Г&Г в Хогвартсе

Глава 1

Белое солнце слепило глаза, отражаясь от песчаных барханов - беспощадно горячее, безжалостно яркое. Оно сушило тело, выпаривало из нежной живой плоти воду, неся практически неизбежную смерть.

Не то чтобы это волновало Гаару,он шел по пустыне неспешным шагом, тихо и бесшумно, как и полагается настоящему шиноби. На песке за ним не оставалось следов, и обнаружить его можно было, только столкнувшись с ним нос к носу.

Миссия Гаары – поиск и уничтожение нукенинов – была выполнена, и поэтому он мог позволить себе немного замедлить шаг. И тщательно обдумать свою прошедшую миссию. Она была не столь сложной, как он ожидал. Похоже, что специализацией беглых шиноби было не ведение боевых действий – сопротивление, оказанное ими, было на уровне среднего чуунина. Их чуткие пальцы, вымазанные в чернилах, и бледная кожа говорили о стезе ученого, а не бойца. Гаару больше беспокоило другое.

Будучи от рождения приближенным к правителю деревни, юноша представлял, как работали ученые. И что получалось в итоге их работы. Поэтому его беспокоило вещество, попавшее на кожу во время уничтожения шиноби – ученых. Судя по их жадным взглядам, моментально впившихся в его лицо, отмечая все изменения, ученые сами не знали, что получилось у них в результате многочисленных запрещенных экспериментов.

И теперь Гаара не знал, что ему делать – или бежать в деревню со всех ног, или бежать как можно дальше от деревни. Ведь никто не знает, какое действие окажет на джинчуурики неизвестное ранее науке вещество. В конце концов Гаара решил дать знать в деревню о контакте с предположительно-опасным веществом и ждать на некотором расстоянии подмоги.

Внезапно чувство опасности заставило его остановиться и внимательно вглядеться в окружавшую его пустыню. Но ничего странного Гаара не смог обнаружить. Пустыня была полна жизни, звуков, непрерывного движения. Пустыня всегда говорлива, хотя только люди, живущие с ней бок о бок могут это утверждать. Для всех остальных пустыня мертва и безмолвна. И те звуки, которые окружали шиноби, были естественными звуками пустыни. Но тогда почему у него такое чувство, что он сейчас умрет? Нет, что он уже умирает?
Гаара огляделся. Все как обычно: шуршат змеи, мирно дышат пустынные лисы.

Стоп!

Шуршат? Дышат?

Животные за версту чуяли кровавый песок, и не смели приближаться к Песчаному. Почему же сейчас они подошли почти вплотную? Из-за того вещества? Может, его свойство – это сокрытие запаха и чакры шиноби?
Гаара еще раз внимательно оглядел себя. Свой запах – пота, крови и пыли он чувствовал прекрасно. Но животные, снующие мимо туда-сюда, его не чуяли. Они его даже не видели – маленький фенек пытался пробежать сквозь него. Гаара смотрел на детеныша под его ногами – и увидел.

Был вечер, и поэтому солнце было уже за его спиной. Но тем не менее, тени под ногами Гаары не наблюдалось.

Гаара переступил с места на место. Тень пропала еще не вся. Ничтожный кусочек ее – меньше пробки от песчаной тыквы за его спиной – все еще оставалась под его стопой. Но и она стремительно уменьшалась, словно втягиваясь в песок. Не успел Гаара и наклониться, как она исчезла полностью.

И как только последняя часть тени пропала в песке, Гаара провалился сквозь землю – в холод и мрак. Где-то в глубине сознания протестующее завыл Однохвостый.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП

Вокруг была тьма и промозглый холод. Гаара встал, стиснув зубы. Как житель сухой и жаркой страны, он терпеть не мог сырость и холод. Сколько же он был без сознания? Долго, судя по окружающему его пейзажу. Подобные строения водились разве что в деревне Дождя. Но даже там они были меньше. Здесь же дома из серого камня уходили высоко в небо. Гаара даже не видел крыш. Хотя его оправдывал очень густой туман.

Гаара огляделся в поисках тыквы с песком. Она обнаружилась неподалеку – в разы больше, чем он помнил. Мальчик внимательно осмотрел ее – та же самая, даже трещинки и вмятины на тех местах, на которых он помнил. Но почему она стала больше?

Гаара потянул тыкву за ремень, намереваясь ее одеть и замер, глядя на свои руки. Это были его руки – но меньше на несколько размеров.

Что за…?

Не только руки – он весь уменьшился. Это не тыква выросла – это он стал меньше.

Какого демона здесь творится?

За спиной раздался шорох, и скорее на инстинктах, нежели целенаправленно, Гаара бросил песок назад и сжал ладонь. Шорох сменился громким писком. Всего лишь крыса. Джинчуурики разжал ладонь, отпуская животное.

Но где же он?

Громкий хлопок заставил шиноби резко развернуться и приготовиться к защите,но потенциальный враг не был вооружен. Он даже не был шиноби.

- Кто вы? – спросил Гаара, незаметно окружая песком незнакомца. Просто на всякий случай.

- Я служащий Министерства Магии, отдел по контролю за правомерным использованием маггловских изобретений. Меня зовут Артур. Артур Уизли. А тебя? – дружелюбно ответил мужчина.

- Я Гаара Песчаный. Что вам от меня нужно?

- Меня послали, чтобы проинструктировать тебя по поводу школы.
- Какой школы? Я уже закончил Академию.

- Правда? – озадачился мужчина, - Это странно, мне точно говорили, что в тупике у Трафальгарской был всплеск спонтанного волшебства. Ты точно закончил обучение? Где твоя палочка?

- Какая палочка? – удивился Гаара.

- Волшебная. Ты же чем-то колдуешь?

- Нет у меня ничего. Где мы находимся?
- В Лондоне.

-Где?

- В Лондоне.

- Никогда не слышал.

Разговор все больше напоминал театр абсурда, и Гаара начинал злиться. Шукаку в ответ на злость носителя радостно загоготал и ударил в печать – не со всей силы, просто чтобы напомнить о себе.

- Лондон – это город в Великобритании. Откуда ты родом, мальчик?

- Издалека, - мрачно протянул Гаара, понимая, что на этот раз он вляпался по крупному.

- Что за школа?

- Школа чародейства и волшебства Хогвартс. Ты записан в нее на первый курс. Я послан, чтобы сопроводить тебя в Косую аллею – это улица, на которой торгуют волшебными товарами, - и рассказать тебе об обучении.

- Рассказывайте.

Гаара незаметно убрал песок в тыкву, следуя за Артуром к выходу из тупика.
Косая аллея поражала обилием красок, людей и товаров. Гаара старался оглядеть все, не выпуская из виду своего спутника. Тот, как оказалось, был довольно известен – много странно одетых людей здоровалось с ним как со старым знакомым, и каждый из них получал в ответ неизменно вежливое приветствие.

- Сначала зайдем в банк, потом я проведу тебя по магазинам. – сказал Артур, протискиваясь сквозь толпу к большому белому зданию.

Гоблины не произвели на Гаару никакого впечатления – он видел и более жутких тварей. Взять хотя бы болтливого демона, заточенного в нем. Шукаку, всю дорогу комментировавший окружающих людей, обиделся. От его обиды у мальчика застучало в висках.

Зато поход по магазинам оказался большим испытанием, нежели тележки гоблинов. Толпа вокруг – толкающаяся, непрерывно болтающая, - вызывала в Гааре желание убивать. Швея, крутившая его из стороны в сторону, раздражала. Запахи в аптеке раздражали. Мерзкая сырость, стоявшая на улице, раздражала.

«Отстань, демон», - мысленно обратился Гаара к Шукаку, - « я все равно не потеряю контроль, можешь и не пытаться насылать на меня злость».

Чужая злоба чуть отступила, и Гаара даже смог получить удовольствие от покупки палочки.

- Ну что, мы все закончили. Я оставлю тебя в отеле, а завтра утром отведу на поезд. Справишься один?

Гаара кивнул и, забрав свои покупки, отправился в номер, пока мистер Уизли разговаривал с хозяином бара. Из слов, долетевших до Песчаного, можно было понять, что они говорят о нем.

Номер был небольшим, зато чистым, теплым и сухим. Гаара внимательно осмотрел комнату на предмет ловушек и потайных проходов. Не найдя оных, он немного успокоился и пошел в ванную, предварительно сунув купленные вещи в шкаф.

Позже, уже лежа в кровати, он обдумывал нынешнее положение вещей. Это было не гендзюцу – оно не снималось. И на ловушку было не похоже – Гаара не чувствовал враждебности от окружающих. Значит, действительно, другой мир?
Истории о параллельных мирах рассказывали в Суне как сказки на ночь маленьким детям. Всерьез в них никто не верил.

Но Гаара же здесь. В этом мире не знают про скрытые деревни, про биджуу и про шиноби. Никто не смотрел на него как на чудовище – окружающие видели в нем ребенка. Это и злило, и смешило. Никто никогда не таскал за ним сумки и не кормил мороженым, как делал это мистер Уизли – добряк с железными нервами.

Гаара чуть усмехнулся. Хорошо все-таки быть никому не известным ребенком.
Хотя объем материала, который надо изучить поражал. Мальчик застонал сквозь зубы, представляя, сколько времени он убьет только на изучение истории этого мира, не говоря уж о традициях и обычаях. Он понимал язык – но все равно он не понял ни слова из того, что говорили дети вокруг него.

Что ж, жизнь шиноби никогда не была легка. А он к тому же джинчуурики с психически неуравновешенным демоном внутри и кровавым прошлым за спиной. Он справится. И, наверное, даже никого не убьет.


Глава 2

Вокзал «Кингс - Кросс» был большим и очень шумным. Люди в спешке сновали из стороны в сторону, не замечая странных подростков, нагруженных клетками с совами, котами, жабами и большими чемоданами с цветастой наклейкой – гербом школы Хогвартс. Ученики с родителями воровато оглядывались и, убедившись, что их никто не видит, проходили прямо сквозь стену.

Гаара тихо поражался про себя, как можно было не замечать такую толпу – гомонящую, несуразно одетую и исчезающую в никуда. Видимо, здешние люди не отличаются внимательностью, которая является залогом долгой жизни шиноби.

Мистер Уизли потянул мальчика за рукав – подальше от молоденьких девушек, говорящих друг другу:

- Смотри, какой миленький мальчик! Прямо как персонаж аниме.

- Точно – точно! Какой кавай!

«Маленький кавайный мальчик» с трудом удержался, чтобы не оторвать руку Артура и, бросив мрачный взгляд на девушек (от которого одна из них подавилась леденцом), прошел вслед за мужчиной к рыжеволосой семье, стоявшей у той самой «исчезающей» стенки.

- О, Артур, ты как раз вовремя, - воскликнула невысокая полная женщина, - мы как раз собирались пройти на перрон. Перси, ты первый.

Высокий худой мальчик с надменным выражением лица важно кивнул и быстро прошел сквозь стену.

«У того генина, только что ставшего чуунином, и впервые получающего миссию B-ранга, точно такая же самодовольная рожа была», - подметил Шукаку и захохотал. Гаара поморщился от боли в голове, но не мог не согласиться с демоном. Уж больно много пустой важности напускал на себя этот парень.

Тем временем через барьер пробежали близнецы Уизли, Рон и женщина с маленькой девочкой.

- Ну, теперь мы, - обратился мистер Уизли к Гааре. – Как ты уже понял, нужно просто пройти сквозь барьер. Если боишься, можешь закрыть глаза.

Джинчуурики кивнул – мол, понял, продолжать не нужно, развернулся к стене, как вдруг заметил маленького – даже ниже него самого ростом, - темноволосого мальчика. Он потерянно озирался, словно искал что-то и не мог найти. Гаара догадывался, что он может искать – на чемодане мальчика была эмблема Хогвартса, а в клетке сидела белая сова.

Шиноби хотел отвернуться и пройти на платформу, но у черноволосого малыша был такой одинокий вид…

Шукаку проворчал что-то про профессиональных убийц, раздающих конфеты маленьким детишкам, но Гаара все равно послал немного песка, чтобы тот незаметно подергал мальчика за одежду. Когда мальчик обернулся, Гаара поманил его ладонью. Мальчик поглядел вокруг, а потом ткнул в себя пальцем: «Меня зовешь?». Гаара кивнул, и снова поманил его рукой. Мальчик подошел.

- Проход на девять и три четверти ищешь? – спросил Гаара, уверенный в положительном ответе.

Мальчик робко кивнул.

- Пойдешь за мной. – Гаара указал на стену, которая, как он знал, разделяла вокзалы магов и обычных людей.

Мальчик удивленно и с толикой подозрения посмотрел на него, пытаясь определить - издевается Гаара или нет. Впрочем, Гаара уже не смотрел на ребенка. Он дал подсказку, а пользоваться ею или нет – выбор самого мальчика.

Проходить сквозь барьер было неприятно. Ощущение было, словно Гаару растянули в тонкую нить, а потом резко вернули в предыдущее состояние.

При входе на платформу почти все чувства джинчуурики были поражены. Слух – разноголосым гомоном, зрение – пестротой поезда и одежд людей, нюх – дымом, который уже клубился над платформой. Пока Гаара ошарашено моргал, осознавая реальность заново, сзади в него кто-то врезался.

- Ой, прости, пожалуйста, - мальчик с платформы виновато и испуганно посмотрел на него из-под длинной челки. – Я не успел затормозить.

Гаара, находившийся в дезориентированном состоянии, кивнул и постарался незаметно убрать песок, высыпавшийся из тыквы. Мальчишка еще не знает, как ему повезло, что шиноби идеально контролировал свои способности. Иначе его внутренности собирали бы со всей платформы.

В поезде было тесно: дети стояли у окон, прощаясь с родителями, бегали по коридорам в поисках знакомых и свободных купе. Гаара отметил, что парень, шедший за ним с самой платформы, ни с кем не прощается. И на маггловской части вокзала его никто не провожал. Сирота?..

Наконец удача улыбнулась Гааре Песчаному, и в самом конце вагона ему попалось свободное купе. Он зашел в купе и закинул на полку для багажа чемодан. Черноволосый мальчик топтался на пороге.

- Можно?

Гаара кивнул.

Мальчик вошел и завозился, располагаясь в купе. Закончив загружать чемодан на полку, он встряхнул руки, сбрасывая с них напряжение, и повернулся к соседу.

- Меня зовут Гарри Поттер, а тебя?

Гаара стиснул зубы, кидая раздраженный взгляд на мальчишку. Почему он не может просто тихо посидеть?

- Гаара Песчаный.

- Приятно познакомиться, - просиял Гарри. Гаара взглянул на его улыбку – и обмер. Улыбка нового знакомого до боли напоминала улыбку Узумаки Наруто. Не столь широкая, не столь уверенная – но это была именно она. Улыбка человека, изменившего его жизнь, спасшего от пропасти одиночества.

- Что с тобой? Тебе плохо? – забеспокоился Гарри, наклоняясь и внимательно вглядываясь в лицо Гаары.

- Отойди. Все хорошо.

Шукаку бесновался – любое упоминание о блондине выводило его из себя. В висках заныло с новой силой, глаза застлала красная пелена боевого бешенства. Лишь неимоверным усилием воли Гаара заставил себя успокоиться и загнать демона обратно в подсознание.

- Точно хорошо?

- Все. Прекрасно. Отойди. Назад. – Процедил сквозь зубы джинчуурики.

Гарри послушался и отошел к противоположному сиденью, тем самым выходя из опасной зоны.

Гаара облегченно выдохнул. Не хватало еще начинать учебу с убийства. Насколько он понимал, в этом мире такое просто так с рук не спустят.

Гаара поправил тыкву в углу, чтобы та не укатилась, когда поезд тронулся бы с места и сел удобнее, прикрывая глаза. В конце концов, он же не спать ложился (что было бы смертельно опасно для всех людей в поезде), а просто принял наиболее удобную позу для наблюдения за окрестностями. Его песок был рассыпан в коридорах и соседних купе, а песчаный глаз прятался в темном углу у потолка купе, так что неприятных неожиданностей можно было не бояться.

Гарри, решив, что его молчаливый и раздраженный сосед уснул, тоже завозился на сиденье, поджимая ноги к груди и обхватывая их руками. В такой позе он и заснул спустя несколько минут.
Гаара приоткрыл глаза, осматривая соседа по купе внимательнее. Потрепанная одежда на несколько размеров больше, чем это было необходимо, худые запястья, впавшие щеки и синяки под глазами говорили о том, что о мальчике не заботятся там, где он живет. На взгляд Гаары, тому не хватало килограмм десяти до нормы.
А вообще, Гарри привлек внимание Гаары только потому, что был слишком похож на Песчаного в детстве. Но, разумеется, Гаара ни за что и никогда не признается в этом никому.

ГП ГП ГП ГП ГП

Гарри проснулся от громкого гудка, предвещавшего скорое прибытие. Он протер глаза, прогоняя остатки сна, и потянулся за чемоданом – вытащить мантию. Его нелюдимый сосед уже переоделся и сейчас пристраивал свой странный сосуд за плечами. Если говорить честно, то сосуд в форме тыквы выглядел едва ли не больше самого Гаары, и это могло бы выглядеть смешно. Только вот при взгляде на красноволосого парня смеяться не хотелось. Создавалось такое чувство, что если засмеешься, то этот смех окажется последним в твоей жизни.

Натянув мантию, Гарри на минуту остановился, задумавшись – брать чемодан с собой или нет, но тут прозвучал голос машиниста, говорящий, что их вещи будут позже доставлены в комнаты. Поэтому Гарри со спокойной душой оставил чемодан на полке и вышел вслед за Гаарой.

На улице было уже совсем темно – по ощущениям Гарри, время близилось к полуночи. На чистом небе поблескивали звезды и луна восходила из-за огромного замка, величественного и прекрасного. Множество окон его были освещены ярким светом, который отражался в черных водах озера, по которому они плыли.

Гарри скосил глаза на Гаару, который плыл в соседней лодке. И хотя волны раскачивали хлюпкие лодочки, Гаара сидел прямо и непоколебимо, словно волн не было вообще.

«И как только у него так получается?», - вздохнул Гарри про себя, вытирая лицо от брызг.

Наконец, они остановились перед огромными воротами в которые постучал Хагрид. Раздался гулкий долгий звук, и Гарри подумал, что если бы это были обычные двери, они бы вылетели из петель сразу же.

Ворота отворились. На пороге стояла высокая худая женщина, одетая в изумрудную бархатную мантию. Выражение ее лица было очень строгим, и Гарри понадеялся, что он никогда не попадет в неприятности при ней. Наказание от этой женщины могло быть очень суровым.

- Я привел первокурсников, мадам МакГонагалл, - пробасил полувеликан.

Женщина оглядела толпу позади Хагрида и кивнула ему.

- Благодарю, Хагрид. Следуйте за мной, - приказала она, обращаясь к первокурсникам.

