – нет. Двустороннюю тот парень сделать не смог.
- Тебе нужно рассказать ещё кому-нибудь, как она работает, на всякий случай, - заметила Джинни. – Вещь-то полезная, но вдруг ты по какой-то причине не сможешь её активировать, эту связь.
- А её только я и могу активировать, - пояснил Рон. – Гермиона связана со мной. Но это никак на тебя не влияет, не переживай.
- Да я тебе доверяю, - отозвалась Гермиона. – Я, разумеется, не в восторге от того, что мой кулон заколдовал какой-то, скажем так, не чисто светлый волшебник, но если ты посчитал это нужным, то я не спорю.
- Ну вот, - заключил успокоенный Рон. – А теперь там всю лавочку прикрыли, и обратиться с чем-то подобным можно только к Сайпресу, наверное. Он, кстати, сказал, что я подал ему идею защиты нашей семьи.
- Почему ты не рассказывал? – удивилась Джинни. – Я вообще не знала, что вы общаетесь.
- Да я только перед выпускным с ним поговорил, - отмахнулся Рон. – Всё равно ничего конкретного у него пока нет.
- Он обязательно что-нибудь придумает, - твёрдо заявил Гарри. – Главное, чтобы он не перестарался.
- На самом деле, очень странно быть настолько оторванными от дома, - задумчиво пробормотала Джинни. – Нам никто ничего не рассказывает, газет мы не получаем. Со стороны можно подумать, что всё спокойно.
- Может быть, всё и в самом деле спокойно? – предположила Гермиона с неиссякаемым оптимизмом. – Может быть, ничего больше не произойдёт, и нападения на вашу семью останутся большой и страшной тайной?
- Ну уж нет! – вырвалось у Гарри, и все изумлённо уставились на него. – То есть, пусть нападения прекратятся, конечно, но я этого так не оставлю. В любом случае, надо знать, кто это был.
- А по мне, пусть он просто исчезнет, - заспорил Рон. – Я и с тайной готов пожить.
- А меня и ещё кое-что волнует, - Гермиона выразительно взглянула на Рона и одними губами произнесла: «Кристалл».
- Кстати, согласен, - кивнул Гарри. – Этой проблемой тоже пора заняться плотнее.
- Давно пора, - Гермиона проговорила это с таким видом, как будто они не выполнили домашнее задание. – Я, конечно, кое-что читала, но нужен более серьёзный подход.
- Давайте предоставим это Сайпресу, - Рон выглядел самую малость рассерженным. – Он хоть что-то про это знает, а мы лезем в такие дебри, что…
- Сайпрес тоже почти ничего об этом не знает, - напомнила Гермиона. – Это Жак что-то знал.
- Ну ладно, может и так, - сдался Рон, - но парню всё равно заняться нечем.
- Он же возвращается в Аврорат, если уже не вернулся, - заметила Джинни. – Теперь у него будет работа, которая должна его отвлечь.
- Давайте предоставим Сайпресу решать, что ему делать со своей жизнью, - предложил Гарри. – Пойдёмте лучше поедим.
- Странно, что ты проголодался быстрее Рона, - лукаво улыбнулась Джинни.
- Это всё от воды, - засмеялся Гарри, а ничуть не смущённый Рон возразил:
- Я вообще-то уже давно поел бы, но вы всё болтаете и болтаете.
На следующий день они поехали в Мон-Сен-Мишель. Гарри, который согласился на эту поездку, только чтобы не расстраивать Гермиону, ничего особенного от неё не ждал. Но неожиданно поездка оказалась невероятно приятной, учитывая даже, что они были полны новыми впечатлениями по уши. По крайней мере, первая её половина. По дороге Гермиона объяснила им, что Мон-Сен-Мишель – это аббатство, расположенное на одном из островов, выступающем из моря. Во время отлива, кажется, что оно стоит на суше, но во время прилива добраться до него можно по единственной дороге, окружённой водой.
Они вышли из автобуса, и, прищурив глаза от солнца, тут же задрали головы кверху. Над ними горделиво возвышалось старинное аббатство, к которому вела спиральная дорога, а по бокам располагались другие строения. Всё сооружение было окружено крепостной стеной, что делало его похожим на замок.
- Это грандиозно! – выпалила Джинни, и её глаза снова блеснули, почти как в тот раз, когда она впервые взглянула на Эйфелеву башню. – Прямо веет стариной, да?
- Ничего удивительного, - Гермиона привычно полезла в сумку в поисках блокнота, но на полпути остановилась и нерешительно посмотрела на друзей. – Вы же не хотите экскурсию, да?
- Не хотим, не хотим, - Гарри с трудом удалось скрыть улыбку.
- Хорошо, - Гермиона вздохнула с облегчением. – Тогда скажу просто, что аббатство и правда очень старое, поэтому неудивительно, что Джинни это почувствовала.
- Я ничего такого не почувствовал, - вставил Рон. – Тут красиво, но ничего особенного нет. Вот в Сакре-Кёр, там да, там действительно…
На Рона базилика и правда произвела самое сильное впечатление. То ли потому что она стала одним из первых мест, которые они посетили, то ли из-за рассказа Гермионы, то ли он вправду прочувствовал силу органной музыки, но Рон как будто прилип к скамье и никак не хотел уходить. Он всё повторял, что тут чувствует покой, что это особенное место, и он хочет побыть тут подольше. Он не утирал слёзы, как Гермиона, но в его глазах и правда светилось полное умиротворение. Джинни наоборот скоро заскучала, и они с Гарри отправились бродить вокруг церкви в ожидании Рона с Гермионой. Гарри в базилике тоже ничего экстраординарного не испытал, ему больше понравился Нотр Дам. А теперь он готовился присудить первенство Мон-Сен-Мишелю.
- Идёмте внутрь, - Гермиона зашагала ко входу. – Здесь есть одно место, которое вам всем понравится, я точно знаю.
Они долго петляли по узким наклонным улочкам, рассматривали сувениры, предлагаемые множеством лавочек, съели по сэндвичу где-то в середине пути и, наконец, оказались у входа в само аббатство.
- Там темно и сыро, - заметил Рон, глядя в темноту дверного проёма. – И очень неуютно. Ты уверена, Гермиона, что то место нам понравится?
- Абсолютно, - губы Гермионы тронула лёгкая улыбка. – В кельи мы спускаться не будем, там действительно неприятно. Интересно, конечно, посмотреть, как люди жили, но мне несчастных священников было страшно жаль.
- Тогда куда мы идём? – поинтересовалась Джинни, когда они проходили через внутренний дворик, окруженный четырьмя галереями. – Не томи, Гермиона.
- На башню поднимемся? – предположил Гарри. – На колокольню? Ещё куда-нибудь?
Гермиона только загадочно покачала головой, нырнула в один из боковых проходов и обернулась к ним с торжествующим видом.
- Пришли, - объявила она, и Гарри вдруг почувствовал на лице довольно сильное и прохладное дуновение ветра. Он заметил, как вдруг расширились зрачки Джинни, а потом ветер бросил ей в лицо прядь волос.
- Ого… - выдохнул Рон и пошёл вперёд. Гарри зашагал следом, успев увидеть торжествующую улыбку на лице Гермионы.
Они оказались на открытой площадке, вделанной в одну из стен замка. Она была открыта с трёх сторон, поэтому ветер задувал просто неистово, и Гарри замёрз в считаные минуты. Но какой с неё открывался вид, этого нельзя было описать словами. С левой стороны и прямо до самого горизонта был один сплошной песок с кое-где сохранившимися лужами воды, с правой открывался вид на городок. По песку то тут, то там виднелись группы людей. Но вдалеке уже можно было различить подступающую водную гладь.
- Ух ты! – только и произнесла Джинни. – Давайте тоже там походим?
- Вот уж нет, - отказалась Гермиона. – Во-первых, тут очень быстрые приливы, просто очень, мне и вчерашнего дня хватило. Во-вторых, в определённый момент этот милый песочек кончается и превращается в зыбучие пески. Это место поэтому и было древней крепостью, что к нему не подступиться. Страшно представить, сколько человек тут погибло.
- Ой, вода прямо приближается, смотрите! – Рон указал рукой в сторону горизонта. – Они успеют уйти?
- Должны успеть, - успокоила его Гермиона. – Я не слышала о несчастных случаях тут.
- Очень красиво, - после паузы сказала Джинни. – Только холодно.
- Ничего не поделаешь, ветер, - Гермиона развела руками. – Хочешь, я дам тебе куртку?
