Глава 11У Гарри потемнело в глазах, в висках молоточками болезненно застучала кровь. Он схватил Снейпа за хрупкое запястье, выворачивая руку, - от прикосновения к холодной коже по телу пробежала тошнотворная волна, а в нос ударил могильный запах; темные знаки будто ожили и зазмеились по коже, проступая четче и испуская зловоние тлена. Северус бросил на пол кружку и попытался запустить освободившуюся руку под подушку, но Гарри удалось перехватить и ее, и теперь он держал подростка за оба запястья, сам не осознавая того, болезненно их сжимая. Снейп тяжело дышал и смотрел на него с яростью, черные зрачки слились с радужкой, а бледные щеки стали белыми, как простыни.
- Пусти мне руки, Поттер, - прошипел Северус, пытаясь выдернуть удерживаемые кисти.
- Что это? – тихо спросил Гарри, вглядываясь в черноту горящих ненавистью глаз.
- Не твое дело! Пусти, ублюдок, мне больно!
Гарри ослабил хватку, сообразив, что действительно делает мальчику очень больно, но продолжал держать его достаточно крепко, чтобы Снейп не мог вырваться, хотя тот и перестал дергаться. Поттер перехватил оба запястье одной рукой – что оказалось нетрудным – у мальчишки были руки музыканта... а, вернее, будущего мастера зелий, и, задрав широкие рукава, изучил жившие собственной жизнью знаки. Они напоминали древние письмена, Гарри предположил, что, возможно, они выполнены на греческом языке, но, увы, не смог составить из смутно знакомых букв ни одного понятного ему слова.
- Этого не было на твоих руках, пока ты не стал встречаться с Малфоем, - ровным звенящим голосом произнес он. – Во что ты опять вляпался, Снейп?
Северус, который до этого вопроса напоминал стальную пружину, которую Гарри с трудом сдерживал, весь как-то обмяк, но продолжал смотреть гриффиндорцу в лицо потухшим взором.
- Ну?! Я слушаю твои объяснения. И от того, насколько они покажутся мне убедительными, зависит, покинешь ли ты до совершеннолетия эту комнату, или мне придется сдать тебя... Туда откуда я тебя вытащил, - заявил он безжалостно.
- Я не скажу, - прошептал Снейп, облизывая бледные губы, и хотя в его глазах плескалась паника, что-то в его лице, в упрямо выпяченном подбородке, - говорило о том, что он не выдаст свою тайну даже под пытками.
Это было невыносимо, и злость Гарри прошла, сменившись решимостью. Что ж, похоже, ему действительно придется до глубокой старости следить, чтобы вечный ребенок, Северус Снейп, не придумал себе очередную опасную игру. Перспектива невеселая, но зато ему не грозит соскучиться в непривычно мирное, и от этого чуждое для него, время.
- Легиллименс, - произнес он спокойно, без сомнений и колебаний погружаясь сознание подростка, наглухо спрятанное от него за обжигающей непроницаемой чернотой.
Северус отчаянно ему сопротивлялся, но Гарри быстро удалось отыскать нужное воспоминание, очень свежее, судя по тому, как легко он отловил его в чужом выкручивавшем его мозг сознании. Картинка была очень нечеткой, словно Гарри попал в эпицентр пыльной бури, от шума в ушах хотелось взвыть, и он услышал какой-то жуткий вой, который ему не принадлежал... Он разглядел просторную богато обставленную комнату, вогнутые матовые, как будто покрытые изморозью, зеркала, паркетный пол, на котором по-турецки сидел блондин, кажется, Драко... Рядом с ним - громадный котел, с поднимавшимся из него огненным дымом, и черноволосый мальчик, сидящий напротив, выкрикивающий что-то, - глаза почти белые, словно без зрачков и радужки... В тонкой хрупкой руке зажат огромный крест, тускло мерцающий камнями, которыми он был щедро украшен, края загнуты... Мальчик водил этим крестом над котлом, а черное пламя лизало ему руки. В ладони Драко что-то блеснуло, похожее на миниатюрный кинжал, блондин отрезал один длинный белокурый локон и бросил его в котел, затем достал палочку, направляя ее на голову Снейпа. Из белых, как бельма, глаз потянулись мерцающие нити, погружаясь в котел... А потом все погасло, словно выключили свет и утихла буря.
Гарри всмотрелся в узкое смертельно бледное лицо подростка и с ужасом убедился, что тот еле дышит.
- Северус!
Он отпустил покрасневшие кисти, мальчик упал на простыни, как сломанная игрушка.
