Шаг за грань

Пролог

или причины, благодаря которым все сложилось так, как сложилось

Гермиона Грейнджер никогда не были той депрессивной девочкой, которую все не устраивает, и которая плачет по пустякам. С детства ее учили быть сильной и разумной, поступать так, как велит разум, а не так, как кричит сердце. Она так и поступала.

Но теперь все чаще в ее голове появляются мысли, что она уже достаточно взрослая, чтобы решать самой, как ей нужно действовать. Что она уже достаточно умеет и знает, чтобы выбирать свой собственный путь. Да, кроме того, ее родители и она живут в совершенно разных мирах. И, конечно, они любят ее и хотят только лучшего для своего чада. Но чадо-то ведь уже выросло.

Гермиона вместе со своими друзьями противостоит врагам, принимая участие в самой настоящей войне. Это ли не признак того, что она уже достаточно взрослая, чтобы выбирать то, что нужно ей, самостоятельно.

Кто сказал, что все решает разум?

Кто сказал, что сердце – глупый орган, которому ни за что нельзя доверить бразды правления?

Определенно, так говорят только несчастные. Только те, кто оступился и потерял все. Только те, кто не смог сохранить самое ценное.

Любовь.

* * *

Шестой учебный год в Хогвартсе начался довольно обычно. Гермиона как всегда погрузилась в учебу. Однако теперь она перестала уделять ей слишком много внимания. Она оставляла себе время на отдых, на общения с друзьями, на какие-то легкомысленные глупости, которые были ей совсем не свойственны, и на планирование своего будущего. В общем, она просто продолжала быть лучшей студенткой школы без особого напряжения.

Гермиона чувствовала всеобщую незримую суматоху, чувствовала эту войну, которая настигала их все быстрее и быстрее, которая разгоралась, лишая жизней многих людей. Она чувствовала, что ее роль в ней далеко не последняя, а потому всячески старалась сделать хоть какой-то шаг к восстановлению мира. Это было сложно, если учесть, что она всего-навсего студентка-шестикурсница.

Кроме того, в начале этого учебного года она вдруг резко поняла, что ее девичий организм нуждается в любви. И она могла сколько угодно объяснять себе, что это стоит на последнем месте в кругу ее приоритетов, но все равно изнывала от желания быть любимой. Возможно, в этом и проявляется кризис подросткового возраста? В недостатке любви.

Смотреть на то, как эти парочки ходят вместе за руку, целуются и обнимаются на людях, демонстрируя всем, как же хорошо им вместе, было просто невыносимо. Осознавать, что ты никому не нужна, было тяжело. А осознавать, что ты не нужна тому, кто нужен тебе – еще тяжелее. Так может, и он ей на самом деле не нужен?

По натуре своей Гермиона все-таки всегда была оптимисткой, а потому верила, что все наладится, просто стоит приложить немного усилий и ждать. А пока можно пользоваться тем, что есть.

* * *

МакЛагген сходил по ней с ума. Гермиона даже не знала, чем обязана такому вниманию. Многим нравился он сам, брутальный и крутой вратарь. Но Гермионе он не нравился совершенно, грубиян и безмозглый циник.

Гермионе нравился Рон, такой хорошо знакомый, такой близкий, но при этом такой далекий. Она снова и снова уверяла себя в том, что это не она ему не нравится, а просто он не понимает намеков и еще не разобрался в себе. Как всегда.

Она действовала настойчивее, думая, что так быстрее даст ему понять, чего хочет. К тому же, ей казалось, что их любовь назревала уже давным-давно. И просто пора дать ей волю. Но волю дала себе Браун, которая вечно мельтешила под ногами. И сбитый с толку Рон решил, что это именно то, что ему нужно.

Больно, ужасно неприятно, словно тебя предали. Предал лучший друг. Но, слава богу, настоящий лучший друг оказался рядом в нужный момент, сумел обнять и поддержать.

«Гарри всегда понимал меня лучше, чем все остальные…»

Просто у Гарри была та же боль.

* * *

Малфой в этом году стал чрезвычайно загадочен и мрачен. Совсем не задирается. Повзрослел? Скорее просто нет времени. Гарри уверен, что он там что-то замышляет. Гарри даже заявляет, что он теперь Пожиратель Смерти. Но как бы ни хотелось поддерживать его, как лучшего друга, верить в то, что этот хорек принял метку, можно было с трудом.

Однако всегда есть место обычному соперничеству, ведь как иначе объяснить рвение, с которым Малфой пытался состряпать зелье, которое обеспечило бы ему получение Феликс Фелицис. Кто ж не хочет немного удачи?

* * *

Как оказалось, Кормак МакЛагген отвратно целуется, что окончательно убедило Гермиону в его никчемности.

А вот Рон, по-видимому, нисколько не ревновал Гермиону. Ему было совершенно наплевать. Отчего ей становилось невыносимо грустно.

Быть может, Гермиона, просто хватит уже цепляться за то, что заведомо не приведет к удаче? Может, есть другие варианты? Ведь самое сокровенное обычно находишь там, где даже и не подумаешь искать.

Часть 1. Глава 1

или история о том, как все началось

День у Гермионы не задался с самого утра. Точнее со вчерашнего вечера, потому что она долго не могла уснуть из-за того, что Лаванда щебетала Парвати о том, как же чудесно она провела свидание с Роном.

Находиться в комнате со своей соперницей было просто невыносимо, но что поделаешь, ведь в Хогвартсе не предусмотрены дополнительные спальни на подобный случай. И Гермионе приходилось затыкать уши подушкой, накладывать на портьеры заглушающие чары и исхитряться самыми разными способами избавиться от ненужной ей информации.

Однако вчера вечером она зачем-то решила подслушать эти радостные вопли. Возможно, ей захотелось узнать, насколько разнообразны их свидания. Возможно, захотелось узнать, что не все у них хорошо. Ну или получить какую-то информацию, которая позволит ей не пожалеть о том, что она вообще слушала.

Однако обернулось все как всегда не лучшим образом.

У Лаванды с Роном все было распрекрасно. Он якобы рассказывал ей, какая она чудесная, и они постоянно целовались. А еще Лаванда подумывает над тем, что именно он станет ее первым. Но она пока не решила.

Гермиону чуть не стошнило. Она пожалела, что открыла доступ в свой мозг этой неблаготворной для нее информации. И пожалела, что все еще мечтает о Роне Уизли.

Ночью ей приснились дьявольские силки в виде волос Лаванды, которые затягивали Гермиону в мерзкую бездну розовых соплей их с Роном любви.

Наутро Грейнджер проснулась с головной болью и ненавистью к Браун, которая, к великому счастью, уже ушла на завтрак.

Спускаясь с лестницы в гостиную Гриффиндора, Гермиона (о боже!) запнулась и полетела с нее кубарем. Такого позора у нее еще давно не было. Это явно был результат того, что она не выспалась. Ржала вся гостиная. И только Джинни подбежала и спросила, все ли в порядке.

- Я живая, - не очень приветливо проговорила Гермиона. – Спасибо.

Начинать день с падения с лестницы – плохая примета.

За завтраком Гарри несколько раз спросил у Гермионы, все ли с ней хорошо. На что она отвечала невнятным бурчанием. Причиной был Рон, который вместо еды сливался в страстном поцелуе с Лавандой, сидя прямо напротив Гермионы.

- Мне что-то есть перехотелось, Гарри, - буркнула Гермиона. – Я пойду, а то меня стошнит.

На Защите от Темных Искусств Снейп умудрился придраться к Гермионе аж три раза. Ну еще бы, ведь ей в пару он поставил чертову Браун.

- Теряете форму, мисс Грейнджер, - тихо и злобно прошипел он. – Любовные дела не должны касаться вашего профессионализма.

«А он откуда знает?» - она смерила профессора хмурым взглядом. - «Неужели знают все?»

Настроение опустилось до планки «ниже некуда».

На Зельеварении ей снова не удалось потешить свое самолюбие. Видимо, браться за амортенцию в плохом настроении – заведомо провальная идея. Слизнорт оценил ее работу ничего не значащим хмыком. От этого она пришла почти в бешенство.

Как назло во время перемены в туалете ей довелось снова встретиться с Браун. Точнее, когда она зашла, никого не было. Но как только зашла в кабинку, из соседних двух вышли нежно любимые соседки Лаванда и Парвати.

- Я думаю, что он тоже этого очень хочет.

- О, конечно, он этого хочет. Ведь все парни этого хотят.

- Значит, я сделаю его счастливым, и он будет любить меня еще больше.

«Дура! Надеюсь, он тебя бросит после этого».

Гермиона сама удивлялась тому, какие злобные мысли кружились в ее голове. И какая депрессивная она была сегодня.

«Просто неудачный день».

Демонстративно выйдя из кабинки, Гермиона прошествовала к раковине, заставив соседок по комнате замолчать и многозначительно переглядываться. Помыв руки, она под звуки полной тишины вышла из туалета и тут же услышала дикий смех, стоило двери за ней чуть прикрыться.

«Мне кажется, что я их ненавижу».

После уроков Гермиона засела в библиотеку, справедливо полагая, что единственный верный способ прийти в себя – это взяться за учебу и просто утонуть в книжках. Других способов она пока не нашла, так что пользовалась этим почти в любых ситуациях.

Просидев в библиотеке до самого закрытия, Гермиона собрала целую гору книг, которые собиралась читать по ночам, и тут же была выпихнута в коридор обозленной мадам Пинс, которая явно хотела закончить работу чуть раньше, чем полагается, но из-за Гермионы ей так и не удалось провернуть эту нехитрую аферу.

На улице уже давно стемнело, темные коридоры были залиты лунным светом. Почти все студенты уже сидели в гостиных своих факультетов. И лишь изредка на пути Гермионы попадались слепившиеся в поцелуе парочки на подоконниках или же редкие заблудшие студенты. Но за одним из поворотов ее ждал сюрприз.

Гермиона шла, держа в руках стопку книг, и даже если бы и имела странную привычку заглядывать за угол всякий раз, как хочет завернуть за него, то не смогла бы этого сделать. Едва она шагнула за угол, как кто-то врезался в нее на полном ходу.

Книги полетели на пол, Гермиона сама едва устояла на ногах, и тут же с недовольством воззрилась на незнакомца.

Незнакомец оказался до противного знаком. Светлые, на этот раз взъерошенные волосы, что было для него весьма нетипично. Бледное лицо, под глазами жуткие синяки, будто он совсем забыл про сон. Сами глаза все в красных жилках от напряжения. У Малфоя явно был стресс, поэтому Гермиона даже забыла про свое недовольство с удивлением разглядывая его. «Чем же он таким занимается?»

Малфой однако был настроен совсем не так мирно. Его внезапно обуяла самая настоящая ярость, ноздри его раздулись, он сжал кулаки и, нервно втянув воздух, кинулся на Грейнджер.

Он прижал ее к стене, схватив за горло, будто хотел придушить прямо здесь.

- Как же я ненавижу вас, проклятые грязнокровки! – прошипел он, сдавливая горло Гермионы.

От неожиданности и ужаса она даже не могла ничего предпринять. Дышать становилось все тяжелее. Он навалился на нее всем телом, поэтому она даже не могла пошевелить руками, чтобы достать палочку.

- Убил бы тебя прямо здесь.

Ледяные пальцы сжимались все сильнее, и тогда Гермиона из последних сил закричала:

- Малфой! Ты с ума сошел! Отпусти… - последнее она просипела, потому что воздух в легких закончился.

И тут Малфой словно опомнился и отскочил на метр от нее. Грейнджер, обессилев, съехала по стене на пол и обхватила руками шею, глубоко вдыхая и выдыхая.

Драко с ужасом смотрел на свои руки, не понимая, что на него нашло. Он, конечно, терпеть не мог Гермиону, но не настолько, чтобы душить ее в попытке убить. Он скривился от отвращения к себе и, возможно, к Гермионе и, не придумав ничего лучше, просто убежал.

Гермиона еще целую минуту сидела на полу, восстанавливая дыхание и не понимая, что же происходит с Малфоем, если он не смог задавить в себе такую вспышку ярости.

Вернувшись в башню Гриффиндора, она почему-то решила, что ничего не расскажет Гарри и Рону. Точнее Гарри… Рону-то она точно ничего не скажет.

Этой ночью ей трижды приснился Малфой, который душил ее снова и снова. Всякий раз, как у нее заканчивался кислород и жизненные силы, Гермиона просыпалась, но, стоило ей уснуть, как сон возвращался вновь.

Так кошмары стали частью ее жизни.

Глава 2

или дважды уже не случайность

Глядя на себя утром в зеркало в ванной, Гермиона обнаружила синяк на шее – результат ее вчерашних приключений.

Все, что произошло, вызывало у нее очень странные и смутные чувства. Она была зла на Малфоя, но как будто оправдывала его поступок его же положением. Несмотря на то, что совершенно не знала о его ситуации. Не знала, чем он занимается, почему ходит такой мрачный и замученный. Просто ей было его… жалко?

- Глупости! Это же Малфой. В его проблемах не виноват никто, кроме него самого, - объяснила она своему отражению.

Но возможно именно по той причине, что не хотела добавить Малфою проблем, она и не стала говорить Гарри о вчерашнем инциденте. О да, Поттер обязательно бы пошел разбираться. Даже если бы Гермиона миллион раз повторила, что все с ней в порядке.

«Я вовсе не сочувствую Малфою. И не прощаю ему этот поступок. Если бы я не так сильно испугалась, то сама уничтожила бы его, ведь волшебством я явно владею гораздо лучше», - думала Гермиона, спускаясь в Большой Зал на завтрак.

Лучшим решением было обо всем забыть. Но все оказалось не так просто, когда она случайно встретилась с Малфоем взглядом. В этом взгляде была целая гамма чувств. Такого Гермиона еще не видела. Враждебность, испуг, размышления, ненависть, раскаяние, злость, усталость и желание во всем разобраться.

Еда комом встала в горле и аппетит сразу куда-то пропал. Гермиона отвела взгляд в сторону, стараясь не выдавать своих эмоций, и через минуту уже вышла из Большого Зала. Гарри, испепеляющий взглядом мило щебечущую с Дином Джинни, не заметил ее ухода.

К счастью, сегодня не было ни одного урока со слизеринцами. Единственный день на неделе, когда так везет. Поэтому Гермиона могла вздохнуть спокойно, погружаясь с головой в учебу и забывая обо всем остальном. Потому что все остальное было неважно. Даже мысли о войне больше не морочили ей голову, потому что она была уверена, что Гарри, который ходил на какие-то то ли занятия, то ли встречи с Дамблдором держит все под контролем. По крайней мере, причин для волнения не было. А как только они появлялись, он обязательно сообщал друзьям.

От источника разбитых ожиданий в лице Рона Уизли Гермиона старалась держаться подальше, чтобы он не портил ей настроение своим присутствием. Да и у самого Рона хватило ума не приближаться к взъерошенной гарпии, в которую превратилась Гермиона после его «предательства». Он, безусловно, не считал, что Гермионе чем-то обязан.

Зайдя на одной из перемен в женский туалет, Грейнджер оказалась свидетельницей обрывка разговора слизеринок.

- А как у тебя с Драко, Панс? - спросила Дафна Гринграсс свою подругу.

Паркинсон помедлила с ответом, из чего Гермиона сделала вывод, что не все у них хорошо. Хотя, по большому счету, ей было все равно.

- Да нормально, - нервно отозвалась Панси. Было даже странно слышать, что слизеринка совсем не умеет врать. Тем более, такая стерва, как Панси. Скорее всего, Малфой был ее больной темой.

- Он какой-то угрюмый ходит. Ты уверена, что все хорошо?

- Да все у нас прекрасно! - брызнула ядом Паркинсон. – Давай лучше не будем об этом…

Она замолчала, увидев Гермиону, вышедшую из соседней кабинки и проводила ее злобным взглядом.

После всех уроков и обеда у Гермионы было свободное время, и она собралась было сходить в библиотеку, потому что именно там она чувствовала себя по-настоящему спокойно. Как в одном из коридоров ее неожиданно поймал Малфой.

Он подошел сзади, схватил ее за руку и развернул, чем привел в самый настоящий ужас. Через секунду он отскочил на метр, чтобы Гермиона не подумала, что он опять хочет причинить ей вред, потому что пришел он, собственно, не за этим.

Гермиона оглянулась вокруг в поисках помощи, но в коридоре никого не было. Оно было и не удивительно, ведь Малфой всегда выбирает места для встреч с особой тщательностью.

- Слушай, Грейнджер, - недружелюбно начал он и тут же поморщился от собственной грубости. Это явно не то, что должно было помочь ему сделать то, что он собирался сделать. Точнее сказать. – Я хотел сказать, то, что вчера произошло… это глупость.

- Я бы не сказала, что попытка убить меня – это глупость, - назидательно проговорила Гермиона, вспомнив события вчерашнего вечера.

- Я имел в виду, это не то, что должно было случиться…

Было понятно, что Малфой хочет сказать. Однако собственное самолюбие не давало ему произнести слова связно. Возможно, он даже обдумывал план действий, однако на деле все оказалось не так-то просто.

- Но сейчас-то все нормально, - не то спросил, не то утвердил он. Видимо, он понимал, что вчера перегнул палку и просто беспокоился о том, чтобы Гермиона не создала ему проблем. Обычно хладнокровное лицо его теперь отражало целую гамму чувств, которые ему никак не удавалось скрыть. В первую очередь проблескивало унижение, которое он испытывал о того, что вообще находится здесь.

- Если хочешь извиниться, то так и скажи, - горделиво заявила Гермиона, и тут же пожалела об этом, увидев вспышку ненависти в серых малфоевских глазах.

Рывок – и Малфой тут же пригвоздил ее к стене, с силой врезав свой кулак на несколько сантиметров правее лица Гермионы.

От ужаса воздух застрял в горле, Гермиона забыла, как дышать. Она зажмурилась, но тут же открыла глаза. Лицо Малфоя было совсем близко. Своим телом он прижимал Гермиону к стене. Где-то внутри него клокотал гнев.

- Ты думаешь, я, представитель аристократии, буду пресмыкаться перед тобой, жалкая грязнокровка? - прошипел он почти на ухо Гермионе. – Что бы я ни сделал, я об этом не жалею. А если пикнешь кому-нибудь, я тебя уничтожу.

Гермиона никогда не видела Малфоя таким. Это же Малфой! Он всегда был жалким склизким гадом, не представляющим никакой опасности. Однако, вероятно, что он занимался чем-то таким, что меняло его целиком и полностью: его разум, его психику, его мысли и его действия. Именно поэтому появились эти вспышки гнева. И вот уже второй раз Гермиона стала их виновницей. Страшно представить, как приходилось той же Панси Паркинсон.

А может, наоборот, одна лишь Гермиона удостоилась подобной чести.

Малфой отскочил от Грейнджер. Взгляд и настроение его снова поменялись. Он пришел в себя и снова пожалел о том, что сделал. Ведь это никак не разрешило его проблему. Но, не найдя ничего лучше, он снова просто сбежал.

Гермиона перевела дыхание. По крайней мере, теперь обошлось без травм. Впредь при виде Малфоя, стоит вооружаться волшебной палочкой, иначе можно снова попасть в подобную ловушку.

И снова она не удостоила Гарри хоть малейшей информацией об этом инциденте. Теперь уже это не просто случай, а какая-то закономерность. Гермиону посетило непременное желание разобраться, что же творится в голове этого хорька.

Глава 3

или укради да не попадись

За ночь в голове Гермионы родился план, который она должна непременно привести в действие. Вряд ли она когда-либо подумала бы о чем-то подобном в любой другой ситуации. Никогда еще интерес к жизни Малфоя не горел в ней так ярко. Более того, никогда еще у нее и вовсе не было никакого интереса к жизни Малфоя. Но сейчас, когда его нервные срывы коснулись непосредственно Гермионы, она просто обязана была выяснить, что же послужило причиной этих истерик. Явно уж дело было не в чистоте крови Грейнджер.

Задумка была рассчитана со всех углов обзора, и Гермиона знала, что если делать все осторожно, то неприятностей не произойдет. Ну, по крайней мере, ей оставалось надеяться на это. Хотя, ей ли не знать, что все «хорошие планы» на деле оказываются самыми ужасными. Это они с друзьями проверили на себе за многие годы в школе.

Собираясь проделать свою несложную вылазку, Гермиона знала, что рискует двумя вещами: статусом прилежной ученицы (если все пойдет не так, то ей придется отбывать исправительные работы) и доверием Гарри. Однако она ставила на свою осмотрительность.

План нужно было осуществить на одном из занятий, когда все ученики и все учителя (ну или почти все) в классах.

Чтобы не вызвать подозрений она предыдущие два урока жаловалась Гарри, что у нее почему-то болит живот. На уроке профессора Флитвика мнимая болезнь достигла своего пика, и Гермиона попросилась к мадам Помфри. Флитвик, который души не чаял в умнице-Гермионе, конечно же, отпустил ее, не подозревая об этой маленькой лжи.

Гермиона прошла немного по направлению к больничному крылу, чтобы не вызвать подозрений сразу же, по выходу из класса. Но потом свернула «не туда».

Все нужно было сделать быстро, поэтому она пулей рванула к лестницам, чтобы подняться в гостиную Гриффиндора.

Назвав Полной Даме пароль и не слушая ее же удивленных вопросов, Гермиона удостоверилась, что в гостиной никого нет и на цыпочках пошла к спальне мальчиков шестого курса. Благо, они не защищены теми же чарами, что и спальни девочек. Ведь если мальчик начнет подниматься к женским комнатам, лестница превратится в горку, и он не сможет добраться до цели. Но парней, видимо, защищать было не от кого.

Дверь оказалась не заперта. Ну еще бы, не делать же ключи всем, кто в ней живет. В этой комнате Гермиона уже была пару раз, поэтому кровать Гарри она нашла без труда. Осталось найти то, за чем она пришла сюда.

Гермиона старалась действовать аккуратно, чтобы Гарри не заподозрил, что в его вещах кто-то рылся. Она все возвращала на место и запоминала, что как лежит, прежде чем достать или поднять вещь. В тумбочке Гарри было полным полно всякой ерунды: конфеты, носки без пары, вырванные листы из волшебных журналов... Да и не сказать, что там был порядок, однако Гермиона знала, что всегда заметно, если кто-то переложил вещи, какой бы бардак в них ни был.

Перевернув всю тумбочку, Гермиона уже подумала разочарованно, что Гарри забрал ее с собой… Но, плюхнувшись на кровать, она заметила показавшийся из-под подушки заветный уголок старой пожелтевшей бумаги. И точно! В руках Гермионы лежала Карта Мародеров во всем ее великолепии. А точнее, пока чистый лист пергамента, но Гермиона знала, какие секреты он таит в себе. Засунув его под кофту, Грейнджер настороженно прислушалась к окружавшим ее звукам, но, к счастью, ничего подозрительного не услышала. Тогда она привела в порядок кровать Гарри, удостоверившись, что все выглядит так, как было, и собралась уже уходить, как взгляд ее остановился на соседней кровати, кровати Рона.

На цветастом покрывале с первого взгляда и не заметишь. Но если солнце из окна не будет заслонено Гермионой, то отраженный луч выдаст глянцевую поверхность. И тут уже есть за что зацепиться взглядом. Подойдя чуть ближе, Гермиона рассмотрела колдографию из аппарата в Хогсмиде. Стоило взять ее в руки, как четыре фото на одном листе начали двигаться. Это были Рон с Лавандой, улыбающиеся, смеющиеся, радостные, преисполненные любви друг к другу. Они целовались, обнимались и всяческими способами выказывали свое приторное счастье.

Не особо осознавая, что делает, Гермиона достала волшебную палочку, подкинула фотографию в воздух и скомандовала: «Инсендио». Злополучная карточка вспыхнула пламенем, еще не успев опуститься на ковер. Гермиона левитировала ее в камин посреди комнаты, и с чувством выполненного долга покинула спальню мальчиков шестого курса.



- Как твой живот? – спросил Гарри, когда Гермиона вернулась в класс. Урок уже закончился, но ей нужно было забрать свои вещи.

- Э… нормально, - не совсем уверенно произнесла Гермиона и добавила деталей для верности, – Мадам Помфри дала мне какое-то зелье, и мне сразу полегчало.

- Это хорошо, - улыбнулся Гарри.

Было немного неловко смотреть ему в глаза, зная, что украла почти самую важную вещь у лучшего друга. Гермиона мысленно оправдывалась, что Карта Мародеров ей нужна позарез. Чертов Малфой совсем распоясался.



За обедом они встретились снова. Гарри выглядел подавленным и растерянным. Чтобы не надумать лишнего, Гермиона тут же спросила:

- Что-то случилось?

- Кто-то украл Карту Мародеров, - тихо проговорил он ей.

Гермиона почувствовала, что сердце забилось слишком быстро, мечтая выдать воровку с головой. Она, конечно, знала, что Гарри достает Карту часто, но не настолько же часто! Она планировала, что пропажа обнаружится к вечеру. Либо не обнаружится вовсе, потому что к вечеру Гермиона собиралась Карту вернуть. Хотя, это уже зависело от обстоятельств. А точнее от Малфоя, за которым Гермиона устроила слежку.

Какая ирония! Ведь не так давно она упрекала Гарри за то, что тот зря подозревает этого глупого хорька. Сейчас же сама готова броситься в омут с головой, лишь бы узнать, что так повлияло на его настроение. Казалось, что она до сих пор находилась под влиянием от вчерашнего происшествия. И позавчерашнего.

Синяк так и не сошел. Она прятала его под кофтами с высоким воротом.

Глава 4

или не суй свой нос куда не следует

Несмотря на то, что Гарри уже обнаружил пропажу, Гермиона все же была настроена решительно, а потому должна была выполнить задуманное. Она залезла на свою кровать вечером, задернула полог и наложила на него чары, чтобы его нельзя было открыть, а затем заглушающее заклинание.

- Я замышляю только шалость! – проговорила она карте, направив на нее палочку. И тут же на чистом пергаменте начали появляться рисунки, чертежи и надписи.

Сначала глаза разбежались от такого количества движущихся точек, но Гермиона приноровилась следить за одной из них. Минут через десять основы ориентирования были изучены, и можно было приступать непосредственно к слежке.

Точка с подписью «Драко Малфой» двигалась к лестницам. На радость Гермионы сегодня был самый удачный день для слежения. Проследив за тем, как Малфой поднялся на восьмой этаж, Гермиона стала внимательно наблюдать за ним. Он постоял у того места, где открывается вход в Выручай-комнату, а затем, по всей видимости, проник туда.

Чуть больше получаса, наверное, Грейнджер удивленно наблюдала, как он перемещается по небольшому пространству и появляется и исчезает на ровном месте. Трансгрессия в Хогвартсе невозможна. Как же он тогда исчезает? И куда девается? Разве может такое быть?

Любопытство распирало Гермиону изнутри, и она не придумала ничего лучше, как прийти на место и разведать все там. Куда девалась разумная Гермиона Грейнджер, которая взвешивает все десять раз перед тем, как принять решение?

Ее вытеснила на время другая, которая поглощена любопытством и всякими эмоциями, которая забывает о конспирации и которая взлетела уже на восьмой этаж с Картой Мародеров под кофтой.

Был уже поздний вечер. Оставалось где-то около получаса до отбоя. Возможно поэтому, а возможно просто потому, что здесь никогда не бывает народ, на восьмом этаже было пусто.

Гермиона прошла до того места, где обычно открывается вход в Выручай-комнату и хотела было достать Карту Мародеров, но тут в стене появилась дверь. Через секунду навстречу Гермионе вышел Драко Малфой собственной персоной. И глаза его тут же округлились от ужаса так же, как и у Гермионы в этот момент.

- Грейнджер! – прошипел он, медленно приходя в себя. – Какого боггарта ты тут делаешь?

- Я… я… - проблеяла Гермиона, - мимо проходила…

- Ты следишь за мной, чертова грязнокровка! – он наступал на нее, и ей приходилось отходить к противоположной стене.

- Поаккуратней с выражениями, Малфой, - строго проговорила Гермиона, доставая палочку, пока он снова не бросился на нее.

- Да ты хоть знаешь, кому угрожаешь!

- Жалкому хорьку, который уже заслужил, чтобы его снова превратили в зверька!

- Я сотру тебя в порошок, - злобно отозвался Малфой, доставая палочку. – Такие, как я, с такими, как ты, не церемонятся. Скоро мы вас всех уничтожим!

- Такие, как ты, это Пожиратели Смерти? – фыркнула Гермиона, вспомнив слова Гарри. Сейчас Малфой как никогда походил на своего отца-Пожирателя. – Что ты там делал, в Выручай-комнате?

- Не суй свой нос не в свое дело, Грейнджер, если не хочешь умереть преждевременной смертью.

Удивительно, но сегодня Малфой держал себя в руках. А вот Гермиона зарывалась.

- Ты думаешь, я не справлюсь с тобой? Нам удалось засадить в Азкабан твоего папашу!

Она тут же пожалела, что ляпнула лишнего, потому что Малфой пришел в ярость.

- Круцио!

- Петрификус Тоталус!

Благо, реакция у Гермионы была хорошая. Заклинания встретились и срикошетили в стены и в пол.

- Мистер Малфой! Мисс Грейнджер!

Они тут же прекратили мнимую дуэль. К ним подбежала разъяренная профессор МакГонагалл.

- Что здесь происходит?

- Эм… Да ничего… - тут же вступила Гермиона. – Все нормально… мы…

- Да, ничего особенного, - подтвердил Малфой, не желая навлекать на себя проблем.

- Я видела то, что видела! Несанкционированная дуэль. Мисс Грейнджер, как вам не стыдно! Я еще понимаю, если бы Поттер… Мальчишки, как никак. А вы, мистер Малфой, как можно нападать на девушку!

Малфой предпочел промолчать, испепеляя Гермиону презрительным взглядом.

- Профессор МакГонагалл, - проговорила Гермиона, - а можно обойтись без огласки? – жалобно попросила она.

- Стыдно стало, мисс Грейнджер? Наказание вы в любом случае получите. Приходите на исправительные работы в субботу после ужина в течение месяца.

И она ушла. Видимо, у нее не было ни времени, ни желания, ни сил разбираться с такой ерундой. Кроме того, незачем делать ребятам плохой репутации. И раз уж попросила Гермиона…

Они еще минуту стояли, ошарашенные. МакГонагалл была на себя не похожа. Но все же дала наказание. И им придется целый месяц сталкиваться по субботам.

Малфоя отпустило первого, и он пошел в свою гостиную, не сказав Гермионе ни слова. А она по-прежнему стояла, осмысливая, что ссора произошла из-за нее, да и вообще не стоило ей соваться следить за Малфоей. Она так и не ответила себе на самый просто вопрос: «Зачем?»

Ночью ей снова снились кошмары. На этот раз Малфой вновь и вновь убивал ее Авада Кедаврой, мерзко ухмыляясь при этом.

Глава 5

или две стороны Грейнджер

Утром следующего дня Гермиона проделала нехитрый крюк в сторону спальни мальчиков, чтобы вернуть Гарри Карту Мародеров. Не лично, конечно. Поттер, бедный, весь испереживался. Гермиона надеялась лишь на то, что по возвращении он не станет докапываться, как все это произошло, и искать вора.

Надежды оправдались, потому что стоило ему ее найти, как он просиял радостью и знать не хотел, где она была и что с ней делали. По секрету он рассказал Гермионе, что теперь будет брать ее с собой везде.

«Больше воспользоваться ей не удастся», - подумала про себя Гермиона. – «Оно и к лучшему, не наделаю всяких глупостей».

За прошлый вечер глупостей она понаделала достаточно, об этом говорил злобный взгляд Малфоя, за которым скрывалось уже чуть ли не совместное прошлое. Надо же сколько общих воспоминаний!

И все же Гермиона решила, что нечего жалеть о случившемся. Естественно, Гарри она ни о чем не рассказала. И это уже не было обычное скрытие некоторого факта из ее жизни. Если бы она рассказала, то пришлось бы объяснять, как так вышло. А тут вылезет масса подробностей, один из которых «взятая на время» Карта.

Она чувствовала вину за то, что так поступает с лучшим другом. Однако сильнее она чувствовала, что хочет все-таки сразиться с Малфоем на дуэли. Она уверена, что надерет его наглую задницу. Чертов Малфой внес в жизнь Гермионы приключений.

Гермиона привыкла к приключениям с первого курса, а шестой начался как-то особенно уныло. Не происходило ничего. Книжный червь – Грейнджер истосковался по опасности. Как это ни странно звучит, но на приключения легко подсесть. А тем, кто родился занудой, с этого наркотика уж точно не соскочить. В Черном озере гриндилоу водятся, или как там…* Гарри вот что-то там с Дамблдором делает. Его потребность в приключениях, вероятно пополняется этим. А Рон… Рон просто Рон.

В общем, Гермиона чувствовала, что меняется что-то в ее характере, в ее настроении и разумном мышлении. Возможно, дело было во внутренней борьбе.

Она осознавала, что Драко Малфой - враг, мерзкий ползучий гад - доставил ей удовольствие. Это даже звучит все совершенно неправильно. Быть может, она не хотела рассказывать Гарри об этом с самого начала потому, что не хотела делиться с ним этим удовольствием. Чертова мазохистка!

Нет, она не радовалась тому, что в первую их тесную встречу Малфой ее почти покалечил. Она чувствовала лишь, что он обязан за это ответить. И это доставляло ей удовольствие.

Сейчас она чувствовала, как закипает кровь при мысли о том, что этот хорек еще не отмщен и у нее есть шанс и повод ввязаться в новую передрягу с ним. Почему с ним? Потому что с него все началось!

Именно эта Гермиона вчера взвела курок, взбесив Малфоя разговором о его отце. Точнее не разговором, а оскорбительным упоминанием.

С другой стороны еще пищала где-то неподалеку та самая Гермиона, что любит сидеть в библиотеке в тишине и читать книги до двух ночи. Именно она пугалась этого агрессивного Малфоя. И именно она порой возвращала Гермиону к адекватности. Ей же приходилось заметать следы, которая другая, взбалмошная Гермиона, по глупости наоставляла.

Грейнджер метнула в спокойно обедающего Малфоя взгляд, преисполненный ненависти. Но не той ненависти, которая выражается в обидчивой ответной реакции на выпад. А той, которая обещает, что будет жарко. Той, которая доходчиво объясняет, что тебе несладко придется.

Взгляд этот заставил его смутиться и нахмуриться. Он тоже заметил перемены в Гермионе Грейнджер, причиной которых послужил сам.
________________________________________________

* Кто не понял, это аналогия на нашу русскую пословицу.
________________________________________________

В этой главе почти нет действий. Воспринимайте это как передышку, остановку на переосмысление. Здесь я попыталась максимально передать свои мысли о сложившейся ситуации. Конечно, это обусловлено тем, что я хочу, чтобы все было максимально реалистично и обоснованно. Можно было даже назвать это не главой, а интерлюдией. Но, по-моему, для интерлюдии я не так уж и далеко ушла в сторону. Надеюсь, написанное предельно объясняет поведение Гермионы, предупреждая всяческие ООС-ы. Глава потому и маленькая, чтобы не грузить вас расплывчатыми образами и долгими размышлениями.

Глава 6

или возлюби врага своего

Суббота началась вполне себе ожидаемо. Однако для Гермионы Грейнджер она была ознаменована заранее испорченным вечером. Ведь каким еще может быть вечер в компании Драко Малфоя? Друзья, конечно же, не в курсе. Точнее Гарри, потому что Рон временно выбыл из этого списка. Поэтому придется еще придумать оправдание своему отсутствию. С другой стороны, стоит сказать, что Гермиона ушла в библиотеку, и Гарри тут же забудет о ее существовании до следующего утра. Да и вроде бы у него сегодня должно быть занятие с Дамблдором.

Сегодня ночью Гермионе опять приснился кошмар. Фигурировал в нем Драко Малфой. Был он весь зеленый, чешуйчатый, с гигантским хвостом и изрыгал огонь. Он бежал за Гермионой по крыше Хогвартса, стараясь догнать и испепелить. Ему мешал огромный хвост, которым он крушил все вокруг, но менее страшно от этого не становилось. Когда Гермиона свалилась с крыши Хогвартса и полетела вниз, сон вдруг оборвался.

А она только вчера вечером успела похвалить себя за то, что не контактировала с Малфоем, избавив себя от проблем. И вот вам, пожалуйста, результат.

Дальше больше. Профессор Слизнорт устроил сегодня соревнование для учеников. Заданием было приготовить зелье в паре с партнером. Все бы ничего, но ему пришла в голову идея сплотить коллектив, и он составил самые неподходящие пары. Гермионе дали в пару Драко Малфоя. Или Малфою в пару дали Гермиону. Короче, не важно, кого кому дали, но оба они были не довольны, посылая друг в друга уничтожающие взгляды.

Для сравнения, Гарри дали в пару Нотта, а Рону – Панси Паркинсон. Короче, недовольными Слизнортом остались все.

- Значит так, - сообщила Гермиона Малфою, - я знаю, что делать, а ты не мешай.

- Еще чего! – взъерошился Малфой. – Думаешь самая умная?

- По-моему, это давно всем известно. Я тебе дала шанс ничего не делать весь урок, а ты выпендриваешься.

- Я буду принимать участие в приготовлении зелья, - жестко заявил Малфой. – Мне, между прочим, тоже не помешает уважение этого старикашки. Слизнорт хоть и неповоротлив, но заметит, что я отлыниваю.

- Значит, будешь делать, что я говорю!

- Покомандуй мне тут, Грейнджер. Будем действовать вместе! – он с такой решимостью придвинул к себе книгу с рецептом, что Гермиона не нашлась, что ответить, а лишь удивленно приподняла брови.

Однако с кучей пререканий, но работа у них все-таки пошла. Как-никак, соревновательный дух заставлял волей-неволей сдружиться даже с врагом. Хотя бы на время.

- Что ты делаешь, Малфой? Написано же, что надо мелко порезать.

- А это, по-твоему, не мелко?

- Да такие куски даже великан не разжует!

- Режь сама тогда!

- Ну и пожалуйста! А ты мешать не забывай, а то полезет белая пена, и все насмарку.

- Не умничай тут.

- Должен же кто-то говорить умные вещи.

Спустя полчаса они уже отлично работали вместе, не забывая постоянно переругиваться по поводу и без.

- Ты смотри, как мешаешь! Надо по часовой! Умная она…

- А ты за собой следи! Бобы надо давить, а не резать.

Они на время забыли о своей неприязни, при этом не забывая о ней ни на минуту. То есть, Малфой мог неожиданно схватить руку Гермионы, если она делала что-то не то, при этом не вскрикнув от ужаса, что прикоснулся к грязнокровке. Однако тут же наговорить ей других гадостей, о том, что она глупая и все перепутала.

Видимо, Слизнорт этого и добивался. Однако, состояние это продлится лишь до конца урока. А потом все по новой.

- Ты невыносим, Малфой!

- Поверь мне, ты не лучше. Нет сил больше терпеть твои нравоучения.

- Время вышло! Прошу прекратить работу над зельем, - возвестил Слизнорт.

- Слава Богу! – выдохнула Гермиона.

- Слава Мерлину! – одновременно с ней проговорил Малфой.

Они смерили друг друга удивленными взглядами, и тут же отвернулись.

Слизнорт медленно, словно большая зеленая улитка, продвигался по классу, заглядывая в котлы, тыкая их волшебной палочкой и раздавая скупые указания. Пока что более или менее хвалебного отзыва дождались только Эрни МакМиллан в паре с какой-то когтевранкой. (Гарри сегодня забыл в спальне учебник по Зельеварению Принца-полукровки, поэтому не мог им воспользоваться для достижения восхитительнейшего результата. И как только эта старая книга ему помогала быть лучше Гермионы?)

- Вот это да! – проговорил Слизнорт, приблизившись к котлу Гермионы и Малфоя. – Вы молодцы, ребята. Ваше зелье безупречно!

Гермиона и Драко улыбнулись друг другу совершенно по-дружески и искренне, словно бы и не были заклятыми врагами. Но через секунду Малфой состроил презрительную гримасу, а Гермиона горделиво вздернула нос.

- Итак, мы можем определить наших абсолютных победителей! – объявил Слизнорт. – Мисс Грейнджер и мистер Малфой получают за этот небольшой экзамен «Превосходно» и приглашены на мой небольшой вечер, который будет в воскресенье на следующей неделе.

Последнее он произнес так, чтобы слышали только они, и лукаво подмигнул обоим.

Малфой и Гермиона с отвращением глянули друг на друга, будто Слизнорт заявил, что они обязаны прийти вдвоем. Но через минуту уже забыли об этом, как и о совместном уроке.
____________________________________

Решила не тянуть с этой главой, ибо в предыдущей не было особенных событий.

Глава 7

или энергия напряжения

Однако на сегодня общение их не закончилось. Ведь сегодня была суббота. И именно сегодня им нужно было отбывать наказание за свою нелепую стычку пару дней назад на глазах у МакГонагалл. Вот если бы она пришла чуть позже! Ничего бы не заметила.

С другой стороны, если бы она не пришла, кто знает, до чего бы дело дошло… Успели бы убить друг друга.

- Ну что ж, мисс Грейнджер, вот вы и здесь, - сухо поприветствовала Гермиону МакГонагалл, стоило ей войти в кабинет. – Сегодня у меня для вас двоих несложное задание, - сообщила она, переводя взгляд с Грейнджер на Малфоя.

Радоваться или не стоит? Кто знает, что МакГонагалл подразумевает под этим «несложно»…

- Вам предстоит начистить до блеска все награды в Зале Трофеев. Мистер Филч немного не справляется с уборкой и попросил помочь. Поторопитесь, потому что только от вас зависит, сколько вам останется времени на сон. Наказанные - вне режима.

МакГонагалл проводила их до Зала Трофеев, выдала весь необходимый арсенал (безусловно работать приходилось руками!), отобрала палочки, чтобы не жульничали, да и не устроили опять дуэль, и – о ужас! – сообщила, что закроет их в Зале снаружи.

- А что если мне понадобится в туалет? – язвительно заявил Малфой.

- Это простимулирует вас работать быстрее, - невозмутимо заявила МакГонагалл, закрыла за собой дверь и повернула несколько раз ключ в замочной скважине. – Я буду приходить каждые полчаса, - добавила она через дверь.

- Прекрасно! – фыркнул Малфой. – Идеальное место, чтобы провести субботний вечер.

- Лучше возьми тряпку и принимайся за работу, - буркнула Гермиона, - если не хочешь просидеть здесь всю ночь.

- Еще и в компании грязнокровки…

- Заткнись, Малфой.

Работа шла лениво. Наград и кубков на полках стояло просто немерено. Перечистить их всех казалось невозможным. Несмотря на то, что они стояли за стеклом, их можно было трогать, поэтому все они были в следах от пальцев. (Зал Трофеев никогда не терял своей популярности). Протереть их просто тряпкой – вовсе не выход. Надо было, чтобы они именно сияли. А для того, чтобы засиял хоть один кубок, Гермионе пришлось немного попотеть.

- Ты так и будешь сидеть или, может, примешься за работу?! – недовольно спросила она у Малфоя, который не сдвинулся с места с тех пор, как ушла МакГонагалл.

- А зачем? Домовой эльф-Грейнджер все начистит за меня, желая поскорее вырваться отсюда.

- А тебе, по-видимому, нравится мое общество, раз готов ждать сколько угодно?! – не то спросила, не то утвердила она, злобно поглядывая на него. Малфой предпочел не отвечать на этот риторический недовопрос.

- Если ты не примешься за работу, - медленно и угрожающе проговорила Гермиона, - я тебя заставлю.

- Да что ты? – насмешливо скривился Малфой. – У тебя отобрали палочку, ты не забыла? Без магии против меня ты бессильна. Хотя бы по той причине, что я мужчина, и больше тебя по габаритам.

- Да что ты? – передразнила она его манеру кривить губы в ухмылке. – А ты не забыл, как я тебе врезала на третьем курсе? Ныл как ничтожество, забыв о том, что ты Малфой и о том, что я девчонка, - она надвигалась на него с тряпкой.

Малфой, что удивительно, не пришел в ярость от воспоминаний о мрачном прошлом. Наоборот, он развеселился, встал ей навстречу и подошел ближе.

- Может, тебе врезать еще раз, чтобы желание работать появилось? – поинтересовалась Гермиона.

- Побереги энергию, Грейнджер, - тихо проговорил он, сжимая оба запястья Гермионы, чтобы она не наделала глупостей.

Заметил ли он, что подошел слишком близко? Что видит лицо Гермионы так отчетливо, что еще пару сантиметров, и в глазах начнет двоиться? Заметил ли, что невольно вместе с запястьями притянул ее всю к себе?

Гермиона чувствовала, как колотится сердце. Ей даже казалось, что сердце Малфоя она не чувствует только потому, что, как и предполагалось, у него его нет. Она смотрела в его серые глаза и не видела в них совершенно ничего. Потому что была полностью сконцентрирована на своих чувствах. На своем дыхании, таком тяжелом, словно бы она бежала стометровку, таком неровном, что выдавало ее с головой. Да и она никогда не понимала, как это, видеть что-то в глазах другого человека…

Драко не сразу понял, что вторжение затянулось. Что как-то даже неприлично держать девушку так близко к себе, если не собираешься ее поцеловать или обнять. А он был точно уверен, что обнимать и уж тем более целовать Грейнджер в его планы не входило. Со стороны можно было подумать, что он не испытывал ничего. Но он просто уже научился скрывать даже те эмоции, которые сложно скрыть.

Незачем подпускать Грейнджер так близко. Нет, он не боялся, как в детстве, заразиться грязнокровием. Но все же было в этом что-то совершенно неправильное и неестественное. Он чувствовал, как электризуется одежда там, где они соприкасались телами. Еще чуть-чуть, и точно шибанет током. Да так, что не успеешь опомниться.

Нечего дожидаться, когда возникнут неуместные мысли, что неплохо бы прижаться теснее. Потому что так не должно быть. Нужно как можно быстрее разорвать эту чертову электрическую цепь.

- Эм… - Малфой отошел на шаг, отпуская Гермиону, и стараясь не встречаться с ней взглядом.

Она тут же шумно выдохнула, точнее, почти что всхлипнула не то от удивления, не то от досады или смущения.

С трофеями было покончено за полчаса. В этот вечер они больше не заговорили.

Глава 8

или переизбыток общения

Гермиона глубоко вдыхала и выдыхала тонкий, но грубоватый запах мужского парфюма. Он заполнял собой легкие вместо воздуха, отпечатывая имя своего владельца на сердце Гермионы, которое еще не видело настоящей любви, но изнывало от желания ощутить это чувство. На ее тонких запястьях невесомым холодком оставались его отпечатки пальцев. Блондинистые волосы так и манили, чтобы пальцы Гермионы взъерошили их, формируя свою прическу. Искрящиеся серебром глаза заставляли тонуть в их глубине, не пытаясь спастись. А чувственные губы приближались все стремительнее. Еще одно мгновение – и они сольются в страстном поцелуе настоящей любви.

Но что-то пошло не так, и рот Драко Малфоя начал быстро увеличиваться в размерах, приобретая бесчисленные ряды длиннющих острых зубов. Еще мгновение и жуткая пасть разверзлась, чтобы проглотить Гермиону целиком, а руки железной хваткой сдавили запястья.