- Я дам тебе пиджак, - Гарри уже накинул Джинни на плечи свой джинсовый пиджак. – И нам нужно сфотографироваться.
Они сделали фотографий двадцать, насладились видами прекрасного пейзажа со всех возможных мест, посидели на лавочке, снова посмотрели на воду, которая была уже совсем близко. Потом Гарри заметил, что Гермиона начала беспокоиться.
- Всё в порядке? – тихо спросил он, и Гермиона оторвала взгляд от дороги, по которой они приехали. Она гипнотизировала её уже минут пятнадцать.
- Я не уверена, - она потёрла лоб. – Я начинаю подозревать, что…
И тут её прервал какой-то мужчина в форменной одежде служителя музея. Он влез на одну из каменных тумб, замахал руками, а потом быстро заговорил по-французски. Гермиона послушала его несколько секунд, а потом сдавленно ахнула.
- Что случилось? – спросил Рон, озираясь по сторонам. – Чего все перепугались?
- Прилив слишком сильный, - пояснила Гермиона. – Он затопит дорогу.
- Ты хочешь сказать, мы остались отрезанными от суши? – Джинни эта ситуация позабавила. Сначала.
- Да, он говорит, что выбраться можно будет только на лодке или… - Гермиона снова прислушалась. – Или утром.
- Как – утром? – переспросил Гарри. – Нам на матч надо!
- Можно трансгрессировать отсюда? – Джинни сразу перестала улыбаться.
- Далековато, но можно было бы, - прикинула Гермиона. – Только отсюда это невозможно, остров защищен антитрансгрессионными чарами.
- Что? – поразился Рон. – Но почему?
- Он охраняется ЮНЕСКО, - Гермиона вздохнула. – Это такая маггловская организация, которая следит, чтобы с историческими и культурными объектами, имеющими особую ценность для человечества, ничего не случилось. Волшебники в данном случае представляют угрозу, потому что нам ничего не стоит схватить что-то и трансгрессировать. Поэтому магическое сообщество тоже внесло свою лепту и защитила такие места. И теперь мы застряли тут на всю ночь, и мне очень жаль.
- Это не твоя вина, Гермиона, - машинально отмахнулась Джинни. – А на лодке?
- Мы не успеем, - Гермиона взглянула на часы на запястье Рона. – Там, внизу уже наверняка выстроилась огромная очередь, а лодка начнёт ходить только тогда, когда закончится прилив. И прекратит ходить, когда совсем стемнеет.
- Почему? – спросил Гарри. – Тут плыть-то! Я и без лодки доплыву.
- Ну, французы немного побаиваются, - Гермиона слегка поёжилась. – Опасаются иметь дело с аббатством в темноте. Тут, наверное, жутковато, и существует множество легенд…
- Просто прекрасно, - Джинни уселась на пол и прислонилась спиной к стене. – Тогда предлагаю ночью и исследовать кельи, чтобы хоть чем-то компенсировать пропущенный матч. Будет весело.
- Не будет весело, это жутко, - возразил Гарри. – Я туда спускаться не намерен. И встань с пола.
- А серьёзно, что мы будем делать? – Рон посмотрел на Гермиону. – Где мы будем спать?
- Я боюсь, что нигде, - покачала головой та. – Может быть, местных жителей попросят нас приютить, но их тут живёт всего несколько десятков человек, так что…
И тут снова появился тот же мужчина и заговорил.
- Ну да, это они и предлагают, - пробормотала Гермиона. – Ничего не остаётся, нужно идти. Он сказал, что замок на ночь закроют, так что ночевать мы будем или на улице, или у кого-то из местных.
- Вот вообще не имею желания ночевать у незнакомых людей, - признался Гарри, у которого всё ещё в голове не укладывалось, что они не увидят матч за третье место.
- Думаешь, на улице будет лучше? – язвительно спросил Рон. – Я уж потерплю лучше одну ночь.
- На самом деле, это очень полезный опыт, - глаза Гермионы загорелись. – Мы – будущие работники Министерства, нам полезно попрактиковаться в налаживании международных связей.
- Я не будущий работник Министерства, я собираюсь спать. А вы там налаживайте, что хотите, - отрезала Джинни, тяжелее всех переживавшая пропуск матча, потом посмотрела на Гарри и добавила. – Только с осторожностью.
- Может, просто будем гулять всю ночь? – Гарри всё ещё не хотел ни к кому проситься на ночлег. – Мы же всё равно хотели, в Париже.
- Есть разница, - Гермиона покачала головой. – Тут ночью будет очень холодно. Мы замёрзнем. Да и ходить-то тут особо негде.
- И как мы это провернём? Будем ходить и стучаться в каждую дверь? – Гарри чувствовал, что раздражен, но срывать свою злость на Гермионе вовсе не хотел. Он изо всех сил пытался, чтобы в его голосе звучала ирония, но получалось плохо: ирония была злая.
- Она-то тут чем виновата? – охладил его голос Рона. – Пошли лучше ночлег искать.
И они пошли, раз уж родились мужчинами. Гарри, конечно, в любом случае не отправил бы Джинни стучаться в двери незнакомых людей и проситься переночевать. Злость почему-то всё росла. Он пытался убедить себя, что это всего лишь очередное забавное приключение, о котором они потом будут вспоминать со смехом, но получалось плохо. Выйдя с территории аббатства на жилую улицу, Гарри и Рон остановились в нерешительности. Французского ни один из них не знал, и обходиться придётся английским, но ведь не стучать же, в самом деле, в закрытые двери!
- Простите, я могу вам чем-то помочь? – раздался сзади немного заикающийся мужской голос, и Гарри подпрыгнул на месте от неожиданности.
- Мы ищем, где бы переночевать, - решился Рон, и маленького роста мужчина со сморщенным лицом заулыбался.
- Моя семья с радостью вас приютит, - его акцент был почти не заметен. – Вас только двое?
- Нет, мы с жёнами, - выпалил Рон прежде, чем Гарри успел открыть рот, и наступил другу на ногу.
- Тогда зовите их быстрее, скоро начнёт темнеть, и сразу похолодает, - мужчина зябко поёжился, хотя пока что было ещё даже жарко. – Я подожду вас здесь.
- Спасибо вам, - сказал ему Рон, потом подумал немного и добавил: - Мерси!
- Никаких проблем, - рассмеялся мужчина, и его глаза утонули в складках обвислой кожи. – Идите.
- Спасибо! – тоже произнёс Гарри, и они с Роном отправились обратно к тому месту, где оставили Гермиону и Джинни. – С жёнами, значит?
- Мы на территории аббатства, - Рон пожал плечами. – Вдруг бы он не позволил нам спать в одной комнате или ещё что?
- Так он-то сам не священник, - засмеялся Гарри. – Какая ему разница?
- Просто из осторожности, - важно заявил Рон. – Никому от этого хуже не стало. Надо только девчонок предупредить.
- Джинни будет в восторге, - хохотнул Гарри, чувствуя, как улучшается настроение. Всё получилось быстро и пока довольно легко.
- Уже нашли? – не поверила Гермиона, завидев их издалека. Джинни не выразила никаких эмоций, всё ещё расстроенная пропуском матча.
- Да, только мы сказали, что мы… - Рон замялся и взглянул на Гарри, но тот не собирался ему помогать, - ну… что мы вроде как женаты.
- Зачем? – брови Гермионы поползли вверх.
- Потому что… - Рон окончательно смутился, - я подумал, что… вдруг он…
- Рон подумал, что раз мы на территории аббатства, вдруг местные жители не одобряют совместного проживания неженатых парочек под своей крышей, - помог другу Гарри, и Джинни прыснула.
- Думаю, им всё равно, - улыбнулась Гермиона. – Но ладно, соврали и соврали.
Мужчина ждал их на прежнем месте и заулыбался ещё шире, завидев Гермиону и Джинни.
- Какие очаровательные девушки! – воскликнул он, когда они подошли. – Позвольте представиться, меня зовут Тьерри Дюбье. Эх, какая жалость, что вы обе замужем!
- Это ещё почему? – насторожился Рон.
- Моему сыну уже двадцать семь лет, а он всё ещё не женат, - вздохнул месье Дюбье. – Мы с его матерью страшно переживаем по этому поводу.
- Не переживайте, он же парень, - успокоила его Джинни. – Ему можно и в сорок жениться.
- Ох, нет, упаси Господь! – месье Дюбье истово перекрестился. – Я искренне надеюсь, что это случится раньше. Чем раньше, тем лучше. Вот здесь мы и живём, пожалуйста, проходите.