Замок поражал своими размерами. Гарри даже показалось, что изнутри тот был намного больше, чем снаружи. Рыцарские доспехи, стоявшие в нишах, вертели головами и приветственно вскидывали мечи при виде детей, а портреты шептались между собой, улыбаясь первокурсникам.

Замок был насквозь пропитан магией, и Гарри мог чувствовать запах магии, осязать ее всем телом. Она тоже приветствовала их, проникая в каждого и оставляя в каждом частицу себя. Гарри мог сравнить это ощущения с объятиями близкого человека. Не то, чтобы его когда-нибудь обнимали, но он думал, что эти ощущения схожи.

Они шли и шли, проходя по двигающимся лестницам, мимо цветных двигающихся витражей, некоторых обитателей которых Гарри видел в своих учебниках. Например, фей и русалок. Мадам МакГонагалл остановилась лишь у больших дверей, обитых сталью.

- Сейчас вы войдете в эти двери, где вас распределят на четыре факультета. Ваш факультет станет вашим вторым домом. Ваши успехи будут награждаться баллами, а за проступки баллы будут снимать. Я надеюсь, что ни один из вас не опозорит честь своего факультета. У вас есть несколько минут перед распределением, я настоятельно советую вам за это время успокоиться и привести себя в порядок. – При этих словах она скользнула взглядом по волосам Гарри, словно никогда не знавшим расчески. - Ждите, я зайду за вами.

И она ушла через маленькую дверцу, которую было совсем незаметно на фоне массивной двери в зал.

Гарри огляделся. Другие первокурсники, волнуясь, прихорашивались или вслух повторяли заклинания, гадая, какое из известных им заклятии может помочь при распределении. И только Гаара стоял спокойно, невозмутимо глядя в дверь. Похоже, что он совсем не волновался, в отличие от Гарри.

ГП ГП ГП ГП ГП

А Гаара тем временем думал, что если окружавшие его люди не перестанут громко разговаривать, окружающих его людей просто не станет. Шукаку согласно завыл, и ответ на его вопль песок в тыкве завибрировал. Пальцы Гаары подрагивали, готовясь сложиться в печати, а из глубин сознания поднималась темная горячая волна кровавого безумия.

«Убей, убей», - шептал демон внутри, - «Горячая свежая кровь так прекрасна.…Убей, раздави, разорви, уничтожь!»

Гаара ни в коем случае не поддался бы на уговоры. В конце концов, он совсем недавно стал жить относительно спокойной жизнью, и не хотел повторения тех лет, когда он убивал ради подтверждения своего существования. Но слова демона так раздражали, что руки сами тянулись сложить печать Песчаного Гроба.

Борясь с Однохвостым, Гаара почувствовал чей-то взгляд. Это оказался Гарри, бледный в синеву и с нервно сжатыми кулаками. Похоже, что он очень волновался. Сам же Гаара не волновался вообще – после того, что он пережил, было бы очень глупо волноваться из-за какого-то распределения.

Однако молящие, растерянные глаза Гарри выбивали из колеи. Гааре хотелось отвернуться, уйти от этого взгляда. Ну в конце концов, он шиноби или кто? Он просто не может помогать всем нуждающимся.

Шукаку согласно взревел, ударяя хвостом в подсознании. Гаара вздрогнул.

Ну что ж ты будешь делать?..

Гаара посмотрел в сторону Гарри и вздохнул. Поправил тыкву и подошел к мальчику, встав за его спиной. Он физически чувствовал, как расслабился Поттер – разжал кулаки, чуть сгорбился.

В этот момент и вошла мадам МакГонагалл.

- Пройдемте за мной, - сухо скомандовала она, и повела их в двери, распахнувшиеся волшебным образом прямо перед ней.
Огни зала на мгновение ослепили Песчаного, но спустя мгновение зрение прояснилось, а до ушей донесся возбужденный шепот лохматой девчонки, которая шла прямо за ним.

- Этот потолок был зачарован самой Кандидой Когтевран, я читала об этом….

Гаара взглянул на потолок – так и есть, иллюзия. Хотя, справедливо будет заметить, что такие искусные и долговечные иллюзии могли создавать только члены клана Учиха. И то не все, а лишь самые сильные и опытные.

Вереница перепуганных первокурсников приближалась к трехногой обветшалой табуретке, на которой лежала не менее обветшалая остроконечная шляпа.

- Когда я назову ваше имя, вы должны подойти ко мне и надеть эту шляпу. – Сказала мадам МакГонагалл.

- Сьюзен Боунс!

Пухленькая девочка с темно-рыжими косичками и круглым личиком, спотыкаясь, прошла к табурету.

За дальнейшим распределением Гаара не следил, хотя и прислушивался к голосу волшебницы в ожидании своей очереди. Ему интереснее было изучить преподавательский состав. Низенький бородатый волшебник (явно состоящий в родстве с гоблинами), и несколько пожилых ведьм его не заинтересовали, зато Песчаного обеспокоил болезного вида волшебник в фиолетовой мантии. От него за километр тянуло жаждой крови и бессильной ненавистью ко всему миру. Подобные ощущения вызывались присутствием джинчуурики, однако насколько Гаара мог понять, биджуу не водятся в этом мире. Тогда откуда это скопище негативной энергии, присущей разве что демонам?

- Гарри Поттер! – позвала волшебница взволнованного мальчика.

Тот сглотнул, вскинул испуганные глаза на Гаару, словно вид Песчаного мог придать ему уверенности, и прошел к шляпе.

Шляпа долго сидела на Гарри, периодически открывая щель – рот, намереваясь что-то сказать, и не решаясь вынести окончательный вердикт. Наконец, она счастливо проскрипела: «Ага», и громко выкрикнула:

- Гриффиндор!

За крайним справа столом раздались бурные овации и воодушевленные крики. Известные Гааре близнецы скандировали: «С нами Поттер! С нами Поттер!».

Гарри занял свое место за столом и поздоровался с новыми однокурсниками, но Гаара ясно видел, как смущают мальчика такое повышенное внимание. Наблюдая за мальчиком, он чуть не пропустил свою очередь.

- Гаара Песчаный!

По мере продвижения к табурету, Гаара стал подозревать неладное. Когда распределялись другие дети, шляпа ждала их, она просто сгорала от нетерпения опуститься на голову ребенку и объявить его факультет. Но когда Гаара стал подходить к ней, шляпа насторожилась. Мальчику даже показалось, что она убежала бы, придумай ее создатель сколько – нибудь приличные ноги для этого потрепанного куска фетра.

- Стой там, - фальцетом крикнула шляпа, когда Гаара был от нее на расстоянии двух метров, - не подходи ближе! Слизерин, и только Слизерин!

Зал испуганно роптал, пока Гаара шел к своему месту за столом под знаменем змеи. Гаару раздражали эти шепотки – создавалось ощущение, что он вернулся в свою деревню трехлетней давности, когда присутствие джинчуурики вызывало страх даже у бывалых шиноби. Видимо, его деревня и эта школа не слишком различаются в отношении к опасным существам. Спасибо, хоть на месте не убивают, как в Суне.

Сев за стол (и посмеявшись про себя над мертвой зоной в метр вокруг него), Гаара бросил взгляд на стол Гриффиндора. Гарри, словно почуяв этот взгляд, робко улыбнулся в ответ.
Эта улыбка стояла перед глазами Гаары на протяжении всего праздничного пира, и даже после, когда он укладывался в кровать, его сердце грела эта улыбка.

Похоже, что люди, подобные Узумаки Наруто, есть и в этом мире. Даже если они с Гарри еще не друзья, а только приятели – все равно, Гаара больше не останется совсем один, как это было в его родной деревне.

«И это», - засыпая, думал Гаара, - «очень, очень хорошо».

Глава 3

Хогвартс был очень странным местом. В нем двигались лестницы, исчезали ступеньки, появлялись и пропадали двери. Призраки были мелкой, но надоедливой неприятностью. И ладно привидения подобные Почти Безголовому Нику – он всегда был рад помочь первокурсникам. Но были и такие призраки, как Пивз. Он любил издеваться над первокурсниками: выдергивал ковры из-под ног, кидался мелом и другими вещами, кричал непристойности и обзывался. Гаара столкнулся с ним, когда спешил на свой первый урок. Пивз появился из ниоткуда, кидая в него стулом. Песок перехватил стул, а ужасающая чакра мальчика спугнула полтергейста. Ненадолго, насколько Гаара понимал подобный тип людей . А вот тот факт, что его однокурсники демонстративно проигнорировали то, что он попал в неприятную ситуацию, заставлял задуматься. Похоже, Гаара попал в немилость к своему факультету. Почему, правда, совсем непонятно. Он никого не убивал, никого не калечил, даже никого не пугал толком. Так почему же его игнорируют?

Совсем неясно.

Но думать над этим не было времени – Гааре надо было спешить на урок чар.

Профессор Флитвик был добродушным низеньким волшебником, но Гаара видел сталь в веселых глазах профессора. Это был не просто ученый – это был боец.

Профессор начал урок с переклички, охнув при имени знакомого Гааре по поезду Гарри. Похоже, он является какой - то местной знаменитостью. Хотя, если быть честным, окружающие реагировали так, словно тот был богом.

На уроке разучивали чары Левитации – бесполезное с точки зрения Гаары заклинание. Оно не пригодилось бы ни на одной миссии, на которой побывал Гаара. Но, несмотря на его мнение о чарах, Гаара все равно выучил это заклинание. Рабочая этика, привитая ему в том мире, не позволяла халтурить при выполнении задания.

Трансфигурация показалась Гааре полезной, но и только. Самым запоминающимся уроком были, несомненно, зелья. Профессор зельеварения, Северус Снегг, был желчным, придирчивым, невыносимым ублюдком. Да – да, именно таким. Гааре он не понравился сразу, как только профессор вошел в класс. У него были резкие, порывистые движения, хмурое лицо и очень холодные глаза. У Гаары дернуло в виске – Шукаку этот человек не понравился тоже.

Но холодное, яростное бешенство захлестнуло Гаару тогда, когда профессор начал спрашивать Гарри о том, чего тот просто не мог знать.

Ярость и брезгливость боролись в Гааре. Шиноби умели врать и издеваться, и делали это довольно часто. Психологический пресс, которому профессор подверг Гарри, был одним из самых эффективных средств, которые использовали шиноби на допросе. Но вот так издеваться над ребенком, просто из удовольствия, было отвратительно. Гаара никогда не причислял себя к добрым людям, но и он никогда не опускался до такого. Да, он убивал, но убивал он быстро, и поэтому почти безболезненно. Жертва успевала испугаться, но боль была почти мимолетной, поскольку жертва умирала практически моментально.

Шукаку радостно встрепенулся: «Убей, уничтожь, раздави! Это и твое желание, не противься», - ревел демон у него в голове. Гаара поймал себя на середине печати Песчаного гроба. Песок уже светлел в волосах профессора. Песчаный демон Суны поспешил убрать песок, но профессор заметил манипуляции джинчуурики.

- Песчаный, что это вы делаете? В этом кабинете нельзя использовать магию без моего разрешения. Вам отработка в шесть, в моем кабинете. Сядьте.

И тут Гаару накрыло. От замечания Снегга в глазах потемнело, руки свело судорогой от желания убивать. Очнулся Гаара в тот момент, когда тело профессора сдавило песком.

Быстро дернув рукой, убирая песчаный покров с зельевара, Гаара отступил на несколько шагов от профессора, неосознанно приближаясь к Гарри, пряча его от взгляда разъяренного профессора.

- К директору, Песчаный. С вещами. – Шипел взбешенный преподаватель как знакомый Гааре Орочимару, всовывая в руку Гааре записку для директора.

- А вы, Поттер, напишите к следующему уроку эссе на все заданные мной вопросы.

Гаара замер на мгновение, а потом тихо вышел из кабинета, хотя и хотелось разнести дверь в щепки. Вместе с классом и его хозяином, разумеется.

Дорогу к директору Гаара нашел с помощью вовремя появившегося призрака, подсказавшего путь к кабинету Дамблдора. Конечно, пришлось постоять у горгульи, не желающей его пропускать без пароля, но после недолгого ожидания хозяин кабинета сам вышел к посетителю. Гаара молча отдал в руки директора послание от зельевара.

Кабинет Дамблдора был заставлен кучей разных непонятных Гааре вещиц, но Гаара мог поспорить, что половина из них – безобидные безделушки. Казекаге, отец Гаары, тоже иногда так делал, чтобы казаться более занятым, чем он был - клал на стол бутафорские документы.

У директорского стола стояла жердочка с ярко – красной птицей, от которой ощутимо веяло чакрой огня. Очень знакомой чакрой огня. Гаара точно сталкивался уже с этой энергией, только не мог вспомнить, где. В своем мире? Или в мире волшебников? Кажется, в своем мире, где – то на миссии.

Видно, он крепко задумался, потому что из мыслей его вырвало деликатное покашливание Дамблдора. Директор смотрел прямо на Гаару, и тот с облегчением заметил, что в глазах старого волшебника нет злости или раздражения, хотя распечатанная записка лежала, прочитанная, рядом с рукой Дамблдора.

«Одной проблемой меньше», - подумал Гаара.

По крайней мере, исключать его точно никто не собирается.

- Итак, мистер Песчаный, я хотел бы услышать вашу версию событий.

- Все в точности описано в записке профессора Снегга. Я вспылил из-за его пристрастного отношения к одному ученику. Его поведение было отвратительно, и я не сдержался. Но я быстро взял себя в руки, и профессор не получил повреждений. Это все. – Монотонным голосом ответил Гаара.

- Повреждений не получил? А мог? – заинтересовался директор.

- Конечно. Я же профессиональный убийца. А вы не знали?

Директор казался ошеломленным. Гаара обмер.

«Неужели не знал?», - думал Гаара удивленно. – «Он что, не проверил, кого приглашает в школу?»

Гаара помнил, как к шиноби в его мире относились гражданские – со страхом. Они стремились отделить себя и шиноби, хотя и пользовались их услугами. Но этот страх был всепоглощающ. Они боялись лишний раз поглядеть в сторону шиноби, не то, что говорить или, не приведи Господь, дружить. Такое отношение было неприятно, и Гааре было бы очень неудобно, если бы подобная ситуация повторилась в Хогвартсе.

- Не знал, - подтвердил опасения Гаары директор. – Могу ли я проверить твои навыки? Не сочти за дерзость, но мне нужно знать уровень твоей подготовки.

- Проверяйте. – Пожал плечами Гаара.

«Не думаю, правда, что вы можете мне что-либо противопоставить», - добавил он про себя.

Ведь здешняя магия и рядом не стоит с тем, что может шиноби.
Директор пристально смотрел на мальчика – Гаара пристально смотрел на директора, про себя недоумевая, что за проверку затеял Дамблдор, и к чему эти гляделки.

Старый волшебник резко и быстро дернулся. Ну, быстро – это только для нетренированных волшебников. Для Гаары же движение волшебника длилось бесконечно долго. Впрочем, у директора в любом случае не было шансов – единственным человеком, пробившим Абсолютную Защиту джинчуурики, был Рок Ли. А его тренировки, как знал Гаара, были бесчеловечными. Директор же вряд ли вообще подвергал себя мало – мальским тренировкам на скорость, выносливость и силу. Хотя и нельзя ставить это ему в вину – в этом мире уже забыли, как важна хорошая физическая подготовка.

Старого директора с силой впечатало в кресло песком, попутно сковывая ему руки и ноги. Гаара подумал, стоило ли залеплять песком ему рот, но решил, что это будет уже перебором – здесь не умели запечатывать в себе вещи. По крайней мере, Гаара так думал.

- Хорошо - хорошо, просто отлично, - бормотал себе под нос директор.

У Гаары появилось ощущение, что он вляпался только что в какую – то малоприятную историю.

- Вы, кажется, сдружились с Гарри Поттером? – спросил директор.
Ощущение усилилось.

- Я просто помог ему найти платформу, - осторожно ответил Гаара.

- А ученик, к которому пристрастно отнесся профессор Снегг – это Гарри, не правда ли?

- Гарри, - подтвердил Гаара.

Почему – то ощущение, что он сам себе роет яму, усилилось еще больше.

- Насколько мне известно, у вас нет дома. В Министерстве ищут вам место, где бы вы могли провести лето, а я хочу вам предложить летом жить с Гарри. Ему нужна защита, а вы можете ему ее предоставить. Вас обеспечат всем необходимым, и даже платить будут. Что скажете?

Гаара задумался. С одной стороны, это было очень заманчивое предложение – у Гаары сразу появится крыша над головой и работа. С другой стороны, все слишком хорошо звучало. Прямо как сыр в мышеловке. Но нужно было выбирать.

- Кто охотится на Гарри? – спросил Гаара, понимая, что кроме как согласиться, выбора у него нет.

- Понимаешь, именно я одиннадцать лет назад поселил Гарри после смерти родителей к его тетке. Я надеялся, что она сможет преступить через нелюбовь к магии и воспитать его как родного хотя бы в память о погибшей сестре. Как сейчас видно, я ошибался. У Гарри есть дом, оставшийся ему от крестного отца, но этот дом заброшен и опасен, а родной дом Гарри сгорел в магическом пламени сразу после смерти его родителей, и восстановить его невозможно. К тому же, за мальчиком еще может идти охота последователей Волдеморта, которые небезосновательно винят Гарри в смерти своего господина.

- Вы хотите, чтобы я охранял национального героя от привидений и маньяков? – недоверчиво спросил Гаара. Дамблдор радостно подтвердил.

- А самого героя спросить не хотите? У нас для того, чтобы начать миссию по охране, необходимо разрешение охраняемого объекта.

- Я поговорю с Гарри, но я почти уверен, что он будет не против. Главное, что ты согласен.

Гаара представил Гарри – робкого мальчика, точно не умеющего отказать таким напористым людям, как директор. И вздохнул про себя – надо было срочно знакомиться с Поттером, коль уж им предстоит провести все лето вместе. В этом Гаара уже не сомневался.

- Я согласен. Могу я идти? Урок вот – вот кончится.

- Конечно, мой мальчик. Иди.

Гаара передернулся от такого обращения, но успел заметить проблеск удовлетворения в глазах Дамблдора. Ему что, доставляет удовольствие реакция людей от того, что к ним обращаются столь неприятным способом?

Гаара не знал еще о другой неприятной привычке директора – предлагать всем и вся сладкие - сладкие лимонные дольки.
На пути к Большому залу Гаара встретил Гарри. Точнее Гарри из-за поворота на полном ходу влетел в Гаару.

- Прости – прости, - извинялся Гарри, - не подскажешь, как дойти до выхода?

И умоляющий взгляд из-под челки. Гаара разозлился – да когда он стал таким размазней, что не может никому отказать? Впрочем, ему не сложно, а с объектом знакомиться надо.

Гаара подтолкнул Гарри в сторону Главных ворот, через которые они вчера зашли в школу.

- Здорово, - восхитился Гарри, - и как ты только все запомнил? Я сегодня едва нашел Большой зал утром, а до кабинетов доходил только с помощью привидений.

