Глава 10Относительно денег… наверное, я все-таки пожадничал.
Хагриду приходилось придерживать меня за ворот: под весом монет я согнулся, как шахматный конь, и едва дышал. Великан неоднократно предлагал свою помощь, но доверить клад кому-нибудь, кроме себя, я не мог.
-Апчхи-и!
Мостовая впереди нас брызнула голубями. Я чуть было не наступил на одного, и, размахивая руками, отчаянно забалансировал; Хагрид привычно придал мне нужное положение.
-Апчхи!
Щеки гиганта цвели нездоровым румянцем. Нос приобрел нежно-сливовый оттенок, глаза слезились и опухли. Чихание не умолкало ни на минуту.
-Апчхи!
-Хагрид, как ты себя чувствуешь?
-По правде говоря, не очень, - прогундосил тот.
-Это хорошо…
Заметив, что сказал что-то не то, я добавил:
-То есть понятно. Если хочешь, я могу сам справиться с покупками, а ты иди, поправляй здоровье.
-Мне кажется, или ты настаиваешь?
-Ну, откровенно говоря, да… Ой! - я необычайно ловко запнулся ботинком о камень. – Ничего не случится, если ты оставишь меня на полчасика. А так, ты же себе шею свернешь.
-Отчего?
-Да от чихов.
Воцарилось молчание, во время которого было слышно, как курлыкают голуби.
-Я готов подождать тебя в лавке.
-Апчхи!
-В конце концов, полчаса ничего не решают.
-Апчхи!
-Ну, вот видишь…
-А-а-апчхи-и!.. Ну ладно. Так уж и быть.
Развернувшись, мы подошли к ближайшему магазину.
-Тут ты себе купишь мантию. Да смотри, чтоб все было по списку.
Я улыбнулся. Волшебники носили мантии – широкие долгополые одеяния, напоминающие одновременно и платья, и пальто, и сорочки. Не знаю, как они в таком виде лазали по деревьям… Представьте: я в черной мантии, развевающейся по ветру, перелезаю забор, цепляюсь за гвоздь и брякаюсь вниз… прямо в крапиву… в дырявых джинсах…
Замечтавшись, я и не заметил, как почеломкался с дверью, причем выпуклая резьба пришлась на лоб.
--
Чмок!
Роб Хаски явно презирал езду по правилам. Повинуясь инерции, я звучно впечатался лбом в стекло.
-Парень, оно не казенное! Ты что, заснул? Выметайся.
Я вылез из машины, сердечно поблагодарив водителя, и устало поплелся по Тисовой улице. В тот поздний вечер она была пуста: тень собакой ползла за мной, и звезды тихо мерцали из своих гнезд. Чемодан оттягивал руку, сова спала, покачиваясь в клетке, а котище…
--
Котище почему-то затих. Я тревожно ощупал его шкурку. Вроде живой… хотя, конечно, не дело таскать его в душном кармане.
-Апчхи!
Проводив меня, Хагрид удалился прочь с неприличной скоростью. Поправив врезавшиеся лямки, я вошел в полупрозрачную дверь, над которой болталась вывеска: «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». Ко мне тут же подскочила хозяйка, полная улыбающаяся ведьма лет сорока.
-Едем учиться в Хогвартс? – спросила она, прежде чем я успел заикнуться о цели визита. – У меня тут как раз еще один клиент к школе готовится.
Насторожившись, я прошел вглубь магазина и увидел так называемого «клиента». На специальной подставке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица. Вторая ведьма суетилась вокруг, подгоняя по росту длинные черные одежды. Снежок тревожно завозился в кармане, и я провел рукой по его шерстке, успокаивая.
-Привет! – поздоровался незнакомец. – Тоже в Хогвартс?
-Ага, - умно ответил я, пытаясь скроить приличное и приятное глазу выражение лица.
-Мой отец сейчас покупает учебники, а мать смотрит волшебные палочки, - сообщил мальчик. Он говорил как-то очень устало, растягивая слова, и сильно напомнил мне зазнавшегося крысенка. – Потом потащу родителей смотреть гоночные метлы. Не понимаю, почему первокурсникам запрещается их иметь. Думаю, я смогу убедить отца купить мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в Хогвартс.