Гарри с любопытством огляделся. Домик был маленький, к тому же, семья Дюбье явно занимала лишь половину. Комнатки были просто крошечные, развернуться было негде, и Гарри начал опасаться, что своим вторжением они причинят здесь слишком много неприятностей.
- Papa, c’est toi?*
В коридор выглянула миловидная девушка с заплетёнными в косички длинными волосами и с любопытством уставилась на незнакомцев.
- Привет! – помахала она рукой, пока её отец суетился чуть дальше по коридору, что-то в полголоса объясняя жене. – Вы, наверное, туристы, которые не могут попасть на сушу?
Она говорила с ужасающим акцентом, но понять её было можно.
- Да, мы не успели вернуться, - Гермиона закивала. – Вы уверены, что мы не причиним вам лишних неудобств?
- Люди должны помогать друг другу, - отмахнулась девушка. – На улице вы ночью окоченеете. Меня зовут Моник.
Гермиона представилась сама и представила друзей. Когда очередь дошла до Рона, Моник вдруг начала крутить в пальцах кончик косы и заулыбалась во весь рот.
- А это Рональд, - на щеках Гермионы вспыхнули алые пятна, и она чуть повысила голос. – Мой муж.
Рон, который, похоже, первый и забыл про собственную ложь, едва не подпрыгнул на месте.
- У вас такая интересная внешность, Рональд, вы знаете? - промурлыкала Моник, но акцент сильно портил игривые нотки в её голосе. – Рыжие волосы и голубые глаза. Это так необычно.
Она жутко растягивала слова посередине. Наверное, специально.
- Обычная внешность, - растерянно ответил Рон, бросив почти испуганный взгляд на Гермиону. Та изо всех сил делала вид, что всё в порядке.
- Вы не знаете французского? – не отставала Моник, всё продолжая крутить свои волосы. – Мне кажется, у вас должно здорово получиться, у вас красивый тембр голоса. Если хотите, я могу дать вам несколько уроков после ужина. Ваша жена, конечно же, тоже может присутствовать.
- Я неплохо знаю французский, спасибо, я воздержусь, - в голосе Гермионы всё-таки прозвучали резкие нотки, которые она тут же попыталась скрыть за милой улыбкой. Но Гарри заметил, что примерно так же она выглядела, когда напустила на Рона птичек на шестом курсе.
- А я предпочитаю брать уроки у жены! – выпалил Рон и покраснел до корней волос.
Моник несколько секунд смотрела на него, потом вдруг топнула ногой и заявила:
- Вы, англичане, такие скучные!
- Вот это наглость! – через несколько секунд с чувством сказала Джинни, услышав, как где-то в глубине дома хлопнула дверь. – Будь аккуратнее, Рон, не то она ночью проберётся к тебе в постель.
- Искренне не советую ей делать ничего подобного, - сквозь крепко сжатые зубы процедила Гермиона, щёки у неё всё ещё пылали. – А ведь это мы ещё притворяемся женатыми!
- Никогда не одобрял такого поведения, - поспешил вставить Рон. – Это… это просто вульгарно.
- Согласен, - внёс свою лепту тоже ещё не пришедший в себя от изумления Гарри. – Мда, иногда французы явно перегибают палку.
- Прошу прощения, что заставили вас ждать! – в коридор вернулся месье Дюбье с маленькой, ещё ниже, чем он сам, женщиной. – Позвольте представить вам мою супругу Софи. Сейчас пойду предупрежу детей, что у нас гости.
- Мы уже познакомились с Моник. Ваша дочь, наверное? – поинтересовалась Гермиона, и от её тона месье Дюбье сразу смешался.
- Ох, Моник иногда бывает… - забормотал он. – Я надеюсь, она…
- Всё в порядке, - смягчилась Гермиона. – Очень… милая девушка.
- Софи, попроси Клода спуститься и помочь мне с мебелью, - попросил месье Дюбье жену. – Мне одному не сдвинуть кровати.
- Да мы и сами можем… - начал было Гарри, но хозяин дома остановил его взмахом руки.
- Ни в коем случае! – почти с пафосом заявил он. – Вы – гости в моём доме. О, а вот и мой сын! Клод, познакомься с нашими гостями из Англии.
Вслед за матерью по лестнице спускался молодой человек высокого роста, явно выше обоих своих родителей. Когда на левую часть его лица упала полоса света, Гарри заметил, что от подбородка до виска его щёку пересекает уродливый шрам.
- Добрый вечер, - без всяких эмоций произнёс Клод и, даже не взглянув на них, направился в комнату, откуда тотчас же послышались звуки отодвигаемой мебели.
Месье Дюбье проводил сына встревоженным взглядом.
- Проходите, пожалуйста, сейчас будем ужинать, - через секунду снова засуетился он. – Будет тесно, зато не придётся ложиться спать с пустыми желудками.
- Спасибо большое, но мы не голодны, - хором начали уверять хозяина Гермиона и Джинни. Желудок Гарри не был с ними согласен, сэндвич, к тому же, крохотный, они ели уже очень давно.
- Ничего не желаю слышать! – заявил месье Дюбье. – В моём доме ещё никто не оставался голодным. Клод, куда ты? Сейчас будем ужинать.
- Я не голоден, - молодой человек прошёл совсем рядом с Гарри, мельком взглянул на него и вдруг остановился. – Просто посижу с вами.
В тот момент, когда Клод Дюбье посмотрел ему прямо в глаза, Гарри испытал очень странно ощущение. Как будто он посмотрел в зеркало и увидел своё собственное отражение. Только глаза, отражение только своих глаз. Но это было невозможно, потому что у Клода глаза были карие, а не зелёные. И всё же ощущение было точным, и Гарри мог бы поклясться, что и Клод что-то почувствовал. Это ему не понравилось. В голове зароились сотни мыслей о всевозможных видах магических связей. Джинни, от внимания которой не ускользнула эта сцена, легонько сжала руку Гарри и вопросительно приподняла брови. Гарри неопределённо покачал головой.
За ужином он наблюдал за Клодом, стараясь не подавать вида. Тот сидел, опустив голову, и отщипывал от круассана малюсенькие крошки, пока на его пустой тарелке не образовалась маленькая хлебная горка. Отец пару раз попытался включить его в беседу, но Клод отвечал односложно и ни на кого не смотрел. Беседой почти полностью владел месье Дюбье, отвечала ему в основном Гермиона, которая старалась не замечать, как Моник откровенно строит Рону глазки через стол. Джинни наблюдала за этим, чуть прищурив глаза, и Гарри оставалось только надеяться, что она не решится устроить дочери хозяина какую-нибудь пакость.
Взгляд Гарри задержался на шраме, пересекающем левую щёку Клода, и именно в этот момент тот поднял голову, и их взгляды снова встретились. Гарри показалось, что он смотрит в глаза человека, загнанного в угол. Сейчас уже и речи не могло идти ни о каком зеркале, у самого Гарри такого выражения глаз не было и быть не могло. Или… могло? Гарри вспомнил Рождество, когда он думал, что у них с Джинни всё кончено, вспомнил, как каждый день чистил зубы и видел свои глаза, в которых как будто погас свет. У Клода такие глаза были сейчас.
Гарри первым отвёл взгляд.
- Что-то не так? – обеспокоенно спросил месье Дюбье. – Клод?
- Всё нормально, - отозвался тот и снова опустил голову, но через минуту поднял её вновь и, не обращая внимание, что перебивает отца, спросил у Гарри: - Чем ты занимаешься?
- Что? – переспросил изумлённый Гарри, опуская вилку и нож. Вопрос был просто нелеп: они сидели за одним столом и прекрасно видели, кто и чем занимается.
- Чем ты занимаешься? – раздельно повторил Клод. Его акцент был совсем не такой, как у сестры, его понимать было гораздо проще. – По жизни.
- Я… - Гарри на мгновение завис. – Я только закончил школу и через несколько дней отправляюсь в обучающий центр при… при нашем Министерстве обороны. Буду состоять в одном из специальных подразделений… полиции.
- Боевое подразделение? – уточнил Клод, подавшись вперёд.
- Что-то вроде того, - осторожно согласился Гарри, покосившись на Рона. Ситуация начинала ему по-настоящему не нравиться.
- А до этого, значит, в школе учился? – снова спросил Клод. – И всё?
- Да. А что? – Гарри постарался осторожно нащупать палочку во внутреннем кармане пиджака.
