Глава 1Глава 1.
Минерва МакГонагалл возвращалась в директорский кабинет с легким чувством эйфории. Распределение в этом году затянулось, слишком много было первокурсников, не обошлось без сюрпризов: неожиданные выборы Шляпы, поскользнувшийся на чем-то профессор маггловедения, продемонстрировавший остолбеневшему залу розовые подштанники, и наконец, ставший традиционным фейерверк от Джорджа Уизли. И вот теперь, завершив все дела, она, наконец, могла расслабиться. На сегодня ее обязанности выполнены.
Осталось только одно. Ежегодный полуофициальный отчет бывшему директору.
— Добрый вечер, Альбус! — сказала она, закрывая за собой дверь.
— Добрый! — раздалось с огромного портрета, висящего справа от директорского стола, и седой волшебник поднялся ей на встречу, закрывая нарисованную книгу. — Вы сегодня долго, забыли старика?
— Ну что вы, Альбус! Как бы я могла!
Справа фыркнули, тихо, но не скрываясь.
Минерва присела за стол, взмахом руки отпустила домовика, подавшего чай с пирожными, развернулась вместе с креслом к портрету и устало вздохнула.
— Тяжело пришлось? — участливо спросил Дамблдор, наливая себе чай из большого нарисованного заварника. На его портрете помимо самого бывшего директора красовался круглый стол с белыми вышитыми салфетками, чайный прибор на подносе, ваза со сладостями и серебряная сахарница с фениксом на крышечке. Рядом со столом стояло тяжелое кресло с высокой резной спинкой. А на заднем плане маячил огромный книжный шкаф.
— Есть немного, — отозвалась она и улыбнулась. — Но оно того стоило. Жаль, что вы этого не видели, Альбус. Это было потрясающе! Так много ребятишек, так много новых лиц!
В этом год очень много магглорожденных, больше половины.
Штора, задернутая на портрете, украшавшем противоположную стену, колыхнулась от повторного фырканья.
— И шесть человек даже попали на Слизерин, — продолжала МакГонагалл, делая вид, что не замечает посторонних звуков. — И ты знаешь, там их спокойно приняли, никаких перешептываний.
— Да что ты говоришь, — удивился бывший директор, хлюпая чаем и хрустя карамельками.
— Да, а младший брат Гойла попал на Рэйвенкло, представляешь?
Штора заколыхалась основательнее, звуки, издаваемые хозяином портрета, больше походили на ехидный смех.
— Мальчик мой, — с укором сказал Дамблдор, — что здесь смешного?
— Должен же хоть кто-то в их семье обладать мозгами, — мрачно прокомментировал противоположный портрет, но шторы не раздернул, — старуха Матильда Гойл дурой отнюдь не была, в трансфигурации, по слухам, вообще была гением, а сын был посредственностью, старший внук тоже — в папашу удался, а младший, значит, в бабку…
И хозяин портрета снова фыркнул.
Минерва укоризненно покачала головой и снова повернулась к Дамблдору.
— Четверо не вернулись с летних каникул. Роджерсон, полукровка, пятый курс, летом упал с метлы, пострадал позвоночник, пропустит год.
— Очень неаккуратный мальчик, — поджал губы Дамлблдор. — Его мать, конечно, сможет подтянуть его по теории, но пропустить целый год…
— Маркус Эбертнот, второй курс, племянник жены министра, переходит на домашнее обучение. Его мать не удовлетворена уровнем нашего образования
Штора колыхнулась.
— Насколько я помню, весьма слабый волшебник? — уточнил Дамблдор.
— Да, с трудом тянул программу. В прессе такого не озвучат, на собрании попечителей тоже, я заявила, что инициирую полную проверку, однако Маркус тоже должен будет пройти тесты. Этого матери не хочется, поэтому официальная версия: слабое здоровье ребенка.
— Маркус Эбертнот — здоровенный лось, — непочтительно проскрипел закрытый портрет. — На нем новые виды бомбарды можно испытывать.
— Северус! — не выдержала Минерва, со звоном отставляя чашку с недопитым чаем. — Нельзя так отзываться об учениках пусть и бывших.
— Послушали бы вы, как они отзываются о нас, особенно в коридорах, когда думают, что их никто не слышит.
— А ты, значит, услышал, мой мальчик, — укоризненно сказал Дамблдор.
— Я не подслушивал, если вы об этом, Альбус, — с чувством собственного достоинства отозвался Снейп. — Я шел по своим делам.
Дамблдор не нашелся с ответом. Минерва постаралась взять себя в руки. Жалоб на странные тени, жуткий голос, уродливых монстров, появляющихся на разных портретах в самые неподходящие моменты (например, когда кто-то из учеников громко рассказывает байку про «Ужас подземелий Слизерина») у нее скопилась уже толстая папка. Снейп предпочитал, чтобы никто не знал о существовании его портрета, и старательно маскировался, прежде чем пугать учеников. Заблокировать бывшего директора в основном портрете не получалось, воздействовать каким-либо иным образом — тоже.
— Крессида Лумбер написала заявление на перевод в Дурмстанг, ее семья переезжает. Виктория Прайм просто не вернулась.
— Как это — «просто не вернулась»? — удивился Дамблдор.
— На вокзале она не появлялась, в поезде ее не было, заявлений от нее не поступало. Ее подруги тоже удивлены, она не сообщала им об изменении своих планов, они уверены, что она собиралась вернуться.
— Она собиралась, — прохрипел Снейп. Шторы на втором портрете раздвинулись, Северус уперся руками в раму со своей стороны, словно желая прорваться наружу. — Вы связывались с ее матерью?
— Виктория — магглорожденная, — сказала Минерва, — не можем же мы отправить к ней сову?
— Мерлина ради, вы тут квохчете о равенстве магов и магглов, чистокровных и магглорожденных, а сами все время уточняете в речи происхождение учеников! — щеки МакГонагалл порозовели. — Ее мать в курсе, где обучается ее дочь, пошлите сову!
— Северус, не надо так нервничать, — попытался успокоить его Дамблдор, — быть может, девочка разочаровалась в магии и решила бросить школу?
— На седьмом году обучения?! С ее-то способностями? — на Снейпа было страшно смотреть, фон портрета потемнел, в воздухе запахло дымом. — Нужно ее найти!
— Северус! Севе… — поздно, портрет опустел. Края рамы отчетливо обуглились. Бывший и нынешний директор тревожно переглянулись.
Утром следующего дня Северус Снейп материализовался на своем портрете.
— Пошли сову ее матери.
— Северус, — мягко начала директор, - я, конечно, пошлю сову, но объясни, какое тебе дело до выпускницы Рэйвенкло?
Северус Снейп покосился на остальные портреты (прежние директора дремали, Дамблдор с деланным равнодушием раскладывал пасьянс) и перевел на МакГонагалл больной тоскливый взгляд. Садисткой Минерва МакГонагалл никогда не была.
Глава 2Глава 2.
Маленький Гарри Поттер был всего лишь маленьким Гарри Поттером: несчастьем для тети Петунии, психом для дяди Вернона, Гариком-очкариком для кузена и приемышем семьи Дурслей – для всех остальных.
В одиннадцать лет все изменилось. Оказалось, что еще он - Мальчик-Который-Выжил, Развоплотитель-Того-Кого-Нельзя-Называть, волшебник, юный маг, гриффиндороец, Шрамоголовый, Чертов-Поттер и «наша новая знаменитость».
Еще во время Турнира трех волшебников Гарри понял, что смертельно ненавидит славу во всех ее проявлениях: от колдографий в школьной газете до огромных статей Риты Скитер, от узнаваний на улице, до личных писем не всегда приятного содержания.
Знаменитый шрам не давал спать по ночам, а всем вокруг, казалось, нравится изводить его вопросами «каково это?».
После завершения Второй Магической войны, к уже имеющимся прозвищам добавились: «Мальчик-который-снова-выжил», «Победитель-Волдеморта» - с вариациями.
После восстановления Хогвартса ему и тем, кто слишком много пропустил во время учебы, пришлось вернуться на курс назад, школу Гарри, Рон и Гермиона заканчивали вместе с бывшими шестикурсниками. За это время не было ни одной недели, чтобы в Хогвартс не заявился очередной журналист с очередной идеей сенсационной статьи: «Гарри Поттер сдал Зелья!», «Золотое Трио корпит над учебниками», « Жизнь до и после», «Девушка Главного Героя: секреты личной жизни!» (после интервью с Джинни, которое та давала с большой охотой, отношения пары разладились, о чем тут же появилась соответствующая статья).
Ежегодное пиршество в Большом зале проходило под вспышки колдокамер. Рон и Гермиона мужественно приняли удар сна себя, закрывая Гарри от журналистов с дурацкими вопросами.
Последний раз писательская братия видела Гарри Поттера, когда он покидал Большой зал. На поезд до Лондона, равно как и на платформе 9 и ¾ он не появился. Дом на Гриммо был надежно спрятан от непосвященных.
В последний раз по-крупному он воспользовался магией, чтобы провести маггловскую приемную комиссию и поступить на отделение истории и археологии. После этого палочкой он пользовался от случая к случаю, и только в пределах дома на Гриммо, хотя с собой у рукаве исправно носил. С Роном и Гермионой Гарри виделся редко, те сумели устаканиться в магическом мире, постепенно интерес к ним угас, и только изредка на них выходил то один, то другой журналист с вопросом «Куда пропал Гарри Поттер?». Отношения с Джинни сошли на нет и официально завершились. Гарри Поттер вне магического мира был менее интересен, а уж жить с ним среди магглов юная Уизли не смогла бы, несмотря на увлечения отца.
Гарри обожал маггловское метро. Там никто не лез с расспросами, никто его не узнавал по причине того, что маги таким транспортом не пользовались, равно как и полукровки, а магглорожденные, дорвавшиеся до волшебной сказки, делали все, чтобы зацепиться в том мире, стараясь никак и ничем не напоминать даже самим себе, что выросли среди обычных людей. Те немногие, кто все же ездил на метро, не узнавали в высоком загорелом молодом человеке с ярко-зелеными глазами за дымчатыми очками, нелепого шрамоголового Гарри Поттера.
До сегодняшнего утра.
Отметив будущие факультативы в деканате, Гарри спустился в подземку, нашел полупустой вагон и пристроился недалеко от дверей, прислонившись к стене. Рядом с ним на сиденье опустился и сразу углубился в чтение газеты пожилой джентльмен с портфелем, чуть подальше – молодая женщина с девчушкой лет пяти. Малышка расправлялась с мороженым и улыбалась Гарри. В противоположном конце вагона стайка студенток обсуждала какого-то общего знакомого, они хихикали и изображали какие-то сценки в лицах. Крупный молодой человек в яркой толстовке и с огромными наушниками на голове дремал, развалившись на два сиденья разом. Три живенькие, похожие друг на друга старушки - под четверть тысячелетия на троих, – рассматривали карту Лондона и тихо переговаривались на немецком. Одна из них, уткнувшись в разговорник, пыталась вслух сложить фразу о музее. Два мальчика: лет двенадцати и чуть постарше, видимо, братья, очень похожи внешне, синхронно играли на телефонах, тихо переговариваясь.
Вагон мерно раскачивался на большом перегоне, потом стал сбавлять ход, и в момент полной остановки погас свет. Кто-то охнул, девчонки завизжали и тут же захихикали над страхами друг друга. Загорелся аварийный тускло-красный свет. Девочка уронила мороженое и расплакалась, прижимаясь к матери. Пожилой джентльмен убрал газеты и пытался разглядеть время на больших наручных часах. Парень в толстовке, проснувшийся от толчка вагона, зевнул, сел ровно и потянулся в карман куртки – выключать плеер. Одна из пожилых туристок громко спросила на ломаном английском:
- Щто ест тут такое? Вас ис дас?
- Хайль Гитлер, - отозвался младший из мальчиков и тут же получил от покрасневшего от стыда брата громкий подзатыльник.
- Данке, - величественно прокомментировала пожилая дама и повернулась к подругам.
Когда через пару секунд освещение восстановилось, Гарри, сам того не желая, смотрел прямо на лампу. Свет ударил по глазам, выступили невольные слезы, пришлось снять очки, проморгаться, заодно протереть стеклышки подолом футболки – привычка, от которой его не избавил даже Хогвартс с его длинными мантиями, об которые подобный трюк провернуть было невозможно, - и только потом пристроить их на нос, одним движением подтолкнув пальцем по переносице.
Пухлый молодой человек сдернул наушники и привстал.
- Гарри? Это ты?
Гарри осмотрелся: ни пенсионер-профессор, ни мама с дочкой на «Гарри» не тянули. Значит, обращаются к нему. Мерлин, неужели опять?..
Молодой человек тем временем перебрался поближе к нему и с надеждой заглянул в лицо.
Пожиратель? Журналист?
Вроде безоружный, но что если тоже в рукаве? Отступить, чтобы уйти с линии атаки и при этом не поставить соседей, быстро выхватить палочку, ступефай, потом обливэйтом его, чтобы не вспомнил о встрече… Правая рука потянулась к запястью левой, где было пристроено крепление палочки.
- Гарри?
И тут он его узнал. И не поверил сам себе.
- Дадли?
Глава 3Глава 3.
-Дадли? – Гарри в изумлении уставился на кузена, но тот, сообразив, что идентификация пройдена, кинулся обниматься. На мгновение Поттеру показалось, что грудную клетку сдавили объятия почище хагридовых, во всяком случае подошвы его кроссовок точно оторвались от пола, очки съехали на кончик носа, а дыхание восстановилось далеко не сразу.
Студентки захихикали и принялись шептаться.
- Как же я рад тебя видеть, - все повторял и повторял Дадли, потом разжал руки, от чего Гарри буквально сполз по нему на пол и едва удержался на ногах, когда вагон неожиданно поехал. Оба они ухватились за ближайший поручень, причем одной рукой Дадли вцепился в рукав ветровки кузена толи в желании поддержать, если тот упадет, толи пытаясь не дать ему сбежать.
- Откуда ты здесь? – спросил Гарри, не в силах выносить сияющий взгляд кузена, который, казалось, оставлял ожоги, такой он был горячий.
- Папа отправил с поручением. Моя тетя Мардж… ты помнишь Мардж? – Гарри кивнул, историю с надутой тетей ему еще долго не забыть. – Вот она в поза-поза-том году умерла, говорят, сердце… она оставила мне свою собаку и денег немного. Пес сдох от тоски, а деньги я пустил в папино дело. Мы расширяемся, дополнительные направления, ремонт инструмента и все дела... Он взял меня младшим партнером, я вот даже два курса уже менеджмента закончил. Больше не потяну, скорее всего, меня скоро вышибут, одни тройки, но основы я уловил, неоконченное высшее само по себе неплохо. Вот, - Дадли перевел дух, - а пока меня папа курьером оформил, и стаж идет, и в дела я вникаю. Я ж не только документы вожу, я еще и консультирую по этим договорам!
- Молодец, - искреннее обрадовался Гарри. - Как… как мама?
- Ой, - Дадли сник, - ты знаешь, тут такое дело…
Гарри знал. Видел.
Вот Дадли спускается по лестнице в первом часу ночи (понял, что не может уснуть, и решил перекусить), слышит на кухне голоса и останавливается на середине пролета. С то поры, как врач пригрозил ему осложнениями от лишнего веса, он старается ограничивать себя в еде, но получается далеко не всегда. Но эти моменты срывов он старается от мамы скрывать, чтобы не расстраивать. Несколько секунд он стоит, не двигаясь, потом решает вернуться в постель и тут понимает, что мама плачет. Горько и тихо, загоняя плачь внутрь.
- Дорогая, - Вернон напуган, и Дадли, и Гарри легко могут представить, как он неловко топчется возле скрючившейся на стуле жены, - успокойся, пойдем в постель.
- Не могу, - рваным шепотом отзывается Петуния. – Она как живая у меня перед глазами. И плачет, плачет…
- Ты просто устала. И сериалов пересмотрела на ночь.
- Хватит, Верн, - судя по звукам, она вскочила со стула, так что чуть его не опрокинула, и отошла от мужа. – Это не бред и не истерика.
- Хочешь сказать, она тебе что-то внушает?
- Она не внушает. Я виновата перед ней. Я должна была вырастить ее сына, а вместо этого… - Петуния заревела. – Я по-по-позволила детским обидам…. взять верх…он всего лишь ребенок, Вернон, он не был ни в чем виноват.
Некоторое время слышались лишь плачь и тоскливые вздохи дяди Вернона.
- Петуния, - наконец заговорил он. – Мы вырастили его, дали … образование, у него была крыша над головой. А то, что не нашли с ним общий язык, это не только наша вина, он тоже не шел с нами на контакт.
- Но я даже не знаю, где он и что с ним!
- Да что с ним будет? – в полный голос воскликнул Вернон и тут же, опасаясь разбудить Дадли, перешел на громкий шепот. – Ты же сказала, что они все могут!
- Все могут? – нехорошим голосом переспросила Петуния. – А моя сестра? Они с мужем погибли, хоть и могли «все». Когда нас вывозили из дома, помнишь, мне тогда сказали, что у них там был плохой человек, почти… почти серийный убийца. Он убил Лили и Джеймса и хотел убить Гарри. Мы не видели его с той ночи, четыре года прошло. И Лили мне снится. Он убит, я знаю, он мертв, бедный Гарри…
Дадли тихо, стараясь не скрипнуть ни одной ступенькой, вернулся к себе.
- Мама скучает, - наконец сформулировал он. Гарри вынырнул из его воспоминаний и почувствовал, что краснеет от стыда. За год скитаний в поисках крестранжей он ни разу не вспомнил о родственниках – не до того было. Во время «второгодничества» как-то тоже о них не думал: сдать бы экзамены, не попасться бы на глаза журналистам, суметь выучить за неделю то, что пропускал мимо ушей пару-тройку лет… А сейчас? Два года он уже живет в маггловском мире, но до сих пор даже не подумал дать тетке знать о себе. Как это ему в голову-то не пришло, что тетя Петуния не получает магических газет и знать не знает ни подробностей войны, ни его роли в этом безобразии, ни то, что все закончено и он жив-здоров. Он не хотел возвращаться в этот дом на Тисовой улице, не слишком приятные от него воспоминания, никогда он бы не смог назвать это место своим домом. Но в то же время ведь там прошло его детство, ведь было и хорошее, тетя Петуния поначалу даже не выделяла сына и племянника, по крайней мере до тех пор, пока у него не случились первые выбросы магии.
Память услужливо подкинула картинки.
Вот он впервые встал на ножки, держать за поручень кресла дяди. Вернон отвлекается от футбола и зовет жену продемонстрировать успехи. Потом огорченно кивает на Дадлика, он, уже тогда довольно пухлый, пока не может совладать с равновесием и упорно падает на попу.
Вот дядя и тетя ведут обоих малышей в парк. Дадли ест песок, Гарри ест песок, влетает обоим.
А вот он падает и вспарывает кожу на ноге об металлический прут. Дадли плачет, его пугает вид крови. Гарри ревет, ему скорее страшно, чем больно. Дядя везет его в больницу и на руках несет в приемный покой, кузен бежит следом, спотыкается, влетает в дверной косяк и разбивает нос. Вечером все трое получают нагоняй от Петунии. Дадли лежит с примочкой на носу, Гарри по случаю потери крови, получает в свое пользование целый гранат.
Ему лет шесть и он разбивает любимую тетину чашку. Ее лицо сморщивается, она расстроена и вот-вот заплачет. Гарри и сам на грани истерики, он изо всех сил желает, чтобы его оплошность была исправлена и чашка снова стала целой. И осколки соединяются вновь. Но тетю это почему-то не радует, она не плачет, она в ужасе. Гарри наказывают, что провоцирует все новые и новые выбросы, скрыть которые от Вернона невозможно. И племянника срочно отселяют от Дадли на первый этаж. Первое время кузен плачет и просится к нему, потом они ссорятся из-за какой-то мелочи, виновным назначают Гарри, и он остается один.
И только когда ему исполняется одиннадцать, у него вновь появляются друзья.
Да, он теперь совершеннолетний. Да, ему там не место, у него свой дом и своя жизнь, но что ему стоило хотя бы раз позвонить Петунии? Хотя бы предупредить, что переезжает и больше не вернется.
Идиот…
Прав был профессор Снейп, он всего лишь пустоголовый гриффиндорский придурок…
Поезд стал сбавлять ход. Дадли засуетился.
- Гарри, а ты куда едешь? – в его глазах была такая тоска, что Гарри не раздумывал:
- Мне тоже здесь выходить. Хотел… э… ну… в книжный у вокзала заскочить, учебники посмотреть.
Дадли просиял и отпустил, наконец, его рукав.
Глава 4Глава 4.
Гарри даже не пришлось придумывать, почему он не идет в свой книжный, Дадли забыл об этом, казалось, едва они вышли из метро. После грохота подземки разговаривать на улице было гораздо легче, не приходилось повышать голос и тянуться к собеседнику, чтобы услышать. Они взяли по стаканчику дешевого маггловского кофе и устроились на скамейке в сквере.
Поттер сам не заметил, как рассказал кузену если не все, то многое. Про Волдеморта и Пожирателей (без кровавых подробностей), про Альбуса Дамблдора и крестранжи, про Северуса Снейпа и крестного Сириуса, про Джеймса Поттера и Лили Эванс, про Рона и Гермиону, про Невилла и Луну, про Драко и Старшую палочку. Не сказал только про Джинни, не смог. Оказалось, что Дадли потрясающе умеет слушать, а главное - слышать, и того и другого Гарри в последние годы был лишен. Дадли слушал, спрашивал, уточнял, восхищался, негодовал, переживал, охал, ахал и снова молча слушал, пока Поттер не выдохся, запутался в последних предложениях, как первокурсник с заклинаниях, закашлялся оттого, что рот и язык высохли, и отхлебнул холодный кофе из своего стаканчика.
- Гарри, - физиономия кузена была полна решимости. – Поехали со мной домой.
- Дадли, у меня есть дом, я же тебе говорил, крестный оставил мне свое имущество.
- Не притворяйся, что ты меня не понял. Я есть хочу, а мама меня убьет, если я здесь что-нибудь перехвачу. Поехали. Она рада будет.
- Да верю я, верю. Только… давай кое-куда заскочим.
Гарри потянул Дадли в узкую арку между домами, взял за руку, и они шагнули через стену прямо перед одним из филиалов банка Гринготс. Дадли смотрел во все глаза. Мимо проходили люди в мантиях, низенький полугоблин материализовался прямо посреди тротуара и на него кто-то уже налетел, темноволосый волшебник тащил клетку с совой, следом семенил сын, довольный донельзя.
- Это и есть ваш мир?
- Он самый. Постарайся не привлекать к нам внимания.
Какое там! Внимание к ним привлекла маггловская одежда. Яркая толстовка Дадли притягивала взгляды как магнит, на них уже показывали пальцами. «Гарри Поттер» - раздалось откуда-то.
- Они тебя знают? – удивился Дадли. – А кто они?
- Обыватели, не обращай внимания, - Гарри толкнул стеклянную дверь кофейни и затащил кузена внутрь. Колокольчик звякнул, на шум вышел высокий волшебник в белом фартуке.
-Чего изволите?
- Набор пирожных, пожалуйста, - Гарри порылся во внутреннем кармане и положил на стойку местные монеты.
Волшебник взмахнул палочкой, откуда-то извлеклась картонная коробка, легла на стойку, радушно раскрыла крышку, из витрины в нее торжественно и величественно поплыли по воздуху трубочки с кремом, корзинки, эклеры. Крышка также неторопливо легла сверху, ленточка сама собой завязалась на бант, и коробка прыгнула прямо в руки Дадли.
- Ой, - он уставился на крышку, на которой оказался движущийся рисунок на манер колдографии. Маленькие девочки в старомодных платьях пили чай за круглым столом, очевидно, в детской: повсюду были рассажены плюшевые медведи, куклы и другие игрушки. Ветер теребил тюль на распахнутом окне, на подоконнике умывался котенок, а девочки ели пирожные, улыбались перемазанными ртами и махали Дадли руками.
- Благодарю, - Гарри повернулся к кузену. – Идем скорее.
- Это… это… это просто волшебно, - восторженно выдохнул Дадли, прижимая к груди коробку. – А мы думали у вас тут дурдом.
- Не без этого, - вынужден был признать Гарри, увидев в конце улочки колдофотографа.
- Мистер Поттер, мистер Поттер! Разрешите снимок для «Пророка»! Возвращение Победителя Волдеморта!
- Если я скажу «нет», это что-то изменит?
