Глава 1Он стоял у мольберта и штрих за штрихом создавал свою идеальную женщину. Нежными плавными мазками наполнял ее изнутри жизнью, страстью, таинственностью; придавал формам мягкости, неповторимой женской изящности. Старался точно перенести на холст каждый плавный изгиб нежного тела, каждый каштановый завиток, тонкий стан, покатость плеч.
̶ Драко, я невообразимо устала, давай продолжим завтра, ̶ до слуха доносится приглушенный голос натурщицы.
̶ Грейнджер, терпение, мне осталось совсем немного, ̶ Малфой прекрасно знает, что это обман. Работа никогда не покажется ему достаточно идеальной. Он всегда найдет незаметную мелочь, скрываемый яркими красками изъян, невидимый чужому глазу.
* * *
Драко профессионально занялся живописью три года назад, почти сразу после окончания Второй Магической Войны. Ужасное побоище принесло в Магическую Англию серость, разруху и голод. Ни один человек не мог найти себя надежного пристанища или жизненно необходимого заработка, а их, детей войны, стали называть потерянным поколением. В безнадежном положении оказались даже те, кто сражался на стороне Света, не щадившее себя, готовые пожертвовать всем ради их представления об идеальном мире.
Семья Малфоев тогда потеряло все: многомилионное состояние в Гринготсе (Министерство назвала это вынужденным пожертвованием), Малфой-мэнор и обожаемую мать Драко, Нарциссу. Женщина не смогла перенести унижения, обрушившегося на них после падения Темного Лорда и заточения любимого мужа на пожизненный срок в Азкабан.
Драко остался совершенно один, без поддержки друзей и родителей и с абсолютно пустыми карманами, вынужденный на время забыть о магии. Ему приходилось терпеть голод и нищету, принудившую Малфоя работать барменом в дешевых пабах, там же снимая себе маленькую, провонявшую дешевым табаком и винным угаром комнату, с облезшими грязными обоями, жесткой односпальной кроватью, круглым деревянным столом и старым потертым стулом. Единственным неоспоримым достоинством комнатушки был прекрасный вид из окна, скрываемый выцветшими занавесками.
Каждое утро молодой человек мог наблюдать за тем, как окрашиваются в нежные пастельные тона городские крыши, как переливается зеркальная поверхность Темзы всеми оттенками зеленого и синего цветов. На работе Драко изучал посетителей, запоминал их манеры, уникальные повадки, пропитываясь неповторимым народным духом и самосознанием. Именно там, в грязном лондонском пабе Драко Малфой и полюбил жизнь со всеми ее недостатками и недочетами, неточностями и погрешностями.
Проснувшись в одно такое весеннее утро, Малфой написал свой первый незамысловатый пейзаж, изображавший Темзу, пришвартованные рыбацкие лодки и грязные стены домов. Этот символ начала своего творческого пути, зарождения внутри него художественного начала Драко прикрепил над столом, обращаясь к нему взглядом всякий раз, когда наступала черная полоса, напоминая самому себе о незыблемости духовной свободы и о существовании прекрасного и сакрального в каждой незначительной, кажущейся невзрачной мелочи.
Позже Драко пытался писать людей. Чаще всего моделями служили нетрезвые мужчины и легкодоступные женщины, ̶ постоянные посетители подобного рода заведений. На удивление, у Малфоя точно получалось угадывать их характер и натуру, удачным подбором красок создавая полутона и тени, поразительно верно передавая настроение посетителей и окружающую атмосферу.
В его жизни больше не было никаких потрясений и неожиданных происшествий. Все шло своим чередом, тихо и спокойно, до одного судьбоносного момента.
* * *
Был обычный промозглый вечер, снаружи нещадно завывал ветер, ломясь в закрытые окна. Люди внутри громко шумели, переругивались и громко разговаривали. Обычный вечер пятницы. Драко стоял у барной стойки и поспешно увлеченно царапал что-то на листке блокнота, не обращая внимания на гомон в зале.
̶ Кто на этот раз твоя модель, Малфой, очередная заблудшая сюда шлюха? ̶ язвительно поинтересовался пустоголовый официант, по имени Клод. Драко от всей души ненавидел этого ублюдка за его тупость, узколобость и абсолютное отсутствие чувства прекрасного. Интересы этого человека ограничивались девушками и дешевым пивом. За время пребывания в маггловской части Лондона отношение Драко к магглам несильно улучшилось: он по-прежнему считал их пустыми, ни на что негодными, кроме кутежей и беспробудного пьянства людишками.
