Глава 12ГЛАВА 12. В КОТОРОЙ СИРИУС НАЧИНАЕТ СВОЁ ПОВЕСТВОВАНИЕ И РАССКАЗЫВАЕТ О СВОЁМ ДЕТСТВЕ И БЛАГОРОДНЕЙШЕМ И ДРЕВНЕЙШЕМ СЕМЕЙСТВЕ БЛЭКОВ
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить,
И друзей успокоив,
И ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя.
(В. Высоцкий «Баллада о борьбе»)
Я и Сириус сидели на старой кровати под балдахином. Мой друг (теперь я буду называть его именно так) уже переоделся в новое и чистое, а именно – бежевую ночную рубашку, доходящую до икр. Этой ночью я решил переночевать в Хижине – навряд ли утомлённая сумасшедшим вечером Гермиона заметит моё отсутствие, и кроме того – она охраняет Гарри. Не думаю, что они с Роном бросят друга в трудную минуту. Меня терзали смутные сомнения насчёт того, что гриффиндорцы лягут сегодня в свои постели.
Уютно устроившись на коленях нового друга, я тихо, но довольно мурлыкал, пока тот гладил меня по голове.
Мур-р-р, да мне начинают нравиться эти руки! Также, как Люпин, Сириус Блэк умел найти подход к животным, и я всё больше и больше сомневался в его способности совершить убийство.
Сириус негромко вздохнул, нарушив длительное молчание:
– Странный ты кот, Крукшанс. Каким-то образом ты узнал кое-что обо мне, проникся и захотел узнать правду. И я думаю, что ты заслуживаешь её услышать, – он всё ещё говорил так, будто давно не пользовался своим голосом, и я подумал, что подобный эффект останется надолго. – Итак, приступим. Занимайте место в первом ряду, сэр Кот – маньяк-убийца расскажет вам историю своей жизни. И начнём, пожалуй, с самого детства…
***
– Тебе, наверно, сложно это представить, но я вырос в благородном семействе. Да-да, в благородном семействе, помешанном на чистоте крови. Род Блэков гордится тем, что ведёт свою родословную от одного из древнейших домов колдовской Британии, – тут он засмеялся. – О да, благороднейший и древнейший дом Блэков! «Чистота превыше всего!»
Не удивлюсь, если ты знаком с историей короля Артура. Так вот, его мать, Игрейна, была младшей дочерью авалонской королевы. Иными словами, она не была человеком. Авалон уже давно не является частью этого мира – тамошние эльфы практически не общаются со своими сородичами, которые остались на Земле и иногда вмешиваются в историю людей: явно – в магическом мире и тайно – в мире маглов. Так вот, от первого брака с Горлойсом Тинтагелем у Игрейны было три дочери: Моргана, Элейна и Моргауза. От этих-то сестёр и пошли знаменитые колдовские семейства, которые не раз вступали в брак с нелюдями.
Ветвь Артура оказалась тупиковой, так как король не дал потомства. Я не верю, что Мордред был его сыном, скорее всего, то была очередная мистификация Моргаузы – она была мастером на подобные делишки. Моя кузина Беллатрикс гордилась своим родством с ней. И немудрено – уж очень они похожи.
Мне ничего не известно о потомках Элейны, да и не о них сейчас речь. Я устроил это экскурс в историю, чтобы тебе было более-менее понятно.
Сыновьями Моргаузы были Агравейн, Гвальхмейн (называемый также Гавейном), Гахерис, Мордред и Гарет. От Гахериса ведёт свою родословную семейство Розье, потомки Гвальхмейна смешались с потомками Морганы и часть из них продолжила авалонскую династию. Потомками Мордреда стали французские короли династии Меровингов, о потомках Гарета, если таковые и были – я не знаю.
Одним из предков семейства Блэков является принц Агравейн, который не уступал в коварстве своему брату, принцу Мордреду.
Но должен сказать, что у нашего семейства был ещё один знаменитый предок. Ты, наверное, слышал, что династия Плантагенетов – потомки Вильгельма Завоевателя, волшебники. Только вот маглы об этом не знали. Разве что Джона Гонта, сына короля Эдуарда III, за глаза называли колдуном. И были совершенно правы! В то время на браки магов и маглов ещё смотрели сквозь пальцы. Когда в такой семье рождались магически одарённые дети – их «отдавали на воспитание родственникам», а точнее, посылали в Хогвартс, после окончания которого те учились жить среди маглов, контролировать свои способности и не афишировать их. Но сейчас речь пойдёт о старшем брате Джона Гонта – Эдуарде, известного также как Чёрный Принц, а точнее, о его жене – легендарной Джоанне из Кента, которая была очень сильной ведьмой (стоит добавить, что мать её была эльфийкой и от неё Прекрасная Леди из Кента унаследовала свою необыкновенную красоту и способности к магии). В ранней юности Джоанна уже успела дважды побывать замужем – за Томасом Холландом и Уильямом Монтегю. Овдовев, она вышла замуж за Эдуарда, хотя его родители противились их браку.
