Глава 11
Мы решили держаться втроем, и разделиться только в финале -- ведь в правилах не было сказано ничего о том, что участникам нельзя обьединяться, а три головы все же лучше, чем одна. Яйца мы попытались открыть сегодня же вечером, на праздновании нашей общей победы в гостиной Хаффлпаффа, куда по такому случаю снова сошлись все дурмстранговцы и наши друзья с других факультетов. Честь первой потянуть за петельку выпала мне как даме.
Едва яйцо раскрылось, как раздался жуткий вой, и все немедленно заткнули уши. Обеими руками захлопнув скорлупу, я облегченно вздохнула.
-- Какого черта? -- выразил Виктор нашу общую мысль.
-- Оно внутри полое, -- сообщила я. -- Так что подсказка -- этот визг.
-- Может, вам предстит сразиться с баньши? -- предположил Энтони Голдштейн.
-- После драконов-то? -- насмешливо глянул на него Терри Бут. -- Слишком мелко. Откройте другие, вдруг там что-то еще?
Но остальные два яйца также были пусты, и орали так же противно.
-- У нас есть время до февраля, -- пожала я плечами. -- Давайте праздновать!
Все с энтузиазмом откликнулись на мое предложение.
Поздней ночью, выходя на ежедневный моцион, я увидела проходящих по коридору папу и Тонкс. Северусова рука лежала на ее талии, и он что-то негромко рассказывал ей на ушко. Я припомнила, что фиолетововолосая аврорша присутствовала в качестве зрителя на состязании, и поздравляла меня потом в числе прочих желающих. Что ж, совет да любовь...
На следующий день пришли трудовые будни, и мы отправились на Уход к Хагриду. С наступлением холодов он стал выдавать лошадям мадам Максим двойную порцию виски, и это здорово отвлекало -- конюшня источала такие пары, что студенты попросту пьянели. А трезвая голова была нам ой как нужна -- мы работали с очередным шедевром животно-, а точнее, монстроводчества -- соплохвостами. Это были те саые очаровательные зверушки, что скреблись когда-то в ящике, но теперь их было не узнать: очаровашки вымахали до трех метров, покрылись непробываемым панцирем и обзавелись устрашающей коллекцией из клешней, жвал, присосок на пузе и скорпионьего хвоста, из-под которого раз в минуту вылетало пламя, проталкивающее монстра вперед сразу на полтора-два метра. Мало того, что в начале учебного года мы выясняли опытным путем, что изволят кушать эти зверушки: жабий фарш, флобберчервей, тараканов или муравьиные яйца, так теперь Хагрид вдруг решил, что зверушки заскучали! Он, недолго думая, надел на них поводки и раздал нам по тварюшке, сказав выгуливать на тыквенной грядке за сторожкой. Тащась за бронированной зверушкой, я мрачно думала, что было бы лучше для всех передавить эту гадость во младенчестве, пока кто-то не покалечился.
На предсказаниях Трелони ожидаемо напророчила мне скорую гибель, а травология, на которой мы выдавливали гной бубонтюберов, довершила так здорово начавшийся день. Я даже подумала, что предпочла бы снова повстречаться с хвосторогой...
Дни шли за днями, я все так же избегала Драко, гуляла в лесу, учила уроки, летала с ребятами на квиддичном поле и почитывала регулярно присылаемые мне Ремусом книжечки из сириусовой библиотеки. Сам Сириус писал, что у него все просто прекрасно, что он наконец-то встретил женщину своей мечты и подумывает о женитьбе. Ремус о своей личной жизни не распространялся, но крестный упоминал, что тот не всегда ночует на Гриммо и порой явственно пахнет женским парфюмом, так что у него явно все было в порядке. Папа так вообще каждые выходные исчезал на целый день, возвращаясь непривычно умиротворенным, и даже перестал ежеминутно поносить устроителей турнира -- хоть после первого задания он и верил в то, что я справлюсь, но все же оставался возмущен до глубины души и волновался за меня. Он одобрил наше решение обьединиться, только советовал не доверять всему, что будет исходить от Каркарова. По его словам, дурмстрангский директор был Пожирателем и очень себе на уме -- ради своей выгоды с легкостью мог пожертвовать и мной, и Крамом, и уж тем более Седриком. Я задумалась, не он ли в свое время заколдовал Кубок огня -- уж слишком рьяно он потом протестовал против моей кондидатуры и порывался ехать домой.
