Глава 1Мое самое яркое воспоминание о начале школьной жизни – вовсе не поход в Косой переулок, не покупка первой палочки и даже не встреча с великолепным замком Хогвартс. Моя мама так часто говорила об этом, что воображение и фантазия тысячу раз рисовали все в моей голове. Перед сном я так хорошо представлял себя первокурсником школы, что, казалось, я был им на самом деле уже к девяти годам.
Каждый вечер мы нашим маленьким семейным кругом собирались за ужином, и родители рассказывали мне о магии. Иногда повествовали о своей жизни в Хогвартсе, о своих друзьях, о том, какие темные времена это были, как злой волшебник терроризировал всю Англию. Тогда они даже не дружили, были совсем разными. Они и сейчас такие. Папа более мрачный, спокойный, а мама улыбчивая, эмоциональная, вспыльчивая, но папа всегда находил с ней общий язык, если мы чем-то выводили ее из себя. Их мнения часто разнились, без ссор не обходилось, как и в любой семье. Солидарны они были лишь в нескольких вещах, и среди них было мнение о том, что после падения Темного Лорда (а именно так они и называли темного волшебника своей молодости), жить стало намного легче.
Всем, кроме моего дедушки.
После того, как началось судебное разбирательство по делу причастности и содействии волшебников Темному Лорду, Люциусу и Нарциссе Малфой пришлось уехать из страны, потратив немалые деньги на то, чтобы аврорат оставил их в покое. Теперь они жили в небольшом поместье на севере Бельгии, а я часто ездил к ним в гости до того, как попал в Хогвартс.
Я думаю, что до войны все было по-другому. Я смотрел старые колдографии с пятикурсником дедушкой, старостой своего факультета, и папины, на которых он – ловец сборной Слизерина. Они были иными. Очень похожие между собой, с надменным выражением лица, совсем не улыбающиеся. Сейчас на их лицах улыбка так же не частая гостья, но из-за того, что они о многом думают. Думают и иногда делятся со мной своими мыслями. Мрачными и глубокими. Папа в основном говорит о том, что ошибся с выбором, а дедушка – ошибся в своей тактике. Какой тактике, я не знал, но бабушка говорит о том, что это все с непривычки, ведь он всегда был на вершине, а теперь – у подножия.
Дедушка просил меня восстановить славное имя Малфоев, вырваться в люди, добиться успехов, найти престижную работу в Министерстве магии, попасть в ненавистный им аврорат, если потребуется, но только добиться своей цели. Только это была его цель, а не моя. Все рассказы дедушки о былом величии Малфоев, о чистокровности и деньгах мне не очень нравились. Признаться, я больше любил бабушку, которая рассказывала о доблести и храбрости мистера Гарри Поттера, благодаря которому вся наша семья осталась жива. Ну, или почти вся. Мне казалось, что таких героев не бывает в жизни, а их дом – книжные страницы. Но я просил бабушку рассказывать еще и еще о том, как Гарри Поттер спас моего папу и избавил мир от зла.
Дедушка этих рассказов не переносил, поэтому это был наш с бабушкой секрет. Мы читали газеты тех времен, которые она бережно хранила и ели шоколадные лягушки с «Золотым Трио» - Гарри Поттером, Гермионой Грейнджер и Рональдом Уизли.
Вот такие герои были у меня в детстве. И как любой мальчишка, я мечтал встретиться с ними.
Я был очень счастлив, когда узнал, что вместе со мной на курс поступает Альбус Поттер – средний ребенок мистера Поттера и его жены. Казалось, сами небеса свели меня с ним, чтобы я смог исполнить свою детскую мечту.
Может быть, именно поэтому моим самым ярким воспоминанием о начале школьной жизни был красный поезд на платформе девять и три четверти, который уносил меня ко всему новому, неизведанному, волшебному, вперед к мечтам.
***
- Если ты не поторопишься, мы обязательно опоздаем! Ты что, хочешь, чтобы Скорпиус пропустил свою первую поездку на Хогвартс – экспрессе? Все из-за того, что нужно раньше просыпаться! Ведь все предельно просто, - ворчала мама на папу, пока он спокойно застегивал пальто с невозмутимым выражением лица. Я уже сидел на своем чемодане в гостиной, потому что собрался раньше всех. Мама просто нервничала. Она всегда легко поддается панике. Поэтому папа застегнул последнюю пуговицу и поцеловал ее в щеку. Еще несколько минут они молча смотрели друг на друга – такие красивые, элегантно одетые, идеально смотрящиеся вместе, а затем папа сказал, что пора трансгрессировать.
Я так хотел запомнить этот полный магглов вокзал, что отставал от родителей, но не позволил маме забрать у меня чемодан и по-взрослому, с великим трудом, тащил его сам.
Родители позволили мне первому и без их помощи пройти через стену, чтобы попасть на магическую платформу. Мне кажется, я ничем не выдал ни страха, ни волнения, но стоило мне отойти от родителей, как я сильно зажмурился и побежал наудачу.
Открыл глаза я лишь тогда, когда услышал пронзительный гудок. Я забыл обо всем на свете, когда передо мной возник ОН, а ведь это был именно он, настоящий Хогвартс – экспресс! Большой, красивый алый поезд, который только выглядел обыкновенным, а был самым, что ни на есть, волшебным в мире. В этот момент я почувствовал чью-то руку у себя на плече: обернувшись, я увидел папу. Он смотрел на меня с одобрением и улыбкой.
- Ведь он совсем такой, как ты в первый свой учебный год, - сказала мама папе, глядя то на меня, то на него.
- Это точно, - ответил он и обнял ее за плечи.
О нашем с папой сходстве говорили многие родственники и друзья семьи. И меня переполняло чувство гордости, потому что тогда я мог считать себя таким же красивым и загадочным, как он.
- Скорпиус, погляди, там Гарри Поттер, - шепнула мне на ухо мама и я тут же начал выискивать его в толпе. Действительно, вот он, такой же, как и в газетах – брюнет с копной черных волос, еле выглядывающий из-под челки знаменитый шрам и, конечно же, очки. Он стоял в окружении всей своей семьи и еще своих друзей и военных товарищей – Рональда Уизли и Гермионы Грейнджер. Я не верил своим глазам. Это были мои герои! Настоящие, передо мной и такие же, как и мы – обыкновенные люди. Передо мной открылись все двери. Поступив в Хогвартс, я мог стать таким же, как Гарри Поттер, ну, или как Гермиона Грейнджер. А как Рональд Уизли я и тогда мог уже быть.
Оказывается, что Уизли тоже отправляли в Хогвартс своего ребенка – рыжеволосую полную девочку. Их семья была в тени своей славы, они редко давали интервью и об их нынешней жизни я знал лишь то, что существует магазин магических шуток, который принадлежит мистеру Уизли и его брату. Для меня было удивлением узнать, что их дочь – моя ровесница, а так же у нее был младший брат. Все, конечно же, рыжие.
Они мило беседовали между собой, когда вдруг всем большим семейством посмотрели на нас. Мне стало неуютно. Взгляд их был равнодушным, но довольно пристальным. Я увидел, как мистер Гарри Поттер кивнул нам. Папа принял этот жест гордо и сдержанно, а я, наверное, на его месте уже побежал бы спросить, как поживает он и его семья.
Когда я вновь повернулся к Поттерам, нас уже разделяли плотные клубы белого дыма, исходящие от поезда, который уже был готов к отправке.
Мама с блестящими от слез глазами, крепко меня обняла, пожелав удачи, а отец лишь похлопал по плечу, сказав короткое напутствие:
- Будь благоразумным. Уделяй много времени учебе. Старайся и все получится.
Глава 2Двери за мной закрылись сами, раздался громкий гудок, и поезд медленно тронулся.
Когда я дошел до конца своего вагона, мы уже полным ходом мчались в сторону школы.
Мама предупреждала, что места необходимо занимать заранее, но я не мог так быстро попрощаться с родителями, уж очень сильно я был к ним привязан, поэтому и стоял с ними до последнего.
Как оказалось, не я один. Троица ребят также искали места, да непростая троица. Мое сердце замерло, когда я узнал в них Джеймса, Альбуса и девочку Уизли.
- Мест нет, да? – спросил я у них, подходя ближе. Все трое обернулись и посмотрели на меня точно так же, как и на перроне. И я почувствовал, что сказал глупость, а точнее – и без вопросов ясную всем очевидность.
- Да, точно, - ответил Альбус, и мы продолжили свой путь.
Молча мы прошли половину следующего вагона, пока Джеймс не нашел купе у самого туалета, пропуская всех вперед:
- Сюда, ребята! Я нашел места.
По моим простым расчетам, для меня в этом купе точно было место, так как их всего лишь трое.
Наверно, еще глупее моего вопроса было войти с ними, ничего не сказав.
Не говоря ни слова, я положил свой чемодан наверх, стараясь избегать их взглядов. Мне казалось, что сейчас они уже не смотрят на меня с равнодушием. Должно быть, они смотрят на меня, как на идиота
Мне очень хотелось сидеть у окна, но одно место уже занял Джеймс, поэтому я быстро сел на второе, обойдя девочку, которая, кажется, тоже хотела сесть туда.
Никто мне ничего не сказал. Я с серьезным и задумчивым видом уставился в окно, а сердце вырывалось из груди. Как же я себя зарекомендовал в их глазах?
У меня никогда не было друзей моего возраста, я не умел заводить знакомства, даже разговор со сверстниками не всегда умел поддержать.
- Меня зовут Альбус Поттер, - вдруг представился мне сын Гарри Поттера. – Это мой брат Джеймс и двоюродная сестра Роза Уизли. А тебя как зовут?
Его тон был дружелюбным, но тщательно посмотрев в его глаза, я подумал, что это лицемерие.
- Никак, - хмуро ответил я, потому что мне очень не хотелось, чтобы потом они надо мной смеялись за все мои выходки.
Только тогда я не подумал, что нам учиться в одном классе и что вообще мое имя им станет известно уже на распределении.
- Это Скорпиус Малфой, - сказала вдруг Роза, которая сидела рядом со мной. – Папа говорил о нем.
Что же, интересно спросить, он ей обо мне говорил? Мне показалось, что в ее голосе была усмешка. Поэтому я даже не повернулся на ее слова. Сделав вид, будто она ничего и не произносила, я продолжил смотреть в окно.
- Ааа, ну ладно. Эй, ну как вам Хогвартс – экспресс, ребята? – задорно спросил Джеймс, что мне тоже захотелось ответить на его вопрос. Но он задавал его брату и сестре, а на меня даже не смотрел.
- Я так счастлива, - ответила Роза, ерзая на сидении от нетерпения и эмоций. – Он именно такой, каким я его представляла!
- А мне немного не по себе, если честно, - сказал Альбус. – Хотя мама обещала писать мне каждую неделю.
- Пфф, мне она тоже так обещала, - отмахнулся Джеймс.
- И писала? – настороженно спросил Альбус.
- Конечно нет! Спасибо, что раз в месяц получал от нее пару строк! Это все родители так говорят, чтобы дети не боялись ехать в Хогвартс.
Я понял, что Джеймс говорил это в шутку. Вот я и набрался смелости вступить в разговор:
- А мои родители так не говорили.
Но, должно быть, я сказал это слишком тихо, поэтому меня услышала только Роза, но особого внимания на это не обратила. Она с улыбкой посмотрела на Альбуса:
-Это неправда, Ал! Он шутит!
Кажется, это его успокоило, и на его лице тоже появилась улыбка.
Кому здесь действительно было не по себе, так это мне. Со мной никто не собирался общаться. Поэтому когда я услышал приближение женщины с тележкой сладостей, я понял, что мне давался еще один шанс.
Выйдя из нашего купе, все трое подошли к ней. На сидения они вернулись с покупками. Я увидел, что Роза взяла всего лишь один пирожок, в отличие от своих братьев, которые понабирали целые карманы сладостей.
- Подождите! – крикнул я женщине, и она остановилась, заглядывая к нам в купе и дожидаясь моего заказа. - Тебе этого мало, ты же такая большая, нужно взять еще!
Роза в недоумении посмотрела на меня и отвернулась. Женщина с тележкой, молча, уехала.
- Может, ты поищешь другое купе? – грубовато спросил Джеймс после мучительно долгого молчания.
Альбус наблюдал за мной с интересом, Роза теребила в руках свой пирожок, опустив голову, а Джеймс был раздражен.
Я не понял, за что они ко мне так отнеслись, но встал и начал доставать с верхней полки свой тяжелый чемодан.
От досады, злости, непонимания я резко потянул его на себя и свалился на пол вместе с ним.
Никто не издал ни звука. Ни смешка, совсем ничего. Они надменно промолчали.
Я ушел, хлопнув дверью.
Глава 3Моя замкнутость не помешала мне найти друзей на родном факультете, на Слизерине, конечно. Ребята знакомились со мной сами, и я чувствовал себя в своей тарелке, находясь рядом с ними. Постепенно меня начали ценить за тонкий ум, выдержку, спокойствие и толерантность. У меня появились и лучшие друзья – Герни Долиш и Джером Макнейер. Мы были не разлей вода. Спокойный я, веселый Герни и сильный Джером. Такие разные составляющие одного целого. Мы всегда очень весело проводили время. Жаль, что не всегда это было культурно, потому что Герни и Джером полны не только энтузиазма, но и безумства.
И если думать о том, кто из них мне все-таки нравился мне больше, то я, несомненно, выбрал бы Герни. В школе, к сожалению, не было человека, который был бы близок мне по духу, но Герни понимал меня лучше, чем остальные. Оставшись наедине, мы могли поговорить по душам, разобраться в себе и окружающих, понять друг друга.
В отличие от Джерома, Герни искал себя, но, к сожалению, ему давалось это с трудом. В обществе всегда был разным: угрюмым и неразговорчивым, веселым балагуром, жестоким насмешником или благородным защитником.
Такие мелочи никогда не волновали Джерома. Его характер был неизменен. Немного грубоватый, безумный, активный и довольно жестокий. Поэтому он идеально справлялся с ролью загонщика в команде Слизерина уже с третьего курса.
Я же упорно рвался в команду с первого. Через два года мне улыбнулась удача: сначала меня взяли на недолгую замену, но я показал такие хорошие результаты, что обосновался ловцом довольно серьезно. Впрочем, до Джеймса мне было далеко. Все равнялись на Джеймса, а также восхищались тем, какая прекрасная династия ловцов получилась у Поттеров. К счастью, судьба больше не давала мне шансов подружиться с детьми моих героев. Тем более меня не покидало чувство того, что Поттеры до сих пор надо мной смеются, а Джеймс, хоть я однажды и вырвал у него победу на четвертом курсе, не воспринимает меня как соперника.
Только чем старше я становился, тем легче относился к этому. Наверное, я взрослел. К пятому курсу мне было все равно, кто и что обо мне думает. Как и хотел отец, я занялся учебой. Кроме того, я занимался квиддичем, как и хотела мама, которая видела во мне талант.
Да, я взрослел, но мои лучшие друзья оставались избалованными мальчишками. Вот только к обычным глупостям прибавились гормональные всплески, и часто под раздачу пошлых шуточек попадали все хорошенькие девочки Хогвартса. Среди них была и Лили Поттер – младшая, которой уже исполнилось тринадцать лет, и развивалась она не по годам.
Она и в детстве была премилой, а с возрастом это очарование перерастало в настоящую женскую красоту.
Под шутками Герни и Джерома я ясно видел непростое желание обладать ею. Каждый хотел сделать ее только своей, ведь одной ночи с такой девушкой мало. Хотя даже об одной ночи все парни Хогвартса могли только мечтать: ее брат как цербер следил за целомудренностью сестренки.
Она и сама была бы рада испытать первую юношескую влюбленность, и поцелуи, и признания, и объятия, только действительно для такого она была еще молода. Я тоже так считал и даже понимал Джеймса. Так и должны поступать старшие братья.
А если у моих друзей не получалось обратить внимание Лили на себя, они привязывались к Розе. Только совсем по-другому.
Ее полное тело ни у кого не вызывало чувство умиления, а особенно у моих друзей. Каждый раз они в подробностях рассказывали мне, как именно ее вновь обозвали, как довели до слез, как запугали, словно молодую овечку, как снова вышли сухими из воды.
Я лишь удивлялся: как такой идеальный защитник, как Джеймс, не мог защитить и Розу? Но даже если у Джеймса было время только на одну подопечную, почему ее не может защитить родной брат, Хьюго, который уже был со мной одного роста. Они с Лили почему-то слишком быстро взрослели.
Может, дело было в другом: Роза не делилась таким с семьей. Она могла молча проглатывать издевательства, ожидая, что когда-нибудь им надоест ее равнодушие. Расчет ее был неверным. Мои друзья просто не такие люди, за каких она их принимает.
Я всегда за ней наблюдал, ведь это она единственная в поезде, кто знал мое имя. До сих пор меня мучили догадки о том, что ей сказал про меня Рональд Уизли, и откуда он вообще меня знает?
Все свое время Роза проводила с семьей. Друзей у нее, как таковых, не было. Да и вообще, я считал, что родители-герои войны – это худшее наказание для детей. Невозможно узнать, кто хочет дружить с тобой, а кто – с ребенком героя.
Слава Поттера не утихала, но это хорошо, что звездной болезнью заразился только Джеймс. Я всегда считал его этаким павлином, стоило было лишь увидеть его на тренировке. На поле для квиддича собирались толпы фанаток, а он мастерски выполнял на метле различные трюки.
Я не солгу, если скажу, что в Джеймса Поттера были влюблены все девушки от двенадцати и старше. Это логично – мускулистые, высокие брюнеты со связями в обществе, с хорошей родословной, да еще и не обделенные талантом, нравились всем. Просто идеальный самец. Полная противоположность Альбусу.
Альбус – другой: лишенный тщеславия и позерства, добрый, помогающий всем, кто к нему обращался. Так считал весь Хогвартс. Только вот я видел, как за этим скрывается такой же Джеймс, просто Алу не хватало смелости признать, что важнее всего в жизни – это эгоизм. Для меня было очевидным, что он лишь играл свою роль ангелочка, дабы понравиться всем. Впрочем, это его дело, каким выставлять себя в обществе. К нему я относился с равнодушием.
Лили Поттер называли «лучиком Хогвартса». Всегда улыбчивая, оживленная и непоседливая, она располагала к себе как сокурсников, так и преподавателей. Я лично видел, как наша строгая МакГонагалл давала ей сахарный леденец из Сладкого Королевства.
Мне казалось, что всеобщее внимание к ее персоне не пройдет бесследно. Наверное, когда Джеймс закончит школу, она пустится во все тяжкие с каждым из понравившихся парней, и сердце ее будет разбито. Но сейчас мне было неинтересно за ней наблюдать.
Хьюго стремился взрослеть с пугающей быстротой. Я видел, как за завтраком он обнимает то с одной девочкой, то целуется с другой, и некоторые из них даже мои ровесницы!
Страшно подумать, как рано пришло к этому парню половое созревание. А еще я заметил, что он всегда успокаивает девушек, убивающихся из-за Джеймса. Отличный ход, ничего не скажешь: втереться в доверие, подставить свое плечо в нужный момент и получать благодарности в виде нежности и ласки. Хорошо, что я не был его другом, иначе пришлось бы выслушивать пикап-истории, а пока эту должность с радостью выполнял Джеймс.
Я заканчивал завтракать, когда Поттеры-Уизли дружно зашли в Большой Зал все вместе, как всегда. Даже если бы они к морским чертям все рассорились, то на завтрак зашли непременно вместе: вот такая у нас была хогвартская константа. А Хьюго в этот раз шел за в обнимку с четырнадцатилетней Сиругни Хоукс; их «роман» длился уже неделю. Лили смеялась над тем, что рассказывал Джеймс; Альбус и Роза, тоже улыбаясь шуткам старшего брата, шли позади.
Я бросил вилку на стол, сетуя на самого себя. Когда же я повзрослею окончательно? Когда же я стану к их семье равнодушным?
Глава 4Наша команда по квиддичу ожидала, когда стадион, наконец-таки, освободят Гриффиндорцы. Нужно ли объяснять, что Джеймс снова обменивался милостями с девушками, которым даже улыбался с натяжкой. Как ему удавалось так много раз побеждать, если он тратит на полеты от силы пятнадцать минут, в то время как я тренируюсь до изнеможения?
Джером, стоявший рядом со мной, сплюнул на гравий и сказал:
- Неплохо было бы подрезать крылышки этой феечке Поттеру.
Я усмехнулся:
- Тогда Поттеры наплодят целую армию, и вступят в войну с твоей семьей.
- И победят же, - весело сказал он.
- Это у них в крови, - улыбнулся я.
Когда Джеймс, наконец, закончил прямое обращение к фанаткам, мы вышли на поле.
Сравнявшись, Поттер даже не повернул голову в мою сторону, а я очень хотел встретиться с ним взглядами, чтобы показать свое недовольное и озлобленное лицо.
Именно из-за него нам приходилось тренироваться в сумерках. Больше всего это мешало мне: я не мог даже разглядеть снитч, не то чтобы поймать его.
Близилась осенний сезон игр. Первый матч был назначен на шестнадцатое ноября: Пуффендуй/Когтевран. Тут интриг не предвещалось, разве что особо азартные делали ставки на то, сколько же часов горе-ловцы будут безуспешно гоняться за снитчем.
Затем играет наша команда и Гриффиндор. Мне кажется, что учителя просто издеваются, либо хотят шоу, как в Древнем Риме, раз ставят ненавистные друг другу команды играть на одном поле.
В этот раз мы отдавали все силы на тренировки. В начале года я с ребятами заключил договор : любой ценой вырвать победу у Поттера, оставив его не запечатленным в Зале Славы, как лучшего игрока и капитана своего факультета. Так сказать, хотели оставить у него «приятные» воспоминания о последнем году обучения.
В гостиную я вернулся уставшим, измотанным и раздраженным. Со всех сторон мои старшие товарищи по команде говорили, что для победы над Поттером нужно иметь хотя бы такой же опыт игры, как у него, то есть, семь лет. Все, конечно же, забыли, как в прошлом году, когда я играл с Поттером второй раз в своей жизни, я победил. Это был настоящий триумф : меня обожал весь факультет. Кубок, к сожалению, мы тогда не взяли, довольствуясь позорным вторым местом, но я доказал, что Поттера можно победить. Я доказал это всем, кроме, кажется, самого Поттера.
Вспомнив перед сном о том, с каким равнодушием относится ко мне Джеймс, разозлился на него, и так и не смог уснуть. Еще одна бессонная ночь, еще один плохой день.
Чтобы не видеть счастливейшую на свете семью за завтраком, я поел за два часа до официального его начала – в шесть утра.
Время текло слишком медленно: до занятий оставалось целых полтора часа, а я уже умирал от скуки. Немного прогулявшись по замку, я отправился к его окрестностям. Благо, этот ноябрь был довольно теплым и сухим.
Я решил проведать своего филина Феликса, который во время моей учебы обитал в совятнике. Прекрасная, умная, красивая и верная птица темного цвета. Феликс был мои любимцем, потому что все мои домашние животные чудесным образом от меня сбегали, а Феликс – нет. Мы сотрудничали уже целых шесть лет.
Но подойдя к совятнику, я услышал чей-то разговор. Кому же это захотелось так рано отправить письмо?
По мере приближения, я начал различать голоса: женский и мужской.
- …Нет, просто я застенчивый. Я не могу так сразу, чтобы все узнали, - долетели до меня слова парня.
- Ну, что в этом такого? – раздался звонкий и веселый голос девушки. Этот голос я очень хорошо знал. Этот голос постоянно умничает на уроках, этот голос не дает мне быть лучшим учеником в классе. Этот голос принадлежал Розе Уизли.
- Ничего. Просто, я не думаю, что стоит торопить события, - неуверенно сказал он.
Я уже стоял у входа, но, кажется, здесь разворачивалась любовная драма, поэтому я не нашел сил войти сразу, к тому же, меня разбирало любопытство: неужели Роза кому-то понравилась.
- Я думаю, что ты относишься ко мне неискренне, - с грустью сказала она.
- Роза? Ты что? Я искренен! – заверил ее собеседник. – Но я никогда не мог подумать, что ты такая эгоистка! Я просто прошу тебя подождать, потому, что у меня никогда такого не было! Я ни с кем до тебя не встречался. А ты, вместо того, чтобы понять меня, начинаешь обижаться!
Дальше последовали какие-то движения, возня, а затем, все затихло.
В тот момент, когда я вошел, эта парочка очень страстно целовалась. Мне удалось застать их врасплох, потому что при моем появлении они отскочили друг от друга, а парень сильно покраснел. В нем я узнал Демьяна Мида – неумелого нападающего Когтеврана, на год старше нас.
Не знаю, как это выглядело со стороны, но я старался смотреть на них с неприязнью и брезгливостью. А спустя всего пару секунд мне на руку приземлился Феликс, и я уже не обращал на них никакого внимания.
- Эм, привет, Скорпиус, - вдруг сказал мне Мид.
Я пристально посмотрел на него. Раньше в рейтинге нелепых выражений лица фаворитом у меня была Уизли. Но Мид с легкостью ее в этом обошел.
Выражение моего лица не изменилось: я смотрел на него с той же неприязнью и еще большей брезгливостью, а затем демонстративно отвернулся.
Роза недовольно цокнула.
- Идем, Дем, этот Малфой слишком много из себя строит, - высокомерно произнесла она.
- Что, прости? – с вызовом спросил я, обернувшись, но они оба уже вышли из совятника. Я был уверен, что Уизли меня слышала, однако, пропустила слова мимо ушей. Этот бумеранг, который я бросил в сторону Мида тут же ко мне вернулся.
День начался просто великолепно. Нейтралитет, который мы держали пять лет, наконец, нарушился. Я вспомнил все мои выходки в поезде, вспомнил, какими глупыми надеждами на дружбу с Поттерами себя тешил, вспомнил, что никто не любит родственников Упивающихся смертью, а также, что Роза Уизли была умнее, чем я.
- Ну, и в чем проблема недовольства? – внезапно спросил меня Герни, когда мы сидели на истории магии.
Я взглянул на первую парту: это так предсказуемо, что отличница и выскочка Уизли старается быть как можно ближе к преподавателю, даже такому, как Бинс. Как предсказуемо то, что она хочет быть замеченной. И как же мне был очевиден тот факт, что здесь, в Хогвартсе, без своих знаний она ничтожество. Рядом всегда две яркие звезды – Лили и Джеймс, а Розе с ее амбициями приходится лишь ходить за ними хвостиком и зубрить учебники ради похвалы от трех-четырех преподавателей. Все ее друзья – это три брата и сестра. Единственный человек, замеченный рядом с ней и не относящийся к ее семье, сегодня, кажется, отказался предать огласке их роман.
- Не выспался, - как можно убедительней ответил я. Отчасти, это было правдой.
Герни уже отвернулся от меня, как я шепнул ему:
- Знаешь, кого я видел сегодня в совятнике?
С моей стороны было жестоко рассказывать такие вещи Герни, потому что о них обязательно узнает и Джером, а потом польется грязь как на Уизли, так и на его дружка. Но последствия не должны были меня волновать. В конце концов, она мне никто.
Я в подробностях рассказал подслушанный мною диалог, увиденный поцелуй, приветствия Мида, умолчал только о словах Уизли. По мере моего рассказа Герни все сложнее было сдерживать смех, и в конце он уже смеялся в открытую, поглядывая на Уизли.
Она несколько раз обернулась на нас и испепеляющее посмотрела.
Тогда Герни обернулся назад и вкратце все рассказал Джерому, сильно преувеличивая и утрируя. После этого, они издевательски смеялись над Розой, не сводя с нее глаз и иногда перешептываясь.
Как говорится, на вору и шапка горит. Роза сильно покраснела и больше не поворачивалась, догадавшись о том, чем вызван смех моих ребят. На расспросы Альбуса она не отвечала, делая вид, что очень занята фиксированием конспекта.
Мое дело было маленьким: рассказать все одному нужному человеку, только и всего. Уже по окончании урока парни во весь голос это обсуждали, привлекая все больше внимания однокурсников, однако, никому ничего не рассказывая.
Роза постаралась как можно быстрее собраться и уйти. Альбус с подозрением посмотрел на нас, но мы тут же отвели взгляд и перевели тему, из-за чего Поттер подумал, будто мы смеемся над чем-то своим.
- Эй, Скорп, а пойдем – ка прямиком к Миду, - сказал Джером. – Если любит девочку (при этом парни сильно скривились), пусть отгоняет стесняшки, а если же нет – пусть скажет ей все в лицо.
- Без меня, ребята. Я всю ночь не спал, еще два урока просто не выдержу. Пойду к себе. Не переусердствуйте, иначе Поттеры спустят на вас своих собак, - улыбнулся я.
- Ты что, забыл, это же девчонка Уизли! – сказал Герни. – Она ни за что никому не пожалуется.
- Ваше дело. Просто аккуратнее, - сказал я напоследок и ушел наверстывать упущенный ночной отдых.
Глава 5Долгий дневной сон чаще бывает хуже бессонной ночи. Когда я открыл глаза, моя голова раскалывалась пополам, жутко хотелось есть, а также продолжать спать.
Тем не менее, я отправился на ужин.
Своих друзей я застал сидящими с Демьяном Мидом за Слизеринским столом, чему был очень удивлен. Герни махнул мне, и я сел рядом. По его лицу я видел, что дружелюбие к когтевранцу – напускное, что именно сейчас они обманом располагают его к себе.
Я сел с краю, рядом с Герни. Тот повернулся ко мне и с улыбкой подмигнул.
- Друг, ты пойми, - в это время мягко говорил Джером Демьяну. – От нескольких бокалов огневиски ничего не будет. Ты старше нас на год, а никогда не пробовал!
- Просто я считаю, что это вредит здоровью, а также вызывает зависимость, - слегка замявшись, ответил Демьян.
- Настоящий сильный мужчина это тот, кто, попробовав, смог остановиться, а не избегает благ, которые наше гнилое общество характеризует как вредное! Мне казалось, ты не из тех, кто ведется на мнение толпы, - серьезно сказал ему Герни.
Я ужинал, уткнувшись взглядом в тарелку, но ловя каждое слово.
- Герни, этот парень слишком хороший, чтобы его портить! – вздохнув, сказал Джером.
- Это правда, - согласился Герни. – Очень жаль. Нам просто был необходим друг…
- А как же Скорпиус? – спросил Мид, взглянув на меня.
Я не обратил на это внимания.
- Скорпи? Скорпи всегда с нами! Кстати, разве по нему видно, что он пьет? Это же наш великий ловец! А на самом деле осушает бутылку раньше, чем мы с Герни, - солгал Джером.
Я вообще никогда в жизни не пил.
- А вам просто нужен четвертый? – спросил Демьян.
- Нет, нам нужны хорошие друзья. Только пока никого подходящего мы не видим, - сказал Герни.
- Многие нас боятся, - шепнул парню Джером. – Отец Герни сидит в Азкабане. Ты знаешь, за причастность к чему.
- А у Джерома вообще…несколько поколений. Все были Упивающимимся.
- Но вы не должны расплачиваться за своих отцов! Это неправильно, мы живем в справедливом мире!
- Ты это гриффиндорцам скажи, - ответил Герни с притворной грустью, посмотрев на их стол. – Издевательства. Гонения.
- И несправедливость, - добавил Джером.
- А угадаешь, кто ненавидит нас больше всего? – спросил Герни и все они посмотрели на Поттеров-Уизли.
На секунду оторвался от тарелки и я: все было как всегда, за исключением того, что Роза неотрывно тревожным взглядом наблюдала за нами.
Демьян посмотрел на ребят:
- Но они не такие. Я знаком с ними, они хорошие и добрые люди.
- Да ну? – с сарказмом спросил Герни.
- Тебе повезло, что твои родственнички не догадались служить Темному Лорду! – грубо ответил Джером, после чего на несколько минут воцарилось молчание.
Я наблюдал за этой ужасной актерской игрой, за этими лицами друзей, в которых была «глубокая грусть о несправедливости», и не мог понять, как Мид не замечает этой фальши? Хотя, наверное, для этого просто необходимо хорошо знать Долиша и Макнейера. Поэтому парень и попал на крючок.
- Ребята, - вдруг обратился к ним Мид. – Знаете, я всегда думал, что вы отъявленные негодяи Хогвартса, но это лишь видимость, а я судил по тому, что говорили о вас в школе. Можно, я приду посидеть с вами в Кабанью голову в это воскресенье?
- Ооо, ну так и надо было сразу!- сказал Джером и обнял Мида за плечи.
- Друг, мы хорошо проведем время! – заверил его Герни.
- Может, даже девочки будут, - подмигнул Джером и Мид широко улыбнулся, а щеки его покраснели.
- А сейчас ты можешь идти, - уже не так дружелюбно сказал Герни и повернулся ко мне.
Впрочем, смены тона Мид не заметил, а просто встал и ушел к своему столу, не забывая о теплом прощании с ребятами и даже мной.
- Талантливо? Хорошие мы психологи? – улыбнулся Герни и толкнул меня в плечо.
Я усмехнулся:
- Материал сырой достался. Вот и слепили, что хотели.
- Ну, еще не совсем, - ответил Джером, который теперь с радостью принялся за долгожданный ужин.
- Что же вы задумали? Напоить, а дальше? – спросил я.
- А там как пойдет. Мы расскажем после, ладно? Если ты, конечно, не хочешь поучаствовать.
- Нет, воздержусь.
Перед уходом я взглянул на стол Гриффиндора – Роза ушла раньше остальных.
Я мог лишь предполагать, что она, как собачка, побежала за Мидом.
Мне действительно было интересно, повлияли ли слова моих друзей на Розу. И, по-моему, ярким доказательством того, что что-то произошло, стало ее отсутствие на зельеварении.
Скажу о том, что Слагхорн не брал в свой клуб никого, чья фамилия хоть каким-либо образом была связана с причастностью к Темному Лорду и предательством Магического Мира.
Я выбивался из сил ради получения лучших зелий, я превосходил иногда даже саму Розу, а Альбус вообще не смыслил в зельях, но доступ к субъективной элите Хогвартса был для меня закрыт.
Пару раз я замечал, как Слагхорн смотрел на меня очень внимательно, но с сомнением. Принять меня ему мешало темное прошлое семьи.
Уизли пропустила одно из сложнейших зелий, которое мы когда-либо готовили, «Глоток Мира».
Пока мы его готовили, Слагхорн, конечно же, спросил:
- Альбус, где же Роза? Ей нездоровится?
- Д-да, - ответил Альбус. – Что-то с желудком.
- Меньше нужно жрать, - тихо сказал Джером, но слизеринцы его услышали, и по классу прошел небольшой смешок.
- Очень, очень плохо. Это зелье – одно из самых сложных в С.О.В.
Услышав это, я стал еще более внимательно следить за рецептом, временем и своими действиями.
- Пять минут до конца! – сказал Слагхорн, когда я уже набирал его в пробирку для проверки.
Проходя мимо, он остановился. Около минуты он рассматривал мое зелье, и был, по моему мнению, крайне удивлен. И на то были причины: я единственный из класса, у кого на последней стадии зелье получилось такого цвета, какого и было нужно.
- Очень хорошо, мистер Малфой, очень хорошо, - похвалил он меня.
Только такое я от него слышал уже не раз. Это было самое обидное. Меня не воспринимали как ученика. Меня воспринимали, как Малфоя. Только сегодня Слагхорн не был занят своей любимицей Розой, и это был мой шанс обратить его внимание на себя. Доказать, что я разбираюсь в зельеварении.
- Профессор, - осторожно обратился я. – Разве я сделал что-то неправильно?
Он посмотрел на меня с подозрением. Наверное, потому, что я очень редко обращался к нему. В отличие от Розы, которая после каждого брошенного в котел ингредиента ждала похвалы и одобрения.
- Нет, зелье очень удачное, - коротко ответил он.
- Но, видимо, не превосходное.
- Почему же?
- Просто, у меня никогда не получаются зелья на «превосходно».
Профессор замялся. Мы оба знали, что уже не одно зелье в моей жизни было сварено на «превосходно», но меня никогда не оценивали по достоинству.
- Я думаю, что сегодня вы заслужили наивысшую оценку, - тихо сказал Слагхорн и двинулся дальше, проверять остальные зелья.
- Ого! Дружище! – улыбаясь, сказал мне Герни, который стоял за столом впереди. – Вот это новости!
Я улыбнулся ему в ответ:
- Да…Дождался.
Я уже собирал вещи, как Слагхорн сказал:
- Мистер Малфой, останьтесь на минуту.
Когда класс освободился, я подошел к его столу.
И чего это он от меня хотел? После уроков у него оставались только Альбус и Роза. Я был крайне удивлен такому приглашению.
Профессор ждал меня, сидя за столом. Я сел за ближайшую парту и внимательно ждал, что он мне скажет.
- Скорпиус, - сказал Слагхорн, и я насторожился: он никогда не называл меня по имени, будто, за пять лет так и не смог его выучить. – Я вижу, как ты стараешься. Некоторые твои зелья получались идеальными. Но для «превосходно» нужно не только умение.
- Но у меня не только умение! Я чувствую зелья, понимаете? Не засекая время, я знаю, когда нужно потушить огонь, какой величины щепотку бросить, чтобы получился превосходный результат, как нарезать, как мешать, чтобы получилось лучшее, а не посредственное!
Слагхорн выглядел очень обеспокоенным.
- Мой мальчик, события той войны никто не забыл.
- Что? При чем здесь это?
- Многие ученики, с шестых, седьмых курсов, а также недавно закончившие Хогвартс живут без родителей, потому что такие, как…твои мама и папа были причастны к их убийствам.
- Но это не так! Папа вообще никого не убивал, а мама училась во время войны в Хогвартсе и была слишком молода!
- Из-за того, что слизеринцы не пришли на помощь замку, когда это было нужно, почти двадцать пять лет нас считают предателями. Когда-то я был деканом этого факультета, и я до сих пор надеюсь, что он вернет себе былое уважение и величие. А пока подумай, что обо мне будет говорить весь Хогвартс, если сын потомственных Упивающихся смертью вдруг станет лучшим учеником? Лучше Альбуса Поттера или Розы Уизли?
Я ошеломленно смотрел на него. Вот в чем проблема моих оценок! Слагхорн боялся того, что Хогвартс возненавидит его за потакание сыну Малфоя, примут это за очередное предательство. Такой, как я, не должен превосходить таких, как Роза и Альбус.
- Извини, – сказал напоследок Слагхорн и встал.
По инерции я встал вместе с ним.
- Значит, вы никогда не примете меня в клуб Слизней? – спросил я, понимая, что лучше услышать отказ из первых уст, а не гнаться за снитчем на черепахе.
- Нет, - тихо ответил он, собрал свои вещи и вышел из кабинета.
Мне было так обидно, что хотелось плакать. Ведь я ничего не сделал! Я никого не убил! Я не давал клятву верности Волдеморту! Почему же мой дед испортил мне всю жизнь? Почему должен расплачиваться именно я?! Почему они никак не могут забыть эти времена? Почему из-за детей тех, кем я восхищался, мне нельзя быть самим собой?
Для меня этот мир показался слишком несправедливым. Он не давал возможности исправить ошибки. Он не давал возможности мне и моей семье начать жизнь с чистого листа. Эта жизнь свела меня со шляпой, которая распределила меня на ненавистный Хогвартсу факультет. Эта жизнь не дала мне подружиться с Джеймсом, Альбусом и Розой.
Глава 6День, когда я узнал о том, что мне не светит не только Клуб Слизней, но и вообще хорошая жизнь, стал самым ужасным из тех, что у меня были.
Я тут же начал анализировать, кто из учителей относится ко мне так же, как и Слагхорн. Кто, занижает мне оценки, кто меня недолюбливает, кто не сможет никогда сделать старостой школы только потому, что моя семья когда-то вступила в ряды Упивающихся смертью. Вот только после всех раздумий нашелся только один человек в список к Слагхорну, после него больше всех меня не любит Хагрид. Я и не гнался за его одобрением. От такого ограниченного…получеловека я и не ждал прощения грехов моей семьи и толерантного отношения.
Да, иногда мне казалось, что учителя несправедливы ко мне. Но довольно часто я получал у них «превосходно», а следовательно, они не боялись быть осужденными или еще что-нибудь в этом роде. Хотя, конечно, это бред. Можно подумать, что остальные факультеты воюют против трусов-слизеринцев. Не было ничего такого, о чем говорили Миду Герни и Долиш – не было ни гонений, ни унижений. С нами просто старались не общаться. Лично я и не стремился к каким-то напыщенным когтевранцам или неуклюжим пуффендуйцам.
По моему мнению было бы логично профессору Лонгботтому ненавидеть меня. Ему-то было за что: мой отец терроризировал его на протяжении всей школьной жизни. Однако, самым терпеливым и спокойным преподавателем оказался он.
Именно к нему я и опоздал из-за Слагхорна.
Я вошел в теплицу без стука и занял свое место между Герни и Джерома. Лонгботтом ничего не сказал, так как был очень увлечен рассказом о полыни, которая по древним легендам защищала от зла.
- Даже магглы смогли заметить магические свойства полыни: некоторые вешают небольшой сушеный пучок у входа, а другие кладут ее в обувь, чтобы путешествие было легким, удачным и не забрало много сил. Полынь, которую влюбленные положат в амулет и будут носить с собой, сохранит их отношения во время разлуки, - улыбнувшись, сказал он. – Сегодня мы с вами будем выращивать полынь в теплице. Проблема в том, что необходимо создать уличные условия. Полынь довольно неприхотлива. Вам нужно будет лишь вовремя ее подстригать. И лучше держите ее на подоконнике. К Рождеству вы должны будете мне ее сдать. Альбус, я не вижу Розы, так что, попроси ее зайти ко мне на этой неделе за семенами и горшочком.
- Да, сэр, – сказал Альбус.
Ребята принялись копаться в земле, сыпать семена, поливать и пачкать одежду. Герни как всегда делал задание за двоих: растения как-то недолюбливали Джерома. Мне ничего не хотелось делать. Я ушел в конец теплицы, скрылся за каким-то большим кустом и сел на лавочку.
- Растение, которое у вас получится, называется «Цитварная полынь». Запомните это название. Каждую неделю вам нужно записать в дневник ее состояние, проблемы и прогресс, который вы уже достигли, - сказал Лонгботтом.
По ощущениям, он двигался по классу, наблюдая и иногда поправляя ребят.
Прошло минут двадцать, пока он не подошел ко мне и сел рядом на лавочку. Просто, как к старому другу.
- И правильно. Все умеют растить полынь. Зачем время терять, жутко скучная. Эта полынь. И бесполезная,- с улыбкой сказал он, и мне стало как-то стыдно.
- Да нет, можно, я тоже зайду к вам на неделе за всем необходимым?
- Без проблем, мистер Малфой, только, может, вы начнете сегодня? До конца занятия еще около двадцати пяти минут. Уж вы точно успеете. Я помогу вам.
Я опустил голову вниз:
- Нет, я…не могу. Извините. Пожалуйста, скажите, когда мне можно подойти?
- Думаю, что в понедельник. Подходите в четыре. Я еще долго буду в этой теплице, нужно уладить некоторые бумаги.
Я посмотрел на него: он был ко мне добр, впрочем, как и ко всем, но сын Малфоя здесь только я.
- Я обязательно подойду.
- Тогда, если вам нужно над чем-то подумать, то вы выбрали прекрасное место: это девясил, он стимулирует работу мозга, - улыбнулся Лонгботтом и ушел.
Я посмотрел на растение, про которое он говорил: небольшая трава с желтыми цветочками. Только росла, почему-то, в кустах, за которыми я и спрятался от преподавателя. Наверное, это полезно для корневой системы девясила.
Я мысленно поблагодарил профессора за понимание. Выращивать полынь мне сейчас хотелось меньше всего на свете, как и думать о чем-то. Меня никогда не возьмут в клуб Слизней, поэтому я сидел и напевал свою любимую песню.
Глава 7На следующий день меня ждали отдых, свобода и суббота. До смерти хотелось расслабиться, забыть обо всем, поэтому я согласился пойти с Герни и Джеромом в Хогсмид. Только, насколько я знал, Мид от своих слов не отказался, поэтому шел с нами. Мы договорились встретиться с ним в шесть часов, у выхода.
Признаться, мы не очень-то спешили к нему на встречу. По пути поговорили с однокурсницами, пару раз возвращались, чтобы переодеться, в итоге, мы опоздали на сорок минут.
Поднявшись из подземелий, мы увидели Мида в компании Розы и Альбуса. Герни остановил нас, чтобы несколько минут за ними понаблюдать:
- Эй, кажется, звездные детишки пытаются вернуть парня на путь истинный, - с улыбкой сказал Герни.
- Спорим, что он не поведется на их уговоры? – спросил Джером.
- Пф, конечно, нет! – скривившись, сказал Джером.
- Наверное, предлагают ему скидку на шоколадные лягушки с изображением родителей, - хмыкнул я, и вышел в холл. За мной двинулись и ребята.
Мид, увидев нас, постарался скорее выйти навстречу и освободиться от прежней компании. Альбус смотрел на нас настороженно, а Роза с открытым недовольством и вызовом. Я поймал ее взгляд и вопросительно поднял бровь. Она почти тут же отвернулась от меня и смотрела попеременно, то на Герни, то на Джерома.
- Демьян, - обратился к нему Герни, недоверчиво поглядывая на Альбуса и Розу. – Ты идешь?
- Да! Ребята уже уходят, - нервно улыбаясь, ответил Мид и на секунду посмотрел на Розу.
Она сжала губы, взяла Альбуса под руку и ушла.