Эдуард - старший сын Чёрного Принца и Джоанны - родился магом. Годам к пяти это стало очевидно, и родители решили спрятать его от лишних глаз. Поскольку этот мальчик был наследником престола, его было невозможно отправить к родственникам, и поэтому оставался только один выход – инсценировать смерть: в то время отношения между маглами и магами уже начали обостряться, а способности ребёнка проявились слишком рано и были слишком сильны, чтобы их можно было не замечать, но для отправки в Хогвартс было ещё очень рано. Второй сын, Ричард, способностями не блистал, и именно ему надлежало унаследовать трон.
План был приведён в исполнение, тем более, что семья принца в это время находилась во Франции – достаточно далеко от Англии – и поэтому никто не стал вдаваться в подробности ранней смерти наследника.
Через некоторое время семья Чёрного принца возвращается в Англию. Сам принц, которого современники называли «лучшим воином Англии» (ещё бы – ведь он участвовал в Столетней войне и был непосредственным участником сражений при Кресси и Пуатье), уже устал от войны: он был болен, начал терпеть неудачу за неудачей, влез в долги и вообще устал от такой жизни. И ему захотелось изменить эту самую жизнь и бежать от маглов в магический мир, к родственникам жены и сыну Эдуарду. И тогда он разрабатывает план бегства. Выпив зелье под названием Глоток Живой Смерти, принц инсценирует свою смерть, и его хоронят в часовне Святой Троицы у собора святого Томаса Беккета. Место людное, полно паломников… Представляю, каких усилий стоило леди Джоанне, чтобы вытащить любимого мужа из гробницы, вокруг которой постоянно толпился народ!
Но всё прошло благополучно – и через несколько лет «скорбящая вдова» присоединяется к своему обожаемому супругу. Притом обставила всё очень изящно: когда её сыновья от разных браков перессорились между собой, прекрасная и хитроумная леди «тосковала четыре дня, а на пятый умерла от горя». Дети опомнились и решили помириться, сплочённые общей бедой. Но – увы! – мать уже было не вернуть: она отправилась к любящим сыну и супругу, предоставив маглам самим разбираться в своих конфликтах. Итак, зовите меня Блэк. Просто Блэк.*
___________________________________
*Гипотеза о происхождении семейства Блэк от Чёрного Принца взята у Ракуган – надеюсь она не обидится: уж больно идея хороша. Ну сорока я, сорока! (Примеч. самокритичного автора)
Впоследствии это неугомонное семейство породнилось с уже упомянутыми мной потомками Тинтагелей, неоднократно вступало в браки и эльфами и вейлами, а потом…
Наступил девятнадцатый век. Связи с Древними Расами были оборваны, и мой клан стал вступать в брачные союзы с другими магическими семействами, чем изрядно подпортил свой генофонд. Нет, я бы не сказал, что начали рождаться уроды – Блэки всегда славились красотой. Скорее всего, дело в фамильном безумии – некоторые из нас к нему склонны. Положение обязывает. Кстати, забыл сказать, что происхожу из семейства ТЁМНЫХ магов.
«Ну и что?» - хотелось сказать мне, но он всё равно бы не понял моей реплики, находясь в человеческом обличье, и я предпочёл промолчать. Вместо этого я начал тыкаться мордой в ласкающую меня ладонь, громко мурлыча. Сириус начал чесать мне уши. Мр-р-р-р-кайф!
– Не сказал бы, что моё детство было счастливым и безоблачным, – продолжил он. – Сложно быть счастливым в детстве, когда ты знаешь, что твои родители не любят друг друга, а тебе зачастую запрещают делать то, что разрешено другим детям. Нельзя громко смеяться, нельзя шалить, нельзя скатываться вниз по перилам, нельзя бегать… Нельзя читать магловские книжки… ну, и многое другое. Честь дома блюлась с величайшей строгостью.
