Глава 1Август 2008, Южная Осетия
Подполковник Владимир Васильевич Ильин в ярости ударил кулаком по карте, лежащей на хлипком столике в штабной палатке. Боевая тревога застала Ильина, как и многих его сослуживцев, поздней ночью. Его невероятно злили общая напряженность и абсурд ситуации - хотя российское командование владело информацией о готовящемся наступлении, даже среди опытных боевых офицеров мало кто до конца осознавал, что напряжение, много лет висевшее в воздухе на границе между Грузией и Южной Осетией все-таки вылилось в реальный военный конфликт. Да еще и в день открытия, мать их, Олимпийских игр, на время которых все войны должны были прекратиться. Древние греки были людьми неглупыми. Чего нельзя было сказать о правителях одной маленькой, но наверняка очень гордой кавказской страны, у границ которой сейчас стояла в полной боевой готовности 58-я армия.
В который раз ни в чем не повинные люди приносились в жертву имперским амбициям. Может быть, прав был популярный писатель - может, на войне хорошие и плохие есть с обеих сторон, и даже в войсках противника далеко не все горели желанием идти в бой, но сейчас Ильину было не до сантиментов. Как бы то ни было, те, другие, обстреляли мирно спящий город, и разбираться, кто именно был в этом виноват, они будут много после. А сейчас все ждали приказа. Ждал его и подполковник танковых войск Ильин, злость которого после размышлений о ситуации, как ни странно, улеглась. Наконец ему надоело неподвижно сидеть в душной палатке и сверлить глазами карту, и он решил выйти размяться, а заодно проверить, готовы ли машины и экипажи.
Выйдя из палатки, Ильин увидел совсем молоденького солдатика, который надвинул кепку на глаза и спокойно спал, склонив голову на необъятный рюкзак цвета хаки и совершенно не обращая внимания на окружающий шум и суету. Ярость Ильина, уже было успокоившаяся, вскипела с новой силой - больше всего подполковник Ильин не любил разгильдяев.
Осторожно, чтобы не разбудить бездельника раньше времени и не свести на нет эффект неожиданности, Ильин наклонился к самому уху солдатика и рявкнул:
- Подъем!!!
Солдатик, разбуженный мощным командирским баритоном, подскочил, уронив фуражку, и ярость на лице Ильина сменилась недоумением. Солдатик оказался молодой девушкой в камуфляжной куртке, которую Ильин принял за полевую форму.
- Это что еще за недоразумение?
Девушка нахмурилась:
- Я, товарищ подполковник, не недоразумение. Диана Медведева, специальный корреспондент журнала "Новое время". Буду освещать ход вооруженного конфликта, - добавила она важно.
Ильин любезно улыбнулся, но в словах его прозвучала угроза:
- Милая девушка, будете ли вы здесь что-нибудь освещать или нет - большой вопрос. Вы находитесь в зоне боевых действий и будете выполнять все, что скажут представители командования. Персонально вам их приказы буду передавать я.
Девушка ничуть не смутилась и насмешливо парировала:
- Лично вы? Какая честь! Но что-то нынче цвет российского офицерства не очень-то обходителен с дамами.
Ильин, казалось, был несколько удивлен:
- С чего вы взяли, что я имею какое-то отношение к этому пресловутому, - он театрально взмахнул рукой, - цвету?
- Ну, Орден Мужества просто так не дают, - ответила девушка.
- Уже и справки навели? Чтобы заранее знать, кого обвинять в препятствовании работе прессы?, - холодно произнес Ильин, сложив руки на груди. - Так вот, прежде, чем писать кляузы для поднятия рейтинга вашего журнала и спекуляции на теме российской армии, постарайтесь, пожалуйста, понять, что вы находитесь в зоне боевых действий. И здесь есть люди, чей боевой опыт не ограничивается ношением камуфляжной куртки. Как ни странно, эти люди обеспечивают в том числе и вашу безопасность. Постарайтесь, пожалуйста, выполнять их рекомендации. Проблемы не нужны ни вам, ни мне. Честь имею, - Ильин быстро отдал честь, хотя в этой ситуации это, возможно, было и лишним, лихо развернулся и ушел, даже не оглянувшись на журналистку.
- Хам и шовинист, - процедила Диана ему вслед и отправилась на поиски фотографа.
Вид бронетехники, за много лет службы ставшей практически родной, почему-то всегда успокаивал Ильина. Многотонный Т-72 был похож на спящего дракона - опасного, непредсказуемого, но беспрекословно подчиняющегося тому, кто сумел его укротить. Уж в чем-чем, а в том, что его ребятам это удалось, Ильин не сомневался. Он был командиром суровым и требовательным, временами даже жестким, но в его профессии иначе было нельзя - авторитет командира должен быть беспрекословным, иначе неизбежен хаос, который в бою страшнее вражеской пули.
Личный осмотр бронетехники был для Ильина скорее особой традицией, нежели реальной необходимостью, но все же он очень не любил, когда его отрывали от этого занятия. Зная об этой привычке Ильина, капитан Давыдов, бывший при командующем армии кем-то вроде адъютанта, обратился к подполковнику Ильину осторожно, тщательно подбирая слова, будто пытаясь успокоить разъяренного хищника, с которым ему не повезло встретиться на узкой тропе:
- Товарищ подполковник... Вас вызывает командующий.
Вопреки ожиданиям, Ильин не выказал недовольства, а лишь удивленно поднял глаза, оторвавшись от осмотра гусеничных траков:
- Зачем, не сказал?
- Никак нет, - пожал плечами Давыдов.
Ильин нахмурился, кинул промасленные перчатки мехводу* и последовал за Давыдовым.
К немалому удивлению Ильина, в штабной палатке генерал был не один - с ним мило беседовала та самая девчонка, свято верящая в то, что она - светило военной журналистики. Но еще более странным было то, что генерал ей тепло, почти по-отечески улыбался, что было особенно непривычно в эти напряженные дни.
- Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?
Генерал оторвался от беседы, но улыбка не исчезла с его лица:
- Проходите, подполковник. Вот, знакомьтесь, Диана Медведева, журналистка. Очень одаренная девушка и по совместительству дочь моего старого друга.
Ага, картинка сложилась. Блатная, значит. Ну-ну.
Девушка мило улыбнулась, будто видела Ильина впервые, и протянула ему руку.
Ильин не отверг рукопожатие, но лишь хмуро ответил:
- Мы уже знакомы.
Генерал воодушевился еще больше, что было ему совершенно не свойственно. Очевидно, с отцом этой девчонки они действительно были очень близки. Не иначе, служили вместе:
- Вот и отлично. Значит, сработаетесь!
Ильин вновь нахмурился и вопросительно посмотрел на генерала:
- Товарищ генерал-лейтенант, мне кажется, у меня достаточно подчиненных.
- А она и не будет вашей подчиненной. Диана - девочка упорная и смелая, но сами знаете, какая нынче обстановка. Надо бы обеспечить ее безопасность. Думаю, вы с этим справитесь.
Ильин взвился, чего со старшими по званию себе практически не позволял:
- Товарищ генерал-лейтенант, Вам не кажется, что в такой обстановке женщинам вообще делать нечего? Да и у меня дел по горло, надо готовить колонну к марш-броску! А ей, - он презрительно кивнул на Диану, - пусть кто-нибудь другой занимается. Вон, Давыдов явно заскучал!
Давыдов в ответ яростно замотал головой, генерал же был непреклонен:
- Подполковник, это приказ. К тому же, раз вы с Дианочкой уже знакомы, вы, думаю, сработаетесь.
- Обязательно, - процедил Ильин, у которого торжествующая улыбка Дианы не вызвала ничего, кроме раздражения.