̶ Ох, прости, совсем вылетело из головы написать твою очередную подружку, ̶ огрызнулся Малфой.
̶ Все глумишься, Малфой? ̶ видимо, Клод не оскорбился таким намеком. ̶ Знаешь, чем больше ты проводишь времени среди подобного сброда, тем грубее и скучнее становятся твои шутки. Советую тебе чаще проветриваться, ̶ парень мерзко улыбнулся.
̶ В этом забытом Мерлином районе можно только заживо сгнить, ̶ Малфой устало уронил голову на ладони, уставившись немигающим взглядом в грязную, испещренную трещинами поверхность барной стоки.
̶ Забытой кем? ̶ Драко вздрогнул, осознав свою оплошность, но подняв взгляд на Клода, понял, что его ошибке не придали большого значения. ̶ Дорогуша, тебе точно нужно отвлечься от своих каракуль. ̶ Малфой незамедлительно хотел возмутиться, но Клод, подняв руку, просил его замолчать. ̶ Тебе необходимо развеяться. Сними себе девчонку на ночь, развлекись. Кажется, за тем столиком, чуть левее Жирного Боба, ничего, ̶ глаза Клода сально заблестели.
Проследив за его похотливым взглядом, Драко увидел хрупкую фигурку девушки. На вид ей было около двадцати трех, симпатичное милое личико, длинные изящные руки с тонкими пальцами, густые, доходящие до плеч вьющиеся каштановые волосы. Она было одета в поношенное хлопковое платье и простые лодочки, на худые, чуть сутуловатые плечи была накинута легкая шаль. Несмотря на небогатый наряд и скудный ужин, девушку нельзя было назвать нищей. Под это определение подходили все постоянные посетители этого паба, даже Клод, но не она.
Казалось, незнакомка изнутри переполнена достоинством, изяществом и душевной силой. Драко непременно захотелось ее нарисовать. Не отпускало чувство, что они прежде где-то встречались. Было в ней что-то очень знакомое, врезавшееся в память.
Вот оно. От внимательного взгляда не укрылся едва заметный жест брюнетки. То, как она накручивает на указательный палец темный волнистый локон. В Хогвартсе так всегда делала только одна знакомая ему девушка. Гермиона Грейнджер.
Глава 2Назвать эту встречу неожиданностью было бы большим приуменьшением. Драко не ожидал наткнуться на бывших знакомых из прежнего мира в этой маггловской глуши. Покидая магическую часть Лондона, Малфой решил для себя навсегда попрощаться с магией, оборвать все старые связи и начать жизнь заново в незнакомом месте и с незнакомыми людьми. Но судьба распорядилась иначе.
Что здесь делает Грейнджер? Она, как часть Золотого Трио, меньше всех должна была испытывать нужду, но, судя по ее потрепанному виду, удача и к ней повернулась спиной. Что с ней произошло?
̶ Что, понравилась? Как хороша! ̶ вывел из задумчивости голос Клода, о присутствии которого Малфой уже успел забыть. Вглядевшись в официанта, Драко заметил, что с лица последнего до сих пор не сошла эта мерзкая похотливая улыбочка. Малфой, вспоминая тот момент, до сих пор не мог точно определить для себя, чем именно он руководствовался в тогда: желанием защитить Грейнджер от нападок похотливого придурка или сгрызающим изнутри любопытством.
̶ Да, пожалуй, подойду, ̶ больше никак не отвечая на дружеское подбадривание Клода, парень направился к столику, расположенном в самом углу зала.
Находясь в шагах десяти от Гермионы, Малфой в нерешительности остановился. Что он ей скажет? «Привет, давно не виделись» или «Как поживаешь, Грейнджер?». Все было так глупо и неестественно, особенно если учитывать характер их школьных отношений.
Но неожиданно повернув к нему голову и устремив на Драко осмысленный взгляд, свидетельствующий о том, что она его непременно узнала, Гермиона избавила Малфоя от лишних сомнений и нерешительных мыслей, и он, не чувствуя былого дискомфорта, смело направился к ней.
̶ Грейнджер, вот уж не ожидал тебя здесь увидеть, ̶ ухмыльнулся Драко, присаживаясь на свободный стул. ̶ Какими судьбами?
Гермиона все еще внимательно разглядывала его своими большими карими глазами, словно не веря, что это действительно он, Драко Малфой. Почувствовав легкое смущение, парень решил отшутиться:
̶ Вот уж не ожидал, что моя скромная персона произведет на тебя такой эффект.
