Глава 11Последнее спокойное утро. Сегодня после обеда возвращаются те, кто уезжал домой на каникулы. Геллерт с сожалением думал обо всем этом, монотонно помешивая остывающий кофе. Что и говорить, эти две недели были хороши… Тишина. Спокойствие. Возможность побыть наедине с собой. Теперь, когда в окна обеденного зала щедро лился солнечный свет, никакого Страха не было. Напротив, будущее представлялось в довольно жизнерадостных тонах.
- Завтракаем? – зевнул подошедший Антеро; кинув на стол сложенную пополам газету, он плюхнулся напротив швейцарца и жестом подозвал к себе эльфа.
- Уже заканчиваем. Что пишут? – Гриндельвальд кивнул на газету. «Новое о Старом Свете» - бесплатное еженедельное издание, которое можно было взять в Круглом зале; название дурацкое, но когда в Норвегии выпускается только одна англоязычная газета, выбирать не приходится.
- Понятия не имею, не читал еще, - отозвался финн, щедро намазывая тост джемом. – Можешь полюбопытствовать.
Геллерт развернул газету. Как обычно, всякая чушь вроде «министр Швеции встретился с министром Греции». А это что за рожи?
«В Эдинбурге прошла очередная международная конференция, посвященная проблемам трансфигурации. Главным событием мероприятия стало выступление шестикурсника британской Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора…»
Швейцарец перевел взгляд на фотографию, прилагавшуюся к статье. Парень с длинными темными волосами счастливо и самодовольно улыбался, стоя под прицелами объективов, в окружении ученых мужей.
Очередное юное светило, мать его… Сказал бы я, где вы все скоро окажетесь с вашей трансфигурацией, да только слова такого еще не изобрели.
- Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор. - Геллерт свернул газету трубочкой и швырнул ее на стол. – Как думаешь: родители, давшие своему сыну такое имя – полные кретины, или у них еще есть надежда?
Антеро неопределенно хмыкнул, жуя круассан.
- Ладно, счастливо оставаться. – Гриндельвальд отодвинул пустую чашку. – Пойду наслаждаться последними часами тишины и спокойствия.
***
Тряпка была весьма грязной и вонючей. Иштван испепеляющим взглядом смотрел, как она плавает в ведре, и всеми силами пытался оттянуть момент, когда ему придется взять эту самую тряпку в руки. Да-да, именно в руки, потому что волшебную палочку у него отобрали на время отработки взыскания. Лучше б его сразу вышибли из школы!
Дверь распахнулась, гулко ударившись о стену. Венгр сразу вычислил, что это никак не могла быть профессор Кармила – вряд ли пожилая преподавательница зельеварения открывала двери ногами. Зато такая привычка имелась кое у кого другого.
- О, Йормунганд, укуси меня, чтоб я знал, что это не сон! Неужели гордость Дурмстранга, наш красавчик и богатей, моет полы, как домовой эльф? Нет - как самый настоящий маггл!
- Пошел к черту, Гриндельвальд! – рявкнул Иштван.
- Ой, прости, я тебе тут наследил! – Швейцарец с мерзкой улыбкой расселся на парте. – Больше так не буду!
- Поиздеваться пришел, да?
- Ага, - радостно подтвердил Геллерт.
- Это ты настучал Витфельду про дуэль?
- А если даже и я – что с того?
- За дружка своего испугался, да? Не хотелось смотреть, как он будет ползать у меня в ногах и вылизывать мои ботинки?
- Не хотелось, - вздохнул Гриндельвальд. – Не выношу, когда язык, вылизывающий мои собственные ботинки, касается еще чьей-то обуви.
- Вот как? – В голосе Иштвана появился неподдельный интерес. – И его ты хочешь сделать новым префектом?
- Я думаю, ты согласишься, что мне гораздо приятней видеть в двухцветной мантии Рандвера, чем тебя.
- Почему же ты не выдвинул свою кандидатуру? Это, я думаю, было бы тебе еще приятней.
- Мне не нужно все это, - зевнул Геллерт. – Пусть лучше префектом будет моя «шестерка».
- А если я намекну об этом разговоре Рандверу?
- Ленард, ты, конечно, идиот, но я думал, что даже ты способен прикинуть, кому из нас двоих Рандвер поверит, а кому - нет. Да не переживай ты так, скоро привыкнешь к обычной мантии: фасон у нее такой же, как и у мантии префекта.
