Глава 11Глава одиннадцатая
Вскоре после этого случая мы подъехали к новому лесу. На опушке мы сделали привал, так как, по словам Этельреда, в пути нам едва ли удастся найти место для полноценного отдыха. Я заметила на его лице выражение крайней озабоченности. Это не было страхом, нет, это чувство не могло быть ему знакомым, но – сильная тревога, причину которой он не захотел объяснить. А когда мы расположились на привале, рыцарь ушёл на разведку.
Я стала осматриваться. Что могло обеспокоить нашего рыцаря? Лес, как лес. Здесь росли разные деревья – ореховые, дубы…
Мне бросилось в глаза одно дерево, растущее возле самой тропы. Оно было здесь самым высоким и красивым. Создавалось такое впечатление, словно какой-то шутник облил ствол великана жидким серебром, перед чем не поленился и, забравшись на самую верхотуру, раскрасил каждый лист золотом. Именно золотом, а не золотой краской. А корень, вылезший на поверхность, отливал бронзой с серебряными и золотыми вкраплениями. Я невольно залюбовалась этим ювелирно-растительным шедевром и даже не заметила, как ко мне подошёл Родни.
- Это златолист, - сказал он. – Эти деревья очень ценные, но добыть их не слишком просто, так как эти красавцы растут чаще всего по соседству с тёмными кланами. И чем опаснее их соседи, тем больше произрастает здесь златолистов и тем они красивее.
- Поэтому вы и не хотите идти через лес? Из-за этих соседей? – спросила я, но Родни не ответил и вернулся на своё место, под дубом, достал свои карты и углубился в их изучение.
Четвёрка эльфов – Амор и Туас после примирения перестали быть пленниками и стали полноценными членами нашего отряда, - расположилась под высокой берёзой. Я заметила, что они тоже встревожены. Это было очень странно, так как они были лесными эльфами и, вроде, должны были обрадоваться, что у них есть возможность вернуться в родную стихию, но, несмотря на это, судя по их лицам, все хотели оказаться сейчас в другом месте.
Родни весь напрягся, он постоянно озирался по сторонам, явно ожидая какого-то подвоха со стороны леса, даже этих красивых высоких деревьев, слегка покачивавшихся под дуновением ветерка.
Элвин подошёл к магу и стал его уговаривать ехать в обход, ему явно здесь не нравилось. Но мой наставник отрицательно покачал головой.
- Извини, друг, я бы и сам рад оказаться сейчас где-нибудь в другом месте, но это невозможно. Ты сам знаешь, что этот лес один из крупнейших в этой местности, если мы пойдём в обход, это займёт недели две, как предельный минимум, а у нас каждый день на вес золота. Здесь, - он указал на тропу, видневшуюся среди стволов, - всего лишь перемычка, по ней нам предстоит идти три-четыре дня, после чего мы сможем уже вздохнуть свободнее.
Ко мне подсел Элрик, было видно, что мальчик тоже очень испуган, куда пропала его обычная весёлость и озорной огонёк в глазах?
– А ты что-нибудь знаешь про этот лес? – спросила я у него.
- Я сам здесь не бывал, но Этельред – был, - ответил ребёнок. – Он рассказывал, что в этом лесу происходят весьма странные вещи. И другие, кто выходил из леса или знает о нём больше, чем остальные, считают, что здесь есть какая-то великая тайна, которую лес всячески оберегает от пришельцев. Всех запугивает, а иногда и убивает. Мы дважды проезжали по этой местности, и оба раза Этельред предпочитал объехать лес стороной, хотя время пути на этом и теряется. И я не понимаю, почему на этот раз он ведёт нас здесь, чем это наша нынешняя миссия так важна, что нельзя потратить больше времени, но проехать более безопасной дорогой? Этельред далеко не трус, но он оба раза предупреждал меня, чтобы я и близко к лесу не подходил!
Я покачала головой. Неужели это и в самом деле настолько серьёзно? И нет никакой возможности миновать этот чёртов лес? Да, Аумер предупреждал, что нет возможности создать молниеносный магический переход до конечного пункта нашего путешествия… но, может, Родни удастся создать такой переход – хотя бы только через этот лес?
В этот момент вернулся Этельред, он бросил сердитый взгляд на Родни, и подошёл к Франсуа, который настраивал свой арбалет. Они обменялись парой слов, француз при этом тоже напрягся, в глазах появилась крайняя озабоченность.
Я решила поговорить с нашими проводниками.
- Вы можете сказать, в конце концов, что здесь происходит? – спросила я. – Я же вижу, что вы от меня что-то скрываете, к тому же, Элрик мне только что рассказал, что в этом лесу происходит что-то таинственное и отсюда не все выходят, это действительно так?
При моих словах Франсуа и Этельред многозначительно переглянулись.
- Это Лес Миражей и этим всё сказано, - ответил Франсуа, вглядываясь в темнеющие заросли. – Немногие, кому удалось оттуда выбраться, рассказывали о нём страшные вещи. К счастью, наш отряд достаточно многочисленен и я надеюсь, что с нами ничего не случится.
- Я бы не стал так оптимистично говорить, - возразил рыцарь. - Бывало, здесь пропадали и более многочисленные отряды, чем наш. Но у нас нет другого выхода, и пропадать нет резона, будем пробираться через лес и будь, что будет. Самое главное при этом – держать себя в руках, что бы ни происходило вокруг. Дисциплина – важнее всего в подобной ситуации. Соберитесь, поменьше отвлекайтесь по мелочам и постарайтесь сосредоточиться исключительно на дороге. Кстати, мне удалось всё же найти тропинку, которая не внушает мне таких опасений, как другие, возможно, и пройдём.
Но пройти было не так-то просто, дороги, как таковой, не было, лес был очень густым. Поэтому построение изменилось, впереди, указывая дорогу, ехал крестоносец, за ним – Родни на своём массивном быке. Животное было самым габаритным изо всех, что у нас были, и за ним оставалось нечто, вроде тропы, по которой двигались все остальные, пригнувшись чуть ли не к самой шее своих скакунов, чтобы не получить по лицу какой-нибудь особо колючей и настырной веткой. Впрочем, иногда кусты начинали распрямляться слишком рано и тогда замыкавшие шествие Осмунд и Франсуа начинали вполголоса ругаться и потирать ушибленные бока. Эльфам было проще всех, казалось, сам лес их узнавал и уступал дорогу. Сложнее всего приходилось мне, лес так и стремился отхлестать и меня, и Бестию, так что я теперь отлично понимала, что должны были чувствовать несчастные солдаты, приговорённые к наказанию шпицрутенами. В конце концов, я окрикнула идущих впереди товарищей, и спросила, когда же, наконец, этот ад закончится и где начинается тропинка, обещанная нам рыцарем. Мне не терпелось сделать остановку и обработать ссадины.
- Терпеть осталось недолго, - отозвался Этельред. – Впереди уже поляна, там немного отдохнём, и оттуда начинается та самая тропа.
- А если при помощи магии… - заикнулась, было я, но продолжить не смогла.
- К сожалению, колдовать здесь нельзя, - сказал Родни. – Местные флюиды самым коренным образом отражаются на магии. Я подозреваю, что здесь поработало множество самых всевозможных чародеев, и аннулировать результаты их воздействия на лес никак невозможно.
Действительно, очень скоро мы, расцарапанные в кровь, выехали на поляну. Вернее, сначала на неё выехал Этельред, велев остальным оставаться в зарослях кустарника, весьма не подходящего для этого в виду своей колючести. И только через несколько минут он взмахом руки разрешил нам выбраться наружу. Я с облегчением сползла с Бестии, которая находилась в весьма плачевном состоянии. Бедная пантера чуть только не плакала от боли, она так сбила свои лапы, что едва могла передвигаться. Я достала свои склянки с зельями и обработала раны своей четвероногой напарницы.
