Глава 1В доме, где подрастает полдюжины шустрых смекалистых общительных детей, и тишины и скуки не бывает с утра и до позднего вечера, чувствовать себя одиноким и никому не интересным – это особый дар. Так, по крайней мере, говорит мама. Тася покосилась на часы – праздник только начался, и стрелки от цифры шесть успели продвинуться ненамного. Сегодня в доме большое торжество – день рождения мамочки. Гостей собралось много – весь зал от их присутствия стал выглядеть золотым морем, у Таси сразу разболелалсь голова: и от обилия блестящих одежд, и от разноголосицы, и от предвкушения выступления. Вздохнув – чуть-чуть, чтобы не услышали братья и сестры – девочка заставила себя улыбнуться и как раз вовремя: Кира (младшая из сестер) только что закончила читать стихи в честь мамы и нарисовала пальчиком в воздухе сердце – неровное, чуть широковатое и от этого еще более трогательное. Конечно, зал наполнился умилительными восклицаниями, и даже самые серьезные мужчины были тронуты выступлением малышки с белым бантом на голове. Сестренка, что-то бойко отвечала на шутки господина в тускло-золотых одеяниях (как же называется этот цвет? Ей, Тасе, никак не запомнить, ведь только вчера мама говорила!), а вперед, тряхнув локонами, уже вышла Алиса со своим красивым, чудесным, просто волшебным подарком. Бабочки – крохотные, прозрачные, блестящие - взлетали с ее ладони и кружились в воздухе, создавая необыкновенные фигуры. И снова улыбки и аплодисменты, и мама радостно улыбается, подставляя ладонь для подарка, но бабочки, чуть касаясь ладони исчезают в воздухе, словно их и не было, и аплодисменты умнице Алисе звучат еще громче. Тася, теребя в руках свой подарок, вся измаялась, глядя, как бабочек становится все меньше – наступает ее время выходить с поздравлениями. Так и есть, счастливая Алиса, показав себя во всей красе, вернулась на свое место, и теперь все смотрели на Тасю. Кто-то из братьев фыркнул, предвкушая интересное. Девочка покосилась на отца, но тот был поглощен разговором с гостями. Надо идти. Чуть подвинув Леву, Тася вышла вперед и встала перед мамой. Золотое море окружало ее, жужжало, трепетало, мешало сосредоточиться. И все слова, которые девочка вчера разучивала вместе с няней, вдруг забылись. От переживаний, Тася потерла себе лоб и уронила рисунок на пол. Неугомонный Лева хихикнул за спиной.
- Что у тебя там, дорогая? – спросила мама, подбадривая. – Покажи мне, я хочу видеть.
Тася торопливо подняла листок с пола и протянула маме. Конечно, он чуть помят, и уголок надорван, но цветы получились красивыми, особенно вот тот тюльпан…
- Спасибо, я очень тронута, - кивнула мама, откладывая лист на столик, и Тася, обрадовавшись, что все так быстро закончилось, хотела было спрятаться обратно, за братьями, но вмешалась Кира. Младшая сестренка стянула рисунок со столика и стала пристально разглядывать цветы.
- А что он умеет? Они пахнут? Они распускаются? Нет? У-у, как неинтересно! Это просто рисунок! – громко выговаривала малышка, потрясая листком. В зале стало совсем тихо.
Тася посмотрела на краснеющую маму и сердце сжалось.
- А я что говорил! – шептал Лева за спиной. – Довольна?
Хорошо, что вмешался отец. Рисунок был водворен обратно на стол, Кире вручили самую большую конфету, чтобы не болтала, Тасю спрятали за спинами сестер и братьев, а к маме пригласили Леву с подарком, за который стыдно не будет. И Тася, слушая, как брат играет на невидимой скрипке, еле сдерживалась, чтобы не заплакать – красивая мелодия только добавила грусти.
***
- Ты даже в день рождения мамы плачешь! И в кого ты такая плакса? – говорила няня, ведя Тасю за руку по коридору. – Вытирай слезы, нехорошо будет, если кто увидит тебя такой зареванной. Все уже за столом сидят, а ее нет! Хозяин велел отыскать, а я стара уже, по этажам бегать! Чего тебе в библиотеке сейчас сидеть?
- Там бой храпов был, а я боюсь, они так страшно кусают друг друга…и копытами бьют…Жалко!
