Пролог
Часть первая
Директор Хогвартса благодушно дремал в своем кресле под мелодичное посвистывание Фоукса. Первый семестр учебного года позади, с успеваемостью, слава Мерлину, все в порядке, студенты на каникулах.
Все на каникулах. Хогвартс пуст! И это очень даже хорошо.
Ну не то что бы его тяготили учебные будни, но надо ведь и отдохнуть! И годы берут свое. Все больше и больше своих обязанностей он перекладывает на Макгонагал. А та и не против. Видно скоро пора ему на покой.
Дамблдор с грустью посмотрел на своих усопших коллег в золоченых багетах и, улыбнувшись сам себе отработанной мудрой улыбкой, наладился поспать.
Резкий стук в оконное стекло нарушил его планы. Правда в тот момент директор еще не знал, до какой степени этот стук нарушил его планы, а потому и не слишком расстроился. Взяв со стола волшебную палочку, он махнул ей в сторону окна, и оно распахнулось.
Вместе с клубами морозного воздуха в кабинет влетела сова траурной расцветки с письмом, примотанным к лапе.
— Нуте-с, нуте-с. Кто это решил меня поздравить в сочельник? — пробормотал старый маг, делая жест сове, чтобы она подлетела поближе.
Но та в ответ нахохлилась, повернулась к директору одним боком и сразу стала похожа на курицу.
— Да что ж ты как неродная, — с досадой пробормотал старец и, кряхтя, вылез из кресла.
Дожидаться ответа или клянчить денег сова не стала, из чего старик заключил, что это действительно официальное поздравление или, не дай Мерлин, приглашение на какую-нибудь министерскую или визенгамотовскую официозную тягомотину.
Выпроводив сову и захлопнув заклинанием окно, он сел за стол, поправил очки половинки и вскрыл послание.
— К-хм… это еще что такое? — несколько растерянно пробормотал он, разглядывая девственно чистый лист пергамента.
Впрочем, кое-какие магические флюиды от послания доносились, и директор взялся за палочку. Но не успел он пустить ее вход, как из пергамента высунулись губы!
Понимаю, что выражение «высунулись губы» звучит глупо, но что делать, если они действительно не появились, не нарисовались и даже не проявились, а именно нагло высунулись!
Директор чисто рефлекторно отшатнулся, испугавшись, что сейчас эти губы его поцелуют. Губы были женские, а как заявляли некоторые информированные персоны, приложившие руку к созданию магического мира Британии, директор до женских губ был не слишком охоч даже в молодости. Так что же говорить о его нынешнем возрасте. Какие уж тут поцелуи, да еще с неопознанными женскими губами…
— Вы кто? — осторожно, но с канонными нотками благожелательности спросил он.
— Слава Мордреду, ответил! — отозвались губы с облегчением. — А то молчит и молчит. Вот и думай тут, то ли разговоры разговаривать, то ли уходить по-быстрому!
— Э-э-э-э… — затруднился с ответом директор.
— Дамблдор, вы моя последняя надежда, выручайте! — выпалили губы скороговоркой.
— Белатрисса? — с удивлением узнал голос Дамблдор.
— А кто же еще? Святая мать Тереза? Альбус, проснись же, наконец, мать твою! — завопили губы.
Директор слегка подскочил.
— Я слушаю тебя, слушаю…
— Открой мне каминную сеть Хогвартса на пять минут.
— Э-э-э, Белла, мы так не договаривались. Ты в розыске, а в Хогвартсе министерство поставило Чары Оповещения, настроенные на тебя и на Тома.
— Заткнись, Альбус! У меня считанные секунды. Нас с Лордом прихватили авроры. Мы можем уйти, но есть нечто, что очень мешает этим возможностям. И я хочу это нечто отдать тебе на хранение. Буквально на несколько дней, пока мы не собьем погоню со следа.
Дамблдор нерешительно поиграл палочкой и нехотя согласился.
— Ну, если только на хранение. Надеюсь, это не темномагический артефакт? Чары министерства их тоже обнаруживают.
На пергаменте в дополнение к губам показался розовый язык, который облизал их, как бы в нерешительности, словно Белатрисса соображала, подходит ее «нечто» под понятие темномагического артефакта или нет.
— Нет. Это не артефакт.
— Ну, тогда присылай, — директор нехотя махнул палочкой в сторону камина.
Пергамент тут же вырвался из рук директора и прилип к его щеке. С ужасом Дамблдор осознал, что его худшие опасения подтвердились, и сейчас эта жуткая чертовка целует его в приступе благодарности!
— Прекрати, Белла, — почти заскулил он, с трудом отдирая пергамент от щеки.
Теперь на пергаменте кроме раскрасневшихся губ появился еще и нос с бурно раздувающимися крыльями, который всхлипнул, как бы от избытка чувств.
— Спасибо, спасибо, спасибо… — горячо шептали губы, пока Дамблдор остервенело тер свою щеку ладонью.
— Белла, это было совсем лишнее… — начал он укоризненно.
— Заткнись! — грубо оборвала его Белатрисса, мгновенно сменив настроение и манеру общения на своеобычную. Нос с пергамента исчез. — Учти, Альбус, что ты теперь мне за него головой отвечаешь! Не дай Мордред, если что-то с ним случится — я лично выдеру тебе бороду до последнего клочка!
— Вот и делай людям добро после этого…
— Плевала я на твое добро! Ты согласился помочь и это главное! Я отправляю его, давай принимай, а то авроры совсем близко подобрались…
Губы резко пропали на пергаменте, словно их хозяйка отпрыгнула назад. И тут же из середины листа ударил красный луч, и, разорвав пергамент в клочья, угодил в беззаботно насвистывающего Фоукса. Насест разлетелся вдребезги, а сама бессмертная птаха вспыхнула, как нефтяной факел.
Дамблдор вскочил и добрых пять минут поливал водой из палочки задымившийся потолок и ругающиеся портреты из верхнего ряда.
— А у них там целое сражение, — отметил он вслух, — все неймется министру…
За спиной сверкнула фиолетовая вспышка в камине. Дамблдор нехотя оглянулся и застыл в изумлении, приоткрыв рот.