Впрочем, пострадали не только мы с Бестией, весь отряд представлял собой весьма живописное зрелище. Одежда у всех была порвана и утыкана всевозможными колючками, эльфы представляли собой просто ходячее пособие по местной ботанике. Колючки были у них везде – в одежде, сапогах, волосах, коже… Остальные были хотя бы частично защищены от кустов, а им, идущим пешком, было сложнее всего. И теперь, выбравшись из этого колючего ада, все четверо принялись вытаскивать друг из дружки все эти колючки, имеющие самые всевозможные формы – от обычной иглы до многоярусной спирали. Я посмотрела на свои склянки и усомнилась, хватит ли моих запасов заживляющего зелья, чтобы обработать все эти царапины. Притом, что остальные тоже несли на себе отпечаток только что проделанного пути. Была порвана застёжка мантии Родни, и теперь мой учитель был вынужден придерживать её рукой, чтобы эта накидка не слетела с него – я уже знала, что утрата магических регалий даже для начинающего мага – великий позор. Руки его были окровавлены, на щеке – широкая и длинная тёмная полоса, оставленная ударом ветки. У Этельреда тоже была рассечена щека, кроме того, из пореза над бровью у него текла кровь, заливая всю правую сторону лица. Элрик чуть слышно подвывал – я видела, что он весь исцарапан, но голосить боялся – то ли от того, что он боялся схлопотать от своего покровителя, то ли, чтобы не привлечь внимание агрессивных тварей, которые могли оказаться в зарослях неподалёку от нашей стоянки.
Осмунд опять потерял свою бандану и мне пришлось обрабатывать ещё и его башку, причём «Железный Кулак» постоянно ругался и рычал. На Франсуа мазь, как я того и боялась, закончилась, но Родни запретил готовить зелья или собирать травы в данной местности.
- Твои зелья – самые простые, примитивные, - сказал он, - такими пользуются почти все, даже не имеющие звания целителя самого низкого уровня. И в то же время их очень сложно нейтрализовать, для этого необходима очень мощная магия – только для того, чтобы ослабить их воздействие или свести на нет. Но в отношении твоих зелий это едва ли кому-то понадобится, так как их свойства…. Не слишком серьёзны и сильны. В противном случае я бы запретил тебе их использовать.
На этой поляне было решено заночевать – животные совсем обессилели, да и эльфы, при всей своей выносливости, выбились из сил, без длительного привала дальнейшее путешествие не представлялось возможным. Я с радостью размяла ноги и стала помогать Элрику и Франсуа собирать хворост для костра. Карлтон сразу же достал из сумки припасы, отстегнул от сёдельной луки свой «безразмерный» котелок - он казался совсем небольшим на вид и меня всегда удивляло то, что в него вмещалось достаточно еды, чтобы накормить всю нашу ораву. Сейчас же, разглядывая свою посудину, кашевар недовольно нахмурился.
- Кормить вас придётся в два захода, - сказал тавлиец. - Раньше на котле стояло специальное заклятье, увеличивающие его объём, но в лесу оно не работает. Надеюсь, когда мы отсюда выйдем, ситуация исправится.
Что же, Родни предупреждал, что магия здесь не срабатывает, как нужно. Будем надеяться, что заклинание только дезактивировалось.
Первыми свою порцию получили мы с Элриком, Франсуа и дроу. Родни, Элвин, Этельред, Осмунд и сам Карлтон разделили между собой второй котелок. Правда, бугай выглядел крайне недовольным, так как был чрезвычайно прожорлив, а нынешняя его порция была, чуть ли не втрое меньше той, которую он получал прежде. Карлтон в ответ на свирепый взгляд только развёл руками: что я могу здесь поделать? Довольствуйся тем, что дают, или сам готовь для себя, если мало.
Идти нам предстояло ещё очень долго, до заветной цели мы не прошли и половины пути. Нам предстояло ещё несколько дней идти через Лес Миражей, потом – через луг и – горы. Горы, по словам Родни - высоченные, и гряда очень длинная, так что идти придётся через проходные пещеры, что тоже не самое большое удовольствие. По ним мало кто проходил, и эти немногие после этого были совсем деморализованные, и малейшее упоминание о горах и пещерах вызывали у них нервную дрожь. Но, к сожалению, это был единственный способ пройти через горы, не потеряв при этом слишком много времени. От выхода из пещер – ещё треть пути до Египта, где нам предстоит искать артефакт. То есть – до границы, потому как, безусловно, сетианцы не прячут свою добычу именно на ней, скорее всего, придётся пробираться в самую глубь страны, немаленькой, если верить моим проводникам. И, что самое неприятное – никто из моих спутников не имеет точных данных о том, где именно может находиться украшение, так что его предстоит ещё искать! Аумер и его коллеги, безусловно, сейчас пытаются высчитать хотя бы примерное нахождение артефакта, но уверенности, что это у них получится, не было даже у Родни, хотя он обожал своего учителя и считал его величайшим магом – после Древних.
- …Как же мы будем искать этот браслет?! Вы хотя бы знаете – приблизительно – где расположен центр их культа или такового нет, как такового? – спросила я у своего наставника.
- Точно тебе этого сказать никто не сможет. Есть предположение, что он может быть в районе Мемфиса, но мы не уверены, что браслет именно там. Предыдущая экспедиция нашла артефакт в том районе, но после этого нашим врагам стало ясно, что, для того, чтобы уберечь свою добычу, им нужно её перепрятать. Мы в основном сейчас рассчитываем на тамошних наших друзей, они сейчас тоже пытаются выяснить, что и как.
Я пожала плечами. Очень надеюсь, что мы дойдём до Египта в полном составе. Из нашего отряда только Франсуа и Этельред были в Египте и знают те места и обычаи. И если они, не приведи господи, не смогут нас сопровождать в виду своей гибели, а это, если верить предостережениям Аумера, Родни, Этельреда, вполне возможно, то как мы будем искать этих самых местных друзей? И как они к нам отнесутся? Пока из немногочисленных разговоров я знала, что местные египтяне, с которыми нам предстоит столкнуться - не самые милые и гостеприимные ребята.
Как раз тогда, когда я предавалась своим размышлениям, к нашему костру неожиданно приблизился какой-то старик, с длинной седой бородой, в серой хламиде, изготовленной из мешковины, как и шляпа с широкими полями.
- Кто ты? – спросил Этельред. – Присаживайся.
Старик оставался стоять, даже не повернул головы в сторону рыцаря и никак не отреагировал на его предложение, словно никого справа от него не было. Франсуа предположил, что дедушка не очень хорошо видит и слышит – на вид ему было лет девяносто, как минимум, - и решил помочь. Но, не успел он приблизиться к гостю, как тот исчез, растаяв в воздухе, словно его здесь и не было. Все были удивлены, стали озираться по сторонам, Франсуа так и замер с протянутой рукой и глуповатым выражением лица. Я, было, засмеялась, но подумала, что выглядела не лучше, когда обнаружила исчезновение рельсов трамвайной остановки. Но таинственное исчезновение старика казалось мне сейчас ещё круче, я не понимала, что сейчас произошло?
- Мираж, - сказал Родни, только он и оставался невозмутимым. – Нам надо быть готовыми к тому, что в этом лесу часто будут мерещиться вещи, которых на самом деле не существует.
- Только этого мне и не хватало для полноты счастья, - пробормотала я. Впрочем, я старалась по сторонам не смотреть и не думать о том, что нас ждёт впереди – у меня на коленях лежала раскрытая книга, и я пыталась запомнить значение хотя бы каких-то рун. Память у меня всегда была хорошая, я никогда на неё особо не жаловалась, но - сложности заключались в том, что некоторые руны были чрезвычайно похожи друг на друга, а значения имели самые разные! Попробуй пойми, что последует после того, как бросишь наземь руну – то ли разведёшь огонь, то ли превратишь ничтожный камешек в какое-то чудовище, то ли… А это было ещё самое начало обучения!
