Мохнатое сердце

Можем показать вам кровь, любовь и риторику,
можем кровь и любовь без риторики,
или кровь и риторику без любви.
Единственное, чего не можем,
так это любовь и риторику без крови.
Без крови никак нельзя, на ней все замешано.
Розенкранц и Гильденстерн мертвы,
Т. Стоппард

Пролог

Бывают взгляды,
из которых сразу же явствует,
что за ними последует.
Рождественский пёс,
Даниэль Глаттауэр

1934 г., июль

Над Берлином царила неестественная тишина. Все виновные уже были казнены, а палачи отдыхали или праздновали. Ночи длинных ножей, как их назовут потом, подошли к концу. Вместе с тем, была какая-то напряженность. Когда нечто уже случилось, но главное – впереди.
Раздался хлопок, на который совершенно никто не обратил внимания, хотя он гулким эхом раскатился во все стороны; и на площади, под сенью липовой аллеи, появился человек. Трудно было точно сказать, сколько ему лет. На вид – около пятидесяти, но двигался он с потрясающей быстротой и проворностью. Внешний облик его был несколько странный, особенно на фоне военных в строгой форме. Длинная темно-синяя мантия и лихо нахлобученная остроконечная шляпа, сдвинутая набок. Не менее вызывающе выглядели длинные густые рыжевато-каштановые волосы и такая же короткая аккуратная борода, хотя кто-то, возможно, назвал бы ее щетиной. Не добавлял серьезности и удивительно крючковатый нос.
Иными словами, появившийся человек был волшебником.
Оглядевшись, мужчина быстрым шагом направился к раскинувшемуся на площади зданию оперного театра, с некоторых пор не использовавшемуся по прямому назначению. Между окнами висели длинные красные стяги со свастикой и едва заметно покачивались. Парочка дежуривших у входа солдат не обратили никакого внимания на хлопнувшую перед ними дверь.
Не замечая богатого убранства холла и коридоров с лепниной и вычурными люстрами, мужчина поспешил наверх, туда, где были кабинеты. Мимо в сопровождении пары помощников промчался невысокий мужчина лет сорока: простой серый костюм, идеально зачесанные набок волосы, аккуратные усы. Он тоже не заметил ночного гостя.
Нужную ему комнату незваный гость нашел без труда – на всем этаже свет горел только в одном месте.
Толкнув приоткрытую дверь, он оказался в довольно большом кабинете. Массивный деревянный стол темного дерева, несколько книжных шкафов. Тяжелые портьеры налитого бордового цвета чуть покачивались – окно было открыто. Здесь присутствовал даже камин, в котором сейчас горел освещавший помещение огонь. Хотя летние ночи вообще-то были весьма теплыми, и никакой необходимости в обогреве не было.
- Давно не виделись, Альбус, - приветствовал гостя сидящей в кресле мужчина, качнув бокалом вина в руке.
Он выглядел несколько моложе, особенно в таком полумраке. Светлые вьющиеся волосы, небрежно падающие на лоб и голубые глаза, довольно худое лицо. Рукава черной рубашки закатаны, жилетка расстегнута, сюртук же висит на спинке кресла, черные брюки, высокие сапоги – он всегда предпочитал удобство в одежде. Впрочем, к тому, скорее, располагала форма Дурмстранга, к которой за годы учебы слишком привыкаешь.
Казалось, поздний визит мужчину совершенно не удивлял. Вся его поза говорила о расслабленности, на губах играла легкая полуулыбка, а на круглом столике стояла открытая бутылка и еще один бокал.
- Геллерт, - волшебник замер на пороге.
- Ну что ты там встал? – Гриндевальд вяло поморщился. – Присаживайся, выпей вина. Отменный букет, к слову. Двадцатилетняя выдержка. Прямиком из Испании.
Дамблдор, замешкавшись на несколько секунд, таки принял приглашение и уселся напротив. Бутылка, повинуясь воле хозяина, взмыв, наполнила бокал, который тут же подлетел к гостю. Подхватив его, Альбус сделал глоток и поставил бокал на ручку кресла.
- Значит, все-таки ты, - констатировал мужчина. В его голосе проскользнула едва заметная досада.
- На секунду мне послышался укор в твоем голосе, - Геллерт склонил голову набок, изучая бывшего друга. Он пытался разглядеть в этом взрослом мужчине следы восторженного подростка, разделявшего его идеи.
- Нет, тебе не показалось, - волшебник качнул головой.
- Мы не виделись столько лет, и первое, что ты делаешь, это упрекаешь меня, - Гриндевальд улыбнулся. Его улыбка была все такой же хитрой и вместе с тем обаятельной. – Это вроде как… обидно даже.
Дамблдор тяжело вздохнул: есть вещи, которые не меняются.
- С каких пор ты стал водиться с подобными… - он на секунду замолчал, подбирая слова, - людьми?.. Не похоже на тебя.
- Ты, как я слышал, тоже стал тем еще защитником магглов. Почему мне нельзя взять парочку под свое крыло? – Альбус промолчал, и тот продолжил. – Учитывая обстоятельства нашего расставания, едва ли твой визит можно считать дружеским, не так ли? – Взгляд гостя изменился. В нем поочередно мелькнули страх, сожаление и лед. Едва ли многим доводилось видеть его таким. Улыбка сползла с лица Геллерта. – Мы были молоды, глупы и несдержанны. То был лишь несчастный случай, Альбус…
Гость отвел взгляд в сторону. Геллерт едва сдержал понимающую усмешку. Он знал, что гложет его бывшего друга. Боязнь, что это был не несчастный случай. Боязнь, что один из троих волшебников в той комнате был убийцей. А еще совесть на пару с пожирающей виной, но не столько за смерть сестры, сколько за чувства облегчения и свободы от этого тянущего вниз груза. Геллерт знал это совершенно отчетливо, возможно, даже лучше, чем сам Альбус, который ни за что не признался бы в собственном малодушии. Они ведь были во многом похожи: им обоим хотелось славы, открытий и всеобщего признания. Юные балбесы с высокой целью – вот кто они были. И суть не в том, что в итоге пошли разными путями. Суть осталась прежней. Вот только Дамблдор, в отличие от него, будет возвращаться к тому дню до конца жизни. Вспоминать и бояться.
- Ты все еще ищешь их? – справившись с собой, спросил Альбус.
Геллерт испытующе посмотрел на собеседника. Зачем ему это?..
- А ты?.. – начал было Гриндевальд и, замолкнув, понимающе улыбнулся. Все же они слишком хорошо друг друга знали, хоть то и была всего пара месяцев. – У меня довольно много дел, знаешь ли. Поиски артефактов – далеко не основная моя задача… Впрочем, если что-нибудь обнаружу…
Рыжебородый волшебник упрямо покачал головой:
- Что ты задумал, Геллерт?.. Неужели ты все еще хочешь?..
- Я? – он улыбнулся. Так обезоруживающе. - Я всего лишь хочу положить конец лжи. Всей лжи, - Гриндевальд нетерпеливо перебил друга. – Знаешь, надоело это лицемерие. Давно пора покончить с кривляниями. Магглы – вовсе не агнцы невинные. Волшебники, в большинстве своем, не интересуются их делами – политикой или наукой, к примеру. Когда-нибудь, прямо у нас под носом, они просто доведут этот мир до края... Ты разве об этом не думал?.. – Взгляд его стал жестким. В нем явственно читалась уверенность в собственной правоте. - И от них мы должны прятаться?.. Ограничиваться?.. Ну уж нет. Пора расставить все по своим местам. Скажу без лишней скромности, потом, возможно, я даже пожалею о своей откровенности… - на несколько мгновений Альбусу показалось, что он вновь увидел того семнадцатилетнего мальчишку, который с легкомысленной улыбкой рассуждал о судьбе магического мира. – У меня далекоидущие планы.
Дамблдор молча сверлил взглядом человека, сидящего напротив. Он, конечно, мог и возразить что-нибудь, за словом в карман он никогда не лез. Но одна мысль о том, что стало с его сестрой из-за магглов, выводила его из себя. Последующее заключение отца, невыдержавшая горя мать, возненавидевший его младший брат… Именно из-за магглов все в его семье пошло наперекосяк. Всему виной их неспособность принять неизвестное, невежество и страх. Сколько еще волшебников пострадают из-за этой системы?..
- Что ж. Я узнал, что хотел, - Альбус поднялся.
- Не желаешь присоединиться? – Геллерт усмехнулся, мгновенно уловив мелькнувший в глазах Дамблдора огонек бунтарства.
- Увы, - впервые за вечер он улыбнулся. – Власть – это не мое.
- Предпочитаешь научные изыскания? – понимающе хмыкнул мужчина. – Что ж, не мне осуждать твой выбор. – Отставив бокал в сторону, он поднялся и протянул руку. – Прощай, друг мой.
Дамблдор без колебаний протянул руку в ответ:
- Прощай, Геллерт.
Короткое крепкое рукопожатие, обмен взглядами. А в следующую секунду Альбус развернулся и вышел из кабинета. Оба они поняли одну простую вещь. Следующей их встрече лучше не бывать. Потому что для одного из них она обязательно закончится плохо.


Глава 1. Неизвестное прошлое

От большинства людей остается
только тире между двумя датами.
Доживем до понедельника

Сентябрь 1938 – январь 1939 гг.

В Большой зал вошла профессор Стрикто, а за ней цепочка первокурсников. Несколько десятков детей восторженно озирались по сторонам. Их восхищенные взгляды бегали от учеников, сидящих за четырьмя длинными столами и золотой посуды к парящим свечам и заколдованному потолку, в котором отображалось звездное небо, да такое, какое на улице и не увидишь.
Профессор Стрикто, высокая волшебница с темными волосами, развернулась к выстроившимся в линию ученикам, которые с удивлением уставились на трехногую табуретку и старую, не единожды латанную, остроконечную шляпу. Та вдруг шевельнулась, продемонстрировав дыру, и запела.
Пела она всегда об одном: о Хогвартсе, об основателях, о факультетах, - за тысячу лет она в этом поднаторела. Вместе с тем песни всегда были разными – то веселые и беззаботные, то тревожные и предостерегающие. Порой, даже пророческие и от того страшные. Поэтому сегодня, когда Шляпа затянула нечто легкомысленное и приятное на слух, профессор Дамблдор вздохнул с облегчением.
Как только Шляпа замолчала, зал взорвался аплодисментами. Профессор Стрикто, блеснув моноклем, развернула в руках пергаментный свиток и обратилась к жавшимся друг к другу детям:
- Сейчас я буду называть ваши имена. Вы будете садиться на табурет и примерять шляпу.
Началась церемония распределения. Альбус Дамблдор, сидя по правую руку от директора, наблюдал за ней с отстраненным любопытством. Он легко отметил тех нескольких ребят, к которым приходил этим летом. Традиционно посещением магглорожденных детей занимались несколько человек. Профессору Дамблдору в этом году досталось четверо. Двое были распределены в Рейвенкло, девчушка в Гриффиндор и…
Декан Гриффиндора с легким удивлением воззрился, как высокий для своих лет темноволосый мальчик с бледным лицом направился к слизеринскому столу. Все-таки шляпа подтвердила его подозрения. Но как же ребенок волшебников оказался в приюте?..
А ведь крайне интересный экземпляр. К одиннадцати годам научился осознанно пользоваться силой. Да еще и как! Мальчишка мстил обидчикам и был уверен в этом своем праве. И Дамблдор не мог его упрекать – едва ли жизнь в приюте можно назвать хорошей, а "странности" ее лишь осложняют. И мальчик это хорошенько уяснил – приспособляемость у него была похвальная.
Интересно только, что из него в итоге вырастет?..
В любом случае, сейчас он мало чем отличался от остальных детей: разве что взгляд более настороженный, но оно и немудрено, учитывая, где он рос.
Присоединившись к своему факультету, мальчик продолжил наблюдать за распределением остальных учеников. Сидящие с ним за одним столом пока что не обращали на него внимания.
И было бы лучше, если бы и дальше было также. Но начался банкет, блюда заполнились едой, а у детей возникла необходимость поболтать. Мальчик стал замечать на себе косые взгляды с любопытством оглядывающие его поношенную, но вполне аккуратную школьную форму.
- Гленни, что-то Шляпа долго с тобой возилась, - растягивая слова, обратился мальчик с платиновыми волосами, собранными в хвостик к своему соседу, бывшему его полной противоположностью. - Ты что, уговаривал ее не отправлять тебя в Хаффлпафф?
Его манера и напыщенный вид показались Риддлу довольно забавными, так что он не смог сдержать тихий смешок.
- Если бы она отправила меня к этим идиотам, я бы тут же уехал домой, - мрачно произнес мальчик, ковыряя вилкой еду. - А ты чего уставился? - не слишком вежливо произнес он, заметив на себе любопытный взгляд Тома.
- А что, нельзя? - Риддл пожал плечами, впившись взглядом в мальчишку.
- До чего наглые полукровки пошли! - довольно громко произнесла черноволосая девочка, самой выдающейся частью лица которой был большой нос с горбинкой. - Ужас! На Слизерин принимают всякий мусор! Кстати, как там тебя? Риддл? Что-то я никогда такой фамилии не слышала. Ты точно полукровка? - в ее голосе прорезались нотки визгливого отвращения. - А то нам только грязнокровок не хватало!
Сидящие рядом, которые услышали ее слова, вдруг резко замолчали и уставились на девочку.
- Вальбурга! - шикнула на соседку девочка с черными кудряшками. Том совершенно точно помнил, что ее среди первокурсников не было. - В приличном обществе так не выражаются!
- Пф-ф... Блэки, - тихо фыркнул Гленн, обращаясь к своему светловолосому другу. - С этой своей манией... - он понизил голос до шепота: - я как-то слышал, отец говорил, у них у многих не все дома...
Про Тома все словно бы демонстративно забыли и не заметили, какой ярости был полон его взгляд, обращенный к носастой девице. Он не знал точного значения сказанного ею, но в отрицательной окраске сомневаться не приходилось. Впрочем, ему к этому было не привыкать.

***
Заклинания проходили совместно с рейвенколовцами. Несмотря на то, что маленький профессор, над ростом которого слизеринцы первое время хихикали, старался быть беспристрастным, его любовь к своим (ведь он был деканом Рейвенкло) была очевидна. Он прямо-таки подпрыгивал от восторга, когда кто-то из его подопечных первым осваивал материал. Впрочем, заслуги других факультетов он также всегда оценивал, так что симпатией к Риддлу, довольно часто обскакивающего его любимчиков, проникся практически сразу.
Глиняная плошка, которую нужно было починить, уже давно стояла целой, так что Том, заскучав, начал лениво листать учебник (хотя вообще-то давно его весь прочитал), поглядывая на успехи остальных. Помимо него с заданием справились еще пара рейвенколовцев - болезненного вида девочка и рыжий мальчик, который пытался помочь освоить чары своему соседу, но делал, кажется, ровно наоборот.
За соседним столом недовольно сопел Гленн Лестрейндж, щуплый темноволосый мальчишка, у которого заклинание упорно срывалось в последний момент, и чашка снова разваливалась.
- Да чтоб тебя!.. - раздраженно буркнул тот, яростно стукнув палочкой по посудине.
Осколки вдруг на немыслимой скорости метнулись в противоположную сторону, по дороге чуть не угодив в рейвенколовку, которая чудом успела пригнуться.
- Мистер Лестрейндж! - возмущенно пискнул коротышка-профессор. - Аккуратнее!
Он взмахнул палочкой, и перед Гленном приземлилась другая порция осколков. Слизеринец недовольно цыкнул, произнес заклинание, и вновь безрезультатно.
- Мистер Риддл, помогите своему товарищу, - велел Флитвик, наблюдавший эту картину.
- Хорошо, профессор, - кивнул мальчик.
Гленн мрачно глянул на Риддла:
- Без тебя обойдусь.
- Я и вижу, как ты великолепно обходишься, - прохладно заметил Том.
Сидевший рядом Абраксас Малфой, тот самый блондин, которого мальчик приметил в первый день на пиру, хихикнул в кулак, за что Лестрейндж наградил его не менее злобным сверканием глаз.
- Попробуй не проглатывать конец заклинания, глядишь, чего и получится, - заметил Том и отвернулся, услышав презрительное фырканье за спиной.
- Гленни, ты слушай, что тебе отличники говорят, - послышался смешок Малфоя. Как давно заметил Риддл, жизнь этих двоих, явно знавших друг друга очень давно, состоит из постоянных перепалок.
- Сам как-нибудь разберусь!
Тем не менее, совету мальчик все-таки последовал. И со второй попытки маленький кувшин стал целым. Однако довольным Лестрейндж от этого не выглядел – только глянул на отличника и засопел. Уж что-что, а быть кому-то обязанным он терпеть не мог, даже и в подобных мелочах.
Прозвенел колокол, и дети тут же потеряли всякий интерес к отрабатыванию чар. Профессор Флитвик, торопливо вскочивший на свою подставку у кафедры, велел в качестве домашнего задания практиковаться и отпустил всех.
Том поспешил покинуть класс. Он хотел еще заскочить в библиотеку перед трансфигурацией.
Оказавшись в Большом зале, он, как обычно, занял место ближе к краю стола. За прошедший с начала учебного года месяц он ни с кем не подружился. Да ему и не слишком-то хотелось. Тем более, что, как оказалось, половина его одноклассников знали друг друга еще до поступления в школу, так как их родители были знакомы. Разумеется, Том в такой компании резко выделялся. Так что относились к нему с легкой настороженностью и любопытством, хотя больше все же – с безразличием.
Слизерин, по его наблюдениям, был странным факультетом. С одной стороны, как только вставал вопрос соперничества с прочими факультетами, слизеринцы становились на диво единодушны (особенно в порыве подпортить кому-нибудь жизнь), но стоило врагам пропасть из поля зрения, как все рассыпалось. Всем становилось едва ли не плевать друг на друга. Никто не лез в чужие дела, все предпочитали заниматься исключительно собой.
Нет, разумеется, были здесь и свои небольшие компании, но вклиниться в них было довольно сложно. Да и одиночек хватало. Так что Том был всего лишь одним из них.

***
Сообщение о том, что на новогодние каникулы можно остаться в Хогвартсе, оказалось для Риддла приятной неожиданностью. Не нужно возвращаться в приют! Что может быть лучше? Разве что сообщение, что он вообще может его покинуть. При одной только мысли об унылой ограде, пустом дворе, голых побеленных стенах, детях и воспитателях – становилось тошно.
Мальчик вообще старался не думать о том месте. Та жизнь казалась ему страшным сном. Постоянные тычки со стороны других детей – сначала просто из-за того, что он не принимал участия в общих забавах, типа издевательств над кем-нибудь, потом - из-за его косых взглядов, которые им так не нравились. Нет, он не стал жертвой. Ему хватало ума ни за кого не заступаться и не задавать глупых вопросов. Куда уж щуплому мальчишке против нескольких бывалых хулиганов, к тому же и старше него. Том просто старался держаться от всего этого подальше. Правда, другие дети его желания не разделяли, так что время от времени случались… странности. Например, когда Риддл с кем-нибудь ругался. А это случалось не так уж и редко, язык у мальчишки был острый, а сдержанности явно не хватало.
Том и сам потом часто жалел о своих вспышках злости. Они обычно приводили к неожиданным последствиям. Например, как-то раз поссорившись с Билли Стаббсом, он в сердцах пожелал, чтоб его любимый кролик сдох от нежелания терпеть тупость своего хозяина. То, что кролика на следующий день нашли подвешенным на балке, повергло мальчика в не меньший шок, чем остальных обитателей приюта. К животному-то он никакой ненависти не питал.
Впрочем, списывать все его проделки на эмоции было бы неправильно. Многие вещи он делал осознанно. Но его действия всегда носили ответный характер...
В общем, детский приют, по мнению Тома, местом был паршивым, а его обитатели – и того хуже. Мальчику было все равно, пусть он даже и останется в школе в одиночестве – это будет куда лучшее Рождество, чем то, что ожидало бы его там. Пусть в коридорах замка и было холодно, зато в гостиной и кабинетах всегда горели камины. А чего стоили украшения? Двенадцать огромных украшенных пихт в Большом зале, увитые гирляндами перила, даже доспехи и те, словно ярче сиять стали...
Вернувшись в гостиную из библиотеки с парой книжек в руках, он прошел к камину и с легким неудовольствием обнаружил, что там уже сидит один из его одноклассников. А он-то надеялся, что с утра все уехали по домам (в отличие от него, у них они есть). Поворачивать было уже поздно, так что Том занял свободное кресло. Альфард Блэк, тощий мальчишка с вечно лохматыми волосами, взглянув на Риддла, лишь молча кивнул. Странно, и чего он не уехал домой?..
Разговаривать им было особо не о чем, так что каждый уткнулся в свою книжку. К слову, Альфард тоже был одиночкой. Ни с кем из однокурсников особенно не общался, во всеобщих увеселениях участия не принимал, предпочитая быть наблюдателем. Много читал, хорошо соображал, так что у учителей был на хорошем счету, хотя демонстрировать свои способности особо никогда и не стремился. Что же до его отношений с прочими учениками… их можно было описать как никакие. Блэк ко всем относился ровно: не только к слизеринцам, но и к остальным факультетам. Общался же он только, кажется, со своей сестрой, бывшей на год старше – Лукрецией. Это была та самая кудрявая черноволосая девочка, что одернула свою носатую однокурсницу, оказавшуюся, что весьма забавно, тоже их родственницей. В общем, Блэков в школе было как-то многовато, так что младший из них, видимо, предпочитал вести себя как можно незаметнее.
Том лениво листал очередной талмуд, посвященный родословным волшебников. Первое упоение от доступа к богатствам знаний прошло, и мальчик вспомнил, что он, вообще-то, хотел узнать, кто его родители. Хоть Дамблдор и сказал при их первой встрече, что никогда не слышал о волшебнике по имени Том Риддл, мальчик не стал доверять его словам. А потому изучил Зал трофеев вдоль и поперек. Безрезультатно. Конечно, не каждого ученика там отмечают, но, тем не менее…
Надежда на то, что его отец был волшебником, практически исчезла. Он не мог поверить, что его мать, обладая подобной силой, умерла как маггл…
Книга называлась "Великое учение о древе" и ничего великого вообще-то не содержала. По сути, это было руководство по исследованию родословной. Прямое и обратное дерево, работа с воспоминаниями людей, сбор источников информации… В общем, все сводилось к посещению какого-нибудь архива. Но и то с таким минимум информации, что у него был, он крайне сомневался в какой-либо продуктивности такого действия. Да и где взять этот архив?.. Есть ли такой в школе?..
От раздумий его отвлек шум открывшегося хода в гостиную. В проеме показались Лукреция Блэк и ее рыжая подруга, имени которой Том не знал, судя по одежде, вернувшиеся с прогулки.
Лукреция, заметив своего брата, вдруг расцвела хитрой улыбкой и, в упор глянув на Тома, приложила палец к губам. Мальчишка перевел взгляд на соседа и только сейчас заметил, что тот, подперев подбородок рукой, задремал.
Блэк тихонько прокралась к брату и, продемонстрировав горсть снега, резко одернула воротник рубашки и ссыпала его ему за шиворот.
Альфард резко открыл глаза, которые словно бы увеличились, и вскочил, встряхивая рубашку.
- Лукреция! – прорычал он, обернувшись к сестре.
Та, громко расхохотавшись, приземлилась на диван, стаскивая с себя шарф и пальто.
- Видел бы ты свое лицо, - хихикнула она, ничуть не опасаясь возможного гнева.
Ее подруга, тихонько рассмеявшись, тоже прошла к камину и, повесив верхнюю одежду на спинку дивана, остановилась позади Лукреции.
- Обхохочешься просто, - процедил он сквозь зубы, продолжая морщиться и пытаясь выковырять снег из-под рубашки.
Том, следивший за происходящим, был в легком недоумении. Прежде он никогда не видел, чтобы его однокурсник столь ярко проявлял свои эмоции. Впрочем, это нормально для людей, которые только здороваются при встрече.
- К слову, Том, - обратился вдруг к нему Альфард. – Это моя двоюродная сестра – Лукреция. А ее подруга – Мелисса Селвин. Девочки, – Том Риддл, мой одноклассник.
- То есть, - Мелисса сощурила глаза, - для тебя я так, мимо проходила?
Блэк вздохнул:
- Можно подумать, мы пять лет знакомы.
- Пф! Неудивительно, что у тебя нет друзей, - раздраженно буркнула она и повернулась к Риддлу. – Слышала, ты лучший на курсе?
- Какое это имеет значение? – настороженно произнес Том. Обычно с ним разговаривали только по делу. Неожиданная доброжелательность (тем более, от слизеринцев) озадачивала.
- Ну, знаешь, я вот в шоке, что кто-то смог обскакать этого зануду, - Лукреция ткнула пальцем в брата. – И вообще, это больше по части рейвенкловцев.
- Судить о людях по факультетам – глупость, - Альфард поднял с пола оброненную книгу и вернулся в кресло.
- Нисколько не сомневаюсь. До сих пор удивляюсь, как ты все-таки попал на Слизерин, с твоим-то характером… - насмешливо парировала девочка, а ее подруга вновь тихо хихикнула.
- Почему вы не уехали домой? – не удержавшись, задал давно мучивший его вопрос Том.
- Эм… - Лукреция перевела озадаченный взгляд с Риддла на брата, который легкомысленно пожал плечами в ответ. – Ну, знаешь… На Рождество наше "благороднейшее и древнейшее", - она как-то странно фыркнула, - семейство собирается чуть ли не в полном составе. Такие мероприятия лучше пропускать. Без пары скандалов не обходится.
Том хоть и кивнул, принимая ответ, но все равно толком его не понял. Разве не странно, что дети, у которых есть семья, не хотят возвращаться домой?.. Едва ли там может быть хуже, чем в приюте.
Заметившая его выражение лица Лукреция, пояснила:
- Вальбургу знаешь? – мальчик, помедлив, кивнул. – У нас таких половина родственников.
- Ясно, - кивнул Том.
Однако ничего яснее ему так и не стало. За все время в Хогвартсе, он ни разу не слышал, чтобы кто-то из слизеринцев отзывался подобным образом о своей семье. Обычно дети, скорее, хвастались родителями, родственниками, подарками и прочим, чем неимоверно раздражали. Одно дело сказать что-то про других (особенно многие любили проходиться на счет магглорожденных), но о собственных семьях?..
- А ты?.. – Мелисса прервала его размышления. – Почему остался?
- Я сирота, - Риддл пожал плечами.
- Как это? – в голосе Лукреции послышалось искреннее непонимание. – Совсем нет родственников? А где ты вырос тогда?
- В приюте, - тон мальчика весьма красноречиво намекал на то, что продолжать эту тему он не желает, но Лукреция этого не заметила.
- В маггловском приюте, ты имеешь ввиду? У волшебников ведь нет приютов… И как там?
- Лукреция, - попытался одернуть сестру Альфард, который заметил изменившееся лицо однокурсника.
- Что? Мне просто интересно. Так и?
Том смерил девочку ледяным взглядом:
- Видимо, примерно так же, как у вас дома.
Девочка обиженно засопела, но вслух ничего не сказала – только угрюмо глянула на хмыкнувшую подругу. Альфард перевел взгляд с Лукреции на Тома и устало вздохнул.
Повисшую тишину нарушил бой часов.
- Думаю, можно пойти поужинать, - заметила Мелисса, поднимаясь.
Блэки последовали ее примеру. Уже на самом пороге Лукреция с улыбкой обернулась:
- Том, ты идешь?..

***
Спать Том лег в приподнятом настроении. Кажется, за один вечер он получил годовую норму общения. Не то чтобы он был болтуном, но впервые за все время в школе он сидел не в одиночестве, а в компании. Пусть он даже и не принимал активного участия в разговоре, все равно это было какое-то новое чувство для него. Странное.
С ним такого вообще прежде не происходило. В приюте, конечно, были ребята, с которыми он общался какое-то время (в основном, очень непродолжительное), но то тоже были или одиночки, или новенькие. А эта троица… мальчик вдруг совершенно отчетливо понял, что свойственные слизеринцам отстраненность и надменность, граничащая с высокомерием, зачастую – просто маски, которые они вынуждены носить. В конце концов, они такие же дети, как и остальные. Но все же особенные - слизеринцы – веками они держались особняком, в сущности, ничем не заслужив такого отношения.
В общем, трудно сказать, было ли это началом каких-то дружеских отношений. Том, к сожалению, к своим годам в понятии дружбы успел разочароваться. К тому же, он искренне считал, что друзья ему и не нужны.
Рождественское утро его немало удивило. Получить от кого-то подарки Том не ожидал даже в глубине души. Однако на тумбочке лежало два свертка. В первом, как оказалось, была посылка из приюта, завернутая в обычную плотную бумагу. Внутри – аккуратно сложенный свитер мышиного цвета. Причем новый (неслыханно!). Неужели на приют наткнулся кто-то из благотворителей?.. К подарку прилагалась записка: "С Рождеством! Надеюсь, ты усердно учишься в школе. Миссис Коул".
Мальчик скривился. Старая мымра в своем репертуаре. Конечно, она надеется! Ведь так замечательно избавилась от лишнего рта и, разумеется, она надеется, что он не свалится ей на голову исключенный из школы. Впрочем, Том и сам этого не хотел. Так что здесь, в кои-то веки, их желания совпадали.
Второй подарок был завернут в темно-зеленую бумагу. Там оказался набор перьев для письма и мешочек с двойной стипендией, также прилагалась записка с пожеланиями счастливого Рождества и хороших каникул, подписанная Фондом Попечительского Совета школы. Вообще говоря, когда он первый раз получил стипендию, его это порядком удивило: ведь школа обеспечивает учеников всем необходимым, да и деньги здесь особо тратить негде (разве что по почте что-то заказать). Однако стипендию, пусть и маленькую, ему выплачивали исправно каждый месяц, и мальчик к этому привык. К лету у него скопится достаточно, так что, возможно, даже сможет позволить себе что-нибудь и кроме учебных принадлежностей.
На Альфарда он наткнулся в гостиной. Он разговаривал о чем-то с Селвин. Та, что удивительно, была без подруги. Они сдержанно поприветствовали друг друга, и Том уселся у камина, взяв лежавший тут же свежий выпуск "Пророка". Он вообще-то не особо интересовался новостями магического мира, тем более, что понимал в них далеко не все. Откровенно говоря, они здорово напоминали маггловские: те же сплетни, скандалы да интриги, - только оформлены интереснее. Так что листал страницы мальчик, скорее, от делать нечего.
Но все же одна заметка его заинтересовала. Совсем небольшая, в углу на четвертой странице.

Молчание Бундестага
Министерство магии Германии отказывается комментировать слухи о том, что в устроенных штурмовыми отрядами в ночь с 9 на 10 декабря погромах, в которых пострадало множество магглов-евреев, принимали участие волшебники.
Напомним также, что Магический Бундестаг отрицает какое-либо сотрудничество с Рейхстагом и утверждает, что не оказывает никакого влияния на политику Гитлера.
Действительно, едва ли любой уважающий себя волшебник стал поддерживать подобные действия. Однако каким образом штурмовые отряды не только в Германии, но и Австрии умудрились незаметно куда-то деть в столь короткие сроки около 30 тысяч евреев (без помощи волшебников) – остается загадкой.