Клод ещё несколько долгих секунд смотрел на него, потом поднялся на ноги и направился к двери. На пороге он обернулся и негромко сказал:
- Я знаю, что ты сталкивался со смертью. Я могу видеть это по твоим глазам.
Он ушёл, а за столом повисла гробовая тишина.
- Простите его, пожалуйста, Гарри, - сдавленным голосом попросил месье Дюбье. – Мой сын, он…
- Клод страдает от посттравматического стрессового расстройства, - проговорила мадам Дюбье и промокнула глаза салфеткой. – Он иногда сам не свой.
- Что с ним стряслось? – вырвалось у Гермионы. Она тут же покраснела и быстро добавила: - Если это не слишком бестактный вопрос.
- Скрывать тут нечего, - месье Дюбье расправил плечи. – Клод раньше был бойцом антитеррористического подразделения нашей жандармерии. Он участвовал в освобождении самолёта, захваченного террористами несколько лет назад**. Вряд ли вы помните об этом, вы слишком молоды.
- Я слышала, - прошептала потрясённая Гермиона. – Я помню, они хотели взорвать самолёт, верно?
- Именно так, - месье Дюбье говорил с торжественной серьёзностью. – Клод тогда первым вбежал в кабину самолёта, где отсиживались террористы, и убил одного из них, второго ранил***. В него стреляли из автомата, он получил много ранений, был контужен, с трудом выкарабкался, но с тех пор никак не придёт в себя. Я очень горжусь своим сыном.
- Он настоящий герой, - тихо сказала Джинни. – Но неужели ему никак нельзя помочь?
- Можно, - серьёзно ответила Моник, с которой моментально слетела вся её игривость. – Но Клод отказывается разговаривать с врачами. Он не говорит, что его беспокоит, ведь тогда всё закончилось хорошо, никто не погиб.
Гарри слушал с сильно колотящимся сердцем. Вот что они с Клодом увидели в глазах друг друга – печать смерти. Оба были отмечены ей, но оба спаслись. Гарри вдруг подумал, что это расстройство есть, наверное, и у всех, кто сражался за Хогвартс, но они научились справляться с ним. Внезапно хлопнула входная дверь, и месье Дюбье, лицо которого потемнело от огорчения, пояснил:
- Это Клод ушёл во внутренний двор. Он всегда так делает, когда ему особенно тяжело.
Услышав хлопок двери ушла в свою комнату и Моник, как будто превратившаяся в другого человека.
Гарри скорее почувствовал, чем увидел, как Джинни медленно повернула голову и посмотрела на него. Он действовал по наитию, не позволяя себе подумать.
- Извините, я могу воспользоваться уборной? – спросил он, поднимаясь из-за стола.
- Конечно, конечно, - засуетился месье Дюбье. – По коридору прямо до лестницы, потом направо, вторая дверь слева.
Гарри вышел из кухни и прошёл туда, куда указал ему хозяин дома, однако, вместо того, чтобы войти во вторую дверь слева, он вышел в дверь по центру коридора, предположив, что она-то и ведёт во внутренний дворик. И он не ошибся.
Клода Гарри увидел сразу. Тот сидел в мягком кресле под навесом и невидяще смотрел в землю у себя под ногами. Подойдя ближе, Гарри заметил, что его пальцы периодически конвульсивно сжимаются.
- Извини, что вмешиваюсь, - быстро заговорил Гарри, нервно оглянувшись на окна дома, - но твои родители рассказали нам твою историю.
Клод медленно поднял голову и уставился на Гарри ничего не выражающим взглядом.
- Ты был прав, когда сказал, что я сталкивался со смертью, - быстро продолжил Гарри. – Дважды, нет, трижды, нет… Я не могу посчитать. И я знаю, что такое пойти на смерть добровольно, ради других.
- Как ты это узнал? – неожиданно перебил его Клод. – Что с тобой было?
- Этого я не могу тебе рассказать, - Гарри потёр переносицу. – Просто хотел, чтобы ты знал, что прав.
Клод молчал, и Гарри бросился в омут с головой.
- Знаешь, что бы тебя ни мучило, ты не найдёшь спасения в одиночестве. Близкие люди могут помочь, тебе нужно только решиться и довериться им. Когда ты один, ты ничего не можешь сделать.
- Никто из близких не может мне помочь, - просто сказал Клод. – Никто не может изменить тот факт, что я вздрагиваю от громких звуков, что у меня иногда начинают трястись руки, что мне пришлось уйти с работы, хотя мне и дали этот орден, который мне не нужен, и объявили меня национальным героем.
- Ты переживаешь, что больше не можешь никого спасать? – Гарри едва не рассмеялся. – Но это не так. Ты можешь принести пользу, нужно просто заново найти себя. Поговори с врачами, пусть они помогут тебе, и иди делать что-то полезное. Спасение только в этом.
Клод молчал.
- По крайней мере, так ты сможешь принести больше пользы, чем сидя дома и раз за разом прокручивая в голове всё, что произошло, - закончил Гарри и направился обратно к двери. Клод, не отрываясь, смотрел ему вслед.
В ту ночь Гарри спал плохо. Он никак не мог перестать думать о Клоде. Его ситуация казалась Гарри несколько надуманной: в конце концов, никто ведь не погиб, пострадал только он сам, но выкарабкался. Ничего особо страшного в этом Гарри не видел. Что же тогда должно быть с ним самим? Ведь он переживал нечто гораздо более страшное, но смог выжить и не уйти в себя. Гарри нисколько не хотел принижать заслуг и откровенного героизма Клода, но его история заставила Гарри задуматься о себе, о своём прошлом и своём будущем.
Утром они рано простились с хозяевами, пока мадам Дюбье не успела накрыть стол к завтраку. Когда за ними закрылась дверь, Гарри задрал голову, чтобы посмотреть на окна второго этажа, и в одном из них увидел Клода. Тот стоял, скрестив руки на груди, и, когда Гарри уже хотел отвести взгляд, вдруг махнул ему и скрылся из виду. Гарри долго ещё раздумывал над тем, плохой это знак или хороший. Он кратко описал друзьям смысл своего разговора с Клодом, но так и не решился признаться, что снова беспокоит его самого.
Оставшиеся дни во Франции прошли довольно сумбурно. Вернувшись в Париж на финал, они первым делом бросились по магазинам, чтобы закупиться подарками. Гарри снова попытался уговорить Джинни сходить в Оперу, но она отказалась наотрез, заявив, что цена билетов слишком высока за пение на языке, которого они даже не понимают. Рон хотел успеть ещё разок заскочить в Диснейленд, но потом отказался от этой затеи в пользу ленивого шатания по парижским улочкам. А затем пришёл счастливый миг возвращения домой.
- Наконец-то!!!
Миссис Уизли бросилась к ним, как только они появились на дорожке перед Норой. Она стиснула в объятиях сначала Джинни, потом Рона, потом Гарри, Гермиону, снова Джинни, заливаясь слезами радости и смеясь одновременно. Мистер Уизли вёл себя сдержаннее, но и по его лицу было видно, как он рад их видеть.
- В доме было так пусто без вас, - заметил он.
- Мы тоже очень скучали, пап, - Джинни потрепала отца по плечу. – Всё-таки месяц – это слишком долго.
- Устали?
- Просто эти постоянные переезды и…
- Поезда…
- Отели…
- Да и квиддич поднадоел…
- Ну, это ты говори за себя, Гермиона!
- Подождите! – миссис Уизли хлопнула в ладоши. – Пойдёмте на кухню, я вас накормлю, и вы мне всё расскажете.
- Нет, спасибо большое, но я очень соскучилась по родителям, - улыбнулась Гермиона. – Я загляну попозже.
- Ох, ну конечно! – улыбнулась миссис Уизли. – А остальные – марш на кухню! Артур, отправь, пожалуйста, патронуса Биллу…
- А что такое? – сразу насторожился Рон. – Зачем Биллу?
- Просто, чтобы знал, что с вами всё в порядке, - миссис Уизли пожала плечами, но Гарри заметил, как они с мужем обменялись быстрыми взглядами.
- Ничего же не произошло, пока нас не было? – испуганно спросила Джинни, тоже обратившая на это внимание.
- Нет, совершенно ничего особенного, кроме… - мистер Уизли вздохнул. – Ладно, всё равно мы собирались рассказать.
Он взмахнул палочкой, и серебристый горностай растаял в воздухе, отправившись в коттедж Ракушка.