- Чего они от тебя хотели? – спросил Джером, когда мы все вместе медленно побрели в Хогсмид.
- Просто подходили поболтать.
- А я так не думаю, - резко сказал Герни, глядя куда-то перед собой с очень серьезным видом. – Они тебя убеждали не связываться с нами.
Несколько минут мы шли молча, пока, наконец, Мид не ответил:
- Роза к вам не очень хорошо относится. Без обид.
- Да какие обиды, - отмахнулся Джером, и сплюнул на землю. Я никогда не понимал эту привычку, считая ее глупой и мерзкой.
- Джером, хватит плеваться, - тихо сказал я.
- Ох, прости, Высшее Общество, - беззлобно сказал Джером, мы улыбнулись друг другу, улыбался даже Мид, который с интересом следил за всеми нашими движениями, но Герни, почему-то, все еще думал о своем.
- Пахнет предательством, - вдруг сказал он, и посмотрел на нас. Затем мы втроем перевели взгляд на Мида.
- Что? Каким? – удивился Мид.
- Тебе не стоит общаться ни с Поттерами, ни с Уизли. Они сами по себе. Им плевать на тебя. Думаешь, стал особенным? Думаешь, они приняли тебя? Как бы ни так. Или, может, ты влюбился в девчонку Уизли? – Герни остановился и стал напротив Демьяна.
- В Уизли?! Нет, конечно! Она же…толстая!
- Тогда зачем ты возле нее вертишься?
- Просто она дочка Уизли и Грейнджер!
- И что? Не думай, что тебе достанутся какие-либо привилегии от этой дружбы! – сказал Герни и пошел вперед.
Джером подошел к Миду и обнял его за плечи:
- Герни их не переваривает. Друг, пока не поздно, держись от этой семейки подальше. И без них можно много чего добиться. А в той войне еще неизвестно, кто был прав, понял? Не бегай за ними. Рискуешь стать собачонкой на побегушках.
Я не вмешивался в этот разговор, надеясь, что Джером просто пудрит парню мозги. Мне пришлось даже проглотить его сомнения насчет войны. Я был уверен, что в той войне был прав Поттер. Хотя, если бы все сложилось иначе, сейчас, наверное, на вершине были мы – я, Джером и Герни.
Когда мы уже подходили к деревне, Герни, наконец, обернулся, подошел к Миду, и мягко сказал ему:
- Честно признаться, я против возвышения Поттеров и Уизли над остальными учениками Хогвартса. Допустим, их родители – герои, но они что сделали? Да ничего! Тогда почему их так любят? Почему хотят дружить?! Школа полна болванов, вот почему! Мы не входим в их число. А у тебя есть выбор.
- Вы же не знаете их. Между прочим, Роза пригласила меня к себе на Рождество.
- Она пригласила тебя к себе?! – к всеобщему удивлению, спросил я.
- Да. Она даже родителям письмо отправила, чтобы предупредить о моем визите. Тогда, когда ты нас видел, - ответил Демьян, и покраснел.
Значит, этот червь проведет Рождество с Гермионой Грейнджер и Рональдом Уизли?! Неужели, он будет сидеть с ними за одним столом?! Будет разговаривать с ними?! А если к ним во время каникул заглянет Гарри Поттер? Они ведь близкие друзья и родственники.
Я скривился и сказал:
- Какой ужас.
- Ужас? Почему? – спросил он.
Я ушел чуть вперед, и бросил через плечо:
- Есть с ними за одним столом…для меня – это мерзко.
- Я бы тоже не стал, - сказал Джером и ускорил шаг, догоняя меня.
- Дело в том, что по сей день стороны - две, - сказал Герни, когда они с Мидом шли немного позади нас. – Те, которые как-никак, участвовали в битве, защищая Хогвартс, и те, кто не побежал сломя голову на смерть, а поберег себя ради детей, ради своих близких. И теперь, первым – вечная слава, а вторым – позор. Только скажи, в чем виноват я? Или Джером? Или Скорпиус?
- Согласен. Это неправильно. Но почему вы ненавидите Поттеров и Уизли так сильно?
Тут в разговор вступил я:
- Потому что каждую минуту мы терпим последствия возвышения их родителей. Уж мы-то знаем, что это такое. Угадай, кто в нашем классе лучшие ученики? Кому прощают неправильно выполненные работы и дают время для исправления? У кого на уроках интересуются об их делах и здоровье семьи? Кому прощают все прогулы? Кому можно без спроса заходить к директору? Кого не ругают за поздний выход из замка?
- Это ты о них?
- Конечно о них, - недовольно подтвердил я, хотя даже не знал, почему так говорил. В глубине душе мне казалось это справедливым. Не только потому, что они дети героев, но и потому, что не глупее остальных, если разговор не о зельеварении. Только я жутко завидовал этому Миду. Не похоже, что они общаются долго, а она его уже к себе домой пригласила. Я не хотел, чтобы моя старая детская мечта, которая казалась уже давно забытой, исполнилась у недостойного человека.
- Вот мы и пришли, - сказал Джером, и мы остановились около небольшого двухэтажного деревянного домика, на котором была прибита белая табличка с надписью «Отвратное зелье». Это место имело дурную славу, так как находилось на краю деревни, а контингентом там были беглые Упивающиеся, убийцы и сумасшедшие грязнокровки, которые до сих пор боятся преследований. Здесь работал старший брат Джерома, Адрио, поэтому нам частенько здесь наливали и отводили лучшие места.
- А нам сюда можно? Вы же говорили, что мы пойдем в «Кабанью голову»! – испуганно сказал Мид.
- Не паникуй, это почти то же самое, - с улыбкой ответил Джером и вошел вовнутрь. Мы последовали за ним.
Мы бы никогда не пошли в «Кабанью голову», потому что это место стало очень популярным после Битвы за Хогвартс, и нас там никто не ждал.
Почти сразу навстречу нам вышел высокий и плотный мужчина, на вид лет тридцати, хотя всего лишь два года назад закончил школу. Возраста ему добавляла густая рыжая борода и излишний вес. Одет он был просто: коричневая плотная рубашка и такие же брюки. С Джеромом они были похожи лишь крупным телосложением.
- Привет, Джером! – братья крепко обнялись, а затем Адрио сказал нам:
- Поднимайтесь-ка вы наверх. Сегодня начальство начеку.
Мы увидели, как небольшого роста худощавый старик с седыми усами выгонял изрядно выпившего волшебника, поэтому поспешили к лестнице.
Люди здесь были ужасными: настоящее дно магического общества. А также здесь было шумно, грязно и воняло алкоголем. Иногда слышался какой-то грохот. Обычно это была либо драка, либо падение какого-нибудь пьяницы.
На втором этаже из девяти столиков было занято только два, не считая нашего. Мы устроились поближе к выходу, чтобы, если что, поскорее уйти. Место, все-таки, не самое безопасное. Пару раз мы чудом избегали драки с какими-то бродягами, у которых закончились деньги или просто нечем было заняться.
- Ну, как тебе, нравится? – с усмешкой спросил Герни у Мида. В ответ тот слегка улыбнулся:
- Пока непривычно.
- Да в первый раз всегда непривычно, - со смехом сказал Джером.
Через несколько минут его брат принес нам половину бутылки с виски и жареных колбасок.
- Этого вам хватит, чтобы напиться в хлам, если вы за этим пришли. Только постарайтесь не засиживаться. В десять тут начинается настоящий ад, - сказал Адрио и ушел.
- Первый тост хочу предложить за нашего нового друга, - торжественно сказал Герни, поднимая свою наполненную виски деревянную кружку. Они с Джеромом в один голос произнесли «За Демьяна» и выпили все до дна. Я промолчал, но со своей кружкой сделал то же самое.
Я пил впервые. Горькое пойло, после которого болит голова и воняет изо рта: такие выводы об алкоголе я делал, основываясь на опыте друзей, поэтому пил быстро, как лекарство. Только сегодня, когда рядом был этот отвратительный Мид, хотелось выпить побольше, чтобы не замечать его присутствие, забыть о том, что Роза пригласила его к себе, не думать о том, что он все еще может согласиться и познакомиться с моими героями. Поэтому спустя три кружки, когда его щеки покраснели, голову он поддерживал рукой и глупо смеялся со всех слов ребят, я повернулся к нему и серьезно сказал:
- Не смей ехать к Уизли, ты понял меня?
Мид хихикнул.
- Ты понял?! – повысив голос, спросил я.
- А…а вы будете тогда со мной дружить? – тихо спросил он.
- Не могу говорить за ребят, но я обещаю стать твоим другом, - серьезно сказал я, отчасти, из-за выпитого алкоголя, отчасти из-за того, что любой ценой должен был предотвратить эту поездку.
- И мы будем с тобой дружить! – тут же заверил его Джером.
Мид расплылся в широкой улыбке:
- Спасибо, ребята! Вы такие крутые! – он неуклюже попытался обнять меня и Герни, но мы почти сразу скинули его руки со своих плеч.
- А скажи, эта Уизли хоть дает тебе? – грубо спросил Джером, и Мид покраснел еще сильнее.
- Роза не такая.
- Ой, да все они такие, - отмахнулся Герни и налил всем по новой. Бутылка уже заканчивалась.
- А ты ее хочешь? – спросил Джером.
- Ее? Фу, нет! Она толстая!
- И некрасивая, - добавил я, чтобы Мид уж наверняка забыл о проведении Рождества вместе.
- Ненавижу толстых девушек, - сказал Герни с презрением.- Неужели у них нет времени на то, чтобы привести свое тело в порядок? Как можно так себя запускать? Эти огромные ляшки, толстые животы…они повсюду! Ненавижу Уизли за ее большие щеки, за ее второй подбородок.
- Не такие уж у нее и большие щеки, - тихо сказал я, глядя в стакан, но Герни не услышал меня и продолжил.
- Эти рыжие волосы, широкие брови… Это Мамаша-Победительница – Темных–Сил научила ее одеваться? Свитера бабушкиной вязки, отвратительные шерстяные колготки на жирных ногах…
- И нет у нее второго подбородка, - скорее, себе, чем Герни, сказал я.
- Фу, да заткнись ты уже, - сказал Джером Герни, и с грохотом поставил свою кружку на стол. – У нас все закончилось!
Бутылка действительно была пуста, Джером очень пьян, Мид – еще больше. По озлобленному лицу Герни я мог сказать, что он тоже очень сильно напился.
Шум внизу становился все громче. Адрио был прав на счет ада. Как только я о нем подумал, он появился сам.
- Уходите поскорее. Посетители взбунтовались.
- В смысле? – спросил я.
Адрио забрал бутылку и кружки.
- В паб забрели двое молодых людей. Хорошо одетых, видно, что при деньгах. Их уже не отпустят.
- Молодых? Сколько лет?
- Не знаю, наверное, ваши сверстники, - ответил он, и быстро ушел.
- Ой, да какая тебе разница, - протянул Джером, натягивая на себя куртку. – Нечего шляться по таким заведениям. А то не видно, что это не лучшее место в деревне.
Тут снизу раздался пронзительный женский крик, который смог перебить даже гул толпы. Я побежал вниз. Ребята поспешили за мной.
- Демьян! – пронзительно кричала девушка под общий хохот.
Окруженная старыми, пьяными бродягами, плача, кричала сама Роза Уизли.
- Она зовет тебя! Спаси ее! – закричал я Миду, пытаясь вытянуть его.
- Нет, нет, нет, - тут же совершенно спокойно ответил Герни, обнял Мида за плечи и отвел от меня. – Этот парень уже за нее не в ответе. Как и мы. Пора возвращаться в замок.
- Я знаю, что ты ее не любишь, но это перебор! Ее могут убить!
- Вряд ли, - пробасил Джером, а затем с усмешкой добавил, - Просто изнасилуют.
- Да это же будет скандал! Она – дочка Уизли и Грейнджер! – кричал я на друзей.
Они не стали меня даже слушать, а просто ушли из паба, потащив за собой Мида.
- Нет! Демьян! Демьян! Помоги! – из последних сил кричала Роза, наблюдая за тем, как друг только что оставил ее.
Я же подбежал к Адрио, умоляя о помощи:
- Ей пятнадцать лет, я прошу тебя, сделай что-нибудь, пожалуйста!
- Иди отсюда! А то и тебе прилетит! Видишь их сколько? – грубо ответил Адрио и скрылся за барной стойкой.
- Где тот старик?! Худой, с усами?
- Не смей его искать! Он увидит это и выгонит меня!
Я взглянул на Розу, оставалась буквально пару минут, чтобы ее спасти. Толпа начинала распускать руки, трогать ее лицо, волосы, пуская гнилые шутки, смеясь над ней.
За баром оказалась одна единственная дверь, в которую я попытался ворваться без стука, но на ней было какое-то заклятие. Скорее всего, комната была еще и звуко изолирована, потому что тогда старик сразу понял, что происходит что-то ужасное. Достав палочку, я по очереди испробовал все заклинания для открытия дверей, которые знал, это заметил Адрио и бросился ко мне.
Схватив сзади, он потащил меня к выходу, но мое последнее заклинание сработало, и дверь открылась.
Адрио тут же меня отпустил, а из своего кабинета быстрыми и большими шагами вышел владелец этого заведения – худой злой старик с седыми усами.
- Остановите их! Этой девочке всего лишь пятнадцать! Я прошу вас! – закричал я. Мне было жутко страшно, Адрио тоже застыл от ужаса, когда старик с вытянутой палочкой направился в толпу.
Крики, вспышки, грохот, суета, паника, давка… В этом ужасе я пробрался к ней и крепко взял за руку. От неожиданности она начала вырываться, даже ударила меня.
- Я хочу тебе помочь! – закричал я, она, наконец, взяла себя в руки и сквозь слезы сказала:
- Там Альбус! Он без сознания! – Роза повела меня в конец паба, где среди стульев лежал ее брат.
- Возьми его за ноги! – сказал я ей, и она тут же выполнила указание.
Я схватил Альбуса за подмышки. С большим трудом, но мы смогли выбраться из этого ада.
Глава 8Мы еще долго несли Альбуса : никто не рисковал останавливаться, потому что нужно было уйти от «Отвратного зелья» как можно дальше.
- Я устала, - задыхаясь, сказала Роза, когда мы уже вышли за пределы деревни и остались посреди ночи на огромном пустыре между Хогвартсом и Хогсмидом.
Я осторожно опустил Альбуса на землю и сел рядом, закрыв лицо руками.
У меня болела голова. Мне было жарко, я не мог прокрутить в голове то, что только что со мной произошло. Я был пьян.
- Спасибо тебе, - сказала она, но я ничего не ответил.
Через несколько минут я поднял голову и со злостью сказал ей:
- Чертова дура! Зачем ты туда пошла?!
Она тоже сидела на земле, нас разделял заколдованный Альбус. От моих слов она опустила голову вниз и начала теребить край пальто. Наверное, так грубо с ней никто еще не разговаривал.
- Отвечай! – закричал я.
- Я пошла за ним! – ответила она и посмотрела мне в глаза.
Я недовольно цыкнул и посмотрел на небо: луна светила очень ярко, будто фонарь. Тогда же я заметил, что изо рта идет пар. Но почему же мне не холодно?
- Мы вошли за вами, минут через десять. Только в зале не нашли. Наверх нас не пустили. Мы тихо устроились в уголочке, чтобы не привлекать внимания. Мы долго вас ждали, но было уже поздно, и решили уйти. Когда я вставала, случайно зацепила стул одного из них…
- Немудрено. А вообще-то, мне не интересно, - грубо ответил я.
Еще несколько минут никто не нарушал тишину, а затем, я повернулся к ней и спросил:
- Теперь – то ты понимаешь, что эта тварь тебя недостойна? Ты видела, как он тебя бросил?
- Это твои друзья его подговорили!
- О нет, он ушел сам. Но даже если и подговорили, почему он поверил каким-то парням из Слизерина, да, к тому же, с плохой репутацией? А ты его еще на Рождество к себе пригласила, – последнюю фразу я сказал с особым удовольствием.
Уизли молчала. Я ждал от нее еще пару фраз в защиту своего дружка, но когда я повернулся к ней, то увидел, как она горько плачет, прикрыв рукой рот и сдерживая всхлипы.
Я не мог оторваться: она сидела на холодной земле, волосы лезли в лицо, ее тело вздрагивало, слезы ручьем катились сначала по щекам, затем по руке, некоторые слезинки падали на пальто. Даже не знаю, как ей было тяжело в эту минуту. Десятки мерзких, грязных, старых мужчин хотели сделать с ней страшные вещи, ее брат лежал без сознания, не в силах помочь, а тот, ради которого она на это пошла, ушел, зная, что последствия могут быть ужасающими.
Мне никогда не доводилось видеть девичьи слезы. Даже в классе при мне никто не плакал. Признаться, мое сердце было готово разорваться от того, какой несчастной она выглядела. Маленькая толстая рыжая девочка, которую обманул первый же понравившийся парень. Ей было очень сложно справиться с рыданиями, но она пыталась их сдержать, наверное, чтобы я не видел. Не в силах больше за этим наблюдать, я встал, обошел Альбуса и сел рядом с ней. Моя рука осторожно опустилась ей на плечо: я ожидал, что она тут же отпрянет от меня и прекратит плакать. К моему удивлению, она чуть-чуть, еле заметно прижалась ко мне, и постепенно ее всхлипы становились тише.
Даже не знаю, сколько мы просидели на холодной осенней земле, с краю от широкой и пыльной дороги посреди пустыря.
Я обнимал ее и смотрел на замок. Что же теперь будет, когда мы вернемся? Она поднимет на уши всю семью? Всех учителей? Нас с Джеромом и Герни выгонят из школы? Я посмотрел на рыжую копну ее волос и прислонился к ним щекой: нет, никому ничего не расскажет. Она не такая.
Наверное, прижавшись к ней, я бестактно нарушил существующий между нами барьер, поэтому она медленно освободилась от моих объятий, достала палочку, наколдовала себе небольшой белый платок, вытерла слезы и громко высморкалась. Не знаю, почему, но я еле сдержал смех: сморкалась она своеобразно.
- Он узнал меня? Он все видел? – спросила она, не поднимая головы. Из-за ее кудрявых волос я не мог видеть, продолжает ли она плакать или нет.
- Да, - уверенно сказал я.
- А почему ты остался? Из-за страха, что окажешься виновным?
Ее слова меня задели.
- Конечно! Именно этого и боялся! – с сарказмом сказал я.
Она повернулась ко мне, и мы встретились глазами.
- Извини, - тихо сказала она.
- За спасение я могу попросить тебя кое о чем?
- Конечно! О чем угодно!
И я действительно мог попросить все: уверен, она бы выполнила мою просьбу. Но все свои эгоистичные желания пришлось заткнуть за пояс.
- Я хочу, чтобы об этом никто не узнал. Расколдуй брата только тогда, когда я уйду. Скажи, что вы так нас и не дождались, и что сама справилась с этими магами. О том, чтобы мои друзья не вспоминали об этом случае, я позабочусь. И еще: на восточной стороне замка есть тайный вход под вязом. Идите через него – попадете сразу ко входу в свою башню. Иначе вас могут сильно оштрафовать. Ты знаешь эту дорогу?
- Да, я знаю.
Я встал, она сделала то же самое.
- И еще одна просьба, но исполнять ее или нет, думай сама, - сказал я, и она внимательно ждала продолжения моей фразы. – Не подпускай к себе Мида.
Она ничего мне не ответила. Не прощаясь и не оборачиваясь, я быстрым шагом пошел к замку.
Глава 9Когда я проснулся, моих друзей в комнате уже не было. Наверное, встали раньше, чтобы попасть на завтрак. По количеству света в комнате я предположил, что времени – около полудня.
Завтракать мне хотелось меньше всего. Голова болела намного сильнее, чем вчера, а еще прибавилась тошнота.
Парни наверняка с утра выпили зелье от похмелья. Кажется, Джером хранил его под кроватью. С трудом поднявшись, я добрел туда, и заглянул: рядом с чемоданом, грязными носками и бутылками находилась небольшая шкатулка для зелий. Я вытащил ее и открыл: осталось три пузырька.
Когда я уже взял один, в комнату вошли Джером и Герни.
- Доброе утро! Мне очень плохо после вчерашнего, я возьму один пузырек? – спросил я.
- Нет, - грубо ответил Джером, подошел ко мне, ногой задвинул шкатулку под кровать и выхватил у меня из рук зелье.
Я поднялся и посмотрел на Герни: он безучастно стоял в проходе и смотрел в окно.
- Что случилось? – спросил я.
- А то, что моего брата из-за тебя выгнали с работы! – сквозь зубы сказал он, напирая на меня.
- О чем ты говоришь?
- Его начальник узнал, что он пустил несовершеннолетних, бесплатно их накормил, да еще и выпивкой обеспечил, а потом из-за него чуть было не тронули местную знаменитость – дочку Уизли. Ты представляешь, какой будет скандал, если она пожалуется хоть кому-нибудь?
- Она никому ничего не расскажет!- повысив голос, сказал я. – К тому же, я просил ей помочь, а вы ушли!
- Не нужно нас в это втягивать, - спокойно сказал Герни и стал рядом с Джеромом. - Мы были пьяны. Мы с ней не общаемся. Может, даже не узнали ее. Почему же тогда должны были ее спасать, рискуя собственной жизнью?
- Ее могли убить! – воскликнул я.
- Да лучше бы убили. О ней ты подумал, а обо мне? Ты знаешь, что у моей семьи теперь вообще не будет денег? Мы с матерью умрем от голода. Что прикажешь мне делать, уходить со школы прямо сейчас и работать?!
- Твой брат сможет найти другую работу, Джером!
- Да что ты? А ты знаешь, что у него развивается обсыпной лишай? Его ни на одну работу не примут! А все из-за тебя, Малфой. Ну, ничего, может, теперь ты заслужишь одобрение детишек героев. Мразь, - сказал Джером и плюнул на пол рядом с моей ногой.
- Да при чем здесь вообще я?!
- А кто все доложил начальнику Адрио?
- Я просто пытался ее спасти!
- Так и спасал бы сам! Ублюдок, - Джером вышел из комнаты, а за ним, молча, ушел и Герни.
Я остался один. И не только в этой комнате, а, похоже, что во всем замке. Я и до этого не чувствовал себя понятым, не мог найти человека, который бы просто согласился послушать, что творится у меня на душе, понять меня, поддержать…Тысяча учеников – это очень много. Почему же не было ни одного, кому я смог довериться? Почему до конца своих дней я должен скрывать, что очень хочу дружить с Поттерами, стать частичкой этой дружной компании, разорвать круг неприязни к Малфоям и Слизерину, ну, или хотя бы стать маленьким исключением.
Я задумался над тем, правильно ли я поступил вчера, помогая Уизли? Что за бред? Конечно, правильно! Только плата за помощь оказалась слишком высока: я не только потерял друзей; они меня возненавидели. Пока что мне не приходило в голову, как помочь Джерому: у моей семьи не так много денег, чтобы содержать их, пока Адрио не найдет новую работу, да и помочь ему с поиском мы тоже не можем: в Министерство с лишаем точно не возьмут.
И почему мои друзья такие равнодушные, пусть даже и к тем, кого не любят? Ничего плохого конкретно им Роза не сделала. Наверно, они были еще слишком драчливы и молоды, чтобы это понять.
Теперь моей главной задачей было оказание помощи семье Джерома. Нужно было написать маме: она мягче, она меня всегда понимает. Может быть, попросит папу связаться с кем-нибудь из наших родственников, Лестрейнджей, я знал, что у них имеется сейф с немыслимыми сокровищами.
Мне было очень совестно за то, что из-за меня нарушилось и без того шаткое материальное положение Макнейеров, но я не собирался бросать друга в беде.
Пускай он больше не будет со мной общаться, но я любой ценой ему помогу.
Глава 10Я гулял по окрестностям замка, когда услышал гул толпы на поле для квиддича: сегодня ожидалась первая игра сезона, Когтевран-Пуффендуй. Мне не очень хотелось смотреть на эти нелепые попытки показать красивую игру, но мне нужно было хоть как-нибудь отвлечься: Джером не выходил из моей головы. Кроме того, по пути туда я подумал, что если сяду рядом с Герни и Джеромом на трибуне, то слово за слово, мы снова все вместе посмеемся над Хлоей Гранд, ловцом Пуффендуя, которая даже на тренировках падает с метлы. А еще над Кристианом Джексоном, вратарем Когтеврана, который за всю жизнь поймал около трех мячей. Ну, или над Мидом.
Вообще-то, мне не очень смешно, когда я смотрю на бедных ребят, которые просто попали не в то дело: может, у них есть талант в рисовании или в Трансфигурации, а они должны позориться на поле для квиддича. Только Герни всегда пускал смешные шутки о них, а Джером забавно пародировал, поэтому матчи получались интересными, по крайней мере, для слизеринцев.
Дул сильный ветер, поэтому я наглухо застегнул свое черное плотное пальто: совсем, как папа. Мимо меня пробегали люди, спешившие занять лучшие места. Они разговаривали, смеялись, никто из них не шел поодиночке. Только я. Повезло еще, что не было дождя, хотя уже несколько недель назад небо заволокли серые осенние тучи. Все вокруг со стремительной быстротой тускнело. Я усмехнулся про себя: все так же, как и в моей жизни, поэтому я был благодарен природе за солидарность с моим настроением.
Если в сентябре в цветах природы чувствуется не так давно ушедшее лето, а в октябре – вся осень в ее разноцветном проявлении, то ноябрь – это однотонность. Для меня ноябрь – бледно-коричневый. Эти пыльные дороги и высохшая трава пред глазами весь месяц. Бледно-коричневый цвет вестник другой однотонности – белоснежной. Только белый – благородный и красивый цвет, а бледно-коричневый – нет. Я любил ноябрь только за то, что в этом месяце был день рождения моей мамы. До того, как я поступил в Хогвартс, этот день для меня был одним из самых веселых и долгожданных: мы с папой каждый год готовили для мамы какие-нибудь сюрпризы, а она накрывала шикарный стол с моими любимыми блюдами, а еще она в этот день всегда была очень красивой. Вот уже пять лет я поздравляю маму через Феликса, в то время, как хотелось бы обнять ее и сказать что-нибудь приятное. У меня совершенно нет таланта для письменных поздравлений, слово со словом связать не могу, а когда мама стоит напротив и улыбается, на меня точно находит озарение. Даже папа спрашивает, как я сочиняю такие красивые поздравления.
Эти приятные мысли смогли меня выбить из колеи уныния, но, придя на матч, я вернулся в свое недавнее состояние.
Джерома и Герни поблизости не было, хотя уже давно прозвучал свисток, оповещающий о начале игры. Но, даже если бы я их и заметил, то было бы глупо покидать свое место и идти к ним, - наверняка бы засмеяли.
В комментаторской будке сидел лучший друг Джеймса Поттера, его одноклассник, Бенжамин МакБиг. Делал свою работу он профессионально и компетентно, если в игре не участвовал его друг. Да, в Хогвартсе уже давно на твое место влияет не кровь, а близость к Поттерам. Ну, не жаловаться же теперь МакГонагалл на то, что МакБиг никогда не хвалит меня во время матча, пускай даже если это и правда. Наверное, по мнению всего Хогвартса, я недостоин даже тренироваться на одном поле с Поттером. Да, я согласен с тем, что он – превосходный ловец, но это и так все знают. Неужели сложно разок сказать что-то вроде: «А посмотрите на Скорпиуса Малфоя! Очень неплохо!» Но если у Слагхорна я заслуживал такие слова, то в квиддиче – нет.
Когда Мид совершил глупую ошибку и не смог с пяти метров забросить мяч в кольцо, раздался громкий смех и обзывательства с нижней части трибуны. Я посмотрел туда и увидел среди большой толпы ненавистников Мида Герни и Джерома. Наверное, это они всех подговорили так реагировать на промахи Демьяна. Только с нашей трибуны какие-то ребята, в том числе Герни и Джером пускали фейерверки со словами «Слюнтяй», «Мазила» и «Флоббер-червь». Такого еще никогда не было, обычно салюты были вестниками победы, но глядя на нововведение моих сокурсников, немудрено, что Слизерин до сих пор не любят.
Реакция толпы на твои действия задает темп всей игры. Когда они тебя ненавидят – ты не можешь разорвать круг ошибок и необдуманных действий. Тело просто перестает тебя слушаться. Я испытал это на себе. Теперь, когда мы играем с Гриффиндором, я представляю, что зрители аплодируют мне, что это я их герой, а не Джеймс. Мою душу очень грела мысль о том, что в следующем году все может измениться: мы победим, Джеймс уйдет, наш нынешний капитан, вратарь Роберт Фарелл тоже, и я смогу занять его место. В квиддиче мне больше не будет равных. А пока я мог только мечтать и наблюдать за матчем Пуффиндуй/Когтевран.
Демьян Мид снова перехватил мяч у соперников и уже на всей скорости мчался к воротам. Шансов на гол у него было предостаточно: вблизи никого из Пуффендуйцев не было, шел он достаточно ровно, да и вратарь не очень талантливый. Я надеялся, что он сможет реабилитировать себя после предыдущей атаки, как вдруг с трибуны вылетели огромные снопы красный, синих и коричневых искр. Какой-то выпущенный салют сработал неверно и обволок все поле густым дымом как раз таки там, где находились кольца Пуффендуя, и где в то время пролетал Демьян. Стадион затих, а затем я услышал женские крики. Когда дым рассеялся, я увидел, что Мида уносили с поля на носилках, а следом бежала мадам Помфрей с двумя молодыми стажерами.
Мадам Хуч объявила об экстренном прекращении матча по понятным всем причинам.
Глава 11Спускаясь с трибун, среди медленно бредущих людей я увидел пробирающеюся ко мне Уизли. Выглядела она очень решительно. Я нахмурился. Первое, что пришло в голову, так это то, что теперь она обо всем расскажет директору. Тогда Герни и Джерому уже не выкрутиться.
- Это все твои друзья! – со злостью сказала она, когда подошла ко мне.
Мимо нас проходили люди, наверное, наша встреча мешала движению, поэтому я сказал:
- Давай хотя бы отойдем.
Я прошел до середины ближайшей опустевшей трибуны и сел. Она присела рядом.
Роза смотрела на меня и ждала объяснений. Но так как желание поговорить проявила она, я приподнял брови в ожидании ее слов, и она сдалась.
- Я видела, как Макнейер выпустил фейерверк прямо в Демьяна.
- Не думаю, что у тебя настолько идеальное зрение, ты ведь сидела на противоположном конце поля, верно? А пускали фейерверки многие из тех, кто находился с ними рядом. Это уже давно разрешено, так как безопасно. Просто в этот раз что-то пошло не так. Такой случай – один на миллион. Мы не застрахованы от этого. Вот и все, - сказал я, хотя сам не верил своим словам, но решил прикрывать друзей, пока это возможно. Если их выгонят со школы до сдачи С.О.В., их жизнь уже потеряна.
- Нет, я сидела не в противоположном блоке, а рядом. Он сделал это нарочно! - воскликнула она и посмотрела в мои глаза, ища поддержку. – Ведь ты же знаешь.
- Пойди в Больничное крыло, может, с ним все в порядке, - отмахнулся я, хотя понимал, что она загнала меня в угол.
Почему же все стало таким серьезным? Откуда появились все эти проблемы? Должен ли я защищать своих друзей, если догадываюсь о том, что они сделали это нарочно. Но если я не буду верить в их непричастность, то кто же тогда? Уверен, что Когтевран ополчится на них, а там и Гриффиндор подтянется. Как же без главных борцов за справедливость.
- Его унесли на носилках! Он упал с огромной высоты!
- Хорошо, - спокойно сказал я и повернулся к ней, внимательно посмотрев в глаза, наверное, впервые в жизни. На ее лице было так много маленьких веснушек, будто, ее окропил весенний дождик. Кудрявые рыжие волосы торчали из-за ветра буквально во все стороны. Только не думаю, что она очень за это переживала. Она не из тех девушек, которые сетуют на влажность и ветер только потому, что их прическа испортилась. Даже моя мама иногда так делает. Только тогда Роза была слишком недовольна, слишком обеспокоена, слишком нервна. Это ее портило.
- Почему ты пришла говорить это мне, а не моим друзьям?
- Потому что ты единственный человек среди них, - ответила она.
Я отвернулся и посмотрел на Запретный Лес: какой же он красивый и загадочный, такой, какой и должен находиться в прилегающих окрестностях большого средневекового замка. Эти высокие темные сосны, тянущиеся в пасмурное небо, рыки разных животных, крики птиц…
- Скорпиус?
Что? Она произнесла мое имя? Кажется, все очень серьезно. Что же именно ей было от меня нужно? Я вновь повернулся к ней.
- Я бы и рад помочь, но я ничего не видел. Я сидел наверху. Мы с ребятами не общаемся. И сходи в Больничное крыло, - сказал я и встал.
- Вы не общаетесь? Вы поссорились? – спросила она. Что-то в ее голосе было особенное. Не просто любопытство. Она спрашивала, будто надеясь на мой положительный ответ. Ее глаза буквально засверкали, и смотрела она на меня очень внимательно.
- Немного повздорили, - нехотя ответил я и пошел прочь с трибун.
- Это из-за меня! – воскликнула она и догнала меня.
- Что? – удивился я ее поступку, но она уже стояла напротив и трепетом смотрела мне в глаза. Какая же она маленькая: ей приходилось даже запрокидывать голову, чтобы смотреть мне в глаза.
Я нахмурился, но она не дала мне ответить:
-Нужно рассказать обо всем директору! Пожалуйста, помоги мне! Пострадал человек, это уже не простые шалости!
- А ты бы предала своих друзей, если бы они просто сделали неверный шаг? Уничтожила бы их жизнь из-за одной ошибки? – тихо спросил я.
- Одной? Это далеко не первая ошибка. Я бы сделала все, чтобы их исправить. Иногда исправление - это жестокая процедура, но без этого может быть еще хуже, - серьезно сказала она, взывая к моей совести.
- А свою семью ты бы отправила на такую процедуру? Старшего брата, например, допусти он какую-нибудь ошибку.
Ее глаза расширились от ужаса, а затем с возмущением она, повысив голос, сказала:
- Не нужно приводить в пример Джеймса только потому, что он играет в квиддич лучше, чем ты! Моя семья таких ошибок не допускает, но даже если бы я попала в такую ситуацию, они постарались бы меня вытянуть из этого болота, а не поощрять все гадости, что я делаю!
- То есть, они бы точно исправили тебя, даже если исправление было жестоким?
- Безусловно.
- Тогда грош цена твоей семье.
Я начал быстро уходить, но она побежала за мной.
- Что? Да как ты смеешь такое говорить? Твои друзья совсем тебе запудрили мозги, как ты не понимаешь, что это они тебя предали!
Она устала бежать за мной, поэтому остановилась. Когда я обернулся, она стояла на лестнице посреди пустых трибун, ветер развевал ее волосы, грудь вздымалась от частого дыхания, руки лежали по швам, красное пальто ей абсолютно не шло, прибавляя ей несколько килограммов, но она заставила меня обратить на себя внимание.
- Что ты имеешь в виду?
Медленно она спустилась ко мне и сказала:
- Помочь мне в пабе - было делом совести. Им по пятнадцать, так же, как и мне, а ввязываться в поединок с нетрезвыми преступниками – очень рискованно. Но меня могли убить. Мы учимся вместе уже пять лет. Сбежать и не попросить никого о помощи – это очень жестоко. Я никогда бы так не поступила даже с лютыми врагами. Это бесчеловечно. Поэтому ты остался, а они – ушли. Понимаешь?
- Они были очень пьяны, - отмахнулся я.
- А ты?
- Я, видимо, нет. Между прочим, я в этой истории вижу другое предательство, - сказал я, многозначительно посмотрев на нее.
- Не нужно говорить о Миде, - сказала она с грустью.
Я и сам не заметил, как мы не спеша пошли к замку вместе.
- Но ты защищаешь его зачем-то.
- Я не его защищаю. То есть, на его месте мог оказаться кто угодно. Я просто хочу справедливости, хоть немного! Кстати, его они предали тоже. Наобещали дружбы, влияния, невесть чего… Завели в отвратительное место, напоили, а затем еще чуть не убили. После этого они – хорошие? Кому вообще нужны такие друзья? Ты же не такой, зачем ты вертишься возле них?
- Я не верчусь возле них! – со злостью сказал я.
- Конечно, они же больше с тобой не общаются.
Мне доставили боль ее слова: я не мог поверить, что единственные хорошие друзья от меня отвернулись. Что же теперь делать? Поклонников моей игры хватает только на пару вопросов о тактиках и маневрах, но подружусь ли я с кем-нибудь из них? Мне казалось, что я потерял Герни и Джерома. Конечно, я должен был им помочь, потому что все началось из-за моего длинного языка, но, может она во всем права? Говорят, что со стороны виднее.
Наверное, она ждала, что я отвечу, так как была моя очередь поддерживать разговор, только совсем не хотелось с ней общаться. Может, когда-то я об этом и мечтал, но пропасть между нами была слишком огромной. По сравнению с этой девочкой я – подлец.
- Если ты боишься, что я расскажу о том происшествии в Хогсмиде профессору МакГонагалл, то не думай об этом. Я не расскажу. Сама виновата, что пошла туда. И правила тоже нарушила. Не зря ученикам нельзя выходить из замка в такое позднее время. Школа беспокоится о нашем благополучии, а мы сами – нет, - говорила она скорее себе, чем мне, пока мы подходили к замку.
Я надеялся на то, что с Мидом не произошло ничего страшного. Квиддич – это игра, в которой никто не застрахован от падений. Я тоже падал и с приличной высоты. Мадам Помфрей всегда вылечивала переломы и ушибы, для нее это просто. Только я никогда не падал из-за салюта, и, будь я на месте Мида, мои родители уже сделали все, чтобы те, кто это затеял, вылетели из школы. Допустим, помогать Розе они просто побоялись, но зато на матче были очень смелыми. Надежда на то, что это был не Джером, угасала: такие шалости в его стиле, только никогда еще они не заканчивались так серьезно.
Теперь точно нужно было написать маме. Она единственная, кто смог бы отнестись к ребятам с рассудительностью, но при этом и с милосердием.
В холле, где наши дороги расходились, Роза остановилась, чтобы, наверное, сказать мне пару слов, но я молча побрел к входу в подземелья. Мне казалось, что это заденет ее самолюбие, ведь я не понаслышке знал, насколько неприятно ощущать на себе равнодушие.
Прислушавшись, я понял, что она лишь через несколько секунд сдвинулась с места и медленно пошла в противоположную сторону. Должно быть, к Миду.
Глава 12Как я и предполагал, в нашей комнате ребят не оказалось. Видимо, их уже забрали в кабинет директора, - разбираться со случившимся. Я надеялся, что им было не очень страшно, так как в кабинет МакГонагалл они шли не в первый раз.
Пользуясь моментом их отсутствия, я сел на кровать, взяв свои письменные принадлежности, подложил под пергамент учебник по зельеварению, который всегда лежал рядом, и начал писать маме.
Когда я вкратце описывал события в «Отвратном зелье», ко мне комнату без стука вошел Майкл Дориссон, староста Слизерина, и спокойно торопливо сказал:
- Собирайся, Малфой, тебя ждет директор.
- Меня? Зачем? – удивился я.
- Не знаю, но, кажется, у тебя неприятности, - с сочувствием сказал он.
Оставив все на кровати, я надел мантию и последовал за Майком. На протяжении всего пути он больше не сказал ни слова, я и сам ни о чем его не спрашивал, так как догадывался, зачем я был нужен МакГонагалл. Наверное, мне нужно было предать своих друзей.
Дориссон оставил меня одного у каменной горгульи, произнеся глупый, на мой взгляд, пароль «Сахарные свистульки».
Мое сердце вырывалось из груди, пока каменная лестница сама поднимала меня в кабинет профессора МакГонагалл.
Когда двери передо мной открылись, я был поражен: уютный кабинет с высокими потолками, полностью завешанными картинами прежних директоров, был полон людей. За директорским столом в большом красном кресле восседала строгая как никогда МакГонагалл, слева стояла мадам Хуч, справа – мадам Помфрей, у камина стояли Герни и Джером, рядом с ними наш декан – молодой преподаватель Защиты от Темных Искусств, Архидеус Монтон, а у книжного стеллажа профессор Флитви. Я поспешил подойти поближе к столу директора.
- Добрый вечер, - тихо сказал я.
- Здравствуйте, мистер Малфой, - сухо произнесла МагГонагалл. – Вы догадываетесь, зачем я позвала вас?
Не знаю, что творилось за моей спиной, но трое женщин во все глаза смотрели на меня. Я судорожно сглотнул и отеветил:
- Должно быть, из-за происшествия на сегодняшнем матче?
- К вашему сведению, сегодня, во время матча Когтевран/Пуффендуй, в нападающего сборной Когтеврана, Демьяна Мида, попал фейерверк, значительно повредил лицо молодого человека, а также его глаза. В настоящее время мадам Помфрей не может сказать, сможет ли мистер Мид когда-либо видеть. Кроме того, из-за падения с высоты в более чем девять футов, были получены несколько ушибов и перелом руки. Мистер Малфой, где вы находились во время матча?
- Я сидел на северной трибуне Слизерина, на самом верху.
- А вас не было рядом с мистером Долишем и мистером Макнейером?
- Нет, я немного опоздал на матч, поэтому сел в другое место.
- Только по этой причине?
- Н-нет, - решился ответить правду я. – Мы поссорились.
- Могу ли я узнать причину, мистер Малфой?
- Вам это необходимо, профессор?
- Как видите, ситуация сложилась очень серьезная! – на секунду теряя контроль, воскликнула МакГонагалл, но затем ее лицо снова стало непроницаемо-строгим.
- Мы поссорились из-за того, что накануне я не помог им на зельеварении, - бесстыдно соврал я.
- Прекратите врать, мистер Малфой! По словам мистера Долиша, вы просто пересели на другое место, чтобы не участвовать в придуманной вами шалости над мистером Мидом, которая обернулась настоящей трагедией!
В этот момент двери сзади меня открылись и все посмотрели на появившегося в кабинете человека – это была Роза Уизли.
- Мисс Уизли, зайдите позже! – воскликнула директор, но девушка быстрым шагом подошла к ее столу и стала рядом со мной.
- Профессор МагГонагалл, Бенджамин МакБиг сказал мне, что здесь проходит разбирательство по делу о случившемся на матче. Я могу дать показания против Джерома Макнейера и Герни Долиша!
- Мисс Уизли, - устало произнесла МакГонагалл. – Я попросила бы вас покинуть мой кабинет, так как вы многое пропустили и зачинщиками являются вовсе не они.
- Что? Профессор, но здесь какая-то ошибка! Ведь это сделали они!
- Они всего лишь действовали по просьбе другого человека.
- Какого человека, профессор МакГонагалл? Это сделали они! Я видела собственными глазами! – упрямо твердила девушка, не глядя на парней, которые в это время по-волчьи злыми глазами смотрели на нее.
- Их попросил это сделать мистер Малфой!
- Нет, - чуть ли не плача произнесла Роза, но ее уже никто не слушал.
- Мистер Макнейер после долгих уговоров сознался в том, что вы, мистер Малфой, буквально приказали своим друзьям выпустить в Демьяна Мида фейерверк, который сами им и вручили. Чтобы подозрения никоим образом не пали на вас, вы пересели на верхнюю трибуну. Я сожалею, но против вас дали показания еще пять Слизеринцев, чьи имена я, к сожалению, назвать не могу, - с грустью произнесла профессор МакГонагалл.
- Что? Нет! У меня нет мотива!
- Мотивом, как утверждает мистер Долиш, была ваша ревность к Розе Уизли, так как накануне, мистер Мид получил от нее приглашение на Рождество.
Я густо покраснел, а в горле образовался комок. Мысли бешено сменяли друг друга: почему друзья предали? Как они могли? Что за пять слизеринцев? Что теперь со мной будет? Что обо мне сейчас думает Роза? Выгонят ли меня из школы? Почему МакГонагалл не вступится за меня? Что скажут родители?
Мне очень хотелось сказать в свое оправдание хоть что-нибудь, но я даже глотнуть не мог не то чтобы что-то сказать.
Я повернулся к Розе и увидел из-за копны рыжих волос ее многозначительный и виноватый взгляд. Когда я понял, что она хотела сделать, я одними губами сказал ей «Нет», но она уже обращалась к профессору МакГонагалл:
- Профессор! Все не так, прошу вас, выслушайте меня! Эти ребята только что предали своего друга за то, что он спас меня!
- Что?
Теперь все находящиеся в кабинете затаили дыхание в ожидании продолжения слов Розы, на которую только что почти никто не обращал внимания.
- Вчера вечером Герни, Джером, Скорпиус и Демьян отправились в паб «Отвратное зелье» в Хогсмиде. Я очень боялась, что с Демьяном произойдет что-то плохое. Мы пошли туда вместе с Альбусом. Но… там находились очень страшные люди...на нас с Альбусом напали. Меня чуть не убили, я звала на помощь, но никто не подходил, ни один рабочий паба, тогда я начала звать Демьяна, но…он вместе с ребятами просто ушел. Остался только мистер Малфой. Он позвал хозяина этого заведения и, пока между ним и посетителями развязалась драка, Скорпиус помог нам с Алом сбежать. Этот молодой человек - настоящий герой. Более того, ради того, чтобы не создавать проблем друзьям, он попросил меня никому не рассказывать, но я не смогла молчать, когда здесь творится такая несправедливость! Я разговаривала со Скорпиусом после матча. Уверяю вас, он действительно не причастен,– Роза еще раз виновато посмотрела на меня, на несколько секунд наши взгляды встретились, но я почти сразу от нее отвернулся.
