Глава 1Сигареты. Ему отчаянно были нужны сигареты, и он продолжал искать их по всей кухне вот уже полчаса, хотя отлично знал, что за это время он мог уже, по меньшей мере, два раза сходить в соседнюю лавочку и купить, что ему нужно. Имс и подумать не мог о том, что в такой маленькой комнате может уместиться столько всякого барахла. Бутылки, разбросанные по углам, соседствовали со старыми смятыми бумажными пакетами и коробками из-под печенья. Все это благополучно прикрывалось газетами, перестилалось слой за слоем оберточной бумагой, а на самой поверхности этого добра покоились тряпки. И как вообще можно жить в такой грязи? Как он еще до сих пор не подцепил стафилококк или еще какую-нибудь дрянь? И самое главное: как здесь будет жить Ариадна? Имс не был уверен, можно ли больным вообще находиться в помещении, которому срочно нужна генеральная уборка и косметический ремонт. Хотя, Ариадну сложно было назвать больной…
Физически она осталась здоровым человеком. Молодая женщина, двадцати с лишним лет. Но, Господи, почему это должно было случиться именно сейчас и именно с ним?
Имс продолжал шарить по углам, пытаясь отыскать хотя бы намек на присутствие сигарет, но самое лучшее, что удалось найти – это пустую пачку трехгодичной давности. Курить и пить он бросил именно тогда. И теперь, наверняка, сорвется.
Нужно было прекратить поиски, встать с пола, выйти из кухни, закрыть за собой дверь и пройти в прихожую, чтобы спуститься на улицу, а потом купить себе этих проклятых сигарет. Однако для этого пришлось бы пройти через гостиную, в которой сейчас спало его горе. Ариадна едва сумела успокоиться и теперь дремала на диване, изредка вздрагивая во сне и продолжая всхлипывать. Сейчас, когда она не находилась в сознании, Имс был в относительной безопасности, но лучше было ее не тревожить, чтобы с ней не случилась очередная истерика.
«Однако, как же хочется курить…»
Имс чертыхнулся, присовокупив к этому еще парочку непечатных выражений. Пришлось снова приняться за поиски того, чего уж точно не было в этой проклятой комнате. В конце концов, на самом деле – приходится это признать – ему хочется не курить, а просто чем-то себя занять.
Это было ужасно. Имс остановился, усаживаясь прямо на полу посреди мусора и хлама. Это было просто чудовищно. Он медленно согнул колени и закрыл лицо руками.
В этом деле все должно было идти по плану, все было четко определено. Работать вдвоем, без Кобба и Артура им уже приходилось. В конце концов, Имс всегда успевал брать на себя несколько миссий, а Ариадна успешно исполняла роль взломщика и проводника. Юсуф постоянно снабжал их снотворным, и все было отлично. Иногда Имсу казалось, что лучше вообще всегда работать только дуэтом, не подключая искателя приключений Кобба и зануду Артура. С Ариадной было просто и легко – даже разговаривать иногда было не нужно. Был один весомый минус – ее частенько успевали подстрелить. В прочие дни Артур всегда защищал ее, но на этот раз они были без него, и она погибла уже на пятнадцатой минуте. Имс решил, что она проснулась, и ему пришлось завершить дело в одиночку, но когда он проснулся…
Чертов химик. Как можно было допустить ошибку и даже не предупредить об этом? Хотя, конечно, Юсуф не виноват. Он же и сам не знал, что перепутал пробирки. Просто Имсу хотелось найти кого-то, с кем можно было бы разделить вину. Но, как ни крути, виноват только он, и ничего с этим не сделаешь.
Когда он открыл глаза, сразу же понял, что Ариадна не проснулась. Она вышла из сна через несколько секунд, и он едва успел унести ее оттуда, пока клиент не пришел в себя.
Унести. Унести плачущую, брыкающуюся и кричащую Ариадну прямо на руках. Поначалу он даже не сразу понял, что случилось, но постепенно до него дошел смысл произошедшего. Слишком сильное снотворное отправило ее прямехонько в лимб сразу после выстрела. И она пробыла там черт знает сколько времени. Умная, сильная и любознательная Ариадна потеряла рассудок.
