Глава 12. Что день грядущий нам готовит?Несмотря на драматичность явления комиссии, дальше школьная жизнь потекла своим чередом. Хоть поначалу преподавателей изрядно нервировали неожиданно появлявшиеся на уроках подчиненные Келтхайра, вскоре они свыклись и с этим, тем более, что никаких видимых последствий не наблюдалось. Разумеется, о том, что происходило на посвященных переаттестации семинарах, ученики знать не могли, но догадывались по зевоте, которая тут же нападала на профессоров, стоило Кормаку Шеннону появиться в зоне видимости. Впрочем, и ученики, к которым он порой приставал с вопросами или указаниями, через несколько минут впадали в оцепенение, отвечали невпопад и думали лишь о приличном предлоге, чтобы исчезнуть.
Профессор Келтхайр, похоже, чувствовал себя как дома. Впрочем, Гарри приходила в голову мысль, что для сотрудников его колледжа и пресловутого УМИ в присутствии «дорогого коллеги» вся жизнь являлась сплошной переаттестацией…
По мере того, как приходили в себя учителя, Гарри начал замечать странности в поведении однокурсников. А именно, Малфоя. Поначалу он решил было по привычке, что тот готовит ему очередную пакость, но так и не смог додуматься, что за подлость могла крыться за многочасовым молчанием с уплывшим куда-то за грань реальности взором, бормотанием под нос чего-то неразборчивого и изведением футов ни в чем не повинного пергамента на бессмысленные каракули. Наконец Гарри заключил, что Малфой попросту спятил, и на этом успокоился. Тем более, это подтверждалось результатами его учебы: сей отпрыск благородного семейства допускал такие ляпсусы, которые не снились даже Гойлу с Крэббом в эпоху их худшей успеваемости, а на зельеварении и вовсе начал представлять из себя серьезную опасность. Хотя это здорово нервировало его соседей по партам, зато послужило изрядным облегчением для Невилла, поскольку незадачливый слизеринец теперь оттягивал на себя большую часть внимания профессора Снейпа.
Как-то раз, сидя за уроками в гостиной под ставшее привычным бормотание Малфоя, Гарри встряхнул головой и прислушался, затем потрясенно переспросил:
- Эй, это что, на французском?
Хмыкнув в своей неподражаемой декадентской манере, Драко ответил:
- Вы потрясающе догадливы, мистер экс-Поттер. Не прошло и полугода…
- А с чего это вдруг?
- Знаешь ли, в мире существует много других вещей, которые полагается знать культурному человеку. Но тебе этого, конечно, не понять.
- Сдается мне, раньше ты не увлекался языками, - подозрительно переспросил Гарри.
- Возможно, - уклончиво отозвался Малфой.
- А теперь внезапно решил поднять свой культурный уровень, верно?
- И что с того? Тебя пугает разница в уровне нашего интеллекта?
- И это, надо понимать, тоже на французском? – Он заглянул в лежавший перед Драко пергамент. Тот, заподозрив неладное, поспешил его убрать, но Гарри успел, прижав ладонью край свитка, разглядеть первую строку. Разумеется, в этих письменах он смог бы понять, разве что, “Merci”, но транскрипцию ирландских имен он уже успел освоить, поэтому, нахмурив брови, поинтересовался:
- Как это понимать? За каким дементором ты пишешь невесте моего отца? Практически моей мачехе, а?
Торопливо сворачивая пергамент, Драко пробормотал:
- Можно подумать, во всей Ирландии только одна Эвин.
- И ты со многими из них знаком, да? – Поднявшись из-за стола, Гарри навис над ним, уперев руки в боки. – Может, ты еще скажешь, что она – твоя давняя подруга по переписке?
- Я имею право переписываться, с кем пожелаю! – Малфой пытался придать голосу твердость, но было заметно, что он нервничает. – Я что-то не слышал, чтобы переписка считалась чем-то предосудительным!
- Думаю, что услышишь и не такое, - Гарри, вздохнув, опустился на место, - если отец прознает. Ты хоть представляешь, что он с тобой сделает?
