Глава 11Все скромные заверения Кобба насчет того, что он всего лишь сделал все, что мог, были полным бредом. Такой детальной и тщательной работы Имс не видел уже давно. Архитектура Кобба отличалась от стиля Ариадны тем, что здесь было больше функциональных деталей, которые были просты в обращении и понятны. Он совсем не использовал изменение физических свойств и парадоксов, которые так понравились Ариадне, и потому рассудительному Имсу было легче ориентироваться в этом новом мире, выстроенном специально для их совместной работы.
Кроме того, в этом сне большинство элементов имело сходную структуру с тем, что было создано самой Ариадной в последний раз, так что, припоминая подробности того рокового дела, Имс приходил в полный восторг от профессионального чутья и интуиции Кобба.
– Да, как я погляжу, хватка у тебя осталась та же, – восхитился она, прохаживаясь по пустым улицам, выстроенным в подсознании Кобба.
– По-моему, ты стал даже лучше, – поддержал его Артур, также обратившись к Доминику. – Не припомню, чтобы тебе когда-нибудь приходилось дорабатывать за кем-то детали, но сейчас ты справился просто великолепно.
– Неважно, насколько хорошо это выглядит, – в ответ на все эти похвалы пожал плечами Кобб. – Важно то, как она отреагирует, когда мы поместим ее в этот мир. Кстати, в следующий раз это придется делать тебе, Имс.
– Помню, помню, – вздохнул Имитатор. – Когда это будет?
– Через неделю, – ответил Кобб. – Больше тянуть уже просто нельзя, а меньше… боюсь, ты не успеешь запомнить всех деталей. У тебя же теперь все время уходит только на нее… я имею в виду, на Ариадну. Кстати, как у вас дела?
Имс тяжело вздохнул и провел рукой по затылку.
– Не знаю, что и сказать. Я решил почитать ей книгу на ночь, но теперь она хочет слушать даже тогда, когда совсем не собирается спать. Мы уже прикончили «Белого Клыка» и переключились на «Смока Белью». Если так будет продолжаться и дальше, то к концу следующей недели мы осилим все собрание сочинений Джека Лондона. Я так много в жизни своей еще ни разу не читал, честное слово. Хотя, я рад, что она хоть чем-то интересуется вместо того, чтобы сидеть и целыми днями молчать.
***
Ариадна и вправду полюбила время, когда Имс читал ей вслух. Она внимательно слушала его, по временам прерывая его и задавая разные вопросы. Иногда он знал ответы, иногда – нет. В любом случае она оставалась довольна и просила, чтобы он не останавливался. Почему ее так привлекло именно чтение, Имс понять не мог.
Возможно, все дело было в том, что так она получала возможность занять чем-то свой ум, но при этом никуда не выходить и ничего конкретно не делать. Может быть, все дело было в этом. С другой стороны, за это время она раскрылась куда больше, так как эти невольно возникавшие вопросы порождали недолгие, но содержательные разговоры между ними, и Имсу удалось узнать о ней очень многое. К примеру, слушая рассказы про суровые полярные зимы, она сама поделилась с ним воспоминаниями о том, как ей самой приходилось переживать холодное время года. В большинстве случаев ничего радужного в ее историях не было, но Имс чувствовал, что так они становились ближе.
Ко всему прочему ему казалось, что делясь с ним своими детскими обидами, болью и впечатлениями, Ариадна и сама испытывала облегчение. У нее никогда не было хороших друзей, с которыми она могла бы играть и веселиться. В большинстве случаев причина крылась в том, что она была белой и слишком маленькой. В квартале, где она провела первые годы своей жизни, в основно проживали латинос и темнокожие граждане, а также, насколько он сумел понять, там же укрывались от миграционной службы незаконные «туристы». Дети, проживавшие там, разговаривали в основном на португальском, и предпочитали общаться с родственниками, которых в латинских семьях было больше чем достаточно. Девочка со светлой кожей и странной любовью к рисованию не вызывала никакого интереса у окрестной детворы. В то же время, в доме сидеть Ариадна тоже не могла – постоянные конфликты родителей, их любовь к алкоголю и прочим вредным веществам гнали ее из дому, и она была вынуждена проводить целые дни на улице, забившись в какой-нибудь темный уголок и наблюдая за тем, как протекает чужая жизнь. Когда ей везло, соседка, та самая миссис Грейс, звала ее к себе домой, кормила и давала листы бумаги, чтобы Ариадна могла порисовать хоть немного.
Что больше всего удивляло Имса – то, что Ариадна рассказывала обо всем с таким безразличием, словно это было совершенно нормально.
– Ну, хорошо, – выслушав очередной рассказ, кивнул он. – Теперь мы, наверное, отложим книгу и немного поспим, да?
– Да. И ты тоже ложись.
Спать без него Ариадна не могла. Если раньше она засыпала одна в течение дня, то теперь даже если за окном было светло, все равно она предпочитала лежать рядом с ним. Никаких сложностей это не вызывало, и потому Имс был даже доволен.
Сегодня же он довольно сильно нервничал: на следующий день им предстояло совершить проникновение в ее голову, и, если верить словам Кобба, то после этого в ходе событий обязательно должны были произойти изменения. Имс и желал и боялся этого одновременно. Он был взволнован и растерян.
– Детка, если бы мне знать еще и то, что повзрослев, ты не забудешь меня, – пропуская ее волосы сквозь пальцы, вздохнул он.
– Не забуду, – просто ответила Ариадна. – Я всегда буду тебя помнить.
***
Утром назначенного дня Имс проснулся раньше обычного. Словно почувствовав его волнение, Ариадна проснулась следом, сразу же открыв глаза и завозившись в постели.
– Ты можешь поспать еще, – сказал ей Имс.
– Не хочу.