В темном зеве камина, вцепившись ручонкой в закопченную медную решетку, стоял темноволосый малыш в дорожном плащике с капюшоном. На вид ему было года три, а может быть и меньше. Под мышкой у него была зажата небольшая игрушечная метла и такой же игрушечный меч. На плечах, словно ожерелье серебрилась небольшая змейка с изумрудными глазками, видимо, тоже игрушечная. Из рукава плаща торчало что-то напоминающее ручку волшебной палочки. Игрушечной разумеется. Было ясно, что во время поспешной эвакуации ребенок нахватал себе тех игрушек, до которых успел дотянуться. Видимо это были самые дорогие для него вещи.
Директор умильно улыбнулся малышу.
— А кто это у нас такой маленький? А кто это у нас такой сладенький? — заблажил он, рассчитывая расположить к себе малыша.
Кстати, это девочка или мальчик? Одет как мальчик, но в этом возрасте наряд обманчив.
— Я не маленький! — громко заявил малыш, с подозрением уставившись на белую бороду Дамблдора. — И я не сладенький. Я какаю!
Альбус на мгновение оторопел, а потом внимательнее всмотрелся в уверенное и сосредоточенное выражение лица мальчишки. Его вдруг посетило предчувствие крупных неприятностей. И к Трелони не ходи…
Директор, наконец, связал концы с концами и тяжело вздохнул. Перед ним стояла уменьшенная копия Тома Реддла. Того самого, что он увидел в лондонском приюте много лет тому назад. Только следовало учесть, что теперь эта копия была ментально умножена еще и на "выдающуюся" наследственность Белатриссы Лестрейндж.
М-да-а-а-а.
К нему прибыл юный отпрыск Тома и Беллы, появлению которого на свет директор сам и поспособствовал несколько лет тому назад, вот так же в Рождество соединив уцелевшие части души лорда Воландеморта…
Часть вторая
Семья Воландемортов жила странной жизнью…
Стоп! Перечитал фразу и самому смешно стало: «семья воландемортов», блин.
Хе-хе…
Тогда так.
Семья Реддлов жила странной жизнью…
Опять не то. Белатрисса Реддл? Глупее не придумаешь.
Остается только один вариант…
Семья Тома Реддла и Белатриссы Лестрейндж жила странной жизнью…
Коряво, но точно.
Итак, семья Тома Реддла и Белатриссы Лестрейндж жила странной жизнью.
Не желая покидать магическую Британию, они были вечной мишенью министерства, которое не хотело и слушать дамблдоровские бредни о ритуале соединения частей души и прочего антинаучного шарлатанства, намешанного вокруг мифических хоркруксов.
И потом, позвольте! Даже если подобное соединение частей души и состоялось, то какое отношение это событие имеет к закону? Жертвы павшие от руки Воландеморта ожили? Ущерб их семьям возмещен? Пострадавшие за две магические войны испарились?
Нет!
А раз нет, то «лекс дура сет лекс»! И плевать, нравится это кому-то или нет. Закон есть закон. И дурацкий закон — это все равно закон. А законы должны исполняться! Мало того, что этот принцип нравится магическому сообществу, так кроме того за его исполнение еще и зарплату платят половине министерства, и Визенгамоту в полном составе!
Короче, ловля Воландеморта и его страшной сообщницы шла непрерывно, как волны в «ревущих сороковых» широтах океана. С взлетами и падениями по интенсивности, но постоянно и неотвратимо. Бронзовая баба с завязанными глазами, с мачете в одной руке и рыночным безменом в другой ждала, когда к ее ногам бросят беглых злодеев для свершения правосудия.
«Беглые злодеи» в лице Реддла и Лестрейндж не торопились к ней на свидание, прекрасно понимая, что весь широкий спектр наказаний, предусмотренный магическим законодательством, применительно к ним давно уже сузился до вульгарного Поцелуя дементора!
К тому же ситуация осложнилась беременностью Белатриссы. Это сразу вычеркнуло из списка возможных способов ухода от погони полеты на метле и Пузыреголовое заклинание при бегстве морем или, скажем, болотом. Перечень возможных убежищ соответственно тоже сократился.
Впрочем, супруги недолго были в затруднении. Они достаточно быстро нащупали практически безотказный прием сбивать погоню со следа под названием «приходите вчера».
Стоило в отдалении завонять гуталином аврорских сапог, как украденный в свое время Малфоем Маховик Времени исправно переносил их на сутки назад. Прятаться сами от себя они быстро перестали и даже обменивались приветствиями и ценной информацией при встрече со своими вчерашними двойниками.
Темный Лорд, виноват, Реддл одно время даже пристрастился выпивать с вчерашним собой стаканчик огневиски, но Белла заявила, что не потерпит, чтобы отец ее будущего ребенка глушил крепкое спиртное сразу в два горла! Поэтому при встречах Тома сегодняшнего и вчерашнего между ними происходил лишь ментальный обмен на тему, что когда-нибудь они наверстают упущенное, «когда ЕЁ не будет».
Белла видела эти перемигивания, но помалкивала, памятуя о взрывном характере своего суженного, опасаясь перегнуть палку.
А очень просто. Пошлет ее на три магические буквы и будет выпивать не только с собой вчерашним, но и с собой завтрашним. А при таком раскладе и до белой горячки недалеко…
Такие усложненные встречи действительно несколько раз происходили, и опасения Беллы имели под собой некоторые основания.
К тому же однажды вчерашний Том шлепнул ее по заднице, и она не возмутилась, спутав его с Томом сегодняшним. И сразу получила выговор от одновременного себе мужа, что он не потерпит никаких вольностей, а тем более промискуитета со своими вчерашними или завтрашними версиями. Что каждая ментальность сиюмгновенна, и он вчерашний это уже не он. А о нем завтрашнем и вообще разговора быть не может.
С того дня несчастная Белатрисса стала с 00-00 часов ставить на мужа магическую метку, чтобы не спутать его с разновременными двойниками.
Впрочем, эти релятивистские встречи были не столь продолжительны и утомительны, чтобы уж очень портить им жизнь.
Но вот их движение во времени изрядно затормозилось. Постоянные прыжки в прошлое, где они все знали и были в уверенности, что смогут спокойно подготовиться и скрыться, постоянно тормозили их скорость относительно общего мирового потока времени. Прикинув количество перемещений за истекший год, они убедились, что по своему личному календарю они прожили целых полтора. Таким образом, когда Белла благополучно разрешилась от бремени, срок ее беременности по прямому току времени составил всего пять с половиной месяцев.
