Глава 1Мне не нравились его губы
Девушка раздраженно выдохнула, поправив волосы. Опять этот Поттер с Малфоем. Когда же эти недалекие придурки со Слизерина угомонятся?
Рон насупился, уголки его ушей порозовели. Он повернулся к этим парням и, скривившись, показал им кулак.
На что они только переглянулись и в следующую секунду чуть ли не загоготали в голос, еле сдержав порыв.
— Ох, не обращай внимания, Рон. Кто они такие, чтобы тратить на них время, — недовольно прошипела она, вынимая что-то из кудрей и морщась. — Меня это не задело, не переживай.
На что Уизли лишь возмущенно фыркнул.
— То есть, Гермиона? Они уже не впервые вытворяют подобное. Пора бы уже показать им, что так делать, — рука надавила на нож сильнее, со стуком отрезав нескромный кусок имбирного корня, — нельзя.
— Не обращай на них внимания, Рональд. Они того не стоят, — и, как ни в чем не бывало, принялась за зелье. Хотя в душе и бурлило что-то похлеще, чем сейчас их котёл.
Эти заносчивые идиоты, невыносимо высокомерный Малфой и самодовольный Поттер. Бесят. Бесят аж до скрежета в зубах.
Но показывать это Рону ни в коем случае нельзя. Он поймёт, что ей не плевать, и тогда он начнёт своё активное мщение. А проблемы ей не нужны.
Понять, почему они издевались — нет, слишком громкое слово — подшучивали над ней, Грейнджер не могла. В маггловском мире мальчик, которому нравится девочка, дёргает её за косички, хватает её вещи и заставляет её саму бегать за ним по классу. Ну, а тут что, нормально, подкидывать в волосы девочки какую-то непонятную, простите за выражение, хрень, не то какие-то зёрна, не то вообще не пойми что?
Да и не могла она нравится им обоим. Да и не могла она нравится хоть кому-то из них вообще. Магглорожденные нынче не в моде у полукровок и чистокровных.
«Ой, да и не больно-то хотелось».
Гермиона фыркнула вслух, следом сдув прядку, которая упала на глаза.
Такие, как они, не в моде у неё. Наглые и самовлюблённые; считающие, что они чего-то стоят, даже больше, чем просто чего-то; унижающие остальных за какую-то мелочь, которая не как у всех. Откуда вообще есть какие-то чёртовы стереотипы? Кто их придумал и зачем они вообще? Никто не идеален. По кому судить?
— Эй, Гермиона.
Девушка подняла глаза на друга. Тот стоял, недоуменно смотря на месиво, которое она сделала случайно. Про которое забыла и от которого отвлеклась.
Чёртовы Поттер с Малфоем.
Грейнджер еле сдержалась, чтобы не завыть от досады.
И, как в знак подтверждения её вопроса, который даже не успел сорваться с губ, профессор Слизнорт, обведя пальцем гравировку пуговицы на жилете, сказал:
— Шестекурсники, осталось ещё немного времени, мои дорогие. Прошу уже начать сдавать колбы с вашими зельями.
Она не успеет. Эта каша не нужна для зелья, она не поможет.
И, конечно же…
По зельеварению Гермиона Грейнджер за сегодняшний день, первый раз за столько лет, получила оценку «Слабо». Это просто… возмутительно! Но Гермиона была бы не Гермионой, если бы не понимала, что виновата в этом она и только она. Не нужно было отвлекаться и думать о вечных вопросах во время урока. Да, она понимала. Но всё равно было слегка обидно.
А видели бы вы лицо Горация Слизнорта! Его медленно приподнявшиеся брови, чуть расширившиеся глаза. «Мисс Грейнджер, что с вами сегодня?..»
Тогда щёки Гермионы залились стыдливым румянцем.
Сейчас, прижимая к груди толстый фолиант, взятый в библиотеке для лёгкого чтения, она успокаивала себя мыслью, что пойдёт в комнату, снимет эти неудобные балетки, сядет на кровать и окунется в мир чтения, пропустит ужин и отдохнет от уроков. Это было бы просто замечательно.
Внезапно позади кто-то легонько толкнул её плечом, заставив покачнуться. Благо Грейнджер устояла месте и, поджав губы, подняла голову. Ох, ну конечно. Почему сейчас, когда она идёт после уроков в более-менее тихом коридоре, ей встречается не кто-нибудь, а, чёрт возьми, он?
— Нельзя ли поаккуратнее, а?
Ха, и это он ещё ей говорит?
— Не горю желанием спасать твою магглорожденную задницу от падения.
Он посмотрел на неё как-то странно. Исподлобья, своим прожигающим взглядом через тонкие оправы очков. Запустил пятерню в волосы, сильнее их взлохмачив.
Гермиона еле сдержала порыв усмехнуться на этот его мальчишеский жест. Даже забыла про колкость.
— Как скажешь.
Поттер ухмыльнулся. Повернулся на пятках, поправил воротник белой рубашки и…
— Не очень-то и хотелось, чтобы твои… — она скептически оглядела его руки, запястья, фыркнула с некой ноткой презрения, — руки спасали меня, прикасались ко мне.
Поттер замер. Напрягся.
И вот тут-то она поняла, что в данной ситуации поступила как Рон. Он тоже обычно сначала делает, а уж потом думает.
Гермиона прикусила язык. Ох, зачем же ей было ввязываться во всё это? Ведь можно было обойтись одним лишь «Как скажешь».
А хотя. С какого такого чёрта она должна бояться его?
Девушка приподняла подбородок, вцепившись рукой в лямку сумки.
Давай же. Начинай.
Поттер медленно развернулся и уставился прямым и наглым взглядом ей в глаза. Покачнулся с пятки на носок пару раз, искривил тонкие губы.
Почему-то ей никогда не нравились его губы.
— Что ты сказала, Грейнджер? Тебе неприятны мои руки? — он хмыкнул. Громко так, на весь коридор. Насмешливо. — Ты на лучшее-то не надейся. Тебя, такую… грейнджеровскую, и такие руки трогать не будут.
Девушка поджала губы. Поправила галстук на шее, ослабив хватку.
— В смысле, грейнджеровскую? Что, твой запас настолько невелик?
Поттер усмехнулся. Опять. Как же задолбали эти его ухмылки.
— Ты знаешь, какую. Самовлюбленную, наглую, заумную… — он говорил, противно растягивая слова, прямо как Малфой.
Ха, это неудивительно. С кем поведешься, как говорится.
Стало мерзко разговаривать с таким не менее мерзким человеком. Тем более девушка знала, что он несёт полную, несусветную чушь. Она ведь, право, не такая. Да? Да.
Грейнджер легко толкнула Поттера в плечо, чтобы пройти, хотя места было предостаточно в пустом коридоре. Она прошла, раздраженно заправив волосы в ворот мантии, и полностью стянула галстук к чертям. Никогда она не любила эту часть гардероба.
Не услышала шёпот позади:
— Дерзкую.
И не увидела довольную улыбку, растянувшую такие некрасивые губы.
***
— А у нас ещё домашнего так много. Мне кажется, я не успею написать сочинение по Нумерологии. И не успею… э-э, решить то, что задали по Арифмантике, в общем. Там же вроде бы было что-то задано, да?
— Ох, Рональд, не стоит врать. Ты ничего не делаешь, у тебя куча времени…
— Гермиона, давай закроем эту тему. Ты ничего не знаешь о том, чем занимается Бон-Бон после уроков. Тренировки, время, которое уделяет он мне.
— Да, кстати.
— Мерлин всемогущий, что за глупости?
Грейнджер закатила глаза. Грейнджер знала, что нарываться на конфликт не стоит. Но Грейнджер не могла просто так оставить это.
— Как бы там ни было, свою работу давать тебе на списывание я не собираюсь. Сам, Рон, сам.
— Но Гермиона! Я совершенно ни черта там не понимаю!
— Ха! Я что, виновата в этом? Слушать надо было!
— Тебе что, жалко, что ли? Не будь ханжой, а. Я спишу лишь немного..
— Почему я должна давать тебе работу, когда я сама долго сидела над ней, искала информацию в книгах и корпела над этими четырьмя страницами чуть ли не до отбоя? Почему я должна давать тебе работу, когда ты её не заслужил? И вообще, ты полная задница, Рональд Уизли! Мог бы и «пожалуйста» сказать. Вот и теперь, вместо того, что зажимать Лаванду во всяких углах, пиши эту работу. Сам пиши, понял? Без меня.
И, взглянув на них сурово, заставив руку Браун замереть в пшеничных волосах друга и оставив их двоих с вытянутыми лицами, девушка встала с места, повернулась и медленно пошла по направлению к выходу из гостиной. Она услышала что-то вроде: «Ну ваша Грейнджер и психичка», но лишь сжала кулаки и так же продолжила идти к выходу.
Выйдя из гостиной, она прикрыла глаза и глубоко выдохнула, пытаясь успокоиться. И тут же встретилась лицом к лицу с Парвати. Счастливая до беспамятства, она даже не подняла взгляда на Грейнджер. Лишь шепнув: «Прости», она прошла в проём гостиной, все так же широко улыбаясь.
В немом вопросе приподняв бровь, Гермиона взглянула чуть дальше и увидела в шагах десяти от себя — как же думаете, кого? — Поттера. Ох, ну конечно. Кого же ещё.
Он, видимо, собирался идти прочь, но отчего-то остановился и повернулся через плечо к девушке. Разумеется, он её узнал. Как мог не узнать?
Он, прикрыв глаза и опустив голову, ухмыльнулся. Медленно повернулся к ней, засунул руки в карманы брюк и чуть склонил голову в сторону, пробежавшись изучающим взглядом по девичьей фигуре. Наконец, он поднял взгляд на её лицо, посмотрел прямо в глаза.
— Какая встреча.
Будто бы удивленно. Ну да. Ухмыляйся дальше, мудак.
Грейнджер презрительно фыркнула.
— Я даже не буду спрашивать, что ты здесь делал. Иди куда шёл, Поттер. Тебе не место в Гриффиндорской башне.
Он усмехнулся, покачав головой. Его глаза были насмешливо прищурены.
— Я не обязан спрашивать твоего мнения. Прости, но мне плевать на него.
— Замечательно.
— Замечательно.
И, сделав несколько уверенных шагов, решив, что оставаться здесь и продолжать разговор с этим дегенератом — бессмысленно, она отправилась туда, куда и хотела пойти — в библиотеку. Заправив прядь за ухо, чуть поежилась. Чувствуя, как он смотрит ей в спину. Даже не то что чувствуя, зная.
Не видя, как он ухмыляется ей в ответ. Опять.
***
— Он просто… арр. Честно? У меня даже слов нет описать его.
«Потому что читать надо больше, дура».
Гермиона Грейнджер, прижимая к груди небольшую книгу по зельеварению, зашла в свою спальню. Там Лаванда на кровати сидела по-турецки и обнимала подушку, широко улыбаясь. Парвати, сидя на полу, прижимая колени к себе, мечтательно улыбалась с прикрытыми глазами.
— Да, Поттер шикарен.
Гермиона незаметно скривилась, снимая балетки с уставших ног. Понятно, кто на сей раз предмет их обсуждения.
— Он так улыбается мило. Губы у него красивые. Не отлипала бы от них никогда.
Лаванда хихикнула.
— А вы уже… ну… целовались?
Парвати виновато улыбнулась, пожав плечами.
— Не с первого же свидания. Иначе он сразу потеряет ко мне интерес.
— Гм… да, в принципе, ты права, — немного помолчав, она добавила: — А ты серьёзно думаешь, что у вас… ну… будет что-то больше, чем-то, что он делает и со всеми другими девчонками?
Парвати грозно на неё взглянула.
— Ой, ну да. Чем то, что он делал со всеми другими.
Девушка красноречиво посмотрела на Браун: так, будто та сморозила невообразимую глупость.
— Я уверена, Лаванда. На все сто.
Грейнджер мысленно фыркнула.
«Ой, ну да, конечно. В этом уверена и остальная половина девчонок в школе».
Но одного понять Гермиона не могла. Она, удобнее устроившись на кровати, уставилась на Парвати.
— Но он же гад полный. Он грубый, самоуверенный, наглый. Что же ты могла найти в нём?
Девушки удивлённо взглянули на неё, будто только сейчас заметили.
Парвати пожала плечами.
— Он обаятельный. Красивый. Хитрый. Улыбается мило. Да и вообще, Грейнджер, трудно сопротивляться плохому парню, который хороший человек. Он добрый внутри.
Гермиона закатила глаза. Да конечно. Добрый. Как же.
— Как ты могла определить это на первом свидании?
— Я не определяла это, Грейнджер. Я просто знаю, что он хороший.