- Что случилось-то? – спросил взволнованный Рон. – Все хоть целы? Где Перси? Где Джордж?
- Все целы и невредимы, - успокоил сына Артур. – Перси умчался на работу, у них там сегодня важная конференция, он не смог вас дождаться. А Джордж у себя в магазине, как обычно.
- Но что-то же не так, - констатировал очевидное Гарри, приветствуя взмахом руки появившегося в конце дорожки Билла.
- Привет путешественникам! – Билл крепко обнял Джинни, потом пожал руки Рона и Гарри. – Выглядите хорошо! Загоревшие, отдохнувшие.
Билл не выглядел подавленным или того хуже – испуганным, и Гарри чуть успокоился.
- Что происходит? – спросила Джинни, сердито переводя взгляд с отца на брата. – Что-то же тут происходит.
- Остынь, сестрёнка, - засмеялся Билл, и Гарри поймал себя на мысли, что не помнит, когда тот вообще смеялся в последний раз. – Мы пока не уверены, что что-то действительно происходит.
- То есть? – Гарри моментально выкинул посторонние мысли из головы. – Это касается покушений? Или того человека на холме?
- Нет, - мистер Уизли покачал головой. – По крайней мере, никаких доказательств обратного у нас нет. Идёмте в дом, я покажу вам.
Пока они рассаживались за кухонным столом, Гарри готов был выть от нетерпения. Билл только усмехался, глядя на выражение его лица.
- Да расслабьтесь вы, - сказал он, передавая Гарри газету. – Может быть, это вообще ерунда.
Гарри разложил газету на столе и уставился на фотографию. На светлом фоне стояла фигура в капюшоне с вытянутой вперёд рукой. Прямо как…
- Это же прямо как тот человек на холме! – в ту же секунду заорал Рон. – Кто это?
- Это никто, - пояснил мистер Уизли. – Это символ организации Чёрная рука.
- Что это за организация? – спросила Джинни, пока Гарри быстро пробегал глазами краткую статью под фотографией.
- Пару недель назад в Министерство пришло письмо без подписи, - начал рассказывать мистер Уизли. – Некто решил уведомить Министра о создании организации, нет, там было написано «клуба по интересам», для занятий тёмной магией.
- Какая-то чушь, - Гарри потряс головой. – Зачем сообщать об этом в Министерство?
- В письме было написано, что подобные вещи нашими законами не запрещены, а написал он или она для того, чтобы у Министерства не возникло лишних вопросов, когда равновесие в обществе только-только восстановилось, - вставил Билл.
- Как это, занятия тёмной магией не запрещены нашими законами? – изумился Рон.
- Есть тонкая грань между занятиями тёмной магией и её использованием, - пояснил мистер Уизли. – Ты можешь сидеть дома и изучать что угодно. Ты можешь даже практиковаться в заклинаниях или зельях, но исключительно в научных целях. Как только ты начинаешь такую магию использовать для каких-то других целей, ты нарушаешь закон.
- Но как узнать, какие цели они преследуют? – спросила Джинни. – Сказать можно всё, что угодно.
- Именно этими вопросами и озабочено Министерство в данный момент, - Билл привалился спиной к стене.
- Ладно, что известно про эту Чёрную руку? – спросил Гарри, вглядываясь в чёрно-белый снимок.
- Очень не много, - мистер Уизли снял очки и начал постукивать дужкой по нижней губе. – Мы знаем, что возглавляет её некий Магистр, как он себя называет. И мы не имеем ни малейшего представления о том, кто бы это мог быть. Мы знаем, что они занимаются очень тёмной магией, но никаких следов её использования найдено пока не было.
- И что Кингсли намерен делать? – Гарри в упор посмотрел на мистера Уизли.
- Ждать, - за отца ответил Билл. – Ждать повода.
- Это же какое-то безумие! – взорвался Рон. – В стране орудует шайка тёмных магов, обучающая всех желающих смертельным заклятиям, а мы будем ждать, пока кто-нибудь пострадает, чтобы начать действовать!
- А что ты предлагаешь? – серьёзно спросил его отец. – Арестовать всех этих людей за научный интерес?
- Запретить заниматься этим в любых целях! – Рон стукнул кулаком по столу. – Только в себя начали приходить, а тут…
- Запрещать нельзя, Рон, - Билл покачал головой. – Если что-то запретить, то этим тут же начнёт заниматься куда больше людей, чем сейчас.
- Но ввести какие-то правила можно? – с надеждой спросила Джинни.
- Безусловно, - кивнул мистер Уизли. – Именно этим сейчас и занят Отдел обеспечения магического правопорядка: думают, как бы ввести ограничения наиболее мягко.
- Почему мы должны церемониться с этими придурками? – Рон даже побледнел от ярости. – Всем же понятно, что это не просто научный интерес. Они собирают армию!
- Это ещё нужно доказать, Рон, - Билл больше не смеялся. – Если так рассуждать, то и Сайпреса нужно было арестовать, пока он был преподавателем Защиты от тёмных искусств, он тоже изучал не самые светлые разделы магии. Или это его Заклятие обмена жизненными силами, тоже довольно сомнительное. И Слизнорта заодно, потому что он умеет яды варить, ещё и вас учит.
- Это разные вещи, - это был один из редчайших случаев, когда Джинни встала на сторону Рона. – Они собираются изучать тёмную магию просто так? По-моему, нет. Рон прав, они собирают армию, а этот Магистр метит на место Волан-де-Морта, неужели не понятно?
- И я почти уверен, что на холме был представитель именно этой Чёрной руки, - добавил Гарри. – Он стоял точно в такой же позе. Это же провокация!
- Гарри, пойми, если я сейчас надену чёрную мантию с капюшоном и встану в такую же позу, то тоже сойду за человека на холме, - мистер Уизли потёр переносицу. – Это бездоказуемо.
- Какой-то бред, - пробормотал Рон. – А Кингсли понимает, что может опоздать с принятием мер? Если они начнут новую войну, что мы будем делать?
- Министерство придумает способ контролировать ситуацию, я тебя уверяю, - успокоил брата Билл. – Кингсли понимает всё не хуже тебя, ты знаешь. Но запрещать занятия магией нельзя и точка. Министерство больше не пойдёт по пути диктатуры.
- Но речь идёт о всеобщей безопасности… - начал Гарри и замолчал, осознав, что это бесполезно. Может быть, в глубине души мистер Уизли и Билл были с ним согласны, но что они могли сделать, если Министр принял решение?
- В общем, мы рассказали вам это для общего сведения, - мистер Уизли строго взглянул на Гарри и Рона. – Не вздумайте расспрашивать об этом в Министерстве, понятно? Не суйтесь не в своё дело. Пока что Аврорат этим не занимается.
Гарри решил не озвучивать мелькнувшую в голове мысль: он был уверен, что Аврорату однажды придётся этим заняться.
- Известно хотя бы, кто входит в эту Чёрную руку? – Джинни покачала головой.
- Нет, списка членов у нас нет, - Билл развёл руками. – И вряд ли он появится в ближайшее время.
- А ты чего такой довольный? – напустился на брата Рон. – Прям светишься от счастья.
Губы Билла растянулись в широкой улыбке, он взглянул на отца, потом повернулся к двери и позвал:
- Мам, иди сюда!
- Что случилось? – миссис Уизли влетела в кухню, как на пожар. – Что тут у вас?
- Всё в порядке, всё просто отлично, - Билл поднялся на ноги. – Я тут хотел вам сообщить одну вещь, это касается нас с Флер. В общем, у нас… у нас будет ребёнок.
Миссис Уизли тут же ударилась в слёзы и повисла у Билла на шее, мистер Уизли растерянно моргал, глядя на сына, потом тоже обнял его.
- Я стану дядей! – завопил Рон, пока Джинни, в свою очередь поздравляла брата, а Гарри думал, что это одна из самых радостных новостей за последние пару лет.
- Спасибо, спасибо, - Билл похлопал Рона по плечу. – Так что, возможно, в другое время новость о Чёрной руке взволновала бы меня сильнее, но не сейчас. Я возвращаюсь к Флер, хочу ещё побыть с ней немного, пока не ушёл на работу.
- Можно я попозже загляну к ней? Поздравлю? – спросила сияющая Джинни, и Билл кивнул, скрывшись за дверью.
- У меня скоро будет внук, - неверяще прошептала миссис Уизли, утирая слёзы счастья. – Это так замечательно, я так счастлива!
- Я просто поверить не могу, - вторил ей мистер Уизли. – Но я опаздываю на работу! Вечером нужно это обязательно отметить.
