Долг и Любовь

Пролог

Молли Уизли, в девичестве Моринн Пруэтт, устало потёрла спину и попыталась разогнуться. Она стояла у плиты последние несколько часов, так что выпрямиться с первого раза не получилось — пусть по меркам волшебного мира она была ещё молода, но многолетние ритуалы и сдерживание проклятья Предательства Крови просто так, знаете ли, не проходят. Хотя, возможно, она разогнулась слишком рано — сегодня в Норе был важный день, и Молли очень хотела приготовить самый вкусный ужин, который только можно было вообразить. Если всё получится, на лице её гостей появятся улыбки — редкие гости после прошедшей войны.

Битва с Волан-де-Мортом дорого стоила их детям — и названным, и родным. Они потеряли Фреда, почти потеряли Гарри, потеряли Билла-человека, потеряли… Слишком многих, чтобы вспоминать в этот день. И, пусть с момента битвы за Хогвартс уже прошло больше пяти лет, некоторые раны так и не исцелились. И хуже всего, конечно, было молодым.

Молли и Артур делали всё, чтобы вернуть Джорджа к жизни, но потеря брата стала ударом, от которого он так и не смог оправиться. Он в рекордные сроки создал заклинание, уничтожающее любые отражающие поверхности, никогда не переступал порог их с Фредом комнаты и целыми днями сидел на чердаке, что-то царапая на пергаменте и бубня себе под нос бессвязную ерунду. Биллу и Флёр даже пришлось взять на себя управление лавкой приколов — её ребёнок не мог появляться в тех местах, где они когда-то были с братом. А при условии, насколько неразлучны были Фред и Джордж…

Молли, наверное, лучше многих понимала, что чувствует её сын — когда-то она также выла на могилах Фабиана и Гидеона, не говоря уж о том, что Фред был её обожаемым сорванцом. И, конечно же, миссис Уизли очень хотела помочь своему мальчику. Возможно, он спустится к ним сегодня?

Немного подумав и в последний раз бросив придирчивый взгляд на плиту, Молли решила подняться на чердак, чтобы отнести Джорджу что-нибудь вкусненькое и попытаться уговорить его придти на торжественный ужин. Формально, поводом для сбора была годовщина Билла и Флёр — но Джинни сказала ей по глубокому секрету, что Гарри, возможно, всё-таки сделает ей предложение. Надо сказать, миссис Уизли не очень одобряла эти отношения — очкастый мальчик был ей как родной, и она, разумеется, видела и знала, что её ненаглядная дочка не очень-то ему и нравится. Но Джинерва, к худу или к добру, в любовных вопросах оказалась полной копией матери, так что Молли приняла решение не вмешиваться. Ну, разве что сварила базовый антидот к приворотному зелью, который собиралась подлить Гарри в тыквенный сок — чисто на всякий случай. Всё-таки Джинни замечательная девочка, но иногда имеет привычку слишком увлекаться.

Как и всегда, люк на чердак был закрыт. Молли, держащая в руках поднос, начала громко стучать ногой по ступеньке и громко крикнула:

— Джордж, это мама! Открой, я несу пирог! Джордж!

Некоторое время ничего не происходило, но потом люк со скрипом отворился. Её талантливый ребёнок, конечно же, использовал невербальное заклинание — сам Джордж сидел у дальней стенки, крутя в руках странную рогатину. Возможно, это была ветка с заклинанием стазиса? Но Джордж уже очень давно не ходил в сад, разве нет?

— Джордж, дорогой, ты обязательно должен съесть всё до последней крошки. Спустишься сегодня? Придут Гарри, Гермиона и все-все-все.

Её сын слабо улыбнулся. Возможно, это должно было быть фирменной рожицей близнецов «мам, ты достала», но Молли поняла это скорее интуитивно — её Джордж выглядел слишком плохо, и на такие сложные эмоции у него не было сил.

— Джордж, мы договаривались. Помнишь? И ты обещал соблюдать все рекомендации колдомедика. Кажется, мы снова положим тебя в Мунго.

— Не надо, мам. Я просто увлёкся.

Ребёнок поднял ветку и помахал ей перед собой.

— Я закончил свою последнюю разработку. Это «ветвь судьбы» — артефакт, который возвращает в прошлое, в момент, когда принятое решение определяет всю дальнейшую жизнь. Не очень стабильное, но зато никаких ограничений, как у хроноворота — потому то это «билет в один конец», в новую реальность, созданную новым решением. Здесь я, конечно, исчезну, но ты не волнуйся — там, в новой реальности, ты тоже будешь существовать, так что мы с Фредом будем под твоим контролем.

Последние слова Джордж произносил, когда ветка уже вибрировала и слегка светилась. Молли, ухватившая главное — её ребёнок собирается использовать какой-то сомнительный самодельный артефакт, который может стоить ему жизни — тут же бросилась вперёд и попыталась отобрать у сына опасную разработку. Завязалась короткая потасовка, в которой ни один из участников не хотел вредить друг другу, и миссис Уизли почти смогла вырвать ветку, когда что-то звякнуло, грохнуло, и её потянуло куда-то назад и вбок.

Последним, что увидела Молли Уизли, в девичестве Моринн Пруэтт, было перепуганное лицо Джорджа, в руках которого стремительно превращался в труху его экспериментальный артефакт.

Глава 1

Молли медленно приходила в себя, постепенно начиная чувствовать руки и ноги. Это было сложно — еë словно поместили внутрь огромного куска желе, и вся информация об окружающей действительности просто оставалась где-то за его пределами.

Мда — давненько она не попадала под экспериментальные заклинания своих близнецов. Пожалуй, в последний раз такое приходило, когда еë сорванцы были на втором курсе Хогвартса — несколько безвредных, но очень неприятных сглазов из семейного арсенала Пруэттов быстро объяснили мальчикам, почему их мама не подходит на роль подопытного гнома.

Видимо, мысли о родовых сглазах разбудили спящие воспоминания — ей упорно чудилось, как кто-то звал еë по старому, почти забытому имени.

— Миа? Миа, ты в порядке? Миа!

Да, именно так к ней обращались давным-давно, в родительском доме. Артур честно пытался понять, почему «Моринн» сокращали до «Миа», но в результате плюнул и придумал вариант «Молли» — и после того, как она сделала свой выбор, миссис Уизли уже никогда не слышала иного обращения.

— Миа! Мерлин великий, да что ж это такое. Ты уже позвал колдомедика, Гид? Ну так зови! Да ничего не было, она шла, а потом вдруг упала!

Да, теперь она, кажется, узнаëт голос своего старшего брата. Фабиан? Их с Гидеоном голоса практически неотличимы, но ведь не зря Фэб обратился к младшему брату. Но почему ей вспоминаются именно они?

— Миа!

Молли тряхнуло, и она распахнула глаза — над ней нависали еë мëртвые и слишком молодые братья. Невозможно!

— Что с тобой, Миа? Ты смотришь…

— …Очень странно.

Гид и Фэб действительно всегда так делали. Заканчивали предложения друг за друга или говорили одновременно — когда Фред и Джордж впервые начали делать также, она чуть с ума не сошла.

Два призрака прошлого быстро переглянулись, а потом осторожно потянулись к Молли. Только в этот момент она поняла, что лежит на полу, в точно таком же коридоре, как в Пруэтт-мэноре.

— Сестрëнка, ты нас пугаешь. Может, этот Нотт и не лучший претендент на роль твоего мужа…

-… Хотя вы вряд ли когда-нибудь разговаривали…

-… Но ты же знаешь…

— Что отец ни за что не изменит своего решения.

Братья хором закончили свою мысль и выжидательно уставились на свою младшую. Молли, как раз пытавшаяся подняться, тихо охнула и лёгла обратно на пол.

Всë понятно.

Экспериментальная ветка Джорджа сработала — именно так, как задумал еë гениальный мальчик, просто не на том человеке. И артефакт, как и было заявлено, перенëс еë в день, когда решилась еë судьба.

Тогда, в прошлом, когда она была молодой и беззаботной Моринн Пруэтт, отец задумал выдать еë замуж по расчëту. Фабиан и Гидеон хотели открыть своë предприятие, свободных денег не было, и выгодный брак решил бы сразу несколько проблем. Выбор пал на молодого Кендрика Нотта — еë долговязого и самовлюблëнного однокурсника-слизеринца, чей отец был верным сторонником Волан-де-Морта. Впрочем, далëкого от политики лорда Пруэтта чужие взгляды волновали куда меньше, чем идея родных сыновей. Но, как бы Моринн ни любила своих братьев, приносить в жертву своë личное счастье она тогда не собиралась.

Молли всегда считала, что они с Артуром были предназначены друг для друга. Они влюбились с первой встречи, и нежность, трепетность и хрупкость их отношений сохранялась все годы их брака. Конечно же, она была инициатором — скромный и тихий Уизли полгода ходил за ней тенью, вздыхал по углам и смотрел болезненно-влюблëнными глазами, но совершенно не собирался приближаться к объекту своего обожания. Зато он посвящал ей свои изобретения — а Артур всегда был гениальным артефактором, пусть он и не мог в полной мере проявить себя из-за своего «наследия».

Он был чистокровным, конечно же. Не очень знатным, но с хорошей родословной — и с клеймом Предателя Крови, полученным ещë его прадедом. Еë муж никогда не рассказывал, за что Уизли получили родовое проклятие, и ей так и не удалось это выяснить через своих друзей. Артур нëс это бремя тихо, помощи не просил и ни на что не рассчитывал — деятельную и взрывную Моринн Пруэтт это совершенно не устраивало.

Если она правильно помнит, то артефакт перенëс еë в лето перед последним курсом — в тот роковой день, когда она наотрез отказалась выходить замуж за Кендрика.

Потом были скандалы, ссоры и ужасные оскорбления, которые она прокричала в лицо своему гордому жениху, навсегда став его врагом. Отец весь год пытался что-то придумать, но Молли снова всë разрушила, просто сбежав со своим Уизли и уже ни разу не вернувшись в отчий дом.

Изначально план был прост. Взрывная Пруэтт была уверена, что отец всë-таки любит еë, и рано или поздно он простит свою дочь, снимет проклятие Предателя Крови с Артура, и всë будет хорошо.

И, возможно, так оно и было бы, но помириться с отцом они просто не успели. Какие-то мысли были у еë братьев — потом они погибли вслед за лордом Пруэттом, и всë это потеряло хоть какое-то значение.

Нет, Молли Уизли никогда не жалела о том, что выбрала Любовь. Да, она навсегда потеряла множество друзей и своë место среди аристократии, жила не в поместье, а в Норе, выслушивала оскорбления Ноттов и Малфоев и была вынуждена сама вести быт и смотреть за многочисленными детьми. Да, были сложности, хотя Артур всегда старался брать побольше работы, создавая сложнейшие артефакты на заказ, были и горести — но дочь рода Пруэтт так просто не сломить.

Молли Уизли боролась до конца. Проводила запрещëнные ритуалы, вливала свою магию и жизнь, жертвовала родовыми способностями и смогла снять клеймо Предателей Крови со всех своих детей, хотя в итоге оказалась в шаге от статуса сквиба. Но — не жалела. Ни за что. Никогда.

— Миа, ну ты чего?

Молли хотела бы сказать, что сделала бы свой выбор снова — но сейчас, когда еë живые старшие братья обеспокоенно носились вокруг, она даже мысленно не могла произнести роковые слова.

— Я шла к отцу, верно? Чтобы обсудить помолвку?

Близнецы переглянулись. Младшая неслабо их напугала — она просто рухнула посередине коридора и минут десять лежала без движения, а, очнувшись, выглядела слишком потерянно.

— Неважно, Миа. Давай позовëм колдомедика?

— Ты и правда выглядишь плохо, сестрëнка. Не ходи.

Значит, она права — именно сейчас она собиралась высказать отцу всë, что думает об этой помолвке, и сообщить о своих чувствах к Артуру. И вот, она снова здесь — на кону еë счастливая семейная жизнь и гложущее чувство, что, возможно, причиной падения рода Пруэтт стало именно еë решение.

Тогда Молли не знала, что скоро начнëтся война с Волан-де-Мортом, что еë семья погибнет, что всë пойдëт не так, как ей думалось в семнадцатилетней влюблëнной голове. Сейчас она точно знает последствия. И, возможно — только возможно! — свадьба с Ноттом сохранит жизнь еë братьям. Потому что, насколько ей известно, денег отец так и не нашëл, и Гид с Фэбом пошли по совершенно иному пути, в конце которого оказался Орден Феникса.

Она всë-таки встала с пола, позволяя братьям поднять себя и наложить несколько очищающих заклинаний.

— Вы знаете, что эта помолвка затеяна для того, чтобы вы смогли открыть Бюро Проклятий? Что Нотты просто покупают мою чистую кровь?

Близнецы переглянулись, и Молли сразу поняла — не знают, но догадываются. Она тоже узнала не сразу — лишь когда Нотты прислали официальный отказ от помолвки, и разьярëнный отец прокричал ей это в лицо.

— Ты, наверное, что-то путаешь.

Их неуверенный тон выдавал их с головой. Кажется, они и сами были не в восторге от этой идеи, но и отступить уже не могли. К тому же, на кону была их мечта — на их месте она бы тоже не стала колебаться.

Гид и Фэб переглянулись, до ужаса напоминая книззлов, которых застали за воровством.

— К тому же…

— …Это не самый плохой вариант.

— Нотты, вроде, приличная семейка…

-… Вдруг слюбится?

Молли только тяжело вздохнула — вся семья упорно игнорировала еë любовь к Артуру, наивно думая, что это «подростковая дурь, которая пройдëт». Так вот, дорогие мои — не прошла. За тридцать лет не прошла.

— А отец ждëт меня?

Она и забыла, что близнецы, совсем как еë дети, постоянно переглядывались, будто общаясь силой мысли. А ведь раньше еë жутко бесило, что для Гида и Фэба она всегда была немного лишней.

— Ждëт. Но он не обидится, если ты не придёшь и не устроишь истерику.

И, в целом, Моринн Пруэтт была согласна со своими братьями.