- А-а-а! – завизжала Гермиона и тут же проснулась.

- Грейнджер, ты что с ума сошла? – возмутилась Лаванда, разбуженная диким криком.

- Просто кошмар, - возвращаясь в реальность, прошептала Гермиона.

Больше в ту ночь она уснуть не могла. Благо, было уже почти утро. Такого жуткого кошмара она еще не видела. А первые сцены сладкой любви с Малфоем вообще вызвали у нее отвращение. «И что же ты такое удумал, мозг, раз мне снятся подобные вещи?» - думала она, с открытыми глазами глядя в темноту комнаты.

За завтраком она заметила, что Гарри чем-то подавлен. Чем именно, она знала. Причина была одна, как всегда. Точнее, как обычно в последнее время. Джинни.

Украдкой поглядывая на Малфоя, Гермиона заметила, что он тщательно избегает ее взгляда. Видимо, ему до сих пор неловко за вчерашний вечер на отработках. Еще бы, кому скажешь, не поверят.



- Несчастные мы с тобой, Гарри, - говорила Гермиона, пока они шли к квиддичному полю. Сегодня должна была состояться тренировка, и Гермиона решила, что наблюдать за летающими в воздухами гриффиндорцами – неплохое времяпрепровождение.

- И не говори, Гермиона, - вздохнул Гарри.

Говорить о том, как им обоим не повезло в любви, не хотелось. Ведь итак хватало видеть предмет своих страданий повсюду в Хогвартсе.

- А может нам влюбиться друг в друга, раз никто нас не любит? – спросила Гермиона.

Гарри удивленно и испуганно посмотрел на нее. Он явно не знал, как реагировать.

Гермиона расхохоталась.

- Я же просто шучу, - улыбнулась она, потрепав его по вечно взъерошенным черным лохмам. – Неужели я такая зануда, что шутку от меня услышать – большая редкость?

Гарри облегченно выдохнул и принялся ее уверять, что вовсе она не зануда.



На самом деле, Гермиона себя обманула. Наблюдать за летающими на метлах и перекидывающими квоффл гриффиндорцами не было увлекательно. Или хотя бы интересно. А на игры она ходила только ради того, чтобы поддержать друзей. Ну и чтобы ее не считали девочкой совсем уже не от мира сего. Поэтому спустя пятнадцать минут после начала тренировки она решила просто прогуляться по территории Хогвартса. Не сидеть же в библиотеке в чудесный воскресный день.

Несмотря на то, что осень была в самом разгаре, на улице было относительно тепло. А сегодня вообще светило солнышко, и не было никакого ветра. Чему, кстати, очень обрадовался Гарри, потому что ветер всегда сильно мешал летать.

Гермиона шла медленно, прогуливаясь, думая о чем-то своем, анализируя происходящее с ней. Она уже довольно далеко отошла от квиддичного поля и направлялась к Черному озеру.

Все эти странные сны, все эти странные происшествия. Вчера между ними с Малфоем произошло то, о чем даже не хочется думать.

Это было совершенной глупостью, невероятной ерундой, но почему же она так беспокоит? Гермиона отчетливо помнила, как надрывно дышала, глядя ему в глаза. И ведь не хотелось оттолкнуть, она просто замерла от удивления и необычности происходящего. Не хотелось вырваться. Так же, как и не хотелось прижаться. Таких мыслей просто не было в голове. И черт, за эту неделю она уже сто раз повторяла себе: «Это же, Малфой!» Но он уже не был тем Малфоем, которого она знала. Как и она сама не была той Гермионой, которую знал он. И которую знали все. Вот только кроме него этого никто не замечал.

«Да какого же черта ты продолжаешь пережевывать одно и то же?!» - спросила она себя. - «Просто забудь об этой ерунде. Не будь дурой. Не придумывай себе лишние проблемы. Ты настоящая идиотка!»

Гермиона запуталась окончательно. Запуталась в своих мыслях, в своих чувствах, в своих эмоциях. Она не понимала, как реагировать, что делать. Не понимала, почему все это так ее волнует.

Внезапно взгляд наткнулся на Драко Малфоя. «Какого черта он оказывается по близости, стоит только о нем вспомнить?» Он стоял у самой воды, а Гермиона еще только подходила к Черному озеру.

Она тут же остановилась, не дойдя до него метров пятнадцать. «И как же не заметила раньше? Нечего было идти, глядя на свои ноги». Остановилась и смотрела ему в спину, не зная, что же делать. Мысли улетучились моментально. В голове пустота.

Малфой, вероятно, почувствовал, что на него кто-то пялится, потому что обернулся. Завидев Гермиону, он удивленно замер на месте, как и она, развернувшись на сто восемьдесят градусов.

Так они стояли, наверное, с минуту, глядя друг на друга, в полнейшем ступоре. Хотя, за мысли Малфоя Гермиона ручаться не могла. Что творилось в его голове в этот момент? Но, наконец, он отмер, засунул руки в карманы штанов и пошагал к замку, сделав довольно большой крюк, чтобы обойти Гермиону.

Грейнджер же вспомнила, что для нормальной жизнедеятельности организма полагается дышать, и нервно выдохнула облачко пара изо рта.

Глава 9

или не в том месте и не в то время

Новая неделя началась хорошо. Гермиона почему-то начала замечать, что на Рона с Лавандой ей стало плевать. Возможно, тому поспособствовал Драко Малфой, который из-за некоторых обстоятельств на прошлой неделе вдруг стал занимать в голове Гермионы чуть большее количество пространства, чем обычно.

После того, как Гермиона получила наказание от МакГонагалл, пытаться узнать, чем он там занимается, расхотелось. Точнее, интерес-то не пропал, но легкого пути Гермиона не видела, а идти по сложному – того не стоило. Кроме того, в воскресенье она пришла к выводу, что Малфой что-то разместился в ее голове чересчур вальяжно, и надо бы его потеснить. Поэтому не искала встречи с ним. Да и зачем бы ей это делать? Ведь в те разы, когда они контактировали, их общение не было хоть сколько-нибудь милым. И продолжать такое общение не хотелось.

Синяк с шеи сошел, а значит, ничего, кроме собственных мыслей, не напоминало Гермионе о Малфое. Они виделись только на уроках. Ну и в Большом Зале Гермиона всегда кидала взгляд в его сторону.

И в понедельник, и во вторник, Грейнджер замечала, что Малфой похож скорее на мрачную черную тучу, чем на себя. Это явно было связано с тем, что он делал в Выручай-комнате. Гарри, кстати, уже перестал обращать внимание Гермионы на него. Наверное, пресытился темы выпадами, которыми она отчитывала его за неблагоразумие еще пару недель назад. А Гермиона и не собиралась говорить ему, что теперь разделяет его мнение, ведь взгляд на одно и то же у них всегда разный, да и опять же, придется рассказать, с чего это она вдруг сменила точку зрения. А тут вылезет наружу неприятная история с Картой Мародеров…

Вообще все это было странно и непривычно. Драко Малфой вдруг представал перед Гермионой в новом свете. И несмотря на то, что она всегда славилась крайней упрямостью и почти что неспособностью изменить свою точку зрения, на этот раз Гермиона охотно воспринимала этого нового Малфоя. Точнее, возможно, он был таким всегда. Но для Грейнджер такой Малфой был в новинку.

А о каких изменениях мы, собственно, говорим? Об истерическом припадке, который случился с ним дважды? Или же о том, что неприязнь к умнейшей грязнокровке Хогвартса в последнее время куда-то пропала? А тебе не кажется, Гермиона, что ты придумываешь себе эти истории сама?

Они столкнулись в коридоре во вторник.

- Малфой! – вдруг вырвалось у нее, не то от неожиданности, не то от того, что ей хотелось снова встретиться с ним. Это ведь просто интерес, верно? Ничего необычного.

Он остановился, странно посмотрел на нее из-под нахмуренных белесых бровей и недовольно выдал:

- Чего тебе, Грейнджер?

- Эм… - замялась она, - да ничего…

- Ну вот и убирайся с дороги, - ядовито прошипел он. – И перестань на меня пялиться в Большом Зале. У меня от этого аппетит пропадает.

Да, за завтраком он действительно ничего не ел. Вот только, конечно, причиной этому была явно не Гермиона.

Он смерил ее самым презрительным из всех своих взглядов и пошел дальше.

- Придурок! – обиженно крикнула она ему вслед.

«Больно ты мне нужен!»

С глупыми мыслями было покончено. Малфой такой же, как и всегда.

Весь оставшийся день вторника Гермиона старательно его не замечала. Это было просто.

В среду она не могла не заметить сильную перемену настроения. Он стал уже не просто мрачным, а затравленным. Было страшно на него смотреть. Можно было подумать, что его мучили пытками.

Гермиона была уверена, что это связано с тем, чем он занимается в Выручай-комнате. Она заметила также, что Гарри настолько же пристально наблюдает за Малфоем. Поттер явно думал о том же.



Вечером Гермиона возвращалась из библиотеки в башню Гриффиндора. За окном уже стемнело, в коридорах горели факелы и свечи для освещения. Через час отбой, тогда они сами собой потухнут.

Собираясь завернуть в соседний коридор, который ведет к лестницам, Гермиона неожиданно услышала до отвращения знакомые голоса и смех. Ей навстречу шли Рон с Лавандой. Точнее Лаванда, мерзко хохоча, прыгала вокруг Рона. Причем все это можно было заключить, даже не видя их.

Гермиону в мгновение обуяло нестерпимое желание ни в коем случае не видеть их и не встречаться им на пути. Недолго думая, не глядя на табличку, не особенно понимая, где она находится, Грейнджер приоткрыла ближайшую дверь и скользнула внутрь. И тут же тихо закрыла ее за собой, даже не глядя на комнату, в которой оказалась.

Рон и Лаванда в коридоре быстро приближались, но Гермиона уже была в безопасности. И теперь только она посмотрела на то место, куда попала. Это был туалет. Более того, это был мужской туалет, потому что у раковины, спиной к Гермионе стоял парень.

Через секунду она узнала блондинистые волосы, бледную кожу, дорогую сумку, небрежно валяющуюся рядом. Гермиона почувствовала, как затылок холодеет. Это был не кто иной, как Драко Малфой.

Он до сих пор не заметил ее, потому что дверь не скрипнула и Гермиона приоткрывала ее на самую малость, чтобы протиснуться внутрь. И тут только она заметила, что он… плачет. Малфой рыдал, вцепившись в края раковины, содрогаясь всем телом, а по щекам его текли самые настоящие слезы.

Гермиона настолько была поражена увиденным, что оцепенела, и не могла даже пошевелиться.

И тут Малфой случайно поднял голову и увидел отражение стоящей за ним Гермионы в зеркале. Он тут же резко развернулся к ней лицом.

- Ты! – слово с огромным усилием вырвалось из его груди. В глазах адским пламенем горела злоба. Но Гермиона застала его врасплох, и он не мог ничего предпринять.

- Я… я… я не… - лепетала Гермиона с ужасом глядя на него не в силах сбросить оцепенение и выскочить вон.

- Грейнджер! – задыхаясь, он в один рывок преодолел разделяющее их расстояние.

- Драко, я не… - она не договорила, удивленная тем, что назвала его по имени.

Он всхлипнул, ударил по стене справа от Гермионы, да так, что разбил кулак в кровь, и, снова заходясь в рыданиях, оперся о стену спиной и съехал по ней на кафель. Не было сил оставаться хладнокровным Малфоем.

Гермиона, сорвано дыша, все еще стояла, не двигаясь. Но от облегчения, что он не прибил ее на месте, ноги подогнулись, и она рухнула на пол рядом с ним.

Неизвестно, что ее дернуло, шок от случившегося или же что-то другое, но она протянула руку и коснулась его плеча, будто бы успокаивая. Он не сбросил ее ладонь, может, и вовсе не заметил, закрыв лицо руками, чтобы она не видела его слезы.

Так они сидели, как показалось Гермионе, целую вечность. На самом же деле, минуты три. Она пару раз открывала рот, пытаясь что-то сказать, но тут же закрывала его, понимая, что это лишнее.

Наконец, Малфой вспомнил, что ситуация просто отвратительная и находиться в ней больше невозможно. Он громко втянул воздух носом, стер следы своего унижения со щек рукавом и, поднимаясь на ноги, не глядя Гермионе в глаза, сказал:

- Забудь.

Словно пощечина.

Малфой взял свою сумку, волшебную палочку и покинул туалет. А Гермиона еще минут пять сидела на полу, приходя в себя и осмысливая то, что с ней произошло.
___________________________________________

Перечитывая эту главу в который раз все больше убеждаюсь, что мне плохо удалось передать весь драматизм ситуации. Скорее получился ужасно оос-ный Драко Малфой. Однако почему-то переписывать ее я не стала. Надеюсь, что вас это не сильно отпугнет.

Глава 10

или неожиданные приключения

Произошедшее в среду вечером сильно повлияло на Гермиону. Ее мироощущение буквально перевернулось. Конечно, Малфой всегда был частью ее мироощущения, ведь его выходки и оскорбления занимали существенную часть ее, Гермионы, жизни. Некоторые события происходили только «благодаря» ему. Например, на четвертом курсе она исправила себе чересчур большие, по ее мнению, передние зубы. Кроме того, Малфой закрепился в мозгу Гермионы как образец плохого человека. Именно по Малфою она мерила всех слизеринцев, потому что так уж сложилось, что ни одного хорошего человека она там не встретила. Малфой был идеалом засранца, каких Гермиона презирала. А после той встречи в туалете она уже не могла быть в этом настолько уверенной. Он предстал перед ней обычным человеком, растерявшимся подростком со своими проблемами, которые задавили его настолько, что довели до истерики. А все его выходки теперь казались ей просто защитой от внешнего проникновения и издержками воспитания.

Гермиона знала, что никто и никогда не должен был застать его в таком состоянии. Более того, он даже был не способен на сопротивление и так и не дал отпор так нагло заставшей его с самым личным Гермионе. Еще она была уверена, что он просто не владеет заклинанием стирания памяти, иначе точно подправил бы гермионину.

Весь четверг и всю пятницу он ходил мрачный, почти ни с кем не разговаривал, не ехидничал на уроках. Гермиона была уверена, что это связано не только с его внеклассной деятельностью, но и с недавнем происшествием.

Кроме того, она теперь испытывала чувство вины. Вина перед Малфоем! Грейнджер, да ты с ума сошла. Но факт оставался фактом, ей казалось, что она ему чем-то обязана.

Возможность разрешить вопрос появилась вечером в субботу, когда они во второй раз пришли на отработку за свою «дуэль» двухнедельной давности.

- Итак, - проговорила МакГонагалл тоном, не предвещающим ничего хорошего, - сегодня у вас задание посложнее.

Гермиона уже успела испугаться.

- Мистер Филч обнаружил в подвале гнездо с корнуэльскими пикси. Он решил, что лучше всего поручить эту работу вам. Надеюсь, вы помните, как бороться с пикси. Это проходят на втором курсе обучения в Хогвартсе по курсу Защиты от Темных Искусств.

Она строго глянула на обоих шестикурсников, будто они уже сознались в том, что все забыли.

- Конечно, палочки в этот раз я у вас забирать не буду. Однако, - тут тон ее голоса стал выше и строже, - если вы устроите битву снова, то я сниму по пятьдесят очков с каждого факультета, и вы будете приходить ко мне на отработки уже ежедневно.

Глаза ее сверкнули.

- Надеюсь, это понятно?

- Да, профессор, - проговорила Гермиона, склоняя голову в подтверждение своих слов.

- Мистер Малфой? – обратилась к нему МакГонагалл, потому что он предпочел удержаться от излишних комментариев.

- Я все уяснил, профессор МакГонагалл, - елейным голосом ответил он.

- В таком случае, я провожу вас до нужного места.

Стоило им спуститься в подземелья, как Гермиона почувствовала, что замерзает. Казалось, что там холоднее, чем на улице.

МакГонагалл увела их по коридорам туда, где Гермиона ни разу еще не бывала. Открыла какую-то дубовую дверь, за ней оказалась лестница вниз, они спустились в невыносимую темноту. Гермиона чувствовала, что еще чуть-чуть, и стук ее зубов от холода будет слышен во всем Хогвартсе. Затем снова дверь, и они оказались в комнате, в которой кроме швабр и ведер были какие-то странные крюки и цепи, приделанные к потолку. Видимо, те самые орудия пыток, об упразднении которых постоянно жалеет Филч. В комнате заботливо горел факел. МакГонагалл сказала пару напутственных слов, повторила, что закроет их, и что придет через полчаса проведать.

Все это было похоже на фильм ужасов. Более того, никаких пикси здесь не было, что настораживало еще больше. Почему-то им не пришло в голову спросить это у МакГонагалл до того, как она ушла.

Они стояли, не глядя друг на друга и не совсем понимая, что же им делать. И тут Гермиона решила, что это самое время для разговора о том, что беспокоило ее последние пару дней.

- Эм, Драко…

- Лучше молчи, Грейнджер, - прервал он ее. – И перестань называть меня по имени. Не припомню, чтобы ты записалась в круг моих друзей.

Она закусила губу. Какая к черту вина? Малфой умеет выбешивать в любой ситуации, независимо от того, как сильно изменилось впечатление о нем.

- Какой же ты мерзкий! – заявила она, не сдержавшись.

- Рад слышать, - фыркнул он, - а то я уж подумал, что ты влюбилась.

Щеки Гермионы вспыхнули. Она ни о чем таком не думала, но в голове ее промелькнули все разы, когда она вела себя с ним, мягко говоря, странно, и пришла к выводу, что это действительно выглядело именно так.

- Да пошел ты! Вряд ли есть хоть одна дура, которая способна полюбить такого придурка, как ты. Даже Паркинсон ты уже достал, - добавила Гермиона, вспомнив случайно подслушанный разговор в туалете.

Малфой довольно усмехнулся. Похоже, ему нравилось бесить Гермиону.

Грейнджер вздернула подбородок, отвернулась от него и хотела было демонстративно отойти в другой угол комнаты, но запнулась о стоящее под ногами ведро и едва устояла на ногах. Она выровняла равновесие под звуки грохочущего по каменному полу металлического ведра и хохот Малфоя.

В эту же секунду со всех сторон послышался противный стрекот пикси, и маленькие синие человечки вылетели из-за завала швабр и ведер в углу. Визжа что-то на своем, они принялись атаковать Гермиону и Малфоя.

Не успевшая быстро сообразить Грейнджер попала под натиск сразу нескольких вредителей. Они хватали ее за волосы, били по голове своими малюсенькими, но сильными ручонками и швырялись в нее мусором. Малфой, который стоял дальше от их гнезда, к тому же не произвел шума, остался без внимания.

Несколько секунд он колебался, успев однако выхватить палочку, потому что наблюдать за атакованной и беспомощной Грейнджер было весело, но все же именно она знала больше заклинаний и могла справиться со всеми ними, поэтому стоило ее спасти.

- Ридикулус!

Пикси, в которую угодило заклятье, отлетела к противоположной стене, ударилась об нее и упала без чувств.

Обрадованный маленькой победой Малфой повторял заклинание снова и снова, обезвреживая других пикси. Когда последний рухнул без памяти, Гермиона убрала руки от лица и вздохнула свободно.

- Спасибо, - забыв про недавнюю обиду, прошептала она, глядя на валяющихся на полу пикси. Она повернулась к Малфою, совсем не замечая, что смотрит на него по-особенному сияющими глазами. Он отбросил челку со лба и вдруг по-настоящему искренне улыбнулся, глядя Гермионе в глаза. Она была по-волшебному милая в этот момент. Конечно, он не думал об этом. Он вообще ни о чем не успел подумать.

Внезапно самая первая обезвреженная пикси пришла в себя. Она огляделась по сторонам и тут же издала противный душераздирающий писк, который служил, вероятно, боевым кличем. Потому что в это же мгновение из-за завала швабр в углу появилось целое полчище пикси, жаждущих поквитаться со своими обидчиками.

- Похоже, это не все, - сказал Малфой. Гермиона шагнула поближе к нему, доставая палочку. – Что нам с ними делать?

- Я не знаю, - отчаянно крикнула Гермиона, пытаясь переорать писк маленьких тварей и посылая в них заклинания.

- Как это не знаешь! – возмутился Малфой. – Ты же у нас умная! Нам не перебить их всех. Те, кого я обезвредил, уже очнулись.

Гермиона, не особенно осознавая, что делает, прижалась к спине Малфоя своей. Так было удобнее держать оборону. Мерзкие пикси не могли подобраться с тыла. Их было просто невероятное множество, казалось, что вокруг одна синева от их бесчисленных маленьких телец.

- Грейнджер! – рявкнул Малфой. – Ты там зависла? Нужны идеи!

И тут Гермиона вспомнила, как на втором курсе Локонс оставил их в одиночестве бороться с кучей пикси, которые отобрали у него волшебную палочку. Она тогда всех спасла. Какое же заклинание?..

- Иммобилус!

Все до одной пикси застыли в воздухе, почти не перемещаясь.

- Вау, - выдохнул Малфой.

- Нужно что-то, куда мы их засунем. Иначе действие заклинания скоро закончится, - пробормотала Гермиона, все еще не двигаясь и прижимаясь к Драко спиной.

- Вон того огромного ящика хватит? – спросил Малфой.

Гермиона повернула голову вправо.

- Думаю, да.

- Тогда я пойду и возьму его, - сообщил он непонятно зачем. – А ты отлепись от меня, потому что иначе, если я отойду, ты рухнешь на пол.

Гермиона снова покраснела и отошла от Малфоя.

Через несколько минут пикси были засунуты в огромный ящик, который, к счастью, оказался пустым. Накрыв их крышкой, Малфой сел сверху и с облегчением выдохнул.

- Может, надо посмотреть, не осталось ли там кого? – спросила Гермиона, указывая на склад швабр и ведер в углу, где жили пикси.

- Валяй, - бросил Малфой, чуть подпрыгивая на ящике, будто проверяя его на прочность.

Гермиона чуть нахмурилась, но сделала вид, что не заметила этой маленькой грубости в ее сторону. С другой стороны, о чем это она? Это же Малфой.

Держа палочку наготове, она осторожно стала доставать швабру за шваброй, чтобы разгрести этот угол и быть уверенной, что все пикси в ящике. По мере того, как угол очищался, ее взгляду представала странная деревянная поверхность, которой тут не должно быть. Это было похоже на небольшую дверь в стене. Однако дверь была достаточно большой, чтобы, согнувшись, в нее прошла Гермиона.

- Малфой, - прошептала она, не замечая, что начала говорить приглушенно, - ты посмотри…

- Что у тебя там, Грейнджер? – раздраженно спросил он, словно она отвлекала его от важного дела. – И что?

- Ты не видишь? Это проход.

- И куда же он ведет?

- Я не знаю.

- Ты гений, Грейнджер.

- Но мы должны узнать!

- Мы? – он недовольно поднял бровь. – Знаешь что, ищи приключения на свою задницу со своими верными дружками, Поттером и Уизли. А меня даже не думай втягивать. И нет никаких «мы», - отрезал он. – И где, черт возьми, МакГонагалл? Полчаса давно прошли, - он нервно взглянул на часы.

Гермиона, не слушая его, дернула за ручку деревянной двери, а когда она не поддалась, прошептала «Алохомора». Со скрипом дверь отворилась, неярким светом из комнаты осветились каменные ступени. Это было похоже на странный тоннель, который вел куда-то в неизведанные глубины замка Хогвартс.

Гермиона обернулась, чтобы посмотреть на Малфоя.

- Даже не думай об этом! – нахмурился он. – Вроде делаешь вид, что умная, а готова броситься навстречу приключениям, от которых неизвестно что ждать.

- Испугался? – фыркнула она, пытаясь передразнить его манеру выпендриваться. – Это же Хогвартс! Разве может тут быть хоть что-то опасное?

- Даже если так, то придет МакГонагалл и снова влепит нам наказание за излишнее любопытство.

- Если дверь так легко открылась и МакГонагалл нас привела сюда сама, значит, ничего опасного тут нет. Слишком доступно для чего-то важного и того, что нельзя знать.

- Никто же не думал, что ты везде суешь свой нос. Вот значит кто подбивает Поттера на приключения. А я думал, у него шило в заднице.

- Хватит болтать, Малфой, - прервала его Гермиона. – Тогда я пойду одна. Позовешь, когда услышишь, что МакГонагалл приближается.

И высоко подняв палочку с горящим на конце огоньком Люмоса, она шагнула в тоннель.

- Ну уж нет! Ты там еще умрешь где-нибудь ненароком, а я потом проблем не оберусь.

Он тоже зажег огонек на конце палочки и, освещая себе дорогу, поспешил за Гермионой.

Они спускались по каменным ступеням, конца им не было видно. Тоннель был небольшой в ширину. Двое поместились бы в нем, лишь плотно прижавшись телами, поэтому они шли друг за другом. Стены и потолок были сделаны из грубого камня. Явно никто не заботился о внешнем виде этого помещения.

Гермиона подняла голову наверх, чтобы осмотреть потолок. Ей вдруг подумалось, что там могут сидеть какие-нибудь мерзкие твари типа пауков или летучих мышей, но, к счастью, потолок был чист и сух. Однако в этот момент Гермиона не смотрела под ноги и, сделав шаг, оступилась, потому что полступеньки под ее ногой отсутствовало.

С визгом она полетела вниз, не успевая цепляться руками за шершавые стены.

- Грейнджер! – испуганно крикнул Малфой, кидаясь за ней. Он даже не особенно думал в этот момент. И с каких пор у слизеринского нахала появилось сострадание и желание заботиться об окружающих? Тем более о грязнокровке.

Она успела проехаться несколько ступеней, и он тут же схватил ее за руку, спасая от возможности переломать все кости.

- Живая? – тревожно спросил он. Драко и сам не заметил, что стал таким сентиментальным. Вероятно, он не задумывался о том, чтобы лишний раз вести себя соответствующе созданному образу, потому что они были вдвоем. Никто, кроме нее, не мог увидеть его таким. А Грейнджер, как уже было проверено, умеет молчать.

- Да вроде бы, - тихо пробормотала она, цепляясь за него обеими руками.

- Может, обратно? – не упустил возможности переубедить ее Малфой, не совсем уверенный, что это как-то подействует.

- Нет!

- Ну тогда я пойду первым, - сообщил он, протискиваясь между стеной и Гермионой. Для этого ему пришлось тесно прижаться к последней. На мгновение оба задержали дыхание и посмотрели друг другу прямо в глаза. Так близко они не были даже тогда, когда он пытался придушить ее. – А то ты неуклюжая, словно Долгопупс, - ухмыльнулся Малфой, продолжая путь.
_____________________________________________

Вот таким неожиданным образом наша незамысловатая любовная история приобретает пока еще тонкий, но все же довольно прозрачный намек на приключения. Здесь я решила поделить фанфик на части, и на этом как раз заканчивается первая часть. Следующая глава будет не так скоро, как вы привыкли, потому что она еще не написана. Но я постараюсь не тянуть очень долго, чтобы вы не забыли все, что произошло до нее :D

Часть 2. Глава 11

или в западне

Кто бы мог подумать, что Гермиона Грейнджер рванется навстречу приключениям, как только появится такая возможность? Кто бы мог подумать, что Драко Малфой окажется ее спутником в этом деле? Да кто мог вообще себе представить даже в самых смелых мечтах, что Драко Малфой будет заботиться о жизни и здоровье Гермионы, которую все эти годы так люто ненавидел?

Неизвестно, что это было. Магия Хогвартса, магия неизведанного, которое очень хочется изведать, или же магия, которая может возникнуть между юношей и девушкой шестнадцатилетнего возраста,* если они проведут друг с другом слишком много времени.

Никто из них не думал об этом. Все было так легко и естественно, что даже не хотелось задумываться. Драко Малфой чувствовал, что может дышать свободно в этом затхлом пыльном тоннеле, будучи рядом с Гермионой Грейнджер. Почему-то с ней было все так легко. Он не осознавал этого, это происходило само собой.

А Гермиона понимала, что та самая электрическая искра, которая проскакивает между ними, если они окажутся слишком близко друг к другу, имеет какое-то значение, какой-то смысловой вес. И она хотела где-то в глубине души, на подсознательном уровне эту искру зажигать снова и снова.

Вместе они не были сами собой, при этом оставаясь ими. Снова противоречие. Но именно на нем строилась эта странная взаимосвязь. Они не были теми Драко и Гермионой, которыми были постоянно, при всех, которыми их знали друзья и знакомые. Но они были сами собой, такими, какими они были бы, оставаясь совершенно одни. И это было самой настоящей магией, рожденной их странной взаимосвязью. Сами того не понимая, они подчинялись ей, сохраняя ее, потому что она доставляла им удовольствие. И даже мысли о том, что все это неправильно, и так быть не должно проигрывали по силе этому удовольствию.

Именно поэтому Драко Малфой шел сейчас по темному тоннелю неизвестно куда, хотя ни за что бы не сделал этого в любой другой ситуации. Именно поэтому он шел первым, не думая о том, что впереди его могут ждать опасности, а думая лишь о том, что не хотел бы, чтобы Грейнджер сломала себе шею, снова грохнувшись с этих ступеней. Он не объяснял себе почему, он просто не хотел этого знать сейчас.

Именно поэтому Гермиона так захотела пуститься в этом маленькое приключение, даже не думая, что оно ей принесет. И она была спокойна, идя за Малфоем, зная теперь, что он позаботится о ней, хотя раньше была уверена, что он причинит ей неприятности и боль как только подвернется такой случай.

- Ты слышишь? – прошептала Гермиона, останавливаясь.

- Что? – недовольно спросил Драко в своей типичной манере.

- Шум.

- Ничего не слышу.

- Ты когда последний раз слух проверял? – недовольно зашипела Гермиона. – Шумит вода.

- Да, вот теперь слышу, - удивленно сказал он, забыв ответить на ее колкость. – И что это значит?

- Скорее всего, там какой-то не то водопад, не то фонтан, - проговорила Гермиона. – И я думаю, что это вода из Черного озера.

- Чудесное открытие, - фыркнул Малфой. – Мы спускаемся уже минут пять. Ты хоть представляешь, сколько мы будем подниматься обратно?

- Ага, давай пойдем обратно, когда мы так близки к цели! – возмутилась Гермиона. – Может, ты прекратишь ныть? Я тебя вообще-то не заставляла идти со мной. Сам побежал.

- Если я уйду, то там утонешь в этом Черном озере, - хмыкнул Малфой, продолжая путь.

- Что это? – насмешливо спросила Гермиона. – Что я слышу? Чувство ответственности? У Малфоя? За грязнокровку?

- Я просто думаю о том, что все решат, будто я тебя там утопил, - выкрутился он.

- Ну-ну…

Шум воды все усиливался по мере того, как они спускались ниже. Однако светлее не становилось. Наконец, ступени кончились, и через пару метров тоннель резко расширялся, превращаясь в пещеру. Вокруг была кромешная тьма, а в свете палочек можно было рассмотреть лишь то, что находится в метре от тебя.

Они шагнули на каменный ровный пол пещеры. В конце ее действительно был водопад. Вода лилась откуда-то сверху, из зияющей черной дыры в потолке и беспрепятственно проходила сквозь пол. Видимо, там тоже была дыра.

- Я знаю, что делать, - сказала Гермиона, проходя чуть глубже в пещеру. – Люмос Максима!

В мгновение шар света осветил эту огромную пещеру, зависнув под шершавым потолком.

В это же мгновение Гермиона Грейнджер испуганно взвизгнула, прижавшись к Драко Малфою. Это был совершенно необдуманный и подсознательный поступок. Ей нужно было спрятаться от увиденного.

Каменный пол был усеян скелетами, которые лежали в самых разных позах по всему пространству пещеры. Почти все они были одеты в полусгнившие старинное тряпье.

- Грейнджер, ты впилась мне ногтями в кожу через рубашку.

Драко был напуган не меньше, но из-за гермиониного поступка невольно почувствовал себя героем, поэтому нашел в себе силы съязвить.

Она отошла от него, осторожно поглядывая по сторонам и привыкая к обстановке.

- Что это? – сиплым от испуга голосом прошептала она.

- Полагаю, останки людей.

- Это я и сама вижу, - огрызнулась она. – Почему они здесь?

- Нашла у кого спросить. Вероятно, они здесь умерли.

- Но их так много…

- Более того, Грейнджер, если бы ты обладала хотя бы минимальными знаниями анатомии человека, то могла бы сразу определить, что это дети. Каждому из здесь лежащих было не более семнадцати лет.

- Господи, - она прикрыла рот рукой, наклоняясь, чтобы осмотреть ближайший к ней череп, и убедиться в правильности слов Малфоя. – Но как?..

- Если размышлять логически, что ты явно разучилась делать, это самым прямым способом связано с той комнаткой, в которой мы ловили пикси. Не забыла, какие там крюки и цепи на потолке висят?

Она кивнула, постепенно приходя в себя и осознавая мерзость ситуации.

- Значит, это студенты Средневекового Хогвартса. Их таким образом наказывали. А тех, кто не смог стерпеть пыток и умирал, выбрасывали сюда. Но это же ужасно! Почему же их не хоронили?

- Полагаю, для этого есть свои причины, - сказал Малфой. – А теперь, если ты довольна своим маленьким открытием, мы можем вернуться обратно?

Не успела она ничего произнести, как у входа в пещеру с грохотом опустилась железная дверь. Они не заметили ее, когда входили, потому что дверь задвигалась вверх, кроме того, была открыта. Сейчас же этот железный занавес по непонятным причинам закрылся, запирая Гермиону с Малфоем внутри огромной пещеры со скелетами.
________________________________________

*Я знаю, что Гермионе Грейнджер уже семнадцать. Просто было бы странно писать шестнадцати- и семнадцатилетнего возраста…

Глава 12

или о самой большой удаче на свете

- Что это было? – Малфой резко развернулся вокруг своей оси, услышав шум поблизости.

Гермиона не стала отвечать, потому что Драко увидел все сам.

- Какого боггарта! – воскликнул он, подскакивая к железному занавесу и ударяя по нему ладонями в попытке открыть. – Откройся! – он навалился плечом, прикладывая весь вес своего тела. Будто бы это помогло выломать тяжеленную железную дверь.

- Боюсь, это не поможет… - тихо проговорила Гермиона.

- Что?! – он злобно повернулся к ней. – А что ты предлагаешь делать? Кто-то запер нас здесь!

- Мне кажется, она сама собой закрылась.

- Это не меняет дело!

Гермиона была на удивление спокойна, она уже пережила шок, когда увидела скелеты на полу, а попадаться в западню ей было не впервой. Ее рациональный ум лихорадочно искал решения, оставляя при этом панику и лишние эмоции за бортом. С Малфоем все было наоборот.

- Откройся! – орал он, толкая дверь.

- Малфой! Ты скорее переломаешь себе кости, чем откроешь ее.

- Не знаю, как тебе, но мне не очень-то хочется пополнять эту коллекцию, - он махнул рукой в сторону скелетов.

- Успокойся, мы что-нибудь придумаем.

- Я умру раньше, чем ты что-нибудь придумаешь, - злобно огрызнулся он. – Алохомора!

Естественно, ничего не произошло. Малфой шарахнулся от двери и метнулся искать сам не зная что в другом месте пещеры.

- Должен быть другой выход!

- Малфой!

- Другой способ вырваться из этого логова!

- У тебя клаустрофобия?

- Нет! – завопил он, резко оборачиваясь на Гермиону. – Не стой на месте!

- Нет, это ты остановись!

У него начиналась настоящая паника, он кидался на стены, общупывая их в поисках какого-то секретного рычага, который открыл бы запасную дверь.

- Драко!

Он не реагировал на нее, продолжая лихорадочно метаться от стене к стене.

Гермиона вспоминала, что же нужно делать, чтобы привести человека в чувство, когда у него началась паника. Она когда-то читала об этом. Что же делают, когда начинается истерика? Она зажмурилась, чтобы сосредоточиться только на своей памяти. Истерика, паника, шок… Шок! Надо сделать что-то такое, что шокирует его снова!

Недолго думая, Гермиона подскочила к Малфою, который повернулся к ней в надежде, что она что-то придумала, и хорошенько размахнувшись врезала ему кулаком по носу. Да так, что Малфой отшатнулся назад.

Она уже делала это однажды, поэтому приятная ностальгия отразилась улыбкой на ее лице. Однако, когда Малфой схватился за нос, Гермиона заметила кровь и сразу пожалела, что переборщила.

- Грейнджер! – он смотрел на нее круглыми глазами, прижимая ладонь к окровавленному носу. – Ты что, с ума сошла?

- Я должна была привести тебя в чувство! – извиняющимся тоном проговорила она. – Я все исправлю.

- Что ты?..

- Нос, он сломан? Я знаю, как его вправлять. И надо остановить кровь.

Следующие несколько минут она занималась лечением Малфоя, немного волнуясь, что что-то напутает, однако тот факт, что Драко позволил ей это сделать, придавал ей уверенности.

- Чего смешного, Грейнджер?

- Не знаю, - сказала она, улыбаясь. От того, что он спросил, стало еще смешнее, и она засмеялась уже в голос. Драко, глядя на нее, тоже развеселился.

- Никогда бы не подумал, что умру в сыром подземелье в обществе гря… Грейнджер, - вдруг исправился он. Наверное, это был простой инстинкт самосохранения. Ведь незачем обижать ту, в чьих руках сейчас твое здоровье. А может, и нет…

- Сейчас будет больно, - предупредила Гермиона, колдуя над сломанным носом. Через секунду послышался щелчок, и Малфой согнулся пополам, схватившись за нос и вскрикнув от боли.

- Ну вот, теперь ты как новенький, - улыбнулась она.

- Скажи, тебе доставляет удовольствие причинять мне боль?

- Еще бы, - фыркнула она, не глядя ему в глаза.

Неожиданно за железной дверью послышались чьи-то шаги.

- Тихо! – шикнул Малфой, доставая палочку.

Оба они замерли в боевых позициях, готовые сражаться с тем, кто запер их тут и теперь крадется, чтобы позлорадствовать. А может, пытать.

Дверь медленно начала подниматься. Драко и Гермиона настроились на бой, исход которого решит, умрут они здесь, в пещере или же спасутся и выживут. Железный занавес медленно показывал черную мантию того, кто стоял в тоннеле.

- Профессор МакГонагалл! – удивленно вскрикнула Гермиона, опуская палочку, готовая кинуться навстречу декану Гриффиндора. Но Малфой резко схватил ее за руку, не пуская. И его врожденные качества, и сложившее положение обязывали к подозрительности.

Не дождавшись, пока железная дверь поднимется до конца, профессор МакГонагалл чуть наклонилась, чтобы не зацепиться за нее шляпой, и вошла внутрь.

- Рада, что вы так просто не доверяете кому попало, мистер Малфой. Это обеспечит вам чуть большую защиту, чем мисс Грейнджер в данном случае. Однако, если бы я хотела вас убить, то сделала бы это еще до того, как вы увидели бы мои ноги, - заявила она. – А теперь пойдемте, пока дверь не закрылась вновь. О том, как вы здесь оказались, объясните по дороге.
_______________________________________________

Надеюсь, те, кто хотел #мясокровькишки, не слишком разочарованы?) Дело в том, что я не могу так просто взять и отправить Драко и Гермиону в путешествие, которое буквально перевернет их жизнь. У меня просто на некоторые ключевые моменты есть свои коварные планы. И потому потрясение не должно быть слишком сильным для них. Иначе мироощущение персонажей изменится, и они уже не впишутся в ту ситуацию, которую я продумала заранее. Если вы понимаете вообще, о чем я. Но все же, раз я начала цепочку приключений, то могу обещать, что они периодически будут. И как соответствует логике, в нарастающем масштабе))

Глава 13

или о том, что стоит иногда быть истинной девочкой

К огромнейшему удивлению Гермионы МакГонагалл не увеличила срок их наказания за подобный проступок. Она лишь сняла десять очков с факультета Гриффиндор за излишнюю любопытность. (Гермиона, конечно же, взяла всю вину на себя).

По просьбе профессор рассказала, что раньше, точнее, в давние времена, Хогвартс не был таким, как сейчас. Это и не удивительно, люди были другие, все было по-другому. Процветало варварство и насилие. Это было, конечно, после Основателей, которые прочили волшебникам мир и добро (за исключением, Слизерина). Студентов действительно жуткими пытками наказывали за провинность. И не многие могли эти пытки выдержать. Потому не было тогда хулиганов, а были лишь примерные ученики. Хулиганы бы просто не выжили в таких условиях. А из того, что скелетов в пещере было много, можно было судить, что подобная дисциплина длилась годами.

Кроме того, МакГонагалл призналась, что была в этой пещере впервые, иначе, знай о ней Дамблдор, он бы не допустил сохранения подобного памятника древности. А то, что МакГонагалл вела себя естественно, да еще и умудрилась как-то открыть дверь, Гермиона отнесла к ее накопленной долгими годами мудрости. И лишние вопросы отпали сами собой.

Однако Гермиону не отпускали мысли, что с МакГонагалл что-то происходит. Она, кстати, попросила прощения за то, что не пришла к ним, как обещала, спустя полчаса после начала отработки. Но сам факт того, что МакГонагалл о чем-то забыла и повела себя, мягко говоря, безответственно вызывал в Гермионе самые смутные чувства.

Возвращаясь наверх, в коридоры Хогвартса, где уже не было учеников, потому что время отбоя прошло, Гермиона почувствовала, как холодеет ее разум, как она вливается в окружающую ее жизнь, постепенно признавая произошедшее – все, от начала и до конца – какой-то нереальной глупостью. Она боялась встретиться глазами с Малфоем, который все еще шел рядом. Боялась вспомнить все, что между ними происходило, потому что объяснение этому не находилось. Малфой, видимо, испытывал то же самое. Он все время молчал, слушая и делая вид, что его здесь вообще нет. Наверное, мысли, которые он оставил в этих коридорах, спускаясь в глубокие подземелья, охватили его с новой силой, и он привыкал к ним заново.



Проснувшись поутру, Гермиона вообще сочла все произошедшее странным сном. Таким нереальным оно казалось. Гарри она, конечно же, ничего не сказала. А когда он спросил ее, где она была вчера вечером, отмахнулась, говоря, что задержалась в библиотеке или легла спать пораньше. Да, от неожиданной необходимости врать она даже не смогла выбрать один из двух вариантов. И впервые Гермиона почувствовала, что лучший друг ей не верит. Он подозрительно посмотрел на нее, думая, что у нее есть свои причины, чтобы что-то скрывать, и не стал докапываться до правды, зная, что она сама решит, когда придет время все ему рассказать.

Сидя в Большом Зале и случайно бросив взгляд в сторону Малфоя, Гермиона поймала себя на мысли, что надо бы с этим заканчивать. Все, что происходит, когда рядом с ней Малфой, говорит о том, что Гермиона в эти моменты перестает быть собой, перестает логически мыслить и совершает всякие необдуманные поступки, что вообще-то ей не очень свойственно. Все это надо было прекращать, потому что, кто знает, где она могла сейчас быть, отправившись туда, где не способна сама защитить себя. Поэтому она решила, что общение с Малфоем надо свести к минимуму.

- Гермиона, помнишь, что сегодня прием у Слизнорта? – спросил Гарри, проследив за ее взглядом в сторону слизеринского стола, и нахмурился.

Черт! Прием у Слизнорта! Как же тут свести общение к минимуму, когда они проведут целый вечер, сидя за одним столом, поедая сладкое, лениво болтая о том, у кого больше знаменитых родственников и со скуки натыкаясь взглядом друг на друга?

- Да, - не сдержав разочарования, выдохнула Гермиона. О чем там надо говорить с Гарри, чтобы он не подумал, что она ведет себя странно? – Кстати, ты помнишь про то, что Дамблдор велел тебе познакомиться с ним поближе?



Весь день Гермиона провела в каком-то странном нервном напряжении. Она чувствовала себя виноватой во всем на свете. В том, что все время скрывала от Гарри правду, в том, что обманывала его, что продолжает это делать. В том, что у нее вообще нет веских причин вести себя так. А уж в том, что происходило между ней и Малфоем она винила себя больше всего. Ведь именно она это все начала. И теперь это казалось ей до ужасного, до противного неправильным, ненормальным, неадекватным и вообще не вписывающимся в рамки ее, Гермиониной, жизни.

Но все же, она никак не могла не заметить, что где-то внутри нее бьется какое-то слабенькое чувство, которое продолжает гнуть свою линию, которое кричит своим тоненьким голосочком, что Гермиона идет по верному пути и все, что происходит должно приносить ей лишь радость. Ведь именно радость и спокойствие она чувствовала вчера в подземелье с Малфоем. Даже несмотря на то, что они были в ужасном месте, ожидая, что вот-вот за ними придет старуха с косой.

«Ты психопатка», - умозаключила Гермиона, решив, что самокопания на сегодня ей хватит.

День близился к вечеру, а значит, подходило время приема у Слизнорта. Это был обычный рядовой вечер, когда избранные Слизнортом ученики поедали десерты и рассказывали о себе и своих родственниках, чтобы можно было прикинуть, из кого в будущем будет легко извлекать пользу. Поэтому не было необходимости одеваться как-то по-особенному, однако Гермиона вдруг испытала нестерпимое желание выглядеть хорошо, выглядеть, как настоящая девушка, поэтому одела простое черное платье длиной чуть выше колена с круглым горлом и короткими рукавами, темные колготки и туфли без каблука. А волосы причесала и заплела в высокий свободный хвост. И даже накрасила губы едва заметным блеском, хотя она почти никогда не красилась.
Глядя на себя такую, в платье, с новой прической она чувствовала себя уверенно, чувствовала, что это именно то, что ей нужно сейчас, даже не понимая, откуда это чувство возникло.
В Хогвартсе было довольно холодно, поэтому Гермиона захватила с собой теплую вязаную кофту.

- Вау, - выдохнул Гарри, глядя на Гермиону, которая спустилась в гостиную Гриффиндора, где он ее ждал, чтобы вместе пойти на вечер к Слизнорту. – Прекрасно выглядишь, Гермиона.

Она лучезарно улыбнулась и краем глаза заметила, что на нее неотрывно смотрел Рон. На его руке висела Лаванда, отчаянно пытаясь переключить внимание на себя и кидая злобные взгляды на Гермиону.

Может и стоит вот так ходить все время, как серая мышь, чтобы изредка преображаться, захватывая всеобщее внимание и притягивая комплименты?

- Идем, - хихикнула она, чувствуя себя королевой бала, хотя бала-то и не было.

Гарри для вида взял ее под руку и торжественно повел в кабинет, где проходил прием.

Когда они вошли, почти все уже были на месте, кроме пары человек.

- Добро пожаловать, - прогудел Слизнорт, приветствуя их. – Мисс Грейнджер, вы сегодня просто восхитительно выглядите, - добавил он, глядя на Гермиону.

- Спасибо, профессор, - улыбнулась она, чувствуя на себе все взгляды одновременно.

