Глава 10Глава 10
POV Марлин МакКиннон
Потянулись дни. Сначала так медленно и долго, что я даже считала, сколько прошло со дня нашего возвращения, но потом все быстрее и быстрее, и вскоре я потеряла дням счет.
Зима с каждым днем все больше отвоевывала свои права у поздней осени, и вскоре за окном уже кружила метель. Снег – веселье для младших курсов, возможность поиграть в снежки, валяться в сугробах, но для нас это означало лишь минус еще один месяц до окончания Хогвартса, что, в общем-то, не мешало нам играть в снежки вместе с ними. Я даже подумать не могла, что время будет лететь с такой скоростью, хотя Лили часто повторяла: «Нужно ускорить нашу подготовку к экзаменам! Осталось всего полгода!». Нетрудно себе представить недовольные лица Джеймса и Сириуса, когда они слышали от нее эти нравоучения.
В первые дни после нашего возвращения Джеймс был непривычно молчалив и спокоен, но проходило время, и я начала замечать улучшения. Он потихоньку приходил в себя, и в этом ему помогали не только мы. Он получал длинные письма от матери и сам тут же на них отвечал. К тому же, полеты. Он часто летал, каждый день проводя на стадионе по несколько часов. Временами к нему присоединялся Сириус, и я знала, что пару раз вместе с Джеймсом летала и Лили.
Что касается Ордена Феникса, то мы пошли к Дамблдору сразу же после возвращения, как и намеревался Джеймс, но выяснить смогли не очень-то много. Профессор сказал лишь то, что эта организация создана для борьбы с Волан-де-Мортом, а за просьбой принять нас туда последовал категорический отказ - по крайней мере, до окончания школы. Нам пришлось с этим смириться, потому что ничего другого от Дамблдора мы добиться не смогли. Смерть отца и болезнь матери подняли в душе Джеймса Поттера бурю эмоций, но вместе с этим придали ему некоторую определенность в его будущем. Теперь Джеймс твердо знал, куда пойдет учиться и кем станет, хотя для меня это была не новость. Я знала, что он примет решение стать мракоборцем, понимала, что и Сириус в конце концов сделает то же самое.
На самом деле, и меня посещала эта мысль все чаще и чаще. Серьезно. То есть, да, я девчонка. Но я тоже должна уметь защитить свою семью в случае необходимости, вот только не знала, как сказать об этом Бродяге. Это проблема, и проблема серьезная, потому что Блэк будет против. Он против всего, что может навредить мне, поэтому я была почти уверена, что ему моя идея не понравится, как не нравились все мои рассуждения, означающие что-то, что может быть опасным.
В итоге мы настолько втянулись в привычную жизнь, что у Мародеров вновь стало хватать времени на их фирменные фокусы. Например, несколько дней назад они, модернизировав какое-то заклинание, приклеили ботинки слизеринцев к ногам, и те в течение нескольких часов не могли их снять. Также пару раз Сириус порывался применить к Снейпу давно известное заклинание
Левикорпус, чем порядком возмутил Лили. «Я же забыл, что ты у нас борец за справедливость, Эванс», – раздраженно вздохнул он и был вынужден на время забыть об этом. К тому же, они старались совершать только те мелкие шалости, которые проходили через контроль Ремуса – так, чтобы никто не мог их застукать и в чем-либо обвинить.
Раза три Лили удалось даже затащить их в библиотеку, сильно удивив мадам Пинс и постоянных читателей, которые вряд ли ожидали, что когда-нибудь увидят их в подобном месте. Джеймс и Сириус хотели прийти в мантии-невидимке, но Лили твердо стояла на своем и на их шуточки отвечала лишь суровым укоризненным взглядом. «Вы привыкните, – заверила Алиса, которая наблюдала за ними, не сдерживая смеха. – Может быть, вам это даже понравится». Тут хохотали уже Мародеры.
Возвращаясь к данному моменту, хочу лишь напомнить, как сильно не люблю зиму. Не потому, что нужно надевать на себя кучу одежды - тут, в конце концов, можно обойтись и обогревающим заклинанием. Просто вся эта атмосфера: холод, снег, летящий прямо в глаза, сугробы по колено, – все это вызывало ассоциацию с какой-то неопределенной пустотой, и в какой-то степени с темной невидимой комнатой. То есть, когда-нибудь комната скроется, исчезнет, а свет вернется, но сейчас мы заперты в ней на неопределенный срок. Все мы.
Это очередная своеобразная мысль, я знаю, но в последнее время все мои мысли были довольно мрачными, и уже далеко не всегда удавалось видеть хорошее. Что-то надвигалось, я уже давно это ощущала, но до сих пор не могла понять, что же именно. Это что-то внутреннее, интуитивное, то, что я пока не в силах объяснить… Чутье. И снова к вопросу об интуиции.
