Глава 11Зима затянулась дольше обычного. Весна пока тоже не радовала. Природа не торопилась присоединиться к ликованию всей Магической Британии. Cолнце не торопилось согреть угрюмое озеро. Не торопилась одеться в беспечную зелень Дракучая Ива, продолжая стоять черным скелетом на фоне хмурого неба. Не торопились оживляться и разного рода твари из зловещего Запретного Леса. Светила небесные днем и ночью, будто случайно роняли на землю чахлые болезненные лучи, словно избавляясь от чего-то ненужного, отслужившего свой срок, приготовленного на выброс. Они не способные были ни согреть, ни осветить, ни обрадовать.
Вот и сегодня из окна своего кабинета на разбросанные по двору Хогвартса немощные, убогие солнечные пятнышки взирала Минерва МакГонагал. Настроение у нее было под стать погоде - раздраженное и взвинченное. За весь день она только один раз почувствовала необходимость сдержать улыбку, когда шла через двор к себе в кабинет. Два первокурсника-слизеринца пытались поймать бледный лучик солнца осколком зеркала. Малолетние натуралисты решили поиграть лучиком с Миссис Норрис, которая в кои-то веки выбралась погреться. Завхозова кошка с нескрываемым презрением прищурив глаза, неодобрительно наблюдала и размышляла, видимо о том, до какого еще идиотизма дойдут эти дети, пока их не застукает хозяин. А еще кошка, наверное, гадала, как среагируют старшекурсники, если на горизонте покажется Филч: примут удар на себя, или успеют предупредить мелкоту. Вот в этом месте Минерва собралась было улыбнуться но, … пересилив себя, нахмурилась. В последнее время она улыбалась все реже, а хмурилась все чаще. И с чего бы это, если жизнь, по идее, должна налаживаться? Страхи и тревоги потихоньку рассеиваются. Враги повержены, зло наказано. Конечно, все эти обнадеживающие перемены произошли «не вдруг». Столько всего случилось… С одной стороны – всеобщее ликование, с другой – гибель Поттеров, предательство и заточение Блэка. А ведь Сириус, не смотря ни на что, был одним из самых любимых ее учеников! Она заставляла себя думать о Питере, как о герое, но не могла отделаться от брезгливой снисходительности, что было самым частым ощущением, когда она вспоминала о нем. А трагедия, разыгравшаяся в доме Лонгботтомов! Сторонники Темного Лорда, обезумевшие, разъяренные или напуганные, метались в отчаянии или в ярости и совершали страшные вещи! Немногим из них, как, например Малфоям, хватило благоразумия, связей и денег, чтобы остаться в стороне от происходящего. Казалось даже, что чета Малфоев сдержано, с достоинством, но все же рада произошедшему. Еще бы, наблюдая за ними обоими в Хогвартсе, Минерва с трудом могла представить униженно склоненными эти две белобрысые головы. Как не старалась она разделить всех на правых и виноватых, на друзей и врагов, досаду, даже боль, испытывала она и за тех и за этих. Ведь большинство из них были когда-то ее студентами. Наивно было бы думать, что «взрослые» бури минуют детей. Особенно досталось «змеёнышам». Дети и подростки жестоки и необъективны. Их психика устроена особым образом. Гораздо легче дети переживают физическую боль, лишения и потерю близких, но ни за что не смирятся и не простят унижения, пренебрежения и презрения. И именно с таким отношением к себе и столкнулись многие слизеринцы. Все, как один по критерию «яблоко от яблони» были причислены к сторонникам Того, Кого не надо. И дети тут же безжалостно подняли знамена «хорошего» против «плохого». И плохими стали все до единого змееныша во главе со своим новым Деканом. Который, кстати, вполне удовлетворял детским представлением о воплощенном Зле. До сих пор ни в Ордене, ни в самом Хогвартсе никто не понимал настойчивости Дамблдора. Ну, добро бы еще сделал его просто преподавателем зельеварения. Так нет, Альбус беззастенчиво давил своим авторитетом и добился назначения Снейпа на должность декана Слизерина. Его не поддерживали родители слизеринцев и попечительский Совет – ни разу у Слизерина не было такого худородного и неопытного декана. Его не поддерживали коллеги и министерство, ссылаясь на отсутствие преподавательского опыта и молодость. Но деканом одного из домов Хогвартса несмотря ни на что стал Северус Снейп.
