Глава 11.Начало
Сумерки плотной темно-черничной пеленой сгущались над Лондоном. Лишь где-то далеко на востоке виднелся краешек розоватого неба. Через несколько секунд, словно по щелчку, зажглись фонари.
Этот город поражал своим очарованием, состоя из множества изюминок. Только в столице Великобритании можно прокатиться на красном двухэтажном автобусе. Нет, конечно, вы смогли бы это сделать и в Москве, Вене, Париже, но не получили бы особого удовольствия от поездки, а только хвастались своим друзьям и одноклассникам или же сокурсникам о том, что вам удалось проехаться на таком транспортном средстве, и показывали фотографии, на которых ровным счетом нет ничего интересного.
Но фотография, висевшая на покрашенной стене Ночного Рыцаря, была довольно-таки примечательной. Мужчина держит на руках маленькую девочку с голубыми бантиками и двумя короткими светлыми косичками. Рядом стоит женщина, голова которой покрыта тёмно-красным платком из плотной ткани. На первый взгляд - обычная семья. Но водитель каждый раз смотрел на эту фотографию с горечью, и казалось, что из глаз у него вот-вот польются слёзы, а его впалые щёки становились бледными.
Марлин привстала, схватившись за поручень автобуса, с которого начала уже слезать серая краска. На них с бешеной скоростью мчались машины, казалось, вот-вот и они снесут тебя напрочь. Мокрый асфальт блестел от падающего на него тусклого света. Автобус резко остановился, заставляя девушку плюхнуться на сиденье. Подойдя к выходу и положив пять кнатов в пластиковую коробку, она улыбнулась, от чего лицо водителя слегка смягчилось.
На улице шёл противный дождь. Надев капюшон серого плаща, Марлин двинулась по дороге к дому. Ей было о чём подумать.
Неделю назад умер её дедушка, Джек Маккинон, который часто покупал внучке сладости и так любимые ею игрушечные машинки. Мистера Маккинона Марлин любила и уважала особо, потому что знала - дедушка всегда поможет. Когда Маккинон приехала после пятого курса, вся растерянная и растрёпанная, именно дедушка выслушал её сбивчивый рассказ про подлого парня, который поджёг подол выпускного платья красного цвета, и Маккинон пришлось явиться на вечер в прошлогоднем.
Марлин легонько приподняла уголки губ, вспоминая всё это. Тот парень сейчас далеко, а дедушка был бы рядом. И от этого становилось ещё хуже.
Она не заметила, как пропустила поворот к дому. Развернувшись, девушка хотела было пойти обратно, как услышала оклик.
-Марлин! - рыжеволосый парень бежал к ней через дорогу, вызывая возмущения водителей. - Привет!
-Привет, Джек,- девушка помахала ему рукой, и в следующую секунду попала в объятия. Он зарылся в её волосы и мягко коснулся губами макушки.
-Пойдём ко мне? - выпустив её, прошептал Понд. - Нет, ты ничего не подумай! У нас с друзьями вечеринка, там есть ещё девушки. Просто пока ты не уехала в свою школу, может, погуляем, как следует?
Марлин иронически приподняла бровь.
-Ой, ну вот опять ты не то подумала!-раскрасневшись, парень сделал такое лицо, что стало ясно: он сейчас хотел провалиться сквозь землю.
-Ты же знаешь, я не люблю вечеринки "подобного рода". Девушки, алкоголь, клубная музыка. Вот знаешь, если бы вы поставили пластинку с Арией, то, клянусь Мерлином, пришла бы! Но это меня изводит!
В следующую секунду Джек подхватил её на руки и понёс так, словно это было обычным делом. Маккинон била его кулачками по спине, пытаясь вырваться, но все попытки были бесполезны. Похоже, утром ей придётся придумывать очередную небылицу про то, как застряла где-то в пробке или ночевала у бабушки. Мама наорёт, но что поделать. Идти домой расхотелось вовсе. От Джека пахло корицей, и Марлин пыталась вдохнуть как можно глубже этот прекрасный аромат.
Неожиданно парень поставил её на землю.
-Мы пришли.
Тусклый фонарь освещал тёмную улицу. Он покачивался от ветра из стороны в сторону, создавая ужасный скрип. Напротив была вывеска "Добро пожаловать!".
Распахнув деревянную дверь, они попали в мир из музыки и веселого гомона. Повсюду были влюбленные парочки, а кто-то просто пришёл с другом. Музыка стала ещё громче, и Марлин присоединилась к танцующей толпе.
Волна подхватывала её, и она, уже не помня себя, просто стала частью этого бешеного ритма. Мокрые волосы прилипали к шее, обувь сковывала движения. Именно так ей становилось легко и спокойно. Вокруг мерцали лица людей, кажется, девушка уже успела кого-то обнять за пояс, нечаянно задеть рукой, а ещё выпила немного огневиски. В первый раз. Наверное, тогда её разум отключился...
***
Они гуляют с дедушкой по кипарисовой аллее на окраине Марселя. Здесь жаркий морской воздух, яркое солнце и приветливые жители. Марлин так не хочется уезжать отсюда! Но мама сказала, что надо готовиться к учебному году, и девочка будет вынуждена уехать из дома.
-Дедушка, а можно я останусь дома?- с мольбой в голосе спрашивает Маккинон, смотря на седовласого мужчину своими большими глазами, и слегка поджимает губы.
-А почему ты не хочешь в Хогвартс?
-Я не хочу! Лучше отправьте меня учиться в Шармбатон, там и то лучше. И вообще, почему я не могу довольствоваться домашним обучением? - последняя фраза кажется ей очень заумной, и Марлин думает, что своими речами удивит деда. Сделать это не удаётся.
Они уже подошли к морю. Лазурная гладь весело сверкает в нежно-лимонных лучах, волны разбиваются о скалистый берег, чайки носятся над водой, пытаясь насладиться последними неделями тепла. Порыв ветра, возникший из ниоткуда, сносит пару пляжных зонтиков, а вдалеке уже виднеется черная туча.
-Марлин, идём домой! - дедушка протягивает ей свою широкую ладонь. Но девочка только шмыгает носом и вертит головой, не подозревая насколько забавно выглядит.
- А если я тебе куплю мороженое? - мужчина подмигивает Марлин, и та, спрыгнув с камня, даёт свою руку.
- Шоколадное?
- Твоё любимое.
Через несколько минут Маккинон держит в руках вафельный стаканчик с шоколадным мороженым. Надо зайти попрощаться с Пьером, который живёт неподалёку, а то он обидится, помочь бабушке, погулять с собакой Мерси, собрать любимые игрушки в рюкзак, помучать наглого рыжего кота. И на всё это пару часов! Уму непостижимо!
Неожиданно на неё налетает мальчик. Но вместо того, что бы покраснеть или смутиться, он лишь показывает на неё пальцем и смеётся. Марлин хочется заплакать.