Подняв руку на уровне глаз, я с довольным видом лицезрела вымокшую насквозь варежку. Обычная пушистая рукавичка со светлым узорчиком, связанная еще бабушкой, которую я видела только в детстве, еще до того, как проявились мои магические способности. Маленький домик на самой окраине Лондона, на Эбби-роуд. Понимая, что от еще одного снежка ничего не изменится, я решительно потянулась вниз, когда внезапно оказалась под настоящим обстрелом. Откуда ни возьмись, появились Джеймс, Сириус и Ремус, дружно закидывая меня снежками. Мгновение – и мне на помощь подоспели Лили с Алисой, проводя усиленную бомбардировку. Мальчишки не сдавались, казалось, у них был целый запас снежков, и мы решили выйти на разведку.
Прижавшись спиной к сотворенной нами снежной крепости, я скользнула в сторону, а затем, воспользовавшись отвлекающим маневром Лили и Алисы, оказалась за спинами мальчишек, тут же начав собственный обстрел.
– Ах, так! – воскликнул Бродяга, бросаясь в мою сторону и скидывая меня в находившийся сзади сугроб. Однако я успела поставить ему подножку, и, спустя пару секунд, мы оба лежали в сугробе и хохотали в голос.
– Признайся, что это не был стратегический ход. – Сириус повернул ко мне голову, его синие глаза лукаво блеснули. – Это спонтанная ситуация, которой в плане не было. – Усмехнувшись, он шутливо запустил в меня снегом, подняв целую тучу весело кружащихся белых хлопьев.
– Да у меня вообще плана не было! – засмеялась я, пытаясь при этом не подавиться снегом, тут же попавшим в рот. – Эй, а это уже наглость!
– Ничего подобного, – криво усмехнулся он и, резко повернувшись, умудрился как-то заткнуть мне рот поцелуем. Все мысли тут же улетучились, и я просто вынуждена была простить его как можно быстрее.
– Провокатор, – проворчала я, мягко отстраняясь. – Ты бессовестно воспользовался моим хорошим к тебе отношением.
– О, ты имеешь право отчитывать меня только в том случае, если моя провокация тебе не понравилась, – усмехнулся Бродяга, проникновенно глядя на меня своими синими глазами.
– Этого я не говорила, – засмеялась я, напустив на него легкий снежный вихрь.
Вскочив, он тут же протянул мне руку, и я с готовностью взялась за нее, наградив этого джентльмена еще одним поцелуем. Сириус довольно усмехнулся и тут же начал меня отряхивать, давясь смехом и говоря, что я похожа на ходячий сугроб. Я поспешила его обрадовать, что он выглядит точно так же.
Вдвоем мы вернулись к месту уже окончившегося сражения, где Джеймс с наигранной досадой сообщил, что у них ничья. Лили и Алиса весело рассмеялись и дружно стали отряхивать друг друга. Несколько минут спустя Джеймс и Сириус отправились на тренировку, Питер и Рем – в библиотеку, возобновлять подготовку к ЖАБА, Лили с Алисой решили еще немного погулять вдоль замерзшего Озера, а я... вернулась в комнату.
Пройдя в гостиную, я заметила там Джин Доэрти, что-то усердно пишущую. Перо так и порхало по пергаменту, но, судя по заданному объему, конец работы еще не был близок. Это эссе по трансфигурации, догадалась я. Я написала его еще вчера вместе с Лили и Алисой, потратив два с половиной часа жизни на сидение за самым дальним рядом столов в библиотеке.
– Привет.
Проходя мимо, я кивнула соседке, и она тут же отреагировала таким же кивком. Не то, чтобы мы не общались, даже наоборот, нам нравилась Джин, просто она сама по себе не была многословна. Впрочем, как говорится, краткость – сестра таланта.
Я не хотела оставаться в гостиной, поэтому сразу же пошла в комнату. С ногами залезая на кровать, я и почувствовала это. Как будто какое-то чувство или мысль, которая гонит тебя прочь. Я знала лишь, что кто-то кричит, много разных голосов наперебой кричат что-то предостерегающее, но все их слова сливаются в одну единственную волну паники, которая, казалось, поглотит меня с головой. Я ощутила себя утопленницей, которую тянут ко дну водоросли, опутывающие все ее тело, точно дьявольские силки. Мне было страшно, по телу растекался какой-то неописуемый ужас, подобный тому, что я обычно испытываю во сне.