Вдруг Гермиона спокойно ответила:
̶ Здрасвуй, Малфой. Действительно, неожиданная встреча, ̶ и, посмотрев в окно, точно пытаясь разглядеть что-то в вечернем тумане, на удивление, честно ответила, без ехидства и прежнего гордого взгляда. ̶ Ищу работу.
̶ Здесь? ̶ Драко был шокирован.
̶ Но ты ведь нашел, ̶ она мягко и устало улыбнулась, снова вглядываясь в запыленную улицу, скрытую грязным, заляпанным стеклом. Поза девушки была напряженной, взгляд изможденным. Казалось, все в ее фигуре говорило об усталости и обрушившихся на нее бедах и несчастьях. Драко не мог поверить, что женщина перед ним была та, горделивая, слегка высокомерная Грейнджер.
У этой незнакомки были плавные мягкие движения, а не резкие и торопливые. Глаза были подернуты поволокой, их даже можно было назвать томными, в них не горел прежний неукротимый огонь, они словно подсвечивались изнутри спокойным, согревающим тебя, пламенем. Драко захотелось, чтобы это пламя грело только его.
̶ Ты видела здешних посетителей, Грейнджер? Ни одна здравомыслящая девушка не захочет работать в этом зловонном пабе.
̶ Малфой, мне очень нужны деньги, мне плевать, ̶ равнодушно отозвалась она. Драко понимал, что он не должен спрашивать об этом, и Грейнджер может проигнорировать его вопрос, но он попытался:
̶ На что? ̶ он уже внутренне был готов к резкому ответу, но вместо этого Гермиона как-то неуверенно посмотрела на него, словно сомневаясь можно ли доверить ему такую тайну, но решившись все-таки произнесла:
̶ Я хочу уехать в Париж. Там самые лучшие школы живописи, в них учились лучшие мастера: Моне, Писсаро, Пуссен, Дега. Ты только посмотри в окно. Каждая деталь этого на первый взгляд убогого пейзажа неповторима. Это не просто грязная речка, переполненная старыми дырявыми лодками. Стоит только присмотреться, и ты можешь различить сотни оттенков зеленого, серого, синего… Мерлин, зачем я тебе все это говорю, ̶ она резко замолчала и снова начала пытливо вглядываться в прохожих, невероятно быстро снующих по улице.
Драко не мог поверить в услышанное. Это было невозможно, невероятно. Вечно прагматичная, сухая, не привыкшая к спонтанности Грейнджер, так горячо и увлеченно рассуждала о живописи. О живописи, показавшей ему уникальность и красоту простых повседневных вещей, когда Малфой уже отчаялся найти успокоение и счастье после позорного изгнания из Магического Лондона.
̶ Я помогу тебе, Грейнджер, ̶ он бы не посмел отказать в помощи человеку, разделявшему его основные жизненные ценности и устремления.
Гермиона непонимающе посмотрела на Драко, сбитая с толку его неожиданным порывом, но благодарно кивнула, чуть улыбнувшись, и ее глаза засияли еще ярче.
Глава 3Они вместе работают уже полгода. Гермиона снимает комнату в том же пабе, напротив его собственной. В первый раз, увидев ее, Драко оказался прав: Грейнджер действительно сильно изменилась. Она редко сидела за книгами, все больше посвящая свободное от работы время написанию картин. К слову сказать, получалось у нее неплохо. Краски были насыщенными, яркими; мазки аккуратными, осторожными. Все без исключения картины были живыми, она словно вкладывала в каждую кусочек себя, наполняя полотно жизнью и естественностью.
Малфой мог часами разглядывать ее картины, любуясь ими, как и самой Грейнджер. Те немногочисленные разы, когда она соглашалась для него позировать, можно было сосчитать по пальцам, но именно эти полотна получались самыми восхитительными.
Однажды Малфой, блуждая по пабу в поисках Грейнджер, нашел ее, сидящей по-турецки на крыше и неотрывно смотрящей на багровый закат. На умирающее солнце, поглощенное молчаливой Темзой, поражающее при столкновении тысячи искр. Она была еще красивее и загадочнее, чем он ее помнил.
Прохладный вечерний ветерок трепал ее короткие волосы. Бархатистой кожи ласково касались неуверенные лучи уходящего солнца. Карие глаза восторженно следили за розовыми и голубыми бликами на зеркальной поверхности Темзы. Драко хотелось запомнить ее именно такой, восхищенной, счастливой, невероятно красивой.