Имс закрыл глаза, все так же прижимая ладони к лицу. Как он мог такое допустить? Что теперь с ними будет? Он не мог отвезти ее в больницу – возникли бы вопросы, а за ними их ждали неизвестно какие еще последствия.
«Эта работа незаконна. Эта работа вне закона. Эта работа может привести к тюрьме или психбольнице. Если Ариадну станут лечить, потом, возможно, отправят в желтый дом, и так будут колоть седатиками пока она и впрямь не спятит. Я не могу этого допустить. А если она начнет приходить в себя, ее станут судить и тогда, возможно, отправят в тюрьму. Я должен что-то придумать».
Что именно происходило с Ариадной, пока сказать было сложно. Кроме криков, слез и борьбы он еще ничего не получил, так что делать выводы было нельзя. Он вообще никогда ни с чем подобным не сталкивался. Потеря памяти в его практике встречалась, приступы панического страха тоже бывали, даже патологическая агрессия пару раз проявлялась, но такого еще не было.
С тех пор, как она проснулась, Ариадна еще не сказала ни слова, и Имс уже начал бояться, что она вообще разучилась разговаривать. Ему удалось вынести ее из гостиницы через черный ход, благо персонал был подкуплен, но разместить это плачущее чудо в машине было куда сложнее. Пришлось уговаривать ее полежать на заднем сидении. Разумеется, она его не послушалась. О том, как они доехали до аэропорта, Имс старался не вспоминать. Дальше их ждал арендованный самолет, и долгий перелет из Бангкока в Англию. И все это время официанты, горничные, водители соседних такси и пилот самолета – все они смотрели на Имса так, словно готовы в любую секунду вызвать полицию и отправить его в тюрьму. Хорошо, что в Бангкоке люди не настолько сознательные, как в западных странах. Плачущих дамочек там хватает, так что все ограничилось только подозрительными взглядами. Когда они оказались на территории Лондона, Ариадна уже мирно спала, устав от трудов праведных, так что Имс спокойно нанял такси и отвез ее в свою квартиру.
Теперь он сидел в другой комнате, прислушиваясь к ее дыханию, со страхом ожидая времени, когда она проснется.
«Это все равно когда-нибудь случится, так что подготовься к еще одной встрече. По крайней мере, я у себя дома, и могу не бояться, что нас кто-то увидит. Как только она проснется, я дам ей воды и попытаюсь выяснить, что с ней. Надо понять, может ли она говорить, помнит ли, кто я такой и вообще, в чем дело».
Конечно, она его не помнит – глупо надеяться, что от природного сна ее рассудок встанет на место, но Имсу хотелось рассчитывать хоть на что-то хорошее.
За дверью послышались звуки возни, и Имс напрягся всем телом, пытаясь понять, проснулась ли она или просто меняет положение. Глухой всхлип и слабое поскуливание сообщили ему, что Ариадна проснулась. Он вздохнул, оттолкнулся от пола и открыл дверь в единственную комнату своей квартиры.
Ариадна уже сидела на диване, скинув одеяло на пол и испуганно озираясь по сторонам. Увидев, что кто-то приближается к ней, она отползла в дальний конец, сжавшись в комочек и вообще попытавшись забиться в угол между ручкой и спинкой дивана. Ее большие карие глаза встревоженно и несчастно смотрели на него, и она обняла руками согнутые колени, пытаясь защититься.
– Ариадна, – остановившись на полпути, обратился к ней Имс. – Ариадна, не бойся, это я, Имс. Ты же помнишь меня, не так ли?
Она замотала головой, еще теснее прижимаясь к спинке и перебирая ногами.
– Я не причиню тебе зла, я просто подойду и сяду рядом с тобой, хорошо? Это совсем не страшно, поверь.
Ариадна на миг замерла, приоткрыв губы и словно вспоминая что-то.