Глава 2

Разговор с отцом был неизбежен, но Молли решила отложить его на пару дней, чтобы всë тщательно обдумать — и заодно прожить расставание с близкими.

В то, что она не вернëтся, миссис Уизли поверила сразу, потому что Джордж ни за что не стал бы создавать артефакт, действие которого можно было отменить. А, значит, она больше никогда не увидит своих мальчиков и Джинни — даже если она снова выберет Артура, не факт, что у них появятся те же самые дети. Ключевое слово — если.

Легко делать выбор, когда ты молод, горяч и не знаешь, к чему приведёт твоë решение. Многодетная мать, которая собиралась становиться бабушкой, руководствовалась совсем иными мыслями.

Она всë ещë не одобряла решение своего отца, который выбрал своих сыновей, полностью проигнорировав желания и чувства единственной дочери. Но жизнь показала, что это действительно была единственная возможность для еë братьев.

Она прекрасно помнила, насколько сильно Фабиан и Гидеон любили работать с проклятиями, и с трудом приняла тот факт, что Билл решил пойти по их стопам. Братья много лет вынашивали идею собственного Бюро, которое могло бы конкурировать с самим Гринготтсом — и ей верилось, что они действительно были способны достичь всего, чего хотели.

Но Артур! Как она сможет жить без Артура?

Но, видимо, как-то придётся. Впрочем, она не собиралась сдаваться без боя, и теперь собиралась добиться от отца клятвы, что он выполнит еë условия.

Время ожидания Молли коротала в своей комнате, почти забытой, но удивительно родной. Намëтанный глаз подмечал детали, на которые в детстве не обращаешь внимания — на то, что общий интерьер довольно скуден, что шторы бережно перешиты, и что все еë добротные мантии стоят гораздо меньше одной пары ботинок Сириуса Блэка. Пруэтты всë ещë были куда состоятельнее многих, конечно — но по меркам аристократии они явно переживали не лучшие времена. С высоты прожитых лет решение отца становилось всë более и более понятным — обеспечить сыновей, хорошо пристроить дочь…

Нет. Она не стала бы насильно выдавать замуж свою Джинни, даже если бы на их пороге ошивался бы Драко Малфой. Но, наверное, отцы просто не способны понять своих дочерей.

Чувствовать себя молодой всё ещë было непривычно. У неë ничего не болело, рыжая копна волос струилась до копчика, искрилась от магии и ужасно мешала, а тело явно полегчало килограмм на двадцать. Нет, она всë ещë не была изящной тростинкой — Пруэтты отличались широкой костью, массивными спинами, взрывным характером и невероятным талантом к различным сглазам и проклятиям — но сейчас еë фигура приняла приятные очертания гитары, и в определëнной одежде это выглядело очень эффектно. Ба, да она была очень даже роковой девушкой в свои семнадцать! А в памяти сохранились лишь слëзы и попытки замазать веснушки…

Их единственная домовичка тихим голосом известила, что лорд Пруэтт готов выслушать мисс Моринн, и Молли дала себе пару минут, чтобы успокоиться — предстоящий разговор будет довольно жëстким.

Кабинет отца ничуть не изменился, всë также вызывая в ней лëгкий трепет. Молли вошла с гордо поднятой головой, с вызовом посмотрела на родителя и встретила такой же взгляд из-под густых бровей.

Это еë первая встреча с лордом Пруэттом за долгие годы — в прошлый раз именно этот разговор был последним, и ей даже не позволили присутствовать на его похоронах.

— Нет. Я не отменю твою свадьбу. Всë уже решено, ты выходишь замуж за Нотта, и ни твои слова, ни обмороки не изменят моего решения.

Он, конечно же, именно такой, каким был в еë памяти — упрямый, жëсткий, бескомпромиссный и слишком похожий на неë саму. Или, вернее, это она похожа на него — из них троих только она в полной мере унаследовала отцовский темперамент.

— Если у нас нет денег, зачем ты пообещал помочь моим братьям?

Он даже не вздрогнул, только сощурился и слегка склонил голову на бок.

— Потому что. Вот выйдешь за Нотта, родишь ему детей и поймëшь, почему я поступил именно так. Ещё и спасибо скажешь.

Мать семерых детей, как раз таки, понимала лорда Пруэтта слишком хорошо — понимала, но не одобряла. Но спорить смысла не было — вместо этого она села в удобное, массивное кресло, и стиснула в руках подол своей домашней мантии.

— Я тоже твой ребëнок, отец. Выбери меня. Хоть раз в жизни выбери меня.

Вот теперь его пробрало — лорд вздрогнул и отвëл взгляд, в котором явно мелькнуло сожаление. На секунду Молли поверила, что всë получилось, но это было лишь мимолëтное мгновение:

— Я желаю тебе блага, Миа. Правда. Но свадьба с Ноттом это дело решëнное.

Еë всë-таки пробрало. По телу побежала неприятная дрожь, а к глазам подкатили слëзы. Надо же — думала, что отболело, отошло за столько лет. И знала ведь, что отец всë равно не согласится — а больно, словно по-настоящему надеялась на его понимание.

Первые минуты она плакала неподвижно и молча, лишь изредка шмыгая носом. Потом собралась, стëрла солёную дорожку со щеки и снова уставилась на лорда Пруэтта.

— Тогда это будет сделкой.

Она замолчала, изо всех пытаясь избавиться от этих злых, обречëнных слëз. К сожалению, она как-то не думала, что будет плакать, так что не взяла с собой платок, а у отца, конечно же, ничего подходящего не было.

— Я выйду замуж за Кендрика, если ты снимешь проклятье Предателя Крови с Артура. И ты пообещаешь мне это прямо сейчас. Нет, поклянëшься. Непреложным Обетом.

Отец смотрел странно, незнакомо, но в глазах Молли стояло слишком много слëз, чтобы разглядеть.

— Моринн…

— Ты это сделаешь, ясно?! Или, клянусь магией, я заставлю Ноттов расторгнуть помолвку, сбегу с моим Уизли, и ты больше никогда меня не увидишь!

Белая вспышка озарила комнату, подкрепляя еë слова, и у лорда Пруэтта не осталось выбора. В свидетели позвали Фабиана — он робко попытался переубедить сестру, но вскоре сдался и скрепил их обещание.

Прости, Артур, но это было единственным, что она смогла придумать. Прости и будь счастлив.

Хоть один из них.

Глава 3

Лорд Пруэтт совершенно не хотел тянуть с выполнением своей части сделки. После того, как прозвучали последние слова клятвы, он забрал у дочери все вещи, которые ей дарил Артур Уизли, и закрылся в своëм кабинете, изучая родовое проклятие. Молли была уверена, что снятие клейма предателя крови не займëт у отца много времени — он был Пруэттом, и работа со всякими порчами и сглазами была у него в крови, причëм как снятие, так и наложение. Тем не менее, гордость не позволяла лорду Пруэтту зарабатывать на своих знаниях и способностях, и Молли очень удивилась, когда он одобрил идею близнецов о создании Бюро. Но, видимо, Фэб и Гид действительно были его любимыми детьми, ради которых он мог даже изменить свои взгляды.

Зря он так, конечно же. В многодетных семьях не должно быть любимчиков, и уж тем более нельзя жертвовать желанием одного ради другого — эту простую истину мать семерых детей прочувствовала на собственном опыте.

Как назло, вся одежда была красивой и приличной, хотя душа Молли требовала надеть нечто серое, невзрачное и траурное. Она собирается прощаться с любовью всей своей жизни — рюшечки, пайетки и корсеты здесь совершенно неуместны. В конце концов, выбор пал на приталенную мантию винного цвета с бархатными вставками, «приемлемую» для знати и невероятно шикарную для семьи Уизли.

В саду уже ждал отец — как всегда аккуратный с небольшим перебором, со своей обожаемой тростью и лëгким высокомерием.

— Не передумала?

Молли проигнорировала настолько нелепый вопрос и крепко взялась за подставленный локоть.

— Сначала дай мне поговорить с ним. Я хочу нормально попрощаться.

Лорд ничего не ответил, что было его формой согласия, и взял дочь за руку, увлекая в аппарацию.

Они оказались у небольшого дома где-то на краю Шотландии, и Молли с интересом начала изучать место, где любовь всей её жизни провëл свои ранние годы. Они никогда особо не общались ни с Пруэттами, ни с другими Уизли, и встречи с роднёй Артура, как правило, проходили где-то на нейтральной территории. Вначале он наверное, просто стеснялся приводить свою «знатную» жену в гости — потом почти вся родня с обеих сторон погибла в войне с Волан-де-Мортом, и поддерживать общение уже было не с кем. Так что Молли действительно впервые пришла в дом к Уизли, и это казалось ужасной насмешкой судьбы.

Отец отступил, презрительно осматривая покосившийся забор, и подтолкнул дочь вперëд.

— Ну, иди. Будешь присутствовать при ритуале?

На этот вопрос Молли не ответила. Резко выдохнув, как перед прыжком в ледяную воду, она отправилась на свой последний разговор с Артуром.

Он был дома, конечно же. Уютный, в мягкой повседневной одежде, немного растрëпанный, только-только вернувшийся из подвала, где проводил очередные эксперименты — он был тем, кто открыл ей дверь, и она сразу же поразилась, каким красивым он был в свои семнадцать. Нет, для Молли муж был прекрасен любым, но сейчас, вглядываясь в нетронутое годами и проклятьем лицо, она будто снова влюбилась в него.

— Молли?

Артур смотрел со смесью удивления, радости и подозрений — он сразу понял, что девушка не могла просто так оказаться на пороге родового дома. Ему что-то прокричали из другой комнаты, он ответил, что всё в порядке, не отводя взгляда, и Молли поняла, что не сможет, просто не сможет переступить порог. Если она сделает шаг вперëд, то непременно сбежит с ним, и будет тут же убита магией и своим обещанием.

— Выйдешь? Это, наверное, ненадолго.

Уизли послушно сунул ноги в первые попавшиеся тапочки и последовал за гостьей. Далеко они не ушли — Молли просто завернула за угол, мимолëтно отметив, что они остались в поле зрения лорда Пруэтта, и взяла парня за горячие, огрубевшие от постоянной работы ладони.

— Я люблю тебя, Артур Уизли. Ты самый замечательный, талантливый, умный и скромный человек из всех, кого я встречала в своей жизни. Я благодарна судьбе за то, что встретила тебя, и навсегда сохраню в памяти все наши поцелуи.

Она замолчала, собираясь с мыслями. Артур тоже ничего не говорил — на его лице застыло обречëнная, болезненно-влюблëнная гримаса, а тело было натянуто, как струна. Они встречались с пятого курса, и первоначально лишь Молли двигала эти отношения. Позже, когда у них уже появился Чарли, Артур признался, что до самой свадьбы ему снился кошмар о том, как лорд Пруэтт запрещает им быть вместе. Девушка с болью думала, что сейчас она своими руками воплощает в жизнь этот кошмар — но обратной дороги уже не было.

— Отец выдаëт меня замуж. За Кендрика Нотта. Прости.

«За то, что предала нашу любовь. Что не иду до конца, что откупаюсь от тебя дурацкой сделкой.» Но сказать этого вслух она уже не могла — проклятые слëзы опять подступили слишком близко, и первые солёные капли уже пролились.

На секунду Артур сжал еë ладони так сильно, что, казалось, сломает кости, а потом с тихим вздохом отпустил их и отошëл на шаг назад. На мгновение Молли безумно захотелось, чтобы он возразил, чтобы призвал еë бороться, чтобы он пообещал придумать что-нибудь — но Артур Уизли никогда не стал бы делать ничего подобного. Он сдался сразу, сдался без боя, и совершенно мëртвым голосом произнëс:

— Вот как. Ясно. Прошу, не вспоминай обо мне и будь счастлива.

Больше всего на свете Молли Уизли захотелось на него наорать — Моринн Пруэтт обернулась к отцу, и он, поняв еë без слов, тут же направился к молодым людям. Не в силах находиться в этом месте, Миа развернулась и бросилась прочь, остановившись только в небольшом лесочке напротив дома. Она провела там всё время, пока отец снимал с Артура проклятье, заливаясь слезами на поваленном дереве, и чувствовала себя просто отвратительно.

Миа не проронила ни слова, когда вернувшийся отец сообщил, что младший из Уизли больше не является Предателем Крови, молча аппарировала с ним домой и полностью проигнорировала все переживания матери и старших братьев. Со слезами кончились силы, на несколько дней погрузив еë в состояние апатии, но ничего не длится вечно — к концу августа Моринн Пруэтт окончательно пришла в себя, морально готовясь к последнему курсу в Хогвартсе.

Глава 4

Кендрик Нотт был именно таким самовлюблённым гадëнышем, каким Миа его помнила. Он был выше на две головы и втрое уже своей невесты, его смоляные волосы были уложены в стильную причëску, а мантия была щëгольской и неуместно дорогой для простой поездки в школу. В этом был весь Нотт, и Миа с трудом сохранила нейтральное выражение лица, когда еë жених обнаружил их в толпе и начал двигаться по вокзалу Кингс-Кросс.

Братья, сами вызвавшиеся проводить еë в школу, с интересом рассматривали эту картину.

— Ну, он довольно симпатичный…

— …но тебе придётся самой покупать ему вещи. Иначе…

— … долго этот напыщенный индюк не проживëт.

Кендрик всë-таки добрался до них и поцеловал руку Моринн самым претенциозным и дурацким образом.

— Рад видеть вас сегодня, мисс Пруэтт. Особенно в новом качестве.

Фабиан и Гидеон тут же шагнули вперëд, оттесняя Мию от жениха и пытаясь надавить на Нотта грозными взглядами. Они никогда не сталкивались с ухажëрами младшей сестры (собственно, еë единственной любовью был Артур, который всеми силами избегал встреч с еë семьëй), и теперь близнецы отыгрывались на Кендрике, как будто его поведение действительно могло повлиять на исход помолвки. Тем не менее, это было довольно приятно, так что Моринн немного понаблюдала за молчаливым противостоянием, а потом поспешила вмешаться — если так пойдёт и дальше, они опоздают на поезд.