Но один из них чувствовался куда сильнее, он выбивался из общего рядя заинтересованных, он был совсем другим. Гермиона глянула туда, где стоял круглый стол и уже сидели ученики. Десертов пока не было, но была красивая сервировка. Она наткнулась на взгляд Малфоя, он смотрел исподлобья, смотрел, не отрываясь, наверное, забыв, что это как минимум неприлично, а как максимум странно. В его взгляде можно было прочесть бурю эмоций, ураган чувств, многие из которых Гермиона видела в его глазах вчера в подземелье. Он смотрел без какого-либо неприятия, он смотрел так, словно Гермиона была ему другом. Нет, не другом. Словно бы она была его девушкой. Он смотрел с любовью…

Что за бред, Грейнджер? Ты с ума сошла? Ты думаешь, Малфой в тебя влюбился?

Взгляд его вдруг наткнулся на руку Гарри, который все еще держал Гермиону под руку, словно бы они были парочкой. Вспышка ревности и злобы. Показалось?

И, наконец, взгляд Малфоя встретился со взглядом Гермионы. Драко вдруг все осознал, придал своему лицу максимально бесстрастное выражение, выказывая пренебрежение и крайнюю степень равнодушия к вошедшим.

Весь оставшийся вечер он старался держать себя в руках, избегая зрительного контакта с Грейнджер. Но пару раз все же проскакивала искра между ними, которая была заметна обоим, но не заметна больше никому. Они оба не могли найти этому объяснение.

Прием прошел как всегда скучно. Слизнорт попрощался со всеми, закрывая дверь кабинета. А ученики еще секунду толпой постояли в коридоре, выказывая крайнее уважение к учителю, и двинулись все в стороны своих гостиных.

Гермиона почувствовала, как чья-то рука схватила ее повыше локтя и резко потащила в сторону.

Глава 14

или о странностях в этот вечер

Не успев от удивления ничего сделать или сказать, Гермиона просто повиновалась и позволила затащить себя за угол, в соседний коридор, в который никто больше не пошел, потому что он не вел в гостиные.

Малфой. Гермиона, наконец, заметила своего похитителя, который прижал ее к стене в темной части коридора и шикнул вместо ответа на ее возмущенный взгляд.

- Гермиона? – услышала она голос Гарри, который все еще стоял у кабинета, не понимая, куда она исчезла. Под звук шагов и шарканья ученики шли по коридору каждый в свою сторону, что-то тихо обсуждая между собой.

Непонятно, что заставило Гермиону не двинуться с места, игнорируя зов друга. То ли взгляд Малфоя, то ли тот факт, что он держал ее, не давая уйти, хоть она и не попыталась, то ли отчаянное желание наслаждаться моментом, объяснения которому не было.

Гарри прошел дальше по коридору, хмурясь и не понимая, какого черта Грейнджер исчезла. Он прошел мимо, не заметив в темноте соседнего прохода Малфоя и Гермиону у стены.

Когда шаги слышались уже довольно далеко, Гермиона злобно прошипела:

- Малфой, ты что обалдел?

- Нам надо с тобой кое-что выяснить.

Это странное «нам с тобой» прозвучало невероятно непривычно. Он продолжал прижимать ее к стене, хотя прятаться уже было не от кого. Причем ощущения были не такие, как в те разы их первых встреч. Он не давил на нее всем телом, стремясь причинить боль или что-то в этом роде. Он держал ее, это было скорее похоже на нежные объятия, только рука упиралась в стену, а не прижималась к талии Гермионы.

Она тяжело дышала, ей становилось жарко в теплой кофте, частые удары сердца разгоняли кровь по телу с невероятной скоростью, согревая изнутри. Тело Малфоя грело не меньше. Лицо его было так близко, что черты размывались, светлые волосы почти касались лба Гермионы.

Она шумно вдохнула, потому что воздуха не хватало, и поймала какой-то незнакомый запах, едва заметный, едва ощутимый, но очень близкий. Ей казалось, что пахнет так же, как и на море ночью.

Взгляд ее помутнел, она посмотрела Малфою в глаза, не отдавая себе отчет в своих действиях, вцепилась руками в его плечи, дыша с чуть приоткрытым ртом.

Малфой чуть нахмурился, но не от злобы или осуждения, как это бывал обычно, а от смущения и растерянности. Все это было так странно и непривычно, что они ничего не могли сделать.

- Ой, - Гермиона вернулась в реальность. – Что у тебя в кармане, Малфой? – Что-то твердое упиралось ей в бедро.

Малфой отскочил от нее, отворачиваясь к противоположной стене, делая какое-то неуловимое движение на уровне своих штанов и через секунду поворачиваясь снова. В темноте было незаметно, как он покраснел. И тут вдруг его охватила злоба.

- Держись от меня подальше, Грейнджер. Ты чертова ненормальная грязнокровка, боггарт тебя задери. От тебя одни проблемы. Не подходи ко мне вообще, поняла?!

- Ты с ума сошел? – удивленно проговорила Гермиона, не понимая, что на него нашло.

- Отвали от меня! – заорал он, вдруг бросаясь в соседний коридор.

- Придурок! – крикнула ему, выскакивая в коридор за ним. – Ненавижу тебя, Малфой! – завопила она на весь Хогвартс вслед его стремительно удаляющейся фигуре.

Резко развернувшись, она побежала в свою сторону, чувствуя, как слезу стекают по щекам. Какого черта он вообще утащил ее? Чтобы наорать? Почему он вдруг сорвался? В который раз Гермиона убеждалась в том, что общаться с ним не стоит, что не стоит даже думать о нем, иначе можно просто свихнуться.

Вбежав в гостиную, она врезалась в Гарри, который ждал ее здесь, а услышав, что кто-то идет, встал на пути.

- Гермиона? – ахнул он, заметив, что она плачет. – Что произошло? Где ты была?

- Это все Малфой! – выпалила она, падая в объятия Гарри и не думая, о чем говорит. Видимо, тот факт, что ей не кому было долгое время рассказать о том, что с ней происходило, привел к тому, что ее прорвало.

- Что он сделал? – испугался Гарри.

- Он дебил, идиот, придурок! Я его ненавижу!

- Что случилось, Гермиона?

- Ненавижу! – повторяла она, уже поняв, что конкретно попала. – Прости меня, Гарри!

- За что? Гермиона, я не понимаю… Что происходит?

- Я дура! Я ненавижу себя…

Гарри понял, что внятной информации от нее не добиться, поэтому просто сел с ней на диван, обнимая, гладя ее, успокаивая. Он решил, что как всегда, во всем разберется сам.

Глава 15

или о том, как надо мстить за близких

Утро началось не лучшим образом, потому что сразу же нахлынули воспоминания о вчерашнем дне. Гарри Поттер встал с кровати, думая о том, что сегодня же прижмет Малфоя к стенке. Он не мог позволить себе, чтобы этот хорек остался безнаказанным, тем более, когда он обидел Гермиону. Да еще и так, что она ничего не хотела говорить. Вероятно, у нее был шок. Оставалось лишь выяснить, что же на самом деле произошло.

Спустившись в гостиную, он сразу спросил, не видел ли кто Гермиону. Ее нигде не было, но паниковать Гарри не спешил, он просто решил, что она либо еще в спальне, либо уже в Большом Зале. Подождав немножко, пока придет Рон, он отправился с ним в Большой Зал.

О том, что произошло с Гермионой, он сообщил другу еще вчера. Точнее, сообщил лишь то, что что-то произошло. Рон обеспокоился. Хоть они с Гермионой до сих пор были в ссоре, и он отказывался понимать, почему она на него злится, он все равно всегда волновался за нее, и мог уничтожить любого, кто тронул бы ее пальцем.

- Ну что, найдем ублюдка прямо сейчас? – спросил Рон, для вида, похрустывая костяшками пальцев.

- Если он в Большом Зале, то да, - ответил Гарри, который за ночь уже устал придумывать себе страшные истории. Он ведь точно знал, что Малфой Пожиратель Смерти, а они мечтают убить всех магглорожденных волшебников. К тому же, Малфой всегда ненавидел Гермиону и не забывал ей периодически напоминать о ее происхождении. Да и, может быть, ему поступил приказ от Темного Лорда убить всех грязнокровок в Хогвартсе, а Гермиона стала его первой жертвой. Слава богу, она жива!

Гарри тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Сопляк-Малфой хоть и был теперь Пожирателем, но все же оставался таким же сопляком…

- Бон-Бон! – раздался поблизости радостный визг Лаванды Браун. И через секунду она повисла на шее Рона, засасывая его в страстный поцелуй. Гарри поспешно отвернулся. Хорошо, что с ними не было Гермионы.

- Лаванда, - спросил он, когда она успокоилась. – Ты не видела Гермиону?

- Когда я уходила, она была в спальне, - фыркнула Браун. – Даже из кровати не вылезла.

«Значит, она еще придет», - успокоил себя Гарри.

Однако на завтрак Гермиона так и не пришла. Малфоя, кстати, тоже не было.

- Может, она проспала? Не выспалась за ночь, - предполагал Гарри. – Надо ее разбудить, чтобы она не пропустила уроки. Она же этого не переживет. Лаванда, ты могла бы сходить, пока не началась Трансфигурация?

Лаванда надула губы.

- Она, наверное, уже сейчас придет, - проговорила она. Явно было видно, что она тщательно скрывает от Гарри и Рона свою неприязнь к Гермионе. Однако получалось у нее плохо.

- Ну, Лав, ну сходи, пожалуйста, - Рон взял инициативу в свои руки. – Ради меня, - добавил он, чтобы она не смогла отказаться.

Лаванда еще секунду боролась с собой, но обожание в глазах от слов Рона перебороло нежелание встретиться с ненавидящей ее Гермионой, которая ей определенно завидовала.

- Ну хорошо, - она побежала к гостиной Гриффиндора.

Вернувшись через несколько минут, Лаванда недовольно сообщила, что Гермиона так и дрыхнет, а разбудить ее невозможно, потому что она наложила всяческие чары на свою кровать, что делала почти всегда.

Гарри тяжело вздохнул. Неужели ей так плохо, что она уже готова прогулять все уроки, лишь бы не видеть Малфоя? Что же он ей сделал?

Напряжение росло, ненависть к Малфою тоже. Желание убить его, не разбираясь, все сильнее охватывало Гарри.

Они встретились на перемене, около кабинета Защиты от Темных Искусств.

- Малфой!

- Чего тебе, Поттер? – надменно фыркнул он, скривив губы от презрения.

- Что ты сделал Гермионе? – Гарри тут же достал палочку, готовый в любую секунду выкрикнуть заклинание, не заботясь о том, что его потом накажут. Рон поступил также.

- Чего? – удивился Малфой, однако в голове его зародились смутные сомнения. Что там Грейнджер наплела Поттеру о вчерашнем?

- Отвечай, гад, пока я не убил тебя на месте, - угрожающе проговорил Гарри, приближаясь к нему.

Драко выхватил палочку, готовый к нападению.

- Не трогал я твою грязнокровку! Не знаю, что она там тебе наплела.

- Да как ты!.. – начал Рон, но Гарри остановил его. Они должны узнать правду.

- Вот именно, что она ничего мне и сказать не смогла. Она пришла вся в слезах. Сказала лишь, что это все из-за тебя. Что-Ты-Ей-Сделал? – четко и по слогам повторил Гарри, чтобы дошло даже до самых тупых.

- Поттер, боггарт тебя задери, я ушел с вечеринки к себе в гостиную!

- Я не видел, как ты уходил!

- Потому что ты нихрена не видишь, очкарик гребаный! Я не трогал ее! Грязнокровка придумала себе сопливую историю от скуки, а меня вплела, потому что влюбилась!

- Остолбеней!

- Петрификус Тоталус!

Гарри и Рон выкрикнули заклинания одновременно, так что одно из них прилетело в Малфоя, и он отлетел на несколько метров по коридору.

Вокруг стоящие ахнули. И тут раздался гневный голос профессора Снейпа:

- Поттер! Уизли! Что вы себе позволяете?! Минус двадцать очков с Гриффиндора, – он секунду подумал и добавил, - с каждого! Придете ко мне на отработку в восемь вечера сегодня! Мистер Малфой, - он прошел по коридору, помог Малфою встать, - вам лучше отправиться в больничное крыло.

- Я в порядке, - злобно фыркнул Малфоя, отдергивая руку и гневно глядя на Снейпа.

- В таком случае, - холодно заявил профессор, - все в класс.

Глава 16

или о том, что такое депрессия

Гермиона проснулась утром, пока все еще спали. Лежа в кровати, она вспоминала события вчерашнего дня. Да, лучше бы не вспоминала. Сейчас она больше всего мечтала о маховике времени, чтобы вернуться в прошлое и не позволить себе сказать лишнего. Но мало того, что маховика у нее не было, так еще и нельзя было Гермионе настоящей контактировать с Гермионой из прошлого. Прямо-таки тупик какой-то получается…

Впрочем, мечтать о несбыточном было самым глупым в этот момент. Видимо, способность правильно мыслить Гермиона неминуемо утрачивала.

Почему же она так перенервничала вчера? Почему разрыдалась? Почему вывалила Гарри всю эту тонну лишней информации, которую надо хранить в тайне. На самом деле, конечно, она ничего особенного не сказала. Но то, что она упомянула, что все причины в Малфое, и было той самой огромной оговоркой.

Страшно было представить, что с ним сделают Гарри и Рон, ведь они не допустят, чтобы Гермиону обижали. Но все же, Грейнджер позволила себе позлорадствовать, потому что этот придурок выводил ее из себя.

Она лежала в кровати, думая, вспоминая, взвешивая, и все больше убеждалась, что не может разобраться в себе. В голове возникали все новые вопросы, ответа на которые не было. Что происходит с Малфоем? Что Гермиона чувствует к нему? Что он чувствует к ней? Что им вообще делать друг с другом, такими запутавшимися и так нежно друг друга ненавидящими? Что делать с Гарри? Как выкрутиться? Что сказать ему?

«Да ведь уже, наверное, весь Хогвартс знает», - думала Гермиона, накрываясь одеялом с головой, чтобы спрятаться ото всех, хотя ее итак никто не видел.

Настало время подъема. Несмотря на то, что Гермиона давно проснулась, она не собиралась вставать. Она не хотела никого видеть, ничего делать, она боялась того, что ее ждет там снаружи, ведь она до сих пор не придумала объяснения.

Так она пролежала в кровати до самого обеда, не думая ни о чем, забивая на свои обязанности, обзаводясь все новыми и новыми проблемами. И когда уже живот скручивало от голода, она решила-таки встретиться с тем, что ее ждет. Вот так просто, не подготовив ответы, не придумав оправдания. Впервые в жизни Гермиона Грейнджер принимала решение, наплевав на все, кидалась в омут, очертя голову. Будь, что будет.

Она встретила Гарри и Рона в Большом Зале. Парни уставились на нее с немым вопросом. Хоть Рон и знал, что она бесится на него, но был взволнован настолько, что забыл об этом.

Гермиона села за стол и жадно накинулась на еду, игнорируя друзей. Прошло минуты две, и Гарри спросил:

- Гермиона, где ты была?

- Шпала, - сказала она с набитым ртом, не глядя ему в глаза.

- С тобой все в порядке?

- Почти.

- Ты ничего не хочешь нам рассказать? – потребовал Рон, пристально глядя на нее.

Она недовольно посмотрела на него, но даже не стала язвить, а просто проигнорировала.

Когда минут через семь с тех пор, как она пришла, Гермиона засунула в себя столько еды, сколько смогла, она встала из-за стола, прихватив с собой пару пирожков, что было для нее совсем нетипично, повернулась к Гарри, прожевала еду и сказала:

- Забудь все, что я говорила тебе про Малфоя. Он ничего мне не сделал. Со мной все хорошо, - добавила она, когда он открыл рот, чтобы что-то сказать, и, развернувшись, быстро пошла к выходу из Большого Зала.

Ну вот, Гермиона, видишь, совсем не страшно. Правда, теперь друзья считают, что у тебя поехала крыша, но это ведь мелочи, верно?

Однако дойти до башни Гриффиндора ей не удалось. В коридоре ее поймала чья-то рука. Причем хватка оказалась такой знакомой, что не пришлось оборачиваться, чтобы понять, кто это.

- Грейнджер, ты что про меня Поттеру наплела? – злобно зашипел Малфой прямо ей на ухо, привычно придавив к стене. Это уже становилось традицией.

- Ничего. Я всего лишь сказала ему, что ты придурок, и я ненавижу тебя. Он это итак знал.

Ее бесстрастный голос и абсолютное отсутствие удивления или страха заставили его растеряться.

- И, кажется, ты хотел держаться от меня подальше, - фыркнула она, отталкивая его. – Или успел уже влюбиться?

Она смерила его презрительным взглядом, как он сам всегда делал, недовольно скривила губы и зашагала прочь.

- Да иди ты, - услышала она тихий злобный голос Малфоя. Вторжение не удалось, и он явно почувствовал себя на месте Гермионы в прошлые разы их встреч.

Гермиона вернулась в спальню, залезла в кровать, задернула полог и накрылась одеялом с головой. Она впала в саму настоящую депрессию, не желая ничего делать, решать, никуда идти. Хотелось просто лежать в кровати, не думая ни о чем.

Она не заметила, как слезы покатились по щекам, стекая на подушку. Лишь глаза стало неприятно жечь, поэтому она зажмурилась и забылась тревожным сном.

Глава 17

или не шутите с зельями

Целых три дня Гермиона пребывала в странной для нее депрессии. Раньше с ней такое не случалось. Но, судя по тому, что уже на протяжении пары недель с ней случаются странные вещи, виновником которых является Малфой, то и удивляться тут нечему.

Она однако начала ходить на уроки, в отличие от первого дня, но сидела тихо, не отвечая, не пытаясь сделать все раньше и лучше всех. Она не сидела по вечерам в библиотеке, она приходила в спальню и забиралась в кровать. Постель стала уже ее любимым местом. Там можно было уединиться, там можно было не думать о том, что кто-то достанет тебя вопросами, там можно было делать вид, что спишь или на самом деле спать.

Гермиона уже и сама не могла сказать себе, почему она вдруг впала в депрессию. Она и не пыталась себе ничего объяснять. Ей просто было плохо, и она просто тихо страдала в одиночестве, не желая ничего делать и ни с кем контактировать.

Гарри и Рон так и не смогли добиться от нее ответа, потому что она не говорила ничего конкретного, а в те разы, когда они наседали на нее, она просто молча уходила от них. А потом обходила их стороной. Они сначала дулись, потому что чувствовали себя обманутыми, но в итоге беспокойство взяло верх, и они стали пытаться как-то вытащить Гермиону из состояния крайнего психологического умирания. Но, как известно, если Гермиона сама того не захочет, мало что можно с ней сделать.

Однако в четверг все же ее депрессии суждено было закончиться. Правда, весьма необычным способом.

Урок Зельеварения в этот день проходил в довольно необычной форме. Профессор Слизнорт отвел его на самостоятельную работу. Студенты могли готовить то зелье, которое им нравилось больше всего. Кроме того, можно было разбиться на пары, а можно было работать одному.

Гермиона предпочла работать в одиночестве, отвергнув предложение одного из когтевранцев, оставшегося без партнера. Гарри работал с Роном и учебником Принца-полукровки, так что помощь Гермионы им была не нужна.

Через полчаса работа в кабинете Зельеварения кипела. Заданием были довольны все без исключения, увлеченно обсуждая между собой свои работы. Гермиона сконцентрировалась на своем котле, на большее сегодня она была не способна. Так как она варила Бодрящее зелье, его нужно было периодически пробовать, поэтому около котла стоял граненый стакан, то и дело наполняющийся варевом.

За соседним столом работали слизеринки, Панси Паркинсон и Дафна Гринграсс, беспрестанно хихикающие и сдавленным шепотом что-то обсуждающие. Не могут сидеть спокойно на уроке!

Столы стояли вплотную друг к другу, поэтому порой предметы могли перемещаться с одного на другой в процессе работы, особенно, если сильно увлечься и расположиться чуть шире, чем следует.

В один момент стакан Гермионы оказался совсем близко со стаканом слизеринок (они тоже там что-то пробовали, наверное), но она вовремя успела заметить это и отставить его, так что недоразумений не произошло.

Зелье получалось отличным, потому что Гермионе становилось все лучше. Причем не только физически, на что оно, в общем-то, рассчитано, но и морально. С чувством уверенности, что усовершенствовала зелье, Гермиона стала совсем счастливой, а оценка Превосходно за урок заставила ее лучезарно улыбнуться, чего она не делала уже последние три или четыре дня.

Она шла на обед, чувствуя себя прекрасно, не обращая внимания на глупые мелочи жизни, которые могут разочаровать, не думая о плохом. Обед показался ей невероятно вкусным, о чем она не забыла сообщить рядом сидящему Гарри. Он подозрительно посмотрел на сияющую Гермиону, но решил, что перемена определенно к лучшему, поэтому улыбнулся ей в ответ.

Настроение улучшалось с каждой минутой, но теперь Гермиона начала чувствовать, что ей чего-то не хватает. То и дело ей чудился едва уловимый запах моря темной летней ночью, но она никак не могла его связать с чем-то или кем-то.

Сидеть за книгами не хотелось, мысли залезть с головой под одеяло и вовсе не было, ноги несли ее на улицу, где было солнечно, хоть и довольно прохладно. Она шла к Черному озеру, как вдруг в голову ее внезапно влезли сразу все воспоминания.

Вот Малфой держит ее за запястья, глядя в глаза, она чувствует его тепло сквозь одежду… Вот он прикончил пикси, спасая Гермиону, и смотрит так гордо и так радостно, словно бы посвящая этот подвиг ей. Вот уже она прижимается к нему спиной, чувствуя себя почти полностью защищенной. А вот он ловит ее, летящую с лестницы, и прижимает к себе, поднимая на ноги. Вот смотрит на нее пристально, позволяя вправить сломанный нос - доверяет. И как же легко и хорошо с ним. А вот он прижал ее к стене, чтобы укрыть в тени. Его глаза так близко, а сердце рвется из груди наружу, мешая дышать своим сумасшедшим трепетом. Надо всего лишь встать на цыпочки, чтобы…

А вот он стоит у озера, спиной к ней, сейчас обернется, она точно знает. Вот только это уже не воспоминание. Как она оказалась здесь? Почему так хочется быть рядом с ним? Таких вопросов не возникло в ее голове, она думает лишь об одном: Драко…

Малфой обернулся, потому что она произнесла это вслух.

- Грейнджер?

Она подходит ближе. Как же хорошо, ведь это именно то, что нужно, именно то, зачем она пришла, даже не осознавая этого. Не может быть ничего чудеснее в этот момент. Все мысли сливаются в одну единую, и имя ей Драко Малфой. А главное, что вот он, стоит рядом с ней, надо лишь руку протянуть. И вот откуда запах ночного моря, какой же он приятный, хочется вдыхать и дышать только им. Все время.

- Грейнджер, ты?.. – он не успевает договорить, потому что ее рука касается его щеки. Гермиона расплывается в сладостной улыбке, а Малфой теряет голос от удивления.

- Драко, - шепчет она. – Ты же просто идеальный… - касается его волос, подходя почти вплотную.

- Грейнджер, ты пьяная? – только и может сказать он.

- Мне так холодно, Драко. Но с тобой мне тепло, - она прижимается к нему. – Скажи, что будешь греть меня вечно.

Малфой ошалело смотрит на нее, не понимая, где же край этой хитроумной издевки? И чего Грейнджер хочет добиться?

- Ближе, - просит она, глядя ему в глаза и обхватывая лицо руками. Мгновение – и губы Гермионы соприкасаются с губами Малфоя. Миллионы фейерверков взрываются в ее голове. Так хорошо еще не было никогда. Вот оно – то, ради чего стоит жить, ради чего она существует.

Малфой резко отталкивает ее от себя.

- Ты что сдурела, Грейнджер?!

Она будто бы не заметила. Снова в мгновение обхватывает его шею руками, приподнявшись на носочки, чтобы дотянуться до его губ, и впивается неистовым поцелуем, словно это единственное, что существует на свете, словно она сейчас сгорит от этого поцелуя, выполнив свою миссию на Земле.

Драко пытался сопротивляться где-то первые пять секунд, а потом просто выбросил в Черное озеро все свои лишние мысли. Мягкие губы Грейнджер требовали любви, ее хрупкое тело всем своим существом прижималось к нему. Малфой чувствовал, как кровь стучит в ушах, а все, что осталось от его логического мышления рушится под натиском чувств и эмоций. Он поддается порыву, обнимает Гермиону за талию, чуть приподнимая ее, и отвечает на поцелуй.

Как же это здорово порой, не думать ни о чем, а просто отдаться чувствам. Он никогда еще так не делал, но понял, что много потерял. И не всплывало в голове никаких мыслей о том, что она грязнокровка, ведь он, по сути, и никогда не думал об этом всерьез. Лишь повторял как попугай то, что когда-то услышал от отца.

Мягкие губы Грейнджер приоткрылись, впуская его, он почувствовал, как скакнул адреналин в крови сразу до планки «Максимум», и углубил поцелуй. Он еще никогда и ни с кем так не целовался. Панси, которая вроде бы и была изощренной любительницей поэкспериментировать совсем не вызывала таких чувств и эмоций.

Когда они отстранились на секунду, чтобы вдохнуть кислорода, Гермиона вдруг прошептала:

- Я люблю тебя.

Взгляд у нее был такой пьяный и мутный, что внезапно Малфой все понял.

- Твою же… - проговорил он, осмысливая все от начала до конца. – Хорошо хоть никто не видел.

Они стояли у самого озера, но от толпы студентов, которые сновали туда-сюда у входа в замок, их скрывало толстое дерево.

- И где ж ты амортенции умудрилась нализаться? – спросил он, оставив Гермиону и копаясь в своей сумке в поисках универсального противоядия, которое с некоторых пор носил с собой постоянно.

- Я люблю тебя, - повторила она, пытаясь схватить его за руку.

- Дура! – вдруг злобно оскалился он. Почему-то противно было осознать, что все это было не по-настоящему. Вот только он был абсолютно адекватен, в отличие от Гермионы…

- Пей, - протянул ей бутылочку.

Гермиона взглянула на него с нескрываемым обожанием и сделала так, как он просил.
Через секунду взгляд ее прояснился, а глупая улыбка сошла с лица. Она вдруг моментально все осознала.

- Ага, - сказал Малфой, как бы отвечая на ее немой вопрос, что все это вовсе не сон.

Она открыла рот, затем закрыла его, всхлипнула испуганно и надрывно и бросилась к замку, чувствуя, что больше всего сейчас мечтает провалиться во внезапно разверзнувшуюся яму.

Глава 18

или избыток внимания

Ночью Гермионе снились кошмары. В них не было смысла, а был лишь какой-то непреодолимый страх, как будто она убегала в темноте от невидимого, но страшного врага, рискуя при этом запнуться, упасть или провалиться в какую-нибудь западню, потому что не видела дороги. Она то и дело просыпалась, вспоминая невольно события вчерашнего дня.

Сначала она не испытывала ничего, кроме шока и неподдельного ужаса. Затем она чувствовала себя полной дурой, обманутой, облажавшейся на виду у всех, словно бы все вокруг громко хохотали, показывая на нее пальцами, хотя, на самом деле, никто и не знал. Чуть позже она вспоминала детали и под толщей невыносимого стыда и злости на саму себя проскальзывали чувства, которые она помнила смутно, потому что была под действием амортенции. Никогда еще она не чувствовала такой лютой ненависти к этому зелью, как сейчас. И черт возьми! Ведь она-таки перепутала стаканы со слизеринками! Выходит, эти курицы хотели кого-то влюбить в Драко? В смысле, в Малфоя…

Она не могла смотреть на него в Большом Зале, она боялась глянуть в его сторону на уроках, она вдруг краснела ни с того, ни с сего, что постоянно замечал Гарри. Ей казалось, что каждый ученик был свидетелем ее позора. А кто не был, тот уже узнал от друзей. И поэтому все смотрели на нее осуждающе, перешептывались за ее спиной. Или даже не скрывая того, что презирают ее. Конечно, все это ей казалось.

После обеда она хотела спрятаться в библиотеке за горой книг, где никто ее не заметит, но ее остановил Гарри.

- Нам надо поговорить, - заявил он ей и повел в ближайший пустой класс. – Алохомора! – дверь распахнулась, он втолкнул Гермиону внутрь, сам зашел следом и снова запер дверь заклинанием.

- Мы могли поговорить и в коридоре, - заметила Гермиона, но он пропустил ее слова мимо ушей.

- Что с тобой происходит? Почему ты ничего мне не рассказываешь?

Гермиона заметила непривычное «мне» в словах Гарри. Обычно он говорил «нам», имея в виду себя и Рона. Но она списала это на то, что Гарри не хотел волновать Гермиону воспоминаниями об их с Роном отношениях. Хотя, на самом-то деле, сейчас это было последним, что ее волновало.

- А почему я должна тебе что-то рассказывать? – ляпнула Гермиона, не подумав. Но не стала оправдываться, потому что ей показалось, что так она заняла достаточно сильную оборонительную позицию.

- Потому что мне не безразлично, что с тобой происходит! Потому что ты заставляешь меня волноваться. Ведь я же твой… друг!

И опять. Он как-то странно выделил слово «друг», будто оно здесь было неуместно.

- А что с тобой происходит?

- Со мной все нормально. Не надо переводить тему.

- Нет, не нормально. Что у тебя с Джинни?

- А что у тебя с Малфоем?

Гермиона вспыхнула, сложила руки на груди и часто-часто задышала, бегая взглядом по кабинету в поисках подсказки.

- Ты… Что ты имеешь в виду?

- А то, что ты не рассказываешь, что между вами происходит, хотя я точно знаю, что что-то происходит.

- Ничего не…

- Гермиона, - он вдруг взял ее за плечи, заглянул в глаза. Вроде бы ничего особенного. В отличие от Рона, она всегда могла позволить себе физический контакт с Гарри. Но сейчас все выглядело как-то слишком интимно. – Ты можешь мне довериться. Я защищу тебя. Он тебе угрожает? Я не поверю, что ты поведешься на мелкие угрозы глупого хорька. Что он сделал? Я не позволю ему третировать тебя.

- Гарри… - тихо прошептала она, испуганно глядя на него. – Все хорошо, правда. – В этот момент он выглядел поистине устрашающим. – Он ничего мне не сделал. Мы не общаемся. Я не общаюсь с ним, - поправилась она.

Гарри смотрел на нее, пытаясь найти искорки лжи в карих глазах.

- Поверь мне, Гарри. Мне нечего от тебя скрывать.

Как же жестко она врала, глядя лучшему другу прямо в глаза. Он улыбнулся, полагая, что она откровенна с ним.

- Знай, что ты всегда можешь…

- Я знаю, - прервала его Гермиона. – Я могу доверять тебе. А теперь я должна идти, - она мягко вывернулась из его рук, отперла дверь и выскользнула из класса.

Странный разговор с Гарри не выходил у нее из головы до самого вечера, хотя, казалось, кроме вчерашнего поцелуя с Малфоем там уже не должно было остаться места ни на что другое. Но самое пугающее было впереди, ведь сегодня была суббота, а в субботу Гермиона вместе с Малфоем отрабатывала ту глупую дуэль, которая произошла, казалось, уже целую вечность назад.

Остаток дня до вечера Гермиона провела в тяжелых раздумьях. Около двух часов она посвятила придумыванию способа смыться с отработки. Но в итоге то ли отсутствие достойных идей, то ли гриффиндорская честность, то ли гермионина совесть замучили ее, и она решила, что должна выдержать это. Идеальный выход – лицо кирпичом, будто ничего не произошло. Однако она знала, что так умеет делать Малфой, но только не она сама.

Когда Гермиона отворила дверь и зашла в назначенный кабинет, профессор МакГонагалл там еще не было. Зато был Малфой. Он сидел на парте, сложив руки на груди и думая о чем-то своем. Вид у него был довольно мрачный.

Гермиона открыла рот, будто по старой привычке хотела что-то сказать, но вспомнила, что говорить ничего не следует, да и привычки никакой такой у нее не было. Закрыла его, притворила за собой дверь и отошла в другой конец класса. Невольно она точно также прислонилась к парте, сложила руки на груди и погрузилась в свои мысли.

Малфой бросил на нее взгляд, но никак не отреагировал на ее приход, что было предсказуемо. Так они просидели несколько минут в ожидании профессора МакГонагалл, пока Гермиона не заметила, что она в точности копирует Малфоя. И тут же сбросила оцепенение, приняв другую позу.

- Слушай, Грейнджер… - донеслось до ее ушей. Она не повернулась, обратившись в слух целиком. Малфой, видимо, забыл, что хотел сказать, потому что пауза затянулась. – Просто не думай об этом, - выдал он, наконец.

- О чем? – холодно поинтересовалась Гермиона, поворачиваясь к нему, чтобы показать всем своим видом, что она понятия не имеет, о чем он говорит.

- Ну… - Малфой замялся. – О том, что произошло.

- А что произошло? – продолжала разыгрывать дурочку Гермиона, моля Бога о том, чтобы щеки не залил предательский румянец.

Малфой гневно зыркнул на нее, но ответил, хоть и едва слышно:

- О поцелуе…

- О каком поцелуе? – деланно удивилась Гермиона, подняв брови для убедительности.

- Слушай, Грейнджер, тебе гиппогриф на голову не падал? – злобно прошипел Малфой. – Не припоминаю, чтобы в свойствах амортенции была указана потеря памяти.

- Слушай, Малфой, - передразнила его Гермиона. – Это ты скорее с Гремучей Ивы свалился. Несешь какую-то чушь. И вообще, где МакГоналалл? Уже двадцать минут, как отработка началась.

Действительно. МакГонагалл никогда и никуда не опаздывала. И уж тем более, если дело касается наказания. У студентов итак велик соблазн свалить…

В эту же минуту в дверь вломился запыхавшийся профессор Слизнорт.

- Слава Мерлину, что вы оба тут, - проговорил он, пытаясь отдышаться. – Отработки сегодня не будет. Профессор МакГонагалл немного… э… приболела.

Гермиона хотела было сказать, что обычно в случае чего преподаватели заменяют друг друга, но вовремя прикусила язык. Перспектива провести этот вечер по-нормальному ее очень даже радовала.

- Вы можете идти, - сказал Слизнорт, переводя взгляд с Гермионы на Малфоя, которые стояли, не веря своему счастью.

Последней мыслью Гермионы перед тем, как она вышла из кабинета, было: «Что-то явно с профессором МакГонагалл неладно…»
___________________________________

Прошу прощения за долгое отсутствие главы! Но вы же понимаете, учеба - штука страшно непредсказуемая.
Надеюсь, глава вам понравится))

Глава 19

или письмо для Грейнджер

На самом деле только она одна может знать, как ей тяжело далось это равнодушие. Чертов поцелуй с Малфоем она помнила до мельчайших деталей, хоть и была под действием амортенции. Возможно, что как раз наоборот, именно из-за зелья событие так сильно отпечаталось у нее в памяти. А возможно просто потому, что само по себе оно было таким странным и парадоксальным.

Не то чтобы Гермиона никогда не целовалась с парнями и потому воспринимала все так остро. Нет. Еще на четвертом курсе у нее был Виктор Крам, по уши в нее влюбленный, но такой странно далекий. Было необычайно приятно осознавать, что в тебя влюблен тот, кого обожают миллионы фанаток по всему миру. Но Гермиона уже тогда понимала, что это не то, что ей нужно.

А потом был какой-то парень-маггл, летом перед шестым курсом. Гермиона с родителями ездила во Францию на несколько дней. Этот парень был тоже англичанином, жил в соседнем номере. Они пару раз завтракали вместе, болтая о Шекспире, Моцарте и опере, гуляли по Парижу, но как только он схватил Гермиону за талию и поцеловал, она поняла, что это тоже совсем не то. Она чувствовала, будто предает кого-то. Ей казалось, что она предает Рона, хоть они и не были в отношениях, но она уже придумала себе, что уж в этом году у них все будет прекрасно. На самом же деле она предавала только себя.

Потом был МакЛагген, не так давно. Она тогда отчаянно хотела заставить Рона ревновать, но МакЛагген оказался настолько мерзким, норовящим проглотить ее целиком, что она не смогла пересилить себя даже ради мести.

И вот теперь Малфой. Не было отвращения, не было неприятия, не было ненависти или чувства предательства. Было сумасшедшее удовольствие, прекращать которое не хотелось. И все это сводило Гермиону с ума, заставляло мозг взрываться снова и снова. Ведь он же враг! Ведь они же все время ненавидели друг друга, ведь он называл ее грязнокровкой, отвратительно скривив губы, будто почувствовал неприятный запах.

Целоваться с врагом. Все это было настолько ненормально, что Гермиона вообще не могла понять, как такое могло произойти, почему мир до сих пор не перевернулся. Или, может быть, перевернулся? А она не заметила и продолжает жить в этом мире-наоборот? С другой стороны, нереальность происходящего была настолько неправильной, что с легкостью принималась за чистую монету. Например, Гермионин организм ни в коей мере не пытался противиться Малфою. Наоборот, сердце радостно трепетало, дышать становилось легче, а кровь бежала по сосудам быстрее, разгоняя жизнь, новую счастливую жизнь.

Гермиона ломала себе голову, не понимая, что с ней происходит. А происходила самая настоящая борьба разума и сердца. Но она просто не могла позволить себе не обосновать логически все то, что происходило с ней. А так как обоснования не появлялось, она продолжала перебирать в голове мысли, противоречащие друг другу в надежде найти-таки ответ на вопрос.

Половину воскресенья она провела в Хогсмиде, куда ее вытащил Гарри под предлогом «развеяться», и все время, что они были в баре «Три метлы» или просто гуляли по улочкам, ему приходилось возвращать Гермиону в реальность, спрашивая, о чем она задумалась, и обходиться раздражающим «ничего особенного». Это рвение, с которым он пытался вернуть Гермиону в реальность, настораживало. Ведь раньше, если что-то шло не так, если Гермиона замыкалась в себе и не хотела что-то обсуждать, то он просто-напросто забывал об этом, находя другие темы для разговора. Или других собеседников. По крайней мере, такие ситуации бывали крайне редко, так что ему и не приходилось практиковать роль старшего брата, заботящегося о душевном состоянии сестры.

- Гермиона?

- М?

- О чем ты думаешь?

- Ни о чем.

Гарри тяжело вздохнул, схватил Гермиону за руку и потащил в закоулок, где почти никого не было.

- Мне надоело, - сообщил он, останавливаясь посреди проулка.

- М? – Гермиона удивленно посмотрела на него.

- Ты вообще не идешь на контакт. Что с тобой происходит?

- Я немного задумалась, Гарри, прости, - протараторила Гермиона, словно читая по бумажке, и собралась уже идти, полагая, что вопрос исчерпан.

- Нет.

- Что «нет»?

- Не прощаю. Черт возьми, мне нужно понять, что с тобой происходит, мне нужно услышать твое мнение в волнующих меня проблемах, мне нужно твое внимание! – выпалил он в отчаянии.

- Говори, Гарри, я все выслушаю, - на автомате заявила Гермиона, не особо придавая значения своим словам.

- Да ты словно в стеклянной банке! Я говорю, а ты меня не слышишь! Я не могу до тебя достучаться! Мне надо кричать, чтобы ты обратила на меня внимание?! – он действительно сорвался на крик, размахивая руками для убедительности.

- Да чего тебе надо?! – крикнула Гермиона в ответ, он вывел ее из себя. – Если у тебя проблемы с Джинни, то ты только расскажи, я слушаю, - она снова понизила тон, вспоминая, что ссориться с лучшим другом – плохая примета, особенно, когда с одним из них ты уже в ссоре.

- Да при чем тут Джинни?! – продолжал орать Гарри. – К черту ее! Меня волнуешь ты!

- Прекрати орать! Ты ведешь себя, как истеричная девчонка! Что с тобой происходит, Поттер? Разберись с собой, а потом уже лезь ко мне со своими вопросами. У меня все нормально! Проблемы у тебя!

И, выдав эту злобную тираду, она развернулась и быстро пошла к замку. Что происходит, черт возьми? Что творится с ней и с людьми вокруг нее? Придурок Малфой вдруг стал ближе и терпимее лучших друзей. Мир точно сошел с ума. В горле застрял ком из слез и отчаяния. Хотелось разрыдаться и кричать не своим голосом. Но Гермиона заставляла себя подавлять все эмоции. По крайней мере, пока не дойдет до своей кровати.

Но кинуться на подушку и забыть обо всем ей не дал стук в окно. За стеклом сидела смутно знакомая птица, ушастый филин. Гермиона была уверена, что видела его, но не могла вспомнить, кому он принадлежит. В клюве филин держал записку, которая определенно предназначалась ей.

Открыв окно, Гермиона осторожно взяла записку из клюва птицы, погладила филина по темной голове с острыми ушками, и тот, не дождавшись, если вдруг Гермиона захочет написать ответ, улетел прочь.

Гермиона сразу закрыла окно, потому что на улице было далеко не лето, и медленно развернула записку.

Тонким вытянутым почерком была аккуратно выведена всего пара предложений:

«Мне ни с кем не было так хорошо. Забудь обо всем и приходи сегодня в полночь на Астрономическую башню».

Глава 20

или разговор на Астрономической башне

Гермиона перечитала записку несколько раз, не веря своим глазам. Первая мысль была о том, что это вероятно все-таки не для нее. Ведь на бумажке не было никаких опознавательных признаков ни адресанта, ни адресата… Только этот невесомый почерк, который казалось, был ей знаком, да улетевшая птица.

Филин. Кто еще мог так выпендриться, купив себе не обычную сову, как у всех, а ушастого филина, который бы идеально подчеркивал исключительность владельца во всем?

Малфой. Память вернулась моментально. Не приходилось сомневаться, что записка от него. От этих мыслей у Гермионы по спине побежали мурашки. Она села на кровать, чтобы не потерять равновесие от волнения. Совершенно определенно, что записка была адресована ей. Ведь совы прилетают именно туда, где в данный момент находится адресат. А в спальне кроме нее не было никого. Да и разве могло Малфою еще с кем-то из гриффиндорок шестого курса быть «так хорошо»?

Гермиону бросило в жар. Неужели он о том поцелуе? Почему он вдруг написал об этом? Почему зовет ее встретиться?

Гермиона не могла представить Малфоя, говорящего все это вслух. Это абсолютно не увязывалось в ее голове. С другой стороны, она прекрасно помнила, как этого самого Малфоя целовала. И как ей было хорошо…

«Неужели он испытывал то же?»

Гермиона поймала себя на том, что у нее дрожат пальцы. Она уже несколько раз за сегодня убедилась, что этот мир сошел с ума. Из головы выветрились все мысли, даже о недавней ссоре с Гарри. Была лишь одна, настолько осязаемая, что Гермиона чувствовала, как мнет ее в дрожащих пальцах.

«Нет, все это какая-то злая шутка. Все это не может быть правдой», - думала она. Разум отказывался принимать чувства за чистую монету.

Быть может, на Астрономической башне ее ждет засада? Малфой также сделал, когда они учились на первом курсе: вызвал Гарри на дуэль, а сам не пришел, предоставив Филчу шанс поймать их в коридоре ночью.

А может быть, это и правда не ей? Может быть, это вовсе и не Малфой? Может, она как влюбленная дурочка напридумывала себе чудесных сказочных историй, в которых все всегда заканчивается хорошо? Ведь в жизни все не так. В жизни Малфой – враг, будущий Пожиратель Смерти. Или уже настоящий…

Гермиона, неужели ты и правда влюбилась в него? Нет, просто скажи, что тебе все это показалось, это все ерунда, так не бывает. Так не должно быть.

И вообще, она ведь еще не сошла с ума, чтобы идти на Астрономическую башню в полночь. Да ее десять раз успеет Филч поймать, да она нарушит с десяток школьных правил…

Гермиона, тихо ступая, кралась по коридорам Хогвартса по направлению к Астрономической башне.

Порой так хочется верить в чудо! И она поверила. Всей душой поверила, не оставляя себе шанса на отступление.

Пока все было тихо и спокойно. Она останавливалась каждый раз, когда ей слышалось что-то подозрительное, но это были всего лишь приведения, засыпающие картины или что-то в этом духе.

Вот и Астрономическая башня. Какая же она высокая… Наверное, если падать с нее, то будешь лететь целую вечность.

Гермиона поднялась на самую высокую площадку. У перил, спиной к ней, глядя вниз, стоял Драко Малфой. Ей показалось, что где-то она уже это видела. Но лютый холод октябрьской ночи не давал ей почувствовать полноценный эффект дежавю. И ведь она даже не подумала взять с собой шарф. Только кофту одела потеплее.

Малфой повернулся, услышав ее шаги. Посмотрел на нее долгим, задумчивым взглядом. Гермионе вдруг невероятно сильно захотелось залезть в его голову и узнать, о чем он думает.

- Грейндж… миона, - проговорил он, так и не выбрав, как назвать ее, по имени или по фамилии. Нахмурился, услышав это странное сочетание. Подошел чуть ближе. В его взгляде не было теплоты или ощущения, что ему хорошо с ней. В нем была бесконечная борьба. Разума и сердца…

- А боггарт с тобой, - сказал он, не глядя на нее. – Забудь. Все слишком неправильно.

И пошел к лестнице. Гермиона почувствовала, что ее сердце, наверное, перестало биться. Вот он начал спускаться по ступеням…

А чего ты ждала?

Она подошла к перилам, где только что стоял он сам, взялась за них. Они все еще были теплые от его рук. Глянула вниз. На мгновение в голове промелькнула мысль, что ей хочется испытать на себе то невероятное чувство полета вниз, когда ты уже не можешь ничего исправить. Чтобы успеть пожалеть обо всем напоследок. И понять, что чертов Малфой, который издевается над ней, совсем того не стоил.

Она так и не поняла, отчего по щекам текли слезы: то ли от сильного ветра здесь, на самом верху Астрономической башни, то ли от обиды.

Но внезапно ее обхватили чьи-то теплые руки. Воздух застрял в легких без шанса вырваться. Сердце заколотилось с бешеной скоростью. Однако желания освободиться так и не появилось. Ей даже не пришлось поворачивать голову, чтобы убедиться, что это нужный человек. Его губы склонились к ее уху и тихо прошептали:

- К боггарту все. В этом мире нет ничего правильного.

Гермиона почувствовала уже знакомый запах моря. Что удивительно, но он был здесь невероятно уместен.

- Здесь холодно, - сообщил Драко и, не дожидаясь ответа, взял ее за руку и повел к лестнице.

Она смотрела на него огромными глазами, не веря своему счастью. И вот так просто все решается? И ей больше не придется страдать и мучиться, не понимая, что с ней происходит, и каким боком тут замешан Малфой?

Он остановился под одним из факелов, чтобы стереть с ее щек еще не высохшие слезы. Эта забота казалась такой странной, такой несочетающейся с Малфоем в целом, что Гермиона легко приняла ее как данное, все еще, однако, удивляясь, что это происходит с ней.

Она не знала, что в ее глазах отражается все до мельчайших деталей. Но главное – это невероятное счастье, которое заставляло их буквально искриться. Малфой не сводил с нее глаз, поражаясь тому, какая же она красивая, когда счастлива. И радуясь, что счастливой ее может сделать он сам.

Поддавшись порыву, он прижал ее к стене и жадно поцеловал. Гермиона почувствовала, как сердце выпорхнуло из груди, избавившись от тесной клетки. По телу побежали мурашки, кровь прилила к голове, ноги подогнулись и, если бы не Малфой, удерживающий ее, она бы точно рухнула на ступеньки.