У меня был младший брат, его звали Регулюс. Он был моложе меня на два года. В детстве я очень его любил, несмотря на наше удивительное несходство. Нет, внешне мы как раз были очень похожи, хотя мне почему-то всегда казалось, что Рег намного красивее. А он и был красивым – этакий юный эльф. Генетика Древних такова, что чем младше дети, тем сильнее они наследуют эльфийские черты. Во всяком случае, он всегда был изящнее.
Характером брат полностью отличался от меня. Наверное, это было результатом того, что родители его избаловали. Нет, не подумай, я вовсе не ревновал их к младшему братишке, просто очень часто замечал, что ему сходит с рук то, что не сошло бы мне. В его адрес чаще, чем в мой, звучало «молодец», он был более покладист, более спокоен, а если и капризничал – его капризы тут же исполнялись. Словом, с раннего детства Регулюс был маленьким «принцем». Все в семье его любили. Даже Кричер – фамильный домовик.
Брат был послушным, смотрел родителям в рот, ловя каждое их слово, полагая его святым откровением. Позже, вслед за матерью, он стал повторять «непреложные истины» о чистоте крови и величии рода Блэков.
Нанятый матерью гувернёр был от него в восторге. Мама гладила Рега по голове и называла своим любимым ангелом.
Позже братишка приобрёл противную привычку закладывать меня родителям.
Наши родители не любили друг друга и это было видно. Они приходились друг другу двоюродными братом и сестрой, и это был брак по сговору. В четырнадцать лет я с удивлением узнал, что у отца есть любовница, и не одна. Впрочем, я не был склонен его осуждать – растопить такой айсберг, как моя мать, смогло бы лишь немилосердно палящее тропическое солнце, а отец таковым не был. У них даже были раздельные спальни, что весьма красноречиво показывает, какие отношения были у супружеской четы. Но я не видел других отношений между мужчиной и женщиной. До семи лет.
Если честно, я терпеть не мог эти светские приёмы, которые устраивались в нашем доме, или те, куда меня таскали родители. И дело было не в том, что почти все дамы щебетали возле Регулюса. Просто я чувствовал себя чужим и мне было невыносимо скучно.
На одном из таких приёмов я сбежал в сад, искренне надеясь, что меня там никто не найдёт.
Усевшись на поваленное дерево, я оглядывал окружающее меня буйство зелени и цветов, погружённый в свои мысли.
– Скучаешь? – спросил меня звонкий мальчишеский голос. Я поднял голову. На меня смотрел лохматый темноволосый мальчишка в больших круглых очках, за которыми виднелись озорные глаза цвета спелых орехов.
– Угу. Скука смертная…
– Можно, я сяду рядом с тобой? – спросил он.
Я утвердительно кивнул.
– Давай познакомимся? Я Джеймс Поттер, – он протянул руку, которую я тут же пожал.
– Сириус Блэк.
– Очень рад. Ну и что ты тут забыл, Сириус?
Я пожал плечами:
– Вроде ничего. Это всё родители приволокли меня на помолвку кузины Беллатрикс и этого противного Рудольфуса Лестранджа.
– Понятно. Р-р-родственнички, блин, – раздражённо прокомментировал мой новый друг. – Яблоко хочешь? – он достал из кармана большой ярко-красный плод и протянул мне.
– Угу, - ответил я.
Через некоторое время мы уже болтали без умолку, и Джеймс нравился мне всё больше и больше. Казалось, мы знаем друг друга уже целую вечность.
Впервые в жизни я мог позволить себе громко рассмеяться и был счастлив, как никогда.
– А вот вы где, ребята! Уже подружились? – Наше уединение нарушил весёлый девичий голос. Перед нами стояла красивая темноволосая девочка лет четырнадцати. – Джим, твоя мать сбилась с ног, разыскивая тебя!
Мой новообретённый друг смущённо улыбнулся:
– Ну, э-э-э… Энди, скажи маме, что со мной ничего не случилось – полный порядок. А что папа?
Андромеда Блэк рассмеялась:
– Нет, мистер Поттер в порядке. Он считает, что ты слишком большой, чтобы твоя мама за тобой бегала, и если тебе стало скучно, и ты решил погулять – то это ничего.
– Ух-х. Ну, тогда, хорошо. Ты просто скажи маме, что со мной всё в порядке, ладно? Я здесь, в саду… ну, и всякое такое.
***
Так началась наша дружба. Мать недовольно поджала губы, но потом поняла, что лучше Поттеры, чем маглы и маглорождённые. Особенно, когда она вспомнила, что бабушка Джеймса – урождённая Блэк*, а Джереми Поттер, его отец, приходится троюродным братом моему.