*Мехвод - механик-водитель, один из членов танкового экипажа
Глава 2Диана не без труда затащила огромный рюкзак в выделенную ей палатку. Конечно, не пятизвездочный отель, но возможность уединиться и спокойно поработать - это уже неплохо. Теперь, оказавшись вдали от суеты, она могла наконец обдумать будущую статью и главное - придумать, что делать с подполом, которого назначили ее надзирателем. В глубине души Диане было немного стыдно за свое чересчур провокационное поведение, но дала о себе знать обида на его беспардонную выходку, и разум затуманило пресловутое детское "Он сам виноват!". Хотя генерал-лейтенант Фролов, которого она с детства знала как дядю Толю, старый друг и сослуживец отца, тоже хорош! Выставил ее какой-то избалованной девицей из золотой молодежи, которой захотелось новый острых ощущений. Теперь и мерзкий подпол будет видеть в ней исключительно гламурную дурочку в модном прикиде в стиле "милитари". И почему-то это было безумно обидно.
Дабы пресечь упаднические настроения, Диана достала из рюкзака компактный ноутбук и завалилась на походную койку, закинув ноги в запыленных берцах на ее металлическую спинку. Койка, казалось, была ровесницей Кавказского хребта, и даже под весом вполне стройной девушки жалобно скрипнула, а одна из пружин больно впилась в спину. Мимоходом подумав, что надо будет выпросить у надзирателя хотя бы какое-нибудь подобие матраса, Диана попыталась устроиться поудобнее и открыла ноутбук, собираясь найти всю доступную информацию о подполковнике как-его-там. Ильин, кажется? Диана слукавила, самоуверенно заявив, что она все про него знает. Про Орден Мужества она мельком услышала от кого-то из его танкистов по дороге в лагерь, а больше ничего ей известно не было. Но вот ему об этом знать необязательно. Репутация недалекой искательницы приключений уже создана, терять ей нечего, поэтому возможность подействовать на нервы наглому подполу упускать не стоит. Она найдет его больное место. Именно поэтому ей нужно его досье. И только поэтому!
Судьба посылала Владимиру Ильину испытание за испытанием. Сначала эта чертова война, теперь эта девица, над которой его назначили опекуном. Когда-то давно, сразу после окончания училища, его поставили командовать ротой молоденьких срочников. Обстановка в стране тогда была тревожная, мальчишки сильно нервничали, как бы их не отправили в Чечню. Тогда Бог миловал, но Ильину, который был ненамного старше своих подопечных, пришлось стать для них и отцом, и матерью, дабы создать в роте хоть какой-нибудь психологический комфорт, чтобы бойцы собирали автомат быстро и четко, а не роняли запчасти трясущимися от страха руками. С тех пор прошло много лет, в подразделении подполковника Ильина служили только выпускники военных училищ и контрактники, но история повторялась, и теперь ему снова придется стать нянькой. Да еще и для девицы! Ильин не был женоненавистником, женщины статного подполковника любили, но эта пигалица обещала стать источником проблем, а не женского тепла.
Какое к черту тепло? О чем он вообще думает? Ильин огляделся и увидел сидящего на траве Давыдова, лениво рисовавшего прутиком на земле. Ильин его окликнул:
- Капитан! Заняться нечем?
Давыдов уныло протянул:
- Так точно, товарищ подполковник, нечем. Командующий уехал, кажется, звонили с самого верха.
- А тебя, стало быть, бросили?
Давыдов кивнул, и Ильин продолжил:
- Ну раз бросили, пойдем перекурим. Заодно расскажешь, что за птица эта журналистка. Ты-то наверняка в курсе, раз при штабе отираешься.
У Давыдова лукаво загорелись глаза:
- Понравилась, товарищ подполковник?
Ильин сделал вид, что трижды сплюнул через плечо:
- Типун тебе на язык, Давыдов. Сам же видел - я теперь верный рыцарь взбалмошной принцессы. Поэтому, как командир, я обязан знать оперативную обстановку, дабы пресечь ЧП. У нее по лицу видно, что найдет-таки приключения.
- Дааа, я бы с ней поискал приключений-то, - мечтательно протянул Давыдов, но осекся, наткнувшись на укоризненный взгляд Ильина:
- Ближе к делу, капитан! Доложить обстановку!
- Есть, товарищ подполковник! Докладываю: насколько мне известно, это дочь полковника Медведева, с которым наш Фролов воевал в Афгане. В 1983 году недалеко от Джелалабада их соединение попало в засаду, Медведев прикрывал отход, был ранен, его потом чуть не комиссовали, но все-таки оставили на службе. В 90-х старые раны все-таки дали о себе знать, сердце не выдержало, а девчонка его тогда еще в школе училась. Ну и Фролов стал помогать семье боевого товарища. Она ему как родная. Только тянет ее вечно в самое пекло - оно и понятно, отцовские гены. Вот и сюда ее черти принесли, хотя могла спокойно в Москве сидеть да сплетни перепечатывать.
Ильин, собравшийся было закурить, задумался, рассеянно теребя в пальцах сигарету. Девчонка, похоже, не промах, хотя его по-прежнему терзали сомнения. Уж больно самоуверенно держалась, будто знала, что Фролов в обиду не даст, вот и провоцировала. Ну что ж, ничего не поделаешь, раз Родина приказала, ее верный солдат обязан выполнить приказ. Ильин все-таки закурил, сигаретный дым поднялся вверх, смешиваясь с окутавшим горы утренним туманом.
Диана сидела на походной кровати, задумчиво глядя на экран, с которого смотрел на нее подполковник Владимир Васильевич Ильин, суровый и непреклонный, как скала в Северном море. Никаких скандальных подробностей в его биографии обнаружено не было. Наоборот, вырисовывался почти рыцарский образ. Тридцать восемь лет, выходец из классической советской семьи: родители - строитель и учительница русского языка. Окончил Челябинское танковое училище с отличием, командовал ротой. Потом была Вторая чеченская. Когда Диана читала эти детали его биографии, ей стало не до язвительных комментариев, и она прониклась к противному подполу уважением. Ну, хотя бы к его воинской доблести - Орден Мужества он получил именно там, когда его танковая колонна преградила бандформированиям вход в мирное село.
Почувствовав, что ей открывается какая-то новая страница его биографии, она еще раз посмотрела на его фото. Суровое, волевое лицо, светлые чуть вьющиеся волосы, в которых кое-где проглядывала ранняя седина, высокий - фото в документе было портретом, но рост Ильина Диана успела оценить лично, она едва доставала ему до плеча. Пожалуй, при иных обстоятельствах подполковника Ильина можно было даже назвать привлекательным, но, к сожалению, его былинную стать сводил на нет его мерзкий характер. Пожалуй, никакой он не рыцарь, а натуральный солдафон, который к танкам относится нежнее, чем к женщинам. Но делать было нечего, согласно международным правилам безопасности, женщина в очагах военных конфликтов обязана была передвигаться исключительно в сопровождении мужчины, лучше вооруженного. Так что им с солдафоном предстояло провести вместе еще как минимум несколько горячих деньков. Как звучит-то!
Но раз так вышло, мерзкий подпол был обязан обеспечить ей нормальный матрас и подобие одеяла - ночи в горах холодные. И как раз когда преисполненная решимости Диана собралась отправиться на поиски своего надзирателя, в палатку ворвался взмыленный редакционный фотограф:
- Дианка! Собирай манатки! Колонна выдвигается!
Глава 3Несмотря на крошечные размеры республики, путь предстоял долгий. Колонна должна была двигаться по грунтовым горным дорогам, вокруг которых могли быть устроены засады, поэтому пословица "Тише едешь - дальше будешь" была сейчас как нельзя кстати. Танки, бронетранспортеры и грузовики постепенно выстраивались в нужном порядке, экипажи согласовывали последние детали, все было готово к броску. Ильин, как и надлежало командиру, был внимателен и собран, излучая спокойную уверенность, но в крови уже закипал адреналин, его переполнял азарт охотника или спортсмена на старте, ждущего отмашки судьи. Не хотелось думать о том, что впереди его могли ждать кровь и смерть, , но ожидание и неизвестность уже становились невыносимы. Как там было? Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Точнее и не скажешь. Его ужасный конец не очень пугал, за многие годы службы страх куда-то ушел, оставив место лишь инстинктам. Неважно, каким исход будет для самого Ильина, но он сделает все, чтобы его ребята, сейчас беззаботно травящие байки, вальяжно облокотившись на бронетехнику, вернулись домой, к тем, кто их ждет. Ильин вспомнил мать капитана Давыдова, которую как-то встретил на вокзале, когда они оба отбывали в казавшийся теперь таким далеким отпуск. Пожилая женщина отчитывала сына-ловеласа, называя его непутевым, но в глазах ее светилась нежность: вернулся, целый и невредимый. Ильин тогда тоже улыбался, беззлобно подшучивая над Давыдовым, но в душе разливалась горечь - родители умерли, а любимая женщина ушла, хлопнув дверью, не выдержав его постоянных командировок в горячие точки. Потом были несколько непродолжительных романов, но семьей он так и не обзавелся, с головой уйдя в работу. Подполковнику никто не пишет, подполковника никто не ждет. Ильин встряхнулся, чтобы отвлечься от печальных мыслей и не позволить тоске затянуть себя. Сейчас нужно было думать о насущных проблемах. И одна их этих проблем как-то подозрительно долго не напоминала о себе. "Не дай Бог, уже вляпалась куда-нибудь", - пробормотал Ильин, отправляясь на поиски своей подопечной.
