Наследники Гекаты

Глава 1

Пролог

Ворота распахнулись.

Сияющий, как медный самовар Хагрид, ведя рядом с собой странный агрегат на двух колесах, почти бегом вступил на территорию школы Хогвартс. За плечом лесничего торчала какая-то металлическая рама, вся увешанная рычажками, стойками и распорками. Рама предательски дребезжала и громыхала при каждом шаге.

Гарри спрыгнул со ступеней главного входа и побежал к лесничему. Рон не отставал и пыхтел где-то за его правым плечом.

Гермионы с ребятами не было. Она сидела на дополнительных занятиях по нумерологии. А жаль. Внимательную Гермиону Грейнджер сразу бы насторожило плутоватое выражение лица Хагрида и его поспешная ретирада в свою хижину по боковой аллее в обход окон деканов и директора.

А вот Гарри и Рон таких тонкостей не уловили и были искренне заинтересованы странным приобретением лесничего.

— Что это у тебя, Хагрид? — воскликнул Рон. — Это мотоцикл?

— Тише, Уизли! Не кричи на весь Хогвартс, — чуть не присел тот, оглядываясь по сторонам.

— Клево! — шепотом восхитился Рон. — Дашь покататься?

— Пошли ко мне, там и поговорим, — предложил Хагрид и почти бегом припустил по дорожке к своей хижине.

Гарри и Рон переглянулись. До сна оставалось еще больше часа, и они, не сговариваясь, побежали вслед за лесничим.


* * *

Хагрид пальцами затянул последнюю гайку на тяге, сверился с рисунком и отступил на пару шагов, осматривая результаты своего труда. Ребята с некоторым недоумением рассматривали конструкцию. То, что они приняли за мотоцикл, теперь висело в воздухе примерно на высоте полутора футов от пола, закрепленное на металлической раме, как экспонат музея. Сложная система ложементов, кронштейнов и тяг удерживала ее в вертикальном положении.

— И как на этом ездить? — с недоумением спросил Рон.

— Э-э-э-э… — затруднился Хагрид.

— Это из технического музея? — догадался Гарри.

— Э-э-э… технического? — еще больше смутился лесничий. — Не совсем. Это мне Наземникус продал. Он мошенник, конечно, но знает, где можно раздобыть нужную вещь. Эта штука осталась не у дел после магического аукциона. Ну, а потом ее выставили в секондхенде, а Наземникус договорился о скидке. Такое вот дело…

— Так это артефакт? — восхитился Рон. — А я думал, что это что-то вроде папиного фордика.

— Хагрид, а как он работает? — Гарри подошел и провел пальцами по круто изогнутому рулю.

Лесничий потоптался в нерешительности, а потом махнул рукой.

— Ладно, расскажу. Все равно ведь не отстанете. На этой штуке можно ездить… эта… в прошлое, значит или в будущее. Только не взаправду ездить, а как бы понарошку. Она вроде как на месте стоит, а тот, кто на ней сидит, тот, значит, улетает в другое время и сколько-то там может находиться. Только этой штуке для работы нужна эта магловская штука — лепестричество, называется.

— Электричество, — поправил его Гарри, внимательно осматривая агрегат.

— Ну, я же и говорю.

Хагрид вышел из хижины и через пару минут втащил в нее большую железную коробку с проводами.

— Это называется генератор. Я его еще неделю назад принес, да в дровнике и спрятал. Вот! Буду экскрементировать.

— Экспериментировать, — снова поправил его Гарри. — Слушай, а зачем тебе путешествовать по времени? Вдруг это опасно?

— Видишь ли, Гарри. Есть у меня в прошлом одно дело недоделанное. Важное дело. Очень мне надо туда попасть. А зачем, этого я вам ребята пока не скажу.

Голос лесничего дрогнул, лоб наморщился, а глаза предательски заблестели. Гарри смутился. Он понял, что для их большого друга все это очень лично и важно.

— Может быть, мы тебе сможем помочь?

Лицо Хагрида разгладилось.

— А ведь верна… — задумался он, — я к профессорам с этой штукой сунуться не могу. Подозреваю я, что это немного нарушает ихние правила Хогвартса. Да только мне деваться некуда. Живу я здесь, понимаешь, и другого дома у меня нет. Так вот я о чем. Вы ребята помогли бы мне собрать всю эту штуку, да веревки энти медные воткнуть туда куда положено. А то я боюсь напутать.

Хагрид замолчал, просительно глядя на друзей.

Рон сзади тихонько толкнул Гарри. Типа, не вздумай соглашаться.

— Конечно, мы постараемся помочь тебе, Хагрид.

Рон аж застонал сквозь зубы. Типа, сколько не проси идиота, все равно по-своему сделает!

— Вот спасибо, Гарри! Я знал, что ты не откажешься помочь! И тебе спасибо, Рон. Вместе-то мы быстро скумекаем, что к чему.

Рон с кислым видом покивал и напомнил Гарри:

— Пора идти в замок. Нам новые отработки ни к чему в начале года.

— Сейчас.

Поттер уже ползал на коленках вокруг артефакта.

— А какие-нибудь описания на нее есть?

— Есть, есть! — обрадовался Хагрид, роясь в своем необъятном кармане. — И описания и схемы есть, да вот беда все на каком-то тарабарском языке написано. Буквы почти все наши, а слова из них никак не складываются. Прям беда.

Хагрид высыпал на стол кучу смятых листов обычной магловской бумаги. Рон подошел, взглянул на них, взял один в руки и, шевеля губами, попытался прочесть.

— Иностранный язык, — подтвердил он важно и положил листок обратно.

Гарри выпрямился. В руках его была небольшая пластинка с выбитыми на ней буквами и цифрами.

— Что это, Хагрид?

— Понятия не имею. Табличка какая-то.

— Маглы часто такие вешают на свои штуки. Папа их бирками называет, — авторитетно объяснил Рон.

— Хагрид, я возьму ее. Попробую в библиотеке поискать. Может быть, удастся определить, на каком языке она написана.

— Без Гермионы не обойдемся, — вздохнул Рон.

— А что ж, Гермиона девушка что надо. Умная у вас подружка. Вы только профессорам ничего не говорите, ладно? — Хагрид уже суетился со своим кофейником. — Чайку с пирогом попьете?

— Нет. Нам пора. Завтра после занятий заглянем.

— А если кто-нибудь ее у тебя увидит? — нахмурился Рон.

— Эта… не боись… я ее сейчас же уберу с глаз долой. А то не ровен час, кто пожалует…


* * *

— Вас на полдня нельзя оставить одних, чтобы вы не влезли в какую-нибудь историю!

Гермиона мылила шею Поттеру и Уизли, которые пристали к ней со своей дурацкой табличкой в такой поздний час. Спать хочется, а тут изволь выслушивать рассказы про Хагрида и какой-то магический хлам с помойки!

— Хагрид постоянно нарушает школьные правила! — горячилась она. — То драконов высиживает, то…

— Гермиона, — мягко остановил ее Гарри, — о школьных правилах не тебе бы говорить и не нам бы слушать.

Девушка запнулась, посмотрела укоризненно на парней и сменила гнев на милость.

— Ладно. Давайте вашу бирку.

Гарри поспешно вынул из кармана пластину, завернутую в носовой платок, развернул и протянул Гермионе. Та взяла и недовольно буркнула:

— Не забудь потом выбросить.

— Зачем ее выбрасывать? — не понял Поттер.

— Я не о пластинке, я о твоем платке, — фыркнула девушка, разглядывая бирку.

Гарри сконфуженно сунул упомянутый предмет в карман.

— На ней следы магии, — уверенно тряхнула каштановой гривой девушка, — нам может помочь простейшее заклятие.

Она вытащила палочку и направила ее на бирку. Рон опасливо отшатнулся. Гарри вытянул шею, наблюдая за подругой.

— Специалис Ревелио!

Бирка на мгновение вспыхнула зеленоватым сиянием и погасла.

— Теперь посмотрим.

Они склонились над пластинкой и некоторое время читали надпись, пытаясь постигнуть ее смысл.

— М-да. Перевод состоялся, но это нам не очень-то помогло. Придется повозиться, чтобы разобраться до конца. Хорошо, что указана страна и год. Это должно сильно упростить поиски информации. На сегодня все! Лично я пошла спать. И вам советую сделать тоже самое!

Гермиона вздернула нос и гордо удалилась в девчачью спальню.

Рон зевнул.

— Она права. Пошли, дружище.

— Иди, я скоро приду.

Рон, зевая с риском вывихнуть челюсть, направился в спальню, а Гарри вновь склонился над пластинкой, чтобы перечитать странный текст.

« НИИЧАВО АН СССР ИЗНАКУРНОЖ. Экспонат инв.№1562004562. Машина времени МВКП-01 Автор: Луи Седловой. Модель №12-бис. 1969 г.»

— Изнакурнож, — бормотал он про себя, — ниичаво, двенадцать бис... Попробуй тут разберись, просто свинство какое-то!

Глава 2

Снейп удостаивается высочайшей похвалы и необычного поручения, Гарри вслушивается в звуки незнакомого языка, Гермиона находит ответы на некоторые вопросы, а полеты на метле предстают перед нами несколько в ином свете.


Скудно освещенный зал Малфой-мэнора производил на любого посетителя мрачное впечатление. Но Северус Снейп привык бывать в нем не реже, чем два раза в неделю, не считая экстренных вызовов. Он уже не обращал внимания на мрачные тени, клубящиеся в темноте углов, и не вздрагивал от мерзких прикосновений Нагайны к ногам. Все внимание его было сосредоточено на змеином абрисе властелина. Именно от него зависело, уйдет ли зельевар отсюда на своих ногах или его унесут завернутого в собственный плащ, чтобы схоронить в безвестной могиле.

— Хвост! — раздался высокий голос Лорда Судеб. — Ну, где твой шпион? Я жду отчета и держу из-за этого мистера Снейпа, которому уже давно пора возвращаться в Хогвартс. Надеюсь, эта отлучка не вызовет подозрений?

Последний вопрос был адресован зельевару.

— Нет, милорд. Сегодня воскресенье и преподаватели располагают несколько большим свободным временем, чем в дни учебы. Я готов находиться здесь столько, сколько потребует служба вам, милорд.

Воландеморт милостиво кивнул. Хотя, кой черт, милостиво? На его змеиной образине, так страшно изменившейся после воскрешения, теперь не поймешь, когда он доволен, а когда гневается. Получил Круциатос — значит Лорд гневается. Не получил — значит доволен.

— Здесь он! Здесь!

Хвост, пыхтя от усердия, подтащил к трону Воландеморта маленького человечка в грязноватой мантии с бегающими глазками.

— Имя?

— Наземникус, милорд.

— А-а-а-а, шавка Дамблдора? Переметнулся пока не поздно? — с издевкой протянул Воландеморт. — Ну, рассказывай.

Прикрывая рот с гнилыми зубами и перхая горлом, как это бывает у заядлых курильщиков, Наземникус закатил глаза и затараторил скороговоркой:

— Все сделал в лучшем виде, милорд. Все как было сказано. Я человек маленький, что мне скажут, то я и делаю. Хвост мне передал, чтобы я вытащил этот мопед из магического Сотби, я вытащил. И этой орясине Хагриду все как есть передал. Уступил даром, можно сказать. Своих вложил двадцать два золотых, а отдал всего за десять галеонов. Но Хвост мне разницу не вернул, хоть и обещал. Может быть милорд возместит затраты своему верному слуге, перхапс пробабли, так сказать…

— Заткни ему пасть, Хвост! — брезгливо приказал Темный Лорд.

Хвост толком не знал, как надо затыкать рты, не убивая при этом оппонента, поэтому просто приложил говорливого жулика Петрификусом.

Наземникус застыл как ростовая кукла, слегка покачиваясь, словно былинка на легком ветерке, а потом вознамерился упасть плашмя, но Хвост вцепился в него обеими руками и удержал.

— Я дам тебе денег, — милостиво кивнул Воландеморт, — но вначале я должен убедиться, что поручение выполнено должным образом, поэтому… Легилименс!

Впившись взглядом в вытаращенные глаза жулика, Темный Лорд быстро просмотрел его воспоминания последних дней и брезгливым взмахом палочки, снял заклятие. Флетчер весь обмяк, но удержался на ногах, сжимая виски.

— Так-то зачем, я бы и сам все рассказал, как на духу, понимаешь… — забормотал он потрясенно.

— Хвост, убери его. Сотри память, денег ему дай, но держи под контролем. Может быть, еще пригодится. Все. Оставь нас одних.

Хвост поспешно вытащил Наземникуса из зала и закрыл дверь.

Темный Лорд прошелся по залу. Снейп невозмутимо поворачивался вслед за ним так, чтобы быть всегда лицом к властителю.

— Важнейшее дело! — наконец провозгласил Воландеморт. — Посвященных в суть этого дела кроме тебя не будет никого, Северус. Предупреждаю сразу, что не потерплю никаких утечек информации.

— Тайны милорда я храню в своем сердце, — с поклоном ответил Снейп.

— Главное прими меры, чтобы не было утечки из твоих мозгов, Северус. Ты сильный окклюмент, но я могу преодолевать твои блоки. А значит, чисто теоретически, это способен сделать и Дамблдор.

Ни один мускул не дрогнул на лице зельевара. Он действительно позволял Лорду заглядывать в свой разум, чтобы не вызывать подозрений, но показывал ему лишь тщательно подготовленные, пригнанные и качественно притертые к истинным, но фактически ложные воспоминания, создание которых отнимало у него много магических сил и времени.

— Ну не обижайся, — усмехнулся Воландеморт, — ты всего лишь очень хороший маг и ценный слуга, но не тебе тягаться с Лордом Судеб!

Снейп вновь поклонился. То, что сказал сейчас милорд в его адрес, было высочайшей похвалой, за которую многие Упивающиеся готовы были в лепешку расшибиться. Признание, что слуга имеет в глазах Лорда ценность, было пределом, выше которого никто из Внутреннего Круга никогда не поднимался.

— Я счастлив служить вам, милорд. Но совершенно не знаком с сутью дела…

— И это правильно, — перебил его Воландеморт, — твоя роль в этом деле начинается с сегодняшнего дня. Слушай внимательно. Наша борьба за доминирование магического мира над презренными маглами перешла в решающую стадию. Я нашел редкий артефакт, мои слуги незаметно изъяли его и вчера переместили в Хогвартс. Теперь наблюдать за ним будешь ты. Для этого тебе придется втереться в доверие к Поттеру, которому я отвел в этом деле очень важную роль, хоть щенок об этом и не догадывается.

— Мне втереться в доверие к Поттеру? — с ужасом переспросил Снейп. — Как вы себе это представляете?

— Это твои проблемы, Северус! — с неудовольствием отрезал Лорд. — Я даю цель, а как ты к ней будешь двигаться — не моя забота. Научи его чему-нибудь особенному. Пробуди в нем честолюбие, жадность или азарт, похоть, наконец! Мне тебя учить, как сбить с пути детскую душонку? Сам разберешься.

— А Дамблдор? — как за последнюю соломинку уцепился зельевар.

— Вот! Вот именно! Дамблдор тоже будет активным участником в этом деле. Он должен думать, что приближается к победе надо мной, а на самом деле будет идти прямо к своей гибели! Но об этом позже. Сначала найди способ приручить Поттера, а когда Дамблдор что-то почувствует и начнет задавать тебе вопросы, вот тогда я расскажу тебе следующую часть плана. Ступай!

И милорд отпустил растерянного и взбешенного Снейпа милостивым мановением руки…


* * *

— Вставай, соня! — Рон стащил с Гарри одеяло и брызнул на него водой из палочки.

— А по шее? — недовольно заворчал тот и нехотя сел на кровати, вытирая мокрую щеку.

— Чего ты сидел вчера до полуночи?

— Я обнаружил, что эта штука разговаривает, — вспомнил Поттер и полез под подушку.

— Какая штука? — удивился Рон.

Гарри вытащил бирку и поманил друга, чтобы тот склонился пониже.

— Слушай, — шепнул он и потер бирку большим пальцем.

Раздался тонкий скрип на пределе слышимости и откуда-то издалека, словно из трубки телефона раздался сердитый женский голос, словно выговаривающий кому-то и за что-то. Ни слова было не понять. Более того, язык, на котором говорила женщина, был непохож ни на французский, ни на немецкий, ни на испанский с итальянским.

— Во ругается бабка! — прокомментировал Рон, с удивлением слушая раскаты неизвестных фраз. — Точно костерит кого-то.

— Кого-то? — мрачно переспросил Поттер.

— А ты думаешь… — дошло до Рона, — … ты думаешь, что это она нас ругает, что ли?

— Ага. Поначалу она все одну фразу повторяла, словно переспрашивала что-то, а теперь сразу орет, как резаная.

Бирка продолжала изрыгать пачками непонятные фразы и отдельные слова, и если бы рядом с ребятами оказался переводчик с русского языка, то они услышали бы примерно следующее:

«Звонют и звонют, охальники! Управы на них нет. Сначала думала, что из канцелярии Вия из-за членских взносов названивают, а это просто фулюганы какие-то телефоном балуются! Вот ужо напишу жалобу Камноедову, он вам покажет, где раки зимуют и чем их там кормят!»

— Ладно. Выключай ее что ли, на завтрак пора.

— Она сама скоро замолчит. Я выключать не умею.

Гарри сунул бирку под подушку и потянулся за мантией.


* * *

Пожертвовав двумя часами времени и перелопатив половину библиотеки, Гермиона отнесла стопку книг и атласов недовольной мадам Пинс и, забрав пергамент с выписками, пошла искать Гарри и Рона.

— Вот вы где!

Гарри с Роном тренировались на стадионе для квиддича. Рон висел перед кольцами, а Поттер пробивал ему штрафные удары. Услышав подругу, ребята быстро опустились на поле и подбежали к ней.

— Видела, как я отбивал? — крикнул разгоряченный Рон.

— Видела. Но хочу заметить, что Гарри не является штатным загонщиком и у него удар не поставлен так, как, например, у Демельзы.

— Умеешь ты поддержать человека, — уныло почесал в затылке рыжий.

— Объективность превыше всего, — отрезала Гермиона, — лучше послушайте, что мне удалось выяснить. Давайте сядем на скамейку.

Ребята уселись по сторонам от девушки, которая уже развернула свой пергамент с заметками.

— Слушайте. Бирка принадлежит изделию, созданному в институте чародейства и волшебства СССР. Сейчас это Россия.

— Фига себе? Это в Южной Америке? — ляпнул Рон.

— Нет. Это в Евразии, — сухо поправила Гермиона. — Вы слушать будете или перебивать?

— Извини.

— Так вот, — продолжила девушка, — по данным Конфедерации магов, в СССР существовал закрытый институт, который имел смешанный состав. Администраторами и инженерами в нем работали обыкновенные люди, а большинство научных и исследовательских должностей занимали самые настоящие маги! Русские маги, понимаете?

— А там они есть, что ли? Дурмстранг вроде в Болгарии…

— Есть. Только о них очень мало известно. Там у них все засекречено.

— Что же это за секреты, если маглы работают вместе с магами?

— Вот потому-то мы ничего о них и не знаем. Они не вошли в Конфедерацию из-за отказа подписать Статут о Секретности. Их засекретили сами немагические власти СССР.

— Ого? Маглы секретят магов? Но от кого? — окончательно запутался Рон.

— Я, кажется, понимаю, — покивал головой Гарри, — власти засекретили их от остального немагического населения, чтобы они работали на них?

— Ну что-то вроде того. Только очень мало подробностей. Почти ничего толком неизвестно! Раз в два-три года представители магов СССР, а теперь из России, приезжают на наши конференции по магической науке, во время докладов хохочут во все горло, а потом напиваются огневиски на фуршетах и отбывают обратно к себе.

— Хохочут? — озадаченно переспросил Гарри.

— Так написано во всех стенограммах отчетов конференций с их участием, которые я нашла. Когда их спрашивают о причинах такого веселья, то они на ломанном английском ссылаются на плохое знание языка. Впрочем, есть одно исключение… вот… десять лет тому назад некто по имени Кристобаль Хозе Хунта, заявил своему спутнику тоже из России следующее: «Пойдем, Федор Симеонович, пока эти тормоза дойдут до трансгрессии четырнадцатого порядка, мы успеем прихлопнуть пару бутылочек Амонтильядо!»

— Прихлопнуть бутылочки? — на Рона было жалко смотреть. — А ты уверена в переводе, Гермиона?

— Ни в чем я не уверена. Это, по всей видимости, идиоматические выражения, которые официальным словарем не переводятся. Вы дальше слушать будете?

— Да-да, конечно, — кивнул Гарри.

— Я разыскала заклинание и зачаровала для вас монету на перевод текстов с русского на английский. Вроде работает. Держи, Гарри.

— Как тебе это удалось? — восхищенно воскликнул Поттер, рассматривая серебряный сикль с необычной золотой полоской на ребре.

— Гермиона у меня умная, — заявил Рон и довольно потянулся.

— У тебя? — скептически посмотрела на него девушка. — Ронни, ты совсем перестал держать в тонусе свою главную мышцу!

— Это какую? — несколько смущенно промямлил парень.

— Мозг! — Гермиона постучала его по темечку. — А вовсе не то, о чем ты сейчас подумал.

Она натянула шапку Рону на нос, улыбнулась Гарри и побежала в замок.

— Что за дурацкие шутки, Гермиона! — взревел Уизли, стягивая шапку обратно на макушку. — Вот допрыгаешься, перестану у тебя списывать, пожалеешь тогда!

Гарри опять почувствовал себя неловко. Каждый раз, когда Рон и Гермиона затевали полушутливые полусерьезные разборки между собой, он чувствовал себя лишним и испытывал что-то вроде сожаления. Неприятное чувство это могло потом преследовать его весь день, и даже взоры в сторону Джинни теперь не приносили ему облегчения. Он чувствовал, что все больше запутывается в отношениях со своими друзьями, но старался не думать на эту тему в надежде, что все само по себе рассосется.

Рон взялся отнести метлы и форму в кладовую, а Гарри медленно побрел на выход со стадиона. Недалеко от центральной ложи он нос к носу столкнулся с профессором Снейпом.

— Поттер, что вы здесь делаете?

«А поздороваться?» — кисло подумал юный маг.

— Тренировал вратаря своей команды.

— Мне никто не заказывал стадион для тренировок на сегодня. Вы нарушили правила, Поттер!

— Зато у вас теперь есть повод снять с меня баллы, — неприязненно отозвался Гарри.

— Самоуверенности и наглости в вас не уменьшается, Поттер. Я не буду снимать баллы с вашего факультета. В виде исключения. Но вы, как капитан команды должны знать, что резервирование стадиона это не вопрос допуска, а вопрос безопасности. Это ученический стадион и на него накладываются чары, которые не позволяют игрокам разбиваться в лепешку, что часто случается во взрослой лиге матчей этой примитивной игры.

— Квиддич — примитивная игра? — ошеломленно вскипел Гарри.

— Для сильных и умелых магов, я имел в виду.

— Не понимаю… сэр. Вы столь ревниво относитесь к своей слизеринской команде и в тоже время считаете, что квиддич это ерунда?

Снейп внезапно улыбнулся.

Гарри оторопел. Это была не своеобычная кривая усмешка или злобная ухмылка перед вердиктом о наказании. Это была человеческая улыбка! Если бы жаба Невилла расхохоталась Гарри в лицо, то он был бы удивлен меньше. Снейп умеет ТАК улыбаться? Сказать, что Поттер был удивлен, это значит не сказать ничего. Гарри был просто ошеломлен. И уже окончательно его добила следующая фраза зельевара:

— Видите ли, Поттер. Любой полет связанный с магическим посредником, будь то метла или ковер-самолет, всегда связан с какими-то ограничениями. Только чисто магический полет может дать волшебнику чувство полной власти над воздушной стихией!

Снейп уже с обычной ироничной усмешкой посмотрел на юного мага и негромко добавил:

— Но это дано немногим…

Глава 3

Дамблдор проявляет осторожность и предусмотрительность в одном деле, но попадает впросак в другом. Гарри подслушивает нечто и так предназначенное для его ушей. Хагрид начинает испытания машины времени, а в далеком Соловце ищут телефонных проходимцев.


Богатырский храп заглушил легкие шаги в хижине Хагрида. Клык вскинулся было, чтобы залаять, но почему-то передумал, положил тяжелую морду на лапы и задремал. Прямо посреди хижины неторопливо сконденсировался Альбус Дамблдор и внимательно осмотрелся по сторонам. Потом подошел к странному возвышению в углу и осторожно снял с него грубую дерюгу.

Под ней оказалось некое подобие мотоцикла на подставке. Дамблдор, постукивая палочкой по разным частям, тщательно исследовал странную конструкцию. Временами от его прикосновений летели искры, а один раз полыхнуло довольно сильно. Директор тут же оглянулся на лесничего, но Рубеус даже не шевельнулся.

— Трансгрессия четырнадцатого порядка, — пробормотал Дамблдор с какой-то ностальгией, — были когда-то и мы рысаками. Какая наивная механистичность! Какое дерзкое вложение магического импульса, от которого само пространство-время трещит по всем швам! Затея Тома теперь понятна, и мы не будем мешать ему, но чтобы не случилось беды, я поставлю ограничитель. Время для встреч с Мерлином и Морганой еще не пришло. Пусть пока Гарри и его друзья посмотрят миры создателей этого чудо-мотоцикла.

Он нагнулся и коснулся палочкой серебристого ящика где-то под стойкой сидения.

— Блок темпоральных передач, если я не ошибаюсь. А ошибаюсь я очень редко.

На коробочке вспыхнула и растаяла фиолетовая печать.

— Вот теперь можешь кататься, Гарри, — усмехнулся старик и погрозил пальцем Клыку. — Ты ничего не видел, понял?

Клык кивнул мордой и часто задышал, высунув язык.

— Ну и ладно. А мне пора. Мое главное приключение этой ночи еще впереди…


* * *

Первым занятием была сдвоенная защита. Студенты подпирали стены в коридоре перед классом. Прошло уже десять минут, как урок должен был начаться, а Снейпа все не было. На памяти студентов такого не было никогда.

— Варит, наверное, пакость какую-нибудь, — предположил Гарри вполголоса.

В коридор стремительно вошла Минерва Макгонагал.

— Шестикурсники! Занятие по ЗОТИ отменяется. Вечером получите задание через старост, а сейчас марш по своим факультетам.

Краем глаза Гарри заметил, что Малфой тут же повернулся и ушел в сторону лестниц. Остальные расходиться не спешили.

— А что случилось, профессор Макгонагал? — спросила Гермиона.

— Профессор Снейп заболел? — добавил Дин Томас, расплываясь в счастливой улыбке.

— Профессор Снейп жив и здоров! — отрезала Минерва. — Просто он сейчас занят важным делом. Расходитесь по факультетам!

— А в библиотеку можно?

— Можно.

Ребята уже направились на выход, как вдруг испуганно подались к стенам, а через них стремительно пролетел Снейп еще более бледный, чем обычно и скрылся за углом.

— Ты видел? — Гермиона дернула Поттера за рукав.

— Ага. На нем просто лица нет. Что-то случилось.

Снова по коридору дохнуло ветром, и Снейп с какими-то склянками в руках стремительно промчался по коридору в обратном направлении.

— Это неспроста, — покачала головой девушка и спохватилась.

Гарри рядом с ней уже не было. Лишь пыль разлетелась на полу там, где он коснулся ее полами мантии-невидимки.


* * *

Дамблдор сидел в своём кресле, опираясь на стол левой рукой. Его правая рука бессильно лежала рядом, обожженная и почерневшая. Снейп нашептывал заклятья, направив свою палочку на запястье, а свободной рукой вливал в директора зелье с золотистым оттенком.

Гарри бесшумно прикрыл дверь и подошел поближе к столу, но так, чтобы Снейп случайным движением не коснулся и не раскрыл его присутствие.

— Зачем? — почти крикнул Снейп. — Зачем вы надели это кольцо? На нём лежит проклятье, и вы должны были это знать. Зачем к нему нужно было вообще прикасаться?

На столе перед Дамблдором лежало треснувшее кольцо с черным камнем, рядом лежал меч Гриффиндора.

Дамблдор поморщился.

— Я… Совершил ошибку. Это был непреодолимый соблазн… Видимо, он был наведен дополнительными чарами. Получилась тройная ловушка, которой я от Тома не ожидал.

— Что именно было соблазнительно?

Дамблдор не ответил.

— Чудо, что вы смогли самостоятельно вернуться! — Снейп был в бешенстве. — На это кольцо наложено проклятие исключительной силы, нам остаётся надеяться, что его удастся сдержать, я запер проклятье в кисти, но лишь на некоторое время…

Дамблдор поднял почерневшую руку и начал разглядывать её, как редкую находку.

— Ты отлично справился, Северус. Как ты думаешь, сколько мне осталось?

Голос Дамблдора был спокоен; он будто говорил о прогнозе погоды на завтра. Снейп немного помедлил, а потом сказал:

— Точно я не знаю. Может быть месяц. Может быть два. Невозможно сдерживать подобное проклятье вечно. Оно освободится, в конце концов. Проклятья, подобные этому, со временем становятся только сильнее.

— Хорошо, Северус. Ты сделал все что мог. Сядь, мне уже лучше.

— Вам лучше бы в постель, директор.

— У меня слишком мало времени, мой мальчик. Постель подождет. Нам придется форсировать события.

— Вы имеете в виду Воландеморта?

— Я имею в виду будущее магического мира, который я сам вскоре покину.

Снейп промолчал.

Гарри с ужасом осознал непоправимость произошедшего, его руки заходили ходуном от волнения. Правда он вовремя заметил, что отдельные части его тела начали мелькать в зеркале напротив и с трудом взял себя в руки.

— Я слушаю вас, — после короткой паузы, произнес Снейп.

— Твоя задача усложняется, мой мальчик. После моей смерти Воландеморт достаточно быстро поставит министерство на колени. Хогвартс станет для Поттера смертельно опасен. Все члены ордена окажутся под ударом. Тебе придется взять на себя заботу о школе. А у Гарри и его друзей останется несколько опасных поручений, сути которых я тебе рассказать не могу.

— Почему? — дернул щекой зельевар.

— Нельзя все секреты хранить в голове, которая дважды в неделю склоняется перед Воландемортом. Но послушай дальше. Ты будешь помогать Поттеру. Поэтому тебе необходимо наладить с ним нормальные взаимоотношения.

— Всем надо, чтобы я подружился с Поттером, — криво усмехнулся Снейп.

— А-а-а, ты об этом? — слабо рассмеялся директор. — Да это тот редчайший случай, когда наши с Томом желания совпали. Только я жду от тебя настоящей поддержки для Гарри, а Реддл готовит ему предательскую ловушку.

— Это все понятно. Проблема в том, что Поттер ненавидит меня…

— …По твоей же вине, Северус, — перебил его директор, — все эти годы ты старательно настраивал себя против него, желая видеть в нем лишь сына Джеймса.

— Не надо…

— Впрочем, я не прав. Когда дело касалось защиты его жизни, ты был очень самоотвержен.

— Ага. Расскажите ему об этом.

— Именно это я и собираюсь сделать, мальчик мой…

Снейп в бешенстве вскочил.

— … если у тебя не хватит душевных сил, чтобы решить эту проблему самостоятельно.

— Хорошо! — зельевар сделал усилие над собой. — Что-то еще?

— Да. Попроси мадам Помфри принести мне Восстанавливающее зелья и грелку на ночь.

Снейп коротко откланялся и вылетел из кабинета. Хорошо, что Гарри отошел от двери, а то столкновение могло оказаться весьма неприятным.

Гарри на цыпочках последовал за зельеваром. Дверь вновь не подвела. На пороге Гарри оглянулся. Директор Дамблдор сидел, закрыв глаза. Лицо его было расслаблено.

Дверь за Поттером закрылась без стука. Дамблдор открыл глаза.

— Немного экспромтом получилось, но главное, что получилось. И все же надо будет поменять пароль горгулье…


* * *

Весь вечер Гарри просидел в хижине Хагрида за переводом «Инструкции пользователя машины времени МВКП-01». Рон сидел, сидел рядом с ним, зевал во весь рот и, наконец, уснул прямо за столом.

Гарри, не обращая ни на кого внимания, неутомимо накладывал на очередную страницу фальшивый сикль, читал переведенный текст, потом трогал на мотоцикле всякие рычажки и смотрел, как они переключаются. Выписывал на пергамент отдельные моменты и делал небольшие рисунки.

Где-то часам к десяти, когда уже и Хагрид начал клевать носом и похрапывать, Гарри громко объявил:

— Все! Можно пробовать.

Хагрид тут же открыл глаза и отозвался невпопад:

— Хтой-то?

А Рон просто свалился со стула и завозился на полу, что-то недовольно бурча себе под нос.

Тут же раздался стук в дверь, и в хижину вошла Гермиона.

— Так и думала, что вы здесь, — заявила она, недовольно косясь на Рона, барахтающегося под столом. — Через десять минут все студенты должны быть в гостиных своих факультетов, — голосом профессора Макгонагал добавила она.

— Я сегодня нарушаю, — отозвался Гарри.

— Да? — несколько разочаровано почесал затылок Рон. — А я хотел выспаться.

— И так спишь целыми днями, — вставила шпильку девушка и подошла поближе к мотоциклу, рядом с которым уже громоздился Хагрид.

— Ну чаво делать-то, Гарри?

— Садись на сидение. Ноги на педали. Ты же мотоцикл водишь. Тут пишут, что разницы никакой нет. Поверни ключ и толкай заводную педаль.

Хагрид довольно толково и быстро завел агрегат, и тот слегка задрожал под ним, мерно рокоча.

— Дальше-то что делать?

— Теперь надо добавить газу и следить по приборам, куда ты направляешься. Чтобы выбрать год — смотри на спидометр, а чтобы попасть куда надо — крути рулем и смотри на главный экран, там все будет написано!

Последние слова Гарри почти прокричал, потому что лесничий уже поддал газу. Машина взревела и начала окутываться дымкой. Но это были не выхлопные газы. От машины вообще не было запаха бензиновой гари. Просто дымка размыла силуэт Хагрида на мотоцикле.

И он исчез!

— Эффектно! — оценила девушка.

Клык истерически лаял на то место, где исчез его хозяин, бегал по хижине и обнюхивал все углы. Наконец он улегся, на то место, где стоял мотоцикл и стал жалобно повизгивать.

— Ну и что мы будем делать?

— Я буду ждать, — отозвался Поттер непреклонно.

— Ждать, так ждать, — согласился Рон, непринужденно заваливаясь на кровать Хагрида.

Гермиона недовольно поджала губы, но села за стол рядом с Гарри, исподволь присматриваясь к нему.

Минут через десять Рон захрапел.

— Рон!

— Да пусть его, — махнула рукой Гермиона, — лучше расскажи, куда это ты исчез из коридора? И что случилось с Дамблдором? Никто не говорит правды. «Директор переутомился», — передразнила она кого-то.

Гарри был совсем не уверен, что готов рассказать те поразительные вещи, и пересказать те невозможные разговоры свидетелем которых он стал. Все это плохо укладывалось у него в голове. Но что-то отвечать было нужно.

Он скупо рассказал подруге, что директора поразило темное проклятие и Снейп с Промфри его выхаживают. Что он кое-что сумел подслушать у кабинета директора, но больше ничего не знает.

— Заклятие? Опасное? А почему его не отправили в Мунго?

— Не знаю, Гермиона.

— По-моему ты мне не все рассказал, Гарри.

— Все, что мог — рассказал.

— А почему ты сразу взялся за этот мотоцикл Хагрида? Что за спешка?

— Видишь ли. Мне тоже надо кое-куда съездить на этой машине времени.

Глаза Гермионы стали строгими.

— Прошлое изменить нельзя, Гарри. Я же рассказывала тебе о правилах пользования Маховиком Времени.

— В прошлое я и не собирался. А изменить или предотвратить будущее можно?

Девушка задумалась. Маховик Времени переносил ее всегда только в прошлое, которое свершилось, а значит уже предопределено. А будущее? Пока оно не пересекло границу от прошлого, которая называется настоящим, видимо все возможно.

— Не знаю, но в любом случае это опасно!

— Пусть. Мне надо попасть в будущее, может быть там умеют лечить такие прокля…

Гарри прикусил язык. Глаза у Грейнджер стали большими-большими.

— Все так плохо? — почему-то шепотом спросила она. — Это ведь ты для… для Дамблдора хочешь?

Ругая себя последними словами, Гарри кивнул.

— Может быть, и современном мире есть противоядия, противозелья или что-нибудь такое.

— Вот и узнаем. Если в газетах или справочниках будущего будет написано, что такое-то средство изобретено в 1997 году или раньше, то мы будем знать, где и у кого его искать. Или я это зелье украду там и привезу сюда. Дамблдора надо спасти!

Гермиона посмотрела в глаза Гарри и увидела, что ее друг настроен чертовски решительно. У нее даже мурашки под кожей забегали, от прикосновения к этой внутренней силе Поттера.

Как на грех на кровати завозился Рон, что-то сонно пробормотал и перевернулся на другой бок. Девушка несколько извинительно посмотрела на Поттера, а потом отвернулась и нахмурилась. Что-то все больше разочарований от этого рыжего увальня.

— Совсем забыл! Я же хотел попробовать.

Гарри вытащил из кармана бирку мотоцикла, положил на нее фальшивый сикль и потер пальцем надпись. Ребята затаили дыхание, прислушиваясь. Рон храпел, и Гермиона с раздражением накинула на него Заглушающие чары.

Раздалось негромкое шипение, потом раздались длинные гудки, а потом послышался странно слащавый и фальшиво-ласковый голос давешней старухи:

«Здравствуй добрый молодец иль добрая девушка. Не желаешь ли отведать того, что господь бог послал, со мной переслал? Не сердись на баушку Наину, коли что не так я тебе в прошлый раз наговорила. Не серчай соколик иль соколица, ясная. А как твое имечко будет?»

— Гарри, — опешив, автоматически ответил Поттер.

« А-а-а-а-а! Сработало! Сработало, Модест Матвеевич! Вот он номерок-то. Горит красным светом, прям как угольки адские! А хотели меня премии лишить. Записываю, значит. Крестик, четыре, четыре, кол, один то есть, семерка, четыре, четыре, ноль, ноль, ноль, кол, один то есть. Чавой-то номер какой-то длинный. Вот супостаты!»

Другой голос, мужской и суровый ответил бабке:

«Это устройство называется АОН, гражданка Горыныч. Получен этот АОН под расписку у магистра Амперяна. Вот так мы всех злоумышленников и ловим. А то виданное ли дело сто тысяч государственных рублей за телефонные переговоры между запасником НИИЧАВО и английскими супостатами!»

«Да, батюшка, да. А он молодец».

«Кто молодец?»

«Ну-у-у-у, этот… ОН, Амперян это ваш, или Амперметр, не упомню я, старая стала…»

«На пенсию пора, гражданка Горыныч!»

«И думать не моги, я еще очень даже крепкая!»

Раздался щелчок и из бирки понеслись короткие гудки, которые, впрочем, быстро прекратились.

Гермиона и Гарри переглянулись.

— Что-то не верится, что там могут быть противоядия от проклятий, — усомнилась Гермиона.

— Поживем увидим, — отрезал Гарри и спрятал бирку в карман.

Глава 4

Рон храпит. Хагрид смывает помаду и молчит в тряпочку. Гарри хамит Снейпу и на занятиях и на отработке. Снейп наконец-то сделал шаг к выполнению поручения Воландеморта и Дамблдора. В далеком Соловце идет Малый научный Совет НИИЧАВО.



Хагрид появился лишь под утро.

Рон храпел на кровати, а Гермиона и Гарри заснули прямо за столом, почти касаясь друг друга головами. Дыхание Гарри шевелило прядь волос девушки, упавшую ей на лицо. Кончики волос щекотали ей нос и губы, от чего Гермиона время от времени морщилась и чему-то улыбалась во сне.

Рычание мотоцикла в тишине ночи показалось просто оглушительным. Ребята тут же вскинулись, при этом Рон скатился с высокой кровати прямо под ноги Поттеру.

Хагрид, повернул ключ в замке зажигания и рокот смолк. Он грузно слез с сидения и повернул лицо к ребятам.

— Ох-х! — вырвалось у Гермионы.

— Ни хрена себе! — выразился Рон, таращась на лесничего с пола.

— Хагрид! Что у тебя с лицом? — только Гарри сумел выразить свое удивление в виде вопроса.

Выглядел Рубеус и впрямь предосудительно. Под обоими глазами его наливались в полную силу фиолетовые фингалы, нос был бесформенный как картошка, но красного цвета, а на щеках подсыхали обширные пятна крови… крови? Да нет. Это же помада! В общем, выглядел Хагрид, как страшная волосатая панда, вернувшаяся после романтического свидания. С дракой на закуску.

Лесничий посмотрелся в мутное зеркало и кинулся в дверь. Было слышно, как он шумно умывается у бочки с дождевой водой.

— Кто это его так? — проворчал Рон, принимая вертикальное положение.

— Может быть, это его Грошик так отделал? — предположил Гарри.

— Ага. И помадой измазал! У него на щеках ее с полфунта размазано. Чувствуете запах?

Если бы среди ребят был кто-нибудь постарше и по-опытней, то он сказал бы, что запах похож на тот, что бывает в борделе. Смесь до предела слащавого парфюма, спиртного и человеческого пота. Впрочем, Гермиона все-таки что-то заподозрила и скорчила недовольную гримасу. А парни просто хлопали ушами и с недоумением принюхивались.

— Как-то раз он уже вылил на себя ведро одеколона, — вспомнил Поттер. — Помните бал на четвертом курсе? Он тогда за мадам Максим ухаживал.

— Если я хоть что-то понимаю в запахах, то это не мужской одеколон, — возразила Гермиона.

— Э-э-э, а ты понимаешь в запахах? — поддел ее Рон, но девушка лишь пренебрежительно фыркнула ему в ответ.

В хижину вернулся Хагрид, стащил со стола скатерть и принялся озверело вытирать ей свою голову. Спустя пару минут он явил друзьям взлохмаченную гриву волос и всклокоченную бороду.

Как и следовало ожидать, синяки не смылись. И сомнительный запах тоже никуда не делся. Видимо им был пропитан весь Хагрид, а не только его голова.

— Ну, Хагрид, рассказывай, — заинтересовано выпалил Рон.

Но Гарри уже видел по заплывшим глазкам лесничего, что ничего он им не расскажет.

И верно.

— И думать не могите, — замахал полувеликан руками, — чтобы я детям такие страсти-мордасти рассказывал? Вы это, идите в школу, значит. А то совсем получается неправильно. А если узнает кто, что вы тут у меня по ночам сидите? Директор мне за это спасиба не скажет. Идите уже.

Видя, что их бесцеремонно выпроваживают, Гермиона покорно пошла на выход, Рон потащился вслед за ней. Краткий период пробуждения к активности у него уже закончился, и парень вновь зевал во весь рот.

Гарри задержался на пороге, посмотрел прямо в глаза Хагриду и негромко спросил:

— Скажи только одно: у тебя получилось?

Рубеус потоптался в нерешительности и поднес палец к губам.

— Только эта… никому, значит… — он осмотрелся по углам, словно проверяя, не подслушивает ли кто и с восторгом в подбитых глазах шепотом подтвердил. — Получилось! Ой, как получилось-то!

— Работает, значит, машина… — как бы про себя отметил Поттер.

— Работает! Ой, как работает!

И Хагрид заговорщицки подмигнул, что при его фингалах смотрелось уж совсем страшно.


* * *

— Гарри! Ты собираешься воспользоваться этой сомнительной машиной времени?

Если Гермиона вцепилась в кого-нибудь со своими потрошащими разум вопросами, то отделаться от нее не так-то просто. В таких случаях лучше помалкивать, потому что ответ на один вопрос, волшебным образом способствует появлению пяти новых.

— Ты зря пытаешься отмолчаться, — со скрытой угрозой промолвила девушка, краем глаза посматривая на Рона, который с довольным лицом выслушивал комплименты Лаванды.

— Я все равно попробую, чтобы ты ни говорила, — Гарри избрал компромиссный вариант. И на вопрос вроде ответил и свою решимость подтвердил.

Гермиона открыла рот, чтобы продолжить препирательства, но в этот момент распахнулась дверь, и Снейп неприятным голосом пригласил всех в класс.

Насколько раньше Гарри любил занятия ЗОТИ при Люпине и лже-Грюме, настолько же они стали ему неприятны после преподавания этого предмета профессором Амбридж. В новом учебном году это чувство только укрепилось, под руководством нового преподавателя — Снейпа.

Однако сегодня юный маг пришел на занятие в несколько другом настроении.

Подслушанный разговор Дамблдора и Снейпа не давал ему покоя. Что это за намеки директора о самоотверженности зельевара при защите жизни Поттера? Этого просто быть не может!

Гарри решил, что лучшая защита — это нападение, и ждал лишь предлога, чтобы вызвать огонь на себя. Конечно, яркая вспышка молнии опасна, но она же и высветляет мрак. Поттеру было просто необходимо кое-что разузнать у Снейпа. Иначе его задача многократно усложнится.

Как назло сегодня Снейп был удивительно близорук, нем и глух, и не реагировал на выходки Гарри. Он не обратил никакого внимания на то, что Поттер не слушает его, а читает учебник. Он пропустил мимо ушей несколько многозначительных хмыканий Избранного, которые тот издавал в самый неподходящий момент, как бы в знак сомнения в словах преподавателя.

Малфой, наблюдая за все этим безобразием, откашлял себе все горло, но так и не смог привлечь внимание своего декана к вызывающему поведению шрамолобого ублюдка.

Гарри тоже уже не знал, что и предпринять, чтобы Снейп наказал его отработкой. Оставалось разве что запустить уважаемому профессору чернильницу между глаз! Но наглеть до такой степени Гарри еще не научился.

Наконец случай представился. В процессе отработки невербальных чар ученики разбились на пары и, жутко тараща глаза и беззвучно шевеля губами, словно они отчаянно матерились про себя, начали кидать друг в друга различные чары.

Рон, весь побагровев от невербального напряжения, в пятый раз безуспешно пытался метнуть в Гарри Ступефай. В этот момент Снейпа наконец прорвало:

— Что за убожество, Уизли! Давайте я вам покажу, как это делается.

Снейп быстро поднял палочку, но Гарри был начеку.

Вот он случай, который нельзя упустить!

— Протего! — заорал он на весь класс, вкладывая в чары максимум энергии.

Снейпа смело, как ураган пушинку и спиной швырнуло на стол, который не преминул сложиться в кучу обломков.

Весь класс в ужасе оглянулся и наблюдал теперь, как Снейп, злобно хмурясь, встал, выдернул длинную щепку из задней части своего тела и направился к дерзкому студенту.

— Вы не забыли, что наше занятие посвящено невербальным заклинаниям, Поттер? — голос зельевара звенел от сдерживаемой ярости.

— Нет, — ответил Гарри как можно более нагло.

— Нет, сэр.

— Ни к чему называть меня «сэр», профессор.

Произнеся эту нарочитую грубость, Гарри отвернулся от Снейпа. Многие студенты ахнули, в том числе Гермиона. Только Рон, Дин и Симус одобрительно заржали.

— Отработка сегодня вечером в моем кабинете, — холодно произнес Снейп, взяв себя в руки. — Я не потерплю дерзости ни от кого, Поттер… даже от «избранного».

— Это было просто блестяще, Гарри! — ликовал Рон, когда они вскоре благополучно вышли на перерыв.

— Ты специально? — спросила Гермиона, бросив на Рона неодобрительный взгляд. — Зачем?

— Так надо! — отрезал Гарри и быстрыми шагами удалился от друзей, не желая продолжения допроса.

— Наш Гарри становится загадочной личностью! — с дурацкой улыбкой заметил Рон.

— Зато ты стал простым как три кната, Рон! — запальчиво крикнула девушка удивленному парню и с не меньшей скоростью, чем Поттер, удалилась, правда, в противоположном направлении.

— Да чего вы все, как с цепи сорвались? — удивленно протянул Уизли и развел руками.


* * *

Гарри Поттер стоял перед полной бочкой флоббер-червей. Снейп только что объяснил ему задачу, а также дал совет не искать защитные перчатки.

— Это напоминает издевательство над учениками, — сообщил Поттер в пространство кладовой зелий.

— Действие равно противодействию, — с усмешкой ответил Снейп.

— Нашли себе противника по силам, — проворчал Гарри, — а как к этому относится ваш хозяин?

Снейп вскочил.

— Я имею в виду директора Дамблдора, — с невинной улыбкой уточнил Гарри.

Зельевар впился взглядом в юного наглеца, но тот поспешно отвернулся.

— Зачем вы меня провоцируете, Поттер? Раньше вы никогда не вели себя столь нагло. Давайте, я попробую догадаться, в чем тут дело. Хотите?

Гарри был несколько обескуражен. Он и сам чувствовал, что зарывается, но никак не мог остановиться. Другая модель поведения со Снейпом просто не укладывалась у него в голове. И он понятия не имел, что он сам собирается сделать, чтобы перейти к главной и содержательной части разговора.

— Нет, не хочу.

— Тогда перебирайте флоббер-червей.

— Тоже не хочу.

