Глава 1 ПРИЗРАК НА ПЛОЩАДИ ГРИММОНа одной из тех неприметных лондонских площадей, что теряются в лабиринте столичных переулков, разрывая чёткую линию фасадов, притаился дом, которого, по словам старожилов, здесь раньше не было.
Одни клялись, что он появился однажды утром – внезапно и бесшумно. Другие утверждали, что видели, как реальность на мгновение дрогнула и породила его из небытия. Однако чёткая нумерация – 11, 12, 13 – неопровержимо свидетельствовала, что дом этот, вопреки кричащей памяти площади и её обитателей, не просто находился на своем месте, а стоял здесь всегда. Загадка крылась ещё и в том, что никто не мог вспомнить ни тех, кто впервые увидел этот дом, ни тех, кто жил за его стенами.
Это было старое здание, как бы случайно занесённое сюда ветром из забытого времени. Высокая крыша, покрытая потускневшей черепицей, придавала дому налёт древности, а массивная дверь, украшенная сложной резьбой и молотком в виде змеиной головы, служила надежной преградой для нежеланных гостей. Серые каменные стены, заросшие мхом и лишайником, и высокие окна, обрамлённые занавесками, при желании могли бы рассказать истории о таинственных жильцах и посетителях этого дома, но, отвернувшись от настоящего, они жили призраками прошлого и были слепы к суете внешнего мира.
Вечером, когда последние лучи солнца отражались в его окнах, дом становился ещё загадочнее: ветер, проходя сквозь листву, шептал таинственные, обрывающиеся на полуслове неразборчивые фразы, а лунный свет на стенах вычерчивал тревожные, постоянно меняющиеся тени.
Но стоило войти в дом, как взору открывался просторный холл, залитый мягким светом старинных ламп. Аппетитные запахи яств, доносившиеся из кухни, лёгкий отзвук каминного дыма и терпкий аромат полированного воском паркета, переплетаясь, создавали уютную и спокойную атмосферу.
Старый Кикимер навел в доме безупречный порядок. Там, где раньше царили пыль и затхлость, теперь всё сияло чистотой. Грязные, глухие комнаты, некогда источавшие дух тления и заброшенности, превратились в опрятные, приветливые комнаты ухоженного особняка. Полы, скрипевшие под ногами, были тщательно натёрты эльфийским воском, а старинные гобелены, некогда покрытые вековой пылью, очищались ежедневно, постепенно являя миру тонкость своих узоров и былую яркость красок. Дом как бы пробудился от долгого сна, и всё же вековая тяжесть его ещё витала в воздухе – ни чистка, ни магия не могли до конца избавить эти стены от тянущегося мрака: наследия семьи, некогда пропитанной тьмой.
Стены коридора, где некогда висел портрет Вальбурги Блэк, раздражавшийся яростным криком каждый раз, когда мимо проходил кто-нибудь из «недостойных», были украшены новыми картинами. Гарри нашел средство и удалил портреты, источавшие яд, а на их место повесил полотна, даровавшие спокойствие и сдержанную красоту. Единственное место в доме, которое Гарри оставил нетронутым, была комната Сириуса. Он оттягивал момент, когда придётся вновь пережить боль утраты, хранимой за этой дверью.
На кухне, бывшей когда-то укрытием Ордена Феникса, где не раз решались судьбы магического мира, теперь тоже царили порядок и уют. Огромный камин, занимавший почти всю стену, был вычищен. Огонь, наполняя комнату теплом, весело потрескивал, и отблески его играли на блестящих медных кастрюлях. Чтобы освободить место для двух кресел у очага, массивный дубовый стол сделали короче. А как символ новых времён, на каминной полке, наполняя комнату тонким ароматом лета, красовалась ваза с полевыми цветами.
Гарри стоял в коридоре дома и задумчиво смотрел на натёртый до блеска пол. В этом блеске виделось воплощение порядка, который он в последние месяцы так старался установить в собственной жизни. Он уже чувствовал некую принадлежность к этим старым стенам, хотя раньше, особенно после смерти Сириуса, они вызывали у него лишь боль и отчуждение. Но теперь дом стал убежищем, цитаделью, где он мог прятаться от внешнего мира и строить планы на будущее.
А будущее было неопределённым и туманным. После победы над Волан-де-Мортом жизнь Гарри круто изменилась, и одной из особенностей новой реальности стало пристальное внимание со стороны множества магов всего волшебного мира, а также навязчивых поклонников и поклонниц, которые буквально не оставляли его в покое.
Еще учась в Хогвартсе, он привык к постоянному вниманию и не всегда позитивной популярности. Теперь же его статус возрос до легендарного, он стал воплощением триумфа, символом героизма и мужества. Это привело к гигантской волне интереса к его персоне со стороны волшебников и волшебниц всех возрастов. И хотя Гарри никогда не искал славы и общественного внимания, люди продолжали ставить его на пьедестал.
Многие волшебники хотели лично встретиться с Мальчиком-который-победил, узнать секреты его успеха или прикоснуться к частичке того самого волшебства, которым он одолел Темного Лорда.
Как только весть о победе над Волан-де-Мортом разлетелась по всему миру, Гарри, Рона и Гермиону буквально завалили письмами и посылками. Помимо потока благодарностей и восхищения, многие послания к ним содержали такие просьбы: «Мой сын плохо учится в Хогвартсе, дайте совет, как стать выдающимся учеником» или «мой дедушка служил с вашим отцом в Ордене Феникса. Теперь на его лечение срочно нужно тысячу галлеонов, вы можете отправить их с моей совой» или «Гарри, можешь сделать так, чтобы я всегда находил свои носки в стирке? Они постоянно пропадают!», «в ответном письме укажите время и дату прохождения регистрации для участия в дуэльном турнире! Докажете всем, что вы действительно сильный волшебник и что вы могли победить Темного Лорда». Некоторым волшебникам хотелось, чтобы Гарри раскрыл «детали сражения» с Волан-де-Мортом, как будто это была какая-то увлекательная сказка. Кто-то просил его дать эксклюзивное интервью или написать автобиографию. Навязчивые поклонницы восхищались его внешностью, его репутацией, что порождало в них романтический и одержимый интерес. Нередко многие из них слали предложения руки и сердца, сопровождая послания странными магически подарками, пропитанные приворотным зельем или эликсирами взаимного притяжения, такими как «Сердечная нить», «Сладкая дымка», «Эхо сердец». Некоторые поклонники слали артефакты, якобы связанные с битвой за Хогвартс, или просто необычные предметы, уверенные, что Гарри захочет их сохранить.
Не все письма и посылки были доброжелательными, были недвусмысленные требования, или даже угрозы. Громадный поток сообщений вынудил Министерство выделить из районного Управления зачарованных посланий и необычных даров группу ответственных волшебников, занимающихся перенаправлением сов от дома на площади Гриммо 12 в Отдел магической безопасности и артефактного контроля, где проверялись все письма и посылки и только потом, некоторые из них, доставлялись адресату.
Но больше всего Гарри раздражала необходимость выходить на улицу: толпы волшебников, словно зачарованные, начинали преследовать его везде, где бы он ни появился. Их взгляды, восторженные возгласы, попытки прикоснуться или хотя бы громко поблагодарить за спасение мира порой доводили Гарри до исступления. Казалось, что каждый считал своим долгом пообщаться с ним, задать вопросы, попросить рассказать о финальной битве. Его досаждали постоянными просьбами или даже требованиями сфотографироваться, попытки выбить помощь или услуги, желание предпринимателей или просто предприимчивых волшебников заработать на использовании его имени. Каждый раз, когда он выходил на улицу без мантии-невидимки, его шаги сопровождались нескончаемым шёпотом, настойчиво гудящим за спиной: «Смотрите, это он, это Гарри Поттер!».
Теперь люди смотрели на него с восхищением и благоговейным трепетом, как на живую легенду.
Для Гарри, который хотел тишины и спокойной жизни, это внимание порой становилось невыносимым. Он перестал выходить из дома. Понесенные утраты, непривычное отсутствие Рона и Гермионы, постоянное внимание извне создавали ощущение одиночества. Всё это усугублялось молчанием Министерства, куда он месяц назад направил официальное заявление:
Министру магии, господину Кингсли Брустверу.
Уважаемый господин министр, прошу рассмотреть возможность моего трудоустройства в Министерство магии.
Имею опыт в борьбе с опасными магическими угрозами, а также навыки работы в стрессовых и нестандартных условиях. Готов предоставить всю необходимую информацию, пройти проверку и приступить к любым заданиям, требующим ответственности и профессионализма.
С нетерпением жду вашего ответа.
С уважением, Гарри Джеймс Поттер
Однако Министерство оставалось безмолвным, и Гарри никак не мог понять причину этого молчания. Это угнетало его ещё больше. Ему хотелось разобраться, почему нет ответа, и обсудить ситуацию с Роном и Гермионой, но сделать это не представлялось возможным. Рон почти не покидал Нору, стараясь быть рядом с миссис Уизли, которая никак не могла оправиться после смерти Фреда. Гарри понимал, как тяжело она переживает эту трагедию. Он иногда навещал семью Уизли. Дом, бывший когда-то воплощением тепла и суматохи, теперь был наполнен глубокой скорбью, застывшей в каждом его уголке. В Норе все жили прошлым, вспоминали Фреда, его шутки, его смех... Гарри понимал, что в таких условиях обсудить что-то с Роном, Джинни или мистером Уизли не представляется возможным.
Гермиона же отправилась в Австралию, чтобы вернуть память своим родителям, подарив им и себе возможность вновь стать семьёй. Перед отъездом она долго вынашивала и тщательно прорабатывала план. Её путешествие затянулось. Гарри понимал, что заклинания обратного действия требуют времени, но его начало одолевать беспокойство: куда она могла так надолго запропаститься. С каждым днём Гарри чувствовал нарастающую тревогу, гадая, всё ли у неё получилось. Он ждал её возвращения вот-вот, с минуты на минуту, но дни тянулись бесконечно, а сведений или новостей от неё так и не было. Но он знал Гермиону, знал, что если что-то пойдет не по её плану, то она сразу даст знать своим друзьям. Поэтому продолжал терпеливо ждать её возвращения.
Размышления Гарри прервал скрипучий монотонный и ворчливый голос, который приближался из кухни к месту, где стоял Гарри:
— Хозяин Гарри снова всё думает и думает. Гарри Поттер даже не завтракал сегодня!.. Хозяин! Уже обед готов! Гарри Поттеру нужно есть, иначе он осунется совсем, как тот несчастный рыжий домовой эльф, которого недавно видел Кикимер! Кикимер готовил всё утро – все блюда горячие, свежие. Хозяин Гарри должен пойти к столу!
Гарри вздохнул, чувствуя, как теплота заботливого сварливого домового эльфа пробивает лед его тоскливого состояния.
— Прости, Кикимер, я что-то задумался, – переводя взгляд на Кикимера, непроизвольно улыбаясь, сказал
Гарри. – Спасибо, что напомнил.
Старый эльф стал заботливым и преданным. Он стоял перед Гарри, держа поднос с аккуратно сложенным полотенцем, и время от времени смахивал с него несуществующие пылинки с такой тщательностью, словно ожидал в гости самого Министра магии.
— Меньше думать, больше есть, хозяин Гарри! – настаивал эльф чуть раздраженно. – Кикимер приготовил суп с перловой крупой и курицу, запечённую с травами, как любил старый хозяин. А ещё приготовил пудинг с апельсиновым соусом. Хозяин должен пойти на кухню! Или Кикимер всё принесёт сюда!
И Кикимер ударил себя в грудь маленьким кулачком, как бы доказывая Гарри и самому себе, что он всё сделает, чтобы хозяин, наконец, поел. Гарри рассмеялся и, кивнув, отправился за ним на кухню.
Стол был сервирован с той изысканностью, на которую был способен Кикимер. Многолетняя служба в одном из древнейших родов волшебного мира научила его не только безупречно готовить, но и утончённо подавать блюда, подчёркивая благородство и величие предстоящей трапезы.
На льняной скатерти кремового оттенка был разложен столовый сервиз: ножи, вилки и ложки для каждого блюда – все с изящной золотой гравировкой. Начищенные до зеркального блеска, они переливались в свете ламп, отбрасывая на скатерть причудливые световые узоры.
В центре стола стояла глубокая супница с ароматным перловым супом: нежный пар поднимался вверх, принося с собой тонкий аромат специй. Рядом с супницей располагалась хлебная корзинка, наполненная ломтиками свежего деревенского хлеба, румяного и слегка хрустящего. А чуть дальше – фарфоровое блюдо с запеченной курицей, пропитанной ароматами тимьяна, розмарина и чеснока. Рядом с курицей, на небольших тарелочках, Кикимер расставил гарниры: картофель с розмарином, тонкие обжаренные кусочки моркови и стручковую фасоль. И, конечно, десерт – пудинг с апельсиновым соусом. А вокруг пудинга, на подносе, расположились дольки свежего апельсина, покрытые шоколадной глазурью.
Дополнительным штрихом было ягодное желе со взбитыми сливками, поданное в высоком прозрачном бокале, в котором можно было любоваться изящными слоями из вишни и малины.
Гарри понемногу привыкал к изысканным блюдам, которые домовик готовил с большой старательностью. После битвы в Хогвартсе, где Кикимер принял непосредственное участие, проявив не только верность, но храбрость и силу духа, его отношение к Гарри стало больше напоминать заботу старого наставника-гувернера, нежели службу домового эльфа.
Едва Гарри взял в руку ложку, как резкий хлопок из прихожей заставил его насторожиться. Однако знакомый голос, донёсшийся из коридора, мгновенно его успокоил.
— Гарри! Это я!
— Гермиона! – воскликнул он и, бросив ложку, в одно мгновение очутился в прихожей.
На пороге, с плащом в руках, стояла Гермиона. Увидев Гарри, она с дружеским возгласом устремилась ему навстречу.
— Гермиона! – радостно улыбнулся Гарри и, не сдерживая эмоций, крепко обнял подругу. – Ты как, в порядке?
— Прости, что трансгрессировала к тебе в дом без предупреждения, – торопливо заговорила она. – Правда… Я не стала бы так делать, если бы не фанаты и поклонники, я их боюсь… – пожаловалась она, – ходят за мной буквально по пятам, как тени.
— Гермиона… – Гарри сиял. – Я очень рад тебя видеть! Думал, если не будет тебя ещё пару дней, то начну поиски сам! Почему ничего не писала? Ты где пропадала всё это время? От тебя не было ни одной совы ни мне, не Рону!
— Хозяин, обед остывает, а мисс Грейнджер, думаю, сегодня ещё не успела пообедать, – вмешался Кикимер, внезапно появившись в коридоре, прерывая поток вопросов Гарри к Гермионе. Тон его был привычно ворчливый, но в обращении к гостье сквозило явное уважение. Как настоящий дворецкий, Кикимер принял из рук Гермионы плащ и учтиво склонил голову.
— Правда, Гермиона, пойдём обедать, – подхватил Гарри, с улыбкой наблюдая, как Кикимер церемонно приветствовал Гермиону. – Кажется теперь, от такой неожиданной радости я могу съесть целого дракона!
Гермиона улыбнулась в ответ, и они направились вслед за Кикимером на кухню. Но, пройдя всего несколько шагов, она внезапно остановилась и с изумлением огляделась вокруг.
— Это же стал совсем другой дом! – воскликнула она, переводя взгляд с натёртого до блеска пола на стены, украшенные картинами. – Просто потрясающе!
— Это всё Кикимер, – не останавливаясь, признался Гарри, указывая взглядом на домовика, который, ворча что-то себе под нос, гордо шел впереди них в сторону кухни. – Я тут ни при чём. Но ты так и не ответила, где ты была всё это время?
Сев за стол, Гермиона придвинула к себе тарелку горячего супа, поданную Кикимером, и, поблагодарив его за заботу, немного помедлив, словно собирая мысли, сделала глубокий вдох, и заговорила:
—Помнишь, Гарри, как только пришло осознание, что Тёмный Лорд повержен и мы можем жить без страха, я сразу же решила вернуть маму и папу домой.
Гермиона взяла ложку и сделала глоток супа.
– Кикимер, суп просто восхитителен! – обратилась она к домовику, хлопотавшему у плиты.
— Мисс слишком добра к старому эльфу, – произнёс он с добродушной улыбкой, от чего его морщинистое лицо стало мягче.
Гермиона улыбнулась ему в ответ и снова обратилась к Гарри:
— Возвращение памяти родителям оказалось куда сложнее, чем я предполагала, – продолжала она. – Это магия высочайшего уровня, сложнейшие заклинания, требующие невероятной концентрации.
Гарри понимающе кивнул.
— Видишь ли, эта магия требует не только знания заклинаний, но и глубокого понимания человеческого сознания и чувств. И, да, Гарри… пожалуйста, не смейся … я, как всегда, пошла в библиотеку! – улыбнулась Гермиона, предвидя его реакцию. – Я изучила всё, что только смогла найти.
Гарри улыбнулся, он помнил, как Гермиона часто бросала начатую фразу на полуслове и мчалась в библиотеку – проверить догадку или найти подтверждение своей идеи, и как это всегда бесило Рона.
— Да, Гарри… – вдруг вспомнив что-то важное, сказала она. – Я натолкнулась на одну удивительную легенду. Представь себе, в ней рассказывается о древней магической цивилизации, где волшебники знали гораздо больше, чем мы. Представляешь? – Гермиона смотрела на Гарри с каким-то детским восторгом. – Оказывается, наши знания о магии – это всего лишь поверхностный слой! Что самое странное, профессор Бинс никогда не упоминал об этой цивилизации.
Отложив ложку и поблагодарив домового эльфа, Гермиона приняла из его рук чашку чая. Сделав несколько глотков, она продолжила свой рассказ:
— В общем, я нашла способ вернуть память маме
и папе, сохранив при этом их личность. И у меня всё получилось! – удовлетворённо сказала она.
Гарри представил, как Гермиона сидит за чашкой чая с родителями, рассказывая им о своих невероятных приключениях – о поисках крестражей, драконе, о домовике Добби, о самой битве. Для её родителей это выглядело, наверное, как настоящая сказка!
— Потом мы подумали, что было бы неплохо вместе немного попутешествовать по Австралии, – продолжала Гермиона. – Мама и папа давно мечтали увидеть эту страну, а я так много читала о её удивительных местах. Мы побывали в Голубых горах, на Большом Барьерном рифе, прокатились по Долине Ярры и даже посетили Остров Кенгуру... – она сделала паузу, и её глаза заискрились. – А ещё я попробовала летать!
Гермиона звонко засмеялась, заметив, как брови Гарри удивлённо поползли вверх, а его лицо стало настолько изумлённым, что сдержаться от смеха было невозможно.
— Гермиона, а ты раньше не летала, да? – иронично поинтересовался он.
— Летала, – ответила она ему в тон, и, понизив голос, восторженно продолжила – но, Гарри, я испытала на себе укус веретеницы! Правда, немного кружится голова, но… представь, ты паришь без магии и метлы!.. Которая, между прочим, мне никогда не нравилась, – быстро добавила Гермиона, взглянув на Гарри, ожидая его негативной реакции за это «кощунственное» утверждение. Но Гари только беззвучно смеялся.
— Вот это-то меня и выдало... – вздохнула Гермиона, допивая чай. – Сначала меня узнали дети, а потом и взрослые. – В её голосе послышались нотки разочарования. – Сперва – это даже казалось забавным: кто-то просил автограф, кто-то – сфотографироваться. Но, Гарри... В какой-то момент всё вышло из-под контроля. Людей вокруг становилось всё больше, они требовали внимания. В газетах написали, что я путешествую по Австралии, и… началось. Кто-то караулил у отелей, другие писали нелепые письма, а некоторые вели себя совсем неадекватно…
Хорошо зная подругу, Гарри понимал, что за внешним спокойствием Гермионы скрывалась буря чувств, ведомая только Рону и ему. Он едва заметно улыбнулся – не над её словами, а над ситуацией. Только-только он сам думал об этом. Гарри вышел из-за стола и налил себе и Гермионе шипучего тыквенного сока.
— Пойдём к камину, – предложил он, указывая на мягкие кресла рядом с теплым огнём, передавая ей бокал.
Гермиона без слов последовала за ним. Опустившись в кресло, она укуталась пледом и продолжила рассказ:
— Я хотела обычного, семейного отдыха – без магии и без лишних глаз. И вот мне пришлось использовать оборотное зелье. Не всё время, конечно, но достаточно часто, чтобы скрываться от внимания. – Она чуть улыбнулась, глядя на пламя камина. – Даже забавно: теперь знаю, что испытывал ты все эти годы.
— Иногда слава бывает утомительна. – хмыкнул Гарри.
— Теперь ты понимаешь, почему я не могла отправить тебе сову! – сказала Гермиона. – Они отслеживали каждую птицу и по совиной почте, сразу же выяснили бы, где мы остановились. Просто представь, как маглы реагировали бы, если бы сотни сов ринулись в нашу гостиницу с письмами! Уверена, к утру мы оказались бы на первых полосах всех газет как «одержимые птичьим культом».
Гарри, отчётливо представив перепуганный персонал гостиницы, нервных постояльцев и безумный хаос в вестибюле, тихо засмеялся.
— О да, это было бы ещё то зрелище!
— Вчера мы вернулись, – Гермиона отвела взгляд от камина. – А утром я была в Норе. Виделась с Роном, с Джинни, с миссис Уизли… Кстати, Джинни не понимает, почему ты редко навещаешь их. Гарри, между вами что-то произошло?
Гарри медленно покачал головой. Пару секунд он молчал и наконец медленно произнёс:
— Ничего… Всё нормально, Гермиона. Просто я пока не понимаю, как жить дальше. Давай не будем обсуждать это сейчас.
Гермиона нахмурилась, её брови сдвинулись в недоверии. Она не собиралась так легко сдаваться.
— Гарри… – начала она, голос её звучал мягко, но настойчиво. – Джинни сейчас действительно тяжело…
— Гермиона… – подняв руку и чуть-чуть повысив голос, будто желая пресечь дальнейший разговор, оборвал её Гарри. – …Как ты думаешь, сколько ещё будет продолжаться такое состояние миссис Уизли?
Гермиона глубоко вздохнула, и, передвинувшись на край кресла, наклоняясь к Гарри, тихо сказала:
— Не знаю... Утрата Фреда – это такое горе для всех нас, а для неё... всё слишком сложно. Её состояние ухудшается с каждым днём. В больнице святого Мунга сначала говорили, что такое состояние – это защитная реакция организма. Мол, разум пытается справиться с утратой. Но, Гарри, это совсем другое.
Гарри вздохнул. Миссис Уизли, всегда такая добродушная и заботливая, будто утратила часть своей души. Её жизненная энергия и тепло, которые раньше наполняли Нору, бесследно исчезли. Глаза, некогда светящиеся любовью и участием, теперь смотрели сквозь вещи и людей, а в их глубине поселилась тихая, невыносимая боль. Сама миссис Уизли двигалась, как заведённая механическая кукла, без привычной заботливости и лёгкости, выполняя только самые необходимые действия.
Дом, который всегда был наполнен смехом, бесконечными разговорами и уютными звуками повседневной жизни, замкнулся в себе. Тягостная тишина подступала со всех сторон, и даже самые тихие звуки – скрип половиц или шелест занавесок на ветру – казались невыносимо громкими. Обитатели Норы отчаянно цеплялись за видимость нормальности, но редкий смех их звучал натянуто, а разговоры обрывались внезапно, словно в них иссякали слова.
Миссис Уизли почти не говорила. Иногда, стоя у плиты или с метлой в руках, она вдруг застывала, глядя в одну точку. Её лицо в такие моменты становилось болезненно бледным, а выражение его – до боли трагичным. Это непереносимое зрелище разрывало сердца всех, кто был рядом. Они не знали, как её утешить, как согреть её вновь. Невидимая тень горя окутала дом, отняв его прежнее тепло и оставив после себя вязкую, давящую меланхолию, с которой никто не знал, как бороться.
— Рон сказал, – продолжила Гермиона, – что целители закончили обследование, и это не депрессия, Гарри. Они выяснили, что миссис Уизли… Она сама наложила на себя заклятие, природу которого они не могут определить. Нечаянно или осознанно, никто не знает. Но оно разрушает её. Магия блокирует все её чувства, вытесняет эмоции… и одновременно эта магия буквально вытягивает из неё все жизненные силы. Медленно и неумолимо.
— И что же делать? – тихо спросил Гарри, глядя на Гермиону.
— Пока не знаю, – прошептала она, опуская глаза.
Несколько долгих минут в комнате царило напряжённое молчание, нарушаемое тихим потрескиванием поленьев в камине. Гарри ощущал, как чувство безысходности тяжёлым грузом сдавливает ему грудь. Всё происходящее теперь казалось таким далёким от тех образов, которые возникали в его голове, когда они охотились за крестражами и мечтали о победе над Волан-де-Мортом. Реальность оказалась намного сложнее и бесконечно горше.
Глава 2. В ОЖИДАНИИ ПЕРЕМЕНВнезапно на кухне послышались шаркающие шаги. Гарри и Гермиона одновременно обернулись: позади кресел стоял Кикимер. В руках он держал серебристый поднос, а на нём лежали два плотных конверта, запечатанных красным сургучом.
— Почта, сэр, – произнес он нарочито официальным тоном, высоко подняв голову. – Вам и мисс Грейнджер.
Огромные глаза Кикимера внимательно наблюдали за реакцией обоих друзей, он словно ожидал аплодисментов за выполнение этой, казалось бы, простой задачи. Переглянувшись, Гарри и Гермиона улыбнулись.
— А что это ты так официально, Кикимер? – спросил Гарри, поднимаясь и ставя свой бокал на столик рядом с креслом. – Меня что, в министры магии произвели?
На удивление, Кикимер, хмыкнул и, приложив свободную руку к груди, с ехидством ответил:
— Пока ещё нет, сэр, но я ожидаю это со дня на день.