-У тебя...те-ебя мороженое...-и вновь раздается приступ хохота. Сердито глянув на него, Маккинон видит, что её любимое белое платьице испорчено. Она поджимает свои тонкие губы, и оставшейся частью мороженого в стаканчике кидает в лицо мальчика. Тот облизывает губы, но глаза, на которых чудом не попало лакомство, сверкают недобрым огнём.
-Ты что делаешь, идиотка?
-Тебе никто не разрешал надо мной смеяться! - Марлин тоже прожигает его взглядом. То, как он ее назвал, сильно задело её гордость. Поэтому она добавляет:
-И называть идиоткой тоже!
К ним направляется высокая женщина. Губы её накрашены блеклой помадой, черные волосы собраны в высокий пучок. Маккинон становится страшно, но девочка лишь сжимает кулачки, хотя из глаз готовы политься слёзы.
- О, Сириус, я же сказала тебе никуда не отходить! Ты уже успел испачкаться?! - женщина качает головой и берет мальчишку за шиворот шелковой блузки, в которой ему жарко - Маккинон в этом уверенна.
-Нет, не надо, стойте!- она хватает злую женщину за локоть, сильно надавливая острыми, непостриженными ногтями. Дедушка, оборвав беседу со своим знакомым, уже стремительно несётся к ним.
***
...Джек повёл её к самому дальнему столику, за которым уже разместилась компания.
В центре сидела рыжая девушка. На вид ей было лет восемнадцать, и внешность её, несколько странная для англичанки, была довольно привлекательной. Синий свет прожектора, падающий под косым углом, отражался в глазах, ярко-зеленых, словно трава после дождя, мешал смотреть прямо. Тонкие алые губы, родинка на щеке, курносый веснушчатый нос, тонкие волосы, собранные в большой пучок и, как главное достоинство - темно-рыжие, густые брови. Марлин даже не могла вспомнить, у кого видела такие же. На рыжей девушке было желтое платье, а поверх него была накинута шерстяная жилетка с мехом на воротнике. Будто бы она сбежала с праздника и ворвалась в этот пьянящий мир дискотеки. Увидев, что Маккинон на неё смотрит, она лишь приветливо улыбнулась и потянула ладонь для рукопожатия. Вся рука её была исцарапана, порой виднелись глубокие порезы, и девушка встрепенулась, протянув уже другую ладонь, которая была чуть меньше поранена.
-Шиповник, - пояснила она, глуповато улыбнувшись. -У нас в саду его несколько кустов растет. Знаешь, у него еще такие яркие цветы, а из его ягод бабушка всегда варила компот, а дедушка постоянно ворчал, потому что никогда не любил пить холодный шиповник.
Марлин наконец пожала ей руку, узнав, что девушку зовут Лили.
-Ты живешь с дедушкой и бабушкой? - спросила Маккинон, ибо её очень заинтересовали глубокие порезы на руках Лили.
-Ой, здесь такая громкая музыка, - заорала её новая знакомая, а потом шепнула на ухо: - Не хочу обсуждать семейные проблемы!
-Королева Вечеринки, Лилс?-к ней подошел смуглый парень в очках с толстыми стёклами. Она показала ему язык, а потом потрепала по голове. Марлин почувствовала себя лишней. Наверное, вы хоть раз в жизни ощущали себя ненужным настолько, что просто смотрели в одну точку и не могли припомнить, когда же в последний раз с вами происходило радостное событие; когда вы были в центре внимания, и даже человек, который всеми фибрами души вас презирает, подошел послушать вашу историю; когда ваша семья была рядом с вами, и отец подшучивал, а мама лишь снисходительно улыбалась; когда в новой компании вы не могли припомнить конец анекдота, и все смотрели на вас, как на идиота; когда твои лучшие друзья смеялись над шуткой, припоминая прошлую прогулку, а ты не мог вспомнить, что там такого было, а оказалось, что они и вовсе гуляли без тебя. И это чувство, Боже, насколько оно неприятное и мерзкое, можно описать, как аппатия, депрессия, неловкость, пессимизм. Но нет точного определения, потому что состояние это рано или поздно заканчивается.
Тоже самое творилось с Марлин. Целую неделю. Дурацкую неделю. Неделю без любимого дедушки.
-О, Джек, какие люди!-насмешливо протянул парень, держащий в руках стакан с огневиски, разбавленным какой-то жидкостью, возможно, сливочным пивом. Кажется, его звали Ремом, Марлин точно не помнила.
-Я тоже рад, Ремус! - он нечаянно задел локтем стакан с пивом, и жидкость пролилась на темно-синие джинсы парня. Послышался звук отодвинутого стула, и русоволосый парень уже стоял на ногах, пытаясь очистить испорченные брюки. Маккинон сдержанно улыбнулась, смотря в сторону.
-Я тебя всё ещё не знаю? - к ней подлетел парень, словно сошедший с плаката магловской рок-группы. Длинные иссиня-чёрные волосы до лопаток, красная прядь свисает на глаза, порванные чёрные джинсы, майка больше размера на три - не хватает только гитары. Вместе с ним Марлин ощущала себя очень неуютно. Хоть внешне они и были похожи, но контраст хранился в глубине. Дерзкая, но готовая всем помочь Маккинон и самоуверенный, никогда не смотрящий назад, Блэк.
-К счастью, нет, - девушка потрясла головой. Он приобнял её за плечи, держа в руке кружку пива. Маккинон вся съёжилась от этого жеста.
-Я не знаю твоего имени, но свалим с этой вечеринки?
-Гениально.
Дождь уже закончился. Хлюпая балетками по мокрому асфальту, Марлин обняла себя за плечи. Рядом шёл этот парень.
-И куда мы идём? - спросила она, повернув к нему голову. - Я забыла плащ кстати.
Неожиданно он прижал её к бетонной стене и поцеловал. Если бы были силы, Маккинон стала сопротивляться, но их уже не было, а осталось лишь холодное безразличие.
Утром первое, что увидела девушка, был белый свет, сочившийся из раскрытого окна. Рядом лежала забытая пачка сигарет и смятая подушка. Ужасно болела голова. Маккинон встала на мысочки, обернувшись в простыню, и подошла к окну. Вдохнула сырой осенний воздух, села на подоконник. Взяла пачку сигарет, прокашлялась. До чего всё одноообразно... Марлин свесила босые ноги наружу. Ей хотелось выбрoситься из окна, перечеркнуть все события этой ночи - рыжую девушку по имени Лили, Джека, потащившего на эту дискотеку, того парня, имени которого она даже не знала. Абсолютно всё. Всю жизнь.
Внизу был мокрый асфальт, здание неподалёку, покрашенное белой краской. Там не было людей. Лживых, лицемерных, мерзких.
Марлин не знала, сколько она просидела так. Наверное, целую вечность.
Она не помнила, что было после того поцелуя. Это её пугало. Пока не увидела себя в одной майке, черной, больше размеров на пять, и ужаснулась. Нет, не того, что было в тёмное время суток. Себя. Марлин впервые испугалась саму себя.
Скрипнула дверь, и в комнату вошёл жирный серый кот. Решив, что пора убираться отсюда поскорее, Маккинон заглянула под кровать и обнаружила там свои джинсы и чей-то бархатный пиджак. Надев всё это, Марлин открыла дверь.