Минерва нахмурилась и зябко повела плечами. За прошедшие восемь месяцев ей совершенно не в чем было упрекнуть коллегу Снейпа, разве что в своем к нему отношении. Как зельевар – он был безупречен. Как декан для своих студентов - он был, пожалуй, идеален. Как коллега – он был несносен. Минерва поражалась как вздорные избалованные, а теперь еще и ожесточенные и растерянные «змеёныши» так скоро и безоговорочно приняли этого странного и неприятного человека. Она не замечала, как ни старалась разглядеть, ни малейшей любви, трогательности, нежности, проявлений участия ни с одной из сторон. Напротив, Снейп был строг, суров, неприветлив, то есть, совершенно не располагал к доверию. Но они ему доверяли. Более того, они, кажется, его уважали, что было совсем непонятно. Но, с фактами не поспоришь. Уже в ноябре, всего лишь через два месяца с начала его работы в качестве декана, Минерва с удивлением обнаружила, что все ее прогнозы о печальных последствиях скоропалительных назначений не стоят и гнутого кната. Канун Дня всех святых в этом году стал особенным праздником во всех смыслах. Поверженный злодей, всеобщее ликование, отчаянная злодейственная паника сторонников Темного Лорда, справедливое возмездие для Пожирателей смерти и … скорби, слезы, горе и уныние во многих домах магической Британии. «Как же неясна, расплывчата та грань, которая существует между полярными понятиями: радостью и горем, победой и поражением, добром и злом», подумала ведьма и тут же резко вздернула подбородок и поджала тонкие губы. Эти мысли уже из области философии, а философию декан Гриффиндора и профессор трансфигурации Минерва МакГонагал считала чем-то сродни праздной демагогии.
Минерва снова глянула в окно. Там уже и в помине не было никаких солнечных лучиков, зайчиков, кошек и детей. Унылые сумерки конца апреля. «Экая странность! Начало года, все оживает, оттаивает. » Юная Весна оживляет, воскрешает землю. Вымотанные студенты и преподаватели. А впереди еще педсоветы, экзамены, подготовка учебных планов на новый год. Воскреснешь тут, как же! У нас в Хогвартсе «умирает» учебный год». Она швырнула на стол безобидный свиток с чьей-то домашней работой. «Gramen totus resurrect»* - сплошная философия. Тут не воскресать, а скорее … наоборот. Resurgere, resurgam… Вот только этого не хватало!» - совсем уж разозлившись, подумала Минерва. Видимо, пришедшее на ум настолько расстроило гриффиндорского декана, что она даже как-то стала ниже ростом. Всегда прямая спина и гордая посадка головы придавали ей величественный, непримиримый и неприступный вид. Сейчас же Минерва будто ощущала на плечах груз прожитых лет и перенесенных тягот. Так некстати одолевшие ее мысли были одна другой неприятнее. Декан Гриффиндора привыкла считать себя объективной и беспристрастной. Но сегодня, как назло, одно за одно цепляясь, посещали ее пренеприятные размышления: о врагах и друзьях, о проблемах воспитания и о слизеринском декане…. И ко всему прочему еще и латынь припомнилась. А там где появлялись разного рода «resurgere» - следом появлялись и различные неприятности. «И совещание это Альбус совершенно некстати затеял!», - с досадой подумала ведьма и, вздохнув, сосредоточилась на подготовке к предстоящему мероприятию.