Его морщинистое лицо расплылось в широкой, доброй улыбке, так что уши, обрамлявшие голову эльфа, зашевелились. Гарри с Гермионой не удержались от смеха.
— Это из Министерства! – быстро сказал Гарри, взяв один из конвертов. – Наконец-то! Гермиона, я месяц назад отправил прошение о приёме на работу!
— Но я ведь не отправляла никаких заявлений, – воскликнула Гермиона с явным недоумением, принимая в руки свой конверт. – С какой стати мне прислали уведомление?
Она посмотрела на Гарри, который, казалось, даже не заметил её слов. Он уже разрывал плотную бумагу и принялся читать письмо так быстро, точно хотел проглотить его взглядом.
— Уважаемый мистер Поттер, – начал он полушёпотом, но затем, заметив живой интерес на лице Гермионы, прочёл ключевые строки вслух: – «Война закончилась, и нам всем нужно восстановить прежнюю дисциплину и порядок. Вы доказали свою зрелость и лидерские качества, которыми должны обладать сотрудники отдела мракоборцев, но Управление Министерства магии считает, что вам следует закончить обучение и сдать необходимые для работы в Министерстве экзамены ЖАБА. Официальным письмом, направленным директором школы Хогвартс, вас известят о месте сбора учащихся, необходимых учебных пособиях и материалах для вашего курса. С искренним уважением, Министр магии Бруствер Кингсли».
Держа в руке прочитанное письмо, Гарри застыл посреди кухни. Его глаза, полные изумления, были устремлены на Гермиону. Он развёл руки в стороны, как бы пытаясь охватить всю нелепость ситуации, и растерянно произнес:
— Это что… шутка? Неужели в Министерстве хотят, чтобы мы вернулись в Хогвартс и сдали ЖАБА?!
Гермиона, разорвав свой конверт, быстро просмотрела письмо.
— Невероятно… – задумчиво сказала она, всё ещё глядя на пергамент. – Я даже не представляю, как это будет выглядеть… Хотя, знаешь… – она на мгновенье замолчала, явно над чем-то размышляя, а затем, улыбнувшись, твердо заявила, – а я хочу вернуться в школу! Да, Гарри… Может, это будет, наконец, единственный год без всяких потрясений, и нам дадут нормально учиться!
— Без потрясений, но и без приключений, да?! – спросил Гарри.
— Да! – решительно ответила она ему, и категорично тоном добавила, – честно говоря, требование сдать ЖАБА совершенно правильное. Для работы в Министерстве – это одно из основных условий.
Вместо ответа Гарри хмыкнул. Было заметно, что такое развитие событий не слишком нравиться ему. Он сел в кресло и снова начал читать письмо, надеясь найти там что-то ещё, что рассеет все его сомнения.
— Но, Гермиона, – через некоторое время заговорил он, – ты только подумай: мы будем выглядеть как... как переростки! Как на нас вообще будут реагировать остальные ученики?
Гермиона пожала плечами и рассмеялась. Взяв со стола дольку апельсина в шоколаде, она ответила ему:
— Переростки?! Ой, Гарри, а с каких это пор ты стал таким мнительным? Тебе сколько лет? Ты всего на год старше Джинни, и мы вольёмся в её курс.
Кикимер, всё это время стоявший неподалёку с подчёркнуто важным видом, внезапно кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Если позволите, хозяин Гарри, – пробормотал он, поправляя складки своего белоснежного полотняного наряда, – Кикимер уверен, что учебу в Хогвартсе надлежит воспринимать как счастливую возможность.
Эльф посмотрел на Гарри и Гермиону так, словно хотел сказать гораздо больше, чем позволяли ему обстоятельства. Гарри, всё ещё держа в руке письмо, медленно и задумчиво кивал головой.
Несколько минут они молчали, погружённые в свои мысли. Гарри обдумывал предложение Министерства, пытаясь взвесить все за и против возвращения в Хогвартс.
В это время в камине ярко вспыхнул огонь, озарив комнату танцующими отблесками изумрудных искр. Среди языков пламени неожиданно появилась голова Рона, он выглядел слегка ошарашенным. Его появление нисколько не удивило Гарри.
После победы над Тёмным Лордом, когда Гарри впервые появился на площади Гриммо, он обнаружил, что не только все защитные чары были сняты, сделав здание видимым как для волшебников, так и для маглов, но и каминная сеть была намеренно разрушена бывшими сотрудниками Министерства, перешедшими на сторону Волан-де-Морта. Пожиратели смерти сделали всё возможное, чтобы изолировать Гарри и его друзей.
Лишь только несколько недель назад сотрудники Отдела магического транспорта из Руководящего центра Сети Летучего пороха восстановили связь камина на кухне с магической сетью. За это время Рон успел несколько раз воспользоваться ею и Гарри привык к неожиданным визитам друга.
— Привет, Гарри, я на минутку, – неразборчиво воскликнул Рон, что-то жуя. – Обещал папе не оставлять на долго маму одну!
— Рон! – укоризненно произнесла Гермиона, нахмурившись.
— Ну что, Гермиона? – недовольно буркнул Рон, глядя на неё.
— Ты можешь не говорить с набитым ртом?! – строго сказала она, сверля его глазами.
— Я обедаю! – парировал Рон, ещё более раздражённо, при этом продолжая демонстративно жевать. – Думаешь удобно разговаривать из камина?
— Перестаньте ругаться! – вмешался Гарри. – Что случилось, Рон?
Рон проглотил то, что жевал, и вытер рот рукавом. Гермиона аж задохнулась от возмущения.
— Вы получили письма из Министерства? – спросил он, игнорируя её раздражённый вид.
— Да, получили, – сказал Гарри, садясь на пол рядом с камином, чтобы лучше видеть друга. – Ну, давай, Рон, что ты думаешь?
Рон поморщился, почесал затылок и пробормотал:
— Мама всегда хотела, чтобы я сдал ЖАБА... думаю, отец будет настаивать, на том, что мне нужно закончить учёбу.
— А у тебя, конечно, своего мнения нет, да, Рон? – вставила Гермиона, аккуратно раскладывая плед у камина и садясь на него.
— Это и есть моё мнение, – обиженно сказал Рон, недовольно посмотрев на неё.
Гермиона смягчилась и тихо добавила:
— Не обижайся, ладно? Ты же меня знаешь…
Рон промолчал, хотя всё ещё выглядел недовольным.
— Так что же? – спросил Гарри, обращаясь и к Рону, и к Гермионе. – Возвращаемся в Хогвартс?.. Может на самом деле всё будет не так уж плохо? – Вопрос прозвучал так, словно Гарри обращался больше к себе, чем к Рону и Гермионе.
— Конечно, возвращаемся, – как-то очень легко и буднично за всех ответила Гермиона.
Гарри уже собирался что-то сказать, но в этот момент, в проеме кухонной двери появился Кикимер.
— Что, Кикимер? – спросил Гарри, внимательно глядя на домовика. – Письма из Хогвартса?
— Да, Хозяин Гарри, – кротко подтвердил Кикимер, протягивая ему конверты. – Вам и мисс Грейнджер.
— А мне? – спросил Рон, высунувшись на сколько это было возможно из камина. —
А, ну, да… Наверное, и мне пришло, – пробормотал он, и его голова исчезла.
Гарри взял письмо из рук Кикимера и сел в кресло.
С минуту он внимательно разглядывал пергамент, а затем медленно, отдавая себе отчёт в важности момента, поддел край конверта и начал его вскрывать.
ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА
И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»
Дорогой Гарри!
Я рада проинформировать, что Вам предстоит пройти ещё один год обучения в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс», по окончании которого Вы можете сдать экзамены ЖАБА. Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к этому письму списком необходимых книг и ингредиентов.
Занятия, как обычно, начинаются 1 сентября.
P.S. Зная, что для Вас покупка необходимых учебников и материалов может быть сопряжена с определёнными трудностями, администрация школы хотела сделать это за Вас, но профессор Слизнорт предложил иной способ. Завтра утром совиной почтой Вам будет доставлено оборотное зелье, которое позволит закупить всё необходимое
в Косом переулке, не привлекая к себе лишнего внимания.
Искренне Ваша,
Кавалер ордена Мерлина I степени,
Минерва МакГонагалл, директор.
Пока Гарри был погружён в свои мысли, Гермиона одним движением вскрыла письмо. Закончив читать официальное приглашение от МакГонагалл, она перешла к списку учебников.
— Сколько новых учебников... – задумчиво произнесла Гермиона, вырывая Гарри из его раздумий.
В камине снова вспыхнул огонь, и голова Рона появилась под плеском изумрудных искр.
— Вы видели, сколько всего надо?! – простонал он. – Только как мы всё это купим? Нас же затопчут фанаты!
— Рон, а ты письмо МакГонагалл до конца читал? – спросила Гермиона, блеснув на него глазами.
— Обычное приглашение, что его там читать? – фыркая, пробурчал Рон. – Меня больше волнует, как мы отправимся в Косой переулок.
— Так вот, Рональд, – произнесла Гермиона менторским тоном, уперев руки в бока, точь-в-точь как это делала миссис Уизли, собираясь прочитать нотацию детям. – В письме профессора МакГонагалл, если у тебя, конечно, оригинал, а не его копия, написанная горным троллем, чётко сказано, что профессор Слизнорт сварил для нас оборотное зелье и его доставят совы сразу же, как оно дозреет!
Гермиона смотрела на Рона с таким выражением, точно намеревалась испепелить его взглядом, хотя он и так находился в огне камина.
— А-а… Слизнорт… – едко заметил Рон, словно он только что понял что-то сложное и важное. – Ну, это совсем другое дело!
И, одним едва уловимым движением бровей и надутыми щеками, он до смешного точно изобразил Слизнорта, что это заставило рассмеяться Гарри и Гермиону, а видя их реакцию, Рон и сам залился громким, заразительным смехом.
— Вообще-то, – после паузы чуть надменно приподняв бровь, холодно заметила Гермиона, – я могла бы воспользоваться собственным Оборотным зельем.
— Откуда оно у тебя? – удивленно спросил Рон, глядя на неё немигающими глазами.
— Догадайся… – съязвила Гермиона. – Я сама сварила его. Если бы ты хоть раз слушал меня внимательно, ты бы услышал, что сегодня я тебе рассказывала о путешествии по Австралии, и не задавал бы сейчас таких глупых вопросов.
— Извини, Гермиона, – поспешил оправдаться Рон, явно чувствуя себя виноватым. – Просто я был занят. Ты же видела, я слушал тебя и одновременно готовил обед, так что мог что-то пропустить из того, что ты рассказывала.
— А ты, случайно, не забыл пропустить добавление лука в любимый луковый суп Флёр? А может всё твоё внимание отвлекала трансляция матча между «Пушки Педдл»… против кого-то там, Рон… А?
— Ладно-ладно, Гермиона, – застонал Рон, замахав руками, чтобы её остановить. – Хватит. Я же уже извинился.
— Кстати, – неожиданно сменив тон на более миролюбивый, спросила Гермиона, – Джинни вернулась от Билла и Флёр?
— Нет, ещё нет, – ответил Рон, почесав затылок, глядя куда-то в низ. – Она собиралась погостить там немного подольше. Хотя, после новостей из Хогвартса, думаю, что вечером вернётся.
— Понятно, – коротко сказала Гермиона.
— Гермиона, – с мольбой в глазах, проговорил Рон, – может, ты поможешь мне с ужином? Мама не хочет готовить, а вечером все будут дома, и я один точно не справлюсь.
— Может, и помогу, – ответила Гермиона с улыбкой, которую не так-то просто было заметить, и деловито продолжила. – Но нужно приготовить его быстро. Я должна успеть домой к пяти часам. Мы с родителями сегодня идём в театр.
— Ку-да? – протянул Рон, будто услышал что-то незнакомое.
— В театр, Рон! В те-а-тр, – с нажимом произнесла Гермиона, тяжело вздохнув.
Рон ухмыльнулся, как бы говоря своим видом: «И что интересного может быть в этом вашем театре?».
Всё это время Гарри молчал. Улыбаясь, он наблюдал за оживленной перепалкой между друзьями и наслаждался ею. Привычность этих пререканий наполнила его душу забытым теплом. Это было что-то такое родное, такое непринуждённо естественное, что Гарри ощутил удивительное умиротворение, которого в последнее время ему так не хватало.
— Гарри, – обратилась Гермиона, повернувшись к нему. – Тогда, может, встретимся завтра в одиннадцать у Флориана Фортескью?.. Только…
— Только что..? – быстро переспросил Гарри.
— Оборотное зелье, – напомнила Гермиона, сложив руки на груди.
— Ах, да… – вспомнил Гарри.
— Вы о чём это? – высовываясь из камина на несколько дюймов, спросил Рон.
— Как мы узнаем друг друга, Рон? – пояснила Гермиона. – Мы будем под Оборотным зельем!
— Пусть у каждого будут зачарованные монеты. У меня моя осталась, а у вас? – не задумываясь ни секунды, сказал Рон.
— Правильно, Рон! – тут же подхватила Гермиона, улыбаясь. – Хорошая идея. Итак, договорились: завтра в одиннадцать у Фортескью. У всех зачарованные монеты наготове! Кто «за»?
Гарри медленно потянулся в кресле и сказал:
— Да, Гермиона, я не против. А ты как, Рон?
— Я за! – коротко и энергично отозвался Рон, подымая обе руки вверх, как будто это решение было очевидным для всех с самого начала. Затем, обратившись к Гермионе, он добавил: – Так я жду тебя?
— Жди меня, Рональд, жди, – ответила она, одарив его лукавой улыбкой. – Я только попрощаюсь с Гарри.
— До завтра, Гарри! – махнул ему рукой Рон.
— Пока, Рон, – ответил Гарри и, спохватившись, прокричал ему в след. – Передай, пожалуйста, Билу, что завтра мне понадобится его помощь!
В следующее мгновение голова Рона исчезла в клубах зелёного пламени, а из глубины камина донесся его удаляющийся голос:
— Хоро-о-ошо!.. – эхом разнеслось по комнате, пока последние искры догорали в очаге.
— Вы не меняетесь, – заметил Гарри, провожая до входной двери Гермиону и помогая ей надеть плащ.
Она застегнула верхнюю пуговицу, и, отвечая на его слова весёлым смешком, сказала:
— Рона не изменить… И меня тоже!
— Значит, в одиннадцать у Фортескью?
— В одиннадцать, – завязывая шарф, ответила она.
Они крепко обнялись на прощание. Гарри сделал шаг назад, освобождая место для трансгрессии.
— До завтра, Гарри, – сказала Гермиона, помахав ему рукой. В ту же секунду раздался хлопок и там, где только что стояла Гермиона, в воздухе закружили легкие завихрения.
Оставшись в одиночестве в пустом коридоре, Гарри тихо повторил: «В одиннадцать у Фортескью». Медленно поднимаясь по лестнице, он направился в свою комнату. Беспорядочный рой мыслей понемногу утихал, сменяясь непривычным умиротворением и ясностью.
Благодаря стараниям Кикимера комната Гарри стала гораздо уютнее. Просторное помещение с высоким потолком и большими окнами, выходящими на улицу, наполнялось дневным светом, который проникал сквозь прозрачные занавески. Стены, окрашенные в глубокий зелёный цвет – традиционный для Слизерина, – странным образом гармонировали с красно-золотыми акцентами, напоминавшими о принадлежности Гарри к Гриффиндору, и сглаживали налёт мрачности этого старинного дома.
В глубине комнаты располагалась простая, но уютная кровать, застеленная мягким покрывалом из изумрудной ткани. На прикроватном столике лежала пара книг, которые Гарри всё чаще брал в руки. Чтение стало для него хорошим способом отвлечься и немного забыться от навязчивых воспоминаний.
В углу комнаты стоял небольшой письменный стол, беспорядочно заваленный бумагами, чернильницами и перьями. Там же покоились фрагменты старых писем и обрывки заметок, которые Гарри время от времени перечитывал. Среди этого хаоса виднелись несколько фотографий. На одной из них были запечатлены Джеймс и Лилли Поттер. На другой – снимок Гарри, Рона и Гермионы, сделанный в день перед последним испытанием Турнира Трёх Волшебников, а по соседству с ними сияла улыбкой Джинни Уизли.
На стенах висели старинные портреты, запечатлевшие чопорных и надменных представителей династии Блэков. Обычно их обитатели с нескрываемым любопытством наблюдали за каждым движением Гарри, то и дело вступая в беседы: одни пытались развлечь его язвительными замечаниями, другие – докучать бестолковой болтовнёй. Но сегодня, почувствовав тяжесть его мыслей, они проявили несвойственную им тактичность и оставили Гарри в покое.
На краю кровати примостилась книга «Понимание себя и других в магическом обществе». Он читал её в последние дни, вернее, пытался читать, так как мысли, крутившиеся в его голове, мешали сосредоточиться. Гарри сел на кровать, протянул руку и взял книгу. После всего, что он пережил – всех битв, потерь и хаоса – он всё чаще размышлял о том, как жить дальше.
— «И что же теперь делать...» – думал он, механически листая знакомые страницы. Его жизнь до сих пор делилась на две части: учёбу в Хогвартсе и борьбу с Волан-де-Мортом. Он знал, что значит быть храбрым, защищать тех, кто дорог, сражаться даже тогда, когда страх становится невыносимым. Но теперь, когда война завершилась, Гарри впервые задавал себе вопрос: «Как жить дальше, когда больше не нужно сражаться?»
Погружённый в раздумья, он откинулся на подушку, вновь думая о предстоящем годе учебы в Хогвартсе. Гарри испытывал смутное волнение при мысли, что скоро вернётся за парту в старые стены родного замка и что спальня Хогвартса вновь окружит его своим теплом. Но главное, возвращение давало ему шанс найти ответы на все мучившие его вопросы. Может быть, в привычной школьной суете он сможет понять, чего хочет от своей жизни. Прошлое осталось позади, и для него сейчас открывался целый мир возможностей.
Он вспомнил Рона, как тот умел ободрить его порой неуклюжими, но всегда искренними шутками; вспомнил, как Гермиона помогала ему найти правильный путь, когда он его не видел, и, конечно, Джинни...
Мысли Гарри остановились на Джинни. Их отношения становились всё более напряжёнными; он понимал, что Джинни страдала не только от потери брата, чья смерть разорвала семью Уизли, но и от его нерешительности. Её поглощал хаос домашней трагедии, а его метания усугубляли ситуацию.
Теперь Хогвартс давал им обоим шанс. Возможно, он найдёт не только ответы для себя, но и способ помочь Джинни и себе. Ему хотелось верить, что время сможет залечить её раны. Может быть, их сердца согреются вновь, как только они научатся справляться со своим прошлым.
Гарри захлопнул книгу, так и не прочитав ни одной строки. Как-то незаметно стемнело. Он посмотрел в окно. На тёмном небе вдалеке светила яркая звезда, подавая ему надежду, что впереди его ждёт нечто хорошее. Укрывшись легким одеялом, Гарри лёг в постель.
— Нокс, – подумал он, взмахнув волшебной палочкой, гася свет. Уже через несколько минут он мирно, спал, чему-то улыбаясь во сне.
Глава 3 ИНКОГНИТО В КОСОМ ПЕРЕУЛКЕУтром Гарри разбудил резкий, тревожный крик совы за окном – он звучал так настойчиво, так требовательно, что скорее походил на приказ, чем на приветствие. Сквозь занавески слабо пробивался серый свет раннего утра. Прищурившись, он натянул очки, медленно поднялся с кровати и открыл окно. Огромная сова с тяжёлым уханьем, едва удерживая в когтях массивный конверт, влетела в комнату. Её взлохмаченные перья и тяжёлое дыхание говорили о том, что полёт дался ей нелегко.
Гарри взял конверт из когтей взмыленной птицы, и она, громко фыркнув, как бы упрекая его за поздний подъем, тут же вспорхнула на край стола.
На желтоватом пергаменте была знакомая сургучная печать Хогвартса. Переворачивая письмо в руках, он заметил, что оно было тяжелее обычного. Быстро сломав печать, Гарри обнаружил внутри серебристый значок, который, несмотря на утренний слабый свет, казался почти сияющим, и ещё один конверт, перевязанный фиолетовой ленточкой.
Он осторожно выложил содержимое письма, положил значок на прикроватный столик и взглянул на второй конверт: судя по очертаниям, там был флакон с Оборотным зельем. Расправив пергамент, Гарри прочитал:
Дорогой Гарри!
Вчера я намеренно не высылала вам значки старост, принимая во внимание то, что сама весть о вашем возвращении в Хогвартс стала для вас неожиданностью, и, вероятно, вы долго размышляли над ней. Теперь же с радостью сообщаю, что настоящим письмом официально назначаю Вас, а также ваших друзей, мистера Уизли и мисс Грейнджер, старостами Хогвартса.
С уважением,
Кавалер ордена Мерлина I степени,
Минерва МакГонагалл, директор.
Отложив письмо директора в сторону, Гарри осторожно вскрыл второй конверт. На ладонь ему выпал небольшой флакон с тягучим содержимым цвета глины – Оборотным зельем. Удерживая флакон в руке, он развернул прилагающийся к нему пергамент и начал читать:
Дорогой Гарри!
Позволь мне поздравить тебя и выразить свою искреннюю радость, той отличной новостью, которую мне довелось узнать одним из первых от министра магии: тебе предложено завершить обучение и сдать экзамены ЖАБА! Нет сомнений, что это решение принесёт тебе много радости!
Профессор МакГонагалл обратилась ко мне за советом относительно закупки необходимых учебников для тебя и твоих верных друзей – мистера Уизли, мисс Джинни Уизли и мисс Гермионы Грейнджер. Я предложил немного нестандартный, но весьма удобный вариант: послать вам Оборотное зелье. Оно подарит возможность посетить Косой переулок без лишнего внимания, заняться покупками и насладиться сладостями, при этом сохраняя анонимность.
Я уверен, что с твоими талантами ты мог бы самостоятельно сварить это зелье, однако его изготовление требует немалого времени. К счастью, моё собственное зелье созрело как раз вовремя, и я с радостью передаю его в ваши руки. Более того, профессор Флитвик любезно помог внести последние штрих: он подобрал частички магов, схожих с вами ростом и телосложением, чтобы вы чувствовали себя комфортно в новом облике.
С нетерпением жду встречи с тобой в новом учебном году, который, как я уверен, станет достойным началом нового сезона Клуба Слизней!
Искренне твой,
Профессор Г. Э. Ф. Слизнорт,
Декан факультета Слизерин.
— «Клуба Слизней», – повторил Гарри, улыбаясь, вспоминая, как избегал там бывать.
Через полчаса он спустился на кухню, где Кикимер готовил завтрак.
— Доброе утро, Кикимер, – поприветствовал его Гарри, слегка потянувшись, с удовольствием вдыхая аппетитный аромат кухни.
— Доброе утро, хозяин Гарри, – ответил домовой эльф, не отвлекаясь от своего занятия, успевая украдкой следить за юношей.
— Над чем ты сегодня колдуешь? – спросил Гарри, усаживаясь за стол. Голос его звучал сегодня весело и легко. – Учти, ты меня изрядно избаловал своими шедеврами. А теперь в Хогвартсе мне придётся обходиться обычными пирогами и кашей.
Кикимер на мгновение остановился, повернув к нему голову с видом оскорблённой гордости.
— Пусть хозяин Гарри не переживает, – заявил он с оттенком весёлого возмущения. – Кикимер не оставит Гарри Поттера голодным даже в школе. Кикимер будет навещать своего хозяина, чтобы готовить для него, для мистера Рона и для мисс Гермионы.
Гарри улыбнулся.
— Спасибо, Кикимер. С тобой нам точно не грозит остаться голодными, – сказал он, продолжая наслаждаться ароматами, струившимися по кухне.
Кикимер подал завтрак на стол. Перед Гарри он поставил тарелку с тёплой овсянкой, сваренной на молоке, усыпанной алыми ягодами малины и тёмно-синей черникой. На отдельном подносе возвышалась стопка тонких блинов, и десяток блинчиков аккуратно свернутых и фаршированных сладким творогом. Рядом эльф заботливо поставил чайник с горячим чёрным чаем. Домашние булочки, сладкие и мягкие, а также несколько печений в форме звёздочек завершали трапезу, приготовленную Кикимером.
— Глядя на такое разнообразие блюд, – сказал Гарри, – завтраки в Хогвартсе теперь будут казаться мне скучными.
— Если хозяин Гарри позволит, Кикимер будет готовить так же вкусно и в Хогвартсе, – мигом пообещал домовой эльф, с улыбкой кланяясь.
Гарри ел не спеша. Хотя ему предстояло ещё зайти в банк «Гринготтс» перед встречей с Роном и Гермионой, времени у него было достаточно. Он с наслаждением доел овсянку, уделил должное внимание нежным блинчикам, а затем с довольным видом перешёл к сладким булочкам, источавшим упоительный запах корицы. Ещё вчера аппетит отсутствовал напрочь – мысли о завтрашнем дне и туманное будущее вызывали тревогу. Но сегодня всё выглядело куда спокойнее и привычнее. Он готовился вновь отправиться в Хогвартс, и эта перспектива, хоть и вызывала лёгкое беспокойство, неожиданно принесла с собой ощущение облегчения. Впереди его ждало нечто знакомое и устойчивое – не просто начало нового учебного года, а возвращение туда, где всё когда-то началось.
Гарри встал из-за стола, поблагодарил Кикимера и направился в свою комнату. На пороге он остановился и, обернувшись, спросил:
— Кикимер, а где мой школьный чемодан?
— Кикимер перенёс его на чердак, туда, где хранятся все старые вещи, – ответил эльф.
— Принеси мне его в мою комнату, пожалуйста, – немного подумав, сказал Гарри.
Кикимер кивнул и с треском исчез в воздухе. Если бы Гарри сам полез на чердак, то застрял бы там на весь день, разбирая и пересматривая все старые вещи и предметы, которые хранились в этом запутанном пространстве.