- И ты, конечно, донесешь ему? – вопросил Драко, вскинув голову, словно Джордано Бруно, собравшийся на костер.
- С какой стати? – хмыкнул Гарри. – Чтобы Министерство избрало меня новым директором твоего дементороугодного заведения? О тебе же беспокоюсь, болван!
- От идиота слышу! – оскорбился Малфой.
- Возможно, но я-то, в отличие от тебя, не пытался отбить у твоего отца невесту, - съязвил слизеринец.
- Мы просто переписываемся, - пробубнил Малфой. – А вообще-то, все это несправедливо. Этот союз Эвин навязывают ее родители. Да и Рахилли нужна не она, а ее родословная. Это просто чудовищно!
- Мерлин мой, от кого я это слышу?! – досадливо вздохнул Гарри. – С каких это пор ты записался в противники династических браков?
- Ты в этом ни дементора не понимаешь, Поттер! – бросил Драко, вскочил и прошелся по комнате.
- Куда уж мне, - раздраженно отозвался тот.
- Можешь докладываться своему отцу, - голос Малфоя дрогнул, - или нет, это ничего не изменит, так и знай. Скоро меня отправят в Азкабан, и всему придет конец. – С этими словами он направился к выходу, то ли насладиться столь созвучной его душевному состоянию золотистой прозрачностью ранней осени, то ли на совятню, чтобы поскорее отправить злополучное послание.
- Своих проблем мне, что ли, мало? - пробормотал Гарри, раздраженно захлопывая книгу.
Но вскоре ему представился чудесный случай позабыть о чужих проблемах: когда он, ни о чем плохом не помышляя, направлялся из библиотеки в гостиную, за спиной вдруг раздался зычный оклик «дорогого коллеги».
- Гарри!
Слизеринец решил сделать вид, что возглас относился вовсе не к нему, словно в пустынном коридоре могло обнаружиться сколько угодно других Гарри. Того, что он слышал об этом престарелом волшебнике, было вполне достаточно, чтобы потерять всякое желание познакомиться с ним поближе. Но, не успел он свернуть за спасительный угол, как вновь услышал:
- Гарри О`Рахилли!
Ученик обернулся и обреченно произнес:
- Доброго дня, профессор Келтхайр.
- Не возражаете, если я отвлеку вас минут на пять?
- Разумеется, нет, сэр, - произнес Гарри с интонацией «можно подумать, у меня есть выбор».
- Вот уж не предполагал, что у Рахилли есть сын, да еще такой взрослый.
- Он тоже, сэр, - мрачно отозвался слизеринец.
- Да у вас неплохое чувство юмора! – развеселился профессор.
- В самом деле? – Гарри не на шутку удивился: подобный комплимент ему делали впервые!
- Вот и ваш отец тоже всегда веселил меня до слез, он у нас работал… Хм… То есть, работал у нас такой… М-м-м… - Профессор замялся, и, по-видимому, так и не сумев вспомнить, о ком говорит, бодро заключил: - В общем, не важно. А вы где собираетесь работать, юноша?
Гарри наудачу ляпнул, надеясь отбить интерес к своей персоне:
- Я хотел пойти в Азкабан, но не берут, у меня аллергия на дементоров. Так что, пойду, куда возьмут.
Старец вновь развеселился и, хмыкнув в последний раз, продолжил:
- Неужто и вправду никаких пожеланий?
- По словам профессора Снейпа, единственное, что у меня хорошо получается – это находить неприятности. Видимо, это означает, что мне следует пойти в мракоборцы.
- А нет ли у вас желания заняться наукой?
- Простите, сэр, но вы, наверно, не видели моих оценок. Если бы я хотя бы упомянул об этом в разговоре с профессором Снейпом, его хватил бы удар.
Профессор нахмурился.
- На седьмом курсе пора бы уже задуматься о своем будущем.
- Сложно предполагать что-либо, профессор, не будучи уверенным, что доживешь до окончания учебы, - признался Гарри.
Но Келтхайра это не удовлетворило:
- В наше время мало в чем можно быть уверенным, но если руководствоваться этим, то вы и до преклонных лет так ни к чему так и не придете. Многие и в вашем возрасте сумели многого достичь.