Поделиться…
Глава 2...и то, что девиц он менял как перчатки
Ох, отвернись. Эй, Грейнджер. Какого чёрта? Почему ты пялишься на них?
Гермиона исподлобья смотрела на Поттера с Гринграсс.
Дафна Гринграсс — красивая слизеринка, обладающая белоснежными, слегка волнистыми волосами до лопаток, пепельно-серыми большими глазами и белозубой улыбкой. Она была потрясающей. Её внешность Грейнджер находила несколько холодной, но это только притягивало и манило. Голос девушки был всегда спокойным, медленным и… рассудительным. Приятным. Будто шёлком по чему-то проводят. Слышали этот нежный шорох? Странно, но голос слизеринки Гермиона могла сравнить только с этим. Дафна была умна, но не кричала о своих знаниях. Хитра.
А Поттер, наверняка, идеальная половинка этой девицы.
Грейнджер неслышно фыркнула, сжав корешок книги в руках.
Да даже не в этом дело. Гринграсс и Поттер, они стоят около представителей своего факультета, обнимаясь. Не то чтобы обнимаясь, скорее прикасаясь друг к другу.
Поттер одной рукой властно прижимает девушку к себе, а та пробегается изящными пальцами по застежке его мантии.
Он не улыбается. Он смотрит на неё как… как хищник на свою добычу. Как-то по-особенному кривит губы. Не насмешливо, это уж точно. Как-то… по-другому.
А она плотоядно улыбается в ответ. Нет, не плотоядно, слишком громко звучит. Она тоже, как и он, хищно улыбается. Будто заигрывает, что ли.
Грейнджер помотала головой, отгоняя все эти мысли и картинки. Какого чёрта она думает обо всём этом, смотрит на них? Простите, конечно, но это… весьма странно.
Сейчас он с ней, обнимается тут в ожидании урока, а ещё дня три назад был около Гриффиндорской башни и, как джентельмен, провожал Парвати Патил до гостиной.
Сейчас она, Парвати, ходит с опущенной головой, а ночью тихонько плачет в подушку.
Сейчас он, получив от неё это, переключился на другую.
Ублюдок. Чёртов бабник.
Лаванда, конечно, хотела устроить взбучку этому придурку, но Парвати разумно её отговорила. А Гермиона, видя, как Браун успокаивает плачущую девушку, лишь думала о том, что оказалась в очередной раз права. И, конечно же, ей было её жаль.
«Ну, Парвати? Он оказался хорошим, да?»
Грейнджер фыркнула. Вообще, если честно, вела Гермиона себя так, будто она — злая старушка, помотанная жизнью. На всё фыркала, закатывала глаза и противно ухмылялась. Будто жизнь её чем-то не устраивала, хотя ей было только семнадцать.
Внезапно позади неё послышалось деликатное покашливание, а после:
— Гермиона?
Девушка дрогнула. Повернулась к человеку, убрала с глаз занавесу волос.
Более-менее дружелюбно улыбнулась.
— Да, Волкер? Ты что-то хотел?
Оулсапп переступил с ноги на ногу и как-то неуверенно взлохматил русые волосы. Поднял проницательный взгляд на неё и неловко улыбнулся.
— Ты не видела Парвати? Я её сегодня вообще не видел, а мне надо увидеть её… кхм… для кое-чего. Ты ведь живёшь вместе с ней? Вот я и решил, собственно, — он виновато улыбнулся. Засунул руки в карманы брюк и слегка ссутулился. — Я уже спрашивал Лаванду, а она проигнорировала. Лишь сказала, что Парвати сейчас никого видеть не хочет, — он нахмурился, смотря себе под ноги. — Думал, может, ты скажешь, что случилось с ней. С Парвати.
Грейнджер судорожно выдохнула, сжав учебник в руках.
Повезло Патил. У неё есть тот человек, который замечает её отсутствие.
Но даже не в этом суть, чёрт возьми. Что сказать этому парню, который так жаждет получить ответ? Сказать, что Парвати сидит в комнате, наплевав на уроки, и грустит, изредка плача и проклиная парня, который так хладнокровно забрал её невинность?
Гермиона неуверенно посмотрела на Оулсаппа, изучая его лицо. Он неровно дышал — может, оттого, что заговорил с ней, с девушкой, ведь он, в принципе, вовсе не «мачо» и не общается с представительницами прекрасного пола так часто, как некоторые; , а может, из-за того, что просто очень сильно хочет получить ответ, кто знает, — кожа скул чуть покраснела, а сам он кусал щеку изнутри, тоже изучая Грейнджер взглядом. Чуть заинтересованным. Лишь чуть-чуть.
— Ох, Волкер, — думай, чёрт, думай, — она… у неё… что-то вроде меланхолии, знаешь.
Оулсапп нахмурился. Но через пару секунд удивленно взглянул на Гермиону, будто бы о чём-то догодавшись.
— У неё что… эти дни? — он, кажется, смутился. Его скулы немедленно начали розоветь.
Гриффиндорка активно закивала, не найдя более подходящего варианта.
— Да, да. Оттого и настроение ни к чёрту.
— Ну, тогда ладно. Спасибо большое, Гермиона Грейнджер. — парень улыбнулся. Красиво, широко. Он нечасто улыбался, а ей — пожалуйста. Это было чертовски мило.
— Да не за что, Волкер Оулсапп, не за что.
Он, кивнув, сжал её плечо своими длинными пальцами в знак благодарности. Грейнджер заметила, как смущенно вспыхнули при этом его глаза.
Девушка поправила волосы и повернулась обратно. И, как ни странно, наткнулась на прямой взгляд ублюдка-Поттера. Она всё ещё улыбалась на тот момент.
Он смотрел как-то… неописуемо. Прямо, по-наглому прямо. С изучающим прищуром. Его некрасивые губы были отчего-то слегка скривлены, а рука на талии Гринграсс — напряжена.
Гермиона прищурилась, пытаясь понять, какого чёрта Поттер уставился на неё. Она прижала книгу к груди и так же посмотрела на него. Прямо. С вызовом.
Она подняла бровь ввысь и задрала подбородок.
«Чего же ты уставился на меня?»
«Какого хера, Грейнджер?»
Он опустил взгляд, пробегаясь им по её уверенной позе. Поднял опять, отмечая её поджатые губы. Из-за этого жеста у неё появились две неглубокие ямочки на лице.
«Уродка».
Чуть приподняв верхнюю губу и скривившись, будто в отвращении, Гарри Поттер отвернулся от девушки, снова обратив свой взор на Дафну Гринграсс. Снова ухмыльнувшись.
Заставив Грейнджер удовлетворительно хмыкнуть.
«Слабак».
***
И снова этот взгляд. Ох, ну конечно, потерять личный источник знаний — это печально.
Рон Уизли, хотя они и не были прямо-таки лучшими друзьями, печалился их ссоре. Нет, не их ссоре, а их последствиям. Ходил хмурый и какой-то задумчивый. Бросал какие-то тяжёлые взгляды на Гермиону. Это бесило. Сильно.
Хоть она и знала, что всё дело было в том, что ему просто не у кого было спрашивать домашнее задание, но… всё-таки. Какая-то надежда заселялась у Грейнджер в груди. Что у неё есть какой-никакой, но друг. Хотя бы знакомый, которому не наплевать на их ссору.
После урока Лаванда даже не выдержала. Она, чмокнув Уизли в щеку и сказав, что догонит его, подождала, пока он уйдёт, и подошла к Гермионе, собирающей сумку.
— Что-то не так?
— Не глупи, Грейнджер, — Браун сложила руки на груди и прищурила василькового цвета глаза. — Не строй из себя недотрогу, ладно? Хватит прикидываться обиженной.
Гермиона еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Она выпрямилась, наплевав на сумку, у которой даже замок заел от огромного количества учебников в ней. Нагло посмотрела Лаванде в лицо, прикусила край верхней губы.
— Дай-ка подумать… — приложила палец к подбородку и задумчиво посмотрела в сторону. — Гм… нет.
Браун сильнее прищурила глаза.
— Да брось, Грейнджер. Ему плохо без тебя.
На миг лицо Гермионы лишилось всякого безразличия. Стало удивленным. Но лишь на миг.
— Ведь кто, кроме тебя, помогает ему с домашним? Он начал получать из-за тебя плохие оценки, — ох, ну конечно. Стоп. Она сказала…
— Из-за меня?
— А из-за кого же ещё, Грейнджер?
«Дрянь. Прости, конечно, но ты дрянь».
Гермиона облокотилась пятой точкой о парту позади. Вся эта ситуация её явно смешила.
Ухмылка на сухих губах, и теперь руки сложены на груди.
— Нет моей вины в том, что он тупой.
Ого. Мисс Грейнджер, смелый ход.
В принципе, она не считала его прямо-таки тупым. Скорее… глуповатым, что ли. Но иногда он выдавал даже умные идеи и мысли. Вот что странно.
Браун будто бы поперхнулась воздухом. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Сжала кулаки.
— Рон вовсе не тупой, Грейнджер.
— Ой, да ладно? Не скажешь по его оценкам.
— Плевать с Астрономической башни на оценки! Ум не заключается в школьных знаниях.
— Я бы так не сказала.
— Знания по школьной программе не так важны. Куда важнее то, что человек получает от жизни.
Грейнджер еле сдержала порыв захохотать в голос. Нет, серьёзно.
— Ты сейчас всерьёз, Браун? — издала смешок она. — Какие же знания от жизни получил Рон за свои шестнадцать лет? Он ещё и жизни-то настоящей не видывал.
Лаванда, бросив теребить свою русоволосую косу, возмущенно насупилась. Казалось, ещё чуть-чуть, и она обессиленно топнет ногой.
— Всё, я поняла, Грейнджер. Просто ты слишком глупа, чтобы понять, что я пытаюсь до тебя донести.
Грейнджер отошла от парты. Медленно подошла к гриффиндорке и ощутила чересчур пряный и резкий запах лаванды. От Лаванды пахнет лавандой. Вот же ирония.
Гермиона положила руку ей на плечо и, скривившись, негромко произнесла:
— Это ты слишком глупа, чтобы понять, что ты сама несёшь несусветную чушь.
Лаванда фыркнула, с презрением выбросив костлявую ладонь со своего плеча.
— Противно иметь с тобой дело, Грейнджер.
— Взаимно, Браун. И, пожалуйста, смени духи, — поморщилась. — Аромат отвратительный, честно говоря.
Русоволосая шумно выдохнула через нос. Гневно насупилась, будто хотела сказать что-то пылкое и яростное, но огонь в её глазах уменьшился. Она словно поняла что-то для себя.
— А знаешь что, Грейнджер? Мне откровенно плевать. Плевать на твоё мнение о моих духах, обо мне, о Роне!.. Честно? Плевать. Ведь есть мысль, всего одна единственная мысль, которая меня успокаивает. Знаешь, какая? Мысль о том, что ты совершенно. никому. здесь. не нужна. Нет никому дело до тебя, поверь. У тебя нет друзей, подруг, знакомых. Мерлин, единственное, что у тебя есть здесь, — это враги, которых ты сама же себе и заводишь. С таким гнусным, гнилым характером?.. Откуда в тебе столько гнева? Почему? А то того, что ты до краев полна горя. Ты несчастна. Я понимаю. Но тебе нужно менять, потому что такими темпами ты и дальше не будешь значить ничего для людей, — Лаванда покачала головой. Посмотрела на неё так, будто жалела. — Ты омерзительна.
Браун схватила сумку с парты и, оставив после себя резкий запах, быстро покинула кабинет широкими шагами.
Оставив позади себя Грейнджер.
У которой в уголках глаз начали собираться слёзы.
***
Ох, она не плакала. Слышите? Ни в коем случае нет. Точно.
Лишь пара прозрачных слезинок скатилась по её щекам, оставив после себя дорожки. Она тут же с остервенением их вытерла и начала бегать взглядом по многочисленным полкам с различными книгами, по предметам на учительском столу. Так, личный черновик, рядом с ним чернильница, а вблизи стопка чистых пергаментов, которые…
Боже. Кого она пытается обмануть?
Девушка обессиленно плюхнулась на парту позади неё и устремила взгляд в сторону, чувствуя, как жгучие слова Браун пульсируют в висках, отдаваясь эхом.
В принципе, Грейнджер всё это прекрасно знала. Прекрасно знала, прекрасно понимала. Но вот когда ей сказала это в лицо… это было… по-другому.
Она ведь действительно здесь никому не нужна. У неё нет друзей.
Но она… она не несчастна.
Грейнджер сморщилась от досады. Сжала пальцами стол.
Она нормальная, слышите? С ней всё хорошо. Она счастливая!
Девушка спрыгнула с парты, схватила тяжёлую сумку и пошла к выходу из класса.
«Плевать на Браун и на её мнение. Абсолютно и высоко плевать».
