Глава 10. Интерлюдия 2: учитель и его ученикиПолучив письмо от Уизли, Гарри навыдумывал черт знает что, но, попав в Нору, понял, что его просто-напросто разыграли. Он хотел немедленно вернуться на скалистый берег, но ему не дали, усадив за стол. Поколебавшись, парень решил, что Северус с Гермионой справятся и без него, а с диадемой ничего не случится за пару лишних часов, даже за день, и позволил себе расслабиться. Все же его позвали не просто на обед, а на юбилей Молли, о котором он, признаться, совершенно забыл.
После шумного, сытного застолья шевелиться было вообще лень, поэтому Гарри дал уговорить себя заночевать в Норе. Но утром, после обильного завтрака, все же отправился в Хогвартс. По дороге в замок его нагнал Невилл, и они вместе вошли под сень старых стен.
– Какими судьбами? — проявил праздное любопытство бывший однокурсник и нынешний коллега.
– Забыл в замке книгу, которую обещал Ремусу, — неубедительно соврал Гарри, не желая открывать правду.
Все же Лонгботтом никогда не был для него больше чем приятелем, и рассказывать ему о крестражах и возвращении Волдеморта не хотелось, а складно врать Гарри никогда не умел.
– А ты что тут делаешь? — чтобы замять неловкость, задал он встречный вопрос.
– Приехал посадить цепни, росянку и кое-что по-мелочи. Сейчас иду к Слизнорту за зельем от улиток, — отчитался Невилл и чуть эмоциональней добавил: — Представляешь, его не нашлось в Косом переулке!
Гарри кивнул, хотя не мог проникнуться всей серьезностью проблемы, приведшей герболога в стены замка, и на ближайшем повороте избавился от попутчика, свернув в другую сторону. Впрочем, Лонгботтом не спешил составить компанию.
***
Гораций Слизнорт никогда не был смелым человеком. Более того, он был откровенным трусом. Он старался ни с кем не конфликтовать, и его страстью было коллекционирование знакомств со знаменитыми людьми. Гораций любил оказывать им покровительство, поддерживать в начинаниях, а еще больше — выращивать их самому. Потому и окружал себя блестящими студентами.
Том Реддл был ярким образцом идеального студента: амбициозный, умный, красивый. Он умел увлекать за собой людей. Гораций прочил ему пост не меньше министра. Кто мог подумать, что из него вырастет Волдеморт?
Не тайные ли знания о крестражах, услышанные от любимого учителя в недобрый час, сделали его таким?
Последнее время это волновало Горация безмерно. Он не мог спать, не находил себе места, совесть совсем замучила его. Но признаться, что послужил своеобразным толчком, зельевар никогда не решился бы. Из Хогвартса его гнал не страх быть убитым Темным Лордом — все же замок, в самом деле, являлся надежным местом, — а скорее боязнь быть раскрытым.
Как ни странно, когда это случилось, к нему не стали относиться предвзято. Может, директор не сказал никому? Но даже Северус общался с ним по-прежнему.
И тогда в Горации родилась потребность отплатить за добро добром и хоть в малой степени снизить принесенный вред. А как этого добиться? Уничтожить самый доступный для себя крестраж — диадему Рэйвенкло.
У декана Слизерина было гораздо больше времени разобраться, в какие именно артефакты мог поместить Том Реддл частички своей души. Это он Северусу сказал, что понял о наличии крестражей лишь после последнего пророчества Трелони. На самом деле Гораций догадался значительно раньше — после второго курса Поттера.
Конечно, история с дневником Реддла не стала достоянием гласности. Но Гораций всегда умел быть в курсе событий. Беседы с Фаджем, со старшими Малфоем и Уизли, и главное с Дамблдором — каждая давала свой кусок мозаики. Ему оставалось лишь сделать выводы.
К тому же, проболтавшись о крестражах, Гораций внимательно следил за деятельностью Волдеморта, и подозрения, что тот создал их, у него появились еще раньше: когда пошли слухи, что Лорд не умер. Тогда впервые зельевар задумался, что натворил, и даже стал штудировать литературу, ища контрзаклинания, позволяющие уничтожить такие темные артефакты. Нашел не совсем то — скорее способы: адское пламя, яд василиска и удар мечом Гриффиндора.