Гарри это порядком задело: это что же, выходит, то, что он несколько раз встал на пути самого Темного Лорда, ничего не значит? Поэтому он досадливо заметил:
- Я не сижу сложа руки, сэр.
- Не сомневаюсь, - Келтхайр смерил его внимательным взглядом. – Я ведь тоже кое-что знаю о вашей биографии. Но можете ли вы сказать, какой целью руководствовались при этом?
- А разве осознание цели помогло бы мне в противостоянии с Волдемортом? – бросил Гарри в раздражении.
- Возможно, тогда вы бы поняли, почему это с вами происходит. И зачем вам это нужно.
С этой точки зрения, признаться, Гарри свои приключения еще не рассматривал. Поэтому он промолчал, пропустив стратегически важный момент, когда старый волшебник разошелся не на шутку.
- Ваши предки, мистер О`Рахилли, случалось, ошибались, терпели сокрушительные поражения, но никогда не сдавались, не бросали начатого. А все оттого, что они ни на мгновение не забывали, ради чего сражаются, пусть даже им приходилось идти против целого мира.
- Может, они знали об этом от рождения, - заметил Гарри, - а мне никто не удосужился разъяснить мое предназначение.
- Разумеется, стоит иметь в виду, что вы воспитывались в иной среде… Возможно, вам следует сменить обстановку, вернуться к корням, так сказать, к истокам, тогда для вас многое станет понятнее.
- Летом я жил в Ирландии, - озадаченно произнес слизеринец. – Кое-что о своей семье я тоже узнал. А ирландский, боюсь, я освоить просто не в состоянии…
- О, это поправимо, уверяю вас, - непонятно чему обрадовался волшебник. – Я предлагаю вам нечто большее – как вы смотрите на перспективу стать моим учеником?
Гарри не смог изложить, как именно он на нее смотрит, поскольку попросту утратил дар речи. Он впервые осознал, что значит маггловское выражение «Не буди лиха, пока спит тихо».
[прим. авт.: На английском: “Don`t trouble any trouble until trouble troubles you”]
Он затравленно огляделся – как назло, в коридоре не было ни души. Вдруг послышался знакомый шорох: мантия профессора зельеварения собирала пыль по коридорам Хогвартса. Гарри был несказанно рад его появлению, поскольку внимание профессора Келтхайра хоть на время переключилось на зельевара.
- Северус, поди-ка сюда! Похоже, я нашел себе нового ученика. Что скажешь? – Старый волшебник горделивым жестом указал на хватающего воздух Гарри.
- Почему бы вам не обсудить это с его отцом? – отозвался Мастер зелий.
- Да он и сам порядочный лоботряс, - хихикнул Келтхайр. – Ты лучше скажи, что ты сам думаешь о мистере О`Рахилли-младшем?
- Не советовал бы вам брать в ученики, - ровным голосом отозвался профессор. – Поверьте, весьма скоро вам захочется его убить.
- Разве это - препятствие? - хохотнул старый волшебник. – Знал бы ты, сколько раз мне хотелось прикончить своих ассистентов – а ничего, живехоньки… большей частью. Преподавание требует изрядной выдержки, в этом-то ты, наверно, убедился. По правде говоря, никогда не считал тебя к нему способным – тебе всегда недоставало терпения. И как ты умудрился попасть в школу?
- Я не раз подавал заявление об уходе, - отозвался Снейп.
- Ох, да, я нашел пачку у Дамблдора в кабинете! Должен признать, у тебя исключительно богатое воображение… Применил бы ты его при написании диссертации…
- К слову, минус двадцать баллов за прогулки по школе в неурочный час, мистер Рахилли, - сообщил Гарри зельевар. – И если вы не окажетесь в гостиной пять секунд спустя, я сниму еще двадцать баллов!
Само собой, Гарри не заставил просить себя дважды, успев поймать завистливый взгляд Снейпа.
