Глава 1«Природа гармонична в своём создании, человек часто обращался к ней и она помогала ему. Но никогда ещё не думал человек, что, казалось бы, в такой простой природе есть магия. Она (магия) безгранична в силе своей, она не знает корысти, и не ведает о целях твоих и помыслах. И если ты решил использовать её, то знай, что она не позволит брать все ничего не давая взамен».
Так начинал свою книгу «Магия стихий» Юстас Малфой, что совсем недавно стал мужем и отцом, а также получил профессорскую степень в области трансфигурации, ЗОТС и колдомедицины. Он вырос в богатой семье, и был не обделен вниманием родителей. Он никогда не был алчным и жадным до власти, как многие люди аристократических кругов, к которым принадлежала его семья. Сохранение чести, достоинства и благополучия семьи - лишь эти качества были для него понятны. Он рос очень послушным ребенком: тихим и спокойным. Многие говорили, что даже слишком спокойным для мальчика. Мама нежно звала его «ангелом», но слишком редко бывала рядом, лишь за обедом и ужином. А вот отец учил его всему: читать, летать на метле, играть в шахматы, разбираться в травах. Учил его всегда говорить правду, и сам никогда не врал ему, хотя для других мог сочинять сказки, не хуже тех, что он иногда рассказывал ему перед сном.
Но не может все быть так идеально в этой семье. Был у Юстаса старший брат, Абрахас, который был скрытным, любил пакостить, заискивал перед всеми, даже близкими, а так же вел себя крайне высокомерно. Юстас честно пытался с ним играть, или просто общаться, но Абрахас постоянно оскорблял брата и откровенно глумился над ним, так что отношения между братьями были не самыми лучшими.
Наш мальчик тоже не всегда был так идеален, как все про него говорили. Главным его пороком было огромное любопытство. Он исследовал самые опасные и тёмные уголки поместья: подземелья, сады, леса и оранжереи. Казалось, он и минуты не мог усидеть на месте. Он читал книги, разные, но совершенно не подходящие его возрасту, а то, что не мог понять, конечно же, спрашивал у отца. Поэтому они так сблизились, как не могли сблизиться отец и сын в чистокровной семье, и, кажется, у него не было времени, чтобы лишь гордиться собой, как его брат, а у его отца не оставалось желания учить Юстаса всем "заветам" чистокровного общества. Они ездили на охоту, но Юстас любил животных, и сам так никогда и не принёс никакой добычи; а вот Абрахасу такое занятие нравилось. И вообще он был немного странным ребенком: то его замечали за выкорчевыванием роз в саду их матери, то, наказывая домовиков, даже за мелкие проступки, он выкручивал им руки и неоднократно пытался задушить. Отец старался на него влиять, но Абрахас все больше отдалялся, злился, хотя в глубине души завидовал тем теплым, почти дружеским, отношениям Юстаса и их отца.
Шли годы, братья росли, открывая для себя все новые знания. Они, так же как и другие дети волшебников, готовились к следующей ступени своей жизни - школе магии. В богатых семьях чистокровных волшебников это считалось серьезным шагом, и их родители тоже не могли так легко решить, в какую же школу им пойти учиться.
Для принятия этого решения в богатых семьях учитывались не только традиции семьи, так как отец Абрахаса и Юстаса обучался дома, но и знакомства с другими детьми из влиятельных семей, а также интересы родителей к политике страны. Это должно быть учебное заведение, где им бы дали достойное образование и дальше они могли бы по настоянию родителей идти работать, например, в Министерство Магии, чтобы быть ближе к власти и влиять на принятие выгодных для них законов.
Наверно, вы скажите, что Юстас был слишком мал, чтобы понимать политику семьи, но также, как и его отец, совершенно не хотел заниматься таким скучным делом. Юстас немного подрос и нашёл для себя кое-что действительно интересное. Он очень любил животных и природу, наблюдал за ними и, конечно, как у очень способного мальчишки, у него возникали вопросы: так ли отделена природа от магии? или может магия есть в самой природе? может ли человек ей управлять? Конечно, наш мальчик был большим фантазером. Он читал об этом много книг, но пока он не мог подтвердить свою теорию. Предполагая, что магия стихий не может относиться к Тёмной магии, и, узнав, что в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс есть множество книг о Светлой магии, сразу попросил отца отправить его именно туда. Глава семейства Малфой, Арманд, уже много знал об известной школе, где директором был Армандо Диппет не задумываясь решил отправить Юстаса учиться в эту школу.
