Тревор. Это сладкое слово "Свобода".Бурая жаба по кличке Тревор одиноко сидела у самого окна гриффиндорской башни, в спальне для мальчиков, поджав под себя задние лапы. Перед ним лениво шевелились два флоббер-червя, которых он должен был скушать на завтрак. Дабы не расстраивать своего хозяина, тринадцатилетнего мальчика по имени Невилл. Но Тревор не мог это есть. Несмотря ни на какие уговоры, что якобы черви эти полезные для всех без исключения, а особенно для жаб.
Питомец Невилла был самой настоящей волшебной жабой. Ему уже исполнилось целых четыре года. Для жаб, даже для волшебных, это солидный возраст. Молодость уже прошла, наступила лягушачья зрелость, а он должен тут сидеть и давиться флоббер-червями. И это вместо того, чтобы выквакивать музыкальные рулады где-нибудь на берегу лесного пруда, заросшего водяными лилиями.
Тревор задумчиво прикрыл глаза и живо представил себя сидящим на большом круглом листе болотной кувшинки. Он красиво раздувает шею и поет вечернюю кваруладу. Приютившиеся на соседних листьях другие жабы восхищенно прислушиваются к его чудесному пению. И среди них хорошенькие зелененькие самочки...
В Хогвартсе как-то не квакалось... Совсем-совсем. Ни в спальне для мальчиков, ни в гриффиндорской гостиной, ни в школьных кабинетах. Да и для кого тут квакать? Других жаб в школе не было. Жабы вышли из моды уже несколько лет назад. Так что Тревор был единственный и неповторимый на весь Хогвартс.
Сейчас питомец Невилла сидел на узком подоконнике и мучительно обдумывал очередной план побега. За два прошедших года жаба ускользала от своего хозяина не один, не два, и даже не двадцать раз. А много. Сколько именно, не мог сказать даже сам Невилл. Тревор же умел считать только до двадцати. Жаба все-таки, не человек.
Но если раньше это было не более, чем тяга к приключениям, желание увидеть мир, встретиться с новыми жабами, поквакать под луной, то сейчас это был вопрос ЖИЗНИ или СМЕРТИ. Именно так. Все из-за вчерашнего урока зельеварения. С того достопамятного урока прошло уже больше суток, а правая передняя лапа и перепонка на левой задней до сих пор имеют болезненный ядовито-зеленый оттенок. Это вместо темно-болотного цвета, который подобает носить всякой приличной жабе, и который, к сведению, свидетельствует о ее хорошем здоровье.
Мерлин мой, какое уж тут здоровье? Еще один такой урок, и лапы вообще отвалятся, а перепонки отсохнут... Учебный год еще только начался! А вот вам, пожалуйста, смертельноопасный урок зельеварения.
Шершавый урод! Двуногая рептилия! Сальноволосый головастик! Жа-бо-пот-ро-ши-тель, наконец!
Уважаемый профессор Снейп, ну зачем вам не первой молодости жаба? Ну что вы, мышь летучая, из себя корчите длинноногую цаплю и тычите свой длинный нос туда, куда не следует? И квакаете все не по делу.
"Я вам яснее ясного сказал: одна крысиная селезенка! Две капли пиявочного сока!" - язвительно передразнил Тревор профессора зельеварения.
А нечего под руку ученикам квакать! Дай детям ноты... Ой, то есть рецепт твоего расчудесного зелья заранее, чтобы они успели его пролистать и пропеть квартетом наиболее трудные места. У самого в селезенке желчь не держится, а дети, выходит, виноваты? Пиявочным соком пропитался с ног до головы, ни один шампунь тебя не возьмет... Да от тебя все лягушки в пруду разбегутся, только попробуй подойти поближе!
Ну получилось у Невилла уменьшающее зелье оранжевое, хотя ему по рецепту полагалось быть ядовито-зеленым! Ну и что? Это что, повод этой вонючей отравой честную жабу кормить? Нет, не повод. Иди к себе в закуток и рисуй "Отвратительно" напротив фамилии Долгопупс. А питомца его любимого оставь в покое, жа-бо-не-на-вист-ник!
"Если же Долгопупс испортил варево - а я в этом не сомневаюсь, - его жаба сдохнет," - опять раздался в голове у Тревора язвительный голос профессора Снейпа.
Еще и глазами сверкал, Бледный псих!
"А что я пережил в тот момент, когда вы, уважаемый профессор, вливали мне в рот жуткую зеленую гадость? Не догадываетесь... Вот чтоб вам так! - мстительно подумал Тревор, с ужасом вспоминая руку профессора на своем горле. - Вот чтоб вас так когда-нибудь взяли за горло..."
Чудом ведь не погиб прямо там, в кабинете зельеварения. Можно сказать, отделался легким испугом.
А какую кислую мину он при этом скорчил, Жабодер ненормальный!
Но теперь надо бежать! Вот как только лапы примут здоровый оттенок, так сразу в путь. Главное, нужно максимально учесть прошлые ошибки. Ох, ну до чего же у них здесь длинные коридоры... И запутанные... Последний раз удалось допрыгать до первого этажа. Почти. Схватили на ступеньках последней лестницы. Обидно...
Тревор с грустью поднял свою заднюю лапу и растопырил кожистые перепонки между пальцами. Эх, были бы у него крылья! А может быть, все же рискнуть? Сигануть в окно.
С надеждой выглянув в окно, Тревор оценил высоту гриффиндорской башни над землей. Нет, отсюда не сиганешь. Вот если бы его хозяин учился в Слизерине, или в Пуффендуе, совершить побег было бы намного проще. Все не по бесконечным лестницам скакать... Не повезло.
Нечаянно Тревор смахнул вниз обоих флоббер-червей. Он не расстроился. Аппетита все равно не было. Туда им, червякам, и дорога! Летите, милые, летите...
А это что такое серое летает в воздухе? И отчего такой холод? Соплохвост меня растопчи уже на берегу озера, так ведь и окоченеть недолго... Надо бы убраться с окна подаль...
Невилл Долгопупс нашел своего питомца на окне. Он был живой, но он от холода, исходящего от пролетавшего мимо дементора, впал в глубокий сон. Так поступают все нормальные здоровые жабы с наступлением холодов. По совету мадам Помфри, Невилл не стал будить своего питомца.
Тревор был счастлив. Свободолюбивому воспитаннику Невилла снилось, что он плывет в Хогвартском озере, упруго отталкиваясь задними лапками от теплой зеленоватой воды. Навстречу набегают легкие волны, а огромный кальмар машет ему вслед своим розовато-фиолетовым щупальцем.
