Глава 11ГЛАВА XI
Где она? Почему не пришла? Ха, наверное, испугалась! И правильно. Нет, что-то случилось, наверное. Она не похожа на человека, который бы так поступал в принципе. «Да заткнись! Хватит! Тебе какое дело? Думаешь, если кто-то почувствовал к тебе жалось, значит это тебя спасет? Нет!» - «Заткнись, идиот!»…О, Мерлин, я схожу с ума!..
Малфой был один. Он всегда был один. Все, кто его окружали – маски, как и он сам. Друг для друга на приемах или торжествах они все были безликими улыбающимися чистокровными аристократами, в глазах которых стояла гордость и надменность. Почему-то никто не избирал для себя иной путь. Да потому что выбора не было. «Выбор есть всегда!» - «Заткнись!». Не было его, и точка!
Снежинки мелькали перед глазами, медленно опускаясь на мерзлую землю. Перед глазами Драко проплывали лица из прошлого, его прошлого. «Ну, надо же! У него было прошлое!». Это было под Рождество, когда весь мира знает, что чудеса случаются…
Декабрь 1997
- Драко, - в ответ тишина, - Драко, - уже более властным тоном, в котором чувствовалось раздражение и угроза, - Драко, ты меня слышишь?
Драко стоял на крыльце своего дома. Он чувствовал такую усталость, от которой хотелось убежать, несмотря на то, что все внутри гудело и не подчинялось приказам мозга. Наступало удушье. И вовсе не от «удавки» на костюме – он, как и полагается, был идеальным. Юноша смотрел на падающие снежинки и мечтал.… Мечтал о том, как сможет бросить все это и жить другой жизнью. Но другой жизни он не знал, и понимал, как это глупо. Это даже смешно. Его отец уж точно бы рассмеялся. От таких мыслей становилось грустно, и нападала меланхолия. Резкий голос отца заставил сына едва заметно вздрогнуть, что не осталось без внимания, и повернуться.
- Драко, - сказал Люциус Малфой уже более мягким тоном, увидев, какую власть он все еще имеет над сыном, раз он все еще вздрагивает от его голоса. – Драко, ты готов? Мы с твоей мамой считаем, что появиться всей семьей – это необходимость. Поэтому я настоятельно прошу тебя подчиниться моей просьбе и появиться вместе с нами, - теперь Люциус буравил сына глазами, точно старался просверлить в нем дырку.
Драко знал этот взгляд, и потому его не боялся, но решил быть осмотрительным и осторожным.
- Хорошо, отец. Еще какие-нибудь просьбы будут? – он особенно выделил слово «просьбы», понимая, какую реакцию это возымеет. Люциус был предсказуем в таких вещах: ничто не дрогнуло на его лице, но в глазах упала завеса холодности, и он ответил сухо:
- Нет. Только распоряжения. Через минуту мы отправляемся. Не заставляй нас ждать, - и он зашел в дом.
«Наконец-то. Ему просто необходимо отравлять даже воздух, которым я дышу, не говоря уже о моей жизни. Слабак. Вышколенный слабак, которого научили повиноваться и трястись в тайне от своего повелителя. Ненавижу». Драко вдыхал вечерний воздух. Это был славный декабрь. Какой-то особенный. Несмотря на то, что в его жизни было полно волшебства и магии, в воздухе ощущалось что-то особенное. И воображение отчаянно рисовало нечто неожиданное и радостное. Такой сладкой была эта иллюзия! Но было пора. Сегодня был прием у одной из самых знатных и богатых семей. Очередные, еще одни чистокровные, высокомерные. Все «сливки» общества. Все как всегда. Многозначительные взгляды отца на молодую наследницу. Да, пока что Люциус предоставляет возможность Драко выбирать или хотя бы присматриваться к будущей невесте. Потом же, когда все сроки выйдут, он выберет ее сам. Юноша понимал это, но все эти девушки казались ему куклами. Он не хотел ни для одной из них той участи, которую испытала на себе его мать, когда вышла замуж за Люциуса и стала «миссис Малфой». Он бы во многом не пошел по стопам отца, но как это бывает всегда, у таких наследников нет выбора. Или почти нет, что в прочем-то одно и то же.
Драко медленно развернулся и зашагал в сторону дома. Ему ужасно не хотелось никуда идти. Благо, что сегодня это мучение продлиться недолго – нет особой необходимости долго быть на приеме. Дело в том, что дочь хозяина поместья уже обручена, и интерес для Люциуса здесь был чисто деловой. А поэтому сын ему нужен был лишь как атрибут его успешной жизни и семейного счастья, для этого же он брал и Нарциссу. Что до последней, то ей было все равно – она устала жить внутренними переживаниями, убивая понапрасну время на сожаления о неудачной жизни – она не любила мужа, и что тут скрывать. Она была умной женщиной, и просто на этом не акцентировала внимание. Люциусу было вообще все равно.