-Х-мм, - пробурчал я, зарываясь пальцами в шерсть. Она была странная на ощупь, с непонятными маленькими комочками.
Блохи?
«А ну пошли вон с моего кота! Вон, я сказал!»
-У тебя есть собственная метла? – спросил мальчик.
-Нет.
-А в квиддич играешь?
-Нет, - повторил я, смутно чувствуя на своей руке какое-то движение.
-А я играю. Отец говорит, будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета. Ты уже знаешь, на какой факультет попадешь?
-Нет, - ответил я, лихорадочно пытаясь стряхнуть удирающих насекомых. Те не сидели на месте, а некоторые уже забирались в рукав.
-Ну, вообще-то никто заранее не знает. Но я уверен, что буду в Слизерине - вся моя семья там была! А теперь представь, что ты угодишь в какой-нибудь Пуффендуй, я бы сразу ушел из школы, а ты?
-М-да, - повторил я, чувствуя себя в некоторой мере идиотом.
-Эй, ты только посмотри на этого! – воскликнул мальчик, всем телом поворачиваясь к окну. За стеклом стоял Хагрид, улыбаясь и показывая на два огромных мороженых, как бы объясняя, почему он не может войти внутрь. Воспользовавшись ситуацией, я вытер руку о черное полотно, свисавшее с зеркала.
-Ну и придурок. За кем это он, интересно?
-За мной, - холодно вырвалось изо рта. Если что-то и осталось у меня с прошлых лет, так это нервическая реакция на слово «придурок».
-А-а, - протянул мальчик. – Понятно.
-Его зовут Рубеус Хагрид, он лесник.
-Да, верно. Я слышал, что он настоящий дикарь: живет в хижине на территории школы, время от времени напивается и пытается творить чудеса. Заканчивается все тем, что вспыхивает его собственная постель.
Мальчик вызывал большое желание треснуть его по затылку.
-Лично у меня он не вызывает нареканий, - произнес я, оглядывая магазин в поисках Малкин. Она, очевидно, была в подсобке.
-Вот как? – мальчик презрительно усмехнулся. – А почему он с тобой? Где твои родители?
-Померли, - бросил я. Не дай Бог, мы окажемся с ним на одном факультете…
Он же костей не соберет.
-Мне очень жаль, - протянул мальчик. – Но они были из наших?
-Они были волшебники, если ты об этом.
-Если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы. Дети маглов – они ведь другие. Они по-другому росли и ничего не знают о магии. Представь, некоторые из них даже не слышали ничего о Хогвартсе, пока не получили писем. Я считаю, что в школе должны учиться дети лишь настоящих волшебников.
-А остальных куда девать? – представляя, как люстра с грохотом падает бледнолицему на голову, спросил я. – Остальных, ведь магию-то не спрячешь? В магловском мире их, что ли, держать?
Собеседник внимательно посмотрел на меня.
-Как твоя фамилия?
Но, тут, на счастье, вошла мадам Малкин.
-Почти готово, - удовлетворенно произнесла она, накидывая тряпку с зеркала мальчику на голову. Я обнаружил, что это тот самый зимний плащ с меховой оторочкой; затем я вспомнил, что именно об него вытер руку.
-Увидимся в школе, - крикнул мальчик, прежде чем скрыться в дверях, откуда уже выглядывала красивая белоголовая дама.
«Ну и дела, - содрогнулся я. – А если я вправду попаду в Пуффендуй? И что скажет «настоящая» ведьма, когда обнаружит в волосах своего сына целую кучу отборных, прыгучих блох?»
Мороженое – ванильное с шоколадной крошкой – все-таки здорово подняло мне настроение.
-Хагрид, а что такое квиддич?
-Черт возьми, Гарри, как можно этого не знать? Извини. Все время забываю о твоих обстоятельствах.
-Ну, так как же?
-Это спорт волшебников, в него играют на метлах.
-А сколько всего факультетов?