Мальчик задумался. Как он слышал, волшебники предпочитают не вмешиваться в дела магглов, более того, они ими даже и не особо интересуются. Это заводило Тома в тупик – почему волшебники не пытаются реализовать свое превосходство?.. Ведь захоти они – магглы бы не смогли оказать сопротивления…
Том уже имел представление о праздничных пирах в Хогвартсе, но рождественский превзошел все его ожидания. Столы ломились от жареных индеек, горячих и холодных блюд, всевозможных соусов и напитков. А уж башенки из десертов и вовсе были просто волшебны.
Риддл всегда относился к еде скорее как к насущной необходимости, чем к тому, что может приносить удовольствие (в приюте еда была безвкусной, а компания, в которой приходилось ее принимать, и вовсе стимулировала глотать пищу не прожевывая, чтоб поскорее покинуть столовую). Но сейчас даже он объелся до состояния колобка и полного отсутствия желания заниматься чем-либо, кроме сидения на диване.
То тут, то там взрывались хлопушки, чем только не одаривая окружающих: начиная от шляп и заканчивая белыми мышами. За слизеринским столом, как и за остальными, народу было мало – всего десяток человек. Помимо Реддла, Блэков и их подруги была еще компания старшекурсников, которых Том знал только на лица. Атмосфера, в общем-то, была на удивление непринужденной, словно бы они были друзьями.
За учительским столом тоже было довольно весело. Преподаватели постоянно дергали друг друга, хлопали хлопушками. Профессор зельеварения – Гораций Слагхорн – что-то горячо обсуждал с Дамблдором и директором. Даже строгая профессор Стрикто, которая вела древнегреческий язык, хихикала над шутками преподавателя травологии – Герберта Бири.
Бесспорно, несмотря ни на что, это было лучшее Рождество в его жизни.

***
Школьная библиотека была царством мистера Джаспера Филакаса – библиотекаря. Это был высокий тощий мужчина уже преклонных лет, всегда выглядящий подчеркнуто аккуратно. С его морщинистого лица смело можно было писать портрет Знания, - такое уж оно у него было внушительное.
Мистер Филакс, по его собственным словам, довольно неплохо знал библиотеку, книги и их содержимое, так что всегда с готовностью приходил на помощь юным волшебникам. И чем сложнее была задача, тем больше оживлялись его водянисто-серые глаза.
Когда на следующий же день после Рождества в библиотеку пришел первокурсник, Мистер Филакс изрядно удивился, даже несмотря на то, что Том Риддл и так был частым посетителем. Просьба мальчика удивила библиотекаря еще больше.
- Списки учеников?.. – задумчиво произнес библиотекарь. – За какой период?
Мальчик задумался на несколько секунд:
- Наверное, прошлый век?
- Хм… хорошо, жди здесь.
Библиотекарь ушел куда-то в сторону запретной секции, оставив мальчика одного. Том сел за один из ближайших к секции столов, прихватив по пути "Историю магических открытий", чтобы скоротать время ожидания.
Минут через пятнадцать вернулся мистер Филакс с несколькими небольшими папками.
- Вот, - он положил документы на стол. – С 1800 по 1910 годы включительно. К сожалению, сохранность не идеальная, но как есть.
- Спасибо, - мальчик придвинул первую папку, на которой значилось 1800-1820. – Мистер Филакс?
- Да?
- А есть еще какие-нибудь документы или записи, касающиеся учеников? – с легким сомнением спросил Том. - По которым о них можно что-то узнать?
Мужчина нахмурился:
- Думаю, если вы объясните мне, зачем вам подобная информация, я лучше смогу помочь.
Мальчик с некоторым сомнением оглядел старика. Разумеется, ничего объяснять он не хотел. Однако так от библиотекаря и впрямь будет больше пользы.
- Пытаюсь найти родственников.
Мистер Филакс окинул мальчика более пристальным взглядом. Едва ли на Слизерин попал бы магглорожденный. Значит, волшебники среди родственников точно есть.
- А как тебя зовут-то? – уточнил мужчина.
- Том Риддл, - с легким раздражением ответил тот. Недовольство было связано, кажется, не столько с вопросом, сколько с самим именем.
- Хм, - буркнул библиотекарь, отгоняя непрошенную мысль. – Посмотрю, что может вам помочь.
Мужчина поскреб покрытый седой щетиной подбородок и отправился бодрой походкой в сторону архива.
Том проводил библиотекаря взглядом и, вздохнув, принялся за чтение бумаг. Надо сказать, это оказалось не таким уж и простым занятием. То ли качество пергамента и чернил раньше настолько хуже были, то ли хранили документы плохо, но некоторые имена было практически не разобрать. И это не говоря о том, что кое-где списки и вовсе были изрядно погрызены мышами.
Через пару часов у него даже начали болеть глаза (ко всему прочему, некоторые списки были написаны человеком с совершенно жутким подчерком). Мистер Филакс принес еще какие-то списки: старост, квиддичных команд, разных клубов и прочего. Видеть в списках имена преподавателей, родственников однокурсников было несколько странно. Было странно знать о них больше, чем о себе…
Томов там было предостаточно, но ни один из них не был Риддлом, что практически уничтожило его надежду на то, что его отец был волшебником. Зато была парочка Марволо. Один - Лангре, и учился он с 1815 по 1822 в Гриффиндоре. И, откровенно говоря, по возрасту он годился, скорее, в прадеды. Другой – некий Ванн-Мор, 1849-1853, Рейвенкло. Из него получился бы более вероятный родственник, если бы на четвертом курсе он, судя по бумагам, не перевелся в Бобатон во Франции.
Помимо прочего, была еще уйма учеников с совершенно нечитабельными именами или фамилиями. Фактически, Том зашел в тупик. Конечно, было бы неплохо найти какую-нибудь информацию по Лангре и Ванн-Мору, но где ее искать?..
Мальчик устало откинулся на спинку стула и устремил взгляд в своды потолка. Возможно, нужно зайти с другой стороны?.. С какой, опять же?.. Взгляд мальчика спустился на книжные полки, прошелся по столам и обнаружил на том конце библиотеки парочку первоклашек из Рейвенкло. Чем они занимались, было непонятно. Вместо книг лежала стопка газет…
Газет… Внутри что-то екнуло и появилась странная уверенность, что именно там нужно искать, хотя он сам толком не мог объяснить, что именно и почему.
Он подскочил и отправился искать библиотекаря.
- Мистер Филакс, - старик нашелся на своем рабочем месте. – А есть ли в архиве подшивки газет?
- Есть, конечно, - библиотекарь кивнул. – Но их ведь огромное количество. Какие годы вас интересуют?
- Не знаю… 1925-1926, наверное, - в голосе Риддла прозвучало сомнение. Что он собирался там искать?.. Но ведь не может ребенок волшебников просто так оказаться в маггловском приюте?.. Должно быть что-то!..
- Два года… - старик задумчиво причмокнул. – Ладно, идем со мной.
Архив оказался куда меньше, чем ожидал Том. Зато полки, судя по всему, обладали удивительной вместимостью. Библиотекарь указал на единственный стол:
- Еженедельники, - по мановению его палочки из прохода между шкафами вынырнули и приземлились на пол рядом со столом пара коробок с надписями "Пророк, 1920-1925" и "Пророк, 1926-1930". – Ежедневники, - к ним присоединилась еще пара коробок. – Понадобится что-нибудь еще – сообщите.
- Спасибо, - кивнул мальчик.
Дождавшись, как библиотекарь скроется за дверью, Том приступил к разбору содержимого. Начать он решил с ежедневников. Объем работы предстоял колоссальный, так что медлить он не стал.
Газеты лежали в папках, собранных по месяцам. Достав "1924. Январь", Риддл принялся за просмотр.
Через пару часов с первой коробкой было покончено – безрезультатно. За окнами потемнело, пора было идти на ужин, но мальчик об этом даже не вспомнил. Лишь упрямо протерев уставшие глаза, он принялся за 25-ой год.
Удача улыбнулась ему в августе. Это была совсем небольшая заметка на последних страницах.

Аврорские сводки
25 августа работник Группы обеспечения магического правопорядка Боб Огден явился в дом семейства Гонт для решения вопроса о противоправности применения магии в присутствии магглов, а также агрессии в отношении них. В приступе необъяснимого гнева мистер Гонт-старший попытался задушить собственную дочь, вынудив сотрудника Министерства вмешаться. В результате Марволо Гонт вместе со своим сыном Морфином напали на мистера Огдена, в виду чего ему пришлось покинуть их дом и вернуться уже вместе с сотрудниками аврората.
На суде волшебники своей вины не отрицали. Мистер Гонт-старший будет заключен в Азкабан сроком на полгода, его сын – на полтора года.

Том неподвижно замер над пожелтевшими страницами, у него даже дыхание перехватило. В голове было пусто. Первая радость прошла, сменившись недоумением.
Не веря собственным глазам, он перечитал заметку. Нет, все верно.
Свернув газету и бросив вместе со всей стопкой обратно в коробку, Том помчался обратно в библиотеку.
- Эй! – донесся ему в спину голос возмущенной девочки, которую он сбил с ног, но ему было не до извинений.
Промчавших между рядами стеллажей, он завернул в один из проходов. "Справочник чистокровных волшебников" он нашел глазами за несколько секунд. Достав книгу, Том отошел к окну и начал судорожно ее искать. Десятая глава, семья Гонт…
Эти несколько страниц он перечитал раз на пять. Восторг и ликование смешались со странным смятением. Прямые потомки Слизерина... В глубине души он, конечно, надеялся, что принадлежит к именитому роду, но один из основателей?.. Врожденное знание парсултанга – змеиного языка… Растрата семейного состояния… Близкородственные браки… Неуравновешенность, невменяемость, агрессивность…
Том, вздрогнув, захлопнул книгу, словно она в чем-то провинилась перед ним.
Внутри появилось странное чувство. Маленькое чудовище проснулось, потянулось, вытащив коготки, и, довольно заурчав, улеглось обратно.


Глава 2. Другой

Если существует на свете крайняя,
неограниченная власть, —
это власть сильной личности
над более податливыми натурами
сверстников в годы отрочества.
Вильям Вильсон,
Эдгар Аллан По

Январь–март 1939 г.
Рождественские каникулы пролетели незаметно. Дети вернулись в школу, наполнив ее шумом, и начался новый семестр. Потекли привычные будни.
Впрочем, кое-что все-таки неуловимо изменилось. Вдруг обнаружилось, что Блэки общались с ним на каникулах вовсе не от скуки или безысходности, более того, это общение они, кажется, и не намеривались прерывать. Не то чтобы они вдруг стали друзьями, но неожиданно у Тома появились люди, которые интересовались его делами, не чурались разговоров за завтраком и посиделок вечером в гостиной.
Это не укрылось и от посторонних глаз. Так что в один прекрасный вечер, когда Том с Альфардом за одним столом делали домашнее задание, а рядом упорно мешали Лукреция с Мелиссой, к ним подошла Вальбурга. И вид ее был самым воинственным.
- Лу! Ал! Чем это вы тут с этим заняты? – Селвин она почему-то демонстративно не заметила, вызвав у той откровенное фырканье.
Том услышал, как рядом глубоко вздохнул Альфард.
- Ну, мальчики пишут сочинение по зельеварению. А мы им помогаем, - безмятежно ответила Лукреция. – Кажется, это довольно очевидно со стороны?
Риддл поднял голову и в упор взглянул на Вальбургу. Просто удивительно, насколько внешне она отличалась от своих брата и сестры. Черты ее лица были какими-то угловатыми и резкими. В целом, ее можно было бы назвать миловидной, даже несмотря на ее нос, но вечное выражение брезгливости делало ее отталкивающей.
- Лу, - голос ее стал дребезжащим, - отойдем на минутку.
Лукреция глянула на сестру, оценила ситуацию и решила, что проще послушаться, чем начинать препирательства. Так что поднявшись, она последовала за Вальбургой, которая почему-то направилась в сторону женских спален.
- Бедная Лукреция, - протянула Мелисса, проводив однокурсниц взглядом. – Вечно все шишки ей достаются. Альфард, ты цени.
- Я ценю, - буркнул мальчишка, оторвавшись-таки от пергамента.
- Судя по всему, ей не угодила моя компания? – уточнил Том.
- Не обращай внимания. Ей всегда что-нибудь не нравится, - девочка пожала плечами. – Радует лишь то, что прилюдные разборки она предпочитает не устраивать.
- Боится? – насмешливо поинтересовался Том.
Есть такие люди, которые ни за что при свидетелях не затеют ссоры. Предпочитают отводить в сторонку, словно боятся, что проиграют словесную битву и подстраховываются, чтоб никто не увидел. Риддл таких всегда терпеть не мог.
- Эта-то? – Мелисса весело хмыкнула. – Если бы. Она же считает, что мир вокруг нее крутится... Просто семейные разборки это не то, что следует выносить на всеобщее обозрение, - с некоторой серьезностью закончила она. Судя по всему, ей эти ссоры были не в новинку.
Мальчик пожал плечами и вернулся к сочинению, которое вроде уже можно было считать законченным.
Лукреция вернулась минут через двадцать, да и то ненадолго. Настроение у нее было изрядно подпорчено, хотя она и старалась этого не показывать.

***
В первый мартовский день потолок в Большом зале встретил учеников серыми неприветливыми тучами, нагоняющими сонную тоску. Тот факт, что первым уроком была история магии, тоже не добавлял оптимизма – под монотонное бормотание профессора Бинса, единственного преподавателя-призрака, можно было только спать. Чем обычно все и занимались, строго говоря. Даже Том слушал его вполуха.
Следующим занятием было зельеварение. Но когда ученики пришли в подземелья, то обнаружили там еще не разошедшуюся толпу с предыдущего урока. Весь кабинет был заляпан ярко-зелеными пятнами какого-то невероятно сладкого на запах зелья, а перед профессором Слагхорном выстроилась цепочка из в разной степени заляпанности хаффалпаффцев и рейвенкловцев с синими пятнами на коже.
- Спорим, это Брук учудил, как обычно? – громко произнес Лойд Эйвери, один из однокурсников Тома.
- Да барсукам давно пора составить отдельное расписание. Когда-нибудь они взорвут школу, - брезгливо произнес Гленн, славившейся своей особенной нелюбовью к этому факультету, причины которой были неизвестны.
- Странно слышать это от того, кто сам не в ладах с собственной палочкой, - громко произнесла вышедшая из кабинета рейвенкловка, у которой был лишь немного заляпан подол мантии. – У самого-то давно горшки на заклинаниях взрываться перестали?
Тут она попала в точку. У Лестрейнджа с заклинаниями получалось не очень, отчего тот злился, и становилось еще хуже: какое бы безобидное заклинание он не применял – предметы взрывались с завидным постоянством.
Девочка самодовольно хмыкнула и направилась к лестнице.
Все на Слизерине прекрасно знали, что Гленн звереет довольно быстро по любому поводу, так что никто не удивился, когда он выхватил палочку и швырнул в рейвенкловку проклятие. Кажется, вылетевшую с палочкой наизготовку другую ученицу Рейвенкло, заметил только Том. И в чью спину полетит проклятье, было тоже очевидно, так что действовал Риддл практически на автомате. Выхватив палочку, он отклонил синий луч, который, угодив в стену, заставил ее вздуться пузырями. Та, ничуть не растерявшись уже готова была пустить следующее заклятье, но на удивление проворно выскочивший на шум из кабинета профессор перехватил ее за руку:
- Борода Мерлина! – взвыл он. – Что здесь происходит?! Что случилось с мисс Твист? Мистер Лестрейндж? Мисс Войнович, по… в кого вы целитесь? И вообще… - он посмотрел на одного из своих любимцев. – Том, ну от вас-то я этого точно не ожидал!
- Профессор Слагхорн, - выкрикнул кто-то из подошедшей толпы гриффиндорцев, - Лестрейндж проклял Твист в спину!
- Между прочим, - встрял Малфой, - Войнович на него тоже со спины напасть собиралась. Риддл всего лишь ей не позволил этого.
- Что ж он тогда своего друга раньше не остановил? – фыркнула девочка, кивнув в сторону начавшей приходить в себя однокурсницы.
- С какой бы стати? – искренне удивился Абраксас.
Та уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, но ее прервал профессор:
- Прекратите немедленно! Поединки в школьных коридорах запрещены! Тоже касается подземелий! Всем троим по минус десять очков! – он, наконец, отпустил руку рейвенкловки. – Мистер Лестрейндж, мистер Риддл, задержитесь после занятий. А что до вас, мисс Войнович, я сообщу о вашем проступке профессору Флитвику, он определит ваше наказание. И проводите мисс Твист в медпункт.
Девочка смерила компанию слизеринцев недовольным взглядом, но все же последовала распоряжению профессора.
- Так, а вы чего столпились? – воскликнул Слагхорн. – Живо в класс!
Ученики, загалдев, стали быстро обтекать профессора, с интересом рассматривавшего стену, в которую угодило заклятье. Эффект показался ему крайне занимательным.
- Ну, давайте скорее, рассаживайтесь-рассаживайтесь! – подогнал учеников зашедший в кабинет последним профессор. – У нас сегодня, смею вас заверить, прелюбопытнейшее зелье…
Занятие прошло без каких-либо происшествий. Хотя Том то и дело замечал на себе чужие взгляды: настороженные – со стороны гриффиндорцев, и одобрительные – от слизеринцев. За весь первый курс, ему впервые уделяли столько внимания.
- Вы меня очень расстроили, - сурово произнес профессор Слагхорн, когда мальчики остались после урока. – Знаете же, как я не люблю раздавать наказания? – появившаяся на лице улыбка стерла на нет едва проклюнувшуюся попытку педагогического порицания. – И чего с вами делать?..
- Ну, вы можете просто нас отпустить? – Гленн решил попробовать взять судьбу в собственные руки.
- Вот еще! – Слагхорн неподдельно всплеснул руками. – Значит так. Как придумаю вам наказание, так сообщу. А теперь марш отсюда, оба!
Мальчики подобрали сумки и побрели к выходу из класса. Спины их при этом выражали почти неподдельное раскаяние в содеянном.
- И смотрите больше не попадайтесь! – крикнул им вдогонку профессор.

***
На следующий день мальчики получили от профессора Слагхорна совершенно одинаковые записки.

Для отбытия наказания будьте в воскресенье (5 марта) в 11:30 вечера в школьном холле. Там вас будет ждать профессор Бири.
Проф. Г. Слагхорн
P.S. Рекомендую прихватить защитные перчатки.

За десять минут до назначенного времени провинившиеся покинули гостиную. К предстоящему наказанию даже Гленн отнесся оптимистически: едва ли Бири приготовил для них что-то особо сложное.
Когда они поднялись в холл, там было пустынно. Через пару минут по парадной лестнице спустилась рейвенкловка. Судя по всему, наказание они будут отбывать вместе.
- Добрый вечер, - сдержанно произнесла она, оглядев слизеринцев, и со скучающим видом уселась на ступени.
- Да уж ночь на дворе… - ворчливо произнес Гленн, словно забыв, что на днях она его вообще-то проклясть пыталась.
Том, от делать нечего, начал разглядывать девочку. Ее имя он то ли не помнил, то ли вообще не знал. Откровенно говоря, до столкновения на зельеварении, он ее существования-то даже не замечал. Маленькая, с длинными очень светлыми волосами пшеничного оттенка, собранными в две неаккуратных шишки, большие серые глаза и вздернутый нос. Огромный свитер, который с куда большим изяществом висел бы на скелете, неимоверно раздражал кричащим желтым цветом. Она вдруг напомнила мальчику своей несуразностью Эмили Бенсон, девочку из приюта, которая его порядком раздражала. Эта же казалась ему еще хуже: избалованная девчонка, величайшей проблемой которой был отказ родителей купить очередную игрушку...
Тут вдруг девочка подняла голову и устремила на Тома не менее пристальный взгляд. Мальчик мгновенно отмел в сторону сложившееся секунду назад мнение о ней, хотя и не в его правилах было судить по внешности. Но не успел он до конца сформулировать мысль о том, что его так смутило, как она отвернулась – в холле появился профессор Бири.
Кроме того, что Гилберт Бири преподавал в школе травологию, он еще и был деканом Хаффлпаффа. Для учителя он был довольно молод – едва ли ему было больше тридцати. Высокий, статный, хотя в движениях все время проскальзывает легкая суетливость, одет всегда с иголочки (это при его-то предмете!). Иными словами, как его вообще занесло в Хогвартс на такую должность – оставалось загадкой.
Еще декана Хаффлпаффа отличала некоторая рассеянность и забывчивость, вследствие чего вовремя он никогда не приходил, что весьма огорчало учеников, так как и отпускал с урока он всегда с задержкой.
- Ну что, скучаем? – весело заметил он, подойдя к троице. – Готовы работать? – не заметив на лицах детей ни капли энтузиазма, продолжил. – Так, перчатки все взяли? Ну, тогда в путь! Теплица № 5 ждет нас!
Профессор радостно направился к коридору, ведущему в восточное крыло. А наказанные в каком-то внезапном порыве единодушия обменялись мрачными взглядами. Судя по всему, ночь им предстояла долгая.
- К слову, - начал профессор, когда они шли по непривычно пустому и темному коридору, - мы будем собирать цветы черной лилии. Цветут раз в пару лет на полнолуние. Буквально по паре часов. Так что вы очень вовремя схлопотали наказание.
- А перчатки зачем? – мрачно поинтересовался Гленн, небезосновательно ожидая подвоха.
- А? Да ерунда, - легкомысленно отмахнулся профессор. – Просто растение при прикосновении к нему выделяет жуткую смесь из кислот, после которых кожу жжет так, что мало не покажется, да и чешется, хоть до костей раздирай… Даже снадобья не особо помогают. Ну, и при передозировке убить может, вообще-то… - в голосе Бири была какая-то странная радость. – Ну, знаете, как крапива, только хуже в десяток раз. Встречали когда-нибудь?..
- Нет, - с некоторым сомнением произнес Гленн, не зная, то ли радоваться отсутствию подобного опыта, то ли печалиться.
- Ну… как говорится, где наши годы?.. – Бири рассмеялся.
После непродолжительных блужданий по каменным коридорам профессор вывел учеников на открытый воздух и завернул к теплицам, они прошли мимо первой и второй, где обычно проходят их занятия, и вышли к двум самым большим и опасным – пятой и шестой.
Как только они зашли в помещение, в нос тут же ударил теплый влажный воздух. Профессор одним взмахом палочки зажег небольшие фонарики по периметру теплицы.
Что и говорить, растений здесь было много. Очень много: от цветов в горшках до лиан, свисающих с каких-то деревьев тропического вида, - и все это слегка покачивалось и шевелилось, словно на ветру. Откровенно говоря, это больше походило не на теплицу, а на целую оранжерею, где-то в конце даже журчала вода, но едва ли бы кто-то рискнул устроить здесь веселое чаепитие.
Выложенные плиткой тропинки вели к небольшой площадке со столами, где проходили занятия, но профессор повел их не туда, а на другой конец помещения.
- Вон видите, - Бири указал на высаженные ярусами растения с иссиня-черными цветам. – Наши клиенты. - "Клиенты" расположились в два ряда у противоположных стен.
Бири достал из ящика на земле ножницы, перчатки, которые тут же надел, и какую-то банку с зеленой субстанцией.
- Ничего сложного нет, - он пощелкал ножницами. – Срезаете со стеблем, затем смазываете их, - он продемонстрировал сию нехитрую операцию, - и складываете цветы… - взмахнул палочкой, и из глубины помещения прилетело несколько коробок, - …сюда. Срезаем только раскрывшиеся цветки. Вопросы? – Мужчина оглядел промолчавшую троицу. – Работаем в парах. Я составлю компанию… - Бири оглядел ребят, - мисс Войнович. Соответственно, молодые люди, за вами тот ряд, - он кивком указал на клумбы, тянущиеся вдоль противоположной стенки.
- Хорошо, - нестройно ответили слизеринцы и поплелись в указанную сторону.
- И помните! – окликнул их профессор. – Если в вас что-то вцепится – не стесняйтесь кричать, иначе ничем хорошим дело не закончится.
Мальчики неторопливо поплелись к клумбам.
Работа, в целом, оказалась не пыльной. Разве что неудобной. Ярусы доходили до метра в высоту, так что приходилось все время находиться на полусогнутых ногах.
- Ну, могло быть и хуже, - бросив очередной цветок в ящик, через некоторое время произнес Гленн и, распрямившись, потянулся. – Например, кубки в Зале славы начищать… руками… - Лестрейндж поморщился.
- Угу, - кивнул Том, хотя его это вообще-то как раз и не пугало. – Или Прингл.
- Прингл? – мальчик на секунду представил себе процедуру наказания волшебными розгами от завхоза и скривился. – Хорошо, что Слагхорну попались.
Вздохнув, Гленн опять принялся за дело. В конце концов, чем быстрее они закончат, тем быстрее можно будет идти спать. Завтра, к сожалению, не выходной.
Неожиданно Лестрейндж отскочил от клумбы, в которой явственно произошло какое-то шевеление. Том, услышавший шум, вопросительно оглянулся.
- Там змея, - ткнув ножницами в куст, попытался оправдаться мальчик.
Риддл, изобразив на лице легкое удивление, поднялся и подошел к однокурснику. В зарослях и впрямь была змея. Свившись кольцами, она смотрела на нежданных гостей немигающими глазами. Не больше полуметра в длину, медно-коричневая с черным зигзагообразным рисунком на спине.
- Ты что, змей боишься? – с легкой насмешкой поинтересовался Том у Гленна.
- Они вызывают некоторые опасения, - отметил слизеринец.
- Пф, - Риддл усмехнулся, чувствуя явное превосходство. – Почему ты здесь?
Ничуть не опасаясь, мальчик протянул к змее руку и легонько погладил ее плоскую голову.
- Спячка, Повелитель, - гадюка попробовала языком воздух рядом с рукой мальчика, чтобы запомнить его запах.
- Т-ты?.. Говоришь на парселтанге?.. ТЫ?.. – от удивления у Гленна даже голос немного осип.
- Загадка, да? – с ноткой высокомерного самодовольства улыбнулся Том.
Не смотря на легкую тень сомнений, Том все же был горд тем, кто оказался его предком. И, охваченный тщеславием, он не раз представлял, как однажды преподнесет эту новость своим однокурсникам. В голове прокручивались множество вариантов, остроумных фраз и ехидных шуток, но в итоге он ляпнул первое, что пришло на ум.
Риддл взглянул на однокурсника. Тот выглядел крайне обескураженным и, кажется, совсем не знал, что сказать. Его мир словно перевернулся с ног на голову. Впрочем, возможно, так и было.
- Но как же?.. – ошарашенно начал Лестрейндж, но не успел договорить.
- Молодые люди? – из-за какой-то пальмы показался профессор Бири. – Как успехи? -Приблизившись, мужчина оглядел практически заполненные коробки. – Ладно, давайте уже закругляйтесь скорее и дуйте спать.
В итоге мальчишки провозились еще около десяти минут и получили долгожданное "Свободны!". Заявив, что ему еще нужно что-то доделать, профессор отправил детей в гостиную, настоятельно порекомендовав никуда по дороге не заходить.
До замка дошли в молчании. Гленн по-прежнему обдумывал то, что узнал о своем однокурснике, а Том без лишней скромности наслаждался произведенным эффектом.
- Эй, Риддл, - с боковой лестницы послышались торопливые шаги. – На пару слов… - в паре метров от мальчишек остановилась Войнович и выжидательно уставилась на Лестрейнджа.
- Ну? – требовательно спросил Том, когда стало ясно, что Гленн намеков либо не понимает, либо игнорирует их.
- Извини, - со всей торжестенной серьезностью произнесла она, - я вовсе не хотела на тебя нападать. Это ведь не ты нападаешь на безоружных со спины, - она послала ядовитый взгляд Лестрейнджу. - И, на мой взгляд, наказывать за защиту спины товарища – неправильно, хотя в этом, отчасти, и моя вина. Так что за это тоже извини.
Сказать, что оба слизеринца были удивлены – ничего не сказать.
- Вот, - протянула рейвенкловка нараспев, видя, что ответа ждать можно долго. – Спокойной ночи.
Она развернулась и, промчавшись по коридору, скрылась на лестнице, оставив мальчишек в недоумении.
- Идем, - бросил Том, прервав задумчивое молчание, - не хватало еще одно наказание схлопотать.
Гленн, вздрогнув, кивнул и поспешил за однокурсником. Сегодняшний день был полон открытий.
Чуть позже, когда Том наконец добрался до теплой постели, сон вдруг отказался его принимать в свои объятия. Мальчика мучили какие-то странные предчувствия, которые он сумел сформулировать лишь через час постоянной возни. Совершенно отчетливо он понял: он – другой. Другой - даже среди волшебников.


Глава 3. Летняя серость

Люди, лишённые настоящего детства,
всегда будут отвечать миру долей неискренности,
долей недоверия.
Бунт Афродиты,
Лоренс Даррелл

Лето 1939 г.