***
Рон уехал вечером следующего дня. Гарри не жалел, что так мало удалось пообщаться с другом, - при складывавшихся обстоятельствах слишком быстро принимающий решения потенциальный квиддичный чемпион и ветеран жестокой войны – только усугублял сложную ситуацию. Запоздало Гарри спросил Рона, как у того дела с Гермионой, не собираются ли они пожениться, но Уизли только принужденно рассмеялся.
- Вах! А я все гадал, сообразишь ли ты спросить.
- Извини, Рон... Понимаешь...
- Понимаю. Не переживай. Похоже, тебе действительно предстоит расхлебывать эту кашу самому. А Герми... Долго рассказывать. Потом как-нибудь. Может, летом вместе приедем. Бывай, Гарри, не вешай носа.
Северус после сеанса легиллименции не желал выходить из комнаты, избегал смотреть Гарри в глаза, и гриффиндорцу временами хотелось начать крушить все, что подвернется под руку, как когда-то в детстве, когда из-за собственной глупости он подвел многих людей. Теперь он чувствовал себя едва ли не преступником, когда Северус, едва он входил к нему в комнату, весь зажимался, как щенок, привыкший ожидать от хозяев побоев.
А Гарри даже не удалось толком выяснить, что именно происходило в подсмотренном воспоминании. Продолжить же допрос у гриффиндорца просто не хватало духу.
- Я сломал его, - горестно жаловался он Джинни. – Ты знаешь, он такой... хрупкий, с ним надо было осторожнее, как-то на их, слизеринский манер, а я...
Гарри обхватывал голову руками, готовый расплакаться или напиться, но последнее не только не было разумным, но и находилось в их семье под справедливым и строгим запретом, а первое – он давно уже разучился делать.
- У него это пройдет, Гарри, - успокаивала его Джинни. – Не такой он и хрупкий, просто он сейчас очень уязвим.
- А он когда-нибудь не был уязвим? Я вот не могу припомнить. Дамблдору следовало оставить не только воспоминания о его невиновности, но и подробную инструкцию, как обращаться с его слизеринским деканом... Да без толку все, он же сам бы все и уничтожил, как и доказательства, обеспечивающие его алиби.
- Подари ему что-нибудь. Скоро же его день рождения. Только надо, чтобы это произвело на него сильное, я хотела сказать, по-хорошему сильное, впечатление.
- Да? А что это может быть? Думаешь я хоть на дюйм приблизился к пониманию, что творится в его темной голове?
- Его учебник... Он же здесь?
- Учебник?
Гарри оживился. Он, конечно же, подарит Северусу еще что-нибудь, более существенное, чем старый учебник, который итак является собственностью Принца Полукровки, но, чтобы его расшевелить – это действительно было хорошей идеей. Гарри крепко-крепко обнял Джинни и шумно чмокнул жену в щеку.
- Ты – гений! А я просто идиот – как я мог забыть об учебнике?
- Устал просто, - улыбнулась польщенная Джинни и растрепала его непослушные волосы.
***
Как всегда в последнее время, когда Гарри вошел в комнату Северуса, держа под мышкой завернутый в глянцевую бумагу учебник, слизеринец бросил на него настороженный взгляд и отвернулся. Подросток сидел на краю кровати, читая маггловский роман, подсунутый ему Гарри еще в самом начале пребывания слизеринца в его доме – волшебные приключения о полуросликах. Наверное, Снейп ждал, что гриффиндорец опять будет пытаться его разговорить, так как именно с этой целью Гарри и приходил к нему на этой неделе, если заявлялся без подноса с едой – тогда Поттер с тяжелым вздохом просто оставлял наполненную чем-нибудь аппетитным и полезным тарелку на тумбочке и молча удалялся.
Но Гарри присел в кресло, придвинув его почти к самой кровати, и мягко произнес:
- У меня есть для тебя одна вещь, из твоего прошлого. Того, которое ты помнишь.
Снейп поднял глаза, странно ясные и пронзительные, будто Гарри удалось сдернуть с них непроницаемую пленку.
- И что это? – хрипло спросил Снейп без намека на заинтересованность в голосе.
Поттер молча протянул ему учебник.
Снейп, отложив свою книгу на накрытую покрывалом подушку, неохотно взял предложенный предмет в руки, однако его глаза азартно блеснули, как только он ощутил знакомую ему тяжесть. Он осторожно и очень ловко развернул светлую обертку и тихо ахнул. Тонкие пальцы лихорадочно залистали страницы, внимательные глаза быстро заскользили по строчкам.