-Четыре. Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин.
-А мои родители, они где учились?
-В Гриффиндоре. Самый лучший факультет, на который только можно попасть.
-А остальные?
-На Слизерин я б тебе не советовал – половина черных магов была оттуда. На Пуффендуй тоже особо не рвись – там учатся те, у кого с мозгами… того… не очень…
-Когтевран?
-О, вот там одни сплошные умники. Да, кстати, вон и лавка с пергаментом.
Волшебники писали старинными перьями – преимущественно гусиными: для меня это означало страшные муки. На пробу я попытался вывести пару строк на пергаменте. Результат гораздо больше напоминал прыжки кардиограммы, чем человеческий почерк. Огорченно засунув пергамент в корзину, я, пошатываясь, направил свои стопы к выходу из лавки.
Ингредиенты для зелий мы легко купили в магической аптеке. Котлы, флаконы, телескоп и весы как-то не привлекли моего внимания. Зато уж что привлекло и заставило жадно вглядываться в каждую деталь - это книги. Книги, книги… В магазине «Флориш и Блоттс» можно было гулять целую вечность, останавливаясь у прилавков и разглядывая огромные талмуды, фолианты, книги с пустыми страницами, движущимися иллюстрациями, в кожаных и шелковых переплетах… Хагриду пришлось буквально силой выволакивать меня оттуда, причем единственным, что удержало меня от ненужной покупки, была обыкновенная жадность: пробудившись от первого звона золотых монет, она росла и крепла, как на дрожжах. Я надеялся, что когда-нибудь это пройдет.
-А сейчас - главное, за чем мы пришли сюда, - сообщил Хагрид, которого, похоже, происходящее забавляло. – Волшебная палочка!
Он подвел меня к маленькому обшарпанному зданию. Некогда золотая надпись: «Семейство Олливандеров – производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» - облупилась, а в пыльной витрине лежала одна-единственная палочка. Я мысленно пожал плечами: по моему глубокому необъяснимому убеждению, обезьяна в 382 году еще не слезла с дерева, и, если чем и пользовалась, так только обычной палкой, чтобы драться ей и сбивать бананы.
Внутри помещение оказалось пустым, если не считать тонконогого, как паук, стула, на который уселся Хагрид. Вдоль стен от пола до потолка выстроились ряды узких коробочек. Я бочком-бочком придвинулся к ним, когда услышал за спиной:
-Добрый день.
-Здравствуйте, - пророкотал Хагрид, звук его голоса поколебал штору на окне, но оставил совершенно равнодушным низенького старичка с огромными бесцветными глазами.
-Здравствуйте, - выдавил я из себя. Глаза старика словно распространяли вокруг холодное сияние. – Вы, очевидно…
-Мистер Олливандер, - кивнул старик. – Я ожидал скоро увидеть вас, Гарри Поттер. – Я поднял брови и услышал:
–У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую волшебную палочку. Десять дюймов с четвертью, ива. Очень элегантная. Прекрасная палочка для волшебницы.
Олливандер надвигался на меня, я как можно незаметнее отодвигался от него, придерживая рюкзак и стараясь не паниковать. Взгляд прозрачных, насекомоподобных очей мне уж больно не нравился.
-А твой отец предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Очень гибкая, мощная, прекрасно подходящая для превращений. Да, я сказал, твой отец выбрал ее, но ведь не волшебник выбирает палочку, а палочка – волшебника.
Я отошел еще чуть-чуть и уперся рюкзаком в стену. Коробки посыпались с тихим шорохом.
-Извините, - прошелестел я, заливаясь краской.
Мистер Олливандер, не обращая внимания, протянул длинный белый палец и коснулся им моего лба.
Я застыл.
-Мне неприятно говорить, но именно я продал палочку, которая нанесла этот шрам. Тринадцать дюймов, тис. Тот, кто владел ею, совершил много ужасных дел – ужасных, но все же великих. Помните об этом, мистер Поттер. Рубеус Хагрид!
