Новая попыткаОктябрь восемьдесят пятого ознаменовался для Ремуса промозглой погодой, некстати подхваченной простудой и совсем уж невовремя пришедшимся полнолунием. И к сожалению, его волчья сущность отнюдь не способствовала выздоровлению, так что из подвала после трансформации Люпин вылез на чистых инстинктах и почти ползком. И весь следующий день провалялся в полузабытьи и, кажется, с растущей температурой. А ещё через день проспал все сроки и гомон за дверью ребячьей делегации, чем изрядно переполошил всех соседей.
Срочно вызванная школьная медсестра констатировала запущенную ангину и выдала ему половину своей аптечки, Мередит Оуэн снабдила каким-то невероятным вареньем и запретила появляться в библиотеке, пока не выздоровеет окончательно, а ребята из кружка разорили библиотеку, «чтобы ему не скучно было». Ремус, ошалевший от масштабов развернувшейся компании, даже почти не сопротивлялся, но варенье потом всё-таки скормил детям.
Кажется, он опять валялся в полудрёме, когда кто-то с силой забарабанил в окно.
– Ты в спячку впал, что ли? До зимы вроде ещё далеко, – поприветствовала его Гвен и с порога бросилась обнимать брата. Ремус, правда, от неожиданности закашлялся, и она мгновенно отстранилась, оценивая его состояние. – Ты как себя чувствуешь? – её взгляд остановился на толстом сером шарфе, в три слоя обмотанном вокруг шеи. Многозначительно хмыкнув, словно оглашая диагноз, Гвенллиэн скинула плащ, подхватила пакеты и устремилась мимо него на кухню.
– Рассказывай, что за гадость ты ухитрился подхватить в эту чудесную погодную осень? – поинтересовалась она, заливая воду в чайник. – А ещё волшебник...
– Гвен, я тебя практически умоляю, не начинай хоть ты обо мне заботиться – у меня и так ощущение, что я поднял на уши весь Лланберис, – Люпин, слабо улыбнувшись, сел рядом.
– Так тебе и надо, а то забился в нору, как рак-отшельник, – тут же парировала Гвенллиэн и поставила чайник на огонь.
– Между прочим, у тебя ведь даже не выходной, – Ремус, кажется, внутренне насторожился. – Что-нибудь случилось?
– Случилось, – согласилась она, выдержав паузу. Затем подошла к сумке и, вынув оттуда нечто, завёрнутое в газету, протянула свёрток Люпину.
– Это?..
– Твой личный экземпляр, – Гвен прямо-таки светилась от гордости, наблюдая за тем, как он разворачивает обёртку. – «Рианнон и её последователи. Отголоски валлийских легенд». Только что издано.
– Оперативно, – оценил Ремус, проводя пальцем по корешку, и усмехнулся, скользнув взглядом по обложке. Внизу на блестящей поверхности новенького переплёта значилось: «Г.М. Конвей, Р.Дж. Люпин».
– Если когда-нибудь надумаешь получить диплом, эта книжка вполне сойдёт и за бакалаврскую, и за магистерскую, – Гвенллиэн широко улыбнулась.
– Вряд ли, но – спасибо. Вся идея тут принадлежит тебе, я всего лишь ассистировал, – он улыбнулся в ответ.
Гвен поморщилась, но от бессмысленных увещеваний предпочла воздержаться. Вместо этого она выудила из шкафа чашки и остатки соседского варенья и ополоснула кипятком чайник.
– Гонорар, конечно, не как у Дугласа Адамса, но – вполне приличный для пары начинающих исследователей уэльской старины. Во всяком случае, у тебя есть шанс разобраться с твоими делами.
– Гвен, это ничего не изменит, – Люпин смотрел сквозь столешницу. – Не будешь же ты вечно меня подкармливать соавторством?..
– Естественно, нет, – Гвенллиэн нетерпеливо отмахнулась. – Это тебе впору меня подкармливать соавторством. Без тебя у меня и материала-то не было бы, – она решительно пихнула ему под нос чашку с чаем. – Неважно. Сначала – сеанс лечебного чаепития. А потом нас ждут великие дела. Ты ведь всё равно будешь ей опять писать, этой безответной даме?
– Куда ж я денусь, – Ремус дёрнул плечом и уткнулся носом в чашку, блаженно морщась от горячего пара. – Хотя не уверен, что она вообще читает мои письма.
– В таком случае напишу я, – тут же предложила Гвен. – В моё письмо она сунет нос хотя бы из чистого любопытства.
Люпин задумчиво взглянул на неё.
