Глава 11 – За закрытыми дверямиГлава одиннадцатая
За закрытыми дверями
Когда Гарри вышел в коридор перед гостиной, там всё ещё никого не было.
Надо было попросить Добби задержать Ремуса, с досадой подумал он. Жаль, что он не вспомнил о Стеногляде сразу.
Усевшись на нижнюю ступеньку, достаточно близко, чтобы хорошо видеть и слышать, Гарри зажмурился, снял свои очки и надел магические. Он медленно открыл глаза, памятуя о шоке, который испытал в прошлый раз. И действительно – в какую бы сторону он ни посмотрел, он мог видеть сквозь стены.
На этот раз он, впрочем, заметил кое-что, на что не обратил внимания в предыдущий. Когда он смотрел на одну стену, все остальные оставались непроницаемыми. Похоже, очки работали только на одну стену за раз. Впрочем, может, оно и к лучшему, решил Гарри. Если бы он слышал сразу через все стены, то вряд ли мог бы хорошо сконцентрироваться на той, которая ему была нужна.
А сейчас ему была нужна только одна стена, за которой были погружены в свой разговор двое магов.
– Нет, Альбус, – Снейп выглядел так, словно он до этого шагал по комнате взад-вперёд, а теперь резко остановился, чтобы обратиться к директору, который сидел на том же диванчике, на котором ранее расспрашивал Гарри. – Нет! Я слишком далеко зашёл. Я должен быть там, должен
делать что-нибудь!
– Северус, – успокаивал его Дамблдор, – я не прошу тебя прекращать свою работу на войне. Ты можешь сделать много полезного отсюда, после того как восстановишься…
– Восстановлюсь?! Я в полном порядке, Альбус!
– Хорошо, – сухо ответствовал директор. – Видимо, Поппи преувеличивала, когда писала в медицинском отчёте, что ты перенёс многочисленные травмы, значительное повреждение нервов и тяжёлое обезвоживание.
Смягчив голос, он добавил:
– Северус. Я знаю, как ты гордишься своим умением не показывать своей слабости, неважно, физической ли, умственной или эмоциональной. Но ты не можешь скрыть её от меня. Ты сейчас ослаблен. Не сломан. Ослаблен. Здесь нечего стыдиться. Тебе нужно время, чтобы восстановиться.
Снейп проворчал что-то, явно протестуя против такой оценки своего состояния.
– А если говорить о войне, – продолжал Дамблдор, – то в настоящее время первое, что тебе следует сделать – это залечь на дно. Пусть Волдеморт отвлечётся от мыслей о поиске тебя. Ты сможешь принести больше пользы в разгар войны, если он не будет настороже.
Гарри заметил, что Снейп поморщился при упоминании имени Волдеморта, но не поправил директора, как он всегда делал это с Гарри.
– Я не вижу, каким образом я помогу Ордену, сидя здесь и ничего не делая, – продолжал спорить Снейп. – И прежде чем ты предложишь мне каким-либо образом натаскивать или нянчить Поттера, я позволю себе напомнить о прошлом разе, когда ты заставил меня работать с ним. Я не позволю ему снова лезть с ногами в моё личное пространство, и я не буду тратить своё время и силы на самонадеянного подростка, который не желает ни слушать, ни учиться!
Гарри рассвирепел. Ему отчаянно захотелось ворваться в комнату и сказать Снейпу пару слов о его собственном поведении. Специально уронить зелье ученика и отказаться его оценивать – это что, по-взрослому?
Дамблдор ответил спокойно как мог:
– Я полагаю, что уже признал в наших прошлых беседах, что эти уроки были ошибкой с моей стороны. Я глубоко сожалею. Я надеялся, что вы сможете преодолеть ваши разногласия. Однако, когда я заставил вас работать вместе… боюсь, это лишь усугубило проблему.
В глазах Дамблдора можно было увидеть признание поражения. И что-то ещё… сожаление? Слабость? Может быть, и то, и другое – или ни того, ни другого. Гарри не успел поразмыслить об этом, так как Дамблдор снова заговорил:
– Если ты решишь снова заняться обучением Гарри, ты знаешь, как я буду тебе признателен. Тем не менее, – он поднял руку, чтобы остановить Снейпа, уже готового перебить, – это будет полностью твоим выбором. Я даю тебе слово, Северус, что не буду принуждать вас двоих работать вместе в этом качестве.
Гарри ухмыльнулся, услышав это обещание. Снейп тоже выглядел слегка успокоившимся, хотя и по-прежнему настороже.
Однако облегчение Гарри было недолгим. Сразу за этим Дамблдор продолжал:
– Так или иначе, тебе нет нужды волноваться об этом сейчас, Северус. Я отправил Гарри к его родным ради его собственной безопасности. Наблюдают ли за ним Пожиратели или нет, это по-прежнему наиболее хорошо защищённое место для него. Он возвращается туда завтра.
Гарри обеими руками вцепился в край ступеньки. Возвращается? После всего, через что он прошёл, Дамблдор посылает его обратно к Дурслям? В голове у него пронёсся образ сорняков размером с сосну и багрового дяди Вернона, и руки сами собой сжались ещё сильнее, так что костяшкам стало больно.
Снейп занял место напротив Дамблдора с непроницаемым лицом.
– Мы собирались послать Поттера в Хогвартс приблизительно через три недели, – медленно начал он. – Я не вижу никаких причин, которые мешали бы нам отправить его сейчас. Мы без проблем найдём целую толпу желающих охранять его до начала семестра, – он не смог удержаться и слегка фыркнул при упоминании о популярности Гарри.
Директор приподнял брови.
– Тебя волнует благополучие мальчика, Северус? – поинтересовался он.