О да, это было ничуть не хуже, чем тогда, когда она была под действием амортенции. Это было даже лучше. Потому что все было реально, все было по-настоящему.

Драко отстранился, вдыхая ртом воздух и глядя на тающую в его руках, словно мороженое в жару, Гермиону.

- Надо найти местечко получше, - шепнул он ей на ухо. И они продолжили спускаться. Выбор был остановлен на одном из пустых классов, где почти никогда не проходили уроки.

Они почти не разговаривали, потому что разговор неминуемо бы ушел в ненужное русло. Они только целовались, крепко обнимая друг друга, стараясь раствориться друг в друге, словно бы у них была только одна эта ночь.

- Драко… - шепнула Гермиона, сидя у него на коленях и чувствуя, как что-то твердое упирается ей в бедро. Она красноречиво опустила взгляд вниз, хотя щеки заливал румянец от неловкости ситуации. На этот раз она хорошо все понимала.

Малфой промычал в ответ что-то маловразумительное. Гермионе показалось, что она даже заметила, как он покраснел.

- Нам, наверное, уже пора по своим спальням? – сказал, наконец, Драко, глупо улыбаясь.

Гермиона кивнула, слезая с его колен, стараясь не замечать предмет неловкости.

- Тогда до завтра, Грейнджер? – хмыкнул он, притягивая ее к себе напоследок.

- Уже сегодня, Малфой, - улыбнулась она, обвивая руками его шею и целуя в губы.

Определенно, счастлива.
____________________________________

Это ведь то, чего вы так ждали?))

Часть 3. Глава 21

или что такое магия

Жизнь Гермионы превратилась в череду тайных встреч, хитрых уловок, чтобы никто ни о чем не узнал, постоянных обманов и отговорок. Но она была просто невероятно счастлива. Она светилась от счастья, как начищенный галлеон, сутки напролет. И казалось, ничто не могло помешать ее безмятежной радости. Гарри, с которым они помирились на следующий же день, заметил эту перемену в настроении Гермионы. И она, перемена, настораживала его ничуть не в меньшей степени, чем радовала. Хотя бы потому, что Гермиона не рассказывала, кто (или что?) стал причиной ее счастья.

Она же в свою очередь наивно полагала, что умело скрывает свои чувства, хотя они были написаны на ее лице, словно картина великолепнейшего мастера – во всех оттенках, переливах и переходах.

Каждый день она получала записку каким бы то ни было способом: совиной почтой ли, заколдованным самолетиком, быть может, посредством библиотечной головоломки или даже лично в руки, случайно столкнувшись в толпе. Правда, такое было лишь однажды. И каждую ночь она встречалась с ним в каком-нибудь местечке замка Хогвартс, чтобы провести несколько часов подряд, просто обнимаясь, целуясь и почти не разговаривая.

Они не говорили, потому что им почти не о чем было говорить. Любая тема для разговора могла стать острым камнем преткновения, а этого не хотелось. Хотелось просто тонуть в этой сладостной истоме, думая лишь о том, что нет ничего прекраснее, чем то, что есть сейчас.

Они никогда не называли друг друга по имени. Им не приходилось друг друга звать, потому что когда они были рядом, то лишь на расстоянии вытянутой руки. А если и приходилось о чем-то поговорить, то хватало местоимений: ты, я, мы…

Гермиона поймала себя на том, что четко разделяет понятия Драко Малфой и он… Последний заставлял сердце нежно трепетать от воспоминаний о страстных поцелуях. А о первом не хотелось и думать. Вот такой парадокс, несмотря на то, что все это был один и тот же человек. Наверное, с Малфоем было то же, потому что ему прекрасно удавалось скрывать свою нежность и секреты темных хогвартских ночей под маской безразличия и презрения.

Но им все время было мало. Мало этих нескольких часов, которые они отбирали у сна и отдавали любви. Мало того, что видеться можно лишь тогда, когда все спят и никто не узнает. Мало этих поцелуев. Хотелось быть друг с другом постоянно, не хотелось расставаться, а день по раздельности тянулся невыносимо долго.

И тогда они столкнулись днем. Гермиона шла в библиотеку, чтобы провести там остаток дня до вечера. Там хотя бы никто не стал бы задавать странных вопросов. Но в коридоре ее поймала чья-то рука. Интуиция оказалась быстрее разума и заставила подпрыгнуть адреналин в крови, хотя Гермиона еще даже не успела обернуться.

- Не ждала меня?

Он выследил ее, как хищник выслеживает добычу. Прижал к стене, рискуя быть замеченным. И не дал ответить, накрыв губы поцелуем.

Это было еще прекраснее, чем обычно. Наверное, потому, что была опасность, что их найдут и раскроют. В голове Гермионы взрывались фейерверки, в глазах все сверкало. Она вцепилась в его плечи, чтобы он не сбежал так же быстро, как появился, и прижалась к нему всем телом.

Страстный, томный, сладостный поцелуй, который не хотелось прерывать. Но, как и всегда, температурой накала управляла не она. Все вожжи правления были в его руках. Наверное, потому что чувствовалось, как ему это нравится, как помогает это ему ощутить всю прелесть ситуации. Мальчишки, они в большинстве своем самолюбивы. А уж тем более слизеринцы. Да еще и с фамилией Малфой…

Гермиона была не «против». Гермиона была очень даже «за». Да, можешь прижать меня к стене, и пусть я ударюсь головой, а на затылке вскочит шишка. Да, можешь схватить меня за руку так, что через несколько секунд пальцы начнут синеть от того, что кровь не поступает. Да, можешь даже укусить меня за губу в порыве страсти. Делай все, что хочешь, я тебя обожаю.

И нет, она этого не говорила, не могла сказать, не могла даже проговорить наедине со своими мыслями. Все это сидело в ее подсознании, но все это Малфой с высокой точностью считывал, делая именно то, чего больше всего хотелось.

Но все же, было еще нечто запретное. Было то желание, которое постоянно возникало у него, и которое Гермиона не могла удовлетворить. Щеки заливались румянцем, пылая от невыносимого жара, хотя пальцы рук были холодными. Какой-то непреодолимый стыд. Не сегодня, не сейчас, я пока не готова. А потом стыд из-за того, что не готова и злость на саму себя. Глупая…

- Сегодня ночью в то же время в том же месте, - шепнул Малфой на прощание, разрывая электрическую цепь прикосновений и исчезая за углом.

Как холодно без него. Как одиноко. Вернись! Но кричать было бы опрометчиво, поэтому она просто пошла в библиотеку, не желая думать о том, что ей придется провести целый вечер вдали от него.



А на следующий день они договорились встретиться днем у Запретного леса. Там обычно не бывает студентов. Днем он не опасен. К тому же, они не пойдут далеко.

«Все это – самое настоящее безумие», - думала Гермиона, озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что никому нет дела, куда она идет и зачем. Но как же хочется встретиться с ним… Не увидеться хотя бы раз в день – вот настоящее безумие. Остальное – ерунда.

«Если хочешь что-то спрятать, то положи это на самое видное место», - вспоминала Гермиона любимую мамину присказку. «Думаю, что к людям это тоже относится».

Она дошла до большой поляны на краю Запретного леса, где они условились встретиться. Малфоя еще не было.

Подумать только, когда дело касается любви, из головы выветривается все остальное. А раньше Гермиона наивно полагала, что она-то никогда до этого не докатится.

Неожиданно из-за дерева появился Малфой, заставив Гермиону подпрыгнуть на месте и закрыть рот рукой, чтобы не вскрикнуть от испуга. Он самодовольно ухмыльнулся, наслаждаясь произведенным эффектом, и протянул ей букет странных лесных цветов, которые только что собрал.

Она взяла цветы, широко улыбаясь и удивляясь такому порыву сделать приятное. По крайней мере, на Малфоя это было не похоже. А он подошел ближе и ласково прошептал:

- Я тебя съем, Грейнджер.

И уронил ее в траву.

Что может быть лучше, чем быть с ним? В такие моменты она готова умереть, потому что уверена, что уже познала все счастье, которое только может быть на свете.
________________________________________

И я не устану просить прощения за задержу :D
Остается только понять и простить .з

Глава 22

или странности перевода с мужского на женский

Утро началось как-то сумбурно. Гермиона проснулась от стука в окно. Вскочив с кровати, она обнаружила сразу двух сов с записками в клювах, которые без сомнения предназначались ей. Малфой не отправлял ей письма со своим филином, чтобы никто не заподозрил лишнего, ведь птица очень узнаваема, и многие знают, что она принадлежит Драко. Но чтобы отправлять письма сразу двумя совами... Это было несколько странно.

Две школьные сипухи толкались на подоконнике женской спальни Гриффиндора – каждая желала отдать письмо Гермионе первой. Чтобы не обижать их, Гермиона взяла письма одновременно, и совы тут же улетели, не дожидаясь, что она их покормит или пожелает написать ответ.

Гермиона развернула одну из записок и прочитала: «Прости, но сегодня не увидимся». Внутри все перевернулось и ухнуло куда-то вниз. Она тут же развернула вторую: «Надо встретиться, буду ждать тебя у выхода из Хогвартса». Что-то внутри нее сделало сальто и затрепетало. Но тут же появилось ощущение, что что-то здесь не так.

Какое из писем отправлено первым? И что же все-таки делать: идти к выходу из Хогвартса или же страдать от того, что она не увидит сегодня того, кого мечтает увидеть больше всего на свете? И стоп, почему почерки разные?

Она присмотрелась повнимательнее, включив логику, пока еще не погребенную под тоннами безграничного любовного счастья. Первый почерк был ей знаком, именно его она очень часто в последнее время видела на тайных записках с названиями кабинетов или мест в замке, где они с Малфоем должны были встретиться ночью. Но и второй был тоже знаком...

Гермиона напрягла память, вспоминая лицо человека, которому принадлежали эти строки. Где она его видела так часто?

Ну, конечно! На уроках. Это же почерк Гарри Поттера!

- Но Гарри... – прошептала она, не заметив, что мысли обрели звучание. – Почему?

Ей хотелось бы, чтобы все было наоборот. Она как никогда мечтала ошибиться сейчас, надеялась, что ее безупречная логика подвела ее на этот раз. Она мечтала увидеться с Драко, а мысль о том, что она не встретится с ним сегодня совсем, наводила на нее невыносимую тоску.

- Почему?

Она уже почти поверила в то, что неправильно сопоставила факты, почти убедила себя во лжи, но единственным способом разобраться было сходить и узнать, кто же ждет ее у выхода из Хогвартса.



Переминаясь с ноги на ногу, Гермиона стояла у ворот на территорию Хогвартса, озираясь по сторонам и нервничая с каждой секундой все больше.

- Гермиона! – окликнул ее знакомый голос. Она обернулась. – Я так рад, что ты пришла, - улыбался ей Гарри, - прости, что заставил ждать, я был тут рядом, просто отошел на секунду и...

- Привет, Гарри, - прервала она его поток речи, не скрывая своего разочарования.

- Что-то не так?

- Да нет, все как обычно...

- В последнее время обычно ты счастливая...

- Мелкие неприятности появились – не более.

- Я могу чем-нибудь помочь? – встревоженно спросил он.

- Нет, просто не обращай внимания, - раздраженно отмахнулась Гермиона. – А ты что-то хотел?

Гарри нахмурился, недовольный ее реакцией, но тут же улыбнулся ей, видимо, возвращая себя к правильным мыслям.

- Я хотел с тобой поговорить кое о чем важном... Пойдем в «Три Метлы»? Сливочного пива выпьем, - предложил он, касаясь гермиониного плеча.

Гермиона была уверена, что он опять хочет поговорить о своих походах к Дамблдору и сложном задании, которое должен проделать со Слизнортом. Все это для нее сейчас было совсем не важно. Она забыла о войне, о том, что происходит вокруг, забыла о важности самого важного, потому что у нее появилась наконец-таки личная жизнь. Она была влюблена. И влюбленность ее была на той стадии, когда из головы выветривается все остальное. Гермиона едва успевала учиться. А все эти задания Дамблдора... Какой от них толк, если дело не двигается с мертвой точки?

Но она все-таки пошла за Гарри. Все равно ей некуда было идти. А быть с другом, как-никак проще, чем быть одной и без конца думать о нем.

- Ты знаешь, Гермиона, ведь сейчас непростое время... – начал Гарри, когда они сели за столик в углу и взяли по кружке сливочного пива. – Миру угрожает война. А когда вокруг ужас, очень важно, чтобы вокруг тебя были близкие люди. Понимаешь? Важно, чтобы было кому тебя поддержать. Чтобы было кому обнять, если тебе плохо...

Гермиона слушала, согласно кивала и ловила себя на том, что не узнает этого Гарри Поттера.

- Я имею в виду, что у каждого должен быть такой человек. Тот, с кем приятно находиться рядом, с кем можно поговорить, с кем можно попросту наслаждаться молчанием.

Гарри вообще обычно не любил рассуждать. А уж тем более рассуждать на такие темы... Но Гермиона продолжала кивать.

- Ты же знаешь, что нам с тобой обоим не повезло в любви, - он тяжело вздохнул. – А ведь мы просто хотели немного тепла, уюта, мы просто хотели быть нужными...

- Да, - сказала Гермиона, не желая рассказывать ему, что сейчас-то у нее все хорошо. – Но к чему ты клонишь?

- А помнишь, ты как-то сказала, что надо нам влюбиться друг в друга? – сказал вдруг Гарри, глядя прямо ей в глаза.

- Я просто пошутила, - тихо сказала Гермиона, начиная подозревать, к чему все это ведет, но все еще отказываясь верить в это.

- А я нет.

Она внимательно посмотрела на него.

- Ты пьян, Гарри?

- Да, - он взял ее за руку и подался вперед. – Я опьянен тобой.

Гермиона нахмурилась.

- Ты хлебнул где-то амортенции? Ты ел какие-нибудь странные конфеты, которые появились из ниоткуда, или может быть кто-то предлагал тебе еду? – начала тараторить она, словно допрашивала свидетеля на месте преступления.

- Нет, я не под действием любовного зелья, - серьезно посмотрел на нее Гарри. И она увидела в его взгляде полную адекватность. – Я просто хочу сказать, Гермиона, что мы с тобой оба нуждаемся в любви. Так почему бы нам не подарить ее друг другу?

Он сжал ее руку, приближаясь все теснее к ней.

- Что ты несешь? – прошипела Гермиона, озираясь по сторонам, и попыталась осторожно высвободить свою ладонь из его хватки. Вокруг было полно народу и никому не было дела на них, сидящих в темном углу.

- Как ты не понимаешь, Гермиона? – он схватил ее за плечи. – Я люблю тебя! – и поцеловал прямо в губы.

От шока Гермиона не смогла ничего предпринять. Краем глаза она заметила знакомые светлые волосы, слизеринскую мантию и крайнее презрение на лице. Драко Малфой все видел, замерев в проходе около туалета, и смотрел на Гермиону с самой настоящей, не показной ненавистью.

Он сорвался с места и зашагал к выходу из паба. А Гермиона оттолкнула Гарри и залепила ему звонкую пощечину так, что ближайшие столики обернулись на них. Она тут же вскочила и бросилась к выходу, пока Малфой не скрылся из виду.

- Стой! – она нагнала его в каком-то переулке, где не было народу. Малфой явно скрывался от кого-то.

Он резко обернулся, оглядывая проулок, и злобно воззрился на нее.

- Чего тебе?

- Ты все не так понял!

- Ну, конечно, - фыркнул Малфой.

- Послушай меня!

- Да все итак ясно, Грейнджер, - хмыкнул он, презрительно щурясь. – Как же можно отказать себе в удовольствии замутить роман с героем? Да еще и Избранным! Тем более, если он всегда был под рукой.

- Что ты несешь?!

- То, что я видел. По-твоему, целоваться взасос нормально для дружеских отношений?

- Он сам меня поцеловал!

- Да ты и не особенно сопротивлялась.

- Я была в ступоре!

- Я тоже был в ступоре, когда меня трахала Панси Паркинсон, совсем не ожидал, - злобно бросил он.

Гермиона захлопнула рот и в ужасе воззрилась на него. Драко закатил глаза и, махнув на нее рукой, быстро пошел дальше.

- Да пошел ты! – крикнула Гермиона ему вслед. – Пошли вы все!

Она развернулась и побежала к замку, не пытаясь скрыть слезы. Все это сводило ее с ума. Не глядя вперед, она остановилась только тогда, когда врезалась в спину какого-то парня. Да так, что отлетела на заснеженную дорожку. Парень обернулся и оказался Роном Уизли.

- Гермиона! – он бросился поднимать ее на ноги. – Что с тобой? – спросил, заметив, что она плачет. Но она ему не ответила, опираясь на его руку, чтобы встать с земли.

Внезапно кто-то закричал впереди, они, не раздумывая, бросились вперед и наткнулись на Гарри, который в ужасе смотрел на Кэти Белл, взмывшую в воздух вместе с каким-то ожерельем.
__________________________________________________

Мда, кажется, я попала под действие жуткого для фикрайтера недуга под названием "творческий кризис"... Но вот она, новая глава и, кажется, фантазия и желание писать возвращаются ко мне. Честно говоря, я скучала по этим персонажам... А вы?)

Глава 23

или очень необычное задание

Оказалось, что Кэти Белл была проклята. И проклятье это она нашла в том самом ожерелье, которого едва успела коснуться пальцами, как взмыла в воздух, истошно визжа.

Гарри Поттер, обиженный на Гермиону за то, что она его так публично отшила, держал свои мрачные мысли при себе. Рону тоже не рассказал, вероятно, решив, что если уж посвящать, то сразу обоих. Однако он уже был в них полностью уверен и мог со стопроцентной уверенностью сказать, кто за всем этим стоит.

Гермиона, обиженная на весь мир, рыдала на кровати, не понимая, почему у нее просто не может быть все хорошо.

А Рон, который как никогда проникся происходящим, пытался разобраться, почему у его друзей вдруг нашлось столько штыков друг для друга. Он ведь не был в курсе. Совсем...

Когда слез уже не осталось, Гермиона просто лежала, думая, складывая пазлы воедино и пытаясь понять, что она сама сделала не так.

Она тайно встречалась с Драко Малфоем, в которого была влюблена так, что не замечала ничего вокруг, но так же, видимо, был влюблен и он. Иначе к чему все эти встречи? Нет, в этом не было сомнений, стоило вспомнить один его сумасшедший взгляд, когда он крепко обнимал ее, сидящую у него на коленях...

Но сегодня они поругались. Впервые поссорились за все время их тайных встреч. И впервые он снова смотрел на нее с прежней ненавистью во взгляде. Хотя нет, не с прежней, было в этом что-то новое: обида и жгучая ревность.

Гермиона была бы рада тому, что он к ней неравнодушен и так явно это показывает, если бы они не поссорились. А какого черта он сказал про Паркинсон? Подразнить? Или и вправду было? Но как он мог? И все-таки то, как он закатил глаза, говорило о том, что все это неправда, просто он таким способом выражал свое недоверие.

- Чертов Малфой, - злобно прошипела Гермиона, - как же с тобой сложно...

А что устроил Гарри? Это вообще выходило за все рамки понимания. Он сначала болтал о любви, о том, что каждому нужен свой человек, а потом сказал, что этим человеком для него могла бы быть Гермиона. Но какого черта?! Они же были друзьями. Лучшими друзьями. Но только друзьями!

- Зачем же он?..

Да, зачем же он поцеловал ее? Не нужна любовь там, где есть дружба. Да и у Гермионы есть своя любовь теперь. А этот поцелуй. Он был скорее отвратительным, чем хоть сколько-нибудь приятным. И наверняка не из-за того, что Гарри не умеет целоваться. А скорее из-за того, что Гермиона была настолько влюблена в Малфоя, что все остальные казались ей отвратительными. Одна мысль об измене была ей противна. Таковы ее моральные принципы. А теперь Драко уверен, что она изменяет ему с Гарри.

- Чертова паутина интриг! – злобно воскликнула Гермиона, ударив кулаком по подушке. – Так не должно было быть.

А тут еще Рон... Ведь когда-то она мечтала о том, что выйдет за него замуж, придумывала себе подвенечное платье, хоть и оставалась реалисткой. А сегодня. Никаких ощущений. Никакой любви. Ровно ничего. Все, что было до этого, растворилось в пыль. Он поднял ее на ноги, побеспокоился о ней, но она не испытывала к нему ничего, кроме дружеских чувств. Она даже забыла про ту ревность и обиду, которые уничтожали ее изнутри еще пару месяцев назад. Может, хоть с Роном теперь она сможет нормально общаться?

Неожиданно Гермиона вспомнила об одном недоделанном деле.

- О нет!

Сегодня была суббота. А в субботу в восемь вечера она ходила на отработки вместе с Малфоем. Они все еще отчитывались за ту чертову дуэль, столетней давности.

Гермиона бросила взгляд на часы. Половина восьмого. Она просидела здесь несколько часов!

Быстро умывшись и приведя себя в какой-никакой порядок, она побежала к кабинету профессора МакГонагалл, которая и должна была назначить им, что они будут сегодня делать.

Дверь в кабинет была закрыта, и Гермиона осталась ждать в коридоре. Минуты шли. На часах уже было ровно восемь, но ни профессора МакГонагалл, ни Малфоя не было видно.

«Может, я что-то перепутала?» - думала Гермиона. - «Может, отработки уже закончились?»

Но она точно знала, что оставалась еще одна. Так почему же Малфой не пришел? Тревога разрывала ее изнутри. И где профессор МакГонагалл? А может, перенесли время, а ей никто не сообщил?

Из кабинета вдруг донеслись странные звуки. Гермиона замерла на месте и прислушалась. Было похоже на какую-то возню или... схватку? Причем, кто-то старался провернуть все это очень тихо.

- Профессор МакГонагалл? – позвала Гермиона, волнуясь уже не на шутку. И тут все звуки прекратились. Через секунду послышался металлический грохот, чей-то тяжелый вздох и ряд щелчков. А затем дверь распахнулась, и из нее вышла запыхавшаяся Минерва МакГонагалл.

- Я слышала что-то странное... – проговорила Гермиона, недоверчиво глядя на профессора и пытаясь заглянуть ей за спину.

- Все в порядке, мисс Грейнджер, - заявила она, резко закрывая за собой дверь и поправляя прическу. – А где мистер Малфой?

- В смысле? Откуда мне знать? – испугалась Гермиона.

- Ну, мало ли он уже пришел, а потом отлучился куда-то...

- А, - Гермиона вздохнула с облегчением. Профессор имела в виду всего лишь отработку. – Я не знаю... Он не появлялся.

МакГонагалл взмахнула палочкой, и в воздухе появился серебристый светящийся шарик, который она вторым движением руки отправила куда-то вперед. Гермиона предположила, что он полетел за Малфоем, хотя и не могла знать наверняка.

- А мы с вами, мисс Грейнджер, - сказала она Гермионе, - уже пойдем к нужному месту.

Гермиона кивнула и последовала за ней.

МакГонагалл вела ее туда, где Гермиона бывала чаще, чем кто-либо в этом замке, за исключением, наверное, мадам Пинс. Они шли в библиотеку.

- У меня для вас сегодня серьезное задание, мисс Грейнджер, - сказала она. – Но для начала мы дождемся мистера Малфоя.

- Но, профессор, - сказала Гермиона, глядя на запертую дверь, - библиотека же уже закрыта...

МакГонагалл ничуть не смутилась и, направив палочку на дверной замок, произнесла:

- Алохомора!

Замок щелкнул и дверь отворилась. Гермиона начинала нервничать, все это было очень странно. И тут как раз появился Малфой, мрачный, бледный, замученный Малфой, которому явно было не до отработок сейчас.

«Что с ним опять происходит? Неужели он так волнуется из-за нашей ссоры?»

- Хорошо, что вы пришли, мистер Малфой. Что ж, приступим, - она вошла в темную библиотеку и подождала, пока Драко с Гермионой последуют за ней. – Вам предстоит расставить все книги в Запретной секции в алфавитном порядке.

- Что? – изумилась Гермиона, думая, что ослышалась, но профессор повторила свое указание. – Но... профессор МакГонагалл, она ведь Запретная...

- Мисс Грейнджер, я осведомлена об этом не хуже вас.

- Но ведь «Запретная», означает, что заходить в нее запрещено.

- Я прекрасно знаю, что это значит, - МакГонагалл начинала терять терпение.

- Но почему же?..

- Таково мое задание, мисс Грейнджер. Вы на отработке, а значит, вы просто делаете, а не спрашиваете! – она почти сорвалась на крик, что было совершенно не похоже на нее.

Гермиона испуганно замолчала. Все это выглядело куда более странно из-за того, что они разговаривали в полной темноте.

- Идите, куда я вам сказала, и выполняйте задание, - сердито приказала МакГонагалл и вышла из библиотеки.

Гермиона молча повиновалась. Но стоило ей сделать пару шагов, как она услышала щелчки замка в дверях библиотеки.

- Что вы делаете? – удивилась Гермиона. Несмотря на то, что МакГонагалл уже закрывала их на отработках, сейчас это казалось чуть ли не моментом из фильма ужасов.

- Как только вы выполните задание, дверь откроется сама, - пообещала МакГонагалл и ушла.

Глава 24

или не трогайте странные книги

Гермиона несколько секунд стояла, кусая губы в попытке придумать, что ему сказать, боясь поднять на него взгляд, и не нашла ничего лучше, как пойти в Запретную секцию и начать работать.

Она начала с самой ближайшей полки. Доставала с нее книги одну за другой, выкладывала их на близстоящий стол и сразу же сортировала по алфавиту, ориентируясь на фамилии авторов. Названия она проглядывала невольно, но даже не хотела в них вникать. Интуиция подсказывала, что здесь можно найти много разного, чего даже и не стоит знать. Хотя логика шептала, что Дамблдор бы не допустил такого, да и МакГонагалл бы не отправила их сюда, будь здесь что-то неладно.

Малфой постоял с минуту, хмурясь своим мыслям, оценил обстановку и пошел помогать Гермионе, оставаясь при этом молчаливой мрачной тучей.

Они работали так около пяти минут, успев разгрузить только пару полок и заняв книгами три стола. А потом Гермиона не выдержала.

- Драко?

Он посмотрел на нее вопросительно. Во взгляде читалось неодобрение.

- Ты злишься на меня? – спросила Гермиона, прекрасно зная ответ. – Это из-за Гарри, да?

Малфой презрительно скривил губы и продолжил перекладывать книги.

- Но у нас с ним ничего нет, я клянусь тебе!

- А то, что он засунул в твой рот свой язык? – сиплым от долгого молчания голосом насмешливо спросил Драко.

- Ничего он не засовывал, - вспыхнула Гермиона. – Просто поцеловал...

- А ну да, просто поцеловал! – повысил голос Малфой, но все еще говорил тихо.

- Нет, послушай. Я вообще ни о чем не знала. Он просто взял и... Я ничего такого не хотела, клянусь тебе.

- Ты не особо-то сопротивлялась, - фыркнул Малфой.

- Все произошло неожиданно. Я была в шоке!

- Ну-ну...

- И что ты хочешь этим сказать?

- Я ничего не хочу сказать, - сверкнул глазами Малфой. – Мне вообще наплевать. Целуйся, с кем хочешь, хоть взасос, хоть как.

- Прекрати! Я этого не хотела! Мне вообще наплевать на других.

- Ну да, я заметил. Либидо подскочило до небес, да, Грейнджер? Одного парня мало?

- Малфой! Ты что несешь вообще?!

- Неважно.

Руки Гермионы дрожали от напряжения. Она любила его больше всего на свете, она хотела быть с ним одним, а он готов, как коршун, сожрать ее за то, чего она не совершала. Гарри поцеловал ее, и из-за этого она теперь лишилась друга, да еще и может лишиться парня. Черт, как же по-дурацки звучит «парень» в сочетании с Драко Малфоем.

- Что значит «неважно»? Тебе наплевать на меня?

Малфой в секунду приблизился к ней, прижав ее к стеллажу с книгами с таким рвением, что Гермиона испугалась.

- Знаешь что, Грейнджер, если бы ты была чуть более проницательной, то поняла бы, что я не стал бы болтать тут с тобой, если бы мне было наплевать.

Гермиона смотрела в его сузившиеся серые глаза, в которых, как ей казалось, не было ничего кроме злобы. Он сейчас не был похож на того Малфоя, который ждал ее ночью в кабинете. Скорее на того, что обидно называл ее «грязнокровкой».

Он скрывал что-то очень важное, возможно, даже от самого себя, прикрываясь агрессией и мрачностью.

Драко снова скривил губы и отошел от Гермионы, продолжая перекладывать книги. Гермиона вздохнула, повернулась к стеллажу, к которому только что была прижата спиной, и взгляд ее упал на книгу, название которой почему-то светилось. До этого вроде бы оно было, как на всех остальных. Гермиона склонила голову набок, чтобы прочитать, что написано. «Древнейшие заклятья порталов с особенными свойствами». Заинтересовавшись, Гермиона протянула к ней руку, чтобы снять книгу с полки.

- Не трогай! – раздался вопль Малфоя сзади, он метнулся к ней, схватив ее за руку, чтобы помешать, но Гермиона уже ухватилась за объемный том.

В тот же миг библиотека исчезла, и Гермиона с Малфоем завертелись в пространстве, перемещаясь вслед за книгой. Через секунды давящей и скручивающей невесомости они оба упали куда-то на траву. В кромешной тьме не было видно даже собственных рук.

- Что произошло? – испуганно прошептала Гермиона. – Где мы?

- Ты схватилась за книгу с заклятием порталов. Если ее название светится, значит портал активирован, - раздался голос Малфоя где-то совсем рядом, он все еще не отпускал ее руки.

- Но... но как такое может быть? И откуда ты знаешь?

- Мне отец рассказывал, - ответил Драко. В голосе слышалась злоба и обида. Ведь Гермиона тоже сыграла немаловажную роль в том, что сейчас Люциус Малфой сидит в Азкабане.

- Но... как же... – лепетала Гермиона, пытаясь прийти в себя. – И где мы?

- А мне откуда знать? – прошипел Малфой. – И вообще помолчи, Грейнджер.

Гермиона послушно замолчала. Вокруг не происходило совершенно ничего. Она ничего не видела и не слышала, за исключением, разве что, дыхания Драко. На секунду ей показалось, что она слышит, как бьется его сердце. Его пальцы, крепко сжимающие гермионино запястье, обжигали, как раскаленный металл.

Осознание, видимо, приходило к ней очень медленно, потому что страх и паника не охватили ее сразу с головой. Возможно, свою роль сыграла кромешная тьма. Сложно бояться, когда ты даже не знаешь чего.

- Боггарт тебя задери, Грейнджер, от тебя одни проблемы, - тихо проговорил Драко. В голосе слышался страх, который ему было трудно скрывать. Однако он вспомнил, что МакГонагалл на этот раз не забрала у них волшебные палочки, достал свою из кармана и прошептал «Люмос», освещая небольшое пространство вокруг них.

Гермиона отмерла, оглядываясь вокруг и поднимаясь на ноги.

Они были в странном темном лесу из маггловских фильмов ужасов. Деревья росли так густо, что лунный свет не проникал на траву. Жуткий лес был везде одинаковым, казалось, являя собой бесконечный мрачный лабиринт. Неизвестно, какие ужасы тут водились...
___________________________________

С Новым годом, мои любимые читатели!)

Глава 25

или приключения продолжаются

Драко настороженно вглядывался во тьму, пытаясь узнать это место. Его мозг был устроен таким образом, что каждое странное явление нужно было подвергать анализу. Порой ему казалось, что этим он похож на Грейнджер. За исключением того, что он никогда не старался давить интеллектом на других людей. Зачем? Все вокруг итак знали о его превосходстве.

- Как нам вернуться обратно? – спросила Гермиона, испуганно оглядываясь по сторонам.

- Это у тебя надо спросить, ты же у нас самая умная, - съязвил Малфой, не глядя на нее.

Это было всегда так легко. Этот его способ общения. Его способ защититься от настоящих эмоций. Он говорит гадости, отвечает резко, а они, в свою очередь, не лезут ему в душу, потому что считают последним засранцем. Но она оказалась исключением...

Он думал о ней постоянно. Пополам, разве что, с мыслями о возложенной на него миссии. Он постоянно думал о том, что из-за нее все пойдет крахом. Что он не должен быть с ней, что поддался слабости. Но как же хотелось забыть обо всем и просто быть нормальным подростком. Драко Малфою не суждено, видимо.

- Что нам делать? – жалобно пролепетала Гермиона где-то сзади. – Драко, мы умрем, да? – Ее голос еще никогда не звучал так жалко.

- Ты головой ударилась? – недовольно обернулся Малфой на ее пока еще тихую истерику.

- Тут наверняка водятся оборотни. Или нет, акромантулы... Или все вместе!

Малфой нервно огляделся и прислушался, опасаясь, как бы ее слова не обернулись правдой. Он не был трусом. Он просто не хотел бы быть сожранным преждевременно. Это шибанутые гриффиндорцы лезут в пасть к чудовищу, не успев даже подумать, а что они там забыли. В большинстве своем они не отличаются умственными способностями. Впрочем, должен же кто-то быть пушечным мясом.

- Я не понимаю, что происходит! – бравая гриффиндорка, которая уже имела честь сражаться с Лордом, в ужасе металась от дерева к дереву на маленькой полянке, боясь шагнуть вглубь леса, но, надеясь найти хоть какую-то лазейку.

- Грейнджер, да успокойся ты, - удивленно проговорил Драко, глядя на ее метания. Она как-то сейчас была совсем не похожа на бывалую подругу Поттера, которая успела побывать в нехилых передрягах.

От воспоминаний о Поттере Малфоя начинало тошнить. Этот урод умудрялся просочиться во все сферы жизни Драко и отравить каждую из них в отдельности. Начиная с детства, где он помешал несравненной популярности Драко своей значимой для магического сообщества персоной, останавливаясь на их принадлежности к разным лагерям на фоне близящейся войны, и заканчивая тем гребаным поцелуем. Он попытался увести у Драко девушку, даже не зная, что она с ним встречается.

- Я должна найти выход! А! – Гермиона села на траву, схватившись за голову. – Думай, Гермиона, думай! – уговаривала она себя, кусая губы и покачиваясь из стороны в сторону.

Драко, кажется, начал понимать, что происходит. Гермиону охватила паника, как следствие шока от того, где они оказались. Он прокручивал в голове воспоминания. Где-то он слышал или читал о том, как надо справляться с шоком. «Клин клином вышибают». Надо шокировать ее снова. А иначе у нее просто начнется самая настоящая истерика.

Малфой подошел к ней, схватил за плечи, слегка тряхнул, чтобы она обратила на него внимание, и впился в ее губы поцелуем.

Он мог с уверенностью сказать, что ему нравилось ее целовать. Куда больше, чем Панси. Паркинсон была скорее отдушиной. Этаким желанием доказать кому-то, что он не совсем безнадежен. Она не нравилась ему, но зато он ей нравился. Панс, вероятно, мечтала, что нацепит подвенечное платье из последней коллекции и под ручку с Драко пойдет под венец. Его тошнило от подобных фантазий. Он вообще не хотел ни с кем идти под венец. Пока что. А уж тем более с Паркинсон.

И если сравнивать ее с Грейнджер, то она проигрывала во многом. Панс проигрывала. Потому что Гермиона сводила его с ума.

Драко отстранился, словно немного опьяненный происходящим. Да, она все время сводила его с ума. Его сводило с ума то, что он делал. То, что он был с ней. Потому что это противоречило всем его принципам, а Драко Малфой был очень принципиальным человеком. Так его научили.

Она сводила его с ума, превращая в другого. Он уже не был тем Драко, к которому привыкла семья и которого знали друзья. Таким его видела только она. Сумасшедшая девчонка, похожая на обжигающее пламя. Она загоралась, горела, сияла, ослепляя, забирала с собой. Но в глубине души он постоянно боялся, что однажды она сожжет его дотла.

Он сам порой поражался, как в нем уживались две стороны Драко Малфоя: сторона, которая служила Лорду, выполняла его поручение, пусть пока безуспешно, (но не безнадежно, как он, Драко, надеялся), которая ненавидела грязнокровок и предателей крови в любых проявлениях; и сторона, которая бежала на встречи с главной грязнокровкой Хогвартса, больше всего на свете мечтая обнять Грейнджер так крепко, как возможно, чтобы при этом не сломать ей ребра.

Безусловно, это раздвоение личности сводило его с ума. Но ему уже казалось, что больше сойти с ума, чем сейчас, он просто физически не сможет. Однако с каждым новым поцелуем, Гермиона Грейнджер впечатывалась в мозг все сильнее, не давая шанса спастись от неминуемого безумия.

Он надеялся когда-то, что это не продлится долго. Поматросил и бросил, как говорят. Ничего серьезного. Всего лишь сумасшедшее желание попробовать запретный плод. А чертов запретный плод оказался настолько сладок, что вызвал привыкание, как жесткий наркотик. Драко Малфой, казалось, попал под сильнейший Империус, который сносил ему мозги напрочь. Но он все четче с каждый поцелуем осознавал, что ему не вырваться, не спастись, не стать уже прежним. А когда он смотрел в эти глаза, сияющие карие глаза, в которых так отчетливо читалось одно единственное слово, не нуждающееся в объяснении – «Любовь», он понимал, что и не хочет спасаться...

- Драко, прости меня, - прошептала Гермиона, все еще сидя на траве в его объятиях. Кажется, она пришла в себя не до конца.

- Сумасшедшая...

Он уже давно простил, еще тогда, когда она побежала за ним в Хогсмиде. Уже тогда он понял, что она ни в чем не виновата. Он злился на Поттера и мечтал разбить ему очкастую рожу, но все как-то не решался.

Да и вообще, в тот момент как раз был конфликт между его двумя сторонами. Именно поэтому, не справившаяся с заданием первая, обвиняла во всем вторую. Ведь определенно в том, что тупица Кэти Белл развернула-таки этот сверток с отравленным ожерельем и попала под проклятье сама, была виновата Грейнджер с ее сумасшедшей любовью. Драко думал, что сможет прийти в себя, поймет, что для него важнее. Надеялся, что Поттер, мать его, уведет уже у него Грейнджер окончательно, раз начал. И тогда он смог бы нормально заняться тем, от чего действительно зависела его судьба, судьба его семьи.

Но, кажется, он все-таки сделал выбор в тот день.

Кусты внезапно зашуршали, заставив Драко с Гермионой вздрогнуть. Он резко вскочил на ноги, поворачиваясь лицом к опасности. Но то, что он увидел, поразило его до глубины души.

Из кустов один за другим выходили живые трупы. Они ползли медленно, хромая на обе свои сломанные ноги. Уродливые скелеты со слезшей полусгнившей кожей, с клоками одежды, свисающими с почерневших костей.

Драко почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Но разум его не прекращал работу. Он знал, что это инферналы. Оживленные магией трупы людей.

Они были не выше его ростом, а одежда... через секунду он понял, почему лохмотья ему знакомы. Это же школьная форма. Снова мертвые студенты.

Гермиона в ужасе тихо пискнула что-то рядом с ним. Он схватил ее за руку, завел себе за спину и медленно отступал к дереву вместе с ней, держа палочку наготове.

Было совершенно ясно, что эти уродцы не зря так тянут к ним руки. Они всеми силами попытаются утащить Драко с Гермионой в свой кружок мертвых школьников.

«Инкарцеро!» - подумал он, направляя палочку на ближайшее пугало. Через мгновение скелет сковали веревки, и труп беспомощно упал на землю, не справляясь с ними.

- Моя палочка, - прошептала Гермиона. Драко посмотрел на землю и увидел ее, чертову беспомощную деревяшку, на которую вот-вот наступят инферналы. Гермиона оставила ее там, пока билась в приступе паники.

- Остолбеней! Ступефай! Петрификус Тоталус! – невербальные заклинания требовали слишком сильной концентрации, а эти твари были уже близко. И их было слишком много...

Драко думал о том, что живыми им отсюда не выбраться. Думал о том, что не хотел бы стать таким же уродом, как они. И о том, что он не сможет всех их положить. Они же трупы! Их нельзя убить.

- Драко, я должна...

- Стой смирно!

Знал он, что она должна. Достать свою палочку, чтобы помочь ему. «Чертовы безмозглые гриффиндорцы».

Он впервые поймал себя на мысли, что защищает сейчас не себя, а ее. Сумасшедшую девчонку, которая отравила его разум. Грязнокровку, от которой одни проблемы. Ему уже было наплевать, если он сам умрет. Хотя бы не придется выполнять эту невыполнимую миссию от Лорда, не придется смотреть, как Повелитель мучает Круциатусом родную мать Драко за невыполнение сыночком обязанностей, не придется участвовать в этой войне... Но он не мог позволить ей умереть. Он был готов спасать ее до последнего, какой бы безвыходной ни была ситуация.

И стоило этой мысли промелькнуть в его голове, как он тут же увидел справа от себя в нескольких шагах что-то блестящее. Та самая книга! Портал снова активирован.

- Драко!..

Гермиона тоже увидела ее.

- На счет три, - сказал Малфой. – Раз, два, три. Бомбардо Максима!

Скелеты, превратившись в месиво, отлетели назад к кустам. Драко рванул к порталу. Но Гермиона, видимо, совсем дезориентированная, бросилась в другую сторону.

- Грейнджер!

У них были считанные секунды. Она подбежала к тому месту, где только что были инферналы, подняла свою палочку с земли и бросилась обратно к Драко.

Не собираясь распаляться на лишние слова, Малфой обхватил ее за талию, чтобы быть уверенным, что ее рука не выскользнет из его ладони, и схватился за книгу со светящимся названием на корешке.

Глава 26

или как, обретая одно, теряешь другое

В то же мгновение Гермиона и Драко завертелись в сумасшедшем магическом торнадо, которому не страшны ни время, ни пространство, и через секунду оказались снова в библиотеке Хогвартса.

Гермиона прислонилась к полке с книгами, переводя дыхание и не веря, что они снова здесь, живые и здоровые. Малфой отбросил книгу подальше и посмотрел на Гермиону, чтобы убедиться, что она в порядке.

А она, поддавшись непонятному порыву, бросилась ему на шею и поцеловала. Поцеловала так, словно бы это было единственное, что она сейчас хотела и могла. Впрочем, возможно, так и было.

- Спасибо, - прошептала она ему в губы, не глядя в глаза.

Он не успел спросить, да и не собирался, Гермиона тут же отпустила его и бросилась к выходу из библиотеки.

- Ты не забыла, что нас заперли? – крикнул ей вдогонку Малфой, но она на удивление беспрепятственно распахнула дверь, и он тут же поспешил за ней.

Стоило Гермионе выйти за дверь библиотеки, как она наткнулась на МакГонагалл.

- Мисс Грейнджер?

Тут же за ней появился Малфой, недоверчиво глядевший на преподавателя трансфигурации.

- Профессор МакГонагалл, тут такое!.. – начала было Гермиона, но Малфой опасливо схватил ее за руку и оттащил чуть дальше от МакГонагалл.

- Грейнджер, помолчи, - шикнул он на нее.

МакГонагалл приподняла одну бровь.

- Вы что-то хотите сказать, мистер Малфой?

- Всего лишь то, что здесь не происходит ничего просто так.

- И что же конкретно вы имеете в виду?..

Но Гермиону, видимо, распирало от эмоций, а все способности к сопоставлению фактов она в последнее время растеряла.

- Та книга была порталом! Мы переместились в лес. А там были инферналы! Так ведь не должно быть, профессор? Это была ловушка! Но для кого?..

МакГонагалл изобразила на лице удивление, от чего Малфой скривился еще больше.

- С вами все в порядке? – спросила она. – Вам надо в больничное крыло?

- Нет, вроде бы мы живы, - тараторила Гермиона. – Но нам надо к Дамблдору! Он разберется во всем.

- Я сожалею, мисс Грейнджер, но профессор Дамблдор в отъезде по чрезвычайно важным делам. Если все в порядке, то вам с мистером Малфоем следует разойтись по своим спальням. С остальным я разберусь.

- Но!..

- Идите!

Гермиона испуганно отшатнулась от МакГонагалл, когда та повысила голос и повиновалась, направляясь в свою спальню.

Малфой шел рядом, хотя ему было в другую сторону. Но МакГонагалл не обратила на это внимания, заходя в библиотеку и закрывая за собой дверь.

- Грейнджер, ты с каких пор разучилась включать мозги? – недовольно прошипел он.

- Что ты имеешь в виду?

- А то, что МакГонагалл, мягко говоря, какая-то странная, - пояснил Малфой, покрутив пальцем у виска для наглядности.

Гермиона остановилась и внимательно посмотрела на него.

- Почему это?

Малфой недовольно вздохнул.

- А ты сама-то вспомни! Ничего тебе странного в ее поведении не привиделось?

И Гермиона вспомнила. То, что МакГонагалл повышает голос. То, что Гермиона слышала странные звуки из ее кабинета, когда ждала ее сегодня вечером. То, что она запирает их все время. То, что МакГонагалл вообще какая-то сама не своя...

- Да...

- А вот теперь сопоставь это с тем, что мы побывали в подземельях, наполненных трупами студентов, и что сегодня нас чуть не убили инферналы в каком-то мрачном лесу. Тоже, кстати, студенты. По-моему, это не совпадение.

- Хочешь сказать, она это подстроила? – недоверчиво спросила Гермиона.

- Нет, не она. А тот, кто наложил на нее Империус, зачем бы ему это ни понадобилось. Ну, или тот, кто в ее шкуре, но только пьет Оборотное Зелье. Или какие там еще есть способы выдать одного человека за другого?

Гермиона задумалась. Все это было похоже на правду, складывалось во вполне логичную картинку, но все же...

- Это же МакГонагалл!.. Это же Хогвартс!

Гермиона уже совсем утратила способность адекватно выражаться.

- Мир давно не такой, каким ты его хочешь видеть, - прошипел Малфой, презрительно скривив губы.

- Я знаю это не хуже тебя, - сверкнула глазами Гермиона, вдруг став максимально серьезной в один момент.

- Ну и отлично, - фыркнул Малфой. – Тогда вот тебе пища для размышлений: кто скрывается за маской МакГонагалл и почему хочет нас убить?

Он тут же пошел в свою сторону, не попрощавшись и не оставив даже намека на то, когда они увидятся в следующий раз.

Гермиона, задумавшись, пошла к башне Гриффиндора. Быть может, он прав? Быть может, Хогвартс уже не так безопасен, как раньше? Да и не ей ли знать, что Хогвартс итак не такой уж и безопасный... Но в гостиной ее ждал еще один сюрприз.

- Гарри?! – Гермиона чуть не подпрыгнула на месте от испуга, когда он встал из кресла ей навстречу. – Боже, ты меня напугал!

Гарри смотрел, нахмурившись. Им явно предстоял непростой разговор.

- Ты думала, я не замечу?

- Ты это о чем? – стараясь быть равнодушной, спросила Гермиона, хотя по спине уже бежали мурашки. – Почему ты не идешь спать?

- Знаешь, Гермиона, я не такой дурак, каким кажусь на первый взгляд.

- Слушай, Гарри, если ты про тот... поцелуй, - произнести это слова и возродить те воспоминания стоило ей большого труда, - то я уже забыла. Это не важно.

