Черное зеркалоПред-предпоследняя глава... Ну что поделаешь: тринадцать глав - тринадцать ударов Биг Бэна. И за все эти удары каждый смог пережить свою маленькую трагедию...
.............
На этот раз она умудрилась обойтись без порядком ему надоевших тайн и мистерий. Все было нудно, чинно и в высшей степени благородно, как подобает настоящей тени: вместо слов к делу. И потому, как только строгая Минерва МакГонагалл вошла в класс, с неподкупной сухостью глядя на своих учеников, тень ничего умнее не придумала, как попытаться запустить в нее чернильницей мистера Блэка, который перестав со скучающим видом глядеть в окно, нервно хватался за призрачные пальцы, пытаясь остановить это вредное создание. Тень, однако, разгоряченная и веселая, не желала замечать его протестующий шепот.
- Спокойно, Сириус, спокойно, это всего лишь иллюзия… – засмеялась она и, потеряв интерес к чернильнице, разжала пальцы.
Та с глухим стуком упала на пол – благо из-за крышки чернила на пол не вылились.
- Исчезни, - зло прошептал Сириус, а тень с сожалением глядела на пол, все еще мечтая напакостить поизощреннее.
- Она все равно ничего не видит, - рассуждала тень. – Разве не замечаешь? На мои действия никто не реагирует…
- Потому что ты есть только в моем воображении, - процедил Блэк сквозь зубы. Вышло достаточно громко.
Ученики с передних парт удивленно повернулись и с еле скрываемой насмешкой глядели на Блэка. Кажется, сочувствующе. Но то было торжествующее сочувствие, от которого, впрочем, никто не застрахован: ни аристократ, ни вшивый сквиб, даже грязнокровкам иногда перепадает.
Сириус постарался скрыть усталое раздражение и потому снова, от нечего делать, уставился в окно и просидел так целый урок, упорно не обращая внимание на хитрые уловки тени, которая смотрела на него весело и чересчур нежно. Как-то по-женски. А потом, немного устав от роли влюбленной, начала мурлыкать себе под нос что-то веселое и невнятное, сумасшедшее.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
- Рем, я тут подумал, - Сириус осторожно устроился под деревом, рядом с другом, продолжая въедливо смотреть куда-то наверх. – Знаешь, я, кажется, с ума схожу…
Ремус ничего не ответил, лишь открыл один глаз и, улыбнувшись, заметил:
- Я тебе об этом с третьего курса говорю, а ты мне не верил.
Глядел он тепло, по-стариковски, однако, не без иронии. И даже как-то осуждающе… - Ты очень расстроил Питера, - заметил вдруг Люпин. – Я никогда его таким не видел… Может, тебе стоит быть с ним помягче?
Сириуса это разозлило:
- Вообще-то, я тебе сейчас о своей проблеме рассказывал, а ты мне про какого-то Питера! – возмущено прошипел он.
Но Рему его возмущение никак не мешало, медленно вздохнув, он по-кошачьи сладко потянулся и, призадумавшись, сказал:
- Знаешь, иногда все несчастья оставляют человека, как только он решает измениться сам. Стать добрее что ли…
- Да ну?
- Ну да, просто вся жизнь и так один сплошной сон, пускай и реальный, но порой просыпаясь от этого сна, мы понимаем, что что-то пропустили. А я могу сказать, чего мы упустили: себя, свое человеческое начало. Вот ты сейчас возвел вокруг иллюзорные стены, заперся в своем мире и скалишься, как кобра, на всех и вся, кто смеет потревожить твое состояние покоя. Да ты, как ребенок, уходишь от своих проблем, и даже не замечаешь, Сириус, что даже если и закрыть глаза и зажмуриться сильно-сильно, проблема от этого не исчезнет, не уменьшится…
- Да что ты знаешь? – Сириус прищурился и усмехнулся. – Что ты знаешь о моих проблемах?
- Только то, что они у тебя от глупых мыслей. Я знаю, что говорю, и могу сказать даже больше: что ты знаешь о настоящих проблемах?
