Глава 12Глава Двенадцатая, В Которой Ника Безмолвно Рассказывает Свою Историю… Историю Победы.
Воробушек обернулась, недоуменно глядя на Гермиону, которая в нерешительности застыла сзади, не решаясь сделать шаг.
- Ну же, милая, - девушка мягко улыбнулась. – Она не страшная. К тому же, она очень и очень старая – если бы она не была славной воительницей, я бы даже сказала, дряхлая.
- Э-э-э… я… не знаю, как себя с ней вести, - Гермиона сконфуженно вцепилась в край своего же плаща.
- Так же, как и со мной, - Воробушек просто пожала плечами. – В сущности, у нас абсолютно одинаковое социальное положение. Женщины-воительницы.
- Но… такой дом, - Гермиона чувствовала, как густая краска заливает лицо.
- Ты испугалась особняка?.. – Воробушек наклонила голову и прищурилась.
- Слишком-Шикарного-Особняка-С-Элементами-Королевского-Дворца, - поправила ее девушка, тоже прищурившись.
- Твоя версия не лишена правдивого вымысла, - Воробушек возвышенно кивнула. – Но нам все равно иначе нельзя. Никто нам больше помочь не сможет; у владелицы этого особняка самая многочисленная коллекция артефактов в мире.
- Пошли… - Гермиона обреченно, сознавая поражение, опустила голову.
…Все было в лучшем виде.
Мрачный, готический забор из тонких металлических прутьев, что улетали далеко в высь.
Ворота, скрипнувшие чуть мелодично от легкого прикосновения руки.
Длинная парковая дорожка, прямая, широкая и величественно окруженная деревьями. Аллея, ведущая к дому.
Огромное медное кольцо с барельефом в виде львиной головы на высоких резных входных дверях.
Высокий и бледный дворецкий, с постным лицом, могущим сравняться в своей кислоте разве что только с лицом Монаха, открывший дверь.
Просьба «подождать, пока доложат хозяйке»…
Все это навевало на Гермиону ужас. Ужас Старого Поместья, как смешно… и как грустно.
«Хозяйка» не подвела свое поместье, что не преминула про себя отметить Гермиона.
Невысокая, действительно очень дряхлая и вся какая-то… высохшая старуха, полная безразличия ко всему, что ее окружало. Она равнодушно окинула взглядом гостей и даже не удосужилась их поприветствовать.
Воробушек сдержанно кивнула, Гермиона поспешила последовать ее примеру.
Кабинет, в который привел их дворецкий после некоторого времени ожидания… ну, конечно же, он был до невероятности мрачен. Темные, непонятного цвета, портьеры, темный стол, темный ковер и темные стулья напротив стола, жесткие и неудобные, на которые их вежливо пригласили присесть. Старуха напротив устроилась в шикарном, и, наверняка, невероятно мягком кресле.
- Что этому бездарю от меня понадобилось?.. – Хозяйка скучающе вперила свой взгляд в потолок. – Почему не явился сам?.. Прислал вас?..
Воробушек кашлянула. Старуха умолкла, все так же безразлично разглядывая дерево над головой.
- Ваш… э-э-э… родственник, - осторожно начала молодая воительница, разглядывая старшее поколение.
- Да ты не выворачивай, не выворачивай, - старуха первый раз за всю беседу удостоила девушек долгим, насмешливым взглядом. – Внук – он и есть внук. Мог бы навестить бабушку, бессовестный.
Гермиона судорожно вцепилась в подлокотники и сглотнула, с ужасом уставившись на нее. Это… это… бабушка Рриорна?..
- А ты чего молчишь? Неужели некогда прекрасная Никара стала настолько страшной?..