***
- А я повторяю, - в который уже раз говорил Снейп, - что студенты Слизерина не имеют привычки без причины прогуливать занятия. Невыполнение домашнего задания – совершенно недопустимо без достаточных оснований. Я сам лично…
- Ах, вот что!!!! Сами, значит?! Лично!? – тут же и с удовольствием подхватила Минерва. – В таком случае, мне все совершенно ясно! Если Вы лично определяете, есть ли основания у Ваших студентов для невыполнения домашних заданий, то абсолютно точно эти основания у них находятся и их более чем достаточно! – Она победно взглянула на Снейпа, а затем оглядела остальных коллег. Вид унылых и совершенно не разделяющих ее порыв к борьбе волшебников расстроил ее. «Чего это я опять завелась на пустом месте? – с удивлением подумала МакГонагал. - Может быть прав Альбус, и на мои постоянные придирки реагирует только Северус? Вон, даже побледнел, хотя, кажется куда еще? Однако старается, держит себя в руках, даже голоса не повысил. Вид у него правда немного растерянный, - невольно улыбнулась декан Гриффиндора. – Естественно, он еще не привык общаться с нами, как с равными, чувствует себя студентом, наверное. Да и с чего ему привыкнуть? Слишком молод. Не говоря уже о характере…. И, к тому же все эти события. – Минерва прогнала улыбку с лица и сочувствие из мыслей. – Сам виноват. Он, в конце концов не ребенок!, - зло подумала она. –
Профессор Снейп! - голос Дамблдора вывел ее из размышлений, и ведьма перевела взгляд на Альбуса. «Странно», - подумала она, - «отчего это Альбус никогда не поддерживает никого против Снейпа, и вместе с тем, никогда прилюдно не берет и его сторону? Вот сейчас, он вроде и меня будто призвал остановиться, и в обращении к Северусу холоден, если не суров? Держит его на коротком поводке? Может это и педагогический маневр, но едва ли он гуманный, – огорченно решила Минерва и сосредоточилась на просматривании своих предложений на будущий учебный год.
***
Со скрипом и нехотя, но лето все-таки приближалось, а с ним и короткие, полные школьных забот, каникулы преподавателей. Уже позади были все экзамены и выпускной бал. Дети должны завтра разъехаться по домам. Как всегда не обошлось без сюрпризов. Директор накануне отъезда решил собрать преподавателей в большой учительской гостиной для какого-то срочного сообщения. Ничего хорошего декан Гриффиндора от этих внезапных инициатив не ждала, потому и пребывала в весьма мрачном ожидании. Из деканов остались только она и Снейп. Филиус благополучно испарился, не дождавшись окончания выпускного бала – у него, видите ли, срочная работа для какой-то конференции. Помона, та еще накануне отбыла куда-то в тропики за очередным растительным монстром. Опыт подсказывал, что это собрание вызвано административными проблемами. А так как коллеги обладали опытом отлынивать от внезапных дополнительных обязанностей, а Снейп – напротив опыта вовсе не имел, собрание не сулило ей ничего хорошего. Минерва устало прикрыла глаза и потянулась в удобном кресле. «Даже в своих комнатах, в личной крепости, не избежать мыслей о Снейпе!» - с досадой подумала она.
В дверь тихо, но настойчиво постучали, и она, разом стряхнув с себя уютную домашнюю расслабленность, выпрямилась и сказала: «Войдите!» И на пороге появился, ну конечно, коллега Снейп. Профессор МакГонагал едва сдержалась, чтобы не зашипеть навстречу гостю. Очевидно, сдержанности ей все-таки не хватило. Снейп выглядел, как человек, который неожиданно понял, что кошка, которой случайно наступили на хвост, по сути, ничем не отличается от тигра перед прыжком. Решив загладить неловкость, она спросила старательно вежливо: «Чем могу быть Вам полезной, Профессор Снейп?» Получилось сухо и резко, и Минерва рассердилась еще больше. Она прямее устроилась в кресле и не мигая уставилась на вошедшего, ожидая ответа. Снейпу явно было менее комфортно чем ей. Минерва понимала, что привести его к ней могли или чрезвычайные обстоятельства, или поручение Директора. Скорее всего, Альбус опять таким изуверским способом решил поспособствовать налаживанию их отношений. Объективно говоря, она понимала, что сама довольно недостойно пользуется всеми своими преимуществами в отношениях с Северусом: и возрастом, и полом, и опытом. Снейп же умудрялся не только защищаться, но и нападать. И делал он это с каждым разом все увереннее и спокойнее. Вот и теперь он быстро взял себя в руки, и, чуть склонив голову и занавесив лицо густыми свисающими прядями, сказал, что Дамблдор просил его зайти за ней для того, чтобы вместе незамедлительно отправиться в гостиную. Минерва коротко кивнула, взглядом выпроводив его за дверь. Она запечатала свои комнаты охранным заклинанием. И