– Разумеется, нет, Альбус, – отрезал Снейп. – Он является краеугольным камнем планов Тёмного Лорда, и я всего лишь считаю наиболее разумным направлением действия держать его подальше от места, в котором, как они считают, он находится.
Дамблдор немедленно возразил:
– Наш план мог бы сработать, если бы не твой побег. Волдеморт знает, что ты сообщишь нам об его планах. Мало того, что полупустой Хогвартс не сможет предоставить Гарри ту же степень защиты, что и дом его родственников, он ещё и является местом, перемещения Гарри в которое Волдеморт будет ожидать в первую очередь.
– Тогда Уизли, – предложил Снейп ещё до того, как Дамблдор успел закончить последнее предложение. – Пошлите Поттера к его дружку и его кошмарной семье. Их дом уже защищён в достаточной степени, мы можем наложить и дополнительную защиту.
Гарри слегка разжал пальцы. Уизли? Он не смел даже надеяться…
– Нет, – вновь отказался Дамблдор, немедленно разрушив забрезжившую было у Гарри надежду. – Это тоже слишком рискованно, по причинам, которые мы уже обсудили. Ты и сам знаешь, Северус, – Дамблдор слегка наклонился вперёд, изучая лицо Снейпа. – Ты один из самых логичных магов, кого я знаю, и ты знаешь эти аргументы вдоль и поперёк. Что же стоит за этим внезапным стремлением переместить Гарри из его дома?
Голос директора был требовательным, но Снейп встретился с ним глазами, не дрогнув. Долгое время он ничего не говорил, затем наконец ответил:
– Абсолютно ничего, Альбус. Я всего лишь считал важным, чтобы мы рассмотрели все варианты.
Оба мага молча смотрели друг на друга. Дамблдор явно не поверил Снейпу ни на секунду, но не похоже было, чтобы Снейп и пытался ввести его в заблуждение. По всей видимости, это был просто его способ сообщить, что он не желает больше говорить на эту тему.
Гарри весь сжался, поняв, что в этом разговоре победил Дамблдор. Его отправят к Дурслям, хочет он того или нет.
Молчание прервал директор, сменив тему.
– Раз уж мы начали говорить о мистере Потере, – начал он, всё ещё пристально глядя на Снейпа, – я надеялся обсудить с тобой некоторые детали вашего с ним пребывания в одной комнате.
Снейп медленно и осторожно положил руки на стол перед собой, сцепив пальцы. Его поза выражала напускную расслабленность. При этом он не сводил глаз с Дамблдора.
– Я прочёл письмо Поппи, посвященное её осмотру Гарри, Северус. И я разговаривал с Ремусом. Он был очень расстроен тем, что она обнаружила. Помимо синяка на лице, у него были обнаружены тяжёлое растяжение плеча и множество синяков на обеих руках, – Дамблдор помедлили и осторожно продолжил: – Ремус был… очень обеспокоен… тем, что Гарри мог получить эти травмы в результате вашего… взаимодействия в последние несколько дней.
Гарри волновался, что мадам Помфри могла проинформировать Дамблдора о травмах, но тут он чуть не стукнул себя по лбу. Так вот почему Ремус так себя вёл! Теперь, оглядываясь назад, Гарри понимал, что ему следовало догадаться раньше. Он бы и догадался, если бы его постоянно не отвлекали. Все эти суровые взгляды и враждебность по отношению к Снейпу…
Снейп сощурился так, что его глаза стали похожи на щёлки.
– А ты что думаешь, Альбус? – процедил он дрожащим от ярости голосом.
Дамблдор изучал Снейпа какое-то мгновение.
– Я думаю, что ты ненавидишь мальчика, Северус. Или по крайней мере ты так считаешь. Ты никогда не скрывал этого. Я не буду также отрицать, что знаю тебя достаточно, чтобы заявить, что после определённой провокации ты способен причинить вред… себе и окружающим, – Дамблдор говорил осторожно, взвешенно, но без пауз, глядя Снейпу прямо в глаза. – Ты вспыльчив, Северус. Я не буду делать вид, что это не так, и ты не можешь этого отрицать.
И в самом деле, Снейп, казалось, был готов взорваться.
– Тем не менее, – спокойно продолжал Дамблдор, – я доверился тебе и верю, что ты будешь честен со мной в таком серьёзном деле. Если ты скажешь мне, что он ошибается, я поверю тебе. Если ты скажешь мне, что он прав, мы разберёмся с этим. Вместе. Я не оставлю тебя.
Снейп, продолжая глядеть директору прямо в глаза, проговорил чётко и ровно:
– Он ошибается.
Дамблдор без колебаний кивнул и накрыл рукой всё ещё сцепленные руки Снейпа.
– Спасибо тебе, мой мальчик. Я верю тебе.
Он ещё на секунду задержал свою руку поверх рук Снейпа.
– Спасибо, – повторил он, и Гарри расслышал облегчение в его голосе.
Снейп смотрел на руку Дамблдора, лежащую поверх его собственных, так что Гарри не мог видеть его лица. И даже после того, как директор убрал руку, Снейп всё ещё продолжал смотреть на свои, всё ещё остававшиеся на столе.
Дамблдор прочистил горло.
– Теперь, когда мы разобрались с этим вопросом, – начал он другим тоном, – Поппи отметила, что синяки образовались в разное время. Большинство из них, впрочем, не старше двух дней. Можешь ли ты пролить какой-то свет на причину или причины травм мальчика, Северус? Помимо, э-э… падений, передвижений тяжёлых предметов и боксирования? – Дамблдор произнёс это с таким лицом, что Гарри покраснел. Услышать со стороны свои жалкие оправдания было более чем унизительно.