- Откуда это у тебя, - прошептал он удивленно, и Гарри с облегчением отметил, что болезненная колкость словно растаяла в темных глазах.
- Мне подсунули это мои же учителя на шестом курсе... Естественно, они не поставили меня в известность, чей это учебник, хотя, как я подозреваю, даже ты знал об этом. Думаю, тебя развлекало, что я стал показывать блестящие результаты на зельеварении, не догадываясь, кому я обязан своими успехами.
- Зачем? Зачем тебе его подсунули, и почему я должен был быть против?
- Я уже говорил тебе, что я был тебе неприятен, потому что напоминал Джеймса. Тебе нравилось изводить меня на своих уроках. Не представляешь, как непросто мне приходилось.
Снейп смотрел на Гарри во все глаза, растерянный, смущенный но, - гриффиндорец мог поклясться в этом, - черные глаза удовлетворенно блеснули.
- Но... Тут есть такие заклинание, которые... Салазар! Что там у Вас творилось в школе в той моей жизни? Я хотел, чтобы ты изучал мои заклинания? Все?
Гарри рассмеялся.
- Не уверен, что все. Когда я применил одно из них... Знаешь, такое с пометкой «против врагов», ты бы не в восторге.
Снейп сжал учебник худыми пальцами, будто боялся, что Гарри сейчас его у него отнимет.
- Надеюсь, тебе не сошло это с рук? – спросил он с претензией на невинную шутку, но в глазах заплясали ехидные искорки. Гарри почувствовал, что улыбается.
- Ты назначил мне отработку. Да, еще зачем-то применил ко мне легиллименцию, хотя в этом и не было нужды, но тебе нравилось шарить у нелюбимого студента в мозгах и доводить меня до белого каления.
- Странно... – произнес Снейп задумчиво. – Я мстил тебе? За Джеймса? Но мне же было... Я же был уже совсем...
Подросток слегка покраснел, смутившись. Гарри почувствовал себя неловко: к счастью, ему удалось вычеркнуть из памяти Северуса самый тяжелый период его жизни, - сидящий перед ним мальчик не успел еще побывать в Визжащей хижине, повисеть вверх тормашками на глазах у половины школы, а потом окончательно поссориться с Лили... Да и много чего с ним еще не случилось, и в его, Гарри, власти не допустить больше ничего подобного.
- Ты был еще совсем не старый, если ты это хотел сказать. Я был знаком с мужчинами того же возраста, которые вели себя еще менее разумно. Кроме того... Далеко не всегда ты был со мной несправедлив, и мой отец тогда был уже не при чем. Я часто был не внимателен на твоих уроках, имел склонность к сомнительным проказам, а ты чувствовал за меня ответственность.
Северус ловил каждое его слово, а потом хмыкнул и деланно насмешливо предположил:
- Забавно, но у меня такое чувство, что ты жалеешь, что я не тот, другой, взрослый Снейп.
Северус пристально уставился Гарри в лицо.
- Если бы у меня была возможность вытащить тебя из Азкабана иначе, я не стал бы стирать двадцать три года твоей жизни. Какой бы ты ни приобрел опыт, но это был твой опыт... Но тебе в твоем настоящем положении лучше не знать о себе прошлом. Не пережив всего сам, ты только почувствуешь боль и разочарование.
Северус медленно кивнул, задумчиво и нежно, будто гладил живое существо, провел ладонью по странице и сказал, снова глядя Гарри в глаза.
- Ты очень сильный маг. Я не много помню магов, старших меня всего на несколько лет, которые так бы владели Легиллименцией. Люциус был очень сильным магом, но у него мастерски получалось «Империо», некоторые другие заклинания, но не Леггилименция.
- Поэтому ты и пошел за ним? Тебе нравилось, что он сильный?
- У тех, кто тебя заведомо слабее – нечему учиться, - жестко ответил Снейп. – У Люциуса было много таких талантов, которые меня привлекали. И он был необыкновенно сильной личностью.
- Ты скучаешь по нему? – с тревогой спросил Гарри, чувствуя что-то похожее на ревность.
- Да.
- А Лили?
Снейп вздохнул.
- Без нее и матери я чувствую себя... Так, как и могу чувствовать себя... здесь – чужим. А Люциус... Без него вдобавок еще и скучно.
- Тебя не просто развлечь, - усмехнулся Гарри. – Я никак не смогу хотя бы частично заменить тебе твоего гуру, или для этого мне нужно ознакомиться с какими-нибудь темномагическими ритуалами?