— Ты пришëл помочь мне с вещами? Прости, но их уже взяли мои братья. Мы пойдëм занимать купе. Заходи, если будет желание.

Несмотря на все обстоятельства их брака, Моринн не собиралась враждовать с Кендриком. Они, скорее всего, проведут всю жизнь вместе — смысл отравлять своë существование бесполезным противостоянием? Ну нет, мисс Пруэтт была слишком старой для таких глупостей. Впрочем, лебезить, втираться в доверие и завоëвывать любовь Кендрика она тоже не собиралась. Взрывная Пруэтт это всегда взрывная Пруэтт — либо Нотт научится с этим жить, либо пусть катится к Мордреду.

Не оборачиваясь, девушка направилась к поезду, действительно собираясь занять себе место. Братья тут же синхронно фыркнули, поддерживая идею младшей, и действительно потащили еë сундук.

К чести Нотта, сориентировался он довольно быстро. Конечно же, сначала он замер на несколько секунд, явно обдумывая, можно ли расценить поведение невесты как оскорбление — придя к выводу, что нет, он ловко проскочил вперëд и улыбнулся.

— Всë в порядке, я уже обо всëм позаботился. Нам в пятый вагон.

Место действительно было неплохим, и чужих вещей в купе не было. Ладно, Кендрик заслуживает ещë один балл, потому что Моринн действительно хотела поговорить с ним, и без лишних свидетелей. Если она правильно помнит, нечто подобное было и в прошлый раз — тогда всë закончилось криками, проклятиями и появлением смертельного врага.

Братья ещë немного поругались на жениха, но довольно быстро успокоились, поцеловали Мию на прощание и умчались в Лондон, возиться со своим Бюро. Пруэтт и Нотт остались одни.

— Когда планируется свадьба?

Моринн подала голос, чтобы разбавить повисшую тишину, но на самом деле ей действительно было интересно, потому что в еë доме больше говорили о будущем предприятии близнецов, а сама она не особо спрашивала. Возможно, мама поднимала эту тему пару раз, но младшая Пруэтт была не в состоянии слушать.

— Июль, насколько я знаю. Чтобы мы спокойно окончили Хогвартс. Мама просто в восторге.

Будто вторя своим словам, Кендрик Нотт завозился, шаря по карманам мантии, и извлëк на свет тонкое, довольно изящное и ужасно старомодное кольцо.

— Это вам. Мама предлагала отправить с совой, но, пожалуй, такие вещи следует делать лично.

Моринн посмотрела на украшение, которое показалось ей проклятым, и не шелохнулась.

— Предлагаю говорить менее официально. Ты знаешь?

Кендрик опять ненадолго замер, оценивая степень оскорбительности, и снова с улыбкой откинулся на сиденье.

— Хорошо. Знаю о чëм?

Миа, как загипнотизированная, смотрела на фамильное кольцо. Еë жених подбрасывал его на ладони, перекатывал между пальцами, и всë это вызвало очень странные ощущения. Как будто она во сне, а этот кусочек золота докажет, что всë по-настоящему.

— Обо мне, разумеется. И о нашем двухлетнем романе с Артуром.

Моринн не смотрела на лицо Кендрика, но видимая ей часть тела явно напряглась. Тем не менее, она считала, что это необходимый разговор, который непременно должен произойти до Хогвартса — весь Гриффиндор видел эти отношения, и будет куда хуже, если горделивый жених узнает обо всëм из чужих рук.

— Я решила, что ты должен знать об этом, чтобы это не стало недопониманием между нами. Можешь убедиться в моей чести любым заклинанием, если так тебе будет спокойнее.

На секунду Кендрик замер, а потом действительно полез за палочкой и наколдовал чары из дремучих времён. На самом деле это было оскорбительно, но Моринн стерпела, когда еë губы, шею и талию охватило неприятное пощипывание. Эти участки должны были подсветиться, как единственные, где еë когда-либо касался охваченный желанием мужчина. Собственно, они с Артуром никогда не заходили слишком далеко в школе — сначала стеснялись, потом готовились к ритуалу, который должен был снизить его проклятье.

— Ну что ж… Лично у меня нет историй о бывших или чего-то такого, о чëм тебе стоило знать, конечно, но спасибо, что сказала.

Кендрик, явно смущëнный неприятным разговором, отвëл взгляд и взлохматил свою безупречную причëску. Моринн скрестила руки и скептически подняла бровь.

— Да-а? А что по поводу Сам-знаешь-кого?

Нотт вздрогнул и напрягся, рефлекторно вцепившись в своë предплечье. Значит, метка уже цвела на его руке — даже если Миа знала об этом, было жутковато.

— Какие-то проблемы?

Изо всех сил стараясь изобразить равнодушие, Моррин повела плечами и безразлично фыркнула.

— Пруэтты аполитичны. Если честно, я практически ничего не знаю об этом. Это правда череп и змея?

Еë ложь сработала, и успокоенный Нотт вытянул руку, обнажая ненавистный узор. Моринн вздрогнула — она видела настоящую метку только у Снейпа, который был двойным шпионом, и это изображение внушало ей отвращение и ужас. Стараясь скрыть своë состояние, она пересела к Кендрику и взяла его руку в свои, нерешительно проводя пальцами по узору. Ощущалось, как обычная кожа, но змея дëрнулась, явно желая уйти от прикосновения.

— Мне тоже потом придëтся получить это?

Нотт, всë ещë бывший семнадцатилетним подростком, куда больше интересовался своей невестой, а не семейными традициями. Моринн кожей почувствовала его взгляд, пришедшийся по лицу, шее и груди — потом он завозился, и свободная рука, словно невзначай, оказалась на спинке сиденья рядом с еë плечами.

— Мерлин упаси. Максимум, будешь присутствовать на вечерах после собрания, если кто-то заглянет в гости. Женщины должны заботиться о семье, а не думать о политике.

Рука Кендрика соскользнула со спинки, сначала нерешительно, а потом уже уверенно обвив еë плечи. Миа делала вид, что полностью сосредоточена на метке, но мысленно не удержалась от смешка — она уже и забыла, насколько забавны все эти подростковые заигрывания.

— Уверен?

Они сидели практически вплотную, так, что могли чувствовать исходящее друг от друга тепло. Долговязый Нотт всë ещë был довольно нескладный и на редкость костлявый, но сейчас это почему-то почти не напрягало.

— Отец никогда не втягивал маму в свою работу, и Тëмный Лорд не требует присутствия жëн или что-то в этом духе. Он может пожить у нас некоторое время, но я тебя предупрежу. Знаешь, у тебя красивые ресницы.

Невинной мисс Пруэтт на этом моменте следовало покраснеть и отсесть куда подальше. Опытная мать семерых детей, которая действительно пыталась дать шанс Кендрику Нотту, тихо выдохнула и «случайно» облизнула губы.

Уже ближе к Хогвартсу Кендрик хрипло спросил:

— Пойдëшь со мной в Хогсмид на выходных?

Миа сонно приподняла голову. Губы саднило, потому что они, кажется, нацеловались на неделю вперëд, чужое тепло убаюкивало, а костлявая подушка в лице Нотта никуда не вырывалась, позволяя невесте разместиться со всем комфортом. Ни о каких выходных она пока не думала.

— А? Да, пошли. В этот раз выбираешь ты, в следующий раз я. Идëт?

Ответом стало довольное мычание куда-то в макушку, и Кендрик перехватил еë поудобнее.

Что же — пока что всë шло по еë плану.

Глава 5

— Не рычи.

Кендрик, уже привычно расположившийся где-то под боком, с усмешкой смотрел на пыхтящую невесту и игриво ущипнул еë за ляжку. Миа на игрища свихнувшегося от спермотоксикоза подростка не поддалась, с остервенением набросившись на эссе по трансфигурации. Она училась в школе Мерлин знает когда и благополучно позабыла большую часть того, что им полагалось знать. А ведь впереди были ЖАБА, которые она в своë время сдала очень даже неплохо! Так что Моринн Пруэтт днями и ночами сидела в библиотеке и проклинала всех, кто имел глупость над ней насмехаться.

Впрочем, идиотов не было. Все в Гриффиндоре сразу заметили, что «рыжая парочка» больше не вместе, а у Пруэтт появились помолвочное кольцо и вечно слоняющийся поблизости Нотт — родной факультет был убеждëн, что Моринн «хоронит в книгах своë разбитое сердце», и еë старались не трогать. Это было к лучшему — она действительно не хотела пересекаться с Артуром или обсуждать детали этого лета. Ну, а Кендрик возник на этих занятиях стихийно, и теперь коварно использовал предлог помощи с учëбой, чтобы к ней приставать.

Чужая рука всë настойчивее кружилась в районе еë ляжки, и стало ясно, что нормально поучиться уже не получится. Подумав, что перерыв не помешает, Миа отодвинула трансфигурацию и откинулась назад, сразу же угодив в чужие руки. Какой же он тактильный, Мерлинова борода! Это особенность Кендрика, или все подростки постоянно нарушают чужое личное пространство?

— Сколько у нас времени? Давай сразу засечëм, чтобы не получилось, как в прошлый раз.

На самом деле их отношения были довольно странными, и, казалось, оба не понимают, что с этим делать. Как правило, Кендрик легонько приставал к Моринн, а потом изо всех сил пытался оставаться в рамках приличий, в конце концов просто сбегая в сторону ближайшей уборной. И он действительно никогда не делал ничего слишком «откровенного» и вовремя возвращался в реальность, чем заработал себе ещë несколько очков.

А вот Моринн Пруэтт, по еë собственному мнению, вела себя совершенно неправильно.

Наверное, это было глупым оправданием, но в прошлом Молли Уизли всегда стремилась к близости с супругом в моменты сильного волнения или сложных периодов в жизни. Возможность обнимать его, слушать нежную ерунду, сцеловывать веснушки и валяться на широкой груди странным образом успокаивала, а потом в голову приходили хорошие, дельные мысли. И чем хуже им жилось, тем сильнее ей хотелось прижиматься к Артуру, флиртовать с ним и выделывать что-нибудь эдакое.

И совершенно логично, что в момент, когда Моринн Пруэтт переживала настоящий жизненный кризис, ей безумно хотелось нежности и чужого тепла, а единственным доступным источником был проклятый Кендрик Нотт. Конечно, перекладывать «вопросы нравственности» на несчастного подростка было ужасной идеей, но Моринн немного срывало крышу — и в последний раз их обжимания чуть не закончились фатально с точки зрения нравственности.

Видимо, Нотт тоже вспомнил об этом неловком инциденте, и его игривый настрой сменился смущением. Он отстранился, прикрыл рот рукой и начал смотреть куда угодно, но только не на невесту.

— Знаешь… В общем, я написал отцу. Спросил, есть ли способ как-то… Ну… Не оскорбительно изменить последовательность брачных ритуалов, раз уж мы всë равно скоро поженимся. Вот.

Моринн с восхищением посмотрела на Кендрика, невольно завидуя тому, что он мог просто взять и написать отцу о такой пикантной ситуации. Видимо, Нотт-старший, при всех его политических взглядах, был действительно хорошим отцом. Интересно, писали ли Артуру их сыновья с подобными вопросами? Почему-то Моринн казалось, что нет. Джинни тоже не особо распространялась о своих романтических чувствах — возможно, потому что Молли прочитала ей лекцию о вреде ранней беременности, когда девочке было четырнадцать, и с тех пор регулярно подбрасывала защитные зелья — и впервые «посекретничать» им удалось уже после войны.

Сама Моринн никогда не обращалась к родителям по личным вопросам — с отцом она ругалась, а мать была мягкой, покорной и пугливой женщиной, полностью подчинëнной своему мужу, и еë советы совершенно не соответствовали Пруэттовскому характеру единственной дочери.

А вот Кендрик Нотт вполне мог написать отцу такое письмо — и, кажется, для него это было обычным делом.

— И что он сказал?

Нотт смутился ещë сильнее.

— Ругался. Много и долго, пока я его уламывал. В итоге пообещал подумать, но какой-либо ответ даст только после того, как лично пообщается с тобой. Так что мы можем съездить ко мне в Самайн. Познакомишься с родителями, обсудите всякие свадебные моменты, и, может, он что-нибудь придумает.

Это было так абсурдно, пошло и невинно одновременно, что Моринн не удержалась от смеха. Рано или поздно ей действительно придëтся познакомиться с семьëй своего жениха — конец октября подходил для этого не лучше и не хуже любой другой даты.

А ещë в письме, которое Моринн получила в ответ на просьбу о встрече с Альбусом Дамблдором, фигурировало Рождество — и все остальные дни не имели никакого значения.

— Конечно, Кендрик. Пусть это будет Самайн.

Глава 6

Моринн никогда прежде не была в поместье Ноттов. Оказалось, что это на удивление уютное, просторное и светлое место, хотя воображение всегда рисовало жилища Пожирателей тëмными замками со шпилями. Но здесь всë было довольно мило, в саду вместо пик с головами врагов росли клëны, и Миа успела разглядеть летнюю беседку, пока шла по главной аллее вместе с Кендриком. Он, конечно же, хвастался семейным садом, рассказывал, какие растения тут цветут, и красовался, как мог — в принципе, его хвастовство было вполне оправданным.

В этот раз Хэллоуин, а с ним и Самайн, удачно выпали на выходные, и лорд Нотт без проблем отпросил их у директора. В обход правил, конечно же — но вполне привычным способом, который магическая аристократия активно использовала до падения Волан-де-Морта.

Старшие Нотты ждали на крыльце, и Моринн поразилась тому, насколько Кендрик похож на родителей. Оба высокие, худощавые и тëмноволосые, они выглядели на удивление гармонично — мисс Пруэтт тут же подумала, что она явно будет лишней на семейном портрете. С другой стороны, никаких традиционных семейных мантий, передающихся из поколения в поколение — она в них просто не влезет.

— Дерек, мисс Пруэтт.

Они обменялись вежливыми приветствиями, и Миа одними губами спросила: «Дерек?». Кендрик неопределëнно плечами, словно это было очевидное сокращение его имени, и утянул невесту в дом.

