Глава 10 ***
Алина защелкнула последний замок на чемодане и взглянула на Сашу.
- Готово, - объявила она. – Но если ты скажешь, что я могу не ехать, я все разложу обратно по полкам!
- Алина, не начинай, - раздраженно воскликнул Саша, забирая у нее чемодан.
- Почему ты злишься на меня? – изумилась девушка.
- Я не злюсь. Извини. Просто мы все уже обсудили. И не раз. У нас впереди много работы, ты же знаешь. Я не смогу уделять тебе внимания, у меня просто не будет на это времени. Я хочу чтобы ты поехала в Берлин, там ты сможешь отдохнуть, отвлечься, в последнее время я вижу, как тебе тяжело со мной, с детьми.
- Ты выпроваживаешь меня, чтобы я не мешала! В этом все дело? Что вы затеваете? Это все Давид, я знаю. Он велел тебе отправить меня подальше с глаз! – разошлась Алина.
- Если ты так думаешь о предстоящей поездке, то тебе лучше остаться и никуда не ездить, - Саша бросил чемодан обратно на кровать. - Оставайся! Только Вадиму потом нестыдно будет в глаза смотреть?
- Может, Тобиас сейчас хочет побыть один? – Алине действительно стало стыдно, и от этого ее голос стал тише в два раза.
- Даже в горе одному оставаться нельзя. Вспомни Давида!
- Я не хочу это вспоминать…Саша, дай мне слово, что ты не вернешься к сфимам! И тогда я поеду.
- Я даю слово.
Алина порывисто обняла мужа и расплакалась.
- Я боюсь уезжать. Ты обманываешь меня. Обманываешь! Ты собрался туда, к ним, потому и меня отправляешь! Саша, пожалуйста, не ходи к ним! Они – звери, они Ксению не пощадили, и тебя тоже убьют!
- Алина, я дал слово. Ты сомневаешься в моей честности?
- Вот ты как…я хотела услышать другое...
Отпустив Сашу, Алина подняла с пола куртку и пошла вниз. Спускаясь, она пыталась успокоиться, но слезы было не остановить - пришлось даже взяться за перила, чтобы не упасть со ступеней - так она и двигалась, словно слепая, на ощупь.
На крыльце ее уже ждали. Первым подошел Давид.
- Давай руки! – потребовал он, вынимая из коробочки нитяные браслеты.
- Опять? – всхлипнула Алина. – Не надо! Я не возьму их!
- По два на каждую руку, - Давид словно не слышал ее. – И береги их!
- Я же сказала, что не возьму их! – закричала Алина, отталкивая Давида, и один из браслетов упал на каменные ступени.
Давид нагнулся и осторожно поднял его.
- Что ты делаешь? – зашипел он. – Тебе напомнить, что у меня в руках?
Подошел Артур, усадил Алину на ближайший бордюр, взял у Давида коробочку с браслетами, и заговорил своим мелодичным, приятным, усмиряющим голосом так, как мог только он один. Давид пошел за машиной, Алина, вытирая слезы, сидела, вытянув руку, и позволяла Артуру повязывать себе на запястье очередной браслет. Саша вынес вещи жены и, оставив их внизу, там, куда должна была подъехать машина, теперь сидел рядом с Алиной, обнимая ее за плечи, и наблюдал, как брат вяжет узелки.
- Ну вот, все готово, - мурлыкал Артур. – В этот раз отец решил их удвоить, никто не хочет повторения истории с Ксенией. И тебе, и нам будет спокойнее.
Алина поднялась, опустила рукава джемпера. От упоминания имени Ксении передернула плечами, приказывая себе верить только в хорошее.
- У Тобиаса в семье большое горе, - напомнил Вадим, провожая Алину до машины. – Не дергай его, не приставай с расспросами, не причиняй беспокойства. Отнесись с уважением – он пошел нам навстречу, принимая тебя у себя в доме, хотя самому так тяжело. Я приеду в среду, передай ему. Заодно посмотрю, как ты там обосновалась. И если увижу, что все мои слова были напрасны, оторву голову прямо там.
- Не смей так со мной разговаривать! – разозлилась Алина. – А то скажу отцу, и тогда он оторвет тебе голову!
- Да уезжай ты уже! – не выдержал Артур и запихнул Алину в салон машины. – Давид, не забудь, тебе еще сегодня в Гавр!
Машина тронулась, и Алина бросилась к стеклу, пытаясь на прощание услышать, что ей скажет Саша. Но он молчал, мало того, стоя рядом с братьями, смотрел не на нее, а на Артура.
- Улыбнись ей! – говорил Артур, не разжимая губ. – Она смотрит на тебя! Ну!
Саша помахал Алине рукой, но она этого уже не увидела – машина ушла в темноту. Опустившись на ступени, он обхватил руками голову и заплакал от злости и бессилия.