С той только разницей, что сейчас я не спала, черт, я была в этом абсолютно уверена. Мне казалось, что мои кошмары перебрались из снов в реальную жизнь, и теперь я обречена жить в вечном страхе. Мне казалось, что я одна, что вокруг меня совершенно никого нет, я даже толком не понимала, где нахожусь. Мысли путались, а кто-то все кричал и кричал…
Неожиданно перед глазами появилась довольно странная картина, как будто я видела себя со стороны, что заставило меня почувствовать слишком двойственное ощущение.
Я шла, глядя прямо перед собой, и, словно зомби, никого не замечая вокруг. Мои глаза, в которых обычно отражались все испытываемые эмоции, сейчас не выражали ничего. Полнейшая пустота. Может быть, я просто ничего не ощущала, но и этому должно было быть хоть какое-то объяснение.
Мне было непривычно видеть себя такой, хотя я знала, что никогда не выглядела настолько отрешенной. Все знали меня как эмоциональную и непременно жаждущую какого-то действия, динамики, ибо пассивный образ жизни для меня не характерен, но тут... совершенно ничего. Ни грусти, ни радости, ни обиды или, может быть, разочарования…. Ни-че-го.
Все закончилось так же внезапно, как и началось, и я широко распахнула глаза, жадно хватая ртом воздух. Не знаю, что это было, но ощущения действительно схожи с теми, когда выныриваешь из-под воды после долгой борьбы с течением. Я чувствовала себя измученной и очень напуганной.
Сделав резкое движение в сторону, чтобы открыть тумбочку, я почувствовала, как мир вращается перед глазами, и замерла, зажмурившись и стараясь дышать ровно. Почувствовав себя лучше, я чуть менее порывисто протянула руку к дверце тумбочки и достала перо, пергамент и чернильницу. Поставив чернильницу на тумбочку и положив пергамент себе на колени, я пальцами сжала перо и почувствовала легкую дрожь в руке. Поняв, что так писать невозможно, я отложила его и несколько раз сжала и разжала руку, пытаясь сконцентрироваться.
«Ты не знаешь, что это было, – успокаивала себя я. – Но, в любом случае, это просто стресс. Успокойся, слышишь?». Не знаю, помогло это или нет, но я почувствовала себя немного лучше. Снова взяв в руку перо, я опустила его в чернильницу и написала привычное для меня обращение: «Дорогой Бродяга».
Я писала довольно долго, чувствуя, как дрожат руки. Точно не знаю, из-за чего именно я была напугана, может быть, все еще пыталась избавить от послевкусия душащего ужаса или просто хотела, чтобы он был рядом, но, тем не менее, письма к Сириусу всегда наполняли меня надеждой. И в то же время я постоянно ощущала себя немного чокнутой. Подумать только, маленькая, по уши влюбленная девчонка, которая пишет о том, что чувствует в письмах. В письмах, которые никто никогда не прочитает. Вряд ли Бродяга когда-нибудь узнает, но сейчас, в данный момент, мне нужно было в очередной раз кое-что ему рассказать. Не думаю, что он не знает того, что я сейчас писала, но, скорее всего, о моих кошмарах все-таки не догадывается. Тем лучше. Не хочу, чтобы он беспокоился еще и из-за этого.
На пергаменте быстро появлялась строчка за строчкой, а я все писала, не в силах заставить себя остановиться. В конце концов, я убедила себя в том, что если не остановлюсь, то некоторые слова, а, может, и предложения будет просто не разобрать. Я отложила перо и провела рукой по лицу, стирая слезы, хотя это было бесполезно. Читая то, что написала, я поражалась, как мала та часть испытываемых чувств, которую могут выразить слова. И все-таки было в этом письме что-то… трогательное, искреннее.
Я закрыла глаза и устало откинула голову на подушку.
«Дорогой Бродяга,
Вообще это далеко не первое письмо, которое я пишу, но почему-то именно оно кажется мне особенным. Мне… просто хочется в очередной раз кое-что тебе рассказать. Рассказать то, что я не могу произнести вслух. Я не знаю, важно это или нет, но в последнее время есть кое-что, что тревожит меня все сильнее и сильнее.
Сейчас я здесь одна, Д.Д. в гостиной дописывает эссе по трансфигурации, а Л. и А. все еще где-то гуляют. Л. вообще часто гуляет в последнее время. Сначала я думала, что она поругалась с Сохатым, но затем поняла, что чаще она пропадает именно с ним. Я понимаю, что даже спустя месяц он все еще не до конца пришел в себя, поверь мне, я понимаю. Ни он, ни она никогда об этом не говорят, но я знаю, что ему гораздо тяжелее, чем может показаться. Впрочем, ты знаешь Д. еще лучше, чем я.