Имея большое нетерпение к нечистокровным и предателям крови, Абрахас не хотел даже "дышать с ними одним воздухом", отец вполне правильно предполагал, что подобное мнение ему навязали его друзья, хотя его семья к маглорожденным относилась вполне нейтрально. Это и пугало Арманда больше всего, он пытался разговорами перебороть в Абрахасе это, но понимал, что семя зла уже проросло в его сердце, а что ни пожнут, и сам Мерлин не ведает.
Но, даже не смотря на то, что Абрахас не хотел учится в Хогвартсе, отец настоял, и когда им пришел срок, они ждали писем с красивым вензелем, где были изображены символы четырёх факультетов.
На этом моя сказка заканчивается, ибо я рассказал вам, что решает судьбу волшебника, когда его жизнь только начинается. Я рассказал вам как два брата, одного отца и матери "росли врозь", что и определило их дальнейшую судьбу. Я ничего не предсказываю, вдруг из-за меня вы потеряете интерес ко всему в будущем происходящему.
Но начинается новая сказка, где о своих школьных годах и ранней юности вам расскажет сам наш любопытный мальчик, а я временно ухожу в тень, оставаясь навечно лишь незримым рассказчиком.
P.S. Прости, отец, что писал о тебе без твоего разрешения. Я лишь хотел, хоть в этой книге, ощущать тебя рядом со мной. Я писал это от любви к тебе и продолжу книгу эту и дело твоё. Твой любящий сын, Люциус.
Школьные годы.POV Юстаса Малфоя.
Я начну, возможно, с конца, но скажу вам честно, это было самое начало.
Время, проведённое мною в школе, стало для меня путеводной звездой в моих исследованиях, и именно там я нашёл свой единственный свет в жизни.
Так как я начал изучать магию "ещё с пеленок", учёба давалась мне легко, но моё любопытство, конечно, никуда не делось, и каждое слово сказанное учителем, хоть немного имеющее отношение к Светлой магии, воспринималось мною как сигнал к действию. Я не боялся, зачитывая книги от корки до корки, верить во что-то слишком сказочное, даже для нашего волшебного мира. И в этом стремлении в тот день я оказался не один.
Это случилось осенним утром, я встал ни свет, ни заря, чтобы пойти в библиотеку и найти источник стихийных заклинаний (хотя уже тогда я подозревал, что сила природы, как и её создательница, любит тишину, и слова для этого не требуются). Выдвинутая мною теория спустя два часа поисков не нашла никаких подтверждений. Я думал, что ищу, возможно, не там, но чувствовал, что близок к разгадке.
В этот самый момент мне помешал солнечный луч, что проходя через стекло одного из огромных витражей школьной библиотеки, упал на зеркало, что выпало из сумочки, сидящей за столом напротив ученицы Рейвенкло.
Луч отразился от зеркала и запутался в её золотистых волосах, а я тут же бросился его поднимать, чтобы отдать хозяйке.
- Мисс,- обратился я к ней, не сочтите это за фамильярность, но я не знал её имени, хотя возможно уже четыре года учился с ней в одной школе,- ваше зеркальце выпало из сумочки.
- Спасибо,- ответила она, и я увидел её взгляд: он лучился теплом и добротой.
Она протянута руку, а моё сердце забилось, словно птица в клетке. Меня вдруг очень заинтересовал пергамент, что лежал перед ней на столе. Я не решался подойти посмотреть, и потому спросил:
- А что там, у вас на листке нарисовано?
- Да так, просто небольшой эскиз.
Она немного отошла в сторону, а мне показалось, может она испугалась этого вопроса. Да уж, моё любопытство сейчас меня впервые погубит. Но то, что там было изображено, лишь рассмешило меня. Она на мгновенье смутилась, но тут же тоже рассеялась. Миссис Периш, со своим неизменным большим пучком из волос на голове, с вязанием в руках - со стороны это выглядело действительно забавно.
- А что у вас в руках за книга? - тут же подловила она меня.
- Да так, просто не серьёзное увлечение.- Также как и она ответил я ей, показывая обложку книги.
- О, "Заклинания Светлой магии", это, наверно, очень сложная литература?
- Да, но очень интересная,- и я решил ей представиться.
-Юстас,- сказал я и немного не смело протянул ей руку.