Первые два были Горацию недоступны. Магия, пробуждающая огненных гиен, была слишком сложна и нуждалась в жестком контроле. Ни вызвать адское пламя, ни тем более удержать и загасить, специалист в узкой области, зельеварении, был не в состоянии. Яд же василиска, при всей своей убийственной силе, был очень подвержен разложению и мог храниться вне тела древнего змея лишь короткое время, да и то только в его клыках. Единственный подобный монстр лежал мертвым в Тайной комнате, а чтобы попасть туда, надо было быть змееустом.
***
Оставался лишь меч Гриффиндора. Тот, конечно, тоже не был легкой добычей, а хранился в кабинете директора, но узнать пароль и снять чары с витрины, где лежал артефакт, — это было под силу Слизнорту. Поэтому, вскоре после того, как Северус исчез из Хогвартса, Гораций этим и занялся.
В связи с летними каникулами в школе почти никого не осталось. Хагрид где-то выгуливал любимых им монстров. Пинс корпела в библиотеке, восстанавливая книги и глотая пыль. Лишь Филч по-прежнему бродил по коридорам в сопровождении миссис Норис. Но сквиб-завхоз никогда бы не стал следить за Слизнортом, и у того была масса времени, чтобы торчать у горгулий, охраняющих вход в кабинет директора.
Во многом зельевару помог портрет Дамблдора. Да, работа была далеко не идеальной — старый маг на нем не был мудрым и всезнающим, но, как все подобные вещи, обожал подслушивать и подглядывать, а еще любил «добрые» дела. Стоило сказать нарисованному Альбусу, выловленному на портрете Бетти Боттс за обсуждением его всевкусных леденцов, что Гораций действует во имя всеобщего блага, и пароль был у него в кармане.
С чарами на витрине пришлось повозиться чуть дольше. Но и они, в конце концов, сдались под его напором. Оставалось лишь найти диадему Рэйвенкло. Но и тут Горацию повезло.
Он смог сделать такие же выводы, как Северус с компанией — она спрятана в Выручай-комнате, причем на складе ненужных вещей. К тому же, как любой образованный человек, он знал, как выглядит эта вещичка Ровены. Да и где находится сама комната, ему было прекрасно известно.
Гораздо больше времени Гораций колебался: стоит ли это делать самому. Не лучше ли все рассказать новому директору школы и его героическим помощникам? Но тут в нем проснулась совесть и шепнула: «Сумел сделать ошибку — устрани самостоятельно!»
«Да, — подумал пожилой профессор. — Это самый лучший способ поправить подмоченную репутацию», и все же решился. Поднявшись на восьмой этаж и трижды пройдя вдоль стены, Гораций открыл заветную дверцу. За ней находилась такая масса вещей, что он даже опешил: шкафы и столы, книги и статуи — все вперемешку — тут потребуется не меньше недели, чтобы как-то разобраться!
Однако ему снова улыбнулась удача. Уже во втором ряду (если можно так назвать хаотично расположенные предметы) Гораций увидел пьедестал с бюстом незнакомого мага. Но не скульптура привлекла его внимание, а то, что мраморную голову украшала диадема Рэйвенкло.
– Вот она, — почему-то шепотом проговорил старик и сглотнул.
Было боязно брать в руки такой темный артефакт, а бить мечом по голове, пусть и неодушевленного бюста, показалось неэтичным. Да и непонятно, что произойдет, когда он ударит. Сразу ли уничтожится крестраж или из него выйдет нечто, как описывают некоторые древние трактаты?
Промелькнувшие мысли заставили Горация шагнуть назад. Но уходить из комнаты, отступать, когда вот она, цель... Да и решимость хоть что-то исправить никуда не делась. Поколебавшись, старик опять подошел к артефакту, протянул дрожащую руку, снял — предмет, как предмет: ни темного воздействия, ни тепла, ни особого холода. Он немного покрутил диадему в руках. Затем оглянулся, ища, куда положить. Как по заказу, недалеко находился стол с мраморной столешницей.
– Пора, — сам себе напомнил Гораций, устроив диадему на гладкой поверхности, зажмурился, размахнулся и ударил. Затем широко распахнул глаза.
Из артефакта навстречу старику вырвался темный туман, пролетел над плечом. Слизнорт хотел вновь закрыть глаза — до того было страшно, но тут же оглянулся, услышав сдавленный вздох: на пороге Выручай-комнаты стоял человек, закутанный в черную мантию.
***
В тот миг, когда зельевар глянул на него, маг покачнулся, потому что странный туман вошел ему в грудь. Затем по телу неизвестного прошла сильная дрожь, капюшон мантии спал, и на старика глянули два багровых глаза.
