Здесь наше всё.Глава 10.
Здесь наше всё.
17 августа 1998 года.
— Я собираюсь в Австралию.
Если она и ожидала, что Гарри удивится, если и думала, что он тут же поднимется на ноги и произнесет: «Гермиона, ты не можешь поехать сейчас, ты нужна нам здесь», то вынуждена была разочароваться. Вместо этого Гарри оторвал взгляд от газеты, которую читал и, сняв очки, согласно кивнул головой:
— К родителям?
Она кивнула.
— Кажется, ты не рада, — заметил он, положив газету на стол и внимательно посмотрев на подругу. — Всё в порядке?
Она рассмеялась, и тут же пожалела об этом. Гарри уловил горьковатый оттенок в этом смешке, и незримая тень пробежала по его лицу.
— Глупый вопрос, не так ли?
— Нет, нет, — быстро возразила она. — Я в порядке. Я рада встрече с родителями.
— Но что-то случилось, я прав?..
— Я... — Она колебалась. — Ничего не случилось, правда. Я просто хотела попросить тебя... Ты мог бы... Я хотела спросить... Глупость, конечно, но… Ты мог бы... Поехать со мной?..
— Поехать с тобой?
— Да, это займет всего один день. Мы просто аппарируем, так как самолеты ходят медленно и...
— Конечно.
— Правда? — она посмотрела на Гарри с удивлением.
— Да, — повторил Гарри, широко улыбаясь. — Немного свежего воздуха, кенгуру, белые акулы и флирт с австралийками — как я могу отказаться?
Его улыбка и смех заставили девушку улыбнуться и рассмеяться в ответ.
— Дурачок, — она шутливо ударила парня по плечу. — Мы аппарируем прямо в дом к моим родителям, чтобы нас никто не заметил.
— Хорошо, хорошо! — Гарри ловко увернулся от очередной затрещины. — Я имел в виду: как я могу отказать своей лучшей подруге? Конечно, я поеду с тобой. Ты едешь прямо сейчас?
— Ну, я собиралась немного подготовиться к поездке.
— Да ладно тебе, всего-то захватить фотоаппарат... Я шучу, Гермиона! Я всегда готов. А ты... Ты ничего не говорила Рону?..
Она вздрогнула, и знакомая боль завладела ее сердцем на пару мгновений. Рон... Конечно, она ничего ему не сказала. Сперва подумала об этом, а потом просто не захотела, чтобы он был рядом с ней в такой важный момент. Еще тогда, в палатке, во время охоты за крестражами, он проснулся, услышав ее крик, и решительно сказал: «Они в безопасности, Мони. Ты все сделала правильно. Они живы и здоровы, и ты увидишь их снова, когда все закончится», — Рон пару минут помолчал, а затем добавил, обнимая девушку за плечи: «Я поеду с тобой».
Тогда она была рада его помощи, но теперь ей совершенно этого не хотелось.
По многим причинам.
— Нет, — твердость в голосе Гермионы порядком напугала Гарри. — Я имею в виду, нет, не сказала.
Гарри понимающе кивнул. Молчание затянулось, пока Гермиона не протянула руку и произнесла:
— Пойдем.
— Ненавижу аппарировать, — скривился Гарри. — А трансгрессия на другой континент — это не опасно?..
— На самом деле это незаконно, но, поверь мне Гарри, я знаю, что делаю, — несколько раздраженно ответила Гермиона.
Он улыбнулся. Это была искренняя улыбка, такая, которую она не видела на его губах уже достаточно долго, поэтому почувствовала, как слезы выступают на глазах. Это была та самая улыбка, которой он одарил ее после того, как они стали друзьями. Это была та улыбка, которую она видела на его лице, когда он выиграл свой первый квиддичный матч, когда Сириус предложил ему переехать, и когда он впервые поцеловал Джинни.
— Ты всегда знаешь, что делаешь, — произнес Гарри, все так же улыбаясь.
Он обхватил ее под локоть, и они аппарировали.
Гермиона сказала, что знает, что делает, но на самом деле вовсе не была в этом уверена. Она прочла в книгах, что аппарация на другой континент требовала б
ольших умений и знаний, чем в пределах страны. Она была абсолютно уверена в своих силах. Именно что
была, пока не ощутила привычный резкий толчок в область живота, который оказался в десятки раз больнее, чем обычно.
Ведь обычно она с легкостью переносила такие мгновения, но сейчас... Она чувствовала себя человеком, которого запихнули в узкую трубу. В этот раз все длилось намного больше минуты.
Когда они, наконец, приземлились, Гарри сделал пару шагов вперед, пошатнулся, согнулся пополам... Парня вырвало прямо на асфальт.
— Это был последний раз, когда я доверился тебе, — произнес он, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Фу, гадость-то какая.