Гаара только пожал плечами. Как объяснить ребенку, что отличная память – это одно из главных достоинств шиноби, и ее специально тренируют годами? Шиноби с плохой памятью не доверят важных миссий. Гаара был хорошим шиноби, поэтому на память он не жаловался. Хотя простому ребенку ориентироваться в постоянно меняющемся замке было наверняка непросто.

- Меня пригласил Хагрид на чай, и сказал, что я могу пригласить друга. Ты не сходишь со мной?

Гаара чуть не возразил, что приглашали – то друга, а не его, но подумал, что это будет невежливо и промолчал.

Хагридов дом стоял на опушке Запретного леса, насчет которого предупреждал Дамблдор. Это была небольшая деревянная избушка, к которой был пристроен большой, но ныне пустующий вольер и огород, на котором что-то зеленело.

Хагрид был весьма добродушным великаном. Несмотря на его явную нелюбовь к слизеринцам, он не обратил внимания на зеленую кайму на мантии Гаары и значок с гербом Слизерина.

Он разлил им чай по кружкам (кружки были больше похожи на небольшие ведра). Чай был травяной, успокаивающий. Сбор подобран толково, лишних трав нет. Похоже, Хагрид знает немного науку зельеварения – чай был немного похож на зелье. Разве что в нем не было такой гадости, как слизь червя, лапки пауков и панцири жуков и тому подобное.

- Ну, как вам в школе – то? Небось, совсем не так представляли себе школу магии?

Гаара промолчал, а Гарри весело защебетал в ответ – школа огромная, магию можно руками потрогать, а уроки сложные, особенно трансфигурация, но интересные, а зелья ведет такой противный профессор…

Хагрид слушал и улыбался, порой добавляя что-то к рассказу Гарри, и Гаара расслабился. Похоже, Хагриду действительно интересен рассказ Гарри, и у него не было другой цели, кроме как просто поинтересоваться первыми днями Гарри в школе волшебства. Это хорошо – значит, что у Гарри есть взрослый человек, который может ему помочь, если вдруг Гаара рядом не окажется.

Когда они вышли от Хагрида, небо уже темнело, и ночная прохлада наползала на землю, змеей пробираясь под мантии, вызывая дрожь и мурашки по телу. Первые звезды уже загорались, и луна светила достаточно ярко, хотя алый закат еще не ушел с горизонта. Гаара не хотел заходить в замок – прогуляться бы по лесу в такую благодатную ночь, но Гарри был простым слабым ребенком, и прогулка по лесу могла обернуться для него печально, так что Гаара поспешил довести его до портрета пышной дамы в розовом атласном платье.

На пороге гостиной Гарри обернулся. Свет из окон отражался в его возбужденно поблескивающих глазах.

-Это же ничего, что я гриффиндорец?

Гаара подумал и мотнул головой. Для него принадлежность к определенному факультету роли не играла, и он чувствовал легкое облегчение, что и для его нового знакомого разницы не было, какого цвета мантия.

- Тогда давай завтра тоже прогуляемся?

Гаара посмотрел в молящие радостные и немного упрямые глаза, и понял, что отказать не может. Это было сродни тому, как отказать или обидеть Наруто – невозможно. Наруто – неприкосновенен, он почти святыня для Гаары. Пожалуй, красноволосый демон так никогда и не сможет отплатить за то, что Наруто сделал для него. Потому что возместить целый подаренный тебе мир нельзя. Нет такого, что могло бы сравниться с целой вселенной новых ощущений, отданных ему задаром.

- Прогуляемся. Иди спать – поздно уже.

Гарри кивнул и умчался вглубь гостиной, а Гаара пошел вниз по лестнице, в подземелья.

«Рикудо великий, дай мне сил не прикончить сегодня ни одного из этих малолетних снобов», - взмолился джинчуурики про себя. Его однокурсники были сущим кошмаром – маленькие, напыщенные, высокомерные пустышки. Они словно никак не могли решить – загнобить «грязнокровку» или игнорировать его. В итоге и Гаара не знал что делать – прищучить особо наглых или просто не обращать внимания на их детские потуги сделать гадость ближнему своему. В итоге он решил нагнать на них ужас, выпустив каплю ярости Шукаку наружу. Шиноби даже не заметил бы этой ничтожной доли жажды крови демона, но детки чуть с ума не сошли от страха. Гаара аж зажмурился от удовольствия, вспомнив, как быстро улепетывали детишки, впрочем, пытаясь сохранить достоинство аристократов. Не то, чтобы у них это сколько-то получилось. Мелочность не свойственна Гааре, но это совершенно особое удовольствие – пугать сокурсников, и он не собирался себя лишать его.

Собственная гостиная встретила его тишиной и страхом. Его боялись, но это не приносило Гааре прежних страданий – эти пусть лучше боятся, чем пакостят.

Кровать была теплой и мягкой, но сон не шел к Гааре, а Шукаку бесновался за печатью – ему нравился страх, ему нравилась покорность детей со Слизерина. В висках кололо болью. Гаара сел поудобнее, готовясь провести ночь в состоянии спокойной полудремы, сохраняя сознание ясным, но давая ему отдохнуть. Шукаку не вырвется – Гаара не имеет права его выпустить, здесь нет шиноби, и демон устроит бойню. Тогда Гааре придется распрощаться с мирной жизнью. Этого он не желал. Он сдержит демона хотя бы ради одного человека, общающегося с ним.

А ведь Гаара только – только научился спать по ночам. Досадно, что придется снова перейти на бессонный образ жизни.


Глава 4

Гарри никогда не думал, что будет ненавидеть кого-то сильнее, чем Дадли, но после приезда в Хогвартс он понял, как ошибался. Факультет Слизерин в целом и Драко Малфой в частности вызывали у него сильнейшее чувство ненависти – Гарри даже пугался, как столь темное, гадкое чувство умудряется помещаться в его тщедушном теле. Впрочем, из любого правила есть исключение – был один слизеринец, которого Гарри не ненавидел. Скорее, наоборот, обожал.

Гаара Песчаный – мальчик еще меньше Гарри, но обладающий железными нервами. Гарри ни разу не видел на лице новоиспеченного друга каких-либо эмоций, но всегда ясно понимал, что именно он чувствует в тот или иной момент. Гаара был всегда спокоен и уравновешен, если не сказать холоден. Гарри никак не мог понять, почему все остальные ученики избегают Гаару – ведь он такой сильный и заботливый.

Ну, если это можно назвать заботой…

Во время первого урока полетов на метле, когда Гарри пытался подхватить Невилла – неуклюжего и рассеянного пухленького мальчика, - Гаара даже не попытался подхватить падающих с высоты в двадцать метров мальчиков. А ведь мог – Гарри уже успел убедиться, насколько филигранно тот обращается со своим песком. Хотя после он, тяжко вздохнув (на самом деле, его лицо было невозмутимо, но Гарри был уверен, что что-то подобное Гаара испытывал в тот момент), поднял Гарри и Невилла на облако песка и донес их до Больничного крыла, где и передал с рук на руки ужасно ворчливой мадам Помфри – штатному лекарю школы Хогвартс.

Или тот случай с полночной дуэлью – Гарри не имел никакого представления, где и как узнал Гаара о дуэли, но красноволосый волшебник не предпринял ни единой попытки остановить дуэль (как Гермиона), ни принять в ней участие (как Рон). Он просто стоял и смотрел, как после просто бежал вслед за ними. Единственный раз в ту ночь, когда он начал действовать – это когда ребята забежали в Запретный коридор, прямо к трехголовой собаке. Собаку Гаара запечатал песком, детей выставил за пределы коридора жестким толчком, от которого Малфой чуть не скатился с лестницы. Гарри после этого подумал, что Гааре тоже свойственна мелочная мстительность – Драко раздражал слизеринца ничуть не меньше, чем самого Гарри.

Или происшествие с троллем на Хеллоуин. Гаара стоял, привалившись к стене женского туалета, и спокойно наблюдал за стычкой тролля и Гарри с Роном. Разве что изредка он песком отклонял особо крупные и острые осколки от детей. В конце концов тролля убил Гаара - когда Рон поскользнулся на луже, которая натекла из разбитого умывальника, он сдавил шею тролля песком и сломал ему шейные позвонки.

Гаара всегда был рядом – проследить, чтобы в очередной переделке, в которую впутывался Гарри, с ним ничего страшного не случилось. Правда, страшным Гаара считал смерть, а пара переломов, сотрясения и бесконечные ушибы, по его стойкому убеждению, были совершенно неопасны, а даже полезны юным искателям приключений. Но все равно рядом с Гаарой Гарри неизменно чувствовал себя в безопасности.

А когда Гарри попадал в Больничное крыло, Гаара даже изредка приходил навещать его. И перед первым матчем против Слизерина он заставил Гарри хорошо поесть. При этом он не сказал ни слова, но так выразительно поглядел на ловца, что он сразу (с перепугу) все съел. И на матче Гаара болел за него – по крайней мере, Гарри так понял то, что он не надел слизеринский шарф и мантию. А когда метла потеряла управление, Гарри услышал тихий шелест песка, означающий, что если Гарри сорвется, то Гаара подхватит его сразу же.

В общем, Гаара оберегал его, в то же время никоим образом не ограничивая его свободы. Даже наоборот, Гаара вмешивался только в самый последний момент, позволяя Гарри получать повреждения различной тяжести, но успевая сберечь его от ран, которые оказались бы летальными.

А тем временем приближалось Рождество…

Гарри никогда не праздновал Рождество – Дурсли были не теми людьми, которые могли позволить отпраздновать вместе с ними бедному нелюбимому сиротке. Гарри даже подарков не получал. Ведь согласитесь, что старые носки дяди Вернона – это не самый лучший подарок.

Но Гарри очень хотелось подарить подарок Гааре. У него были деньги, а Гаара был его первым другом, так что ему практически ничего не стоило найти подарок другу. Вопрос был только один, зато стоял он очень остро – Гарри на самом деле понятия не имел, чего бы захотелось Гааре. Гарри знал почти наверняка, что Гаара ни за что не скажет, что бы он хотел получить – не тот тип людей. Но Гаара полгода опекал Гарри, неужели тот не сможет дать что-то взамен, в благодарность?

И Гарри думал, долго и напряженно. Обеспокоился даже Рон, который обычно замечал происходящее вокруг него самым последним. В конце концов, Гермиона и Рон загнали Гарри в угол и выжали из него признание о том, что его беспокоит. Узнав, в чем заключена проблема, друзья озадачились тоже.

- Как мне кажется, Гарри, - начала Гермиона неуверенно после долгого раздумья, - Гаара очень самостоятельный и одинокий человек. Знаешь, в детстве я как-то раз видела в программе по телевизору, что люди, рано взрослеющие, отчаянно нуждаются в чьей-то любви и ласке…

Гермиона осеклась на миг, собираясь с мыслями.

- Знаю! – воскликнула она, - Подари ему кусочек детства.

- Что? – Гарри был в недоумении. Как это, кусочек детства?

- Мягкую игрушку, любимую книжку, любимую сладость… Не знаю, придумай сам. Что-то, что вызывает приятные воспоминания.

Гермиона и Рон ушли, а Гарри допоздна сидел, раздумывая над «кусочком детства» для Гаары.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

Земля была покрыта толстым слоем снега, и снежинки искрились в свете полуденного солнца. Деревья Запретного леса, обычно темного, скрипучего и страшного, были покрыты пышными шапками пушистого снега и инея. Хогвартс же выглядел как игрушечный замок из шарика – сувенира.

Гаара шел рядом с Гарри, кутаясь в мантию и ежась от холода. Гарри никогда бы не подумал, что такого человека как Гаара – нечеловечески выносливого, - будет донимать обычный зимний мороз.

Они встретились у выхода из замка. Гарри думал, что Гаара не выйдет с ним на улицу, потому что мальчик выглядел ужасно замерзшим еще в замке, но Гаара не сказал ни слова, а Гарри не решился спросить.

И теперь они шли по утоптанной тропинке вдоль берега Черного озера. Озеро было покрыто очень толстым слоем льда, но тут и там кем-то заботливо были выдолблены небольшие лунки. Гарри догадывался, кем – недавно он видел Хагрида в больничном крыле, просящего мазь от обморожений.

Озеро блестело так, что болели глаза, но Гарри нравились эти места, и он упрямо шел вперед. Гаара не менее упрямо шел вслед за Гарри, несмотря на то, что у воды температура воздуха была ниже.

Гарри выдохнул струйку пара в прозрачно-голубое чистое небо и обернулся на друга. И чуть не захихикал – иней на волосах и покрасневший кончик носа потрясающе смотрелись с невозмутимым выражением лица Гаары.

- Пошли в замок, - предложил Гарри, - скоро обед.

Гаара кивнул и направился в сторону Хогвартса, но Гарри шестым чувством почувствовал, что Гаара испытал облегчение от того, что прогулка заканчивается. Поттеру даже стало стыдно, что он не предложил пойти в замок раньше, и гулял в свое удовольствие, не обращая внимания, что друг его уже замерз.

У ворот в Большой зал Гари в голову пришла безумная мысль.

Когда профессор Снегг оштрафовал Гарри за вынос книги за пределы замка, мальчик пошел и специально прочитал Устав Хогвартса, изучив все правила до буквы. Насчет того, что он хотел сделать там ни слова не было, а Гаара, насколько Гарри мог судить, изгой на собственном факультете. Он точно против ни будет.

Поэтому, как только мальчики вошли в зал, Гарри подхватил Гаару под локоть – очень аккуратно, помня о неадекватной реакции друга на прикосновения, - и потащил его в сторону гриффиндорского стола. Гаара сначала опешил, а потом стал вырываться.

- Что ты делаешь? - спросил он тихо.

- Да ладно, Гаара. За твоим столом все равно почти никого нет. За моим тоже народу мало. Никто против не будет. Пошли, пообедаем вместе.

- А правила?

- В правилах не запрещено студентам разных факультетов обедать вместе во время каникул. Пойдем.

Гаара недоверчиво смотрел на Гарри, пока Гарри тянул его к столу.
«Неужели не шутит?», - думал Гаара, - «Он действительно хочет есть вместе?»

В Суне, если бы Гаара просто показался бы кому-нибудь на глаза – не то, что сел за один стол – он бы отбил человеку аппетит до конца дня, если не дольше. А тут, добровольно, да еще с таким энтузиазмом… Гаара не мог в это поверить. Но Гарри все еще тащил его к столу, и его глаза не врали – действительно хочет обедать вместе. Это было удивительно.

Пожалуй, этот мир был очень даже неплох.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП

После обеда к Гарри подошла профессор МакГонагалл.

- Мистер Поттер, вас хочет видеть директор. Я провожу вас.

Гарри попрощался с Гаарой и поспешил вслед за профессором. У горгульи они остановились.

- Дальше пойдете сами, мистер Поттер.

Она назвала пароль и ушла, а Гарри вошел в образовавшийся проход.

- А, Гарри, заходи, - обрадовано произнес директор, садясь за стол. – Садись здесь, чаю?

- Нет, спасибо. Директор, вы хотели меня видеть?

- Да, мой мальчик. Есть два вопроса, которые я не могу решить без тебя. Первое….

Дамблдор прервался, тяжело вздохнул, но продолжил.

- Знаешь, именно я одиннадцать лет назад принял решение отправить тебя на воспитание к твоей тете. Теперь я понимаю, что это решение было неверным, и я хочу предложить тебе альтернативу. Ты готов меня выслушать?

Гарри механически кивнул, усилием воли отгоняя ворох мыслей. Над этим он готов подумать позже, а сейчас нужно сосредоточиться на том, что скажет директор Дамблдор.

- Да, директор.

- Хорошо. Есть дом, по праву принадлежащий тебе. Он достался тебе от твоего крестного отца. Этот дом волшебный, пустует много лет, поэтому нужна тщательная уборка перед тем, как заселятся в этот дом. Скажу честно, ты эту уборку сделать не сможешь. За годы там завелись не только тонны пыли и колонии пауков, но и магические паразиты, живущие в заброшенных зданиях. Я предлагаю тебе переехать в этот дом в августе, после того, как там поработает бригада уборщиков.

Уехать от Дурслей? В собственный дом? Голову Гарри переполняли вопросы, мысли, идеи. Хотелось о многом спросить директора, но надо было выбирать вопросы – время не резиновое.

- От крестного отца? У меня есть крестный отец?

Директор опустил глаза в стол.

- Я бы хотел, чтобы ты никогда не узнал эту историю, Гарри. И я не хочу тебе сейчас ее рассказывать. Давай позже, хорошо? Достаточно знать, что твой крестный отец не сможет исполнять свои обязательства по отношению к тебе никогда.

- Он умер, сэр?

-Можно и так сказать…Он сейчас жив, но можно считать, что он словно умер. И я действительно не хочу об этом сейчас говорить.

- Ладно, тогда я спрошу о другом. Я буду жить в том доме один?

- Нет, я нанял тебе телохранителя.

- Телохранителя? Зачем? Кто он?

- Пойми, Гарри, ты знаменитость в нашем мире. У тебя есть фанаты, есть враги, преследующие тебя за падение своего господина, есть репортеры, жаждущие влезть в твою личную жизнь. Согласись, что это все очень неприятно. Этот человек будет оберегать тебя от них. К тому же, ты еще мал, чтобы жить один. А насчет того, кто он, - Дамблдор хитро усмехнулся в бороду, - Ты его знаешь, Гарри. Это Гаара Песчаный. Насколько я знаю, вы сдружились. Ты не против?

- Нет, директор. Но разве Гаара не такой же первокурсник, как и я? Он лишь ненамного старше меня.

- Но тем не менее, можешь верить, что Гаара способен защитить тебя. Я лично проверил его, кроме того, я наблюдал за его способностью управлять песком. Будь уверен – в случае чего Гаара сможет защитить тебя.

- Но все равно, он сам еще мал возрастом… Хорошо, это личное дело Гаары, я не буду вмешиваться. Если он считает, что может быть моим телохранителем, пусть будет. Я верю ему.

Дамблдор удивленно приподнял брови.

- Надо же, какая вера. Нечасто можно увидеть такую веру в другого человека.

Гарри пожал плечами. Если подумать, он сам не знал, откуда в нем такая стойкая уверенность, что Гааре можно доверить жизнь и не пожалеть об этом. Он просто знал, наверное.

- И второе. Твой отец незадолго до своей смерти оставил мне эту вещь, - говорил Дамблдор, доставая из ящика стола серебристый сверток, - пришло время вернуть ее сыну.

Гарри протянул руки и взял сверток. На ощупь он оказался как вода – прохладный, легкий и невесомый. Гарри развернул его – это оказалась мантия.

- Это мантия – невидимка, Гарри. Редкая и ценная вещь. Насколько я знаю, эту мантию передавали по наследству в твоей семье вот уже несколько веков, так что считай, что это семейная реликвия. Я попрошу тебя не говорить о ней никому, кроме Гаары. Сам понимаешь, в школе нужно поддерживать дисциплину, а мантия, с помощью которой можно проскочить где угодно, тому не способствует. Кроме того, эта мантия однажды может спасти тебе жизнь, поэтому сохрани ее никому не известной. Договорились?