Диана стояла у штабной палатки, рассеянно глядя по сторонам и ковыряя землю носком ботинка. Она оказалась в какой-то странной и глупой ситуации. С одной стороны, Фролов дал ей зеленый свет на дальнейшие действия, а с другой - теперь она обязана была подчиняться своему надзирателю, действия которого могли быть оправданы правилами безопасности, но все равно ужасно раздражали. Вот и сейчас ей непременно нужно было отправиться вместе с колонной, но она не была уверена, что противный подпол, который, как назло, куда-то запропастился, позволит ей ехать. Ей-Богу, какой-то детский сад, младшая группа. Время поджимало, Диана нервно оглядывалась, пытаясь найти Ильина. Вдруг на плечо ей резко опустилась тяжелая, явно мужская рука. Диана резко обернулась, занеся руку для ответного удара и стараясь выглядеть грозно, чтобы мерзкий подпол понял, что с ней не стоит так шутить. Но это оказался не Ильин, и вместо того, чтобы ударить наглеца, она радостно бросилась ему на шею:
- Санчо!
Александр Гончаренко, для друзей просто Санчо, был опытным военным корреспондентом, поэтому Диана совсем не удивилась, увидев его здесь. Он был для нее не только другом, но и наставником, который и привел ее в военную журналистику. Они познакомились, когда Диана училась на выпускном курсе журфака. Гончаренко, уже тогда именитый журналист, проводил для студентов мастер-класс по военной журналистике. Диана слушала его, как завороженная: Гончаренко, телосложением напоминавший медведя, с вечной щетиной, даже в мирной жизни носивший одежду немаркой армейской расцветки, был настоящим профессионалом своего дела. В отличие от многих своих коллег, он получил военное, а не журналистское образование, поэтому знал армию изнутри, а пройдя горячие точки уже в качестве корреспондента, он получил неоценимый опыт, который желал передать молодежи. Но что характерно, несмотря на титулы и награды, в общении он был абсолютно простым человеком, поэтому после той памятной лекции он с готовностью ответил на вопросы Дианы. Потом она не раз обращалась к Гончаренко за советом, а потому совсем (ну, то есть, почти) не удивилась, когда он пригласил ее на работу в свой отдел. Сперва Диана была просто редактором, но изо всех сил старалась проявить себя. К счастью, Гончаренко, к тому времени ставший для нее уже просто Санчо, заметил ее старания и предложил ее кандидатуру на должность военкора в журнал "Новое время", где она сейчас и работала. Так что для Дианы не было бы преувеличением сказать, что именно Санчо она обязана своей карьерой. Теперь она была невероятно горда, что им удалось встретиться на настоящей полевой работе, где они были на равных. Однако Санчо, несмотря на внешнее благодушие, похоже не разделял ее энтузиазма:
- Надо же, Дианка. И правда ты. Какими судьбами?
Диана сделала вид, что подобный вопрос ее оскорбил:
- Как это какими? Моя судьба аналогична твоей - я тут в командировке.
Санчо покачал головой и произнес, смотря куда-то вдаль:
- И не сидится тебе дома!
Диана ответила резко:
- Да, не сидится! Между прочим, твоими стараниями!
Санчо ответил, глядя куда-то в землю, будто чувствуя вину за свои слова:
- Да я уж пожалел. Думал, угомонишься, а ты лезешь вперед батьки в пекло.
И тут Диана рассердилась по-настоящему и, дерзко глядя ему прямо в глаза, заявила:
- Знаешь, батька, я как-нибудь сама разберусь. Не маленькая уже. Что вы все ко мне лезете со своей заботой?!
Тут Диана заметила очень кстати направляющегося к ним Ильина и, поборов неприязнь, в буквальном смысле схватилась за него, как за соломинку, способную помочь избежать продолжения неприятного разговора.
Ильин оторопел и нахмурился, когда Диана вдруг взяла его под руку и светским тоном произнесла:
- Товарищ подполковник, нам ведь пора?
Ильин, не ожидавший такого поворота, не сразу нашел, что ответить, но все-таки сориентировался и таким же беспристрастным тоном коротко бросил:
- Да. Колонна выдвигается. Вам нужно поторопиться.
Диана, раздосадованная словами Санчо, холодно с ним попрощалась и, уйдя не обернувшись, не увидела, как он укоризненно покачал головой.
Когда они с Ильиным отошли на значительное расстояние, она выпустила его руку и отскочила, как ошпаренная, но Ильин не дал ей уйти, положив руку на плечо:
- Может, изволите объясниться? Что это значит? Что-то я не припомню, чтобы мы с вами под ручку ходили.
Диана коротко пожала плечами:
- Срочная оперативная необходимость. Ну теперь будет, что вспомнить. А сейчас, если позволите, я возьму вещи.
- Да, конечно, - произнес Ильин уже в спину удаляющейся Диане и усмехнулся:
- Во дает девка!
Когда Диана с рюкзаком пришла на пункт отправления, Ильин в танковом шлемофоне уже сидел на броне. Диана хмыкнула:
- Ну надо же, просто бог войны!
Заметив девушку, Ильин протянул руку за ее рюкзаком, а потом помог подняться и ей самой. Миниатюрная рука Дианы утонула в широкой и жесткой ладони Ильина, который, казалось, мог без всяких усилий просто взять ее на руки и поднять. Впереди послышался рев двигателей. Колонна начинала движение.
Танк, на броне которого они расположились, завелся, выпуская клубы черного дыма, заворчал и резко тронулся с места, отчего сидевшую на броне Диане откинуло назад. Она непременно бы ударилась спиной об одну из многочисленных стальных деталей корпуса, если бы не сидевший рядом Ильин, принявший удар на себя и аккуратно поймавший ее за плечи. Низкий голос прямо над ухом пробормотал: "Осторожней", отчего Диана почему-то смутилась. Но Ильин вернул ее в вертикальное положение и почему-то быстро, будто обжегшись, отдернул руки, отчего вся двусмысленность ситуации и некий романтический флер сразу исчезли. Когда Диана осторожно обернулась, Ильин был невозмутим и даже не смотрел в ее сторону, взгляд внимательных серых глаз был направлен на скрытые облаками горные пики.