Когда Драко вошел в кабинет отца, его уже ждали. Мать была великолепна и шикарно выглядела – как всегда. Люциус знал это, он гордился ей, и тем, что ему досталась такая «выгодная» и хорошая «визитная карточка».
Вечер протекал скучно и монотонно. Добрая половина гостей – Упивающиеся. Да это и неудивительно. Чисто аристократическая тусовка. Драко был мил и холоден весь вечер, сколько мог, а потом устал. Он не находил уединения нигде: ни на балконе, ни на террасе, ни в соседней зале. Везде были люди, объединившиеся в группы и что-то обсуждавшие.
Когда, наконец, юноша нашел библиотеку, он выдохнул с облегчением. Голова гудела, мысли путались и перемешивались, а потом они просто ушли. Сейчас больше всего хотелось очутиться на холодном ветру где-нибудь далеко за пределами Англии, или же сидеть у камина в теплой комнате так далеко, что и представить страшно. Драко неслышно шел меж стеллажей книг, уносящихся ввысь под потолок. Мимо медленно «проплывали» темные переплеты старинных фолиантов, которым должно было быть более ста лет.
В конце библиотеки на задней стене было большое окно – до самого потолка. За ним уже было темно. Снежинки проносились мимо, улетая прочь – ведь они были свободны. Уже где-то совсем близко слышалось потрескивание дров в камине, становилось теплее. Драко завернул за очередной стеллаж уж перед самым окном и остановился: он чуть не налетел на кого-то, кто сидел в кресле у огня, сжавшись в неимоверной маленький по физическим размерам комочек. Он не сразу сообразил, что перед ним человек. Лишь по доносившимся тихим всхлипам он понял, что это девушка. Он тактично хотел оставить ее наедине со своими эмоциями и чувствами, но его заметили. Девушка подскочила, утирая слезы.
- О, прошу прощения. Я не знал, что найду здесь еще одного…э…читателя, - заговорил Малфой, пытаясь выйти из неловкой ситуации. Он вглядывался в лицо этой девушки и находил, что она довольно милая. Нет, она была, скорее, даже красивой. Ее кожа, бледная, как Рождественское Утро, завораживающе мерцала от бликов огня. Глаза глубокого зеленого цвета смотрели с той проницательностью, с какой обычно смотрят мудрецы, прочитывая своего собеседника, точно книгу. Пушистые ресницы бросали тень на щеки, тронутые легким румянцем от слез. Ее светлые волосы, почти белые, были когда-то, возможно утром, заплетены в косу, но сейчас они растрепались и красиво раскидались по плечам и спине. На таинственной незнакомке было платье красивого насыщенного фиалкового цвета, которое оттеняло ее мраморную кожу и выявляло все достоинства и гармоничные черты лица. Девушка смотрела на своего «гостя» с интересом, хотя в ее глазах и читалась усмешка. От слез не осталось и следа, и теперь в ее глазах играли искорки. Драко заметил эту перемену и был рад тому, что не станет свидетелем какой-нибудь бурной сцены девичьих страданий – она быстро пришла в себя.
- Нас не представили друг другу, - сказала незнакомка и шагнула к Малфою, - Эвелина Гелерот, - и протянула ему руку для шаблонного поцелуя.
Малфой на автомате поцеловал ее руку, а в голове никак не укладывалось: она – дочь хозяина этого дома, она – та самая девушка, которая обручена с Эдгаром Стивенсоном. Это – она, которая только что плакала, сидя в кресле своей библиотеки. Эта та девушка, о характере и магической силе которой ходят легенды!
- Драко Малфой, - отчеканил Малфой. Девушка рассмеялась уже совершенно другим смехом:
- Я знаю, кто ты. Ты – сын Люциуса Малфоя, который набивается в «хорошие друзья» к моему отцу, - и она зло посмотрела на него, продолжая улыбаться. От такой улыбки Драко сделалось не по себе, но ведь и он был не из робкого десятка. Однако сказки о силе влияния на людей Эвелин подтверждались, и если не полностью, то на половину точно.
- Пожалуй, я оставлю вас наедине с вашими мыслями, и не буду долее докучать своим присутствием, - Драко максимально холодно высказался, соблюдая все приличия, но, пытаясь уйти от такого воздействия.
- Ну, как же так! На моем месте ни одна девушка не отпустила бы вас, мистер Малфой: оказаться вдвоем, со Слизеринским Принцем в одном помещении, где больше никого нет – это редкий шанс, и я не могу позволить этому шансу ускользнуть из моих рук, - она сделала шаг к нему на встречу и засмеялась. На этот раз в ее голосе слышались новые нотки, которых не было раньше. И это страшно завораживало Драко. Он хотел уйти и в то же время не мог.