Видимо, этот разговор так сильно подействовал на слизеринца, что сон все никак не шел. Когда ему удалось заснуть, он и тут не получил желанного покоя. В сновидение все время врывались какие-то резкие звуки, заставлявшие его вздрагивать и просыпаться. Наконец юношей овладел достаточно глубокий сон, и ему привиделось, что он стоит в каком-то просторном кабинете с пылающим в углу камином и полками, гнущимися под тяжестью сотен запыленных томов. Мебели почти не было: только письменный стол и высокое кресло, в котором сидел... Дамблдор!
- Профессор, наконец-то вы нашлись! - обрадовался слизеринец. - В школе без вас такое творится!
- Не волнуйся, Гарри, я все держу под контролем.
- Правда? Я так и думал, просто у нас все преподаватели с ума сходят. Можно передать им, когда вы вернетесь?
Лицо старого волшебника помрачнело:
- К сожалению, мальчик мой, сейчас я не могу дать ясного ответа. Могу только сказать, что зависит это, увы, отнюдь не от меня.
- Профессор Келтхайр говорил, что вы ему писали. Кстати, не могли бы вы… Мне, конечно, не хочется беспокоить вас подобной ерундой, но… Мне бы вовсе не хотелось идти к нему в ученики, а он, похоже, думает иначе, - смущенно закончил студент.
Дамблдор рассмеялся:
- Можешь об этом забыть. Я свяжусь с ним в ближайшее время и отговорю его от этой затеи. Боюсь, он неправильно меня понял.
- Да, пожалуй, – с облегчением вздохнул Гарри.
- Я попросил его лишь присмотреть за тобой, пока меня нет рядом. Кайрбриу Келтхайр – мой давний знакомец; хотя в прошлом у нас был ряд… разногласий, он – мудрый и сильный маг, который, слава Мерлину, принял нашу сторону.
- Принял? – переспросил юноша. – То есть, он был…
- Нет, мальчик мой, к Волдеморту он не имел никакого отношения. Это – давняя история, ее пересказ занял бы слишком много времени, которого у нас, увы, недостаточно.
Гарри огляделся:
- Простите, сэр, но это… сон?
- Да, ты угадал.
- Почему тогда я понимаю, что сплю?
- К сожалению, сейчас у меня нет лучшей возможности поговорить с тобой. Мне необходимо сообщить тебе кое-что важное, поэтому давай оставим вопросы на потом.
Гарри нехотя кивнул.
- Спокойствие, которое сейчас воцарилось в магическом мире – кажущееся. Волдеморт копит силы для удара. Хоть он потерял многих сподвижников, зато он заполучил сведения, которые наделяют его куда большими возможностями, чем раньше.
- Какого рода сведения, сэр? - осторожно поинтересовался Гарри, подозревая, что сейчас вновь услышит, что ему об этом не полагается знать, пока он не достигнет хотя бы раннего пенсионного возраста.
Дамблдор вздохнул:
- Если бы мы знали, это сильно облегчило бы нашу задачу... К сожалению, сейчас мы можем об этом лишь догадываться. С недавних пор он стал куда лучше заботиться о том, чтобы к противнику не просочилось никакой информации.
- Но почему тогда вы так уверены, профессор, - с подозрением спросил слизеринец, - что он что-то прознал?
- Потому что в противном случае он не стал бы убивать того, кто мог бы ему пригодиться, лишь потому, что тот также знает об этом.
- Моего отца? - догадался Гарри.
Дамблдор кивнул.
- Бреоган Рафферти был ученым такого склада ума, что все его разработки в той или иной степени несли опасность для общества. И поначалу он посвящал своего приятеля Тома Реддла во все свои начинания. К счастью для нас, бóльшей частью ему так и не удалось воспользоваться, но теперь у него появилась еще одна возможность.
Гарри припомнил, что перед тем, как обратиться к ним с программной речью, Волдеморт долго переговаривался с Уолтером. Подтверждая его мысль, директор сказал:
- Рафферти что-то открыл ему, видимо, в залог будущего сотрудничества, и теперь он собирается воспользоваться этим. Пока мы ничего не можем знать наверняка, следует быть предельно бдительными: мы должны быть готовы
ко всему. И к тебе, Гарри, это относится в первую очередь: если тебе вдруг ненароком что-нибудь станет известно, или даже возникнут какие-то подозрения, предчувствия, ты должен немедленно сообщить об этом, профессорам и мне.
