Глава 1927 год н.э.
— Ты уверен, что он надежен?
— Я уверен, что он очень силен. А ещё, что больше чем деньги он любит сражаться, а мы предлагаем и то и другое.
Этельстан медленно выдохнул и накинув капюшон походного плаща, чтобы скрыть лицо, вышел из кибитки вслед за монахом. Король уже встречал магов, да что там, у него был свой придворный маг. Был до недавнего времени. Он скрипнул зубами, варвары убили Модлока, а ведь он был полезен. Лечение, зелья, а также помощь с оружием. Маг мог увеличить количество стрел одним взмахом своей руки в два раза, мог увеличить размер камней, выпущенных из пращи прямо в полете, начертить руны воды и огня, чтобы сделать их вечными, не иссекающими. Теперь он мертв, их положение шаткое, в Йорке засели варвары, и хоть влияние короля было велико, нужно было что-то, что позволит объединить всю Англию и изгнать чужаков.
Грязь чавкала под сапогами, монах молча двигался по размытой после дождя дороге, не оглядываясь на своего правителя. Этельстан ещё из окна кибитки увидел огни деревни, в которую они направлялись. Он не знал её названия, в нескольких окнах мелькал свет свечей, много было и разрушенных строений, в темноте не видно было есть ли здесь огороды, или всё растоптано и разграблено.
— Если он так любит сражения, уверен ли ты, что он уже не на стороне варваров?
— Он англосакс. - Пожал плечами монах. — Мы пришли.
Король окинул взглядом невзрачный дом, который не отличался от других и стряхнул грязь с своих сапогов. Он приподнял капюшон, чтобы монах видел его лицо.
— Ваше величество, я в нем уверен, он верен вам и Англии. Вы читаете лица, знаете что хотят люди, если он нам не подходит мы просто уйдем. Он поклялся магией, что не причинит нам вреда. Для колдуна это великая честь, он будет рад служить вам…
Дверь дома тихо открылась, прервав речь монаха и на порог вышел высокий мужчина с огненно красной бородой и такими же волосами. Он был одет в темные штаны и светлую рубашку, на поясе висел огромный двуручный меч, гарда, которого была украшена рубинами.
Наверное так падал свет, но Этельстан поймал себя на мысли, что человек перед ним словно охвачен огнем. Этот огонь не причинял вреда, огонь как-будто давал ему силу, даже в темных глазах видны были блики. Промозглая погода не могла ничего противопоставить этому магу. В дорожном плаще как будто стало слишком душно. Король медленно моргнул, чтобы сбросить наваждение, но не показать магу своей реакции.
— Я жаждал встречи с вами, милорд! - Произнес мужчина, делая маленький шаг назад и преклоняя колено - Моё имя Годрик Гриффиндор, я хочу служить своему Королю!
Этельстан молча прошел в дом и только там откинув капюшон, произнес: "Встань, маг. Я пришел с просьбой, а не приказом."
Годрик поднялся на ноги и посмотрел королю в глаза. При более ярком освещении было понятно, что маг молод, ему наверное не больше тридцати. Наваждение спало, волосы у него были действительно яркого цвета, но не пылали огнем. Но ощущение силы исходящей от молодого мужчины никуда не делось. Этельстану не нужно было больше слов, он увидел всё что хотел.
***
В Эамонт прибыли для переговоров норвежский викинг Гутфрит и его норвежско-гэльские сторонники, а также король Константин II Шотландский и король Оуэн Стратклайдский. Этельстан уже распространил свое влияние на огромные территории, а мощь его армии превышала все три армии противников. Внутренние распри викингов привели к тому, что Йорк ослаб изнутри, а давление снаружи лишь усиливалось. Гутфрит понимал, что им осталось не долго, но вопреки расхожему мнению умирать не желал. Впереди ещё будут битвы, если они сейчас отступят, то только для того, чтобы накопить мощь и вот тогда...
Процессия без охраны вошла в шатер короля Этельстана, у них не забрали оружие, но разве это имело какое-то значение? Перед ними предстал Король и Маг. Сила политика и сила магии.
Константин первым преклонил колено, рыжебородый колдун провел рукой по гарде своего меча и остальные мужчины упали на колени перед Королем. Гутфрит никогда не забудет ту волну немыслимой силы, которая словно придавила их к земле. У викингов были свои колдуны и ведьмы, но он никогда не ощущал такого давления от них. Рядом с этим магом воздух становился плотнее и горячее, в палатке стало жарко, пот струйками стекал по лицу мужчин. Только Король и Маг чувствовали себя комфортно. Гутфрит почувствовал солоноватый привкус крови на губах, то что они принял за пот было кровью, он кинул взгляд на союзников и понял что и по их лицами струится кровь, они все застыли как каменные изваяния.
В это день все принесли клятву верности, дав слово быть Королю "помощниками по земле и на море". Когда они покинули шатер их лица были чисты, кровь была лишь иллюзией или маг не позволил ей пролиться?
Несколько дней спустя Гутфрит сбежал, он знал что чтобы вернуться им нужно не только набраться сил, но и найти среди своих сильного колдуна. Йорк вернулся в состав англосаксонского королевства, а Этельстан стал Королем всей Британии.
***
935 год н.э.
Олаф Гутфритсон спустился к купелям, мальчишка слуга доложил, что она была здесь. Помещение, где был размещен огромный прямоугольный бассейн, освещалось несколькими свечами, да парой факелов, поэтому в купели всегда был полумрак, а из-за пара в воздухе стояла дымка, напоминающая туман.
Его женщина всегда ходила одна в купель, ей не нужна была помощь слуг. Олаф скинул одежду и опустился в горячую воду. Свежие раны пощипывало, но он не чувствовал этого, полностью сосредоточив внимание на ней. Длинные черные волосы, белая кожа не знавшая шрамов, плавные изгибы тела. Она стояла в пол оборота и водила руками по воде, вокруг неё было мягкое голубоватое свечение.
— Ты поздно сегодня, — свечение на миг стало ярче, женщина повернулась к Олафу
— Я всегда вовремя. — он придвинулся ближе и распахнул руки для объятий.
Она мягко улыбнулась и позволила мужчине себя обнять. Свечение стало ярче и теперь было вокруг них двоих, Олаф краем глаза отметил, что блики на воде складываются в причудливый узор, но после все мысли покинули его. Он овладел ей прямо там же, стоя по пояс в горячей воде.
Позже сидя на ступенях купели он задумчиво перебирал её ещё влажные волосы пальцами.