____________________________
*Хочу обратить внимание придирчивых читателей на то, что сын Чарльза Поттера и Дореа (так, кажется, её зовут? Не сильна в английском) Блэк мог и не быть Джеймсом, хотя бы потому, что он на целое поколение старше Сигнуса и Ориона Блэков. Неувязочка получается! Роулинг говорила, что родители Джеймса умерли от старости, но пардон, если следовать её хронологии, то получается, что миссис Поттер было всего пятьдесят семь лет. Это, по-вашему, старость? И вообще, Роулинг много чего говорит, что не оказывается правдой. Она большая любительница путать читателей. Поэтому данная леди вполне могла бы быть и бабушкой Джеймса, как решила я. Иначе были бы какие-нибудь пометки в гербе – кто этот сын. Обратите внимание на одну мелкую, но интересную подробность – там, где есть пометка о браке Нарциссы и Люциуса вниз идёт стрелочка с именем «Драко Малфой». Не думаю, что клан не одобрил брак Дореа с Поттером, хотя бы потому, что её на гобелене не выжгли! Отсюда следует, что Поттеры имели какой-никакой, но вес в магическом обществе. Я даже слышала, что где-то упоминается их герб, что довольно интересно. Не дворянская, вроде, фамилия! Хотя, Мерлин их знает, когда и при каких обстоятельствах они могли получить пэрство. Поэтому я решила, что имею право на свою гипотезу относительно родителей Джеймса. Так даже интересней. Если по-вашему, это АУ, то прошу прощения, что не пометила сие в шапке фика. (Примеч. дотошного и хитрого автора).
Если честно, то наше родство было для меня неважно. И я никогда не называл Джейми своим кузеном, потому что наша дружба была для меня важнее родства: мы были родными по духу.
И, конечно, мне нравилось бывать у него в гостях. Дом Поттеров был полной противоположностью нашего. Там было много света, много тепла, а родители Джеймса любили друг друга. У них даже была общая спальня.
В доме было огромное количество маггловских книжек. Именно тогда, благодаря моему другу, я и пристрастился к чтению. У меня появился свой тайник, куда я мог спрятать неподобающую чистокровному магу из благородного семейства вещь, и даже Кричер не смог бы её найти.
Контраст между нашими родителями был очевиден. Надо ли говорить, что Джеймсу разрешалось то, что запрещалось мне? Мистер Поттер вообще был очень прогрессивным и здравомыслящим человеком – он считал, что мы не должны делать вид, что маглов не существует. А их культура не хуже нашей. Он был достаточно заметной фигурой в обществе, чтобы его чудачества прощались, хотя светское общество и не любило его жену, Джулию, называя её «дочерью лавочника» – её семья занималась изготовлением и продажей магических сундуков и замкОв. Тем не менее, чету Поттеров не могли не принять в свете. Сложно было спорить с её мужем, чей отец покрыл себя славой, сражаясь с Гриндельвальдом на стороне Альбуса Дамблдора.
Миссис Поттер была совсем не похожа на мою мать. У неё были каштановые волосы и светло-карие глаза, точь-в-точь как у сына. Добрая и приветливая, она не отличалась особо яркой красотой, но блистала благодаря своей неповторимой улыбке. Муж обожал её, можно сказать, даже боготворил. Мне было хорошо у них. Именно с началом этой дружбы мы с братом отдалились друг от друга.
***
Прошло четыре года. Это было замечательное время, и постепенно моя жизнь начала принимать совсем другой оборот. Уже перед поступлением в Хогвартс я точно знал, что буду делать. И знал, что ничем хорошим это не закончится.
Моя любимая кузина Энди – Андромеда Блэк – вышла замуж за маглорождённого хаффлпаффца Теда Тонкса, с которым она танцевала на своём первом рождественском балу, а позже стала встречаться. Мама и тётя Друэлла выжгли её имя на фамильном гобелене. Я был огорчён, но решил продолжать с ней переписываться. Именно тогда, в одиннадцать лет, я понял, что за любовь надо бороться, иначе она ничего не стоит.
Её старшая сестра – и моя нелюбимая кузина – Беллатрикс вышла замуж за своего ненаглядного Рудольфуса. Мама и тётушка ставили её в пример.
Чем ближе становилось время моего поступления в Хогвартс, тем больше давления на меня оказывали дома.
– Ты должен поступить в Слизерин – почти все Блэки учились именно там, – капала мне на мозги матушка. – В крайнем случае, в Равенкло.
