СомненияРон был не просто недоволен. Рон был в ярости, рвал и метал, оскорбленно плюясь в сторону притихшей Гермионы и мрачного Гарри. Утихомирить разошедшегося друга было задачей практически непосильной. Еще бы – наложить на него Сонные чары, а самим пойти таскать ингредиенты у проклятого Снейпа в компании белобрысого хорька? Простить товарищей за то, что он пропустил такое веселье, Рон не мог.
Малфой только насмешливо скалился, когда рыжий в Большом зале метал на него гневные и полные ненависти взгляды. Слизеринцу явно доставляло удовольствие доводить Уизли до белого каления, что выходило, надо признать, вполне успешно.
Гермиона постоянно недовольно хмурилась, переводила взгляд то на Драко, то на Рона, а иногда Гарри чувствовал ее пристальное внимание, прикованное к нему. Казалось, девушка над чем-то размышляла: взвешивала, сопоставляла и решала.
И Поттеру это очень не нравилось. Его раздражало, как она смотрела на Малфоя – задумчиво, оценивающе. Часто закусывала губу, как делала всегда, когда решала сложную задачу. Гарри каждый раз едва мог подавить в себе растущую злобу.
Он с трудом, но смог признаться самому себе в том, что теперь видит в Гермионе гораздо больше, чем просто друга. Это стало для него настоящим испытанием: слишком долго он видел в ней лишь подругу, совершенно не замечая в ней женщины, проявившей себя в этом году. И тем сложнее стало признать, что в непосредственной близости от нее парня прошибала дрожь. Ему хотелось прикоснуться к ней, дотронуться до казавшейся такой нежной кожи, смять податливые губы…
Он замотал головой, с ужасом понимая, что проклятое подсознание настойчиво пытается достучаться до разума и наставить его на путь истинный. А еще он видел, как Рон смотрит на Гермиону. Помнил, как бесился его друг, когда она пошла на бал с Крамом, резко и оскорбительно срезав рыжего в беседе на повышенных тонах. Гарри догадывался о причинах такого их поведения, но не хотел признавать это. Хотя бы сейчас.
Но если выбор Гермионы в сторону Рона станет для него ударом, от которого он, рано или поздно, сможет оправиться, то если она склониться в сторону однозначно проявляющего знаки внимания Малфоя – что само по себе повергало Поттера в глубочайший шок, – то с нанесенным оскорблением он вряд ли сможет смириться. И только сейчас Гарри понял, почему Уизли становился совершенно невменяемым, когда видел слизеринца.
А тот соображал куда быстрее Поттера и давно уже просек, что выводит из себя рыжего гриффиндорца. И вовсю этим пользовался. Гермиона, грязнокровка или нет, но она стала отличным средством для достижения единственной цели: довести ненавистных «львов» Хогвартса до бешенства. И, как вынужден был признать Гарри, выходило у него это просто отлично.
Рон предлагал избавиться от него. Снова. И Гарри даже было согласился, но Грейнджер указала им на короткую строчку, проскользнувшую в чертовой книге «Об Обмене Душ».
– Что это? – Рон недоуменно нахмурился, не понимая, к чему клонит Гермиона.
«Прежде чем начинать ритуал, следует очертить круг безопасности, иначе именуемый Дьявольским кругом», – снисходительно прочитала девушка и покосилась на друзей.
Заметив на их лицах отсутствие хотя бы малейшего понимания ситуации, закатила глаза и тяжело вздохнула.
– Это Темная магия, – как несмышленым первокурсникам объяснила она. – Ты, Рон, сможешь справиться с Темными Чарами, причем далеко не самыми слабыми?
Уизли гневно сверкнул глазами и сунул в рот кусочек плитки шоколада. Задумчиво прожевал и отрицательно мотнул головой. Гермиона перевела вопросительный взгляд на Гарри.
– Я учился защищаться от Темных Искусств, а не применять их, – буркнул Золотой мальчик и отвел глаза.
– В таком случае я думаю, вполне очевидно, зачем нам нужен Малфой, – победно прищурилась девушка.
Гарри показалось, что Грейнджер, всегда стремившаяся к достижению справедливости, просто не хочет поступать бесчестно даже с таким, как этот слизеринец. Такой вывод успокоил Поттера. Хотя бы на время.
Снейп обнаружил пропажу редких ингредиентов и перевернул вверх дном весь замок. Жуткой черной тенью метался по переходам, а лицо, страшное в гневе, еще долго будет сниться впечатлительным первокурсникам.
Безусловно, первое же подозрение пало на Гарри Поттера и его компанию, но доказательств у зловредного профессора не было совсем, поэтому вся троица смело смотрела в сверкающие бешенством черные глаза зельевара, ощущая, как невыразимое мстительное удовольствие переполняет душу.
Малфой долго ходил мрачным после того, как Снейп однажды вытащил его прямо с урока по уходу за магическими существами, хотя в другое время воспользовался бы любым способом, чтобы сбежать оттуда. Гарри даже начал было подозревать, что проницательный профессор понял, с чьей помощью им удалось пробраться в охраняемую чарами кладовую, но, видимо, дело было в другом, так как никаких репрессий за этим не последовало.
