Глава 10. На мосту над СенойГлава 10. На мосту над Сеной
Всю ночь мне не спалось… я не смогла заснуть даже под утро. В голову лезли странные мысли, которые, блуждая в моей тяжелой голове, мешали мне успокоиться и отдаться богу сна. Я наблюдала сначала за лунным светом, пробивающимся сквозь стекла окна ко мне в комнату, освещая ковер, то мое зрение погрузилось в кромешную тьму, когда Луна спряталась за слоем ночных толстых облаков, то разглядывала слабые лучи заявляющего о себе света – это начался рассвет, сулящий новый день и грядущие события.
Я поняла, что уснуть мне не будет дано сегодня, поэтому поднялась с белоснежных простыней, откинув одеяло, и мои ступни встали на пушистый ковер. Такая рань, Том наверняка спит… Его состоянию остается только завидовать – ведь в сон я могу погрузиться, в отличие от него, только следующей ночью. Зевнув, я накинула тонкий халатик поверх нежно-голубого пеньюара, расчесала волосы и босая вышла в коридор.
Есть не хотелось – завтракать я буду вместе с Томом, - а пока зайду в библиотеку. В доме Делакруа находилась довольно большая библиотека, напичканная литературой различных областей. Дядя Исидор не читал все это, а просто коллекционировал интересные книги и важные документальные издания только потому, что это хороший вкус. Любой уважающий себя чистокровный волшебник, обладающий приличным состоянием, обязан держать в доме литературу. Тетя Мари тоже книгами не интересовалась, и все собранные издания пылились в просторном помещении, которое посещали в основном эльфы для того, чтобы прибраться. И я, когда находилась дома.
Из всех областей знаний меня больше всего привлекали заклинания. Помню, когда я училась в школе и приезжала домой на каникулах, я часами сидела в библиотеке, чтобы выискать на пожелтевших страницах новые заклинания, которые мне хотелось обязательно изучить, чтобы поразить друзей. Друзья… странно, я только сейчас вспомнила про людей, с которыми общалась в школе. Я считала их своими друзьями, но когда покинула Шармбатон, перестала с ними видеться, писать им письма… даже думать о них! Неужели я и вправду смогла вычеркнуть из своей жизни подруг, с которыми, бывало, делилась девичьими секретами? А ведь раньше не проходило и дня, чтобы я им не написала или не пошла с ними на прогулку. Учеба в Шармбатоне позади, и мои подружки тоже остались в прошлом, как и школа, учителя, первый бал…
Пока я неслышно шла в библиотеку, я начала осознавать, что просто-напросто бросила их. Под воздействием жажды мести на албанскую организацию за смерть матери мое сердце настолько ожесточилось, что я думала только о том, как бы получить работу в том штабе министерства, а о личной жизни так и не подумала. А Том вчера был прав… Он намекнул мне, что в Албании, в номере, который мы делили, я даже не смогла осознать, что нахожусь в одной постели с парнем, которого, в сущности, я не очень хорошо знаю. То есть с ним, с Томом Реддлом, сильным волшебником, стремящимся познать в совершенстве темные науки магии. Я что, сошла с ума?
«Кристина, что же ты делаешь?» - спросила я у себя, когда моя ладонь опустилась на ручку двери, ведущей в библиотеку. – «Кристина, остановись. Все это время ты пробыла в обществе самолюбивого эгоиста, парня, возомнившего, что сможет достигнуть небывалых высот… Диадема Кандиды не для коллекции личных артефактов и реликвий, Том такими вещами не занимается! На что ты надеешься, Кристин? О чем ты думала, когда взяла его под свою крышу?»