Мне… мне просто страшно, понимаешь?.. Вокруг происходит слишком много чертовски ужасных вещей, и в их число входят не только смерти маглорожденных. Иногда мне кажется, что я сплю или наблюдаю за кем-то со стороны, и порой даже не верится, что все это реальность, что я, ты, Сохатый, Л. действительно существуем среди всего этого.
Иногда я сомневаюсь. То есть, знаешь, различный бред о параллельных вселенных...
Вроде: что если на самом деле это вовсе не я, а другая Марлин МакКиннон, которой крупно повезло? Потому что… Да к черту этот шифр – потому что я сорвала джек-пот, Блэк. Я победила тогда, когда ты действительно осознал, что влюбился в меня – единственную, кто завладела твоим сознанием настолько, что отпустить уже невозможно. Понимаешь? Все не может быть так хорошо, и если это чертов сон, то я не хочу просыпаться.
Вероятно, я спятила окончательно или просто не способна радоваться тому, что происходит в данный момент, – и да, очевидно, я не могу, если каждый раз думаю, что все это может кончиться через минуту, час, день...
Мне страшно, Бродяга. Я вижу сны, которые до смерти меня пугают, и это не обычные кошмары, а самое настоящее безумие, о котором я никогда не скажу вслух. Но когда ты садишься рядом со мной, берешь меня за руку и говоришь «Все в порядке, ты сама это знаешь», все стразу же встает на свои места, и тревога отступает. Вот только стоит тебе оставить меня – и все начинается сначала, по кругу, снова и снова. Раньше я думала, что она уходит совсем, но вскоре поняла, что это замкнутый круг. Страх перед чем-то вечен, и он всегда возвращается, пока не докажешь себе обратное.
Ты очень нужен мне, просто хочу, чтобы ты знал и одновременно злюсь на себя за это. Такая зависимость опасна тем, что если ты вдруг исчезнешь, меня тоже не станет. Понимаешь? Этот огонь, которые все принимают за жизнелюбие, оптимизм, в любой момент может сжечь меня саму, и тогда не останется ничего, кроме пустоты. Возможно, когда-нибудь мой прекрасный сон все-таки оборвется, и я хочу, чтобы ты нашел это письмо. Прошу прощения за растекшиеся чернила в некоторых предложениях, но, впрочем, слова вполне разборчивы.
Я очень многое хочу сказать тебе, но почему-то не могу подобрать слов, чтобы описать, что я чувствую, когда вижу тебя. Каждый раз. И каждый раз вспоминаю того мальчишку, которого встретила ночью в библиотеке. Хочу, чтобы и ты помнил девочку, что так неожиданно налетела на тебя тогда.
Я ошиблась. Надеюсь, это письмо все-таки не попадет к тебе в руки, потому что это будет означать, что что-то случилось. Похоже, зря я это затеяла, ведь я столько всего хочу написать, но просто не могу, Блэк, иначе станет совсем непонятно. Поэтому я закончу это письмо так, как обычно заканчиваются письма, только намного искреннее:
Искренне и с любовью,
М. МакКиннон
твоя радость».
Таким образом, все еще приходя в себя, я пропустила ужин, но заметила это несколько позже. Подумав, что меня могут искать, я решительно поднялась с кровати и вышла в гостиную, где на данный момент находилась куча народу, что-то оживленно обсуждая.
Протолкнувшись к дивану, я обнаружила там и Мародеров, которые, правда, уже собирались уходить. Заметив меня, Сириус вскинул руку, давая понять, что ожидает, как минимум, объяснений.
– Спасибо, что появилась хотя бы сейчас, – произнес он с легкой насмешкой, поцеловав меня в макушку. – Мы волновались.
Я лишь улыбнулась, чуть взлохматив ему волосы, хотя вообще-то это было сделать довольно трудно. В отличие от лохматой шевелюры Джеймса, темные волосы Сириуса постоянно пребывали в небрежном изяществе, что мне чрезвычайно нравилось.
– И куда же вы собрались? – с любопытством поинтересовалась я, переводя взгляд с Бродяги на Джеймса. Можно было не сомневаться, кто тут мозговой центр операции, стоило лишь взглянуть на их лица. Рем тяжело вздохнул, показывая, что не очень-то доволен их затеей.
– Прогуляться, конечно, – улыбнулся Сириус, обнимая меня за талию. – Ну, ты подумай сама – когда мы в последний раз куда-нибудь выбирались? Я, например, не помню. Это уже просто неприлично, ты не находишь?
– Прямо-таки, – проворчал Рем.
Джеймс весело пихнул его плечом, а затем переглянулся с Сириусом. Вдвоем они олицетворяли собой авантюристов-заговорщиков, вечных нарушителей правил, которые редко попадаются на своих фокусах, используя какие-нибудь секретные приспособления, которые сами же изобрели. Практически так они и выглядели со стороны, что не очень-то отличалось от истины. За спиной тут же послышались томные вздохи девочек, небольшими группами сидящих в разных частях гостиной.