- Да, это не важно, - хмыкнул Гарри. В его глазах мелькнуло что-то зловещее. – Это была ерунда, минутная слабость. Я сходил с ума от того, что происходило у меня в голове, но это не из-за тебя.

Что это, Гермиона? Только не говори, что это обида...

- Впрочем, сейчас я во всем разобрался. Сейчас я прозрел.

- Тогда о чем ты говоришь, Гарри? Это не может подождать до утра?

- Нет, это не может подождать, Гермиона, - стекла очков блеснули. – Куда ждать, если ты у нас спишь с Малфоем?!

Воздух встал поперек горла, и Гермиона закашлялась.

- Мы не с... И вообще, что ты несешь, Гарри?

- «Мы»?! – Гарри злобно расхохотался. Такого от него Гермиона еще не слышала. – Какая нежность. Слишком часто я вижу две ваши точечки на Карте Мародеров в непосредственной близости! Пора внести ясность в происходящее. Сначала я думал, что у меня с головой что-то не то. Но теперь я знаю.

- Ничего ты не знаешь, Гарри! – разозлилась Гермиона. – Это не твое дело!

- Не мое дело? Да что ты, Гермиона! Моя лучшая подруга спит с моим врагом! Конечно, это не мое дело!

- Да не спим мы!

- Да я даже знать не хочу, чем вы там занимаетесь!

- Ну вот и отстань! – она оттолкнула его и пошла наверх.

- Мы еще не закончили!..

- Отвали от меня, Поттер!

Она закрыла дверь в спальню и бросилась на кровать. И снова слезы бегут по щекам. Ты слишком много плачешь в последнее время, Гермиона. Но сейчас ей все казалось несправедливым. Ведь она знала, что таким образом потеряет сразу двух лучших друзей. Единственных друзей, какие у нее есть. Гарри обязательно расскажет Рону. И оба они ни за что не примут ее выбор.

Глава 27

или слишком много вопросов

Наутро Гермиона проснулась с головной болью. Она долго не могла уснуть, а потом ее всю ночь мучили кошмары. С некоторых пор кошмары стали неотъемлемой частью ее жизни. На завтрак она не пошла, чтобы лишний раз не встречаться с Гарри и Роном. Да и есть не хотелось совсем.

Изредка читая глупые книжки про любовь, Гермиона видела лишь чудесные райские ощущения, о которых мечтала и которые так ждала. Но дождавшись-таки, получила кучу сложностей и неприятностей, что порой хотелось себя спросить «А стоит ли оно того?»

Да и вообще, было ли то, что она испытывала любовью? Что вообще такое «любовь»? Ни Драко, ни Гермиона будучи в здравом уме ни разу не сказали, что любят друг друга. Гермиона не знала, что там думал по этому поводу Драко, но из тех же книг знала, что парни боятся этого чувства как огня. И даже если они его испытывают, не стоит давить им на больное место. Вот она и не давила. И все же пришло время понять хотя бы для себя, что она хотела от этих отношений.

Гермиона сидела на кровати и думала. Она не собиралась замуж за Малфоя. Она не собиралась даже думать об этом. Но ей безумно нравилось его целовать. Ей нравилось, как он ее обнимает. И определенно она сходила с ума от его морского запаха. Она была просто счастлива, когда, возвращаясь в комнату, до сих пор чувствовала его на себе.

Гермиона раньше думала о любви. Она думала о том, что это определенно какое-то сильное чувство. А еще везде пишут, что как влюбишься, сразу поймешь, что вот оно, то самое чувство. Гермиона не могла понять. Неужели это значило, что никакой любви у нее к Малфою нет? Но все же у них с Драко настолько неординарный случай, что становилось жутко.

Еще пару месяцев назад сказать бы ей о том, что она будет целоваться с Малфоем в кабинетах по ночам, она бы послала дурака, придумавшего это, куда подальше, а сама лишний раз передернулась бы от омерзения. Но сейчас Драко вызывал у нее только восхищение. Это ли не любовь?

Она постоянно ловила себя на том, что не хотела бы испытывать эту любовь, если ее не испытывает Малфой. Первое и главное, чего Гермиона хотела, это взаимности.

Хотя нет, первым и главным все же было желание разобраться во всем. Порой ей казалось, что она словно в тумане.

На урок она пришла за секунду до звонка. Она не хотела оставлять Гарри шанс поговорить с ней по душам. Рон, по всей видимости, уже все знал, потому что они сидели за одной партой, выразительно глядя на Гермиону, словно она враг народа.

Она гордо вскинула подбородок и села за свободную парту подальше от них.

* * *

Так и проходили ее будни. Она избегала общения со своими друзьями, которые кривились каждый раз, стоило ей появиться рядом. При этом они никому больше не рассказали об этом, не собираясь выносить их личные разборки на общешкольный уровень. Они все еще любили Гермиону и не хотели, что она стала посмешищем и темой для сплетен. Да и самим им было обидно, что они «не уследили» за подругой, а какой-то скользкий гад Малфой пригрел Гермиону под своим крылом. Если у змеенышей вообще могут быть крылья...

Гермиона проходила мимо, всячески показывая, что ей плевать на устроенный ими бойкот, что ей итак неплохо живется, и что ее решение так и останется в силе независимо от мнения ее друзей. Были бы они настоящими друзьями, приняли бы любой ее выбор. Но, конечно, на самом деле она так не думала.

По ночам она продолжала встречаться с Драко, вот только встречи стали реже. Это происходило из-за того, что Гермиона однажды захотела вызвать Драко на откровенный разговор, к чему тот был явно не готов. После этой попытки они не виделись целых три дня. И впредь Драко делал передышки между их встречами, чтобы не оставлять Гермионе время думать о чем-то кроме поцелуев, чтобы она успевала соскучиться. Да, определенно этим процессом управлял он один.

* * *

Через пару дней после разговора с Гермионой Гарри попытался прекратить встречи Драко и Гермионы по-своему. Непонятно, на что он надеялся, но даже Рона взял для поддержки, хотя тот выглядел куда более неуверенно.

- Ты никуда не пойдешь, Гермиона. Я тебе не позволю тратить свою жизнь на этого гада.

- Да что ты, Гарри, может быть, ты меня остановишь? – с усмешкой произнесла она, скептически глядя на него.

- Конечно. У нас есть волшебные палочки, и мы не побоимся ими воспользоваться.

Гермиона издевательски расхохоталась, поражая их новоприобретенными привычками.

- А ты не забыл, Гарри, что я знаю во много раз больше заклинаний? Да вы и глазом моргнуть не успеете, я вам такого наколдую, что придется удалять хирургическим путем!

На этом у Поттера аргументы закончились, а Рон так и не сказал ни слова, хотя пытался пару раз открывать рот.

- Буду тратить свою жизнь на кого хочу, - заявила она, – а вы сейчас ведете себя похуже любых гадов, - и, резко развернувшись, ушла.

Видимо, натравливать на сладкую парочку преподавателей, по мнению Гарри, было совсем низко, поэтому он не воспользовался такой возможностью и, можно сказать, пустил дело на самотек.

* * *

За всем этим Гермиона почти забыла про МакГонагалл и тайну того, кто скрывается за ее личиной. У нее не было времени подумать об этом. У Малфоя, видимо, тоже, потому что он не вспоминал. Он вообще предпочитал не говорить во время их встреч.

Но вопрос был волнующий. Что если этот кто-то предпримет новую попытку их убить? А теперь он уже знает, что Драко, о чем-то подозревает. Должно быть, в следующий раз им не удастся сбежать. Да Гермиона так и не поняла, как им это удалось в лесу.

Вообще, главный вопрос был «зачем?» И причем здесь трупы студентов? И вообще, все это было так жутко, что думать об этом не хотелось. Но Гермионе было не привыкать думать о чем-то жутком, поэтому она предприняла попытку что-то раскопать – пошла в библиотеку. Хотя с некоторых пор библиотека у нее ассоциировалась с плохими воспоминаниями.

Она штудировала книги по истории Хогвартса и подобном, пытаясь узнать, что тут творилось в Средневековье. Через несколько часов чтения у нее сложилась довольно отчетливая картина.

В Средние века в Хогвартсе применяли практику пыток в качестве наказания за провинности. О чем, впрочем, им с Малфоем и говорила МакГонагалл. Правда, в свете недавних умозаключений надо было убедиться, правда ли это. Более того, она видела картинки Запретного леса, одна из которых в точности отражала то место, где они с Малфоем побывали несколько ночей назад. Просто Запретный лес сам по себе волшебный, поэтому он может быть в разы шире, чем кажется. А Гермиона не заходила в него настолько глубоко и просто не могла бы прочесать его весь насквозь. Да и по многим источникам, с годами он значительно поредел. А как там оказались мертвые студенты? Все очень просто. Изощренная пытка – отправить школьников на выживание в Запретный лес, который тогда назывался Мрачным Воющим Лесом. Вероятно, в нем была масса чудовищ, потому что, как пишут, живыми оттуда не возвращались.

В общем, впечатление складывалось жуткое, но ответов на вопросы оно не давало. Поэтому Гермиона бросила это занятие, рассказав Драко о том, что нарыла.

* * *

Близилось Рождество. Хогвартс уже весь был усыпан снегом. Потихоньку он преображался к праздникам.

Гермиона всегда любила снег и Рождество, воспоминания из детства были самые теплые. Сейчас она думала о том, как же проведет это Рождество. Где-то в глубине души она знала, что мечтает провести его с Драко, мечтает о самом волшебном празднике на свете. Но она не могла знать, о чем мечтает он, поэтому не исключала варианта, что поедет к родителям.

* * *

Одним вечером, задумавшись о том, что жизнь ее превращается в полный хаос, в рушащийся кукольный домик, который она не может собрать, потому что задавлена обломками сама, Гермиона решила как-то прояснить ситуацию для себя.

Составление планов и схем всегда помогало ей понять ситуацю лучше, поэтому она взялась за перо и пергамент и на этот раз.

Она написала свое имя в центре отрезанного квадратного куска пергамента. Первым делом неуверенно провела от него стрелочку и подписала на втором ее конце имя Драко. Подавила порыв обвести его в сердечко и поставила рядом с «Драко» знак вопроса. А дальше тезисы:

- Что он испытывает ко мне? Любит ли? (последнее зачеркнуто за неимением должного определения слову «любовь»)
- Что ждет нас в будущем? (безусловно, она имела в виду их отношения)
- Что он скрывает?

Гермиона задумалась, дописав последний вопрос. Определенно, это волновало ее больше всего. Драко постоянно что-то скрывал. Он не хотел, чтобы она лезла в его жизнь, и пресекал любые попытки такого проникновения. Был готов даже жертвовать ночными встречами ради своей конфиденциальности, что говорило о чрезвычайной важности его секретов.

Гермиона вспомнила их первые встречи. С самого начала она устроила за ним слежку. Почему же сейчас забыла о ней? Она видела на Карте Мародеров, как он исчезает в Выручай-комнате...

К последнему пункту около имени Драко добавились подпункты:

- Выручай-комната;
- Туалет; (плачущий Малфой никогда не выйдет у нее из головы)
- Три метлы; (после того самого дня он был сам не свой, и Гермиона чувствовала, что дело было не в ней, а в чем-то более серьезном)

Она хотела еще добавить «подозрительность» и «мнительность», но это итак все время было очевидно для нее. Оставалось только свести все воедино, чтобы понять, что Малфой скрывает.

Гермиона поджала губы. Определенно она хотела бы быть тем человеком, от которого у него не будет тайн, но не так давно они с Малфоем были врагами, какое уж тут безоговорочное доверие... Однако не могла же она просто устроить за ним слежку. Он не хочет даже говорить об этом, а уж если узнает, что она сама устроила расследование...

- Черт, как же все сложно!

Мыслей было много, одна другую сбивала, поэтому Гермиона решила пока оставить Малфоя и перейти к другим немаловажным персонажам ее жизни.

«Гарри». От своего имени она провела вторую стрелочку к нему. И снова вопросы:

- Что с ним происходит? (Гермиона чувствовала свою вину из-за того, что не говорит с ним, давно не общалась по душам, не помогала ему. Но сейчас он и сам этого не хочет).
- Примет ли он Малфоя? (Здесь она провела пунктирную стрелочку к вопросу у имени Драко «Что ждет нас в будущем?» Конечно, она злилась за это на Гарри, но понимала, что сама тоже не могла бы понять его, окажись он в подобной ситуации).
- Как у него дела со Слизнортом?

Боже, да ведь она совсем забыла о том важном деле, что выполняет сейчас Гарри. Их встречи с Дамблдором. Все это должно помочь в будущем. А она даже понятия не имеет, продвинулся Гарри в этом или нет. Больше всего она винила себя в том, что постоянно портила отношения с самыми близкими ей людьми. Они должны держаться вместе.

Через секунду она вспомнила, что Гарри свято верит, будто Драко Пожиратель Смерти. Нет, он не примет.

«Рон». Тут все проще.

- Неужели он и вправду никогда не замечал, что мы идеально подходим друг другу?

Она задумалась. Есть ли смысл в этом вопросе. Сейчас ее сердце занято Малфоем. Целиком и полностью. Но когда-то она готова была отдать его Рону. Она пихала его Рону под нос, но он так и не заметил. Может, так и должно было быть?

Гермиона зачеркнула первый вопрос и написала новый:

- Останемся ли мы друзьями?

Подумав, Гермиона дописала рядом со всей этой схемой имя МакГонагалл. Вот здесь было очень много вопросов и ни одного ясного пункта.

- Вроде бы все, - сообщила она себе, оглядывая то, что должно бы лежать у нее в голове, но явно не помещалось там. И как со всем этим справиться?

Глава 28

или когда приходит время

Кое-чему выпал шанс проясниться уже совсем скоро.

Гермиона ждала этого момента целых два дня. Невыносимых два дня ожидания. Два дня без Драко, потому что он «не может». Что скрывалось под этими словами, она не знала, но предполагала, что ей не следует знать. Отчего, конечно, интерес не уменьшался.

Но никакой интерес не мог сравниться с тем ощущением непреодолимой тоски. Она хотела быть с ним. Она порой ловила себя на мысли, что хотела бы, чтобы весь мир исчез, и они остались вдвоем. Это звучало абсурдно, но в последнее время абсурд стал ее постоянным спутником.

Гермиона стояла перед зеркалом, глядя на себя. Она пыталась поймать собственное отражение на лжи. Но, вероятно, игра в детектива бесполезна, когда ты сама будто не в себе.

Она прислушалась, чтобы убедиться, что никого поблизости нет, что никто не собирается зайти в ванную, и прошептала:

- Драко Малфой.

Какова реакция? Она могла все видеть в зеркале. Но больше она чувствовала внутри.

От одного имени, которое безусловно ей нравилось до сумасшествия, хотя когда-то казалось смешным, сердце начинало биться чаще. Она внимательно следила за собой, замечая малейшие изменения. Зрачки чуть расширились. Не от того ли, что глаза просто привыкают к свету? Она задышала чуть чаще, будто ей не хватало воздуха. В ванной и вправду было душно. От сосредоточения над верхней губой появились капельки пота.

Она отвела взгляд. К чему ты себя готовишь, Гермиона? К марафону? Ах да, ты просто пытаешься понять, чего ты хочешь. А не проще ли просто взять и сделать это, не думая лишний раз.

Правильно. Едва ли она встречалась бы с Малфоем сейчас, если бы слушала свой разум, а не свои чувства. Она просто поняла, что сердце не всегда говорит ерунду. Порой оно приносит счастье. Так ведь?

Когда наступила ночь, а студенты разошлись по спальням, Гермиона давно лежала в своей кровати. Она не спала, она ждала. Ждала, когда они уснут, когда она сможет идти.

Ждать пришлось долго. У нее было слишком много времени на раздумья. Ее же собственные мысли все чаще сводили ее с ума. Она удивлялась, как можно думать о том, что больше всего на свете она мечтает целоваться с Драко Малфоем на крыше Хогвартса, как в том самом сне, когда в Ежедневном пророке пишут об очередном убийстве, совершенном Пожирателями Смерти.

Но, безусловно, она еще не знала главного.

Когда наконец-таки Гермиона была уверена, что ее соседки (да и весь Хогвартс) спят, она кошкой проскользнула в гостиную, не забыв прихватить мантию-невидимку из лавки «Зонко». Пусть она действовала недолго, но все же обеспечивала невидимость на некоторое время.

Ночной Хогвартс стал уже таким родным, что от количества нарушенных правил заучка-Грейнджер где-то внутри билась в истерике.

Когда Гермиона пришла к нужному кабинету, Драко уже был внутри. Он сидел на парте, когда дверь сама по себе открылась и закрылась. Тут же слез с нее, настороженно вглядываясь в то место, где была Гермиона под мантией.

Она вспомнила о том, что он ее не видит, и сняла мантию.

- Мерлин, Грейнджер...

- Испугался? – улыбнулась Гермиона. – Теперь буду всегда их носить. В прошлый раз меня чуть Филч не поймал.

- А я думал, у тебя давно есть безопасный маршрут, всезнайка, - проговорил он, подходя ближе.

- Никакие маршруты не помогут, когда по всему Хогвартсу развешаны . Я заключила с Полной Дамой сделку, так что она не сдаст меня.

- Это какую же? – хитро улыбнулся Малфой, обнимая Гермиону за талию.

- Я выдаю ей свежие сплетни, а она не мешает моим ночным похождения. Теперь она самая первая узнаёт об интересных событиях, и все другие нарисованные сплетницы зовут ее в гости.

- Я надеюсь, она не знает самую главную новость? – хмыкнул Драко.

- Ты про нас с тобой?.. – заулыбалась Гермиона.

- Все, хватит болтать.

Он посадил ее на ближайшую парту, увлекая в сладостный мир поцелуев.

- Как же я скучаю по тебе, - прошептала Гермиона, прерываясь на секунду.

- Прости меня, но ты же знаешь...

- Знаю, - Гермиона поджала губы. – Ты не можешь выходить так часто. И поэтому я хочу большего...

Драко удивленно посмотрел на нее. Его удивление перемешивалось с предвкушением.

- Что же ты?..

- О да, - прервала его Гермиона, утягивая в страстный поцелуй, который объяснял все без слов. Она невольно придвинулась к нему ближе, вжимаясь в его тело все сильнее, будто хотела раствориться в нем.

- Но постой, - Драко внимательно посмотрел на нее, пытаясь определить, насколько они понимают друг друга. Он не хотел бы совершить ошибку. Только не с ней.

- Нечего ждать, - игриво улыбнулась Гермиона, забираясь руками под его свитер.

Малфой улыбнулся ей в ответ, прижимая ее к себе и зарываясь в ее волосы. Его дыхание обжигало. Гермиона прикрыла глаза, чувствуя миллионы мурашек по всему телу.

- Скажи, - прошептал он чуть слышно.

- Я хочу этого... – она удивилась своему голосу, такому чужому, но, кажется, ему он очень понравился. – Я хочу тебя!

Драко с каким-то не то урчанием, не то мурлыканьем поднял ее в воздух, чтобы она прижалась еще сильнее, и Гермиона обхватила его талию ногами. Он снова посадил ее на стол и резким движением избавился от свитера, в котором ему было уже невыносимо жарко.

Он порывисто поцеловал Гермиону и принялся лихорадочно расстегивать пуговицы на ее кофточке, постоянно поглядывая ей в глаза извиняющимся взглядом.

Странно: Малфой, и никакого превосходства.

Когда с кофточкой было покончено, Гермиона бросила ее на пол и принялась за рубашку Драко. Он гладил ее по спине, целовал в плечо, от чего пальцы спотыкались на каждой пуговице. И когда последняя преграда была уничтожена, Гермиона осторожно прикоснулась к разгоряченной коже Драко. И тут же прильнула к ней всем телом.

Небрежным жестом Малфой избавился от мешающей ткани, и тут Гермиона краем глаза заметила что-то темное на его предплечье.

- Что это? – она, недолго думая, схватила его руку, чтобы рассмотреть поближе. Это была большая татуировка в форме черепа, изо рта которого выползала змея и извивалась восьмеркой.

С ужасом Гермиона взглянула Драко в глаза, чувствуя, будто сердце в груди остановилось, хотя только что билось как шальное.

- Что это, Драко? – тупо спросила она, все еще не веря своим глазам.

- Ты сама знаешь, - ответил Малфой, выдергивая свою руку из пальцев Гермионы. Его пыл тоже сразу утих.

- Но, боже мой... Не говори мне... Нет, ты ведь?... Драко...

Она не знала, что сказать. Она не знала, как реагировать. Она не знала, как теперь жить.

- Как ты мог?! – она схватила свою кофточку с пола, не забыла даже мантию-невидимку и выбежала из кабинета. Она не могла больше находиться с ним в одном помещении.

Она не помнила потом, как вернулась в спальню. Не помнила, как дошла до башни, как назвала пароль, как залезла под одеяло. Она помнила только страшную татуировку на его руке. Татуировку, которую мог сделать только один волшебник. Волшебник, которому Драко теперь служил.

Глава 29

или о том, как начать новую жизнь

Целый день Гермиона просидела в кровати, выходя только в туалет. Ей не хотелось ничего. В голове вертелся один-единственный вопрос: «Что теперь делать?»

Что делать, если Драко Пожиратель Смерти? Что делать, если он служит Волдеморту и будет сражаться на его стороне? Что если в следующей битве, в которой вдруг придется участвовать Гермионе, она будет сражаться против него?

Что делать, если она влюбилась в Пожирателя Смерти? Как быть, если ему прикажут ее убить? Или захватить в плен, чтобы иметь доступ к Гарри? Или уже приказали?!

От нахлынувших вопросов становилось все хуже. Гермиона чувствовала себя полной дурой. Ей уже казалось, что все это был один большой заговор, а она поняла это только сейчас. Она чувствовала непомерную тяжесть от того, что совершила самую большую ошибку на свете. Она знала, что у нее теперь будут проблемы. Она думала, что возможно сделала много такого, чего не должно было свершиться еще долго, что ускорила события.

Но, начиная размышлять логически, она вспоминала, что не говорила Малфою ничего компрометирующего. Она вспоминала, как он смотрел на нее, что она видела в его глазах. Он явно не замышлял ничего плохого...

Только если она не полнейшая дура, и Малфой не обманывал ее с самого начала так, что она и понять ничего не могла.

А Гарри! Черт возьми, он же во всем был прав. Она так виновата перед ним.

От мыслей о том, что случилось, Гермионе становилось все хуже. Она не могла уже просто лежать на кровати и рыдать о несправедливости мира. Она чувствовала себя последней сволочью, которой нет оправдания.

Голова болела невыносимо, руки дрожали, собственное тело отказывалось ей повиноваться, подтверждая ее догадки о том, что она самое настоящее безмозглое чудовище. Умная девочка Гермиона Грейнджер превращалась в сумасшедшую истеричку.

Время шло, а она продолжала лежать в кровати, не зная, как ей теперь справиться со всем, что происходит вокруг. Определенно, она накручивала себя больше, чем стоило. Но все же одна верная мысль возрождалась в ней с каждой минутой все ярче: она должна сама исправить то, что натворила. Даже несмотря на то, что она все еще до конца не понимала, что сделала не так.

Гермиона встала с кровати, ушла в ванную, умылась холодной водой и внимательно посмотрела на свое измученное отражение.

- Я всегда буду слушать только разум, - пообещала она себе. – Сердце – больной орган, который сводит людей с ума. Оно нужно только для того, чтобы разгонять кровь по телу. Я больше не позволю ему водить меня за нос.

Отлично, а теперь осталось искоренить остатки былого сумасшествия. В том числе и привычку разговаривать со своим отражением.

Она вдохнула, выдохнула. Гермиона Грейнджер начинала новую жизнь. Жизнь, в которой исправит все то, что успела испортить.

Она вернулась в спальню, причесала волосы, заправила постель, привела себя в какой-никакой порядок, хотя все еще выглядела как привидение. И взгляд упал на сложенный лист пергамента.

«Драко Малфой
- Что он испытывает ко мне?
- Что ждет нас в будущем?
- Что он скрывает?»

Представь, что ты ничего не чувствуешь, Гермиона. А если сердце и екнуло где-то в груди, то скорее надо сходить к врачу, провериться.

- Инсендио.

Лист вспыхнул мгновенно, скорчился в предсмертных муках и сгорел до черных невесомых клочков.

Все правильно, Гермиона. В новой жизни нет места Драко Малфою, который помог тебе испортить старую.

Она вышла из спальни с гордо поднятой головой, она была уверена, что все делает правильно. Слишком много ошибок уже было совершено.

- Гарри, Рон, нам надо поговорить. – Она нашла их у камина, где они всегда и проводили вечера. В последнее время ее недоставало на этих . Парни переглянулись, но без лишних вопросов пошли за ней.

Гермиона зашла в ближайший пустой класс, Гарри с Роном вошли следом. Она тут же заперла дверь заклинанием и наложила пару заклятий: то, которое делает дверь звуконепроницаемой, и то, которое отваживает любителей подслушивать и подглядывать. Гарри и Рон снова переглянулись.

- Простите меня. – Она помедлила, давая им время понять, что они не ослышались. – Вы были правы. Мне не стоило связываться с Малфоем.

Гарри едва заметно скривился от упоминания Малфоя и их с Гермионой отношений.

- Что он тебе сделал? – сжал кулаки Рон. Заплаканное лицо Гермионы (хоть она и попыталась привести себя в порядок) говорило о том, что к этому выводу она пришла не по собственной воле. По крайней мере, не целиком.

- Ничего, - помотала головой Гермиона. – Ты был прав, Гарри. Драко Малфой теперь Пожиратель Смерти.

Рон открыл рот от удивления. А Гарри все еще не произнес ни слова. На его лице смешивались два выражения: превосходство - «я же говорил! С самого начала» и отвращение «она целовалась не только с хорьком Малфоем, но и с собачкой Волдеморта».

- С этим покончено, - твердо произнесла Гермиона. - Со мной и с ним, - добавила она, не решившись произнести «с нами».

- Я рад, - сказал, наконец, Гарри. Было видно, что менять отношение к ситуации для него было не так легко, как для Гермионы. Да и удивительно, что Гермиона так хорошо держалась. По крайней мере, делала вид. Даже для самой себя.

Перед сном она раздобыла зелье «Снов без Сновидений», чтобы не столкнуться с ночными кошмарами, которые определенно отныне попытаются ее сожрать с потрохами. У нее был план – избегать прошлой жизни, привыкая к новой. Неплохо для первого времени, что у нее вообще есть план. Посмотрим, сколько продержится...

Глава 30

или о черном, белом и оттенках

В жизни Рона Уизли все должно быть просто. Он терпеть не может сложности: они сбивают его с толку. Он с детства знает, что такое «хорошо», а что такое «плохо», и мир его делится на черное и белое. Никаких оттенков, никаких сложностей. Очень удобно, когда все можно объяснить парой слов, распределив под одну из двух категорий. Так он привык. Но с некоторого времени черное и белое пытаются смешаться в одну кучу, мешая Рону разобраться, что к чему.

Проблемы начались тогда, когда Гермиона Грейнджер обозлилась на него после победы Гриффиндора в матче по квиддичу, которую, несомненно, одержал Рон. Он, конечно, не дурак, и знал, в чем тут дело. А дело было в Лаванде Браун, девчушке-хохотушке, которая души в Роне не чаяла, была не прочь опробовать «любовь» на практике и была очень даже ничего. Он знал, что Гарри рад за него, потому что он хороший друг, а Гермиона злилась, потому что она подруга. Девушки всегда всех ревнуют, даже неосознанно.

Сам он, конечно, не собирался обращать на это ни малейшего внимания. Гермиона подуется-подуется, да поймет, что Рон ей ничего не должен и может встречаться, с кем хочет. Может, и сама себе парня найдет. Ну нет, это уж слишком, конечно...

Вот только тогда его понятия о черном и белом немного пошатнулись. Он же не делал ничего плохого! Однако чувствовал себя порой последним козлом, ну или, как минимум, болваном.

Рон ходил на уроки, улыбался Лаванде Браун, обнимал ее при удобном случае, болтал с Гарри, как и всегда, чувствуя себя невероятно крутым в кой-то веки. Не обращал внимания на Гермиону, бросал гневные взгляды в сторону парней Джинни, не упускал случая напомнить друзьям, что Малфой – распоследний придурок, ну, в общем, жил полной жизнью. Да только опять остался в стороне от главных событий.

Нет, он, конечно, подозревал, что вокруг него творится что-то не то: Гермиона стала какая-то скрытная, Гарри какой-то сам не свой. А потом и вовсе оказалось, что их подруга встречается с Драко Малфоем. Да-да, с тем самым хорьком, которого они дружно ненавидели! Сказать, что мир Рона Уизли перевернулся – ничего не сказать.

Он четко знал: Малфой – плохой, Гермиона – хорошая, но чтобы эти двое были вместе..? Как это вообще называется?

И все те дни, пока Гермиона гордо воротила от них с Гарри нос, Рон судорожно соображал, что же он сделал не так. Он, конечно, винил себя в этом. Ведь если б не вел он себя как дебил, Гермиона не связалась бы с Малфоем. Она была бы с ним, рядом, как и всегда. И так же, как он беспокоился за Джинни, которая меняла парней, как перчатки, Рон винил себя в том, что Гермиона явно сошла с ума.

По правде говоря, он все еще не мог до конца сложить детальки пазла, но оно и не понадобилось. Гермиона всегда была умной девочкой, и справилась сама и на этот раз, сообщив им, что с глупостями покончено. Зачем искать ответы, когда проблема разрешилась? Нужно жить дальше и делать все для того, чтобы ситуация не повторилась.

* * *

- Гермиона?

- Что, Рон?

- Ты, ты все еще злишься?

- По какому поводу?

- Ну... По всем...

- Нет... По крайней мере, не на тебя.

Показалось, или прозвучало как-то слишком безразлично? Но в любом случае, это хорошо. Хорошо, что не злится, а не то, что безразлично.

- Отлично. Может, тогда сходим в Хогсмид? Сто лет все вместе не ходили.

Он почесал затылок, невольно показывая этим, что смущается. Гермиона улыбнулась. Как же красиво она улыбается...

- Гарри на отработке у Снейпа. Всем вместе не получится.

- Ну, тогда пошли вдвоем?

Гермиона бросила на него цепкий, внимательный взгляд, в котором можно было прочитать все: удивление, легкую радость, старую обиду, бесчисленные мрачные воспоминания, мысли, которые жили только в ее голове, и мешали ей двигаться дальше и искорку надежды, что он поможет ей, спасет непонятно от чего.

- Пойдем, - снова улыбнулась она, засовывая подальше все, что могло помешать ей освободиться. – А Лаванда не будет против?

- Лав..? – Рон осекся, вспомнив про Лаванду, которая в последние дни страдала от недостатка внимания. Чувства вины не было. – Она все поймет, - пообещал он.

Гермиона с недоверием посмотрела на него, но не стала спорить.

- Я только за шарфом схожу.

Они нашли укромный уголок в «Трех Метлах», заказали по сливочному пиву, Рон совладал с собой и даже не пялился на мадам Розмерту.

Молчать было неловко, но никто не знал, что сказать, поэтому они продолжали пить пиво и думать о своем.

Гермионе с Роном было хорошо и уютно. Он не спросит, о чем она думала, зачем так сделала. Ему наплевать, если она уже осознала все сама. Он готов принять ее ошибку, потому что он не хотел терять ее.

Гермиона набирала воздуха в легкие, собираясь что-то сказать, но не решалась. Это так типично для утопающего – хвататься за первую попавшуюся соломинку. Нельзя упускать шанс выжить. Она была совсем не против, чтобы этой соломинкой стал Рон Уизли.

Очень даже «за».

Часть 1. Глава 31 и 32

Глава 31
или об истинных чувствах

В твое окно вновь светит солнце,
Проснись, открой глаза скорее,
Оставь же сны свои, смелее!
И станет легче жить.

Они тебя водили за нос,
Тебе меняли сказку с былью,
К твоей спине крепили крылья -
На них не улететь.

Забудь о них - во снах нет правды,
Поставь все мысли под сомненье,
И лишь себе доверь решенье,
О том, как дальше быть.

Ищи ответы, Гермиона,
И путь тебе укажет разум,
Ведь знаешь ты - нельзя ни разу
Доверить сердцу нить.

Не вспоминай, забудь о прошлом,
Оно слилось в сплошной ком боли,
Который при дыхании колит
И не дает забыть.

Понять не можешь, почему же
Тебе так сложно с ним расстаться,
Как ни пришлось тебе стараться -
Его не отпустить.

От зелья Снов без Сновидений
В мозгу все превратилось в кашу,
А эти сны быстрее даже
Сведут тебя с ума.

Вернуться хочешь к жизни прошлой,
Где все привычно и понятно,
Где быть среди своих приятно,
И нет чувства вины?

Не все так просто, Гермиона,
Ведь знаешь ты сама, что больше
Мечтаешь задержаться дольше
В объятиях его...

Да и не только задержаться,
Скорее - навсегда остаться,
Чтоб больше с ним расставаться
И умереть вдвоем.

Глава 32
или кошмары о прекрасном

Гермиона понемногу приходила в себя. По крайней мере, ей самой так казалось. Да и окружающие вроде бы не замечали, что она ведет себя странно. Значит - не ведет.

Гарри почти простил ее, и лишь изредка заглядывал в глаза с нескрываемым недоверием, будто пытаясь прочитать гермионины мысли. Она делала вид, что не замечала этого.

Она и сама-то теперь старалась держаться подальше от своих мыслей. Что уж говорить о том, чтобы посвятить в них кого-то еще.

На Рождество она уезжала к родителям. Там было спокойнее всего. Честно признаться, она вновь хотела стать просто ребенком, которого не колышат все эти проблемы, что сидели в ее голове. Просто потому, что у детей все просто.
Несмотря на воссоединение с друзьями, она не была готова ехать к Уизли на каникулы, ну или хотя бы на Рождество. К тому же, родители говорили что-то про Францию. Что может быть лучше, чем забыть обо всем в другой стране?

Но вопреки всем ожиданиями каникулы проходили уныло. Гермиона занимала себя, чем могла, но то и дело вспоминала обо всем, что случилось. А за несколько дней до конца каникул у нее закончилось зелье Сна без Сновидений...

Она шла по темному коридору отеля, в котором они с родителями остановились. Слишком темно, должны же гореть какие-то ночники... Она машинально потянулась к карману пижамных штанов, надеясь обнаружить волшебную палочку. Одно заклинание - и свет спасет ее от неминуемой встречи со стеной. Но палочки нет. Ничего удивительного, она лежит в чемодане, потому что колдовать нельзя.

Откуда этот холод? И вроде бы в этом коридоре на полу ковер, а не камень... Внезапно над ее головой загорелся факел, освещая коридор Хогвартса. Как она здесь оказалась? Ведь только что был отель...

- А, ну да, это же сон! - сообщила себе Гермиона. По законам сна она должна была проснуться, но коридор Хогвартса никуда не делся. Мало того, кто-то схватил ее сзади за плечо.

Гермиона подскочила на месте и резко обернулась.

- Милая пижамка, Грейнджер, - ухмыльнулся Драко Малфой, оглядывая ее с ног до головы. Гермиона покраснела.

- Ты не настоящий!

- Еще какой настоящий, - расплылся в улыбке Малфой. - Я же могу дотронуться до тебя! - он протянул руку и схватил Гермиону за руку.

- Пусти!

- Ну уж нет, Грейнджер, ты мне кое-что должна. Помнишь? Тот испорченный вечер.

- Отстань от меня! - Гермиона отходила назад, пока он наступал на нее, мерзко ухмыляясь. Но внезапно почувствовала, что отступать некуда. Сзади нее выросла стена.

- Ну вот ты и в ловушке, Грейнджер, - констатировал Малфой. - А теперь приступим к делу.

Он подошел вплотную, обхватывая ее за талию, холодные пальцы проникли под пижамную футболку.

Гермиона закричала, но поняла, что не произнесла ни звука. У нее как будто пропал голос, и она могла только открывать рот как рыба.

Паника охватывала ее, Малфой сжимал объятия все теснее, целуя ее в шею, ключицу, плечо... И все тот же запах ночного моря. Слишком реально, чтобы быть сном.

Гермиона сделала последнюю попытку высвободиться - врезала Малфою коленом между ног. Он согнулся пополам от боли и что-то злобно зашипел. Гермиона бросилась бежать.

Она бежала и бежала по темному коридору, не видя ничего вокруг себя, но зная, что за ней гонятся. И внезапно врезалась в кого-то.

- Гарри! Помоги мне, там Малфой!

Гарри поднял ее с пола, подав руку, и резко прижал к стене коридора, развернув на девяносто градусов.

- Ага, подождем, пока хорек добежит, - ухмыльнулся он. - Я помогу ему сделать с тобой то, что он начал. Ты заслужила это, Гермиона.

- НЕ-Е-ЕТ!

- Гермиона! Проснись! Детка, что с тобой?

Мама сидела на кровати и обнимала вопящую не своим голосом Гермиону, слезы текли по ее щекам.

- Это просто кошмар, - прошептала она, не веря своим словам. Она здесь, в отеле, родители пришли на крик из соседней комнаты.

- Все хорошо, милая, все хорошо, - мама гладила ее по голове.

* * *

Следующей ночью Гермиона твердо решила не спать. Она налила себе огромную кружку крепкого кофе и села за книги. Чтение всегда концентрирует внимание. А учебники, в отличие от художественной литературы, не расслабляют.

- Четыре часа ночи, неплохо справляешься, Гермиона. До утра не так уж и много, - похвалила она себя.

- Да, Грейнджер, молодец, - ехидно похвалил знакомый голос откуда-то слева. Она повернула голову, не веря своим ушам. Драко Малфой сидел на ее кровати в номере отеля, играя маггловским йо-йо.

- Не может быть, - прошептала она. - Мне чудится! Этого не может быть!

- Да не нервничай ты так, - Малфой встал, бросая игрушку в дальний угол. - Я соскучился и решил навестить тебя.

- Нет, я сейчас проснусь, а ты исчезнешь. - Гермиона закрыла глаза, открыла их, но ничего не изменилось.

- Я уж подумал, что ты решила бросить меня из-за этого, - Малфой закатал рукав, продемонстрировав Гермионе Черную метку. - Это ведь не так, любимая? А как же все твои мечты о белом подвенечном платье и гордом звании миссис Малфой?

- Не было такого! - ответила Гермиона, не отрывая взгляда от страшной татуировки на его руке.

- Ты же только свыклась с мыслью, что мы будем вместе навсегда, несмотря ни на что, и тут передумала? Ну какая разница, что я убиваю грязнокровок и магглов! Ради тебя я готов сделать исключение, - радостно объявил он, подходя ближе.

- Ты не настоящий! Исчезни!

- Не дури, Гермиона, - он схватил ее за руку, притянув к себе. - Ты ведь любишь меня?

Он вцепился мертвой хваткой, не давай даже вдохнуть, его лицо приближалось все ближе и ближе, еще чуть-чуть и губы сомкнутся в поцелуе...

- НЕ-Е-ЕТ!

- Гермиона, проснись!

Грейнджеры уехали домой из Франции раньше, чем планировали.
___________________________________________

По причине того, что здесь нельзя выложить главу менее 2к знаков, слила две главы в одну.
И да, это был просто поэтический порыв, всего лишь настроенческое.)

Глава 33

или игры в прятки

Несмотря на то, что каникулы, как казалось Гермионе, тянулись целую вечность, учеба началась совсем внезапно.

Гермиона сидела на Истории магии, слушая профессора Биннса и будто не осознавая, что она здесь делает. Странная рассинхронизация с реальностью продолжалась до тех пор, пока она не увидела Малфоя на занятии по Зельеварению.

Выглядел он ужасно, как будто бы за все каникулы не спал ни разу. И тут Гермиона вспомнила, что Драко Малфой Пожиратель Смерти. В голову ей пришли мысли о том, что он, вероятно, все каникулы выполнял задания Волдеморта. И несмотря на то, что еще в начале года она категорически отрицала возможность того, что этого слизняка могут рассматривать в качестве убийцы и мучителя, коими являлись Пожиратели Смерти, сейчас здравый смысл ей отказывал, и казалось, что Малфой только и делает, что убивает магглов по ночам.

- Гермиона, у тебя сейчас зелье вылезет из котла, - потянул ее за рукав Рон, обеспокоенно глядя ей в глаза. Видимо, он застал ее за созерцанием Малфоя. Зелье из густо зеленого стало желтым и покрылось пеной, поднимаясь к краям котла. Гермиона испуганно отскочила, но тут же взяла себя в руки, взмахнула палочкой и подавила бунт на корню.

- Черт, черт, черт, - тихо ругалась она, листая книгу в поисках неведомой подсказки. Она уже сама забыла, что ищет. Лицо ее медленно, но верно заливалось краской, выдавая ее крайнее смущение.

- Все нормально? - спросил Рон. Как-то он чересчур заботлив и внимателен в последнее время.

- Да, все хорошо, - Гермиона виновато улыбнулась и зареклась смотреть в сторону слизеринского .

Она не видела, что Драко Малфой тоже поднял на нее взгляд и с тяжелым вздохом снова обратил его в котел.

* * *

Однако днем ее ждал неприятный сюрприз.

За обедом Гарри рассказывал про новый график тренировок по квиддичу. Гермиона слушала вполуха и без аппетита жевала салат.

- Гермиона, а ты придешь посмотреть на тренировку? - спросил Рон.

Гермиона удивленно посмотрела на него. Она редко присутствовала на тренировках, разве что на отборочных была, ну и, конечно, на матчи ходила. Странно, что он вдруг спросил. Но в глазах его читалось желание, чтобы Гермиона присутствовала.

Не успела она открыть рот, как откуда-то сверху свалилась сова, неловко приземлившись прямо перед носом Гермионы. Она протягивала в клюве записку. Еще более изумленная Гермиона осторожно взяла маленький клочок пергамента, развернула его, даже не пытаясь гадать, что там, и прочитала:

«Нам необходимо встретиться. Пустой коридор на третьем этаже, 17.00. Приходи»

Почерк не узнать было невозможно. Она получила, казалось, миллион записок, написанных этим почерком. По спине пробежал холодок.

Недолго думая, Гермиона в беззвучной истерике мысленно крикнула: «Инсендио!» - и записка моментально вспыхнула у нее над тарелкой. Сова испугалась огня и, громко ухнув, вспорхнула, чтобы улететь подальше от неблагодарной получательницы.

- Что такое? - спросил Гарри.

- Ерунда какая-то, - отмахнулась Гермиона. - Во сколько тренировка?

- В пять вечера...

- Я приду!

И она резко сорвалась с места, направляясь к выходу, чтобы предупредить возможные вопросы, ответы на которые не хотела даже придумывать.

* * *

К счастью, на следующий день у них не было занятий со слизеринцами, и Гермиона могла дышать спокойно, не боясь встретиться с ним взглядом. Но вопросы не покидали ее головы ни на секунду.

Зачем он написал? Зачем он хотел встретиться? Неужели непонятно, что между ними все кончено, а то, что было, лучше забыть? Неужели он, и правда, ждал ее там? А может, это чья-то злая шутка? Да нет, почерк-то его. О чем он только думал?

Но ответов не было. И Гермиона старалась выбросить из головы лишнее беспокойство. Она уговаривала себя, что сделала все правильно. Однако противное печальное ощущение душевного несчастья терзало ее изнутри.

После занятий, даже не заглядывая в Большой Зал, она сказала Гарри и Рону, что очень устала и пойдет спать. Они проводили ее встревоженными взглядами, но беспокоиться им было не о чем. Гермиона шла в свою спальню, надеясь, что зелье Сна без Сновидений успокоит ее сумасшедшие мысли и даст ей отдохнуть.

Однако не успела она зайти в спальню, как в окно постучалась сова. Плохое предчувствие сжало легкие, не давая вдохнуть, но птица ломилась настойчиво, желая отдать письмо. Гермиона открыла окно, боясь, что сумасшедшая сова разобьет стекло. В клюве снова была записка.

Лишь одно отчаянное желание - не знать. Записка вспыхнула прежде, чем Гермиона передумала.

Приняв удвоенную порцию Сна без Сновидений, Гермиона лишь успела подумать о том, что такими темпами недолго и в больничном крыле оказаться, и провалилась в сон, безмятежный и пустой.

* * *

Она проснулась почти сразу же, как коснулась подушки. Так ей казалось. За окном было темно.

«Сколько я проспала?»

Соседки по комнате уже спали в своих кроватях. Гермиона встала с кровати и направилась в ванную. Половицы предательски скрипнули, и на соседней кровати вскочила Лаванда.

- Гермиона?

- Это я.

- Там к тебе сова ломилась. Я открыла окно. Записка на твоей тумбочке. Я не читала, честно.

И Лаванда снова легла.

- Спасибо, - сдавленно прошептала Гермиона.

Она сходила в ванную, чтобы умыться, заодно приняла душ, намазала на себя десять кремов, которыми сто лет не пользовалась. Все ради того, чтобы не возвращаться в . Ведь рядом с кроватью стоит тумбочка, на которой лежит записка. С тем самым почерком. Иначе быть не может.

Но тянуть вечно она не могла. Сжечь ее как вторую - тоже. Что-то подсказывало, что она должна знать, что же там внутри.

«Обычно я не повторяю даже дважды, но тебе пишу в третий раз. Приди, если это что-то значило для тебя. Если нет, то больше не побеспокою. В полночь там же»

Почему так щиплет глаза?

Была почти полночь. Времени на раздумья не было. Гермиона накинула на плечи мантию-невидимку из магазинчика Уизли, прислушалась к дыханию Лаванды и снова доверилась своему сердцу.

Спустя минуту она уже летела по коридорам к тому самому месту. Чертов Малфой, лучше бы его схватил Филч, и он не добрался до этого коридора. Только чтобы она не увидела его снова. Только чтобы снова не осталась с ним наедине, забыв обо всем на свете. И какого черта она все-таки идет туда?

Но Малфоя не поймал Филч. Быть может, Драко тоже знал пару секретов замка, которые помогали ему перемещаться незаметно. Он стоял у окна, неестественно бледный в свете луны с напряженно прямой спиной. Гермиона замерла чуть поодаль, не снимая мантию-невидимку.

Напряжение нарастало. Время шло, Малфой ждал, а Гермиона и не думала явить себя. Ноги ее словно налились свинцом, и несмотря на то, что коленки мелко дрожали, она не могла сдвинуться с места.

Вот ее захлестывают воспоминания о жарких поцелуях, о его нежности, какую она в жизни не могла себе представить, о тесном единении, о котором так мечтала. А вот - об их последней встрече наедине.

Драко неосознанно потер левое предплечье. И Гермиона словно увидела сквозь рукав эту страшную черную татуировку. «Все это было ошибкой, - мысли снуют в ее голове. - Мы должны были остаться врагами. Мы все испортили. Мы шагнули туда, куда не следовало шагать. За грань...»

И почему ты продолжаешь упорно повторять это звонкое «мы», которое превращает все твои ощущения неправильности происходящего в одну сплошную тоску по его объятиям?

- Приди, прошу тебя, - тихо прошептал Драко, думая, что его не слышат.

Гермиона почувствовала, как сердце перестало биться. Неужели она и вправду ему нужна?