Зима в этом году быстро уступила весне: уже к середине апреля весь снег в окрестностях сошел на нет, а земля покрылась зеленым ковром. Все пасхальные каникулы погода радовала учеников теплом и солнцем. Однако мало, кто мог позволить себе этим наслаждаться. Вместе с летом неумолимо приближались и экзамены. Не то чтобы все рьяно бросились учиться, но нависший над шеей топор явственно ощущался многими.
Том был редким исключением. Учеба давалась ему до неприличия легко, на память он тоже никогда не жаловался. Откровенно говоря, он вообще смотрел на однокурсников с недоумением: почему их не интересуют знания, которые, во всех смыслах, дают силу? Впрочем, возможно, дело было в том, что им не с чем было сравнивать. Едва ли они представляют себе уроки в маггловских школах, хотя Риддл даже там пытался извлечь максимум полезного для себя.
Жизнь странным образом менялась. Нежданым. Незапланированным. Том никогда не ставил себе задачи подружиться с однокурсниками и уж тем более становиться их эдаким центром. Однако именно к этому все и шло, что, вообще-то, весьма льстило мальчику.
Едва ли его можно было назвать заводилой или вездесущей душой компании. Человеку незнающему он, наоборот, казался тихим и неприметным мальчиком, которого мало интересует то, чем занимаются его сверстники…

В июне начались экзамены. Часть из них была практическими, часть – письменными. Например, профессор Флитвик вызывал в кабинет ребят по одному и давал различные задания. Тому нужно было продемонстрировать ему восстанавливающие и левитационные чары на старой замызганной плошке. В завершении мальчик не удержался и, вдобавок, применил чары очищения, что миска засияла, как новая. А вот по истории магии была скучнейшая контрольная. Профессора Бинса вполне можно было заподозрить в том, что вопросы в заданиях он не меняет десятилетиями.
Одним из последних у них был экзамен по древнегреческому. Риддл закончил работу одним из первых, так что на обед отправился раньше своих однокурсников. Малфой, Лестрейндж и Эйвери показались в Большом зале вместе со звоном колокола, возвещавшем о конце занятия.
Ребята уселись напротив Тома.
- Эй-эй, Гленн, - в легком недоумением замер Лойд, не донеся вилку с картошкой до рта, - ты шутишь?
Лестрейндж выложил на стол словарь греческих фразиологизмов и начал его листать.
- Что? Я хочу проверить свои ответы, - отмахнулся мальчик.
Абраксас с Лойдом переглянулись.
- Ну ты и зануда, - хмыкнул Эйвери, - последний день, расслабься уже.
Гленн не обратил на того никакого внимания, заработав еще один убийственный взгляд от друга.
- Да оставь его, - заметил Малфой.
- Ребята из команды после обеда устраивают игру, вы пойдете? – отвернувшись от Лестрейнджа, поинтересовался Лойд. – У Мэйнора, кстати, этот год последний…
- Хочешь получить его место? – заинтересовался Абраксас.
- А ты не мелковат для загонщика? – неожиданно заговорил Том. Квиддич его вообще-то не особо и интересовал, но имена членов команды факультета он все-таки знал. Он вообще знал многое из того, что большинство сочло бы бесполезной информацией.
- Подумаешь, - Лойд тут же надулся, - за лето вырасту. И вообще, вовсе не обязательно быть шкафом на метле! Главное – скорость и ловкость.
- Том прав, - с каким-то самодовольством улыбнулся Абраксас, - я как-то сразу и не припомню, когда последний раз в команду брали загонщиков со второго года.
- Я попаду в команду, - упрямо заявил мальчишка, окончательно забыв о еде. Даже Гленн оторвался от словаря и с интересом уставился на однокурсника.
- Мечтай, - продолжил поддевать того Малфой.
- Спорим? – Лойд с готовностью протянул руку.
- На что? – Абраксас расчетливо прищурился.
- На желание!
Гленн с Томом одновременно прыснули. Вот уж детский сад. Малфой, однако, лишь вздернул светлые брови.
- Ладно, - он тоже протянул руку. – Том, разбей, пожалуйста.
Риддл, привстав из-за стола, легко разбил их рукопожатие.
- Я придумаю за лето что-нибудь особенное, - многообещающе улыбнулся Абраксас.
- Не напрягайся, - беззлобно отмахнулся спорщик и придвинул к себе пирог с рыбой, - победа будет за мной. Так вы идете?
- Я пас, - Гленн вновь уткнулся в книжку.
- Так и быть, составлю тебе компанию, - великодушно согласился Абраксас. – Том?
- У меня кое-какие дела в библиотеке.
- Да ладно? Мы же все? Закончили учиться! – в голосе Лойда явственно звучало недоумение.
- По-твоему, библиотека существует только для того, чтобы учиться?.. – Риддл, склонив голову набок, взглянул на однокурсника.
- Нет, конечно… - Эйвери на секунду замялся, а потом ткнул в Лестрейнджа, - но ты смотри осторожнее, а то рискуешь превратиться в такого же зануду.
- Всенепременно, - хмыкнул мальчик, хотя его подобные глупости ничуть не трогали.
После обеда ребята разошлись. Том направился в библиотеку. Он хотел договориться с мистером Филаксом о том, чтобы взять пару книг с собой на лето. Учитывая, что библиотекарь Риддла знал куда лучше прочих учеников, проблем с этим быть не должно. Оставалось только определиться с "парой" книжек.

***
Последние выходные школьники провели в праздном ничегонеделании. Экзамены были позади, оставалось только узнать результаты, последний пир – и, на следующее утро, по домам.
Кубок школы в этом году достался Рейвенкло. Далее впритык шли Слизерин и Грффиндор, Хаффлпафф, как обычно, был аутсайдером. Откровенно говоря, Том не очень понимал суть этого соревнования. Никакой награды не было, кроме того, что кубок весь следующий год стоял в кабинете декана победившего факультета.
Экзамены мальчик сдал лучше всех на потоке. Даже выскочек из Рейвенкло обошел. Этот факт не сильно, но все же тешил его самолюбие.
В понедельник школа опустела. Шкафы освобождены, постели заправлены в последний раз, чемоданы собраны. На прощанье детям вручили бумажки, сообщавшие о том, что колдовать на каникулах нельзя, и отправили учеников на повозках на железнодорожную станцию в Хогсмиде.
Том оказался в одном купе с неразлучными Блэками – Альфардом и Лукрецией, - Мелиссой, которая от них не отставала, и Абраксасом и Гленном, которые где-то потеряли Лойда.
Время пролетело незаметно. Вместе с постоянно меняющимся пейзажем за окном: лесами, полями, озерами, периодически разбавляемыми маленькими городками и деревушками. У Тома в голове билась только одна мысль – возвращаться в приют он категорически не хотел. Более того, он об этом думал практически с ужасом. Теперь это место казалось ему еще более унылым, чем прежде. И чем ближе поезд был к Лондону, тем мрачнее становилось настроение Риддла.
Сойдя с поезда, еще некоторое время они вынуждены были торчать на платформе, ожидая, когда подойдет их очередь пройти через барьер: смотритель выпускал детей парами и тройками, чтобы магглы ничего не заметили. Так что стоя в очереди, школьники торопились наговориться.
- Увидимся через пару месяцев, - бросила на прощанье Лукреция, и тройка Блэков скрылась в стене.
- Ну, может в Косом переулке пересечемся, - торопливо произнес Гленн, когда настала их с Абраксасом очередь.
- Счастливо, - добавил Малфой, и они тоже исчезли.
Когда Том оказался по ту сторону барьера, его однокурсники уже затерялись в толпе магглов. Мальчик глубоко вздохнул и направил тележку к переходу. Он, в общем-то, и не рассчитывал, что его будет кто-то встречать.
Мальчик остановился на несколько секунд, чтобы пропустить огромную тележку с несколькими ящиками.
- Том Риддл? – голос окликнувшего был совершенно незнаком. – Ага, я не ошиблась!
Перед мальчиком возникла женщина, хотя, скорее, девушка, едва ли ей было много за двадцать. Короткие каштановые волосы, яркие темные глаза, легкомысленная улыбка. На ней было простое бежевое платье и черный жакет. Видел ее Том первый раз в жизни.
- Здравствуй. Я – Кристина Уайт, работаю в приюте уже пару месяцев, - девушка протянула ему руку.
Мальчик, изрядно помедлив, с явной неохотой ее пожал.
- Давно приехал? Я вроде пришла заранее, но не видела тебя сходящим с поезда, даже решила, что что-то напутала! – беззаботно щебетала девушка, пока мальчик рассматривал ее подозрительным взглядом. – Ты, наверное, устал с дороги? Давай я помогу с чемоданом?..
Мисс Уайт протянула было руку, но Том поспешно отодвинулся:
- Все в порядке, я и сам справлюсь, - довольно прохладно произнес он и зашагал к выходу с вокзала.
- Ох, прости, - девушка поспешно засеменила рядом. – Миссис Коул, конечно, говорила, что ты очень самостоятельный молодой человек…
Она продолжала что-то рассказывать, чем неимоверно раздражала, до тех пор, пока они не сели в трамвай. Было довольно тесно и неудобно продолжать монолог. Так что Том, оказавшись вместе с чемоданом в самом углу, наконец, получил возможность обдумать ситуацию.
А ситуация была странной. Для начала, едва ли какая молодая девушка пойдет работать в приют: платили там гроши, - так что тут либо от безнадежности, либо от глупости да наивных идеалов. Более того, едва ли миссис Коул стала бы кого-то посылать встретить мальчика, если уж провожали только за ворота. И уж тем более, вряд ли бы она о нем что-то рассказывала – в число ее любимчиков он не входил.
Когда они вышли на нужной остановке, уже начинало темнеть. Не такой уж и длинный путь до приюта они проделали в молчании. Кажется, девушка поняла, что разговаривать с ней мальчик не имеет никакого желания.
Вскоре перед ними показались чугунные ворота и железная ограда, за которыми виднелся довольно унылого вида квадратный дом.
- Ну, вот ты и дома, - отворяя калитку и пропуская мальчика, улыбнулась Кристина.
Том, проходя мимо, одарил девушку таким взглядом, что она и сама поняла, какую глупость произнесла. Чем-чем, но домом это место мальчик явно не считал.
Переступив порог, Риддл оглядел голые стены и пол, выложенный черной и белой плиткой.
- Все уже поужинали, - произнесла мисс Уайт, прикрыв за собой дверь, - но я попросила оставить для тебя порцию, так что занесешь чемодан и ступай в столовую.
Том с некоторым сомнением покосился на девушку, но отвечать ничего не стал и поплелся к лестнице, спеша миновать общую комнату, из которой доносился шум. Его комната была за первой дверью в длинном коридоре второго этажа. Мальчик пересек порог, прикрыв за собой дверь, и оглядел комнату: с его ухода здесь ничего не изменилось. Странно, что в его отсутствие сюда никого не поселили. Весь год комната явно пустовала, хотя чистота стояла идеальная: ни пылинки, ни соринки. Платяной шкаф стоял пустым, равно как и стол, на железной кровати лежала стопка постельного белья.
Комната навевала уныние.
"Два месяца, - мысленно произнес мальчик. – Мне нужно прожить здесь всего лишь два месяца. А потом я вернусь домой".
Толкнув чемодан в центр комнаты, Том откинул крышку, достал одежду и развесил ее в шкафу. Немного подумав, форму и школьные принадлежности решил не вынимать. Дети из приюта вполне могут залезть к нему в комнату и испортить вещи. А чемодан он заколдовал еще в школе, так что его они открыть не смогут при всем желании.
В итоге чемодан отправился под кровать. Не очень удобно каждый раз его доставать, но тайник в комнате было соорудить просто негде.
Единственной радостью можно было считать то, что приехал он довольно поздно. По крайней мере, встреча с остальными детьми откладывается до утра.
Том как раз застилал постель, как в комнату постучались.
- Том? – из-за двери показалась мисс Уайт. – Если не поторопишься, ужин совсем остынет.
Риддл глубоко вздохнул. Лучше бы его просто игнорировали, как прежде.

***
Неделя прошла без каких-либо происшествий. Дети по старой памяти обходили Тома стороной, что, впрочем, не мешало им говорить гадости за спиной.
Миссис Коул к его возвращению отнеслась как к чему-то столь же неизбежному, что и плохая погода.
- А, вернулся-таки, - буркнула она, столкнувшись с мальчиком в коридоре на следующее утро после его приезда.
Большую часть дня Том старался проводить вне приюта: гуляя по Лондону или же заглядывая в Косой переулок. Общение с прочими детьми он старался свести к минимуму – даже с теми, кто относился к нему нейтрально. После проведенного года в Хогвартсе, все здесь казалось ему ничтожным и не заслуживающим внимания. Сейчас он, как никогда прежде, чувствовал свое превосходство, даже несмотря на то, что волшебством ему пользоваться было нельзя. Достаточно было того, что знает и умеет он то, что этим людям никогда не понять и не познать.
В очередной раз мальчик вернулся в приют лишь к самому ужину. Сегодня он даже несколько припозднился: в холле никого не было, равно как и в общей комнате – все уже были в столовой. Проходя мимо кабинета миссис Коул, располагавшегося на первом этаже, Том услышал довольно громкие голоса. Он бы прошел мимо, но слишком отчетливо разобрал свое имя и резко остановился.
- …Дени Ричардсон не заслуживает быть усыновленным? – голос миссис Коул узнавался без особого труда.
- Я этого не говорила! – воскликнула мисс Уайт. – Но вы же лишаете мальчика даже шанса обрести семью, - куда более спокойно произнесла девушка.
- Риддлу и так досталась возможность получить образование – хватит ему. Пусть семья достанется Ричардсону, - в голосе миссис Коул прорезались знакомые Тому нотки раздражения.
- Но ведь каждый ребенок заслуживает право на родителей, - не унималась Кристина.
- Послушай, девочка, - начала директриса, и Том отчетливо понял, что сейчас последует краткая лекция. – Когда я сюда пришла, я тоже была наивной дурочкой, жаждущей помогать бедным детям. К сожалению, мир несправедлив, а дети вовсе не ангелы. Так что нужно руководствоваться трезвыми расчётами, чтобы их как-то пристроить, а не наивными идеалами. И хватит об этом.
Мальчик едва успел отскочить от дверей, но показавшаяся миссис Коул все рано уперла в него подозрительный взгляд:
- А ты чего тут?
- Я только пришел, - соврал мальчик, ничуть не изменившись в лице.
- Ну, конечно, - сощурила глаза директриса, но, не придумав, в чем еще уличить мальчика, просто прошла мимо него. Подозревать ребенка в очередном проступке было ее, в общем-то, профессиональным качеством, которое развилось с годами работы в приюте.
- Том?.. – из кабинета вышла, плотно затворив за собой дверь, мисс Уйат. – Ты сегодня, кажется, задержался?.. – она попыталась улыбнуться, но в искусстве притворства, как за неделю понял мальчик, она была несильна. – Ты все слышал, да?..
Риддл, поняв, что отчитывать его никто не собирается, молча кивнул.
- Сегодня днем приходила пара, - начала девушка, - они хотели взять ребенка твоего возраста...
Том скривил губы:
- Я ничуть не расстроен. Не хочу, чтобы меня кто-то усыновлял.
- Не говори глупостей! – Кристина нахмурилась. – Каждый ребенок в глубине души хочет, чтобы у него были родители.
- Значит, я исключение, - мрачно хмыкнул мальчик. – Извините, я пойду, иначе останусь без ужина.
Мисс Уйат не стала возражать и лишь проводила мальчика взглядом. Она была уверена в своей правоте и, хоть и считала Тома мальчиком исключительным, в исключение, в данном случае, не верила совершенно.
Сам же Риддл придерживался ровно противоположной точки зрения и, следуя собственной логике, выкинул подслушанный разговор из головы. Однако когда он лег спать, к нему закралась навязчивая мысль сходить на кладбище. И пока он не пообещал сделать это в последний день, уснуть он не мог.

***
Стоя на кладбище перед неприметной заросшей травой могилкой, Том и сам толком не мог объяснить, зачем сюда пришел. Зачем выехал на три часа раньше, зачем поехал в место, бывшее совсем не по пути к вокзалу.

Миссис Риддл
Смерть – 31 декабря 1926 г.

Вот и все, что было указано на скромной табличке. Ни имени, ни даты рождения, ни прощальных слов. Спустя год Том не многое мог добавить к этому описанию.
Прежде он бывал здесь лишь раз – то ли в семь, то ли в восемь лет. Тогда он тоже не знал, зачем его сюда привела миссис Коул. Что нужно делать на кладбище? Разговаривать с камнем? Задавать глупые вопросы небу? Молиться? Плакать?..
Миссис Коул когда-то сказала, что его мать умерла "по глупости молодой". Он не сразу понял, что это за глупость такая. Несчастная любовь – объяснили ему. Откуда вы знаете? – пришел он в недоумение. А от чего еще молодые просто умирают? Мальчик не нашелся, что ответить. Дурацкая привычка взрослых отвечать вопросом на вопрос. Но уже тогда он точно решил – он от подобной глупости точно не умрет.
Мальчик окинул тоскливым взглядом ряды могил, нависшие над ними деревья и кустарники, торчащие тут и там. Его пробрала легкая дрожь, и он вновь опустил взгляд на могилу матери.
Матери… Мамы… Даже самому себе он никогда бы не признался, что в глубине души хотел бы, чтобы она выжила. Хотел бы, чтобы она звала его по имени, обнимала, ждала его возвращения и радовалась ему. Так ведь ведут себя настоящие мамы?..
Почему же женщина, волшебница, которая дала ему жизнь, тут же его бросила? Чем он так перед ней провинился? Почему она не захотела жить ради него?..
Сколько бы Том не думал об этом, сверля взглядом надгробный камень, ответа он не находил.
Так он и стоял, оцепенев.
Наваждение рассеялось внезапно. Мальчик вскинул голову, губы скривились с полуусмешке: на мгновение ему стала омерзительная собственная слабость. Он подхватил тяжелый чемодан и поспешил к выходу – сегодня он возвращается домой.


Глава 4. Неизвестная война

Существует мнение,
что о любой исторической ситуации,
даже, к примеру, о начале Первой мировой войны,
можно с уверенностью сказать только одно:
«Нечто произошло».
Предчувствие конца,
Джулиан Барнс

Сентябрь 1939 – июнь 1940 гг.
В этом году первое сентября не радовало погодой. Пока Хогвартс-экспресс катил на север, небо становилось все мрачнее, а ветер – сильнее. А когда они приехали, наконец, разразился ливень. Первоклашек, которым нужно было добираться на лодках, было даже немного жаль, впрочем, большинство ребят, сидя в каретах, быстро об этом забыли.
Замок встречал их тем же волшебством: древние каменные своды, хранящие неведомые тайны, сотни портретов делали вид, будто их не заботит возвращение учеников, а стоило пройти через холл и подняться на пролет, как перед глазами предстали бы двигающиеся лестницы. Большой зал, стоило там появиться ученикам, тут же заполнил шум. Над столами, уставленными золотой посудой, как и прежде, парили сотни свечей, а потолок отражал мрачное небо. Дети вертелись, высматривали знакомых, обменивались приветствиями друг с другом и болтали с появившимися приведениями.
- Утонули они там в этом озере что ли? – простонал Эйвери, усевшийся напротив Тома. – Как же я хочу есть…
- Эй, ты слопал в поезде две пачки печенья, - осадил его Лестрейндж, не отрывавший взгляда от дверей.
- А, так когда это было-то?.. – Лойд постучал пальцем по кубку, чуть его не уронив.
- Идут, - констатировал Гленн.
И действительно, в дверях появилась профессор Стрикто, за которой следовала цепочка глазевших по сторонам очень мокрых детей. Церемония распределения ничуть не изменилась: шляпа, водруженная на трехногий табурет, спела новую песню, после чего ее стали примерять дети.
- Акерли, Кэтрин! – вызвала первого ученика профессор Стрикто.
- Хаффлпафф!
Соседний стол взорвался аплодисментами, а девочка поспешила занять свое место.
Том наблюдал за происходящим с легким интересом, пытаясь вспомнить точно, что же он чувствовал в тот момент. Прошел всего год, а он и забыл, чего было больше – волнения или восторга.
- Бишоп, Питер!
- Рейвенкло!
К третьему столу присоединился мальчик, довольно бледный на вид.
Цепочка постепенно сокращалась. Интерес пропал уже на пятом новичке. Список закончился на Греге Яксли, который присоединился к Слизерину. После этого поднялся профессор Диппет и произнес, ко всеобщей радости, очень короткую речь:
- Добро пожаловать, первокурсники. Всех остальных – с возвращением! – директор улыбнулся. - А теперь, давайте есть!
Зал воспринял эти слова одобрительным шумом. Столы мгновенно заполнились едой: жаркое со свининой, жареная рыба, пироги с разными начинками и всевозможные десерты. В помещенье воцарилось бряцанье вилок.
Лишь когда большинство наелись, а разговоры стали громче и веселее, со своего места вновь поднялся директор. Зал постепенно накрыла тишина.
- Итак, самое главное сделано – все согрелись и наелись. А теперь немного обязательного регламента. Во-первых, Запретный лес – по-прежнему остается запретным. Как для первокурсников, так и для остальных. Кроме того, магия в школьных коридорах во время перемен также запрещена, иначе вы рискуете получить наказание от мистера Прингла, нашего смотрителя, - директор внимательно оглядел учеников и, как показалось Тому, задержался на гриффиндорском столе. – Ну, а теперь расходитесь спать.
Вновь поднялся шум, загрохотали отодвигаемые скамейки, старосты стали созывать первоклашек. Ученики постепенно покидали Большой зал.
- О, глядите-ка, - Лойд указал на задержавшуюся у выхода троицу: кудрявого первоклашку-слизеринца и двух второкурсниц с Рейвенкло. – Родственники?..
- Розье-то? – Малфой с трудом подавил зевок. – Да у них лица до неприличия одинаковые...
Компания как раз проходила мимо них, Эрик Розье и впрямь был похож на Друэллу: такие же светлые соломенного цвета волосы, голубые глаза с одинаковым разрезом, вздернутые носы, только лицо у мальчика было более круглое.
Рядом с ними стояла подруга Друэллы – та самая девочка, которая отрабатывала с ними наказание у Бири. Вид у нее был, словно оказалась она там случайно.
- Кстати, Абраксас, - встрепенулся Лойд, когда слизеринцы спустились в коридор, ведущий в их гостиную, - готовься выполнять мое желание. Я все лето тренировался.
- М? А я слышал, Лафингтон Мальсибера обещал взять, - ехидно вставил Гленн, не дав Малфою ответить.
- А он разве знает, с какой стороны за биту браться? – неподдельно удивился Абраксас.
- По-твоему, для этого много мозгов надо? – осведомился Лестрендж.
- Эй! – Лойд возмущенно пихнул того в бок, и слизеринцы дружно расхохотались.
Том тоже позволил себе легкую улыбку. От утренней хандры не осталось и следа.

На следующий день начались занятия. Многие учителя тут же выдали контрольные работы, чтобы проверить, что дети успели позабыть, так что первые практические занятия были посвящены повторению. Несколько дней ученики раскачивались, но уже к выходным гора домашних заданий стала неуклонно увеличиваться.
Потолок в Большом зале в первую субботу сентября встретил учеников ясным небом и солнцем. Наверное, один из последних теплых дней в этом году.
За столами было пока совсем мало народу: в выходной все предпочитали поваляться подольше, а некоторые и вовсе завтрак пропускали.
Том безмятежно поглощал яичницу с беконом, поглядывая на преподавательский стол, над которым словно сгустились мрачные тучи, происхождение которых было неясно. Рядом сидел Альфрад, весь интерес которого составляли тосты да джем, - он всегда ел сосредоточенно и медленно. А вот сидевший напротив Лойд выглядел подавленным и на еду смотрел чуть ли не с отвращением, - сегодня после завтрака должны были состояться отборочные в слизеринскую команду по квиддичу.
- Знаешь, если ты не поешь, бладжер нормально отбить вряд ли сможешь, - заметил Альфард, глянув на друга поверх чашки с чаем.
Мальчик буркнул что-то не очень членораздельное и съел маленький кусочек бекона.
- Не понимаю, чего ты так переживаешь. Не попадешь в этот раз, попробуешь в следующий. Тем более, ты же все лето тренировался, - Блэк, конечно, пытался в свойственной ему манере подбодрить однокурсника, но едва ли от этого тому стало лучше.
- Ага, - Лойд кивнул, сделав глоток тыквенного сока. – А тебе Абраксас не говорил, что он там за желание придумал?
Том, слушавший разговор, тихо фыркнул. Малфой даже Гленну ничего не сказал, но, судя по его ехидной улыбке, не сползавшей с его лица всю неделю, придумал он что-то интересное. С фантазией у него было все в порядке. Неудивительно, что Эйвери это слегка беспокоило.
- Не думай об этом, - выдав гениальный совет, Блэк пожал плечами.
Лойд хмуро глянул на Альфарда и продолжил ковырять несчастную глазунью. И все-таки через пять минут он бросил безнадежное дело:
- Ладно, я за метлой и на поле.
И, не дожидаясь ответа или даже пожеланий удачи, мальчик вылез из-за стола и вышел из Большого зала.
Блэк, отвлекшись от еды, проводил слизеринца взглядом.
- А ты пойдешь? – он повернулся к Тому. – Смотреть отборочные.
- Не вижу в этом необходимости, - Риддл отстраненно пожал плечами: он наблюдал за профессором Дамблдором, который шел по проходу между рейвенкловским и хаффлпаффвским столами. Что-то в его внешнем виде показалось Тому неуместным.
Невозможность понять, что его так смутило, вынудила мальчика вылезти из-за стола.
- Я в библиотеку, - не задумываясь, буркнул он, ничуть не удивив Блэка.
Том поспешил за профессором трансфигурации. Почти нагнав его в коридоре, мальчик пристроился в десятке метров позади. Через минуту он понял, что ему показалось таким странным – газеты, которые тот нес держа за спиной. Это были маггловские газеты – как минимум, одна из них.
Преподаватель, разумеется, почувствовал столь пристальное внимание и обернулся. Взгляд его почти сразу наткнулся на Тома, а брови вопросительно приподнялись.
- Что такое, мистер Риддл? – весело спросил Дамблдор, когда мальчик подошел к нему. – Вы так упорно рассматривали мою спину, что у меня завелся табун мурашек.
- Извините, я не хотел, сэр, - чуть улыбнувшись, произнес Том. – Просто я обратил внимание на вашу газету…
- Газету? – профессор убрал руки из-за спины и взглянул на свернутые страницы. – Ах, эти… - произнес он это так, словно и сам их только заметил. – Я полагаю, заинтересовало то, что газета маггловская?
- Да, сэр.
- Хмпф! – Дамблдор задумчиво похлопал газетами по груди, окинув мальчика пристальным взглядом. Тем самым, что Риддл терпеть не мог: словно пытался разглядеть, какие мысли крутятся в его голове и в чем-то уличить. – Прогуляемся немного.
Том в растерянности замер. Во всей школе профессор Дамблдор был, наверное, единственным преподавателем, которого Том сознательно избегал. Не потому, что их отношения не сложились или у профессора был тяжелый нрав. Просто он видел ту сторону мальчика, с которой более не был знаком никто. И это обстоятельство Риддлу крайне не нравилось, хотя он еще и сам толком не мог сформулировать, почему.
Впрочем, деваться уже было некуда, так что пришлось последовать за деканом Гриффиндора.
- Думаю, я не ошибусь, если скажу, что, очутившись в новом мире, вы потеряли всякий интерес к магглам. Тем не менее, вы знаете их очень хорошо. – Профессор окинул мальчика еще одним пристальным взглядом. – Что вы о них думаете?
Риддл, смотревший прямо перед собой, задумался. Ничего хорошего он о магглах не думал. Но Дамблдору этого говорить точно не стоило.
- Они… с трудом принимают тех, кто от них отличается, и боятся их, - взвешивая каждое слово, произнес Том. – В разной степени. Наверное.
Профессор лишь кивнул: едва ли обычный двенадцатилетний волшебник способен дать столь верное определение. Но Том обычным не был.
Они прошли через вестибюль и свернули в коридор, ведущий в западное крыло.
- Волшебники в большинстве своем мало обращают внимание на магглов. Это, как мне кажется, очевидный факт? – мальчик сдержанно кивнул. – Мы не интересуемся их делами и, уж тем более, не вмешиваемся в них. Может, зря?
Том взглянул на профессора. Что тот имеет в виду?
- Я не совсем понимаю, что именно вы подразумеваете, - не стал юлить слизеринец.
Дамблдор вновь бросил на мальчика задумчивый взгляд. Хотя, скорее, оценивающий.
- Знаешь, что произошло в 1914?
- Вы о Великой войне? – с некоторым сомнением переспросил Том. Кажется, он начинал понимать, к чему клонит профессор. Дамблдор кивнул. – Но она ведь не имела отношения к волшебникам?
- Что бы волшебники не думали по этому поводу, но живем мы с магглами в одном мире, - туманно ответил профессор.
- Но почему вы заговорили о маггловской войне?
- Маггловской, хм? – Профессор остановился и окинул взглядом коридор, они как раз дошли до его кабинета. – Не вдаваясь в подробности, скажу, что началась еще одна война. Видишь ли, Германия напала на Польшу.
- И… - в горле вдруг пересохло. – Это как-то коснется нас?
- Скажем так. Это не Великая война. По крайней мере, пока. Но и её нельзя оставлять без внимания, – Дамблдор сдержанно улыбнулся. – А теперь извини, дела-дела.
Преподаватель скрылся за дверью, оставив мальчика в полной растерянности. Война? Но ведь случись такое, все были бы в курсе?.. Тем более, пока он жил в приюте, ни о чем подобном не было известно. Прошла-то всего неделя. Что же такого вдруг случилось? И как можно так спокойно говорить о войне, пусть и маггловской? И почему волшебники просто не возьмут и не запретят магглам воевать? Ведь они могут.
Встрепенувшись, Риддл огляделся и торопливо побрел в библиотеку, сам не зная, зачем.
Вечером в гостиной Слизерина было довольно оживленно, хотя многие пытались выполнять домашнее задание. Лойд сидел в кресле ничего не делая – сосредоточиться на чем-либо у него никак не получалось, так что в конце концов он бросил попытки перевести фрагмент текста на древнегреческом. На лицо у него то и дело набегала глуповатая улыбка. Несмотря на все его опасения, в команду его приняли. Так что сейчас, судя по всему, он занимался пребыванием в сладких грёзах. Впрочем, он весь день ходил с неприлично счастливым лицом.
- Эй, перестань, - не выдержав, Лестрейндж бросил в Эйвери скомканный лист пергамента.
- Отстань, - вяло отмахнулся Лойд, настроение которого ничто не могло испортить.
Альфард, игравший в волшебные шахматы с Томом, покосился на однокурсников:
- Как мало человеку для счастья надо, - хмыкнул он.
- Шах и мат, - весело заметил Том, передвинув слона к королю.
- А? – Блэк повернулся к доске с фигурами и воззрился на нее так, словно она подарила ему подзатыльник. - Забыл про коня.
- Да, ты сегодня невнимателен, - самодовольно прокомментировал свой легкий выигрыш Риддл.
- Ну и ладно, - зевнув, Альфард оглядел гостиную. – И вообще, я, пожалуй, спать.
Он поднялся и пошел в сторону спален, задержавшись по дороге около Лукреции и перебросившись с ней парой слов.
Оставшись без компании, Том оглядел комнату скучающим взглядом. По соседству, привычно перекидываясь комментариями, делали домашнее задание Малфой и Лестрейндж. В углу о чем-то тихо переговаривались несколько третьекурсников. Лойд отчалил к другому загонщику слизеринской команды – Илиону Марш. Что они обсуждали, было не трудно догадаться.
Переместив взгляд на огонь, лениво потрескивающий в огромном резном камине, Том опять обратился мыслями к сегодняшнему разговору с Дамблдором. Он одновременно был с ним и согласен, и нет. Ведь, правда, какое волшебникам дело, что магглы воюют друг с другом? Однако знания и опыт, полученные прежде, твердили – нет. Волшебники не могут стоять в стороне. Ведь магглы, как бы ему не хотелось этого признавать, весьма изобретательны, особенно до оружия.
Впрочем, уже завтра Том о странном разговоре вспомнил лишь краешком сознания, а через неделю и вовсе забыл. Голову занимали другие заботы.
Приближался первый матч сезона по квиддичу. Риддл, с легким раздражением обнаружил, что эта игра начинает вызывать у него стойкое ощущение неприязни. Так как страсти между факультетами, чем ближе матч, тем больше накаляются, под раздачу попадают члены команд. Особенно, новички. Особенно, самые младшие. В общем, когда заклятие, предназначавшееся Лойду, чуть не поразило Тома, его это порядком разозлило. В итоге Майкл Бэгмен – третьекурсник-загонщик с Гриффиндора отправился на целый день в больничное крыло с венком из щупалец на голове вместо волос. Вместе с ним туда же по той же причине отправился его долговязый рыжий друг.
Следует отметить, что больше никто на Эйвери не покушался. По крайней мере, в присутствии Риддла. Ну, а потом, когда матч прошел (гриффиндорцы таки умудрились выцарапать победу с разницей в десять очков, несмотря на то, что Марш оставил их без ловца на пятнадцатой минуте игры), жизнь стала в разы спокойнее.