Коридор был очень узким, на стенах висели многочисленные картины, плакаты и фигурки, сделанные из ткани. На кухне кто-то усиленно гремел, а еще оттуда вкусно пахло. Эта комната была оформлена в пастельных тонах. Белый потолок с нарисованными синими цветами, наверное, это были васильки, бледно-зеленые стены, покрашенные совсем недавно, большой овальный стол посередине с белоснежной и чистой скатертью, синие шторы в тон цветов, кружевной тюль. Марлин невольно загляделась на всё это великолепие, встрепенувшись от громкого хлопка дверцы кухонного шкафчика.
-А я думала, когда ты проснёшься! - вполне дружелюбно сказала Лили Эванс, стоявшая у плиты. Теперь на ней была огромная белая рубашка с коротенькими шортами. - Не волнуйся ты, а то вся трясёшься. Мы недалеко от Лондона.
Послышались чьи-то шаги, и в следующую секунду на кухню вбежал тот самый парень. Уже с обычными темными волосами и в домашней одежде.
-Лилс! - он чмокнул её в щеку, и девушка смущенно улыбнулась. - О, какие люди!
Марлин казалось, что еще минуту, и она просто упадет в обморок, как обычно бывает в американских мелодраммах, которые мама непрерывно смотрела длинными сентябрьскими днями, закутавшись в теплый плед. Но всё же девушка нашла в себе силы улыбнуться, вполне дружелюбно первое мгновение, потом же её улыбка стала походить на звериный оскал.
-Мы до сих пор не знаем, как тебя зовут.
-Её зовут Марлин.
-Дурацкое имя,- к ним спустился парень в очках. Вчера он казался добрым, сегодня же первое впечатление испортилось, уступив место мимолетной ярости. С Маккинон бывали такие порывы раз в месяц, а может и того реже. Однажды её друг невзначай сказал ей, что у него появилась девушка Шарлотта из соседнего домика. Марлин помнила длинноногую красавицу с длиными, прямыми волосамии, которыми она вызывала восхищение всех местных парней. У неё были дорогие французские духи, постоянно привозимые бабушкой горячо любимой внучке, полупрозрачные платья из шифона, которыми она умело подчеркивала все, что нужно, пара туфель из драконей кожи ежедневно вызывала зависть всех городских девчонок, итальянская косметика. Но помимо всего этого, Шарлотта слушала рок, коллекционировала пластинки всех групп, знала тексты песен наизусть, любила футбол и превосходно в него играла. В общем, была мечтой любого парня. Пьер же влюбился в неё, как дурачок, не замечая, что ей на него глубоко наплевать - Марлин была в этом уверена. Она же стала с ним встречаться, и Маккинон поссорилась со своим другом, высказав всё, что думает об их паре. Пьер с того момента с ней больше не общался.
На её лице за несколько мгновений проскользнуло около десятка эмоций, но потом она всё же улыбнулась.
-Оно французское. Бабушка пошла в храм Пресвятой Богородицы на Рождество, и там была одна девушка, которая помогала старикам, сидящим на паперти. Ей послышалось, что один из них окликнул девушку по имени Марлин. Когда же бабушка пришла из храма, родилась я.
Все смотрели на Маккинон, как завороженные, потрясенные тем, что она умеет говорить, да ещё так, рассказывая об истории семьи. На кухне воцарилась звенящая тишина, и кот, мягко ступая лапами по деревянному полу, прервал её в очень подходящий момент.
-Алиса! Иди сюда, давай тебя покормлю, - воскликнула Лили и уже полезла в холодильник. -Люди, кто сходит в магазин за молоком?
- Сиса не проживёт без молочка? Грудного или коровьего?- парню в очках явно не хотелось идти куда-либо, поэтому сейчас он театрально возмущался. Марлин всегда бесило, когда люди так коверкали её слова, и за ними обычно следовала грубость.
-А как же козье? Поттер, ты можешь хоть раз сходить в магазин! - девушка сложила руки на груди и грозно поглядела на высокого парня. Кошка Алиса пока сидела в углу, оскорбленная тем, что этот недотепа посмел обозвать её, а хозяйка не сильно уж возмутилась. Мало того, ей не дают молока и вкусных лакомств. С тех пор, как Лили Эванс поругалась с родителями и сестрой, она подхватила свою любимицу на руки и стала жить в этом доме вот уже, как три дня.
-Зачем ходить в магазин князьям, когда за них это могут сделать слуги? - Лили на это выражение лишь закатила глаза, но улыбка уже таилась в её уголочках губ.
-Питер! Живо сюда! - проорал на весь дом Джеймс, и через минуту на кухне возник толстый парень с прыщавым лицом и маленькими глазами-бусинками.
-Чего?
-Сходи в магазин за молоком!
-Ты же знаешь, Сохатый, я не помню, где он находится. Калты у меня с собой нет, -Марлин хмыкнула на то, что он до сих пор не выговаривает звук "р". Блэк удовлетворенно улыбнулся и слегка толкнул Поттера, давая понять, что комедия окончена.
Завтракать они сели лишь через два часа, когда Ремус Люпин всё же удосужился сходить в магазин, приговаривая:"Совсем Хвоста замучали!", на что Поттер с Блэком только закатывали глаза, а Лили, как и обычно, соглашалась во всём с Люпином. Позже к ним спустилась Алиса, которая тоже была в доме. На вид она была ниже и полнее Лили с русыми волосами до талии, очень густыми, и милой улыбкой. Марлин общалась с ней легко и свободно - Алиса, словно магнитом притягивала к себе людей.
За столом хватило место на всех. Поттер и Блэк сидели непойми как, постоянно вертясь и покачиваясь на стульях, а ещё рассказывая анекдоты в самый неподходящий момент когда, например, Питер пролил себе кофе на выглаженные и чистые брюки, вызвав строгий взгляд Лили. Сама же Эванс ела молча, а потом неожиданно встала и поставила на стол баночку с кофе, насыпав к себе в чашку почти половину. Поттер лишь присвистнул, а Эванс смущенно улыбнулась и принялась пить чёрный густой кофе без сахара. Алиса вела себя, как нормальный человек, чего нельзя сказать о Ремусе. Он то поддерживал шутки Поттера и Блэка, порой совсем не уместные, то просто смотрел в чашку, словно гадая на кофейной гуще, то выступал в защиту Питера. Марлин чувствовала себя уже не лишней, но и не своей в этой веселой компашке.
- Кто-нибудь мне сейчас может сказать, где мы вообще? - она допила свой кофе и уставилась на сидящую рядом Лили.
-Хакни-Уик. Дальневосточная окраина Лондона, расположенная на левом притоке Темзы. Здесь совершенно никого нет, только бродячие собаки, -Эванс говорила, не поднимая взгляда, таким угнетающим тоном, что Марлин хотелось схватить её за плечи и встряхнуть как следует. Волосы её поблекли, и сама она не казалась такой солнечной, как раньше.