Но он и сам услышал себя со стороны. Прошло уже полчаса, как он здесь. И он не знал о неуловимом движении руки Гермионы под мантией с целью сбросить ее. Не знал, поэтому с силой ударил по подоконнику, ненавидя все вокруг, а себя больше всех. Он тут же засунул руки в карманы и быстрым шагом пошел прочь. Подальше от своей собственной сентиментальности.

И если бы он пошел в другую сторону, то увидел бы, что мантия уже соскользнула на пол, открывая Гермиону обыкновенному человеческому взору.

Глава 34

или забудь меня, если сможешь

Начался февраль. На улице было холодно и пусто, то же самое чувствовала Гермиона где-то внутри. Пустота и холод. Эти ощущения разъедали ее изнутри, не давая спокойно спать. И именно поэтому она снова старалась загрузить себя обязанностями, как могла.

Гермиона выполняла домашние задания на неделю вперед, снова помогая Гарри и Рону. Последний так и не перестал встречаться с Лавандой, однако Гермиону это как будто не трогало. Наверное, действительно не трогало.

Узнав от Гарри, который все еще ходил на уроки с Дамблдором, про крестражи (точнее, не узнав о них ничего, кроме этого слова), Гермиона задалась целью перерыть всю библиотеку с ног на голову, но узнать, что же это такое. Она чувствовала, что это очень поможет им, что Дамблдор придает этому огромное значение, что это как-то облегчит для Гарри долю Избранного.

Больше всего теперь она старалась выбросить Малфоя из головы. Она ощущала себя поистине сумасшедшей, ведь вместо того, чтобы помогать Гарри всеми силами, она бегала на свидания с тем, кого Гарри с самого начала справедливо считал врагом. Они были по разные стороны баррикад, и Гермиона старалась забыть все, что их связывало, потому что все это было большой ошибкой.

Но подсознание не давало забыть. Только она отказалась от зелья Сна без Сновидений, потому что ее нервная система уже не выдерживала, как на нее набросились кошмары.

Гермиона стояла в том самом коридоре, в котором они очти встретилась с ним наедине в последний раз. Драко Малфой стоял спиной и не оборачивался. Гермиона подходила все ближе, протягивая руку к нему. Шаг, еще один. Сердце в груди колотилось с утроенной силой. По спине бежали мурашки. Ноги подкашивались от дурного предчувствия, а рука, которую она так старательно тянула к нему, дрожала мелкой дрожью законченной истерички. Но вот еще шаг - и она может коснуться его.

Драко Малфой резко обернулся и схватил ее за плечи.

- Пришла, Грейнджер, - вкрадчиво прошептал он. - А я так ждал тебя...

Глаза его почему-то начали краснеть.

- Ты не знала, что в последнее время я употребляю в пищу маленьких грязнокровок? Ну а уж ты точно настоящий деликатес-с-с...

Рот его начал быстро увеличиваться в размерах, зубы удлинялись и выстраивались в три ряда, язык стал змеиным. Жуткая пасть Малфоя разверзлась, чтобы проглотить Гермиону целиком. Она завизжала от ужаса и проснулась.

Руки дрожали, по спине текли капли холодного пота, но, к счастью, визжала она только во сне. Лаванда и Парвати продолжали мирно спать в своих кроватях.

* * *

В этом же месяце начались занятия по трансгрессии. Гермионе уже было семнадцать, поэтому она могла сдавать экзамен в этом году. Это сподвигло ее на усиленную работу в этом направлении. Она непременно должна была освоить навык перемещения в пространстве. Конечно же, практическими занятиями она не ограничилась. Гермиона считала своим долгом найти по предмету как можно больше литературы и изучить ее вдоль и поперек, чем она и старалась занять все свое свободное время.

На выходных они с Гарри и Роном все-таки выбирались в Хогсмид, изредка ходили навещать Хагрида, Гарри и Рон уделяли много времени квиддичу, готовясь к матчу, а Гермиона предпочитала отвести лишнюю минуту на поиск информации о крестражах.

К ее большому неудовольствию, потратив кучу времени, она не нашла ни единого упоминания о них, хотя, казалось, перерыла всю библиотеку, включая запретную секцию. Но от этого интерес ее только возрос, и она с усиленным усердием спрашивала у Гарри, как у него продвигается дело со Слизнортом. А дело у него продвигалось не очень хорошо. Точнее, оно не сдвигалось с мертвой точки.

Но то и дело в голову закрадывались воспоминания о нем. И Гермиона готова была удавиться в такие моменты, потому что отвлечься было тяжело. А ведь она действительно скучала по нему, скучала по этим объятиям, поцелуям, по безграничному счастью. А судя по тому, что она услышала от него в ту последнюю анонимную встречу, он тоже скучал.

Но все это не имело никакого значения, потому что он был Пожирателем Смерти. Одно дело встречаться со слизеринцем, которого ненавидят твои друзья-гриффиндорцы, и которого до недавнего времени ненавидела ты сама. И совсем другое - влюбиться в начинающего Пожирателя Смерти, чей отец в прошлом году пытался убить тебя и твоих друзей. Война не щадит никого. А в магическом мире война уже набирала обороты, и Гермиона знала, что разум не позволит ей любить того, кто получил Черную Метку - знак того, что будет убивать таких, как она.

* * *

Она шла к алтарю в красивом белом платье. По обеим сторонам ковровой дорожки сидели родственники. В руках ее был шикарный , лицо прикрывала вуаль. За спиной, казалось, выросли крылья. Она отмахивалась от странного ощущения, что что-то здесь не так, пытаясь погрузиться с головой в свое бесконечное счастье.

Он ждет ее там, под цветочной аркой, чтобы привязать ее к себе навсегда. А она идет, зная, что хочет этого больше всего на свете.

Почему его руки такие холодные? В ушах звучит голос священника, но она почти не слышит, улавливает лишь самые важные фразы:

- Драко Люциус Малфой, ли вы в жены Гермиону Джин Грейнджер?

- Да.

Он ни секунды не сомневался, смотрит с лукавой улыбкой, как будто говоря: «Все к этому и шло».

- Гермиона Джин Грейнджер, берете ли вы в мужья Драко Люциуса Малфоя?..

Показалось, или голос действительно стал холодным и пронизывающим? Такой голос она уже слышала однажды...

- ...и готовы ли вы Черную Метку в знак присоединения к числу последователей Лорда Волдеморта?

Гермиона бросила взгляд в сторону священника и с ужасом обнаружила то самое змеиное лицо с красными глазами на месте доброго старика. Ужас сковал сердце, она отшатнулась от Драко, который хищно улыбался, не желая отпускать ее руку. Обратилась к родственникам, которые наблюдали за свадьбой, но все они сидели в жутких масках Пожирателей Смерти.

- Не-е-ет!

К своему счастью, Гермиона снова проснулась в своей постели.

За окном вставало солнце, весеннее солнце, которое дарит надежду. Февраль подходил к концу.

Глава 35

или о выборе, осознанном и нет

Гермиона бежала в больничное крыло, расталкивая студентов, попадавшихся ей на пути. Только не говорите, что все эти слухи - правда! Пусть все окажется ложью. Ну или хотя бы сильным преувеличением того, что произошло на самом деле.

Она была в гостиной факультета, когда внезапно услышала от других гриффиндорцев, что Рон Уизли едва не умер, а сейчас он лежит под надзором мадам Помфри с крошечными шансами на восстановление. Кто-то знал больше, кто-то меньше, но суть была одна, и именно поэтому Гермиона неслась к нему сломя голову.

Двери больничного крыла распахнулись, и Гермиона влетела внутрь, вызвав гневную реплику у мадам Помфри. Рон лежал на кровати без движения, но дышал. Гарри стоял рядом.

- Что с ним? - воскликнула Гермиона, не успев отдышаться.

- Мисс Грейнджер! Не шумите, больному нужен покой. Он отравился ядом, но помощь подоспела вовремя, - она ласково глянула на Гарри, но тут же снова вернула своему лицу строгость и отправилась в свой кабинет за какими-то лекарствами.

- Что произошло? - уже шепотом спросила Гермиона у Гарри, с тревогой вглядываясь в его глаза за стеклами очков.

И Гарри рассказал историю о том, как Рон съел конфеты, щедро пропитанные любовным зельем Ромильды Вейн, которая не теряла надежды соблазнить Гарри; как они пошли к Слизнорту под предлогом знакомства с Ромильдой, но на самом деле с целью приготовить противоядие от амортенции. (Гермиона усмехнулась про себя - Гарри хоть и блистал на уроках Зельеварения, знаний по предмету в голове его было не так уж много, ведь во всем ему помогал злосчастный учебник Принца-Полукровки. Будь она рядом, не пришлось бы идти к Слизнорту, потому что уж в ее голове знаний на приготовление противоядия от любовного зелья хватит с лихвой). Как Слизнорт сначала не хотел пускать Гарри из-за неудачного разговора о крестражах в их последнюю встречу наедине, но в итоге пустил, когда увидел, что у Рона действительно проблемы. И как потом Рон пришел в себя, что они и собрались отметить медовухой, припасенной Слизнортом в подарок Дамблдору, тем более что у Рона был день рождения. И как потом Рон упал на пол в судорогах и с пеной изо рта, потому что выпил свой бокал быстрее всех. И скромно добавил о том, что он, Гарри, нашел безоар в чемоданчике Слизнорта, который и спас Рону жизнь.

- Ты молодец! - Гермиона кинулась на шею Гарри. - Если бы не ты... - Но договаривать она не стала, потому что всем и так было понятно, что было бы, если бы не Гарри.

Гермиона с жалостью подумала о том, что семнадцатый день рождения у Рона явно не задался.

- Более чем уверен, что за этим стоит Малфой, - вдруг сказал Гарри.

Гермиона резко вскинула голову, но тут же опустила ее вниз, заинтересовавшись ниткой на одеяле. Она боялась, что Гарри увидит этот испуг в ее глазах. Испуг, который относился не к Рону уже, а к Малфою.

А ведь он прав. Малфой едва не убил Кэти Белл, Гермиона собственными глазами убедилась в том, что он отныне Пожиратель Смерти. Несомненно, он виновен и на этот раз.

Сердце Гермионы сжалось. Она чуть не потеряла друга, и ненависть к убийце-Малфою поднялась с новой силой, как поднимает голову волк, почуявший добычу. Но она все еще пыталась найти ему оправдание, убедить себя в том, что это был не он, что он не мог. И все же, факты были на лицо.

- Наверное, ты прав, - прошептала она, не глядя Гарри в глаза. «Жизнь Рона стоит десяти Малфоев», - заверяла себя Гермиона. Но как же тяжело...

Пришли преподаватели и директор. Слизнорт ходил за Дамблдором, и вот они все вернулись. Гарри снова подтверждал свою историю, по привычке скромничая, когда его хвалили за героизм.

А Гермиона все думала о том, что он сказал. Она уже не понимала, что борется внутри нее: разум и сердце, как это было раньше, или же Рон Уизли тоже часть ее сердца. И если бы не Гарри, была бы в сердце тяжелая рана, которую никакой Малфой не смог бы залечить. Или смог бы? Как же противно от самой себя. Как же мерзко от всех этих мыслей. Как ужасно все, что она делала. Ведь не влюбись она в этого юного Пожирателя Смерти, не пришлось бы ей сейчас рвать сердце на куски, определяя, кому оно принадлежит.

А потом пришла Лаванда, почему-то настроенная на скандал. Она противно сюсюкала, заставляя всех окружающих неловко переглядываться, но внезапно Рон, сам того не осознавая сделал свой выбор.

- Гер-ми-о-на-а-а... - простонал он в забытьи. Никто не сомневался в смысле сказанного, поэтому Лаванду как ветром сдуло, хотя, конечно, не бесшумно. Когда дверь за ней с грохотом захлопнулась, Гермиона присела на кровать Рона, взяв его руку в свою.

Если даже на уровне подсознания он хочет, чтобы она была с ним, то она обязательно будет. И Гермиона тоже сделала свой выбор - она не простит Драко Малфою покушение на убийство Рона Уизли. Она не будет жалеть о потерянной любви, потому что все, что между ними было, любовью не считается. Она не будет больше придумывать ему оправданий, потому что для убийцы оправданий нет. Она возненавидит Драко Малфоя заново и похоронит все, что между ними было.

И всё же...

Глава 36

или неожиданный поворот

Вечером Гермиону выгнали из больничного крыла, хотя она уже думала, что сможет незаметно скоротать тут ночь. Она и сама не успела придумать, зачем ей это было нужно, но и придумывать не пришлось.

- Придете завтра, мисс Грейнджер. До свидания! - мадам Помфри захлопнула перед ее носом дверь, и Гермиона, вздохнув, медленно пошла в гостиную Гриффиндора.

В коридорах было почти пусто, она шла, глядя себе под ноги и стараясь не думать о том, что ее терзало. (Надо было попросить у мадам Помфри успокоительное, сославшись на шок от произошедшего). Однако ее терзания решили напомнить о себе сами.

Из-за угла в конце коридора внезапно вывернул Драко Малфой. От неожиданности Гермиона замерла на месте. Она было подумала в первую секунду, что стоит спрятаться за статую ведьмы, но не успела, потому что Малфой увидел ее. Он поднял голову, хмурясь своим мыслям, заметил Гермиону и тоже замер в нескольких шагах от нее.

Малфой по всей видимости куда-то спешил, однако мысли выветрились из его головы при виде Гермионы так же, как и ее мысли при виде него.

И внезапно Гермиону обуяла ярость. Он чуть не убил ее лучшего друга и имеет наглость расхаживать тут по коридорам Хогвартса!

- Это все ты! - злобно заявила она, делая шаг к нему. В коридоре было пусто, она могла даже кричать, никто бы не услышал. - Ты виноват в том, что Рон лежит в больничном крыле.

Страх мелькнул в глазах Малфоя. Он молчал, не зная, что ей сказать.

- Молчишь? Значит, все домыслы - правда! Рон мог умереть! - Гермиона сжимала кулаки, слова слетали с языка беспрепятственно, казалось, она могла вылить весь негатив на него. Все, что волновало ее, все, что мучило ее в этот день и в дни до этого, она могла обрушить на голову Малфою.

- Ты, чертов убийца, об этом узнают все, и ты проведешь остаток своей жалкой жизни в Азкабане!

Страх в глазах Малфоя смешался с жесткостью.

- Закрой рот, Грейнджер, пока я тебя не убил, - тихо проговорил он.

- Ты не посмеешь, - заявила Гермиона, но в душе поселилось чувство опасности. А вдруг посмеет? Даже после всего, что между ними было. Особенно, после всего...

- Хочешь проверить? - он сделал шаг вперед, чтобы напугать ее еще больше.

Почему-то Гермиона не могла заметить главного - бесконечной боли, которая отражалась в его серых глазах, тревоги и страданий, которые поселились там с давних пор. Она не видела всего этого, потому что не хотела замечать. Ей хватало своих страданий.

- Я ненавижу тебя, - прошептала она, боясь спровоцировать его криком. - Если мы когда-нибудь окажемся посреди сражения, то я, не задумываясь, убью тебя.

Он прочитал решимость в ее глазах, но не поверил ей. Он мог бы поддеть ее воспоминаниями о прошлом. Если бы они ничего не значили для него. Но точно также он поддел бы себя, разворошил бы то, с чем уже свыкся. Вспорол бы зажившую рану, которая мучила его, когда он не мог ничего поделать со своими мрачными мыслями. И поэтому он снова засунул руки в карманы и собрался уходить. Он не был намерен решать проблему по имени Гермиона Грейнджер, когда только отвык от нее.

- Нет, постой! - воскликнула Гермиона, когда он проходил мимо, и схватила его за рукав, разворачивая.

- Оставь меня!

Он произнес это с такой горечью, что Гермиона должна была пожалеть его и отпустить. Но она еще больше разозлилась.

- Ну и уходи! - она с силой толкнула его в грудь. Малфой качнулся и, не удержав равновесие, налетел на статую, которая стояла за его спиной.

Он не успел ничего сказать, как за его спиной что-то щелкнуло, а под ногами у обоих разверзлась пустота.

С громким криком Драко и Гермиона полетели вниз по круглому и темному тоннелю.

Глава 37

или о самом сокровенном

Саундтрек к главе: John Legend - All of me

Спустя несколько секунд полета Драко и Гермиона совсем не мягко приземлились в каком-то мрачном помещении. Малфой тут же вскочил на ноги и зажег Люмос на кончике своей волшебной палочки. Гермиона смогла увидеть, что лежит на каких-то обломках, которые впивались ей в кожу. Через секунду она все осознала. Ее визг отразился от стен небольшой мрачной комнатки, и она вскочила на ноги.

Вокруг были серые каменные стены, а пол был плотно усыпан раздробленными человеческими костями, перемешанными с полусгнившими тряпками, настолько плотно, что не было видно, где же этот самый пол начинается.

Гермиона выхватила волшебную палочку, чтобы чувствовать себя хотя бы немного более защищенной в этом жутком месте.

- Где мы? - спросила она, хотя умом понимала, что Малфой не имеет об этом никакого представления.

- Ты просто притягиваешь приключения на свою задницу, Грейнджер, - заявил Драко, злобно поглядывая на нее. Он мог бы обвинить ее в том, что это она виновата в падении, потому что толкнула его на чертову статую. (Он явственно слышал, как что-то щелкнуло, а потом разверзлась тьма). Но не сделал этого, ведь это никак не могло помочь им выбраться.

Гермиона морщилась от боли. По всему телу были ушибы, а кое-где еще и кровоточащие царапины от острых обломков чьих-то костей. Повезло еще, что ничего не сломала. К горлу подступала тошнота. В голове зарождалось ощущение паники. В глазах почему-то жгли слезы.

- Надо как-то выбраться отсюда, - сказал Драко, замечая ее состояние и запрещая паниковать себе. Он оглянулся по сторонам, ища выход, но со всех сторон были только стены, а сверху темнел люк, через который они и попали сюда.

Гермиона стояла, не шевелясь, разум ее отказывался искать решение.

- Эрегуло!

В пустоту тоннеля полетели красные искры из палочки Малфоя, выступающие в роли своеобразного сигнала о помощи. Но тут положение вещей ухудшилось вдвое: послышался скрежет и обломки костей по периметру стен захрустели. Гермиона взмахнула палочкой, чтобы посмотреть, что происходит.

- Стены сближаются!

Стены действительно двигались, медленно, но верно уменьшая комнатку в размерах. Драко и Гермиона, не сговариваясь, встали в центр, почти прижавшись друг к другу. Но Гермиона все еще смотрела на него со злобой. Она все еще хотела причинить ему боль, чтобы он понял, как же она его терпеть не может.

- Редукто!

- Бомбарда!

Все впустую, стены не дрогнули. Гермиона понятия не имела, бывают ли чары, защищающие постройки от разрушения. Но факт оставался фактом: они продолжали сближаться.

- Я ненавижу тебя, Малфой! - в отчаянии крикнула она. - Мы умрем из-за тебя!

Комната уже уменьшилась вдвое. Она итак была небольшая, а теперь вообще от стены до стены было всего три шага. Они испробовали все заклинания, но ничего не помогало. Истерика охватывала Гермиону с головой, Малфой в бессилии опустил руки.

- Возьми себя в руки! Так мы не выберемся отсюда! - она злилась на него, потому что ей нужно было перенести на кого-то свою злость. Разочарование в себе съедало ее все это время. Она ненавидела себя за то, что произошло. И не могла себе простить.

Гермиона уперлась руками в стену, не надеясь на результат, но не желая умирать без борьбы.

- Сделай что-нибудь! - взмолилась она, глядя на Малфоя.

В глазах его читалось полнейшее отчаяние. Он сорвался с места, схватил Гермиону и поцеловал. Поцеловал так, как в последний раз, как еще не целовал во все разы до этого, крепко прижимая к себе и жадно впиваясь губами в ее губы.

- Ты больной? - спросила она, когда он отстранился.

На губах был соленый привкус, а в голове - штормовой ветер. Как же легко он умеет сводить ее с ума даже тогда, когда они вот-вот умрут. Гермиона ощущала все так, словно у нее по всему телу были оголенные нервные окончания. Как же она тосковала по этим поцелуя с тех пор, как стала пытаться его забыть.

- Перед тем, как мы умрем, я хочу, чтобы ты знала... - он замялся, неотрывно глядя ей в глаза. Слова явно давались ему нелегко. Он нервничал, боялся, что не сможет сказать то, что давно волновало его, то, что давно грызло его изнутри и мучило по ночам. - Я люблю тебя.

Внутри все перевернулось. Она ждала этого так долго. И вот он сказал это. Но почему же так больно? Не потому ли, что их сейчас расплющит, и она не сможет никогда больше вспомнить об этих его словах? А может, потому, что время уже прошло, и не нужны больше эти слова, которые только заново вскроют зажившие раны?

Горло сжалось не в силах пропустить несуществующих комок из слез и страданий, мешающий Гермионе дышать.

Почему они не могут быть просто счастливы? Почему они обязательно должны умереть? Гермиона не заметила, как слезы, обжигая глаза, сорвались с ресниц и, скользнув по щекам, потерялись где-то внизу.

Она уже упиралась ногой в стену впереди нее, при этом на спину давила стена сзади. Драко стоял в таком же положении напротив нее. Им оставалось совсем немного, а шанса на спасение не было. Гермиона впервые в жизни осознавала, что никто ей не поможет, что чуда не произойдет. И в первые в жизни она так отчаянно хотела выжить. Руки дрожали, наружу рвались рыдания.

- Я не хочу умирать, - голос, прорвавшийся сквозь слезы, звучат звонко и надрывно. - Я ведь тоже люблю тебя! Я хочу жить! Я хочу быть с тобой!

- Ты будешь, - он обнимал ее за талию под натиском неумолимо приближающихся стен. Он был удивительно спокоен, хотя в глазах отражалась бесконечная печаль и скорбь, будто они уже были мертвы. Бессилие сжирало его изнутри. - Мы теперь всегда будем вместе.

Это звучало ужасно зловеще. Многообещающе и страшно до безумия.

- Прости меня! - ее возглас был последним криком умирающей птицы. Теперь уже это было все, что ей нужно, перед тем, как эти стены раздробят их кости. Прощение - все, чего она хотела. Плевать на все. Она все это время любила его. Любила его любым, как бы ни пыталась себя разубедить.

- Ты меня прости, - сказал Драко. По его щекам тоже струились слезы. - Прости за все. Ты не представляешь, как я жалею о том, что вступил в его ряды. Если бы я мог все вернуть, то я бы сделал это.

Роковые слова. Они оба знали, что это именно то, что встало у них на пути, мешая им быть вместе. Его выбор. Гермиона не знала, был ли он вынужденный или настоящий, не знала, был ли альтернативный вариант. Но сейчас он сказал то, чего она так ждала: он бы хотел все вернуть.

Внезапно стены остановились. Между ними оставалось совсем немного места для Драко и Гермионы, которые были прижаты друг к другу, но могли еще дышать. Они смотрела друг на друга, не понимая, что это: дарованное свыше спасение или просто минутная заминка. Но стены больше не двигались, позволяя им верить в лучшее будущее.

- М-мы... мы будем жить? - прошептала Гермиона, глотая слезы. Ей казалось, что она ощущает стук его сердца слишком отчетливо. Настолько, будто оно было в ее груди, совсем рядом с ее сердцем. Будто у них было одно сердце на двоих...

Глава 38

или спасение из ниоткуда

Внезапно где-то над их головами, в черной глубине тоннеля раздался птичий крик. Гермиона никогда не слышала его в живую, но могла безошибочно определить, что это крик феникса. Птица снижалась, видимо, направляясь к ним, ее огненное оперение, словно пламя, озаряло темный тоннель.

Гермиона посмотрела на Малфоя и прочитала страх в его глазах.

- Это Фоукс, - объяснила она, почему-то твердо уверенная, что никакой другой феникс не мог оказаться поблизости. - Птица Дамблдора.

Малфой болезненно сморщился при упоминании имени , Гермиона не поняла, почему.

Фоукс присел на край стены. Этот странный каземат, пытаясь раздавить Драко и Гермиону, уменьшился настолько, что был в диаметре меньше тоннеля, по которому они сюда попали. Поэтому стены образовывали что-то вроде полочки.

- Он нас спасет! - воскликнула Гермиона, посмотрев на Фоукса, который склонил голову набок, внимательно глядя на них. - Фениксы могут поднимать вес, гораздо больший их собственного веса.

Малфой смотрел на Гермиону недоверчиво, то и дело поднимая голову, чтобы взглянуть на Фоукса, словно оценивал, стоит ли ему верить. Руки Драко все еще крепко обнимали Гермиону.

- Подсади меня, - попросила она. - А потом хватайся за мою руку. Давай же, все будет хорошо!

Будучи зажатыми между четырьмя стенами, они почти не могли двигаться, но все же пространства было достаточно, чтобы Драко поднял Гермиону за талию, позволил ей встать на свое колено и подтолкнул под попу.

Ощутив его руки на своей пятой точке, Гермиона моментально вспыхнула и что-то недовольно пробормотала.

- Ну уж извини, самая устойчивая точка опоры, между прочим.

Гермиона улыбнулась. Хорошо, когда можно разрядить напряженную обстановку какой-нибудь глупостью. И не сказать, что ей прямо-таки не нравились его руки там... Скорее наоборот, но она стеснялась Фоукса, который смотрел уж слишком понимающе. Или ей просто все это казалось.

Когда Гермиона была уже головой в тоннеле, стоя у Малфоя на плечах, Фоукс вдруг схватил ее за шкирку своими когтистыми лапами и взмыл вверх.

- Драко!

Малфой едва успел подпрыгнуть и ухватиться за гермионины лодыжки.

- Держись крепче!

Она схватилась за ворот собственной мантии, боясь, что задушит себя двойным весом, но Фоукс летел быстро, словно не замечая, что несет огромную ношу. Гермиона больше всего боялась, что руки Малфоя соскользнут, и он снова полетит вниз, но никак не могла помочь ему подняться. На секунду ей подумалось, что ему, наверное, открывается чудесный вид, и к голове словно прилила волна жара.

Наконец, Фоукс вылетел в коридор, и Гермиона на мгновение ослепла от яркого света. Через секунду хватка ослабла, и она рухнула на пол, прямо на Малфоя, который только-только поднялся из тоннеля.

Не в силах сдержать радость по поводу того, что они все-таки выжили, Гермиона бросила ему на шею, целуя в губы. Фоукс с громким криком исчез в коридорах, направляясь к кабинету Дамблдора, а дыра посреди коридора со щелчком закрылась.

Гермиона тут же вскочила на ноги.

- Мы должны все рассказать Дамблдору!

- Что?

Драко тоже поднялся, затуманенный поцелуем взгляд тут же прояснился.

- Нас уже третий раз едва не убили! Кто-то стоит за этим. Дамблдор во всем разберется!

- Послушай, может, не надо?.. Мы никому не рассказывали о первых двух случаях, так зачем говорить об этом?

- Потому что на четвертый раз нас точно убьют!

- Не будет четвертого раза, - заявил Малфой, недовольно глядя на нее.

- Почему ты так уверен?

Он открыл рот, собираясь объяснить, почему, но тут же закрыл его.

- Не важно. Иди к Дамблдору, если так хочешь, я пойду к себе.

Гермиона опешила.

- Куда я пойду? Он примет меня за сумасшедшую! А вот если нас будет двое...

- То он решит, что мы оба сошли с ума, - отрезал Малфой. - Все, я иду к себе, рад, что мы живы. А теперь постарайся не встревать в неприятности.

И он ушел, снова засунув руки в карманы. Гермиона даже не успела отреагировать, такой неожиданной для нее была развязка их очередного приключения.

- Ну что ты за человек такой! - воскликнула она в пустоту коридора, понимая, что Малфой ее не слышит. Или не хочет слышать.

И все же она пошла к Дамблдору. «Никто не примет меня за сумасшедшую, - успокаивала себя Гермиона. - Я ведь лучшая ученица Хогвартса, разве могу я помешаться? Да и к тому же, Дамблдор знает, что со мной, Гарри и Роном постоянно происходят неприятности. Просто на этот раз вместо них рядом оказался Малфой».

Малфой. Он просто сводил ее с ума. Для нее оставалось загадкой, что происходит в его голове, почему он так реагирует на все, что происходит. То он признается ей в вечной любви, то поспешно уходит, не желая заглядывать ей в глаза. Его поведение сбивало с толку.

И только дойдя до кабинета Дамблдора, Гермиона поняла, что не знает пароля. Он же наверняка тоже менялся, как и пароли факультетских гостиных. Вот Гарри точно знал, он же ходил к Дамблдору на частные уроки.

Но прежде, чем Гермиона придумала, что делать, она услышала, как щелкнул замок, и винтовая лестница с горгульей начала опускаться.

- Профессор МакГонагалл?

- Мисс Грейнджер? Что вы здесь делаете в такой поздний час?

Несмотря на то, что МакГонагалл старалась вести себя, как обычно, было видно, что с ней не все в порядке. Привычная строгая прическа растрепалась, взгляд метался, руки подрагивали, а грудь нервно вздымалась, словно профессор только что бежала стометровку.

- Мне нужен профессор Дамблдор, - ответила Гермиона, стараясь не разглядывать больше МакГонагалл.

- Сожалею, но профессор Дамблдор уехал по важным делам...

- Как, уже? - удивилась Гермиона. - Но он же был сегодня в больничном крыле, узнавал подробности отравления Рона.

Воспоминания захлестнули ее с головой. Как же много всего произошло за этот день!

- Ему пришло письмо с просьбой срочно прибыть... Вы меня извините, мисс Грейнджер, но эти дела касаются исключительно профессора Дамблдора.

- Да, но я хотела ему кое-что рассказать...

- Думаю, это может подождать, - ответила МакГонагалл, очень странно глядя на Гермиону. - А теперь, мисс Грейнджер, отправляйтесь в свою спальню.

Гермиона повиновалась и пошла к себе. Что же, интересно, МакГонагалл делала в кабинете директора, если его самого не было на месте? И почему Фоукс прилетел их спасти, если Дамблдор его не посылал? Все это было очень странно.

Зайдя в ванную перед тем, как лечь спать, Гермиона ужаснулась своему внешнему виду: она была растрепанная, грязная, мантия кое-где была порвана. И почему МакГонагалл не спросила, где Гермиона была?

Глава 39

или о том, как понять себя

Гермиона шла по коридору, стараясь ступать как можно тише. Она то и дело оглядывалась по сторонам, проверяя, не идет ли кто за ней. Ученикам запрещено ходить после отбоя, но Гермиона вновь нарушала это правило, однако на восьмом этаже не было ни души. Она прошла по коридору несколько шагов, а потом вдруг развернулась и пошла в обратную сторону. Через несколько шагов, Гермиона вновь повторила маневр. Если бы кто-нибудь следил за ней в этот момент, то решил бы, что она немного не в себе.

Неожиданно в стене, мимо которой она расхаживала, появилась дверь. Увидев ее, Гермиона тут же схватилась за ручку и, открыв дверь на крошечное расстояние, однако достаточное, чтобы протиснуться, вошла внутрь.

В небольшой комнатке было темно и тихо. Она походила на чье-то жилье: мягкий ковер, , камин, в котором однако не горел огонь, просторный диван, шкафы с книгами. Не будь комнатка такой мрачной, Гермиона и сама была бы не против тут пожить.

И только сейчас она заметила его. Он сидел в кресле, спиной к ней. Было бы логично, если бы в стене, на которую он смотрел, было окно. Но окна не было, и казалось, что он смотрит в пустоту. И только внимательно приглядевшись, можно было увидеть, что на самом деле на стене висит большая картина. Хотя все еще оставалось непонятным, что можно разглядывать в почти полной темноте. Вероятно, Гермиона просто не видела того, что видел он, как бы ни хотела увидеть.

- Ты пришла, - вдруг сказал Драко Малфой, все еще сидя в кресле. - Я ждал...

Гермиона молчала, не зная, что ответить. Он медленно поднялся из кресла, направляясь к ней. Постепенно ее начало охватывать ощущение того, что что-то идет не так. Она узнала голос, фигуру, движения, но не видела лица. И только когда Драко подошел совсем близко, она поняла, что вместо лица у него маска. Жуткая маска Пожирателя Смерти.

Гермиона отпрянула от неожиданного открытия и наткнулась на холодную стену, обернулась в недоумении - дверь, в которую она только что вошла, исчезла.

- Ты боишься меня? - спросил Драко. В голосе сквозило плохо скрываемое разочарование.

- Зачем ты это надел?

- Это моя сущность. Я хочу, чтобы ты видела меня таким, какой я есть. Я тебе не нравлюсь?

- Но это же не ты! - ее не отпускало чувство, что если снять эту маску, все станет как прежде. - Разве не это ты сказал? В глубине души ты другой.

- Я почти убил двоих невинных людей. Я применял Непростительные заклятия. В том числе и попытался применить его к тебе.

- Нет, ты бы не сделал этого, если бы нашел другой выход, - она шагнула к нему, с уверенностью сняла маску и обхватила за шею, прижимая к себе и целуя.

По глазам ударил яркий свет. Что это? Откуда? Гермиона сильно зажмурилась и открыла глаза, пытаясь понять, что происходит.

Через секунду проявились очертания ее собственной кровати, и Гермиона осознала, что ей снова приснился сон. И снова о нем. Вот только на этот раз это был не ночной кошмар. Скорее наоборот, довольно приятный сон, но, конечно, очень странный.

В последнее время Гермиона все чаще задавалась вопросом, что же происходит в ее собственной голове.

Утро воскресенья начиналось на редкость прекрасно. Настолько прекрасно, что, казалось, все воспоминания улетучились в неизвестном направлении. Но просто невозможно не думать о том, что произошло накануне. А произошло столько всего, что Гермиона вновь удивлялась, как она до сих пор не сошла с ума.

Решив, что странный сон о Драко Малфое - всего лишь очередная фантазия ее неадекватного в последнее время воображения и отголосок последних событий, Гермиона не стала придавать этому большого значения и постаралась выбросить из головы. Это было довольно легко, потому что, войдя в Большой Зал, она мельком глянула на слизеринский стол и не увидела там Малфоя. Подавив из ниоткуда взявшееся чувство разочарования, она с улыбкой прошла к своему столу и села рядом с Гарри.

- Какие планы? - спросила Гермиона, принимаясь за яичницу.

- Тренировка по квиддичу, - ответил Гарри, жуя тост. - А потом надо к Рону заглянуть.

Рон! Черт возьми. Как же все перемешалось...

- Я пойду сейчас, - ответила Гермиона, пытаясь никак не показать Гарри, что совсем забыла о пострадавшем Роне. - Что у тебя со Слизнортом? - вдруг спросила она, понизив голос.

- Гермиона, хватит уже об этом напоминать. Все в процессе.

- Что значит «хватит напоминать»? Это важное задание, Гарри! Чем быстрее ты его сделаешь, тем быстрее...

- Я и сам знаю! - огрызнулся Гарри.

Гермиона замолчала. Она знала, что раздражает его бесконечными напоминаниями об одном и том же. А как иначе она могла скрыть то, что происходит в ее жизни? Еще чуть-чуть и Гарри спросил бы, где она была вчера вечером и почему не вернулась в гостиную до отбоя. Ну или как успела проскочить в спальню до того, как он сам там появился?


После завтрака Гермиона, как и обещала, пошла к Рону в больничное крыло. Мадам Помфри встретила ее привычным уже ворчанием.

- Мисс Грейнджер, только ненадолго, больному нужен покой, он совсем недавно пришел в себя.

- Что? Рон пришел в себя?

- Не шумите!

- Извините...

Гермиона подошла к его кровати и села на краешек.

- Гермиона, - слабо улыбнулся Рон. - Ко мне уже заходили Фред с Джорджем. А ты чего расскажешь?

- Да... я и не знаю, - улыбнулась она ему в ответ.

Ну что ему рассказать? Как просидела тут вчера весь вечер, держа его руку в своей? Как поклялась мысленно всегда быть рядом? Как потом попала в ловушку с Малфоем, в которой чуть не погибла? И как призналась этому самому Малфою в вечной любви?

Гермиона вдруг ощутила, что ее тошнит от самой себя. Как можно быть такой?

- Что тут произошло, пока я был в отключке? - спросил Рон. - Где Гарри?

- А ты что, ничего не помнишь? - Гермиона вот отчетливо помнила его неразборчивый, но все же вполне понятный стон, состоявший всего лишь из ее имени. - А Гарри пошел на тренировку по квиддичу.

- Черт, - пробормотал Рон. - Этот идиот МакЛагген наверняка попытается опять занять мое место в команде. Надеется, что раз врожденный талант не помог ему быть лучше меня, то несчастный случай поможет. Кстати, какого черта произошло? Мадам Помфри сказала, что меня отравили.

- Тебе расскажет все Гарри, - слабо улыбнулась Гермиона, чувствуя себя странно неуместной рядом с ним. - Мне надо идти.

- Ну ладно, - нисколько не расстроился Рон. - Скажи Гарри, чтобы тащил сюда свою задницу побыстрее. И пусть принесет что-нибудь съедобное, а то мадам Помфри кормит меня какой-то фигней, - добавил он, чуть понизив голос.

Гермиона не стала говорить, что отравленному организму пока нельзя все употреблять в пищу, поэтому мадам Помфри посадила его на диету. Она просто кивнула и ушла, чувствуя себя ужасно неловко за все, что делала и говорила, пока была с ним.

Странно, еще вчера Гермиона была преисполнена уверенности, что Рон - тот, кто ей нужен. Ведь и она ему нужна. Однако стоило ему сегодня открыть рот, как эта уверенность куда-то улетучилась. Неужели это все из-за Малфоя?

Что ей теперь делать? Малфой едва не убил Рона. А она вчера сказала ему, что всегда любила его. И ведь не соврала. И он не соврал. Они не могли лгать, когда на них надвигалась Смерть с косой в образе неумолимо сближающихся стен. Они говорили только то, что считали действительно важным и нужным в тот момент. Но, черт возьми, как же все это невыносимо!

Гермиона Грейнджер снова неумолимо сходила с ума. Стоило Малфою появиться рядом, как все остальное выветривалось из головы, и оставалось только непреодолимое желание быть ближе к нему. Но стоит заставить себя забыть про него, как все ее существо начинает изнывать по сладким воспоминаниям. Гермиона сходила с ума в любом случае.

Вдруг она осознала, что ступила не на ту лестницу. Ей нужно было на седьмой этаж, в гостиную своего факультета, а эта лестница вела сразу на восьмой. За шесть лет учебы можно выучить все эти обманки, однако стоит о чем-нибудь задуматься, как бдительность теряется.

«Ну ладно, - подумала Гермиона, - пройду через восьмой этаж».

Но в голове тут же всплыл сегодняшний сон. Выручай-комната. В голову к Гермионе залезла странная мысль, и она не стала от нее отмахиваться, когда то, что могло помочь ей, находилось так близко.

Дойдя до нужного места, Гермиона трижды прошлась мимо стены, думая о том, что ей необходимо во всем разобраться. Она не очень-то надеялась на результат, полагая, что Выручай-комната может исполнить лишь четко сформулированные желания. Однако, видимо, она откликается на по-настоящему сильные нужды того, кто ждет ее помощи, какими бы невнятными они ни были.

В стене появилась дверь и, Гермиона, недолго думая, потянула за ручку.

Глава 40

или о самом жарком огне

Саундтрек к главе: Fransisca Hall - Until it hurts

Until my body burns
Love me until it hurts

Гермиона вошла в странную комнату, огромную по размерам, но заваленную горами хлама. Самые разные вещи, сложенные друг на друга, образовывали настоящий лабиринт, конца которому не было видно.

Гермиона, осторожно оглянувшись по сторонам, медленно пошла вдоль этих завалов, попутно разглядывая вещи. Здесь было все: от предметов мебели до тряпок и совсем мелких безделушек. Были даже книги. Гермиона уже почти взяла толстенный фолиант в красной обложке без названия, как вздрогнула от громкого стука неподалеку.

Замерев на месте, она внимательно прислушивалась, но больше звук не повторялся. Достав палочку из кармана, Гермиона, стараясь не шуметь, пошла по направлению к тому месту, где по ее предположениям находился другой человек.

Интуиция, а может, тайное желание, рисовали вполне определенный образ, но Гермиона старалась не делать поспешных выводов.

Она пару раз завернула налево на развилке между горами мусора, доверившись своему чутью, и не прогадала.

Внезапно откуда-то из-за угла вылетела яркая невербального заклятья. Гермиона взвизгнула от неожиданности и прижалась к сваленным в кучу стульям. Нападавший, воспользовавшись ее испугом, выглянул из-за угла, чтобы посмотреть на своего соперника.

- Грейнджер?

- Малфой?

Фамилии прозвучали одновременно.

- Какого черта ты тут делаешь? - спросил он. В глазах читалось замешательство и испуг.

- Случайно оказалась, - пробормотала Гермиона, отлепляясь от импровизированной стены. - Убивать больше не будешь?

Но ему было не до шуток.

- Как ты меня нашла? - настаивал он на своем, хмуро глядя на нее.

- Не ты один знаешь, где находится Выручай-комната, - фыркнула она, подходя ближе к нему. Малфой отступил, не давая ей приблизиться.

- Я имею в виду, как она могла стать для тебя такой же, что и для меня?

- Если честно, мне кажется, что она не может быть разной для двух людей, находящихся в ней одновременно, - ответила Гермиона, заглядывая ему за спину. Там стоял какой-то странный шкаф, дверцы его были открыты. - А что ты тут делаешь?

- Не твое дело, - моментально огрызнулся Малфой. - Тебе нельзя здесь быть.

Гермиона поджала губы и нахмурилась. И тут картинка склеилась сама собой.

- Ты с самого начала года пропадаешь в этой комнате, - заявила она. - Это наверняка связано с тем, что ты чуть не убил Рона и Кэти. Это все твоя деятельность Пожирателя Смерти. Что ты задумал, Малфой? За этим стоит Волдеморт?

То ли Гермиона попала в точку, то ли так на него подействовало имя Темного Лорда, но он тут же вышел из себя.

- Убирайся отсюда! - Малфой наставил волшебную палочку на Гермиону. - Уходи, будто и не приходила сюда.

- Еще чего! - воскликнула она, тоже разозлившись. - Я не допущу, чтобы ты и дальше калечил людей!

- Ты думаешь, что сможешь остановить меня? - злобно прошипел он, подходя на шаг к ней. - Не забыла, кто ты? И что такие, как я, делают с такими, как ты?

Он не произнес ни слова «грязнокровка», хотя раньше оно слетало с его губ даже без веского повода, ни слова «Пожиратель Смерти». Было ясно, что оба они ему не нравятся.

- Я тебя не боюсь, Малфой! - твердо ответила Гермиона, тоже подходя на шаг. Она даже не подумала поднять палочку. - Давай, можешь прикончить меня прямо здесь.

Он молчал, раздувая ноздри, упрямо глядя ей в глаза.

- Давай же!

Малфой сорвался с места, впечатывая Гермиону в какой-то комод. Его свободная от палочки рука крепко вцепилась ей в горло. В голове возникли воспоминания об их первой встречи наедине, с которой все и началось. В глазах Гермионы мелькнул испуг, Малфой перекрыл ей доступ к воздуху. Он смотрел ей в глаза, пытаясь доказать самому себе, что ненавидит ее. Но внутри что-то щелкнуло. Ее губы были слишком близко. Он впился в них поцелуем, ослабевая хватку.

Сердце пропустило пару ударов. Гермиона запуталась в своих мыслях, но осталось одно единственное желание, которому она и поддалась, отвечая на его поцелуй.

Руки переплелись в странной борьбе за право обнять другого, воздуху не было места в легких, с грохотом ненужные вещи полетели с комода, и Малфой усадил Гермиона на него.

От его прикосновений тело пронзила дрожь, бросило в жар, она прижимала его к себе, не желая ни на секунду расставаться с почти забытыми ощущениями, но при этом причиняла боль, будто бы по неловкости кусая за губу, царапая бледную кожу. Он в ответ словно случайно ударял ее головой о какие-то предметы сзади и слишком сильно сжимал в объятиях. И в этой странной борьбе-любви они сходили с ума, захлебываясь друг другом.

Гермиона издала какой-то невнятный полустон-полувздох, и, повинуясь едва уловимой прихоти, одежда полетела на пол. Его руки обжигали обнаженную кожу, распаляя желание. Ее ноги обхватывали его пояс слишком крепко, чтобы можно было что-то понять неправильно.

Они запутались в его рубашке, на комоде было ужасно неудобно, но внутри горел огонь, сжиравший все мелкие неурядицы. Гермиона забыла обо всем, что когда-либо читала на подобный случай, позволяя ему ошибаться самому.

Всего один вскрик боли, она остервенело вцепилась в него, желая, чтобы он тоже это прочувствовал, но через секунду ей было уже слишком хорошо, чтобы что-то прерывать.

Все смешалось: чувства, мысли, тихие стоны и отметины от ногтей на спине. Остался только пожар со всех сторон, который уничтожал их обоих, заставляя забыть обо всем, погрузиться в это долгожданное единение. Любовь перемешалась с болью, давая им прочувствовать истинный вкус их отношений. Соленый: как кровь, как пот, как слезы. То, чего между ними было в избытке.

Все закончилось также быстро, как и началось. Он обжигал ее изнутри, заставляя не стонать - кричать от удовольствия, разбавленного болью. Он уже не хотел обижать ее, но был слишком опьянен ею, чтобы понять, что делает не так. А она совсем не злилась, растворяясь в этом странном, тяжелом для них обоих, но невероятно желанном ощущении, забывая вдохнуть, от чего ее голос хрипел.

В глазах Гермионы вдруг засверкали фейерверки, и последнее, что сорвалось с ее губ перед тем, как наступила сладостная темнота, - его имя, протяжное и звонкое, надолго заплутавшее в этом нелепом лабиринте хлама.

Часть 5. Глава 41

или о подозрениях и сомнениях

Гермиона сидела на уроке Трансфигурации, снова и снова превращая мышь в птичку и обратно. Трансфигурация всегда давалась ей лишь посредством больших стараний, но зато с интересом, и поэтому когда она достигала результата, то повторяла его из раза в раз, тем самым закрепляя и уверяя себя, что она может все. Гарри сидел рядом, хмуро поглядывая на нее. У него никак не получалось превратить эту дурацкую крысу в птицу. Профессор МакГонагалл расхаживала по рядам, лично проверяя работу каждого студента и давая указания.

Погрузившись в процесс с головой, Гермиона вдруг заметила, что выполняет одни и те же действия уже неосознанно, а мысли ее летают где-то не здесь.

А витали они вокруг того самого комода в Выручай-комнате. Наверное, пойди она сейчас туда, могла бы отыскать нужное место даже с закрытыми глазами, несмотря на весь хлам - настолько врезались в память ощущения. Вероятно, это одно из тех событий в жизни, которые не забудутся никогда.

Однако если днем или двумя после эти воспоминания вызывали глупую улыбку и розовый румянец на щеках, который трудно было скрыть, то спустя неделю осталось только беспокойство. Почему он не написал ни единой записки? Почему не позвал ее снова встретиться? Почему не смотрит в ее сторону? Ни разу не встретился с ней взглядом? Не поймал ее в коридоре, как делал это раньше?

Гермиона думала о том, что могла сделать что-то не так. Боялась, что не оправдала его ожидания. То и дело ей лезли в голову мысли, что Драко Малфой был каким-то мачо, для которого Гермиона была лишь одной из многих. Если вдуматься посерьезнее, то даже представить смешно. Но что ни возникнет в голове семнадцатилетней школьницы, недавно испытавшей одно из самых ярких потрясений в жизни?