- Нет, конечно, - широко улыбнулся журналист, щелкая затвором. – Скажите, где вы пропадали столько времени? Кто это с вами? Почему вы в маггловской одежде? Человек – маггл? А как же статус секретности? А что…
Журналист перекрыл им дорогу к выходу и Гарри мысленно застонал. Сейчас сюда еще народ набежит, и прощай спокойная жизнь.
Помощь пришла неожиданно. Дадли переложил коробку в другую руку, извлек из кармана куртки недоеденный бутерброд и как есть – прямо в бумаге – затолкал его в рот журналисту.
- Куф, - только и смог произнести бедняга.
- Жуй-жуй, - проворчал Дадли. – Жуй и молчи. Пошли, Гарри.
В собравшейся толпе зааплодировали. Гарри схватил кузена за руку и протащил через проход.
На улице маггловского Лондона было более шумно, но на них никто не пялился, пальцем не тыкал, с вопросами не лез. Гарри невольно порадовался решению двухлетней давности. Этот мир был ему гораздо приятнее. Он вздохнул полной грудью и тут кузен взял его под руку, увлекая к пешеходному переходу.
- Гарри, а кто такие магглы?
- Люди. Обычные люди.
- И я маггл?
- И ты, - покладисто согласился Гарри.
- А что это за «Пророк»?
- Магическая газета.
- А почему он назвал тебя победителем этого, Волто-мордого?
- Потому что это я его убил.
- Как убил? - вопросы сыпались как из рога изобилия.
- На магической дуэли, если так можно выразиться…
К дому Дурслей они добрались как раз к обеду. Дадли пристроил коробку на перила и заколотил в дверь так, что стекла зазвенели. Гарри, стоя на два шага позади, на нижней ступеньке крыльца, невольно подумал, всегда ли дом был такой маленький или это ему после пространства особняка на Гриммо теперь так кажется?
Петуния распахнула дверь и уже открыла было рот, чтобы высказать сыну что-то не самое доброе и ласковое, но Дадли быстро забрал у нее поварешку, чмокнул женщину в щеку и вытащил Гарри из-за спины.
- Привет, мам, смотри, кого я тебе нашел.
Гарри жадно всматривался в ее лицо, ожидая реакции на свое появление. Тетя постарела. Ее лицо осунулось, губы стали еще тоньше, в волосах появились серебряные нити, а тонкие пальцы, стискивающие подол передника, были похожи на птичьи лапы.
- Дадли, что за глупые шутки… Гарри? Это ты?
- Здравствуй, тетя, - он не совладал с голосом и дал петуха. – Как вы поживаете?
- Гарри, боже мой, – Петуния, словно слепая, ощупала его лицо, провела руками по шее, груди, вцепилась в отвороты расстегнутой куртки и заплакала, уткнувшись носом в его свитер. Гарри нерешительно обнял ее в ответ и стал укачивать как ребенка, гладил по спине, плечам, голове, мысленно прося прощения за свое молчание. Дадли просочился мимо них в прихожую, скинул толстовку и исчез где-то в глубине дома.
- Мам! А что, пирог только с вишней?
Петуния опомнилась и освободилась из объятий.
- Дадлик, переобувайся и живо мыть руки! Не смей лопать сладкое до обеда! – она рассеяно выхватила у племянника носовой платок и шумно высморкалась. - Гарри, проходи, мой руки. Чтобы через пять минут оба сидели за столом или останетесь без сладкого!
Поттер ухмыльнулся, шагнул в прихожую и закрыл за собой дверь.
Глава 5Глава 5.
- Гарри, а как поживает та девочка? – спросила Петуния, осторожно пристраивая на край стола коробку с теми самыми пирожными. Они пообедали и перебрались пить чай в гостиную, где на низком журнальном столике тетя накрыла целое пиршество: и домашний пирог, и малюсенькие бутербродики, и домашнее варенье и вот теперь еще волшебные пирожные. Девочек на коробке Петунию откровенно побаивалась, и оставила крышку с ними на кухне.
- Какая девочка? – уточнил он с набитым ртом – пирог был восхитительным!
- Ну та, с которой ты учился. Ты как-то упоминал про нее. Гера, что ли?
- Гермиона, - поправил Гарри. – Гермиона Грейнджер. Теперь она Гермиона Уизли, жена Рона, моего друга.
Дадли шумно хлюпал чаем, Гарри балансировал чашкой с блюдцем на колене, а Петуния все норовила протянуть руку и еще раз потрогать племянника, убедиться, что он никуда не пропал.
- Ой, как жалко, - огорчилась она. – А девочка у тебя есть?
- Была. Джинни, сестра Рона. Но мы расстались, - почему-то тете рассказывать о Джинни было гораздо легче, может, потому, что ее любопытство не было жадным или сочувствующим? Просто интерес человека, который беспокоится, но не будет ни делать поспешных выводов, ни давать ненужных советов. – Как говорится, не сошлись характерами.
Джинни обычная волшебница. Она хочет любить и быть любимой, играть в квиддич, встречаться с друзьями, ходить в гости к родственникам, печь по выходным знаменитые плюшки семейства Уизли, сверкать улыбкой на колдографиях на каминной полке, а когда-нибудь, однажды, проводить на платформу 9 и ¾ сына или дочь и вернуться домой, чтобы вместе с мужем рассказывать младшим детям о Хогвартсе и ждать сову с результатами распределения. А вместо этого она сначала оказалась на вторых ролях как Девушка Героя, да еще и всеми жалеемая, потому что травма, полученная в Битве за Хогвартс, хоть и не мешала любой физической деятельности, навсегда перечеркнула мечты о профессиональной игре. Колдограффии – только в газетах и журналах, вкупе с оскорбительными статьями. Встречи – только под прицелом камер, а если тайные , то все равно в ожидании, что вот-вот откуда-то прилетит: «Мисс Уизли, можно вопрос о Гарри Поттере?». Лучше бы Авада, честное слово… Назло всем она дала одно интервью, которое положило конец их отношениям. И не потому что Гарри не смог ее простить, на статью ему было наплевать, сама Джинни возненавидела себя за неосторожные слова. Поттер предложил уйти в мир магглов, но младшая Уизли отказалась. Уж лучше с семьей, которая ее поддержит, чем среди людей, так, во всяком случае, сказала Молли, прежде чем захлопнуть перед носом Гарри дверь. Этого он подруге простить не смог.
Рон пытался устроить Джинни и Гарри новую встречу, но взаимная обида была сильна, ребята отказались.
Петуния выслушала сбивчивый рассказ племянника, и подсунула ему еще кусок пирога. Жест был до того похож на Молли, что Гарри растерялся.
- Ну что ж, - сказала она. – Бывает. Представляешь, Дадли два года гулял с дочкой нашего молочника, причем так скрывался, что мы ничего и не знали!
- Ну, маааам!
Гарри плавился от счастья, словно действительно вернулся домой. Эти посиделки были такими… такими домашними, непривычными, но само собой разумеющимися, словно они были и есть настоящая семья. Жаль, что всего этого не было лет ну десять назад, что ли…
- Вернон!
- Папа!
Гарри невольно втянул голову в плечи и покосился через плечо. Глава семьи стоял в проходе, и вид его был далек от радушия.
- Вернон, - Петуния поднялась и шагнула ему навстречу. – Ты сегодня рано. Обедать будешь?
- Нет, у меня был деловая встреча, я перекусил, - дядя обошел диван, на котором сидел Поттер, и опустился в освобожденное Петунией кресло. За эти годы мужчина еще больше располнел, в усах и шевелюре появилась седина, а глаза окружила сетка мелких морщин. Но взгляд остался тяжелым и внушительным.
- Папа, ты представляешь… - начал было Дадли, но Верное не слушал.
- Явился, значит, - задумчиво протянул он, – не запылился. Осчастливил, значит, своим присутствием. Зря замки не сменили.
- Папа!
- Вернон!
- И где ж ты шлялся? – продолжал рассуждать он, не слушая жену и сына. – Четыре года ни слуху, ни духу, и вот нате - любите его!
- Я не просил меня любить, - глухо отозвался Поттер, изучая свои сжатые кулаки.- И ничего не четыре, я только два года как Хогвартс закончил.
- Ну, простите, Ваше Величество! Два года – это, конечно, резко меняет дело!
- Я вообще просто так зашел! – с вызовом сказал Гарри, поднимая голову. – Мы с Дадли встретились и…
- Встретились? – опять переспросил Вернон. – Ну и ну, какая удача для всех нас. Четыре года – то есть, простите, два! - не встречались и вдруг – бац!
- Папа, - не выдержал Дадли, - ну что ты к нему пристал? Это я уговорил Гарри приехать.
- Ты уговорил, - согласился дядя. – А чтобы было, если бы не уговорил? Вообще бы не приехал? Дескать, раньше знать не знал, как тетка живет, а тут вдруг захотел увидеться. Чего раньше-то не позвонил, а, племянничек? Где ж ты раньше-то был? Ни письма, ни телеграммы, ни звонка! Хоть бы тварь эту свою крылатую прислал!
- Сову!
- Да хоть таракана! – взорвался Вернон. – Что тебе мешало хоть слово тетке черкнуть?
Гарри молча смотрел на свои руки. Уши его пылали. Справедливость претензий дяди он отрицать не мог, им не было все равно, и за свои прежние мысли ему было стыдно. Так стыдно, что он не решался даже поднять на родственников глаза.
- Вы знаете, - медленно, с трудом проталкивая слова сквозь ком в горле, произнес он, - я и сам вот уже несколько часов задаю себе этот же вопрос: почему я не позвонил. Прости, тетя Петуния. И вы, дядя. Я… поступил эгоистично.
Воцарилось молчание. Петунию тихо плакала, прижав руки к груди, Дадли подозрительно сопел и отворачивался. Дядя Вернон встал, протянул руку и одним рывком вытащил племянника из плена диванных подушек. Прижатый к грузному телу Героический победитель Волдеморта второй раз за день завис, не касаясь ногами пола.
- Извинения приняты, бестолочь, - просто сказал Вернон.
И Гарри в очередной раз почувствовал, что вот-вот заплачет.
Глава 6Глава 6.
- Я тебя провожу, - неожиданно сказала тетя после ужина.
Сначала Петуния норовила оставить его ночевать, но Гарри напомнил, что сейчас середина рабочей недели, что дяде и Дадли завтра на работу, всем рано вставать. Лучше они потом встретятся на выходных, наговорятся всласть (тетя все же просила, как можно меньше упоминать про что-нибудь «странное», то есть волшебное, и Гарри признал, что это рационально).
- Приезжайте ко мне, - в порыве бесшабашного веселья предложил Гарри. – Адрес я вам оставил, заодно убедитесь, что у меня все в порядке.
- А у тебя там нет ничего такого? – с подозрением переспросил Вернон.
- Только домовик, домовой эльф, это что-то вроде… дворецкого. Только он маленький, как карлик, ушастый.
- Это как та тварь, что тогда тут безобразничала?
- Вроде того, - вздохнул Гарри, ожидая отказа.
- А вломить ему можно будет? – поинтересовался дядя, потирая кулаки. – А то мы с Дадликом с радостью.
Представив себе разозленного Критчера и последствия, Поттер поежился.
- Лучше не надо, они обидчивые.
- Мы придем, - не дал отцу и рта раскрыть Дадли. – Придем, Гарри. Или я один приду, можно, если родители не смогут, а?
- Конечно. Тетя, да не надо меня провожать, я все найду.
- Автобусную остановку перенесли, я тебя провожу, заодно и молока на завтра куплю. И йогурты закончились.
Гарри вообще не собирался пользоваться автобусом, он предпочел бы аппарировать сразу до дома, но при мысли о йогуртах, желудок довольно сжался. К тому же на фоне только что установившегося мира не стоило упоминать о волшебстве без надобности. Ну не переломится же он, если проедет пару остановок на автобусе, выйдет и только тогда перенесется?
Маленький магазинчик на углу ничуть не изменился, даже продавцы работали те же, женщина за кассой приветливо улыбнулась Петунии, и они заговорили о погоде, покупках, соседях и прочей, неинтересной Гарри ерунде. Поттер прошел до высоких холодильников с йогуртами и принялся изучать ассортимент на открытой полке. Возле его левого плеча появилась тонкая женская рука и потянулась к товару, отчего рукав светлого пальто задрался, обнажая загорелое тонкое запястье с тремя серебряными браслетами-кольцами. От шерстяной ткани шел невероятно знакомая смесь цитрусового и медицинского запахов, молодой человек посторонился, давая даме обзор, и обернулся. На вид женщине было около тридцати или чуть больше, худенькая, тонкокостная, такие до старости выглядят моложе своих лет. Длинные светлые волосы забраны в косу, голубые глаза сияют, на щеках бледные веснушки, мечтательная улыбка, узкий подбородок.
- Привет, Гарри, - сказала женщина. Голос ее тоже был знакомым, но где он его слышал, Гарри вспомнить сразу не смог.
- Здравствуйте, - отозвался он в замешательстве, и, стараясь скрыть, что разглядывает женщину, уставился вниз, на ее тележку. Обычный набор обычной матери семейства: хлеб, молоко, колбаса, сладкий рулет к чаю, детская каша, какой-то полуфабрикат в заводской коробке, что-то темное в полиэтиленовом пакете, женский крем для лица и мужской шампунь.
- Надо же, как ты вырос, - с улыбкой заметила женщина. – Уже родню давно перерос.
- Нет, - не удержался от ответной улыбки Поттер, - дядю мне уже не догнать.
- Ну надо же? – она всплеснула руками. – Давно тебя не видела. Ты ведь уже закончил школу?
- Да, я… ой! - что-то маленькое и юркое ткнуло Поттера сзади под колени так, что он едва не упал, автоматически развернулся, невольно роняя нападавшего, коим оказался маленький мальчик лет двух-трех в джинсовом комбинезончике. Чтобы удержать равновесие, ребенок ухватился за его штанину обеими руками и теперь стоял, задрав голову вверх, темные глаза смотрели внимательно и, как показалось Гарри, с укором, но без страха.
- Марк, - женщина присела перед ребенком на корточки. – Что ты здесь делаешь, ты только что у игрушек стоял! Ты не ушибся? Извини, Гарри, он не со зла, - она подхватила сына на руки, но он проигнорировал мать и продолжал смотреть на Поттера, потом протянул к нему растопыренную пятерню.
- Гааии? - серьезно спросил он.
- Гарри, - также серьезно ответил он. – Привет, Марк.
- Ох, вот ты где, а я уж думала, ты ушел. Здравствуйте, миссис Прайм.
- Добрый вечер, миссис Дурсль. Как ваше здоровье? Вот, кстати, ваши витамины пришли, зайдите завтра. И косметику для волос прислали, чудо, как хороша...
Марк, при виде Петунии, почему-то спрятался, уткнувшись в мамину шею. Та ловко пересадила его в тележку, и женщины продолжили разговор. Марк, обнаружив Гарри в пределах видимости, вдруг заулыбался и уцепился за его куртку. Совсем как Дадли в поезде.
- Папа скоро приедет, - доверительно сообщил он.
- А где твой папа?
- На лаботе…
- … Гарри в гости зашел. Он уже совсем большой, живет отдельно, - между тем вещала тетя. – Школу закончил, в университет поступил, вот теперь в Лондоне живет, на учебу ближе. Родственник по отцу ему квартиру оставил…
Миссис Прайм с одобрением кивала, но, кажется, почти не слушала, перебирая товары в своей тележке. Тут Петуния тоже посмотрела вниз и резко замолчала, глаза ее расширились.
- Ну, нам пора, - сказала миссис Прайм. – Завтра рано вставать, у меня первая смена. Вики через неделю в школу, надо прикинуть, что еще собрать, теплый свитер совсем износился, и туфли никуда не годятся, придется по магазинам пройтись. Марк, скажи Гарри «Пока!».
- Пока! – повторил малыш.
Гарри кивнул и обернулся к Петунии.
- Тетя, а кто это? Она меня знает, а я ее вспомнить не могу.
- Это Оливия Прайм, наша аптекарша, - медленно произнесла та. – Бедная женщина!..
- Почему она бедная? - изумился он, перехватывая корзинку тети, впечатление бедной и несчастной женщина не производила совершенно.
- Видел, что у нее в тележке? Мужской шампунь, носки, - видел?
- Ну и что?
- А то, что нет у нее мужа. Он к ним только как в гости приходил, деньгами помогал, говорят, у него другая семья была. Я его никогда не видела, кто-то из соседей рассказывал. А потом что-то с ним случилось, убили, вроде.
- А… мальчик? – Гарри сам не понимал, какое ему дело до ребенка, но остановиться не мог. Это «Папа скоро приедет!» почему-то зацепило его.
- Говорят, от того же мужчины, он три года назад еще к ним приходил, но мальчик на старшую сестру не похож. Старшая-то светленькая, как мама. Да ты же знаешь ее, она из этих, из ваших…
Из ваших.
Из волшебников.
Через неделю в школу.
Хогвартс. Вики. Виктория Прайм. Рэйвенкло.
Глава 7Глава 7.
Каким пронзительно-противным может быть голос любящей матери, битый час нарезающей круги вокруг итак изрядно перекормленного сына. От ее «Дадлик-солнышко-заинька-ну-скушай-еще-чего-нибудь» уши хочется заткнуть даже объекту ее любви, не говоря уже о племяннике. Дадли, впрочем, было даже хуже. Во-первых, он был ближе, во–вторых, не мог заткнуть уши по причине того, что из-за мельтешашей маминой фигуры пытался смотреть кино по телевизору, а в третьих, племянник за три года в Хогвартсе на фоне общения со слизеринским факультетом и его деканом, научился виртуозно отключать сознание от внешних раздражителей. Все-таки в более чем прохладном отношении Петунии к сыну сестры есть свои плюсы.
Примерно такие мысли приносились в голове Гарри Поттера, старательно намывающего сковородку на светлой кухне миссис Дурсль.
От мыслей о справедливости его отвлек стук в дверь. Мокрые руки служили отличным оправданием, чтобы не открывать («не капай пеной по всему дому!»), так что Гарри и не подумал прерываться.
Из гостиной раздался очередной жизнерадостный вопль тетушки, успевшей сквозь штору опознать гостя:
- Дадлик, там девочка из старого коттеджа, который в готическом стиле, она такая миленькая. Открой ей дверь!
- Ну, мааааам! – раздалось в ответ. Реклама только что закончилась, и пропустить кусок фильма даже из-за девочки из старого коттеджа кузен категорически не хотел.
- Ну, Дадлик!
- Добрый день, миссис Дурсль, - донесся до Гарри голос девочки, когда лень сына все же переупрямила настойчивость матери, и Петуния вынуждена была сама идти к дверям.
- Здравствуй, - проворковала она. – Проходи.
- Нет, я не могу, мне собираться нужно. Миссис Дурсль, можно мама к вам зайдет через полчаса? Она хотела с вами поговорить.
- Конечно-конечно, - заторопилась Петуния, не обращая внимания на ворчание Вернона, не терпевшего в доме посторонних. – Пусть зайдет на чашку чая, - и когда девочка удалилась, напустилась на мужа: - Ты что, Вернон? У нее такие гортензии! Такая альпийская горка! Нет, я решительно хочу подружиться с миссис Прайм, она должна мне рассказать, как ей удается поддерживать сад в таком порядке. И девочка у нее просто чудо – вежливая, покладистая.
Миссис Прайм постучала в дверь, когда кино кончилось, началась передача про мотогонки, а Гарри как раз домыл посуду и намеревался ускользнуть к себе, чтобы, наконец, начать собираться.
Появление гостьи означало, что сбор вещей опять откладывается. Гарри поставил на плиту чайник, нарезал хлеб, подал на стол чашки, когда тетя проводила в кухню худенькую светловолосую женщину.
- Присаживайтесь, миссис Прайм.
- Вы очень добры, миссис Дурсль, - сказала женщина и улыбнулась замершему в дверях подростку. – Ты Гарри, да?
- Да, это Гарри, - ответила за него Петуния. – Иди к себе.
- Нет, можно он останется, - попросила женщина. – Я как раз о нем и хотела поговорить.
- Так, Гарри, что ты натворил?
- Ничего-ничего, - быстро сказала гостья. – Я не о нем. Завтра вы же повезете Гарри на вокзал? Ты же завтра в школу да, Гарри?
- Да, Гарри учится в… спецшколе, с проживанием, далеко… далеко от Лондона, - тетя начала заикаться.
- Я знаю, - снова тепло улыбнулась миссис Прайм. – В Хогвартсе, - лицо Петунии вытянулось. – Моя Вики этим летом получила письмо, ее водили за покупками, и она купила газету со статьей про тебя. Миссис Дурсль, моя сменщица заболела, мне завтра надо выйти в первую смену. Захватите завтра Вики с собой до вокзала, очень вас прошу!
Ошарашенная Петуния кивала, плохо вслушиваясь в ее слова. Гостья была довольна, а вот хозяйка - как раз наоборот. И гортензии и альпийская горка миссис Прайм внезапно потеряли всякую привлекательность.
На следующее утро красный от ярости Вернон Дурсль высадил на площади у вокзала взъерошенного племянника и спокойную светленькую девочку. Гарри помог Виктории дотащить чемодан по лестнице на платформу номер девять и спросил:
- Ну что, в поезд помочь затащить?
- Помоги к поезду пройти, а там я посмотрим.
На платформе 9 и ¾ она привстала на собственный чемодан и замахала руками:
- Вон Майкл, Сьюзан и Фрэнки, мы с ними у мадам Малкин познакомились. Эй, ребята!
- Рон, я здесь! Удачи, Вики.
После четвертого курса он снова встретил миссис Прайм, она ждала дочь на вокзале.
- О, Гарри, здравствуй, как твои дела? Как Вики?
Губы Гарри против воли растянулись в улыбке. Он не помнил, как ее распределили на Рэйвенкло, но слова Снейпа, впервые в жизни хвалившего кого-то, произвели тогда сногсшибательное впечатление.
- Только что до вас был первый курс Рэйвенкло, вот результат их работы в классе, - он вытащил ящик, в котором жалобно звякнуло что-то стеклянное, и начал по одному демонстрировать пузатые флаконы, в которых лениво переливалось сине-зеленое зелье с золотыми искрами. - Меня мало удивляет, что даже первокурсники справляются с приготовлением зелий лучше, чем четвертый курс. Поучились бы, бездари! Мисс Грейнджер, минус десять баллов за неподобающее поведение, прекратите вертеться, мистер Уизли, минус десять баллов за шипение в адрес преподавателя.
- «Виктория Прайм», - прочитал надпись на этикетке Драко, как всегда, сидевший на первой парте. – «Майкл Стюарт». Грязнокровки, что ли?
Снейп осекся, поставил флаконы и процедил:
- Все свободны. К следующему уроку от каждого эссе по применению зелья памяти. Три фута.
Четвертый курс Гриффиндора в полном составе ходил смотреть на Викторию Прайм и Майкла Стюарта, которым подобное внимание отнюдь не понравилось.
Гарри пересказал эту историю миссис Прайм, упустив только комментарии Драко.
- Я фармацевт, - сообщила миссис Прайм Гарри. – Это же что-то схожее по своим задачам? – мальчик с готовностью покивал. – Ну вот, значит, это у нас в крови, - гордо закончила женщина и тут заметила дочь в толпе: - Вики! Вики!
Виктория передала маме чемодан и обернулась к Гарри:
- Привет! Как ты... - она обернулась, но миссис Прайм уже отошла и не слышала ее, - после всего?
- Не очень, - честно отозвался он. - Будь осторожна. В этом году… – он осекся.
- Я знаю, - девочка серьезно посмотрела ему в глаза. – Я тебе верю, Гарри, он действительно возродился. Мне папа говорил. Он предупредил, чтобы я…
- Что? – но его уже оттеснили, миссис Прайм громко звала дочь, она только успела помахать ему на прощанье. Несколько раз они пересекались в коридорах и в Большом зале, но не всегда успевали даже кивнуть друг другу, вернуться к тому разговору уже не получилось, а потом жизнь завертелась и понеслась вперед, как бешеный фестрал: гибель Дамблдора и предательство Снейпа окончательно погрузили мир во тьму, поиски крестражей, отстранение от учебы магглорожденных, последняя битва и иной взгляд на поступки и мотивы самого жуткого профессора…
Он помнил, что Виктория, как и многие магглорожденные, вернулась в Хогвартс после восстановления, пару раз она даже обратилась к нему за советом по поводу учебников, но на этом общение было исчерпано. Девочка была непривычно тихая, даже мрачная, но лезть в душу у Гарри не было ни сил, ни желания.
