По ту сторону океана

Глава 1. Подарки

От автора:
Здравствуй, дорогой читатель! Спасибо тебе, что открыл этот фик. Хорошая это работа или плохая, я не могу судить, но, надеюсь, ты оценишь ее так, как она этого заслуживает. От себя хочу добавить, что постараюсь сделать все, чтобы тебя по-настоящему заинтересовать! Приятного чтения!

Скорее всего, в дальнейшем у фанфика "По ту сторону океана" будет приквел, потому что Гарри, Гермиона и Рон еще не рассказали тебе свою новую историю.

Прошу прощения у тех искушенных читателей, кто разглядит здесь горы "ванили и корицы" и кому они дико не по вкусу.


Глава 1
Подарки

Лили натянула на подбородок ворот своего розового шерстяного свитера. Порыв ветра обдал холодом, и она зябко поджала босые ноги. В волосах запутались сухие желтые листочки, и Лили раздраженно принялась их снимать. Веранда была открытая, и от непогоды могла спасти только крыша. Августовское утро сейчас больше походило на те осенние дни, в которые она предпочитала не высовывать и носа на улицу. Приближался сентябрь, и шестой учебный год, а ехать в Хогвартс не было никакого желания. Как и праздновать завтрашний день рождения.
Неизвестно откуда взявшийся Снитч начался тереться о ножки стула, и Лили усадила пушистого непоседу на колени. Кот довольно замурчал, подставляя хозяйке шею.
Лили задумалась. Мысль о том, что родители снова встретятся, как и близнецы, определенно грела ее изнутри. Разумеется, папа и тетя Гермиона не раз навещали их в праздники. Не забывал сестру и любимых племянников и дядя Рональд. При воспоминании о Розе, своей кузине, Лили скривилась: в последнее время отношения между ними были напряженными. Нечего строить из себя крутую лондонскую штучку!
Удобнее усевшись на шатком деревянном стуле и прижав к себе рыжего любимца, Лили осматривала все, что ее окружало, стараясь впитать в себя все мельчайшие детали. Когда-нибудь ей придется покинуть этот дом, этот ее уютный, теплый и дорогой сердцу уголок. Ветер продолжал трепать тонкие стебельки цветов, которые были выставлены по всему периметру веранды в красивых глиняных горшках. Лили вздохнула: человек, о котором она старалась упорно не думать, с тем же упорством вновь и вновь всплывал в ее голове. Яркие и четкие образы чередовались с бледными и размытыми, иногда выстраиваясь в своеобразный, но определенно дурацкий калейдоскоп.
- Хьюго прислал письмо! – на веранду ввалился Альбус, босиком, в коротких шортах и футболке, размахивая раскрытым листом пергамента. Лили вздрогнула. Снитч тоже испуганно зашипел и убежал.
- Ал, - процедила Лили, проводив взглядом кота, однако сердце уже усилило свой ритм и теперь билось как сумасшедшее. – Кстати, что в нем? – Лили придала лицу равнодушный вид, но, судя по ухмылке брата, вышло это неудачно.
- А разве тебе не все равно? Ты же всю прошедшую весну доказывала нам с Джеймсом, что терпеть его не можешь! Хотя нет, ты его просто «ненавидишь за несносный характер»! – Ал процитировал Лили и изогнул бровь. Он всегда так делал, когда проявлял сомнение и интерес, но всячески пытался это скрыть. Но коварная, вечно ползущая вверх бровь выдавала его.
- Ты прав, мне все равно, – Лили пожала плечами и натянуто улыбнулась, не отводя взгляда от старшего брата. Его темные волосы уже изрядно отросли, и сейчас Альбус еще больше походил на отца, Гарри. – Но просто так ты бы не стал прибегать сюда. И, кстати, оденься. Я не собираюсь потом отпаивать тебя снова всякими зельями, когда ты заболеешь, и маме не позволю! – Лили высунула язык. Ал закатил глаза.
- Мне не нужна твоя забота. И я могу уйти, а ты не узнаешь, что в письме! – теперь пришла очередь Альбуса показывать язык.
Лили, поборов в себе желание подойти и просто вырвать пергамент из рук брата, недовольно на него взглянула. И хотя она знала, что Алу просто-напросто нравится выводить ее из себя, контролировать себя становилось все сложнее: любопытство просто съедало ее.
- Хорошо, я скажу. Хьюго пишет… - Альбус Северус опустил глаза, читая письмо, и Лили, наконец, «сняла» с лица неправдоподобную улыбку, - что он не сможет приехать, так как задержится у своей Мэри-Лу. Кажется, у них там что-то важное… - Альбус многозначительно взглянул на сестру, вздохнул и продолжил: - Но зато отец и тетя Гермиона, а также дядя Рон с Розой прибудут завтра ровно в шесть вечера. – Протянул он с видом затравленного кролика. Мысль о том, что отсутствие Хьюго его расстроило, была очевидной для Лили.
- М-м-м. Понятно, – протянула Лили, которая до сих пор не могла разобраться в чувствах и эмоциях, охвативших ее.
Альбус молча убежал наверх, а Лил закрыла глаза. Ах, значит, вот так, да?! И что еще за Мэри-Лу?!.. Неужели… Ладно, сама виновата…

***
- Дядя Рональд, ты просто замечательно выглядишь! – Лили крепко обняла дядю, который только что протянул ей большую плоскую коробку в красной упаковочной бумаге. – И… спасибо!
- Лили, не называй меня Рональдом, ты же знаешь, как меня это раздражает! – заулыбался тот в ответ.
- Знаю-знаю, поэтому так и говорю! – засмеялась Лилу, разворачивая подарок. - Карта звездного неба! О-о-о… Еще раз спасибо, дядя Рон! – она благодарно еще сильнее сжала его плечи, сияя и восхищаясь тем, что находилось в коробке, и умиляясь заботе дяди. Мелочь, а как приятно!
- Я как всегда не знал, что тебе подарить и…
– Но ты всегда знаешь, как порадовать племянницу! – Лили чмокнула дядю в щеку, а тот, смущаясь, раскраснелся.
- Роза не смогла прийти, - виновато произнес Рон, перебирая большими пальцами. – Ты знаешь, им в Министерстве сейчас покоя не дают в связи с новым побегом из Азкабана… Но она передавала поздравления!
- О, очень жаль, – Лили изобразила огорчение, но на самом деле облегченно выдохнула. Вечер обещал быть спокойным и лишенным каких-либо споров.
Папа и тетя Гермиона появились на пороге буквально через пять минут после дяди Рона. Гермиона, немного поправившаяся и румяная, добродушно улыбалась. Спустя еще несколько минут раздался очередной хлопок – это трансгрессировал Джеймс.
- Что?! О, нет!.. - простонал Альбус, когда увидел, каким образом появился в гостиной его брат-близнец. – Когда ты научился так хорошо трансгрессировать?! – Ал накинулся на брата и затряс его. – Как?!