***
История, эта огромная махина, состоящая из сотен тысяч блестящих и тусклых шестеренок, больших и маленьких, медленно набирала ход. Так медленно, что со стороны казалось, будто и вовсе еле двигается. Но нет. Просто, когда ее движение становится медленным, скучным и бесперебойным – крохотные изменения совсем незаметны и незначительны.
Так, почти незаметно для всего волшебного мира, который лишь бросал недоуменные взгляды на творящееся, люди развязывали войну. Польша продержалась месяц, это была странная война. Маленький перерыв, и настал черед Финляндии… Волшебное сообщество не слишком обращало внимание на амбиции маггловских лидеров. Им ведь всегда мало – дело привычное. Повоюют и перестанут, - так думали те, кто вообще интересовался происходящим. Преподаватели, те немногие здесь, кто что-то знал и смутно о чем-то беспокоился, не спешили делиться этим со своими учениками. К чему пугать детей, в замке им ничего не угрожает, да и, тем более, праздник на носу. Впрочем, взрослые всегда находят отговорки.
Хогвартс же, расположенный далеко на севере, был окутан непроницицаемым куполом, который с неохотой пропускал отголоски внешнего мира. К декабрю замок завернулся еще и в снежное одеяло, приближалось Рождество.
В школе практически никого не осталось, даже некоторые учителя и те разъехались.
Праздничное утро Том проспал – в спальне на каникулах он остался один: все уехали по домам. Откровенно говоря, его этот факт не слишком расстроил: тишина, это то удовольствие, которое он умел ценить.
На тумбочке мальчик обнаружил три свертка. Первые два – от Фонда и из приюта, по системе два в одном: подарок на день рождения и рождественский. Третий был подписан рукой Лукреции. Внутри оказался ядовито-зеленый шарф в виде уродливой змеи, который, стоило к нему прикоснуться, попытался облепить не только шею, но и лицо. Благо, Том быстро среагировал и, отшвырнув подарок, тут же его спалил.
Подняв с пола выпавшую записку, он прочитал: «Этот шарф не даст тебе замерзнуть».
- Обхохочешься, - тихо буркнул мальчик, дав себе зарок, никогда больше столь опрометчиво не трогать вещи, присланные Лукрецией.
Позавтракав в обед, Том оказался предоставлен сам себе. В последнее время он нашел себе странное увлечение: бродить по замку. Вместо того, чтобы идти напрямую, он выбирал самые окольные пути, натыкаясь порой на малоиспользуемые переходы. Так что ничего удивительного, что вскоре он задался целью досконально изучить всю школу.
Вечером был традиционный рождественский пир, который у Риддла с первых же мгновений вызывал лишь кислую улыбку. Собственно, остальные ученики, которых наскребался всего десяток, тоже не выглядели особо счастливыми от того, что оказались за одним столом с учителями, и держались факультетскими кучками. Трое же семикурсников-слизеринцев, которые тоже решили остаться, считали явно ниже своего достоинства общаться с второгодкой. Он отвечал им тем же.
В итоге ученики предпочли под разными предлогами поскорее убраться из Большого зала и не мешать преподавателям, которые единственные и веселились…
За время каникул Том привык к этой обстановке тишины и спокойствия. Впрочем, как оказалось по приезду учеников, он соскучился по окружавшему его шуму: перепалкам вечно спорящих Лестрейнджа и Малфоя, бурных восторгов Эйвери по любому поводу и шебутной Лукреции, быстро наводившей шороху и тут же исчезающей под руку с Мелиссой. Альфард, пожалуй, был хоть и молчаливой, но завершающей частью этой фоновой композиции.

***
Февраль принес в Хогвартс холодный ветер и дождь со снегом. В такую паршивую погоду никому совершенно не хотелось и носа высовывать на улицу, хотя коридоры замка радовали не менее приятными сквозняками. Март выдался разве что совсем чуточку приятнее.
До конца второго семестра оставалось всего нечего. Большинство уже предвкушали пасхальную поездку домой.
Том, Абраксас и Гленн, поужинав, одними из первых покинули Большой зал. В гостиной практически никого не было, и ребята заняли любимые места в углу. Потягиваясь и лениво переговариваясь, они не торопились садиться за домашнее задание, предпочитая оттянуть неприятный момент.
Они только пересилили себя и разложили на столе учебники, как из входного проёма показался Лойд.
- Представляете!.. – возбужденно начал он, бухнув сумку на пол и усевшись в кресло. – Только что Рози Планкетт забрали домой.
- А кто это? – поинтересовался Малфой, на радостях отодвинув учебник по защите от Темных искусств.
- Почему? – задал более адекватный вопрос Гленн.
Том же просто поднял голову от свитка. Лойд, оглядев однокурсников, решил ответить поочередно:
- Хаффлпафф, четвертый курс. Насколько я понял, ее отца убили, когда он был в Дании. Вроде как там был целый магический бой.
- Магический бой? – удивленно переспросил Том. – В Дании?..
Эйвери, поморщившись, кивнул:
- Ну, так говорят. Кто его знает, что там было.
- Вот только подобная смерть для волшебника нынче из ряда вон выходящее событие, - мрачно заметил Гленн. – Особенно, на фоне парочки исчезновений других.
- Исчезновений? Каких исчезновений? – встрепенулся Абраксас, памятуя, что отец Гленна работает в отделе международного магического сотрудничества.
- Ну, я на каникулах случайно, - Малфой скептически хмыкнул, - случайно, - Лестрейндж недовольно покосился на друга и продолжил, - услышал разговор отца с матерью. У них за год пропало двое сотрудников. Один в Австрии, другой в Германии… Ну, и что они это скрывают, как могут. И найти их не могут, да и людей на это лишних нет…
Ребята замолчали, обдумывая услышанное. Каждый пытался представить, что такого могло случиться, что волшебники пропали или погибли.
Том почему-то сразу подумал о Германии. В отличие от своих однокурсников, он за прошлое лето достаточно наслушался о Третьем рейхе. Тут же он вспомнил и давний разговор с Дамблдором. Цельной картинки в голове не складывалось, но мальчик был уверен, что все это как-то связано…
- Том?.. – вынырнув из раздумий, Том глянул сначала на отвлекшего его Гленна, а потом на огромную кляксу, которую он посадил на почти исписанный свиток пергамента.
- Чего?
- Кстати, о волшебниках… - несколько замявшись, начал Лестрейндж. – Ты не выяснил, кто был твоими родителями?..
Вся компания уставилась на брюнета. Риддлу потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, о чем вообще речь.
- А что? – мальчик вновь обратился к пергаменту, убирая с него палочкой лишние чернила.
- Ну… твой дар очень редок и обычно передается по наследству… А значит…
Абраксас покосился на друга с легким интересом, впрочем, особо удивленным он не выглядел. Ясно, как день, что тот ему рассказал о неожиданном открытии у невзрачного однокурсника необычного таланта. А вот Лойд явно не слишком понял, о чем речь:
- Что? Вы вообще о чем?..
- Видишь ли, Лойд, - несмело начал Гленн, поглядывая на Риддла, - Том у нас… змееуст.
- Да ладно?! – Лойд произнес это так громко, что многие в комнате обернулись на них. – Нет, правда?.. Но это же значит, что…
Мальчик, не договорив, перевел выразительный взгляд на герб Слизерина, висящий над камином. Малфой и Лестрейндж последовали его примеру. Том, по-прежнему делал вид, что его куда больше интересует собственное сочинение.
Когда пауза затянулась, он таки поднял взгляд на однокурсников. На лице его была видна легкая самодовольная улыбка, которую он не особо стремился спрятать.
- Значит, - кивнул он. – Однако трезвонить об этом на каждом углу не следует, - почти нараспев произнес Риддл и, как ни в чем ни бывало, придвинул к себе пособие по защите Квентина Тримбла.
Весь вечер Эйвери то и дело украдкой бросал на однокурсника изучающие взгляды, словно надеясь разглядеть в нем что-то эдакое. Абраксас, наблюдавший эту картину с едва сдерживаемым смехом, под конец не выдержал:
- Хватит уже смотреть на него как на идола. Падай на колени и начинай молиться.
Лойд тут же залился краской и, схватив свои вещи, переместился в другой конец комнаты, чем вызвал лишь новый приступ хихиканья.
Тома эта ситуация изрядно позабавила. Однако вдаваться в подробности своей родословной перед однокурсниками он не собирался.

В полной мере весна себя обозначила лишь к пасхальным каникулам. К тому времени всем уже порядком надоело сидеть за каменными стенами, так что ученики старались как можно больше времени проводить на улице, греясь на солнышке.
Последняя суббота каникул не стала исключением. Большая часть учеников расположилась группками на лужайках у леса или на берегу озера: кто подальше, под кронами деревьев, кто, наоборот, - у самой воды.
Найдя благодарного слушателя в лице Альфарда, Лойд с воодушевлением рассуждал о следующем матче. В конце концов, когда монолог слизеринца стал явно повторяться, Блэк решил сбежать:
- О. Только что вспомнил про задание по трансфигурации.
И, вскочив, быстрым шагом направился к замку, не позволив Эйвери и слова вставить.
- Он ведь соврал? – угрюмо спросил Лойд у Тома, который читал "Историю Хогвартса". Тот лишь молча пожал плечами, как бы говоря, что ответ очевиден.
Видя, что Том с ним разговор поддерживать явно не собирается, Лойд, недовольно засопев, огляделся. Сидеть молча и при этом ничего не делать было выше его сил. Минут пять он ворчливо ерзал и пыхтел. Потом взгляд его наткнулся на девчонок, сидевших на опушке перед лесом, как раз недалеко от них.
Эйвери достал палочку и прикинул мысленно расстояние. Шепнув заклинание, он взмахом руки направил его в пушистого кота черепашьей расцветки, растянувшегося у ног девочек. Реакция оказалась бурной: кот подскочил, вздыбив шерсть, и с возмущенным фырканьем метнулся в сторону леса. Девочки, всполошившись, чуть помедлили в нерешительности и поспешили за животным.
- У-у-упс… - протянул Лойд, проследив за ними взглядом, и повернулся к однокласснику, - как думаешь, кот далеко убежал?
Том, оторвавшись от книги, посмотрел сначала на Эйвери, чуть нахмурившись при виде палочки, затем перевел взгляд на стену леса, в которой исчезли девочки.
- Ты дурак? – вежливо поинтересовался мальчик, захлопнув книгу.
- Ну, вряд ли с ними может что-то случиться… - неуверенно пролепетал Лойд.
Риддл поднялся, отряхнул брюки и огляделся. Время близилось к ужину, так что большинство учеников уже двигались в замок. Осталась только небольшая компания под березой почти у самого замка.
- Пошли за ними, - Эйвери бросил озабоченный взгляд на замок, затея казалась ему явно сомнительной. – Или ты хочешь потом объяснять, чего им в лесу понадобилось? – насмешливо поинтересовался мальчик.
Лойд неохотно кивнул и, поднявшись, последовал за Томом. Тот хоть и выглядел недовольным, но на самом деле был рад подвернувшемуся поводу зайти в столь интересовавший его лес, о котором среди учеников ходило множество слухов. Хотя сам Том подозревал, что половину этих слухов распустили учителя, чтобы отворотить особо любопытных.
Мальчики быстрым шагом пересекли расстояние, отделявшее их от леса, и скрылись под кронами. Убежавших спасать кота девочек нигде видно не было. Выбирать особо было не из чего, так что ребята просто двинулись вперед.
- Они же не могли далеко уйти? – как бы невзначай произнес Лойд минут через пять, когда деревья за спиной уже заслонили замок.
- Ты что, боишься? – со смешком спросил Том. Его ситуация куда больше забавляла, нежели пугала.
- Знаешь, я слышал, что тут оборотни водятся, - Эйвери передернуло.
- Сомневаюсь…
Сумерки в лесу постепенно сгущались. Деревья образовывали все более плотную стену, сплетаясь над головами в необъятный купол, загораживающий небо. Мальчики то и дело запинались о торчащие корни и оступались на неровной земле – приходилось прикладывать массу усилий, чтобы просто не упасть. Под ногами хрустели сухие ветки и осыпавшиеся иголки да подворачивались опавшие шишки.
Вдруг где-то впереди послышался короткий вскрик.
Мальчишки молча переглянулись и поспешили вперед. Через минуту они заметили сидящую на земле девочку. Лойд, то ли из-за чувства вины, то ли из-за беспокойства, опередил Тома.
Поравнявшись с девочкой, он тоже опустился на колени.
- Хватайся!..
Когда подошел Том, они вдвоем подняли из ямы вторую девочку. Это были их однокурсницы с Рейвенкло – Друэлла Розье, которую довольно часто видно у слизеринского стола рядом с младшим братом, и ее подруга – Алекс Войнович.
- Что это вы здесь забыли? – отряхивая одежду, не слишком дружелюбно спросила Друэлла вместо благодарности.
Риддл подошел к краю оврага, в который провалилась девочка. Метра три в диаметре и около двух глубиной. Со стенок свисали ветвистые корни, земля внизу усыпана пожухлой листвой, а видневшиеся в земле небольшие норки недвусмысленно намекали, что здесь кто-то живет.
- И это твоя благодарность? – оскорбился Лойд. – Мы вообще-то пошли за вами, потому что здесь опасно!
- Ой ли? – она провела рукой по своим длинным черным волосам, убирая с них мелкий сор. – А мне почему-то кажется, что я знаю, чего мой кот так испугался.
- Тебе кажется!
Том, не проронивший ни слова, молча посмотрел на подругу Друэллы. Та стояла с отсутствующим видом, даже не потрудившись отряхнуть грязь.
- Неважно, мы идем искать кота, - буркнула Друэлла, схватив подругу за руку.
- Как твоего кота звать? – подал голос Том. – Мы поможем. Зря мы сюда тащились что ли, - просто произнес он.
- Гермес, - уже более спокойно ответила рейвенкловка, - но он к чужим не пойдет.
- Тогда разделимся по-другому. Я пойду с тобой, а Том с Войнович, - предложил Лойд, - к ней-то он пойдет?
Розье кивнула:
- Хорошо. Тогда через полчаса встретимся здесь же – не найдем, значит, завтра пойду к мистеру Оггу. Не думаю, что бродить здесь на ночь глядя, хорошая идея.
Переглянувшись, они обменялись кивками и разошлись: Друэлла и Лойд – вправо от канавы, Том и Алекс – в противоположную сторону.
Шли молча. Поглядывая по сторонам и пытаясь не упасть. В очередной раз провалившись ногой в углубление, Том выругался и достал палочку.
- Люмос! – тихо шепнул он, и на кончике зажегся ровный огонек.
Девочка обернулась:
- Не думаю, что это хорошая идея, привлекать к себе внимание подобным образом.
- Идея свернуть себе шею тебе больше нравится? – поинтересовался мальчик, оглядывая ближайшие деревья – вдруг кот забрался на ветки.
- Нет, совершенно, - кивнув, рейвнкловка тоже достала палочку.
Они старались идти примерно вдоль кромки леса, предпочитая не сильно в него углубляться. Однако, учитывая, что ориентироваться было не на что, точный свой маршрут они представляли с трудом.
Становилось все темнее. По земле бегали неразборчивые тени, а из-за ближайшего куста, казалось, непременно кто-нибудь выскочит. Впрочем, никого крупнее белки они пока не видели. Тем не менее, подсознательно они старались идти как можно тише, что получалось у них не очень.
- Гермес… - в очередной раз тихо позвала Алекс. – Ай.
Девочка шарахнулась от куста. Оттуда молнией выскочил кто-то маленький и тут же скрылся под корнями дерева. Кажется, это был еж. Или нарл, Том читал, что они очень похожи.
Тут Риддл заметил, что Алекс смотрит вовсе не под ноги. Глядя куда-то за кусты, она медленно сделала пару шагов назад. Том, наоборот приблизился, поравнявшись с ней. За деревьями и впрямь была чья-то огромная тень, которая, без сомнения, наблюдала за ними.
- Этот лес не место для детских игр, - раздался низкий голос, и тень двинулась к ним.
Существо ступало мягко и совсем тихо. Через мгновение на него упал свет от палочек.
И тут же стало ясно, почему существо показалось таким высоким. К ним вышел кентавр. На вид он казался очень молодым – белокурый с полностью белым лошадиным телом. Но, как ни странно, куда больше поражали его глаза – темно-лиловые – они придавали его виду какую-то потусторонность.
- Впрочем, добрый вечер, - он вежливо кивнул, остановившись в паре шагов. Что и говорить, он возвышался над детьми чуть ли не горой.
- Добрый, - рейвенкловка неуверенно улыбнулась.
- Здравствуйте, - чуть помедлив, кивнул Том.
Кентавр так внимательно разглядывал детей, словно тоже их прежде не видел.
- Знаете, - задумчиво произнес он, - у нас запрещено причинять вред детям – это грех, ибо дети невинны… - он остановился взглядом на мальчике. – Впервые в жизни я думаю, что этот грех не так уж и страшен…
Том невольно отступил на шаг. Хоть кентавр не предпринимал попытки потянуться к висящему за спиной луку или кинжалу на поясе, а голос его звучал ровно, словно он говорил о погоде, от него совершенно ясно исходила угроза.
- Почему? – спросила Алекс, которая словно бы не замечала опасности.
- Почему? – кентавр обратил красивое лицо к девочке. – Люди, отмеченные Судьбой, способны на великие свершения. На великое Созидание или Разрушение.
- Но ведь без одного нет другого? – с готовностью ответила девочка.
- Ты права. – Несколько секунд он молчал, глядя при этом на мальчика. От его пристального внимания слизеринца почему-то бросило в жар. – Я отведу вас к Оггу, они ждут вас.
Кентавр нетерпеливо взмахнул хвостом и направился в сторону, откуда они пришли. Дети невольно переглянулись и последовали за нежданным проводником.
Шли в молчании. Том в смятении обдумывал короткий то ли разговор, то ли монолог и с опаской поглядывал на кентавра. Что значили его речи? О ком он говорил? И почему вообще о подобном заговорил – тема, как ни крути, странная.
Вскоре впереди показалась парочка огоньков, которые тоже приближались к ним. Через минуту они разглядели Лойда и Друэллу, держащую на руках норовившего выскользнуть огромного кота, их сопровождал мистер Огг – школьный лесничий и Хранитель ключей Хогвартса. Это был высокий широкоплечий волшебник лет сорока с мрачным лицом.
- Добрый вечер, Огг, - кентавр протянул руку.
- Здравствуй, Аргос, - лесничий с готовностью ее пожал. – Спасибо, что помог, - он кивком указал на детей позади него.
- Мне совсем не трудно, - кентавр пожал плечами.
- Нечасто ваш брат забредает так близко к школе, - заметил волшебник. – Что-то случилось?
Кентавр молча повел плечами и глянул на потемневшее небо, на котором уже загорались первые самые яркие звезды. С минуту он стоял неподвижно, а потом, вздрогнув, словно от холодного порыва ветра, посмотрел на Огга.
- Меркурий совсем тусклый, - сообщил он так, словно это все объясняло. – Проницательности явно не хватает…
- А-а. Вот оно что, - кивнул лесничий. Кажется, больше из вежливости. - Кхм, что ж, - произнес Огг после повисшей паузы, - мы тогда пойдем.
- Конечно, - кивнул Аргос.
- Ну, чего встали? – поторопил лесничий все еще таращившихся на кентавра Розье и Эйвери. – Быстро в замок.
Дети тут же бросились за ним. Шедший последним Том несколько раз оглянулся: кентавр провожал их взглядом до тех пор, пока их не отгородили деревья. Мальчика не покидало ощущение, что основное внимание было приковано именно к его спине.
- Ну, и чего вас в лес дёрнуло? – неожиданно произнес Огг, что все вздрогнули. – Приключений захотелось? Или шипко умными себя возомнили? Думаете, вы у меня тут первые шастаете? – ребята сочли за лучшее промолчать. – Чего молчите? – волшебник обернулся, грозно глянув на смотрящих только под ноги детей. Удовлетворенно хмыкнув, мужчина продолжил: - То-то Прингл рад будет.
- Вы отдадите нас этому… - Том предостерегающе дернул однокурсника за локоть. - …ему?
- В следующий раз думать будете, прежде чем что-то делать, - буркнул тот.
Лойд сразу как-то побледнел, да и девчонки переглянулись довольно мрачно. Впрочем, Тома тоже перспектива получить наказание от завхоза с явными садистскими наклонностями не прельщала, так что пока они в траурном молчании преодолевали расстояние между лесом и замком, он судорожно думал, как бы отвертеться.
- Ну? – обернувшись, требовательно прогремел Огг, когда они остановились в холле.
Из большого зала доносился звон посуды и приглушенный гул голосов.
- Мы больше так не будем, - шмыгнув носом, произнесла Розье.
Лесничий строго оглядел детей. У девочек вид был изрядно помятый, особенно, у Друэллы: ее еще и кот исцарапал. Один только Риддл выглядел так, словно и не бывал в лесу.
- Ладно, - удовлетворенно крякнул волшебник. – Сделаем вид, что вы сразу пришли ко мне. А теперь марш по гостиным, и чтоб глаза мои вас не видели!
- Спасибо!
Лица детей просияли, и, поспешив обогнуть лесничего, девочки направились в восточное крыло, а мальчики – к лестнице, ведущей в подземелья, решив обойтись без ужина.

На следующий день ученики, которые ездили на пасхальные каникулы домой, вернулись. Лойд тут же не преминул рассказать друзьям об их лесном приключении. Однако, должного эффекта это ни на кого не произвело.
Начались занятия и всем стало не до развлечений. Незадолго до экзаменов на доске объявлений появился листок для второкурсников, где сообщалось, что им нужно выбрать дополнительные предметы для изучения в следующем году. Задачка оказалась для многих непростой.
Преподаватели советовали отнестись к выбору со всей серьезностью.
- Отчасти это шаг к выбору того, чем вы хотите заниматься в будущем, - весело заявил профессор Слагхорн. – Не прогадайте. Я вот, в свое время, выбрал Уход за магическими существами, а потом приходилось тащиться на занятие куда-нибудь в лес…
Старшекурсники, как правило, выбор ничуть не облегчали. В большинстве своем они либо отшучивались, либо загадочно улыбаясь, уходили от ответов.
- Смотри, что тебе больше нравится, - громко произнес третьекурсник Мальсибер, которому надоело слушать споры Гленна и Лойда, - или выбирай наиболее легкие предметы.
Некоторые от безысходности интересовались мнением родителей и ближайших родственников. Том поступил умнее. Не спрашивая ни чьих советов, он пошел в библиотеку и просто-напросто полистал книги по интересующим предметам.
Довольно быстро отмел прорицания – просто потому, что они показались ему скучными и довольно-таки туманными. Та же участь постигла кабалистику. А вот нумерология в сочетании с древними рунами обещали быть крайне полезными для изобретения собственных заклинаний. Маггловедие он даже не рассматривал в качестве варианта. Третьим предметом он решил взять Уход за магическими существами. Кроме того, его крайне заинтересовала Артефактология – наука о создании вещиц, обладающих волшебными свойствами.
В конце концов, он сдал заявку с четырьмя предметами, хотя большинство ограничивались минимумом – двумя.

Оставшееся время пролетело незаметно. Казалось, вот только состоялся матч по квиддичу с Хаффлпаффом, а вот уже и занятия закончились. Несколько последних дней ученики, как обычно, были предоставлены сами себе.
Прошел и традиционный прощальный пир, а на следующее утро, после того, как последние вещи были спешно собраны, заколдованные повозки отвезли учеников на станцию в Хогсмид, где их ожидал алый паровоз.
Выходя на платформу 9¾ Том лишь надеялся, что два месяца в приюте промчатся также быстро.



Глава 5. Синий взгляд смерти


Пока человек жив,
самое страшное ждет его впереди.
"Религия",
Тим Уиллокс

Лето 1940 г.

К немалому удивлению Тома мисс Уайт не уволилась и исправно приехала его встречать, так что мальчик был вынужден всю дорогу слушать ее беззаботную болтовню. Сначала она поражалась, насколько он вырос за год, затем начала рассказывать последние новости (как будто они его интересовали!). Риддл еще в прошлом году решил отнестись к этой девушке как к чему-то столь же неизбежному, как плохая погода: раздражает, но можно и потерпеть.
Приют за время его отсутствия не изменился: так же уныл и кристально чист.
Как выяснилось за завтраком, появилось несколько новичков – двое мальчишек лет пяти-шести и девочка лет девяти, - а кто-то наоборот приют покинул. Том даже не сразу сообразил, что кого-то не хватает.
Встретили Риддла довольно равнодушно. Кажется, из-за долгого отсутствия большинство уже и забыли, что мальчик прежде был «со странностями». Даже миссис Коул при встрече одарила его усталой улыбкой, чем повергла его чуть ли не в шок.
- Можно тут сесть?
Обычно в столовой Том сидел в одиночестве, что его абсолютно устраивало, хотя после Хогвартса и было несколько непривычно. Так что, когда через неделю его отвлекли от не слишком вкусного обеда, его это порядком удивило.
Перед ним стоял мальчик, все силы которого, кажется, уходили на то, чтобы не выронить поднос, - выглядел он довольно слабым и, казалось, упадет от малейшего дуновения ветра. Это был один из новеньких.
Том пожал плечами, мол, делай что хочешь.
- Меня зовут Эрни, - радостно сообщил он, устраиваясь. – А ты – Том Риддл. Ты все время один – я заметил. Почему ты ни с кем не общаешься?
Риддл поднял голову и взглянул на мальчишку более внимательным взглядом. Короткие светлые волосы, голубые глаза и круглое веснушчатое лицо. Он, без сомнения, вызывал бы у взрослых безграничные приступы умиления, если бы не явная болезненность.
- Не хочу.
- Кажется, им тоже не очень хочется, - глянув на соседний стол, с легким сомнением произнес Эрни.
- Какой ты наблюдательный мальчик, - хмыкнул Том, - так что же ты тогда здесь делаешь?
- Ну… Кристина рассказала мне, что ты учишься далеко отсюда. Это правда? – в глазах ребенка горело неподдельное любопытство.
- Допустим, - Риддл кивнул.
- И как там?
- Школа как школа, - Том пожал плечами, сложил тарелку с недоеденными пресными макаронами в пустую из под супа, прихватил стакан и отнес посуду к мойке.
Общаться с кем-либо из приюта и, в особенности, с детьми, он не имел ни малейшего желания. Во-первых, в большинстве своем они были много глупее него. Во-вторых, злобнее и грубее. В-третьих, о чем ему с ними разговаривать?.. В общем, на таком фоне даже общество столь презираемых на Слизерине грязнокровок выглядит вполне прилично.
Пройдя по коридору первого этажа и миновав общую комнату, Том поднялся на второй этаж к себе в комнату. Из дальнего конца коридора доносился приглушенный детский плач. Выхватив из шкафа серую куртку, мальчик выскочил из комнаты, как ошпаренный, и, кубарем пролетев по лестнице и плиточному коридору, выскочил на улицу.
Что он терпеть не мог в приюте, так это шум: постоянные крики, нытьё, ругань… Особенно, нытьё. Именно поэтому он старался проводить в здании как можно меньше времени, что прежде не раз выливалось в порцию ругани со стороны воспитателей. Впрочем, сейчас его это не волновало.
Бродить по Лондону нравилось ему куда больше. Здесь никто не обращал на него внимания, у всех были свои заботы. Впрочем, в последнее время эти заботы стали носить какой-то всеобщий характер. Только и было разговоров, что о войне, о сдаче французов да о Германии.