И вот теперь, после слов тети он внезапно понял: брату Вики от двух до трех лет, их отец умер три года назад. Вот почему она была такая потерянная в тот период. Мистер Прайм знал о возрождении Волдеморта и о чем-то предупреждал Вики. Значит, он тоже имел отношение к магическому миру. А что, если права не тетя, а миссис Прайм, и ее муж жив? Что, если он не безвинная жертва Второй Магической, а чудом уцелевший Пожиратель? И Виктория переживала не его смерть, а свое разочарование?
Коттедж в готическом стиле, говорите? Альпийская горка?..
И миссис Прайм завтра работает в первую смену.
Глава 8Глава 8.
Коттедж в готическом стиле обнаружился только один – небольшое серое здание с узкими окнами, высокими крышами, покрытыми темно-синей черепицей, некогда белыми колоннами веранды и довольно мрачным общим видом. Дом вполне мог сойти за место обитания семейки Адамс, если бы не буйство красок на лужайке перед крыльцом. Цветы были повсюду: в маленьких и больших клумбах, в горшках, развешанных тут и там на веранде и даже в большом ящике под окном второго этажа. Только один небольшой участок лужайки у самого крыльца не был засажен цветами - там стояла маленькая скамейка, песочница, были разбросаны пластмассовые игрушки, машинки, ведерко, резиновый мяч.
Набросив на себя чары отвлечения внимания, Гарри с половины восьмого утра устроился на большом камне на углу, за два участка от коттеджа миссис Прайм, откуда хорошо просматривалась калитка. Хозяйка дома отправилась на работу минут через десять. Выждав еще полчаса, Гарри приблизился к калитке. В доме было абсолютно тихо и неподвижно, окно на втором этаже приоткрыто, ветер колыхал шторы, но и только.
Поттер прошел по дорожке, бесшумно поднялся на крыльцо и прислушался, добавив соответствующее заклинание. Теперь стало понятно, что в доме кто-то был: скрипели половицы, шумела вода в закипающем чайнике, тихо бубнил телевизор или радио. Но не успел он что–либо предпринять, как дверь распахнулась и из глубины дома позвали:
- Заходи, нечего маячить на крыльце.
Героям не пристало «маячить», и Поттер вошел. На кухне обнаружилась сонная лохматая Вики в мятой растянутой футболке, которая так и норовила сползти с плеча, пижамных клетчатых штанах и тапках с собачьими мордами. Она сидела на высоком стуле у стойки, уронив голову на согнутые руки, таращилась на бурлящую воду в прозрачном электрическом чайнике и лениво качала правой ногой. Завидев гостя, она встряхнулась, зевнула, вытащила из-под стойки пустую кружку и махнула рукой.
-Садись, Поттер. В кофеварке заварной, вон в той банке растворимый, заварки нет, только пакетики, сахар в сахарнице, - она снова зевнула, не потрудившись закрыть рот рукой. – И мне налей, а то вставать лень.
Гарри послушно насыпал себе растворимого кофе, налил в обе кружки кипяток и пристроился напротив, на втором стуле. Вики размешала содержимое своей кружки, добавила три ложки сахара, попробовала, досыпала еще две, от души долила сгущенки, в два глотка отпила половину и сразу словно очнулась, даже взгляд стал более или менее осмысленным. И не самым добрым.
- Вот скажи, Поттер, - начала она. – Какого черта тебя принесло с утра пораньше, а? Я тебя, конечно, ждала, знала, что припрешься, знала, что утром, пока мать на работе, но почему так рано, а? Что тебе стоило дать мне выспаться?
- Ты знала, что я приду?
- А то как же! Вчера мать мне все уши прожужжала, что тебя видела, - она отхлебнула сладкое месиво из своей кружки и снова вперила в Гарри злой взгляд. – Да еще и в компании с твоей сплетницей-тетушкой. И ход твоих мыслей стал понятен, как будто для каждого действия блок-схема расписана. Ты тут же решил выяснить всю правду о моем отце, потому что я вдруг не магглорожденная, а полукровка.
- Ну… да, ты права.
- Еще бы я не права, - фыркнула она, вставая и расправляясь со своим кофе. – Посиди, я сейчас приду.
- Но…
- Никуда я не денусь. В доме только мы и Марк, но он еще спит. Я бы тоже с удовольствием поспала, но сработала сигналка. На тебя устанавливала, она тебя засекла еще когда ты в конце улицы появился, а ты и не заметил. Сижу тут, как дура, с тех пор, как мать ушла, все жду, когда ты зайти соизволишь: ни умыться, ни переодеться.
Гарри смутился. Едва переставляя ноги, она скрылась в коридоре, по лестнице протопали такие же неуверенные шаги, наверху хлопнула дверь, послышался звук льющейся воды. Поттер огляделся. Кухня была просторная, очень уютная: высокий потолок, два больших окна – одно в сторону улицы, - клетчатые шторы, темная добротная мебель, большой овальный стол с тяжелыми стульями, темные же шкафчики, барная стойка и множество приятных мелочей: вышитые домашние салфетки, прихватки, рукавица, цветные приборы для специй, старинные настенные часы. Выходов было два, оба в виде арок, без дверей: через один в кухню он и вошел, через второй, который находился в дальнем углу, возле барной стойки, исчезла Вики. Оба вели в коридор, из которого можно было пройти в гостиную, которую Гарри видел только мельком, или к лестнице на второй этаж, где, видимо, располагались спальни.
Вики явилась через полчаса уже в другой футболке, джинсах, с влажными волосами, но уже не сонная и вполне бодрая. В руках у нее была жестяная коробка из-под печенья, которую она пристроила на край обеденного стола. Гарри щелкнул чайником
- Я с утра не живая и не соображаю, - пояснила она, возвращаясь на стул у стойки. – Все, теперь можем и поговорить. Спрашивай.
Тридцать минут размышлений привели Поттера к мысли, что он вообще не знает, с чего начать, переть напролом, во всяком случае, бесполезное занятие, потому что эффекта неожиданности уже нет.
- Твой отец, он…
- Он мертв. Погиб во время Битвы за Хогвартс. Я сама там не была, но его видели мертвым люди, чьим словам можно доверять.
- Он был Пожирателем?
- Был, - согласилась Вики. – С меткой, клятвами и всем прочим. Он пришел к Лорду еще во время Первой Магической. Думал, что нашел истину, он тогда верил в чистоту крови.
- А сейчас? В смысле, а потом?
- Гарри, - медленно проговорила она, глядя ему в глаза. – Как думаешь, сильно мой отец переживал за чистоту крови, если есть я, есть Марк, а наша мама – самая явная маггла из всех маггл?
-Ну… да…
- Он рассказывал, что после развоплощения Лорда он некоторое время пребывал в растерянности, его разочаровали жестокость методов и кое-какие дополнительные завихрения Темнейшества… словом, он надумал избавиться от метки, рыл по справочникам, по свиткам. А потом оказался в маггловском квартале в букинистическом магазине. Моя мама там летом после школы подрабатывала у своего дяди. Папа сказал, что она его покорила своим абсолютным невосприятием магии. Помнишь, есть заклинание, чтобы магические книги магглам не давались? Ну вот, там была одна такая, волшебники ее узнавали, а магглы видели в ней самую неинтересную для них книгу. Вот и папа хотел купить (это был справочник ирландский трав, используемых в зельеварении), а мама отказывалась ему ее продавать, потому что думала, что это записная книжка.
- Какая книжка? – изумился Гарри.
- Записная. Она видела в ней только пустые страницы. Оказывается, магия не нашла, чтобы ей не было интересно, и просто обнулила страницы. Папа был в восторге. Они встречались пару лет, мама уже закончила школу и поступила в медицинский, когда выяснилось, что она беременна. Соответствующие чары на нее тоже не подействовали. Сначала папа был напуган, он сам немногим ее старше и думал, что совершенно к этому не готов. У него была работа, у нас – маленькая квартирка, словом мы так и жили: он приходил, когда мог, мы его ждали. О нем никто ничего не знал здесь – он приходил под чарами отвлечения внимания, о нас никто не знал там, это было небезопасно и для него и для нас. Иногда мы даже могли все вместе вырваться на отдых, на море, в горы, еще куда-то. Мама выучилась, ей предложили место здесь, и мы переехали. Он все время нам писал, у нас его писем целые коробки. Когда стало неспокойно, он предлагал мне не возвращаться в Хогвартс, но я отказалась, я, наверное, впервые в жизни его не послушалась. Потом нас вообще не пустили в замок, пришлось вернуться. Мы с мамой ждали его, но он все не приходил, а потом… - она закрыла глаза, закусила губу, выдохнула и только потом продолжила: - последний раз я его видела за три дня до Битвы за Хогвартс. Все, что у нас от него осталось – это Марк, они с мамой его тогда… Мама до сих пор не знает, что он больше не приедет, она покупает продукты, которые он любит, надевает его любимые платья… я не знаю, как ей сказать, что его больше нет. И если бы ты не пришел сегодня, завтра я бы сама стала тебя искать, мне одной не справиться.
- Подожди, - Гарри встал и зашагал по кухне. Что-то не стыковалось, не давало ему покоя. – Если раньше он вам все время писал, а теперь уже три года, как его нет, почему твоя мама до сих пор не заподозрила, что что-то не так?
Вики тяжело вздохнула, открыла крышку и вывалила на стол кучу распечатанных конвертов.
- Потому что письма от него до сих пор приходят.
Глава 9Гарри растерянно перебирал рассыпанные прямоугольники, некоторые уже успели пожелтеть, видимо, самые давние, другие еще пахли чернилами и свежей бумагой. Внешняя поверхность конвертов была без надписей, только схематически нарисовано небольшое глазастое нечто, похожее на сову.
— Они появляются примерно раз месяц то здесь, на кухне, то у мамы в спальне, то в моей комнате, то просто в гостиной на журнальном столике. Вечером пошли спать — ничего, утром — лежит. В первый раз, уже зная, что он погиб, я не ответила. Пришло второе письмо, он задавал вполне конкретные вопросы, мама написала ответное письмо и тоже оставила на столе, а утром оно пропало. В итоге он пишет, задает вопросы, мы отвечаем. Каждый раз я говорю себе, что это морок, что нас кто-то обманывает, дурит, но каждый раз беру чистый лист и пишу ответ. Я даже советовалась с ним по поводу факультативов, а он отвечал мне в своей обычно манере. Гарри, это он пишет, я все его письма просмотрела, старые записи, почерк совпадает обороты как в старых письмах и в устной речи. Я словно по-прежнему говорю с ним! Но в тоже время знаю, что это не может быть. И мне страшно. Мама могла бы жить дальше, перестать мечтать, а она все твердит: «Вот папа приедет, вот папа скажет, вот мы вместе и поедем на море». А я не могу ей сказать!
— Может, это кто-то из его семьи?
— У папы никого не было. Он тоже был полукровкой, единственным ребенком в семье, его родителей давно нет в живых, а с Родом они отношения не поддерживали, кажется, дед с бабкой даже не знали о его существовании. Близких друзей, таких, которым он мог бы доверять, у него тоже не было. Он говорил, что среди сторонников Лорда никому верить нельзя, а за пределами этого круга никто не верил уже ему. Он был очень одиноким человеком.
— Чтобы имитировать эту переписку, нужно знать много подробностей, ты уверена, что никто не знал о вас?
— Абсолютно. Если бы кто-то знал, нас бы уже навестили, не те, так эти, — она передернула плечами и скорчила брезгливую мину.
Гарри размышлял.
— Вас могли разыскать с помощью заклинания поиска, но кому и зачем это было нужно? Наследство?
— У папы было магическое завещание, но оформлено не на нас.
— Сейф?
— Тоже. На меня был открыт мой собственный, когда я пошла в школу, но папа это сделал анонимно, а гоблины, сам знаешь, не сдадут.
— Как письма появлялись и исчезали?
— Правильно мыслишь, — Вики снова поставила чайник и уселась на любимый стул. — Несколько месяцев назад я все же решила за ним проследить.
— Заклинание?
— Поттер, ты же вроде ушел от магии, какого черта ты игнорируешь нормальные человеческие достижения? Я взяла цифровую камеру и установила ее в своей комнате. Она простояла там месяц, чтобы этот некто привык к ней и воспринимал как элемент обстановки. А потом я написала письмо и положила его на свой стол позавчера утром. Вечером письма не было, — она снова сунулась в коробку и достала распечатанные фотографии. — Вот здесь не очень явно видно, но вот тут и тут какая-то тень, взгляни.
Гарри внимательно смотрел на снимки. Вот конверт лежит, а вот его нет. На полированной поверхности стола видно чье-то лицо. И точно такое же на следующем снимке, в отражении на оконном стекле. Что-то до боли знакомое, что-то… кто-то…
— Да ведь это домовик!
— Что? Где? — Вики выдернула у него фотографию и тоже присмотрелась. — Да нет, не может быть! Погоди… — она выдвинула ящик стола, сунула туда руку и достала складную лупу. — Мама с ее помощью читает мелкие этикетки, — пояснила она, — дай-ка…
Они вдвоем склонились над снимком, по очереди заглядывая в небольшую линзу.
— А ведь точно, домовик. Вон уши, лапы…
Они растерянно смотрели друг на друга.
— Итак, письма забирает, и, наверняка, приносит, домовик. Один и тот же или разные, этого нам не узнать, если только мы долго следить не будем.
— Времени нет, я скоро уезжаю, — напомнила Вики.
— А в Хогрвартсе ты получала такие письма?
— Письма приходят только домой, мама мне пересылала те, что были адресованы мне.
— Домовики есть только у знатных магических семей, это не дешевое удовольствие, — проговорил Гарри. — Ты хоть кого-нибудь знаешь из знакомых отца?
Вики задумалась.
— Он как-то упоминал про людей, с которыми учился, но это было так давно, что вряд ли они с тех пор общались. Он же со Слизерина, — Гарри даже не удивился, —, а там многие пошли за Лордом, сейчас почти все, кто не погиб, в Азкабане. Вот разве что…
— Ну?
— Люциус Малфой.
Гарри выругался. Вот уж с кем не хотелось бы связываться, так это с Малфоями. Хитрый, изворотливый, мерзкий…
— Что ты так смотришь? — фыркнула она. — Ты же сам приложил усилия, чтобы их оправдали.
— Потому что Нарцисса меня спасла, — сказал Гарри. — Она меня не выдала.
— И тем не менее, они живы и почти не пострадали именно благодаря тебе.
— Если старший Малфой делает это со злым умыслом, он мне не ответит даже под непростительными. Если с добрыми — тем более, лояльность к нынешней власти это одно, а сентиментальные поступки порушат его репутацию в собственных глазах. У Малфоев странные представления о чести. А если он вообще ничего об этом не знает, как спросить, так чтобы себя не выдать?
Они крепко задумались, каждый на своем краю стола, потом Гарри тихо позвал:
— Критчер!
— Ой, — Вики чуть не с ногами залезла на свой стул, когда возле Поттера материализовалось сердитый ушастый домовик.
— Что угодно хозяину? — проскрипел тот, недовольно косясь на девушку.
— Критчер, это Виктория, Вики — это Критчер, домовой эльф дома Блэков, — Гарри быстро набросал несколько слов на чистом листке бумаги. — Передай это Драко Малфою, срочно.
— Что ты ему написал? — полюбопытствовала Вики, когда домовик испарился.
— Я решил, что Драко сможет расспросить своих эльфов в обход отца. Если уж те заартачатся и не захотят говорить, мы, по крайней мере, будем знать, что они что-то скрывают. Вот и я попросил его о встрече. А пока давай подумаем, что еще можно сделать. Что он вообще вам пишет, может, мы сможем его вычислить по его оговоркам?
— Гарри, ты можешь посмотреть, что там внутри, здесь только письма для меня, мама свои хранит отдельно. А в моих ничего личного нет.
Он достал одно из писем, развернул, пробежал глазами текст и…
Обращение наверху письма — полное имя, вполне понятно для мужчины, у которого не было семьи и который плохо знает, как вести себя со взрослой дочерью. А может просто признает только один стиль общения: на равных. Полное скрытой нежности само послание, тонкая нить заботы, проскальзывающая в отдельных словах и фразах. И «Люблю тебя» вместо подписи.
Но все это Гарри заметил только потом, когда отошел от ступора и смог вчитаться в текст. Поначалу он не видел ничего, кроме ровного каллиграфического почерка, такого знакомого и такого почти забытого. Осознание того, кем был автор писем, подействовало на него не хуже Ступефая. И его действительно видели мертвым люди, которым можно верить: Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер.
Этим почерком были написаны задания на доске.
Этим почерком были сделаны пометки в том самом учебнике.
И, наконец, этим почерком было выведено четкое «Тролль!!!» на многих его эссе по зельеварению.
Глава 10- Чтоб я сдох, - медленно произнес Гарри, опуская письмо и буравя взглядом холодильник в углу кухни. – Твой отец…
- Он самый, - вздохнула она.
- Этого не может быть, он же всю жизнь любил…
- …да-да-да, мы все в курсе, твою маму. Разумеется, ведь она первая отнеслась к нему по-человечески. Великая и прекрасная Лили Эванс, - фыркнула Вики, откидываясь на стуле и складывая руки на груди. Жест был до того знакомый, что Гарри передернуло. – А то, что и после нее могли быть люди, у которых папа вызывал симпатию, тебе в голову не приходило? Даже с меткой, даже после всего, в чем он сам себя обвинял?
Гриффиндорский идиот.
- Но как же… он же только теперь… теперь Герой, а раньше?
Он не смог сформулировать, но она поняла.
- Потому что я любила его. Каким бы он ни был для остальных, Ужас Подземелий, Пожиратель, и все такое, но я любила его именно таким, каким он позволял себе быть с нами. И он тоже меня любил. И маму – в первую очередь её. И Марка бы полюбил, если бы увидел. Он очень на него внешне похож. А теперь, когда благодаря тебе я знаю, что все его обвинения в собственный адрес ни кната ни стоят, я люблю его еще больше. И я не хочу, чтобы кто-то трепал его имя и память о нем, пусть даже только в этих письмах.
Гарри молчал – что тут скажешь? Своего отца, которого видел только в зеркале Еиналеж он любил уже заочно, за то, что тот был, за то, что был аврором, любил маму, его самого… После воспоминаний Снейпа, в которых Джеймс Поттер уже не был идеальным, а наоборот, проявил себя не с лучшей стороны, Гарри не перестал любить отца. Образ потускнел, приобрел несколько неприятных черточек, сделавших, тем не менее, его живым, более реальным, приближенным к остальному человечеству. Нет идеальных людей, у каждого свои недостатки. За поведение Джеймса Поттера могло быть стыдно, но это были живые эмоции.
Вики любила человека, с которым все обстояло с точностью до наоборот. Северуса Снейпа боялись, ненавидели, презирали, а оказалось, что он сделал для того же Гарри Поттера гораздо больше, чем собственные родители, более того, испытывая при этом почти жгучую неприязнь к самому мальчишке и к ситуации, в которую его загнал старый интриган. Но спасал, вытаскивал из самых жутких передряг, при этом делал вид, что ничего не произошло, позволял себя ненавидеть, не признавал благодарности. И вообще, «Вы, Поттер, идиот».
Северус Снейп – отец семейства!
Вот эта самая сидящая напротив девчонка – дочка Великого и Ужасного!
Неудивительно, что у нее были такие успехи в зельях. Права была миссис Прайм, это у них в крови.
Маленький мальчик, вцепившийся в его штаны, - сын Северуса Снейпа. Он ждет возвращения папы, которого никогда не видел, потому что никто не объяснит ему, что его больше нет. Что Гарри Поттер отдал бы все на свете, даже собственную магию, чтобы спасти самого ненавистного, самого ужасного и самого храброго человека, с которым его сводила судьба.
И вот теперь кто-то пишет письма от его имени. Чего он добивается?
- Хозяин! – Критчер подергал Гарри за штанину, выше не доставал. – Драко Малфой вызывает вас через камин.
- Я с тобой, - подскочила девушка.
- А Марк?
- Блин! Надо няню вызвать, а тут домовик!
Критчер ощутимо надулся, в воздухе запахло привычной отповедью, как вдруг домовик словно споткнулся, подавился собственными словами и внимательно посмотрел на Вики.
- Хозяин, это же не маггла?
- Нет, - глядя, как Вики мечется по кухне, названия няне, сообщил Гарри. – Она полукровка. Отправляйся назад, открой для Драко камин и пусть подождет, мы сейчас.
Няней оказалась молодая девушка, почти девочка, живущая в соседнем доме. Она появилась на пороге буквально через пять минут, выслушала сбивчивые указания Вики и отправилась наверх, будить Марка. Убедившись, что никто не видит, Гарри подхватил Вики под локоть и апппарировал домой.
В кресле в гостиной обнаружился будущий лорд Малфой, ухоженный, холеный, в светлом маггловском костюме, шелковой рубашке и дорогих туфлях. Одни запонки стоили больше, чем весь домик миссис Прайм с обстановкой. Увидев хозяина дома, он встал, криво улыбнулся, мельком оглядел Викторию, поддернул штанины брюк и снова уселся.
- Ну, и что ты хотел, Поттер? – поинтересовался он, не соизволив поздороваться. – У меня, знаешь ли, хватает своих дел, чтобы еще по полдня ждать, хотя, смею заметить, это тебе что-то от меня нужно.
«Да-да, - подумала Вики, устраиваясь на диванчике, чтобы видеть лицо Малфоя, - дел у тебя хватает, раз ты к Поттеру по первому зову прискакал, что это – долг жизни? Или ты все же не такой Хорёк, каким всю жизнь казался? Интересно…»
Гарри свернул письмо так, чтобы не было видно обращения и подписи, и показал Малфою.
-Хотел узнать, не мог ли твой отец поспособствовать отправке вот этого письма через домовиков.
Драко бросил на письмо ленивый взгляд, резко сел ровно и ответил:
- Нет, не мог.
- Малфой, я прошу тебя узнать у ваших домовиков…
- Тут нечего узнавать, - отрезал гость. – Он вот уже три года не может никому и ничего писать, а до этого прекрасно отправлял письма и без участия моего отца. Только не говори, что ты не узнаешь почерк! Я не буду обсуждать с вами Снейпа, мне он слишком дорог, хотя вам этого и не понять. Письмо свежее, ему явно менее года, значит, подделка, зачем бы моему отцу отправлять такую… - он замялся, подыскивая слово.
- … хрень, - подсказала Вики.
- Хрень, - повторил Малфой, - Тьфу, с вами, грязнокровками, научишься маггловскому мату.
- Малфой!
- Отвянь, Потти, – Драко встал, потянулся, отчего стал похож на большого гибкого кота, потенциально опасного, но слишком расслабленного и сытого, чтобы нападать. – Скажешь, нет такого слова? Ну пусть магглорожденная, какая разница? Лицо у девушки знакомое, Хогвартс?
- Виктория Прайм, - зло выдохнула Вики, демонстративно поднимаясь и скрещивая руки на груди. Сердце Гарри ёкнуло, уж очень знакомым были и поза и жест. Если бы он и сейчас сомневался, то после этого точно поверил бы в родство.
Но Драко, казалось, заинтересовал только тон, который в отношении своей персоны он считал абсолютно недопустимым.
- Прайм? Прайм… а, Рэйвенкло, зелья, помнится, было что-то…– пренебрежительно начал он, отворачиваясь и отходя к камину. Вики, не меняя позы и выражения лица, следила за ним с плохо скрываемым презрением. И тут Малфой поймал ее взгляд в отражении на начищенном боку стариной вазы, стоящей на каминной полке. Ваза была медная, изогнутая, и цвета и изображение передавала искаженно, но Драко для понимания и узнавания хватило: – Мерлин Великий! Северус! – он обернулся так стремительно, что чуть не сбил пресловутую вазу. – Чтоб меня Авадой… Поттер, это то, о чем я думаю?
С молчаливого согласия Вики, Гарри отдал ему письмо.
С минуту было тихо. Потом Драко поднял на них внезапно повлажневшие глаза.
- Это правда? Ты его дочь? Так значит, матери не показалось, - увидев два вопрошающих взгляда, он поспешил пояснить: - Она как-то сказала Снейпу, мол, как тяжко быть родителем, а он так фыркнул странно, дескать «откуда мне знать». Я думал, он учеников имел в виду, а мать тогда сказала отцу: «Как будто у него действительно дети есть». А это, значит, ты… - нижняя губа него дрожала. – Он не совсем ушел…
- Не только я, – широко улыбнулась Вики, - у меня еще брат есть.
И тогда Драко Малфой сгреб ее в охапку и заплакал. Письмо полетело на пол.