Я открыла дверь и вошла внутрь библиотеки. Все как обычно: темная атмосфера, создаваемая толстыми шторами на окнах и рассветом, так и не вступившим до конца в свои законные права, длинные стеллажи разнообразных книг, знакомые светлые стены, столик в конце зала, на котором уже лежало несколько раскрытых томов… А вот это уже не как обычно. Эльфы не читают хозяйские книги, а дядя Исидор и тетя Мари в отъезде. Единственный, кто может сейчас в такую рань находиться здесь, это…
- Том? – задала я вопрос в пустоту, медленно направившись в конец зала. На диване, расположенном возле столика, лежал мой сожитель, одетый в черные брюки и черную рубашку, расстегнутой на верхние пуговицы. Уложенные блестящие черные волосы, изучающий внимательный взгляд темных глаз, одна рука держит страницу книги, другая подпирает голову, на тонких губах я вижу появляющуюся улыбку, которую я расценила как доброжелательность к хозяйке дома.
- Доброе утро, Кристин, - произнес он негромко своим шипящим голосом, от звука которого у меня чуть сердце из груди не выскочило. – Сейчас только шесть утра. Не знал, что ты любишь рано вставать.
- Нет, я наоборот обычно сплю долго, - я осталась стоять, не решившись присесть к нему на диван. – Просто сегодня мне не удалось заснуть.
- А я спал хорошо, - взгляд Тома оторвался от моей фигуры и уткнулся в книгу. Я отвернулась от него и отправилась разыскивать издания по заклинаниям. Я, еще когда училась в Шармбатоне, хотела изучить эту область настолько хорошо, чтобы самой создавать новые заклинания. Увы, заклинание создать очень, очень непросто, но я не переставала мечтать… Я вытащила из стопки книг одну по заклинаниям, которую в прошлый раз так и не изучила до конца.
Я не могла делать это при Томе. Его присутствие отвлекало меня от материала, поэтому я, прижав к себе выбранную книгу, поспешила уйти из библиотеки.
- Не забудь, что сегодня у нас прогулка по Парижу и знакомство с твоими друзьями, - услышала я его голос за своей спиной.
- Друзьями? – не поняла я, обернувшись. Том по-прежнему лежал на диване, его темные глаза уставились на меня.
- Да, с теми волшебниками, с которыми знаком твой опекун, - сделал он поправку.
- Они мне не друзья, - покачала я головой. – А сегодня я, скорее всего, смогу познакомить тебя с одним.
- Скорее всего? – изогнул он бровь.
- Да, а что?
- Мне нужна стопроцентная возможность.
В такие моменты мне хотелось его ненавидеть.
- Я думаю, сегодня мы сможем с ним встретиться, - сделала я заключение и покинула библиотеку, пока Том еще мне что-нибудь не сказал.
Я вошла в гостиную и присела на один из диванов, положив толстый том книги себе на колени. Меня не переставало покидать чувство обеспокоенности… Мне было не по себе. «Кристин, зачем тебе все это?» - снова услышала я внутренний голос, который любил говорить со мной в минуты полного одиночества. Этот голос я часто слышала у себя в голове, он сопровождал меня, где бы я ни находилась. И я слушала его, потому что он напоминал мне о добре, милосердии, долге перед опекунами… И вот сейчас, находясь в просторной гостиной, я снова его услышала. Голос совести. Голос моей души. «Кристин, неужели ты не понимаешь, что человек, за которым ты последовала, очень опасен? Он может порушить твою жизнь! Он уже разрушил спокойствие твоей драгоценной жизни, так неужто ты позволишь ему и дальше…»
Но я не хотела слушать этот голос. Потому что мне было очень приятно, что такой умный, невероятно красивый, словно греческий бог, такой притягательный, такой невероятный парень находится здесь, в моем доме. Том… Какое простое, но какое звучное имя. Короткое – всего три буквы, - но какое оно совершенное… Том. Это имя принадлежит тебе, магу, у которого еще все впереди… И это же имя принадлежит множеству маглам, которые и знать не знают ни о существовании волшебного мира, ни о драконах, гиппогрифах, великанах и прочих загадочных существах, ни о тебе, ни обо мне…
Я очень дорожила спокойствием своей жизни. Не знаю почему. С одной стороны, я грезила о приключениях, в которых могу принимать активное участие, грезила о сражениях, где могу демонстрировать богатое знание заклинаний и проклятий, но с другой стороны, мне был дорог этот дом, где я сейчас находилась, мне были дороги тетя Мари и дядя Исидор, были дороги наши домашние эльфы, которые готовили замечательные блюда… Я любила свой сад, любила вымощенные плоскими камнями ровные дорожки, пересекающие сад, любила с наслаждением смотреть в камин, наблюдая за играющими языками пламени, а главное – не чувствовать ни страха, ни боли, ни разочарования, ни грусти, ни гнева… Я боялась этих разрушительных эмоций, боялась ощутить себя или покинутой, или отвергнутой…
И Том создавал опасность спокойствию моей жизни. Он хотел познакомиться со всеми великими волшебниками мира, хотел у каждого перенять путь к могуществу, необходимые знания к славе и величию… Он начал с Парижа.