В течение вечера мы ещё несколько раз видели разных зверей, эльфы пытались подстрелить их про запас, но безуспешно, стрелы пролетали сквозь свою цель, а та лопалась, как мыльный пузырь. Правда, одного настоящего оленя, в конце концов, удалось добыть, его разделали и уложили мясо в специальный мешок. Благодаря этому мясом мы были обеспечены надолго.
Ночь прошла без происшествий, а утром мы опять двинулись в путь. Бестия теперь буквально прицепилась к хвосту Торо, на которого нагрузили оленину, и рычала на Верного, который тоже периодически пытался пристроиться к этому восхитительному аромату. И нам с Карлтоном приходилось придерживать своих животных. Медведь, к моему удивлению, был безучастен к запаху, который, по-моему, должен был его привлекать и дразнить. У него что – насморк? Или Осмунд его так натренировал? Или это совершенно новый, неизвестный мне вид медведей-вегетарианцев? Ничего не понимаю. Карлтон и эльфы тоже посматривают на него с недоумением, им так и не удалось уложить мясо так, чтобы запах не просочился ни в коей мере. Но мишка, опустив морду к самой земле, идёт, как кажется, вслепую, Осмунд абсолютно спокоен, смотрит куда-то в небо и даже не пытается управлять своим зверем. Ладно, одной проблемой меньше, и на том спасибо.
Ехать стало намного легче, наконец появилась настоящая тропинка, хотя и очень узкая. Поэтому ехать приходилось опять таки длинной цепочкой, но в то же самое время протаптывать себе дорогу в буквальном смысле этого выражения не надо было и мягкие лапки Бестии ничего не травмировало, как и головы седоков. Теперь можно было немного расслабиться и сосредоточиться на том, чтобы удержать Бестию, порывающуюся добраться до ароматного груза у Торо. Заметив это, при первой же возможности Родни сумел незаметно уступить дорогу и мне, и ещё, на всякий случай, Карлтону. Благодаря этому манёвру, кошка оказалась отрезанной от источника вкусного запаха, что ей очень не понравилась, она даже завыла от горя. Я потрепала её по голове и пустила её более быстрым шагом, чтобы отвлечь от такого огорчения.
Через полчаса пришлось остановиться. Возле тропы на пенёчке сидел маленький ребёнок, лет пяти, не больше, горько плакал и звал маму. Я бросилась к нему, но, стоило мне приблизиться к малышу на расстояние пяти шагов, как он исчез – и он сам, и пень. Опять мираж!
Потом дорогу нам преградил большой торговый караван. Этельред решил, что, раз есть место для них, то и мы можем ехать более кучно. Но внезапно Бестия завыла, словно предупреждая нас о чём-то, начала сопротивляться, Верный тоже взбунтовался. Вперёд выехал Элрик на своём муле, но тут же и вылетел из седла, сброшенный длинным суком. Мираж.
Миражом была и волчья стая, преследовавшая здоровенного кабана, и мой зловещий всадник, которого я уже однажды видела – весь в чёрном и на вороном коне. Когда я пыталась выяснить у своих товарищей, кто этот всадник, мне никто не ответил. Родни только покачал головой, в его глазах отразилась новая тревога. Мне это очень не понравилось, но больше я ни о чём не спрашивала.
Мы уже свыклись с многочисленными миражами, и когда мимо нас пробежала девушка в разорванном платье, преследуемая несколькими мужиками в нарядах из звериных шкур, на крики о помощи мы даже не оглянулись – к таким фокусам мы уже привыкли и не позволяли им сбивать себя с толку.
Ехали мы долго, очень долго, и только когда животные начали спотыкаться от усталости, Этельред указал на хорошую полянку для отдыха и обеда, состоящего из нескольких кусков оленины, которые Карлтон сейчас просто зажарил на металлическом пруте, который неизвестно, зачем таскал с собой. После обеда все расположились на отдых, я тоже прилегла под деревом и задремала, положив голову на Бестию.
…Пробуждение было ужасным. Я находилась совсем в другом месте, а именно – посреди довольно большого селения, на площади у столба, к которому была крепко привязана, на пару с другой девушкой. Присмотревшись, я, к своему удивлению, узнала в ней ту самую, которую мы видели в лесу и приняли за очередной мираж. Теперь стало понятно, что и она, и погоня за ней были реальностью, а когда на площади появилось несколько дикарей в шкурах, сомнения в этом сами по себе отпали.
Дикари развели костёр неподалёку от нас, я пришла было в ужас, решив, что на огне собираются зажарить нас с соседкой, но другие мужики приволокли здоровенного кабана, насадили его на вертел и повесили над огнём. Успокоившись на счёт того, что нас есть не собираются, я решила присмотреться к этим лесным жителям, чтобы определить, что же меня может ожидать.
Эти существа явно не были полноценными людьми, они скорее походили на неандертальцев. У них были густые всклокоченные волосы, напоминающие шерсть животных, низкие лбы, темные, близко посаженные глаза и широкие носы с раздувающимися ноздрями. Под стать внешности была и одежда этих существ, сооружённая из звериных шкур, соединённых при помощи прочных длинных жил. Эти дикари громко переговаривались между собой, издавая неприятные гортанные звуки, периодически поглядывали в нашу сторону. Один из них, самый рослый, и, как мне показалось, самый уродливый, подошёл к нашему столбу, взял меня грязной, вонючей лапой за подбородок и поднял мою голову. Я пыталась отвернуться, но дикарь держал меня мёртвой хваткой, и мне осталось только закрыть глаза, чтобы не видеть его безобразия, а исходящий от него аромат сводил с ума. Наконец раздался рык, издаваемый явно другой глоткой, и гигант оставил меня в покое, присоединился к своим дружкам, хлопочущим у костра, но продолжал оглядываться в нашу сторону и скалить гнилые зубы. Мне стало так плохо, как плохо мне ещё не было никогда.
Потом появились дети. Некоторые из них, те, что были постарше, были одеты в те же шкуры, что и взрослые, младшие были голые, но и те, и другие, были такие же безобразные, как и взрослые. Они бросились к жаркому, но подойти вплотную не осмелились, сели неподалёку и не сводили глаз с туши, тоненько подвывая. Трое заметили нас, подошли поближе к столбу, и стали строить всевозможные рожи, а потом и бросать в нас камнями, но, к счастью, это продолжалось недолго, так как появилась женщина – менее безобразная, чем мужчины, по крайней мере, она была не такая косматая и нос её имел другую форму – и прогнала озорников, надавав таких тумаков, что те разбежались с пронзительным рёвом. Женщина в свою очередь посмотрела на нас, и мне показалось, что в тёмных глазах отражается не только любопытство, но даже сострадание. Но это продолжалось всего минуту, после чего дикарка отвернулась и ушла.
- Стой, вернись! Развяжи меня! – громко закричала я, пытаясь снова привлечь к себе её внимание, но тщетно, она продолжала удаляться. – Кто вы такие и почему удерживаете нас?!
И тут неожиданно я услышала тихий, как лёгкое дуновение ветра, голос:
- Стой тихо, не надо шуметь и привлекать к себе внимание. Мы в руках лесных варваров и если их разозлить, они могут сделать с нами всё, что угодно.