— Но кто-то должен выполнить эту работу? Причем защитные перчатки применять нельзя, потому что флоббер-черви от соприкосновения с ними погибают.

— Вы думаете, я поверю, что у вас нет заклинания, которое может сделать это все быстрее и аккуратнее, чем я?

Поттер смотрел исподлобья. Чистый волчонок.

Снейп изучающе смотрел на парня. Нет сомнения, что он что-то знает и весь цирк на занятии — это заранее спланированная акция. Парень сам нарывался на отработку, чтобы задать какой-то вопрос. Нарвался. Но вопрос не задает, потому что не понимает, как общаться с нелюбимым преподавателем?

« И я не понимаю, как с ним общаться, — горько подумал зельевар и взмахнул палочкой.

Масса флобер-червей поднялась из бочки в воздух и разделилась на две неравные части. Клубок активно-копошащихся тварей опустился обратно в бочку, а небольшой комок неподвижных особей улетел в дальний угол и скрылся в темном отверстии с заслонкой. Заслонка на миг отклонилась, пропустила комок и глухо лязгнула, закрывая отверстие.

— Здорово! — невольно прокомментировал Гарри.

— Вы этого не говорили, — сделал отстраняющий жест зельевар. — Итак, зачем вы пришли?

— На отработку… сэр, — Гарри сделал вид, что не понял вопроса.

— Я спросил вас не куда, а зачем, Поттер.

Повисла пауза. Гарри кусал губы, не зная на что решиться.

— В общем, у меня есть к вам один вопрос.

— Один? И всего-то? Поттер! В вашем возрасте у меня были десятки вопросов к преподавателям. Сотни!

Опять пауза.

— Допустим, — сделал над собой усилие Гарри. Он сильно опасался, что Снейп лишь играет с ним. И играет как всегда нечестно. — И я могу ожидать, что на мои вопросы вы дадите ответы?

Снейп молча ждал окончания фразы.

— …Сэр.

Северус про себя вздохнул с облегчением. Мальчишка сделал за него большую часть дела. Теперь можно брать его голыми руками.

— Можете, Поттер. При одном условии, вопросы не должны быть глупыми.

Гарри задумчиво покивал, поднялся со стула и пошел к двери.

— Вы куда? — растерялся зельевар.

— Задание на отработку выполнено, — обернулся Поттер у порога, — а мне надо еще подумать, чтобы вопросы не были глупыми.

И закрыл за собой дверь, наглец.

Попробуй-ка возьми его голыми руками, растерянно подумал Снейп…


* * *

— Невстр-руев! — гаркнул небольшой попугай, сидящий на переходящем кубке профсоюза радиотехнической промышленности. — Пр-росо, пр-росо, сахар-рок!

Малый научный совет НИИЧАВО собрался прямо в кабинете у директора.

Холодный как клинок Кристобаль Хозеевич Хунта, изящный Жиан Жиакомо, добродушно улыбающийся Федор Симеонович Киврин, темный и могучий Саваоф Баалович Один, академик Пупков-Задний, а также еще несколько бледных теней магов, входящих в Совет посмертно. Магистр Роман Петрович Ойра-Ойра присутствовал в качестве научного секретаря.

Председательствовал Янус Полуэктович Невструев. У-Янус, если точнее. А-Янус уехал в Москву выбивать фонды из министерства прикладных наук.

— Вопросы из плана все рассмотрены, товарищи. Если не возражаете, есть любопытное сообщение от магистра Амперяна.

Мэтры покивали.

— Роман Петрович, введите коллег в курс дела.

Молодой секретарь скоренько поднялся, вытягивая с самого низа стопки тощую синюю папку.

— Около двух недель назад в запаснике института Изнакурнож на Лукоморье начали раздаваться странные телефонные звонки. Сначала думали, что это технические неполадки или хулиганство неустановленных личностей, но потом из областного центра был получен счет за зарубежные телефонные переговоры. Область в свою очередь получила этот счет из Москвы. Сумма счета составила примерно пятнадцать тысяч рублей.

— Это новыми? — с недоумением спросил кто-то из покойных мэтров.

— В денежных знаках образца 1961 года, — невозмутимо подтвердил Роман.

— А я думал керенками, — пробубнила тень и замолчала.

— Я продолжаю с вашего позволения. Так вот. Модест Матвеевич Камноедов тщетно доказывал во всех инстанциях, что институт таких переговоров не заказывал. Счет пришлось оплатить, но по просьбе нашего заместителя директора по хозяйственной части, группа магистра Эдуарда Амперяна подключилась к расследованию инцидента, рассматривая его возможную материальную и магическую составляющие. Собственно результаты этого исследования и предлагается заслушать и обсудить.

— Нет возражений? — спросил Янус Полуэктович. Расценив пожатия плечами, за знак согласия, он кивнул Роману.

— Прошу вас.

Ойра-Ойра открыл синюю папку и начал читать…

…

… Роман закончил и вопросительно посмотрел на директора. У-Янус благосклонно кивнул ему и предложил сесть.

— Однако, сеньоры, это скандал! — резюмировал Жиакомо, поправляя ногти пилочкой.

— Еще какой! Дьябло! — кивнул Хунта, зловеще искривив тонкие губы.

— Да, нехорошо получается, — прогудел Федор Симеонович.

— А ты чего молчишь, Иоганыч? — Саваоф Баалович ткнул железным пальцем в сторону Пупкова-Заднего, который грустнел и съеживался в течение всего доклада.

— Я не понимаю, причем тут я? — истерически взвизгнул тот. — Это все Луи Седловой придумал. Пусть и расхлебывает сам. Моя кафедра никогда не одобряла эти боковые ветви исследования Абсолютной истины. Научный совет утверждал темы исследований, а теперь отвечать мне одному? Нет! Не выйдет! — гордо закончил он и осторожно погладил уши.

— Ну, так нельзя, голубчик, — укоризненно прогудел Киврин, — вы же научный руководитель…

Пупков-Задний вскочил.

— Уважаемый Янус Полуэктович! Прошу оградить меня от нападок завистников!

— Да при чем тут зависть, голубчик? Получен интереснейший научный результат!

— А что же вы все говорите… нехорошо-нехорошо.

— Нехорошо, голубчик, что мы отстранились от этого исследования и результаты его не регистрируются и не обрабатываются должным образом.

Морис Иоганыч расслабился и даже заулыбался, постепенно обретая свой обычный внешний вид корифея науки.

— Теодор! Вечно ты рассматриваешь все с самой оптимистической точки зрения. Произошла утечка перспективного артефакта в руки неизвестных личностей. Нас могут обвинить не столько в научной халатности, сколько в передаче магических технологий потенциальному противнику!

— Э-э-э, Кристо, не разделяю твоего ортодоксального пессимизма. Получается, что это иностранный шпион ростом два с половиной метра прилетел на нашей машине времени на шабаш на Лысой горе и устроили там мерзкий дебош? — заломил бровь Жиакомо. — Хотя, я очень сомневаюсь, что тамошнюю публику и начальника канцелярии Вия можно удивить какими-то дебошами. Кто там записан свидетелями, напомните-ка нам, гарсон.

Гарсон, то есть Ойра-Ойра, раскрыл синюю тетрадь и зачитал список свидетелей ЧП на Лысой горе.

— Вий Хрон Монадович, Хома Брут, секретарь-кикимора Онучкина, Горыныч Наина Киевна, Змей Горыныч, Змея Горыныч и другие. Двадцать пять нечистей по списку.

— Что? Змеи Горынычи? Они же в котельной заперты навечно?

— На шабаш их отпускают в качестве поваров и ассенизаторов. Шашлык жарить и мусор сжигать. Такой мусор, что после шабаша остается, только их пламенем выжечь и можно.

— Хорошенькое дело, сеньоры. Так значит этот незнакомец, прибыв на шабаш на нашей машине времени, подрался сначала с Идолищем Поганым, а потом и до Змея Горыныча добрался? А что они там не поделили? Или это была немотивированная агрессия?

— Ведьму они не поделили. Точнее трех.

Корифеи помолчали.

— Придется заняться всерьез, — вздохнул Киврин.

— Резюмирую! — заговорил У-Янус, и все почтительно замолчали. — Достоверно установлено, что экспонат музея: действующая модель машины времени сконструированных временных пространств, украденная в Польше, куда была отправлена по научно-техническому обмену, нашлась. Она находится в руках неустановленных лиц, вероятнее всего, иностранных граждан. Корыстных целей в действиях этих лиц не усматривается. Скорее речь идет о развлекательных или хулиганских побуждениях. Тем не менее, их действия могут нанести ущерб нашему институту в частности и советской науке в целом.

— Прошу уважаемого Кристобаля Хозеевича возглавить группу по возврату машины времени, а также установлению лиц причастных к ее похищению. По отношению к иностранным гражданам прошу соблюдать повышенную внимательность. Подключать компетентные органы считаю преждевременным.

— Почему? — пискнул Пупков-Задний.

— Чтобы не сделать институт объектом насмешек, если выяснится, что все это лишь глупая шутка! — веско отрезал директор и продолжил. — Прошу всех уважаемых членов Малого совета оказывать помощь Кристобалю Хозеевичу. А вам, Кристобаль Хозеевич, разрешается привлекать к работе любого сотрудника института.

Хунта поправил несуществующий эфес шпаги и гордо кивнул.

— Хорошо, но мне потребуется вычислительный центр вне очереди!

Корифеи и магистры как по команде застонали. Вычислительный центр был нужен всем! А фамилия Привалов временами приобретала в институте почти сакральный смысл и звучание.

Хитер Хунта. Теперь можно было не сомневаться, что утвержденная очередь задач для ВЦ полетит верх тормашками в угоду начальнику отдела Смысла Жизни…

Глава 5

Северус Снейп обзаводится неожиданным помощником. Хагрид злостно нарушает преподавательскую этику. Саша Привалов проклинает затеи Кристобаля Хунты. А Гарри отправляется в первое путешествие.



Драко надоело теряться в догадках.

К тому же это занятие полностью противоречило его привычкам. Он просто пришел к Северусу Снейпу на правах его крестника и потребовал объяснений. Его очень интересовала внезапная перемена отношения новоиспеченного преподавателя ЗОТИ к шрамолобому ублюдку — Поттеру. И как следствие, смягчение привычного террора в адрес всего факультета этих недоделанных львят. Можно еще смириться с таким либеральным подходом по отношению к скудоумным хаффлпаффцам или умникам-заумникам из Райвенкло, но по отношению к Гриффиндору?

Ни за что!

Да как это можно стерпеть? Поттер откровенно хамит на занятиях, оскорбляет декана и отделывается вечерней отработкой длительностью полчаса? Это-то что-то новое в практике педагогики Хогвартса? Или крестный решил прогнуться перед Избранным?

— У тебя все? — уточнил Снейп, выстояв под градом вопросов и упреков, которые обрушил на него Драко, и, дождавшись нетерпеливого кивка, ответил. — Тогда можешь идти в гостиную.

— А ответ? — Малфой обиженно искривил губы.

— А голову напрячь? — в тон ему ответил Снейп и неодобрительно покачал головой. — Ты же знаешь, что я ничего не делаю просто так. Видимо есть какие-то причины, или назовем их условно — указания, которые я не собираюсь тебе оглашать в силу разных причин, одна из которых наше местонахождение.

Снейп обвел взглядом свою спальню, а потом кивнул на свое левое предплечье. Драко прикусил язык и испуганно пробежал взглядом по углам, словно ожидая увидеть там огромное ухо Дамблдора.

— Не напрягайся, — махнул ему Снейп. — Сейчас тут чисто, но недавно я обнаружил в изголовье своей кровати довольно изощренные чары, для перехвата ночных видений.

— Подсматривать сны? Старик до такого докатился? — расхохотался Малфой.

— Наши сны — это уродливые отражения реальных воспоминаний. Опытный наблюдатель может обнаружить их и правильно интерпретировать. Разумеется, они не могут служить доказательством в суде, но навести на мысли о планах Самого-Знаешь-Кого — могут.

— Значит, ты мне так ничего и не расскажешь. Как-то не верится, что Сам-Знаешь-Кто поручил тебе подружиться с Поттером.

— У Него бывают самые неожиданные поручения. Например, ты мне не рассказал, что поручено тебе, и почему ты целыми днями пропадаешь в Выручай-комнате. Думаешь, я не знаю, что твои телохранители уже опухли от Оборотного зелья, а некоторые из них так запутались в своей гендерной принадлежности, что не сразу могут сообразить в женский или мужской туалет им надо идти!

Драко вспыхнул. Он был уверен, что ни одна живая душа кроме Крэба и Гойла не знает о его тайне. Откуда крестный узнал? Неужели Темный Лорд поручил ему наблюдать, как справляется с заданием Малфой-младший?

— Не ваше дело. Это мое поручение.

— Молодец! Считай, что ты только что ответил на тот вопрос, который задал мне.

Снейп откинулся на спинку кресла и негромко рассмеялся.

— Да понял я. Нечего смеяться, — проворчал Драко.

— У тебя все?

— А ты занят? — было видно, что у Драко есть еще вопросы.

— Хотел кое-что почитать на сон грядущий.

Малфой скосил глаза на обложку обычной магловской книги.

«Психология подростков пубертатного возраста. Статистический отчет».

Совсем крестный сбрендил. Мало того, что магловскую литературу читает, так еще и набитую ложными магловскими знаниями. Драко поморщился, но решил не обращать внимание.

— Я посоветоваться хотел. Тут такое дело, мне кое-что надо починить. Хочу к рождеству родителям сделать подарок…

— Драко, ты, когда врешь, начинаешь нос морщить и моргаешь чаще. Следи за собой, мальчик. Тем более что ты ввязался в очень взрослые дела. Просто скажи, какая группа заклинаний тебя интересует.

— Восстановление сложного артефакта перемещения, если есть в наличии еще один точно такой же и исправный.

Снейп задумался на мгновение, а потом чиркнул на листе насколько слов и подал его Драко.

— Вот в этой секции поищи. Пространственные заклинания, том шестой.

— Спасибо, — Драко встал.

— Подожди. Рассказывать подробности я тебе не буду, но ты мог бы помочь мне в одном деле, которое касается Поттера.

Малфой навострил уши. Снейп очень редко обращался к нему за помощью.

— У Поттера должно создаться впечатление, что я обучаю тебя заклятию Левитации.

— Заклятие Левитации? Ему можно обучиться?

— Если быть точным, обучение возможно, если у ученика есть для этого достаточное количество магических сил.

— А у меня…

— Не обольщайся Драко. Род Малфоев не может похвастаться могущественными волшебниками.

— А Поттер? — с еле уловимой угрозой спросил крестник.

— Скорее всего, и у него нет. Мне это нужно, лишь как предлог.

— Понял, не продолжай, — Малфой прищурился на Снейпа. — И ты ждал, чтобы я сам пришел к тебе, чтобы обратиться с этой просьбой?

— Я собирался поговорить с тобой завтра после ЗОТИ. Но так даже лучше.

— Хочешь сыграть на его чувстве ревности?

— Не путай понятия. Это не ревность, а соревновательность. Он сообразит, что ты, вооруженный таким заклинанием, обыграешь его в квиддич, и проявит больше внимания к той комбинации, которую я надеюсь выполнить с его участием.

— Ладно, дядя Северус. Ты помог мне — я помогу тебе.

— Звучит отвратительно по-детски и по-взрослому меркантильно.

— Малфои ничего не делают просто так! Когда ты начнешь, и что должен делать я?

— Начну завтра. Ты по ходу дела сам сообразишь, мистер Малфой, — улыбнулся крестнику Снейп.

Драко вернул ему улыбку, прощально взмахнул рукой и вышел из спальни…


* * *

— А как ты управлял машиной, Хагрид?

Лесничий уже изрядно побагровел после третьего стакана огневиски, которое «случайно нашлось» в хижине, а на самом деле было злонамеренно принесено и подброшено Поттером. Ради такого дела не жалко было пожертвовать парой галеонов.

Правда мадам Розмерта долго бубнила, что продавать огневиски студентам школы запрещено, но потом поинтересовалась, в каких он отношениях с близнецами Уизли. Гарри заверил ее, что в самых дружеских, и он даже спонсирует их новое предприятие. Получив данное подтверждение «благонадежности» юного покупателя, кабатчица продала ему две бутылки крепкого по двойной цене.

Сейчас Хагрид приканчивал первую. Экономный Гарри уже разок применил заклинание Пополнения, рассчитывая сохранить вторую бутылку. Он уже заметил, что когда маги пьют спиртное, то оставляют после себя только пустую тару. Если бутылка открыта, то считай, что ее уже нет!

— А как ты управлял машиной, Хагрид?

— Да вишь, дело-то нехитрое. Спидометр отсчитывает годы, а когда поддаешь газу, то они перещелкиваются быстро. А если отпустить газ и на тормоз нажать, то и вовсе останавливаются. Остановка, значит. Можно слезть и походить там… или еще чем заняться…

Хагрид на мгновение задумался, словно вспоминая что-то приятное, потом звучно крякнул и схватился за стакан. А Гарри схватился за палочку, чтобы еще раз пополнить бутылку, пока лесник не опорожнил ее досуха.

— Да я не об этом управлении, Хагрид. Я спрашиваю, как ты искал то место, где хотел оказаться?

— А-а-а-а… это действительно того… сложнее, значит. Там на руле, вишь, два зеркальца? — Хагрид пьяно ткнул пальцем в сторону мотоцикла. — Вот в них смотреть надо. Только больно чудно получается. Если руль вправо крутить, то в правом зеркале начинают картинки меняться, а если влево, то в левом. И все больно чудные картинки-то. Я-то вишь свое искал, родимое, с детства моего, понимаешь, а наткнулся совсем на другое. Так что тут аккуратнее надоть.

В знак осознания необходимости осторожности Хагрид потрогал пальцем подживающие фингалы под глазами и опять схватился за стакан.

«Пора пробовать машину самому», — подумал Гарри, вытаскивая на свет вторую обреченную бутылку.


* * *

POV Привалова.

— Тэк-с!

На пороге вычислительного центра стоял А-Янус и осматривал новый агрегат, сооруженный Эдиком Амперяном и Володей Почкиным рядом с АЛДАНОМ. Оба автора, прихватив с собой Витьку Корнеева, сидели под кожухом устройства, и было слышно, как они там время от времени глухо переругиваются.

— Здравствуйте, Александр Иванович. Как у вас тут дела?

Если бы это был кто-нибудь другой, кроме Януса, то я, как начальник вычислительного центра довольно быстро и доходчиво объяснил бы ему, как достал это трехдневный шабаш магов в моей святая святых! Это был бы образный и эпичный рассказ о битве добра и зла, в котором у добра нет ни малейшего шанса, потому что то, чем занимаются здесь эти три магистра, лично одобрил Кристобаль Хозеевич, век бы его не видеть!

Вместо этого я вежливо поднялся со своего рабочего кресла и с готовностью ответил:

— Почти все готово, Янус Полуэктович. Вот правлю интерфейс для прямого вывода на печать.

— В режиме страничного текста?

— К сожалению, в режиме одной строки, — я виновато улыбнулся и добавил тише, — и буквы латинские. Заглавные.

— Тэк-с. Когда подключитесь к блоку магической информации, сообщите мне, пожалуйста.

Я неловко поклонился.

Из-под кожуха высунулся Витька и на весь зал заорал:

— Сашка, хватит болтать! Подай сюда умклайдет!

А-Янус с удовлетворением кивнул и вышел.

— А где он? Где ты опять его бросил? — с облегчением гаркнул я в ответ.

— Посмотри на пульте фотосчитки!

Я посмотрел в указанном направлении и обомлел. Витькин умклайдет стоял в своем любимом положении Пизанской башни, слегка покачивался и искрил. При каждой искре из стопок вылетали отдельные перфокарты и сыпались на пол. Потом их обратно по порядку раскладывать — с ума сойдешь. Я в ярости схватил умклайдет, совершенно забыв, что это чертово устройство очень чувствительно к эпичным эмоциям.

«Срублю голову Идолищу Поганому! — взревел кто-то у меня под ухом. Краем глаза я заметил, как передо мной наискосок прошла здоровая палка с медным шипастым набалдашником и во что-то сочно врезалась. — Я еду-еду не свищу, но как наеду — не спущу!»

Пол вдруг вздыбился у меня под ногами, потом резко ушел куда-то в сторону, раздалось тревожное ржание коня, и, ударившись последовательно головой, боком и задом, я провалился в какую-то узкую щель. Умклайдет вывалился у меня из рук, так сказать, по дороге.

Ошеломленно осмотревшись по сторонам, я понял, что сижу между стеной и кожухом трансформатора. А в руках у меня здоровая палица с набалдашником. Та самая, ага!

Сверху высунулась встревоженная физиономия Володи Почкина и издевательская рожа Витьки.

— Живой? — издевался Витька. — Что же ты, ученик чародея, по потолкам и стенам ходишь в рабочее время? А ну как Камноедов зашел бы?

Володя помог мне выбраться. Витька подобрал свой умклайдет, и ткнул пальцем в палку-палицу.

— Потом вернешь в Изнакурнож, Аника-воин.

Я с изумлением увидел на палице жестяную бирку с инвентарным номером.

Витька и Володя Почкин снова нырнули под кожух, продолжая незавершенный спор и ругань.

Я с тоской рассмотрел на потолке и стенах следы своих чехословацких ботинок на манной каше с безумно модными тупыми носами, намотал на швабру километр дефицитной бязи и пошел затирать свидетельства своего позора.

Минут через двадцать, в течение которых Модест Петрович к счастью так и не вошел, настроение мое несколько улучшилось. Следы на потолке и стенах потеряли характерные особенности дефицитной импортной обуви и стали просто грязными кляксами, которые можно свалить на свинство нетопырей, или создание кем-то из магов своего летающего дубля.

— Эй, полотер! Включай АЛДАН, у нас все готово!

Я аккуратно прислонил швабру в угол и сел на свое рабочее место. Эти три дня я работал в вычислительном центре один. Девочек не хотели посвящать в курс дела, и Камноедов отправил их на овощебазу, где срочно нужны были умелые женские руки для переборки свеклы и прочих деликатных овощей. Октябрь месяц!

Взвыли вентиляторы системного блока и блока периферии, начал раскручиваться привод главного и современнейшего устройства памяти — дискового накопителя. Хороша штучка. Всего-то полметра в диаметре, а помещается на него, шутка сказать, десять мегабайт!

Чувствуя себя чуть ли не администратором Миннесотского вычислительного центра, я следил за работой загрузчика и операционной системы.

— Ну, скоро у тебя там загрузится? Тормоз пятилетки!

— Просто тормоз.

— Подождете, — хладнокровно парировал я, — это вам не умклайдетами махать, колдуны-стахановцы. Еще минуть пятнадцать и все будет в ажуре.

Наконец вся приборная доска раскрасилась зелеными огоньками.

— Витька, вставай на загрузку с перфокарт, — сказал я мстительно.

Корнеев безропотно встал. Кажется, ему — опытному чародею — нравилось, как аппарат глотает упругие картонные карточки и звонко выплевывает их, помаргивая зеленой лампочкой.

Наконец все 193 перфокарты, на которых была записана программа наблюдения за похищенной машиной времени Луи Седлового, отстрелялись. ОЗУ поморгало лампочками, выгрузило часть информации на жесткий диск (красота!), и процессор стартовал.

По экрану побежали слова. И тут же ожило печатное устройство вывода информации. Стреляющие раскаты стальных рычажков по резиновому валику посыпались, как горох по барабану.

Магистры кинулись к нему и столкнулись лбами, но даже не заметили этого.

Они жадно читали. Я смотрел на экран символьного монитора и видел то же, что и они:

«

* * *

10.10.1997

* * *

OB’EKT OBNARUZCHEN

* * *


* * *

SOSTOIANIE

* * *

0000

* * *


* * *

VREMENNOY POIAS

* * *

0 GRINVITSHA

* * *


* * *

POZIZCYIA

* * *

CONST

* * *

»

— Простаивает машинка-то где-то в будущем, — оторвался от принтера Володя Почкин.

Корнеев разочарованно вздохнул:

— Развлекайтесь маги и их ученики. Мне работать пора.

Я опомнился и схватил трубку телефона, чтобы позвонить Янусу Полуэктовичу и Хунте…


* * *

Хагрид храпел так, что заглушал даже работающий двигатель машины времени, и поэтому Гарри временами казалось, что он заглох. Он уже уселся на сидение (весьма неудобное, кстати) и осторожно пробовал разные рукоятки и кнопки. Пяти минут хватило, чтобы немного освоиться.

Поттер поддал газу, пространство хижины вокруг стало мутнеть, дрожать и размываться. Он добавил еще немного, и молочная пелена окутала его со всех сторон.

Вися в полной пустоте, Гарри установил на спидометре дату и год — 1997. Да именно так. Цель его путешествия во времени составляла всего несколько месяцев. Потом он долго рассматривал картинки, появляющиеся в зависимости от поворота руля то в левом, то в правом зеркалах. Просмотрев несколько десятков и почти отчаявшись, он, наконец, нашел то, что искал. Зафиксировав поворот руля, Гарри осторожно выжал сцепление. Машина дернулась и понеслась в пространстве и времени. По ушам ударил высокий свист, вибрация прошила все тело насквозь. Вцепившись в руль, он вообразил, что эта норовистая машина сейчас сбросит его к бабушке дементора, но вдруг все разом прекратилось.

Поттер оказался посреди небольшой площади. Не испытывая судьбу, он слез с мотоцикла и вручную докатил его до входной двери дома. Потом поставил агрегат на подножку, взялся за подвешенный над дверью молоток и несколько раз ударил в нее.

Он стучал в двери дома №12 на площади Гримо. И по его расчетам до гибели Сириуса оставался еще целый месяц…

Глава 6

Гарри хлещет виски, как взрослый, Снейп расставляет сети на Избранного, а Саша Привалов удостаивается приглашения в кабинет Кристобаля Хунты.



Выслушав торопливый и сбивчивый рассказ Гарри, Сириус полез в шкаф и извлек из него бутылку с янтарной жидкостью. Взмахом палочки он призвал с каминной полки пару стаканов, рассеянно плеснул в них от души пальца на четыре и один толкнул в сторону Поттера.

Гарри удивился и хотел, было, напомнить, что ему еще только шестнадцать лет, но передумал. Сириус, может быть и по рассеянности, отнесся к нему, как к взрослому. Это было приятно. И возвращаться по собственной инициативе обратно в подростка не хотелось категорически. Поэтому он подхватил скользнувший к нему стакан и с невозмутим видом хлебнул их него.

Обожгло глотку, горло, пищевод и все, что ниже. Горячий шар опустился в желудок, некоторое время думал, не поджарить ему парня до самых печенок, но передумал и медленно рассосался в неопределенное приятное тепло под ложечкой.

— Ты же понимаешь, Гарри, что прошлое изменить нельзя, — раздумчиво произнес Сириус, крутя стакан между ладоней. — И если все произошло так, как ты рассказал, то гибель моя неизбежна.

Он удивленно покачал головой.

— Ну, надо же? Арка смерти в Отделе Тайн министерства. Такое и специально не придумаешь.

— Так ты, наконец, поверил мне? — осведомился Гарри несколько агрессивно.

— Если бы ты изложил мне более простую версию, то я еще подумал бы, верить тебе или пригласить для беседы Дамблдора. Но, как я уже сказал, такое специально не придумаешь. Да и откуда ты можешь знать про такие секретные артефакты? О них и не все авроры знают. Поэтому я склонен верить тебе, крестник, но ума не приложу, что можно сделать в этой ситуации. Единственно, что приходит в голову — это сесть и написать завещание в твою пользу.

Блэк горько усмехнулся.

Гарри поперхнулся очередным глотком огневиски и хрипло пробормотал:

— Зачем?

— Ты предлагаешь оставить все это моей кузине Беллатрисе Лестрейндж? Моей, так сказать, будущей убийце? Ведь по праву наследования она получит все родовое имущество Блэков и бросит его к ногам своего мерзкого кумира. А он и так достаточно силен. Не хватало еще вооружить его темной магией моего проклятого рода!

Сириус одним махом опрокинул в себя виски и скрипнул зубами.

— Как же теперь жить, зная точную дату своей смерти?

— Погоди, Сириус, — язык у Гарри уже слегка заплетался, — может быть, все еще обойдется?

— Ты пришел сюда из будущего, в котором меня уже нет, не так ли? Для тебя это прошлое, а его изменить нельзя. Я подозреваю, что даже если я уеду куда-нибудь в Австралию, то все равно события повернутся так, что через месяц я упаду в эту проклятую Арку и сгину в ней навеки.

— Твоего трупа никто не видел, — бухнул Гарри, назидательно качая указательным пальцем перед носом крестного.

— И что? — насторожился Сириус.

— Все видели, как ты упал в эту Арку, — с преувеличенно серьезным видом изрек Поттер, — но никто не видел тебя мертвым. Значит, рассуждая логически, надо сделать так, чтобы это был не ты, или чтобы это была другая Арка. Все просто!

Гарри снял очки, тщательно протер их и, старательно целясь обеими руками, надел обратно.

— Кривой дементор! — спохватился Сириус. — Я тебе вместо Сливочного пива огневиски налил?

— Ну и что? — разозлился Гарри. — Я уже врз… взо… взрослый я уже. И ты меня не слушаешь совсем! Нет никаких подтверждений, что ты действительно умер. Ты ушел в Арку и все.

— Но это событие фатально само по себе.

— Вот я и грю… говорю я, что надо заменить или Арку или тебя!

— Ты совсем опьянел, крестник. Извини, это моя вина. Подожди минуточку.

Блэк встал, пошарил в шкатулке на каминной полке и, вернувшись с пузырьком в руках, налил несколько капель в стакан Поттера.

— Выпей это.

— Легко!

Гарри ощутил на языке пронзительную мятную свежесть, которая тут же вымела из его головы весь хмель.

— Что это?

— Отрезвляющее зелье. Специальный рецепт от нашего Нюниуса, по распоряжению директора, разумеется.

— Весь кайф обломало.

— Что есть, то есть, — вздохнул Сириус. — Тебе пора, Гарри.

— А как же ты?

— Буду думать. В том, что ты предложил, есть некая безумная логика. Чтобы развести во времени человека и его смерть, надо или подменить смерть или заменить самого человека. Тем более что никто не видел его мертвого тела. Звучит бредово, но можно подумать. И скажу тебе честно, что мне очень хочется еще пожить на этом свете. Да и доставлять такое удовольствие кузине Белле, совсем не хотелось бы.

— Ты что-то придумал?

— Еще нет. Но я знаю, с кем можно посоветоваться. Возвращайся, Гарри. Вдруг там заметили твое отсутствие?

Поттер молча кивнул и направился в прихожую. Там стояла машина времени, которую они с трудом затащили в дом, чтобы не торчала на площади.

— Я еще приеду к тебе, крестный.

— Хорошо, Гарри. Давай встретимся через недельку. А завещание я на всякий случай напишу.

Они обнялись.

Воздух задрожал, очертания Гарри и его странного агрегата размылись, взвихрились и исчезли.

— Кикимер! Сволочь старая! А ну иди сюда! Расскажи-ка мне, где и когда ты предал своего хозяина, скотина?


* * *

Гарри проснулся утром с тяжелой головой и металлическим привкусом во рту. Зелье Сириуса избавило его от опьянения, но не избавило от похмелья. Вот чертов Снейп! Наверняка специально так сделал. Вроде, как и указание Дамблдора выполнил и все равно врагу насолил. Типа, пусть помучается.

Умывшись и поковырявшись в тарелке за завтраком, Гарри направился на сдвоенную защиту. В коридоре он чуть было не наткнулся на Снейпа и Малфоя. Декан и староста стояли недалеко от кабинета и тихо переговаривались.

Гарри быстро накинул мантию-невидимку и, тихо ступая, приблизился на расстояние нескольких шагов.

— Кто, если не вы, Драко? Все данные говорят за вас. Впрочем, есть и другие претенденты.

— Зачем мне это, сэр? Придется тратить много магии.

— Мистер Малфой! Я желаю, чтобы кубок по квиддичу вернулся на наш факультет. Вам не надоело проигрывать Поттеру?

Желваки у блондина заходили, но он сдержался.

— Вы хотите сказать, что заклинание Левитации…

— Тише, Драко!

— Что заклинание Левитации можно использовать во время матча, и никто не заметит?

— Разумеется. Неужели вы думаете, что я предлагаю вам нечто непродуманное?

— Виноват, профессор. Конечно, я буду заниматься. Но если не секрет, кто еще в школе имеет шанс овладеть этим заклятием?

— Догадайтесь.

— Что? Это опять Поттер? Но вы же не будете его учить, сэр?

— Мне нужен преемник, Драко. И времени у меня очень мало. Если преемник по левитации не появится до конца этого года, то я потеряю этот дар, что неприемлемо.

— Я не смогу уделять слишком много времени, у меня есть свои дела.

— Я вам все сказал, мистер Малфой. Как староста и капитан команды вы должны сделать правильный выбор.

На протяжении всего разговора Драко странно косился по сторонам, словно ища взглядом незримого слушателя. Снейп вел себя более спокойно и уверенно. Он уже почувствовал ментальное присутствие Поттера и был уверен, что каждое слово их срежиссированного диалога достигло его ушей…

… Вечером того же дня, процеживая желчь дракона на отработке у Снейпа, Гарри пересилил себя и спросил:

— Э-э-э-э… сэр, вы рассказывали мне о заклинании Левитации.

Снейп, внутренне ликуя, холодно ответил:

— Я помню. И что?

— А можно определить, способен ли маг его освоить?

— Вы имеете в виду кого-то конкретно или это общий вопрос?

— Э-э-э… общий. Нет… конкретный…

— Поттер, — Снейп сделал вид, что потерял терпение, — только не говорите мне, что стараетесь для Рона Уизли или для Грейнджер! Иначе я вышвырну вас из кабинета. Вы интересуетесь для себя?

Гарри поколебался и ответил:

— Да.

Снейп молча ждал продолжения.

— Да, сэр.

— Повернитесь ко мне, Поттер. Смотрите на меня и мысленно обопритесь руками на мои плечи.

Гарри уже был не рад, что затеял все это. Он сегодня в течение всего занятия по ЗОТИ нарывался на отработку. Нарвался. Заставил себя задать вопрос. Задал. Теперь надо мысленно опереться на плечи Снейпа? Ну это уже за пределом…

— Ну же! Не бойтесь, вам не придется меня касаться, и я не мечтаю об объятиях с вами. Но вы сами хотели проверить.

Гарри вздохнул и сосредоточился. Вот он мысленно положил обе руки на плечи профессора. Напрягся.

— Левио! — буркнул себе под нос Снейп, почувствовав на плечах виртуальную тяжесть.

Гарри плавно взмыл в воздух. Чувство необычайной легкости обрушилось на него. Каждый мускул тела, каждая жилка вопила от восторга невесомости! Голова слегка кружилась, но острота восприятия была просто фантастической. Гарри сделал пару пируэтов и кругов под потолком класса. Потом мягкая сила потащила его вниз и поставила на ноги. Привычная земная тяжесть вдавила его ступни в доски пола.

— Довольно, — поморщился Снейп, разминая себе плечи, — развлекаться будете за свой счет, а не за мой. Способность у вас есть, но я еще не решил, буду ли заниматься с вами. Ваше поведение, Поттер, часто бывает неприемлемо. Вы понимаете?

— Это зависит не только от меня… сэр.

— Хм-м, и все же помните, что это вы пришли ко мне с просьбой, а не наоборот. Приходите завтра к восьми на стадион для квиддича.

— К восьми? Но ведь будет уже темно.

— Разумеется. Это именно то, что требуется. И без опозданий, Поттер…


* * *

POV Привалова.

Первый раз за все время работы в НИИЧАВО я удостоился приглашения прибыть в кабинет Кристобаля Хозеевича. В коридоре домовик с волосатыми ушами передал мне записку и, не дожидаясь моего ответа, нырнул в бойлер с кипятком, сильно напугав девочек из бухгалтерии.

— Воду-то теперь пить можно? — беспомощно всплеснула руками одна из них.

— Трансгрессия второго порядка, — на ходу сообщил проходивший мимо дубль Витьки Корнеева, — он воды и не касался.

В руках дубль тащил стопку эмалированных ночных горшков высотой до самого потолка.

Девочки тут же успокоились и загремели своими заварными чайниками.

Вспоминая, в каких русских народных сказках или мировом сказочном фольклоре присутствуют ночные горшки, я опустился на этаж отдела Смысла Жизни и постучал в дверь лаборатории Хунты.

Странное приглашение. Что ему было по телефону не позвонить?

Как только я вошел в лабораторию, на меня уставились несколько десятков пар настороженных глаз.

— Я к Кристобалю Хозеевичу, — неловко объяснил я, — он мне приглашение прислал.

Все словно по команде отвели глаза.

— Вам туда, молодой человек, — пожилой незнакомый маг махнул рукой куда-то вглубь лаборатории.

Неловко поклонившись, я бочком пробрался к стене и направился в указанном направлении. За моей спиной раздавались отрывочные фразы в полголоса.

«Такой молодой. И не пожил еще, а уже в кабинет к Хунте…»

«Хороших дублей Привалов делать научился…»

«Чего хорошего? Глаза дурные, рот раззявлен…»

Я торопливо щелкнул зубами.

«В какой день Кристо крови не изопьёт, так ему и хлеба не естся!»

«Кто же теперь будет вычислительным центром руководить?»

«М-да, жаль парня…»

Я невольно передернул плечами и прибавил шагу. Хотя, судя по замечаниям, торопиться мне не следовало.

«Мня-я-у-у, не советую, товарищ. Съедят!» — вспомнилось мне предостережение говорящего кота в Изнакурноже.

Я остановился. Очень хотелось развернуться и уйти восвояси. Придти в ВЦ, сесть в свое кресло, поругать девочек за какие-нибудь мелочи и погрузиться в уютное жужжание вентиляторов и щелканье ферритовой памяти…

Мечты, мечты. Пренебречь приглашением Кристобаля Хозеевича нельзя. Я храбро постучал в знаменитую дверь, разрисованную кабалистическими знаками.

— Входите! — резкий голос Хунты обрезал последнюю надежду на спасение, и я храбро шагнул в кабинет заведующего отделом Смысла Жизни…

— Садиться вам я пока не предлагаю.

Начало беседы подтвердило мои наихудшие опасения. Я чем-то не угодил Кристобалю Хозеевичу, и он пригласил меня для выяснения отношений, а может быть и для дуэли. Вообще-то подобное отношение свидетельствовало о том, что в некотором смысле меня признали равным, м-м-м… скажем так, корифеям. Это конечно все очень лестно, но получить алебардой по голове совершенно не хочется. И как эта алебарда выглядит? Черт ее побери.

— Как вы относитесь к алебардам? — вопросил Хунта, видимо гениально перехватив мою телепатему.

— Э-э-э-э… нормально, Кристобаль Хозеевич.

— Вот как? Это прекрасно, идальго, прекрасно. А к шпагам?

— Э-э-э-э… тоже хорошо, Кристобаль Хозеевич.

— Великолепно! Как говорят наши соседи итальянцы, белиссимо! А к топорам?

Стоп! Это уже немного выбивалось из обычного дуэльного набора. Мы что друг друга топорами метелить будем? Лучше уж шпаги, тысяча чертей!

Бес противоречия все сильнее толкал меня на сопротивление корифею Смысла Жизни.

— Топоры разные бывают, Кристобаль Хозеевич. Если, например, томагавк, как у Чингачгука, то это одно, а если такие, как дрова рубить, то это совсем другое.

— Я назвал топор лишь для вящей понятности, но вообще-то речь идет о глефах, — обрубил Хунта мои невнятные сентенции.

Глефа? Это что за зверь такой? Спросил бы он меня лучше об электронных лампах. Вот, например, двойной триод 5П63Х. Прекрасная лампа с коэффициентом усиления 12,5. Чем плохо? А тут какая-то глефа.

— Я не знаю, что это такое, — признался я неохотно.

— Садитесь, Александр Иванович, — безнадежно махнул рукой Хунта. — Я так и знал.

Я уселся в жесткое, неудобное кресло и стал смотреть, как корифей науки расхаживает по кабинету, о чем напряженно размышляя.

— Федор Симеонович рассказывал мне, что вы читаете на английском. А разговорным владеете?

Я совсем растерялся. Это-то зачем? Или он хочет получить полный кайф от того, что дерется со старым врагом испанской короны — британцем? Он, значит, будет материть меня на испанском, а я буду просить пощады на английском? Скюзьми, сеньор! Хелп ми плизз, люди добрые!

— Я сдавал кандидатский минимум, Кристобаль Хозеевич. Если потребуется, то кое-что вспомню.

— Потребуется, Александр Иванович. Непременно потребуется. Вы и представить себе не можете, насколько это потребуется.

Тут до меня начало доходить, что никакой дуэли не будет. Было видно, что Хунта рассержен и озадачен, но виной тому не скромный начальник вычислительного центра, а какая-то космическая проблема, вставшая на пути технического или магического развития человечества.

Тут я еще больше испугался. Уж не хочет ли он использовать меня для одного из своих малопонятных изуверских опытов? Помнится, на профсоюзном собрании говорили что-то такое. Еще председатель профкома об этом распинался добрый час, но о чем там шла речь — ни черта не помню. Я тогда на коленке программу Жиана Жиакомо правил от вставок на итальянском…

— Нет, для моих опытов вы не подходите, Привалов.

Я очнулся. Кристобаль Хозеевич с выражением какого-то странного интереса на лице, остановился напротив моего инквизиторского кресла.

— Александр Иванович, я не могу вам приказывать, но дело о машине времени Луи Седлового обернулось такой стороной, что я прошу вас сопровождать меня в зарубежной командировке.

Я замер. Лицо у Хунты непроницаемое. Смотрит исподлобья, словно на чучело разделывает.

— Э-э-э-э… а как же работа? Девочки без меня такого насчитают, что я потом устану извиняться…

Мэтр молчит и смотрит на меня. Ну, я и заткнулся. Понятно ведь, что если сам Хунта просит немага о помощи — значит дело дрянь.

— Хорошо, Кристобаль Хозеевич. Я готов.

— Очень хорошо, — желчно ответил Хунта. — Вы сами не понимаете, на что вы согласились, но вы согласились. Теперь пеняйте на себя, идальго.

Ну за бессердечный человек? Правильно о нем в институте говорят — инквизитор недобитый!

— Получите командировочные, — сухо продолжил Хунта, протягивая мне увесистый мешочек.

— Это что такое, — я оторопью принял мешок и чуть не уронил на пол.

— Галеоны.

— Корабли такие? — напряг я память.

— Нет. Это золото магической Британии.

Спасибо за объяснение, сеньор. Чем дальше, тем бредовее.

— А зачем оно мне?

— Будем выкупать машину Седлового у тамошних аборигенов. Вот вам памятка для выезжающих за рубеж в капстраны с магическими сообществами закрытого типа.

— Какого типа? — я взял брошюрку страниц этак на двести.

— Закрытого. Немагическое население в этих странах ничего не знает о магах в своей стране. Кстати, вот вам копия Статута о Секретности. Он действует во многих государствах, включая Британию. Это надо знать наизусть.

Я принял из его рук еще один солидный фолиант, внешним видом напомнивший мне старинные книги из архива Древних Актов.

— Копия? А выглядит как подлинник. Вон страницы из какой-то старинной бумаги.

— Пергамент. А копия магическая.

Спасибо, типа объяснил.

— Учтите, Александр Иванович, что общественный уклад там достаточно архаичный. Средневековье, идальго, средневековье. Почитайте что-нибудь из куртуазной литературы, чтобы не плавать в простых вещах. На подготовку вам сутки. Завтра утром отправляемся. Подробности я расскажу вам по дороге.

Вышел я из его кабинета. В голове полная каша с алебардами пополам.

Вот попал, так попал!

Глава 7

Сириус воспитывает свою мать с неожиданным обратным эффектом, разговоры Снейпа и Гарри становятся все содержательней, а секретная миссия НИИЧАВО прибывает в Лондон.



— Здравствуйте, матушка.

— Выродок!

— Зачем так грубо? Я все же ваш сын.

— Будь проклят тот час, когда я родила…

— Силенцио! Придется вам меня выслушать, хотите вы этого или нет, матушка.

Вальбурга заткнулась, но продолжала сверлить тяжелым взглядом непутевого сына.

— Хоть вы и жили последние годы своей жизни, источая лишь злобу, но я помню те времена, когда вами руководили более здравые чувства и эмоции. Поэтому включите мозги, или что там у вас от них осталось, и выслушайте меня. Сегодня я получил известие, что мне осталось жить около месяца. Точнее, тридцать два дня.

На лице Вальбурги расцвела улыбка.

— Что вы цветете, как майская роза, мама? Я просил мозги включить, а не мстительность вашу чокнутую. Вы слушайте дальше. Я решил написать завещание в пользу некоего Гарри Поттера. Сына Лили и Джеймса. Помните таких?

Старуха побагровела от гнева.

— Вижу, что с памятью у вас все в порядке. Слушайте дальше. Ни Белле и Нарциссе при таком раскладе ничего не достанется, кроме как от мертвого гоблина уши. Все имущество попадет в руки Поттера, который женится на маглорожденной Грейнджер и начнет писать совершенно новую страницу истории темного рода семейства Блэк!

Неимоверным усилием Вальбурге удалось освободиться от заклятия немоты, и она разразилась руганью в адрес своего свихнувшегося сына.

Сириус с довольной улыбкой выстоял под ушатами грязи, которой поливал его отпечаток души мамаши, и когда она иссякла, как ни в чем не бывало, спросил:

— Мамуля, у вас все? Тогда слушайте дальше. Можно не сомневаться, что Поттер и его супруга продадут этот дом с аукциона. Лестрейнджи уже давно банкроты, спустившие свое состояние в угоду Лорда, а Люциус не даст ни гроша на спасение конкурирующего рода. Андромеда вообще не захочет иметь с этим домом ничего общего. Вы улавливаете? Как только сменится собственник, ваше заклятие Вечного приклеивания рассеется. И все. Вам конец. Остаток своих дней вы проведете на магловской помойке, с ужасом наблюдая, как крысы растаскивают на нитки прогнивший холст вашего портрета. И не найдется ни единой души на этом свете, которая бы вам посочувствовала, не говоря уж о помощи.

В лице Вальбурги промелькнул ужас, что сделало ее лицо несколько человечнее.

— Чего ты хочешь от меня? — прошипела она злобно.

— Благоразумия. Да-да. Только благоразумия, которого вам так не хватало в последние годы жизни и все время после ее окончания.

Вальбурга насупилась, вытащила откуда-то из-за края рамы кресло и уселась в него, мрачно глядя на сына.

— О-о? У вас там все удобства? Не знал.

— Ты много чего не знал, Сириус, — сухо заметила мать. В ее руках неизвестно откуда появилось вязание.

Сириус с недоумением посмотрел на спицы в руках матери и недоверчиво улыбнулся.

— Плетете коврик из волос Горгоны, матушка?

— Это кашне твоего отца…

— Он носил кашне? — с изумлением спросил Сириус.

— Нет. Он хотел, но я не успела. Он умер раньше. Кстати, если ты так осведомлен о своей безвременной кончине, то не расскажешь ли мне, кто тебя прикончит?

— Беллатриса.

— Сучка безумная! — почти спокойно констатировала Вальбурга. — Это же прямой путь к потере рода! Лорды приходят и уходят, а Блэки остаются здравствовать во веки веков!

— Аминь! Мама, вы умнеете на глазах. Вашу сегодняшнюю рассудительность, да на пятнадцать бы лет пораньше!

— Сын мой! Ты бы видел себя пятнадцать лет тому назад. Большего идиота и ублюдка и представить было невозможно.

— К-хм. Взаимно, мамочка. Ты тоже умом не блистала, когда выгнала меня из-за того, что я захотел пожить у друзей месяцок.

— Сириус, ты дурак! Даже если отвлечься от проблем чистоты рода, которой пренебрег твой дружок Поттер, то твое желание провести с ними их медовый месяц было более чем странным! Свечку хотелось подержать?

Вальбурга противно рассмеялась.

— Э-э-э-э… мама, что вы несете?

— Дурачок, думаешь, я не знала, что ты в то время был еще девственником?

— Мама!

— Думаешь, я не знаю, что ты и по сей день девственник? Если не считать за сексуальный опыт рукоблудство в Азкабане и траханье дворняжек в анимагическом виде!

Сириус в бешенстве вскочил.

— Ну, это уже слишком!

— Сядь! Это мой долг, знать о своем сыне все. Я выжгла тебя с родового древа, но не из своего сердца, Сириус.

— Дементор бы вас побрал, мама, с вашей заботой, — прошипел Сириус, остывая.

— Рассказывай все с самого начала и подробно. Я хочу услышать еще раз.

— Еще раз?

— Неужели ты думаешь, что твои жалкие заклинания могут помешать мне знать все, что происходит в этом доме? Я слышала твой разговор с младшим Поттером, но мне нужно понять, как ты сам ко всему этому относишься. Рассказывай, сын мой…


* * *

Гарри, подсвечивая себе палочкой, вылез из нижнего подтрибунного помещения, выглянул из-за опоры колец и осмотрелся по сторонам.

Где-то здесь его должен был ожидать Снейп.

Или засада.