***
В начале августа прилетела сова из Хогвартса. Том только позавтракал и, войдя в комнату, торопливо захлопнул дверь: не хватало еще, чтобы кто увидел птицу, топчущуюся по подоконнику.
Мальчик в секунду пересек комнату и открыл окно. Сова, недовольно щелкнув клювом, спрыгнула на стол, стоявший вплотную к окну. Том отвязал письмо и та, хлопнув на прощанье его крылом по голове, вылетела в серую морось.
Усевшись на кровать, Риддл распечатал конверт. Помимо обычного напоминания о том, что ему нужно сесть первого сентября на Хогвартс-экспресс и списка учебников (в этом году куда больше, чем прежде, ведь добавилось несколько новых предметов), было еще и разрешение на посещение деревни Хогсмид рядом со школой.
Немного подумав, он решил отложить поход в Косой переулок до понедельника. Хоть ему и хотелось отправиться туда немедля, он понимал, что там наверняка будет куча народу. Да и учебники проще протащить в будний день, а то еще кто-нибудь увидит и прицепится с вопросами.
Утро понедельника выдалось каким-то скомканным. Том проспал, завтрак был на диво безвкусным, а потом к нему опять прицепился Эрни (с памятного дня он постоянно крутился вокруг Риддла).
- А куда это ты? – таки настиг его мальчишка уже на самом пороге.
- У меня дела, - попытался отмахнуться Том.
- Какие это у тебя могут быть дела? – фыркнула выскочившая из обшей комнаты Кэти Берри, бывшая на пару лет старше Риддла. – Как попал в эту свою школу, так важный такой стал, прям спасу нет!
- Завидуй молча, - бросил Том и, не дожидаясь, когда на звонкий девчачий голос сбежится толпа ее подружек, скрылся за дверью.
За пару минут Риддл миновал несколько перекрестков и, опомнившись, чуть замедлил шаг. Торопиться-то было некуда.
До Чаринг-Кросс Роуд он добрался за полчаса. Взгляд тут же выхватил обшарпанные двери зажатого между двумя зданиями невзрачного бара. Над входом, покачиваясь, висела вывеска, на которой с трудом можно было различить рисунок и надпись.
Внутри было почти пусто. Только в углу пара престарелого вида волшебниц поглощали поздний завтрак, да за стойкой сидел колдун в лихо надвинутой набок шляпе и разговаривал с барменом.
За почти год, прошедший с последнего визита, помещение нисколько не изменилось. Все та же грубая мебель, тяжелые люстры с оплывшими свечами, серые побеленные стены.
Молча кивнув в знак приветствия, мальчик пересек зал и вышел на задний двор – маленький и грязный, упирающийся в кирпичную стену. Отсчитав нужный кирпич, Том постучал по нему волшебной палочкой, и перед ним образовалась арка прохода. Перед ним предстал Косой переулок. Улица уже была залита солнечным светом, но людей было не так уж много.
Он замер на несколько секунд. Вот он: мир, которому он принадлежит. Здесь, он был уверен, даже дышится иначе. Несколько секунд он вспоминал свой первый поход по волшебной улочке. С ошалевшим лицом он стоял, кажется, несколько минут и нетерпеливо перебегал глазами с одного магазина на другой…
Встрепенувшись, он сорвался с места… Первым делом Риддл решил заглянуть в аптеку – нужно было пополнить запас ингредиентов для зельеварения. Это заняло немного времени – магазин был по-утреннему пуст.
Расплатившись и забрав сверток, Том вышел на улицу. Он собирался отправиться в книжный магазин, но кое-что вдруг его отвлекло.
Он остановился рядом с неприметным закоулком, на косо прибитом к дому указателе едва различима надпись "Лютный переулок". Раньше он всегда проходил мимо этого места, поток колдунов и ведьм просто-напросто скрывал его. Несколько секунд мальчик перебирал мысленно все, что читал об этом месте. Получалось не так уж и много.
Терзаемый любопытством, он огляделся и шмыгнул в узкий проход. Уже через десяток метров он словно попал в другой мир. То ли дело было в мрачного вида строениях, то ли в том, что дома так близко друг к другу располагались, но здесь царили сумерки. Да и тишина была какой-то давящей и окутывающей, как влажный туман.
Улочка была совсем тесной, маленькие лавки стояли впритык друг к другу. За грязными стеклами витрин виднелись сушеные головы, ржавые инструменты, какой-то не внушающий доверия хлам, части тел неведомых существ и многое другое, что и вовсе не поддавалось идентификации. Самая большая витрина была у магазина, на вывеске которого значилось "Боргин и Беркс. Основан в 1863 г.". На чем он специализировался, толком было не понять. Впрочем, как и все здесь заведения, наверняка на чем-нибудь запрещенном и не слишком безопасном.
Все магазины, к вящему разочарованию, были закрыты. Судя по всему, в этом месте распорядок дня несколько отличался от привычного. Том дошел до конца переулка, уткнувшись в тупик, и побрёл обратно. Непременно, нужно будет познакомиться с этим местом поближе.
Выбираясь из узкого закоулка, Том совершенно некстати налетел на прохожих, которыми оказались знакомые ему ученики.
- Риддл, - отступив на пару шагов и критически осмотрев Тома, вместо приветствия констатировала Друэлла Розье. Она в принципе что ли приветствия игнорирует?..
- Привет, - несколько неловко произнес ее младший брат, с любопытством поглядывавший в мрачный переулок.
- Между прочим, - заявила девочка, - приличные люди средь бела дня по Лютному переулку не гуляют.
- Да ладно, мы ведь сами… - начал было Эрик, но тут же получил тычок под рёбра.
Том, мгновенно догадавшийся, почему он наткнулся на них здесь, как бы между прочим, бросил:
- Всё равно там все лавки закрыты.
- Правда? – Друэлла не скрывала в голосе разочарования.
- Должно быть, чтобы приличные люди там не гуляли, - ехидно добавил слизеринец.
Эрик тихонько фыркнул, за что получил недовольный взгляд от сестры.
- Что ж, у нас дела, - бросила девочка и, схватив за локоть братца, потащила его по улице.
Том проводил их взглядом. По какой-то причине его разобрал приступ веселья. Едва сдерживая улыбку, он поплелся в книжный магазин. Потом ему нужно было купить пару мантий, и на этот раз он вполне мог позволить себе новую одежду – скопилось денег у него достаточно.
После того, как все дела были завершены, возвращаться в приют он не торопился. Близилось время обеда, так что поесть он решил в "Дырявом котле". К полудню здесь собралось уже достаточно народу. Том, сидя за столиком у самой стены, задумчиво оглядывал присутствующих и прислушивался к разговорам, попутно уплетая вкуснейшее (особенно на фоне приютской еды) овощное рагу.
К легкой его досаде, разговоры были как-то слишком похожи на маггловские. О Германии, о Франции, что-то о Бобатоне и Дурмстранге. Это было как-то… странно.
- …это здесь никто толком ничего не знает, а побывал бы в Германии – тебе сразу все ясно стало, - с легким акцентом раздраженно объяснял почтенного вида колдун за соседним столиком своему собеседнику – долговязому светловолосому волшебнику, которому было не больше тридцати.
- Ну, не знаю, - задумчиво протянул тот, выпустив изо рта струю дыма, - какой волшебник будет путаться с магглами, тем более такими?..
- А ты бы послушал, что они говорят, так сразу бы смекнул, откуда уши растут у их вшивой идеологии, - буркнул тот недовольно. Кажется, глупость собеседника его изрядно донимала.
- Ну, а чего они тогда в открытую не выступят? Министерство-то их помалкивает да все отрицает, - продолжал упираться тот, грызя трубку.
- Темнота, - устало вздохнул колдун, раздув огромные щеки с бакенбардами. – Нужна им это морока. Да и сдается, Бундестаг уж под их дудку пляшет. Да оно, пожалуй, и к лучшему, что они пока тихо сидят. В открытую-то они уж точно стесняться в действиях перестанут.
- Да кто эти "они"?
Колдун уставился на собеседника, будто у него дракон перед самым носом выскочил.
- Кто-кто. Темные колдуны, вот кто. – Он поморщился, словно съел лимон, и махнул рукой. – Да что с тобой говорить. Англичане. Пока под боком не рванет, будете сидеть нос воротить да ничего не замечать.
Волшебник ему ничего не ответил, и разговор их как-то увял. Тома так и подмывало спросить, что за темные колдуны, что там не так с идеологией, но прекрасно понимал, как те отреагируют на странный интерес со стороны ребенка.
Мальчик просидел еще минут десять, надеясь услышать продолжение разговора, но колдуны заговорили о какой-то ерунде: арестованная контрабанда с востока, тающие котлы, какие-то кусачие ботинки и прочая неинтересная дребедень.
Как-то скиснув, Том вдруг потерял всякий интерес к происходящему и, подхватив свертки, решил отправиться в приют.

***
Том проигнорировал раздавшийся из общей комнаты оклик Эрни и прошел к лестнице. До посиделок в общей комнате он редко снисходил и в прежние времена, а уж сейчас его туда было и силком не затащить. Хотя сейчас, с какой-то холодной отстраненностью, он понимал, что появись у него желание, он мог несколько изменить свое положение в приюте. Уж очень многим вещам он научился в Слизерине. Однако, смысла в подобной авантюре не видел, предпочитая оставаться нелюдимым.
Оказавшись в комнате, он сразу обратил внимание на новый предмет на столе. Приблизившись, Том уставился на квадратного формата книжку. "Большой географический атлас" – гласили буквы на яркой обложке. Сомневаться не приходилось – появился он у него стараниями мисс Уайт. Та почему-то взялась таскать ему книжки из библиотеки.
Одним пальцем он перевернул за уголок картонку. Будь это какой-нибудь магический атлас он, без сомнения, принялся листать его с куда большим энтузиазмом. А впрочем, знания лишними не бывают. Как-то услышав от одного из учеников удивленное "А разве Австралия это не в Африке?", он понял, что даже маггловские знания полезны. К тому же, доставать учебники днем он все равно не рисковал, так что, взяв книгу, он уселся на кровать и погрузился в чтение.
Но долго просидеть в одиночестве ему не дали. Не прошло и часа, как в дверь тихонько поскреблись. Увидев на пороге Эрни, Том даже не удивился.
- А Кристина сказала, что она принесла тебе интересную книжку, - многозначительно произнес он и выжидательное уставился на Риддла.
Темные глаза сузились, вперившись в мальчишку. Помедлив, Том, наконец, кивнул и протянул книжку. Эрни тут же расплылся в радостной улыбке и подлетел к кровати. Он бухнулся прямо на пол и положил книжку на кровать, словно та была столом.
Мальчик принялся листать атлас, в основном, разглядывая картинки. Читал он плохо, а потому донимал Тома глупыми вопросами. Риддл, к собственному удивлению, смирился со своим хвостом и терпеливо отвечал. Проще было уделить ему час времени, чем пытаться от него отделаться. К тому же, Эрни почти все время сидел в приюте и дальше каменистой ограды его одного не отпускали из-за какой-то болезни. Том узнал об этом от мисс Уайт, которая рассказала об этом, заметив их "дружбу". Риддлу было даже немножко жаль мальчонку. Тот провел в приюте совсем мало времени, толком обозлиться еще не успел и его по-прежнему интересовало все новое и неизведанное.
- Ух ты, какой большой замок! – воскликнул Эрни, ткнув в картинку на полстраницы.
Оторвавшись от мыслей, Том взглянул в книгу и снисходительно произнес:
- Ерунда! Хогвартс куда больше и интереснее.
- Хогвартс? – переспросил мальчик.
- Так называется моя школа, - кивнул Риддл и в странном приступе великодушия продолжил. – Это огромный замок со множеством башен и лестниц. Он стоит на холме у большого озера, в котором плавает гигантский кальмар…
- Кальмар? – перебил Эрни. – А кто это?
- Это такая рыба, похожая на… медузу. Со щупальцами.
- А-а-а, - протянул тот недоверчиво. – А что там еще есть?
- Большой древний лес. Ходить туда запрещается, потому что там живет много чудных и даже опасных зверей, - улыбнулся Том, ловя себя на мысли, что даже не врет.
- А замок какой? – в глазах мальчишки светится неподдельный восторг.
- Древний. Ему очень много лет. Там даже призраки есть. И с ними можно разговаривать – вот как мы с тобой сейчас. В большом зале – мы там едим – высоченный арочный потолок, который отражает небо. А под ним – сотни парящих свечей!..
Мальчишка открыл рот от изумления. А потом вдруг нахмурился и надулся:
- Ты придумываешь. Это какой-то волшебный замок.
- Я говорю правду, - Риддл вздернул брови. – Зачем мне тебя обманывать?
Том весело смотрел на мальчика, который не знал, что ответить. Риддл прекрасно помнил, что магглам рассказывать о Хогвартсе нельзя. Но тут вдруг ему захотелось одарить ребенка сказкой. Он-то отсюда через полмесяца уедет, а Эрни останется в этом унылом месте, откуда ему и света белого не видать. А если вдруг начнет болтать – то кто ему и поверит?..
- По секрету сказать, - заговорщически понизив голос до шепота, начал Том, - Хогвартс и есть самый, что ни на есть, волшебный замок!
- Правда-правда? – и, получив утвердительный кивок, Эрни расплылся в улыбке. – А расскажи еще про замок?
- Ну… - протянул Том. – Завтра. – Он глянул на старый будильник на подоконнике. – А сейчас ужинать пора. А то миссис Коул опять будет стенать, что опоздали.
Эрни выдал тихий смешок и, подскочив на ноги, в три прыжка оказался у двери, ожидая Тома.

***
До отъезда в Хогвартс оставалось меньше недели. И чем ближе было первое сентября, тем настроение у Тома становилось лучше.
Вот только подпись на разрешении он пока не получил. Настроение у миссис Коул было крайне переменчивым, правда, варьировалось по шкале от плохого до отвратительного. Так что она вполне могла и не подписать бумажку, пусть даже Риддл и вел себя тише воды ниже травы.
Устроившись в общей комнате напротив двери, чтоб было видно коридор, Том ожидал, когда миссис Коул завернет в свой кабинет. Пока она бегает по приюту и раздает распоряжения – к ней лучше не соваться, ничего хорошего из этого не выйдет.
Тут вдруг из холла послышался дикий вопль.
- Питерсон! Негодный мальчишка, посмотри, сколько грязи ты приволок! Тряпку в зубы и убрал немедленно!
Том поморщился. Приятно, конечно, когда орут не на тебя. Но теперь эта мегера будет злая полдня ходить. Когда кто-то попирает в приюте чистоту, она воспринимает это чуть ли ни как личное оскорбление. Риддл сам себе бы никогда не признался, но он сам невольно перенял эту непереносимость к грязи и беспорядку.
В общем, момент был упущен, и мальчик уже собирался подняться к себе, как рядом на обшарпанное кресло устало плюхнулась мисс Уайт.
- Тебя тут нечасто встретить можно, - улыбнулась она и заметила в его руках свернутый пергамент. – Что это у тебя там?
- Разрешение на посещение деревни около школы, - коротко буркнул Том. – Хотел, чтоб миссис Коул подписала…
- А что, я подписать не могу? – улыбнулась она. – Я же твой воспитатель, вообще-то.
- А, - он об этом как-то даже и не думал, - наверное.
- Давай, - она радостно протянула руку, вытаскивая ручку из банки на столе. - Том протянул ей разрешение, которое она подписала даже и не читая. – Держи.
Она вновь лучезарно улыбнулась. Том кивнул, коротко поблагодарив, и быстро вышел.
Поднявшись к себе, он тут же вытащил чемодан и запрятал разрешение в одну из тетрадей. Жизнь приучила ничего важного в комнате не оставлять на виду.
На улице с утра прошел хороший ливень, посеяв приятную прохладу и свежесть. В четырех стенах сидеть совершенно не хотелось, так что он решил прогуляться до ближайшего небольшого сквера, втиснутого между несколькими скучными домами.
Прихватив с собой учебник по артефактологии "Создай себе чудо", он устроился на одной из пустых скамеек под раскидистым грабом. Солнце то и дело выглядывало из-за туч и приятно пригревало через листву.

…Создание артефактов – процесс куда более сложный, чем может показаться на первый взгляд. Это не "взял, разобрал, заколдовал, собрал обратно". С этой точки зрения даже создание волшебных палочек куда проще.
Но прежде всего, следует разобраться, что следует понимать под артефактом.
В широком смысле, артефакт – любой искусственно созданный предмет, результат человеческой деятельности. В нашем случае, разумеется, такое определение не годится.
Артефакт – есть результат творчества и реализации конкретной цели. Иными словами, нужно четко понимать, что хочешь создать, что этот предмет будет делать и как.
Не следует путать артефакты с предметами, обладающими магическими свойствами. Например, камни-обереги или начинки для волшебных палочек – они обладают волшебными свойствами независимо от человека. Сюда же относятся всякие амулеты. Суть артефакта не в обладаемом свойстве, а в выполняемом действии при определенных условиях.
Глупо было бы называть артефактом и метлу или волшебную палочку. Это все равно, что назвать копию картины произведением искусства. Иными словами, артефакту присуща уникальность. Артефакты не являются предметами бытовыми, пригодными для массового распространения. Они, собственно, не для этого и создаются. Артефакты создаются волшебниками исключительно для себя и технологией они не делятся с обществом. Более того, зачастую волшебник и сам не в состоянии повторить свое творение, так как обычно всегда присутствует элемент творческого экспромта. Да и в некоторой степени, он просто вкладывает в артефакт частицу себя.
Таким образом можно выделить следующий ряд ключевых свойств:
1. Уникальность.
2. Функциональность.
3. Условия активации.
4. Самость (этим словом назовем принцип "делаю сам и для себя").
Разумеется, есть свои исключения, есть множество особенностей, которые в одном случае работают, а в другом – нет. За примером далеко ходить не нужно. Например, различные кольца, усиливающие силу магических заклинаний. Общие принципы создания не являются секретом, однако массовым производством колец никто не занимается. Подобные артефакты, конечно, редкость, но все же встречаются. Дело в том, что толк от кольца будет лишь в том случае, когда волшебник создает его сам и для себя. А способен на это не каждый. Вообще-то, сам факт того, что волшебник способен создать подобное кольцо, говорит о его силе, так что и надобность в подобном артефакте отпадает. Замкнутый круг. Впрочем, это уже отдельный разговор…

Том оторвался от чтения и пролистал введение, занимавшее несколько страниц. Автору, определенно, нравится растекаться мыслью по древу.
Мальчик откинулся на спинку и взглянул на небо. Облака умчались куда-то на запад, оставив лишь жалкие ошметки. Несколько минут он обдумывал прочитанное. Если создание артефактов – такое сложное занятие и под силу далеко не каждому, что же они тогда будут делать на занятиях? Заниматься теорией?..
Том невольно поморщился и полез смотреть содержание. Но только он открыл нужную страницу, как его кто-то окликнул. Риддл поднял глаза и увидел бегущего к нему Эрни.
Судя по внешнему виду, по дороге он успел хорошенько грохнуться, но на разодранные колени совершенно не обращал внимания.
- Т-том! – с трудом произнес он, остановившись рядом и, уперев руки в колени, тяжело дыша. – Том, п-представляешь… - грудь его вздымалась часто-часто, но при этом он еще умудрял улыбаться. – Меня нашли…- по телу его прошлась странная судорога, он схватился рукой за рубашку, - заберут… - что-то он еще пытался произнести, но губы еле шевелились.
Казалось бы, его дыхание должно было выравниваться, но все было ровно наоборот. Он открывал и закрывал рот, как еще живая рыба, оказавшаяся на берегу, странно дергался. Это могло бы выглядеть смешно и нелепо, но смотрелось жутко. Глаза у него широко распахнулись, чуть ли не вылезая из орбит. Лицо стало бледней обычного.
- Эй! Эрни! – соскочив со скамейки, Риддл попытался встряхнуть упавшего на колени мальчишку. Он впервые назвал его по имени.
Том оцепенел. Он не знал, что у мальчишки за болезнь. Он не знал, отчего Эрни задыхается.
Риддл потянулся к палочке во внутреннем кармане, но тут же одёрнул руку. Он понятия не имел, что нужно делать, какое заклинание применить. Он был беспомощен. Совершенно бессилен. Он был… слаб.
Эрни повалился на бок. Тело его какое-то короткое время судорожно подрагивало, а потом затихло. Все произошло неестественно быстро.
Тома сковал животный ужас. Он не мог заставить себя даже пальцами шевельнуть. Лишь тяжело сглотнул, глядя вперед невидящим взглядом. Осознание собственной беспомощности перед смертью стало открытием, затмившим саму смерть.
Он сидел и буравил взглядом остывающее тело, некогда двигавшееся и говорившее, полуоткрытый рот и стеклянные потемневшие глаза, которые захватывали всё внимание. А в голове стучала единственная мысль: "Беспомощен… бессилен… слаб". Мысль эта, усиливаясь, эхом отдавалась в пустой голове.
Словно это он сейчас умер.


Глава 6. Новые предметы

Я никогда не позволял школе
вмешиваться в моё образование.
Марк Твен

Сентябрь 1940 г.
Однокурсники, сидевшие с Томом в одном купе в движущемся на север Хогвартс-экспрессе были неприлично веселы: Лойд рассказывал о летней поездке в Америку, Альфард, побывавший там еще в прошлом году, вставлял довольно ехидные комментарии, Абраксас же от этой перепалки явно получал удовольствие. Только Гленн, кажется, не слишком их слушал. Ну, и Том. Риддл вообще весь остаток каникул пребывал в мрачном настроении. Первое сентября не стало исключением, несмотря на хорошую погоду и то, что он был рад возвращению в школу.
Смерть Эрни неожиданного для самого Тома изрядно его подкосила. Он сам толком не понимал, что на него так повлияло. Знал он его недолго, друзьями их едва ли можно было назвать. И дело было вовсе не в последовавшем грандиозном скандале. Миссис Коул живо припомнила все странные случаи, в которых, по ее мнению, был замешан Том. Она была готова чуть ли не обвинить его в смерти ребенка, но тут, к немалому удивлению Риддла, за него вступилась мисс Уайт. Уж чего, но не ожидал он от спокойной и веселой Кристины, что она осмелится кричать на директрису или назвать ее глупой истеричкой…
Оказалось, что у Эрни нашлись какие-то дальние родственники, которые приехали за ним. Они собирались забрать его прямо в тот же день, но Эрни захотелось попрощаться с Томом. А потом у него случился приступ и...
- …А ты что думаешь, Том? – его мысли прервал назойливый голос Лойда.
- А? Про что?
- Про Хогсмид. – И, не дождавшись, сам продолжил. – Я прям уже в нетерпенье.
- Пф, - Малфой хмыкнул, - ты шибко-то не радуйся. Нас туда пускать будут от силы пару раз в год.
- Ну, всяко лучше, чем безвылазно в замке сидеть, - протянул молчавший до этого Гленн. – На самом деле, там не так уж и интересно…
- Ой, да ну тебя, - отмахнулся Эйвери. – У тебя вечно все не так.
- Но отец мне рассказывал… - начал было Лестрейндж, но тут подъехала тележка с едой, и Лойд бросился к ней с такой скоростью, будто неделю не ел.
Том, не обращая внимания на друзей, вновь погрузился в раздумья, глядя в серое небо за окном.
Через полчаса, наевшись, Лойд отправился на поиски членов команды, и в купе сразу стало значительно тише.
Доехали до Хогвартса, как всегда, затемно. Мистер Огг собирал на перроне первоклашек, остальные же торопливо забирались в повозки.
Замок встретил учеников привычным теплом и радушием. Окна подмигивали еще на въезде, а огромные двери были приветливо распахнуты.
Впервые по возвращении Том не обращал внимания на это волшебство. Совершенно неуместной ему показалась мысль о том, в каком бы Эрни был восторге, очутись он здесь. Криво усмехнувшись, Риддл поспешно выругал себя за неподобающий приступ сентиментальности.
Думая о своем, он и сам не заметил, как они очутились за столом в Большом зале. В помещении царил легкий гомон.
- Угадайте, кто стал новым капитаном? – весело спросил Лойд, лишь сейчас присоединившись к друзьям.
- Брук? – поинтересовалась оказавшаяся рядом Селвин.
- Кроккетт? – Лестрейндж оглядел стол. – Больно у него физиономия довольная.
- Оу. Сочувствую, - хмыкнула Мелисса.
- Чего это? – Эйвери нахмурился. – Он вполне ничего как игрок.
- Ну, начнутся тренировки, так узнаешь, - таинственно хихикнула девушка и отвернулась к подруге.
- Ого! – выдохнул Малфой, уставившись на двери.
Возглас Абраксаса прокатился эхом до самого потолка, подхваченный многими другими.
В зале показались первокурсники. В нестройной цепочке особенно выделялся огромный неловкий мальчишка, бывший повыше большинства семикурсников. Он, определенно, чувствовал на себе всеобщее внимание и пытался как-то сжаться, но получалось у него не очень.
- Интересно, если он сейчас такой, то каким же к двадцати вымахает, - изумленно произнес Эйвери.
- А мне интереснее, чего с ним случилось? В котел с зельем свалился?..
Кажется, большинство учеников интересовал тот же вопрос. Вместо обычной тишины царило удивленное перешептывание. Даже Том и тот, отвлекся от мрачных мыслей, и уставился на огромного мальчика, раздумывая над загадкой.
- Гхм! – строго кашлянула профессор Стрикто, обведя взглядом учеников за столами.
Воцарилось неловкое молчание. Все перевели ожидающие взгляды на шляпу, водруженную на трехногий табурет на возвышении. Она тихонько шевельнулась, у тульи появилась бесформенная дыра, и по залу разнеслась песня.

Давным-давно, когда сами родители
Отпрысков в семьях обучали волшебству,
Четыре мага долго думали, гадали,
Как молодежь приобщить к колдовству.
И, наконец, они дружно решили!
И Хогвартс стал домом магии искусству.
Средь гор пустынных, рядом с темным лесом,
Построив замок и набрав учеников,
Они сдёрнули с таинства завесу.
Создатели не долго выбирали
Кому каких волшебников учить.
Сначала сами по качествам распределяли,
А потом мне сей долг решили поручить.
На Слизерин я хитрых отправляю.
А смелых башня Гриффиндора ждёт.
На Рэйвенкло – ищущий дорогу к знанию,
На Хаффпафф трудящийся пойдет.
Мирно жили основатели, свои строя дома,
Брат с братом и с сестрою сестра.
Так счастливые несколько лет протекли,
Много было свершено дел отрадных.
Но потом втихомолку раздоры вползли
В бреши слабостей наших досадных.
Факультеты, что мощной четвёркой опор
Школу некогда прочно держали,
Ныне, ярый затеяв о первенстве спор,
Равновесье своё расшатали.
Великий Слизерин взошел
На опасный скользкий путь.
На пьедестал тайное знанье возвел,
В суть его пытаясь проникнуть.
Обеспокоены таким интересом стали друзья,
Под запретом ведь Тьма неспроста.
Делиться открытиями Салазар желал,
Учеников не бояться призывал.
И несчастий случилось немало,
Это дружбу совсем разломало.
Разошлись пути Основателей,
Оскорбленным ушел Слизерин.
Не было в том споре победителей,
Печаль ждет того, кто остался один.
История эта отнюдь не нова,
Таких на веку моем было с сотню.
Но в том и великая ее беда,
Что повторяется день ото дня.
Другие декорации и имена,
А суть – всё та же, неизменна она…
И ещё, напоследок, не могу промолчать,
Уж дотерпи, недолго осталось внимать.
Сегодня, завтра и вообще в грядущем
Ты помни, что тебе сейчас скажу.
Дорога поклоняется идущим
А я тебя лишь в путь сей провожу*.

Шляпа замолчала и в зале воцарилась гробовая тишина. Лишь спустя минуту раздались вялые нестройные аплодисменты, разбавленные настороженными перешептываниями.
- Чего это с ней такое? – недоверчиво спросил Лойд. – Разве она не должна петь что-нибудь веселое?
- Вам, юноша, за тысячу лет тоже надоело бы развлекать юных оболтусов, - заявил выплывший прямо из стола Кровавый Барон – факультетское приведение Слизерина.
- А это правда? То, что она пела про Слизерина? – спросил Лестрейндж и тут же об этом пожалел.
Призрак обернулся к нему, буравя своими рыбьими глазами, и, недовольно причмокнув, произнес:
- Для чего вам уши, молодой человек? Она пела об опасности Темных Искусств, о том, что они разъединяют людей. – Он порывисто отвернулся и картинно вздохнул. – Глупая молодежь…
Более не обращая внимания на учеников, Барон, сверкая серебряными пятнами на мантии, отчалил к другому концу стола, поближе к цепочке распределяемых детей.
- И почему у всех факультетов нормальные приведения, а у нас этот упырь? – состроив страшную морду, задал риторический вопрос Гленн.
Ему никто не ответил – куда больше всех интересовало распределение, начало которого ребята дружно пропустили.
Кучерявый мальчик по имени Дориан Дюран под аплодисменты присоединился к рэйвенкловскому столу. Его место на табурете занял Анджей Габих. Шляпа, подумав секунд тридцать, отправила его в Слизерин.
Цепочка медленно сокращалась. К Рэйвенкло присоединилась девочка в смешных круглых очках. Вскоре очередь дошла и до огромного мальчишки – Рубеуса Хагрида.
- Хорошо, что не к нам. А то сразу видно – ходячее недоразумение, - прокомментировал Лойд.
- Ришар, Николь!
Одной из последних вышла девочка с хитро-заплетенной косой. Через минуту она уже сидела за столом Хаффлпаффа.
- А вот мне одной показалось… - задумчиво начала Лукреция, - что в этом году у нас много…
- Иностранцев? – подхватил Абраксас. – Я насчитал штук десять французов.
Том сам себе кивнул. Он тоже обратил внимание на непривычно звучащие фамилии.
- Ладно французы, - вставил Лестрейндж. – У них там неспокойно. Но полякам-то чего в Дурмстранг не едется?
- Польшу вообще-то еще в прошлом году захватили, - вкрадчивым голосом сообщил Риддл. – Похоже на какое-то бегство… - куда тише произнес он, скорее, просто озвучивая мысли, но друзья его услышали.
- Странно это, - тихо подытожила Мелисса.
В этот момент на столах появилась еда (приветственное слово Диппета ребята благополучно прослушали), и разговор сошел на нет. За день все изрядно проголодались, и было не до болтовни.
Пир был, как всегда, великолепен. Под звон посуды, зал постепенно наполнился разговорами и смехом. К тому времени, как столы опустели, Том уже совершенно забыл о мучавшей его последнее время хандре, и предвкушал лишь одно – как он окажется в родной спальне.