Я не заметила, как сильно сжала кожаный переплет книги. «Будь что будет» - сказала я себе, решив отдать свое будущее судьбе. Я всегда так делала, когда не знала, что нужно делать. Самой мне было тяжело разобраться с тем, что происходит. А главное, я не могла понять, чего же я хочу. Я понятия не имела, что мне было нужно от жизни. «Будь что будет» - в который раз произнесла я.
Это был конец мая. На улицах стояла необычная для парижской весны духота. Ясное сине-голубое небо раскинулось над крышами замечательных французских построек, домов, зданий. Воистину, Париж – один из самых необыкновенных городов мира. Несмотря на то, что совсем недавно была Вторая мировая война, ознаменовавшаяся для человечества невиданным человеческим кровопролитием, Париж продолжал жить своей жизнью. Я с удовольствием дышала воздухом, насыщенным перемешанными друг с другом жаром, исходящим от дорог, заманчивым запахом круассанов, доносившимся из забегаловок, кафе и даже небольших раскинувшихся палаток с одинокими продавцами, ароматом аккуратных европейских деревьев и миловидных, радующих глаз цветочков. Мой взор не переставал любоваться удивительной архитектурой – такой знакомой и родной для меня.
Мы шли вместе с Томом. Игривый легкий ветер трепал длинную юбку моего легкого платья, на мое плечо опускался ствол раскрытого зонтика, защищающего мое бледное лицо от ярких солнечных лучей, а улыбка не покидала мои уста. Том был в Париже впервые в жизни, и мне доставляло душевное удовольствие видеть, как его темные глаза пожирают внимательным взглядом все вокруг. Том так жаден до знаний… Все новое для него было невероятно дорого его холодному сердцу.
Мы остановились на мосту, под нами текла Сена. Темные бегущие волны отражали солнечный свет, и яркие блики воды слепили глаза.
- Я потрясен, - вынес свой вердикт Том, опершись руками о перила и впервые за полчаса остановив на мне свой взгляд. – Город меня впечатлил.
- Я знала, что тебе понравится, - я не смогла сдержать радостной улыбки. – Но ты еще не видел ночной Париж. Уверяю тебя, что ночью город становится воистину сказочен. Конечно, война сделала свое дело, но… Париж не перестал быть самим собой.
- А ведь некогда Париж был грязен и отвратителен, - заметил Том. – Удивительно, что делает с миром время… Если бы люди средневековья увидели сегодняшние улицы, они вряд ли поверили бы, что это их Париж. Время… Оно ускользает от человека, словно змея, и покорить его было бы величайшим достижением.
Голос Тома постепенно становился глубоким и очень походил на голоса бездельников - философов, когда те начинали за утренней чашкой чая размышлять о смысле жизни и прочих вопросах, на которых ответа не существует и вряд ли когда-нибудь будет существовать.