- Вот еще глупости, их же выращивают для этого! Всем нравится смотреть, как они бьются, а она – боится! Хозяева самых лучших храпов выписали, чтобы бились по-настоящему, таких редко увидишь. Алиса и Лева с утра уже по пять раз к клетке бегали, гадали, который победит. Ну, что еще?
- Чешется, - призналась Тася и поскребла плечо. - Нянюшка, можно я переоденусь? Можно мне синее платье?
- И не думай даже! Скажешь тоже, синее! Синее платье – простое, для дома. А нынче гости у нас, все самые знатные семьи собрались на торжество. И все девочки твоего возраста носят вот такие красивые платья. А подрастешь – будешь как мама носить золотые. А пожилые дамы носят платья оливковых тонов. Или сама не знаешь? Да не чешись ты так! Покажи…вон, расчесала до красноты, конечно болеть будет! Одни хлопоты с тобой… Платье нарядное - и то не по ней! Как тебя такую к гостям выводить? Ой, горюшко мне, да и только! И Кирочка, и Алисонька давно подле мамы сидят, и платья им не мешают, и все сами могут-умеют, а ты в кого такая получилась – ума не приложу! Ладно, ступай к себе, да сиди тихо, а я скажу – не нашла. Все лучше, чем позориться. Ну, беги!
Второй раз повторять было не надо – Тася шмыгнула в боковую дверь и дальше – по ступеням на третий этаж, в ту часть дома, где располагались детские комнаты. Нарядное блестящее платье жгло уже не только спину и плечи - чесалось и горело все тело. До спасительного домашнего платья оставалось совсем чуть-чуть, но у дверей комнаты Тасю ждал неприятный сюрприз. Гремящий ушан – домашний питомец Киры – разлегся прямо у порога и нагло скалился на остановившуюся перед ним девочку. И пусть сестры твердят, что ушаны – самые добрые существа, а гремящие ушаны – лучшие друзья маленьких девочек, у Таси отношения с этим милым зверьком не сложились с самого его появления в доме. Это у Алисы он грелся на коленях и урчал, а у Киры спал на подушке каждую ночь, Тасе же доставались синяки и укусы. Вот и сейчас зверь потянулся, встал и не спеша пошел в атаку, отлично понимая, что в коридоре больше никого нет, и Тася – добыча легкая. Легкая добыча оказалась еще и глупой – она сняла туфельку и стала махать перед мордочкой ушана, пытаясь отпугнуть. Ушан, если бы умел, громко засмеялся, но ему и так было хорошо: в два прыжка он достиг ног девочки, и вцепился крохотными острыми зубками в палец той самой ноги, с которой Тася сняла обувь. Зверек рычал от удовольствия, мотал головой, воюя с пальцем, отчего его огромные уши качались из стороны в сторону, пока девочка не пробилась к двери. И, как только Тася скрылась в комнате за плотно закрытой дверью, ушан лег обратно на пол, свернулся колечком и снова превратился в милого домашнего зверька.
Нарядное платье Тася аккуратно повесила в шкаф – мама будет недовольна, если дорогая вещь помнется или испачкается. Красные пятна на теле сразу перестали гореть, и девочка с удовольствием влезла в домашнее мягкое платьице. В нем и на кровати полежать можно. Внизу продолжался праздник – звуки музыки разносились по всему дому. Конечно, Тасе очень хотелось посмотреть, как папа и мама будут открывать бал, но здесь, в своей комнатке так уютно, спокойно! Жаль, что праздничный ужин она пропустила, и наверняка было ее любимое мороженое, но кое-что у нее на такой случай припасено под подушкой! Тася сунула руку под одеяло и вытащила сверточек – не далее, как вчера, она стащила с кухни кусок пирога с капустой. Ну, и чем не лакомство?
Не успела она дожевать последний кусочек, как на пороге появилась Алиса с ушаном на руках.
- Я так и знала, что ты тут. У мамы день рождения, а ты все в прятки играешь. И неужели ты не слышала, как жалобно скулит под дверью ушанчик? Иди, погуляй по комнате, малыш! А тебе папа велел передать, чтобы ты через пять минут была в зале. Няня ему все рассказала.
-Зачем он меня зовет вниз? – испугалась Тася, поднимаясь.