Я закатила глаза, переведя раздраженный взгляд на одну такую группу. Не то чтобы они меня действительно раздражали, просто я еще помнила козни этого так называемого фан-клуба. В то время, когда я начала дружить с Мародерами, я жила совсем в другой комнате, а моя нынешняя кровать пустовала. Мои соседки были ревнивыми поклонницами Сириуса, и как только они узнали, с кем я все время пропадаю, они решили меня проучить. Не скажу, что это у них получилось, но и то, что у них не вышло, сказать не могу. А получилось что-то среднее: подливали какие-нибудь зелья в тыквенный сок, связывали шнурки и прочие немного подлые шалости. Узнав о том, что в одной комнате есть свободное место, я просто переехала туда. Сбежала, да, но ничего другого мне и не оставалось. Лили, которая тогда хоть и отзывалась о Мародерах крайне пренебрежительно, никогда не стала бы распространять свое раздражение и на меня.
Сейчас мой взгляд остановился именно на них, но я тут же отвернулась. В конце концов, это не мое дело. Вновь подняв глаза на Сириуса, я наткнулась на проницательный тяжелый взгляд с примесью знакомых азартных искорок. Он заметил или почувствовал мое недовольство, и, кажется, моя реакция его забавляла.
– Что? – хмуро спросила я.
– Так, ничего, – усмехнулся Блэк, не отводя взгляда. – Тебе не нравится, что они смотрят? – Он с интересом кивнул на девчонок, которые тут же выпрямились, заметив его взгляд.
– Мне не нравится, как они смотрят, – вынуждена была признать я, подавив вздох, уже готовый вырваться откуда-то изнутри.
– Тогда не стоит даже беспокоиться, – с медленно появляющейся ухмылкой ответил Бродяга, и я тут же настороженно посмотрела на него. – Самое интересное в этом то, что они знают о тебе возможно даже больше, чем обо мне, Марлс. Видишь вон ту, крайнюю? Посмотри внимательно. Она старается быть похожей на тебя. – Я хмуро взглянула туда, куда указывал Сириус. Девушка с пышным волнистым хвостом на затылке, с серыми глазами, специально подведенными так, чтобы казались круглее. – Клянусь, глаза у нее светло-карие. Им важно выглядеть так, как ты, потому что они думают, что так у них больше шансов.
Я безмолвно прижалась щекой к его плечу и тут же почувствовала кольцо рук, крепче прижимающих меня к их прекрасному обладателю. Сон, самый настоящий волшебный сон. Эта мысль вызывала холодящее душу ощущение.
– Эй, мы, в общем-то, все понимаем, – послышался скучающий голос Джеймса. – Но мы, кажется, куда-то собирались, нет?
– Так пошли, Сохатый, – проворчал Сириус и, ловко обогнав друга, с укором произнес: – Все время вас ждать приходится!
Джеймс, смеясь, бросился за Сириусом, а мы с Ремом молча последовали за ними, лишь усмехаясь. Казалось, годы над ними не властны, вот они, все такие же мальчишки, какими и были. Ну, может быть, чуточку более серьезные и совсем чуть-чуть менее самоуверенные.
– Вчера было собрание старост, – неожиданно произнес Рем, когда мы покинули гостиную. – Обсуждали, безопасно ли оставлять детей в Хогвартсе…
– Что значит "безопасно ли"? – воскликнула я, резко оборачиваясь к нему. – Разве это не одно из самых безопасных мест, которые вообще могут быть?
– Так-то оно так, но все боятся, что в скором времени даже Хогвартс перестанет быть таковым, – Лунатик тяжело вздохнул, покачав головой. – Даже здесь есть сообщники Волан-де-Морта, юные Пожиратели смерти, которыми движет все та же мания чистой крови.
Я нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. Надо мыслить объективно, тем более что о разговоре слизеринцев кроме меня, Лилс и Сириуса никто не знал. Не могла же Лили рассказать об этом на совете старост, это же не шутки. Мы даже Дамблдору об этом не рассказывали, а что могли сделать другие старшие ученики, такие же, как и мы сами? Вот именно, что ничего полезного.
На самом деле, у нас несколько раз появлялась мысль пойти к Дамблдору и рассказать ему обо всем, но сначала нужно было рассказать Джеймсу, а этого нам пока делать не хотелось. К тому же, прошло уже два месяца, а в самой школе ничего особенного не происходило, разве что маглорожденные иногда попадали под натиск слизеринцев, но что они могли, кроме как обозвать нас грязнокровками? Меня все это жутко раздражало, и однажды Джеймс и Сириус даже сцепились со Снейпом и его новыми слизеринскими дружками и успели выпустить друг в друга несколько заклинаний, но мы с Лили вовремя смогли их растащить, хоть и приложив немало усилий.