— Что беспокоит тебя?
— Ты знаешь, что. — Он нахмурился. — Точнее кто.
— Они как-будто всегда незримо с нами, — вздохнула женщина, — как призраки они не дают тебе покоя и лишь тянут силу. Оставь Йорк и бриттов. У тебя есть Дублин. Ты король. Ярл ярлов.
Олаф одной рукой обхватил её волосы, заставляя поднять на него лицо, а второй рукой мягко взял за подбородок.
— Ты забываешься, Ровена. Ты моя и ты можешь давать мне советы, только тогда, когда я прика...прошу об этом.
Женщина ловко вывернулась из захвата и села викингу на колени, обхватив его ногами, её руки обхватили его лицо. Она улыбалась, но глаза были серьезными. Олаф вновь почувствовал возбуждение, она сводила его с ума, рядом с ней он терял контроль над собой.
— Ты всего лишь человек, Олаф. — С усмешкой протянула Ровена. — Я могу уйти, когда хочу, могу отправить тебя за грань, но, — она провела пальцем по его губам, — я не хочу. Я покажу тебе будущее, если ты так этого жаждешь, но оно тебе не понравится.
Голубое сияние вновь возникло вокруг них, только теперь оно было ярче и образовало вокруг них сферу, Олаф отчетливо видел незнакомые ему руны, которые бегали по стенам сферы и отражались в воде. Он не мог оторвать взгляд от сапфировых глаз своей женщины. Своей? Или это он её?
Он почувствовал движение её бедер, понял что снова вошел в неё, но был не в силах пошевелиться и так они замерли слившись воедино. Сфера вокруг начала кружиться, он видел как зрачок исчезает из глаз Ровены, а радужка заполняет всё пространство, сознание уплывало, он хотел хоть на секунду прикрыть глаза, но это получилось не сразу. Когда сфера набрала уже невозможные обороты, а глаза его любимой полностью заполнились сапфировым цветом, он смог моргнуть и провалиться в черный тоннель будущего. Последняя мысль мелькнула: "Амулет, защищающий от магии обман? Он принадлежит ей?".
Ровена Райвенкло отпустила лицо викинга и встала. Тело мужчины, окутанное сиянием опустилось в воду, она знала что он не утонет. Сегодня он выживет. Он был красив, жаль что глуп. Как и остальные мужчины до него. Она невольно залюбовалась им. Длинные до плеч волнистые волосы необычного светлого цвета, мускулистое тело вдоль и поперек украшенное шрамами, она могла бы их свести, но он хотел хранить их как память о битвах. Крупное, точеное лицо, как у всех норманов у него был довольно большой прямой нос, высокий лоб, волевой подбородок и резные скулы. Их ребенок мог бы быть красивым и сильным как магически, так и физически, но по другим критериям Олаф ей не подходил. А жаль.
Будущее не изменить, то что он увидит сегодня не изменит его решения, он будет пытаться вернуть владения, но их коалиция будет повержена при Брунанбурге.
Женщина вышла из воды и накинула на себя плащ викинга, останется на память, ей больше нечего делать в Дублине. Махнув рукой она трансфигурировала остальную одежду и бросив в воду "амулет" - игрушку, которая была простым артефактом удачи, покинула замок.
***
936 год н.э.
Кровь покрывала лицо Годрика плотным слоем, он не желал использовать очищающее заклинание. Его меч всегда оставался чистым, впитывая в себя, всё что мог принять. С каждым убитым воином, капелька магии от разрубленной души наполняла артефакт, делая Гриффиндора ещё сильнее. В сражениях он чувствовал себя как рыба в воде, его анимагическая форма льва позволяла быстро перемещаться, а один вид устрашал противника.
Чары огня уничтожали тела прямо на поле битвы, хоть Годрик и предпочитал сражаться, используя меч, иногда он прибегал к мощным площадным заклинаниям и простой трансфигурации, чтобы защитить своих. Он был одним из главных боевых преимуществ Короля. На его пути редко встречались и маги, но все они были слабосилками, использующими посохи для заклинаний, он сметал их с той же легкостью, что огонь сметает сухую листву.
Про него у врагов ходили легенды, некоторые из которых веселили молодого мага. Например, что ростом он в три раза выше обычного мужчины, а вместо ног у него лапы зверя, которые позволяют ему быстро перемещаться. Что только не выдумывают простецы, чтобы попытаться постичь магию.
Сейчас он стоял возле одной из палаток, внутри лагеря коалиции, набросив на себя заклинание невидимости. Сегодня нужно было сделать всё тихо. Король рассказал Годрику про Берсерков. Эти воины, единственная преграда, которая может помешать их успеху в войне с коалицией шотландцев и викингов. Оказывается у викингов был эликсир, который их воины пили перед битвой. Он многократно увеличивал силу и выносливость воина, позволял ему не чувствовать боль и усталость. Те немногие, что видели берсерков в бою и остались в живых говорили, что они могут продолжать сражаться, даже с несколькими стрелами в груди и отрубленными конечностями. Один берсерк мог убить сотню воинов, прежде чем умереть от потери крови. Ещё поговаривали, что воины которые приняли эликсир всё равно умирают, спустя несколько суток, он высвобождает всё животное что есть в человеке, выжигает его тело используя весь ресурс на максимум.
Гриффиндору нужно было найти мага, который варит эликсир, уничтожить рецепт и все запасы, а мага убить. Ему было не по душе это задание, это скучно, но для окончательного объединения родной страны он был готов на всё.
Он подождал пока двое стражников, охраняющих вход отойдут на два шага, чтобы передать смену следующий и проскользнул внутрь, набрасывая защитные чары на палатку и заглушающее. Это было проще чем он думал, варвары не сильно охраняли своего колдуна, хотя может он не нуждался в защите? Годрик окинул взглядом внутреннее убранство палатки, она была просторной, посередине была вырыта яма, в которой горело синее пламя, а над ним кипел котел. Над котлом склонился сгорбленный старик в простой дорожной мантии, черпак в его руках не дрогнул, хоть он и должен был почувствовать движение магии.
— Признаться я ждал тебя раньше, — усмехнулся старик, не отрываясь от помешивания зелья, — ты опоздал, бастард. Сбрось невидимость, хоть посмотрю на тебя перед смертью.
Годрик отменил заклинание и взмахнул руками призывая силу огня. Он ненавидел это прозвище. Стены палатки и вещи вокруг загорелись, впрочем на мага это не произвело впечатления, он продолжал помешивать зелье не поднимая взгляд.