Удивительная покладистость зельевара не давала Гарри покоя. Что это вдруг Снейп сменил гнев на милость, да еще и согласился обучать его мощному заклинанию? Все это очень смахивало на ловушку. Знать бы, в чем она заключается?

Самым примитивным было предположение, что его просто хотят похитить и отправить к Темному Лорду на расправу. А что? Вполне правдоподобно. Поттер в очередной раз нарушил школьные правила, приперся на стадион, за каким-то красным колпаком, и пропал без вести.

Просто. Изящно. Экономично.

В глубине души Гарри понимал, что обман в исполнении Снейпа, если он имеет место быть, наверняка будет более изощренным, чем такой примитив, но память о портале-кубке Огня была еще слишком свежа в памяти, чтобы сбрасывать со счетов эту возможность.

— Вы долго собираетесь сидеть в своем укрытии, Поттер? Я просил ждать меня, а не прятаться по углам.

Гарри вылез, от души чертыхаясь про себя. Ну почему эта сволочь постоянно берет над ним верх?

— Соблюдаете осторожность? Похвально. Но если вы так опасались подвоха с моей стороны, то самым разумным было бы вообще не приходить сюда. Или сообщить о нашем занятии директору.

Снейп взмахнул палочкой. На угловых колоннах стадиона зажглись малые светильники.

Гарри приблизился к Снейпу и спрятал палочку в карман мантии.

— Вы сказали мне придти сюда, и я пришел. Я привык выполнять свои обещания и соблюдать договоренности.

— Я тоже.

Взгляды студента и профессора скрестились. Гарри бесстрашно смотрел в черные зрачки сильнейшего легилимента, а тот со спокойной печалью рассматривал зеленые глазищи гриффиндорца, даже не пытаясь применить свое нескромное колдовство.

— М-да. Поразительное сходство, — вздохнул Снейп.

Гарри понял, что тот имеет в виду, но решил не подавать вида.

— Приступим, Поттер. От вас потребуется совсем немногое.

— Очистить сознание? — с ядом в голосе осведомился юный маг.

В его памяти были еще свежи занятия по окклюменции.

— Я понимаю вашу иронию, Поттер, но уверен, что вашу способность к ментальному сопротивлению подавил Темный Лорд.

— Вы называете его, как Пожиратель.

— Это лучше, чем общепринятая уклончиво-трусливая формулировка, не находите?

Гарри промолчал.

— Итак, единственное, что от вас потребуется это концентрация. Ваша задача сосредоточиться на ощущении левитации, а я ментально закреплю это состояние в вашем сознании. Пара занятий и вы полетите самостоятельно.

Поттер был озадачен.

— Разве так бывает? Какое-то странное обучение.

— Оно несколько необычно для вашего возраста, но сама методика известна сотни лет и широко используется при специальной подготовке магов некоторых специальностей.

— Авроров, например?

Снейп пожевал губами, разглядывая парня.

— Меня весьма удивило ваше прошлогоднее желание войти в ряды этого пушечного мяса. Уж кому-кому, а вам надо всегда оставаться только на своей стороне. Иначе вас быстро приберут к рукам, те, кто ниже вас по магическим талантам, но хитрее и сообразительнее. Однако мы отвлеклись. Выходите на середину поля к стартовому кругу. Палочку можете не вынимать. Для этого занятия она не потребуется.

У Гарри на языке вертелось несколько язвительных ответов и новых вопросов, но он сдержался и молча направился к указанному месту.

Снейп отметил про себя эту несвойственную для Поттера сдержанность. Контакт медленно, но верно налаживался. Скоро можно будет попытаться внушить ему несколько здравых мыслей. Хотя еще лучше, если бы это исходило от кого-то из его друзей. Однако рассчитывать на кретина Уизли и выскочку Грейнджер не приходится. Впрочем, надо подумать…


* * *

POV Привалова.

Кристобаль Хозеевич слез с тандема и, брезгливо кривя губы, огляделся по сторонам.

— Слезайте, идальго. Мы на месте.

Наш мотоциклетный тандем немедленно заглох, даже не дожидаясь, пока я поверну ключ зажигания. Этот аппарат был новой разработкой Луи Седлового в соавторстве с Кристобалем Хозеевичем и Саваофом Бааловичем. Последние, впрочем, всячески открещивались от оного, намекая, что им заниматься подобными вульгарными прикладными задачками, вроде как и не к лицу. Но Седловой был непреклонен до такой степени, что у него даже уменьшилась скорость роста волос на ушах. Что было положительно воспринято корифеями НИИЧАВО и большей частью магистров.

Я огляделся по сторонам. Мы находились в полуподвальном помещении, тесно заставленном бричками, двуколками, каретами и портшезами. Мне показалось даже, что в самом углу я рассмотрел миниатюрный паровоз на деревянных колесах, но Хунта начал меня торопить и осмотреть, как следует, не удалось.

— Идите за мной, идальго.

— А чемоданы?

— Здесь есть прислуга. Капстрана, как-никак.

Я пошел за мэтром, оглядываясь на ходу. В самый последний момент мне удалось рассмотреть, как рядом с нашей машиной материализовалось два существа, весьма напоминающие домовых по размерам, но с огромными ушами и глазами. Схватив наши вещи, они с громким хлопком исчезли.

Поднявшись по винтовой лестнице, ступени которой страшно скрипели под ногами, мы оказались в небольшом зале с большим прилавком, несоразмерно высокими табуретками и несколькими столиками. В зале не было ни души.

Хунта негромко кашлянул. Тут же заскрипели шаги, неприметная дверца за прилавком распахнулась, и оттуда показался пожилой мужчина.

— Здравствуй, Том.

— О-о! Кого я вижу! Кристо, какими судьбами? На симпозиум?

Мужчина говорил на английском языке. Я уже думал, что Хунта обратится ко мне за переводом, но не тут-то было.

— Нет, Том. Я со специальной миссией.

Говорил Хунта на русском, но абориген явно понял его и с улыбкой кивнул головой. Я догадался, что мэтр использует какой-то магический транслятор, недоступный мне из-за отсутствия магических способностей. Значит, мое знание английского должно обслуживать только меня. Я вздохнул с облегчением. Не желательно позориться перед магами, а уж перед Кристобалем Хозеевичем и подавно.

— Позволь представить тебе моего спутника — Алехандро Привалов.

— Можно просто Саша, — выдавил я из себя специально заготовленную и в муках переведенную фразу.

— О! Мистер Саша! Вэлкам! Кристо, вы устали с дороги? Небось тряслись всю дорогу на двуколке ЕвроДжерри?

— Нет, мы на своем транспорте, Том. И я очень рассчитываю на твою скромность.

— Ох, ты дементор! Вы прибыли нелегально? Без магической визы?

На Тома было жалко смотреть. Хунта немедленно подхватил его под руку и увлек в дальний угол, где они забубнили на два голоса.

Хунта строчил своей испанской неразборчивой скороговоркой, а Том время от времени прерывал его странными восклицаниями.

Я еще раз осмотрелся по сторонам. Странная смесь из интерьера сельского магазина и столовой все больше и больше нравилась мне. В уме мелькали странные ассоциации. Дикий запад, салун и тут вхожу я с револьвером в кожаной кобуре на правом боку. Ну прямо вестерн, как в кино про индейцев!

— А авроры-то? Авроры! — вдруг взревел в углу Том.

Я вздрогнул.

Единственная известная мне «Аврора» стояла в Ленинграде на вечном приколе, как памятник революции. У меня появилось опасение, что ее рассматривают, как возможный объект для торга по похищенной машине Седлового. Надо как-то деликатно высказать Хунте, что это уже перебор.

Мэтр продолжал стрекотать в ухо Тому. Судя по всему, хозяину салуна его речь категорически не нравилась. Он кривил губы и пытался вырваться, но Хунта держал его крепко.

Я зевнул. Не спал уже больше суток. Все обновлял в памяти свой кандидатский минимум по инглишу, черт бы его побрал. Да Статут о Секретности все мозги затуманил своими идиотскими формулировками. И какие же упертые ребята его написали, посмотреть бы на них.

— А Пожиратели если прознают? Меня просто сожрут за пару дней! — новый вопль Тома поверг меня в легкую панику.

Это он своих клиентов пожирателями назвал? Странное определение. Больше для людоедов подходит, чем для мирных посетителей. Я с опаской посмотрел на входную дверь в салун. Вдруг сейчас войдет какой-нибудь Пожиратель, уставит на меня указательный палец и заорет:

«А ну-ка Том, поджарь мне на вертеле вот этого!»

Я невольно сделал пару шагов в сторону могучего Хунты, но вовремя устыдился. Средневековье средневековьем, но людоедство это уже перебор.

— Ладно, — сдался в углу Том, — помогу вам. Так и быть.

При этих словах он спрятал в карман своей накидки подозрительно звякнувший мешочек.

— Вот вам ключи от номеров. Сейчас тут у нас глубокая ночь. Утром откроется банк «Гринготтс» и я постараюсь познакомить вас с одним магом. Он там Ликвидатором работает.

Час от часу не легче. Ликвидатор, блин! Это наемный убийца, что ли? Как в зарубежных детективах, прямо. Эркюль Пуаро с Агатой Кристи пополам. А зачем нам ликвидатор? Хунта решил действовать методом индивидуального террора? Но это же не наш метод! Его все съезды осудили!

— Возможно, он согласится познакомить вас с одним весьма влиятельным магом нашей страны.

— Кто этот маг?

— Директор школы.

Я почувствовал, что последние целые шарики в моей голове уверенно заскакивают за последние ролики. Ничего себе средневековье? Бармены из салуна обслуживают людоедов, берут взятки и дружат с наемными убийцами, а самым влиятельным человеком в стране считается некто преподающий детишкам. Вот уж попали, так попали!

— Э-э-э, Алехандро, пойдемте наверх. Вам надо отдохнуть, — смиловистился надо мной Хунта. — Нам не удалось толком поговорить в дороге, но утром обещаю вам краткую лекцию по особенностям здешнего мира.

— Мистер Саша, — встрял хозяин салуна, — прошу в эту дверь. И не надо выходить из номера. Маглы нечастые гости в «Дырявом котле» и у вас могут быть э-э-э… неприятности.

«Не ходите туда, Уорлмор, вас убьют!» — всплыло в памяти из какой-то английской мелодрамы.

Я тупо покивал и с тяжелой головой поплелся вслед за Хунтой…

Глава 8

Глава в которой Саша Привалов узнает много нового и о себе, и о мире в котором живет. Любители экшена могут ее совсем не читать.

POV Привалова.

Кристобаль Хозеевич вышагивал по комнате, время от времени бросая в мою сторону мрачные взгляды. Я сидел на стуле у окна и молча провожал взглядом его несуразно-худую и высокую фигуру. Когда Хунта бывал в таком настроении, заговаривать с ним было небезопасно.
— Вот что, Алехандро. Просили меня, чтобы я тебе некоторые вещи не рассказывал, да только вижу я, что так у нас ничего не получится. Слишком много опасностей появилось в здешнем магическом мире, который раньше поражал меня лишь своей скукой и однообразием.
Хунта презрительно скривил рот, поправил на левом боку несуществующий эфес шпаги и продолжил маятниковое движение по гостиной.
Я почувствовал, что шея и спина у меня немеет. В номерах этой странной гостиницы были самые неудобные стулья, которые я только встречал в жизни! Жесткие, составленные из одних прямоугольных деталей, с неимоверно высокими спинками чуть ли не до потолка… Сидеть на них без напряжения всего тела не было ни какой возможности.
Я слегка поерзал на сидении, пытаясь хоть как-то снять усталость и боль в спине. Но не тут-то было. Жутковатое изделие викторианской эпохи не ведало жалости ни лордам, ни к пэрам, ни к дипломированным специалистам НИИЧАВО.
— Вот-вот, — кивнул головой Хунта, соизволив обратить внимание на мои мучения, — здесь все дышит средневековьем, английской чопорностью и каминными часами со стрелками, застывшими на файв-о-клок.
Магистр небрежно махнул рукой, и стул подо мной растекся в небольшое кресло с элегантными обводами.
— Спасибо, Кристобаль Хозеевич! — истово поблагодарил я своего благодетеля.
— Надеюсь, Алехандро, что теперь ни что не будет отвлекать вас от темы нашего разговора.
Раздавленный суровой любезностью корифея темной магий я лишь жалко пошевелил усиками, то есть с готовностью покивал головой.
Хунта сегодня где-то пропадал все утро, а потом пришел прямо ко мне в номер мрачнее тучи. Что там случилось за это время, я не имел ни малейшего представления.
После завтрака, который по питательности ненамного превосходил простую кипяченую воду, я все утро проторчал у окна, выходящего на небольшой переулок. Немногочисленные прохожие были сплошь одеты в длинные плащи с капюшонами, и у меня появилось ощущение, что гостиница расположена на территории какого-то монастыря. Дважды пробегали странные существа, которых я уже видел в подземном гараже гостиницы. Я уже знал, что здесь их называли эльфами. Это было непонятно. Из сказок Андерсена я вынес твердое убеждение, что эльфы – это сплошь Дюймовочки, только с крыльями и живут они в чашечках цветков. Каковы должны быть цветочки, чтобы в них можно было запихать этих лопоухих и лупоглазых уродцев — и представить страшно. И крыльев я у них не заметил. Но может быть это и к лучшему. Помнится, Витька Корнеев рассказывал мне какой-то издевательский анекдот на тему «почему коровы не летают». Тут похожая история…
— Алехандро, вы понимаете, почему сюда отправились именно мы с вами, а не Киврин с Корнеевым или Седловым?
— Н-нет, — растерялся я.
Только сейчас до меня дошло, что это действительно выглядит странно.
— Выбор посланников определялся простыми соображениями. Послали того, кто уже все прошел и удержится от соблазнов этого магического мира. И того, кто при всем желании не сможет этими соблазнами воспользоваться.
Я тупо молчал.
— Именно поэтому сюда отправился бывший Великий Инквизитор Хунта и лишенный магического дара, но очень старательный и творческий инженер-программист Привалов.
Я начал понимать, что имеет ввиду магистр, и щеки мои вспыхнули от стыда.
— Но я же ученик чародея, — как заклинание пробормотал я.
— Шестой год.
— И что? – меня начало мучить предчувствие какой-то неприятной новости.
— Вы не будете магистром, Алехандро, — почти извиняющимся тоном мягко сказал Хунта, — надо смотреть правде в глаза. У вас нет собственного магического дара. Его не смогли разбудить даже внешние подпитки. Значит, его нет.
— Но я же творил колдовство, материализация, дубли, наконец…
— Вам помогали. Много магических сил вложил Ойра-Ойра, Корнеев, Амперян. Да и я пытался… — Хунта досадливо махнул рукой. – Приток внешних энергии давал вам возможность творить простенькую магию, но развития магических способностей не произошло. Примите это как данность, Алехандро.
Я молчал, как оплеванный. Это надо было привезти меня в Британию, чтобы сообщить о моем убожестве? Зачем?
— Только не впадайте в самоедство! И не превращайте это в трагедию. Я вам рассказываю все это вынужденно. Вы должны знать свои возможности перед тем, как мы приступим к своей миссии. От нас с вами зависит престиж нашего института и сохранение перспективного направления магических исследований. Поэтому соберитесь и приготовьтесь внимательно выслушать и запомнить все, что я вам скажу.
М-да, горькая пилюля была сдобрена небывало отеческим тоном обычно бессердечного корифея. Я с трудом собрался с мыслями и кивнул:
— Я внимательно слушаю, Кристобаль Хозеевич.
— Вы появились в НИИЧАВО в шестьдесят четвертом?
— Д-да.
— Луи Седловой свою первую модель машины времени создал в том же году. Потом он пять лет дорабатывал этот базовый образец, пока тему не закрыли из-за сигналов из зарубежных стран, где несколько их наблюдателей столкнулись в описываемом будущем с нашими добровольцами-испытателями этой машины. Улавливаете?
— Э-э-э… они тоже путешествовали в этом описываемом будущем?
— Они в нем жили, Алехандро! – жутко блестя глазами, наклонился ко мне Хунта, понизив голос до яростного зловещего шепота. – И сейчас живут!
— Не понимаю.
— Ну напрягите фантазию, Алехандро. Описываемое будущее вы понимали, как экранизацию романов писателей фантастов. Но это не так. Вернее не совсем так. Если взять совокупность всех описаний современности, которые складываются из газетных статей, репортажей, кинохроники, интервью, публицистики и даже писем людей, то, что мы с вами получим, Алехандро?
— Вы хотите сказать, что это тоже описываемое настоящее? И по нему можно путешествовать во времени? Но как отличить реальность от вымысла?
Бывший Великий Инквизитор холодно улыбнулся.
— Никак. Описываемое и происходящее настоящее и будущее – это суть одно и то же.
— Но ведь одно реально состоялось, а другое лишь вымысел! – в отчаянии вскричал я. Голова у меня пошла кругом.
— Не путайте, Алехандро. Состоялось и то и другое. Весь вопрос в том, для кого это состоялось. Если это книга, то только для ее автора?
— Конечно.
— А как же его читатели? Для них этот описываемый мир состоялся?
— Но они же там не были!
— Они представляли этот мир вместе с автором, они в нем путешествовали вместе с автором, страдали, радовались, любили, а иногда и умирали…
Ч-черт! А ведь так оно и есть. Талантливая книга заставляет выдуманный мир играть живыми красками. Заставляет сопереживать, да просто жить в нем, как в реальности.
Это что же получается? Выдуманный мир равен реальному?
Наверное, последнюю мысль я высказал вслух, потому что Хунта тут же ответил:
— Для каждого отдельного человека общего реального мира не существует, Алехандро. Личный мир человека состоит из жуткой смеси информации, которая его окружает. От разговоров с упертыми родственниками до освещения событий в политической и бульварной прессе, от круга общения до собственных фобий, замешанных на детских страхах, юношеских гормонах, личных победах, поражениях, дружбе, любви и предательстве! Этот жуткий коктейль у каждого свой, Алехандро. Разве это достойно называться общей реальностью?
— А что же тогда реальность?
Хунта передернул плечами.
— Нужно быть богом, чтобы понять это. Но это трудно.
— Что трудно?
— Трудно быть богом, Алехандро! Впитать в себя все людские страсти, всю боль, все страдания и остаться человеком? Это мало кому по силам.
Я содрогнулся.
— Впрочем, мы отвлеклись, — сухо заметил он, — все, что я хотел тебе объяснить – это вариативность сконструированных временных пространств по отношению к временному пространству всего человечества, которое само состоит из миллиардов отдельных нитей, причудливо сплетающихся в замысловатый рисунок. На этом рисунке есть широкие и прочные участки, впитавшие в себя мириады человеческих переживаний и чаяний, а есть причудливые паутинки индивидуальных зыбких и непрочных миров. Машина Луи Седлового позволяет уверенно путешествовать по прочным участкам этой пространственно-временной ткани, но обращение и прикосновение к ее тонким нитям чревато серьезными опасностями.
— Какими?
— Можно стать рабом чужой и чуждой тебе идей без всякой надежды на освобождение! – отрезал Хунта, сверля меня черными зрачками.
Я обхватил голову руками, судорожно соображая. Если Хунта прав, то грань между вымышленным миром и реальным просто стирается. И можно побывать не только в авторских мирах, но и в том мире, автором которого является все наше человечество. Все исторические события, описанные современниками, историками и фантастами – суть единое информационное поле человечества, доступное для посещения? А как отличить правду от вымысла?
— Никак, — криво усмехнулся магистр отдела Смысла Жизни. Я начал подозревать, что он читает мои мысли.
— Ну, так можно договориться до того, что и НИИЧАВО и нас с вами кто-то выдумал?
В лице Хунты что-то неуловимо изменилось, какая-то затаенная печаль проступила на миг в лице бывшего Великого Инквизитора. Словно не прошенная слеза под глухой маской рыцаря, всю жизнь закованного в стальные латы и в последний раз выходящего на ристалище против молодого и могучего противника.
Но это продолжалось лишь мгновение.
— Алехандро, а ты сам можешь отличить реальность от вымысла? – голосом кинопровокатора поинтересовался он.
— М-могу, — неуверенно кивнул я.
— Вот и чудно, идальго. Теперь я немного расскажу тебе о тех событиях, которые разрывают мир магической Британии уже два десятка лет.
И Хунта начал свой рассказ…
…М-да-а-а-а… Куда там Дюма и этому, как его… Морису Дрюону. После рассказа Хунты воображение мое было доведено почти до точки кипения.
— Кристобаль Хозеевич, а почему вы думаете, что местные маги не захотят отдать машину Седлового? Визит этого громилы на Лысую гору вовсе не кажется какой-то спланированной акцией. Хулиганство сплошное.
— Хулиганство? Хм-м-м… Хулигэны – это тоже порождение этих мест, откуда и появилось связанное с ними понятие… Маги-грабители. Маги-убийцы путников на дороге. Причем именно в том месте, где усталый путник рассчитывает на кров и приют. Магический род разбойников под личиной владельцев постоялого двора.
Хунта пробормотал все это, сосредоточенно роясь в небольшой шкатулке.
— Так вот, Алехандро. По местным понятиям ты – сквибб. Это достаточно низкая ступень в здешней иерархии. Про магию знаешь, а магических сил нет. При таком раскладе тебе будут закрыты многие двери, а этого допустить нельзя.
Хунта извлек на божий свет небольшой цилиндрик, в котором я с опаской опознал умклайдет.
— УЭУ-25. Умклайдет электронного уровня. Янус Полуэктович выдал мне его негласно, Алехандро. Никто в НИИЧАВО не должен знать, что он у тебя есть. Придадим ему более привычную для этих мест форму.
Хунта вытянул цилиндрик в длину и тот превратился в некое подобие резной деревянной учительской указки из благородного сорта древесины.
— Что это?
— Волшебная палочка. Здесь все маги носят такие. Отсутствие палочки – признак деклассированного элемента. Либо преступник, либо сквибб, либо магл.
— Магл?
— Представитель немагического населения. Местные маги их презирают.
— Это я уже понял. Пожиратели.
— Боюсь, что не до конца поняли. Маглов презирают все. Просто одни возвели это в ранг своей философии, а другие лживо скрывают. Но мы опять отвлеклись, Алехандро. Ойра-Ойра говорил мне, что вы с ним прошли два курса пользования электронным умклайдетом. Общий принцип управления вам понятен?
— Да, Кристобаль Хозеевич.
— Здесь вам придется управлять им невербально. Это потребует некоторой сноровки. У вас будет несколько часов, чтобы освоить эту премудрость. Вы должны уверенно управлять палочкой в быту. Левитировать небольшие объекты, открывать двери, двигать предметы, защищаться от физического нападения.
— Каковы допустимые пределы самообороны? – напыщенно изрек я, сладко поигрывая бицепсом.
— Вы должны защищаться умклайдетом, то есть палочкой. Кулачные бои здесь не в чести.
— Ну, а в крайнем случае? – напирал я.
— В крайнем случае — бейте, чем попало, но потом прикиньтесь, что сделали это палочкой, — терпеливо ответил Хунта. – Но нам надо избегать подобных обстоятельств.
Я принял умклайдет из рук магистра, чувствуя облегчение, словно новобранец, которого прислали на фронт с голыми руками, и вот он, наконец, получил трехлинеечку, которая освободилась…
— Э-э-э-э… Кристобаль Хозеевич, это же магический артефакт повышенной опасности. Я же должен расписаться в журнале техники безопасности и материальная ответственность, сами знаете…
— Я уже расписался, — нетерпеливо поморщился магистр.
Хунта пошарил у себя на поясе и вдруг вытащил из воздуха длиннющую рапиру. Внимательно осмотрев граненый клинок, он несколькими пассами укоротил свое оружие, превратив его в палочку почти неотличимую от моего преображенного умклайдета. Разве что длина у нее была побольше.
— Я пойду, Алехандро, через полчаса у меня состоится встреча с тем, кто сведет нас с одним из воротил здешнего магического мира. Возможно, уже этой ночью нам предстоит путешествие. Советую вам не терять времени и заняться освоением умклайдета…

Глава 9

Саша Привалов обнаруживает, что Хогвартс сильно отличается от НИИЧАВО, а Финеас Найджелус Блэк хлопочет перед Хунтой о спасении своего рода.

POV Привалова

Ворота глухо лязгнули и медленно открылись.
«Фотоэлемент?» - мелькнуло у меня в голове, потому что буквально за мгновение до этого Хунта осветил створки своим умклайдетом.
Перед нами открылся проход в скупо освещенную аллею, в конце которой несуразной громадой темнело какое-то здание.
- Добро пожаловать в Хогвартс! – раздалось совсем рядом.
Все еще чувствуя легкую тошноту и слабость в коленках, я оглянулся по сторонам, не видя нашего собеседника.
- Вы бы показались, товарищ, а то так очень неудобно разговаривать, - пробормотал я в растерянности.
- Спокойно, Алехандро. Нас пригласили войти. Не исключено, что хозяев здесь нет, но вряд ли им будет приятно, если ворота замка останутся открытыми слишком долго в это тревожное время.
Он шагнул вперед, и я безропотно последовал за ним. За нами с реликтовым скрипом сомкнулись створки. Я невольно оглянулся в поисках привода. Что у них тут? Червячный редуктор с концевыми выключателями? Или новомодные гидроцилиндры с плавным и бесшумным ходом? В любом случае, петли следовало бы смазать консистентной смазкой на основе оксида лития, ну или солидолом в крайнем случае…
Странно. Сколько я не таращился, но никаких следов привода не обнаружил. Пусть даже ворота и управлялись магией, но сам-то привод должен быть?
- Алехандро, не отвлекайтесь на мелочи, - шепнул Хунта, правильно интерпретировав мои разглядывания, - здесь нет традиций заколдовывать механизмы или приборы, управляющие вещами и процессами. Чары накладывают на сам материальный объект, не утруждая себя маскировкой от немагического населения.
«Эх, агностики чертовы, Ломоносова-Лавуазье на них нет! - подумал я растерянно. – Впрочем, им тут стесняться некого, надо понимать».
Что-то щелкнуло, и над нашими головами вспыхнул светильник. Я прищурился на свет. Хунта прав. Ни столба тебе, ни фонаря на нем, ни проводов для приличия. Болтается в воздухе яркий сгусток, напоминающий холодную газовую плазму, и больше ничего. Никаких имитаций. Все не по-нашему!
Впереди послышались быстрые шаги. Невысокая худощавая фигура приблизилась к нам и откинула капюшон мантии. То, что эти балахоны называются именно мантиями, я уже знал. Кристобаль Хозеевич объяснил.
Из-под капюшона показалось лицо немолодой женщины с тонкими и строгими чертами.
- Здравствуйте, рада видеть вас. Меня зовут Минерва Макгонагал. Директор попросил меня встретить вас. Его вызвали в министерство магии, но он рассчитывает вернуться еще до полуночи.
- Кристобаль Хозе Хунта, к вашим услугам миссис. Позвольте представить моего помощника - Алехандро Привалов.
- Можно просто Саша, - в очередной раз чувствуя себя идиотом, пробормотал я.
Хунта только засопел раздраженно. А чего сопеть, я и сам не рад, но не умею знакомиться, хоть тресни.
- Следуйте за мной, господа.
«Господа все в Париже!» - всплыло у меня из какого-то реликтового тайника инсургентской памяти. А может это из «Козары»? Я ее раз пятьдесят посмотрел!
Я с деревянной галантностью пропустил вперед магистра и нашу провожатую, и пошел вслед за ними в шагах этак пяти, как и положено помощнику и вообще подчиненному лицу.
Меня ощутимо качало и водило из стороны в сторону. Оставалось только пожалеть свой вестибулярный аппарат, на корню подорванный местными средствами передвижения.
А я еще жаловался на наш мотоциклетный тандем, сидение которого за время путешествия в Лондон сквозь время и пространство изрядно намяло мне пятую точку. Это, можно сказать, просто безобидная кресло-качалка по сравнению со зверской центрифугой для тренировки космонавтов под местным названием - автобус «Ночной рыцарь»!
Я думаю, ни Гагарину, ни Леонову, ни тем более Валентине Терешковой не досталось так круто во время подготовки к космическим полетам, как досталось мне за те три четверти часа, что я провел в этой чудовищной машине. Посмотреть бы в глаза ее конструктору! Хотя не исключено, что он проектировал ее для полетов в поясе астероидов между Марсом и Юпитером. Это многое объяснило бы. И мгновенные скачки ускорений до шести же, и ударные торможения, и боковые прыжки по трассе, и ситуационные изменения формы и габаритов в зависимости от того между какими астероидами, тьфу, автомобилями надо протиснутся!
В общем, если бы после третьего полета из конца в конец автобуса, Хунта не приклеил бы меня к креслу, а после следующего полета вместе с креслом, не приклеил бы к полу и само кресло, то меня по возвращении в НИИЧАВО из-за полученных увечий не только в космонавты, но даже в команду домовиков-ассенизаторов Модеста Матвеевича Камноедова не взяли бы!
Спасибо титану. Спас, благодетель…
Тем временем мы поднялись по ступенькам и вступили в здание. Было очень темно, и я почти ничего не мог разглядеть. Наша сопровождающая, как ее там, миссис Макгонагал, кажется. Язык сломаешь с такими именами. Так вот, она освещала нашу дорогу своей палочкой, но света хватало лишь на то, чтобы вовремя разглядеть перед собой ступеньки или пороги. Я уже сократил дистанцию с Хунтой до одного шага, опасаясь упасть, отстать и потеряться в этих бесконечных переходах, залах и лестницах.
Мэтр был спокоен и невозмутим. Он шел рядом с провожатой и позвякивал своими несуществующими шпорами. Впрочем, после того, как Хунта продемонстрировал мне свою невидимую шпагу, я уже не был столь категоричен во мнении, что шпор точно нет. Ведь что-то звякает? То-то и оно. Конечно, проще было бы считать это слуховыми галлюцинациями. Вон в «Текник Интернейшел» писали, что японцы изобрели устройство, изображающее журчание воды в унитазе. Для экономии воды. Дожили, как говорится, в западном мире. Воды у них уже не хватает. Но применительно к Хунте, в такие штучки уже не верится. Есть там у него шпоры. Точно есть! Зловеще искривленные, сантиметров двадцать длиной с острейшими звездочками на конце, готовыми впиться в бока богатырского коня, закованного в сияющие латы!
Мне сразу послышался отдаленный топот копыт.
Я опомнился и понял, что трушу. Просто трушу, как маленький мальчик, угодивший в темный лес, где ему мерещатся страшные тени за каждым деревом. Мне надо успокоиться, взять себя в руки, решить мысленно пару уравнений звездной статистики и вспомнить, что я не безвестный идальго, а начальник вычислительной лаборатории НИИЧАВО, у двери которой толпятся десятки магов, которым эта, как ее там, Макгонагал и в подметки не годится!
Надо просто разозлиться и все! Где там мой умклайдет?
Я вытащил из кармана свою «волшебную палочку», сжал ее в руке. Палочка выдала из себя луч не хуже, чем китайский фонарик с тремя батарейками. Знай наших!
Хунта обернулся и неожиданно одобрительно кивнул.
- Спасибо, мистер Саша, но мы уже пришли, - сухо отреагировала провожатая.
«Неприятная тетка, - подумал я про себя и луч гасить не стал из чувства противоречия, - слишком педантичная. Надсмотрщица какая-нибудь. Местный вариант товарища завкадрами Демина».
- Кислотные леденцы! – ни к селу, ни к городу объявила Демина-Макгонагал, и серая туша статуи какого доисторического животного отъехала в сторону, открыв нам ступеньки, двигающиеся по спирали вверх.
«Ого! Спиральный эскалатор! – сообразил я. - Такие обсуждали в технических журналах для ленинградского метро и для подземных переходов, но оказалось, что двигатели потребуются специальные. Китежградцы рассчитали, что механизм получится слишком дорогим в производстве. Идея метростроевцев не прошла. А здесь, смотри-ка, работает. Надо бы чертежи попросить в рамках технического и магического обмена. А мы им Самовыдергивающуюся морковку профессора Выбегаллы предложить можем. Или ботинки Самонадевающиеся. В крайнем случае, брюки-невидимки Магнуса Редькина. А что? Тоже неплохо. Хотя они тут все в балахонах ходят…»
- Заходите, Алехандро, - негромко поторопил Хунта.
И я отважно шагнул на спиральный эскалатор, пытаясь хотя бы органолептически оценить, насколько удалось британским магам-технарям воплотить в жизнь задумку ленинградцев…
* * *
Макгонагал спросила, не требуется ли нам что-нибудь, предложила чаю, получила вежливый отказ и покинула кабинет, сообщив, что прибытие директора Дамблдора ожидается с минуты на минуту.
Я вздохнул с облегчением, но как оказалось, совершенно преждевременно. Кабинет оказался весьма необычным. Интересным он оказался. И страшноватым. То есть страшно интересным. И не поймешь, чего больше.
Пока я дивился на пыхтящие, дымящие, вращающиеся и подпрыгивающие серебряные приборы в шкафах, Хунта рассматривал портреты на стенах кабинета. Кстати изрядная часть их изображала только уже знакомые мне викторианские стулья. Пустые. Это уже наводило мысль на то, что это не портреты, а своеобразные натюрморты. На остальных были изображены всевозможные благообразные старцы в невообразимо древних нарядах. Я не великий специалист в живописи, но сразу понял, что это творения настоящих мастеров, потому что портреты были ну прям, как живые. Только что не подмигивали.
В этот момент один из портретов, словно услышав мои мысли, весьма отчетливо мне подмигнул и тут же вновь окаменел лицом.
Я поспешно отвел взгляд. Потом снова взглянул на него. Тьфу-тьфу, показалось. Или померещилось. Что-то я нервный сегодня и мнительный.
Надо мной кто-то завозился и на мою голову посыпался мусор. Странный какой-то. Неожиданный. Это были ярко красные перья вперемешку с серыми хлопьями пепла. Перья дымились.
Я вскочил, вытряхивая из волос тлеющий мусор.
- Спокойно, Алехандро! Надо так понимать, что это феникс. Он только что сгорел, но должен возродиться.
Я рассмотрел подставку, прибитую к стене. На ней стояла клетка из которой поднимались вверх клубы неаппетитного дыма. Завоняло жженым пером и еще какой-то дрянью, то ли сгоревшим эфиром, то ли жженой пластмассой.
- Должен возродиться? – переспросил я, вспомнив о попугайчике У-Януса. – Он контрамот?
- Нет. Это птица Феникс, сгорающая в огне и возрождающаяся из своего пепла. Символ вечного круга жизни.
- Так это же легенда.
- Все легенды в той или иной степени являются результатом взаимодействия магического и немагического миров. Точнее, легенда - это то, что помнит немагический мир о факте столкновения с магией. Правда обычно бессовестно перевранный в угоду шарлатанам и властителям.
Я вспомнил о своей магической неполноценности и погрустнел. Впрочем, для любознательного наблюдателя здесь просто раздолье. И я продолжил осмотр кабинета.
- Христо?
Я вздрогнул. Голос раздался не из двери и не из камина, которые здесь использовали для сетевой трансгрессии, а откуда-то сверху. Еще один феникс? На этот раз говорящий?
- Фин? Ты что тут делаешь? А-а-а… я должен был догадаться.
Хунта смотрел вверх на один из портретов, который еще минуту назад был натюрмортом. Теперь же рядом с викторианским стулом стоял благообразный пожилой человек в старомодном камзоле и в волнении махал рукой магистру.
- Мессиры! – обратился он к кому-то. - Семейное дело моего рода! Мне надо переговорить с нашим гостем наедине.
Все люди на портретах мгновенно ожили и, делая поклоны и приветственные жесты, удалились куда-то за рамы своих картин. Я от неожиданности шарахнулся в сторону и ударился головой об угол. В глазах у меня все раздвоилось, но ничего не исчезло, и я понял, что это не галлюцинация. Тихонечко опустившись на край стула, я весь окоченел от внимания.
- Прекрасно выглядишь, Христо! А я теперь, видишь, в каком положении.
- Давно?
- В двадцать шестом. Драконья оспа.
- Типично европейская проблема. У нас все магические рептилии были привиты еще в прошлом веке. Итак, ты здесь. Я чем-то могу помочь?
- Не издевайся. Как можно помочь покойнику? Но у меня к тебе действительно есть просьба. Альбус может появиться в любой момент, поэтому я буду краток. Мой род прервался. Весной погиб мой пра-правнук Сириус Блэк.
- Соболезную, Фин…
- Не перебивай, Христо. Есть в этой истории какая-то странность. Видишь ли, с моей стороны бытия его нет. И с твоей стороны его нет. Понимаешь?
- Жизнь не является обязательным атрибутом смерти, - пробормотал Хунта формулировку одного из своих малопонятных открытий. – Ты думаешь, он запечатан?
- Да! Да! И еще раз, да! Но я ничего не могу предпринять отсюда, а Альбус в мою теорию не верит. Или делает вид, что не верит. Христо, мне нужна твоя помощь! Делай, что хочешь, но ты должен найти его и распечатать.
- И? – лицо начальника отдела Смысла Жизни приобрело черты зловещего вдохновения.
- Да, - обреченно кивнул головой старик на картине, - я расскажу тебе все, что знаю об этой стороне бытия. То, что не может знать никто из магов, пока жив. Запомни адрес: Лондон, площадь Гримо дом двенадцать. Это родовой дом Блэков. Там висит мой второй портрет.
- Не боишься наказания?
- Продолжение рода важнее. Пообещай мне!
- Обещаю! – Кристобаль Хозеевич поднял вверх правую руку с раскрытой ладонью.
- Спасибо тебе, Христо! Я слышу, он идет. Не верь ни одному его слову ! Ни единому!
С этими словами старец, которого Хунта называл Фином, резко повернулся и вышел, вновь осиротив свой портрет до состояния натюрморта.
Я понял, что стал свидетелем чего-то важного и запретного, но не успел разобраться в своих впечатлениях, как в камине сверкнула вспышка фиолетового пламени, и в нем показался благообразный старец, убеленный сединами и белоснежной бородой до самого пояса.
Кто-то из вернувшихся портретов провозгласил:
- Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор! Поприветствуем директора Хогвартса, мессиры!
Раздались аплодисменты. Я взглянул в лицо Хунте и увидел, что в глазах бывшего Великого Инквизитора зажглись ледяные искорки интереса…

Глава 10

Дамблдор озабочен состоянием Фоукса, но потом понимает, что дела гостей из России важнее и срочно отправляет Хагрида в отпуск. Драко принимает нежданных постояльцев, а Снейп выстраивает новую версию своей родословной.

POV Привалова

- Фоукс! Милый мой! Ну, надо же! Это случилось в тот момент, когда меня вызвали в министерство, - старик расстроено покачал головой и перевел взгляд на нас. - Здравствуйте, почтеннейшие сеньоры. Очень рад приветствовать вас в Хогвартсе.
Седобородый старец шагнул из камина, рассыпая на пол хлопья пепла. Глаза его по-прежнему были прикованы к дымящейся клетке.
«Ну и средства передвижения тут у них», - подумал я и вежливо поклонился.
Хунта взмахнул полой плаща и тоже изобразил поклон, как-то по-особенному, витиевато, видимо на испанский манер.
- Предлагаю вам воспользоваться гостеприимством Хогвартса и остаться на ночь. А завтра утром мы можем подробно побеседовать на все интересующие вас темы.
Хунта неуступчиво повел плечом.
- Сначала нам надо понять, есть ли у нас общие темы для разговоров, а потом уже отдыхать. Прошу извинить за настойчивость, но мы очень стеснены по времени.
Старик вежливо улыбнулся и жестом пригласил нас присесть в тяжелые кресла, стоящие у стола. При этом он постоянно косился на кучку пепла в клетке, словно ожидая, что с ней что-то должно произойти.
- Ну что ж, мне вас заочно представили, мистер Хунта, - поклонился он в сторону Кристобаля Хозевича, - и мистер Саша, - кивок мне.
Хунта лишь неодобрительно покосился в мою сторону.
- А меня вам представил мой предшественник на посту директора Хогвартса. Поэтому мы можем приступить немедленно к тем важным делам, которые привели вас в магическую Британию.
«Хм, а немагической Британии вроде как и совсем нет», - подумал я с неудовольствием. Чем-то мне не понравился этот самый Черчильдор или как там его… Улыбчивый, благостный, прямо вылитый Дед Мороз дробь Санта-Клаус, только что нос не красный.
Хунта слегка привстал и вытащил из рукава свернутый в трубку лист бумаги.
- Собственно вот, что нас к вам привело, мистер Дамблдор.
«Ага, Дамблдор, значит. Дурацкая у меня память на дурацкие имена! То ли дело у нас. Витка Корнеев – коротко, емко и образно. Стоит произнести, так сразу перед мысленным взором возникает небритая физиономия, растянутый ворот свитера и издевательская улыбочка. Или Ойра-Ойра. Такое имя ни с чем не перепутаешь, словно кто-то специально придумал. Да и Эдик Амперян-Амерметр, сразу понятно, что кто-то долго напрягался, чтобы совместить в фамилии армянские корни и любовь к научным экспериментам».
Дамблдор читал бумагу, и лицо его было непроницаемо. Я знал, что он читает. Это было решение ученого совета НИИЧАВО о возврате машины времени Луи Седлового, отпечатанное на меловой бумаге с золотым обрезом. Я мельком просмотрел этот документ еще в Соловце, но ничего не понял. Аргументация необходимости возврата была за горизонтом моего восприятия. Отсылки к каким-то меморандумам, статутам, римскому праву и статьям Утрехтского мирного договора не укладывались у меня в голове. Я даже не смог понять, это все всерьез или бумагу составили исключительно для отвода глаз. Впрочем, подписи У-Януса, Жиакомо, Киврина и других корифеев не оставляли сомнений, что это более чем серьезно и только я – Александр Иванович Привалов - как всегда немного не в курсе.
Кстати о золотом обрезе и меловой бумаге. Особенность пишущих машинок производства Китяжградского магзавода были таковы, что даже мел и глянец не спасли бумагу от того, что некоторые буквы «О», пробитые могучими литерами, превратились в отверстия, которые смотрелись, как пробоины от дроби седьмого номера. Помнится, Роман учил меня стрелять из ружья по бумажной мишени, так дырки были – не отличить!
- Серьезная проблема, уважаемые коллеги, - покачал головой Дамблдор. – Мне потребуется некоторое время, чтобы навести справки.
Хунта универсальным движением поднял брови, что при переводе на все живые и мертвые языки означало примерно следующее:
«Конечно, очень приятно слышать, что вы готовы заняться этим вопросом, но хотелось бы конкретнее, коллега. Что значит это некоторое время?»
- Думаю, что смогу получить необходимую информацию в течение двух дней.
И, лучезарно улыбаясь, старик посмотрел на Кристобаля Хозевича.
- Ну что ж, это приемлемый срок. Благодарю вас за горячее участие в решении нашей проблемы.
Если бы этим фирменным тоном поблагодарили за столь горячее участие кого-нибудь попроще, то боюсь, бедняга заледенел бы навеки, но этот самый Черчильдор… тьфу, Дамблдор был крепкого десятка, даром, что на Деда Мороза похож. Он очаровательно улыбнулся мудрой и немного детской улыбкой, которая почему-то тут же вызвала у меня мысли о передаче «Радионяня», и, шевельнув пальцами от избытка вежливости, осведомился:
- Предпочитаете почивать в башнях или вам привычнее в подземелье?
Я сначала не придал этому значению, но вот Хунта явно услышал в этом вопросе какой-то намек. Он пронзительным взглядом впился в старика, но тот уже снова отвернулся к клетке.
- Фоукс, маленький мой, рад приветствовать тебя, бессмертная птица.
Я с удивлением смотрел, как небольшой птенец, расцветкой похожий на снегиря, раскидывает кучку пепла и негромко курлычет.
- Мы полностью полагаемся на ваш выбор, - заявил Хунта.
- Отлично! В этом году у нас недобор студентов на факультете Слизерин. Я попрошу декана выделить вам свободную спальню.
Старик достал из ящика стола осколок зеркала и потер его пальцем.
- Профессор Снейп, зайдите ко мне, пожалуйста.
«Еще одно корявое имя», - сморщился я…
* * *

POV Драко Малфоя

Видимо, я только что заснул. Как и во все ночи в этом учебном году, мне снова начал сниться постоянный кошмар…
Я долго брел по лестницам Хогвартса и слышал за своей спиной чьи-то шаги, а потом долго не мог открыть Выручай-комнату, и тут Крэбб с Гойлом превратились в Поттера и грязногкровку Грейнджер, схватили меня за руки, а грязнокровка голосом Темного Лорда крикнула: «Он не смог починить Исчезательный шкаф! Его семья умрет!». А Поттер, сволочь этакая, выкрутил мне руку и пробубнил невнятно: «Вставай! Просыпайся, я тебе говорю! Драко, ты мне срочно нужен!» Не успел я удивиться тому, что он назвал меня по имени, как почувствовал, что кто-то трясет меня за плечо и проснулся…
«А? – говорю. – Что? Кто здесь?»
Тьфу, Мордред с вами всеми и Моргана! Это Снейп меня разбудил.
- Вставай, Драко. У нашего факультета гости. Их двое. Открой одну из пустых комнат и вызови домовиков, чтобы порядок навели. Я буду ждать тебя с ними в гостиной. И учти, у меня мало времени.
Кивнул я ему, что понял и потянулся за мантией.
- Крэбб и Гойл, подъем!
Черта с два они проснутся. Я же сам их с вечера напоил Успокоительным зельем, а то от этих превращений в маленьких девочек у них уже совсем крыша поехала. Крэбб то и дело за яйца хватается, словно проверяет, там они или нет, а Гойл по утрам с таким напряжением рассматривает свою одежду, словно не уверен, что понимает, на какую часть тела это надо надевать. Жаль парней, но придется им потерпеть, пока я все дела не закончу.
Я оделся и по привычке посмотрел на себя в зеркало. Не айс, конечно, но для полуночного времени сойдет. Надеюсь, фотографироваться для «Пророка» не придется.
И каких таких гостей принесло к нам в это время суток? Мне захотелось выглянуть в гостиную, но будет совсем не здорово, если меня там встретит недовольный взгляд Северуса. У нас с ним и так есть почва для трений в этом году. Не стоит нарываться.
Тут я сообразил, что даже не спросил, какого пола гости. В каком крыле их устраивать? Но потом решил, что крестный насчет девушек точно бы предупредил.
Снял я заклинание с двери пустующей спальни для старшекурсников, звякнул колокольчиком вызова эльфов и осмотрел пустые кровати. Все четверо парней, которые должны были здесь жить, по слухам, сейчас призваны в ряды слуг Лорда. Рядовые слуги. Пушечное мясо. Это не для Малфоев. Малфои либо приближенные у Лорда, либо прокляты им. Третьего нам не дано.
Эльфы работали быстро, но я их все равно пару раз подстегнул Обжигающими чарами. Для страха и порядка. Вот вещи, которые в отношении слуг идут всегда рука об руку. Есть страх – есть порядок. А если эльфов не гонять, то и порядка не будет. То-то рассказывают, что у грифов в спальнях и гостиной постоянный беспорядок и грязи по колено. Они даже не знают, что эльфов можно вызвать на уборку в любое время. Ну а сами домовики, прикрепленные к факультету львов, понятное дело, обленились…
- Готово, господин!
Наконец-то можно идти к Снейпу.
- Свободны, - я посмотрел на результаты уборки.
Можно было бы лопоухих еще погонять, но спать хочется. В следующий раз.
Выхожу в гостиную, там сидит декан и с ним еще двое - ко мне спиной. У Снейпа лицо холодное и непроницаемое, но по губам вроде как судорога пробегает время от времени. Это значит, что он находится в состоянии тихого бешенства.
Увидел меня и нехорошо обрадовался.
- Позвольте вам представить – Драко Малфой, староста факультета Слизерин. Мистер Малфой, это наши гости - профессор Хунта и его помощник мистер Саша.
Высокий, худой и темнолицый маг привстал и слегка мне поклонился. Породистое лицо, но внешность южанина. Итальянец или испанец, черт их разберет. А второй молодой какой-то…
Великий Мерлин, я чуть не отшатнулся!
Стоило ему привстать, чуть неуклюже и деревянно, и блеснуть стеклами очков, как почудилось мне, что это Поттер! Только постарше лет на десять. Даже выражение лица немного растерянное и неуверенное - точь в точь!
Я, наверное, все-таки отступил на пару шагов, потому что Снейп недовольно дернул плечами.
- Мистер Малфой, ну где же ваше гостеприимство? Проводите гостей в спальню и расскажите им он нашем распорядке дня. На завтрак директор пригласил их к столу преподавателей. Проводи утром до большого зала и покажи где и что.
Я кивнул, а сам вижу, что Снейп на молодого ноль внимания, а с темнолицего глаз почти не сводит. Буквально ест его взглядом. Но все это украдкой, исподтишка. А тот это заметил и сам вроде как к нашему декану присматривается. А этот их Саша-Поттер застыл в нерешительности и по сторонам озирается.
Тут я опомнился.
- Прошу вас следовать за мной, господа.
Они раскланялись со Снейпом и за мной пошли. Обернулся я на декана, а тот мне знак подал, что будет ждать меня в гостиной.
Ох, что-то не в порядке с этими гостями. И откуда их принесло?
* * *
- Мой дорогой Хагрид, как ты исхудал! Тебе просто необходим отпуск!
- Что? – испуганно вскочил лесничий, опрокинув кресло, на котором сидел.
- Эта серая кожа, этот погасший взгляд, - продолжал причитать Дамблдор, - эти спутанные ломкие волосы! Нет, вы определенно нездоровы, друг мой!
Хагрид скосил глаза на зеркало, которое с удовольствием отразило его пышущую здоровьем рожу с багровыми щеками и красным носом.
- Эта… здоров я, господин директор, здоров как бык!
- Вот именно, как бык. Скажи лучше, как телец, обреченный на заклание! Нет, Хагрид, друг мой, вы положительно не бережете свое здоровье. Мне будет нелегко справиться без вас в самый разгар учебного года, но ваше здоровье мне дороже! Я не желаю слушать никаких возражений. Мадам Максим уже выслала за вами крылатую карету. Четыре-шесть недель на южном побережье Франции должны поправить ваше пошатнувшееся здоровье!
- Э-э-э-э-э… мадам Максим? Ну, если вы так настаиваете, директор, так что же я буду возражать? Надоть, так надоть. Соберусь сейчас, значит.
- Я уже обо всем распорядился, друг мой. Ваш сундук уже собран и стоит на крыльце у главного входа.
В окне мелькнула какая-то багровая тень.
- А вот и карета! Скорее отправляйтесь, Хагрид! Пойдемте, я вас провожу!
Ошарашенный напором лесничий очумело помотал головой и поспешил за Дамблдором.
«Эх! Надо было спрятать машинку в пещерах, - мелькнуло у него в голове, - хотя, что с ней сделается? Пусть себе стоит…»
* * *
Снейп ворвался в свою комнату и полез в самый нижний ящик огромного комода. Пачка старых, разлохмаченных, пожелтевших и потрепанных документов полетела на стол. На скрепляющей их папке проявилась полустертая надпись: «Эйлин Принц, личное».
- Где-то я тебя видел, - бормотал Снейп, быстро перебирая бумаги, фотографии и газетные вырезки.
Папка стремительно худела. Бумаги рассыпались по столу и разлетались по комнате. Снейп, как одержимый, листал их, пока не наткнулся на тоненькую пачку порыжевших фотографий в затертом конверте. Смахнув все остальное со стола, он сел в кресло, потянулся к бару и, вытащив из него бутылку с янтарной жидкостью, щедро плеснул себе в бокал.
- Итак, приступим, - он отхлебнул из бокала и почти с опаской вытащил из пачки верхнюю фотографию. – Сэр Тобиас Снейп. Здравствуй, папочка. Я уже начал забывать, как ты выглядишь. Все вокруг твердили, что я весь в мать. Я и сам в это верил. Потому что хотел верить. Потому что не хотел быть похожим на отца, который меня никогда не любил!
Он бросил фотографию на стол и извлек следующую.
- Здравствуй, мама, - он поднес фотографию к губам, но устыдившись такой сентиментальности, просто поставил ее на центр стола, прислонив к бокалу. Потом вытащил зеркало и начал тщательно сличать свое отражение с изображенным на фото лицом.
- «Красота, как легкий ветер, промелькнет и в ваших детях», - с горечью процитировал он кого-то.
Вздохнул, отложил зеркало, а потом с особым внутренним напряжением вытянул из конверта последний глянцевый прямоугольник. Фотография была побольше предыдущих, и отпечатанной старинным способом на толстом картоне.
- Сколько же я гадал в детстве, кто ты такой и почему на обороте написано готической вязью «Любимой Эйлин».
Зеркало встало рядом со снимком. Снейп обреченно отметил черные как смоль волосы, крючковатые носы, подобные клюву хищной птицы, презрительный изгиб губ, пронизывающий взор…
- Осталось только выяснить, зачем ты сюда явился после стольких лет забвения. Неужели совпадение? Не-е-е-ет, таких совпадений не бывает. Я это выясню, а потом решу, что с тобой делать, папочка!
Снейп смял фотографию, швырнул ее на пол и залпом допил огневиски…


Глава 11

Драко Малфой занимается физиономическими сравнениями, а Гарри Поттера просят временно исчезнуть из магического мира Британии.