- Если бы люди были бессмертны, Париж приобрел бы свое великолепие прямо у них на глазах, - ответила я, отвернувшись от парня и взглянув на несущиеся волны Сены. – Только я не думаю, что они смогли бы оценить изменения города так, как оцениваем мы. Думаю, бессмертные просто не заметили бы, как меняется улица, на которой они живут.
- Неправда, бессмертие дает человеку большие привилегии. Даже не просто большие… а колоссальные, - возразил Том. – Им открылись бы самые сокровенные знания. Бессмертие даст человеку право стать богом.
- Ты считаешь, что быть бессмертным – это величайшее счастье? – спросила я, вновь повернувшись к нему. Том смотрел на меня с некоторым изумлением, будто поверить не мог, что человек вообще может сомневаться в таком очевидном ответе.
- Кристин, это не просто счастье… Это жизнь! – произнес он, и я даже не заметила, что смотрю на него с открытым ртом. – Бессмертие – высшее благо для человека. Это самое великое счастье, какое только может быть – ощутить себя бессмертным. Знать, что проживешь целую бесконечность, и тайны мира раз за разом станут открываться тебе, и люди, миллионы людей склонят перед тобой головы, опустившись на колени… И получить признание себя не как талантливого волшебника, а как Лорда магических искусств. Лорда…
- А как же те, кто окружают тебя? – спросила я первое, что пришло мне в голову. – Ведь есть же близкие люди… смертные. И бесконечное число раз видеть их смерть. Это мука.
- А зачем тогда к кому-то привязываться? – с нотками удивления в голосе ответил Том. – Бессмертие обрекает на полное одиночество.
- Быть одиноким – незавидная доля, - пожала я плечами. – Хотя ты знаешь… Я не могу сказать, что сейчас к кому-то очень сильно привязана. Быть может, я и согласилась бы обрести бессмертие. Но не каждый может потянуть… Есть люди, которые просто не могут жить в одиночестве. Есть люди, для которых быть одному – невыносимое страдание.
- Разве для тебя страдание быть одной? – поинтересовался он.
- Нет, - честно ответила я. – В Шармбатоне я меняла товарищей, и много времени даже проводила вдали от них. Родственников у меня нет, кроме опекунов, которые считают меня не дочерью, а воспитанницей. Так что… Про меня этого не скажешь.
- Тогда к чему об этом размышлять? То, что некоторые не могут получить, получают другие, - в этот момент Том сильно напомнил мне того приютского мальчика, своровавшего сладости у сверстников. Том сейчас и Том в детстве… Все же остались в нем эти черты, которые ему так и не удалось в себе искоренить. Я улыбнулась, наблюдая, как он нахмурил брови, не понимая, что меня развеселило. Несмотря на все свои грехи, Том оставался милым. И сейчас я снова увидела в нем ребенка – того милого мальчика, которого я так полюбила и к которому тянулась.
- Для тебя неинтересны другие, не так ли? – наконец сказала я, желая прояснить то, что заставило меня улыбнуться под его хмурым взглядом. – Просто дело в том, что бессмертие невозможно для человека, Том. Природа не одарила никого таким преимуществом.
- Что значит невозможно? – Том посмотрел на меня, как на маленькую девочку, пытающуюся доказать что-то, в чем еще не разбирается. – Есть пути к бессмертию. И его можно обрести при помощи мощнейших сил магии.
- И сколько ты собираешься прожить? – несдержанно рассмеялась я ему в лицо. – Триста лет? Пятьсот? Тысячу? Даже если ты проживешь тысячу лет, Том, ты не станешь бессмертным. Тысяча лет – ничто по сравнению с нескончаемым течением времени Вселенной!
- Это уже другой вопрос, - Том даже не рассердился на мою насмешку над его великими планами. – Однако магия позволит все.