— Силен, — протянул дед, — но ещё совсем мальчишка.
Старик поднял взгляд от котла и наконец отложил черпак в сторону, его одежду уже тоже тронули языки пламени, но он не пошевелился. Лицо покрытое морщинами было худое, сухая смуглая кожа обтягивала его, казалось вот-вот треснет и обнажит кости, мантия не скрывала тщедушного строения старика, для мага он выглядел старым. Значит ему где-то лет триста, прикинул Годрик. Глаза желтого цвета, вот единственное, что выдавало старика. В нем ещё была магия и жизнь, если бы они не встретились сегодня он бы протянул ещё лет сто.
— Ты пришел за эликсиром Берсерков, вот он перед тобой, сварен идеально, в точности по рецепту. — Старик прищурился и скривил губы, — Хочешь отведать? Нет? Так и знал, очень жаль, я вложил в него много магии.
— Отдай рецепт, все копии и скажи где хранятся запасы и обещаю твоя смерть будет легкой. — Гриффиндор уже совладал с эмоциями и вложил всё спокойствие в голос какое мог.
— Ты забыл, что я сказал, басдард? — Старик в притворном удивлении поднял брови и скрестил руки на груди. — Ты опоздал, рецепт есть у каждого ярла и его колдунов, даже в самом маленьком бондгарде знают его. Запасы в лагере сам найдешь, я за них не отвечаю, — старик закашлялся, всё таки дым поднявшийся от огня, попадал в легкие, но через пару секунд продолжил, — Нам больше не о чем говорить, давай закончим с этим, мне давно пора к Одину на пир.
Годрик в два шага преодолел расстояние между ним и стариком, опрокинув котел тому в ноги и на ходу доставая меч. Ему не нужен был замах для удара, его скорости и ловкости хватало, чтобы применить двуручное оружие в ближнем бою.
— Я могу разрубить твою душу, старик. Твои боги не дождутся тебя. — Гриффиндор выдохнул ноздрями, собирая остатки самообладания, — А могу и просто убить, выбор за тобой. Расскажи мне всё, что тебе известно по эликсир и сможешь отправиться к предкам.
— Даже так? — Задумчиво протянул старик, в его глазах было любопытство, но совсем не было страха, — Это интересная сила. Мне плевать на исход войны простецов, я успел пожить в удовольствие, заработал много звонких монет, отведал прекрасных женщин, в моем схроне огромное количество редких ингредиентов, я вдоволь экспериментировал с зельями, мы норманы любим жизнь и берем всё, что она может нам дать, знаешь ли. Жаль всё это не забрать с собой... — Он словно задумался на пару секунд, прикрыв глаза, — Давай так, я расскажу всё что знаю про эликсир, да и место схрона раскрою, а ты поведаешь мне, как ты приобрел силу над душами. Я всё равно унесу твою тайну с собой за грань, бастард. Это хороший обмен.
— Я. Не. Бастард. — Годрик выплюнул каждое слово по отдельности. — Мой род уничтожили, когда я был ребенком. Я был на корабле Мордреда, отец зря доверился ему и все наследники прежде великих родов погибли. А я выжил. Я принимаю твои условия старик, клянусь магией что расскажу тебе про силу над душами.
— У нас есть немного времени, парень, ты ведь сам поджег мою палатку. Моё имя Ивар, я в ответ клянусь магией, что расскажу всё что зная, не утаивая и не искажая информацию, а также унесу тайну Годрика Гриффиндора с собой в могилу.
Глава 2937 год н.э. Битва при Брунанбурге
Рассвет только занимался. Солнце ещё не показалось из-за деревьев. Запах хвои, свежести и влажной земли дарил обманчивое спокойствие. Сегодня всё решится. Этельстан и его брат Эдмунд уже были облачены в доспехи. Сидя на лошадях, они с холма смотрели на поле, на котором вот-вот состоится решающая битва. Воздух станет тяжёлым от пота и крови, а скоро и смрадным от множества грязных мёртвых тел. Зелёная трава станет багряной, а Англия снова великой. Больше варвары не сунутся к ним на территорию. Коалиция из пяти королей и семи ярлов будет разбита сегодня. Поля и леса обновятся, урожай будет снова расти и принадлежать жителям полуострова. Рядом с братьями стоял маг. На нём была простая свободная белая рубашка, на поясе — меч, а на лице — предвкушающая улыбка.
Годрик уничтожил все местные запасы эликсира. От старика колдуна норманов, которого звали Ивар Коббвеффер («плетельщик сетей»), он узнал рецепт. Рецепт был действительно прост. При большом желании им мог воспользоваться даже сквиб, имеющий крохи магии, — этого было достаточно.
Имя изобретателя было покрыто тайной. Старик лишь однажды видел его издалека в Дании на приёме у Короля. То был высокий, стройный мужчина лет сорока с чёрными волосами. У него был хищный профиль, тонкие и острые черты лица. Когда он вошёл в зал, остальным было приказано его покинуть, даже страже. Старик не видел глаз мага, не помнил детали одежды, но запомнил, что тот носил на шее круглый серебряный медальон. А ещё, когда он выходил из зала Короля Дании Олафа, за ним выползли змеи. Их было около двадцати. Они были разного размера и расцветки. Они сопровождали мага словно стража. Когда он проходил мимо Ивара, тот слышал шипение, которое исходило изо рта мага. Он разговаривал с этими змеями, Ивар мог поклясться. Больше он никогда его не встречал.
После той ночи Годрик загорелся желанием разыскать того мага. Ведь он явно не уступал ему по силе. Ему надоело участвовать в сражениях простецов. Всё было слишком просто. Он достаточно помог своей стране и Королю. Сегодня он поможет в последний раз. Как найти змеиного мага, он не представлял. Но можно было начать с путешествия по северным землям, где того последний раз видели. Гриффиндор и помыслить не мог, что маг сам придёт к нему после сегодняшней битвы.
Битва затянулась на весь день. Годрик лично убил всех глав коалиции. Только Олафа он швырнул под ноги Этельстану, который, так же как и его брат, принимал участие в битве. Белая рубашка мага давно стала бордовой от крови, впрочем, как и штаны, и всё тело, включая волосы и лицо. Поле было завалено трупами. Не все уже были способны различить, где свой, а где враг. Маг огляделся. Солнце садилось за горизонт. Под его ногами были тела убитых, а вдали мелькнула новая цель. Приободрённый, он направился к маленькой группе шотландцев, которые, прикрывшись круглыми щитами со всех сторон и сверху, отступали к реке. Хотели уплыть и затаиться в лесах? Не выйдет.