- Надо было сказать ей!
- Ну да! Она и так уехала в слезах, - возразил Артур. - Пусть едет, развеется, сходит в оперу, прокатится на кораблике по Шпрее, прогуляется по магазинам. Тобиас присмотрит за ней. Мы предупредили его, чтобы все ночи они проводили дома. Так что ночью она будет спать. И что там будут делать сфимы, она и знать не будет. В квартиру они не сунутся, отец позаботился, а захотят – пусть беснуются где-нибудь под окнами! Но вряд ли они покажутся на людях. И Вадим часто будет их навещать. Скажи ему, Вадим!
- Что болтать! Пойдем, работы много. Остался вопрос, что делать с мальчиками. Возможно, Давид прав, и на следующей неделе отправим их всех туда же, к Тобиасу. Надо подумать.
***
Она не ожидала, что ей будет так хорошо и уютно в гостях у Тобиаса. Даже Саша не проявлял к ней такого внимания, а Тобиас, ко всему прочему, делал это ненавязчиво. Он пожертвовал не только своим личным временем, принимая Алину у себя, но и внес изменения в обстановку, чтобы девушке было удобно. Он продумал все до самых мелочей, начиная от спального места, и заканчивая личной кружкой с надписью на немецком языке «Самой красивой девушке»! Алина сумела прочитать и перевести надпись и была тронута. А еще был ужин. Тобиас накормил ее запеченным в духовке картофелем с курицей, сыром и ананасами, и девушка, забыв про все свои тревоги, потягивала вино из бокала и болтала о кухнях разных народов, выказывая предпочтение европейским блюдам. Тобиас соглашался с ней и обещал разрешить ей готовить на своей кухне.
- При условии, - добавил он, улыбаясь. – Вечером кухня должна выглядеть так!
Алина обвела взглядом все вокруг, и не найдя ни одной крошки или соринки ни на одной поверхности, чуть расстроилась.
- И как тебе это удается! – пробормотала она.
- У нас в семье все такие,– улыбнулся Тобиас, и Алина замерла – тема семьи и гибель мальчика пугали ее.
По дороге сюда девушка размышляла, как и о чем можно говорить с Тобиасом, чтобы не делать ему лишний раз больно. Ее страшила мысль, что она обнаружит Тобиаса совсем другим – сломленным, плачущим или, наоборот, замкнутым и обозленным, и теперь, увидев, что тот держит себя в руках и не выказывает и малейшего проявления горя, хотя фотография улыбающегося светловолосого мальчик в черной рамке стоит у него на столе, чувствовала некоторое облегчение.
А теперь Тобиас сам упомянул свою семью. Алина поставила бокал на стол, приготовившись к неприятному тяжелому разговору, но ее волнения были напрасны.
Остаток вечера они провели перед телевизором. Тобиас ради нее нашел русскоязычный канал, но смотреть новости девушке надоело уже через пять минут, и внимательный хозяин предложил гостье выбрать диск с фильмом из его коллекции. Разложив диски на столе, Алина никак не могла определиться с выбором. Можно было подобрать что-нибудь легкое, из комедий, но она не знала, уместно ли это будет, учитывая траур. Но и грустные мелодрамы не хотелось смотреть тоже.
- Может, о рыцарях? – пришел на помощь Тобиас. – Ты смотрела фильм об их борьбе с варварами? Что тут пишут в аннотации…крови должно быть немного. Ну что, ставим?
- Здесь играет Бриан Кеннет! – воскликнула Алина. – Конечно, ставим! Тобиас, ты сейчас улыбнулся совсем как Саша!
- Я просто рад, что ты ожила, и наконец-то стала похожа на саму себя. А то даже на стул села на самый край! И не попросила добавки! Теперь, думаю, дело пойдет на лад, и уже завтра ты заберешься на мой диван с ногами!
- Я могу и сегодня, - засмеялась девушка.
Фильм действительно был зрелищный, и Алина смотрела, не отрываясь от экрана, даже всплакнула в самом конце, когда сэр Майкл обнял свою невесту – красавицу Дафну.
- Не смотри на меня, Тобиас! - глухо говорила Алина, вытирая слезы. – Так трогательно…они такие красивые! Как она ждала его!
- Плачь, я не буду смотреть, - улыбался Тобиас. – Фильм, действительно, очень красивый, но вина я тебе больше наливать не буду. Иди-ка умойся, и будем ложиться спать. Я хочу завтра отвести тебя в Египетский музей. Там новая выставка открылась…
Алина была в ванной, когда Тобиас подошел к окну, чтобы закрыть шторы. Подошел – и отпрянул. За стеклом, прямо на его балконе, сидел рыжий косматый сфим.