Глава 4Несмотря на все опасения, дорога была спокойной. Солнце было уже высоко, покрытый снежными шапками Рокский перевал остался далеко позади. Все-таки, несмотря ни на что, Ильин любил этот суровый, непокорный, опасный, но все же прекрасный край. Кто-то всю жизнь мечтает увидеть море, а для Ильина оно всегда было не более, чем соленой лужей. В свое время он был даже рад, что его перевели в Северокавказский военный округ - поближе к горам, подальше от рутины и, чего уж греха таить, прошлой жизни. Неспокойный Кавказ не давал расслабиться, а значит, и заскучать или поддаться хандре. Где-то далеко, там, в шумных городах кипела жизнь, в которой ему не было места. Это Ильин понял и сам, это не раз он улавливал в словах Ирины - гордой, красивой, успешной. Поначалу ей нравилась его непохожесть на всех ее друзей - менеджеров, дизайнеров, финансистов, среди которых Ильин слишком выделялся, и оттого чувствовал себя не в своей тарелке. Ему не нравились шумные гламурные вечеринки, на которых вся эта офисная шушера не упускала случая отпустить едкое замечание в адрес людей в погонах. Ирина, казалось, этого не замечала и наслаждалась своей скандальной славой - ни дать, ни взять Наташа Ростова, околдованная подлецом Курагиным. Они постоянно балансировали на грани скандала, но Ильин любил Ирину и ради нее готов был вытерпеть хоть сотню таких вечеров. Но разрыв был неминуем - получив известие об очередной командировке, она закатила скандал, выплеснув на Ильина долго копившееся раздражение. Она не понимала, что держит его в армии, кому и зачем он служит. Скандальная слава больше ее не прельщала, а изменить Ильина у нее не вышло. Он и сам понимал, что их союз обречен, а потом не стал удерживать Ирину. На следующий день он уехал на Кавказ, а спустя несколько месяцев услышал от общих знакомых о ее свадьбе с каким-то финансистом, знакомым еще по экономическому факультету престижного вуза. С тех пор в жизни Ильина были другие женщины, которым нравилась его армейская прямота, но все они казались ему бледными тенями на фоне яркой и темпераментной Ирины. Странное дело, но при этой мысли он вдруг посмотрел на свою вынужденную попутчицу. Нет, товарищ подполковник, это уже клиника - повсюду искать призраки прошлого, с которым хоть и болезненно, но все же добровольно расстался. Ильин успокоил себя тем, что сейчас это было необходимо с чисто профессиональной точки зрения. Во всей этой суматохе он не успел как следует изучить свою подопечную, а ведь он должен будет суметь узнать ее издалека и успеть прикрыть, если... О том, что последует за этим "если", думать совсем не хотелось.
"Дочь полка" была совсем не похожа на роковую зеленоглазую брюнетку Ирину. Девушка с редким именем Диана была невысокого роста, фигуру ее нельзя было разглядеть за свободной камуфляжной курткой, и даже длинная темно-русая коса, перекинутая через плечо, заплетена была небрежно, будто девушка не придавала большого значения внешнему виду. Однако Ильин достаточно хорошо знал женщин, чтобы сразу понять, что каждая деталь ее облика тщательно продумана и просчитана. Находясь в мужском обществе, наверняка хочет показать, что она в первую очередь профессионал. А жаль. Ильину вдруг стало интересно, как бы этот Гаврош смотрелся в платье. Что, товарищ подполковник, давно не бывали в женском обществе, уже фантазируете о первой встречной? От этой мысли Ильин нахмурился и машинально покачал головой, отгоняя сюрреалистичный образ своей вынужденной попутчицы в роскошном наряде, подобном тому, какие носила Ирина. Ну нет, кто угодно, хоть монументальная фельдшер из медсанбата, хоть медсестричка с внешностью Барби, уже которую неделю кидающая на него призывные взгляды, но только не она! Краем глаза он заметил, что Диана обернулась на него, но сделал вид, что сосредоточенно изучает склоны гор.
Диана смотрела на застывшего, словно каменное изваяние, Ильина, пытаясь угадать, о чем он может думать. Наверняка о каких-нибудь колесно-гусеничных машинах. О чем-то другом ему, наверно, по уставу думать не положено. Классический солдафон, прямо-таки эталон, хоть в музее его выставляй. А что, зрелище бы вышло эффектным. Диана вынуждена была признать, что, несмотря на квадратно-гнездовой образ мышления, внешними данными природа подпола не обделила. Слово "статный" ему бы очень подошло. Обычно мешковатая полевая форма сидела на нем, как влитая, на камуфляжной куртке, покрывавшей мощные плечи, не было ни единого масляного пятнышка, а берцы каким-то магическим образом почти не запылились. Аккуратист, значит? Что ж, похвально. Хотя и неудивительно - Диана невольно вспомнила отца, его всегда безукоризненные стрелки не брюках, ослепительно белую парадную рубашку и китель без единой пылинки. Что примечательно, хоть мама и была отменной хозяйкой, форму он всегда готовил сам. Перед каждой торжественной военной датой он устраивал этот своеобразный ритуал, за которым Диана тайком подсматривала, думая, что отец не видит. Она наблюдала, как он отглаживал стрелки, проводил щеткой по и без того безукоризненному кителю, с выражением крайней сосредоточенности на суровом волевом лице начищал до блеска ботинки, а потом вдруг подмигивал маленькой Диане и тепло улыбался, отчего вся суровость сразу исчезала. Диана вновь посмотрела на Ильина, пытаясь провести параллель. Да нет, этот субъект, наверно, вообще улыбаться не умеет. Только рявкает и хмурит брови. Диана усмехнулась - Ильин у нее выходил каким-то биороботом, но пока у нее не было возможности увидеть его в другом образе. Диана задумалась - а бывает ли он вообще другим? Ну что за глупость, конечно, бывает. Даже таким ледяным глыбам, как Ильин, не чуждо ничего человеческое, но похоже, на девушек эта человечность не распространялась. Ну разве что на тех, кто вешается ему на шею и томно закатывает глаза. Подпол, похоже, привык к женскому вниманию, и обломался только с ней, вот и бесится. Как банально! А она ведь почти поверила в рыцарский образ. Пора бы уже перестать искать прекрасного принца в каждом встречном.
Колонна, до сих пор двигавшаяся медленно, но верно, вдруг остановилась, из люков стали показываться озадаченные лица танкистов. Диана вопросительно посмотрела на Ильина, который, похоже, знал не больше нее. Он пожал плечами, лихо спрыгнул на землю и направился в голову колонны, на ходу бросив "Ждите здесь". Диана, уже совершенно не удивленная такой манерой поведения, осталась его ждать, сидя на броне и на всякий случай не предпринимая никаких действий. А то подпол вернется, еще в угол поставит. Ожидание затянулось, когда вдалеке вдруг показался мужской силуэт. Вопреки ожиданиям, это оказался не Ильин, а какой-то капитан, лицо которого показалось смутно знакомым. Кажется, Диана видела его в штабной палатке, адъютант, наверно.
Казалось, капитан был погружен в свои мысли, но поравнявшись с танком, на броне которого по-прежнему восседала Диана, капитан поднял глаза и, увидев Диану, старательно изобразил удивление:
- Какими судьбами столь юное и прекрасное создание занесло в наш суровый и негостеприимный край?
Диана скептически ухмыльнулась:
- Да вот, направлялась в страну волшебных фей, а мой розовый единорог сбился с пути. А с кем имею честь беседовать?
Капитан тотчас сорвал фуражку с головы и отвесил затейливый церемонный поклон:
- Капитан Давыдов. Для вас - просто Сергей. Отныне и навеки ваш верный рыцарь!
Диана не удержалась от смешка, когда за спиной у капитана вырос неизвестно откуда взявшийся Ильин:
- У прекрасного создания уже есть рыцарь. Вы что-то хотели, капитан?
Давыдов сразу выпрямился, надел фуражку и откашлялся:
- Никак нет, товарищ подполковник. Разрешите идти?
- Идите, капитан.
Когда Давыдов нарочито строевым шагом удалился, Диана не упустила случая ехидно поинтересоваться у Ильина:
- Что же вы так сурово с товарищем капитаном? Он-то вам чем насолил?
Ильин ответил привычно холодно:
- Он мне ничем, как вы выразились, не насолил. Если вы не заметили, мы сейчас в зоне боевых действий, где все разговоры должны быть исключительно по делу.
Диана скривилась:
- Ой, да что вы заладили? "Зона боевых действий", "зона боевых действий"! Вы кроме "никак нет" и "так точно" другие слова знаете? Все-таки не с бетонной стеной разговариваете.
Ильин, казалось, был непробиваем:
- А вы знали, куда попали. Не нравится - вас никто не держит, возвращайтесь в Москву. Хоть прям на этом танке, - кивнул он в сторону бронемашины.
Но Диану было не так-то просто запугать. Сейчас, когда Ильин стоял на земле, а Диана все еще сидела на броне, он была выше него. Слегка наклонившись, чтобы смотреть прямо в наглые серые глаза подпола, она медленно, почти по слогам произнесла:
- Ни за что! Вы не знаете, с кем связались.