У меня и не было большого опыта в знакомстве с девушками, у меня было немного друзей в школе, и девушек среди них не было, в высшем обществе руку дамам при встрече целовали, и я, конечно, был обучен этому, но здесь была немного другая атмосфера.
- Кэтрин. И я вижу вас не в первый раз, мистер Малфой. - сказала она, все также улыбаясь, эта улыбка - искренняя, милая - очаровала меня, и словно искра разожгла пламенный костёр в моем сердце.
Она меня знает, а я её нет, ну, конечно, совсем увяз, как в болоте, в этих пыльных книгах.
- Вы очень красиво рисуете, у вас талант.
- Это тоже лишь увлечение, хобби.
В библиотеке было тихо в ранее утро и никого вокруг.
- Вы приходите сюда рисовать, чтобы отвлечься? - это была лишь догадка, и я очень боялся обидеть её этим.
- Да,- ответила она немного смущенно.- Но если вы выдадите мой секрет...
- Нет, что вы, никогда! - ответил я поспешно.
- Моё увлечение, тоже является для меня своего рода уединением,- посмел заверить её я.
- Нет, я вижу в вашем взгляде заинтересованность и целеустремленность. Это не увлечение, а очень важная часть жизни.- Я был немного удивлён такой наблюдательностью.
- Но можно мне все-таки посмотреть ваши рисунки? Я, конечно, не эксперт, но у меня дома есть несколько работ известных художников, потому я немного разбираясь в современном искусстве.
- Смотрите, я не против. - Я взял со стола и тот рисунок с миссис Периш, и ещё несколько набросков - там был и наш школьный двор с Гремучей ивой, и наш учитель по Истории магии профессор Томкинк(1), а также вид на Запретный лес, скорей всего с территории школы.
В рисунках Кэтрин был свой индивидуальный стиль, никаких замысловатых линий, простой графический рисунок. Я представил на мгновение, как она держала карандаш, как выводила линии, о чем думала в тот момент. Все-таки она удивительная.
После таких разговоров иногда ни о чем, или, наоборот, о чем-то очень серьезном, было очень много. Мы встречались то намеренно, то случайно, и старались не молчать, будто боялись того, что могло открыться за этой тишиной. Но от себя не убежишь, с Кэтрин я забывал даже о своих исследованиях, времени и принципах моей семьи, ведь Кэтрин была из бедной семьи, её мама серьёзно болела, и она часто отлучалась из школы к ней, в клинику Св. Мунго, а возвращалась оттуда очень опечаленной. Кэтрин даже сказала как-то мне, что хотела бы стать не художником, а колдомедиком, чтобы вылечить свою мать. Вот в такие моменты мы и предавались тому самому молчанию, она думала о своей семье, а я о своей. Не зная чем помочь друг другу, мы могли отдалиться как друзья, но этого не случилось, я втайне от всех проводил дни и ночи в библиотеке, и даже обращался к магловской литературе, по всем симптомам у матери Кэтрин был рак кости, или саркома(2). Лечение этой болезни даже в магическом мире было очень примитивным и не давало никаких результатов, в магловском способы лечения стоили огромных денег.
К концу седьмого курса болезнь матери Кэтрин начала прогрессировать, и теперь она даже пропускала уроки, чтобы навещать её в больнице.
Когда, Кэтрин не было в школе, я очень скучал, именно тогда, я боялся признаться себе в этом, я хотел не только её видеть, но и почувствовать, обнять, прикоснуться. Со мной было впервые, я не знал, что это, и мог лишь ждать встречи.
Но к концу года Кэтрин в школу так и не вернулась. Впоследствии, я узнал, что таким образом она лишь пыталась отдалить момент нашего счастья.(3) Когда я поступал по настоянию отца в Академию при Министерстве Магии, Кэтрин экстерном заканчивала школу и тоже поступала только в Академию при больнице Св. Мунго.
Я встретил её позже, спустя три года, это было случайно, а может нас, свела сама судьба, но за это время моё чувство не исчезло, оно ещё больше росло, я все также скучал по нашим разговорам. Думая о ней, я повторял себе: " Когда у Кэтрин все будет хорошо, мы обязательно встретимся, и я смогу ей признаться». Я молился за неё и это случилось.
1) - профессор Домкинк действительно существовал, и преподавал историю магии в Хогвартсе, как раз в юные годы Aбрахаса Малфоя, его книгу по истории Магии очень любила читать Гермиона.