– За окном еще темно.
– Не хочу спать, – со свойственным ей упрямством отрезала Ариадна.
– Как хочешь.
К восьми часам должны были прийти Доминик и Артур. Имс посмотрел на часы, а затем вздохнул: было всего пять утра.
– И что мы будем делать? – спросил он.
– Ничего. Просто лежать.
Имс улегся обратно, закрыв глаза и накрываясь одеялом.
– Полежим в темноте и поговорим. Хорошо, детка?
– Давай.
– Я хочу поговорить с тобой самым серьезным образом, и не спрашивай, зачем. Просто мне так хочется.
– Ага, – с готовностью согласилась Ариадна, перекатываясь на живот и обнимая его одной рукой.
Имс улыбнулся, вспомнив, как пугали его прикосновения в первое время. Еще не до конца осознав, что Ариадна превратилась в маленького ребенка, он опасался любых проявлений тесного контакта, избегая даже самых безобидных объятий. Теперь он уже привык к этому, и даже научился получать от этого удовольствие. Ему нравилось прижимать ее к себе, ощущая ее теплое и маленькое тело в своих руках. Нравилось то неповторимое ощущение, которое возникало от мысли, что этот человек доверился ему, открывшись так, как никому другому в своей жизни. За прошедшие месяцы Ариадна не раз сидела у него на коленях, засыпала, обняв его или положив руку ему на грудь. В этой странной близости было что-то до ужаса трогательное, что заставляло Имса запоминать каждый момент такого контакта.
Он накрыл ее руку своей, и заговорил:
– Веришь или нет, но я тебя особо никогда не любил.
– Почему? – спросила она, и Имс с удивлением отметил, что она улыбалась.
– Ты была такой любопытной, неугомонной и в то же время серьезной, что мне казалось, у тебя не все в порядке с головой. Такие качества совсем не сочетаются. Понятно?
– Нет.
– Ну и ладно. В общем, я тебя даже побаивался, старался как можно реже с тобой разговаривать, чтобы избежать этих осуждающих или понимающих взглядов. Все это было уж слишком… не для меня. А потом я понял, что ты – настоящий профессионал. И это было уже что-то серьезное. Поэтому мы с тобой сблизились. Но я постарался сделать так, чтобы наше общение ограничивалось только работой. Ты этого не помнишь, но так было всегда.
– Не помню, – согласилась она, двигаясь ближе к нему и прижимаясь носом к его плечу.
– А потом ты поселилась у меня дома.
– Ага.
– И вот тогда-то все и изменилось. Как я теперь буду без тебя жить?
Ариадна испуганно встрепенулась и приподнялась, опираясь о локоть.
– А почему ты будешь жить без меня? Кто-то меня заберет отсюда?
– Нет, что ты, маленькая. Я тебя никому не отдам. Никому, ясно?
– Ясно.
– Просто я думаю, что скоро ты сама не захочешь здесь жить. Но до того, как все случится, я хочу все тебе сказать. И даже если ты потом забудешь обо всем, что сейчас услышишь, я все равно должен выговориться. Понимаешь меня?
– Нет.
– Ну и прекрасно. – Он еще немного помолчал, а потом быстро выпалил: – В общем, я тебя люблю. Вот и все.
– И все? – переспросила она.
– А что еще нужно? – удивился Имс. – Много тут не скажешь – и так все ясно.
– И я тебя люблю. Сильно-сильно.
– Я знаю, детка, но я люблю тебя по-другому. И такой, какой ты была до этого, и такой, какая ты сейчас. Сам не понимаю, как так получилось, я ведь раньше об этом и не думал. А теперь чувствую, что смог бы прожить с тобой всю жизнь. С любой, даже с такой любопытной и непоседливой.
– Не понимаю… – озадаченно протянула Ариадна.
– Ничего страшного, Ари, все в порядке, так и должно быть. Ты не должна этого понимать.
– Я не понимаю, зато чувствую, – вдруг сказала Ариадна, подтягиваясь наверх. – Не могу сказать, просто внутри как-то странно.
– Странно?
– Ага. Можно я покажу? – спросила она, приближая к нему свое лицо. – А то я не знаю, как сказать.
– Покажи, конечно, мне же интересно, – стараясь разглядеть ее в полутьме, улыбнулся Имс.
Она вздохнула, овеяв его теплым воздухом, а затем подвинулась еще ближе и прильнула губами к его щеке. Несмотря на то, что они постоянно были рядом, она еще ни разу не целовала его. В свою очередь Имс, если и делал что-то подобное, то обязательно прикасался губами к ее лбу когда она спала, или целовал ее в макушку, чтобы она ничего не заметила. Ему казалось, что Ариадна вообще не знает, что такое поцелуй.
Теперь она сама, по собственной инициативе осторожно прикасалась губами к его щеке, словно боясь что-нибудь испортить.
– Вот так, – наконец, оторвавшись от него, вздохнула она. – У меня внутри точно так же. – Она довольно улыбнулась и заключила: – А теперь можно поспать еще чуть-чуть, да?
– Конечно, – прикладывая ладонь к собственной щеке, будто пытаясь поверить в реальность только что произошедшего, кивнул Имс.
Он был рад, что они успели так хорошо поговорить еще до того, как настал решающий момент. Подождав, пока она уснет, он осторожно высвободился, и, встав с постели, прошел на кухню, чтобы выпить воды. Через некоторое время он подошел к входной двери и открыл замок, чтобы Артуру и Коббу не пришлось стучаться в дверь. Ему не хотелось поить ее снотворным, и он предпочитал, чтобы она смогла подключиться к машине во время естественного сна.
Ровно в восемь часов ручка двери с тихим щелчком повернулась, и в квартиру вошли Доминик и Артур. Время пришло.
