Глава 10Сириус сидел на подоконнике у открытого настежь окна и вдыхал терпкий запах летнего дождя. Редкие тяжелые капли с шумом ударялись о листья огромного дерева, росшего уже много лет прямо перед окном квартиры. Оно закрывало обзор и позволяло видеть лишь зеленую листву и кусок серого, плаксивого неба; Сириус понимал, что это лучше, чем вид на асфальтовую мостовую, соседний дом или автомобильную стоянку. Он любил это дерево так, как любят старого приятеля, преданного с детства, или няню, воспитавшую тебя. За те годы, которые Блек жил в этой квартире, он успел выучить местополжение каждой ветки, каждый звук, с которым о нее ударяются капли. Он даже мог определить по этому звуку силу и продолжительность дождя, не выглядывая на улицу – только прислушиваясь. Никакой магии в этом не было – просто наблюдения одинокого человека, черезчур внимательного в силу своей профессии.
Обхватив колени, обтянутые грубой джинсовой тканью руками, он внимательно смотрел на небо. От этого начинали болеть и слезиться глаза, и на серой мгле проступали желтые пятна и черные точки, похожие на стаи маленьких птиц – где-то очень высоко.
Белла спала. В последнее время ей недоровилось, и она почти не вылезала из постели. Сириус понимал, что в случае болезни он никак не сможет вызвать ей врача – дом тут же оккупирует отряд авроров – поэтому старался лишний раз не дергать девушку.
Небо как-то спокойно и меланхолично расчертила огненная молния, ни звука не последовало за ней. Как слезы закапали крупные прозрачные капли.
Иногда люди, повинуясь секундному порыву, совершают странные, необычные и необдуманные поступки. Жалеют потом, корят себя изо всех сил, стараясь понять ,что же именно двигало ими в тот момент; почему, наплевав на все устои и уклад своей собственной жизни, свое обычное поведение, и то, что ожидают от него окружающие, начинают рисковать, пускаться в авантюры. Но ведь именно это безрассудное детство, которое иногда проявляется у некоторых людей, делает человека человеком, а не роботом. Такие мысли посещали Сириуса, когда он наблюдал за пасмурной погодой за окном и очень не хотел думать по существу – что же теперь делать, что же будет дальше, что же он натворил.
Сириус полюбил Беллатрикс. Полюбил искренне, всем сердцем, далеко не как сестру или подругу. Ему доставляло истинное удовольствие видеть, как она просыпается, смеется, грустит, и он приходит в ужас от мысли, что ее могут поймать и подвергнуть наказанию. Он понимал, что хотя снаружи это ребенок, милая девушка, изнутри она самое настоящее чудовище, но старательно отгонял от себя эту мысль, справедливо полагая, что заслужил любовь и расположение Беллы.
Внезапно Блек поймал себя на мысли, что пребывая в своем заточении, убежище, он давно не виделся с Лиз. Однако, его это не слишком расстраивало.
Делать больше было нечего – тоскливая погода не позволяла найти себе динамичное развлечение, и Сириус подумал: пора проведать Лиз, пока она не решила бросить его. Как-никак, а она являлась его невестой, и он любил ее… Как любят красивую картину, например, или игрушку.
Сириус вдруг осознал, что он перестал воспринимать Лиз как личность. Да и относился ли он к ней так когда-нибудь? Ведь его невеста была не слишком умна, скорее, по-крестьянски хитра. Да еще и безоглядно влюбленная в Сириуса, готовая сделать все, что угодно ради него… Эта преданность утомляла и отталкивала.
Войдя через каминную сеть в дом Лиз и ее родителей, Сириус сразу ощутил, что в семье случилось несчастье. На двери висел черный венок – такой, который служил показателем недавней смерти кого-либо из членов семьи. Испуганный Сириус, оглядываясь по сторонам, сделал несколько шагов в середину комнаты.
- Лиз! Миссис Брук! Есть кто дома?
- Сириус? – раздался приглушенный голос из соседней комнаты.
Почуяв неладное, Блек проследовал к источнику голоса и увидел в большой, но исключительно уютной комнате мать Элизабет, которая сидела в кресле с бокалом коньяка в морщинистых пальцах. Она была одета в черное платье с высоким воротником, однако ее лицо было совершенно спокойным – никаких признаков того, что она была расстроена.
- Миссис Брук? – Сириус машинально отметил, что всегда безукоризненно уложенные волосы пожилой дамы были чуть растрепаны, а под глазами залегли серые тени.
- Да, детка, - ласково отозвалась мать Лиз. – Что-то ты давно не заглядывал.
- Работа, - туманно оправдался Сириус, оглядывая глазами комнату. – А где Лиз?