POV Драко.

Так я и знал. Настоящая фамилия этого постаревшего псевдо Поттера оказалась не Саша, а Привалофф! Это он сам мне сообщил, пока я вел их на завтрак. Тоже на букву «П» между прочим.
Дорогу я выбрал самую длинную и безлюдную. С этими странными гостями еще неизвестно, как дело обернется. Поэтому светиться рядом с ними перед всей школой мне совсем не обязательно.
— Вам прямо по проходу к столу преподавателей, — скороговоркой выдал я им последнюю инструкцию у двери и, пропустив вперед, сразу свернул к своему столу.
Впрочем, Блейза не проведешь. Только я сел с ним рядом за дальний конец стола, махнул Крэббу с Гойлом, чтобы те сидели, где сидят и не дергались ко мне поближе, налил себе кофе, а он уже тут как тут с вопросами.
— Кого это ты притащил?
— Не знаю, — отвечаю я, как можно равнодушнее. – Их наш декан привел переночевать. Только, похоже, и Снейп толком не знает, кто они такие.
— Старик выглядит классно, — оценил Забини, — а второй, какая-то дылда очкастая.
— Угу, — как можно равнодушнее ответил я, чтобы он от меня отвязался.
— На Поттера похож, — припечатал Блейз, и я чуть не подавился.
Драный Мордред! Значит, не привиделось мне вчера. Точно похож.
— А старик чем-то Снейпа напоминает!
Я в сердцах грохнул вилкой и ножом по тарелке и яростным шепотом:
— Ты дашь поесть по-человечески? Иди и сообщи о своих наблюдениях всей школе!
— Молчу-молчу, — кивает он примирительно, — так кто они такие?
— Говорю же, не знаю.
— Ну-ну…
Не поверил он мне. Что и не удивительно. Я бы на его месте тоже не поверил.
— Вот что, Забини, ты хочешь верь, хочешь не верь, но под ногами не путайся. И не вздумай сообщать кому-нибудь.
— Да кому я могу сообщить, — улыбается поганец, — это же ты там вращаешься в высоких сферах… Тебе и карты с руки.
— С огнем шутишь, Блейз, — я понизил голос для пущей важности, — тебе и в голову не приходит, что твоему сообщению в этих самых «высоких сферах» могут быть не рады?
Ага, вижу, проняло его. Занервничал, губы облизывает. Откуда ему знать, вдруг эта пара – часть моего задания от Лорда?
— Да я не лезу в твои дела, — отыграл он назад, — чего ты сразу? Забини умеет хранить секреты. Не в первый раз.
— Вот и помалкивай. Дай послушать, что там профессора обсуждают.
Край нашего стола был совсем недалеко от возвышения, на котором столовались педагоги, поэтому сквозь жужжание большого зала до нас доносилась вполне членораздельная речь грифиндорской мегеры Макгонагал.
— С девяти утра и до трех дня идут обязательные занятия. В три – обед. С четырех до десяти вечера самостоятельные занятия, факультативы и личное время студентов. В это время вход и выход из замка свободный. При этом посещение опушки и собственно Запретного леса запрещено…
Судя по всему, для Макгонагал было безразлично качество аудитории. Слушали ее безмозглые первокурсники или солидные маги-иностранцы, и тон и содержание инструкций оставались неизменны.
Я скосил глаза на гостей Хогвартса. Синьор Хунта слушал внимательно, но временами презрительно кривил тонкие губы. Совсем, как… Невольно я взглянул на Снейпа. Великий Салазар! Крестный, не будь идиотом! Ты же кривишься точь в точь, как этот темнолицый идальго!
Словно услышав мои мысли, Северус перевел на меня свой взгляд, глаза его вспыхнули, как две черные звезды, а я испытал проникающий ментальный удар. Едва не застонав от боли, я вцепился в столешницу, пока Снейп считывал мои беззащитные мысли и ощущения.
— Уф! – поморщился я, почувствовав, как ослабли ментальные тиски.
Снейп разорвал зрительный контакт и отвернулся, потом вновь мельком глянул на меня с извиняющимся видом. Лицо его утратило свирепость, он опомнился и затолкал в себя все эмоции, вновь превратившись в невозмутимого и холодного декана факультета Слизерин.
Слава Мордреду, а мне уж показалось, что крестный попросту спятил. Что его могло так разозлить? Случайное сходство с заморским магом? Или не случайное?
Тут до меня дошло. Снейп еще прошлым вечером пожирал этого сеньора злобным взглядом. С тех пор прошло двенадцать часов. Для Северуса это срок не малый. Что-то такое он узнал или понял насчет этого старика. Меня начала мучить смутная догадка.
Ой-ей-ей! Уж не родственники ли они? Но почему Снейп не рад? Почему злится?
Надо понаблюдать…

* * *

— Здравствуй, Гарри.
— Здравствуйте, профессор.
— Садись. Хочешь Лимонную дольку?
Поттер кивнул, неловко взял с края вазочки кусочек лакомства и присел в кресло.
Дамблдор взмахнул палочкой, и на столе появилось две кружки с ароматным напитком.
— Я позвал тебя, Гарри, для серьезного разговора.
Пострадавшая рука директора была спрятана в глубине рукава мантии, но Гарри, как будто наяву видел ее. Обожженную и даже местами обугленную смертельным заклятием.
— Ваша рука, профессор…
— … О которой мы не будем сегодня говорить, мой мальчик, — перебил его Дамблдор, ласково улыбаясь.
— Извините, директор.
— О, что ты, Гарри, не стоит извинений. Просто нет смысла тратить время на обсуждение того, что обсуждать бессмысленно. Сегодня мы поговорим о тебе.
— Обо мне, профессор?
— Да. Пора мне еще немного поучаствовать в твоем обучении, пока это возможно и имеет смысл.
Поттер навострил уши. Что-то в тоне директора показалось ему странным. Дамблдор как будто извинялся перед ним.
Директор встал из-за стола, прошелся взад-вперед по кабинету и неожиданно спросил:
— Ты много не знаешь о своей роли в борьбе с Темным Лордом, о многом еще не задумывался, но какие-то умозаключения уже беспокоят и будоражат тебя, хотя ты еще не готов облечь их в конкретную форму. Не так ли?
— Э-э-э-э… да, профессор.
— Я расскажу тебе, какую роль я отводил тебе в своем плане. Ты должен собрать все свое мужество и выслушать меня. Готов ли ты к этому?
Поттер задохнулся от волнения, но справился и молча кивнул в ответ.
— Итак, мой мальчик, согласно моему плану, ты должен был узнать от меня главную тайну Воландеморта. Ту тайну, которая раскрывает секрет запланированного бессмертия Темного Лорда и снабжает его врагов оружием против него.
— Очень интересно! – привстал Поттер.
Дамблдор отрицательно покачал головой.
— Но ты пока не узнаешь эту тайну, Гарри.
Поттер разочарованно вздохнул и уселся обратно в кресло.
— Вооруженный этой тайной, ты при поддержке своих друзей должен был нанести Воландеморту несколько важных поражений, а потом сойтись с ним в решающей схватке. В этой схватке ты должен был погибнуть, Гарри.
В груди у парня все похолодело.
— А Воландеморт? – с трудом спросил он.
— Тоже.
Гарри вздохнул с облегчением. Если и погибнуть, то хоть не зря. А зачем он мне все это рассказывает?
Дамблдор следил за выражением лица Гарри и тут же продолжил.
— Я рассказываю тебе это все потому, что этот мой план так и останется несбыточным. Мне не хватило примерно полгода жизни для его осуществления.
— Что вы такое говорите, профессор? – возмутился Поттер.
— Правду, Гарри. Только правду. Но тебя как будто и не возмутило, что я собирался отправить тебя на смерть?
Хм. Действительно. Поттер искоса взглянул на директора.
— Ну так это… война есть война… я ничего не говорю… значит для того меня родили… да и жертва матери…
Дамблдор с некоторой жалостью смотрел на Избранного.
« Где-то я перестарался. Этот мальчишка и впрямь был готов пожертвовать жизнью. Слишком уж большой у него враг. Не по размеру…»
— И вообще, я считаю, что главное в жизни – это красиво умереть! – ляпнул Поттер в отчаянии.
Директор замахал на него руками.
— Чтобы я этого больше не слышал! Что еще за параноидально-суицидальные бредни? Гарри, ты же так не думаешь на самом деле?
— Ну почему… на войне всегда жертвы есть… чем я хуже других…
— Все! Стоп! Довольно!
Поттер почувствовал, что его щеки горят от стыда, а между лопаток стекает струйка пота. Он давно уже подозревал, что его готовят к чему-то важному. И даже догадывался к чему. Но когда его сомнения были разрешены столь прозаичным рассказом Дамблдора, он вдруг почувствовал, что у него украли будущее. Еще точнее – у него украли победу! Он допускал, что может погибнуть вместе со злодеем, но воображение всегда рисовало ему картину, весьма лестную для самолюбия: вот он лежит поверх поверженного Воландеморта, весь залитый своей и вражеской кровью, и на его бледном лице застыло выражение благородства и печали. Вокруг стоят его друзья и преподаватели. И все рыдают. А Гермиона бросается к нему на грудь и, заливая слезами его благородный профиль, громко плачет и зовет:
« Гарри! Гарри, не покидай меня! Я люблю тебя!»
И… и все.
Что все? Он-то представляет это себе со стороны, словно в театре, где актер, сыгравший погибшего благородного героя, обязательно подмигнет и поднимется, чтобы получить свою порцию аплодисментов. Для него (актера) все закончится благополучно. Он тем же вечером будет ужинать (возможно, в обществе своей «Гермионы») и вновь переживать свой актерский триумф, прикидывая в уме заголовки завтрашних театральных таблоидов…
Стоп. А какое отношение это имеет к реальности? Если его реально убьют, то для него уже не будет существовать НИЧЕГО. И слезы Гермионе будет утирать в лучшем случае Макгонагал, а в худшем – Рон Уизли!
Офигенная перспектива!
— Я вижу, ты все понял, Гарри. Я очень виноват перед тобой. И все, что я могу сделать в данном случае – это быть честным. В свое оправдание могу лишь добавить, что у тебя оставался небольшой шанс выжить, но лишь при совпадении нескольких непростых обстоятельств.
— Каких обстоятельств? – мрачно спросил Поттер, пред глазами которого все еще маячил его собственный труп и безутешная Грейнджер.
— Воландеморт должен был убить тебя моей палочкой, ты должен был придти на поединок добровольно, и ты не должен был защищаться.
— Ну это уже… — опять задохнулся Поттер. – Директор, я не силен в нумерологии, но вероятность такого совпадения…
— Безнадежно мала, согласен с тобой. Поэтому у меня было запланировано много подготовительных мероприятий и действий. Я искренне хотел спасти твою жизнь, Гарри.
— Спасибо, сэр! – язвительно отозвался Гарри.
Не хотелось смотреть на Дамблдора, а его мудрая улыбка внушала ему чуть ли не отвращение.
Они немного помолчали. Потом Поттер сделал движение, чтобы встать.
— Я хотел бы уйти.
— Это твое право, Гарри. Но учти, что это наша с тобой последняя встреча, пока мы оба еще в мире живых.
— Что? – до Гарри только сейчас дошло, что подобные откровения директора очевидно связаны с чем-то весьма важным, если не сказать – страшным. – Не понимаю вас, сэр.
— Между тем все просто. Ты же присутствовал в кабинете в тот день, когда я был поражен смертельным проклятием и Снейп пользовал меня в этом самом кабинете. Не так ли?
Гарри молча кивнул. Сердце его сжалось от недоброго предчувствия.
— Сегодня выяснилось, что никаких возможностей для того, чтобы сдержать проклятие, уже не осталось. Не позже, чем сегодня ночью я впаду в кому, которая продлится две-три недели. После этого последует остановка сердца, и мое земное существование на этом закончится.
Поттер сидел, как громом пораженный. Он-то считал, что у него есть еще в запасе недели, если не месяцы. А тут вдруг такой быстрый и трагический финал.
— Это Снейп вам сказал? – мрачно спросил он, вновь проникаясь к зельевару самыми недобрыми чувствами.
— Это заключение консилиума самых авторитетных магов-целителей во главе с Николасом Фламелем. Северус тут абсолютно ни при чем. К тому же он не врач, Гарри. Поэтому не будем тратить время на критику прогноза целителей. Эта напрасная трата моего заканчивающегося времени. Я хочу, чтобы ты выслушал меня внимательно. Ты готов?
Гарри с трудом собрался с мыслями и кивнул.
— Итак, Гарри, я отменил подготовку плана победы над Воландемортом, о котором рассказал тебе, и разработал новый. Его изложение займет много времени, поэтому я воспользовался мыслезаписью. Вот она.
Дамблдор вытащил из кармана пузырек с перламутровой субстанцией внутри и протянул Поттеру.
— Спрячь и никому не показывай. Мисисс Макгонагал снабдит тебя Омутом Памяти. В этом воспоминании я покажу тебе все то, что не успел при жизни, и дам ответы на вопросы, которые у тебя неизбежно возникнут. Наиболее опасным временем станут те недели, которые я проведу в коме. Позже, перейдя на другую сторону Завесы, я смогу появляться в этом кабинете на портрете и в меру своих сил и знаний отвечать на твои вопросы. Но это произойдет не скоро. Я мог бы ускорить свою смерть, но возможности самоубийц после смерти очень ограничены, и это неприемлемый вариант.
— И я так думаю, — вырвалось у Гарри.
Дамблдор улыбнулся и продолжил:
— Запомни и прими главное – твоим главным помощником отныне является мистер Снейп.
Гарри поморщился, как от зубной боли.
— Гарри! – строго посмотрел на него директор.
— Да понял, понял я, — пробормотал Поттер.
Дамблдор продолжал сверлить его взглядом.
— Да, сэр! Хорошо, сэр! Будет исполнено, сэр! – рявкнул Гарри, вскочив и приняв стойку аврора в строю.
— Вольно! Садитесь, боец. Я доволен вами.
— Рад стараться! – зло ответствовал Гарри и сел.
— Не буду распространяться о Снейпе и уверять тебя, что он самый надежный помощник. Ты сам поймешь это со временем. Просто знай, что это так и есть
— А он знает?
— Что?
— Что он мой помощник?
— Да, у нас был разговор. Очень непростой разговор, Гарри. Но он поклялся мне…
— Что? – глаза у подростка полезли на лоб. – Снейп будет мне подчиняться?
— Мистер Снейп, — поправил его Дамблдор. – Да это именно так, но я надеюсь, что у тебя хватит и ума и такта не подавать вида, что ты знаешь об этой клятве.
Против воли губы Поттера искривились в змеиной усмешке. В таком варианте были свои положительные стороны…
— А теперь о главном, Гарри. Ты должен исчезнуть из этого мира на тот период, пока я не перейду Завесу. Неплохо было бы продлить этот срок до тех пор, пока Воландеморт не захватит министерство и не назначит мистера Снейпа директором Хогвартса!
« Он свихнулся!» — мелькнуло в голове у Гарри.
— Как же я исчезну из этого мира? – криво усмехнувшись, спросил он и осекся.
В глазах седобородого директора светились такая сила, ум и воля, что у юного мага побежали мурашки по спине.
— В этом тебе поможет артефакт, спрятанный в хижине у Хагрида. Только воспользуйся им с умом и лишь после того, как увидишь мое воспоминание в Омуте Памяти. Даю тебе на подготовку три дня. К полночи четвертого дня тебя уже не должно быть в Хогвартсе. Обними меня, Гарри. Твой немощный учитель больше ничем не сможет помочь тебе на этом свете…

Глава 12

Дамблдор разглядывает подмышки Поттера, Кристобаль Хунта собирается домой, Саша Привалов в очередной раз убеждается во вреде курения, а Драко Малфой становится жертвой гриффиндорского коварства.



Гарри сидел за столом и слушал наставления Дамблдора. Это происходило не наяву, а в воспоминании.
Наяву Дамблдор со вчерашней ночи лежал в отдельной палате больничного крыла и доступ к нему был строжайше запрещен. Диагноз и развитие его смертельного недуга оказалось предсказано с удручающей точностью.
Минерва Макгонагал разбудила Поттера ни свет, ни заря, вручила ему коробку и письменное освобождение от занятий сроком на две недели с формулировкой «отпуск по состоянию здоровья». При этом студенту не возбраняется оставаться в Хогвартсе и шляться, где захочется. Впрочем, как объяснила ему Макгонагал, в течение этих двух недель у него будет свободный вход и выход с территории школы в любое время дня и ночи.
Такая индульгенция была бы верхом счастья для любого студента.
Но не для Поттера. И не сейчас.
Закончив свои пояснения и нерешительно потоптавшись рядом с Гарри, Минерва неожиданно обняла его и поцеловала в лоб.
— Храни тебя Мерлин, мальчик мой! Береги себя и будь осторожен!
С этими словами она резко отвернулась и почти бегом оставила его. Оставила в полной растерянности с пергаментом-индульгенцией в одной руке и тяжеленной коробкой в другой. Позже выяснилось, что в ней находился Омут Памяти и флаконы с мыслезаписями, из которых открывался только один.
Вот так он оказался в хижине Хагрида, наедине с мыслями умирающего директора и бездушной машиной времени.
Итак, сейчас в воспоминании Гарри сидел в кабинете директора.
Сам Дамблдор находился в своем кресле и говорил, обращаясь к нему. Точнее, надо понимать, что Дамблдор наговаривал этот монолог, обращаясь к пустому креслу. И то ли неправильно рассчитал положение поттеровской головы, то ли эльфы сдвинули кресло в сторону, но смотрел директор, в основном, в район левой подмышки Гарри, и тому постоянно хотелось скосить туда глаза, чтобы узнать, что же там не в порядке?
Он уже смотрел это воспоминание один раз, но так как оно оказалось единственным доступным для просмотра, то он решил проглядеть, а точнее, прослушать его еще раз.
— Ну, здравствуй, Гарри, — начал Дамблдор, улыбаясь левой подмышке Поттера своей фирменной грустной и мудрой улыбкой. — Рад, что ты последовал моему совету и решил послушать некоторые умозаключения старика.
Он поднял руку, как бы прося Гарри не возражать, хотя тот и не пытался.
— Нет-нет, не спорь, Гарри, я уже старик. Причем глубокий старик. Но мне очень жаль, что теперь я не смогу помогать тебе в твоей трудной и опасной миссии.
Губы подростка сложились в недоверчивую усмешку. Помогать или вести на веревочке?
— Я понимаю твою печаль, — покивал Дамблдор, словно видел перед собой жутко расстроенного ребенка. — Ничего не поделаешь, Гарри, все люди смертны.
— Ну, всё-всё, — не выдержал Поттер, — хватит уже сопли жевать, давай о деле…
— Я думаю, что ты уже успокоился и можешь внимательно выслушать меня, — гнул свое директор, — впрочем, я готов подождать еще пару минут.
— Да не надо ждать, — пробормотал Поттер, вытаскивая Самопишущее перо, — говори, давай, я записываю.
Дамблдор выдержал паузу ровно две минуты и начал свои объяснения.
— Ты обнаружил, что только одно воспоминание можно вылить в Омут памяти. Остальные не открываются, потому что зачарованы. Это не случайно, мой мальчик, совсем не случайно.
Директор выдержал паузу, строго рассматривая подмышку Поттера, словно проверяя ее зрелость и готовность следовать его мудрым указаниям.
— Да понял я уже. Их даже молотком не расколоть, — пробормотал Гарри, пригибаясь и перекашиваясь в кресле так, чтобы директор смотрел ему в лицо.
Отчасти это получилось, но только отчасти. Теперь Дамблдор смотрел на его левое ухо. И сделать ничего было нельзя, потому что еще дальше отклонить голову мешал шкаф.
— Я определил строгую очередность открывания флаконов с воспоминаниями, потому что ты должен пройти несколько ступеней познания жизни, как в ее нормальном течении, так и в перспективе, и ретроспективе!
Сопроводив эту тираду многозначительно поднятым пальцем, старец деловито добавил:
— Если какие-то мои слова оказались тебе не совсем понятными, то обязательно посмотри в толковом словаре их точное значение.
Поттер снисходительно хмыкнул:
— Да посмотрел я уже, подумаешь, сложность какая. Давай дальше, чего время терять.
Дамблдор поднялся с кресла и, не спуская глаз с левого уха Поттера, развернул перед ним большой гобелен, на котором был изображен восход солнца.
— Запомни, как следует, эту картину. Ты должен представить ее, когда будешь задавать машине времени маршрут своего первого путешествия. Смотри внимательно! Когда ты попадешь в тот мир и начнешь свое путешествие по нему, помни, что его нельзя прерывать, пока ты не найдешь в том мире точную увеличенную копию этого гобелена. Запомнил?
Гарри за это время не только запомнил, но еще и зарисовал общую композицию рисунка с помощью Самопишущего пера.
— А теперь самое важное! — повысил голос директор, так вперив свой взгляд в Гарри, что тому показалось, что левое ухо у него начало дымиться. — Ты должен взять с собой попутчика. Ты не должен уходить в это путешествие один. И для первого этапа я настоятельно требую, чтобы ты взял с собой Драко Малфоя!
— Вот! Опять! — вскочил Поттер. — Вот этого я вообще не понимаю! Нахрена я его с собой потащу? Почему я не могу взять Гермиону или Рона на худой конец? Что за бред?
Словно услышав подростка, Дамблдор непреклонно возразил:
— Я знаю, что ты расстроен этим моим требованием, но от этого его важность не уменьшится. Ты можешь стать виновным в смерти того, кого попытаешься взять с собой, нарушив мою волю!
Нарушив его волю! Так с ним директор никогда не разговаривал. Что это значит?
И тут Гарри в голову пришла мысль. А может быть Малфой там нужен, чтобы погибнуть? Поэтому и нельзя брать никого другого?
Это многое объяснило бы, если бы можно было представить, что директор способен отправить студента на смерть.
Но с другой стороны, он же собирался подставить самого Поттера под Аваду Воландеморта? А если можно пожертвовать одним мальчиком, то что мешает добавить к нему в компанию еще одного или нескольких?
Для пользы дела.
А?
— И учти, что далеко не в каждом мире будет работать твоя индивидуальная магия. Ищи другие пути. До встречи, мой мальчик, — раздалась последняя фраза мыслезаписи директора, — после возвращения тебе станет доступен следующий флакон, и мы встретимся вновь.
С чмокающим звуком Поттера выбросило из воспоминания, закрутило и уронило прямо на широченную кровать Хагрида…
* * *
POV Привалова
— Алехандро, ситуация осложнилась, — мрачно заявил Хунта, расхаживая по спальне в подземелье Слизерина.
— А что случилось, Кристобаль Хозеевич? — как можно более деловито осведомился я.
— Вот именно, случилось. Директор школы профессор Дамблдор, гостеприимством которого мы воспользовались, внезапно слег. Точной информации нет, но отдельные намеки свидетельствуют, что это более чем серьезно, а может быть и фатально.
— Он не сможет помочь нам в поисках?
— Боюсь, он уже ничего не сможет, — желчно отрезал Хунта, — но проблема шире и глубже.
Мэтр остановился и пронзительно посмотрел на меня, показывая взглядом, что я должен отнестись к его информации серьезно как никогда. Мне захотелось встать и вытянуться по стойке смирно.
— Так вот, Алехандро, потеря Дамблдора кардинальным образом меняет в этой стране расстановку сил между противоборствующими группировками магов. У противников действующей власти теперь развязаны руки.
— К власти придет фашистская хунта? — обалдев, ляпнул я.
Хунта продолжал сверлить меня взглядом, потом отвернулся и уклончиво произнес:
— Можно и так сказать. Это группа ортодоксальных чистокровных магов под предводительством некоего темного и могущественного волшебника по имени… Тот-Кого-Нельзя-Называть.
— Э-э-э-э… — только и промямлил я в ответ.
— Это, разумеется, эвфемизм, его настоящее имя Воландеморт, хотя по этимологии данного имени можно предположить, что оно не родовое, а придумано для возвеличивания носителя. Однако я не рекомендую вам применять его ни при каких обстоятельствах, потому что это может быть небезопасно.
И опять черные глаза корифея выжигают узоры на моей физиономии.
— Я понял, Кристобаль Хозеевич, — я с максимальной истовостью кивнул головой, и Хунта отвел взгляд.
— В результате наше пребывание здесь, и не буду скрывать, особенно ваше, становится настолько опасным, что я принял решение о прекращении поисков и возвращении домой. Надо выждать, пока обстановка здесь придет к равновесному состоянию.
— Равновесному состоянию? — не понял я.
— Какая-то из сторон должна победить, и навести порядок, в котором вести поиски будет менее опасно.
— Какая-то из сторон? — уже с возмущением переспросил я. — А если победят эти… как их… фашисты эти чистокровные? Мы потом с ними будем договариваться?
Хунта с несколько болезненным выражением лица смотрел на меня.
— Диос мио! — пробормотал он несколько сокрушенно. — Стоит пожить здесь несколько дней, и начинаешь забывать обо всех этих наших штуках. Алехандро, наша миссия не предполагает вмешательства во внутренние дела магической Британии. Вы это понимаете?
Я покорно кивнул, ощущая себя дезертиром, собравшимся бежать из охваченной огнем народно-демократической Испании. Позиция Хунты покоробила меня, хотя по существу он был, наверное, прав.
— Ладно, — передумал вдруг корифей, — попробуем продолжить наши поиски еще пару дней. Но держите глаза и уши открытыми и не выпускайте умклайдет из рук! И помните, что доверять здесь никому нельзя…
* * *
POV Привалова
Выбрался я, наконец, из замка и решил поискать укромное место. Курить хотелось просто зверски!
Как же я сейчас понимал своих соседей-физиков в Ленинграде, которые не могли дожить без сигаретки до утра и лазали ко мне по ночам, а на следующий день долго и мучительно извинялись!
Им бы на мое место. Трое суток без единой затяжки!
Я присел на поваленное дерево в глубине мрачноватого леса и вытряхнул из кармана сверток с уменьшенными пачками сигарет. Это Витька Корнеев постарался — молодец, дай бог ему здоровья. Ну не бог, конечно, а… например, профсоюз.
Ага! Дай профсоюз Витьке Корнееву здоровья!
Я вытащил умклайдет, нацелил его на одну из пачек и пробормотал заклинание увеличения. Малюсенькая пачка с почтовую марку послушно увеличилась.
Увеличилась даже слишком послушно. Курить-то хотелось действительно зверски, вот она и превысила свои стандартные размеры раза в два! Уменьшать такую халяву мне показалось кощунственным, и я поспешно отколупал целлофановую обертку, открыл крышку и вытащил здоровую и толстую, как сосиска, сигарету.
Умклайдет послушно выдал мне огоньку, и я жадно затянулся…
… и еще раз затянулся.
… и еще раз…
Господи, здорово-то как!
Легкое головокружение, как когда-то в юности, взвихрилось у меня в голове. Словно я опять в десятом классе и с бычком в кулаке в кармане пиджака выглядываю из-за угла школы, чтобы вовремя заметить приближение дежурного учителя. А в этот момент меня хлопает по плечу физрук, который, гад такой, в этот раз обошел школу с другой стороны…
В общем, сижу, ловлю кайф. И от сигареты, но больше от ностальгии.
Наверное, стоило потерпеть три дня ради такого приятного улета. Сигарета трещит, тянется плохо, табак сырой, как всегда, а я еще от торопливости ее размять забыл, но это все мелочи. Сейчас докурю и пойду обратно в замок, пока меня Хунта не хватился…
Над головой у меня что-то звякнуло.
Я вскочил и отшатнулся. Передо мной возникло несколько высоченных фигур с обнаженными торсами, все раскрашенные, как индейцы на тропе войны. В руках они сжимали огромные луки, и стрелы их были нацелены на меня.
— Э-э-э… здравствуйте, — ошарашено пробормотал я, зачем-то пряча за спину руку с окурком.
— Странно, — грубым голосом отозвался один из лучников, — он уже не жеребенок, но и на преподавателя не похож.
— Может быть, охранник из авроров? — предположил другой.
Они разговаривали между собой и на мое приветствие не ответили. Словно меня здесь и нет. Прямо как Модест Петрович Камноедов общается с «хаммункулусами».
— Скорее всего, это лазутчик.
— Но как он попал в Запретный лес?
— А что это у него в руках? Портключ?
Один из них наклонился и вырвал у меня из рук пачку с сигаретами.
— Позвольте! Что это вы себе позволяете? — возмутился я.
Лучник что-то гортанно выкрикнул и топнул по земле ногой. Ногой? Да это же копыто!
Я с полном обалдении уставился на копыта окруживших меня лучников. Только сейчас я разглядел их тела, лоснящиеся крупы, плечи, переходящие в конскую грудь, равномерно помахивающие хвосты. Кентавры! Офигеть можно!
Меж тем эти полулошади-полулюди подняли отчаянный крик.
— Оборотень! Знак оборотня! Видите этот бронзовый оттенок на морде волка? Это портключ оборотня! Вот как он попал сюда! Связать лазутчика!
Свистнули веревки, обматывая меня со всех сторон, я оступился и полетел в высокую траву. Но жесткие руки тут же выдернули меня оттуда.
Я увидел, как их вожак тычет пальцем в сигареты и вопит о лазутчике оборотней. Сначала я не понял, что к чему, а потом разглядел на увеличенной пачке добродушный оскал овчарки.
Угораздило же меня купить сигареты «Друг»! И дорогие они и не очень я их люблю. Пофорсить захотелось перед заграницей. И вот результат — в оборотни записали. Надо было Беломорканал купить, пусть бы над его пачкой голову поломали!
— Пусть люди сами разбираются с ним! Отнесите его к Хагриду и передайте ему, что мы в лесу ни запаха людей, ни вони оборотней не потерпим!
С этими словами главный кентавр бросил себе под копыта несчастную пачку сигарет и растоптал ее. Хорошо хоть, что не последняя.
Меня подхватили под руки и через колючий подлесок поволокли куда-то…
* * *
POV Поттера
Я уже собирался уходить на ужин, как вдруг дверь хижины Хагрида распахнулась, и в нее влетел кто-то, с ног до головы обмотанный веревками. За дверью несколько грубых глоток хором выкрикнули что-то гортанное и раздался удаляющийся топот копыт.
Однако. Это у Хагрида так доставка организована? А кого доставили? И почему он связан?
— Дифиндо! Дифиндо! Дифиндо!
Пришлось изрядно помучиться, пока удалось разрезать все петли и узлы.
Под веревками оказался молодой незнакомец. Один из тех двух, что появились в школе два дня назад. Помнится, их Малфой на завтрак привел в первый день. И ночуют они на Слизерине. Значит и сами змееныши.
— Эй! С тобой все в порядке?
Тот вроде и в сознании, но обалдевший и глаза стеклянные.
— Эй, мистер, не знаю вашего имени, у вас все цело? Помощь нужна?
Вроде начал приходить в себя, щеки трет.
— Спасибо, меня кентавры схватили и сюда приволокли, — говорит.
— Кентавры? Так вас в Запретный лес занесло? Это они могут. Не любят они, когда к ним люди ходят. У вас все цело?
Тот головой покрутил.
— Вроде цело, — говорит.
А сам хижину оглядел и вдруг глаза его расширились. Смотрю, а он на машину времени уставился и в глазах восторг.
Не понравился мне этот восторг. А что делать я не знаю.
— Нашлась, — шепчет тот, — нашлась машина времени Луи Седлового.
Тут я понял, что эта парочка за моей машиной охотится. Ну уж дудки. Нельзя мне ее сейчас отдавать, никак нельзя. Столько жизней от нее зависит, что придется не церемониться.
— Извини, говорю, но боюсь, ты ошибаешься. Это мотоцикл такой.
А он улыбается во весь рот, меня по плечу хлопает, дескать, знаю я, что это такое, не беспокойся. А чего мне беспокоится? У меня другого выхода нет.
— Петрификус Тоталус! — говорю и его одеревеневшее тело поддерживаю, чтобы он мне своим лбом что-нибудь в машине не помял.
— Полежи здесь, пока я придумаю, что делать.
А сам лихорадочно соображаю. Через час, максимум через два эту дылду очкастую хватятся. Если и не его напарник, то Малфой тревогу поднимет. Начнут искать — найдут. Да и машину обнаружат. Мне ее далеко не утащить, я не Хагрид.
Стоп!
«Малфой поднимет тревогу». А может быть, помочь ему? Тем более что согласно приказу Дамблдора этот самый Малфой мне нужен, как попутчик…
Задумался я и придумал.
Влез на машину, пощелкал всеми кнопками, какими надо, и аккуратно завел. Начал настраивать место прибытия, вообразил гобелен. Получалось не очень, пришлось в рисунок заглянуть. Раз! Посветлело окошечко голубым светом, значит можно отправляться. Осталось только сцепление выжать и газу добавить.
Все готово! Пусть стоит и работает на холостых оборотах. Но для маскировки я на нее Мантию-невидимку накинул.
Добежал я до замка, стою у входа Большой зал и не понимаю, как мне на глазах у всех к Малфою подойти? Такое дело запомнят все, включая хаффлпаффцев. Но тут он сам мне навстречу выруливает. Видимо у его слизеринского высочества пропал аппетит.
— Здравствуй, Малфой, — говорю.
Он так удивился, что даже оглянулся, к нему ли я обращаюсь?
— Чего тебе, Поттер?
— Тут с одним из ваших неприятность вышла, — говорю, как можно спокойнее.
— Какая еще неприятность? — насторожился он. — С кем неприятность?
— Так тебе все и скажи, — отвечаю, — я к тебе обратился, потому что ты староста Слизерина и тебе скандал из-за вашего не нужен.
— Темнишь ты, Поттер, — на роже недоверие, — ты из-за нас беспокоишься?
— Нужны вы мне, змееныши. Просто этот скандал и мне не нужен, потому что и для нас неприятности будут. Вопрос обоюдный… — и замолкаю, потому что, чем меньше я ему скажу, тем больше шансов, что все получится.
Малфой подошел ко мне вплотную и цедит:
— Говори понятнее, Поттер. Я смотрю у тебя рыло в пуху? Что случилось?
— Говорю тебе — обоюдная ситуация. Нечего тут рассказывать. Пошли, сам все увидишь.
Мнется хорек. То ли трусит, то ли почувствовал чего.
— Сдрейфил, Малфой? За своими бугаями побежишь? Смотри, потом будешь сам им память чистить. Я-то один и никого в это дело не путаю.
Насмешка попала в цель.
— Черт с тобой, Поттер, показывай, куда идти, но смотри, если обманул!
Шагаем мы широким шагом, а я про себя думаю:
«Ну, надо же! Я же ему ни слова не соврал! Сказал все, как есть. Ну, умора!»
Пришли мы к хижине. Я лезу в дверь первым, чтобы хорек не засомневался.
— Видишь? — говорю. — Это же ваш гость? Я его здесь нашел.
Он этого долговязого со всех сторон обошел.
— Мистер Саша? Или как там вас? Мистер Привалофф, что с вами?
Я присел к потерпевшему, жду, когда Малфой руку от своей палочки оторвет.
— Давай, — говорю, — перевернем его.
Ну, хорьку деваться некуда, сунул он палочку в карман и присел рядом. А мне того и надо.
— Инкарцеро!
Обмотало бедолагу, как моток бечевки вместе с палочкой его. Я от страха и напряжения многовато магии в заклинание вложил.
— Ты что делаешь? — кричит хорек.
Да только мне сказать ему нечего. Потом будем разговоры разговаривать. А то этот Привалофф того гляди очнется от Петрификуса, а я не знаю, как он со своим сообщником связывается, вдруг у них для этого специальный артефакт есть?
— Заткнись, Малфой, — говорю, — мне надо тут одно поручение директора выполнить, а ты мне поможешь.
Тот давай орать. Пришлось ему в пасть носок Хагрида запихать. Еле затащил я его на машину, прижал к себе, а другой рукой газу, газу!
Задрожал вокруг воздух, размылся мутными струями. Последнее, что я запомнил — неподвижный взгляд Привалоффа, устремленный на меня и вроде как слеза у него по щеке бежит.
А может быть, мне это показалось…

Глава 13


Поттер и Малфой попадают в тридевятое царство, тридесятое государство, немедленно ссорятся и расходятся, как в море корабли. Впрочем, довольно быстро выясняется, что море им попалось маленькое…