- Потому что у мамочки день рождения, и вся семья должна быть вместе! Ушан, осторожнее, ударишься! – Алиса подскочила к карабкавшемуся на кровать зверьку, чтобы тот не упал, и упустила из виду, что сестра пошла вниз не переодевшись.
Сама Тася о своем простецком наряде вспомнила слишком поздно. Остаток вечера прошел для нее как в тумане. Ее усадили на скамеечку у ног мамы и велели сидеть и молчать. Алиса сжалилась над ней и принесла вышивку, но вышло еще хуже: то ли от волнения, то ли от собственной неловкости, пальцы Таси никак не могли удержать иглу, и стежки получались кривыми, а пальцы – исколотыми. Иголка прыгала, падала, крутилась в ее руках, но вышивать никак не хотела. Однако, вышивка позволила девочке сидеть, не поднимая головы, и делать вид, что она занята делом. К маме то и дело подходили разные люди, говорили комплименты, выражали восторг по поводу дома, праздника, детей, и мама с каждым из них была вежлива и любезна. Несколько раз подбегали Лева, Алиса и остальные дети – раскрасневшиеся, запыхавшиеся, чуть-чуть утомленные танцами, гостями, поздним часом, но одинаково счастливые и возбужденные. Они обнимали маму за шею, что-то шептали ей на ушко, прикладывались головой к плечу, ластились, угощали самой вкусной конфетой, и упархивали обратно.
- Ну, а ты чего сидишь и не пойдешь поиграть со всеми остальными детьми? – чуть строго спросила одна из маминых приятельниц, обратившись к Тасе.
Девочка посмотрела на маму, пытаясь понять, как надо ответить, но мама молчала, и взгляд ее был странен. Тася поспешно опустила голову к шитью, и иголка, задрожав в руках, выскочила и упала на пол.
- Я поражаюсь твоему терпению, дорогая, - проговорила приятельница и сжала мамину руку.
- Это – мой крест, Долли. И чем больше я думаю, тем больше недоумеваю – за что? Но здесь стало нестерпимо душно. Ты не против, если я закажу мороженое?
Глава 2
Праздничный день остался позади, как и все остальные. Пасмурным утром Тася бродила по садовым дорожкам в одиночестве – сестер и братьев такая погода не устраивала. Она и в солнечные деньки предпочитала держаться особняком от шумных забав Левы и Алисы и ироничных комментариев старших братьев, а тут и вовсе раздолье – весь парк в ее распоряжении! Низкое серое небо и дождик, никак не решавшийся пойти в полную силу, настроение не портили, наоборот, Тася чувствовала себя умиротворенной и почти счастливой. Она поглаживала мокрые листья, касалась стволов деревьев, рассматривала глянцевые поверхности камушков под ногами, наблюдала за огромной синей жабой, притаившейся под оградой – и ее никто никуда не торопил, не одергивал и не велел идти переодеваться. Возле клумбы с огненно-рыжими незабудками ее напугала стайка орникодов – эти хвостатые ящерки с длиннющими хвостами выскочили неизвестно откуда, и раскачиваясь на своих высоких лапах, побежали всей толпой прямо по дорожке. Тася посторонилась, давая им дорогу, но все равно некоторые из бегунчиков недовольно рыкнули в ее сторону. Девочка любила животных и была бы рада пообщаться с ними поближе, но они ее не любили. Тася давно перестала удивляться тому, что зверьки либо убегали от нее, либо нападали и ранили. Конечно, это было неприятно и обидно, но что поделать? Ум девочки не был приучен размышлять над серьезными вопросами. И теперь, проводив взглядом вертлявые спинки орникодов, Тася занялась цветами на клумбе – благо те не могли сбежать или укусить. Она поправила опору для стеблей, подвязала упавшее растение, осторожно собрала засохшие листья с ветвей, погладила лепестки, усыпанные каплями. Руки быстро озябли, и Тася спрятала их в карманы. А дождь набирал силу, надо было возвращаться домой, но девочка все медлила. На глаза попалось строение у самого озера, где раньше держали лодки. Вмиг захотелось посидеть там, в сумраке и тишине, среди рыбацких сетей, свисающих с потолка, и вкусно пахнущих старым деревом весел. Тася свернула с главной аллеи на тропу и, изрядно намочив ноги, пробралась к сараю. Дверь, к счастью, оказалась заперта лишь на ржавый засов. Отодвинув его с трудом (конечно, ободрав пальцы), девочка зашла внутрь и огляделась. Да, здесь все так хорошо, как она и предполагала! Протиснувшись между лодок, Тася хотела было забраться на одну из них, как вдруг ее испугал шорох слева. Девочка насторожилась: да, кто-то шевелился на полу у стены за сетью; она слышала прерывистое дыхание и слабый стон.