Было видно, что старшее поколение готовилось — стол был богато и вкусно накрыт, играла приятная ненавязчивая музыка, и леди Нотт уже болтала о нейтральной ерунде, на корню пресекая неловкое молчание.

— Мисс Пруэтт…

— Братья называют меня Миа, леди Нотт. Поскольку скоро мы станем семьёй, думаю, это будет лучшим вариантом.

Кендрик незаметно толкнул еë под столом и вернул недавнюю фразу: «Миа?». Что ж, замечание справедливое — иногда сокращение древнего мудрëного имени может быть совершенно неочевидным. Тем не менее, она предпочитала это детское прозвище — если бы кому-то из Ноттов пришла идея сократить еë до «Молли», все планы на более-менее нормальную жизнь были бы разрушены.

Леди Нотт тут же была покорена.

— Конечно, милая Миа! Кстати, раз уж ты здесь, мы могли бы определиться с крылом, в котором вы будете жить. Нам как раз хватит времени, чтобы подготовить его к вашей свадьбе.

Моринн представила себе, как будет жить под одной крышей со старшим поколением, каждый день слушая их советы, и с трудом подавила дрожь.

— Я надеялась, что мы будем жить отдельно, если честно. Всегда мечтала о собственном доме.

Леди Нотт всплеснула руками, а остальные заинтересованно покосились на будущую миссис Нотт.

— Милая, поместье такое большое, что мы почти не будем пересекаться! К тому же, вы слишком молоды, чтобы вот так, совсем одни…

О нет, нет-нет-нет. Когда-то она тоже так думала, но жизнь под одной крышей с Биллом и Флëр наглядно показала, почему молодой паре стоит находиться подальше от родителей.

— У меня ужасный характер, леди Нотт. Поверьте, ни одна женщина не уживëтся с чистокровной Пруэтт.

Лорд Нотт расхохотался, и Миа явно услышала нотки одобрения в этом порыве.

— О да, твой отец выносит очень небольшое количество людей на своей территории. Малисса, предлагаю отдать им наш охотничий домик на холме. Там достаточно места для молодой пары, хороший домовик, и мы всегда сможем зайти друг к другу в гости.

Судя по всему, это было где-то рядом, но это было хорошим компромиссом, и Моринн не стала настаивать. Будь еë воля, она уехала бы куда-нибудь в Уэльс, но у Ноттов явно было другое представление о том, как устроена семья. Или дело было в их с Артуром разногласиях со своей роднëй?

Праздничный ужин шëл своим чередом. В основном разговаривали Нотты, но иногда ей задавали какой-нибудь вопрос, а потом внимательно слушали ответ. Моринн была уверена, что этим дело и кончится, но в конце ужина лорд Нотт внезапно оказался рядом и пригласил еë в свой кабинет. Миа почти по привычке обернулась на Кендрика, но жених был надëжно отвлечëн своей матушкой. Отступать было некуда, так что девушка послушно переместилась в кабинет и села в мягкое кресло — лорд, конечно же, занял место за тяжëлым столом из цельного дерева.

— Итак, молодая мисс, я позвал вас для личного разговора. Недавно мой сын написал мне письмо с определëнной просьбой, где утверждал, что вы не против и очень даже поддерживаете его желание форсировать события. Так вот — Миа, ты показалась мне очень разумной и серьёзной девушкой. Не ведись на его речи. Дерек хороший сын и воспитанный молодой человек, но он совершенно не понимает…

— Ох, нет, всë немного…

Моринн перебила лорда Нотта, видевшего в ней невинную и наивную девицу, которой собирался воспользоваться его сын. Нет, его выводы были, безусловно, логичны, но в их ситуации всë-таки были дополнительные нюансы.

Лорд тут же замолчал, с интересом посмотрев на будущую невестку. Говорить о подобном с тестем было довольно неловко, но она и не такое переживала. Собравшись с духом, Миа осторожно заговорила:

— Я не обманута или что-то в этом духе, лорд Нотт. Мы действительно обсуждали возможность ускорить некоторые элементы брачной жизни, и я действительно не против этого. Вы же знаете обстоятельства этого брака?

Спрашивать о таком человека, который буквально купил еë родному сыну, было довольно глупо, но старший Нотт жестом приказал ей продолжать.

— По условиям сделки, я ухожу Ноттам, а мои братья получают деньги на открытие своего дела. Из-за этого мне пришлось расстаться с человеком, которого я видела своим мужем и отцом моих детей, и теперь я навсегда буду связана с вами. Так что я просто… Хочу сделать вид, что всë как будто по-настоящему, понимаете? Создать воспоминания о нас в Хогвартсе. Попытаться поверить, что этот брак «по любви».

Миа смущëнно замолчала. Итоговая речь вышла по-детски пылкой, и она совсем иначе рисовала еë в своей голове. Тем не менее, она действительно отражала еë переживания — пусть и не полностью — так что вышло на удивление искренне.

Лорд Нотт задумчиво посмотрел на молодую девушку, сидящую перед ним, и несколько раз стукнул по столу узловатыми пальцами.

— Ты в любом случае выйдешь за моего Кендрика, верно?

Миа кивнула.

— Разумеется. Я дала Непреложный Обет отцу, и он уже выполнил свою часть сделки.

— И ты совершенно не дорожишь атмосферой первой брачной ночи?

Она пожала плечами, изо всех сил отгоняя от себя воспоминания из прошлой жизни.

— Она в любом случае будет, лорд Нотт. Но, возможно, мы будем не такими уставшими.

Старший Нотт хмыкнул, а потом встал и приказал юной мисс следовать за ним. Миа послушалась, и через несколько минут они оказались в ритуальном зале родового поместья.

— Хоть я и не верил в этот вариант развития событий, я изучил магию брака. И, как мне удалось выяснить, интересующая вас возможность действительно существует. Об особенностях этого ритуала я расскажу лишь тебе, Миа Пруэтт, почти Нотт. И, ради Мерлина, не спрашивай мнения Дерека, когда будешь думать, нужно оно тебе или нет.

После этого лорд Нотт, ближайший сторонник Волан-де-Морта, начал с каменным лицом объяснять, что именно от них потребуется, чтобы вся «девственная магия» ушла в семейный алтарь. Моринн Пруэтт, невинная девица семнадцати лет, с таким же спокойствием уточняла подробности и переспрашивала непонятные моменты. В конце Нотт-старший отдал ей ключ — небольшое кольцо, без которого даже просто найти зал было невозможно. Миа торжественно надела его на палец и пообещала всë тщательно обдумать — на самом деле еë голову занимала лишь мысль о том, что тесть у неë будет просто замечательный.

Кендрик Нотт, пришедший пожелать ей спокойной ночи с самыми нечистыми намерениями, был шокирован и совершенно не готов к стремительности, с которой развивались события. Он, небось, даже не знал, что в доме есть ритуальный зал, и никогда не думал о близости на ледяных алтарных камнях. Она тоже была не в восторге, но лорд Нотт торжественно пообещал, что алтарь быстро нагреется, если всë сделать правильно.

— Чего думаешь? Пока ты там стоишь, Самайн закончится.

Больше никаких слов Кендрику Нотту не понадобилось.

Глава 7

Гриффиндорцы шумно праздновали конец года и обсуждали свои планы на рождественские каникулы. Миа, уже успевшая громогласно поспорить с подружкой у всех на виду, незаметно поставила стакан на камин и проскользнула к выходу — у неë точно были свидетели, что она присутствовала на этой вечеринке, так что волноваться было не о чем. Вряд ли Кендрик будет проверять, конечно — но она заявила ему, что они не увидятся сегодня из-за предпраздничных посиделок, и лучше было перестраховаться.

Путь еë лежал в кабинет директора, через движущиеся лестницы, коридор с портретами и опасным местом около часов с баллами факультетов. К счастью, остальные ученики Хогвартса были слишком заняты сборами, и на еë пути не возникло лишних свидетелей.

Довольно быстро она добралась до гаргульи и назвала пароль — «тыквенный кекс». Альбус совершенно не изменял себе — можно оказаться в другом времени, но дверь в его кабинет всë также стерегли какие-нибудь сладости.

Это место совершенно не изменилось с еë последнего визита в далëком будущем. На жëрдочке дремал неизменный Фоукс, в шкафу переливались таинственные артефакты неизвестного назначения, а Дамблдор сидел за своим столом и загадочно сверкал глазами за очками-половинками.

— Добрый вечер, мисс Пруэтт. Надеюсь, наша встреча достаточно секретная?

Он, конечно же, посмеивался над ней, но Моринн и не думала обижаться. Письмо, которое она отправила директору, действительно получилось таинственным и немного нелепым, и она просто была благодарна за ответ и за то, что еë просьба была исполнена.

— Да, меня никто не видел. Спасибо.

Альбус весело сверкнул глазами и улыбнулся в длинную бороду. Он будто существовал вне времени, и был единственным знакомым Мии, кто выглядел также, как и в еë воспоминаниях, и это даже было жутковато. Но Дамблдор оставался единственным человеком, к которому она могла обратиться, так что Моринн не обратила внимания на такие мелочи.

— Я выхожу замуж этим летом, профессор Дамблдор. За Кендрика Нотта, сына одного из вернейших сторонников Того-кого-нельзя-называть. Я уже видела метку на его предплечье — жениха, не лорда Нотта, конечно же. И я хотела сказать, что готова оказать любую помощь и предоставлять все сведения, которые могут быть вам полезны.

Мистическая весëлость тут же покинула директора. Он напрягся, пристально посмотрел на посетительницу и осторожно сказал:

— То, о чëм вы говорите, очень опасно, мисс Пруэтт. Я рад видеть ваш энтузиазм, но…

— Я всë равно буду жить в этом доме. Общаться с Пожирателями, принимать их, как гостей. Даже Его. Так что я в любом случае буду в опасности, профессор — но так я по крайней мере буду знать, что улыбаюсь им не напрасно.

Конечно же, Моринн Пруэтт не считала себя особенно пригодной для шпионажа. Единственным знакомым ей шпионом был Северус Снейп, человек с очень специфическим характером, и вряд ли она сможет повторить его подвиги. Но она была частью Ордена Феникса, как и вся еë семья, и потеряла в этой войне сына и братьев — если было хоть что-то, что она могла сделать, чтобы жертв было меньше, она сделает это.

Наверное, Альбус прочитал всë в еë глазах — Моринн явно видела, как он принимает решение, и что между жизнью школьницы и предотвращением кошмара он выберет второе. Он всегда делал этот выбор — и именно поэтому он был величайшим светлым волшебником.

— Хорошо. Я создам для вас артефакт, через который мы будем поддерживать связь. На это понадобится время — думаю, как раз до весны. А вы сможете ещё раз всë обдумать и сообщите своё окончательное решение на этой встрече.

— Я не передумаю, профессор. Буду ждать вашей совы.

Больше ей в кабинете директора делать было нечего.

Глава 8

— Да отлипните друг от друга наконец!

Под дружный хохот Слизерина Кендрик с недовольным рыком отсел от Моринн и уставился на мисс Паркинсон. Девушка тут же напряглась и скрестила руки на груди, но своë мнение не поменяла:

— Отлипните друг от друга, говорю. Дождись Бала, там будешь тискать свою Пруэтт.

Слизеринцы снова рассмеялись. Сходящий с ума от гормонов Кендрик и темпераментная Моринн и в самом деле проводили вместе всë свободное время. Они уже несколько раз попадали в щекотливое и неловкое положение из-за того, что неплотно запирали дверь, а их взаимодействие было дежурной шуткой Слизерина и даже привело к проблемам у Кэрроу, который тоже захотел поприставать к своей невесте и перепугал еë до смерти. По итогу Нотту пришлось дать ему в морду и провести воспитательную работу. Объяснить Кэрроу, почему с Моринн приставания работают, а с остальными нет, было очень сложно, и Кендрик сомневался, что у него получилось — но по крайней мере Артемис перестал пугать свою невесту, и в случае с потомственным чистокровным Пожирателем это действительно было успехом.

То, что Моринн Пруэтт проводила всë свободное время со слизнями, уже никого не удивляло. Она и сама не стремилась наладить связь с Гриффиндором, если честно — свадьба с Артуром в своë время отрезала еë от школьных подружек, так что сейчас это были практически незнакомые люди, с которыми было не о чем разговаривать. А молодые аристократы были неизменной частью еë нового мира, и не общаться с ними не получилось бы в любом случае.

Нотт и Паркинсон поругались ещё немного, но вскоре всë внимание молодëжи переключилось на сегодняшний Бал.

Бал Весны был традицией еë юности, и Миа была рада снова погрузиться в праздничную суету. Если она правильно помнила, их Бал был предпоследним в истории Хогвартса — потом война с Волан-де-Мортом уничтожила этот маленький кусочек школьной самодеятельности.

Бал Весны проходил в последние учебные дни, когда все СОВ и ЖАБА уже были позади, и студенты активно собираются домой. По традиции, всё организовывали семикурсники — как правило, кто-то знатный и хорошо понимающий, как должны проходить подобные вечера. В прошлый раз к этому моменту Молли уже насмерть разругалась с семьёй и несколько месяцев не получала от них ни писем, ни денег. Она пошла на этот Бал в платье, которое Артур переделал из своей старой парадной мантии — потом они станцевали всего один танец и сбежали, проведя весь вечер за поцелуями в неприметном коридоре рядом с проходом в Гриффиндорскую гостиную.

Сейчас на ней шикарная, тяжëлая и дорогая мантия, сшитая на заказ на деньги леди Нотт. Но выбирал, конечно же, Кендрик — вышло с шиком и помпезно, как и всë, к чему прикасался жених. Еë волосы убраны в сложную причëску, которую удерживают украшения стоимостью в Нору, а серëжки на самом деле являются бесценным артефактом Дамблдора — еë ответ не изменился, и она снова стала членом Ордена Феникса. И вот, она общается со своими идеологическими противниками по вопросам организации Бала, принимает активное участие в составлении меню и часами репетирует сложные па, потому что еë жених собирался не пропустить ни единого танца. Чтобы Кендрик упустил возможность покрасоваться? Да никогда в жизни!