– Не наблюдал ли ты чего-нибудь, что могло бы всё это объяснить? – подначивал тем временем Дамблдор Снейпа, всё ещё созерцавшего свои сцепленные пальцы.
Гарри задержал дыхание. У Снейпа уже был шанс всё рассказать, но он не сделал этого. Конечно, он не расскажет и теперь…
Не рассказывайте ему! Или нет… может, если он расскажет, то мне не придётся больше возвращаться туда. Нет, нет, не рассказывайте, пожалуйста! Это слишком унизительно. Гарри боролся и спорил сам с собой, забыв даже оскорбиться тому, что о нём вот так разговаривают.
Снейп всё это время молчал, но в конце концов он поднял голову, посмотрел Дамблдору в глаза и проговорил лишь два слова:
– Его дядя.
Гарри похолодел. Он слушал, как говорил Снейп, и у него тряслись руки.
– Я обнаружил, что у Поттера повреждено плечо, в первый же вечер. Он отказался объяснять, где получил травму, но в свете… прочих событий становится очевидно, что она является результатом действий его дяди, – Снейп замолчал, ожидая ответа Дамблдора, но старый волшебник молчал, и его мысли никак не отражались на его лице.
Гарри ничего не оставалось, кроме как слушать, как Снейп продолжает раскрывать тайны его семейной жизни.
– На следующий день я слышал поток устных оскорблений, который, как я теперь полагаю, является обычным событием в этом доме. Затем дядя ударил его.
Снейп помолчал ещё секунду и добавил ровным голосом:
– Этот маггл ударил собственного племянника так, что он упал на пол.
Затем Снейп умолк, и на этот раз молчал, пока директор не ответил на это откровение:
– И… это было единственным разом, когда ты что-то подобное наблюдал? – тихо спросил Дамблдор, и теперь его лицо было опечалено.
Снейп, поколебавшись, признал:
– Нет, – его застывшая поза явно показывала, что он не желает продолжать, но, взглянув на лицо директора, он всё же добавил:
– У меня сложилось чёткое ощущение, что вдобавок к вышеупомянутому обращению его родственники также заставляют его работать на них, морят голодом, запирают за решёткой и Мерлин знает что ещё. Не похоже, чтобы у них имелись предрассудки против какого-либо вида этих наказаний или всех их сразу, особенно в ответ на малейшее упоминание магического мира.
Дамблдор глубоко вздохнул.
– Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого, мой мальчик. Это должно было всколыхнуть в тебе невесёлые воспоминания.
Снейп оставил эту реплику без внимания.
– Ты знал? – спросил он, слегка наклоняясь вперёд и сверля директора глазами. – Ты знал, что твой золотой мальчик живёт в доме, где с ним плохо обращаются?
Гарри поморщился, снова услышав такое определение из уст Снейпа. Он ненавидел это выражение и надеялся, что Дамблдор не будет так это воспринимать. Плохо обращаться можно с кем-нибудь слабым. А он не слабый.
Дамблдор вздохнул и тяжело погрузился в кресло.
– Гарри не получал в этом доме любви, которой заслуживал. Я сделал то, что считал необходимым, отсылая его туда – чтобы защитить его от большего зла. Несмотря на неприятие мальчика родственниками, я никогда не видел ничего, что указывало бы на физическое насилие. Я был искренне убеждён, что Гарри летом в полном порядке. Не особенно счастлив, конечно, но в порядке. Это всё-таки его семья.
– Да, ведь все мы знаем, что семья никогда своих не обидит, – сарказм так и сочился сквозь речь Снейпа.
– Да, – Дамблдор посмотрел на него с печалью в глазах. – Да, тебе это хорошо известно, не так ли, Северус?
– Речь не обо мне, – немедленно ответил Снейп, явно не желая поворачивать разговор в эту сторону.
– Как раз напротив, речь о тебе. Как-никак, это ты решил забрать Гарри от его родственников.
– Просто именно я там оказался. Не превращай меня в героя на белом коне, Альбус. Мне плевать на мальчишку. Здесь ничего не изменилось.
– И всё же ты ему помог.
Снейп бросил на директора яростный взгляд.
– Ты никогда не забросишь свою идиотскую миссию находить в людях так называемое “хорошее”? Не пытайся разобрать меня по косточкам. Я отказываюсь от твоего психоанализа, и не надо воображать свет там, где одни тени.
Дамблдор отклонился на спинку дивана, расслабившись.
– Мы оба знаем, какие ужасы тебе пришлось пережить, и я не заставлю тебя вновь окунаться в своё прошлое…
– Ну вот и договорились, – перебил его Снейп. Дамблдора, однако, было нелегко сбить.
–
Тем не менее, – настойчиво продолжал он, – по некоторым неизвестным Гарри причинам ты решил помочь ему, вместо того чтобы оставить там, где ему причиняли бы дальнейший вред, – уголки губ Дамблдора чуть приподнялись, и он смягчил голос, так что Гарри пришлось напрягаться, чтобы расслышать. – И я горжусь тобой, мой мальчик. Я помню, не так давно ты сомневался, что стал бы помогать в беде другу – не говоря уже о враге. Ты всегда был прекрасным магом; вот доказательство того, что ты становишься прекрасным человеком.
Снейп сморщился, словно от физической боли, и его лицо побледнело сильнее обычного. После паузы он зашипел:
– Ты что, совсем из ума выжил? Ты правда считаешь, что один незначительный эпизод, совершенно нехарактерный к тому же, может открыть истинную натуру человека? Или хуже того – что целая жизнь таких эпизодов может затмить совершение худшего из всех грехов?
– То, что случилось с твоим отцом, не определяет тебя как человека, Северус, – немедленно ответил Дамблдор, и хотя ответ его был твёрдым, в голосе звучала забота. – То, что ты делаешь сегодня, прямо сейчас… вот
это определяет тебя.