- Хорошо, сэр. Я могу идти?

- Хорошо, можешь идти. До свидания, Гарри.

- До свидания, директор.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

В голове Гарри была такая мешанина из мыслей, что голова болела, поэтому мальчик остановился у окна и прижался пылающим лбом к стеклу. Холод немного помог остудить голову, боль поутихла, и Гарри понял, что если он останется у окна – заболеет.

«А уж как в подземельях, наверное, холодно…», - подумал Гарри, поневоле сочувствуя обитателям подземных этажей Хогвартса.

Стоп.

Подземелья. Холод. Гаара.

Конечно!

Гарри остановился, лихорадочно пытаясь ухватить мысль за хвост. Вот он, идеальный подарок для Гаары на Рождество. Где то в библиотеке он видел книгу с этими чарами. Все должно получиться.

До отбоя оставалось несколько часов, и Гарри успевал забежать в обитель мадам Пинс, чтобы найти нужную книгу.

До Рождества оставалось три дня.

Спустя два дня Гарри готов был рвать на себе волосы и рыдать кровавыми слезами. Он нашел все необходимые ингредиенты, нашел место, где можно было бы сварить зелье, нашел нужные чары. Он сварил зелье, с этим проблем не возникло – Гермиона с удовольствием помогала мальчику. Но вот чары наложить на объект никак не удавалось. Не к профессорам идти же за помощью. Осталось идти к старшекурсникам, а из них Гарри знал только Фреда и Джорджа, но с ними нельзя было быть уверенным, что заклятье сработает именно так, как надо. Но выбора уже не было – поджимало время.

Фред и Джордж серьезно выслушали Гарри и пообещали, что чары наложат как надо, ведь «над подарком такому другу экспериментировать нельзя». Гарри опробовал подарок, нашел, что он работает как надо, но на всякий случай все равно обратился к профессору Флитвику – мало ли что могли натворить близнецы, даже того не желая. Профессор, к огромному облегчению Гарри, подтвердил, что чары наложены правильно, с зельем они взаимодействуют хорошо, а значит, никаких накладок быть не должно. Гарри облегченно выдохнул и направился спать – предыдущей ночью выспаться не удалось, потому что зелье надо было варить без перерыва тринадцать часов. Поэтому с девяти вечера до десяти утра Гарри сидел в старом неработающем женском туалете под мантией – невидимкой, разговаривал с призраком девочки подростка, которая была в восторге от того, что в кои-то веки может с кем-то поговорить, и пытался не уснуть над зельем, периодически его помешивая.
Но подарок готов, и это значит, что Гарри может со спокойной душой лечь спать.

На следующий день Гарри понял, что самое страшное – это не готовить подарок, а вручать его. Тем более такой подарок и такому человеку как Гаара.

«Хоть бы сразу не прибил», - нервничал Гарри.

Наконец, час пробил – торжественный пир был позади, и Гарри остановил Гаару у выхода из большого зала.

- Пройдемся? Я хочу поговорить.

Гаара кивнул и пристально взглянул на Гарри, словно пытаясь прочитать его мысли и выведать причину его нервозности.

Отойдя на приличное расстояние от Большого зала Гарри убедился, что их никто не видит, и протянул Гааре сверток с ленточкой.

- С Рождеством, Гаара. Только не убивай сразу. Дай объясниться.
Гаара выглядел ошарашенным.

- Мне никогда не дарили подарков. Я не знаю, что делать в таких случаях. – Гаара выглядел несколько смущенным и озадаченным, поэтому Гарри решил успокоить друга – он не желал, чтобы в такой момент Гаара испытывал какую-либо неловкость.

- Подарки дарят в благодарность за что-то, или просто по желанию сердца. Я просто хотел порадовать тебя, поэтому просто открой его, и скажи спасибо. Так принято. Только дай сначала я объясню, что это за вещь.
Гаара кивнул и приготовился слушать.

- Не обращай внимания на его вид – это главное, что я хотел тебе сказать. Нужна была вещь для колдовства и я решил взять эту. Она просто попалась на глаза, не обижайся на это. Итак, - мальчик набрал в грудь побольше воздуха, - мой подарок – это полиморфная вещь на кодовом слове. Она принимает один из указанных при ее создании объектов после произнесения хозяином определенного слова. Я поставил на код слово «желаю», так что скажи: «Желаю такую-то форму, с такой-то температурой», и вещь превратится в то, что ты хочешь, и с такой температурой, которую ты хочешь. Эта вещь принимает форму пледа, мантии и той одежды, которую ты обычно носишь. Температура вещи по желанию изменяется от плюс сорока до минус пяти. Все, теперь можешь разворачивать.

Гаара медленно развернул сверток и опешил. В свертке лежал коричневый, мягкий и пушистый плюшевый медведь.


Глава 5

Время летело стремительно, и Гаара не успел заметить как прошла зима и в воздухе запахло весной. И если раньше в замке стоял холод, то теперь в замке упорно держалась сырость. Иней и снег начали таять, поэтому в коридорах периодически натекали лужи. В подземельях же даже воздух был сырым и затхлым.

В это время Гаара почти не видел Гарри – Гермиона заставляла мальчишек – гриффиндорцев повторять пройденный материал. Она и Гаару пыталась заставить, но один холодно-надменный взгляд и наизусть пересказанная страница из учебника убедили ее, что со знанием школьной программы у слизеринца все в порядке. А Гаара в очередной раз порадовался своей памяти и умению работать в течение всего года – если бы он учился так же, как и другие дети, то сейчас не вылазил из библиотеки.

В связи с всеобщей подготовкой к экзаменам (и это несмотря на то, что до них оставалось что-то около четырех месяцев!), у Гаары появилось неожиданно много свободного времени. Раньше Гарри постоянно гулял где-нибудь: то он исследовал замок, то бродил по окрестностям. И Гаара ходил вместе с ним – уберечь от неприятностей, коль это его работа (пусть и только будущая), и развеяться самому. Но сейчас Гарри, виновато улыбнувшись, сообщил другу о том, что он не никуда не пойдет, пока не повторит хотя бы половину необходимого к экзамену материала.

В итоге сам Гаара оказался предоставлен самому себе. И уж коль так вышло, он решил сделать то, что хотел еще в начале года – пробраться в Запретный лес.

Это место манило шиноби с того самого момента, как директор упомянул о нем на торжестве по случаю начала учебного года. До этого просто не выпадало возможности – днем с Гаарой был Гарри, а ночью они исследовали замок. Не мог же Гаара потащить за собой в такое опасное место неподготовленного и слабого человека. Потенциал у Гарри был огромен, но его надо было развивать, а до тех пор не соваться в опасные для жизни места.

Так что с наступлением ночи Гаара вышел из гостиной и направился в сторону леса.

Этот лес чем-то напомнил Гааре лес Смерти в Конохе, где он проходил экзамен на чуунина. Вековые деревья, страшные животные, и энергия, пропитавшая все вокруг – все было схожим. И, перешагивая через толстенные, выбившиеся из-под земли корни, дальше и дальше углубляясь в лес, Гаара вдруг понял, почему лес так знаком ему.

Это был не просто похожий лес. Это был тот самый лес.

Если память ему не изменяет, через некоторое время он должен выйти на опушку, на которой была расположена башня. И действительно, через сотню – полторы шагов он вышел на поляну, заросшую дикой травой настолько высокой, что Гаара мог спрятаться в ней не пригибаясь.

Этот лес был старше, это не подлежало сомнению. Но это определенно был тот же самый лес. Даже дерево, на котором сидел в засаде какой-то шиноби – странное дерево, со стволом, который делился натрое, - было тут. Разве что не было на деревьях ни одного следа от былых битв, хотя мальчик точно помнил, что в этих местах стволы деревьев иссечены были порезами – местами очень глубокими.

Гаара прислушался. Только что он услышал тихий звук, похожий на перестук камней о мягкую землю. Скрип на грани слышимости, тщательно скрываемое дыхание… Гаара взвился, заскакивая на ветку и на пределе своей скорости метнувшись к источнику звуков.

- Кто ты? Что тебе от меня нужно? – спросил Гаара у нападавшего. Кентавр долго молчал, потом решился ответить.

- Ты зашел на территорию кентавров. Чужакам здесь не место. Уходи.

- Никто не может говорить мне, что делать. Какое право на это есть у тебя?

- Маленький глупый волшебник. Хоть и есть в тебе силы, а ничем они тебе не помогут. Беги отсюда, пока не поздно. Это место принадлежит кентаврам, и мы охраняем его от посторонних уже несколько веков. Уходи.

Гаара сильнее сжал ладонь на горле кентавра. Раздался тихий, на грани слышимости, звук – звук сминаемой плоти. Гааре хорошо известен был этот звук – он слышал его каждый раз, когда использовал Песчаный гроб. Шелест песка, скрип деформируемого человеческого тела, треск костей – и кровавый дождь, обильно орошавший землю. Гаара видел это как наяву, слышал это, чувствовал. И в нем росло желание повторять это снова и снова, до бесконечности, до последнего живого существа на земле.

Где-то в груди рождался смех – безумный, уродливый. Смех сумасшедшего убийцы. Смех Песчаного Гаары.

Под жесткой рукой Гаары хрустнула шея кентавра.

- Глупый мальчик, ты еще не понял? Ты уже попался, ты уже мертв. – Говорил кентавр с переломанной шеей.

Гаара не слышал, не понимал. Он видел жертву – и он просто обязан был ее убить. Уничтожить. Раздавить.

Укоризненные глаза кентавра глядели на него с мертвого лица. Голова его болталась под неестественным углом как груз на веревочке – из стороны в сторону, из стороны в сторону. Гаара был заворожен этим покачиванием, но недолго. Ему хотелось крови. Прямо как в те времена, до экзамена на чуунина, он нуждался в крови и смерти. Ему хотелось убивать, и он недоумевал, как же он мог думать, что от этого желания можно избавиться, что оно ненормально? В этом нет ничего ненормального, и Гаара был убежден в этом, голыми руками раздирая тело кентавра.

Кровь брызгала во все стороны, и Гаара упивался ею, купался в ней.
- Глупый, глупый мальчик… - Шептали останки кентавра.

Гаара смеялся и смеялся, разбрызгивая чужую кровь вокруг. Вот то, чего ему так отчаянно недоставало, вот то, ради чего стоит жить!..

Кровь обволокла тело Гаары, сдавила – почти нежно, любя. Гаара попытался обхватить ее в ответ…

И мир пропал, оставив после себя непроглядную черноту.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

Гарри проснулся от неприятного ощущения. Его терзало чувство чего-то плохого; чего-то, чего уже нельзя предотвратить. Что-то произошло. И Гарри должен был выяснить, что именно.

Луна светила ярко, поэтому Гарри мог идти не спотыкаясь. Он не знал, куда он шел, но то, что он шел правильно, сомнений не вызывало. Словно нить привязали к самому сердцу, и тянули за нее, ведя Гарри к тому, кому нужна была помощь.

Гарри не помнил, что ему снилось. От сна остались лишь ощущения: что-то кровавое, мерзкое, совершенно безумное. И такое несчастное…

Гарри должен был помочь этому существу. Непонятно было, откуда взялась уверенность в том, что помочь может только он, но так оно и было. Неизвестно откуда, но Гарри совершенно точно знал это.

Зов чужого сердца вел Гарри из замка, через двор, прямо к Запретному лесу. Деревья нависли над мальчиком так неожиданно, словно он переместился от ворот замка сразу к деревьям. Гарри даже удивился, но мимолетно. Так, словно происходящее было лишь сном – странным, чересчур реалистичным сном.
Молодые, старые, покрытые мхом или чистые – деревья мелькали на периферии зрения размытым буро - черным пятном.

В прострации мальчик шел сквозь лес, переступая через завалы многолетнего валежника, обходя норы животных, стремясь к существу, отчаянно зовущему его на помощь.

Путеводная ниточка болезненно натянулась, впиваясь в сердце Гарри – и оборвалась. Гарри понял, что он пришел. Перед ним была поляна, заросшая высокой травой. Гарри тронул стебель – острый и твердый как лезвие ножа. На пальце осталась тонкая, словно нить ранка и капля крови, скользнувшая к ладони.

Впереди трава была примята – как если бы кто-то прорывался сквозь нее, не обращая внимания на боль, - и обильно забрызгана кровью.

Гарри осторожно ступил на примятую траву, убедился, что ботинки выдерживают, и двинулся вперед. Опасная трава шелестела под ногами как бумага, но пружинила как листовая сталь. Легкий Гарри практически подпрыгивал при каждом шаге – трава отбрасывала его как батут.

Крови на стеблях становилось все больше, и Гарри чувствовал, что скоро подойдет к своей цели. И действительно, вскоре перед Гарри появился измазанный бурой, подсохшей кровью, весь израненный Гаара. Он лежал навзничь, лицо его было искажено страданием.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

Он тонул, тонул в море крови. Густая кровь не давала держаться на поверхности, затягивая на дно. Гаара захлебывался, бился, стараясь удержаться, не утонуть, но кровь затягивала его, а небо чернело, гасло, и вскоре не осталось ни единого ориентира, на который можно было бы двигаться. Гаара не знал больше, где небо, а где океан крови, но все равно он барахтался – из упрямства ли, из силы воли, а может, от безысходности.

Безумный смех, дававший ощущение непобедимости, бессмертия и бесконечного счастья давно исчез, оставив после себя отчаянье – горькое, слезливое, и пустоту.

Гаара хотел кричать, но кровь, густая как деготь, забилась в глотку, мешая не то что кричать – дышать не позволяя.

Гаара вяз в этом море, руки и ноги одеревенели. Его засасывало вглубь, ко дну.

Хотя Гаара уже не был уверен, что у этого моря есть дно.

Голоса забивались в уши – предсмертные крики, крики агонии, боли, страданий, рухнувших надежд, сломанных жизней. Гаара хотел зажать уши, но стоило ему перестать двигать руками, как его стало затягивать с утроенной силой.

Похоже, он умрет тут. Утонет в крови тех, кого он убил.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

Гарри был не силен в медицине и магических науках, но он понимал, что необходимо как можно быстрее вытащить Гаару из зарослей и перетянуть раны. Слишком много крови было потеряно его другом, слишком бледным и холодным он был, - Гарри шестым чувством понимал, что это очень плохо.

Но трава не решалась отпустить свою добычу. Если Гарри шел по ней спокойно, то Гаара был оплетен ею, спелёнут по рукам и ногам. Гарри тянул изо всех сил, но все, чего он добился – это содранная кожа красноволосого мальчика, чье тело безвольно висело в руках Гарри. Гаара был неожиданно тяжелым – и это несмотря на то, что он был чуть ли не меньше Гарри.

Гарри тянул, обрывал траву и тянул снова. По миллиметру они придвигались к краю зарослей. Трава шумела, пригибалась как под ураганным ветром и извивалась, словно клубок разъяренных змей. Гарри почти слышал шипение.
Наконец, он вытянул тело друга из зарослей травы-людоедки. Уставшие, в мясо изрезанные руки ослабели, и Гарри уронил Гаару – и сам рухнул рядом.
Не маялся бы дурью весь год – выучил бы пару заклятий из арсенала целителей. Почему он не озаботился этим?

Хорошо, что палочка не выпала из кармана. Неверной рукой Гарри вычертил в воздухе знак и произнес:

- Вингардиум Левиоса.

Тело Гаары поднялось и застыло в полутора метрах над землей. Гарри старался нести его ровно и попутно не заблудиться. Не сказать, что у него хорошо получалось, поэтому к тому моменту, когда они вышли из леса, уже рассветало.

Рассвет на мгновение ослепил Гарри, привыкшего к мраку леса, но он все равно продолжил свой путь. Перед глазами плыло, и Гарри понимал, что не продержится в таком состоянии долго.

Палочка скользила в руках от крови, и Гарри вцепился в нее как в спасительную руку.

«На каком этаже Больничное крыло?», - думал он, пытаясь удержать ускользающее сознание. – «На седьмом или на восьмом?».

Коридоры Хогвартса были пустынны, хотя Гарри молил всех известных ему божеств, чтобы встретить хоть кого-нибудь. Сойдет даже профессор Снегг. Но никто не повстречался мальчику.

Внезапно за дверью, мимо которой прошел Гарри только что, что-то рухнуло. Гарри, надеясь, что за этой дверью будут люди, распахнул дверь и обмер. Это была больничная палата – лежали в ящичках бинты и зелья, стояли кровати, застеленные белыми простынями.

Гарри уложил Гаару на кровать и позвал:

- Мадам Помфри! Мадам Помфри!

Никто не отозвался. Гарри подождал некоторое время, а затем достал из шкафчика вату и антисептик. Раны друга надо было срочно обработать.
Одежда Гаары задубела от крови и грязи, так что Гарри разрезал ее ножницами – все равно только выбрасывать. На теле Гаары живого места не было. Нужно было обмывать все, не только ранки.

Гарри отошел от кровати и заозирался в поисках тазика. Тазик нашелся в шкафу, умывальник – в углу комнаты. Гарри набрал воду в таз и напряг память, пытаясь вытащить из водоворота мыслей и воспоминаний нужное заклинание. Заклинание вспомнилось, вода нагрелась.

Гарри вылил в воду антисептик, размешал. Ладони защипало, и Гарри вспомнил о своих ранах.

Перчатки нашлись в одном из ящиков шкафа. Гарри натянул их повыше и поболтал в тазе рукой. Вода была теплая, почти горячая. Но регулировать ее сил уже не было, поэтому Гарри решительно намочил кусок ваты, завернутой в бинт, и провел им по телу Гаары. Он дернулся, но в сознание не пришел.
Гарри быстро протер Гаару, заклеил ранки пластырем, глубокие раны постарался замотать бинтом. Нашел в спасительном шкафу зелье, помеченное как кровевосстанавливающее, глотнул сначала сам, потом дал Гааре. С этим возникли проблемы – Гаара был без сознания и не мог глотать. Гарри готов был заплакать с досады, но потом взял себя в руки. Нельзя было раскисать, нужно было искать способ помочь Гааре, а не плакать.

Гарри задумался. Это была больничная палата, значит, здесь должен быть кабинет врача, в котором будут справочники, так ведь?

Гарри обошел все помещение, пока не нашел дверь, ведущую в пустующий кабинет, заставленный книгами. Среди них он нашел справочник по первой помощи, в котором и вычитал способ заставить Гаару выпить зелье.

Влить немного в рот, помассировать горло, потом повторить - ничего сложного, но Гарри очень устал, и даже простые действия вызывали у него затруднение. Руки тряслись, перед глазами плыло, мысли путались. Тут не первую помощь оказывать, тут самому кто бы первую медицинскую оказал.

Солнце окончательно встало, когда Гарри решил, что сделал все, что мог, и присел на соседнюю кровать. Краска возвращалась в лицо Гаары, дыхание выровнялось, стало глубже. Обморок перешел в сон.