Самообман.
Чувствуя, как всё снова начало плыть перед глазами. Чувствуя унижение, которое прожигает кончики пальцев.
Она прошла порог и столкнулась с бледно-зелёными глазами. Удивлёнными. Расширившимися. Тёмные брови полетели ввысь, а тонкие губы приоткрылись.
И почему сейчас? И почему именно он?
Грейнджер заскрипела зубами и скривила губы.
— Какого грёбанного чёрта, Поттер?! — и удар книгой приходится прямо ему в плечо. — Почему ты всегда так не вовремя появляешься, а?! — она снова его ударила, на этот раз сильнее, вложив в это действие всю свою злость: и на Браун, и на Уизли, и на него самого. — Я ненавижу вас всех, ты меня слышишь?! Ты, чёртов мудак…
— Успокойся! — заорал он, схватив её запястье и забрав книгу из рук этой девчонки. — Что за блядство?! Я пришёл за учебником, который забыл, ты, психичка!
Она замолчала. Замерла. Подняла на Поттера свой взгляд. Этот взгляд, он был… таким, будто она только сейчас его заметила. Таким, будто он сказал что-то, что она уж никак не рассчитывала от него услышать. Таким, будто он сделал что-то непозволительное, что-то не в его манерах.
Например, схватил за руку. Он никогда не любил к ней прикасаться.
— Ты что разоралась?
Уже спокойнее. Чуть хладнокровнее.
Он отпустил её запястье. Тонкое грейнджеровское запястье, вокруг которого он мог обмотать свою ладонь дважды, наверное.
Он взглянул на неё. Глубоко и внимательно. Заметил, что у неё блестят глаза, а на ресницах, длинных и чёрных от туши, которую она только недавно начала использовать, сверкают капли слёз.
Поттер громко выдохнул.
— Плакала?
Ох, ты серьёзно? Ты же прекрасно видишь, что да. Не веди себя как мудак, парень.
Как ни странно, он просто не знал, что можно сказать в такой ситуации.
— Не твоё дело, Поттер, — прошипела она. О, вот и вернулась прежняя Грейнджер.
Слизеринец возвёл глаза к небу. Ничего оригинального. Типичный ответ, который можно от неё услышать.
— Ладно.
Честно? Ему плевать на её проблемы.
— Тогда отойди с прохода, и я просто заберу эту блядскую книгу.
Гермиона резко подняла на него взгляд и судорожно выдохнула. Точно. Она и забыла.
Выхватив свою книгу из рук Поттера, она вновь посмотрела ему в глаза, сузив свои собственные. Сделала пару шагов и…
— Острожнее, чёрт возьми. Грейнджер, ты неловка ровно так же, как и кобыла на льду.
…споткнулась о его обувь. Чуть было не упала перед ним, припав лицом к полу, но ловкие руки — не зря, однако, он играет за ловца в Слизеринской сборной — быстро схватили её за талию и слегка прижали спиной к… груди. Да, чёрт, к поттеровской груди.
Гермиона задержала дыхание, почувствовав, как начали пылать кончики её ушей.
Она резво отошла от него, поправила сумку на плече, прижала книгу к груди поплотнее и быстрыми шагами начала уходить.
Ой, ну конечно. Он стопроцентно ухмылялся ей вслед. Держу пари.
Она оттянула верхнюю губу и внезапно широко усмехнулась.
«Эй, Поттер. Слышишь? Ты всё-таки спас мою магглорождённую задницу от падения».
Вот же ирония.
Глава 3Он не всегда был грубый
Сегодня воскресенье. Сегодня состоится поход в Хогсмид.
Гермиона Грейнджер кое-как дождалась этого дня. Она любила бывать в этой деревушке, да и отвлечься от учёбы хотелось.
Она одела зелёный свитер и чёрную юбку полусолнцем. Всё это выглядело достаточно мило.
Грейнджер накинула куртку, надела шапку, поправив волосы. Глянула на Браун с Патил. Они, конечно же, свои головные уборы не надели. Даже выбросили на кровать.
— Не хочу шапку надевать, — весело улыбнулась Лаванда, поправив русые кудри. — Но Бон-Бон наверняка заставит. Что делать?
Грейнджер с ней, кстати, так и не помирилась. Они не общались. Не смотрели друг на друга. Игнорировали. И, стискивая зубы, просили друг у друга что-то в крайнем случае.
— Да не надевай. Шапки — это тупо.
Чёрт. Серьёзно?
Гермиона, держись, не закатывай глаза. Сколько можно.
— Между прочим, шастая без шапки, ты рискуешь получить серьёзные проблемы со здоровьем в старшие годы.
Грейнджер. Ты не могла удержаться, да?
Парвати раздражённо на неё посмотрела.
— Тебя так волнует, какие болезни я получу, не надевая шапку? Отстань, Грейнджер. Не будь такой занудой.
Ой, ну да. «А ты не будь такой тупой, Патил».
Лаванда закатила глаза.
— В типичном стиле Грейнджер.
«Скажи спасибо, что я не туплю. В твоём-то типичном стиле».
Гермиона вышла, громко хлопнув дверью.
В гостиной собралось уже достаточно людей. Первогодки и второгодки, которые ходить в Хогсмид пока еще не могли, с лёгкой завистью смотрели на радостных старшекурсников, которые предвкушали весёлый поход.
Грейнджер хмыкнула.
Это… наверняка здорово. Они будут смеяться, обмениваться шутками, играть в снежки, есть сладости и просто веселиться. А она? Как всегда зайдёт в Сладкое Королевство, хотя к сладкому она относится не очень из-за родителей-дантистов. Но надо же быть хоть немного как все, да? Зайдёт в лавку с бижутериями, посмотрит, может, что-то и купит. А после — в паб «Три метлы». Закажет сливочное пиво, грустным взглядом обведет всех учеников, что со смехом разговаривают со своими друзьями, и опустит взгляд на желтоватые страницы книги.
Как и всегда, Боже. Скучно в этом мире без друзей.
Гермиона поморщилась и тихо шепнула для себя:
— Надеюсь, хоть этот поход чем-то отличится.
Она обернулась, захотев подойти к камину погреться, и увидела Браун, шутливо надувшую губы и недовольно сложившую руки на груди, и Уизли, который, без слов, просто натягивал ей шапку на пушистую копну русых кудрей. Он аккуратно поправил её пряди, которые выглядывали на лбу из-под шапки, и улыбнулся, посмотрев ей в глаза. Она тоже расстаяла. Улыбнулась.
Грейнджер резко повернулась. Заметила, что кончики её ушей начали гореть. Нет, она не ревновала, не злилась. Она просто внезапно поняла, что наблюдает за чем-то личным. Будто интимным. Чужим. Это их мирок, и смотреть туда не нужно было.
Ай-яй, Грейнджер.
А знаете… вот она разговаривает сама с собой, спорит сама с собой. Это нормально? Ей бы человека, с которым можно было бы поговорить. Вот тогда бы да. Тогда всё точно было бы нормально.
— Всё, время. Гриффиндор, давайте потихоньку спускаться, что ли.
— Ещё вроде как пятнадцать минут есть.
— Мы почти всегда раньше назначенного времени идём. Так что всё равно допоздна не засиживайтесь.
И вот она, в куче подростков, стоит, пытаясь хотя бы вздохнуть. Все ломятся, толкаются, как будто безумные, ей-богу. Минерва Макгонагалл, наконец, не выдержала и, приставив изящную палочку к горлу, более-менее сдержанно призвала всех к молчанию и приказала остановиться. Ученики нехотя оставили свои манипуляции и замерли на местах.
Грейнджер глубоко вздохнула.
И, Боже…
Ощутила, как по тыльной стороне её ладони кто-то провёл подушечками пальцев. Мягкими. Слегка влажными.
Дыхание спёрло от неожиданности.
Грейнджер, лишь краем уха слушая наставления декана, медленно повернула голову и уткнулась взглядом в чью-то шею, замотанную чёрным шарфом. Так же медленно подняла взгляд и увидела насмешливые зелёные глаза.
Она даже не удивилась, если честно. Слишком часто уж она и он начали сталкиваться.
Он широко ухмыльнулся, довольный тем, что его заметили. Тихо шепнул:
— Давно не виделись.
— А то как же.
Но, честно говоря, ей было приятно, что стоит рядом он, а не та же Лаванда Браун, например. Поттер всяко лучше, как ни странно.
Он хмыкнул, обведя её лицо внимательным взглядом. Она, достающая ему до подбородка, тоже в это время смотрела на него. Они оба изучали лица друг друга. Мерлин, как же двусмысленно они выглядели в этот момент.
— Ты мало красишься.
— Констатируешь факты, Поттер. Я это и без тебя знаю.
— Почему?
Грейнджер нахмурилась.
— Почему так мало крашусь?
Поттер кивнул, всё так же смотря прямо ей в глаза.
Девушка повернула голову, бездумно посмотрев на всё ещё говорящую Макгонагалл. Пожевала губу.
— А зачем? Я считаю, что естественная красота куда лучше намолеванной. Они красятся, потому что считают, что недостаточно хороши. А зачем мне краситься, если меня в себе всё устраивает?
Она рассчитывала, что он ответит что-то вроде: «Тебе-то как раз косметика не помешала бы». Что он рассмеется ей в лицо, пойдёт пересказывать её слова Малфою, и он с ним ещё раз посмеется.
Но, как ни странно, нет. Он молчал.
Грейнджер повернулась, подумав, что он незаметно ушёл, не став дальше слушать её бредню. Но опять нет.
Он стоял рядом. Близко. Непристойно близко.
Смотрел куда-то прямо пустым взглядом, кусал щеки изнутри, размышлял о чём-то. Может, думал, какая она всё-таки странная.
— Всё поняли? Пожалуйста, аккуратнее там. Теперь… можете продолжить начатое, — и ученики опять начали толпиться, толкаться.
Грейнджер кто-то толкнул плечом, и она, непроизвольно бросив взгляд на Поттера, который тоже повернул голову к ней, позволила ученикам обходить её. Поттера толкал народ к выходу. Её же — наоборот назад.
Несколько метафорично, не находите?
Все старшекурсники вывалили, наконец, из коридора. Вдохнули полной грудью, кто-то рассмеялся, кто-то — начал недовольно бурчать.
Гермиона вышла одной из последних. Она, прикрыв глаза, глубоко вдохнула, почувствовав, как разгоряченная кожа начинает дышать. На лицо упало несколько крупных снежинок.
— Ну же, идемте. У вас не так уж и много времени, ученики.
***
— Нет же, Волкер, ты ошибаешься.
— Да как же. Она сама мне в лицо об этом сказала.
— Что? — Гермиона, кажется, опешила.
— Вчера. Я поймал её и Падму, спросил, как её здоровье, — Оулсапп нахмурился. Было видно, что говорить ему об этом крайне сложно. — Она переглянулась со своей сестрой, как-то издевательски улыбнулась и сказала, чтобы я за ней не ходил. Что я её не интересую. Вот и всё… собственно, — он слабо приподнял уголок губ. Натянуто. Очень.
— Ох, Волкер. Мне… мне жаль.
Ей было как бы и не похер, но в то же время как бы и не особо волновало.
То есть — она врала. Ни черта ей не было его жаль.
Оулсапп махнул рукой.
— С кем не бывает, — небрежно взлохматил волосы, избавив их от снега.
Посмотрел на неё. Тепло улыбнулся, потянул руку к её волосам.
— Забавно у тебя снежинки в волосах устроились.
Он начал медленно перебирать пальцами её кудри, смотря на них так, будто это что-то неземное. Будто это самое прекрасное, что он видел в своей жизни.
Грейнджер судорожно выдохнула, посмотрев парню в глаза. Внезапно она поймала себя на мысли, что зеленые глаза Поттера лучше, чем эти скучные. Обычные.
Она собиралась отругать себя за такие мысли, честное слово, но тут произошло что-то. Кто-то.
Либо её мысли материальны, либо что.
Потому что:
— Эй, Грейнджер!
И снежок летит прямо в руку Оулсаппа в волосах девушки. Тот одернул её и недовольно посмотрел на Поттера. Яростно.
— Чёрт, промахнулся, — и довольная ухмылка растянула его губы.
Некрасивые. Тонкие. Губы.
Но Гермиона заметила кое-что. Он априори не мог промахнуться. Нет, конечно. Это же, чёрт побери, Поттер. Ловец Слизеринской команды с хорошей реакцией.
Либо он реально промахнулся, что маловероятно, либо он специально попал в руку Волкеру. Для того, чтобы… тот убрал руку от её волос? Что?
Грейнджер нахмурилась. Посмотрела на слизеринца, который подходил всё ближе и ближе. С хищным оскалом. Один.
— Тебя на сегодня слишком много, Поттер.