- Мисс Уизли! Вы должны были немедленно доложить обо все кому-нибудь из старших, а не идти туда самой! Это очень безрассудный поступок. Думаю, три месяца вам, мистеру Поттеру и мистеру Малфою придется провести в Хогвартсе без каких-либо походов Хогсмид. Ваши родители обязательно получат от меня по письму. Надеюсь, они сами решат, как вас наказать. А теперь, мистер Долиш и мистер Макнейер…
Профессор МакГонагалл встала и подошла к Джерому и Герни. Перед тем как она что-либо сказала, за парней вступился профессор Монтон:
- Я напомню, что пять слизеринцев вступились в подтверждение вины мистера Малфоя. Пятеро против одного.
- Этой девушке я доверяю больше, чем пятерым третьекурсникам, которых запугал мистер Макнейер, - ответила профессор МакГонагалл.
- Все, что сказала нам мисс Уизли – правда? – спросил профессор Флитвик, подойдя к ребятам.
- Да, - наконец, тихо ответил Герни.
- Это вы выпустили фейерверк в мистера Мида? – спросила профессор МакГонагалл.
- Да, профессор, - ответил Герни, подняв голову. По его щекам катились слезы.
Глава 13Все учителя, а также Герни и Джером, остались у директора, а нас с Розой попросили покинуть кабинет. Они должны были решить, исключать ли ребят из школы.
Пока мы шли по темному коридору замка, меня не покидало желание ускориться и идти без нее, но нам было в одну сторону, поэтому я боялся сглупить и шел с Розой наравне.
- Прости меня! – вдруг воскликнула она.
Я повернулся и в слабом освещении факелов увидел еще более виноватый взгляд, круглые веснушчатые щеки и пышные рыжие волосы. Наверно, мой шаг был для нее слишком большим, потому чтобы успевать за мной, они почти бежала. Я решил сбавить скорость, немного о ней позаботившись, однако ничего ей не ответил.
- Когда я прибежала в Больничное крыло, Демьяна уже отправили в Больницу Святого Мунго. Ленни Тод, помощница мадам Помфрей, сказала, что у Демьяна повреждены глаза. Это очень серьезно, он может навсегда потерять зрение!
Девушка была очень взволнована, голос дрожал, а волосы снова растрепались. Я подумал, что она чувствует себя со мной не очень комфортно, поэтому решил все-таки ответить:
- Да, я знаю. МакГонагалл говорила.
- Тебя хотели обвинить в этом происшествии, правда? – спросила Роза и посмотрела на меня.
Слишком наивная, слишком добрая, слишком взволнованная, слишком неравнодушная – вот, что я о ней подумал. Чтобы не повторять ее же детские ошибки, я решил вести себя с ней мягче, тем более, были вопросы, которые меня очень волновали.
- Почему ты все рассказала?
- Потому что это был единственный шанс защитить тебя от исключения.
- Разве тебе есть до этого дело? – с презрением и обидой спросил я. С чего бы дочке героев так за меня переживать?
- Конечно есть! – беззлобно ответила она, а затем тихо добавила, - ведь ты меня спас.
Факелы, освещавшие коридор встречались теперь все реже и реже, будто кто-то экономил в замке огонь. Роза то пропадала во мраке, то слабо еле-еле была видна благодаря хоть каким-то остаткам света.
- Тебе дома попадет, наверное? – вдруг спросила она.
- Да, наверное, - ответил я, вспомнив слова МакГонагалл о письмах родителям. Еще никогда в жизни у директора не было повода писать маме и папе. Что ж, вот повод и появился.
- Попроси их не закрывать тебя в темнице, хорошо? - серьезно попросила она.
Я с улыбкой посмотрел на Розу, думая, что это шутка, но взгляд ее был очень обеспокоенным.
- У нас уже давно нет темниц, к тому же так уже никто не наказывает.
- Папа рассказывал, что у вас есть темницы, и он был там.
- Да, были когда-то. До того, как мы продали семейный особняк.
- А почему вы его продали?
Я понимал, что эти вопросы были нетактичные для светской беседы по сложившимся обстоятельствам, но, надеясь, что она лишь поддерживает разговор, я ответил:
- Чтобы спокойно жить.
Некоторое время мы шли молча. Видимо, Роза поняла, что ее вопрос был неуместен, хотя по ее виду этого нельзя было сказать: шла она легко и непринужденно, точно ни о чем не задумываясь.
- А тебя дома поругают? – спросил я, так как, честно сказать, мне было очень любопытно.
- Да-а-а, - с грустью протянула она. – Особенно мама.
- Она строгая?
- Просто она не любит, когда мне грозит опасность.
- Ну, а кто из родителей такое любит, - тихо произнес я.
- Я понимаю, что заслуживаю наказания, так что все хорошо.
- Да с чего ты взяла? – возмущенно спросил я. – Ты просто ошиблась, о каком наказании ты говоришь?
Роза растерялась. Она непонимающе смотрела на меня, пока мы шли по плохо освещенному коридору.
- Я нарушила школьное правило номер семьдесят три «О нахождении студентов вне замка после отбоя», номер восемнадцать «О посещении несовершеннолетних баров», а еще пятьдесят один, в котором говорится, что студент…
- Ну, перестань! – нетерпеливо перебил ее я.
- Извини, - тихо сказала она, и мне, почему-то стало ее жаль. Наверное, сейчас она чувствовала себя так, как и я при первой нашей поездке в Хогвартс: нелепо, непонятно, не в своей тарелке.
- И ты меня извини.
Она посмотрела на меня, и лицо ее приобрело абсолютно другие краски, когда вдруг широко улыбнулась, будто ничего не было, будто мы старые друзья.
Если бы так было на самом деле…
Я не мог не ответить на эту добродушную и заразительную улыбку. Тогда я решил пересмотреть свое отношение к ней. Может, она действительно неплохая девушка? К тому же меня переполняла радость от того, что при учителях она выставила меня настоящим героем, рыцарем, который спас ей жизнь. Может, я и был таким? Хотя нет, ведь спасал не я, а старик с усами.
- Мне так жаль, что Демьян поверил им, - сказала вдруг она, нахмурившись. – Я отговаривала его идти с ними. Отговаривала даже общаться! А он не слушал, думал, что стал для них особенным.
Ее слова мне напомнили о том, как Герни и Джером склоняли парня на свою сторону, говоря почти то же самое.
Тем временем Роза продолжала:
- Как же он не мог понять, что они не просто так к нему повернулись! Я не знаю, почему, но все это было напускное, не знаю, зачем им это было нужно. Наверное, хотели поиздеваться, как всегда. Теперь уже поздно сожалеть… Поздно говорить ему, что я была права. Остается только молиться, чтобы с ним все обошлось.
Мне очень хотелось сказать ей, что это я во всем виноват, что я специально рассказал об их поцелуе своим друзьям, но смалодушничал. Просто я в ее глазах выглядел хорошим парнем, мне хотелось еще немного побыть таковым.
- А я их даже останавливать не стал, - произнес я.
- Ведь ты не знал о том, что они готовят для него на матче? Ведь не знал, правда? – спросила она, заглядывая мне в глаза.
- Нет. Правда, я ничего не знал.
Мои слова ее ненадолго успокоили. Наши шаги раздавались эхом по всему коридору. Только теперь молчание не доставляло дискомфорт. Не знаю, о чем думала Роза, но мне было приятно помолчать. Я почти уже чувствовал себя хорошо в ее обществе. Все становилось легче, когда я забывал о том, что цепочка несчастий Демьяна Мида и Розы Уизли началась с меня.
- Скорпиус, - вдруг сказала она, и я повернулся. Мы замедлили шаг. – Ты, наверное, посчитаешь меня за дуру, но я очень благодарна за то, что ты помог мне. Мне и Альбусу, хотя он об этом так и не узнает.
- Если только эта история не распространится по замку от самих учителей, - вставил я.
- Я считаю, что это было очень мужественно. Но это ужасно, что ты пьешь в пятнадцать лет! Неужели ты хочешь к тридцати уже умереть? Это ведь такая гадость, а если у тебя появится зависимость? – но тут она опешила и более спокойным тоном продолжила. - Ладно, извини, я лезу туда, куда не просят. Я просто хочу поблагодарить тебя. Можно сегодня прислать тебе письмо?
- Но ты уже поблагодарила меня. На словах.
- Нет, ну, разреши мне прислать письмо? – спросила она, краснея.
- Ну, хорошо. Присылай. У тебя есть сова?
- Нет, но я возьму у Лили. У нее есть.
- И когда же мне ждать твое письмо?
- В полночь. Ты ведь еще не будешь спать?
- Для такого могу и не спать, - ответил я.
Мы посмотрели друг на друга и широко улыбнулись.
Глава 14Не знаю почему, но я как дурак ждал, когда через почтовую трубу ко мне прилетит сова. С совиной почтой у факультета Слизерин ситуация обстояла хуже всего: наши комнаты находятся преимущественно под Черным озером, поэтому совы прилетали к нам по специально созданным тоннелям. Но эта дорога была очень долгой и затруднительной: часто совы летели не туда, куда нужно, и приносили письма совсем другим людям, а те уже оставляли их в общей гостиной. Я очень боялся, что сова Лили потеряется, потому что вряд ли она бывала в подземельях Слизерина. Тем не менее, забравшись на кровать с ногами, я сидел и смотрел в окно, которое выходило прямо в глубины Черного озера и по всему контуру светилось ярко белым светом, поэтому я мог видеть проплывающих мимо тварей. На первом курсе это очень пугало: кто-то то и дело врезался в окна. Только проверенное столетиями стекло никогда не поддавалось нападениям морских чертов и русалок.
Роза Уизли пришлет мне письмо. Роза Уизли. Роза Уизли. Та, что с равнодушием сидела рядом со мной в купе Хогвартс-экспресса. Та, которая обходит меня почти по всем предметам. Та, из-за которой я не могу стать лучшим учеником по зельеварению.
Я решил не допускать плохих мыслей о ней перед тем, как получу письмо, и если оно покажется мне бесполезным или даже оскорбительным, тогда уже можно думать о том, что половина моих проблем – ее рук дело.
От моих мыслей меня отвлек звук открывшейся двери: в комнату вошли Герни и Джером. Я выпрямился и спустил ноги на пол, безмолвно наблюдая за ними. Озлобленный Джером, громко дыша, тут же повалился на кровать, а Герни, поникший и разбитый, достал из-под кровати свой большой черный чемодан. На меня никто здесь не обратил внимания, поэтому я встал с кровати и вышел в свет, который исходил от большой лампы, висевшей под потолком.
- Зачем вы это сделали? – тихо спросил я.
Несколько минут они молчали, будто никто не собирался отвечать, так как Герни не спеша собирал вещи, а Джером лежал на кровати и смотрел в потолок.
- Ты хочешь знать, зачем? – грубо спросил Джером, приподнимаясь. – А что прикажешь делать? Сознаться? Вылететь из школы по собственному желанию?
- Вы могли что-нибудь придумать! Что угодно, а вы предали меня!
- Ну нет. Это ты нас предал, дружок, - сказал Джером и вплотную подошел ко мне. – Что, теперь ты – Уизлевский герой, а? Нас выгнали. Из-за тебя нас выгнали, слышишь? Из-за твоей Розочки НАС ВЫГНАЛИ! – Закричал Джером и с силой толкнул меня.
- Я здесь ни при чем! Клянусь, я хотел вас защитить! Я просил Уизли не рассказывать!
- Да мне плевать, о чем ты там ее просил! Мы едем домой! А ты, поганая скотина, еще поплатишься, - сказал Джером и плюнул мне на ботинок.
- Я здесь ни при чем! – отчаянно закричал я и вдруг получил крепкий удар в нос, от чего упал на пол.
- Ни при чем? – спросил обезумевший от злости Джером, возвышаясь надо мной. – Это ты виноват! (последовал удар ногой в живот) Это ты спас Уизли! (Еще один удар) Это ты остаешься учиться здесь! (Два удара подряд)
- Хватит! Хватит, Джером! – грубо сказал Герни, отводя его от меня. – С него достаточно.
Я лежал на полу, не в силах пошевелиться. Боль была такой же, как от падения с пяти фунтов, только теперь из-за сломанного носа я не мог дышать. Я просто смотрел, как кровь растекается по каменному полу.
Вдруг из трубы для сов послышался грохот. Я обернулся и увидел, что к нам в комнату залетела небольшая красивая светло-коричневая сова. В клюве торчало письмо, а в лапах она принесла какой-то небольшой сверток.
- Что это? – спросил Герни, а Джером уже подошел к сове.
- Нет! – закричал я.
Увидев мою реакцию, Джером лишь злорадно улыбнулся и потянулся за письмом, но с уханьем сова клюнула его.
- Ах ты, тварь летучая! – прорычал Джером и полез в карман мантии за палочкой.
Но я смог его опередить:
- Остолбеней! – закричал я, и Джером свалился на пол.
- Ты с ума сошел? Он же твой друг! – сказал Герни, подбегая к Джерому.
- Нет, - ответил я и кое-как встал.
Симпатичная и умная сова Лили прилетела ко мне: я забрал все, что она принесла, и указал на небольшую мисочку у моей кровати, в которой я всегда оставлял лакомство для Феликса.
- Только поторопись. Он скоро очнется, - тихо сказал я.
Взяв теплую мантию, сверток и письмо я ушел из комнаты.
Эту ночь я решил провести где угодно, но не в своей спальне, не с этими людьми.
Куда пойти, я не знал. Кроме того, было страшно попасться Филчу, так как он точно отправил бы меня обратно в спальню, поэтому я вошел в ближайший кабинет, который попался мне после того, как я поднялся из Подземелий.
Окна этого небольшого кабинеты выходили на Черное озеро. Иногда мне казалось, что от него появляется тошнота: настолько много было его в моей жизни. Зато из кабинета было видно небо. Синее, осеннее небо. Луна светила так же ярко, как и вчера, на пустыре, когда я обнимал Розу. От этих мыслей на моем лице появилась улыбка.
Закрыв дверь изнутри, я положил все на преподавательский стол и устроился на большом мягком резном кресле. Начать я решил с письма.
Не знаю почему, но сначала я его понюхал: вдруг оно пахло ее духами, ведь женщины Средневековья оставляли свой парфюм на посланиях к любимым.
Нет, оно пахло как обычный пергамент. Я почувствовал себя идиотом, какой же я для нее любимый? Даже огляделся по сторонам: хорошо, что никто меня сейчас не видел.
Письмо было написано мелким округлым и ровным почерком, а писала Роза следующее:
Скорпиус Малфой!
Знаю, мы с тобой никогда не общались. Даже парой фраз не перебрасывались. Будто между нами все стена была какая-то. Она и сейчас, наверное, есть, только я ее не чувствую. Ты очень храбрый. Честно-честно. Мне было очень страшно в этом ужасном баре. Никогда еще я не сталкивалась с такой безысходностью и до последнего надеялась, что Демьян меня спасет, ведь мы с ним… мне казалось, что мы не просто друзья, что уж там скрывать, ты все и сам видел в совятне. Теперь мне кажется, что я абсолютно не разбираюсь в людях. Я всегда думала, что ты ко всему безразличный, неразговорчивый и злой. И не смеешься ты надо мной просто потому, что тебе лень. Прости, я судила о тебе, глядя на друзей. Глупая. Я очень глупая. А еще никакая я не храбрая. Не смогла всего этого сказать тебе по пути в наши гостиные, а сижу и пишу это письмо. Зато здесь можно немного пооткровенничать, ведь ты не сможешь меня остановить. Ты можешь перестать читать, но я ведь об этом никогда не узнаю. Это письмо – моя исповедь и одновременно благодарность. Благодаря тебе я жива. Благодаря тебе я открыла глаза на Демьяна. Пусть он мне не помог, но пойти с Макнейером и Долишем было его выбором. Кстати, послезавтра я еду к нему в больницу. Ты не хочешь со мной? Сообщи, если ты тоже хочешь. Не бросать же его сейчас, правда? Ему очень тяжело. Извини меня, что написала целое письмо, в котором, по сути, нет важных вещей, просто мне очень хочется тебе писать. Не знаю, почему. И разговаривать тоже хочется. И поблагодарить не на словах. Поэтому открывай скорее сверток. Надеюсь, тебе понравится, я сделала его сегодня утром и хотела отдать его на матче, но потом подумала, что ты будешь чувствовать себя неловко, когда при всех я его вручу. Поэтому…вот.
Наверное, это очень вызывающе с моей стороны, но
С любовью, Роза Уизли.
Я быстро развернул сверток и увидел небольшой аппетитно выглядящий ореховый пирог. Золотистый и мягкий. Я оторвал кусочек и попробовал: он был невероятно вкусным, намного лучше, чем готовят Хогвартские эльфы. С удовольствием я съел половину пирога, пока меня не начало клонить в сон.
Вернулась боль от ударов Джерома, нос, видимо, распух, я по-прежнему плохо дышал. Но, удобнее устроившись в кресле, я укрыл себя теплой мантией и с улыбкой на лице уснул.
Глава 15Внезапно подскочив со стула, я посмотрел в окно и увидел рассвет: солнце только-только вышло из-за горизонта и озаряло Черное озеро, его берег и лес вдалеке. Темный кабинет преобразился: моя часть уже была полностью освещена, а другая по-прежнему скрывалась в полумраке. Темная и светлая стороны. Как жаль, что в жизни все не так просто. Это не кабинет, в котором сразу видно, где светло, где – темно. Хотя, через некоторое время темная сторона станет светлой и наоборот. Значит, в этом кабине было все так же, как и в жизни. Моей жизни.
Для занятий, видимо, было еще рано, поэтому я собрал вещи и пошел к себе в комнату.
Спускаясь в спальню, меня чуть не сбил с ног Джером, в коричневой теплой куртке и черной шапке. В руках у него был большой чемодан. Он прошел мимо, не обращая на меня внимания.
Когда я вошел, то увидел Герни, который тоже стоял в верхней одежде, теребя в руках шарф, который так и не намотал на шею. Он смотрел в зеленое подводное окно. Увидев меня, он слабо улыбнулся.
- Вот и все, - задумчиво произнес он. – До сих пор не могу поверить.
Я подошел и стал рядом.
- Ненавижу эти окна с видом на воду. Всегда ненавидел. Но все отдал бы, чтобы остаться. Все.
- Неужели ничего нельзя сделать? – спросил я.
- Нет. Тетка уже здесь. Ждет меня. Ее срочно вызвали по каминной сети утром. Мы едем домой. С Джеромом. А помнишь, как мы дразнили морских чертей? Они бились головами прямо в стекло. Жестоко, правда? А мы с Джеромом смеялись. А ты нет.
- Он меня презирает, наверное?
- О да. Ты ведь знаешь его.
- А ты?
Герни долго молчал, неотрывно смотря в воду за окном. На мгновение мне показалось, что он не услышал мой вопрос, но через несколько минут последовал ответ:
- Я презираю только себя. Больше никого. Я поддался Джерому. Я не видел этой грани, когда нужно перестать смеяться, взять себя в руки. Надеюсь, у Мида все будет хорошо. У меня вот уже не будет.
Герни повернулся ко мне, слабо улыбаясь. Оглядев меня с ног до головы, протянул мне свою руку.
Я пожал ее, так же жадно на него смотря, будто это был последний раз. Бледное лицо, карие глаза, каштановые волосы, худощавые руки, небольшой рост. Этот человек был моим другом еще позавчера.
- Я никогда не думал, что на самом деле ты такой хороший человек, - вдруг серьезно сказал он. – Даже не злишься на меня.
- Мне не за что на тебя злиться. Мне очень жаль, что ты оступился.
- И мне.
Герни взял чемодан, дошел до выхода и обернулся и медленно достал палочку:
- Эпискеи!
Я почувствовал резкую боль в носу, но когда дотронулся до него, то понял, что он приобрел прежнее состояние.
- Прощай, Скорпи.
Я бросил все, что было в руках на кровать, подошел и крепко обнял своего друга, пусть и бывшего. Он лишь постучал по моему плечу.
- Прощай, Герни, - сказал я.
Он еще раз напоследок мне улыбнулся и навсегда ушел из моей жизни.
***
По пути в Большой зал я понял, что твориться что-то странное: ученики возбужденно бегают по всему замку, переговариваются и смеются, а в самом Большом зале почти никого не было. Даже некоторые учителя отсутствовали, в том числе и МакГонагалл. Я подумал, что весть об исключении ребят уже распространилась по всему замку, отсюда и ажиотаж, поэтому спокойно присев за стол Слизерина, я в гордом одиночестве начал трапезу.
Еще одним странным фактором было отсутствие всех Поттеров и Уизли. Тогда уже и мне стало интересно, что все-таки произошло и если дело в Джероме и Герни, то причем здесь они? Мне оставалось надеяться, на то, что о происшествии в пабе до сих пор никто не знает, хотя, кажется, это бессмысленно.
Мое внимание привлекла вдруг появившаяся в дверях Большого Зала Роза: она огляделась и, найдя меня глазами, быстрым шагом направилась ко мне. Кажется, теперь меня не оставят в покое.
Раскрасневшаяся, с выбившимися из хвоста прядями рыжих кудрявых волос, в вычищенной и идеально проглаженной мантии, она стояла передо мной с полуулыбкой.
- Привет! – весело сказала она.
Я положил приборы на стол и выпрямился, положив руки на колени:
- Привет.
- Извини, что отвлекаю, но тебя кое-кто хочет видеть.
Я посмотрел по сторонам и увидел, что небольшое количество людей, находившихся на завтраке, во все глаза на нас смотрели.
- Кто? Директор?
- Ну, нет. Не она, - ответила Роза неуверенно.
- Тогда кто?
- Хотя профессор МакГонагалл тоже хочет тебя видеть. Пойдем, я тебя провожу, - нетерпеливо, ерзая на месте, сказала она.
- Прямо сейчас? Через пятнадцать минут начнутся занятия.
- Да-да, у меня тоже. Опоздаем вместе, если что. Это важно! – воскликнула она, и улыбка ее стала намного шире.
Я оставил недоеденным яичницу с беконом, а также чай, к которому даже не прикоснулся только потому, что меня звала Роза.
Мы прошли весь внутренний двор, пока не оказались у кабинета Трансфигурации. Возле него я увидел большое столпотворение учеников разных возрастов: здесь были как старшекурсники, так и совсем еще дети.
- Что здесь происходит? – спросил я у впереди идущей Розы.
Она лишь обернулась и с улыбкой на меня посмотрела: больше никаких объяснений не последовало.
Возле большой двустворчатой двери она остановилась, взглянула на меня и слегка приоткрыла дверь, пропуская вперед. Я услышал, что толпа оживилась, начались какие-то крики и просьбы зайти вместе с Розой, но она вошла одна, закрыв за собой дверь.
- Да что здесь твориться? – недовольно спросил я у Розы, но тут заметил, что она смотрит куда-то за мою спину. Обернувшись, я увидел профессора МакГонагалл, а рядом с ней высокую худощавую женщину в маггловском кремовом костюме и белом пальто, на лице которой была широкая улыбка, карие глаза обрамляли маленькие морщинки, а из туго завязанных каштановых волос выбилась кудрявая прядь.
Мое сердце остановилось, когда я узнал в ней Гермиону Грейнджер, а ныне – Уизли.
Мои щеки густо покраснели, я не знал, куда деть свои руки: то ли положить в карман, то ли ничего не делать, а еще я вдруг вспомнил, что в этой мантии я хожу уже второй день, а еще вчера даже не было времени на принятия душа. Вот таким выставила меня жизнь перед героем войны с Волдемортом и мамой Розы Уизли.
- Здравствуй, Скорпиус! Я мама Розы, миссис Уизли, - сказала она, протягивая мне руку.
Моя ладонь внезапно вспотела, и я попытался незаметно вытереть ее об штанину, но, кажется, все это увидели. Наверное, я держал ее руку дольше, чем следует, ведь это была не просто рука: эта рука, наверное, убивала сотни Упивающихся, чтобы моя жизнь была мирной и спокойной. Конечно, она делала это не конкретно рукой, но палочку определенно держала именно в ней.
- Здравствуйте, - выдавил из себя я, и это получилось довольно недружелюбно.
С улыбкой вытянув свою руку из моей нетактичной клешни, она обняла подоспевшую к ней Розу и сказала:
- Большое спасибо тебе за то, что помог моей дочери. Это очень храбрый поступок. Ты молодчина, Скорпиус Малфой. Хорошо, что вы с Розой подружились!
- Ну, мам, - укоризненно произнесла Роза и тоже покраснела.
- Надеюсь, что родительские предрассудки не помешают вам быть самими собой, - сказала миссис Уизли и посмотрела на дочь.
Они были очень похожи. Если бы Роза унаследовала от мамы худобу, то схожесть виделась не только в лице, но и в кистях, коленях, бедрах, во всем. Жаль, что Роза не худышка.
- Не стоит благодарить меня, мэм, - учтиво ответил я, хотя душа пела и танцевала вальс с самой собой от радости, нахлынувшей на меня.
Я посмотрел на МакГонагалл, все это время державшеюся в стороне. Она улыбалась мне.
Внезапно двери на секунду распахнулись, и вошел еще один человек. Это был высокий рыжий мужчина, на нем тоже была маггловская одежда: черные брюки, синяя рубашка и черная куртка. Он улыбнулся и весело сказал:
- Ух, Гермиона, ты видела, сколько поклонников собралось у двери?
Это был Рональд Уизли.
Он подошел к жене и дочери, даже не взглянув на меня.
- Ну, отправляемся? Я все уладил.
- Папа! Это Скорпиус Малфой! – сказала Роза, и ее отец обернулся.
Внезапно улыбка исчезла с его лица, взгляд голубых глаз буквально пронзил меня холодом. Кажется, он единственный, кто не был рад тому, что я спас его дочь.
- А, друг Макнейера и Долиша, - сказал он, и вновь отвернулся. – Роза, мы с мамой можем отправляться?
Но миссис Уизли и Роза смотрели на него с непониманием.
- Папа, это тот, кто меня спас!- шепнула Роза так тихо, что я это отлично услышал.
- Да-да, - мистер Уизли обернулся ко мне и сказал. – Большое спасибо.
После этого он вновь перестал обращать на меня внимание, и я понял, от кого Розе досталось это равнодушие, с которым она ко мне относилась до недавнего времени.
Миссис Уизли лишь тяжело вздохнула и отвернулась. Роза виновато посмотрела на меня.
- Ну что, семейство, отправляемся? Гермиона?
- Можешь идти к порталу. Мне нужно еще кое о чем поговорить с Розой.
- Ну, ладно…Тогда, хотя бы проводите меня! Иначе я так и останусь в этой армии фанатов, - усмехнулся мистер Уизли, и старательно не глядя в мою сторону, пошел к двери. Роза последовала за ним.
Миссис Уизли еще раз внимательно посмотрела меня и улыбнулась:
- Ты очень похож на отца.
- Спасибо, мэм. Так говорят многие, - учтиво ответил я. В этот раз мне удалось сделать голос дружелюбным или, по крайней мере, не выдать своего волнения.
- Как у него дела? Все хорошо? – вдруг спросила она.
- Д-да, - неуверенно ответил я. – Все отлично. Недавно получи повышение по службе.
- Я что-то об этом слышала, - задумчиво произнесла она и снова очень внимательно на меня посмотрела. Не знаю, о чем она думала. Может, на нее нахлынули воспоминания о школьной жизни. О папе, об учебе или что-то вроде этого.
- Спасибо, Драко… Скорпиус. Прости. Это все ваше сходство,- еще раз, но уже серьезно, без улыбки сказала она и покинула кабинет.
Несколько секунд я смотрел на закрывшуюся за Гермионой Грейнджер дверь.
Для меня она осталась Грейнджер. Эта фамилия – фамилия героя войны, а Уизли – это фамилия какого-то друга Гарри Поттера.
Не думаю, что ребята, которые оккупировали дверь – фанаты Рональда Уизли. Наверняка, всем было интересно посмотреть на его жену.
На секунду в голове проскользнула мысль о том, как такая красивая и талантливая волшебница могла выйти замуж за…него.
Сзади подошла профессор МакГонагалл и положила руку мне на плечо:
- У мистера Уизли с твоим отцом давнишняя неприязнь. Не обращай внимания на его поведение.
- Мой папа не позволил бы себе такого поведения.
- Я полагаю, что да, - задумчиво сказала профессор МакГонагалл.
Глава 16На заклинаниях Роза отсутствовала, а в классе не прекращались разговоры. Флитвик упрямо продолжал занятие, так как остановить учеников у него никак не получалось.
На повестке дня было исключение однокурсников и приезд родителей Розы.
Думаю, весть о том, что я спас Розу, уже разнеслась по всему Хогвартсу, но никто не рисковал что-либо спрашивать у меня лично, а Альбус лишь в недоумении слушал сплетни, которые ему рассказывали, удивляясь все больше и иногда поглядывая на меня.
Наверное, после урока Альбус хотел подойти ко мне, так как последние минуты не сводил с меня глаз, поэтому я как можно быстро собрал вещи и ушел. Пусть уж Роза сама расскажет, если посчитает нужным, а вообще, кажется, он уже все и так знал.
Весь следующий урок я отдыхал, так как Альбус занятия по Древним рунам не посещал. Зато Роза, которая как раз таки была со мной в этой группе, отсутствовала.
Несмотря на то, что всего в классе было шестнадцать человек, между ними не прекращалось бурное обсуждение произошедшего.
Краем уха я лишь услышал, что спас Розу от дементоров, и потому, что люблю ее. А кто-то добавил, что Альбус настолько испугался, что потерял сознание.
Мне стало противно от того, что мою личную жизнь обсуждают все кому не лень, да еще и придумывая небылицы, поэтому постарался полностью погрузиться в изучение руны Гифу.
За двадцать минут до окончания урока в двери ворвалась Роза: запыхавшаяся, раскрасневшаяся и еще более растрепанная, чем перед завтраком.
Она тихо извинилась и заняла свое место за первой партой.
Наверное, ее задержала мама, которое читала ей лекцию о недостойном поведении или что-то вроде этого, хотя Гермиона Грейнджер показалась мне доброй и понимающей, а Роза не такая уж и глупая, чтобы повторять свои собственные ошибки. Я на это очень надеялся.
После того, как прозвенел колокол, я не спешил уходить, думая, что Роза захочет поговорить. И когда класс опустел, она действительно ко мне подошла.
- Эй, привет, - с виноватой улыбкой сказала она, закидывая свою огромную сумку на плечо.
- Вроде виделись уже, - ответил я, с интересом раскладывая книги в своей сумке.
- Я уже маме объяснила, что мы никакие ни друзья и все такое, - заверила она.
- Ну…хорошо, - ответил я и медленно застегнул молнию.
- А еще все обошлось. А у тебя как дела? Твои родители не приезжали?
- Нет, от них пока нет вестей, - я тоже забросил сумку на плечо.
- Ты на Уход за магическими существами? Пойдем вместе, нам по пути, - улыбнулась она, и я уже не смог ей отказать, мне не хотелось ее обижать.
- А еще приезжали журналисты, представляешь? – с грустью сказала она. – Папа все Министерство магии на уши поднял…
Я закатил глаза, но ничего не ответил. Чего еще от него можно было ожидать? Конфиденциальность и попытка изнасилования дочери? Кажется, для Уизли это несовместимо.
- Ведь все закончилось хорошо, зачем нужно было устраивать скандал? – спросил я скорее у себя, чем у нее.
- Это просто кошмар. За спиной все шепчутся. Смотрят с какой-то жалостью. Подходят, спрашивают о самочувствии… А другие смеются. Злорадно улыбаются. Теперь никому не докажешь, что со мной ничего не сделали! По школе такие слухи ходят!..- воскликнула Роза, и волна эмоций с головой охватила ее. Рукавом мантии она уже вытирала слезы.
Я остановился, взял ее за плечи и повернул к себе. На винтовой лестнице башни, в которой проходил наш урок, уже никого не было, на Уход за магическими существами можно и опоздать, поэтому было много времени, чтобы ее успокоить:
- А какое тебе до них дело? Слухи? Да их распускают низшие гады, мерзкие подобия волшебников, а ты плачешь из-за них?!
С блестящими от слез глазами она смотрела на меня, затаив дыхание, а я, наконец, дал себе волю высказать все, что думаю:
- Ты видела, сколько людей собралось возле кабинета Трансфигурации утром? Ты думаешь, они любят твоих родителей? Да они просто суют свой длинный нос туда, где происходит хоть что-нибудь! Они были в этом баре? Они видели там тебя? Нет, их там не было! И нормальные люди, с головой на плечах, никогда им не поверят, а на мнение остальных тебе должно быть плевать. А ты плачешь! – я отпустил ее плечи и убрал со лба мешающие мне волосы. Затем немного отошел, посмотрел на нее с ног до головы и добавил:
- А твой отец настоящий болван.
Ее глаза расширились от ужаса, затем она нахмурила брови, но я успел объяснить ей свое мнение:
- Кто еще бы мог растрезвонить всему Магическому миру о том, что его дочь пытались изнасиловать?!
- Он просто испугался за меня! Он хотел справедливости! Наказания! – закричала она, и я тоже повысил голос.
- Это нужно было делать тихо! Теперь об этом сплетничает весь Хогвартс! Скажи папе спасибо!
- Не говори так! – из ее глаз снова потекли слезы. Слезы обиды на меня. – Папа ни при чем!
- Конечно! А журналисты приехали просто так? Да это же позор для семьи, такое нужно хранить в тайне!
Я отвернулся, чтобы прийти в себя. За моей спиной плакала Роза. Кажется, я перегнул палку.
- Прости меня, - тихо сказал я, обернувшись. – Не плачь. Скоро все забудется. Ты же знаешь. Я погорячился.
- Я знаю, почему ты так сказал, - всхлипывая, сказала она. – Ты злишься на папу, потому что он плохо с тобой сегодня разговаривал!
Я глубоко вздохнул. Может, она и права, но дело было не только в этом.
- Нет. Прости. Мне очень жаль, что по школе начали ходить грязные слухи. Но не все люди хорошие. Не все люди как ты, - сказал я, и удивился своей последней фразе. Как же я мог сказать такое вслух? Видимо, даже Роза была удивлена, поэтому серьезно посмотрела на меня красными от слез голубыми глазами.
Мы долго стояли на лестнице, не говоря ни слова. Я ждал, пока Роза сама успокоится. Когда-то ведь она должна взять себя в руки.
- Ты так считаешь? – тихо спросила она, не поднимая головы.
- Да, - ответил я.
- Тогда больше не говори плохо о моей семье, - попросила она.
- Ладно.
Медленно, но мы вновь продолжили свой путь к Запретному Лесу.
- Скорпиус, что мне теперь делать? – тихо спросила она.
- Не думай о них. Ты знаешь правду, я, твои родные тоже. Остальные пусть захлебнутся своим враньем.
На улице была отвратительная погода: дул сильный холодный ветер, небо заволокли тяжелые серые тучи, явно приближались холода, а мы должны были провести сорок пять минут в компании пустоголового лесника, изучая каких-нибудь опасных необузданных тварей.
Когда Хагрид, рассказывающий перед входом в Запретный Лес, что сегодня от нас требуется, увидел подавленную Розу, то я получил от него угрожающий взгляд.
Мне ничего не оставалось, как от него отвернуться. В тот момент к нам подошел Альбус, который отвел Розу и что-то долго ей рассказывал. Несколько раз оба бросали взгляд на меня. От них также пришлось отвернуться.
Сегодня мы должны были найти моко – серо-зеленых ящериц, из которых делают сумочки.
Для этого Хагрид повел нас, как мне показалось, глубоко в Лес. Я уже наперед знал, что весь класс опоздает на Защиту от Темных Искусств.
Впереди шли Роза и Альбус, переговариваясь. Рядом со мной шептались две одноклассницы-слизеринки, сзади целая группа парней над чем-то смеялись. Мне казалось, что надо мной.
Только на прошлой неделе все дороги я преодолевал со своими друзьями, поэтому они казались очень короткими. Отныне все дороги без них мне казались бесконечными.
Без друзей мир для меня стал огромным. Я не знал, куда мне деться, что делать, с кем говорить, с кем смеяться. Все изменилось так стремительно, что даже попрощаться с ними по-человечески мы не успели.
А еще у меня болело сердце от жуткой обиды. Я был готов для них на все, а они так подло со мной поступили. Но вспоминая о том, что теперь семья Джерома в тяжелом положении, мысли об обиде проходят. Взамен приходят мысли о том, как ему помочь. Я думал о том, что и мои родители должны приехать в Хогвартс, возможно, вечером, тогда можно поговорить о Макнейерах.
- На этой местности есть несколько нор с этими моко. Не пугайте их, они боятся резких и громких звуков. Руками в норы не лезть! Выберите норку и наблюдайте. Оно само вылезет.
Глупее задания я не припомню. Подойдя к ближайшей норе, я облокотился на дерево и принялся наблюдать за Розой. Хагрид подозвал ее и Альбуса к себе. Они долго разговаривали, впрочем, как обычно, но лицо великана было довольно озлобленным.
Никто так и не дождался моко, потому что ребята создавали шум, а Хагрид никого не останавливал. Удивительно, но он даже решил отпустить класс раньше, чтобы мы успели вовремя прийти на следующий урок. Все прошло не так плохо, если бы когда я не шел позади всех, ко мне подбежал Альбус.
Он взъерошил черные волосы и с улыбкой поздоровался.
- Привет, - буркнул я и заметил на его мантии сверкающий значок старосты факультета. Странно, но у Розы такого не было.
- Не против, если я пройдусь с тобой?
- Мне все равно.
- Скорпиус! Ты, наверное, не очень хочешь об этом разговаривать, можешь мне даже не отвечать, но я должен сказать тебе спасибо.
- За что? – спросил я, пиная ногой небольшой камешек.
- За то, что помог нам.
Слово «помог» мне нравилось намного больше, чем «спас», поэтому я постарался уже не быть с ним таким недружелюбным.
- Пустяки, - ответил я.
- Джерома и Герни выгнали без допуска к экзаменам?
- Да. Они забрали все вещи и рано утром ушли.
- Мне жаль. Они ведь были твоими друзьями?
- Да. Были, - ответил я, понимая, что Альбус просто лицемерит.
- Конечно, спасибо тебе, но я хотел бы попросить тебя еще кое о чем.
Он сделал небольшую паузу, требуя моего предельного внимания. Я взглянул на него, и он продолжил:
- Один раз Розу уже предали. Ей очень больно, но она настолько боится причинить боль сама, что тщательно все скрывает. Даже от своей семьи. Я не хочу, чтобы она ошиблась еще раз, понимаешь? Я ее брат, я переживаю за нее и вижу, что она стоит над новой пропастью.
- О чем ты?
- О тебе. Я вижу, что ты неплохой парень, но не для Розы.
- Что за глупости, я и не думал о ней, - отмахнулся я.
- Не подумай ничего дурного! Я не о какой-нибудь симпатии, о которой говорят теперь в Хогвартсе. Она привязывается к тебе. Смотрит на тебя по-другому после случившегося. Думаю, ей бы хотелось с тобой подружиться, но ничего хорошего не получится, ведь это желание не совпадает. Она хорошая девочка. Если ты обидишь ее, за нее вступлюсь я. Поэтому лучше сразу обойти ее стороной.
- С чего ты взял, что это желание не совпадает? – с вызовом спросил я.
- Между вами нет ничего общего.
- Ошибаешься. Я тоже знаю, что такое предательство, Альбус. И лучше не лезь в наши дела, хорошо? Ты считаешь себя заботливым братом? А хоть раз заступился за Розу, когда ее обижали Герни и Джером?
- Они ее обижали? Когда?
- Всегда. Даже перед твоим носом. Если это все, то мне бы хотелось, чтобы ты меня оставил, - сухо сказал я, и Альбусу пришлось ускорить шаг, чтобы слиться с толпой и оставить меня в одиночестве в самом конце процессии.
Глава 17Я изо всех сил старался не обращать внимания на то, что происходит вокруг меня, но, кажется, Вселенная хотела нечто другого, поэтому после Защиты от Темных Искусств ко мне подошел капитан слизеринской команды по квиддичу, вратарь, Роберт Фаррел. Он учился на седьмом курсе и не раз намекал на то, что рекомендует меня на свое место после ухода.
- Привет, Скорпиус.
- Привет.
- Нужен новый загонщик. Есть кандидаты?
- Если честно, я пока об этом не думал.
- Кто-нибудь, вроде Джерома. Хотя, конечно, на мой взгляд, он незаменим. Игру с гриффиндорцами перенесли, кстати. На начало декабря. Первого или третьего числа.
- Но погода будет ужасной! – воскликнул я.
- Да-да, я знаю. Видел бы ты, какой скандал Джимми устроил, - усмехнулся Роберт. – Ничего не поделать. Решение директора. Хорошо, что вообще не запретили играть. После того случая. Послушай, у нашей команды репутация не очень…из-за Джерома. Теперь нужно играть честно.
- Я всегда играю честно.
- Да, я знаю, это я так… для профилактики. Теперь я это всем говорю. Послезавтра тренировка, а завтра – отбор нового загонщика. Лучше на нем присутствовать.
- Я тебя понял.
В гостиной мы попрощались и разошлись по своим спальням.
Моя спальня была очень пустой. С первого курса мы жили с парнями втроем. А говорят, что на Гриффиндоре все спальни рассчитаны на пятерых человек. Это было странно, потому что на Слизерине были комнаты даже на двоих.
Кровати Джерома и Герни были аккуратно заправлены. Я усмехнулся: такими я их видел только когда впервые сюда вошел.
Исчез даже запах любимого одеколона Джерома, который он на себя не жалел. Больше ничего не напоминало о них, кроме, разве что…
Я подошел к высокому шкафу из темного дерева, открыл левую дверь и увидел выжженную каким-то заклинанием надпись: «Уважение к несходству и есть основное правило дружбы»*, а далее каждый написал свое имя. Не знаю, откуда Герни взял эту фразу, но она в точности описывала нас. Мы поклялись в дружбе уже к Рождеству первого курса.
Что ж, теперь жизнь научила меня тому, что произойти может все, что угодно, а «уважение к несходству» когда-то уходит.
Я сел на кровать и тяжело вздохнул, глядя на открытую дверцу шкафа с надписью. Если не открывать вторую дверцу, то складывалось ощущение, будто он пуст. Но на самом деле в нем остались мои вещи.
Я остался, и нужно было идти вперед.
Посмотрев на прикроватную тумбочку Герни, я увидел небольшой горшочек с землей. Это была полынь, которую все сажали на прошлой неделе. Раз уж она осталась, я мог продолжить ее выращивание, нужно было только сообщить профессору Лонгботтому об этом.
В назначенное им время, четыре часа, я отправился в теплицы.
***
Пробираясь сквозь заросли антенницы и других хорошо разросшихся растений, я услышал, как сзади меня упал и разбился горшок. Обернувшись, я увидел Розу Уизли, которая у самого входа зацепила ногой растение и теперь вокруг нее рассыпалась земля, ноги обволокли зеленые щупальца, и рядом валялись кусочки большого глиняного горшка.
Я поспешил к ней, направляя палочку на осколки:
- Репаро!
Горшочек принял изначальный вид и сам стал на полку, а с землей и растением нужно было что-то сделать.
- Споткнулась, - улыбнулась Роза.
Я не мог не ответить на эту улыбку. Вместе, не договариваясь, мы взяли большое растение вместе с оставшейся на корне землей и положили в горшок. Затем Роза собрала руками оставшуюся землю и бережно положила ее на корни.
- Эскуро! - произнес я, и пол полностью отчистился.
Роза посмотрела на свои испачканные руки, и, не дожидаясь ее просьбы, с помощью этого заклинания я помог ей убрать грязь.
- Ой! Ты ведь тоже испачкался! – воскликнула она и, достав свою палочку, сделала то же самое и с моими руками. Я смутился:
- Я бы и сам мог.
- Ну, тогда извини, - пожала плечами она и тут же продолжила, - А что ты здесь делаешь?
- Я… к профессору Лонгботтому, - ответил я.
Она лишь хихикнула:
- Ладно, не говори, если не хочешь.
Теперь мы продолжили свой путь между растений вместе.
- Послезавтра я собираюсь в больницу Святого Мунго. Уже попросила у директора разрешение. Я говорила ей, что ты тоже хочешь поехать, она и тебя отпускает.
- Но я ничего тебе об этом не говорил.
- Просто я подумала, что ты хочешь! – сказала она и виновато на меня посмотрела. Снова этот взгляд.
- Ладно, можно проведать парня.
- Он ведь к тебе всегда очень хорошо относился! А я думала, что он просто не разбирается в людях. Прости, ты мне раньше не нравился. Но это в прошлом, конечно! – весело сказала она, улыбаясь.
- А почему не нравился? – осмелился спросить я.
- Ты мне казался таким заносчивым задавакой. Неразговорчивый, хмурый. Всегда! Я думала, что ты даже улыбаться не умеешь, представляешь? А теперь я точно знаю, что умеешь.
- И всегда умел. Просто в последнее время делаю это чаще, - тихо добавил я, но мы уже подошли к кабинету профессора, поэтому Роза ничего не ответила.
Мы застали профессора сидящим за столом в окружении десятка маленьких горшочков.
- Ох, Роза! Скорпиус, здравствуйте, проходите!
Роза подошла к профессору, сияя улыбкой, а он раздвинул все горшки по краям стола, чтобы лучше нас видеть.
- Вы за полынью?
- Профессор, - обратился я. – Герни оставил свой росток здесь, в Хогвартсе. Могу ли я продолжить выращивать его полынь?
- Что ж, да, почему бы и нет, - улыбнулся он.