- Да клал я на эту мантию! – рявкнул венгр.
- Почему же ты, в таком случае, так рубишься за нее?
Ленард посмотрел на него долгим взглядом.
За место под солнцем надо бороться – так всегда говорила мать, которая полжизни пробивалась из грязи в верхи, окручивая безвольного тюфяка с большим наследством. Тюфяка, который впоследствии стал его отцом. Иштван, ее единственный и горячо любимый сын, не должен был стать таким, как ее муж. Каким угодно, только не таким.
Поэтому в черноволосую голову Ленарда-младшего с ранних лет вбивалось вышеупомянутое изречение о борьбе и солнце.
Он боролся. Он стал префектом – а значит, доказал, что он самый достойный. К четвертому курсу Иштван понял, что эта роль ему надоела, но отказаться от нее он уже не мог. Его одноклассники не замедлили разделиться на два лагеря – тех, кто поддерживал его, и тех, кто был, соответственно, против. И откажись он от мантии префекта, представители второго лагеря незамедлительно сожрут его, а Гриндельвальд, их бессменный вождь, с удовольствием обглодает косточки поверженного врага. Конечно. Мертвого дракона, как известно, каждый горазд пинать.
- Шел бы ты отсюда, - предложил он, отворачиваясь к окну.
- Если встречу кого-нибудь из твоих жополизов – прислать на подмогу?
- Иди на хрен, Гриндельвальд.
Странно. Обычно этот козел выводил его из себя одним своим присутствием, но теперь злости на швейцарца не было. Видимо, приближение Рагнарёка, заключавшегося в снятии с должности префекта, сделало Иштвана безразличным ко всему остальному.
Геллерт слез с парты. Подкалывать противника, который вдруг перестал на тебя реагировать, было неинтересно.
- Ленард!
Молчание.
- Хочешь, я ее тебе оставлю на отработку?
Венгр обернулся – Гриндельвальд держал в руке свою волшебную палочку. И улыбался, сукин сын.
- Я сказал – иди на хрен.
- Отчаянность обреченного, да, Ленард? – с явной издевкой спросил швейцарец.
И не дожидаясь, пока Иштван в третий раз укажет ему точное направление следования, он хлопнул дверью. Посылать мы все умеем, да… Будь у венгра в руках палочка – он все равно ограничился бы этим «иди на хрен». Как жалкий гребаный маггл.
***
Бёдвильд задумчиво водила пальцем по корешкам книг, отыскивая нужное название. Это все про растения… это про камни… опять про растения… Девушка просматривала этот стеллаж уже во второй раз. Похоже, старушка Сванберг уже сама не в курсе, какие книги сейчас есть в библиотеке, а какие – нет.
- Что ищем?
Бёдвильд вздрогнула и уже хотела было ответить, но вовремя одернула себя и, нахмурившись, продолжила разглядывать книги.
- Рандвер сказал, что вы на Рождество ездили в Копенгаген. – Гриндельвальд привалился плечом к стеллажу. – Но вот про то, что ты проглотила язык от восторга, он не упомянул.
- Геллерт, - холодно проговорила шестикурсница, упорно глядя на корешки, - ты думаешь, что можешь сначала втоптать меня в грязь, а теперь вести себя так, будто ничего не произошло?
- А я и не говорю, что ничего не произошло. Вообще-то, я просто хотел поинтересоваться, когда ты вернешь Имерманису его книгу.
- Уже вернула.
- Ого! – присвистнул Гриндельвальд. – Не побоялась к нему пойти?
- Знаешь, я всегда подозревала, что он не ест студентов. Узнал, что хотел? Не смею задерживать.
- Кончай строить из себя обиженную, а. Пораскинь мозгами – я же дал тебе новый смысл жизни, в конце концов.
- Это какой же, если не секрет? – фыркнула шведка.
- А хоркруксы? Думаешь, без меня ты бы узнала про них? Сильно сомневаюсь.
«Возможно, скоро твоя жизнь круто изменится и приобретет новый смысл».
- Еще скажи, что ты дал мне новую жизнь!
- Могу и так выразиться. В конце концов, если ты собираешься серьезно заняться такими исследованиями, твоя жизнь в любом случае разделится на «до» и «после». Сейчас – промежуточный этап.