Он дёрнул бровью.
— Ты имеешь что-то против?
— Вообще-то да.
— Меня не волнует, — и он подошёл к ним. Стоит где-то в метре от неё и Оулсаппа. Смотрит. Ухмыляется.
— И зачем ты откликнул меня? И почему ты без своей свиты? — она сунула продрогшие руки в карманы куртки и приподняла подбородок, решительно посмотрев ему в глаза.
— Отшил Малфоя, решил прогуляться один, — он отпустил взгляд.
— Один? Тогда почему ты тут? — Гермиона решила оставить без внимания тот факт, что Поттер удачно проигнорировал первый вопрос.
Он резко поднял глаза на неё. Напряженные, внимательные.
В его взгляде Грейнджер ясно прочитала ответ. Всего пара слов. Всего лишь…
«Не знаю».
«Я просто увидел тебя и захотел подойти. Я знаю, что это странно. Я знаю, что это неправильно».
Гермиона непроизвольно сделала шаг ближе. Маленький. Робкий.
— Ам-м, Гермиона? Может, пойдём? — и голос Оулсаппа будто через пелену.
Но почему-то стало наплевать. Ей не хотелось уходить.
Ох, куда она катится.
— Гермиона?
Поттер смотрел на неё. Ей в глаза. В её внимательные к мелочам глаза. Карие с какими-то крапинками. Зелёными, что ли.
Он тоже неосознанно сделал небольшой шаг к ней. Ближе.
Оулсапп нахмурился, смотря на всё это.
— Понятно.
И… и ушёл. Просто, не став навязывать ей своё общество. Этот гриффиндорец опустил голову, чуть ссутулившись, засунул руки в карманы пальто и медленными шагами двинулся к многолюдной деревеньке. Может, надеялся, что она опомнится, окликнет его и пойдёт вместе с ним. Надеялся. Да не дождался.
Грейнджер и Поттер. Стоят рядом в двух шагах друг от друга. Смотрят в глаза друг другу.
Внезапно Поттер широко ухмыльнулся, приподняв один уголок выше, чем другой. А Грейнджер… улыбнулась ему.
Нет, серьёзно. Они сумасшедшие?
— У тебя есть перчатки? — весьма странный вопрос, Поттер.
Гермиона хмыкнула, сжав в карманах куртки руки, которые понемногу согрелись. Ей этот вопрос не казался странным.
— Нет.
Поттер дернул правой бровью и, засунув руки в карманы пальто, вынул оттуда перчатки. С серьёзным лицом протянул их Грейнджер. Без слов.
Она медленно протянула руку в ответ, и Поттер вручил их ей. Гермиона посмотрела на них. Кожаные, с меховой отделкой внутри.
— Зачем они мне…
И тут:
— Какого чёрта, Поттер?!
Ох, да. Он бросил в неё снежок и хохотнул, откинув голову назад.
Грейнджер странно на него посмотрела. Хотела было разозлиться, но вдруг поняла, что не в состоянии.
— Давай. Слабо, что ли? — и улыбка играет на его губах.
Улыбка, чёрт возьми. Не ухмылка или усмешка. Улыбка. Это…
— …многое меняет.
И натянула на ладони перчатки.
Они были больше, чем её собственные руки, но в них было… комфортно. Да. Очень.
— Сейчас ты получишь у меня, очкарик самоуверенный!
— Рискни, зубрилка несчастная!
Странно, конечно, но они оба понимали, что говорят это друг другу в шутку.
Ох, чёрт. Всё это слишком.
— А как же ты без перчаток? — крикнула она ему, вспомнив об этом, кажется, только сейчас.
— Да нормально. Мужчины ничего не боятся, никакого холода. Это вы, девушки…
— Ой, да какой ты мужчина? — фыркнула она.
Поттер шутливо-грозно взглянул на неё.
— Да как ты смеешь, наглая девчонка?
Грейнджер захохотала.
Они кидались снежками. Не особо обидно обзывались. Смеялись.
Гермиона вспомнила кое-что под конец. Она хотела, чтобы этот поход в Хогсмид хоть чем-то отличился от остальных неудачных.
И он явно отличился от них. В хорошем смысле слова.
Глава 4Его гнусный характер всегда был шатким
Гермиона Грейнджер поднималась по движущейся лестнице в гостиную своего факультета, и улыбка то и дело мелькала на девичьих губах, как бы она не прятала её.
Поттер. Он может быть и не такой задницей, когда захочет.
Грейнджер подметила у него некоторые особенности. Например, он джентельмен. Нет, серьёзно. Он отдал ей свои перчатки, хотя ему и самому наверняка было холодно. Он помог ей подняться, когда она, отходя от него спиной всё дальше и дальше, не заметила, как упала в сугроб. Он подбежал к ней спросить, нормально ли всё, когда случайно попал ей снежком в щеку.
Хотя он был ещё тем сукиным сыном, но он мог быть милым, если хотел.
Как только она зашла в спальню девочек, то тут же словила недовольный взгляд Парвати. Просто. Без причины.
Хотя, в этом нет ни черта удивительного. Она всегда недолюбливала Грейнджер.
У Гермионы на ресницах и бровях были капельки воды, растрепанные, немного влажные волосы и мужские перчатки в руках. Всё это… было странно. Это же Грейнджер.
— Неужели у нашей маленькой заучки кто-то появился? — она хитро улыбнулась.— Расскажешь?
— Ещё чего.
Парвати хмыкнула. Такого ответа она и ожидала.
Гермиона прошлась по комнате, заодно подсушивая волосы каким-то заклинанием. Она посмотрела на спокойную Патил, которая теперь копошилась в своей школьной сумке. Кажется, как припомнила Грейнджер, она даже не садилась за уроки.
Внезапно в голову влез образ парня: слегка сутулого, с грустным выражением лица и руками в карманах брюк. Нехорошо с ним сегодня получилось.
Гермиона нахмурилась.
— Патил?
Та кивнула, показывая, что слушает, не поднимая головы на девушку.
— Почему ты так жёстко обошлась с Волкером Оулсаппом? Он ведь действительно беспокоился, а ты взяла и так… унизила его. Прости, но это слишком. Не играй с его чувствами, ты ведь ему и вправду нравишься.
Парвати медленно подняла на неё взгляд, непонятный и спрашивающий, что имеет в виду Гермиона. Она насмешливо хмыкнула.
— Ты что несёшь, Грейнджер? Какой к Мерлину Волкер? Тот, который у нас на факультете? — Гермиона согласно кивнула, думая, какая же Патил свинья, раз не запомнила даже его имени. — Этот чудак сутулый?
— Да-да, этот сутулый чудак. Тебе что, совсем не стыдно?
— За что? Ты можешь нормально разъяснить ситуацию, чёрт возьми?! — Парвати буквально взорвалась. Даже сумку в покое оставила. Вообще, как заметила Грейнджер, Патил была достаточно… неспокойной личностью.
— Что, у тебя настолько много поклонников, что ты и не помнишь, кто к тебе вчера подходил?
— Что ты несёшь?! Он не подходил ко мне! Ни разу за этот год обучения, чёрт побери!
Решимости у Грейнджер немного поубавилось.
— То есть?.. Вчера, возле библиотеки. Ты была с сестрой…
— Слушай, я не знаю, что ты себе там напридумала, но, чёрт тебя дери, твой Волкер — или как там его — ни разу ко мне не подходил, не разговаривал со мной, не смотрел на меня, и я вообще не понимаю тебя! Ты несёшь откровенную чушь, Грейнджер!
***
Итак. Оказалось, никакой Волкер Оулсапп за Парвати Патил не ухаживал. Оказалось, он врал насчёт всего этого. Но… зачем?
Он вообще достаточно мутный тип. Разбираться в причинах его лжи не хотелось, и Грейнджер приняла решение просто избегать этого парня.
Она шла, не поднимая головы, и врезалась в кого-то. Запах лаванды. Ох, очевидно, кто это.
— Прости, Браун.
Не смотря на девушку, гриффиндорка остановилась около кабинета Зельеварения. Зельеварение — последний урок на сегодня. Хоть бы дотерпеть.
Рядом стояла толпа гриффиндорцев и что-то бурно обсуждала. Рядом ещё тройка львов и она. Как всегда одна.
В другом углу коридора стояли слизеринцы. Но они её мало волновали. Грейнджер так и не признала, что искала в этой толпе именно тёмные лохмы одного парня.
Она заметила его, он её — тоже. Исподлобья посмотрел на неё прожигающим взглядом. Заинтересованным. Как всегда насмешливым. Но не как-то насмехаясь над ней, нет. Как-то по-другому. Что-то всё-таки изменилось после вчерашнего.
Внезапно где-то вблизи, прямо за поворотом, послышались быстрые цокания каблуков. Все остановили галдеж и выжидающе взглянули в ту сторону. Это явно не профессор Снегг.
Из поворота выплыла статная фигура профессора МакГонагалл. Запыхавшаяся и чуть взволнованная, она остановилась около них и, оглядев всех и откашлявшись, сказала:
— Профессора Снегга сегодня не будет по личным обстоятельствам. Так как это ваш последний урок на сегодня, вы можете быть свободны. Только без шума и гама, иначе я всё же проведу у вас дополнительное занятие.
Ученики переглянулись, улыбнувшись. Сама Грейнджер тоже не смогла сдержать улыбки. Мерлин, спасибо. Она бы не выдержала.
И как же оказалось так, что теперь она сидит на полу около какого-то заброшенного класса и смотрит в глаза Поттеру?
Он просто оттащил её за рукав мантии в другую сторону. Не туда, куда шли все остальные. Просто, без слов. Она, конечно, сопративлялась. Нехотя.
Он просто плюхнулся на холодный пол, откинул голову назад и закрыл глаза. Что же оставалось ей? Конечно же просто сесть рядом с ним. И всё. Действительно грёбанное всё.
Они молчали. Просто сидели, смотрели вперёд и молчали. Дышали. Чувствовали.
Это казалось нормальным. Хотя оба понимали, что ни хера это не нормально.
И тут Грейнджер слабым голосом произнесла всего лишь одно слово. Она хотела получить на всё это ответ.
Всего лишь…
— Зачем?
А действительно. Поттер, зачем?
Было слышно, как он негромко хмыкнул. Запустил пятерню в волосы. Глубже выдохнул.
— Я не знаю… Пытаюсь понять, но не получается.
Она прижала колени к груди. И тихо, как будто для самой себя:
— Я тоже не знаю.
Поттер рассмеялся. Просто взял и рассмеялся. Слабо, негромко, приятно.
Гермиона вопросительно взглянула на него, приподняв бровь.
— Какого чёрта, Поттер? Что здесь смешного?
Поттер усмехнулся.
Свою заинтересованность она проявляла грубостью, и это делало её ещё очаровательней.
— Я просто подумал, что вся эта ситуация довольно странная.
— Более чем странная.
— Это точно.
Грейнджер мило улыбнулась. Не усмехнулась.
Поттер, оглядев её лицо ещё раз, внезапно выдал:
— Улыбайся чаще.
Девушка прекратила улыбаться и прямо посмотрела на парня. Глаза в глаза.
— Зачем?
Поттер пожал плечами.
«Просто твоя улыбка что-то больше, чем просто приятно».
Грейнджер опустила взгляд, не сумев выдержать натиска его. Она начала теребить кромку юбки. Он шумно выдохнул и отвернулся от неё, как заметила она боковым зрением.
Он не был таким уж и брезгливым. Вон, сидит вместе с ней тут на грязном полу, не морщится. Он не был самоуверенным на все сто. От тоже, как и все, иногда не мог ответить на какие-либо вопросы. Например, что творится между ними. Он не знал.
И тут Грейнджер, почему-то заинтересовавшись, попросила:
— Расскажи о чем-нибудь.
Поттер отложил палочку, которую вертел в руках, и взглянул на неё. Глубоко и пронизывающе. Так, что стало не по себе, но Грейнджер всё же не отвела взгляда.
И он спросил хрилым голосом:
— Что тебя интересует?
«Многое, поверь».
— Твоя семья. Родители. Детство.
Слабо улыбнулся.
— Неужели тебе так интересна эта нудятина?
— Не то чтобы интересна, — ох, ну да. Ври дальше, Грейнджер. — Просто хотелось бы послушать.
Он откинул голову назад, и девушка только сейчас заметила, какой у него привлекательный силуэт.
Гарри Поттер рассказывал незначительные детали из своей жизни. Какие-то истории, забавные случаи. Ничего личного и прямо-таки о родителях он не рассказывал.
А Гермиона Грейнджер смотрела на него так, словно он — картина на какой-то выставке. Она изучала каждый момент. Пересмотрела все трещинки на его губах, все крапинки в бледно-зелёных глазах. Когда он рассказывал, он как-то по-особенному усмехался и чаще всего смотрел в сторону. Он вроде рассказывал-то только ей, но всё время он на неё не смотрел. Изучал стены взглядом, что-то припоминая. Прикусывал щеку изнутри, думая о новой истории.