Войдя в комнату, Гарри увидел Кикимера с чемоданом в руках.
— Спасибо, Кикимер. Дальше я справлюсь сам, – сказал он домовику, забирая у него чемодан.
Кикимер, поклонившись, с треском исчез.
Поставив чемодан на кровать, Гарри открыл защёлки и поднял крышку. Последний раз он видел его содержимое, когда переезжал из Норы в этот дом, оставленный ему Сириусом. Гарри сел на край кровати и, склонившись над чемоданом, начал перекладывать вещи. В руки попадалось всё, что когда-то казалось нужным. Первым он достал свой старый медный телескоп, этот телескоп и весы они с Хагридом купили ещё в своё первое посещение Косого переулка. Следующими из глубины чемодана появились защитные перчатки из кожи дракона, которые требовались на уроках травологии. Затем котел для зельеварения и несколько пар носков с потертыми пятками. В одном из них хранился вредноскоп. Гарри отложил его в сторону, вспомнив, как лет шесть назад первый вредноскоп он получил в подарок от Рона, вернувшегося из Египта. Тот прожил недолго, и позже Гермиона подарила другой, более качественный. Это был именно её подарок, и он всё ещё работал.
Далее последовали старые учебники с замятыми страницами, свитки пергамента, перья, бутылочки с засохшими чернилами, спортивные мантии и школьная мантия, которая была ему мала, и, наконец, небольшой бархатный мешочек, внутри него лежал безоаровый камень. Вещь, которая однажды спасла жизнь Рону.
Когда чемодан оказался полностью пуст, Гарри встряхнул его, вытряхивая осевшую пыль, и аккуратно отодвинул его в сторону. Отложив ненужные предметы в сторону, он провёл длинное круговое движение палочкой над кроватью. В тот же миг необходимые вещи поднялись в воздух. Книги, одежда, телескоп, весы – всё замерло в воздухе на какое-то мгновение, прежде чем медленно и аккуратно уложиться в только что опустошённый им чемодан. «Аккуратности особой нет», – вспомнил он слова Тонкс, когда та таким же заклинанием собрала его чемодан, и сердце его болезненно защемило.
Время поджимало. Гарри взял флакончик, присланный Слизнортом, немного помедлил, прежде чем раскрутить плотный колпачок. Затем он вынул из конверта небольшую тканевую полоску, внутри которой лежало несколько частичек, старательно собранных профессором Флитвиком, и аккуратно добавил их во флакон. Жидкость моментально зашипела и на её поверхности поднялась лёгкая бронзовая пена, а затем зелье стало золотисто-коричневым. Гарри глубоко вдохнул и, не раздумывая, отпил из флакона ровно половину.
Жидкость обожгла горло, и он, сморщившись от горького пряного вкуса, закашлял. Лицо тут же запылало, а в висках застучала кровь. Однако всё прошло довольно быстро; ему пришлось снять очки, так как комната расплывалась перед ним и от этого накатывала тошнота. Гарри подошёл к зеркалу, стоявшему в углу, и заглянул в него. В отражении на него смотрел худощавый юноша примерно того же возраста, что и он. Обычные черты лица, светлые волосы чуть волной спадали на лоб, только глаза, остались прежними. Он удовлетворительно кивнул сам себе. Коснувшись зачарованной монеты, лежавшей в кармане, он, ещё раз взглянув на своё отражение, сделал глубокий вдох и трансгрессировал.
Косой переулок сиял по-новому. После победы над Волан-де-Мортом он превратился в настоящую праздничную улицу, излучавшую радость и магическое тепло. Толпы людей гуляли по переулку, наслаждаясь атмосферой свободы и триумфа. Они оживлённо обсуждали каждую новую витрину, каждый магазин, заново открывая для себя давно знакомое место.
Магазины, прежде выглядевшие строго и утилитарно, теперь соревновались друг с другом в яркости и изысканности своих оформлений. Витрины сверкали и переливались всеми цветами радуги: здесь можно было увидеть древние, но тщательно отполированные котлы, книги заклинаний с переливающимися магическими обложками, ингредиенты для зелий в причудливых баночках и бочках, сверкающих под светом праздничных гирлянд. Несколько лавок, которые ещё не оправились от войны, были плотно закрыты, но даже они были затянуты в золотистые ткани, молчаливо присоединяясь к общей радости.
Аптека Малпеппера обновила свою витрину: яркие рекламные плакаты звали покупателей приобрести «Эликсир бодрости» или «Настой долгой жизни», а сами окна были украшены маленькими светящимися колбами, которые меняли цвет каждые несколько секунд. На одной из полок витрины медленно вращалась огромная, наполненная густым серебристым жидким дымом склянка с надписью «Эйфория жизни».
Витрина кафе-мороженого Флориана Фортескью сияла особенно ярко: её украшали бегущие огоньки, похожие на звёзды, и волшебная пальма в углу, которая каждую минуту, меняя цвет, роняла небольшие спелые бананы, внутри которых находилось мороженое с волшебными добавками. Прямо за дверью виднелись длинные очереди посетителей, среди них мелькали пёстрые мантии и яркие колпаки детей, державших в руках огромные рожки с мороженым фантастического цвета. Всюду звучали весёлые голоса и смех.
Под полосатым тентом у входа в книжный магазин «Флориш и Блоттс» висел огромный плакат с золотой надписью: «Посетите единственный музей-магазин «Золотая Тройка»! Воспоминания о великой битве Волшебного мира!» Витрина магазина выглядела необычайно оживлённой: движения магических книг завораживали прохожих. Книги взлетали, перелистывались сами собой и шёпотом произносили свои названия. На почётном месте размещалось специальное издание – «История современного волшебства: от мрака до победы», – где на обложке изображения Гарри, Рона и Гермионы весело улыбались, и, не уставая, махали руками, привлекая покупателей.
Но больше всего любопытных глаз притягивали новые магазины, появившиеся после войны. Один из них привлёк внимание всего Косого переулка. Это был новый спортивный магазин «Квиддич для всех», в витрине которого вращались мётлы последнего поколения, сияющие хромированными деталями рукояток. Надписи на витрине кричали о «Молнии-Гранд», самой быстрой метле года. Рядом, на специальном манекене, были выставлены магические очки для квиддича со сферическими линзами, обеспечивающие невероятный круговой обзор в 540 градусов. Они автоматически подстраивались под любое освещение на поле и мягко вибрировали у висков, предупреждая игрока о приближении бладжера.
На другой стороне переулка развернули свои лотки продавцы тематических сувениров. Здесь можно было найти всё: от миниатюрных квиддичных мячей, паривших в воздухе, до карманных песочных часов, «перематывающих» недавние разговоры. Многие из лоточников украсили свои прилавки магическими фонариками, наполняя переулок радужным светом.
Даже старые магазины, легенды Косого переулка, постарались не отставать в обновлении витрин. Магазин «Кондитерская Шугарплама» украсил свой прилавок огромным магическим пирогом, который периодически взрывался, извергая маленькие пирожки, и при этом издавал весёлую мелодию, вызывая восторг у детей. На полках же можно было заметить новые лакричные палочки, обещавшие не только необычные вкусы, но и кратковременные магические эффекты, вроде появления бабочек вокруг головы или роста ушей на несколько дюймов.
Прохожие, затаив дыхание, останавливались у витрин и долго любовались ими. Косой переулок, наконец, обрёл новую жизнь, полную красок, радости и магии.
И среди всех этих магазинов, магазинчиков и лотков с нарядными вывесками, среди всей этой суеты, гула голосов, перезвона колокольчиков, зовущих покупателей в маленькие лавки. Посреди всего этого управляемого кем-то хаоса, на углу Косого и Лютного переулков, словно памятник магическому богатству и тайнам, величественно выделялось заново отстроенное белоснежное здание банка Гринготтс.
Стройные колонны взмывали вверх, словно статные стражи, поддерживая тщательно выточенные арки, украшенные изображением драконов и древних волшебных символов. Сверкающий на солнце белый мрамор стен заставлял величавое здание буквально сиять изнутри. Оно не просто сияло – подобно живому существу, оно дышало гордостью и сознавало свою абсолютную значимость.
К главному входу вели отполированные до совершенства широкие мраморные ступени. Каждая ступень под ногами заставляла уже на подходе к банку проникнуться к нему уважением и страхом. Взгляд посетителей невольно скользил по их гладким граням и поднимался к массивным бронзовым дверям. Эти двери гоблинской работы источали металлический отблеск, который не зависел от солнца или фонарей – они светились сами по себе, днём и ночью, в солнце и в ливень.
У дверей, как живое воплощение строгого порядка, исполненный гордого достоинства и величия, в ало-золотой униформе стоял гоблин-привратник. Встречая посетителей ритуальным поклоном, демонстрируя глубину выдержки и самообладания, он как бы говорил: «Здесь правит порядок, а не суматоха».
Именно сюда, на последнюю ступень банка, трансгрессировал Гарри. Гоблин-привратник, слегка поклонившись, приветствовал нового посетителя, массивная дверь открылась, и Гарри вошел в банк.
В огромном зале Гринготтса, облицованном мрамором, как всегда, царила напряжённая атмосфера деловой активности. Гоблины за стойками, погружённые в свои задачи, аккуратно записывали данные в массивные книги, с особой точностью измеряли вес драгоценных камней и проверяли подлинность золотых монет, недавно доставленных в банк. Пространство казалось ещё более внушительным благодаря множеству дверей, ведущих в скрытые от посторонних глаз помещения.
Миновав вторые серебряные двери, Гарри шагал по полу, выложенному чередующимися плитами чёрного и белого мрамора, – словно шахматная доска. Не отрывая глаз от плит, он чувствовал, как узор, создавая иллюзию бесконечной глубины, затягивает в себя. Под мантией он крепко сжимал палочку – на всякий случай. В прошлый раз его приход сюда ознаменовался рёвом дракона и обвалом каменных стен – ущерб оказался так велик, что Гринготтс пришлось отстраивать практически заново. Теперь он даже не представлял, как гоблины встретят его.
Едва оглядевшись, Гарри заметил клерка, который направлялся к нему неторопливой, уверенной походкой. В сдержанных жестах и надменном выражении лица гоблина читалась некоторая значимость, он как бы давал понять, что не станет суетиться ради обычного посетителя. В отличие от большинства представителей своей расы, он оказался непривычно высоким, и его макушка почти доходила до плеча Гарри. Черные, как уголь, глаза впились в Гарри с таким вниманием, словно пытались разглядеть все скрытые тайны.
— Простите, сэр, могу я узнать причину вашего визита в наш банк? – произнёс гоблин гортанным голосом, полным сдержанной строгости.
— Мне нужен мистер Билл Уизли. Не могли бы вы его пригласить? – вежливо спросил Гарри, услышав свой новый голос, высокий и ровный.
Гоблин слегка поднял бровь, в его глазах мелькнуло недоумение.
— Это невозможно, сэр. Если вы желаете встретиться с мистером Уизли, вам придётся дождаться окончания его рабочего дня.
Гарри нахмурился. Мысль о том, чтобы объяснять гоблину, кто он такой, раскрывать причину своего появления под чужой внешностью и доказывать свою личность под пристальными взглядами работников банка, казалась ему крайне нежелательной. Сохраняя невозмутимость, он продолжил:
— Хорошо, в таком случае, могу ли я переговорить с управляющим банка?
Ответ был столь же холодным и безразличным:
— И это невозможно, сэр! Мистер Брокк Грефшилд не принимает посетителей без предварительной записи.
— А с кем-то из старших служащих я могу поговорить? – спросил он, сдерживая недовольство в голосе.
— Сэр, уточните, пожалуйста, какой именно вопрос вас интересует, и я направлю вас к соответствующему работнику, – настаивал гоблин с хладнокровием, которое всё сильнее вызывало у Гарри раздражение.
На этом терпение Гарри иссякло. Под мантией он направил на гоблина палочку и, взглянув в его чёрные глаза, мысленно произнёс: Конфундус!
Изменения в поведении гоблина произошли мгновенно. С подобострастной улыбкой он пролепетал неожиданно мягким, почти елейным голосом:
— Благодарим за посещение нашего банка, сэр. Я сейчас же приглашу мистера Уизли, ожидайте, пожалуйста, вон там, в креслах.
Гоблин коротко поклонился и засеменив большими ступнями, поспешил к одной из дверей. Не успел Гарри дойти до массивных кожаных кресел в углу зала, как из ближайшей двери вышел Билл. Он выглядел немного настороженным.
— Это вы просили меня о встрече? – спросил он, глядя на Гарри с подозрением.
Гарри оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, и тихо произнёс:
— Билл, это я… Гарри.
Глаза Билла расширились в изумлении.
— Гарри?! Ну, конечно, Рон говорил мне, об Оборотном зелье. Он сказал, что тебе нужна моя помощь.
Гарри кивнул.
— Давай отойдём в тот угол. А то у гоблинов потрясающий слух. Обрати внимание, как они смотрят на нас. – Сказал Билл, рукой приглашая Гарри к креслам.
Когда они сели, он склонился ближе к Гарри.
— Как тебе удалось заставить Дурукула Сумрачного найти меня? Империо?
Гарри отрицательно покачал головой.
— Конфундус. А что мне оставалось? Он даже не думал двигаться с места! – ответил он возмущённо, и быстро перешёл к делу: – Мне нужна твоя помощь, Билл. Ты мог бы для меня взять из сейфа сотни три-четыре галлеонов? Сам понимаешь, что мне придётся доказывать им свою личность, а воспоминания гоблинов о моём последнем появлении здесь, думаю, ещё живы…
Билл откинулся в кресле, улыбнулся и ответил:
— Без проблем, Гарри.
Гарри достал небольшой металлический ключ и протянул его Биллу.
— Сейф № 687. Я встречаюсь с Роном и Гермионой у Флориана Фортескью в одиннадцать. Ты сможешь принести туда деньги?
— Конечно. – Билл взял ключ, положил его в карман, и, улыбнувшись, добавил: – Только не забудь: когда будешь уходить, расколдуй Дурукула. У гоблинов память на такие вещи очень хорошая.
С этими словами он встал, ловко повернулся и исчез за одной из дверей.
Выйдя из банка и перейдя на другую сторону улицы, Гарри направился к кафе «Флориан Фортескью». У самого входа он заметил двух юных волшебниц и молодого волшебника, наслаждавшихся мороженым за небольшим столиком. Одна из волшебниц была среднего роста, стройная, с длинными рыжими волосами, переливавшимися на солнце, и россыпью веснушек, игриво раскиданных по носу и щекам. Вторая – невысокая, с тёмными кудрявыми локонами и светло-карими глазами, ярко выделявшимися на фоне её загорелого лица. Они, пересмеиваясь, оживлённо болтали, а рядом с ними сидел высокий парень с короткой стрижкой и лёгкой щетиной. Он нежно смотрел на девушек, и его добрые голубые глаза и мягкая улыбка создавали ощущение надёжности и простоты.
На столе возле них сверкали три золотых галлеона. Гарри достал из кармана зачарованную монету и, подбрасывая её в воздух, подошёл к столику. Не дожидаясь приглашения, он сел на свободный стул.
— Отлично выглядишь, Гарри! – певуче, с искренней теплотой в голосе сказала невысокая девушка. – Мороженое хочешь?
— Спасибо, нет. Вот вы сегодня точно выглядите как-то особенно! – с улыбкой ответил он.
Рыжеволосая девушка лукаво прищурилась, и в её глазах заплясали весёлые искорки:
— Интересно, как ты теперь догадаешься, кто из нас, кто? – спросила она, тряхнув огненной гривой.
Изображая задумчивость Гермионы, сложив руки на груди, Гарри театрально сделал вид, что размышляет.
— Ох, задача не из лёгких... – сказал он с наигранной серьёзностью. – Но, мне кажется, профессор Флитвик решил, Гермиона, чтобы ты на собственном опыте испытала все «радости» рыжеволосой жизни. Верно?
Глаза Гермионы заблестели от удовольствия. Она фыркнула и рассмеялась.
— А тебя, Джинни, я всегда узнаю по глазам, – продолжил Гарри, смягчив голос и одарив девушку тёплой улыбкой.
— Учись, Рон, – сказала Гермиона, повернувшись к парню. – Гарри сразу понял, кто есть кто. Он бы не перепутал! А вот ты… – она усмехнулась и прищурилась. – Гарри, представляешь, Рон хотел выгнать меня из своего дома. Хорошо, Джинни за меня заступилась!
Обе девушки снова залились добродушным смехом.
— Ну, смейтесь, смейтесь! – говорил Рон, разведя руки. – Представь, Гарри: кто-то ни свет ни заря ворвался ко мне в комнату, вся такая рыжая, и давай орать: «Вставай, Рон, вставай, а то опоздаем!» – Конечно, я не мог узнать её сразу! – добавил он, и, сменив тон, на более серьёзный предложил. – Так что ж? Идём за покупками?
— Нет, я ещё жду Билла. Он должен принести мне немного денег из сейфа, – сказал Гарри.
— И мы должны составить план, – решительно добавила Гермиона.
— А без плана никак, да? – покачав головой, досадливо буркнул Рон. – Нам обязательно всё планировать?
— Обязательно, Рон, – с вызовом подтвердила Джинни, и было непонятно, над кем она подтрунивает— над Роном или Гермионой.
— Что мы вначале покупаем – учебники, ингредиенты для зельеварения, мантии, что? – не обращая внимания на возмущение Рона, скороговоркой заговорила Гермиона. – Хотя… кстати, вы заметили? В нашем списке нет учебников по защите от тёмных искусств. Это странно!
— Разве? – удивился Рон, приподняв в изумлении брови.
— Если честно, я не читал список, – признался Гарри.
— Но ты, Рон… ты же читал! Ты так возмущался, так кричал из камина, будто тебя жгли на костре! – напомнила Гермиона и, подражая Рону, прокричала: – «Как же мы будем покупать столько учебников?!»
Рон, усмехаясь, пожал плечами.
— Да, кричал, – согласился он спокойно, и, придвинувшись к Гермионе, продолжил. – Но я только посмотрел количество учебников. Учти, Гермиона, мальчики и девочки думают по-разному.
Гермиона фыркнула.
— Дай-ка угадаю, Рон. – Она выдержала паузу, и, прищурив глаза, будто обдумывает каждое слово, вынесла вердикт. – Выходит… по-твоему, если человек умный, организованный, доводит всё до конца, любит учиться и обладает чувством юмора – значит, это точно девушка?
Компания дружно рассмеялась над её саркастичным выводом.
— И всё-таки, почему в перечне нет учебников по защите? – Возвращаясь к разговору, задумчиво спросил Гарри.
— Думаю, мы узнаем об этом в Хогвартсе, – уверенно заметила Гермиона. – И заодно поймём, почему в наш список попали книги по истории международных отношений, искусству переговоров и даже экономике!
— Ты шутишь?! – воскликнул Рон, округлив глаза. – У нас добавляются новые предметы?!
— Ну да, Рон, – подтвердила Джинни с весёлым огоньком в глазах. – Причём у нас, девочек, их больше, чем у вас!
— Это почему? – удивился Рон, пытаясь понять её логику.
— Стань девочкой – узнаешь, – озорно ответила Джинни.
Смех снова прокатился над их столиком.
— А действительно, почему вы так решили? – с искренним интересом спросил Гарри у Джинни и Гермионы.
— В списке есть учебники о феминизме, – серьёзно ответила Гермиона. – Похоже, школа вводит специальный курс для волшебниц. Но, знаешь, я посмотрела названия некоторых книг, и там, честно говоря... от феминизма до мужененавистничества всего полшага…
В этот момент к компании подошёл Билл. Он взял свободный стул у соседнего столика и присоединился к друзьям.
— Всем привет! Джинни, Гермиона – выглядите просто потрясающе! – быстро проговорил Билл голосом искреннего восхищения.
— То есть обычно мы серые мышки? – с притворным возмущением улыбнулась Джинни.
— Скорее, рыжие мышки! – с усмешкой отозвался Билл. – Вот, Гарри, это для тебя. Гоблины не особо хотели пускать меня в сейф – хотели видеть тебя лично. У них к тебе накопилось много вопросов…
— Спасибо, Билл! Ты избавил меня от радости общения с этими милыми существами, – улыбаясь, сказал Гарри, принимая деньги.
— Ну что, теперь точно идём за учебниками? – громко спросил Рон.
— Нет, Рон, сначала мантии! – твёрдо заявила Джинни. – Учебники купим в последнюю очередь. Или тебе всё-таки хочется таскать их весь день?
Рон покачал головой.
— Я просто хотел взглянуть, о чём там… ну в этих учебниках по феминизму!
—Учебники по феминизму? – удивлённо переспросил Билл, повернув голову к Джинни.
— Потом расскажу, – загадочно ответила Джинни.
Компания дружно поднялась из-за стола и, простившись с Биллом, покинула кафе. Гарри, Гермиона, Джинни и Рон, продолжая весело подшучивать друг над другом, направились к мадам Малкин за новыми мантиями.
Глава 4 МАНТИИ НА ВСЕ СЛУЧАИ ЖИЗНИЕдва переступив порог магазина мадам Малкин, они окунулись в знакомую суматоху приближающегося учебного года. Всё вокруг кипело и суетилось: на небольших подставках, служивших примерочными подиумами, стояли юные волшебники; мадам Малкин и её помощницы кропотливо снимали с них мерки, подрубали края мантий и помогали примерить готовую одежду. Родители, столпившиеся неподалёку, негромко обсуждали фасоны, стоимость и последние модные тенденции. На высоких деревянных стеллажах висели мантии самого разного покроя и всевозможных оттенков.
— Ты видела новые фасоны? – раздался тихий грудной голос одной из посетительниц, элегантно одетой, с изысканной шляпкой на голове. Она разговаривала со своей спутницей, изучавшей мантию на соседнем стеллаже. – Говорят, сейчас входят в моду смелые силуэты. И, представляешь, снова в моде яркие цвета! Даже в макияже – сплошная дерзость.
— Неужели? – задумчиво проговорила её собеседница, полная волшебница в очках. – Хотя… знаешь, я слышала, что и ретро-стиль снова в тренде… А цены-то какие!.. Эти мантии стоят куда дороже… В прошлом году я купила дочке отличную школьную мантию за два галлеона, а теперь за что-то подобное просят почти вдвое дороже!
— Главное – чтобы детям было удобно, – вставила другая мать и, обернувшись к своей дочери, ласково погладила её по голове. – Вот моя Оливия выбрала себе ярко-синюю парадную мантию. Говорит, что в ней чувствует себя увереннее.
— Увереннее! – воскликнула полная волшебница, поправляя оправу на переносице. – А мне кажется, твоя Оливия уже выглядит как маленькая принцеса! Настоящая звёздочка!
— Как здесь красиво! – с воодушевлением произнесла Джинни, оглядываясь по сторонам и рассматривая ряды мантий, развешанных по периметру магазина. Она была готова с головой уйти в это царство изящных одежд и тканей и затеряться среди разноцветных полотен.
— Не отвлекайся, Джинни! – одёрнул её Рон, посмеиваясь. Он наклонился к сестре и мягко толкнул её локтем. – У нас нет столько времени, чтобы мечтательно бродить по магазину.
— Да, давайте поторопимся, – поддержал его Гарри, убирая чёлку с глаз.
— А я так хотела немного побродить… – мечтательно вздохнула Джинни. – Здесь ведь столько всего красивого!
— Добро пожаловать в мой скромный магазин! – внезапно послышался энергичный и тёплый голос. Из глубины помещения, словно появившись из ниоткуда, выплыла мадам Малкин в яркой малиновой мантии, переливающейся при каждом её движении.
— Ах, какие необычные посетители… – проговорила она, с любопытством разглядывая вновь прибывших. – Кажется, раньше я вас тут не видела... Чем могу помочь?
Гарри поочерёдно посмотрел на Рона и Гермиону, затем немного наклонился к мадам Малкин и, приложив усилия, чтобы его голос звучал как можно тише, сказал:
— Вы, возможно, вспомните меня… два года назад у вас в магазине из-за моей подруги, мисс Грейнджер, произошло небольшое… недоразумение между мной, Драко Малфоем и его матерью.
Мадам Малкин вскинула брови, её глаза заметались от одного лица к другому, пока внезапно лёгкий вздох не вырвался из её губ.
— Гарри Поттер? – прошептала она и немедленно прикрыла рот рукой, пытаясь удержать слишком внезапные эмоции. Её глаза округлились, а щёки чуть порозовели. – Вот удивительно… Это действительно вы?
— Да, мадам Малкин, – признался Гарри. – Простите за столь необычный вид, но нам пришлось использовать Оборотное зелье.
— Всё труднее передвигаться по Косому переулку, не привлекая толпы волшебников, – пояснила Гермиона с улыбкой.
— Ах, да, конечно, – мадам Малкин понимающе кивнула. – Вы всё правильно сделали.
— Нам нужны четыре мантии, – вступила в разговор Джинни, чётко формулируя задачу.
— И я знаю, что именно вам предложить! – оживилась мадам Малкин. – У меня есть кое-что совершенно новое – немного дороговато, конечно… но я уверена, что вы оцените. Только подождите минутку. – И она исчезла в глубине магазина, оставив друзей наедине.
Джинни, воспользова вшись моментом, подошла к одной из вешалок и достала пару джинс с рваными коленями.
— Рон, глянь, джинсы. Тебе бы такие подошли! – сказала она, показывая обновку брату.
Рон взял джинсы в руки, разглядывая разрывы на коленях.
— Джинни, ты их порвала?! – тихо прошептал он, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что их никто не слышит. – Я сейчас всё исправлю.
Он вытащил волшебную палочку и уже собирался навести её на ткань, но Гермиона успела вмешаться. Её ладонь мягко легла на руку Рона, осторожно отстранив его палочку.
— Рон, – сказала она, улыбаясь. – Это не брак. Это мода.
Чуть покраснев, Рон оглядел джинсы ещё раз, а затем пожал плечами.