2) - Я предполагаю, что маги ничего не знали о магловских болезнях, особенно в 40 – 50- хх. годах 20-го века, и скорее всего, вообще отвергали теорию о том, что маги сами могут болеть магловскими болезнями, поэтому не изучали их, и ничего не знали о способах лечения.
3) - отец Кэтрин ушел от них, еще до ее рождения,так как его родители были против из союза. Кэтрин просто боялась, что история повторится, и она не хотела рушить жизнь Юстуса.
4) - Стадия саркомы матери Кэтрин была неоперабельной, она болела всего год, и умерла, поэтому Кэтрин жила в доме одна.
5)- http://opt-in-china.ru/wa-data/public/shop/products/44/97/59744/images/120349/120349.970.jpg
Академия.POV Юстаса Малфоя.
Но ни разу не вспомнил я ту, что любил,
Потому что ни разу о ней не забыл.
Расул Гамзатов
Академия при Министерстве Магии, ещё ничего более скучного в моей жизни не было, как, наверно, и моя будущая профессия, так думал я, когда только проходили первые уроки в этом помпезном учебном заведении. Единственной радостью, была переписка с друзьями, что остались у меня ещё со школы, мысли о Кэтрин, и такие долгожданные успехи в моих исследованиях Магии стихий.
Ещё в конце седьмого курса в школьной библиотеке, в запретной секции я нашёл одну очень интересную рукопись, в ней совсем мне не известный автор, рассказывал от том, как смог "приручить ветер и пламя" с помощью своего украшения, и я понял, что он имел ввиду. И хотя все это на первый взгляд казалось таким простым, это не отменяло всей опасности и рискованности моей затеи. Я понимал, эта сила огромна, даже для опытного мага приручить её будет, значит потратить много магической энергии, и если я это не осилю, то буду не только физически истощен, но и сам пострадаю от ударной волны собственных заклинаний, и никакой предмет мне не поможет. Вы спросите, откуда я знаю, каковы будут последствия, да, просто, автор сам рассказал о том, что его первый опыт был неудачен, и закончился тем, что его в бессознательном состоянии, и со сломанной рукой нашли собственные слуги в ближайшем к поместью лесу, в котором он специально поселил Соплохвоста. Я же пока не знал, как осуществить свою мечту.
Где-то к середине третьего курса Академии я узнал о том, где в этот момент обучалась Кэтрин, она жила одна в доме своей матери.
Там была чистота и порядок, тишина и пустота,(4) так она сказала мне, когда я трансрегировал к ней домой, она говорила, что боялась встречи со мной, но очень желала этого, мы гуляли в саду, сидели на берегу и почти не отрывали взгляда от друг друга. Это было как волшебство, застывшая нота, и хоть я и говорю за нас обоих, я знал, что эта музыка отдавалась и в её сердце. " Ты рассказывала, мне о том, как скучаешь по матери, утешить я тебя был не силах, я держал тебя за руки, а мог лишь согреть. Я часто приходил к тебе домой, всегда радостный и счастливый, ты тоже улыбалась мне, но иногда была очень печальна.
- Почему так грустен, твой взгляд, Кэтрин? Возьми лучше у меня это солнце, только улыбнись, - попросил я тебя, однажды, когда мы сидели в беседке у дома твоей матери.
- У нас разные жизни Юстас, я хотела бы пройти с тобой одной дорогой, но из-за меня ты все потеряешь, тебе придётся от всего отказаться, и жить в тени богатого прошлого. - Когда ты сказала это, что внутри меня что-то оборвалась, в груди похолодело. Жизнь без тебя будет такой же стужей, подумал я, зачем мне она, даже в золоте.
- Зачем, мне все это, Кэтрин, без тебя все теряет смысл, а жизнь теряет свой солнечный свет. Я был бы рад отдать все, и жить рядом с тобой, здесь - это и есть моя мечта, Кэтрин.
- Тебе этого не позволят. - Ты сказала это твёрдо, и я мог бы разозлиться.
- Значит, мы никого не спросим.
- А мой отец ушёл от нас, потому что послушал, своих родителей, чем же он хуже? Знаешь, он был на могиле мамы, положил цветы...- говорила ты и плакала. - Зачем он пришёл сейчас, а тогда ушел.
Я подошёл к тебе и,смотря в глаза, произнес:
- Значит он не жил вовсе без этой любви. И я не смогу, Кэтрин, как без солнца.