Но, разумеется, ничего не могло пройти идеально.

Столкновение с Артуром было самым странным и ужасным, что случалось с Моринн Пруэтт за последнее время. Гриффиндорец отловил еë перед тем, как грянула первая мелодия — снятие проклятия пошло ему на пользу, и Артур выглядел гораздо лучше и здоровее, чем за все эти годы. Казалось, что отсутствие клейма обнажило какой-то внутренний стержень, и теперь взгляд Уизли был куда более ясным, а жесты — уверенными.

Впрочем, Миа испытала только боль. Она с силой вцепилась в руку Кендрика, понимая, что в любой момент может поддаться своим желаниям и броситься к любви всей жизни, и попыталась пройти дальше — но Артур окликнул еë, и столкновение стало неизбежным.

— Молли…

Родное имя резало без ножа, и Моринн пришлось вцепиться в Кендрика обеими руками. Нотт шипел, но терпел — высшее проявление участия с его стороны. А Артур словно ничего не заметил.

— У тебя свадьба этим летом. Я хотел подарить тебе подарок и пожелать счастья. Знаю, что заранее не дарят, но… Мы же больше никогда не увидимся, верно? Так что это, наверное, последний артефакт, который я дарю тебе.

Артур Уизли осторожно протянул девушке небольшой свëрток. Его длинные пальцы подрагивали, а на лице было то самое выражение побитой и влюблëннной собаки, по которому всë было ясно — и Кендрик Нотт, сразу же понявший, что значит подарок на самом деле, уже сам вцепился в руку своей невесты.

Не помня себя от боли и напрочь забыв о старых обещаниях, Миа развернулась к жениху и умоляюще произнесла:

— Пожалуйста. Ну пожалуйста…

Кендрик думал целую минуту, которая превратилась в вечность. Выражение его лица менялось от брезгливого до задумчивого, и несколько раз Миа думала, что всë пропало — но потом губы Нотта расплылись в какую-то мерзкую, торжествующую улыбку.

— Можешь принять этот «подарок», Миа. Можешь даже надеть его прямо сейчас. Всë равно ты выбрала меня.

Это было больно и мерзко. Безумно хотелось расплакаться, но Моринн запретила себе даже думать об этом — она стремительно подошла к Артуру и забрала подарок, чувствуя, как их пальцы в последний раз соприкоснулись. Оба вздрогнули, отчаянно желая продлить этот миг — оба отступили, чувствуя, как их прожигает тяжëлый взгляд Кендрика.

В свëртке оказалась брошь. Не думая о том, сочетается ли она с платьем, Моринн стремительно прицепила еë к груди и слабо улыбнулась.

— Спасибо. Я буду хранить еë до конца дней.

«Хранить нашу любовь, Артур Уизли. Я всегда буду любить тебя, даже если долг требует от меня провести жизнь рядом с другим. Пожалуйста, прости меня. В этот раз я стала невероятной трусихой».

Моринн казалось, что Артур прочитал еë мысли, но их время вышло — окончательно разозлëнный Кендрик подошëл и взял еë под локоть, перемещая так, чтобы девушка оказалась за его спиной.

— Нам пора, Миа. Бал начинается.

Действительно — в зале грянула музыка, и Моринн послушно пошла за женихом, на автомате проделывая положенные движения и вливаясь в танец. Нотт не смотрел на неë — и это стало первым разом в новой жизни, когда она видела его по-настоящему разозлëнным.

— Я предупредила тебя. Я рассказала с самого начала. Дерек…

Будущий лорд Нотт недовольно цыкнул. Он хранил молчание половину танца, и в какой-то момент Моринн показалось, что всë было напрасно, и их ждëт грандиозный скандал — но постепенно Кендрик успокоился, и его хватка стала куда нежнее.

— Предупредила. И не подходила к нему весь год, я знаю. Всë честно. Но… А, к Мерлину. Это ваша последняя встреча, и мы больше никогда не будем говорить об этом… «романе». Договорились?

Миа тихо, протяжно выдохнула и прижалась к своему жениху, пряча лицо в его щëгольской мантии. Его запах был ужасно неправильным, он был неподходящего роста, не того характера и телосложения и был «Кендриком Ноттом», а не «Артуром Уизли».

Видимо, восприняв объятия невесты за поиск поддержки, Кендрик окончательно расслабился и властно прижал еë к себе. Он был выше, так что ему пришлось слегка наклониться, заключая её в «капкан».

— Договорились, Миа?

Музыка отыграла последний аккорд, и они остались замершими фигурами посреди зала. Уходить смысла не было — они всë равно будут танцевать всë подряд. А проклятый Кендрик всё ждал ответа — видимо, его уязвлëнная гордость требовала доказательств, что в этой битве он стал бесспорным победителем.

Моринн сжалась и зажмурилась, изо всех сил надеясь, что всë-таки не плачет.

— Договорились, Дерек. Мы никогда не будем говорить об этом.

Глава 9

Старшая леди Нотт разрыдалась, теряя свой аристократичный лоск и комкая в руках салфетку. Моринн подсела ближе и взяла свекровь за руку, пытаясь выразить свою поддержку.

— Милая, это я должна утешать тебя. В твоëм положении…

Миа отмахнулась — шëл всего пятый месяц еë беременности, и в прошлом она переживала вещи куда хуже в этом периоде.

После Бала Весны события сплелись в один комок и плохо отложились в еë памяти. Шикарная и бездушная свадьба, где каждое действие требовало репетиции, переезд в отдельный дом с собственным домовиком, притирки по бытовым вопросам и отладка связи с Дамблдором — Моринн очнулась где-то через полгода, когда жизнь окончательно вошла в колею.

В новой жизни у будущей леди Нотт было не так-то много занятий — всë хозяйство вëл домовик, детей она в ближайшем будущем рожать не собиралась, и большую часть времени она сидела дома, изредка выбираясь к таким же изнывающим от безделья подружкам. Периодически, как и положено, подружки выбирались к ней — в зависимости от того, чья очередь организовывать вечер, чаепитие, бал или иное мероприятие. Зачастую они приходили с мужьями, братьями и прочими родственниками, и компании собирались самые разные — почти все люди, окружающие Моринн Нотт, так или иначе были связаны с Пожирателями Смерти.

Еë тесть входил в ближний круг, и Миа постоянно разговаривала с его товарищами, помогая леди Нотт с организацией их посиделок. Периодически в их доме появлялся сам Тëмный Лорд — ещë не утративший человеческий облик, но уже с безумным, нечеловеческим взглядом, пробирающим до костей. Несколько раз они даже разговаривали — Лорд хвалил Кендрика, а Миа заплетающимся языком благодарила за милость, проявленную к их семье.

Самое ужасное, что все эти люди почти не казались чудовищами. Лорд Нотт, славящийся своей жестокостью, в жизни был просто замечательным и очень милым человеком, еë муж был заносчивым и высокомерным, но вполне неплохим парнем, и остальные тоже вели себя нормально. Они как будто раздвоились в еë голове — подружки, тесть, муж и его друзья упорно не хотели объединяться с образами Пожирателей Смерти, сумасшедших и безжалостных фанатиков, слава о деяниях которых проникала даже в надëжно защищëнный мэнор. Жить с этим было очень тяжело, и всë чаще Миа задумывалась, как Северус Снейп смог справиться со всем этим.

Все годы, проведëнные с Кендриком, она исправно передавала Ордену Феникса всю информацию, которую могла собрать. Но ценность реальных сведений меркла перед знанием, доставшимся ей из далëкого будущего. Моринн очень надеялась, что Альбус поверит в наличие крестражей и в их количество, и что Лорд уже спрятал их в известные ей места. Что угодно, чтобы это жуткая война наконец-то закончилась.

И, судя по тому, насколько мрачными выглядели старший и младший Нотты, еë план работал — но вместе с успехом пришёл и страх.

О, в последний год страх и ужас преследовали Моринн постоянно — она боялась за Орден, за братьев, а ещё за мужа и тестя, к которым искренне привязалась. Напряжение было таким сильным, что она всë-таки забеременела, хоть и давала себе слово не рожать до конца войны — но никакие зелья не перекроют древнюю природную магию. Из еë семьи какое-то подобие радости изобразила только леди Нотт — остальные понимали, насколько это всë было не вовремя.

А месяц назад она проснулась от жуткого крика Кендрика, и всë закончилось. Гораздо раньше, чем в прошлый раз — и, глядя на чистое предплечье мужа, Моринн понимала, что в этот раз Лорд действительно исчез безвозвратно. Подумать только — Мародёры и Снейп ещё учатся в Хогвартсе, еë братья живы и активно трудятся в своëм Бюро, а всë уже кончилось. Навсегда.

Кажется, она тогда заплакала от облегчения — бледный от боли Кендрик прижал еë к себе и осторожно прошептал, что всë будет хорошо. Они сидели так до самого утра, делясь переживаниями, пусть на самом деле и думали о противоположных вещах.

Потом переживать стало некогда — сначала стало известно, что лорд Нотт скончался в тот миг, когда исчезла метка, а потом к ним нагрянули авроры.

Сейчас Миа и старшая леди Нотт сидели в зале суда, пытаясь издалека определить, в каком состоянии находился Кендрик. Юный лорд Нотт отбывал наказание всë это время вместе с остальными Пожирателями — к счастью, семьям удалось добиться того, что ни один дементор не приблизился к их камере.

Та часть Мии, которая когда-то была Молли Уизли, ликовала от быстрой победы — Моринн Нотт дежурила с остальными жëнами Пожирателей, передавала им еду и молила Дамблдора о помощи. Дерек, при всех его недостатках, всë-таки не был настолько уж плохим, и она совершенно не представляла себе, что делать, если его всë-таки посадят.

— Всë будет хорошо, леди Нотт. С Дереком всë будет хорошо…

Их ведь выпустили в прошлой жизни, верно? Моринн малодушно думала, что в этот раз тоже сработает.

Как и в предыдущей жизни, Пожиратели утверждали, что Волан-де-Морт и его ближайшие сторонники (по невероятному совпадению, уже умершие) держали их под Империусом. Однако, сейчас то же самое говорили и те, кто в прошлом сохранили верность Лорду и пошли в Азкабан, а на скамье было куда меньше народа. Фактически, там были лишь самые именитые — поскольку метка исчезла, остальных просто не могли поймать.

Если верить адвокату, нанятому для Кендрика, у них были неплохие шансы — метки нет, следов нет, Министерство в растерянности и не хочет уничтожать собственных спонсоров. С Малфоя и Лестрейнджа уже сняли все обвинения, а Беллатриса даже не была арестована. Только вот проклятые присяжные не приняли ни одной взятки, и каждая собака знала, какое положение занимал покойный лорд Нотт. Они были чертовски удачной мишенью для показательной карательной акции, и Миа ужасно боялась, что так оно и выйдет.

Пытаясь унять напряжение, она в очередной раз начала рассматривать людей в зале и вдруг натолкнулась на таинственный взгляд поверх очков-половинок.

Дамблдор, сидящий где-то среди присяжных, весело подмигнул напряжëнной леди Нотт и сосредоточил всë внимание на Кендрике.

Муж пытался храбриться, скрывая страх за высокомерием, но от былого лоска остались одни воспоминания. Он похудел, практически превратившись в скелет, неприлично оброс и поменял элегантную мантию на тюремную робу. Он молчал большую часть заседания, но Миа была готова поклясться, что Кендрик внимательно слушал каждое слово и уже придумал, как будет мстить всей стороне обвинения. На жену и мать он не смотрел до самого конца, пока не прозвучал оправдательный приговор.

Видит Мерлин, Моринн и сама не ожидала, что радостно взвизгнет и бросится к мужу. Это гормоны, не иначе — целитель сообщил, что на свет появятся близнецы, так что и странностей она делает в два раза больше.

Если быть до конца откровенной, поначалу эта новость сильно расстроила Моринн — потому что до этого в ней жила глупая, иррациональная надежда на то, что к ней вернутся еë дети. Впрочем, к пятому месяцу она уже искренне любила этих мальчиков.

— Не носись!

Кендрик осторожно поймал супругу и невольно вцепился в еë руки. Всë-таки он перепугался до смерти, пусть ни за что не признает это вслух. Что ж — Миа с готовностью прижалась к нему, ища и даря поддержку. Именно в таком положении лорд Нотт был освобождён прямо из зала суда, и ему торжественно вернули палочку — муж тут же трансфигурировал себе нормальную одежду и потащил Моринн к выходу. Где-то под боком плакала и причитала старшая леди Нотт, вокруг кричали папарацци, а адвокаты что-то обсуждали с судьёй — Миа даже не поняла, откуда в этом хаосе вдруг возник Дамблдор.

— Поздравляю с освобождением. И с прибавлением в семействе, разумеется. Девочка?

Нотт тут же оскалился в сторону директора и попытался закрыть собой жену — учитывая разницу габаритов, затея с самого начала провальная, но довольно трогательная. Миа и Альбус не обратили на чужой порыв особого внимания.

— Мальчики. Это близнецы.

Директор слегка покачнулся, вызывая перезвон колокольчиков в длинной бороде.

— Вот как? Что ж, с нетерпением жду их в Хогвартсе. Я уверен, что у таких талантливых родителей вырастут великолепные дети, и мы присмотрим за ними. Вы же знаете, леди Нотт — каждый, кто нуждается в помощи в Хогвартсе, непременно её получит.

После этого Альбус исчез также внезапно, как и появился, не дав Кендрику возможности наговорить ему каких-нибудь гадостей. К счастью, рядом снова разрыдалась леди Нотт — им пора было возвращаться домой.

Глава 10

— Твой зельевар очень настойчиво просит о встрече.

Миа обречëнно вздохнула и заворочалась, пытаясь найти удобное положение на мягком диване. Она дремала уже некоторое время, краем уха слушая болтовню Кендрика, и только упоминание Северуса Снейпа заставило еë прислушаться по-настоящему.

— Чего?