Варваров! Я опять чуть было не закричала, но вовремя прикусила язык. Знала бы моя мамочка, с кем она меня сравнивала! Осталось только надеяться, что в такую переделку попала только я, остальные живы, здоровы, и сумеют меня выручить… Хотя… Как они смогут меня найти? Если меня переносили на руках, то даже Верный с Бестией не возьмут мой след. Или им следует ориентироваться на чужие запахи? Так как понять, что эти чужие запахи могут иметь хоть какое-то отношение ко мне? Это могут быть запахи… самые разные. А если те шкурки, которыми дикари обмотали ноги, были свежими, то даже Верный различит только зверей…
- Ты не в курсе, что они с нами собираются делать? – тихо обратилась я к подруге по несчастью, повернув к ней голову..
- Что можно сделать с женщиной? – горько ответила она. – У этих… женщин очень мало, поэтому им приходится вступать в самые дикие браки с самыми печальными последствиями для потомства, вот они и пользуются любой возможностью освежить свою кровь.
Я почувствовала дикий ужас при мысли о том, что может случиться, если мои друзья не успеют нас освободить. Неужели нет никакого спасения?! Я готова была выть от безнадёжности и отчаяния.
- И спасения никакого, - как бы услышав мои скорбные мысли, продолжила моя соседка. - Столб и верёвки зачарованы, так что даже сильный мужчина не смог бы их разорвать.
Зачарованы. Но если заклятье наложено, то его можно и снять, я даже вспомнила одну из своих рун, тех, чьё значение мне всё же удалось запомнить:
«начертить на зачарованном предмете данную руну – и заклятья будут сняты».
Правда, Родни предупреждал, что колдовать в этом лесу опасно из-за той магии, которой он пропитан, да и связанными руками чертить руны было не так-то просто, тем более, что до сих пор я лишь однажды пользовалась новыми познаниями под контролем наставника. Но я решила рискнуть. Тем более, возможно, что это совсем другой лес… Я не желала становиться наложницей этих гадов, кем бы они ни были. К счастью, жаркое, наконец, достаточно изжарилось, тушу сняли с огня и уволокли, дикари – взрослые и дети – ушли, и мы с моей новой знакомой остались одни.
Есть! После того, как я не глядя, начертила на столбе пальцем закорючку, вроде бы, похожую на нужную руну, дышать стало легче. По крайней мере, какой-то нехороший шип перестал сверлить мне спину. Но это ещё половина победы, надо ещё что-то сделать с верёвками, это будет уже куда сложнее.
- Что ты сделала? – спросила моя соседка, по- видимому, тоже почувствовав облегчение.
- Сняла заклятье со столба… надеюсь, - ответила я.
«если начертить на предмете руну… он исчезнет, до тех пор, пока не начертить на другом месте руну…» - мучительно напрягая свою память, вспомнила я очередной кусок текста.
Хорошо, что я успела хоть что-то запомнить из своей книжки!
- Послушай, я сейчас попытаюсь убрать столб, - сказала я своей подруге по несчастью.
- Попробуй. И если это у тебя получится, я смогу обеспечить наш выход за пределы деревни. Я могу сделать нас невидимками. Только бы у тебя получилось! Кстати, меня зовут Аэлла.
- Очень приятно, я – Варвара, - ответила я и сосредоточилась на столбе. Только бы не перепутать руну, очень схожая вызовет пожар при котором мы неминуемо погибнем, о чём я, естественно, не стала говорить Аэлле. Так, кажется… Получилось!
Ура! Столб исчез! Моя новая подруга мигом выпуталась из верёвок, помогла мне, после чего схватила меня за плечи, крутанула вокруг оси, одновременно выкрикивая что-то гортанным голосом (я говорю – выкрикивая, хотя она произносила это заклинание очень тихо), после чего мы, взявшись за руки, быстро побежали прямо по улице. Навстречу попадались дикари, но на нас они совершенно не обращали внимания.
- Нас что, действительно, не видят? – шёпотом спросила я у Аэллы. Та кивнула и приложила палец к губам. Я поняла, что результат её кружения не распространяется на звуки, и прибавила ходу. Скоро мы были в лесу и начали петлять между деревьями.
- Ты молодец, - сказала Аэлла, когда мы перешли на шаг и отдышались. Она поводила руками перед собой, явно накладывая ещё одно заклинание, после чего обратилась ко мне. – У тебя есть какие-нибудь руны, которые могли бы сбить погоню с нашего следа?
- Я почти никаких рун не знаю, если честно, - вздохнула я. – То, что вспомнились эти – просто чудо, так что вся надежда теперь только на тебя. Ох, моим друзьям меня никогда не найти…
- Да они и не станут этого делать… - горько улыбнулась она. – Если бы кто-то из вас протянул мне руку помощи, когда она была так нужна…
- Извини, но мы не так уж и виноваты… - я объяснила ей ситуацию. Аэлла при этом удручённо покачала головой.
- Дед об этом догадывался, да и я тоже подозревала, что варвары готовят какую-то новую каверзу. У них есть очень сильные шаманы, которые и наводнили лес миражами. Правда, некоторые считают эти видения результатом неудачного колдовства одного из первых варварских шаманов, тот пытался призвать духов из другого измерения, чтобы те помогли ему в тёмных делах. Но вместо этого открыл доступ в этот лес существам из других миров. Они теперь периодически существуют как бы на два мира – их тело находится в родном мире, а дух каким-то образом попадает сюда. Так считают наши шаманы – шаманы природных нимф и, в частности, мой дед. Дедушка утверждает, что нынешние шаманы нашли возможность каким-то образом контролировать эти миражи. Конечно, местные жители хорошо знают об этом и избегают заходить в этот лес, но для людей, попавших сюда впервые, подобно тебе, миражи представляют собой страшную опасность. Те, кто живёт в этом лесу, привык к его причудам и видениям, мы уже не реагируем на них, это можно назвать иммунитетом. На нас они так не действуют. Те, кто живёт поблизости и знает о том, что у нас происходит, стараются не углубляться в лес без особой надобности. Да, периодически мы – лесные жители – общаемся с жителями окрестных деревень, но, если им необходимо попасть к нам, мы посылаем к ним специального проводника. Без сопровождения углубиться в лес даже для бывалого путешественника – смертельный риск. А вот те, кто пришёл сюда издалека, и никогда прежде не бывал здесь и не слышал о Лесе Миражей… Вам явно очень повезло, что с вами был осведомлённый об этих опасностях проводник и он повёл вас по относительно безопасной, как мы их называем – чистой тропе, где не слишком много миражей. А бывали случаи, когда охотник гнался за оленем или кабаном, а тот приводил их прямо в лапы варваров, или в трясину – здесь есть болота, из которых почти никто не выбирался. Иногда являются старые люди или дети, которые просят путешественника провести его через лес. И пришелец не может отказать, видение как бы гипнотизирует его, лишает воли. Даже самый крепкий, сильный, смелый человек теряет голову. Так что я была не совсем права, когда обвинила твоих друзей в том, что они не попытались оказать мне помощь, когда за мной гнались варвары. Если они знали об этих миражах, то они вполне могли принять меня за такое видение.
Пока Аэлла рассказывала мне о видениях своего мира, мы выбрались на небольшую полянку. Я сильно устала после довольно быстрой ходьбы, периодически переходящей в бег по пересечённой местности, поэтому очень обрадовалась, когда моя спутница решила сделать небольшую остановку. Аэлла явно смилостивилась надо мной, видя, что мне трудно бежать по таким зарослям, сама же она почти и не устала. Мы сели прямо на траву у небольшого родника и я попробовала осмыслить то, что сейчас узнала.
Миражи, заманивающие путников в ловушки… Но ведь и в моём родном мире тоже бывают миражи – посреди пустыни возникают марева… Люди видят предметы… людей, которых на самом деле там нет… Возможно, это не только оптическая иллюзия, а последствия того же колдовства старого варвара? Он совершил ошибку в своём заклинании и в результате этой ошибки в нескольких мирах возникли порталы не порталы, не знаю, как их назвать, которые выхватывают из одного места образ того или другого объекта и передают его в другой? Такое ведь может быть? Аумер говорил, что все миры взаимосвязаны и между нашими мирами существует множество точек соприкосновения. Люди переходят из одного измерения в другое, и не только люди. Так почему же и колдовство не может выйти за пределы Феста?