Странности в поведении Гермионы вскоре благополучно объяснились, пусть и не самым обычным способом. Девушка, по своему обыкновению, долго просиживала в библиотеке, прожигая взглядом и игнорируя любого, кто пытался помешать ее таинственным изысканиям. До тех пор, пока однажды не выловила беловолосого слизеринца в переплетении стеллажей.
– Стой! – грозно потребовала она, и Малфой озадаченно замер.
– Чего тебе надо, Грейнджер? – недружелюбно поинтересовался он, покосился на ее лежащую на поясе руку и отступил на шаг. – Убить меня решила?
– Нет, – немного растерялась Гермиона. – Я ж не ты. Иди сюда!
Приказной тон в голосе девчонки заставил слизеринца пораженно приоткрыть рот. Да как она смеет ему приказывать? Гнев, вспыхнувший в душе подобно пламени, не успел обжечь и вырваться оскорбительными словами наружу, охлажденный подозрениями, стоило только Малфою взглянуть в искрящиеся азартом глаза девушки.
– Э… – опасливо засомневался он. – Ты знаешь, я тут вспомнил, что… надо кое-что для сегодняшнего ритуала сделать.
Врать в экстремальных ситуациях ему никогда не удавалось, тем более, что Грейнджер знала порядок проведения ритуала едва ли не лучше его самого и уж точно помнила, что все приготовления подошли к концу. Поэтому когда она резко шагнула вперед, Драко даже не удивился, но откровенно струсил: он впервые не мог понять, что на уме у этой взбалмошной заучки.
Она схватила его за руку, останавливая, привстала на носки, ухватила его за шею, заставляя наклониться… Малфой почувствовал себя, как загнанный в угол зверь: ему очень хотелось огрызнуться и вырваться, но врожденная вежливость, вбитая в него матерью на уровне рефлексов, не позволила ему это сделать. За что и поплатился. Гермиона запустила ему руку в волосы и… резко дернула, вырывая клок.
– Ты дура?! – взвыл несчастный, отшатываясь от сумасшедшей, без сомнения, девушки.
По ощущениям он лишился не нескольких волосков, а, как минимум, половины скальпа.
– Я всегда знал, что гриффиндорцы психи, но не думал, что настолько! – продолжал разоряться он, пока девушка невозмутимо запаковывала трофеи в вытянутую колбочку с крышкой и прятала в свою сумку. – Верни обратно!
– И что ты с ними сделаешь? – насмешливо поинтересовалась Гермиона, и мстительная ухмылка озарила ее лицо. – Прирастишь обратно?
– Нет, сожгу, – буркнул, остывая, слизеринец. – А то с тебя станется наслать на меня проклятие.
– Это запросто, – радостно согласилась Гермиона, и Драко вновь начал закипать. – Но, вообще-то, будем считать, что мы в расчете за те глаза в кладовой Снейпа.
– Не поминай его имя всуе, – прошипел Малфой, оглядываясь. – Иначе потом костей не соберешь, если он услышит это!
– Не я же вскрыла дверь, – пожала плечами девушка и хитро прищурилась.
Малфой аж задохнулся от такой подставы. Вот она, хваленая преданность гриффиндорцев! Подставят и глазом не моргнут!
Пока слизеринец переводил дух, собираясь разразиться гневной тирадой, Грейнджер торопливо сгребла учебники в сумку, и только грива непослушных волос мотнулась за спиной, когда девушка выскочила из библиотеки, оставив Малфоя стоять в полнейшем недоумении.
– И зачем тебе его волосы? – осведомился Рон, брезгливо глядя на светлую прядку. – Ты его действительно проклясть решила?
В голосе Уизли промелькнула неподдельная радость.
– Делать мне больше нечего, – фыркнула Гермиона. – Просто он сам на себя не похож: это совсем не тот Малфой, которого мы все знали. Неспроста он нам помогает. Вдруг это кто-то, кто принял его облик с помощью Оборотного зелья?
– У тебя паранойя, – убежденно заявил Гарри и сочувственно посмотрел на подругу.
– После Барти Крауча станешь еще и не таким, – буркнула девушка и сверкнула глазами в сторону друзей. – Так или иначе, я предпочитаю перестраховаться.
– Как знаешь, – пожал плечами Поттер и уткнулся в эссе по трансфигурации.
Гермиона, пропадавшая где-то весь вечер, вернулась в гостиную совсем поздно, когда Рон и Гарри уже начали переживать: в двенадцать часов они договорились встретиться с Малфоем возле входа в Тайную комнату. Девушка была мрачной и явно чем-то недовольной.
– Какие результаты? – поинтересовался Рон.
Гермиона только кисло улыбнулась и разочарованно махнула рукой. Потом провела по волосам, глубоко вздохнула и спросила:
– Ну что, Гарри, ты готов?
– Готов, – медленно проговорил Поттер, и василиск в груди заинтересованно поднял голову.