Дальше — больше.
После рождения малыша Том и Белла удвоили осторожность. Теперь уже не просто при опасности, а при малейшем намеке на нее Маховик Времени пускался в ход. Они все больше и больше замедлялись в потоке времени, пока соотношение между физически прожитым временем и календарным не достигло соотношения один к двум.
За один календарный год они физически проживали целых два! И младенец вместе с ними.
Соответственно через календарный год его реальный возраст составил уже два года. А через два года составил бы четыре, но тут их накрыли по-серьезному.
Как ни туповаты были авроры, но собранная ими за сотни неудачных попыток задержания информация попала-таки в руки умному человеку, который сумел разгадать тайну загадочных исчезновений преступников из-под носа преследователей.
Авроры обиделись.
Не разозлились, не прогневались, не пришли в ярость, а именно обиделись!
Они были более высокого мнения о своих противниках и не ожидали от них такой неприкрытой трусости. Это что же получается? Они столько лет гоняются за страшными врагами. А враги их и убивать не собираются, а только шныряют по всей стране, подкручивая дрожащими руками краденый Маховик Времени?
Обидно, бля! Что же это они от Того-Кого-Нельзя-Называть даже Аваду получить недостойны?
Оскорбленное в лучших чувствах руководство аврората перешло на двухсуточные операции, а потом и на трехсуточные. Причем в течение этого времени район проведения операции законопачивали наглухо. Авроры падали с ног от усталости, но не сдавались.
Белла и Том были вынуждены вновь сесть на метлы и при необходимости купаться в болотах. Но для малыша это чуть не закончилось трагически, когда магическая ловушка авроров высосала магию из наложенного на него защитного заклинания, и маленький чуть не захлебнулся.
Белла пришла в ужас и уговорила мужа разрешить ей устроить сына на несколько дней в Хогвартс. Нужно было оторваться от преследователей и выработать новую тактику защиты.
Все переговоры с Дамблдором она взяла на себя…
Результат их нам уже известен.
И вот что сказали родители своему юному отпрыску накануне отправки в Хогвартс.
Папа Том поставил сына на стол перед собой и строго погрозил ему длинным тонким пальцем:
— Сын мой! Извольте выбирать себе правильных друзей! Я попрошу, чтобы за вами присмотрел ваш двоюродный кузен. Вы узнаете его по белым волосам. А с другими знаться не смейте. Особенно опасайтесь черноволосого человека со шрамом на лбу! Вы поняли меня?
Малыш с самым серьезным лицом покивал головой. Удовлетворенный понятливостью сына Реддл отправил его к матери. Сработавшие сигнальные чары внешнего пояса охраны предупредили его, что авроры уже близко.
Мама Белла, в спешке настраивая Сквозное зеркало для вызова директора Хогвартса, давала одетому и собранному в дорогу сыну последние инструкции:
— Сыночек, увидишь там дядю всего белого и пушистого — не верь ни единому его слову! Дружи лучше с дядей, у которого черные волосы. Он тебя никогда не обманет и не предаст! Запомнил?
Малыш кивнул. Потом наморщил лобик и сердито топнул ногой.
— А папа сказал не так! У которого волосы черные и лоб с трещиной, тот плохой!
— Какая трещина? — рассеяно отозвалась мать. — Он про морщины наверное говорил. У того дяди просто морщины на лбу. Он хороший.
— А папа сказал — плохой!
Нарцисса уже вовсю общалась с Дамблдором. Мелкий отпрыск подергал ее за руку с зажатой в кулаке палочкой, но ничего не добился.
В этот момент внизу загрохотали удары заклинаний. Том Реддл вступил в схватку, предупредив Белатриссу, что у нее пара минут не больше.
Белла схватила малыша и затолкала в камин.
Тот в отчаянной попытке уяснить себе противоречивые требования родителей, успел спросить:
— А плохой дядя может быть хорошим дядей?
— Нет! Плохой всегда плохой, а хороший всегда хороший.
Беллатриса швырнула в зев камина пригоршню Летучего пороха и поспешно крикнула:
— Хогвартс!
И вспышка фиолетового пламени унесла сбитого с толку малыша в самую знаменитую школу чародейства и волшебства магической Британии...
Глава 1Гарри Поттер зарылся лицом в густые каштановые волосы и с наслаждением вдохнул желанный аромат.
— Гарри-и, я спать хочу, — чуть хриплым со сна голосом пробормотала Гермиона, натягивая на себя одеяло и зарываясь в него по самую макушку.
— А я, что? — шепотом отозвался парень. — Я ничего, спи на здоровье. Это я так…
— А-а-а… так. А я решила, что ты опять пристаешь, маньяк ненасытный…Мы и так уже день с ночью перепутали. А все ты...
Девушка шмыгнула носом и легко засопела.
«Маньяк ненасытный, — задохнулся от счастья и гордости Гарри, — да, я такой! Еще бы не быть маньяком с такой девчонкой!»
Он еще раз вдохнул полной грудью манящий и пьянящий аромат волос Гермионы и откинулся на подушки, отдавшись своим немного бессвязным, но в целом очень приятным мыслям и воспоминаниям…
Все складывалось очень хорошо!
Да-с, сэр-р-р-ры! Все складывалось просто прекрасно!
Третий семестр седьмого курса позади. Правда, сам курс зачем-то растянули на целых два года. Но это — эхо войны. Не до учебы было.
Позади дикая зубрежка и зубодробительные задания по всем предметам. Ежедневные придирки и занудство Гермионы — тоже позади. Правда, он знает, что впереди еще полгода таких же мучений, которые увенчаются своим апогеем во время сдачи ЖАБА, но… об этом сейчас лучше не думать, ибо…
Тут Гарри зажмурился от счастья.
Ибо, впереди почти три недели рождественских и новогодних каникул, которые Гермиона согласилась провести у него в гостях. У него!
У Гарри Поттера в его личном особняке на площади Гримо в Лондоне!
Парень шмыгнул носом от избытка чувств не хуже Гермионы.
И как это у него получилось ее уговорить? Уму нерастяжимо!
И как это сама Гермиона уговорила согласиться на такое своих родителей? Это вообще на грани фантастики, потому что, когда дело касается ее родителей — колдовство тут точно бессильно!
Но факты — упрямая вещь.