- Но как я это сделаю, сэр? – переспросил студент. – Я ведь не умею связываться с другими людьми во сне…
- Это можешь предоставить мне, – успокоил его директор. – Видишь ли, обычно сознание спящего закрыто, но тот, кто уже однажды имел подобный контакт, может открывать его в случае необходимости. Для этого не потребуется никаких усилий, все происходит на уровне подсознания. Достаточно перед сном подумать о том, что тебе необходимо со мной обсудить, и я без труда смогу с тобой связаться.
- Я постараюсь, сэр, - заверил его слизеринец.
- Ну, что же, значит, мы обо всем успели договориться, - улыбнулся волшебник. – Время во сне бежит быстро, Гарри...
- Гарри! – повторилось в его мозгу. – Рахилли! Поттер! Снейп! Война! Зельеварение! Волдеморт! – надрывался Малфой над его ухом. Затем сказал кому-то рядом: - Ни на что не реагирует.
Юноша нехотя открыл глаза и зевнул:
– По какому случаю я удостоился чести быть разбуженным наследником одного из знатнейших родов?
Малфой, обрадовавшись, заорал:
- Хватит болтать! Вставай, живо! Рахилли велел притащить тебя живым, или каким найду! У тебя наш список зачетов! Твой отец убьет нас всех, но начнет, пожалуй, с тебя!
- А, – широко зевнув, слизеринец взглянул на часы. И точно: стоявшая первой в этот день Война шла уже минут десять.
Четверть часа спустя, Гарри ввалился в класс в полубессознательном состоянии вслед за Малфоем и Гойлом, отряженным для транспортировки его, возможно, бездыханного тела.
- Гарри О`Рахилли! – поприветствовал его голос родителя, не предвещавший ничего хорошего.
- Мне очень жаль, сэр, – пробормотал студент, у которого не было сил даже испугаться.
Профессор ограничился гневным взглядом и словами:
- Список на стол. Марш за парту. Минус десять баллов со Слизерина.
Заключив, что основное внушение последует после урока, Гарри поплелся на свое место. Там на него со всех сторон набросились слизеринцы и Гермиона, которые шепотом, напоминавшим шипение клубка змей, поведали ему, что он окончательно потерял совесть, решив, что, раз он сын преподавателя, ему все дозволено.
- Отстаньте, без вас тошно, – буркнул Гарри в ответ.
- Сказано, оставьте человека в покое! – поддержал его Рон. – Налетели, как пчелиный рой…
Весь урок Гарри исправно клевал носом и проспал бы его целиком, если бы не верный друг, который непрестанно то встряхивал его за локоть, то питал ногой под столом. Впрочем, Гарри все равно не слушал, раздумывая о том, что ждет его после занятия. «Интересно, в семействе Рахилли практикуются телесные наказания? – пронеслось в его мозгу. – Судя по характеру отпрысков, так очень даже активно…»
В конце урока, тихо направившись к выходу вслед за остальными, Гарри был остановлен фразой:
- О`Рахилли попрошу задержаться.
Обреченно вздохнув и поймав сочувственные взгляды тех, кто полчаса назад готов был его растерзать, он двинулся к преподавательскому столу.
Подождав, пока все выйдут, О’Рахилли с непроницаемым выражением лица запер дверь и уселся за стол.
– Гарри, ты хочешь мне что-нибудь сказать?
- Я все сказал, сэр, – вздохнул слизеринец, понимая, что этой отповедью навлекает на себя настоящий шквал. Впрочем, терять ему было пожалуй что нечего.
- Ты был в Больничном крыле? – неожиданно поинтересовался его названый отец.
- Нет, – ответил студент, подумав про себя: «Теперь понятно, на что он намекает – скоро буду…»
- Значит, пойдешь сейчас, – подтвердил его худшие опасения О’Рахилли. – Ты смотрел на себя в зеркало?
- Нет, не успел, – признался Гарри.
- Правильно, тебе ни к чему лишние переживания.