Гарри наблюдал за другом и сам не заметил, как сон сморил и его.


Глава 6

Разбудило Гарри острое чувство опасности, пронзившее все его существо с ног до головы. Гарри резко встал, мгновенно сбросив остатки сна. С первого взгляда, в палате все было тихо. Но только с первого – дружба с Гаарой давно приучила Гарри внимательно смотреть на окружающие его вещи (иначе был риск быть схваченным, связанным песком и отбуксированным в гостиную Гриффиндора подальше от неприятностей).

Гаара неспокойно спал – песок вокруг него так и вился, но, опять же, незаметно скользя по поверхности кожи Гаары.
Гарри подошел к кровати Гаары – тот не отреагировал на приближение мальчика, хотя Гарри точно знал, что подкрасться к Гааре во сне невозможно. Лоб Гаары был горячим и мокрым от пота. Лихорадка мучила его.

Гарри оглянулся в поисках тазика, оставленного вчера недалеко от кровати больного. В тазике еще плескался антисептический раствор вперемешку с кровью – Гарри слишком устал, чтобы убирать его.

Сменив воду в тазе, Гарри вытащил из шкафа белое полотенце, смочил его и положил на лоб Гаары. Гарри не знал, что делать дальше, поэтому прошел в кабинет врача за очередным справочником. Книга, нужная ему, оказалась написана ужасно мудреными медицинскими терминами, значения которых Гарри не мог даже предположить, но с горем напополам ему удалось понять, что необходимо делать обтирания раствором зелья с зубодробительным названием. Гарри обыскал весь шкафчик с зельями в поисках нужного, пока не заметил в конце страницы приписку о том, что необходимое зелье можно заменить уксусом. Склянка с уксусом же стояла на самом видном месте. Взяв ее, Гарри поспешил к больному другу.

Гаара уже не метался по кровати, а лежал с широко открытыми глазами.

- Гаара? Ты очнулся? – обрадовался Гарри.
Гаара перевел взгляд на него и широко улыбнулся. Даже не улыбнулся – оскалился. Гарри и не подозревал, что у человека могут быть такие крупные клыки…

- Гаара?..

Гаара двинулся, пытаясь встать с кровати, и свет упал на его лицо. Гарри вздрогнул – глаза мальчика против обыкновения были не бирюзовыми, а черно – желтыми, звериными.

Движения Гаары были неуверенными, слабыми, но это было неудивительно – уж очень много крови потерял Гаара прошлой ночью, да и жар, снедавший его, внес свой вклад в неудовлетворительное состояние мальчика. Гаара медленно вытянул руку вперед, к Гарри – рука чуть подрагивала. Повернул кисть, согнул пальцы, и песок, столь знакомый Гарри; песок, никогда ранее не причинявший ему вред, а только защищавший, взвился в воздух, обвивая тело Гарри, заворачивая его в непроницаемый кокон.

- С-собаку.… К…,- пытался что-то проговорить Гаара.

Гарри не мог пошевелиться. Песок почти не пропускал воздуха и совсем не пропускал света, слова Гаары же были еле слышны. Паника захватывала мальчика.

- Гаара…

Бесполезно. От попыток позвать мальчика песок забился в глотку. Гарри начал задыхаться. Из-за этого сердце билось чаще и чаще. В свою очередь, из-за этого задыхаться Гарри начинал сильнее. Замкнутый проклятый круг.

Гарри почти потерял сознание, когда песок осыпался под ноги волшебника, давая доступ к воздуху.

Гарри упал на колени, судорожно пытаясь отдышаться. Воздух был непривычно холоден и сладок. Невероятно желанен.

Кровать перед ним заскрипела, и Гаара неловко опустился на пол рядом с Гарри. Протянул руку, желая прикоснуться к Гарри. Отдернул. Не решился.

Гарри краем глаза заметил движение. Приподнялся, оперся спиной о ножку кровати. Посмотрел в лицо Гааре.

Глаза его вернули положенный им природой цвет, и имели привычное выражение – холодное, чуть усталое. Однако Гарри мог различить нотку беспокойства в глубине глаз – из-за того ли, что провел бок о бок с ним немало времени, или из-за той ментальной связи, установленной между ними прошлой ночью.

Гарри попытался встать, но ноги немилосердно тряслись. Пришлось сесть тут же, на кровать. Сев, Гарри потянул Гаару за собой. Он подчинился, примостившись рядом.

Гарри потянулся размотать бинты на теле Гаары, но наткнулся взглядом на перчатки на своих руках. С утра, когда он лечил Гаару, он забыл снять их, и теперь засохшая кровь намертво склеила прозрачную резину и кожу. Мысленно Гарри поморщился – руки под слоем крови должны были выглядеть просто ужасно.
Гаара выглядел вполне здоровым, несмотря на недавнюю лихорадку. Только немного бледным. Гарри решил, что перевязка Гаары подождет, и можно заняться собственными руками.

Мальчик подошел к тазу с водой, которую недавно хотел использовать для обтираний. Плеснул туда антисептика, поболтал рукой, размешивая. И прямо в воде быстро стянул перчатки. От боли слезы брызнули из-под плотно сомкнутых век. Гарри перетерпел боль, смыл засохшую кровь и отошел к столику с лекарствами. Вытащил бинт, оставшийся с утренней перевязки Гаары.

Обработанные руки слушались плохо, поэтому никак не удавалось наложить повязку правильно. Вскоре к мальчику подсел Гаара. Мягко выудил ленту бинта из рук Гарри, отложил. Осмотрел внимательно ладони – ранки были чистые. Чудо, что ни одна не загноилась за день.

Посмотрел он в отрытый шкаф. Высмотрел какую-то мазь (Гарри не различил надписи на упаковке), открыл тюбик и плавными движениями стал втирать ее в ладони Гарри. Потом выдавил немного мази на бинт и стал перематывать им руки.

- Ну, рассказывай, - потребовал Гарри тихо, пока Гаара четкими, скупыми движениями бинтовал его ладони.

Гаара остановился на мгновение, после чего продолжил движение.

-Что именно рассказывать?

Гарри ошеломленно заморгал. Он еще спрашивает?

- Все. Начиная с того, за каким Лордом Темным тебя понесло в лес ночью и заканчивая тем, что за тварь пыталась меня убить сегодня.

Гаара завязал узелок, заканчивая перевязку, и встал. Подошел к окну, поворачиваясь спиной к Гарри.

- Я давно хотел пройтись по лесу. Но я не ожидал там настолько опасных существ, что могли бы быть опасны мне.

Гарри возмущенно выдохнул. Вы только послушайте, не ожидал существ, ему опасных!

- А ничего, что лес Запретным называется? – ехидно спросил Гарри. – Продолжай.

- Не знаю, что меня утянуло…. Как ты меня нашел? – резко сменил тему Гаара, поворачиваясь к Гарри.

- Не знаю. Проснулся ночью и пошел, куда меня чутье вело. Ты продолжай, не отвлекайся.

Гаара хмуро посмотрел на него и продолжил рассказывать.

- А насчет нападения… Я джинчуурики.

- А это кто? – захлопал глазами Гарри.

Гаара аж воздухом подавился от неожиданности. А потом подивился глупости своего ответа. Конечно же, в этом мире не знают про джинчуурики и биджуу. Их тут нет, откуда появиться знанию о них. А заодно и предубеждениям насчет них.

- Проще говоря, я человек, в котором заточен демон.

- Демон? Это как?

- Технической стороны вопроса я не знаю. – Сухо ответил Гаара.

- Ты его не контролируешь?

- Нет. Шукаку – это мой демон, - не поддается никакому контролю. Его можно только запечатать и не выпускать. Он хочет убивать больше всего на свете, поэтому, когда контроль ослаблен, он вырывается и пытается исполнить это желание.

- А почему он просто...ну....не избавится от тебя?

- Он не может причинить вреда мне. Убив меня, умрет и сам. Еще вопросы?

- Нет, - рассеянно ответил Гарри, обдумывая полученную информацию.

Его друг оказался носителем кровожадного демона, который едва не убил Гарри, а сам Гарри, кажется, совсем не против иметь такого опасного друга.

«Да», - вздохнул Гарри. – «Приплыли».

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

- Вопрос дня! – воскликнул Гарри. – Где мы?

- А разве не в Больничном крыле? – спросил Гаара несколько ошарашено – его поразил неуместный и непонятный энтузиазм Гарри.

- В том то и дело, что нет. Здесь нет мадам Помфри. Ты представляешь мадам Помфри, оставившую свою обитель больше, чем на час?

- Нет. Больше, чем на час? Сколько мы тут?

- День. Я принес тебя сюда на рассвете, дело идет к ночи – значит, мы тут неполные сутки.

Гаара смерил его взглядом – не верил, наверное, что Гарри мог поднять его.

- А какой это этаж? Что за комната? – поинтересовался Гаара.

- Ну, понимаешь… как бы тебе сказать, - замялся Гарри смущенно, - я не знаю.

- Не знаешь?

Гарри вздрогнул. Ему на мгновение показалось, что свистящий шепот раздался прямо у него в голове.

- Не знаю, - с вызовом ответил он, впрочем, моментально сбавив тон. – Я, между прочим, устал смертельно на тот момент, и не обращал внимания на номер этажа. Увидел больничные принадлежности и остановился здесь. Только потом понял, что это не Больничное крыло, но перемещать тебя уже не решился и остался здесь.

Гаара поежился — в комнате было холодно, а сам он был завернут в одну только простыню, потому что одежда его была больше похожа на лежавшую в земле несколько лет тряпку. Гарри заметил это и решил поискать какую-нибудь одежду — в Больничном крыле, например, всегда были пижамы для пациентов.

- Одежда, одежда, - бормотал себе под нос Гарри, шаря по шкафам, - Где же одежда?

Вскоре в одном из шкафов нашлась сложенная теплая пижама. Гаара примерил ее — она подошла точь в точь, словно сшита была специально для мальчика.

-Ты изучал медицину? - спросил задумчиво Гаара.

- Нет, - ответил Гарри.

- Оказывал мне помощь по справочникам, говоришь? Покажи мне эти книги.

- Они там, в кабинете врача. Пойдем.

Кабинет был заставлен книгами, и Гарри пришлось постараться, чтобы найти нужные ему. Едва он их нашел, Гаара вырвал их из рук Гарри и приказал тому отвернуться. Гарри отвернулся, недоумевая, что взбрело Гааре в голову.

- Можешь поворачиваться.

Гарри повернулся.

- Найди свои книги теперь.

Гарри осмотрел комнату. Найти здесь две книги было решительно невозможно! Об этом Гарри и сказал Гааре.

- А ты пожелай этого, - непонятно ответил Гаара.

Гарри сердито посмотрел на слизеринца и начал поиск. Первый стеллаж, с которого он начал, был выше мальчика в два раза и дотянутся до верхушки гриффиндорец не мог самостоятельно. Хотя именно наверху Гарри видел красную книгу, которая могла оказаться его справочником. Гарри подтащил стул к стеллажу и встал на него, но все равно не дотягивался. Тогда он приставил стол , поставил на него стул и встал на эту конструкцию. Тогда он дотянулся до книги и осмотрел ее. Несомненно, это было именно то пособие, с помощью которого он заставил Гаару выпить лекарство.

Гарри спустился на пол и показал Гааре книгу. Гаара усмехнулся и вытащил из-за спины точно такую же книгу. Гарри оторопел.

- Как это? Откуда?

- Эта комната исполняет желания посетителя. Ты захотел узнать, как помочь мне — и ты нашел нужные книги. Мне потребовалась одежда - и ты нашел ее. Полезная комната.

- Тогда можно и нормальную одежду достать, а не пижаму? Мне бы тоже понадобилась чистая и целая мантия и брюки.

Гарри подошел к шкафу и пожелал, чтобы там оказалась сменная одежда ему и Гааре. Распахнув дверцу, он увидел желаемое.
Переодевшись, Гарри задумался.

- Если эти вещи созданы комнатой, не исчезнут ли они после того, как мы выйдем за ее пределы? - спросил он.

- Не проверим — не узнаем, - ответил Гаара.

И вышел из комнаты. Спустя минуту он вошел обратно.

- Ты знаешь, что сейчас ночь?

-Как ночь? - удивился Гарри, - За окном же еще светло!

- Здесь. А там, - он кивнул на выход, - Темно. Одежда не исчезла, можем выходить.

Выход из комнаты был расположен рядом с подземельями. Гарри выглянул в окно — на улице действительно было темно. Похоже, комната создала иллюзорное окно.

- Я точно помню, что в подземелья не спускался. Это одно из свойств комнаты?

- Меня не спрашивай, - Гаара отошел от двери. - Теперь ты попробуй выйти около своей гостиной.

- Угу. Спокойной ночи, Гаара.

Гарри хотел закрыть дверь и уйти, как вдруг обернулся и попросил:

- Не уходи больше никуда, не предупредив меня, хорошо?

Гаара нахмурился, но кивнул, и Гарри со спокойной душой закрыл дверь удивительной комнаты и попросил ее отправить его к гостиной Гриффиндора. Проскользнув мимо портрета полной дамы (то есть, сказав пароль и зайдя в гостиную раньше, чем она осознала, кто стоит перед ней), Гарри улегся в кровать и задернул полог.

Несомненно, их ищут профессора и завтра им сделают выговор и дадут наказание. Но сейчас Гарри мог спокойно выспаться — впервые за последние сутки. Ухаживать за Гаарой, как оказалось, невероятно опасное и хлопотное дело.

Глава 7

На следующее утро Гарри пожалел, что вообще вышел из комнаты, исполняющей желания. Неясно было, смог ли бы он прожить в этой комнате, но отшельническая жизнь всяко лучше, чем профессор МакГонагалл и профессор Снегг, дуэтом выговаривающие своим подопечным за «совершенно безрассудный поступок», целью которого было, не иначе как «потакание собственному раздутому эго», а то, что они живы — так это только потому, что «ни один уважающий себя хищник, будь он зверем или растением, не посмеет взять в рот носителей такой беспросветной глупости».

Директор Дамблдор просто смотрел на учеников укоризненным взглядом, явно не зная что сказать. Надо сказать, что именно это и произвело на Гарри большее впечатление — он краснел и бледнел, считая себя во всем виноватым. Гаара же просто стоял с каменным лицом и спокойно слушал выговор профессоров. В конце концов, обижаться на резкие выражения было просто невозможно — потрепанный вид волшебников говорил, что у них были очень тяжелые сутки.

Повторив напоследок о том, что они невероятно везучие глупцы и сняв пятьдесят баллов с каждого, мальчиков отправили на осмотр к мадам Помфри. Та, бормоча себе под нос что-то про необходимость своевременной медицинской помощи и неосмотрительность администрации, не закрывшей лес от любопытных школьников(или, по крайней мере, не запечатав школьные ворота от несанкционированных вылазок в неположенное время), помахивала палочкой над Гаарой. Гарри, уже осмотренный, стоял рядом.

Наконец, сообщив ребятам о том, как несказанно им повезло, что растение, на которое они наткнулись в лесу, не ядовито, школьный врач отпустила их восвояси.

На факультете Гарри встретили восторженными шепотками — как же, герой первого курса, пробрался в Запретный лес и даже потеря баллов не смущала дерзкие юные умы; Гаару же Слизерин встретил презрительным молчанием — пошел нарушать правила и попался, что совсем не в чести на зеленом факультете.

«В общем, ничего нового», - безразлично сообщил он после Гарри на его встревоженные расспросы. Шиноби действительно было безразлично отношение факультета. Достаточно было, что его боялись до тщательно скрываемой дрожи в холеных коленках. Боятся — значит, не будут трогать, поэтому можно жить спокойно — такова была бесхитростная логика Гаары.

Наказание для мальчиков было определено позже и прислано с совой во время обеда, когда профессора чуть успокоились и могли принимать беспристрастные адекватные решения. Впрочем, любое наказание было лучше, чем изначальное желание учителей исключить их немедленно.

Гарри было поручено чистить кубки в зале Почета под наблюдением Филча, а Гаару определили к зельевару, готовить ингредиенты к урокам. Задания неприятные, но парни считали, что все сложилось наилучшим образом — Гарри к уборке был привычен, а Снегга терпеть не мог (что, впрочем, было абсолютно взаимно), а Гаара успел отрастить немалый зуб на Филча во время ночных хождений по Хогвартсу. К тому же, резать всякую гадость было его работой в другом мире.

Но худшее подстерегало Гарри не в кабинете директора и не в зале Почета, а в гостиной Гриффиндора.

Когда Поттер выходил из гостиной, было еще очень рано, поэтому его никто не видел. Но пока ему выговаривали за проступок, пока их осматривала мадам Помфри по школе разнеслись слухи. И слухи эти дошли до чрезвычайно волнующейся Гермионы Грейнджер.

Надо отдать ей должное, накинулась на Гарри она не сразу - сначала убедилась, что с ним все в порядке. Зато потом девочка высказала Гарри все, что она о нем думает. Гриффиндорцу было стыдно, но не улыбнуться он не мог — в своей речи Гермиона использовала практически те же выражения, что и профессор МакГонагалл несколькими часами ранее. Напоследок отличница обняла Гарри крепко-крепко и попросила — почти приказала — больше так никогда не делать.

Рон, дождавшись окончания речи Гермионы, также сообщил Гарри, что сам он не пожалеет себя и сил своих и даст другу в нос, если такая ситуация повторится. Темноволосый мальчик обещал в ответ, что такого больше не повторится.

ГП ГП ГП ГП ГГП ГП ГП

Чем дальше шло время, тем больше Гаара понимал, что в замке творится что-то неладное. Первым тревожным звоночком стал преподаватель Защиты от Темных Сил, профессор Квирелл. От безобидного заики у Гаары мурашки шли по коже — от профессора исходили волны темных, негативных чувств. Что-то сродни злобной чакре демонов, от которой у человека кровь в жилах стынет.

Потом было странное, но опасное зеркало, в зависимость от которого попал Гарри. Стоило мальчику один раз взглянуть на пыльную поверхность — и он пропал. Сначала слизеринец понять не мог, почему его друг худеет и сдает прямо на глазах: плохо спит, мало ест, ходит как привидение (пытается пройти сквозь стены — Гаара не проверял, но сложилось ощущение, что нет ни одного угла, об который гриффиндорец не ударялся). После мальчик проследил за Поттером и выяснил, что тот ночи напролет сидит у зеркала и смотрит, смотрит, смотрит...

Несколько ночей Гаара пробирался в гостиную Гриффиндора и перехватывал Поттера до того, как тот убежит к заветному зеркалу. Спустя какое-то время Гарри оклемался и про зеркало больше не упоминал, хотя мельком проскальзывающая в глазах тоска говорила, что он ничего не забыл.

К тому же, был Запретный коридор, охраняемый трехглавой собакой. Джинчуурики не особо много понимал в магических созданиях, но собака выглядела опасно даже на его взгляд.