- А вы, наверное, устали с дороги? – спросила миссис Уизли, убирая со стола. – Идите-ка и отдохните как следует. Послезавтра у вас уже начнётся трудовая жизнь.
Гарри показалось, что она просто хочет остаться одна, чтобы насладиться своим счастьем. Возможно, поплакать немножко.
- Ну, и что вы обо всём этом думаете? – спросил Рон, плотно прикрывая дверь своей комнаты и с наслаждением плюхаясь на свою кровать.
- Думаю, что ребёнок – это здорово, - объявила Джинни. – И я очень счастлива за Билла и Флер, это пойдёт им на пользу. И я не видела Билла таким счастливым со дня их свадьбы.
- Это конечно, - кивнул Рон, - но я вообще-то про Чёрную руку.
- У твоего брата скоро родится ребёнок! – укоризненно воскликнула Джинни. – А ты…
- Ну, а я что? Я рад! Просто это и так случится, независимо от меня. Что тут обсуждать? А вот Рука эта может стать проблемой.
- Нам сказали не вмешиваться, - произнёс Гарри, и Джинни с Роном уставились на него с изумлёнными лицами.
- Гарри, ты не заболел? – Джинни потрогала его лоб. – Честно, ты меня пугаешь в такие моменты.
- Ничего же не известно, - пожал он плечами. – И что мы можем сделать? Ничего не происходит.
- Хотя бы разузнать побольше, - огрызнулся Рон. – Если это тот, кто нападал на нас, то…
- То что? – спросил Гарри. – Что мы можем сделать? Ну, что?
- Ну, я не знаю, что-нибудь, - Рон несколько подрастерял свой пыл. – Узнать о них побольше.
- Этим пока не занимается Аврорат, - напомнил Гарри. – Как только наше вмешательство станет необходимым, нам сообщат.
- Наше, - с улыбкой повторила Джинни. – Ещё не аврор, но уже чувствуешь себя частью Аврората?
- Видимо, да, - со смехом признался Гарри. – Серьёзно, Рон, нам нужно будет сосредоточиться на учёбе в первое время. Если появится какая-то конкретная информация, я первый буду требовать от Кингсли реакции, но пока… Пока я не вижу смысла тратить нервы.
- Правда? – недоверчиво спросил Рон, явно шокированный словами Гарри.
- Почти, - тот улыбнулся. – С Сайпресом я обязательно поговорю, как только его увижу. Вдруг он что-то знает.
- Хвала Мерлину! – Рон, наконец, расслабился. – А то ты меня напугал.
- Гарри просто вырос и старается вести себя как взрослый, ответственный человек, - пояснила Джинни. – Который понимает, что каждый должен заниматься своим делом.
- Спасибо, - пробормотал польщённый Гарри, в глубине души совершенно не уверенный, что не бросится, как коршун, на новую информацию о Чёрной руке, как только она появится.
Тема ещё раз всплыла вечером, когда появилась Гермиона. Но и она согласилась с Гарри, что, пока никакой информации нет, мусолить эту тему нет никакого смысла.
- Я даже немного жалею, что не пошла в Отдел обеспечения магического правопорядка, - призналась Гермиона. – Есть у меня пара идей, как можно было бы осуществлять контроль, не ограничивая при этом ничью свободу.
- Тебе нужно написать Кингсли, - посоветовал Рон.
- Нет, я подожду, что они решат, - покачала головой Гермиона. – И поговорю с Перси, когда он вернётся.
Свалившиеся на голову новости отвлекли Гарри от мыслей по поводу послезавтрашнего дня. А мысли были разные: как радостные, так и грустные. С одной стороны, ему не терпелось поскорее начать учиться, чтобы быстрее стать настоящим аврором, с другой – его приводила почти в отчаяние мысль, что он будет крайне редко видеть Джинни.
- Будем встречаться в Хогсмиде по выходным, - сказал он ей накануне первого сентября. – Надеюсь, в этом году вас снова будут отпускать туда каждые выходные.
- Честно говоря, не думаю, - Джинни покачала головой. – В прошлом году МакГонагалл хотела, чтобы мы как можно чаще отвлекались, но вообще-то походы в Хогсмид всегда были не особенно частыми.
- Тогда я попрошу МакГонагалл пускать меня в школу, хотя бы по выходным, - нахмурился Гарри.
- Чтобы все говорили, что ты на особом положении? – лукаво прищурилась Джинни.
- Тогда я буду пробираться по тому проходу из «Кабаньей головы», - уверенно заявил Гарри. – Уверен, Аберфорт не будет против.
- Проход закрыт, - Джинни посмотрела на него как-то странно. – Гарри, МакГонагалл же просила нас честно рассказать, какие пути ещё ведут в школу, разве не помнишь?
- Действительно, - Гарри и правда забыл. Ещё в прошлом году профессор МакГонагалл объявила, что собирается исключить любую возможность доступа в школу, и они действительно честно рассказали обо всех путях в Хогвартс, понимая, что это делается из соображений их собственной безопасности.
- Нет, подожди, ты что пытаешься мне сказать? – Гарри почти сердито посмотрел на Джинни. – Что мы будем видеться раз в год?
- Ну почему раз в год? – ту же ситуация явно забавляла, что приводило Гарри почти в бешенство. – Я просто смотрю на вещи реально. В Хогсмиде и на каникулах мы будем видеться, если ты будешь свободен.
- Тебе как будто всё равно, - Гарри покачал головой. – А потом ты будешь играть в квиддич, и мы вообще видеться не будем.
- Не драматизируй, - Джинни погладила его по щеке. – Всё будет в порядке. Знаешь, говорят, что именно разлука проверяет настоящие чувства.
- Не хочу я ничего проверять, - буркнул Гарри. – Я и так всё знаю.
- Я тоже, - кивнула Джинни. – Поэтому и переживать нам не из-за чего.
- Я дам тебе одно зеркальце Сириуса, - вспомнил Гарри и полез в чемодан. – Аберфорт вернул мне его после победы.
Джинни покрутила в руках осколок, потом подняла глаза на Гарри.
- Ты заметил, что мы теперь всегда разделяем свою жизнь на два периода: до и после победы? – спросила она, и Гарри кивнул.
- Это неизбежно, наверное, - тихо сказал он. – Но период после победы будет гораздо длиннее. И гораздо счастливее. Я обещаю тебе. Что бы ни случилось в будущем, новой войны не случится, никто этого не допустит. Наши дети ни через что подобное не пройдут.
- Обещаешь? – шепнула Джинни, утыкаясь носом ему в шею, и Гарри почти физически ощутил, как на его плечи ложится ответственность за свои слова.
Но он только покрепче прижал Джинни к себе и твёрдо произнёс:
- Обещаю.

* Папа, это ты?
** Речь идёт о реальной ситуации, произошедшей в декабре 1994 года, когда террористы угнали самолёт, направлявшийся из Алжира в Париж. Самолёт сел в Марселе, где и был освобождён силами Группы вмешательства Национальной жандармерии Франции.
*** Прототипом Клода Дюбье стал Тьерри Прюньо. Правда, в отличие от Клода, Тьерри Прюньо нашёл себя в жизни (стал инструктором по стрельбе и готовил новых бойцов), так что описанная ситуация с Клодом никакого отношения к реальному человеку не имеет.

А теперь, дорогие мои читатели, позвольте поздравить вас всех с наступающими праздниками! Пусть в ваших сердцах всегда живёт волшебство, пусть все мечты и желания исполняются!


Глава 81

Не могу поверить, что я это сделала! Честно говоря, были мысли, что не смогу закончить даже эту часть, не говоря уже об остальном. Но сейчас мне даже немного грустно, что всё закончилось. Да, продолжение будет, но ведь оно будет немного другое, там уже будет так мало Хогвартса, который я так нежно люблю. С другой стороны, героям пора оставить школу позади, они выросли и должны двигаться дальше.
На самом деле, эта своеобразная глава пишется только ради одного слова – СПАСИБО! Спасибо за поддержку, спасибо за отзывы, спасибо за эмоции, спасибо за терпение! За эти два с половиной года (о Боже мой!) я приобрела реальный опыт, я это могу ясно видеть, перечитывая первые главы (ауч!). Более того, я стала чувствовать себя гораздо увереннее, и это полностью ваша заслуга, дорогие читатели!
Как это всегда бывает, среди всех читателей и отзывов, конечно, есть такие, которые затронули меня в большей степени, чем другие. Хотя, читать мне было приятно совершенно любой отзыв!