- Кто здесь? – прошептала Тася, отступая к двери. Еще один шорох – и она побежит прочь, не оглядываясь. Но стон был таким тихим и жалобным, что Тася не убежала. Конечно, сердце колотилось от страха в два раза чаще и громче, но тому, кто лежал сейчас за сетью, была нужна помощь.
- Кто здесь? – повторила Тася и отодвинула сетку.
Глаза, уже привыкшие к темноте, сумели рассмотреть тело, корчившееся от боли.
- Хра-ап? – не поверила своим глазам девочка и зажала рот, чтобы не закричать.
Храпы – бойцовые животные, полусобаки-полукони, их разводили и дрессировали для сражений на потеху людям. Вчера был такой бой, но Тася на нем не присутствовала – зрелище сражающихся животных, их раны, кровь, вопли - пугали девочку и заставляли дрожать еще до начала битвы. В семье знали за ней эту слабость, и братья пугали ее нарочно, в темное время суток, особенно, когда рядом не было родителей. А сейчас раненный страдающий храп выглядел совсем жалко, даже знаменитые клыки и песий оскал не выглядели устрашающе. Ему, по-видимому, было совсем худо. Тася присела и несмело дотронулась до копыта.
- Как я могу тебе помочь?
Храп тоскливо посмотрела на девочку и высунул язык на бок.
- Ты хочешь пить! Я принесу! – Тася взяла одну из пустых жестяных банок и вышла к озеру. Торопясь набрать воды, она не заметила, как нога соскользнула по мокрой траве и оказалась в озере. Теперь ей попадет за мокрую обувь и носочек.
Храп пил долго, ненасытно, Тася пару раз чувствовала его шершавый язык на своих пальцах – она двумя руками придерживала банку. Напившись, зверь откинулся и затих, по морде катились слезы – или капли воды.
- Поспи, - прошептала Тася, - а я позову братьев. Они многое умеют, они учатся в школе. Они помогут тебе.
До дома она добежала быстро – это был тот редкий случай, когда девочка торопилась, а не плелась последней. В холле ее ждали двое – няня и Алиса.
- Я говорила, что она гуляет под дождем! – подняла красивые бровки сестра.
Няня увидела мокрые ноги воспитанницы и всплеснула руками.
- Нянюшка, ты не знаешь, где братья? Они мне очень нужны! Очень! Пожалуйста! – твердила девочка, не слушая нянины упреки. – Я храпа нашла! Ему нужна помощь!
- Кто-то что-то сказал про храпа? – свесился через перила второго этажа Лева. – Виктор, Антон, идите сюда! Наша Таська храпа поймала!
- Сказочница! - крикнул откуда-то из глубины коридоров Антон.
- У-у-у! – ревел Лева, изображая вой храпа, и спускался вниз.
- Перестань, - поморщилась Алиса. – Не смешно! Где-то возле дома прячется раненный храп, а ты паясничаешь! А что, если он набросится на кого-нибудь?
- Не бойтесь, он убежал! Мы с отцом и слугами вчера всю округу прочесали – никакого храпа – ни раненого, ни дохлого нет и в помине. Удрал! – отмахнулся Лева.
- Он был так изранен, что вряд ли смог далеко уйти! – заметила умница Алиса.
- Значит, сдох где-нибудь.
- Но вы же не нашли его! – гнула свое Алиса. – Как хотите, а я из дома ни ногой. Найдете – добьете, тогда и пойду на прогулку. И дождь заодно кончится!
- Да, надо снова попробовать поискать. Отец сказал, что на рынке за его шкуру можно не меньше пятидесяти золотых взять! – призадумался Лева.
- Зачем шкуру? А если его вылечить? – испугалась Тася.
- Кому он нужен, полудохлый! – отмахнулся Лева. – Отец отдал приказ слугам найти и добить. А он лучше в таких вопросах разбирается.