Отец говорил только одно: – Не спорь с матерью, сынок! – Иногда я его просто ненавидел – он никогда не поддерживал меня и не стремился понять. С него хватало и того, что он способствовал моему появлению на свет. Исполнил свой долг! Ещё бы, мать родила меня в тридцать два года, а отцу тогда было тридцать шесть! Исполнили свой долг перед семейством, произвели наследничка! А меня кто спрашивал?! А потом, через два года, родился Регулюс – радость и отрада! А я так, пустое место, предмет обстановки, ещё один элемент генеалогического древа и объект для чтения нотаций о чести рода. Иногда мне казалось, что отец – просто тряпка в сравнении с мистером Поттером, который действительно любил своего сына. Я всё чаще жалел, что лишён такой семьи, и не хотел терять связь с Джимом после поступления. В моей голове созрел план.
Кроме Энди и семейства Поттер, был ещё один родственник, о котором я всегда буду вспоминать с любовью – младший брат моей матери, Алфард Блэк.
«Господи, если Ты пошлёшь мне сына, пусть он не будет похож на своего дядю!» – так, согласно фамильному преданию, изрекла моя матушка, когда была беременна мной. К счастью, её молитвы пропали втуне. Дядюшка Алфард всегда был моим хорошим другом, несмотря на более чем двадцатилетнюю разницу в возрасте, которая нас разделяла. Он был в курсе многих моих тайн и, в том числе, моего знакомства с культурой маглов. Мы и внешне были похожи, и дело было не только в синих глазах и чёрных волосах Блэков. Умный, обаятельный и бесшабашный, дядя был неисправимым холостяком. Большой любви у него в жизни не было, а женитьба по сговору его не прельщала.
Однажды, в середине июля, когда мы сидели в кафе у Фортескью, я завёл с ним разговор о распределении.
Узнав о моём нежелании попадать в Слизерин, дядюшка ответил:
– Вообще-то, не факультет красит студента, но если у тебя не лежит к этому душа, то… кто знает. У тебя есть предпочтения?
– Если честно, то мне бы хотелось попасть в Гриффиндор, вслед за Джеймсом. Ведь его почти наверняка распределят туда! – отозвался я, уплетая шоколадный пломбир. Он рассмеялся и покачал головой:
– Надеюсь, ты понимаешь, что для твоих родителей это будет, как гриффиндорский флаг для разъярённого быка?
– Конечно, да.
– Но не бросаешь этой опасной идеи?
– Это не совсем идея, дядя, – немного смутившись, ответил я. – Скорее, надежда.
– Мне просто хотелось напомнить тебе, что я тоже учился в Слизерине, – попытался образумить меня старший родственник. – Но если ты ждёшь от меня особого напутствия, то помни – я не Полоний, а ты не Лаэрт.
– Ну, вообще-то, речь сейчас идёт не о Шекспире, – попытался возразить я, уже прочитавший к тому времени «Гамлета».
Дядюшка растрепал мне волосы:
– Умный мальчик. Но я действительно хочу дать тебе небольшое напутствие. Не суди по факультетам, малыш. Я – слизеринец. Разве знание об этом изменит твоё отношение ко мне?
Я покачал головой. Дядя Алфард продолжал:
– И не гонись за успеваемостью. Высокие оценки не сделают тебя лучшим, а «правильные» студенты часто оказываются худшими в нравственном смысле. Вот что я тебе скажу, малыш… На моей памяти была одна история. Я тогда учился курсе на третьем, а нашим префектом был красавчик Том Риддл. Половина девчонок всех четырёх факультетов была от него без ума, почти все учителя, включая нашего декана – профессора Хораса Слагхорна – были от него в восторге. Да, он не играл в квиддич, но был самоуверен, красив и всегда учился на «Великолепно» и «Превосходно». Он явно поставил себе цель быть лучшим. Ходили слухи, что он, несмотря на его высокомерие и замашки принца крови, происходил из бедной семьи, а то и вовсе был из приюта. Но я всегда считал его надутым индюком: что его, что Абраксаса Малфоя – главного слизеринского выпендрёжника. А на одном со мной потоке в Гриффиндоре учился парнишка по имени Рубеус Хагрид: нескладный, крупный и немного неуклюжий. В то время разыгрался большой скандал – открылась знаменитая Тайная Комната, и по Хогвартсу шлялась какая-то жуткая тварь. И даже были жертвы: погибла некая Милена Миртл – пятикурсница из Хаффлпаффа, прозванная Плаксой. И во всём этом обвинили беднягу Хагрида. Парнишку исключили из школы. Профессор Дамблдор, преподаватель Трансфигурации и декан Гриффиндора, сумел уничтожить чудище – говорят, оно было неслабых размеров – и убийства прекратились. Но я всё равно считал, что Риддл замешан в этом, хотя и не мог доказать. Он был скользким, как ручная змея Салазара Слизерина, но увы…
***
Рассказ дяди меня впечатлил. На прощанье он посоветовал мне не искать Тайную Комнату, не влипать в истории и поступать, как подскажет сердце.