Глава 11Мгновения складывались в минуты, а они так и стояли, обнявшись, посреди комнаты. Поколебавшись, Вики прижалась к нему, сминая дорогую ткань его пиджака. Она явно не знала, куда деть руки, а он молча сопел, отворачиваясь, еще недавно аккуратно уложенные волосы растрепались и наполовину скрывали его лицо. Про присутствующего при этой сцене Поттера оба напрочь забыли. Гарри несколько раз пытался дать о себе знать покашливанием, но, видимо, сейчас Драко и Вики не услышали бы и туберкулезного больного. Наконец Малфой справился с эмоциями.
- Крестный жив?
- Ты же знаешь, что нет, - мрачно сказала она, отстраняясь.
- Крестный? – удивился Гарри.
- Нарцисса не знала, что ждет ребенка, - не сводя глаз с Малфоя, пояснила девушка, - и первые месяцы вела себя, скажем так, не слишком аккуратно, позволяя себе много… лишнего, что нехило влияло на магический фон, у Драко были все шансы родиться сквибом, - судя по бледному лицу Малфоя, саму историю он знал, но в такие подробности родители его не посвятили. – Или он мог забрать магию у Нарциссы, оставив сквибом ее.
- И Снейп его спас?
- Экспериментальное зелье в сочетании с родовым артефактом, он фактически заставил Род принять Драко до рождения, то есть поделиться с ним магией. Сработало индивидуально, повезло, что он первенец, не факт, что когда-нибудь удалось бы повторить с кем-то другим. Автоматически магия признала его крестным магическим отцом, поскольку по факту он привил ребенку магическую составляющую. Причем выяснилось это уже позже, и папа не был от этого в восторге.
- Это он тебе рассказал? – спросил Драко.
- Да, рассказывал мне про сквибов, и как-то к слову пришлось. Извини, я не хотела это вытаскивать, но ты меня разозлил, - Вики отнюдь не выглядела виноватой.
- Откуда тогда письмо?..
- Кто-то подбросил мне его от его имени. Это был домовик, мы с Гарри решили, что это мог быть твой отец.
- Ну естественно, - фыркнул Драко, - если кто-то творит подлость, то это непременно Малфой, спасибо, Поттер.
- Не наезжай, - Вики дернула его за рукав безупречной рубашки. – Это я предположила. И не подлость, я думала, может, отец его об этом попросил.
- Так, а теперь медленно, для тех, кто не в теме.
Перебивая и дополняя друг друга, Гарри и Вики рассказали Малфою все: и про встречу в магазине, и про его утренний визит, и про письма, и про фотокамеру, и про то, как именно рассуждали. К концу лицо Драко выражало целую гамму эмоций: от безмерного удивления до безграничной ненависти.
- Этого нельзя так оставлять, нужно его вычислить.
- Нужно, - согласилась Вики, - только как?
- Пока не знаю… Мерлин, мать будет в восторге, мы должны срочно рвануть к нам, в мэнор. Устроим ей сюрприз, а? Отец в отъезде, но к вечеру должен быть и…
- Так, стоп, тормози на поворотах! Какой мэнор? Какой сюрприз? – девушка отпрыгнула за спину Гарри и вцепилась в его футболку, выглядывая из-за его плеча на разошедшегося Драко.
- Малфой-мэнор, - пояснил он, не замечая ее реакции, полностью погруженный в свои мысли. - Я тебя приглашаю. Мы же почти родственники, надо познакомить тебя с семьей… только вот наряд какой-то подобрать, хоть у этой, которая мантии шьет, до вечера она, может, и успеет…
- Фиг тебе, - буркнула Вики.
- Что, прости? – Малфой, прерванный посередине очень важной мысли, застыл, часто-часто моргая, как после пробуждения.
- Я сказала, что никуда не поеду. Мне в школу через шесть дней, я должна узнать все про отправителя этих писем. Мама останется с ним один на один, что если он попытается им навредить, пока меня нет? Марк совсем маленький.
- Марк – это твой брат?
- Да, ему два с половиной, - улыбнулась Вики. – У меня нет с собой фотографий, потом покажу.
- Так давай все вместе к нам…
- Драко! Переключись уже! – разозлилась она. – Я ни в какие гости не поеду. Нам с Гарри надо решить вопрос с отправителем, пока я не уехала. Черт! Мама скоро освобождается, мне домой надо! Гарри, у тебя часы где?
Драко потребовал объяснений. Зло фыркнув, Виктория в ультимативной форме велела перенести себя домой. Гарри, оценив ошарашенное лицо Малфоя, предложил свои услуги.
- Ладно, - сдался Драко. – Поттер, давай доставим ее домой.
Материализовались они на той же кухне. С улицы раздавался детский смех и голос няни, играющей с ребенком. Виктория глянула на часы:
- Мы отсутствовали почти четыре часа, мама вернется к двум. Пошли наверх, покажу вам место преступления.
Драко и Гарри, не сговариваясь, вытащили палочки и быстро обследовали сначала кухню, потом гостиную, а потом вслед за хозяйкой поднялись наверх.
- Ну что? - резюмировал Малфой. – Вмешательства магии не чувствуется, если здесь действует только домовик, мы его и не учуем, их магия древнее нашей, и имеет совершенно другие источники. Видите ли…
Гарри мысленно признал превосходство знаний Драко в этом вопросе. О домовых эльфах он, по сути, знал только то, что говорила Гермиона во время своих демократических призывов. Ну и еще что «Критчер верный домовик», а «Добби свободен». Община домовиков, обслуживающих Малфой-мэнор и прочую собственность Люциуса, насчитывала десятка три особей обоего пола и шесть или семь поколений истории – это только то, о чем имелись записи в семейной библиотеке. Абраксас Малфой, к примеру, мог без запинки перечислить имена трех еще более далеких предков, у которых точно уже были домовые эльфы. Членов семьи с детства приучали к обращению с маленькими существами, вдалбливали основы взаимодействия, так что из них троих Драко мог без стеснения считать себя экспертом в данной теме.
Вики сбегала на улицу, отпустила няню и вернулась к ребятам, усевшимся заседать на кухне.
- Марк, ты помнишь Гарри? – просила она, пропуская вперед брата.
- Гааии, - обрадовался тот и поковылял навстречу поднявшемуся гостю. Драко за его спиной тихо охнул. Гарри и сам был поражен. В магазине при искусственном освещении он сходства не заметил, но сейчас на этой залитой солнцем кухне он не мог не видеть в этом ребенке того похожего на вороненка мальчишку из Омута Памяти, который когда-то рассказал Лили Эванс о волшебстве.
- А это - Драко, - продолжала Вики.
- Дако? – мальчик переключился на второго гостя, темные глазенки внимательно осмотрели молодого человека с головы до ног и обратно, и видимо, ребенок остался доволен результатом, потому что широко улыбнулся и протянул испачканную в песке ладошку, которую Малфой, опустившись на одно колено, осторожно пожал.
Вики помогла брату вымыть руки, усадила на высокий стул и вручила сок в бутылочке. Драко с умилением наблюдал за этой картиной. Гарри - тоже. Оба невольно представили, что это маленький беззащитный Снейп, который сейчас допьет и заявит: «Двадцать баллов с Гриффиндора за неуважение к преподавателю».
И оба понимали, что ни за что не оставят этого маленького человечка наедине с угрозой, исходящей от неизвестного отправителя таких добрых, но совершенно нереальных писем.
Глава 12Когда до возвращения миссис Прайм осталось буквально полчаса, пришлось уйти, они не хотели, чтобы у женщины возникли какие-то вопросы, и потому, набросив чары, покинули дом. Драко предпочел бы аппарировать, но Гарри настоял на небольшой прогулке, проветрить мозги.
Малфой пытался начать обсуждение прямо посреди улицы, пришлось буквально тащить его за шиворот до парка, усадить за стол, подальше от игроков в шахматы, которых в это время дня было немного, и заткнуть рот мороженым. Драко хоть и не прекратил ворчать в адрес «маггловской дряни», по крайней перестал пороть горячку и стал соображать, что же им теперь делать.
Планировать и соображать у Малфоя получалось лучше, особенно в отсутствии девушки, которая вызывала у него жуткий коктейль эмоций, поэтому быстро трансфигурировал из этикетки и палочки блокнот и перьевую ручку и принялся что-то чертить, как понял Гарри – совершенную ловушку для домовика. Он уселся напротив, опершись лбом о согнутые руки, и тоже честно попытался думать.
«Думать? – заговорил у него в голове знакомый голос. – Вы, Поттер, разве способны думать? Ваша голова предназначена только для ловли Авады».
- Гарри, привет! – на лавку плюхнулся Дадли. Та сторона, на которой сидел Малфой, ощутимо подпрыгнула. – А ты чего тут? А чего к нам не зашел? А…
- Это что? – прошипел взбешенный Драко: перо от скачка порвало бумагу, испортив последний вариант схемы, да еще и плюнуло чернилами на безупречную манжету. Запонки сверкнули уж совсем неприлично.
- Это мой кузен, - с тихим злорадством представил Гарри. – Дадли, это Драко, мой одноклассник.
Дадли ощутимо побледнел, увидев край палочки, показавшийся в рукаве. Ограничение по возрасту давно прошли, никто не мешал этому психованному магу колдовать. А то, что за воздействие на маггла бывшего несостоявшегося Пожирателя могут и в Азкабан закатать, кузен Гарри, разумеется, не знал. Малфой убрал пятна от чернил, посмотрел на ухмыляющегося Поттера и быстро трансфигурировал костюм, рубашку и элегантные остроносые туфли в самые обычные джинсы, футболку-поло с эмблемой Слизерина на кармашке и тряпичные кеды с цветными шнурками.
Гарри не удержался и бросил взгляд на его левую руку, которую ранее скрывал безупречно выглаженный рукав. Кожа на месте исчезнувшей три года назад Метки до сих пор отличалась: на слегка загорелом предплечье (наследник Малфоев только на первый взгляд выглядел бледной изнеженной немощью, судя по белым следам от креплений для палочки и вполне развитой мускулатуре, этим летом он немало времени провел в тренировках на улице) выделялся розоватый силуэт бывшего рисунка. Сложно сказать, заметил ли слизеринец повышений интерес к своей конечности, но руку не прятал и отвернуться не попытался, видимо, научился за столько лет не стесняться ни своих ошибок, ни того, как именно их исправлял. А каялись Малфои публично и много, причем младший – особенно искренне, подкрепляя слова делом: усердно трудился ради восстановления школы, прилежно учился и всеми силами пытался расширить семейный бизнес и создать рабочие места для магглорожденных волшебников. На последнем Люциус Малфой даже выиграл, получив соответствующие дотации от Министерства. И если у отца вопрос чистоты крови с легкостью снимался с повестки дня при наличии денежных вливаний, то сын изначально ровно относился и к тем, и к другим, больше по инерции повторяя мнение Люциуса, чьи речи были призваны продемонстрировать верность интересам Лорда, нежели разделяя его.
Однако Драко был вынужден признать, что чистокровные волшебники, в большинстве своем являющиеся потомками древних родов, получали соответствующее образование и умели себя вести. Теодор Нотт, например, вряд ли позволил бы себе так плюхнуться на скамейку. "Банда Уизелов" в этом плане была исключением из правил, но разве могут родители успеть воспитать ребенка, когда почти каждый год появляется следующий, а иногда и не один? Младший Малфой не терпел двух вещей: фамильярности и неуважения. В магглорожденых и магглах этого было в избытке.
Всего этого Гарри, конечно, не знал, но довольно быстро нарастающее бешенство в глазах соседа говорило само за себя.
- Драко, успокойся, Дадли, не хотел, - до конца Малфой не пойдет, чувство самосохранения у слизеринца, - которые, как известно, бывшими не бывают, - имелось в должном объеме, однако доводить до истерики кузена, и так уже имеющего бледный вид и розовые щеки, в планы гриффиндорца не входило. – Убери палочку, ты его пугаешь.
То, что Драко, как впрочем, и каждый третий выпускник Хогвартса, включая самого Гарри, могут в ярости сотворить с обидчиком что-нибудь малоприятное и с трудом исправляемое и без палочки, Дурслю тоже лучше было не знать.
Чудом избежавший неприятностей Дадли опасливо покосился на все еще дымящегося от гнева Драко и на всякий случай подсел поближе к кузену.
- А вы чего тут? – снова спросил он.
- Да представляешь, сериал обсуждаем, – Малфой фыркнув, выражая свое отношение к «обсуждению», но Гарри сделал вид, что не заметил. – Представляешь, там погиб один шпион, из хороших, а его детям кто-то пишет письма от его имени, спрашивает там всякое, а они не могут его вычислить.
- Да ты что? – Дадли загорелся и даже позабыл о страхе, еще бы: шпионские фильмы он любил! – И что они? Наняли детектива?
- Наняли, даже двух, но пока они ничего не могут придумать.
- А чего тут думать? – презрительно сказал Дадли, у него был огромный опыт просмотра подобных картин. – Нужна ловля на живца! Нужно выманить этого типа, заставить вылезти из укрытия.
Драко с шумом уронил блокнот, вскочил, сел, снова вскочил и метнулся к Дадли, на мгновение Гарри показалось, что Малфой собрался кузена как минимум облобызать, но тот замер в метре и с чувством произнес:
- Поттер, твой родственник настоящий гений. Вызывай Викторию, у меня есть план, - он подхватил свой блокнот и быстро набросал схему с кучей кружочков, стрелочек и странных символов. Вызванная патронусом Вики, уже успевшая пробежаться с мамой по магазинам, пришла через полчаса, за которые Гарри и Дадли уже просто извелись от нетерпения. Она уселась напротив парней и все трое с тщательно дозированным трепетом – чтобы не зазнавался, - уставились на «главный мозг команды», как выразился Гарри. Драка прошелся за их спинами, откашлялся, встал с торца стола, выдержал паузу (со стороны Вики послышалось что-то очень похожее на зубовный скрежет), разложил увеличенный лист из блокнота на столе и выдал:
- Смотри, Поттер, все просто. Виктория никуда не едет.
- Что значит, «не едет»?
- То и значит. Мы должны определить, насколько этот человек посвящен в подробности ее жизни и насколько оперативно он получает эту информацию. Выманить из укрытия, как выражается твой родственник, - вежливый кивок в сторону Дадли. - Для этого нужно выбить почву у него из-под ног. Виктория собирается, как обычно, выезжает из дома, а на платформе 9 и ¾ мы ее перехватываем и доставляем к нам в мэнор.
- Драко!
- Предпочитаешь дом Поттера?
- Не ссорьтесь! Виктория, комнат полно, если что. Драко, лучше пока о ней никому не говорить. Дадли, имей в виду, это все тайна.
- Может, обливэйт? – предложил Драко, с готовностью сунувшись за своей палочкой, перекочевавшей теперь в карман штанов.
- Малфой! – в два голоса прикрикнули Гарри и Вики.
- Ладно-ладно, - согласился тот. – В общем, мы ее прячем и смотрим, что дальше. Как скоро отправитель выяснит, что она не приехала, будет ли он спрашивать у твоей мамы и так далее. Отсюда будем плясать.
- Так это что, не кино? – вдруг подал голос Дадли. – И шпионы в реальности? Круто!
- Мо-ло-дец! Двадцать баллов магглам за догадливость, - в голое Драко не было ни намека на ехидство. – Как там тебя? Дурсль? Дурселину, значит. И пятьдесят баллов Слизерину за доступные пояснения.
Дадли ничего не понял, но на уровне интуиции уловил одобрение и покраснел от удовольствия.
- Подожди, Драко, - подала голос Вики, - получается, что я вроде как пропадаю. А как мы узнаем, что меня ищет? Если мама узнает, что я не доехала, она же с ума сойдет!
- А обычно она как узнает, что у тебя все хорошо?
- Никак, - пожала она плечами. – Ну, сову иногда отправляю, чтобы она в ответ могла мне написать.
- Значит, отправим ей сову. Дескать, добралась благополучно, все в порядке и т.д. А мы в качестве шпиона вон, Дадли завербуем, чтобы он узнавал у твоей мамы, не задавал ли кто тупых вопросов?
- Станет миссис Прайм со мной такими вещам делиться, уж лучше маму…
- Точно! – Гарри вспомнил разговор в магазине. – Дадли потребуются лекарства или витамины, тетя отправится в аптеку, а там мимоходом все и выяснится.
- Но мне ничего не нужно…
- Сейчас будет нужно, - оживился Малфой, и Дадли сник. Драко с готовностью поднял руки, когда в его сторону были направлены две палочки: - Да вы чего? Я хотел предложить его прыщами обсыпать.
- Без членовредительства! – заявила Виктория.
- А если иллюзией?
- Есть зелье, на третьем курсе проходили…
Бедный Дадли только втянул голову в плечи, когда кузен, только что рьяно его защищавший, с головой погрузился в обсуждение, что именно с ним сотворить. Вики перегнулась через стол и успокаивающе похлопала его по руке.
К вечеру план был готов. Виктория больше не колебалась. А Дадли, гордый доверенной ролью, порывался начать болеть прямой сейчас.
Первого сентября Хогвартс не досчитался еще одной ученицы. А еще через два дня в окно миссис Прайм с разницей в час влетело две совы: одна от дочери, другая – из школы.
Глава 13Когда до возвращения миссис Прайм осталось буквально полчаса, пришлось уйти, они не хотели, чтобы у женщины возникли какие-то вопросы, и потому, набросив чары, покинули дом. Драко предпочел бы аппарировать, но Гарри настоял на небольшой прогулке, проветрить мозги.
Малфой пытался начать обсуждение прямо посреди улицы, пришлось буквально тащить его за шиворот до парка, усадить за стол, подальше от игроков в шахматы, которых в это время дня было немного, и заткнуть рот мороженым. Драко хоть и не прекратил ворчать в адрес «маггловской дряни», по крайней перестал пороть горячку и стал соображать, что же им теперь делать.
Планировать и соображать у Малфоя получалось лучше, особенно в отсутствии девушки, которая вызывала у него жуткий коктейль эмоций, поэтому быстро трансфигурировал из этикетки и палочки блокнот и перьевую ручку и принялся что-то чертить, как понял Гарри – совершенную ловушку для домовика. Он уселся напротив, опершись лбом о согнутые руки, и тоже честно попытался думать.
«Думать? – заговорил у него в голове знакомый голос. – Вы, Поттер, разве способны думать? Ваша голова предназначена только для ловли Авады».
- Гарри, привет! – на лавку плюхнулся Дадли. Та сторона, на которой сидел Малфой, ощутимо подпрыгнула. – А ты чего тут? А чего к нам не зашел? А…
- Это что? – прошипел взбешенный Драко: перо от скачка порвало бумагу, испортив последний вариант схемы, да еще и плюнуло чернилами на безупречную манжету. Запонки сверкнули уж совсем неприлично.
- Это мой кузен, - с тихим злорадством представил Гарри. – Дадли, это Драко, мой одноклассник.
Дадли ощутимо побледнел, увидев край палочки, показавшийся в рукаве. Ограничение по возрасту давно прошли, никто не мешал этому психованному магу колдовать. А то, что за воздействие на маггла бывшего несостоявшегося Пожирателя могут и в Азкабан закатать, кузен Гарри, разумеется, не знал. Малфой убрал пятна от чернил, посмотрел на ухмыляющегося Поттера и быстро трансфигурировал костюм, рубашку и элегантные остроносые туфли в самые обычные джинсы, футболку-поло с эмблемой Слизерина на кармашке и тряпичные кеды с цветными шнурками.
Гарри не удержался и бросил взгляд на его левую руку, которую ранее скрывал безупречно выглаженный рукав. Кожа на месте исчезнувшей три года назад Метки до сих пор отличалась: на слегка загорелом предплечье (наследник Малфоев только на первый взгляд выглядел бледной изнеженной немощью, судя по белым следам от креплений для палочки и вполне развитой мускулатуре, этим летом он немало времени провел в тренировках на улице) выделялся розоватый силуэт бывшего рисунка. Сложно сказать, заметил ли слизеринец повышений интерес к своей конечности, но руку не прятал и отвернуться не попытался, видимо, научился за столько лет не стесняться ни своих ошибок, ни того, как именно их исправлял. А каялись Малфои публично и много, причем младший – особенно искренне, подкрепляя слова делом: усердно трудился ради восстановления школы, прилежно учился и всеми силами пытался расширить семейный бизнес и создать рабочие места для магглорожденных волшебников. На последнем Люциус Малфой даже выиграл, получив соответствующие дотации от Министерства. И если у отца вопрос чистоты крови с легкостью снимался с повестки дня при наличии денежных вливаний, то сын изначально ровно относился и к тем, и к другим, больше по инерции повторяя мнение Люциуса, чьи речи были призваны продемонстрировать верность интересам Лорда, нежели разделяя его.
Однако Драко был вынужден признать, что чистокровные волшебники, в большинстве своем являющиеся потомками древних родов, получали соответствующее образование и умели себя вести. Теодор Нотт, например, вряд ли позволил бы себе так плюхнуться на скамейку. "Банда Уизелов" в этом плане была исключением из правил, но разве могут родители успеть воспитать ребенка, когда почти каждый год появляется следующий, а иногда и не один? Младший Малфой не терпел двух вещей: фамильярности и неуважения. В магглорожденых и магглах этого было в избытке.
Всего этого Гарри, конечно, не знал, но довольно быстро нарастающее бешенство в глазах соседа говорило само за себя.
- Драко, успокойся, Дадли, не хотел, - до конца Малфой не пойдет, чувство самосохранения у слизеринца, - которые, как известно, бывшими не бывают, - имелось в должном объеме, однако доводить до истерики кузена, и так уже имеющего бледный вид и розовые щеки, в планы гриффиндорца не входило. – Убери палочку, ты его пугаешь.
То, что Драко, как впрочем, и каждый третий выпускник Хогвартса, включая самого Гарри, могут в ярости сотворить с обидчиком что-нибудь малоприятное и с трудом исправляемое и без палочки, Дурслю тоже лучше было не знать.
Чудом избежавший неприятностей Дадли опасливо покосился на все еще дымящегося от гнева Драко и на всякий случай подсел поближе к кузену.
- А вы чего тут? – снова спросил он.
- Да представляешь, сериал обсуждаем, – Малфой фыркнув, выражая свое отношение к «обсуждению», но Гарри сделал вид, что не заметил. – Представляешь, там погиб один шпион, из хороших, а его детям кто-то пишет письма от его имени, спрашивает там всякое, а они не могут его вычислить.
- Да ты что? – Дадли загорелся и даже позабыл о страхе, еще бы: шпионские фильмы он любил! – И что они? Наняли детектива?
- Наняли, даже двух, но пока они ничего не могут придумать.
- А чего тут думать? – презрительно сказал Дадли, у него был огромный опыт просмотра подобных картин. – Нужна ловля на живца! Нужно выманить этого типа, заставить вылезти из укрытия.
Драко с шумом уронил блокнот, вскочил, сел, снова вскочил и метнулся к Дадли, на мгновение Гарри показалось, что Малфой собрался кузена как минимум облобызать, но тот замер в метре и с чувством произнес:
- Поттер, твой родственник настоящий гений. Вызывай Викторию, у меня есть план, - он подхватил свой блокнот и быстро набросал схему с кучей кружочков, стрелочек и странных символов. Вызванная патронусом Вики, уже успевшая пробежаться с мамой по магазинам, пришла через полчаса, за которые Гарри и Дадли уже просто извелись от нетерпения. Она уселась напротив парней и все трое с тщательно дозированным трепетом – чтобы не зазнавался, - уставились на «главный мозг команды», как выразился Гарри. Драка прошелся за их спинами, откашлялся, встал с торца стола, выдержал паузу (со стороны Вики послышалось что-то очень похожее на зубовный скрежет), разложил увеличенный лист из блокнота на столе и выдал:
- Смотри, Поттер, все просто. Виктория никуда не едет.
- Что значит, «не едет»?
- То и значит. Мы должны определить, насколько этот человек посвящен в подробности ее жизни и насколько оперативно он получает эту информацию. Выманить из укрытия, как выражается твой родственник, - вежливый кивок в сторону Дадли. - Для этого нужно выбить почву у него из-под ног. Виктория собирается, как обычно, выезжает из дома, а на платформе 9 и ¾ мы ее перехватываем и доставляем к нам в мэнор.
- Драко!
- Предпочитаешь дом Поттера?
- Не ссорьтесь! Виктория, комнат полно, если что. Драко, лучше пока о ней никому не говорить. Дадли, имей в виду, это все тайна.
- Может, обливэйт? – предложил Драко, с готовностью сунувшись за своей палочкой, перекочевавшей теперь в карман штанов.