Гарри приставил хлипкую лестницу к копне сена и забрался наверх. Все тело его ломило от усталости. Он уже успокоился и не жалел, что отдал Малфою его палочку и дал ему уйти после ссоры на дороге. Единственный вопрос, который его мучил, что он будет делать, если в одиночку найдет гобелен и машину времени, которая бесследно исчезла? Ответ напрашивался единственный – возвращаться. Оставалось лишь уточнить: одному возвращаться или сначала хорька разыскать?
Впрочем, сначала надо найти сам гобелен. Малфой ведь о нем ничего не знает, потому что ничего слушать не хотел, а только орал и клялся, что заавадит Поттера на месте.
Гарри притаился в соломе под крышей сарая, выходящего дверью на улицу, и задремал. Проснулся он, когда уже рассвело, и пустынная улица начала потихоньку оживать. Какое-то небольшое животное, похожее на осла, протащило груженую повозку. Колеса допотопной телеги нещадно скрипели и стучали в выбоинах, расплескивая по сторонам неаппетитную жижу. Появились прохожие: мужчины с мешками на плечах и женщины с кошелками и ведрами. Застучали, заскрипели створки ворот и калиток. Где-то неподалеку злобно заржали кони, и послышалась визгливая ругань.
«Средневековье какое-то, - с удивлением отметил про себя Гарри, - ни одной машины не слышно, ни звуков моторов или еще чего-нибудь технического».
Как бы в опровержение этому наблюдению издалека посыпались резкие звонкие удары молота по наковальне, потянуло едким угольным дымом.
«Точно средневековье!» – убедился юный маг и начал пристально разглядывать одежду прохожих.
Для того чтобы уверенно перемещаться и иметь возможность приступить к поиску картины, ему следовало для начала ничем не выделяться среди горожан.
Тем временем солнце поднялось выше и народа на улице стало еще больше. В основном все они были одеты в одежду из грубой ткани с завязками вместо пуговиц. Но время шло, и стали появляться хорошо одетые мужчины, как правило, верхом и при оружии.
Надо понимать, что это военные. Или это местная знать?
Издалека раздался грохот сапог и по улице промаршировал отряд солдат в одинаковых серых рубахах и штанах. Вооружены они были огромными топорами самого зловещего вида.
Теперь понятно, как выглядит местная армия, но почему всадники посматривают на нее с таким презрением и ненавистью?
Наконец, по улице быстрым шагом проскочило несколько мальчишечьих фигур, и Гарри впился в них взглядом. Это были подростки лет пятнадцати – шестнадцати, одетые в темные мантии с капюшонами. Ну, только шарфов не хватает – вылитые студенты Хогвартса четвертого или пятого курса!
Поттер встал и осмотрел себя. Отличия есть, конечно. У его мантии и покрой позатейливее и ткань по качеству намного лучше, но если не присматриваться, то в целом похоже.
Интересно, кто они? Студенты местного университета или школяры средневековые?
Он проводил группу взглядом, потом накинул на голову капюшон и спустился вниз, где была дверь, закрытая на простую щеколду. Дождавшись очередной группы всадников, на которых усиленно глазели пешие простолюдины, он потихоньку выскользнул на улицу и направился вслед за студентами…
* * *
Драко Малфой обосновался в придорожном трактире.
Ночь, проведенная на опасной пустынной дороге, остудила его возмущение и включила те отделы разума, которые отвечают за инстинкт самосохранения в экстремальной ситуации.
Чертов Поттер затащил его сюда! Гад и сволочь! Но если бы он сам хоть немного понимал, в какой опасный мир они попали, то не стал бы устраивать ту дурацкую ссору с шрамолобым. В одиночку здесь оказалось очень трудно…
Только за те два часа, что он шел по жуткой ухабистой дороге, подсвечивая себе палочкой, на него пытались напасть четыре раза! Первый раз, столкнувшись с бандитами, он чуть не сплоховал, потому что не ожидал от них такой откровенной наглости. Только защитное заклинание уберегло его от удара ножа, да удачно примененный Конфудус сбил нападавших с толку.
Потом он уже не церемонился и просто оглушал всех, кто пытался к нему приблизиться или встать у него на пути. И каждый раз это оказывались не безобидные прохожие, а дюжие приземистые мужики с ножами и веревками.
А потом он подошел к воротам города, и тут выяснилось, что впускают туда только тех, кто может предъявить специальный документ – подорожную. Пришлось и здесь применить к стражнику Конфудус. И пока тот безуспешно пытался подхватить с земли топор, промахиваясь мимо него своими граблями на пару футов, бегом проскочить ворота и потом мчаться по грязным улицам добрых четверть мили, пока не утихли позади гневные вопли обманутого стража.
Он еще некоторое время плутал по узким и кривым улицам, пока окончательно не выбился из сил. Следовало где-то передохнуть и осмотреться. Заприметив, что один из домов отличается от остальных наличием тесного двора, заставленного повозками и коновязями, Драко осторожно пробрался к нему мимо храпящего на телеге охранника и заглянул в окно.
Судя по всему, это был постоялый двор или гостиница в самом мерзком и примитивном варианте, какой только можно себе представить. Впрочем, Малфой уже понял, что мир, в который его обманом затащил проклятый гриффиндорец, это какое-то жуткое средневековье. Причем средневековье раннее, если судить по оружию и архитектуре. Десятый век нашей эры!
Ну, максимум - тринадцатый.
Он пробрался между пустыми столами с перевернутыми на них грубыми табуретами, взглядом пошарил по прилавку, с которого опытный хозяин убрал все съестное, потом заметил в глубине зала небольшую опрятную дверь и направился к ней. За дверью оказалась чистая просторная комната. Столы тут оказались почище, а стены и потолок побелее.
Драко решил, что здесь его до утра не побеспокоят, прикрыл за собой дверь и занялся насущными вопросами.
Первым делом надо было привести в порядок одежду и обувь. Если это средневековье, то наряд молодого юноши из приличной семьи должен выглядеть примерно так…
Малфой основательно почистил свою одежду и даже сделал её наряднее с помощью трансфигурированных кружев и отделки а ля Д’Артаньян. Если его здесь обнаружат, то можно притвориться заснувшим гулякой благородных кровей и избежать насилия. Блондин изготовил из отломанной щепки расческу и придал своим волосам подобающий вид.
Теперь надо хоть намного поспать. До рассвета, по его мнению, оставалось еще несколько часов…
Драко и не догадывался, что дорога, на которой он расстался с Поттером, угрожая убить его заклятием Смерти, была дорогой окружной. Она пролегала в полумиле от внешней крепостной стены города. И разбежавшись в разные стороны, они под утро оказались совсем недалеко друг от друга на портовой окраине столицы королевства Арканар!
* * *
Малфоя разбудил скрип двери. Уже полностью рассвело.
Он быстро вскинул голову. В дверь тихо вошел щуплый мужчина неопределенного возраста. Глаза его были красны и слезились.
- Ох! Прошу прощения, благородный дон! Я не думал, что в этот ранний час здесь кто-то есть. Прошу не беспокоится, я тут в сторонке посижу.
Отрадно было то, что речь незнакомца была понятна Драко. Языковой барьер штука непростая. А заклинаний для перевода с незнакомых языков Малфой не знал. Если бы ему потребовалось понять латынь, греческий или что-то попроще в этом же роде, то у него проблем не возникло бы. А с незнакомыми языками – беда.
Он быстро сделал вывод, что в этом мире действует магия, позволяющая понимать язык людям из разных стран. Или из разных миров, если шрамолобый гад не врет.
- Не стоит извинений, дон… извините, не знаю вашего достославного имени.
- Дон Рига, ваш покорный слуга! Очень приятно встретить прекрасно воспитанного молодого человека в наши грубые времена. Но я раньше вас не встречал в Арканаре.
От собеседника явственно попахивало перегаром. Одежда его была когда-то изящной, но уже весьма заношенной. И несло от него этакой неопрятной кислинкой давно немытого тела, сдобренной какой-то вульгарной парфюмерией.
«Безденежный пропойца благородного происхождения, - подумал Малфой, - довольно болтливый, что весьма неплохо. Вот только, что ему отвечать на вопрос?»
- Меня зовут дон Дракус, любезнейший дон Рига. И я совсем недавно прибыл в Арканар.
- Откуда, если не секрет?
«Любопытный гад, - с досадой подумал Драко, - придется врезать ему Конфудусом и уходить отсюда. А жаль».
Тем временем дон Рига увидев, что собеседник затрудняется с ответом, заговорщицки прижал палец к губам.
- Можете не отвечать, благородный дон Дракус. Я понимаю, что в условиях травли, которую устроили серые подонки по отношению ко всем иностранцам, признаваться, что ты ируканец, эсторец или соанец, просто небезопасно. Эти постоянные покушения на короля, героически раскрываемые светлейшим доном Рэбой, всех просто свели с ума. И они хватают всех подряд, не разбираясь, благородный дон перед ними или презренный смерд!
Драко оставалось лишь учтиво поклониться, сохраняя на лице значительную мину.
Дон Рига с похмелья ощущал настоятельную потребность к общению. Он обрушил на благодарного слушателя море разнообразнейшей информации. В этой куче словесного мусора и шелухи Драко то и дело обнаруживал настоящие жемчужины информации. И мало-помалу у него начал складываться вполне объемный образ мира, в который он попал. Они попали.
«А Поттер ничего этого не знает, - кольнула его неприятная мысль. – Впрочем, он везучий ублюдок, вывернется как-нибудь».
Где-то вдалеке послышался то ли взрыв, то ли раскат грома.
- Гроза? – перебил рассказчика Драко.
- Да нет, благородный дон Дракус, когда я входил в «Серую радость», вроде солнышко светило.
Некоторое время они с недоумением прислушивались, а потом дон Рига продолжил свои рассказы.
Так прошло еще около часа. Потом дверь скрипнула, впустив очередного гостя.
Был он, на удивление, похож на дона Ригу. Нет, конечно, внешность и одежда у них были разные, но типологически похожи: тот же перегар, та же неопрятность дорогой одежды, тот же красный с синими прожилками нос алкоголика…
- Дон Фига, - представился вновь прибывший Малфою и кивнул дону Риге, как старому знакомому.
Что интересно, фонтан познавательного красноречия у дона Риги мгновенно иссяк. И он заговорил о погоде.
Малфой пытался парой наводящих вопросов вернуть его на обсуждение здешних порядков и новостей, но дон Рига не поддался и перешел на обсуждение арканарских лошадей, нудно и подробно объясняя, почему они лучше хамахарских жеребцов и дороже лошадей из метрополии.
«Все понятно, - подумал Драко, - больше двух здесь не говорят вслух. Значит, боятся доноса. Из троих один всегда может оказаться стукачом, но нужен еще и свидетель…»
Дверь вновь скрипнула и впустила в зал еще двоих страждущих.
Взаимные представления, приветствия и новая порция разговоров о погоде и лошадях.
Свежую струю внесли еще двое подошедших безденежных донов. С их прибытием разговор по какой-то неведомой кривой плавно перешел на женщин. Их обсуждали горячо и гораздо подробнее, чем лошадей и погоду. Почти у всех присутствующих замаслились глаза, а уж от скабрезных подробностей Малфой даже начал краснеть, хотя бледный цвет его кожи и не соответствовал такому явлению.
Все разговоры оборвались, когда в зал вошел крепко сбитый подпоясанный чистым передником мужчина. Он вел себя по-хозяйски, бесполезным гостям особого внимания не уделил, хоть и поклонился вежливо. Видимо их присутствие здесь было обычным делом. Он прошелся между столов, словно проверяя чистоту и порядок, подобрал с пола щепку, в которую обратно превратилась расческа Драко, и вышел из залы.
Безденежные доны с надеждой уставились на дверь. Драко посмотрел в ту же сторону. За дверью раздавались зычные раскаты тяжелого мужского баса. Дверь толчком отворилась.
- А прислуживает нам пусть солидная пожилая женщина, а не какая-нибудь вертихвостка!
Драко чуть не зажал уши от акустического удара. Голос у вновь прибывшего дона был, как у водопада. И рост у него был под стать Хагриду.
- Барон Пампа дон Бау-но-Суруга-но-Гатта-но-Арканара! – небрежно кивнул головой «Хагрид» в сторону безденежных донов.
Те вскочили и принялись поспешно кланяться, неразборчиво бормоча свои имена. Драко немного промедлил, чтобы рассмотреть здешнюю хореографию, применяемую при учтивых поклонах, а затем присоединился к ним, внутренне потешаясь над идиотскими телодвижениями.
Вслед за бароном в зал вступил еще один посетитель. Был он высок и жилист, чист лицом, в безукоризненном камзоле с перевязью на два меча и три кинжала. На лбу его гордо посаженной головы сверкал литым золотом массивный обруч с крупным драгоценным камнем.
Безденежные доны окончательно всполошились. Драко поспешно стер с лица улыбку и вместе с ними старательно заскакал по дощатому полу в большом приветственном поклоне.
- Это кто? Принц? – шепотом спросил он у дона Риги.
- Куда тебе, принц! Это сам дон Румата Эсторский!
* * *
Гарри, подражая школярам-подросткам, бегом продвигался по грязноватым и тесным улицам. Особого внимания на него никто не обращал, но он заметил, что его избегают толкать и пихать, как это делают другие прохожие друг с другом. Тут с особым почтением относятся к студентам-школярам? Чудно.
Стараясь не выпускать из вида стайку подростков, он довольно быстро миновал два квартала. Потом мальчишки один за другим юркнули в ворота у какого-то мрачноватого каменного дома.
И Поттер остановился в нерешительности.
Он что, собирается учиться? Конечно, нет. Эти ребята были для него просто неким средством передвижения по городу, но коль скоро, они прибыли туда, куда бежали, то здесь их пути расходятся. В этой гимназии или школе ему делать точно нечего.
Из боковой улицы раздался грохот сапог. Гарри посторонился и попятился спиной к стене дома. Прохожие последовали его примеру и начали жаться к стенам, освобождая середину улицы.
Все произошло очень быстро.
Из боковой улицы показался отряд. Он уже видел сегодня этих серых вояк с топорами.
- Серые роты! Штурмовики! Защитники наши! – кто-то весело и радостно крикнул рядом, и вся улица взорвалась ликующими возгласами.
Мерный грохот сапог сменился вдруг дробным топотом и полтора два десятка серых солдат, которых почему-то называли штурмовиками, бегом пересекли улицу, отшвыривая с дороги случайных зевак. Они набросились на маленькую неприметную лавочку, над которой вместо вывески висело изображение пера и чернильницы.
- Смерть книгочею! – ревели они сиплыми голосами.
Топоры их безжалостно крушили двери, окна и стены лавки. Старое полуистлевшая древесина на выдержала, и вся стена рухнула вовнутрь лавки. Штурмовики ворвались внутрь и, судя по звукам, начали крушить все, что попадалось им под руку. Двое выволокли наружу щуплого старика, бросили его на землю и начали безжалостно топтать сапогами, норовя ударить в лицо.
Гарри шагнул вперед. Кто-то схватил его за руку.
- Не лезь, щенок, без тебя справятся. Помочь серым захотелось?
Поттер оглянулся. Здоровенный мужчина в грубом фартуке, прожженном во многих местах, крепко держал его за правую руку. Ручища у него была почти железная. Юный маг попробовал освободиться, но тот сжал еще крепче да так, что у парня захрустели кости.
- Стой спокойно, тебе говорю! – прикрикнул мужик. – Успеешь еще надушегубствовать, студент, мать твою на шишку святому Мики!
Гарри понял, что его заподозрили в том, что он собирается помогать бить беззащитного старика, и хотел запротестовать, но странные звуки за спиной, заставили его оглянуться.
Двое штурмовиков, затянули веревочную петлю на шее у несчастного старика и вздернули его в воздух, удерживая на весу тщедушное тело владельца лавки. Тот слабо трепыхался в петле под радостный гогот ублюдков и грохот погрома, продолжавшегося в лавке.
Поттер снова дернулся, почти не помня себя. Достать бы палочку – он бы показал этим гадам!
- Стой говорю, сученыш! А то больше никогда не увидишь свою Патриотическую школу! Молоток к шее привяжу и утоплю в выгребной яме!
Тем временем старик в петле затих. Из разгромленной лавки показались остальные погромщики. Один из них с черной нашивкой на рукаве тут же заорал:
- Строиться! Двоим остаться здесь. Придет чиновник из канцелярии Веселой башни, сдадите ему все книги и свитки, что тут есть. Растаскивать никому не давать! Нечего расползаться ученой заразе! Поторопитесь, свиньи! У нас еще четыре адреса!
Гарри судорожно перевел дыхание. По лицу его текли злые слезы.
Мужик отпустил его руку, заглянул в его лицо и с отвращением произнес:
- Эк тебя разбирает, недоносок. Мой такой же, - сплюнул он с отвращением, - еще и свою морковку дрочит, когда казнят кого-нибудь.
Он отвесил Поттеру тяжелого пинка и побрел прочь по улице.
Потирая зад и чувствуя себя вывалянным в дерьме, Гарри посмотрел вслед уходящим штурмовикам, потом на двоих оставшихся для охраны, которых все еще окружала нехорошо возбужденная толпа прохожих, и принял решение.
Он повернулся и побежал за отрядом серых штурмовиков.
- Четыре адреса? Ну, это мы еще посмотрим!
Он догнал отряд только через два квартала. Штурмовики шли косолапо, но споро, бодро и весело переговариваясь между собой.
- Ха-а-ароший день будет! Для начала за скрытого книгочея подержались! Теперь мастеровщину бы какую-нибудь раздербанить, да чтобы в семье девок было побольше! А я бла-а-ародненьких люблю, цыпочек! Цыпочки - товар редкий! Если только барона какого-нить или графа изменщиком объявят! Эх, братцы, жисть-то какая пошла развеселая!
На Гарри внимания никто не обращал, хотя он шел с ними уже вплотную. То ли его считали за своего, то ли учеников Патриотической школы не велено было трогать. Парня все трясло от ненависти, но сумел взять себя в руки и обдумать свои дальнейшие действия.
Дождавшись, пока отряд окажется на совершенно пустынной улице, Гарри вытащил палочку.
- Ипедимента! Конфудус! Конфудус!
Заклинания угодили в первые ряды, и они грохнулись на землю. Остальные по инерции повалились на них. Возникла куча-мала возмущенно орущих и отчаянно ругающихся штурмовиков. О святом Мики тут никто не вспоминал. В воздухе застыл крепчайший коктейль из отборной похабщины.
- Экскуро! Экскуро! – изо рта матерящихся полезли мыльные пузыри.
На улице начали открываться двери и калитки. Но Поттер еще не закончил и лишние свидетели ему были не нужны. Он резко взмахнул палочкой:
- Коллопортус максима!
И все двери впечатались обратно в свои косяки, разбив носы самым любопытным горожанам.
- Ступефай! Ступефай! Диффиндо! Секо! Бомбарда максима!
Последнее заклинание было, наверное, лишним. Прогремел мощный взрыв, разметав раненных и оглушенных штурмовиков по всей улице!
Черт! Кажется, в этом мире еще не знают ни пороха, ни огнестрельного оружия!
Поттер повернулся и бросился бежать, пряча на ходу палочку. Впрочем, со стороны это могло показаться вполне естественным. Божий гнев в виде грома и молнии обрушился на кого-то неподалеку, побежишь тут, пожалуй. Не этот же щуплый мозгляк из Патриотической школы метал молнии? Конечно, нет. Это даже не смешно! Ясно, что господь прогневался на грехи наши…
Гарри, задыхаясь и с колотьем в правом боку, добежал до разгромленной лавки и перешел на шаг.
Толпа уже рассосалась, и рядом с охраняющими штурмовиками стоял лишь один зевака.
Хотя на зеваку он был не очень-то похож. Роскошный наряд и огромные мечи на перевязи слева и справа выдавали в нем или знатного вельможу или военноначальника. Впрочем, для командира этих серых штурмовиков он смотрелся излишне внушительно.
Поттер подошел ближе.
Вельможа поставил серых по стойке смирно и спокойно расспрашивал их о произошедшем. Слишком уж спокойно. До нарочитости спокойно.
А сам исподволь кидал грустные взгляды на повешенного старика и обрывки книг, устилающие пол в лавке.
Гарри приблизился еще на шаг. Словно почувствовав его, вельможа резко повернулся. Их взгляды скрестились.
На Поттера дохнуло вдруг почти вселенским ужасом, отчаянием и сознанием своего полного бессилия. И это были не его эмоции. Это были эмоции этого странного вельможи с золотым обручем на высоком лбу.
Неизвестно, что в свою очередь рассмотрел во взгляде этого незнакомого юноши сам вельможа, но он вдруг моргнул, на какое-то мгновение разорвав зрительный контакт, и впился в лицо парня ледяным, жестким и внимательным взглядом.
Поттер слегка отшатнулся и, резко повернувшись, быстрым шагом удалился прочь, не думая, куда и зачем он идет. Лишь бы оказаться подальше от этого потрошащего взора.
Вельможа его не преследовал.
Пройдя быстрым шагом квартала три-четыре, Гарри остановился напротив трактира, из дверей которого шел оглушающий аромат жаренного мяса.
«Зайти, попросить еды, что ли? – сглотнул он набежавшую слюну. - Пообещать, что отработаю. Или трасфигурировать какую-нибудь безделушку и попробовать продать? Хотя, нет. Это получится обман и воровство. Лучше попросить или отработать».
И Гарри решительно толкнул дверь трактира, на котором красовалось глупое название «Серая радость»…


Глава 14

Драко Малфой бережет фигуру. Гарри Поттер пробует себя в профессии сексота и убеждается, что любом деле есть свои плюсы и свои минусы. Дон Румата принимает пополнение.



Барон Пампа веселился.
Он то и дело опрокидывал в рот огромный кубок, который еле успевала наполнять «солидная пожилая женщина» лет двадцати от роду. Видимо, у кабатчика не нашлось в штате сотрудницы с затребованными данными, и он послал прислуживать эту молодуху, наказав ей корчить из себя нечто более солидное, чем она на самом деле являлась.
Впрочем, барон Пампа не протестовал по поводу такого грубого нарушения своего условия и довольно благосклонно похлопывал девушку по заду, когда она подносила ему очередной кубок. При этом он еще не уставал сокрушаться, что зад у этой «девки» не идет ни в какое сравнение с задом баронессы, который он был вынужден оставить без своей ласки из-за жестокосердия оной.
После этого следовал богатырский взмах кубком, из которого при этом выплескивалось не менее четверти содержимого, и громогласный тост за прекрасных дам, из коих самой прекрасной была, есть и останется во все времена баронесса Пампа дона Бау!
Его спутник с обручем на лбу, небрежно развалившись в кресле за столом, неторопливо разделывал кинжалом баранью ногу и участвовал в баронском веселье постольку-поскольку. Он явно был занят своими мыслями и пил весьма умеренно.
Чего не скажешь о безденежных донах.
Пользуясь гостеприимством барона, они все постепенно перебрались за его стол и после изрядного количества выпитого вина жадно насыщались. Драко ничего не оставалось, как последовать их примеру.
Барон Пампа приветствовал его очередным богатырским взмахом кубка и нечленораздельным, но бодрым возгласом, ибо его сиятельная челюсть впивалась в это время в огромный кусок жаркого. Получив в лицо брызги эсторского, юный самозванец учтиво представился и присел за край стола. У него от голода уже весь желудок свело, а наблюдать, как все остальные едят, было просто невыносимо.
Дон Румата лениво взглянул на очередного нахлебника барона, слегка искривил губы и отвернулся. Потом вдруг резко повернулся и уставился на Малфоя.
Это было лишнее. Не желая привлекать внимания, блондин поспешно плеснул себе вина, залпом выпил и склонился над блюдами. Через некоторое время он украдкой посмотрел на Румату и с облегчением увидел, что тот уже потерял интерес к его персоне.
Он быстро и основательно подкрепился. Воды за столом не было. Только вино. Перепробовав несколько сортов, он выбрал наименее крепкое и кое-как утолил жажду. Поглядывая на блюда, он прикинул, не добавить ли ему, так сказать, впрок, но вовремя вспомнил совет отца:
«Драко, сколько бы ты ни съел, все равно поел только один раз. Будь умерен в еде, чтобы сохранять бодрость тела и ясность ума».
Совет пришелся как нельзя кстати. Он должен быть готов к любым обострениям ситуации. Если его фальшивую легенду раскроют, то вряд ли что-то, кроме магии и быстроты ног, выручит его. Так что от добавки придется отказаться.
Тем временем барон Пампа затеял эпичную ссору с серыми офицерами, которые, в общем-то, никого не трогали, а молча и мрачно пьянели в углу зала вокруг большого кувшина браги. Барон упражнялся в оскорблениях добрые четверть часа, а когда серые приняли-таки его вызов, полез на них с огромным двуручным мечом, спасаться от взмахов которого пришлось не только его противникам, но и безденежным донам.
Тут очнулся от своих мыслей тот самый дон Румата и полез успокаивать барона. Уж неизвестно, что он ему говорил, но серых офицеров барон выпустил невредимыми, наградив последнего богатырским пинком в зад. После этого барон Пампа покосился на перерубленную им потолочную балку и громогласно заявил, что сейчас же ноги его не будет в этой поганой харчевне, где приличные люди и часа не могут провести, чтобы не наткнуться на серую сволочь!
Швырнув на стол пару золотых монет, он пинком открыл дверь в общий зал и взмахом руки пригласил всех следовать за собой.
Дон Румата с легкой усмешкой последовал за ним и вдруг остановился на пороге, как вкопанный. Взгляд его был прикован к чему-то или к кому-то в общем зале, а на лице проступило выражение отвращения и неприязни.
Драко понимал, что лучшего варианта, чем убраться отсюда вместе с этой компанией, у него не будет. Поэтому, опередив многих безденежных донов, он уже стоял за спиной дона Руматы. И он увидел, на кого тот смотрит.
Прямо посреди зала за маленьким столиком сидел чертов идиот Поттер. Перед ним беспорядочно громоздились кружки с пивом и тарелки с едой…
* * *
Дверь кабака противно заскрипела, когда Гарри протиснулся в нее.
Шум в кабаке немедленно смолк. Все посетители как один уставились на вновь прибывшего. Нет, они не смотрели в его лицо. Они рассматривали его мантию и его ботинки, упорно избегая поднимать взгляд выше его груди. Хозяин за стойкой превратился в неподвижное изваяние, бледнеющее на глазах. Это как если бы статуя из красной глины на ваших глазах превращалась в мраморную.
— Студента Зику в Веселую башню отправили! — громыхнул кто-то полушепотом на весь зал. — А этого, стало быть, на замену прислали…
С другой стороны донеслось:
— Стекла на глазах, ну тот еще душегуб…
Гарри застыл на месте, совершенно не понимая, что происходит. Ему показалось, что вот-вот тишина сменится воплями и вся эта свора бросится топтать и душить его, как того несчастного из книжной лавки. Он невольно попятился назад.
Но тут опомнился кабатчик. Губы его сложились в умильную и радушную улыбку, хотя в глазах по-прежнему плескался ужас.
— Какая радость! — вскричал он хриплым басом, отчаянно стараясь ужать его звучание до обворожительного баритона. — Какая радость! Как я счастлив видеть у себя одного из славных учеников Патриотической школы! Как любезен профессор Кин, что не забыл о нашем горе и прислал вас, о почтеннейший!
«Почтеннейший» стоял в дверях в полном обалдении.
Тем временем посетители кабака тоже опомнились и радостно зашумели.
— Да здравствуют серые роты!
— Ура дону Рэбе!
— Да продлятся дни Его Величества Короля!
Все вскочили, натянули на свои рожи радостные улыбки и, приветствуя Гарри поднятыми кружками и взмахами рук, смотрели, как кабатчик нежно под локоток провел его между столиков и усадил за стол с единственным стулом, расположенным на небольшом возвышении в центре зала.
Немедленно подлетела местная размалеванная свеклой красотка в переднике, поставила перед Поттером две запотевшие кружки, приподняла подол юбки и кокетливо выпятила в его сторону круглую и аппетитную задницу. Видимо, традиция требовала ущипнуть ее или пощупать в качестве дополнительного бонуса к пиву, но Гарри позорно проморгал этот момент и тем самым поверг хозяина кабака и гостей в полный ужас.
— Ё-моё, не иначе схимник или этот, как его… аскет, в душу ему корень святого Мики!
— Строгий-то какой…
— А стеклами-то сверкает… страх божий…
— Пойду я, братия, от греха…
— А ну он тебя первого запишет? Сиди уж, придурок…
Шепотки со всех сторон и душные волны страха. Что происходит?
Девка, так и не дождавшись обнадеживающего прикосновения к своей заднице, поспешно ретировалась за стойку, а кабатчик, в последней надежде определить душевные предпочтения гостя, выпустил на него свой последний козырь.
В зал с дымящимся блюдом на вытянутой руке выскочил юный красавец с обнаженным торсом. Шея и руки его были унизаны браслетами и бусами. Тонкие шелковые штанишки призывно струились на бедрах и, казалось, просвечивали насквозь, а глаза томно взмахивали огромными иссиня-черными ресницами. Пританцовывая, он подбежал к столику Поттера и ловко поставил перед ним блюдо с каким-то мясом, невзначай потершись об его плечо своим животом.
— У нас гостям ни в чем нет отказа, — призывно и вкрадчиво шепнул он парню на ушко.
Поттер, хоть и обалдел от такого приема, но не до такой степени, чтобы не понять, что его принимают за кого-то другого и стараются максимально задобрить. Но это что-то уже перебор.
Пиво-мясо — это куда ни шло. Обычная взятка проверяющему или надзирающему. Хотя надо еще понять, что именно он проверяет или за чем надзирает.
Но девка эта бесстыжая и этот «ласковый» мальчик — это уже совсем за гранью. Хотя, черт его знает, какие у них тут нравы. Может быть, это тоже местные разновидности «мяса», фигурально выражаясь.
Короче, выхода не было. Надо было убегать. Но уж очень хотелось есть. А от мяса шел такой оглушающий аромат…
Гарри решил рискнуть.
Отстранившись от размалеванной шлюхи мужского пола он, несколько несвязно потребовал:
— Ты это… иди отсюда… лучше позови ту… девчонку, которая…
Дружный вздох облегчения прокатился по кабаку. Хозяин украдкой вытер пот и свирепыми жестами начал вызывать давешнюю официантку. Та примчалась стремглав и, устроившись за правым плечом Гарри, начала ему прислуживать, томно вздыхая.
Поттер кушал…
Когда больше суток в желудке нет ничего более основательного, чем вода из грязной лужи, совесть у человека становится удивительно покладистой и ненавязчивой. Гарри не думал о том, что обманывает этих людей. Его не тревожили мысли, что он фактически занимается воровством и мошенничеством. Ему было плевать, что об этом подумала бы Гермиона или профессор Макгонагалл.
Да! Плевать!
Потому что он готов поклясться зубами оборотня, что ни та, ни другая никогда об этом не узнают!
Поттер кушал…
Одна тарелка сменялась другой. Мясо жареное, мясо тушеное, рыба на вертеле, скворчащая на сковородке колбаса, маринованные каперсы (берегите себя, не захлебнитесь слюной)…
Кабатчик веселел на глазах. У посланца профессора Кина прекрасный аппетит. Этот студент еще даже свои бумаги не вытаскивал. Глядишь, он так и приручит нового штатного осведомителя кабака «Серая радость»…
* * *
Дон Румата шагнул вперед.
Драко показалось, что знатный дон как-то мгновенно опьянел.
Или притворился.
Барон Пампа застрял у стойки с черпаком в руках, вино из которого он довольно аккуратно переправлял в свою глотку под сочувственные восклицания безденежных донов.
Дон Румата нетвердыми шагами направился прямиком к столику, за которым сидел Поттер. По дороге он наградил вертихвостку-официантку зверским щипком за филейную часть, и под ее жалобный визг выбил ножнами меча стул из-под Гарри, заодно перевернув вверх тормашками его столик.
— Не терплю шпионов! — пьяным голосом вскричал он. — Я их топлю в сортире по десятку штук в день!
Он схватил Поттера за шиворот и рывком вздернул в воздух. Кабак загудел от неразборчивых злорадных восклицаний.
Драко нащупал в кармане мантии палочку.
Ситуация стала просто опасной. А вдруг этот вельможа пырнет Поттера своим мечом? Хотя для гриффиндорца и любого из его кинжалов хватит.
Или вдруг этот дон и впрямь потащит Поттера топить в отхожем месте?
Сама по себе идея неплохая и в другой ситуации он отнесся бы к ней с полным сочувствием и пониманием, но, дементор все раздери (!), как он потом в одиночку выберется отсюда?
— Петрификус Тоталум! — донеслось до Драко заклинание Поттера.
Драко увидел, как надулись буграми мышцы на шее и спине дона Руматы, как свела судорога его сильное тело и выпрямила во весь рост по стойке смирно, и подумал, что все пропало. Сейчас на них навалятся скопом, схватят как колдунов, и никакие палочки в такой давке не помогут…
— Фините! — успел он заблокировать заклинание гриффиндорского придурка в тот момент, когда Румата уже начал крениться в сторону пола.
Судорога мгновенно отпустила тело молодого аристократа, но по инерции тот сделал по инерции несколько шагов вперед и сшиб половину столов в центре зала. Ворот мантии Поттера он так и не отпустил, поэтому тот тоже принял невольное участие в учиненном погроме.
— Что случилось, друг мой? — заорал барон Пампа, отшвыривая черпак и хватаясь за меч. — Вам помочь?
Дон Румата, мгновенно протрезвев, настороженно смотрел на Поттера, застывшего в двух шагах от него с палочкой в руке. Цепкий взгляд аристократа быстро оббежал его с ног до головы. Драко не знал, что он там увидел, но дон явно изменился в лице. Еще одного взгляда удостоился сам Драко и особенно его палочка.
Сделав Поттеру успокаивающий жест, дон Румата шагнул к нему и вполголоса спросил:
— Вы от Кондора? От Александра Васильевича? Что случилось?
На лице Гарри проступило замешательство. Дон Румата интерпретировал его по-своему.
— Потом расскажешь. Не теряй меня из вида и держись поблизости. Ты здесь один или и этот с тобой? — и махнул рукой в сторону Драко.
Только сейчас Поттер заметил присутствие Малфоя.
— Да, он со мной, — вырвалось у него помимо воли.
— Держитесь вместе. Практиканты, мать вашу!
Благородный дон Румата повернулся от Поттера к барону Пампе, стремительно пьянея.
— Все в порядке, друг мой! Я лишь навел не-е-ебольшой беспорядок в этом кабаке!
Барон Пампа немедленно предложил изрубить здесь все в щепки. Но дон Румата напомнил ему о намерении славно повеселиться в другом заведении, и они, обнявшись, вышли из кабака, выломав плечами дверную коробку…
* * *
— Кто вас так одел? — возмущенно поинтересовался дон Румата, торопливо пробираясь по улицам Арканара. — Впрочем, лучше молчите. Потом поговорим.
Он посадил ребят в нанятый паланкин, задернул шторки и ехал рядом верхом, переговариваясь через тонкую ткань.
При этом знаменитый кавалер из метрополии ослепительно улыбался всем встречным дамам и хитро подмигивал знакомым донам и офицерам. Ни у кого не возникло ни малейшего сомнения в том, что известный на весь Арканар ловелас Румата добивается женской капитуляции от очередной жертвы своей любвеобильной аристократической натуры.
Паланкин был выбран самый роскошный. Весь изукрашенный позолоченной резьбой снаружи и обитый внутри шелками всех мыслимых оттенков розового.
Гарри вначале категорически отказался садиться в него.
Посадка происходила на заднем дворе какого-то постоялого двора. Внутри него шел пир горой под трубные возгласы барона Пампы. Дон Румата вывел парней и жестом показал на дверцу.
— Быстрее.
— Я в этом не поеду! — с ужасом заявил Гарри, заглянув вовнутрь.
Перед его глазами замаячил мальчик в шелковых штанах на босы яйца, а плечо словно вновь ощутило прикосновение его теплого живота.
— Не валяйте дурака! Как я вас открыто приведу в дом? Скажите спасибо Кондору за такое прикрытие! Быстро садитесь!
Опять прозвучало это имя, которое не говорило им ровным счетом ничего.
Ясно было лишь, что дон Румата — совсем не дон Румата. Может быть, это тоже путешественник по мирам? Тогда он может помочь им и советом и своими связями…
Выбирать не приходилось.
И вот они трясутся в паланкине. Да выпьет дементор души этих чертовых косоногих носильщиков!
Объевшегося Поттера подташнивало все сильнее. Малфой наблюдал за ним с брезгливым сочувствием.
Паланкин остановился. Пришлось ждать минуть десять. Наконец, скрипнули ворота.
— Вылезайте и марш в дом. Слуги предупреждены. Там у меня домоправительницей девушка. Зовут Кира. Для нее вы студенты из метрополии. Лишнего не болтайте. Из дома ни на шаг! Я улажу кое-какие дела и к ночи буду…

Глава 15

Гарри Поттер рефлексирует, Драко Малфой изучает средневековые технологии строительства и отделки домов, а Румата Эсторский своим примером доказывает категорический вред пьянства.


Тяжелая входная дверь захлопнулась. Послышался удаляющийся цокот подков по брусчатке.
Малфой и Поттер озирались по сторонам в просторной прихожей. В нее выходило несколько внутренних дверей, и широкая массивная лестница вела куда-то на верхние этажи.
Раздалось шарканье ног, и в прихожую вышел невысокий парнишка в мешковатой одежде не по росту.
— Во имя господа, — проворчал он, покосившись на темную мантию Гарри, которая так напоминала одеяния местных монахов.
— Именем его! — вспомнил формулу ответа Поттер. Он уже слышал этот пароль-отзыв на улицах города.
— Заходите, что ли. Только ноги вытирайте, как следует. А то не наубираешься тут за всеми…
И пошаркал в одну из дверей.
Малфой двинулся было за ним, но обнаружил, что чертов Поттер стоит как вкопанный на пороге, пялится куда-то на лестницу, и на лице его цветет глупая счастливая улыбка.
— Ну что ты встал? — зашипел на него блондин.
Гарри перевел на него взгляд и с радостным удивлением ответил:
— Вот он — восход солнца!
Драко проследил направление его взгляда и понял, что речь идет о большом гобелене на стене.
— Ну и что? — пожал он плечами. — Восход и восход. А может быть наоборот, заход солнца? Гобелен, кстати, весьма посредственный.
— Ты не понимаешь, Малфой! Мы попали именно туда, куда нам было нужно. Надо же, какое везение!
Драко переводил взгляд с Поттера на гобелен и обратно.
— Вы идете? — раздраженно окликнул их давешний парнишка.
— Потом расскажешь, Поттер, — потребовал Малфой, — а сейчас пошли.
Парнишка сообщил, что его зовут Уно, и что он в этом доме старший слуга дона Руматы. Недобро посверкивая глазками, он сообщил также, что если обнаружится пропажа хоть одной вилки или ложки, то кому-то не поздоровится.
Оскорбленный Драко заявил этому нелюбезному Уно, что они гости его хозяина, и тот должен быть повежливее.
Уно на это лишь неопределенно фыркнул и, шаркая ногами, принес стаканы и объемистый кувшин с пивом.
— Или вина подать? Из закусок есть свиные уши, отжатые в уксусе.
— Спасибо, я не голоден, — поспешно отказался Поттер. Малфой последовал его примеру.
Пригубили пиво.
Не понравилось.
— И впрямь что ли благородные? — почесал в затылке Уно. — Ладно, принесу эсторского.
Позади них раздались легкие быстрые шаги.
— Уно, ты почему гостей в людской держишь?
Гарри обернулся на голос и потерял дар речи.
В простом длинном платье со скромным шитьем и оборочками перед ним стояла… Джинни Уизли!
Поттер даже отшатнулся от неожиданности. Девушка улыбнулась его испугу, и Гарри понял, что это не Джинни. Не умела Джинни так открыто и по-доброму улыбаться, так стоять и так держаться с легкой и естественной грацией, неиспорченной манерами девушки-рубахи-парня.
— Здравствуйте, меня зовут Кира.
Уно счел своим долгом пояснить:
— Домоправительницей оне здесь…
Она еще раз улыбнулась застывшему Поттеру и отдельно улыбнулась Малфою.
Тот тоже заметил сходство девушки с младшей Уизли, но не придал этому значения. Да и мало ли, кто на кого похож. Ну, рыжая и рыжая. Не любит он этот цвет волос.
В соответствии с местными хорошими манерами Драко сделал полшага назад, вытянул губы дудкой и помахал перед собой рукой.
— Дон Дракус, — представился он и мстительно добавил, указывая на Поттера, — а моего спутника зовут дон Потти.
Поттер дернулся как от пинка, но промолчал.
— Прошу благородных донов пройти наверх в гостиную, — спокойным звонким голосом произнесла девушка, жестом приглашая их подняться по лестнице. — Уно, подай в гостиную вино и закуски.
Опомнившийся Гарри, выходя из людской вслед за Драко, незаметно отвесил насмешнику хорошего пинка коленом по задней части. Тот из-за спины в ответ показал кулак.
Уно, пронаблюдав эту немую сценку, удивленно покрутил головой и неумело улыбнулся.
Это удивление и улыбка сразу же сказались на качестве поданных яств.
К эсторскому немедленно добавилось ируканское и даже соанское вино. А вместо чьих-то отжатых ушей появились блюда с ветчиной, сыром и фруктами.
Поттер немедленно налег на виноград, а Малфой с видом знатока дегустировал творения местных сыроделов.
Разговор не клеился. Кира явно не знала, как вести себя с благородными гостями. Поттер никак не мог отделаться от наваждения, постоянно сравнивая девушку с Джинни Уизли. А Малфой демонстрировал полную незаинтересованность в любых разговорах.
Наконец, домоправительница сослалась на неотложные дела и оставила гостей одних.
Стоило за ней захлопнуться двери, как Малфой тут же сбросил с себя маску безразличия и пообещал поджарить Поттера заклинанием, если тот позволит себе еще хоть раз прикоснуться к его драгоценному… к сам-знаешь-чему!
— А моей коленке понравилось! — невозмутимо парировал Гарри, подхватив с вазы очередную гроздь винограда. — И ты мне за дона Потти еще ответишь, хорек белобрысый!
Они еще некоторое время пикировались, но не от злости, а скорее по привычке и сложившейся традиции.
— Так что ты там плел насчет гобелена? — перешел к делу Малфой.
— Где-то недалеко от него должна быть машина времени, на которой мы сможем вернуться назад.
Драко вскочил.
— Так чего ты молчал? Давай искать!
Гарри с сомнением покачал головой.
— Ты думаешь, такая штука может в этом мире стоять в какой-нибудь кладовке? Это же средневековье. Кроме этого дона Руматы все остальные тут ни сном, ни духом. А он странный тип. Я вот подумал, может быть, он тоже путешествует по мирам?
Драко скептически посмотрел на Поттера.
— А с чего ты взял, что он здесь чужой?
— Понимаешь, у меня с ним был ментальный контакт. Он был очень расстроен, и получилось что-то вроде сеанса легилименции.
— Что ты увидел? — насторожился Малфой.
— Не знаю. Сумбур какой-то: горе, отчаяние, осознание своего бессилия… он стоял над телом старика книгочея, которого убили эти серые солдаты. Это совсем не вязалось с его высокомерным видом, и я понял, что он не тот, за кого себя выдает. Вот я и подумал…
— Получается, что он почувствовал твое вторжение в свой мозг, Поттер, — задумчиво процедил блондин. — Поэтому он и набросился на тебя в таверне. Решил поближе познакомиться. А твой Петрификус окончательно убедил его в том, что ты не местный. Меня он тоже заметил почти сразу, хотя, убей меня Красный Колпак, если я понимаю, на чем прокололся!
— Он нас за своих принял. Это ежу понятно. Все о каком-то Кондоре спрашивал. Вот придет он вечером, и что будем отвечать?
— Уходить надо.
— Куда? Машина времени где-то здесь и без нее нам не вернуться.
— Тогда будем искать, — решительно заявил Малфой и пошел звать домоправительницу.
* * *
Уно отказался водить гостей по дому.
«Еще сопрут что-нибудь!»
И Кира повела их сама.
Малфой, который и упросил ее об этом, цокал языком над отделкой комнат, хвалил прочность стен и дверей, восхищался качеством дранки кровли, интересовался происхождением обивки и конструкцией печных труб.
Будь на месте Киры кто-нибудь другой, он уже давно бы преисполнился самых черных подозрений в адрес странного дона Дракуса, но девушка бесхитростно показывала все, что просил ее гость, даже не задумываясь, откуда у благородного отпрыска такие странные интересы.
Поттер ходил за ними молча, с грустью отмечая неброскую прелесть и обаяние девушки. Он испытывал по отношению к ней странную раздвоенность чувств. Словно у него появилась удивительная возможность познакомиться с неким вариантом той Джинни, которую он знал столько лет. И этот вариант по всем статьям превосходил тот, который остался в Хогвартсе. Этот был мягче по характеру, добрее, грациознее и изящнее. Наблюдать и сравнивать было почти мучительно, но Гарри так и не смог заставить себя прекратить это занятие.
Меж тем обход дома закончился. Не осмотренным остался только подвал, но проситься туда было бы верхом бестактности. Да и не верилось, что машина времени стоит между бочками с вином и кадками с маринадами, а на руле ее висит корзинка с бутылками, забытая Уно.
Малфой еще немного потерся у гобелена, восторгаясь его красками и ручной работой, но ничего подозрительно так и не обнаружил.
— Кривой дементор! — раздраженно воскликнул Малфой, когда они остались в гостиной одни. — Ну, где твоя машина, дон Потти?
— Отвали, дон Дракус! — огрызнулся Гарри. — Я откуда знаю? Может быть, еще время не пришло, чтобы мы ее нашли!
— Что-о-о? — протянул блондин. — Ты хочешь сказать, что нам придется здесь сидеть и караулить этот чертов мотоцикл? А если хозяин этого дома поймет, что ошибся и вышвырнет нас вон отсюда?
— Не вышвырнет, — упрямо мотнул головой Поттер, — он не такой. Только врать не надо. Скажем все, как есть и попросим помощи.
Малфой изобразил беззвучные аплодисменты.
— Прекрасно, Поттер! Тебе и карты в руки. С этим самым доном Руматой будешь объясняться сам. В конце концов, ты эту кашу заварил, тебе и расхлебывать!
Поттер в ответ на эту тираду лишь тяжело вздохнул и посмотрел в окно.
Смеркалось…
* * *
К вечеру хозяин дома так и не вернулся.
Гостям отвели спальни на втором этаже. Двери спален выходили прямо на лестницу, что было весьма удобно. Договорились дежурить по очереди. Первым вызвался Малфой. Отзевав свои два часа, он разбудил Поттера и улегся спать. Но не тут-то было. Сон не шел, хоть ты тресни! Поворочавшись для порядка еще минут десять, он плюнул, оделся и сел у порога, слегка приоткрыв дверь своей комнаты.
Дверь комнаты «дона Потти» тоже была приоткрыта, и в щелке блестел глаз Поттера, отражающий слабый огонек масляного светильника на стене.
Время тянулось и тянулось под легкие шорохи и скрипы дома. Да завывал ветер в печных трубах.
Вдруг дверь сотрясли властные и нетерпеливые удары.
Спустя несколько мгновений внизу раздалось шарканье ног.
— Иду, иду, — недовольно ворчал Уно, появившийся из людской с фонарем в руках.
— Открывай! — рявкнул за дверью пьяный голос. — Два благородных дона не могут стоять под дверями, как нищие после третьей стражи!
Завизжали отпираемые засовы, зазвенели снимаемые с петель цепи и замки.
Гулко топая сапогами по деревянному полу, в прихожую ввалились два благородных дона. Дон Румата и барон Пампа дон Бау. Вид у аристократов был весьма предосудительным, а степень опьянения не поддавалась квалификации.
Тяжелое? Сильное? Смертельное?
Все не то. В стельку! Вот правильное определение. Оба были пьяны в стельку!
— Солнце садится! — заявил барон Пампа, показывая на гобелен с восходящим солнцем. — Пора сделать привал!
— Барон, вас ждет удобная постель! — энергично махнул рукой дон Румата.
— Какие постели? — взревел барон. — В походе постель воина — это попона его боевого коня!
С этими словами барон содрал со стены несчастный гобелен, завернулся в него с головой и рухнул в угол под фикус. Спустя несколько мгновений раздался богатырский храп.
— Уно! Поставь барону кадку с рассолом! — нетвердым голосом приказал дон Румата.
— Во набрались-то, — проворчал Уно, — глаза в разные стороны смотрят!
— П-п-поговори мне еще! Где Кира? Наверху?
— Не надо бы вам сейчас к ней, дон Румата…
— Тебя не спросил!
Румата оттолкнул слугу и нетвердыми шагами бросился вверх по лестнице.
Ребята, как по команде прикрыли двери, чтобы нетрезвый хозяин за них не зацепился. Объясняться с человеком в таком состоянии было абсолютно бесполезно, а может быть и небезопасно. И Поттер и Малфой на всякий случай вытащили волшебные палочки.
Топот ног смолк на этаж выше. Раздался чей-то испуганный возглас, на мгновение воцарилась полная тишина и сразу грохот сапог вниз по лестнице, визг засовов, грохот распахнутой двери и удаляющийся топот по неровной брусчатке улицы. Потом зашаркали шаги Уно.
Поттер и Малфой осторожно выглянули из своих дверей.
Не по детски вздыхая, Уно закрыл и запер распахнутую настежь входную дверь, потом принес откуда-то табуретку, положил на нее здоровенный арбалет, вращая ворот, натянул тетиву, вщелкнул в ложемент короткую стрелу с густым оперением и сел на пол, взяв на прицел тушу барона Пампы.
Сверху раздались легкие шаги, и ребята еле успели прикрыть свои двери, чтобы их не заметили.
— Уно! — раздался встревоженный голос Киры. — Дон Румата вернулся?
Мальчишка промолчал, словно раздумывая, отвечать или нет.
— Уно! Чего ты молчишь? Или мне сон приснился страшный?
В голосе ее было столько неподдельного ужаса и боли, что в душе у Гарри все перевернулось.
«Не отвечай ей! — хотелось крикнуть ему. — Она же его любит! Не отвечай, не расстраивай ее!»
— Не было его! — буркнул Уно. — Вот барон приперлись пьяный, а хозяина, как днем ушел, так с тех пор и нет. Ты иди спи, я его покараулю здесь, пока дон Румата не придет.
— Спасибо, Уно. Я пойду. Но как только хозяин придет, ты меня сразу разбуди!
— Ладно.
На душе у Поттера потеплело. Хороший парень этот Уно.
Внимание его привлекла бешеная жестикуляция в двери напротив. Там Драко махал рукой, пытаясь привлечь его внимание.
— Чего? — одними губами спросил его Гарри.
Тыкая пальцем в сторону стены, Драко несколько раз беззвучно артикулировал ему одно и то же слово, пока Гарри не допер, что это слово «гобелен». Он перевел взгляд сначала на барона, завернутого в «восход солнца», а потом на стену, с которой был содран гобелен. И сердце его радостно екнуло. На светлом пятне, оставшемся на месте гобелена, отчетливо виднелась небольшая потайная дверь…

Глава 16


Гарри познает тонкости процедуры одевания благородного дона. Антон-Румата перебирает варианты, объясняющие появление нежданных гостей. Для наших героев наступает время, когда надо применить на практике знания, полученные в Хогвартсе.