Тогда я поцеловал тебя, робко и смело, я не брал своё, я отдавал себя.
- Давай, поженимся, Кэтрин. Это будет праздник, только для нас двоих.- Произнёс я тихо, вставая перед тобой на одно колено".
Это было в том письме, к тебе, в нем я ещё раз признался в любви, и вернулся в Академию, уже не просто женатым, окрыленным.
Я более оживлённо, снова погрузился в исследования, на северо-востоке Британии, я нашел магический лес, внешне и внутренне очень похожий, на тот, что находился рядом с Хогвартсом, только с возможностью трансгрессии, там также обитали Акромантулы, Соплохвосты и Кентавры. Конечно, я даже Кэтрин не рассказал об этой затее, но это была первая и последняя ложь "во благо".
Предметом для защиты от магии Стихий для меня послужил простой медальон из бронзы с изображённой на нем розой(5). Я трансрегировал в лес ближе к вечеру, благо, были последние дни весны, и солнце ещё не садилось. Но лес был очень густым, деревья с мощными кронами и толстыми стволами уходили высоко в небо, будто забирая себе весь солнечный свет. Освещая себе путь ярко горящим факелом, я медленно пробирался в самую чащу леса. Привлечь Соплохвоста я решить запахом сырого, только недавно,застреленного на охоте моим отцом, мяса оленя, смотреть на это было противно,но другого выбора у меня не было. Я немного боялся, понимая, что в этих местах я чужак, а не хозяин, и родовая защита не убережет меня от этого зверя. Подходя уже к самой чаще леса, я разбросал куски мяса, под деревьями на небольшой поляне и сразу услышал, как ко мне кто-то подкрадывался. Животное дышало часто, отчего даже листья низких деревьев слегка покачивались как от ветра. Я быстро сориентировался, снял медальон с шеи и взял его. Хищник оскалился, готовясь к прыжку, но вдруг из медальона блеснул яркий луч света, ветер в лесу усилился, и он лишь на два шага отошёл назад, но не отступал. Я поднял медальон в руке выше, сверкнула молния, она ударила в землю, и земля будто зажглась огненным столбом. Но зверь все равно не испугался, и был готов забрать меня, даже прыгнув через огонь, уже не надеясь ни на какую магию, я закрыл голову руками и упал на землю. Одним прыжком преодолев огненную стену, Соплохвост оказался рядом со мной, и он уже занёс лапу, чтобы просто разорвать меня на части, но не смог этого сделать, будто, какой-то щит вокруг меня не давал ему это сделать. Я лег на спину, и, словно, щупая воздух, действительно почувствовал мощнейший сгусток энергии, защищавший меня от него, Соплохвост попытался ещё раз, и ударная волна от щита оттолкнула его к дальнему дереву. Уже через секунду пытаясь подняться, я подумал про себя " это будет прорыв, величайшее научное открытие, если я только смогу выбраться из этого ужасного места, и написать и издать свою книгу", и тут же провалился в темноту, чувствуя, как силы покидают меня...
Кажется прошла целая вечность, хотя меня нашли в лесу вечером того же дня, и я уже лежал в палате клиники Св. Мунго, жмурясь от яркого солнца и белых стен больницы, у самой кровати сидела Кэтрин, а посередине палаты стоял отец.
- Мисс, вы не могли бы выйти, - строго сказал отец, - я хочу поговорить со своим сыном.
Но я прервал его:
- Нет, папа, Кэтрин - моя жена, и она имеет полное право здесь находится. - И я увидел, что отец не обрадовался этой новости, хотя скорее тому, что ему этого ни кто не объявил.
- Хорошо, - ответил он совсем не злобно. - Расскажи и мне, и своей жене, как ты оказался, в чаще одного из самых опасных лесов магической Британии.
-Я смог, отец, доказать...- Только и успел сказать я, а потом замолчал, потому что увидел, насколько заплаканными были глаза моей любимой, никакие исследования этого не стоили.
- Ты чуть не ушел от меня, Юстас. Чуть не ушёл...- Чуть не плача, повторяла Кэтрин, до боли стискивая мою руку. Я даже немного был удивлен ее словами, только потом я узнал от отца, что меня нашли едва живого, и чтобы восстановиться, мне нужно было ещё неделю пролежать в больнице.
- Простите меня. Я не хотел чтобы, все случилось именно так. - Я понимал, что то были лишь слова, и они меня не оправдывали.