Годрик легко прыгал по телам, поддерживая себя магией. Летать он не умел, но споткнуться или запнуться, как простец? Он чувствовал небывалый прилив энергии и магии внутри. В голове мелькнула мысль о корабле Мордреда. Тот умылся кровью младенцев, чтобы увеличить свою силу и ослабить других магов на столетия вперёд, лишив сильных наследников. Гриффиндор тряхнул головой. Он не такой. Кровь — не детей, а врагов, отданная в честном бою. Он подлетел к группе людей, прячущихся за щитами. Запрыгнув на один из верхних щитов, он разрубил своим мечом их «черепаху» пополам.
Меч разрубил и дерево, и людей, находившихся под ним. Годрик оказался в центре конструкции. Ему под ноги упал мужчина со светло-рыжей бородой и лысой головой, точнее, половина мужчины. Один его глаз был широко распахнут, а рот открыт. На половине лица это смотрелось странно. Со всех сторон к его ногам упали щепки и части тел, остальная щепа попала в оставшихся вокруг него воинов. Он вытянул руку вперёд с раскрытой ладонью, направленной на людей. Крутанулся вокруг своей оси, активируя заклинание.
Шотландцы разлетелись в стороны, так и не успев понять, что произошло. Но где-то на расстоянии двух метров от мага они зависли в воздухе. Он мог видеть удивление, боль и злобу на их лицах. Кто-то продолжал сжимать топор или меч, у кого-то в руках был щит. Заклятье остановило для них это мгновение и не давало пошевелиться. Только глаза почти всех были устремлены на мага. Годрик обеими руками перехватил свой меч. Вытянув его горизонтально перед собой, немного пригнул голову к плечам. Они были ещё живы, когда он, широко замахнувшись мечом, прокрутил его вокруг себя над головой. Они видели, как разрезало их товарищей пополам, но не чувствовали свою боль. Заморозка времени растянула момент для каждого, после чего смерть наступила мгновенно.
Гриффиндор оглянулся на поле боя. Всё заканчивалось. Он видел бегущих врагов и врагов, которые высоко поднимали своё оружие над головой и демонстративно опускали его на землю, преклоняя колено. Где-то ещё звенело оружие. Но это были последние бои, чаще всего один на один. Годрик видел, что в таких парах оба воина ослаблены, но не желали отступать. К ним лезть было бы кощунством с его стороны. Это честный бой. Годрик видел и Этельстана, доспехи которого были в грязи, и Эдмунда, у которого рука болталась неживой плетью. Но на лице была радостная улыбка победителя. Англосаксы кричали и восхваляли своего Короля и своего Бога.
Гриффиндору больше нечего было здесь делать. Он выполнил обещанное. Пока он прикидывал, обратиться львом или прихватить какую-нибудь лошадь, его взгляд блуждал по полю. Вдруг он зацепился за одинокую фигуру, стоящую на том самом холме.
Человек вальяжно прислонился к дереву. Даже не используя магическое зрение, Годрик видел, что, во-первых, это маг, во-вторых, этот маг — не участник битвы. Он тряхнул головой и, обратившись львом, помчался к холму. Его скорость превышала скорость обычного животного. Анимагическая форма даётся самой Матерью Магией и лишь внешне схожа с существующей фауной. Поднявшись на холм, он обратился человеком и остановился в метре от неизвестного мага.
Описание, данное Иваром, было точным. Он сразу узнал змееуста. Тот выглядел лишь немногим старше его. У него были тонкие и правильные черты лица, вьющиеся волосы, которые едва прикрывали уши, белая кожа, гладко выбритый подбородок. Он выглядел словно настоящий Король. Что-то было такое во взгляде ярко-зелёных глаз и выражении лица. На нём была чёрная мантия, подбитая серебром. Годрик видел, но не мог понять значение вышитых тонкой нитью рун. На груди покоился серебряный медальон с изображением змеи.
— Так вот какой ты бастард, который не бастард… — сказал маг. Не дав Годрику что-то сказать в ответ, он хмыкнул и добавил: — Ладно, я увидел, что хотел, поздравляю с победой, прощай.
Маг развернулся к Гриффиндору спиной и уже сделал два шага в сторону леса. Тот нагнал его и по-простецки грубо, физически дёрнул за плечо, пытаясь развернуть к себе. Слова застряли в горле Годрика. Как только он прикоснулся к мантии мага, его руку пронзила резкая боль, а затем рука исчезла. Время застыло для него, как совсем недавно для тех шотландцев, которым не удалось сбежать. Он видел свою руку, но не чувствовал её. Её как будто не было. Как будто не было никогда. В голове раздался холодный голос: «Очень глупо с твоей стороны, но ты сам напросился».
«Как это возможно?» — мысли панически метались в голове недавнего победителя. Потом перед глазами стали мелькать разные образы и моменты из его жизни.