Оказавшись на следующее утро в Большом зале, первое, что заметил Том, была довольно шумная компания рядом с первокурсниками. Оттуда, заметив Риддла, почти сразу отлепился непривычно рано проснувшийся Эйвери.
- Они и правда из Франции, - сообщил он. – Судя по всему, Бобатон нынче не очень-то безопасен. По крайней мере, так считают их родители.
Том в ответ многозначительно пожал плечами. В данный момент его совершенно не волновало, по каким таким причинам чьим-то родителям приспичило отправлять собственных детей учиться в такую даль. Куда больше его интересовали завтрак и расписание, которое приземлилось у него перед носом.
Вместе с утренними совами появились заспанные Абраксас и Гленн.
- Доброе утро, - зевнул блондин, осматривая стол и останавливаясь на тостах.
- Ого, - Гленн первым делом заглянул в расписание Риддла. – Том, ты, конечно, умный и все такое, но когда ты спать будешь с таким количеством предметов? Все дни забиты – кошмар!
- Разберусь, - отмахнулся тот.
- Уверен, кто-нибудь с Рэйвенкло его наверняка переплюнул, - усмехнулся Малфой, изучая собственное расписание. – На руны, я так понимаю, мы идем втроём?.. А потом до обеда перерыв – неплохо.
Покончив с завтраком, троица в лице Абраксаса, Гленна и Тома отправилась искать кабинет, в котором проходят древние руны.
Кабинет нашелся на третьем этаже. У закрытой двери уже толпилось несколько гриффиндорцев и рэйвенкловцев. Появление слизеринцев большей частью было проигнорировано.
Ровно со звоном колокола появилась профессор. Высокая молодая женщина в синей мантии под цвет глаз.
- Доброе утро, - она взмахнула рукой, и дверь открылась. – Проходите.
Ребята оказались в просторной светлой комнате. Парты были выстроены полукругом перед профессорским столом и большой черной доской. У дальней стены стояло несколько шкафов, заполненных книгами и, кажется, глиняными табличками, а на стенах висели разнообразные плакаты-памятки с алфавитами.
Пока они рассматривали убранство, нормальные места были заняты и троице пришлось сесть с самого края около девчонок из Рэйвенкло.
- Мое имя – Атрея Сивенс, - представилась профессор, усаживаясь за свой стол. – Для начала, хочу с вами познакомиться…
Она открыла журнал и начала перекличку, которая заняла пару минут – учеников было всего-то дюжина.
- Итак. А теперь расскажите мне, почему вы выбрали мой предмет? – губы её тронула легкая ироничная улыбка. – Мистер Малфой?
- Ну… - начал Абраксас, явно жалея, что оказался за самым крайним столом. – У нас в домашней библиотеке есть несколько любопытных древних рукописей, которые без соответствующих знаний я прочитать не могу.
Профессор, благосклонно улыбнувшись, перевела взгляд на Лестрейнджа.
- Наиболее полезный предмет, если сравнивать с Прорицаниями, Артефактологией и Нумералогией, - не стал врать Гленн и выдумывать красивых причин.
- Дискуссионный вопрос, - женщина кивнула и перевела взгляд на Риддла.
- Универсальная форма магии, основа основ. Хорошая база для создания и усиления заклинаний, а также создания артефактов, - Том вспомнил несколько строчек из введения.
- Полагаю, полистали учебник? – она довольно улыбнулась. – Вы, я так понимаю, Артефактологию посчитали более полезным предметом?
- Да, профессор.
- Похвально, - она перевела взгляд на следующего ученика.
- Все адекватные причины уже назвали, - пожала плечами Войнович. – Тем более, руны до сих пор широко используют для охранных и защитных заклинаний. В Гринготсе, например.
- Да и вообще, - в разговор вступила другая рэйвенкловка – Ребекка Миддл, - по сути, никакая исследовательская деятельность невозможна без знания древних видов письма!
Далее последовали другие ответы, в основном, дополняющие первые. Впрочем, профессор явно осталась довольна.
- В целом, вы все правы, - начала она. – Руны – это совокупность знаков, изначально предназначавшихся не столько для передачи информации, сколько для магических ритуалов. В древние времена волшебники жили с магглами куда теснее, так что неудивительно, что в итоге руны стали основой для некоторых алфавитов. Что же до самого вопроса возникновения рун… Теорий много. Об этом вы можете прочитать в первой главе учебника.
Как сказал мистер Риддл, руны – универсальная форма магии, основа основ. Вплоть до того, что их прежде активно использовали и магглы…
- Ну, они ведь их и сейчас используют?.. – раздался довольно отчетливый вопрос сбоку от Тома. – Извините, - тут же буркнула Войнович, заметив на себе взгляд профессора.
- Нет, очень ценное замечание, вообще-то, - кивнула женщина. – Хотя, они и обычно намного слабее… Да, мистер Вуд?
Один из гриффиндорцев поднял руку:
- Простите, магглы используют руны? Где?..
- Пожалуй, вам повезло, что вы не в курсе… - задумчиво произнесла она, словно бы думая вслух. – Ваша однокурсница имела в виду сегодняшнюю Германию. Они используют руны для обозначения рангов и званий, для эмблем военных подразделений.
- Но почему?.. – недоуменно спросила Миддл, вертя в руках перо. – Ладно, когда их используют в быту – тут можно сослаться на традицию, суеверия и все такое. Но военные – это ведь другой уровень!..
- Очень хороший вопрос, - уже без тени улыбки согласилась профессор Сивенс. – Увы, догадки мы можем строить бесконечно… Но мы отвлеклись от темы, - она вновь улыбнулась. – Для магических ритуалов чаще всего используется Футарк – старшие руны. Их насчитывается двадцать четыре… Кстати, я бы все же рекомендовала вам открыть тетради.
Все тут же всполошились, зашуршав пергаментами и заскрипев перьями.
Всё оставшееся время профессор читала лекцию: об основных классификациях и областях применения, - и иногда отвечала на вопросы.
Стоило им выйти из кабинета после окончания занятия, как большинство начали обсуждать новый предмет. Спустившись по лестнице, Том пошел по галерее второго этажа, Гленн же с Абраксасом отправились в родные подземелья.
Оказавшись в кабинете Артефактологии, Риддл обнаружил, как минимум, половину тех же лиц, что были и на рунах. Среди них затесался и Блэк, тут же махнувший ему рукой. К легкому удивлению Тома, тот болтал с двумя гриффиндорцами, севшими позади него – Малькольмом Маккином и Селестиной Уорк.
Риддл только и успел, что кивнуть, поздоровавшись, как в кабинет влетел преподаватель.
- Утро доброе! Как вас, однако, много! Чудно.
Перед классом остановился невысокий полноватый волшебник в яркой изумрудной мантии поверх костюма. Голову его венчали растрепанные соломенные волосы до плеч, а на круглом лице особенно выделялись пронзительные темные глаза. Он обвел класс внимательным взглядом, покивал чему-то и широко улыбнулся.
- Имя моё – Зой Демигос. В течение двух лет я буду преподавать вам основы… да, мистер?..
- Стив Бэйли, - мальчишка опустил руку, - предмет не ведется на шестом и седьмом курсе?
- Нет. Двух лет – более чем достаточно, чтобы изучить основные принципы, методы и закономерности. Создание артефакта – это вам не поупражнялся как следует и добился выполнения заклинания. Скажем так, не всякий знающий семь нот может стать композитором.
- Но ведь можно изучить правила их группировки и прочее и в итоге создать что-нибудь… - начала было Селестина, но профессор её перебил.
- Вот именно, дорогая. Что-нибудь! Шедевры создают единицы, - он многозначительно замолчал и внимательно всех оглядел. – Не поймите меня превратно. Вы, конечно, все здесь личности. Пусть, не до конца сформировавшиеся, но тем не менее. Однако создать что-то стоящее может либо гений от природы, либо неутомимый трудяга. И если хотя бы один из вас когда-нибудь создаст уникальный артефакт, я буду безмерно счастлив.
- Извините, - несмело подняла руку Анна Твист, - но какой тогда толк от… изучения теории?
По наступившему молчанию, стало ясно, что она озвучила вопрос, вертевшийся у большинства присутствующих. Хотя Том озадачился им еще летом. Впрочем, профессор ничуть не растерялся.
- Помилуйте! Теория – это ведь скука смертная. Конечно, вы попробуете что-нибудь создать! Это, собственно, и будет вашей итоговой аттестацией – какой-нибудь проект и попытка его воплощения. – Многие недоуменно переглянулись. – О, не волнуйтесь! Это всё потом!.. Но сперва, увы, вы должны все-таки познакомиться с теоретическими основами…
Через полтора часа над замком раздался звон колокола, возвещающий о конце урока и скором обеде.
К тому времени, как Том с Альфардом спустились в Большой зал, Лойд с Абраксасом уже уничтожали обед. Эйвери при этом выглядел донельзя недовольным, что вообще-то случается не так уж и часто. Плохое настроение – это больше прерогатива Гленна.
- Такое впечатление, что кто-то успел во что-то вляпаться, - улыбнулся Том, садясь напротив.
- Стопроцентное попадание! Попробуешь угадать, во что? – Малфой рассмеялся.
- Избавь меня от этого, - Том хмыкнул и придвинул к себе тарелку.
- Альфард?
- Не имею желания, - отозвался тот.
- Ну ладно, раз вы такие ленивые… В общем, Лойд умудрился схлопотать недельное наказание.
- Ну, хоть за дело? – проявил вялый интерес Том.
- А то. Мне даже кажется, он специально выискивал момент…
- Да ну тебя! – Лойду, наконец, надоело издевательство Малфоя. – Просто меня этот новый капитан Гриффиндора выбесил. Я бы этого хмыря еще раз десять в спину проклял. Редкостный упырь.
- А кто у них новый капитан? – оторвался от еды Альфард.
- Арчи Хиггс, пятикурсник, - вяло буркнул Лойд.
- Хм… Не сталкивался, - задумчиво протянул он. - А где Гленн? У него же вроде окно было?.. – Блэк мельком оглядел слизеринский стол.
- Да ну его, - Абраксас отмахнулся. – Умчался в библиотеку. И не спрашивай, зачем – знать не хочу.
- И не собирался, - хмыкнул Альфард, уткнувшись в тарелку.
До конца обеда Лестрейндж так и не появился. И даже на травологию, которая была после него, умудрился опоздать. Лойд пытался весь урок выяснить у него, чем он таким занят был. В конце концов, получив в глаз от прыгающей поганки, он успокоился.
Последний урок тоже был на улице. Точнее, уход за магическими существами проходил на опушке у самого леса. Там их поджидал профессор Сильванус Кеттлберн - невысокий темноволосый мужчина крепкого телосложения. Правая рука у него была перевязана, что его, кажется, не особо и волновало.
- Ну что, все собрались? – спросил профессор, когда над территорией замка разнесся звон колокола, возвещающий о начале урока. – Ну, пошлите.
Прихрамывая, он повел детей сначала вдоль леса, а потом завернул и внутрь. Вскоре он привел их на небольшую поляну. От тех, что оказались первыми, послышались удивленные возгласы.
- Чего это там, интересно? – в очередной раз запнувшись буркнул Лойд.
- Для первого занятия, как видите, я приготовил кое-что особенное! – раздался впереди голос профессора.
Таки дойдя, слизеринцы тоже увидели это "особенное". На поляне, привязанные к деревьям, топтались единороги.
- Красавцы, а? – воодушевленно произнес профессор. – Глядите, самый старший, - он указал на белоснежного единорога, стоявшего дальше всех, - мальчишкам лучше к нему не подходить. А эти вот, - он указал на золотистого жеребенка и серебристого, чуть побольше, с начавшим расти рогом, - они еще маленькие, так что вполне доверчивы, чтобы подпустить к себе и мальчиков. Кто-нибудь знает, почему они разных цветов?
- Года в два они становятся серебристыми, а в семь белеют, - ответил кто-то из гриффиндорцев.
- Верно! А когда у них начинают расти рога?
- В семь?
- Да ну, в четыре в года, - поправил профессор. – Можете подойти к ним. Только не всем скопом! А по одному-двое.
- Профессор Кеттлберн, - обратилась к учителю Алисия Мун, - а правда, что тот, кто убьет единорога, будет страшно проклят?
Волшебник поморщился:
- Запомните, все эти суеверия вокруг волшебных существ – абсолютная чушь, призванная, как правило, ограждать животных от излишнего внимания.
Остаток урока ученики поочередно подходили к животным. Потом профессор задал домашнее задание и отправил всех в замок, заявив, что единороги устали и хватит им уже докучать.
Ученики рассеянными кучками отправились к Хогвартсу. Первый день выдался изрядно насыщенным.

*В песне использованы фрагменты из произведений Хюпристки, Бэллы и Juventa, выложенные на harrypotter.com.ua, и росмэновский перевод; мною же местами изменено, скреплено и дополнено.

Глава 7. Уроки истории

Защитный механизм человечества.
Всё непонятное – потенциально опасно.
Всё непонятное – страшно.
Прозрачные витражи,
Сергей Лукьяненко

Сентябрь – октябрь 1940 г.
Первая неделя пролетела быстро. К пятнице бездельники, типа Лойда, с ужасом взирали на скопившуюся к выходным гору домашних заданий. У Тома, несмотря на то, что предметов было больше, дела обстояли куда лучше. Хотя он был готов признать, что решение взять четыре новых предмета, забив тем расписание под завязку, было несколько опрометчивым. Не то чтобы он не успевал, но на собственные интересы времени стало действительно меньше.
Следующая неделя далась куда проще. Ученики постепенно входили в рабочий ритм. Хотя некоторые и упорно сопротивлялись.
В субботу Риддл зашел в Большой зал ровно в тот момент, как влетели совы с почтой. С трудом подавив зевок, он побрел к столу и сел напротив Альфарда.
- А где Лойд? – поинтересовался Риддл. – Он вроде раньше всех подскочил.
- Без понятия, - Блэк многозначительно пожал плечами, покрывая поджаренный ломоть хлеба довольно толстым слоем джема.
Том глянул на потолок – небо было чистым и обещало приятный тёплый день. Наверное, сегодня отборочные?.. Хотя Эйвери, кажется, жаловался, что рэйвенкловцы первыми поле заняли.
- Доброе утро, - по правую руку от Тома уселась Лукреция. – О, блинчики!.. Ну что, как вам новые занятия?
- Да никак, - ее брат пожал плечами.
- А у нас, на первом же…
Кто-то рядом выразительно присвистнул, и все рядом сидящие за столом повернулись на источник звука.
- Чего там? – спросила Лукреция, пододвинувшись к пятикурснику Грегори Каффу, который явно вычитал что-то эдакое в газете.
- Да так… - мрачно буркнул он, но девушку подобный ответ явно не устроил, и она просто пододвинула к себе газету.
- Ого! – тут же выдала она, пробежавшись глазами по заголовкам.
- Да вы умеете заинтриговывать, - забыв о завтраке, Риддл придвинулся к Лукреции и заглянул в "Пророк".

Лондон в огне!
Первые бомбы [1] немцы стали скидывать на Британию еще в июле этого года. Изначально их целями были прибрежные конвои и морские базы [2], аэродромы [3] и различные промышленные объекты [4]. 7 сентября Люфтваффе изменили тактику: всю прошлую неделю Лондон подвергался систематическим ночным воздушным атакам. Есть жертвы среди магглов, а также многочисленные разрушения.
9 сентября Министр магии Элдрич Диггори направил требование в Бундестаг магии повлиять на Фюррера (А. Гитлера) и прекратить атаки города во избежание случайных жертв среди магического населения.
В ответном заявлении Советник Канцлера – Геллерт Гриндевальд (назначен на должность в феврале этого года – прим. ред.) заявил: "Согласно п. 2 ст. 85 Статута о секретности волшебники не могут каким-либо образом влиять на внутреннюю или внешнюю политику маггловских правительств, если их деятельность не направлена на прямое причинение вреда волшебникам. В данном случае позиция Фюррера очевидна – это защита интересов собственного народа. Как это ни печально признавать, маггловские Германия и Великобритания находятся в состоянии войны. Но давайте не будем позволять им расколоть мировое магическое сообщество".
За прошедшее время ни один волшебник от бомб не пострадал. Однако мы настоятельно рекомендуем волшебникам, проживающим в Лондоне обновить или наложить на свои дома дополнительные чары защиты (рекомендуемые заклинания см. на стр. 7). О том, что делать, если во время обстрела вы оказались на улице, читайте на стр. 8.
[1] Бомба – устройство, изобретенное магглами, представляет собой железный цилиндр, который при физической деформации взрывается (по принципу действия похоже на заклинание Бомбарда или Редукто).
[2] Морская база – специальное место, оборудованное для приема, содержания и ремонта военных кораблей.
[3] Аэродром – специальное место, обеспечивающее взлет, посадку и содержание самолетов (летательные средства, которые магглы используют в качестве транспорта. В т.ч. именно с них сбрасывают бомбы).
[4] Промышленные объекты – заводы, на которых производят нужные запчасти и собирают различную технику, в т.ч. и военную.

- Ну, магглы во все времена любили друг друга убивать, так ведь? – философски произнесла Лукреция.
- Только нынче масштабы их грызни как-то великоваты, - заметил Кафф, - но это вроде и впрямь не наше дело.
- Ага. Полукровкам об этом расскажи. Вот погибнут у десятка другого родственники-магглы, так они наверняка живо дадут о себе знать. Разве нет?..
- Лукреция, извини, но ты сейчас глупость сморозила, - пятикурсник сложил газету и отложил её в сторону. - Магглы боятся и ненавидят всё, что не вписывается в их картину мира. И волшебники полностью попадают под эту категорию. Пусть они и родственники.
- Ну, наверное, - ничуть не смутилась девушка.
Том молча отодвинулся на свое место. Новость его не особенно задела. К магглам он, в лучшем случае, был равнодушен. За всю жизнь хорошего он от них видел мало. Так что смерти каких-то совершенно абстрактных людей его не волновали. Куда большее сожаление он испытывал по поводу разгрома самого города. Лондон ему все-таки нравился. Он любил гулять по старинным узким улочкам, по редким паркам, вдоль набережной… Жаль, если от города в итоге останутся одни дымящиеся головёшки…
- Как ты смотришь на то, чтобы оккупировать какой-нибудь куст побольше у озера и попытаться засесть за домашку? – поинтересовался Блэк, отвлекая Риддла от мыслей о городе. – В такую погоду грех в четырех стенах торчать.
Захватив из гостиной учебники с тетрадями, мальчишки отправились во двор. Пока большая часть обитателей замка только завтракала, окрестности были совершенно пусты, так что ребята устроились под молодой березой почти у самого берега. Метрах в пятидесяти от них на поверхности воды булькал гигантский кальмар – судя по всему, ему наслаждение теплыми утренними лучами солнца тоже было не чуждо.
Через полчаса к ним присоединились Абраксас и Лойд, притащивший с собой пакет сэндвичей.
- Тебе что завтрака мало было? – поинтересовался Альфард, помечая в книге полезные фрагменты для сочинения по зельям.
- Во-первых, да. А во-вторых, вот захочется тебе через два часа есть, еще спасибо скажешь, - самодовольно сообщил тот.
- Можно подумать, через два часа от них что-то останется, - заметил Малфой, на что Лойд философски пожал плечами, отправив в рот остатки бутерброда.
- А где Гленн? Он что, до сих пор спит?
- Я бы сказал, беззастенчиво дрыхнет, - хмыкнул Малфой, гипнотизируя взглядом свою сумку, - и, по его словам, изволит дрыхнуть до самого обеда.
- Ну и ладно, в кои-то веки не будет маячить всё утро своей кислой миной, - буркнул Эйвери.
Постепенно окрестности замка заполнялись небольшими группками учеников. Кто-то делал уроки, кто-то играл в волшебные шахматы или просто болтал, какие-то девчонки неподалёку взялись подкармливать кальмара хлебными крошками. Тот лениво шевелил щупальцами: от голода он явно не страдал, скорее, делал одолжение, проявляя вялый интерес.
- Ты чего? – тряхнув гривой платиновых волос, поинтересовался Абраксас, когда Лойд, стянув ботинки и закатав штанины, потопал к воде.
- Хочу водичку проверить, - ответствовал Эйвери, забредя в озеро по щиколотки.
- М-да… - красноречиво протянул Малфой, но от комментариев воздержался.
Том глянул на Лойда. Тот неспешно прохаживался вдоль берега. Риддлу показалось, что тот задумал какую-то пакость. Блэк пытался писать сочинение. Абраксас разглядывал окрестности (чего он там выискивал, представлялось загадкой).
Риддл вернулся к чтению «Истории возникновения искусств». Название показалось Тому крайне занимательным: оно прямо-таки кричало о том, что в середине автор намеренно опустил слово «Темных». Это, помимо прочего, намекало и на нетрадиционный подход к изучению вопроса. На книгу мальчик наткнулся в одном из наиболее пыльных углов библиотеки. В учебную программу сей труд не входил, так что с полки его уже давно никто не доставал.

История развития магических искусств, как известно, тесно переплетается с религией. Более того, когда-то они были единым целым. И в отдельных странах довольно продолжительное время существовали именно в таком виде (Древний Египет, Междуречье, Древняя Греция, Рим и др.). Примечательно то, что фактически разъединение магических искусств и религии явилось причиной краха империй (хотя некоторые утверждают, что причинно-следственная связь здесь ровно обратная). Так же любопытен и тот факт, что историю вышеназванных цивилизаций в достаточной степени изучили и магглы, скажем так, с «религиозной» точки зрения, так как «магическая» подоплёка им просто недоступна.
Так или иначе, изначально, ни в одной из традиций, магия не делилась на Белую и Черную. Изначально, она вообще никак не делилась. Что вполне закономерно. В прошлом люди (я имею ввиду как магов, так и магглов) были куда теснее связаны с природой. А природе чужды такие понятия, как черное и белое, добро и зло, плохо и хорошо, вред и польза.
Постепенное накопление знаний привело к тому, что стало целесообразно выделять различные направления магии (алхимия, рунология, словесная или ритуальная магия и др.), многие из которых имели хождение на ограниченной территории. Было и более широкое, универсальное разделение. Принципиальное. Речь идет, конечно, об объекте магического воздействия.
Это элементарные основополагающие вещи, которым, однако, намеренно не уделяют внимания при обучении. Дело в том, что в глобальном смысле, магическое воздействие может иметь лишь два направления: внутрь и вовне. Преобразование себя и преобразование окружающего мира, проще говоря. Первое оперирует внутренней энергией, второе – окружающей. И в те древние времена, получалось так, что волшебник, как правило, тяготел либо к одному, либо к другому. Считается, что отсюда и пошло разграничение колдовства (т.н. насильственного изменения сути) и жречества (изменение окружающего мира, т.н. договора с природой).
Глупо отрицать, что магия опасна, особенно, в неопытных руках. Катастрофические последствия могут быть как в первом, так и во втором случае. Однако, воздействие внутрь, по определению, куда более опасно. И опасность увеличивается пропорционально невежеству колдующего. При использовании и просто изучении магии, направленной на изменения себя, волшебник всегда должен помнить, что это не проходит бесследно. Сама сущность волшебника подвергается постепенным изменениям: меняются морально-этические принципы, взгляд на мир и на происходящее в нем. В каком-то смысле, это способ познания окружающей действительности. Волшебник становится ближе к природе, естественной силе. А природе, как я уже говорил, чужды человеческие ценности.
Таким образом, человек меняется, меняется его поведение, меняется отношение других к нему. Как правило, в таких случаях, говорят, что волшебник сошел с ума. Следует признать, что и такой вариант имеет место быть. Как я уже говорил, не всякий волшебник способен использовать наиболее глубинные разделы магии, направленной внутрь, так как он просто-напросто не способен удержать силу в узде, что в конечном итоге действительно может свести с ума…

На страницу прилетело несколько капель воды, тут же растекшихся темными пятнами. Том поднял голову и проследил взглядом за бухнувшимся напротив Лойдом.
- Слушай, Альфард, - он заглянув в практически исписанный свиток рядом с Блэком, - а дай своё сочинение почитать.
- Может, мне еще его за тебя написать? – не отрываясь от книги, съязвил тот.
- Ну, если ты сможешь сымитировать мой подчерк…
- Вот ещё.
Эйвери пожал плечами: не так чтобы он и на что-то рассчитывал. Вообще говоря, к Блэку всегда можно было обратиться за помощью, но откровенно списывать он не давал принципиально.
Со стороны замка послышался какой-то шум. Эйвери с Малфоем синхронно повернули головы.
- Глядите-ка, девчонки бесятся, - Абраксас вяло улыбнулся. – Алфард, кажется, там твоя ненаглядная сестрица больше всех орёт.
Блэк с Риддлом тоже обернулись. Действительно, неподалеку от главных ворот стояли несколько девчонок, среди которых можно было разглядеть Вальбургу и Элизабет Гринграсс, которые о чем-то разговаривали с тремя, кажется, четверокурсницами с Рэйвенкло. Слова долетали неразборчиво, но беседа явно велась на повышенных тонах. Ещё немного, и словесная перепалка вполне могла бы перейти в магическую, но тут появилась староста Гриффиндора, и девчонки вынуждены были разойтись.
- Скука, - прокомментировал Эйвери, отвернувшись.
- Можешь попробовать отыграться у меня в триктрак, - предложил Абраксас, который тоже страдал от безделья. – У меня доска с собой.
- Да ну, - покачал головой Лойд и достал из пакета сэндвич.
- Вот поэтому и не быть тебе никогда капитаном в команде, - наставительно заявил Малфой.
- Да и больно надо, - буркнул тот, - одна морока.
Том, встрепенувшись, попытался вернуться к чтению, но заведшие разговор Абраксас с Лойдом то и дело отвлекали его, и в итоге он бросил всякие попытки сосредоточиться на тексте.
Только у Альфарда хватило выдержки до самого обеда заниматься уроками. Остальные предавались праздному ничегонеделанию, периодически заводя неторопливые разговоры.
Не заглядывая в гостиную, мальчишки сразу отправились в Большой зал. Гленна за столом вновь не оказалось.
- Надеюсь, в спальне нас не поджидает его хладный труп? – вяло поинтересовался Лойд, оглядев стол.
Том нерешительно положил себе картошки. Есть особо и не хотелось. Лениво ковыряясь в еде, он вдруг обнаружил рядом с второкурсниками – Теодором Ноттом и Эриком Розье – сестру последнего и её извечную подружку, которые непринужденно что-то обсуждали.
- Эй, птичницы. Вы столом ошиблись, - безапелляционным тоном заявила появившаяся Вальбурга.
Друэлла взглянула на усевшуюся напротив неё Вальбургу с лёгким сомнением. Эрик так и вовсе отодвинулся подальше, словно та была заразной.
- Алекс, - Розье демонстративно обратилась к подруге, - мы разве ошиблись столом?
- А? – Войнович встрепенулась, словно только сейчас поняла, где находится. – Нет. Но нам, кажется, здесь не рады.
- Как это грустно, - театрально вздохнула Друэлла, поднимаясь, - тогда, не будем смущать людей. А то вдруг у кое-кого истерика начнется, а этим бедолагам с ней жить ещё…
- Да, действительно, - Войнович тоже поднялась.
- Эрик, потом договорим, - не выдержав, Розье фыркнула, и, подхватив подругу под локоть, повела ее между столами, что-то тихонько говоря.
- Эй, ты, - чуть ли не тыча пальцем, обратилась Вальбурга к Эрику, - нечего сюда кого попало звать.
Все, кто близко сидел, уже давно позабыли о еде и наблюдали за развитием перепалки.
- Она вообще-то моя сестра, - процедил мальчишка.
- И что? – вскинулась та. – Ты их еще, может, в гостиную к нам притащишь?!
Эрик предпочёл промолчать. Все на факультете давно усвоили, что со старшей из Блэков проще всего не связываться. Однако сегодня та явно вознамерилась выместить на ком-нибудь свою злость. И уже, собственно, открыла рот, чтобы разразиться очередной тирадой, но тут ей на плечо легла рука Лукреции, незаметно поднявшейся и подошедшей с другого конца стола. Она что-то негромко сказала Вальбурге, и та, к немалому удивлению окружающих, замолчала, лишив всех забавного представления.
- У Лукреции поразительная способность успокаивать Вальбургу, - заметил Малфой.
- Сам завидую, - буркнул Альфард.
Том оглядел зал. Слизеринцы все, как по команде, вновь вернулись к своим тарелкам и разговорам. За другими столами и вовсе даже не заметили, что тут что-то произошло.

Понедельник встретил учеников радостным для многих объявлением о назначенной дате посещения Хогсмида – второе ноября. Лойд тут же начал возмущаться, что ждать еще целый месяц, и вообще, там на носу будет первый матч по квиддичу.
- Надесюь, Кроккет не поставит на этот день тренировку, - мрачно пробурчал Эйвери за завтраком, - с него станется.
- Да ладно, ты же говорил, что он вполне ничего, - поддел его Малфой.
- Тебе послышалось, - беззлобно буркнул Лойд. – По-моему, он считает, что матч должен выигрываться только за счет умений команды.
- Похвально, - кивнул Абраксас, - но стиль не наш.
- Угу. Вот отправить кого из другой команды в больничное крыло перед самым матчем… Это да, наш, - поморщившись, согласился Альфард.
- Я сейчас почти подумал, что ты не одобряешь, - прищурившийся Лойд даже от запеканки на несколько секунд оторвался, чтобы взглянуть на однокурсника.
- Во-первых, едва ли квиддич стоит такой мороки, - словно не замечая косого взгляда, произнёс Блэк, - а во-вторых, это, действительно, довольно грязно. Не сам факт нападения на игрока другой команды, сколько намеренное выведение его из строя перед игрой.
- Квиддич? Не стоит? – возмутился Эйвери. – Да!.. Да ты… - несколько секунд он подыскивал слова, а потом просто выдохнул: - да ты просто ничего не понимаешь!
- Возможно, - Блэк флегматично пожал плечами, явно не собираясь затевать спор.
- А ты чего вообще встал в такую рань? – через некоторое время поинтересовался у Альфарда Малфой. – У тебя же первый урок свободен.
- Письмо надо отправить домой, - без особой радости ответил Блэк. – Я им, видите ли, еще ни разу не писал. Вальбурга меня уже заклевала.
Том, совершенно не обращавший до этого времени внимания на разговор, встрепенулся.
- У вас что, плохие отношения в семье? – подал голос Гленн.
- Нет, почему, - Альфард задумчиво помахал вилкой, - мы… просто не особо-то и общаемся.
- Странная у вас семейка, - после неловкой паузы вежливо заключил Абраксас.
Блэк лишь пожал плечами. Его это, кажется, не слишком заботило. Остальная часть завтрака прошла в молчании. Том рассеянно пытался понять, чем его неприятно зацепил разговор. Внутри возникло странное раздражение. Отвлекшись, он даже не сразу заметил, что Гленн с Абраксасом только его и ждут, чтобы пойти на руны…
За выходные у Тома так и не вышло толком почитать найденную в библиотеке книгу: отвлекали его с излишним усердием. Разумно предположив, что сегодня будет то же самое, он предпочел гостиной библиотеку.
Устроившись за одним из самых дальних столов, он пролистал книгу, вспоминая содержание, и погрузился в чтение.

…Теперь уместно вспомнить об истории древних царств. Точнее, о тех из них, которые рухнули наиболее грандиозным образом. Прежде всего, я имею в виду Содомское пятиградье (более известное, как Атлантида). По наиболее распространенному мнению, правивший там колдун, впоследствии ставший известен как Первый Темный Властелин, сочетал в себе два противоположных начала: колдовства и жречества. Считается, что он извратил принципы применения одной и другой, и именно это в итоге привело к краху как империи, так и самого Властелина. Откровенно говоря, на мой взгляд, подобная версия не выдерживает никакой критики. Извратить что-то столь фундаментальное представляется крайне маловероятным. Я более склонен к версии, что Первый (за неимением его имени, буду именовать его так) просто-напросто погрузился именно во «внутреннее» направление магии. Власть он выстраивал соответствующим образом. Официальная точка зрения такова, что он практиковал человеческие жертвоприношения. Тогда закономерен вопрос: жертвоприношения – кому? Первый, судя по всему, был и так достаточно могущественным волшебником, раз успешно комбинировал колдовство и жречество. Скорее всего, речь идет об использовании крови – ведь она является одним из могущественнейших источников энергии. Однако для этого вовсе не обязательно убивать. Смею предположить, что далее сыграла свою роль простая человеческая природа, склонная боятся всего непонятного и возводить опасность до вселенских масштабов. Волшебники все время говорят, что магглы нас не понимают, от того боятся и ненавидят. Сами волшебники в подобной ситуации ведут себя ровно также.
Таким образом, столь углублённые познания «внутренней» магии стали источником силы Первого, а также причиной дальнейшего схождения с ума (по офф. версии) и краха царства (всем известный, даже магглам, Потоп).
Справедливости ради, стоит заметить, что о деятельности Первого вообще довольно трудно судить, в виду отсутствия каких-либо прямых сохранившихся свидетельств. Тем не менее, то, с каким упорством всем насаждается официальная версия, просто вынуждает искать альтернативные объяснения.
Фактически, именно благодаря Первому волшебники четко осознали: в магии есть разделы, в которые нельзя допускать обычных волшебников. Точнее, лучше вообще не соваться.
Далее следует обратиться к Египетскому царству – одному из наиболее значимых и могущественных после Потопа. Причем, довольно длительное время сохранявшим свое положение. Многие считают, что столь длительный расцвет обусловлен тем, что Египет сочетал в себе глубокую религиозность и искусность в колдовстве: первым ведали жрецы, вторым – непосредственно фараоны и аристократы.
Говоря о Египте, следует особое внимание уделить фараону Аменхотепу IV, более известному как Эхнатон. Известен он, прежде всего, осуществлением небывалого религиозного переворота в поразительно короткий срок. Доподлинно установлено, что в юности будущий фараон был слаб здоровьем и все детство провел вдали от Фив и даже за пределами Египта (где, судя по всему, он обрел немалые магические знания). Некоторые источники косвенно указывают, что это было сделано целенаправленно: якобы жрецы получили предсказание, что этот ребенок их сокрушит, а потому сделали все, чтобы его удалить (следует отметить, что изначально в цепочке претендентов на престол Эхнатон был далеко не первым, и жрецы вполне могли позволить себе не устранять его физически). Эта причина в целом объясняет и тот факт, почему по восхождении Эхнатона на престол у него практически тут же возник конфликт со жрецами.
Причин успеха фараона можно выделить две:
1. Успешные военные походы в Передней Азии и Нубии привели к небывалому обогащению жрецов и аристократии и, вместе с тем, усилилось угнетение более низких слоев населения, которые впоследствии поддержали реформы фараона.
2. Примерно во время начала царствования Эхнатона случилась катастрофа (причины которой сейчас установить невозможно): произошел взрыв вулкана на острове Санторин. Сила его была так велика, что на долгое время небо над Средиземноморьем и Египтом было закрыто черным ядовитым облаком. То, что позже стало известно как Тьма египетская. Надо ли говорить, что вера в могущество жрецов при таком раскладе даёт трещину?
Эхнатон, судя по всему, сумел справиться с проблемой облака и массовых отравлений. Каким образом, правда, точно сказать сложно. Впоследствии любые упоминания вообще об извержении это вулкана и деятельности фараона в частности были старательно стерты со страниц истории Египта.
Приписав заслугу спасения народа от тьмы Атону, Эхнатон довольно быстро вводит новый культ, который быстро приживается (судя по всему, народу к тому времени прежняя религия, соблюдаемая веками, изрядно надоела) повсеместно. При этом Эхнатон становится и главным жрецом.
Таким образом, в истории вновь появляется правитель, соединивший в себе два начала: колдовства и жречества. При этом, объективно говоря, период правления Эхнатона нельзя охарактеризовать как неспокойный (ну, за исключением борьбы с представителями старой жреческой касты) или упаднический.
Эхнатон процарствовал всего 17(18) лет. Далее происходит кое-что интересное. Преемник Эхнатона, сохраняя его нововведения, процарствовал всего 5 лет. Следующий правитель – Тутанхамон – возвращает всё на круги своя: Атон забыт, Амон вновь почитаем. В итоге именно на нем прерывается XVIII династия.
А интересно вот что: имя Эхнатона, равно как и упоминания Атона повсеместно старательно удалялись из письменных источников. Более того, Эхнатон был фактически объявлен приспешником неких темных сил и врагом всего Египта. По сути, жрецы просто расписались в своём бессилии перед фараоном и невозможности одолеть его как жреца и колдуна. Таким образом, очернение имени фараона явилось следствием банальной человеческой зависти, злобы и слабости.