Скептицизм Снейпа был явно написан на его бледном лице, хотя он не высказывал возражений. Затем он уставился на стол, так что волосы упали вперёд, скрыв его лицо от Гарри.
Оба мага некоторое время сидели молча, что вполне устраивало Гарри, так как давало ему время подумать. Он не ожидал, что разговор перейдёт на личные темы, и, хотя и был рад, что они перестали обсуждать самого Гарри, он то и дело неловко ёрзал, даже зная, что его нельзя увидеть.
Ему пришло в голову, что это был первый раз, когда он услышал какие-то упоминания о семье зельевара. Конечно, не очень приятно было думать о том, что где-то на свете существуют ещё Снейпы, сальноволосые и крючконосые. Но вообще… что за такой “худший из грехов”, который Снейп, по его собственному мнению, совершил? И при чём тут отец Снейпа?
Гарри почувствовал холодок при мысли о том, что Снейп был Пожирателем Смерти и, вероятно, пытал, убивал и творил всевозможные ужасы на службе у Волдеморта. Что же за зверство он должен был совершить, если оно затмевало всё вышеперечисленное, так что он сам считал это “худшим из грехов”?
Гарри вдруг понял, что не хочет этого знать.
Снимая Стеногляд, он недовольно поморщился. Подслушивая, он ожидал получить ответы, а не новые вопросы!
Он просидел у стены ещё с минуту, пытаясь прийти в себя после услышанного. Самое главное – теперь Дамблдор знал. Снейп рассказал ему… про дядю Вернона… про всё. Что он теперь будет думать о Гарри? И, что важнее – пошлёт ли он и после этого его назад к Дурслям?
Гарри почувствовал вспышку гнева. Конечно, директор пошлёт его обратно! Он ведь всегда его туда посылал, разве нет? Конечно, раньше он знал не всё… но всё-таки знал достаточно много, и всегда его туда посылал!
Гарри наконец поднялся и направился к кухне, где находился Ремус. Перед дверью он остановился, чтобы унять гнев. Глубокий вдох. Ещё один. И ещё.
Он постарался подумать о чём-нибудь другом… например, о том, что Дамблдор пообещал не заставлять больше Снейпа и Гарри работать вместе. И то хорошо. Это несколько компенсировало тот факт, что его отправляют назад к Дурслям. Облегчение, которое Гарри испытал, услышав это обещание, помогло ему справиться со злостью, которую он испытывал по отношению к директору.
И всё-таки… слишком много вопросов и тайн, и недостаточно ответов. У Гарри голова болела, когда он пытался думать обо всём этом чересчур много. Вздохнув, он постарался вытолкнуть все эти мысли из головы так же решительно, как он толкнул дверь в кухню.
– Гарри! – тепло улыбнулся Ремус, быстро отворачиваясь от кухонного стола, где он, судя по всему, над чем-то работал. Гарри не мог сказать, что это было, поскольку Ремус, явно намеренно, встал так, чтобы загородить то, что лежало на столе.
Гарри, не в силах сдержаться, вытянул шею, пытаясь разглядеть очередной секрет, который пытались от него утаить в этом доме. Однако Ремус тут же ловко передвинулся.
Гарри бросил на него недобрый взгляд.
– Что ты прячешь, Ремус?
– Что ты, Гарри, я ничего не прячу, – быстро ответил Люпин, продолжая улыбаться. – Присаживайся, пожалуйста. Я сейчас уберу со стола после еды и…
– Я не маленький, знаешь ли, мне шестнадцать лет. Что бы ты там ни скрывал, я могу с этим справиться, – Гарри скрестил руки, чтобы дать понять: он не собирается отступаться.
Улыбка Ремуса не померкла.
– Конечно, можешь, Гарри. Знаешь что, отчего бы тебе не перекусить, пока я тут всё приберу, и мы поговорим об этом чуть позже, а?
Гарри почувствовал новый приступ головной боли, а вместе с ней в нём снова поднялись отчаяние и злость – на Снейпа, на Дамблдора, на дядю Вернона, на всех, кто скрывал от него что-то, кто сговаривался, чтобы каким-то образом его предать. Злость на тайны и скрытые мотивы, на взрослых, обращающихся с ним так, словно он ребёнок…
Всё это всплеснулось в нём одновременно, вместе с усталостью и обидой, и вылилось в тираду, которую он обрушил на единственного человека в комнате – на Люпина.
– Чёрт тебя побери, Ремус! – заорал Гарри, взорвавшись. – Почему мне никто никогда не говорит, что происходит?! Я ведь тоже принимаю участие в войне, знаешь ли! Ты не в курсе, почему? Может, потому, что Волдеморт УБИЛ МОИХ РОДИТЕЛЕЙ? Или слушай, может, из-за ЭТОГО ШРАМА, КОТОРЫЙ ЗАСТАВЛЯЕТ МЕНЯ СМОТРЕТЬ, КАК ОН ПЫТАЕТ И УБИВАЕТ ЛЮДЕЙ! А, И ЕЩЁ ЧУВСТВОВАТЬ ЕГО УДОВОЛЬСТВИЕ ПРИ ЭТОМ! ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО МНЕ ПРИШЛОСЬ ПЕРЕЖИТЬ, ТАК ДАВАЙ, СКАЖИ МНЕ, ЧТО Я НЕ ЗАСЛУЖИВАЮ ЗНАТЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ!
Гарри уже ничего не соображал, словно бык, перед которым машут красной тряпкой. Ремус потянулся к нему, чтобы успокоить, но Гарри отскочил.