«Прошлое умерло, а будущее еще не родилось».
- Прими мою безграничную благодарность – и можешь быть свободен. – Бёдвильд принялась в третий раз с преувеличенным интересом разглядывать книги.
- Я надеюсь, ты помнишь, что мы соревнуемся. – Геллерт обошел ее и взял с полки какой-то фолиант.
- Боюсь, что мы не добьемся никаких результатов прежде, чем окончим школу. А где мы будем друг друга искать после седьмого курса?
- Я найду тебя. – Тон швейцарца представлял собой нечто среднее между обещанием и угрозой.
Бёдвильд Гормсон не стала поднимать голову, когда скрипнула дверь кабинета, впустив очередного посетителя. Рабочий день подходил к концу, и она уже порядком устала радостно улыбаться каждому, кто приходил сюда с жалобами на очередное недомогание.
- Здравствуйте, доктор! Я страшно болен. Мне кажется, я скоро сдохну.
Бёдвильд вздрогнула. Этот голос…
В дверях стоял высокий молодой мужчина с волнистыми волосами цвета старого золота и выжидающе смотрел на целительницу, едва заметно улыбаясь.
Бёдвильд медленно поднялась, сомневаясь, верить ей своим глазам или нет.
- Ге… Геллерт? Это ты?
- Признала. Уже неплохо. - Гриндельвальд плюхнулся на стул для пациентов. – Да ты присаживайся, чего стоять-то?
- Подожди… Как ты…
- Какая разница? Я ведь обещал, что найду тебя, помнишь?
Еще бы она не помнила!
- Я думала, ты в Германии!
- Ну, живу я, конечно, там, но что мешает мне на денек выбраться в Швецию, чтобы найти женщину, которую я не видел со школы?
Бёдвильд пристально смотрела на нежданного посетителя. Ничего не осталось от юношеской мягкости, которая, как ни крути, все же присутствовала в его облике, когда они учились в Дурмстранге. Резкое, гордое, надменное лицо. А взгляд… По-прежнему насмешливый, но с той едва уловимой примесью уверенности и твердости, которая бывает у людей, нашедших свое место в жизни.
- Слушай… За что же тебя исключили-то? Я слышала что-то о недопустимых заклятьях… - Бёдвильд встрепенулась. – Ой, извини, я…
- Это уже в прошлом, так что ничего страшного. – Геллерт положил ногу на ногу. – Мне Имерманис на пятом курсе подкинул книжку о заклинаниях, не допущенных министерством к применению. А я вот, хм… решил опробовать парочку. За это и выгнали. А потом я поссорился с родителями и ушел из дома, будучи объявленным позором нашего рода. Некоторое время жил в Англии у своей двоюродной бабки Батильды. Там, кстати, имел честь познакомиться с мистером Альбусом Дамблдором.
От Бёдвильд не укрылось, с какой издевкой произнес он это имя.
- Дамблдор? Да, я что-то слышала о нем… Он ведь занимается трансфигурацией?
- Думаю, теперь этот кретин занимается исключительно самоедством.
- А как ты ухитрился попасть к Хёфлингу? Если ты не закончил школу…
- Я смотрю, ты внимательно следишь за моей деятельностью, – хмыкнул Геллерт.
Щеки Бёдвильд покрылись легким румянцем. Выдвинув ящик, она вынула оттуда номер «Шведского Оракула» трехлетней давности и положила его на стол.
На четвертой странице была напечатана статья о конференции в Зальцбурге, посвященной редким свойствам камней. На большой фотографии посреди текста красовались четыре человека: светлокудрый молодой мужчина обнимал за плечо темноволосого ровесника с озорной мальчишеской улыбкой; рядом стоял сухопарый джентльмен с проседью в бороде, а его держала под руку блондинка с несколько грубоватыми чертами лица. Слева направо: Геллерт Гриндельвальд, Готторм Хаагер, Аларих Хёфлинг, Кримхильд Альтхейм. Мэтр и его блистательные подопечные.