-Когда ты, научился так врать, Юстас? - Вдруг совсем тихо спросил отец.- Ты знал, на что идешь. - Он уже почти кричал, и вдруг вытащил из кармана мантии, ту самую рукопись, что я так опрометчиво оставил на столе в школьной библиотеке. Уже можно было не удивляться тому, что мой отец, всегда и все про меня знает.
После этого случая, моя жизнь окончательно изменилась, я рассказал отцу, что давно бросил учёбу в Министерской Академии, и поступил, сдав сложнейшие экзамены, сразу на третий курс Академии Высшей Магии, во Франции.
Через три года я окончил её, и мы с Кэтрин уже более официально поженились, церемония была скромной, хотя за годы учебной переписки мы уже успели привыкнуть к этому, и нет, не кольца напоминали нам об этом, а любовь, для которой не было ни времени, ни расстояний.
Мы с Кэтрин, поселились в её скромном семейном поместье, она к тому времени уже работала в Мунго, как эксперт в области лечения последствий проклятий, сглазов и воздействия на человека Непростительных заклинаний, а я, конечно, преподавал - в Хогвартсе Трансфигурацию и ЗОТС. Когда Кэтрин сказала, что беременна, я был "на седьмом небе" от счастья, именно тогда решил написать уже свою книгу, где и решил изложить все свои наработки о Магии Стихий. И хотя у меня уже было несколько трудов о Светлой Магии, я знал, как на такую мощь и возможности, могут позариться, люди алчные и жестокие, как, например, мой брат.
О его жизни, я почти ничего не знал, так как после окончания Хогвартса, он забрал свою часть наследства и ушел из семьи. Закончил ту же Академию при Министерстве магии, потом женился на не уже молодой женщине, зато богатой и знатных кровей, остальное было неизвестно, да и не совсем интересно для меня, каждый из нас жил своей жизнью.
Поэтому я решил написать в книге о том, что Магию Стихий не сможет использовать тот, кто познал один из самых страшных грехов - убийство, это была намеренная ложь, и я боялся, что в нее не поверят.
Как раз в день пятилетия Люциуса, когда мы все вместе собирались пойти покупать ему метлу, я её и закончил.
" Хочу напоследок сказать вам, достопочтенные потомки, не используйте эту силу для своих злодеяний, эта мощь не должна губить жизни, она должна их спасать, как это уже миллиарды лет, и делает сама природа, иногда жертвуя собой ради нас".
P.S. Так и будет, отец, так и будет. Твой сын, Люциус.
День гибели моих родителей.Добро, сделанное врагом, так же трудно забыть, как трудно запомнить добро, сделанное другом. За добро мы платим добром только врагу; за зло мстим и врагу, и другу.
Василий Ключевский
POV Люциуса.
Об этом дне я расскажу вам сам, так как это был последний день жизни моих родителей. Последний день, когда они были со мной. Я помню этот день, будто он был только вчера, хотя двенадцать лет жизни я и не знал о своих родителях, самое дорогое было вырвано у меня из памяти, и хоть мне и очень больно говорить об этом, я расскажу вам все, ничего не утаив.
----------------------------------------------------------------------------------------------------
В этот день я встал рано, да и почти не спал всю ночь, был в предвосхищении события следующего дня. Нет, не Дня рождения, хотя пять лет бывает один раз в жизни, я ждал не этого.
Я вышел из спальни, по дому разливался вкусный запах выпечки, ведь по выходным мама пекла улитки, посыпанные сверху сахарной пудрой.
- Почему ты до сих пор не оделся? Какой же ты именинник в ночной рубашке? - Она была рада меня видеть.
Я посмотрел на себя, действительно в туфлях и одной ночнушке, я стоял и улыбался.
- Мам, а папа уже встал?! - Громко крикнул я.
- Конечно, твой папа давно проснулся, чтобы помочь маме накрывать на стол. - Выходя из своего кабинета, ответил мне отец.
Я стоял смущенный и радостный.
- Иди ко мне. - Подходя ко мне ближе, он протянул ко мне руки, и я побежал в его объятья. Он поднял меня на руки и спросил:
- Ну, что, будущий ловец команды Слизерина, вы готовы к покупке формы и метлы? – Да, я ждал, именно покупки метлы, вы скажете, а не рано ли? И мама, говорила также, но я пообещал ей быть очень острожным. Я мечтал
- Всегда готов. - Так же весело ответил ему я, и он рассмеялся.