Гермионе казалось, что ее горло горит огнем. Она сама едва подавила приступ тошноты, сжав ладошками рот и шумно вдыхая носом воздух.
— Да уж, гадость, так гадость!.. — она присела на тротуар, стараясь справиться с головокружением. — Наверное, я больше никогда не буду аппарировать.
— Присоединишься к клубу не умеющих и не желающих аппарировать во главе со мной? — усмехнулся Гарри, садясь рядом с Гермионой. — Ты ведь никогда не делала этого раньше, я прав?..
— Теперь сделала. И узнала, что аппарация на другой конец планеты — полная глупость, к тому же неприятная. Гарри, будь другом, глянь — у меня все части тела в сохранности?
— Ну, кажется все. Лично я теперь буду летать только на самолетах, — Гарри огляделся. — Это их домик, вон тот, лимонного цвета? Он милый.
— Да.
Этот дом разительно отличался от остальных в округе. Он был маленький, одноэтажный, тщательно выбеленный, с темной черепичной крышей и покрашенными в насыщенно желтый цвет ставнями и дверью. Приусадебный участок был опрятным, газон аккуратно подстрижен, живая изгородь оплела забор; Гермиона вспомнила, что на заднем дворе был небольшой бассейн — почти крохотный.
— Ну, ты собираешься стучать? — спросил Гарри, и Гермиона поняла, что молчит уже долгое время.
— Конечно, — произнесла она, делая несколько шагов к двери.
Ее рука замерла в паре сантиметров от дверного звонка. Гермиона просто не смогла заставить себя нажать на кнопку. За этой дверью находились ее родители, которых она не видела целый год. Родители, которые ни за что не простят ее за решение отнять их воспоминания и спрятать в отдаленном уголке.
— Нет, милая, — решительно отрезал отец. — Мы никуда не пойдем.
— Гермиона, — добавила миссис Грейнджер. — У нас здесь вся жизнь. Здесь наш дом, наша работа, наша дочь. Здесь наше всё.
После двух недель беспрерывных уговоров, Гермиона против их воли достала из кармана палочку, и всего лишь одно короткое слово, сорвавшееся с ее уст, лишило их всего, даже самих себя.
Она никогда не забудет выражения лица матери, когда та поняла, что ее дочь делает, всего за несколько секунд перед тем, как уже не могла вспомнить, кто она такая. Это не было удивлением или шоком — во взгляде женщины читалась ярость. И Гермиона не хотела больше это видеть.
Внезапно Гарри, стоявший за спиной, приобнял подругу за талию одной рукой, а другой обхватил за кисть ее протянутую руку.
— Мы пришли сюда не просто так, — тихо сказал он. — Давай сделаем это раз и навсегда.
Гермиона легонько нажала на кнопку. Едва они услышали звук дверного звонка, донесшегося из глубин дома, Гарри резко отпустил ее руку.
— Нет, — Гермиона перехватила его движение и переплела пальцы Гарри со своими. — Останься со мной...
А потом дверь открылась.
На пороге стоял отец. Гермиона облегченно вздохнула и едва поборола в себе желание броситься к нему на шею. Леденящий душу страх наглухо засел в ее сердце.
— Здравствуйте, — произнес мужчина, его голос прозвучал холодно и отстраненно.
Он выглядел просто отлично, загорелый и улыбавшийся немного неискренней, но от того не менее теплой улыбкой. Гермионе хотелось закричать от радости, но пришлось лишь сдавленно улыбнуться в ответ.
— Здравствуйте, — ответила она. — Мистер Уилкинс?..
— Я могу вам чем-то помочь?
— Мы хотели бы поговорить с вами, если вы, конечно, не против, — она заранее придумала, что и как будет говорить, поэтому легко продолжала лгать. — Мы приехали из Британии, центра Здравоохранения. Речь идет о вашей матери — Венди Грей... Уилкинс.
Мужчина нахмурился. Бабушке Гермионы было восемьдесят лет, и у нее были определенные проблемы с сердцем.
— Моя мать в порядке? С ней-то случилось?..
— Это деликатный разговор, — мягко прервала мужчину Гермиону. — Мы можем войти?
— Да, конечно, — мужчина с озадаченным видом отошел в сторону, пропуская Гермиону и Гарри внутрь дома. — Но мне кажется, вы слишком молоды для работы такого типа....
— Я не врач, — улыбнулась Гермиона. — Я всего лишь секретарь, — в подтверждение своих слов она протянула ему карточку, заранее приготовленную еще несколько месяцев назад — сразу после окончания войны. — Я не могла найти ваш номер телефона, поэтому решила всё сообщить лично.
— Да, у нас нет телефона, — кивнул головой мужчина, отметая все сомнения и тревоги девушки одним махом. — Не то, чтобы мы в нем не нуждались, но... Пройдемте в гостиную?..