- Малфой! – в два голоса прикрикнули Гарри и Вики.
- Ладно-ладно, - согласился тот. – В общем, мы ее прячем и смотрим, что дальше. Как скоро отправитель выяснит, что она не приехала, будет ли он спрашивать у твоей мамы и так далее. Отсюда будем плясать.
- Так это что, не кино? – вдруг подал голос Дадли. – И шпионы в реальности? Круто!
- Мо-ло-дец! Двадцать баллов магглам за догадливость, - в голое Драко не было ни намека на ехидство. – Как там тебя? Дурсль? Дурселину, значит. И пятьдесят баллов Слизерину за доступные пояснения.
Дадли ничего не понял, но на уровне интуиции уловил одобрение и покраснел от удовольствия.
- Подожди, Драко, - подала голос Вики, - получается, что я вроде как пропадаю. А как мы узнаем, что меня ищет? Если мама узнает, что я не доехала, она же с ума сойдет!
- А обычно она как узнает, что у тебя все хорошо?
- Никак, - пожала она плечами. – Ну, сову иногда отправляю, чтобы она в ответ могла мне написать.
- Значит, отправим ей сову. Дескать, добралась благополучно, все в порядке и т.д. А мы в качестве шпиона вон, Дадли завербуем, чтобы он узнавал у твоей мамы, не задавал ли кто тупых вопросов?
- Станет миссис Прайм со мной такими вещам делиться, уж лучше маму…
- Точно! – Гарри вспомнил разговор в магазине. – Дадли потребуются лекарства или витамины, тетя отправится в аптеку, а там мимоходом все и выяснится.
- Но мне ничего не нужно…
- Сейчас будет нужно, - оживился Малфой, и Дадли сник. Драко с готовностью поднял руки, когда в его сторону были направлены две палочки: - Да вы чего? Я хотел предложить его прыщами обсыпать.
- Без членовредительства! – заявила Виктория.
- А если иллюзией?
- Есть зелье, на третьем курсе проходили…
Бедный Дадли только втянул голову в плечи, когда кузен, только что рьяно его защищавший, с головой погрузился в обсуждение, что именно с ним сотворить. Вики перегнулась через стол и успокаивающе похлопала его по руке.
К вечеру план был готов. Виктория больше не колебалась. А Дадли, гордый доверенной ролью, порывался начать болеть прямой сейчас.
Первого сентября Хогвартс не досчитался еще одной ученицы. А еще через два дня в окно миссис Прайм с разницей в час влетело две совы: одна от дочери, другая – из школы.
Глава 14Восьмого сентября, во вторую субботу месяца четверка заговорщиков, собравшись в доме на Гриммо, играла в монополию. Обычную маггловскую монополию, притащенную Дадли, только с зачарованными на самостоятельное движение фишками. Устроившись в гостиной за круглым столиком для игры, они разложили банкноты, карточки, разделили фишки, а в целях уравнения шансов три палочки были пристроены в стакан, водруженный по центру карты. За окном безостановочно лил дождь, в камине пылал самый обычный, не магический огонь (поскольку этот вид связи в соответствии с планом был закрыт), от него равномерно веяло жаром, у каждого игрока стояло по чашке горячего шоколада, - словом, жизнь была прекрасна, если забыть о первопричине сбора.
С понедельника Дадли довольно убедительно начал страдать от внезапно появившихся прыщей на щеке. Петуния немедленно притащила его к врачу, а потом в аптеку, где под шумок у миссис Прайм было выведано, что из школы к ней хочет наведать кто-то из преподавателей. Визит был назначен на сегодня. Прыщи прошли сразу после визита в аптеку.
- Покупаю вокзал, - заявила Вики.
- Последний вокзал продан! – обрадовался непонятно чему Дадли. – Мой ход!
Он бросил кубики, и его фишка – автобус, - гудя и сигналя фарами, перекатилась на три клетки. Слон Гарри дважды протрубил на другом конце поля, балерина Вики изобразила пируэт и захлопала в ладоши. Они почему-то всячески радовались успехам других фигурок.
- Музей! – объявил Гарри и достал карточку: - «За посещение выставки вы обязаны заплатить два фунта», гони мои деньги.
- Ай-ай-ай, драть деньги с кузена, - покачал головой Драко. – Вот выпало бы тебе четыре, попал бы в мой банк.
- Ага, и там бы ты содрал двадцатку за годовое обслуживание, - Дадли уже освоился в их компании и больше не боялся Малфоя. Да и дом Гарри ему очень нравился, особенно Критчер, который готовил потрясающий пудинг. Главное, не проболтаться дома. Волшебство не понравится папе, кулинарные таланты ушастого монстра – маме.
- Зато за каждый круг тебе бы процент капал.
- Где такое сказано?
- Я сказал, мой банк, хочу и плачу проценты, какие-то проблемы, Поттер?
- Драко, ты вообще правила читал?
Малфой действительно так и норовил сжульничать, но не с целью выигрыша или наживы, а просто так, для внесения сумятицы в игру. Он играл фигуркой обезьяны с непропорционально большой головой, отдыхая на своей клетке, мартышка всячески хулиганила, строила рожицы автобусу, слону и балерине (последняя очень обижалась и даже однажды заплакала). Поскольку играли ради процесса, по большей части на его выкрутасы закрывали глаза.
- Хозяин, сова, - Критчер появился, как всегда, из ниоткуда.
Фишки и споры были забыты. Совенок покружил над столом, укусил за палец протянувшего руку Драко и присел на край вазочки с печеньем перед Вики. Та угостила птицу сладким и забрала письмо.
- М-да… - произнесла она, пробежав глазами текст. – По-моему, понятнее не стало.
Драко, сидевший напротив, привстал и забрал письмо. Позабытая мартышка, воспользовавшись моментом, дернула слона за хобот, получила сдачи и теперь обижено потирала задницу. Балерина отвернулась, делая вид, что ничего не происходит. Дадли с трудом отвлекся от спектакля, и переключился на чтеца.
- «Дорогая Вики, я рада, что у тебя все хорошо. Учись прилежно, чтобы папа тобой гордился. Приходила женщина из твоей школы, МакГонагалл, ей требовалось разрешение на дополнительные занятия для тебя. Я все одобрила. Целую, твоя мама», - Малфой медленно сложил послание и уставился на ребят ошалевшими глазами. – МакКошка?
- Что это вообще за история с дополнительными занятиями? Мне ни о чем таком не говорили.
- Потому что их и не должно быть, - ответил Драко. – Во всяком случае, никто не будет спрашивать разрешения у родителей, особенно если ты магглороженная. Магглы вообще не в теме, что у нас и как, поэтому на время учебы директор и твой декан становятся как бы твоими магическими опекунами, и решают все они, а не твои родители. Более того, вряд ли магглы смогут забрать ребенка из школы, если для этого нет веских оснований, для этого нужен магический поручитель, который будет тебя учить, а откуда он у магглов?
- Но неужели письма пишет МакКошка? – недоумевала Вики. – Не думала я, что она на такое способна.
- А в этом вашем Хогвартсе домовики есть? – спросил Дадли. – Ну, которые могли письмо подкинуть?
Драко подавился, Гарри застыл.
- Я уже говорил, что он мерлинов гений? – светским тоном спросил Драко, когда сумел откашляться.
- Скажи еще раз, ему не повредит, - отозвался Гарри.
Домовики Хогвартса! Как они могли о них забыть? Множество маленьких созданий, имен всех не помнит даже Филч, а вживую ученики их вообще не видели, еда на столах появлялась сама, постели застилались, одежда чистилась, спальни и комнаты прибирались, но кем и когда – никто не задумывался. И отличить хогвартского домовика от любого другого они смогли бы только по элементам одежды, на которых должны быть гербы школы, но таких подробностей камера не зафиксировала.
А это означало две вещи.
Во-первых, отправителю письма не обязательно принадлежать или иметь вход в дом знатной семьи со своими домовиками, достаточно время от времени посещать школу и иметь право приказывать – или просить, - домовиков о чем-либо. А во-вторых, сейчас он вполне может обретаться в Хогвартсе, где такая толпа народу, что искать они будут бесконечно. Круг подозреваемых включал и учеников, и учителей, и директора.
- А еще это может быть родственник или знакомый кого-то из учеников, учителей, директора, - озвучила новую мысль Вики и сникла.
Задачка…
- Итак, - подвел итоги Драко, - мы не знаем, как искать отправителя, но мы знаем, где искать домовика. С этого и начнем. Поттер, думай, как нам проникнуть в Хогвартс под благовидным предлогом.
- Считаешь, что МакКошка будет с нами по душам разговаривать?
- А мы по старинке, - ухмыльнулся Драко.
- Призраки и портреты?
- А то!
- Кто-то просится через камин, - вдруг встрепенулся Гарри. – Все - вон! К-к-куда?! Палочки свои заберите!
Драко быстро выхватил из стакана палочки, накинул скатерть прямо поверх игры (автобус Дадли опрокинулся и обиженно загудел) и чашек, Вики быстро утянула парней в коридор, где все трое приникли к неплотно закрытой двери. Пламя полыхнуло зеленым, проводя в комнату высокого молодого человека в пыльной мантии.
- Лонгботтом! – шепотом пробормотал Малфой. – Он тут откуда?
- Из Хогвартса! – простонала Вики. - Он второй год стажером при мадам Стебль, на будущий год травологию самостоятельно вести будет, должен знать про домовиков. Надо было у него спросить!
- Привет, Невил! – поприветствовал гостя Гарри.
- Привет, - огляделся тот, - занят?
- Не особенно. Хочешь чего-нибудь?
- Нет, спасибо, я быстро и по делу, – он опустился в кресло, и Гарри мысленно возликовал: Невил оказался спиной и к двери, и к столу, так что рассматривать ему было нечего. – Видишь ли, полчаса назад меня вызвала МакГонагалл, в духе Дамблдора поила чаем и расспрашивала о тебе, как ты живешь и все такое.
- Невил, мы с тобой в последний раз виделись черте когда, ты вряд ли осведомлен о последних событиях в моей жизни, с чего вдруг она пристала к тебе?
- И я вот не понимаю, - протянул гость. – Она все спрашивала, все ли у тебя в порядке, не появлялись ли в твоей жизни какие-нибудь подозрительные личности, письма… думаю, что это как-то связано с пропавшей ученицей. У нас одна с каникул не вернулась. Ну то есть не одна, конечно, но про всех остальных хоть что-то известно, а про эту подруги ничего не знают, а родственники, как я понял, уверены, что девочка в школе, - Невил потер заросший щетиной подбородок. – Почему-то МакГонагалл считает, что ее похитили, чтобы выманить тебя. Словом, мне велели передать тебе приглашение на чай у директора завтра. В половине одиннадцатого.
Гарри снял очки и стал протирать их подолом футболки. В коридоре происходила мини-потасовка с переходом на личности, которую не было слышно из-за наложенных чар, но плох был тот хозяин, который не знает, что творится в доме. У кресла Гарри появился домовик и что-то тихо зашептал ему на ухо.
- Я понял, - тихо ответил Критчеру Поттер и снова водрузил очки на нос. – Невил, у меня к тебе вопрос относительно устройства Хогвартса. Ты уже не в первый год преподаешь, пусть и пока как стажер, должен уже разбираться в кое-каких нюансах.
- Смотря каких, - осторожно ответил Лонгботтом.
- Кто из обитателей и гостей Хогвартса может… ну… попросить тамошнего домовика что-то сделать, например, письмо отнести или в магазине заказ забрать?
Невил изумленно вскинул брови.
- Странный вопрос.
- Хочу знать, мог ли один из домовиков Хогвартса находиться за пределами школы, там, где я его видел, - быстро нашелся Поттер.
- Домовикам могут приказывать директор и преподаватели, но не всем подряд, разумеется. У эльфов специализация, если так можно выразиться. Есть кухонные эльфы, есть уборщики, а есть те, кто служит преподавателям, у каждого свой. Моего зовут Тимми, он ужасно забывчивый, но очень расстраивается, когда я хочу его заменить. Считается, что их более сотни, но кто проводит среди домовиков ревизию? Ну, так что насчет завтра, Гарри?
- В половине одиннадцатого?
- Да, можешь пройти через мой кабинет, я не буду закрывать камин, - Невил поднялся. – Мне пора, я сегодня дежурю по школе. И, Гарри, не заставляй гостей ждать.
- Кого?
Невил, не оглядываясь, махнул палочкой, и скатерть, второпях брошенная Малфоем, сползла на пол. Слон держал зарвавшуюся мартышку за хвост, та беззвучно верещала и кусалась. Гость исчез в зеленом пламени камина.
- Вот это да! – восхитился Дадли.
- Победитель последнего крестража, как-никак, - пожал плачами Драко. – Я всегда знал, что он только косит под идиота.
- Больше сотни домовиков, - упавшим голосом произнесла Вики. – Даже будь у нас четкая фотография, мы никогда его не найдем!
Глава 15Ближе к полуночи Драко и Гарри решили воспользоваться любезным приглашением Невила и посетить Хогвартс через камин, раз уж Лонгботтом не стал его закрывать на ночь, чтобы потом утром не пришлось открывать снова, а благодаря прохладной дождливой погоде они были уверены: огонь в нем точно разожгут. Едва не оставив клочья брюк на замысловатой решетке, они очутились в маленькой гостиной, которая была хаотично заставлена разнообразными столиками и пуфиками, на всех горизонтальных поверхностях гордо зеленела рассада в горшках самых невероятных размеров: от наперстка до большого чана размером с хорошую хеллоуинскую тыкву. Странное разлапистое растение в последнем было даже на вид не слишком дружелюбным: на незваных гостей угрюмо зыркнули два красных глаза, двойные листья, похожие на соединенные в запястьях ладони, свернулись, как будто сжались в кулаки, из переплетения стеблей наружу показались длинные – с палец - шипы.
- Надеюсь, оно хотя бы не орет, как мандрагора? – шепотом спросил Гарри.
Драко был не слишком силен в травологии, но этого монстра он знал:
- Это горголиус острохватый, у Гойлов такой в холле рос, жутко древний, из поколения в поколение передается, что-то вроде семейной реликвии от пра-прабабушки... Осторожно, он кусается!
- Чем? – спросил Поттер, подсвечивая растение люмосом. В этот момент один из «кулачков» вдруг рванулся вперед, щелкнули обманчиво мягкие края, закусывая кончик палочки, и огонек оказался внутри, создавая из листьев абажур ночника. Гарри с усилием потянул свое имущество обратно, в ответ раздался скрежет дерева обо что-то очень твердое, вредное растение не спешило выпускать добычу, и незадачливый владелец испугался, что сейчас она попросту сломается. Драко быстро рассек воздух в замысловатом жесте из нескольких восьмерок, с кончика его палочки сорвались красные искрящиеся нити, с каким-то хрумкающим звуком огревшие непокорные листья. Из переплетения стеблей раздалось глухое ворчание, шипы стали еще длиннее, но палочка Гарри получила свободу.
- Можно мне отросток? – в полном восторге прошептал Поттер, проводя пальцем по глубокой царапине на палочке. Ворчание стало еще громче, и они поспешили отодвинуться от взъерошенного представителя флоры. Или уже фауны?
- Как бы нам ни на кого не нарваться? – спросил Драко. – Лонгботтом ведь дежурный, кто знает, вдруг его на нас вынесет?
- Ну на этот счет как раз все спокойно, - отозвался Поттер. – Клянусь, что замышляю шалость и только шалость. Во!
- Это еще что за … хрень? – Драко как зачарованный следил за точками, перемещающимися по схеме замка.
- Карта мародеров, мое наследство, так сказать.
- А, - протянул Малфой, - теперь понятно…
- Что тебе понятно?
- Ничего, - буркнул тот. – Хорошо, мы знаем, кто где находится, но что если прятаться будет негде и нас найдут?
- Не найдут, - уверенно ответил Гарри и полез в сумку.
- Мантия? Не смотри на меня так, Поттер. Думаешь, я о ней не знаю? По школе слухи-то ходили, да я не верил. А потом убедился: когда ты от Пожирателей прятался, прежде чем «воскреснуть».
- И ты никому про нее не рассказал, ни отцу, ни этому…
- Я похож на идиота? Первый бы мне не поверил, а второй потребовал добыть и убил бы, если бы все это оказалось глупой шуткой. Да-да, и не пялься на меня так, это всего лишь самосохранение, а вовсе не желание помочь тебе.
- Почему-то я тебе не верю.
Несколько секунд они внимательно смотрели друг на друга, и Драко первым отвел взгляд. На физиономии Гарри появилась понимающая улыбка (благо, Малфой ее не увидел, иначе членовредительства было бы не избежать), и он протянул бывшему противнику широкую мозолистую ладонь:
- Я Гарри. Гарри Поттер.
- А я Драко, - на короткое мгновение лицо слизеринца «поплыло», исказив безупречные черты целой гаммой эмоций, но их тут же скрыла маска ледяного спокойствия, как будто упало забрало рыцарских доспехов, и наигранно неторопливо, как и все, что делал, он ответил на рукопожатие, - Драко Малфой.
Последний лед в отношениях был сломан.
Гарри не имел склонности к длительному копанию в себе и в собеседниках и не вспомнил, что точно такую же смену лицевыражения видел на лице собеседника до сегодняшнего дня дважды.
Первый раз был три года назад, в Выручай-комнате. Вокруг бушевало Адское пламя, уже погубившее вызвавшего его Крэбба, Малфой и Гойл влезли на самый верх большой кучи хлама, из последних сил цеплялись за какие-то куски сломанной мебели, но понимали бесполезность этой затеи: не сейчас, так через пять минут, огонь доберется и до них, и уже перестали на что-либо надеяться. Было не до рассуждений, и уж тем более не до злорадства по поводу всего того, что было написано на лице Драко, когда он увидел гриффиндорцев: отчаяние сменилось недоумением, неверием, а потом – робкой надеждой приговоренного к смерти, уже на помосте услышавшего приказ о помиловании; буквально за шиворот втащив наследника древнего рода на метлу, Поттер рванул в спасительные двери, с трудом уворачиваясь с двойным грузом от падающих пылающих факелов. Вцепившийся в него пассажир отчаянно дрожал и все сильнее стискивал пальцы рук, обхватившие пояс гриффиндорского ловца, а в коридоре снова стал самим собой, привычным высокомерным засранцем Малфоем, и растворился в закоулках Хогвартса, забыв даже о словах благодарности.
Второй раз случился в зале суда, когда в качества свидетеля по делу Министрество-Малфои был вызван Гарольд Джеймс Поттер, вдруг начавший говорить совершенно невероятные вещи, да так, что заткнуть его не удалось ни Главному Аврору, ни Прокурору, ни самому Министру. Между Мальчиком-Который-Снова-Выжил и теми, кто пытался ему помешать, выросла матово-золотистая стена, нехило отшвырнувшая особо ретивых стражей порядка, не причинив, однако, серьезных увечий. Сам Поттер, казалось, даже не заметил нападения, во всяком случае, в сторону Авроров не посмотрел и нить рассуждений не потерял. При виде этой непринужденной демонстрации силы вынужден был замолчать даже Кингсли. Все, что Гарри имел сказать суду, он сказал, и семья Малфоев, хоть и пострадала финансово и была урезана в гражданских правах, все же в полном составе осталась на свободе. Драко тогда ничего не понял, и Люциусу, впервые за много лет, пришлось разжевать наследнику простую истину: возвращенной Честью Рода и погашенному перед Гарри Поттером Долгом Жизни они оба обязаны Нарциссе Малфой, сумевшей обмануть Лорда той холодной весенней ночью. И когда наследник осознал, отец добавил куда-то в пространство: «А ведь заметь, в Пророчестве сказано: «отметит равным себе», такого, как Поттер очень вредно иметь врагом, и Повелитель это наглядно доказал».
Волдеморт признал Гарри равным, когда тому было около года, Драко Малфою на это понадобилось почти десять лет.
Драко подсвечивал палочкой, а Гарри вчитывался в мелкий шрифт:
- Так, вот директор, учителя, вот Невил на втором этаже, движется к лестницам, вот Филч – он в подземельях. Его кошка в большом зале.
- Со взрослыми понятно, а как ты узнаешь, студент это или преподаватель., если имя незнакомое?
- По цвету точек. Я ее слегка подкорректировал, она даже цвет факультета показывает. Вот грифы, они красные, змейки твои – зеленые, остальные синие и желтые, - карта послушно открывала соответствующие этажи и части замка: коридоры, гостиные факультетов, комнаты учителей, - преподаватели белые, вот, например, Невил патрулирует второй этаж. Все посторонние, как вот мы с тобой - черные.
- А вот это что за цвет? - Драко ткнул палочкой. Фрагмент послушно увеличился, светло-зеленая точка оказалась прямо посреди лестницы, мельтеша вверх-вниз, а потом объект вообще словно перемахнул через перила и завис посреди галереи. – Имя какое-то Сэр Николас… Безголовый Ник, что ли? У тебя что, и призраки выделены?!
- Я старался, - скромно солгал Гарри. На самом деле он задал лишь саму задачу: разделять объекты на типы, цвета точек карта выбрала сама, а уж о призраках он и вовсе не думал.
Малфой вырвал у него карту, быстро нашел какой-то этаж и заводил палочкой по скоплению темно коричневых точек. Куча бурлила и постоянно шевелилась, словно потревоженные пчелы в улье. Гарри заглянул подельнику через плечо и мысленно поаплодировал его сообразительности: карта показывал верхний ярус подвалов, кухню и кладовые, а точки, судя по скромным именам: Элли, Вили, Тинки и тому подобные - оказались домовыми эльфами.
Во взгляде Драко, устремленном на Поттера, мелькнуло что-то похожее на восхищение вперемешку с недоумением: придумать то, что смогло вычленить всех домовиков, почти провести среди ушастых перепись, и не понять, как это может им сейчас пригодиться.
Глава 16Красться знакомыми до последнего камня коридорами под одной мантией со старым врагом и новым другом в одном лице было крайне забавно и по-детски упоительно. Как два первокурсника, они хихикали, толкались, шикали друг на друга и снова заливались едва сдерживаемым хохотом. Гарри, впрочем, не забывал посматривать на карту, подсвечивая себе Люмосом, а Драко раз за разом обновлял заглушающие заклинания, шепотом проклиная трясущиеся от смеха руки, ржущего Поттера и собственные воспоминания, которыми прямо-таки распирало поделиться с напарником.
- А вон там, помнишь, мы тогда чуть не подрались?
- А вон там Хмури, который не Хмури, - а как там его?
- Крауч.
- Короче, превратил меня в этого, брр…
- Тебе шло.
- Ага, как Мерлину – кружева.
- А здесь за картиной тайный ход на продуктовый склад. Мы с Роном частенько по ночам шастали.
- Ну Гриффиндору лишь бы пожрать.
- Ну Слизерин-то всяко волшебной силой питается.
- Нет, мы этажом ниже сразу на кухню ходили, там у домовух можно было добавки попросить.
- Чудны дела творятся. А как же аристократическая гордость?
- Так все с соблюдением регламента, с приборами, тремя сменами блюд и мизинчик - вот так! - в сторону. Кстати, может, зарулим?
- Тихо! Филч!
И они поспешно вжались в нишу за доспехами, мимо прошаркали старческие ноги в старых башмаках. Где-то тревожно мяукала кошка, вызывая хозяина к нарушителю порядка. Судя по карте, у входа на Астрономическую башню встретились гриффиндорец по имени Майкл и слизеринка Урсула. Одновременно с криками старого завхоза по коридорам замка прокатилась зловредная песенка в исполнении Пивза про жениха и невесту. Шпионы недоуменно переглянулись.
- Ну дела! – прошептал Драко.
- Ни фига себе – межфакультетская дружба! – заржал Поттер и получил от приятеля нехилый тычок под ребро вкупе с сердитым шипением:
- Ты что имеешь против девушек со Слизерина?
- Я думаю, что я их люблю всяко больше, чем ты – мальчиков с Гриффиндора.
- Тьфу на тебя, извращенец.
- Ладно-ладно, не бей ты меня! Я знаю, тебя нравятся девочки с Рэйвенкло.
- Кто? – Драко даже остановился, потянув мантию на себя.
- Я же видел, как ты на нее смотрел.
- На кого?
- На Викторию.
- Это не то, что ты подумал!
- Ага, конечно. И влез ты во все это исключительно ради Снейпа.
- А ты?
- А я гриффиндорец, это диагноз, и вообще Герой- Всея-Британия, как Рита утверждает.