- Мне повезло с друзьями, - проговорил швейцарец. – И нам троим очень повезло с Хёфлингом. Он оказался дельным стариком, для которого значение имели исключительно мозги, а не диплом. Мы сначала ставили кое-какие эксперименты, так сказать, в домашних условиях, а потом решили на свой страх и риск показать все это Алариху. Кримхильд упиралась до последнего, но нас с Готтормом ей было не переспорить. Старина Хёфлинг заинтересовался нашими фокусами со свойствами неочищенного черного агата и устроил нам выступление на конференции. Так что теперь мы широко известны в узких ученых кругах и работаем в хёфлингской лаборатории под Мюнхеном.
- Это… так здорово… - Ничего умнее Бёдвильд придумать не смогла.
- А как у тебя с хоркруксами? – Геллерта, казалось, искренне интересовал ответ.
- Никак, - проговорила фру Гормсон, отводя взгляд. – Я насобирала кучу материала, были кое-какие наметки… Но никто не стал финансировать мои исследования, даже муж не захотел участвовать. А сама я не потяну со своей зарплатой.
- Я тебя предупреждал, глупенькая моя девочка, чтобы ты не связывалась с этой мутью, - снисходительно улыбнулся он.
- А что насчет Даров Смерти? – Бёдвильд постаралась не показывать, как ее задели слова Гриндельвальда.
- Дары Смерти… - задумчиво повторил он. – Я и забыл про них.
Это было правдой лишь на одну треть: мантия Геллерта скрывала от глаз окружающих украденную у Грегоровича Старшую Палочку. А вот поиски Воскрешающего Камня и мантии-невидимки он пока не торопился возобновлять. В конце концов, сейчас у него была интересная работа, верные друзья и относительное благополучие. Но Бёдвильд знать все это было совсем не обязательно.
- Забыл?!
- Ну, не то, чтобы забыл – просто у меня есть масса дел поважней, чем мотаться по свету в поисках какой-то ерунды.
- Ерунды?! – Бёдвильд не могла поверить своим ушам. – И это ты так говоришь о Дарах Смерти, за которые был готов душу продать?!
- Ну да, – с нарочитой небрежностью отозвался Геллерт. – Знаешь, у нас столько планов, что… Короче, работа в лаборатории кипит, и я вот с трудом выкроил пару дней, чтобы тебя навестить. Послезавтра мне снова надо быть в Мюнхене. Да и вообще, я тут подумал – ну что я буду делать со Смертью, если стану ее Повелителем?
- Ну хорошо, а как насчет магглов? Помнится, ты чуть ли не доктрину собирался сочинять…
- Магглы? – Гриндельвальд откинулся на спинку стула. – А ну их!
- Стало быть, про них ты тоже забыл?
- Я ничего не забыл. Но пока они мне не мешают.
Откуда Бёдвильд было знать, что в мюнхенской лаборатории тайком ставились опыты над простецами? И что ее закрытие за использование «живого материала» совпадет с подписанием Версальского мирного договора, позорного для немцев – как для магглов, так и для волшебников? А потом… Подаст в отставку Эрменрих Барнхельм, канцлер магической Германии, и растерянное, мятущееся волшебное сообщество будет зачарованно внимать речам опального ученого Геллерта Гриндельвальда. Магглы! Жалкие низкоорганизованные существа, которые вели, ведут и будут вести кровопролитные бессмысленные войны! Памяти о «Верденской мясорубке» хватит ненадолго! Из-за них страдает великая Германия, втоптанная в грязь, растерзанная, презираемая! Если мы не прекратим это, если не выйдем, наконец, из тени, ее разграбят и сожрут окончательно! Пора волшебникам взять все в свои руки!
Мало-помалу его идеи начнут распространяться и за пределами Германии, пока сторонники знаменитого швейцарца не образуют настоящую армию – агрессивную, опасную, требующую радикальных мер. И всех, кто поддержит идею геноцида магглов, объединит знак Даров Смерти, ошибочно именуемый невеждами Меткой Гриндельвальда. Впрочем, даже его сторонники едва ли задумаются над значением треугольника со вписанными в него окружностью и вертикальной линией. Знак – и знак. Выбрали же себе магглы черный крест с загнутыми концами….
Бёдвильд задумчиво смотрела ему вслед. Пройдет век, и она увидит в утренней газете набранное мелким шрифтом объявление, гласящее, что жестокий тиран и убийца Геллерт Гриндельвальд был найден мертвым на полу своей камеры в Нурменгарде. Но пока он просто-напросто выходил из библиотеки.