Итак, во-первых, я хотела бы поблагодарить моего замечательного друга (имя которого я называть не буду из соображений анонимности), который стал первым знакомым мне читателем этого фанфика (сначала чуть ли не против моей воли). Я уверена, что он его уже давно не читает, но знайте, дорогие читатели, что очень много глав были написаны благодаря ему, что он находил нужные слова, которые помогали мне двигаться дальше. Так, например, глава с воспоминаниями Джинни могла бы быть другой (а то и вообще могла бы не быть, если бы не он). Если ты это прочитаешь, то точно поймёшь, что это тебе. Спасибо тебе! В меня, пожалуй, никто не верил так, как ты.
Я хотела бы сказать большое спасибо Home Orchid и Ладушке, которые входят в список моих любимых авторов. Это невероятно приятно, когда автор, творения которого ты читал запоем, оставляет замечательные отзывы к твоей работе. А ещё это даёт силы писать дальше.
Спасибо вам, дорогая Лили! Вы были со мной с самого-самого начала, вы оставили второй в моей жизни отзыв, и вот прошло два с половиной года, а вы всё ещё здесь. Это невероятно много значит для меня. Спасибо за честность, спасибо за интересные вопросы и дискуссии, спасибо за то, что делились со мной своими эмоциями. И спасибо за невероятное терпение!
Также я хотела бы сказать огромнейшее спасибо JoaoMoutinho, благодаря которому появился Кайл Найт, сделавший для Гарри то же самое, что сделал сам Гарри для Клода Дюбье в последней главе. Я вставила этот эпизод специально, чтобы показать, что Гарри не забыл Кайла, что беседа с ним стала одним из поворотных моментов в его жизни. Спасибо вам ещё за нашу переписку и за то, что вы мне присылали. Я невероятно польщена оказанным мне доверием. И то, что я говорила вам с самого начала, не изменилось: дерзайте! Я всегда готова помочь, чем смогу, и поддержать вас, как вы всегда поддерживали меня.
Огромное спасибо, Justin! Вы для меня во многом стали кем-то вроде проводника в мир фанфикшена, вы предупреждали меня об опасностях, подстерегающих начинающего автора, вы советовали мне совершенно потрясающие фанфики, большинство которых я прочла. Я благодарна вам, что вы читаете мой фанфик, несмотря даже на то, что частенько наши с вами мнения на какой-то предмет расходятся. И спасибо, что всегда говорите об этом, так я получаю постоянную мужскую точку зрения, что тоже очень важно. Вы ведь тоже начали оставлять отзывы с самого начала, я помню, как вы написали, что батарей в Хогвартсе всё же не было) Спасибо вам за терпение и хорошие идеи, которые вы мне подбрасывали! И я искренне надеюсь, что многие другие идеи тоже найдут своё воплощение!
Спасибо невероятному EMax-Fly! Я уверена, вы знаете, за что, но всё же скажу: спасибо за хрустальную девушку, она стала для меня своеобразным символом дороги вперёд. Спасибо за то, что дали мне такой мощный толчок в написании своего собственного произведения, я с тех пор продвинулась в этом дальше, чем за предыдущие восемь лет. Спасибо, что не стеснялись выражать свои эмоции и делились ими со мной и другими читателями. Спасибо за ваши теории, которые были очень и очень верными, спасибо за неиссякаемый интерес к этой истории!
Спасибо огромное вам, Эльжбета! За множество потрясающих отзывов, за готовность когда-нибудь стать бетой моего фанфика, за многочисленные разъяснения, касающиеся терминологии фанфикшена. Спасибо за готовность помочь, за интересные дискуссии и мощную поддержку! Я уже давно ничего о вас не слышала, но искренне надеюсь, что вы дочитаете хотя бы первую часть! Я, наверное, многих обманула в начале своим энтузиазмом и новой главой каждый день, а потом стала писать по чайной ложке в год, но это было не намеренно: просто я тогда ещё не работала. Я всё ещё жду, что вы напишите и ту свою вещь, над которой вы работали! С удовольствием почитала бы!
Спасибо большое, King Weasley! Я даже не знаю, как именно выразить вам свою благодарность. Во-первых, спасибо за просто невероятное количество отзывов, их было где-то миллион, по моим ощущениям! Во-вторых, спасибо, что в своей манере подпихивали меня вперёд, когда я чуть ли не на год зависла на истории Сайпреса! И спасибо, что дождались продолжения основного фика, я тогда всерьёз опасалась, что лишусь читателя в вашем лице. И, в-третьих, спасибо, что любите Рона! Просто приятно знать, что у него есть поклонники, его очень часто несправедливо обижают.
Спасибо большое, Аnna Weasley! У меня такое ощущение, что я неплохо, а главное давно знаю вас, Аня! Спасибо вам за ваши искренние, смешные, эмоциональные, полные слова «извините» отзывы! Спасибо за ваши путешествия по Подмосковью в поисках пароля от сайта, я действительно оценила этот поступок по достоинству! И тоже спасибо огромное за любовь к Рону и Гермионе! А ещё мне страшно приятно, что благодаря фанфику вы с King Weasley познакомились и начали общаться, это очень здорово!
Огромное спасибо, Jaina Proudmoore! Это были одни из интереснейших отзывов, всегда полных различных теорий и предположений. Я всегда с удовольствие следила за вашими рассуждениями, вы, наверное, копнули глубже всех в глобальном смысле этого выражения.
Спасибо огромное, Fanfics reader! Вам я благодарна очень во многих аспектах! Во-первых, спасибо, что так часто оставляли отзывы! Во-вторых, спасибо за любовь к Сайпресу! Вы, наверное, были первой, кому он сразу понравился, ещё до его биографии, и это мне невероятно приятно. И, в-третьих, большое спасибо за нашу интересную переписку! И за то, что показывали мой фанфик своему преподавателю, это много значит для меня! Ну, и просто спасибо, что были рядом всё это время!
Большое спасибо, Daviik! Вы так часто указывали мне на ошибки! И это не сарказм, а реальная благодарность, потому что тогда я ещё находила время их исправлять. Спасибо за постоянные напоминания, что читатели ждут новой главы, спасибо за хорошие идеи! Спасибо, что просто были рядом, тоже почти с самого начала!
Спасибо большое, IviLetta! Ваши отзывы всегда казались мне очень серьёзными и солидными, и это меня постоянно радовало. Вы обращали внимание на мелкие детали и всегда верно подмечали, что я хотела сказать. И за то, что находили ошибки, тоже огромное спасибо! Искренне надеюсь, что вы ещё читаете!
Спасибо, Katia69! Ваши отзывы почти всегда были если не первыми, то явно в первой тройке! Я всегда поражалась: полчаса назад выложила главу, а вы уже написали отзыв! Очень приятно, что отклик я получала так быстро! Спасибо!
Спасибо огромное, Anneta.21! Мало того, что вы оставили очень и очень много замечательных и вдохновляющих отзывов, вы ещё и написали то, что я должна была услышать, в тот момент, когда это было нужно. Я имею в виду вашу историю с прочтением фанфика, когда вы были за границей, чувствовали себя одиноко и скучали по дому. Я знаю это чувство, я знаю, как много значит для тебя то, что помогало в тот момент, и я невероятно благодарна, что вы рассказали мне об этом. Это помогло мне переждать кризис и двинуться дальше, а не опустить руки.
Спасибо, Georgie Alisa Black, за вдумчивые, пространные отзывы. Спасибо за интересные беседы о литературе и за то, что вы освещали в своих отзывах несколько глав сразу, это очень помогало взглянуть на повествование несколько со стороны.
Огромное спасибо, mrs cocaine, за невероятные иллюстрации! Это было просто чудом для меня, я на секунды даже начинала чувствовать себя настоящим писателем! Спасибо за то, что помогли мне увидеть воочию то, что раньше я только воображала. И, конечно, спасибо ещё и за отзывы, они тоже всегда были интересны, развёрнуты и полны света!
Спасибо большое, Anka paganka! Спасибо за то, что это был ваш первый фанфик! Это очень важно для меня, потому что первое впечатление много значит, и я очень рада, что у вас оно оказалось положительным. Ну, а мне было очень приятно об этом узнать. И спасибо, что читали фанфик вслух «своему пузожителю»!
Спасибо, Dom17, за иллюстрации, за ссылки, которые вы мне прислали и благодаря которым сюжет пошёл чуть-чуть по-другому, что пошло только на пользу всему фику, как я сейчас ясно вижу. Спасибо за поддержку, что тоже очень много для меня значило!