Мать не поехала на Кингс-Кросс провожать меня: она отправилась к тёте Друэлле – у той разыгралась жуткая мигрень на почве того, что её средняя (и самая лучшая!) дочь разбила материнское сердце. По этой самой причине со мной поехал отец, который посоветовал мне не расстраивать мать и поберечь её нервы.
Я долго искал глазами Джима и его родителей, которых на горизонте явно не наблюдалось. Зато столкнулся с дядей Сигнусом, провожающим дочь Нарциссу. Та сделала вид, что меня не существует, наши отцы обменялись рукопожатием, дядя заметил, что я вырос и о чём-то спросил отца.
Через мгновение нечто темноволосое и вихрастое чуть не сбило меня с ног.
– Уф! Кажется, успели, - услышал я радостный голос друга.
– Джимми, ты очки уронил, – спокойно заметила миссис Поттер.
– Да, мам? То-то я чувствую – чего-то не хватает! – смущённо хихикнул мой товарищ, наклоняясь.
– Дай-ка я их починю, – строго сказала его мать. – Окулюм Репаро!
Водрузив очки на нос, Джеймс наконец-то огляделся по сторонам.
– Ну и толпень! – восхищённо присвистнул он. – Давно здесь стоишь?
– Давно, – отозвался я. – А ты, что, застрял в этом барьере? – я обернулся в сторону родителей друга. – Здравствуйте, миссис Поттер, мистер Поттер!
– Рад видеть тебя, Сириус, – отозвался Джереми Поттер, поправляя очки.
– Здравствуй, Сириус, – улыбнулась Джулия. – Давно ты здесь?
– Да, так, не очень. Минут пятнадцать, - ответил я, поглядывая по сторонам. К платформе приближался длинноволосый парень лет шестнадцати-семнадцати с забранными в хвост блондинистыми волосами. Вид у парня был такой, будто ему принадлежит весь мир.
Я захлопал глазами, завидев, что белокурый принц приближается к моим отцу и дяде. На тёмно-зелёной мантии из дорогого сукна красовался зелёно-серебряный значок с буквой «П», которую обвивала змея.
Мы с Джеймсом переглянулись.
– Это что за крендель? – спросил он меня.
Я пожал плечами:
– Понятия не имею! Ну и тип!
– Кажется, это сын Абраксаса Малфоя, – ответил на наше недоумение Поттер-старший.
– Надо же, как вырос, – заметила его жена. – А был таким противным мальчишкой!
– Мужчина из него будет ничуть не лучше, – холодно отозвался Джереми.
***
Хогвартс-Экспресс прибыл спустя ещё десять минут.
Отец посадил меня в вагон с прощальным напутствием: «Не делай глупостей». Краем глаза я заметил, что прощание Джеймса с родителями было более сердечным.
Мы с другом сразу же отправились искать пустое купе. Мимо нас горделиво прошествовала моя белокурая кузина.
– Привет, Нарси, – окликнул я её.
Обернувшись в нашу сторону, блондиночка показала язык. В ответ я скорчил рожу.
– Дрянь, – прокомментировал я. – И к тому же, плохо воспитанная.
– Надеюсь, эта принцесса не твоя невеста, – шутливо поддел меня приятель.
Я закатил глаза. – Боже упаси!
***
Наконец-то нам удалось найти купе посвободнее. Единственным пассажиром, занимавшим его, был русоволосый мальчик, который сидел у окна и читал.
– Эй, здесь сесть можно?! – почти в один голос спросили мы.
Паренёк поднял голову, встретился с нами взглядом (у него оказались золотисто-карие глаза) и смущённо улыбнулся:
– Конечно, здесь не занято.
Джим плюхнулся рядом. Я последовал его примеру.
– Что читаешь? – поинтересовался мой любопытный друг.
– Учебник по Защите от Тёмных Искусств, – спокойно и вежливо ответил мальчик, не отрываясь от книги.
– И что, интересно? – удивлённо спросил я.
– О да, очень познавательно, – так же спокойно ответил он.