Красная дверь с золотистой ручкой; женщина держит младенца в руках и поёт какую-то песню; мужчина с прямыми чёрными волосами и кругами под глазами хохочет как безумец. Его голый торс покрыт кровью. Палуба корабля скрипит и идёт трещиной, но он этого не видит. Его глаза устремлены в небо; волны и бескрайнее море. Соль и вода везде: на губах, во рту, в лёгких. Он больше не может, на его шее болтается зачарованный мешочек; пещера и крохотные жёлтые огни в темноте; гоблин берёт в руки какой-то свёрток и, внимательно прочитав его, разрезает серебряным ножом; в пещере светло от огня и жарко. Но ему как будто всегда холодно, он здесь чужак; он крадётся наверх к выходу из пещеры, но его что-то цепляет за ногу, и он падает. Гоблин, поймавший его, сурово наказывает мальчика. Его тело жгут кнутом из лавы; он работает в кузне и внимательно слушает старого гоблина с седыми пучками волос, торчащими из ушей; его больше не наказывают, а отправляют на арену; он побеждает своего первого противника. Хоть он еле стоит на ногах, чувствует, что магия радостно течёт по его венам; мастер кузнец подмигивает ему и показывает зажатые в ладони красные камушки; он не проигрывает больше на арене. Наказание превращается в награду. Он любит тепло крови на теле, ведь она — единственный доспех, кроме набедренной повязки, доступный ему; старый мастер неловко гладит его по голове, он молча плачет; кровь из порезанной ладони капает в литейную форму. Они с мастером вместе читают заклинание на латыни; он стоит перед старейшинами гоблинов. Они возвышаются над ним, сидя в нишах пещеры. Он свободен, они свободны; старый мастер как будто спит на каменном возвышении. Он забирает свой меч, который они сделали вместе. Тот превращается в его руках в небольшой кинжал; он щурится на солнце. Повязка из лёгкой ткани не спасает, и глазам мучительно больно. У него с собой зачарованный мешок и кинжал. Он опять один; он сидит на дереве и старательно вырезает руны на коре; девочка с тёмными волосами заливисто смеётся над ним, когда он падает с ветки; она же восхищённо смотрит, как он катает огненный шарик в своих ладонях; он узнаёт её имя — Линн. Это самое красивое имя, что он слышал; она слаба от голода. Он приносит из леса трупики белок, в них мало мяса, но она должна пережить зиму; лето, они купаются нагишом в чистом озере. Она робко целует его; они с семьёй Линн ужинают. В тесной кухне им достаточно места, камин греет. Но она всё равно жмётся к нему под столом, её отец шутливо грозит пальцем; они вдвоём в их тайном месте, маленький грот за водопадом. Они занимаются любовью, и она говорит, что хочет сына; он едет домой из города. За оружие, которое он выковал, платят золотом. У него за пазухой простой белой рубашки покоится лёгкая диадема из белого золота. Он сделал её за три дня, что был в городе, выплавил из всего, что накопил; деревня горит. Он не чувствует, как воспламеняется сам. Его необычные красные волосы горят огнём, но юноша не чувствует этого; он снова весь в крови, как когда-то на арене. Вокруг ни души, тлеют дома. Он стоит на коленях перед ней. Она чиста и прекрасна, как будто спит. Только стрела в груди не даёт усомниться в её смерти. Он надевает диадему на её голову и сооружает высокую конструкцию из дерева. Ей повезло, что она умерла спокойно, никто не успел её тронуть, и она не видела смерть своих близких. Его тело воспламеняется. Он берёт её на руки и восходит с ней на конструкцию. Он горит с ней до рассвета. Он чувствует на лице вкус солёной воды, как тогда в море; он уходит и даёт себе слово выгнать варваров с их земли...
Видения обрываются. Годрик понимает, что стоит на коленях и тяжело дышит. Правой руки нет, хотя вот же она, он её видит. Он чуть не падает в сторону, но из последних сил старается удержать равновесие. На него сверху смотрит змееуст.
— Ты самоучка... Интересно. — Он щёлкнул пальцами. Из рукава его мантии выползла змея. Маг что-то прошипел ей. После чего посадил змею на плечо Годрику.
Годрик снова смог почувствовать свою руку. Он удивлённо покрутил её перед лицом.
— Я не знал ничего о тебе, но теперь… — Маг задумчиво хмурится. — У тебя есть выбор: ты можешь пойти со мной, Лордом Салазаром Слизерином. Я обучу тебя всему, что знаю, и дам защиту. А если проявишь себя, станем равными. Братьями по магии. Я вижу твою силу, но не знаю, сможешь ли ты обучиться. Если нет, станешь моим вассалом. Я обеспечу тебя жильём и защитой, но ты будешь служить мне. Второй вариант: ты идёшь дальше своей дорогой, а я — своей. Ты можешь сколько угодно убивать простецов и залить их кровью хоть весь полуостров. Но это не раскроет твой потенциал и не вернёт тебе Линн. Выбирай.
Годрик широко распахнув глаза смотрел на мага перед ним. Лицо Лорда было спокойным и даже скучающим. Но в глазах мелькнула надежда, когда он говорил про магическое родство. Гриффиндор протянул руку и произнёс: «Я пойду с тобой».
Салазар улыбнулся кончиками губ и помог Годрику встать. Он тоже долго был один, змеи не в счёт. Может, что-то и выйдет из этого вспыльчивого мальчишки перед ним.
— Но я точно не стану твоим вассалом, — вдруг грустно сказал Гриффиндор. Затем озорно улыбнулся: — Я ещё стану сильнее тебя! Только добудь мне такую же мантию!
Темноволосый мужчина сначала нахмурился, а потом расхохотался. Он притянул Годрика к себе, так как ещё держал его руку, и маги аппарировали.
Глава 3965 год н.э.
Окон в подземельях замка никогда не было, но они создали зачарованные. Годрик настоял. Так как трансфигурация и руны были его областью, он сам и разместил на нижних этажах свои творения. Ему важно, чтобы в помещениях было больше света. Единственные два места без окон в поместье Слизерина — лаборатория и тренировочный зал.
Салазар работал над новым зельем, рецепт которого ускользал от него. Он легко мог изменить свой облик с помощью чар, но было бы удобно, если бы существовало зелье, которое могло бы на время заменить внешность реального человека. Используя чары, для того чтобы притвориться кем-то, всегда рискуешь забыть какие-то мелкие детали и раскрыть себя. Ему ментальная магия не позволяла совершить такую ошибку. Но даже самые сильные чары требуют времени, а также не могут изменить комплекцию человека. Точнее, могут, но чтобы достичь точных пропорций, нужно приложить в два раза больше времени. А ещё желательно видеть объект копирования. Зелье решило бы эти проблемы. И ведь у него уже получился состав. Он протестировал его на простеце, подлив тому в таверне зелье с волосом Годрика. Но эффект держался не более двух минут, а этого мало.
Как увеличить время, но не получить других побочных эффектов и не испортить зелье? Он уже добавлял кровь единорога, слёзы феникса и чешуйки дракона. Части этих магически сильных существ закономерно усиливали продолжительность действия многих зелий. Они сами по себе были носителями огромного количества магии, а также по свойствам подходили для его задумки. Но с ними ничего не вышло. Он сделал пометку в лабораторном журнале и снял котёл с огня, заклинанием очистив его.
Хлопок из коридора известил его о том, что Годрик вернулся. Салазар вышел в коридор и наткнулся на брата, который держал в руках огромную тыкву.
— Ты был у простецов?
— Ты не поверишь, что я узнал! — Лицо Гриффиндора озарилось широкой улыбкой. С волос мужчины капала вода, но он не обращал на неё внимания.
— Что можно обворовать чей-то огород во время дождя? — Слизерин окинул насмешливым взглядом нахмурившегося Годрика.
