Глава 1Это продолжение моего фика "Трое в доме", поэтому я очень рекомендую читать сначала его, иначе очень многие события и герои будут вам непонятны и незнакомы.
Я лежал на кровати и изучал потолок. Ничего особенно интересного в нем не было: ровный, белый, без единой трещинки или паутинки. Вдобавок, даже эта белизна умудрялась расплываться, потому как очков на мне не было. Однако заняться все рано больше было нечем, и я смотрел.
На счет очков. Я был даже благодарен забравшей их у меня Гермионе, потому что третьего дня (когда они все еще лежали на тумбочке), я взял их и при помощи костылей добрался до ближайшего зеркала.
Думаю, ни Гермиона, ни Джинни, ни даже Флер с Весной не изучали никогда свое отражение с таким тщанием. Нос, слава костеросту, сросся уже давно (правда, как-то неправильно, так что теперь сам себе я напомнил Дамблдора), однако внушительным синякам под глазами предстояло сходить еще целую неделю. Грудь в шрамах (поди разбери, где от заклинания, а где от операции), будто мало мне одного на лбу. Гермиона и доктор Кловерт, лечащий врач, правда, сказали, что все, кроме того, что от заклинания, потом затянутся.
Потом я увидел, как в большом сосуде растет мой новый коленный сустав, и мне действительно стало тоскливо. Аврор Поттер, аки барышня первого месяца работы, замечтался, свалился с метлы и в неполных девятнадцать лет превратился в старую развалину, вот уже три недели как обитающую в палате в Мунго. Правая нога, кстати, практически не болела. Просто ходить было невозможно.
Когда вот так день за днем лежишь, ожидая, когда вырастет новый сустав, передумать можно о чем угодно. От желания направить на себя палочку и сказать два непростительных слова до мучительных сомнений: а нужен ли ты такой любимой девушке?..
У Гермионы, кстати, на все всегда находились ответы: сначала она говорила про посттравматический шок, потом про синдром лежачего пациента, но мне от этого было только как-то тоскливо. Характер у меня изменился в столь отвратительную сторону, что отмечая это во время ночных бодрствований, я был готов себя убить.
Я стал отвратительно болтливым и только и делал, что занудствовал, ворчал и предавался размышлениям о собственной несчастной судьбе. Я достал весь медперсонал, имеющий со мной дело, и Джинни, кажется, тоже достал. Она, впрочем, имела действительно стоящую причину вернуться в Школу: экзамены по ЖАБА.
Неровный звук шагов и запах вонючих магловских сигарет возвестили: пришла Гермиона.
– Гарри!
– Да?
– Опять киснешь? А на улице уже почти май. Солнце светит, ветер дует…
– И зачем ты говоришь это мне?
Я не хотел срываться, но сорвался. Как обычно в последние две недели.
– Потому что у меня есть кое-что, что поможет выйти в сад тебе.
На этот раз я все-таки сдержался, хотя язык просто чесался сказать, что костыли есть и у меня в палате. И хорошо сделал, что удержался, потому что Гермиона приволокла… метлу.
– Боюсь, я не удержусь на ней. – Саркастическим тоном Снейпа предупредил я.
– А ты что, первый раз упал с метлы три недели назад?
Голос Грэйнджер так же лучился ехидством. И еще вонючим дымом.
Интересно, с каких это пор Гермиона начала курить? На Гримо-12 я такого за ней не замечал.
И с метлы я действительно падал не раз и не два. На том же квиддичном поле.
– Ладно, давай свою метлу.
Я изо всех сил старался, чтобы мой голос казался равнодушным, но, разумеется, ничего не получилось. Познакомьтесь с новым Поттером, боящимся сесть на мелу, не умеющим скрыть элементарные эмоции комком нервов.
Я едва удержался. На высоте метра от пола. Блестящий квиддичный ловец. У меня от злости даже слезы на глаза навернулись.
А в больничном саду и в самом деле была теплынь. Косые лучи солнца проходили сквозь листву. На клумбах росли первоцветы и крокусы, над которыми летали первые бабочки. Гермиона помогла мне усесться на скамейку так, чтобы вытянуть правую ногу и сама уселась рядом, теребя прядь волос у виска.
– Кури, не стесняйся, – с некоторой мстительностью в голосе предложил я.
– Я не… Как ты догадался?
В одном она точно не изменилась: соврать Гермионе всегда было так же сложно, как и не выучить уроки.
– По запаху, – объяснил я. – Очень сильный запах. И такой характерный звук, с которым пачка в кармане трется о ткань.
– Ты шутишь?!
Гермиона явно была смущена, настолько, что я понял, что слышать трение сигаретной пачки о ткань как-то не вполне нормально.
– Что значит звук? И запах… я применяю заклинание, которое его отбивает.
