Глава 11 В ноябре ученикам Хогвартса пришлось несладко — учителя, будто озлобленные плохой погодой, стали безудержно заваливать учеников домашними заданиями, самостоятельными работами и всевозможными тестами.
— К чёрту! — устало говорит Джон, отбросив в сторону учебник по зельеварению.
Сейчас он был в библиотеке совершенно один, пытаясь довершить подготовку к самостоятельной по зельеварению, но чем дольше он сидел за учебниками, тем быстрее переходили его мысли в другое русло: он думал о Кире и о том, что с ней происходит. Он не понимал, куда она часто уходит по вечерам, почему стала меньше общаться с ним и Оливией, почему стала появляться в компании Абрахаса Малфоя и ещё чаще в компании Тома Реддла. Эти слизеринцы сильно влияют на неё.
Однажды вспыльчивый когтевранец сильно поссорился с ней по этому поводу — он накричал на неё из за того, что она общается с этими уродами, а девчонка сказала что-то о его неразумном поведении и смешном отношении к её знакомым. Он был в ярости настолько сильной, что уже мало заботился о том, что говорит.
— Держись от меня подальше, — прошипел он тогда. — Ты не можешь общаться и со мной, и с ними одновременно.
— Не тебе устанавливать правила, — сказала она на ходу, поднимаясь в свою спальню. Свесившись с лестничных перил, она насмешливо добавила:
— Ты даже не знаешь, что упускаешь, пренебрегая общением с ними.
Это было в середине октября. Да, середина октября — невероятно поэтичное время. Дожди играют джаз. Туманы любят спокойную музыку, а потому мы не встретим их, когда на улице дождь. Жёлтые листья танцуют вместе с ветром танго, но рано или поздно музыка смолкает, и тогда они медленно опускаются на холодную землю, забытые всеми, кроме старого дворника.
Так живёт осень — безудержно и безумно. Она старается насладиться жизнью, которая скоро закончится. И она вечно завидует лету, пахнущему луговыми травами, морской водой и цветущей лавандой, ведь в лете спрятана вся теплота и нежность года.
Джон часто осенью возвращается мыслями к Франции. Хоть и фамилия говорила о его английских корнях, Франция оставила в нём частицу себя. Было бы хорошо сейчас оказаться в Ла-Рошель — в городе его детства. Когда Джон мальчишкой покинул его, город запомнился умиротворяющим пристанищем — цветущие виноградники, устрицы, которые продавались повсюду, старая гавань, пахнущая историей и морскими волнами.
В Ла-Рошель Джон чувствовал себя счастливым. Ему нравилось бегать с мальчишками по городу, а после уставшим приходить к морю и, сидя на берегу, кидать туда камешки.
А Кира всю жизнь прожила здесь, в Лондоне. Она редко видела по настоящему тёплое солнце, редко чувствовала запах тёплой зелёной листвы и редко ощущала горячий сухой ветер на своей коже. Однажды она рассказывала Джону, как вместе с семьёй ездила в Испанию, а после, кажется, Ричард брал её с собой в Италию.
"Я взяла немного солнца и спрятала его в груди. Теперь оно вечно будет согревать меня" — говорила маленькая когтевранка другу, показывая обычную открытку и фотографию, на которой Кира держит на ладожке большую улитку. Девочка с солнцем в груди.
Осень вечно завидует лету...
Джон занял роль осени. Кира исполняет роль лета. Они одновременно и разные, и во многом похожи. Но в обоих тепла достаточно, чтобы согреть тех, кого они любят.
— Довольно, — снова повторил себе Джон, захлопнув учебник. — Пора уходить.
Просторная светлая комната с большими окнами — едва видны тонкие нити паутины на деревянной оконной раме, слышно любое дуновение ветра на улице и почти осязаемо ощущение спокойствия. Комната, в которой сейчас находятся Реддл и Юнг — одна из сотни спрятанных в замке и открываемых при помощи определённого кода. Хогвартс полон загадок.
Том Реддл и Кира Юнг до сих пор практикуют способы защиты от тёмных сил, только круг их занятий сильно расширился — когда выяснилось, что практика обычных школьных заклинаний поднадоели и Кире, и Тому, то стало необходимым изучать что-то новое, выходящее за рамки школьной программы. А изучение нового требует большей практики. Так Реддл переквалифицировался из "преподавателя" в "ученика". И вот они уже вместе изучают новое, практикуют, изучают новое, повторяют старое, практикуют — круг сомкнулся.
Сейчас когтевранка и слизеринец сидят на крохотном старом диване и читают. В основном, они уделяют внимание литературе по защите от тёмных искусств, зельеварению и чарам. Где-то в книжном шкафу похоронена очень редкая дорогая книга, связанная с тёмной магией. И эта книга оказалась здесь благодаря Кире.
Какого же было удивление Реддла, когда девчонка в один из осенних вечеров принесла с собой экземпляр "Способов овладения тёмной магией".
Из её кратких пояснений, Том понял, что девчонка после исчезновения брата решила овладеть тёмной магией для собственной защиты. Исключительно ради самообороны.
Разумеется, думал Томас, тёмная магия для самозащиты, тёмные зелья для самозащиты, тёмные книги, свитки, вещества и артефакты — всё исключительно для самозащиты.
"Добро" и "зло" — понятия субъективные, необходимые лишь для того, чтобы люди могли дать оценку тому, что им нравится и тому, что их пугает. За страхом часто кроется неизвестность. А тот, кто победит страх к неизвестности, будет способен на многое. Кира не боится неизвестности, думал Том. Раз уж принесла такую книгу, наверняка не боится.
Возможно, Абрахас и не думал, как он помог Реддлу, обратив его внимание на эту девчонку. Но действительно ли Малфой, этот чистокровный сноб, потомок аристократов, невидящий ничего дальше собственного носа, разглядел в Юнг тягу к запретному и не такой уж и плохой ум? Сомнения были слишком велики, чтобы не обращать на них внимания. И хоть в девчонке слишком много сумасбротства и излишней упёртости, чтобы вступить в орден, Том уверен — она вскоре переменит своё мнение.
— Кира,— тихо говорит Том. — Твой брат никогда не хотел убивать, верно?
Юнг продолжает смотреть в книгу.
— Он излишне добр для этого, —отвечает она, ухмыляясь. — Хотя он всегда говорил, что доброта не бывает лишней... Это был странный вопрос, Том.
— Люди несовершенны, — вскользь упоминает Реддл. — Многие не смогли бы оставаться человечными по отношению к своим врагам... Например, я или ты, верно? - Наклонившись к когтевранке, Том спросил:
— Смогла бы ты убить, Юнг?
Наступило короткое молчание.
— Разумеется.
Захороненная в шкафу книга по тёмной магии скоро увидит свет.
— Я узнал об одном очень интересном заклинании. Позволяет достичь бессмертия и безумно сложно в осуществлении.
Юнг оторвала взгляд от книжных страниц.
— ...Вещь, получаемая в ходе действия заклинания, называется крестражем.
— Ни разу не слышала. Что вызывает большую сложность? — Спросила она.
— Бессмертие требует определённой платы, — ещё тише объясняет Том. — Нужна жертва – человеческая душа. Необходима чья-то жизнь.
Лучи солнца уже почти не греют, и пришлось разжечь огонь в камине. Они сидят молча, думая о возможных последствиях, а где-то далеко, будто за тысячу миль отсюда профессор Моркинс думает, почему двое лучших учеников пятого курса опять опаздывают на урок.