– Стра…шно, – повторила она. Ее голос звучал иначе, чем обычно, и казалось, что она не разговаривала, по меньшей мере, лет двадцать пять. – Мне страшно.
– Ничего не бойся, милая, все в порядке.
– Нет.
– Нет? Почему?
Он все же рискнул подойти ближе и присесть на самый край дивана.
– Хочу домой, – грустно сообщила Ариадна, шмыгая носом. – Домой.
– Домой пока нельзя. Ты пока побудешь здесь.
– Нет, – снова затрясла головой она, очевидно, собираясь заплакать. Ее брови поползли наверх, и нос приобрел забавный красный оттенок. – Нет, домой хочу, не хочу здесь.
– Здесь и будет твой дом, – запаниковав, сказал Имс, не замечая, что только усугубляет ее состояние.
– Нет! – закричала она, и ее плечи судорожно вздрогнули. – Не хочу здесь, ты обманываешь!
С ней снова случился приступ, и Имс, не зная, что еще можно сделать, постарался обнять ее, но в ответ получил лишь град ударов и шлепков. Ариадна пыталась вырваться, сучила ногами, и на все уговоры только мотала головой, начиная кричать еще громче.
– Совсем как маленькая, – ворчливо заметил Имс, пытаясь поймать ее руки.
И тут все стало проясняться. Ариадна вернулась в детство.
В конце концов, ему удалось схватить оба ее запястья и надежно прижать ее к себе, сковывая все движения. Она была слишком утомлена, чтобы продолжать сопротивляться, и лишь обреченно и обиженно сопела, уткнувшись лбом в его плечо.
– Ну, ну, малышка, так-то лучше. Так намного лучше, правда? – поняв, как именно с ней нужно разговаривать, шептал Имс. – Хочешь пить, милая? Хочешь, я дам тебе воды?
– Пить, – повторила она, слабо кивая головой.
– Если я тебя отпущу, ты сможешь посидеть тихо и подождать, пока я принесу тебе воды?
В ответ она кивнула уже несколько увереннее, одновременно сползая с его колен и давая ему возможность встать с дивана.
«По крайней мере, она умеет говорить и понимает речь», – горько подумал Имс, отправляясь на кухню.
***
Еще сложнее было объяснить все Коббу и Артуру. Они пришли к нему на следующий же день, и Имс старался, как только мог, но вследствие того, что он и сам слабо понимал, что именно случилось с Ариадной, и сколько времени она провела в лимбе, это было почти невозможно. Хотя, на самом деле, ни Доминика, ни Артура на данный момент не интересовали подробности.
– Где она? – в один голос спросили они, поднимаясь со стульев.
– Она в комнате. Поэтому я не впустил вас туда.
Они и вправду стояли в прихожей, куда Имс предусмотрительно вынес пару стульев. За закрытой дверью находилась Ариадна, и, учитывая, что в данный момент она не спала, Имс очень беспокоился о ней.
– Не входите туда, – предупредил он, понимая, что сейчас они оба готовы ворваться в комнату и начать трясти Ариадну, или еще хуже разглядывать ее. – Она еще не привыкла ко мне, а про вас я уже даже думать не хочу.
– Возможно, она помнит нас, – возразил Кобб.
– Нет. Она никого не помнит. Я бы не стал ее тревожить, это и так слишком сильный стресс для нее.
– Можно мне хотя бы взглянуть на нее? – настаивал Доминик.
– Не знаю, – честно ответил Имс. – Я, правда, не знаю. Нужно проверить, как там она.
Он осторожно открыл дверь, пытаясь войти внутрь комнаты, не позволив при этом Артуру и Доминику увидеть слишком много.
Ариадна сидела на полу, разглядывая ковер и бормоча себе под нос. Со стороны она выглядела как маленький ребенок. В сущности, теперь она и являлась ребенком, хотя и выглядела как обычно. Услышав, как открывается дверь, она повернулась, с любопытством глядя на него.
– Ариадна, это снова я, – улыбаясь, сказал он, подходя ближе. – Что ты делаешь?