- Ты еще только Хогвартс закончил и в Албанию съездил, - не удержалась я от новой насмешки. – Только послушай себя: магия позволит все! А как же Николас Фламель? Да-да, тот самый Фламель, единственный в мире создатель Философского камня! Сколько всего он познал, сколько информации вытряс из пыльных тяжелых томов, сколько по миру поездил, чтобы создать один из путей к вечной жизни… Вечной жизни! Том, да ты не видел Фламеля!! Он на карточках от этих… сладостей… не помню название. Он же старик, Том! И сколько он собирается прожить? Тоже бесконечность? Да он хорошо если сотню лет еще потянет! Вечная жизнь…
- Что ты этим хочешь сказать?
- А то, Том, что пока ты будешь узнавать тайну, пройдет лет пятьдесят, после чего ты еще лет тридцать будешь полученную информацию обрабатывать…, - хотя я говорила со всей серьезностью, меня все равно давила улыбка, но я сдерживала губы, чтобы не обидеть Тома. – И в итоге, создав что-то вроде Философского камня, ты взглянешь в зеркало и поймешь, что стал стариком… И проживешь ты не вечность, а всего… Ну на пятьсот лет хватит.
Когда я закончила свою эмоционально-окрашенную реплику, Том начал смеяться. Его смех, звук которого холодом обдал мне душу, прокатился по мосту, растворившись в теплом весеннем парижском воздухе. Том смеялся, слегка откинув голову назад.
- Девочка моя, ты просто прелесть! – со смехом произнес он, немного смутив. – Вот бы тебя старик Дамблдор услышал! Он сразу бы твой портрет повесил у себя в учительском кабинете, а после уроков молился бы на твой образ! Ха-ха-ха… Ты стала бы для него кумиром! Ха-ха… Да, Дамблдору ты понравилась бы… Он тебе сразу бы «превосходно» за год поставил! Ха-ха-ха… Знаешь, Кристин, твоя поистине детская наивность тронула меня и я, пожалуй, приглашу тебя в какое-нибудь из этих парижских кафе.
«Ну вот, я боялась его обидеть, а у него это получилось», - подумала я с разочарованием. Я слышала о некоем Альбусе Дамблдоре, который победил несравненного некроманта Геллерта Гриндевальда на дуэли – об этом в газетах по всему миру писали. Но из этой короткой реплики Тома я поняла, что Дамблдора он не слишком любит… Да и приглашение в кафе за «детскую наивность» выглядит пугающе.
- Я пойду с тобой в кафе только тогда, когда ты мне расскажешь, что из сказанного мною тебя так рассмешило! – с вызовом ответила я. – А еще, Том, ты просто невыносим!
- Ты меня еще не знаешь, - услышала я в ответ. – Но отвечаю на твой вопрос: меня развеселило все. С точки зрения теории Дамблдора ты говоришь все правильно, однако, оценивая его точку зрения с моей стороны, все это будет являться абсурдом.
- Абсурдом… По твоему, Философский камень – абсурд?
- Это слишком длинный путь, есть более, намного более короткие пути к обретению бессмертия, - теперь пришла его очередь насмехаться над моими рассуждениями.
Я, наверное, не заметила, как покраснела из-за напряжения от спора с несравненным Томом Реддлом, из-за его внимательного взгляда блестящих темных глаз, из-за губ, расплывшихся в насмешливой улыбке, и из-за негодования и смущения, которых я не могла сдержать.
- Можно подумать, ты знаешь эти пути! – сделала я последний выпад, чувствуя, что мои аргументы закончились.
- Представь себе, знаю! – с нескрываемой гордостью ответил он, и мне осталось лишь устало вздохнуть и смириться с поражением.
- А теперь, - добавил он уже более деловым тоном. – Я сдержу свое слово и угощу тебя кофе.
Последнее, что он сказал, заставило меня улыбнуться.
Здесь Том был самим собой. Просто парнем. Просто человеком. Просто волшебником.
-------------------------------------
Давно не обновляла, но история продолжается. Жду отзывов.