̶ Драко, ты можешь подойти, ̶ он молча опустился на крышу рядом с ней. Малфой боялся что-то сказать, нарушив установившуюся между ними уютную тишину и помешав ее молчаливому созиданию.
̶ Невероятно красиво, правда? ̶ резко повернувшись к нему, Гермиона попыталась отыскать ответ на свой вопрос в его глазах, но не смогла найти ничего, кроме ничем не замутненного счастья.
Он лишь согласно кивнул. Несмотря на то, что он так же страстно, как и она любил живопись, Драко, наверное, никогда не сможет настолько остро чувствовать окружающую красоту. Гермиона была человеком, заставляющим искать и находить Малфоя невообразимую прелесть в каждой мелочи.
̶ Лови момент, ̶ ее тихий шепот слился с ветром.
̶ Что?
̶ Лови момент, Драко, ̶ она сделала глубокий вдох. ̶ Мы все сейчас присмерти. Все самое красивое и яркое быстро воспламеняется и так же быстро сгорает, нужно уметь ловить момент.
Больше не проронив ни слова, она тихонько встала и отправилась к себе, оставляя Малфоя наедине со своими мыслями.
* * *
Грейнджер совсем немного рассказывала о себе, она больше любила говорить об искусстве или помогать ему в написании работ. Драко нравилась писать с ней картины, тогда у него появлялось чувство, что они вместе создают что-то великое и монументальное. Что-то постоянное.
Из того, что ему удалось выяснить, Гермиона после войны осталась совсем одна. У друзей была своя жизнь и свои проблемы, им было некогда помогать еще и нуждающейся подруге. Родители, как только к ним вернулась память, не захотели больше иметь с девушкой ничего общего, ссылаясь на оскорбившее их недоверие.
Грейнджер вынуждена была со всеми трудностями сражаться в одиночку. Ей было абсолютно не на кого рассчитывать. Так однажды, скитаясь в поисках работы, она и забрела в этот паб.
В какой-то мере Драко был даже благодарен всей этой череде нелепых и печальных случайностей, сведшей их в этом месте.
* * *
Все эти полгода Малфой был счастлив. Ему нравилось просыпаться с ней каждое утро в одной постели; пить дешевый кофе, изрядно приправленный сахаром, скрывающим его отвратительный вкус; по вечерам, сидя на крыше паба любоваться закатом, положив голову ей на колени; писать ее портреты, слушая недовольное усталое ворчание. У Драко была идеальная спокойная жизнь.
Пока однажды она не прибежала к нему в комнату и восторженно не завопила, что ее приняла в эту чертову академию.
Мир тогда рухнул.
Он прекрасно понимал и не строил глупых иллюзий, что она бросит свою многолетнюю мечту и останется с ним. Нет, она на много больше любила живопись. Намного больше, чем его.
̶ Что ты молчишь, Драко? ̶ Гермиона обеспокоенно посмотрела на него. ̶ С тобой все нормально?
Малфой поднял голову и долгим взглядом смотрел на Грейнджер. Наверное, в его глазах отразилось что-то такое, от чего Гермиона поспешно подбежала к нему:
̶ Драко, ты не хочешь поехать со мной? У меня, конечно, немного денег, но нам хватит. Я могу подрабатывать в кафе. Думаю, в Париже забегаловки получше, чем в этой затхлой части Лондона, как считаешь? ̶ она натянуто усмехнулась.
Малфой напряженно молчал. Он был рад, что Гермиона не хочет оставлять его, хочет взять его с собой. Но у Драко совершенно не было денег. В пабе он получал гроши, а свои картины продавать боялся. Материально зависеть от Грейнджер — последнее, чего он хотел.
Он не мог поехать. Он должен был остаться.
Словно прочитав его мысли, девушка, заглядывая в его серые глаза, торопливо предложила:
̶ Или хочешь, ты приедешь после меня, если еще не готов уехать, хорошо? Я буду тебя ждать.
Драко, тепло улыбаясь, поднял руку и ласково провел большим пальцем по ее щеке. Легонько потянул на себя, усадил на колени и нежно поцеловал.
Ее поцелуй был на вкус как надежда. Терпкий от смочивших потрескавшиеся губы слез и непостижимо сладкий от ее неуверенной улыбки.
Медленно отстранившись, Драко заглянул в ее теплые коньячные глаза, говорившие лучше всяких слов, что она обязательно сдержит обещание.