— Рваные джинсы… Ну-у, никогда бы не подумал. Хотя… знаешь, выглядит круто. – Он повернулся к Гарри. – Тебе как?
— Я бы выбрал что-нибудь попроще.
— Ну, раз уж так, – ухмыльнулся Рон, шутливо набирая горделивый вид, – хоть в веяниях моды я превзошёл самого Гарри Поттера!
Мадам Малкин вернулась, держа в руках четыре великолепные мантии насыщенного чёрного цвета, украшенные гербом Гриффиндора. Шелковистость ткани подчёркивала особенность деталей.
— Эти мантии – настоящее чудо, – с гордостью произнесла она. – Только вчера их получили. Они сами подстраиваются под фигуру того, кто их носит, могут менять цвет и форму по вашему желанию. – Она протянула Гермионе свиток. – Здесь все заклинания и инструкции… Вам понравится.
Гермиона развернула пергамент, быстро пробежала по нему глазами и прочитала друзьям сложные заклятия и описание их действий:
«Фабрика Флексибилис» – Заклинание, придающее ткани мантии исключительную гибкость и податливость, позволяя ей принимать любые формы и изгибы по желанию владельца. Идеально подходит для создания эффектных образов.
«Колорис Вариябилис» – Чары для изменения цвета мантии. С их помощью можно не только менять оттенок ткани, но и создавать градиенты, узоры или эффекты, такие как перламутровое мерцание или мигание.
«Цинктура Экстендере» – Магическое заклинание, позволяющее удлинять или укорачивать мантию в режиме реального времени. Подходит для изменения фасона, адаптации длины под обувь или для создания трансформируемых нарядов.
«Аэстетика Модификаре» – Заклинание, изменяющее текстуру ткани мантии. Чары позволяют сделать её гладкой, бархатистой, шерстяной, шёлковистой или даже добавить уникальные эффекты, такие как лёгкая шершавость или потёртость.
«Инвентаре Камуфлаж» – Уникальные чары, позволяющие мантии сливаться с окружающей средой. Она динамически изменяет форму, цвет и даже текстуру, подстраиваясь под интерьер, лес или городскую среду.
«Аксессориум Аддере» – Заклинание для волшебного дополнения мантии новыми элементами: капюшонами, карманами, бантиками, вышивкой или другими декоративными деталями. Настоящая находка для тех, кто ценит индивидуальность.
«Форма Трансмутаре» – Всестороннее заклинание, которое позволяет трансформировать мантию в любой другой предмет одежды. Платья, куртки, комбинезоны – теперь всё возможно, и ни один образ не станет преградой.
«Сутура Перфекта» – Магия мгновенного устранения любых дефектов мантии, будь то дыра, неправильно скроенная деталь или изменённая конструкция. Заклинание гарантирует идеальный результат как для повседневной одежды, так и для сложных нарядов.
— И сколько они стоят? – спросила аккуратно Гермиона, пытаясь скрыть обеспокоенность в голосе.
— Для вас, моя дорогая, – мягко ответила мадам Малкин, – я снижу цену до ста пятидесяти галлеонов. Поверьте, это невероятная скидка.
Рон, стоявший чуть в стороне, поспешил отвернуться, опасаясь, что его потрясение можно будет легко прочесть на лице. Однако Гарри кивнул, не обращая внимания на цену.
— Берём. Мадам Малкин, у меня к вам просьба: не могли бы вы отправить несколько писем? В аптеку «Слизень и Джиггер», в Лавку письменных принадлежностей и в книжный магазин «Флориш и Блоттс». Опишите нашу внешность, чтобы везде знали, кого ожидать.
— Конечно, милый мальчик, – с готовностью отозвалась мадам Малкин, ловко упаковывая мантии. – Я с удовольствием это сделаю.
Через пару минут друзья покинули магазин с покупками. Рон первым нарушил молчание.
— Сто пятьдесят галлеонов?! Ты в своём уме, Гарри? Это просто грабёж!
— Они стоят этих денег, – спокойно ответил Гарри, взглянув на друга. – Зато ты можешь не ждать от меня рождественских подарков в ближайшие несколько лет, – улыбнувшись, произнёс он, превращая свою старую фразу в шутку.
Гермиона усмехнулась, Джинни тихо хихикнула, а Рон что-то пробормотал себе под нос, но на его лице тоже проявилась улыбка.
Любуясь витринами, они шагали по оживленной мостовой. Косой переулок гудел, как огромный улей. Маги, ведьмы и их дети сновали туда-сюда, обсуждая новости и сплетни, покупая ингредиенты для зелий или просто наслаждаясь солнечным днем.
Взгляд Гарри сам собой остановился на новом спортивном магазине «Квиддич для Всех». На его вывеске большими горящими буквами было написано: «Магазин для истинных ценителей скорости и полёта!» Прямо в центре витрины парила поразительная по своей красоте метла. На матовой рукояти из магического чёрного дерева выделялись тончайшие узоры гравированных рун, которые переливались и искрились, создавая ощущение невероятной магической силы. Лёгкий изгиб рукояти придавал ей элегантный вид, а идеально гладкая поверхность гарантировала надежный хват. Вдоль стержня метлы располагались небольшие вставки из прозрачного кристалла, добавляющие ей загадочности.
Изящные, аккуратно сплётенные прутья из тонкого металла, придававшие конструкции дополнительную прочность, пульсировали золотым огнём. Окутанная магическим сиянием, она висела в стеклянном куполе в статическом полёте, готовая вот-вот оторваться и выстрелить в небо. Над ней яркими молниями вспыхивала надпись: «Молния-Гранд»!
У витрины собралась небольшая толпа. Высокий лысый волшебник, стоявший ближе всего к витрине, буквально прижался к стеклу, глядя на метлу с таким благоговением, словно ожидал, что она с ним заговорит.
— Вы только посмотрите на неё! – воскликнул он с восторгом, обращаясь к стоявшим рядом волшебникам. – Это настоящая революция! «Молния» просто ничто рядом с этим шедевром.
— Да уж, – пробасил стоящий рядом приземистый мужчина в кричащем красном наряде, очищая палочкой стёкла своих очков. Уголки его рта подрагивали от еле сдерживаемого удовольствия. – Она великолепна! Скорость, манёвренность... Устойчивость к самым сильным штормовым ветрам. Я слышал, что на ней можно разогнаться до двухсот миль в час! Двести, Карл!!
Рядом с мужчинами стояли два мальчика, явно ученики Хогвартса. Один из них, невысокий и с копной рыжих волос, прилип лбом к стеклу, возбуждённо переговариваясь со своим другом:
— Ты только посмотри на неё, Билл! Это нерукотворная магия, я тебе точно говорю! А знаешь, из чего прутья? Они же из какого-то сверхпрочного и лёгкого материала, я забыл, как он называется...
— Из стормитрила, – неожиданно подсказал приземистый мужчина, надевая очки, посмотрев на мальчика дружелюбной улыбкой.
— Из чего? – послышался чуть насмешливый, но и заинтригованный голос Рона, который со своими друзьями только что подошёл к витрине. Глаза его впились в летящую в колбе метлу.
Прежде чем мужчина успел ответить, Гермиона сухо выпалила скороговоркой:
— Стормитрил – магический сплав, значительно легче титана, но прочнее орихалка. К тому же устойчив к магической коррозии, что делает его идеальным.
Приземистый мужчина поднял брови, удивлённо посмотрел на Гермиону и медленно кивнул.
— Примите моё восхищение, мисс. Мало кто знает такие детали.
— Откуда ты всё знаешь? – пробурчал Рон.
Но Гермиона, игнорируя его реплику, подняла глаза вверх, а мужчина продолжил:
— И, кстати, металл впервые используется для создания прутьев! – его голос прозвучал очень весомо. – Этот сплав может адаптироваться к изменениям температуры, влажности и воздушного давления.
Рон замер на мгновенье, на его лице отразилась настороженность и удивление.
— Может адаптироваться? – недоверчиво переспросил он. – Это же больше похоже на маговскую фантастику, чем на метлу!
Гарри вдруг улыбнулся и прошептал Рону на ухо:
— А ещё, я читал, что в тумане она становится невидимой. У неё какое-то сверхтонкое кристаллическое покрытие, которое работает как маскировочная сеть.
Рон обернулся к нему с недоумением.
— Невидимой? В тумане? – он недоверчиво сдвинул брови. – Ну и зачем вообще это надо?! Зачем невидимость метле, когда ты летишь со скоростью двести миль в час?!
Гарри не сдержал смех, и Рон, покачав головой, иронично пробасил:
— Придумаешь тоже!
— Ну, может быть, однажды мы на ней полетаем, – мечтательно произнесла Джинни, которая тоже с интересом разглядывала метлу, не спускала глаз с витрины.
Гермиона, наконец, потеряв всякое терпение, шагнула к друзьям:
— Вы серьёзно?! – её возмущённый голос выделялся на фоне общего восторга. – Может, хватит стоять здесь? Мы пришли за учебными принадлежностями, а не за вашими квиддичными игрушками! Полюбовались – и довольно, пошли дальше.
Рон тут же попытался возразить и его голос начал набирать обороты:
— Гермиона, ну ты разве не видишь? Это не игрушка! Это... это... шедевр!
Он даже приподнялся на носках, пытаясь увеличить свой рост, словно от этого его слова зазвучат весомее.
— Шедевр, – скептически проговорила Гермиона и подняла бровь. – Летает, блестит, мчится… Ничего нового! Между прочим, послезавтра начинается учебный год, а у нас ещё ни чернил, ни перьев, ни учебников. Но, конечно, что может быть важнее обсуждения этой метлы?!
Рон обречённо вздохнул, но спорить не стал.
— Да ладно, Рон, пошли, – с улыбкой сказала Джинни, бодро шлёпнув брата по плечу. – Если так хочешь, я подарю тебе «Молнию» на день рождения… когда-нибудь. Рон в последний раз обернулся на витрину, и они двинулись дальше.
Тем временем Гарри и Гермиона уже спешили в сторону небольшой лавки письменных принадлежностей, где красовалась надпись: «Чернила и Свитки». Гермиона решительно толкнула дверь, и изнутри донёсся мелодичный звон колокольчика.
Лавка являлась настоящим сокровищем для любителей волшебной канцелярии. На аккуратно выстроенных полках размещался невероятный ассортимент письменных принадлежностей, каждая из которых имела свое магическое предназначение. Баночки с чернилами привлекали внимание своим разноцветьем и необычными названиями: чернила из слюны хамелеона, которые подстраивались под цвет бумаги; чернила из драконьей крови для особо стойких записей; исчезающие чернила для секретных сообщений, которые через несколько минут испарялись без следа.
Чуть дальше висели удивительные тетради. Одна из них, именуемая Тетрадью Знаний, могла преобразовывать текст в красочные иллюстрации или схемы по желанию владельца. Другие умели сами кратко конспектировать записанное, а обложки некоторых меняли цвет в зависимости от настроения обладателя. Некоторые тетради вели себя весьма оживленно: обменивались мелкими записками, спорили друг с другом о том, какая из них красивее, и с гордостью демонстрировали плавающих внутри рыбок или сов, летающих между страницами.
Слева от входа располагалась коллекция магических перьев. Одно из них позволяло написать письмо, которое сразу же появлялось у адресата, при условии, что у того было такое же перо. Другое гарантировало полную конфиденциальность: то, что написано с его помощью, мог видеть только владелец. Даже сами перья выглядели завораживающе, выделялись перья с инкрустацией драгоценных камней или серебряной и золотой гравировкой древних рун.
Здесь же продавались необычные ластики, которые умели стирать не только чернила, но воспоминания о написанном. Некоторые из них могли временно «стирать» события из реальности, создавая иллюзию их отсутствия, правда, всего на несколько минут. Рядом стояли циркули – циркуль Вдохновения, циркуль Пространства, циркуль Знаний. Каждое из этих устройств рекламировало себя самостоятельно, иногда споря между собой, чьё предназначение важнее.
Гарри, Рон, Гермиона и Джинни с неподдельным интересом рассматривали ассортимент. Они перебирали сияющие перья, изучали линейки, которые давали советы по измерению, и фантазировали, как можно использовать все эти магические предметы в учёбе, а иногда и в развлечениях.
Хозяин магазина, высокий маг с седыми волосами и ярко-голубыми глазами, явно был рад такому визиту. С улыбкой он подошел к компании и проговорил тихим голосом:
— Добро пожаловать в мою лавку, друзья. Что вас интересует? У нас как раз появились новинки, например, перо с автопереводом любых текстов на выбранный вами язык, включая русалочий.
— Спасибо, но нам нужно что-нибудь попроще, – мгновенно ответила Гермиона, стрельнув в ребят строгим взглядом, прежде чем они успели проявить чрезмерное любопытство. – Нам нужно что-то, что подойдет для учёбы, а не для экспериментов.
Маг понимающе кивнул и жестом пригласил их осмотреть магазин.
— Будьте как дома. Я не люблю навязывать свой товар, хотел только поприветствовать вас. Очень рад, что вы посетили мой магазин. Надеюсь, в будущем вы сможете спокойно приходить сюда в своем обычном облике, без лишних опасений. Приятных вам покупок!
Слегка поклонившись, он с лукавой улыбкой, отошёл в соседнюю комнату, оставив друзей знакомиться с ассортиментом.
Помимо необходимых канцелярских товаров, Гермиона выбрала набор старинных чернил и несколько толстых тетрадей, идеально подходящих для лекций. Джинни с Гарри приобрели перья с гравировкой, которые автоматически подавали чернила, а Рону безумно понравилась линейка, которая громко возмущалась, если её прикладывали неправильно.
— Потрясающее место, – заметила Гермиона, убирая покупки в сумку.
— Гермиона, у тебя начали пропадать веснушки… – прошептал Рон ей на ухо. – Ты всё Оборотное зелье использовала?
— Только половину, – спокойно ответила она.
Опустив руку в сумочку, Гермиона извлекла небольшой флакон. Сделав глубокий вдох, она медленно поднесла его к губам и одним уверенным глотком допила остатки зелья, чувствуя, как оно обжигает горло.
Рон тем временем повернулся к Гарри и Джинни. Они, не проронив ни слова, достали свои флаконы и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, разом выпили его остатки.
— Нам нужно спешить, – проговорила Джинни, спрятав пустой флакон.
— Давайте разделимся, – предложил Гарри, решив, что так будет быстрее. – Мы с Гермионой пойдём за учебниками. А ты, Рон, с Джинни – в аптеку.
— Как скажешь, – кивнул Рон, поправляя ремень рюкзака на плече. – Гермиона, только постарайся не вынести половину ассортимента книжного магазина.
— Очень смешно, – состроив ему рожицу, ответила Гермиона
— Встретимся у Фортескью, – добавил Гарри, оглядывая друзей. – Постарайтесь как можно быстрее справиться с покупками, времени у нас немного.
Уже полчаса Рон и Джинни ожидали Гарри и Гермиону в кафе. В «Слизень и Джиггер» они быстро заказали необходимые им ингредиенты. Владелец аптеки, заранее предупреждённый мадам Малкин о том, что его аптеку посетит Гарри Поттер с друзьями, был слегка разочарован, узнав, что Гарри предпочёл появиться в другом месте, а к нему в аптеку пришли только Рон и Джинни Уизли. Однако он помнил, что эти двое сыграли не последнюю роль в победе над Волан-де-Мортом и радушно встретил их.
— Что ж, список у вас внушительный. – Изучив пергамент, который ему передала Джинни, сказал он. – Но, к сожалению, с некоторыми ингредиентами могут возникнуть проблемы... Большинство компонентов закончились. Сами понимаете: до начала учебного года осталось всего два дня, и ученики Хогвартса раскупили почти все мои запасы. Но не переживайте, я закажу всё, что нужно, и всё необходимое придет через пару-тройку дней. А вам отправлю всё сразу в Хогвартс совиной почтой.
— Спасибо, это было бы замечательно! – поблагодарила его Джинни, и, рассчитавшись с владельцем, они вышли из аптеки.
Войдя в кафе, Рон сразу заметил свободный столик в дальнем углу. Джинни, положив свою сумку и рюкзак Рона на стул, удобно устроилась за столом. Вскоре вернулся Рон, неся на подносе мороженое в изящных хрустальных вазочках. Джинни заказала мороженое с меняющимся вкусом: с каждой новой ложкой аромат волшебным образом трансформировался от насыщенного шоколада к нежной клубнике, а затем и к экзотическим фруктовым нотам. Рон же предпочёл мороженое с магическими добавками, в котором попадались кусочки волшебных фруктов и редких ягод. Вскоре их разговор сам собой вернулся к спору, который возник в Норе накануне вечером.
— Любовь всегда начинается с дружбы, это же очевидно, – уверенно заявлял Рон, опираясь локтями на стол, пристально глядя на сестру. – Подумай сама. Сначала люди дружат, узнают друг друга, болтают о всяком... а потом бац! – и всё, готово. Логично же?
— Логично? – переспросила Джинни, резко выпрямившись. – Ты так говоришь, как будто из учебника это зачитываешь. Любовь – это не какое-то уравнение, Рон! Её нельзя измерить, разложить по полочкам или объяснить. Она просто… есть. Она возникает внезапно, как буря, и ей плевать на твою логику.
— Буря?! Да ладно тебе! – отмахнулся Рон, насмешливо приподняв брови. – Может, для тебя это и буря, но нормальные люди так не считают. Никто не бросается любить кого-то незнакомого. Это бред! Сначала должна быть дружба, это основа. Всегда так было!
— Правда? И откуда у тебя такая уверенность? – Джинни склонила голову набок и хитро сощурилась. – Тогда объясни мне вот что: почему Гарри, прости за пример, не влюбился в Гермиону? Они же лучшие друзья с первого курса! Ну?.. По твоей логике они давно должны быть парой…
Рон замялся и слегка покраснел. Он попытался что-то сказать, но лишь прочистил горло и упрямо выпалил:
— Это... это не в счёт! – выпалил он наконец. – Они же... они просто друзья! Не из каждой дружбы получается... ну, ты поняла... Но обычно-то всё именно так и происходит!
— Ага, «обычно»! – Джинни прищурилась ещё сильнее, а тон её стал откровенно ехиднее. – Рон, пойми одно: любовь – это не курс в Хогвартсе, где всё можно разложить по пунктам. Она вспыхивает внезапно, как огонь. И она не всегда подчиняется твоим так называемым правилам. Ты можешь дружить с кем-то хоть всю жизнь, но, если искры нет, там никогда не появится никакой любви.
— А я говорю, что искра – это то, что вырастает из дружбы, – упрямо пробормотал Рон, хотя его голос звучал уже заметно тише. Джинни только усмехнулась.
В поле зрения Джинни возникли Гарри и Гермиона. Заметив их, она быстро поднялась, и, прежде чем пойти за порцией мороженого для Гарри и Гермионы, взъерошила Рону волосы.
— Ах, дорогой мой братец, – с усмешкой проговорила она. – Ты такой романтик и даже не подозреваешь этого. Но запомни: настоящая любовь не ждёт, пока ты решишь с кем-то подружиться. Она сама выбирает, когда и где появиться.
— О чём вы тут говорили? – усаживаясь напротив Рона, поинтересовалась Гермиона.
— Да, так, ни о чём, – фыркнул Рон, глядя вслед удаляющейся Джинни. Он потянулся за своей ложкой и сделал вид, что целиком сосредоточен на мороженом. – Просто Джинни решила, что она лучше всех понимает, что такое любовь.
— Зачем же спорить о чём-то таком субъективном? – заметила Гермиона, поставив сумочку рядом с сумкой Джинни и рюкзаком Рона. – Любовь ведь у всех разная. У кого-то начинается с дружбы, у кого-то вспыхивает без предупреждения.
— Ты тоже на её стороне? Ну, конечно! Неудивительно… – пробурчал он.
— У каждого из нас есть свои представления. Но, честно говоря, любовь, наверное, не обязана соответствовать никаким «правилам». Иногда всё просто… случается, – сказал Гарри, глядя на то, как Джинни, вернувшись с мороженым, расставляла его на столе.
— Вот именно! – подхватила Гермиона. – Мы не можем загонять чувства в рамки. Это и делает их такими сильными. Но, думаю, Рон прав говоря о том, что дружба – это прочный фундамент. Два человека, которые сначала становятся друзьями, могут легче построить что-то общее. Хотя это вовсе не правило.
— Да ладно вам! – отмахнулся Рон, положив ложку в пустую вазочку из-под мороженого. – Что так долго? Мы вас уже заждались здесь, поэтому и вспомнили вчерашний семейный спор.
— Мы не могли уйти, пока не выполнили твой наказ – «вынести половину ассортимента книжного магазина», – язвительно заметила Гермиона, подвигая к себе вазочку мороженого с ароматами природы.
Рон вместо ответа состроил гримасу, чем заставил рассмеяться всю компанию.
— И где же учебники? – поинтересовалась Джинни, наклонив голову и подперев её рукой с видом искреннего любопытства.
— Те, что были в наличии, в сумочке, – пояснила Гермиона, указывая глазами на свою крошечную, аккуратно расшитую бисером сумочку. – Остальное доставят в Хогвартс.
Все в компании знали, что сумочка Гермионы, благодаря заклинанию Незримого расширения, вмещала потрясающее количество вещей. Во время поиска крестражей, там хватало места для волшебной палатки, посуды, лекарственных зелий, небольшой библиотеки, запасов оборотного зелья, одежды, рюкзака Гарри и даже для портрета Финеаса Блэка.
— А что у вас? – спросил Гарри.
— Всё, что смогли найти в аптеке – купили, – сказал Рон. – Остальное, как и ваши учебники, доставят прямо в замок.
— Гарри, расскажи им про музей «Золотая Тройка»... – вдруг вспомнив, воскликнула Гермиона.
— Про что? – в один голос спросили Рон и Джинни.
— В книжном магазине идёт рекламная акция, – начал объяснять Гарри, с удовольствием поглощая мороженое.– Кто-то решил открыть небольшой музей под названием «Золотая Тройка». Он будет посвящён нам – тебе, мне и Гермионе. Я захватил рекламный свиток, – продолжил он, вынимая его из рюкзака. – Список экспонатов очень… ну, скажем так, интересный. Хотите послушать?
Не дожидаясь ответа, Гарри начал зачитывать:
— «Книга заклинаний Рона. Манускрипт, содержащий неудачные заклинания, которые Рон Уизли пытался практиковать за годы своего обучения в Хогвартсе. Каждое заклинание сопровождается забавной заметкой о неудачных последствиях».
Рон улыбнулся:
— Ну, конечно, куда же без моих промахов... Дальше!
Гарри продолжил:
— «Часы Гермионы. Уникальные волшебные часы, созданные специально для того, чтобы следить за местоположением друзей в моменты их «романтических приключений» или чересчур увлекательных исследований Тайной комнаты».
— Издеваются просто, – с насмешкой фыркнула Гермиона.
— Сейчас смеяться будете все, – отозвался Гарри и прочитал следующий пункт:
— «Зелье смеха Рона. Создано случайно, когда Рон Уизли попытался сварить Зелье удачи на занятиях. Вот только эффект оказался другим – зелье вызывает неконтролируемый припадок смеха у того, кто его не только выпьет, но даже увидит».
Джинни прыснула, а Гарри перестал притворяться серьёзным и честно рассмеялся.
— Хорошо, дальше: – отсмеявшись, продолжил он. – «Чудо-камень Гермионы. Этот камень способен временно увеличивать интеллект своего владельца. Мы подозреваем, что именно с его помощью она сдала одиннадцать СОВ, набрав десять «П» и одну «В», тем самым побив все рекорды Хогвартса!
— Гермиона, дай мне его на ЖАБА, ты и так умная! – умоляющим голосом попросил Рон.
— «Копия Кубка Огня, самозаполняющийся особым зельем. – «Зелье Силы и Героизма», которое помогло Гарри Поттеру победить Того-Кого-Нельзя-Называть».
Гарри, улыбнувшись, пожал плечами:
— Так и вижу, как люди будут утверждать, что победа принадлежит не мне, а какому-то зелью из Кубка.
Список продолжался:
— «Копия медальона Верности. Созданный Гермионой Грейнджер, чтобы «навечно связать» её с Гарри и Роном в их приключениях».
— Вот оно что, – задумчиво пробормотал Рон. – Значит, я навек обречен терпеть эту компанию.
— Полный бред, Гарри, – проговорила Гермиона, – но посетители же поверят, ты же это понимаешь?
Гарри прочитал ещё несколько экспонатов, включая «Зеркало воспоминаний», которое показывало их совместные приключения, и «Кристалл надежды», якобы способный давать советы в трудных ситуациях.
— А, вот мой любимый пункт – «Секретный дневник Рона» с записями о его «любовных подвигах с ведьмами Хогвартса».
— Гарри!! – простонал Рон, изо всех сил стараясь сохранить серьезное лицо. – Этот пункт ты мог бы не зачитывать! Ты понимаешь, что сейчас ты выдал меня с головой! И тем самым, нанёс нашей дружбе роковой удар!!
— Рон, тебе же так нравится привлекать внимание девушек, а? – хихикнула Джинни, когда все отсмеялись.
— Как думаете, кто за этим стоит? – серьёзно спросил Рон, когда веселье немного поутихло.
— Наверняка последователи Волан-де-Морта, – отозвалась Гермиона. – Они пытаются выставить нас посмешищем.
— Наверное…но давайте подумаем об этом в Хогвартсе, – произнес Гарри, глядя на своих друзей. – Какие планы на завтра?
— Мы, Рон и я, весь день будем в Норе, – сказала Джинни серьёзным тоном. – Останемся с мамой. Ей нужно наше внимание. В следующий раз увидим её только на Рождество. Джордж будет постоянно рядом с ней. Он закрыл свой магазин и теперь всегда дома.
— Помните, с каким восторгом мы посещали их магазин?.. – грустно заметила Гермиона, и после паузы тихо добавила. – Я тоже буду с родителями. Буду готовиться к учебному году.