– Может, и правда сработает, – признал он. – Миссис Дурсль не любит магию, и то, что ты не имеешь к ней отношения, может сыграть на руку.
– И я же первая с ней встречусь. Идёт? Постараюсь убедить, что ты образцовый мирный волшебник.
– Думаю, ей больше понравится тот факт, что я из волшебного мира, фактически, сбежал, – хмыкнул Ремус иронически. Гвен достала листок и вооружилась ручкой.
– Ну что, начнём с чего-нибудь безобидного?.. Или сплеча?.. «Здравствуйте, миссис Дурсль, я хотела бы поговорить с вами о ваших родственниках?»
Они пришли раньше времени, и Ремус неподвижно сидел на скамье, уткнувшись лбом в сцепленные перед собой ладони. Гвен, пристроившаяся рядом, изредка посматривала на брата, но заговорить не решалась. Оба то и дело синхронно глядели на часы, но ни один из них так и не озвучил главный вопрос: придёт ли Петунья.
– Это она, – вдруг сказала Гвен, напряжённо всматриваясь вдаль. Люпин резко выпрямился и поднялся на ноги.
Петунья Дурсль не слишком изменилась с того дня, как выставила его за дверь. У неё было даже практически то же выражение лица – подозрительно сердитое с примешивающимся страхом. Только на сей раз к этой гамме добавилось ещё тщательно скрываемое любопытство.
– Добрый день, миссис Дурсль, – поздоровалась Гвен. – С моим братом Ремусом Люпиным вы, возможно, знакомы.
– Миссис Дурсль, – Ремус склонил голову.
– Добрый день, – ответила Петунья прохладно. – Надеюсь, вы вызвали меня по делу.
– Разумеется,– Люпин мельком улыбнулся. – Вы уже беседовали с моей сестрой, и она, вероятно, сказала, что мы хотели бы обсудить с вами кое-какие вопросы, касающиеся Гарри Поттера. Вернее, возможность оказания ему и вам, как его опекуну, посильной помощи. Быть может вы помните, я был другом его родителей. И сейчас, разобравшись с некоторыми финансовыми затруднениями, я хотел бы посодействовать вам и, если это возможно, возобновить общение с Гарри.
– Учтите, что никакие деньги не заставят меня терпеть эту вашу...магию в своём доме, – выплюнула Петунья. Люпин кивнул:
– Как вам будет угодно. Я готов дать любую клятву не пользоваться волшебством в вашем присутствии и в вашем доме.
-И никаких баек о вашей магии, – добавила та быстро.
-Только когда в этом возникнет необходимость, – всё так же спокойно согласился Ремус.
Петунья Дурсль хмыкнула – недоверчиво, однако на её лице отразились сомнения, но всё-таки предварительная беседа с Гвен слегка поумерила её пыл.
– Миссис Дурсль, я понимаю, что у вас сложные взаимоотношения с магическим миром, у меня, как видите, тоже не всё просто – я работаю в самой обычной библиотеке и живу, если вам будет угодно, «как нормальный человек», но магический мир не оставит Гарри в покое – и не в чьей-либо власти на это повлиять, – продолжил он. – Не лучше ли будет, если я объясню ситуацию Гарри до того, как она выйдет из-под нашего контроля?
– Вы хотите сказать, что мальчишка в любом случае будет таким же, как его родители?
– То, что Гарри обладает способностями к магии, – несомненно, – осторожно произнёс Люпин. – Однако это не значит, что он повторит судьбу родителей. Как не значит, что его волшебство принесёт вам неприятности. Опасность в данном случае в отсутствии контроля – его самоконтроля, в том числе, – однако я со своей стороны сделаю всё возможное, чтобы избежать осложнений, даю слово.
– Какое вам дело до этого? – вдруг как-то устало поинтересовалась Петунья. – Это ведь очевидно, что вы не купаетесь в роскоши. И между тем вы так добиваетесь права помогать мальчишке, которого несколько лет не видели.
– Ваша сестра и её муж заменили мне семью, – пояснил Ремус спокойно. – Это мой долг, миссис Дурсль.
– Ладно, – наконец сказала Петунья. – Можете навестить его на Рождество. Мы собиралась съездить с Дадликом в Лондон, так что двадцать пятого с утра можете его забрать. Часов в десять. Только без этих ваших фокусов.
– Разумеется, – серьёзно заверил её Ремус. – Спасибо вам, миссис Дурсль. Мы обязательно приедем.
Петунья ушла. И Люпин еле заметно выдохнул
– Ты просто молодец! – заверила его раскрасневшаяся Гвен, когда вновь обрела способность говорить.