Они вдвоем на Гримо. В чудовищной по размерам спальне, на чудовищной по размерам кровати, с чудовищным по помпезности балдахином, украшенным золотыми кистями и (вдумайтесь только!) розовыми рюшечками!
Это работа Кикимера, между прочим.
Старый эльф то ли свыкся с мыслью о том, что его хозяин выбрал себе маглорожденную (грязнокровку, ага), то ли его устроило обещание Поттера уважить старика и отчекрыжить ему голову, когда тому придет время уходить на вечный покой.
Дементор знает, что там творится в голове у этого плешивого и кривоногого лупоглазика, но все самовольство и непослушание домовика уже давно сошли на нет.
Кстати, оторвать голову эльфу Гарри пообещал в некоторой запальчивости, пытаясь отучить его называть Гермиону грязнокровкой, но Кикимер интерпретировал угрозу хозяина в нужном для себя ключе, да еще и скрепил ее своей магией. Теперь Гарри с некоторым содроганием иногда вспоминал о том, что ему предстоит со временем, и даже пытался наводить справки, нельзя ли передать такую печальную честь кому-нибудь другому?
«Можно! — ответили ему в журнале «Колдуй баба, колдуй дед». — Передайте нашему издательству все права на свое магическое наследство вместе со всеми обременениями, включая отрезание головы эльфа, и будет вам счастье!»
Ага, нашли дурака!
Это наследство Поттер получил из рук Сириуса Блэка, который свалил из магической Британии вообще, и с Гримо 12 в частности, сразу после того, как исчез Воландеморт, и Дамблдор распустил свой орден Феникса. Видели бы вы бешенные от счастья или счастливые от бешенства глаза Бродяги, стоящего на палубе Летучего Голландца и машущего им пиратской треуголкой!
И минуло тому уже два года…
Суетливое было время, улыбнулся про себя Гарри.
Гермиона вдруг задержала дыхание, словно услышала мысли парня. Он слегка напрягся в надежде, что она просыпается, но девушка вновь задышала ровно, и Гарри вернулся к своим размышлениям.
А время тогда и впрямь было суетливое.
После памятного Рождества с Амортенцией и Любовью пополам, Воландеморт бросил своих соратников и исчез. Слуги его немедленно разбежались и забились по разным щелям как тараканы от кипятка. Костлявая рука смерти на горле магического сообщества разжалась. Но, несмотря на все увещевания Дамблдора, магический мир не верил в свое избавление и шарахался от любой тени или даже намека на возвращение Лорда. Если верить газетам того времени, то за первые полгода Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился, напал на министерство и взял аврорат к ногтю не менее шестисот шестидесяти шести раз! И это по самым умеренным подсчетам, из которых были выкинуты все подобные сообщения «одной строкой». Всеобщая паника на целый год стала перманентным состоянием магического мира, а Хогвартс превратился в проходной двор для авроров и спецагентов всех мастей и расцветки.
В то время популярность Избранного взлетела до небес. Все магическое сообщество с надеждой моргало на Поттера, вербально и невербально вопрошая его: «Парень, ты-то что скажешь? Ждать нам возвращения этого… Того-Кого-Нельзя-Было-Называть-Да-И-Сейчас-Рисковать-Не-Стоит? Или не ждать? И если ОН заявится, то ты с ним справишься, друг ситный? Или нам свои потайные землянки докапывать от греха?
Поддерживаемый Дамблдором Гарри уверенно заявлял, что Воландеморт не вернется. Что можно спокойно возвращаться к мирной жизни, но… ему не очень-то верили. А не очень верили, потому что почти не слушали. А почти не слушали, потому что при первых же звуках имени «Воландеморт», бестрепетно произносимого самоуверенным гриффиндорцем, вся магическая нация дружно затыкала уши пальцами. От страха.
В результате вскоре оперившееся министерство вполне успешно заткнуло рот Дамблдору и его золотому мальчику, и начало увлекательную погоню за главным злодеем. А благодарное магическое сообщество, получившее взамен безопасности безразмерное и бесконечное реалити-шоу, подняло рейтинги властей выше колец на поле для квиддича.
И Гарри плюнул на политику и сосредоточился на делах сердечных.
Он покосился на пышную гриву рядом с собой. Вот они его дела сердечные. Сопят в две дырочки. Укатали сивку крутые горки. То есть он сам и укатал — «маньяк ненасытный».
Чувствуя воодушевление в чреслах, Гарри потянулся под одеялом к наиболее теплым, мягким и нежным местам девушки, чтобы ненавязчиво напомнить подруге о своем существовании, как вдруг из камина раздалось невнятное бульканье…
* * *
Северус Снейп сидел за столом из мореного дуба. Кроме этого стола, кресла и десятка книжных шкафов другой мебели в его доме в Паучьем Тупике не было.
На столе перед ним стояла початая бутыль огневиски и один стакан с массивным дюймовым дном.
Профессор зельеварения и декан факультета Слизерин «праздновал» свое одиночество.
— И как же так получается? — бормотал он вслух, таращась на стакан. — Ненавижу преподавать, не люблю управлять факультетом, не терплю детей с их инфантильностью и идиотизмом, а вот, поди ж ты. Альбус выпроводил всех студентов и педагогов из школы, и я сижу здесь на Рождество, как будто уже лето наступило…
Он сжал пальцы на стакане и опрокинул в себя очередной глоток виски.
— Ненавижу лето! — высказался он, скривившись, и впал тяжелую прострацию…
Вдруг в камине за его спиной что-то забулькало.
— Что такое? — с недоумением обернулся Снейп и вдруг вскочил. — Ах, дементор, все побери!
Зельевар швырнул недопитый стакан на стол и черной молнией выскочил из кресла…
* * *
— Он уже два года, как самый богатый человек в мире маглов!
— Как там его, напомни еще раз…
— Билл Гейтс!
— Билл, значит… а это интересно, братец Фред.
— А я тебе что толкую? У него денег не меряно, янки есть янки. Он на своей операционной системе денег сделал больше, чем все производители компьютеров вместе взятые!
— Ты хочешь сказать, что интеллектуальный продукт…
— Стоит дороже и покупается лучше, чем вся эта электронная требуха! Маглы ее вообще «железом» называют.
— И ты хочешь, чтобы мы…
— Перестали возиться с нашим магическим «железом» и занялись бы интеллектуальным продуктом!