И, конечно, ей снова и снова было стыдно за свои мысли. Он влезал к ней в голову в каждую свободную минуту, а думать она должна вовсе не об этом. Она должна помогать Гарри с заданием от Дамблдора, навещать Рона в больничном крыле, которому становилось все лучше, учиться, в конце концов. А все ее мысли были заполнены только им.

Но одно она знала точно. Гермиона ходила в тот день около Выручай-комнаты, желая одного - разобраться. И она разобралась. Поняла, что дела Малфоя плохи, но ее дела еще хуже, потому что она окончательно и бесповоротно влюблена в него. Настолько, что стоит ей оказаться рядом с ним, как весь остальной мир меркнет. Болезненная и неправильная любовь, Гермиона понимала это, но по-другому не умела.

Внезапно ее крыса-птичка, сменяющая облик каждую секунду, с громким хлопком разлетелась кучкой перьев и ворохом шерстинок, так и не определившись, кем стать.

- Мисс Грейнджер, - пробормотала профессор МакГонагалл, обернувшаяся на хлопок вместе со всеми, - кажется, вы перестрались...

* * *

Гермиона идет среди огромных гор хлама Выручай-комнаты. Здесь темно, но она знает дорогу. Главное - не запнуться и не упасть, чтобы не выглядеть глупо. Она чувствует его присутствие где-то неподалеку. Так, будто он может видеть ее и наблюдает за ней, а она лишь озирается по сторонам, как слепой котенок. Беспомощность - вот что она снова и снова ощущала рядом с Малфоем. А в последние дни - все с большей силой.

Внезапно его руки обхватили ее за талию, Гермиона вздрогнула и обернулась.

И все же как хорошо, когда он рядом. Надо же, все мысли выветриваются из головы моментально, остается одно желание - встать на цыпочки, чтобы дотянуться губами до его губ.

Он подхватывает ее за бедра, усаживая на непонятно откуда взявшийся комод позади нее, прижимает к себе, целуя, целуя, целуя...

Гермиона проснулась в своей постели, резко открыв глаза. Темно. Так же, как в той комнате. Снова сон? Это нельзя назвать кошмаром, но и не сказать, что она хотела бы видеть такие сны. Почему он игнорирует ее?

Чертов Малфой, она только начала от него отвыкать, как он снова появился в ее жизни, да еще и так, что занял всю ее целиком. Гермионе было тесно в собственном теле, одиноко в собственной постели, а в голове хором галдели мысли.

«Ненавижу».

Она с удивительной четкостью осознавала, что не может даже ровно дышать без него. Воздух поступал в легкие рывками, словно через силу, словно самого главного его источника не доставало.

«Я ненавижу тебя, Драко Малфой».

Что может быть хуже, чем влюбиться в того, с кем не можешь быть ни при каких обстоятельствах? С кем не должна быть ни за что на свете? Что может быть хуже, чем каждую ночь сходить с ума от снов о нем, от слишком живых воспоминаний обо всем, что между ними было?

Она уговаривала себя, что снова забудет об этом, но осознание того, что она нагло врет самой себе, приходило моментально. Она больше всего на свете хотела бросить весь этот мир и остаться с ним вдвоем навсегда. Но она слишком хорошо осознавала невозможность своих глупых мечтаний, которым никогда не суждено было сбыться.

«Ненавижу тебя».

Она вспоминала его прикосновения, которые с течением дней не становились бледнее, воспоминания оставались такими же яркими, как чувства в тот самый день. Она вдыхала запах его кожи. Ночное море. Хорошо, что они больше не проходят амортенцию, иначе она сошла бы с ума. Хотя, куда уж больше?

Гермиона отторгала мысли о том, что не может без него жить, но они возвращались назад, как чертов бумеранг, ударяя ее по голове с такой силой, что в ней не оставалось больше ничего.

«Я люблю тебя».

Глава 42

или о том, как правильно падать в бездну

Наша жизнь полна взлетов и падений, ошибок и верных решений, но наступает момент, когда мы оказываемся на краю бездны, а рядом нет никого, кто протянул бы руку. В такой момент мы понимаем, что никто не поможет нам, и начинаем раздумывать о том, что если шагнуть в эту бездну самому, то борьба за жизнь не будет такой уж болезненной.

Гермиона Грейнджер ступала по краю бездны осторожно. То и дело она опасно наклонялась над черной пустотой, которая так манила ее соленым воздухом, но до сих пор умудрялась удерживать равновесие. Однажды (или дважды) она чуть не упала туда, но все-таки смогла вырваться, обдирая руки об острые камни. После последнего раза царапины до сих пор не затянулись, а она уже смотрела вниз с новым благоговейным страхом, полной грудью вдыхая этот свербящий морской воздух.

* * *

- Гермиона! - Гарри догнал ее на пути в Большой Зал. - Сегодня выписывают Рона, ты не забыла?

- Нет, - соврала она, фальшиво улыбаясь. Взгляд метнулся по столу слизеринцев, ища вполне определенного человека. Но тут же обратился к Гарри. С разочарованием Гермиона отметила про себя, что почти не видит его за завтраком.

- Тогда пойдем к нему после уроков, поможем.

- Конечно!

Снова и снова она чувствовала уколы совести, когда вот так неискренне улыбалась лучшему другу. Ведь он наверняка все чувствовал, но молчал. Быть может, он снова знал обо всем.

* * *

Стоило Рону выписаться из больничного крыла, как его стало слишком много. Гермиона успела отвыкнуть от него, но сейчас его постоянное присутствие было даже болезненным. Он напоминал обо всем.

О том, что Гермиона совершила ошибку, влюбившись в их общего неприятеля, ставшего почти самым настоящим врагом. О том, что обещала Рону быть всегда рядом, даже если он и не знал об этом. О том, что она нужна ему тогда, когда в нем говорит исключительно подсознание. А может быть, сердце...

- Черт, Лаванда идет, Гермиона, спрячь меня!

Он присел, пытаясь уместиться за спиной Гермионы, которая была вдвое меньше его. Лаванда бросила уничтожающий взгляд в его сторону, но прошла мимо.

- Может, хватит? Надо всего лишь поговорить с ней.

- Ты это о Лаванде? - ухмыльнулся Рон, вылезая из укрытия. - Это с тобой можно «поговорить». А она сначала устроит скандал, а потом начнет рыдать на моей груди.

Гермиона подумала, что Рон преувеличивает, открыла было рот, но тут на урок Зельеварения пришли слизеринцы. В том числе и Драко Малфой. Гермиона подавилась своими словами, неотрывно глядя на него.

Рон. Малфой. Гарри, который все это время неслышно присутствовал рядом. Она запуталась.

Драко даже не взглянул на нее. Гермиона поспешно опустила взгляд в пол, глубоко вдохнула, чтобы не краснеть, и не заметила, как Рон с Гарри обменялись многозначительными обеспокоенными взглядами.

- Идем! - заявила она, схватила Рона за руку и потащила в класс.

* * *

Гермиона чуть было не упала в эту самую бездну, оступившись на обломившемся камне. Какой же холодный ветер! Внизу бушующие волны лижут подступ скалы. Они зовут ее, зовут в объятия своего ледяного моря. Гермиона дрожала от холода, глядя на него. Она больше всего на свете боялась упасть с этой скалы и больше всего на свете мечтала утонуть в этом море. Одновременно.

Соленый ветер рвал волосы и забирался под кожу. Невыносимо хочется сбежать отсюда, но она слишком близка к краю. Слишком близка, чтобы не упасть туда окончательно.

* * *

Гермиона идет по коридору восьмого этажа. Она больше не может ждать, больше не может терпеть это невыносимое одиночество среди друзей, это неведение. Больше недели она ждала весточки от него, но он ни единым взглядом не показал, что помнит о том вечере в Выручай-комнате. В груди закололо, увы, не от быстрого шага.

Гермиона боялась того, что может снова встретить его там. Боялась, потому что думала, будто у нее снова появился шанс забыть о нем, забыть навсегда, словно это был один долгий сон, который не стоит пытаться вспомнить. Но больше всего она хотела снова прижаться к нему, вдохнуть его запах, коснуться его губ и раствориться в этих ощущениях, как растворяются ингредиенты в кипящем зелье.

Дверь отворилась со щелчком, внутри было темно. Гермиона не стала доставать палочку, чтобы зажечь Люмос, она знала дорогу и так. За последнюю неделю она много раз бывала здесь, пусть и всего лишь во сне.

Тишина. Слишком тихо для места, заваленного самым разным хламом. Через секунду Гермиона поняла, что это действие Оглушающего заклинания. Чьи-то руки схватили ее сзади, не давая развернуться. Действие заклинания закончилось.

- Забудь дорогу сюда, - прошипел холодный голос, слишком чужой, чтобы принадлежать Драко Малфою. Он отпустил ее, подтолкнув вперед. Гермиона развернулась и наткнулась на наставленную ей в лицо волшебную палочку. Беспомощность...

- Почему ты не написал мне?

Самое время. Он ошарашен ее вопросом. Кто бы мог подумать, что вместо того, чтобы испугаться его, начинающего Пожирателя Смерти, получившего персональное задание от Темного Лорда, Гермиона Грейнджер начнет выяснять отношения.

- Почему ты не подал знак? Почему ты не нашел меня, как делал это раньше? Я ждала.

Он молчал, удивленно глядя на нее, вероятно, надеясь, что она поймет все сама, потому что он не понимал.

- Неужели тебе наплевать на меня?

- Ты больная? - наконец, спросил он. - Я сказал, забудь дорогу сюда. Уходи!

Она поджала губы, глядя на него. Он хотел казаться грозным, но выглядел самым несчастным на свете.

- Зачем ты делаешь это?

- Делаю что? - его голос чуть дрогнул, предвещая истерику.

- Это, - она указала на его волшебную палочку. - Ведь мы оба знаем, что было между нами...

- Замолчи! Я знаю только то, что этого нельзя было делать. Ничего из того, что мы делали. И я больше не допущу этого.

- Не говори глупостей, - замотала головой Гермиона. - Мы можем быть вместе, мы...

- Что ты несешь? - со злобной усмешкой спросил он. - «Мы можем быть вместе»? Ты с Гремучей Ивы свалилась, да, Грейнджер? Ты себя-то слышишь?

Гермиона прикусила губу. Как же он прав. Они не могут ничего, что позволено обычным влюбленным парочкам. Они вообще не должны были влюбиться друг в друга. Но так случилось. И они не могли избавиться от этого по щелчку пальцев. К сожалению или к счастью.

Гермиона сделала шаг в его сторону.

- Не подходи! Или я заколдую тебя, Грейнджер!

- Пожалуйста, - прошептала Гермиона, чувствуя, как подступают слезы, и сделала еще один шаг. Его рука дрожала, а у него подкашивались ноги. - Я люблю тебя... - слова вырвались быстрее, чем возникли в голове.

Еще шаг. И она упала в его объятия.

Руки, губы, ставшая лишней одежда, слезы и вздохи - все сплелось в бешеном танце любви, ход которого они не могли ни остановить, ни замедлить. Страшнее всего - причинить другому боль, легче всего - себе. И все по новой: карусель сумасшедшей страсти, от которой мутнело в глазах и пересыхало в горле. Остановиться - значит умереть на месте. И всего одна фраза. Они так и не смогли понять, кто из них произнес ее.

- Я не могу без тебя.

* * *

Гермиона вдохнула соленый морской воздух полной грудью и прыгнула в бездну, оттолкнувшись от каменистого края скалы.

Глава 43

или тайное всегда становится явным

Похоже, все снова вставало на круги своя, если, конечно, так можно сказать о том, что происходило в жизни Гермионы. Она встречалась с Малфоем в Выручай-комнате, наплевав на все запреты. Она закрыла глаза на то, что у него на левом предплечье Черная метка, забыла о том, что он выполняет какое-то задание от Волдеморта, перестала спрашивать у Гарри, как у него дела со Слизнортом, хотя, конечно, теперь ее постоянно грызла совесть. Но она не могла ничего с собой поделать - она снова и снова шла к нему, потому что больше всего на свете она хотела быть рядом с ним.

Однажды все же Гермиона предприняла попытку исправить Драко Малфоя, надеясь, что ее любовь сможет свернуть горы.

- Драко, - прошептала она между поцелуями, чуть отстраняясь от него. - Я хотела с тобой поговорить.

Он внимательно посмотрел на нее, как бы показывая, что внимает, хотя во взгляде появилось недоверие.

- Я чувствую, что ты очень хороший человек, - начала Гермиона издалека, глядя ему в глаза. Даже она сама не до конца верила в смысл сказанного, а на лице Малфоя вообще появилось странное выражение, которое она никак не смогла охарактеризовать.

- То, что происходит, все это ужасно, - осторожно продолжила она. - Я знаю, ты бы не допустил всего этого, если бы мог. Ты... может, расскажешь мне? Я бы смогла помочь...

Гнев, приближающийся, словно буря, вдруг испарился, сменившись презрительной усмешкой.

- Смогла бы мне помочь? - повторил он, хмыкнув. - Рассказать тебе? Грейнджер, я и не думал, что мои поцелуи отупляют тебя до такой степени.

Гермиона почувствовала, как щеки заалели.

- Я могу гораздо больше, чем ты думаешь. Мы бы могли рассказать Дамблдору, Орден Феникса обеспечил бы тебе защиту, тебе бы не пришлось больше выполнять задания Сам-Знаешь-Кого... - затараторила она, глядя ему в глаза с мольбой. Неужели он не понимает, что больше всего на свете она хочет его спасти?

- Ты это серьезно? - спросил он. На его губах больше не было усмешки.

- А что, похоже, что я шучу? - Гермиона начала раздражаться.

- Слушай, Грейнджер, - начал он, совсем не дружелюбно глядя на нее. - Дай-ка я тебе проясню кое-что раз и навсегда. То, что происходит между нами здесь, остается здесь. Ясно? А это значит, что я не лезу в твою жизнь, и ты не лезешь в мою. Я не собираюсь плакаться тебе в жилетку и рассказывать о том, чем я занимаюсь. Это не твое дело. Поняла? Ты не сможешь мне помочь. Да ты и себе-то вряд ли поможешь. - Его губы презрительно скривились. Сейчас сложно было сказать, для чего они здесь. Если бы они не стояли в такой близости, едва ли можно было вообще догадаться, что минуту назад они целовались.

- Ты не такой, - упрямо повторила Гермиона. - Я знаю, как тебе тяжело. Я чувствую это. Просто поверь, что у тебя есть выход. Я...

- Ничего ты не знаешь! - заявил он, отходя на шаг. - Это моя жизнь и мой выбор. Я не такой, каким ты хочешь меня видеть! Забыла, кто я такой, и что я должен сделать с тобой, вместо того, чтобы трепаться?!

- Нет! Ты сам убеждаешь себя в обратном. Но я-то знаю, что ты не способен на плохие поступки!

Он выхватил палочку и приставил ее к горлу Гермионы.

- Да? Может, проверим, на что я способен?

Гермиона молчала, испуганно глядя на него. Сейчас он вел себя так, будто и вправду мог убить ее на месте.

- Я знаю парочку Непростительных, которыми пользуются такие, как я. Думаешь, я не смогу применить их на тебе? Адская смесь: грязнокровка, гриффиндорка, да еще и подружка Поттера. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь.

Он подошел ближе, нависая над ней.

- Думать забудь про мою жизнь. Спасай своих дурацких эльфов. А я сам как-нибудь разберусь.

И снова губы вдруг встретились, палочка вернулась в карман, а тела сплелись в долгожданном объятии. Гермиона глубоко вдохнула его запах, желая, чтобы он вместе с кислородом всосался в кровь, как самое необходимое ей вещество.

Она больше не делала попыток возобновить этот разговор.

* * *

Они встречались чаще обычного. Выручай-комната стала их местом. Гермиона ловила себя на мысли, что живет исключительно встречами с ним. Остальная часть ее будней: уроки, домашнее задание, походы к Хагриду, квиддичные матчи, новости в газетах об исчезновении волшебников - все это смешалось в серую массу, единственным ярким пятном в которой были вечера в Выручай-комнате. Она понимала, что так не должно быть, что-то шло не так, но не могла ничего поделать. Точнее, не хотела.

Гермиона Грейнджер не была похожа на себя, она снова и снова забывала о том, что может вести себя странно, что кто-то мог догадаться о том, куда она ходит, кто-то мог заметить. Она летела к нему, гонясь за призрачным иллюзорным ощущением счастья, которое приносили ей эти встречи. Она забывала обо всем, только чтобы представить, что все хорошо, что она имеет право на счастье, которое никто не разрушит. И представляя, теряла ту единственную нить, которая еще связывала ее с настоящим, с миром, где все далеко не благополучно.

Но однажды ей представилась возможность снова осознать, во что она вляпалась.

Гарри только что пришел после урока с Дамблдором, того самого урока, ради которого ему нужно было раздобыть правдивое воспоминание Слизнорта, и теперь рассказывал Рону с Гермионой о крестражах.

Гермиона слушала молча, в отличие от Рона, который то и дело вставлял удивленные восклицания, но в голове ее творилась настоящая буря. Волдеморт создал крестражи, которые делают его бессмертным. Эти крестражи представляют собой непонятно что и спрятаны непонятно где, а уничтожить их практически невозможно. Люди пропадают каждую неделю, погибают, разрушаются семьи, а Волдеморта, того, кто за всем этим стоит, невозможно уничтожить. И единственные, кто знает об этом, это Дамблдор и они трое.

- Дамблдор сказал, что нашел еще один крестраж, и я пойду с ним, чтобы уничтожить его.

- Ого! - только и смог воскликнуть Рон.

- Гарри! - Гермиона смотрела на него с тревогой. Конечно, она должна была понимать, что враг, с которым они боролись с самого первого курса, и которого им предстоит победить, куда сильнее их, но чтобы настолько...

- Я буду с Дамблдором, Гермиона, ничего не случится.

Как же, ничего не случится. Не может ничего не случиться там, где ждет смертельная опасность. Но возражать не было смысла, если уж Дамблдор предложил Гарри туда отправиться, то Гарри точно не изменит своего согласия.

Они посидели еще несколько минут, обсуждая, какие опасности могут поджидать Гарри и думая о том, что еще Дамблдор ему готовит, а потом собрались расходиться.

- Гермиона, постой, - вдруг сказал Гарри, не вставая с кресла. - Я хотел кое-что спросить у тебя по домашнему заданию.

- Ну ты даешь, Гарри, - возмутился Рон. - Узнал, что пойдешь с Дамблдором уничтожать крестраж и еще можешь думать о домашнем задании. Совсем как Гермиона стал.

И Рон ушел, оставив их вдвоем, вот только Гарри хотел поговорить совсем не о домашнем задании.

- Гермиона, скажи мне, с каких пор у тебя в голове каша вместо мозгов?

- Гарри! - возмутилась она его грубости.

- Я имею в виду, с каких пор ты снова встречаешься с Малфоем?

Она захлопнула рот, не зная, что сказать.

- Ты думала, что я не узнаю? У меня до сих пор есть Карта Мародеров. Гермиона, я вообще не понимаю, что с тобой происходит.

- Гарри, какого черта, ты не имеешь права...

- Лезть в твою личную жизнь? Может быть, но подумай, что ты делаешь, Гермиона. Мы уже выяснили, что Малфой - Пожиратель Смерти, да к тому же он, вероятно, выполняет какое-то задание от Волдеморта, с которым ему пытается помочь Снейп. Кэти, Рон - за всем этим стоит Малфой. Да и кстати о Роне, как ты можешь так поступать с ним?

- Я... - Гермиона замолчала, чувствуя, как подступают слезы. Все вдруг навалилось вот так разом, все то, что должно было беспокоить ее на протяжение уже длительного времени, она дозировала свои проблемы, чтобы не думать обо всем сразу, чтобы не сходить с ума, но Гарри сейчас словно выливал на нее ведро ледяной воды. Гермиона судорожно вдыхала, попыталась держать себя в руках.

- Сегодня мы узнали, что Волдеморта очень сложно уничтожить, а ты вместо того, чтобы беспокоиться об этом как раньше, бегаешь по ночам на свидания с Пожирателем Смерти. Да что с тобой такое, Гермиона?

- Да и вообще, - продолжал Гарри после небольшой паузы вовремя которой так и не дождался ответа от нее, - Малфой наверняка что-то задумал. Зачем ему иначе встречаться с той, которую он всегда ненавидел? Да и все эти предрассудки насчет чистоты крови... Не мог он так взять и влюбиться в тебя. Он ничего не спрашивал такого..?

- Ну знаешь что, Гарри, - возмущенно вскочила Гермиона, - это уже слишком!

Она бросилась к лестницам прежде, чем он успел удержать ее, а дальше уж у Гарри не было возможности догнать Гермиону - лестница в спальни девочек превращалась в горку, если на нее ступит мальчик.

Как он мог подвергать сомнению любовь Малфоя к ней! Нет, конечно, он мог сколько угодно ворчать на тему того, что Гермиона поступает как последняя идиотка - так оно и есть - но зачем он сказал, что Малфой не любит ее, а скорее хочет вытянуть из нее какие-то сведения?

А может, он был прав? Может, Гермиона просто не видит того, что можно заметить со стороны?..

Глава 44

или о чувствах, которые невозможно запретить

Гермиона

Гермиона не помнила, спала ли она ночью, или просто все ее переживания проникли целиком и полностью в ее сны. Она помнила только бесконечные тревоги, бесчисленные вопросы и ни одного ответа или хотя бы подсказки о том, что делать дальше. Она вдруг с удивительной четкостью поняла, что своими собственными руками превратила свою жизнь в кошмар. И с той же четкостью осознала, что если бы у нее был шанс все исправить, то она пошла бы тем же путем.

На следующий день на уроках она снова встретилась с Гарри и его укоряющим взглядом, но он ничего не сказал, потому что, видимо, не хотел, чтобы об этом узнал Рон. Гермиона и сама не могла теперь спокойно смотреть на Рона, ведь если уж Гарри заметил его чувства к ней, то как она могла так поступать с ним? Ну почему нельзя сердцу приказать не любить одного, а любить другого? От собственных мыслей становилось смешно, и Гермиона осознала, что сходит с ума. Вскоре все, что от нее останется, - это нервно смеющаяся девочка в палате Святого Мунго.

Гермиона не знала, что делать. Она понимала, что совершает большую ошибку, но не могла отказать себе в этой прихоти. Действительно. Прихоти. Вопрос стоял в том, как стоит поступать: как хочется или как правильно. Хочется бросить все и бежать к Малфою, чтобы вцепится в него и провести так все оставшиеся дни. А правильно будет больше никогда не встречаться с ним за исключением ситуации, когда они случайно встретятся в бою, а такая ситуация обязательно произойдет, потому что они - по разные стороны баррикад в этой войне.

Но Гермиона по собственной глупости и наивности смела надеяться, что она способна изменить ход вещей. Она знала, что Драко страдает, хотя, конечно, сложно было предположить, что с ним происходит на самом деле, он скрывал это как мог, даже от нее, а ведь Гермионе казалось, что она теперь знает его лучше всех. Она приняла, что он Пожиратель Смерти, но до конца верила, что в нем есть светлая сторона, иначе бы он не любил ее, иначе бы она сама не влюбилась в него. Она мечтала спасти его, избавить от того, что ему приходится делать, она верила, что в итоге они смогут быть вместе, несмотря на то, что она совершенно не представляла, что ей нужно делать.

А теперь еще и Гарри. Он снова обо всем знает и считает ее ненормальной. Ну, хорошо, что не предательницей. Хотя, близок к этому. А что если он во всем прав, а вовсе не ослеплен ненавистью? Что если он прав, как тогда, когда уверял Рона с Гермионой, что Малфой - Пожиратель Смерти, а они ему не верили. Что если он видит то, чего не видит Гермиона, ослепшая от любви? И если так, то неужели Малфой и вправду хочет использовать ее в своих целях? Почему иначе он любит ее, хотя всегда ненавидел «грязнокровку»? С чего он должен перестать ее ненавидеть теперь, когда вступил в ряды тех, кто мечтает стереть с лица земли всех таких, как она? А может, все это часть одного большого заговора?

Гермиона уже не знала, что думать, в голове творился бедлам, слезы отчаяния кончились, а она не могла избавиться от своих тревог, даже забывшись сном. И только уроки хоть как-то вернули ее в реальность, заставляя сосредоточиться на задании вместо собственных мыслей. Но получалось не очень, потому что в голове снова и снова возникали все те же вопросы.

Гермиона мечтала о том, чтобы вернуть весь этот чертов год назад и запретить себе из прошлого влюбиться в Малфоя. Все встало бы на круги своя, все шло бы так, как и должно было идти, а она уж как-нибудь смогла бы в итоге отвыкнуть от этих шальных взглядов, которые то и дело бросает в Малфоя. Да и если так подумать... Гермиона ведь даже не помнила, с чего все началось. Страшно представить. Сумасшедший роман снес ей голову настолько, что она даже не помнит все детали. Определенно, это ненормально.

В любом случае, ей негде было достать Маховик Времени, да даже если и было бы где, она знает правила - нельзя так сильно менять прошлое. Поэтому выход оставался один - исправлять ошибки здесь и сейчас.



Гарри

Гарри Поттер никогда не был тем, кто вершит судьбы людей. Даже если и был, то исключительно поневоле или каким-нибудь случайным образом. Но сейчас он понимал, что Гермиона сама не справится со своей задачей.

Честно говоря, он думал о том, что вряд ли сможет заставить Малфоя плясать под свою дудку. Ему нечем было козырять, он не умел угрожать, не любил насилия. Тогда как Малфой наоборот, мог похвастаться всем из перечисленного. По крайней мере, он вел себя так, будто бы мог. Но у Гарри была одна отличительная черта - ради спасения собственных друзей он был готов на все, а сейчас он был уверен, что как минимум спасает Гермиону от еще больших проблем. Кроме того, он искренне надеялся, что дело обстояло не многим хуже, чем он предполагал. Он надеялся, что перед его глазами лежит примерно вся картина. Иначе думать что-то было бы гораздо сложнее.

Он уже не помнил, как оказался у этого туалета. Шел он за Малфоем, и этого было достаточно, однако то, что он увидел, шокировало его.

Малфой плакал, вцепившись руками в край раковины и будто бы совсем не заботясь, что его могут услышать. Он явно уже не мог контролировать свои эмоции, хотя всегда казалось, что уж кто-кто, а Малфой держит свои чувства в себе. Высунувшись из кабинки, на него жалобно глядела Плакса Миртл и уговаривала не расстраиваться.

Определенно Гарри был настроен разобраться с засранцем более решительно до того, как увидел его здесь... в таком виде.

И тут Малфой поднял глаза от раковины и увидел в отражении зеркала самого Гарри, от чего тут же пришел в ярость. Полетели вспышки заклятий и, спрятавшись на миг за колонну, Гарри решил, что сейчас самое время провести воспитательную беседу.

- Что тебе надо от Гермионы, Малфой? - громко спросил он и словно увидел, как тот застыл, быстро соображая. - Что бы ты там ни задумал, - продолжил Гарри, сжимая в руке палочку, - отвали от нее. А иначе, - он сделал шаг из-за колонны, показываясь Малфою, замершему с каким-то странным взглядом, - я заставлю тебя.

С этими словами Малфой будто синхронно пришел к какому-то мысленному выводу и, вскинув руку, прошипел:

- Круци...

Но договорить ему не удалось. Гарри понял его намерения долей секунды раньше и уже выкрикнул:

- Сектумсемпра!

В то же мгновение тело и лицо Малфоя словно прорезали сотни ножей, кровь хлестнула из многочисленных ран, моментально окрашивая белую рубашку в красный. Малфой тихо охнул и рухнул на спину, беспомощно царапая руками кровоточащую грудь.

Дальнейшее смешалось в голове Гарри в мрачный калейдоскоп. Миртл что-то истошно визжала, на пол лила вода, откуда-то появился Снейп... И в голове одна страшная мысль - он чуть не убил.



Драко

Он стоял на коленях на полу в гостиной своего поместья. Перед ним вышагивал тот, кого он боялся больше всего на свете. Белое лицо с красными глазами то и дело оказывалось слишком близко к лицу Драко. Темный Лорд был недоволен - Драко Малфой не справился со своей задачей, мало того что не сумев восстановить имя своей семьи, но и опозорив его еще больше. Драко не слушал, что говорит Темный Лорд. Он знал, что его ждет, и от этого сложно было сосредоточиться на чем-то другом. К тому же, он до последнего наивно полагал, что все обойдется. «Темный Лорд милостив», - как он сам любил повторять. Но, видимо, к Малфоям это не относилось.

- Я очень недоволен тобой, Драко, - ледяной голос забрался под кожу, заставляя дрожать всем телом. Драко итак едва дышал, только что испытанный Круциатус все еще жег внутренности. Однако вдохнуть последний раз ему не дали.

- Авада Кедавра!

Полыхнул зеленый луч, и Драко, дернувшись, сел на постели.

Целая минута понадобилась ему, чтобы осознать, что он лежит на неудобной койке в больничном крыле. В голове всплыли воспоминания. Точнее, обрывки воспоминаний, потому что мозг, подвергшийся заклятью, отказывался складывать картинку в единое целое.

Вот он стоит в туалете, тщетно пытаясь успокоиться. Чертово слезливое привидение уже сочло его своим идеальный спутником жизни. Наверняка, ждет не дождется, когда же он умрет и разделит с ней этот гребаный туалет.

Вот уже швыряет заклятьем в Поттера, который какого-то боггарта оказался в этом же туалете в эту же минуту. А что это он несет про Грейнджер? Откуда он, Мерлин, знает?..

И вдруг адская боль во всем теле, кажется, его рассекли тысячами режущих заклятий. В глазах темнеет.

А потом снова проясняется, он опирается на Снейпа, совершенно не слушая, что за чушь он там несет. Слишком ярко вокруг, слишком шумно...

И вот больничное крыло. Мадам Помфри заставила его остаться минимум на ночь, чему Драко был совсем не рад. Какой же хреновый день, от начала и до конца.

Он стянул с себя пижамную рубашку, чувствуя непреодолимое отвращение к липкому холодному поту и мокрой ткани. А может, все это часть его кошмаров? Они в последнее время не отпускают его ни на секунду.

Нет, Драко Малфой еще не настолько сошел с ума, чтобы не уметь отличать сны от реальности.

Внезапно дверь в больничное крыло медленно начала отворяться, и Драко рухнул в постель, притворяясь спящим. Он полагал, что это мадам Помфри, а ему вовсе не хотелось, чтобы она расценила его бодрствование посреди ночи, как симптом осложнений или вроде того, и напичкала его очередной порцией мерзких лекарств. Но тихие осторожные шаги подсказали ему, что это вряд ли мадам Помфри. Тем не менее, он оставался неподвижно лежать, не забывая, конечно, дышать для правдоподобности. Шаги прекратились у его кровати, и Драко почувствовал, что кто-то неотрывно смотрит на него. Внезапно на Малфоя накатило ощущение опасности, и он резко сел на кровати, одновременно схватив с тумбочки волшебную палочку и наставляя ее на нежданного гостя.

Гермиона испуганно закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть, и, неловко шагнув назад, села на соседнюю кровать.

- Грейнджер? - удивленно спросил Малфой, опуская палочку. - Какого боггарта ты тут делаешь?

Внезапно откуда-то появилась злость. Он вспомнил о Поттере, о его словах. Откуда этот очкарик узнал об их отношениях? Несомненно, Грейнджер ему все рассказала. Они же чертовы лучшие друзья. Но зачем?

- Драко, я... - прежде, чем она что-то произнесла, отняв руку ото рта, в глазах ее отразилась вся гамма чувств. - Я узнала о том, что случилось. Я не могла не прийти. Ты... Как ты? О, боже!

Не справившись со своими эмоциями, она кинулась ему на грудь, а он вдруг растерял все раздражение, невольно обхватывая ее руками и прижимая к себе теснее.

- Я так испугалась, - лепетала Гермиона, уткнувшись носом в его грудь. - Я... я не знала, что думать... Гарри как-то узнал. Он... я не думала, что он на такое способен. Ох, Драко...

- Тише, - он бездумно гладил ее по голове. - Все в порядке. Я...

Он хотел сказать, что ей не стоило приходить, потому что ее могли поймать, потому что им вообще лучше не видеться. Он не мог больше подвергать ее опасности. Не мог поддаваться своим эгоистичным порывам. Он хотел сказать что-нибудь такое, после чего она не захотела бы его видеть, и тогда все решилось бы само собой, но не смог. Вместо это он сказал кое-что совсем другое, но близкое по смыслу. То, что, возможно, говорить не стоило, однако слова вырвались сами собой, откуда-то из области груди. Как раз оттуда, куда сейчас упиралась голова Гермионы.

- Я люблю тебя.

Она замерла, вслушиваясь в его слова, которые все еще эхом отдавались в ее голове, слушая биение его сердца, которое стало втрое быстрее обычного, и не решалась поднять на него глаза, зная, что ему не нужен сигнал о том, что она поняла смысл сказанного. Он и сам все это чувствовал, словно бы они были единым целым.



Гарри

Гарри Поттер стоял под мантией-невидимкой посреди больничного крыла, глядя на Малфоя с Гермионой.

Он не мог уснуть этой ночью. Все, что он натворил, давило на него тяжким грузом, мешая забыться хоть каким-нибудь тревожным сном. Карта Мародеров, ставшая вредной привычкой, от которой сложно избавиться, лежала перед ним на подушке. И вдруг он увидел точку с именем Гермиона Грейнджер, которая вместо того, чтобы спать в своей спальне, выходила из гостиной Гриффиндора в коридор. Недолго думая, Гарри схватил Карту Мародеров, накинул мантию-невидимку и вышел из спальни вслед за Гермионой.

Сомнений не оставалось - она шла в больничное крыло, где сейчас лежал Малфой.

Сначала Гарри думал поймать ее в коридоре и вернуть в спальню, но потом решил, что лучше разобраться сразу с обоими любовничками. Может, ему и удастся вывести Малфоя на чистую воду. И хоть он ощущал сейчас вину перед ним за то, что чуть не убил его, беспокойство за Гермиону было сильнее.

На радость Гарри, чересчур взволнованная Гермиона забыла закрыть за собой дверь, и он без помех протиснулся внутрь больничного крыла. Но наблюдая за дальнейшим развитием событий, просто не мог позволить себе быть обнаруженным. Не мог позволить себе помешать им.

Глядя на Малфоя, крепко обнимающего Гермиону, он видел в глазах заклятого врага такую нежность и одновременно такую боль, что не мог и предположить, будто чувства Малфоя к Гермионе неискренны. Он замер под мантией-невидимкой, наблюдая за ними, желая добраться до правды и одновременно боясь того, что может увидеть или узнать.

Гермиона казалась беспомощной девочкой, какой Гарри никогда ее не видел. Она прижималась к Малфою всем телом, будто пыталась раствориться в нем. А Малфой вдруг показался таким... живым, человечным, способным на обычные чувства, или на необычные - такие, как настоящая любовь.

Гарри почувствовал укол совести, украдкой наблюдая за ними. И вдруг Малфой произнес эти самые слова:

- Я люблю тебя.

И Гарри ощутил, как они повисли в воздухе, оглушая всех присутствующих своим слишком большим смыслом. Окончательное осознание пришло моментально - Гарри понял, что теперь Малфой будет последним, кто способен причинить Гермионе боль. По крайней мере, по своей воле.

Глава 45

или ночь открытий

Гермиона вышла из больничного крыла спустя час после того, как вошла туда. Да и то исключительно потому, что Малфой чуть ли не выпинывал ее наружу, руководствуясь тем, что если ее поймают, то у нее будут очень большие проблемы. Кроме того, сейчас как никогда было важно, чтобы о них не узнали.

Гермиона шла медленно, словно не боялась попасться Филчу. Она размышляла о том, как ей нужно поступить. Она, не раздумывая, решила проведать Малфоя, когда узнала о том, что сделал с ним Гарри, чтобы убедиться, что Драко в порядке. Однако дальнейшим встречам она просто обязана была препятствовать.

Ужасно тяжело было осознавать, что они с Драко не могут быть вместе, но ей было легче, когда она оставляла себе лазейку под кодовым названием «в будущем». В будущем все может сложиться по-другому. Когда они закончат школу, когда Волдеморт будет побежден, когда не останется никаких значимых препятствий для их любви, они будут вместе. Они обязательно будут вместе. Она обещала себе, что сохранит любовь и пронесет ее через любые невзгоды, а пока ей предстоит заморозить чувства до лучших времен. Иначе она просто не имеет права подводить Гарри, подвергать опасности самого Драко. В его кругах вряд ли популярно встречаться с грязнокровками.

Внезапно ее размышления прервал негромкий окрик.

- Мисс Грейнджер!

И Гермиона сразу же похолодела от ужаса. Вот теперь ей точно не избежать неприятностей. К ней приближалась профессор МакГонагалл в шотландке и чепчике, который, тем не менее, не умалял строгости ее образа. Но стоило профессору подойти ближе, как Гермиона ощутила тревогу, сквозящую в каждом движении МакГонагалл.

- Мне нужно с вами поговорить. Пройдемте со мной.

Гермиона удивленно кивнула и последовала за профессором, которая вела ее в свой кабинет. Стоило им войти внутрь, как в кабинете загорелись свечи, а МакГонагалл устало опустилась на стул, махнув рукой в знак того, что Гермиона тоже может сесть на соседний.

- Мисс Грейнджер, - начала она и тут же замолчала, тревожно вглядываясь в Гермиону. - О, Мерлин, я больше всего на свете боялась этого разговора. Простите, я не должна вас пугать, - она вздохнула, пытаясь взять себя в руки. - Я расскажу обо всем по порядку.

Гермиона, которая уже совершенно не понимала, что происходит, взволнованно вцепилась в собственные колени.

- Я в курсе о ваших отношениях с мистером Малфоем, - вдруг заявила МакГонагалл, чем привела Гермиону в еще больший ступор. Почему-то сейчас профессор не была похожа на строгого карателя. Скорее на добрую бабушку, которая пытается уберечь внучку от проблем. - Я все понимаю: юность, влюбленность, чувства... Но я вынуждена попросить вас больше не встречаться с Драко Малфоем. Поверьте, мисс Грейнджер, вы не знаете, насколько все серьезно. Вы ведь, сейчас от него идете, я так понимаю.

МакГонагалл не спрашивала, а утверждала. Говорила она сбивчиво, и Гермиона смотрела на нее с полным недоумением.

- Но, профессор, я не понимаю...

- Ох, мисс Грейнджер. Глядя на вас, я прямо-таки вижу себя много лет назад, - пробормотала МакГонагалл, брови ее сложились жалостливым домиком. Гермиона никогда прежде не видела ее такой. - Вы ведь уже знаете, какой деятельностью занимается Драко Малфой?

Гермиона поспешно замотала головой. Неужели МакГонагалл имеет в виду то, что Драко стал Пожирателем Смерти? А если нет? В любом случае, Гермиона не имеет права проболтаться об этом профессору, несмотря на все желание защитить Драко. Так она только навлечет на него проблем.

- Ну как же? - всплеснула руками МакГонагалл. - Не я должна рассказывать вам обо всем этом, мисс Грейнджер, - заохала она. - Но больше некому.

Она вздохнула, взмахнула волшебной палочкой, трансфигурировав листок бумаги в чайный сервиз, взмахнула еще раз - графин воды, стоявший на подоконнике, подплыл по воздуху к чайнику и налил туда воды, третий взмах - вода превратилась в чай.

- Будете? - спросила МакГоналл, наливая его себе в чашку.

Гермиона нервно кивнула, не осознавая этого. В голове ее метались вопросы.

- Ввиду вашей дружбы с Поттером и соответственного участия во всех его... - профессор МакГонагалл замялась, придумывая нужный эпитет, - приключениях, - наконец, произнесла она, - думаю, мне не придется вам рассказывать о планах Того-Кого-Нельзя-Называть и его приспешниках, которые называют себя Пожирателями Смерти.

Гермиона кивнула.

- В таком случае, вы должны знать, что Драко Малфой вступил в ряды этих самых Пожирателей Смерти, - пробормотала она, внимательно следя за реакцией Гермионы.

Гермиона молчала. От нее все еще ускользал ответ на вопрос: «С каких пор учителя Хогвартса вмешиваются в личную жизнь учеников?»

МакГонагалл теперь тоже молчала, вероятно, ожидая ответа от Гермионы.

- Простите, профессор, это все, что вы хотели мне сообщить?

Минерва МакГонагалл закусила губу, глядя на Гермиону.

- Я боялась, что вы уже в курсе, мисс Грейнджер. Мало того, что вы уже смирились с этим. В таком случае, придется сложнее...

Гермиона не любила, когда говорили уклончиво и размыто. Она привыкла к фактам, их воспринимать было легче, особенно ночью, когда мозг отказывается работать.

- Видите ли, дело в том, что история повторяется вновь... Мне очень жаль, мисс Грейнджер, что вам приходится исправлять мои ошибки...

- Что вы имеете в виду, профессор?

Не успела МакГонагалл снова начать говорить, как в комнату влетел серебристый шар, точно такой же, как она однажды отправила на поиски Малфоя.

- Минерва, - заговорил шар голосом Дамблдора, - зайди в мой кабинет как можно скорее.

МакГонагалл побледнела, а шар растворился в воздухе.

- Похоже, мисс Грейнджер, вам придется узнать все самой.

Она взмахнула палочкой, призывая три стеклянные пробирки из шкафа. Потом поднесла кончик палочки к своему виску и вытянула тонкую серебристую субстанцию - воспоминание, затем опустила его в одну из пробирок и заткнула ее пробкой. Под изумленным взглядом Гермионы МакГонагалл проделала эту операцию еще два раза, и отдала все три склянки ей в руки.

- Мисс Грейнджер, в том шкафу, - она махнула рукой на шкаф, откуда только что вылетели пробирки, - Омут Памяти. Я должна идти. Здесь три моих воспоминания, которые объяснят вам все лучше моих слов. Я надеюсь на это, - добавила она спустя секунду и встала со стула, направляясь к двери. - Не забудьте закрыть дверь, когда будете уходить, - сказала она, обернувшись. - И, мисс Грейнджер, прошу вас, сделайте правильные выводы.

Глава 46

или о легендах и проклятьях

Первую минуту после того, как МакГонагалл закрыла за собой дверь, Гермиона сидела в ступоре, держа в руках три склянки и пытаясь понять, что происходит. Опомнившись, она тряхнула головой, встала со стула, подошла к шкафу, о котором говорила профессор, и открыла дверцы. Омут памяти в виде каменной чаши со странной не то жидкостью, не то газом выплыл навстречу Гермионе. Она вздохнула, отставила две пробирки, а третью открыла и вылила содержимое в Омут Памяти. Гермиона знала, что делать, хоть никогда и не пользовалась Омутом. Как-никак она была лучшей ученицей школы и безвылазно сидела в библиотеке. Собравшись с мыслями, Гермиона наклонилась над непонятным веществом, которое стало прозрачным и показывало какое-то помещение, находившееся словно на дне чаши. Едва кончик ее носа коснулся прохладной поверхности этого вещества, как Гермиона провалилась во тьму.

Спустя несколько секунд полета она ровно приземлилась на каменный пол. Коридор Хогвартса она узнала сразу, хоть и казалось, будто что-то не так. Взгляд упирался в дверь библиотеки. Вдруг она услышала шаги за своей спиной и, обернувшись, увидела юношу и девушку примерно ее возраста, которые спешили в библиотеку. Несмотря на то, что Гермиона все еще пребывала в замешательстве из-за быстро развивающихся событий, она сразу заметила, что форма на парне была слизеринская, а на девушке - гриффиндорская. Они шли очень близко друг к другу и спорили о чем-то.

- Неужели тебе не кажется, что все это очень странно? - говорила девушка, которая показалась Гермионе знакомой.

- Кажется, - равнодушно согласился с ней слизеринец. - Но это не значит, что я сразу побегу жаловаться директору.

- Но мы чуть не погибли, Том! - возмутилась гриффиндорка. - Трижды, - зловещим шепотом добавила она.

Гермиона услышала в этих словах что-то чересчур знакомое и обратилась в слух. Парочка тем временем подошла к дверям библиотеки, и Том навел палочку на замочную скважину. Он не сказал ни слова, но через секунду замок щелкнул, и дверь отворилась. «Невербальная Алохомора», - сообразила Гермиона.

За окном была ночь, а эти двое, ничего не боясь, шастали по школе и даже проникли в библиотеку. Гермиона могла бы возмутиться, но сама нарушила уже столько правил, что предпочла усыпить свою совесть. Да и к тому же, ее слова здесь ничего не значили.

Она поспешила в библиотеку за ними, не желая упускать детали разговора. Все это было очень странно.

- Сказать тебе правду, Минерва? - спросил Том. И Гермиона тут же поняла, что в этой девушке показалось ей знакомым. Она же в воспоминаниях Минервы МакГонагалл! Как еще профессор могла это помнить, если не присутствовала здесь? Значит, эта девушка и есть МакГонагалл, только много лет назад.

- Почему я согласился пробраться с тобой в библиотеку? - уточнил Том, заглядывая Минерве в глаза. И, не дождавшись ответа, продолжил: - Потому что давно хочу остаться с тобой наедине...

Он обхватил ее за талию, притянул к себе и поцеловал, но Минерва тут же вырвалась, стремительно краснея.

- Ты что с ума сошел? Я же говорила тебе, что не могу так... Пожалуйста, просто давай узнаем, кто и зачем хочет нас убить.

Том пожал плечами и снова принял равнодушный вид, хотя шальной огонек не исчез из его взгляда.

Гермиона с интересом наблюдала, как они искали книги, пролистывали их в поисках какой-то информации, и с разочарованием возвращали обратно на полку. Между Минервой и Томом было два стеллажа просмотренных книг, когда Гермиона вернулась к нему, чтобы узнать, что он нашел. Том стоял, углубившись в чтение с очень сосредоточенным видом. В руках у него была большая книга в простой черной обложке. Гермиона подошла ближе и заглянула на страницу, которую он читал.

«...И тогда сын Салазаров предпочел честь любви и погубил дочь Годрикову, чтобы не досталась она никому. В отместку же Годрик Гриффиндор победил в неравном бою сына Салазарова и забрал жизнь его. С тех пор в народе...»

- Ты что-то нашел?

Том и Гермиона одновременно вздрогнули, когда Минерва вдруг появилась рядом.

- Нет, - холодно ответил он, быстро захлопнув книгу и поставив ее на полку.

Минерва посмотрела на него с подозрением, но вдруг из ниоткуда появился туман, воспоминание расплылось и через секунду Гермиона снова оказалась в кабинете МакГонагалл.

- Ничего не понимаю, - пробормотала она вслух, глядя на Омут Памяти. И, недолго думая, взяла второе воспоминание, вылила в чашу и погрузилась в него.

На этот раз она оказалась в каком-то кабинете. За столом сидел молодой еще Дамблдор, а на стуле перед ним все та же студентка Минерва МакГонагалл.

- Мисс МакГонагалл, - начал Дамблдор, - я должен с вами серьезно поговорить.