-Серьёзно? Хакни-Уик?!
-Серьёзнее некуда. У Сириуса здесь дом, недавно купленный, - наконец-то встрял в их разговор Питер.
-Знаешь, Марлин, а ты довольно-таки интересная личность. За всё время, что мы сидим здесь, ты даже не отправила сову домой, тебя не интересует, как ты здесь очутилась, - Ремус смотрел ей прямо в глаза, а Маккинон захотелось поглубже зарыться в землю от его взгляда.
-А зачем? Какая разница вообще, кто я такая и почему не отправляю сову матери?
Лили очнулась, посмотрев на неё.
-Не беспокойтесь, я уйду домой скоро. Тем более, сегодня тридцать первое августа. И вы просто забудете меня, как страшный сон, - Маккинон встала из-за стола, скрипнув стулом, в потверждение своих слов. Когда за ней хлопнула дверь, Алиса задумчиво произнесла:
-Я не видела её в нашей школе, и того рыжего парня Джека, кажется, тоже. Кто они?
-Лиса, мне другое интересно. Неужели хозяину этого дома трудно поднять свою задницу со стула и проводить до входной двери, а потом пообещать, что напишет ей пару строк,-Лили посмотрела на Блэка, и тот отвлекся от разглядывания кухонного шкафчика.
-Но я не собираюсь...
-Это вовсе не обязательно, Блэк. Всего лишь элементарная вежливость и нормы общения в современном мире.
-По элементарной вежливости и правилам этикета тебе следовало бы ходить ни в мужской рубашке и с ни растегнутой ширинкой, Эванс, - Сириус поднялся, слегка потянувшись, и направился к двери.
Марлин уже открыла кованую калитку, полностью заржавевшую, и внимательно осматривала дом, в котором провела ночь. Если быть честной, то всё это было настолько странным, и если бы кто-нибудь из друзей девушки рассказал такую историю, она бы покрутила пальцем у виска. Но всё это было правдой и реальностью, отчего Марлин хотелось долго и непрерывно рыдать над этим. Уже наступив на брусчадку, вымощенную каменной плиткой, девушка захлопнула калитку и услышала хлопок входной двери. Вздрогнув, Маккинон обернулась и увидела Блэка.
-Меня не стоит провожать, - она посмотрела на него снисходительным взглядом.
-Я и не собирался, истеричка!
-Придурок, - девушка пошла по дороге, закутавшись в бархатный пиджак кого-то из обитателей дома. В горле появился комок, но Марлин отбрасывала негативные мылси, стараясь держать спину прямо.
-Эй, может, скажешь своё имя? Ведь даже у дуры оно есть.
-Маккинон. Марлин Маккинон, - неожиданно подул ветер, и непричесанные волосы Марлин создали темное облако над её головой. Прищурив свои глаза, она двинулась дальше, думая, что ей нужно как-то добраться до дома без волшебной палочки. Тучи сгущались, и всё небо напоминало старый пергамент, на котором кто-то уже поставил кляксы.
Обнаружив в кармане несколько фунтов магловских денег, девушка решила поискать остановку и доехать до дома на двухэтажном автобусе. Поиски заняли очень много времени, и в Лондон Марлин приехала уже поздним вечером.
Плохое предчувствие возникло у неё, когда она уже подходила к дому. Его просто не было, а развалины и сломанный маленький забор только укрепили потверждение. Машины - полицейские и пожарные - стояли, мигая своими разноцветными огоньками. Неприятный комок застрял в горле, и уже был готов выпустить иглы. Увидев соседку, закутавшуюся в теплую шаль, Марлин подбежала к ней.
-О, Марлин, ты здесь! - в порыве чувств она обняла девочку. - Мы уже думали, что всё... Мамка ведь твоя сгорела заживо, ох, а папу мы не нашли. Ты только не плачь, девочка, слышишь.
Маккинон хотелось сгореть заживо, как её мать, потому что чувство вины было настолько велико, что даже инстикты самохранения, не могли остановить её. Девушка бросилась к сгоревшим развалинам бывшего дома, надеясь хоть что-нибудь найти. Когда полицейские хотели отвести Марлин с места трагедии, она начала брыкаться и что-то кричать. Посадив девушку на табуретку, один из них достал листок с ручкой и начал задавать дурацкие вопросы, но Маккинон его не понимала, а лишь смотрела вдаль.
-Мама... папа... - слезы текли по её щекам. - Мрази, это вы убили их! Мама! Я отомщу, слышишь! Конечно же, глупо думать по-другому…
Потом Марлин Маккинон отключилась.
Глава 2. Выхода нетМы будем с тобой все время вместе, как Сид и Ненси, Сид и Ненси.
LUMEN
-Блэк, у тебя есть закурить?
Сириус удивленно посмотрел на правильную девочку Эванс, которая выглядела слегка несуразно в огромных черных резиновых сапогах, кожаных брюках и большом вязаном свитере. Её курчавые волосы разметались по плечам, обтянутым черной тканью. Она поправила золотую цепочку с крестом на шее, и вновь выжидающе посмотрела на Сириуса. Тот лишь пожал плечами.
-Прости, Эванс, я не могу.
-Пай-девочкам не дают даже сигарет? - Лили поджала свои ноги, обхватывая их руками. Она казалась маленькой и беззащитной настолько, что Блэку хотелось спрятать её под семью замками или заточить в высокой башне, как многие отрицательные герои делали в сказках. Она посмотрела на него своими глазами цвета зелени шиповника, потом резко зажмурилась, и острые ногти девушки впились в ладонь так, что выступила кровь. Сириус думал закричать, чтобы она перестала быть идиоткой и, наконец, одумалась, но Лили вдруг неожиданно соскочила с подоконника.
-Прости, я просто..., - Лили точно проглотила ежа, почувствовав как его иголки больно впиваются во внутренности. - Сегодня из-за меня погиб человек. Дирк Крессвелл. Он был влюблен в меня с пятого курса, а еще писал красивые стихи, думая, что я ни о чём не догадываюсь. Он жизнь за меня отдал! А что бы сделал Поттер?
Наверняка Эванс сейчас просто в истерике, не понимает, что несёт. Да, Блэк знал, что Лили очень вспыльчивая натура и мало кому доверяет, он даже не видел такого человека, которому Лили Эванс выбалтывала абсолютно всё про себя, свою семью. Когда они начали встречаться с Поттером, то вся школа гудела целую неделю, все думали, что у них идеальные отношения. Но всё было далеко не так, они часто ссорились по пустякам, Лили ругала Джеймса чуть ли не каждый день за его безолаберность, что уделяет учебе мало времени и вообще его метлу следует спрятать, пока он не возьмётся за ум. Конечно, порой у них были минуты уединения, но оба чувствовали, что за два года они устали друг от друга, поэтому Поттер до сих пор не решался сделать девушке предложение руки и сердца.
Но сейчас, Блэк тоже вспылил.