Потом я подумала, что Аэлла, как местная жительница, прекрасно знает об этих миражах, она сама только что об этом сказала, и не должна была попасть на их удочку. Как же тогда она могла попасть в такую переделку? Я прямо спросила об этом свою новую подругу.
- В моём случае миражи ни при чём. Варвары часто подстерегают девушек-нимф, которые имели неосторожность отойти от территории своего клана в одиночку. Я вот буквально сбежала… от чего – неважно… И попала в переделку. Спасибо тебе, потому что я не знаю, что бы со мной могло случиться, если бы не ты!
- Тебе не за что меня благодарить, потому что я, как и ты, могла бы погибнуть от рук варваров, так что я спасала не только тебя, но и себя тоже. Но скажи, кто ещё живёт в этом лесу, кроме этих варваров? Они ведь не единственные местные жители?
- Нет. Эти дикари живут только в этой части леса. Здесь всего три их деревни, дальше – лесные тролли и гоблины. Но те достаточно миролюбивы, для троллей это даже удивительно, но это так. Их кланы достаточно сильные и они по мере возможности поддерживают мирные взаимоотношения между всеми племенами, которые здесь живут. Позади нас остались поселения оборотней и болотных духов. А там – она махнула вперёд, - наши поселения, наяд, дриад, прочих природных нимф…
- Ты тоже нимфа? – я впервые присмотрелась к ней и увидела, что Аэллу вполне можно принять за видение, такая она была изящная, тонкая, почти бестелесная. Казалось, свет, проникающий сквозь листву и падающий на неё, проходит сквозь мою новую подругу. У девушки были тонкие черты лица, глаза цвета небесной лазури и длинные белоснежные волосы, каскады, спадающие по спине. Когда она двигалась, мне мерещился нежный перезвон, но я не могла понять, откуда он исходит. У неё был очень красивый, мелодичный голос. Такое существо не могло быть простым смертным.
- Ты права, я действительно нимфа, а точнее - дриада… - больше она ничего не успела сказать, так как раздался неясный шум, которому Аэлла явно обрадовалась. Она свистнула, густые кусты тут же зашевелились, и оттуда вышло нечто, похожее на огромного кузнечика. – Садись, Куаза нас отнесёт в наше племя, а там видно будет. Может, дед придумает, как вернуть тебя к твоим друзьям.
Мне было весьма и весьма не по себе от перспективы прокатиться верхом на насекомом, но потом я убедила себя, что кузнечик – не ящерица, бояться нечего. Хотя то, что кузнечики прыгают, с силой отталкиваясь задними ногами, я как-то забыла. В результате я мёртвой хваткой вцепилась за пояс сидящей впереди дриады и не поручусь, что не провизжала всю дорогу до огромного поселения, которого я практически не видела, так как, как оказалось, дриады жили на огромных деревьях в дуплах, где они были, или сооружали помосты на ветвях.
Наконец, Куаза остановилась перед огромным дубом, таким толстым, что я невольно подумала: может, это какой-то гибрид дуба и баобаба? Хотя, вроде бы, баобабы в лесу не растут. Но я не представляла, сколько нужно человек, чтобы обхватить это чудовище, в котором при нашем появлении открылась дверца, выпуская высокого худого, но очень важного внешне старика, тут же схватившего Аэллу в объятия.
- Где ты пропадала, глупая девчонка? – вопросил он, выпуская её. – Ты хотя бы знаешь, что из-за твоего отсутствия сорвались переговоры с Ночными Анемонами?! Амат был очень обижен.
- Если бы я знала об этом, то ещё неделю бы не возвращалась, - презрительно скривилась моя подруга. – Сколько раз тебе говорить – ни о каких отношениях с Анемонами и уж тем более с Аматом не может быть и речи! А чем ругаться, лучше бы поблагодарил мою подругу за моё спасение.
Старик внимательно посмотрел на меня и чуть поклонился в знак благодарности и приветствия. После этого нас обеих отвели в огромное дупло в громадном буке, где, к моему удивлению, оказался совсем небольшой водоём, похожий на бассейн, наполненный душистой тёплой водой, в которой плавали лепестки разных цветов. Невозможно описать блаженство, которое я испытала, сбросив с себя свою одежду – пыльную, рваную – и погрузившись в эту восхитительную влагу. После этого мы в простынках перебрались по тоннелю в соседнее дерево, где, как выяснилось, жила Аэлла. Здесь моя подруга дала мне платье, которое мне очень понравилось – белоснежное, с юбкой, состоящей как бы из четырёх легчайших лепестков, покрывающих коленки, верхняя часть была собрана на груди складочками, рукавов не было, а на правом плече платье было скреплено красивой золотой пряжкой с драгоценным камнем. Обуви у дриад не было, поэтому таковой не полагалось и мне. Платье Аэллы было таким же, только голубым…
- Красиво, - я в восхищении вертелась перед зеркалом. Аэлла довольно улыбнулась. Волосы мои она расчесала сама и уложила совершенно чудно: подняла наверх и закрепила, причём я только в зеркале могла заметить искорки, обозначающие шпильки…
- У тебя прекрасные волосы, - сказала дриада. – Безусловно, их следовало бы распускать, но они такие длинные, что в дороге это лишняя помеха. Ладно, пойдём, нас ждут. Только… если что не так, не обижайся: чужаков здесь… не любят.
Аэлла рассказала, что прежде нимфы жили в добром соседстве с другими расами разумных существ, но потом произошёл раскол. Они теперь старались не пересекаться даже со своими дальними родственниками – эльфами, мирясь лишь с теми, что жили в их лесу. И от неё я узнала, что эльфы могут быть самыми разными – степными, луговыми, даже горными! Причиной же негативного отношения нимф к прочим существам, включая людей, стало их варварское отношение к природе, в частности, к лесу, где издревле жили многочисленные племена природных созданий. Многие пользовались дружбой с нимфами, чтобы использовать их тайные знания о лесе, но, к сожалению, относились к ним потребительски и неразумно. Вырубались деревья, водоёмы утрачивали свою чистоту и прозрачность. Это причиняло дриадам и наядам страдания и в конце концов нимфы попытались уйти из цивилизации. Но это им не совсем удалось, так как избежать соседства с племенами лесных варваров было невозможно. И самое ужасное в этом было то, что эти дикари в своё время всячески выживали из племени своих женщин, и теперь им грозит полное вырождение. По этой причине они постоянно совершают набеги на поселения людей, и выкрадывают оттуда женщин. Но в основном жертвами их оказываются представительницы племён нимф.
- Теперь ты понимаешь, почему твоё имя вызывает у меня такие неприятные ассоциации, - сказала она. - Конечно, я не в праве настаивать, но будет лучше, пока ты находишься среди нимф, выбрать себе какое-то другое имя, потому что иначе тебя могут воспринимать как одну из дикарок.
Я задумалась.
«Если ты назовёшь хоть кому-то своё настоящее имя, - прозвучали у меня в голове предостережения Григора, Аумера и Родни, - то этим самым ты навсегда отрекаешься от родного мира. Дело в том, что у нас слишком много врагов, их можно встретить даже в твоём мире. И наши враги только тем и занимаются, что ищут нас повсюду, ищут и уничтожают, и знание наших настоящих имён даёт им дополнительное оружие…»
Наконец, после долгих раздумий, я нашла компромиссное решение – немного изменив моё настоящее имя.
- Знаешь что? В таком случае зови меня Элейна. Я надеюсь, что это имя не будет вызывать никаких неприятных ассоциаций у твоих сородичей.