Моринн привстала на локтях, тут же получив пяткой изнутри живота — еë сыновья явно были недовольны поведением матери и даже до родов демонстрировали непростой характер. Шëл восьмой месяц, и это снова были близнецы — Кендрик до сих пор не отошëл от новости, что в два захода станет многодетным отцом, и уже перестал смеяться над шутками, что вскоре Нотты заполонят всю магическую Британию.

Хотя, конечно, прямо сейчас он просто сидел за тем же столом, что и покойный лорд Нотт, и выступал живой горкой для своих первых отпрысков. А трëхлетние близнецы просто обожали папу — особенно сейчас, когда мама стала раздутой и злой — и с удовольствием пользовались своим положением.

Кендрик Нотт элегантно смахнул со лба важный документ, из которого ему уже некоторое время делали причëску, и поудобнее расположил детей на своих коленях.

— Ты всë правильно расслышала. Твой зельевар рвëтся ко мне уже третий день, и выглядит так, словно Тëмный Лорд вернулся. Я решил принять его сегодня. Останешься послушать?

Миа, конечно же, решила остаться.

Северуса Снейпа действительно привела в дом именно Моринн — она так часто вспоминала об этом непростом человеке, что он в каком-то смысле уже стал частью их семьи. Но в этом мире война закончилась до того, как Снейп окончил Хогвартс — он не принял метку, не стал двойным шпионом, не был обвинён и не должен был постоянно находиться рядом с Дамблдором. Так что Моринн Нотт сделала то единственное, что могла — закатила скандал своему мужу, заставив вложить деньги в перспективного полукровку.

Кстати, именно характерная кровь Принцев стала решающим аргументом — Северус получился на редкость породистым, до жути похожим на деда, и в полной мере унаследовал семейный талант к зельеварению.

В итоге Кендрик согласился с убедительными аргументами и опасными для жизни воплями супруги, Снейп получил спонсора и собственную зельеварню, а Миа нашла себе новое хобби в виде поиска родовитых бастардов, которое пришлось временно прервать из-за второй беременности.

Ну, а Северус Снейп, молодой, талантливый и помещëнный в нормальные жизненные условия, оказался на удивление милым молодым человеком. То есть он всë ещë был желчным, колючим, грубым и упрямым — но Моринн Нотт было, с чем сравнивать.

— Чего он хочет-то? Северус ни за что не стал бы беспокоить тебя по пустякам.

Кендрик пожал плечами и осторожно спустил сыновей на пол.

— То ли совета, то ли разрешения. Видимо, что-то личное. Ты могла себе представить, что у этого сальноволосого, носатого и гениального комка жёлчи есть личная жизнь?

Миа хотела возмутиться и запустить в мужа какое-нибудь проклятье, но была вынуждена согласиться. Северус и семья находились где-то на противоположных краях земли. Но Снейп был «своим», и чтобы хоть как-то защитить его, она обиженно засопела:

— Знаешь, он выглядит не так уж плохо. По крайней мере, у него есть деньги на волшебные шампуни и приличные мантии. И он всë ещë Принц.

То, что все Принцы были довольно страшными, знало всë магическое сообщество. Они, как и Кэрроу, были слишком чистокровными, что не могло не отразиться на внешности. И, если породистое лицо Снейпа ещë можно было хоть как-то посчитать «интересным», то судьбе женщин рода Принц можно было только посочувствовать.

— Делал бы лицо попроще, цены б ему не было. Дети, идите к бабушке, у мамы с папой сейчас будет важная встреча с дядей Северусом.

Близнецы тут же послушно двинулись к выходу, и вскоре супруги остались одни. Не переставая ворчать, Кендрик подошëл к жене и помог ей принять вертикальное положение — сама она перемещалась с трудом, хотя и пыталась вести активный образ жизни. Хозяйка дома, как-никак — по статусу положено. После смерти лорда Нотта они всë-таки перебрались в основное поместье. В целом, они уживались лучше, чем предполагалось — во многом потому что леди Нотт тяжело переживала своë вдовство и падение Волан-де-Морта, полностью самоустранившись от домашних дел. Впрочем, Кендрику было ещё хуже — но он практически никогда не заговаривал с ней об этом.

— Ты уверена, что хочешь остаться?

Кендрик скептически смотрел на то, как она пытается сесть, и уже наверняка пожалел, что в принципе предложил эту затею.

— Конечно. Поверь мне, моя беременность протекает легко и беззаботно, и я вполне способна просто сидеть на диване и разговаривать.

Она действительно считала, что всë идëт слишком легко — у них были домовики и бабушка, Кендрик работал дома и добровольно участвовал в жизни старших, а Моринн не требовалось сдерживать проклятье Предательства Крови. И как она умудрилась справиться в первой жизни? Не иначе, всему виной была молодость и Пруэттовская дурь. Ну, и Любовь, конечно же, которую ни на какой комфорт не променяешь.

Северус явился ровно к назначенному времени. Он действительно выглядел совсем неплохо — тяготы войны и потеря любимой женщины не отпечатались на его лице, он отпустил волосы и носил хорошую, добротную одежду. Даже взгляд был совсем иным — как у уверенного в себе человека, занимающегося любимым делом.

— Лорд, леди.

Снейп старался сохранять спокойствие, но Миа всë равно видела, с каким ужасом он поглядывал на еë живот. Это было даже забавно, так что она дружелюбно улыбнулась и показала зельевару на кресло.

— Не пугайся, не лопну. Спасибо за зелья, они восхитительны.

Одной из форм благодарности Северуса было то, что он инициативно и совершенно бесплатно снабжал леди Нотт кучей полезных отваров, заметно улучшающих еë состояние. Зельевар растерянно кивнул, но остался стоять.

— Я рад, леди Нотт. Лорд, моë дело…

— Миа тоже хочет послушать. Возможно, она даст тебе лучший совет, чем я. Поверь, моя жена говорит очень дельные вещи — если не орëт, как баньши, конечно же.

— Баньши?!

Моринн тут же пришла в ярость. Да, она могла говорить громко и на эмоциях, и несколько раз действительно высказывала Кендрику всë, что о нëм думает — но баньши?! Он что, где-то спрятал крестраж, и теперь не боится за свою жизнь?! Нестабильная магия сразу откликнулась на эмоции хозяйки. Рыжие кудри Моринн взвились вверх и угрожающе заколыхались над головой, ближайшие подушки взорвались, а на столе что-то щëлкнуло и открылось.

— О, сработало! Спасибо тебе огромное, дорогая. Твой природный дар к снятию любых щитов просто невероятен. Северус, не обращай внимания. Что у тебя случилось?

Миа тут же успокоилась. О том, что еë взрывной характер сопровождается выбросом магии, она знала всегда — просто в жизни с Артуром почти вся сила ушла в снятие проклятий с детей, и поэтому имеющаяся особенность как-то забылась. В жизни с Кендриком расставаться с магией не требовалось, а контролировать всплески Миа так и не научилась, так что их ссоры регулярно приводили к повреждению семейных щитов и родовых артефактов. Если у скандала был свидетель, Моринн вполне могла его случайно проклясть — если он имел глупость выставить протего, получившуюся порчу не могли снять даже в Мунго. И, когда Кендрик обнаружил эту милую особенность супруги, он начал использовать еë для разрушения всяких старых зловредных заклинаний — как сейчас, например.

Снейп, который уже знал, что делать в таких ситуациях, осторожно выглянул из-за кресла и всë-таки в него сел. В него ещë ни разу не прилетало, но он варил зелья последней «жертве», и с тех пор профессионально уходил с линии огня.

— Я… В общем, одна моя знакомая находится в трудной жизненной ситуации, и я хотел спросить, может ли она работать со мной.

Кендрик многозначительно поднял бровь.

— Это твоя зельеварня, тебе решать. Я давно предлагаю нанять кого-нибудь и расширяться, а не загибаться под заказами в одиночестве.

Кажется, Моринн догадалась, что это была за «знакомая», и покосилась на Снейпа с возрастающим интересом. Мародëры окончили школу год назад — что пошло не так в «райском уголке»?

— Я знаю. Просто… Ну… Она маглорождëнная. Я точно могу нанять еë?

Что и требовалось доказать. Моринн была уверена, что речь о Лили — ни одна другая женщина не могла заставить Северуса просить. Видимо, такой была сама судьба, и Миа испытала странную гордость, что в этот раз зельевар прошёл к ним, а не к Дамблдору. Удивительно, но в этот раз их пути с Альбусом разошлись сразу после войны — она шпионила, он спас Кендрика от Азкабана, и на этом их взаимные обязательства были полностью выполнены. Она даже вернула ему бесценные серёжки-артефакты, и с тех пор чувствовала себя немного брошенной и до странности свободной.

Чистокровный лорд Нотт нахмурился, но Миа не позволила ему вступить в диалог и наговорить что-то непоправимое.

— Ну, насколько мне известно, навыки зельеварения от чистоты крови не зависят, а мой Дерек был под Империусом, и никаких радикальных взглядов не разделяет. Она здесь? Я хочу поболтать с ней. Чисто по-женски.

Кендрик тут же уставился на свою супругу, и на его лице было написано, что он думает о «радикальных взглядах». Миа показала ему кулак и снова повернулась к просителю. Северус съëжился, сразу выглядя на свои восемнадцать — он немного побаивался леди Нотт, особенно в период беременности.

— Она, эм… Боюсь, это будет затруднительно. Она не может надолго покидать дом.

Но Моринн Нотт никогда не отступала от своих задумок.

— То есть она живëт у тебя? Ещë проще. Зови. Как раз успеем решить все вопросы к ужину.

На бледном лице Северуса проступил натуральный ужас, а щëки покрылись красными пятнами. Единственным, кто мог спасти его, был лорд Нотт — но Кендрик, пусть и пыхтел от возмущения, не пытался вмешиваться.

— Это… Да, она живёт у меня, но… У неë маленький ребëнок, леди Нотт. Она не может просто прийти сюда.

Кендрик встрепенулся, но его возмущение на тему «как она тогда собирается работать» потонуло в боевом настрое супруги.

— Ха! У нас тоже маленькие дети. Где два, там и три, разница не велика. Давай, полчаса тебе, чтобы привести будущую миссис Снейп. Бегом!

Пунцово-красный Северус пискнул, что «между ними нет ничего такого», и тут же вылетел из кабинета, оставив Моринн с недовольным Кендриком. Но они уже слишком долго жили вместе, чтобы Миа переживала за его реакцию. Наверное, Нотт собирался сказать ей что-то мерзкое, так что женщина действовала на опережение:

— Я глубоко беременна.

И, для убедительности, тряхнула своим огромным животом. Вторые близнецы тут же возмутились и начали колотить его изнутри, Миа охнула, пережидая пинки, и у Кендрика не осталось аргументов. Видя успех, она тут же поспешила его закрепить:

— Уступишь нам свой кабинет? Боюсь, я не успею переместиться.

В общем, к тому моменту, как трясущаяся Лили заходила внутрь, Моринн уже сидела за столом, а муж был надëжно занят своими и чужими детьми.

О, это действительно была Лили. Миа запомнила еë именно такой — молодой, красивой, решительной и очень нежной. Они правда были подругами в прошлой жизни, и миссис Поттер как-то призналась, что именно история Молли и Артура помогла им с Джеймсом решиться на брак.

Но сейчас миссис Уизли превратилась в леди Нотт, Мародёры не успели вступить в Орден Феникса, и, видимо, самая красивая история любви столетия обрела более печальный конец.

— Рада вас видеть, миссис…

— Мисс Эванс. Лили Эванс.

Моринн понимающе кивнула.

— Он был чистокровным? Отец ребёнка, который сейчас возится с моими оболтусами?

Лили замерла, а потом кивнула и всхлипнула. Одинокая слеза скатилась по еë щеке, но довольно быстро девушка взяла себя в руки. Мерлин, какая же она молоденькая!

— Это неважно. Нет смысла говорить о своей ошибке.

Та, кто уже прожила одну жизнь в Любви, протестующе цыкнула.

— Не жалей. Не смей жалеть. Это было прекрасное чувство, подарившее жизнь прекрасному маленькому человечку. Даже самые влюблëнные могут ссориться.

Лили горько усмехнулась.

— У него свадьба через месяц. С правильной ведьмой. А я сижу на шее у друга детства, потому что не хочу быть любовницей и содержанкой. Даже домой вернуться не могу — мои родители магглы, для них это будет слишком. Сев же сказал о моëм происхождении? Он должен был сказать…

Миа тяжело вздохнула. Джеймс и Лили были самой светлой и чистой парой на еë памяти — но в этом тихом и спокойном времени им просто не нашлось места. С другой стороны — у маленького Гарри, которого она искренне любила, как своего собственного ребëнка, по крайней мере будет любящая мама. Ну, и желчный, но талантливый папа, если сложится. Почему-то очень хотелось, чтобы сложилось — и раз уж Лили спокойно называет его «Севом», то ещë не всë потеряно.

— Это не собеседование, милая. Я просто хотела поболтать с кем-то, кроме Дерека. Мужчины полезны, но иногда полные идиоты. Северус всегда желанный гость в нашем доме, и я надеюсь, что и вы с малышом будете почаще приходить к нам. И ещë…

Миа вздохнула, набираясь сил. Мда уж. Сказал бы кто, что Молли Уизли будет искренне болеть за Снейпа в битве за сердце Лили…

— Северус Снейп никогда ничего не просил. Мой муж просто имеет долю в его бизнесе — всë, что он имеет, он достиг сам. И я не думаю, что он сделал бы что-то такое для простой «подруги детства». Так что… Не отвергай его сразу, ладно? Нос, всë-таки, не самое страшное, что может случиться с мужчиной.

Глава 11

Очередь на проверку палочек не хотела заканчиваться, и Миа потихоньку начинала звереть. Они с семьёй пришли в Министерство, чтобы поддержать Лили со сдачей экзамена на ступень Мастера Зельеварения, еë собственные дети уже носились вокруг фонтана, и она совершенно не понимала, почему все эти люди внезапно решили прийти сюда именно в этот день.