Я непонимающе взглянула на Рема, все еще пытаясь понять, каким образом этот вопрос вообще всплыл на совете старост.
– Эй, Луни, а откуда…
– Ну, мы не говорили о них напрямую, – поспешно поправил себя Ремус. – Только то, что это вполне возможно. И да, я обо всем знаю. Бродяга рассказал.
– Ясно. – Я кивнула своим мыслям, где уже давно жили подозрения о том, что с кем-то Сириус все-таки поделился, а затем взглянула на часы, висящие над портретом Полной Дамы. Отбоя еще не было, значит, у нас есть время побродить по замку в-открытую.
Спустившись вниз по лестнице, мы с Ремом остановились, раздумывая, куда же убежали друзья, когда внезапно услышали не очень-то добрый смех и звук упавших тетрадей. Обернувшись, я увидела расстроенную девочку, собирающую пергаменты и свитки, разлетевшиеся на всю ширину коридора, а где-то вдалеке слышался смех убегающих мальчишек. Слизеринцы, примерно на год-два старше ее. Девочка присела, и я тут же решительно направилась к ней. Второй курс, гриффиндорка, вот только имя ее я забыла. Лили наверняка помнит.
– Привет. – Я присела рядом с ней, помогая собирать упавшие свитки. – Как тебя зовут?
Девочка подняла на меня робкий взгляд круглых карих глаз и тут же спрятала, от чего мне еще больше захотелось ей помочь. Как же нужно было ее напугать, чтобы она даже со мной боялась заговорить!
– Софи, – настороженно произнесла она.
– Софи, – мягко повторила я, протягивая ей собранные пергаменты. – Меня зовут Марлин.
– Спасибо, – ответила она, снова неуверенно взглянув на меня. – Я знаю, кто ты. Все знают.
Удивленно вскинув бровь, я хотела спросить ее еще о чем-то, но тут неожиданно заметила, что мы стоим прямо посреди коридора и мешаем студентам возвращаться в свои гостиные. Я решительно отвела Софи в сторону, чтобы не мешать ученикам проходить мимо, и как можно мягче спросила:
– Часто они тебя обижают? – Я кивнула в ту сторону, где скрылись трое слизеринцев. Не нравилась мне эта ситуация, очень не нравилась.
– Они смеются надо мной, – дрожащим голосом сказала Софи. – И обзываются. Они называют меня… грязно… грязно… – Голос второкурсницы оборвался, и я поняла, что она готова вновь разрыдаться.
– Грязнокровкой, – произнесла я замирающим голосом, а в голове эхом пролетели недавние слова Рема: Даже здесь есть сообщники Волан-де-Морта, юные Пожиратели смерти, которыми движет все та же мания чистой крови.
Второй курс. Софи молча кивнула, и по ее щекам вновь покатились крупные слезы. Мне было противно чувствовать себя такой беспомощной, а ей, кажется, расхотелось уходить.
– Скажи мне, Марлин МакКиннон, разве я чем-то отличаюсь от остальных? – с отчаянием в голосе спросила девочка, вскидывая на меня круглые карие глаза. – Неужели я хуже только потому, что мои родители – не волшебники? – И так настойчиво звучал ее голос, что это вмиг придало мне уверенности.
– Нет, – тут же покачала головой я, стараясь говорить как можно тверже и решительнее. – Ты ничем не хуже их, Софи, и ты не должна позволять им себя задеть, слышишь? Мои родители тоже не волшебники, и в этом нет ничего плохого.
Я опасалась советовать ей что-то определенное, ведь неизвестно, насколько далеко у слизеринцев зашла эта паранойя про чистую кровь, и чем это все может закончиться. Не хотелось, чтобы у девочки были неприятности хуже уже имеющихся.
– Так ты еще и с малышами нянчишься, да? – услышала я сзади веселый голос Сириуса, и едва не вскрикнула от неожиданности, а девочка и вовсе замерла на месте, глядя на него во все глаза. Ну, это довольно часто встречающаяся реакция среди женской половины школы.
С другой стороны, она могла бы и испугаться. Он все-таки Блэк, а с Блэками или мечтают сойтись или обходят стороной.
– Знакомься, это – Софи, – с довольным видом представила я, в надежде хоть чем-то ее порадовать. Не зря надеялась, это сработало, да и не могло не сработать, это же Сириус.