Слизеринец озадаченно уставился на профессора Военных действий, окончательно перестав что-либо понимать.
- Я бы сразу отправил тебя в больничное крыло, но сдается мне, что это – не простое недомогание. Признайся честно, за последние… двенадцать часов с тобой происходило что-нибудь необычное?
- Вообще-то, да, – понурился юноша. – Меня изловил в коридоре профессор Келтхайр и заявил, что хочет назначить меня своим любимым учеником.
Рахилли со стуком опустил локоть на стол, опершись подбородком о ладонь, лицо его приняло удрученное выражение
- Но ты не волнуйся, - поспешил заверить его Гарри, - Дамблдор сказал мне… Понимаешь, мне приснился директор… Вернее, я разговаривал с ним во сне…
Выражение лица Рахилли изменилось, но Гарри не поручился бы, что в лучшую сторону.
- Что ему от тебя надо? – отчеканил он.
Слизеринец растерялся:
- А ты не удивлен, что я разговаривал с директором во сне?
- Относительно Дамблдора меня уже ничем не удивишь! – рявкнул О’Рахилли. – Ну-ка пойдем. – Он схватил Гарри за рукав и потащил к двери.
- В Больничное крыло?
- Нет, к твоему любимому профессору окклюменции!
Рахилли толкнул дверь несколько раз, едва не высадив ее прежде, чем портрет тактично напомнил, что она заперта.
– У него, кстати, сейчас урок… – промямлил Гарри, силясь успеть за ним следом.
- Думаю, ученики переживут.
«Еще как переживут… – вздохнул Гарри. – Мы их просто облагодетельствуем».
Когда профессор Войны втолкнул запинающегося Гарри в класс зельеварения, Снейп отреагировал весьма профессионально:
- Профессор О`Рахилли, у меня сейчас урок у четвертого курса, а не у седьмого.
- Я не по поводу урока. Да, всем доброго утра, – наконец начал приходить в себя бывший РСД-шник.
- Доброе утро, Лоэгайре, - отозвался зельевар, натянув улыбку. – Я, возможно, повторяюсь, но у меня урок. Может, обсудим это Что-Бы-То-Ни-Было позже?
- Я не отниму у вас много времени, – столь же медоточиво возразил О’Рахилли. – Пройдем в подсобное помещение?
Двинувшись вслед за ними, Гарри увидел, как восторг на лицах четверокурсников постепенно сменился разочарованием: представление закончилось слишком быстро. «Ничего, - мысленно сказал им Гарри, - нам на четвертом курсе такого и не снилось…»
Снейп, разумеется, не преминул напомнить:
- Задание – на доске. Кто не сдаст в конце урока – приходит дополнительно.
Оказавшись в пустой подсобке, зельевар запечатал дверь звуконепроницаемым заклинанием и дал волю раздражению:
- Ты что, вконец спятил? Что подумают ученики...
- Спятил не я, а директор, – спокойно ответил О’Рахилли, видимо, его эмоции уже успели поулечься. – Он влез в сон Гарри и что-то ему вещал…
- Выяснили, где он? – быстро спросил Снейп, обращаясь к слизеринцу.
- Нет…
- Разумеется. Небось, вам этого даже в голову не пришло.
- Вообще-то у меня на это не было времени, сэр, – обиделся юноша. – Да и вряд ли директор сказал бы. Я его спросил, когда он вернется – он ответил, что пока не знает...
- Так о чем вы беседовали?
О’Рахилли прервал его:
- Суть не в том, о чем они там разговаривали, а в том, чтобы
этого больше не повторилось! Кто у нас специалист по окклюменции, ты, по-моему? Ну и отчего это произошло?
- От того, что Поттер так замечательно ее изучает! Тебе давно пора обратить внимание на его учебу, а именно, призвать к большей дисциплине и усердию. Да и вообще, не понимаю, с чего ты так взбеленился? Все-таки у нас будет какая-никакая связь с директором…
- Гарри – мой сын, а не устройство связи! – Слизеринец всерьез забеспокоился, выдержит ли такие частоты и мощности звукоизолирующее заклинание. - Ты на него внимательнее посмотри, как тебе кажется, на кого он сейчас похож?