- Формула трех «Н», забыл, братишка? – Джеймс с самодовольной улыбкой поправил растрепавшиеся волосы и галантно поцеловал Лили руку. - С днем рождения, миледи! Прости, сестренка, но твой подарок у отца и Гермионы, – подмигнул он.
- Спасибо, Джеймс! – Лили поблагодарила брата и села за праздничный стол, спиной к камину. От пламени волнами исходило тепло, и девушка расслаблено наслаждалась этим. Мама раздавала всем горячую овощную закуску, а близнецы, как могли, помогали. После вкусного ужина и ароматного чая настроение поднялось еще выше, и теперь Лили мило беседовала с Гарри – она иногда называла отца по имени. Его улыбка и взгляд окутывали ее такой нежностью, что Лили непременно захотелось как в детстве свернуться у него на коленях калачиком. И просто мечтательно смотреть в потолок или уткнуться в папин теплый живот, а отец гладил бы ее волосы руками, почему-то немного шершавыми от работы. Если бы Лили была кошкой, она бы тогда, наверное, мурлыкала от удовольствия.
- Как малышка Лис поживает? – Лили смущенно опустила глаза, когда заметила, как отец ласково прикасается к руке жены. Хотя, похоже, он и сам смутился.
- Отлично, она любит бывать у родителей Гермионы, - Гарри снова улыбнулся дочери, а затем заговорил о работе с Джинни и Роном. Лили не вслушивалась.
Заиграла любимая медленная композиция Лили. Джеймс, уже стоявший рядом с сестрой, протянул ей раскрытую ладонь, приглашая на танец. Лили растерянно заморгала, но приглашение приняла. Вечер и вправду был спокойным и приятным. Лили на несколько мгновений даже показалось, что она уже взрослая, солидная дама в возрасте, кружится в танце с пожилым кавалером где-нибудь на званном ужине, а вокруг нее – такие же милые старички и старушки, а от них веет той самой благородной старостью, о которой иногда пишется в книгах или говориться в маггловских фильмах. Так забавно. А она, Лили, ведь и правда такой когда-то станет, как и ее родители и братья..! Интересно, кто будет в то время с ней рядом?..
Сквозь тихие музыкальные аккорды Лили мерещилось, что она слышит треск дров в камине. Но камин был почти погасшим, а, кроме того, родители негромко переговаривались. Лили прижалась к плечу брата, который примерно на голову был выше нее, и теперь представляла, как растворяется в умиротворяющей обстановке этого дня.
- Ты не обижайся на него… - проговорил едва слышно Джеймс.
- На кого не обижаться? О ком ты? – Лили посмотрела на брата непонимающим взглядом и захлопала ресницами.
- О Хьюго, твоем двоюродном брате, о ком же еще? – тихо хмыкнул Джеймс, будто пояснения были здесь совсем не нужны, а мысли и чувства сестры - ему прекрасно известны. Брат отвернул голову куда-то в сторону большого окна.
- Ну…
- Знаешь, мы с Алом, конечно, не намного старше тебя, но прекрасно видим, что происходит. – произнес глубокомысленно Джеймс и освободил на время одну руку, поправляя челку в свойственной ему манере. Он все еще продолжал неторопливо кружить Лили по гостиной, а его сестра заметила, что мама и Гарри наблюдают за ними. Тетя Гермиона зажгла потухший огонь и снова удобно устроилась в кресле: кажется, ей было здесь... уютно.
- И что же происходит? – Лили неуверенно протянула последнее слово, боясь услышать ответ на свой вопрос. В воздухе повисло напряжение, и брат тоже его наверняка почувствовал. Настенные часы пробили девять часов.
- А то, что…
Джеймсу не удалось закончить. Вдалеке хлопнула входная дверь, и по ногам в скором времени потянули потоки холодного воздуха. Раздались торопливые шумные шаги, и Лили пришлось обернуться, хотя Джеймс все еще увлекал сестру за собой в танце. Словно подсказывал ей, что не стоит смотреть туда! На пороге возникла знакомая фигура, и у Лили перехватило дыхание. Ну конечно же… Это в его стиле.
- С шестнадцатилетием тебя, сестричка! – радостным голосом произнес Хьюго, протягивая кузине букет из нескольких красных роз. Но правильнее сказать, это была охапка из нескольких роз, потому что так называемый букет изрядно кем-то потрепался. Дурак, она ведь не любит получать их в подарок. Наверное, забыл. Лили нервно сглотнула.
- Спасибо! – она высвободилась из объятий ухмыляющегося Джеймса, мельком обратив внимания, что тот прикрыл глаза ладонью, и шагнула навстречу младшему Уизли, который улыбался своей привычной милой и стеснительной улыбкой. Внезапный шорох позади Хьюго привлек внимание Лили, и из-за спины Хью выглянула худенькая девушка, в кожаной куртке и очень коротком шифоновом платье цвета летней зелени. Она прижалась сзади подбородком к плечу Хьюго, и тот немного вздрогнул. Лили несколько раз видела ее в Хогвартсе, знала, что та провела первые четыре года учебы в итальянской школе волшебства, но…
- О, прости, забыл представить вас друг другу. Вы же не знакомы? Мэри-Лу – это Лили. Лили – это Мэри-Лу, – воодушевленно заговорил кузен, будто свершалось важное событие, и отдал Лили «букет».
У Лили сердце подскочило и куда-то упало. Нет. Оно просто рухнуло вниз, сквозь пол, сквозь тысячи тонн земли, и теперь лежало где-то там глубоко, придавленное всей тяжестью услышанного. Нет, ну чего она так переживает? Подумаешь, представил ту, с кем встречается… Подумаешь… Она ведь знала это. Просто до личной встречи все казалось каким-то нереальным, неправдоподобным. Ведь прошлым летом… Лили сделала небольшой вдох, буквально заставляя себя дышать, и улыбнулась спутнице Хьюго.
- Очень приятно, Хьюго много рассказывал о тебе, и я рада, наконец, познакомиться с тобой! – прощебетала Мэри-Лу (или как там ее?), выглядывая. Ее голос был на удивление красив, пожалуй, даже очень. Такой мягкий, обволакивающий. И, в то же время, напоминал щебетание птички. Все в этой девушке было милым. Или так казалось Лили.
- Надеюсь, только хорошее, – растерянная Лили чувствовала, как Джеймс позади крепче обхватывает ее локоть, вероятно, ощущая ее дрожь, которая никак не желала униматься, как сама Лил ни старалась. Даже жар камина теперь будто не касался ее. Словно она находился в совершенно другой комнате, а не здесь, в окружении ее «милых старичков и старушек», как снова невпопад подумалось Лили.
- Да, в какой-то степени, - смутилась Мэри-Лу.