— Ага. А чем конкретно будем заниматься, ты придумал?
— Еще нет, — вздохнул Фред, — кое-какие мысли есть, но не очень яркие.
— Ну, например?
— Ну, можно было бы справочник по заклинаниям сделать с удаленным доступом по Сквозному зеркалу.
— Зачем? Есть же такие в виде книги?
— Листать и искать долго. Намного быстрее получалось бы.
— Хм… А еще мысли есть?
— Ну-у-у, можно было бы организовать центр приема заявок на поставку продуктов и товаров.
— Через Сквозное зеркало?
— Ага.
— Не выйдет, братец. Не доверят маги нам свои Сквозные зеркала, и не надейся. Да и идейки твои — так себе. Лопатой не загребешь.
— А кто сейчас гребет лопатой? Времена не те.
Джордж открыл рот, чтобы возразить брату, но тут из камина раздался громкий неприличный звук.
— Не понял. Дернуло так, словно поблизости Пивз обосрался! Твоя работа?
— Черт, это я по пьяни пошутить хотел и сигнал в камине заменил.
— Какой именно сигнал?
— А я помню? Это, кажется, после корпоратива было… или на Хэллоуин… лысый Мерлин! Это же сигнал тревоги от Дамблдора! Быстрее, Джордж!
* * *
Драко бочком вылез из Лютного переулка на Косую аллею и, сделав лицо человека, попавшего туда по ошибке, неторопливо пошел вдоль красочно наряженных лавок и павильончиков.
Почтенная публика уже поредела. Все торопились к себе домой, провести последние часы перед Рождеством в кругу семьи, готовя для своих домочадцев на утро нехитрые подарки.
Драко еще раз осмотрелся, проверяя отсутствие слежки, и приготовился к аппарации, как вдруг сильный толчок в спину заставил его ничком растянуться на заснеженной мостовой.
— Ой, простите! — раздался над ним писклявый голосок.
Драко мысленно выругался, встал на четвереньки и выпрямился, вытряхивая снег из рукавов.
Над ним стояла тщедушная на вид девчонка лет десяти-одиннадцати от роду. Глядя на нее, никак не верилось, что это субтильное существо может так толкаться. Если только ее саму не пнул какой-нибудь случайный тролль. Горный.
На всякий случай Драко осмотрелся по сторонам. Тролля не было. И вообще поблизости никого не было, кроме этой дурочки с веснушчатой рожей.
— Ну, чего уставился? — хрипловатым недетским голосом негромко поинтересовалась вдруг девчушка. — Поздоровайся с теткой, Драко!
Баммм!
Это же Белатрисса Лестрейндж, портретами которой заклеены все розыскные таблоиды аврората!
— Здравствуйте, тетя, — Драко кинуло в дрожь.
Если его поймают в обществе тетки, то его мать дождется своей настойки на тарантулах лет через десять! И угораздило же ее ревматизму разыграться так не вовремя.
— Улыбайся, придурок, — прошипела девчушка-Белла, настороженно наблюдая за прохожими. — И слушай меня внимательно! Под любым предлогом сегодня же вернись в Хогвартс.
— Что?
— Заткнись и не перебивай! Присмотришь там за своим кузеном.
— Каким кузеном?
— Заткнись, говорю. Там узнаешь. Будешь его оберегать и защищать. И даже близко к нему не подпускай грязнокровок и предателей крови…
— Но я…
— И Дамблдору не давай ему морочить голову своей любовью-морковью. Понял? Твой крестный тебе поможет…
— Но…
— Его попросит об этом Тот-О-Ком-Ты-Догадаешься-Сам. А тебя настоятельно прошу я. Настоятельно прошу, улавливаешь, придурок малфоевский?
— Но я не…
— Все! Я тебе все сказала, племянничек. И заткнись, к нам подходят. Чтобы сегодня же ты был в Хогвартсе!
Девчушка сменила свирепую гримасу на глуповатую улыбку и, весело мурлыкая песенку, направилась в сторону Лютного Переулка. Она подпрыгивала и довольно громко пела:
«Я маленькая девочка
играю и пою!
Я Мерлина не видела,
но я его люблю!»
Драко встал и, отряхивая колени, с тоской подумал:
«Ну, вот началось! Опять началось. И опять под Рождество!»
* * *
Прорываясь без пароля в кабинет директора, зельевар привычно защищал промежность от удара каменного крыла горгульи. Но на этот раз каменное чудище вдруг поменяло тактику и плюнуло ему в лоб острым камнем!
Размазав мерзавку в пыль, Снейп взлетел вверх по вращающейся лестнице и ворвался в кабинет директора Хогвартса…
Кресло директора пустовало.
Точнее ему так показалось с первого взгляда, но окинув взглядом кабинет директора и вернувшись к его столу, он заметил над столешницей чью-то склоненную маленькую черноволосую головку.
Маленький ребенок? В кабинете Дамблдора? Бред какой-то. Или это сам директор после какого-нибудь неудачного опыта? Доэкспериментировался белобородый?
В этот момент ребенок поднял голову и уставился на Снейпа.
— Э-э-э… здравствуй, — скривил подобие улыбки Снейп, — а где профессор Дамблдор?
Малыш глядел на него пристальным взглядом и молчал. Зельевар почувствовал себя неуютно под этим пытливым взором. Потом он заметил, что ребенок рассматривает не все его лицо, а в основном лоб. Машинально коснувшись его пальцами, Снейп почувствовал на них кровь, текущую из раны, нанесенной плевком проклятой горгульи…
Глава 2Последнее, что услышал зельевар, было что-то вроде:
«У него лоб с трещиной! Я его боюсь!»
Словно зеленая молния сорвалась со стола и ударила в лицо Снейпу. Он мгновенно ослеп и рухнул навзничь на твердые плиты шотландского мрамора…
…
- Северус, мальчик мой, очнись! Что здесь произошло?
Снейп с трудом сфокусировал взгляд.
Над ним с необычайно встревоженным лицом склонился Альбус Дамблдор. Борода его попала зельевару в нос, и он громко чихнул. В несчастной голове Северуса, за короткое время пострадавшей уже второй раз, что-то мучительно треснуло, а за яблоками глаз разлилось сияние с плавающими в нем черными кляксами.