-Что бы сделал?! Действительно, стоял бы просто в сторонке, ожидая пока тебя грохнут пожиратели, - Сириус тоже встал с подоконника, который предупреждающе скрипнул. Посмотрев на Эванс своими серыми глазами, холодными, как сталь, ей даже стало слегка неудобно за еее выходки. - Если ты забыла, то сейчас он по твоей милости лежит в Мунго, неизвестно когда в себя придёт.
Блэк достал сигарету, а Эванс лишь опустила глаза в пол. Её щеки становились красными, плечи были ссутулены, свитер перепачкан в нескольких местах, а по ладони текла тонкая струйка крови. Ковыряя каменный пол носком сапога, Лили так и не решилась поднять взгляд на Блэка, который непрерывно смотрел на неё. Наверное, вы сейчас вспомнили случай, когда вам становилась так стыдно, что даже все аргументы, которые можно было противопоставить фразе, сказанной собеседником, улетучились из головы, а вам хотелось провалиться сквозь землю. Сейчас то же самое творилось с Лили.
-Бродяга, мне так плохо! - Эванс обняла Блэка по-дружески, уткнувшись носом в мужское плечо. - Ты даже не представляешь, насколько мне хреново.
Минуту их уединения прервал громкий топот, а потом и вовсе грохот. Хмыкнув, Лили оторвалась от Сириуса и пошла вдаль по коридору. На улице было тепло, несмотря на изморось, Эванс чувствовала себя спокойно и умиротворенно как никогда. Вдохнув в грудь побольше мартовского воздуха, Лили вышла на веранду, откуда был прекрасный вид на облезлые кусты шиповника. Они росли ровным рядом, словно аккуратненький заборчик, бережно окутывая клумбу с маргаритками, которые не цвели здесь с тех пор, когда не стало бабушки Лили. Она сама никогда не считала себя земледельцем, и если её можно было увидеть в саду, то девушка непременно ухаживала за шиповником...
***
Лили Эванс, староста Хогвартса и отличница по всем предметам с первого курса, сейчас вертелась перед зеркалом, рассматривая свой новый жёлтый сарафан с красивыми янтарными бусами. Подкрашенные карандашом и тушью зеленые глаза мерцали в темноте, словно два путеводных огонька. Время было всего лишь восемь часов вечера, но за окошком уже было темно, и сквозь бледные облака проглядывала бледная луна.
-Лили!
-Да, мам?- крикнула Эванс, но ответа не последовало, поэтому Лили решила спуститься со второго этажа. Мама стояла, уперев руки в бока и держа в одной из них какой-то старый пергамент.
-У тебя из сумки выпало, Лили Эванс. Нет, это же просто возмутительно! Вы посмотрите! - пока девушка судорожно смотрела на свою мать, припоминая последние события в Ховартсе, и какой пергамент она могла таскать в сумке так неаккуратно, что он выпал, в гостиную вошёл папа.
-Хорошо, что ты здесь, Джордж! Ты посмотри на нашу дочь! Бесстыдница, - мама продолжала сыпать ругательствами, пока Лили с мольбой смотрела на папу. - Ты знаешь, что здесь написано?!
Мама дала пергамент в руки отца, и тот принялся читать просебя.
"Дорогая Лили,
Если ты захочешь, а ты сто процентов, как хочешь появиться на самой зажигательной вечеринке, которая не стояла рядом с хогвартскими, то Бродяга, мой личный слуга и глава всех колхозников в этом маленьком мире, придет за тобой ровно в десять часов вечера.
Не оправдывайся, потому что я помню, как ты провела последний день в Хогвартсе,
Твой поклонник Джеймс:-)".
На обратной стороне листа было написано несколько матных слов, нарисованы не очень приличные рисунки, которые они всем курсом дружно придумывали на Истории магии. Всповнив это, Лили слегка приподняла уголочки губ и покраснела. Однако мама, наблюдавшая за младшей дочерью, успела это заметить.
-Чего ты смеёшься? - миссис Эванс посмотрела на Лили, как на червяка, и в девушке вспыхнула ярость, от чего её щеки стали краснее. Мама восприняла всё это по-своему.
- Лили, спустись с небес на землю. Ладно, ты учишься хорошо, поступила на факультет безбашенных, но ведь ты всегда была культурной девочкой. Какие вечеринки?! Тебе только семнадцать лет! Я в твои годы училась в школе обычной, ходила гулять, но не о каких парнях и алкоголе не думала! Не удивлюсь, если ты уже попробовала пиво.
-Может, я виновата в том, что вообще живу среди нормальных людей?
-Да, виновата,- крикнула Петунья, и в следующую секунду в дверном проёме стояла девушка лет двадцати, с блондинистыми волосами, в джинсах и белой обтягивающей футболке. Такой подставы от сестры Лили не ожидала. Слеза покатилась по щеке, но Эванс, смахнув её, поджала свои алые губы и двинулась к входной двери.
-Лили! Ты куда!?
-Пить пиво и целоваться, в общем, быть некультурной девочкой! Такие, мама, тебе не нравятся!
Выйдя во двор, Лили ощутила холод, поэтому она слегка зажмурилась. Мысль о том, чтобы вернуться назад улетучилась, когда она вспомнила, что клала этот пергамент в резную деревянную шкатулку, место хранения которой знала только её сестра. Ей вспомнился летний вечер, как она, раскачиваясь на верёвочных качелях, говорила Петунье о мародерах и о том, что впервые попробовала огневиски, всего лишь глоток, в конце шестого курса, когда все три факультета, кроме Слизерина, дружно отмечали успешную сдачу экзаменов. Как она пролежала в объятиях Поттера целую ночь и поцеловалась с ним совсем нечаянно. Горло и все внутренности сдавила когтистая лапа. Захотелось завыть, подобно волку. Кажется, это называется предательство. Господи, рано или поздно его испытают абсолютно все люди, но в юности оно переносится сложнее всего. Когда ты полон жажды жизни, тебе хочется веселиться, танцевать чуть ли не каждую секунду, тебя неожиданно обволакивает туман людской злобы и непонимая. Внутри же появляется пустота, как будто не было солнечных и ярких дней, когда ты, как ребенок, бегал по лужайке или смеялся над шуткой. Главное - люди, которые смогли бы вытащить тебя из этого состояния.
***
...Лили оторвалась от своих мрачных воспоминаний и посмотрела на парня, который стоял рядом с ней. Он был очень похож на Джеймса, поэтому Эванс вдруг проронила слезу. Последнее время она часто плакала.
-Лили, Джеймс, он в критическом состоянии. Может прожить всего несколько часов или дней, - сказал Бенджи Фенвик и мрачно опустил голову.
-То есть... Как несколько часов?! - Эванс начало колотить мелкой дрожью. - Всего каких-то чертовых шестьдесят минут?! Джеймс, он ведь из-за меня, я... - Лили всхлипнула, потом вытерла слезу. - Он подставился под это заклятие, сейчас, я, я должна была умирать, но не он. Я должна была быть на его месте, понимаешь?!