— Штудировать учебники? – не выдержав, вставил Рон.
— Да, Рон, штудировать учебники, – очень спокойно ответила ему Гермиона, и, передразнивая Рона, добавила. – «Гермиона, дай списать, пожалуйста!»
— Значит, послезавтра встречаемся на платформе девять и три четверти. – Посмотрев на друзей, подытожил Гарри.
— Пора трансгрессировать, – заявила Гермиона, поднимаясь из-за стола. – Эффект оборотного зелья скоро закончится.
— Давайте вместе! – кивнула Джинни.
Друзья, забрав свои покупки, переглянулись, и с громкими хлопками, привлёкшими внимание посетителей у соседних столиков, исчезли.
Глава 5 ПЛАТФОРМА 7 и ½Утро следующего дня началось с полученного Гарри перед завтраком сообщения от министра магии Кингсли Бруствера. В письме министр писал, что произошла утечка информации: «Стало известно, что мистер Гарри Поттер, мистер Рон Уизли и мисс Гермиона Грейнджер собираются возобновить своё обучение в Хогвартсе, прерванное войной». Информация быстро распространилась по магическому миру, и редакторы всех известных магических изданий выделили корреспондентов, чтобы встретить «Золотую тройку» на вокзале Кингс-Кросс. Однако «министерство магии, опасаясь большого скопления магов, настоятельно рекомендовало» изданиям отказаться от планов отправлять журналистов на вокзал.
Тем не менее, Кингсли предчувствует, что «рекомендация может быть проигнорирована, и огромная толпа поклонников, стремящихся увидеть своих кумиров, всё равно соберётся не только на площади вокзала, но и на платформе 9 и ¾.». Такое внимание может не только затруднить отправление поезда, но и привлечь нежелательный интерес маглов, создавая угрозу для соблюдения секретности магического мира. «Министерство отрядило специальную группу сотрудников из Отдела магического правопорядка, чтобы предотвратить скопление людей». Однако, несмотря на все принятые меры, особо активным фанатам, возможно, удастся прорваться на платформу.
Чтобы «минимизировать риск возникновения непредвиденных ситуаций и избежать лишнего внимания, Министерство Магии разработало «особый план передвижения» Гарри, Рона, Гермионы и Джинни на вокзал Кингс-Кросс. Согласно этому плану, ребята должны прибыть на станцию скрытно, раньше обычного времени и «использовать особую платформу 7 и ½, предназначенную для приёма международных делегаций». На этой платформе их разместят в специальном вагоне, где они смогут спокойно ожидать отправления «Хогвартс-экспресса». Вагон этот будет подцеплен к экспрессу непосредственно перед его отправлением в 11:00. «Такой подход призван предотвратить любые неудобства, связанные с фанатами или случайными прохожими, которые могли бы затруднить процесс отправления поезда».
Далее в письме излагался план мероприятия, разработанный сотрудниками министерства: «Мисс Гермионе Грейнджер следует трансгрессировать в Нору, где её вместе с мистером Рональдом и мисс Джинни Уизли в 9:00 их заберут служебные машины Министерства и доставят на площадь Гриммо, 12. Там в 9:30 к ним присоединиться мистер Гарри Поттер.
С этого момента вся группа будет быстро и безопасно перевезена к станции Кингс-Кросс. На министерских автомобилях дорога займет не более десяти минут, что значительно упростит задачу. По прибытии сотрудники Министерства сопроводят всю группу на платформу 7 и ½, где их будет ожидать заранее подготовленный прицепной вагон…».
«Мы уделили особое внимание всем деталям, чтобы обеспечить порядок и безопасность во время вашей поездки. Это поможет избежать нежелательного внимания со стороны окружающих и сделает ваше возвращение в Хогвартс максимально комфортным.
Подробные инструкции отправлены всем участникам данного плана. Надеюсь, вы оцените проделанную работу. Если возникнут вопросы или потребуется помощь, не стесняйся обращаться.
С наилучшими пожеланиями, Кингсли Бруствер, Министр Магии».
План, который, по мнению министра, был детально проработан, показался Гарри вполне разумным. Он понимал: министерство хотело оградить их от назойливых поклонников и случайного внимания маглов, которое могло нарушить Статут Секретности. Ещё больше радовало его то, что Хогвартс и Хогсмид надёжно защищены магической охраной, а значит, он и его друзья смогут спокойно учиться, не привлекая излишнего внимания.
После полученного сообщения Гарри неспешно принялся за последние приготовления. Позавтракав, он поднялся в свою комнату и провёл всё утро, приводя в порядок вещи. В большой старый чемодан добавил учебники, купленные накануне, тетради, новые перья и несколько запасных бутылочек с чернилами. Из стола достал завещанный ему Дамблдором золотой снитч, Карту Мародеров и свой плащ-невидимку.
Одежду и мантию для квиддича, заботливо подготовленные Кикимером, он аккуратно сложил в стопку, а сверху положил значок старосты и новую мантию – чтобы можно было быстро переодеться в поезде.
Складывая вещи в чемодан, Гарри вспомнил Буклю, её потеря до сих пор отзывалась болью в сердце. Он был привязан к своей сове: Букля была не только верным спутником, но и настоящей помощницей, которая не раз выручала его в трудные моменты. Гарри так и не решился купить новую сову. Теперь в этом едва ли была необходимость – писать письма было особо некому, ведь все, кого он любил и ценил, будут рядом с ним в Хогвартсе.
Упаковав чемодан, Гарри направился на кухню, где ароматы аппетитных блюд, которые готовил Кикимер, наполняли всё помещение.
— Спасибо, Кикимер, за твою заботу, – сказал Гарри, усаживаясь в кресло у камина. Он смотрел, как домовик чёткими, уверенными движениями накрывает на стол. – Мне будет не хватать тебя в Хогвартсе.
— Хозяин Гарри всегда может вызвать Кикимера, – скрипучим голосом ответил домовик, взмахом руки заставляя приборы аккуратно расположиться по местам.
— Да, – протянул Гарри, продолжая наблюдать за ним, – у вас, эльфов, своя магия. Ты можешь трансгрессировать в Хогвартс. Добби мог...
— Добби был мужественным домовиком… – дрогнувшим голосом проскрипел Кикимер, остановившись на секунду.
Гарри некоторое время смотрел на горящие угли в камине. На мгновение в пламени возник образ Добби – гордо кричавший: «У Добби нет хозяев!». Гарри снова увидел его маленькие руки, умоляюще протянутые к нему, тёмное пятно, расползавшееся по груди домовика... и его огромные, блестящие глаза, в которых отражались холодные звёзды...
— Кикимер, я задам тебе один вопрос... Надеюсь, он тебя не обидит, – осторожно начал Гарри, глядя эльфу в глаза. – Скажи, а ты не хочешь стать свободным эльфом, как Добби?
Кикимер замер, словно услышал нечто невообразимое. Затем, растягивая слова, тем самым придавая им особую значимость, ответил:
— Кикимер принадлежит этому дому, сэр. И Кикимер любит Гарри Поттера так же, как когда-то любил своего прежнего хозяина.
На этот раз голос домовика не дрогнул, но крупная слеза выкатилась из его круглого глаза и, скатившись вниз по морщинистому лицу, моментально впиталась в белоснежное полотенце. Гарри почувствовал, как что-то сдавило его грудь. Он не ожидал такого ответа. Эмоции обрушились на него волной, заставляя на мгновение закрыть глаза и глубоко вдохнуть.
— Я любил Добби, – тихо проговорил Гарри, – и ты, Кикимер, стал мне так же дорог, как и он...
И чтобы спрятать охватившие его чувства, он резко встал и бодро воскликнул:
— Ну, Кикимер, пора обедать!
Домовик улыбнувшись, произнес:
— Всё готово, сэр. Прошу вас к столу!
После обеда Гарри поднялся к себе с твёрдым намерением дочитать книгу «Понимание себя и других в магическом обществе». Однако внезапно заметил, что некогда захватывающая его тема больше не пробуждает в нём былого интереса. Теперь желание продолжить чтение объяснялось больше решимостью завершить начатое, нежели реальным увлечением. Гарри, лёжа на кровати, лениво перелистывал страницы, надеясь найти что-нибудь, что вновь захватит его, но вместо этого слова постепенно начали сливаться в расплывчатую цепочку и, не заметив, как это произошло, он задремал.
Проснулся он от неожиданно резкого и настойчивого стука в окно. Быстро сориентировавшись, Гарри увидел сову, которая, размахивая крыльями, билась о стекло. Потирая глаза, он отложил книгу на прикроватный столик, встал и, открыв створку окна, впустил птицу в комнату. Сова, взмахнув крыльями, опустилась на письменный стол, уронив в руки Гарри небольшой конверт. Гарри взглянул на него: отметки стандартной проверки, которую министерство магии теперь проводило для всей его почты, на конверте не было. Однако, стоило ему только увидеть неровный крупный почерк на конверте, он сразу вскрыл его. Это было письмо от Хагрида.
Неровные, размашистые строки гласили:
Дорогой Гарри,
Профессор МакГонагалл сегодня сказала, что вы с Роном и Гермионой возвращаетесь в школу! Я так обрадовался, что забыл запереть клетку с нюхлерами, которых кормил. Чуть не удрали в Лес, полдня ловил их по всему двору! Весь в грязи вывалялся, но всех нашёл, слава Мерлину. Я их для четвёртых курсов собирал... А ещё слышал, вы теперь старосты! Придётся вам помогать мне с первокурсниками. Я так рад – вы для них настоящий пример. Жду не дождусь завтра, чтобы увидеть вас всех!
Твой друг, Хагрид.
Гарри почувствовал, как его лицо расплывается в широкой улыбке. Два дня назад он получил пергамент из министерства магии, в котором ему, Рону и Гермионе предложили вернуться в Хогвартс, чтобы завершить своё образование. Они долго обсуждали эту возможность, взвешивая все «за» и «против». Теперь Гарри лишь усмехнулся, вспоминая, как он сомневался. Как можно было раздумывать? Всё было совершенно очевидно – он возвращается домой.
Положив письмо на стол, Гарри взял перо и чистый лист пергамента. Недолго думая, он быстро написал ответ:
Дорогой Хагрид,
Я, Рон и Гермиона счастливы, что снова можем вернуться в Хогвартс. Мы тоже с нетерпением ждём момента, когда снова увидим тебя – нашего самого большого (во всех смыслах!) и любимого друга! До встречи на перроне!
Твой друг, Гарри.
Закончив писать, он ещё раз пробежал глазами по строчкам, проверяя, не забыл ли чего. Удовлетворённо улыбнувшись, порылся в кармане и достал два канта. Привязав их к ноге птицы, он вручил ей конверт.
— Это письмо Хагриду, – сказал он птице.
Сова, взмахнув крыльями, вылетела в открытое окно и скрылась в вечернем небе.
Гарри ещё некоторое время постоял у раскрытого окна, задумчиво вглядываясь вдаль. Мягкие сумерки медленно поглотили улицу, наступила тихая, спокойная ночь. Закрыв окно, он надел пижаму и лёг в постель. Он снова взял книгу, её чтение, сегодня действовало на него как лучшее снотворное. Перечитывая уже знакомые ему главы книги, он постепенно начал погружаться в дремоту, пока, наконец, не заснул глубоким, спокойным сном.
Услышав, что в комнате хозяина наступила полная тишина, Кикимер, стараясь не потревожить его покой, тихо вошёл, погасил свет и вышел, затворив за собой дверь.
Утром Гарри разбудил солнечный луч, который, словно нарочно, пробиваясь сквозь занавески, упрямо пытался попасть ему прямо в глаза. Некоторое время он ворочался, пытаясь укрыться от надоедливого света, но луч оказался настойчивее. Наконец, сдавшись, Гарри открыл глаза. В первые секунды пробуждения сердце его на мгновение замерло – ему показалось, что он проспал. Резко сев на кровати, Гарри нащупал очки на тумбочке, водрузил их на нос и посмотрел на часы – маленькая стрелка ползла к цифре девять.
— Пора вставать, – проговорил он себе под нос и, почувствовав прилив бодрости, резко вскочил с постели. Небо за окном было чистым и голубым. В приоткрытое окно струился свежий, по-утреннему прохладный ветерок, принося с собой многоголосый шум просыпающегося города. Чувствуя необычайный душевный подъём, Гарри направился в ванную, где прохладные струи воды мгновенно прогнали остатки сна. Одеваясь, он представил, как совсем скоро будет сидеть с друзьями в купе «Хогвартс-экспресса», мчащегося сквозь широкие поля и густые леса, и уплетать шоколадных лягушек.
После быстрого завтрака Гарри поднялся в свою комнату и подошел к окну. Утро кипело в своём обычном ритме: где-то вдалеке гудели машины, люди спешили по своим делам, а осенний ветерок, пахнущий опавшей листвой, то лениво скользил вдоль улиц, то вдруг порывисто подгонял прохожих. На старом клёне несколько птиц, полных утренней энергии, перепрыгивали с ветки на ветку. Женщина с алым зонтом бежала к автобусной остановке. Рядом с ней, смеясь и оживлённо переговариваясь, прошла молодая пара; их неподдельная радость была так заразительна, что Гарри не смог удержаться от улыбки. На углу улицы его внимание привлёк пожилой мужчина с седой бородой, который, опираясь на трость, медленно и аккуратно переходил дорогу.
Ровно в 9:30 у крыльца дома остановились два министерских автомобиля. Гарри, взяв чемодан и схватив «Молнию», поспешил вниз. У входной двери его ожидал Кикимер.
— До свидания, хозяин Гарри, – проскрипел Кикимер своим низким голосом. Затем, словно по волшебству, в руках у него оказался большой свёрток, который он протянул Гарри. – Бутерброды в дорогу, сэр, – сказал Кикимер, улыбаясь своей неповторимой улыбкой, к которой Гарри уже привык.
— Спасибо, Кикимер. Ты самый верный и надёжный эльф!
Кикимер низко поклонился, открыл дверь, и Гарри быстро спустился с крыльца. У одной из машин его ждал высокий мракоборец в магловской униформе водителя такси. Он вежливо открыл дверь, и Гарри юркнул внутрь. Машины мягко тронулись с места.
— Просторно, – воодушевлённо заметил Гарри, оглядывая салон автомобиля. – Но… что самое удивительное, – добавил он, удобно усаживаясь на заднем сиденье, – вы приехали минута в минуту. Всё нормально? Джинни? Гермиона?
Все трое – Гермиона, Джинни и Рон – выглядели так, словно их только что поймали на месте преступления, и теперь им грозило пожизненное заточение в Азкабане. Гермиона, пожимая плечами, первой нарушила молчание.
— Предпочла бы сказать, что всё в норме, – начала она с характерным для неё вздохом, который на этот раз мог бы послужить звуковым сопровождением к любой трагедии. – Если считать нормальным то, что к моменту моего появления Джинни, проводившая Перси и мистера Уизли на работу и уже готовая к поездке, спокойно завтракала. А у Рона в это время в его полутёмной комнате одеяла, учебники и чернила были раскиданы по всем углам, а перья летали так, будто там прошёл ураган или он решил потренироваться с заклинанием первого курса «Вингардиум Левиоса»… – Гермиона намеренно сделала ударение на последний слог и закончила свою речь, демонстративно уставившись в окно машины.
— Ну... в слоге «гар» должна быть длинная «а»… а в слове «Левиоса» ударение на «о», – пробурчал Рон.
— Спасибо за уточнение, – холодно бросила она ему в ответ, надменно приподняв бровь.
Гарри начал понимать, что Рон в очередной раз умудрился вывести Гермиону из себя.
— А Рон сидел на полу, – вмешалась, усмехнувшись, Джинни – в одной руке он держал джинсы с какой-то весьма... подозрительно разрезанной дырой, а в другой сжимал свою палочку.
Гарри едва удержался от смеха.
— Неужели ты решил сэкономить на джинсах, Рон?
Рон покраснел.
— Я думал, что успею всё собрать до твоего появления, – быстро заговорил Рон, глядя на Гермиону. – А потом… ну, знаете… решил немного поэкспериментировать с «Диффиндо». С джинсами, если быть точным… ну… немного переборщил.
— Рон, – произнесла Гермиона уже спокойнее, почти нежно, – будь хоть немного более организованным. Ладно?
— Хорошо, Гермиона, – поспешно откликнулся Рон и, подмигнув Гарри, весело улыбнулся.
Гарри улыбнулся в ответ, и тут же спросил:
— Рон, Джинни, а ваш отец когда-нибудь рассказывал вам что-нибудь о платформе 7 и ½?
— Нет, – ответил Рон. – Папа не встречал иностранные делегации, так что на этой платформе он явно не был. Но вообще… на вокзале Кингс-Кросс есть много других платформ для волшебников, ведь поезда ходят не только в Хогвартс. Разве ты не знал, Гарри?
—Никогда об этом не задумывался, – честно признался Гарри.
Тем временем автомобиль плавно скользил вдоль улицы, приближаясь к вокзалу, пока перед пассажирами не выросли знакомые красные кирпичные стены вокзала Кингс-Кросс. Едва машина остановилась, как её мгновенно окружили шестеро мракоборцев из второго автомобиля. Одновременно словно из-под земли появились четверо магов в униформе грузчиков с багажными тележками.
Гарри, Рон, Гермиона и Джинни быстро вышли из машины. Оглядевшись, Гарри увидел переполненную площадь, кишащую хаотично движущимися людьми. Однако среди этой толпы чётко просматривался узкий проход. Именно по этому коридору четверо магов, энергично толкая перед собой гружёные тележки, спешили к вокзалу.
Высокий, плотного телосложения мракоборец, стоявший рядом с Гарри, тихо скомандовал:
— Вперёд!
Вся группа, подстраиваясь под его движение, дружно устремилась по этому проходу к центральным дверям вокзала. Гарри мельком взглянул на огромные часы, возвышавшиеся на башне вокзала: стрелки показывали девять часов сорок минут.
— Всё идёт чётко по плану министерства, – отметил он и, оглянувшись, заметил, как за их спинами всё вернулось в привычный хаос – никто даже не подозревал, что кто-то только что прошёл через тщательно организованный магический коридор.
Оказавшись внутри, друзья вошли в ярко освещённый солнечным светом главный зал вокзала. С высоты сводчатого потолка свет падал вниз и золотыми пятнами ложился на пол. По бокам огромного пространства протянулись платформы. «Грузчиков» уже не было видно: они, тележки и вещи словно растворившись в воздухе, бесследно исчезли.
— Это здесь, – внезапно остановился мракоборец, до этого отдававший команды. Указав рукой направление, он ослепительно улыбнулся и прошептал. – Вход на платформу 7 и ½ устроен так же, как на 9 и ¾.
Гарри, Рон, Гермиона и Джинни не стали раздумывать и поспешили сделать шаг к барьеру. Через мгновение они оказались на платформе 7 и ½.
Платформа 7 и ½ резко отличалась от оживлённой и шумной платформы 9 и ¾. В непривычно пустом пространстве слышались только сдержанные шаги дежуривших мракоборцев. Вместо привычного смеха старшекурсников, восторгов первокурсников и шума вокзальных объявлений, их встретила безмятежная тишина. Гарри поймал себя на мысли, насколько странным было это спокойствие. В отличие от суеты, к которой они привыкли на платформе 9 и ¾, всё выглядело подготовленным, отточенным и стерильным.
На рельсах, по центру платформы, стоял единственный вагон. Это был обычный алый вагон из состава «Хогвартс-экспресса.
— Ваш вагон, – столь же лаконично произнёс высокий мракоборец. Широко улыбнувшись, он добавил: – Доброго пути вам и счастливого возвращения в Хогвартс!
Поблагодарив провожатого, вся компания направилась к вагону и заняла первое свободное купе. И всё-таки вагон отличался, от тех, к которым привыкли ученики Хогвартса.
Внутри купе царила обстановка исключительного комфорта: мягкое ковровое покрытие приятно пружинило под ногами, глубокие бархатные сиденья насыщенного синего цвета гармонировали с аккуратно задёрнутыми шторами, а стены украшали картины с волшебными пейзажами. На одной был изображён заснеженный Хогвартс на фоне спящих гор, а на другой – «Хогвартс-экспресс», весело мчавшийся по аркам знаменитого виадука. Между сиденьями, на столике рядом со свежими газетами и журналами, красовался небольшой изящный серебряный поднос с разложенными на нём закусками. Всё это великолепие объединял тонкий, обволакивающий аромат свежезаваренного чая.
— Удивительно, как всё устроено, – почему-то шёпотом проговорила Гермиона, осторожно садясь рядом с Джинни, которая первой зашла в купе и устроилась у окна.
— А почему шёпотом? – поинтересовался Рон, бросая на соседнее сиденье свой рюкзак. Он уселся напротив Гермионы, подвинул к себе поднос с угощениями и тут же принялся выискивать, что бы такое съесть для начала.
— Начни с лакричной палочки, – улыбаясь, посоветовал ему Гарри. Он всё ещё стоял в дверях, внимательно оглядывая купе, в котором их багаж уже был аккуратно разложен на полках. Подойдя к столику, Гарри слегка подвинул Рона, чтобы сесть рядом, и, устроившись, заметил: – Как быстро и чётко они всё провернули! Похоже, Кингсли действительно удалось перестроить Министерство за такой короткий срок.
— Перси рассказывал, что даже представить сложно, сколько усилий ушло на восстановление Хогвартса, – проговорил Рон, жуя тыквенные печенья и запивая их горячим чаем. – Говорят, что призвали волшебников не только из Британии, но ещё из Франции, Италии, Америки и даже России. И всё это координировал сам министр!
— Возможно, слова Перси нужно делить на двое, когда дело доходит до его восторгов о Кингсли, – хмыкнул Гарри, потягивая чай.
— Нет-нет! – возразила Джинни, отрываясь от журнала «Спелла», где она обнаружила статью о Гвеног Джонс. – Перси сильно изменился. Он вообще перестал восхищаться, кем бы то ни было. Разве что про МакГонагалл я от него слышу тёплые слова – он говорит, что именно её заслуга в таком быстром восстановлении замка.
— Какая гадость! – неожиданно заявила Гермиона, отложив в сторону лакричную палочку.
— С каких это пор лакричные палочки стали для тебя гадостью? – оживился Рон, внимательно взглянув на неё. И, глубоко вздохнув, добавил с разочарованным видом: – Жаль всё-таки, что они не догадались положить сдобных котелков…
— Рон, тебе бы только о еде думать, – заметила Джинни, выглядывая из-за журнала.
— Я просто хочу есть! Вы успели позавтракать, а я – нет, – проворчал Рон.
— Не нужно было экспериментировать с джинсами, – холодно заметила Джинни, не отрывая глаз от статьи.
— Послушайте, – вмешалась Гермиона, делая вид, что не замечает их перепалки, – дело не в лакричных палочках, как некоторые могли подумать. Гадость – это очередная статья Риты Скитер. Вот, слушайте!
Положив перед собой «Ежедневный пророк», она, со свойственной ей интонацией, начала читать вслух:
Лидер, которого мы заслужили!
Дорогие читатели! Совсем скоро начнется новый учебный год в нашей любимой Школе Чародейства и Волшебства –Хогвартсе. Мир волшебников пестрит обсуждениями о том, кто сыграл главную роль в рекордно быстром восстановлении этой великой школы. Сегодня я хочу рассказать вам о человеке, который стал настоящим символом надежды для всех нас – о министре магии Кингсли Бруствере.
С самого момента своего назначения он проявил себя как лидер, способный вести нас к светлому будущему. Его решительность и мудрость в эти непростые времена вдохновляют. Благодаря ему школа восстановлена! Он не только вернул доверие к Министерству, но и сделал это настолько искусно, что даже самые суровые критики вынуждены замолчать. Кто ещё мог бы координировать усилия волшебников со всего мира: Франции, Италии, Америки и России?
И, казалось бы, всё идеально, но есть одно «но» – а именно новое руководство Хогвартса. Профессор МакГонагалл, выбранная на должность директора, безусловно, заслуженно уважаема как педагог. Но стоит ли рассматривать её назначение как что-то большее, чем необходимость следовать традициям?
Нужно быть честными: её методы устарели на фоне новых взглядов и изменений, которые привнёс в наш мир бравый министр. МакГонагалл может пытаться сохранить школьный порядок, но её попытки затмеваются великими трудами министра магии. Вот почему мы должны помнить: благодаря Брустверу наше будущее выглядит намного светлее! Профессор МакГонагалл, конечно, сделала всё возможное, но нам важно знать, кого по-настоящему благодарить!
Специальный корреспондент,
Рита Скитер.
Когда Гермиона дочитала до конца, в купе повисло минутное молчание.
— Гермиона, – прервав молчание, спокойно сказал Гарри, разламывая шоколадную лягушку, – оставляя одну половинку себе, а вторую протягивая ей, – думаю, Рите Скитер скоро придётся искать новую работу. Кингсли вряд ли потерпит её «лесть», которая больше похожа на грубость. – Он улыбнулся. – Лучше съешь шоколад и забудь о ней.
Секунду спустя вагон едва заметно качнулся. Джинни отодвинула штору и выглянула наружу.
— Ну что, поехали! – сказал Гарри.
— Похоже... – кивнул Рон, глядя на то, как платформа остаётся позади. – Честно вам скажу, такого волнения я давно не испытывал.
— И я, – сразу же откликнулся Гарри.
— И я тоже, – подхватила Гермиона, с тёплой улыбкой глядя на друзей.
— Знаете, вам, возможно, покажется это странным, но и я тоже! – добавила Джинни, улыбаясь не менее широко, чем остальные.
Вагон вдруг неожиданно дёрнулся и остановился. Гарри, Рон, Гермиона и Джинни недоумённо переглянулись, через мгновение он снова дёрнулся; снаружи послышались металлический лязг и глухие удары.
— Прицепили к поезду, – не удержавшись от комментария, уверенно заявил Рон.