- Дядя Невилл, то есть… профессор Лонгботтом, - исправилась Роза, краснея. – Почему полынь? Это же простейшее задание даже для первокурсников!
- Есть профессор МакГонагалл, которая задаст гору домашней работы, а вам уже нужно выбирать предметы, которые необходимо изучать в соответствии с будущей профессией.
- Вы просто пожалели нас, да? – ласково спросила Роза.
- Я просто вспомнил себя в вашем возрасте, - ответил профессор, встал и начал искать на полках все необходимое для Розы.
Я уже мог уйти, но почему-то ждал ее. Вдруг опять споткнется.
- Держи. Справишься?
- Конечно! – ответила Роза, принимая от профессора горшок с землей и пакетик с семенами.
- Тогда вы можете идти, - улыбнулся учитель, глядя то на меня, то на нее.
Как только мы вышли за пределы кабинета, Роза сказала:
- Хорошо, что ты решил меня подождать. Я тебя сама хотела об этом попросить.
- Может, тогда я возьму твой горшок? Чтобы от меня была хоть какая-то польза, - улыбнулся я.
- Он не тяжелый, - ласково, так же, как и профессору Лонгботтому, сказала она, но я остановился и бережно забрал из ее рук горшочек. Он действительно был не тяжелым, но я не мог просто идти рядом, когда мог помочь.
- Так значит, послезавтра мы едем в больницу Святого Мунго? – спросил я, пока мы не спеша шли по замку.
- Да. Утром. С нами поедет профессор Флитвик. Он их декан, - напомнила Роза.
- Думаешь, он захочет меня видеть?
- Я думаю, что да. Ты ведь ни в чем не виноват.
- Если бы, - тихо ответил я.
- Что-что?
- Ничего.
- Скорпиус, - сказала Роза серьезно и стала напротив меня. –Просто скажи мне, ведь это ты рассказал Герни и Джерому о том, что видел нас в совятнике? Я знаю, что ты. Никто больше не мог.
Я покраснел. Мне казалось, что в ее глазах теперь я был ниже морского планктона.
- Я.
- Я знала это. Как только они подошли к Демьяну и позвали к себе, я знала, что ты замешан в этом, - с грустью сказала она. – Я не держу на тебя зла, честно. Сначала держала, а потом подумала, может, ты не задумывался ни о чем, а просто разговаривал с друзьями?
- Нет, я задумывался, - ответил я, опустив взгляд.
- Но тогда почему ты это сделал? Я думала, что тебе нет до меня дела!
- Есть, - ответил я.
Больше она не стала ничего спрашивать. Мы продолжили наш путь молча.
- Я не обижаюсь на тебя, - дружелюбно сказала Роза после долгого молчания. – Ты как-то погрустнел. Не грусти, пожалуйста!
Я усмехнулся, но вновь не смог противостоять ее улыбке. И откуда только у нее есть силы так часто искренне улыбаться?
- Я чувствую себя виноватым перед тобой.
- Глупости какие, - отмахнулась она. – А вот что касается Демьяна… может, попросишь у него прощения? По-моему, перед ним ты виноват.
- Я?
- Конечно!
- Ну… ладно, - задумчиво произнес я. Но как сформулировать свои извинения? «Прости, что хотел сделать Розе больно, а получилось, что сделал тебе»?
Когда мы дошли до поворота на башню Гриффиндора и Роза забрала свой горшок, спустя пару минут неловкого молчания она спросила:
- А тебе после ужина не нужно в библиотеку?
Я начал вспоминать, по каким предметам мне нужны дополнительные книги, но, как оказалось, на этой неделе в библиотеке мне делать было нечего.
Смутившаяся и покрасневшая Роза ждала моего ответа.
- Да. Да, я как раз сегодня туда собирался. Именно после ужина.
Роза облегченно вздохнула, кивнула, еще раз улыбнулась мне и почти бегом направилась в свою башню.
*Даниэль Пеннак
Глава 18Во время ужина мы с Розой пару раз переглянулись. Я с нетерпением ждал окончания трапезы, чтобы пойти в библиотеку вместе с ней. Но тут проходящая мимо МакГонагалл подошла ко мне и коснулась плеча:
- Мистер Малфой, ваш отец прибыл.
Я поспешил за профессором, сожалея о том, что приехала не мама.
Отец ждал меня в кабинете директора. Теперь эта обстановка казалось дружелюбной и теплой, нежели при моем первом визите.
Мы с папой крепко обнялись. Я был счастлив его видеть: мне была необходима его поддержка.
- А ты вырос, - сказал он, оглядывая меня.
Папа все равно был выше, хотя я действительно его догонял.
А еще папа был красивым. Таким спокойным и невозмутимым, в хорошей форме, с чувством стиля. Да, немного полысевший, но статный и выглядящий моложе своих лет.
- Мистер Малфой, - сказала профессор МакГонагалл, и мы оба на нее посмотрели. – Старший, - исправилась она.
Папа внимательно ждал ее слов:
- Я оставлю вас ненадолго. Думаю, мы поговорим позже, - сказала она и удалилась. Теперь можно было поговорить с папой начистоту.
- Пап, я пил в первый раз, честно.
Он недоверчиво посмотрел на меня.
- Клянусь. И это ужасно невкусно. Больше не буду. Обещаю.
- Далее.
- После отбоя в Хогсмиде я был не первый раз, но мы никогда не попадались! И всегда были в безопасном месте. Нас никто не трогал, там же был старший брат Джерома! – ответил я, приврав.
- Продолжай.
- Я не предавал своих друзей.
- А с дочкой Грейнджер что? – неожиданно спросил он.
- С Розой все хорошо, - заверил его я. – Папа, из-за меня с работы выгнали брата Джерома, а затем его самого вместе с Герни исключили!
Папа сел в мягкое кресло у камина, а я подошел к нему.
- При чем здесь ты?
- Я помог Розе, а хозяин паба узнал, что с ней чуть не сделали страшные вещи, а еще что Адрио пустил несовершеннолетних и предоставил им алкоголь.
- Я считаю, что это справедливо, - ответил папа, глядя на огонь.
- Но семье Джерома теперь не на что жить из-за меня!
- Что? – спросил он и обернулся.
- Его брат болеет. Теперь его больше никуда не возьмут.
- Но у него есть отчим.
- Что?
- У Макнейера есть отчим. Впрочем, его мать никогда не бывает одна. Ты даже не представляешь, какие денежные махинации они совершают вместе с матерью.
- Но этого не может быть! Папа, нам нужно им помочь, потому что Джером сказал, что теперь у них нет денег.
- Думаю, что он лишь просто рассчитывал на твои деньги.
- Но тогда он просто бы попросил денег или начал угрожать… я не знаю, что-нибудь такое!
- Скорпиус. Не все люди честные. Мать Джерома – скверная женщина. Одного своего любовника она отравила ради денег. Сынок, - папа встал и взял меня за плечи. – Ты никому ничего не должен. Тем более таким, как Макнейер. Уж его мамаша найдет способ обогатиться.
- Папа, ты не врешь?
- Конечно, нет. Больше не общайся ни с ним, ни с Долишем.
- Я и не собирался, - рассеянно ответил я.
- Маме я лучше ничего не буду говорить. Она расстроится, если узнает, что ты пьешь.
- Но я не пью! Это был первый и последний раз.
- Хорошо, я понял тебя.
- Пап, ты знаешь,за что Герни и Джерома исключили?
- За что?
- Они выпустили фейерверк в нападающего Когтеврана. У него повреждены глаза.
- Теперь я еще больше удивлен тому, что ты с ними дружил. Скорпиус, я не раз тебе говорил, что их семьи – не очень хорошие люди.
- Да, пап. Но мне казалось, что они другие.
- Хорошо, что жизнь разделила ваши дороги. А как в дела в школе, в общем?
- Все отлично, вот… собираюсь в библиотеку. А еще сегодня я познакомился с Гермионой Грейнджер, - постарался я сказать без восторга, который на самом деле испытывал.
Папа приподнял бровь:
- Она тоже здесь была?
- Да, утром. Вместе с мужем.
Отец усмехнулся:
- Ну, и как тебе Вислый?
Я улыбнулся такому ребячеству со стороны отца, но был рад, что наши мнения о нем совпадают:
- Болван, как мне показалось.
- Тебе не показалось, - улыбнулся отец. – Но лучше оставим наше мнение при себе.
Я кивнул, но, вспомнив про Розу, засуетился.
- Пап, я спешу. Правда, извини, я очень рад был тебя увидеть, но мне еще нужно сделать много домашней работы. Передавай маме привет, хорошо? Передай, что я очень скучаю и что все хорошо, ладно?
- Конечно, спеши жить. Мне, старику, уже некуда бежать. А ты беги, - с грустной улыбкой сказал он, и я крепко его обнял.
- Уж кому, а тебе далеко до старика, - мы улыбнулись друг другу, и я стремглав полетел в библиотеку.
***
Я очень боялся, что Роза меня не дождется, а еще надеялся на то, что она заметила, как я выходил из Большого Зала вместе с МакГонагалл.
Конечно же, библиотека находилась в противоположенной от кабинета директора части замка. Она могла уйти даже за то время, пока я туда бежал, поэтому я ни разу не перешел на ходьбу.
Мне удалось проскользнуть мимо мадам Пинс незамеченным. К старости она стала не только плохо видеть, но и слышать, а чаще всего засыпала в кресле, накрывшись какой-нибудь книгой.
Библиотека уже опустела. Я метался между стеллажами, бегал туда-сюда, но нигде не мог ее найти.
- Ну почему же ты не дождалась меня! – досадно вслух сказал я и услышал, как сзади скрипнула кованая дверца Запретной секции.
Я обернулся и увидел спрятавшуюся там Розу, которая звала меня к себе. Убедившись в том, что никто нас не увидит, я забежал в святая святых Хогвартса, и Роза закрыла за мной дверь.
- Идем скорее, - шепнула она и повела меня куда-то за собой между темных зловещих шкафов с ухающими, плачущими и ругающимися книгами.
Я оглянулся: общий зал библиотеки, а также освещение оставалось позади, а мы двигались в кромешной тьме, я не понимал даже куда. Наконец, мы дошли до огромного окна с широким подоконником, на котором уместилось бы четверо человек. Окно было единственным источником хоть какого-то света. Для меня снова светила луна как тогда, на пустыре и в случайном кабинете.
Роза забралась на подоконник с ногами, приглашая меня сесть рядом. Я опасался, что он будет очень холодным, но, видимо, здесь использовались те же чары, что и подземельях Слизерина: подоконник был очень теплым, а с Розой еще и уютным.
- Я думал, что ты уже ушла, - сказал я, прислонившись лбом к стеклу: оно тоже не было холодным.
- Ты куда-то уходил с МакГонагалл. Это было важно, наверно. Я подумала, что она тебя задержала.
Я мысленно поблагодарил Розу за сообразительность.
- Папа приезжал.
- И как прошло? Ругал тебя?
- Ругал? Нет, что ты. Не ругал. Мы просто поговорили. Как мужчина с мужчиной.
Роза улыбнулась.
- Эй, Скорпиус, - сказал она и замялась. – А ты попробовал пирог?
- Да! Я съел весь! Он был очень вкусным, неужели ты сама его приготовила?
- Ну, да. Я часто бываю на кухне с эльфами. Там и научилась.
- Спасибо, он действительно потрясающий, - мы улыбнулись друг другу, а затем я вдруг спросил:
- А почему ты не стала старостой своего факультета?
- Потому что отказалась.
- Ты отказалась быть старостой?! Но ты же лучшая ученица в классе.
- Я отказалась ради Альбуса. Просто профессор МакГонагалл сказала, что может лишь одного из нашей семьи взять на эту должность. Альбус всю жизнь об этом мечтал. Ты себе даже не представляешь, как он обрадовался, когда получил значок! – с улыбкой ответила она.
- А он знает о том, что ты отказалась?
- Нет. Да какая разница? Он по-настоящему счастлив. И у него очень хорошо получается, кстати.
- У тебя получилось бы лучше, - буркнул я.
- Скорпиус, я отказалась доб-ро-воль-но. И ничуть не сожалею.
- Твой брат подходил ко мне сегодня.
- Ал? Он все-таки подходил? И что он сказал?
- Просил не общаться с тобой.
Роза глубоко вздохнула и отвернулась. Совсем как ее мама сегодня утром.
- А я сказал ему не лезть не в свое дело.
Роза посмотрела на меня и еле заметно улыбнулась.
- Прости. Я просила его не беспокоиться за меня. Эх, братья, - пожала плечами она.
- Я не очень понимаю тебя. Этот поступок со значком старосты, со мной, с Герни, Джеромом, с Мидом… почему ты все так просто прощаешь?
Роза замешкалась, но затем неуверенно ответила:
- Ну, в момент обиды я чувствую злость. А потом даже если и хочу немножко обижаться, у меня не получается. Не знаю, почему. Что взять с Альбуса? Уверена, что мою мечту он тоже не украл для себя. А Джером и Герни просто еще дети. А Демьян вообще не понимает, что такое хорошо, а что плохо: он рос без родителей, мне так его жаль…
- А я?
- А ты… мне вообще перед тобой очень стыдно, - сказала она и густо покраснела.
- Почему?
- Папа мне всегда говорил, что ты и твоя семья – плохие люди. Что я должна всегда обходить тебя в учебе, что ты ненавидишь нас…
- Разве что твоего отца, - буркнул я, но она этого не услышала.
- И поэтому у нас с самого первого дня как-то… не получилось общаться.
Мои щеки тоже покраснели, когда я вспомнил злополучный первый день в Хогвартсе.
- А я ведь даже хотел тебя угостить сладостями. А твой брат меня выгнал.
- Так ты хотел меня угостить? Я думала, ты издеваешься, - сказала Роза, с трепетом глядя на меня.
- Издеваюсь? Нет! Я думал, что так мы подружимся.
- Но это выглядело, будто ты смеешься над моей полнотой!
- Я никогда над ней не смеялся.
Мы снова замолчали. Неужели я тогда ее обидел? Наверно, ее уже тогда дразнили, поэтому мои слова были восприняты в штыки.
Какая нелепая ошибка, изменившая мою жизнь. А ведь я хотел как лучше.
- Мама просила меня просто меньше есть. Поэтому я не покупала сладостей, - сказала Роза после долгого молчания.
- Тебе, наверное, было тяжело? Твои братья набрали полные карманы лакомств.
- Они же не думали о том, как я отреагирую.
- Вот именно. Кажется, они никогда об этом не думают.
- Нет! Не нужно так говорить, - попросила Роза. – Они хорошие ребята.
- Не знаю, какие они там ребята, но братья из них не очень.
- Ты просто не знаешь.
- И хорошо.
- Если ты плохо относишься к моей семье, то и ко мне тоже!
- Ты – это ты. К тебе я отношусь хорошо.
- Но раньше относился плохо,- с грустью сказала она.
- Из-за глупости. Я тебя не знал тогда.
- Скорпиус, а посмотри, какая луна?
Мы оба посмотрели на яркий лунный диск посреди черного неба, так гордо возвышающийся над лесом и горами. В этот раз звезды очень хорошо было видно: миллиардами они рассыпались прямо перед нами.
- Видишь, там слева от луны звездочки сложились буквой W? – спросила Роза.
- Да.
- Это созвездие Кассиопеи.
- Почему в честь нее назвали целое созвездие?
- На самом деле, не совсем в честь нее. Это вроде как стул, на котором вниз головой она крутилась всю жизнь в качестве наказания.
- За что?
- За то, что отправила свою более красивую, нежели она, дочь, Андромеду, на съедение чудовищу.
- И что стало с ее дочерью?
- Ее спас Персей. Они тоже остались на небе в виде созвездий. Вместе. Вот там, правее. К сожалению, я не знаю точных их границ.
- Персей и Андромеда, да?
- Угу, - ответила Роза, продолжая смотреть на звезды. А я смотрел на нее с не меньшим интересом. – Знаешь, я никогда никому не показывала это место. Я хожу сюда с третьего курса. Чтобы никто не мог меня потревожить. Ни Макнейер, ни Долиш, ни Джеймс, ни Хьюго, ни Лили… Разрешение мне подписал профессор Лонгботтом. Что может быть лучше, чем это? Большое окно, с прекрасным видом, тысячи интересных книг и тишина.
- Почему тебе нужно оставаться в одиночестве? Ты так чувствуешь себя лучше?
- Я здесь отдыхаю. Мне не всегда нравятся разговоры Лили или шутки Джеймса…
- А какие у тебя отношения с Хьюго?
- Он очень хороший мальчик, - с теплотой ответила она.
- И все? – с улыбкой спросил я.
- Мы очень разные. Он больше на отца похож.
Я неприязненно цокнул:
- Тогда понятно.
- Скорпиус, скажи честно, почему тебе не понравился мой отец?
- Потому что он… ты не обидишься? – Роза отрицательно покачала головой. – Болван. Он создает впечатление недалекого человека.
Роза вздохнула.
- Честно говоря, у меня не очень хорошие отношения с отцом.
- Правда? Я думал, вы очень дружны.
- Нет, это не так, - с грустью ответила она. – Это ужасно, но иногда он меня так злит, что я ломаю все в своей комнате. Все подряд. А когда я сдерживаю себя, то вещи все равно ломаются, только сами по себе. Как это бывало до получения палочки, помнишь? И, видя это, папа еще больше меня ругает. И уходит из дома. Иногда.
- А что мама?
- Мама его и выгоняет.
- Они уже не любят друг друга?
- Не знаю. Они не показывают своих чувств при нас с Хьюго. Любили ли они вообще…
- А за что он тебя ругает?
- Он выпивает. Когда он пьет, он становится абсолютно другим человеком! Это ужасно. Он ругает меня за то, что я читаю, за то, что я ем, за то, что я… не худая, как мама. А потом он ругает за это маму.
Я видел, как Роза еле сдерживает слезы. Таких откровений я никак не ожидал, а еще был поражен, что в идеальной, на первый взгляд, семье Уизли, происходит такое.
- А Хьюго он всегда что-то покупает. Он его очень любит. Больше, чем меня. Младший ребенок, к тому же мальчик. Когда-то мы действительно были счастливы. Все изменилось уже тогда, когда я приехала на Рождественские каникулы на первом курсе. Папа тогда даже не появился.
- Его не было дома все каникулы?
- Да. Он был в Румынии. Или еще где-нибудь. Не хочу знать, где он был.
Я придвинулся к ней и взял ее за руку. Мне показалось, что ей нужна была поддержка.
- Но почему вы миритесь со всем этим?
- Мама просто не знает, что делать. У нее опускаются руки, но бросить его она не может, понимаешь? Я бы тоже не смогла бросить отца своих детей. Да и что он без нее будет делать? Совсем пропадет. А еще бабушка, мама папы, умоляет не оставлять его. Говорит, что он исправится. Недавно дядя Джордж выгнал его с работы. Теперь он пьет еще сильнее.
- А так с виду и не скажешь…
- Ему нравится быть в глазах других неунывающим весельчаком. Когда-то он был таким всегда. Наверное, поэтому я и пригласила Демьяна к себе. В надежде на то, что папа не будет пить при чужом человеке. Будет шутить и веселить всех.
- Это неправильно, это нужно прекратить! Это серьезно, Роза!
- Я знаю, знаю! – воскликнула она, глядя на меня полными слез глазами и крепче сжимая мою руку. – Мне очень тяжело это держать в себе, прости, что я разоткровенничалась. Ты ведь не предашь меня? Никому не расскажешь?
- Нет, конечно, - тихо ответил я. – Никогда.
Роза кивнула, а я убрал прилипшую к ее щеке прядь пушистых темно-рыжих волос.
- Наверное, нам нужно идти… Хотя я бы осталась здесь навечно, - сказала Роза.
Я улыбнулся ей:
- Мне тоже очень не хочется уходить.
- К сожалению, меня будут искать. Джеймс и Альбус. Я всегда им нужна. А теперь отвернись, - сказала она, доставая что-то из мантии.
- Зачем? – в недоумении спросил я.
- Пожалуйста! Это секрет! Я тоже отвернусь.
Я исполнил ее просьбу и отвернулся к стене. Все же любопытство оказалось сильнее меня, и краем глаза я увидел, что Роза что-то шепчет пергаменту, направляя на него палочкой, а затем долго изучает. Затем она все спрятала под мантию, но я уже успел отвернуться.
- Все хорошо, можешь поворачиваться, - весело сказала она.
Как странно менялось ее настроение: от грусти не осталось и следа, она вновь сияла улыбкой для меня.
- Ну? И что это было? – спросил я, стараясь сделать тон голоса крайне недовольным.
- Это? Ничего. Нам лучше поторопиться. И в подземелья спускайся по восточному входу. И иди быстро, не бойся и не останавливайся.
- Но по коридору могут дежурить учителя! – сказал я, спрыгнул с подоконника и подал ей руку.
- Поверь мне, все в порядке, - ответила Роза, принимая мою незначительную заботу.
Когда настало время прощаться по среди темного, немного зловещего безлюдного коридора, Роза смотрела на меня как-то по-особенному: в ее глазах сиял огонек, добрый и ласковый, а ее улыбка как всегда не оставляла мне выбора и я тоже улыбался.
- У меня завтра отбор нового загонщика в команду. По квиддичу, - сказал я.
- М-м-м, - ответила Роза, краснея.
- И я тебя приглашаю.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
- Приглашаешь?
- Да, если тебе интересно. Ну, посмотреть. Я буду в это время тренироваться.
- А во сколько?
- Обычно поле свободно для нас в пять. Придешь?
- Я… если не будет много домашней работы, - улыбнулась она.
- Хорошо. Я буду все равно ждать.
- Ладно! – весело сказала она и побежала к себе в башню. Дойдя до конца коридора, она помахала мне и скрылась за поворотом.
Я ясно осознал, что оказанная мною ей помощь в пабе – это только начало. С того момента я был в ответе за эту девочку.
Глава 19Во вторник у нас не было совместных уроков с Гриффиндором. Мы с Розой увиделись лишь за завтраком. Хотя, как сказать… Мы большую часть времени не сводили друг с друга глаз. Она смущалась: наверное, Мид никогда не делал так. Для меня тоже это было в новинку. Раньше я никогда не уделял столько внимания ни одной девочке. Я им вообще не уделял внимания.
Я надеялся на то, что она придет посмотреть на отбор нового загонщика. Наверное, ей было бы не очень интересно наблюдать за командой Слизерина, но на меня, кажется, она согласилась посмотреть.
Погода была более-менее хорошей: ветер несильный, дождя не было, да и по сравнению с предыдущими днями – не очень холодно. На трибуне еще до начала отбора собралось довольно много людей: будто они перепутали время тренировок с Гриффиндором. Да и претендентов на место в команде тоже набралось немало: около тридцати человек от тринадцать до семнадцати. Перед выходом Роберт Фаррел с улыбкой обратил мое внимание на зрителей:
- Видишь, как их много?
Я вопросительно взглянул на него.
- Они пришли из-за тебя. Ты теперь звезда, Скорпи.
Больше вратарь ничего мне не сказал, а пошел на поле. Остальная команда, в том числе я, двинулись за ним.
Пока он говорил какую-то вступительную речь слизеринцам, которые пришли попробовать свои силы, я выискивал глазами Розу и не мог найти. Снова и снова я просматривал блоки, которые отведены для гриффиндорцев, но они были пусты.
По свистку Роберта мы устроили небольшой матч между собой, в котором каждый мог показать свои умения. Одной из задач загонщика было защищать от шальных бладжеров ловца, так как в погоне за снитчем он никогда не обращает внимание на такие мелочи. Вот как из-за такой мелочи я падал с метлы уже три раза.
Мы носились по полю несколько часов, до самых сумерек. Я около шести раз сумел поймать снитч, облетев при этом все трибуны. К концу отборов я знал только две вещи: четверокурсник Дилан Мейсон будет новым загонщиком и Роза не пришла на меня посмотреть.
Я лишь злился на себя за то, что понадеялся на нее. Я всегда мечтал о том, что когда-нибудь смогу пригласить посмотреть на свою тренировку какую-нибудь хорошую девочку, которая будет смотреть только на меня, которая придет только ради меня и которая никогда не променяет меня на Джеймса. Что ж, первые два пункта осуществить не удалось. А вот в Джеймса она точно не влюбится, как какая-нибудь глупая девчонка, а значит, не променяет меня на него.
Когда я спрыгнул с метлы, ко мне подошли несколько человек из разных факультетов, среди которых были как мальчики, так и девочки. Заговорил со мной рослый пуффендуец:
- Привет, Скорпиус! Я Джозеф Вербер. Мы наблюдали за твоей игрой, это просто потрясающе! (в этот момент его группа поддержки оживленно закивала) Мы собираемся в пятницу в ванной старост, на небольшую вечеринку. Не хочешь прийти?
- Нет, - грубо ответил я, продолжая быстрым шагом идти к раздевалке.
- У нас очень весело, к тому же, Герни и Джером у нас иногда бывали.
- Тем более нет.
- Почему? Хочешь, приводи Розу?
Я резко посмотрел в глаза этому наглому пуффендуйцу, который вдруг решил позвать меня на сборище пьющих неудачников, стоящих из себя нечто полноценное. Наверняка, взгляд мой был очень суров, так как Вербер слегка опешил.
- Проваливай отсюда. И этих с собой захвати, - сказал я так, чтобы это услышал только он.
Толпа осталась в недоумении стоять посреди поля, а я направился в раздевалку.
Вся команда уже успела принять душ, и некоторые уже переодевались в хогвартские теплые мантии. Хорошо это или плохо, но в нашей команде были одни парни. Поэтому кое-кто, в том числе и Роберт, могли расхаживать по раздевалке абсолютно голыми. Меня это очень смущало, но сказать что-либо опасался, меня бы точно засмеяли. Снять с себя все и переодеться - нормально, но расхаживать нагим по раздевалке минут двадцать - это довольно странно. Видимо, пройтись без полотенца после душа здесь было особым ритуалом настоящих самцов.
Я не слушал разговоры парней о новом загонщике, об их девушках, об их травмах, пока вдруг наш нападающий, один из тех, кто ходит без полотенца, Гейл Фоули не обратился ко мне:
- Скорпи! Мы видели твоих поклонников сегодня на трибунах, - на его лице играла задорная улыбка.
- Это не мои поклонники. Не знаю, откуда они все взялись.
- Я думаю, это приверженцы слухов о том, что у вас с Уизли роман.
- Это бред. Нет никакого романа, - ответил я, старательно не глядя в его сторону и собирая все, что мне было необходимо для душа.
- Я-то более чем уверен, что нет. Но это нам на руку, понимаешь? – Гейл, абсолютно голый, подошел ко мне. – Впервые у нас будет поддержка не только нашего факультета! Роб, ты помнишь, чтобы когда-нибудь такое было?
Роберт, который уже надевал шарф, сказал:
- Никогда. Я не зря утвердил этого мальчика. Эй, смотрите все! Этот парень будет вашим капитаном в следующем году, я обещаю тебе, Скорп! – сказал Роберт и подошел ко мне. – Только принеси мне победу в этом. Нам всем.
Мне нечего было ему ответить, так как я не мог с уверенностью сказать, что вырву снитч у Поттера и в этот раз, поэтому отправился в душ.
Вода снимала напряжение, снимала тоску, грусть, грязь, смывала все. Я чувствовал необходимость в очищении. Под приятным покалыванием горячей воды я смог забыть обо Поттерах, о Слагхорне, о Герни, о Джероме, о квиддиче, о пуффендуйце, а главное, о Розе.
Пришло время прийти в себя и понять, что такое общение не закончится ничем хорошим. Не хотелось признавать, но Альбус был прав. И по моему мнению, лучше закончить это все не начиная. Теперь главная ее угроза – это я. Здесь больше нет ни Мида, ни Джерома, ни Герни: в Хогвартсе обидеть ее могу только я. Поэтому лучше держаться подальше от Розы Уизли, тем более я сам могу пострадать из-за ее равнодушия.
Когда я вышел из душа, раздевалка была абсолютно пустой. Все шкафчики, кроме моего, опустели, не было никаких голосов и, к счастью, никаких посторонних голых тел.
Я глубоко вздохнул и снял полотенце, которое было обмотано вокруг моих бедер.
- НЕТ! – услышал я приглушенный женский крик.
Я тут же снова завязал полотенце и оглядел раздевалку, в поисках места, откуда исходил этот протест.
- Ты надел полотенце? – снова спросил голос.
- Да, - громко ответил я, по-прежнему оглядывая небольшую пустую комнату.
Как вдруг дверь самого большого шкафа открылась и оттуда вышла Роза Уизли, смущенная и стыдливо отводящая взгляд.
Я не стыдился своего торса, так как был довольно спортивного телосложения, но учитывая то, что она сейчас могла увидеть, также густо покраснел и очень на нее разозлился.
- Быстро отвернись, Роза! – она тут же без лишних слов исполнила мою просьбу, а я забрал все необходимые вещи и ушел в помещение, где находились душевые кабины, чтобы спокойно одеться.
Мое сердце вырывалось из груди от волнения: она пришла, она пробралась в нашу раздевалку, она могла видеть меня голым, она могла видеть голым не только меня.
От вереницы мыслей в моей голове, даже не застегивая рубашку, я выбежал к ней и увидел, что она по-прежнему стоит отвернувшись. Она не сдвинулась с места за все время, пока меня не было. Я вздохнул и мягко сказал:
- Ты можешь обернуться.
Медленно она повернулась ко мне, кусая губы и пряча виноватый взгляд.
- Присядь, - сказал я, указывая на лавочке посреди раздевалки. Сам я устроился рядом.
- И давно ты здесь?
- Нет. Как только все остальные ушли, я вошла, увидела вещи в шкафчике ловца и спряталась. Хотела тебя напугать.
- Слава Мерлину, что ты не пришла раньше, - с облегчением вздохнул я. – Ты ничего не видела?
- Нет! Я сразу закрыла глаза! Честно.
- Хорошо, - ответил я.
- А что было бы, если я пришла раньше? – тихо спросила она.
- Ты что, не понимаешь? – спросил я, и мы посмотрели друг на друга: ее взгляд был наивным, чистым, целомудренным.
- Это мужская раздевалка. Здесь не только я принимаю душ,- ответил я, и Роза вновь отвернулась.
- Извини. Я не могла прийти посмотреть на тебя. Я только недавно вырвалась.
- Можно подумать, тебя кто-то держал.
- Угу. Джеймс, - с легкостью сказала она.
Я повернул ее к себе и грубо спросил:
- Что? Джеймс не пустил тебя сюда?
- Да, он был просто в ярости! Сказал, что я предам его, если пойду смотреть на тренировку Слизерина.
- Как же ты ушла?
- Попросила Лили прикрыть меня. Будто мы пошли вместе в библиотеку. Она пошла к подружкам из Пуффендуя, а я сюда.
- Ты не боишься, что Джеймс об этом узнает?
- Немножко. Но я думаю, что не узнает.
- И нравится тебе жить под таким контролем?
- Он просто переживает. Он же мой брат. Когда он узнает тебя получше, то перестанет так себя вести. Это точно.
- Я так не думаю, - буркнул я. – Значит, моя поездка к Миду отменяется?
- Что? Нет, конечно!
- Разве твой брат отпустит тебя со мной?
- Отпустит. Перестань, он хороший парень! Честно.
Не знаю, почему, но она смогла меня убедить. Все-таки, она должна лучше знать своего брата.
- Как прошла тренировка? – вдруг спросила она. Я не был уверен в том, что ей действительно интересно, но ответил:
- Замечательно. Выбрали нового загонщика, четверокурсника. Он неплох. Было много людей на трибунах.
- Неудивительно.
- Почему?
- Весь Хогвартс думает, что мы встречаемся.
- Что? Откуда ты знаешь?
- Ко мне лично подходили с поздравлениями, - с грустью ответила она.
- А тебе неприятно от этой мысли, да? – осторожно спросил я.
- Нет! – воскликнула она. – Просто это неправда, а я даже не могу им этого доказать!
- Тогда не обращай внимания, - ответил я и, наконец, решил застегнуть пуговицы на рубашке.
Роза внимательно следила за этим.
- Кстати, завтра в девять ты должен быть у главного выхода. Мы выйдем за пределы замка и воспользуемся порталом, - сказал она, неотрывно наблюдая за моими пальцами, застегивающими пуговицы.
Затем я встал с лавочки и заправил рубашку в брюки, надел ботинки, мантию и был готов идти в замок.
- Пойдем? – спросил я, но Роза сидела на месте.
- Давай побудем здесь еще немного. Иначе мне придется сразу идти к себе. Вдруг кто-нибудь увидит и разболтает Джеймсу.
- Ты что, боишься его? - спросил я, присаживаясь рядом с ней.
- Нет! – с улыбкой ответила она. – Просто не хочу, чтобы он злился из-за меня.
- Хорошо. Можно чуть-чуть посидеть.
- Прости, что не пришла посмотреть.
- Ничего страшного, - ответил я. – Зато ты пришла сюда. Я думал, что ты вообще здесь не появишься.
- Ты что? Я же обещала тебе!
- Так ты пришла только из чувства долга? – спросил я, глядя ей в глаза.
- Нет! – ответила она, нахмурившись. – Я пришла, потому что хотела тебя увидеть.
Мы замолчали. Я, потому что обдумывал ее слова, а она… кто ее знает. Наверное, тоже о чем-то думала.
Хотела меня увидеть. Такого ответа я никак не ожидал. И своей реакции на это тоже. Мое сердце вновь бешено заколотилось в груди. Я не мог спокойно сидеть рядом с ней. Мне казалось, что я плохо выгляжу, говорю глупости, молчу невпопад и ничуточку ей не нравлюсь.
Роза же была абсолютно спокойна: безучастно она смотрела на противоположенную стену, а в руках теребила красно-оранжевый шарф.
- А знаешь, что? – вдруг спросила она, не отрывая взгляда от стены.
- Что?
- Прости, что всегда тебя недолюбливала. Представляешь, я поверила словам папы о том, что ты плохой. Я так об этом жалею… О том, что мы выгнали тебя из нашего купе…
- Стоп. Не надо. Во-первых, не вы, а Джеймс. А во-вторых, я сам тебя не жаловал. Только родители мне о тебе ничего не говорили. Меня раздражало твое отношение ко мне. Твое равнодушие, даже презрение, как мне иногда казалось. Я никак не мог с этим справиться. До недавнего времени.
- Презрение? – округлив голубые глаза, точно министерская сова, переспросила она. – Я никогда ничего такого к тебе не испытывала! Я даже восхищалась тобой. На зельеварении. У тебя необычный талант. Нам всем до тебя далеко! Я просто в шоке от несправедливых оценок профессора Слагхорна! Обычно он приглашает таких учеников в клуб, как ценное приобретение в коллекцию.
Я грустно усмехнулся:
- Да, лучше бы у меня был талант в чем-то другом.
- Почему?
- Не хочу рассказывать. Тебе.
- Прости. Я ведь случайно возникший в твоей жизни человек, это неправильно доверять свои тайны незнакомцам… А я свои доверила и не жалею.
- Дело не в том, что я тебе не доверяю. Просто, это может повлиять на тебя. Сильно. На твое отношение ко всему.
- Я обещаю, что буду держать себя в руках, - торжественно сказала она и взяла меня за руку.
У нее была маленькая, теплая и мягкая рука. Я смотрел на нее, сравнивал со своей: длинные пальцы, с коротенькими, проступающие сухожилия и грубость с нежностью. Слова полились сами собой.
- Слагхорн настоящий трус. И все тут. На прошлом занятии, когда ты отсутствовала, он поставил мне «превосходно», а еще у нас состоялся не очень приятный разговор.
- О чем же? – тихо спросила она.
- О моих оценках. И о клубе Слизней. Он сказал, что сын потомственных Упивающихся не может быть лучше детей героев.
Роза ахнула, прикрыв рот рукой.
- Что? Это профессор Слагхорн так сказал? Нет, этого не может быть! Он… не такой…
- К сожалению, такой. Прости, что разрушил приятное впечатление о твоем любимом учителе.
- Он не мой любимый учитель. Но такого я от него никак не ожидала!
- Странно, ведь ты – его любимица.
- Ты не врешь, мне, Скорпиус? – спросила он, заглядывая мне в глаза.
- Нет. Меня это тоже выбило из колеи.
- Ты, должно быть, ненавидишь меня, да?
- Почему?
- Из-за меня тебя не могут оценить по заслугам.
- Брось. Дело не в тебе. Иначе так бы поступали все учителя. Все это не иначе как трусость.
- Я больше не пойду на его встречи! – со злостью сказала она.
- Из-за меня? Не стоит. Сходи. Хорошие отношения с ним могут помочь тебе в будущем.
- Мне и идти не с кем…
- А раньше ты с кем ходила?
- С Демьяном. Он тоже член клуба.
Наверное, я слишком сильно сдавил руку Розы, потому что она даже как-то пискнула, но я уже ни думал не о чем, кроме как о Миде. Никчемном Миде, который попал в клуб Слизней. Которого взяли без наличия таланта или хорошей родословной. Может, он занял там именно мое место.
- Скорпиус! Больно! – громко сказала Роза, и я отпустил ее руку. – Ты что? Из-за Демьяна так?
- Нет.
- Из-за того, что он туда попал?
- Я же сказал, нет! – повысив голос, ответил я, но Розу это не остановило.
- Да перестань! Там нечего делать! Это крайне неприятное собрание, где Слагхорн все время рассказывает о своих подвигах во время войны, или о его неоценимой помощи во время войны, или чему он научил Гарри Поттера до войны. Это ужасно!
- И все равно ты не отбила у меня желания туда попасть.
- Хорошо. Раз ты так хочешь, то пошли, - уверенно сказала она.
- Что?
- Я тебя приглашаю.
- Куда?
- На Рождественский прием к Слагхорну. Туда нужно прийти с парой.
Я рассмеялся:
- Ты можешь себе представить его лицо, когда ты придешь вместе со мной?
Она широко мне улыбалась:
- Зачем представлять, если можно увидеть? Так что? Ты согласен?
- Конечно!
- Отлично, тогда чуть позже я сообщу тебе дату. И кстати, - сказала она, многозначительно посмотрев на меня. - Туда нужно приходить в парадной мантии, а также сопровождать свою спутницу и ухаживать за ней, а еще танцевать.
Я встал и галантно подал ей руку: она изящно взяла ее и поднялась.
- Поверьте, мисс Уизли, хорошим манерам я обучен.
Роза расплылась в улыбке, а ее щеки вновь пылали от смущения.
- Тогда я побегу, хорошо? Не забудь про завтра! А еще уходи минут через десять после меня. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы с Джеймсом.
- Как скажешь, - ответил я, глядя вслед убегающей от меня Розы, в теплом красном пальто, которое, к слову, было не таким уж и плохим.
Глава 20К походу в больницу Святого Мунго я готовился очень тщательно: все-таки, это был наш первый с Розой выход в свет.
Даже с одеждой в этот день я все хорошо продумал: сам вычистил и прогладил темно-синюю выходную мантию (не парадную, конечно, но тоже очень красивую), серую рубашку и черные брюки. А еще решил не надевать шарф своего факультета, чтобы не было контраста с Розой, если вдруг она наденет свой.
Волосы я так же очень хорошо вымыл и причесал. К моему удивлению, даже на ощупь они были не жесткими, как обычно, а легкими и гладкими.
Я сверкал как новенький галеон. Я был готов.
Когда я поднялся из подземелий, то увидел у главного входа Розу: она была в простой маггловской одежде: джинсах, красном пальто и белой вязаной шапке, на плечах – небольшой рюкзак. Как только она меня заметила, то с улыбкой подбежала:
- Привет! Ой… ты так оделся…
От ее слов мое сердце камнем рухнуло прямо в пятки. Неужели ей не понравилась мантия?
- Что-то не так? – спросил я.
- Больница находится в центре Лондона и там… магглы. Очень много.
Сердце вернулось на место, но застучало с неимоверной быстротой. Как я мог об этом забыть? Теперь все будут пялиться на мой странный наряд и смеяться.
- Вот мы и собрались! – услышал я голос, от которого мое сердце вновь упало в пятки.
Чтобы удостовериться, я обернулся, но не поверил своим глазам: профессор Флитвик в кожаном черном пальто небольшими шажками семенил к нам, а вместе с ним Лили в красивой белой курточке, Альбус, так же одевшийся как маггл, ровно, как и шагающий рядом с ним Хьюго и тот, чей голос я услышал. Джеймс Поттер.
Лили подошла к Розе и взяла ее под руку, не сводя с меня глаз. Пару раз она даже хихикнула. Альбус учтиво мне кивнул, а Джеймс осмотрел с ног до головы и недовольно сказал:
- Профессор Флитвик, он нас выдаст! Посмотрите, как он одет!
Я уже готов был ввязаться в перепалку, как профессор Флитвик разрешил не начавшийся конфликт:
- Нет, нет, мистер Поттер, он прекрасно одет! Теперь есть хоть кто-то помимо меня, кто привлекает внимание магглов! Идемте, мистер Малфой, ваша мантия просто великолепна! – старичок посмеялся и пошел вперед.
Роза освободилась от Лили и подошла ко мне.
- Почему ты не сказала мне о них? – со злостью и обидой шепнул я.
- Я не знала, что они пойдут! – так же тихо ответила она.
Мы шли позади всех. Джеймс снова что-то рассказывал, Лили уже взяла под руку Альбуса, а Хьюго постоянно добавлял свои реплики в рассказы Джеймса.
Так нам было необходимо пройти территорию школы вплоть до ворот, за пределами которых находился приготовленный портал.
- Не бойся. Я тебя не оставлю, - сказала Роза.
- Я и не боюсь, - недовольно ответил я.
Вдруг Лили бросила Ала и с улыбкой подбежала к нам.
Эта девочка действительно была очень милой: рыженькая, как и Роза, но совсем другая. Ее волосы били прямыми, к тому же намного светлее, всегда красиво и необычно заплетенные.. Телосложение было худощавым, даже хрупким, она напоминала фарфоровую статуэтку, каких много у бабушки: танцующих и кружащихся. Ее кожа была такой же белоснежной и чистой, без веснушек. Большие наивные глаза обрамляли густые черные ресницы, во всех ее движениях была легкость, непринужденность, непосредственность и привлекательность. Впервые в жизни она обратилась ко мне:
- Привет, Скорпиус!
- Привет!
- Я слышала о твоих друзьях. Поделом им!
- Наверное.
- Здорово, что мы все вместе идем к Демьяну! А ты с ним дружишь?
- Не очень.
- А мы дружим уже почти год. Роза познакомила нас прошлой весной.
- Год? – переспросил я и взглянул на Розу, но она отрешенно смотрела вдаль, не участвуя в нашем разговоре.
- Ну да, - ответила за нее Лили, сияя обворожительной улыбкой. – Эй, Скорпиус. А ты не расскажешь, как спас нашу Розу?
- Я не спасал, - буркнул я.
- Да ладно тебе! Все уже знают, что спас.
- Я помог, - исправил я.
- Ну, хорошо-хорошо! – нетерпеливо сказала она. – Расскажи, как помог!
- Лили! – раздался впереди крик Джеймса. – Иди сюда!
Лили глубоко вздохнула и побежала к старшему брату.
- Я думал, что вы общаетесь только с этого года! – сказал я Розе с упреком.
- Нет, - задумчиво ответила Роза, когда мы уже вышли за пределы школы и окружили какую-то неприметную ветку, которая и была порталом.
Путешествия с помощью портала – это самый неприятный способ передвижения. После приземления еще несколько минут тошнит, а потом теряешься в пространстве, и сохранение координации становится непростой задачей.
Мы оказались в каком-то закоулке Лондона: грязном, невзрачном и пустом. Профессор Флитвик провел нас между домов, пока мы не оказались на оживленной и многолюдной улице города.
Я уже бывал в центре Лондона, он почти не пугал меня. Эти магглы были такие же, как и мы. Только одевались странно, спешили и толкались. Впрочем, это напоминало Министерство магии с семи утра до пяти вечера.
Всю дорогу Джеймс пускал в мою сторону недовольные взгляды, а Роза шла рядом и молчала. Будто за что-то обиделась на меня. Неужели я разговаривал с ней слишком грубо? Или она злится на то, что оделся как идиот?
- Роза, что-то случилось? – шепотом спросил я, но в этот момент Флитвик сказал что-то манекену старого закрытого на ремонт магазина, и мы вошли в больницу Святого Мунго.
Повсюду ходили целители в лимонных халатах, пациенты с бледными лицами и синяками под глазами, другие волшебники стояли в каких-то очередях, третьи ссорились между собой. Повсюду присутствовал странный неприятный запах, резко ударяющий в нос. Вокруг было множество куда-то спешащих людей, не умолкали разговоры, крики, стоны, и иногда слышались неизвестные мне ранее заклинания.
- Все идем за мной! – крикнул профессор Флитвик, за которым было очень сложно уследить в толпе людей обычного роста. – Мистер Мид на первом этаже, палата номер двадцать.
Пока мы быстро шли по светлым коридорам больницы в нужную палату, у меня не было возможности поговорить с Розой, от чего мне становилось не по себе: если Джеймс ей не разрешает со мной общаться, значит, теперь мне все сложнее будет добиться ее свободного времени.
В палату Демьяна я зашел последним и остался у входа – и без меня там было много людей.
Вместе с ним лежало еще три человека: пожилой мужчина с перебинтованной ногой и два старика - близнеца. У них заметных повреждений не было.
- Эй, привет, воин метлы и мяча! – весело сказал Джеймс Демьяну, который лежал плотно укрытый одеялом с повязкой на глазах.
- Джеймс? Это ты?
- Конечно! Ты что, не узнал?