Эванс оперлась на каменные перила, посмотрев на небо, мрачное и какое-то сморщившееся. Туман плотной пеленой обволакивал соседние опустевшие дома, улицы, заброшенные кафе и гостиницы. Снова подул северный ветер, заставляя ветви деревьев слегка потанцевать. Воздух казался таким тяжелым - не вдохнуть, не выдохнуть. Завораживая, он проникал в самую глубину сердца.
-Бенджи, - Лили утерла слезу, и ей захотелось, чтобы эта влага была просто от сильного ветра. - Я знаю, что это невозможно, но, черт возьми, мне без этого не прожить. Что я могу сделать, чтобы спасти Поттера?
-Лили, ты понимаешь, наши шансы очень малы. Нужен талантливый зельевар и самое главное - время, которого у нас сейчас практически нет.
Эванс прекрасно понимала всё это. Прямым шагом она напрвилась к выходу из этого дома, по дороге к которому, к её счастью, встретилась всего лишь молчаливая Эммелина Вэнс, которой Пожиратели отрубили язык, когда она была у них в плену. Тогда Орден Феникса наткнулся на пылающий город, находящийся чуть южнее Лондона, где прислужники Волан-де-морта отрубали своими кинжалами головы обездвиженным людям, детям, старикам и женщинам, а потом бросали обнаженные тела на мокрый от крови, багровый асфальт. Измученные долгой осадой, жители, порой не дожидаясь своей участи, падали замертво. Лили охватил озноб и паника, и, вместо того, чтобы броситься к Пожирателям, она стояла на месте, как изваяние. Именно тогда она встретила самого Волан-де -морта, который мучал её около пяти минут, хотя какзалось, что часов, непростительным заклинанием, потом же просто отшвырнул в сторону, как таракана. Открыв глаза, Эванс увидела ребёнка, мальчика лет шести, бившегося в конвульсиях. Только что на его глазах погибла мать. Этот случай Лили запомнит надолго. Эммелина Вэнс побежала через тела убитых к ней, к Лили Эванс. Она же лишь успела поднять глаза, но девушку уже схватили. Она билась изо всех сил, а когда их уже не осталось, всего лишь посмотрела на Эванс с жалостью, потом на мальчика. Протянув ребёнку грязную от пыли ладонь, Лили не сразу поняла, почему он ей не ответил. Пожиратель промахнулся заклинанием. Пожирательница. Из прорези маски на неё смотрели чьи-то очень знакомые глаза, цвета рублёвской лазури. Она не стала убивать Лили, а лишь двинулась дальше, перешагивая через тела. В то время Эммелине Вэнс отрезали язык.
Теперь же, смотря на Вэнс, Лили всегда охватывал первостепенный ужас, а ещё большое чувство вины и долга перед тем ребёнком.
Уже у забора её настиг голос Дамблдора, который призывал всех собраться в зале. Однажды Лили уже не успела, поэтому она просто наплевала на главу их организации и двинулась по тропинке, так и не узнав, что на собрании пойдет разговор о Джеймсе и о том, что колдомедики уже нашли лекарство. Пока же Эванс просто пошла в свой старый дом, дом своих родителей.
Трансгрессировав за углом статуи парка, выполненной в стиле древнегречской культуры, Лили очутилась на оживленном шоссе Лондона, где её чуть не сшиб красный автобус. Просигналив, водитель такси вежливо пропустил девушку, но потом, открыв окно, крикнул:
-Давайте я Вас довезу. Недорого!
Усмехнувшись, Эванс села в машину и пристегнулась ремнем безопасности. Водитель, веснушчатый рыжеволосый парень, улыбнулся и включил музыку на полную мощь. Заиграла песня Арии "Беспечный ангел". Лили никогда не понимала смысл, лишь Сириус объяснил ей когда-то, что эта музыка о парне, который жил «в кайф». Именно после прослушивания у Блэка загорелась мечта сделать свой мотоцикл летающим.
"Этот парень был из тех,
Кто просто любит жизнь.
Любит праздники и громкий смех,
Пыль дорог и ветра свист..."
-Вы знаете русский язык? - Лили удивленно вскинула брови, слегка приподнявшись на бархатном красном сиденье. По статистике, русский считался языком сложным, в Англии же его учили мало, потому что Советский Союз был коммунистическим государством, где недавно прошла война, и англичане ездили туда только по необходимости.
-У меня корни русские, но во время войны моя бабушка переехала в Лондон.
Разговарить более Эванс не захотелось, поэтому она просто повернулась к окну и стала смотреть на мелькающие дома и деревья. В детстве это занятие её очень увлекало. Среди маленьких аккуратных коттеджей находились развалины сгоревшего дома. Разбирать их никто не собирался.
-Вы удивлены, наверное, что развалины никто не разберёт? - водитель проследил за её взглядом. Лили молча кивнула головой. - Там семья сгорела заживо. Мать и отец. Их дочь осталась жива, но про неё ничего неизвестно.
-Странно. Кстати, откуда вы знаете, где я живу?
-Вы по внешнему виду похожи на жительницу Кроукворта, - усмехнулся парень и немного ускорил ход машины, когда они выехали за город. Эванс была удивленна. Про неё обычно говорили, что она как яркое солнце среди мрачного неба, и в этом городке девочка не являлась похожей на других детей, родители которых работали на фабрике и жили в бедных районах, на западной окраине города. Их однотипные дома изнутри не представляли собой ничего интересного, лишь рыболовные сети свисали с потолков. В них пахло тухлой рыбой, все комоды и тумбочки, расположенные на первом этаже дома представляли собой нагромождение разных, ненужных предметов. Кухня находилась слева от входа, и там были коричневые деревянные шкафы, порой неотполированные, стол, на котором была грязная серая скатерть, и лампочка, одиноко свисающая с потолка. На втором этаже был чердак, спать там было практически невозможно из-за пауков, которых было великое множество. Наверное, именно поэтому, то место получило некрасивое название Паучий тупик. Люди, живущие там, не отличались ни особой дружелюбностью, ни нравственностью, кажется, семьи там были очень непрочные, ибо девушки выходили замуж за рабочих, не подозревая о настоящей семейной жизни. Этот район был за чертой благоустроенного центра города.
Наверное, за полтора года, которые, несомненно, были самыми тяжелыми в жизни Эванс, Лили просто не следила за своей внешностью, поэтому и походила на озлобленную женщину Паучьего тупика. Кажется, в последний раз она развлекалась, как следует, целых полгода назад.
Война высушила её изнутри и снаружи. Ранения, шрамы, бинты, перевязки, сложные зелья, заклинания, так часто становящиеся уже не безобидными, много крови, потери, ссоры, ревность, злость на Джеймса - кажется, Лили Эванс уже забыла, каково это быть молодой.
- Ой, вот и мой дом, - Лили смущенно улыбнулась при виде желтого двухэтажного дома, обнесенного невысоким деревянным, недавно покрашенным белым забором. - Сколько я Вам должна?
-Нисколько, - парень усмехнулся, а потом покачал головой. - Я тебя помню. Лили Эванс, которая любит цветы шиповника.