- Закончили обсуждать? Вот и славно! – вмешалась няня. – Вы двое – идите в библиотеку, вам самое время сейчас чтением заняться. А ты – переодеваться! И немедленно, если не хочешь заболеть!
Не доверяя Тасе, няня самолично проводила ее в комнату и проследила, чтобы та переоделась в сухое. Конечно, не забыв как следует отчитать воспитанницу за непослушание и легкомыслие.
- Разве можно гулять одной и по дождю? Вот нападет на тебя храп, будешь знать, как одной по парку шастать! – грозилась она. – Совсем не бережешь мое сердце!
Обычно от таких слов Тася начинала всхлипывать и просить прощение, но тут молчала и терпеливо надевала на себя все, что говорила няня. Все ее мысли вращались вокруг храпа и его ран – сама она не знала и не могла ему помочь, пойти спросить у отца – было страшно. Да он и не скажет, отругает и выставит из кабинета. Посмотреть в книгах – но она не умеет читать. Попросить Алису или Леву? Они не станут. Надо самой.
Тася долго ходила вдоль шкафов с книгами, даже не зная, как к ним подступиться. Книг было слишком много, и в какой из них рассказывается про храпов – неизвестно. Она наугад вытянула одну, потом – другую, полистала их – но все было не то. Какие-то треугольники, глаза, лист дерева, но ни одного рисунка храпа или какого другого животного.
- Что ты тут ищешь? – в дверях появилась Алиса. – Тебе разве можно сюда заходить?
- Я хочу посмотреть книгу, - что еще можно было сказать в ответ?
- Книгу? – не поверила сестра. – Папе расскажу – ни за что не поверит! Ладно, какую книгу ты ищешь, учитывая, что ты не можешь их читать?
- С картинками. Что-нибудь про животных.
- Дай ей про храпов! – впорхнул в библиотеку Лева. – Где же она…синяя такая…а, вот! Нашел! Держи, сестричка! Но учти, посмотришь хоть одну страницу – ночью храпы придут за тобой!
- Не пугай ее, она и так всего боится. Возьми лучше вот эту, тут про всяких пушистых птичек. И картинки яркие, - посоветовала Алиса. – Бери и уходи. Мы заниматься будем.
Тася взяла книгу про птиц и, пока брат и сестра устраивались за столом, потихоньку взяла и синюю книгу про храпов и спрятала под кофту.
- Добрый день. – В библиотеку зашел отец. – Ты что тут делаешь? Книга? Про птиц? Хм, похвально, что тебя хоть что-то заинтересовало. Пусть даже и птицы. Может, и буквы в конце концов, освоишь? Алиса, Лев, чем займемся сегодня?
Тася не стала слушать дальше и выскользнула из библиотеки. Чтобы никто не нашел, закрылась в ванной комнате, и долго листала книгу, просматривая картинки. Наконец, на одной из страниц нашла рисунок лежащего храпа, истекающего кровью, и пучок травы над ним. Больше на странице ничего не было, только подпись мелкими буквами внизу – целая строка. Тася всю строку аккуратно и переписала в блокнот. Теперь осталось найти того, кто это сможет прочитать.
Прочитала, правда по слогам, запинаясь, маленькая Кира. Она только-только выучилась грамоте, и теперь с радостью читала все слова, что попадались ей на пути.
Тася втихомолку радовалась – у нее получилось! Значит, ей нужна трава под названием «масынот клиновидный». Не забыть бы! На всякий случай, она подчеркнула эти два слова в своем блокноте.
В кладовку она сумела пробраться только к вечеру. Весь ужин разговоры ввелись о пропавшем храпе и его поискам. Кончилось все тем, что отец пообещал напуганной Алисе, что привезет назавтра опытную ищейку, и с храпом будет покончено. Тася от таких слов уронила на пол чашку с молоком. Чашка, конечно, разбилась, а Тасю назвали «растяпой» и выгнали из-за стола. Так у нее появилось немного свободного времени, пока вся семья была занята едой.