- Люциуса ты заменить не сможешь, - недобро блеснув глазами, заявил Северус.
Гарри вспыхнул, сообразив, что его предложение было не слишком осторожным, и ему придется искать другой способ выпытать у Северуса, почему его руки после общения с Драко обезобразили пахнущие смертью знаки.
Но тут его робко коснулась прохладная ладонь.
- Не переживай, Поттер. С тобой мне не так и плохо.
Черные глаза уже откровенно над ним смеялись, зато Гарри мог утешить себя тем, что подросток оживился и обрел прежнюю самоуверенность. «И что теперь прикажете с ним делать?»
- Гарри, - тихо сказал Снейп, но от собственного имени произнесенного бархатным голосом, гриффиндорец вздрогнул. – Кто тебя научил легиллименции?
- Ты, наверное, - неохотно признался Гарри.
«Какая теперь разница? – подумал он в смятении, - ну сейчас я увижу самодовольно ухмыляющегося Снейпа, разве не к этому я стремился – растормошить его, заставить почувствовать себя увереннее».
- Почему «наверное»?
- Ты пытался меня учить, а я не очень старался, а потом, пользуясь твоими же советами, развил в себе эту способность... Когда от этого стала зависеть жизнь дорогих мне людей.
Снейп, как ни странно, самодовольным не выглядел, скорее задумчивым.
- А ты бы мог показать мне меня, из той моей жизни?
- Северус... Не стоит. Пойми, ты стал очень мрачным, замкнутым, угрюмым человеком.
- Я хочу посмотреть на себя мрачного и угрюмого, - усмехнулся Снейп.
Гарри вздохнул, пытаясь сообразить, какое воспоминание со Снейпом он мог бы показать его юной версии, где бы они не ругались и не действовали друг другу на нервы. Вспомнилась только дуэль профессора с Локхартом.
- Хорошо. У меня есть одно, которое я могу тебе показать. Но оно будет единственным, и ты не потребуешь еще.
Снейп нетерпеливо кивнул.
Легиллименс Северуса был очень деликатным, не таким, как у Гарри, который грубо метался в чужом разуме, привыкнув применять это заклинание, в основном, к врагам и людям ему неприятным. Снейп же скользнул в его сознание, словно вежливый гость, не позволяя себе хозяйничать в личном пространстве доверившегося ему волшебника. Подросток сразу сосредоточился на предложенной сценке и единственное, что почувствовал Гарри, пока Северус не выскользнул обратно, - только легкое головокружение.
- Я вижу, ты себе понравился, - усмехнулся Гарри, разглядывая довольного Северуса, но тот только насмешливо скривил губы и спросил презрительно:
- А кто был тот клоун? Ну... которого я отбросил заклинанием?
- Гилдерой Локхарт. Он преподавал ЗОТИ.
- ЗОТИ? Весело у вас там было... Ну да с этим предметом вечно были какие-то проблемы. А белобрысый мальчик, которого я пытался... поставить против тебя, Драко?
- Верно. Ты рассчитывал, что с твоей помощью он задаст мне жару, - усмехнулся Гарри.
- А ты и тогда был... гмм... достойным противником. А Драко... Ему далеко до Люциуса. Люциус бы с тобой справился.
- Ну-ну... Впрочем, не буду спорить, я уже понял – Люциус для тебя большой авторитет.
Но Северус слушал его крайне не внимательно. Давно Гарри не видел парня таким оживленным. Если честно, то вообще еще не видел его таким, и от этого зрелища Гарри охватили противоположные чувства: с одной стороны, его радовало, что Снейп перестал зажиматься в его присутствии и казался максимально с ним откровенным и естественным, с другой – зацикленность Северуса на Малфоях уже откровенно его злила. «Надо дать ему возможность переварить все это, да и мне нужно решить, как действовать с ним дальше. Но Драко я к нему больше не подпущу».
- Хотя вот парселонг... – продолжал Снейп, азартно сверкая глазами. - Откуда ты знаешь парселонг? Это же мощный дар.
- Случайность. Я пойду, Северус. Думаю, на сегодня тебе хватит пищи для размышлений. И спускайся к ужину на кухню, хватит тут прятаться.
- Хорошо, - рассеянно кивнул Северус, бросая влюбленный взгляд на книгу и явно сосредоточившийся на чем-то своем, очень для него важном.
Выходя, Гарри тепло посмотрел на своего непредсказуемого воспитанника, но тот увлеченно читал учебник, открыв его на предпоследней странице. Глаза Снейпа возбужденно блестели, а худые щеки окрасились лихорадочным румянцем.
