Глава 10Глава 9.
Двадцать первое декабря
В субботу, двадцать первого декабря, я заплела волосы в косу и заколола их наверх – еще не хватало цеплять на них пыль. Старые синие джинсы и длин-ная футболка, которые я часто надевала дома, когда нужно было провести генеральную уборку (никто из родителей не мог пользоваться магией, а я бы-ла еще несовершеннолетней волшебницей, поэтому приходилось проводить уборку магловским способом), вновь были востребованы.
Без пятнадцати десять утра я уже стояла у дверей Большого зала, ожидая пришествия Филча. Мистера Блэка пока не было видно, но я абсолютно не скучала по нему – вот еще что! В конце концов, мне нравятся только его гла-за, а вот его эгоизм, самоуверенность и резкость по-прежнему раздражают.
Гриффиндорец появился одновременно с Филчем – в десять ровно.
Пунктуален до непозволительности, подумала я, усмехнувшись.
До чулана школы мы добирались не меньше десяти минут. Он располагался в подвале, но на достаточном удалении от класса зельеварения. Наконец, Филч остановился перед небольшой деревянной дверью, с минуту повозился с ключом и, злорадно улыбнувшись, снял небольшой амбарный замок.
Магловский замок, как заметила я. Неужели Филч тоже сквиб?
- Входите, - сказал Филч скрипучим голосом. – Чувствуйте себя как дома. Здесь вы будете жить в ближайшие три дня.
- То есть, как это жить? – не поняла я.
Филч усмехнулся:
- Вы будете торчать здесь с утра до вечера, перебирать и сортировать имуще-ство школы, сдувать пылинки со шкафов, а также драить стены, пол и пото-лок. Это и есть «жить здесь», Уоллес.
- Это называется не «жить», а «отрабатывать назначенное взыскание», мис-тер Филч, - уточнила я и первой шагнула в чулан.
Как только моя правая нога ступила за порог, на стенах комнатки дружно вспыхнули факелы.
И тут же я поняла, что завхоз был прав. Здесь действительно придется жить, чтобы выполнить всю эту работу за три дня. Чулан Хогвартса представлял собой авгиевы конюшни в современном варианте. Складывалось такое ощу-щение, что это помещение когда-то было кладбищем, затем – стройкой, а по-том – заводом по утилизации мусора. Метлы для квиддича лежали здесь впе-ремежку со свитками пергамента, защитными наушниками, какими-то ко-робками и черт знает каким хламом. А сверху лежал девственно плотный слой пыли.
Блэк, шагнувший в чулан следом, присвистнул.
- И это нам нужно очистить за три дня? – спросил он.
- Да, если вы не хотите остаться здесь до начала занятий, - сказал завхоз. – Работайте. Обед в два часа.
И он встал в дверном проеме, сложив руки на груди.
Я подошла к батарее, на которой висели сухие тряпки, окунула одну из них в ведро с водой, уже стоявшее возле двери, и осмотрелась, думая, с чего же на-чать. И тут взгляд мой наткнулся на ухмыляющуюся физиономию Филча.
- Мистер Филч, вы что, так и будете здесь стоять? – поинтересовалась я.
- А что? – проскрипел завхоз.
- А вдруг мы решим заняться чем-нибудь более интересным, чем уборка? – я подняла бровь.
Филч пробормотал что-то вроде: «Отбившаяся от рук молодежь» и вышел, закрыв за собой дверь чулана.
Я тихонько засмеялась.
- Чем-нибудь более интересным? – с улыбкой спросил Блэк, недоуменно подняв бровь.
- Не обольщайся, Блэк, - сказала я. – Я сказала это лишь для того, чтобы Филч не стоял над душой с видом мстительного Люцифера.
И, отложив тряпку, я стала пытаться как-то разделить кучу хлама, лежащую на полу.
Около часа работали молча. Затем Блэк не выдержал:
- Черт! Тратить драгоценные три дня на чистку этого свинарника! - возму-щенно воскликнул он.
- Вместо того чтобы напакостить куче народу, - закончила я за него фразу.
- Ну, я думаю, ты тоже здесь не за политические мотивы, - отозвался гриф-финдорец.
- Конечно, но по твоей вине.
- По моей вине?! – воскликнул Сириус.
- А кто вызвал меня на дуэль?! – поинтересовалась я.
- А кто предпринял попытку унизить меня?!
- А кто не догадался вежливо попросить у меня карту?!
- А кто отобрал у нас карту?!