— Я серьёзно, пойдём наверх, отужинаем и я расскажу тебе, что мне удалось сегодня узнать совершенно случайно.
Салазар закатил глаза, но последовал вслед за братом. Спустя десять лет после битвы при Брунанбурге, Годрик завершил своё обучение у него. Он овладел искусством трансфигурации и отточил свои таланты к рунам и магии огня. Они провели ритуал, который сделал их братьями в магии. Сам ритуал больше походил на испытание, так что Салазар немного приукрасил реальность, когда предлагал Гриффиндору выбор из двух вариантов. Если бы сама Магия им отказала, Годрик, конечно, мог бы стать его вассалом, но только по бумагам, а защиту и жильё Слизерин бы дал — склеп его замка очень надёжно защищён. Что же до службы, мало ли парень во время обучения обзавёлся наследниками? Они бы и могли служить своему сюзерену после смерти отца.
Сначала им было сложно ужиться друг с другом. Салазар даже думал, что, может, решение взять ученика было опрометчивым. Гриффиндор был шумный и вспыльчивый. Он мог резко ответить на шутку в его сторону, а после громогласно расхохотаться. Годрик мог с головой погружаться в работу над каким-нибудь проектом (в основном в области Артефакторики), но моментально вспыхивал, если ему указать на ошибку. Салазар на каждую вспышку гнева в свою сторону реагировал одинаково: отправлял мальчишку в тренировочный зал и прессовал магией, пока тот полностью не выдохнется. Где-то через год, когда они начали общаться не только по вопросам, касающимся обучения магии, их взаимоотношения стали меняться в лучшую сторону. Годрик рос среди гоблинов. Он не имел поддержки рода, да и первые люди в его жизни появились достаточно поздно. А после первого разочарования в жизни, в «мире наверху» (смерти возлюбленной), он закрылся от людей. Жил от битвы к битве, благо простецы почти всегда воевали друг с другом, было где разойтись. В поместье Слизерина он постепенно стал открываться своему учителю. Кроме того, он буквально поселился в библиотеке, поглощая знания с тем же рвением, с которым прежде рубил врагов. Спустя два года мужчины уже говорили почти на равных о различных аспектах магии. А спустя четыре уже спорили до хрипоты.
Салазар же после гибели всей родни привык быть один. Он ушёл в эксперименты и изучение магии, а также оттачивание даров рода. Иногда работал с простецами, выполняя их заказы, чаще навязывая свои изобретения, как необходимое. Например, зелье берсерка. Иногда он думал про то, что мир простецов был его второй лабораторией. Магия могла, если не всё, то многое. Построить замок? Легко. Усилить целую армию, не используя дорогие и сложно реализуемые способы. Без проблем. Сделать пространственный карман для менора одного из Лордов, где будет достаточно пространства и не будет доступа простым людям? Только дайте провести расчёты. Он пока не думал о семье и не старался найти жену, хоть женщины периодически задерживались в его жизни. Если Салазар и вступал в отношения, то только с магически одарёнными. Женщин простецов он даже в борделях не выбирал. Ни одна из тех, с кем он был, так и не побывала в его замке. Он разрывал отношения легко. А особо настойчивым стирал память о себе. Предложения от других семей он отклонял регулярно, их поток со временем прекратился. Он не сразу смог признаться себе, что, будучи один, он всё-таки стал одинок.
Салазар проходил инициацию, когда в их дом проникли убийцы. Салазар по старому обычаю жил в диком лесу с змеями. На груди была печать, блокирующая магию на тридцать дней и ночей. Когда печать пропала раньше оговоренного срока, он заподозрил неладное. Ведь так могло произойти лишь в одном случае: маг, поставивший печать, мёртв.
Он отправился в магическую деревню близ поместья и весь день слушал. Люди говорят, когда хотят, а не когда спрашиваешь. Надо уметь слушать. Так он узнал, что страшная болезнь поразила всю его родню и слуг. Болезнь возникла из-за экспериментов с кровью магических тварей. В замок лучше не соваться, пока страшный вирус, выкосивший одним махом поколение сильнейших магов, не исчезнет. Он догадывался, что никакого вируса нет, но решил понаблюдать за замком со стороны. Тогда и увидел их. Стервятников, которые всегда приходят, только услышав про смерть. Они приходят за артефактами, золотом, книгами. Эти пришли раньше всех.
Салазар поймал одного стервятника. Тот был совсем мальчишкой, даже без намёка на щетину на подбородке. Единственному живому Слизерину самому было семнадцать. Он пожалел мальчика и очистил его память за последние два года, после того как узнал, кто закинул удочку стервятникам. Аппарировав с мальчишкой в Винчестер, он сунул ему в карман три золотых и вернулся к поместью.
Он пробрался в замок через вход со стороны леса, через который обычно они с отцом выходили на охоту, а обратно часто возвращались с пойманным живым зверем. Спустившись в самое сердце замка, он окропил камень своей кровью и принял род. Его магическое ядро готово было разорваться от нахлынувших даров рода и силы, но Салазар только лишь на несколько минут потерял сознание, а очнулся уже обновлённым.
Он нашёл род завистников, который уничтожил его семью. Они были беднее, глупее и слабее. Но однажды в их дом попал яд из Африканского континента. Его привез с собой отец семейства, привез в теле другого мага. Яд при контакте с воздухом моментально срабатывал, против него не было противоядия. Но и хранить его в обычных колбах было нельзя, он мог храниться только в крови живого магического существа. Почему он выбрал именно мага, а не какую-то зверушку? Потому что маг под видом торговца попал в замок Слизеринов. Всё это Салазар узнал, потроша мозги этой семейки. Они обезумели уже через полчаса его работы, но ему было всё равно. Он уничтожил их тела, чтобы ни один некромант не мог призвать эту падаль, а души запер в одном сосуде. Жаль, что они уже были безумны, можно было бы поработать с каждой душой отдельно, но он был молод и не сдерживал свою злость.
Что именно сделать с сосудом, за эти годы Салазару в голову приходило множество вариантов, но ни один не подходил. Не давал даже мысленно закрыть эту тему. Только с появлением Годрика в своём доме и узнав про необычные свойства его меча, он попросил разрубить каждую душу, чтобы от неё даже частиц не осталось. Годрик не стал задавать вопросы. Так сосуд исчез из жизни Салазара, а с ним исчезло чувство незавершённости, которое грызло его все эти годы.