хотя произнесла все тихо, не громче выдоха, была уверена, что Снейп слышал и даже тихо хмыкнул. «Надо будет сменить пароль», - подумала она, когда шла за своим спутником, чуть не упираясь носом в его черную, зловеще развевающуюся мантию. «Что за человек! – раздраженно мыслила МакГонагал. – Я же говорила, что со временем ничего не сгладится. С ним совершенно невозможно ладить! Ну, был бы он полным идиотом, совершенным негодяем, бездарностью, карьеристом! Так ведь нет!». На каждое слово она могла бы привести тысячу аргументов «против». Однако, его вид и манеры, да все – заставляло относиться к нему так, словно он был и тем и другим и всем… и даже еще хуже! Все, что относилось к главному слизеринцу, было словно вывернуто наизнанку. В нем раздражали и бледность, и худоба, и спутанные сальные волосы, и темные зловещие одежды. В чернющих глазах, как в колодцах, должны были днем и ночью «отражаться звезды». Куда уж поэтичнее, был бы это кто другой! А вот смотреть в глаза Снейпу у студентов (особенно ее факультета) считалось небезопасным. Тонкие губы его были довольно красивого рисунка, но он, как на зло, вечно кривил их презрительной, брезгливой или недовольной ухмылкой. Его руки, сильные и умелые, как у мастера, красивые и нервные как у аристократа, должны были восхищать. Но мало кто мог оценить их умение в работе. Зато каждый мог видеть, как белеют костяшки пальцев, когда он сжимает кулаки в бессильной ярости. Поразительный по красоте голос, но бесцветное, монотонное звучание в разговоре с собеседниками - нонсенс! Ведь он наверняка умеет говорить иначе. А его манеры! Силы небесные! Все, абсолютно все, что делается этим человеком, делается наоборот, навыворот, «от противного». Минерва даже остановилась, когда эта мысль промелькнула в ее рассуждениях. Мгновенно среагировав на происходящее за его спиной, остановился и ее спутник. Молниеносно, резко, но изящно, он развернулся и быстро выстрелил взглядом, словно сфотографировал окружающую обстановку. Не увидев ничего тревожного, Снейп вопросительно изогнув бровь, посмотрел на женщину. «Еще одна премерзкая привычка», - раздраженно отметила про себя МакГонагал, - «такие брови с таким изгибом - комедианту бы в пору, а не профессору школьному!» Вздернув подбородок, она всем своим видом продемонстрировала, что он ее задерживает, и оба двинулись дальше. «Откуда, откуда в мальчишке столько позерства?» - продолжала думать Минерва, следуя за коллегой. – Он завернулся в свои черные мантии, как в саван и стал похож на приведение. А уж после Того дня и вовсе….», - мотнула она головой, отгоняя мрачные воспоминания. Но разве их отгонишь, когда идешь темными коридорами, дыша в затылок слизеринской «летучей мыши». Тогда, после трех дней всеобщего ликования, он явился в класс не просто бледным, а серым, старым, почти прозрачным. Глаза его горели угольями, и даже у нее в душе заныло, защемило от сочувствия. Школа – это то место, где все про всех знают. Уж ей ли было не знать, что за отношения связывали ее студентов и Снейпа. Но, проявить к нему сочувствие?!!! Да проще с Астрономической башни спрыгнуть и не разбиться! Хотя, она была почти уверена, что именно попытки поддержать его, посочувствовать и помогли ему тогда быстро придти в себя. И опять все навыворот! Принять участие за жалость, считать себя униженным от дружеского внимания? Бред! Для нормального человека…. Но речь-то о Снейпе! А когда его в Азкабан отправили! До сих пор не понимала она отчего Альбус, так его поддерживавший, позволил продержать Северуса в тюрьме около недели. Дамблдор не скрывал своих намерений отстаивать профессора Хогвартса. Неустанно повторял о своем доверии Снейпу, но…. не торопился действовать. Неспешно позволил он допросить обвиняемого, неспешно выслушал обвинения против него. Неспешно назначил день суда. И также, не торопясь и очень эффектно, поручился за Снейпа, и еще через пару дней привез в Хогвартс. Вот уж ничего страшнее этого она не видела. Девчонкой Минерва боялась всех, кого положено было бояться детям. Она боролась со страхами и выросла отважной до безрассудства. Ну, разве что дементоры вызывали у нее неприятные ощущения. Вернувшийся Северус не был похож на дементора, но в глазах у него поселилась пустота. С тех пор и сама МакГонагал без нужды не встречалась взглядом с деканом Слизерина. Только «змеёныши» после всего этого прониклись к нему едва ли не благоговейным уважением. Одного его взгляда, жеста хватало, чтобы они замирали по стойке смирно. Каждое его слово было законом. Да что там, Минерва не могла не признать, что профессор Снейп – самая лучшая кандидатура для того, чтобы быть деканом Слизерина.