Рем вдруг встал и, по-мальчишески пожав плечами, улыбнулся и пошел, будто и не ссорились и спорили, будто разговаривали о какой-нибудь ерунде, вроде домашнего задания по травологии или решали, куда они пойдут в следующий раз, когда окажутся в Хогсмиде…Чудеса, да и только! Вот только чудес не бывает.
- - - - - - - - - - - - - - -- - - - - -
Он сидел у дерева, красивый и самодостаточный, такой непохожий на других волшебников. И правда, принц, только какой-то не такой: таинственный и мрачный, слишком расчетливый, таких не бывает. Однако этот экземпляр как-то оказался в этом забытом Богом месте. На совершенно чужой ему планете… будто с неба свалился.
Он знал о принце все: что ест, как спит, как сжимает губы, когда сердится, как нежно и ласково улыбается, когда в гневе и как устало смотрит в пустоту, когда сидит вот так, один, не подгоняемый никем.
В нем и, правда, есть что-то собачье, нет, что-то дьявольское, ведь Грим, как он помнил, был Сатаной. И какая разница, что Грим – это анимагическая форма.… Тот же тоже, наверняка, анимаг. Хотя кто этих чертей разберет?
Видимо что-то случилось, если его принц так упорно не желает бежать к своему доброму дружку Поттеру, да и на оборотня наорал… Может, страдает? От чего? – он не знал, знал только, что если страдает, значит, на то есть очень веские основания, а какие – это уже не должно волновать простых смертных. Ведь звезда остается звездой благодаря своей особой недосягаемости и исключительности.
- Петтигрю? – Бэлла подняла бровь и устало на него посмотрела. Она никогда не сердилась, ибо считала это недостойным особы почти королевских кровей. Однако Питер сам не раз видел, как Сириус спокойно и целенаправленно выводил ее из себя, ласково, по-кошачьи мерзко улыбаясь на каждый ее выпад. Бэллу Питер не боялся, кроме презрения она ничего у него не вызывала: слишком высокомерная, слишком пустая, слишком фанатичная… Без ее веры в собственное превосходство она ничто, а следовательно, зачем с ней считаться?
Однако Питер все-таки неуверенно улыбнулся ей и прошептал, угрожающе:
- Ну так что, Бэлла? – кузина Сириуса посерела и поморщилась, с ненавистью глядя на него.
- Неужели ты решил предать своих дружков? – едко спросила она, грех было промолчать.
- Не предать, а доказать им мою преданность…
- Им? – она подняла бровь и засмеялась.- А уж не Блэку ли? По-моему, он один, кто постоянно оспаривает твое право находиться с ними в одном обществе.
- Что сказал Лорд? – перебил ее Питер, чувствуя, как краснеют уши и начинает щипать в носу.
- Сказал, что если хочешь – иди, но знай: назад дороги нет, хотя есть одна, - улыбнулась она. – Ногами вперед…
- Значит до скорого, - улыбнулся Питер и добавил довольно: - все мы там будем, Бэлла, а если и умирать, то уж лучше на стороне победителей.
Она смеялась ему вслед, он был уверен в этом. И только оказавшись в лесу, на первой поляне, он упал на траву и закрыл глаза. Слез не было, было бессилие и обида на проклятого Сириуса за то, что оказался прав: он, Питер Петтигрю, – полное ничтожество и бездарность. Но теперь появилась возможность убедить всех в обратном. Так почему бы не воспользоваться? Все-таки однажды выпадет такой шанс показать Блэку то, чего он добился, а уж тогда они посмотрят, кто достоин жить.
. . . .. . . . . . . . .. . .
Всю дорогу она шла за ним и напевала какую-то песенку. Певунья из нее была так себе: иногда она заметно фальшивила, иногда – неправильно выговаривала слова, из-за чего смысл спетого сильно менялся, и оставалось только что-то ворчать, изредка стараясь перекрикнуть ее вой, или молчать, упорно продвигаясь вперед.
Одним словом: тень.
- Ну? – она вдруг остановилась и перестала петь.
А Сириус отметил, что пела все-таки красиво, эмоционально, хотя в профессионализме заметно уступала.