В кладовой комнате мешочков с травами, бутылей со снадобьями и коробочек с порошками было так же много, как и книг. Конечно, все они были подписаны, но что толку, если не умеешь читать? Тася с грустью вспомнила сколько раз ее пытались научить хотя бы как называются буквы. Не получалось - Тася путалась, терялась, и заканчивалось все криками и слезами. В конце концов, ее оставили в покое, и вот теперь она бродит по кладовке, и не в силах определить, какое лекарство ей надо взять. Оставалось только одно – открыть блокнот и найти такие же символы на этикетке. Этим Тася и занялась, пока ее не поймали. Траву под названием масынот она нашла на второй полке. Дважды сверила названия – водила пальцем с одного символа до другого. Все верно. Она! Мешочек был спрятан в карман, и Тася поспешила к входной двери, набрасывая на плечи курточку. Только бы ее не увидели! Ей ни за что не разрешат выйти на улицу одной, в темноте, в дождь!
В парке было темно и страшно, фонари слабо освещали дорожки – мешал дождь. Тася, запыхавшись, добралась до сарая. Приложила голову к двери – тишина, только капли стучат по крыше.
- Храп, не бойся, это я – Тася. Я принесла лекарство.
Зверь по-прежнему лежал на земле, вытянув лапы. Девочка опустилась рядом с ним и достала мешочек с лечебной травой.
- Вот, смотри, это тебе…
Тася высыпала траву себе на ладонь и протянула храпу, но он есть не торопился.
- Скушай, не бойся, это лекарство! Тебе поправиться надо….иначе поймают. Кушай, пожалуйста!
Храп тихо рыкнул и мотнул мордой.
- Я не понимаю…что ты хочешь сказать?
Зверь вытянул вперед лапы и, подвизгивая, прополз вперед так, чтобы его израненная спина оказалась под ладонью девочки.
- Надо на спину, да? Не кушать, а на ранки? Хорошо, я сейчас.
Зверь подставлял то один бок, то другой, а Тася крошила сухую траву пальцами, заполняя раны.
- Все, больше нет. Поправляйся обязательно, тебе надо уходить утром. Завтра папа привезет ищейку, тебя тут найдут. Можно, я тебя поглажу? Хорошо, я просто скажу: «До свидания». Жаль, что я не знаю, как тебя зовут. Меня зовут Тася.
Тася последний раз взглянула на храпа и ушла. Ей надо было спешить обратно – ужин уже давно закончился, и ее наверняка уже ищут.
Глава 3Улики выдали ее. Сначала няня, собирая детские вещи в стирку, нашла в кармане платья Таси пустой мешочек из-под травы, потом Алиса отыскала под ее кроватью книгу и блокнотик. В довершении всего, садовник рассказал, что видел, как девочка ходила в сарай на берегу. Тася рыдала, цепляясь за папины руки, и просила не трогать храпа, чем себя выдала окончательно.
- Я его вылечу! Пожалуйста! Папа, пожалуйста! – девочка бежала за отцом и братьями по дорожке к озеру, стараясь не отставать.
В сарае было темно и пусто.
- Ушел, - проговорил отец, опуская меч и осматривая следы крови на полу.
- Ушел, - прошептала Тася и, закрыв глаза, прислонилась головой к стене. Силы покинули ее, и дрожащая девочка осела на пол.
Обратно в дом отец тащил ее за шиворот. Никто, даже нянюшка, за девочку не заступились. Никакого разговора не было – отец посчитал это лишним. Тасю выпороли и посадили под замок в маленькой каморке на чердаке, и всем домочадцам было запрещено приходить к ней. Одна только няня утром и по вечерам заглядывала – проведать да занести тарелку каши. Тася, по ее мнению, неплохо устроилась в пустой комнате, насколько это было возможно – спала в углу, подстелив старую рогожку, наблюдала в оконце за голубями на крыше, играла со щепками и перышками, и с большим аппетитом съедала всю принесенную еду, не выказывая никаких раскаяний или переживаний.
Отец таким вестям совсем не обрадовался, и велел оставить Тасю взаперти еще на три дня. Ни он, ни мама так и не пришли поговорить с дочкой. Тася и не ждала их: она искренне переживала, что заставила маму волноваться, что разочаровала отца, что из-за нее досталось слугам за небрежность с кладовой. Как и всегда в таких случаях, ей казалось, что она подвела всех и остро чувствовала свою никчемность. По ночам ее мучали кошмары – во снах она видела умирающего храпа и отца с оружием над ним, и просыпалась среди ночи со вскриком, и потом долго не могла уснуть на шуршащей рогожке. А еще она голодала: порция каши была слишком мала, чтобы насытиться на весь день вперед, а попросить булочки или пирожок - стеснялась. Днем еще можно было держаться – она расставляла щепки и играла с ними, придумывая имена, нитки из рогожи превращались в волны, а перо голубя – в кораблик с парусом. По ночам, в темноте, мучаясь от кошмаров, голода и чувства вины, Тася плакала, свернувшись клубком, но облегчения эти слезы не приносили.