- Нет, я узнал, узнал! Привет!
- Доброе утро, мистер Мид, - пропищал профессор Флитвик. – Я от лица всего Хогвартса, учителей, учеников, директора МакГонагалл и ваших товарищей по факультету Когтевран приношу вам глубочайшие соболезнования и пожелания о скором выздоровлении. Так же приносим вам материальную помощь в виде ваших любимых сладостей, книг, радиоприемника и еще нескольких полезных вещей. Джеймс, возьмите у Розы рюкзак. Да-да. И свой. Оставьте под тумбочкой.
- Роза пришла? – взволнованно спросил Демьян.
Все расступились, пропуская ее вперед. Затем она ушла из поля зрения, и я мог только слышать ее.
- Да, я здесь, Дем.
- И мы тоже! – воскликнула Лили. – Демьян, я уверена, что ты скоро вернешься! Здесь очень умные целители! Правда, Джим?
- Конечно, - ласково ответил он младшей сестре.
А я мог лишь наблюдать их спины, опасаясь подойти ближе и нарушить идиллию.
- Как ты, Дем? – тихо спросил Альбус.
- Альбус? Ты тоже пришел? Привет! Спасибо, сейчас уже лучше. На ночь мне дают какое-то лекарство, от которого жутко болят глаза. А утром становится лучше. Когда мне делают перевязку, я уже вижу свет. Меня вылечат. Я точно знаю.
- Конечно! Ты вернешься, и мы устроим вечеринку в честь твоего возвращения! – воскликнул Хьюго.
Демьян рассмеялся:
- И Хьюго! Вы все пришли ко мне! Ребята, спасибо! – мне показалось, что его голос даже дрогнул: настолько он был счастлив такому визиту.
- Я переговорю с целителями. Насчет сроков лечения. Скорейшего выздоровления, Демьян! Мы все вас ждем, - ласково сказал Флитвик и пошел к выходу. Я пропустил его и сделал небольшой шаг в сторону кровати Демьяна.
- Ты себе даже не представляешь, что произошло в Хогвартсе! – затараторила Лили, присев на больничную койку к Миду. – Макнейера и Долиша выгнали. Они хотели во всем обвинить Скорпиуса, а Роза за него заступилась, рассказала все, как и есть. А на следующее утро их и выгнали! А еще теперь мы дружим со Скорпиусом!
- Лили! – с укором воскликнула Роза, но ее семья уже обернулась ко мне.
- Не знаю, как вы, - торжественно сказала Лили, - а я буду всегда дружить с человеком, который спас от смерти мою сестру! А ты будешь со мной дружить?
Лили широко улыбнулась мне, и ждала ответа, как все остальные.
- Д-да, - ответил я.
- Скорпиус? – окликнул меня Демьян, и я, наконец, подошел к нему. – Он тоже пришел? Я хотел бы поговорить…
- Ребята, давайте оставим их, - громко сказала Роза. – Это личное.
Все медленно побрели к выходу, а напоследок я получил от Лили еще одну широкую и милую улыбку.
- Они ушли, - тихо сказал я.
- Роза ненавидит меня?
- Нисколько.
- Жалеет?
- Наверное.
- Я совершил такую ошибку… Я потерял ее. Потерял Розу.
- Возможно.
- Спасибо тебе за нее. Спасибо, что оказался таким смелым.
- Дело не в смелости. Это просто гуманность.
- Так значит, она тебе безразлична? – с надеждой спросил он.
- О чем ты?
- Я думал, что ты спас ее, потому что она тебе нравится. Иначе зачем так рисковать?
- Зачем? Ее могли убить! И она – моя одноклассница, - с раздражением ответил я.
- Да. Извини. Тебе, наверное, нравятся другие девушки. А мне нравится она. И пока я здесь… береги ее.
- Беречь? Для кого? Для тебя? Чтобы ты вернулся как ни в чем не бывало? Знаешь, прости за фейерверк моих друзей, но из-за того, что ты так оскорблял при нас девушку, которая на самом деле тебе нравится, мне противно. Она в тебе души не чаяла, даже после всех твоих выходок пришла к тебе в больницу и меня попросила, чтобы я извинился перед тобой, а ты такого не достоин. Это я тебе говорю точно. Ты не поверил, предал ее. Ты ее не послушал, вот почему ты в больнице! Да, это я рассказал о вас своим друзьям, после чего они сделали все, чтобы втереться к тебе в доверие и сделать Розе больно. Но больно не только Розе, и я даже не могу сказать, кому из вас больнее. Я буду ее беречь. От тебя. Ты понял меня?
- Я просто ошибся! Если бы людям не прощали ошибки, твои родители гнили в Азкабане! А ведь я не убийство совершил! Все, что я говорил – это ложь! Я думал, что так смогу с вами подружиться, ведь не было в Хогвартсе дружнее ребят, чем вы. А после того, что произошло я понял… Я многое понял, на самом деле. Она - самая лучшая. Я ее люблю, ясно? Она умная и добрая. И не бросит меня, потому что тоже любит!
- Да с чего ты это взял?! – с неприязнью воскликнул я.
- Она сама мне это говорила, - тихо ответил он.
- Когда? – вдруг спросил я, сердце вновь рухнуло куда-то вниз.
- Еще летом. В августе мы побывали на Чемпионате мира по квиддичу. Я, Роза, Джеймс, Хьюго, Мари-Виктуар, их двоюродная сестра и ее жених Тед.
Я чертыхнулся про себя. Отлично, он уже знаком со всей ее семьей!
- С того дня все изменилось. Я бы ничего кроме презрения на ее месте к тебе не испытывал, - уверенно сказал я.
- Только она не такая. Она не знает, что такое презрение. И я сделаю все, чтобы ее вернуть.
- Посмотрим, - тихо, даже с нотками угрозы в голосе сказал я и вышел из его палаты.
- Что такое? – спросил Альбус, который находился в самом конце коридора, с беспокойством поглядывая то на меня. – Ты какой-то раздраженный.
Я постарался совладать со своими чувствами и улыбнуться Альбусу:
- Все в порядке. А где остальные?
- Рванули в буфет. Я решил подождать тебя здесь, чтобы мы не растерялись в этой суете.
Со смехом, лакомствами в руках и разговорами с лестницы спустились Джеймс, Лили и Хьюго. Роза шла позади всех без сладостей. Внезапно Лили выронила несколько упаковок конфет прямо посреди лестницы,а Джеймс тут же наклонился, быстро все собрал и отдал младшей сестре. Та лучезарно ему улыбнулась и продолжила путь, а Джеймс еще несколько секунд смотрел на нее с какой-то отцовской нежностью.
- Что-то случилось? – спросил Джеймс, увидев нас. – Что с лицами?
- Все в порядке, - ответил Альбус. – Просто это место – не самое приятное на земле. Да?
- Да. Жуть, - ответил я, переглянувшись с Альбусом.
- А мы можем вернуться к Демьяну? – спросила Лили, глядя на меня.
- Да, конечно. Мы уже все уладили, - ответил я.
Все Поттеры, а вместе с ними и Хьюго побрели в палату Мида, а остановившаяся возле меня Роза тихо спросила:
- Поссорились, да? Не нужно было вас двоих оставлять!
- Зато я извинился, - гордо ответил я.
- И еще, наверное, оскорбил! – с укором говорила Роза.
- Нет! – возмутился я. – Что за привычка идеализировать его? Поверь, он не такой, каким ты его считаешь. И больше наведываться к нему я не намерен.
Роза вздохнула и уже мягче сказала мне:
- Не злись. Разве тебе не жалко его? Каждую ночь у него дикие боли! И никто из близких к нему не придет, потому что он один на целом свете. Больше нет людей, которые его поддержат.
- Но почему ты должна брать на себя эту ношу? Ты за него не в ответе!
- Нет, - твердо сказала она. – В ответе. Вряд ли наши отношения будут прежними, но в такую трудную минуту я его не брошу. Ведь ты меня не бросил.
Мы немного помолчали, а затем Роза ушла к нему.
Я прислонился к стене и откинул голову. Что же я мог поделать? Помешать ей любить его? Разлучить их? Убедить, что он не достоин ее? Но в мире нет человека, который был бы ее достоин. Мое сердце вырывалось из груди, а я даже не знал, почему. Я надеялся, что это всего лишь зависть по отношению к Миду, ведь у него была такая добрая и любящая девушка, которая могла простить даже серьезные ошибки и никогда не оставит в беде. Я опасался, что почувствовал к Розе нечто такое, что чувствует к ней Мид.
- Я пришел составить тебе компанию, - услышал я рядом с собой чей-то голос. Повернувшись, я увидел Хьюго, который также прислонился спиной к стене рядом со мной.
- Я не люблю компанию, - ответил я.
- Если это не компания Розы? – с улыбкой спросил Хьюго, но я бросил в его сторону холодный и недружелюбный взгляд. – Ладно. Лезу, куда не надо. Извини. Тебе, наверное, уже надоели благодарности за спасение моей сестры?
- Я не спасал. Я помог. И да, порядком надоели.
- Тогда я не буду ничего говорить, - задорно сказал Хьюго, а затем добавил. – Насчет этого. Не хочешь немного леденцов?
Хьюго достал из кармана куртки небольшую горстку леденцов Берти Боттс. Я подумал о том, что мне тоже было бы неплохо подружиться с семьей Розы, тем более парень сам делал шаг, поэтому взял одну в фиолетовой обертке. Хьюго взял в желтой, а остальные положил обратно в карман.
- Вместе, - с улыбкой сказал он, и мы одновременно раскрыли конфетки и положили в рот.
Хьюго сильно скривился, от чего я не мог улыбнуться, тем более вкус моей конфеты был довольно сносным.
- Что у тебя? – спросил я.
- Это ливерная колбаса!
Я скривился, но по-прежнему не мог скрыть улыбку.
- У тебя самого-то что?
- У меня чернослив.
- И как же тебе так повезло? – возмутился он, но тоже улыбался.
- Не бери в желтой и красной обертках. В них обычно и прячутся такие гадости, - ответил я.
- Давай еще! – с энтузиазмом сказал Хьюго и вновь достал из кармана небольшую горсточку леденцов.
Я взял конфету в зеленой обертке, Хьюго – в розовой.
Мы съели их одновременно, и вновь я смеялся, а Хьюго кривился.
- Что на этот раз? – сквозь смех спросил я, глядя на гримасы паренька.
- Это фермерская грязь!
Я засмеялся еще сильнее.
- А у меня грейпфрут.
- Черт! Почему?! – с возмущением спросил он, улыбаясь.
- Просто не твой день, - ответил я.
Мы готовы были еще на один раунд, но к нам уже вернулись Флитвик и все остальные. Роза стала рядом со мной.
- Все на месте? Отправляемся! – пропищал Флитвик, и мы последовали за ним.
По дороге мы еще раз с Хьюго улыбнулись друг другу, а Роза с непониманием смотрела то на меня, то на него, несколько раз спросив, что произошло, но мы так не выдали ей наших мужских тайн.
Глава 21Когда в холле нашего замка все расходились, мы с Хьюго пожали друг другу руки, Альбус вновь учтиво кивнул, а Лили сама подбежала, взяла мою руку и как можно крепче ее пожала, сияя улыбкой, а затем побежала к Джеймсу, который смотрел на это с неприязнью.
Роза на прощание шепнула мне, что будет ждать меня у входа в библиотеку в семь. Я едва заметно улыбнулся, потому что Джеймс цербером наблюдал за нами и ждал сестру.
По моему мнению, день прошел не так плохо. Впереди меня ждала серьезная тренировка, ведь до матча с Гриффиндором оставалось несколько недель.
Да, можно было бы и поднапрячься в играх с остальными командами, но нашей тактикой было играть как в последний раз, чтобы со значительным разрывом победить Гриффиндор и забрать Кубок школы.
Тренировка прошла ужасно: новенький загонщик боялся каждого крика Роберта, а кричал он много. Мы летали по полю до самой темноты, до костей продрогли, устали и попали под дождь. Настроение у всех испортилось еще и тем, что новенький повредил руку, поэтому Роберт завершил тренировку.
- Роб, а сколько уже времени? – спросил я, надевая мантию.
- Половина девятого, - сухо ответил он.
Мое сердце бешено забилось в груди, и я наспех положил форму в шкафчик, забрал сумку и побежал в библиотеку.
Я бежал так быстро, как только мог, но понимал, что Роза не стала бы ждать меня полтора часа.
Как я и предполагал, у библиотеки ее не оказалось. Глубоко вздохнув, я развернулся и пошел прочь, как вдруг кто-то дотронулся сзади до моего плеча. Улыбаясь, я обернулся, но никого не увидел.
- Роза? – тихо спросил я у окружающей меня пустоты, как вдруг меня накрыли какой-то тканью и я увидел перед собой улыбающуюся Розу, которая приложила палец к моим губам, чтобы я молчал:
- Это мантия – невидимка! Здорово? Идем, только осторожно. И тихо!
Не задавая ей никаких вопросов, а слепо следуя, прижимаясь к ее телу, мы прошли мимо мадам Пинс, мимо ребят, которые засиделись в общем зале и, наконец, вошли в Запретную секцию.
Только когда мы оказались у нашего большого окна, Роза стянула с нас мантию и рассмеялась.
- Видел ли ты когда-нибудь такое?
Я протянул руку, и она отдала мне манию: выглядела она старомодно, но довольно неприметно. На ощупь была приятной, легкой. Когда я покрыл ею свою руку, она в одно мгновение исчезла.
- Где ты взяла ее? – ошеломленно спросил я у Розы, которая уже сидела на подоконнике и что-то доставала из сумки.
- Это наследство Джеймса. Но она была у Альбуса сегодня. Вот я и взяла на вечер.
- Потрясающая вещь, - с восхищением сказал я, присаживаясь рядом и по-прежнему рассматривая и щупая мантию.
- Да. И очень редкая, - ответила Роза, настойчиво забрала ее и положила рядом с собой. – Обещаю, что дам тебе еще ее на изучении, если поешь.
Я посмотрел на то, что она все это время раскладывала: это была тарелка с ростбифом, картошкой, бутылочка тыквенного сока и несколько булочек.
- Ты ведь голоден?
- Да, очень!- сказал я и бестактно набросился на еду.
Роза лишь улыбнулась и отвернулась к окну, чтобы меня не смущать. А может, чтобы не видеть это неэстетичное зрелище.
- А Хьюго ты очень понравился, кстати. Уж даже не знаю, чем ты его покорил, но он даже перед Джеймсом за тебя сегодня вступился!
- А что говорил Джеймс? – спросил я и запил все, что съел тыквенным соком.
- Ой. Да это и неважно совсем.
- Тебе не хочется меня обижать?
Роза посмотрела на меня виноватым взглядом:
- Джеймс просто вредничает. Он плохо относится ко всему новому, а потом обязательно привыкает. Как успехи в квиддиче?
- Сойдет.
- Ну вот, - сказала она с улыбкой, - ты тоже не все хочешь мне рассказывать.
- Просто рассказывать нечего. Все плохо.
- Нужно больше тренироваться.
- Я тоже так думаю. Завтра тоже пойду на поле.
- Наверное, теперь у тебя будет меньше свободного времени, - задумчиво произнесла она.
- Думаю, да. По крайней мере, до декабря. А потом отдых.
- Джеймс сейчас только о квиддиче и говорит, - буркнула Роза.
- Тогда мы с тобой об этом говорить не будем, - улыбнулся я. – А для поддержания разговора есть и другие темы.
- Хорошо. Например… чем ты любишь заниматься?
- Я? Мне очень нравится рисовать. Мама даже просила свою старую знакомую художницу учить меня. Мы занимались три года. Дома есть даже довольно большие картины…
- Правда? – восторженно спросила Роза. – Ты рисуешь волшебными красками? Твои картины двигаются, да?
- Да, - улыбнулся я. – Плывут облака, волны бьются о берег. Если это люди, то иногда меняют свое местоположение, блуждают от рамки к рамке.
- Я никогда не видела, как создаются такие картины! Лили тоже рисует, но маггловскими красками.
- Ну, я бы мог тебе показать, если не видела, - сказал я, хотя уже два года не брал в руки кисти, потому что ничего хорошего не выходило и, хотя рисовать мне и нравилось, я сказал ей об этом только чтобы заинтересовать.
- Немного.
- А почему немного?
- Я давно уже ничего не рисовал.
- Нет свободного времени?
- Ну… да, - слукавил я.
- Может, тогда завтра здесь ты нарисуешь что-нибудь?
- Прости, завтра я буду тренироваться.
- Но ты сегодня тоже тренировался, но все равно пришел.
- И я жутко устал.
Роза глубоко вздохнула:
- Больше похоже на причину поскорее от меня убежать.
- Нет. Я не Мид, - с обидой ответил я.
- Почему ты его так не любишь?! – воскликнула она.
- Зато ты его любишь, - буркнул себе под нос я, даже не знаю, почему это получилось так грубо, но, вспомнив слова Мида, сердце сжалось, а внутри все вскипело от негодования.
Роза молчала, опустив голову, а через несколько минут тихо произнесла:
- Это он сказал, да?
- Да.
- Ты хотел меня этим пристыдить?
- Нет. – Мне стало стыдно оттого, что поставил Розу в неловкое положение.
- Знаешь, это наши с ним дела. Не нужно туда лезть. – Впервые Роза ответила мне сухо, если даже не грубовато.
- Мне уже нужно к себе, - сказал я, желая поскорее закончить этот вечер, чтобы еще чего не произошло.
Роза все убрала с подоконника с помощью заклинания, взяла мантию-невидимку и накинула на нас двоих.
Я чувствовал себя паршиво: Роза за всю дорогу не сказала ни слова, а сам начать разговор я не решался. Да и что я мог сказать? Кажется, это была больная тема не только для меня. Понятно, что Розе сложнее: она доверяла Миду, целовалась с ним, признавалась в любви, знакомила с семьей, а он предал ее. И теперь я ткнул ее носом в эти ошибки. Сам виноват. Дурак.
Когда пришло время разойтись, она молча сняла мантию с меня и уже собиралась уходить. Мне очень хотелось ее остановить, извиниться, убедиться в том, что это не точка в нашем общении. Хотелось вновь увидеть ее улыбку, задор, блестящие глаза…
Но я ничего не сделал. Я просто ушел, даже не попрощавшись.
Когда я вернулся в свою тихую и пустую спальню, то первым делом заглянул в шкаф и достал оттуда большую папку и две коробки со всем, что было нужно для создания волшебных картин.
Забравшись на кровать, я разложил все вокруг себя и взял в руки небольшой плотный белый лист. Я провел по нему рукой: хотелось вновь получить эти забытые ощущения, увидеть этот чистый простор, на котором я могу создать любой мир, изобразить все, что хочу.
Чего же я хотел? Открыв несколько баночек с волшебной краской, я взял кисть и постарался не задумываться о том, что рисовать. Я забыл о том, что никудышный художник, что вдохновение давно уже меня не посещало, что эту картину можно не показывать Розе, а, значит, не волноваться о том, что она ей не понравится.
Мои мазки были быстрыми, неаккуратными; я буквально вдавливал кисточку в лист, пока не увидел, что получилось.
Это была белая роза – чистая, нежная, нераскрывшаяся до конца, без шипов и очень красивая, несмотря на все мои безалаберные движения кистью. Уже медленно и аккуратно я прорисовал для нее фон: ночное темно-синее небо со сверкающими звездами, среди которых - едва заметное созвездие Кассиопеи.
Мне понравилось то, что вышло: лепестки розы иногда вздрагивали, а звезды ярко мерцали, изредка пролетала комета.
Роза Уизли была похожа именно на такую розу: скромную и белоснежную, даже не смотря на то, что ее волосы были огненными. Красная роза – коварна и обольстительна, а это абсолютно не про нее.
Я положил рисунок на прикроватную тумбочку, чтобы до утра он высох. В эту ночь я спал спокойно, потому что чувствовал, что не все потеряно. Что Роза будет рядом.
***
Вот только в действительности со мной осталась только бумажная роза. На следующий день я очень хотел подойти и поговорить о случившемся недоразумении, но мне то не хватало смелости, то мешал Альбус, то закончились совместные уроки с Гриффиндором. Роза лишь поздоровалась со мной за завтраком, а больше я не получил от нее даже никаких взглядов.
Под конец дня во мне образовалась какая-то пустота, будто у меня отняли что-то ценное, что-то… мое. Я не мог сосредоточиться, не слушал преподавателей, ничего не записывал.
После уроков для того, чтобы обо все забыть, я пошел на стадион, где тренировался около четырех часов. Мое тело жутко болело, ничего, кроме сна больше не хотелось. Разве что, побыть немного с Розой. Но, отбросив эти мысли, я принял душ, не без сожаления убедился в том, что в раздевалке я один, и не ужиная, вернулся к себе в подземелья.
Так прошло все время до матча с Гриффиндором. Мы с Розой каждый день здоровались, иногда я задавал очевидные вопросы об учебе, вроде «Сейчас травология, да?» Роза вежливо отвечала, но не больше. Мне так и не хватило смелости поговорить с ней за все это время.
Ситуация усугубилась тем, что в день важнейшего матча в моей жизни из больницы вернулся Мид.
Я доедал свой жареный бекон, когда он появился в дверях Большого Зала: улыбающийся, здоровый, в общем, как ни в чем не бывало.
Роза встала со своего место и подбежала к нему. Я напряженно наблюдал за ее движениями, опасаясь крепких объятий, но ничего такого не последовало. Они лишь улыбались друг другу и оживленно разговаривали. Я вздохнул и поспешил покинуть зал. Проходя мимо них, я заметил извиняющийся взгляд Розы, хотя, наверное, мне просто показалось.
Я пришел в раздевалку раньше всех, и, переодевшись, вышел на поле. Погода была довольно хорошей, не больше трех градусов тепла, но зато ни снега, ни ветра. Воздух был прохладным и свежим, небо чистым, солнце уже возвышалось над Хогвартсом. После нескольких недель почти ежедневных тренировок я чувствовал себя лучшим. Я ловил снитч почти из любого положения, даже из мертвой петли. Мне в последний раз предстояло сыграть вместе с непобедимым, по мнению всего Хогвартса, Поттером, которого я победил в прошлом году.
На поле я провел довольно много времени и вернулся в раздевалку я только тогда, когда трибуны более менее заполнились. Там ребята уже настраивались перед игрой.
Роберт Фаррел, который последний раз в своей жизни играл против Гриффиндора, сказал нам всем:
- Я начинал играть вместе с Гейлом. Мы пришли в команду, будучи прыщавыми неумелыми мальчишками, а теперь в последний раз выходим на поле, чтобы сразиться с Поттером. Поверьте, за все наше время, проведенное в команде, он нам осточертел, - с улыбкой сказал Роб, и мы тоже улыбнулись. – Знайте, он один по-прежнему думает, что непобедим. Новый непобедимый ловец – это Скорпиус Малфой. А если он непобедим, значит, непобедимы и мы! Мы неуязвимы! Мы здесь лучшие! Мы – потомки славных, великих, знаменитейших волшебников! Я вас верю!
Мы все дружески обнялись, а затем начали разбирать свои метлы.
- Кстати, - обратился ко мне Гейл Фоули перед выходом на поле. – Тебя Уизли искала.
- А почему вы не сказали мне? – мои щеки запылали.
- Не могли тебя найти, - ответил он.
- Она ничего не просила мне передать?
- Нет. Ничего. Только, кажется, очень расстроилась из-за того, что тебя нет.
Я улыбнулся. Она искала меня. Наверное, хотела пожелать удачи перед матчем. Хорошо, что не спряталась в шкафчике Роберта.
На поле я вышел в наилучшем расположении духа, оглядев трибуну Гриффиндора: Роза, которая со своими братьями и сестрами уже находились там, помахала мне рукой. Гейл, заметивший это, повернулся ко мне с хитрой улыбкой. Я засмущался, но махнул Розе в ответ.
Джеймс выглядел крайне серьезно и как всегда даже не смотрел в мою сторону.
Пока снитч не попадал в поле зрения, я не обращал внимания ни на объявления о счете, ни на пролетающих мимо ребят, ни на бладжеры.
Первым снитч заметил Джеймс. Я рванул за ним, и тогда до меня начали долетать некоторые слова МакБига:
- А тем временем продолжается ожесточенная борьба за снитч. Посмотрите на Скорпиуса Малфоя! Этот подающий надежды талантливый ловец уже только что обогнал Джеймса Поттера! Но фаворит игры тоже не отстает, хотя один раз он уже отдал снитч этому парню!
Меня подбодрили эти слова, и я решил вырвать эту победу, во что бы то ни стало.
Наша погоня за снитчем была действительно очень ожесточенной: не обошлось даже без пары столкновений, когда мы вышли из поля зрения болельщиков. Все происходило на бешеных скоростях и отвлечение на долю секунды могло стоить проигрыша.
Мы вылетели к трибунам и шли наравне, пока вдруг Джеймс не отвлекся на зрителей, наверное, чтобы посмотреть на очередной плакат, нарисованный фанатками в его поддержку. Именно тогда я и поймал заветный золотой шарик.
Невозможно передать то, как меня поддерживали зрители: трибуны буквально взорвались от восторга. Бен МакБиг тут же объявил о том, что Слизерин победил со счетом 190:40.
Снижаясь, я смотрел на улыбающиеся лица незнакомых людей: они аплодировали мне и махали слизеринскими флажками, хотя и учились не на моем факультете.
Как только я спрыгнул с метлы, ко мне подбежали ребята из моей команды, и Роб посадил меня к себе на шею. Они скандировали мое имя, пытались пожать мне руку, говорили поздравления, но мое внимание привлек Джеймс Поттер, который направлялся прямиком к нам. Роберт спустил меня на землю и встал чуть вперед, защищая. Поттер направлялся именно ко мне.
Команда затихла и расступилась. Думаю, даже болельщики, затаив дыхание, наблюдали за тем, что происходило между нами.
Поттер снисходительно посмотрел на Роберта и стал напротив меня. Я сделал шаг вперед.
- Отличная игра, Малфой. Ты самый достойный соперник, который у меня когда-либо был, - сдержано сказал он и протянул мне руку. Я услышал, как люди на трибуне удивленно ахнули.
Я крепко пожал его руку и с трибун послышались громкие аплодисменты. Джеймс немного постоял со мной, грустно улыбнулся и ушел к своей команде.
Тем временем меня поздравляли уже не только парни из команды, но и все, кто специально для этого спустился с трибун. Я выискивал среди них Розу, но кругом были только незнакомые лица. Я пытался вежливо отвечать на все поздравления, а сам медленно выбирался из этой толпы, как вдруг Гейл не закричал на все поле:
- А ну-ка освободите дорогу для девушки победителя!
Я покраснел и с недовольством посмотрел на Фоули, но он лишь хитро улыбался, как перед матчем. Толпа расступилась, и я увидел ее: скромно стоящую позади всех в своем теплом красном пальто, сжимающую в руках флажок со змеей.
Я быстро направился к ней, взял за руку и повел прочь от посторонних глаз с поля для квиддича в сопровождении аплодисментов.
Мы молча вышли к Запретному Лесу, подальше от поля, подальше от замка, туда, где даже звуков радостной толпы не было слышно, где я остановился и сказал ей:
- Мне очень жаль! Прости, я больше не хочу, чтобы ты от меня отворачивалась. Я никогда больше тебя не огорчу, клянусь! Только общайся со мной как раньше!
Она с трепетом посмотрела на меня и взяла за руки:
- Скорпиус, и ты меня прости! Я так хотела подойти к тебе и поговорить, но мне казалось, что ты уже не хочешь этого… Ты все время пропадал на тренировках, быстро уходил из класса, я не могла никак тебя найти!
- И утром перед матчем тоже. Ты хотела пожелать мне удачи, да? – ласково спросил я, но она опустила взгляд вниз. – Нет?
- Да, это тоже, но… я хотела кое-что тебе отдать…
- Что?
- Это, к сожалению, уже неважно.
- И все же?
Роза достала из кармана и протянула мне небольшой пузырек с голубоватым зельем.
- Что это?
- Это зелье повышает внимание, усиливает действие всех органов чувств. Слух, зрение, все такое…
- Но… это ведь запрещено?
- Да, - с грустью сказала она. – Только Джеймс перед игрой его выпил. Я хотела отдать тебе такое же, чтобы игра была честной, но тебя не было в раздевалке! Парень из твоей команды сказал, что они тоже тебя найти не могут.
- Джеймс это выпил? – возмутился я, а затем рассмеялся. – И проиграл мне?!
- Он наблюдал за тем, как ты тренировался. Хотел перестраховаться. Мне очень стыдно за него!
- По хорошему нужно рассказать об этом директору, - сказал и, и Роза с ужасом на меня посмотрела. – Но я не буду.
- Спасибо. Квиддич для него очень важен, он просто не подумал! У него это бывает!
Но я лишь с улыбкой смотрел на нее. Никогда еще я не был так счастлив. Мне больше нечего было желать: я достиг всего, о чем мечтал.
- Ты видела? Видела, как я поймал? – спросил я, и Роза улыбнулась, помахав флажком.
- Я видела, видела! Это было здорово.
- Гордишься мной? – полушутя - полусерьезно спросил я.
- Еще как! – просияла она и вдруг крепко меня обняла, прижавшись головой к груди. Я опешил, но почти сразу обнял ее в ответ.
- Я скучала, - приглушенно сказала она, и по всему моему телу разлилось приятное тепло, подобное горячему шоколаду: согревающему и сладкому.
- Я тоже, - тихо ответил я.
Не знаю, сколько мы простояли в обнимку, но я успел забыть и о квиддиче, и о зелье, и о Миде, обо всем, кроме нее: той, которая так крепко прижималась ко мне. Той, с которой, несомненно, все было взаимно.
Глава 22Мы всем классом вместе с Гриффиндором расположились на полу Астрономической башни с телескопами и изучали аберрацию. На небе давно уже сияли звезды, так как урок проходил в восемь вечера. Роза сидела рядом со мной и делала какие-то пометки в звездной карте. Я наблюдал за ней.
Прошло всего лишь два дня с момента, чего уж там скрывать, моего триумфа, а разговоры и поздравления до сих пор не утихали. Меня это не очень сильно волновало, потому что наконец-то Роза была рядом со мной почти все свободное время. Вот и впервые за всю жизнь мы сидели на Астрономии рядом.
Для более удобного наблюдения за звездами разрешалось лечь, поэтому почти на каждом уроке я засыпал, а потом уже делал все задания на следующее утро, но когда Роза следила за тем, как выполнены мои задания, приходилось неотрывно смотреть на россыпь сверкающих звезд, которые мерцали с разной силой в черной бесконечности космоса.
Иногда пролетали кометы, оставляя за собой сияющий хвост, я даже загадывал желания на них, а иногда проплывали огромные обломки звезд или планет. Через двадцать минут непрерывных наблюдений космос становился очень скучным. Он казался мне мертвым, и на Земле было намного интереснее. По крайней мере, наблюдать за ней было бы веселее.
Я глубоко вздохнул и поерзал на месте: спина уже начинала болеть. Как вдруг я почувствовал на своей руке маленькую девичью маленькую руку: это была Роза. Широко улыбаясь, я продолжал наблюдать за звездами. Теперь мне стало интересно здесь находиться, но на звезды я уже не обращал никакого внимания. Под покровом ночи, на Астрономической башне, пока все смотрели в свои телескопы, мы держались за руки.
Я поглаживал ее пальчики уверенными движениями, хотя щеки пылали от смущения и такой приятной близости. Мне было стыдно даже посмотреть на нее, поэтому я сделал вид, что очень сосредоточен на работе с аберрацией. Хотя на самом деле я боялся того, что Роза сама увлечена Астрономией больше, чем моей рукой, поэтому и не отрывался от телескопа.
Проступок Джеймса мы больше не вспоминали. Роза недоговаривала, но, кажется, отношения с братом у них резко ухудшились, и он даже перестал вмешиваться в ее жизнь. Тем временем Мид постоянно искал повод подойти к Розе и поговорить о каких-нибудь глупостях. Теперь он уже не стеснялся появляться с ней на людях. Конечно, я старался ограничивать их общение своим присутствием, но это удавалось далеко не всегда.
Наконец, профессор Синистра объявила об окончании занятия, и мы с Розой собрали телескопы, улыбаясь друг другу. Когда я взял ее телескоп, чтобы помочь донести до башни, к нам подошел Альбус, который обычно и выполнял эту работу.
- Ой, Ал, - весело сказала Роза, - а мне Скорпиус поможет. Не волнуйся.
- Ну, хорошо, тогда пойдемте, - ответил он.
Мы с Розой переглянулись: кажется, он не понял намек о том, что нам хотелось пройтись вдвоем.
- Я обещал Розе показать портрет… сэра Кэдогана. Ей хотелось посмотреть, - сказал я первое, что пришло на ум.
- Но его портрет находится недалеко от Полной Дамы, - сказал Альбус и с подозрением посмотрел на нас.
Мы с Розой снова переглянулись.
- Да, но есть другой. Недалеко от Большого Зала. Через этот портрет можно быстро добраться до башни Гриффиндора, - бесстыдно соврала Роза.
- Серьезно? Но я изучал карту Хогвартса, нет портретных проходов от нашей башни к Большому залу, - настаивал Альбус.
- Так его и не обозначают на карте, - сказал я. – Там могут пройти только слизеринцы. Он пускает людей только по их рекомендации.
- Это еще почему? – нахмурился Альбус.
- Так ведь он учился на Слизерине, ты что, не знал? – спросила Роза.
- Нет. Я вообще не знал, что он учился в Хогвартсе.
- Эх ты, Альбус! – ласково сказала Роза, а затем быстро добавила. – Пойди, перечитай «Историю Хогвартса».
- Там есть информация о нем? – недоверчиво спросил он.
- Там есть информация обо всем! – воскликнула Роза.
- Что ж, кажется, у меня в спальне есть один экземпляр. Так значит, нам совсем не по пути?
- Нет, - в один голос ответили мы, чем вызвали еще большее недоверие Альбуса.
- Ладно, - протянул он. – Тогда я пойду. Не задерживайся, Роза.
- Да-да! – сказала Роза и с улыбкой посмотрела на меня: мы еле скрыли смешок.
Избавившись от настойчивого брата Розы, мы не спеша пошли к башне Гриффиндора самым длинным путем, который только был возможен.
Это было что-то вроде вечерней прогулки. Другого места для нас не нашлось: в Хогсмид нас не пускали, а на улице было уже довольно холодно.
Несмотря на то, что пару минут назад мы лежали, держась за руки, теперь, когда мы шли рядом, мне было крайне сложно повторить то же самое. Тем более она сама не делала первый шаг. Внушая себе то, что инициативу должен проявлять мужчина, я несколько раз как бы невзначай коснулся ее руки, в надежде на то, что наши пальцы переплетутся сами собой, однако этого почему-то не происходило.
- Кстати, рождественский прием у Слагхорна будет двадцать третьего декабря.
- А ты разве не поедешь домой на каникулы?
- Но чтобы туда пойти, придется остаться на каникулы здесь, - с грустью сказала Роза.
- Ну, ладно. Давай останемся. Или тебе бы хотелось домой?
- Да нет, не очень. Скорпиус, а у тебя есть мечта?
- Да. Есть, - тихо ответил я.
- А какая?
- А ты не будешь смеяться? – спросил я, но Роза, с трепетом ожидавшая ответа, отрицательно покачала головой. – Я хотел бы познакомиться с Гарри Поттером.
Роза широко улыбнулась:
- Серьезно? С дядей Гарри?
- Ну, это для тебя он дядя. А для меня – герой войны.
- Дядя Гарри – замечательный. Очень добрый, веселый, понимающий…
- Я и не сомневаюсь, что он хороший человек, - сказал я. – А у тебя есть мечта?
- Да. Пролететь на метле над всем Хогвартсом!
- Неужели ты никогда этого не делала? У тебя же брат непобедимый ловец!
- Был непобедимым, - исправила она и улыбнулась мне. – На самом деле, я всегда боялась его попросить об этом. Он шутит над моей полнотой. Не всерьез, конечно, но мне… обидно.
- Еще бы. Что это за брат такой, - недовольно сказал я.
Я внимательно посмотрел на Розу: на самом деле, я не считал ее толстой. Да, она полненькая, но представить ее худышкой я никак не мог. Роза без пухлых щечек и мягких ручек уже не моя Роза. Не та, которая мне понравилась, не та, которая заставляла улыбаться все чаще и чаще. К тому же Роза была очень симпатичной и милой девушкой, естественной, улыбчивой, иногда непоседливой, доверчивой и беззащитной. Полнота больше не портила ее в моих глазах. Я все чаще начал задумываться о том, какими идиотами были Джером и Герни, раз считали Розу некрасивой. У нее самая красивая в мире душа, а значит, и внешность.
- Альбус просто не хотел тебя оставлять со мной, да? – спросил я.
- Нет! Он просто не понял, что мы хотим побыть вдвоем, - ответила она. – Он девушками пока что не интересуется. Ему больше интересна история магии.
- Кажется, что ему одному.
- Нет, на самом деле это довольно интересно. Особенно древние времена и возникновение первых волшебников.
- Да-да, ему и еще тебе, - исправился я и взял ее за руку.
Кажется, улыбка на ее лице засияла даже ярче, чем моя.
Мы долго шли молча наслаждаясь теплом наших крепко сцепленных рук. И то, что я испытывал тогда, было лучшим чувством на свете, лучше, чем даже первый полет на метле, хотя и сходства в чем-то были. Это и волнение, и страх, и восторг одновременно. Это громкое биение сердца, а еще приятное тепло, которое разливается по всему телу, начиная с груди, будто именно там небольшая искра, от которой все и разгорается. Только этот огонь не сжигает изнутри, а согревает. Как камин в наших подземельях: яркий и теплый огонек в холодных, мрачных равнодушных подземельях, вот чем для меня стала Роза.
Я с каждой минутой чувствовал, что мое сердце начинает таять от этой улыбки, от звонкого смеха, от нежных рук, от ласкового голоса, от спутанных темно-рыжих кудряшек, от ясных голубых глаз, которые всегда смотрели на меня с трепетом и наивностью, от ее покрасневших щечек, от неловких редких объятий.
Роза привнесла в мою жизнь нечто что-то важное, а главное вовремя. Мог ли я подумать, что буду идти с ней за руку по темным коридорам замка на пятом курсе? Нет, конечно. Еще месяц назад я этого даже и представить не мог. Только недавно я злился за то, что она вновь обошла меня на уроке Трансфигурации, а теперь я радуюсь любому ее блестящему ответу, потому что она выглядит просто потрясающе, когда сосредоточенно и серьезно отвечает на вопросы преподавателей.
Она была единственной, с кем я мог поговорить в этом замке, но иногда было приятно просто помолчать: насладиться прикосновениями, получше ощутить ее руку. Хотя разговаривать с ней – тоже очень приятно. Она внимательно слушала, говорила по делу, а иногда говорила глупости и смеялась. Я смеялся вместе с ней: невозможно было остаться равнодушным к этой улыбке.
- Эй, Скорпи, - произнесла она уменьшительно-ласкательную форму моего имени, от чего тепло по телу разлилось с новой волной, а она, наверняка, даже не придала значение сказанному. – Ты не хочешь со мной завтра сходить к Хагриду?
- К Хагриду?! – с неприязнью переспросил я. – Да он меня терпеть не может!
- Да ладно тебе! – отмахнулась она. – Ты преувеличиваешь!
- Нисколько, - задрав нос, коротко ответил я.
- Хагрид очень добрый! Стоит ему с тобой пообщаться, как он уже будет подливать тебе чая в огромную чашку-ведро и расспрашивать об учебе.
Я скривился от такой перспективы: что это еще за чашки-ведра?
- Роза, - сказал я с некой строгостью. – Сходи сама.
- Но я подумала, что так мы сможем побыть вместе. Просто, наверное, я вернусь от него поздно и буду делать домашнее задание.
- Давай завтра сделаем домашнее задание вместе.
- И сходим к Хагриду! – тут же весело добавила она.
- Я испорчу вам вечер.
- Пожалуйста! Пойдем со мной? Мои друзья – его друзья!
Наверное, я принял ее слова близко к сердцу, но она считала меня всего лишь другом, судя по ее словам? Конечно, стать другом Розы Уизли – это уже невероятное достижение, но мне казалось, что между нами уже что-то большее.
- Эй, - сказала Роза и пощелкала пальцами перед моим носом. – Ты же лучший ловец! Почему ты не реагируешь?
И тут я поймал ее «щелкающую руку», и мы остановились.
- Ты чего? – спросила она, и улыбка странным образом исчезла с ее лица.
- Я что-то плохое сказала? - и вот ее руки уже нежно сжимают мои.
Я кивнул.
- Что? – тихо спросила она.
- Скажи мне все честно и прямо сейчас. Чтобы не мучить. И не давать надежду, и не водить за нос. Ты относишься ко мне, как к другу? – спросил я прямо.
- Конечно, ты мой друг! – Я начал освобождаться от ее рук, но она крепко их сжала. – И еще намного-намного больше, чем друг.
Я посмотрел в ее глаза, чтобы узнать, лжет она или нет. Ее щеки сильно покраснели, но она с трепетом смотрела мне в глаза и тянулась ко мне. Я очень сильно заволновался и крепко ее обнял, чтобы не произошло того, чего, кажется, она хотела. Поцелуя.
Несколько минут мы постояли, прижимаясь друг к другу, а мое сердце снова вырывалось из груди. Как же мне ее целовать, если я не умею? У нее был Мид, и теперь она уже знает, как нужно целоваться, а я понятия не имел. Я боялся, что как только коснусь ее губ, она сразу поймет мою неопытность и засмеется. По-доброму, конечно, как всегда, но мне все равно будет очень стыдно.
В тот момент она отпрянула от меня и с улыбкой посмотрела в глаза:
- Так ты пойдешь со мной к Хагриду?
- Да, - со вздохом ответил я.
Она стала рядом, взяла меня за руку, и мы продолжили путь.
Конечно, я мог предположить, что она вовсе не хотела целоваться, что все это мне почудилось, но она только что призналась в том, что испытывает ко мне что-то намного большее, чем дружба. Логично было бы предположить, что если мы больше чем друзья, значит, однажды придется поцеловаться.
Почему же мне ни разу не встретилась девочка, с которой я бы мог сделать это в первый раз, просто ради того, чтобы научиться? Хотя, может, они и были, только я постоянно их избегал, так как не видел смысла в общении с девушками, которые мне не нравились.
Может, есть что-то на эту тему в библиотеке? Бред. Это ведь Хогвартс, а не Шармбатон. Тем более по книгам такому не научишься, тут как в квиддиче.
Если бы рядом был Герни, я мог спросить у него, он-то в этом мастер. Только его рядом не было, а письмо будет идти слишком долго. Да и глупо писать только ради того, чтобы спросить о том, что нужно делать во время поцелуя.
Другим вариантом был Гейл Фоули, наш нападающий, мы с ним всегда были в хороших отношениях, но о личном ни разу не заговаривали. Наверное, я буду полным олухом, если подойду к нему с таким вопросом.
- О чем ты задумался? – спросила Роза.
Я поправил два тубуса с телескопами, что висели у меня за спиной и постарался как можно убедительнее ответить:
- Насчет Хагрида.
- Вот глупости! Я уверяю тебя, он хороший!
- Для тебя. Знала бы ты, сколько гневных великаньих взглядов я от него получил.
- Больше этого не будет, - с уверенностью ответила она.
Но как я мог ей отказать? Нет, этой девушке я больше не мог противостоять.
***
Весь следующий день я был как на иголках. Даже опоздал на Зельеварение, поэтому Роза уже сидела с Альбусом на своем обычном месте. Мы готовили зелье для проявки фотографий, которое используется для создания колдографий.
Мы с папой уже однажды варили это зелье, поэтому никакого страха за него я не испытывал. Другое дело, что вряд ли я получу за него «превосходно».
Мы несколько раз с Розой улыбнулись друг другу, но зелье требовало предельного внимания, поэтому чаще я находил время, чтобы взглянуть на нее.
К концу урока мое зелье было таким, каким и должно: полупрозрачным, с золотистым оттенком. Проходя мимо стола Розы и Альбуса, Слагхорн присвоил им «превосходно» и «удовлетворительно». Когда же преподаватель подошел к моему столу и взял в руки пузырек, я заметил, как Роза тоже во все глаза оценивает мое зелье.
- Очень хорошо, мистер Малфой. «Удовлетворительно».
Я ясно видел, как в глазах Розы буквально вспыхнул огонь, но она смогла вовремя с ним совладать:
- Профессор! – воскликнула она, и он тут же обернулся к любимой ученице. – Но зелье мистера Малфоя золотистое, а мое – бледно-коричневое. Но вы поставили мне наивысшую оценку.
- Да, дорогая, - протянул он. – У мистера другой оттенок золотистого.
- Но, повторюсь, у меня зелье коричневое. Мне кажется, что зелье мистера Малфоя ближе всех к идеальному.
Слагхорн повернулся ко мне и улыбнулся:
- Amor tussisque non celantur*, ваша защитница не из тех, кто отступает, - сказал учитель, и изменил на бирке моего зелья букву «У» на «П».
Я с укором посмотрел на Розу, но она лишь довольно улыбнулась и начала беседовать с Альбусом.
После уроков я ждал ее у главного выхода, чтобы вместе пойти к ее Хагриду. Радовало лишь то, что я проведу время с ней, но на душе скребли гиппогрифы.
С лестницы она спустилась в сопровождении Демьяна Мида: Роза читала газету, а он что-то оживленно ей рассказывал и пояснял. Как только они подошли ко мне, Роза тут же заулыбалась, а Мид наоборот, помрачнел.