Он провел их в небольшую гостиную с огромными окнами — от пола и до самого потолка. В кресле сидела женщина с шоколадно-коричневыми волосами, склонившаяся над книгой.
Мама...
— Моника, — произнес мужчина, и Гермиону вернуло к реальности это странное, чужое имя. — Эти люди из британской службы здравоохранения.
«Моника» подняла взгляд и тепло улыбнулась. Гермиона вздрогнула и смутно почувствовала, как Гарри несильно сжал ее ладонь. Ее мать...
изменилась...
Ее волосы были немного длиннее, хотя, возможно, так только казалось, ведь она не причесала их, как делала обычно — стянув тугим пучком на затылке, уходя на работу. Ее ноги были свернуты калачиком в кресле, чего она никогда не позволяла делать дочери. Она была одета в летнее платье свободного кроя, в котором Гермиона ее никогда не видела, с темно-красной шалью накинутой на голые плечи. Август был зимой в Австралии, но на улице было тепло.
Под цветочным узором платья Гермиона разглядела довольно заметный живот. Было вполне очевидно, что женщина беременна.
Гарри еще крепче сжал руку подруги, наклонился над ее ухом и прошептал:
— Я думаю, сейчас самое время.
Гермиона кивнула, дрожащими пальцами вытащила свою палочку так, чтобы никто ничего не заметил.
— Видите ли, — начал Гарри. — Вчера вашу мать...
Гермиона больше его не слушала, сосредоточившись на заклинании. Она должна была вложить в него все свои силы, так как невербальные заклинания всегда давались ей с трудом, сколько бы она не уверяла саму себя и остальных в обратном. Слова застряли у нее в горле, но девушка взяла себя в руки и шепотом — она не смогла удержаться — произнесла заклинание. Гарри замолк на полуслове, глядя на лица мистера и миссис Грейнджер, которые стали отстраненными и пустыми. Мужчина и женщина пару раз моргнули, затем посмотрели друг на друга в непонимании, перевели взгляды на Гарри, а затем...
— Гермиона! — вскрикнула Джин Грейнджер и бросилась к дочери.
Гарри отступил в сторону, позволив матери заключить дочь в объятья.
— Мамочка, — прошептала Гермиона, едва ли не плача.
— Гермиона, Гермиона... — словно заведенная, повторяла женщина. — Как ты могла?..
Гермиона вздрогнула. Обвинение — вот, с чего мать начала их встречу после стольких месяцев разлуки. Гермионе стало страшно — что, если они не простят ее никогда?.. Что будет тогда?..
— Мы так по тебе скучали, — произнесла женщина, отстранившись. Гермиона заметила слезинки в карих глазах матери. — О, милая!..
— Прости, — выдохнула девушка, с ужасом осознавая, что ее мать никогда прежде не плакала. Она была потрясена этому, и вместе с тем страх все еще терзал ее душу. — Прости меня, я просто...
— Просто сделала то, что считала верным, — закончил за нее отец.
Она обернулась к нему — мужчина улыбался.
— Мы любим тебя, дорогая, — сказал он, заправив прядь выбившихся волос за ухо дочери. — У нас будет еще много времени, чтобы поговорить обо всем... Я просто хочу насладиться этим моментом столь долго, сколько смогу — нашей встречей. — Он склонил голову набок. — Так как ты вернулась, я подозреваю, что все прошло отлично?
— Не совсем, — призналась Гермиона. — Но Волан де Морт мертв, — она сглотнула. — И это главное.
— О, Гермиона, — произнесла миссис Грейнджер, словно никогда не устанет повторять имя дочери. — Я не могу поверить, что ты собиралась пройти через это одна!..
— Я была не одна, — возразила Гермиона.
— Ну, да, конечно, не одна, — согласился отец, кивком головы указав на Гарри. — Но твоя мать имела в виду не это.
— Прости, — повторила Гермиона. — Я, правда... Вы были счастливы здесь?.. Ну, хоть немного?..
— Да, — признался мужчина. — Счастливы. Кстати, мы ждем ребенка, и...
— Я заметила, — Гермиона искренне улыбнулась. В другое время данная новость шокировала бы ее, но сейчас она была так рада встрече с родителями, что вовсе не думала ни о чем ином. — Кто?..
— Девочка, — усмехнулась миссис Грейнджер. — Мы хотели назвать ее Гермионой.
— Она должна родиться в середине октября. Кстати, если хочешь искупить вину — придумай ей имя. «Гермиона» ведь уже занято, — женщина рассмеялась. На ее лице выразилось нечто странное, когда она взяла руку дочери и положила на свой живот. — Чувствуешь?.. — прошептала она.
Да, Гермиона чувствовала. Она чувствовала, что ребенок здоров, она ощущала жизнь. И хотела только одного, чтобы маленькая девочка, ее сестра выросла в лучшем, безопасном мире.
И она очень надеялась, что ее сестра будет магглой...