– Наверное, дело в том, что мне очень долго было совершенно нечего делать. Ничего не менялось. И я начал фиксировать мелочи.
– А ты уверен?..
Гермиона не договорила, но я догадался, что она хотела спросить.
– Мне кажется, сотрясение мозга тут не при чем. И может, оставим эту тему?
– Ты действительно моментально поменялся, как только вышел на воздух, – задумчиво сказала она про себя.
– Мы, кажется, хотели поговорить о чем-нибудь, кроме меня. Например, когда свадьба?
– Ты и это заметил?
Гермиона залилась краской и покрутила маленькое колечко на безымянном пальце левой руки.
– Как раз для этого особенной наблюдательности не требуется, – не удержался я. – О твоей помолвке сплетничает добрая половина госпиталя.
– Наверное, она как раз недобрая… Я хотела поговорить с тобой о другом. Через пару дней тебе установят сустав. До конца недели тебя выпишут. Чем ты собираешься заниматься дальше?
Это был удар ниже пояса. Я действительно не знал, чем мне заниматься дальше. Кому нужен хромой, ворчливый тип с постоянными головными болями после сотрясения мозга, образование у которого – школа да двухмесячные курсы при Аврорате?..
Из Аврората я, кстати, собирался уходить, но теперь мне показалась просто вселенским счастьем, раем на земле перспектива и дальше служить патрульным.
– Ммм… – предположил я. – Аврорат? По-моему, кадров там по-прежнему не хватает.
Гермиона посмотрела на меня так, как будто я был неизлечимо болен.
– Гарри… после того, что случилось с тобой, не все выживают. Не говоря уже о работе… в Аврорате. Тебя оттуда комиссовали по ранению, тебе даже какая-то пенсия положена.
На этот раз тактичность Гермионе явно изменила. Слова о пенсии были последней каплей. Я даже вскочил на ноги и, разумеется, тут же рухнул носом в траву.
– Осторожней, Гарри!
Я зашипел, чтобы она не подходила ко мне и, при помощи рук и левой ноги кое-как вернулся на скамейку.
– В конце концов… я же не всегда останусь таким?
– Нет. Но хромота может сохраняться до года. Не говоря уже обо всем остальном.
– Ты о том, что мне нельзя пить? – весело поинтересовался я. – Это неправда, можно. Я лично и проверял.
– О господи, Поттер, вы с Роном, как дети! Поверь, это все совершенно серьезно.
О да, я, конечно, понял. Но пенсия… и все остальное… как противно-то.
– Дай сигарету, – попросил я.
Гермиона молча достала пачку и протянула ее мне. Я всегда полагал, что глупее и пошлее курения может быть только пьянство, и теперь убедился в этом на практике, моментально подавившись дымом.
– Гарри, твои легкие…
– Нет.
Интересно, есть ли во мне какие-нибудь места, которые я не отбил при том падении? Назло (интересно, кому?) я докурил эту гадость до самого фильтра.
Так интересно… я всегда думал, что мы стали взрослыми, как только сдали эти мерлиновы экзамены. Мы жили не в школьном общежитии, а в собственном доме, работали, зарабатывали деньги, складывались на хозяйство, любили, ссорились, мирились… А потом оказалось, что мы взрослыми не были. И сейчас… вряд ли.
Рон работает в министерстве и может купить невесте роскошный меховой плащ и золотое кольцо. Гермиона курит крепкие сигареты и наверняка примеряет свадебные платья. А я просто не знаю, что мне делать, и куда мне идти…
– О чем ты думаешь, Гарри? – спросила Гермиона.
– Ни о чем, – соврал я. – Смотрю на бабочек. Красивые, правда? И на Луну похожи.
– Ммм…
– Гермиона, а ты уже выбрала свадебное платье? – вдруг спросил я.
Когда-то коротко подстриженные, а теперь неровно обросшие каштановые завитки колыхнулись.
– Поттер, ты рехнулся?!
– Думаю, да, – согласился я. – Ты не проводишь меня?
– Устал?
– Немного.
На самом деле я устал не настолько, чтобы позорно капитулировать из прекрасного сада. Однако мне нужно было тщательно обдумать стратегию разговора с мистером Леграндом. Если меня не возьмут в Аврорат, чем же мне заниматься дальше? Не в «Ежедневный пророк» же, в самом деле, проситься, и не в Хогвартс, где я составлю со своей хромой ногой достойную альтернативу бедняге Грюму.
– Я зайду к тебе завтра, Гарри. – Сказала Гермиона чуть виноватым тоном, и я догадался, что она пойдет к Рону.
Белый потолок против обыкновения не наводил ни на тоску, ни на бешенство, и я начал было придумывать, что скажу начальнику районного отделения Аврората, но позорно проиграл действительно навалившейся усталости и почти сразу уснул.