У братьев в магии не было тайн друг от друга. Годрик освоил базово ментальную магию, и они смогли общаться мысленно. Слизерин смог помочь брату, унять бурю в его душе. Сложно, систематизируя сознание, оставаться эмоционально нестабильным. Это невозможно. Нет, Гриффиндор не превратился резко в спокойного, холодного и рассудительного человека, но и «дикарем» больше не был.
* * *
В камине потрескивали бревна, маги сидели напротив в глубоких креслах. Один вытянул босые ноги ближе к огню. Опираясь на подлокотники, он немного подался вперёд. Весёлые языки пламени танцевали на его бороде и волосах, не причиняя вреда. Второй маг наоборот откинулся назад. В одной руке у него был бокал с вином. Казалось, что он застыл и о чём-то задумался. Если присмотреться, становилось заметно, что он плавно вращал кистью свободной руки, в которой клубился тёмный сгусток. Если подойти совсем близко, видно, что сгусток состоял из крошечных тёмных капелек какой-то жидкости.
— Так как ты говоришь, её зовут...? — Протянул Салазар.
— Не знаю, — Годрик хмыкнул, — Простецы называют её «Святая, дающая урожай».
— Значит, эта огромная тыква выращена простецами?
— Да, не трансфигурация, не заклинание или зелье роста. Такими овощами могут сейчас похвастаться рынки Винчестера. Простецам помогает женщина, которая обладает большой силой, — Годрик повернул лицо к брату, оторвав взгляд от огня, — Я думаю, мы должны найти эту волшебницу.
Салазар сжал руку в кулак, и сгусток, который уже превратился в маленький **уроганчик**, пропал.
— Думаю, ты прав. Она, скорее всего, где-то возле Короля, как его там... Мирный...
— Эдгар, — Годрик хмыкнул, — Вот только не делай вид, что забыл его имя. — Маг нахмурил брови. — Я думаю, я узнаю её, когда увижу, мне снился сон. Я думаю, что его «навели». В нём была женщина-маг, думаю, это её рук дело.
— Покажи мне, — Салазар тоже подался вперёд и посмотрел брату в лицо.
Жёлтые глаза встретились с зелёными.
Он открыл глаза от громкого хлопка. Вокруг была белая пустыня. Это точно не были его покои, значит, это тоже сон? У него под ногами что-то зашебуршало. Он опустил взгляд и увидел, как через белый песок что-то пытается выбраться наружу. Он отступил и понял, что теперь со всех сторон слышит этот звук. По площади всей пустыни, которая была неестественно ровной, возникали маленькие холмики. Звук стал невыносимым, и он закрыл уши руками. Холмики раздувались с огромной скоростью. Откуда-то из недр земли лезло что-то. Когда ближайший к нему холм песка стал ростом с него и из него наконец вылез... человек? Серая кожа, запавшие глаза, сухая белая полоска губ, слипшиеся волосы, одежда вся покрыта этим странным песком. Годрику лицо человека показалось знакомым. Но выбравшийся не успел сделать и шага в его сторону, как его живот окрасился алым. Серый мужчина удивлённо прижал руки к животу. Кровь была слишком яркой для этой серой пустыни. Он не издал ни звука и лёг на землю, закрывая глаза. Из двух соседних холмов вылезли два мальчика. Они посмотрели на труп и начали драться. Один был совсем мелкий и уступал сопернику. Они молча наносили друг другу удары. Годрик с трудом отнял руки от ушей и убедился, что кроме звука от песка, который стал тише, больше звуков не было. Он хотел подойти к мальчишкам, но его кто-то мягко остановил, удерживая за плечо. Мужчина обернулся и увидел её. Женщина была примерно его роста, изящная фигура, молочная кожа, но не такая, как у мальчиков и трупа. Живая, что ли? Её рука с длинными изящными пальчиками легко удерживала его, казалось, без усилий. Гриффиндор понял, что не может сосредоточить взгляд на её лице. Он видел длинные чёрные волосы. Они поднимались, словно от ветра. Вместо лица он видел только синие блики. Каждый раз, когда он пытался присмотреться, то обнаруживал, что смотрит на руки, плечи, грудь, тонкую талию, которую видно было сквозь прозрачную голубоватую мантию. «Смотри», — сказал чужой голос в голове. Он перевёл взгляд на мальчишек. Старший прижимал младшего к земле ногой. Мелкий не делал попыток вывернуться и тяжело дышал — судя по движению грудной клетки и открытому рту. Старший мальчик повернулся, чтобы осмотреться, и Годрик тоже окинул взглядом пустыню. Повсюду были серые странные люди, они вели битву. Всё происходило в полной тишине. Вдруг раздался пронзительный женский крик: «Сын!». Годрик поморщился и, вернув внимание на мальчишек, удивился резкой перемене. Старший держал в руках корону и задумчиво смотрел на неё. Он надел её на голову, и Годрик увидел его лицо. Вместо глаз у парня были ямы, из которых мелкой струйкой сыпался песок. За его спиной стояла женщина с кинжалом. Её за руку держал побеждённый ранее мальчик. Женщина вонзила нож в спину «короля», и тот осыпался песком. «Пойдём», — снова голос этой ведьмы в голове. Годрик почувствовал, как его мягко тянут за руку. Её ладонь была прохладной, а кожа очень нежной. Несмотря на длинные пальцы, в его руке её ладошка казалась маленькой. Они поднялись по ступеням из камня. Под их ногами вырастали новые ступени, пока они не вышли на площадку какой-то башни. Годрик уже понял, что сон навела эта ведьма и что пытаться поговорить бессмысленно. Она может только показать образы, что она и делала. Пустыню начала заполнять вода. Где-то словно прорвалась дамба, удерживающая морские волны. Серые люди бросили оружие и начали молотить кулаками по воде. Но воды было много, очень много, и люди пропадали под ударами волн. Вскоре вместо пустыни повсюду была вода и редкие островки земли. На них сидели люди. Кто-то плакал, а кто-то смеялся. Они бросали в воду оставшееся оружие. Годрик видел какие-то блики жёлтого цвета, которые пропадали под толщей воды. Он перегнулся через ограждение башни и увидел старика, который, запрокинув голову, беззвучно смеялся. В руках старика были драгоценности — цепи, камни, россыпь монет. Всё это он кидал в воду и хохотал. Вот что было этими бликами. Люди кормили воду золотом. Небо затянулось тучами и начал накрапывать дождь. Годрик мельком посмотрел на ведьму, что всё также стояла почти за его спиной. Вся её мантия стала ярко-синего цвета, на который невозможно было смотреть. На горизонте слева появился корабль. Видно было даже отсюда, что над кораблём зияет пустота, из которой на него льётся солнечный свет. Когда корабль стал ближе, Годрик увидел высокого блондина, который гордо стоял на палубе. На парусе была изображена карта, на ней видны были границы нескольких стран. Из воды стали подниматься викинги. Годрик узнал их по броне, топорам и яростным лицам. Они хоть и выходили из морской воды, были в грязи и в крови. Викинги начали рубить серых людей, которые могли только кидать в врагов золото. Годрик сдержал порыв вступить в битву, напоминая себе, что всё происходящее — сон. «Ты смотришь не туда», — голос ведьмы заглушил остальные звуки. Гриффиндор покрутил головой и пересёк площадку, чтобы посмотреть сверху, что происходит на другой стороне. Там также была пустыня, но она не была затоплена, а вдали виднелся горный хребет. В нём было множество пещер, из которых лилась лава, смешанная с чем-то тёмным. Он пригляделся и понял, что то, что он принял за валуны, которые обрушились под потоком лавы, на самом деле было живым. Это были гоблины, и их было огромное количество. Лава им не вредила, а в глазах горел огонь. «Найди меня», — Годрик обернулся к ведьме, но в глазах помутнело, картинка закружилась перед глазами, и он... проснулся.