***
Все случилось, как и предполагала Минерва. Альбус созвал их для того, чтобы найти добровольца сопровождать детей до Лондона. У профессора Синистры случились семейные обстоятельства, и она отбыла ночью домой. Минерва заготовила длинную, изобилующую доводами причину, по которой она никак не может надзирать за детьми в поезде. Но речью блеснуть не пришлось. Альбус умильно посмотрел на Снейпа и ласково поинтересовался, не сможет ли профессор Снейп взять на себя этот труд. Профессор Снейп поблагодарил директора и коллег за оказанное доверие совершенно бесцветным голосом и с совершенно бесстрастным лицом выслушал советы и наставления. Он осведомился, нет ли еще для него каких-либо поручений, и испросил разрешения вернуться к котлам и недоваренным зельям. Ему конечно, разрешили, и все потихоньку потянулись следом по своим делам. МакГонагал уходила последней. Уже взявшись за ручку двери, она услышала характерный звук, который заставил ее замереть. А раздавшиеся, затем два одновременных восклицания, резко развернули волшебницу на сто восемьдесят градусов…
- Альбус!
- Абигайль!
Могла бы разверзнуться земля под ногами, расколоться небесный свод, проснуться и воззвать к своим недругам спящий под холмом Мерлин - все это было бы невероятно, но Минерва скорее поверила бы этому, чем тому, что она видела сейчас. Посреди кабинета Директора Хогвартса стояла вышедшая из камина женщина, и этой женщиной была Абигайль Тоттенхэм, в девичестве Ризергам. Она стояла, как всегда прямо и невозмутимо, смотрела, как могла только она одна.
- Альбус, сожалею, что не смогла предупредить Вас заранее, без предварительной договоренности, и вынуждена отвлекать от дел. Надеюсь, Вы простите меня? Минерва МакГонагал, рада тебя видеть, и еще более рада тому, что застала здесь и тебя! Мое дело не отнимет у вас обоих много времени.
С годами люди обычно меняются, взрослеют, стареют. Меняться может цвет волос, фигура, походка, привычки, интересы…. Что-то в Абигайль Ризергам тоже изменилась. Ее волосы по-прежнему были цвета темного шоколада, только будто чуть разбавленного молоком. Вздернутый подбородок, тяжелый, холодный взгляд синих глаз и капризно изогнутый, но уже не такой яркий и чувственный рот. Раньше в ее надменном взгляде блестел металл, а голос звучал властно. Теперь – взгляд тускло мерцал свинцовой тяжестью, а голос стал тише и мягче. Аби постарела. Считается, что время меняет всех, но кто сказал, что возраст может изменить Абигайль Ризергам? В одном она не изменится никогда: мир вертится вокруг неё. На памяти Минервы только одна Абигайль могла, например, лишить дара речи Альбуса Дамблдора. Именно это сейчас и происходило. Прошла минута, или больше, но никто так и не двинулся с места, не произнес ни звука.
Повинуясь скорее привычке, чем горячему желанию, Минерва тут же кинулась на помощь директору, который продолжал молча и растерянно глядеть на свою бывшую ученицу. - Я тоже тебе рада, Абигайль Ризергам. Начинай, раз уж считаешь мое присутствие уместным при вашей беседе. В ногах правды нет, давайте присядем, - прости Альбус, что я без спроса взялась командовать здесь, но я, право слово, устала.
Это было похоже на какую-то забытую детскую игру с новыми взрослыми правилами. Все трое обменялись короткими взглядами: Абигайль, вскинув бровь, глянула на Минерву, перевела серьезный взгляд на Дамблдора, нахмурившись, коротко кивнула и села в ближайшее кресло. Произнося приглашение к беседе, Минерва неотрывно смотрела в синие, похожие на густые сумерки глаза Аби, пытаясь угадать, понятна ли цель и причина ее вмешательства. Затем, удовлетворенная явным пониманием, услыхала облегченный вздох Альбуса и тоже присела. Что до директора, то он, не поднимая глаз на гостью и не встречаясь взглядом с коллегой, дождался, пока рассядутся дамы, и только после этого подошел к рабочему столу и сел, тяжело облокотившись локтями о столешницу.