– НЕТ! НЕ СМЕЙ УТЕШАТЬ МЕНЯ, КАК ДОШКОЛЁНКА! Я ЗАСЛУЖИВАЮ БОЛЬШЕГО, РЕМУС! Я ЗАСЛУЖИВАЮ БОЛЬШЕГО! СИРИУС НЕ СТАЛ БЫ ТАК СО МНОЙ ОБРАЩАТЬСЯ! ОН НЕ СТАЛ БЫ… – Гарри захлебнулся и всхлипнул, тут же со стыдом почувствовав, что того и гляди расплачется.
Только что он кричал, что он не дошколёнок, и вот сейчас разревётся, словно младенец.
Закрыв глаза, он глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя. Ремус снова протянул к нему руку, и он вновь отдёрнулся. Но на этот раз молча, закусив язык, чтобы не разразиться новой гневной речью.
Ремус не совершил третьей попытки.
– Гарри, – начал он осторожно, и, когда Гарри не прервал его, продолжил: – Я… прости меня. Я не знал, что ты так сильно переживаешь. Я… не хотел усугублять твою ситуацию, я уверяю тебя.
Гарри открыл глаза и насторожённо взглянул на Ремуса. Он словно постарел, лицо его выражало печаль и шок. Казалось, он готовился к очередному взрыву в любой момент, и Гарри почувствовал, что краснеет.
– Я… – Ремус помедлил, прежде чем закончить фразу, и сделал шаг в сторону, чтобы показать, что он всё это время загораживал. – Я хотел сделать тебе сюрприз чуть позже, Гарри. Я знаю, что последние два дня у тебя выдались тяжёлыми… В общем, с днём рождения, Гарри.
Из Гарри словно воздух выпустили. Весь его запал исчез в ту же секунду, уступив место самому кошмарному стыду, какой только можно было себе представить. Там, на столе перед Ремусом, стоял маленький, наполовину украшенный тортик., на котором сверху было выведено “С днём рож”. Ремус несколькими взмахами палочки закончил надпись.
Гарри едва хватило сил, чтобы дойти до стула, который стоял напротив Ремуса. Ноги подгибались под ним, а желудок, казалось, был готов немедленно исторгнуть содержимое… которого, к счастью, в нём не было. Гарри уже не помнил, когда последний раз ел. А, ну да, прошлой ночью. Посылка от миссис Уизли. Должно быть, желание выспаться пересилило голод. А теперь от одной мысли о еде его выворачивало.
Сложив руки на столе, Гарри уронил на них голову. Теперь он наехал на Ремуса, который всего лишь не забыл о его дне рождения. Ну и кто он после этого?
– Прости, Ремус, – простонал Гарри себе в рукав. – Я не должен был… В смысле, я не думал так на самом деле. Не про тебя. Я… Мне действительно очень жаль.
Когда он вновь почувствовал руку на своём плече, он не отдёрнулся. Рука поглаживала его по спине медленными, круговыми движениями, а затем стул рядом с Гарри заскрипел от опускающегося на него веса.
– Ничего страшного, Гарри, – успокаивающим голосом ответил Ремус. – Я знал, что тебе, должно быть, нелегко пришлось в последние дни… Видимо, я недооценил, насколько нелегко.
Он продолжал массировать Гарри спину, и это помогало. Некоторое время они сидели так, и боль постепенно ушла, а Гарри вошёл в полусонное состояние, так что едва заметил, как рука Ремуса оторвалась от его спины – лишь почувствовал, как стало холоднее.
Он не знал, сколько просидел так, прежде чем услышал звяканье посуды, а затем звавший его по имени ласковый голос.
Гарри понимал, что ему вряд ли удастся долго притворяться, будто он не слышит, поэтому он поднял голову, хотя старался не встречаться с Ремусом глазами.
– Вот, Гарри, поешь, – мягко приказал Ремус, пододвигая ему тарелку какого-то жаркого.
– Спасибо, – пробормотал Гарри. Его всё ещё подташнивало, но он вцепился в ложку хотя бы для того, чтобы занять чем-то руки под пристальным вниманием Люпина.
На некоторое время в комнате настала тишина, только ложка стучала по тарелке. Хотя Гарри лишь недавно даже думать о еде было тяжело, теперь с каждым глотком он чувствовал, что ему хочется ещё и ещё. Интересно, подумал он, живот так болел из-за нервов, или дело было всё-таки в голоде? Теперь этот голод проснулся как следует, и Гарри заработал ложкой быстрее.
– Ну и ну, – Люпин похлопал Гарри по руке, слегка улыбнувшись. – Тебя прямо как будто совсем дома не кормят!
Гарри не мог не покоситься на него при этих словах. Неужели Ремус догадался? Но нет, по его лицу было яcно видно, что это просто шутка. Он ничего не знал.
Гарри вздохнул и быстро продолжил есть, пока Люпин не перешёл к серьёзным вопросам.
Как бы не так.
– Гарри, ты ведь знаешь, что можешь мне рассказать что угодно, так? – начал Ремус самым мягким голосом, каким умел.
Он ждал ответа, и Гарри лишь кивнул, сразу вернувшись к еде.
– Я серьёзно, Гарри. Что бы ни тревожило тебя, ты можешь рассказать мне правду. Ни директор, ни я не позволим ничему с тобой случиться, ты же знаешь…
– Э-э… да. Я знаю, Ремус, – Гарри беспомощно окинул взглядом комнату в отчаянной попытке найти что-нибудь, чем можно было бы отвлечь Люпина от расспросов, но ему не приходило в голову ничего – ну разве что подскочить и броситься наутёк, но это вряд ли успокоило бы Ремуса.
– Гарри… – Ремус глубоко вздохнул и заговорил наконец напрямую: – Северус может быть профессором в твоей школе, но это не даёт ему права обижать тебя. Будь со мной честен, и мы сможем сделать так, чтобы это больше не повторилось.