За две недели до Святочного бала, который должен был состояться в канун Рождества, началась настоящая истерия. Конечно, студенты и раньше ходили по школе, странно присматриваясь друг к другу, но успели составиться считанные пары, и теперь каждая девушка буравила взглядом каждого встречного парня, настороженно выжидая. Ко мне то и дело подкатывал кто-нибудь из мальчишек, даже младшекурсники, и приглашал на бал, но я всем отказывала, не желая оказаться на весь вечер в распоряжении какого-нибудь смутного типа. Рон пригласил Ромильду Вейн, красивую блондинистую гриффиндорку (правда, мозгов у нее было маловато, зато на Рона она смотрела с обожанием). Седрик ангажировал рейвенкловку Чжоу Чанг, узкоглазую экзотическую красавицу, а Луна Лавгуд каким-то образом очаровала слизеринца Блейза Забини. Крэбб и Гойл, недолго думая, пригласили близняшек Патил и теперь, обрадованные неожиданной удачей, все свободное время разучивали танцы, не желая ударить в грязь лицом. Отличились близнецы Уизли -- они поочередно пригласили одну и ту же девушку, Анджелину Джонсон, а она, слегка подивившись забывчивости Фреда (или Джорджа -- не уверена, что девушка их различала), соглсилась. Когда все выяснилось, ребята здорово посмеялись, и приняли оригинальное решение -- идти втроем.
Гермиона с затаенной надеждой поглядывала на Крама, но тот почему-то медлил. Наконец он отвел меня в уголок и спросил, как я считаю, согласится ли Гермайони (так он выговаривал ее имя) пойти с ним на бал. Я вздохнула, покрутила пальцем у виска и сообщила, что она с сентября только об этом и мечтает. Окрыленный Крам убежал, а спустя четверть часа Гермиона порхала по Хогвартсу, провожаемая удивленными взглядами -- никто и подумать не мог, что Виктор пригласил "зубрилу и заучку".
Оставались без пары (из наших) только я, Невилл, Драко и Астория. Я не понимала, чего Невилл ждет -- неужели он рассчитывает, что я приму приглашение Драко, которое вот-вот последует? Но я не собиралась приглашать его сама, хотя некоторые девушки так и делали -- как Джинни Уизли, нагло захватившей Терри Бута. Не знаю, действительно ли ей нравился Терри, или же она просто хотела попсть на бал, ведь младшекурсники могли пойти только если их приглашал старшекурсник.
Наконец час икс настал, и Драко, выловив меня и Невилла в библиотеке, спросил:
-- Гарри, ты пойдешь со мной на бал?
Глядя прямо в прозрачные серые глаза и стараясь не разреветься, а твердо ответила:
-- Нет. Не пойду.
-- Почему? -- удивился тот. Я собрала всю волю в кулак и сказала:
-- Потому, что не хочу.
Глаз отмечал совершенно посторонние вещи: что сегодня у Драко очень светлая голубая, почти белая рубашка с берилловыми запонками, придающая голубоватый оттенок его глазам, что его школьная мантия слегка подпалена на левом рукаве -- сегодня снова были соплохвосты, что узел на его галстуке слегка ослаблен, хотя обычно он не позволяет себе небрежности в одежде. Все, что угодно, только не обиженно-неверящий взгляд, прожигающий насквозь.
-- Хорошо, -- сказал он и ушел, а Невилл легонько пожал мою руку. Этим же вечером папа вызвал меня к себе.
-- Знаешь, кто только что у меня был? -- спросил он с порога.
-- Очевидно, посетитель, -- устроилась я в кресле. Северус хмыкнул.
-- Да уж, очевидней некуда. У меня был Невилл. Лонгботтом, -- уточнил он, будто в школе был еще один Невилл. -- Он спросил, позволю ли я ему пригласить на Святочный бал мою дочь.
-- И что ты ответил? -- заинтересованно спросила я.
-- Что позволю. По-моему, весьма оригинальный молодой человек, и воспитан в превосходном старинном духе. Так что я даже не стану предостерегать тебя и рассказывать о птичках и пчелках.
-- Тем более, что о птичках и пчелках нам на втором курсе поведала доктор Грейнджер, и ты любезно послал ей за это коробку шокошаров с мороженым, -- засмеялась я. Северус улыбнулся:
-- Вот именно. Так что -- развлекайтесь. Между прочим, я пригласил Тонкс.
-- А разве бал не будет закрытым, только для своих?
-- Нет, каждый приглашенный может при желании привести одного гостя, -- сообщил папа. -- Вот я и воспользовался. Как она тебе, кстати?
-- Тонкс? Да кому она может не понравиться? -- искренне удивилась я. -- Ты будешь полным дураком, если упустишь ее.
Северус присел на подлокотник моего кресла.
-- Иногда мне кажется, что я предаю память Лили, -- тихо поведал он. Я осторожно дотронулась до его руки:
-- А я так не считаю. Тонкс замечательная, и это хорошо, что ты с ней. Когда любишь и любим, есть за кого держаться и бороться, -- добавила я, думая о своем.
-- Что ты знаешь об этом, ребенок? -- грустно спросил папа. Я прижала его руку к щеке.