Прошло несколько длинных, растянутых секунд, затем вагон слегка качнуло, и он снова пришёл в движение. Постепенно набирая скорость, купе наполнилось привычным монотонным стуком колёс. «Хогвартс-экспресс» приобрёл уверенное движение, и за окном замелькали дома, поля, деревья…
Глава 6 ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАММинут пять в вагоне царила тишина. Глядя в окно на знакомые пейзажи, каждый погрузился в свои мысли. Мерный стук колёс и плавное покачивание подчёркивали особую атмосферу долгожданного пути. Гермиона первая отвлеклась от своих мыслей. Вопросительно посмотрев на Рона и Гарри, она поинтересовалась:
— И что… мы так и будем сидеть?
— Ты о чём, Гермиона? – с недоумением спросил Гарри.
— Ты что опять придумала? – повернувшись к ней, пробормотал Рон.
— Наверное, вы забыли, что мы старосты школы? – спокойно и деловито, без привычного назидания, напомнила она. – Мы должны следить за порядком в поезде! Это наша обязанность во время поездки.
— Ах да… точно, – произнёс Рон, и, к удивлению, всех, первым поднялся с места и принялся вытаскивать чемоданы с верхней полки.
— Я совершенно забыл… – признался Гарри, помогая другу. – Только … мы вот так внезапно… и выйдем с обходом?
— Не переживай, Гарри. Думаю, весь поезд уже знает, что наши герои Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер направляются в Хогвартс, – произнесла, улыбнувшись Джинни.
Гарри достал из чемодана мантию и значок, задумчиво вздохнул и захлопнул крышку. Затем снова открыл его, вытащил завернутые в пергамент бутерброды, которые заботливо приготовил Кикимер, небрежно провёл рукой по взъерошенным волосам и незаметным взмахом палочки отправил чемодан на верхнюю полку. Лёгкий скрип сверху возвестил, что багаж удачно устроился на отведенном ему месте. Убедившись, что всё в порядке, он уселся, положил бутерброды на столик и посмотрел на Джинни.
Гермиона, тем временем, достав свою мантию и значок старосты, аккуратно закрыла замок на своём чемодане, поднялась и, сложив руки на груди, взглянула на обоих друзей.
— Что, Гермиона…— повернувшись к ней лицом, спросил Рон.
— Может быть, вы выйдете в коридор, пока я переоденусь?
— Да-да, мы уже выходим! – поспешно сказал Гарри, хватая значок и мантию, выскальзывая в коридор.
— Только чемоданы обратно закину, – подхватил Рон, взмахом палочки, забрасывая на полку свой чемодан и Гермионы.
— Хорошо всё-таки, что я не староста! – сказала Джинни наблюдавшая за происходящим, и мечтательно добавила. – Посижу, почитаю что-нибудь… или, может, посплю немного в тишине. В общем, отдохну от вас, ребята!
— Тебе везёт! – отозвался Рон с завистью, освобождая купе, захватив свою мантию.
Гарри и Рон, облачившись в мантии и прикрепив к ним значки старост, стояли у окна, разглядывая мелькающий за стеклом знакомый пейзаж. Поезд уверенно мчался на север, оставляя позади бескрайние, залитые светом поля. Погода выдалась неожиданно тёплой и ясной. Тонкие лучи, проникавшие сквозь окна вагона, заливали узкий коридор солнечным светом, превращая поездку в почти идиллическое путешествие. Хотелось остаться в купе, уютно устроившись на мягком сидении, вести неторопливую беседу с друзьями, неспешно наслаждаясь бутербродами, заботливо приготовленными Кикимером, и ждать тележки со сладостями.
Через несколько минут дверь купе тихо открылась, и из него вышла Гермиона. На ней была изысканная чёрная мантия, которая подчёркивала её стройную фигуру. Лёгкая, струящаяся ткань вдоль краёв была украшена узором, вышитым тонкой серебряной нитью. Завораживающие линии придали мантии аристократический шарм. На груди, рядом с эмблемой Хогвартса, поблёскивал значок старосты – серебристая эмблема в форме совы, – символ мудрости и ответственности.
Гарри и Рон, глядя на неё, невольно замерли. Гермиона уловила их реакцию – восторженную у Гарри и слегка ошарашенную у Рона. Она улыбнулась, явно довольная произведённым ею эффектом.
— Я решила, что золотая строчка не подойдёт к серебряному значку старосты, – негромко сказала она, явно наслаждаясь моментом. – Поэтому заменила её на серебряную. Мадам Малкин была права, это действительно великолепная мантия.
Рон покачал головой, словно всё ещё не веря своим глазам, и медленно произнёс:
— Гермиона… Куда делась та девочка, которая вечно сидела за учебниками и которой было наплевать на то, как она выглядит?
— Надо взрослеть, Рон… – улыбаясь, сказала она, оставляя его с открытым ртом и повернувшись к Гарри, спросила:
— Ну что, вы готовы? Пошли!
Не дожидаясь ответа, Гермиона, изящно приподняв подол мантии, прошла вперёд. Гарри пошёл за ней, а Рон, постояв ещё какое-то время, улыбнулся, почесал затылок и последовал за ними.
Перейдя из своего вагона в соседний, Гарри, Рон и Гермиона сразу же наткнулись на Дина Томаса. Дин, как и они несколькими минутами ранее, стоял посреди прохода, мечтательно глядя в окно. Внезапно грохот колёс стал громче – кто-то распахнул дверь из тамбура, он повернул голову и замер. На лице его расцвела радостная улыбка.
— Я знал! Я знал! Я знал! – выкрикнул Дин и сломя голову бросился к друзьям.
На его крик в коридор из ближайшего купе высунулась голова какого-то мальчика; увидев знаменитых героев, он от удивления раскрыл рот.
— Гарри! Рон! Гермиона! – обнимая друзей, радовался он так громко, что на этот крик из других купе начали выглядывать школьники.
Первокурсники, которые только слышали о знаменитых Гарри Поттере, Рональде Уизли и Гермионе Грейнджер, вышли и столпились в коридоре, чтобы увидеть кумиров своими глазами. В вагоне поднялся невероятный шум, в котором различимы были только слова: «Гарри Поттер! Рон Уизли! Гермиона Грейнджер!»
Гарри достал палочку и, прижав ее к горлу, громко сказал:
— Сонорус!
Его голос гулким эхом разнесся по вагону:
— ТИ-ШИ-НА!
Школьники мигом замерли, и моментально воцарилась почти первозданная тишина. Сквозь лёгкое покачивание вагона пробивался только монотонный перестук колёс.
— Когда ты успел выучить это заклинание? – спросил ошарашенный Рон, удивленно глядя на Гарри.
— Квиетус! – произнес Гарри, снова прижав палочку к горлу, и его голос стал прежним.
— Летом. – Отозвался он через плечо.
Затем посмотрел на всех собравшихся школьников, и продолжил:
— Итак, когда мы все успокоились, я должен попросить вашего внимания, что бы сказать вам следующее… Гарри сделал паузу.
— Это он Дамблдору подражает. – Прошептал Рон Гермионе, но так, чтобы Гарри его слышал.
Гермиона тихо прыснула, прикрывая рот рукой, а Гарри, слегка обернувшись, улыбнулся и показал ему кулак.
— Послушайте, – уверенно начал он, обращаясь ко всем. – Мы все здесь ученики одной школы. Я, Рон и Гермиона – такие же ученики, как и вы. У нас с вами будут одни и те же преподаватели, одна и та же еда в Большом зале, один факультет … ну, если, конечно, кто-то из вас попадет в Гриффиндор. Мы будем видеться каждый день, так что, поверьте, мы нечем от вас не отличаемся... кроме одной малости: мы назначены старостами школы. А, как старосты, – чуть повышая голос, продолжил Гарри, перекрывая начавшийся шум, – мы обязаны следить за порядком, помогать ученикам и… – он улыбнулся, глядя в глаза школьников, – да, иногда наказывать. Поэтому у нас к вам просьба: пусть все займут свои места в купе. Мы зайдем в каждое, чтобы убедиться, что вы хорошо устроились, и, если у кого-то из вас будут вопросы, касающиеся школы, мы постараемся на них ответить.
После этих слов толпа начала медленно рассасываться. Ученики, перешёптываясь и перебивая друг друга, расходились по своим купе, оживлённо обсуждая знаменитых гриффиндорцев. В коридоре остался только Дин Томас.
— Рад вас видеть, – сказал он более спокойным голосом, продолжая широко улыбаться друзьям. – Мне тоже предложили вернуться в школу, чтобы окончить обучение.
— Отлично! – воскликнул Гарри, улыбнувшись в ответ.
— Видел?! Прирожденный оратор! – обращаясь к Дину, серьёзным тоном сказал Рон.
— Убью, – засмеялся Гарри, легонько хлопнув Рона по затылку.
— А что? Талант! – продолжал дразнить его Рон. – Я бы так не смог.
— Ты бы сразу начал кричать: «Я снимаю с вас очки!», так ведь, Рон? – подключилась Гермиона, входя в первое купе.
— Иногда, между прочим, это полезно! – воскликнул Рон ей вслед.
— А почему ты здесь, один, среди первокурсников? – спросил Гарри, обращаясь к Дину. – Насколько я помню, ты всегда любил компанию.
— Меня назначили старостой Гриффиндора, – смущённо ответил Дин, улыбнувшись. – Вот и приглядываю за первокурсниками. Они всю дорогу галдят в купе, засыпают меня глупыми вопросами, я не выдержал и сбежал в коридор. А тут вы!
— А значок-то почему не надел? – стал допытываться Рон.
— Да… как-то не привык ещё к мысли, что я староста, – смущённо пробормотал Дин.
— Рон, иди сюда! – раздался умоляющий голос Гермионы, и через секунду она наполовину высунулась из купе.
— Ну что, Дин, надевай значок и пошли с нами, – Гарри улыбнулся Дину и кивнул в сторону купе. – Думаю, работы всем хватит.
Дин утвердительно кивнул головой и быстро направился в конец вагона, доставать из чемодана свой значок. Тем временем Гарри, оставив Рона и Гермиону разбираться с шумной компанией первого купе, заглянул в соседнее, где тоже слышались неугомонные голоса.
Первокурсники обернулись на вошедшего к ним Гарри и, затаив дыхание, уставились на него.
— Какие они ещё маленькие, почти дети... – мелькнуло у Гарри, прямо как они с Роном, когда впервые ехали в Хогвартс: взволнованные, неосведомлённые, немного напуганные. В памяти моментально всплыл образ и Гермионы, которая с решительным видом ворвалась к ним в купе, сразу демонстрируя свои знания магии, и растерянного Невилла, бормочущего что-то про потерянную жабу. Гарри невольно улыбнулся этим воспоминаниям.
Но тут резко вскочил худенький мальчишка в круглых очках. Они съехали ему на кончик носа, он ловко и быстро поправил их, и стал засыпать Гарри градом вопросов.
— Донал О’Нил, – отрапортовал он. – Правда, что распределяющая шляпа может ошибаться? Говорят, что она ещё умеет шутить? А что, если она выберет мне не тот факультет? А на самом деле, на неё накладывает чары кто-то из профессоров?..
— Стоп! – Гарри поднял руку и уселся рядом с мальчишкой. – Давай теперь повтори свой первый вопрос. И постарайся говорить помедленнее, а не как Болтрушайка перед смертью, иначе я ничего не пойму.
Ребята в купе засмеялись, а Донал нахмурился и, упрямо сложив руки, повторил:
— А правда, что распределяющая шляпа может ошибаться и отправить меня не на тот факультет?.. А потом, будет висеть на вешалке и смеяться надо мной?
Гарри не выдержал и рассмеялся, а за ним – и всё купе. Донал, слегка обиженный, смущённо посмотрел в пол и сел на своё место.
— Не бойся, Донал, – сказал Гарри с улыбкой, придавая голосу мягкость. – Шляпа умная, она не спутает тебя с кем-либо ещё и уж точно ради шутки не отправит туда, куда тебе не нужно. И на вешалке она не висит – её почётное место в кабинете директора Хогвартса, профессора МакГонагалл.
— Она что, умная, потому что её конфетами кормят? – перебил его один из первокурсников.
— Конфетами? – Гарри снова рассмеялся. – Нет, она конфеты не ест. А умная потому, что ей уже больше тысячи лет.
— Ого… – разинули дети рты, явно поражённые.
Пообщавшись с ребятами и убедившись, что у всех в купе всё в порядке, он поднялся, помахал им рукой и вышел. В коридоре его ждал Дин.
— Здорово ты это… с первокурсниками. Я, наверное, так не смогу.
— Ты и в квиддич раньше играть не умел, – сказал Гарри. – Научился же!
Из третьего купе смеясь, выкатился Рон, за ним вышла сердитая Гермиона.
— Скажи этому балбесу, что пугать детей нельзя! – строго заявила она, задыхаясь от эмоций.
— Балбес – это Рон? – уточнил Гарри, усмехнувшись. – Кого ты там запугал?
— Да никого! – ответил Рон с невинным видом, продолжая смеяться. – Я просто сказал одному особо одарённому юному волшебнику, что для того, чтобы попасть в Гриффиндор, ему нужно будет сразиться с горным троллем. Видели бы вы эти лица!
Гермиона плотно сжала губы и, выражая свое возмущение, покачала головой.
— А что?.. Фред мне так сказал, когда я в первый раз ехал в Хогвартс, – пожал он плечами, не скрывая улыбки. – Вон, Гарри знает… Ладно-ладно, больше не буду.
— Ну что, пошли дальше? – предложил Гарри друзьям. – Мы с Дином идём в четвёртое купе, а вы с Гермионой – в пятое.
Через несколько минут первокурсники четвёртого купе, куда зашли Гарри и Дин наперебой задавали им вопросы. Разумеется, большинство из них касались факультетов, на которых им предстоит учиться, распределяющей шляпы, общения с призраками и самых интересных предметов с точки зрения Гарри. Однако помимо этих вопросов некоторые истории о Хогвартсе явно перекочевали из области фантазий.
— А правда, что деревья в Запретном лесу устраивают ночью танцы? – с тревожным любопытством спросила Оливия Ноббс, аккуратная девочка с двумя идеально ровными косичками. – Моя сестра рассказывала, что их музыка завораживает и заманивает студентов, и если кто-то пойдет к ним, то он пропадает навсегда!
Гарри не сдерживал улыбки, он взглянул на Дина, который готовился дать ответ. «Каких только небылиц не придумают в школе», – думал он, пока Дин подкреплял свою репутацию старосты и максимально серьёзным видом объяснял:
— Запретный лес – называется запретным, потому что туда ходить нельзя. Если туда отправишься один, без нашего лесничего Хагрида, действительно можешь пропасть, ведь там полно опасных и страшных существ. Но вот танцующие деревья! Нет, такого там нет. И никакой музыки, – это точно!
Некоторые первокурсники переглянулись, пытаясь понять, уж не скрывает ли Дин что-то от них.
Когда Гарри и Дин вышли из купе, Гарри обернулся и с нарочитой задумчивостью сказал Дину:
— А по поводу танцев... Я бы не был так уверен. Может быть, Хагрид с деревьями действительно устраивает танцы в полночь!
Дин засмеялся. Тем временем из последнего купе вышли Рон с Гермионой. На этот раз Гермиона выглядела весьма довольной, а Рон сиял, будто ему только что рассказали какую-то невероятно интересную историю.
— Ну как у вас? – заговорил Гарри.
— На удивление хорошо, – усмехаясь отозвался Рон. И тут же, подмигнув Гермионе, добавил: – А вам первокурсники вопросы про Филча не задавали? Уже полвагона уверены, что на самом деле он заколдованный кот.
— Думаю, лучше об этом спросить миссис Норрис, – заметил Дин.
— Ладно, пошли в следующий вагон, – предложил Рон, шагая по коридору. – Там, наверное, встретим кого-нибудь из ОД.
В проходе следующего вагона было пусто. Гарри постучал в первое купе и, не дождавшись ответа, открыл дверь. Все, кто находился в купе, обернулись на звук открывающейся двери.
— Всем привет, – весело сказал Гарри, оглядывая сидящих в нём учеников. У всех присутствующих на лицах сначала появилось одинаковое вопросительное выражение, но как только они узнали Гарри и увидели за его спиной Рона и Гермиону, недоумение быстро сменилось удивлением, а затем восторгом. Первым, радостно подпрыгивая, закричал Деннис Криви.
— Гарри! – крикнул он так громко, что, казалось, его голос был услышан во всем поезде. Остальные сидевшие в купе, не желая оставаться в стороне, также начали восторженно кричать.
— Привет, Деннис! – ответил Гарри, искренне радуясь встрече.
— Привет! – воскликнул Деннис, пожимая ему руку, глаза Денниса светились от счастья.
— Привет, Деннис, – улыбнулся Рон, с трудом дотянулся до товарища и дружески потрепал его по волосам.
— Здравствуй, Рон! Здравствуй, Гермиона! – не переставая улыбаться, произносил Деннис, явно не веря, что вновь видит своих друзей.
— Ребята, успокойтесь! – сказал Рон, входя в купе и садясь рядом с Джимми Пикс, ещё одним гриффиндорцем. – Вы же не первокурсники, чтобы кричать как выпущенные из клетки пикси. Тем не менее, восторженные возгласы продолжались.
— А куда пропал Деннис? – оглядываясь вокруг, спросил Рон. В этот момент Деннис Криви открывал двери всех купе вагона и, с горящими глазами, восклицал:
— Смотрите, кто у нас в поезде!
Вагон довольно быстро заполнился учениками разных факультетов и курсов.
— ГАРРИ!
— Рон!
— Это Гарри Поттер, ПОТТЕР!
— Гермиона!
Их обступили со всех сторон. Ребята обнимали их, хлопали по плечу, жали руки. Кто-то громко радовался встрече, а кто-то лишь с трепетом и восхищением разглядывал тех, кого считал настоящими героями. Гарри пришлось снова использовать заклинание «Сонорус», чтобы успокоить возбужденную толпу, сбившуюся в проходе. Он, как и в прошлый раз, объяснил, что, поскольку они будут учиться в Хогвартсе, у них ещё будет множество возможностей увидеться. Он попросил ребят разойтись по своим местам и заверил их, что они с Роном, Гермионой и Дином обязательно заглянут в каждое купе, чтобы лично поздороваться с каждым.
Аналогичная ситуация вскоре повторилась в следующем вагоне, а затем и в каждом последующем. Поезд как будто превратился в бесконечную череду теплых слов и быстрых бесед, превращая поездку в непрерывный поток радостных встреч и приветствий.
Закончив обход, Гарри, Рон, Гермиона и, присоединившийся к ним Дин Томас, вернулись в свой вагон. Уже стемнело, и в вагонах зажглись лампы. Открыв дверь купе, Гарри увидел, что напротив Джинни сидит молодой парень, а рядом с ним – две девушки. Джинни была чем-то расстроена и вытирала слезы, а парень с девушками сочувственно смотрели на неё.
— Что случилось, Джинни? – в один голос спросили Гарри и Рон. Гермиона, вошедшая следом, уже собиралась сесть рядом и обнять подругу, но её опередил Гарри, который нежно обнял Джинни за плечи и вопросительно посмотрел ей в глаза.
— Всё нормально, Гарри, всё нормально, Рон, всё хорошо, Гермиона, – сказала, вздыхая она, пряча смятый платок в карман. Её голос звучал спокойно, но едва уловимая дрожь в нем намекала на её внутреннюю боль. Она сделала глубокий вздох. – Я просто вспомнила Фреда, его похороны… похороны Тонкс и Люпина.
Напряжённая тишина повисла в купе. Её нарушил голос – глубокий и мелодичный, словно музыка.
— Это я виноват, – сказал высокий темноволосый юноша, вглядываясь в Рона, пытаясь продемонстрировать искренность каждым своим движением. – Мы узнали, что вы едете в этом поезде, а так как мы теперь будем учиться с вами на одном курсе в Хогвартсе, то решили познакомиться. Зашли к вам купе, познакомились с Джинни, заговорили о квиддиче. – Его губы чуть тронула едва заметная улыбка, которая подчеркнула изысканные черты его лица, – Но затем… разговор как-то перешел к тому страшному дню… мы затронули то, чего не следовало. Извините. Это моя ошибка.
Он умолк и посмотрел на Джинни. Его тёмно-синие глаза выражали искреннее участие; он смотрел на неё так, словно ловил каждую её эмоцию, стараясь понять, точно ли передал её чувства. Гарри окинул юношу взглядом, и тут же перевёл его на Джинни, пытаясь уловить её реакцию.
— Я Уильям Бут, это моя кузина Изольда Бут, – он кивнул в сторону улыбающейся рыжеволосой девушки, – и наша подруга Арабель Лафарг. – Он указал на статную блондинку с выразительными чертами лица; Арабель в ответ едва заметно кивнула. – Мы с Изольдой прибыли из Школы Чародейства и Волшебства «Ильверморни», а Арабель – из Академии магии «Шармбатон».
— Рад знакомству, – сухо бросил Рон, явно не впечатлённый внезапным появлением красивого незнакомца и двух его спутниц. Его тон был резковат, но Уильяма это, кажется, нисколько не смутило – видимо, он был готов к подобному приёму. Манеры его были утончёнными и обаятельными, в них не чувствовалось наглости – лишь спокойная уверенность, которая почему-то и бесила Рона.
— Простите, меня мисс Уизли, пожалуйста, – обратился Уильям, уже непосредственно к Джинни, его голос звучал вполне искренне с ощутимой долей участия.
Пока Джинни собиралась с ответом, Гермиона смотрела на нового знакомого так, словно он был для неё чем-то вроде интересного учебного пособия. Она изучала его с холодным, аналитическим любопытством, не упуская ни одного движения его пальцев, ни мельчайшей эмоции на его лице.
Изольда, сидевшая у окна, наблюдала за происходящим с видом человека, ожидающего знакомого финала. Всё её внимание было приковано к Джинни и Гермионе. Она ждала, что сейчас эти девушки, как и все до них, начнут краснеть и млеть от обаяния её кузена.
А её спутница Арабель тем временем сидела, сложив ладони на коленях. Казалось, всё происходящее вокруг её мало волновало. Её большие голубые глаза пристально следили за Гермионой. И когда та наконец оторвала взгляд от Уильяма, их взгляды встретились. Арабель позволила себе короткую, но тёплую улыбку. Гермиона, слегка удивлённая, вежливо кивнула в ответ, и её лицо на мгновение смягчилось.
Джинни вытерла глаза.
— Вы не должны извиняться, Уильям, – всё ещё вздыхая, произнесла она чуть тише. – Это… те моменты в жизни, которые страшно вспоминать.
— Понимаю, мисс Уизли, – мягко ответил Уильям, с едва заметным поклоном. Он откинул со лба непослушную прядь тёмных волос и посмотрел на неё с такой искренней теплотой, что Джинни отвела глаза, чувствуя, как жар разливается по её щекам.
Рон, не сводивший глаз с Уильяма, сложил руки на груди, приобретая вид бульдога, готового в любой момент броситься на защиту сестры. Вся его поза теперь ясно говорила: «Ну и что дальше?»
Ситуацию спасла Изольда. Она громко и нарочито кашлянула, привлекая всеобщее внимание, а затем улыбнулась такой солнечной и неподдельной улыбкой, что напряжение сразу спало.
— Уильям, дорогой, – сказала она, в её голосе чувствовалась скрытая ирония, – ты же не в аристократическом клубе, будь проще. А то эти ребята решат, что ты – заносчивый франт.
Сидящая рядом Арабель ответила тонкой, чуть насмешливой улыбкой. Она изящно приподняла свои идеально очерченные чёрные брови, и этот безмолвный жест ясно говорил, что она полностью согласна с Изольдой.
— Фамилия Бут... ваши предки были основателями Ильверморни – спросила Гермиона, закончив внимательно изучать Уильяма.
— Я слышал, что мисс Гермиона Грейнджер – одна из самых выдающихся учениц Хогвартса и обладает поистине колоссальными знаниями, – сказал Уильям, широко улыбаясь и сопровождая свои слова изящным поклоном теперь в сторону Гермионы. – Но я и подумать не мог, что вам известна фамилия Бут! – он опустил глаза, смущенно проводя рукой по волосам. – Признаться, всегда немного смущаюсь, когда речь заходит о моих прародителях. Как-то неловко быть связанным с такой историей... да, мои предки действительно имели честь участвовать в основании этой великой школы.
— Чедвик и Вебстер Бут? – Гермиона продолжала свой допрос, пристально глядя в его глаза.
— Абсолютно верно, – ответил Уильям, кивнув. – Создается впечатление, что вы знаете мою родословную лучше меня самого. Да, мой прапрапрадедушка – это Чедвик Бут. Но я предпочитаю не распространяться об этом... иначе люди начинают видеть во мне исключительно наследника знаменитой семьи, а не ту личность, которой я являюсь. Вы ведь понимаете, о чем я, мистер Поттер? Кто, как не вы, знает, каково это, когда окружающие видят в вас всего лишь заслуги ваших предков, а не ваши собственные достижения?
Гарри вежливо кивнул, соглашаясь с его словами.
— Я понимаю вас, Уильям. – Затем он жестом указал на своих друзей. – Это Джинни – с ней вы уже знакомы. Гермиона Грейнджер, которая уже успела поделиться с вами историей вашего собственного рода, – улыбнулся он, – а это – Рон Уизли, мой лучший друг и, по совместительству, брат Джинни. Дин Томас – ещё один наш общий друг.
Прежде чем Уильям успел ответить, голосом, лишённым всякого намёка на французский акцент, заговорила Арабель:
— О! о вас, Гарри, и о вас, Рон, я столько всего хорошего слышала от маленькой Габриэль. Она просто боготворит вас обоих, и просила передавать вам огромный привет при встрече.
Ее слова прозвучали так искренне, что Гарри не мог не заметить теплоту её голоса.
— Спасибо. В вас тоже есть частичка вейлы? – с интересом спросил он, пытаясь понять загадочность, которой веяло от ее облика.