Том отвлекся от букв на пожелтевших страницах, рассматривая представленную в виде пирамиды схему египетского общества при Эхнатоне, на вершине которого стоял сам фараон, ему подчинялись жрецы и колдуны, а далее ранжировалось маггловское население. Казалось невероятным, что когда-то волшебники и магглы жили вместе. Конечно, общество было не идеальным и всякое случалось, но все же…
Риддл невольно задумался, каким бы был сегодняшний день, если бы волшебники не ушли в подполье. В таком случае он никогда бы не попал в приют. Над ним никто бы не смел издеваться или в чем-то притеснять: ведь он – волшебник – на вершине общества по праву сильного. Впрочем, это право накладывает и определенную ответственность…
У него никогда и мысли бы не возникло, что это с ним что-то не так, что он ненормальный.
Мальчик непроизвольно дернулся, вспомнив не самые приятные моменты своего детства. Почему он должен был жить так?.. Он бы, наверное, обиделся на подобную несправедливость судьбы, если бы с детства не уяснил: жизнь вообще несправедлива. Ко всем.
Откинувшись на стуле, Том обвел взглядом стеллажи. Просто удивительно, как прочие ученики довольствуются тем, что им выдают учителя. Он встрепенулся и вновь вернулся к чтению.

Понятия Белой и Черной магии приобретают некоторую четкость во времена Древней Греции и Рима. На их расцвет пришлось огромное количество магических открытий и изобретений. Это были времена, когда волшебники с головой окунались в исследовательскую деятельность (Андрос Неуязвимый, Фалько Эсалон, Мопсус), зачастую обращаясь к наименее изученным и наиболее опасным областям (особо прославился на этом поприще Герпий Злосчастный). Неудивительно, что именно тогда обозначилась проблема запретов в магических искусствах.
Примечательно, что и Греция, и Рим фактически погибли по одним причинам. Расцвет и резкая деградация, которая произошла, когда магическая верхушка перестала заботиться о потребностях общества, погрязнув в междоусобных интригах, а в отношении магглов перешла тонкую грань между образами «неразумного младшего родственника» и «грязного скота». Тех, кто её перешел почему-то стало принято именовать приспешниками темных сил, хотя практиковали из них то, что называется темной магией, едва ли не единицы.
…В период после Барьера и Средневековья происходит постепенная сначала подмена понятий: областей магии, направленной внутрь – на Черную, а вовне – на Белую; затем происходит искажение этих понятий, которое царит и поныне. Сегодня черной магией считаются любые действия, изначально задуманные для причинения какого-либо вреда другому волшебнику. То, что эти же заклятия зачастую используют и сами защищающиеся в расчет почему-то не берется.
Однако давайте вдумаемся в суть сегодняшней магии. Например, анимагия – превращение волшебника в животное – не что иное, как разновидность магии, направленной на изменение себя (именно поэтому этот раздел так сложен, и освоить его могут единицы), т.е. с точки зрения волшебников раннего Средневековья – это Черная магия. Таким образом, весь раздел трансфигурации, посвященный трансформации самого волшебника – есть Черная магия. Столь любимая некоторыми трансгрессия – перемещение человека в пространстве – тоже внутреннее преобразование – Черная магия. Между тем, самое страшное проклятие смерти – Авада Кедавра – есть не что иное, как проявление магии, направленное вовне, т.е. Белая магия. Парадокс? А ведь так можно перебирать заклятия очень долго.
Грубо говоря, сегодняшняя магия – Серая – мешанина, состоящая из колдовства, направленного внутрь и вовне. Хотя преобладают все-таки разделы, направленные на изменение окружающего пространства (это связано, прежде всего, с потребностями волшебников, и уже во вторую очередь со сложностью «внутренней» магии). Вывод напрашивается сам собой: деление магии на Черную и Белую не имеет под собой объективного основания. Соответственно, науки типа Защиты от Тёмных искусств выглядят довольно странно, ввиду отсутствия четкого определения этих самых Тёмных искусств, равно как и нарекание волшебников тёмными. К сожалению, все эти штампы настолько въелись в сознание большинства волшебников, что никто даже не задумывается об очевидном абсурде устоявшихся взглядов.
Разделение магии на Черную и Белую столь же абсурдно, как и деление на Доброе и Злое. Природа не оперирует понятиями добра и зла, черного и белого, всё это – лишь человеческая выдумка, призванная упростить восприятие жизни.
Справедливости ради следует заметить, что для колдунов, например, Дальнего Востока вообще подобное разделение нетипично. В данном случае это объясняется культурными различиями. Я имею ввиду, конечно, концепцию Инь-Ян, лежащую в основе мировоззрения восточных народов: мир постоянно меняется, противоположности дополняют друг друга, следовательно, человеку надлежит сохранять эти противоположности в балансе. Что для одного добро, для другого – зло, и так далее… То же касается и колдунов (шаманов) в различных мелких племенах Африки, Америки, Азии (Боран, Алеут, Тунгус и др.), у них нет деления магии на черную и белую…

Риддл на несколько секунд замешкался, а потом перечитал последнюю страницу еще раз. Вот оно. Если раньше его только настораживали обтекаемые определения, используемые на Защите от Темных искусств, Истории и других предметах, то теперь он четко сформулировал для себя, чем они ему не нравились и вызывали несогласие. Впрочем, ничего нового в том, что учителя знакомили детей лишь с одной точкой зрения, не было. Так всегда происходит.
Некоторое время он просидел, обдумывая слова автора, сопоставляя их с полученными ранее знаниями по истории. Воистину, чтобы понять суть происходящего, нужно знать несколько точек зрения.
Риддл устало протёр глаза и вернулся к книге.
Всю ночь он ворочался, продолжая обдумывать прочитанное. Том чувствовал, в его мировоззрении определенно что-то изменилось.


Глава 8. Хогсмид

Обижаться или не обижаться —
это ваш сознательный выбор.
Когда вас обижают,
это еще не значит,
что вы должны обижаться.
Это разные вещи.
Стивен Кови

Октябрь 1940 г.

Последние пару недель ученики на занятиях по Защите от Темных искусств были заняты отработкой щитовых чар. Профессор Вилкост неожиданно для всех вдруг несколько отклонилась от программы, если не сказать – кардинально. В общем, к красным колпакам у неё интерес внезапно пропал.
В этот раз они практиковали чары для защиты нескольких человек. Разделившись на тройки, один ставил щит для двоих, а третий пытался его пробить. Лойд вот уже минут десять швырял заклятия в щит Тома, который накрывал его и Альфарда.
- Мне надоело, - буркнул Эйвери после того, как заклинание в очередной раз звонко ударилось о щит. – Твой щит не пробить. Давайте меняться.
Том, не без некоторого самодовольства, снял чары. Лойд с Альфардом поменялись местами.
- Профессор Вилкост, - обратилась к учителю одна из гриффиндорок, когда та проходила мимо их компании, - а почему мы вдруг так отклонились от программы?
Риддл, не без объективных опасений продолжая следить за щитом Эйвери и осторожными атаками Блэка, прислушался.
- Мисс Мун, вы читаете газеты? – остановившись, поинтересовалась профессор.
Тому всегда казалось, что профессор Вилкост напоминает узревшего добычу коршуна. Высокая и тощая она, казалось, всегда готова к атаке. Она была ничуть не строже других преподавателей, лишь в меру необходимости предмета, но почему-то ни у кого и мысли не возникало, что у неё на уроке можно страдать какой-нибудь ерундой. Взглядом серых глаз она была способна парализовать не хуже, чем палочкой, и довольно пожилой возраст отнюдь не был помехой.
- Эм… ну, время от времени, - ответила гриффиндорка, чувствуя себя несколько неуютно. Иронии в голосе профессора она явно не заметила.
- В таком случае, - женщина поправила чуть выбившуюся седую прядь, - вы должны понимать, что Щитовые чары – наиболее простое и эффективное средство от летящих на голову обломков.
- А… - озадаченно протянула девушка.
- Она про то, что магглы бомбят Лондон, - раздраженно пояснила ей Доркас Медоуз.
- А-а… - уже куда более осознанно произнесла гриффиндорка. – Неужели они так опасны?..
Риддл отвернулся. Порой волшебники проявляют просто поразительное неведение относительно маггловской жизни, которое когда-нибудь наверняка им дорого обойдется.
Неожиданно раздался грохот и громкий вопль. Все присутствующие тут же обернулись к источнику звука – застывшему с поднятой палочкой Гленну, удивленному Абраксасу, созерцавшему отлетевшего к стене гриффиндорца, который был у них третьим, - Малькольма Маккина. Лицо у того стремительно вздувалось и покрывалось то ли ожогами, то ли какими-то волдырями.
- Мистер Лестрейндж! – процедила мгновенно оказавшаяся рядом с пострадавшим профессор Вилкост, - я же велела не использовать калечащих заклинаний! Минус десять очков Слизерину!
- Да я… - начал было Гленн, но та его и слушать не стала.
- Кто-нибудь… мистер Вуд, - она подозвала ближайшего к ней гриффиндорца, - отведите вашего однокурсника в больничное крыло. А что до вас, мистер Лестрейндж, я еще сообщу о вашем неумении следовать инструкциям профессору Слагхорну.
Бедолага Гленн, кажется, был готов провалиться под землю, между тем, не забывая бросать косые взгляды на Малфоя. Том присмотрелся внимательнее к блондину и понял, что тот едва сдерживается от того, чтобы не захохотать.
Профессор глянула на висящие на стене часы:
- Все свободны, все равно сейчас звонок будет. Домашнее задание у вас есть.
Наградив напоследок Лестрейнджа строгим взглядом, она прошла между засуетившихся учеников к своему столу.
- Это все ты виноват! – возмущенно заявил Гленн Абраксасу, когда минут через пять они спускались по лестнице.
- Заклятие-то ты послал, - продолжая веселиться, оправдывался Малфой. – Я же тебя не заставлял.
- Ты снял щит! – чуть ли не прорычал тот.
- Ничего подобного! Я же не виноват, что щит оказался на один удар, - пожал плечами Абраксас. Впрочем, по его глазам было очевидно, что Лестрейндж попал в точку.
На Зельеварении, которое было последним уроком в пятницу, Гленн демонстративно сел подальше и ни с кем не разговаривал. Ему, в общем-то, и некогда было. Урок был то же сдвоенный, гриффиндорцы жаждали отомстить, так что Лестрейнджу приходилось быть внимательным, чтобы у него в котле не оказалось какого лишнего взрывоопасного ингредиента.
- Мистер Лестрейндж, - окликнул слизеринца Слагхорн, когда прозвенел колокол, - задержитесь на минутку.
Ребята решили подождать друга в коридоре. Ждать пришлось недолго. Вылетел Гленн недовольный, злобно зыркнул на компанию и поплёлся в сторону гостиной. Однокурсники, переглянувшись, потянулись за ним.
- Ну что? – через несколько минут осторожно спросил Лойд, видимо, как самый не боящийся порции последующего ведра яда.
- Что-что! В Хогсмид я завтра не иду, - буркнул Лестрейндж. – Закатный огонь, - приостановившись у глухой стены, он дождался, когда проход откроется и шагнул в общую комнату.
Выискав свободный угол, он раздраженно бросил сумку на пол и бухнулся в кресло. Рядом тут же приземлились Абраксас с Лойдом. Том с Альфардом предпочли устроиться на более безопасном расстоянии.
- Ладно тебе, это же лучше, чем какие-нибудь кубки чистить в Зале славы, - попробовал утешить Эйвери, - без магии.
- И вообще, ты же сам говорил, что там ничего интересного, - как Малфой ни старался, ехидства в голосе он скрыть так и не сумел.
Гленн посмотрел на друга. Такие взгляды обычно называют красноречивыми. Или многозначительными. А ещё ледяными или убийственными. В общем, выражение получилось почти пугающим. Потом Лестрейндж устало вздохнул, взял сумку и ушел в противоположную часть гостиной и сел рядом с Розье и Яксли, которые от подобной компании явно не были в восторге.
- Наша принцесска обиделась, - после некоторой паузы констатировал Абраксас.
- Ну и шут с ней, - буркнул Лойд и тише добавил, - достал уже.
Ужинал Гленн тоже отдельно – в дальнем конце стола. Весь вечер просидел в мрачном одиночестве и в итоге раньше всех ушел спать.
Пока Альфард с присущей ему целеустремленностью делал домашнее задание по Защите, Лойд мусолил посвященную Хогсмиду главу в "Магических поселениях мира".
- Вообще, мне тоже непонятен этот ажиотаж вокруг этой деревни, - протянул Абраксас. – Ну, пара улиц и несколько десятков домов. По мне, так я бы с таким количеством соседей уже на стенку полез.
- Во-первых, там есть неплохие магазинчики. Я бы сказал древние, почти как замок. А во-вторых, в некоторых трактирах тебе там не глядя на твой возраст огневиски продать могут.
- Угу, не выдержанный и разбавленный водой.
Том, которому за последнюю неделю уже изрядно надоело слушать про Хогсмид, слевитировал книжку от Лойда к себе.
- Эй! – окликнул его Эйвери.
- Ты уже наизусть эту главу выучил, от тебя не убудет, - отмахнулся Риддл и раскрыл фолиант на странице с оглавлением. Удивительным образом на строчках соседствовали маленькие, не слишком известные деревушки типа Аппер-Фледжли и полумифические города-государства типа Шамбалы или Агартхи. Тем не менее, книгу он открыл на введении. Большинство людей почему-то его не читают, явно недооценивая его информативность.
Международный Статут о секретности был принят в 1689 году. Удивительно, но с тех пор не было создано ни одного поселения из одних волшебников, при том, что это вроде как логично. Казалось бы, в трудные времена волшебники должны были бы объединяться, но этого не происходило. Напротив, мы предпочли скрыться среди магглов, затеряться. Конечно, зачастую волшебники селятся по несколько семей в одном месте, но это, скорее, чтобы в случае чего, рядом были "свои". Так проще скрываться.
После долгих исследований, результатом которых стала эта книга, я пришел к странному выводу. Волшебники просто не могут жить большими колониями. Звучит несколько странно, но это факт. Все города (в т.ч. и города-государства) просто-напросто в итоге самоуничтожались. Пятиградье, Агартха, Пасифида, Помпеи и другие… в лучшем случае, от них остались руины. Да, эти поселения не были чисто магическими, но тогда волшебники и не скрывались от магглов, и вовсе не магглы стали виной извержений вулканов, землетрясений или наводнений.
На мой взгляд, есть несколько вполне объективных и пара сомнительных причин отсутствия попыток создания больших городов с исключительно магическим населением после принятия Статута.
Во-первых, чем поселение больше, тем сложнее его спрятать и обезопасить от внешней опасности.
Во-вторых, еще сложнее его контролировать. Всякие происшествия в городе и рядом с ним неизбежно будут привлекать магглов. А за всеми волшебниками не уследишь. Особенно, за детьми.
В-третьих, чем больше волшебников, тем больше магический фон. Рано или поздно, очередной экспериментатор в результате взаимодействия чар просто взорвет весь город. Или не экспериментатор. Это вообще процесс малоконтролируемый. Никогда неизвестно, какое заклинание приведет к… катастрофе.
В-четвертых, никто не отменял социум. Со всеми вытекающими. Городом не может управлять староста и пара его помощников. В городе власть – это куда большая сила, чем в маленькой деревушке. Власть – это всегда политика и интриги. В руках волшебников они куда опаснее, чем в руках магглов, просто в силу умения пользоваться волшебными палочками. К чему всё это приводит известно на примерах Пятиградья, Ларсы, Хеттского царства, Трипуры и многих других.
Однако, несмотря на вышеизложенное, поселения с полностью магическим населением все-таки существуют. В большинстве своем – это небольшие посёлки. Впрочем, есть и исключения, древнейшие города, которые проникли даже в маггловские сказки и мифы. Точнее, эти исключения дожили до наших времен. Речь идет, конечно же, о легендарных Шамбале, Ацтлане и куда менее известном у нас Лукоморье…
Том вновь открыл оглавление и перечитал его еще раз. Пролистав книгу, он все-таки остановился на главе, посвященной Шамбале.

Субботнее утро выдалось не ахти. К тому времени, как большинство мальчишек в спальне только просыпались и вылезали из постели, Том уже успел позавтракать и вернуться. Чего ради он подскочил в такую рань в выходной, ему и самому неясно было.
С Гленном и Абраксасом (по отдельности, Лестрейндж был по-прежнему в обиде) он разминулся еще в гостиной, Лойда же обнаружил в спальне. Тот упрямо пытался уснуть, но то и дело хлопающая дверь, не оставляла ему ни малейшего шанса.
- Вы специально что ли? – промямлил Лойд приглушенным голосом из-под одеяла.
- Разумеется, спим и видим, как бы тебе жизнь усложнить, - хмыкнул Том.
В ответ раздалось какое-то нечленораздельное бурчание, а потом Эйвери сунул голову куда-то под подушку. Риддл, не обращая на того внимания, открыл дверцу тумбочки у своей кровати. Оттуда он вытащил книгу, которую собирался сдать в библиотеку («География магических существ», которую он использовал для написания домашней работы для Кеттлберна). Уже закрывая дверцу, Том бросил рассеянный взгляд на свои вещи и замер на секунду.
С некоторым удивлением он достал с полки не очень толстую тетрадь в черной обложке. Том заглянул на последнюю страницу: там был лишь указан адрес какого-то незнакомого магазина на Воксхолл-Роуд, - в остальном страницы были абсолютно чистые. Откуда она у него взялась?.. Он её точно не покупал.
Том сел на кровать, пытаясь вспомнить, как она у него оказалась.
Ах да… Кажется, это был один из последних дней каникул, а может, и последний. Кристина поймала его, когда он вернулся с одной из поздних прогулок, за которые ему, как-то ни странно, после случившегося с Эриком перестали делать выговоры. Она тогда что-то говорила… важное. Но он то ли не слушал, то ли напрочь забыл. А тетрадь потом, видимо, на автомате бросил в чемодан.
Что же она такого говорила?.. Это, определенно, было важно. Серьезное лицо у нее бывает редко…
В комнату вошел Альфард, и мысль, махнув на прощанье хвостом, скрылась за горизонтом.
- Эй, Лойд, - громко произнес Блэк. – Тебе посылка. – Он с размаха швырнул тому на кровать небольшую коробочку. – И я тебе вообще-то не почтовая сова.
- О, спасибо, - Эйвери соизволил-таки вылезти из-под одеял.
- Ты чего? – спросил Альфард, заметив Тома, созерцающего тетрадь.
- Да нет, ничего, - Риддл сунул тетрадь обратно в тумбочку. – Тебе в библиотеку не надо?..
Ближе к полудню во дворе замка образовалась длинная цепочка из желающих посетить Хогсмид. Прингл выпускал учеников строго по списку, отмечая фамилии на пергаменте. Можно подумать, он поймет, если кто-то, к примеру, решит пройти под чужим именем.
Дорога до Хогсмида, огибающая Черное озеро, заняла около получаса, не то что в повозках, которые возят их до станции. Первые домики появлялись как раз в сотне метров от неё, но прежде они прошли мимо причала, с которого на первом курсе отправлялись в замок на маленьких лодках. Деревня показалось Тому… вообще-то, вполне обычной. Некоторой неуклюжестью построек она напоминала Косой переулок, только куда более спокойный, хотя сегодня, конечно, из-за учеников было очень людно.
- Куда пойдем? – поинтересовался Абраксас.
Малфой, кажется, единственный горел энтузиазмом. Лойд и вовсе был непонятно с чего не в настроении. У Альфарда интерес был таким же сдержанным, как и у Тома.
- Я бы где-нибудь посидел, - поежился Блэк, глянув на небо. Погода была не слишком холодной, но ветер неприятно продувал, да и небо намекало, что собирается вылить тонну другую воды.
- Пф, в школе насидишься, - фыркнул Абраксас. – Идем в "Сладкое королевство", оно ближе всего.
Это был небольшой скособоченный магазинчик, в который удивительным образом умещалось огромное количество сладостей. Ярко-раскрашенные полки были заставлены банками, коробками и корзинками со всевозможными конфетами, плитками шоколада, фруктовыми палочками и прочим, – глаза просто разбегались. В воздухе висел соблазнительный запах шоколада и карамели. Сладостей Том до Хогвартса особо не ел. В приюте детям перепадало по паре конфет лишь по праздникам. Вкус они при этом, как правило, имели настолько приторный, что есть их было невозможно. Поэтому оказавшись в школе, первое время мальчик особенно налегал на десерты, а потом уже как-то и приелось.
Народу здесь было не протолкнуться. Впрочем, так, наверное, сейчас в каждом магазине.
- Кошмар! – выдавил Малфой, когда компания через полчаса вывалилась из дверей.
Абраксас накупил больше всех: в руках у него был довольно внушительный пакет. Кто бы мог подумать, что он так любит сладости? Альфард ограничился парой плиток шоколада, а Лойд с недовольным лицом купил несколько сахарных перьев и то, кажется, не от большого желания, а просто, чтоб не зря в очереди стоять.
Том, всегда относившийся к еде довольно равнодушно, не удержавшись, взял несколько пакетиков драже разных видов, шоколад и вишневую пастилу. Он предпочитал еду без магических фокусов.
- Заскочим к "Писарро"? – поинтересовался Абраксас, остановившись рядом с витриной.
- Тебе что, писать нечем? – Лойд нахмурился.
- Нет, но надо же как-то вину перед Гленном загладить. Он со мной сегодня даже не поздоровался, - Малфой поморщился. – Все-таки он из-за меня там сидит один. Бедный, - он притворно вздохнул.
- А не жирно ему? – неподдельно возмутился Эйвери. – Вечно ходит с этой хмурой рожей, только и делает, что ворчит на всех. Пусть посидит один – ему полезно.
- Эйвери, ты чего? – после короткой паузы спросил Альфард. Абраксас просто пялился на Лойда со смесью удивления и вежливого внимания, словно увидел необычный экземпляр умного хаффлпаффца.
- А что? – взвился тот еще хуже. – У нас тут только Гленни бузить может?
- Лойд, прекрати, - подал голос Том, которому не особо хотелось слушать этот детский сад. – Либо говори, что случилось, либо…
- Ой, вот только не ты, ладно? Бесит. И почему табели успеваемости не персональные, а для всего курса? – он вздохнул. - Вот для кого ты так стараешься? – обратился он к остолбеневшему Риддлу. – У тебя же нет родителей, которые будут тебя вечно пилить за, по их мнению, низкую успеваемость! С какого перепуга они мне тебя в пример ставят, если они тебя даже в глаза не видели?! "Квиддич – это несерьезно. Пока не подтянешь предметы – денег на карманные расходы тебе не видать!" – передразнил он кого-то. – "Мы о тебе заботимся!.." Бла-бла-бла. Бесит!.. Слов нет!.. Может, предложить им усыновить тебя? О, они будут в восторге! Такой идеальный ребенок – они о таком просто мечтают! И вообще…
Воздух в легкий кончился и Лойд замолчал, сам ещё толком не осознав, что наговорил. Он поймал на себе взгляд однокурсника и, сглотнув, невольно сделал шаг назад.
- Я…
- По-твоему, - спокойным тихим голосом начал Том, - отсутствие родителей – это так здорово? – сказал, словно хлыстом ударил.
Несколько секунд давящей тишины, нарушаемой веселыми разговорами проходивших мимо учеников. Блэк с Малфоем молча переводили взгляды с одного слизеринца на другого. Вмешиваться они не собирались.
- Я… то есть… - не в силах выдержать взгляда, Эйвери отвел глаза.
- Не утруждайся, - перебил его Том.
Окинув троицу пристальным взглядом, словно ожидая, не захочет ли ещё кто-нибудь высказаться, Риддл развернулся и пошел в обратную сторону.
Мальчик шел, не разбирая дороги. Он был зол. Наверное, он впервые так разозлился на кого-то из друзей. Что это была за девчачья истерика? И почему он, Том, оказался крайним? Да, он был лучшим на их курсе. Но он же не виноват, что ему нравится учиться и делает он это лучше других. И вообще, он никогда не кичился тем, что его оценки лучше – отметки вообще никогда его не заботили, просто он всегда выкладывается на полную. Разве это он виноват, что его глупые родители так прицепились к этому табелю?
В конце концов, что мешает Лойду взять и стать лучше? Лень, вот что ему мешает. Но он-то тут причем?
Да он просто… завидует ему.
Вообще-то, приятная мысль. Ведь есть, чему завидовать. Ему легко даётся учеба, он без проблем может найти подход к любому человеку (к нему даже гриффиндорцы, и те не цепляются), он запросто осваивает любые заклинания, у него знаменитый предок и он умеет говорить на парселтанге. Многие могут похвастаться таким набором?..
Глупо вышло.
Том неожиданно обнаружил, что стоит у обшарпанной витрины какого-то древнего книжного магазина. Название на вывеске и не разобрать. Пожав плечами, он толкнул дверь. Как-то тускло звякнул колокольчик.
Все ещё прибывая в своих мысль, Риддл побрел в ближайший ряд. Как бы то ни было неприятно осознавать, ему тоже есть в чем завидовать друзьям. Им есть, куда возвращаться на каникулы. Есть, к кому возвращаться.
Риддл вытащил какую-то ветхую книжонку, даже не глянув на название и поморщился. Но ведь в том нет их заслуги. А завидовать тому, что им повезло при рождении – глупо.
Он начинал потихоньку приходить в себя. Том всегда умел обуздывать чувства. Да и если подумать… Никогда бы никому в жизни он не признался, но в некоторой степени он был благодарен судьбе за этот приют. Да, отвратительное место, раздражающие дети, истеричная миссис Коул. Но это место сделало его таким, какой он есть. Оно сделало его сильным, терпеливым и взрослым.
Риддл разглядывал корешки книг, не вдумываясь в названия. Ему просто нравилось смотреть на потертые фолианты – в них было что-то успокаивающее. А вообще, он ни разу не слышал о какой-нибудь книжной лавке в Хогсмиде…
Сбоку вдруг послышалось хихиканье. Том резко оглянулся и заметил двух третьекурсниц-хаффлпаффок (их фамилий он не помнил, а может, и не знал), которые поглядывали на него и о чем-то перешептывались. И хихикали. Вопиющим образом нарушая долженствующую быть в книжном магазине тишину.
Бросив на девчонок недовольный взгляд, Том свернул в проход и вышел из магазина.
Он побрел вверх по дороге к Хогвартсу. Начал накрапывать дождь и пришлось ускорить шаг. Слизеринец не рассматривал витрины лавок, в которых не побывал, его нисколько не интересовали знаменитые "Три метлы". И даже мысли не возникло зайти в трактир, чтобы попробовать сливочного пива.
Хогсмид ему не понравился.


Глава 9. Первое Рождество

Не существует ни понедельников, ни воскресений —
просто дни, которые толкутся в беспорядке,
а потом вдруг вспышки, вроде нынешней.
Жан-Поль Сартр. Тошнота

Ноябрь – декабрь, 1940 г.