- Подожди, Юстас, сначала мы все должны позавтракать.
Я сидел у отца на руках и от радости даже чуть подпрыгивал. А он гладил меня по волосам. У моего отца были такие же, как у меня светлые волосы, чуть бледная кожа, он был одет в бежевый костюм, а главное, что мне очень нравилось, это тонкая полоска усов над губами. Он всегда держался твёрдо, с учениками был строг, а дома - ласковый и добрый. Он очень любил маму, пил с ней чай по вечерам в беседке и приносил лесные цветы. Он часто обнимал меня и целовал, вот как в тот самый момент, я чувствовал, как его усы немного щекотали мне щеку и только смущался.
Мой отец был ещё так молод, он работал в школе пять лет, а ему самому было всего тогда всего двадцать семь лет.
Он спустил меня на пол, взял из маминых рук заварник и налил всем в кружки чай. А я умылся, одел новую мантию и зелёный шейный платок, что только вчера погладила мама.
Я вернулся в гостиную, сел за стол, почти сам, папа немного помог мне взобраться на высокий стул. И хотел сразу протянуть руку за сахарными улитками, но мама остановила меня:
- Сначала съешь кашу. - Она сказала это совсем не строго, а по-доброму, как могла только мама. Её волосы были, как лучи солнца, как у Златовласки из сказки, что она читала мне перед сном.Она очень любила читать мне перед сном, иногда эти истории были правдой, её снами или она придумывала их сама. На ней было зеленое скромное платье, но даже в нем она выглядела очень красивой. Однажды, на приёме в доме моего дедушки, мне было три, и дедушка Арманд очень просил привести меня к ним к нему домой, гости рассматривали картины, они были красивыми и дорогими, и один из них спросил папу: " - А какую из этих картин вы могли бы рассматривать часами? И он совершенно серьёзно ответил: " Это моя жена". Все гости были удивлены, а мама смутилась, папа извинился и поцеловал ей руку. Мама очень любила готовить и почти каждый день радовала нас кулинарными изысками, и рассказывала, как очень давно её мама готовила, так же вкусно, причём мама делала по дому почти все сама. У нас была только одна домовиха Тинки, она помогала маме в саду, на конюшне и в небольшом огороде, мама очень любила Тинки.
В конюшне мы держали семью из троих прекрасных лошадей - Алекса, Тима и Розу. Тим был самым молодым и предназначался мне, пока я катался на нем всего один раз, родители же почти каждый день устраивали конную прогулку, иногда брали меня с собой и сажали в седло. Я также очень любил и сам бегать в конюшню и кормить лошадей яблоками и морковью, они опускали свои тёплые морды к моим рукам и хватали яблоки большими губами прям целиком, я лишь успевал удивляться.
Когда я уже доедал кашу, мама сама подала мне целых две «улитки». Я случайно схватился не за «улитки», а за её руку, её кожа была мягкой и нежной.
Когда я повернулся на стульчике и уже собирался выходить из-за стола, отец остановил меня:
- Подожди, Люциус, мама ещё не поела. - Сказал он совсем не строго. Он и никогда не был груб со мной, хотя я рос непоседливым ребёнком, тогда ещё не мог заниматься спокойно дольше пяти минут, все спешил к озеру или в лес, зато я очень любил заниматься с отцом фехтованием.
Уже вставая из-за стола, когда спрыгнул со стула и я, мама взяла салфетку с колен и вытерла мне ей рот, сам то я совсем об этом забыл, а может я хотел слизать сладкую пудру с губ, ведь мне было всего пять лет. Я только посмотрел на маму и обнял ее, поцеловав в щеку.
Папа вдруг начал что-то искать по карманам, он вдруг немного заволновался и сказал:
- Я, наверно, забыл мешочек с деньгами в ящике стола. Люциус принеси мне его, пожалуйста.
- Конечно, сейчас. - Уже на ходу крикнул я.
Кабинет был недалеко, из гостиной было два выхода – парадный - на улицу - и в кабинет. Лакированная чёрная дверь, с мраморной зелёной ручкой, всегда меня привлекала, я любил приходить сюда по ночам и сидеть у отца на коленях. Он рассказывал мне о Хогвартсе, магии и о природе, я вообще считал, что мой отец был самым умным, ведь он знал так много. А когда, я засыпал у него на руках, он укутывал меня в плед и относил в спальню.