Обычно спокойный Салазар вскочил на ноги.
— Это не просто сон... Это же...
— Да, я понял, что его навела та ведьма, — Годрик, приподняв брови, смотрел на брата, — Но вот только зачем? Это какое-то предостережение? Или угроза?
— Это очень, очень большая сила, сиди тут, я сейчас, — Слизерин аппарировал и вернулся спустя две минуты с потрёпанной и ветхой книгой в руках.
— А я говорил, что пора эльфов завести, чтобы не бегать самому!
— Не уверен, что сейчас родовой камень примет их, — отмахнулся Салазар. Сев в кресло, он начал быстро листать книгу, — Да и я много раз говорил тебе, в этом поместье от них будет больше мороки, чем пользы.
— Ладно, ладно. — Годрик подался вперёд и подвинул кресло ближе, чтобы видеть страницы. — Что ты ищешь?
— Я не особо интересовался пророчествами... Без дара это всё равно бессмысленная трата времени, но я читал кое-что. Вот! Слушай: «Наведение пророческого сна, коего сила ведома лишь сильнейшему из нас, есть деяние великое. Осенённый сим пророчеством, спящий узрит три ярких события, что, быть может, свершатся в его жизни в этом году. Сон он будет видеть своими очами, и образы сии, требуя толкования, станут загадкой. Наведший же сон пророк сможет сию загадку разгадать, если ему повелят то. Одно лишь послание, слово из уст пророка, может проникнуть в сон, а потому да будет выбор слова сего тщателен и обдуман, ибо лишь едино оно. Пророчество же, что охватывает годы жизни и судьбы многих, а не одного спящего, есть невозможное деяние. Ибо требует оно такой великой силы, коей нет ни в ком из ныне живущих. Чтобы отличить наведённый пророческий сон от иллюзии или обмана, спящий должен обратить внимание на то, как видит он сие видение. Он узрит его своими очами, в нём почти не будет звуков, а ещё, пробудившись, он не сможет рассказать о нём никому, кроме тех, чьё родство с ним подтвердила сама Мать Магия».
— Ты думаешь, что это пророчество?! — Годрик всё-таки вскочил на ноги и начал нарезать круги перед камином, — Но это же значит, что скоро мирные времена закончатся, так? Будет война, опять эти варвары и почему там были гоблины? Они же носа не высовывают из пещер...
— Я думаю, что нам надо найти эту ведьму, — Салазар закрыл ветхую книгу, — Она действительно очень сильна. Если то, что написано здесь, правда, она сделала невозможное. Твой сон был не про тебя, а про других людей! И мы не знаем, какой период охватывают события, может, правда, год, а может, десятки лет.
— А ещё не забывай про урожай. На разрушенных территориях и разграбленных землях снова выросли посевы. Очень быстро и очень щедрый урожай в этом году.
— Да, такие дары, я не помню ни один род с таким сочетанием, — Слизерин встал и оправил мантию. Его взгляд затуманился. В мыслях мелькали варианты, что они могут получить, приобретая такое знакомство, — Я думаю, это должно быть интересно. А если она не будет враждебна к нам, то может даже присоединится к исследованиям... Мы приблизимся к Мерлину, а может, и вовсе обгоним его славу. Мы уже сильнее всех Лордов, что живут только ради того, чтобы плодить потомство и копить золото. С нашими умениями магией можно создать невообразимое...
— И защититься.
— Что? — Салазар сфокусировал взгляд на брате.
— За своими мечтами о величии ты забыл о важном, — без тени улыбки произнёс Годрик, — Если это истинное пророчество, то скоро будет кровавая бойня. И кроме твоих «обожаемых» Лордов, пострадает огромное количество магов. А ведь среди них могут быть достойные, кого мы могли бы взять в ученики. Нам надо будет подумать о защите. И не только о своей.
Слизерин нахмурился, но после молча кивнул. Ученики. Они уже обсуждали это не раз. Они могут найти себе учеников, и те продолжат их дело. Будут развивать магию и изобретать новое. Семья ограничена количеством, а учеников может быть очень много. Они могут быть более преданы, так как связаны не семейными узами, а клятвами ученичества и общими интересами. Если же обучать с детства, кто, как не наставник, станет тем, чьё мнение будет самым важным? И если начнётся бойня, надо подумать над вариантами. Покидать полуостров они не хотели, это их родина и родина великих магов. Гриффиндор прав, надо думать о защите.
— Отправимся завтра утром, подумай, что взять из артефактов. Всё-таки мы не знаем, вдруг она нападёт на нас. Где, как ты думаешь, она обитает? В Винчестере?
— Да, я думаю, она подле Короля. — Серьёзное выражение лица сменила ухмылочка, — Жаль, что утром. Я бы показал тебе шикарный магловский бордель, всё как ты любишь...
Гриффиндор легко увернулся от заклятия плети. Перепрыгнув через кресло, он громогласно расхохотался. Салазар скрипнул зубами и швырнул в брата потоком ледяной воды, отвлекая от заклинания ватных ног. Но тот и в этот раз увернулся, в ответ растворяя пол под ногами атакующего. Слизерин не смог удержаться и ухмыльнулся: «Как дети...».