Старик резко обернулся, будто только сейчас заметив Хагрида, скромно примостившегося в углу. Я с облегчением отлип от стены, обрушив еще пару-тройку картонных коробок. Осторожно переступая, вышел на свободное место и вытер пот. Рюкзак вновь стал каменно-тяжелым, словно это страх приподнимал его над землей.
-Рад видеть вас снова. Дуб, шестнадцать дюймов, сердце дракона, очень подвижная, да?
-Да, сэр, - подтвердил Хагрид.
-Как я помню, ее переломили надвое, когда вас отчислили? – Олливандер внезапно посуровел, и я представил себе курицу, которая ледяным тоном спрашивает у хозяйки, что та сделала с ее яйцами.
-Э-э-э… Да, сэр, так и было, - пробормотал Хагрид, изучая свои ноги и зачем-то вытирая их об пол. – Но у меня остались обломки!
-Надеюсь, вы их не используете?
-Конечно, нет! – быстро ответил Хагрид, а мне ужасно захотелось взглянуть в его бесстыжие глаза и спросить, что же тогда скрывается в розовом зонтике.
-Ну-с, приступим! – Олливандер потер ладони. – Какой рукой вы держите палочку?
-Правой, - подумав, ответил я. Я умел писать и правой, и левой, обеими одинаково коряво, но лучше было не выделяться.
-Вытяните руку. Вот так.
Откуда ни возьмись выскочила линейка. Измерив мне расстояние от плеча до локтя, от локтя до кисти, от пола до подмышки (я торопливо прижал руки к бокам – мало ли что… чистоплотностью да с гигиеною я точно не отличался), она еще и зачем-то измерила мне окружность головы. Олливандер одну за другой вытаскивал коробки из тех колонн, что еще не были порушены, и говорил:
-Внутри каждой палочки имеется мощная магическая субстанция. Шерсть единорога, высушенное сердце дракона или перо феникса. Двух похожих не существует, как не существует двух абсолютно похожих драконов, единорогов и фениксов. Разумеется, вы не добьетесь хорошего результата, если воспользуетесь чужой палочкой.
Он подошел ко мне, сжимая в руках темно-бордовую коробку.
-Попробуйте эту. Бук и сердце дракона, девять дюймов. Очень красивая и удобная палочка. Возьмите ее и взмахните.
Я с опасением взялся за рукоять и помахал ею под носом у Олливандера. Ничего не случилось.
-Тогда эту: клен и перо феникса, семь дюймов. Очень хлесткая.
Эта была буквально вырвана из моей руки мгновение спустя.
-Нет, не подходит. Берите эту – эбонит и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая.
Я потер эбонитовую палочку о штаны, с удовольствием услышав электрическое потрескивание, и взмахнул ею. С полки свалился горшок и рассыпался на отдельные части.
-Нет, не пойдет.
И так оно было раз за разом. С каждой неудачей Олливандер все более веселел.
-А вы необычный клиент, мистер Поттер! Что ж, у меня где-то лежит особая палочка… маловероятно, что она вам подойдет, но почему бы и не попробовать?
-Давайте, - устало произнес я. Рюкзак натер спину, мельтешение волшебных палочек перед глазами утомило, а сам Олливандер внезапно начал раздваиваться. Правый зашел в подсобку, левый - в стену. Смежив веки, я прислонился к теплым панелям. Хоть бы это скорее закончилось…
-Вот она.
Я приоткрыл один глаз и узрел совершенно обыкновенную, гладкую палочку. Без всяких узоров на рукояти, вставок из разноцветного дерева и тому подобной чепухи, она, тем не менее, казалась красивой: отсутствие украшений придавало ей какой-то отчаянный, залихватский вид.
-Одиннадцать дюймов, остролист и перо феникса. Необычное сочетание.
«Ну и задира», - размягченно подумал я, берясь пальцами за рукоять. Ладонь чуть потеплела, и более ничего не произошло. Олливандер сунулся было забрать ее у меня, но я не намерен был сдаваться без боя: тряся инструмент, как бутылку с загустевшим кефиром, я повторял:
-Работай, зараза, работай…
Из палочки вырвались красно-зеленые искры, за окном раздался обреченный и жалкий птичий вскрик: ошарашенный голубь не шевелился, разглядывая пупырчатый хвост. Я торопливо заскреб ногой половицу.