- Привет, Скорпиус, - сказал он, но я даже не ответил.
- Идем? – спросил я, обращаясь к Розе.
- Да, конечно. Извини, Дем, у нас дела, - мягко сказала она, подошла ко мне и взяла под руку.
- Роза! – крикнул ей Демьян. – Подумай насчет Хогсмида, хорошо?
- Да-да, - быстро ответила она и вывела меня из замка.
- Какой еще Хогсмид? – спросил я, когда большая дверь закрылась за нами.
- Демьян пригласил, - нехотя ответила она.
- Но тебе нельзя. Нам же запретили.
- А Демьяну нет. Он хочет поговорить с МакГонагалл, чтобы она сделала исключения из правил. На один день.
- С чего это она сделает исключение? Потому что он бедняжка-пострадавший и ему все можно?
- Скорпиус, - строго сказала Роза. – Что за злоба по отношению к Демьяну, прекрати!
- Просто ответь мне, с чего он решил, что такой трюк пройдет?
Роза несколько секунд молчала, наверное, снова не хотела мне отвечать.
- Потому что он зовет меня отметить день рождения.
- Его?
- Мой, - коротко ответила она.
- Отлично! – со злостью ответил я. – А меня ты предупреждать не собиралась, что у тебя скоро день рождения? Кстати, когда?
- Девятого. И как бы я тебя предупредила? Я не очень люблю отмечать день рождения, так что лучше, чтобы о нем вообще не знали.
- Но он знает!
- И ты теперь тоже знаешь!
- Но до него осталось три дня, а я не могу даже выйти в Хогсмид!
- Не нужно подарков, пожалуйста! – простонала Роза. – Это не очень важный день, поэтому не сердись, что я о нем не говорила, пожалуйста, - ласково сказала она.
- Для меня это важный день, - буркнул себе под нос я, а затем уже громче продолжил. – А если бы не он, я бы так и не узнал об этом?
- Послушай! Я тоже не знаю, когда у тебя день рождения, поэтому ты тоже плохой, раз не говоришь.
- Двадцать восьмого апреля, - тут же ответил я. – И я не говорил, что ты плохая.
- Извини. Мне было неловко говорить о том, что у меня скоро день рождения. Теперь ты знаешь, и я очень прошу тебя: не нужно никаких подарков. Хорошо?
- Ладно, - ответил я.
- Серьезно? – недоверчиво переспросила она.
- Да, конечно, - с легкостью ответил я, чтобы она не тратила время на то, чтобы отговорить меня от идеи с подарком. Ей все равно это ни за что не удастся.
Когда мы подходили к хижине полувеликана, Роза серьезно сказала:
- Скорпиус. Если вдруг Хагрид будет плохо себя вести, провоцировать на грубость или что-нибудь такое, будь мудрее. Не поддавайся ему. У тебя лучше получается сдерживать эмоции, а Хагрид немного не такой…
Я недовольно цокнул, но пообещал ей вести себя благоразумнее нашего преподавателя по уходу за магическими существами, который раз в пять был меня старше.
Как только Роза постучала в большую деревянную дверь, за ней послышался лай собаки, и как я предположил, довольно большой. Это слегка пугало.
- Иду! – среди воя пса услышал другой рев, - нашего преподавателя. Роза улыбнулась мне, и дверь открылась.
Перед нами появился широко улыбающийся полувеликан в домашних огромных меховых тапочках, сделанных, по моему мнению, из какого-то бурого медведя, плотных бледно-желтых штанах, белой льняной рубашке и меховой жилетке, кажется, из того же медведя, что и тапочки.
Увидев меня, улыбка странным образом исчезла с его лица, но Роза тут же постаралась все умять:
- Хагрид, а привела к тебе моего друга! Ты ведь сказал, что я могу кого-нибудь взять?
- Так я думал, что ты приведешь этого… Демьяна.
- Нет, его я уже не приведу, - сказал Роза, а Хагрид отступил, пропуская нас вперед.
На пороге нас встретил огромный пес, ростом под метр, худощавый, с большой мордой и довольно пугающий.
- Это голубой дог, - пояснила мне Роза, подходя к собаке и почесывая его за ухом. – Его зовут Бархат.
- Бархат?! – тихо переспросил я, а Хагрид прошел тем временем мимо, задев меня.
- Садитесь за стол, что ли… Я чай вскипятил.
Роза, придерживая Бархата, (и что за идиотская кличка?) пропустила меня вперед, и я запрыгнул на высокий деревянный стул. Роза присела рядом, а пес положил голову ей на колени.
Обстановка с этой зловещей хижине угнетала: освещение здесь почти отсутствовало, по всей комнате стояли какие-то клетки, пустые или прикрытые тряпкой, издающие странные звуки и качающиеся. Кругом наблюдалась какая-то неряшливость, полки шкафов покрылись пылью, доски самой хижины начинали гнить; кроме того, я чувствовал какой-то специфический запах: не могу сказать, что он был неприятным, скорее, необычным.
Хагрид молча поставил на стол большую тарелку с печеньем и шоколадом, а также железный чайничек и три больших кружки, напоминающих больше ведра. Тогда я понял, что имела в виду Роза.
Сам Хагрид сел поближе к Розе и явно чувствовал себя не в своей тарелке, впрочем, как и я.
- Как дела, Хагрид? Как лукотрусы?
- Хорошо, хорошо, - ответил он, старательно отводя от меня взгляд. – Вот вчера только в меня веткой бросился один, молодой. Посмотри.
Хагрид показал Розе руку, на которой был заметный красный большой шрам. Я скривился, а Роза восприняла это как должное.
- Какой ужас. Пора бы их уже выпустить?
- Куда же их в зиму… Не, я лучше до весны подожду…
- До весны они еще сильнее тебя покалечат, - сказала Роза серьезно.
- Да чепуха. Мы вон уже и привыкли друг другу.
Роза улыбнулась, перевела на меня взгляд, а затем сказала:
- Хагрид, а Скорпиус очень интересовался тем, как ты смог вырастить соплохвостов. Это же очень опасно. Может, ты ему расскажешь?
Я с ужасом посмотрел на Розу, а Хагрид с сомнением на меня:
- Интересовался? Ну, там как… приручить можно любую тварь. Они же ласку любят, не меньше, чем эти, - сказал Хагрид и кивнул в сторону пса. – А еще нужно им дать понять, кто главный. Но только не силой. Когда выходят из-под контроля, можно слегка и проучить, а так жестокостью ничего не добьешься. Это глупости, что бить их надо. Главное, кормить вовремя, да загоны убирать.
- А вы получали травмы, когда работали с ними? – спросил я, и учитель уже даже слегка повернулся ко мне и сел удобнее.
- А как же! Вон, в ожогах ходил весь, пока не подружился с этими зверушками. Жаль, конечно, что запретили выводить их. Говорят, опасные они.
- Но им ведь присуждена категория «А», то есть, их невозможно приручить, - сказал я.
- Да не верю я в эти категории, - сказал Хагрид и чуть наклонился в мою сторону. – Тут оно как, главное относиться хорошо к ним, а тогда они в ответ к тебе так же.
Я улыбнулся ему, и уже атмосфера разрядилась, и Хагрид болтал обо все почти без умолку, а мы пили чай с боярышником и затвердевшим печеньем.
Когда мы собирались обратно в замок, ко мне подошел Бархат и начал как-то выжидающе на меня смотреть.
Вопросительно я взглянул на Розу: они с Хагридом ждали моих действий. Тогда я осторожно, не спеша, положил руку на голову псу и погладил. Бархат оживленно завилял хвостом, а наблюдатели широко мне улыбнулись.
- Роза, ты ведь зайдешь ко мне девятого? – ласково спросил Хагрид. – На праздничный ужин.
- Да, конечно, - ответила Роза с натянутой улыбкой, наверное, чтобы не обижать его.
- И всех с собой бери! И Скорпиуса тоже!
Я улыбнулся, а Роза кивнула в ответ.
По дороге к замку, Роза осведомилась:
- Ну, и как тебе?
- Пойдет, - с улыбкой сказал я и взял ее за руку.
- Я же говорила, что он хороший! – радостно воскликнула она, не зная, что все это было сделано только ради нее.
*Любовь и кашель не скроешь
Глава 23Даже если бы у меня и было разрешение на выход в Хогсмид, я все равно не придумал бы, что купить Розе.
Я никогда не делал подарки девушкам, а тем более таким, как она – непростым.
Если рассуждать здраво, то ей наверняка не понравятся типичные подарки для девушек, как косметика, украшения или мягкие приторно-розовые игрушки. С другой стороны и книги – слишком банально. Я чувствовал, что это должно быть нечто недорогое, но очень ценное, может, сделанное своими руками. Тогда мне в голову и пришла мысль нарисовать ей картину.
Все три дня до ее рождения, как только мы прощались, я приходил к себе в комнату и рисовал ее такой, какой запомнил, каждый раз дополняя новыми деталями. По моей задумке она должна была сидеть на своем большом библиотечном окне и смотреть на звезды. Волосы вздрагивали от ветра, иногда она болтала ногами или поправляла выбившуюся прядь.
Ночь девятого декабря была бессонной: я заканчивал работу над подарком. Мне казалось, что ей должно понравиться, ведь она давно хотела волшебную картину.
Протерев уставшие и слезящиеся глаза, я отошел от мольберта и посмотрел на то, что получилось: моя Роза, не такая красивая как в жизни, но тоже довольно симпатичная, забравшись с ногами на подоконник, обхватила колени руками и смотрела в окно.
Я посмотрел в окно: вода Черного озера приобретала зеленоватый оттенок, а значит, уже было утро.
Я прилег на кровать и со спокойной душой решил вздремнуть хотя бы часик, благо, была суббота.
Проснулся я от странной боли в ухе. Подскочив с кровати, я увидел рядом с собой сову Лили: видимо, она клюнула меня за мочку. Рядом лежала небольшая записка от Розы:
Скорпиус, с тобой все в порядке? Тебя не было ни на завтраке, ни на обеде, ты здоров? Я думала, что мы встретимся сегодня… Если что, я буду ждать тебя в библиотеке.
Наспех приведя в себя в порядок, я с помощью заклинания разобрал деревянный стул, на котором раньше всегда валялись вещи Джерома, и преобразовал его части в достойную рамку для картины. Кое-как украсив ее узорами, из других листов бумаги я сотворил обертку. Сверток получился приличных размеров. Я представил, с каким укором посмотрит на меня Роза, когда заметит издалека.
Добежав до библиотеки, я остановился, чтобы перевести дыхание. Большие часы показывали полшестого. Роза сидела почти в самом конце библиотеки и читала книгу, подперев голову рукой. Она, как всегда, верно ждала меня, а я, как всегда, опаздывал.
Я закрыл глаза и глубоко вдохнул: почему всегда я так волновался, находясь рядом с ней? Мои ладони стали влажными: как бы не оставить пятен на самодельной упаковке. Успокоившись, я открыл глаза и внимательно посмотрел на нее: вот она протерла уставшие глаза и заправила прядь волос за ухо.
Медленно я направился прямо к ней, стараясь двигаться как можно тише, но на полпути она подняла голову и заметила меня. В ее уставших глазах тут же запылали огоньки, на лице появилась моя любимая широкая улыбка. Она встала со своего места и подбежала ко мне. Обратив внимание на сверток, он нахмурилась и вопросительно посмотрела на меня.
- Что? Это не подарок, - сказал я, и, как мне показалось, Роза была слегка разочарована таким ответом. – Это выполненное обещание.
- Какое? – непонимающе спросила она.
- Ты просила меня что-нибудь нарисовать. Прости, что сделал это не при тебе, но все же…
- Правда?! Это картина? – радостно спросила она.
Я положил сверток на стол прямо перед ней и слегка отступил назад, чтобы она сама его открыла.
- Ну, проверь, - улыбнулся я.
Роза оглядела его со всех сторон, дабы найти способ раскрыть его без больших повреждений.
Я закатил глаза:
- Просто разорви.
- Еще чего, - тихо произнесла она и осторожно потянула обертку с двух сторон.
Когда моя нелепая трансфигурированная бумага была раскрыта, Роза ахнула. Через ее плечо я посмотрел на картину, но ничего ужасно страшного или восхитительного не увидел: почему же у нее такая реакция?
- Это я? – прошептала она.
- Угу, - ответил я и осторожно уперся подбородком ей в плечо.
- Нет! Девушка на картине такая красивая…
- Та, с которой я ее рисовал, на самом деле намного красивее, - сказал я, и она повернулась ко мне. Может, дело было в освещении, но мне показалось, что глаза ее блестели от слез. Она смотрела на меня с трепетом, нежностью и благоговением. Я улыбнулся:
- Тебе понравилось хотя бы?
- Это лучший подарок в моей жизни.
- Не преувеличивай, - отмахнулся я.
- Нет, правда! – воскликнула она, а затем вновь обернулась к картине. – Я никогда не получала подарков, сделанных своими руками.
Я довольно с облегчением вздохнул и улыбнулся: ночи без сна того стоили.
Мы сели за библиотечный стол, и Роза продолжила разглядывать картину, трогать рамку, а иногда и сам рисунок.
- Как поход в Хогсмид? – как можно более беспристрастно спросил я.
- Я не пошла, - ответила она.
- МакГонагалл не пустила?
- Я просто отказалась. На полчасика зашла к Хагриду. Одна. И все.
- Почему одна?
- Потому что тебя нигде не было. Кстати, что с тобой произошло?
- Я просто спал, - ответил я, и она улыбнулась.
- Роза, - сказал я, смущаясь от внезапно возникшей идеи у меня в голове. – А у тебя с собой мантия-невидимка?
- Да, а что? – спросила она.
- Просто, мы не виделись весь день… Я подумал, может, ты захочешь… Побыть со мной наедине.
Роза улыбнулась:
- Но где?
- У меня…
На несколько минут над нами нависло молчание. Наверное, она думала, что я хочу сделать с ней какие-нибудь непристойные вещи, поэтому я решил удостоверить ее в обратном:
- Пожалуйста, не подумай ничего дурного! Я не позволяю себе вести себя недостойно с девушками. А тем более с тобой.
- Хорошо, - тихо сказала она, глядя на меня своими большими голубыми глазами. И как только я мог не замечать их раньше, не смотреть в них?
- Ты не боишься? – шепотом спросил я, и она отрицательно покачала головой.
Я опустил взгляд на свои руки и пристально их разглядывал их, ни о чем не думая, пока Роза мягко не коснулась их:
- Я хотела бы отнести картину к себе. И забрать кое-что из комнаты. Давай встретимся в девять у входа в подземелья?
- Да, - ответил я, стараясь сдержать в себе подступающую волну эмоций.
О чем я думал, когда шел к себе? О том, почему ей не страшно? придется ли целоваться? что ей нужно забрать из своей комнаты? как мне себя с ней вести? не узнают ли об этом ее братья? можно ли с ней лежать рядом на одной кровати? А сидеть? О чем с ней разговаривать? Как внушить ей доверие? Как не думать о близости с ней? Как перестать представлять ее мягкие волосы у себя в руках? Что будет после этого вечера? И как меня угораздило пригласить ее к себе в комнату?!
***
Тщательно прибравшись в своей комнате, придав ей более уютный вид, закрыв шторкой окно, я около часа сидел на кровати, сложа руки на коленях, в ожидании нужного времени.
Мои руки похолодели, а щеки наоборот – пылали. Нет, я действительно никогда не позволил себе плохо вести себя с Розой, но от плохих мыслей, к сожалению, удержаться не мог.
Ровно в девять я поднялся из подземелий и оглядел коридор: возможно, она была уже где-то рядом, под мантией.
- Роза? – шепнул я, и почувствовал, как вдруг она коснулась моего плеча.
Без лишних слов я пошел вперед, чувствуя иногда рядом ее руку.
В темном, но давно знакомом и почти уютном коридоре мы дошли до стены, за которой скрывалась наша гостиная. Произнеся пароль, мы оказались в нашей просторной, утонченной и изысканной обители. Здесь находились несколько низких кожаных темно-зеленых диванов, большой камин, огонь которого светился зеленым цветом из-за нахождения гостиной под Черным озером. Также здесь было несколько массивных столов из темного дерева, а прямо в стене стояло множество книг, в основном по темной магии и на непонятных языках.
Я прошел по гостиной достаточно медленно, чтобы Роза смогла все осмотреть, поздоровался с несколькими ребятами, которые удобно устроились на диванах, и направился к себе в комнату.
- Все хорошо? – шепотом спросил я, пока мы шли по коридору, ведущему в спальне.
В ответ я почувствовал, как Роза взяла меня за руку через мантию.
Наконец, я открыл дверь в свою комнату, пропуская Розу вперед.
Она стянула с себя мантию, и дверь за нами закрылась.
Роза огляделась, бережно сложила мантию и положила на ближайшую кровать – она раньше принадлежала Джерому.
- Ну как тебе у нас? – спросил я.
- Красиво. Вот только совсем неуютно. Я присяду? – спросила она, подойдя к моей кровати. Я оживленно закивал, но сам к кровати не подходил, оставаясь у входа
- У нас на Гриффиндоре, - продолжила она, - почти все выполнено в красных цветах. Красный – это теплый цвет. Ты же художник, ты знаешь. Да, наша гостиная намного меньше и мебель в ней не такая роскошная, но наш камин будто домашний очаг, а ваш создает впечатление бутафории. Ну, как будто не греет вообще.
- Нет, он греет, - возразил я, и Роза улыбнулась.
- Да-да, я понимаю, но даже пламя у него зеленоватое. Разве огонь может быть зеленого цвета?
- Это из-за воды в озере. А так огонь красный. Я это точно знаю.
- Хорошо, я верю. А ты разве не присядешь? – спросила она, подвигаясь.
- Конечно, - ответил я и сел на краешек кровати Герни.
Роза вновь огляделась, и ее внимание привлекло зашторенное окно. Она долго смотрела на него, затем встала, подошла и заглянула за плотную ткань.
- О, Мерлин, - произнесла она, отодвигая шторку к краю окна, - Это Черное озеро?
- Да, - ответил я. Здесь даже иногда проплывают всякие морские твари.
- Это ведь ужасно! – воскликнула она и обернулась ко мне. – Неужели ты ни разу не просыпался здесь от солнечных лучей? Неужели здесь вообще не видно солнца? Никогда?!
- Что поделать, - пожал плечами я. – Не для всех нашлись башни.
Да, такой вид из окна для меня был больной темой.
- Мне очень жаль тебя, - с грустью сказала она и присела рядом.
- Это временно. Как и все в этой жизни. Скоро мы закончим Хогвартс. Вот тогда я даже по этим окнам буду скучать. Когда моих друзей отчислили, Герни сказал, что всегда ненавидел их, но сделал бы все, чтобы остаться здесь.
- Чем ты будешь заниматься, когда уйдешь из Хогвартса?
- Наверное, зельями. Это мне удается лучше всего. А ты?
- Хочу работать в отделе магических происшествий и катастроф.
- Ликвидировать последствия всплесков магии у детишек? – улыбнулся я.
- Нет, я хочу придумывать объяснения для магглов, подвергнувшихся воздействию магии.
- Уже придумала что-нибудь?
- Да это легко! Вот однажды мы с Джеймсом пролетали над маггловским районом и были замечены. Можно им сказать, что это были не люди на метле, а самолет, например.
- Это неправдоподобно. Самолеты слишком большие.
- Хорошо. Дельтаплан или радиоуправляемый самолет.
- Это как?
- Это такие небольшие самолеты, вроде как игрушка, но даже моему папе это очень нравится. Им можно управлять с помощью пульта с земли. Смотреть, как он летает.
- И что здесь увлекательного?
- Не знаю, - пожала плечами она. – Просто он летит без волшебства. Может, это папе нравится.
- А магглам почему он нравится?
- В твоей власти целый самолет. Хоть и небольшой.
Мы немного помолчали. Я чувствовал между нами какое-то напряжение, какого не бывает, когда мы вместе в каком-либо другом месте.
- Скорпиус, - вдруг сказала Роза. – А как ко мне относишься ты?
Я не ожидал такого вопроса, хотя и понимал, что это – всего лишь реакция на мой. Мне очень хотелось описать ей все то, что я испытывал, только сказать ей все вот так сразу было очень тяжело. Слова в моей голове никак не могли выстроиться в красивые предложения, которые достойны Розы, поэтому я сказал:
- Очень хорошо.
- А, понятно. Это хорошо.
- Да, - подтвердил я.
Я встал с кровати Герни и пересел на свою. Роза теребила край мантии, не поднимая глаз.
- А этот рисунок – это тоже ты, - сказал я, и Роза посмотрела на меня, а затем перевела взгляд на тумбочку рядом с моей кроватью. Там на листе бумаге сияла белоснежная роза. – Я нарисовал ее после того, как мы последний раз говорили с тобой в библиотеке. В день ссоры.
Роза встала и медленно подошла к рисунку. Она смотрела на него так же внимательно, как и на картину, которую я ей подарил.
- Ты видишь меня… такой? – спросила она шепотом.
- Да, - уверенно ответил я. – Чистой, благородной, скромной, красивой…
Роза вновь присела со мной рядом и положила голову мне на плечо. Я ее приобнял и мы удобнее устроились на кровати, забравшись на нее с ногами.
Наверное, теперь Роза понимает, как я к ней отношусь. Мне было очень жаль, что мы потеряли столько времени, что наши заблуждения не позволяли нам общаться. Я относился к ней с откровенной неприязнью, если даже не с ненавистью. Хотя на самом деле все это время я злился на то, что она не приняла меня.
А я, наконец-то, смог прикоснуться к ее мягким кудрявым темно-рыжим волосам. От них исходил приятный цветочный аромат, наверное, жасмин или что-то похожее. Я не мог поверить тому, что она рядом, так близко, такая теплая и родная, поэтому я просто закрыл глаза, чтобы все мои рецепторы направили свою работу на ощущения.
- Скорпиус, твои родители знают, что мы… дружим? – спросила Роза.
- Папа знает. Он не против. А что твой отец?
- Ничего, - ответила она.
- Не хочу приплетать сюда родителей. Их школьная вражда – это не наши проблемы. Правда?
- Конечно! – горячо подтвердила она. – А еще я хотела тебя попросить больше не трогать Демьяна.
- В смысле?
- Он сказал, что ты в последнее время запугиваешь его. Угрожаешь, говоришь ему со мной не общаться…
- Он действительно так сказал? – возмутился я, отпрянул от Розы и посмотрел в ее большие испуганные глаза. – И ты снова ему веришь! Да я вообще с ним со дня похода в больницу не разговаривал, хотя и против вашего общения, а ты опять выставляешь меня демоном каким-то, не видишь, что он все делает нарочно, чтобы отнять тебя!
- Да зачем ему это нужно? Он просто пытается помочь мне как друг!
- Ты многого не знаешь, так что молчи, - сказал я довольно грубо.
- И чего же я не знаю?
- Спроси у своего «друга», - буркнул в ответ я.
- Я хочу, чтобы ты дал мне ответ, - настойчиво сказала она.
- Ты ему нравишься.
- Так было раньше. А, может, и не было вовсе.
- Нет, он все понял после случая в баре. И сожалеет об этом.
- Это я и от него слышала.
- И он не отступит, и будет поливать меня грязью, пока ты ему не поверишь, хотя ты уже веришь, - сказал я и встал с кровати.
- Но я не думала, что он может соврать о таком!
- Ты и не думала, что он бросит тебя ради слизеринцев, не думала, что пойдет с ними в бар, не думала, что бросит тебя в тяжелую минуту! А ты все жалеешь его из-за того, что он вырос без родителей. Думаешь, все сироты – добрейшие и честные люди? Да будет тебя известно, Волдеморт тоже был сиротой, - сказал я и подошел к двери.
- Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она, и голос ее дрогнул.
Я опомнился и сел на кровать Джерома, рядом с мантией-невидимкой. Ненависть охватывала меня с новой и новой волной, разливалась по всему телу, как тепло, которое дает Роза, только это было не тепло, а лава, которая сжигала меня изнутри. Очень хотелось после такого действительно что-нибудь сделать с Мидом. Руки сами сжимались в кулаки и холодели от того, что я представлял себе ненавистное лицо соперника. Его более мужественные черты лица, более приветливую улыбку, более дружелюбный голос… Роза всегда будет верить ему больше, чем мне потому, что она видит в нем себя: незлопамятного, доверчивого, милого, доброго человека, не способного на ложь. Как же она ошибалась...
- Нет, я этого совсем не хочу, - тихо сказал я.
- Но уже поздно, - сказала Роза с грустью, достала из мантии какой-то пергамент и приложила к нему волшебную палочку. Напряжение и обида между нами оставались, но мое любопытство взяло верх:
- Что это?
- Карта Хогвартса.
- Но там что-то движется.
- На ней видно местонахождение каждого обитателя замка, - монотонно ответила она.
Я был поражен такой вещи, мне хотелось знать, как она работает и где она ее взяла, но сделал вид, что мне абсолютно неинтересно.
- Ты проводишь меня? – безразлично спросила она.
- Да.
Когда мы вышли из подземелий, я остановился и огляделся вокруг: я не мог знать наверняка, с какой именно стороны от меня находится Роза, но я сказал:
- Прости, что испортил тебе день рождения. Теперь ты еще больше будешь ненавидеть этот праздник.
- Нет, это был лучший день рождения, - тихо сказала она, а затем я услышал удаляющиеся от меня быстрые и частые шаги.
Глава 24Я боялся, что мы с Розой вновь перестанем общаться, но утром ко мне прилетела симпатичная сова Лили, которая принесла мне послание от Розы. В нем она меня просила прийти в библиотеку в три, чтобы вместе сделать домашнее задание.
В прекрасном расположении духа я пришел на завтрак, заметил, что Розы с семьей уже нет, и сел за свой стол. Однако за столом Когтеврана за обе щеки уплетал бекон Мид. Я скривился: и кто его вообще учил есть? Хорошо, что рядом не было Розы, иначе опять получил бы напоминание о том, что у него не было родителей, которые смогли бы научить его манерам.
В моей голове уже зрел план о серьезном разговоре с Мидом. И я думал именно о разговоре, а не о дуэли, но рассчитывал на то, что все может пойти не по плану.
Мид ел еще минут пять после того, как я закончил (куда только оно влезло?), а затем направился к выходу вместе со своим однокурсником. Держась от него на приличном расстоянии, я пошел следом.
Парни о чем-то громко разговаривали и смеялись: я уже боялся, что этот его друг никогда не оставит его одного и мне придется потом выжидать Мида у входа в их башню. К счастью, однокурсник, попрощавшись, ушел на третий этаж, а Мид продолжил путь.
Когда Демьян шел по меняющим свое направление лестницам, я пошел не следом, а немного срезав дорогу, поэтому оказался прямо перед ним.
Подняв голову, он уставился на меня своими карими глазами, которые в одно мгновение странно потемнели. Мы молча зашли в ближайший коридор и стали друг напротив друга. Разговор намечался явно недружелюбный.
- Знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить? – спросил я.
- Догадываюсь.
- Хорошо. Думаю, разговор не будет долгим. Не приближайся к Розе, понял меня?
- А то что? – впервые за все время дерзким тоном спросил он.
- Иначе снова окажешься в Больнице Святого Мунго.
- Это угроза? Я пожалуюсь на тебя!
В конце коридора я услышал шаги, но меня уже ничего не волновало.
- Мерзкий трус, - сквозь зубы сказал я и полез за палочкой, но Мид меня опередил, так как уже сжимал под мантией свою. Яркий фиолетовый луч ударил меня прямо в грудь, и я отлетел в противоположенную стену, больно ударившись спиной, однако сознание я не потерял.
Мид подошел и свысока посмотрел на меня, не убирая палочку:
- Я не отступлю, ясно? Скоро она поймет, какая ты сволочь и бросит, а я буду рядом. Любые средства хороши, тем более она поверит скорее мне, чем тебе. Нас связывает намного большее, чем ты можешь себе представить. Я сделаю все, чтобы она тебя забыла: заставлю тебя причинить ей боль, унижу тебя в ее глазах… не знаю, что угодно! Но я ее верну!
- Ты чокнулся, - прохрипел я.
- Может быть. Но без нее я умру, - сказал Мид и ушел.
Я лежал на холодном бетонном и пыльном полу неизвестного мне коридора, не в силах встать из-за ноющей спины, а может, из-за бессилия. Нет, я не испугался его угроз. Я испугался того, что он прав. Что Роза поверит ему и что их связывает нечто большее. В этот момент снова послышались шаги, и я увидел перед собой Альбуса Поттера, который, увидев меня, подбежал и присел на пол.
- Что случилось? – спросил он.
- Упал, - ответил я.
- Хорошо, можешь не говорить, - Альбус приподнял меня, забросив мою руку себе на плечо, чтобы я мог опереться. Затем мы медленно пошли вперед по коридору.
- Что ты здесь делаешь? – спросил я.
- Обходил коридоры. Потом ко мне подбежала какая-то девочка-второкурсница. Сказала, что там два взрослых мальчика в коридоре собираются драться. Кажется, одним из этих парней был ты.
- Кажется, - ответил я.
- А говорил, что упал, - едва заметно улыбнулся Альбус.
- Меня ударили заклятием, я отлетел в стену. И упал.
- Может, все-таки скажешь мне, кто это был?
- Спасибо тебе за помощь, но это мои мужские дела, - сказал я, оперся о ближайшую стену.
- Я надеюсь, это был не Мид? – с подозрением спросил он.
- Альбус, - умоляюще произнес я и постарался смягчить свой тон. – Не лезь.
- Он недавно подходил ко мне. Просил помочь в одном деле, касаемо тебя.
- В каком деле? – спросил я, так как Альбус смог меня заинтересовать.
- Сначала он просил меня поговорить с тобой насчет Розы. Но я ответил, что это уже один раз не помогло. Тогда он попросил меня сказать Розе, будто ты на меня напал, чтобы я не мешал вашему счастью. Мы с Розой очень близки, она бы не простила такого.
- И что ты ему ответил?
- Отказался, конечно. Сказал, что он сошел с ума, что ему лучше оставить вас с Розой или бороться за нее достойным образом. Видимо, такой путь не для него.
- Он сказал Розе, что я ему угрожаю, - ответил я и окончательно пришел в себя, поэтому хоть и медленно, но смог идти сам.
- А Роза что?
- Поверила.
- Я так и думал. Она относится к нему с большим трепетом, так как он вырос в детском доме. У нашего друга семьи, Тедди тоже не было родителей, но он хотя бы рос с бабушкой, а тут… В общем, Роза не остается к такому равнодушной. Конечно, она ему верит. Тем более, у них были романтические отношения, хотя они это и скрывали.
- Кстати, почему?
- Не знаю, Роза очень не любила об этом говорить. На людях они вместе почти не появлялись, всегда вели себя при нас как друзья. Даже мне она стеснялась все рассказывать. Это личное.
- А про меня она тоже не рассказывает?
- Почти нет. Только иногда просит совета.
- Какого же?
- Она боится быть обманутой. Только и всего.
- Я не обману ее.
- Надеюсь. Если хочешь, я еще раз поговорю с Демьяном.
- А что это даст? Я думаю, это бессмысленно.
- Просто, у него скорее получится обмануть Розу, чем у тебя. Поэтому я на твоей стороне, - сказал Альбус и улыбнулся мне.
Я улыбнулся в ответ и с усмешкой спросил:
- Из двух зол выбираешь меньшее?
- Можно и так сказать. Ты как, дойдешь сам?
- Я в порядке.
- Тогда пока! – сказал Альбус и свернул в другой коридор.
- Ал? – крикнул ему вслед я, и Поттер обернулся. – Спасибо.
Весело подмигнув мне, он продолжил свой путь.
В три часа я, уже в вычищенной мантии и вылеченными тремя шрамами на спине, вошел в библиотеку и нашел Розу в компании Мида.
Еле справившись с порывом заколдовать его прямо сейчас, я медленно подошел и сел за стол с другой стороны от Розы. Та мне широко улыбнулась:
- Скорпиус, привет! Я тебя заждалась! Не могу достать фолиант по Трансфигурации, слишком высоко, ты не поможешь? – спросила она и встала из-за стола.
Я встал вместе с ней, как вдруг Мид с обидой обратился к ней:
- Но почему ты не попросила меня? Я же все это время сидел здесь!
- Прости, я просто только что об этом вспомнила, - сказала Роза, взяла меня за руку и повела подольше от своего друга.
- Я не звала его, честно! – шепнула она, остановившись вне поля зрения Мида.
- Тогда что он здесь делает? И как узнал, что ты идешь в библиотеку?
- Он поджидал меня у выхода из башни!
- Что? И ты нормально к этому относишься? Да он не отходит от тебя!
- Прости! Пожалуйста, не злись! Давай просто не обращать на него внимания, и он сам уйдет.
- А может, ты просто попросишь его уйти?
- Но это же невежливо, - возмутилась она. – Тем более представь, если бы с тобой так поступили!
Представлять мне ничего не пришлось. Я просто вспомнил, как Джеймс выгнал меня из купе.
- Пожалуйста, Скорпиус, - ласково произнесла она. – Кстати, книга на третьей полке сверху. С красным корешком.
Я молча встал на носочки и достал большую книгу по Трансфигурации.
- Спасибо, - широко улыбнулась она, и мы вернулись за стол к Миду.
Я достал из сумки все необходимое: книги, перья, чернила, пергаменты и постарался с головой уйти в работу, но при этом ловил каждое слово обоих.
- Кстати, мистер Лоуренс, главный редактор журнала, я о нем рассказывал, ты должна помнить, попросил на следующей неделе зайти в его офис. Он в самом центре Лондона, представляешь? – хвастался в это время Мид. – Это здание очень высокое и красивое, ты можешь посмотреть на него. Оно изображено на последней странице журнала. Ты бывала когда-нибудь в таких?
- Да, - нехотя ответила Роза. – Небоскреб. Мы бывали там с мамой.
- Точно. Небоскреб. Я думал, что ты об этом не знаешь. Но, кажется, нет таких вещей, которые бы ты не знала. В смысле, ты очень много знаешь. Очень умная.
Я скривился от его ограниченного лексикона и восторженного голоса.
Роза ничего не ответила, зато Мид, ничего не замечая, продолжил:
- Кстати, профессор Слагхорн очень ждет от меня пары слов о моей статье на Рождественской встрече. Кстати, мы ведь пойдем туда вместе?
Тут даже я поднял голову и в ожидании смотрел на Розу.
- Н-нет, Дем, я иду с другим.
- Можно ведь сказать ему, что планы изменились, да?
- Нет. Я хочу пойти с ним.
- Но кто же это? – наиграно спросил он.
- Это Скорпиус, - ответила Роза и вновь принялась за изучение книги, которую я достал для нее.
- Малфой?! – с неприязнью спросил он.
Я сжал губы, дабы не сказать какую-нибудь недостойную гадость.
- Не Малфой, а Скорпиус, - исправила Роза.
- Конечно, - с сарказмом ответил Демьян. – Скорпиус, Скорпи, Скорп!
Я сам не заметил, как достал полочку из мантии и направил ему в голову:
- Проваливай.
- Скорпиус, убери палочку! – строго сказала Роза, но я не шелохнулся. – Немедленно!
Я опустил палочку, а Демьян с торжественным выражением лица повернулся к Розе:
- Видишь? О чем я говорил?
- Либо сидите спокойно, либо я уйду! – сказала Роза.
- Хорошо. Прости, Роуз. Больше не обращаю на него внимания. Профессор МакГонагалл говорит, что у меня большие способности в Трансфигурации. А ты ведь знаешь, как у нее сложно заслужить комплимент, а тем более, такой. Я думаю остаться в школе после седьмого курса. Стать помощником МакГонагалл, а затем преподавать вместо нее. Как ты на это смотришь?
Я стремительно взял все свои вещи в охапку и пошел вон от этого хвастливого дурня и от Розы, для которой он был намного важнее.
- Скорпус! – прокричала мне вслед она. – Пожалуйста, стой!
Я прибавил шаг, так как услышал, что она направилась за мной. Почти бегом я дошел до портретного проема, быстро сказал пароль и скрылся за ним.
За мной Роза не пошла, скорее всего, не знала пароль для этого портрета, так как он вел к подземельям.
Войдя в свою комнату, я бросил все учебники на кровать Джерома и увидел, как зеленое покрывало стремительно почернело.
Сидевший в это время у миски с лакомствами Феликс с интересом за мной наблюдал.
Выругавшись, я взял разлившуюся чернильницу и с помощью заклинания вычистил пятно.
Небольшая стеклянная чернильница в моих руках была пуста наполовину. Чернила стекали по внешней стенке пузырька и пачкали мои пальцы. Со злостью я швырнул ее в окно: со звоном разбившись, она запачкала чернилами все стекло, подоконник, а также пол, куда упали все осколки. Феликс испуганно ухнул.
Черная жидкость медленно стекала по стеклу, превращаясь в темно-синюю. Я еще раз посмотрел на свои грязные пальцы и постарался оттереть их, хотя и знал, что без магии эти чернила не уничтожить.
От мысли, что он остался с ней нести чушь, захотелось разбить еще одну чернильницу, но под рукой ее не оказалось. От обиды на то, что она не попросила его уйти, захотелось разбить окно и затопить эту комнату к мерлиновой бороде.
Закрыв лицо руками, я рухнул на кровать Джерома прямо на все учебники и не выполненную до конца работу. Мой крылатый друг прилетел ко мне и присел на деревянное изголовье кровати.
Несправедливая, слепая, доверчивая Роза Уизли.
Бесхарактерная, мягкотелая, смиренная Роза Уизли.
Упрямая, геройствующая, задавака Роза Уизли.
Всепрощающая, отходчивая, добрая Роза Уизли.
Вежливая, терпеливая, ласковая Роза Уизли.
Милая, веселая, жизнерадостная Роза Уизли.
Нежная, любимая, самая лучшая в мире Роза Уизли.
Достав из-под себя кусочек пергамента, я встал, нашел перо, подошел к окну и обмакнул его в стекающие чернила.
Надпись получилась ужасная, еле заметная, почти нечитаемая, но я надеялся на то, что буду понятым.
Я отдал записку Феликсу и велел немедленно доставить ее Альбусу Поттеру, где бы он ни был.
***
Как я его и попросил, в восемь мы встретились у Астрономической башни. Выглядел он очень обеспокоенным, но и заинтересованным тоже.
- Привет, Альбус, - сказал я.
- Скорпиус, что-то случилось?
- Я хотел поговорить с тобой.
- Что ж, давай, но придется вместе со мной патрулировать коридоры.
- Не имеет значения, где разговаривать.
Мы пошли вместе по замку и по дороге Альбус спросил:
- Как себя чувствуешь?
- Спасибо, все отлично.
- Я надеюсь, ты не пришел меня просить о том, чтобы в темном коридоре выловить Демьяна? – с улыбкой спросил он.
- Нет, - грустно улыбнулся я. – Хотя мне бы этого хотелось.
- Так все-таки, что случилось?
- Мне просто нужен… ну… человек.
- Друг? – мягко спросил он.
- Д-да, - неуверенно ответил я, хотя знал, что именно это мне и было нужно.
- Я всегда рад помочь, - сказал он.
- Если хочешь, об этом никто не узнает, - заверил я.
- Почему? – удивился он. – В смысле, все останется между нами, но ничего страшного, если кто-то узнает о том, что мы общаемся.
- Просто это выглядит странно со стороны, наверное.
- Ты и Роза – вот что действительно странно, но уже так привычно, - дружелюбно сказал он.
После того, как я рассказал Альбусу все произошедшее в библиотеке, он задумался, а затем спросил:
- Почему ты не рассказал ей о том, что произошло между вами утром?
- Не хотел жаловаться.
- Это, конечно, не очень достойно, но не в этом случае. Как же еще до нее донести его истинную сущность?
- Только не так. Иначе я не лучше, чем он.
- Знаешь, раньше он был другим. Не знаю, где Мид настоящий: этот лживый и лицемерный или тот тихий, скромный парень. Даже Джеймс его почти не задевал, хотя и долго привыкает к людям. Нам его было так же жаль, как и Розе, ведь наш папа вырос без родителей. Мы не могли дать ему родительскую заботу, но относились к нему как к родному брату. Никто из нас, кроме Хьюго, не замечал, что он никогда не появляется на людях с Розой. Не знаю, может, он действительно стеснялся ее. По моему мнению, она очень симпатичная девушка. Хьюго твердил ей о том, что он дружит с ней ради того, чтобы у него были такие защитники, как мы. В прошлом году мы не раз заступались за него перед старшекурсниками.
- Неужели вы дружили с ним просто потому, что у него нет родителей?
- Нет, конечно. Он ведь был другом Розы и очень близким. А вот почему она с ним дружила, я так и не решался спросить.
- Она, наверное, считает его красивым?
- Да, наверное, - задумчиво ответил Альбус. – Высокий, кареглазый, смазливый парень. К тому же, неглупый.
- Роза говорила, что он даже член Клуба Слизней.
- Да, Слагхорну он нравится. Видит в нем большой потенциал. Но не в зельях, конечно, - сказал Альбус и улыбнулся мне.
- Я не хочу, чтобы она с ним общалась, но запретить не могу. Меня гнетет это! – отчаянно сказал я.
- Скорпиус, я знаю тебя не так хорошо, как Роза. Хотя, наверное, и она не знает тебя достаточно хорошо. Но сердце ее не ошибается. Пусть общается. Я уверен, что она простит все ошибки Демьяну, но никогда больше не доверится ему. Она умная девушка!
- Если бы все было так просто…
- А разве это не так?
- К сожалению, нет. Ал, ведь ты не расскажешь ей о нашем разговоре? Я понял, что вы близки…
- Нет, я не расскажу. Это не мои тайны, я не могу ими распоряжаться, - твердо сказал Альбус.
- В больнице Мид сказал мне, что она признавалась ему в любви. Не думаю, что любовь проходит так быстро. Если это, конечно, любовь.
- Даже не знаю, - произнес он. – Мне кажется, что ее разум всегда контролирует сердце. Как можно любить человека, который оставил ее в такой беде?
- Не знаю. Вот только общаться с ним она продолжает.
- Просто ей сложно говорить грубости, даже когда очень злится.
- Я не хочу ее делить с ним.
Альбус глубоко вздохнул:
- Лучше поговори с ней откровенно. Она не останется равнодушной.
- Спасибо, Альбус. Мне необходимо было поговорить…
- Без проблем, Скорпиус. Кстати, не хочешь завтра так же встретиться, я вновь буду обходить замок.
- А где твой напарник?
- Лиза Харрис? Она в другой части замка. Так дежурство проходит быстрее. Здесь мало что происходит ночью. Я буду ждать тебя после ужина на выходе из Большого Зала, хорошо?
- Хорошо, - улыбнулся я. – Альбус, спасибо. Ты тоже не остаешься равнодушным. Даже ко мне.
- Ты хороший парень, Скорпиус, - дружелюбно сказал Альбус. – Я рад, что ты сделал первый шаг.
Мы попрощались и разошлись.
Я улыбался тому, что, кажется, теперь у меня будет хороший друг.
Глава 25Я предвкушал приближающийся Рождественский вечер у Слагхорна, попросил маму подобрать мне лучшую мантию, которую она смогла бы найти, в комнате в одиночестве танцевал вальс, а так же думал о том, что сделать с волосами, чтобы они выглядели более изыскано.
С Альбусом мы «патрулировали» коридоры Хогвартса каждый вечер вот уже неделю. Мы не делились особо важными тайнами, я больше не жаловался ему на Мида, зато мы могли часами обсуждать плюсы и минусы квиддича, а так же известных всему миру вейл. Мы смеялись, спорили, просвещали друг друга, в общем, я очень хорошо проводил время.
С Розой мы каждый день делали вместе уроки. Когда мы вместе шли по коридору, иногда останавливалась и нежно прижималась ко мне, всегда держала за руку, а еще целовала в щечку на прощание.
Вопрос с Мидом не решился: теперь она проводила с ним время, пока я был чем-либо занят. Признаюсь, что ревновал я страшно, но когда она смотрела на меня своими большими голубыми глазами и клялась в том, что между ними ничего нет, я верил.
Я шел к Розе во внутренний двор: мы договорились погулять по окрестностям замка, так как снег шел не переставая с самой ночи, а теперь весь замок покрылся белой пеленой.
Когда я вышел из замка, получше завязывая вязаный шарф, как увидел Розу и Демьяна, играющих в плюй-камни. Мне очень хотелось подойти и пнуть ногой по всем камням, чтобы они разлетелись во все стороны, и, может быть, попали по Миду. Но в действительности я спрятал руки в карманы и подошел к ним.
- Можно с вами? – спросил я.
- Скорпиус! – засияла Роза, обняла меня и поцеловала в щеку. – Конечно! Как хорошо, что ты пришел!
Нужно ли говорить, что рада меня видеть была только Роза.
Мы начали игру заново, и Роза выбивала наши камни первой. В итоге она выбила из круга один мой камень. Затем была очередь Мида: он выбил еще один мой камень.
Я вздохнул. Мне было жаль смотреть на их попытки победить, потому что я играл намного лучше. Одним ударом я выбил два камня Розы и один – Мида.
- Дем, смотри, как здорово он играет! – после очередного моего броска воскликнула Роза.
- Ему просто везет, - ответил Мид.
Когда Роза выбила его последний камень, то повернулась к нему с виноватой улыбкой. У меня осталось два камня, а у нее – один.
Замахнувшись своим камешком, я бросил его градусов на сорок левее, чем ее.
В этот момент Демьян усмехнулся и с сарказмом сказал:
- Ты видела, Роза? Будто в него Конфундус выпустили!