Пересидеть Уно им не удалось.
Мальчишка торчал на лестнице с арбалетом, нацеленным на храпящего барона, и спать не собирался.
Драко промаялся часа два и сдался. Прикрыл свою дверь и отправился спать.
Поттер упрямо сидел у щели на лестницу и, лишь пару раз приложившись лбом в косяк, понял, что больше не выдержит без сна.
«Вот паршивец упрямый! Верный, как настоящий друг! Мне бы такого…» — подумал он, плетясь к своей кровати.
Подушка, казалось, сама прыгнула ему под голову, а мысли решили своего хозяина сегодня больше не тревожить…
…
— Доброе утро, благородный дон Потти! Я — Нуга, ваш слуга в этом доме.
— А? — спохватился Гарри, просыпаясь. — Что?
В дверях его спальни стоял невысокий пожилой мужчина, чуть согнувшийся в подобострастном поклоне.
— Благородный дон Румата изволит звать благородного дона Потти к завтраку, — бесцветным голосом сообщил… его слуга, как понял Гарри. — Изволите одеваться?
Гарри вскочил и повернулся в сторону стула, на котором неряшливой грудой лежала его мантия и штаны.
— Кхе-кхе, — деликатно поперхал горлом слуга, — не извольте беспокоиться, благородный дон, я принес вам одежду.
Гарри застыл, тупо разглядывая стопку белья в его руках.
Это была не его одежда. Но взгляд слуги был равнодушен и не выражал никаких эмоций. Ему дали одежду и послали одеть благородного дона. Вот и все.
Это Румата распорядился, понял Гарри. Видимо, монашеское одеяние слишком не соответствует ситуации. И его хотят заменить на более приличествующее дону.
— Давайте, — кивнул он головой, ожидая, что слуга оставит одежду и уйдет.
Но не тут-то было.
Нуга поклонился, прошел в спальню, положил одежду на кресло, взял с самого верха стопки первую вещь и встряхнул ее, расправляя. Это были короткие шелковые панталоны голубого цвета.
— Э-э-э-э… ножку позвольте, благородный дон.
Его будут одевать, как маленького ребенка? Поттер пришел в ужас. Но деваться некуда. Он сел на постель и покорно вытянул вперед ноги. Слуга ловко поймал их в штанины панталон и потянул вверх.
— Я сам, — не выдержал Гарри, вскочил и одним движением натянул их на бедра.
Тут же его интимное хозяйство вывалилось наружу.
Гарри в полном ступоре рассматривал ширинку на панталонах, лишенную всяких пуговиц и завязок, но Нуга нескромно просунулся сбоку, поднял вверх болтающийся гульфик и ловко застегнул его на две пуговицы на поясе.
Поттеру от стыда захотелось провалиться сквозь все перекрытия прямо в подвал и утопиться там в первой попавшейся бочке с пивом!
Он украдкой бросил взгляд на Нугу. Лицо слуги не выражало ровным счетом ничего.
— Рубашку извольте, благородный дон…
Весь пунцовый Поттер продолжил облачение.
— Не извольте гневаться, благородный дон, — по-своему расценил окраску его лица Нуга, — по первому разу, может, я чего-то неловко делаю? Не гневайтесь.
— Ничего, — придя в себя, буркнул Гарри.
У него отлегло от сердца. Судя по реакции слуги, произошедший конфуз здесь таковым не считается. Мелочи быта, блин.
— А дона Дракуса кто одевает?
— Дон Румата приказали за ним Уно ходить.
«За ним ходить! — покоробило Поттера. — Жесть полная!»
— Ну что там дальше? — нарочито грубовато спросил он.
Нуга, молча, поднял за плечики розовый камзол, обильно украшенный кружевами.
«Драко лопнет от смеха при первом взгляде на меня» — мрачно подумал Гарри, просовывая руки в рукава…
* * *
— Даже странно видеть тебя прилично одетым, Поттер, — шепнул Малфой, столкнувшись с Гарри на входе в гостиную.
Даже так? Или хорек издевается? Не похоже.
Впрочем, на уточнения времени не было. Благородный дон Румата уже ждал их у стола. Никого из слуг видно не было.
Малфой попрыгал перед хозяином с рукой на отлете, а Поттер, чувствуя себя полным идиотом, коротко поклонился и зачем-то щелкнул каблуками замшевых туфель.
— Ага, — кивнул ему Румата, — и римское приветствие еще добавь. Вы, ребята, от волнения все попутали. И кто только вас там готовит? И кто дает разрешение на реальное внедрение при такой подготовке?
Он был явно рассержен.
Малфой коротко глянул на гриффиндорца. И не ошибся. Поттеру ломать комедию явно надоело.
— Уважаемый дон Румата, — начал он, сунув руку в карман камзола, где была припрятана палочка, — мы не те, за кого вы нас принимаете. Нас никто не готовил и нас никто не внедрял. Мы прибыли в этот мир совершенно самостоятельно.
Румата внимательно смотрел на Поттера. Он ждал продолжения.
— Мы оказались здесь м-м-м-м… скажем так, почти случайно. Нет, не случайно, но не по своей воле… блин, опять не то… по своей воле, но… черт бы все побрал! Короче, мы не знали, что окажемся именно здесь!
— Содержательный рассказ, — понимающе кивнул головой Румата. — Ребята, вы откуда? Группа свободного поиска? ГСП? Робинзоны-недоучки! Но как вас угораздило? На всех атласах эта планета указана в категории строжайшего запрета самодеятельного контакта! Вы своего киберпилота молотком расплющили, чтобы он разрешил вам посадку? И как вас не засекли с экваториального спутника?
Поттер и Малфой переглянулись.
— Мы прибыли сюда на машине пространства и времени! — прямо бухнул Гарри, ничего не понявший из восклицаний и вопросов Руматы.
Благородный дон недоверчиво округлил глаза.
— Далекая Радуга? Наконец-то вам удалось! Нуль-Т? Вы нуль-физики? Или из группы испытателей? Как его… Самба… то есть, нет… Драмба! Черт возьми! Это грандиозно!
Малфой и Поттер опять переглянулись.
Заметив это, Румата поумерил свои восторги.
— Я снова не угадал? Опять не то? Так кто же вы такие? Неужели трудно объяснить?
Поттер взглядом предложил Малфою сделать свою попытку.
— Видите ли, сэр, — начал тот, подбирая слова, — мы вообще не из вашей, если так можно выразиться, вселенной. Мы здесь случайно. Мы странствуем по разным мирам и совершенно случайно попали в этот мир. И теперь наша главная задача — вернуться обратно.
Румата как стоял, так и сел.
— Ну, надо же! А над Комовым смеялись. Какой такой вертикальный прогресс? Так вы — людены? Или сами Странники? А я-то понять не могу: на вид зеленые стажеры, а такая мощь психического воздействия… и вооружены диковинно… я-то думал, что это долгожданные десинторы-парализаторы…
— Да, мы странники, — Малфой обернулся к Поттеру и мигнул ему, чтобы тот не возражал, — а кто вы, и что здесь делаете?
Румата поспешно вскочил и представился:
— Младший научный сотрудник института экспериментальной истории. Зовут меня Антон. Здесь в Арканаре выполняю функции активного наблюдения. Я и подумать не мог, что интересы Странников распространились на ранние феодальные формации!
— Не совсем так, — коротко, но туманно изрек Малфой.
Румата вдруг вскочил и направился к столику в углу гостиной.
— Даже не буду пытаться вас обмануть, но, если вы не возражаете… это простая запись изображения и звука…
В руках его блеснул чистым золотом массивный литой обруч с крупным драгоценным камнем.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — покачал головой Малфой.
Поттер был еще более категоричен.
— Уберите немедленно эту штуку, иначе мне придется заморозить этот ваш… глаз!
Антон-Румата огорченно вздохнул и положил обруч обратно в футляр.
— Жаль. Но я понимаю, что широкая огласка того факта, что параллельно с нами существует сверхраса, вызовет тяжелый психологический шок на Земле. Мы еще не готовы признать, что не являемся полными повелителями природы, в отличие от вас.
— Э-э-э-э… нам тоже далеко не все подвластно, уважаемый Антон. Мы и сами столкнулись здесь со сложной проблемой.
— Вряд ли я сумею вам чем-то помочь, но можете располагать мной. Если хотите, могу запросить требуемую помощь с полярной базы.
— Попробуем справиться собственными силами, — заявил Гарри. — Куда ведет дверь на лестнице?
— Какая дверь?
— Под гобеленом.
— А-а-а… но… там нет двери, — видя недоверие странников, Антон-Румата поспешил уточнить. — Это муляж двери. Одна из ловушек для воров и грабителей. Видите ли, местная знать имеет традицию делать тайные хранилища и прятать там свои родовые драгоценности. Входы в такие тайные хранилища драпируют гобеленами или коврами. Вот я и подумал, что получится шикарный обман. Дверь попросту врезана в стену и прибита к ней гвоздями. Она никуда не ведет.
Поттер и Малфой переглянулись.
— Хотелось бы в этом убедиться, — попросил Малфой, — не сочтите за обиду.
— Какие обиды! Убедитесь сами. Но вначале предлагаю позавтракать, а потом я удалю слуг, и убеждайтесь на здоровье. Надеюсь, вы мне позволите присутствовать?
— Вы здесь хозяин, и мы не вправе вам что-то позволять или не позволять, — вежливо поклонился Малфой.
* * *
— Аллохомора!
Дверь не открылась.
— Кривой дементор! — выругался обычно сдержанный Малфой.
— Я же вам говорил.
— Извините еще раз, Антон, но мы должны были проверить.
— Я правильно понимаю, что вы потеряли свое средство передвижения во времени и пространстве и теперь ищете его?
Малфой и Поттер в очередной раз переглянулись. И говорить правду и врать, было одинаково опасно.
— Я не претендую на ваши секреты, уважаемые Странники, — успокаивающе поднял руки Антон-Румата. — С вашего разрешения, мне нужно удалиться, чтобы присутствовать на утренней церемонии у его величества. Я на службе у здешней короны, как-никак.
Румата откланялся, оставив двух самозваных Странников в самом удрученном состоянии духа…
…
Вернулся он в середине дня сильно встревоженный и немедленно пригласил гостей для разговора.
— В Арканаре назревает что-то нехорошее. Сегодня ночью могут начаться аресты и погромы знати. В проскрипционных списках нашего орла — дона Рэбы — я нахожусь в первом десятке, это точно.
— Вам надо скрыться?
— Я не могу скрыться по нескольким причинам. Во-первых, я наблюдатель и должен быть в гуще событий, что бы ни происходило. Во-вторых, я должен найти и спасти крупного местного ученого, который попал в беду. И, в-третьих, я здесь… как бы выразиться… я здесь не один.
— Кира? — в лоб спросил прямолинейный Поттер.
— Вы заметили? — грустно улыбнулся Антон-Румата. — Значит, я плохой разведчик. Да, это так. Я люблю эту девушку и не могу оставить ее без защиты.
— Мы можем чем-то помочь? — уточнил Малфой.
— Да. Если вы вооружены.
— Мы вооружены, — кивнул Поттер.
Румата вскочил и в волнении прошелся по гостиной.
— Мне было бы несравненно спокойнее знать, что Кира находится под защитой, но… но не всякая защита приемлема, если вы понимаете, о чем я говорю. Может ли ваше оружие действовать соразмерно этой исторической эпохе?
— Могу показать.
Поттер встал, извлек палочку и прицелился в диванную подушку.
— Секо!
Пух и перья полетели в разные стороны от разваленной на две части подушки.
— Репаро! — махнул в свою очередь Малфой.
Пух и перья нырнули обратно в подушку, и чехол ее сросся безо всякого следа.
— Впечатляет! Ничего подобного не видел! — покачал головой Антон-Румата. — Если вы готовы помочь мне и подстраховать Киру и всех обитателей моего дома, то я должен ввести вас в курс местных событий и моих подозрений об их возможном развитии…
* * *
Дон Румата отбыл на ночное дежурство у постели арканарского принца.
Загремели запираемые засовы и ставни окон. В прихожей появился большой стол, на который выложили два арбалета, два топора и несколько больших поварских ножей самого злодейского вида. Боеспособные слуги под руководством Уно принялись точить ножи и заряжать арбалеты. Уно был предупрежден, что в критической ситуации он должен слушаться молодых донов, но воспринял это приказание с недовольством и затаенной обидой. Антону-Румате было некогда его уговаривать, и он просто повторил свой приказ, и дождался ответного неохотного кивка мальчугана. Теперь Уно искоса и недобро посматривал на гостей своего хозяина, бесцельно слоняющихся по дому. К тому же они оба нарядились в свои балахоны, а парень недолюбливал монахов…
Часа два все было спокойно.
Потом где-то вдалеке раздался грохот сигнального барабана. Раздались чьи-то отчаянные вопли и в верхних окнах задрожали отблески огней.
— Началось, — опасливо зашептались слуги, — спаси и помилуй нас, святой Мики!
— Помолчали бы, — недобро отозвался Уно, посверкивая глазами, — накличете еще!
…
Гарри Поттер и Драко Малфой наблюдали начало ночной заварухи в мутноватые стекла окон второго этажа, поэтому пропустили тот момент, когда серые штурмовики начали выбивать двери, угрожая поджечь дом.
Уно напрасно кричал, что открывать нельзя, умудренные опытом слуги знали, что не открой они сейчас, обозленные штурмовики все равно выломают дверь и тогда всем несдобровать. Почему они должны рисковать своей шкурой ради двух донов-недоносков и Киры — хозяйской подстилки?
Двери дома распахнулись перед ордой потных серых солдат, упивающихся своей местью благородным подонкам.
— Айда, ребята! Говорят, у здешнего дона девка хороша! Желаю отведать, на что у нас блаародные падки!
Услышав шум внизу, Поттер и Малфой сообразили, что дела плохи и выскочили на лестницу.
В прихожей уже стоял дым коромыслом. Отряд серых штурмовиков ворвался в двери и приступил к мести. Некоторые из них принялись с упоением и хаканьем сладострастно избивать слуг сапогами и топорищами. Неча прислуживать господам, нынче мы сами господа, а вы, как были холопами, так холопами и останетесь!
Другие, выставив вперед пики и топоры, толпой лезли вверх по лестнице. Их сдерживал лишь маленький Уно с двумя тяжелыми арбалетами в руках.
— А ну брось оружие, пацан! Забыл, сучий потрох, как я тебе на базаре уши рвал? Прихвостень баронский!
Раздался резкий щелчок. Первый из штурмовиков на лестнице схватился за глаз, из которого уже торчала короткая толстая арбалетная стрела с густым оперением, и осел на ступени под ноги своим собратьям.
— А-а-а-а! Сволочь! Рогатого завалил, сученыш! На кол его!
Штурмовики запутались ногами в погибшем собрате, попадали друг на друга и беспорядочной кучей-малой скатились вниз по ступеням.
— Эй, кто там с копьями! Сшибите эту гниду с лестницы!
Из-за спин штурмовиков с топорами вылез верзила-переросток с охапкой дротиков и размахнулся копьем.
— Конфудус! — это Малфой.
Верзила со всего маху насадил на копье ближайшего штурмовика, как бабочку на булавку!
— Ты что творишь, Миттей? Клянусь яйцами святого Мики! Я тя щас рубану!
Рослый штурмовик врезал переростку по зубам. Тот от удара очухался, вытер с морды кровавые сопли и выхватил следующий дротик.
— Левикорпус! — это уже Поттер.
Невидимая сила вздернула переростка за лодыжку. Тот завопил от ужаса, беспорядочно нанося удары, куда попало.
— Святой Мики! Нечистая сила! — заорал отшатнувшийся штурмовик и рубанул вздернутого копейщика топором.
— Бросай арбалеты, сволочь? — заорали серые и с новым напором ринулись вверх по лестнице на Уно и двух молодых донов, маячивших за его спиной с какими-то смешными стилетиками в руках.
— Уно! Беги к нам! — крикнул Гарри, которому мальчишка загораживал врагов.
— Пригнись хотя бы! — раздраженно добавил Малфой, выцеливая штурмовиков.
Но Уно словно не слышал. Выпрямившись во весь рост и бросив себе под ноги разряженный арбалет, он двумя руками схватился за оставшийся и выстрелил ближайшему штурмовику прямо в грудь.
Это уже не могло остановить массу потных солдат, рвущихся вверх. Уно ударили топорами и сшибли вниз. Следующими жертвами должны были стать молодые доны.
Но они были на этот счет другого мнения.
— Инкарцеро! — с палочки Драко.
И…
— Бомбарда Максима! — не поскупился Поттер.
Взрывное заклятие разметало серых, как сухие листья. Тем штурмовикам, что затаптывали слуг, тоже досталось на орехи.
— Поттер! Ты что творишь? В этом мире нет взрывчатки!
— Зато я есть!
На Гарри было страшно смотреть. Лицо его лихорадочно подергивалось, глаза горели недобрым огнем. Он с ненавистью смотрел на корчащихся серых подонков.
— Уно!
Как в замедленном темпе он увидел, что лежавший на мальчике штурмовик, вытащил из чехла на поясе нож и занес его над беззащитным горлом пацана.
— Авада Кедавра!
Зеленая молния впилась в грудь штурмовику, который так и умер с бессмысленным и жестоким выражением на лице.
— Во имя господа! — раздался многоголосый рык на улице, и в дверь ворвались новые солдаты. Они были вооружены тяжелыми мечами и поверх лат носили черные монашеские рясы.
Поттер и Малфой попятились вверх по лестнице, выставив перед собой палочки.
Но новые вояки повели себя странно. Они кинулись на серых солдат, накидывая им веревочные петли на шеи и выволакивая из дома. На слуг и донов они внимания не обращали. Вытащив всех живых штурмовиков и добив для верности всех валяющихся на полу, они приступили к расправе. Несчастных серых быстро и деловито вешали на импровизированной виселице, выдерживали в петле пару минут, а потом снимали и укладывали в штабель посреди улицы. Вся экзекуция заняла не больше десяти-пятнадцати минут. После этого черные солдаты — монахи — ушли, оставив у входа в дом трех своих меченосцев.
* * *
Но Поттер и Малфой этого не видели.
Как только опасность миновала, они кинулись к Уно.
Мальчик лежал в луже собственной крови. Его грудная клетка была разрублена топором и на кровавом месиве надувались страшные малиновые пузыри.
— Драко! Сделай что-нибудь!
— Что я тебе святой Мунго что ли? — но блондин схватился за свою сумку, лихорадочно перебирая пузырьки. — Надо остановить кровь! Дементор, нечем!
— Он умирает! — Поттер схватил Драко за плечо и был готов трясти блондина.
— Погоди, не паникуй! — Малфой освободился от цепкой клешни гриффиндорца. — Есть маленький шанс, но…
— Давай!
— Тьфу на тебя, Поттер! Не мешай же!
Драко открыл пузырек с зельем, с силой разжал челюсти мальчишки и влил ему в рот пять капель.
Уно судорожно вздохнул последний раз и вытянулся. Тело его обмякло, малиновые пузыри лопнули и больше не появились.
— Ты чего? — пробормотал Гарри. — Что ты ему дал? Он умер?
— Нет, Поттер. Он спит. Это «Напиток живой смерти». Но если мы не сможем залечить его раны, то он не проснется уже никогда.
К ним подошли слуги и какой-то незнакомец в черной рясе.
«Несите на кухню новопреставленных, братия. Я прочитаю заупокойную молитву. Во имя господа!»
«Именем его!» — нестройно отозвались слуги.
Малфой глазами показал Поттеру: пусть их, не будем вызывать лишних подозрений. Слуги подняли Уно и понесли его в людскую.
Драко и Гарри остались в прихожей одни и невольно прислушались.
Из распахнутых дверей доносился многоголосый вой и стоны корчащегося в агонии Арканара…

Глава 17

Дон Румата знакомится с чарами Помех. Драко учит технические термины немагического мира. Поттер удостаивается неожиданной похвалы. Фальшивая дверь под гобеленом преподносит сюрприз...


Румата вернулся лишь под утро, весь ободранный и избитый.
Отшвырнув в людской молящегося монаха, он погоревал над телом Уно, механически выслушал незатейливый рассказ Муги и побрел вверх по лестнице, с трудом переставляя ноги.
На площадке между этажами сидел Малфой. Видимо он задремал, но проснулся от скрипа ступеней и вскинул руку с палочкой.
— Это я… — с трудом шевеля распухшими губами, прошептал Румата. — Как вы сами? Где ваш товарищ?
— Он спит. Мы дежурим по очереди, но это хорошо, что вы вернулись.
— Уно убит, — прошептал Румата с горечью.
Драко промолчал. Рассказывать о напитке Живой Смерти ему показалось преждевременным.
— Как Кира?
— Она наверху. Мы попросили ее не спускаться вниз без особой необходимости.
— Спасибо вам, ребята. Не знаю, что я сделал бы, если бы с Кирой… если бы с ней…
— Вам нужна помощь медика, — перебил его Малфой.
— Ничего не надо. У меня все есть. Нас хорошо экипируют, — с горечью ответил Румата и заскрипел ступенями вверх по лестнице. Через несколько секунд выше этажом раздался радостный вскрик девушки.
Внизу раздался скрип петель и скрежет засовов. Последний из монахов покинул дом дона Руматы, и слуги сразу заперли двери…
* * *
Малфою удалось поспать у себя в комнате несколько часов, прежде чем на лестнице сработали Чары Помех.
— Что за чертовщина? — гневно воскликнул Румата.
Драко поспешно выскочил за дверь.
Благородный дон с изумлением дергался всем телом, пытаясь ступить на очередную ступеньку.
— Это ваши фокусы, уважаемые Странники?
— Тысяча извинений, благородный дон Румата! Фините! Я имел смелость установить это… этот барьер, чтобы переговорить с вами, когда вы спуститесь вниз. Не сочтите за обиду.
— Какие уж тут обиды, — восхищенно покрутил головой Румата, — какая мощь и избирательность воздействия на материальные объекты! Я просто завидую! Этому можно научиться?
— Кх-м-м… даже и не знаю, как объяснить, — замялся Драко, — требуется нечто, что можно назвать особым даром…
— Можете не продолжать, — расстроено махнул рукой Румата, — ясно, что без инициализации нескольких высших сигнальных систем головного мозга здесь не обошлось. Но ведь это не эволюция? Это вертикальный прогресс! А вдруг у меня подходящая ментограмма?
Малфой понял взволнованную речь дона с пятого на десятое, но сообразил, как ответить.
— Если у нас будет такая возможность — мы можем обследовать вас, но шансы на положительный результат исчезающее малы, как вы сами понимаете.
— Жаль, — вздохнул Румата и спохватился. — У вас были ко мне вопросы, если я правильно понял?
— Да. Вы предлагали свою помощь, и вот я подумал, нет в вашем распоряжении или на вашей базе устройства, которое могло бы обнаружить металл на расстоянии?
— Металл? Какой металл?
— Неважно. Любой. Проблема в том, что он может быть замурован в стене, закопан в землю или спрятан где-то еще.
— Так вам нужен обычный дистанционный металлоискатель? Нет ничего проще! Но потребуется некоторое время, чтобы его доставить.
— Сколько?
— Если я сегодня освобожу Будаха, — прикинул Румата, — то уже вечером мы с ним должны быть в Пьяной берлоге…
— Где? — оторопел Драко.
— Это недалеко от Урочища Тяжелых Мечей, — рассеяно «пояснил» Румата, — надо срочно отправить заявку на базу, тогда они успеют передать металлоискатель с доном Гугом… ага, так и сделаем. Уважаемые Странники, металлоискатель будет в вашем распоряжении завтра утром!
— Спасибо, сэр! — искренне поблагодарил его Драко, вызвав в ответ веселое изумление Руматы.
Благородный дон повернулся и, прыгая через две ступеньки, направился обратно вверх по лестнице.
«Пошел подавать заявку, — понял Драко. — Надо отметить, что за эти несколько часов благородный дон неплохо заштопал свою шкуру и восстановил силы. Но Уно оживить он не смог. Судя по всему, Румата и прочие шпионы в этом мире — это лишь очень высокоразвитые маглы. Магией они не владеют. Она в них не заложена».
И Драко пошел досыпать…
* * *
— Металлоискатель? Малфой, откуда ты набрался этих магловских терминов?
— Нечего скалить зубы, Поттер! Я делом занимался, пока ты дрыхнул без задних ног!
Гарри насупился.
— Сам меня не разбудил и сам же упрекает.
— Не надо разговаривать со мной в третьем лице, ты не домовой эльф, Поттер!
— Не наглей, Малфой.
— Хорошо, не буду. Румата вернулся полчаса назад. Привел с собой какого-то старика. То ли шаман, то ли колдун.
— Почему так думаешь?
— На руках железных браслетов штук десять. У самого Руматы, кстати, их тоже не меньше.
— Если это тот самый Будах, то пока все идет по плану.
— Они заперлись наверху. Беседуют. Я спросил у Киры. Она утверждает, что этот старик — величайший местный целитель.
— Ну?
— Что, ну? Не нукай, Поттер, не запрягал. Сам не понимаешь, что ли?
— Ты насчет лечения этого Уно?
— Конечно.
Поттер насторожился.
— Как-то надо с ним переговорить, но так, чтобы Румата не увидел, — кивнул он.
— Тогда пошли. Чего расселся?
— Как ты мне надоел, хорек.
— Придержи язык, Потти.
Вяло переругиваясь, они вышли на лестницу, поднялись на верхний этаж и прислушались. В комнате Киры слышалась негромкая речь старика, прерываемая короткими замечаниями Руматы.
— Ну и как ты собираешься действовать? — с иронией поинтересовался Малфой.
— Как представитель высшей расы, как этот… как его — странник.
— Любопытно будет взглянуть.
— Нет, давай уж вместе, для надежности… — Поттер неожиданно толкнул дверь, поднимая палочку. — Пертификус Тоталум! Петрификус Тоталум!
Румата и Кира окаменели за столом.
— Ты чего творишь, Поттер? — задавленно вскрикнул Малфой.
В этот момент старик с неожиданным проворством бросился к своему посоху, прислоненному к стене с другой стороны от стола.
— Инкарцеро! — на автомате заклял его Малфой.
Магические веревки опутали старца. Не сговариваясь, Поттер и Малфой подхватили его под руки и вынесли из комнаты.
Старец стонал и бормотал какие-то неразборчивые слова. Ребята донесли его до спальни Поттера и протиснулись в дверь.
— Я свою часть работы выполнил, Малфой. А теперь твоя очередь. Давай, расспроси его, сможет ли он чем-то помочь?
— Работу он выполнил! — блондин задыхался от злости. — Устроил, дементор знает что, и доволен! Им же память стирать придется!
— Ну и сотрем! — хладнокровно кивнул Гарри.
Малфой лишь кинул в его сторону уничтожающий взгляд.
Старик прислушивался к их обмену репликами очень внимательно и быстро переводил взгляд с одного на другого.
— Э-э-э… уважаемый мистер Будах, — неловко начал Малфой.
— Вы колдуны? — внезапно спросил пленник. — Ируканская сотня Великого Шабаша? У меня заключено соглашение с вашим Магистром!
Поттер и Малфой переглянулись.
— Оба на! — прокомментировал Гарри.
— Специалис Ревелио! — наставил на Будаха палочку Драко.
Заклинание отозвалось стоном, а самого старца на мгновение окутало зеленоватое сияние.
— Он волшебник, Поттер, — предупредил Малфой.
— Что вам от меня нужно? — яростным полушепотом поинтересовался Будах. — Верните мне мой посох немедленно.
— Вот почему он так дернулся, — понимающе кивнул Драко.
— Почему?
— Его посох — это что-то вроде наших палочек — магический посредник.
— А-а-а… тогда придется с этим подождать. Мы еще ни о чем не договорились. Ты продолжай, Малфой, продолжай. У тебя хорошо получается.
— Заткнись, Поттер. Итак, мистер Будах, давайте объяснимся. Мы не ируканцы и не соанцы. Мы вообще не из этого мира. И собираемся уйти отсюда как можно скорее, но есть одно дело, в котором вы, как целитель, могли бы нам помочь. Тем более что вы, насколько я понимаю, являетесь носителем какой-то местной магии. Согласны ли вы нам помочь?
— Развяжите меня. Я не буду вести переговоры связанным!
В голосе старца прорезалась властность.
— Может быть, мне и за тростью вашей сбегать? — съязвил Поттер.
— Кстати, да, — невозмутимо кивнул головой Будах. — Принесите мой посох. Он мне необходим.
Гарри даже растерялся от такого нахальства, а Малфой мстительно добавил:
— Иди, иди! Я веду беседу, а ты все равно без дела сидишь.
Гарри поднялся наверх, убедился, что чары Окаменения по-прежнему работают, забрал посох и спустился вниз.
В спальне он обнаружил Будаха, освобожденного от магических пут и оживленно беседующего с блондином.
— Ваши палочки гораздо более уязвимы, чем наши посохи, которыми пользуются Посвященные. Вашу палочку можно отобрать навсегда, а мой посох сам вернется ко мне, стоит мне обрести свободу. И исчезнет, когда будет грозить опасность.
— Не понимаю. Исчезнет, когда владельцу грозит опасность? А функция защиты?
— Я понимаю вас, — с вежливой улыбкой покачал головой Будах, — но вы не хотите понять нас. Первые посохи были именно такие, как вы говорите. Ими можно было обороняться. Но если Посвященный попадал в плен, то за владение таким посохом его ждал костер. И мы доработали наши артефакты. Теперь посох исправно служит нам, когда его владельцу не угрожает опасность и исчезает, когда может скомпрометировать своего хозяина.
Поттер и Малфой переглянулись. Такая позиция им категорически не понравилась. В этом мире магический посредник не может защитить своего владельца? Тогда зачем он вообще нужен?
— А что случается с посохом, если его владелец… э-э-э… так и не обрел свободу?
Будах вежливо улыбнулся Драко.
— Посох будет сокрыт в небытие до смерти мага, а потом найдет себе нового хозяина.
— Нового хозяина?
— Маги в нашем мире хоть и редко, но еще рождаются.
— Какие-то вы беззубые, — недовольно передернул плечами Поттер.
— В нашем мире и так слишком много зла, чтобы его преумножали еще и носители магии, — печально улыбнулся Будах.
Поттер почувствовал тревожную правду в этих словах, но отогнал ее от себя, как отгоняют от лица надоедливую муху во время важного и опасного дела.
— Помогите нам преумножить добро, мистер Будах. Собственно для этого мы вас и похитили.
— Не хотели делать это при хозяине дома? Не понимаю. Он тоже чужой для моего мира человек, но он не маг. И поэтому вы не хотите с ним делиться знанием?
— Дело не в знаниях, а в солидной немагической мощи, которую эти люди поставили себе на службу. Мы не можем рассказать им все. Они не поймут и не поверят. Для них единственная магия — наука и сила познания.
— Понимаю. Я и сам заподозрил что-то такое. Уж слишком странные разговоры ведет дон Румата, его знакомый — дон Гуг и некоторые другие, как правило, выдающиеся люди из разных областей Империи. Их мотивы благородны, но цели и средства ложны и никуда не годны…
— Э-э-э… профессор… то есть, мистер Будах, у нас очень мало времени. Если вы не возражаете, то было бы неплохо срочно осмотреть одного пациента и оказать ему помощь, если это в ваших силах.
Гарри сделал приглашающий жест. Старец опомнился и заторопился.
— Да-да, показывайте вашего пострадавшего.
Они спустились вниз. Поттер не церемонился и обездвиживал всех, кто попадался ему на пути.
— Мог бы и помочь, Малфой, — шепнул он раздраженно.
— У тебя хорошо получается для гриффиндорца. Любо-дорого посмотреть. Смотри не заавадь кого-нибудь в спешке.
— Лучше не напоминай, хорек. Я до сих пор не понимаю, как у меня получилось заклятие Смертью…
— Я тебе объясню при случае, — ехидно улыбнулся Драко.
Вошли в людскую. Малфой аккуратно снял дерюгу с тела Уно.
— У него сломаны ребра, нарушена целостность диафрагмы, наверняка, обширное внутреннее кровотечение, но сердечная сумка не задета, иначе он бы умер еще до того, как я ему дал напиток «Живой смерти».
Старец действовал быстро, аккуратно и чертовски умело. Буквально несколько мгновений потребовалось ему, чтобы освободить от одежды всю верхнюю часть тела несчастного мальчишки. Зажав свой посох между колен, он что-то делал прямо руками, в местами использовал магию, видимо в виде невербальных заклинаний. Огромная рана на груди быстро освободилась от засохшей крови и грязи.
— Ну-с, юноша. А теперь дайте мне ваше зелье.
Малфой протянул старцу сосуд, предупредив:
— Пробовать нельзя.
— Ну почему? Важно не что пробовать, а как пробовать.
Старец пристукнул посохом, на стол высыпалось несколько сморщенных комочков. Будах быстро сунул их в рот и взялся за сосуд с зельем.
— Безоары?
— Камни из желудка вепря Ы, — невнятно ответил Будах, открыл пробку и принюхался к зелью.
Потом обмакнул в него мизинец и аккуратно облизал.
— Неплохо! Очень неплохо! Сам готовил?
Малфой кивнул.
— Ты грамотен? Я бы с тобой с удовольствием позанимался. Впрочем, на это как всегда не хватит времени.
Старик был доволен. Он закупорил сосуд и отдал его Малфою. Потом потер ладонью об ладонь, опустил их на страшные раны мальчишки и замер, закрыв глаза.
— Что происхо…
— Заткнись, Поттер! — полушепотом возопил Драко.
Все замерли.
Гарри с некоторым недоверием смотрел, как из-под пальцев Будаха, прижатых к открытым ранам Уно, побежали зеленоватые дымки, причудливо свиваясь спиралями и исчезая под низким потолком людской комнаты. На висках целителя выступили крупные капли пота, дыхание стало тяжелым.
— С вами все в порядке, сэр? — негромко спросил Малфой.
Старец лишь помотал головой в ответ, показывая, что вопросы сейчас неуместны.
Руки его стали отекать и чернеть прямо на глазах. Зеленоватые дымки становились все гуще, но теперь сквозь них нет-нет, да и пробивались черные.
— Нет. Не удержу! — пробормотал Будах сквозь зубы. — Помогите мне…
— Как помочь, сэр? — растерялся Драко.
Поттер вдруг оттолкнул его, встал рядом с Будахом и положил свои ладони поверх чернеющих рук старика. Густеющие дымки сплошной зеленой пеленой рванули вверх, как из жерла вулкана.
— Хорошо! — напряженно воскликнул Будах. — Уже можно не так сильно! Легче! Легче… та-а-к, теперь умоляю, осторожно… закрываем кожу… толще, толще… достаточно… снимаем боль… уходим… медленно, медленно… все! Уф-ф-ф-ф…
Несколько побледневший Поттер оторвал ладони от рук старика.
— Дементор! Поттер у тебя ожоги! Сейчас я тебе Заживляющее…
Малфой засуетился, копаясь в своей сумке. Буддах положил руки на посох и стоял, закрыв глаза, словно к чему-то прислушивался. Спустя пару минут, когда ладони Поттера были уже обработаны зельем, старец открыл глаза, взор его прояснился.
— Жив! — вынес он диагноз. — И будет жить. Хотя мне не совсем понятны ваши побудительные мотивы в этом лечении.
Малфой пожал плечами, а Поттер решительно заявил:
— Уно верный друг и хороший человек. Нам доверили его жизнь, а мы его не уберегли. Мы не могли поступить иначе.
Будах вдруг повернулся к нему, улыбнулся и потрепал за рукав мантии.
— Большое сердце, впечатляющая магия, но пока еще мало знаний. Как тебя зовут?
— Гарри Поттер, — растеряно пробормотал юный маг.
— Учиться, учиться и учиться, Гарри Поттер! Из тебя получится великий целитель!
Он отвернулся и про себя пробормотал:
«А мои силы на исходе. Проклятый Рэба!»
* * *
Пришлось изрядно подсуетиться, чтобы стереть память о последних событиях всем домочадцам и слугам. И снять со всех заклятие Окаменения в нужной последовательности, чтобы никто и ни о чем не догадался.
Будах обещал хранить молчание, и когда дон Румата очнулся, единственным его удивлением стало то, что за беседой незаметно прошло столько времени. Он заторопился. Слуги начали запрягать лошадей и готовить одежду для вечерней поездки.
И тут произошло нечто странное.
Наблюдая за лестницей из своей спальни, Гарри увидел, как внезапно распахнулась на стене фальшивая дверь! Та самая под гобеленом! Невысокая кряжистая фигура в темной рясе выбралась из нее и почти беззвучно скользнула по лестнице на верхний этаж, на котором в этот момент оставался только дон Румата…

Глава 18

Румата встречает нежданного гостя. Поттер и Драко упорно ищут разгадку двери. И находят, но машина времени от этого ближе не становится.


— Одну минутку,— сказал Румата. — Прошу прощения, но я хотел бы знать, как вы проникли в дом.
— Это неважно. Никто, кроме меня, не знает этой дороги. Не уклоняйтесь, дон Румата. Почему вы не хотите дать нам вашу силу?
— Не будем говорить об этом, уважаемый Арата.
— Нет, мы будем говорить об этом. Я не звал вас. Я никогда никому не молился. Вы пришли ко мне сами. Или вы просто решили позабавиться?
Малфой и Поттер за дверью переглянулись.
— Пошли, посмотрим, откуда он пришел, пока они тут спорят, — шепнул Гарри. Драко согласно кивнул.
Наложив на лестницу Заглушающие чары, чтобы не было слышно, как скрипят ступени, юные маги быстро спустились на полтора этажа.
— Алохоморра!
Никакого результата. Они внимательно осмотрели дверцу.
Дверь по-прежнему была приколочена к стене. Гвоздями!
— Ты что-нибудь понимаешь?
— Получается, что этот Арата тоже местный колдун?
— И на хрена ему молнии Руматы, если он сам маг? — почесал затылок Поттер.
— А ты еще не понял? — усмехнулся Драко. — Посохи местных магов не годятся для использования в качестве оружия. Ты же слышал, что рассказывал Будах.
Кровь прилила к щекам Поттера.
Хорек его уел. Типа: ох-х, уел его хорек! В прямом и переносном смысле. Хоть слитно произноси, хоть раздельно…
А насчет местной магии он мог бы и сам сообразить.
— Не скалься. Ты Буддаха только слушал, а я ему еще и помогал магически.
Малфой вспомнил обожженные ладони гриффиндорца и не нашелся, что возразить.
— Ладно, проехали. Что делать будем?
— Надо проследить, как он будет уходить. Может быть, что-то приметим из их магических штучек.
— Пошли!
Они быстро поднялись вверх и притаились за не полностью прикрытой дверью комнаты Драко. Из нее обзор был намного лучше, чем из спальни Гарри.
— Румате об Уно когда скажем?
Гарри задумался. Они забрали мальчишку из людской сразу после сеанса лечения Будаха. Оставлять его там было небезопасно. Местные жители были склонны видеть в чудесных событиях не божественный промысел, а козни дьявола. Стирать память об убийстве Уно было уже поздно. Да и тут Мерлин нужен, чтобы всех слуг так тщательно обработать.
От испуга мальчишку могли просто добить, как ожившего покойника, а его еще несколько часов даже руками трогать не надо, пока он сам не проснется.
Так Будах велел.
Поэтому Уно, погруженный в целительный сон, лежал на кровати Гарри.Его тела никто не хватился, потому что подправленные воспоминания челяди твердо свидетельствовали о том, что его забрали божедомы. А Румата и Кира об их затее с лечением еще вообще ничего не знали.
— Машину времени найдем, тогда и скажем.
Драко с недоумением покосился на Поттера. Он был уверен, что на вопрос, каким образом связаны между собой эти два события, гриффиндорец не ответит и под пытками, потому что сам толком не понимает. Но уперся, как баран. Или шрамолобый что-то чувствует?
— Ладно.
Наверху заскрипела дверь в комнату Руматы.
— Тихо!
Оставив самую узкую щелку, юные маги затаили дыхание.
Арата, накинув на голову капюшон, прошел вниз по лестнице и, не останавливаясь у фальшивой двери, спустился в прихожую. Негромко вжикнул засов.
На этаж выше скрипнули половицы.
Все понятно. Румата тоже слушает. Значит, его крайне интересует, как Арата попал в дом. Да только тот не дурак. Вышел через обычную дверь, и гадай теперь сколько хочешь.
Поттер притворил дверь и уставился на Малфоя.
— Чего тебе? — ощетинился тот.
— А ты уверен, что этот мужик вылез из двери? — тоном визенгамотовского заседателя поинтересовался он. — Может, тебе от недосыпа почудилось? Или приснилось?
— Да иди ты к дементору, Поттер! — вспылил блондин. — Что я, чокнутый что ли? Он точно вылез из этой фальшивой дверцы!
Гарри еще некоторое время с удовольствием жег взглядом покрасневшего от злости слизеринца, а потом снисходительно уронил:
— Ладно, поверю, так и быть.
Лицо Драко изобразило нечто невысказуемое. Он уже округлил губы, чтобы гневной тирадой стереть гриффиндорского наглеца в порошок… но тут раздался стук в дверь.
Поттер мгновенно отступил на шаг. Его палочка уже нацелилась в проем.
— Войдите, — недовольно разрешил Драко.
В дверь протиснулся Антон Румата.
— Тут такое дело, — начал он, присматриваясь к своим взъерошенным гостям, — мне надо ехать на встречу с… с коллегами. Заодно доктора Будаха отправлю в более безопасное место. Мне сообщили, что металлоискатель уже передали Пашке… то есть дону Гугу. Так что ближе к ночи или под утро я его вам привезу.
— Спасибо, дон Румата.
— Пустяки. Приборчик маленький. Я покажу, как с ним обращаться, если надо, конечно…
— Будем очень благодарны, — почти перебил его Драко.
Ему совсем не улыбалось корчить из себя всезнающего Странника, а потом наугад нажимать кнопки под дурацкие комментарии шрамолобого придурка.
— Покараульте на время моего отсутствия дом. Хотя на дом мне наплевать. Главное — Кира.
Гарри смотрел на него.
Во взгляде Руматы отразилась почти что мольба. Как не похож был он сейчас на того уверенного и высокомерного вельможу, что встретился им на улицах Арканара. События последних суток коваными колесами проехались по этому смелому и сильному человеку, прогнув или придавив его решительность и волю. И боится он действительно не за себя…
Поттер и Малфой согласно кивнули.
— На сердце у меня не спокойно, — немного смущенно пояснил Румата. — Дон Рэба — это такая гиена…
Он замолчал.
— Поезжайте, дон Румата, — улыбнулся ему Гарри. — И не волнуйтесь. Эти монахи и лавочники сюда не войдут.
* * *
Для верности Гарри и Драко наложили на дверь заклятие Недоступности, а из окна кухни раскидали по улице Маглооталкивающие чары.
— Я и не знал, что маглолюбец Поттер знает такие заклинания от магловской вони, — съязвил Малфой, когда они закончили.
— Ты уверен, что эти чары ограждают тебя от немагов, — криво ухмыльнулся Гарри, — но тебе и в голову не приходит, что эти чары были придуманы для того, чтобы уберечь людей, лишенных магического дара, от встреч с такими идиотами, как твои Пожиратели.
Драко растерялся. Такая альтернатива ему и в голову не приходила, но он тут же нашелся.
— Вот видишь, значит и в древние времена чистокровные маги Британии не терпели маглов.
— Идиотов во все времена хватало, — хладнокровно парировал Поттер, — их и сейчас навалом. И не только в магической Британии.
Последний намек был настолько прозрачен, что Драко возмутился.
— Ты сам меня притащил в эту средневековую помойку!
Поттер злорадно улыбнулся.
— У тебя очаровательная манера, Малфой, все принимать на свой счет!
Драко скрипнул зубами. И где это Поттер так насобачился препираться? Ты ему слово, а он тебе десять!
— Да пошел ты!
— Это мысль! Пойду, попрошу Киру, чтобы нас чаем напоила. Ты идешь?
Драко раздраженно пожал плечами, но вслед за Поттером направился на кухню.
Остаток дня прошел спокойно. Пару раз стучали в дверь, но не нагло. Прислуга отвечала, что не велено открывать, и на этом все заканчивалось.
Когда стемнело, на улице началось какое-то нехорошее оживление. Раздавалось негромкое ржание лошадей, скрипели ремни перевязей мечей, кто-то со скрипом проворачивал какое-то примитивное устройство, кто-то неудержимо рыгал и матерился.
— Надо обновить чары, — предложил Малфой.
Гарри с готовностью вытащил палочку.
В этот момент на лестнице раздался дробный топот, и дон Румата собственной персоной предстал пред их удивленными очами. Машинально ребята оглянулись на запертую дверь, а потом опять уставились на него.
— Никаких внепространственных перемещений, друзья мои! — заулыбался он, видя их недоумение. — Его превосходительство генеральный судья Соана благородный дон Кондор изволил подбросить меня в Арканар на вертолете!
«Дурацкое название», — подумал Драко.
Гарри лучше представлял себе винтокрылую машину, поэтому удивился по существу.
— Мы даже не услышали звука винтов.
— Я прыгал с парашютом, — пояснил Румата, — километров с двух высоты. Вертолет новенький с улучшенной характеристикой по шумовому давлению, плюс подавитель распределенного спектра…
— Как же в темноте?
— На крыше маяк, а парашют — полуавтомат с самонаведением. Тут много ума не надо. Куда наведешь целеуказатель, там и окажешься. А темнота даже помогает. Никто не увидит, и все шито-крыто!
Румата подмигнул юным магам и вытащил из кармана камзола небольшую металлическую коробочку.
— Это МПМ-12У!
— Чего?
— Металлоискатель полевой портативный модель двенадцать унифицированная.
— ЗдОрово!
— Показываю, как пользоваться. Вот кнопка включения. Вот зондовый анализатор торчит. Раз экран засветился — значит, прибор готов к работе. Кладем его на ладонь зондом от себя и медленно поворачиваемся вокруг своей оси. На людей и животных стараемся не направлять. Не сказать, что это очень опасно, но лучше не надо. Если зонд почувствует металл, то сразу покажет его вес, химический состав, направление и расстояние. Вот, например, видите? В трех метрах от меня плоский кусок сплава железа с углеродом самого дрянного качества, какое только можно представить! Это стальной засов двери.
Вытянув шеи, Гарри и Драко поедали экранчик глазами.
Румата с грустью размышлял, как далеко ушли вперед эти Странники, олицетворяющие собой идеи вертикального прогресса Геннадия Комова. Подчинив себе гигантские силы неимоверно мощными сигнальными системами мозга, они сейчас рассматривают этот простенький прибор, как… как… черт, даже сравнения подходящего не подобрать… как… как верблюжью упряжь! Вот именно! Как древнюю и всеми забытую верблюжью упряжь! Разберутся Странники в такой упряжи?
— Спасибо, все понятно, — кивнул головой Поттер.
Румата только вздохнул. Вот и ответ на его вопрос. Они-то всегда смогут спуститься вниз, снизойти, так сказать до его уровня. А вот ему подняться к ним, видимо, не суждено никогда…
* * *
Гарри и Драко медленно и методично исследовали весь дом. На этот раз они действовали самостоятельно, потому что Уно все еще был во власти целительного сна, а Кира и Румата закрылись в спальне и видимо не планировали выходить из нее до самого утра.
Металлоискатель нес Поттер. Он добровольно принял на себя эту миссию, резонно полагая, что блондин за свою жизнь даже пульта от телевизора в руках не держал, и нечего его к кнопкам подпускать.
Надо заметить, что Драко не очень-то и рвался управлять магловской железкой. А упоминание Руматы о возможной вредности прибора оставило ему только одну позицию: за спиной у Поттера.
И теперь, когда Гарри поворачивался вокруг своей оси, направляя жало анализатора во все стороны, блондину приходилось быстро-быстро переступать и перепрыгивать с места на место, оставаясь за его спиной. Посторонний наблюдатель наверняка решил бы, что Малфой танцует вокруг Поттера, то ли уродливый вальс, то ли какое-то извращенное танго.
— Опять не то, — бормотал Гарри, — опять а-у.
— Чего? — заглядывал в экран через его плечо Малфой.
— Не то, говорю. Если что и попадается, то все либо а-у, либо а-же.
— А что надо?
— Фе-е, Малфой!
— Сам ты, фе-е! Я не разбираюсь в этих значках. Нормально сказать не можешь?
— Я и говорю нормально! Фе-е! Чего тебе не понятно?
Драко обиженно замолкал, но после очередной реплики Поттера «не то!» все начиналось сначала.
— Стоп!
Они стояли в коридоре второго этажа.
— Блин, а теперь Ку-у.
— Поттер это ты уже совсем ку-ку, по-моему! — вспылил блондин.
— А по форме — похоже, — пробормотал Поттер, водя жалом. Не своим, конечно, а жалом анализатора.
Блондин зловеще молчал, поигрывая палочкой.
— Ты теорию трансфигурации материалов на каком языке выбрал? — спросил вдруг Гарри.
— На древнекельтском, естественно, — пожал плечами Малфой.
— Угу, я так и понял, — кивнул Гарри.
— Что ты понял?
— Понял, что ты ничего не понял из того, что я говорил.
— А ты говорил? — прищурился на него Малфой. — Ты одними междометиями изъяснялся. Ау и ку-ку!
— А-у — это аурум на латыни, золото по-нашему. А-г — это аргентум, то есть серебро. Фе-е, на которое ты обиделся — это феррум — железо то есть. А Ку — это купрум, или, говоря проще — медь. И я никак не мог предположить, что наша машина времени сделана из меди!
Уязвленный наглым менторским тоном гриффиндорца Драко не сразу понял, какую поразительную штуку сказал Поттер.
— Из меди? Погоди, ты ее видишь?!
— Угу. Она в перекрытии между первым и вторым этажом. И добраться до нее можно или через пол, или все-таки через ту дверцу на лестнице, которая якобы фальшивая.
Они переглянулись.
Ломать пол прямо у спальни Руматы им совсем не улыбалось.
— Пошли.
Они еще раз осмотрели дверцу на лестнице, ничего нового не обнаружили. Дверь, как дверь. Гвозди, как гвозди.
— Поставь Заглушающее, Драко!
Поттер со злым лицом навел на дверь палочку. Драко еле успел поставить защиту, как гриффиндорец нахмурил брови и выкрикнул:
— Бомбарда максима!
Яркая вспышка ударилась в дверь и бессильно развеялась по стене. Обычные доски словно проглотили мощное боевое заклятие.
— Как это? — растерялся Гарри. А Драко только озадаченно покачал головой.
В этот момент по двери побежали светящиеся буквы, медленно складываясь в слова.
«Я открываюсь под конец», «Я открываюсь под конец», «Я открываюсь под конец»…

Глава 19

Антон Румата сводит старые и новые счеты. Малфой и Поттер по очереди делают друг другу одолжения, заканчивающиеся братскими объятиями. Загадочная дверь за гобеленом наконец-то распахивается.