- Может, присоединишься к нам, сын? – вмешался Рон прямо из-за стола, переглядываясь с Гермионой и Гарри. Те закивали. Лили вдруг почувствовала, как боль, сдавливающая внутри все ребра, медленно, но верно, отступает.
- Нет, пожалуй, нет. У нас… дела. – Хьюго благодарно кивнул отцу, а Мэри-Лу отступила назад, в тень коридора. – Я просто хотел поздравить сестру с днем рождения. Лил, - обратился он к Лили с улыбкой. – Если что, всегда помни, что у тебя есть брат, который тебе поможет! – юноша в который раз улыбнулся, но от Лили не укрылось то, что на миг в его взгляде проскользнула печаль.
Хьюго и Мэри-Лу вышли за дверь, и спустя несколько секунд во дворе зарычало что-то механическое.
- О, снова этот его маггловский мопед! – закатил глаза Джеймс, садясь за стол рядом с задумчивой Лили.
- Что? Мопед? Не поняла… - захлопала ресницами его сестра, водя пальцем по маленькому шипу на одной из роз. Одному-единственному. Разумеется, она знала, что это такое – мопед, но чтобы Хьюго, со своей осторожностью, да еще и на этой механической штуке…До этого он делал это только однажды… одним летним днем, давным-давно.
- Ну да, мопед. У него и шлем в руках был, разве не заметила? – спокойно произнес Джеймс шепотом, и Лили заметила, как у того в тарелке уже разместилась двойная порция шоколадного торта. – Совсем у него крыша сдвинулась с этой Мэри-Лу.
- С каких пор ты против мопедов и подобных безрассудных штук?
Брат не ответил, делая вид, что слушает разговоры взрослых за столом, и кусая губы. Лили покачала головой. И она и правда не заметила шлем. Хотя обычно такая внимательная… Сердце все еще колотилось, словно Лили пробежала целую милю. Она тяжело вздохнула: не напоминать же брату тему того прерванного разговора.
***
Нудная уборка после ухода гостей была окончена, и теперь Лили бежала в свой маленький домик на краю Годриковой Впадины, между кладбищем и лесом. Она предупредила маму, прихватила с собой коробку со звездной картой, и сейчас, стараясь не создавать лишнего шума, спешила туда. На самом деле, это был не совсем дом, а скорее старый полуразрушенный каменный сарай или что-то подобное, давным-давно заброшенное. Ее маленькое тайное убежище с восьми лет. Хотя, пожалуй, не совсем тайное – близнецы, Альбус и Джеймс, как-то выследили ее там и подкараулили, а потом едва ли ни до смерти напугали. После этого случая братья наведывались в домик еще раза два, но это было так давно… что Лили уже и не помнила, когда, а мальчики и подавно. По крайней мере, она надеялась.
Шуршащий гравий сменился мягкой травой, и Лили вбежала в домик, стараясь отдышаться. Здесь было намного темнее и оттого мрачнее, чем на улице. За окном новая луна осторожно разбрасывала свои неяркие лучи, едва освещая жуткие черные силуэты деревьев и надгробных плит, отчего те становились еще страшнее. В убежище стояла старая скрипучая кровать, для которой Лили некоторое время назад выпросила у бабушки Молли подушку и одеяло. Ткань на них давно выгорела, утратив былую пеструю расцветку, но Лили не спешила их менять. Она вздохнула и вытащила из кармана ветровки заранее припасенную зажигалку. Через минуту неловких усилий комнатка осветилась пятью маленькими свечами, выставленными ровным прямым уголком возле кровати. Кажется, Лил просидела на полу возле них около часа, а в голове были то одни, то другие мысли.
Кап. Кап. Кап. По надтреснутому стеклу маленького окошка застучали крупные капли. Лили снова бросила взгляд на деревья в лесу, очертания которых мутнели с каждой секундой, по мере того, как пелена дождя укрывала все прилежащие окрестности. По стеклу вниз струились упрямые потоки. Как хорошо, что она не промокла! Интересно, когда небо успело затянуть тучами? Прошло еще минут десять. Маленькие настенные часики в форме совы размеренно тикали.
Лили лежала на постели и разглядывала подаренную карту звездного неба. Мерцающие точки на карте были объемными и светили словно настоящие, и казалось, что это – колдография. От прикосновений пальцами звезды бросались в разные стороны врассыпную, но как только Лили убирала руку, они возвращались точно на свои места, образуя известные созвездия. Это был скромный подарок, но довольно трогательный. У Лили даже навернулись на глаза слезы.
Лили Луна, укрытая здесь от разразившегося ливня, аккуратно сложила карту и отложила ее в сторону. Затем нагнулась к полу, рассматривая брошенную там подарочную коробку, которая оказалась на удивление тяжелой. Надо же, как она раньше не заметила здесь второе дно… или… что это? Что-то объемное. Лили подняла неизвестный предмет, крепко держа его руками: вдруг он выскользнет и разобьется, в ее-то кривых руках. Предмет был похож на широкую, но неглубокую чашу; лежа в коробке, он отражал все и блестел, словно зеркало, но довольно мутное; теперь поверхность заколыхалась и по «чаше» пошла небольшая рябь волн. Лили опустила, наконец, подарок на ровно сложенное одеяло. Что же это ей напоминает? Разумеется, омут памяти, который она видела в кабинете директора Даррелла! Вернее, он когда-то принадлежал старому профессору Дамблдору. Только этот меньше… и совсем какой-то не такой. Не каменный, а скорее металлический, возможно, серебряный. Нет загадочных древних рун по краям, которые Лили так и не научилась читать. Но, наверное, это к лучшему, потому что сейчас бы она еще билась над их расшифровкой. Лили, покусывая губы, сгорбилась и наклонилась ближе к неведомому предмету. Если это омут или вроде того, то откуда эта штука у дяди Рона? К тому же, о нем он ничего не говорил.
Лили заозиралась: может, где-нибудь вылетела инструкция? Но ничего не было. Лили коснулась пальцами красивой поверхности. Будто вода, но на ощупь мягче; не теплая, но и не холодная. На коже осталось что-то блестящее. К слову, настоящий омут памяти Лили никогда не использовала, поэтому совершенно не представляла, как все должно быть. Не имела даже малейшего представления. Ну вот, расстроилась Лил, как дядя Рон мог сделать такой подарок и не объяснить, как его использовать?! Лили погрузила ладошку полностью. В голову пришли воспоминания о том, как она с родителями и братьями первый раз была у моря. Тогда Лили тоже отчего-то боялась даже прикоснуться к воде, накатывающей волнами на берег, но любопытство пересилило. Может, в этой чаше – тоже чьи-то воспоминания? Впрочем, Лили уже начинала сомневаться, что перед ней сейчас омут памяти. В конце концов, она наклонилась совсем низко, зажмурилась и погрузилась в непонятную жидкость лицом, почувствовав, как лицо обдало приятным и мягким теплом.