Теперь тишина, плотно окружавшая троих волшебников, была тишиной понимания. О чем бы ни пошла речь, они готовы были понять друг друга.
- Мне бы надо поздравить вас с неожиданной радостью, которая, возможно, изменит наш мир к лучшему, но… потери общие, а особенно - мои личные, не позволяют мне предаться беспечному ликованию. Нет, я конечно рада, но на проявление этой радости у меня нет ни сил, ни времени. Поэтому, если вы позволите, я переду сразу к делу! Альбус, Минерва, мне нужна помощь, лично ваша и помощь Хогвартса.
- Ты знаешь, Абигайль, что все, пришедшие в Хог…
- Знаю, Минерва! Извини, что перебиваю, конечно, знаю, поэтому и позволила себе придти без приглашения. Повторюсь, не задержу вас долго. Мне нужны учебные планы, начиная со второго года обучения: по трансфигурации, по чарам, рунам, нумерологии. А еще - материалы и вопросы для СОВ и ЖАБА за любой год. Остальные дисциплины – с первого года. Мне нужно подготовить мою внучку к экзаменам.
- Помилуй, Абигайль, твоей внучке не может сейчас быть больше семи, восьми лет, зачем все это, да еще и экзаменационные планы? Готовишь очередного самородка?
Минерва не смогла удержаться от усмешки и сразу же пожалела, вспомнив все то, что рассказывали о происшествиях в семье Ризергамов. А потом пожалела еще больше, так как Абигайль не стала сверкать глазами, усмехаться или язвить в ответ. Она коротко глянула на Минерву и та, пожалуй, первый раз за время их знакомства почувствовала, что никогда не сможет простить себе этого неуместного сарказма. Декан Гриффиндора опустила голову, чувствуя, что готова разрыдаться от бессилья.
- Мы все сделаем, Абигайль. - голос Дамблдора поразил Минерву неожиданными нотками то ли раскаяния, то ли извинения, то ли обреченности. - Я перешлю тебе все необходимые материалы в течение недели, тебя это устроит?
- Вполне, спасибо. Я не сомневалась, что найду в вас понимание и участие. Что ж, мне, пожалуй, пора. День был трудный, хлопотный, я сообщу тебе завтра, Альбус, где нас найти. Вполне вероятно, что мы вернемся в Ризергам.
- Что ж, замечательно! Я с удовольствием навещу Ризергам, если ты удостоишь меня приглашением! – попытался закончить шуткой Дамблдор. – Тем более, - продолжил он, совершенно не замечая, что улыбаться кроме него, никто не склонен, - что и у меня есть к тебе просьба.
Абигайль удивленно посмотрела на директора, ожидая продолжения.
- Я хочу попросить тебя кое о чем. Точнее, у меня есть одно предложение, - сказал он. - Это как раз касается учебных планов и преподавания. Хочу порекомендовать тебе одного молодого человека.
- Мы это обсудим, - кивнула гостья. Она поднялась и направилась к камину. Дамблдор тоже встал из-за стола, чтобы проводить ее. Она обернулась, оглядела кабинет директора и, сделав общий кивок, шагнула в камин.
***
Поезд, идущий по расписанию, по своему маршруту, благословенный Хогвартс-экспресс. Куда бы ни вез он юных волшебников, они всегда полны надежд, они спешат не расплескать своих впечатлений, не растерять новых знакомств, новых друзей. Стук колес непременно прогоняет прочь все плохое. За окном мелькает, как в ускоренной съемке, другая жизнь. Она не зависит от того, кто и куда едет в этом странном поезде. Не зависит от того, какие печали или радости путают мысли людей, приникших к окнам купе и коридоров. Жизнь идет своим чередом, идет мимо, там за окном тамбура в котором, прижавшись к стеклу лбом, стоит декан Слизерина Северус Снейп. Его нигде не ждут, он ни к кому не спешит.