Ей нравилось вот так на него смотреть. Это было здорово. Как-нибудь она снова продолжит это занятие.
А ему нравилось, как она внимательно слушала, не перебивая, усмехалась его неуместным шуткам и просто смотрела. Просто.
Оба понимали, что всё это… не так уж и нормально. То есть нет, нет никаких запретов, они вольны делать всё, что захотят. Вольны общаться со всеми, с кем захотят. Да. Но это для них двоих было неправильно. Непривычно.
Но тут Гарри Поттер понял.
Если я падаю со скалы в пропасть, почему бы не попробовать полететь? Что я теряю?
И заправил Грейнджер прядь за ухо.
Глава 5Она была беззащитной
Гермиона Грейнджер размеренно шагала по пустому коридору, идя в факультетскую гостиную. Вяло жевала яблоко жёлто-зелёного цвета. Хотя Поттер принёс его ей ещё на первом уроке, насладиться им она смогла лишь сейчас.
"— Грейнджер?
Она дрогнула. Раскладывала учебные принадлежности на парте, услышала его голос за спиной и дрогнула.
— Ты что, так сильно любишь эффектные появления? — она повернулась к нему лицом и приподняла подбородок.
Поттер смотрел на неё как-то странно. По его лицу ничего нельзя было сказать. Лишь то, что ему… наплевать, наверное.
Он смотрел прямо ей в глаза. Чуть наклонил голову вбок.
— Ты не была на завтраке.
— Я знаю, как ни странно.
— Почему?
Вот так просто. Вот так «почему», Поттер?
Грейнджер не особо задумывалась над этим, но сейчас… Какое ему до этого дела? Ему что, не похер на то, что она не поела? Всё это… боже!
Всё это слишком для неё.
Она чуть поджала губы и шумно выдохнула.
— Не твоего ума дело, Поттер.
А он, кажется, был непреклонен.
— Ответь.
— Имею право не отвечать.
Он вдохнул полной грудью, успокаиваясь.
— Почему бы тебе просто не ответить? Почему ты всё усложняешь?
А действительно. Эй, Грейнджер.
Она опустила голову, сложив руки на груди. Негромко пробурчала:
— Не хотела есть, вот и не пошла. Это так важно?
Он чуть ухмыльнулся, довольный тем, что Грейнджер так легко сдалась. Повёл бровью.
— Да вообще-то нет. Просто интересно, знаешь ли, — и… отошёл от неё.
Серьёзно?
— Для чего ты подходил? Просто так? — она недоуменно нахмурила брови, повернувшись к нему. Почему этот парень такой, чёрт возьми, странный?
Он обернулся на неё через плечо. Повернулся спиной обратно, и плечи его подняли.
— Получается, просто так."
А потом в сумке по окончании урока она нашла яблоко. То самое, которое сейчас ест. Она почему-то сразу же взглянула на Поттера и словила его внимательный взгляд. Он смотрел на неё. Ожидал её реакции, наверное.
Грейнджер вопросительно на него посмотрела, изогнув бровь. Он лишь усмехнулся.
Сейчас она идёт в гостиную. Вертит в руках несколько раз надкушенное яблоко и думает, зачем всё это Поттеру.
Он вообще в последнее время странный.
И Грейнджер не знает, что чувствует к нему.
Ну, ей определённо нравится, что он делает для неё: постоянно смотрит, дёргает, пытается заговорить, хоть и в своей излюбленной поттеровской манере. Без лжи — единственный человек противоположного факультета и пола, с которым она часто контактирует. Серьёзно. Даже с Малфоем и его придирками она реже встречается.
И яблоко, кстати, отменное. Сочное, большое, без, так сказать, синяков. Странно, конечно, но Грейнджер почему-то была уверена, что фрукт он выбирал не рандомным способом. Как будто перебирал, искал самое лучшее. А может, это она себя просто накручивает.
— Эй, Гермиона!
«Че-е-ерт».
Прости, но сегодня не твой день.
Она замерла, так и не поднеся яблоко до рта. Ты же, кажется, собиралась игнорировать его? Ну! Сделай вид, что не услышала, и иди дальше.
«А смысл, если мы на одном факультете? В общем. Сейчас или никогда».
— Да? — она не повернулась к нему.
Её ноготь оставил на яблоке слабый полумесяц.
Оулсапп обошёл её, посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Щёки его порозовели.
— Ты же не избегаешь меня, а? Скажи, что мне это кажется, — он чуть хохотнул. Видимо, попытался пошутить.
— Нет, тебе не кажется. Прости, но мама учила меня избегать плохих людей.
Улыбка вмиг соскочила с его румяного лица. Он нахмурил брови.
— В смысле?
— В прямом, Волкер. Ты плохой, потому что врёшь.
— Я… Гермиона, я, — он запустил руку в волосы, а его взгляд забегал в разные стороны.
— Ты, и что дальше? Можешь не оправдываться. Я знаю насчёт Патил. Это был крайне глупый способ привлечь моё внимание, Оулсапп.
Волкер поднял на неё глаза. Яростливые, обвиняющие.
— Так это я ещё и виноват?! А что мне нужно было сделать, если на мои намеки ты не обращала никакого внимания?
— Ох, ну да! Давай теперь сделай из меня виноватую!
— Что?! Что, Грейнджер?! Что надо было делать?
— Я не знаю! Подойти, помочь с тяжелой сумкой или спросить, как прошел мой день, например!
Он наклонил голову вбок и издевательски ухмыльнулся.
— Да? Что ж, хорошо…
Он толкнул её своей длинной рукой в плечо, и Грейнджер ударилась спиной о каменную стену. Яблоко выпало из её рук.
— Ты что творишь, придурок?! — зашипела она.
Волкер одним шагом оказался около неё. Он буквально налег на неё всем телом.
— Давай, рассказывай. Как прошёл твой день, Гермиона? — он растягивал каждое слово, каждый слог, а её имя так вообще будто смаковал.
От него ужасно разило противным, довольно резким одеколоном.
— Фу, Оулсапп!
Грейнджер отвернулась от него, ибо его лицо было непристойно близко. Хотела было дернуть ногами, но этот длинный упырь зажал их ей своими собственными. А запастья приподнял над её головой и больно впечатал в стену.
Вообще, Гермиона не могла понять, почему девчонки не могут защититься от плохих парней. То есть, они же могут ударить их ногами, ущипнуть, поцарапать, укусить. Ведь это так просто.
Ну да. Ни хера это не просто! Оулсапп вдавил её настолько, что она дышать-то нормально не может, чего уж там.
— Я жду ответа, дорогая.
Девушка попыталась ещё раз дернуть руками — они знатно так затекли.
— Молчишь? Я же следую твоему совету. Что не так? — он произносит это таким издевательским тоном. Ему это явно удовольствие приносит.
И почему-то в глазах щиплет.
— Отпусти меня, урод! или я немедленно позову декана, директора…
«Поттера»
— …и тебе мало не покажется!
— Кричи. Мы на четвёртом этаже. Все сейчас на ужине, глупая.
И в сознании: беспомощность. Палочка в кармане, а дотянуться — нельзя. Рожа этого ублюдка в стороне, а плюнуть в неё — не представляется возможным.
И только…
— Руки, блять, убрал.
Заставляет дышать чаще. Да и вообще дышать.
А на лице непроизвольная улыбка. На губах тихий шёпот: «Это ты».
Оулсапп опустил голову ей на плечо и разочарованно вздохнул.
— Ты всегда появляешься не вовремя, да? — и повернулся к нему лицом.
Грейнджер открылся вид на Поттера: тот стоял, сжимая кулаки; были видно, как то появляются, то опять исчезают желваки на его лице; крылья носа раздуваются.
— Руки убрал. Повторить ещё раз, чтобы дошло?
Грейнджер услышала, как Оулсапп иронично хмыкнул. После — медленно разжал руки над её головой. И Гермиона сразу же отпихнула его от себя, отойдя в сторону. С отвращением на лице быстро отряхнулась.
Поттер, чеканя каждый шаг, медленно подошёл к ухмыляющемуся гриффиндорцу. Тот был знатно выше, но слизеринца это не особо пугало.
— Ещё только раз, ублюдок…
— Что? Ещё только раз зажму твою подружку, Поттер? — и скривил губы в подобии усмешки, явно нарываясь на конфликт.
Тот сжал кулаки сильнее, пытаясь удержать себя.
— Либо ты затыкаешь свою вонючую пасть, либо тебе сейчас кто-то так охеренно въебет, что мадам Помфри далеко не одну неделю будет мучиться с тобой.
— Какие угрозы.
— Да похер мне, что ты там думаешь насчёт меня. К ней, — он задышал чуть тяжелее, — прикасаться даже пальцем не смей, мразь.
Грейнджер ахнула. От сильно нахлынувших чувств слегка пошатнулась.
— …чтобы не подходил к ней, понял?!
Нет. Так не бывает…
«Не смей к ней даже пальцем прикасаться, мразь! Не подходи к ней, понял?!»
Не бывает такого.
Поттер не мог процитировать слова матери из далёкого детства.
Но всё же сделал это.
Грейнджер схватилась за стену. Перед глазами всё помутнело, будто она резко встала с кровати.
Она помнила тот день.
Она, закрытая в комнате, сидит в углу, а горло давится её детскими слезами. Пьяный отец, который требует, чтобы Джейн сию же минуту отдала ему дочь. Разъяренная мама, которая кричит эти самые слова. Звук крепкого удара, и болезненный крик мамы. До этого он никогда не бил её.
Она помнила, как тогда заревела сильнее. Она очень хотела открыть дверь, побежать к маме. Не хотела, чтобы ей было больно. Но она так сильно боялась папу! Знала, что он наверняка не тронет её, но всё равно боялась. Слёзы душили её.
На крики пришла соседка.
Полиция. Отец, которого хотели серьёзно наказать за избиение жены. Гермиона узнала, что тогда он толкнул маму, она споткнулась и упала, а удар — это его нога в ботинке, которую он припечатал к её щеке.
Она плакала.
Воспоминания ужасны, и от них не убежать, как бы сейчас всё не было прекрасно в их семье.
Гермиона сорвалась с места, не дождавшись того, пока Поттер закончит с Оулсаппом.
— Грейнджер!
Слёзы и сейчас давили ей горло.
***
Эй, Поттер. Почему ты тут? Почему, спиной облокотившись о перила лестницы и сжимая их руками, ты стоишь около гриффиндорской гостиной и смотришь в пол? Ты ждёшь, пока хоть кто-то из гриффиндорцев пройдёт в гостиную? Чтобы ты смог обратиться к нему и попросить, чтобы тот сказал Грейнджер выйти? Или чтоб, если её там нет, всё равно словить её, когда она будет возвращаться?
Ты псих, знаешь?
Грейнджер очень странно себя повела. Убежала вдруг в слезах.
Это было… неприятно. Ему показалось, в этот момент его кто-то ударил под дых. А он всего-навсего увидел, как плачет девчонка.
Руки сжались сильнее.
Он мог бы вообще наплевать на это. Серьёзно. Мог бы оставить это на потом или вообще никогда не выяснять причину её внезапной истерики.
Но почему-то… арр!
Всё это… странно. Непривычно. Безумно.
Да! Он знает это!
Но противиться этому… Нет. Не может. Или просто банально не хочет.
Внезапно Поттер услышал деликатное покашливание. Поднял голову и увидел рыжеволосую Уизли. Как её там?
Она внимательно изучала его своими то ли зелёными, то ли голубыми глазами. Оценивающе как-то поджимала губы.
— Что ты здесь делаешь, представитель слизеринского факультета?
«Ой, какие умные слова мы знаем».
Видит Мерлин, каких титанических усилий ему требовалось для того, чтобы не сострить.
— Не могла бы ты позвать Грейнджер Гермиону?
Уизли приподняла подбородок и красноречиво взглянула на него.
Ох, конечно.
— Пожалуйста, — сквозь зубы.
Она победоносно ухмыльнулась.
— Подожди минуту, - и, негромко шепнув пароль какой-то полной женщине в противном жёлтом платье, скрылась за портретом.
Эта чёртова минута долго длилась для Поттера. Он шкрябал ногтем стену, кусал губы.
Капуша ты, Грейнджер. Заставляешь человека так мучиться от ожидания.
Прошла точно не минута, он мог поклясться. Прошли, как минимум, три. Он уже сомневался, что гриффиндорка выйдет к нему. Он…
Послышался сдвиг портрета.
…резко поднял голову. Прищурил глаза.
Оттуда медленно вышла она.
