Глава 1Название: "Страх"
Автор: Грэ.
Рейтинг: PG (авторский).
Пейринг: а черт его знает...
Жанр: см. предыдущий пункт.
Размер: мини
Жил да был Часовщик.
Жил в собственном доме, доставшемся в наследство от прабабки. Дом стоял возле перекрестка, где множество дорог из разных миров и пространств переплетались в узел. Одну тропку могло греть солнце, в то время как соседнюю – хлестать ливень, поэтому на перекрестке, где реальности накладывались друг на друга, всегда было сумрачно, и очень редко менялась погода.
Часовщик мало горевал по этому поводу: он не любил неожиданностей. Да и зонтик свой давным-давно потерял, а новый купить всё забывал.
Прабабку Часовщика люди считали ведьмой. Правда это или домыслы, точно сказать не могу, вот только дом ее явно был не без секрета. В нем, таком тесном с виду, хватало места всему: книгам, инструментам, рукописям и гостям Часовщика.
Люди и нелюди из разных миров шли к нему со своими горестями; иные искали его много лет. Они несли часы: электронные, механические и песочные. Несли сломанные механизмы и угасшие свечи. Несли Надежды, Мечты, Гордость и Самомнение: то, что было расколото, треснуто или порвано. Часовщик не отказывал в помощи никому: ведь он мог починить всё на свете и не встречал ещё задачи, с которой бы не справился.
Случалось, Часовщик не спал много суток подряд: в его доме слабо чувствовалась разница между днем и ночью, и даже наиточнейшие часы не всегда помогали.
Часовщик трудился не покладая рук и другой жизни себе не желал. С годами его походка становилась тяжелее и тяжелее, а взгляд всё светлел и светлел.
Однажды Часовщик стоял возле калитки и смотрел на дорогу, ведущую от его дома к перекрестку. По дороге кто-то шел.
Приглядевшись, он узнал Путника, точь-в-точь такого же, как его и описывал Сказочник, гостивший у Часовщика на днях: невысокого легконогого человека с очень упрямым лицом.
Путник уже был совсем близко.
- Правда ли, что ты можешь починить всё на свете? – сказал он.
- И во тьме тоже, - ответил Часовщик. – Давай сюда свою корзину.
В корзине оказалась Вера. Бедняжка была чуть жива, и Часовщик немедленно принялся за дело. Он промыл ее чистой водой, смазал ромашковой мазью, а потом долго-долго согревал, шепча истории о Стойкости, Терпении и Упорстве. Вера шипела на Часовщика и пыталась не слушать: его голос мешал ей уснуть. Однако он не отступал, и скоро Путник получил свою Веру здоровой.
- Следи за ней хорошенько, проветривай чаще и не давай много спать, - сказал ему Часовщик на прощание.
Прошло много времени.
Часовщик отправился навестить своего друга, Ткача. Они виделись редко: Ткач жил далеко от перекрестка, в центре шумного города, в душной каморке на чердаке. Встретившись, друзья говорили мало.
Ткач работал над огромным полотном с запутанным разноцветным узором. Часовщик сидел рядом и смотрел, как под руками Ткача ложится грубая основа, как поверх нее прихотливо змеятся черные, белые и красные нити, как из нитей получаются то прекрасные, то уродливые, но неизменно странные картины.
- Есть ли смысл в том, что мы делаем? – сказал вдруг Часовщик.
Не отрываясь от работы, Ткач ответил:
- Ты никогда не узнаешь это наверняка. Но потраченное на раздумья время безвозвратно уйдет, и к концу жизни ты можешь остаться с пустыми руками.
Часовщик вернулся домой. На его крыльце сидел сгорбленный Путник.
- Правда ли, что ты можешь починить всё на свете? – спросил он, не поднимая головы.
Часовщик не ответил. Они зашли в дом, и Путник вынул из-за пазухи сверток с какими-то тряпками.
Тряпки оказались Душой.
В этот раз Путник остался у Часовщика надолго: не так-то просто сшить заново грубо разодранную Душу.
Вместо стальной иглы – серебряная. Вместо нитей – тоненькие вены с теплой кровью. Вымыть Душу в лунном свете и просушить на ветру. Читать ей вслух и никогда не оставлять в одиночестве.
Велико было мастерство Часовщика. Настал день, и Путник снова шагал к перекрестку, и даже самый зоркий глаз не мог увидеть искусно наложенных на его душу швов. А Часовщик стоял у окна и смотрел ему вслед.
Прошло еще больше времени. Часовщик всё так же усердно работал, всё так же редко навещал Ткача, и всё так же внимательно следил за переплетением узоров на его полотне.
Когда Путник вошел в дом Часовщика в третий раз, тот как раз собирался отдохнуть. Он постарел и очень осунулся; Путник изменился мало.
- Правда ли, что ты… - он не успел договорить: Часовщик уже развязывал его узелок.
На грязно-серой ткани поблескивали осколки, не так давно бывшие Сердцем.
Путник прилег на старый неудобный диван в гостиной Часовщика. Он не задал больше ни одного вопроса.
Часовщик не знал, как склеить Сердце заново. Когда Путник уснул, он отправился на чердак. Пошарив под грудой ветоши, Часовщик достал небольшую заплесневелую книгу и позеленевшую бронзовую чернильницу.
Книга и чернильница, как и дом, достались Часовщику от прабабки. Видно, недаром люди считали ее ведьмой: книга-то была не простая. Человек не мог прочесть ни одного слова на желтоватых ломких страницах, но стоило написать в ней особыми чернилами любой, даже самый сложный вопрос, как книга немедленно отвечала.
Когда-то, по молодости и глупости, Часовщик пользовался книгой очень часто, и чернил у него почти не осталось. Несколько капель на донышке он берег на самый крайний случай.
«Как склеить разбитое Сердце?» - написал Часовщик.
Книга молчала.
Изумленный Часовщик смотрел на чистые страницы. Он хотел перефразировать вопрос, но написал почему-то совсем другое:
«Как привязать к себе человека?»
Книга молчала.
Часовщик с трудом нацарапал:
«Как вернуть утраченный Покой?»
Книга молчала. Чернил больше не было.
Наутро Часовщик сжег бесполезную книгу в печи и отдал Путнику свое Сердце вместо того, что он принес накануне.
- Как хорошо ты склеил мое Сердце, - сказал обрадованный Путник. – Оно совсем как новое.
Путник ушел.
С тех пор Часовщик очень внимательно следит за временем. Каждый день он идет к калитке и смотрит в сторону перекрестка. Но тот, кого ждет Часовщик, еще ни разу не потревожил гальку на дороге к его дому.
В темных волосах Часовщика появилась проседь. Глаза потускнели.
Больше всего на свете Часовщик боится, что когда-нибудь Путник снова придет к нему, неся осколки Сердца, завернутые в пыльное тряпье.