Лили собралась с духом и открыла глаза. И вскрикнула. Почему-то не услышав собственного голоса. Но сейчас ее это не волновало, хотя где-то, в глубине души страх зашептал ей, что может быть опасно. Зато ее мозгом и сердцем сейчас завладел восторг. Еще бы. Она… она.. Летит! Парит! А вокруг нее – целая Вселенная!
Это была просто нереальная, сумасшедшая красота. Лили, конечно, не знала, как на самом деле выглядит космос, да и лекции по Астрономии она забросила с середины четвертого курса, но здесь было сказочно! Мимо проносились миллиарды ослепительно ярких точек – звезд, то там, то тут закручиваясь в огромные спирали; черные и синие цвета сменялись розовыми, лазурными и лиловыми. Вот это – по истине магия! Чарующая, завораживающая. Да, это точно не омут памяти, разве что это воспоминания какого-нибудь неизвестного космонавта или другого исследователя галактик. Лили почти сразу захотелось показать это чудо кому-нибудь: маме, Альбусу или… своему двоюродному брату.
Внезапно восторг сменился тоской и грустью, и вокруг все потемнело. Вообще это была крайне странное место. Лили вдруг обнаружила, что не обязательно лететь, а можно просто сесть или лечь… или сжаться в маленький комок. По щекам заструились слезы, но здесь она их не чувствовала; Лили просто знала, что плачет, знала, что дрожат губы. Становилось все легче и легче, прежде чем наступило успокоение. Интересно, а слышно ли будет, если кто-то войдет в ее комнату? Наверное, со стороны она выглядела смешно.
Лили поняла, что не знает, как выйти из этого места. Она закрыла глаза и сильно их распахнула. Ничего не произошло, вокруг те же звезды. Ясное дело, что это просто визуальная магия, но в таком виде Лили с ней столкнулась впервые. Может, она останется здесь навсегда? Или, может, ей тут как раз и остаться, в таком спокойном вакууме… Может быть, ее никто и не будет искать… Но все оказалась куда проще: Лили просто нужно было мысленно сосредочиться на сильном желании покинуть это место. Вихрь. Небольшой рывок назад. И вот она снова сидит в своем маленьком убежище, на кровати, на одеяле тусклого голубого цвета в белый горошек.
Что это все-таки? Лили вновь уставилась на «омут» перед собой. Когда его поверхность, наконец, перестала подрагивать, девушка неуверенно опустила странный серебристый предмет на пол, рядом с коробкой со звездной картой и свечками. А, может, это темная магия? Нет, определенно темная магия не бывает такой… такой… красивой. Или бывает? Этого Лили точно не знала. В Хогвартсе ее никогда не интересовали подобные вещи. Да и зачем? В конце концов, она же не слизеринка!..
Нужно будет спросить у дяди Рона, что это. Лили потянулась к подоконнику, на котором лежало несколько листов пергамента и перо, но затем быстро отмела идею с письмом. Что именно и каким образом бы она не спросила, все равно получится неловко. Лили уставилась на свои пальцы, замершие на краю подоконника, а затем подняла глаза. На оконном стекле была небольшая трещина сверху, и время от времени дождевые капли прорывались в узкую расщелину, скатываясь вниз, на раму, образуя там темное мокрое пятно. Кап-кап. Небольшой ручеек побежал ниже, на подоконник, пропитывая до этого сухие листы пергамента.
В дверь тихо постучали. Затем последовал более настойчивый удар. Лили вздрогнула и затолкала под кровать карту с «омутом». И еще удар. Лили на всякий случай провела пальцами под глазами, чтобы наверняка не было следов слез, и поспешила к двери. На пороге стояла…
- Мама?
- Собирайся, и идем поскорее, - проговорила Джинни, наблюдая, как растерянная дочь пытается всунуть правую ногу в левый ботинок, и одновременно скидывая что-то в большую коробку с прочим хламом. - Думаю, тебе не стоит напоминать, да и прогноз погоды обещает дождь до завтрашнего вечера…
Лили вздохнула и не ответила, накидывая на плечи куртку: ей действительно не нужно было ничего напоминать. Хотя она и не прочь была провести здесь время и до завтрашнего вечера. Два месяца назад, в начале лета, разразилась гроза с таким небывалым проливным дождем, что едва не затопило половину Годриковой Впадины. Слава Мерлину, дом Поттеров находился на относительном возвышении от большинства других и тогда совсем не пострадал. Чего нельзя было сказать о многих соседних домах. И о маленьком убежище Лили Поттер.
Когда Лили прибежала туда, оказалось, что весь пол залит водой от дождя. Собственными силами девушка вытерла всю воду, едва успевая выжимать тряпку. Однако на этом «апокалипсис» для несчастного сарайчика не закончился. После того, как пол полностью просох (благодаря длительным стараниям самой Лили), выяснилось, что деревянные доски покрылись ужасными трещинами, и то там, то тут, в ноги впивались бесконечные занозы. И если раньше Лили могла смело пробежаться по нему босиком, то сейчас предпочитала иногда даже на кровать забираться в обуви: как говорится, от греха подальше.
- Я тоже не хочу, чтобы меня затопило вместе с ним… - Лили уже стояла рядом с Джинни и раскрывала протянутый ей второй зонт. И с сожалением посмотрела на свое убежище: очень уж плохо покидать своего старого «друга» в такую опасную для него ночь, но маму огорчать не хотелось, да и магией Лили воспользоваться не могла. Эх, проклятое несовершеннолетие!.. Лил еще раз вернулась назад и прихватила с собой коробку со странным предметом. Объяснять маме ничего не пришлось: коробка была плотно закрыта, и сверху был прикреплен яркий подарочный бант.
***
Бесконечный день подходил к концу. Но стоит ли говорить, что после него в голове роились сотни мыслей и десятки таких же глупых и бестолковых вопросов?
На прикроватной тумбочке в небольшой вазе одиноко стояли красные розы с уже расправленными листочками и без того единственного шипа. Хотя вряд ли они были «одинокими»: их было целых пять. Лили, поджав губы, смотрела на букет несколько минут. Смятение – вот что она испытывала… А цветы, наверное, принесла сюда мама, в ее отсутствие.
Лили выдвинула из-под стола коробку с омутом (она про себя его теперь так и назвала) и зачем-то спрятала ее в шкаф. Затем поставила под кровать. Когда руки потянулись вернуть коробку опять в шкаф, Лили одернула себя и легла ровно, засунув руки под одеяло. На душе было странное волнение и… грусть. Да, она понимала, что Хьюго пришел сегодня только из чувства долга. Ради того, чтобы поздравить сестру. И не обидеть своих отца и мать. Но сердце не желало с этим мириться.