- Ее нет, - миссис Брук улыбнулась и подняла глаза на Блека. Она скоро придет. Присядь, подождешь.
Сириуса поразил ее взгляд – стеклянные глаза восковой фигуры, тусклые и безжизненные. Он осторожно присел на край старинного стула.
- У вас что-то случилось? – как можно более тактично осведомился Блек и, увидев, что женщина недоуменно смотрит на него, добавил: - кто-то… умер?
Миссис Брук удивленно вскинула седые брови.
- Умер? Что за глупости? У нас все замечательно, все живы и здоровы. Лиз сейчас придет… Она так скучала по тебе в последнее время.
Внезапно женщина выронила из дрогнувшей руки бокал с коньяком, который разбился на мелкие сверкающие осколки. Миссис Блек несколько секунд не мигая смотрела на разбившуюся посуду и неожиданно заплакала, уронив нечесаную голову на руки.
- Миссис… - начал Сириус и вдруг увидел на стене колдографию.
Это была Лиз. Она несмело улыбалась, моргая и склоняя голову набок. По раю изображения тянулась черная шелковая лента.
- Что, дьявол побери, происходит?!
Сириус вскочил, схватившись руками за голову.
На шум в комнату вошел пожилой статный мужчина. Блек никогда не видел его, кроме как на семейных колдографиях Бруков, и он прекрасно знал – этот человек - отец Лиз, мистер Брук. По слуам, он был очень сух и бюрократичен, не пускал в свое сердце никаких сентиментов и благодаря этому нажил себе и своей семье неплохое состояние. Лиз всегда отзывалась о нем с уважением, но немного боязливо.
- Сириус Блек? – сухо спросил мистер Брук. – Вы не могли бы пройти со мной, я должен с вами поговорить.
Растерянно переводя взгляд с рыдающей миссис Брук на изображение Лиз, Блек последовал за мужчиной.
Тот привел Сириуса в небольшую, но богато обставленную комнату – кабинет мистера Брука, и посадил на официальный кожаный диван.
- Коньяк? Виски? – осведомился он, стараясь своим гостеприимством доказать – у них все в порядке.
- Нет, благодарю, - Сириус внимательно смотрел на мужчину. – Что произошло?
- Ты все-таки выпей, - Брук плеснул в бокал немного виски и протянул Сириусу.
Тот не посмел отказать. Он залпом опустошил емкость и вновь пытливо уставился на Брука. Отец Лиз сел в кресло.
- Лиз погибла, - жестоко сообщил он.
Сириус почувствовал, как сердце громко стукнуло в груди.
- Как?! Но миссис Брук сказала…
- Моя жена лишилась рассудка от горя, - спокойно ответил Брук. – Она не желает верить, что с дочерью что-то произошло, и уверяет себя в том, что Лиз просто ушла. Я не собираюсь отправлять ее в больницу Святого Мунго. В конце концов, моя жена немолода – и ее тихий бред никому не причиняет вреда. Хочет считать, что ничего не произошло – пускай. Ей так легче.
Сириус сидел, не в силах произнести ни слова, лишь тихо радуясь, что заранее проглотил виски, тяжелым комом опустившиеся в пищевод и разлившиеся по телу. Известие было ошеломляющим.
- Но как это случилось? – задал единственный пришедший в голову вопрос Сириус.
- Ее убили, - сухо пояснил Брук. – На моих глазах.
Сириус понял, что несостоявшийся тесть хоть и изображает полное безразличие к происходящему и равнодушие, на самом деле сильно переживает смерть дочери.
- Не поверишь, - вздохнул Брук, и на его лице наконец-то проступили эмоции, - ее убили ножом. Острым ножом с широким лезвием, в нашей гостиной, на моих глазах. Удар пришелся в легкое, чуть пониже сердца, и, возможно, Элизабет можно было бы спати, но ей нанесли еще несколько ударов в живот, от которых она тут же скончалась. Я бы не успел ничего сделать. Да и кто бы успел.
Сириус вдруг четко представил себе эту сцену – лежащая на полу в крови Лиз, нож, входящий в загорелую кожу девушки, как в масло. Его кулаки сжались.
- Кто был убийцей?
Брук прищурился, посмотрев на Сириуса, и откинулся в кресле.
- Мистер Блек, вы уверены, что вам надо это знать?
- Да, да!
- Мне кажется, информация будет для вас слишком неприятной.
Блек подпрыгнул на диване от нетерпения.
- Да говорите же, дьявол, не тяните! Кто был убийцей Лиз?
Мистер Блек тяжело вздохнул, выдержал эффектную паузу, словно морально подготавливая Сириуса к тому самому неприятному известию – а, возможно, просто подогревая его любопытство, и произнес:
- Это была ваша сестра, Сириус. Беллатрикс Блек.