Лойд извинился в тот же вечер. Он растерянно бубнил что-то про дурацкое письмо, недовольных родителей, трудные тренировки и «глупо получилось». Одного взгляда на Эйвери было достаточно, чтобы понять, что тот действительно сожалеет о своей выходке.
Несколько минут Риддл рассматривал однокурсника с некоторой расчётливостью. Ему даже было интересно, как Эйвери себя поведет, если он проигнорирует его раскаяние. Почему бы не разыграть обиженного ребенка? Так, забавы ради. Но он ведь вовсе не был обижен. Он разозлился. Немного. Но в сущности Эйвери не сказал ничего обидного. Это была правда, сдобренная детской истерикой и обидой на родителей, которые не дали ему карманных денег (это Тому, как бы между прочим, заметил Блэк).
- О. Когда я разозлюсь, я просто тоже выплесну злость на тебя, - ответил, наконец, Том на сбивчивый монолог однокурсника, - имей это в виду.
- Л-ладно.
Лойд так и не понял, шутка это была или нет.
Так наступил ноябрь. Помимо серости, холода и дождей он принес не слишком хорошие новости. Во время налета немецкой авиации на Ковентри впервые пострадали волшебники: погибла семья – родители и трехлетний мальчик. Старшая дочь, которая училась на пятом курсе в Гриффиндоре, в мгновение ока стала сиротой и знаменитостью в школе. Впрочем, едва ли от такой известности можно испытывать радость. В газете сообщалось, что обстрел был столь интенсивным, что магический щит не выдержал, а волшебники не успели его обновить.
Так гипотетическая, многим казавшаяся смехотворной опасность вдруг стала вполне реальной. В обществе поднялись волнения. Министерство Магии в итоге создало укрепленное убежище, в которое волшебники, живущие в зонах налётов, могли при начале обстрела переместиться при помощи сети Летучего пороха и переждать опасность.
После этой новости, разлетевшейся по Хогвартсу с небывалой скоростью, Том, кажется, впервые увидел сидящих вместе в углу Альфарда, Лукрецию и Вальбургу и тихо о чем-то переговаривающихся. Это уже потом он узнал, что у них практически вся семья живет в Лондоне или его окрестностях. Впрочем, много у кого родители жили в опасных зонах, так что вопросы безопасности стали волновать каждого третьего. Те, кто имели возможность, перебирались в более тихие места, но это были единицы. Были и те, кто по-прежнему считал, что хорошие щитовые чары никакая маггловская техника пробить не в состоянии, а семья погибла просто из-за слабой защиты.
Первый декабрьский снег не принес с собой обычного рождественского настроения и предчувствия праздников. Появившиеся вскоре украшения в коридорах и огромные ели в Большом зале лишь немного улучшили царящее настроение.
Второй поход в Хогсмид, почти перед самыми каникулами, оказался куда удачнее. Хотя в этот раз Том все равно предпочел прогуляться в одиночестве, помятуя о найденном в прошлый раз магазинчике. Лавку он отыскал не сразу – она терялась где-то за пределами главной улицы.
При первом посещении Риддл не особо обратил внимание на содержимое. На самом деле, там было очень много книг. Они стояли на полках и неаккуратными стопками на полу и небольших тумбовидных столиках. Большая часть книг была подержанными, хотя и в хорошем состоянии.
Правил в этом царстве пыли пожилой волшебник с длинными седыми волосами, зачесанными назад. На морщинистом лице особенно выделялись водянисто-серые глаза, на шее на цепочке болтались очки. Казалось, ему нравилось, что у него так мало посетителей. При этом он не стоял над душой, и копаться на полках можно было, сколько душа пожелает. Том задался найти здесь что-нибудь, чего в школьной библиотеке нет, хотя это и казалось невероятным.
Потом они встретились всей компанией в "Трех мётлах". Там оказалось слишком людно и шумно.
На каникулы в этом году многие решили остаться в Хогвартсе. Точнее, на этом настаивали родители. Из соображений безопасности. Гленн с Абраксасом уехали, Лойд остался, как и Блэки (в этом году – в полном составе).

***
- Подъем!
Впервые за три года рождественское утро выдалось таким шумным. Том попытался завернуться в одеяло – лег он поздно и хотел спать.
- Я сказал – с Рождеством! – надрывался Эйвери.
В плечо прилетело что-то увесистое. Он медленно сел, выбравшись из-под одеяла, на котором лежало нечто, завернутое в бумагу. Хмуро глянув на чересчур активного однокурсника, Том разорвал упаковку.
- Ты издеваешься? – поинтересовался Риддл, разглядывая игрушку йо-йо, раскрашенную в невообразимо-яркие цвета. – Йо-йо?
- Эй-эй, ты осторожнее, - предупредил Лойд, когда Том взялся за шнурок, - она же заколдованная.
Риддл легкомысленно отпустил шарик. Тот, рванув на огромной скорости вперед, угодил в прикроватную тумбочку Лестрейнджа, от которой тут же отлетел целый угол. С радостным визгом игрушка вернулась в ладонь Тома.
- Это что – орудие убийства?
- Э-э… - Эйвери замялся, даже перестав жевать вафли, - ну, в магазине сказали, что у этой штуки около десятка разных эффектов. И какой сработает, никогда заранее не знаешь.
- Очаровательно, - буркнул Том, убрав игрушку и взяв палочку, чтобы починить тумбочку Лестрейнджа.
- Это. Ещё. Что. – Подал голос Альфард.
Риддл оглянулся: взъерошенный сонный Блэк сидел на постели и держал в вытянутой руке двумя пальцами какую-то аляпистую тетрадь. Убийственный взгляд был адресован Лойду. Кому, как ни ему.
- Ну, там вроде как всё довольно понятно, - хрюкнул Эйвери, едва сдерживая смех.
- Думаешь, это смешно? – уточнил Блэк.
- Что там?
Альфард молча кинул ему тетрадь. Та, приземлившись на кровать, раскрылась.
Это была вовсе не тетрадь. А журнал. С фотографиями молодых полуобнаженных волшебниц. Как-то ни странно, но эротический журнал был не тем, что могло смутить Тома – он лишь выразительно поднял брови, глянув на шутника. В приюте ему доводилось видеть несколько более откровенных сцен.
- Где ты это взял вообще? – Том швырнул журнал Эйвери.
- Ну, знаешь, есть такая штука, как совиная почта, - рассмеялся Лойд, взяв журнал и оценивающе пролистав его. – Альфард, не понимаю, чего тебе не нравится. Вполне милые ведьмочки.
- Гм, Лойд, а ты никогда не задумывался, - у Тома на лице появилась ласковая улыбка, - что ведьмочки могут оказаться вовсе не ведьмочками?
- То есть?
Альфард посмотрел на Риддла. А потом захохотал. Он всегда умел быстро соображать.
- Что? – Лойд перевел непонимающий взгляд с одного однокурсника на другого. – Чего ты ржешь?
- Ну, знаешь, есть такая штука, как Оборотное зелье, - весело произнес Том. – Как думаешь, что дешевле – сварить котел зелья или заплатить десятку девушек?..
Эйвери открыл рот. Потом закрыл. Посмотрел на журнал. Его уши медленно покраснели.
- То есть… – медленно начал он, - ты думаешь, что на самом деле… это…
- Угу, - Том изо всех сил старался сохранить серьёзный вид, что было сложно, особенно, когда на соседней койке совершенно не по-блэковски хихикал Альфард. – Знаешь, они же деньги зарабатывают.
- Но… - Эйвери посмотрел на друзей чуть ли не умоляюще, ожидая, что те сейчас скажут, что это шутка.
Том с только замолкнувшим Альфардом переглянулись. Комнату сотряс громогласный хохот. Не в силах сидеть, Блэк и вовсе повалился набок, уткнувшись в подушку. Эйвери сидел с каменным лицом и с какой-то обидой глядел на журнал.
- В следующий раз, - фыркнул Том, - если захочешь устроить кому-то подставу, спроси у Абраксаса, как. У него такие номера отлично выходят.
- Да я вовсе и не потому…
Он не успел договорить. Раздался короткий стук, а потом в комнату вошла Лукреция, за плечом которой маячила Вальбурга.
- Я смотрю, у вас тут весело? – бодро спросила девушка.
Эйвери, чуть не свалившись с кровати, торопливо засунул журнал под одеяло. Впрочем, девушки ничего не заметили.
- С Рождеством, к слову, - Лукреция кинула каждому по шоколадной лягушке и сама одну развернула.
- С Рождеством, - на автомате тихо произнесла Вальбурга, правда, скорее братцу, чем Тому с Лойдом.
Стоит признать, в последнее время старшая из Блэков вела себя почти мило, особенно, без своей подружки Ивоны Флинт. Ни на кого без повода не кидалась (ну, кроме грязнокровок и гриффиндорцев), людям настроение особо не портила. Кто бы мог подумать, что она так переживает за семью, бывшую в Лондоне, – прям-таки в голове не укладывалось.
- Вообще-то, это мужская спальня! – заметил Эйвери. Можно подумать, его это смущало.
- Кому ты нужен, - фыркнула Лукреция. – А это что за ящик?
Она прошла в комнату и присела у довольно большой коробки на полу, которую мальчишки ещё не заметили. Эйвери слез с кровати, оказавшись рядом.
- Ха! – произнес он, взяв картонку, лежащую сверху. – "Не скучайте. Абраксас. P.S. По-моему, к седьмому курсу мы все возненавидим тыквенный сок". А он в чем-то прав.
- Ну-ка, ну-ка, - Лукреция уже деловито откинула крышку. – Недурно. Ящик сливочного пива. Хотя мог бы и пару бутылок огневиски добавить. Или вина, на худой конец.
- Лу! – недовольно одернула сестру Вальбурга, стоя за спиной со сложенными на груди руками.
- А что такое? – невинно вскинула руками Лукреция. – Вальбурга, ты как маленькая!
- Это вы мелкие и не доросли, - недовольно прищурилась девушка, став сразу очень похожей на сестру.
Та закатила глаза, но от комментариев воздержалась, а вместо этого спросила:
- Есть планы на сегодня?
Том с Альфардом синхронно пожали плечами. Один только Лойд уверенно заявил:
- Надо позавтракать.
- Ну ладно, - Лукреция подхватила под локоть сестру. – Мы вообще-то в Большой зал шли. Увидимся!
- Так. Я тоже в Большой зал! – заявил Лойд, стягивая с себя пижаму.
- Ты только что слопал пачку вафель, - заметил Альфард.
- Да там есть-то, - отмахнулся Эйвери, совершенно забыв о неразвернутых подарках. Еда для него практически всегда была на первом месте: примитивное существо – как говорил Абраксас.

Погода была самая, что ни на есть, рождественская. Было тепло, безветренно, а с неба огромными хлопьями падал снег. Так как вечером был традиционный праздничный ужин, вместо обеда их накормили скромным полдником, после которого большая часть учеников (которых в школе осталось около сотни) отправились на улицу и медленно разбрелись по школьной территории.
Так как Лойд проявлял сегодня какую-то просто немыслимую активность, отделаться от него было весьма проблематично. Закутавшись потеплее, Том неохотно плёлся за друзьями, задаваясь вопросом, как он позволил себя уговорить на этот детский сад. Зимние забавы его никогда не привлекали. Тем более что всякие снежки – это было больше по части гриффиндорцев и им подобных (одна из таких компаний как раз возвела снежные укрепления за воротами).
Они же направились в обход поля битвы к Черному озеру. Впрочем, нынче озеро было белым, ведь зимой неизменно покрывалось льдом. Приближаясь к берегу, они заметили на льду несколько фигур.
- Это ведь Розье? – остановившись, прищурился Лойд.
- М… в полном составе, - Том по инерции сделал еще несколько шагов.
- А вы заметили, что он постоянно с девчонками? – с некоторым налетом возмущения и зависти спросил Эйвери. – Хорошо устроился…
- Эй, ты куда? – крикнул вдогонку Блэк, когда Лойд осторожно заскользил к троице, катавшейся на льду. Эйвери только неопределенно махнул рукой. – Разве это преступление -общаться с родственниками?
Риддл отстраненно пожал плечами. Этот вопрос был вне его компетенции.
- Знаешь, у меня как-то нет настроения мёрзнуть, - бросил Том и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, потопал по их следам обратно в замок, благо никакой Эйвери его теперь не держал.
- Да ладно, - буркнул Альфард, - мы же только пришли…
Блэк проследил взглядом за появившимся из-за спины снежком, бодро проследовавшим в спину Риддла. Через пару секунд он почувствовал такой же несильный удар.
Обернулись слизеринцы синхронно.
Лойд, успевший наколдовать себе коньки, уже лепил следующую порцию снежков у берега метров в двадцати от них, явно считая, что за сугробом его не видно. Воспользоваться оружием он не успел. Через секунду его накрыло сугробом. Созерцавшая зрелище троица на льду разразилась дружным хохотом.
Альфард обернулся и увидел Тома, замершего с волшебной палочкой в руке.
- Это же как пикси ступефаем ловить, - весело хмыкнул Блэк.
Том в ответ поморщился, со стороны Эйвери послышался возмущенный вопль.
- А вы чего веселитесь?!
С трудом выбаратавшийся Лойд вытащил палочку и махнув в направлении троицы. Друэлла со смехом толкнула подругу, и они обе укатились с линии огня, хотя Эрика в итоге только слегка припорошило.
- Хомячок разозлился? – хмыкнул Блэк.
- Я всё слышал!
Альфард успел отскочить в сторону. Том же просто не сразу увидел угрозу и слишком поздно среагировал.
- Ну, я тебе… - тихо прошипел Риддл, стряхивая с лица и ворота снег.
- Пф!.. – Блэк тихонько хихикнул, а потом засмеялся…
Все-таки это вылилось в снежную баталию. Хотя, точнее сказать, непонятную мешанину. Воевали все со всеми, каждый за себя. Ну, кроме девчонок, которые вовремя ретировались и наблюдали за зрелищем со стороны. В итоге они извалялись до такой степени, что на одежде чуть ли не ледяные корки образовались, а Эрик после одного из пущенных Эйвери заклинаний вообще чуть под лед не провалился.
Проболтавшись так до самого вечера, они только успели вернуться в подземелья, чтобы вылезти из заледеневшей одежды, как уже пора было идти на праздничный пир.

***
Первые несколько дней каникул слились в какое-то размытое пятно, состоящее из глупых и совершенно бессмысленных занятий. Апогея оно достигло, пожалуй, к последнему вечеру года.
Весь день Том пытался заняться чем-то более интересным и полезным, чем выслушивание глупой болтовни Лойда, но тот, словно специально, таскался за ним повсюду, не давая ни на чем сосредоточиться. Когда в библиотеки им сделали третье замечание, Риддл смирился и поплелся в гостиную вслед за довольным однокурсником.
В подземелье царила атмосфера легкого веселья, сдобренного сливочным пивом.
- А вы где были? – поинтересовалась Лукреция, когда они уселись я паре метров от компании четверокурсников.
- В библиотеке, - с какой-то важной многозначительностью ответил Эйвери.
- Ну, ладно Том. Ты-то там что делал? – фыркнула девушка.
- Мешался, - буркнул Риддл, пододвигая кресло поближе к камину.
- Да, я в этом профессионал, - Лойд довольно улыбнулся, взяв со стола тарелку с печеньем.
К полуночи в гостиной собрались, кажется, все слизеринцы, которые остались на каникулы в школе. Кто-то непонятно откуда притащил граммофон, заколдованный на прием волшебного радио. Звук оно выдавало с периодическими помехами, но слушать вполне можно было. Тома появление именно в слизеринской гостиной маггловского изобретения порядком развеселило.
- А теперь, - пробило полночь, и после продолжительных поздравлений поднялся Стив Монтгомери, староста с шестого курса, пытаясь перекричать гул голосов, - эй, раздача подарков, я сказал!
- Колпак посеял, - весело заметила Лукреция, нахлобучивая тому на голову красную шапку.
- А бороду? – поинтересовался кто-то из глубины комнаты.
- Эй, сейчас я тебе не только бороду, но еще и рога приделаю, - пообещал Монтгомери под ехидное хихиканье, водрузив на кресло небольших размеров мешок. – Бумажки с номерами никто не посеял? Все, что останется, заберу себе.
Кто-то возмутился, но староста не обратил на это внимания.
- Хм, - Том, только сейчас развернувший клочок, скептически хмыкнул, - забавно.
- М? Что? – Лойд даже не поленился заглянуть ему через плечо. – Четырнадцать?
- Мне сегодня столько же стало, - Риддл пожал плечами и, глянув на часы, поправился, - точнее, уже вчера.
- Что? – брови у Эйвери медленно поползли наверх. – У тебя сегодня день рождения? – таки порой он отличается быстрой догадливостью.
- Вчера, - еще раз уточнил Том невозмутимым тоном.
- Но… почему ты не сказал? Это же твой…
Риддл молча посмотрел на однокурсника. В голове Лойда явно не укладывалась мысль о том, что кому-то собственный день рождения может быть абсолютно безразличен. Потом он вспомнил, где вырос Том. Эйвери смутно представлял, что это за место и едва ли мог вообразить жизнь там – Риддл никогда не рассказывал, они не спрашивали.
- Ау, четырнадцатый?! – староста отвлек глупо пялящегося Лойда.
Том махнул рукой, и перед ним приземлилась небольшая коробочка. Без особого энтузиазма открыв ее, он обнаружил набор шахматных фигурок.
Прекрасно видя, что Эйвери все еще в растерянности и молчит, видимо, думая о том, как это за столько времени никто не потрудился поинтересоваться датой рождения однокурсника, Том демонстративно взял валявшуюся в соседнем кресле книжицу и раскрыл ее. Ему всегда нравилось ставить слизеринцев в неловкое положение.
Некоторое время Лойд рассматривал друга, а потом шмыгнул к Блэку и что-то ему начал нашептывать. Догадаться, о ком шла речь, было несложно. Решив не обращать на них внимание, Риддл глянул содержание. Несколько удивившись, посмотрел на название на обложке – «Мифы и легенды».
- Тайная комната? Интересно, - тихо буркнул он и пролистнул с сотню страниц.


Глава 10. Трудная задача

Хотите знать правду —
вам её никто не расскажет!
Вам расскажут только свою версию.
Если хотите знать правду,
вам придётся искать её самостоятельно.
Дж. Ассанж

Зима 1941 – лето 1941 гг.

Каникулы пролетели незаметно и как-то тихо, несмотря на то, что в школе осталось достаточно народу. Почти все свободное время Том проводил в библиотеке, загоревшись новой идеей. Лойд пытался всячески мешать, но в этот раз Риддл недвусмысленно отослал его валять дурака в другом месте. Эйвери, как-то ни удивительно, порой тоже умеет отличаться феноменальной понятливостью.
Хотя, возможно, это ему Альфард подсказал – с него станется.
Том пролистал на второй круг "Историю Хогвартса", а легенду о Тайной комнате и вовсе наизусть выучил. К его вящему разочарованию, даже песня Шляпы на пиру была более содержательной.
Если ссору между основателями можно было принимать как факт, то остальная часть истории больше походила на раздутую сплетню. В разных источниках детали несколько разнились (видимо, в зависимости от уровня фантазии авторов), но суть сводилась к одному: незадолго до того, как покинуть школу, Слизерин создал комнату и поселил в ней нечто. Создавалось впечатление, будто идея ему пришла в голову перед сном, а с утра он ее до отъезда воплотил – словно все так просто.
Том придерживался другой версии. Что Салазар построил комнату, или хотя бы начал, еще задолго до кульминации конфликта. Если верить Шляпе, разногласия были не только по поводу кого учить, но и чему. А комната была бы идеальным местом для… факультатива. Впрочем, это было не главным. В книгах упоминалось, что комнату пытались отыскать. Хорошо это или плохо, - но попытки были безрезультатными. При этом никаких записей о том, как эти поиски вообще проходили, не было. Да и имен не сохранилось – "группа из Министерства", "исследователи", "общество историков" и прочее – все так и вопило о безымянности.
Если они так безосновательно подходили к вопросу, вообще неудивительно, что они ничего не нашли. Впрочем, тогда бы он сейчас этим не озадачивался.
По прошествие месяца неспешного изучения литературы достойной и не очень внимания, Риддл пришел к неутешительному выводу: придется искать наугад. Учитывая размеры замка, занятие выглядело бесперспективным. С другой стороны, у него в запасе было еще четыре с половиной года.

На середину февраля назначили первый в этом году поход в Хогсмид. Том этому событию был искренне рад. И потому собирался его пропустить.
- Альфард, ты куда? – поинтересовался у поднявшегося из-за стола Блэка Лойд.
- До Хогсмида еще полно времени, предпочитаю заняться чем-нибудь полезным, - многозначительно ответил тот и был таков.
- Иными словами, он пошел делать домашку, - презрительно произнес Эйвери ему в спину. – И как можно быть таким занудой?..
- Ну да, - в разговор включился Гленн, - вот зато, когда ты завтра вечером будешь судорожно дописывать задание для Слагхорна, этот зануда будет блаженно бездельничать.
- С вами невозможно общаться, - мрачно заявил Эйвери, оглядев троицу. – Ну вас.
Отставив тарелку с глазуньей, не съеденной даже на половину, он вылез из-за стола и пошел практически на другой его конец – туда, где сидели ребята из факультетской сборной по квиддичу.
- Обидел ребенка, - фыркнул Малфой в стакан.
- Обидешь такого, как же, - буркнул Гленн.
Тому, который вообще-то уже позавтракал, так как пришел раньше, надоела глупая болтовня и он подняся.
Когда гостиная Слизерина начала пустеть, Том остался сидеть в кресле, просто проигнорировав глупые вопросы на тему, идет ли он в деревню. Прождав для верности еще минут двадцать, он выскользнул из гостиной.
Вместо того чтобы привычно свернуть к лестнице, ведущей наверх, он направился дальше. Не дойдя до кабинета зельеварения, он спустился вниз.
Здесь не было даже редких факелов, так что пришлось воспользоваться палочкой.
Обследовав ближайшие несколько кабинетов, Том не обнаружил ничего интересного: только старый хлам, который почему-то поленились выбросить, да горы пыли. Вернувшись к лестнице, он поплелся к северным подземельям. Он и сам толком не знал, чего ищет. Какой-то знак?.. Возможно. Но едва ли его предок стал бы располагать вход в Комнату где-то в подземельях. С одной стороны - логично. С другой, логично настолько, что предсказуемо.
На первом курсе Эйвери как-то затеял поход по заброшенным подземельям. Причем рейд был ночным – видимо, в этом был особый шарм мероприятия. Так или иначе, закончилось тем, что их чуть не поймали. Надо будет узнать, не нашли ли они чего интересного – тогда они еще не общались.
Это было скучно. Однообразно. Риддл заходил в каждое помещение, бегло оглядывал его, иногда что-то отодвигал, шептал заклинания для поиска.
Чем дальше Том забредал вглубь подземелий, тем они становились пустыннее. Если в первых помещениях хранились старые парты, поломанные шкафы, какие-то инструменты, то дальше комнаты становились просто пустыми. Очевидно, хлам предпочитали сваливать куда поближе. И зачем только понастроили такое количество подземелий, если они не используются?
К тому моменту, как он захлопнул дверь последней пустой коморки, он уже потерял счет времени, проведенному внизу. Решив не идти к слизеринской гостиной, он поднялся по узкой лестнице и оказался в коридоре, примыкающем к Северной башне.
Он успел лишь кинуть беглый взгляд на окна, за которыми только начинали сгущаться сумерки, и тут же замер, уставившись на Дамблдора, идущего ему навстречу. Том с удовольствием развернулся бы и куда-нибудь ушел, но открыто проигнорировать профессора в пустом коридоре он не мог. Поэтому пришлось ждать, когда он приблизиться, созерцая его расшитую золотистыми ромбами бордовую мантию.
- Том, - Дамблдор улыбнулся, остановившесь в паре метров от слизеринца, - чего это ты не в Хогсмиде с друзьями?
- Ну, вы тоже предпочли остаться, профессор, - декан Гриффиндора удивленно вскинул брови, а потом одобрительно хмыкнул, приняв шутку. – В замке редко бывает так спокойно, - продолжил Том, позволив себе легкую улыбку.
- Твоя правда. Что ж, хорошего вечера, - профессор кивнул и направился к своему кабинету.
Том проводил взглядом Дамблдора, пока тот не скрылся за углом. Только после этого Риддл позволил себе облегченно вздохнуть. И почему из всех преподавателей, он наткнулся именно на него? Спасибо, хоть не стал спрашивать, чем он тут занят. Том вообще терпеть не мог вопросы от профессора трансфигурации: в отличие от прочих, его обмануть всегда казалось сложным делом. Этот пронизывающий взгляд так раздражал…
Определенно, искать Комнату, тыкаясь носом в каждый угол, - затея глупая.

- Лойд, - позвал Том плюхнувшегося на соседнее кресло Эйвери.
- А? – тот без особого энтузиазма вытащил на стол учебник по уходу за магическими существами.
- Ты ведь на первом курсе как-то таскался в неиспользуемые подземелья? – Риддл поднял взгляд от книжки и посмотрел на друга.
- Было дело, - кивнул Лойд, - а что?
- Ничего интересного не нашли?
- Да какой там! Мы тогда на Пивза наткнулись, он начал в нас швыряться всем подряд. Мы быстрее рванули обратно, пока он весь замок не перебудил. До сих пор удивляюсь, как мы тогда с Прингглом разминулись.
- Вот как, - Том не скрывал в голосе разочарования.
- А что мы там должны были обнаружить? – заинтересовался Эйвери, радостно отодвигая пергамент.
- Ничего. Пиши эссе.
Тот надулся, но от дальнейших расспросов воздержался.
Том задумчиво повертел в руках перо и сделал несколько пометок рядом со схемой подземелий в черной тетрадке. К делу нужно было подходить явно с другого конца – искать подсказки в библиотеке. Когда он искал информацию о своих родственниках, было значительно проще – было понятно, что искать. А сейчас – ищи то, не знаю что. Не то чтобы его пугали масштабы задачи, но решение явно грозило растянуться на долгий срок. Что ж, он всегда отличался большим запасом терпения.
Впрочем, в последующие недели у Риддла было и не так уж очень много времени, чтобы посвящать его исключительно загадкам прошлого. К пасхальным каникулам учителя вспомнили о переводных экзаменах и почему-то решили, что нужно давать больше заданий. Если на прошлых курсах это не слишком усложняло жизнь, то сейчас, в виду увеличившегося количества предметов – количество свободного времени и впрямь уменьшилось.
Все улушчающаяся погода так и звала выйти из замка, но ученики были вынуждены торчать внутри и повторять пройденный материал. Но если большинство заботила именно сдача экзаменов, то Тома – огорчало предстоящее возвращение в приют. Прошлое лето выдалось практически терпимым, если не вспоминать о последних событиях. Но что его ждет в этом году? Собственно, он даже не знал, есть ли ему куда возвращаться – регулярные бомбардировки Лондона уничтожили множество зданий. Особенно сильным был последний – пасхальный – налет: "Пророк" регулярно сообщал о ходе магловской войны.

Всё оказалось не так уж и страшно. На взгляд Тома, разумеется. У него не вызвало проблем ни превращение мышей в чайный сервиз, ни Веселящие чары, ни контрольная работа по Истории магии.
- Да ладно тебе, глиняная посуда имеет место быть, - попытался успокоить раздраженного Лестрейнджа Малфой. – У Гринграсс вообще чашки остались волосатыми. Едва ли Дамблдор поверил ей, что так задумано.
- Что было – то прошло! – философски произнес Лойд, когда они уселись за слизеринским столом на ужин. – Меня больше волнует будущее.
- Да уж, - буркнул Гленн, - я заметил. Это ты поэтому на утреннем экзамене по Истории Магии сдал чистый лист? Не боишься остаться на второй год?
- Ничего не чистый, - оскорбился Лойд, наваливая себе полную тарелку тушеного мяса, - на проходной балл там точно наберется. Вообще не понимаю, почему Бинса до сих пор не заменили на кого-нибудь более…
- Живого?
- Именно! – поддакнул Лойд, взмахнув вилкой. – Уверен, тогда бы мы знали историю куда лучше.
- Ты бы знал ее куда лучше, если бы не спал на занятиях, - заметил Том.
- Ну, я же не виноват, что у него совершенно услыпляющий тон.
- Твои проблемы. Формально, Бинс следует программе и выдает нам весь необходимый материал, - флегматично объяснил Риддл. - Так что едва ли его уволят. Раз не сделали это за пару сотен лет. Или сколько там он лет назад умер. Ему с тех пор, наверное, и жалованье-то не поднимали.
- А зачем призраку деньги, раз уж на то пошло? – поинтересовался Абраксас.
- Ну, это же у тебя отец в Попечительском Совете – спроси у него, - развеселился Гленн, - а то какое-то явно нецеловое расходование средств.
- А я слышал, они иногда вечеринки устраивают, - отозвался Эйвери.
Ребята, отвлекшись от еды, уставились на товарища:
- Что, прости?
- Ну, вечеринки. Призраки. – Продолжил он, как ни в чем ни бывало копаясь в тарелке. – Знаешь, это, наверное, очень скучно – быть призраком. А юбилей смерти, к примеру, отличный повод для праздника.
- А на нем положено веселиться? Или горевать? – особенно ни к кому не обращаясь, задумчиво произнес Том.
- По идее, юбилей – событие радостное, - начал рассуждать Абраксас. - Но юбилей смерти? По-моему, это какое-то извращение.
- Так же, как и существование призраком, - мрачно заметил Гленн.
Мальчишки дружно замолчали, задумавшись каждый о своем. Тема разговора как-то сама собой скатилась в не слишком веселую плоскость.
Том невольно вспомнил книжку о природе приведений, которая попалась ему в прошлом году. Эти метафоричные «след, оставленный душой» давали довольно зыбкое представление. Впрочем, одно он уяснил точно – призраки – это нечто, зависшее между жизнью и смертью, не способное ни получить удовольствие от первого, ни переступить за грань второго. Жалкая участь.
- Том? Ты идешь?
- А? – Риддл отвлекся от созерцания остывшей еды на тарелке. – Да, конечно.
- Одно радует, - произнес через несколько минут Эйвери, когда они спускались по лестице, - еще пара дней – и можно расслабиться.
- Расслабиться… - эхом повторил Том, плетущийся в хвосте, - да уж.

Последние дни в Хогвартсе перед отъездом выдались тихими и спокойными. Ожидая результатов экзаменов, все занимались своими любимыми делами: кто-то играл в квиддич, другие – в шахматы и плюй-камни, кто-то читал или просто прохлаждался в окрестностях замка.
Перед отъездом все деканы провели с учениками своих факультетов на предмет действий в случае попадения под обстрел. Прощальный пир закончился на той же ноте: "Будьте осторожны, сейчас опасное время".
В отличие от большинства, Том садился в поезд в мрачном расположении духа и не слишком обращал внимание на пустую болтовню Лойда, которую вяло поддерживали Абраксас с Гленном. Альфард после обеда пересилися в купе к своему семейству.
- Это лето, видимо, будет скучнее некуда, - пожаловался Эйвери. – А все из-за этих магглов и их разборок.
- Да брось, - хмыкнул Гленн, - ты действительно такой наивный?
- Поясни.
- Думаешь, маггловская Германия просто так взяла бы и отхватила полевропы? – лицо слизеринца скривилось. – Что бы там их Магический Бундестаг не заявлял, но они поддерживают их деятельность.
- Почему же наши ничего не делают? – осведомился Лойд.
Гленн страдальчески закатил глаза, а потом многозначительно посмотрел на Абраксаса.
- Он хочет сказать, - начал тот, продолжая читать «Трансфигурация сегодня», - что всегда есть те, кому происходящее выгодно.
Эйвери нетерпеливо уставился на Малфоя, ожидая продолжения, чего тот явно делать не собирался. Тогда Лойд повернулся к Тому. Риддл несколько мгновений созерцал его вопросительное лицо, а потом выдал:
- Продолжай думать о бладжерах. У тебя это получается лучше всего.
Под недовольное сопение Эйвери купе наполнилось смехом. На какое-то время Том забыл, что он вообще-то едет в приют, и последнюю пару часов они откровенно провеселились.
Не торопясь покинуть поезд, Том в итоге оказался на платформе за барьером в числе последних. Наблюдая, как ученики Хогвартса быстро растворяются в толпе магглов, Риддл заметил на платформе Марту Браун – невысокую полную женщину, бывшую в приюте одной из воспитательниц. Том относился к ней довольно равнодушно: особой злобности она никогда не выказывала, хотя указания директрисы могла бы исполнять и с несколько меньшим рвением.
- Здравствуй, - коротко поздоровалась она, теребя в руках ремешок от сумки.
- А где мисс Уйат? - он бы, наверное, сам себе не признался, но куда больше он был рад, встреть его Кристина.
- Померла наша мисс Уайт, - особой грусти в ее глазах не было – только усталость, - на Пасху и померла. Под обстрелом.
Предчувствия не обманули: лето началось паршиво.