– Тебе не скучно здесь одному? – решил взять быка за рога Джеймс.
– Нет, нисколько, – немного грустно отозвался мальчик. – Я привык к уединению.
Мой неугомонный друг уже протягивал ему руку:
– Будем знакомы. Меня зовут Джеймс Поттер, а это, - он махнул рукой в мою сторону, - мой лучший друг, Сириус Блэк.
– Очень приятно, – продолжая виновато улыбаться, парнишка пожал нам руки. – Меня зовут Римус Люпин, я из Кардиффа.
– Валлиец? – удивился я.
– Ну да, и что тут такого? – не менее удивлённо отозвался наш новый знакомый.
Я почему-то смутился:
– Да нет, ничего. Просто так.
– Понимаю, – отозвался мальчик. – Уэльс – древняя страна, насквозь пропитанная магией заклинательных песен и магией Тилвит Тэг.
– Кого? – удивился Джим.
– Так на моём языке называют эльфов, – пояснил наш попутчик. Заметив в наших глазах неподдельный интерес, он почему-то смутился. – Правда, во мне нет их крови.
– А петь ты умеешь? – почему-то спросил я.
– Немного, – отозвался Люпин. – Какой валлиец не умеет петь?
Где-то полчаса мы разговаривали с ним о музыке и о всяких пустяках. Выяснилось, что нашего нового друга провожала мама – магглорожденная ведьма, отец от них ушёл, когда Римусу было семь лет, и что живут они очень бедно, а его мать, чтобы свести концы с концами, даёт уроки музыки.
– Слушай, ты, наверное, есть хочешь? – спросил его Джеймс, копаясь в сумке. – А то мне мама насовала в дорогу всякой всячины – я один не съем. Налетайте, ребята!
***
Нашу уединённую трапезу нарушил стук в дверь. Мы обернулись. В дверном проёме показалась голова мальчишки:
– Можно? – пискнул он.
– Заходи, – приветливо махнул рукой Джим.
Вошедший паренёк оказался довольно маленького роста – он мог сойти за восьмилетку – с мышиного цвета волосами, маленькими светло-серыми глазками, курносым носом, острым крысиным личиком, пухлыми, словно у хомяка щеками и кроличьими зубами, выглядывавшими из щербатого рта. Он мне почему-то не понравился.
Мои попутчики, напротив, отнеслись к нему с вниманием, Джеймс даже протянул ему большой сэндвич с сыром:
– Угощайся!
– Спасибо! – снова пропищал он. – Меня зовут Питер.
– Очень приятно. Я – Джеймс, это Сириус, а это – Римус.
Застонав про себя, я прислонился к стене, мысленно ругая давнего друга за излишнее добродушие.
В дверь снова постучали.
– Можно? – тихо спросил кто-то. К нам заглянул длинноносый темноволосый парнишка с нервно бегающими чёрными глазами.
– Занято! – резко ответил Джим. – Здесь и так четверо. Проваливай, носатый!
Дверь хлопнула.
– Ходят тут всякие, – проворчал друг детства. – Думают, купе резиновое.
***
Надо сказать, что время в дороге пролетело незаметно. Ещё бы, в такой компании! Когда пришла пора выходить, я даже пожалел, что всё так быстро закончилось.
Однако дальше оказалось ещё интересней.
***
– Первокурсники, за мной! – послышался мощный бас. Могучего бородатого гиганта в кротовой мантии, держащего в руке здоровенный фонарь, сложно было не заметить.
***
Путешествие на лодке тоже было захватывающим. В конце пути одна из девочек – рыжая, с толстой косой – свалилась за борт, а мой неуёмный товарищ бросился её спасать. Вытаскивая бедняжку из воды, он случайно дёрнул девочку за волосы. Юная леди зашипела, как дикая кошка:
– Осторожней, мальчик! Знаешь, как больно?!
– И это вместо «спасибо», – разочарованно произнёс мой промокший друг.
– Спасибо, – ехидно отозвалась девочка, выжимая косу.
***
Посреди Большого Зала стоял табурет, и это немного удивило меня:
– А это зачем?
– Для тех, кто читал «Историю Хогвартса», найти правильный ответ не составит проблем, – важно заметила незадачливая купальщица.
– Не все такие умные, – нагрубил ей Джим.
Та гордо задрала носик:
– И не все внимательные.
***
Тем временем к нам вынесли старую порванную шляпу.
– Ни фига себе антиквариат! – заметил мой друг.
К удивлению первокурсников, шляпа спела воспитательно-ознакомительную песню, после чего началось распределение.