«Всё-таки вышла. Неужели».
Аккуратно и осторожно. Смотря под ноги. Перебирая каждый. гребанный. шаг.
Гарри Поттер судорожно выдохнул. Отошёл от перил. Замер, безвольно опустив руки.
Она не смотрела на него. Грейнджер прятала своё лицо под занавесой волос. Она оставила между ними шагов пять, наверное, и замерла. Вцепилась дрожащими пальцами в кромку школьной юбки. Чертовски медленно подняла неуверенный взгляд.
Поттера опять ударили под дых. На этот раз не её слезами, а глазами.
Блестящими, полными какой-то боли.
Честно говоря, он никогда не видел девушку такой. Она всегда была сильной, саркастичной, уверенной, наглой. Пуленепробиваемой.
А теперь — слабой. Было непривычно видеть её такой. Больно.
Поттер шумно выдохнул через нос. Сжал руки, которые вдруг не захотели просто так виснуть вдоль его тела.
Тихо шепнул:
— Не плачь, слышишь?
И она не выдержала. В момент её губы задрожали, а лицо скривилось в болезненной гримасе. Она резко, не задумываясь, подбежала к Поттеру и крепко обвила его шею руками. Тот тут же обернул свои руки вокруг её хрупкой талии. Сильно прижал к себе, уткнувшись лицом куда-то ей в шею.
Не задумываясь.
Не думая, правильно ли это. Не замирая и думая: «обнять ли в ответ?»
Просто сразу. Без слов.
И это о многом говорит.
— Ты чего, эй? Не надо, слышишь? — еле слышно прошептал он. Честно? Поттер даже не думал о словах.
Ох, да. Звучало всё это до рвоты сопливо. Да, он знал.
Но всё равно продолжал говорить всё это.
— Не стоит, Грейнджер.
Она слабо шевелила пальцами где-то около воротника его рубашки, по-прежнему всхлипывала и сильнее вжималась своим худым телом в его.
Он стоял, немного раскачивая и её, и себя, переступая с одной ноги на другую. Кончиком носа терся о её шею, смотрел прямо и ни о чём не думал.
Вот серьёзно. Все его мысли были пусты. Он лишь чувствовал цветочные духи Грейнджер, её тонкую талию под своими руками. И всё. Странно, конечно, но действительно всё.
Они поговорят обо всём этом, обязательно. Они подумают обо всём этом, обязательно.
Но можно потом?
Можно не сейчас?
Глава 6Не обращать внимания на мнение других, да, Поттер?! (часть I)
«Эй, Грейнджер, ты посмотришь на меня, наконец, а?»
Она бездумно смотрела перед собой и вяло ковырялась вилкой в своей тарелке.
Поттер совершенно не знал, как им общаться после… всего этого.
Он прикрыл глаза, судорожно вздохнув.
"— Гермиона, поменьше бы ты общалась с такими, как он.
Парень резко открыл глаза и увидел парня, который вечно что-то взрывал на Зельях. Кажется, Финниган, или как-то по-другому. Поттер не обязан помнить все имена этих чёртовых гриффиндорцев, чёрт бы их побрал.
Этот парень смотрел то на копну грейнджеровских волос, то в глаза слизеринцу, который всё так же нагло обнимал девушку.
Он, не дождавшись ответа, фыркнул и скрылся за портретом.
Поттер только сейчас заметил, что Грейнджер всё это время практически не дышала.
— Не обращай внимания на мнение других людей. Это… не так уж и важно."
— Эй, Гарри Поттер, ты здесь? — и чьи-то бледные пальцы щелкают перед лицом.
Это оказался, конечно же, Драко Малфой. Он, крутя в руках надкусанное печенье, пристально смотрел на слизеринца.
— Я здесь, с вами. Ты что-то говорил, кажется?
Малфой закатил глаза. Он вообще не любил, когда его не слушали, но сейчас его больше волновало скорее состояние друга, нежели тема разговора.
— Нет, тебе не кажется. Ты в каких облаках витаешь, а?
«В кудрявых таких, знаешь. С цветочным запахом. В общем, ты не поймешь».
Поттер пожал плечами.
— С чего ты взял? Я слушаю. Просто немного отвлекся. Ну так как? — парень повернулся к светловолосому всем корпусом и сделал шутливо-заинтересованный вид, приложив палец к подбородку.
Малфой чуть усмехнулся, довольный тем, что слизеринец наконец-то вынырнул из своих мыслей. Он деловито прокашлялся, но сразу же, получив взгляд смеющихся глаз друга, принял нормальный вид.
— Помнишь Блейз упоминал, что его мать с отчимом уезжают во Францию праздновать Рождество и оставляют при этом его одного?
— М-м, да. Припоминаю. Повезло ему, кстати.
— Так вот, — Малфой наклонился чуть ближе к нему и заговорщически продолжил, чуть сбавив тон: — Мы в общем подумали и решили там на Рождественских каникулах остаться. Как думаешь? Лишь я; ты, если, конечно, согласишься; Блейз, соответственно; ну и Панси, Дафна и Сью, как же без девчонок. Ну? Ты как?
Честно? Никак.
Если раньше он бы с радостью принял приглашение, ни секунды не раздумывая, то сейчас… не знает, хочет ли вообще всего этого.
Он пожал плечами.
— Я не знаю. Мне нужно подумать.
Малфой закатил глаза, раздраженно фыркнув. Быстрым движением смахнул челку с глаз.
— Что ты подобно девственнице ломаешься? Всегда причем. Ненавижу тебя за эту черту.
Настал черед Поттера закатывать глаза.
— Да, да, я тоже люблю тебя, Драко. Но мне всё равно нужно подумать.
Светловолосый начал водить ногтем по деревянной столешнице. Буркнул в ответ:
— Да думай ты сколько влезет. Главное, чтобы поздно не стало. До каникул буквально пять-шесть дней.
Гарри по-доброму усмехнулся, хлопнув друга по плечу.
— Не переживай, не станет. Скорее всего… знаешь… наверное, я соглашусь. — он прикусил щеку изнутри и посмотрел вдаль, раздумывая. Боковым зрением он заметил, как Драко поднял голову, снова смахнув челку с глаз, и уставился на слизеринца. — Да, точно. Я согласен.
Оба улыбнулись.
— Давно бы так.
***
— Как же я скучаю по тем временам. Честно. Очень хочу их повторить.
— Повторим, обязательно.
— Играли в снежки, словно дети, закапывали девчонок в снег.
— …Потом, когда замерзали окончательно, почти всегда уже было за полночь.
— И мы грелись специальными чарами, все вместе плюхались в сугроб и, хохоча, болтали обо всём.
— Девчонки смотрели на звёзды и находили в них что-то волшебное.
— …А мы пили что-то крепкое и рассказывали друг другу идиотские шутки, над которыми смелись, как сумасшедшие.
Поттер тепло улыбнулся, полностью окунувшись в воспоминания. Они почти каждое Рождество так проводили.
— Точно.
— Угу.
Неловко замолчали.
Малфой нервно усмехнулся, запустив руку в светлые волосы.
— Что-то заностальгировали как девчонки четырнадцатилетние.
Поттер хохотнул.
— Слава Мерлину, не мне одному это показалось странным.
Слизеринцы усмехнулись. Опять замолчали.
Гарри, взлохматив волосы, спросил:
— Надеюсь, мы повторим это в этом году?
Драко насмешливо фыркнул в ответ.
— Конечно! Это уже почти что традиция.
Поттер кивнул, поправив сумку на плече, ослабил галстук и прикусил край верхней губы в раздумьях. Эта привычка досталась ему от Грейнджер. Она постоянно так делала. Стоило ему бросить на неё взгляд, когда она что-то читает или о чём-то думает. Эта её привычка передалась и ему и стала… их общей, кажется.
С Грейнджер они, кстати говоря, сегодня не сталкивались. Это было… м-м-м… непривычно, наверное. Он уже привык, что эта гриффиндорка будто специально маячит перед глазами и к ней можно в любое время подойти. Но сейчас она как будто испарилась, и это было… не так.
Всё было не так, когда её не было рядом, и это его чертовски пугало.
Он мотнул головой.
— Ха. Ты посмотри, дружище, — и насмешливый голос Малфоя рядом.
Поттер резко поднял поднял взгляд и исподлобья взглянул своими пронзительными глазами на… ох, что за блядство? Конечно же это была она. Ведь… кто же ещё, да?
Грейнджер как всегда шла величаво. Ну, то есть привычной для неё походкой. Как всегда с приподнятым подбородком и безразличным лицом. Увидев Малфоя, который скривил губы в подобии издевательской ухмылки, она лишь закатила глаза и что-то прошипела сквозь зубы. А увидев рядом с ним Поттера, который вдруг шумно выдохнул, внезапно стушевалась, будто её уверенность мигом куда-то пропала. Опустила взгляд, крепче сжав в ладони сумку.
— Так-так-так, Грейнджер.
— Что на этот раз, Малфой? Мне кажется, что тебе просто-напросто скучно, раз ты цепляешься к людям, которые просто проходят мимо.
— Возможно.
— Ты больной, знаешь?
— Эй, друг, — Поттер потянул Малфоя за рукав мантии, смотря при этом Грейнджер прямо в глаза. Она тоже смотрела на него. — Пошли отсюда. Что тебе дает эта беседа?
— Как что? — светловолосый спихнул руку парня и, переведя свой взгляд на девушку, прошипел. — Эта грязнокровка бесит меня. И я считаю своим долгом сказать ей об этом.
Гарри чуть ли не закатил глаза. Что за глупости, Мерлин?
— Не считаешь ли ты своим долгом заткнуться, а, самодовольный кретин?
Гарри всё же закатил глаза. Они как всегда. И это явно было плохо.
— Что ты сказала? Повтори. — Малфой двинулся к девушке, сжав кулаки. Нет, конечно, он девушек никогда не бил и не будет. Это просто жест раздражительности. Да и не опустится он до того, чтобы разбираться с кем-то таким… магловским способом.
— Всё, вы как хотите, а я ухожу, — Поттер приподнял ладони, показывая, что сдается. Ой, вы серьезно думаете, что он бы просто взял и ушёл? Как ни странно, ему было не плевать на то, что сделает Малфой с этой гриффиндоркой.
— Да стой же ты! Ты как будто… не получаешь кайф с того, что издеваешься над Грейнджер. Раньше тебе нравилось. Что не так? — и Малфой посмотрел на него так… будто догадывался о чём-то. Будто уже знал что-то.
Девушка фыркнула. Почему она всё ещё не уходила — оставалось для него загадкой.
— Всё так, всё так. Просто сейчас… не хочется, наверное.
— Наверное? — он прищурился. — Считаешь Грейнджер грязнокровкой?
Поттер глубоко вдохнул. Этот Малфой с его пристальным взглядом. Да ещё и она рядом. Если бы её тут не было, он бы с уверенностью заявил, что да, считает. Но…
«Я не знаю».
— Да. Считаю.
Малфой приподнял брови.
— Считаешь?
— Да, — Поттер, Поттер, блять, не глупи, ты что?
И повернулся лицом к Гермионе, которая чуть скривила губы в какой-то болезненной ухмылке.
Мудак, не делай глупостей!
Глубже выдохнул.
«У неё такое лицо…»
— Грейнджер, было бы лучше, если бы ты покинула нас. Я не выношу грязнокровок.
«Прости».
Ох, Поттер.
Ты точно мудак.
Гермиона хмыкнула, опустив взгляд. Будто что-то поняла для себя.
Гарри судорожно вздохнул. Кажется, в кончиках пальцев начало покалывать.
— Как скажешь.
***
Было чертовски обидно. Честно? Аж до гребанных слёз.
Чёртов Поттер, чёртов Малфой, чёртова ситуация, чёртова… она.
Да, она сама тоже была виновата. За то, что поверила, что Поттер изменился; за то, что поверила, что она ему… действительно небезразлична, блин!
Грейнджер с остервенением вытерла слёзы со щёк. Это было… мерзко, что ли. Ей было противно, что она так раскисла из-за какой-то фразы гребанного Поттера.
— Считаешь меня грязнокровной, да? — она громко хмыкнула. — Ну ты и ублюдок.
Ну всё. Хватит. Слышишь, Грейнджер? Хватит.
Она подошла к раковине, уперлась ладонями о её края и медленно подняла взгляд, исподлобья взглянув на себя в отражении пыльного зеркала.
Её кудри прилипли к щекам, тушь растеклась.
— Всё из-за тебя.
«Мразь».
***
Ха. Это было забавно. Они не встречались, будто они — первокурсники, обиженные друг на друга.
Точнее сказать, избегала его Грейнджер, нежели он сам. Поттер всё так же взглядом искал её в коридорах, Большом зале. Странно, конечно, но он испытывал некое чувство вины, будто он — ха! — в чём-то перед ней виноват.