Пятой родилась девочка, и Миа сразу поняла, что это еë Джинни. Сейчас, когда девочке почти исполнилось пять, сходство было очевидно — то же лицо, рыжие волосы, веснушки. Единственное, Джиневра Нотт была более тëмной, в отца — но видеть еë всë равно было радостно и больно.

В этот раз за детьми следили Гид и Фэб — братья так и не обзавелись своими отпрысками, но они были живы, здоровы и с радостью сидели с двумя парами близнецов, находя это восхитительной шуткой. Они даже доводили до истерики Джинни, спрашивая, где она потеряла свою близняшку — для маленькой девочки это действительно было трагедией.

Как правило, еë успокаивал Гарри Северус Снейп — очень спокойный и рассудительный для своих восьми лет, изо всех сил пытающийся походить на отца и остающийся маленькой копией Джеймса. Моринн от души посоветовала ему отращивать волосы — молодой Глориус Поттер знать не знает о существовании старшего брата, и вряд ли это знакомство приведëт к чему-то хорошему. Гарри, буквально выросший с еë оболтусами, прислушался к мнению леди Нотт, и порода уже не была так очевидна, но с определëнного ракурса…

— Спасибо, леди Нотт. Я не знаю, что бы я без вас делала.

Лили Снейп, в девичестве Эванс, благодарно забрала четырëхлетнюю малышку Эйлин из рук Моринн и пошла к мужу — Миа осталась стоять в очереди, чувствуя, как в груди уже клокочет желание кого-нибудь проклясть.

О том, вступила ли Лили в этот брак из чувства долга, Миа старалась не думать — только осторожно посоветовала несколько косметических заклинаний, чтобы девочка родилась похожей на маму. Но, вроде бы, семья получилась гармоничной — у Северуса, исполнившего свою мечту, будто отрасли крылья, и его имя уже гремело за пределами Британии. Впрочем, Лили оставалась единственным сотрудником его зельеварни — гений столетия всë ещë не особо любил других людей.

Наконец, медлительный сотрудник проверил еë палочку, и Миа попала внутрь. Она тут же двинулась к мужу — вместо того, чтобы следить за детьми, Кендрик болтал с каким-то знакомым, и это бесило еë ещë сильнее.

Знакомым оказался Рабастан Лестрейндж — он нашёл своё призвание и активно строил карьеру в Отделе Тайн, что в очередной раз показывало, насколько удивительной может быть судьба.

— Не думаю, что ты поможешь, Дерек. Эту проклятую плëнку ни одно заклинание не берëт! Начальник мне уже все мозги сожрал! Эй, осторожнее! Не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным, когда…

Кендрик флегматично пожал плечами.

— У меня пятеро детей. Если же кто-то пытается ругаться со мной, я натравливаю на него свою супругу. Привет, дорогая. А где малышка Эйлин?

Моринн, которая уже закипала от возмущения, ткнула мужа в плечо.

— У своей законной матери. Пошли, пока я не прокляла кого-нибудь прямо сейчас.

Басти недоумëнно покосился на супружескую чету.

— Моя супруга имеет поразительный природный дар к уничтожению щитов, мой друг. Если хочешь, она может попытаться решить твою проблему.

Непонятно, что было у Лестрейнджа в голове, но он согласился. Видимо, его действительно всë уже достало. Так что Миа, выслушивая подтрунивание о своëм характере, действительно оказалась перед непонятным куском стены в недрах Отдела Тайн, над которым разливалась золотистая плëнка.

— Ну давай, зли меня. Ты же знаешь, что специально ничего не сработает.

Кендрик хмыкнул.

— Разве я могу злить тебя, дорогая? Ты же прекрасно орëшь на меня и без повода. Сейчас быстренько поможем Басти и пойдëм отсюда. Ты ведь хотела купить новую мантию, верно? Нет? А мне казалось, что третьи роды плохо сказались на твоей фигуре. Нет, возможно, твоя кровь баньши…

Этого было достаточно.

— Фигуре?! Баньши?! Да ты…

Лорд Нотт довольно кивнул, элегантно поправил мантию и одним прыжком скрылся за стеллажом с хроноворотами. Моринн это не волновало — еë крик ушёл в ультразвук, и она с чувством высказала супругу всë, что о нëм думала. Сказалось на фигуре? Ха! Да она отлично выглядит для своего возраста и семейного положения! И вообще — давайте вспомним, кто заделал ей этих пятерых детей?!

В общем, орала она долго и со вкусом, благополучно снеся и плëнку, и ещë парочку других заклинаний, и даже дверь в Отдел Тайн. Магия послушно струилась, вырываясь из груди, проклятия улетали куда-то в потолок, и жизнь потихоньку начала налаживаться.

— Ты закончила?

Кендрик осторожно выглянул из своего укрытия. Миа довольно кивнула, и муж тут же подошëл поближе, довольно оглядывая результат.

— Теперь ты понял, почему я всегда спокоен? Ссоры в нашем доме опасны для жизни.

Шокированный Рабастан кивнул, с ужасом рассматривая воцарившийся хаос. Миа, честно сказать, так и не поняла, что это вообще было — но она полностью доверяла мужу и обернулась к нему за ответами.

— Басти давно просил о помощи, любовь моя. Именно поэтому я согласился прийти сюда сегодня. Ты же знаешь, что на самом деле ты самая шикарная женщина на свете?

Миа кивнула — они всë ещë жили в одной комнате, так что вряд ли Кендрик действительно думал что-то плохое о еë внешности. Но, наверное, от пирожных сегодня лучше всë-таки отказаться…

— Мерлин великий! Все живы?! Лестрейндж, какого Мордреда?

О нет. Она совершенно не была готова к этой встрече. К тому, что он снова появится в еë жизни, что ворвëтся сюда с палочкой наперевес, что будет отчитывать Басти и орать на него, как будто имеет на это право.

Он был всё тем же. Такой же высокий и рыжий — но снятие проклятья замедлило старение, подарило стати и внутренней силы. А в остальном — совсем прежний Артур. Такой же, каким был всю жизнь. Такой, каким она его отчаянно любила.

Кажется, Кендрик что-то говорил. Он до боли вцепился в еë локоть и попытался увести отсюда — Миа не слышала, заворожëнная видом своей единственной Любви. А потом он обернулся, и мир вокруг окончательно перестал иметь значение.

— Молли…

— Артур.

Молчание. Тот же влюблëнный взгляд побитой собаки, та же боль в груди. Говорите, время лечит? Говорите, слюбится? Да катитесь к Мордреду.

— Хорошо выглядишь.

— Ты тоже. Работаешь здесь?

— Да, в отделе артефакторики, это за соседней дверью. А ты всё замужем?

— А ты нет?

— Нет. Никогда.

Перед глазами вдруг возникла худощавая спина, и магия разрушилась. Это Кендрик, проклятый Кендрик встал между ними — напряжëнный, злой, с обнажëнной палочкой.

— А ты всё также засматриваешься на чужих женщин, Артур Уизли? Исчезни, пока в тебя не полетело третье Непростительное.

Миа тут же повисла на руке мужа, прекрасно понимая, что он и в самом деле может просто убить Артура в порыве ярости. Сразу вспомнилось, что он Пожиратель Смерти — а они бывшими не бывают.

Еë милый, мягкий Артур вздрогнул — но остался на месте. Он колебался, явно колебался, и это промедление могло стоить ему жизни и отзывалось счастьем в еë сердце.

Неизвестно, что могло произойти, но появился начальник Басти. Он тут же объявил, что присутствие Ноттов было заранее согласовано, и что всё пошло по плану. Он что-то говорил, благодарил Кендрика, жал ему руку — Мию волновало лишь то, что Артура пытаются увести его коллеги, а он стоит и смотрит, смотрит своим невозможным побитым взглядом, и одними губами шепчет: «прости меня».

Этого Моринн уже не могла вынести — вскрикнув, она рухнула в обморок.

Глава 12

Миа тихо выдохнула, взяв в руки очередной свиток. Нужно было что-то решать с ремонтом, а сроки выходили — к сожалению, для этого нужно было поговорить с Кендриком, а она не могла заставить себя сделать этого.

В тот раз скандал вышел страшный. Впервые в жизни они по-настоящему поссорились — серьёзно, с обвинениями, претензиями и вещами, которые никогда не должны были звучать. «Ты знал! Я сказала с самого начала!» — кричала Моринн. «Ты нагло врала, глядя мне в глаза, и в твоих словах не было ни слова правды! Я даже не верю, что это мои дети!».

Он заявил, что она отвратительная, неверная истеричка, которая не способна сдержать свои обещания.

Она сказала, что он самовлюблённый, бесполезный мальчишка, который ни на что не способен без своего папаши-Пожирателя.

Они оба знали, куда бить — столько лет бок о бок, тут сложно не догадаться. И раны, нанесëнные этими словами, ныли почти также сильно, как еë любовь к Артуру.

Уйти бы. Только куда? С отцом она не общалась, так и не простив ему роковой сделки, а братья колесят по миру, и вмешиваться в работу их Бюро как-то не хочется. В охотничий домик? Слишком много воспоминаний о начале их брака. К Артуру? Даже думать смешно.

Да и не получится, на самом деле. Здесь еë дети. И она не может, не имеет права просто бросить их. И, по-хорошему, стоит помириться с Кендриком хотя бы ради них.

Дети ужасно тяжело переживали их ссору. Джинни и младшие всë время плакали, старшие храбрились, но тоже ходили притихшие. Задело даже пожилую леди Нотт — она тенью перемещалась между сыном и невесткой, отчаянно пытаясь их помирить. «Миа, дорогая, у вас ведь такой хороший брак!». Хороший, как же. Секрет успеха прост — она просто никогда не любила Кендрика.

Мерлин свидетель, она очень старалась. Честно выполняла свою часть сделки, поддерживала мужа, как хорошая жена, присматривала за его матерью, рожала ему детей — но это был брак Долга. Разве она виновата в тоске по своей Любви?

И ведь неплохо получалось. Они хорошо ладили, ценили и уважали друг друга, они смогли найти компромиссы и общие точки соприкосновения. Они даже не охладели друг к другу после стольких лет брака — это ли не показатель? И большую часть времени она была вполне довольна и счастлива — но одного взгляда на Артура оказалось достаточно, чтобы всë рухнуло.

Долг и Любовь. Любовь и Долг. Что не выбери, всë будет неправильно.

Миа снова вздохнула, с силой надавив на переносицу.

Долг требовал примирения. Прийти, поговорить, придти к единому решению и продолжить совместное существование. Их брак нерасторжим — они в одной лодке вне зависимости от того, что чувствует один и что другой думает по этому поводу.

— Леди Нотт?

Моринн отвлеклась, с удивлением уставившись на Лили. Миссис Снейп никогда не приходила без приглашения — но они хорошо ладили, и это не выглядело неуместно.

— Что-то случилось?

Женщина покачала головой и осторожно проскользнула внутрь.

— Я… Хотела поговорить. Когда-то вы невероятно помогли мне, и сейчас я хочу помочь вам. Хотя бы просто поддержкой.

Миа усмехнулась, но препятствовать не стала.

— Ты про нас с Кендриком? Он ходит и обвиняет меня в измене?

Лили, осторожно разместившаяся на диване, тут же замотала головой.

— Лорд Нотт молчит и не выходит из кабинета. Но он никогда не скрывал, что в своё время выиграл битву за ваше сердце у какого-то артефактора. Догадаться было несложно.

Моринн мрачно рассмеялась.

— Ничего он не выиграл. Отец просто продал меня Ноттам, чтобы дать денег моим братьям. А я согласилась, отказавшись от своей единственной Любви. И Кендрик знал об этом. С самого начала.

Лили ненадолго замерла, не готовая к таким откровениям, а потом смущëнно кашлянула.

— Возможно, у лорда Нотта немного иной взгляд на ситуацию. Вы же знаете, мужчины полезны, но иногда они полные идиоты.

Слышать подобные слова от нежной и вежливой Лили было дико, и Моринн невольно рассмеялась, впервые с момента ссоры почувствовав себя сносно. Заметно приободрившаяся миссис Снейп осторожно продолжила свою речь:

— Вы же знаете, кто был отцом моего Гарри?

Ответа здесь не требовалось. Все знали о «коллекции бастардов», собранной леди Нотт — еë желание помочь Снейпу вылилось в то, что на них работало огромное количество незаконорождëнных, но обладающих семейными способностями волшебников. О том, что она вычисляла бастардов по семейному сходству, знал только Кендрик — для остальных это выглядело какой-то особой магией. Так что Моринн действительно точно знала, кто отец Гарри, и даже памяти о будущем ей для этого не требовалось.

— Однажды я виделась с его дедом. В смысле, с Карлусом Поттером. Он как-то узнал, что на самом деле у него двое внуков, и потребовал отдать Гарри им, чтобы сделать вид, будто он законнорождëнный сын Джеймса и его правильной жены. И это был первый раз, когда я видела, как злится Северус. Он кричал, что это его сын, и что он не собирается продавать его ни за какие деньги. Что нужно было раньше думать, и что, если лорд Поттер продолжит настаивать, то он больше не сварит для его семьи ни одного зелья. И, наверное, только тогда я вдруг поняла, что и в самом деле всë сделала правильно.

Лили нежно улыбнулась, явно вспоминая этот момент, и еë зелëные глаза озарилось мягким внутренним светом.

— Я никогда не смогу полюбить Сева так, как Джеймса. Но это тоже любовь. И она тоже настоящая. И, я думаю, что лорд Нотт на самом деле любит вас. Он всë время что-то про вас рассказывает — про то, что вы были рядом в самый тяжëлый период его жизни, что вы умная, смелая и очень красивая. Однажды он пришëл к нам в зельеварню и попросил меня помочь с выбором подарка — он хотел подарить вам серьги и потратил весь день, чтобы найти что-то, что подошло бы вашим волосам. Я тогда подумала, что вы невероятно терпеливая женщина, потому что он ворчал, язвил и был совершенно невыносим.