-Стой, ты... Да не может быть! Джек, верно? - Лили крепко обняла его за шею.
-С тобой ведь ещё была девушка, - жестом Эванс изобразила длинные волосы и пушистые ресницы.
-Да. Марлин пропала с того вечера.
-Мне жаль, действительно жаль, - Лили опустила глаза, смотря на грязный резиновый коврик, на котором валялась пачка из-под сигарет. Признаться, Маккинон Эванс помнила очень плохо, только то, чтоу неё были длинные черные волосы и странная манера речи. Вообще, на войне люди пропадали без вести очень часто, но от каждой такой потери Эванс испытывала огромный шок, обволакивающий её изнутри.
-Не стоит притворяться, что тебе её действительно жаль, - с этими словами Джек открыл дверь девушке, тем самым давая понять, что хочет побыть в одиночестве.
Лили пошла по аккуратной тропинке, выстланной плиткой. Трава уже начала пробиваться сквозь промерзшую землю, снег практически сошёл, а веревочные качели, так любимые Лили, сейчас представляли собой дощечку с двумя верёвками, одна из которых порвалась. Но это девушку не остановило. Эванс побежала навстречу солнцу, по грязи, прямо в самую гущу сада, где обычно росли лилии. Добравшись до качелей, Лили крепко повязала веревку и уселась на отполированную дощечку. Солнечные лучи не позволяли осмотреть весь сад, ветер трепал густые рыжие волосы, а Лили была счастлива просто вернуться домой. Неожиданно верёвка оборвалась, и Эванс с грохотом приземлилась на землю, больно ушибив свою пятую точку.
Дверь приоткрылась, и из дома вышла мама с кухонным полотенцем в руке. Девушка же просто помахала ей рукой, перед тем как окончательно свалиться в грязь.
-Господи, совсем ума лишилась, - причитала миссис Эванс, смотря на свою нерадивую дочь. - Девочка, как же я рада тебя видеть! Качели-то твои сломались, вот уже, как год прошёл! Это же надо пропадать два года! Лили, ну зачем ты сбежала тогда? Мы, с отцом твоим, весь город обыскали, а ты, доченька моя, скрылась!
-Мама, я так рада тебя видеть! - Лили улыбнулась по-настоящему в первый раз за тянучие месяцы. Как будто не было между ними ссор и обид, а было только счастье и радость. Мама стала слегка ниже ростом, волосы её поседели, а морщинок на лице значительно прибавилось. Эванс хотелось стереть каждую складочку на добром мамином лице, таком родном и любимом, что Лили не понимала, как прожила все эти годы без неё. Они с ней сидели вобнимку и плакали, наверное, минут пять, пока во двор не вышел папа в толстых очках и с газетой в руках.
-Мать твоя, женщина! Совсем из ума выжила?! - папа был в пижамных штанах и серой футболке, а его тапочки смешно хлюпали, когда он наступал на грязь.-Лилючик? Не пугай нас так в следующий раз, а то совсем стариков в могилу загонишь!
Отец упал на колени перед двумя женщинами и потрепал Лили за щёки.
-Джон, девочка наша нашлась! По качелям соскучилась!
-Специально их не делал, чтобы ты, рыжая проказница, упала своей задницей в лужу! - папа хлопнул в ладоши, а Лили звонко рассмеялась над шуткой отца. Господи, как давно с ней не происходило таких счастливых мгновений, которые вспоминают, когда вызывают Патронус. Не хватало ещё Джеймса. Тут Эванс, как молнией поразило.
-Мам, пап, понимаете, тут такое дело... Помните Джеймса Поттера?-Лили показала завитушки на голове, и очки на лице, которые Эванс очень обожала и считала, что они идут Поттеру. - Ну вот, мы с ним встречаться начали, давно, уже два года назад. А сейчас он в больнице и ему срочно нужна помощь. Вы не выкидывали мою записную книжку?
-Знаешь, я так и знал, что вы с ним скоро поженитесь,- мистер Эванс вскинул правую бровь, а потом потрепал Лили по макушке. Папа всегда подшучивал над младшей дочерью, а Лили весело отвечала, и у них получилась перепалка, порой даже доходило до ссоры. Петунья же никогда не отличалась такой жизнерадостью и чувством юмора, как Лили, поэтому просто молчала, опустив голову.
-Джеймс не хочет делать мне предложение, папа. Но сейчас не до этого. Мне нужен телефон мистера Каламистри, и очень срочно, - Эванс поглядела на своего отца, а тот, поняв всю серьезность ситуации, встал с сырой земли и протянул руку дочери. Вспохватившись, мама тоже встала, слегка кряхтя.
Хлопнула деревянная калитка, и по тропинке к дому, ничего не подозревая, пошла Петунья, девушка лет двадцати в темно-синем платье в белый горошек и драповом пальто с большими чёрными пуговицами. Стуча своими каблуками и размахивая безвкусной кожаной сумкой, Тунья оглянулась, пригладила свои светлые волосы, собранные в высокий пучок и посмотрела в сторону качель, где Лили была готова упасть в обморок от переизбытка чувств. Удивление, радость, любовь, страх, потрясение - все эти эмоции Лили Эванс испытала в считанные доли секунды, потом же кинулась на встречу дорогой сестре. Только после этого Лили увидела, что её любимая Туни в положении.
-Туни! О, пресвятой Мерлин, у тебя будет ребёнок? Поздравляю!
Лили не знала, что ещё сказать, поэтому просто стала стоять около сестры. Оцепение полностью завладело ею, улыбка, словно наклеенная, оставалась на искусанных губах. Наконец, Тунья, склонив голову набок, выдохнула из легких воздух, а потом порывисто вдохнула, собираясь с мыслями.
-Не думала, Лили Эванс, что тебе хватит совести просто прийти вот так! - Туни уронила сумку в лужу, брызги полетели во все стороны, одна из них попала на лицо рыжеволосой девушки, но Лили была просто не в себе, от счастья, что родная сестра сказала хоть что-нибудь, плевать на то, что это было оскорбление. Поэтому улыбка всё ещё сияла на её губах.
-Мама, папа, вы даже её не выгоните?
-Она твоя сестра Туни, и никто не давал тебе права говорить о ней в таком тоне, - отец сердито посмотрел на Петунью.
- Ясно. Теперь мне всё ясно,- со слезами в голосе произнесла старшая сестра.- Просто скажите, почему?! Чем Лили лучше меня? Может тем, что она сбежала из дома или тем, что вернулась и стоит здесь, как ни в чем не бывало. Она же... она превращала чашки твоего, мама, любимого сервиза в крыс и мышей, которых ты люто ненавидела! Пила алкоголь, целовалась со своим ненаглядным Поттером, а потом ушла, обиделась, видите ли. Фу, какая мерзость!
Туни визжала, как сумасшедшая, тыкая в пальцем в Эванс, пока слеза тихо катилась по щеке Лили.