-- Знаешь, я много думала об этом, -- призналась я. -- Старый интриган прав в одном: любовь -- огромная сила. Воспоминанием о тебе я вызываю патронуса, и уверена, что погибла бы в конце лета, не узнай, что ты -- мой отец, и не полюби я тебя так сильно. Мне просто нечем было бы напитать своего Защитника. Когда я узнала о пророчестве, увидела воочию Волдеморта на квирреловом затылке, я страшно перепугалась и только знание того, что мне есть за кого бороться, придало мне сил. Я не боюсь смерти. Мне наплевать на магическое сообщество в целом. Но за свою семью, за своих близких я буду драться до конца. И когда придет время, покончу с нависшим над нами дамокловым мечом.
Папа долго молчал, а потом резким движением притянул меня к себе и прошептал в макушку:
-- Я не знаю, что бы я без тебя делал.
-- Всего лишь третировал студентов и потихоньку превращался в старого брюзгу, -- засмеялась я.
-- И то верно. Иди, там тебя, небось, Лонгботтом дожидается.
Когда я влетела в гостиную, то сразу заметила Невилла, восседавшего в моем любимом кресле у камина.
-- Гарри, я... -- начал было он и замялся.
-- Я только что от папы, -- помогла я ему. Невилл как-то странно, пятнами, покраснел. Я продолжила, радостно улыбаясь: -- И да, я пойду с тобой на бал!
У меня, Гермионы и Астории, приглашенной Драко, оставалось всего два выходных, когда мы могли пойти в Хогсмид купить платья. Вообще-то можно было заказать наряды совиной почтой, но я предпочитала лично щупать ткань и мерить одежду, а Гермиона пребывала в совершеннейшей прострации от счастья и могла что-нибудь напутать с заказом. Асторию мы прихватили с собой в качестве третьего судьи.
В Хогсмиде располагались два превосходных магазина готового платья, где можно было также сделать индивидуальный заказ, а также неплохой ювелирный и обувной магазины. Естественно, сперва мы выбирали платья. В первой лавочке все было слишком ярким и вызывающим, а все мы собирались надеть нечто классическое. Так что мы ушли, тем более что в глубине магазинчика хозяйка помогала застегнуть кислотно-оранжевую короткую мантию Панси Паркинсон, а Буллстроуд с чем-то бутылочно-зеленым наперевес ждала своей очереди.
-- Добро пожаловать, милые! -- радушно встретила нас средних лет женщина, похожая на мадам Малкин, во втором магазинчике. Мы переглянулись -- вот здесь нам понравилось.
-- О, и вы здесь! -- приветствовала нас Чжоу Чанг, забирая пакет с нарядом, из которого выглядывал краешек чего-то черно-изумрудного. -- Ну, удачи вам!
С упоением перебирая самого различного покроя парадные мантии и платья, мы не заметили, как пролетело четыре часа. Хорошо, что мы вышли из школы ранним утром, иначе рисковали опоздать и быть пойманными Филчем -- в тайну подземных ходов Астория не была посвящена.
Наконец я выбрала для себя черное платье в стиле ампир, сшитое из легчайшего шелка, в темноте искрящегося мириадами звездных пылинок.
-- Пыльца из крылышек малайских светлячков, -- пояснила хозяйка. -- Для таинственного полумрака Святочного бала -- самое то.
Мантия Астории была словно сшита из лунных лучей или соткана из нитей селенита -- если бы из камня можно было сделать нить. С ее белыми волосами и синими глазами оно гармонировало превосходно, и должно было понравиться Драко, нарочито простое и эффектное.
Дольше всего мы провозились с платьем для Гермионы -- та была весьма придирчива и критиковала абсолютно все. И тут мне попалось кроваво-красное платье из матовой ткани, ложащейся красивыми складками и в точности соответствовавшее цвету парадной мантии Виктора -- все дурмстранговцы, как оказалось, должны были одеться в одинаковую парадную одежду. А еще мне пришла в голову интересная мысль, которой я решила по возвращению в школу немедленно поделиться с Седриком и Виктором.
Потом мы посетили обувной магазин, а в конце -- ювелирный, где выбрали Гермионе и Астории подходящие украшения. Себе я взяла только селенитовые сережки, составившие гарнитур с камнем у меня на шее -- его я не собиралась снимать ни в коем случае. Не хватало перенервничать и омохнатеть прямо в зале, тем более что бал совпадал с полнолунием.
Оставшиеся до Рождества дни прошли быстро -- никто из преподавателей и не думал давать нам послабление. Грюм, например, закатил контрольную по всему пройденномму материалу, а папа, наверное, задумал его переплюнуть и задал контрольную по противоядиям. В качестве практической части он пообещал лично отравить каждого каким-нибудь "интересненьким" ядом, чтобы мы сами определили, чем это таким нас попотчевали и сварили себе противоядие. И с совершенно серьезным видом заявил: кто, дескать, практическую часть не сдаст, на бал не пойдет. Говорят, Майкл Корнер из Гриффиндора даже спросил, почему.