Арабель звонко засмеялась. Она улыбнулась ещё ярче и опустила ресницы, как бы пытаясь скрыть от Гарри внезапную смущённую улыбку.
— Вы шутник, Гарри Поттер, – она взглянула на него, откинула голову и перебросила волосы через плечо. – Нет-нет, во мне нет ни капли вейлы. Мой отец родился и вырос здесь, в Британии, а моя мама француженка. Так что никакой магии, поверьте.
— И вы будете учиться с нами? – задала свой очередной вопрос Гермиона, обращаясь теперь, ко всем троим сразу.
— И вы будете учиться с нами? – задала свой очередной вопрос Гермиона, обращаясь теперь, сразу ко всем троим.
— Да, мы здесь по приглашению вашего Министерства магии, – ответила Изольда, не сводя глаз с Гермионы. Ее голос был столь же мелодичным и певучим, как у её кузена. – Здесь, в поезде, нас только трое, но, насколько мне известно, всего около пятнадцати молодых волшебников из разных стран будут учиться в Хогвартсе. Все мы принадлежим к тем семьям, которые помогали восстановить школу после битвы. Верно, Уильям.
— Верно, – подтвердил он, взглянув на Изольду. – Надеюсь, мы сможем стать полноправной частью вашей школы и, кто знает, может быть, составим вам серьезную конкуренцию в борьбе за кубок по квиддичу. Кстати, Изольда великолепный ловец, так что приглядитесь. Уверен, в ваших сердцах она оставит яркий след.
Изольда застенчиво улыбнулась – она поистине виртуозно владела искусством скромности.
— Мне кажется, что скоро подъедем к станции. Нам нужно вернуться в наше купе, чтобы переодеться, – заметила Изольда, невзначай коснувшись руки Уильяма, как бы напоминая ему о чем-то.
— Было приятно познакомиться, – с улыбкой проговорила Арабель, делая изысканный реверанс.
— Спасибо за ваше радушие и прекрасный прием, – поклонившись, добавил Уильям.
— До скорой встречи в Хогвартсе, – пропела Изольда и напоследок ещё раз взглянула на Гермиону.
Не успела за ними закрыться дверь, как Рон, сдвинув брови, сосредоточенно произнес:
— Не нравится он мне. А вам?
— По мне, – ответил Дин, чуть пожав плечами, – так, кроме самовлюбленности и манеры держаться так, словно весь мир у его ног, я ничего особенного не заметил. Он явно знает, как произвести впечатление, особенно на девушек. Что скажешь, Гермиона?
Гермиона слегка прищурилась, обдумывая слова:
— Я стараюсь не судить людей по внешности или первым впечатлениям. Что-то понять о человеке можно только со временем. Но ты прав, он самовлюбленный. Хотя это вовсе не самая примечательная его черта. Знаете, в нем есть что-то... какое-то ощущение, которое я не могу объяснить… Хотя, к слову, многим девушкам нравится, когда в характере парня есть немного самоуверенности.
— А по мне он просто парень, как парень, – сказал Гарри. – Смазливый, и ты, Дин, верно подметил, – выставляет свои манеры на показ. А так – ничего особого.
— А как думаете, их распределят по факультетам или что? – задумчиво спросил Рон, глядя в темноту за стеклом. Где-то там, далеко в ночи, горели два тусклых огонька.
— Нет, Рон. – Сказала Гермиона. – Чтобы стать настоящим гриффиндорцем, пуффендуйцем или ещё кем-то, нужно с самого первого дня жить факультетом, впитывать его традиции, принципы, силу. Скорее всего, для них создадут какой-то отдельный курс.
— Скоро прибываем, – отметил Гарри, глядя на часы. – Давайте выйдем из купе, чтобы Джинни могла переодеться.
— Я тоже пойду подготовлюсь, – сказал Дин, когда они вышли из купе. – Увидимся на перроне, – и, покачиваясь в такт движения поезда, направился в сторону своего вагона.
Гарри и Рон стоя у окна, вглядывались в тёмную ночь, надеясь разглядеть первые знакомые очертания, которые сказали бы им, что Хогвартс уже близко.
Глава 7 НОВЫЕ ЛИЦАМинут через пять дверь купе открылась, приглашая Гарри и Рона вернуться.
— Подъезжаем, – сказал Рон, занимая своё место. Пока поезд постепенно сбавлял скорость, он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Гарри сел рядом с Джинни, она, как и Гермиона, смотрела в тёмное окно и, похоже, о чём-то глубоко размышляла. Ощутив рядом с собой Гарри, не отрывая взгляд от окна, она взяла его за руку.
Поезд всё замедлял и замедлял ход. Вскоре раздалось объявление машиниста, что через пять минут «Хогвартс Экспресс» прибудет на станцию Хогсмид, и что багаж следует оставить в вагонах – он будет доставлен отдельно.
— Ничего себе, – вдруг воскликнул Рон, разглядывая яркие фонари за окном, – платформу осветили… Теперь точно не потеряемся!
— Вот и приехали… – задумчиво проговорил Гарри, когда поезд, приближаясь к перрону, стал резко замедлять ход.
— Смотрите, Хагрид! – воскликнул Рон, преведствуя его в окно рукой.
Но лесничий смотрел прямо перед собой, на перрон, и не заметил, как Рон махал ему рукой из окна, проезжающего мимо вагона. Через несколько секунд, выпустив из-под локомотива большое облако пара, поезд дёрнулся и окончательно замер.
Скрип тормозов сменился оживлённым шумом: из вагонов на платформу стали выпрыгивать ученики и, скапливаясь на платформе, обменивались радостными впечатлениями и приветствиями.
— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! – раздался над перроном знакомый громкий, голос Хагрида.
— А нам можно «сюда»? – спросил Гарри, неслышно подходя к Хагриду, держа за руку Джинни.
— Жаль, что нас лодки не ждут! – усмехнулся Рон. – Было бы здорово снова переправиться в Хогвартс, как на первом курсе.
— Ах, вы мои родненькие! – прогудел Хагрид, расставляя свои медвежьи лапы-руки. – Дайте-ка вас по-настоящему обнять!
Он с лёгким хрустом, совсем чуть-чуть, прижал к жилету Гарри, Джинни, Гермиону и Рона одновременно, отчего Рон хрипло крякнул: «Лёгкие... выходят...», затем Хагрид, снова повернулся к платформе и прокричал:
— Первокурсники! Первокурсники, все сюда!
Но первокурсники уже окружили Хагрида и разглядывали его снизу вверх с восторженным трепетом, а те, кто не решался подойти ближе, выглядывали из-за спин впереди стоящих. Их сияющие лица отражали восторг от встречи с великаном, о котором им столько рассказывали.
— Гарри, может, ты мне поможешь? – пробасил Хагрид, поворачиваясь к нему. – Я, это… ну, как всегда... э-э… понимаешь, теперь мне надо их до Большого зала сопровождать. А я боюсь, разбегутся они по замку.
Гарри посмотрел на друзей. Разумеется, ему хотелось проделать весь путь до замка вместе с ними – проехать в карете, запряжённой крылатыми фестралами, чьи силуэты таинственно мерцали в сумраке, а потом войти в отстроенный заново Хогвартс, делясь первыми впечатлениями. Но отказать Хагриду он не мог.
— Конечно, я помогу, – сказал он, глядя на Джинни. – А ты, Рон, присмотри за нашими прекрасными дамами.
— У меня всё под контролем, – шутливо отозвался Рон, кивнув Гермионе и Джинни. Обе улыбнулись и вместе с ним направились туда, где на дороге выстроились сотни старинных карет.
— Хорошего плавания, Гарри, – помахал ему рукой Рон. – Если что, знай, я просто пошутил. Никаких планов насчёт озера и переправы через него я не строил!
Провожая взглядом удаляющихся друзей, Гарри усмехнулся, а затем обернулся к Хагриду. Тот был окружён первокурсниками, которые смотрели на грозного великана с таким восхищением, словно он был их первыми вратами в магический мир
— Ну что, готовы встретиться с Хогвартсом? – спросил Хагрид, оглядывая собравшихся вокруг него учеников. Его голос, громкий и добродушный, эхом раскатывался по пустой платформе. Многие в ответ с воодушевлением закивали, а самые смелые громко отозвались утвердительным «Да!».
— Тогда идёмте за мной! Но смотрите внимательно под ноги! – предупредил он и высоко поднял свой огромный фонарь. Его свет был настолько ярок, что, рассеивая темноту ночи, освещал всю дорогу впереди.
По крутой извилистой тропинке Хагрид зашагал вниз, к озеру. Освещая путь, его фонарь, отбрасывая на землю яркие круги света, весело подпрыгивал в руке. Первокурсники, нервно держась друг за друга, послушно следовали за ним. Одни тихо перешёптывались, другие, заворожённо озираясь, молча впитывали магическую мощь окружающего пейзажа. Гарри шёл позади всех, зорко следя, чтобы никто не отстал и не оступился на скользких камнях. Внезапно Хагрид остановился, широким жестом обвёл открывшуюся панораму и провозгласил своим добродушным голосом:
— Вот и он! Любуйтесь!
Под восторженные возгласы и шёпот ребят пред ними предстал возвышающийся на высоком утесе Хогвартс. Он уже не был похож на ту разрушенную крепость, с которой Гарри прощался несколько месяцев назад, когда на нём ещё лежала тень недавней битвы. Всего за три месяца работавшие без устали волшебники восстановили его в первозданном величии.
Гарри невольно застыл, глядя на замок. Он показался ему даже красивее, чем прежде: высокие башни, целые и невредимые, изящно устремлялись в небо, а из стрельчатых окон струился свет сотен золотистых огней, отражавшихся в водах Чёрного озера, придавая этому месту ещё больше волшебства и очарования
Пока Гарри размышлял и любовался Хогвартсом, Хагрид организовал первокурсников и рассадил их по маленьким лодочкам, каждая из которых, плавно покачиваясь на воде, была готовая с лёгкостью доставить пассажиров на другой берег.
— Гарри! – окликнул его Хагрид. – Давай-ка сюда, ко мне в лодку!
Гарри подошёл ближе и забрался в лодку, которая на фоне остальных выглядела настоящим флагманом. Когда все ученики расселись, маленькая флотилия торжественно двинулась через озеро. Тёмная гладь воды раскинулась перед ними огромным, почти безбрежным зеркалом, в котором причудливо смешивались тёплые блики света из окон замка и холодное сияние звёзд. Тихий плеск воды, сдержанный шёпот первокурсников и дрожащие отражения на водной поверхности создавали атмосферу особой таинственности.
— Помнишь, как ты тут нырял в подводный город? – спросил Хагрид, глядя на Гарри, и положил свою огромную руку ему на плечо, отчего тот покачнулся. Он давно привык к сердечной неуклюжести полувеликана, и теперь только улыбался.
— Да… – сказал Гарри, ощущая тепло в груди. – Кажется, это было так давно…
— Ну, чего уж там, – пробормотал Хагрид негромко. – Да… ты снова здесь, в Хогвартсе. Теперь-то уж ты школу точно закончишь. Помнишь, как я в первый раз рассказывал тебе про Хогвартс?
Гарри, вглядываясь в даль, кивнул. Он вспомнил, как впервые увидел Хогвартс – тогда, одиннадцатилетний, дрожащий от страха и восторга, он плыл по этому же озеру в крохотной лодочке. Замок казался ему огромным, полным загадок, а свет в его окнах был самым тёплым на свете.
Потом в памяти всплыл Кубок Огня, выбросивший его имя, а за ним – воспоминание о ледяной воде Чёрного озера, о том, как он, задыхаясь, нырял за заложниками, а русалки и тритоны с трезубцами преграждали ему путь. Затем – похороны Дамблдора. Белый мавзолей, слёзы, тишина, разрываемая плачем феникса. В те дни замок выглядел осиротевшим, а его башни – поникшими от горя. Теперь же, стоя на пороге дома, который снова распахнул перед ним двери, он чувствовал, как в груди разливается странное, щемящее тепло. Впереди снова были тайны и открытия. И пусть теперь он знал о Хогвартсе куда больше, чем в тот первый вечер, замок по-прежнему хранил для него множество секретов. Гарри глубоко вздохнул и улыбнулся.
— Пригнитесь! – вдруг громко крикнул Хагрид, отрывая Гарри от размышлений. Первокурсники тут же поспешно пригнулись, а Гарри, не успевший вовремя среагировать, почувствовал, как огромная рука лесничего мягко, но решительно надавила ему на затылок, прижимая ко дну лодки.
— Эти заросли плюща разрослись как-то непомерно, – проворчал Хагрид. – Надо будет попросить профессора Стебль взглянуть на это дело. Скоро весь вход в тоннель перекроют!
Лодки одна за другой плавно проплыли под густыми ветвями, пока не нырнули в тёмный тоннель, где эхо от их движения раздавалось глухими всплесками по отполированным водой стенам. Этот путь был коротким, таинственным и волшебным: опасаясь нарушить его магию своими голосами, первокурсники замолчали.
Наконец, одна за другой лодки причалили к каменной пристани. Первым на берег ступил Хагрид и, не теряя ни секунды, принялся помогать первокурсникам, подавая руку самым неуверенным. К нему тут же присоединился Гарри, подстраховывая тех, кто боялся поскользнуться на мокрых камнях.
— Все сюда! Все за мной! – громко скомандовал Хагрид и, обернувшись к Гарри, добавил: – А ты, Гарри, смотри, чтобы никто не отбился.
Вслед за Хагридом все начали подниматься вверх по длинной лестнице, уходящей куда-то в темноту. У первокурсников перехватывало дыхание то ли от подъема, то ли от волнения: каждый шаг приближал их к месту, о котором они слышали столько легенд. Гарри шёл последним, внимательно осматриваясь и помогая тем, кто отставал.
В конце пути перед ними предстала огромная дубовая дверь замка. Хагрид, обернулся, чтобы убедиться, что все на месте и никто не отстал, поднял свою могучую руку, и трижды постучал в дверь.
Дверь отворилась. Раньше первокурсников на пороге встречала профессор МакГонагалл, но теперь, в статусе директора, она ждала новоиспечённых учеников в Большом зале вместе с остальными преподавателями и студентами. Хагрид тронулся в путь, жестом призывая ребят следовать за ним. В колеблющемся свете факелов перед ними открылся величественный вестибюль. И в этой торжественной тишине Гарри вдруг остро почувствовал, как оживают воспоминания. Стены всё ещё хранили отголоски тех страшных дней: совсем недавно здесь гремели ожесточённые поединки, и защитники замка стояли насмерть против Пожирателей Смерти. Тогда вестибюль лежал в руинах: обломки каменных статуй лежали вперемешку с осколками стекла и остатками полуразрушенной лестницы. Старинные часы, служившие для подсчета очков факультетов, были разбиты и повсюду разбросаны драгоценные камни. Но сейчас он вновь обрёл своё былое величие. Отполированный каменный пол блестел, уходящий ввысь потолок тонул в таинственном мраке, а мраморная лестница гордо возносилась вверх, возвращая ту самую торжественность, которую Гарри запомнил с самого первого своего дня.
Хагрид провёл учеников мимо массивной, закрытой двери, за которой располагался Большой зал и, открыв потайную дверь, завёл всех в небольшую комнату.
— Ну вот, – оглядывая первокурсников, тихо произнёс Хагрид, – добро пожаловать в Хогвартс! Скоро вас разделят на факультеты… отнеситесь к этому серьёзно, факультет будет для вас как семья. Здесь вы будете спать, учиться и проводить свободное время… э-э… в Хогвартсе четыре факультета: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и… ещё Слизерин. Как они были созданы, это вам расскажут на уроках. А между факультетами тут... это... соревнования бывают. За успехи вам будут присуждать очки, и какой факультет победит, узнаете в конце года. Это очень важно! – добавил он, многозначительно посматривая на нерешительных первокурсников. Он перевёл дух и продолжил: – Сейчас будет распределение. Соберитесь! Гарри, ты что-нибудь им скажи, ну... это… от себя.
Гарри не мог говорить. Стоило ему оказаться в знакомых стенах замка, как его захлестнули воспоминания и эмоции. Предложение Хагрида выступить перед первокурсниками застало его врасплох. Волнение сбивало мысли, но все смотрели на него такими глазами, что Гарри собрался с мыслями и произнес:
— Вот что я вам скажу… Цените дружбу. В этих стенах вы найдёте друзей на всю жизнь. Не ленитесь учиться, ведь Хогвартс – это место, где вы сможете узнать то, о чём даже мечтать не могли. Главное – не бойтесь. В Хогвартсе вы научитесь побеждать любой страх. Старайтесь быть смелыми, как Гриффиндор, мудрыми, как Когтевран, верными и упорными, как Пуффендуй… Ну а что до Слизерина… там вы скоро всё узнаете сами.
Ребята слушали его внимательно, напряжение чуть ослабло, и первокурсники начали успокаиваться. Он заметил несколько любопытных взглядов и даже одну-две улыбки.
— Ох, Гарри, хорошо сказал, прям здорово! – громко похвалил его Хагрид, хлопнув Гарри огромной рукой по плечу, от чего того пошатнуло. – Ну а теперь, ты присмотри за ними, а я схожу, проверю, всё ли готово.
Хагрид вышел, закрыв за собой дверь. Все торжественно молчали, каждый был погружён в свои мысли. Кто-то уже успел осознать важность этого дня, а кто-то только сейчас понял, что вот он – порог их новой жизни. Гарри смотрел на этих совсем ещё маленьких волшебников и чувствовал, как у них под мантиями сильно колотится сердце. Он улыбнулся, хотел приободрить их, но не решался заговорить.
Дверь вновь открылась, и в комнату вернулся Хагрид. Пригладив свою пышную бороду, он громко сказал:
— Ну что ж… выстраивайтесь в шеренгу и следуйте за мной. Пора!
Дверь распахнулась, и первокурсники шагнули за Хагридом в яркий свет Большого зала.
Гарри слегка растерялся. Идти за Хагридом вместе с первокурсниками казалось нелепым, но и оставаться здесь тоже не имело смысла. Решив не привлекать внимания, он выждал момент, когда все взоры в Большом зале устремились к новичкам, и двинулся к столу Гриффиндора. Уже почти достигнув дверного проёма, Гарри остановился. Отсюда ему отлично была видна часть Большого зала, освещённая светом сотен свечей, плавно парящих в воздухе, с длинным столом преподавателей, среди которых выделялась новый директор – Минерва МакГонагалл, восседавшая на большом золотом стуле. Чуть ближе вытянулись четыре длинных стола, за которыми тесными рядами сидели студенты. Столы сверкали от обилия золотой посуды – тарелки и кубки играли бликами, ловя отблески дрожащего пламени свечей. Между сидящими за столами учениками время от времени скользили прозрачные силуэты привидений. Гарри невольно поднял глаза вверх. Под высокими сводами зала привычно раскинулось ночное небо – глубокое, бездонное, усыпанное яркими звёздами.
Всё же задача добраться до стола Гриффиндора незамеченным, оставалась нерешённой, Гарри с сожалением отметил, что мантия-невидимка осталась в чемодане.
Его внимание привлекла профессор МакГонагалл. Заметив Гарри в дверном проёме, она едва заметно кивнула. Поднявшись со своего места, пройдя вперед и встав перед длинной шеренгой первокурсников, профессор взмахнула волшебной палочкой, и рядом с ней мгновенно появился обычный деревянный табурет. Водрузив на него обветшавшую, но всё ещё внушительную Распределяющую Шляпу, она сделала несколько шагов в сторону Гарри.
Как только Шляпа оказалась на табурете, она ожила, пошевелилась и начала свою уникальную для каждого года песнь:
Может быть, я просто шляпа на вид,
Но помню я всё, всех защитников «света»!
Кто встал против «тьмы» – никто не забыт!
Четыре моих дорогих факультета.
Гриффиндор – смелость, как пламя горит,
Храбрецы в бою не знают преград.
Сердца их отваги – вот истинный щит,
За правое дело стеною стоят.
Пуффендуй – трудолюбивый народ,
Верность и долг – их крепкие нити.
Каждый из них дружбой живет,
Их сила в единстве, вы это цените!
Когтевран – это дом мудрецов,
Знания их – свет в тёмные дни.
Собраны были со всех уголков —
В Британии нашей они рождены.
А Слизерин с хитрецами на страже стоит,
Их ловкость и ум – это дар золотой.
Жажду знаний он утолит,
И вечен их путь, далеко не простой!
Не бойтесь меня, надевайте смелей,
Куда вам идти я путь укажу,
Там вы найдете добрых друзей!
И вот что ещё я вам расскажу:
Идите вперед и Хогвартс поможет,
Всегда он на помощь другу придёт,
Тех, кто нуждается в нём, обнадёжит
И в сердце он ваше любовь принесёт
Пока Распределяющая Шляпа пела, и всё внимание учеников было приковано к ней, профессор МакГонагалл энергично пересекла Большой зал и подошла к Гарри.
— Поттер, вы можете хоть раз появиться без приключений? – сурово спросила она, окинув его строгим взглядом поверх своих очков.
— Простите, профессор, – поспешил оправдаться Гарри, стараясь выглядеть как можно более невинно. – Хагрид попросил помочь с первокурсниками, ну, и как-то так получилось, что я застрял здесь. Если бы я вышел вместе с ними, все бы пялились на меня. А мантии-невидимки со мной, увы, нет. МакГонагалл ещё раз пристально оглядела его, затем, сделав шаг ближе, резким, отточенным движением коснулась его макушки кончиком палочки. По его телу сразу потекли холодные струйки.
— Поттер, – сказала она, и уголки её губ чуть приподнялись, образовав едва заметную улыбку. – Я рада вас видеть. И, прежде чем Гарри смог что-либо ответить, она уже развернулась и направилась обратно к Распределяющей Шляпе, которая заканчивала свою песню.
— Отлично, – облегчённо вздохнув, пробормотал Гарри. – Пойду, испугаю Рона.
Стараясь не выдать себя ни единым звуком, он бесшумно направился к столу Гриффиндора. В это время Шляпа закончила петь, и весь зал взорвался громкими аплодисментами, наполнив огромное помещение радостным шумом.
Распределяющая Шляпа, слегка качнувшись, грациозно поклонилась всем четырём факультетам, а затем неподвижно застыла. Вперед выступил профессор Слизнорт, с длинным свитком пергамента в руках. Его грудь, казалось, надулась ещё больше, чем обычно, а голос прозвучал громко и торжественно:
— Ну-с, юные леди и джентльмены, – сказал он, обращаясь к первокурсникам, которые заметно волнуясь, стояли перед ним шеренгой. – Когда я назову ваше имя, вы подходите, надеваете Распределяющую Шляпу и садитесь на табурет. Начинаем!
В зале сразу стало тихо – все с нетерпением ждали, куда попадут новые ученики. Бросив беглый взгляд на переминающихся с ноги на ногу первокурсников, Гарри улыбнулся, и аккуратно проскользнул за стол Гриффиндора. Ему не терпелось увидеть, как Рон отреагирует на его внезапное появление.
— Боуи Агнес.
Маленькая девочка двинулась к табурету так, словно боялась ступить в ледяную воду. Её движения были робкими и осторожными. Ища поддержку, она встретилась глазами с другой девочкой, удивительно похожую на неё. Та стояла прямо, с гордо поднятой головой. В ответ на беспокойный взгляд Агнес, она, ободряюще кивнула. Воодушевлённая, Агнес пошла к табурету более решительно, взяла Распределяющую Шляпу, и аккуратно надев её на голову, села.
— Когтевран! – провозгласила Шляпа после недолгого раздумья.
Агнес сняла Шляпу, немного растерянно посмотрела по сторонам, всё ещё не веря в происходящее, и под громкие аплодисменты зала, направилась к столу Когтеврана.
— Боуи Бриджет! – прозвучало следующее имя.
Вторая девочка, не раздумывая ни секунды, решительно и горделиво направилась к табурету. Едва шляпа коснулась её головы, как раздалось:
— Когтевран!
Громкие аплодисменты вновь прокатились по залу. Бриджет лукаво улыбнулась, сняла шляпу и направилась к тому же столу, что и её сестра. Она испытывала невероятное удовольствие от того, что шляпа без раздумий отправила её на тот же факультет, что и Агнес, навеки скрепив их сестринскую связь узами общего факультета.
В этот момент Гарри подошёл к свободному месту рядом с Роном, который заботливо оставил его для друга, и потрепал Рона по волосам.
— Гарри, если ещё раз так неожиданно напугаешь меня, то я останусь заикой …
— Не волнуйся, Рон, даже если останешься заикой, у нас есть заклинания, способные всё исправить, – добродушно ответил Гарри, садясь между ним и Дином. – Тем более, насколько я знаю, заикание на умственные способности не влияет.
— Ну да... – ядовито отметил Рон, – спроси это у Квиррелла, помню, явно что-то с головой у него было не так! Кто на тебя наложил дезиллюминационное заклинание?
— МакГонагалл помогла незаметно пройти к вам. Кто-нибудь может снять его с меня? – спросил Гарри, обращаясь к своим друзьям.
— Наверное, только тот, кто наложил его на тебя, – ответила Джинни.
Распределение шло своим чередом, когда МакГонагалл, как бы случайно обходя зал, поравнялась с Гарри и ловким движением резко ударила его кончиком палочки по макушке. В ту же секунду Гарри ощутил, как по спине прокатились горячие струйки, словно его окатила невидимая теплая волна.
— Надеюсь Уизли, у вас всё в порядке? – поинтересовалась она.
— Да, всё хорошо… – растерянно проговорил Рон.
— Вот и отлично. – Ответила МакГонагалл и направилась к преподавательскому столу.
— Всё-таки не мешало бы научиться этому заклинанию. – Серьезно заметил Гарри.
— Ноббс Оливия!
— Когтевран!
Пока Оливия направлялась к своему новому месту за когтевранским столом, Гарри спросил:
— А где Уильям, Изольда и Арабель? Кто-нибудь их видел?