– Добрый вечер, юная леди, – в своем аристократическом духе поздоровался Сириус, поцеловав ей руку. Софи стала похожа на статую, даже не моргала, видимо, потрясенная до глубины души.
– И это был самый лучший способ ее отвлечь, – пробормотала я, благодарно кивая Бродяге. – Очень вовремя, даже подозрительно.
– Я всегда вовремя, – авторитетно заявил он, делая вид, что снимает шляпу. – К вашим услугам, мисс МакКиннон.
– Я пойду, – пискнула Софи, вновь вернув себе способность шевелиться. – Спасибо! – И на этой ноте она тут же исчезла, точно ее и не было.
Я покачала головой, и, усмехаясь, перевела взгляд на Сириуса. Что тут скажешь, уж он-то мог отвлечь от дурных мыслей любую девушку, причем довольно разнообразными способами, которые всегда срабатывают – проверено на себе. Заметив мой взгляд, Бродяга притянул меня к себе и поцеловал в губы, что еще раз подтвердило мое умозаключение.
– Не увлекайся, – усмехнулась я. – А то я тоже потеряю способность двигаться.
– Напугала, – рассмеялся он, ласково отводя вьющуюся прядь волос от моего лица. – Это скорее плюс, чем минус.
– Нет, мы не дойдем! – услышала я обреченный голос Джеймса, который стоял чуть поодаль вместе с Ремом. – Марлин, ну хватит уже отвлекать Бродягу. Ты в самом прямом смысле сбиваешь его с заданного курса, и его слегка заносит.
– А мне нравится, – обернувшись, весело кивнула я, наслаждаясь удивленным взглядом Сохатого, который, кажется, рассчитывал на сотрудничество с моей стороны. Лунатик стоял рядом с ним, едва сдерживая смех. – По-моему, ему тоже. – Пожав плечами, я весело посмотрела на кивающего Сириуса.
– В том-то и дело! – воскликнул Сохатый, и мы, не выдержав, дружно рассмеялись.
– Идем, идем, – усмехнулась я, разворачиваясь и направляясь в сторону Джеймса.
– Эх ты, травоядное! – с шутливой досадой воскликнул Сириус, и они бы продолжили свою потасовку, если бы на этот раз я их не поторопила, напомнив, что кто-то, кажется, спешил.
В общем, этот вечер прошел гораздо веселее, чем все предыдущие в последнее время. Вместе с мантией-невидимкой, под которую все вместе мы уже почти не помещались, и картой Мародеров мы были практически неуловимы и могли разгуливать, где захотим. В гостиную мы вернулись уже за полночь, и еще немного посидели на полу у камина, поддразнивая друг друга. И только под конец, когда мы уже почти решили расходиться, я неожиданно заметила то, на что не обратила внимания раньше.
– Ребят, а где Питер? – Мой вопрос показался внезапным даже мне самой, а Мародеры тут же перевели на меня удивленные взгляды.
– Мы не нашли его в комнате, – пояснил Джеймс, пожимая плечами. – Наверное, был в библиотеке.
– Ну да, мы же до отбоя уходили, – поддержал Сириус. – Неужели без него скучно?
– С вами соскучишься, – засмеялась я, тут же забывая о Питере, что было совсем не сложно. Не думаю, что мы многое слышали бы от Пита, если бы он был сейчас с нами.
Так мы посидели еще немного, в своих разговорах перескакивая с темы на тему, но в итоге все-таки решили пойти спать, а иначе завтра опоздаем на заклинания. Я шла в свою комнату в хорошем настроении, ведь это был чуть ли не первый веселый вечер за прошедший месяц, что было неудивительно. Однако за всеми радостями в жизни следует темная полоса, и мне не следовало об этом забывать. Закрыв глаза, я почти сразу же погрузилась в один из самых темных своих кошмаров. А ведь все так хорошо начиналось…
На этот раз я оказалась на поле для квиддича, и, как говорится, ничто не предвещало беды. Сначала я подумала, что ошиблась, но, оглядевшись по сторонам и увидев знакомые трибуны, поняла, что это действительно оно. Казалось бы, что могло быть плохого в самом обыкновенном стадионе? Я даже подумала, что это наконец-то самый обычный сон, хотя ничто не доказывает мне, что это не так. Откуда берутся мои сны? Может быть, это действительно обычные кошмары, порожденные стрессом, или элементарная игра слишком живого воображения? Но я не знала этого наверняка, поэтому ни в чем не могла быть уверена.
Сделав несколько шагов вперед, я вновь огляделась по сторонам, но ничего вокруг меня не изменилось. В этот же миг кто-то накрыл ладонями мои глаза, и я, не привыкшая ожидать от своих снов чего-то хорошего, резко дернулась в сторону. Обернувшись, я с изумлением обнаружила Сириуса.