Гаара не считал, что можно размещать подобные вещи в школе, полной любопытных детей, в большинстве своем не знающих такого понятия как запретная территория. Дети — шиноби быстро усваивали, что забираться в места, названные опасными, не стоит — можно умереть. Кроме того, суть некоторых миссий состояла в том, чтобы доставить свитки с важной информацией определенному человеку. Прочитав то, что написано в подобных свитках, запросто можно было оказаться нукенином в лучшем случае, трупом — в худшем.

Но обычные дети — совсем другое дело. Все равно что выставлять крестьян биться против члена Акатсуки — бессмысленная и бесполезная затея, которая привела бы только к лишним жертвам.

Интуиция Гаары буквально вопила о том, что происходит что-то плохое, опасное. А он никак не мог понять, что именно. Казалось, не хватает одной важной детали, чтобы вся мозаика сошлась.

Волею судьбы, часть паззла вскоре была ему предоставлена.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

Озеро шло волнами, но все они разглаживались под ногами слизеринца, превращаясь в подобие стекла — тонкого и прочного. Гааре надо было подумать, и лучшего места, чем Черное озеро, он и придумать не мог. Сюда не заходили студенты — просто потому, что никто из них больше не умеет ходить по воде; не залетали птицы и насекомые — слишком далеко от берега. Только Гигантский кальмар лениво шевелился под поверхностью воды, поскольку день был солнечный и ему хотелось урвать себе кусочек тепла.

Во время прогулки по озеру Гаару окликнул явно сбежавший из библиотеки, где он и другие гриффиндорцы готовились к экзаменам, Гарри. Слизеринец подошел к берегу, пока взволнованный и запыхавшийся от быстрого бега мальчик не полез в воду — тогда его пришлось бы спасать, потому что плавать Мальчик - Который — Выжил не умеет.

На берегу было тихо и безлюдно — школьники старались не трепать себе нервы, глядя, как первокурсник ходит по отвесным стенам и воде.

- Чего хмуришься? Случилось что-то? - спросил Гарри, неожиданно зорко всматриваясь в лицо друга.

- Хмм? - неопределенно промычал Гаара.

Сам факт того, что мальчик сумел что-то понять по его невозмутимому лицу, заставлял задуматься. Теряет самообладание?

- Я не хмурюсь, а у тебя синяки под глазами. По Хогвартсу ночью в одиночку бегаешь?

- Нет, - улыбнулся гриффиндорец, - просто не высыпаюсь. К тому же, я обещал сообщать тебе, если соберусь «влипнуть в неприятности», как говорит Гермиона. Не уходи от темы.

- Не ушел. Я не хмурюсь.

- Кому угодно можешь это говорить, но не мне. Ладно, не хочешь говорить — не надо. А я узнал, что хранится в люке под цербером.

Судя по виду Гарри, ему очень хотелось прокричать эти слова, но он сдержался.

- Что же?

- Философский камень.

- Что это? Откуда узнал?

- Легендарное вещество, способное превращать металл в золото и даровать бессмертие. Мне Хагрид сказал.

- Так уж и сказал? - усомнился Гаара.

- Ну.., - Гарри смутился, - на самом деле он проговорился случайно. Тебя тогда не было — ты гулял где-то, а я готовился к экзаменам. Устал, и мы с Роном и Гермионой пошли проветриться. Дошли до Хагрида. Он тогда случайно сказал, что Пушок — это та собака, - нужен был профессору Дамблдору для охраны чего-то, что касается только самого директора и Николаса Фламеля. К тому же, когда Хагрид водил меня в банк, он забрал что-то из ячейки, которая позже была ограблена. Гермиона зажглась идеей найти упоминание о Фламеле, но ничего не обнаружила и вернулась к подготовке к экзаменам. Я тогда подумал — а что, если Фламель этот умер давным давно, а его именем какого-то потомка назвали — мол, в честь великого предка, и поэтому в книгах о нем ничего не написано. И стал искать в хрониках за пятнадцатый век, четырнадцатый и так далее... И нашел! Николас Фламель — единственный изобретатель Философского камня, и в этом году он справил свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения. Конечно, его имени не будет в современных справочниках. Я как узнал, сразу к тебе побежал.

- Как интересно... - Гаара задумался.

Судя по всему, в школе прятали действительно ценную вещь, за которой наверняка охотятся разнообразные темные личности. Теперь было два вопроса, на которые нужно искать ответ — почему камень хранится в школе и кто же ищет этот камень. Может, спросить самого директора? У Гаары уже накопилось несколько вопросов к нему, так что можно попробовать выведать сведения у него, необходимо лишь найти рычаги давления на скрытного и хитрого профессора. Возможно, безопасность Гарри послужит достаточной угрозой для старого волшебника. В конце концов, Гарри Поттер невероятно любопытен и неудачлив — неприятности сами находят его. Значит, в случае похищения камня гриффиндорец обязательно окажется в центре событий.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

- Директор?

- А, Гаара, входи. Чаю?

- Нет. Я хотел бы задать вам несколько вопросов, напрямую касающихся моей работы.

- Задавай. Я постараюсь ответить на них.

- Почему Философский камень хранится в школе и кто за ним охотится?

- Как ты узнал про камень?

- Я должен знать обо всем, что касается безопасности охраняемого объекта. Такая вещь, как камень, может привлечь охотников за богатством и бессмертием. Я почти уверен, что это коснется Гарри.

- Камень меня попросил спрятать мой хороший друг, Николас Фламель.

- Это вся причина? А безопасность школы?

- Камень надежно охраняется. Детям ничего не грозит.

- Я в этом не уверен. Кто охотится за камнем?

Директор замолчал, пытаясь подобрать слова. Видно было, что Песчаный поставил его в тупик своими вопросами — вряд ли Дамблор думал, что кто-то напрямую спросит о ситуации в школе, но Гаара не любил юлить, строить длинные, витиеватые фразы — ему проще было спросить напрямую или выяснить все самому, проследив за кем-нибудь, или выпытав тайные знания у кого-нибудь.

- Видишь ли... Я подозреваю, что тот, кто пытается украсть камень — это Волдеморт. По моим сведениям, он ищет способ восстановить свое тело, а камень — один из немногих способов это сделать.

- Почему тогда камень в школе? Гарри Поттер, насколько я знаю, послужил причиной падения Темного Лорда. Естественно, мальчик будет первой его целью. Камень либо мальчика нужно убрать из Хогвартса.

- Я контролирую все, что происходит в школе. Гарантирую, что ничего страшного не случится.

- А я охраняю Гарри, и вы сами дали мне разрешение на любые действия, связанные с его защитой.

Гаара подался в кресле чуть вперед, прищурив глаза.

-Кстати, а почему вы доверили мне защиту Гарри Поттера?

Дамблдор замешкался на какое-то время с ответом и Гаара продолжил.

- Я знаю, вы наблюдали за мной в Хогвартсе, но результата этих наблюдений мало для того, чтобы составить обо мне адекватное впечатление. Значит, было что-то еще — я ни за что не поверю, что вы просто так отдали бы мне Мальчика — Который — Выжил. Я хотел спросить сразу, как только вы попросили меня о сохранении героя в безопасности, но тогда мое положение было шатким. Теперь я знаю этот мир и ничем не рискую, спрашивая вас.

- Ты прав. Мне стоило рассказать. Пообещай, что сохранишь то, что я открою тебе, в секрете.

- Если это не будет слишком опасным.

- Я начну издалека. В нашем мире давно известно, что эта вселенная не одна — существует множество других миров, как похожих на наш, так и совершенно отличающихся. Когда я был молод, велись исследования на эту тему, об этом говорил весь научный мир того времени. Своеобразная идея-фикс начала девятнадцатого века. К сожалению, исследования зашли в тупик, и проект быстро свернули.

В то время меня все это не слишком интересовало. Я был занят конфликтом с Геллертом Гриндевальдом, поиском неких артефактов, считавшихся мифическими, но с возрастом меня все больше и больше увлекала теория множественности миров. Когда я победил Темного Лорда Гриндевальда, а поиски мои подошли к логическому концу, у меня появилось время для того, чтобы заняться изучением интересующей меня теории. Прошло немало лет, прежде чем появились первые результаты, но они того стоили — я смог выйти в контакт с учеными другого мира, также занимающихся работой над той же темой. Пообщавшись с ними, я выведал устройство их мира. Мы обменивались информацией — очень осторожно, стараясь не выдать ничего, что могло бы привести к столкновению миров. И однажды они рассказали, что скоро их поймают и казнят — некоторые их эксперименты были вне закона. Перед самой смертью — за день-два, они рассказали мне о человеке, который преследовал их — о тебе. Из того, что они мне поведали, я смог составить некоторое впечатление о тебе. Я долго сомневался, верить тому, что они говорили или нет, но потом, когда ты появился в поле моего зрения, я смог увериться, что они говорили чистую правду. Не вижу никаких причин, почему бы тебе не охранять Гарри — в конце концов, это не доставит хлопот ни тебе, ни ему.

Гаара молчал. Долго молчал.

- Как меня переместили?

- Не имею ни малейшего понятия, - ответил Дамблдор, благожелательно улыбаясь.

Песчаный Гаара, джинчуурики Однохвостого демона, глядел на директора и впервые понял, что он попал в лапы одному хитрому лису. И намертво застрял в его когтях.

«Енот в попался лису», - с немного истерическим весельем подумал Гаара. - «Где-то это уже было».

Хотя все не так уж и плохо. Дамблдор — не Казекаге, и подсылать наемных убийц к нему не будет.

Глава 8

Было что-то странное в связи Гаары и Гарри.

Хотя они сами не подозревали о наличии этой связи до недавнего времени.

Просто однажды Гарри понял, что не может больше терпеть внезапно появившуюся бессонницу, из-за которой выглядел как инфернал. А Гаара потерял всякий намек на весьма относительную терпимость к людям, дергаясь в сторону гриффиндорца всякий раз, когда тот испытывал сильные эмоции — будь то страх, раздражение, радость и прочее.

Именно поэтому чудесным воскресным утром поздней весны (нежаркое солнышко, ветерок, безоблачное голубое небо — самая та погода для долгой прогулки по окрестностям древнего замка!) они сидели в самом дальнем углу библиотеки, дыша книжной пылью вместо чудесных запахов почти наступившего лета: молодой травы, влажной земли и цветов, и пытались найти информацию по ментальным связям. Друзья уже нашли книги по окклюменции и леггилименции, но все, что было написано в них, никак не объясняло, почему Гарри передался страх Гаары перед сном, из-за которого Поттер никак не мог заснуть, а сам джинчуурики испытывал все эмоции друга. К тому же, найденные манускрипты и гримуары были написаны ужасно архаичным языком, содержащим множество неизвестных терминов и языковых конструкций, что мешало понять смысл написанного. Оставался, правда, шанс на то, что нужные тексты будут в Запретной секции, но выпросить разрешение туда было практически невозможно.

Впрочем, Гаара обещал спросить директора Дамблдора насчет пропуска, ведь только директор мог выдать им это разрешение — остальные учителя только посмеялись бы. К тому же, хоть директор и строил из себя безобидного сумасшедшего, он все же был великим магом и мог подсказать что-нибудь.

Распрощались мальчики поздно вечером, когда библиотека уже закрывалась и мадам Пинс выгнала их с насиженных мест. Книги они взяли с собой — необходимо было их дочитать. Тем более, что и у Гарри, и у Гаары было много свободного времени ночью.

На следующий же день Гаара обратился к профессору Дамблдору за советом и пропуском. Директор выслушал его внимательно, но допуск не дал — ради их же безопасности, по его словам. Книги, обитающие в Запретной секции, зачастую обладали подобием искусственного интеллекта (весьма злобного интеллекта), и могли проклясть неосторожных учеников.

Обещал подумать, что можно сделать с непроизвольно возникшей ментальной связью, и попросил не прекращать их поиски.

«Не уверен, что в тех рукописях будет решение вашей проблемы, но знать основы защиты разума вам не помешает», - сказал он. - «Только не переусердствуйте и не вздумайте практиковать проникновение в чужой разум».

Впрочем, чтение архисложных манускриптов и подготовка к экзаменом были лишь половиной беды. И даже, как оказалось, не самой страшной половиной, поскольку к середине недели Хагрид признался, что пытается вырастить дракона.

Ну, как признался... Гарри, Рон и Гермиона застали его в библиотеке, в секции с книгами про драконов. Тут уж и дураку понятно, что Хагрид, ранее никогда самообразованием не занимавшийся, что-то задумал. Стоило лишь чуточку нажать, и добродушный лесничий все рассказал.

Так что теперь даже Гермиона была озабочена не предстоящими экзаменами, а сохранением в тайне наличие яйца дракона у Хагрида. Хорошо еще, что пока это было яйцо — будь это уже вылупившийся дракончик, об этом уже узнала бы вся школа — драконы быстро растут.
Но само яйцо понравилось Гарри, да и выросший в мире магллов и лишенный предубеждений волшебников, мальчик был совсем не прочь посмотреть на дракона. Тем более, на новорожденного — совсем еще не опасного.

А вот Рон, Гермиона и Гаара не разделяли его энтузиазма. Если Рон слишком боялся огнедышащих рептилий(был наслышан о них от своего брата, Чарли, который работал в Румынском драконарии), а Гермиона просто боялась нарушить закон(правильно боялась, в самом деле, драконы слишком опасны), то Гаара был не против посмотреть на настоящего дракончика, но очень ясно осознавал опасность, исходящую от него. В своей недолгой, но насыщенной жизни он видел и ожоги от огненных техник, и рваные раны, нанесенные призывными животными, поэтому очень не хотел, чтобы его новоприобретенные друзья пострадали, а Золотого мальчика защитить было его заданием, поэтому слизеринец просто не мог пустить все на самотек, и каждый день мальчик забегал к Хагриду на огонек — справиться о состоянии яйца. И от Хагрида же он и узнал, что крылатый ящер вот-вот вылупится.

В пятницу утром Гаара увидел, как к гриффиндорскому столу подлетает Хедвиг — сова Гарри, и тогда, глядя в взволнованные лица первокурсников, он понял — началось.
Перед травологией удалось урвать пару минут, чтобы перекинутся с ребятами словом. Тогда он и убедился в своих догадках: дракон действительно вылуплялся, и гриффиндорцы решили после урока идти к Хагриду — не каждый день видишь появление столь сильного существа.

Весь урок друзья просидели как на иголках — все их мысли были уже у хижины лесника, в маленькой жарко протопленной гостиной. Там, где рождалось чудовище.

Едва над теплицами прозвенел колокол, как школьники кинулись на улицу, не озаботившись даже переодеванием — слишком торопились.

На подходе к домику Хагрида Гаара заметил как Малфой прогуливается неподалеку. И с чувством глубокого морального удовлетворения устлал землю под окон и дверей песком - на тот случай, если Малфой решит подсмотреть, чем же были так взбудоражены его вечные соперники.

К тому времени как Гаара вошел в дом, скорлупа уже пошла трещинами — ящер рвался наружу. Вот на свет показались черные лапки с острыми коготками на лапах, маленькая голова с ярко горящими желтыми глазами, длинная шея, плотное тельце и удивительно большие для такого небольшого создания крылья. В целом же дракончик был похож на сломанный зонтик — такой же несуразный и мятый.

Новорожденный поднял голову, огляделся, и, пошатываясь, побрел к великану. Тот, в приступе умиления, наклонился к зверю и просюсюкал: «Иди к мамочке».

Дракончик чихнул, поджигая пышную бороду лесника, на что тот умилился еще больше.

- Он узнает меня, представляете? Он....

В этот момент с улицы донесся вопль. Этот вопль был наполнен ужасом загнанного животного, он пробирал до костей и от него сразу загудело в ушах. Гарри кинулся на улицу и через несколько секунд крик стих, зато послышался смех. Гаара вышел вслед за другом, зная заранее, что он там увидит.

Малфой висел вниз головой, закутанный в песок как младенец в пеленки, и одна только взлохмаченная голова торчала наружу. Гарри сидел поодаль и икал от смеха. Шиноби тоже не удержался от смешка — столь жалкий вид недруга повеселил и его.

От появления зрителей Драко раскраснелся еще больше, и заорал на сокурсников.

- Спустите меня на землю!

Песчаный махнул рукой, отзывая песок и отпуская слизеринца. Тот пошел в сторону замка, подгоняемый смешками в спину и периодически срываясь на бег.

В груди Гаары нехорошо екнуло — униженный Драко Малфой сродни стеклянной крошке в зубной пасте. Ничего хорошего ждать от него не приходилось.

«Но, в конце концов», - обозлился Гаара на себя, - «Что опасного может сделать он?».
Вот только ни один шиноби не мог позволить себе недооценивать врага, каким бы ничтожным тот не казался. В их битвах ставкой были не деньги и не честь, а жизнь, поэтому даже самый маленький генин готов был ждать любой пакости от соперника — настороженность есть залог жизни в их мире.

А человеческие нравы везде одинаковы.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

Дракончик рос феноменально быстро. Прошла всего неделя с его появления на свет, однако Норберт уже достигал размеров крупного волкодава. И как он только не спалил хижину Хагрида до сих пор?

Беспокойство снедало школьников. Всю неделю они потратили на изучение всей информации о драконах, но ничего придумать так и не смогли — питомцу Хагрида нужен был уход на первых месяцах жизни, он не выжил бы без опеки. К тому же, кто захотел бы растить огнедышащее чудище?

К счастью, в конце недели Рона осенило.

- Я с самого начала так сглупил! - возбужденно шептал он друзьям на перерыве между парами. - Кто же может позаботиться о драконе лучше, чем работники драконария? У меня же брат, Чарли, работает в Румынском заповеднике, как же я сразу-то не сообразил! Все что нужно — это написать ему письмо и рассказать ему о Норберте.

Так и поступили - письмо для Чарли ушло тем же вечером. Но самое сложное только предстояло: необходимо было убедить лесника, что дракону будет лучше среди собратьев, под присмотром профессионалов.

Хагрид упрямился долго, но в конце конов согласился.

- Все я понимаю, - гулко и прерывисто вздохнул он, - но не могу так просто отпустить его, понимаете? Он же мой питомец, мой! Душой прикипел.

Норберт внимательно вертел головой по сторонам — от ребят к Хагриду и обратно, словно следя за ходом разговора. Взбудоражился, развеселился и шлепнул хвостом о стену — вскользь, не задавая себе целью ударить именно по стене.

Дом зашатался, с потолка посыпалась побелка и паутина. Разбился кувшин в шкафу.
- Надеюсь, что ответ от Чарли придет очень скоро, - мрачно пробормотал Рон друзьям, выползая из-под стола, где он прятался от паутины (Рон ужасно боялся пауков и все с ними связанное). - Иначе смысла забирать этот летающий камин не будет. Он просто разрушит все тут и улетит.

Гарри промолчал, однако мысленно согласился с ним. Посмотреть на настоящего дракона оказалось очень интересно, но вероятность сесть в тюрьму за укрывательство преступника его не радовала. Да и Гаару очень нервировал Норберт, а раздраженный Гаара был опасен для людей не меньше самого дракона.