Аэлла задумалась, после чего согласно кивнула головой и улыбнулась.
- Ну что же, раз мы решили этот вопрос, - сказала она, пора решить и следующий. Я понимаю, как ты беспокоишься о своих друзьях и хочешь поскорее к ним вернуться. Я знаю, кто нам может помочь. Поэтому давай поспешим.
Мы выбрались из дерева и отправились искать деда моей новой подруги, которого скоро нашли сидящего на пенёчке у костра и шевелящего хворостинкой угли. Старый дриад что-то бормотал себе под нос, глаза его были затуманены. Глядя на него, в моём мире люди сказали бы, что старик выжил из ума на старости лет, но я поняла, что сейчас он занимается шаманством. При нашем появлении он даже не поднял головы, только указал на траву возле себя. Аэлла подтолкнула меня вперёд, мол, иди, он зовёт тебя.
Некоторое время мы втроём сидели молча вокруг костра, глядя в огонь, который непостижимым образом менял свой цвет – сначала он был рыжим, потом вдруг стал чёрным, затем посинел, порозовел, позеленел, покраснел, побелел. При этом бормотание старика становилось то громче, то тише, то почти раздельным, то совершенно невнятным. Наконец шаманство закончилось, хворостинка легла на траву, а старик посмотрел на меня своими на удивление ясными глазами – такими же небесно-синими, как у его внучки. У него была очень добрая улыбка, которая невольно успокаивала и снимала напряжение. Так иногда улыбался и мой дедушка, когда хотел меня в чём-то поддержать, приободрить. Дриад долго молчал, я тоже, понимая, что, если я заговорю первой, то проявлю высшей степени бестактность.
- Меня зовут Аумм, - тихо сказал он, наконец, взяв меня за руку. Старик внимательно меня разглядывал, потом, заинтересовавшись моими украшениями, стал поворачивать мою руку в ту и другую сторону, заставляя кольцо переливаться в свете огня. При этом создавалось такое впечатление, что, в зависимости от того, под каким углом попадает на камень свет, камень из обсидиана превращается то в бриллиант, то в изумруд, то в гранат, то в жемчуг. Причём это распространялось исключительно на перстень, браслет никак не видоизменялся. Потом старик внимательно рассмотрел браслет, ожерелье… Задумался. Взял меня за подбородок, повернул к себе и вгляделся в мои глаза. При этом мне казалось, что он через мои глаза проникает не просто в мои мысли, но в самую мою душу, это было не очень приятно, но отвести взгляд я не могла, только молилась, чтобы это поскорее закончилось.
И это скоро завершилось. Аумм достал из кармана трубку, вырезанную из какого-то корня, раскурил и замер в своих раздумьях. Казалось, он забыл о моём существовании, но я не спешила напоминать ему о своей персоне, боясь нарушить какие-то местные традиции, мало ли чем это может быть чревато для меня.
– Элейна, говоришь? – спросил он, хотя я ничего ему такого и не говорила, Аэлла тоже меня ещё не представила ему. – Ну что ж, это имя тебе подходит куда больше, чем предыдущее. И дело не только в благозвучности, но в том, о чём ты не можешь даже догадываться, сейчас, но когда-нибудь ты это обязательно поймёшь. Впрочем, я вижу, что ты хочешь меня о чём-то спросить?
- Да. Я знаю, что только вы можете помочь дать весточку моим друзьям, сообщить им о том, где я нахожусь. Для нашего ответственного дела очень важно, чтобы они как можно скорее меня нашли.
- Им уже послали сообщение. Они далеко отсюда, и им понадобится много времени, чтобы добраться до нашей деревни.
- А может, вы дадите мне проводника, и мы пойдём навстречу друг другу?
- Сюда ведут десятки путей, как мы можем знать, какой изберут твои друзья? Да, я знаю, среди них есть чародей, но я также знаю и то, что он ещё не полноценный маг, а только ученик, не завершивший своё обучение. Поэтому мы будем ждать твоих друзей здесь. К тому же, у нас сегодня большой праздник в твою честь.
Я не поняла, почему это в мою честь решили организовать праздник, но Аумм объяснил, что Аэлла – наследная принцесса, если перевести её титул на человеческий язык. И очень важно найти ей супруга, который был бы этого достоин. Аэлла не может быть главой племени, эта честь будет принадлежать её супругу, даже если он будет принадлежать к другому клану. Но если принцесса будет лишена девственности до брака, то в лучшем случае она просто лишается права на свой титул. В случае рождения ребёнка, даже вне брака, его отец может претендовать на звание главы племени, чем не преминут воспользоваться варвары. И это приведёт к гибели племени дриад. И вот, только благодаря моей помощи, была спасена не только Аэлла, но и всё племя, катастрофа была предотвращена и в честь этого организован этот праздник. Дриады не могут не отблагодарить спасительницу своей принцессы.
…Праздник был очень романтический. Он проходил ночью – впрочем, Аэлла пояснила, что это обязательное условие почти для всех праздников, каковых у дриад немало. Было совсем темно, только луны и звёзды пробивались сквозь густую листву, освещая поляну, где находились жители поселения, да ещё среди ветвей летали маленькие разноцветные огонёчки. Я пыталась разглядеть эти фонарики, но мне объяснили, что это невозможно – это так называемые огнёвки – забавные маленькие существа, светящиеся в темноте и способные при необходимости менять очертания своего тела. Летают они исключительно ночью, а днём спят глубоко под землёй, увидеть их дивные пляски можно только в тех лесах, где живут дриады, и если увидишь их ночью, можно быть уверенным, что очень скоро попадёшь в деревню лесных нимф. Только здесь миниатюрные создания могут чувствовать себя в безопасности, так как прежде на них вели охоту и почти всех истребили. Дриадам стоило большого труда хотя бы в какой-то мере восстановить популярность огнёвок.
Вскоре стало понятно, почему племя носит такое название. Дриады-девушки носили ножные браслеты, украшенные серебряными колокольчиками, и при малейшем движении раздавался нежнейший мелодичный перезвон. Аэлла объяснила, что здесь существует множество тональностей, в которой звенят колокольчики, и каждая имеет своё значение. Мне тоже надели такие браслеты. Надо сказать, что перезвон был так красив и нежен, что я еле сдерживала себя, чтобы постоянно не дёргать ногой, чтобы растревожить колокольчики. А потом я заметила, что у некоторых браслеты медные, а то и золотые.
- После того, как дриада находит партнёра, она надевает медный браслет, после рождения первой дочери – золотой, - пояснила Аэлла. – В семье дриад главная - женщина.
… Несмотря на царящее вокруг меня веселье, я никак не могла не думать о моих друзьях. Как скоро они будут здесь? Конечно, в мире дриад царил покой и уют, и все тревоги опасного путешествия в неизвестное понемногу уходили. Но не мысли о друзьях, которые, возможно, в эту самую минуту сходят с ума, не зная, куда я запропастилась, что со мной могло приключиться. К тому же, мы не просто так путешествовали, на нас была возложена миссия, очень важная не только для нашего отряда, но для всего мира, и без меня выполнение этой миссии совершенно невозможно!
За этими мыслями я не заметила, как ко мне подсела Аэлла. Она что-то всё время обсуждала с Ауммом, который сам говорил мало, в основном молча, кивал головой и пыхтел своей трубочкой. В их беседе принимали участие ещё какие-то женщины, но разговаривали они вполголоса, а я не слушала. А потом я и вовсе перестала обращать внимание на окружающее и голос подруги, раздавшийся у меня над ухом, заставил вздрогнуть от неожиданности.
- Я вижу, ты тревожишься за своих друзей. Это понятно, но им сейчас опасность не грозит. Дедушка предупредил, кого следует, и их проведут сюда по максимально короткой и безопасной дороге.