– Темный Лорд, — испуганно выдавил Слизнорт, едва не падая в обморок.
– Да, мой старый учитель. Давно не виделись, — подтвердил Волдеморт чужим голосом.
– Вас не узнать, — выдал Гораций, вглядываясь в одновременно знакомые и незнакомые черты лица.
– Это временно, — заверил страшный собеседник. — И вы, мой друг, мне очень помогаете. Давно хотел сказать вам спасибо. Вы не представляете, как трудно держать под контролем этот разум и тело. Сейчас стало значительно легче.
– Что?.. Я же уничтожил крестраж.
– Вы ошибаетесь. Меч Гриффиндора разрушил лишь диадему, а частичка моей души высвободилась. Неприкаянная, она могла бы погибнуть, но… я подоспел вовремя. Не скрою, мне повезло. Чуть ранее носитель споткнулся о ступеньку, стукнулся головой, и вот — я здесь вместо него. Правда, удачно?..
Смысл сказанного обухом ударил по голове бедного зельевара. Подумать только, его добрые намерения привели к еще большему злу! Почти не соображая от осознания, что натворил, он толкнул Волдеморта плечом и помчался по направлению к выходу.
«Если кто-то узнает — мне не жить, да и благодушие Темного Лорда может кончиться», — вертелось рефреном, и Гораций, держась за сердце и задыхаясь, побежал быстрей. В спину ему несся холодный смех Волдеморта и, кажется, слышались поспешные шаги.
Темный Лорд в самом деле шел следом за Слизнортом. Нет, он не собирался останавливать и тем более убивать этого труса. Старик наверняка спрячется и сделает все возможное, чтобы никто его не нашел: слишком испугался, что Снейп и другие порядочные обитатели замка узнают о его промахе.
Волдеморт засмеялся и продолжил неспешное шествие. Внезапно из-за поворота вылетел Пивз, хихикнул и, не разбираясь, кто перед ним, кинул в мага шлем от лат. Удар был таким сильным, что жертва потеряла контроль над телом. Последняя связная мысль Темного Лорда была опасением, что носитель может догадаться о его присутствии в своей голове, но это уже почти неважно. Затем была пустота.
***
Гарри очнулся на полу коридора недалеко от Выручай-комнаты. Голова болела — явно от удара, а еще от яркого видения, что Волдеморт тоже был здесь. Пошатываясь, он поднялся, дошел до помещения и заглянул в распахнутую дверь. К счастью, никакого темного мага там не оказалось. Зато был склад вещей, где почти на виду валялись покореженная диадема Рэйвенкло и меч Гриффиндора.
– Похоже, кто-то опередил и меня, и, что более радует, Волдеморта, — констатировал Гарри, потирая все еще ноющую голову.
Он чувствовал себя разбитым и несколько дезориентированным. В мыслях был хаос, а еще он совершенно забыл, как добрался сюда. Нет, кое-что в памяти все же осталось…
Гарри решил сначала взять диадему, затем спуститься с ней в Тайную комнату и там уже обезвредить выдранным зубом василиска. На лестнице он споткнулся и первый раз стукнулся головой, затем, вроде, продолжил подъем. Потом провал… Шарахнувшийся от него Слизнорт, словно увидевший самый жуткий свой кошмар. Еще провал… Смех Пивза… Удар по голове...
Размышления были прерваны раздавшимся стоном. Оказывается, Гарри был в коридоре не один. Почти рядом с ним с пола поднимался Лонгботтом, тоже потирая голову, а у поворота все еще без сознания лежал Филч и валялся шлем от лат.
– Похоже, Пивз славно повеселился, — хрипло сказал Невилл, садясь и прислоняясь спиной к стене. — Моя башка!.. Половину не помню…
Он синхронно с Гарри потер лоб и продолжил разглагольствовать:
– Мне вообще сегодня фатально не везет. Сначала я запнулся на лесенке и ударился головой. Теперь еще Пивз приложил меня чем-то тяжелым. И я совершенно не в курсе, что тут делаю. Кажется, прибежал на шум.
– Я тоже, — поддакнул Гарри, и ему самому было непонятно, что он подтвердил: то ли провал в памяти, то ли причину появления в коридоре.
Они помогли Филчу придти в себя, выслушали почти похожую историю — разве что ступеньки не было, и втроем спустились на первый этаж замка. Невилл повел завхоза в его апартаменты, а Гарри поспешил к концу антиаппарационной зоны — надо было срочно рассказать Северусу и Гермионе о том, что здесь произошло.