Три часа размышлений привели к тому, что Лили, наконец, уснула. Снились ей красивые звезды, которые удивительным образом сплетались в очертания такого знакомого и родного лица. Тишину то и дело нарушал негромкий шепот, звавший Лили по имени. Это сон, всего лишь сон.


Глава 2. Обида

Стоя возле «Хогвартс-Экспресса», Лил переминалась с ноги на ногу и стучала большими пальцами рук друг о друга. Новый, подаренный свитер от бабушки Молли колол спину и руки, и все-таки Лили не жалела, что надела его. Все члены семейств Поттеров и Уизли, за исключением, конечно же, Розы, были в сборе. Традиционно в день первого сентября все взрослые брали выходной, чтобы проводить детей в школу, в которой те проводили многие месяцы.
Гермиона в который раз провела платком под глазами, вытирая слезы.
- Ма-а-ам, - проворчал Хьюго, цокая языком. – Будто в первый раз! Джеймс рядом покачал головой и поправил очки в новой прямоугольной оправе.
Отец опустил руку жене на спину, поглаживая. Как и всегда он был очень ласков и молчалив. Казалось, животик тети Гермионы прибрел еще большую округлость. Наверное, малыш родиться аккурат к Рождеству. От этой мысли Лили засмущалась, а затем осторожно перевела взгляд на кузена. Украдкой она наблюдала за ним.
Каштановые волосы в солнечных лучах еще красивее отливали рыжим цветом, и Лили постаралась скрыть улыбку, когда ветер раздул непослушную шевелюру Хьюго. Он увлеченно разговаривал с Алом. Лили постаралась вслушиваться в слова. Кажется, речь шла о новой метле. В голову невольно пришли воспоминания с ее последнего дня рождения. Неожиданно Альбус склонился еще ближе к двоюродному брату и что-то прошептал. Хьюго поднял глаза, и столкнулся с внимательным взглядом Лили. Та поспешила поскорее отвернуться: конечно, он застал ее врасплох. Теперь Лили с нарочитым вниманием рассматривала дверь вагона прямо перед собой, будто ожидая, что она вот-вот откроется, несмотря на то, что до отправления оставалось еще больше двадцати минут. То, что Лили успела увидеть в глазах кузена, озадачило ее. Раздражительность в них вдруг сменились чем-то, похожим на растерянность. Кажется, она совсем перестала его понимать. А Ал… Он просто несносный! Наверняка сказал двоюродному брату что-то из ряда того, что Лили предпочитала скрывать!..
Мама обняла близнецов и Хьюго, а после поцеловала дочь в лоб, и все это - буквально за несколько секунд до отбытия «Хогвартс-Экспресса». Альбус и Джеймс недовольно зафыркали: они терпеть не могли всяческое проявление заботы и любви со стороны родителей. Братья вместе с Хьюго поспешили внутрь вагона, чтобы занять свободные места.
- Наш последний год. Как думаешь, Хогвартс выстоит? – услышала задорный смех Ала Лили, когда тот уже был в узком коридоре алого поезда.
- Альбус Северус и Джеймс Сириус. Если я получу хотя бы еще одно письмо от вашего декана, я заберу у вас двоих метлы! – на полном серьезе произнес Гарри под суровыми взглядами Гермионы и Джинни. Он подал Джеймсу чемодан и клетку с его совой, Чен.
- О, нет, папа, ты же не позволишь, чтобы твои дети лишились блестящего будущего и карьеры самых известных игроков в квиддич в Англии?
- Одно письмо! – повторил Гарри. – Тем более вы оба – старосты.
Братья сделали вид, что не услышали его, но Альбус Северус все-таки посмотрел с самодовольством на Джеймса, а Хьюго, уже высунувшись в ближайшее открытое окно, прощался с родными и смеялся над близнецами.
Небо заволокло тучами, и под крышей вокзала Кингс-Кросс стала заметное темнее.
Раздались сигнальный свисток, и поезд тронулся с места, постепенно набирая скорость. Лили отодвинула тяжелую дверь купе, которая отчего-то не желала поддаваться так просто, и плюхнулась на свободное место между Альбусом и Джеймсом.
По стеклам застучали капли дождя, а за окном уже мелькал унылый пейзаж.
- Это будет замечательный год, верно? – подмигнула Лили Джеймсу и улыбнулась Алу, хотя в душе глубоко в этом сомневалась, по крайней мере в отношении себя.
- О, да, ты запомнишь его навсегда! Это я тебе обещаю! – с уверенностью закивал Альбус.
Поездка прошла без особых приключений. Теперь вся шумная компания сидели за столами факультетов, громко и весело переговариваясь. Директор Даррелл бормотал что-то о Хогсмиде и приветствовал студентов – не только первокурсников, но и тех, кто оказался здесь снова. Гриффиндорцев в этом году стало больше, чем обычно. Удивительно, рыжих тоже стало еще больше. И это притом, что многие из них не были родственниками самой Лили и вообще никаким образом не относились к семьям Уизли и Поттеров. Альбус помахал Лили рукой из-за стола Когтеврана, перехватив ее, видимо, несколько задумчивый взгляд, и она улыбнулась.
А вот и долгожданная спальня.
Суета, царившая здесь сразу же после ужина в Большом зале, когда все девочки дружно разбирали чемоданы и хвастались новостями, уступила место тишине. Иногда только поскрипывали кровати, если кто-то вдруг начинал ворочаться из стороны в сторону, или шуршали одеяла. Лили, пролежала около часа с открытыми глазами, вглядываясь в темноту и перебирая в пальчиках серебряный кулон с маленькой жемчужиной в центре – подарок матери. Но затем дневная усталость взяла верх, и Лили уснула.
***

- Поттер, ты совсем страх потерял? – Джеймс Сириус выдернул тарелку с беконом прямо из рук Альбуса. – Миранда специально оставила его мне! Раньше приходить надо было!
- Кто бы говорил, - Ал с довольной улыбкой все-таки стащил у брата кусок бекона и развалился на скамейке у когтевранского стола. – И не тебе учить старосту школы, – с этими словами Альбус с видом победителя потыкал пальцем в значок на собственной мантии.
Джеймс скорчил рожицу:
- Это ошибка, - серьезным тоном объявил он, толкая близнеца в бок, отчего тот не замедлил поперхнуться тем самым беконом. – Вот увидишь, Даррелл еще пожалеет о сделанном выборе. - Джеймс уселся рядом с Алом и принялся за яичницу, не обращая внимания на кашляющего брата. – И вообще, какого черта ты делаешь за нашим столом?! Гриффиндорцев плохо кормят? Ах, бедняжечки… Может, тебе подкинуть галлеонов? А то, кажись, отощал!