– Только бы она не передумала, – пробормотал Ремус. Гвенллиэн потрепала его по плечу:
– Полдела сделано. Хватит уже мучиться – прорвёмся.
Он улыбнулся одними уголками губ и порывисто обнял её.
– Спасибо, – прошептал Люпин. – Это невозможный, фантастический шанс – и я не представляю, что бы я без тебя делал.
Утром двадцать пятого они были в Литтл-Уинггинге. Рассудительная Гвен предложила не травмировать лишний раз нервы Петуньи Дурсль встречей с магическим миром, поэтому Ремус ждал на подвернувшейся детской площадке, рассеянно сминая в пальцах снежок.
Что он может сделать для Гарри? Что он должен сказать ему? Что он сможет рассказать?
Мередит, да и весь педсостав школы в Лланберисе, неоднократно говорила Люпину, что у него прекрасно получается ладить с детьми, но там, в конце концов, были совсем другие дети.
Силуэты Гвен и маленького ребёнка, осторожно шедшего рядом и чуть позади неё, появились на другой стороне дороги почти незаметно и как-то неожиданно, хотя Ремус и изнывал от нетерпения.
Помедлив, он всё же поднялся на ноги и зашагал навстречу.
Несмотря на прошедшие пять лет, не узнать Гарри было невозможно. В памяти в одно мгновение ярко вспыхнули родные образы погибших друзей, и Люпин глубоко вздохнул, чтобы скрыть охватившее его волнение.
Они остановились в метре друг от друга, и мальчик как-то нервно взглянул на него и почти тут же отвёл глаза. Гвен едва заметно отступила на шаг, предоставляя им объясниться.
– Доброе утро, – тихо поприветствовал его Ремус. Голос не слишком слушался. – Когда-то мы были знакомы, но вряд ли ты меня помнишь, поэтому, думаю, будет справедливо, если мы познакомимся ещё раз, – он присел на корточки и протянул руку. – Меня зовут Ремус.
– Я – Гарри, – мальчик замялся, но довольно быстро справился с собой и почти по-взрослому пожал протянутую руку. – Только я вас не помню, – закончил он немного неуверенно, но на этот раз глядя прямо на Люпина.
– Неудивительно, – Ремус ободряюще улыбнулся. – Тебе был, наверное, год с небольшим, когда мы виделись в последний раз.
– Когда я уже попал к тёте Петунье? – уточнил Гарри тихо и как-то очень поспешно. Люпин покачал головой.
– Нет, – он коротко вздохнул, – твои родители были моими близкими друзьями. Так я и увидел тебя впервые.
В глазах Гарри словно звёзды зажглись, и было почти физически ощутимо его желание накинуться на Ремуса с вопросами, но его сдерживало отчаянное смущение.
Смятение юного Поттера не осталось незамеченным, и Гвен ненавязчиво вмешалась в их беседу:
– Может быть, нам стоит хотя бы сдвинуться с места? А то совсем в снеговиков превратимся, – она многозначительно посмотрела на слегка присыпанного снегом Люпина. – Не самое лучшее времяпрепровождение в Рождество.
– Хм, – Ремус сделал вид, что глубоко задумался. – А ты как думаешь, Гарри? – обратился он к мальчику. – Что ты обычно делаешь в Рождество?
Тот потупился.
– На прошлое Рождество меня оставили у миссис Фигг, когда тётя с дядей уехали с Дадли, – пробормотал он.
Гвен и Люпин переглянулись.
– Что ж, попробуем составить конкуренцию почтенной миссис Фигг, – Ремус подмигнул Гарри и как бы невзначай бросил снежком в подозрительно впавшую в задумчивость Гвенллиэн.
– Эй! – возмутилась она и, наспех слепив из снега комок, запулила им в Люпина. Тот резво отскочил и проказливо усмехнулся.
– Сам напросился... Предлагаю зайти сбоку, – заговорщически проговорила она, наклоняясь к Гарри. Тот, мгновенно заражаясь энтузиазмом, кивнул и сиганул в сторону. Гвен, выпрямившись, оглянулась в поисках Ремуса.
– Не теряй бдительности! – тот возник как будто из ниоткуда, и она еле успела увернуться, но тут же оказалась поваленной в подвернувшийся сугроб.
– Запрещённый приём! – Гвен наощупь загребла в ладони снега.
– Промах, – донельзя сочувственно констатировал Ремус, вновь уклоняясь, и развёл руками. И тут же получил метким снежком в грудь. Из-за сугроба выглядывал раскрасневшийся Гарри.