- Знаю, - равнодушно произнес Ильин и вдруг легко, как пушинку, подхватил охнувшую от неожиданности Диану и поставил ее на землю. Теперь, когда он снова был намного ее выше, он, точно так же, как минуту назад Диана, наклонился и вкрадчиво произнес:
- Привал, госпожа журналистка. Можете отдохнуть и поднакопить яда до следующего перехода. Он козырнул, развернулся и ушел к стоящим в стороне экипажам, оставив негодующую Диану в одиночестве.
Нет, он еще и издевается! Хотя... Диана проанализировала поведение Ильина при встрече с этим капитаном.
Неужто ревнует?
Глава 5Обширное поле, со всех сторон укрытое горами, стремительно обрастало палатками, связисты тянули провода, а неподалеку уже дымила полевая кухня. Диана в компании молоденького младшего сержанта Лаврика, которого Ильин милостиво отрядил ей для помощи с вещами, шли сквозь лагерную суету. Лаврик то и дело перекладывал сумку Дианы в другую руку, чтобы отдать честь проходящим мимо офицерам:
- Здравия желаю, товарищ капитан!
Диана, до того момента погруженная в свои мысли, подняла глаза и увидела, что перед ней стоит нахально улыбающийся Давыдов:
- И тебе не хворать, Лаврик. Дай-ка сюда, - потянулся он за сумкой в левой руке младшего сержанта.
Лаврик попытался возразить:
- Но товарищ подполковник приказал...
Давыдов решительно настаивал на своем:
- Товарища подполковника здесь нет, поэтому, товарищ младший сержант, извольте выполнить приказ старшего по званию. Да и вас, наверно, ждут куда более важные дела, чем помощь с багажом.
Лаврик было открыл рот, чтобы возразить, но, поняв, что этого делать не стоит, пожал плечами и удалился, сунув руки в карманы. Давыдов же повернулся к Диане, на лице его сияла лучезарная улыбка:
- Ну вот видите, сама судьба сводит нас вместе. Как добрались? Не сильно вас товарищ подполковник утомил?
Диана хмыкнула:
- Да, знаете, нет. Очень галантный мужчина. Правда, характер тяжелый.
Давыдов с готовностью поддержал разговор:
- Да, суров Ильин. Командир он отличный, но вот собеседник не самый приятный. Лицо капитана озарила еще одна лучезарная улыбка, и он перешел в наступление:
- Так что, если вдруг захотите провести время в интересной беседе или посмотреть местные красоты - я к вашим услугам.
Диана едва заметно поморщилась. Назойливость капитана начинала утомлять. Ну где этот чертов Ильин, когда он так нужен? Диана осмотрелась и вдруг рядом с одной из палаток увидела знакомую высокую фигуру. Воистину, помяни черта, и он появится. Но сейчас Ильин, который, заметив Диану, махнул ей рукой, оказался как нельзя кстати.
Увидев направляющегося к ним подполковника, Давыдов скривился, но как ни в чем не бывало, поприветствовал Ильина:
- Здравия желаю, товарищ подполковник. Вот, решил помочь госпоже журналистке, - произнес он, демонстрируя дорожную сумку как доказательство того, что у него есть законные основания находиться рядом с Дианой.
Ильин в ответ лишь сухо бросил:
- Хорошо. Вот ваша палатка, обустраивайтесь, - кивнул он на вход, покрытый навесом привычного цвета хаки, - а нам с капитаном нужно кое-что обсудить.
Когда Диана зашла в палатку, Давыдов крикнул ей вслед: "Я не прощаюсь!", но Ильин с удовлетворением отметил, что она даже не обернулась. Когда девушка скрылась за тканевым тентом, Ильин наклонился к Давыдову и спокойно, но многозначительно произнес:
- Капитан, кажется, девушка не жаждет находиться в вашем обществе.
Давыдов, казалось, ответил беспечно, но Ильин кожей почувствовал исходящее от него напряжение:
- Товарищ подполковник, позвольте девушке самой решать. Или что, для себя бережете?
Глаза Ильина мгновенно потемнели, правая рука сжалась в кулак - казалось, еще чуть-чуть, и он сгреб бы Давыдова за ворот. Но рука лишь схватила воздух, и Ильин прорычал:
- Как вы разговариваете со старшим по званию? Кругом! Шагом марш!
Давыдову ничего не оставалось, кроме как подчиниться приказу, и он строевым шагом удалился, но Ильин заметил его сжатые в кулаки руки и побелевшие от ярости костяшки пальцев. Ничего, остынет, вспомнит про хорошие манеры и субординацию.
День прошел в делах и привычных лагерных заботах: прежде всего, надо было наладить связь и сообщить в штаб об истинной причине их остановки - один из "Уралов" заглох прямо на марше, и в него въехал неопытный солдатик, управлявший идущим следом БТР-ом. Ситуация курьезная, но на ликвидацию последствий нужно было потратить немало времени, поэтому решено было объявить привал. Тем более, что экипажи уже утомились, и им надо было дать передышку во избежание дальнейших оказий. Ильин решил не посвящать Диану во всем подробности - ни к чему ей было это знать, да и сам описал все это такими словами, которые для женских ушей и вообще для приличного общества предназначены не были.
К вечеру суета немного угомонилась. В укромных местах разожгли костры, полевая кухня исправно снабжала всех ужином, а потому и солдаты, и офицеры немного расслабились и повеселели.
Перекусив простой, но сытной армейской едой, Диана присела у костра, пытаясь согреться. Похоже, она недооценила горный климат. Ветровка и флисовый джемпер не спасали от пронизывающего ночного холода. Диана попыталась спрятать озябшие ладони в рукавах куртки, когда вдруг почувствовала на плечах чьи-то руки, а потом по телу постепенно стало разливаться тепло. Обернувшись, Диана увидела Ильина, который заботливо укутал ее необъятным бушлатом. Надо же, и товарищу подполковнику не чуждо ничто человеческое. Диана чуть было не удержалась от еще одного язвительного комментария, когда Ильин, севший на бревно напротив нее, вдруг тепло улыбнулся и спросил:
- Тепло ли тебе, девица?
Когда согрелись озябшие руки, на душе вдруг тоже стало теплее, и Диана, вспомнив сказку, улыбнулась в ответ:
- Тепло, батюшка.
Сейчас, в минуты тишины, когда дневные дела остались в прошлом, и сама война, казалось, гремела где-то очень далеко, Ильин выглядел спокойным и умиротворенным. Всегда суровые и резкие черты разгладились, в сумерках стало не видно седины, и он будто помолодел. Чуть вьющиеся волосы растрепались, и Диане вдруг захотелось к ним прикоснуться, отвести со лба русую прядь. Но, испугавшись этого внезапного порыва, она только плотнее закуталась в бушлат. Поношенная камуфляжная ткань пропиталась запахами машинного масла и дыма, но они не были неприятными, а лишь создавали какое-то чувство защищенности, и, казалось, нет в мире брони надежнее, чем этот старый пропыленный бушлат.
Заметив, что его попутчица дрожит от холода, Ильин, не задумываясь, укрыл ее своим бушлатом. Когда он наклонился к ней, сквозь запах дыма он почувствовал еще какой-то, незнакомый, едва уловимый, но приятный. Женский парфюм. Ильин не удержался от улыбки: и в горах во время войны девушка остается девушкой, и даже по-детски закутавшись в старый бушлат, старается выглядеть элегантно. Это зрелище напомнило ему знакомую сказку, и он не удержался от комментария. Вопреки ожиданиям, девушка не огрызнулась, а откликнулась на его реплику. Сейчас, когда они, пожалуй, впервые не ругались и не пререкались, он будто посмотрел на нее по-новому: как она улыбается, как пляшут отблески костра в ее карих глазах. Ильин не удержался от сравнения: совсем не такие, как у Ирины. Она напоминала Снежную королеву, и взгляд у нее был такой же: невероятно красивые зеленые глаза, гипнотизирующие, затягивающие в свой омут, но холодные. Диана смотрела на мир иначе: отчаянно, дерзко. Было заметно, что порой ей хотелось уесть Ильина, почувствовать свое превосходство, но в ее взгляде никогда не было того холодного высокомерия, что излучали глаза Ирины.