Я уже зашёл в кабинет, остановился у стола и вспомнил, что отец не сказал в каком ящике стола нужно искать деньги. Я отвлекся и посмотрел на фотографии, что и всегда были на папином столе: на первом фото были я, мама и папа. Эта колдография была сделана в Рождество, когда мне было четыре, на заднем фоне была видна ёлка с игрушками, подарки; огоньки гирлянды переливались разными цветами, а я не мог усидеть на месте, сразу хотелось мне пойти открывать подарки. А другая колдография была более официальной: на ней был мой дедушка Арманд и мой папа; дедушка умер два месяца назад, папа очень переживал, он бывал у нас очень часто, особенно после смерти его жены и моей бабушки; и папин брат Абрахас, его я никогда и не видел, отец говорил о нем неохотно, и то только в беседе с дедушкой; на этой колдографии почти никто не двигался, только папа чуть повернул голову и посмотрел на дедушку. Я взял со стола первое фото, хотел проверить, там ли до сих пор моя "маленькая шалость": дело в том, что желая сделать родителям приятное и показать, как хорошо я научился писать своё и их имена, я написал на задней стороне такую фразу: « Юстас + Кэтрин=Любовь ,Юстас + Кэтрин+ Люциус = Семья » , и обвел все в красивую рамочку. Папа, конечно, это заметил, но не отругал, а попросил больше не повторять.
Я уже догадался, что деньги лежат в первом ящике стола, но вдруг увидел, как из камина вышел человек, я не сразу узнал его, но потом догадался, что это был папин брат Абрахас. Он посмотрел на меня, его взгляд был ехидным, будто он что-то от меня хотел:
- Ты, наверное, Люциус, подойди ко мне, и мы вместе сможем уговорить твоего папу отдать мне кое-что. - Но я не послушал его, я был очень напуган. За ним из камина вышел человек в чёрной маске, это напугало меня ещё больше.
- Папа, помоги мне! - Кричал я, выходя из кабинета. - Там пришел твой брат и какой-то человек в маске.
Отец вдруг развернулся к маме и взволнованно сказал:
- Уводи Люциуса. - Мама сразу заплакала.
- А как же ты? Я не уйду без тебя!
- Нет, Кэтрин, ты должна спасти сына. Все будет хорошо, я вернусь к вам.- Сказал он, обнял маму и поцеловал, потом он ласково посмотрел на меня, присел и сказал:
- Ничего не бойся, Люциус. Я и мама очень любим тебя. Помни об этом, хорошо? - И тоже обнял меня, а я плакал у него на плече. Двое людей в чёрных масках и Абрахас уже выходили из кабинета.
- Уходите! - только и успел сказать он, вынул палочку и готов был сражаться за нас.
Мама подняла меня на руки и, прижав к себе, выбежала из дома. Мы слышали, как отец что-то говорил о том, что Абрахас не должен этого делать, а те люди пускали опасные заклинания из палочек. Мама старалась бежать быстрее, нам нужно было только преодолеть антипарационный барьер, потом мы услышали, будто в доме кто-то упал, мама повернулась, и я подумал вдруг это папа, и даже хотел выбраться из маминых рук, но что я мог сделать. Мама поцеловала меня в макушку, прижала к себе крепче и побежала ещё быстрее. Они сначала вышли из дома, а потом как-то оказались совсем близко к нам. Мама отпустила меня, я спрыгнул, а мама упала на траву, она попыталась подняться, и я увидел, как её платье на животе окрасилось красным, она не смогла подняться и только шепнула мне:
- Уходи. Я люблю тебя...- потом замолчала, но я не послушал ее, я гладил маму по голове, просил её очнуться.
Папин брат вдруг попытался приблизиться ко мне, но я не замечал его, человек, что стоял справа, сказал ему убить меня, но он почему-то не захотел этого делать, он только сказал, что сделает все быстро и хорошо, и я все забуду. Я посмотрел на него испуганно, а потом разозлился, взял камень с земли и поднялся, чтобы ударить его им, но он вдруг вскинул палочку и прошептал:
- Oblivate.
Перед тем как потерять сознание, я только успел увидеть, что его взгляд был полон жалости и смятения.
Потом они сожгли дом и тела моих родителей, они сожгли все, моё прошлое, моё детство… Все было кончено в этот день, но я выжил, но забыл о них, хоть и на время…