- Эванеско, - ни к селу, ни к городу пробормотал декан Слизерина, шаря рукой по полу в поисках палочки.
- Да, что случилось? – уже в полный голос воскликнул директор, лихорадочно осматриваясь по сторонам. – Снейп, как вы умудрились включить заклинание Тревожного оповещения? И где мальчишка? Куда вы его дели?
Снейп жестом отстранил от себя лицо Дамблдора, находящееся в опасной близости, и, кряхтя, встал на четвереньки.
- Ничего я не включал. А мальчишка сидел в вашем кресле, когда меня ударило.
Он помотал головой, проверяя, не оторвалось ли там что-то внутри.
Голова была тяжелая.
Тем временем Дамблдор метался по кабинету, заглядывая во все его уголки.
- Северус! Куда пропал малыш? Да что за напасть такая?
Он подскочил к своим приборам в шкафу и некоторые из них ожили, засвистели, задымились, задребезжали. Директор внимательно наблюдал за ними, бормоча про себя:
- На этажах его нет. На лестницах нет. В большом зале и в зале Славы нет. В подземелье видно далеко не все. И еще есть Выручай-комната, туалеты, спальни девочек на факультетах… да… весь замок отсюда не обыщешь…
В этот момент в камине что-то громко треснуло.
Директор хлопнул себя ладонью по лбу и бросился к нему.
Из темного зева почему-то на четвереньках начали выползать какие-то перемазанные фигуры. Судя по размерам, малыша среди них не было.
- Кто? Что? – растерялся Дамблдор.
- Что случилось, профессор? – воскликнули хором две первые фигуры голосами близнецов Уизли.
- Фред и Джордж? Вы что тут делаете? – подскочил к ним директор.
- Сигнал получили от вас. Тревога! И вот мы тут!
- А кто это с вами? – начал понимать Дамблдор.
- Это не с нами. Это сами по себе.
Ползущая за близнецами фигура выпрямилась и сбросила с плеч капюшон мантии.
- Гарри! Ты тоже получил сигнал? А кто это с тобой? Все, кого могли вызывать Тревожные чары уже здесь…
Поттер обернулся и помог подняться последнему из прибывших.
- О-о! Мисс Грейнджер! Я должен был догадаться сам. Эванеско! Эванеско!
Два взмаха палочки корифея магии привели чумазых посетителей в пристойный вид. Самим им для подобного результата потребовалось бы пара часов.
Дамблдор тем временем подумал, что, может быть, не так и плохо, что сработавшие Тревожные чары привели этих магов в Хогвартс. Если мальчишка пропал, то для поисков нужны именно эти люди, которым он может доверять. И мисс Грейнджер в этом списке далеко не лишняя. Она девушка, а малыши, как это ни странно, инстинктивно тянутся к женщинам.
- Дорогие друзья! – воскликнул он. – Могу ли я рассчитывать на вас?
«Дорогой друг» директора, Северус Снейп, прекратил ощупывать свою пострадавшую голову и насторожился.
Остальные «дорогие друзья» директора не знали всей предыстории и с энтузиазмом закивали, выражая полную готовность оказать любую потребную помощь.
Дамблдор быстро прикинул, какую часть правды сказать слушателям, а о чем пока умолчать, и начал свой рассказ о том, что некие бывшие студенты Хогвартса попросили его, Альбуса Дамблдора, присмотреть во время каникул за своим сынишкой. Малышу около трех лет отроду. Он потерялся где-то в замке, и директору в одиночку будет очень трудно его найти.
- А как его зовут? – вдруг перебила директора Гермиона.
- Э-э-э… - Дамблдор только сейчас сообразил, что понятия не имеет, как звать мальчишку. – Видите ли, мисс Грейнджер, по некоторым соображениям… соображениям безопасности, разумеется, мне не хотелось бы раскрывать раньше времени его имя.
- Но если кто-то из нас найдет его? – удивился Фред. – Он же маленький еще. Неужели он не скажет как его зовут?
Директор мгновенно сообразил, как выбраться из неловкого положения.
- Вы абсолютно правы, мистер Уизли! – улыбнулся он мудрой улыбкой. – Именно в этом все дело! Малыш должен назвать вам свое имя сам, а я этого сделать не могу.
Все кроме Снейпа многозначительно переглянулись и понимающе покивали директору и друг другу, как бы отдавая должное неизвестной, но, по всей видимости, мощной защитной магии. Зельевар же лишь с недоумением поморщился, заподозрив Альбуса в том, что он напускает туману или хитрожопит по своему обыкновению.
- Ну, что? Приступим к поискам? - близнецы уже рвались в бой. – У нас есть с собой кое-какая аппаратура, пригодная для поисков. Мы с ее помощью должников отлавливаем.
- Прекрасно! – кивнул директор. – Начинайте немедленно, но помните, что вы ищете не злостного должника, а маленького испуганного ребенка!
Зельевар вспомнил, какое выражение лица было у «маленького испуганного ребенка» перед тем, как его, Снейпа, шарахнуло заклинанием, и его посетили самые мрачные предчувствия.
Фред и Джордж выскочили из кабинета, на ходу вытаскивая из своих сумок какие-то провода. С полминуты было слышно, как они обсуждают отсутствие горгульи на входе. А потом их голоса отдалились и затихли.
- Гарри, мальчик мой, - зельевара замутило от того, что Дамблдор разговаривает с наглым гриффиндорцем теми же словами и с теми же интонациями, что и с ним. – Тебя я попрошу обследовать туалеты и Выручай-комнату.
- Хорошо, сэр.
- А вы, мисс Грейнджер, посмотрите в спальнях факультетов. Вот возьмите пергамент с паролями факультетов.
Снейп возмущенно кашлянул.
- Северус, не сердись. Потом просто поменяешь пароль. Тебе все равно его менять перед началом второго семестра.
- Хорошо, сэр, - кивнула девушка.
Они направились к выходу, но Дамблдор вдруг окликнул Поттера.
- Гарри, мальчик мой! Мне показалось, или исчез твой шрам?
Поттер обернулся, и Снейп рассмотрел его физиономию. Грифиндорец был по-прежнему зеленоглазым наглецом с беспорядочной копной волос, но вот его лоб… он был чист, как лист пергамента, который не коснулось перо. Шрам исчез!
- Извините, профессор, - вдруг подала голос Грейнджер, - но, по-моему, так Гарри намного лучше.