- А кто попался мне во время вечернего дозора?
- А кто заставлял тебя обнаружить нас?!
- А кто назвал моего брата ушастиком?!
- А кто обещал меня кастрировать?!
Я оказалась не в силах сдержать рвущийся наружу приступ хохота. Уткнув-шись лицом в свою руку, я засмеялась над тем, как глупо звучала наша пере-бранка.
- К тому же он действительно ушастик, - добавил Блэк, и смех мгновенно от-пустил меня восвояси.
- По крайней мере, у него это временно и пройдет через год или два. –сказала я, уперев руки в бока и гневно глядя на гриффиндорца. – А вот ты – эгоист, и это навсегда.
- Я эгоист?! – возмущенно воскликнул Блэк. – А ты чем лучше? Когтевран-ская заучка!
- Гриффиндорский вредитель!
- Шпионка!
- Гордец!
- Староста!
- Ты считаешь, что староста – это оскорбление?
- Да.
- Значит, ты только что оскорбил своего друга.
- Я ни за что в жизни не оскорбил бы Римуса, - ответил Блэк, сверкнув глаза-ми из-под темной челки. – Он, в отличие от некоторых, не предает друзей.
- Я тоже никогда не предавала друзей, - ответила я, в свою очередь сверкнув глазами.
Мы оба замолчали, и я начала остервенело тереть тряпкой поверхность шка-фа, в который несколько минут назад сложила метлы. Никто из нас не произ-нес ни слова за остальные три часа работы. В два часа пришел Филч, доста-вив наш обед – сэндвичи с кофе.
Как только завхоз скрылся из виду, из-за поворота появился Йон.
- Ну, как дела, мисс Уоллес? – поинтересовался он.
- Йон! – обрадовано воскликнула я, вскинув голову.
- Слушай, надо почаще загонять тебя на черную работу, - усмехнулся Йон, показав белые ровные зубы. – Так ты скоро будешь радоваться тараканам.
- Но как ты нашел это место? – поинтересовалась я.
- Я же змея, - пожал плечами ирландец. – Недаром Шляпа хотела отправить меня в Слизерин. Я неслышно крался за стариной Филчем, и вскоре увидел тебя, скорбно согнувшуюся над краденым сэндвичем.
- Почему краденым? – я удивленно подняла брови.
- А ты думаешь, что Филч сам делает их для вас? – ухмыльнулся Йон. – Нет, он бесстыдно тырит их у домашних эльфов. Кстати, у меня зашибенная но-вость. Рысь родила.
- Как?! – у меня отпала челюсть. – Что, серьезно?! Никто же даже не замечал, что она беременна!
- В том-то и загвоздка. У лазилей не растет живот во время беременности. Сегодня это нам поведал «дедушка Дэн». Кажется, мадам Лапка все же ока-залась месье.
Я пару секунд удивленно смотрела на Йона, а потом мы с ним вместе засмея-лись, как двое умалишенных. Блэк, до этого делавший вид, что на разговор его ни в малейшей степени не интересует, тоже засмеялся, не сумев спра-виться с собой.
Уняв хохот первым, Йон заглянув в чулан. Факелы на стенах вновь ярко вспыхнули, осветив обстановку чулана.
- Матерь Божья! – просипел Йон. – Здесь что, пункт приема металлолома?!
Я пожала плечами.
- Триш, я тебе искренне сочувствую, - сказал Йон, кладя руку мне на плечо.
- Надо же, ничто человеческое тебе не чуждо, - я подняла брови.
- Чуждо, - ответил Йон. – Я не храплю по ночам, не хочу жениться и не ношу вставные челюсти.
Я усмехнулась:
- Ну, это все только вопрос времени.
- Нет уж, если жениться, то только в шестьдесят, - покачал головой Йон. – Ладно, я побежал. Привет тебе от Папперони и компании. Очень жаль, что ты не видела лица Дэна, когда он вышел к нам с шестью лазилями на руках. Кстати, один из них твой. Дэн откусит руку каждому, кто посмеет взять ко-тенка раньше тебя.
- Спасибо, Йон, - улыбнулась я.
- Не за что, - ответил Йон. – Увидимся вечером.
И, помахав рукой, ирландец вновь исчез за поворотом.
Я съела свой сэндвич и вновь вошла в чулан. Нельзя сказать, что после четы-рех часов нашей работы он стал заметно чище. Но кое-что уже изменилось. Во-первых, шесть шкафов были очищены от пыли. В двух из них уже лежала половина всех метел, бывших в чулане. Еще в одном лежали защитные на-ушники, неимоверными стараниями очищенные от пыли, застрявшей в меху. Остальные три пока пустовали.