Одним словом, неделя была очень напряженной. Настолько, что все забыли про Малфоя.
А вот Драко снедало любопытство и жажда отмщения. Он никак не мог подобраться достаточно близко к гриффиндорцам из-за Гаары, который постоянно следил за окружающим миром и неумелую слежку слизеринца замечал моментально. Поэтому, оставив попытки разузнать про дела нелюбимого им квартета, он принялся за составление плана мести.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

Когда первокурсники только — только прибыли в Хогвартс, старосты, а затем и преподаватели рассказали им правила проживания в школе.

Правил было на самом деле немного, но особо выделяли несколько запретов, установленных много веков назад. Не гулять в Запретном лесу, не пользоваться магией вне уроков и отработки домашнего задания (и упаси их Мерлин устроить дуэль!), не ходить по самым верхним этажам Хогвартса и не заглядывать в комнаты, закрытые засовами.

- Хогвартс — старинный замок, - вещала Профессор МакГонагалл. - Он был построен в месте, благоприятном для волшебства, сюда тянутся различные магические создания, и здесь происходят явления, которые современная наука объяснить не может. Большая часть замка безопасна, но в закрытых помещениях все еще происходят подобные вещи. Явления эти абсолютно непредсказуемы — они могут быть как безобидными перевертышами, которые меняют пол и потолок местами, так и страшными проклятиями, от которых и умереть можно. За все время, которое стоит Хогвартс, погибло два ученика — оба столетия назад, несколько позже времен Основателей. Не пополняйте эту статистику, будьте добры.

- Кроме того, - продолжила декан Гриффиндора после непродолжительного молчания, - в тех местах, которые не используются продолжительное время, завелись препротивные магические существа — боггарты, пикси и прочие. Они не столь опасны, но первокурснику с ними не справиться. Я искренне надеюсь, что никто из вас не пойдет в эти места.

Речь МакГонагалл произвела неизгладимое впечатление на юные умы гриффиндорцев, и, насколько было известно ученикам, подобные ликбезы проводились со всеми факультетами. Преподавательский состав тщательно следил за тем, чтобы этот запрет не нарушался, но они и подумать не могли, что в подобных местах будут ходить старшекурсники потому что им про необычную магию закрытых комнат рассказывали подробно(и никакого желания лезть туда у них не возникало после этого)— и защита на них рассчитана не была.

А у Малфоев союзников много, и ему не стоило ничего убедить Маркуса Флинта пройти в самый заброшенный коридор — за боггартом, которого «так недоставало для практики Защиты от Темных сил». Объяснению Флинт разумеется не поверил, но в простом боггарте старшекурсник не увидел ничего плохого, поэтому согласился достать одного.

А Гарри, полностью положившись на необъяснимую связь с Гаарой(и на способность того появляться там, где необходимо), совсем успокоился и расслабился.

Утром воскресенья Малфой пришел на завтрак в необычно приподнятом настроении, а у Гаары очень болела голова — сказывалось напряжение последних недель, да и погода с утра совсем испортилась: звенел в стеклах ветер и барабанил по крышам ливень.

Поэтому на просьбу Гарри погулять по замку Гаара ответил отказом, сославшись на головную боль. Гарри проводил друга до Больничного Крыла и оставил его на попечении мадам Помфри, а сам пошел исследовать Зал Славы — Гермиона сказала ему, что там есть альбомы всех квиддичных команд — победителей, значит, отец Гарри тоже будет там.
Когда колокол отбил полдень, Гаара спустился в Большой Зал, надеясь там найти друга, которого не видел с утра. Но Гарри в Зале не было. Прислушавшись к их ментальной связи, он успокоился -мысли Гарри текли спокойно и умиротворенно.

Но Песчаный все равно нашел взглядом Малфоя и не выпускал его из поля зрения до самого ужина — с помощью техники Третьего глаза.

В четвертом часу вечера Гаара забеспокоился — Гарри не пропадал так надолго никогда. По крайней мере, он всегда предупреждал о своем местонахождении. А тут целый день ни слуху ни духу, и в Зале Славы его тоже не было — хотя он там несомненно должен был быть.
Ментальная связь молчала весь день, она молчала и в тот момент, когда слизеринец спрашивал о Поттере у Рона и Гермионы. Но они и представления не имели, где Гарри — им он сообщил то же, что и Гааре.

Но, когда Гермиона, обеспокоившись отсутствием их друга, предложила сходить к МакГонагалл, связь ожила.

Она ударила по сознанию джинчуурики невыносимой тоской, горечью и страхом. Мальчик сжал ладонями виски, пытаясь выловить хоть что-то из беспорядочного потока мыслей Гарри, но ничего не получалось — чувства Поттера были столь сильны, что не давали пробиться ни единой мысли.

Под плотно зажмуренными веками Гаары плыли огненные круги, а в ушах звенело эхо чьих-то криков: женских, мужских, детских.

Чувства сменяли друг друга невообразимо быстро — от горечи к ненависти, столь горячей, что Шукаку восторженно выл в глубине подсознания; от ненависти к тоске — невыносимой, щемящей; от тоски снова к тошнотворной горечи.

Чьи-то руки трясли его, чьи-то голоса звали его — смутно знакомые, даже приятные Гааре, но где-то там, в жизни до этой боли, до этого отчаяния. Они не могли ничем помочь, не могли успокоить боль.

Но ему нужно было о чем-то попросить. Это важно, но он никак не мог сообразить, что же это. Нужно было позвать кого-то, но кого? Имя крутилось на кромке сознания, не давая себя ухватить.

И внезапно — вспышка, воспоминание, и память поддалась натиску слизеринца.

- Д-дамблдор... позовите....

И мир перевернулся, потолок оказался где-то за спиной, а ковер неожиданно приблизился вплотную — можно было различить мелкий ворс и редкие пылинки. Сознание тряхнуло в последний раз, и Гаара не выдержал — потерял сознание.

Глава 9

День Гарри Поттера начинается с того, что он разыскивает в спальне мальчиков первого курса технику Третьего глаза своего друга, Гаары. Остальные гриффиндорцы спят в это время, но по мере поисков просыпаются и загораются этой идеей — найти тайную технику «того странного слизеринца, да, того самого, который дружит с Гарри». Хорошо, что они не знают, что эта техника была предназначена для слежки. Иначе не были бы столь рады находить ее каждое утро.

Не то, чтобы это было действительно необходимо, но Гарри не мог умываться с песком на коже — серьезно, Гаара бывает таким парано... сверх-осторожным! - и Гарри точно знал, что без присмотра друг его не оставляет. И каждое утро заново убеждался в этом, отыскивая песчаную сферу — каждый раз в новом месте.

Утро Гаары начинается с недовольного голоса Гарри, требующего снять с него песок — помыться он хочет, видите ли. Знал бы гриффиндорец, что убить человека во время омовения и прочих утренних процедур намного проще, чем сделать это во время всего дня. Естественно, Гаара не говорил этого вслух, просто снимал защитный слой песка с тела Поттера и спешно собирался — чтобы успеть дойти до гостиной Гриффиндора до того, как оттуда выбежит неугомонный гриффиндорец. Почему — то объяснить ему, что постоянное наблюдение — это всего лишь способ охраны, было невозможно. Вроде только-только сделаешь суровое внушение(отчего-то больше напоминающее просьбу или даже мольбу), и Гарри даже согласно кивнет, соглашаясь со всем, что говорит Гаара, но через несколько часов снова куда-то исчезнет.

Определенно, таких непоседливых клиентов раньше ему не попадалось.

Гаара даже пытался научить мальчика управлению чакрой - на всякий случай, но идея провалилась — принципы использования чакры отличны от использования той энергии, которую называли здесь магией. Чакра — это сила, возникающая на стыке силы духа и мощи тела. И если с силой духа у Гарри было все в порядке, то физической ему не хватало, поэтому для того, чтобы Гарри научился пользоваться чакрой, необходимо было натренировать его в физическом плане. К сожалению, в Хогвартсе на полноценные ежедневные тренировки просто не хватало времени, так что Гаара отложил это до лета. Но крайне сожалел, что не мог научить гриффиндорца просто ходить по стенам — двигающиеся лестницы внушали ему некоторые опасения.

Вообще, самому шиноби было бы намного спокойнее, если бы Гарри научился бы защищать себя хоть немного, но единственное, что умел Поттер — это быстро бегать.

«Ну хоть что-то», - вздыхал про себя Гаара.

День Гарри Поттера был наполнен учебой и Гаарой. Почему-то в течение всего дня Гаара словно бы невзначай оказывался неподалеку — его красная шевелюра мелькала в толпе даже в то время, когда уроки гриффиндорцев и слизеринцев проходили в разных частях замка. Как успевал мальчик следить за Поттером и бегать по своим делам, оставалось загадкой для Гарри. Он даже спрашивал однажды об этом самого Песчаного, но тот только плечами пожимал и говорил, что быстро бегает.

Гарри знал, что Гаара ему не врет, но все равно не мог себе представить, как можно успеть добраться из кабинета чар до подземелий за минуту.

Слизеринец словно везде был — он успевал перехватить Золотого мальчика утром, в гостиной, провожать от кабинета до кабинета(не всегда при этом он показывался, но у Гарри уже развилось особое чутье на взгляд Гаары — между лопатками аж зудело, когда тот пытался незаметно проследить за охраняемым субъектом). Иногда это злило Гарри — неприятно же, когда за тобой даже в спальне следят, но в какой-то мере столь пристальное внимание даже льстило.

Поэтому в моменты, когда Гаара оказывался вне зоны досягаемости, Поттер начинал нервничать. Это что-то сродни тому чувству, как если бы человек постоянно носил броню, а потом внезапно снял ее.

Пронизывающее до костей ощущение незащищенности — вот что испытывал Гарри в то самое ненастное утро воскресенья. Ёжась от противного чувства «нехватки Гаары», он рассматривал альбом почти двадцатилетней давности — на тех страницах были живы его родители; там улыбалась молодая Лили, смешно сдувая длинную челку со лба, и пыталась затянуть в кадр кого-то — на мантии волшебницы ярко сиял новенький значок старосты; там нахально усмехался Джеймс в окружении команды по квиддичу - он крепко сжимал в пальцах снитч и щурился на солнце, бившее ему в глаза. Они были так молоды, так счастливы — у Гарри слезы наворачивались на глаза от мысли о том, что через каких-нибудь пять — шесть лет эти беззастенчиво радостные люди погибнут, защищая своего маленького сына.

В голове не укладывалась мысль, что тот, за кого они отдали жизнь — это он.

Почему-то именно сейчас, держа в руках их фотографии, мальчик наиболее остро ощутил свое одиночество.

Пятнадцатилетняя Лили оставила в покое человека, которого пыталась затащить в кадр(он сопротивлялся очень отчаянно, Гарри мог увидеть только длиннопалую ладонь и черный рукав мантии), отерла пот со лба, обиженно надула губы, сказав тому человеку что-то, и повернулась к Гарри. Широко улыбнулась и помахала рукой.

Гарри вдруг понял, что глаза ему жжет вовсе не от пыли.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

Когда Поттер отложил школьный альбом, досмотрев его до конца, солнце уже клонилось к западу. Удивившись про себя, насколько быстро пролетело время, гриффиндорец спешно засобирался. Страшно подумать, что сделает с ним Гаара за столь долгое отсутствие. Хотя странно, что тот еще не стоит над душой Гарри, сверля его укоризненно-недовольным взглядом. Мол, тебя когда-нибудь прибьют, и все из-за того, что ты не хотел слушать меня — во всяком случае именно эту фразу читал мальчик во взгляде слизеринца всякий раз, когда оставался вне его присмотра надолго.

Коридоры школы были пусты — воскресенье же. Наверняка все ученики сидят по гостиным, в спешке доделывая свое домашнее задание или же играя в шахматы и плюй-камни — в зависимости от того, насколько добросовестными они были учениками.

Проходя мимо одного из пустующих классов, Гарри услышал странный звук — словно что-то большое упало на кого-то: треск, вскрик и тихое проклятие.

Гарри остановился и задумался — с одной стороны, надо было посмотреть, что там произошло — вдруг нужна помощь, а с другой стороны нужно и поостеречься — Гарри уже натыкался пару раз на полтергейста Пивза и на мелких вредных магических животных в темных уголках замка.

Из класса раздалось скрип и шипение, и Гарри решился. Он подошел к двери, распахнул ее... и провалился во мрак.

По крайней мере, так ему показалось — в классе было чрезвычайно темно. Но вскоре глаза мальчика привыкли к темноте, и он увидел ящик в дальнем углу класса, придавивший кого-то. Гарри подошел ближе и склонился над женской, как ему показалось, фигурой. Она была до странного неподвижной, и гриффиндорец уже испугался того, что нашел не нуждающегося в помощи человека, а труп, но потом заметил, что фигура до странного плоская — словно из тела достали все внутренности, оставив только кожу. Тронул, надавил — и убедился, что это была всего лишь трансфигурированная подделка — шарик, которому придали форму девушки.

И в этот момент ящик раскрылся, чуть не ударив по носу все еще склоненного над куклой Гарри.

Из ящика выплыло темное нечто — бесформенное, не имеющего четких границ. Клубок тьмы завертелся, скручиваясь в спирали, и принимая постепенно форму — Гарри не знал, какую форму оно примет, но почему-то это пугало его. Он чувствовал, что пытающаяся трансформироваться перед ним существо— темная тварь, и поэтому ничего хорошего от нее ждать не следует.

Нечто крутилось все медленнее и медленнее, меняя формы, пока не остановилось на смутно знакомой Гарри. Фигура, скрытая в тени ящика замерла на мгновение, после чего сделала шаг вперед — маленький, почти робкий, но мальчика пот пробил от страха — от этого существа веяло кровью, болью и смертью, что вызывало первобытное, животное желание спрятаться, стать таким маленьким, чтобы тебя не заметили.

Гарри хотелось закричать, позвать на помощь, убежать, но все, что он мог — это молча смотреть на постепенно выходящее из мрака создание, потому что ноги и горло ему сковал ужас.

Первым ему показалась ступня незнакомца, обутая в очень знакомый ботинок с открытым носком. И тут незнакомец резко перестал им быть.

Потому что странное существо из ящика приняло форму Гаары. Того самого Гаары из Комнаты, выполняющей желания — с черно-желтыми глазами и зубастым оскалом на пол-лица, который до сих пор являлся Гарри в кошмарах, поскольку так близко к смерти он был только один раз — когда Волдеморт пришел в Годрикову Лощину, в Хеллоуин восемьдесят первого.

«А ведь предупреждали меня не ходить одному», - мелькнула мысль в голове первокурсника. - «И почему я никогда не слушаюсь?»

Темный Гаара улыбнулся безумно-кровожадно и по шажочку приблизился к гриффиндорцу. Заскрипела, закрываясь, дверь — Гарри мазнул глазами в ее сторону, и успел увидеть только быстро сужающуюся полоску света.

А потом Гарри сдавило со всех сторон, перекрыло ему доступ к воздуху — в точности как в тот раз.

Поттер попытался позвать настоящего Гаару — ведь связь все еще была, но мысли путались, и даже простой зов — помоги! - не получался. Перед глазами пульсировали белые круги, а сердце билось так сильно, что сотрясалось все тело — мальчику казалось, что оно вот-вот выпрыгнет через горло прямо в руки сущности из ящика.

И в тот момент, когда перед глазами помутилось от страха, в юном волшебнике вспыхнула злость — да как так, он что, умрет прямо здесь? После того, как обрел друзей, зажил нормальной жизнью, уехал от Дурслей? Да никогда!

Не стоит думать, что феномен стихийных чар у детей проходят с поступлением в Хогвартс — в школе учат тому, как управлять силами, но дети так эмоциональны...И быть беде, если бы, наколдовавшись на уроках, они так не уставали бы. Использовав за день много сил, вечером дети не могли использовать стихийное волшебство — у них просто не хватало магических сил.

Но Гарри не творил заклятий с пятницы, и поэтому, испугавшись — а после и разозлившись, он сумел воспроизвести одно из немногих заклинаний, которые он знал. Он не думал, что оно произведет большой эффект на пытающееся задушить его существо, но в комнате было темно, существо выползло из закрытого ящика,— естественно, что в голову ему пришло только одно заклинание.

- Люмос!

Вспышка была такой силы, что Гарри ослепило сквозь песок и закрытые веки. Все - таки, магических сил у него было много от рождения, а ситуация заставила его выжать их все, до капли, и вложить в заклятие.

Песок осыпался, и гриффиндорец побежал в сторону выхода — по крайней мере, он помнил, что там был выход. Перед глазами прыгали мушки, а зрение отказывалось восстанавливаться после чудовищно яркого Люмоса.

Дверь появилась неожиданно и почему-то несколько в другой стороне, нежели ожидал Гарри, но это было неважно. Дверь — свобода — спасение.

Гарри распахнул дверь... и уткнулся носом в стену. Его шанс на побег оказался фальшивым.

Мальчик пошел вдоль стены, судорожно ощупывая каменную кладку. Выхода не было. Ему захотелось заплакать, но слезы были бесполезны, и гриффиндорец продолжал поиски - пытался, по крайней мере. Но время стремительно кончалось — странная темная сущность из ящика быстро восстанавливалась, и уже сейчас Гарри чувствовал кожей, как собираются воедино ошметки черного тумана.

- Ты же не думал сбежать от меня, маленький глупый мальчик? - почти проворковало существо глухим голосом, больше похожим на голодное рычание крупного зверя.

Вспыхнули в темноте желтые глаза — вспыхнули и померкли. Зашипел песок, глухо рыкнуло создание из тьмы и Гарри последний раз попытался связаться с Гаарой, но голову прорезала боль, и мысль не сложилась в призыв о помощи — только в бессвязный клубок чувств — страха за себя, злости на свою беспечность, отчаяния и ненависти к убивающему его существу.

Сознание покинуло Поттера в тот момент, когда песок коснулся его лодыжек.

ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП ГП

Гаара пришел в себя в Больничном крыле. За ширмой суетилась мадам Помфри, где-то раздавался желчный голос зельевара и вторящий ему гулкий, степенный говор директора.

А связь, передававшую ему мешанину чувств Гарри, как кунаем отрезало. В голове было удивительно пусто — как в большой комнате, из которой вынесли всю мебель.

Неправильная пустота, неестественная. Казалось бы, малейшая мысль отдастся в этой пустоте громогласным эхом.

Тихий мерный разговор за ширмой раздражал почему-то, и Гаара попытался встать — сообщить, что он очнулся и потребовать объяснений, но мадам Помфри пресекла его начинания, отдернув ширму и, причитая, уложив его в кровать, попутно спаивая ему несколько зелий.

У этой женщины определенно было чутье на своих пациентов — слишком уж хорошо она ловила момент, когда больные пытались сбежать.

Вслед за лекарем к джинчуурики подошел директор.

- Как ты себя чувствуешь, Гаара?

- Неплохо. Что произошло?