- Я слушаю, - отозвалась Минерва. От внимательного взгляда не могло укрыться, что она сильно нервничает.

- Это касается вас и мистера Реддла.

И тут до Гермионы дошло, почему этот Том кажется ей смутно знакомым. Том Реддл - это же Волдеморт! Только пока еще совсем юный и невинный. А может и нет, ведь в свои шестнадцать лет он выпустил Василиска из Тайной Комнаты с целью избавить замок от грязнокровок.

И профессор МакГонагалл в юности была в него влюблена...

- Простите? - поперхнулась Минерва. Ей явно тоже не казалось естественным, что учителя лезут в личную жизнь учеников.

- Я должен предупредить вас, что любовь слепа, мисс МакГонагалл. Она, безусловно, является самой сильной магией в мире, однако нередко она приносит неприятности и даже беды.

- Я не понимаю... - пробормотала Минерва.

- Просто послушайте, - остановил ее Дамблдор. - Есть одна легенда, которая как будто запрещает взаимоотношения между девушками с Гриффиндора и юношами со Слизерина. Я расскажу ее вкратце.
Был у Салазара Слизерина единственный сын, а у Годрика Гриффиндора, его лучшего друга, а позднее врага, единственная дочь. И влюбились эти молодые и красивые девушка и юноша друг в друга без памяти. Они бегали на тайные свидания, зная, что отцы в ссоре и не захотят породниться друг с другом. Но однажды Салазар Слизерин узнал об этой связи, чему был очень не рад. Он был настолько зол, что приказал сыну не только прекратить свидания, но и убить дочь Гриффиндора, тем самым доказав, что он выше нелепых юношеских чувств и может стать достойным наследником своего отца. В противном случае, быть ему самому изгнанником. Сын Салазара, имени которого нигде не указывается, как и имени дочери Годрика, долго мучился, пытаясь сделать правильный выбор, но в итоге все же предпочел «честь любви», убив свою любимую, с чем его поздравил отец. Однако праздновать им пришлось недолго, потому что разгневанный Годрик Гриффиндор мстительно расправился и с самим сыном Салазара Слизерина.
Сумасшедшая байка, не так ли? Тем не менее, есть и вторая легенда, которая опровергает половину первой.
Вторая легенда гласит о том, что сын Салазара отказался убить свою любовь. Слизерин, который не смог смириться с тем, что единственному отпрыску не дорого наследие, подстроил магические испытания, целью которых было убить обоих любовников. Однако сын его вышел отовсюду победителем и спас любимую от смерти, проявив недюжую смекалку и смелость. Слизерин не смог с этим смириться и все же убил несчастных, лишь бы не допустить этого брака. А заодно наложил проклятье, которое обрекало любовь гриффиндорки и слизеринца на гибель. И тайно пустил в народе слух, который и стал первой легендой.
Еще более красочная история. Только люди могли веками пересказывать ее друг другу и придумывать все новые зловещие детали. Однако есть в этой легенде и доля правды, мисс МакГонагалл. Например, я знаю, что вы и мистер Реддл сами прошли три Салазаровых испытания, а также увидели останки тех, кто, к сожалению, не обладал вашими талантами.

МакГонагалл открыла рот в удивлении. Было ясно, что Дамблдор попал в точку.

- А это значит, что не все в легенде выдумка, но это не означает, что стоит им безоговорочно верить. Как, например, сделал мистер Реддл. Он знает только первую легенду, о которой прочел в библиотечной книге, и я сильно ошибусь, мисс МакГонагалл, если скажу, что он не заинтересовался ей. Я жалею, что не могу залезть этому юноше в голову, потому что он очень беспокоит меня. Его тяга к власти, его неизменное лидерство среди друзей, его любовь к книгам по Темным Искусствам, которые он берет из Запретной секции библиотеки. Он выдающийся юноша, и это может вскружить голову, особенно, когда обнаруживаешь свое родство с абсолютным кумиром.

Минерва смотрела на Дамблдора, вытаращив глаза.

- Я говорю вам это не для того, чтобы вы рассказали ему, мисс МакГонагалл, а для того, чтобы вы обдумали это в своей голове. Вы умная девочка, Минерва, я уверен, что вы быстро заметите то, что не замечали раньше, пока я вам не намекнул. Я просто прошу вас, будьте осторожны. Если ваша любовь действительно сильна, то вам удастся направить его на верный путь, но меньше всего мне хочется, чтобы кто-то пострадал. А теперь идите, мисс МакГонагалл, время уже позднее.

Минерва встала со стула, было видно, что она все еще пребывает в шоке, и ей предстоит многое обдумать, но тут снова появился туман, и Гермиона снова оказалась в кабинете с Омутом Памяти.

В голове ее творился самый настоящий бедлам, однако она не дала себе времени подумать и тут же вылила последнее воспоминание в Омут Памяти.

На этот раз Гермиона очутилась в темном коридоре в самый разгар ссоры. За окном снова была ночь, в пустой рекреации были только Том и Минерва.

- Почему ты не пришла? - агрессивно спросил Том Реддл.

- Потому что мне страшно! - крикнула Минерва.

- Страшно? - презрительно скривился он. - Боишься меня?

- Да! Я не знаю, что ты задумал, ты мне ничего не рассказываешь, творишь какие-то свои мрачные дела, о которых мне даже жутко предположить.

- Да с чего ты это все взяла? Тебя же вроде все устраивало.

- А еще та дурацкая легенда, о которой ты вычитал в книжке. Вот почему мы чуть не погибли целых три раза! Испытания! А ты узнал об этом и жутко гордился.

- А, по-твоему, то, что я спас твою шкуру, недостаточный повод для гордости?

- Спас? - невесело усмехнулась Минерва. - Да ты бы убил меня, если бы за это выдавали медали!

Опрометчиво брошенные слова попали в цель. В глазах Тома мелькнула что-то недоброе. Минерва резко замолчала, заметив этот огонек.

- Так вот почему ты так недоволен, что я не пришла, да? Ты задумал меня убить?!

Том молчал, но ответ был очевиден.

- Зачем?!

Он продолжал молчать, странно глядя на нее.

- О боже, да ты же самое настоящее чудовище! И как я раньше этого не разглядела? Если бы не Дамблдор...

- Ах вот оно что... - расплылся в мерзкой ухмылке Том. - Дамблдор. А я-то все думал, с чего это ты вдруг стала такой сообразительной... Ну да, ну да, он единственный, кто постоянно следит за мной и пытается узнать, чем я занимаюсь.

- Он единственный, кто знает, что за лживой прилежностью скрывается монстр!

Глаза Реддла вдруг сузились, а ухмылка стала еще шире, словно он становился этим самым монстром только из-за того, что она называла его таким.

- Ты слишком много болтаешь, Минерва, - сказал он, угрожающе покачивая палочку между пальцами. - Ты ведь уже осознаешь, что я могу заставить тебя молчать.

- Ты не посмеешь! - воскликнула она предательски тонким от страха голосом. - Дамблдор поймет, что это ты. Он знает!..

Тень неуверенности скользнула по лицу Реддла.

- Быть может, на этот раз ты права, дорогуша.

Он подошел к Минерве вплотную, угрожающе нависая над ней.

- Жаль, ты мне очень нравилась... Умная, может, не такая, как я сам, но мне было о чем с тобой поговорить. Недотрога - это подогревает интерес, знаешь ли. Скучно, когда добыча сама бежит тебе в руки. А знаешь, я еще вернусь, милая. Лорд Волдеморт вернется за тобой...

Он почти нежно чмокнул ее в нос, и воспоминание растворилось.

Глава 47

или о том, что правильные мысли приходят слишком поздно

Гермиона стояла в кабинете Минервы МакГонагалл, пытаясь осознать все, что она увидела.

Много лет назад профессор была влюблена в Тома Реддла так же, как Гермиона сейчас влюблена в Драко Малфоя. Сходство найти совсем не сложно, но основная мысль, которую она вынесла для себя и с которой не могла смириться, - у такой любви нет будущего. Были в этом виноваты сами Том и Минерва или же все-таки проклятье, по легенде наложенное Слизерином, очевидно, что именно это и хотела сказать МакГонагалл. И все существо Гермионы противилось этому.

Хотя, если вспомнить, то она сама видела останки студентов, которые, как сказал Дамблдор, как раз являются доказательством того, что испытания могли пройти далеко не все. Выходит, все это имеет смысл. Легенда, проклятье... Какой же бред! Гермиона не была бы самой собой, если бы так легко верила всему на слово.

С другой стороны, профессор МакГонагалл тоже не входила в число легковерных дурочек, более того, являлась непререкаемым авторитетом для Гермионы. Да и воспоминаний было всего три, кто знает, что произошло между этими тремя событиями, которые МакГонагалл решилась Гермионе показать. Наверняка, даже это решение далось ей непросто. Хотя, говорить все это и смотреть Гермионе в глаза - было бы на порядок сложнее.

И к чему вдруг такая спешка? Было очевидно, что МакГонагалл хотела объяснить все в эту ночь, но не смогла, потому что ее вызвал Дамблдор. Неужели, это значит, что больше тянуть нельзя? Что в самые ближайшие сроки произойдет то, чего Гермиона должна остерегаться?

В воспоминаниях Дамблдор предупреждал МакГонагалл о том, что Волдеморт собирается ее убить. Не приходится думать о причинах поступков Волдеморта, он чудовище, и это всем понятно, но неужели она думает, что Драко такой же? Неужели профессор хотела предупредить Гермиону о том же? О том, что Драко собирается ее убить?

- Ерунда, - вдруг сказала она вслух, словно убеждая саму себя. - Драко хоть и Пожиратель Смерти, но мне никогда не причинит вреда.

В этот момент раздался скрип, и Гермиона резко обернулась.

Еще один шкаф у противоположной стены был открыт настежь, а рядом с ним стоял, вытянув руку с волшебной палочкой, Драко Малфой.

Гермиона испуганно закрыла рот рукой.

- Удивлена? - ухмыльнулся Малфой. - А я все время был здесь. Поджидал...

- Чего? - спросила Гермиона, отняв руку ото рта и настороженно глядя на него.

- Тебя, - уклончиво ответил он.

- Но... ты же был в больничном крыле... Как ты мог успеть попасть сюда? Ты был здесь все это время?

- Да, - просто ответил Малфой, направляя палочку прямо в лицо Гермионе. - И ты знаешь, зачем я здесь. Ты вообще знаешь слишком много...

- Нет, - замотала головой Гермиона, не слушая его. - Ты шутишь, да? Это такой розыгрыш? Малфой, если это такая шутка, то мне не смешно, видишь?

- Я убью тебя! - радостно объявил он.

Гермиона смотрела на него в упор и не могла узнать. Он был все тем же Малфоем, но совершенно другим. Она вышла из больничного крыла не больше часа назад, она хорошо помнила его прикосновения, его нежность и любовь во взгляде. А сейчас в серых глазах проглядывала лишь жестокость, такая жестокость, от которой холодеет затылок.

- Все это было большим хорошо продуманным планом, - продолжал Малфой. - Неужели ты думала, что я могу влюбиться в тебя? В тебя, мерзкое маггловское отродье! - злобно выплюнул он, скривив губы от отвращения. Гермиона почувствовала, как внутри что-то обрывается. Нет, это не может быть правдой!

- Я не знаю, зачем ты это говоришь, Драко, но, прошу тебя, перестань. Это не ты!

Он злобно расхохотался. Так, как никогда этого не делал прежде.

- Не я - это сопливое ничтожество, которое тебе приходилось видеть. Образ, в который влюбится любая слезливая девчонка, а в особенности ты, Грейнджер! А теперь я наконец-то буду собой. Осталось завершить одно незаконченное дело - прикончить тебя!

Он говорил это с такой бравадой и с таким наслаждением, что Гермиона понемногу отступала назад. Он был готов повторять это снова и снова, видя, как она вздрагивает от этих слов.

- Неужели ты и правда думала, что нужна мне? Жалкое создание!

- Зачем? - жалобно спросила Гермиона. Она не заметила, что он отошел от шкафа уже на несколько шагов. - Зачем ты говоришь это?

- Чтобы ты осознала в последние минуты своей никчемной жизни, какой дурой была. Разве ты не чуешь это отчаяние, которое заполнило комнату? Этот страх...

И тут Гермиона вдруг поняла, что было не так. Комната, шкаф, Малфой, который неизвестно как здесь оказался и который совсем не похож на себя, страх...

Она выхватила палочку из кармана мантии, которую не решалась до этого достать, и четко произнесла:

- Ридикулус!

Ненастоящий Малфой испуганно скорчился и залетел обратно в шкаф, захлопнув за собой дверцы.

- Это еще у кого никчемная жизнь, жалкий боггарт, - пробормотала Гермиона, засовывая палочку в карман, закрывая дверцы шкафа с Омутом Памяти и покидая кабинет МакГонагалл.

Тем не менее, встреча с боггартом сильно подкосила ее уверенность в том, что Драко не причинит ей вреда. Боггарты чуют истинные страхи, те, в которых люди порой сами не способны признаться себе. А теперь Гермиона встретилась со своим настоящим страхом лицом к лицу и уже не могла отрицать, что беспокойство МакГонагалл было обоснованным.

Но она снова и снова вспоминала эти три слова, которые Драко произнес в больничном крыле. Они значили для Гермионы так много, что сложно было даже предположить, будто для него они были пустым звуком. Невозможно было даже подумать, что он способен на жестокость по отношению к ней.

И все же он едва не убил Кэти Белл и отравил Рона, даже если они и не были истинной целью. От этого только хуже. Гермиона до сих пор не имела ни малейшего понятия о том, что Малфой творит в Выручай-комнате. Все это время она смотрела на него сквозь пальцы, видя лишь то, что хотела видеть, что ей нравилось видеть.

Да и в конце концов, что бы он ни делал, на все есть причины. Есть то, что толкает его на страшные поступки, и Гермиона до сих пор не знает, кто или что это. Очевидно, что Драко выполняет приказы Темного Лорда не потому, что сам хочет этого.

Как же это эгоистично! Гермиона получала удовольствие от встреч с ним, ей было хорошо и почти спокойно, не считая угрызений совести, которые ей удавалось заглушить, но она ни разу не задумалась всерьез о том, что происходит в его голове.

Глава 48

или затишье перед бурей

На следующее утро Гермиона проснулась с мыслью, что просто обязана рассказать обо всем Драко. Он был с ней каждый раз, наверняка его тоже беспокоит, почему он трижды чуть не умер в «самом защищенном месте во всей магической Британии». Хотя, об этом можно было лишь догадываться, - виду он не подавал.

Выскочив из гостиной Гриффиндора раньше всех, Гермиона тайком направилась к больничному крылу, пока замок еще не проснулся и в коридорах еще не кишели толпами студенты. Однако в больничном крыле его уже не было: кровать была аккуратно заправлена, а тумбочка пуста.

Задумчиво Гермиона спустилась на завтрак. В Большом Зале было трое когтевранцев, один пуффендуец и две гриффиндорки-второкурсницы. Ни одного слизеринца, и уж тем более, Драко Малфоя. Она медленно принялась за еду, обдумывая, как лучше назначить ему встречу и что вообще сказать. Гермиона чувствовала себя так, словно собиралась на первое свидание с мальчиком своей мечты. В чем-то это даже было похоже на правду...

Большой Зал потихоньку наполнялся учениками, но Малфоя среди них не было. Хотя, какая теперь разница, она же не подойдет к нему при всех. Пришли и Гарри с Роном. Гарри выглядел так, словно спал всего пару часов. Даже Гермиона, которая полночи слонялась по Хогвартсу на его фоне смотрелась отдохнувшей. «С чего бы это?» - подумала она, но спрашивать не стала, Гарри ясно дал понять, что не разделяет ее увлечения Малфоем. И хотя при Роне они об этом не говорили, холодок в отношения ощущался как комок снега за шиворотом.

За завтраком болтали о какой-то незначительной ерунде. Невооруженным взглядом было видно, что неразлучная троица что-то между собой не поделила. Рон жизнерадостно начинал разговор об учебе или новостях, о которых вычитал в «Пророке», но натыкался на стену молчания и скупых комментарием вроде «угу» или «м-м». Гарри затравленно поглядывал на Гермиону, думая о чем-то своем и хмурясь яичнице. Казалось, что ему срочно нужно было оказаться как можно дальше от этого места. А Гермиона допивала сок, углубившись в учебник по Заклинаниям и слишком часто оглядываясь на распахнутые двери Большого Зала и еще на стол слизеринцев.

- Да что с вами такое? - недовольно спросил Рон, переводя взгляд с Гарри на Гермиону.

- Ничего, - одновременно ответили они и даже не посмотрели друг на друга.

После завтрака продирались сквозь толпу студентов на Заклинания. Шли друг за другом, и вдруг Гарри взял Гермиону за локоть и оттащил в соседний коридор.

- Что?.. Гарри, какого черта?

- Я должен кое-что сказать тебе, - произнес он, все еще хмурясь.

- Я знаю, - прервала его Гермиона. - Ты видел вчера меня на Карте Мародеров ночью. Можешь не продолжать, я все поняла. Я отвратительна и нет мне прощения.

- Я не об этом, - помотал головой Гарри. - Прости меня.

- Что? - вот этого она точно не ожидала от него услышать.

- Я не должен был так себя вести. Ты моя лучшая подруга, Гермиона. Вы с Роном - все, что у меня есть. Прости, что вел себя, как идиот. Обещаю, что впредь буду уважать твой выбор, каким бы он ни был.

Она еще несколько секунд удивленно смотрела на него, а потом бросилась Гарри на шею, обнимая.

- Спасибо, - прошептала она ему на ухо, все еще не разжимая объятий.

- Эй, вы что забыли, где находится кабинет Заклинаний? - недовольно спросил Рон, возникший из-за угла.

Гермиона тут же отпустила Гарри.

- А чем это вы тут занимаетесь?

- Ничем, - одновременно ответили они, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Рон подозрительно поглядывал на них, но был рад, что все наконец-то наладилось. Само собой.

* * *

Гермиона видела Малфоя на Зельеварении. Гарри пару раз перехватывал ее взгляд. Было заметно, что несмотря на все сказанное, ему тяжело смириться с тем, о чем он знал уже давно, поэтому Гермиона старалась его не провоцировать. Но поговорить с Малфоем ей было надо и как можно быстрее.

В итоге она решила действовать привычным способом - отправила ему записку совой. Ответ не пришел, поэтому оставалось надеяться, что Драко придет на встречу.

Гермиона отправилась в крыло замка, где редко проходили занятия и обычно почти не было студентов даже в свободное время. До ночи она ждать не могла, к тому же, это было опасно - Филч не дремлет. В кой-то веке Гермиона задумалась о безопасности. Но теперь она знала, что волнуется не за себя, а за Драко.

Она пришла на десять минут раньше назначенного времени с тем учетом, что они с Малфоем не встретятся в пути, и даже если кто-то будет находиться поблизости, не уследит взаимосвязь между ними, направляющимися в один и тот же коридор. Гермиона отперла заклинанием дверь одного из кабинетов, а на подоконнике, напротив двери, оставила банку с голубым огнем, чтобы Драко смог ее найти.

Прошло уже десять минут с назначенного времени, а его все еще не было. Может, он не придет? Нет, он просто совершил тот же маневр, что и Гермиона, заботясь о сохранности их тайны. Вдруг ручка двери медленно и тихо повернулась, и внутрь вошел Малфой с банкой в руках.

- Умно, - сказал он, закрывая за собой дверь и ставя банку на стол.

- Я уже боялась, что ты не придешь, - выдохнула Гермиона, спрыгивая с парты и подлетая к нему.

Драко приобнял ее, но быстро отстранился.

- Ты сказала, что это серьезно. Давай сначала поговорим о деле, а потом уже...

Гермиона и сама понимала, что если они начнут целоваться, то все остальное напрочь вылетит у нее из головы. И она быстро и сбивчиво рассказала ему обо всем, что увидела в воспоминаниях МакГонагалл, снова усевшись на парту напротив него. Драко слушал молча, но порой Гермионе казалось, что он думает о чем-то своем и совсем не слышит ее. Она все время наблюдала за его реакцией. Внутренний страх словно подсказывал, что он в любой момент может схватить палочку и... В общем, оба они сидели в напряжении.

Когда Гермиона закончила рассказ, Драко еще минуту молчал, а потом произнес:

- И как же тебе хватило смелости самой назначить мне встречу и не устроить здесь засаду?

Она непонимающе уставилась на него. Очевидно, Малфой знает ее слишком хорошо. А вот она о нем не знает ничего.

- Не бойся, - быстро сказал он, глядя ей в глаза. - У меня никогда не было планов убить тебя. Потому что, даже если бы и были, я бы уже это сделал, - на этих словах взгляд у него стал каким-то испуганным, но он быстро справился с собой.

- Но я все равно не понимаю... Мы проходили эти, так называемые, испытания из-за проклятья? Что-то плохо верится.

- А как же трупы, которые мы видели? - спросила Гермиона. Им удавалось вести разговор на удивление спокойно.

- А почему я никогда не слышал о том, что в Хогвартсе пропали студенты: гриффиндорка и слизеринец? Если честно, мне не верится, что мы одни такие...

Он имел в виду «влюбленные», поняла Гермиона, но почему-то не захотел этого произнести.

- Я до сих пор не доверяю этой МакГонагалл. Я почти уверен, что это она подстроила все эти «испытания», только пока не знаю зачем.

- А зачем рассказала о своем прошлом?

- Она не рассказывала. Ты видела воспоминания.

- Тем более.

- Они могли быть чьи угодно.

- Что это значит? Думаешь, существует еще одна волшебница по имени Минерва МакГонагалл и второй Вол... - она осеклась, когда Драко поднял на нее взгляд. Он крепко сжимал челюсти на протяжении всего рассказа, когда Гермиона произносила случайно имя Волдеморт. - Сам-Знаешь-Кого?

- Сказать по правде, что я об этом думаю?

Гермиона внимательно посмотрела на него, показывая, что готова слушать.

- Я не верю во все это.

- Что? Но я же была там! Я сама все видела. Ты не веришь мне?

- Тебе я верю. Я не верю, что это МакГонагалл, что она когда была влюблена в...

Ему не хватило сил произнести даже «Темный Лорд», хотя так его называли все Пожиратели. Гермиона обеспокоенно сжала пальцами столешницу.

- Я не верю, что это настоящие воспоминания, - продолжил он. - И в легенду эту я не верю, и в проклятье Слизерина идиотское. Кто-нибудь бы знал. Все это бред. Кто-то скрывается за маской МакГонагалл и что-то хочет от нас.

- Знаешь что, - вдруг разозлилась Гермиона, - не очень-то похоже, что тебя это волнует. У меня есть факты, а ты все отрицаешь, основываясь на своих дурацких теориях.

- Просто я смотрю со стороны, - спокойно ответил Драко. - И МакГонагалл для меня всего лишь преподаватель, а не великий гений и кумир, как для тебя.

- Я хотя бы пытаюсь выяснить, кто за этим стоит!

- Ты всего-навсего собираешь лапшу, которую тебе на уши вешают! - резко ответил Малфой. - А у меня и без этого проблем хватает.

В этот момент в его взгляде было столько боли, что Гермиона растеряла все остатки гнева.

- Прости, - прошептала она, вставая с парты и прижимаясь к нему. - Почему у нас никогда не получается нормально поговорить?

Вопрос остался без ответа. Очевидно, что Драко больше не собирался поддерживать беседу на эту тему.

Они простояли так пару минут. Гермиона прижималась к его груди, слушая стук сердца и мерное дыхание. Драко старался хоть на минуту оставить свои мрачные мысли. И вдруг Гермиона подняла голову:

- Пообещай мне, что никогда не оставишь меня, - потребовала она глядя ему в глаза.

Драко вдруг перестал дышать, будто весь воздух выбили из груди одним сильным ударом. Он смотрел ей в глаза, пытаясь заткнуть в три горла орущие мысли в голове, надеялся, что она не заметит.

- Обещаю, - глухо прошептал он.

Гермиона снова легла ему на грудь, ничего не говоря. Но она заметила. Заметила эти эмоции, которые плескались в его глазах, как волны на море в шторм. Заметила, как судорожно он пытался восстановить дыхание. И как быстро и громко билось его сердце.

Глава 49

или когда птицы больше не смогут петь

OST: 30 Seconds to Mars - The Kill

I tried to be someone else
But nothing seemed to change
I know now this is who I really am inside

Он чувствовал себя загнанным в угол. Чувствовал, что его обманули, когда показывали дорогу. Он как никогда ощущал себя одиноким и беспомощным, но сейчас он яснее всего понимал, что должен спасти хотя бы одну душу. Даже если и не свою.

Мало кто знает, что творится в голове у Драко Малфоя. А если быть точным - никто. Кто-то может догадываться, но только он сам снова и снова остается наедине со своими страхами.

Каким же он был придурком, когда считал, что вступить в ряды Пожирателей Смерти - это большая честь, а убивать грязнокровок - легко. Больше всего на свете он мечтает вернуться в прошлое к себе-сопляку и не допустить этой самой большой ошибки в его жизни. Жизни, которая превратилась в настоящий ад.

Каждое утро он просыпается в поту и с головной болью. Он снова умер. Третий раз за эту ночь. Кошмары стали частью его жизни, но он не может к ним привыкнуть. Каждый раз как первый. Суженные красные глаза, страшное лицо Лорда, зеленая вспышка света и страх, который ни с чем не сравнить.

Драко много раз видел, как Он убивает. Много раз вдыхал отвратительный запах смерти, благодаря Мерлина, что остался жив. Но после этого следуют такие муки, что начинаешь завидовать тому счастливцу, который уже никогда их не испытает.

Каждое утро он заставлял себя встать с кровати и делать вид, что он как все. Уже даже не ради отца, чье имя никогда не восстановить в глазах Лорда. Ради матери, которая все это время в поместье с этим чудовищем попадает под Круциатус только из-за того, что у Господина плохое настроение. Ради нее он был готов проклясть десяток Кэти Белл и отравить всех Уизли. Но он не мог ничего поделать с тем, что он неудачник.

Больше всего на свете Драко Малфой ненавидел себя самого. За то, что не может убить Дамблдора. За то, что не может починить Исчезательный Шкаф. За то, что он слабый и жалкий, за то, что не может защитить свою семью. Он ненавидел себя до тошноты. Но больше всего он ненавидел себя за то, что влюбился в Грейнджер.

Что может быть более идиотским, чем влюбиться в грязнокровку, которую должен при любой удачной возможности убить? Ведь так поступают настоящие Пожиратели Смерти. Но Малфою не хватало проблем с семьей, он нашел себе проблемы в школе. Это было бы даже смешно, если бы не было так безнадежно печально.

И ладно бы повстречался, поцеловался и забыл, так ведь влюбился. Настолько, что амортенция пахнет ее волосами, а ее голос сам по себе звенит в ушах. Ему больше всего на свете хотелось делать ее счастливой, до того красиво она смеется. Больше всего на свете хотелось обнять ее и никогда не отпускать. Но сейчас он яснее всего понимал, что должен спасти ее. Спасти от себя самого.

* * *

Он взялся за ручку двери и замер. Меньше всего он хотел этого. Глубоко вдохнул, повернул ручку и открыл дверь.

Она уже была там. Как всегда. Улыбнулась, спрыгнула с парты, чтобы подбежать и обнять его.

- Не подходи, - предупредил Драко.

Он знал, что стоит ему почувствовать ее тепло и запах ее волос, как вся его решимость улетучится.

Гермиона удивленно остановилась.

- Я хочу, чтобы ты послушала меня и восприняла все серьезно.

Гермиона неуверенно кивнула, показывая, что поняла.

- Идет война. Ты, я думаю, в курсе, - произнес он, все больше чувствуя себя идиотом. - Мы с тобой по разные стороны баррикад, - он сглотнул.

Все неправильно. Все не так. Не те слова.

- Я хочу сказать, нам нельзя быть вместе.

Он ожидал от нее чего угодно, но только не этого. Гермиона вдруг рассмеялась.

- Я знаю, Драко, - весело сказала она. - Именно поэтому мы и вместе.

Он посмотрел на нее как на сумасшедшую.

- Я же просил воспринять серьезно.

- Я серьезнее некуда, - произнесла Гермиона, пытаясь скрыть улыбку.

- Тогда слушай, - ему было некогда даже злиться на нее. Внутри все сжималось, готовое в любой момент лопнуть. - Уже завтра, - он осекся, зная, что нельзя посвящать ее в свои планы, - в общем, меня не будет в Хогвартсе. Понимаешь? Я не вернусь ни в этом году, ни в следующем. И мы с тобой больше никогда не увидимся.

- То есть, как? - Веселость на ее лице сменилась непониманием.

- Ты - лучшая подруга Поттера, да к тому же, грязнокровка. Я - Пожиратель Смерти, приспешник Темного Лорда, цель которого убить Поттера и захватить магический мир. Улавливаешь связь? Мы с тобой никогда не будем вместе, - сказал он на удивление ровным голосом.

- Я не понимаю, зачем ты все это говоришь?

- Затем, что сегодня я вижу тебя в последний раз, Гермиона. Если мы оба и останемся живы, то уже ни за что не встретимся.

- Ты прощаешься? - прошептала она тонким голосом.

- Да. Я пришел, потому что не мог просто так исчезнуть. Я хочу, чтобы ты поняла, - он снова глубоко вдохнул. - Чтобы поняла, что не стоит ждать меня. Не стоит ждать, что я напишу. Не стоит самой писать. Я пришел, чтобы сказать тебе, что ухожу.

Она мотала головой из стороны в сторону, словно отгоняя его слова как мух. В глазах уже блестели слезы.

- Ты не можешь, - говорила она. - Не можешь меня бросить. Ты обещал!

Внутренности сжались в комок так сильно, что он забыл, как дышать. Еще секунда и - взрыв! Невидимая дыра в груди саднила и кровоточила.

- Ты же сама все понимаешь, - в отчаянии прошептал он. - Нам нельзя... мы не можем...

- Можем! Мы скажем Дамблдору! Орден Феникса защитит тебя.

«Он убьет всю мою семью», - прошептал внутренний голос, но Драко заткнул его.

- Это мой выбор, - заявил он, сжимая зубы и изображая жестокость на лице. - Я выбрал таким быть, понимаешь? И вот тому доказательство! - он дернул рукав мантии, обнажая предплечье с Черной Меткой.

- Нет, - лепетала она, неотрывно глядя на черный татуированный череп и инстинктивно отступая назад. - Нет...

- Я буду убивать таких, как ты, если потребуется, - сказал он. - А это точно потребуется.

- Прошу тебя...

- Я монстр! И мы никогда не будем вместе.

«Потому что рано или поздно мне прикажут убить тебя, а я не смогу, и тогда убьют нас обоих».

- Нет, - она мотала головой, а слезы катились по щекам и сбегали на шею.

- Послушай меня! - он схватил ее за плечи и тряхнул. - Ты забудешь меня, поняла? Забудешь, как страшный сон. Ты будешь держаться от этой войны подальше. Пообещай мне, что найдешь, куда спрятаться. Возьмешь билет и уедешь из Британии или... Я не знаю, пообещай мне, что выживешь!

Она всхлипнула и зарыдала. Он тряхнул ее сильнее и крикнул:

- Пообещай!

Она смотрела ему в глаза, не веря, что все это происходит с ней.

- Обещаю, - выдавила она.

Он облегченно отпустил ее и отошел на шаг. Хотя больше всего на свете хотел прижать ее к себе, поцеловать и сказать, что все у них будет в порядке. Но это было бы слишком жестоко. Он не был тем всемогущим рыцарем, который способен перевернуть мир ради любви. Он был всего лишь Малфоем, который из-за любви выворачивал наизнанку себя. И сейчас он делал лучшее, что мог сделать для нее.

Он хотел сказать, что любит ее, но даже это было бы слишком тяжело. Он не надеялся, что она поймет. Не ждал, что когда-нибудь простит. Он оставлял ее здесь, в пустом кабинете, и знал, что больше никогда не увидит ее. А если и увидит, если прочитает о ней в новостях, то это уже не будет значить ровным счетом ничего. Он больше никогда не обнимет ее, не прижмет к себе. Он оставлял ее в этом кабинете и вместе с ней оставлял часть себя. Ту часть, которая отвечала за любовь к ней. Огромный кусок плоти прямо посередине груди. Он уходил, забирая с собой бесконечную боль, которая будет преследовать его вечно. Надеялся, что дыра в груди когда-нибудь затянется, но больше всего он надеялся, что она не испытывает ту же боль.

Он уходил как можно дальше от пустого кабинета, но ее голос все еще стенал в его голове, не умолкая ни на секунду. Он знал, что выдержит все, потому что от самого важного уже отказался. Он делал это ради нее, надеясь лишь на то, что она сдержит обещание.

Но почему же так жжет глаза?

Глава 50

или о том, что осталось в памяти

Все произошло слишком быстро. Одно за другим, перед глазами только успевали мелькать картинки, а осознание пришло уже гораздо позже и раздавило своей тяжестью. Гермиона помнила мельчайшие детали, но главный смысл как будто ускользал от нее, словно исчезая в тумане.

Она помнила, что совсем недавно была рядом с ним, так близко, что можно было коснуться его щеки, как она любила делать, а потом поцеловать в губы. Вот только он говорил что-то чрезвычайно важное, что-то такое, из-за чего она не могла сдвинуться с места.

Она вспоминала его глаза и видела в них все его чувства. Как бы он ни старался скрыть свои эмоции ото всех, их всегда можно было увидеть в его глазах, только если по-настоящему вглядеться. Тогда в его взгляде была боль и отчаяние, но она понимала это только сейчас.

Она помнила, как трудно было дышать, словно что-то мешало. Огромный сгусток непонятно чего, забравшийся внутрь грудной клетки и мешающий сделать вдох. Груз, который осел внутри нее после его слов. Боль от слишком ясного осознания того, что ей предстоит.

Предстоит жизнь без него.

Она помнила, как подрагивали его руки, как срывался голос, как темнели глаза. Темнели не от страсти, а от бесконечных страданий, которые он причинял себе сам и не мог разделить ни с кем.

Она помнила, как он ушел, сбежал, как можно быстрее, словно она могла поймать его за руку и заставить остаться. И помнила, как рухнула на пол, заливаясь слезами, не в силах дойти даже до стула, чтобы сесть. И несмотря на весь страх, на отдаленное понимание того, что он больше не вернется, она ждала, что он сейчас войдет в класс и обнимет ее, потому что не может вот так взять и бросить.

Она помнила, как вернулась в башню, как встретила Гарри, который сразу понял, что произошло что-то необратимое. Он вывел ее в коридор, пока Рон спорил с Джинни о какой-то ерунде, и Гермиона тут же с новой силой разрыдалась у него на плече. Она рассказала ему все просто потому, что не могла держать это в себе. И после этого ей стало значительно легче.

По крайней мере, так казалось.

У нее не было времени для страданий, потому что Гарри отправлялся с Дамблдором за крестражем, а те немногочисленные члены Отряда Дамблдора, что остались ему верны, должны были отвечать за безопасность замка в его отсутствие, потому что Гарри знал - произойдет что-то страшное. Он раздавал указания, как полководец, а Гермиона старалась отречься от грустных мыслей, уверяя себя, что все еще образуется.

Она помнила, как отправилась с Луной следить за кабинетом Снейпа, думая лишь о том, что она обязательно увидит сегодня Драко. Увидит и спросит: «Какого черта, Малфой?» А он улыбнется и поцелует ее или вроде того. Смешно. Но так хотелось верить...

А потом была битва. Пожиратели Смерти в замке. Они с Луной упустили Снейпа. Гермиона помнила, как летели вспышки заклятий, как она была на волосок от смерти, но искала взглядом только его. Надеялась, что он снова утащит ее за угол, как делал это много раз до этого, и все объяснит. Потому что просто не может быть, чтобы он вот так взял и бросил ее. Он же обещал...

А потом все закончилось. Гермиона вместе со всеми оказалась в больничном крыле, целая, но потрепанная. И пришел Гарри. А вместе с Гарри пришла страшная весть о смерти Дамблдора. Гермиона помнила звенящую тишину, которая тяжелым одеялом накрыла их всех. И какой-то нелепый ужас, перемешанный с печалью. Что же теперь со всеми нами будет?

А потом песня феникса... Протяжная, льющаяся, казалось, не снаружи, оттуда, где Фоукс кружил над замком, а изнутри, из самого сердца, оттуда, где у Гермионы застрял тяжелый сгусток боли.

Она замерла у окна, слушая эту бесконечно прекрасную печальную песнь, и словно ощущала, как развязываются узелки внутри нее. Магическая хирургия по удалению тяжести на душе. Гермиона чувствовала, как вместе с этой песнью становится теплее в груди и легче дышать, а боль, распустившись по ниточкам, как старый бабушкин свитер, уходит по венам в пустоту, оставляя Гермиону наедине с воспоминаниями. Теми, которые не приносят страданий, а дают лишь понять, что все произошедшее реально.

Эпилог

Стук в дверь.

Нет ответа.

- Профессор МакГонагалл? Можно мне войти? Это Гермиона Грейнджер.

Она услышала тихий шорох и медленный шаги, а потом дверь нехотя приоткрылась.

- Мисс Грейнджер? Что вы хотели?

МакГонагалл выглядела уставшей, словно не спала несколько ночей. А еще казалось, что она постарела на десяток лет за последние дни.

- Я бы хотела кое-что прояснить для себя. Насчет проклятья Слизерина и тех испытаний, - уточнила Гермиона, понизив голос. Она не любила, когда тайны остаются нераскрытыми.

- О, мисс Грейнджер, я не думаю, что сейчас подходящее время и...

- Я имею право знать, профессор, - с нажимом проговорила Гермиона.

Нижняя губа МакГонагалл чуть заметно дрогнула, она кивнула и впустила Гермиону в комнату.

- Спрашивайте, - сказала профессор, присаживаясь на тот же стул, на котором сидела в тот раз, когда начала рассказывать Гермионе о прошлом.

Гермиона села рядом, наблюдая, как МакГонагалл наливает чай в чашки.

- Я так и не поняла, - задумчиво начала Гермиона, - проклятье действительно существует, и в легенде все - правда, или... это подстроил кто-то из ныне живущих людей?

МакГонагалл тяжело вздохнула.

- Не берусь судить насчет правдивости легенды, - сказала она, - но проклятье действительно существовало.

- Что значит «существовало»? Его больше нет?

- Вообще, все проклятья и наложенные заклинания исчезают после смерти волшебника. Но в случае с Салазаром Слизерином, оно просуществовало еще много лет, и даже не один век, - она помолчала, помешивая сахар в чашке. - Вероятно потому, что Слизерин был очень могущественным магом. Но со временем его заклинание все же слабело, и сейчас от его мощи мало что осталось.

- Но как же тогда мы с... - она осеклась, воспоминания о Драко все еще причиняли дискомфорт. И вряд ли она сможет быстро забыть о нем. - Мы с Малфоем, - храбро продолжила Гермиона. - Почему мы тоже проходили испытания, если его мощь ослабла?

МакГонагалл снова тяжело вздохнула и произнесла:

- Что ж, полагаю, мисс Грейнджер, вы действительно имеете право знать. А придумывать что-либо не в моих принципах, так что... Это я помогала проклятью делать свою работу.

- Что? - Гермиона, к счастью, не успела глотнуть чай, иначе точно поперхнулась бы им. - Но зачем?

- Как вы знаете, профессор Дамблдор... - МакГонагалл тоже осеклась. Теперь о погибшем директоре говорить было непросто. Но она справилась с собой и продолжила, - профессор Дамблдор был в курсе этой легенды и проклятья. Ведь он предупредил об этом меня. Так вот, безусловно его волновал этот вопрос, потому что хоть факультеты Гриффиндор и Слизерин издавна враждовали, все же порой случалось так, что представители этих факультетов влюблялись друг в друга. Ужасно, что бедные студенты не только подвергались смертельной опасности, но и погибали. Он знал, что проклятье слабеет, поэтому последними, кто подвергся его действию, были я и... Том Реддл. Но чтобы окончательно его разрушить, нужна была любовь.

Гермиона удивленно посмотрела на МакГонагалл. Неужели все те влюбленные парочки, которые проходили испытания были недостаточно влюблены друг в друга?

- Самая настоящая, сильная любовь, - пояснила МакГонагалл. - Которой не страшны никакие препятствия и испытания. Любовь, которая спасает даже из безвыходного положения...

Гермиона подумала, что МакГонагалл говорит совсем как Дамблдор.

- Профессор, но зачем вы устраивали эти испытания нам? Если действие заклинания уже закончилось.

- Оно не закончилось, мисс Грейнджер. Профессор Дамблдор лучше других знал об этом. Поэтому он поручил мне помочь действию проклятья, чтобы вы прошли испытания, а заклинание разрушилось окончательно. Я была против, я не могла подвергать учеников такой опасности, но он знал о том, что Драко Малфой - Пожиратель Смерти. Лишь любовь могла спасти душу мальчика от неминуемого краха. Кроме того, он знал, что я не могу простить себе то, что моя любовь... В общем, что я не справилась с заданием в свое время.

Гермиона удивленно смотрела на МакГонагалл. Неужели она говорит о том, что ее любовь должна была сделать из Тома Реддла человека? Как в этом можно винить себя? Он уже тогда был чудовищем.

- И я согласилась, - продолжила МакГонагалл.

Выходит, вот почему она вела себя так странно, подумала Гермиона. МакГонагалл все время боролась с собой.

- Но вы спасали нас! - вдруг сказала она. - Вы открыли тогда ту железную дверь, первое испытание. Вы были у библиотеки во время второго испытания, наверняка вы бы вмешались, если бы что-то пошло не так. И феникс... он прилетел, чтобы спасти нас в третий раз.

МакГонагалл грустно улыбнулась.

- Я не могла оставить вас одних. Но спасать мне вас пришлось только во время первого испытания, я просто не выдержала, хотя профессор Дамблдор говорил мне, что вы и сами нашли бы выход. Во второй раз мистер Малфой проявил истинный героизм, а в третий - феникс сам прилетел к вам. Он помог, потому что настоящая любовь не может просто так умереть. Настоящая любовь должна жить вечно.

Гермиона опустила взгляд. То, что сказала МакГонагалл об их любви, безусловно, приятно, но она не была уверена, что так и есть.

- Но профессор, ведь Драко... Он же не спасен. Получается, я тоже не справилась со своей миссией?

МакГонагалл улыбнулась снова.

- Нет, мисс Грейнджер. Драко Малфой был спасен еще тогда, когда во время третьего испытания остановились стены. Вы помните, что тогда произошло?

Гермиона задумалась и вспомнила:

- Он сказал, что больше всего на свете жалеет о том, что стал Пожирателем Смерти.

- Вот видите, - МакГонагалл, отпила чай из чашки. - Он раскаялся. И он смог это понять только благодаря вам. Именно поэтому стены остановились. Где-то в глубине души Драко Малфой уже нашел правильный путь. Другое дело, что его все еще держат на старом все те, кого он не может так просто оставить.

Вроде бы МакГонагалл говорила совершенно абстрактными фразами, но создавалось впечатление, что она знает Малфоя лучше Гермионы.

- Да и к тому же, его душа не была повреждена. Вы ведь знаете, зачем он пошел на Астрономическую Башню в ту ночь?

- Чтобы убить профессора Дамблдора, - мрачно проговорила Гермиона.

- Но он не сделал этого. Какими бы ни были обстоятельства, его душа осталась цела.

Гермиона помолчала, обдумывая все, что выяснила. Картинка понемногу складывалась в единое целое.

- Но почему вы тогда решили мне все рассказать? Вы думали, что Драко попытается убить меня? Вы ведь не верили в то, что он не монстр.

- Я всего лишь опасалась, мисс Грейнджер. К тому же, еще не знала многих деталей. Профессор Дамблдор вызвал меня тогда, чтобы сообщить, что проклятье разрушено, и мы справились. Но я уже успела напугать вас, - она виновато улыбнулась.

Они помолчали, попивая чай с имбирным печеньем.

- И все равно мне не ясно, - пробормотала Гермиона. - Почему именно мы?

- О, - протянула МакГонагалл. - Вы, очевидно, знаете, как я отношусь к такой дисциплине, как Прорицания. Если говорить грубо, то я не верю во все это. Вы, как я успела заметить, тоже. Однако в данном случае лучшего объяснения, чем судьба, не найти. Просто порой случается так, что некоторые люди, я бы сказала, некоторые души, изначально связаны друг с другом, чтобы обязательно встретиться. Неважно как, когда и где, но они встретятся, и больше никогда не разойдутся.

- Это не про нас, - с горечью проговорила Гермиона.

- Я думаю, что на долю каждого человека выпадают свои испытания. Но вы с мистером Малфоем уже соединили свои души, - в этот момент действительно сложно было поверить, что это говорит профессор МакГонагалл. - Поэтому как бы далеко вы ни были друг от друга, и как долго бы не могли видеться, их все равно не разъединить. Только настоящая любовь могла разрушить проклятье Слизерина.

И тогда Гермиона вспомнила его слова, его глаза, его отчаянные порывы. Ей не показалось. Он больше всего на свете мечтал быть с ней, но не мог. И обещание, которое он взял с нее, вдруг заговорило по-своему. Это не просто формальность или, наоборот, странность, которой не должно было быть. Это было как раз то самое важное, что он хотел сказать. Он хотел, чтобы в этой войне, которая разгорается с новой силой, унося жизни многих, Гермиона выжила. Это было единственное, что важно для него. Он хотел, чтобы она жила, пусть вдали от него, пусть не с ним, но жила, дышала и даже, если повезет, была бы счастлива.

И тогда Гермиона пообещала себе - нет, не себе, Драко, даже если он и не мог ее слышать, - что обязательно выживет.

Во имя настоящей любви.
_____________________________________________

Так странно, вроде бы с нетерпением ждала, когда закончу фик, когда, наконец, допишу последнюю строчку и выложу последнюю часть, но вот этот радостный момент настал, а мне не так уж и радостно. Ощущение, будто расстаюсь с чем-то очень дорогим, очень важным для меня. Словно, оно уходит, а я остаюсь в растерянности, не понимая, что все закончилось. И хотя две предыдущие главы неуклонно вели к концу, и я знала это, как никто, когда я перешла финишную черту, стало как-то не по себе.
Но я не хочу нагонять тоску, потому что хоть этот фик закончился, будут и другие, будут лучше, ярче и живее. Но мне хочется отметить, что это первый мой законченный макси, так что это, определенно, большой повод для гордости :) Возможно, именно поэтому мне тяжело его отпустить. Я писала его (вы не поверите, сейчас посмотрела дату создания документа Word - 24 июля 2014) ровно год, за это время можно привыкнуть к чему угодно.
И я хочу поблагодарить всех вас за то, что были со мной, за то, что поддерживали меня своими отзывами, что терпеливо ждали новых глав. Вы, мои читатели, самое главное, что помогло мне закончить этот фик. И я не преувеличиваю. Без вашей поддержки у меня ни за что бы не хватило терпения преодолеть все писательские кризисы и довести дело до конца. Спасибо вам за это!
Ну и наконец, увидимся в следующей части :) Драмиона еще вернется, это я вам обещаю. Я так вдохновилась с этим фиком, что у меня появились идеи не только для продолжения, но и для других фиков по ней)) Так что, ждите!