Спасибо большое, Vega811, Moltres, darkashaman, Varry Potter15, Annuschka, Mari-Viktuar, за невероятные эмоции, которые я испытывала, читая ваши отзывы! Это были именно те слова, которые я подсознательно очень хотела услышать, и вы их интуитивно находили. Такое маленькое чудо.
Спасибо, Alex Russo, за «минуту полного счастья».
Спасибо, Mergaroth, за «зеркало Вашей души». Это было что-то невероятное!
Спасибо огромное, ВикаИлия! За чудесные, подробные, смешные до колик, трогательные, эмоциональные и просто чудовищно огромные отзывы! И за «святые шницеля»! Одно из самых смешных выражений, которые я слышала в своей жизни.
Спасибо, Читатель Ценитель, что зарегистрировались на сайте (хотя это и небезопасно), чтобы оставить отзыв! Я невероятно ценю это!
Спасибо, zenka5, за то, что защищали мою медлительность перед читателями! Спасибо, что поддерживали меня, когда у меня были моменты творческого отчаяния, спасибо, что просили и других отнестись с пониманием! Это очень много значило для меня в тот момент, много значит и сейчас.
Спасибо, ne fanatka, за то, что «чуть ли не в первый раз в жизни понимаю, почему они (Рон и Гермиона) всё-таки вместе». Я просто сидела и думала в тот момент: «Йес!»
Спасибо, Алексей46, за «настоящую волшебницу»! Всегда мечтала ей быть.
Спасибо огромное, Loony, за один из самых продуманных и профессиональных отзывов. Я как была, так и остаюсь под огромным впечатлением от него.
Спасибо огромное, Dabrik, за ваш отзыв к «Страницам истлевшей жизни», он был такой большой, подробный и замечательный, что я чувствовала себя котом, объевшимся сметаны. За всё остальное, конечно, тоже огромное спасибо, но именно тот ваш отзыв произвёл на меня неизгладимое впечатление!
Спасибо большое, Lily Kortes, за отзыв «того ещё детеныша»! Его было интересно и важно получить, чтобы понять, как отнесутся к фанфику люди, вышедшие из школьного возраста. И огромное вам спасибо, что вы его написали, хотя, я прекрасно это понимаю, вам было, чем заняться. Спасибо, что нашли время и дали мне знать, что это читабельно!
Спасибо, Миша Чураев, и я больше не называю вас Михаилом! Спасибо за то, что читаете мой фанфик своим двоюродным сестричкам и двоюродному братику! И отдельное спасибо, ещё раз, за то, что тогда рассказали мне об этом. Потому что я не уверена, что история бы получила продолжение, не прочитай я тогда ваш отзыв. И спасибо, что так любите Гарри Поттера и несёте его в массы, делитесь с младшим поколением.
Спасибо огромное, aswerboda, за вдохновляющие отзывы, за рассказы о ваших ощущениях и эмоциях! Спасибо за неизменную поддержку, за терпение и готовность ждать продолжение. Именно о таких читателях, как вы, я думала, когда заставляла себя садиться и писать главу строчка за строчкой.
Спасибо огромное, Evgrus, за мощнейшую и неизменную поддержку, за такую большую и искреннюю любовь к моему фанфику. Спасибо за тот потрясающе смешной отзыв, позволивший мне увидеть и понять, что вы испытываете в ожидании новой главы. И извините меня, пожалуйста, что я только сейчас вспомнила, что не ответила вам на кучу сообщений на почте! Очень боюсь, что не успею сделать это сегодня ночью.
Спасибо большое, Иманов1, за искренность и смелость! Спасибо за признание о том, что вы плакали. Это было написано так просто, но произвело на меня такое мощное впечатление. Спасибо!
Спасибо огромное, Melamory666, за критику по делу, за очень важные и нужные замечания, за интересные мысли и за поддержку!
Спасибо за железобетонную поддержку, Cellist!
Спасибо, TheNextDirector, за эпиграф к последней главе «Страниц истлевшей жизни»! И ещё я хотела бы вас спросить, можно ли взять ваше четверостишие на русском в качестве эпиграфа к первой или второй главе? Очень вы тонко чувствуете Сайпреса, и за это тоже огромное спасибо!
Спасибо большое, Илья Таврель! С вами я познакомилась сравнительно недавно, в тот период, когда я чувствовала себя ни на что не пригодной и всерьёз подумывала забросить написание историй куда подальше. Но вы заставили меня передумать, высоко оценив историю о Жаке и Симоне, что было мне так нужно, не говоря уже о том, что приятно. Спасибо вам за это!
Спасибо, AlexFrankenstein, за доверие! И простите меня!!!! Я сегодня с ужасом осознала, что забыла вам ответить! А мне есть, что сказать. Я отвечу вам обязательно, я не понимаю, как я могла забыть.
Спасибо, Astaura, за то, что любите Сириуса так ж сильно, как я.
Спасибо, Артем Лохматый, за мой первый в жизни отзыв!
И спасибо, Саймон Сайпрес, за то, что я поверила в реальность своего персонажа ещё больше!

Выражаю также огромную благодарность Zlaoglaska, Шалость удалась, Луиза Рико, Лосяш, Napalm, Ирине Мицней, EEG, SnusPri, Latifa90, Анонимному Читателю, scorp, … танкс….., Анне Майклсон, Дильке, LeviosaHex, взрослой тете, Квантовой фрутоняне, Снуснумру, Summer sun, Патронусу, Megi Merol, Nice, Veronika-Chan, Maksud192, Alexandra Svetlaya, Azat Sadukov, Georgia Miracle, izuminka1010, basst, Helen B^^, Ince, Katrin Summers, RaPir, 4576максиму, ЮлииЛили, ValeryTina, Limonechka, Verachan86, little mouse 23, aldoo, A-Sm, Natali5678, Машуне))) Ангелочку)))), Мародерке >, mamuka900529, Romione, Ирине Виноградовой, eyukhnovich, Katrin Stewart, To4ilka007, kos89, DrimmonWot, Сейра0696, Letter, Jono, Gold Mouse, Valentinesdaay, trollover99, Ger@, Lili-Luna Malfoy, Katyakat), AnastasiiaV2, Oksblg, Winkey, Alex J Ok, Баддраддин, Katerin Malfoy, Natelina, Julia Smile28, ривка, lyublyuvipit, Леди Ева/ Lady Eva/, Sewra, Влада186, Elli Christin, Dimasss, MiaМария, sergo239sergo, Tatiana123098, sobachka 2014, Ks!0ska, KarenGill, JesiJul, КсенияНР, Элви, Lighton, Julia663a, $$Max$$, Agata meow, Irina567, Рехата, TonySB92, O-Lenchik, Slavyank@, Dasha Wesley, Nolistar91, ионечка, Алияbis, Akama, Abdulkerim, Alexandra Pierce, Kedavronika, балаган, sacumaci, григорий1502, Siavel, GLORIANNA, Маша123, Dart maul, Ezhik-medik, Lauren, Алиса Мур, Holms1408, laramusika, tania11, Fabian, Даша0000, alisia benet, Игорь1023, AprelAlena, Moony, Margo Iriska^ ^, Динозаврик Владик, halalayaelina, FelicisLeviosa, dnepr1918, AlenaAlex, tamuh, Евгения1111, Sonfan, Moony but, Until the very end, MaryDenVok, Ms Karlson, LevaLeshiy, lisa689, КрисKris, астраханочка, Elina Ohanjanyan, Mione.123456789, Nочь (Gs13), Малия-cat, AskGul, karamelka777, eoc, CarolineHope, Sky-cat, Флёр.

Очень боюсь, что кого-нибудь могла забыть, поэтому спасибо каждому, кто просто читал, кто писал мне отзывы на Хогнете, на Fanfics.me, кто писал мне письма на почту! Каждый отзыв был для меня невероятно важен, за каждый я безумно благодарна, каждый что-то мне дал! Огромное спасибо, что читаете, тратите своё время на чтение и отзывы, спасибо за терпение, спасибо за поддержку, за положительные эмоции и радость, которую я каждый раз испытываю от общения с вами!
Поздравляю всех моих любимых читателей с наступающим праздником и ещё раз желаю всего только самого-самого лучшего! А ещё желаю себе и вам почаще видеть на сайте новую главу второй части фанфика «После победы», которая будет называться «2. После победы: Аврорат».
До новых встреч в следующем году!!!