Я пропустил его слова мимо ушей, внимательно наблюдая за броском Розы. Лишь бы она не подвела.
Одним ударом она выбила два моих последних близко стоящих камешка из круга, издала радостный крик и бросилась мне на шею.
- Я знал, что ты победишь, Роза! – сказал Мид.
- Ты поддался мне, я знаю, - шепнула на ухо она.
- Нет, что ты, - шепотом ответил я.
- Я знаю-знаю-знаю, что поддался! – настойчиво повторяла она.
- Роза, а пойдем, я покажу тебе одно место, с которого открывается отличный вид на Запретный лес? – весело спросил Мид, старательно не замечая, что девушка, которая ему нравится, уже несколько минут обнимала меня.
Роза обернулась к нему и спросила:
- А где оно?
- Ты его знаешь! Это Подвесной мост.
- Хорошо, мы сходим туда. Со Скорпиусом, - сказала она.
- В смысле, без меня? – спросил Мид.
- Да, Демьян. Мы все-таки встречаемся, нам хочется побыть вдвоем.
Сжав губы, он кивнул, зло посмотрел на меня и быстро пошел ко входу в замок.
Роза вновь меня обняла с широкой улыбкой на лице.
- Я так долго хотела это сказать!
Я и сам улыбался от того, что, наконец-то, Мид был на своем месте.
- Встречаемся? – как дурак, переспросил я.
- Мне кажется, что да, - сказала Роза, краснея.
- Ну да, - подтвердил я и взял ее за руку.
***
- Знаешь, когда я был маленьким, я постоянно играл в роще рядом с домом, - сказал я, когда мы стояли на мосту и наблюдали за спускавшимися с неба снежинками. – У меня не было друзей, возле нашего дома нет населенных пунктов в радиусе одиннадцати километров. Так папа говорил, по крайней мере. И в ветреные дни листва деревьев сильно шумела. Я представлял себя великим ловцом, известным на весь мир, а шелест листвы – это аплодисменты, которые я получаю от своих поклонников. Я представлял, что журналисты задают мне вопросы о моей жизни и о том, как я добился таких успехов, а я отвечал им вслух. Рассказывал о тренировках, о моей жене, которая всегда меня поддерживает, о друзьях, с которыми мы вместе прошли этот путь. Благодарил моих родителей, за то, что дали мне великолепное образование, любовь и теплоту…
Роза с нежной улыбкой спросила у меня:
- Сколько тебе было лет?
- Девять-десять, где-то так…
- Неужели ты совсем рос один?
- Изредка к нам приезжали друзья мамы с детьми, но все они были либо слишком маленькими, либо взрослыми. Я не мог найти с ним общий язык, да и не хотел. Твое детство, наверное, было совсем другим?
- Да, абсолютно. Мы всегда играли вместе с Альбусом и Джеймсом. А потом подросли Хью и Лили, и стало еще веселее. Мы никогда не сидели на месте, Джеймс всегда что-то выдумывал. Например, он посмотрел какой-то маггловский сериал и сказал нам, что он – самый главный врач в мире. Ну, целитель, в общем. А все мы – его ученики. Мы развязывал бинты и связывали их заново, пачкались в йоде, дышали нашатырным спиртом. А Джеймс в это время на нас кричал. Хью был пациентом, - Роза, погруженная в воспоминания, широко улыбалась. – А еще Джеймс был Мерлином, Альбус – королем Артуром, Лили была Анной – сестрой Артура, я – Джиневрой, а Хьюго – Ланцелотом.
- Вот это страсти.
- Да, это весело. Будто мы действительно были во временах рыцарей и королей…
- Наверно, вы проводили вместе много времени?
- Да, очень! Все праздники и каникулы мы были вместе. Учились в одной маггловской школе.
- Ты училась в маггловской школе? – удивился я.
- Конечно. Где бы я еще постигала основы?
- Меня учила бабушка.
- Но лучше получать образование в специально созданных для этого местах. Тем более там можно завести много друзей.
- И что, у тебя там было много друзей?
- Да, вообще-то, нет. Только Альбус и еще одна девочка, которой он нравился. Поэтому она и дружила со мной.
- Не рано ли в младших классах думать о таком?
- Почему ты такой серьезный? – с неким укором спросила Роза. – О каком, таком? Ей понравился мальчик, потому что он серьезный, умный, ответственный, всегда ее защищал и угощал конфетами. Что в этом ужасного?
- Это не повод влюбиться.
- По-моему, для десяти лет это повод. А, например, в двадцать лет уже другие поводы.
- Это какие?
- Ну… такие как взаимопонимание, общие цели, интересы.
- А в десять лет это вообще не должно волновать.
- Это просто тебя в десять лет такое не волновало, поэтому ты и категоричен, - с улыбкой сказала она и была права. Меня не волновало такое не только в десять, а вплоть до пятнадцати лет.
- Кстати, в апреле тебе уже будет шестнадцать? – спросила она.
- Да, а что?
- Значит, сейчас я старше тебя!
- Это ненадолго, - улыбнулся я.
- А ты готовишься к Рождественской встрече у Слагхорна?
- Конечно, со дня на день должна прийти моя парадная мантия.
- Ты же мне обещаешь не срываться на Демьяна?
Я глубоко вздохнул и грубо ответил:
- Ты можешь не говорить о нем хотя бы один день? И сколько можно просить меня держать себя в руках, будто я неконтролируемый псих?!
- Я так не считаю, правда! – умоляюще сказала она, хватая мен за руку. – Прости. Я иногда чувствую, что в ответе за него. У тебя когда-нибудь такое бывало?
- Да, бывало.
- Вот видишь!
- …С тобой. Поэтому я не хочу, чтобы ты за него переживала. Он лживый и подлый, только ты этого никак не можешь понять, - сказал я и пошел по мосту к замку.
- Хорошо! – сказала Роза, подбегая ко мне. – Я поняла твою точку зрения, но я придерживаюсь другой. Мне вообще можно это делать? – с вызовом спросила она.
- Какая здесь может быть другая точка зрения?! Я не понимаю, что ему еще нужно совершить, чтобы ты держалась от него подальше? Убить твоего брата?! По-моему, достаточно было бросить тебя и Ала в Хогсмиде.
- Да хватит вспоминать об этом! – закричала она и остановилась. – Ты говорил, что мой отец поднял всех на уши, что о таком нужно молчать, а сам при каждом удобном случае напоминаешь мне об этом вечере. Думаешь, мне приятно?! Да я больше всего на свете хочу это забыть! Забыть тех людей, забыть поступок Демьяна, а ты будто серная кислота разъедаешь мне рану! Я долго это терпела, но теперь я просто прошу тебя замолчать об этом! НАВСЕГДА! Я БУДУ общаться с Демьяном, понял, потому что у него никого нет, а в этом мире нельзя без друзей, а раз уж я его друг, то я прощу ему любые ошибки! И меня бесит твоя беспричинная ненависть и пелена на глазах. Неужели ты не видишь, как я к тебе отношусь?! Да я же люблю тебя!
Внезапно крики прекратились. Над нами повисла гробовая тишина. Я прокручивал в голове ее слова… серная кислота – что это? Она будет общаться с Демьяном. Она все ему простит. Она… меня любит?
Нет, это не могло быть правдой. Прошло чуть больше месяца с того дня, о котором она запретила мне напоминать. Еще недавно она любила Мида, а теперь меня? Нет. Невозможно. Ведь так не бывает. Либо она врет, либо глубоко заблуждается.
- Даже если тебя нет рядом, ты постоянно со мной, - сказала она, опустив голову; ее рыжие локоны закрывали лицо, поэтому я не мог видеть ее глаз, но мне казалось, что она плачет. – Просыпаюсь с мыслями о тебе, засыпаю. Постоянно смотрю, как ты завтракаешь, как пишешь домашнюю работу, как иногда просто смотришь в одну точку, задумавшись о чем-то. Я разговариваю о тебе с Лили, я мечтаю о том, как летом мы проведем с тобой каникулы вместе у меня дома. Я думаю о том, как скоро мы будем танцевать вместе, и ты будешь самым красивым парнем на празднике, лучше всех, хотя ты и сейчас такой. А главное, ты будешь моим. Ведь я – твоя. Иногда мне не верится, что такой красивый парень обратил на меня внимание. Ты потрясающий. Твои черты лица такие правильные, такие мужественные, такие… привлекательные. А за этой красивой оболочкой скрывается еще более красивая душа, - сказала она и посмотрела на меня мокрыми от слез голубыми глазами. – Твоя доброта, честность, искренность, нежность они не могли оставить меня равнодушной! Я не могу понять, почему ты идеальный, но ты такой!
Я в один шаг преодолел разделяющее нас расстояние, крепко взял ее за плечи, прижал к себе и прижался к ее губам.
Первое, что я почувствовал – это мокрые от слез щеки, затем – ее мягкие губы, а потом…ее язык.
Не уверен, что все сделал правильно, но старался повторять за ней и не сомневаться в правильности своих действий ни на минуту. Когда Роза от меня отстранилась, то на лице ее была счастливая улыбка. Я и сам широко улыбался отчасти потому, что все прошло не так и плохо: я не укусил ее и не залил своими слюнями, хотя боялся этого больше всего на свете.
- Тебе понравилось? – спросил я первое, что пришло мне в голову.
- Очень, - тихо ответила она и снова меня поцеловала.
Во второй раз я уже понял некоторые закономерности, и мне показалось, что я начал постигать секреты этого искусства.
Когда я перестал переживать о том, что сотворю какую-нибудь глупость, я понял, как это было приятно.
Это намного интимнее, чем держаться за руки. Мы будто доверились друг другу до конца. Доказали, что действительно являемся парой, что у нас намного больше, чем дружба.
Чуть позже я у меня произошел всплеск эмоций, и я понял, какой это важный момент в моей жизни. В моей груди будто разом взорвалось несколько фейерверков и разлетелись по всему телу. Это было лучшее, что я когда-либо ощущал. И все это мне подарила Роза.
Нам понадобилось очень много времени, чтобы оторваться друг от друга. Вернулись в замок мы лишь тогда, когда начало темнеть.
После ужина и долгого прощания мы разошлись, а через час я встретился с Альбусом: он не дежурил в эу ночь, но мы все равно договорились встретиться.
Мне стало немного стыдно перед Розой за то, что после того, как я прощаюсь с ней, иду на встречу с Альбусом, будто изменял ей с ним. С другой стороны, она бы обязательно захотела пройтись с нами и обиделась на отказ, а мне была просто необходима мужская дружба.
***
- Ты сегодня припозднился, - дружелюбно сказал Альбус, встречая меня у портрета Уркхарта Ракплуга.
- Прости, Ал. Дела.
- Понятно, какие у тебя дела, - хитро улыбнувшись, сказал Альбус.
- А это ничего, что я… встречаюсь с твоей сестрой?
- А я здесь причем? Это исключительно ваши «дела» – дружелюбно сказал он. – Но если ты ее обидишь, я оторву тебе голову.
Последняя фраза прозвучала серьезно.
- Альбус, а как ты думаешь, за какое время можно полюбить человека? По-настоящему, конечно же.
- По-настоящему, - задумчиво повторил он. – Мне кажется, что для такой любви не время показатель. Не знаю, моя мама влюбилась в папу будучи маленькой девочкой, с первого взгляда, а он в нее – только спустя шесть лет. Это сложно. Все зависит от самого человека.
- Мои бабушка и дедушка полюбили друг друга только после свадьбы. Хотя, тогда были совсем другие времена.
- А почему ты спросил?
- Это я просто так.
- Кажется, у вас с Розой все серьезно?
- Кажется, да.
- Главное, чтобы Джеймс не узнал, - усмехнулся Альбус.
- А что будет?
- Будет всячески мешать. Это он сейчас до сих пор злится на Розу за квиддич, а как забудет об этом, так житья вам не даст, поэтому уж лучше воздержаться от публичных проявлений чувств.
- За квиддич?
- Ну да. Роза держала в руках флажок с цветами вашего факультета. Джеймс во время игры это заметил, а ты схватит в этот момент снитч и выиграл. Джеймс теперь считает ее не только предательницей факультета, но и своим личным врагом. Но это временно, конечно. Джеймс отходчивый, тем более Роза – его младшая сестренка.
- Так он отвлекся на Розу, - задумчиво повторил я, вспоминая тот самый матч. Я помнил, что Джеймс действительно на что-то отвлекся, но даже подумать не мог, что это был слизеринский флажок в руках Розы.
- А ты не видел?
- Нет, я был немного занят. И какой же он отходчивый, если они уже месяц враждуют?
- Нет, не враждуют, просто равнодушны друг к другу. Роза долгое время пыталась наладить с ним отношения, но потом послушала нашего с Лили совета и решила переждать.
- А почему ты не считаешь ее предательницей?
- Но ведь она сидела на трибуне Гриффиндора. Нигде не запрещено болеть за обе команды. Неужели болельщики аплодируют только когда забивают их кумиры? Нет, конечно. И вообще, это просто игра, а тем более – школьного уровня, а не мирового.
- Он точно простит ее? – недоверчиво спросил я.
- Конечно! Не переживай.
- Но он относится к квиддичу совсем не так, как ты.
- Зато он относится к Розе как я. Все хорошо, - Альбус улыбнулся и успокаивающе похлопал меня по плечу.
Как и с Розой, с Альбусом я чувствовал себя спокойно. Даже, наверное, спокойнее, чем с ней. Между нами не было недопонимания, ни разу не случалось ссор, даже голоса мы не повышали, хотя тоже проводили вместе много времени.
Я всегда думал, что Альбус такой же, как и Джеймс, просто скрывает истинную сущность. Каждый вечер я убеждался в обратном. Поразительным для меня было то, что два мальчика из одной семьи получили такое разное воспитание. Хотя, может быть, Альбус по природе своей более мягкий и отзывчивый, нежели Джеймс.
Альбус был спокойным и рассудительным, но при этом ни капли не занудный. Он помогал мне относиться к некоторым вещам с иронией, поверить в то, что каждый мой шаг, каким бы он ни был, правильный, а все люди, которые встречаются на пути – важные учителя, которые дают мне знания о жизни.
И я уже не сомневался, что быть старостой Альбусу предначертано, потому что он действительно как никто другой подходит на эту должность. Ласков с детьми и строг со старшекурсниками, которые зачастую на голову его выше, учтив даже и Пивзом и Филчем. Я надеялся на то, что МакГонагалл через два года назначит его старостой школы.
Мы не говорили о том, что очень хорошо друг друга понимали, что нам интересно проводить время вместе и что нам очень весело, но каждый из нас это чувствовал. И я не хотел это терять. Да, у меня были друзья, но никогда рядом с ними я не был с собой.
Я потерял Джерома и Герни, но обрел намного большее – себя. Человека, который больше не хочет участвовать в жестоких шалостях и нарушать школьные правила, который честен и открыт с близкими людьми. Человека, у которого есть действительно близкие люди.
Я обрел настоящую дружбу и любовь.
Глава 26Мы с Альбусом стояли посреди пустого, давно никем не использовавшегося, пыльного и темного класса рядом с большим зеркалом. Роза в это время наклонился над одной из парт, и заколдовывала черную атласную мантию. Альбус не мог спокойно стоять на месте: слишком уж нервничал, но к Розе не подходил.
Так получилось, что новая мантия, которую Альбусу прислала мама для Рождественского вечера у Слагхорна, по дороге затерялась и должна была придти не раньше двадцать пятого декабря.
Из старой мантии Альбус вырос, а мантию Джеймса пришлось трансфигурировать. Ни я, ни он не знали заклинаний для изменения одежды, поэтому этим занималась Роза.
Альбус не так переживал за свой внешний вид, если бы не Лиза Харрис, девочка, которая была назначена старостой вместе с ним. Она пригласила его на вечер за ужином. От нахлынувшего счастья Альбус согласился, а потом пришел к нам и сказал, что ему не в чем идти. Недолго думая, Роза предложила изменить мантию Джеймса под параметры Ала.
До Рождественского вечера оставались ровно сутки. Просить разрешения у МакГонагалл на выход в Хогсмид за мантией, не было времени.
Роза уже около сорока минут водила палочкой по мантии, произнося какие-то заклинания из небольшой книжки, которую ей подарила Лили на недавний день рождения, но мне казалось, что такая «женская» магия Розе не по зубам.
Глубоко вздохнув, откинув назад выбившуюся из хвоста рыжую прядь, Роза взяла мантию и тщательно осмотрела. У Альбуса в это время затаил дыхание: наверное, эта Лиза Харрис ему очень нравилась, но он очень редко упоминал о ней при мне.
- Альбус, иди сюда, - приказным тоном сказала Роза.
Брат подошел к ней, стал напротив и выпрямился. Сначала она приложила к нему мантию, а затем попросила надеть.
Результат был не утешающим: рукава получились слишком короткими, а плечи наоборот слишком большими. Кроме того она висела на нем как старый черный мешок.
Роза виновато посмотрела на брата и прикрыла рот рукой. Альбус обернулся к зеркалу и его губы сжались в тонкую полоску. Он несколько минут смотрела на неудавшуюся попытку Розы помочь, не говоря ни слова. Мне казалось, что если бы Альбус был чуть-чуть сентиментальнее, то непременно заплакал, потому что у Розы глаза уже наполнились слезами.
Мне было больно смотреть на побледневшего и поникшего Альбуса. Из него вышла вся жизнь, будто после поцелуя дементора. Наверное, он чувствовал себя именно так.
- Ал, пожалуйста, прости, - произнесла Роза, сдерживая слезы.
Он обернулся к ней и попытался изобразить улыбку:
- Ты пыталась помочь. Мало кто умеет преобразовывать одежду. Только наша бабушка.
- Но как же ты теперь пойдешь на вечер? – спросила она.
- Придется в этом году пропустить.
- А Лиза?
- Совру ей что-нибудь, - тихо сказал Альбус и стянул с себя неказистую мантию.
Мы собрали все свои вещи и медленно пошли к башне Гриффиндора.
Я успокаивающе поглаживал руку Розы, а для Альбуса так и не мог придумать приободряющих слов. На его месте меня бы уже ничто не смогло успокоить.
Когда мы дошли до портрета Полной Дамы, Альбус учтиво отвернулся, а я обнял Розу и шепнул ей на ухо:
- Пожалуйста, только не плачь. Я обязательно что-нибудь придумаю, хорошо?
- Да что ты можешь придумать, - отчаянно произнесла Роза, но я серьезно посмотрел на нее:
- Я придумаю. Если ты не будешь плакать. Не будешь?
Роза несколько секунд молчала, поэтому мне пришлось строго потребовать:
- Обещай.
- Обещаю.
Мы нежно поцеловали друг друга, а затем она скрылась за портретным проемом.
Альбус пошел вперед, но я остановил его:
- Ал, ты – мой друг.
- Э-э-э, спасибо, Скорпиус. А ты – мой.
- Если я попрошу тебя кое о чем, ты сделаешь?
- О чем, Скорп? – устало спросил он.
- Ты не ответил. Что у вас за семейная привычка такая?
- Постараюсь сделать.
- Этого мало.
- Ладно, сделаю! – раздраженно ответил он. – Что?
***
Я стоял в холле и ждал появления Розы. Мое сердце вновь вырывалось из груди, потому что в душе были сомнения по поводу моего внешнего вида. Мимо уже прошла с иголочки одетая пара молодых людей, громко беседуя и смеясь. Девушка, кстати говоря, была маленькой и тоненькой, в фиолетовом платье в пол. Я сгорал от любопытства, какое же платье будет у Розы.
Все мои мысли вылетели из головы, когда я увидел спускающегося ко мне ангела- это была Роза, только совсем другая: грациозная, утонченная, женственная, изысканная, самая красивая в мире. На ней было белоснежное прилегающее платье с широкой юбкой до колен. Оно сияло, сверкало, переливалось, так же, как и сама Роза, смущенная и кусающая губу. Ее гладкие и блестящие темно-рыжие волосы были заплетены в красивую косу. Она казалась мне чем-то неземным, чем-то, чего я не заслужил, чего я не достоин. Я сделал за свою жизнь слишком мало хороших вещей, чтобы получить такую награду, но эта девушка была моей. Это она недавно призналась мне в любви, это с ней я впервые поцеловался, это она - моя первая любовь.
Когда она стала рядом со мной, я не мог даже пошевелиться. Роза улыбнулась и взяла меня за руку.
- Роза, ты – ангел, - тихо сказал я.
- Спасибо, - смущенно ответила она.
Я вел себя как дурак, но не мог не смотреть на нее по дороге к Слагхорну. Я даже несколько раз споткнулся, выглядел нелепо, зато заслужил этим звонкий смех и широкую улыбку Розы.
В этот вечер я посмотрел на нее совсем по-другому: не как на маленькую девочку, которой нужна моя защита, а как на богиню, которой нужен слуга, как я. Она была настолько прекрасно, что я полностью сдался, покорился ей. Безвозвратно.
Рождественский вечер Слагхорна был настоящим элитным клубом высшего разряда. На небольшой сцене очень дорогая группа музыкантов в парадных фиолетовых мантиях играла какую-то мягкую приятную мелодию, повсюду ходили официанты, предлагая закуску и выпивку, за небольшими столиками я заметил нескольких очень знаменитых в магическом мире лиц.
Мы с Розой крепко держались за руки, проходя мимо пестро разодетых гостей разных возрастов. Она привела меня к столику вблизи музыкантов.
- Это наши места, - сказала она.
- Но столик рассчитан на четверых, - заметил я. – Кто будет сидеть с нами?
- Это места Альбуса и Лизы, - с грустью ответила она и осмотрела зал. – Я их за весь день ни разу не увидела. Как жаль, что все так получилось.
- Как?
- Из-за мантии не получилось волшебства.
- Мне кажется, получилось, - сказал я и улыбнулся. – Посмотри.
Среди кружащихся в центре зала пар наше внимание приковала девушка с пшеничными волосами в длинном красном платье и Альбус, который со счастливой улыбкой на лице кружил ее в вальсе. На нем была сверкающая новая темно-синяя парадная мантия.
- Какая красивая мантия! Где он мог ее взять? – восторженно произнесла Роза и вдруг обернулась ко мне. – Скорпиус… это твоя?
Я кивнул.
Спустя несколько часов уговоров и ссор, Альбус согласился взять мою мантию, после чего еще полчаса благодарил и думал о том, чем отплатить мне за такую бесценную помощь. После этого мы снова накричали друг на друга из-за того, что в дружбе нет оказанных услуг, есть безвозмездная помощь. Затем мы крепко обнялись, и кажется, стали еще более близки друг с другом.
Теперь он кружил в танце довольно привлекательную Лизу Харрис, а я сидел рядом с Розой в выходной мантии, в которой ходил в Больницу Святого Мунго, но она этого даже не заметила, потому что любила меня и без красивых мантий.
- Какой ты хороший! – воскликнула Роза, крепко сжимая мою руку. – Я знаю, что вы хорошо общаетесь, но не до такой степени…
- Ты просто многого не знаешь.
Тут к нам подошли счастливые, немного раскрасневшиеся и запыхавшиеся Альбус и Лиза и присели за столик:
- Почему вы не танцуете? – спросил Альбус.
- Мы только пришли, - ответил я.
- Роза, ты прекрасно выглядишь! – восторженно сказала Лиза, взяв Розу за руку.
- Спасибо, ты тоже!
Пока между нами проходил совершенно обычный разговор на общие темы, я не мог оторвать взгляда от Розы: ее улыбка, смех, тонкий юмор, эрудиция, мягкий и ласковый голос просто околдовывали меня. Я точно был уверен в том, что она самая чистая, самая возвышенная, самая лучшая девушка на земле. И я снова и снова повторял себе: она - моя.
- Добрый вечер, Роза! – к нам с улыбкой и бокалом в руке подошел Слагхорн. – О, Альбус! Мисс Харрис, мистер Малфой, как проводите время?
- Спасибо, сэр, - весело ответил Альбус, который обычно сдержанный и серьезный в присутствии преподавателей. – Музыканты великолепные!
- Ну конечно! Их солист – Барни Дюк – внук знаменитого гитариста группы моей молодости. Кстати говоря, в одиннадцать все мы выйдем на балкон ради потрясающего салюта, который устроит сегодня ваш дядя Джордж, так что, оставайтесь до конца! А кругом столько омелы…
Пританцовывая, он отправился к гостям, оставив на наших лицах улыбки.
- Перебрал, с кем не бывает, - сказал Альбус и пригласил Лизу на очередной танец, от которого она, конечно же, не отказалась.
- А ты думал, что Слагхорну не понравится твое появление здесь, - сказала Роза, подвигаясь ко мне.
- Твоя симпатия – лучшая рекомендация для него.
- А ты так и не пригласишь меня на танец? – внезапно спросила Роза.
Я быстро встал со стула, подошел к ней и подал руку.
Мы танцевали несколько песен подряд, возможно, четыре, не в силах оторваться друг от друга, закончить эту близость, прервать наше безмолвное слияние, когда каждое движение правильное, хотя и не обговорено, когда мы чувствуем друг друга, когда все понятно без слов.
- Могу ли я похитить вашу даму? – раздался рядом со мной взрослый мужской голос, который буквально выпихнул меня из волшебного мира танца с Розой.
Я обернулся и увидел высокого худощавого рыжеволосого мужчину с искренней улыбкой на лице. Мое внимание тут же привлекло его ухо, а точнее, его отсутствие.
- Дядя Джордж! – воскликнула Роза, крепко обнимая мужчину.
- Привет, пестрая пчелка!
- Никакая я сегодня не пчелка, - торжественно произнесла она.
- Конечно, нет. Ты просто красавица! Мистер Малфой, - учтиво кивнул он мне и забрал с собой мою девушку танцевать.
Ладно, в конце концов, он ее дядя. Ревновать было ни к чему, но все равно я ощущал эту досаду от того, что у меня забрали кое-что мое, хоть и ненадолго.
Я сел за свой столик и принялся разрезать кусочек мяса в соусе с сыром. В горло ничего не лезло, но мне нужно было чем-то занять руки.
Из-за близости к сцене с музыкантами я не услышал, как ко мне кто-то подсел. Я продолжал разрезать мясо уже на более мелкие кусочки, когда услышал неприятный голос Мида:
- Она никогда не наряжалась так для меня.
Я, не отрываясь от мяса, сказал:
- Стоит задуматься.
- Только этот вечер закончится, и она снова станет неприметной Розой. С веснушками и лишним весом. Зачем тебе такая девушка?
Я крепко сжал приборы в своей руке, чтобы ненароком не воткнуть их в руку Мида.
- Тем более полукровка. Я слышал, что ваша семья – одна из самых чистокровных в Англии. Неужели ты готов разом разрушить то, что тои предки строили тысячелетиями?
- Слушай сюда, гад, - грубо сказал я, повернувшись к нему. – Не смей даже думать так о Розе, ты меня понял? А еще приближаться ни ко мне, ни к ней. Она – лучшая девушка на земле, только тебе своим гладким мозгом этого не понять. Если я еще раз увижу тебя рядом не с ней – не сомневайся – шкуру с тебя спущу. Я ясно выразился?
- Роза сама хочет общаться со мной, - язвительно сказал он. – Видно, одного тебя ей мало…
- Если бы не ее доброта, ты бы и ноги не смел ей поцеловать, не то чтобы разговаривать на равных.
- Не думаю, что в доброте дело, - сказал он.
- Она больше тебя не любит, не обольщайся, - сказал я и посмотрел на Розу, которая с тревогой наблюдала за нами во время танца.
- А мне она недавно говорила обратное, - сказал Демьян и усмехнулся.
Я внимательно посмотрел на него, не веря глазам: он казался мне бесхарактерной амебой, которая держится то за Розу, то за моих друзей, то пытается прицепиться ко мне. Теперь это – хищник. Пусть и маленький, но вредный и противный. Меня переполняла злоба от его высокомерного взгляда, от мерзкой ухмылки, которую хотелось стереть с его наглого лица. Хотелось вырвать эти густые темные волосы, все до последнего, наверное, его гордость. Хотелось скрутить эти длинные худые руки, чтобы он взвыл от боли и никогда не осмелился подходить ко мне и говорить о Розе.
- Проваливай, пока не поздно.
- Я думаю, что угрожать стоит мне, потому что посреди коридора недавно валялся как башмак ты, а не я.
- Если бы не Роза, ты бы уже давно был в Больничном Крыле.
- Ой, ну только не нужно строить из себя благородного рыцаря, который никому не причинит вред, потому что его девушка расстроиться! Ты просто слабак, вот и все.
- Сегодня в час ночи. В часовой башне. Посмотрим, кто из нас слабак.
- Отлично, - сказал он и быстро ушел, потому что уже и сама Роза спешила ко мне.
- Что он здесь делал? – спросила она, присаживаясь рядом.
- Восхищался тобой.
- А почему не подошел ко мне?
- Боится меня.
- Скорпиус! Что ты ему опять сказал!
Я лишь глубоко вздохнул, оставляя ее вопрос без внимания, и принялся за изрезанное мною на мелкие кусочки мясо.
В отличие от меня, Роза быстро отошла от неприятного разговора и снова начала смеяться и оживленно беседовать, но мои мысли теперь были лишь о том, какие заклинания я могу использовать на Миде, а какие нет. Мне не хотелось слишком его калечить, так как я начал понимать всю безысходность его положения. Я – лучший ловец Хогвартса, Роза – моя девушка, у меня отличная семья, а у него нет ничего из этого. Лучшее, что дала ему жизнь, он потерял. Я был счастливым человеком, поэтому доставлять ему тяжкие страдания хотелось не так сильно, чем когда он был рядом. Посмотрев на сидящую рядом Розу, которая крепко сжимала мою руку и смеялась над чем-то вместе с Лизой Харрис, я начал надеяться на то, что все решить удастся мирным путем.
В одиннадцать, как и говорил Слагхорн, всех гостей пригласили на огромный балкон ради того, чтобы посмотреть на организованное дядей Розы представление.
Крепко держась за руки, мы стояли посреди толпы, глядя в безоблачное черное небо с миллионами звезд. Все затаили дыхание в предвкушении десятков взрывов и феерии.
- Дядя Джордж не учился у Слагхорна, - шепнула мне Роза. – Но он устраивает такие шоу, что на самый элитный праздник в Хогвартсе его не могли не пригласить!
И в этот момент взорвались десятки салютов, а в ночном небе появлялись различные сверкающие и движущиеся фигуры: цветы, животные, даже лицо Слагхорна, шевелящего усами.
Зрители на все очень бурно реагировали, смеясь и аплодируя, но для нас с Розой существовали только мы вдвоем. Я обнял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал. Самая красивая девушка вечера, самая красивая девушка Хогвартса, Англии,всего мира стояла в моих объятиях и целовалась со мной.
Наверное, я действительно сделал за свою жизнь несколько добрых вещей.
Наверное, я заслужил такую награду.
Глава 27- Очень красивые были салюты, да? – тихо спросила Роза, обнимая меня у портрета Полной Дамы.
- Как и ты, - ответил я, не сводя с нее глаз.
- Неправда, - улыбнулась она.
- Абсолютная правда.
Мы были слишком близки друг к другу, чтобы не почувствовать нечто новое, появившееся между нами. Не нужно было даже поцелуев для того, чтобы чувствовать разливающееся по телу новое тепло, пронизывающее насквозь, такое приятное и обжигающее одновременно. Мы смотрели друг на друга, понимая все без слов, как во время танца. Ведь это чувство было таким естественным после проведенных дней вместе, после откровенных разговоров. Теперь после открытых друг другу душ открывались и тела. Я снова не мог ей противостоять, да и не хотел.
Моя рука потянулась к ее открытой шее: кожа была мягкой и приятной. От моего прикосновения появилось множество маленьких мурашек.
- Холодно? – спросил я.
- Нет, это не от холода, - ответила она, краснея.
Кажется, я понимал ее, потому что после таких слов по моему телу тоже пробежались мурашки.
Затем мои пальцы коснулись ее щеки. Роза прикрыла глаза, полностью доверяя моим движениям. Я знал, что ей это так же необходимо, как и мне.
Я нежно поцеловал ее и почувствовал ее тихий и короткий вздох, который будто сорвал с меня сдерживающие цепи. Сильнее прижав ее к себе, я впился в ее мягкие, сладкие губы, забывая обо все на свете, отдаваясь ей.
- Скорпиус, - прошептала она, отстраняясь, но мои губы перешли на ее шею, и с ее губ сорвался тихий стон. – Это так приятно…
В какой-то момент я перестал думать о том, что мы по-прежнему в Хогвартсе, возле портретного проема из которого в любую минуту может кто-нибудь выйти, в том числе и Джеймс, я забыл, что коридоры могут патрулировать учителя. Я перестал бояться того, что Роза в любой момент меня остановит. Я забыл обо всем, кроме ее тихого стона, которым она дала мне понять о том, что сейчас чувствует.
Она сама льнула ко мне, как маленький рыжий котенок, нуждающийся в ласке. Я не мог отказать моей богине, моему ангелу, моей маленькой девочке. Не мог ей отказать ни в чем, а тем более в том, в чем сам так сильно нуждался.
Я сделал несколько шагов назад, не выпуская Розу из объятий, и прислонился к перилам лестницы. Мы были так близко, что я чувствовал каждый изгиб ее тела, как и она - моего.
Не знаю, сколько прошло времени до того, как она не отстранилась и дала мне прийти в себя. Я тяжело дышал, не в силах успокоиться, а она стояла на расстоянии около метра от меня раскрасневшаяся, немного растрепанная, со стертой помадой на губах. Невинная и немного испуганная.
- Прости, - тут же выпалил я, но она отрицательно покачала головой.
- Не извиняйся.
- Отныне я буду держать себя в руках.
- Нет, не надо, - настаивала она.
- Я вел себя недостойно.
- Очень достойно.
- Больше этого не повторится, - сказал я, не обращая внимания на ее слова.
- Но почему?! – отчаянно спросила она.
Я нахмурился и посмотрел на нее: как я только мог так неблагородно отнестись к этой девушке? Ведь она такая чистая!
- Потому что.
- Отличная причина, - с сарказмом сказала она.
- Тебе пора, - напомнил я.
- Ты хочешь, чтобы я ушла?
- Нет, - тихо ответил я, и Роза пошла ко мне.
- Скорпиус, мы ведь встречаемся? Что плохого в том, что мы целуемся?
- Это был не просто поцелуй, ты и сама понимаешь, - с раздражением ответил я.
- Этим он мне и понравился!
Я отвел взгляд, но она положила руку на мою щеку и заставила посмотреть ей в глаза:
- А тебе нет?
- Мне тоже понравилось, - признался я.
- Тогда что в этом плохого, объясни мне?!
- Это просто неправильно! Это… не так возвышенно, как ты сама.
- Но мне нравится, - шепнула она. – Ради меня ты можешь иногда так делать?
- Ты не боишься? – спросил я, глядя в ее большие голубые глаза.
- Нет, - шепнула она и коротко поцеловала меня. – До завтра?
- До завтра, - ответил я.
Роза сказала пароль, посмотрела на меня на прощание и скрылась за портретом. Полная Дама посмотрела на меня с укором:
- У Портретов тоже есть глаза!
- Уверен, вы видели и не такое, - монотонно ответил я и пошел к Часовой башне. Лучше уж подождать часок там, чем опоздать и прослыть трусом.
По дороге я прокручивал в голове все то, что произошло у портрета. Мне казалось, что уже прошла целая жизнь, а не несколько минут. Что она сказала? Что ей понравилось? Что она не против? Что хотела бы повторить? Если она так хочет, то мы обязательно повторим. Найти бы место для уединения, не прятаться же по углам. Проблема в том, что Роза не всегда может брать мантию-невидимку, все-таки она ей не принадлежит. Я дал себе слово что-нибудь придумать на днях.
Пока я сидел на лестнице, находящейся прямо за огромным циферблатом, меня не покидало чувство волнения уже по поводу Мида. На Часовой башне очень темно: свет исходит только от циферблата, но сегодня слишком темная и безлюдная ночь. Как хорошо, что Роза ничего не знает.
Сзади я услышал тихий топот. Поднявшись, я зажег палочку и направил ее в сторону шума: кто-то шел с западной стороны замка. Наверняка это Мид решил прийти пораньше и устроить мне западню.
Сначала я увидел лишь свет, исходящий от палочки незваного гостя, а затем он ее опустил, и я узнал в нем Альбуса.
- Черт, Ал, что ты здесь делаешь?!
Альбус лишь приподнял пергамент – Карту Мародеров.
- Хочу задать тебе тот же вопрос, - сказал он, подошел ко мне, и мы вместе присели на ступеньки лестницы, при этом Ал бережно приподнял мою мантию, чтобы не пачкать о грязный пол.
- Хотел побыть одни.
- Не очень-то верится.
- Ал, ну что ты лезешь, - устало произнес я.
- Последний раз ты мне так говорил, когда подрался с Демьяном! – торжественно произнес он.
- Это была не драка. Меня просто прокляли и оставили в коридоре.
- Теперь я появился раньше. И обязательно тебе помогу.
- Нет. Через полчаса ты пойдешь к себе. Кстати, где твоя спутница?
- Лиза пошла спать.
- Вечер не удался?
В этот момент на лице Ала появилась широкая улыбка:
- Еще как удался.
- Что произошло? – с улыбкой спросил я.
- Она поцеловала меня.
- Поздравляю, - сказал я.
- Она мне очень нравится. Умная, скромная, милая…
- И симпатичная, - добавил я.
- Да! Очень. Скорпиус?
- М?
- Что произошло у вас с Демьяном?
- Ничего. Просто хотим решить все раз и навсегда.
- Чего он от тебя хочет?
- Хочет, чтобы Роза бросила меня.
- Не думаю, что в этом деле он способен на честную игру. Я останусь с тобой. На всякий случай.
- Тогда спрячься где-нибудь. Без особой причины не давай знать о своем присутствии. И не используй жестокие заклинания.
- Без проблем. Во сколько он должен прийти? – спросил Альбус, доставая красивые карманные часы.
- В час.
- Я буду на этаж выше, - сказал Альбус и пошел вверх по лестнице.
Через несколько минут послышались твердые быстрые шаги. Я не вставал со ступенек, ожидая, пока он сам ко мне подойдет.
Высокий худощавый темноволосый парень на год старше меня стал напротив и потушил огонек на конце палочки. Мы не могли видеть лиц друг друга, а это было даже лучше.
- Оставь Розу в покое, - сказал он.
- Нет, - дерзко ответил я и вальяжно расположился на ступеньках.
- Я знаю, зачем ты около нее вертишься. Я долго думал. Ты просто продолжаешь то, что не закончили твои друзья! Все вместе, должно быть, придумали этот план по моему выживанию, только я не сдамся. Вы над всеми в школе издевались, а теперь даже после их исключения нет спокойной жизни! Я чуть не ослеп из-за вас! Это смешно? Я думал, что ты – исключение из их компании, а после того, как ты украл у меня Розу, я тебя ненавижу больше, чем их. И ее я тебе не отдам. Да, сейчас она околдована твоим положением в обществе, умом, плохой репутацией, смазливым лицом, а потом она поймет, какая ты крыса!
- Да что ты. Сними с себя корону, червяк, - усмехнулся я. – Крыса. А кто называл ее толстой и невзрачной? Кто в пабе от нее отказался? Кто говорит у нее за спиной гадости? Ты настолько мне отвратителен, что я хочу придумать что угодно ради твоего исключения. Жаль, что Роза до сих пор за тебя заступается, но я решу эту проблему. Поверь, даже ради нее я больше не буду с тобой.
Я быстро встал со ступенек, достал палочку и сам не заметил, как произнес «Аратас», темное заклинание, похожее на Круцио, только слабее.
Мид в одно мгновение повалился на землю и закричал от боли. Я смотрел, как его тело корчится на пыльном полу и не понимал, приятно ли мне от этого или нет. Чтобы наложить такое сильное заклятие нужно по-настоящему хотеть сделать больно. Нужно быть жестоким.
- Скорпиус! – услышал я испуганный голос Альбуса. – Пожалуйста, перестань!
Я убрал палочку, но продолжал смотреть на свернувшегося калачиком задыхающегося Мида.
- Это же темная магия! – воскликнул Ал, подбегая ко мне. – Откуда ты знаешь такие заклятия?
В его голосе я услышал испуг. Думаю, я открылся ему с наихудшей стороны.
- От дедушки, - монотонно ответил я.
- Он ведь даже не успел достать палочку!
- Это всего лишь возвращенный должок, - равнодушно произнес я, хотя на самом деле готов был взвыть от того, насколько плохой поступок я совершил.
- Идем отсюда, - тихо сказал Альбус, касаясь моего плеча. – Лучше нам никому не попадаться на глаза здесь.
Когда мы ушли от Часовой башни на достаточное расстояние, я осмелился спросить:
- Ты теперь ограничишь свое общение со мной?
- Что? С ума сошел?
- Хорошие люди не знают таких заклятий.
- Скорпиус. Я тоже знаю это заклинание. Разница между нами лишь в том, что у меня пока что не было момента для того, чтобы его применить. Пока что. Слышишь? Главное, чтобы он не нажаловался на тебя, иначе – вылетишь.
- Будь что будет.
- Я с тобой, - твердо сказал Альбус.
- Спасибо, Ал.
В тот момент не было ничего лучше, чем его поддержка. Я чувствовал, что у меня есть надежный друг, который не отвернется от меня из-за того, что я вышел из себя. Мы общались не так много времени, но у меня было ощущение, будто я знаю его всю свою жизнь. Иногда с ним мне было даже лучше, чем с Розой, спокойнее. Я знал, что Ал поймет меня, а еще он был на моей стороне, в отличие от нее.
Перед тем, как попрощаться, Альбус вдруг глубоко вздохнул как перед большим прыжком. И сказал:
- Скорпиус, ты – мой единственный и самый лучший друг. Не ввязывайся больше в конфликты с Мидом. Я не знаю, что он может придумать, но из этого ничего хорошего не выйдет. Понимаешь?
- Я понимаю, Ал. Не могу ничего поделать. Я не хотел причинять ему вред всего пару часов назад, но его слова, его противное выражение лица…
- Я помогу тебе. Когда-нибудь он отстанет.
- Конечно, - слабо улыбнувшись, сказал я, и мы разошлись.
Глава 28Я сидел на берегу Черного озера, подставив лицо ярким солнечным лучам, которых мне так не хватало. Весна в этом году пришла внезапно: после нескольких холодных и дождливых дней все вдруг расцвело и преобразилось. Я совсем не заметил, как на голых ветках деревьев Хогвартса появились первые зеленые листочки, которые со стремительной быстротой росли и превращались в пышные и красивые кроны.
Даже трава, по которой теперь я медленно водил рукой выросла как-то незаметно. Я помню, что две недели назад она была бурого, мертвого цвета. Нам с Розой уже давно хотелось посидеть у озера, погулять возле Леса, но грязь и холод абсолютно не располагали к прогулке. Как обидно, что эту весну я ждал как никакую другую, но даже не заметил, как она пришла.
Приятно было не только от теплого солнца, но и от того, что рядом сидела Роза, блаженно закрыв глаза. Ее белоснежная рубашка была расстегнута на несколько пуговиц, поэтому иногда я позволял себе посмотреть на ее грудь, но только недолго и так, чтобы она ни в коем случае этого не заметила.
Глядя на моего чистого и невинного ангела, я думал о том, что однажды она должна стать женщиной. А еще мне казалось, что никто в мире не относится к ней с таким трепетом, как я, а значит, мне можно довериться.
Я одновременно испытывал страх и желание перед тем, чтобы начать в наших отношениях новый этап. Точнее, новый этап в жизни, ведь как для меня, так и для нее это должен быть первый раз.
Мы старались не затрагивать эту тему, но хотя Роза и становилась смелее, я чувствовал в ее движениях неопытность, поэтому даже я по сравнению с ней был в этом немножечко искуснее. Страстных прощаний у портрета становилось слишком мало. Иногда с самого утра я ждал лишь того момента, когда мы останемся вдвоем и я смогу чуть-чуть перейти границу и поласкать ее грудь.
После случая на Часовой башне Мид больше ко мне не подходил. Возможно, с Розой они продолжали тайно общаться, но я не мог их в этом уличить, да и не хотел. Роза – моя. Я видел в ее глазах верность, трепет, преданность. То же самое к ней испытывал и я, только усиленное и приумноженное.
- Такая хорошая погода, жаль, что экзамены скоро, - задумчиво произнесла Роза, не открывая глаз и не отворачиваясь от солнца.
- Надо бы подготовиться к ним. Потом.
Если признаться честно, нас хватало лишь на домашнее задание, а время, которое мы могли уделить подготовке, мы уделяли друг другу. Лично я не жаловался, но Роза испытывала чувство вины и страха перед предстоящим провалом. Хотя кто бы мог поверить в то, что Роза Уизли провалится на экзамене?
- Просто не думай сейчас об этом, - посоветовал я.
- Когда же мне об этом думать?
- Если хочешь, сегодня вечером посидим в библиотеке и почитаем, - ответил я, и тут Роза повернулась и с недоверием посмотрела на меня. – Нет, правда почитаем. Ничего больше. А пока погрейся на солнышке. Мы этого почти полгода ждали.
Роза послушалась и вновь отвернулась. Ее волосы сверкали от лучей, спускавшихся к ней. Темно-рыжие кудри были уже ниже плеч. Теперь я в любое время мог их потрогать. Поэтому я придвинулся ближе и положил голову ей на плечо, стараясь при этом не слишком надавить. Теперь я чувствовал ее приятный цветочный запах, а мягкие локоны щекотали нос.
Роза на секундочку повернулась ко мне и чмокнула в лоб, после чего вновь отвернулась к солнцу.