Дин, сидевший рядом с Гарри, жестом указал в их сторону:
— Они вон там, за столом Слизерина. Кажется, их посадили рядом с Монтегю.
Гарри посмотрел в указанном Дином направлении и действительно увидел новых знакомых. Изольда сидела ближе к Монтегю и о чём-то негромко рассказывала. Она периодически поправляла свои красивые волосы, но взгляд был каким-то отстранённым, словно другие мысли интересовали её сейчас. Уильям и Арабель, сидели неподалёку и напряжённо о чем-то разговаривали. Он красноречиво жестикулировал своими длинными, изящными пальцами, видимо старался в чём-то убедить её, но явно наталкивался на решительное сопротивление.
— Всех гостей рассадили по столам факультетов, – заметила Гермиона, опершись подбородком на ладонь. – Кстати, Гарри, ты обратил внимание на новых преподавателей?
— Рид Джулиан! – выкрикнул профессор, Слизнорт, вновь возвращая внимание к распределению.
— Гриффиндор!
Гарри посмотрел на юного волшебника, который под гром аплодисментов спешил к столу Гриффиндора. Пожалуй, это был самый маленький мальчик из всех первокурсников. Гарри узнал его: ещё в поезде он заметил мальчика, забившегося в угол купе и с волнением взирающего на всех большими круглыми глазами. И теперь, увидев эти взволнованные глаза, Гарри, не задумываясь, громко захлопал. Видя, что сам Гарри Поттер поддерживает его, малыш смутился и чуть ли не бегом бросился к своему столу.
Гарри перевёл взгляд на преподавательский стол. В дальнем углу Хагрид увлечённо беседовал с профессором Стебль. Наверняка он рассказывал ей о зарослях плюща, мимо которых они сегодня проплывали – тех самых, что скоро полностью скроют вход в подземный туннель. Несомненно, эта тема была для него крайне важна. Профессор Флитвик и мадам Трюк внимательно следили за процессом распределения новых учеников, явно пытаясь определить, кто из них будет подавать наибольшие надежды и станет достойным пополнением школы. Неподалёку от них, сидели две новые преподавательницы, их Гарри видел впервые. Волшебницы тихо переговаривались между собой, изредка отвлекаясь на церемонию распределения. Судя по их равнодушным лицам, происходящее их мало занимало – куда больше они были поглощены собственной беседой.
Несмотря на внешнюю учтивость, обе женщины производили отталкивающее впечатление. Их лица не выражали ни тепла, ни живого интереса, а в каждом жесте сквозила ледяная холодность, чужеродная уютным сводам замка и доброжелательной атмосфере Хогвартса. Создавалось ощущение, что они считают себя выше окружающих, и Гарри это сразу отметил. Он недоумевал: как такие люди вообще оказались в школе? Ответ, вероятно, знала только профессор МакГонагалл, и её решение нанять их казалось Гарри как минимум странным.
Чтобы разобраться в своих ощущениях, он решил присмотреться к ним внимательнее.
Старшая женщина излучала аристократическую утончённость – от безупречной осанки до аккуратно уложенных серебристых волос. Её лицо с благородными чертами и ухоженной кожей казалось мягким, но этот образ разрушали равнодушные светло-карие глаза. За показной доброжелательностью сквозила отстранённость, граничащая с холодным превосходством.
Её собеседница была заметно моложе. Новая преподавательница обладала иной, не менее впечатляющей величавостью: высокая, с резкими, будто выточенными из мрамора чертами лица, она притягивала внимание царственной осанкой. Каждое её движение было отмерено и точно, словно рассчитано заранее. В серо-голубых глазах читалась не просто уверенность, а вызывающая, почти дерзкая гордость, и ни капли искреннего интереса к происходящему. Даже её улыбки, мимолётные и безупречные, напоминали дипломатические реверансы – ровно столько тепла, сколько требовалось по протоколу. Каждое слово и каждый жест служили одной цели – создать нужное впечатление, – но за этим безупречным фасадом не было ни капли подлинных эмоций.
Слева от МакГонагалл, занявшей просторный директорский трон, сидел незнакомый Гарри преподаватель. Его облик представлял удивительное сочетание физической силы и внутреннего тепла. Подтянутая фигура, уверенная осанка выдавали в нём человека, привыкшего заботиться как о теле, так и о духе. Лицо его, обрамлённое густыми каштановыми волосами, ниспадавшими на плечи, выглядело сосредоточенным, но при этом доброжелательным.
Но настоящим откровением были его глаза. Изумрудные, бездонные, они казались хранилищем мудрости и богатейшего жизненного опыта. Их проницательность словно раскрывала самую суть человека, делая все его мысли и чувства явными. Однако в отличие от многих проницательных людей, в его глазах не было ни тени холодности или высокомерия – только тёплая уверенность и природная доброта, которые одновременно располагали к себе и вызывали неподдельное уважение. Создавалось впечатление, что, перед Гарри сидел человек, сумевший обрести редкую гармонию между силой и мягкостью, между мудростью и простотой.
— Приветствую вас, герои Хогвартса! – вдруг раздался откуда-то сверху восторженный возглас Почти Безголового Ника. Это прозвучало настолько напыщенно, что ребята невольно переглянулись. – Мисс Грейнджер, мисс Уизли, позвольте выразить свое глубочайшее почтение! Мистер Поттер, мистер Уизли, мистер Томас, рад приветствовать вас, как самых отважных, самых достойных учеников нашего великого Хогвартса!
Первым из оцепенения вышел Рон. Он, поперхнувшись, сказал:
— Ник, ты или совсем с ума спятил на старости лет, или слопал в оранжерее профессора Стебль что-то жутко галлюциногенное. Слушай, а может, ты связался с Пивзом, и вы полакомились украденным у Слизнорта каким-нибудь необычным зельем?
Все рассмеялись, а Гарри добавил:
— С каких это пор, Ник, мы для тебя стали «мистерами»?
Сэр Николас, казалось, развеселился ещё больше, чем друзья. Его полупрозрачная голова склонилась набок, а глаза лукаво сверкнули:
— Ах, простите меня, мои юные друзья, просто иногда я позволяю себе игры в великосветскую учтивость, чтобы поддерживать форму. Да и не только ради этого. Видите ли, после битвы с Пожирателями смерти наш несносный Пивз вдруг решил, что внёс неоценимый вклад в победу и теперь требует, чтобы его величали не иначе как «Сэр Гарри Пивз». Да-да, не смейтесь. Он даже на пару дней перестал слушать Кровавого Барона. Представьте, какой от него был ужасный шум!
Рон, толкнув Гарри в бок, сказал:
— Хорошо хоть не «сэр Гарри Поттер Пивз».
Все за столом опять рассмеялись, а Ник продолжил:
— Однако Барон, само собой, поставил его на место. Сейчас он где-то поблизости, в зале. Если не ошибаюсь, вон он возле иностранных гостей за столом Слизерина. Наверное, следит, чтобы Пивз там ничего не устроил.
— Надеюсь, никто из гостей не испугался его, – пробормотал Гарри и хотел ещё что-то добавить, но его перебил голос профессора МакГонагалл.
— Добро пожаловать в Хогвартс! Да начнётся пир!
Стоящие на длинных столах сверкающие тарелки, моментально заполнились едой и аппетитные ароматы поплыли по всему залу.
На столе перед ними появились жареные куриные ножки, золотисто-коричневая индейка, ароматное жаркое из говядины с грибами, картофельное пюре со сливочным маслом, оладьи со сливками и медом, кукурузные лепёшки и традиционные йоркширские пудинги. Вдоль стола выстроились малиновые помидоры, зеленый горошек, жареные колбаски, ароматные булочки, сырные пирожки, и, конечно, корзинки с волшебным хлебом, который никогда не черствел.
— Как я давно это жду! – простонал Рон голосом человека, который, казалось, не ел уже несколько дней. В ответ он тут же удостоился испепеляющего взгляда Гермионы, однако это не произвело на него ни малейшего впечатления. Как ни в чём не бывало, он положил себе в тарелку всё, до чего смог дотянуться, не забыв про фасоль и брусничный соус. И, не обращая больше ни на кого внимания, с огромным аппетитом приступил к еде.
— Ник, а скажи, пожалуйста, что ты знаешь о иностранных гостях? Кто они и где их разместили? – спросил Гарри, накладывая себе жаркое. Гермиона и Джинни ожидая ответа, с интересом посмотрели на Почти Безголового Ника.
Сэр Николас слегка склонил голову в их сторону, будто собираясь рассказать нечто очень интересное:
— Чтобы заранее обустроиться, они прибыли несколько дней назад в специальном поезде вместе с двумя новыми преподавателями. Министр магии Кингсли Бруствер лично сопровождал их. Именно он предложил использовать Южную башню для создания общей гостиной и спален – как для мальчиков, так и для девочек. Там как раз пустуют два просторных класса.
— Это те две волшебницы, что сидят слева от МакГонагалл? – уточнила Гермиона, мельком взглянув на преподавательский стол.
— Да, это они, – подтвердил сэр Николас. – Та, что постарше – Элиза Лунарис, а её соседка – Серафина Блэквуд. Надо сказать, что обе показали себя искусными колдуньями: уже на второй день всё было готово. Правда, не без помощи Фрэнсиса Фелла – вон он, справа от директора, перебирает пальцами серебряный перстень с тёмным камнем. Этот маг здесь с самого начала восстановления Хогвартса и помогает во всём.
— А ты не знаешь, какие предметы они будут преподавать? – подала голос Джинни, заинтересованная так же, как и Гермиона.
— Этого я не знаю, но, думаю, директор МакГонагалл через несколько минут сама всё объявит.
— А студенты? Откуда они? – неожиданно спросил Дин Томас, до этого сидевший молча.
Сэр Николас задумался, пытаясь восстановить в памяти детали.
— Хм... недавно я обсуждал с Еленой Когтевран все волшебные школы. Итак, насколько мне известно: одна девушка приехали из Академии магии Шармбатон, трое ребят – из Школы Чародейства и Волшебства Ильверморни, и, наконец, две прелестные ведьмочки прибыли из Салемского института ведьм.
Он сделал паузу и указал на дальний угол зала:
— А вот те трое за столом Слизерина, видите? Они приехали только сегодня. От куда они, я пока не знаю.
— А я знаю, – удовлетворённо вздохнув, заметил Рон. Весь его довольный вид говорил о том, что он, наконец – то, наелся.
Видимо, эльфы-домовики, работающие в Хогвартсе, только и ждали момента, когда Рон утолит свой голод. Тарелки с остатками ужина в один момент сменились на кристально чистые, и тут же, как по мановению невидимой руки перед учениками возникли тыквенные пироги, шоколадные капкейки, воздушные карамельные пирожные, нежные многослойные трюфели и хрустальные вазочки с мороженым на любой вкус. Для тех, кто предпочитал лёгкие сладости, на столах появились свежий виноград, рубиновые ягоды малины и ароматная лесная земляника, щедро политая облаком взбитых сливок.
Праздник в большом зале разгорался с новой силой: студенты Хогвартса беззаботно уплетая угощение, увлечённо болтали и смеялись.
— Гермиона, обязательно попробуй эти трюфели! Это просто нечто невероятное, – с набитым ртом произнёс Рон, подвигая к себе вазочку с мороженым так, словно боялся, что кто-то её заберёт.
Вместо того, чтобы в очередной раз указать Рону на его поведение, Гермиона никак не отреагировала. Она не метнула в него молнии, не закатила глаза, она даже не вздохнула и не усмехнулась, а обратилась к Почти Безголовому Нику:
— Сэр Николас, – деликатно начала Гермиона, повернувшись к призраку, – а что вы можете рассказать об этих двух дамах?
Почти Безголовый Ник задумчиво поднял прозрачную бровь, отчего его голова слегка накренилась на бок:
— О-о, мисс Грейнджер... Честно говоря, я не удостоил их особым вниманием... – его голос принял игривые нотки, – если позволите каламбур – «поживём–увидим»... А теперь, простите, я должен удалиться...
— Мы всегда рады вам сэр Николас! – весело крикнула Джинни. Призрак ответил изящным поклоном и, через мгновение, растворился в воздухе.
— Гермиона, а ты что сама о них думаешь? – спросил Гарри, положив ложку в опустевшую вазочку из-под мороженого.
Гермиона пожала плечами, отодвигая свою вазочку в сторону.
— Не знаю... Пока ничего определённого. Но в них есть что-то странное, даже слегка настораживающее. Хотя я ещё толком не разобралась.
— Слушайте, – перебил их Рон, переводя взгляд с Гермионы на Гарри и обратно. – Почему каждый год начинается с того, что мы обязательно кого-то обсуждаем, а потом этот кто-то начинает нам пакостить? Ну, серьёзно! Уже нет ни Малфоя, ни Квиррелла, ни Локонса, ни Амбридж… ни даже Сами-Знаете-Кто. А всё равно находится кто-нибудь, кто ещё нам ничего не сделал, а мы его уже начинаем в чём-то подозревать. Разве это не странно?
— Рон, ну вот скажи, тебе же, к примеру, Уильям сразу не понравился, да? – Гарри перестал смотреть на преподавательский стол и пристально посмотрел на друга.
Рон неохотно пожал плечами:
— Ну, может быть... Но он же Джинни до слёз довёл! Да и вообще, просто чувствую, что он редкий засранец, если честно.
На лице Гарри мелькнула усмешка.
— Вот видишь? У нас с Гермионой похожее чувство. Эти новые преподаватели... В них что-то не так.
— Да ну? – Рон нахмурился и скептически покосился в сторону волшебниц. – Мне кажется, у тебя пароноя. Выглядят они совершенно обычно… ничего особенного в них не вижу!
В этот момент зал заметно притих. Профессор МакГонагалл поднялась со своего места, внимательно осмотрела зал и лёгким постукиванием ложечки по бокалу привлекла всеобщее внимание.
— Кажется, сейчас мы, наконец, узнаем, кто они… – тихо прошептала Гермиона, обращаясь к друзьям.
— Наш праздник подходит к концу, – сказала МакГонагалл. – Завтра начинаются занятия. Надеюсь, вы хорошо отдохнули и готовы к учёбе. Но прежде, чем вы отправитесь в спальни, выслушайте несколько важных слов.
В Большом зале стих последний шёпот. Сотни глаз устремились на директора, а самые маленькие ученики привстали с лавок.
— Невозможно начать новый учебный год, не вспомнив тех, кто отдал свою жизнь ради защиты нашего волшебного мира от тьмы, которая могла бы поглотить всех нас. Если бы не храбрость защитников Хогвартса, победивших
Волан-де-Морта и его Пожирателей смерти, наш мир никогда не был бы таким, каким мы его видим сегодня. Я прошу всех почтить их память минутой молчания.
В зале воцарилась тишина. Все преподаватели и ученики поднялись со своих мест и склонили головы. Гарри ощутил, как у него перехватило дыхание. Он взглянул на Рона, Гермиону, Джинни и Дина. По выражениям их лиц было понятно: они переживают те же чувства, что и он. Джинни и Гермиона незаметно смахнули слезы, а Рон отвернулся, чтобы никто не видел, как и его глаза заблестели.
— А теперь, – снова заговорила МакГонагалл, – я хочу поблагодарить всех тех, кто вложил свои силы и душу в восстановление Хогвартса. Благодаря их самоотверженному труду наша школа вновь обрела былое великолепие и может принимать новых учеников. Давайте же выразим им нашу признательность!
По залу разнеслись громкие аплодисменты, которые, за некоторыми столами, сопровождались радостными возгласами.
— Но это ещё не всё, – добавила МакГонагалл. – Позвольте представить новых членов нашего преподавательского состава. Она повернулась к двум женщинам, сидевших за преподавательским столом, и жестом пригласила их подняться.
— Профессор Элиза Лунарис будет вести уроки по «Магловедению» и факультативный курс «Магические права волшебниц»…
Раздались дружные аплодисменты, а среди девушек послышались перешёптывания.
— А профессор Серафина Блэквуд – преподаватель по «Экономике и политике в мире магии».
Последовавшие аплодисменты были менее оживлёнными, однако многие ученики с нескрываемым интересом разглядывали новых преподавателей.
— Эти дисциплины вводятся по рекомендации Министерства, – пояснила профессор МакГонагалл. – С одной стороны, нам крайне необходимы квалифицированные дипломаты для международного представительства. С другой – назрела потребность в системном изучении правового положения волшебниц в нашем обществе. Министерство посчитало необходимым назначить профессора Лунарис и профессора Блэквуд для преподавания этих дисциплин.
Когда аплодисменты стихли, МакГонагалл продолжила:
— И наконец, знакомьтесь – профессор Фрэнсис Фелл, наш новый преподаватель Защиты от Тёмных искусств, – голос МакГонагалл прозвучал теплее. – Он одним из первых откликнулся на призыв министра магии Кингсли Бруствера помочь восстановить Хогвартс.
Все громко зааплодировали, кое-кто из студентов даже присвистнул.
Профессор МакГонагалл подождала, пока зал снова не успокоился, затем продолжила:
— В этом году нас ждёт ещё одно важное новшество. По инициативе Попечительского совета мы открываем новый факультет – «Гогенгейм». Это уникальный проект, объединивший на время лучших старшекурсников из других волшебных школ, прошедших строгий отбор. Мы надеемся, что он поможет укрепить международные связи в магическом мире. – Она подождала, пока по рядам не затихли удивлённые возгласы, и продолжила. – Сегодня этих студентов мы временно разместили за вашими столами, но завтра у них появится собственное место в Большом зале. Давайте же поприветствуем наших новых учеников!
Аплодисменты смешались с оживлённым обсуждением этой новости. По залу прокатилась волна любопытства; многие, чтобы разглядеть заморских гостей, вставали с мест и вытягивали шеи.
МакГонагалл улыбнулась и став чуть строже, перешла к следующей части объявления:
— И последнее. Напоминаю всем: Запретный лес остается закрытой территорией для всех студентов без исключения. С полным списком запрещенных предметов можно ознакомиться у нашего школьного смотрителя, мистера Филча. И да… незнание правил, – МакГонагалл лукаво улыбнулась, – не освобождает от ответственности. Что касается приятных новостей – тренировки по квиддичу начнутся на следующей неделе, поэтому всем желающими играть в команде своего факультета по квиддичу, нужно записаться у деканов. В этом году будут соревноваться пять команд, включая новую команду факультета «Гогенгейм». Она намеренно сделала небольшую паузу – и зал, поддавшись на провокацию, замер в ожидании последнего, самого важного объявления, но МакГонагалл улыбнулась и сказала:
— Вот и всё. Всем доброй ночи! Старосты, прошу вас отвести студентов в их спальни.
С этими словами профессор МакГонагалл вернулась на своё место за преподавательским столом. В Большом зале сразу же началось движение: ученики стали подниматься из-за столов, наполяя помещение скрипом отодвигаемых стульев, шуршанием мантий и оживлёнными разговорами, которые обычно сопровождают окончание торжественных мероприятий в Хогвартсе. Старосты распределяли студентов по группам и вели их в направление спален.
— Мы идём? – спросил Рон, приподнимаясь со скамьи, оценивая обстановку. Группы студентов неторопливо тянулись к выходу. – Или подождём, пока основная толпа рас-сосётся?
— Давайте подождём пока все не разойдутся. – Предложила Гермиона, кивнув в сторону медленно редеющего зала.
— Вы, конечно, можете ждать, а мне нужно вести первокурсников в башню, – сказал Дин, оглядывая шумную стайку учеников, ожидающих его. – Ладно, всем пока.
Он жестом подозвал к себе первокурсников, и маленькая группа тут же окружила его, засыпая вопросами, которые звенели в воздухе: «А далеко идти?», «А привидения там страшные?», «А можно будет поменять общежитие?».
Гарри посмотрел им вслед, затем повернулся к друзьям.
— Кто-нибудь знает пароль? – спросил он.
— «Финиковый пудинг», – ответила Гермиона, и неожиданно оживилась: – А вообще, я немного в шоке… Вы только посмотрите! Этот новый профессор... Он совершенно не соответствует стереотипу преподавателя Защиты. Ни тени мрачности, никакой театральности…
— Да уж, – задумчиво произнёс Гарри, убирая со лба чёлку. – Слишком... светлый, что ли? Но чувствуется мощь… Мне кажется, Дамблдор в молодости был таким же.
— Главное, чтобы не оказался пустышкой, – зевая, проговорил Рон. – Помните Локонса? Тоже симпатяга был. – Он оглядел пустеющий зал. – Может, двинем уже? Поболтаем по дороге.
— Согласна, – сказала Джинни, вставая. – Завтра будет нелёгкий день – новые предметы, новые преподаватели...
Они вышли из Большого зала и, поднимаясь по знакомым мраморным ступеням, направились к Гриффиндорской башне. По дороге друзья, разглядывая восстановленный замок, обменивались мнениями, обсуждая, как искусно и точно была проведена работа. Проходя мимо портретов, они обменивались приветствиями с их обитателями: кивали рыцарям в сияющих доспехах, приветствовали дам в пышных платьях и вызывали доброжелательные улыбки седовласых волшебников, хранивших многовековую мудрость Хогвартса. Обитатели картин вели свою жизнь: переговаривались между собой, спорили, ходили друг к другу в гости, а иногда устраивали и вечеринки. Знатные дамы в последнее время взяли моду собираться вместе и, перешёптываясь, сплетничали; когда же мимо проходили ученики, они замолкали и, глядя на них свысока, тут же переводили разговор на другие темы.
На одном из портретов дама в богатом средневековом одеянии, чья причёска была выше её самой, заметив Гарри, кокетливо помахала ему веером и томно проговорила: «Гарри, я рада снова видеть тебя!» Гарри покраснел, улыбнулся в ответ и, не желая задерживаться, торопливо свернул с друзьями за угол, где их уже поджидала лестница, ведущая к нужному этажу.
— Пароль? – строго потребовала Полная Дама, величественно расправив плечи.
— Финиковый пудинг – ответила Джинни, не теряя ни секунды. Портрет распахнулся, и она первой прошла в раскрытый проём в стене.
В гостиной Гриффиндора царили тепло и уют. В камине весело потрескивали поленья и плясали язычки пламени. Приглушённый свет масляных ламп мягко освещал круглую комнату, выхватывая из полумрака мягкие кресла, резные столики и свисающие с потолка алые ленты. В высокие окна, разглядывая старинные гобелены и портреты знаменитых ведьм и волшебников, заглядывали звёзды. На доске объявлений уже висело расписание занятий для первых пяти курсов.
— Странное у меня ощущение, – тихо проговорил Рон, оглядывая гостиную, – словно я попал в прошлое. Даже не верится, что башня лежала в руинах.
— Правда, странное… – отозвалась Гермиона, проводя рукой по обивке дивана. – Это было так ужасно, а сейчас…
— Моё любимое место! – обрадовалась Джинни, опускаясь в глубокое кресло у камина и ласково поглаживая подлокотник.
— А это моё! – весело воскликнул Рон, плюхаясь в соседнее кресло. – Помнишь, Гарри, как мы тут «гороскопы» по заданию Трелони составляли?
— Выдумывали, а не составляли, – вставила свое слово Гермиона. – И всё списывали у меня. Предупреждаю, Рон, в этом году такого не будет.
— Да как же можно, Гермиона, – сказал Рон, подмигнув Гарри, словно говоря: «Ну это мы ещё посмотрим». – В этом году ЖАБА!.. Если я сам не буду делать домашние задания, как я потом экзамены сдам!
Гермиона как –то недоверчиво посмотрела на Рона, но тот невозмутимо выдержал её взгляд и, закинув руки за голову, блаженно улыбнулся.
— А здесь Фред и Джордж свои вредилки испытывали, – прервал их диалог Гарри, отойдя чуть в сторону.
— А ты их вечно покрывал! – сказала Гермиона, не сводя глаз с Рона.
— Ты сама говорила, что это магия высшего уровня!
— Это я потом говорила! А тогда... тогда... – Гермиона запнулась, подбирая слова. – Вообще, Рон, ты никогда не выполнял обязанности старосты как следует.
— Ну, началось... – рассмеялась Джинни.
Предаваясь воспоминаниям, они провели ещё с полчаса в гостиной, пока Гермиона и Джинни, сражённые усталостью долгого дня, не пожелали друзьям спокойной ночи и не удалились в свою спальню.
Гарри и Рон поднялись по винтовой лестнице. Спальня мальчиков, как и гостиная, была восстановлена с удивительной точностью. Пять массивных кроватей с резными столбиками и алыми балдахинами стояли вдоль стен. Возле каждой стояли чемоданы, а бархатные пологи балдахинов были отодвинуты, обнажая аккуратно застеленные кровати с пухлыми подушками.
У дальней кровати, спиной к двери, возился Дин – он уже переоделся в пижаму и закидывал ногу на одеяло, явно собираясь сразу лечь спать. На двух других кроватях, тех самых, что некогда занимали Невилл и Симус, под одеялами кто-то уже дремал.
— Ну всё, – сказал Рон, снимая мантию и кидая её на свою кровать. – Всем спокойной ночи.
— Спокойной ночи, – отозвался Дин, поворачиваясь к ним спиной.
— Спокойной ночи, – сказал Гарри.
Переодевшись в пижаму, он потушил свечу и с наслаждением растянулся на знакомой кровати. Проведя рукой по прохладной простыне, Гарри вдохнул знакомый запах лаванды и свежего белья. Откинув волосы со лба, он невольно улыбнулся и устроился поудобнее. В комнате было тихо и спокойно. «Как здорово снова быть здесь», – промелькнуло у него в голове. Всё снова стало на свои места: замок, с которого началось всё самое важное в его жизни; его друзья – Рон, Гермиона, Джинни; и он сам – в своей кровати, в своей спальне, в своей крепости. Мир, наконец, вернулся на единственно верную орбиту. Он был дома...
Гарри закрыл глаза и погрузился в сон, свободный от тревог и мрачных мыслей.