Хотя это было не так. Они ведь… а кто они? Не парень с девушкой, не друзья, они… чёрт! Они вроде и никто, а вроде и есть что-то, что их объединяет. Они друг другу — просто… кто-то.
В принципе, он не должен перед ней извиняться. Поттер ведь и раньше подшучивал над ней, и раньше всё было нормально.
Но сейчас… блядство. Он совершенно не знает, что с ним, и что вообще делать с этой Грейнджер.
Почему бы ему просто-напросто не наплевать на неё? Почему тогда, когда она проходит, задевая его ноздри своими духами, у него по линии позвоночника бегут мурашки? Почему тогда, когда она поднимает на него свой тяжёлый взгляд исподлобья, ему хочется не менее резко ответить ей собственным и не отводить его, пока она сама не опустит свой? Почему тогда, когда она держит в руках очередную книгу, ему хочется схватить её из девичьих рук, выкинуть и заорать на неё саму: «Жизнь хороша, слышишь, Грейнджер? Забрось ты эти учебники!», ведь веселье и времяпровождение этой девушки почему-то, блять, его волнует. Почему, а?!
"— Эй, Грейнджер! — да, это произошло в более-менее пустом коридоре, когда до звона колокола оставалось примерно минут пять.
Её спина напряглась — это было видно даже под школьной мантией.
Однако, Грейнджер… она пятерней пригладила свои распущенные волосы, взметнула ими и пошла дальше.
Значительно прибавив темп.
— Грейнджер! Глухая, что ли? — он, право, сделал это специально. Боже, это же Грейнджер. Она не может просто так уйти, не ответив на оскорбление.
Но она ушла. Не обернулась даже.
В принципе, он мог бы запросто догнать её, но вот что подумали бы ученики, которые и без того за ними наблюдают?
Он остался на месте, взлохматив волосы.
«Ну, какие ещё идеи, Поттер?»"
"Она опять не пришла на завтрак. Негоже ходить голодной и ждать до обеда.
Тогда он сидел за столом Слизерина и неспокойно озирался на раскрытые двери. Она там так и не появилась.
Когда сокурсники начали подниматься с мест, его откликнул Драко Малфой:
— Друг, ты идёшь?
Поттер будто очнулся. Повернул голову к светловолосому, вопросительно изогнул бровь.
— Сколько время?
— Через десять минут начнётся урок.
— Ч-ч-чёрт. Я… я попозже догоню, ладно?
Малфой пожал плечами, мол, делай что душе угодно. Повернулся к выходу и медленной походкой направился к выходу.
Поттер меж тем осмотрел слизеринский стол. Взглядом нашёл красивое ярко-красное яблоко. Повертев его в руках, с удовлетворительной ухмылкой заметил, что оно без каких-либо синяков. Закинул его в сумку.
А Грейнджер… она, заметив в своей сумке по окончании урока фрукт, задумчиво покрутила его в своих тонких пальцах.
Поттер внимательно следил за её реакцией.
Она, фыркнув, сильнее сжала яблоко в руке. Явно сопоставила два плюс два и догадалась, от кого оно. Схватив свою сумку, она подошла к учительскому столу, всё так же держа яблоко у себя.
Поттер уже было обрадовался, что она приняла его скромный презент и таким образом дала понять, что не обижается.
Но…
— Профессор Слизнорт?
— Да, мисс Грейнджер? — старик добродушно улыбнулся, показав глубокие морщины вокруг глаз.
Поттер нахмурился.
— У вас нет мусорки здесь?
Профессор немного стушевался — он явно ожидал, что вопрос будет по теме, что они прошли сегодня, но, как оказалось, нет.
— Да, конечно, под моим столом, здесь.
Несколько секунд — и ярко-красное яблоко выпадает из девичьей ладони, оглушительно приземляясь в корзину, а гриффиндорка, выпрямляясь, кривит губы, будто яблоко было полностью вялым, сгнившим.
Но оба знали, что оно было одним из самых лучших на слизеринском столе.
— Спасибо, профессор.
«Это был удар ниже пояса, Грейнджер»."
«Так. Всё. Мне это чертовски надоело, слышишь? Где бы ты ни была, я тебя всё равно поймаю и заставлю со мной поговорить. И мне плевать, что ты думаешь по этому поводу».
Честно? Ему было непривычно. Скованно. Уязвимо.
Оказывается, Грейнджер дополняла его будни. Оказывается, она скрашивала их своими гордыми ухмылками. Оказывается, она ему… нужна.
Ох, ему было чертовски сложно понять это для себя. То есть, тело его уже давно это поняло, но вот… осмысление… оно пришло только сейчас. И кое-как проникло через толстокожесть Поттера. Но всё же проникло.
Когда она всё же — хоть это и было так редко в последнее время — проходила мимо него, давая ему ощутить её привычный цветочный запах, у него немели пальцы, а их кончики начинали покалывать.
Когда он видел, как она всё же общается с некоторыми контевранцами, мило улыбается и привычно заправляет пряди за уши, то чувствовал, как по телу разливается невиданный жар. Чувствовал, как ему самому хочется стоять там, на их месте, и разговаривать с ней. Смотреть прямо ей в глаза и видеть, что этот карий взгляд пристально наблюдает, не уходит в сторону. Ему этого в последнее время чертовски не хватает.
Он дико скучал по временам, когда она свободно его разглядывала, словно он — картина. Ему это нравилось, а сейчас этого нет.
Но иногда её барьер разваливался, осыпаясь стеклом. Иногда она тоже смотрела на него — он чувствовал.
Она воровски на него поглядывала, прикрываясь занавесой кудрей или очередным учебником. Она всегда в эти моменты смотрела недолго, лишь… секунд десять, наверное.
Впитывала в себя, будто запоминала, чтобы потом, сидя у камина в гостиной, вспомнить. Ну, ему хотелось так думать.
Он скучал по всему этому.
И он обязательно вернёт всё это себе.
Глава 7Поттер медленно идёт к библиотеке, чеканя каждый шаг, задумчиво кусая губы. Значит, она в библиотеке. Впрочем, он не удивлен. Она всегда там тусовалась.
"— Грейнджер, она такая… Грейнджер. В смысле, всё такая же, не меняет свои принципы.
— Что, она опять в библиотеке?
— Ага. Я ещё её пригласила, мол, хей, Грейнджер, идём с нами. А она как всегда: «Мне некогда, прости, надо заниматься, я вообще уже давно не была в библиотеке». Она так… аргх, бесит.
— Ой, да ладно тебе. Чего ты так заводишься по поводу неё?
— Просто она… слишком правильная. Слишком идеальная.
— А что ещё можно ожидать от заучек со стажем? Забей."
Если бы не важная информация, которую предоставили эти вроде как близкие подруги Грейнджер, он бы въебал им. Честно. Хоть раньше он никогда и не бил девушек, именно эти двое очень сильно его раздражили.
Поттер шёл, чувствуя, как сердце ускоряет темп и начинает посылать спазмы в горло. Как дрожат пальцы, предчувствуя, что скоро коснутся Грейнджер. Как зубы прикусывают губы, зная, что скоро улыбка не сойдет с них, пока она, Грейнджер, не уйдет из поля зрения.
Как сердце ждёт чего-то важного.
Этот разговор, почему-то, как кажется ему, не будет простым.
Он знает. Чувствует.
Поттер идёт, ощущая, как чуть дрожат щиколотки, будто у какой-то девчонки перед важным тестом. Абсурд.
— Соберись, — сквозь зубы. — Ты уже тут. Не уйти теперь.
А он бы и не позволил себе. Он не ходил уходить.
Пальцы немеют. А в голове — улыбка Грейнджер. Растягивающая полные губы с темно-розовыми трещинками. В ушах — смех. Немного резкий, но не громкий. А в носоглотке — запах. Головокружащий и резковатый, как будто летний и солнечный.
Поттер махнул головой, отгоняя всё это.
Слишком… блядство.
Когда он успел стать таким слюнтяем?
Он дошёл до библиотеке, всё так же не поднимая головы, и на выходе столкнулся с кем-то. Стоп. Духи.
Сразу же поднял голову.
— Грейнджер!
Она начала хаотично бегать глазами в разные стороны, топтаться на месте и сильнее прежнего сжимать книгу в руках. Опять чертову книгу. Задолбала.
Он выхватил её из рук девушки и выкинул на пол.
— Эй!
— Хватит возиться с этими книгами! Ты понимаешь, что их с л и ш к о м много? Имей чувство сытости.
— Да как ты… Как ты можешь указывать мне? Не смеешь!
— Да? Ты точно в этом уверена?
— Ты… ты… придурок!
Он схватил её за запястья, призвав к молчанию. Она упрямо не поднимала головы, смотря на их руки. Если бы раньше он так сделал, Грейнджер бы психанула и немедленно вырвала бы свои собственные из его захвата. Но сейчас. Она не уверенна, что вообще этого хочет.
— Пойдём в более тихое место, а? Мне нужно объясниться.
— Что? — она даже взгляд на него подняла.
В её глазах было… кажется, разочарование. Так, стоп. Это тут причём?
— Отпусти меня, ублюдок, — прошипела гриффиндорка, пытаясь вырвать свои пальцы. И когда он успел перейти с ее запястий на ладони? — Слышишь? Отпусти.
— Нет, стой. Какого чёрта? И хватит брыкаться!
Грейнджер замерла, опустив голову, будто вмиг устав. Она чертовски странная.
— Ты можешь… дать шанс? Мерлин, просто объясниться!
Она резко подняла взгляд. В нем читалась ярая злость и раздражительность. Глаза были прищурены.
— Давай.
Но и не только. Был ещё какой-то хитрый блеск.
— Мы можем пойти в другое место? Здесь людей много, — с нажимом произнёс он и оглянулся на окружающих, красноречиво сверкнув на них глазами.
— Опять! Блин, Поттер, опять!
«Что?»
Её глаза слезились. Немного, но слезились.
— Какого..?
— Отстань!
Она вырвалась, нагнулась за книгой и, прижав её к себе, даже не отряхнув, быстро пошла в другую сторону. Плечи её были опущены. Грейнджер как будто сжалась.
…А раньше она всегда ходила с гордо поднятой головой, несмотря ни на что.
Это ты её такой сделал. Мудак.
Поттер шумно выдохнул.
Да. Он мог остаться на месте. Подловить её в другой раз. Заставить выслушать. Он мог сделать это потом. Но… банально не хотел.
Он хотел сейчас. В эту минуту, в этот раз!
И потому:
— Грейнджер, стой!
Она шла к лестнице, быстро, не поворачиваясь.
— Да стой же, Грейнджер!
Ой, ну конечно же он её догнал. При этом чуть не упал вместе с ней на пол.
— Да что?! Что, Поттер?!
Кудри растрепались. Лицо — красное. Мокрое.
Поттер замер. Сердце стучало в глотке.
Её глаза были влажными от слёз. Опухшими. Капилляры на белках полопались.
Его уже как третий раз ударили под дых.
— Как же ты достал меня, Поттер! Ты… какого чёрта ты разрушил всё? Всю мою привычную жизнь! Ты просто взял и нагло вторгся в неё, хотя тебя никто не приглашал! Ты такая мразь, знаешь?!
Она выбросила книгу в сторону. Сжала кулаки аж до побеления.
А он смотрел на неё и слушал. Ни черта он не мог сейчас сделать.
— Мне так нравилось… всё это. Блин, несмотря на то, что это неправильно, мне это нравилось. Слышишь?! Эти твои ухмылки, взгляды… чёрт! И ведь нормально всё, я начала… испытывать что-то. Блин! Да, я признаю это! Ты начал мне нравится, ублюдок. И я знаю, за что ты хотел объясниться. Да. За «грязнокровку». Я… мне кажется, что ты не хотел. Не хотел так говорить и вообще сожалеешь.
Грейнджер жестикулировала руками, сжимала кулаки. Кусала губы. Не поднимала глаз. Шмыгала носом.
А Поттер просто смотрел на неё, давая ей выговорить всё то, что копилось в ней столь долгое время. Да. Он и сам сносил несколько раз спальню в такие моменты.
— Обидило меня не это, понимаешь? — она наконец-то подняла своё хоть и заплаканное, но красивое лицо. В её глазах было больше смысла, чем в её словах. — Я помню, ты говорил, что не нужно обращать внимания на мнение других людей. Ты помнишь?
«Конечно».
Он слабо кивнул, всё так же не отводя от нее взора.