Они услышали цокот множества копыт на улице и шумное дыхание многих людей и лошадей.
— Здесь, что ли? — спросил грубый голос.
— Вроде здесь…
— Сто-ой!
По ступенькам крыльца загремели каблуки, и сейчас же несколько кулаков обрушились на дверь.
— Опять начинается! — вздохнул Малфой, вытаскивая из кармана палочку.
Поттер уже нацелился на входную дверь. Губы его беззвучно шевелились. Он устанавливал дополнительную защиту.
— Протего Максима? — удивился Малфой. — Ты от кого защищаешься? От Темного Лорда? Это же всего лишь вооруженные дрекольем маглы!
— Я обещал Румате, что в этот дом никто не войдет, и в этот дом никто не войдет!
Драко лишь пожал плечами. Пусть львенок делает, что хочет. Достойных противников в этом мире у них нет. Главное самим не подставиться по глупости.
Удары в дверь неожиданно стихли.
— И ведь всегда они напутают,— негромко сказали за дверью.— Хозяин-то дома…
— А нам что за дело?
— А то дело, что он на мечах первый в мире.
— А еще говорили, что уехал и до утра не вернется.
— Испугались?
— Мы-то не испугались, а только про него ничего не велено. Не пришлось бы убить…
— Свяжем. Покалечим и свяжем! Эй, кто там с арбалетами?
— Как бы он нас не покалечил…
— Ничего, не покалечит. Всем известно: у него обет такой — не убивать.
— Перебью как собак,— крикнул Румата страшным голосом откуда-то сверху.
Видимо, он открыл окно своей спальни.
За дверью скомандовали скрипуче:
— Ломай, братья! Во имя господа!
Опять удары обрушились на дверь, но это был уже не стук. Дверь рубили тяжелыми топорами.
Драко подумал, что днем при хорошем освещении этот процесс выглядел бы забавно.
Монахи сразу бы заметили, что обломки и щепки мгновенно возвращаются обратно на свое место, восстанавливая дверь после каждого удара. Начали бы кричать про колдовство и молиться своему святому уроду Мики. А сейчас они просто рубят, ожидая, что дверь вот-вот падет. Интересно, сколько времени пройдет до того, как они поймут, что дело тут нечисто?
Но выяснить этот вопрос не удалось. На лестнице, тяжело ступая, появился Румата.
Его лицо… строго говоря, лица на нем не было! Была маска неимоверной, немыслимой боли, обрамленная мрамором безнадежного отчаяния, приправленная неприкрытой жаждой убийства!
Из одежды на нем были только шелковые панталоны и, плотно облегающая бугры мышц футболка. Причем футболка весьма заметно отдавала металлическим отблеском, что наводило на мысль, что это и не футболка вовсе, а какая-то защитная броня, на манер кольчуги, но выполненная по современным магловским технологиям.
В противовес к скудному одеянию в обеих руках благородного дона имелось по обнаженному мечу самого зловещего вида.
Поттер и Малфой невольно расступились перед ним. Румата не обратил на них ни малейшего внимания, словно перед ним были не люди, а предметы меблировки, прошел и встал напротив дверей, положив мечи плоскостями себе на плечи. Не было никаких сомнений, что он просто ждет, когда рухнет дверь.
Первым опомнился импульсивный Поттер и кинулся к Румате, хватая его за плечо.
— Что случилось?!
Румата лишь грозно рыкнул и легким движением плечей отшвырнул Гарри в угол на стойку с сапогами.
— Дон Румата, опомнитесь! Что происходит?
Драко отступил от него на пару шагов. Поттер выкарабкался из завалов обуви и присоединился к блондину, встав с ним плечом к плечу. У обоих парней возникло одно и то же подозрение, что их гостеприимный хозяин просто сошел с ума. Они же не знают, чего он там нагляделся во дворце и в городе, когда спасал своего Будаха.
— Кира!!! — каким-то нечеловеческим утробным рыком взревел Румата, потрясая мечами.
Парни переглянулись и бросились вверх по лестнице.
— Неужели что-то с его девушкой? — на ходу пробормотал Поттер.
— Только не это! — с ужасом отозвался Драко, прыгая за ним вверх по лестнице через две ступеньки. — Если он вырвется из дома — его на куски порубят!
— Или он их порубит. А это его институту точно не понравится. Но дверь его не пропустит!
Они, толкаясь плечами, ворвались в спальню Руматы.
Кира лежала на постели Руматы. Из ее груди и горла торчали две арбалетные стрелы. Последние ленивые капли крови стекали по бледной до синевы коже и расползались под ней на простыни в багровое пятно.
— Убили!
— Не ори, кровь еще течет!
— Где твое гребанное зелье!
— Достаю уже, подвинься! — Драко выхватил из сумки пузырек, на дне которого плескался напиток Живой смерти. — Не трогай стрелу! Только хуже наделаешь, хотя, куда уже хуже…
— Да, — кусая губы, пробормотал Поттер, — Будаха у нас под рукой теперь нет.
Малфой осторожно разомкнул девушке губы и влил в нее пойло, которое могло законсервировать остатки жизни в этом юном и красивом теле.
— Вылитая Джинни! — бормотал под нос Гарри, рассматривая лицо и декольте случайной жертвы этой ночи.
Внизу в прихожей что-то загрохотало, и многоголосый рев проник в спальню через распахнутую дверь на лестницу.
— Что такое? — растерялся Малфой. — Монахи пробили твое Протего Максима?
Парни переглянулись и бросились на лестницу.
— Ничего не понимаю! Я столько сил вложил, чтобы никто не мог войти!
— Мы идиоты, Поттер! Никто и не вошел. Это Румата сам вышел к ним.
Сквозь раздающийся с улицы вой и лязг оружия, они сбежали вниз по лестнице. Прихожая была пуста. Заклинание работало, не давая никому проникнуть в дом. Руматы в прихожей не было. Стало ясно, что он сам открыл дверь ночным мерзавцам, чтобы утолить свою жажду мести. И погибнуть самому…
Они осторожно выглянули в проем двери. Шум схватки, медленно удаляясь, слышался из бокового переулка.
— Это он столько накрошил? — с ужасом прошептал Малфой.
Улица в прямом смысле плавала в крови. Разрубленные тела, отдельно валяющиеся руки и ноги, изломанные копья, раскрошенные арбалеты и гнутые мечи заполняли все пространство перед домом. Это кровавое пятно, освещаемое несколькими догорающими факелами, словно вытекало ручьем останков в переулок, из которого еще слышался лязг мечей и короткие задавленные вопли.
— Надо вернуть его, — Поттер не спрашивал и не советовался, он сообщал. — Я пошел.
Вытащив палочку, он шагнул прямо в кровавую лужу.
— Эй, львенок, подожди. Если ты помнишь, ты здесь не один. Решения надо принимать вместе.
— Я уже все решил, — дернул плечом Поттер, ища, куда поставить ногу мимо изрубленных останков отряда монахов.
— Дементор с тобой! Придурок безбашенный! Как ты его собираешься искать?
Драко вышел из дома, с некоторым ужасом озираясь по сторонам.
— Видишь? — Поттер ткнул пальцем в цепочку тел, скрывающуюся в переулке. — Тут не заблудишься.
Миновав завал останков, они довольно резво побежали по кровавым следам, оставленным обезумевшим Руматой.
— Как он их в мясо-кровь, — бормотал Драко.
Гарри не отвечал, все прибавляя и прибавляя ходу.
Лязг мечей медленно приближался.
— Стоять! Во имя господа!
Сиплый рык раздался справа, и с боковой улицы выехало трое всадников в рясах с копьями в руках.
— Именем его! С-суки поганые! — отозвался Поттер, взмахнув палочкой, — Ступефай! Ступефай! Ступефай!
Два Сшибателя попали точно в цель, и монахи полетели в уличную грязь, а третий угодил в коня, отбросив его круп и развернув всадника прямо в сторону Драко. Монах еще не сообразил, что это за красные струи, летящие в него и его приспешников, но инстинкт бить врагов сработал в нем безотказно. Он взмахнул копьем и метнул его в Драко.
Блондин растерялся. Дистанция для защиты совсем мала, да еще и темно, как в гнезде у пикси.
— Ступефай!
Заклинание Поттера отшвырнуло Драко в сторону и мгновение спустя копье вспороло воздух в месте, где он стоял.
— Петрификус Тоталум!
Монах окаменел и тяжело сверзился с лошади головой вниз. Громко хрустнули его ломающиеся шейные позвонки.
— Мать твою дементору! Я же убил его! — ошеломленно прошептал Поттер.
— Ты чего творишь, придурок?
Драко поднялся, разминая ушибленное плечо.
Поттер потер рукой лицо, пытаясь отодвинуть от себя осознание того, что он только что убил пусть и врага, но все же живого человека. Лишил жизни…
— Драко, — он медленно приходил в себя, — ты все же хорек, а не бабочка.
— Ты чего плетешь? Чуть не оглушил меня.
— Когда ловят бабочек для коллекций, то накалывают их на булавку. Этот козел хотел и тебя обработать таким же образом, да только мне твоя шкурка нужна не дырявой!
— Очень смешно. Попало бы мне в голову, вырубило бы на полчаса не меньше…
— Я целил в плечо.
Драко замолчал, раздираемый противоречивыми чувствами. Если отвлечься от обиды, то надо признать, что Поттер только что спас ему жизнь. И это еще обиднее, чем такой экстремальный способ спасения…
— Ладно. Спасибо.
— Извини. Ничего другого в голову не пришло.
Обе фразы они произнесли одновременно. И оба удивились.
Поттер удивился, что Малфой его поблагодарил. А Малфой удивился, что гриффиндорец перед ним извинился, но он все же не удержался от реплики.
— Ничего ему в голову не пришло. Да уж, у тебя там пустовато…
— Пошли скорее, а то Румату рано или поздно убьют. Не в человеческих силах сражаться столько времени.
Они побежали дальше, но уже более осторожно, осматриваясь по сторонам. Дорожка из окровавленных тел не давала усомниться в правильности маршрута…
* * *
Они догнали Румату минут через двадцать.
Работник института экспериментальной истории шел вперед широким шагом, сметая на своем пути все живые и неживые преграды. Пеший монах с дубиной или конный всадник с мечом или закованный в латы гвардеец ордена — все равно! Несколько взмахов мечей, сливающихся в блестящие кольца, и поверженный враг оседает на землю, щедро поливая ее своей собственной кровью.
Иногда на него наскакивали целые группы воинов, освещая место своей смерти чадящими факелами. Тогда Румата превращался в настоящего дьявола, вертясь между врагами с такой скоростью, что казалось, что он разделился на целый сонм Румат, беспощадно кромсающих противников.
Приблизиться к нему не было никакой возможности. Румата не узнавал их и направлял свои мечи, на всех, кто пытался к нему приблизиться. Выглядел благородный дон просто страшно, весь покрытый кровью поверженных врагов, которая летела от него брызгами во все стороны.
Ребятам ничего не оставалось, как прикрывать землянину спину, держась при этом на почтительном расстоянии. Гарри примеривался, не оглушить ли обезумевшего мужика, но посматривая по сторонам, видел, что монахи медленно берут их в кольцо. Своими руками уменьшать боеспособность при таком раскладе было нельзя.
— Если его оглушат или ранят, схватим его Локомотором и быстро назад в дом.
— И что? — скептически уточнил Драко, выцеливая очередного монаха, рвущегося к Румате навстречу своей смерти. — Ступефай! Редукто!
— Мы же не знаем, когда наступит «конец» с точки зрения той двери, что не пускает нас к Машине Времени. Инкарцеро!
Монахи, отчаявшись победить Румату в прямом бою, подтянули-таки своих лучников и арбалетчиков.
Несколько стрел отскочили от кольчуги Руматы, прежде чем ребята сообразили, что происходит. По ним пока не стреляли. Ученические мантии вводили монахов в заблуждение. Видимо, их принимали за своих.
— Пиздец! Теперь его точно убьют! Голова не защищена, а мечом от стрел не отмахнешься!
— Фи, Поттер! Где твои манеры? Лаешься, как пьяный оборотень в кабаке. Давай лучше поможем этим ребятам целиться. Конфудус! Конфудус!
Гарри быстро понял идею и начал рассыпать по сторонам чары Помех и Дезориентации.
Вот теперь стрелы полетели и в их сторону, потому что ошалевшие стрелки монахов палили в белый свет, как в копеечку.
— Фигово, придется немного отстать от него.
— Конъюктивитус! — нашел еще один аргумент для арбалетчиков Поттер.
И в этот момент враги перед Руматой закончились. Никем не задерживаемый он припустил вперед, размахивая мечами.
— Р-р-р-э-э-эба-а-а! — донесся до них утробный рык благородного дона.
— М-да, не скажешь, что он ставит перед собой простые задачи. Поттер, он идет во дворец? Прямо в свору этих бешеных псов в рясах?
— Быстрее! За ним! — отозвался Гарри.
Пробежка оказалась недолгой. Улица закончилась. Перед ними распахнулась обширная площадь. На ней полукругом высился мрачный замок. Все нижние окна его были забраны решетками, а единственный вход блестел вороненой сталью. Кто бы ни прятался там за каменными стенами, он хорошо подготовился к незваному визиту.
Румата подбежал к воротам и подергал их.
С таким же успехом можно было толкнуться рукой в пирамиду Хеопса. Ворота даже не скрипнули. Благородный дон заметался по площади вдоль фасада замка меж брошенных повозок и коновязей.
— Румата, опомнитесь! — воззвал к нему Драко, когда они приблизились на тридцать шагов.
Антон вдруг повернулся к ним. Лицо его блестело от пота, глаза с отчетливым безумием шарили по площади, потом уперлись в подходивших магов.
— Вы двое, ко мне! — словно командуя гвардейцами караула, потребовал он.
Гарри и Драко переглянулись. Мечи Руматы глядели в землю. Он опомнился?
— За мной!
И бегом побежал в сторону замка.
Там на больших деревянных колесах высилось какое-то варварское орудие. Рядом отдельно стояло несколько повозок с огромными обтесанными в грубую круглую форму камнями.
— Крутите ворот! — приказал Румата и сам навалился на один из рычагов.
— Это безумие, Антон, надо уходить отсюда!
Благородный дон выпрямился и в его руках блеснул меч.
— Крути ворот! Убью, мерзавца!
Он их явно не узнавал. Для него они были просто двумя парами рук и ног.
Длинный деревянный барабан заскрипел, наматывая на себя толстый волосяной канат. Все рычаги этой варварской машины пришли в движение, медленно напрягая свои механические мускулы для удара по врагу.
Да это же катапульта! Онагром она называется или еще как-то так.
— Хорошенькое дело! Мы втроем будем осаждать этот замок? Офигенная идея!
— Подожди. Я все же надеюсь, что он опомнится. Пусть пальнет пару раз, а там видно будет.
Румата, упираясь изо всех сил, прохрипел:
— Заткнуться и работать, выродки!
Главный рычаг катапульты с огромной ложкой на конце наклонился почти до горизонтального положения, громко щелкнул массивный фиксатор, сигнализируя о том, что взведение катапульты закончено.
В полной уверенности, что понимают замысел своего безумного предводителя, ребята повернулись к телегам, готовясь заклинанием Левитации положить в ложку ядро.
Румата в это время шарил бешеным взглядом по окнам замка, словно искал кого-то.
— Вот ты где! Р-р-рэ-э-эба-а-а! Готовься к смерти, мерзкий слизняк!
Он нырнул куда-то вниз под машину, с ожесточением что-то в ней проворачивая. Основание катапульты дрогнуло и начало поворачиваться.
« На цель наводит», — понял Драко, разглядывая окна. Никого он там не увидел, но решил, что Румате виднее.
Тем временем благородный дон выполз из-под катапульты и с удовлетворенным рычанием вспрыгнул на ее борт.
— Вингардиум Левио… — начал Поттер, уставив палочку на ближайшее ядро.
— Будь ты проклят, Рэба! Я иду за тобой! — взревел вдруг Румата и, запрыгнув в «ложку» с размаха ударил плашмя мечом по фиксатору!
Словно в замедленном кадре они увидели, как катапульта, содрогнувшись всей своей махиной, с натугой метнула безумного дона в сторону замка!
Румата в полете расставил в разные стороны руки с мечами, поток воздуха раздул в разные стороны его длинные волосы, и со стороны он казался карающим ангелом ночи, явившемся за душами нечестивцев!
— У ё-ё-ё-ёб! — только и вымолвил Гарри, когда Румата, высадив своим телом огромное окно на третьем этаже, в стеклянных брызгах скрылся внутри замка.
— Великий Мерлин! А если бы он попал между окон? — выдохнул Малфой.
— А он и летел мимо окна, — хмуро отозвался Поттер. — Это я его Левиоссой подправил.
— Снайпер! — восхитился Драко и вдруг резко оттолкнул Поттера. — Сзади!
Огромное толстое древко копья просунулось между ними, чудом никого не зацепив.
Гарри полетел в грязь и услышал лишь панический вопль хорька:
— Депримо! Экспульсо!
С кастрюльным грохотом смялись латы пешего монаха, который незаметно подкрался к ним сзади. Незадачливого вояку отбросило ярдов на десять. Прорезь его забрала схлопнулась, прищемив усы, бороду и язык, высунутый, видимо, от повышенного усердия.
— Вот я тебе и вернул должок, Поттер!
— Не поспоришь, — Гарри, морщась, косился на тяжелое копье, чуть не пронзившее его несколько мгновений назад, — что будем делать?
Из замка тем временем раздался многоголосый вой. Зазвенели разбитые окна, заорали выбрасываемые из них слуги замка и вездесущие монахи.
В одном из проемов показался вдруг Румата, залитый свежей кровью. В руке он держал отрубленную голову с распахнутыми от ужаса глазами, схватив ее за длинные пряди седых волос.
— Р-э-э-э-эба-а-а-а!!! Отправляйся в ад, мразь!
И кинул голову всесильного министра в грязь главной площади столицы славного королевства Арканар!
* * *
Все произошло настолько быстро, что сначала ребята ничего не поняли.
На площади вдруг начали вспухать небольшие дымки, сливаясь в полупрозрачную пелену. Уцелевшие на площади монахи, державшиеся от ребят на почтительном расстоянии, вдруг начали хвататься за горло и падать на землю, как подкошенные.
— Пузыреголовое! — Драко поспешно наложил на себя заклинание. — Умеешь? Нет? Задержи дыхание!
Блондин взмахнул палочкой, и невесомая пленка окружила голову Поттера.
Над головой раздалось мягкое гудение винтов.
— Это приятели Руматы из его института на своем пердолете! Они сами о нем позаботятся. Бежим скорее к дому. Вдруг эта чертова машина стала доступной? То, что здесь происходит, это уже даже не конец, а просто полный пиздец!
— Фу, Драко! Где твои манеры? А еще аристократ в охуенном поколении!
— Побежали, Гарри! Они уже у нас над головой!
Площадь и замок к этому моменту уже как вымерли. Кто был жив — спали, остальные были мертвы.
Передвигаясь вдоль заборов и под козырьками домов, они побежали назад. Им совершенно не улыбалась встреча с работниками института. Ведь тех мог весьма заинтересовать новый вид местных двуногих, на который не действует та усыпляющая пакость, которую они сбросили.
Уже подбегая, они почувствовали запах гари.
— Поттер! Дом горит!
Несмотря на всю усталость, парни наддали так, что спустя минуту оказались у особняка Руматы Эсторского.
Дом горел с одного угла. Видимо там уронил свой факел кто-то из первого отряда монахов и поджег обшивку стены. И сейчас пламя медленно, но верно ползло вверх и вширь.
— Слава Мерлину, машина в другом крыле дома. Бегом!
Они ворвались на лестницу и подскочили к фальшивой дверце.
— Алохоморра!
Дверь послушно повернулась вокруг невидимой оси. Неширокий коридор привел их в тупик этого странного тайника.
В середине тайника стояла Машина Времени.
Она работала на холостых оборотах. Оставалось только сесть и сваливать из этого страшного и поганого мира.
Гарри и Драко на радостях стиснули друг друга в братских объятиях.
— Получилось!
— Путь свободен!
Поттер сразу забрался за руль и начал прокручивать варианты возвращения. Увидев в зеркальце очертания хижины Хагрида, он заодно подправил дату на день их отбытия. Малфой поспешно уселся позади него и схватился за мантию гриффиндорца.
— Трогай!
— Я щас так трону — костей не соберешь, хорек.
— Так говорят, когда едут на экипаже. Что не так?
Поттер не ответил. Его взгляд был прикован к проходу, в котором уже виднелись отблески пламени, и полз тяжелый ядовитый дым.
— Ты чего?
— Мы забыли про Уно и Киру.
— Я думаю, их спасут эти.
— Они не успеют, здесь все сгорит, пока они там с Руматой разбираются. К тому же Антон уверен, что они оба мертвы. Придется взять их с собой.
— Ты в своем уме? Они без сознания. Или ты к этому велосипеду тележку прицепишь?
— Мы не оставим их умирать, Драко!
— Мордред тебя побери! Тогда скорее!
Уно вытащить оказалось не проблемой. Он был без сознания, но вполне транспортабельным пострадавшим. С девушкой все обстояло хуже. Пришлось разломать кровать и из части досок соорудить носилки, скрепив их начерно магией.
Когда они вернулись в помещение за гобеленом, в воздухе уже был разлит жар, а Пузыреголовое заклинание едва справлялось с едким дымом, затянувшим весь дом.
Гарри и ругающийся Драко с трудом привязали носилки к машине. Уно втиснули между собой, благо парень был тощим, как килька. Подавшись вперед, чтобы Малфой там сзади не свалился с седла, Поттер крутанул ручку газа, и машина провалилась сквозь время и пространство…

Глава 20

Размытые контуры Хогвартса уже обретали четкость и объем, как вдруг машину дернуло в сторону.
- Держись, Малфой! – крикнул Гарри.
Амортизаторы глухо лязгнули под двойной нагрузкой, а появившаяся снизу земля больно стукнула по пяткам.
Поттер быстро осмотрелся. Похоже на окрестности Хогсмита. А почему они в хижину Хагрида не вернулись? Он посмотрел на спидометр и на экран.
- Что такое?
Дата, которую показывал спидометр, была позднее на двое суток, чем та, которую он установил. Он же хотел вернуться в то же время, из которого они стартовали. В хижине Хагрида оставался обездвиженный гость факультета Слизерин. В любом случае следовало освободить его, а потом уже в одиночку перепрятать машину времени.
Гарри с раздражением, поправил дату и крутанул ручку газа.
Мотоцикл заглох.
- Что случилось, Поттер?
- Не знаю. Не слушается… - начал, было, Поттер и замолчал.
Ему пришло в голову, что это неспроста. Не хочет машина отыгрывать время назад. Путешествие закончено и изволь получить то время, какое натикало. Иначе возврат возвратом не является, а является продолжением путешествия, но уже не в иные миры, а просто на двое суток в прошлое.
А почему Хогсмит?
Тоже можно догадаться. Если машина зачарована Дамблдором на определенные действия, то это может означать… может означать… Ну и тупица же он! Это означает, в хижине Хагрида их ждут. Причем ждут не только самого Поттера. Его-то как раз Макгонагал отмажет, а ждут саму машину, чтобы отобрать ее. Эти два мага за ней же и пожаловали.
- Мы прибыли, - вздохнул Гарри.
- Поттер, ты соображаешь, что говоришь? С нами двое раненых без сознания! Прикажешь их на себе тащить?
- Можно Локомотором, - неуверенно возразил Поттер.
Малфой смотрел на него, как на больного.
- А я тебе руками что ли предлагал? Чувствуется магловское воспитание. На себе – это и есть Локомотором, потому что магических сил потратишь как во время матча по квиддичу! Ты хоть раз живого человека Локомотором таскал?
- Н-нет.
- Оно и видно! – припечатал Малфой и с тоской измерил взглядом расстояние до ворот Хогвартса. Полмили как минимум. – Поближе на машине твоей никак нельзя?
- Нельзя, - отрубил Поттер.
- А в школу мы как попадем? Этих двоих, между прочим, надо срочно доставить в больничное крыло.
И действительно. Просто послать хорька подальше нельзя. Надо чтобы всё, что произошло, избежало огласки. Вызывать Макгонагал с помощью Розмерты или еще кого из жителей Хогсмита – не вариант. Это значит подставить саму Макгонагал. Тащить Малфоя подземным ходом через Визжащую хижину – значить выдать врагу тайный вход в Хогвартс.
«Врагу? Он же мне жизнь спас. И я ему жизнь спас. И что теперь?»
- Послушай, Малфой, как-то нам надо определиться друг с другом на будущее. У тебя идеи есть?
- Одна идея есть, да только она тебе не понравится. Круциатусом хотелось бы тебя покатать полчасика, чтобы ты в следующий раз умнее был.
- А если серьезно?
- Если серьезно, то я и сам не понимаю, как к тебе относиться. Не думал еще. Знаю только, что по факту мы враги. А что с этим делать, не знаю.
- Спасибо, что напомнил, - буркнул Гарри, - а то я уже забыть начал.
- Я не напомнил бы, так друзья твои тебе напомнят, - голос блондина немного дрогнул. - Это безнадежно, Гарри, мы из разных миров, между которыми идет война.
Поттер отметил обращение по имени и, тряхнув волосами, подвел итог.
- И все же, Драко, теперь я тебе не враг.
Малфой без усмешки смотрел на гриффиндорца.
- Я запомню твои слова…
* * *
Машину времени откатили и спрятали в Визжащей хижине. Пока Поттер закрывал ее старыми покрывалами и зачаровывал вход в ветхое строение, Малфой, стоя снаружи, озирался по сторонам, словно узнавая место.
Когда Гарри выполз из Визжащей хижины весь в пыли и паутине, блондин немедленно его атаковал.
- Слушай ты, шутник хренов, это твоя работа была, когда меня и Крэбба с Гойлом здесь грязью закидали?
- Неужели помнишь? – ухмыльнулся Поттер.
- С-скотина! На мне тогда была надета новая мантия за пятьдесят галеонов!
- Готов извиниться спустя три года, если тебя это утешит.
- Э, нет, не увиливай. У тебя не было разрешения, но ты как-то вышел из Хогвартса!
- Ты такой борец за исполнения школьных правил? Наябедничай на меня Снейпу!
- Бессмысленно! Баллы можно снимать только за проступки, совершенные в текущем семестре. Лучше колись и показывай свой тайный ход в Хогвартс.
- Нет никакого тайного хода, Малфой. Не выдумывай. Просто в последний момент Макгонагал передумала и отпустила меня, когда все уже ушли.
- Передумала? Макгонагал? Ври, да не завирайся, Поттер. Не хочешь показывать ход – так и скажи.
Гарри наклонился к носилкам с Кирой.
- Давай, Малфой, ты ее понесешь. Я этим заклинанием не очень владею, еще уроню.
- Не возражаю. Девчонка и полегче будет, чем этот Уно. Кожа да кости, а тяжеленный…
Спустя полчаса мокрые от магических усилий они донесли раненных до ворот Хогвартса.
- И что дальше, Поттер? Кулаком стучать будешь?
К удивлению слизеринца, кулаком Поттер стучать не стал, а вытащил из мантии пропуск и прикоснулся к воротам. Ворота безропотно распахнулись.
- Эспекто патронум!
Серебристый олень вырвался из палочки чертового гриффиндорца.
- Передай Рону и Гермионе, что я у ворот и мне срочно нужна их помощь.
Олень согласно качнул ветвистыми рогами и широкими прыжками исчез в аллее, ведущей к главному входу.
Малфой в некоторой растерянности смотрел на Поттера.
- И пропуск у него, и вещественный Патронус на посылках. Ты крут как вареное яйцо!
- Завидуй, молча, - посоветовал Гарри, довольно улыбаясь. – И вообще…
- Можешь не продолжать. Встречаться с предателями крови и грязнокровками у меня нет никакого желания.
- Опять ты за свое, - закатил глаза Поттер, - а я уж думал…
- И не надейся, Поттер. Ну все, мне пора. Потом проведаю наших крестников в больничном крыле.
Малфой быстрым шагом удалился по боковой аллее, но успел заметить, как олень-патронус вернулся и голосом Грейнджер воскликнул: «Мы уже бежим!»
* * *
За эти двое суток Хунта весь извелся. Он сидел в хижине местного лесничего и поначалу отказывался из нее уходить даже на обед, ужин и завтрак.
Мои уговоры суровый начальник отдела Смысла Жизни пресекал коротким взглядом из-под косматых бровей. Я осознавал свою вину и свое ничтожество, поэтому только вздыхал, не пытаясь настаивать.
Потом пришла заместительница директора эта самая профессор Макгонагал. От нее Кристобалю Хозеевичу так просто отделаться не удалось. Не вдаваясь в подробности вреда голодания для организма и не тратя время на расшаркивания перед гостями, она сухо и четко изложила свою позицию. Данная позиция заключалась в том, что распорядок дня Хогвартса не имеют права нарушать не только студенты, но и педагоги и гости. Отсутствие на приеме пищи является таким нарушением. Так как у уважаемого профессора Хунты отсутствует справка колдомедика о том, что он не может питаться за общим столом, то факт нарушения налицо. И уважаемому гостю предлагается на выбор: или проследовать в большой зал на обед или в течение ближайшего часа покинуть территорию Хогвартса.
Хунта внимательно выслушал эту сухую воблу и… согласился проследовать на обед, при условии, что кто-то из педагогов составит компанию Алехандро на случай внезапного возвращения машины времени. Из этого я заключил, что в мои силы Кристобаль Хозеевич не верит или считает их недостаточными.
Профессор Макгонагал обещала помочь, и примерно через четверть часа в хижине появился наш старый знакомый – декан факультета Слизерин – Северус Снейп.
Кстати, я заметил, что он и Хунта избегают общения друг с другом. В подземелье Снейп больше не появлялся, а в большой зал начал приходить позже остальных преподавателей и всегда садился с противоположной стороны стола. Кстати, староста слизеринского факультета, Драко – тоже куда-то пропал. И никто не мог толком объяснить, где он. Складывалось впечатление, что студенты этого и сами не знают.
Так вот, Снейп пришел, сухо поклонился на пороге и первым делом заметил, что весьма стеснен в свободном времени. Хунта поглядел странным взглядом в его лицо и, молча, вышел.

Положительно эти двое невзлюбили друг друга с первой встречи, хотя, что могло явиться причиной неприязни, мне так и осталось непонятным.
Профессор Снейп сел за стол, сцепил пальцы рук и застыл. На меня он не смотрел и вступать в разговор не собирался. Я уже открыл рот, чтобы ляпнуть что-нибудь о погоде, как вдруг дверь сторожки распахнулась, и внутрь влетел тот самый исчезнувший староста Малфой.
Снейп тут же вскочил.
- Мистер Малфой? Как это понимать? Я ищу вас вторые сутки!
Студент скользнул по мне настороженным взглядом.
- Со мной все в порядке, сэр. Можно вас буквально на пару слов, профессор.
Снейп наконец изволил обратить на меня внимание.
- Я рядом. Если что – позовите, - кивнул он мне и в сопровождении Малфоя вышел из сторожки.
Вся эта невнятная суета уже изрядно действовала мне на нервы. Похоже, этот белобрысый парень как-то участвовал в событиях. Я еще немного посидел, наблюдая за пустой подставкой от машины времени, а потом поднялся и подошел к окну. Декан и староста отошли от сторожки шагов на двадцать и о чем-то разговаривали. Отсюда, конечно, ничего не слышно.
Стоп! А умклайдет на что?
Я вытащил из кармана умклайдетную палочку, навел на шепчущуюся пару и мысленно произнес формулу Звукового усиления. Тут же в сторожке раздались усиленные голоса собеседников. Это была уже середина разговора. Можно было понять, что многое я, к сожалению, пропустил.
…
- Поттер именно похитил вас, Драко? Вы уверены?
- Он связал меня Инкарцеро и затащил на эту чертову машину.
- Зачем?
- Он так и не сказал, но у меня осталось впечатление, что ему самому я точно был не нужен.
-Вы хорошо спрятали машину?
- Место выбирал Поттер. Оказалось, что он хорошо знаком с окрестностями.
- Кого вы притащили оттуда? Кто эти двое в больничном крыле?
- Да, в общем-то, случайные жертвы тамошних средневековых разборок. Это Поттер настоял, чтобы мы их взяли с собой.
- Вы конфликтовали с Поттером? Сражались с ним?
- Н-нет… мы сражались… но на одной стороне… и даже по разу спасли друг друга, если и не от смерти, то от серьезных ран – точно.
- Только этого не хватало! Драко, вам надо избавиться от этих воспоминаний!
- Прекратите, крестный! Я не дам уродовать себе память. Я обучен окклюменции.
- Боюсь в случае с Темным Лордом этого недостаточно. Кто вас обучал?
- Тетя Белла.
- Хм-м. Ну, смотри, я предупредил. На факультете скажете, что вас вызывали к матери. И ни одного лишнего слова! Особенно о Поттере. Вы видимо не в курсе, но директор Дамблдор в коме, и нет ни малейшего шанса, что он из нее выйдет. Это сильнейший удар по всем противникам нашего властителя. Надо ждать больших перемен и не афишировать своих связей с Нежелательными лицами.
- Ого! Это новый термин?
- Это приговор, Драко! Приговор для всех противников Темного Лорда, которые не успеют забиться по щелям, когда он захватит министерство.
- Поттер об этом знает? – мрачно спросил студент.
- Уж не хотите ли вы его предупредить, Драко? Неужели два дня проведенные с гриффиндорцем так изменили ваше мнение о нем?
Студент промолчал. Его декан снова начал что-то говорить о новых порядках и как они могут отразиться на жизни школы, но я уже почти не слушал. Самое главное мне было понятно: местные маги плетут против нас с Хунтой интриги, они знают, где стоит машина, и помогают этому самому Поттеру прятать ее. И мы можем ждать здесь сколько угодно. Машина уже вернулась из путешествия и стоит где-то в тайном хранилище, которое известно этим двоим - Малфою и Поттеру.
Маги обернулись к окну, в котором я маячил.
- Тебе не кажется, что он пытается нас подслушивать? – спросил Малфой.
- Нет. В отличие от своего спутника этот очкарик то ли сквибб, то ли вообще магл. Он не владеет магией…
…
А вот это было уже совсем плохо…
* * *
Поттеру очень непросто дался разговор с мадам Помфри.
Школьная целительница безоговорочно приняла на лечение двух маглов, быстро определила тяжесть их состояния и приняла меры.
Уно отправился досыпать в обычную постель.
Кира легла на стол, который в немагической медицине назвали бы операционным. В данном же случае это был стол зачарованный могучими целителями для быстрой диагностики и оказания неотложной помощи тяжело пострадавшим людям.
Поттера она и близко не пустила под естественным предлогом, что ее пациентка полностью обнажена.
Гарри два часа просидел под дверью медицинского отсека, пока Киру не отлевитировали на кровать в отделение для девушек.
А потом Помфри пригласила к его с себе, напоила Укреплющим зельем и начала расспросы.
- Мистер Поттер, откуда у вас напиток Живой Смерти?
- Ну-у-у, мы же делали это зелье на зельеварении у Слизнорта.
- У профессора Слизнорта. Вы хотите сказать, что это зелье изготовлено вами?
Что-то в ее тоне показалось Поттеру не совсем обычным.
- А в чем дело? Оно испорчено? Оно плохое?
- Не уклоняйтесь от моих вопросов, мистер Поттер. Проблема как раз в том, что зелье, я бы сказала, слишком хорошее. У него изменены свойства. Причем изменения эти произведены не рецептурным способом. Кто-то слегка доработал этот обычный и отработанный веками рецепт уже после того, как зелье было сварено. И доработал так хорошо, что это достойно называться научным открытием, мистер Поттер! Так откуда у вас это зелье?
«Не отцепится, - с тоской подумал Гарри, - и откуда у Малфоя такое гениальное зелье? Снейп ему дал, что ли?»
- Самое странное, что добавка эта совершенно неизвестна современной колдомедицине…
Тут у Гарри в голове что-то щелкнуло, и догадка сверкнула молнией.
«Буддах! Это Буддах! Он брал у Драко пузырек, пробовал и хвалил снисходительно. Это он устроил мастер-класс для зельеваров другого мира».
- И должна отметить самое главное. Без данной добавки травмы, полученные этой девушкой, были бы смертельны. Мне не удалось бы вывести из комы человека с одновременно пробитыми легкими и горлом. Так что, кто бы это ни был, но он спас эту юную жизнь, мистер Поттер…


Глава 21

Хунта взволновано мерил шагами небольшое пространство между столом и дверью нашей спальни.
— Алехандро, мы вступаем в новый этап поисков.
Это было что-то интересное.
После моего доклада о том, что удалось подслушать с помощью электронного умклайдета, Хунта буквально носом перепахал все окрестности Хогвартса, но машину времени не обнаружил. Несколько раз он советовался с чопорной Макгонагал и каждый раз после подобной беседы становился все мрачнее. Местные маги либо не хотели, либо не могли нам помочь. А Снейп старательно избегал нас обоих.
Сейчас по вспотевшему носу корифея было видно, что он что-то придумал или пришел к какому-то важному решению.
— Алехандро, мы начинаем охоту на машину Седлового с использованием методики интегрального матрицирования!
Блин! Опять самая кульминационная фраза прозвучала для меня на китайском языке.
— Э-э-э-э…
Хунта коротко глянул в мое расстроенное лицо и сухо пояснил.
— Мы доставим сюда машину, на которой прибыли в Британию. Она является техническим развитием разыскиваемого образца. Удалив из него все современные доработки, можно будет считать ее почти точной копией разыскиваемой машины. Это и будет основа для матрицы.
— И что?
Мой вопрос заставил Кристобаля Хозеевича недовольно дернуть рукой в сторону несуществующего эфеса на поясе.
Да что это я?
В сторону существующего эфеса на поясе! Палочка же у него там из шпаги трансформированная. Неужели я опять задал очень глупый вопрос?
— Я включу в эту матрицу не только технические, но и пространственные и временные определители, Алехандро. Я понимаю, что риск при этом превысит за все допустимые рамки и пределы, но другого выхода не вижу. Разумеется, в этой ситуации может возникнуть серьезная опасность для жизни матрикапов, поэтому я не вправе настаивать, чтобы ты меня сопровождал, Алехандро.
Я мысленно схватился за голову.
Китайский язык сменился корейским! Легче от этого стало? Каким же тупым чувствуешь себя иногда при разговорах со старшим поколением НИИЧАВО!
— Э-э-э… я готов помогать, Кристобаль Хозеевич. Мы сюда вместе приехали… вместе и… это… ну будем преодолевать трудности… бороться… решать научные задачи …
Под печальным взглядом Хунты язык у меня ворочался все хуже и хуже. Последние слова я буквально выдавил из себя.
Но корифей внезапно схватил меня за руку и крепко пожал ее.
— Спасибо, идальго! Ваша храбрость и мужество достойны самой высокой награды! По возвращении в институт я лично буду ходатайствовать, чтобы вам выплатили квартальную премию в тройном размере!
Хм. Хунта пустых обещаний не даёт.
— Да что вы, — вяло запротестовал я, некстати вспомнив о сверкающем лаком и никелем новеньком мотоцикле «ИЖ. Планета-3», — это неудобно, мы же не за премии работаем, Кристобаль Хозеевич.
— Не спорьте, юноша! — поднял палец корифей, и мотоцикл перед моим внутренним взором вспыхнул ярче и реалистичнее. — Я высоко ценю вашу самоотверженность. Роль матрикапа при погоне в пространственно-временном континууме — ничего более трудного и опасного себе и представить нельзя!
Мотоцикл в моем воображении слегка потускнел, уступив место фанерной пирамидке со звездой наверху, но тряхнув головой, я отогнал от себя кладбищенское видение.
— Итак, нам нельзя терять ни минуты, Алехандро! Машиной Седлового могут воспользоваться в любой момент. Наша матрица должна быть готова до заката солнца…
* * *
Гарри опять сидел в воспоминании Дамблдора. Директор опять смотрел ему куда-то подмышку и неторопливо вещал:
— Как я уже говорил тебе, мой мальчик, я определил строгую очередность открывания флаконов с воспоминаниями, потому что ты должен пройти несколько ступеней познания жизни, как в ее нормальном течении, так и в перспективе, и ретроспективе! Очень надеюсь, что твое первое путешествие, Гарри, оказалось и успешным и поучительным. Не так ли? Как поживает мистер Малфой? Думаю, вы поладили…
— Да чего там успешного, — пробормотал Поттер, — полгорода народа перебито и двух полумертвых аборигенов пришлось сюда притащить…
— Драко неплохой волшебник, надеюсь, ты успел убедиться в этом. Думаю, и товарищ из него может получиться неплохой. Теперь тебе предстоит второе путешествие, Гарри…
— С хорьком не поеду, — надулся Поттер.
— И в этом путешествии у тебя будет другой попутчик. Это Рон Уизли.
— Рон? — оживился Гарри. — Так это же совсем другое дело! Какой же это попутчик? Это друг!
— Да, Гарри, я правильно назвал его лишь попутчиком. Но ты сам должен все узнать и понять. Отправляйтесь сегодня же. Срок твоего безопасного пребывания в Хогвартсе становится все короче. Торопись, мальчик мой!
Гарри уже почти не слушал старика. Идти с Роном! Здорово! Это тебе не с белобрысым слизеринцем препираться. Это же дружище Рон!
— Гарри! Ты отвлекаешься, а я еще не сказал тебе самое главное.
Хм. И как это старик угадал, что он отвлекается? Впрочем, он не всегда угадывает. Через раз.
— Слушаю я, слушаю, — буркнул Поттер.
— Если в первом путешествии машина времени ждала, пока вы оба окажетесь в пределах ее чувствительности…
— Она собака, что ли? — пробормотал Гарри.
— … то на этот раз все будет по-другому. При возвращении машина послушается приказа любого из вас, и не будет определять наличие второго путешественника. Ты понял меня? Это очень важно, Гарри!
Дамблдор смотрел в подмышку Поттера самым значительным взглядом, какой только можно себе представить, но тот, ослепленный перспективой путешествия с лучшим другом, позорно прохлопал этот момент.
— Ладно, ладно. Я все понял, профессор.
Дамблдор устало закрыл глаза, Поттера подхватило, завертело и выбросило на кровать в спальню Гриффиндора. Кубок лежал рядом с ним на боку и истекал последними дымками воспоминания…
* * *
Первым делом Гарри побежал в больничное крыло.
Мадам Помфри еще с вечера предупредила его, что утром будет выводить Уно из целебного сна, и крайне желательно, чтобы при этом присутствовал кто-нибудь из знакомых ему людей. Мальчик же совсем один в этом мире. Он может испугаться. Вы с мистером Малфоем его привезли, и вы же должны ему помочь адаптироваться в незнакомом мире.
С этим было трудно спорить. Но на Малфоя в этом деле Гарри не рассчитывал, поэтому спешил, прыгая через две ступеньки. И все-таки опоздал.
В палате его встретил недовольный взгляд мадам Помфри, удивленный взгляд Уно и высокомерная улыбочка Драко.
— Э-э-э… здрасте, — выдавил из себя Поттер и присел рядом с кроватью Уно на свободный стул.
— Вы очень вовремя, мистер Поттер, — с холодком приветствовала его школьная целительница, — мы никак не можем убедить нашего юного друга, что он не умер и находится не на том свете, а на этом, причем, вполне живой и здоровый.
Гарри в некотором недоумении посмотрел на мальчишку. Тот, насупленный как медвежонок, угрюмо перевел взгляд с Драко на Поттера.
— И тебя, значит, тоже пришибли серые? — обратился он к Гарри. — Я так и знал, что они никого из благородных живьем не выпустят. Меня топорами зарубили, а тебя как?
— Меня никто не убивал, Уно, — пожал плечами Гарри, — ты же видишь? Никаких отметин.
И он показал мальчишке свои целые руки, голову и даже распахнул мантию на груди.
— Поттер, его это не убедит. Я уже демонстрировал ему такой же стриптиз, но он твердит, что души и тела тех, кто попадает в рай мгновенно исцеляются от всех ран.
— В рай? — оторопел Гарри.
— Ну да! — уверенно подтвердил Уно. — Меня еще дон Румата обещал забрать с собой в рай для благородных! Сейчас меня облачат в белые одежды и поведут к святому Мики. А вы — это просто мороки искушения, которые скоро развеются…
Мадам Помфри и Малфой синхронно развели руками.
Гарри осенила идея.
— Уно, а ты поверишь в свое исцеление и в то, что ты жив, если увидишь здесь хорошо знакомого тебе человека, который еще лечится от страшных ран, которые он получил вскоре после тебя?
Уно недоверчиво уставился на Гарри.
— Ты о ком говоришь?
Мадам Помфри уже поняла мысль Поттера.
— Вставай, — велела она Уно. — Белые одежды будут потом. Сейчас завернись в этот халат.
Уно, настороженно посверкивая глазами, неловко натянул предложенную одежду и встал. Его качнуло, и Малфой поддержал мальчишку за плечи.
— Не трогай, — буркнул Уно и нетвердыми шагами направился вслед за мадам Помфри и Поттером.
— Только не шуметь и ничего не трогать! — предупредила целительница мальчишку. Впрочем, на студентов она тоже взглянула довольно выразительно, и они поняли, что предупреждение относится и к ним.
Они вошли в палату, в которой лежала девушка, прикрытая до плеч белой простыней. Ее рана на груди была скрыта от нескромных взглядов. А вот зияющее на шее отверстие, затянутое полупрозрачным целебным составом не оставляло сомнений в своей природе.
— Кира! — Уно кинулся к девушке.
Поттер и Малфой ожидали чего-то подобного, поэтому вовремя схватили мальчишку за мосластые плечи и удержали его.
— Ее нельзя трогать, придурок! — от испуга вырвалось у Гарри.
— Тихо-тихо. Нельзя к ней прикасаться, тебе же сказали! — пробормотал Драко.
Уно растерянно посмотрел на ребят, пощупал спинку кровати, взгляд его метнулся в окно, в котором серело северное британское утро, потом обежал все больничное помещение. Потом он снова перевел взгляд на Киру и ее рану.
— Что ж это я живой что ли? Взаправду живой? А дон Румата где?
— Дон Румата жив, но он… он сейчас далеко, Уно.
Они вышли из палаты. Мадам Помфри заявила, что ее ждут больные и удалилась.
Задав еще несколько вопросов о доне Румате, о доме, о Кире и о серых штурмовиках, Уно решительно тряхнул головой и начал сосредоточенно осматриваться по сторонам.
— Пошли завтракать, — позвал его Гарри.
Уно отрицательно мотнул головой. Он уже принял решение. Подтащив к поближе к дверям палаты девушки громоздкий стул с прямой спинкой, он уселся на него, недобро посверкивая глазами по сторонам.
— И что это значит?
— Уно, ты что затеял? Завтракать пошли!
Они уговаривали его минут десять, после чего мальчишка, наконец, снизошел до объяснений.
— Я — живой, — начал загибать он пальцы, — дон Румата живой, Кира живая и вы говорите, что она поправится. Так?
— Так. И что?
— Дон Румата приказал мне охранять Киру. Я буду здесь сидеть и охранять ее!
И мальчишка так глянул на хогвартцев, что тем стало не по себе.
— У тебя арбалета нет, — ляпнул Гарри. — И серых тут нет. От кого будешь охранять?
— Велено охранять, значит, буду охранять. Хоть от кого. Мало ли на свете плохих людей? Пока дон Румата не приедет, я здесь сидеть буду. Я ему обещал…
Малфой и Поттер отступились. И даже убедили мадам Помфри не гнать мальчишку. Пусть пока тут побудет. А завтрак они могут принести.
— Идите уж, — махнула на них Помфри, — я сама распоряжусь…
Выйдя за двери больничного крыла, Малфой прищурился на Поттера.
— Судя по твоей озабоченной физиономии, ты снова куда-то собрался, Потти?
— Отстань, Хорек, — огрызнулся Гарри, оглядываясь, не слышит ли кто. — Тебе-то какое дело?
— Мне никакого дела нет, но ты учти, Поттер, что тебя сейчас пасут очень серьезно. И ты знаешь кто. Не попадись по-глупому.
Драко сделал небрежный аристократический жест и отчалил.
Гарри, настороженно смотрел ему вслед…
* * *
Рон опасливо смотрел на экранчик машины времени.
— Зачем это Дамблдору потребовалось, чтобы мы куда-то уехали прямо во время занятий? Ты думаешь, мы поступаем разумно?
Гарри возился со своим мешком Незримого расширения и вообразил, что Рон прикалывается.
— Я отпросился у Макгонагал, — пошутил он в ответ.
— И она разрешила? — голос Рона звучал до прикольного серьезно.
— Конечно, разрешила. Ты же видел, даже пропуск на вход-выход из Хогвартса мне дала.
Гарри улыбался во весь рот. Рон молчал. Иссяк, наверное.
Поттер перекинул ногу через сидение.
— Давай, садись.
Рон возился с какими-то застежками и долго не отвечал. Гарри пришлось даже оглянуться на него. Наконец, Уизли взгромоздился на сидение позади Поттера, обхватил его двумя руками и стиснул.
— Эй, потише, задушишь!
Гарри посмотрел на контур забавного кошака, который маячил в экране машины, поддал газу и выжал сцепление.
Стены Визжащей хижины замерцали, окутались дымкой и исчезли…
* * *
Они продрались через последние заросли и вышли к дороге. Оглянулись по сторонам. Ничего уже нельзя было разобрать за путаницей гнилых ветвей. Лил проливной дождь. Смрадом несло из кювета, где в глиняной жиже кисли кучи какого-то зловещего черного тряпья. Шагах в двадцати, на той стороне дороги, торчал, завалившись бортом в трясину, обгорелый танк — медная обгоревшая трубка, торчащая из его башни, нелепо целилась в низкие тучи. Дороги как таковой не было. Была река жидкой глины, и по этой жиже, поминутно увязая, тащились запряженные изнемогающими волами расхлябанные телеги на огромных деревянных колесах, и закутанные до глаз женщины, поминутно оскальзываясь, плача и скверно ругаясь, неистово молотили волов по ребристым бокам. А на телегах, погребенные среди мокрых узлов, среди торчащих ножками стульев и столов, жались друг к другу бледные золотушные ребятишки, как обезьяны под дождем, — их было много, десятки на каждой телеге, и не было в этом плачевном обозе ни одного мужчины…
— Что это за мир такой? — оторопело просипел Рон за плечом у Гарри.
— Пока не знаю.
Это было уже не средневековье. Обгоревшая боевая машина не оставляла в этом сомнений. Но и на спокойную сытую современность Британии и Европы это было совсем не похоже.
Позади них раздался натужный рев мотора. Ребята отскочили в сторону и мимо них, буксуя колесами в грязи, прополз огромный грязный грузовик со стеклами заляпанными глиной до самого верха. Его кидало на рытвинах и колдобинах из стороны в сторону. Водитель остервенело крутил баранку, стараясь выбрать дорогу поровнее и не свалиться при этом в кювет. Встречные повозки испуганно жались на обочину или вовсе съезжали и потом бессильно дергались и толкались в грязи. Отъехав от них ярдов на триста, грузовик все же рухнул передними колесами в какую-то уж совсем глубокую рытвину и застрял. Хлопнули дверцы. Две маленькие и худенькие фигурки замелькали у заднего борта, пытаясь подтолкнуть этого одра.
Бесполезно.
Грузовик застрял так основательно, что и гусеничный тягач вряд ли выдернул бы его из этой ямы. Скорее всего, это была воронка от снаряда или мины. Тем не менее, грузовик все газовал, и шофер его, высунувшись из машины, что-то, надсаживаясь, орал на толкающих людей.
— Гарри, смотри!
Поттер обернулся туда, куда показывал Рон, и увидел, что с другой стороны обочины на дорогу карабкается молодой парень в комбинезоне грязно-зеленого цвета с кургузым автоматом подмышкой. Выбравшись на дорогу, он скользнул безразличным взглядом по повозкам, волам, женщинам и детям. Взгляд его уперся в Поттера и Рона. При виде их темных мантий он сначала презрительно скривил губы, но вглядевшись в их молодые лица явно призывного возраста, насторожился и сделал им рукой какой-то непонятный знак.
Ребята переглянулись, но отвечать не стали. Гарри лишь стиснул в кармане мантии волшебную палочку, готовясь пустить ее в ход, если незнакомец с оружием проявит враждебность.
Незнакомец понял, что отвечать ему не собираются, и нахмурился.
— Дикообразы? Змеиное молоко! Вырядились под попов, идиоты. Да вас первый патруль возьмет и вздернет на столбах, как дезертиров!
Парень плюнул в их сторону и зашагал туда, где все еще ревела и дергалась грузовая машина. Вот он поравнялся с ней. Вдруг к нему подскочили те, кто мучился с машиной, с какими-то требованиями или уговорами. Один из них, самый здоровый ударил парня и отобрал у него автомат. Потом они все вместе вернулись к машине и начали выталкивать ее, причем парень встал позади вместе теми двумя тщедушными.
— Надо помочь, — решил Поттер.
— Не вмешивался бы ты, Гарри. Сами разберутся.
— Нет. Так нельзя. Видишь, на машине со всех сторон нарисованы кресты? Это санитарная машина. Она, наверное, раненых или больных везет. Надо помочь, Рон.
Друг возражать не стал, но его молчание показалось Поттеру неодобрительным.
— Надо подойти поближе.
Гарри, шлепая по грязи и уворачиваясь от бодливых волов повозок, приблизился к машине, и когда она взревела в очередной раз, негромко произнес:
— Вингардиум Левиоса!
Машина словно всплыла, задние колеса толкнули ее вперед, она выскочила из воронки. Водитель резко вывернул руль, чтобы задние колеса не попали в яму вместо передних и, воняя соляркой, грузовик вырвался из плена, расплескивая грязь, проехал несколько десятков ярдов и затормозил.
Те, кто толкали у заднего борта, дружно повалились в грязь и сейчас поднимались из нее, отряхивая руки и одежду от жидкой глины.
Парень в камуфляже резко обернулся на Гарри, который еще стоял с палочкой в руках. В глазах его появилось понимание.
Шофер орал что-то, надсаживаясь, фигурки суетились у заднего борта, а парень вдруг подскочил к Поттеру и, задыхаясь, прохрипел:
— Вы от Корнея? От Корнея Яшмаа? Змеиное молоко! Ребята, да вас всех тут положат, если вы будете вести себя так откровенно! Быстро за мной, тараканья немочь! Бегом!
Он метнулся к машине, что-то втолковывая низенькому человеку в фуражке, рука парня постоянно тыкала в сторону Поттера и Уизли. За шумом мотора ничего было не разобрать. Но вот фуражка несколько раз кивнула утвердительно.
— Давай, давай! Позади нас колонна бронеходов идет, змеиное молоко! Быстро в кузов!
Гарри и Рон переглянулись. Выбирать не приходилось. Здесь хоть врачи. А позади едут солдаты и, надо понимать, не слишком гуманные.
Пока они, неумело цепляясь, залезали в кузов, парень в камуфляже успел соскочить с дороги и вернуться обратно, бережно обтирая рукавом свой кургузый автомат.
— Трогай! — фальцетом крикнул водителю низенький мужчина в фуражке.
Грузовик взревел и пополз по дороге, подбрасывая на колдобинах пассажиров и плохо закрепленный груз.
Парень вскочил в кузов уже на ходу, ловко перебрался на лавке вплотную к ребятам и протянул им крест-накрест руки с ладонями, испачканными в глине.
— Позвольте представиться. Гаг — парень из преисподней!