Снейп послушно вгляделся в лицо юноши:
- Немного бледноват… Да, вид нездоровый, но в остальном – ничего особенного.
- Ты внимательно изучал технику безопасности магии в УМИ, или, как всегда, плевал на все, кроме своего зельеварения?
- Ну, - смутился Снейп, - у меня по ней стоит неплохой балл…
- То-то я и вижу. Так вот, я немного напомню: это из раздела техники безопасности телепатии и гипноза, такой темно-синей книжки. Написано в ней следующее: «Связь посредством сна следует применять лишь в крайних случаях, поскольку она чревата серьезными последствиями для здоровья. Применение ее несовершеннолетними
категорически запрещено».
Снейп замялся:
- Я полагаю, директор знает, что делает…
- Вот это-то меня и беспокоит!
- Но последствия такой связи, на самом деле, толком не изучены. Возможно, это – просто перестраховка.
- А ты, значит, их изучал, раз можешь утверждать обратное?
- Может, это просто индивидуальная реакция… – Зельевар с сомнением посмотрел на слизеринца. – Похоже, Гарри просто не выспался. Никаких серьезных последствий я не вижу.
- При общении с дементорами, знаешь ли, тоже поначалу никаких изменений не наблюдается. А к чему это приводит, думаю, тебе известно не хуже моего. Да и вообще, если хочешь поддерживать связь с директором, почему бы тебе самому не пообщаться с ним во сне? Тем более что вред от этого «не доказан»?
- Видишь ли, Лоэгайре, - с подчеркнутым спокойствием начал Снейп, - я был бы безмерно рад последовать твоему совету, но он почему-то является именно твоему сыну, а не мне.
- В таком случае, в твою задачу входит прекратить его общение с Гарри, тогда, может, он догадается посетить именно тебя!
- Если бы ты дал мне хоть слово вставить с самого начала, - язвительно заметил Мастер зелий, - я бы доходчиво объяснил тебе, что беседа во сне – это, как правило, сугубо добровольный акт с обеих сторон. Другими словами, если твой отпрыск сам приложит усилия, то моего вмешательства не потребуется.
О’Рахилли обратил взор на приемного сына. Тот смущенно пробормотал:
- Директор так и говорил…
- Значит, Гарри, ты дашь ему от ворот поворот, верно? – с обманчивым спокойствием в голосе вопросил его названый отец.
- Ну-у-у... – замялся тот. Его представление о дальнейших действиях несколько расходилось со столь настоятельно навязываемой ему моделью; но чувство самосохранения подсказывало, что именно сейчас названому отцу лучше не перечить.
- Хочу напомнить тебе, Лоэгайре, - вмешался профессор Снейп, - что мистер О`Рахилли – уже совершеннолетний и вправе сам принимать решения. Особенно когда дела касаются столь важных вопросов.
- Само собой. Но он еще слишком молод. Мой опыт позволяет взглянуть на это с несколько другой стороны.
- А мой опыт, разумеется, в расчет не берется, – насмешливо добавил Снейп. – Куда уж мне, я-то не провел всю свою сознательную жизнь в Азкабане!
Гарри почувствовал холодок в области желудка. Накал страстей, проскочив отметку «опасно», со стремительной неизбежностью двигался к отметке «чрезвычайно опасно». В такой момент нахождение между молотом и наковальней показалось бы ему более комфортным.
- Видишь ли, Северус, несмотря на то, что ты имел куда больше возможностей приобретения опыта в более разнообразных организациях, ты все еще неверно судишь о некоторых обстоятельствах… и некоторых людях.
- А тебе не кажется, что в твоих эмоциях преобладает не тревога за сына, а неприязненные чувства к директору?
- Ты что, намекаешь, что, явись ему во сне кто-нибудь другой, я бы и ухом не повел?
- Во всяком случае, не бы делать из этого такой проблемы.