- И это тоже диагноз, - фыркнул Драко. – Ладно, Поттер, ты меня раскусил, она мне нравится. И дело тут не только в Снейпе. Скажи честно, ты собираешься, гхем... становится у меня на пути?
- Я тебе не соперник, Драко, - покачал головой Гарри. – Она хорошая девчонка, но… не моё.
- А что «твоё»? – ехидно уточнил Малфой. – Младшее недоразумение из рыжего семейства?
- Любовь зла, - философски пожал плечами Поттер, двигаясь дальше.
- Так и не перегорело? – Драко нагнал и накинул на себя свободный край мантии.
- К счастью – нет.
- А у нее?
- Написала, что тоже еще нет. Ждет.
- Так какого Мордреда?..
- Вот здесь закончим, и сразу поеду. Доволен?
- Более чем. Гарри, сюда, здесь можно до подземелий срезать, - Драко оттянул пыльную портьеру и шагнул в узкий тупичок.
- А я думал, тут коридор завален.
- Это иллюзия, - надменно произнес Малфой. – Как раз от любопытных носов с других факультетов. Мы тут редко ходили, Крэб и Гойл… ну, сам сейчас увидишь.
Коридорчик был узкий, школьники средней комплекции проходили со свистом, а вот здоровяки вроде малфоевской охраны застряли бы сразу, будучи уже курсе на втором. Далеко не толстые Гарри и Драко шли относительно спокойно, в двух или трех местах проходя боком и вжимая животы. Поттер не заметил спуска и перепада высоты, но вынырнули они на верхнем уровне подземелий, рядом с дверью в слизеринскую гостиную.
Сориентировавшись, Драко потащил напарника за собой по коридору, до самого конца, потом еще по лестнице, еще какие-то переходы, пока они наконец не очутились перед тяжелой массивной дверью из толстых дубовых досок, обитых металлическими листами. На месте ручки было изогнутое змеиное тело, отлитое с невероятным натурализмом, даже чешуйки были одна к одной, и зубы в распахнутой пасти, казалось, сочились ядом.
- Личные покои Снейпа, - пояснил Драко на вопросительный взгляд Гарри.
- А разве здесь теперь не живет новый декан?
- Неа, - Малфой провел палочкой туда-обратно, что-то пробормотал себе под нос, и тварь послушно закрыла пасть, изгибая тело так, чтобы оно было похоже на дверную ручку. - Он предпочел другую спальню, в той части подземелий, поближе к гостиной. Северус любил уединение, наше присутствие, пусть и почти не слышимое, раздражало его до безумия. Для всего остального у него были старосты, мы следили за порядком, и могли его позвать, если сами не справлялись. Но это редкость, у нас в гостиной не принято было шуметь.
- А задирать, собственно, некого, - хмыкнул Гарри, вслед за Малфоем заходя в комнаты. - И зачем мы здесь?
- Есть идея, - Драко взмахом палочки зажег лампы и огляделся.
Они оказались в просторной гостиной. Казалось, хозяин лишь пару часов назад вышел и вот-вот должен вернуться. Камин не горел, рядом аккуратной горкой были сложены дрова, имелась бумага для розжига, на полке стояла банка с летучим порохом. В кресле с замысловатой спинкой и странными мордами под подлокотниками лежал свернутый плед, на столике рядом пристроена книга с закладкой посередине, свиток с пером, вазочка с каким-то печеньем. Стена справа была заставлена книжными шкафами, в которых царил идеальный порядок, ни следа пыли, ровные ряды корешков. В дальней стороне комнаты две двери, за одной обнаружился коридор, ведущий в кухню, за второй - спальня, главным украшением которой являлась старинная кровать с черным с серебристыми искорками балдахином в виде перепончатых крыльев. Когтистые пальцы медных драконьих лап, служивших ей подпорками, утопали в длинноворсном ковре насыщенного темно-синего цвета. Гарри невольно присвистнул.
- А вы думали, он в гробу спит? - с усмешкой подошел Драко.
- Что-то вроде, - нервно хихикнул Поттер. - Честно говоря, я думал, что он аскет.
- Как раз наоборот, он был тот еще сибарит, умел ценить и создавать себе комфорт на грани роскоши. Видел кресло у камина? Его отец привез Снейпу в подарок, так тот в таком восторге был, ты бы видел! Он потому никого в свои покои и не пускает, чтобы никто этого всего не видел.
Гарри покачал головой. Почти семь лет он верил во взаимную ненависть между ним и профессором зельеварения. Еще два года винил себя за слепоту, за то, что не понял, не догадался, с тоской вспоминал каждое слово, брошенное мужчине в последнюю встречу. И последняя неделя стала новой точкой отсчета, что ни день, но очередной сюрприз из серии "Неизвестный Северус Снейп". Злобный слизеринский ублюдок оказался просто запутавшимся мальчиком, гордым, одиноким и никем не понятым. Двойной шпион храбрый и самоотверженный человек. Любящий муж и заботливый отец, который очень стесняется своих чувств к дочери. Скромный обладатель черных мантий и костюмов одного покроя и обитатель роскошных апартаментов. Привычный шаблон трещал уже даже в тех местах, где швов не предполагалось, анализировать не получалось, пришлось принимать все, как есть. И все мгновенно стало просто и логично: Северус Снейп - обычный человек со своим слабостями и привычками.
Они закрыл дверь и вновь вернулись к камину.
- И что теперь?
- А теперь, Поттер, создаем здесь бардак. Помещения никто так и не занял, с точки зрения замка хозяином до сих пор считается покойный Северус Снейп, а значит за ними до сих пор закреплен все тот же домовик. И именно он явится наводит здесь порядок в случае чего.
Пятнадцать минут спустя скрывшиеся под мантией заговорщики притаились в дальнем углу с палочками наизготовку.
Раздался хлопок, и посреди комнаты материализовалась маленькая лопоухая фигурка.
Глава 17Скрюченное существо в наволочке, если верить Карте, звалось Глосси. Прижав огромные уши, почти завязав их в узел под подбородком, оно обвело помещение отчаянным взглядом, и запричитало:
- О, бедный Глосси, Глосси не уберег квартиру господина Снейпа, Глосси плохой эльф!
Чувства домовика были вполне оправданными, поставив заглушающие щиты, Драко и Гарри устроили посреди гостиной настоящий бой шикарными подушками из спальни. Наследник древнего аристократического рода услышав о плебейской маггловской забаве сначала скривился, потом получил удар по спине и с гиканьем припустил за приятелем со второй подушкой наперевес. Во время дуэли они неизменно попадали не только друг по другу, но и по предметам мебели, выбивая из уже изрядно истощавших подушек последние перья, и вообще малость увлеклись, как мысленно признался себе Малфой, слушая, как хрустят осколки древней вазы под ногами. Теперь гостиная представляла собой довольно жалкое зрелище: часть книг из шкафов высыпались и валялись на ковре изломанными прямоугольными бабочками, все поверхности украшали белые перья из подушек, пол был покрыт неоднородным слоем летучего пороха из банки, осколков и обломков мелких предметов, незакрепленная мебель - перевернута. Домовик в отчаянии всплескивал руками, приседал, вертелся на месте и вообще выражал крайнюю степень невменяемости. И вдруг замер, глядя прямо туда, где прятались заговорщики. Выпуклые глазенки стали еще больше и круглее, эльф отпустил многострадальные уши, вытянул в направлении непрошенных гостей лапы и аж затрясся от ужаса.
- Кто это? Кто там? Глосси знает, что вы там!
И вот тут Гарри в очередной раз вынужден был признать превосходство Малфоя в общении с эльфами. Длинное зубодробительное заклинание, витиеватое движение палочкой, - и домовик связан самыми настоящими веревками, сидит с кляпом во рту на стуле и таращит на них испуганные глазенки.
- Усмиряющее. Действует только на эльфов, - пояснил Драко.
- Что ж вы Добби так не припечатывали? Знали же, что он не от мира сего.
- Кто же знал, что он настолько чокнутый? – пожал плечами Малфой и подошел к пленнику.
Тот переводил взгляд с одного захватчика на другого, страха в глазах уже не было, только недоумение, граничащее с возмущением.
- Что теперь? – поинтересовался Гарри. – Будем его пытать?
- Что угодно молодым господам? – проскрипел Глосси, метко выплюнув обслюнявленный кляп прямо на светлые брюки аристократа. Тот прошипел что-то, мало вязавшееся с воспитанием наследника древнего рода, и попытался взмахом палочки удалить мокрое пятно.
- Магия домовиков, чтоб ее, - выругался он, поняв бесплодность своих усилий. – Чисти!
В глазах домовика зажглось нечто похожее на злорадство, тщательно скрытое подобострастием.
- Освободите Глосси, Глосси не может прислуживать, когда у него связаны руки.
- Если Глосси развязать, он смоется, - передразнил его Драко.
Домовик молчал, только улыбался, не подтверждая и не опровергая слова Малфоя. Гарри дернул того за рукав рубашки.
- Драко, а почему у него наволочка без герба?
- В смысле?
- Добби сначала ходил в наволочке с вашим гербом, потом, когда его к школе приписали, получил здесь с гербом Хогвартса, помню, еще приходил к нам с Роном – хвастался. Я думал, они носят символ принадлежности семействам, разве нет?
- Мерлин, Поттер, - проговорил Драко, - а ведь ты прав.
Пустые, без всего, наряды носят немногие эльфы. Во-первых, это изгнанные, уволенные эльфы, утратившие это право. Домовик не сумел угодить хозяевам, вызвал гнев, этот поступок всячески порицается эльфийским сообществом, и ни одно семейство Магической Британии не возьмет в свой дом провинившегося домовика.
Во-вторых, это безработные эльфы. Таковыми становятся после смерти хозяина, не оставившего наследников, или же уволенные по истечению срока действия найма. Как правило, домовик нанимается условно-временно, на испытательный срок, и если по истечению заявленного периода ни одна из сторон не изъявляет желания расторгнуть договор, он становится постоянным и домовик получает право на герб. Если же договор расторгается до перехода в статус бессрочного, домовик не считается опозоренным, даже если инициатива исходила от хозяина. Свободно наняться такой эльф может как в любой богатый род, так и в учреждение, которое может это себе позволить: школу вроде Хогвартса, Министерство, больницу уровня Св.Мунго или приют, живущий на деньги попечителей. В этом случае на месте герба рода появится эмблема учреждения.
И, наконец, в-третьих, одежду без опознавательных знаков носят эльфы, служащие в неродовитых и незнатных семьях, не имеющих герба. Как правило, это выходцы из полукровок и магглорожденных, чьи доходы позволяют им иметь домового эльфа. Договор с такой семьей никогда не переходит в разряд пожизненных, и домовик не передается по наследству вместе с другим имуществом. Эльф, привязавшийся к хозяину, заключает следующий контракт с его потомками и так далее.
Все это максимально подробно и с примерами, Драко и объяснил Гарри. Тот с минуту размышлял, разглядывая бестрепетного домовика, потом поднял с пола банку с остатками летучего пороха и пошел к камину. Глосси знал свое дело, сухие дрова зажглись легко, пламя мгновенно разгорелось, заплясало на поленьях. Поттер швырнул в огонь горсть пороха и громко назвал свой адрес.
- Вики, это Гарри.
- Да, привет, - напряженно отозвалась та, и нахмуренное лицо появилось в зеленоватом свете пламени.
- Мы в Хогвартсе, иди к нам.
- Зачем? – удивился Драко, до того молча наблюдавший за приготовлениями.
- Есть одна мысль, - отозвался Гарри, отступая от огня, чтобы дать место гостье.
- Мы сейчас будем, - после паузы сказала та.
- Мы? – переспросил Малфой.
- Может, с Дадли? – ответил Гарри.
Вслед за Викторией из камина шагнула…
- Джинни!.. – Гарри кинулся ей навстречу, но был остановлен повелительным взмахом руки.
- Что у вас здесь происходит? – гневно начала Джинни, уперев руки в бока. – У тебя дома эта девушка, сам ты непонятно где, и вообще!..
- И вообще, ключевое здесь то, что я у него дома, а его самого там как раз и не было, - фыркнула Виктория, помогая подняться Дадли, который запнулся о каминную решетку. – Именно это я и пыталась ей объяснить, когда ты вызвал меня. Что у вас тут? Мы вообще где?
- Это комнаты Северуса, - отозвался Драко. – Личные покои.
- С-с-северуса? - Джинни подавилась очередной обвинительной фразой и, наконец огляделась. - Северуса Снейпа, нашего профессора? - гнев ее как дождем смыло, и из почти мегеры она мгновенно превратилась в ту солнечную девчонку, в которую когда-то влюбился Гарри Поттер. - Да что тут у вас происходит в конце концов?
- Дадли, ради Мерлина, ничего не трогай!.. Твою ж, Драко, скажи ему! - Дадли обнаружил спеленатого домовика и несильно дернул его за ухо. Глосси отчетливо выругался. Малфой оттащил упирающегося маггла в сторону, сунул ему в руки какую-то безделушку с каминной полки и демонстративно вытер пот, когда тот отвлекся. Гарри застонал: - Джин, мы тут не вполне официально, нас могут в любой момент застукать. Я тебе обязательно все объясню, но не прямо сейчас, ладно?
- Не ладно, - уперлась Уизли.
- Ну, как знаешь. Отойдем? - не дожидаясь ответа, Гарри оттащил подругу в сторону и начал шепотом обрисовывать ситуацию.
Сначала Джинни хихикала, потом обернулась к Вики, снова посмотрела на Поттера и, судя по всему, окончательно зависла. Полюбовавшись на смену лицевыражений младшей Уизли, Драко повернулся к Виктории.
- Ей остается только посочувствовать. Ты как?
- Нормально, - вздохнула та, тоже отворачиваясь от парочки. Джинни, наконец, поверила Гарри, потому что перестала спорить и потребовала подробностей. - Зачем меня притащили-то?
- Без понятия. Поттер что-то удумал, но в ближайшие полчаса нам этого не узнать, Уизли не отпустит.
- Поправка, - весело сказала подошедшая Джинни. - Не отпустит, а присоединится. А тебе, родной, я еще припомню, что вы меня с самого начала не позвали. Ладно, Гарри, так что ты там придумал?
- Вики, ты хочешь чаю?
- Чаю? - переспросила та.
- Я хочу! - оживился Дадли.
- Ты - и так понятно! Виктория, чаю, с плюшками, хочешь?
- Хочу, - медленно ответила Виктория. - И что?
- Драко, освободи нашего приятеля. Не смотри на меня так, мы знаем его имя, найдем, если что. Вот так. Вики, это - Глосси, домовик профессора, Глосси, это - Виктория. Вик, проси у него чаю.
Домовик отвернулся и пошлепал в дальний угол, игнорируя процесс знакомства, а потом вообще сделал попытку покрутить пальцем у виска, Драко с удовольствием бы последовал его примеру, но тут Виктория вдруг шагнула вперед и четко произнесла:
- Глосси, принеси нам чаю, с плюшками.
Домовик замер, обернулся, мордочка его скуксилась, скривилась, он весь скукожился и... исчез.
Чтобы через пару мгновений появиться рядом с перевернутым столиком с огромным подносом в руках, на котором громоздились чашки, чайник, тарелочки с булочками и розетки с вареньем. Взмахом лапы он привел предмет мебели в вертикальное положение, расставил посуду, придвинул столик к низенькому диванчику, не пострадавшему во время боя подушками, и торжественно склонился в традиционном поклоне.
- Прошу, госпожа, чай подан. Не желаете ли, чтобы Глосси навел здесь порядок, пока хозяйка с гостями трапезничают?
- Желаю, - царственному величию и осанке Виктории можно было только позавидовать.
- Я тоже такого хочу! - восторженно пискнул Дадли.
- Не отпускай его, - шепнул ей Драко.
- Глосси, когда закончишь с уборкой, вернись сюда, - перевела Виктория. Домовик поклонился и ринулся наводить порядок.
Ребята расселись за столом и выжидающе уставились на Гарри. Тот опустился в кресло Снейпа, поерзал, устраиваясь поудобнее, отхлебнул из своей чашки, выбрал булочку поаппетитнее и принялся медленно ее жевать. Драко испытал почти забытое желание придушить гриффиндорца, судя по лицам девушек - он бы не одинок. Один Дадли не стал терять время, хапнул с тарелки самую большую плюшку и только потом изобразил на физиономии подобие интереса. Наконец, выведя всех из себя окончательно, Поттер отставил чашку, откинулся на спинку кресла и, глядя на Викторию, четко произнес:
- Все просто. Глосси - не хогвартский домовик и не был представлен в услужение декану Слизерина. Он личный домовой эльф профессора Снейпа. А теперь и твой, в некотором роде.
Глава 18- Поттер, у отца в жизни не было домового эльфа, я бы знала!
- Да ладно? И часто ты была здесь, в его комнатах?
- Ни разу, - покачала головой Виктория. - Мы вообще не виделись во время учебного года вне школьных мероприятий, только на уроках, отработках, и в Большом зале... Мерлин, неужели правда? Глосси, ты - домовой эльф профессора Снейпа?
Домовик вновь сделал попытку завязать уши под подбородком, прожигая излишне догадливого Поттера яростным взглядом, скопированным, не иначе как с самого хозяина. Гарри ощутимо передернуло от этого мимического извращения, и он поспешил отвести взгляд от пышущей злобой мордочки.
- Как ты узнал? - поразился Дадли, восторженно таращась на кузена. Что, впрочем, не помешало ему затолкать булочку в рот целиком.
- Я и не знал, - пожал печами Гарри. - Я предположил. Если я прав, Глосси ее послушается, если нет - удерет.
- И ты был прав, - Джинни пристроилась на ручке кресла рядом с ним и недоверчиво разглядывала домовика, притулившегося рядом с Викторией.
- Стоп, Поттер! - замахал руками Малфой. - Неувязка. Эльф не передается по наследству! Он может только сам решить, заключать ли контракт с наследниками. А этот явно не хотел ничего перезаключать, вон как злобно смотрит!
- А он и не передался, - солнечно улыбнулся Поттер и обнял подругу за талию. - А это в свою очередь подводит нас к логичной, но совершенно невероятной гипотезе. Виктория не вступала в магическое наследство, потому что факта наследования нет.
- Что значит "нет факта наследования"? - спросила Джинни.
- Гарри, ты бредишь, - уверенно заявила Вики. - Ты говоришь, что Глосси меня послушался, потому что принадлежал моему отцу. При этом, по словам Драко, он должен был сначала признать во мне хозяйку, но он просто выполнил мой приказ, причем явно этого не хотел.
Эльф что-то сердито ворчал себе под нос. Драко прислушался и невольно присвистнул: некоторые обороты были ему категорически незнакомы и носили явно маггловский характер. Отец упоминал, что профессор вырос в неблагополучном районе, понятно, от кого домовик набрался.
Дадли же наоборот, четко идентифицировал часто используемое отцом выражение, как правило, следовавшее за попаданием молотка по пальцу или ударом мизинцем на ноге об угол шкафа. Помнится, однажды мама опрокинула на себя поднос с еще горячим пирогом и высказала буквально тоже самое, потому что думала, что никто ее не слышит...
- Спроси его про письма, - ухмыльнулся Поттер, кивая на домовика. - Спроси-спроси.
- Глосси! Это ты приносил мне письма от профессора? - домовик закрылся ушами, но попыток самонаказания не предпринимал. - Отвечай! Это ты приносил и забирал у нас письма?
- Да... - повиновался эльф, снова бросил на Поттера злобный взгляд, но у того, казалось, на них был стойкий иммунитет, падать на месте замертво он не собирался, равно как и воспламеняться.
- Кому ты предавал письма? Кто их читал и кто писал ответ? - в голосе Виктории вновь появился металл, да такой, что хоть режь. В порыве гнева она схватила домовика за край наволочки и как следует встряхнула, да так, что у того зубы клацнули.
Драко поднялся со своего места, в азарте вцепившись в палочку, Дадли в кои-то веки прекратил жевать, Джинни перестала ерошить и без того встрепанную шевелюру Поттера и смотрела на домовика во все глаза, а Гарри - Гарри беззвучно смеялся.
- Ну?!
- Директору, - полузадушено пискнул домовик. - Глосси не смел ослушаться. Глосси - хороший эльф. Глосси - послушный эльф. Глосси всегда выполнят команды...
- Все-таки МакКошка, - упавшим голосом произнесла Виктория, отпуская наволочку, слова, использованные неудачно приземлившимся мимо дивана домовиком вряд ли можно было повторять в приличном обществе. - Хватит ржать, Поттер, что опять не так?
- Да все, - в открытую рассмеялся Гарри. - Глосси ни слова не сказал про МакГонагалл, а ты ее уже приговорила. С чего бы домовику Снейпа выполнять приказы директора МакГонагалл, если он не принадлежит Хогвартсу?
- Незачем, - ответил за Вики Дадли, сумевший, наконец, проглотить откушенное. - И что?
- Да то! - передразнил его Гарри. - Ты здесь не учился, тебе простительно. Драко! Ты был в кабинете директора Дамблдора во время учебы? Что висит там на стенах?
- Да там какого только драккла не висит, - разбушевался Малфой. - Картинки какие-то, рамочки, портреты... ой!
- Приятно видеть, что не только Гермиона читала Историю Хогвартса, - не удержался и съязвил Поттер. - После смерти директора, его портрет появляется в кабинете в тот самый момент, когда замок признает нового. Так было с Дамблдором, почему так не могло быть и со Снейпом? Глосси отнес письма своему хозяину, профессору Снейпу, ведь так? Портрету профессора Снейпа в кабинете директора? - Домовик поднял голову и посмотрел прямо на Поттера. Потом бросил на Вики испуганный взгляд и кивнул. - Глосси повиновался Виктории, потому что она член семьи его хозяина, а не потому что Глосси теперь ее эльф?
- Хозяин велел помогать маленькой госпоже, - проскрипел домовик, и в его голосе не было и следа прежней неприязни к Гарри, толи он смирился с разоблачением, толи на самом деле испытал облегчение. - Глосси - хороший эльф, Глосси слушается хозяина. Хозяин сказал забирать и приносить письма...
- Но почему ты по-прежнему его слушаешься? - вдруг подал голос Драко. - Он же мертв.
- Хозяин Глосси жив - с достоинством ответил тот. - Глосси сам видел его в кабинете директора. Он теперь не может выйти из маленькой комнатки с рамой и никогда не просит принести ему чай, но он все еще хозяин Глосси.
- Все ясно, он не видит разницы между портретом и живым человеком, - подытожил Малфой, оборачиваясь к Поттеру. - Но как ты это все понял?
- Дадли обожает шпионские фильмы, - просто ответил тот. - Их в нашем детстве каждые выходные крутили, помнишь, Дэ?
- Еще бы! Только при чем тут портреты?
- Портрет сохраняет память человека, частичку его личности, и с ним можно даже поговорить.
- Ух ты! Покажете?
- Глосси подчинился Вики, потому что Снейп не приказал ему обратного, - завершил свою мысль Поттер.
- То есть все это время мне писал... портрет? - эльф успокаивающе погладил ее по предплечью, но Виктория, казалось, этого даже не заметила.
- Технически, писал, видимо Глосси, так ведь? - предположил Гарри, дождался кивка ушастой головы и продолжил: - Но под диктовку нарисованного профессора, подражая его почерку. И если ты хочешь поговорить с отправителем писем, стоит найти Невилла, он наверняка знает пароль от входа в директорский кабинет.
- Нет, - Виктория поднялась, стряхивая с себя лапку домовика. - Не хочу. Спасибо, Гарри, Драко, Дадли... Джин, приятно было познакомиться. Гарри, я заберу свои вещи и вернусь в школу. Придумаю что-нибудь для отмазки.
- Но Вики!.. - в один голос воскликнули ребята.
- Он врал мне, ясно? - отрезала девушка. - Дал мне ложную надежду. Все это время я переписывалась с фантомом и мечтала, чтобы я ошибалась и это был действительно он. Я мечтала, чтобы ты, Гарри, оказался лжецом и на самом деле не видел, как он умер. А лжецом и трусом оказался он.
- Северус никогда не был трусом, - подскочил Драко.
- Не был, - согласилась Виктория. - Но стал. Мы ослабили его, мы сделали его таким, я и мама, это за нас он боялся. Но я выросла, и мне легче признать его мертвым, чем... это! - она швырнул в огонь последнее письмо. - Я не знаю, что сказать маме. Глосси, передай хозяину, что я больше не прочту ни единого его письма, пусть больше не гоняет тебя понапрасну.
Девушка запустила руку в банку с порохом и четко назвала адрес дома на Гриммо. Вслед за ней подорвалась Джинни.
- Я поговорю с ней, - заявила она. - Не ходите пока за нами.