- Так это ваша работа? – добродушно усмехнулся Дамблдор. – Маскирующая косметика или Скрывающие чары?
- Нет. Это стандартное заклинание для удаления шрамов из учебника по колдомедицине.
- Вы удалили шрам? – не поверил своим ушам директор. – Магический шрам? Это невозможно!
- Наверное, он уже не был магическим, - пожала плечами девушка. – Вы же сами удалили из него всю магию два года назад. А четыре дня тому назад я решила попробовать убрать шрам, когда Гарри… м-м-м… спал. И шрам исчез.
- Теперь хотя бы не каждый встречный пялится на меня, - радостно добавил Поттер, - подойдут, покрутятся, а шрама-то нет, и идут себе дальше, куда шли.
- Да, действительно, - кисло согласился директор.
Перспектива снижения узнаваемости Избранного его совсем не радовала. Впрочем, сообразил он, для торжественных и официальных мероприятий шрам можно и заново нарисовать.
Поттер и Грейнджер отправились на поиски.
- Северус, мальчик мой…
- Альбус! Какого дементора? Сколько ты будешь меня называть своим мальчиком? Я не твой мальчик. Это Поттер твой мальчик, с ним сюсюкай! Кстати, а почему ты не называешь своей девочкой эту заучку Гермиону?
- Э-э-э-э… - растерялся от неожиданного нападения Дамблдор, - она же действительно не моя девочка…
- А мы, значит, с Поттером – действительно твои мальчики? – в тоне зельевара слышалась крайняя язвительность и некий сомнительный подтекст.
- Не понимаю о чем ты, Северус, маль… то есть… просто не понимаю… какие-то странные намеки…
- Что вы, профессор, никаких намеков. Просто я для вас теперь просто Северус Снейп, а с мальчиком Поттером разбирайтесь сами!
- Ну, хорошо, Северус, хорошо. Как скажешь. Займись подземельями замка, если ты не против.
- С удовольствием! – ответил удовлетворенный зельевар.
В этот момент в кармане его мантии заскрипело Сквозное зеркало.
- Северус Снейп слушает. Кто это? – он поспешно прижал зеркало к уху и отошел в угол кабинета.
- Слушаю внимательно, милорд… да, я в Хогвартсе… Это удачно? Я рад помочь… Что? Ваш с-с-с-с… кхе-кхе… понял… д-да… да, уже познакомились… Очень живой ребенок… да-да… конечно, я не допущу… хорошо… и его тоже? Постараюсь. Но вы понимаете, что вот это уже совсем непросто. Вы же сами отправили к нему… Молчу… постараюсь… всего наилучшего, милорд.
Снейп опустил Сквозное зеркало и с изумлением уставился на Дамблдора.
- Альбус, ты сошел с ума!
- О чем ты, Северус, м-м-м-м… - чуть не оговорился директор, - все в порядке. Ты разговаривал с Томом Реддлом?
- Как ты догадался? – язвительно переспросил зельевар.
- И чего желает твой бывший милорд?
- Мой бывший милорд желает оградить свое чадо от тлетворного влияния маглолюбцев и предателей крови, главным из коих считает тебя лично. И просит меня за этим процессом присмотреть.
- Тебя назначили главной нянькой, Северус? Поздравляю!
- Не совсем так, профессор. Главной нянькой назначен Драко Малфой, который вот-вот должен прибыть в Хогвартс. А я должен лишь создать для него необходимые условия.
Дамблдор на мгновение задумался, а потом просиял лицом и бодро подытожил:
- Прекрасно, Северус! Принимай, так сказать, бразды правления школой! Я временно наделяю тебя директорскими полномочиями. Можешь вызывать с каникул нужных тебе сотрудников, распоряжаться, командовать и вообще… А я отъеду на несколько дней к Николасу Фламелю. У нас с ним есть общие проекты, на которые в последние годы у меня постоянно не хватало времени! Желаю тебе всяческих успехов!
- Но, Альбус…
Однако директор больше не пожелал ничего слушать.
Он прошел к камину, заклинанием призвал невесть откуда взявшийся баул, и фиолетовая вспышка унесла его, Мерлин знает куда.
Адрес Николаса Фламеля был одним из самых строго охраняющихся секретов министерства Магии…
* * *
Стоило Северусу Снейпу отправиться на поиски в подземелья Слизерина, как под столом Дамблдора кто-то звонко чихнул и завозился. Если бы кто-нибудь заглянул под стол, то увидел бы там виновника переполоха сидящего со змейкой в разжатом кулаке.
Малыш внимательно разглядывал змейку.
- Слизя, я тебя придавил? Оживи сейчас же!
Словно услышав приказ, серебристая змейка шевельнулась в его руке, быстро заползла на воротник мантии и замерла там, посверкивая глазками.
Малыш на коленках выбрался из-под стола, осмотрелся и решительно направился к двери.
- Мне надо найти дядю с черными волосами, но без шрама. Или дядю с белыми волосами, но без бороды. Иначе папа рассердится. И мама рассердится. И кушать хочется.
Поставив жирную точку в монологе, малыш выбрался из кабинета и попал в коридор, ведущий к главной лестнице. В одной руке он сжимал свой игрушечный меч, а другой ощупывал змейку на воротнике, чтобы быть готовым сжать ее при малейшей опасности и вновь стать на время невидимкой.
Данная предосторожность оказалась не лишней. Не прошел он и пятидесяти шагов, как впереди раздался невнятный шорох.
Сжав змейку и мгновенно исчезнув из виду, малыш вжался спиной в стену и замер.
Сначала ему показалось, что по коридору ползут змеи, и он уже округлил губы, чтобы окликнуть их, но осторожности ради решил не рисковать. Мало ли, что тут за змеи. Может быть дикие какие-нибудь. Возьмут и обидят его Слизю.
Но это были не змеи. По коридору на длинных тонких шнурах передвигались части тела, которые обычно не могут похвастаться самостоятельным передвижением.
Первыми шествовали два огромных глаза, вращая своими зрачками во все стороны.
За ними передвигались два хрящеватых уха раз в пять крупнее обычных человеческих. Они крутились как локаторы, ловя направление на малейшие звуки.
За ними двигался огромный нос с размахом крыльев не менее десяти дюймов. Нос алчно принюхивался к полу и стенам коридора, а иногда взмывал под потолок, словно пытаясь взять запах дичи верхним чутьем.