-Тебя. Никто. Не заставлял. Стучать на меня, - по слогам проговорила младшая сестра, а потом быстрым шагом направилась в дом, искать записную книжку. Петунья лишь фыркнула, а потом посмотрела на родителей с долей стыда. Но миссис и мистер Эванс казались настолько удивленными, что даже не заметили этого взгляда. Наверное, с вами было такое. Когда при ссоре двух своих лучших друзей, ты нечаянно узнаешь подробность о том, что относишься к одному из них предвзято. Ты понимаешь, что это так, но ничего не можешь с этим поделать, ведь тот человек, он более любим, просто потому, что он является таковым. В душе возникает чувство вины, оно раздирает тебя изнутри, ты же просто стоишь, пораженный молнией и громом одновременно, или с мгновенной задержкой. Главное - это отношение потом не поменяется, даже если ты приложишь все усилия к этому.
Пока родители и Туни приходили в себя, Лили обыскивала все возможные места в доме: ящики комода, кухонные шкафы, места хранения под диваном, свои тайные лазейки, даже залезла в шкаф со средствами личной гигиены. Но найти записную книжку, Лили не удалось. Поэтому девушка обреченно села на диван и уставилась в одну точку. Всё было, как в параллельном мире, часовая стрелка двигалась слишком быстро, а времени было вобрез. Лили же с этим ничего не могла поделать. Бездействие угнетало, хуже всякой ссоры или алкоголя. Оно не давало прийти в себя и включить в работу свой мозг.
-Мы будем с тобой всё время вместе, как Сид и Нэнси, Сид и Нэ-энси...- Лили утерла слезу, катившуюся по щеке, и встала с дивана. Эту песню, которую сочинят намного позже их времени и на русском языке, Лили с Джеймсом нашли на простой бумаге, вырванной из обыкновенной магловской тетради. С тех пор они всё время напевали её, когда становилось совсем плохо.
-Лили! Ты так и не нашла?
-Мама, ты не понимаешь, я же могу потерять его! - девушка бросилась в объятия миссис Эванс и зарыдала. Истерика овладела ею, руки тряслись, девушка выкрикивала какие-то бессвязные слова, фразы. Тушь растеклась, и теперь ярко-зеленые глаза Лили, были красивыми огоньками на фоне черных кругов. Она плакала и не могла остановиться, ей было жалко, что они с Джеймсом так мало провели времени вместе, что у них было так много ссор, что она, Лили Эванс, будет виновна в смерти самого любимого и дорогого человека в этом чертовски несправедливом мире. Объятия мамы немного успокаивали, но боль изнутри становилась всё сильнее и сильнее. Казалось, что даже тиканье дурацкого будильника красного цвета, стоявшего на тумбочке, просто действует девушке на нервы, и она, уже не в себя, от ярости, оторвалась от плеча матери и подошла к столику, где стоял этот предмет. Потом же просто взяла и разбила его со всей силы, хрустальную вазу постигла та же участь. Наконец, в бессилии Лили просто упала на пол и начала бить о деревянные голые доски руками и ногами.
-За что?! Джеймс, он... самый лучший, самый кр...кр-расивый. Я его так люблю, больше всех на свете люблю! А вы стоите здесь, как идиоты и ис-сстуканы, смотрите на меня-я-я! - Лили ткнула пальцем себя в грудь, а потом рассмеялась ужасающим смехом. - Всё делается ради защиты маглов, а нуждаются ли они в ней? Ради вас, Джеймс угробил себя, а вы не можете ничем ему помочь, как и матери Северуса-а! Из-за того хирурга она сдохла, как бездомная, а Сев, мой хороший Сев, пошел в Пожиратели. Из-за какого-то пьяного магла!
Петунья громко захлопнула дверь и взяла Лили Эванс за шиворот черного свитера, поднимая её с пола, словно кошку, сделавшую что-то непристойное.
-Ты... ты расстянешь его! Это мой любимый свитер!
-А мне плевать. Пусть даже это самая дорогая шмотка из твоего гардероба! - родители, кажется, сейчас упадут в обморок от обилия эмоций. - Ты орешь на всю улицу, как будто эта семья для тебя ничего не сделала. Тебе ли, Лили Эванс, жаловаться на жизнь?! У тебя всегда было всё, дедушка носился с тобой до самой смерти, бабушка часто болтала о том, как твои дела в школе и что сделала твоя тихая сестра. Мало того, ты оказалась ведьмой, да посмотрите на неё, настоящей волшебницей!Тебе бы жить да радоваться, но нет, даже в школе ты впутываешься в самые невыобразимые истории, курсе на шестом вовсю нарушаешь правила, как королева, бросаешь своего друга детства, который был тебе дороже меня... Сейчас же жизнь просто наградила тебя за все твои поступки. Два года назад я случайно перепутала твой блокнот со своим личным дневником и подожгла его. Так что, от твоей записной книжки остался только пепел.
-Туни, нет! - Лили села на колени, глядя, как умирают её последние надежды. - Ты не могла сделать этого!
-Очень даже могла. Лили, мне, правда, очень жаль.
В голове Эванс что-то щелкнуло, слезы перестали литься из её глаз, она просто встала с колен и безразличным взглядом окинула лица когда-то дорогих и любимых людей. В горле пересохло, но жажды не было, голова была заполнена дымом, в ней сильно шумело. Не хотелось абсолютно ничего.
Перед глазами же стоял тот самый день, так сильно любимый Лили...
-Алиса, посмотри же, это самый настоящий шиповник! Где его можно было достать, да ещё и поздней осенью?
-А ты посмотри на бумажку, - победно ухмыльнувшись, Алиса оторвалась от пергамента и посмотрела с вызовом на Лили.
-Там написано "Мы будем с тобой всё время вместе, как Сид и Нэнси. И ни за что не доживем до пенсии, как Сид и Нэнси. Сид и Нэнси.",-Лили улыбнулась, а потом звонко хлопнула в ладоши и помчалась в гостинуюв, где её уже ждал Поттер.
...Эванс мечтательно прикрыла глаза, облокотившись о холодный дверной косяк. Потом же просто сказала слова прощания родителям и пошла по тропинке. Последний раз грустно посмотрела на веревочные качели, девушка улыбнулась. Она двигалась, словно по инерции до того угла, где можно уже трансгрессировать.
Она очутилась в лесу, где деревья стояли настолько плотно, что пройти мимо них, оказалось неимоверным усилием. Отсюда лежала дорога в госпиталь тяжелобольных, от которых в Мунго просто отказывались. Именно среди них лежал человек, готовый за особые услуги, предоставить любую информацию о Пожирателях смерти. Мистер Какркаров был тяжело болен, и если бы не чудодейственное зелье, то он бы умер, как букашка, несколько недель назад. Поблагодарив Бога за такую новость, Лили Эванс двинулась по асфальтовой дорожке, по бокам которой стояли деревянные крашеные лавочки.
Ей нужна была информация о местонахождение одного человека, пославшего проклятие в Джеймса Поттера. Регулусе Блэке.
P. S. Песня "Сид и Нэнси" принадлежит группе Lumen.
И да, не нужно делать из Петуньи стерву, она, правда, приняла записную книжку за свой личный дневник.