Гарри открыл рот, но сразу же его закрыл. Он не мог позволить Ремусу продолжать думать то, что он думает, но тогда ведь придётся рассказать правду. А этого тоже нельзя было допускать. И так уже и Снейп, и Дамблдор в курсе.
Увидев, что Гарри колеблется, Ремус поднажал:
– Гарри, что Северус с тобой сделал? Что произошло? Я защищу тебя, я клянусь. Только скажи мне.
Гарри честно попытался. И даже снова открыл рот. Но он не мог. Он просто не мог заставить себя признаться последнему настоящему другу его отца, что он, Гарри, такой слабак, что не может дать отпор дяде-магглу. Поэтому он закрыл рот и сжал губы. И почти кожей почувствовал, как расстроен Ремус его нежеланием сотрудничать.
– Язык проглотили, Поттер? – насмешливый голос заставил обоих повернуться к двери кухни, где стоял Снейп. – Мне кажется, учитывая вашу склонность думать только о себе, что предложение защиты должно быть для вас крайне мотивирующим.
Гарри поморщился, поняв, что Снейп только услышал – или, точнее, не услышал. Ведь фактически Гарри своим молчанием позволял Ремусу продолжать заблуждаться, считая, что именно Снейп повинен в его травмах.
И это заблуждение заставило сейчас обычно спокойного Ремуса помрачнеть ещё больше. Он не ответил на издёвку, но возможно, лишь потому, что сразу за Снейпом в кухню вошёл Дамблдор.
Оба мага сели за стол прямо напротив Гарри и Люпина. Напряжённая атмосфера не могла остаться незамеченной директором, однако он предпочёл не обращать на неё внимания, беззаботно заговорив:
– Ну что ж, Гарри, мне скоро нужно уезжать, и я полагаю, нам необходимо обсудить место твоего проживания на оставшееся лето.
Гарри насторожённо взглянул на директора. Сейчас он, очевидно, перейдёт к тому, как у Дурслей ему будет лучше? С большим трудом Гарри удержался от того, чтобы не бросить на Дамблдора злобный взгляд. Но сказать ему было нечего, и он снова уткнулся в свою уже остывшую еду.
Дамблдор продолжал:
– После разговора с профессором Снейпом мне стало ясно, что возвращаться в дом Дурслей не в твоих интересах.
– Правда? – Гарри оторвался от тарелки, захваченный врасплох. Он готовил себя к худшему, но никак не к такому повороту событий.
– Правда, – подтвердил Дамблдор, ободряюще улыбнувшись. – Вместо этого мы решили, что ты останешься здесь.
– Здесь, – повторил Гарри, всё ещё переваривая новость. Ему хотелось расхохотаться, но он лишь ухмыльнулся. – Всё лето? До школы? А как насчёт Рона и Гермионы? Можно им тоже приехать сюда?
Глаза Дамблдора блеснули, когда он поднял руку, чтобы остановить Гарри.
– Да, ты будешь жить здесь до начала учебного года. Что до прочих твоих вопросов, я могу устроить, чтобы твои друзья приехали сюда ближе к концу лета. До тех пор же ты можешь писать им так часто, как того пожелаешь.
Ну что ж, неплохой компромисс, с учётом ситуации. Гарри почувствовал себя счастливым впервые с того момента, как открыл свои подарки прошлой ночью.
– Ты можешь остаться в комнате, которую Добби так любезно для тебя подготовил, – продолжал директор. – И можешь заходить куда угодно, за несколькими исключениями, – он дождался подтверждающего кивка от Гарри, прежде чем добавить:
– Во-первых, этот дом всё ещё иногда используется для встреч Ордена. Ты не будешь пытаться попасть на них, пока я не дам тебе прямого разрешения. Это понятно?
Гарри медленно кивнул, размышляя. Ему хотелось быть честным, и он понимал, что необходимость знать, что происходит, сделает это правило крайне тяжёлым для беспрекословного выполнения. Но с другой стороны, выбора у него не было.
Поскольку Дамблдор, судя по всему, ждал более определённого ответа, Гарри добавил:
– Да, сэр. Я понимаю.
И хотя Дамблдор одарил его знающим взглядом, от которого Гарри слегка покраснел, он всё же продолжал:
– Во-вторых, тебе категорически запрещается входить в спальню профессора Снейпа и в его временную лабораторию без его разрешения.
У Гарри отвалилась челюсть.
В спальню? До того момента он совершенно забыл о той части подслушанного им разговора, в которой шла речь о том, что Снейп тоже будет жить на Гриммолд-Плейс.
Однако его реакция осталась незамеченной, поскольку Ремус при этих словах подскочил.
– И
он здесь останется? Вместе с Гарри? Альбус, после того, что он…
– Пожалуйста, сядь, Ремус, – мягко, но категорично прервал его Дамблдор.
Ремус сел, однако ему всё ещё было что сказать.
– Альбус, как ты можешь даже думать о том, чтобы оставить Гарри с ним наедине? Он раз за разом даёт понять, как ненавидит Гарри! Как ты можешь считать, что это разумный вариант?
– Беспокоишься, что тебя не будет рядом, чтобы защитить его от моих злых козней, Люпин? – не смог удержаться Снейп.
Таким сердитым Гарри Ремуса ещё не видел. Ему вдруг вспомнилось, как Люпин- оборотень форме готовится напасть, и его передёрнуло.
– Северус, – укоризненно одёрнул его Дамблдор и обратился к Люпину. – Я поговорил с Северусом по поводу высказанных тобой опасений. Его ответы меня полностью удовлетворили, и больше этот вопрос обсуждаться не будет. Тебе придётся довериться мне в этом вопросе, Ремус.