Гарри и Драко переглянулись. Дадли со вздохом проводил взглядом исчезнувший поднос.
- Просто прекрасно, - Поттер взлохматил волосы и потянулся. - Кажется, я нынче ночую тут.
- И что дальше? - поинтересовался Малфой.
- А можно посмотреть на такой портрет? - спросил Дадли.
- А и правда, не навестить ли нам уже упомянутый портрет? - предложил Гарри, вставая. - Невилл сейчас возле Большого зала, отловим и попросим провести?
- Мы с вами, - из полыхнувшего зеленым камина вышли Джинни и Вики. Первая улыбалась победоносно, вторая - смущенно и виновато.
- Твоя девушка права, Гарри, - шепотом ответила она на немой вопрос. - Уйти от разговора - это трусость, а не гордость. Я обижена за то, что он не сказал мне правды, а сама не даю ему возможности оправдаться. Так что я - с вами. Где там ваш Невилл?
Отловить бывшего одноклассника оказалось нелегкой задачей. Вопреки сложившейся в школе славе, в движениях приятеля не было и следа былой неповоротливости, а уж реакции позавидовал бы и стажер Аврората. Заслышав шорох мантии и никого при этом не увидев, Невилл мгновенно вычислил направление движения постороннего, бросил в его сторону сложную связку из парализующего, оглушающего и демаскирующего, и не дожидаясь ответного заклятия, нырнул за колонну и осветил зал Люмос Максима.
- Кто здесь? Покажись!
- Нев, это я, - отозвался Гарри, благо лично его настигло только парализующим. Драко прилетело оглушающим, отчего он выпал из-под мантии и теперь растерянно хлопал глазами и тряс головой. -Ты это... аккуратнее, чуть не пришиб.
Идентифицировав обладателя голоса, Невилл выглянул из-за колонны.
- Гарри? Малфой? Не могу сказать, что я сильно удивлен. Это я про Поттера, если что, - уточнил он, снимая с Драко остаточный эффект своего проклятия. - Тебя я вообще не ожидал увидеть.
- А меня, значит, ожидал, - удивился Гарри.
- Можно сказать и так, - спокойно отозвался Невилл, сдергивая с бывшего соратника мантию и возвращая ему способность двигаться. - У тебя же синдром спасать всех и вся, и когда директор сказала, что хочет тебя видеть, я был уверен , что ты явишься. Правда, до чая, на который ты приглашен, еще несколько часов. И Малфой - последний человек, которого я ожидал увидеть с тобой вместе.
- Ничего, что я тоже тут стою? - начал закипать слизеринец.
- Да вот как раз именно это мы и выясняем, - Невилл продолжал сохранять поистине невероятное спокойствие. - Нормально ли, что ты тоже тут.
- Нев, Драко со мной.
- Гарри, я не дурак. Малфой прибыл вместе с тобой, небось через мой камин? Ты собрался проводить расследование до того, как тебе его поручили, и зачем-то прихватил Малфоя, с которым все мы вполне счастливо не виделись с тех самых пор...
- Хватит! - в голосе Гарри прорезался тот же металл, которым он крушил аргументы суда во время заседаний над бывшими Пожирателями несколько лет назад. Та самая сила, которая дремала внутри подростка все годы обучения, проявляя себя только в самых критических ситуациях, спасая хозяину жизнь, и которую он так ненавязчиво, но вполне сознательно продемонстрировал на том судьбоносном заседании. Драко вспомнил слова отца о "равном себе" и невольно порадовался тому, что гнев Поттера направлен не на него.
Гарри не желал, чтобы Драко напоминали про суд и про сторону его родни во Второй Магической, и готов был заткнуть рот Лонгботтому любыми способами.
В бронированной невозмутимости Невилла появились отчетливые трещины. Как бы то ни было, он не привык к тому, что Гарри может быть настолько зол, как не привык быть мишенью его ярости. Вокруг Поттера вились почти ощутимые потоки силы, сплетаясь в канаты, выгибаясь змеиными клобуками, искрили и били мелким песком раздражения. Силуэт Гарри расплывался в тонком зареве золотистого сияния, руки поднялись к груди - жест, одинаково трактовавшийся как защитный и как атакующий. Лонгботтом отступил на шаг, отстраняясь от тугих потоков поттеровского гнева, и поднял руки примирительном жесте.
- Гарри, это же я, Невилл, ты чего?
- А говорил, что не дурак, - прокашлявшись, вступил Драко. - Гарри, прекрати! Успокойся. Лонгботтом не хотел никого обидеть, даже меня. Он правда удивлен, вот и все. Гарри!
И видя, что слова не действуют, решительно встал между бывшим одноклассниками, лицом к Поттеру, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выхватить палочку. Гарри моргнул раз, другой, и сияние силы пошло на убыль.
- Малфой, - шепотом позвал Невилл. - Что это было?
- Прости, Нев, - подал голос Гарри. Он растерянно тер лоб и, кажется, сам не очень понимал, "что это было".
- Гарри не нравятся пустопорожние обвинения, - пояснил Драко. - Это категорически противоречит его представлениям о гриффиндорской чести.
- О, - приятно удивился Поттер, - ты признаешь за Гриффиндором наличие чести?
- Ну, полчаса назад я бы еще засомневался, - широко ухмыльнулся Драко, - а сейчас придется признать, она у вас есть.
Невилл, широко раскрыв глаза и усиленно сдерживаясь, чтобы их не протереть, наблюдал, как белобрысый хорек подходит к его другу, как бы невзначай кладет руку ему на плечо, заглядывает тревожно в лицо - пришел ли в себя? - и вдруг совершенно по-приятельски треплет и без того торпошащиеся во все стороны темные волосы. И как спокойно Гарри принимает эту ласку, награждая в ответ дружеским тычком по ребрам, и оба хохочут, словно всю жизнь проводили в одной сплоченной компании, где приняты и такие подтрунивания, и жесты, и насмешливые слова на грани доброй и злой шутки, и эту грань настоящие друзья никогда не переступят. А если кто-то по незнанию или недоразумению все же скажет что-то не то, ему же первому будет за это стыдно, и тем сильнее, чем быстрее сможет отбросить обиду вторая сторона.
- Придурок, ты зачем полез? - почти ласково произносит Гарри, и Невилл на мгновение испытывает острый приступ зависти к Малфою, которому эти интонации адресованы. - Я не был уверен, что остановлюсь.
- Надо было подождать, пока ты Лонгботтома по стенке размажешь? И сядешь за нападение на почти преподавателя при исполнении функций охраны школы? И я, кстати, тоже не был уверен.
Невилл кашлянул, напоминая о себе. Приятели - Поттер и Малфой?! - обернулись к нему и Гарри все же соизволил пояснить:
- Нев, Драко не "со мной", это "мы с ним". Мы с Драко ведем одно расследование и так получилось, что оно тесно связано с вашими поисками. То есть, наоборот... - он бросил на Малфоя странный взгляд и тот поспешил на помощь.
- Гарри имеет в виду, что если бы не наше расследование, не было бы ваших поисков. Точнее, это была моя идея.
- Твоя идея? - осторожно переспросил Невилл. - У нас пропала ученица, и это была твоя идея? Вы соображаете, что вы говорите?
- Нельзя сказать, чтобы она сильно возражала, - справедливости ради заметил Гарри. - Джин, выходите!
Вики вышла из укрытия первой. При виде нее глаза Невилла широко раскрылись, он бросил на Гарри возмущенный взгляд, в глубине которого читалось что-то крайне оскорбительное, но тут следом вломились остальные, и Лонгботтом окончательно запутался в предположениях. Джинни поспешила к Гарри и взяла его под руку, Дадли осматривался и восторженно попискивал, Драко следил за ним, то и дело выдирая из цепких пальцев плохо закрепленные предметы обстановки. Невилл сдержал желание протереть глаза.
- Да, - наконец сформулировал он, - компания очень пестрая.
- Ребята, это Невилл, мой однокурсник, выпускник Гриффиндора, Невилл, это Дадли, мой кузен. Дадли, оставь доспехи в покое, ну что за наказание?.. Ну и ваша пропажа.
- Мисс Прайм, - холодно кивнул Лонгботтом, переключившись на менее непонятный объект. – Я надеюсь на внятные объяснения.
- Это надолго, - предупредил Гарри.
- Я, пожалуй, не тороплюсь, - ответил тот, распахивая какую-то дверь, - давайте сюда, а то Филч застукает. И рыцаря жалко, если честно, - и он с тревогой посмотрел на Дадли, подобравшегося к доспехам довольно близко. Дурсль отдернул руку и изобразил ангельский взгляд, так безотказно действующий на родителей. Невилл перевел дух и последним зашел в аудиторию.
Через полчаса он уже не был так спокоен и метался по комнате, сшибая парты, и если бы не наложенные на кабинет заглушающие, свидетелями скандала была бы половина обитателей Хогвартса.
- Давайте еще раз, - медленно произнес он, врезавшись в шкаф с учебниками и словив на голову самый крайний. – Вам нужно было найти домовика, который доставляет некие письма мисс Прайм домой от имени ее давно погибшего отца. В письмах отправитель проявляет высокий уровень осведомленности о жизни мисс Прайм и ее матери, как если бы их действительно писал ее отец. Вас это беспокоило, потому что вы видели в этом злой умысел и попытку повлиять на жизнь Виктории. Ситуация осложняется тем, что вышеупомянутый отец – бывший директор Северус Снейп, о чем никто не знает (Мерлин, я это произнес). И вы придумали все это, - он неопределенно обвел руками комнату, - чтобы его вычислить?
- Мы его вычислили, Невилл, - перебил его Гарри. - Мы знаем, кто это. Проводи нас в кабинет директора.
- Ты думаешь, это Минерва МакГонагалл?
- Нет, мы думаем, что это портрет Северуса Снейпа, - сказал Драко.
- Кхем, - Невилл растерянно почесал ушибленную макушку. - Я все понимаю, логика, конечно, есть, но...
- Но - что?
- Я не хочу вас расстраивать, но я никогда не видел в замке портрета Северуса Снейпа.
Глава 19- Как это – «нет портрета»? – нарушители спокойствия переглянулись. – Глосси сказал, что есть!
Теперь озадачен был Невилл.
- Я не раз бывал в кабинете директора и никогда не видел там Северуса Снейпа, я бы… запомнил…
Гарри и Джинни сочувственно покивали, Драко привычно скривил рот и отвернулся, пока никто не заметил. Об отношении профессора зельеварения к своей «Головной боли №1» (в умении доводить Снейпа Невилл превзошел даже Золотое Трио) по Хогрвартсу ходили легенды, подробности очередной катастрофы обсуждались во всех четырех гостиных и в учительской школы. Давая ученику краткую и нелестную характеристику, Снейп ни разу за семь лет не повторился, каждый раз вызывая желание как минимум записать использованное выражение и сражать им будущих противников, а Лонгботтом боялся профессора до настоящей нервной дрожи и потери сознания, так что кто-то из близнецов Уизли в свое время даже назвал это "Снейпофобией". Только почувствовав ответственность за младшекурсников, бабушкин внучок перестал мямлить, обрел уверенность в своих силах и даже почти не боялся нового директора. Особенно на фоне Кэрроу, по сравнению с крокодильими улыбками-оскалами которых нелюдимый и мрачный Снейп представлялся чем-то привычно-раздражающим, даже почти родным. В глазах Невила профессор был злом, но злом привычным и где-то даже логичным, если бы не убийство Дамблдора, сводившее на нет все попытки понять и принять ненавистного преподавателя. Пожиратели же производили впечатление затаившихся хищников, поджидающих добычу в виде первых и вторых курсов.
После Невилл не раз жалел, что не смог разглядеть за вечно брезгливым выражением лица беспокойство за малышню, которую изводили захватчики. Всего этого ни Гарри, ни остальные, конечно, не знали, но представить, что для Лонгботтома могла пройти незамеченной встреча - пусть и в портретной форме – с самим Северусом Снейпом, было решительно невозможно
- Точно? - безнадежно спросила Вики. Сама она ни разу не удостоилась чести быть приглашенной в кабинет директора: несмотря на отличные успехи в зельеварении и ЗОТИ, по остальным предметам училась она лишь чуть выше среднего (по меркам Рэйвенкло, конечно), звезд с неба не хватала, вела себя более чем прилично и потому отчитывать ее было не за что, так что особым интересом у директора мисс Прайм не пользовалась. До недавнего времени.
- Точно, - уверенно подтвердил Невилл. - По центру письменный стол, с одной сторону - Дамблдор, потом кто-то из Блэков, два директора с Рэйвенкло, забыл фамилии... с другой стороны от двери - лысый, потом женский портрет, дама очень красивая и... - он замолчал на полувздохе.
- Что?
- Гарри, - шепотом произнес Лонгботтом, по прежнему глядя в угол кабинета, - напротив Дамлбдора висит портрет, который вечно или пуст или задернут шторами, и что написано на табличке, с этой стороны директорского стола не видно!
Полчаса спустя они неуверенно топтались перед горгульей, охраняющей вход в директорский кабинет. Невилл старательно держался в стороне от ребят и строил планы по отвлечению директора. Пароля он не знал, придется взламывать. В то, что кто-то проникнет в ее кабинет так, чтобы Минерва не узнала, он не верил ни на кнат. Проводив их сюда, он уже стал заговорщиком, значит, остается только играть свою роль до конца, сделать вид, будто он только что появился и застукал взломщиков, конечно, можно, но кто ему поверит?
Он перевел взгляд на Викторию и Драко. Оригинально, нечего сказать.
Сноб Малфой и маггло.. то есть, полукровка… да и вообще, видимо, не так уж важная чистота крови, если один из родителей – Северус Снейп.
Дочка Ужаса подземелий, надо же, а? А ведь вполне логично, и главное, все объясняет. Способностями к зельеварению обладают десятки учеников, развивают их (отчасти это «заслуга» профессора Снейпа, начисто отбивающего любовь к своему предмету у всех, кроме истинных фанатиков) – единицы, магглорожденных среди них практически нет, Гермиона не в счет она – гений, а гений, как известно, гениален во всем. Прекрасная память, страсть к познанию, нехилый магический потенциал, плюс яростное желание выгрызть себе место в волшебном мире – и вот вам лучшая ученица Хогвартса за последние полвека.
Виктория училась средне, но зельеварение и ЗОТИ давались ей легко (он слышал разговоры в учительской после исчезновения девочки, новые преподаватели этих предметов хвалили ученицу и искренне надеялись, что она вернется закончить седьмой курс), что для магглорожденных практически невозможно. Чтоб вам уже тогда задуматься о том, что с ее родней не все так просто, подумал Невилл.
А Хорек, ты посмотри, ни на шаг не отходит. Рыцарь белобрысый. Стоит рядом и чуть позади, готовый мгновенно переместиться, задвинуть ее себе за спину и сражаться с целым миром. Напряженный, как… как слизеринская змея на гербе, чуть что – сжатая пружина распрямится, выбрасывая вперед острые ядовитые зубы, и горе тому, кто не успеет увернуться. А зная выучку Малфоя, можно начинать сочувствовать его противнику - увернуться он не успеет. Ишь, как глазищи сверкают! Да не претендует тут никто на твою девочку…
В этот момент Виктория нашарила в полутьме коридора руку Драко и сжала, ища поддержки, Малфой мгновенно позабыл про весь враждебный мир, сосредоточившись только на ощущении холодных подрагивающих пальцев в своей ладони.
Дадли с любопытством оглядывал монстра на входе в кабинет и Невилл мог поклясться, что глаза горгульи пристально следят за действиями маггла.
Гарри и Джинни рассматривали горгулью совсем с другой точки зрения – абсолютно варварской. Джинни изобразила палочкой что-то из запретного арсенала Молли Уизли (чтоб тебе на том свете икалось, Беллатрисса!), крылатая тварь оскалилась, узнавая прием, но не сдвинулась с места. Драко уважительно присвистнул: он этого заклинания не знал.
- А если все вместе и с нескольких сторон? – поинтересовалась Виктория.
- Нет необходимости, - засмеялась Джинни. – Это не атакующий прием, а открывающий. Мама им наши запароленные ящики вскрывала, когда мы что-то от них с папой прятали. А мы и знать не знали, откуда мама в курсе, что Фред и Джордж бухать собирались или что Билл… кхем… не для посторонних…
- Но она все еще охраняет вход.
- Она и будет его охранять. Но сейчас она любую фразу примет за верный пароль. Сработает лишь однажды, потом она вновь «вспомнит» старый.
- Типа дезориентация? – предположил Дадли. Малфой покосился на него с уважением, этого слова он не знал. Горгулья, судя по всему, - тоже, потому что пожала могучими каменными плечами, поколебалась и… отодвинулась, давая дорогу к кабинету. – Это я ее?
- Ты, Дадли, - усмехнулся Гарри и быстро чмокнул Джинни в щеку. – Умничка.
Шли секунды, но никто и не думал идти в кабинет первым. Виктория шагнула было к проему замерла, шумно сглотнула и снова сжала руку Драко.
- Поттер? – шепотом позвал он.
- Идем, - отозвался тот. - Джинни, останься, пожалуйста, вдруг кто-то…
- Да и Дадли в кабинет лучше не пускать, - тихо ответила она, потянула его за рукав, вынуждая пригнуться, и звонко чмокнула в щеку. – Иди уже, герой.
Уже поднявшись на несколько ступеней, Потер вдруг остановился и протянул Драко мантию.
- Накинь на Вики. Пусть портреты пока ее не видят.
- Нас-то они увидят.
- Мы с тобой уже выпустились, нам ничего не будет. Хотя… давай-ка ты тоже.
- Подумаешь, увидят… - буркнул себе под нос Драко, но мантию взял и использовал по назначению.
В кабинет Гарри зашел, невзначай оставив за собой распахнутую дверь. Не имеющий опыта хождения под мантией-невидимкой, тем более – не один, Драко отчаянно спотыкался и готов был сгореть со стыда за свою неловкость. Вики, казалось, на это было наплевать, она, крепко держалась за его рубашку, подстраивалась под его шаг и приняла на себя роль ведомого. Придержав ее за локоть, Малфой жестом предложил затаиться в углу возле старой вешалки, откуда было прекрасно видно директорский стол, но где они не привлекут внимания портретов посторонними звуками.
Кабинет встретил их полумраком, знакомыми со времен учебы запахами, шорохом, шелестом и прочими звуками, которые свойственны обжитому, но сейчас пустому кабинету. Несколько свитков пергамента, ничем не закрепленные, перекатывались по столу, имитируя шепот. В приоткрытое окно проникал не по-осеннему теплый ветерок, теребя портьеру, вздымая ее пузырем. Создавалось ощущение, что там кто-то спрятался и вовсю потешается над незваными гостями. Портреты были неподвижны и тихи.
Поттер решительно прошагал к директорскому столу. В свете луны, проникавшем сквозь неплотно задернутые шторы, он различил силуэт Дамблдора на портрете справа и складки ткани на второй раме.
- Доброй ночи, - вежливо поздоровался он, не сводя взгляда с закрытого портрета.
- Г-гарри? – встрепенулся седобородый маг и чуть не опрокинул нарисованный чайник. – Не ожидал тебя здесь увидеть, мой мальчик. Минерва, безусловно, будет…
- Простите, директор Дамблдор, но я сейчас обращался не к вам. Доброй ночи, директор… нет, профессор Снейп! – и Гарри засветил Люмос Максима.
Штора на противоположном портрете распахнулась.
Гарри замер.
Глава 20Когда-то давно, целую вечность назад, он ненавидел этого человека. Сначала по-детски, на грани обиды на несправедливость, потом – всерьез, со всем максимализмом юношества. За первый урок зельеварения. За снятые баллы, вечные придирки и издевки.За выгораживание слизеринцев. За плохие слова о Джеймсе Поттере. За вынужденного скрываться Сириуса и сбежавшего Петтигрю. За постоянно трясущегося Невилла, уязвленную Гермиону и обиженного Рона. За брезгливо поджатые губы и сочащиеся ядом слова. За бесшумную походку, вкрадчивый голос и умение появляться как из-под земли в самые неожиданные моменты. За банку с тараканами. За убийство Дамблдора. За потерю иллюзий о Принце-Полукровке. За дорвавшихся до детей садистов-Кэрроу. За Пророчество – особенно за Пророчество…
Казалось бы, дальше уже некуда.
«Взгляни на меня…»
Вынырнув из Омута Памяти, Гарри задыхался от гнева и злости. На свой дурацкий юношеский максимализм и ошибочное деление мира на черное и белое. На Дамблдора с его многоходовками. На излишнюю наивность Джеймса Поттера, который так и не научился видеть сущность людей, назвал хранителем не того человека и превратил в ад жизнь другого -только за то, что Лили Эванс называла его другом. На непримиримость самой Лили Эванс, отказавшейся от многолетней дружбы из-за в сердцах брошенного слова. На Северуса Снейпа, который за столько лет не нашел в себе силы простить самого себя за глупость. И который за семь лет уж мог бы и дать понять, что не так уж и ненавидит Гарри Поттера!.. И снова на самого себя, потому что за эти семь лет не заметил за проявлениями псевдо-агрессии искреннюю, подчас неуклюжую заботу.
Весь его устоявшийся мир рухнул, но тогда, холодной и в тоже время жаркой майской ночью ему некогда было разгребать его обломки.
Уже потом, в больничном крыле под охраной мадам Помфри, обеспечившей ему полный покой и тишину на неделю, он смог проанализировать прошлое, пройти по своим воспоминаниям с новыми знаниями о роли каждого героя, и с удивлением обнаружил, что уже давно, еще до просмотра злосчастных воспоминаний, перевернувших все с ног на голову, к ненависти добавилось невольное уважение.
А Северуса Снейпа, несмотря ни на что, было, за что уважать.
За внешнюю невозмутимость в любой ситуации. За четкие выверенные движения палочкой и настоящий профессионализм в выбранных областях магической науки. За фанатичную преданность и любовь к своему предмету. За стойкость в принятии ударов судьбы. За то, какими глазами на него смотрели подопечные и как рьяно бросались выполнять его приказы даже чистокровные задницы вроде Малфоя или Нотта. За царящую на Слизерине атмосферу взаимовыручки. За единственный голос, который мог высказаться против Дамблдора, всезнающего могущественного волшебника, каким он виделся всем остальным. За честность в словах и действиях. За то, что сумел скрыть самые сокровенные мысли от двух величайших окклюментов своего времени.
Была еще жалость. Тонкими нитями она пронзала все, что он знал о профессоре Снейпе, не давая забыть о тощем, похожем на вороненка, мальчишке из Коукворта, который впервые в жизни встретил настоящего друга – в лице рыжей девчонки-соседки. С ней он смог разделить и радость волшебства, и счастье первых шагов в магическом мире, и непринятие родного человека (у него – отец, у нее – сестра), и потерю родителей… пока судьба не развела их -так глупо и в итоге так жестоко…
Но вот тут Гарри проводил четкую, жирную линию. Жалеть мальчика Сева было можно, где-то даже нужно. Молодого Северуса, рыдающего над телом погибшей подруги – тоже. Жалеть профессора Снейпа было… чревато - будь он жив. И это было бы явным проявлением неуважения к покойному, не выносившему по отношению к себе двух вещей: сочувствия и обвинения в трусости.
Под стальной оболочкой уверенности и презрения ко всему миру душа Северуса Снейпа оказалась беззащитной, словно мягкое щенячье пузо, светящееся розовым сквозь негустую шерсть. Ее хотелось чесать, гладить и согревать, чтобы пес (прости, Сириус!) счастливо жмурился, вывалив розовый язык, клацал зубами в шутливой попытке ухватить ласкающую руку, елозил по ковру, разметав большие уши, и мотылял хвостом. Было неожиданно и очень страшно держать в руках тонкую и хрупкую - словно замерзшую паутину - сложную вязь чувств и эмоций, и совершенно невозможно передать ее кому-то: сломается, треснет, потеряет форму и первозданную прозрачность. А то и ощетинится совсем не безобидными иглами в ответ на чужое прикосновение.