«…Она не страшная, Гермиона, - Рриорн усмехнулся. Гермиона непонимающе открыла рот, собираясь спросить, почему это ей вдруг должна показаться страшной просто старая женщина. Маг невесело покачал головой: - Не спрашивай. Поверь, я ее знаю. Она… моя родственница… я много времени проводил с ней в детстве. Просто… такие были времена, которые ей пришлось пережить, и такие были люди, через которых она переступала. Некоторые считают ее страшным человеком, идущим по головам и льющим кровь, а кто-то преклоняется перед ней и восхищается ею.
- Да кто она вообще такая? – Гермиона вышла из себя. – «Она, Она… у Нее… к Ней…». Что это за человек? Королева? Министр? Может быть, герцогиня или графиня?.. Глава какой-нибудь Гильдии?.. КТО ОНА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ??!
- Воробушек тебе расскажет, - маг безразлично пожал плечами и поспешил удалиться из комнаты, оставив Гермиону один на один с ее возмущенным любопытством.
Через пару мгновений в комнату заглянула, Воробушек и пробежалась глазами по небольшому помещению. Увидев агрессивно настроенную Гермиону, она зашла и шутливо приподняла руки.
- Честное слово, я не буду сопротивляться и все расскажу!.. – Воробушек осторожно, по стенке, обошла Гермиону и плюхнулась на кровать.
- Только в этом твое спасение!.. – Гермиона сощурилась и потерла руки.
- Ну-у… что бы ты желала услышать?.. – Воробушек пожала плечами.
- Для начала, меня мучает вопрос; что это за таинственная «Она», к которой мы пойдем?! – выпалила Гермиона на одном дыхании.
- О, это… Никара Близард, - Воробушек настороженно оглянулась, будто за окном мог притаиться нежеланный слушатель. – Она… э-э-э… как бы тебе сказать…
Гермиона вздохнула. Это имя, и эта фамилия, не просто набор букв – а целые поколения, целые века, своды правил и законов, целый мир в одном слове… Как знакомо. «Малфой». «Забини». «Близард»…
- Понятно… аристократка, - Гермиона грустно устроилась на кровати напротив Воробушка.
- Конечно, и это тоже… - Воробушек наклонила голову, словно обдумывая свои дальнейшие слова. – Понимаешь, она – воительница. Такая же, как я, и, одновременно, не такая. Она всего в этой жизни добилась сама.
- Но как же… аристократия… - Гермиона презрительно усмехнулась. «Сама», ага, ну конечно.
- Близард – древний и некогда очень бедный род, – начала Воробушек, набирая в грудь побольше воздуха. – Никара – одна из ветви, единственный ребенок в семье. Ну, ты понимаешь, аристократия… Поскольку род было очень беден, то отпрыскам отвели несказанную свободу – ну, по крайней мере, в среде аристократии так считается – самому выбирать себе стезю. Это, конечно, всего лишь слова, прикрывающие реальность, просто все так красиво называлось: «выбрать стезю, отвести свободу»… все знали, что на самом деле это вежливое предложение лететь на все четыре стороны и не усложнять тяжкую жизнь старшего поколения.
- Воробушек, - перебила ее Гермиона, неуверенно проковыривая дырку в простыне. – Ты так… так… рассказываешь… как будто очевидец или даже участник событий.
- Нет. Ни то, ни другое… но я просто пересказываю тебе этот рассказ из уст как раз «очевидца и участника». Так вот, слушай…»
…Близард. Дурацкая, никому не нужная, фамилия, ославленная веками и людьми и приниженная ими. Потомки – ошметки общества, волчата с дикими глазами и рубцами в сердцах, выброшенные на улицу, как половые тряпки, своими же родителями.
Они – никому не нужны. Они – ничего не умеют, потому что они не знали школ и учителей. У них не было детства, и они были предоставлены сами себе.
Кто-то предпочел пробиваться в мир через жизни, жадно лакая чужую кровь и вгрызаясь в холодные тела.