– Я доверяю тебе, Альбус. Но речь, как мне казалось, идёт о том, что я не доверяю
ему, – Люпин указал на Снейпа, который хотя и ухмылялся, но стоически молчал после того, как его одёрнул директор. – Он оказал за эти годы множество услуг, и не только стороне света, но и мне лично, и я искренне благодарен, – горячо продолжал Ремус, – но я знаю, что я видел, Альбус! Травмы Гарри произошли не от падения. Кто-то избил его, и Северус Снейп, который постоянно выражает свой антагонизм Гарри, был единственным, кто находился рядом с ним последние несколько дней!
Ремус поднял палочку, наставив её на Снейпа, и прежде чем Гарри успел среагировать, Снейп сделал то же самое. Всё, что Гарри мог сделать – это встать между ними.
– Джентльмены! – повысил голос Дамблдор. – Уберите палочки! И сядьте! Нет нужды опускаться до насилия.
– Нет нуж… Альбус, но в этом-то и всё дело! – прокричал Ремус в отчаянии, всё ещё направляя палочку на Снейпа. – Это
он опустился до…
– Нет, это не он! – заорал вдруг Гарри.
Все тотчас замолчали и обратили свои взоры на него. Гарри замер в нерешительности, не зная, что сказать дальше. Он только знал, что всё это нелепо. Он не хотел, чтобы всё зашло так далеко, когда врал Ремусу про свои травмы.
– Гарри? – осторожно начал Люпин, вопросительно глядя на Гарри.
Гарри бросил беспомощный взгляд на Дамблдора, хотя и понимал: пусть он и знал, что Дамблдор теперь в курсе про дядю Вернона, но директор-то не знал, что Гарри об этом знает…
И Дамблдор только слегка ободряюще ему улыбнулся. А Снейп молчал, всё ещё стоя в дуэльной позе, но внимательно наблюдая за Гарри. Казалось, они оба предоставляют ему решать, сказать ли Люпину правду.
Гарри вздохнул. Ну, теперь-то выбора всё равно не осталось, не так ли?
– Э-э… Может быть, ты сядешь, Ремус?
Когда все так нависают, говорить о подобных вещах ещё тяжелее.
Ремус сел, всем своим видом давая понять, что он внимательно слушает и, каковой бы ни оказалась правда, поддержит Гарри. У Гарри потеплело на душе при мысли о том, что это действительно так. Вот только легче от этого не становилось.
Снейп тоже сел, пряча палочку. Гарри на секунду встретился с ним взглядом, но прочитать на его лице ничего не смог.
Он откашлялся, пытаясь протянуть ещё пару мгновений, затем наконец приступил:
– Э-э… в общем, так. Сне… э-э, профессор Снейп ничего мне не сделал. Ну в смысле, мы все знаем, что он меня терпеть не может и всё такое, – он догадался не добавлять, что это чувство обоюдно, и не бросать на Снейпа злобных взглядов. – Но… э-э, он меня не бил, я клянусь.
Гарри снова глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями, и затараторил:
– Я делал завтрак, и тут, в общем, профессор Снейп появился весь израненный и без сознания, и мне нужно было его спрятать, и я забыл про еду, и она сгорела, и когда дядя Вернон узнал, то в восторг не пришёл, и он меня, ну что-то типа дёрнул за руку…
Он вглядывался в лицо Ремуса в ожидании реакции на свои сумбурные объяснения, но тот выглядел лишь ещё более сбитым с толку.
– Твой дядя? “Типа дёрнул за руку”? Гарри, мадам Помфри написала, что у тебя было сильнейшее растяжение! А синяки? А твоё лицо?
Дамблдор и Снейп молчали, предоставляя Гарри вести разговор, поэтому Гарри сконцентрировался на Люпине, который с каждым словом выглядел всё более озадаченным.
– Ну, может, он довольно сильно расстроился из-за еды, – неохотно признался Гарри. – Это… э-э… ну, больно было. А потом мне пришлось тащить профессора Снейпа наверх, пока они его не обнаружили. А он… ну, как бы… не очень лёгкий. Вот уже после этого рука заболела по-настоящему… – Гарри умолк, решив, что объяснять каждый инцидент будет слишком мучительно. Особенно когда трое старших магов сидят и смотрят на него в упор. Может быть, лучше покончить с этим поскорее?
И он продолжал, поборов желание умолчать об остальном:
– Послушай, Ремус, это всё был дядя Вернон, о’кей? Это не первый раз, когда он меня так дёргал. И синяк на лице тоже поставил он. Он взбесился, когда я не сделал работу по дому, и дальше ситуация вроде как… обострилась.
Ремус открыл рот и сразу закрыл, затем открыл снова.
– Обост… Гарри, что ты имеешь в виду – обострилась?
Гарри съёжился. Ремус даже голоса не повысил, но у Гарри чувствовал себя так, будто на него кричат.
Глядя на то, как Гарри мнётся, Люпин наконец прозрел.
– Твой дядя ударил тебя? И… и все остальные синяки…?
Гарри не мог больше говорить, пока на него все вот так смотрели. Он кивнул, глядя на свои руки, лежащие на столе. Когда Снейп и Дамблдор поднялись и вышли, оставив его наедине с Ремусом, Гарри сразу стало легче дышать.
– Гарри…
– Всё в порядке, Ремус. Честно, – Гарри поспешил предотвратить все попытки Люпина начать над ним трястись. – Не то чтобы я был этим страшно травмирован или что-нибудь такое. Случилось и случилось, проехали. У меня всё нормально, – твёрдо закончил он.