- Весь в тебя. И нет, я уже позавтракал, – Альбус мило улыбнулся, когда Джеймс бросил на него испепеляющий взгляд. – Просто у вас здесь водятся такие очаровательные девушки…
Альбус притянул к себе за талию пятикурсницу Когтеврана по имени Нориэтта, отчего та незамедлительно покрылась красными пятнами и отпрянула от него. Остальные оставшиеся девочки за столом захихикали. Джеймс громко и показательно фыркнул и отвернулся, пробурчав себе под нос что-то вроде «гриффиндорцы все такие идиоты?» и «Хогвартс жалко».
Лили, наблюдавшая все это в непосредственной близости, и не думала смеяться. Она очень хорошо понимала поведение Джеймса, который и вправду был расстроен из-за того, что старостой школы назначили Альбуса, а не его. Казалось бы, все шло именно к этому: староста факультета Когтевран, умный, серьезный, ответственный, в меру внимательный и понимающий, готовый в любой момент помочь младшекурнику, – он идеально подходил на роль школьного старосты. Ведь Джеймс – настоящий идеал ученика. Но, то ли эти качества оказались не весьма значимыми, то ли Дарреллу взбрело что-то в голову, но на пост главного старосты от лица мальчиков выставили никого иного, как Альбуса Поттера! Подобного даже в страшном сне не представишь! Нет, конечно, Лили горячо любила Ала и была рада его назначению, но до сих пор не понимала, откуда у того берутся хорошие оценки. Такого неусидчивого и несерьезного человека еще поискать нужно. Так что, наверное, все дело в личном обаянии Альбуса Северуса Поттера. Ведь как-то же он удосужился до этого стать старостой Гриффиндора.
Была еще одна причина для нехорошего настроения Лили. Она весь завтрак рассеяно поглядывала на дверь, ожидая прихода одного человека. Лил намеренно села поближе к выходу. У Когтеврана по расписанию скоро Зельеварение, а он даже не спешил. А ведь такой пунктуальный обычно. Или, может, что-нибудь случилось? От этой мысли Лили встряхнула головой: нет, глупости, Хьюго и раньше пропускал завтраки. Но на душе было неспокойно. Хотя, может, она переживала из-за того, что он не поел перед занятиями?
Альбус постарался пригласить Лили к ним за столом, но тщетно. Она несогласно завертела головой. Ей и тут удобно, конечно же.
Сердце вместе с желудком подскочили, а затем болезненно сжались при виде макушки с каштановыми волосами и лица, оглядывающего Большой зал. Правая рука Хьюго покоилась в белой повязке, перекинутой через шею, на лице возле глаза виднелся след от недавно сведенного синяка. Лили судорожно вздохнула и вся обратилась в слух, когда кузен подошел к опешившим братьям и остальным однокурсникам. Хьюго заговорил первым, тем самым нарушив тишину и уберегая себя от сочувственных вздохов:
- Хороший день сегодня будет, не правда ли? – он с улыбкой сел за стол и здоровой рукой подвинул к себе кубок с тыквенным соком, стараясь не смотреть на знакомые лица.
- Да, верно, – осторожно поддержала Миранда Томас, девушка Джеймса, и поглядела на друзей. Альбус Северус дернулся. Лили, сидевшая за столом Гриффиндора и не собиравшаяся уходить, переглянулась с Джеймсом. В глазах брата мелькнула… досада?
- Для кого-то он, может быть, и будет хорошим, но явно, что не для тебя. Что стряслось? – Ал хмуро посмотрел на младшего Уизли и потер костяшки пальцев, которые сейчас, казалось, побелели от напряжения в кулаке.
- Ничего серьезного. С лестницы упал, когда спускался из кабинета Прорицаний, - как ни в чем не бывало, пожал плечами Хьюго и тут же пожалел об этом, поморщившись от боли. У Лили что-то внутри сильно сжалось.
- Ты забыл придумать, что ты делал в кабинете старухи Трелони в… - Альбус взглянул на наручные часы, всем своим видом стараясь дать понять кузену, что он не верит ни единому его слову. - …девять часов утра. Не хочешь ли ты сказать, что тебе понадобилось ее сумасшедшее смертельное предсказание на день грядущий? Или же тебе захотелось истолковать сон? – равнодушно произнес Ал, вскинув бровь.
- Да, истолковать сон, именно, - Хьюго щелкнул пальцами прямо перед носом обернувшейся к нему Миранды. – А если серьезно, я упал с лестницы, но спускаясь из кабинета Даррелла. Он вызывал меня к себе. – С этими словами Хьюго большим пальцем потер щеку под глазом, как раз там, где красовался желтый след от сведенного синяка.
- Будь в следующий раз внимательнее, - заботливо произнесла Миранда, склонившись к Хьюго, отчего ее косички коснулись его руки.
- Да, внимательнее, Хьюго, - раздражительно повторил Джеймс, и их взгляды с кузеном встретились: в одном была уверенность, в другом недоверие и злость. - Кстати, - он обратился к Миранде Томас, и его сердце от ее улыбки растаяло. – Я могу и приревновать, - уже шутливо произнес он.
Миранда и Хьюго посмотрели друг на друга и оба прыснули от смеха. Лили тоже улыбнулась.
- Все, я пошел исполнять обязанности школьного старосты! – Альбус резко подскочил со своего места, и его волнение за друга и кузена как ветром сдуло. По крайней мере, это было видно по его изменившемуся выражению лица.
- Нет, ты пошел на занятие по Трансфигурации! – крикнул вдогонку ему Джеймс, а Ал отвернулся и зашагал прочь в сторону выхода, улыбаясь. Так показалось Лили. Наверное, иногда улыбку можно почувствовать по воздуху. А, может, это кровные узы так действуют или просто хорошее знание собственного брата? Лили и сама ненадолго улыбнулась, убрала в рюкзак недописанное письмо отцу, и, бросив взволнованный взгляд на Хьюго (который его, разумеется, не увидел), вышла из Большого зала. Она и сама не заметила, как осталась совсем одна за гриффиндорским столом.
Защита от Темных Искусств протекала довольно спокойно, и даже слизеринцы были сегодня подозрительно притихшими. Профессор Снафт медленно расхаживал вдоль учебных парт, читая монотонным голосом текст учебника. Практические занятия он проводил просто превосходно и интересно, а вот лекционный материал правильно преподносить не мог. И теперь Лили, а заодно и весь шестой курс Гриффиндора и Слизерина клонило в сон. Снафт откашлялся и продолжил дальше. Кэтрин Стюарт, подруга Лили, толкнула ее локтем и склонилась к уху. Скрывая их обеих от профессора длинными темными волосами словно занавесью, она зашептала:
- Ты знаешь, что произошло с Забини? – Кэтти тихонько кивнула в сторону первого стола во втором ряду, который занимали Блейз Забини и Джастина Патил. – Не то, чтобы меня волнует участь и здоровье слизеринцев, но все-таки любопытно, кто его так.