Глава 22

Бойцовый кот Гаг подозревает в кознях Корнея, Поттер близок к разгадке главной задачи их новой миссии, а Рон задает вопросы, но не получает ответов.


Ну и попал я в переплет, ребята! Думал, вернусь домой, разберусь, что тут и как, а потом решу, что делать дальше.
Поэтому я и с корнеевским «господином старшим бронемастером» не пошел. Подготовили они его сами, как смогли, да я еще кое-что присоветовал — должен сам справиться.
И вдруг эти двое на дороге. И кто их готовил — совершенно непонятно. Совсем нулевые ребята. Видно же, что ничего они у нас не знают и не понимают. Даже сомнение закралось. А вдруг это и не земляне вовсе, а еще с какой-нибудь планеты к нам шпионы засланы?
Ну, пока суть да дело я, сами понимаете, очухался, прикинул, что к чему и все четко сообразил.
Не может быть, чтобы у такой планетищи как Земля была всего одна служба, отвечающая за внешнюю тайную экспансию.
Не бывает так.
Вот взять у нас в Алае. Войсковая разведка, служба внутренней безопасности герцогства, служба внешней безопасности герцогства, разведывательное управление генерального штаба и еще территориалы, будь они неладны, под ногами у всех путаются. Чуете, куда клоню? Вот то-то и оно.
Корней, конечно, мужик деловой и могучий, но быть того не может, чтоб их этот… как его… змеиное молоко… а-а, вспомнил — Мировой совет! Так вот. Не может быть, чтобы этот Мировой совет не приставил кого-то Корнея контролировать и дублировать. А вдруг убьют или перекупят? Корнею деньги, небось, нужны немалые, чтобы такой домище содержать. Да и коллекция зверюг в его подвале не из воздуха появилась…
В общем, понял я, что эти двое из другого земного ведомства. И стало мне досадно. Зачем же я так Корнея спалил по глупости. Да и сам спалился.
«Вы от Корнея? От Корнея Яшмаа?»
Язык проклятый. Борется за независимость от мозгов. То-то они на меня, как на идиота посмотрели.
Я бросил украдкой взгляд на землян.
Ничего земляне, держатся бодрячком. Особенно этот лохматый в очках со шрамом на лбу. Характерный шрам, необычный. Пуля или осколок от гранаты такой вряд ли оставят. Форма странная. Скорее всего шваркнули в него из того диковинного оружия, которое я у корнеевского дома взять не мог, а Драмба его и вовсе не увидел из-за запрета для роботов. Вот ему зигзаг этот на лбу и выжгло. Да и очки носить, видимо, ему из-за этого же ранения приходится.
Стильный шрам. В нашей школе такие ценились, если взаправдашние были, конечно. А то татуировочным ножиком можно что угодно изобразить, да только раскусят в момент. И будешь потом этим шрамом на плацу при всем личном составе школы сопло огнемета гасить, чтобы неповадно было фальшивыми подвигами хвастать. В нашей школе с этим строго было, не то что в пиганской, у этих северян-раздолбаев…
Глянул я на второго.
Рыжий, недовольный и смурной какой-то. Не отдыхает. Сидит напряженно, словно ждет, что вот-вот под его задом мина рванет. Новичок, что ли? Этого только не хватало. Хоть стрелять-то должен уметь.
Однако, засмотрелся я, змеиное молоко. Поворот на Гигну проскочили!
— Стой, — ору водителю и по кабине прикладом стучу, — мы приехали, а вам дальше.
И этим двоим.
— Вылезайте, приехали! Дальше на своих двоих. И пошевеливайтесь, бронеходы ждать не будут…
* * *
От той поляны, на которую приземлился этот ихний звездолет средней дальности «Призрак», до самого озера Загутта с санаторием Гигна напрямик всего ничего. Да только там болото непроходимое. Ни человек, ни зверь, ни бронеход не пройдут. И на лодке не проплывешь, болото и есть болото — присосет. А ведь «господин старший бронемастер» именно туда и поперся, да еще и улыбнулся мне снисходительно, когда я его предупреждать о болоте начал. Значит, план у него есть и болото ему не помеха.
Это я еще в машине сообразил. Да только мне с этими парнями другого пути, кроме как в обход нету. А тут выходит верст пять. Пусть три из них мы уже проехали, все равно осталось не меньше двух. А где-то позади нас идет колонна бронеходов. И идет она точно в Гигну, раз там уже бронетанковая часть окопалась. Вот и думай, бойцовый кот, туда ли ты идешь, если смерть и спереди и позади.
Это я уже на бегу соображаю.
Эти двое пыхтят за мной. Шрамолобый еще ничего, а рыжий отстает, змеиное молоко.
— Быстрее! Не успеем осмотреться до темноты — на первом же дозоре пристрелят!
Смотрю, проняло — прибавили хода, тараканья немочь.
Вот впереди на дороге просвет появился. Значит скоро перекресток, а там патруль. Это точно.
— Стой! — говорю.
Сердечко трепыхается и в ребрах колет с непривычки. Разжирел я на корнеевых харчах. Форму потерял.
— Давайте в лес. Вон те кусты подойдут. Затаитесь там и не высовывайтесь, а я поищу проход между дозорами. Как найду, посвищу вам.
Кивают. Поняли, значит. И на том спасибо.
Пробежал я еще немного, а потом пришлось ползком по траве, тине и паутине. В разведке надо все выяснять досконально, иначе украсишь памятную доску школы в разряде погибших по глупости. В общем, наползался я до одури. Но две надежные тропинки в обход дозоров нашел. Вот так-то. Знай бойцовых котов!
Возвращаюсь я назад и слышу, что эти двое вместо того, чтобы помалкивать и наблюдать, о чем-то шепчутся.
Ну что ж, послушаем. И мне интересно, может, что новое узнаю?
«Зачем мы пошли за ним?»
Интонация чуть недовольная и плаксивая. Это рыжий спрашивает.
« Понимаешь, Рон, на указателе цели в зеркале машины времени был точь в точь такой же силуэт кота, как на рукаве у этого парня. Это для нас указание. Я уже в машине рассмотрел этот шеврон на его рукаве. И честно говоря, обрадовался».
Я почесал в голове. Обрадовался этот очкарик шрамолобый. Еще бы понять, чему именно он обрадовался.
« Он приведет нас обратно к машине? — это уже рыжий»
« Не знаю я. Но цель наша как-то связана с этим парнем. Я в этом почти уверен. Не бывает таких совпадений».
Они замолчали. И я совсем дышать перестал. Ну, давай же не тяни. Какое у вас задание?
« А какая у нас цель, Гарри?»
« Дамблдор сказал, что все выяснится в процессе, — нехотя ответил очкарик».
Рыжий в ответ только фыркнул недовольно, да так что у кустов ветки затряслись. Разведчики, змеиное молоко! Был бы здесь дозор бойцовых котов или егерей, нас бы уже давно пристрелили. Повезло, что в дозорах тут рядовой состав охранения бронеходцев стоит, а они все чурки без мозгов, да еще и огнеметом по уху ударенные.
Погрыз я ногти в раздумье. По всему выходит, что старший из этих двоих — очкарик. А второй работает в темную и этим очень недоволен. И цель у них настолько секретная, что знает ее только один. И насчет эмблемы бойцового кота — уже совсем непонятно. Какое отношение моя эмблема имеет к их заданию? Мелькнула, было, сумасшедшая мысль, не подкинул ли им эту дезу сам Корней? Но это получалось уж слишком заумно. К тому же в конечном итоге я их веду туда же, куда пошел и человек Корнея — «господин старший бронемастер». Или Корнею того и надо было? Для подстраховки?
Вот тут-то я и задумался…
* * *
В общем, надумал с ними в откровенку сыграть. Сам я таких приемов не применял еще. Случая не было. Но Клещ, которого к нам из разведшколы перевели, подробно так все об этой методе рассказывал, когда в казарме после отбоя байки травили.
Свистнул я им тихонько, как уговаривались, и заполз в кусты.
Ничего, спрятались мои шпионы неплохо. Ни с одной стороны не просматривается.
— Значит так, — говорю, — кто вы такие — я знаю. И зачем со мной в Гигну идете — тоже знаю.
Смотрю, напряглись оба. Ну, если что, то в рукопашной вы мне не противники. Напрягайтесь, только не перните от напряжения.
— Ну и зачем? — это очкарик интересуется.
Даже лицо сделал заинтересованное, не подкопаешься, змеиное молоко!
А рыжий действительно заинтересован.
— В Гигне, — небрежно так продолжаю, — находится выдающийся алайский ученый, которого ваша разведка хочет выкрасть и переправить на Землю.
Вот теперь уже я напрягся. Жду. По всему очкарик этот должен мне попытаться рот заткнуть каким-нибудь способом. А второй меня слушает, аж закоченел от внимательности.
— Выдающийся ученый? — морщит шрам очкарик и закрывает глаза.
М-да. Что-то пошло не так. С закрытыми глазами не нападают. Эй, очнись! Я же тебя и твою миссию только что спалил перед рыжим. Ну, хотя бы дернись для приличия!
Открыл глаза очкарик. Лицо проясневшее и вроде бы даже воодушевление в глазах появилось. Змеиное молоко! Еще одного меланхолика я излечил.
— Надо идти спасать этого вашего ученого, — кивнул шрамолобый энергично.
Вот так, да? Вот это выдержка! Закрыл глаза, прикинул расклад, принял решение и никаких эксцессов.
Молодец! Мысленно я ему аплодировал.
— А что за ученый? — очнулся рыжий. — В какой области?
Тут уже я закручинился. Что там Данг про него Корнею говорил? Толком не помню, но…
— Какие-то открытия по взаимодействию времени, разума и пространства. Я в этих делах не очень разбираюсь.
— Время, разум и пространство, — покивал головой очкарик задумчиво, — чего-то подобного можно было ожидать…
Тут слышу, с дороги рев моторов приближается.
— Бежим! — вскинулся очкарик.
И рыжий давай ворочаться.
— Лежать! Змеиное молоко! Совсем идиоты? Пусть проедут. Заметят нас — весь лес сожгут и переполоха наделают. Нам их прибытие — не помеха.
Пока шла колонна, я сползал к ближайшему дозору, подождал, пока там произойдет смена и вскоре вернулся в кусты с двумя комплектами обмундирования. Было оно почти новое. Только чуть-чуть дырявое и в крови малость испачканное. Но совсем чуть-чуть. По вечернему времени и незаметно…
* * *
Не знаю, где сейчас ищет этого алайского ученого корнеевский «господин старший бронемастер», но я сразу направился к домикам обслуги санатория.
Даже если раньше и жил этот ученый шпак в санаторных корпусах, то после прибытия бронеходчиков господа «голубые драконы» его оттуда сразу выкинули. Дай бог, если не пристрелили под горячую руку.
Шеврон на своей куртке я закрыл нашлепкой «пердихайлов». Это у нас так ласково называю вояк из подразделений обслуги бронеходов. Это те, кто их моторы чинит, да грязь с гусениц слизывает. Те же «дикобразы» только слегка облагороженные близостью к господам «голубым драконам». С такой нашлепкой меньше риска нарваться на патруль. Правда расцветка комбинезона выдает, но в темноте не всякий разглядит благородные цвета формы «бойцовых котов». Нашлепка заметнее.
Землян оставил ждать в дровнике, а сам пошел в поиск.
Первым делом выяснил у какой-то кухарки, где тут живет местный привратник. Это такая особенная местная шпаковская мразь, которая должна знать всех, кто входит на территорию санатория и кто за нее выходит. И всем им угождать, если они сильнее его, и пакостить, если слабее. Ненавижу эту породу, но польза дела превыше всего. Да и удовольствие в поиске получить дело совсем не лишнее…
Первый же выход на открытое место чуть не закончился провалом.
Перебегаю между корпусами, вдруг на встречу двое. С какими-то барабанами в руках и при автоматах. Меня увидели, притормозили. Это плохо. Молчать не стоит.
— Здорово, братья-храбрецы!
— Давай, иди отсюда. Мы линию связи тянем. Смотри под ноги, дикообраз!
Один убежал со своей катушкой, а второй притормозил и что-то там распутывает.
— Помочь тебе, брат-храбрец?
— Сам справлюсь. Тоже мне «брат-храбрец» нашелся, «пердихайло»!
Ага, работает нашлепка. Это хорошо. Но хамство без ответа оставлять непринято.
Шагаю дальше в нужную сторону, слегка поворачиваю голову и со всей возможной обидой и язвительностью в голосе изрекаю бессмертную фразу фельдмаршала Брагга:
— «Кто ебётся в дождь и грязь? Это доблестная связь!»
И прибавляю шагу. Почти бегу.
— У-у-у! Змеиное молоко! — доносится мне вслед, но я уже далеко…
* * *
Перед тем как издохнуть привратник мне все рассказал.
Обычно Бойцовые коты об шпаков руки не марают, но этого оставлять в живых было нельзя. По его мерзкой морде было видно, что сволочь и доносчик тот еще.
Я короткими перебежками вернулся к дровяному сараю и скомандовал:
— За мной. И ни единого звука!
Барак при кухне был почти безлюден. Что и понятно. Такое пополнение прибыло. Всех накормить и напоить — употеешь.
Довольно тихо удалось пробраться к комнатушкам поваров и посудомоев. Я аккуратно считал двери по левой стороне. Шестая. Пришли.
Дверь противно скрипнула, но человек, согнувшийся за столом над какими-то бумагами, даже не повернул головы.
— Зигга?
Знаком я показал рыжему, чтобы тот закрыл дверь, а очкарику сделал приглашающий жест. Не мастак я разговаривать с учеными, но был готов вмешаться, если тот, например, вздумает заорать.
— Здравствуйте.
На звук незнакомого голоса человек обернулся. Он был уже в годах. Седая голова, худощавое лицо, изборожденное морщинами. Несколько секунд он всматривался в нашу форму, а потом снял очки, потер лоб, плечи его обреченно опустились.
— Слушаю вас, господа, — пальцы рук его немного дрожали, но голос был тверд.
— Мы за вами, профессор, — шагнул вперед очкарик.
— В этом я даже не сомневаюсь, — кивнул старик и протянул вперед руки.
Очкарик с недоумением обернулся ко мне.
— Наручники не потребуются, если вы будете вести себя тихо и выполнять все наши требования, — стандартно ответил я.
— Как прикажете, — опустил руки старик, — что я должен делать?
Я уже мотнул головой в сторону двери, но очкарик вдруг вмешался:
— Соберите все ваши бумаги.
Старик несколько напрягся.
— Мои бумаги? Вы думаете, они вам будут интересны? — еще раз внимательно рассмотрел нас. — Вы из контрразведки? Что за маскарад, господа?
— Задавайте поменьше вопросов — целее будете, — обрезал я его болтовню. — Делайте, что вам говорят!
— У вас с собой грузовик? — несколько язвительно поинтересовался старик, махнув рукой в сторону старого громоздкого шкафа.
Очкарик покусал губу и заявил:
— Это я беру на себя. Рон, помоги.
Пока они вытаскивали из шкафа пыльные папки и тяжелые книги, я взял в оборот этого ученого. Перетряхнул его скудный гардероб и заставил надеть вещи по погоде.
Груда папок все росла, и как они собирались их тащить, было совершенно непонятно.
— Угоним бронеход? — язвительно поинтересовался я.
Очкарик долго копался в своих карманах и вытащил на свет небольшой мешок.
— Ну да, это то, что надо, — я начал злиться.
Пора было уходить. Кто-нибудь мог нагрянуть в любой момент.
Эти два придурка начали пихать папки в мешок. Место в нем могло хватить максимум на две-три штуки. Но папка за папкой исчезали в темном зеве мешка, а сам он на вид оставался все таким же.
Вот это да!
Такого я даже в корнеевском доме не видел. Прям не мешок, а бездонная бочка какая-то. Или это, как ее там… телепортация ихняя?
Старик с загоревшимися глазами смотрел на упаковку своих трудов.
— Кто вы?
— Об этом позже, профессор, — ответил очкарик, затягивая горловину мешка, — мы обязательно вам все расскажем, но сейчас надо уходить.
Золотые слова!
Я бы даже добавил, что надо не уходить, а убегать.
Очкарик вежливо подтолкнул старика к двери.
И тут я услышал на улице шум.
Змеиное молоко! Это была отборная ругань бронеходчиков его высочества герцога Алайского!

Глава 23

— Не лезьте к окну!
Змеиное молоко! Совсем ничего эти земляне не соображают!
— Сидите здесь! Я быстро.
Проскочил я дальше по коридору. Не дай бог, если нет из этого барака второго выхода.
Но на этот раз повезло. Второй выход был, причем даже двери не заперты. Если что, можно будет оперативно отступить, если, прямо говоря, драпать придется. Вряд ли господа бронеходцы будут блокировать здание по всем правилам спецоперации. Не обучены они этому. Их дело рычаги бронеходов дергать, да на гашетки огнеметов нажимать.
Выскользнул я с торца барака и вслушиваюсь в шум, который подняли бронеходчики. Посмотреть бы надо, но опасно. Та сторона, где кипиш идет, прожекторами и фарами машин освещена. Заметят — пропадем.
Лег я на свое уже натруженное сегодня пузо и вдоль стеночки, вдоль стеночки, где трава погуще, выполз-таки на точку наблюдения. Смотрю и ничего понять не могу.
Столпились бронемастера в кучу, орут и чего-то руками машут. А обслуга ихняя цепью стоит поодаль и в своих лапах винтовочки сжимает неумело. Кто как грабли держит, а кто как лопату. Вояки, тараканья немочь!
Что случилось-то? Бронеходчики вина не пьют, да и не похоже это на пьяную драку. Чего они не поделили-то?
Смотрю, тем временем кипиш на спад пошел. Распалась центральная группа офицеров, расступилась и, вижу, змеиное молоко (!), стоит в центре корнеевский «голубой дракон». Ну не совсем сам стоит, а двое его с боков за плечи и руки держат, упасть не дают. А морда у его благородия разведчика корнеевского разбита и вся кровью залита.
Понял я, что дела его совсем плохи. Спалился мой дракон. Ни мои советы не помогли, ни подготовка корнеевская. На чем он прокололся, теперь уже не узнаешь, да и неважно это. Нам эта ситуация может повредить, только если начнут его сообщников искать, но это вряд ли. Как я уже сказал, розыск и спецоперации это не для мозгов господ бронеходчиков. Шлепнут они сейчас как имперского шпиона и спать завалятся после многокилометрового марша. Вот тогда и можно будет нам уходить.
Пробрался я обратно в барак, вошел в комнату да сдуру и ляпнул.
— Накрылся ваш конкурент. Взяли его.
Поттер, ну со шрамом который, давай расспрашивать. Я ему все, что знал раньше и что только что увидел, и выложил.
Сейчас-то я понимаю, что сглупил, а тогда мне и в голову не могло придти, чем это обернется.
Смотрю, потемнел лицом шрамолобый, и мне приказным тоном:
— Пошли, поможешь подобраться поближе, — и своему напарнику смурному. — Рон, палочку приготовь!
Я головой кручу от обалдения то на одного, то на другого. И ничего понять не могу. Там же полсотни бронеходцев, да пердихайлов под сотню! Хотя, пердихайлов можно не считать, они со своими пятизарядными кочергами для своих опаснее, чем для противника. Но бронеходов со счетов не сбросишь. Их-то стрелять учат по-серьезному. И стволы у них, такие, что троих крысоедов насквозь пробивают!
— А ну, стоять! — говорю, отступаю на пару шагов и беру на мушку обоих. — Никто никуда не пойдет! Скоро шум утихнет, и мы тихо уйдем. Вы что, забыли, что ваша главная цель — это он?
Головой мотаю в сторону профессора. А тот сидит, в своем драповом пальто в шарф замотанный, и только глазами на нас лупает.
— Этот ваш разведчик знал, на что шел. Потому и послали вас в две группы, потому что понимали, что в одиночку тут можно не справиться. Помочь ему мы уже ничем не сможем. Для вас сейчас главное — это доставить этого. Если вы с этим согласны, то я с вами действую. А если нет, то я пошел, а вы тут сами расхлебывайте. Я к вам в земную разведку не нанимался.
Вещаю я им прописные истины, а сам фиксирую любую мелочь.
Вот у Поттера в руке что-то напоминающее стилет. Заостренный конец, как и положено, ручка резная, на вид деревянный. А может быть, покрашен изощренно. На серьезное оружие не тянет. Часового им снять можно, а Бойцового Кота с автоматом наизготовку такой фигней не испугаешь. Даже если метнет он его в меня — я увернусь. Не в первой.
У напарника его такая же штука торчит из кармана. Он ее уж вытаскивал, но потом ствол моего автомата увидел и притормозил. Рисковать не хочет. Разумно. Но почему-то от этой разумности трусливым душком потянуло. Не нравится он мне.
Тут Поттер, вроде как решение принял.
— Извини, Гаг, но этот парень, который попался, он нам тоже нужен. Иначе я потом не найду, куда мне вашего профессора переправлять…
Говорит спокойно, без угрозы, но непреклонно. Сразу видно, что спорить с ним бесполезно.
— И тебя отпустить — я тоже не могу. Ты здесь все знаешь, все умеешь. Поэтому извини… Империо!!!
Затопила мне мозг волна огромного наслаждения! Вроде как пелена у меня с глаз спала. Служение! Служение моему командиру — господину Поттеру! Вот высшая радость и цель моей жизни! Прикажи, мой командир, и я брошусь ради тебя на армады бронеходов и бомбовозов! Я сам превращусь в бомбу и ударю прямо в сердце врага!
— Гаг! — вещает мне Поттер своим звучным голосом. — Продолжай мыслить рационально и по обстановке. Давай, веди нас скорее туда. Но стрелять будешь только по моей команде, понял?
— Так точно, господин командир!
— А вы сидите здесь, — обратился Поттер к профессору, — и никакой самодеятельности. Это вопрос жизни и смерти.
Профессор кивает, понял дескать. Не кивать надо, а вскакивать и четко отвечать, когда тебе командир задачу ставит! Эх, шпак и есть шпак. Крыса тыловая. Я даже отвернулся, чтобы не видеть этого.
— Ну что же ты, Гаг? Вперед!
Метнулся я по коридору, под собой ног не чувствуя…
…
А на улице ситуация уже изменилась.
Устали господа бронеходцы и долгих допросов вести не желают. Стоит мой голубой дракон уже у стеночки. А напротив него расстрельная команда из пердихайлов — два отделения — двадцать обормотов!
Ну, это мы понимаем. Ежели этих поставить на расстрел, ну как обычно делают, пятерых или семерых стрелков, то не факт, что хоть кто-нибудь из них в приговоренного попадет. А если их двадцать выстроить, а лучше пятьдесят, то есть вероятность, что паталогоанатом в теле казненного четыре дырки от пуль найдет. Или три.
Не понимаю я, что мой командир собирается предпринять, но приказ его помню четко: без команды не стрелять!
* * *
Ну не пойму я никогда и не разберусь в этом чертовом могуществе землян.
Все, что я видел раньше — все это объяснялось невиданным развитием науки и техники, которая на столетия опередила нашу. Но то, что начало происходить сейчас, уже отчетливо имело запах адской серы, черной магии и прочего колдовства!
А дело было так. Стоило нам выйти из-за барака, как, и не думая скрываться, Поттер направил свой стилет на фальшивого голубого дракона.
— Репелло Инимикум! Протего!
Окутало приговоренного какой-то серой дымкой, и появилась вокруг него сияющая сфера. Прямо как вокруг святого!
Пердихайлы строй смешали, ружьями во все стороны тычут, того гляди перестреляют друг дружку. И господ бронемастеров в придачу.
А господа бронемастера на приговоренного вылупились, но вижу, что многие свои пушки в кобурах лапают. Жду приказа стрелять, а вместо этого Поттер несет дальше свою околесицу:
— Конфудус Максима! Конфудус Максима!
Тут уж вообще стало похоже на библейскую картину, как ангел господень карает непокорных голубых дикарей с островов! За гомосятину!
Господа бронеходчики нелепо зашатались и все толпой повалились на землю вперемешку с пердихайлами. Кто по земле кататься начал, кто встать пытается и снова валится. Ничего бредовее я даже в кинокомедиях с непревзойденным комиком Драппсом не видел. О пушке своей никто из них уже и не вспоминает. Глаза вытаращены, и ни единого движения мысли в них нет. А этот в сияющей сфере стоит, как ни в чем не бывало. Видно эта самая сфера его и защитила от безумия, что поразило всех остальных.
— Рон! Быстрее!
Вижу, Поттер кинулся вперед, ну и я за ним. А напарник его только головой в разные стороны крутит, а сам ни с места. Ну, вытащили мы этого «господина старшего бронемастера», а тот, сука, на ногах не стоит. Морду ему так отделали, что губы, как оладьи, а глаз вообще не видно. Сплошные бугры фиолетово-красные. Как его вести? На себе не утащишь, уж больно здоров, мужик.
— Мобиликорпус!
Опять чертовщина началась. Вздернуло «господина старшего бронемастера» вверх, как будто он воздушный шарик. Маленький такой уродливый дирижабль, змеиное молоко, местами окровавленный! Мне чуть плохо не стало. Но светлая пружинка внутри меня по-прежнему сидит! Это же мой командир все творит, за которого я и в огонь и в воду!
В общем, пока мы профессора из барака выковыривали, пока в кучу собрались, начали бронеходцы и их верные слуги — пердихайлы — очухиваться.
— Господин Поттер! Надо бы их еще раз этим вашим Комбадусом ёбнуть! А то не уйдем!
Покривился мой командир от такой моей фамильярности, но до ответа снизошел.
— Нельзя. Второй раз ударю — они все сумасшедшими до конца дней своих останутся.
Вот какая забота об алайской нации! Хотя, как по мне, я бы их всех кончил, не задумываясь.
Короче, наши бронеходцы очухались и подкрепление к ним из внутренних корпусов санатория пришло. Получается, что не все они тут суд и расправу чинили. Были и те, кто по-первости не пошли, а потом почуяли, что что-то не то происходит, и решили вмешаться.
В общем, через санаторий нам ходу нет.
— Отходим к берегу! Рон, присмотри за профессором! Гаг, смотри в оба!
Получается, что командир своим странным колдовством тащит бронемастера, а его напарник должен профессору помогать. А я, получается должен за обоими присматривать. Сказано же — смотри в оба!
Притащились на берег, а позади уже пальба идет, и пули все ближе к нашим головам вжикают.
— Осмелюсь доложить, господин Поттер! Минут через пять нас тут всех перестреляют. Разрешите открыть ответный огонь?
— Не разрешаю! Смотри в оба, тебе сказано!
Вижу, командир озадачен, но не паникует.
— На чем же он сюда переплыл? — бормочет себе под нос Поттер. — Акцио, лодка! Акцио, катер! Акцио, корабль!
Фига там.
— Акцио, плот!
Смотрю, вздымая перед собой бурун, прет на нас по воде связка бревен. Вот это транспорт!
А бронеходцы тем временем беспорядочно палить прекратили. Слышу я и команды какие-то, и вроде где-то в отдалении двигатели взревели.
А берег весь маскировочными сетями завешан. Без единой щелки все затянуто от дерева к дереву. То есть нас пока никто не видит, но и мы никого не увидим, пока они на расстояние в полсотни метров не подойдут. А потом перещелкают нас на выбор, как бутылки в тире, пока мы на этих бревнах грести совковой лопатой будем.
Погрузились на плот, и тут меня командир в очередной раз удивил.
— Локомотор, плот!
А потом стилет свой наставил на берег и добавил:
— Дуро!
Я сначала вообразил, что это он так выругался интеллигентно, а потом смотрю — все эти сетки маскировочные в кирпичную стену превратились! Словно вдоль берега крепостная стена появилась. Пусть она и пузатая и кривоватая, но это же кирпичная стена, ребята! Живе-е-ем!
Хотел я командиру торжественно честь отдать в знак восхищения, но тут плот подо мной ка-а-ак дернет! Повалился я на бревна, но виду не подал, наставил автомат в сторону берега и вроде как жду команду стрелять. А плот шустренько так бежит по воде без всякой совковой лопаты. Опять колдовство какое-то.
Отплыли мы от берега метров на шестьсот. До противоположной оконечности озера раза в четыре дальше. И тут вдруг вспучилась стена на берегу, брызнула в разные стороны обломками кирпичей, и показалось из нее дуло двухсотки! Двухсотки, ребята! Змеиное молоко!
— Что это?
— Это пиздец…
— Конкретнее, Гаг! Я должен понять, как от этого защититься!
Восхитился я им в очередной раз. Вот это командир! Ничего не боится, за такого хоть в огонь, хоть в воду! А я уж думал, что в моей жизни второго Гепарда не будет.
— Виноват, господин Поттер! Это гаубица. Калибр двести. Вес снаряда сто пятьдесят килограмм. Дальность прицельной стрельбы двадцать два километра.
— У, еб! — буркнул Поттер. — А минимальная, какая?
— Э-э-э… — заклинило меня.
А сам соображаю. Такую штуку на прямую наводку не поставишь. А угол возвышения у нее изначально положительный. Это значит… это значит… минимально километра два-два с половиной снаряд полетит, то есть опасность нам грозит только в самом конце пути. Когда будем мы приближаться к той оконечности озера.
Как бы в подтверждение моих слов с берега двухсотка, как вдарит!
Смешно сказать, но даже вода дрогнула. Снаряд прошел над нами метрах в пятнадцати. И взорвался, аккурат, у противоположного берега.
Командир мой присел к своему напарнику, но не из трусости там, упаси господь, а для вящей конфиденциальности. Но я рядом лежу и все слышу.
— Рон, бери сумку с архивом профессора и аппарируй на тот берег. Потом давай обратно. Самого профессора возьмешь. А я здесь защиту держать буду. А то расстреляют нас, когда к тому берегу приблизимся. Понял?
Рыжий кивнул.
Он чего-то там понял. А я ни ху-ху не понял! Аппа… чего он должен сделать? Ну, земляне, весь мозг затрахали!
Кошу глазом на напарника командира. Тот накинул себе на шею чертову сумку с архивом ученого и на месте крутанулся. Да ловко так, мигнул я, а его уже нет на плоту. И сумки нет!
И тут опять с берега — Ба-бах!!!
По ходу движения нашего плота метрах в трехстах такой водяной столб поднялся, как будто половину озера в него выкинуло!
А на дальнем берегу обнаружил я фигурку напарника командира. Ничего себе, как круто у них полевая переброска работает? Нам бы такую.
— Рон, давай сюда! — в голос крикнул командир, а с берега опять — Ба-бах!
Ба-бах!!!
И разрывы всего метрах в ста от нас! Это что же происходит?
Смотрю и глазам своим не верю!
На берегу уже две двухсотки, но не это главное. Главное, что стоят они, упираясь задними лапами в бронеходы, которые подняли эти самые лапы метра на полтора над землей. Змеиное молоко! Да они же умудрились выставить гаубицы на прямую наводку! Да-а-а-а… смерть причину найдет…
— Командир!
— Вижу, Гаг, вижу, — отвечает мне Поттер, — придется отвечать. Великий Мерлин, чего Рон медлит?
Обернулся я. Маячит на дальнем берегу фигурка. Маячит. Хотя, берег тот теперь не такой уж и дальний. Мы сейчас примерно посредине озера бултыхаемся, как говно в проруби. Под прицелом двух двухсоток. То-то его напарничек не торопится. Я бы тоже подождал на его месте. К нам сюда надо переноситься между двумя залпами. Риска меньше.
Тут опять. Бу-бух! Бу-бух!
Однако шутки кончились, господа. Это уже почти попадание. И водой окатило и пару осколков в плот воткнулось — любо дорого посмотреть. Шипят, суки толстенные. Если такая штука в человека попадет, мало от него хорошего останется.
— Ро-о-он! — заорал вдруг командир оглушительно, ткнув себе палочкой в горло. — Скорее сюда!
Бу-бух! Бу-бух!
Вышвырнуло меня с плота взрывной волной, как щепку. Плаваю я плохо, да еще в одежде и с автоматом. Ну все, думаю, пиздец Боевому Коту…
* * *
Гермиона сидела в Визжащей Хижине и строчила на пергаменте задание по травалогии. Гарри сказал, что это путешествие будет недолгим. Значит, лучше подождать здесь. Тем более, что выбираться из Хогвартса и возвращаться в него она, благодаря Гарри, уже научилась.
Внезапно воздух в хижине задрожал, помутнел, вихревые чертики забегали по полу и подняли в воздух всю пыль, которая копилась тут годами.
— Апчхи! Ой! Рон, Гарри?
Гермиона вскочила, но радостная улыбка уже таяла на ее лице.
— Рон, ты один? А где Гарри?
Младший из братьев Уизли, весь закутанный в какую-то странную форму, разрисованную зелено-серыми разводами, неловко снял через голову сумку и бросил ее на пол.
— Что случилось? — страшное предчувствие сжало сердце Гермионы. — Где Гарри?
— Не знаю, — неразборчиво пробормотал Рон, — мы разминулись. Меня обстреляли, и пришлось быстро уходить. Завтра поеду искать Поттера.
Начало фразы еще можно было разобрать, а вот конец слился в глухое бурчание.
Рон ссутулился и направился к выходу из Визжащей Хижины.
Гермиону в самое сердце кольнула догадка.
Врет! Рон ей врет!
Уже распахнулась дверь хижины, еще мгновение и Рон выйдет наружу.
— Петрификус Тоталум!
Перевернув парня на спину, она уставила палочку ему в лоб.
— Ты только не сердись, Ронни, но мне нужно точно знать, что там у вас произошло. Легилименс!
…
Спустя четверть часа она упала ничком на ветхую лежанку и дала волю слезам. Давясь рыданиями и размазывая слезы, она судорожно шептала:
— Рон, как ты мог… предатель… как ты мог… Поттер… ты его лучший друг… был… предательство… для него же это… самый страшный грех...

Глава 24

Поттер ждет Рона, а Кристобаль Хунта требует откровенного разговора. Меж тем тучи над Хогвартсом сгущаются...



Поттер и Гаг, задыхаясь от напряжения, тащили на себе Голубого Дракона. Голова землянина бессильно моталась из стороны в сторону.
Позади них уже не в опасной близости, но все еще относительно близко свистели снаряды и глухо бухали разрывы.
— Профессор! Или как там вас? Не отставайте!
Цепляясь размотавшимся шарфом за все что возможно, светило алайской науки семенило за ними изо всех сил, вжимая голову в плечи при каждом разрыве.
— Пиздец, пришли! — выругался Гаг, провалившись в желтую жижу по колено. — Вот и болото. Оно непроходимое.
Они подались со своей ношей на несколько шагов назад, вытягивая ноги из топи, выбрав место посуше, положили Голубого Дракона и осмотрелись по сторонам.
— Куда же подевался Рон? — пробормотал Поттер сквозь зубы.
— Ноги сделал, чего непонятного! — зло выпалил Гаг. — Мне твой напарник сразу не понравился.
Заклятие Подвластия слетело с алайца в тот момент, когда он потерял сознание, оглушенный близким разрывом снаряда «двухсотки». Поттеру удалось зацепить его заклинанием и дотащить до берега, где тренированный парень довольно быстро очухался и снова стал крайне полезен.
— Не болтай ерунду! — отрезал Гарри неприязненно, продолжая озираться. — Рон мой друг, не мог он уйти без меня. Ты хорошо смотрел на берегу?
— Я — лучший следопыт на курсе, — скривившись, бросил Гаг, — говорю тебе еще раз, а то ты, может быть, плохо расслышал. Твой дружок рванул прямиком в чащу, и в ста метрах от озера его следы оборвались.
— Как оборвались?
— Внезапно. Раз и нету. Судя по следам, он остановился, потоптался на одном месте, а потом подпрыгнул и улетел!
— Чего? — Гарри слегка обалдел. — Как это, улетел? Как птица, что ли?
— Это тебе виднее. Ты должен лучше меня знать все эти ваши штучки. Все эти ваши прыжки через пространство и прочую чертовщину.
Гарри судорожно соображал. Рон мог аппарировать, но куда и зачем? Для аппарации надо было точно представить себе место, в котором хочешь оказаться. Он решил вернуться на раскисшую дорогу? Или в чащу, в которой они оказались по прибытии на эту планету? Но машина времени тогда сразу же исчезла, и ее местонахождение им неизвестно, как и в прошлый раз. Куда же мог аппарировать Рон? И почему не дождался остальных?
У Гарри неприятно засосало под ложечкой, как бывало уже не раз в предчувствии какой-то беды или гадости.
— А не могло… — он сделал над собой усилие. — А не мог снаряд попасть… ну это… прямо в него?
Гаг взглянул в несчастное лицо землянина. Ему хотелось наорать на этого придурка, но пересилив себя, он с плохо скрытым бешенством прошипел:
— Крови там не было, понимаешь? Ошметков не было, змеиное молоко! Стволы деревьев и мох чистые. Кишки на ветках не болтаются! Ты меня за идиота считаешь? Ни один снаряд не способен превратить человека в пепел. Какие-то следы всегда остаются. А здесь все чисто! Постоял и улетел! Дойдет до тебя когда-нибудь?
— И никаких странностей?
Гаг запнулся. Что-то там было, что-то зацепило его взгляд, но это что-то было маловажное, а то он сразу бы запомнил. Он почесал затылок.
— Ну? Ну? — с надеждой уставился на него Поттер.
— Погоди, погоди… что-то я такое там еще видел, но что… мелочь какая-то… несуразица…
Гаг закрыл глаза, прокручивая в уме свои наблюдения.
— …А-а! Вспомнил! Но это чушь какая-то. Там где следы оборвались во мху у дерева, были вмятины, словно там недавно стоял мотоцикл.
— Что?! — побледнел Гарри. — Следы от мотоцикла? Куда они вели?
— Я с тобой что, не на алайском разговариваю? Никуда они не вели. Болото с трех сторон и озеро с четвертой. Он просто стоял там. Две вмятины на земле и все!
— Ты не мог ошибиться? — глухим, но спокойным голосом уточнил Поттер.
— Это крысоеды ошибаются, а у Бойцового Кота такого права нет! — отрезал Гаг. — Точно след мотоцикла, только коляску у него наверно оторвало.
— Как это?
Из объяснений, Гарри уяснил, что промышленность герцогства, как и промышленность империи легких двухколесных мотоциклов не выпускала. Все армейские мотоциклы были снабжены колясками для пулеметчика или огнеметчика. А жандармерия в этих колясках перевозила задержанных, затолкав их как селедки в банку по пять-шесть человек. Иногда в условиях военных действий на передовой поврежденную коляску отламывали, чтобы использовать мотоцикл хотя бы для посыльной службы, но это не поощрялось, так как каждая единица боевой техники, каждый пламенный мотор должен был служить единственной цели — очищению вселенной от мерзкого дыхания крысоедов империи к вящей славе герцога Алайского! Понял?
— Следа от колеса коляски нет? — Поттер остановил излияния Гага.
— Никак нет.
Гаг закрутил головой, к чему-то прислушиваясь.
Значит, Рон решил отвезти бумаги, а потом вернуться за ними. Он должен с минуты на минуту появиться у того дерева, а они идиоты уже ушли от него на добрых полкилометра.
— Нам надо вернуться к тому месту. Веди!
Гаг, не слушая его, продолжал прислушиваться.
— Ты чего?
— Стрелять перестали. Тишина какая-то нехорошая.
— И что? — Гарри подошел ближе к Гагу.
Где-то в отдалении залаяла собака. К ней присоединилась еще одна. В глазах алайца мелькнул ужас.
— Егеря… с собаками… вот теперь нам точно крышка, — севшим голосом вымолвил тот и стал пятиться.
Это облава, понял Гарри. Бронеходчики разозлились не на шутку и послали отряды прочесать местность вокруг озера. И они знают, что болото непроходимое и деваться нам с их точки зрения некуда.
«Придется аппарировать куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Три раза аппарировать туда не знаю куда и два раза обратно. Меньше не получится. Сил-то у меня хватит на всех?»
Гарри почесал в затылке, оглядывая свой будущий «багаж»: взъерошенного Гага, закутанного профессора и наспех обмотанного бинтами Голубого Дракона.
— Великий Мерлин! — вспомнил он. — А если Рон вернется и прямо к ним в лапы попадет?
— Чего?
Поттер не стал озвучивать свои последние мысли в полном объеме, а кратко сформулировал свое решение.
— Будем ждать Рона до последней возможности! Как скоро нагрянут эти ваши егеря?
Гаг, наклонив голову, прислушался к лаю.
— Минут пятнадцать-двадцать, может и больше…
Возвращаться придется на дорогу. Никакого другого знакомого и более безопасного места в этом мире Поттер не знал.
Гарри прикинул очередность аппарации.
Сначала профессор, потом бесчувственный «дракон», и последним — бойцовый кот его высочества. Стоп. А если по дороге идет очередная колонна бронеходов? Тогда первым лучше взять Гага… Ага. А в это время здесь из ветвей вынырнут егеря с собаками… Оставить автомат профессору? Не вариант. Еще случайно застрелится сам, вместо того, чтобы во врагов палить… Так как же лучше сделать-то? Прям сказочка про козу, волка и капусту, блин!
В этот момент затрещали ветви кустов, пахнуло горячим воздухом, и по ушам ударил плотный рык мотоцикла.
Гаг, не медля, вскинул автомат.
— Не стрелять! — заорал Поттер, хватая его железку за ствол и задирая ее вверх. — Это Рон!
Но это был не Рон.
Вырвавшаяся из небытия машина времени обрела четкие контуры и замерла перед ними. За рулем ее, зловеще блестя моноклем, возвышался Кристобаль Хозеевич Хунта!
…
Эвакуация была стремительной и заняла не более десяти минут.
Из этого временного промежутка примерно три четверти ушло на то, чтобы убедить взбешенного Хунту, что машины Луи Седлового здесь точно нет. Прибывшему вместе с корифеем Привалову пришлось изрядно побегать по кустам, чтобы развеять последние сомнения бывшего Великого Инквизитора.
Наконец, Кристобаль Хозеевич смирился с очевидным и соизволил обратить внимание на предостерегающие возгласы Гага, который уже набил мозоль на языке, предупреждая всех, что егеря и их собаки появятся здесь с минуты на минуту.
Одним универсальным движением бровей Хунта удлинил пассажирскую базу мотоцикла с двух до шести мест и голосом сухим и неприятным предложил садиться. И побыстрее.
Поттер с Гагом быстро взгромоздили на сидение Голубого Дракона, за шиворот втащили туда же профессора, сели сами, последним запрыгнул Привалов, и корифей темной магии немедленно дал полный газ…
* * *
Мотоцикл заглох на какой-то поляне. По некоторым приметам Гарри понял, что они находятся в Запретном лесу.
— Почему мы здесь? Нам надо срочно в Больничное крыло замка! С нами раненый!
Возмущенный возглас Поттера затерялся где-то в густой листве, которую теребил свежий ночной ветер.
Хунта молчал. И его молчание показалось Гарри весьма зловещим. Он нащупал в кармане мантии палочку, соображая, что молодой напарник пришлого мага сидит у него прямо за спиной.
— Мистер Поттер, вам и вашим спутникам нельзя в Хогвартс, — вдруг неожиданно мягким тоном произнес Хунта. — За время вашего отсутствия произошли некоторые события. Вам сейчас небезопасно появляться там.
Гарри слез с машины времени и, чувствуя предательскую слабость в ногах, прислонился к стволу ближайшего дерева.
— Что случилось? — глухим голосом поинтересовался он. — Что с Дамблдором?
Голос его дрогнул.
— Дамблдор по-прежнему в коме, — тем же тоном продолжил Хунта, — но его и ваши враги узнали об этом и активизировались. Среди старшекурсников факультета Слизерин образовалась группа сторонников этого пресловутого Темного Лорда, которая горит желанием схватить вас и препроводить прямиком в его руки.
— Не может быть, что они захватили власть в Хогвартсе. Там же преподаватели, там Макгонагал, Флитвик. Они не допустят…
— Поймите, идальго, — поморщился Хунта, — преподаватели Хогвартса в первую очередь думают о сотнях студентах, находящихся под их защитой. Они понимают, что слуги Темного Лорда могут нагрянуть в Хогвартс в любой момент, а ваше Министерство при всем желании не сможет их защитить. Вы не должны усложнять задачу своим педагогам. Вы должны им помочь.
— Как?
— Есть ли у вас надежное укрытие, защищенное от визитов нежелательных гостей?
Гарри немного поколебался и кивнул.
— Достаточно ли оно большое, чтобы вместить кроме вас еще и ваших друзей и спутников?
Поттер опять кивнул.
Хунта жестом пригласил Гарри на свое место.
— Садитесь за руль и задавайте перемещение в пространстве. Нам тоже придется временно воспользоваться вашим гостеприимством. Время путешествия оставьте настоящее, тогда не придется возвращаться сюда для следующего перемещения.
— Какого перемещения?
— Вы оставите своих друзей в Хогвартсе?
Гарри решительно тряхнул головой и залез на место водителя.
— Тут все как-то по-другому, — он с недоумением осмотрел цветные мерцающие экраны на панели приборов с нарисованными на них кнопками и переключателями.
— Это более современная модель. Экраны сенсорные и срабатывают при касании. Выберите место и стартуйте!
Хунта сел на свободное сидение машины и плотнее запахнул свой плащ.
Гарри пальцем листал картинки на экране целеуказателя, пока не увидел на нем знакомые ступени и дверь. Мотоцикл мелко задрожал и растаял в воздухе, унося своих седоков на площадь Гримо 12.
* * *
Родовое гнездо Блэков встретило их угрюмой и неуютной тишиной.
Даже портрет покойной хозяйки не стал нарушать ее. Матушка Сириуса презрительно рассматривала всех подряд гостей дома, пока взгляд ее не уперся в Хунту. Что рассмотрела в нем благородная миссис Вальбурга, это так и останется ее тайной, но спустя несколько мгновений плотная штора с резким скрипом скрыла портрет, словно его хозяйка задернула его собственноручно.
Гарри распахнул дверь в одну из комнат первого этажа и кивнул Гагу. Тот тут же припахал молодого спутника Хунты, и они вдвоем потащили в нее Голубого Дракона.
Алайский профессор неуверенно топтался посреди прихожей, пока его не подтолкнули к вешалке, у которой он начал медленно раздеваться, выпутываясь из своих многочисленных шарфов и свитеров. Напротив вешалки все оставшееся свободное место заняла машина времени, возвращенная Хунтой к первоначальным размерам.
Кристобаль Хозеевич кивнул Поттеру в сторону лестницы.
— Я считаю, идальго, что пришло время для откровенного разговора.
В голосе бывшего Великого Инквизитора уже не было ни сочувствия, ни мягкости. Поттер тут же взъерошился.
— Зачем вам это? Вам нужна только ваша машина. А у меня другие проблемы! У вас свое, у меня свое. Не о чем нам откровенничать!
Хунта зловеще искривил тонкие губы. В какой-то момент Гарри показалось, что над ним нависла тень Снейпа.
— А вы не торопитесь, идальго! У нас могут оказаться весьма неожиданные общие интересы. Я правильно понимаю, что это тот самый дом, который завещал вам исчезнувший Сириус Блэк?
— Исчезнувший?
Почему-то Поттер сразу понял, что Хунта не оговорился. Такой поворот взволновал его до глубины души! Гарри коротко поклонился и, кажется, даже прищелкнул каблуками.
— Прошу вас в гостиную, сэр!
— Только после вас, идальго! — небрежно возразил Хунта и отвесил учтивый поклон.
— Я пройду первым, сэр, чтобы указать вам дорогу! — слегка напыщенно в тон ему ответствовал Поттер.
И они торопливо застучали каблуками по ступенькам, в жалобный скрип которых вплеталось мелодичное позвякивание невидимых шпор бывшего Великого Инквизитора