Ильин удивился своим мыслям - когда это он успел так изучить свою попутчицу? Наверно, в экстремальных условиях люди действительно быстрее притираются. И даже их постоянные перепалки за пару дней успели стать чем-то родным. Подумав об этом, Ильин неожиданно понял, что Давыдов, пожалуй оказался прав. Ильин действительно берег эту девушку. "Для себя" звучало чересчур резко и грубо, но черт возьми, во всех их пререканиях было куда больше эмоций и жизни, чем в тщательно выверенных, но холодных и пустых словах Ирины. Наверно, поэтому они и расстались - Ильин был человеком прямым, не терпящим фальши, а Ирине был куда важнее внешний лоск. Странно, что он понял это только сейчас. И спасибо этой девочке, за то, что помогла ему это осознать.
Кто знает, может быть, если бы они с ней встретились в другой ситуации, все сложилось бы иначе... Ильин встряхнулся, отгоняя глупые мысли. Наверно, его уже уже настолько заело одиночество, что он мечтает о личном счастье с первой встречной. Да и вообще, на сколько она его моложе? Лет на тринадцать, а то и пятнадцать. Это сейчас она юная идеалистка, а потом все наверняка изменится, найдет себе генеральского сынка и будет с ним счастлива. Да, товарищ подполковник, а вы стратег. Все продумали заранее. Да, наверно, так и правильно. Кто знает, сумей он предсказать исход отношений с Ириной, может быть, и не обжегся бы. И все бы вышло иначе.
Диана обернулась, услышав шаги. Давыдов, в компании нескольких сержантов, направлялся прямо к ним. Когда он подошел ближе, Диана с удивлением отметила, что в руках у него гитара. В присутствии Ильина Давыдов не осмелился упорно навязывать свое общество, а лишь вежливо поинтересовался:
- Можно присоединиться?
Ильин пожал плечами: пожалуйста. Увидев гитару, он проворчал, но больше для вида:
- Ну вы бы еще рояль с собой притащили!
Давыдов, как ни в чем не бывало, назидательно поднял палец и процитировал известный фильм:
- Кто сказал, что нужно бросить песни на войне? После боя сердце просит музыки вдвойне!
Сержанты расселись на бревнах вокруг огня, зазвучали разговоры и смех. Диана почувствовала на себе внимательный взгляд Ильина и отчего-то смутилась.
Давыдов передал гитару одному сержанту, судя по темным глазам и носу с горбинкой, армянину. Тот сел поудобнее, перебрал струны и запел приятным, чуть сипловатым голосом:
Мы про любовь говорить не умели,
Будто она далеко-далеко.
Каждую ночь мы на небо смотрели,
Звезды на нем зажигая легко.
Помню ты мне сказала, в сердце печаль затая:
"Если звезда упала - значит она твоя..."
Ты же тогда не знала, синяя птица моя,
Если звезда упала значит она твоя...
Диана осторожно посмотрела на Ильина - от безмятежности не осталось и следа, на суровом лице отражалась задумчивость, будто он и не слушал песню. В голову пришла шальная мысль - а вдруг он думает о ней? Диана вздрогнула, когда Ильин, будто угадав ее мысли, посмотрел на нее. Диана была не в силах отвести глаза - казалось, Ильин хотел что-то сказать, но не мог, и лишь смотрел на нее, надеясь, что она поймет.
Глава 6Песня закончилась, а Ильин все сидел и не отрываясь смотрел на Диану. Его пристальный взгляд не укрылся от внимания Давыдова, благодушный настрой которого стремительно исчезал. Диана почувствовала скапливающееся в воздухе напряжение и решила уйти, чтобы не провоцировать еще больший конфликт:
- Ну, я пойду, пожалуй. Поздно уже. Завтра будет трудный день.
Но не успела она сделать и шагу, как мужчины буквально подорвались с места. Мимолетом неприязненно переглянувшись, они выжидательно посмотрели на Диану. Ну, хотя бы право выбора предоставили, и то ладно. Конечно, разумней всего сейчас было бы вообще отказаться от какого бы то ни было сопровождения, но здравый смысл сдался под натиском проклятого неистребимого женского желания стать прекрасной дамой, из-за которой ломают копья на турнирах благородные рыцари. Диана выразительно посмотрела на Ильина:
- Проводите, товарищ подполковник?
Он нахмурился и, казалось, даже замешкался, будто пытаясь отыскать в ее словах какой-то скрытый смысл. Диана, как ни в чем не бывало, продолжила:
- Я вам как раз бушлат отдам.
Она прекрасно видела, как напрягся Давыдов, но постаралась не придать этому вида. Рано или поздно ей самой нужно было осадить чересчур прыткого капитана, иначе не отстанет. А против Ильина он не пойдет, как минимум, звание не позволит.
Когда они отошли на достаточное расстояние от костра, где все еще были слышны гитарные переборы, Ильин наконец пробормотал:
- Ну, бушлат могли бы и не отдавать, ночь-то холодная.
Господи, прицепился он к этому бушлату! Диана раздраженно бросила:
- У меня в палатке спальный мешок.
Наконец Ильин остановился и повернулся к девушке. Во взгляде его не было видно привычной суровости, серые глаза подернулись тоской:
- Он вам нравится?
Диана нахмурилась, не понимая, к чему он клонит:
- Кто?
Ильин засунул руки в карманы и коротко произнес, совершенно не глядя на девушку:
- Давыдов.
Диана так удивилась, что даже не рассердилась от внезапного интереса подполковника к ее личной жизни:
- С чего вы взяли, что он мне нравится? Да даже если и так, мне непонятно ваше внимание к этой теме. Вы таким странным образом заботитесь о психологическом климате во вверенном вам подразделении?
Ильин, казалось, сохранил обычную невозмутимость, но в его голосе Диана не услышала привычных решительных и властных ноток:
- Нет, - он опустил голову, будто проверяя, не запылились ли берцы, - Просто я вижу, как он на вас смотрит.
Диана усмехнулась:
- А, так вы обо мне заботитесь? Очень мило. Вы именно поэтому так меня разглядываете? Чтобы подлец Давыдов не похитил, если вы вдруг отвернетесь? А то обстановка располагает, -девушка обвела взглядом скрытые тьмой горные вершины, - Схватит и увезет в далекий аул, как настоящий джигит!
Ильин не удержался от улыбки. Меньше всего блондин Давыдов напоминал джигита. Но мимолетная улыбка исчезла, лицо вновь стало серьезным:
- Я просто хочу, чтобы вы знали. Он, конечно, парень хороший, но, - Ильин замялся, будто подбирая слова, - очень уж легкомысленный.
В ответ на слова Ильина Диана раздраженно бросила:
- Господи, да вы мне его сватаете что ли? Давыдов то, Давыдов сё! Вы уж определитесь, кем быть: адвокатом вашего капитана или моим телохранителем! Да и вообще, - Диана криво улыбнулась, - суровым вы мне нравились больше. Вы не заболели часом?
Она уже повернулась, собираясь уходить, оставив растерянного Ильина наедине с пыльным бушлатом, когда он ее окликнул:
- Диана!..
Девушка обернулась, нахмурившись и не веря своим ушам: подпол впервые назвал ее по имени.
Ильин провел рукой по волосам, будто собираясь с мыслями:
- Вы извините, накатило что-то... Старею, наверно. Да и давно не был в приличном обществе, разучился общаться с приятными молодыми девушками.
Девушка окинула скептическим взглядом высокого и подтянутого подполковника, которого, несмотря на седину, нельзя было даже с большой натяжкой назвать старым. А потом, нахмурилась, запоздало сообразив, что он только что сказал:
- "С приятными молодыми девушками"? Это вы мне что, комплимент сделали? Прямо скажем, не изысканно, но неожиданно и, чего уж греха таить, приятно. Вы точно не заболели?