Я кивнула, хотя бы это хорошо. Но тут же мне в голову пришла мысль: после того, как друзья меня найдут, мне придётся оставить это тихое царство, которое мне очень понравилось, где всё – мир и покой, и ехать – неизвестно куда, навстречу неведомым опасностям, по сравнению с которыми даже встреча с варварами может оказаться пустяком. Это тоже омрачало мою радость, хотя я и понимала необходимость и неотвратимость этой экспедиции.
Аэлла видела, что я встревожена и стала мягко расспрашивать о причинах этого моего состояния. Я же ощутила острую необходимость излить свою душу, поэтому позволила взять меня за руку и увести в тень высокого дерева. Там я дала волю словам и рассказала подруге всё, что со мной произошло за последнее время. Конечно, где-то в глубине души я сознавала, что делаю ошибку, что не следует вдаваться в подробности, но многих подробностей я не знала и сама… Но основное Аэлла узнала: я чужая в Фесте, и меня ведут в царство Сета за браслетом, в пути меня ждёт множество опасностей и у меня нет особой уверенности в том, что после этого я смогу вернуться.
- Я тебя прекрасно понимаю, - сказала она, когда я закончила свой рассказ. – Не хотелось бы мне попасть в такую историю. И, думаю, мне стоило бы пойти вместе с тобой.
Я пришла в ужас. Да, я – слабая неопытная девушка, но Аэлла кажется ещё более беспомощным созданием. Правда, она немного знает шаманство, но поможет ли ей это в пути? И разве позволит Аумм своей внучке, принцессе, едва избежавшей чудовищной опасности, подвергнуть себя новому риску? Не говоря уже о том, что Родни и Этельред, наши лидеры, не возьмут с собой нежную нимфу. Я сказала об этом ей, но Аэлла только улыбнулась.
- Существует такое понятие, как долг, - сказала она. – Ты спасла мне жизнь и даже более того, и я должна оказать тебе аналогичную услугу. И я чувствую, что смогу это сделать, если пойду с тобой, а иначе я никогда не смогу простить себе своей трусости. Аумм всё прекрасно понимает, и твои поймут. Может, не сразу, но после разговора с дедушкой, он кого угодно может уговорить. А пока – идём, я покажу тебе, где ты сможешь хорошо выспаться.
На следующее утро я бродила по чаще и оказалась возле высокого златолиста. Он был ещё выше и прекраснее, чем тот, который я видела на опушке, его драгоценные краски были ещё ярче, ещё больше радовали глаз. Это дерево было не облито серебром и золотом, оно, казалось, было отлито из драгоценных металлов. Это было очень красиво, и весьма оригинальным мне показалось то, что ветви росли спиралью, при желании по этой спирали можно было забраться наверх. И стоило мне подумать об этом, как златолист приглашающее качнулся, словно бы гостеприимно предлагая мне свою спираль. Я решила не отказывать себе в удовольствии – когда ещё я попаду сюда? И я полезла. Это оказалось даже куда проще, чем я предполагала изначально, так как мелкие сучки складывались в лесенку, другие образовывали очень удобные перила. По пути я заметила, что ветви образуют не только эту винтовую лестницу, но на лестничных площадках, которых здесь было довольно много, ещё и затенённые площадки… вроде ажурных беседок. Я забралась в одну из них, и чуть ли не впервые после того, как я попала в Фест, у меня возникло ощущение дома. Я словно вернулась домой после долгого странствия, и этот дом тоже радуется моему возвращению…
Здесь, на златолисте, меня разыскала Аэлла. Она забралась ко мне, устроилась в соседней люльке, и я рассказала ей о своих новых ощущениях, но сестра нисколько этому не удивилась, как мне показалось..
- Это обычное явление. У каждой дриады есть своё дерево – её собственное. Они с ним представляют собой словно бы единый организм, оба всегда знают, что происходит с ними, даже если ты будешь далеко отсюда, и ты попадёшь в беду, твоё дерево всегда будет об этом знать. И оно будет тебе помогать – благодаря этой взаимосвязи. А если оно само будет не в силах тебя выручить, то другие дриады, посмотрев на него, могут понять, что с тобой случилось что-то не то. Оно всегда заботится, чтобы тебе было комфортно и ты ни в чём не нуждалась. Ты даже иногда сама не знаешь, что тебе нужно, а дерево уже это чувствует. Дерево для тебя – всё: дом, верный друг, хранитель, компаньон. Твоя гибель повлечёт за собой его конец. Да, после этого на его месте вырастет новый златолист, но это будет уже совершенно другое дерево. Тебя он не переживёт.
Аэлла ушла, оставив меня осмыслить всё вышесказанное в одиночестве.
Мне было ещё трудно воспринимать златолист, как одно целое со мной, но мне уже очень не хотелось покидать его…
Эту ночь я провела на златолисте, который укачивал меня, и, казалось, самыми своими листьями отгонял ночные кошмары, а утром разглядела из своей люльки друзей. Впереди скакал Этельред, у стремени, которого держалось какое-то необычное существо зеленоватого цвета. Этот зелёный проводник явно что-то говорил рыцарю, от чего тот периодически натягивал поводья, после чего снова пускал райша вскачь. Следом – Торо, бык Родни, и я поражалась проявленной этим тяжелым животным прыти. При виде своего наставника я снова ощутила целый спектр чувств – облегчение, что с друзьями ничего не случилось, нежность к ним, ко всем, даже Осмунд в эту минуту казался мне невероятно милым и симпатичным, несмотря на свою внешность. В конце концов, он не виноват, что ему раскроили череп и жизнь, полная битв и опасностей ожесточила его характер.
Мои размышления прервало появление Аэллы с сообщением, что мои друзья уже на подходе к поселению дриад. Я спустилась следом за своей сестрой и увидела у основания златолиста Куазу, жующую какие-то листья, на неё были навьючены две фляги изрядных размеров, ещё две стояли на земле и были предназначены для меня. В одной из них была чистая родниковая вода, которая также имеет огромное значение для всех нимф, независимо от их разновидностей, в другой – ягодный напиток, который мне так понравился во время праздника.
- Просто удивительно, - Аэлла погладила своего кузнечика по голове, - все были в полной уверенности, что твоим друзьям понадобится значительно больше времени, чтобы нас найти, а они справились за трое суток. Ты уверена, что это простые люди?
- Учитывая, что там четверо эльфов… - я пожала плечами. – К тому же, они ведь не пешком идут… Что это?! – я испугалась: от ствола златолиста внезапно отпали несколько кусков коры, впрочем, на её месте тут же появилась новая.
- Бери, - улыбнулась моя новая подруга. – Кора златолиста очень ценится… как и всё остальное. Это чуть ли не самые драгоценные из известных нам пород деревьев. Тебе очень повезло с таким другом, далеко не всякая дриада находит с ними общий язык, а твой даже плачет в преддверии расставания.
Я погладила гладкий ствол златолиста и вздохнула. Странно как-то с этим деревом получается. Да, у дриад очень тесная взаимосвязь с природой и деревьями, на которых они живут, но я-то не дриада! Я – человек! Да, меня приняли в племя, относятся, как к своей, но только из благодарности за спасение Аэллы, это ничего не меняет в моей природе. Тем не менее, я ощущала какие-то ментальные волны, исходящие из самой сердцевины златолиста… Он как бы привязывал меня к себе, вливал в меня новые силы… Я чувствовала себя всё лучше… и мне крайне не хотелось расставаться со своим необычным другом. Аэлла свистнула своему кузнечику и оставила меня одну… Она хорошо понимала моё настроение…
- …Мяу! – эта идиллия прервалась, когда внезапно ко мне бросилась чёрная молния по имени Бестия, и принялась вылизывать мое лицо. Обрадованная, я поднялась с травы и увидела, что из зарослей выезжают мои друзья. Сердце от радости было готово выскочить у меня из груди, когда я их увидела. Они были покрыты пылью, сильно измотаны, очевидно, дорога была совсем не лёгкой… Но они были здесь, такие милые и родные!