Дамблдор вздохнул и присел на стул рядом с койкой.

- Гарри пропал.

Слизеринец ошеломленно моргнул.

- Пропал? Как? Где видели в последний раз?

- Мы не знаем, каким образом он исчез с территории Хогвартса. Последний раз его видели в Зале Славы — он рассматривал школьные альбомы. В районе четырех часов он вышел из зала, по дороге в гостиную он зашел в кабинет — его насторожил какой-то звук, и больше не выходил. Его волшебная палочка и очки были найдены в одном из пустующих классов, вместе с трансфигурированной куклой. Это факты. Больше мы ничего не знаем.

- Никто не видел? Это невозможно. А как же портреты и призраки?

- Ни портреты, ни призраки не видели, как он покидал кабинет. Они слышали оттуда шум и голоса, и позвали ближайшего преподавателя — профессора Флитвика, но, открыв дверь, профессор не обнаружил никого.

- Мне нужно посмотреть на тот класс. - категорично заявил Гаара, приподнимаясь на кровати.

- Нет, тебе нужно отдыхать. Гарри, судя по всему, пытался позвать тебя на помощь, но связь из-за неизвестных нам причин оказалась нестабильна — и зов не дошел. Зато дошли чувства — ты едва не повредился разумом от того потока эмоций.

Гаара усмехнулся про себя. Стать более неадекватным, нежели сейчас, было невозможно для него.

- Я все-таки должен поглядеть. Есть запахи, быстро исчезающие следы — все это надо смотреть срочно, пока не пропало. Иначе можно утерять нить, ведущую к нашей пропаже.

Дамблдор сдался.

- Только под моим присмотром.

А теперь — маленький бонус для читателей.

Когда я читала Гарри Поттера, я надеялась, что глупость вроде "игры на удачу" там есть. Увы, по Роулинг такого нет, и я придумала это сама. Суть игры в том, чтобы вытащить хороший вкус - ну, в детстве я думаю, все играли во что-то подобное: монетку там бросали или еще что-то...

Конфеты. Азартные игры. Опасность.

Гаара смотрел на Гарри пристально, с оттенком недоверия.

- И вы получаете от этого удовольствие?

- Не то, чтобы прямо удовольствие...Но это весело, поверь. - смешался от смущения Гарри, нервно засмеявшись. Это действительно глупо выглядело, если подумать.

Гаара приподнял бумажную коробочку с конфетками Берти Боттс, вперившись в нее взглядом так, словно хотел насквозь проглядеть все ее содержимое. Потом перевел взгляд обратно на гриффиндорца.

- Серьезно?

- Да. Это что-то вроде соревнования среди студентов. - ответил Гарри, мечтая, чтобы все не окончилось соревнованием между ними.

- Один из близнецов Уизли как-то упоминал, что ему попалась со вкусом соплей. - задумчиво произнес Гаара.

Гарри занервничал еще больше.

«Ну почему?....».

- Напоминает одну из наших игр....Я слышал, что в этом мире что-то похожее называют русской рулеткой. - Со странной интонацией протянул слизеринец.

Гарри едва подавил желание зажмуриться и спрятаться....да неважно куда спрятаться — лишь бы Гаара не нашел. Сидевшие рядом старшекурсники, услышав часть разговора, сгребли взрывающиеся карты и быстро покинули гостиную. Поттер отчаянно желал убежать вслед за ними.

- И ты играешь в это? - спросил Гаара.

- Иногда.

Определенно, все шло к этому.

«Ну почему именно мне и именно сейчас...».

- Тогда ты не против сыграть со мной?

Теперь неладное почуяли и остальные игроки. Клуб Плюй-Камней спешно собрали игровые аксессуары и ушли в спальни, шахматисты скинули фигурки в доски и тоже ушли из гостиной.

«Ну почему именно мне так не везет?» - взвыл Гарри мысленно.

Он уже знал, чем закончится игра — Гаара победит.

Он уже разгромил все клубы и кружки, в которые мог поступить гриффиндорец, а потом заставил Поттера сыграть с ним. И каждый раз Гарри терпел поражение.

Мальчик вымученно улыбнулся Гааре и согласился.

Через четверть часа слизеринец констатировал свою победу.

Глядя на кислую физиономию друга, получившего конфетку со вкусом лайма, Гаара высчитывал вероятность того, что объект его охраны захочет поиграть в азартные игры. Вероятность нулевая.

Хотя, шахматы можно было оставить....

Нет, определенно. Пусть лучше учится да летает. Тогда точно не заиграется и не проспорит какую-нибудь глупость.

Например, как Наруто проиграл когда-то в карты и на спор полез подглядывать в женские бани. Он умер бы тогда, если бы его бешеную напарницу не остановили...


Глава 10

Гаара злился.

Очень злился.

Класс, в котором бесследно исчез Гарри Поттер, оказался обычным заброшенным классом: пыльные тяжелые шторы, доска с несмываемыми меловыми разводами, старые поцарапанные парты у дальней стены; там же лежал перевернутый ящик, в котором, по словам профессоров, находился боггарт. Проверять наличие темного существа Гаара категорически не желал, поверив на слово профессорам — кто же знает, какую форму примет перевертыш при виде Гаары, который в жизни видел вещи страшнее и омерзительнее инферналов и банши.

Вместо изучения ящика с его содержимым Гаара решил осмотреть класс.

По слою пыли на полу он мог восстановить картину произошедшего прошлым вечером: вот Гарри входит в кабинет — его шаги осторожны и аккуратны, слизеринец почти гордился техникой шага своего друга, - вот подходит к кукле, припадает на колено, пытаясь разглядеть мнимую жертву, - и тут же падает назад, избегая удара крышкой коробки. Потом он пятится от призрака, падает, но встает и бежит к двери. Однако за несколько шагов до нее он неожиданно резко сворачивает и прислоняется к стене, вжимается в кладку и оседает на пол.

Больше никаких следов не было.

Абсолютно никаких. В комнате давно никого не было, кроме Гарри и призрака - об этом говорил пол. Как ни старайся пройти - все равно следы выдадут.

В воздухе не пахло ничем, кроме пыли и пота. Но запах пота был знаком Гааре — так пах его друг. Был еще слабый запах духов, но это были любимые духи профессора МакГонагалл, а она была вне подозрений — вся школа, включая самого шиноби, видела ее на ужине.

Гаара мог бы попробовать считать результаты наблюдения с Третьего глаза, но эта техника перестала вести наблюдение, как только закрылась дверь в класс.

В итоге, ничего сверх того, что сообщил ему директор ранее, Гаара не нашел.

И это ужасно — ужасно! - раздражало слизеринца.

***

Первое, что увидел Гарри, когда открыл глаза — это замызганные, рваные ботинки с бурыми пятнами на носке и железной пряжке. Ботинки были ужасно старомодными, но вот грязь на них выглядела очень свежей. Против воли Гарри задумался, кто мог носить такую вычурную обувь, но почему-то на ум приходил только Малфой.

Гарри представил Малфоя в подобных ботинках, и прыснул со смеху — пафосный вид слизеринца поразительно сочетался бы с высоким каблуком и симпатичной пряжкой в виде банта.
Неплохо бы поделиться с Гаарой, Роном и Гермионой мыслью заколдовать обувь Драко при первом удобном случае....

Гарри встал и уткнулся носом в полку, до отказа забитую разными, большей частью сломанными, вещами.

Кстати, а где он?

Место было незнакомо гриффиндорцу. Это была захламленная комната, заполненная до самого потолка всевозможными предметами быта, книгами, безделушками, пылью, плесенью и паутиной. Глядя на размер паутины, Гарри с трудом мог представить то количество времени, которое понадобилось бы паукам, чтобы сплести ее. Результатом их, несомненно, упорной и долгой работы, можно было бы укрываться вместо одеяла.

Как он здесь оказался?

И «здесь» - это вообще где?

Гарри аккуратно переставил со старой трехногой табуретки на пол стопку книг, перевязанных веревкой, и опасливо сел на на нее. Табуретка пошатнулась, заскрипела, но устояла. Поттер оперся спиной на каменную стену и задумался. Что он помнит? Он помнит воскресенье, фотоальбом, заброшенный кабинет...

Что еще?

В кабинете было что-то? Или Гарри был там один?

Там точно что-то было. Или кто-то — мальчик не мог поручится, что там было что-то неживое. Даже более вероятно, что там был человек — но кто?

Гарри помнил пыль, забивающуюся в нос, и чьи-то шаги — неспешные, чуть шаркающие. Почему-то эти шаги ассоциировались у него с опасностью.

Но что было в них опасного? Гарри не мог вспомнить.

Нос его чесался от сухого воздуха, в котором клубилась пыль, и смутно знакомого запаха. Мальчик оглядел комнату в поисках источника солоноватого теплого запаха, но вокруг была только пыль и паутина.

Гарри хотел встать и походить по комнате — вдруг по мере приближения к источающему странный аромат предмету он бы смог узнать его, но в этот момент ножка табуретки подломилась, и Гарри упал в груду мусора.

Запах усилился, а под руками оказалось что-то холодное и мокрое. Поттер с трудом удержал вскрик — где бы он ни был, до выяснения обстоятельств лучше бы сохранить свое присутствие здесь в тайне.

Кончиками пальцев подцепив влажный кусок ткани, он вытянул его на свет. Это оказалась школьная мантия с зеленой окантовкой — видимо, принадлежащая слизерницу. А источником пугающе знакомого запаха — да и большого сырого пятна на мантии, - оказалась кровь. Свежая, еще не свернувшаяся; да в таких количествах, что можно было не сомневаться — ее обладатель либо обладает необычайными габаритами, либо из него вытянули никак не меньше половины имеющейся крови.
Гарри отбросил мантию в отвращении и лихорадочно начал вытирать руки об свою форму. Кровь стиралась нехотя, словно прилипнув к коже, но мальчик был упрям, и тер ладони старательно, пока, наконец, не очистил все красные пятна.

Смутная мысль промелькнула в голове гриффиндорца, и тот кинулся ее проверять.

Ботинки — те самые, около которых он очнулся, - оказались перемазаны в земле вперемешку с редкими хвоинками, травяном соке и крови. Земля, скорее всего, была из Запретного Леса — кроме леса, нигде хвойные деревья в округе школы не росли.

Если он, конечно, в школе.

Окон в комнате не было, освещение давали свечи, а шкафы словно в бесконечность уходили — так их было много. Чтобы попытаться увидеть выход, Поттер залез на одно из нагромождений. Выхода видно не было.

Итак, можно подвести краткие итоги его маленького расследования. Он находится неизвестно где, перемазан в крови неизвестно кого, да и время неплохо было бы узнать... А поблизости, возможно, бродит тот, кто выкинул туфли и мантию.

Гарри хотелось закопаться в груду сломанного хлама и не вылазить из нее.

***

Гаара спокойной шел к Большому залу, на обед. Он спокойно смотрел вперед, контролируя все свои чувства...И ученики, прилипшие к стенам, ни в коей мере не были последствием его плохого настроения.

Слух о исчезновении Мальчика-Который-Выжил разошелся по школе невероятно быстро, хотя преподаватели пытались скрыть эту новость. Будь Гаара в лучшем состоянии, он бы обязательно разузнал о причинах столь быстрого распространения слухов — и свою агентурную сеть бы наладил.
Поиски не дали никакого результата ни в первый раз, ни во второй. Место преступления ясно говорило, что Гарри Поттер из комнаты не выходил. И его даже не выносили - портреты поблизости никого не видели. Существовала вероятность, что похититель был под чарами или мантией-невидимкой, но проверка палочек всех присутствующих в школе ничего не дала. Значит, это могла быть только мантия-невидимка. Если, конечно, похититель вообще был.

Как удалось выяснить, та комната, в которой исчез Гарри, была одной из «комнат за засовом». Обычно запертые тяжелым засовом и заклинанием, эта комната таила в себе секрет исчезающей двери. Если смотреть снаружи, то дверь всегда была на месте. Но стоит зайти в комнату и отвернуться, как дверь закрывалась и сливалась со стеной. Выйти можно было только в том случае, если хорошо помнить расположение двери — физически она никуда не исчезала, просто становилась невидимой. Ручку ее можно было нащупать, повернуть и выйти.

Эту дверь закрыли, потому что не все могли найти выход — а первоклашки были необычайно любопытны, и лезли во все щели. Собственно, именно от них и была закрыта комната — студенты постарше могли бы найти выход после некоторых раздумий. Ну, или подать сигнал о своем незавидном положении.

Насколько Гаара понимал — Гарри не знал, в какой класс он заходит. Значит, кто-то снял засов с двери. Кто же?

Насколько мог позволить судить опыт слизеринца в расследованиях — это все-таки не его профиль, но выбирать не приходилось, - в случае похищения надо смотреть на того, кто получает от исчезновения человека наибольшую выгоду. Другое дело, что на похищение этот случай похож не был — требования от похитителя не поступили даже спустя полтора суток.

Впрочем, это могло бы быть и убийство....

Тогда где тело? Орудие убийства? Мотив?

Допустим, с мотивом все ясно — месть Мальчику-Который-Выжил. Это выгодно только Пожирателям смерти и Темному Лорду.

А таких в замке не было. А если и было, о них знал бы директор. Существовала вероятность, что преступник пробрался незаметно, и скрывается сейчас где-то, но вероятнее было то, что он прячется в замке с начала года — намного легче преодолеть защиту замка первого сентября, в день, когда приезжают первокурсники.

А могло бы быть и так, что похититель — один из преподавательского состава. Но все они были на ужине в тот вечер, и их видели студенты.

Значит, профессора вне подозрений.

Кому еще выгодно исчезновение Гарри Поттера?

Может ли это быть местью не от взрослого, а от студента? Логично предположить, что один из учащихся из зависти или обиды решил подшутить над мальчиком и запереть в комнате с боггартом. В таком случае, нужен старшекурсник. Кто еще может знать о секрете класса? Только тот, кто проучился в школе хотя бы год.

Или тот, чьи родители учились в этой школе.

Значит, чистокровный.

Слизеринец?

Кто еще мог точить зуб на гриффиндорца? С другими факультетами у Гарри были хорошие отношения.

Аристократ со Слизерина.

А круг-то сужается.

Если брать факультет в целом, кто с него имеет реальные причины ненавидеть Поттера? Первое имя, приходящее на ум — Малфой.

Аристократ в энном поколении, родители которого учились в Хогвартсе, на Слизерине. Тут вам и идеологическое противостояние, и личные мотивы.

Определенно, Малфой - лучшая кандидатура.

Только вот как подступить к нему? Отец — член Попечительского совета, видный политический деятель. Просто так к его сыну не подобраться. Одно слово — и серьезные проблемы обеспечены.
Гаара подавил желание стукнуться головой об стол. Шиноби он или кто? Когда это его волновали проблемы с властью?

Не будь он Песчаным Гаарой, если этой же ночью не выжмет из Драко все, что тот знает о исчезновении гриффиндорца.

***

Гарри шел по по коридору между шкафов, уже не надеясь найти выход. Периодически ему слышался шорох чьих-то шагов, и тогда мальчик прятался под стеллажами, тая дыхание. Никто мимо не проходил, и звук оказывался какой-нибудь ветошью, соскользнувшей с груды хлама, но все равно было страшно, чтобы оставаться на месте. Чуть ранее ему в голову пришла мысль о том, что это Выручай-Комната, но несмотря на всю силу желания Поттера, выход не появился. Зато голова от перенапряжения разболелась знатно.

Когда же выход?...

Гарри хотелось есть и спать. И в туалет. И ванну было бы неплохо.

И к Гааре.

Он бы точно нашел выход. С ним было бы не страшно. Он сам такой страшный бывает — любое чудовище убежит.

В очередной раз заслышав поскрипывание и шорох, Гарри юркнул под шкаф. И, к удивлению своему, заметил, что может проползти под ним на другую сторону. А со стороны прохода казалось, что шкаф опирается на стену.

Как оказалось, это просто небольшая ниша в стене. В школьных коридорах в таких доспехи стоят.
В любом случае, это темное, незаметное место. Здесь можно было бы спокойно отсидеться и выспаться.

Ну, лично мне понравилось это дело...

Вдохновить, камень, никакой.

-Я устал, - шумно выдохнул Гарри, отодвигая стопку пергамента от себя. - Гаара!

-Ммм? - протянул мальчик, не отрывая взгляд от справочника травника.

-Пойдем, погуляем. Мне надоело сидеть за столом — неделю уже сидим, зубрим. Неделю!

-И что ты предлагаешь? - с едва заметным сожалением отложил книгу слизеринец.

-Ну....не знаю.... Пойдем в снежки играть?

-Снежки?... - медленно, почти по слогам, повторил Гаара. - Что это?

-Это такая игра. Ты скатываешь шарик из снега и кидаешь его в соперника. Суть в том, чтобы попасть в противника и не дать попасть в себя.

-А почему бы не укрепить снежок льдинкой или камнем? - спустя некоторое время поинтересовался Гаара, глядя на то, как Гарри мнет снег в руках.

Поттер от удивления чуть не выпустил из рук только что слепленный снежок.

-Ты что? Нельзя! Никак нельзя! Эта игра не для того, чтобы убить или покалечить противника!

-А для чего тогда?

-Ну..размяться? Отвлечься от учебы? Не знаю.

Гаара думал, что ослышался. Размяться? Гарри решил немного заняться собой и своим телом? А ведь он столько раз отказывался! Один раз побывав на тренировке Песчаного, он очень твердо высказал ему свою позицию по поводу участия в «этом смертельном аттракционе». Он назвал его разминку «Веселой гильотиной». Гаара не думал, что у него такие суровые тренировки. В конце -концов, по сравнению с тем же Рок Ли... он выглядел достаточно бледно.

И ту Гарри сам зовет его на свою тренировку! «Это очень воодушевляюще», - сказал бы Зеленый Зверь Конохи.

«Ну, тогда не смысла сдерживать свои силы больше необходимого», - решил Гаара. И прицелился снежком под колено отвернувшемуся гриффиндорцу.

***

-Нифефо страфнофо, Хаара. Прехрати уфе! Ну, Хаара! Хватит!

Гарри зажимал переносицу, наклонив голову, а Гаара пытался осмотреть его зубы и нос на предмет повреждений, пока мадам Помфри ходила за зельями в подсобку. Один зуб выбит, нос вроде не сломан. Хотя кровотечение из носу — будь здоров.

Переломов нет, зато сколько синяков...Был бы гриффиндорец пандой, не будь волшебной медицины.

А в то время, как джинчуурики вился вокруг койки с Мальчиком-Который-Выжил-Чтобы-Умереть-От-Снежков-Друга, тот думал, что в следующий раз обязательно будет держать язык за зубами и терпеть, терпеть, терпеть. Игра в снежки с Гаарой оказалась очень...вдохновляющей. Поттер уже чувствовал, как его переполняет желание учиться, не выползая из библиотеки.

Уж лучше чувствовать себя вурдалаком из маггловких сказок, чем отбивной из магической реальности.