… Ты – совсем девчонка, и тебе четырнадцать лет. Ты умеешь держаться как следует и подать себя, но больше – ничего. Ты с трудом отличаешь одну руну от другой, и тебе, в сущности, плевать на эти знаки. Тебе плевать и на деньги тоже, но люди почему-то считают, что все в мире продается и покупается. Ты, конечно, совершенно другого мнения на этот счет, но оно кому-нибудь надо – твое собачье мнение?..
…Тебя изрядно побросало в жизни, и в свои неполные шестнадцать тебе приходилось работать и уличной торговкой, и дешевой шлюхой, кем только не приходилось… но, ни смотря ни на что, в тебе еще живет крохотная, не убитая передрягами вера в справедливость. Нет, в чудеса ты уже не веришь, а вот в справедливость – да. Потому что толстый, усатый начальник городской стражи отдал забитой девчонке настоящий меч, и даже великодушно преподал пару уроков. Что с того, что за все надо расплачиваться?.. Подумаешь, расплатилась натурой. Зато у тебя теперь есть меч и капелька мастерства.
…После первого десятка убивать уже не так страшно, и руки почти не трясутся, когда вонзаешь меч. Ну, лишь чуть-чуть дрожат – скорее от восхищения при виде теплой крови, чем от страха. Да, тебе девятнадцать, и тебе нравится убивать. Только не из-за угла, как последний… нет, не из-за угла, а в кругу, на ножах, лицом к лицу. Первым ты убила какого-то подонка, который вздумал напомнить тебе об издержках профессии, вторым был парень, который смертельно оскорбил твою фамилию… третьим был тот самый толстый и усатый начальник стражи, увидевший, что волчонок оскалил зубы и попытавшийся забрать меч. Да, после первого десятка уже легко, не устаешь ты повторять себе, когда ночью мертвые приходят к тебе и смотрят, смотрят своими страшными глазами прямо в душу…
…Тебе двадцать пять, и о тебе ходят легенды по всему континенту. Ты пролезла-таки из трущоб в свет, ты завоевала себе имя – нет, ты не стала вытаскивать на свет свою чертову аристократическую фамилию. Нет! Теперь нет Никары Близард, зато есть Ника. Победа. Да, победа! Ты отправила к праотцам почти половину армий Темного барона, еще немного – и ты доберешься до него самого. Ты управляешь сотней тысяч, ты уверена в себе, и люди верят в тебя. Они хотят хоть в кого-нибудь верить, и ты даешь им этот идол.
…Тебе сорок. Еще с десяток лет назад, лишенная ноги, ты оставила поле битвы, но все так же помогаешь стране, сидя в пыльной канцелярии. Тебе тяжело, но ты стискиваешь зубы и огрызаешься на малейший выпад. Тебя не любят, даже собственный муж не любит тебя… зато в тебя все так же верят. И еще тебя боятся. Да, ты достойна и того и другого.
…Тебе пятьдесят с небольшим. Ты обладательница огромного состояния, шикарного поместья, у тебя есть сын и уже появился внук. Но… нет самого главного. Нет крови и нет стали. Боги, как тебе не хватает звона мечей… От нечего делать ты начала коллекционировать безделушки со скрытой магической основой. Артефакты, чтоб их… Зато есть, куда вложить эти деньги, которых ты никогда не понимала и никогда так до конца и не поймешь.
…Тебе семьдесят. Муж давно оставил этот мир, сын, избравший стезю воина, последовал за ним, а единственный внук шляется где-то по свету, не желая показываться на глаза. Ты совсем разочаровалась в жизни, и однажды к тебе в дом приходят две девушки и представляются посыльными от нерадивого младшего родственничка…
Гермиона сидела напротив старой женщины, которая действительно всего в этой жизни добилась сама. Она боялась ее, это так, и не знала, как себя с ней вести… еще она, наверное,… нет, не сочувствовала – эта старуха недостойна была сочувствия или жалости, это было бы величайшим оскорблением, - но Гермиона уважала ее. Вот этого она была достойна в полной мере.
Старуха, сидевшая в мягком кресле и безразлично смотревшая в потолок. Ника. Победа…