— Но ты сам обращаешь на них внимание. На Малфоя, мать твою, на учеников. Ты мог погнаться за мной тогда, в коридоре, но не побежал, стопроцентно из-за взглядов людей. Ты мог начать разговор там, около библиотеки, наплевав на их мнение, но не сделал. Вместо этого ты постоянно твердил, что «нужно найти более тихое место». Ты мог просто уйти или защитить меня, наплевав на мнение Малфоя! Но не сделал, поддавшись ему и назвав меня обидным словом. Для тебя это имеет значение, что бы ты там не утверждал. Какой ты двуличный, Поттер. Советуешь мне что-то, а сам идёшь на поводу у людей. Не обращать внимания на мнение других, да, Поттер?! Ха. Ты это явно умеешь.
Так значит. То есть…
— Я даже задумалась над этим всерьез. Ты подходил ко мне только тогда, когда рядом не было людей. Только тогда, когда я была одна. Ты боишься того, что окружающие подумают о тебе, когда увидят с такой, как я. Всё с тобой понятно.
В его голове не было ничего. Лишь… некое ощущение тяжести на плечах, как в детстве, когда он разбивал что-то дорогое, а мама его отчитывала. Он чувствовал вину, но сейчас это было в сотни раз тяжелее. Казалось, он сейчас упадет на пол, физически не выдержав такого груза.
А Грейнджер… она смотрела. Разочарованно. Жалостливо. Тяжело. Будто это признание нелегко ей далось и знатно так помотало.
— Прости, но я… не могу… общаться с таким, как ты. Ты нерешительный и зависящий от общества. Ты ещё не вырос. Или, может, просто мы с тобой разные.
Он готов поспорить, что ей неприятно это говорить. Ведь она… она же говорила, что ей он нравится. Ведь она… не сможет. Да?
— Наш неудачный роман… — она устало хмыкнула, прикоснувшись к его плечу, и посмотрела на него. Помолчала секунд пять, изучая взрослыми глазами его лицо. А потом тихо продолжила: — Закончился, не успев начаться. — издала смешок, и её губы скривились в непонятной усмешке.
Стало больно.
Какой уже раз под дых, а, Поттер? Мы с тобой сбились со счёта.
Она хмыкнула, а он всё ещё молчал. Она утерла рукавом мантии своё лицо, провела пальцами под глазами, избавляясь от остатков туши, а он смотрел на всё это. Она подняла книгу и отряхнула её, а он наконец-то понял, что сейчас она уйдет.
Он уже было потянул к ней руку, но она, заметив её, дернулась и отшатнулась.
Подняла на него просящий взгляд. Её ресницы были всё ещё мокрыми от слез.
— Не надо, Гарри Поттер. Мы просто… забудем, да?
Да, Поттер?
Гарри никогда не мог понять парней, которые, услышав от девушки «мне нужно время», или подобную чушь, оставляют её одну с мыслями. Зачем? Если девушка твоя, то всё. Плюнул на все её проблемы, схватил и закинул её на плечо, да и всё с этим. Парни, которые трещат: «Ой, да, конечно, я знаю, ты ещё не готова меня простить», и уходят, или наоборот позволяют девушке уйти, — полные мудаки. Поттер никогда их не понимал.
А теперь он смотрел, как Грейнджер уходит. Какие быстрые у неё шаги и как при этом развиваются её волосы.
Он мог догнать её. Но… как объяснить… Не хотел? Наверное.
Теперь он понимал этих парней. Он понимал, что у них на душе в этот момент.
Отчаяние. Готовность бросить всё.
Какой же он слабак.
Глава 8Прим. Автора.
Диалоги, выделенные кавычками, это воспоминания героя.
_____________________
— Гарри? — бархат по линии позвоночника. Хм. Всего лишь голос Дафны.
Он не ответил. Да и не нужно ей это было.
Дафна, изящно обогнув кресло, в котором он сидел, тихо встала перед Поттером. Её волосы были в какой-то неразборчивой шишке.
— Ты собрал вещи?
«Ты же знаешь, что нет».
— Утром соберу.
Гринграсс шумно выдохнула. Присела рядом на подлокотник кресла, такая мягкая, домашняя и родная. В шортах и этой ночной рубашке, твоей, Поттер, помнишь? У неё с собой тогда не было. Ты одолжил. А она потом не вернула. До сих пор носит.
— Хватит всего этого, пожалуйста. Мне больно за тебя.
— Всё нормально, Дафна. Ты о чём?
— О чём? Ха. Ты серьёзно?
Она сложила руки на груди, и он наконец-то посмотрел на неё. Как на её обычно бледном лице играет румянец, а в глазах странный отблеск.
— Мы все это видим. Да просто… что не так? Я не могу понять. Пытаюсь, но не получается, — она повернулась к нему лицом, на котором было явное беспокойство. — Я люблю тебя, Гарри. И мне плохо, когда ты не в порядке. Пожалуйста, скажи, что не так. Я хочу, я должна это знать.
И её глаза. Поттер смотрел в них, в эти прекрасные голубые глаза, которые не видели ни боли, ни страданий. Которые наивны. По-детски наивны.
Он смотрел на её губы. Красивые. Невинные. Он знал, что она ещё ни разу не целовалась.
На её тяжело вздымающуюся грудь. У неё хорошая фигура, однозначно.
«Но другая мелькает перед глазами».
— Всё… хорошо, — он натянуто улыбнулся, приобняв её за талию. — Знаешь…
«Я обманываю. Ни хера со мной не хорошо».
— Знаю.
Он обхватил её талию руками и примостил свою голову на её бёдрах. Без слов. Всё это… тяжело. Ему тяжело.
— Я плохой человек? — прошептал он детским голосом, желая получить правдивый ответ. Но в глубине души хотя, чтобы она опровергла его слова.
— Что за глупости? Ты лучший. Честно. Ведь я тебя не за плохие качества люблю.
— Я этого не заслуживаю.
«Правильно Грейнджер сделала, что послала меня».
— Заслужил. Слышишь? Почему ты ведешь себя так, словно ты — пессимистичная девчонка пятнадцати лет, у которой был первый неудачный опыт в любви?
Поттер громко хмыкнул.
— Может, так оно и есть.
Пальцы в волосах парня замерли, окаменели.
Дафна опустила глаза. Сердце её сильно билось.
— Завтра последний день перед Рождественскими каникулами.
— Констатируете факты, мисс Гринграсс?
— Напоминаю. Ты забывчивый в последнее время.
— Не бойся. Это я точно не забуду.
— Гарри, я… — Гринграсс дернулась всем телом. Замерла на секунду, а потом полной грудью выдохнула. — Я хочу… кое-что.
Поттер дернул уголком губ.
— Подарок на Рождество? Давай обсудим это. Что ты хочешь?
Она провела пальцами по линии его челюсти и пошевелила ногами, намекая, что хочет встать. Как только Поттер привстал и взглянул на неё, она опустила взгляд, но тут же подняла его, уверенный и решительный. Она налегла своим худым телом на Гарри и прижалась губами к его. Он немного опешил, но её губы, полные, мягкие и влажные, так… искушали. Он ответил, положив руку на тонкую талию, и ощутил в это мгновение, что живёт. Что он жив. Что он чувствует. Что он не умер из-за этого сраного взгляда Грейнджер.
Дафна была совсем другой. Она была покладистой, уютной, простой. С ней было легко. Он понимал её, она — его. В их отношениях не было ссор и истерик, не было постоянных перепалок. Это было по-простому.
Это было проще, чем с Грейнджер.
С ней они постоянно состязались. Постоянно пытались урвать лидерство, почетное место главаря в их паре. Это уже… другое.
Гринграсс и она — резкий контраст.
И который из них лучше, Поттер?
Поцелуй был мягким. Тянущим. Таким, что, казалось, сделаешь лишнее движение — и упустишь миг. Нежным. Спокойным.
Они оторвались друг от друга. Гринграсс грустно усмехнулась, подняв глаза на него. Провела пальцами по его скуле, соскользнула ими до подбородка, шеи, открытых ключиц.
— Когда я говорила, что люблю тебя, я имела в виду совсем не дружбу.
— Дафна…
— Я знаю, что ты скажешь. Что я ещё маленькая; что я ещё встречу другого, получше тебя; что ты не тот, кто мне нужен. Я знаю. И я знаю то, что нравлюсь тебе только как друг. И знаю, кто тебе нравится. Я не дура и всё вижу. Ваши с ней взгляды и яблоки в её сумке. И я знаю, что… моё, моя привязанность к тебе, это пройдет. Но мне просто хотелось почувствовать.
Она слезла с кресла, оставив молчащего и обдумывающего Поттера позади. Поправила волосы цвета сливок. Глубже вдохнула, пытаясь побороть в душе чувство, будто сейчас плотина её самообладания рухнет. Ведь когда она рухнет, Поттер увидет слёзы девушки. А драма им тут ни к чему — оба это понимают.
— Кстати, можешь не покупать подарок на Рождество, Гарри.
«Я уже получила всё, что хотела».
***
Эй, Грейнджер. Почему у тебя неспокойно на душе?
Почему сейчас, когда вы прощаетесь на две недели, ты чувствуешь… недостаток чего-то? Почему ты вообще переживаешь по этому поводу?
Ты сама послала его. Ты сама отказалась от него. Ты сама виновата.
Девушка, скривившись, швырнула со всей дури расческу в стену. Упала на пол, подтянула к себе колени и обняла их.
И отчаянно, чуть не плача:
— Ненавижу тебя, Поттер.
Он тебя тоже.
Металлическая ручка обжигала его руку. Небольший чемоданчик стоял рядом, готовый последовать за хозяином куда угодно.
Сердце громко стучало. А он всего лишь вспомнил её улыбку.
Грейнджер встала, чувствуя, как дрожат пальцы. Ещё полчаса — и они разъедутся. Пусть и на две недели, но это тоже срок. Одно дело игнорировать друг друга, но всё равно видиться и ловить на себе его взгляды, и совсем другое вообще не видиться. Никак не контактировать.
В голове пульсирует оглушительная мысль.
— Ребят, скоро можем выходить, — радостный голос Панси сквозь пелену.
А он не слышит. В его голове — все их разговоры.
В его голове всё их.
"— Я не обязан спрашивать твоего мнения. Прости, но мне плевать на него.
— Замечательно.
— Замечательно."
Руки дрожат. Он отпустил металлическую ручку чемодана.
"— Давно не виделись.
— А то как же."
Всё плывёт перед глазами, а ноги будто не могут больше держать его. Кровь стучит в висках. Больно.
"— Тебя на сегодня слишком много, Поттер.
— Ты имеешь что-то против?
— Вообще-то да.
— Меня не волнует."
Он оглянулся. Всё это — как будто другое. Не для него. Усмешки друзей, смех девушек. Всё это… блять.
Растегнул ворот рубашки и тяжело, глубоко вздохнул, будто ему не хватало воздуха. А так и было. Воздух был словно густой.
"— Зачем?
— Я не знаю… Пытаюсь понять, но не получается.
— Я тоже не знаю…"
Всё. Нельзя. Невозможно. Не могу.
— Гарри, друг! Ты куда? — крик в спину.
Он бежит. Оставив чемоданчик, друзей, оставив всё.
Он бежит.
К ней.
"— Грейнджер, было бы лучше, если бы ты ушла. Я не выношу грязнокровок".
Он бежит, поднимается выше, один лестничный пролет, другой. Ноги дрожат. Откуда-то взялось ощущение, что если он не успеет её увидеть перед отъездом, то он потеряет всё: все их разговоры, все её улыбки, её саму.
"— Не обращай внимания на мнение других людей. Это… не так уж и важно".
«Действительно».
Он бежит, задыхается, и… что?
Грейнджер. Гермиона. В юбке, зеленой кофте. Запыхавшаяся, красная. Волосы все спутались.
Рядом. Блин, в шагах десяти. Так близко.
Тяжело дышат. Оба. Смотрят так, будто сейчас от действия обоих зависит их жизнь. А может, так и есть.
Поттер.
Решайся.
«Уже».
Он сглотнул комок в горле и подбежал к Грейнджер, обняв её, сильно, крепко, горячо. Схватился за неё, будто она — спасительный круг, единственная, кто держит его на плаву.
Они обнялись так, будто хотели запихнуть друг друга в себя.
Поттер приподнял её над полом. Ему было так свободно, так хорошо. Казалось, он сейчас рассмеется или закружит её по коридору, который полон лишних зрителей.
Грейнджер заплакала. Тихо, по-девчоночьи. Искренне. Не от обиды.
— Я так скучала...
— Я тоже...
И весь мир будто остановился. Пропали все звуки, все запахи. Есть только они. Её непослушные волосы и его крепкие руки. Её слезы на впалых щеках и его сильно бьющееся сердце. Её худая талия и его рубашка с растегнутым воротом.
Дышать стало значительно легче.
*они без конца спорили и редко соглашались.
и вечно ссорились...
они терзали друг друга каждый день.
но их объединяло одно — они с ума сходили друг по другу*