- А что с ним не так? – без особого интереса спросила Лили, потому что не хотела огорчать подругу. Иногда Кэтти бывает такой болтушкой! Но за доброту и искренность Лил прощала ей такой маленький недостаток. К тому же, Лили не раз ловила себя на мысли, что Кэт неравнодушна к этому Забини.
- Мисс Поттер, еще раз заговорите с мисс Стюарт, и Гриффиндор потеряет очки, которые еще даже не успел заработать. – Томас Снафт раздраженно взглянул на своих студенток, вынужденный прервать лекцию, а многие слизеринцы довольно захихикали. Лили закусила губу, сделав вид, что сосредоточена и готова слушать и записывать материал. А затем, когда профессор продолжил читать учебник, придвинулась ближе к подруге, зная, что той так и не терпится поделиться наблюдениями.
- Вчера вечером, когда все разошлись после праздника, я проверяла коридоры, чтобы узнать, все ли гриффиндорские младшекурсники дошли до гостиной после отбоя, - Кэтти заговорила совсем тихо, то и дело поглядывая на профессора Снафта, и Лили пришлось напрячь слух, чтобы услышать ее. – И видела, как Забини разговаривал о чем-то с Малфоем, ну, тем, что младший, и на лице Блэйза были…
- Стюарт, минус пять очков с Гриффиндора, - прошипел Снафт, а некоторые слизеринцы засмеялись в голос. – Вы с мисс Поттер явно никак не наговоритесь после летних каникул! У вас будет целый день после моих занятий, – тут Лили мысленно поправила его, отметив, что «полдня», - чтобы обсудить все сплетни магического мира, а сейчас избавьте меня от необходимости тратить свое время на выговоры.
Лили глубоко вздохнула, а Кэтти принялась быстро-быстро писать продолжение своего ответа в уголке пергамента подруги. Через несколько секунд староста Гриффиндора подвинула лист ближе к соседке по парте и та прочла: «На его лице были ужасные кровоподтеки и огромный синяк под глазом».
Лили изнутри передернуло. Она не стала ничего говорить Кэтти о своем кузене. Лишь покачала головой, мол, не знаю, что с Забини. Ну, разумеется, Хьюго никак не мог быть связан с этим слизеринцем, но было странно, что кто-то из Слизерина стал размахивать кулаками. Казалось очевидным, что противник Забини был из змеиного факультета, ведь никого из Гриффиндора Лили побитым или раненым не видела… хотя, может быть, она невнимательна. А то, что в отличие от всех остальных учеников слизеринцы предпочитают использовать только заклинания, а не физическую силу, было известно всей школе. Слишком уж жестоки иногда были эти заклинания, оставляя за собой шрамы и прочие несводимые следы.
***
Вечером того же дня Лили задумала сама поговорить с двоюродным братом и спросить о произошедшем. Глупость, конечно, что он упал с лестницы. Слишком очевидная глупость. Но подойти Лили так и не решилась. Ни тогда, когда тот был в окружении остальных когтевранцев, ни когда он одиноко сидел на подоконнике в коридоре. И где она, хваленая гриффиндорская храбрость?!
Лили, раздраженная собственной нерешительностью, направилась в совятню, чтобы отправить письмо отцу. Рано утром в окно спальни девочек Гриффиндора постучалась черная сова. Видимо, Гарри написал письмо едва ли не сразу, как дети приехали в Хогвартс. В нем отец просил не рассказывать Джеймсу и Альбусу о новых метлах, которые он купил к последнему учебному году близнецов. Братья просто бредили этой моделью, но из-за финансовых трудностей отец постоянно откладывал их покупку на неопределенный срок. И вот, когда все, наконец, случилось, он… забыл метлы дома. Хотел подарить их первого сентября, и вот забыл. Можно было списать все на приближающуюся старость, но реальный возраст еще не позволял этого сделать. Хотя иногда Гарри очень остро ощущал, что прожил и пережил на этом свете гораздо больше трудностей и лишений, чем его ровесники. И Лили это знала и искренне переживала за папу. А метлы было предложено подарить братьям на день рождения. А потому скрывать их наличие. Лили заверила отца, что выполнит эту просьбу.
Войдя к совам, Лили в очередной раз поразилась тому, насколько чисто здесь бывает в начале учебного года. Летом, как понятно, почтовых птиц гораздо меньше и все они – школьные, да к тому же многие разносят письма первокурсникам, а с приездом учеников и преподавателей совятня снова превращается в немыслимый и ужасный балаган, состоящий из скрежета клювов, когтей, шуршания перьев и уханья. Но все-таки нельзя не отметить, что после каникул еще можно различить чистые камни под ногами, а воздух еще не настолько пропитан неприятным запахом. Интересно, Филч разве не должен здесь прибираться?!
Искать Юджина Лили не пришлось. Едва она зашла в совятню, как на жердочку прямо перед ней приземлился ее филин. Три белых перышка на его голове как всегда торчали в разные стороны, выбиваясь из общей массы серого оперения. Филин негромко ухнул и легонько клюнул Лили за локоть, когда она доставала из кармана припасенный сырный крекер. Юджин склевал весь гостинец без остатка и благодарно выдвинул вперед левую лапку. Лили тут же с улыбкой кивнула птице и привязала к ней приготовленный конверт. Филин еще раз ухнул, взлетел над жердью и вылетел в окно пулей, облетая замок с запада на восток.
Лили уже выходила из совятни, когда ей в голову пришла совершенно нелепая идея. Она тут же вытащила из рюкзака перо, чернильницу и самый неизмятый из маленьких клочков пергамента, что смогла отыскать у себя, и склонилась с ними над каменным столом в углу помещения, где птицы обычно не сидели. Лили обхватила на секунду губами мягкий кончик пера, задумавшись, а затем, все еще волнуясь и мысленно злясь на себя по поводу принятого решения, написала всего лишь несколько слов:
«Что случилось? Я переживаю за тебя, Хьюго».
Имя далось ей с особым трудом, и вывести его на пергаменте ровным почерком оказалось почему-то тяжелее, чем Лили ожидала. Она успокоила себя тем, что это с непривычки. Вслух Лили нечасто приходилось его произносить, а уж писать – тем более, а нормы этикета и вежливости просто требовали хоть какого-то обращения. Назвать Хьюго братом язык не повернулся, да и рука тоже. Лили едва удержалась, чтобы не обвести все слова еще раз чернилами. Будто смысл от этого дойдет до Хьюго Уизли гораздо лучше и быстрее.
Издав нервный вздох, Лили свернула пополам и без того крохотный лист, достала из рюкзака еще один конверт, - благо у нее их был целый ворох, видимо, как раз для таких сумасшедших случаев, - и подозвала к себе ближайшую школьную сову. Та осталась крайне недовольна тем, что ее не угостили печеньем, как филина, однако согласилась выполнить свое поручение. В конце концов, она же почтовая сова.