День, когда няня пришла, чтобы выпустить ее, наконец настал. Тася – бледная, слабая - спустилась вниз, чтобы повидать маму и попросить прощения, но та не приняла ее. Идти к отцу Тася не решилась. В окно было видно, что Алиса с братьями играет на лужайке, запуская в небо хвостатого змея. Там же, смешно подпрыгивая по траве, носился ушан. Привлеченная небывалой забавой – змей с ярко-размалеванной ухмылкой кружился в воздухе как живой – Тася вышла на улицу, но подходить ближе не решалась.
- Таська, иди, посмотри, как здорово получается! – звала Алиса, перекрикивая громкий смех братьев. – Антон, держи, держи, его!
Змей стал извергать в воздух огненные клубы, и мальчики завопили еще громче, а Тася ушла обратно в дом – такая забава не для нее: слишком громко и ярко. В доме она и нашла занятие по душе – разложив на кровати клубочки и обрезки ткани, девочка принялась мастерить куклу, но, ослабев, сама не заметила, как уснула с шитьем в руках. До ужина ее не трогали, но не выходка с храпом была тому виной. Днем, пока Тася спала, возле дома появился посыльный в нарядном зеленом жилете и шапочке с длиннющим рыжим пером. Дети тотчас оставили свою забаву и прибежали в холл, пытаясь подслушать и первыми узнать новости – но отец принял гостя в кабинете, за плотно закрытыми дверями, и разговор закончился очень быстро. Посыльный Лука (дети опознали его, как только он вышел из кабинета) чуть кивнул младшим членам семейства и проследовал к выходу. Лева изловчился и вытянул перо из шапочки гордеца, прежде, чем тот покинул дом.
- Надеюсь, он принес добрые вести, - задумчиво проговорил мальчик, крутя в руках трофей.
- Дай мне! Я тоже хочу подержать перышко! – канючила маленькая Кира.
- Может, школа в этом году не будет работать? – предположил Антон, усмехнувшись. – А что, было бы здорово!
- Да-а? Тот-то мы в прошлый выходной ездили покупать форму! Хочешь сказать, папа просто так потратил монеты?
- Может, кому и купили что-то новое, а мне оставили все старое! – сделал попытку обидеться Лева.
- Тебе и так не плохо! – отрезала Алиса. – А я – девочка. Девочки должны всегда быть красивыми!
-Ну и будь красивой в прошлогоднем платье, кто тебе мешает! И, сдается мне, в тех огромных пакетах, которые вы привезли из магазина, уместились бы платья на всех девочек класса! – не унимался Лева.
- Да если будешь так же вести себя, как и дома, тебя выгонят из школы, будь ты хоть в трех нарядных костюмах! Тебя отчислить должны были еще в первом классе…
- Дети, идите на улицу, - в дверях кабинета появился отец, и все споры разом затихли. – Няня, позови сюда хозяйку. И побыстрее!
Вид отца был очень серьезен, и никто, даже Лева, не посмели ослушаться его или проявить любопытство. Все шестеро гуськом прошли к выходу, только Виктор тихонько заметил, что в руках у отца было письмо со школьной печатью.
- Вести, похоже, недобрые, - проговорил он.
- А у меня в руках перо! – напомнил Лева. – Попробуем?
- Это слишком сложно для тебя. И для всех нас. Мы такого еще не проходили, - одернула его Алиса.
- А мы все равно попробуем. Мы что, глупее Таськи? Уж если она, неграмотная, смогла вылечить храпа… Ну, кто пойдет на охоту за Книгой открытия тайн? Обмакнем перо посыльного в снадобье, и будем знать все школьные новости за неделю! – загорелся Лева.
- Ох и влетит нам, если папа узнает! – зажмурилась Алиса.
Сбор назначили после отбоя. О том, чтобы Тасю взять с собой, настояла все та же Алиса.