– Похоже, ты ждала кого-то другого, – иронично заметил он, пока я приходила в себя. – Что ты здесь делаешь? Скоро начнется настоящая снежная буря.
Он кивнул куда-то вдаль, и, проследив за его взглядом, я уткнулась в мрачно-серое зимнее небо, укутанное снеговыми тучами. Он был прав. Вот бы понять, что я действительно здесь забыла или почему мы разговариваем так, как будто это самая настоящая реальность, а вовсе не сон?
Я беспомощно оглянулась назад, пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему, но ничего нового не обнаружила. Разве что начали опускаться первые снежинки, но я не признавала знаков, выраженных обычными осадками.
Сириус стоял рядом, наблюдая за кружащимися белыми хлопьями, а я просто не знала, что мне нужно сделать. Что ж, надо уметь наслаждаться данным моментом, слишком поздно поняла я, неожиданно замечая, что стою посреди поля совершенно одна.
Куда он делся?
Как будто шагнул в кружащую метель и исчез.
В недоумении оглядываясь по сторонам, я по-прежнему не видела Сириуса и, честно говоря, почему-то начала паниковать. Снег шел все сильнее и сильнее, и я знала, что вскоре совсем ничего не будет видно. Внезапно перед моими глазами сквозь метель промелькнула какая-то тень, описав немалую окружность, центром которой являлась я. Через несколько мгновений она появилась снова, и я успевала лишь мотать головой, следя за ее стремительными движениями.
– Как думаешь, сколько мне осталось ждать? – расслышала я едва уловимый шепот.
– Ждать чего? – спросила я, снова повернув голову по направлению движения странной тени.
– Ждать, когда ты останешься одна, – снова услышала я тихий шепот, который казался эхом, доносящимся откуда-то издалека. Снег шел все сильнее, и вот я уже не видела таинственной тени, мечущейся по кругу. Остались лишь белые пятна, и все вокруг превратилось в снежный смерч.
– Я не останусь одна, – уверенно произнесла я, в тщетной попытке разглядеть хоть что-нибудь.
– Столько уверенности… – с трудом разобрала я удаляющийся звук. Ветер усилился, и сквозь него я уже не могла расслышать ни единого слова.
– Марлин? – вновь услышала я знакомый голос Сириуса и повернулась на звук. Он стоял прямо за мной, пытаясь схватить меня за руку, и я с готовностью потянулась к нему, но тут мощный порыв ветра со снегом сбил меня с ног и закружил так, что я могла лишь зажмуриться, чтобы снег не летел в глаза.
– Сириус! – крикнула я, пытаясь подняться наощупь. – Сириус! – Тишина.
Я была совершенно одна посреди огромного поля, которого даже не видела. Вокруг меня кружила непроглядная метель, но не это было самое главное. Хуже всего было то, что я знала – я одна, совершенно одна, и это чувство внутренней пустоты не просто угнетало и наводило страх, а практически парализовало меня, привлекая ужасные мысли. Я сидела, крепко зажмурившись и не в силах сдвинуться с места, и единственным звуком вокруг меня был неистовый вой метели.
– Непременно останешься… – вновь услышала я жуткое эхо прямо у себя над ухом. – Время подходит, грязнокровка…
Я не смогла сдержать крик.
– Марлс! – звала Лили, отчаянно тряся меня за плечо. – Марлин, проснись!
Я широко распахнула глаза и села на кровати, пытаясь унять дрожь в ногах и выровнять дыхание, с шумом вырывающееся из груди. Все внутри то замирало, то вновь оживало, но я продолжала чувствовать себя напуганной и жутко уставшей, как будто действительно попала в бурю.
Резко обернувшись, я увидела, что Джин пристально наблюдает за мной с соседней кровати.
Лили смотрела на меня обеспокоенным взглядом, явно желая чем-нибудь помочь, но что она могла сделать? Я провела рукой по лицу, будто желая таким образом избавиться от последствий этого сна, но это не очень-то помогло. Одно из двух: или я действительно сильно нервничала в последнее время, что повлияло на мое подсознание, или я схожу с ума. Разумеется, лучше быть слишком эмоциональной, чем сумасшедшей, но я не была до конца уверена ни в первом, ни во втором. Как еще объяснить эти сны, которые мучили меня почти каждую ночь?
Я зажмурилась и сделала медленный глубокий вдох, пытаясь успокоиться, когда слух неожиданно уловил уже знакомый пугающий звук. Я резко обернулась к окну и чуть приоткрыла штору, чувствуя нарастающую панику. Выглянув в окно, я резко отпустила занавеску, тщетно пытаясь унять вновь участившийся пульс.
За окном выла метель.