Они молчали какое-то время, а затем стали разговаривать. Они говорили и говорили, а время утекало как песок сквозь пальцы. Сначала это были колкие фразочки и резкие шуточки. Затем они перешли на спокойный разговор. А потом и вовсе стали говорить на личные темы: они раскрывались друг для друга, и каждый давал что-то новое. Эвелин сидела в кресле, Драко – тоже в кресле напротив. Они не замечали времени. И с каждой минутой завязки масок на их лицах слабели, а потом и вовсе были сброшены – все карты раскрыты. Эвелин рассказывала свою чудовищную историю детства, потом юности, а потом и замужества. Эта помолвка – ее гранитная плита на могиле, в которую ее зарывают с детства. Драко слушал и холодел по мере ее рассказа: его жизнь – просто сказка по сравнению с тем, что пришлось пережить Эвелине. Сначала она говорила с безразличием, потом голос дрожал, и она сдерживалась, а потом слезы блестели на щеках…. Но она была сильной даже в этот момент.
И никто из присутствующих в зале на приеме не знал, что буквально за соседней стеной два совершенно чужих и незнакомых человека стали самыми близкими людьми на Земле и во всем Мире…. Они могли замолчать и продолжать вести немой диалог. Они могли говорить ничего незначащие фразы и понимать друг друга. Они могли смеяться, но каждый плакал о своем. Они могли грустить, на каждый улыбался о том, что они сейчас рядом и понимают друг друга.
В тот вечер они расстались в дверях этой библиотеки и поклялись, что встретятся снова. Теперь они были…нет, не друзьями…они просто были близкими…самыми близкими. Это как вторая половинка души. Но о безысходности своего положения каждый старался не думать. У Эвелины через месяц была свадьба, а над семьей Драко постепенно нависала темная туча: тяжелый год и все его последствия.
Когда Драко вошел в зал, отец встретил его испепеляющим взглядом. «Кажется, меня ждут объяснения с отцом сегодня вечером» - подумал Малфой и стал неспешно продвигаться средь стоящих гостей. Уже в шаге от Люциуса он столкнулся с человеком, которому раньше не был представлен. Высокий брюнет с карими глазами и жесткими чертами лица, будто его ваял какой-то грубый скульптор. Их взгляды встретились. Малфой боялся, что его чудовищная догадка окажется верной.
- Вы должно быть, Драко Малфой? – незнакомец говорил стальным высоким голосом. Драко отметил про себя, что обычно таким голосом хорошо отдаются команды палочке, вроде: «Круцио» или «Авада Кедавра».
- А вы…
- Эдгар Стивенсон. Много о вас слышал, мистер Малфой, - Стивенсон протянул руку. Они обменялись рукопожатиями.
- Возможно, вам еще не посчастливилось познакомиться с моей невестой, - продолжил новый знакомый как раз тогда, когда Драко хотел извиниться и поспешить убраться от него подальше. – Эвелин, моя красавица, - он обернулся через правое плечо, подзывая кого-то. Но Малфой знал, что Эвелин сейчас не может быть здесь – еще минуту назад она направилась совершенно в противоположную сторону замка и была на гране истерики. Послышались легкие шаги, и среди спин гостей мелькнул фрагмент фиалкового платья. Малфой застыл. Спустя секунду, к ним подошла…. Эвелин. Узнать ее было совершенно невозможно: на лице ни следа слез или огорчений, никаких эмоций – лишь улыбка; вновь безупречная прическа, грациозные движения.
Уже стоя у окна своей комнаты, когда звезды начали бледнеть на предрассветном небе, Драко Малфой думал, почему жизнь бывает так изощренна в наказаниях. Почему судьбы людей так ломаются? И, в сущности, это часто касается аристократов. Простым людям неведомы страдания такого характера: их заботит быт. Наверное, есть такой закон, что если у тебя есть деньги и статус крови, ты будешь несчастен и лишен какого бы то ни было выбора в жизни. Снежинки кружились в своем последнем танце. Начинался новый день.
Драко открыл глаза. Воспоминания увели его дальше, чем он рассчитывал, и поэтому ему понадобилось какое-то время, что бы прийти в себя после такого экскурса в прошлое. Раньше было больно вспоминать, а сейчас уже легче. Потому что время прошло. Оно лечит, но не все и не всех.
Сидя на полу, Драко увидел под своей кроватью листок. Очевидно, он улетел туда, когда Гермиона Грейнджер складывала в папку все документы. Спросив у охранника, можно ли выдать ему перо и чернила, Малфой принялся записывать все то, о чем он только что вспоминал. В голову приходило много новых мыслей, и их нельзя было забыть. К тому же, если Грейнджер сегодня не придет – незачем попусту терять день и время.
Было еще темно, но солнце вставало далеко-далеко на Востоке.