- Какой от нее толк? – шипел Виктор. – Она даже не знает, что такое школа!
- Не говори ерунды. Она – наша сестра. И должна же она учиться!
- Чему? Как воровать книги? Она и без нас это отлично умеет делать!
- Тиише! Няньку разбудите! Все взяли? А перо? Поднимайтесь, Виктор уже там, готовится…
Место выбрали идеальное – каморку, в которой сидела Тася: тихое и удаленное от спален взрослых. Было немного тесновато, рассаживались прямо на полу вокруг костерка, который Виктор уже успел разжечь.
- Пожар не устроим? – боязливо поглядывала на огонь Тася.
- Дурочка, он же ненастоящий! Сиди и смотри! – велел Виктор.
Сам он все время сверялся со старой книгой, распростертой на полу, и помахивал пером в разные стороны.
- Ну, готовы? – он обвел взглядом притихших братьев и сестер, сидящих рядком.
- Стра-ашно! – призналась за всех Алиса, поеживаясь.
Тася молчала – она уже давно отодвинулась от костерка и прикрыла руками лицо. Если бы не мысль, что спускаться к себе в комнату надо по темной узкой лестнице, где гуляют сквозняки и подвывает ветер в трещинах окон – сбежала бы. Виктор, тем временем, уже махал пером над огоньком и произносил непонятные слова, вычитывая их со страницы.
- Виктор, пожалуйста, не таким кошмарным голосом! – взмолилась Алиса.
- Гав! – стукнул ее по макушке Лева, и девочка, взвизгнув, подпрыгнула на месте. За ней подпрыгнула Тася, взвизгнув еще громче. Почти сразу раздался хлопок, и из костерка повалил вонючий дым – это Виктор, не ожидав от сестер такой выходки, уронил перо в огонь. Теперь все плясали вокруг костерка, размахивая руками, и пытались потушить его. Виктор поднял уже обгорелое перо – оно грустно поникло в его руках своим облезлым кончиком.
- Что, довольны? – он сунул перо девчонкам под нос.
- Вот и узнали интересное, - нагнулся за книгой Лева. – Все, можно расходиться…
Поднимая книгу, он шевельнул страницами, и костерок, уже почти потухший, вспыхнул снова, и стал набирать силу прямо на глазах. Виктор, ругнувшись, стянул рубашку и бросился тушить огонь, но каждый его взмах только прибавлял костру силы. Девочки в ужасе жались к стене, Лева с книгой в руках выскочил в коридор и кричал оттуда:
- Уходите, сгорите! Выходите же! Отца звать надо!
- Па-апа-а! – закричала громко-громко маленькая Алиса.
Антон, словно очнувшись от этого крика, схватил сестер и выпихнул их в коридор, потом вытащил уже кашляющего от дыма брата.
- Отца зовите! Быстрее! - велел он девочкам, поддерживая ослабевшего от паров дыма Виктора.
- Что мы ему скажем? – Алиса мотала головой, отказываясь спускаться вниз.
Антон оглянулся на каморку, уже охваченную огнем.
- Так и скажите, что мы дом подожгли…Бегите вперед! Лева, выводи Виктора, я пока огонь подержу. Быстрее, быстрее!
Алиса поскакала по ступеням вниз - будить отца, следом, придерживая брата, спустился Лева. Антон встал напротив дверного проема и выставил вперед руки, словно удерживая невидимую стену. Огонь подобрался совсем близко к его ладоням, но лизнуть их не мог. Мальчик терпел: было нестерпимо жарко и страшно – надолго ли хватит его сил, сдерживать пожар?
- А я? Чем могу помочь я? – раздался тихий голос слева. Тася.
Она встала рядом со старшим братом и выставила руки вперед, точно также как и он. И почти сразу вскрикнула – ее ладоней огонь не испугался. Заплакав от боли, Тася прижала к груди обожжённые руки. Огонь уже перекинулся на ее одежду, и край платья вспыхнул. Девочка не успела испугаться – в коридор друг за другом выскакивали взрослые: Алиса подняла на ноги весь дом. Кто-то из слуг оборвал подол платья Таси и выставил девочку на лестницу. Там уже другие руки подхватили ее и понесли вниз. Больше девочка ничего не помнила – первый испуг прошел, и нестерпимая боль в руках заставила Тасю закрыть глаза.