Ильин опешил, когда Диана вдруг встала на цыпочки и с лукавой улыбкой коснулась ладонью его лба, будто проверяя температуру:
- Странно, жара у вас вроде бы нет.
Да нет, девочка, есть. Когда холодная девичья ладонь коснулась загорелой обветренной кожи, сердце ёкнуло, легкое прикосновение отозвалось жаром в груди, там, где, казалось, все давно сковано льдом. Какая ирония судьбы - Кавказ, война, офицеры. Еще не хватало трепетной барышни, и вышло бы, как у Лермонтова: офицер залечивает разбитое сердце минеральными водами Кавказа. А для полноты картины можно устроить дуэль с Давыдовым. Тьфу, пошлость какая! Но Лермонтов, когда-то выученный в школе, давно забылся, а вместо барышни в роскошном платье перед Ильиным, провокационно улыбаясь, стояла вздорная девчонка в камуфляже. Сейчас, в сумерках, скрывших силуэты техники и лагерную суету, легко было представить, что нет никакой войны, а стоящая перед ним девушка одета в платье, а не мешковатую куртку, но улыбается так же, как и сейчас. Образ показался настолько реальным, что захотелось протянуть руку, коснуться волос, вдохнуть тонкий аромат парфюма. Ладонь сжалась в кулак - нет, нельзя. Не в этой жизни. Ильин зажмурился и покачал головой, отгоняя наваждение. В этот раз уже не получится сбежать на Кавказ и забыться в круговерти учений и полевых выходов.
Диана легко коснулась лица Ильина, беспечно улыбаясь, будто в шутку, но на деле пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Странно, как странно - всего пару дней назад она терпеть его не могла. Диана злилась на него из-за его властного характера и заботы не к месту. Но еще больше она злилась на себя - из-за того, что, несмотря на раздражение, украдкой смотрела на него: на мужественный, будто из камня высеченный профиль, когда они ехали на броне. На то, как четко он раздавал указания подчиненным, как сосредоточенно склонялся над картой. Диана невольно улыбалась, видя, как он дымит сигаретой и смеется, слушая армейские байки в редкие минуты отдыха, как, сняв шлемофон, поправляет взлохмаченные волосы. Вспоминая эти моменты, девушка вдруг поняла, что ей жаль будет расставаться с ним вот так, на фоне взаимных упреков. С подполковником было... спокойнее? интереснее? Так сразу и не скажешь, но с ним определенно было лучше.
При этой мысли Диана не удержалась и отвела со лба Ильина русую, чуть седоватую, прядь. Странно, но он не рявкнул на нее, его несколько растерянное лицо приняло страдальческое выражение, будто ему было неприятно. Черт, а вдруг он женат? Или у него есть любимая девушка. Неужели та самая, из медсанбата, похожая на Барби? А он, значит, просто не упускает возможности покрасоваться перед журналисткой из Москвы. Сердце пропустило удар. Диана вдруг почувствовала растерянность и резко отдернула руку:
- Извините, я, пожалуй, пойду.
Он вновь попытался ее остановить. Диана захотела вырваться, но подполковник держал крепко:
- Постойте. Позвольте мне объясниться и выслушайте меня, пожалуйста.
Он говорил медленно, будто бы тщательно подбирая слова и совсем не смотря в ее сторону:
- За эти дни мы с вами очень сблизились. Я человек военный, в судьбу и мистику не верю, но я и сам не могу понять, как успел так к вам привязаться. Диана, вы мне действительно очень дороги, именно поэтому я хочу, чтобы вы знали - я не тот человек, который вам нужен.
Ильин ослабил хватку, но Диана больше не предпринимала попыток вырваться. Сердце отказывалось верить в то, что он говорит, хотелось немедленно убежать, но она слушала его низкий вкрадчивый голос , как зачарованная. Она чувствовала звучащую в нем горечь, говорить Ильину было так же тяжело, как и ей - слушать, но он продолжал:
- Наверно, работая над своей статьей, вы нарисовали себе образ рыцаря, и сами же в него поверили. Но поймите - я не такой. В моей жизни уже была женщина, которой этот образ поначалу казался привлекательным. Но реальность оказалась куда суровее, - помолчав, он добавил, - для нас обоих.
Ильин видел, как изменилось выражение лица Дианы. Он чувствовал возникшее напряжение и больше всего ему сейчас хотелось плюнуть на все и прижать ее к себе, перечеркнув все, что он только что сказал. Но нужно было скорее закончить этот разговор. Мыши плакали, кололись, но продолжали упрямо жрать кактус.
- К тому же, я намного старше вас. Мне совершенно плевать на Давыдова, но если вы будете с ним счастливы, я буду рад за вас. Несмотря ни на что.
Диана стояла, опустив взгляд. Когда она подняла голову, Ильин увидел, что в глазах у нее блестят слезы. Ну он и сволочь! Но лучше пусть будет больно сейчас, чем горько от необдуманных поступков потом. Когда он вновь посмотрел на Диану, вопреки ожиданиям она не плакала. Слезы высохли, вместо них глаза излучали решимость и гнев, в пылу которого она не заметила, как перешла на "ты":
- Ах так, значит? Все сам решил? Ну молодец, можешь себе еще одну медаль повесить. Стратег чертов! Ты прав, черт возьми, никакой ты не рыцарь. Залезешь в свой танк и сидишь там, а снаружи хоть трава не расти! Нарвался на одну стерву и думаешь, что все такие - не ценят тебя, такого прекрасного. Спустись на землю и осмотрись вокруг, - последние слова Диана буквально выплюнула ему в лицо, от мимолетной слабости не осталось и следа. Она резко развернулась на пятках и на ходу бросила, криво усмехнувшись:
- А насчет возраста... Меня никогда не привлекали сопляки. Всего наилучшего, товарищ подполковник!
А Ильин остался стоять посреди лагеря в обнимку со старым бушлатом. Черт, какой же он идиот!
Глава 7Накопившаяся за день усталость дала о себе знать, всплеск адреналина прошел, и Диана забылась сном, едва успев развернуть спальник. Ночь прошла без сновидений, но где-то на задворках подсознания мелькал навязчивый образ Ильина. Толком отдохнуть не вышло, и Диана скривилась, когда, умывшись, увидела в осколке зеркала над умывальником собственное помятое лицо с темными кругами под глазами.
Услышав за спиной деликатное покашливание, Диана вздрогнула, моля всех богов, чтобы это был не Ильин. Боги откликнулись на просьбу девушки, но в присущей им коварной манере — обернувшись, Диана увидела Александра «Санчо» Гончаренко, с которым не пересекалась с того неприятного разговора, которого она попыталась избежать с помощью Ильина. Черт, опять Ильин!
Санчо, характерная щетина которого уже разрослась в полноценную бороду, теперь еще больше напоминал медведя. А его поза — руки глубоко в карманах брюк, нахмуренные брови и то, как он мялся, не решаясь завести разговор — еще больше усиливали сходство с косолапым. Молчание затягивалось, и Диана нарушила его первой:
— Санчо, — многозначительный взгляд на мужчину, — ты чего хотел-то?
— А, — голос девушки вывел военкора из задумчивости, но привычное красноречие ему сегодня явно изменяло, - я, это… Извиниться хотел.
Диана закатила глаза:
— Да что ж за прощеное воскресенье такое? Поветрие у вас что ли?
Санчо нахмурился:
— У кого это, у нас?
Диана махнула рукой:
— Да, уже неважно.
Санчо недоверчиво покосился на девушку:
— Точно? А то ты знаешь, я тебя в обиду никому не дам!
Девушка в ответ не удержалась от остроты:
— Ага, чтоб никто не покусился на твою монополию!
Санчо ответил ей обиженным взглядом:
— Ну, Диан, ты ж знаешь, я за тебя волнуюсь! Почти по-отечески! — добавил он, назидательно подняв палец.
Диана глубоко вздохнула:
— Ладно, пошли, отец. Заодно сумки донесешь, мы, похоже, сворачиваемся.