Я бросилась к ним навстречу, ликуя от радости, и оказалась в их объятиях. Было видно, что встреча обрадовала всех, даже вечно хмурое лицо Осмунда прояснилось и он вздохнул с явным облегчением, увидев меня. Неожиданно для себя, от нахлынувших чувств, я разрыдалась, и эти мужественные воины, не привыкшие к таким проявлениям эмоций, неловко пытались меня успокоить. Только Элрик внезапно уткнулся мне в плечо и стал, совсем по-детски всхлипывая, плакать. Господи, - мелькнуло у меня в голове, - ведь он же ещё совсем ребёнок, к тому же, потерявший родителей. Ему же приходится куда тяжелее, чем всем нам, о чём мы постоянно забываем. Бедный мальчик. Я обняла его и стала гладить по волосам, пытаясь успокоить юного пажа.
- Наконец, мы опять все вместе, - с явным облегчением заметил Родни, когда мы успокоились. Впрочем, я сразу заметила, что утверждение моего наставника было не совсем верным. Внимательно оглядев отряд, я обнаружила отсутствие Туаса, видимо, с ним что-то случилось в пути.
- Варвара, как я рад, тебя снова видеть! И хочу тебе сказать, что ты стала ещё красивее в этом новом платье, - сверкая от радости глазами, воскликнул подошедший ко мне Франсуа. – Если бы ты знала, как мы все были испуганы, обнаружив утром твоё исчезновение. Хорошо ещё, гоблины нас нашли и помогли найти тебя.
- Гоблин нам сказал, что тебя украли варвары, - сказал Карлтон, до этого момента стоявший в стороне, никак не проявляя своих эмоций от нашей встречи, и только его глаза не могли скрыть радость. Тем не менее, он был сдержан и, кроме радости, явно испытывал некоторую тревогу. – Не представляю, как тебе удалось спастись, это страшные племена, даже испытанным воинам трудно противостоять им в одиночку. Но, думаю, лучше воздержаться от расспросов, ты сама расскажешь позже. Главное, что ты жива.
- Я думал, что это сетианцы каким-то образом разведали наш маршрут, - голос Этельреда за моей спиной прозвучал как-то устало. Таким рыцаря я ещё никогда не видела. Он был чем-то озабочен, но явно испытывал облегчение оттого, что со мной ничего не случилось, самое страшное, чего крестоносец так боялся, не произошло и это больше всего его радует. Я его прекрасно понимала: мне столько говорили о важности этой экспедиции, о том, что основная задача возложена именно на меня, все остальные – даже Родни и Этельред – всего лишь охрана и проводники. Маг и рыцарь несут ответственность за то, чтобы я смогла выполнить свою миссию. А тут я таинственным образом исчезаю почти у них на глазах, что они должны были подумать и перечувствовать? – Но, может, ты познакомишь нас со своими друзьями?
Я оглянулась посмотреть, кого он имеет ввиду, и увидела, что дриады, которые оставили меня здесь встречать друзей, теперь вышли и стоят между деревьями, обмениваясь улыбками. Они видели, что я счастлива и это их тоже радовало. Элрик вытер слёзы и теперь смотрел на них во все глаза – было видно, что прежде он никогда не видел дриад. Этельред чуть усмехнулся, глядя на детский восторг своего пажа.
- Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу настоящих лесных нимф, - даже Осмунда проняла сентиментальность встречи с дриадами. – Сколько лет живу на свете… А ведь их можно встретить в любом лесу, иначе лес попросту погибнет, - вот уж не ожидала от него такой трогательности, я даже улыбнулась ему – впервые за всё время нашего знакомства. Может, я с самого начала ошиблась в нём? Конечно, Этельред говорит, что этот наш богатырь – не тот, за кого себя выдаёт, но, возможно, он делает это нам во благо, а не во вред? Сейчас это был не тот Осмунд, которого я когда-то увидела, и который внушал мне страх. Сейчас он был не грубым, а каким-то грустным. Интересно, что могло так его изменить?
Из зарослей вышли Аэлла и Аумм, старик отвёл Родни и Этельреда чуть в сторону, как я поняла по выражению их лиц, для важного разговора, а я стала знакомить подругу с остальными. Эльфы при этом вежливо поклонились своей дальней родственнице, остальные сдержанно представились юной дриаде.
- Надеюсь, это не они тебя украли? – спросил меня Элрик, восхищённо глядя на неё. Я отрицательно покачала головой. – Мне кто-то рассказывал, что здесь в лесах живут ведьмы, которые заманивают путников в свои сети и после этого пожирают заживо.
- Такие племена существуют, но не здесь, - ответила Аэлла. – Я знаю о них, по рассказам наших старейшин. Прежде карги жили и в Лесу Миражей, но ушли – незадолго до появления здесь варваров.
- А разве это не одно и тоже? И старый Уатт говорил, что эти людоеды тоже являются… лесными духами, вроде дриад.
- Вовсе нет, это разные племена!! – в один голос возмутились дриада и эльфы. – И гоблин ясно сказал: Варвару похитили именно варвары, не знаю, как в это оказались замешаны дриады.
- Значит, вы её спасли! – просиял мальчик. Он явно не хотел, чтобы такая красивая девушка оказалась злодейкой и людоедкой.
- Положим, это Элейна меня спасла, - улыбнулась Аэлла. – У неё очень хороший учитель по рунистике, без неё плохо бы пришлось.
Родни как раз в это время закончил свои переговоры с Ауммом, и они подошли к нам. Услышав последние слова дриады, он вопросительно посмотрел на меня. Вместо ответа я присела на корточки, на минуту задумалась, и начертила руну возвращения предмета. Тут же прямо из воздуха материализовался столб, к которому нас тогда прикрутили варвары. Среди дриад прокатился изумлённый шёпот. Все были испуганы, девушки поспешно скрылись за спинами мужчин, Аэлла тоже шарахнулась за стоявшего рядом Родни, который чуть нахмурился, в его глазах читалось удивление и восторг, но вместе с тем и недоумение. Я заподозрила, что с этим столбом далеко не всё так просто, как мне казалось, но никто мне ничего не объяснил, да я и не успела спросить, так как Аумм, покачав головой, выбросил вперёд руку и выкрикнул что-то гортанным голосом, после чего столб объяло пламя. Мой учитель подошёл ко мне и протянул руку.
- Я давно уже понял, что у тебя очень высокий магический потенциал, - сказал он. – Я в своё время считался одним из лучших в нашей Академии, но даже я решился на самостоятельное использование рун в столь серьезном контексте только через два месяца кропотливой работы, молодец.
- Подумаешь, руны! – фыркнул Осмунд, он вообще, как я заметила, недолюбливал магию, она внушала ему крайнее недоверие. – Вообще, все эти магические выкрутасы не стоят одного удара меча!
- Может, ты и прав, но у меня даже булавки в качестве оружия под рукой не было, когда я стояла у столба, - пояснила я. – Ты забываешь, при каких обстоятельствах меня похитили, у меня не было при себе абсолютно ничего, кроме тех рун, которые я успела запомнить. Я была крепко привязана к столбу, и хотелось бы мне посмотреть, как бы ты махал своим клинком в таком положении...
- Я бы не оказался у столба! – с вызовом сказал Осмунд, при этом, как обычно, набычился. Я восприняла это просто как его очередную похвальбу.
- Если бы ты был нужен варварам - оказался бы! – парировал ему Элвин, передавая мне мой колчан и лук.