Я был счастлив. Именно в такие ничем не примечательные для нее моменты я чувствовал, что моя жизнь удалась. Она наполнилась любовью до краев. В моей голове не укладывалось, как я жил без этого раньше с пустотой и без самоопределения. Теперь каждый день проходил ради Розы. Я просыпался пораньше, чтобы увидеться с ней до завтрака, поздно ложился, чтобы дольше побыть рядом. Иногда не делал домашнее задание, чтобы помочь ей с зельями, носил ее сумку, доставал с полок книги, защищал от каждого, кто посмотрит на нее недобрым взглядом, говорил глупости, чтобы она улыбалась, ловил снитч в матче с Когтевраном, подрезал ее полынь, которую она отдала на мое попечение. Каждый день был лишь для нее. Я жил ради этой девушки. И в то же время я был счастлив, что несмотря на отсутствие свободного времени, Альбус тоже всегда был рядом. Для этих двоих я был способен на все. А они – для меня.
Я подумал о приближающемся дне рождения. Я был уверен, что получу в этот день лучшее, что мне может дать этот мир – Розу.
- Эй, а ты ведь помнишь, какой послезавтра день? – весело сказал я.
- Хм, дай-ка подумать, - с притворством сказала она. – Нет. Не знаю.
- Подумай хорошенько.
- Не знаю! Честно! – мы с улыбками посмотрели друг на друга, а затем она добавила. – Кажется, день рождения у какого-то красавчика-слизеринца.
- Серьезно? А у кого именно, ты не помнишь?
- Ах, нет. Вылетел из головы, - сказала она, а я притянул ее к себе и нежно поцеловал.
- Совсем вылетел?
- Уже влетел, - улыбнулась она. – А знаешь что странно?
- Что?
- Что тебя назвали в честь созвездия Скорпиона, а твой знак зодиака – телец. Досадное упущение.
- Это не упущение. Скорпион – мой восходящий знак.
- Что? – непонимающе спросила Роза, которая не ходила на Прорицания и ничего не понимала в астрологии в отличие от моей мамы.
- Скорпион – это знак, в котором находилось солнце на момент моего рождения. Его называют восходящий знак или асцендент.
- И что с того, что солнце в Скорпионе?
- В астрологии асцендент может рассказать о внешности человека и о том, какие его видят окружающие.
- И что же говорит Скорпион в асценденте?
- О моей серьезности и мрачности. О сверкающих могуществом глазах. О жестокости.
- Ты только выглядишь таким. На самом деле ты – другой.
- Не знаю. По-моему, гороскопы – это чушь. В нашей семье приветствуется называть детей в честь созвездий или звезд. Просто мама намудрила.
Роза хихикнула.
- Ну а у твоего имени какая история? У нас в приоритете созвездия, а у вас – цветы? – спросил я.
- Нет, - усмехнулась она. – Нет никаких приоритетов. Лили назвали в честь мамы дяди Гарри, а меня действительно в честь цветка.
- При рождении ты была похожа на Розу?
- Вот уж вряд ли! Если бы ты видел мои детские колдографии, то точно бы не сказал такую глупость, - усмехнулась она.
- Я думаю, ты преувеличиваешь.
- Нет, я говорю тебе честно. Просто мама очень любит эти цветы. А еще на свой первый год в Хогвартсе мне не купили новый чемодан, а отдали папин. На нем такие же инициалы – R.W.
- Тебе не купили чемодан?! – удивился я. – Но почему?
- Не было денег. Папа не работал. Странно, но тогда мы жили счастливее, чем когда-либо. Без денег, зато сплоченно. Я даже в школьную мантию переоделась еще в машине, потому что маггловская одежда мне была мала.
- Я даже подумать не мог, что у вас проблемы с деньгами, когда в первый раз увидел.
- И хорошо. Я очень этого стеснялась. А сейчас все наоборот: нет мира в семье, зато есть деньги. В основном, благодаря маме. Тут уж нечего скрывать.
- Но ты говорила, что твой папа работал вместе с братом. Это ведь он устраивал шоу после вечера Слагхорна?
- Да, он работал у дяди Джорджа. Не знаю, что между ними произошло. Поссорились. Больше года не общаются. Но нас с Хьюго дядя Джордж очень любит. Иногда приходит в гости с сыном. Он уже закончил Хогвартс.
- Кажется, большая семья – это большие ссоры? Твой папа даже со своей женой не ладит.
- Скорпиус! – с укором сказала Роза. – Не говори так.
- Но ты ведь сама так говорила!
- Так и есть! Но в какой семье обходится без ссор? Вот только для себя я отметила одну вещь: я не выйду замуж за человека, с которым у меня будут разные интересы. А еще я не выйду замуж за злого человека. И мой муж будет честным, серьезным и щедрым.
- Вот уж полная противоположность мне, - с улыбкой сказал я.
- Нет, это я тебя описывала, - серьезно сказала Роза.
- Ты бы вышла за меня замуж? – спросил я и посмотрел ей в глаза.
- Что за удивленный тон? Я ведь люблю тебя! Конечно, я об этом мечтаю!
Я расплылся в улыбке как глупый ребенок, но я был по-настоящему рад тому, что она хотела бы видеть меня рядом всегда. Это было доказательством ее серьезности, и мне было все равно, сможем ли мы в будущем пожениться или нет, но, тем не менее, я сказал:
- В моей семье не возбраняется ранний брак. Предки женились даже в шестнадцать. И на двоюродных сестрах.
- Это ужасно, - скривилась она. Вся эта погоня за чистой кровью… Напоминает евгенику и Третий Рейх.
- Это из маггловской истории? – спросил я, но не получил ответа, так как к нам подошли Лили и Хьюго, освободившиеся после занятий.
- Везет вам! Весь день сидите под деревом и не делаете ничего, - с досадой сказал Хьюго, присаживаясь рядом с Розой.
- Нам специально выделили время для подготовки к экзаменам, - деловито сообщила Роза.
- Как будто вы этим занимаетесь! – с хитрой улыбкой сказала Лили, подмигнув мне.
Роза испепеляющее посмотрела на младшую сестру, но та лишь улыбнулась и обратилась ко мне:
- Эй, Скорпиус, а ты приглашаешь меня на свой день рождения?
- Но я его не отмечаю, - с улыбкой ответил я.
- Как? Тебе же шестнадцать!
- Всего лишь шестнадцать. Даже не круглая дата.
- Нужно отметить то, что до совершеннолетия остался ровно год!
- Не все так стремятся повзрослеть как ты, Лили, - улыбнулась Роза.
- Скорпиус, ты что, не хочешь использовать магию вне Хогвартса?! – округлив глаза от удивления, спросила Лили.
Я рассмеялся:
- Хочу, но могу подождать.
- Ничего. Мы отметим и год до совершеннолетия, и совершеннолетие, и год после совершеннолетия, - уверенно сказал Хьюго, и Лили оживленно закивала.
- Что вы к нему пристали? Я вот тоже не люблю отмечать свой день рождения, - сказала Роза.
- Роуз, он не говорил, что не любит отмечать. Он просто сказал, что не будет, - поправил Хьюго, а Роза нахмурилась. Я с улыбкой наблюдал за их детским спором, который становился все серьезнее для каждого участника.
- По-моему, это и так ясно, - сказала Роза и скрестила руки на груди.
- Просто он никогда не отмечал день рождения с Уизли и Поттерами! Это феерично, - сказала Лили, с особой интонацией произнеся последнее слово.
- Чего стоят ваши блевотные батончики в тарелке с лакрицей! – с сарказмом сказала Роза.
- Мы положили их только потому, что пришел «сальный» Грэг, ты же знаешь, - сказал Хьюго.
- И сама его недолюбливаешь, - добавила Лили.
- К тому же ты знала о батончиках, поэтому не брала их, - сказал Хьюго.
- Зато Грэг не знал! – возразила Роза.
Лили и Хьюго переглянулись, еле сдерживаясь от смеха, но Роза выглядела крайне недовольной.
- А кто такой «сальный» Грэг? – спросил я.
- Это наш однокурсник, - тут же ответила Лили. – Никогда в жизни не моет голову. Это я сейчас серьезно.
- Не преувеличивай, Лили! – воскликнула Роза. – Как вы можете над ним издеваться?
- Напомню тебе, что он три раза нападал на Лили, - сказал Хьюго.
- Вовсе не обязательно платить той же монетой за каждое зло.
- По-другому в его голову ничего не вдолбить, - надув губки, сказала Лили.
Роза глубоко вздохнула, якобы сдавшись. Я понимал, что она все равно осталась при своем мнении, но не хотела ссориться с ребятами. Поэтому незаметно я сжал ее руку, чтобы она чувствовала хотя бы мою поддержку.
***
Еще никогда я не чувствовал себя таким счастливым, чем тогда, на мое шестнадцатое по счету двадцать восьмое апреля.
Проснулся я от уханья совы: это родители прислали мне подарок – новую, очень дорогую метлу. Наверное, им пришлось копить на нее, но в записке было написано, что это совместный подарок с бабушкой и дедушкой. Родители моей мамы подарили мне вредноскоп. Кажется, такой же они дарили семь лет назад. Что ж, подарок нужный, но только не для меня. Прислал подарок даже Герни: книгу с рецептами новейших зелий, часто используемых в быту. В небольшой открытке было написано лишь «Будущему Мастеру Зелий».
Надев на себя школьную мантию, я направился на завтрак, где уже должна ждать меня Роза.
Как я в душе и предполагал, когда я вошел в двери Большого Зала, мне на шею бросилась Лили с поцелуями и теплыми поздравлениями. Затем меня крепко обнял Хьюго, от чего у меня даже захрустел позвоночник. Кажется, он вырос еще больше. Джеймс продолжал завтракать, ожидая, пока его брат и сестра сядут на место. Розы и Альбуса в Зале не было.
- Где они? – спросил я у Лили, оглядывая стол Гриффиндора.
- Они подойдут к третьему уроку.
- Пропустят занятия? – нахмурившись, спросил я.
- Это всего лишь История Магии и Травология. У дяди Невилла, кстати, они отпросились, - сказал Хьюго.
- У профессора Лонгботтома, - строго исправила Лили.
- Если это как-то связано с моим днем рождения, то я их убью, - сказал я, но Лили и Хьюго не восприняли это всерьез и широко улыбнулись.
Как они мне и сказали, Роза и Альбус пришли только на сдвоенное Зельеварение, и оба сразу стали рядом со мной.
- С днем рождения! – сказала Роза, крепко, но коротко обнимая меня, чтобы Слагхорн, который уже объяснял тонкости нового зелья, нас не заметил. Альбус, после того, как достал все необходимое для урока, похлопал меня по плечу и сказал:
- С днем рождения, друг! Есть планы на вечер?
Я испепеляющее посмотрел на него, отчего он удивленно поднял брови:
- Взгляд как у Розы!
- Эй! – тут же воскликнула она. – Ничего подобного!
- Нет, правда! – но тут нам пришлось внимательно послушать указания Слагхорна, а затем сварить Кровевостановливающее зелье.
Не знаю, как у меня это удается, но когда я следовал чутью, а не учебнику, мое зелье получилось лучшим в классе. Если бы Роза меня хоть немного послушала, то и у нее получилось настоящее зелье, которым действительно можно заживлять раны, а не приемлемое для школьных условий варево.
Теперь уже Слагхорн не скупился на «Превосходно» и даже наоборот: хвалил мое зелье перед двумя факультетами.
Альбус дружелюбно улыбался: он, как и Герни, говорил, что я Мастер Зелий. Роза смотрела на меня с восторженной улыбкой. А затем все-таки попросила меня объяснить ей, что именно я делал во время готовки.
После зельеварения мне удалось спросить у этих двоих, где они пропадали.
- Нездоровилось, - с улыбкой сказала Роза очевидную ложь.
Я закатил глаза:
- Могли хотя бы придумать хорошее оправдание.
- А зачем? – спросил Альбус. – Ты и так обо всем догадываешься.
- Я надеюсь, что блевотных батончиков не будет.
Роза хихикнула, и мы продолжили путь в другую часть замка на оставшиеся занятия.
***
Ровно в шесть часов мы с Розой договорились встретиться у хода в башню Гриффиндора, чтобы вместе пойти и поискать книги для подготовки к экзаменам. Однако, Роза сказала, что ей нужно встретится с Лили и отдать ей конспект, поэтому мы пошли через восьмой этаж.
Нет, лгать Роза не умела. Видимо, в одном из кабинетов на этом этаже они и устроили мне вечеринку в честь дня рождения.
В руках у Розы действительно была тетрадка, но она могла взять ее для своего безнадежного алиби.
Я в недоумении посмотрел на Розу, когда она вдруг остановилась посреди пусто коридора возле стены. Она смотрела на нее, не сводя глаз, а я даже не отвлекал ее, потому что ее поведение сбило меня с толку.
Вдруг послышался странный звук ломающейся стены, и перед нами появилась большая дверь.
- Это магия Хогвартса, - торжественно сказала Роза, открыла дверь и потянула меня за собой, внутрь.
- С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! – услышал я громкий крик нескольких человек, а затем увидел Лили, Хьюго, Альбуса, Джеймса и Гейла Фоули с хлопушками и праздничных треугольных шапочках. В этом просторном и возникшем ниоткуда помещении громко играла музыка, которую не было слышно в коридоре, стоял большой стол, полный сладостей, а также в углах было несколько мягких диванов и кресел.
Я не мог не сдержать улыбки. Даже Гейла пригласили! И сам Джеймс пришел. Я надеялся, что он не испортит мой праздник.
После крепких объятий Лили, Хьюго, Розы и Альбуса ко мне подошел Джеймс с немного виноватой, но дружелюбной улыбкой. В его руках была небольшая коробочка в красивой зеленой обертке.
- Наверное, многие теперь тебе дарят что-то связанное с квиддичем, как новому лучшему ловцу. Я не исключение, - сказал он и протянул мне подарок.
Чтобы не обижать его, я тут же аккуратно разорвал обертку и увидел пару перчаток из драконьей кожи, в которых не потели руки и уменьшалась сила трения.
- Это мне пригодится, - искренне сказал я.
- Я думаю, что между нами не должно быть неприязни. Кажется, у вас с Розой все серьезно.
- Так и есть.
- Тогда, с днем рождения, - он широко улыбнулся, и тут же на его место поспешил стать Гейл Фоули.
- Эй, Скорпи! С днем рождения, - сказал он, отводя меня немного назад.
- Как ты на это согласился? – спросил я с улыбкой.
- Меня пригласило это маленькое рыжее создание, - сказал он и посмотрел на суетившуюся возле стола Лили.
- Джеймс еще не собирается тебя убить?
- Пока что собирается. Но это поправимо.
- Она же младше тебя на четыре года, - нахмурился я.
- Но я ее и не развращаю, если ты не заметил, - со своей фирменной хитрой улыбкой сказал он.
- Это поправимо, - на его манер сказал я, и в этот момент Роза пригласила нас за стол.
Наверное, многое из того, что находилось на столе, приготовила Роза совместно со школьными эльфами, с которыми была в дружеских отношениях. Теперь я понимал, почему их с Альбусом не было целых два урока: вся комната была украшена шариками и плакатами с поздравлениями. Во время трапезы и поздравлений я крепко сжимал под столом руку Розы, не в силах словами сказать о том, как я ей благодарен за такой подарок, такой теплый почти семейный вечер. Никто не пил алкоголь и не ссорился, как это у меня бывало раньше; они не скупились на теплые слова. И путь Гейл пришел больше у Лили, чем ко мне, ему я тоже был очень рад, потому что, кажется, они нашли с Джеймсом общий язык и развлекали всех смешными историями.
Через несколько часов к нам подошли еще какие-то люди, из которых я знал только Лизу Харрис, но все они непременно поздравили и вручили подарки. Людей становилось все больше, но мне уже было все равно, потому что в помещении был полумрак и громко играла медленная музыка, под которую мы Розой танцевали вдали от стола.
- Ты не обижаешься за то, что здесь так много незнакомых тебе людей? Мы с Алом хотели сделать тихое торжество, но Лили и Хьюго...
- Все отлично, - мягко прервал я. – Это лучший день рождения, который у меня был.
- Правда? – лицо Розы засияло. – Но ведь я еще не отдала тебе свой подарок!
Она взяла меня за руку и повела к одной из стен, возле которой стоял стол со всеми подарками. Никогда в жизни мне еще не дарили столько подарков.
Роза взяла маленькую красную коробочку и протянула ее мне. В ней оказалось ожерелье на тонкой серебряной нити с подвеской из оранжевого камешка.
- Это сердолик, - пояснила Роза. – Он олицетворяет любовь и семейное счастье.
- Это то, что мне и нужно от тебя, - улыбнулся я и тут же надел украшение на шею, предоставив Розе возможность застегнуть его не мне.
Улыбнувшись, Роза отошла на пару шагов от меня к стене. За ее спиной, как и тогда в коридоре из ниоткуда появилась дверь, только маленькая, похожая на ту, за которой прячут швабры.
Она открыла ее и повела меня за собой.
Мы оказались в небольшой спальне. Спальней я назвал ее из-за того, что в комнатке находилась только двуспальная кровать и пару свеч.
В одно мгновение я понял сразу две вещи: комната всегда предоставляла все самое необходимо и… Роза хочет мне отдаться.
Я мысленно поблагодарил «магию Хогвартса» за плохое освещение, иначе Роза тут же заметила мое волнение и сильно покрасневшие щеки.
- Скорпиус? – услышал я голос Розы, обнимающей меня сзади за торс.
- Да?
- Я люблю тебя. Ты знаешь?
- Да, - односложно ответил я, не в силах придумать хоть какие-то слова для поддержания разговора.
- А ты меня любишь?
- Очень, - ответил я. С каждым ее вопросом мое сердце начинало стучать все быстрее.
- А… хочешь? – шепотом спросила она, и я закрыл глаза.
Если бы только она могла знать, как сильно.
- Да, - ответил я, повернулся к ней и обнял за талию.
- И я этого хочу.
Без лишних слов мы подошли к кровати и медленно легли на нее.
Мои руки осторожно ласкали ее девственное тело, которое вот-вот должно было стать моим. Я никогда не любил ее сильнее, чем в те минуты, когда ощущал ее пылающую кожу под своими пальцами.
Любимая девушка доверила мне себя. Это было лучшим доказательством нашей любви, ведь и я отдавал ей самого себя. Мне так хотелось стать ее первым и последним мужчиной, что не мог долго смотреть на ее чувственные полуоткрытые губы, которые призывали меня поскорее с ней слиться.
Наша одежда быстро оказалась на полу. Впервые я видел перед собой голую девушку. Я целовал ее светлую кожу, поглаживал, сжимал.
Роза была моей.
Оказавшись сверху, она притянула мое лицо к своему и, слегка касаясь губами моих губ, прошептала:
- Пожалуйста, возьми меня.
- Роза, я боюсь причинить тебе боль, - сказал я, впервые подумав о том, что для нее это будет не самым приятным процессом.
Она лишь слегка улыбнулась и отрицательно покачала головой.
- Не бойся. Не причинишь, - сказала она, с трепетом глядя на меня волшебными голубыми глазами. Как же я могу осквернить тело такой чистой девушки? Такого невинного ангела?
- Ведь это мой первый раз, как и твой! Я же не искусен в этом деле, понимаешь, - сказал я, дрожащим от волнения голосом.
Но лицо Розы вдруг помрачнело, и она слегка отстранилась от меня. Затем крепко обняла и поцеловала. Я недоумевал, чем вызвал такую реакцию: неужели она считала меня опытным мужчиной, который может безболезненно лишить девственности?
- Скорпиус, - серьезно сказала она. – Не бойся. Все будет хорошо.
- Но почему ты так в этом уверена? Ты не можешь знать наверняка!
- Скорпиус, я уже не девственница.
Глава 29Я отстранился от Розы, не узнавая в ней ту, которую готов был боготворить пять секунд назад.
- Что? – спросил я, не веря своим ушам.
- Я не девственница, - повторила она, непонимающе и испуганно глядя на меня.
Она не девственница?! Шестнадцатилетняя девочка из хорошей семьи, умная, добрая, вежливая, чистая… Как же я ошибался в ее целомудренности.
- С кем? С Мидом? – сквозь зубы спросил я, глядя на ее тело, которое становилось для меня неприятным, гнилым и испорченным.
- Да, - ответила она, пряча взгляд.
- В пятнадцать лет?! – со злостью воскликнул я и встал с кровати.
Роза посмотрела на меня полными слез глазами:
- Я не думала, что для тебя так важно наличие девственной плевы! Я думала, что ты любишь меня!
- Ах, ну прости, - с сарказмом сказал я. – Я влюбился в другую девушку! В ангела! А ты…
- Но я та же! Та же Роза! – закричала она, подвигаясь к краю кровати и пытаясь схватить меня за руку.
Видя не руку, а скользкие щупальца кальмара, я отпрянул от нее.
- Нет. Ты – шлюха. Ясно? – сказал я это, будто плюнув в лицо.
Она округлила большие глаза и с ужасом посмотрела на меня.
- Да как ты смеешь так говорить? - тихо сказала она, а я закричал ей в ответ:
- Да как ты могла ему отдаться?! КАК ТЫ МОГЛА?!
- Я любила его! – закричала она.
- Вот и катись к нему! Уверен, что он с удовольствием примет тебя обратно в свою кровать, если ты по дороге не влюбишься в кого-нибудь другого и не отдашься ему. Хотя Мид вполне может довольствоваться и такими объедками, как ты, - сказал я, собирая с пола одежду и скорее надевая ее на себя.
- Какая же ты тварь! – закричала она и бросила в меня подушку.
Впрочем, от такой атаки со мной ничего не произошло, поэтому я даже не обратил внимания на нее.
Выпрямившись, я посмотрел на нее, укрывающуюся одеялом и плачущую.
И это ее я считал ангелом? Ту, которая подарила свою девственность такому недостойному человеку, который даже не любит ее по-настоящему. Это она даже не обмолвилась об их связи. Это она притворялась невинной овечкой, краснея и волнуюсь при мне. Это она думала, что когда все зайдет далеко, то я не обращу внимание на ее прошлое. Она думала, что для любви это не преграда.
Больше не было любви. Была только ненависть.
- Сука, - с презрением сказал я, громко хлопая дверью.
- А, вот ты где! – весело сказал Альбус, обнимая меня за плечи, но я с силой оттолкнул его от себя и продолжил путь к выходу.
- Эй, что за дела? – крикнул сзади Джеймс, но я не обратил никакого внимания.
Выйдя в коридор, я что есть сил побежал прочь к подземельям, но услышал топот позади.
- Скорпиус! Пожалуйста, остановись! – кричал сзади Альбус, но я лишь прибавил скорость.
- Скорпиус!
- Оставь меня! – закричал я.
- Что случилось? – не унимался бегущий за мной Альбус.
На пустой лестнице я остановился и подождал, пока Альбус не подбежит ко мне. Меня трясло от ненависти, а лучший способ от нее избавиться – это Альбус.
- Скорп, что поизош... - начал Альбус, но я со всей силы ударил его в лицо.
Альбус повалился на каменный пол и прижал руку к лицу. По его пальцам потекла кровь.
- Какого черта? – закричал он, поднимаясь с пола.
Я пошел в еще одну атаку, но Ал дал мне отпор, после чего мы оба катались по полу в попытках сделать друг другу как можно больнее.
- Ненавижу. Всех. Вас. - Сказал я, взяв Альбуса за шею, но он отбросил меня к стене и встал.
- Да что случилось?! – закричал он, и я больше не смог сопротивляться.
Я лег на пол, и мои глаза заслезились. Альбус сел рядом и тихо спросил:
- Скорпи?
- Твоя сестра не девственница.
- Что? - ошеломленно спросил Ал. – Роза?!
- Роза! – передразнил я. – Отдалась Миду. Представляешь?! МИДУ!!
Альбус крепко обнял меня, ничего не говоря. А больше мне и ничего не было нужно.
***
Вернувшись в комнату, я увидел сову Лили и с удовольствием запустил в нее заклинанием, от которого она, к сожалению, увернулась. Принесенное ею письмо я разорвал на мелкие кусочки. Как хорошо, что можно взмахнуть палочкой и не прикасаться к этой грязной, как и Роза, бумаге.
Рисунок с белой розой я бросил под кровать. Нет, Роза Уизли – не белоснежно-чистая роза. Она коварная, злая и соблазнительная красная.
Я лежал на кровати и думал, почему она доверилась ему? Может, он взял ее силой? Шантажировал? Не оставил никакого выбора? Но в голове отчетливо звучали слова «Я любила его». Он любила его. Какие еще могут быть вопросы?
Кто мне может доказать, что она не любила его, когда целовала меня? Кто докажет, что уходя от меня не шла к нему и не отдавалась? Никто. Да и мне теперь совсем не обязательно это знать.
Какой жестокий урок мне дала жизнь. Как обманчива внешность… Не нужно было и начинать общаться ни с Уизли, ни с Поттерами. С продажными и безнравственными.
Как я их ненавидел… Как я сходил с ума.
Мое тело ломило от боли, мне хотелось заглушить душевную боль физической, но ничего не получалось, а костяшки пальцев продолжали кровоточить.
А Мид даже не намекал все это время. Это было бомбой замедленного действия, удачной комбинацией карт, о которой я и подумать не мог. Что ж, он победил.
Я чувствовал себя ничтожеством. Я был ничтожеством.
Ночь моего шестнадцатого дня рождения стала самой ужасной из тех, что когда-либо у меня были. Как и сам день рождения.
***
Я избегал общения с Ней столько, сколько это было возможно. Письма взрывал, на совместные уроки с Гриффиндором опаздывал и уходил раньше всех, а иногда и вовсе пропускал занятия. Готовился к экзаменам в комнате. Там же обедал и ужинал. На завтрак приходил за несколько часов до его официального начала. Она не могла меня поймать.
Джеймс смотрел на меня с ненавистью при любой встрече, а я на него – с равнодушием. Лили и Хьюго старались не подходить, бросали испуганные, но заинтересованные взгляды.
Единственный, с кем я не смог разорвать связи, был Альбус. Несмотря на то, что я несколько раз называл его сестру сквернейшими прозвищами, он был рядом, успокаивающе поглаживая по плечу. Он никогда не начинал разговор о Ней сам, а если было нужно – выслушивал все мои сопли. Много раз прилетало от меня и ему. Не знаю, почему он это терпел, но он был рядом вплоть до того момента, когда я осознал, что Альбус мне не враг.
Что случилось после нашего разрыва с Ней? Она будто бы умерла.
Я не мог не наблюдать за Ней. Это вошло в привычку. Больше не было смеха, не было даже улыбки, почти не было разговоров. Я был рад тому, что расставание пошло на пользу Ей хотя бы в плане учебы. Хотя, и в личной жизни у Нее снова намечался восход: Мид постоянно был рядом, с сочувствием поглаживая по талии или по плечу.
Однажды, уходя из класса по зельям, где я сварил для себя Умиротворяющий бальзам и Напиток сновидений, благодаря которым я хотя как-то поддерживал в себе жизнь, я увидел, как Она плачет и кричит на Мида. Как трус, спрятавшись за гобеленом, мне удалось услышать их разговор:
- Да я тебя ненавижу, что ты пристал?! Это все из-за тебя, ясно?! Прошу, уйди! НЕ-НА-ВИ-ЖУ ТЕБЯ!
- Но тебе же было хорошо, ты и сама говорила!- возразил Мид.
- Чтобы не обидеть тебя, только и всего!
- Ты врешь мне, я же знаю! Роза, я по-прежнему люблю тебя! Я знаю, как ты огорчена, но я рядом. Видишь? Ты видишь, кто тебя действительно любит? Это я. Я здесь! И всегда буду!
Такие признания во мне побудили лишь рвотный рефлекс, поэтому я поспешил уйти в другую сторону, чтобы случайно не пересечься с ними.
Моя жизнь стала напоминать обрывки из писем Розы. Они уже плотным ковром лежали на моем полу. В день со школьными совами приходило около трех. Через месяц приходило всего лишь одно. В период экзаменов она не писала.
Я пил зелья и чувствовал себя хорошо, только постоянно хотелось спать, и реакция была замедленной. Поэтому на последний матч по квиддичу с Пуффендуем пришлось выпить тонизирующее запрещенное зелье, приготовленное по рецептам из книги, которую мне очень кстати подарил Герни на день рождения.
Альбус пытался меня вернуть к жизни. Хорошо, что он не знал о зельях. Думал, что это – особая реакция моего организма на стрессовую ситуацию. На самом же деле моей настоящей реакцией были бы бессонные ночи, неконтролируемая ненависть и драки с Альбусом. Лучше быть апатичным, чем разъяренным. К тому же, я надеялся, что однажды перестану в них нуждаться. Нужно лишь подождать, пока Она выйдет из головы.
Жизнь стала разорванной в клочья. Кажется, я это уже говорил.
Слизерин выиграл Кубок по квиддичу. Меня вновь все обожали. Я закрывался в комнате и ложился на пол, устланный мелкими кусочками писем. Иногда я брал несколько и смотрел на такие до боли знакомые отдельные буквы.
Меня тянуло на Подвесной мост, чтобы воспоминания о первом поцелуе накрыли меня убивающей волной. Мне так хотелось испытать боль, только бы она была связана с Ней. Но у Нее могла оказаться в руках Карта Мародеров, поэтому я сидел в четырех стенах своей зеленоватой комнаты и пугал проплывающих рыб. Иногда светил палочкой, а они бились в стекло. Пусть хоть кому-то еще будет также больно, как и мне.
Я сдал экзамены. Очень хорошо для человека, который хочет связать свою жизнь с зельями, то есть, для меня.
Слизерин взял Кубок Школы. Последний ужин проходил под нашими родными флагами, но я ужинал в комнате тем, что мне после трапезы принес Альбус.
Я сократил употребление зелий, но жизнь не становилась полноценной.
Мне казалось, что я умер.
Даже Она уже начала приходить в себя, а я нет. Я по-прежнему лежал в обрывках, которые не пополнялись уже три с половиной недели.
Зато я перестал о Ней говорить с Алом. А с собой продолжал.
Я пролетел над всем Хогвартсом на метле. Без Нее.
После уроков моим любимым занятием было спать. Во время тонкого перехода из бодрствования в сон, иногда казалось, что Она по-прежнему со мной. Что Она – мой нетронутый милый ангел.
Мне не хотелось вставать с кровати. Не хотелось ничего делать. Проходило несколько минут, пока я смотрел в потолок ни о чем не думая, а затем вновь засыпал. Сон стал моим любимым состоянием.
Гейла я сторонился. Я всех сторонился. Разговор для меня был непосильной ношей, а слушать и подавно никого не хотелось. Разве что Альбуса с его тихим успокаивающим голосом.
Зеленоватый оттенок комнаты уже не раздражал. Даже спасал. От солнца жутко болели и слезились глаза, а дни как назло были ясными и жаркими.
Я не думал, что мир может стать таким бесцветным.
Хогвартс стал самым ненавистным местом в моей жизни. Скорее бы вернутся домой, в рощу, где будут шуметь деревья.
Мама приготовит тыквенные пирожки, которые я терпеть не могу. Только теперь я скажу ей об этом. Я вообще тыкву ненавижу. Кто ее может любить?
Я ехал один в пустом купе домой. Больше никаких тыквенных пирожков и Розы Уизли. Ни в жизни, ни в мыслях. Вот что я себе пообещал.
Три года спустяСпасибо Вам.
Теперь я стою у небольшого столика, накрытого белой скатертью и украшенного большими лиловыми цветами и лентами. В моей руке бокал с белым вином. Играет легкая и красивая музыка. Кстати, музыканты – те же люди, что играли на моем первом Рождественском вечере у Слагхорна. Как же тесен мир.
Свадебное торжество в самом разгаре. Невеста просто прекрасна: блестящие длинные светлые волосы украшены цветами, на лице – счастливая улыбка, бледно-лиловое пышное платье струится по прекрасной тоненькой фигурке. Рядом с ней танцует ее новоиспеченный муж – мой дальний родственник Тед Люпин. Бабушка была действительно поражена, когда нашей семье пришло приглашение на их свадьбу от самой Андромеды Тонкс. Сестры не общались около тридцати лет. Теперь бабушка твердит, что семья в жизни – это главное. И вот эти две очень красивые и статные женщины в прекрасных, но строгих вечерних платьях сидят за одним из столиков и беседуют.
Я сделал глоток вина: какое целебное зелье для меня здесь отыскалось. Жаль только, что вечер проходил в одиночестве, потому что многих здесь я вижу впервые.
Рады мне, разве что, только Поттеры. Вот и Альбус подходит ко мне, сияя улыбкой, как всегда высокий, красивый и одетый с иголочки.
- Рад, что ты нашел время, - говорит он. – Как дела с новой лабораторией?
- Спасибо, Ал. Давай не будем о работе. Зелий мне хватает в жизни.
- Прости, – Говорит он и виновато улыбается. – Ты подумал насчет августа? Мы решили, что лучше отправиться в Америку. Америка – это очень интересно. Другая культура, другая магия. Ты с нами?
- Думаю, для вас с Лизой я буду лишним.
- Чепуха! Лиза в тебе души не чает!
- Нет. Только не втроем. Лучше в сентябре поедем с тобой на несколько дней в горы. Это мне по душе.
- Скорпи, пора уже расширять границы, - мягко говорит Ал.
- Пока еще нет.
В этот момент мое внимание привлекает девушка в темно-красном длинном платье под цвет рыжих волос. Она изменилась за год: взгляд немного надменный, улыбка – наиграна, все выдает ее скуку. Она идет под руку с высоким молодым человеком с неприятным лицом, которое, ко всему прочему, заросло темной бородой.
Роза и Демьян.
Альбус ловит мой взгляд и говорит:
- Они встречаются уже полгода.
- Они встречаются намного дольше, - говорю я и отворачиваюсь.
- Нет, без шуток. Розе было не до любви это время. Стажировка в министерстве, много нового, незнакомого. Она работает в Отделе магических происшествий и катастроф.
Я усмехаюсь. Что ж, мы оба стали теми, кем и хотели три года назад.
- Она спрашивала о тебе, - как бы между прочим сообщает мне Альбус. – Интересовалась, придешь ли ты и твои родители.
Мои родители нашли какие-то причины и дела, из-за которых не смогли появиться на свадьбе. Дедушка напрямую сказал, что все эти полукровки ему не родственники. Пришли только мы с бабушкой. Иногда мне кажется, что мы единственные приличные люди в этой семье, лишенные мании чистой крови.
Не отвечая на вопрос Ала, я смотрю на пару взрослых людей недалеко от нас. Они кружатся в танце как подростки, не отрывая друг от друга влюбленных взглядов. Поверить сложно, но это Гермиона и Рональд Уизли.
- Добрый вечер, Скорпиус, - я обернулся и увидел мистера Поттера, дружелюбно протягивающего мне руку. Я жму ее и стараюсь сделать непринужденное лицо, подобающее такому мероприятию.
- Как дела? Приедешь к нам в августе? – спрашивает он.
- Вряд ли, - мягко говорю я. – Много работы.
- Но пару дней ведь можно найти? – я смотрю на Гарри Поттера, затем на его сына Ала и поражаюсь тому, что это два разных человека. Создается впечатление, что кто-то неправильно использовал времяворот и один и тот же человек встретил самого себя из другого времени. Гарри Поттер – юноша и мужчина.
- Ну, пару дней найти можно, - с улыбкой говорю им я.
- Отлично! Пойду обрадую Джинни, - говорит мистер Поттер и уходит.
А ведь еще три года назад я и подумать не мог, что так крепко свяжу себя с Поттерами. Это поистине прекрасная семья. Гостеприимная, веселая. Они приняли меня как своего родственника. А я-то думал, что скорее мне открыта дорога в семью Уизли.
- Как хорошо, что ты приехал! – говорит звонкий девичий голос и появившаяся ниоткуда Лили Поттер целует меня в щеку. – Как давно ты здесь?
- Буквально двадцать минут. Мы с бабушкой прибыли по порталу. А ты хорошеешь с каждым днем.
Лили с улыбкой кивает. Наверное, такое она слышит несколько раз на дню, ведь красота этой девушки просто завораживает. Я удивлялся тому, что в родстве с вейлами именно невеста, а не сестренка моего лучшего друга.
Еще больше меня радует то, что она не испортилась за это время. Такая же добрая, непоседливая, немного нетактичная Лили, которая до сих пор не подпускала к себе Гейла Фоули, хотя и очень тесно с ним дружила. Других парней я с ней никогда не видел.
- Мама договорилась о моей стажировке в Ежедневном Пророке, представляешь? И скоро мое имя будет под всеми статьями этой газеты! – восторженно говорит она.
- Буду проверять на наличие твоего имени каждый выпуск, - с улыбкой говорю я, а она смеется и по-простому забрасывает свою руку мне на плечо и обнимает.
- Я до сих пор не понимаю, - серьезно говорит она, глядя на меня. – Шутник, умница, красавец! А девушки нет.
- Это потому что ты абсолютно не обращаешь на меня внимания, - говорю я, и она испепеляющее смотрит на меня.
- Вечно ты отшучиваешься!
Я улыбаюсь. Мне удалось ее смутить, ведь белые, как у фарфоровой куколки щечки покраснели.
- Видишь, - с улыбкой говорит Альбус сестре. – Даже он не может тебе ответить на этот вопрос, а ты меня достаешь!
- Я думаю, что он просто с нами не честен, - говорит Лили и многозначительно смотрит на Ала.
- От Скорпиуса можно всего ожидать. Ты же знаешь, какой он скрытный, - говорит Альбус.
- Только не с вами, ребята. Просто не хочу никаких оков и обязательств на данном этапе жизни.
- Оков? – распахнув от ужаса свои глаза, говорит Лили и перестает меня обнимать. – Обязательств?! Но любовь – это другое! Это… закаты… поцелуи… счастливые минуты, поддержка, смех!
- Это у тебя такая любовь, - ласково говорю ей я.
- Нет у меня никакой любви! – поспешно говорит она. – Для ТАКОГО нужен особенный человек.
- Считай, что Скорпиус просто не нашел особенного человека, - тут же спасает меня Альбус. Я согласно киваю.
- Когда вы перестанете принимать меня за ребенка и с милыми улыбками на меня смотреть?! – возмущается Лили, глядя на нас.
Кажется, наши улыбки становятся еще шире.
- Никогда, - абсолютно честно говорит Альбус.
- Тогда я ухожу от вас, - говорит она, надув губки.
- Да-да. Сходи к Джеймсу, - говорю я, зная, что старший брат то и дело поучает и воспитывает Лили.
Щеки девушки вновь вспыхивают, затем она показывает мне язык и убегает. Глядя на нее сзади, на прекрасную стройную фигуру, открытую спину, длинную юбку платья с откровенным вырезом, я понимаю, что она давно не выглядит как ребенок. Альбус будто читает мои мысли:
- Ей только в душе четырнадцать. Посмотри, как она выросла.
- Поразительно, - соглашаюсь я.
Альбус берет со столика бокал с шампанским, и мы вместе пьем. Каждый за свое. Лично я за то, чтобы она повзрослела не в результате жестокого поворота судьбы.
- Эй, смотри, - говорит Альбус, и наши взгляды устремляются на Мида. Тот поднялся небольшую сцену и с помощью заклинания сделал свой голос громче.
Возмужавший, немного неряшливый, с не заправленной в брюки рубашкой, с приличной щетиной, если так можно назвать его бороду, не вызывающий во мне никаких эмоций, Демьян Мид.
- Привет всем. Я хотел бы сказать несколько слов… пожеланий Мари-Виктуар и Теду. Мы с вами уже давно знакомы. Вы меня знали еще мальчишкой. И всегда, с того самого дня нашего знакомства вы ассоциируетесь у меня с чем-то неделимым и постоянным. Вы – самая красивая пара, которую я когда-либо знал. Никаких ссор, ни расставаний… мне кажется, этот союз был заключен на небесах, как говорят, знаете… И я очень хочу сделать вам еще один небольшой подарок.
Мид кивает пианисту, и тот уходит. Заняв его место, свет заглушается и вот уже остальных музыкантов не видно.
Его пальцы уверенно ложатся на клавиши рояля, и раздается красивая мелодия. К моему большому удивлению, Мид начинает петь. И очень хорошо. Его голос просто завораживает мой слух. Постепенно к нему присоединяются другие музыканты, на которых тоже падает свет, и вот уже хорошо освещена вся сцена, но в зале полумрак, который лишь создает романтическую обстановку.
- Что за песня? – спрашиваю я у Альбуса.
- Не знаю. Кажется, маггловская. Никогда не слышал ее раньше.
И действительно, значение некоторых слов песни мне не известно.
Не дослушав до конца, я, взяв еще один бокал, ухожу из большого шатра и иду к морю.
Солнце давно уже село за горизонт. Берег окутан темной теплой летней ночью. Над морем ярко светит луна. Шумят волны, пахнет как-то по-особенному. Я бреду вдоль берега по влажному песку вблизи воды, не волнуюсь о том, что очередная волна может намочить мои туфли.
Свадьба проходит в доме невесты. Как говорила мне бабушка, миссис Тонкс с внуком жили в маггловском районе, где не скрыть такой большой свадебный шатер, а здесь и много места, и живописные места.
Я оборачиваюсь и вижу, как ко мне приближается темная фигура. Я быстро узнаю ее. Длинное платье развевается на ветру, как и кудрявые пышные волосы. В одной руке – туфли, в другой – бокал. Хочется уйти, убежать, да хотя бы прыгнуть в море. Сделать вид, будто я не понял того, что Роза Уизли направляется именно ко мне.
Я смотрю на море, когда она подходит и становится рядом.
- А я даже плавать не умею, - говорит она.
Не отрываясь от моря, но боковым взглядом наблюдая за ней, монотонно спрашиваю:
- Почему?
- Никогда не ставила себе задачу научиться этому.
Как же похоже на нее: не поставила себе задачу, а, следовательно, теперь не умеет этого делать. Странно, что родители не занялись этим вопросом в нужное время.
- Почему не дослушала песню своего молодого человека?
- Слышала ее сотню раз на репетициях.
- А кто ее исполняет?
- Arctic Monkeys. Любимая группа Теда. Песня называется «I wanna be yours».
- Хорошая песня.
- Да. Неплохая. Забавная.
- Как дела в Министерстве?
- Хорошо. Не знаю. Плохо. Трудно. Не так, как в школе.
Я улыбаюсь:
- В настоящей жизни все не так, как в школе.
- Равнодушные люди. Никаких объяснений. Расплывчатые наставления. Принеси то, не знаю что… Сходи туда, не знаю, куда…
- Разочаровалась в выбранной профессии?
- Разочаровалась в людях.
Я усмехаюсь. И это говорит мне ОНА?
- А как твои дела в «Настойках и Зельях мистера Селвина»?
Я удивился тому, что она знает, для какого магазина я работаю. Несколько поколений Селвинов по мужской линии занимаются приготовлением зелий и содержаний этого известного в Европе магазина.
- Отлично. Знаешь, кто меня рекомендовал мистеру Селвину в ученики?
- Кто? – спрашивает она и поворачивается ко мне.
- Слагхорн, - отвечаю я и смотрю ей в глаза.
- Ты потанцуешь со мной? – вдруг спрашивает она.
Не ведая, что я делаю, я ставлю на песок бокал, как и она – свой вместе с парой туфель, протягиваю к ней руки. Обнимаю одной ее за талию, другой – сжимаю ее руку. Музыка до нас доносилась слабо, к тому же играло что-то веселое, а мы танцевали под особенную музыку. Каждый под свою, хотя в моей голове играла та, что звучала на Рождественском вечере.
- А вообще, все хорошо? Дома, с Мидом? – осведомляюсь я, потому что для меня это важно.
- Да, хорошо, - монотонно отвечает она и кладет свою голову мне на плечо.
Все это настолько приятно, что впервые за три года хочется взвыть от боли, которую она мне причинила. Скоро этот танец закончится, и мы будем делать вид, что не знаем друг друга. Как хотелось все забыть. Все обиды, все эти бесцветные дни без нее, но я точно знал, что ничего не вернуть. После трехлетней разлуки ее прикосновения, запах, голос они были для меня как возвращением домой ко всему родному, теплому и спокойному.
- А у тебя все в порядке? – спрашивает она тем тоном, который когда-то так радовал меня ежедневно целых полгода.
- Да. За меня не переживай, - говорю я, хотя это абсолютная глупость. Вряд ли она переживает за меня. Ей есть за кого переживать. Боже, как много воды утекло…
Время настает, и она отстраняется. Смотрит на меня большими голубыми глазами, затем поднимает с песка туфли и бокал. Делает большой глоток, осушая его. Крутит в руке, оглядывая со всех сторон. Я чего-то жду. Не знаю, чего. Завершения. Ее ухода. Броска бокала в воду, каких-нибудь слов, пустоты, которую она вновь оставит во мне.
Но она стремительно приближается и коротко целует меня в губы. А затем молча уходит, оставляя ту самую пустоту.
Я не останавливаю ее. Эту пустоту я смогу в себе подавить. Я стал намного сильнее и даже такое теперь не сможет меня выбить из колеи.
Ее волосы и платье ветер снова перебрасывает на одну сторону – на правую. Я смотрю, как она доходит до шатра, надевает туфли и возвращается на свадьбу.
Теперь я не тот шестнадцатилетний мальчишка. Я могу говорить о ней, произносить ее имя, прикасаться к ней. Могу не убиваться из-за нее и жить своей собственной жизнью. Смотреть, как она уходит, как танцует с другим. Могу спокойно относиться к ее избраннику.
Единственное, чего я никогда не смогу – это стать к ней равнодушным.
Конец.