- Что «ну»?
- Ты сможешь меня выслушать?
- Я весь внимание.
- Нет, - она посмотрела на него. На глаза, кажется, навернулись слезы. И совершенно по-детски, затопав ногами, и энергично покачав головой, тень вскрикнула: - Нет, не так… сможешь ли ты поверить тому, что я тебе скажу?
Она замерла и, тяжело дыша, смотрела на него, будто от того, что он сейчас скажет, будет зависеть ее жизнь. Но Блэк этого не заметил:
- Нет, - ответил он холодно. А потом добавил. – Отстань от меня, займись каким-нибудь делом.
Он и сам не знал зачем он сказал ей это. Ведь ему не хотелось, чтобы она уходила, однако сказанного не воротишь. И играть теперь придется ту роль, какую сам несознательно выбрал. Но тень простит, она всегда прощает и предпочитает не замечать то, что без заведомо ложной скромности оскорбляет ее.
Однако у тени было на этот раз свое мнение. Когда-то ведь она тоже была человеком. А в таком случае, нечто человеческое было даже в ней. Тень вскинула голову:
- Ты не можешь, - заметила она едко. - Ты… - тут она запнулась и, собираясь силами, рывком прошептала: - ведь я же часть тебя.
Будто следуя какому-то театральному сценарию, Сириус вздохнул и заметил ей в тон:
- Ничуть не удивлюсь, если так оно и есть. Ты постоянно следуешь за мной, скоро будешь еще из моей тарелки есть.
Он посмотрел куда-то вверх, на старые скрюченные деревья. И даже показалось, что появились они из мира Биг Бэна. Голубое небо исчезло, лесной шум стих, и Блэк какое-то время всматривался в бездну, раскинувшуюся над ним.
- Но… - тихий голос тени заставил его очнуться. Видение начало исчезать, а почему-то было такое ощущение, что исчезает он сам. – Но я ведь твоя тень…
Тень, конечно же, она. Гадкая ведьма.
- Ну что ж, - усмехнулся Сириус и улыбнулся ласково и тепло, до фальши добро. – Если так, то можешь идти. Ты больше не моя тень. Выбери себе другого хозяина.
Тень сжала губы и, бросив на прощанье злой взгляд, исчезла в ближайших зарослях шиповника, оставив его одного.
. . . . . .. . . .. . . . . …. .. . . . . . . .
Странно было оказаться в своей собственной комнате, заблудившись в лесу. Но еще удивительней было увидеть в зеркале по-стариковски молодого, изможденного мужчину, равнодушно глядящего куда-то вперед. Вздрогнув, Сириус отшатнулся и испуганно посмотрел на свои руки. Они были покрыты морщинами, и через тонкую сухую кожу отчетливо виднелись толстые синие вены. Вот какая она, голубая кровь…
Что-то загудело за спиной, зеркало задрожало и треснуло, не выдержав силы звука. А темная комната куда-то исчезла. В тот же миг исчезать начал и лес, и Хогвартс, виднеющийся за серыми макушками деревьев. Сквозь призму времени в его реальность проник звон ударов Биг Бэна, и все, что окружало Блэка ранее, рухнуло старой ветхой декорацией.
Арка нагло и бесцеремонно вторглась в самостоятельную, казалось, незыблемую жизнь его иллюзии, и теперь раскинулась во всем своем ужасном блеске и великолепии, пропустив сюда и Биг Бэн, монотонно гудящий и отсчитывающий какие-то непонятные движенья времени.
Девять. Десять. Одиннадцать.
Он пробил одиннадцать раз, а потом, заурчав, будто кот, продолжил тихо считать секунды и минуты до предстоящей грозы трагедий.
- А ведь тень была права, - рассеянно подумал Блэк, побледнев и мигом потеряв свою уверенность в себе и в неоспоримости своих действий. Что-то подсказывало ему, что на этот раз сбежать ему не удастся, да и не надо было.
Судьба сыграла с ним, со сбегавшим столько раз от своих проблем, слишком злую шутку, заманив его в то место, откуда не было возврата.