Моринн улыбнулась, невольно прикоснувшись к ушам. Она сразу поняла, о каких серëжках идëт речь — она влюбилась в них с первого взгляда и очень редко меняла на что-то другое. Боль их ссоры потихоньку отступала, поддаваясь воспоминаниям, и с каждым новым словом Миа чувствовала свою готовность помириться.

— Я думаю, лорд Нотт злится именно потому, что знает правду. В смысле, про артефактора. И он, наверное, ужасно переживает по этому поводу.

Моринн хмыкнула, но теперь в еë голосе уже не было отчаяния и боли. Держать всё в себе было действительно очень в стиле её мужа — хотя мысль о том, что Кендрик может её любить, казалась дикой и требовала переосмысления.

— Конечно переживает. Он же горделивый самовлюблённый идиот, который никогда не проигрывает. Спасибо тебе, Лили. Придëте на ужин?

Миссис Снейп счастливо улыбнулась и смущëнно замахала руками.

— Ой, нет. Мы там будем лишними.

Моринн Нотт воинственно фыркнула.

— Вот ещë! Ничего не знаю, жду вас в семь. Я хочу видеть хороших, воспитанных детей, а не только своих оболтусов. Кстати, а чем кончилась встреча со стариком Карлусом?

Лили хихикнула.

— Они почти подрались, а потом лорд замер и осторожно спросил, знает ли Сев девичью фамилию своей матери. В настоящий момент лорд Поттер предлагает сделку — он, на правах дедушки, может видеться с внуком, а взамен познакомит нас со старым лордом Принцем. Северус согласен, но ещë не знает об этом. Ходит, нервничает и боится рассказать правду Гарри.

Моринн насторожилась, мигом отвлекаясь от своих проблем.

— А Гарри… Не знает?

Лили спокойно отнеслась к бестактному вопросу.

— Знает. У него нет ни капли способностей к зельеварению, хотя даже малышка Эйли уже что-то смешивает, а вы посоветовали ему отращивать волосы. Гарри умный мальчик, он догадался почти сразу — потом вы взяли его на детский вечер к Розье, где он увидел Глориуса. Так что мой сын просто подошëл ко мне и уточнил фамилию — на этом всë закончилось. Думаю, Гарри куда сильнее переживает, что он плох в зельях, хотя вырос на зельеварне, чем о чëм-то ещë.

Моринн понимающе потрепала Лили по руке. Эта семья действительно была для неë родной, и она всегда переживала за Гарри. Да, в этот раз он не стал Мальчиком-который-выжил и не унаследовал фамилию Поттеров — но, кажется, этот несчастный человечек имел все шансы вырасти счастливым.

Ну, а ей нужно было идти к мужу, чтобы о еë детях можно было сказать то же самое.

Глава 13

Кендрик действительно сидел в своëм кабинете. Он зачем-то приглушил свет, оставив только настольную лампу, и с остервенением что-то чиркал в огромном свитке. Сначала он даже еë не заметил — а потом медленно встал и подошëл ближе, так, что между ними не осталось ни одной преграды.

Повисло молчание. Миа не знала, что она может сказать, а любые извинения будут неискренними и банальными. Молчал и долговязый Нотт — он пристально смотрел на супругу потемневшими глазами, а под кожей ходили желваки.

Наверное, они могли бы так стоять целую вечность, но это ничего бы не изменило. Кто-то должен был отринуть гордость и вступить в диалог, и лучше пусть это будет Моринн. Она и так жертвовала всём ради проклятого Долга — почему бы не потерпеть ещë немного.

— Дерек, послушай. Я…

— Ничего не говори.

Кендрик словно ждал еë слов, как какого-то сигнала. Он всë ещë был ужасно зол, но не собирался ничего делать — Миа буквально видела, как он заставляет себя успокоиться.

— Мы оба были не правы и наговорили друг другу много очень нехороших вещей. Так что пусть ничего этого не было. Ты ничего не говорила, я ничего не говорил. Мы забудем, простим и никогда, никогда больше не вернëмся к этому разговору. Договорились?

Кажется, для Кендрика это было любимым способом решения их проблем. Миа ждала иного, но не собиралась выяснять отношения — она просто хотела мира, тишины и чтобы всë было, как раньше. Внезапно она почему-то почувствовала себя ужасно одиноко и обняла себя руками, чтобы унять дрожь.

— Договорились. Ничего не было.

Глаза мерзко щипало, и Моринн мысленно дала себе подзатыльник, запрещая делать глупости. Нужно было отвлечься, и она сделала несколько шагов назад, растерянно оглядывая чужой кабинет. А ведь муж ничего не поменял после смерти старого лорда — ни единой книжки…

— Я позвала Снейпов на ужин. Они будут к семи.

Кендрик, уже поднявший руки, чтобы обнять свою жену, опустил их вдоль тела и устало облокотился на свой стол. А ведь он уже не так молод — им давно не семнадцать.

— Хорошо. Надо будет Люциуса тогда позвать. С Нарциссой и малышом Драко.

Почему-то Драко Малфой и в этой жизни был странно зациклен на Гарри, но в этот раз мальчики хорошо ладили и уже стали настоящими друзьями. Они чем-то напоминали Джеймса и Римуса — только в этот раз богатым и безбашенным заводилой был Драко, а Гарри выступал его мозгами и совестью.

— Ага. Тогда, наверное, стоит переодеться.

Повисло неловкое молчание. То, о чëм они пообещали забыть, дамокловым мечом повисло в комнате, но Кендрик ни за что не станет обсуждать произошедшее, даже если она очень попросит — да и слова Моринн на самом деле были настолько отвратительны, что ей не хотелось их вспоминать. Тем не менее, она не смогла сдержаться:

— Ты же знаешь, что я никогда не спала с Артуром. Я даже не видела его после Бала Весны. Клянусь, я…

Но Кендрик Нотт, конечно же, не захотел ничего обсуждать. Впервые со дня смерти старого лорда Нотта он выглядел открытым и беззащитным, и сердце Моринн вдруг кольнуло от боли и стыда.

— Сними еë, Миа. Сними прямо сейчас.

Сначала она даже не поняла, о чëм речь — а потом вдруг вспомнила, что до сих пор носила брошку, подаренную Артуром. Спустя столько лет это было старой привычкой — она и думать забыла, что брошь была символом еë большой Любви. Забыла — но носила, кропотливо перекалывая на каждое платье, и ни одно украшение не могло занять место у еë сердца.

Может, именно об этом ей напомнила Лили? Может, всë-таки стоило попробовать ещë раз?

Брошь поддалась не сразу, но Моринн Нотт всë-таки сняла еë и передала супругу — безделушка тут же исчезла в сжатой ладони, а на лице Дерека проступило явное облегчение. Но он, конечно же, больше ничего не сказал — просто мотнул головой и предложил подготовиться к ужину.

Этим вечером веселились только малыши — остальные неловко вели формальную беседу, то и дело поглядывая на хозяев дома. Казалось, что никто не верил в прекращение этой ссоры, и теперь боялись нарушить хрупкое перемирие. Миа и Дерек вели себя как обычно, будто ничего не было.

А вечером муж вернулся в общую спальню, подгрëб еë под бок и завалился спать. И это было доказательством, что ещё не всё потеряно.

Глава 14

— Ох, леди Нотт, у вас самая потрясающая история любви!

Юные девицы захихикали, а Миа с удивлением приподняла бровь. Они были на балу в доме Ноттов — старшим близнецам уже исполнилось по семнадцать, и они с Дереком хотели устроить им нечто грандиозное. Сначала мысль позвать всю молодëжь звучала неплохо, но сейчас, после неуместных высказываний, Миа уже считала это плохой идеей.

— История любви?

Неопознанные девицы восторженно закивали. Они все были чистокровными, но из небольших или незнатных семей — видимо, поэтому они не боялись говорить с богатой, могущественной и очень темпераментной хозяйкой вечера.

— Конечно! Я знаю, что вы влюбились друг друга ещë в школе, и с тех пор не расставались ни на минуту. Ах, я бы тоже хотела выйти замуж по любви!

Моринн раздражëнно скрестила руки на груди, но от расправы девиц спасли еë старые подружки — Розье, Блэк, Малфой и даже Беллатриса Лестрейндж, которая в этот раз стала неплохой собеседницей и единственным человеком, с которым можно было пропустить по стаканчику бренди.

— Молодëжь смотрит в корень. Даже я завидую тебе, Нотт — столько лет прошло, а муж глаз не сводит.

Розье, когда-то бывшая мисс Паркинсон, раздражëнно фыркнула.

— Что тогда не отлипали друг от друга, что сейчас. Вам что, делать нечего?

Белла похабно фыркнула.

— У них пятеро детей. Поверь, уж они-то всегда найдут, чем заняться.

Чем больше времени проходило, тем чаще Моринн слышала, что у неë очень удачный брак. Многие говорили, что это «образец настоящей любви», а кто-то даже спрашивал совета. Удивительно, на самом деле — кажется, она не могла припомнить, чтобы хоть раз слышала нечто подобное в качестве Молли Уизли. А ведь казалось бы…

Тем временем, Дерек отошëл от других мужчин и подошëл к своим сыновьям. Дети — даже Гарри и Эйлин — тут же стайкой собрались вокруг лорда, серьёзно выслушивая его указания.

Миа не хотела этого признавать, но на самом деле Дерек был куда лучшим отцом, чем Артур. По крайней мере, его отношения с детьми были тëплыми и доверительными, он активно участвовал в их жизни, и они всегда прислушивались к его мнению и просили совета. Конечно же, у него было время и не было необходимости в одиночку тянуть огромную семью — но это всë ещë было болезненным открытием.

С момента той ссоры прошло много лет, постепенно их отношения вернулись в прежнее русло, и всë снова стало хорошо. Она действительно больше ни разу не видела Артура — зато сначала насильно, а потом уже привычно замечала всë больше плюсов в Дереке.

Он ведь действительно был заботливым, верным и надëжным человеком. С ним было весело разговаривать, у них было много милых привычек и совместных увлечений, и они почти не ссорились по бытовым вопросам. В противовес темпераменту Моринн, он был спокойным, умным и умел успокоить еë за несколько минут.

Дерек заметил, что жена наблюдает за ним, и послал ей широкую, самодовольную улыбку через весь зал. Он всë ещë носил стильные, щëгольские мантии и делал модные причёски, но с возрастом стал гораздо степеннее и даже красивей.

Эх, права была Лили — это совсем не такая любовь, как у них с Артуром. Но всë-таки она тоже настоящая.

Эпилог

Ей приснилась свадьба. Не эта — та, с Артуром. Она снова в одиночестве шла к алтарю в красивом, но простом и наспех подобранном платье, впереди улыбалась её настоящая Любовь, а рядом весело хохотали их многочисленные дети. Чарли что-то весело обсуждал с Перси, Билл таскал на руках свою Флëр, Фред и Джордж затевали какую-то гадость, а Рон, Джинни и Гарри заговорчески шептались в уголке. Чуть дальше нежно обнимались Джеймс и Лили, широко улыбался Сириус Блэк, а Фабиан и Гидеон спорили с Дамблдором. За напитки отвечал Северус Снейп — он смешивал пунш в огромном котле и обещал проклясть каждого, кто рискнëт приблизиться. Этими сумасшедшими были Алиса и Фрэнк Лонгботтомы, активно подначиваемые остальными членами Ордена Феникса.

И в тот момент, когда до алтаря оставался всего один шаг, Моринн Нотт проснулась.

Да уж — давно ей не снилась прошлая жизнь. Но, видимо, меньше нужно было вспоминать.

В последнее время она часто думала, что было бы, если бы она с самого начала пошла замуж за Кендрика Нотта, и пришла к выводу, что это стало бы катастрофой.

Если бы отец всё-таки отдал её замуж, разлучив с Артуром, она бы никогда его не простила — и вся её боль, ярость и ненависть обрушились бы на голову Дерека. Даже если бы он попытался наладить отношения, она бы воспринимала его в штыки, и довольно скоро они бы стали настоящими врагами. К тому же, она бы не пошла шпионить за Пожирателями и ничего не знала о крестражах — это значило, что война тянулась бы кучу времени, возможно, также унеся жизни её братьев. Даже если бы она чудесным образом помирилась с Ноттом, он остался бы верен Волан-де-Морту — их ожидала новая война и жалкое существование после сокрушительного поражения.

Нет — она всё сделала правильно. Ей нужно было выбрать Любовь, нужно было оплакать братьев и сына, чтобы потом найти в себе силы пойти по пути Долга и спасти всех, кого можно было спасти. Мысль, что где-то в другом мире она с Артуром была счастлива, помогала ей мириться с новыми условиями, а знания будущего принесли мир в магическую Британию. Её опыт и изменившиеся взгляды на жизнь заставили искать опоры в Дереке — сначала телесной, потом и духовной, и это легло в основу их длительных и крепких отношений, а потом и настоящих чувств.

Мысли о прошлом настроили Моринн на романтичный и немного меланхоличный лад. Она повернулась на бок, привычно разглядывая узкую, худощавую спину Дерека, и медленно провела пальцами между его лопаток. Он тут же заворочался и уставился на жену сонными глазами — в последнее время он спал плохо, и Северус уже варил экспериментальное зелье, чтобы избавиться от этой проблемы.

— Что-то случилось?

Леди Нотт хихикнула, склонив голову на подушку.

— Я просто так. Сон приснился.

Муж тут же заинтересованно приподнялся, на глазах становясь слишком бодрым для глубокой ночи и своего возраста.

— Эротический?

Миа громко расхохоталась, шутливо отбиваясь от загребущих рук. Нет, ну надо же.

— Дерек, тебе сколько лет? Что за внеплановые поползновения?

Но они оба понимали, что её возражения были игривыми, а не серьёзными. И что, возможно, шутки о шестом ребёнке на старости лет всё-таки перестанут быть шутками. Ну, или о седьмом — вдруг снова будут близнецы?

— Это что, пустая провокация? Поманим и продинамим? Леди, кто вы и что сделали с моей женой?

Нет, всё-таки она не жалела. Ни о первой жизни, ни о второй. И в обоих случаях была готова пройти свой путь заново.