- Слушай, ты, психоаналитик-недоучка, - уже в который раз начал выходить из себя Рахилли. Вернее, это было не совсем то выражение, ведь он уже «удалился от себя» настолько, что Гарри начал опасаться, а найдет ли он дорогу назад. – Видимо, вы с Дамблдором объединились в намерении доказать мне, что я – никудышный отец. Но я хочу вас заверить: мне совершенно наплевать на ваше мнение. Единственное, что меня волнует – это безопасность моего сына, и тот, кто готов посягнуть на нее ради каких-то туманных соображений, не может считаться моим другом! – закончив беседу на этом патетическом возгласе, Рахилли, покинул подсобку.
Гарри нехотя двинулся следом. Ученики в классе слишком поспешно что-то мешали в котлах - очевидно, весь урок, от которого, между делом, осталось от силы минут десять, они вместо приготовления зелий ловили каждое доносившееся из-за дверей слово. «Ну, ничего, - мстительно подумал Гарри, - сейчас Снейп вам устроит… На радостях».
Пока они шли по коридору, в Гарри боролись два желания: смыться куда-нибудь, да поскорее, и заговорить с Рахилли, чудом упросив его пойти и извиниться перед профессором Снейпом. Но, судя по душевному состоянию его названого отца, ни одному из этих желаний не суждено было воплотиться. В этих тяжелых думах он сам не заметил, куда они идут, и потому изрядно удивился, оказавшись перед дверью больничного отделения.
- Гарри, мне пора на урок, оставляю тебя на попечение мадам Помфри.
- Э... Папа, а как ты сам?
- Ты, главное, поправляйся. - О’Рахилли махнул рукой и удалился.
Но каково же было удивление Гарри, когда он обнаружил, что в палате его уже ждут друзья!
- Как вы догадались, что я сюда приду? – перво-наперво спросил он.
- А где ты, в конечном итоге, всегда оказываешься, когда пропадаешь? – ответил Рон. – Вот мы и решили на сей раз не искать тебя, а прийти, так сказать, в пункт назначения… Что стряслось на этот раз?
Тут в палату заглянул Малфой:
- А, вы здесь! Рахилли, ты почему на трансфигурации не был?
- Вот-вот, – поспешила добавить Гермиона.
- Дело дрянь, – вздохнул Гарри. – Снейп с отцом вусмерть переругались. А все из-за меня, – и он вкратце изложил свой сон и его последствия.
- М-да, - заметил Малфой, - хорошо, что у меня дементор-подготовка только послезавтра…
- Я бы на твоем месте не обнадеживался, – ответил Гарри. – Судя по тому, что последняя их размолвка длилась лет пятнадцать, не думаю, что к послезавтрашнему дню произойдут улучшения.
К его сожалению, перерыв за время пересказа событий истек, и однокурсники убежали на занятия. Но Гарри недолго пришлось скучать в одиночестве – к его радости, навестить его зашел Люпин.
- Гарри, добрый день. У меня свободный урок, так что я решил посидеть с тобой.
- Вы уже знаете, что случилось?
- Нет, просто услышал, что ты в Больничном крыле.
Гарри вновь изложил недавние события, заключив рассказ словами:
- Вот скажите, профессор, с родственниками всегда так тяжело, или мне попались какие-то особенные?
- Как сказать… – задумался Люпин. – Вообще-то, с родней всегда куча проблем. Ничто не достается просто так, в том числе, и родственные связи. Хотя тебе с непривычки все это может показаться слишком сложным. Однако нельзя не признать, что и Снейп, и О’Рахилли – личности неординарные. Я еще в школе поражался, как они вообще умудряются терпеть друг друга. Не знаю, утешит ли тебя это, но эта ссора – лишь одна из череды ей подобных.
- Надеюсь, - отозвался Гарри.
- Родственников не выбирают. Но не сказал бы, что тебе так уж не повезло. Ведь О’Рахилли тебя действительно любит.
- Порой мне кажется, что, не будь его отцовская любовь ко мне столь горячей, проблем было бы меньше.
- Слишком большой любви не бывает, Гарри, - задумчиво изрек Люпин, - бывают лишь сложные характеры. Проработав с твоим отцом почти десять лет, я уверился, что от того, как он к тебе относится, не зависит, сколько неприятностей он тебе доставит.