-Любопытно… чрезвычайно любопытно…
Хозяин бормотал свое «любопытно» до самой двери.
-Простите, сэр, что именно кажется вам любопытным?
-Дело в том, что ее сестра , - тут Олливандер бросил прощальный взгляд на мою палочку, - оставила вам на память ваш шрам.
-Чего?
-Обычно выбранный феникс отдает только одно перо. В вашем же случае он отдал два.
Вслед за тем Олливандер с нестариковской силой вытолкал меня из лавки.
Я так умаялся, что готов был заснуть прямо на мостовой. Хагрид, поглядев на меня, без слов освободил подопечного от рюкзака и повел по улице.
-Гм… я вот тут подумал…
Я заинтересованно поднял голову.
-У тебя же сегодня день Рождения. А я тебе до сих пор подарок не купил.
-Да что вы, не нужно… - смутился я. Не хватало ему узнать, что до сих пор мне что-то дарил только Кюити.
-Нужно… Куплю-ка я тебе сову. Может, жабу… хотя нет, жабы сто лет как из моды вышли, тебя в школе на смех поднимут. А сова – птица полезная, почту тебе носить будет.
Для надежности я не переставал благодарить его до самого метро.
-Да хватит уже, - Хагрид был явно польщен. – Ты по-прежнему думаешь, что доберешься до дома?
-Конечно, - отрезал я. – И мне не будет тяжело, холодно, голодно… и еще тысячу вещей, которыми ты меня запугивал. Спасибо за заботу.
-Не за что, - отмахнулся Хагрид.
--
-Да не за что, - отмахнулась Эмма. – Кстати, - она приняла необычно серьезный вид, - зачем ты Майклу картошку в выхлопную трубу засунул?
-Где эта труба у него расположена? – с любопытством спросил я.
-Гм… ха-ха… не переводи тему.
-Но я даже не знаю твоего Майкла!
-Ты видел его на свадьбе. Байкера.
-Не знаю… - задумчиво протянул я. – Ничего криминального за собой не упомню. Вообще, с чего он решил, что это я?
-А кто? Кому еще придет в голову этим развлекаться?
-Джону, например.
-Ты так считаешь? – Эмма озабоченно оглянулась через плечо. – Ты правда считаешь, что он на такое способен?
-Считаю, - обнадежил ее я.
-А почему ты с чемоданом?
-В город ездили, учебники покупать. Дурсли уехали, а меня заставили добираться своим ходом, чтобы не тратить зря бензин.
-Бедолага, - посочувствовала Эмма. Только ей я иногда позволял себе шутливо пожаловаться. – Оставайся у нас. Джон будет рад.
-Нет, спасибо. Я пошел.
--
Я шел по шоссе, ловя попутку, и сердце у меня пело.
«Любая необыкновенная вещь должна иметь имя. Назову-ка я ее… Строптивой. А что, самое подходящее имя для нее».
Из рюкзака доносился ласковый звон…
--
В то время как трель звонка была для слуха куда менее приятной.
Развернувшись, я принялся методично пинать ногой дверь. Тень в глазке вздохнула и забренчала ключами.
-Входи! Надеюсь, никого с собой не привел?
-Никого, тетя. Абсолютно. Что поделывает Дадли?
-Марш в комнату, негодяй.
Я состроил зеркалу ехидную мину. У тетки при виде моего зверинца задергалось веко; не дожидаясь, пока она найдет подходящие случаю слова, я ретировался, утащив к себе чемодан с приобретенными волшебными вещами.
Полчаса спустя я плясал, страстно размахивая руками и высоко подкидывая колени. Снежок спокойно сидел в переноске миссис Фигг, сова спала, засунув голову под крыло, Строптивая лежала на столе, а до школы оставалось всего-то тридцать августовских дней.
От разухабистого канкана в шкафах дрожали стекла, а снизу доносился раздражительный вопль: «Потте-е-ер!!»