Судя по виду Ремуса, он был уверен, что Гарри далеко не в порядке. Сквозь стиснутые зубы он спросил:
– Это был единственный раз, когда что-то подобное происходило, Гарри? Или… он… – Люпин замолк, неопределённо покрутив руками.
Подавив желание выбежать из комнаты, Гарри посмотрел в полные ужаса глаза Люпина. Внезапно он почувствовал себя совершенно измотанным. Это был какой-то бесконечный день.
– Не всё ли равно, Ремус? Ну в смысле, не избивают же они меня. Это была просто оплеуха за то, что я не закончил работу по дому, и всё.
– “Просто”!
– Да, просто! Слушай, мне приятно, что ты заботишься обо мне и всё такое, Ремус, правда приятно, – Гарри попытался смягчить тон, чтобы выразить благодарность. – Просто… Ну правда всё нормально. Я уже не маленький ребёнок – я знаю разницу между тем, что есть, и тем, что должно быть. Но в жизни ведь не всегда выходит так, как должно или как тебе бы хотелось, верно?
Ремус, казалось, был разбит не меньше, чем Гарри.
– Да, – вздохнул он, – я понимаю. Я сделал бы всё, что в моих силах, чтобы увидеть твоего отца ещё один раз. И Сириуса, моего друга… обрести его лишь для того, чтобы снова потерять… – голос Люпина слегка задрожал, и он прокашлялся. – Но их нет, Гарри, и я знаю, что не могу ничего сделать, чтобы изменить это. Смиряться со смертью – это часть жизни. А вот смиряться с насилием совершенно не обязательно, – с чувством подчеркнул он.
Гарри поёжился под его настойчивым взглядом.
Люпин потёр пальцем кончик носа, тяжело вздохнул и продолжил:
– Гарри, послушай. Я много раздумывал этим летом, разбирая старые вещи Сириуса… Я знаю, как много он значил для тебя, и как много значило для него познакомиться с сыном Джеймса. Я… просто хочу, чтобы ты знал: возможно, мы не так близки с тобой, как вы были близки с Сириусом, но ты всё же важен для меня. Я всегда буду рядом с тобой, если тебе что-нибудь понадобится.
Гарри кивнул, чувствуя в горле странный комок. Услышать, как Ремус говорит вслух, что готов заботиться о Гарри… Это было так приятно, даже сквозь все эти эмоции, которые бурлили внутри.
И тут он внезапно осознал кое-что. Слова Ремуса, его пристальный взгляд, его чрезмерная заботливость в последнее время… Гарри оплакивал Сириуса, да, но не он один. Ремус тоже оплакивал его по-своему. И для него это означало необходимость принять на себя самую важную роль, которую двое его лучших друзей-Мародёров не могли больше выполнять: быть отцом Гарри.
Даже если Сириус и правда был скорее другом, чем отцом.
Гарри нравился Ремус. Он… ну, любил его, наверное. И он не мог понять, почему мысль о том, что Ремус хочет играть роль его отца, вызывала в нём такое противоречивое чувство. Он должен бы быть счастлив, что кто-то хочет заботиться о нём, ведь так?
Так почему же эта мысль не делала его счастливым? Или хотя бы просто не радовала?
– Ремус… – Гарри прочистил горло. Ему необходимо было подумать, но надо было что-то сказать: Ремус смотрел на него в явном ожидании ответа. – Спасибо. Серьёзно, спасибо. Мой отец и Сириус… им повезло, что у них был такой друг, как ты.
– Пожалуйста, Гарри. И спасибо тебе, – Люпин улыбнулся и протянул руку, чтобы похлопать Гарри по плечу. – Я скоро уеду помочь директору с некоторыми поручениями Ордена. У тебя будет всё хорошо до моего возвращения через пару дней?
Гарри подавил желание указать на то, что до сих пор он вроде бы неплохо справлялся и без опеки Люпина. Ему не хотелось портить первую спокойную минуту между ними двумя за весь день. Поэтому он просто кивнул.
– Ну и хорошо, – улыбнулся Ремус, вставая со стула. – А теперь, я полагаю, нас ждёт торт, не так ли?
Гарри ухмыльнулся, когда его желудок в ответ на эти слова громко заурчал.
Ремус поставил торт на стол перед Гарри и несколькими взмахами палочки закончил поздравительную надпись, повесив затем в воздухе над кремовым узором шестнадцать свечей.
Гарри с нетерпением ждал, пока Люпин позовёт остальных присоединиться к ним, и когда наконец Ремус, Дамблдор и даже – пусть и с явной неохотой – Снейп собрались вокруг стола, он задул все шестнадцать свечей за один приём. Ну, может быть, за два.
Дамблдор первым поздравил его, и его глаза при этом весело блестели.
Последним его поздравил Ремус.
Третий же гость не выглядел особенно счастливым от того, что его сюда затащили, и, едва Ремус принялся за разрезание торта при помощи заклинания, Снейп извинился перед Дамблдором и скрылся в своей комнате.
Что, конечно, вполне устраивало Гарри. Оставалось только надеяться, что Снейп будет столь же активно избегать общения на протяжении следующих недель.
Впрочем, Гарри не хотелось сейчас думать о том, как близко с этим человеком ему придётся жить. Ведь это день рождения! Всем мрачным мыслям и сомнениям по поводу профессора Северуса Снейпа придётся подождать.
Гарри вновь повернулся к Ремусу и Дамблдору, благодарный за их улыбки и за передышку после всех этих вопросов и после тяжёлых суток. Да, теперь у него на повестке дня куда более приятная компания. И куда более приятные занятия, ухмыльнулся он сам себе, откусывая от великолепного куска торта.
______________________________________
Авторская тема f # min на HogwartsNet: http://www.hogwartsnet.ru/forum/index.php?act=ST&f=65&t=13171&st=