Вслед за носом, летело нечто странное. Только профессиональный взгляд паталогоанатома признал бы в этой конусной штуке с болтающимся языком обыкновенную глотку с голосовыми связками. Роль легких для этой конструкции выполнял большой воздушный шар, заполненный каким-то легким газом. Он служил и для извлечения звуков из глотки и облегчал ее перемещение.
В арьергарде странной колонны перемещались две мускулистые руки, плотоядно потирающие ладони друг другу. И если первые устройства выполняли роль поиска и предупреждения, то эти явно относились к механизмам хватания, держания и не пускания.
Я думаю, читатели уже поняли, что мы увидели в действии магический роботизированный поисковый комплекс близнецов Уизли. Создав Удлинителей Ушей, они в свое время не остановились на достигнутом, и все эти годы активно работали над увеличением функциональности своего устройства, доведя его до магического совершенства. Созданное первоначально, как средство шпионажа и разведки, оно медленно, но верно наращивало свой потенциал до полноценного комплекса розыска, задержания и, если требовалось, возмездия. Те редкие сумасшедшие, кто рискнул одолжиться у близнецов Уизли, а потом забыл расплатиться, одновременно стараясь не показываться им на глаза, после первого же столкновения с Удлинителями Уизли горько пожалели о своем опрометчивом поступке. И на вторую встречу с комплексом желающих уже не возникало.
Сейчас Фред и Джордж наспех приспособили Удлинители Уизли для поисков малыша. Задача была весьма специфичной и на данном комплексе ни разу не апробированная. Пришлось максимально секвестировать всю карательную программную часть, максимально уменьшить громкость глотки-динамика, сильно ограничить максимальное усилие сжатия пальцев и суставов рук, запретить носу вплотную обнюхивать разыскиваемый объект, а языку – его облизывать. Глазам было предписано, не приближаться к объекту ближе, чем на пять ярдов. А рукам наспех написана программа, как кормить, поить и качать малыша до прибытия компетентных органов, то есть, самих близнецов. Для оказания первой помощи ребенку комплекс был оснащен бутылкой молока, термосом с кашей, водой для умывания всех перепачканных мест и памперсами. Все это богатство находилось в отдельном контейнере, который передвигался позади рук. Для обычных задач в этом контейнере раньше находились «элементы визуального и физического устрашения должника».
Сейчас Удлинители Уизли медленно перемещались по коридору в поисках беглеца. Радиус их действия составлял почти полмили, поэтому изобретатели работали прямо из гостиной Гриффиндора. Пароль им любезно сообщила Гермиона.
Итак, это чудище-страшилище, наспех приспособленное для доброго дела, медленно, но верно приближалось к затаившемуся малышу.
Глаза и Уши равнодушно проследовали мимо мальчишки, потому что видеть и слышать им было нечего. А вот Нос начал жадно принюхиваться, почувствовав присутствие человеческого детеныша.
Тут же ожила Глотка-Динамик и хриплым зловещим полушепотом, от которого продирал мороз по коже, заблажила:
«А кто это у нас здесь такой маленький? А кто это у нас здесь такой сладенький? Кушать хочешь? Кашка тепленька, бабушка добренька!»
Мальчишка замер от ужаса, но при упоминании о каше в животе его предательски забурчало.
Тут оживились Уши, услышав, наконец, первые признаки наличия малыша.
Глаза комплекса остервенело завертелись во все стороны, пытаясь обнаружить искомый объект, а мускулистые Руки начали делать движения, как у водящего при игре в жмурки.
Малышу такая игра решительно не понравилась. Продолжая сжимать в руке Слизю, он коротко размахнулся мечом и обрубил шнур, подключенный к Носу. Тот громко чихнул и упал под ноги мальчишке. Не помня себя от страха, тот размахнулся еще раз.
Ш-ш-и-и-ик!
Отрубленные от связи Глаза упали и покатились в разные стороны.
Ш-ш-и-и-ик!
Туда же отправились Уши.
Ш-ш-и-и-ик! Ш-ш-и-и-ик! Ш-ш-и-и-ик! Ш-ш-и-и-ик!
Неповоротливые Руки, которые вместе с силой, потеряли и скорость движений, не смогли защитить других и защититься сами. Все элементы комплекса упали на пол бесполезным хламом, а мальчишка, задыхаясь от страха и волнения, бросился бежать в сторону противоположную той откуда появилось это страшилище.
Дз-з-з-е-е-е-н-н-н!
Печально взревела Глотка-Динамик. Это был аварийный сигнал, по которому все части комплекса на звук двинулись к ней и слиплись в один бесформенный комок. Обрывки их управляющих шнуров сплелись, соединяя разрозненные части в некое ущербное подобие целого комплекса, который мог в таком состоянии продержаться некоторое время, пока его не найдут хозяева. Это была специально-разработанная защита от наиболее наглых и изворотливых клиентов.
Воздушный шар с натугой оторвал весь этот конгломерат от пола и, подчиняясь воле сквозняков старого здания, потащил его куда-то к выходу из замка…
* * *
- Почему ты так уверена?
Гермиона лишь пожала плечами.
Она сидела на кухне эльфов за столиком. Дверь на кухню была распахнута настежь. На столике имелась недопитая чашка чая и тарелка с крошками от пирожных. И здоровенный фолиант, раскрытый на середине.
Гарри расхаживал по столовой от столика до плиты, но которой пыхтела и источала ароматы молока и сливочного масла большая кастрюля с кашей. Дежурный эльф приглядывал за ней с почтительного расстояния.
- И все-таки?
Гермиона вздохнула и отложила книгу.
- Гарри, ты что, никогда маленьким не был? Ребенок захочет кушать и придет на запах сам. Ты бы так не сделал?
Гарри насупился, раздумывая.
- Видишь ли, Герми, в моем детстве запах еды далеко не всегда означал, что мне удастся поесть. Скорее, наоборот.
Девушка смутилась.
- Извини, я не подумала.
Они немного помолчали.
- Так ты уверена? – опять пристал Гарри.
- Если с ним ничего не случилось, и если он жив-здоров, то обязательно придет.
Тут эльф-домовик взволнованно пискнул.
Они обернулись и увидели в распахнутых дверях кухни тщедушную фигурку малыша…