Я подошла к завалу и стала один за другим выуживать оттуда пергаментные свитки и складывать их позади себя.
Через пять минут в чулан вошел Блэк.
Он с полминуты постоял в дверях, а потом начал говорить. Даже не огляды-ваясь, я могла со стопроцентной уверенностью сказать, что он смотрит либо себе под ноги, либо на серую от грязи стену.
- Патриция, я должен попросить у тебя прощения. Теперь я вижу, что ты дей-ствительно не предавала своих друзей, раз уж они проникают туда, куда сложно добраться, чтобы поддержать тебя.
Я улыбнулась и повернулась к Сириусу.
- Значит, я тоже ошибалась, - сказала я, - и ты вовсе не такой гордец, как я думала.
- И за заучку тоже прости.
- Ну, тогда и эгоиста можно забыть.
Мы с Блэком рассмеялись.
- Кстати, меня можно звать Тришей, - сказала я.
- А я, не смотря ни на что, Сириус, - он протянул мне руку, и я пожала ее.
- Что ж, Сириус, пришло время немного подчистить авгиевы конюшни.
- Так чего же мы ждем, Триша?
И мы принялись вместе разгребать море нужных и ненужных вещей, ско-пившееся в чулане. Некоторое время работали молча, а потом стали говорить об учителях и уроках. Время пошло быстрее, и восемь часов вечера переста-ли казаться недосягаемой далью.
После учителей мы стали говорить о квиддиче. Потом – о животных, и так незаметно дождались восьми часов. К этому времени большая часть вещей, валявшихся на полу, была уже разложена по шкафам.
Мы как раз говорили о достоинствах гиппогрифов, когда нас прервал хрип-лый голос Филча:
- Работа окончена. Вешайте тряпки на батарею и марш в гостиные. Завтра в десять утра у Большого зала.
Я вышла из чулана и чихнула. Что ни говори, пыли за эти десять часов я на-глоталась вдоволь.
- Будь здорова, - сказал Блэк, выходя следом. И тут же сам чихнул.
Я засмеялась:
- И ты тоже будь здоров.
- Спасибо. Ну, до завтра.
- До завтра, - ответила я и направилась в гостиную.
- Как мило, - пропел над моим ухом насмешливый голос Йона, как только я завернула за угол.
Я покосилась на друга.
- Примирение врагов перед лицом опасности, - продолжил Йон. – Смотри, Поттер начнет ревновать.
- А Скотт, кажется, уже ревнует, - продолжила я.
- Я ревную? – поднял брови Йон. – Хотя да, я ревную. Сириус Блэк разгова-ривает с тобой, вместо того чтобы обратить внимание на меня.
Я усмехнулась:
- Обратись к Аманде и Карлотте – организуете движение «Мерзкая, мерзкая Уоллес».
- Нет уж, с женщинами я дела не имею! – наигранно фыркнул Йон. – Только с тобой и с Папперони. И то только потому, что вы не строите мне глазки.
Я улыбнулась. Йон, обладавший, прямо сказать, незаурядной внешностью, страдал от избытка внимания со стороны противоположного пола.
Вскоре мы дошли до гостиной Когтеврана, скрывавшейся за доспехами че-тырнадцатого века.
И весь вечер мы с друзьями от души хохотали, наблюдая за маленькими ла-зилями, которые делали свои первые шаги. Их глаза уже были открыты, а любопытные носики вдыхали незнакомые и интересные запахи.
Я выбрала себе одного котенка (детенышей лазилей тоже называют котята-ми) – пепельно-серого с иссиня-черными пятнышками, - и пожалела о том, что рядом нет Брайана. Братишка очень обрадовался бы нашему новому пи-томцу. И сразу же вспомнила о том, что моей семье придется праздновать Рождество без меня. Я представила себе, как расстроилась мама. Да и отец любит проводить праздники с семьей.
Но тут же тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Еще не хватало сейчас рас-страиваться. Что случилось, то случилось. Все равно ничего уже не изменить.
Да и надо ли что-то менять? Я осталась в Хогвартсе не одна, а с друзьями. Наконец-то установлено хрупкое перемирие с Сириусом Блэком. Осталось всего два дня для отработки взыскания. И впереди Рождество, которое я впе-рвые встречу вне дома. Так чего же грустить?