Она вновь опустила взгляд, возвращаясь к ковру. Имс последовал за ней, отметив про себя, что ковер не мешало бы пропылесосить. Ариадну мало заботила чистота, она лишь провела пальцем по узору из замысловатых линий, переплетенных с цветами, и вздохнула:
– Красиво.
Поняв, что она находится в хорошем расположении духа, Имс решился сказать:
– Здесь кое-кто хочет тебя видеть. Ты не против?
– Видеть? – переспросила она. – Почему?
Этот по-детски простой вопрос загнал его в тупик. Действительно, зачем им видеть Ариадну прямо сейчас?
– Так нужно, детка, – попытавшись придать своему голосу больше мягкости, заверил ее он.
– Кто? – спросила она, снова поднимая глаза на него. – Кто хочет смотреть на меня?
– Два человека. Они хорошие, они не причинят тебе вреда, обещаю.
Ариадна выслушала его обещания, немного подумала, а потом отвернулась.
– Нет, – коротко ответила она.
– Но почему? – в свою очередь спросил он.
– Не хочу. Я их не знаю.
Кобб и Артур ушли ни с чем. Они пообещали вернуться, но Имс твердо решил, что не позволит им приблизиться к Ариадне, пока она сама того не пожелает. Он чувствовал ответственность за нее, а также понимал, что виноват в том, что с ней произошло.
Прошлую ночь он проспал на полу, отдав ей диван и даже не сомневаясь в том, что так правильно. Этим вечером он снова расстелил одеяло поверх ковра, планируя сделать то же самое, но Ариадна сползла с дивана, и улеглась, опередив его.
– Нет, маленькая, ты будешь спать на диване, а я на полу. Так будет лучше.
В ответ она только потрясла головой, стягивая с дивана подушку и пристраивая ее себе под голову.
– На полу холодно, простудишься. На диване будет тепло, а еще там мягко и уютно. Давай, детка, ложись на диван.
Ариадна лишь нахмурилась, и ее лицо стало действительно походить на обиженную рожицу совсем маленького ребенка. Она сдвинула брови и надула губы, одновременно поджимая их.
– Вставай и ложись на диван, – уже начиная раздражаться, скомандовал Имс. – Я не шучу, а не то сам подниму тебя и уложу куда нужно, ясно? Мне не сложно, честное слово.
– Не буду, – отрезала Ариадна, устраиваясь поудобнее.
– А я говорю, что будешь, – стоял на своем Имс.
– Не буду, – упрямо повторила она.
– Ладно, я тебя предупредил.
Он наклонился, хватая ее за бока и отрывая от пола, но Ариадна шустро перехватила его руки, прижавшись к нему и обняв его ногами за талию.
– Нет!
– Слушай, что тебе говорят, маленькая негодяйка, – уже всерьез нервничая, прошипел Имс.
Отцепить ее от себя и уложить на диван, было почти невозможно, и, в конце концов, все закончилось тем, что он просто уселся на диван, не спуская ее с рук. Ариадна по-прежнему обнимала его руками и ногами, отказываясь сдаваться.
– Хорошо, – уже ненавидя все на свете, буркнул Имс. – Хорошо, если тебе так будет легче, спи на полу, а я буду спать здесь.
– Нет.
– И это тоже «нет»? – удивился он.
– Хочу с тобой, – прижавшись лицом к его плечу, пробубнила она. – Боюсь одна. Темно и страшно, не хочу одна.
Имсу еще никогда не приходилось спать рядом с маленькими детьми, но сейчас не было времени препираться с ней.
– Тогда отпусти меня и пока посиди на стуле, а я разложу диван, и мы будем спать здесь вдвоем.
– «Разложу»? – озадаченно повторила она, ослабляя хватку.
– Да, детка. Этот диван можно сделать больше, и тогда нам хватит места.
Он уложил ее у стены, а сам откатился на край, боясь даже прикоснуться к ней. Сомнений не было – отныне заботиться о ней предстояло ему. Имс понятия не имел о том, как он должен это делать, но выбора не было.