Решение пришло само, не давая ни малейшего повода сомневаться в своей правильности. Флакон с полной версией воспоминаний был тщательно закупорен и спрятан в подвалах особняка Блэков. В тайне даже от Рона и Гермионы Гарри снял с них копию, которую в разумных пределах затер, выдал за оригинал и предоставил на суд узкого круга магов, свидетельствовавших впоследствии в защиту директора Снейпа. МакГонагалл плакала, прижимая к глазам трансфигурированный из листка бумаги кружевной платочек, Флитвик подозрительно дергал враз покрасневшим носом и тяжело сопел, Молли Уизли без конца причитала: «бедный мальчик», а ее муж растерянно качал головой. Кингсли, конечно, поверил не сразу, но потом именно он предложил перенести разбирательство с делом Северуса Снейпа на самый отдаленный срок, когда пройдут суды над основной массой выживших Пожирателей и им сочувствующих. «Его имя нужно обелить, - сказал он, быстро-быстро перебирая могучими пальцами, вокруг которых порхала палочка, - но не сейчас, Гарри. Пусть его бывшие сторонники пока не знают, что он был двойным шпионом, меньше шансов, что они осложнят нам дело своими показаниями. А из Азкабана их никто слушать не будет. Снейп ваш, - палочка замерла между указательным и средним пальцем и была перехвачена на манер перьевой ручки, - умел выжидать. Понимаешь?».
Гарри понимал и, пусть возражений имел воз и маленькую тележку, выждал почти год, тщательно спланировал схему процесса и в итоге сделал все, чтобы профессоров, чету Уизли и его самого дослушали до конца. Выброс силы во время суда над Малфоями оказался как нельзя кстати: дело С. Снейпа предпочли не доводить до «особых аргументов» Поттера.
Оправдание по всем пунктам, орден Мерлина и скромное черное надгробие с соответствующей надписью, к которому в годовщину кто-тонеизменно приносит вместо цветов букет каких-то хитроумных трав, - вот что стало итогом жизни и смерти Северуса Снейпа.
… а еще: одно упоминание в переизданном учебнике по Истории Магии, две главы за его авторством в новом пособии по Высшим Зельям и, как оказалось - портрет в директорском кабинете. И осиротевшая семья из коттеджа в готическом стиле. Маленький похожий на вороненка мальчик, вцепившийся в штанину Гарри…
Было много-много ночей, наполненных кошмарами, в которых он раз за разом позволял этому человеку умереть, отпускал, не попытавшись спасти. Раз за разом из черных глаз уходила жизнь, раз за разом пульс под его пальцами слабел и угасал, а тело бывшего преподавателя рассыпалось на цветастые искры. И смех Волдеморта за кадром – для пущего эффекта.
Гарри просыпался, нет, скорее приходил в себя, выныривал из черной вязкой массы в особняке Блэков, мокрый от пота, взъерошенный, запутавшийся в одеяле, охрипший от крика. Подушки оказывались сброшены на пол, полог кровати – сорван, очки, неосмотрительно оставленные на тумбочке – предсказуемо разбиты от удара об пол. Рядом, сжимая в лапках погнутую оправу, метался и причитал старый домовик, уговаривая выпить зелье, чай или «ну хотя бы маггловской сладкой гадости, которую покойная хозяйка в своем доме бы держать не позволила».
Постепенно кошмары отступили, но в годовщину Победы, получая неизменное приглашение от Министерства и Хогвартса, Гарри допоздна засиживался у камина с альбомом, полным колдографий школьных лет и вырезок из газет, разглядывал тех, кого уже не вернуть, и очень жалел, что когда-то дал домовику слово не пить в одиночку, а разделить вечер с Роном, Джинни и Гермионой не мог физически, душа требовала тишины, а не совместного сочувствия. Критчер в это время старался не попадаться хозяину на глаза и издавать как можно меньше звуков, лишь забирал у задремавшего Поттера альбом, перемещал его в кровать и вздыхал, слыша неизменное «Простите, все простите…».
На следующий день Гарри просыпался разбитым и абсолютно не помнил, что ему снилось. Вполне возможно, что это был именно профессор Снейп, быть может, смотревший на него с такой же смесью неверия, гнева и надежды, что и этот человек на портрете.
- Поттер!..
- Здравствуйте, профессор, - убирая палочку и взмахом руки зажигая свечи, отозвался Гарри.
- Вы все-таки пришли…
- Можете не верить, но есть люди, которые могут быть рады вас видеть, сэр.
- Особенно трудно поверить, что вы среди них, Поттер, - отозвался учитель, и к его удивлению, собеседник расхохотался: легко и совсем не обидно.
- Вот теперь вижу, что это действительно вы, профессор Снейп. И я до чертиков рад вас видеть и слышать, - показалось или портрет действительно растерялся? – Жаль, нет у меня при себе Веритасерума, так что вам придется пока поверить мне на слово.
Только тут Снейп заметил заинтересованный взгляд Дамблдора.
- Альбус… - начал было он, но тот вдруг поправил очки-половинки и невинно заметил:
- Гарри, мой мальчик, поправь меня, если я ошибаюсь, но по-моему, на дворе глубокая ночь, ты здесь один, и Минерва, которая пригласила тебя, между прочим, на одиннадцать утра, спит и вряд ли придет. И откуда, позволь спросить, ты узнал о портрете Северуса… то есть, профессора… директора Снейпа? И какова цель твоего столь неурочного визита?
Гарри в раздражении закатил глаза, в последнюю секунду уловив на лице Снейпа то же выражение, и повернулся к Дамблдору.
- Я думаю, директор, что профессор МакГонагалл тоже не была со мной абсолютно откровенна относительно цели ее приглашения, не так ли? – хорошо, что портреты не краснеют, но вот серые пятна на лице Дамблдора вполне различимы. – И вы в курсе ее идеи, это, кстати, не вопрос, а констатация факта. Так что отчитываться ни перед ней, ни перед вами я не буду. А вот с профессором Снейпом хотел бы побеседовать наедине, если он не возражает, - Гарри бросил взгляд на бывшего преподавателя и тот едва заметно кивнул, привычным движением заламывая бровь. –Так что если вы не против…
Дамблдор открыл было рот, чтобы, кажется, выразить протест, но Поттер вовремя уловил со стороны темного угла едва сдерживаемое раздраженное шипение и поспешил прервать бывшего директора. Снейп невольно вздернул и вторую бровь: мальчишка махнул в сторону портрета пустой ладонью (палочка торчала из кармана маггловских штанов), словно воду с пальцев стряхивал - и портрет замер на полуслове, поверхность покрылась тоненькой сеткой изморози. Он не заметил, что вторая рука Поттера в этот момент метнулась в сторону, посылая аналогичное заклинание в старую вешалку.
«Прости, Драко…»
- Очаровательно, Поттер, - не удержался Снейп, складывая руки на груди. – Хулиганские наклонности, доставшиеся вам от отца, расцветают буйным цветом. Вы проникли в замок ночью, взломали кабинет директора, обездвижили потрет самого уважаемого руководителя этого учреждения – и все ради возможности побеседовать с бывшим преподавателем, Пожирателем Смерти и убийцей Дамблдора? Я заинтригован, право слово.
Гарри в восхищении прищелкнул языком.
- Профессор, до чего же я рад вас слышать! Мне, пожалуй, всего этого не хватало.
- Чего «этого»?
- Вас, - просто ответил Гарри, опять смутив портрет. - Знаете, я только недавно понял, что именно ваши выволочки были для меня наиболее… результативными, что ли? После отповеди МакГонагалл было стыдно, от речей Дамблдора веяло липким сиропом, а вот ваши воспитательные этюды оказывали на меня просто-таки стимулирующее действие.
- Сейчас я вряд ли смогу отправить вас чистить котлы, - деланно печально заявил Снейп. – Раньше вы меня хотя бы боялись.
- До дрожи в коленках, - согласился Гарри. - Не случись войны, я вряд ли пел бы вам хвалебные отзывы на выпускном, к сожалению, я допер до пользы ваших методов воспитания только после школы, если честно.
- Долго же до вас доходило, - не удержался от подколки портрет.
- Ну я же гриффиндорец, - пожал плечами мальчишка. – Нам положено. А вот вы, сэр, могли бы быть и посообразительней.
- Вот как? Все-таки пришли меня оскорблять, Поттер? Я разочарован.
- Я тоже, сэр, - наглец уселся прямо на стол и болтал ногами. - Зачем вы заставили Глосси писать эти дурацкие письма?
Наступила тишина, прерываемая только шорохом портьер и монотонным стуком подошв поттеровских ботинок по антиквариату. Виктория затаила дыхание и сильнее сжала руку Драко.
- Откуда вы знаете про письма? – наконец отозвался портрет.
- Я их видел, сэр. С разрешения Виктории, даже читал. Она попросила меня найти того, кто их пишет. Поиски привели нас сюда, к вам. У вас замечательная семья, профессор. Зря вы так, не нужно было…
- Как вы узнали?.. Мерлин, вы знаете, что с Викторией?– Снейп уперся руками в раму со своей стороны и сверлил собеседника яростным взглядом черных глаз.- Говорите, Поттер!
- Не орите вы так, - поморщился Гарри. – Директоров разбудите!
- Поттер!..
- Поттер, мать твою!.. – Малфой вывернулся из складок мантии и, подбежав к Гарри, затряс его словно грушу. – Какого ты творишь?! Гарри, ты что, офонарел?! Зачем ты нас-то заморозил?
- Драко… - Снейп отшатнулся в глубину портрета и снова прильнул к раме. – Драко…
- Вот как раз затем, чтобы ты вот так не выскакивал, - спокойно отозвался Гарри. – Извините его, сэр, нервы, бессонница….Драко, не ори ты так!
- «Гарри»? «Драко»? С каких это пор?..
- Мы разрешили наши проблемы, профессор, - отозвался Малфой. – В конце концов мы взрослые люди, школьные недоразумения надо оставлять в школе, а не тащить за собой всю жизнь… - получив тычок под ребра от подкравшейся под мантией Виктории, охнул и совершенно не аристократически зажал себе рот рукой.
- Пойдем, Драко, - вовремя разглядев опасные огоньки в глазах учителя, поспешил вмешаться Гарри. - Вы потом с профессором поговорите, он тебя за непотребные речи отчитает, на правах почти родственника, но позже, сейчас не наша очередь
- А чья?.. – Снейп обвел взглядом кабинет.
Виктория сбросила мантию-невидимку и шагнула в круг света.
Глава 21- Доброй ночи, профессор, - тихо сказала она.
- Жива? Здорова? Цела?
- Более чем…
Быстро оглядев Викторию на предмет целостности, Снейп бросил на Гарри такой взгляд, что несмотря на геройское прошлое, давно оконченную школу и разделяющее их грубое полотно портрета, гриффиндорец невольно ощутил, как сердце привычно скользит куда-то вниз, к пяткам.
- Что происходит, черт бы вас подрал, Поттер? Мне сказали, что Виктория пропала, а теперь вы заявляетесь все вместе ночью, замораживаете Дамблдора и…
- Па… - вклинилась Виктория, - это я попросила Гарри о помощи.
- Тебе нужна была помощь? Что случилось?
- Мне нужна была защита.
- От кого? Почему я об этом не знаю?
- От того, кто писал мне письмо от твоего имени.
Снейп онемел, а Драко, заметив столбняк Поттера, задвинул обоих себе за спину, вызывая огонь на себя.
- Сэр, это я предложил Виктории не ехать, чтобы… выманить автора писем. Мы решили, что человек, который пишет эти письма, каким-то образом знал о вас и о них и затеял какую-то гнусность.
- Гнусность? Я?! Выманить?! – в воздухе запахло гарью, стена вокруг рамы стремительно темнела, но Виктория лишь вздернула правую бровь и сложила руки на груди, настолько знакомо и типично, что зеркальное сходство заметил даже обитатель портрета. Это его несколько охладило.
- Господа, никто не возражает, если мы с профессором поговорим наедине? – с истинно слизеринскими интонациями в голосе поинтересовалась Виктория. - Так сказать, тихо, по- семейному?
«Господа» предпочли не возражать.
Гарри и Драко спустились вниз и на вопросительный взгляд Джинни только смущенно пожали плечами. Несмотря на закрытые двери, сверху доносились два голоса: она спорила, плакала и кричала, он пытался говорить спокойным тоном, уговаривал, но потом тоже сорвался на крик. Ребята старательно пытались делать вид, что ничего не слышат, и только Дадли честно прислушивался, для него шпионский фильм еще не закончился. Слов было не разобрать, но общий накал эмоций впечатлял. Пару раз башню ощутимо тряхнуло, сквозь гомон разбуженных портретов раздалось зычное снейповское "Молчать!", и гриффиндорцы инстинктивно вжали головы в плечи.
Появившаяся в конце коридора Миссис Норрис, оглядела сборище, прислушалась к шуму, доносившемуся сверху, вздернула хвост и ретировалась, так и не позвав Филча. Невилл плюнул на конспирацию и отправился в дальнейший патруль по замку. Драко топтался возле недовольной горгульи, прислушиваясь к голосам, готовый сорваться к Виктории, если это потребуется. Джинни прижалась к Гарри и положила голову ему на плечо. С другой стороны от него пристроился очень заразительно зевающий Дадли.
- Слушай, Гарри, - Малфой, тщательно подернув уже не такие безупречные, как утром брюки, присел на корточки напротив воркующей парочки и устало облокотился об стену, прикрыв глаза. - Есть весьма личный вопрос. Я, может, не самый деликатный человек, но до глубины слизеринской души любопытно... - Джинни прыснула, пряча лицо у Поттера на плече, а тот приподнял одну бровь, изображая вежливое внимание. - Ой, вот только это выражение с лица сотри, а? И так тошно.
Задремавший Дадли встрепенулся и покосился на кузена и его девушку, отвыкшая от ажиотажа любопытствующих, она закатила глаза и недовольно цокнула языком. Ощутимо повеяло арктическим холодом. Дадли получил от Гарри по лодыжке и нашел в себе силы покраснеть.
- Драко, не растекайся мыслями по древу, - сказал Поттер, разобравшись с соседями. - Давай уж свой деликатный и личный вопрос.
- Про ваш разрыв тогда не писал только ленивый, но не похоже, что вы поссорились. Ты сам сказал, что как закончим, сразу к ним аппарируешь.
Джинни метнула на Гарри удивленный взгляд и ее личико в обрамлении непослушных рыжих волос засветилось от счастья.
- Не благодари, - усмехнулся Драко. - Так чего вы тогда разбежались-то? Я так, на будущее спрашиваю, чтобы чужие ошибки не повторить.
- Тебе не светит, - просто ответил Гарри.
- Что "не светит"? - почти обиделся Малфой.
- Повторить мою...
- ... нет, мою! - встряла Джинни и густо покраснела, но взгляд не отвела. - Я тоже... короче... вот...
- ... нашу ошибку, - согласился Поттер, приобнимая девушку за плечи. - Видишь ли, Драко, я не хотел больше оставаться в магическом мире, мне здесь... некомфортно, мне надоело тыканье в меня пальцами еще за первые годы учебы, а уж после Победы... Во время восстановительного курса в Мунго ко мне, несмотря на охрану и мои запреты, такие толпы жаждущих руку пожать ходили, что чуть эту самую руку не оторвали. Им с высоты Астрономической башни было плевать, сплю я, ем, отдыхаю, получаю лекарства или в туалет собрался. Я ж Герой, они ж мне дань оказать хотят, я по определению не могу быть против. И вообще по гроб жизни всем обязан: меня в мире магглов разыскали, подарили волшебную сказку, палочку вон купили - на мои же бабки, к слову – и магии учить начали. А еще должен быть благодарен, что жив остался, и что меня в Азкабан не закатали.
- В смысле – в Азкабан? – холодея от ужаса, уточнил Малфой. Джинни закусила губу и отвернулась, судя по выражению лица – знала.
- А что ты удивляешься? Я ж на парселтанге базарил, со змеемордым в ментальной связи был, смотрел его глазами, потом он еще мне видения посылал. Сам факт того, что я выжил, а он скопытился, играл против меня, - Гарри нехорошо усмехнулся. – Первой реакцией после всеобщего ликования знаешь, что было? Не знаешь… Настороженность. Я тогда из Больничного крыла выписался и меня разбирать завалы в западное крыло отправили. Вы с уцелевшими слизеринцами как раз Большой зал ремонтировали, помнишь? – Драко заворожено кивнул. – Ну вот, прилетает, значит, незнакомый патронус в виде рыбы, так, мол, и так: вам, неуважаемый Гарри Джеймс Поттер надлежит все бросить и пройти в кабинет директора. Из Министерства приехала в Хогвартс целая комиссия, признанные специалисты по искоренению темных искусств: две тетки вроде Амбридж, сухой мужичок да с пяток суровых авроров с разрешением на применение силы наперевес. Побоялись меня к себе вызвать, вдруг я Министерство разнесу, Министр пострадает, а тут полуразвалившийся замок да подростки, половина из магглорожденных и полукровок, – их, мол, не жалко. А у меня, как назло, после того поединка сил прибавилось, то ли хоркруст мою тянул или блокировал, то ли Волдик своей в итоге поделился – Мерлин разберет. Они-то, разумеется, считают, что второе. МакКошка в кресле сидит, прямая, как палка, аж шерсть дыбом стоит, валерианкой несет – будь здоров! Захожу, а министерские мне в лоб: а не планируете ли вы, неуважаемый Г.Дж. Поттер заняться противоправной деятельностью? А не пытаетесь ли вы собрат ь банду из таких же, как вы, преступников, и творить террор? А не чувствуете ли вы мысли Того-Кого? А не одобряете ли вы его планы? А что это у меня руки в крови да мозолях – кулаки на младшекурсниках набиваю? А я, мерлиновы причиндалы (прости, Джин!), только-только из заваленного коридора, камни вручную таскали, магией там не развернуться. Хотели Бомбардой разнести сразу, да побоялись, что потолок обрушится, нас же и придавит, короче, видок у меня – как у бродяги последнего. Кое-как мы с МакГонагалл отбрехались, Помфри позвали, та подтвердила, что я спокойно сплю, без кошмаров. Тетка, что за председателя у них, губки поджала, словно куриную жопку сделала, и забрала своих. Старший из авроров меня всю беседу взглядом сверлил, шаг вправо-шаг влево: засветил бы Аваду, к Трелони не ходи. Он, по-моему, искренне расстроился, что не пришлось. Доразобрали мы завалы, и Помфри меня в Мунго направила, у меня глаз дергался и руки тряслись, засыпал на ходу, короче, поставили диагноз: «магическое переутомление», силу-то я спрятать попытался, блокировать, ну и надорвался. Вот тут министерские на мою бледную больную рожу посмотрели и мигом все заслуги признали, общественное мнение, опять же… И вот лежу я, пытаюсь отдыхать, да как отдохнешь, когда не палата, а проходной двор? Дождался, пока можно будет без скандала выписаться, чтобы опять в нервные Лорды не записали, и рванул домой, на Гриммо.
Гарри помолчал, глядя куда-то мимо Малфоя.
- А потом? – робко спросил тот.
- Потом? Драко, твоя мать из Блэков, ты знал, что у них в доме есть маггловское крыло?
- Маггловское?!
- Не знал, значит, - усмехнулся Гарри. – Я вот тоже не знал, мне Кричер показал, когда я из Мунго вернулся, я там-то сдерживался, а домой вернулся, все щиты снял, ярость плещется, в глазах темно, думал, и вправду перерождаюсь в змеемордого. Злой, что хоть сейчас по новой против Волдеморта выпускай, размазал бы по паркету ровным слоем. Чуть старичка своего не покалечил, когда он ко мне со очередными нотациями. А он посмотрел на меня так серьезно-серьезно, что я разом успокоился, и в дальний коридор потащил. Дескать, когда хозяин Орион отдохнуть от магических дел хотел, они с хозяйкой Вальбургой туда перебирались, а всем говорили, что на континент уезжают. У Блэков, судя по всему, было все подготовлено на крайний случай, да только или не успели, или не захотели. За одной из картин в старой части дома - переход, а по ту сторону - трехэтажная блок-секция с выходом на соседнюю улицу. На первом этаже кухня и гостиная, на втором – две спальни с ванной, на третьем что-то вроде мансарды. Крошечное все: передом зайдешь – задом выйдешь, кукольное просто, но уютное. Много света, ощущение тепла, статуэтки какие-то, картины не магические, посуда, подушки на диванчиках, коврики, пахнет пылью, полиролью для паркета и, как ни странно, домом. В кухне телевизор, клетчатые шторы и настоящие льняные салфетки, представляешь? Я проверил потом, по маггловским документам этот дом - мой, видимо, отголосок магического наследства. А тогда этого не знал, но влюбился с первого взгляда. Окна и крыльцо выходят на парк: аллеи, скамейки, фонари, тележка с мороженым, нахальные голуби, пожилой усатый джентльмен в котелке и со старым бульдогом на поводке, газетный киоск, - Драко мечтательно прикрыл глаза, представляя картину, в темном коридоре ощутимо запахло листвой, влагой, выпечкой и дымом, - через парк проходишь - остановка автобуса, маленькие магазинчики, вроде лавок в Косом переулке, красная телефонная будка, кафе размером с носовой платок: четыре столика внутри и два на улице, – старый Лондон, короче. Я вышел, прогулялся и снова в дом вернулся. Стою в пыльной прихожей и чуть не плачу от счастья, на кухне электроплитка и кофеварка, телевизор бубнит что-то невнятное… Я там тогда неделю прожил, меня никто найти не мог. Дом блокирует магию: и внутри, и извне, патронусы не проходят, камин не подключен, Кричер – и тот проникнуть не может. Я спал, ел, шлялся по парку, по магазинчикам, завернул в кафе и понял, что в меня никто не тычет пальцем из-за шрама, не подходит на улице со своим ценным мнением, не шепчется вслед. Я вернулся, оттарабанил седьмой курс, доделал все дела с судами и решил уйти. Свалил прямо после пира в Большом зале. Часть средств в обычный банк перевел, одну спальню в кабинет переделал, компьютер купил, интернет провел, учусь вот (пришлось, правда, магией воспользоваться, чтобы поступить, но Кингсли на это глаза закрыл).
- Так он знает, где ты?
- А что, в Магической Британии может быть что-то, что не знает Кинг? Я почти с его благословения свалил.
- А приятелии твои в курсе?
- А как же! С ребятами обычной почтой переписываемся, в гости они ко мне на Гриммо приходят, в том доме мало места. Я звал Джинни с собой, но… - Гарри развел руками.
- Но Джинни была дурой, - мрачно отозвалась та. – Прости, Гарри, я не знала, что тебе здесь настолько плохо.
- Я должен был сказать, а не требовать от тебя слепого следования за мной. Ты самостоятельный человек, ты выросла в мире магии, а я не подумал, каково тебе будет жить без нее. Я не хочу самопожертвования.
- Гарри, нас у родителей семеро, я прекрасно владею домашними заклинаниями, но легко могу обойтись и без них. Гермиона рассказывала, у магглов куча приспособлений, заменяющих ручной труд, я бы смогла, она мне как-то дала тостером попользоваться. Без жертв, честное слово.
- Подождите-ка, - прервал поток взаимных извинений Драко, - а с силой-то что? Я тебя ж вроде палочка… его палочка осталась?
Гарри достал палочку, передал ее Малфою.
- Это – моя, я ее тогда починил. А Бузинная… - она в подвале Блэков, вот пусть там и лежит. Мне она без надобности. Как и эта, впрочем.
- Ты Дамблдора заморозил без палочки! – осенило слизеринца. – И нас тоже!
- Вот именно! Понимаешь теперь, что жизни мне бы здесь не дали? Дома у меня безопасная для магического ядра блокировка, ее еще предки Ориона Блэка ставили, в обычном Лондоне магии немного, в основном остаточные явления чьего-то волшебства, а здесь, где все ею пропитано, меня переполняет, она стремится выплеснуться через край, и на отсутствие палочки ей наплевать. Мне достаточно пожелать и более или менее четко мысленно сформулировать, что я хочу получить в итоге. Постоянно ее глушить я бы не смог, рано или поздно кто-нибудь бы заметил, что я и невербалкой, и беспалочковой владею, начались бы опять присмотры, проверки, да вдобавок дела тех, кому я помог, отправили бы на пересмотры, вдруг я вас выгораживаю?
- Ты тогда на суде…
- Чуть не прокололся. Правда, весьма своевременно оказалось, благо все списали на адреналин. А узнай они, что я так в любой момент могу, что бы было? Вот то-то и оно…
Наступило молчание, которое прервала Джинни.
- Скажи, Гарри, - тихо спросила она, - а твое предложение еще в силе?
- Да, если ты хочешь, - почти равнодушно сказал Гарри, делая вид, что каменная кладка - самое интересное зрелище на свете.
- Хочу, - уверенно ответила она, едва не плача, - очень хочу.
Обхватив лицо Джинни ладонями, Гарри несколько бесконечно долгих мгновений смотрел ей в глаза, словно читая самую глубину души, потом прижал к себе, пристроил подбородок на рыжую макушку и тихо засмеялся.