Сложив вещи в машину к журналистам, Диана почувствовала, что ноги сами несут ее к танкистам, но, увидев вдалеке знакомую мощную фигуру, девушка решительно развернулась и зашагала в голову колонны, надеясь встретить там кого-то из знакомых. Задача усложнялась — теперь нужно было избегать и Давыдова, и Ильина, и, на всякий случай, генерала Фролова. Хотя, сколько Диана себя помнила, это было делом бесполезным — старый друг отца удивительным образом находил время решать и проблемы собственной семьи, и их с матерью. Однако, сегодня удача, похоже, была на стороне Дианы. Ну хоть в чем-то повезло — впереди, у кабины «Урала» замаячил знакомый смуглый силуэт — тот самый ефрейтор-армянин, который накануне вечером играл на гитаре. Обернувшись, парень увидел Диану, радостно развел руками и затараторил с характерным акцентом:
— Ооо, Диана-джан!
— К тебе можно?
— Вай, спрашиваешь! Заходы, будэшь гостем ефрейтора Степаняна!
Диана невольно улыбнулась — Степанян старательно изображал армянское гостеприимство, даже заговорил с акцентом, хотя по-русски и говорил, и пел чисто. Парень проворно заскочил в кабину грузовика и протянул руку Диане, помогая ей подняться. Пока колонна стояла, парень болтал без умолку и смешил Диану, попутно помогая девушке надеть каску и бронежилет с надписью «Press» — неизменный атрибут военкоров. Было видно, что он рад компании, но в отличие от капитана Давыдова, Степанян не делал никаких попыток заигрывать, за что Диана была ему благодарна.
Сидя в высокой кабине «Урала», Диана могла наблюдать за всем, что творится вокруг. Вдруг сердце пропустило удар — в толпе военных она заметила Ильина, который оглядывался по сторонам, явно пытаясь кого-то отыскать. Диана увидела, как к нему, покачивая бедрами, буквально подплыла медсестричка Барби, и в груди против воли закипела жгучая ревность. Даже на расстоянии было видно, как Барби томно хлопает ресницами и старается принять как можно более соблазнительную позу, но Диана не без злорадства отметила, что Ильина, похоже, это не особо привлекает — подполковник смотрел куда-то поверх ее головы, пытаясь высмотреть кого-то в толпе. Внутренний голос подсказал девушке, что ищет он ее, но желания разговаривать с ним сейчас абсолютно не было. Ильин вдруг повернулся и пристально посмотрел в ее сторону, и Диана сползла вниз, повыше поднимая воротник куртки, чтобы подполковник ее не заметил. Зрительный контакт продлился не более пары секунд, потом Ильина кто-то окликнул, он козырнул и быстрым шагом направился к своим. Послышался рев моторов, Степанян завел свой «Урал», и колонна вновь двинулась по горной дороге.
На некоторое время ефрейтор умолк, сосредоточившись на дороге и стараясь держать дистанцию — до Дианы дошли слухи об истинной причине недавнего привала. Наверняка для острастки нагоняй получили все, и теперь боевые машины двигались нарочито аккуратно во избежание дальнейших инцидентов.
Диана рассеянно смотрела в окно, пытаясь насладиться красотой гор, но бессонная ночь дала о себе знать, и девушка задремала, убаюканная голосом Степаняна, который мурлыкал какую-то песню. Проснулась Диана от резкого толчка, «Урал» вдруг затормозил, послышался стук и треск, будто грузовик ехал по камням или сухим веткам. Ефрейтор непонимающе оглянулся по сторонам, а потом, вдруг осознав происходящее, крикнул «Засада!». Взяв автомат и на ходу надевая каску, Степанян выпрыгнул из грузовика, а потом помог выбраться Диане. Она, конечно, понимала, куда отправляется, но сейчас, под треск автоматных очередей, ей вдруг стало страшно. Диана оглянулась, надеясь увидеть ефрейтора, но он уже занял оборону и отстреливался от нападавших. На мгновение выстрелы стихли, противник будто взял передышку, и прямо перед собой Диана увидела Ильина, который командовал группой солдат, стараясь вывести их на наиболее выгодную для стрельбы позицию.
Ильин обернулся, на миг их взгляды пересеклись, подполковник, не веря своим глазам, крикнул:
- Да что ж вы творите! Вас же убьют!..
Ильин бросился к Диане, но тут сзади, у развороченного взрывом бронетранспортера кто-то осипшим от дыма и пыли голосом крикнул «Ложись!». Ильин отреагировал мгновенно — решительно толкнул опешившую Диану в сторону, за разбитый, но все еще способный защитить БТР. Девушка больно ударилась о его металлический корпус и опустилась на землю, потирая плечо, где, судя по ощущениям, уже образовывался внушительный синяк, когда раздался взрыв. Во все стороны разлетелись комья земли, над разбитой колонной прокатился оглушительный грохот, а потом вдруг все стихло. Диана поняла, что бой закончился, нападавшие выполнили боевую задачу и отступили. Кашляя от висящего в воздухе дыма и пытаясь отряхнуться от земли, девушка выглянула из-за борта БТР-а и похолодела. Сердце пропустило удар, а потом лихорадочно забилось, грозя вырваться из груди - там, где только что стоял Ильин, никого не было. В голове мелькнула шальная мысль, что он тоже успел укрыться и сейчас придет. Секунды сливались в минуты, послышались стоны раненых, кашель и забористый мат, но как Диана ни прислушивалась, голоса Ильина среди них не было. Сейчас девушка была готова к чему угодно — пусть отругает последними словами, посадит под арест, отправит в Москву первым же рейсом, лишь бы был жив. Ждать стало невыносимо, и Диана аккуратно, на всякий случай стараясь не поднимать головы, выбралась из-за поверженного бронетранспортера.
Дым немного рассеялся, и Диана похолодела от увиденного. Ильин лежал на земле, раскинув руки, русые волосы, присыпанные пылью, казались седыми, а всегда аккуратная полевая форма стала бурой от крови. Диану замутило, но, поборов страх, она бросилась к лежащему Ильину и упала рядом с ним на колени, пытаясь привести в чувство. Девушка сдернула с шеи сирийский платок-куфию, которую ей когда-то из очередной командировки на Ближний Восток привез Санчо, и попыталась зажать рану и остановить кровь, молясь всем богам, чтобы Ильин выжил. Девушка чувствовала, как по лицу катятся слезы, и будто со стороны слышала собственный лихорадочный шепот: «Нет-нет-нет, ты не можешь умереть! Не сейчас!». Обхватив руками бледное лицо Ильина, Диана пыталась уловить хоть какие-нибудь признаки жизни…
Вдруг Диана почувствовала, что мощная грудь едва заметно вздымается в такт дыханию. Ресницы Ильина дрогнули, он с трудом открыл глаза, и девушка похолодела, увидев, что взгляд его помутнел, будто он смотрит на нее в последний раз. Он попытался улыбнуться потрескавшимися губами и протянуть к ней руку, но скривился от боли и прохрипел:
— Жаль, что у нас с вами так вышло, — он замолчал, набираясь сил, — простите за все и будьте счастливы.
— Нет-нет-нет, — слезы лились ручьем, говорить было трудно из-за комка в горле, — Ильин, ты же не умрешь! Ты не можешь, — окончание фразы вышло каким-то беспомощно рассеянным, — вот так! ..
Времени было катастрофически мало, уже некогда было разговаривать и выяснять отношения. От мысли, что она может не успеть, похолодело в груди, и Диана, поддавшись единственно верному в этот момент порыву, поцеловала Ильина.
Сухие губы чуть заметно дрогнули, откликаясь, кольнула отросшая щетина на подбородке, и Ильин вымученно улыбнулся:
— Ну вот, получил напоследок поцелуй от прекрасной дамы. Теперь и умирать не жалко, — он попытался вздохнуть, но из горла вырвался только хрип, а русая голова безвольно запрокинулась.
— Нет-нет-нет, только не отключайся! Ильин! — Диана взяла подполковника за плечи, пытаясь привести в чувство, но он не реагировал.
Девушка вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Голова закружилась, перед глазами все поплыло. Как в тумане она увидела побежавших к ним солдат, какого-то мужчину, который кинулся к Ильину, а потом ее накрыла темнота.