– Бартон Алиса!
Круглолицая миловидная девочка уселась на табурет. Шляпа думала недолго:
– Гриффиндор!
Резво вскочив, новоявленная гриффиндорка улыбнулась залу и направилась к своему столу. В ответ раздались дружные аплодисменты.
– Блэк Нарцисса!
– Слизерин!
– Уж кто бы сомневался, – шепнул я на ухо Джеймсу.
– Блэк Сириус!
Я улыбнулся друзьям:
– Ну всё, я пошёл! Держите за меня пальцы!
Взгромоздившись на табурет и напялив Шляпу, я вздохнул.
– Так-так-так, – услышал я её бормотание. – И что нам с тобой делать? Отличные мозги, море амбиций, которые перевешивает преданность и чувство долга. Много энергии – жаль, если растратится на что-то ненужное… Хм… Яркая, незаурядная натура. Открытость, дружелюбие… много гнева и способность к мелким разрушениям. Ненависть к врагам… или к тем, кого считаешь таковыми? Однако! Верность друзьям, близким и идеям… Язвительность, бешеный темперамент… Куда же тебя отправить?!
– Только не в Слизерин! – взмолился я.
– Не в Слизерин? – удивилась Шляпа.
– Я прошу тебя!
– Ладно, уговорил. Тогда… Гриффиндор! – радостно провозгласила она. Я вздохнул, на сей раз с облегчением, и направился к своему столу. Улыбающиеся гриффиндорцы вновь зааплодировали.
– Джоркинс Берта!
– Гриффиндор!
– Крэбб Стивен!
– Слизерин!
– Лестрандж Рабастан!
– Слизерин!
– Лонгботтом Фрэнк!
– Гриффиндор!
Нескладный темноволосый парнишка направился к нашему столу.
– Люпин Римус!
Наш новый друг, покрасневший от волнения, направился в сторону заветного табурета. И почему-то я уже знал, что Шляпа скажет:
– Гриффиндор!
Всё ещё взволнованный, он прошествовал к нашему столу и уселся со мной рядом. – Уф! Кажется, пронесло!
Я похлопал нового друга по плечу:
– Поздравляю! Теперь мы будем учиться вместе.
– Спасибо. Ты и представить себе не можешь, насколько это важно для меня, – почему-то смутился он.
– И для меня тоже. Представляю, какой скандал разразится дома!
– Почему?! – удивился мой новый друг.
– Долго объяснять, – махнул рукой я. – Если короче, то мои родители хотели, чтобы меня распределили в Слизерин.
– А, понимаю!
– Питтегрю Питер!
Мы прекратили болтовню и с интересом смотрели, как наш мышеподобный попутчик надевает Шляпу. Минуточку, мне послышалось, или…
– Гриффиндор!
– Ничего не понимаю! – развёл руками я. – Неужели и этого… в Гриффиндор! Но что в нём такого?..
– Поттер Джеймс!
Мы, как по команде, обернулись в сторону леди со Шляпой.
– Гриффиндор!
Сияя, словно солнце, мой давний друг направился к нам. – Да!
– Кто бы сомневался! – довольно усмехнулся я. – Гриффиндор и Поттер – две вещи нераздельные.
– Снейп Северус!
– Кто это? – удивился Джим. – Ничего себе имечко!
– Нормальное имя, – пожал плечами Римус. – Северус – значит «суровый», так звали римского военачальника, который был наместником в Каледонии.
Джеймс рассмеялся:
– Ну ты и ходячая энциклопедия!
Тот опустил глаза, становясь при этом похожим на девчонку:
– Ну, я много читал…
Обладателем странного имени оказался тот горбоносый мальчишка, который пытался вломиться в наше купе. Он спокойно сел на табурет.
– Слизерин! – вскричала Шляпа после долгого молчания.
Тот спокойно направился в сторону стола, не выказав ни тени эмоций.
– Вот непробиваемый! – возмутился неугомонный отпрыск семейства Поттеров.
Люпин молчал. Питер хихикнул:
– Правильно! Врежь ему, врежь!
– Ты, мелкий, заткнись! – не выдержав, зарычал я. На моё плечо легла рука друга детства:
– Сири, не надо.
Мне ничего не осталось, кроме как подчиниться.
***
Тем временем дошли до буквы «Э».
– Эйвери Ален!
– Слизерин!
– Эванс Лили!
Девочка, которой нагрубил Джим? Ничего себе!
– Гриффиндор!
Судя по тому, как мой друг уставился на неё, нас ожидали те ещё проблемы.