И хотя мысль о том, что общаться таким образом в стенах одной школы – безумие, упорно не покидала головы Лили Поттер, она постаралась сосредоточиться не на совершенной глупости, а на воспоминаниях о прошлом лете. Том, что было год назад.
Ветер развевает ее челку, то и дело норовя вытащить и остальные темно-рыжие волосы из наспех заплетенной косички. Небольшой серый домик на берегу пруда. Рядом стоит велосипед, прислонившись к низенькому деревянному забору, а позади забора, у цветочной клумбы с пышными ароматными розами – ее братья: Джеймс и Хьюго. Они о чем-то оживленно спорят – Лили не совсем вслушивается о чем, да это и неважно, ведь основная тема для пятнадцати- и шестнадцатилетних подростков – квиддич. И девочки. Но сейчас точно не о девочках. Кажется, чемпионат мира. Джеймс то и дело поправляет пальцами дужку серебристых овальных очков, которые через год сменят черные в серьезной прямоугольной оправе. Хьюго то и дело, споря, кусает губы –глупая привычка, которую он перенял от Лили, когда им пришлось еще в детстве провести две недели вместе в одном доме у бабушки Молли и дедушки Артура. Его волосы на таком ярком солнце сильнее отливают рыжим, а от купания еще больше закручиваются в кудри, хотя в обычное время вьются только слегка. Лили щурится, улыбаясь, но спустя несколько минут небо заволакивают темные грозовые тучи. Как переменчива в этом месте погода! Джеймс садится на велосипед, пока Хьюго поспешно выводит из укрытия одолженный у старшего брата Миранды мопед. Лили возмущается, что кузен забыл захватить шлем и ругает его, стараясь придать голосу шутливый тон, однако в душе не утихает беспокойство. Срываются первые дождевые капли, и Джеймс на полном серьезе заявляет, что не сможет везти сестру на велосипеде во время дождя по скользкой дороге. Хьюго бормочет что-то насчет того, что она сама отказалась сюда ехать с ним на мопеде. Называет ее трусихой. Лили, немного задетая его словами, но больше – расстроенная словами Джеймса насчет велосипеда, кивает брату в сторону Хьюго и садится на мопед. Кажется, что в воздухе от дождя еще сильнее пахнет розами, чем пылью или озоном. Лил покорно садится позади Хьюго, а за шиворот черной футболки с котятами стекают прохладные капли дождя. Вон, даже дрожит вся. Хьюго просит обхватить его руками за живот и трогается с места с оглушительным ревом. Страшно. Но ему ведь невдомек, что трусиха она вовсе не только из-за страха перед таким транспортом. Едут они совсем небыстро, так, чтобы успевал Джеймс на своем велосипеде, а, может, чтобы ей было не так страшно. Она не знает. И не спрашивает. Просто ей все равно. Ну, разве что капелька любопытства. Она закрывает глаза, еще раз вспоминая прошедший летний день, единственный, пожалуй, когда ее за всю жизнь затащили в воду, а она, брызгаясь и ругаясь, в мокрой одежде, тут же начинает истерически смеяться, и Джеймс тоже начинает громко смеяться, наблюдая за сестрой и Хьюго с берега. А теперь они едут домой. Она волнуется за брата, не всегда успевающего позади, иногда оглядываясь. Переживает за человека, в чью футболку сейчас крепко вцепилась, потому что он едет без шлема, хотя она не лучше, а дорога совсем короткая. Вдыхает странный приятный запах, исходящий от спины этого человека, похожий на смесь скошенной травы и душистого мыла. И ей снова мерещится аромат роз. А, может, и не мерещится: она не знает.
Лили споткнулась и, упав, пролетела две или три ступени, грохнувшись прямо на холодный камень. Ноги тут же неимоверно заныли, и кое-как сумев нормально сесть, Лил посмотрела на свои колени. На одной ноге была сильная ссадина, а на другой – текла кровь. Правда, она скорее не текла, а так, просто немного сочилась, но суть дела не меняла. Лили захотелось взвыть от боли, но она не стала. В глазах защипало, а к горлу подкатил комок. Лили постаралась сморгнуть непрошеные слезы и возвела взгляд к темнеющему небу, на котором между белеющих облаков выглядывали появляющиеся звезды и половинка луны. Ужасная, бесполезная вода совсем и не намеревалась уходить из глаз.
Плакала Лили, конечно, не от боли. Просто так часто бывает, когда все плохо или не так, как хочется, нам кажется, что все остальное в мире против нас. И тогда малейший толчок, неосторожный шаг или крохотный осколок плиты, не так лежащий на ступенях, кажется нам непомерно обидным, досадным. Мол, почему именно сейчас? А на самом деле-то все не так. И плачем мы не от боли в ногах, не от обиды на осколок, а от всего сразу, наваливающегося отчего-то в этот момент на нас откуда-то сверху или откуда-то из глубин, должно быть, нашего сердца. Вот и слезы Лили были какими-то горькими, обидными.
Хьюго.
Когда они перестали находить общий язык, и он отдалился? Лили не знала ответ на этот вопрос. Наверное, все стало так последней весной. Она и сама поспособствовала этому, и тогда, полгода назад, Лили бы воодушевленно заявила – да, так надо и так лучше, а он… Он не заметит. И он не заметил. А теперь… Теперь – это именно «теперь».
А когда она стала чувствовать себя неловко в его обществе? Ну, здесь ответить было совсем легко: тем летом, тем самым летом. Хотя, может быть, еще раньше?
А помимо этого - бесконечная борьба с внутренними «правильно» и «неправильно». Ну, разве правильно влюбиться в собственного брата, хоть и не родного? Разве правильно позволять себе что-то чувствовать в его присутствии, кроме родственных, сестринских чувств? Разве правильно требовать у него, хотя и мысленно, какой-то взаимности? Неправильно, неправильно, неправильно!
И на хрупкую гриффиндорку навалился несоизмеримый с ней камень обиды. Да, это была не злость, а обида. Она и сама не совсем точно понимала, почему. Зато весьма точно определила масштаб этой самой обиды и то, что этот масштаб охватил. Лили наклонилась к коленям лицом, сидя на той же холодной ступени лестницы, ведущей вниз от совятни, и обхватила сзади шею руками, сцепив пальцы в замок. Прошло неизвестное количество времени. Может быть, минут сорок после его неудачного падения (если падения вообще бывают удачными), а, может, и несколько часов. Возможно, скоро отбой. Небо давно уже потемнело, а луна куталась в темно-серой вуали облаков.
Лили обиделась на саму себя и на собственную глупость. На Хьюго, который так и не понял, что она не хотела терять их общения. На то, как показательно он поздравил ее с днем рождения. На то, что не смогла подойти сегодня и просто, как бы невзначай, поинтересоваться его самочувствием и на то, что отправила это глупое письмо.
И обиделась на серую школьную сову, которая принесла ей ответ.