О вопросах воспитания - 3Минута прошла в молчании: Арабика и ее собеседник смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Наконец, Арри не выдержала:
— И что теперь, — с обреченным вызовом спросила она, -расскажете все Дамблдору, да?
Девочка вся дрожала от страха и боли: все-таки, прямая атака разума весьма неприятна, тем более для ребенка.
— Не расскажу. Знаете, после увиденного… Я всецело на вашей стороне, Арабика. Все-таки, кем бы я ни был, такую жестокость я не потерплю, так что можете рассчитывать на мою поддержку. То же передайте моему студенту… Кстати, а как вы собираетесь скрывать от директора свои воспоминания? Все-таки, у него высокий уровень владения легиллименцией, и он не побрезгует прямой атакой в случае возникновения подозрений. – Северус Снейп с серьезным выражением лица смотрел на Арри, пытаясь взглядом убедить ее, что она в безопасности. Что было не так-то легко, учитывая мрачную внешность зельевара и въевшуюся в подкорку параноидальность самой Арабики.
С опаской, девочка сказала:
— У меня есть один артефакт… С помощью него можно вытеснить на поверхность сознания ложные воспоминания, не отличимые от настоящих. За оставшееся время я планировала доработать защиту сознания, и уже к Хогвартсу меня нельзя было бы засечь с помощью поверхностной легиллименции.
— Вы ведь понимаете, Поттер, как опасно пользоваться неизвестными артефактами? Откуда вы его взяли?
— В моем сейфе лежал… Я взяла, пока Хагрид не видел… И да, я знаю, насколько это было рискованно и необдуманно, но… А какой у меня был выбор? С оклюменцией у меня дела не очень, да и против Альбуса Дамблдора блок одиннадцатилетки явно не устоит, не так ли? Что мне еще оставалось? – Арри с вызовом взглянула в глаза декану Слизерина. Что она ожидала там увидеть? Насмешку? Злость? Отвращение? Она не знала и сама. Но вот чего девочка уж точно не ожидала, так это молчаливого понимания и поддержки.
— Понимаю… И все же, это было рискованно. В следующий раз, когда у вас возникнут проблемы подобного рода, обращайтесь ко мне. Я помогу. За сим я, пожалуй, откланяюсь, не стоит без причины нервировать ваших родственников. И кстати, идея с блокаторами проклятий была очень хорошей… Вот только я не знаю ни одного мастера в Европе, способного их сделать… Не буду настаивать на раскрытии ваших тайн, однако постарайтесь не светить подобными артефактами: есть люди, готовые душу за них продать.
На этих словах Северус Снейп аппарировал, оставив Арри в полном смятении. Как ни странно, девочка начала проникаться к мрачному слизеринцу странным доверием… Возможно дело было в его словах, а возможно и в спонтанно проявлявшейся эмпатии Поттер, но она перестала трястись от ужаса.
Успокоив дядю с тетей, Арри побежала к себе в комнату и занялась выстраиванием защиты. После вторжения зельевара в ее разум, блоки на помяти девочки были нарушены, поэтому она потратила некоторое время на их восстановление. А потом… Потом началась самая страшная и болезненная часть работы с собственным разумом: установка ложных воспоминаний над блоком. Из глаз наследницы основателей текли слезы боли, у Поттер шла кровь носом, лицо приобрело смертельную бледность, губы тряслись, силясь сдержать рыдания… Под конец, девочка закричала от невыносимой боли и потеряла сознание. Последней ее мыслью было: «Как же хорошо, что у меня на двери стоят заглушающие чары…»
Очнулась Девочка-Которая-Выжила около полуночи, на полу. На прикроватном столике она заметила какой-то пузырек. Внимательно приглядевшись, Поттер распознала общеукрепляющее зелье. Рядом с ним лежала записка, написанная витьеватым почерком, который Арри иногда видела на старых работах Дика по зельям.
«Присылаю вам общеукрепляющее зелье с домовым эльфом. Если понадобится обезболивающее, напишите на этом же листе, Динки заберет его. Не переусердствуйте с установлением воспоминаний, помните, что есть предел того, что может вынести ребенок, и не выходите за него. Мне совсем не улыбается учить сумасшедшую девчонку с разлагающимся от усталости организмом. Тщательнее скрывайте свои тайны.
Северус Снейп»
«Вот это поворот!» — подумала Арри, — «И почему ему есть до меня дело? Впрочем, мне жаловаться не на что: что укрепляющее, что обезболивающее мне очень нужно…»
Подписав на обратной стороне листа свои благодарности и просьбу высылать обезболивающее, Поттер завалилась спать, краем глаза заметив, что листок и пустая колба исчезли со стола. «Спасибо, Динки…» — в пустоту прошептала Арабика и отключилась до следующего утра. На душе у нее было спокойно, ведь она наконец-то нашла адекватного взрослого человека, которому явно не все равно, что происходит с ней. Осталось лишь рассказать все ребятам…
А с этим можно справиться и завтра…
______________________________________________________________________
Северус Снейп мрачно летел по коридорам Хогвартса в кабинет Минервы МакГонагалл, дабы представить отчет о посещениях будущих первокурсников. Он собирался обратить внимание женщины на несколько детей, и, в первую очередь, на Арри Поттер.
Нет, он конечно же и не думал раскрывать секреты девочки, но должен был предупредить руководство, что она нуждается в особом отношении, как и Гермиона Грейнджер.
Эти две первокурсницы были самыми проблемными из всех, кто поступал в этом году: они были похожи на озлобленных волчат, любое слово воспринимали в штыки и готовы были спрятаться при малейшем намеке на опасность. Обеим хорошо было бы посетить психолога, но где такого найти в магическом мире? А рассказывать о магии маглам запрещено законом, и кроме того, обычные люди не поверят в ее существование…
Остается только приглядывать за детьми да надеяться, что относительно спокойная жизнь в школе чародейства и волшебства залечит душевные раны. Правда, в случае с Поттер, декан Слизерина сильно сомневался…
Впрочем, он решил лично навестить Ричарда Д’Косинцерум и переговорить с ним об Арабике Поттер. Все-таки, кто же поможет справиться с болью лучше друзей?
